Проклятие тролля

Она сжалась сильнее.

— Я — его жена.

Его рот раскрылся в ужасе.

— Кто? — боги, в его замке была жена прошлого Благого короля? Этого хотела Королева троллей все это время? Она не шутила, когда сказала, что дворы его убьют. Они захотят вернуть эту женщину как можно скорее. Он был потрясен, что они еще не пришли.

— Я уже не часть дворов, если ты переживаешь. Отдай-ка, — она забрала вино и сделала большой глоток.

— Так они не придут к замку, требуя, чтобы я отдал тебя или расстался с головой? — спросил он. Уточнение ощущалось важным, хоть она и не переживала.

Он переживал.

Эльва покачала головой.

— Нет. Нынешние король и королева понимают, что я хочу побыть одна. Мне нужно отыскать себя.

— После роли королевы.

— Я не была королевой, — она исправила его и сделала еще глоток.

Хватит. Он не хотел, чтобы она напилась и забыла о том, что все ему рассказала. Доннаха потянулся за бутылкой.

— Так ты избалована? Конечно, тебе тут удобно.

— О, этого мне в жизни хватило, спасибо. Я разобью бутылку тебе об голову, если продолжишь сарказм.

Доннаха забрал бутылку из ее рук. Женщина не напьется при нем, даже если хотела. Он убрал бутылку за себя, подальше от ее рук, и повернулся к ней.

— Так это он…?

— Не так, как ты думаешь, — пробормотала она. Она отвернулась от него к ледяному огню. — Когда все это началось, я его любила. Фионн был хорошим. Очаровательным, веселым, обещал мне жизнь, какую я хотела с детства. Тогда выбор казался лучшим.

— Ты любила его или хотела то, что он мог дать?

Она пожала плечами.

— Всего понемногу? Он был первым, кто меня заинтересовал. Первая любовь, пожалуй. Он хотел для меня лучшего, не важно, хотела я этого или нет. И тогда начались проблемы. Я поняла, что не хотела все это милое, но он думал, что они мне были нужны. Он хотел поставить меня на пьедестал и говорить мне, чего я хотела.

Это объясняло ее независимость. Она была по сути королевой, но Эльва оставалась жестким воином. Он не знал женщин, которые могли так менять роли. Он скрестил руки и отклонился, глядя на ее профиль.

— Хорошо, он хотел для тебя лучшего. Что пошло не так?

— Он не слушал того, чего я хотела. Он говорил мне, что я должна хотеть, потому что все этого хотели. Фионн пускал дым в глаза. Он не знал, кем он был, чего хотел от жизни, кроме трона. И даже это он забрал, потому что его близнец занял трон первым.

Доннаха знал таких мужчин. Они ему не нравились, но они неплохо жили. Их жены всегда были счастливы, но Эльва была не из тех, кого устраивало простое счастье.

— И?

— И я поняла со временем, что мужчина, с которым я спала, стал другим, — ответила она, повернулась к нему, холодно глядя ему в глаза. — Я не сказала ему. Ничего. Я не сказала, что разлюбила его, что не хотела, чтобы он меня трогал. Я терпела. Это ведь женщины должны делать? Я терпела годами.

— Пока не кончились силы.

Она покачала головой, в глазах был только тусклый холод.

— Нет. Кое-кто пришел в замок. Занял место Фионна, уничтожил его правление, и мне дали выбор — уйти с мужем или остаться.

— Ах, — ответил Доннаха, — и ты решила остаться.

— Да.

— Самое тяжелое решение в жизни?

— Нет, — ответила она, глаза потемнели. — Сложнее всего было не говорить ему, что я не пойду с ним. Я стояла там и смотрела, как его изгоняли. Я знала, что он все еще любил меня. Он крутил свой мир вокруг меня, и я не собиралась уходить с ним. Я несу эту вину с собой каждый день. Я ничего не сказала ему. Не говорила, что каждый миг, когда он касался меня, каждая наша ночь вместе ощущались так, словно он что-то вырывал из меня. Я не знаю, есть ли другие женщины, испытавшие это. Он не заставлял меня. Он не знал, что он делал что-то неправильно. Но… ощущается так, словно он делал что-то не так.

Боги, что ему сказать? Эта женщина уже разрывалась из-за этого, и ему было нечего сказать.

Он был мужчиной, как тот, кто ранил ее. Она не хотела доверять ему и не должна была, не так просто. Он выдохнул и смотрел на огонь с ней.

Как ему все исправить после поступков другого? Никак. Ничего не поделать. Доннаха не мог выследить Благого короля и заставить его извиниться. Он не мог отобрать воспоминания, потому что верил в те слова, что сказал. Они сделали ее такой, какой она была сейчас.

Она не была слабой, хотя она не хотела, чтобы он так говорил. Она не была той, кого никто не мог любить из-за нескольких ошибок. Он знал, потому что был таким же.

Но она не была готова это слышать. Она все еще держалась так, словно могла разлететься, если не будет сжимать свои ребра.

Может, так и случилось бы. И было бы хорошо, если бы она отпустила всю ту вину, излила бы ее слезами.

Только когда она будет готова. Он не собирался давить на нее.

Звон донесся из коридора. Доннаха встал, не глядя на нее, прошел к двери и широко открыл ее.

Рыжеволосый фейри замер. Клурикон держал в руках шесть бутылок вина. Его зеленые глаза расширились, румяные щеки показывали, что он уже пил весь день.

— Доннаха, — сказал клурикон.

— Дай мне три.

— Хозяин, не думаю…

— Три, — прорычал он.

Фейри неловко отдал их и побежал по коридору. Как он смог пробраться в замок тайно от Королевы троллей, Доннаха не знал. Не важно. Он исполнил свой долг.

Он закрыл дверь и принес бутылки к креслам. Эльва смотрела на стену, затерявшись в своих мыслях.

— Вот, — он откупорил бутылку и протянул ей.

Она взяла его, глядя на него в смятении.

— Разве ты не запретил мне пить еще больше?

— Обычно я сказал бы, что запивать чувства — плохая идея, — он закончил слова хмыканьем, откупорил бутылку для себя. — Но эта ночь годится для выпивки с другом.

Она приподняла бровь.

— Мы теперь друзья?

— Я хотел бы так думать, — он склонился и звякнул их бутылками. — Узнаем к концу ночи. Я не связываюсь с теми, кто не может выдержать выпивку.

Эльва фыркнула.

— Может, ты и дворф, но ты точно ничего не выпивал несколько лет.

— Это не значит, что я не могу отправить тебя выпивкой под стол, фейри. Вы все нежные.

Она закатила глаза.

— Проверь меня, дворф.

Он не отказался.

9

Сердце Эльвы колотилось в груди, дышать было сложно. Ночь была холодной. Морозной. Она видела свое дыхание в воздухе, и все открытые части тела были как лед.

Он все еще сидел на краю кровати, как всегда. Не честно, что он оставался там. Она все еще не понимала, зачем он был в ее комнате, но тема все еще была недоступной, говорил он о медведе или себе.

Что за проклятие требовало от него оставаться с ней в одной комнате? Она не видела его лица. Только темный силуэт тела в тенях. Даже когда они выпивали вместе, она едва видела его движения. Так зачем заставлять его быть с ней? Чтобы быть близко, но недосягаемо?

Эльва смотрела на его силуэт. Он вряд ли ранил бы ее. Он снова и снова говорил, что не хотел касаться ее, если она того не хотела. Но все так говорили.

Она узнала, что даже надежные мужчины могли стать плохими, если что-то хотели. И было сложно планировать жизнь вокруг них. Он мог просто… решить, что не хочет больше быть хорошим.

— Почему ты смотришь на меня? — пробормотал он.

— Не смотрю.

— Я ощущаю твой взгляд. Хватит смотреть, спи, Эльва.

Она грубовато притерла к себе шкуры.

— Я не смотрю. И я не могу уснуть, так что не указывай мне.

Его вздох дал понять, что он не верил ее словам.

— Эльва.

— Что?

— Ты знаешь, что.

Он проник в ее голову сильнее, чем другие за долгое время. Даже Скатах с ее талантами и надежностью не заставила Эльву говорить об ее истории. Что в этом мужчине заставило ее открыться? Он не был безопасным. Он был проклят, а такое обычно делали с теми, у кого были плохие души.

Конечно, это могла быть лишь тревога. Она едва могла быть рядом с мужчинами, не теряя головы. Даже Бран, ее старый и дорогой друг, вызывал желание стошнить одним прикосновением.

Проклятый дворф не вызывал рвоту. Он просто утихомиривал мысли в ее голове.

Почти всегда. Но не этой ночью.

Она вздохнула и уткнулась носом в шерсть. Эльва была воительницей. Она построила новую жизнь на силе. Ей не нужен был тот, кто дает повод любить ее такой, какой она была. Она ради этого столько боролась. Чтобы полагаться на себя, а не на других.

Но… она хотела полагаться на кого-то еще. Она так устала быть одной все это время.

— Тут слишком холодно, чтобы ты был без покрывал, — заявила она.

— Я не полезу в кровать, а другой я не вижу. Я в порядке, Эльва. Переживал ночи куда холоднее этой.

Он снова смутил ее. Сколько мужчин отказалось бы от места в кровати? Она не знала ни одного. Этот дворф вел себя странно, но с ним она ощущала себя собой.

Ворчал, она подвинула шкуры на другой стороне кровати.

— Просто лезь под покрывала, ладно? Я устала, а ты трясешь матрац своей дрожью.

— Я не дрожу, — ответил он со смехом в словах.

— Доннаха.

— Эльва, — ответил он.

А потом пошевелился. Она затаила дыхание, он забрался в кровать под шкуры. Он попытается коснуться ее? Притянет в свои руки? Она не знала, выдержит ли это. Не сейчас, когда ее сердце грохотало, а ладони уже дрожали.

Она сжала шкуры как можно сильнее, повернула лицо к нему и ждала мига, когда он настоит, чтобы она платила телом за пребывание тут. Она была милой, он не устоит. Она ведь не будет против?

Он такого не сказал. Доннаха вздохнул и замер.

Она ждала пару ударов сердца, а потом спросила:

— Теплее?

— Намного.

Тишина опустилась между ними, давила на ее легкие, и Эльва забыла, как дышать. Он был тут. Она могла его коснуться, и это удушало сильнее, чем если бы он сидел на ее груди.

Она хотела бежать. Она хотела встать и сорваться, но это было ненормальное поведение. Призрак Фионна нависал над ней. Он шептал ей на ухо, что после него она уже не будет нормальной. Что она не сможет думать нормально, потому что не была такой.

Он впился когтями в нее так прочно, что она не могла больше смотреть на мужчин. Она уже не была невинным маленьким созданием, которое было добрым и прощающим. Эльва больше не была собой.

Доннаха выругался и отбросил шкуры.

— Я так делать не буду.

— Что? Я уже позвала тебя под покрывала, Доннаха. Что ты делаешь?

— Ты этого не хочешь, — прорычал он. — Я не хочу обременять тебя из-за холода. Я буду в порядке, фейри. Просто…

Она схватила его руку. Она могла думать лишь о том, что он должен остаться. Она могла научиться быть нормальной без панической атаки.

А потом она смогла думать лишь о том, что о не был низким мелким существом, как многие дворфы. Он не был в шерсти, как медведь. Его рука была теплой, сильной, мускулистой сильнее, чем она ожидала.

Он ощущался как бархат под ее ладонью. Не такой гладкий, как Фионн, будто стеклянный. Тут были волоски, шрамы, ощущение другого фейри. Он был настоящим.

— Останься, — повторила она. — Все хорошо.

— Теперь ты дрожишь, — сказал он, оставаясь на краю кровати. — И вряд ли от холода.

Не от холода. И она смутилась тому, что он понимал, что его близость влияла на нее.

— Я не могу позволять ему портить мою жизнь дальше. Мне страшно быть одинокой до конца жизни. Но я не могу даже сидеть рядом с кем-то, не то, что спать в одной кровати.

— И ты хочешь бросить себя сразу в самую сложную часть? Тебе нужно быть мягче с собой, Эльва.

— Это мой выбор, — заявила она. — Я решу, как мне исцелять свои раны, и сейчас нам обоим холодно. Этот замок изо льда. Нам нужно согреться, и мы можем делать это по краям кровати. Не соприкасаясь.

Он вздохнул.

— Мы уже это делаем, и это не работает.

Не работало, но теперь он знал, о чем она думала. Он понимал, что она паниковала от его близости. От этого как-то стало лучше. Она не боролась одна.

— Попробуй еще раз, — сказала она. — С тобой теплее.

Доннаха мешкал пару мгновений, а потом забрался под покрывала. Он старался держаться подальше от нее.

— Мне говорили, что дворфы — как печи.

— Да? — она смотрела на потолок, пытаясь успокоить грохот сердца. — Кто так сказал?

— Старая любовница.

— Можно детали? — она рассмеялась. — Это мог быть кто угодно.

Он буркнул слово, явно пытаясь приглушить звук.

— Что это было? — она была уверена, что правильно расслышала, сдерживала смех.

— Банши.

— Банши? — Эльва рассмеялась. Она правильно услышала. Но кто спал с банши? Никто не хотел быть рядом с жуткими существами. — Они — души мертвых. Ты это знаешь?

— Это не значит, что у них нет потребностей, — буркнул он.

— Потребностей? Высасывать души из тех, кого они считают недостойными загробного мира?

Он молчал так долго, что она подумала, что обидела его. А потом он выдохнул, и это звучало подозрительно как смех.

— Высасывать она точно умела.

— О, боги… — Эльва бросила в него подушкой и попала по лицу.

Хохот загремел в его теле. Он бросил подушку в нее.

— Сама виновата, фейри! А что ты ожидала?

— Немного вежливости?

— Можно так сказать и о женщине, лезущей в любовную жизнь мужчины. Я не очень-то разборчив, если тебе нужно знать.

Она покачала головой и притянула шкуры выше.

— Серьезно? Сложно поверить. Даже в Благом дворе мы слышали, что дворфы… любят заниматься любовью.

— Ах, — он вздохнул, — так фейри при дворах вспоминают старых друзей.

— Старые друзья? Так ты их зовешь? Мне казалось, ты захочешь быть с кем-то младше, но раз тебе нравятся банши, то я не должна быть удивлена.

— Ты не забудешь это, да?

Эльва покачала головой.

— Скорее всего.

Они притихли. Эльва пыталась удержать это легкое состояние. Она хотела сосредоточиться на том, как он заставлял ее смеяться, и звук его счастья.

Он влиял на нее, вдыхал жизнь в ситуацию, когда она не могла дышать во мраке.

Но теперь он был тут. Она ощущала, как покрывала двигаются от его подрагивающей ноги. Даже звук его дыхания напоминал ей, что кто-то был там. Так близко, что она могла коснуться его.

Хотела ли она? Эльва не была уверена. Она не знала, станет ли хуже, придется ли ей попросить его уйти. Он не мог покинуть комнату, и она управляла ситуацией меньше, чем хотела.

Грудь снова сдавило. Она сжала пальцы в шкурах, заставила себя расслабиться. Он не пытался дотронуться до нее. Он просто пытался согреться. Она могла жить дальше, вытерпит это.

— Как дела? — спросил он.

— Я в порядке.

Он подвинулся, повернул силуэт к ней.

— Я спрошу тебя еще раз, но в этот раз ответь честно. Как у нас дела?

— У нас — в порядке, — повторила она и пробормотала. — А у меня не очень.

— Так я и думал, — Доннаха чуть отодвинулся. — Лучше?

Она оценила ситуацию. Ее грудь все еще была сдавлена, она неровно дышала, разум не мог сосредоточиться ни на чем, кроме дрожи ладоней.

— Не совсем.

— Я ухожу из кровати.

— Нет! — прокричала она, напугав и себя. — Просто… Ты можешь остаться на месте и протянуть руку?

Эльва хотела бы видеть его лицо. Она была уверена, что он морщил лоб. Он перестал дышать на миг, а потом опустился на кровать. Он медленно скользнул ладонью под шкурами к ней и остановил руку на середине кровати.

— Вот так? — спросил он.

— Да.

Зачем она просила его сделать это? Она не собиралась касаться его. Ей даже не нравилось, что он был так близко. Просить его приблизиться казалось глупым. Но она так устала удерживать тревогу внутри себя. Она устала бояться.

Эльва скользнула своей ладонью под покрывалами, могла коснуться его. Хотела ли она этого? Она не была уверена. Это изменит их отношения? Сейчас ей нравилось быть почти близко с мужчиной без ожиданий. Она не хотела, чтобы он думал, что она романтически заинтересована в нем.

Это было слишком для нее. Она не знала, как снова интересоваться кем-то. Не после всего, что с ней произошло. Одной было лучше.

Вдали от мужчин ее вида. Вдали от тех, кто мог ее ранить.

Разве это не было ее проблемой? Она убрала себя из мира, ушла подальше ото всех, едва жила. Эльва даже не была уже личностью. Она была призраком, оставшимся в тенях, подражающим жизни, но не наслаждающимся ею.

Эльва подвинула ладонь, задела мизинцем его руку. Вот. Это все, что она могла сделать этой ночью, но это было что-то.

Она выдохнула и сосредоточилась на ощущении его ладони под ее. Это была сильная ладонь. Не просто гладкая текстура Фионна. Благой король никогда в жизни не трогал оружие.

Ладонь Доннахи была в мозолях и нескольких шрамах, которые она ощутила, просто касаясь. У него была ладонь кузнеца. Такая ладонь была в боях и выжила.

Ладонь, которая могла ранить.

Она ждала всплеска эмоций, который сотрясет ей голову. Он мог ранить ее. Мог в любой миг. Боги, он мог войти сюда медведем и порвать ее на куски.

Эмоции не ударили. Она вспомнила лишь моменты, когда он мог ранить ее и не стал. В саду, где они говорили. Каждую ночь, когда он сидел на краю кровати, чтобы дать ей место и спокойствие. Как он держался в темноте и не комментировал ее панические атаки, только помогал ей пережить их.

Кем он был? Почему был таким добрым? Таким понимающим, хотя она не могла выразить свои тревоги?

Эльва вздохнула и подвинула ладонь, накрыв его ладонь полностью. Доннаха перевернул ладонь и переплел пальцы с ее.

— Все еще хорошо?

— Думаю, да, — она закрыла глаза и молилась, что он не попросит ее объяснить. Она не знала, что делала. Ответов на ее странное решение коснуться его после двух месяцев его присутствия не было.

Может, она отчаянно звала на помощь. Может, она хотела быть той, кому доверяли другие, кого могли любить другие. Или она хотела повод вернуться к Скатах и назвать его монстром.

Сказать, что он был опасен. Чтобы вернуться и уничтожить его мечом, чтобы избавить себя от странной реакции на него.

Доннаха подвинулся снова и пробормотал:

— Спи, Эльва.

— Спокойной ночи, Доннаха.

— Не отвлекайся на это, — он зевнул. — Мы просто делимся жаром.

Разве?

10

Зеркало нависало над ним. Магия тянулась к нему щупальцами, что хотели уничтожить.

Доннаха сидел на полу в облике медведя. Он стиснул зубы и отказывался смотреть на Королеву троллей, расхаживающую с другой стороны. Она вызвала его и молчала. Только расхаживала.

Он смотрел на пол, пока не перестал терпеть ее движения.

— Чего ты хочешь?

Королева троллей развернулась. Ее угольная кожа казалась тусклой в таком свете. Или она была не здорова. Он надеялся, что это чума, которая убьет ее вид.

— Твоя фейри тут неплохо устроилась.

Он ощутил гордость в груди.

— Да, неплохо.

— Это позорно. Она тут не для этого.

Доннаха не стал насмехаться. Он знал, что не стоило искушать судьбу, Королева троллей легко срывалась. Но он хотел увидеть в ее глазах реакцию, показывающую, что они были ближе к цели.

— Мы стали друзьями, — сказал он. — Может, со временем будет что-то большее.

Королева троллей с отвращением оскалилась.

— Как ты смеешь? Это было наказание. Ты не должен был радоваться искушению.

— Но я наслаждаюсь. И сильно.

Он удивился тому, какими правдивыми были слова. Он был потрясен, что не понимал этого раньше, но ему нравилось быть рядом с ней. Даже в мрачные моменты, как ночью, когда она запаниковала от его близости в кровати.

Звук наслаждения гудел в его груди, когда он думал о том, как помогал ей, хотя бы мелочами. Учил ее чистить меч или справляться с присутствием кого-то в ее личном пространстве. Он менял ее жизнь.

Доннаха не знал, как описать ощущения. Он был в восторге, что участвовал в ее жизни так, что она его не забудет. Он не просто существовал в ее мире пару мгновений.

И те мгновения он считал ценным даром.

Королева троллей скривила губы.

— Разве это не мило? Маленький проклятый дворф нашел себе друга.

— Она чудесная.

— Да, не сомневаюсь. Благой король считал ее забавной какое-то время. Она тебе явно уже рассказала.

Она пыталась забраться под его кожу? Доннаха покачал головой и посмотрел на нее.

— Конечно. Друзья рассказывают друг другу о таких сложностях. Думала, ее прошлый брак заставит меня думать о ней хуже? Что она — мусор другого мужчины? Она — личность, несмотря на ее историю.

Королева троллей отошла от него, пропала в тенях комнаты.

— Мне плевать, что ты о ней думаешь, Доннаха. Я уже отправила кое-кого вразумить твою… игрушку.

— Кое-кого? — что ведьма задумала? Он не хотел думать, что за существо она вызвала.

Королева троллей точно могла позвать множество темных существ, он не знал, чего ожидать. Это была какая-то герцогиня, что в долгу у нее? Тот, кто заключил сделку с гадким существом?

Улыбка на лице королевы говорила об ином.

Она рассмеялась, отклонив голову, волосы шевелились вокруг ее лица.

— Не надо так бояться, дорогой мальчик. Я не вызвала пока что огров.

— Кого ты позвала в замок?

— О, никого пугающего. Женщину из ее прошлого. Ту, что живет у подножия горы с ее… детишками, — Королева троллей отмахнулась. — Ту, что бьется палками.

— Скатах? — спросил он. — Ты пригласила сюда Скатах?

— Не пригласила. Просто намекнула, что ей стоит проверить свою ученицу. Фейри не присылала новости, а прошли месяцы.

Он нахмурился. Месяцы? Невозможно. Может, месяц, но не много.

— Ты перенесла замок в мир фейри, — пробормотал он, осознав все. — Весь замок?

— О, милый. Я тебе не сказала. Твоя женщина тут, может, и на год, но в мире людей это будет куда дольше, — Королева троллей пожала плечами, ее глаза блестели от счастья, что он был расстроен. — Она вряд ли против, ведь она одна из нас.

— У нее дела в мире людей.

— У всех фейри так. Это лучшее в нашем существовании. Лезть в жизни людей — наша цель. Но она не может игнорировать свой долг и дальше. Твоя фейри нужна на своей родине. Если, конечно, ты не хочешь связаться с ее семьей и пригласить их?

Он покачал головой. Он слышал от Эльвы достаточно, она не была бы рада семье. Они не должны были приходить в замок, ведь она едва доверяла им.

Но Королева троллей загнала его в угол. Он не мог не пустить Скатах в свой дом. Она имела право навестить Эльву спустя столько времени.

Доннахе это не нравилось. Королева троллей позвала ее по причине, которую он пока не разгадал. Что она задумала?

Ворча, он поднялся на лапы.

— Ладно. Она может прийти в мой дом.

— Только если я ее приглашу, — напомнила Королева троллей.

— Конечно, ваше величество.

— Эти слова мне нравятся, — она окинула его взглядом и приподняла бровь. — Ты не переживаешь?

— А должен?

— Ясное дело. Скатах хочет твоей смерти. Она уберет тебя из замка быстрее, чем ты вдохнешь.

Он пожал большими плечами.

— Сначала ей нужно убедить Эльву.

Королева прижала ладонь к груди и вздохнула.

— Ты ей доверяешь?

Да? Доннаха об этом не думал. Ему просто нравилось ее общество. И нравилось больше, чем чье-либо общество за долгое время. С ней он смеялся, думал о жизни так, как раньше не удавалось. Она была хорошей, это он знал точно.

Но он доверял ей? Наверное, потому что понял, что кивал.

— Да.

Королева троллей глядела на него, и если он думал, что она была способна на эмоции, то в ее взгляде была печаль.

— О, Доннаха. Ты еще не научился никому не доверять?

Зеркало потемнело.

Что она имела в виду? Каждый разговор с ней был новой головоломкой.

Королева троллей думала, что Скатах принесет беду. Это он понял.

Он имел дело с воительницей, она не очень-то его жаловала. Но это не делало ее опасной и желающей уничтожить его. Его замок пропал с острова, она будет добрее.

Если только Королева троллей не знала то, чего не знал он. Ему стало не по себе, содержимое желудка давило на горло. А если он что-то упустил? А если это все изменится, и он потеряет нечто важное?

Доннаха прошел в центр замка, где знал, что найдет ее. Эльва тренировалась каждый день в единственном месте, где могла. Обычно он составлял ей компанию и комментировал ее форму.

Ей не нравилось, когда он указывал, чего ей не хватало. Скатах тренировала Эльву лично, но была лишь человеком. Фейри были способны на большее, чем люди.

Он прошел в сад, не останавливаясь, пока не оказался прямо перед ней.

Эльва замерла посреди взмаха, клинок был в дюйме от его носа. Она оттачивала сложный поворот, которому он научил ее несколько дней назад. Он видел такой у фейри лишь раз, и то был мужчина, который всю жизнь учился искусству танца.

Но она могла сделать его даже лучше. Эльва была способнее всех, кого он встречал в жизни. Он вручал ей проблему, и она ее исправляла. Так просто. Не было споров, вопросов, она просто справлялась с делом.

Меч дрожал миг и опустился.

— Что ты тут делаешь? — прорычала она. — Я могла тебя проткнуть.

— Ты слишком осторожна для этого.

— Это новая атака, — буркнула она, убирая меч в ножны на бедре. — Ты не знаешь, хватает ли мне контроля.

— Хватает, — он не сомневался. Она не пробовала бы новое движение, если бы не была уверена, что справится. Доннаха смотрел, как она глядит на него пару мгновений, а потом сел. — И меня сложно ранить.

Она окинула взглядом его медвежий облик и слабо улыбнулась.

— Да, в этом ты, наверное, прав.

Он хотел, чтобы она смотрела на него так каждый день. Ее веселье напоминало, что он сделал нечто хорошее. Он заставил ее улыбнуться, и это озаряло весь замок ее счастьем. Или просто озаряло его изнутри.

— Слушай, — кашлянул он, — мне сообщили, что мы ждем гостя.

— Да? Вряд ли к тебе приходят многие.

— Гость не ко мне, — он смотрел, как она прошла к скамье и опустила меч. — А к тебе.

Эльва застыла, ладони все еще касались меча.

— Кто?

— Скатах.

— Ах, — стресс тут же пропал из ее плеч. Она выпрямилась и повернулась к нему с улыбкой на губах. — Тогда все не так и плохо.

— Я просто хотел, чтобы ты знала, — он хотел сказать ей хорошо себя вести. Что-то происходило, что он не понимал, и ей нужно было опасаться того, что их разлучит.

Но он не мог этого сказать. Во-первых, потому что проклятие не пустило бы слова. Во-вторых, они были не в том месте. Она не обрадуется его приказам. И было глупо пытаться влиять на ее решения. Все разобьется, потому что он не поверил, что она может сама сделать выбор.

Доннаха попытался улыбнуться.

— Хорошо. Тогда ты будешь ее ждать.

— Она надолго?

— Замок ей не позволит, — вряд ли она пройдет дальше входной двери, но это он попробует исправить.

Если только…

Шаги зазвучали по льду за ним, хрустя, как могли только ноги человека. Голос Скатах перебил их, сильный, как меч, пронзающий воздух.

— Замок меня прекрасно впустил.

Он оглянулся с предвкушением и страхом.

— Скатах. Я так и думал, что ты присоединишься к нам.

— Ты удерживал ее тут месяцами, так что я имею право.

Разве она имела право управлять Эльвой? Он хотел напомнить, что она бросила эту женщину к медведю. В прямом смысле. Она не имела права на жизнь Эльвы.

Как и он.

Доннаха хотел остаться. Хотел участвовать в разговоре, хотя бы защищаться, потому что Скатах точно не скажет ничего хорошего о нем.

Он видел гнев на ее лице. То, как она проницательно смотрела на свою ученицу. Она явно хотела сказать Эльве не одно слово.

Но это было не его место. Он не имел права управлять мыслями Эльвы.

Доннаха отпрянул на шаг и склонил голову.

— Оставлю вас, леди.

— Спасибо, — отозвалась Скатах.

— У вас время до заката, — ответил он, стараясь не рычать. — Потом она моя.

11

Эльва смотрела, как медведь уходит, растерянно хмурясь. Почему он оставил тут Скатах?

Он ясно дал понять, что никого не хотел видеть в своем доме. Не без его разрешения и не тех, кому он не доверял. Почему же он оставил тут известную воительницу? Без присмотра?

Скатах отошла от Эльвы, посмотрела на ледяные башни вокруг них.

— Так тут живет знаменитый проклятый медведь.

Эльва многое узнала в мире людей, но со Скатах ей все еще было очень сложно. Эльва уважала женщину больше, чем свою мать.

Она кашлянула и проверила меч на поясе, а потом ответила:

— Да.

— Не так я себе это представляла.

— Правда? — Эльва пыталась вспомнить теории об этом месте. Люди говорили, что тут были монстры? Она не помнила. Было что-то опасное в медведе, это она помнила. Но даже не слышала, что люди думали о его доме.

— Я всегда думала, что это место было мужским. Не таким… — Скатах коснулась льда башни. Ладонь стала мокрой. — Женственным.

Эльва о таком еще не думала, но ее наставница была права. Это место было женственным. Мужчина не выбрал бы жизнь во льду, вырезанном так изящно, словно произведение искусства, куда ни посмотри.

Это была еще подсказка? Намек на то, кто проклял Доннаху?

Она кивнула.

— Я об этом так не думала, но вы правы. Это место точно не строил мужчина.

Ее наставница неодобрительно посмотрела на нее.

— Ты должна все замечать и обдумывать, Эльва. Потому я тебя сюда и отправила.

Она должна была, да. Конечно, она помнила о цели. Просто… было сложно, когда столько всего происходило.

Ее ночи были наполнены им, мужчиной, который скрывался как-то под шкурой медведя. Загадка этого места была связана с ним, она была в этом уверена, как и в том, что история медведя и угроза народу Скатах.

Они не были ее народом. Как она могла ощущать связь с такими злыми людьми? Скатах собрала злых женщин мира в одном месте, чтобы отправить их в свои жизни, когда закончит с ними. Это не был клан. Это не была семья сестер. Это были просто злые женщины, надеющиеся спасти свои души изучением того, как наказать обидчиков.

Может, Доннаха был прав. Может, жестокость была не единственным способом исправить то, что она ощущала.

Скатах внимательно наблюдала за ней.

— Идем, дитя. Присядем, и ты мне все расскажешь.

Она прошла за наставницей к лавочке, села рядом. Она была опасной, но Эльва верила, что воительница несла добро. Скатах не создавала армию женщин. Она не вела этих женщин по неправильному пути.

Скатах была человеком. У нее не было веков жизни Эльвы, не было бессмертия на плечах. Смерть наступит для нее, как и для всех в ее роду.

Может, смерть делала людей слепыми к остальному миру. Они сосредотачивались на себе, делали свою жизнь счастливой, потому что знали, что их время ограничено.

Эльва выдохнула и все рассказала. Она ничего не скрывала. Все детали об этом месте, Доннаха, мужчина и медведь, — все было описано, пока горло не заболело от слов.

Она закончила и ощутила себя выжатой тряпкой. Уставшей. Очень уставшей.

Скатах провела рукой по волосам.

— Печальная история. Не такую я от тебя ждала.

— Да? — спросила Эльва. — Могу я узнать, что вы думали об этой горе?

— Я думала, что кто-то из моего прошлого пришел мучить меня, — Скатах робко улыбнулась ей. — Я рада, что это не так, но прости, что втянула тебя в это.

— Все хорошо.

— Теперь нужно понять, как помочь этому мужчине.

Эльва поразилась бы меньше, если бы она сказала, что они разгромят замок.

— Что? — Эльва прикусила губу. — О чем вы?

— Я не бессердечна, Эльва. Я не доверяю мужчинам, у меня плохое мнение о них, но мне не нравится видеть страдания. Это нечестно. Никто не должен страдать от проклятия.

Боги, она соглашалась. Она благодарила предков, что Скатах видела ситуацию как Эльва. Вдвоем они смогут разгадать проклятие.

— Что вы предлагаете? — спросила Эльва.

— Ты сказала, что не видела лицо мужчины, но часто видела медведя?

Эльва кивнула.

— Тут должна быть связь. Он говорит, ты не должна видеть его лица, но, может, это тебе и нужно сделать.

У проклятий фейри так не делали. Эльва хотела ей это сказать, но эта женщина была мудрее многих. Она махнула Скатах продолжать.

— У меня есть свеча в сумке. Я с ней по ночам описываю свой путь в королевстве, где могут жить люди и фейри. Но я отдам ее тебе. Зажги ее, когда он уснет, и посмотри на его лицо. Может, это снимет проклятие.

— Или ухудшит его.

— Сидя и ничего не делая точно будет хуже, — ответила Скатах. Она вытащила из сумки огарок свечи.

Эльва взяла его с трепетом. Это пойдет против всего, что он просил у нее? Хотя он ничего толком и не просил.

Доннаха вел себя вежливо в комнате. Он не спешил, чтобы она привыкла к нему, объяснял, что не мог изменить это, что не навязывался бы, если бы мог выбрать.

Но он не говорил, что она не могла смотреть на него. Он не говорил, что она не могла взять дело в свои руки и… что? Нарушить его личное пространство?

Это сделает ее лицемеркой?

Скатах накрыла ладонь Эльвы, сжала их пальцы на свече.

— Я не знаю, правильно ли это. Это тебе выбирать, ведь ты была тут, а я — нет. Но я думаю, что это правильно. Будь я тут, я бы хотела сделать все, чтобы снять его проклятие.

— А если станет хуже?

— Разве не лучше попробовать хоть что-то, чем совсем ничего?

И там был ответ на вопрос, что давно был в голове Эльвы. Она любила действовать. Она хотела помочь, а не оставаться без дел… Она не могла ничего не делать.

Скатах была права. Им нужно было что-то сделать, что-то попробовать, потому что ей не нравились такие его страдания. Медведь днем, мужчина, прячущийся в тенях, ночью? Так жить нельзя было. Она не хотела позволять ему так страдать и дальше.

Пора было взять дело в свои руки.

Эльва кивнула.

— Я сделаю, что должна. Сначала я спрошу у него, можно ли увидеть его лицо.

— Хорошо. Это хороший первый шаг. А если он промолчит?

— То я зажгу свечу ночью.

Это было правильно? Она не узнает, пока не рискнет, но это все еще ощущалось неверно.

Скатах встала.

— Тогда проводи меня из замка.

— Вы уходите? Уже? — Эльва тоже встала, не зная, что ощущала к отбытию ее наставницы. Она была рада видеть Скатах тут.

Может, она просто нуждалась в матери. Скатах всегда вызывала у нее ощущение, что кто-то обвил ее плечи теплым одеялом. Воительница управляла любой ситуацией. Таким был ее образ жизни.

Эльва вернется к жизни, где она что-то делала, но, к сожалению, выбирать все придется ей самой. Никто не подскажет ей нужное направление.

— Да, — Скатах рассмеялась. — Многим нужно мое обучение. Но тебе? — она обхватила лицо Эльвы ладонями. — Ты куда сильнее, чем все они. Я всегда это знала.

— Я не проявила себя сильной.

— Никто так не делает. Вы все приходите к моей двери сломленными, сердца свисают из ваших грудей. Я знаю, как ощущается предательство мужчины. Как это вырывает все, чем вы были и есть, — Скатах склонилась и прижалась лбом ко лбу Эльвы. — Ты стала не просто милой фейри, которая прибыла на остров Скайе.

Эльва надеялась, что воительница была права.

12

Что-то изменилось, и он не знал, что. Доннаха прошел во тьму ее спальни и ощутил, словно попал на поле боя. Она не сидела в кресле, как они делали перед тем, как она уставала и шла спать.

Эльва уже сидела на своей стороне кровати, глядела на что-то в своих руках. Было слишком темно, чтобы он мог понять, что это было.

— Все хорошо? — спросил он.

Она вздрогнула от его голоса и наклонила голову к нему.

— Я не думала, что ты придешь так скоро.

И он не думал. Он изменился этой ночью быстрее обычного. Он не хотел думать, что это значило. Королева троллей что-то затевала. Было пыткой пытаться понять ее план. И он не пытался.

Доннаха прошел к ней.

— Как визит?

Ему не нравилось, что Скатах была тут, но он не мог запретить ей навещать ученицу. Эльва говорила о женщине как о богине. Она сказал, что Скатах дала ей все, чтобы она стала больше, чем хрупкая фейри, которой была.

Хрупкая? Доннаха чуть не рассмеялся, когда она это сказала. Он сомневался, что она хоть когда-то была хрупкой.

Даже сейчас он мог представить, какой она была. Золотой цветок посреди поля. Символ того, чем могла стать женщина, ощутившая свою силу.

Он видел таких, как она, раньше, Благих женщин, чья красота запугивала. Мальчиком он хотел увидеть их еще хоть пару раз, поймать прядь ее золотых волос, чтобы запомнить, как они выглядели.

Конечно, фейри не подпускали его близко. Но он украл прядь ее волос, пока она спала.

Поступил ли он нечестно? Возможно. Но прядь лежала в стороне, словно фейри не знала, какой милой была. Кто-то должен был сохранить это.

Он обвил прядью большой палец и носил как кольцо. Она еще не заметила, да и вряд ли увидит в темноте. Так было лучше. Эльва легко поняла бы, что он привязался к ней.

Доннаха не мог объяснить чувства в груди, пока опускался перед ней. Она была не просто женщиной. Она была не просто фейри, пришедшая в его дом и угрожающая его образу жизни.

Она была сильной, умелой и такой неуверенной в себе, что у него сердце разбивалось. Она не видела себя так, как видел он. Она не видела, как ее внутренний свет озарял мир, где бы она ни шла.

— Эльва, — тихо сказал он, сглотнув. — Ты в порядке?

Он не хотел, чтобы все изменилось из-за Скатах. Он знал, что могло. Воительница управляла ученицами как королева.

Он просто надеялся, что она хотя бы продолжит говорить с ним.

Доннаха вздохнул и встал. Он не собирался уговаривать ее, стоя на коленях, как в молитве. Ничего не поможет.

Он обошел кровать, ощущая себя так, словно шел в могилу, отодвинул шкуры и словно погреб себя. Он знал, что это случится. Редкие женщины могли интересоваться долгое время тем, кто был медведем днем. Надежда в его груди была глупой. Как он мог ее не разочаровать?

Шкуры на другой стороне кровати сдвинулись, она присоединилась к нему в тепло. Он перевернулся на спину, но замер. Глядя на тени своих ладоней он гадал, мог ли поступить иначе.

Ему не стоило впускать Скатах? От этого она стала бы ненавидеть его. Она не была его пленницей.

Он натянул шкуры до голых плеч, может, слишком резко. Теперь она знала, что он был расстроен, и он не хотел усложнять все для нее. Скатах помогла ей стать такой, какой он восхищался. Это должно было что-то значить.

Он ревновал? Доннаха заставил ладонь замереть под шкурами, хотя хотел потереть лицо. Он не имел права ревновать ее к кому-то из прошлого. Она была старше него по годам фейри. Она сделала больше за это время, чем он мог представить. Фейри не были скромными, как люди.

Ревности не было места в их отношениях. Он прогонит ее так из замка. Но мысль, что кто-то трогал ее, получал ее уважение и доверие… пронзала до костей.

— Доннаха? — ее голос донесся из тьмы.

— Да?

— Не двигайся.

— Ладно, — он надеялся, что в голосе не было слышно, как его сердце обрадовалось ее словам.

Эльва подвинулась ближе к нему. Он думал, что она хотела снова взять его за руку. Это было мило. Только так он мог это описать. Мило, потому что так легкие переставали дышать, желудок завязывался в узел, и горло сжималось, потому что он помог ей дойти до такого.

Он помог. Он хотел только помогать.

Она придвинулась ближе, а потом он ощутил жар у бока. Не так и много, просто женщина опустила голову на его плечо. Но он словно сдвинул землю.

Доннаха не двигался. Ее тело было напряженным, как доска, но не страшно. Она могла медленно оттаять, он не будет ее торопить.

Наконец, он ощутил теплый выдох у шеи.

— Ты очень низкий.

Он рассмеялся.

— Я — дворф.

— Я думала, ты…

— Как фейри? — он пожал плечами. — Не совсем. Это что-то меняет?

Доннаха перестал дышать, когда ее ладонь робко легла на его грудь.

— Думаю, не меняет.

«Не двигайся, — говорил он себе. — Не трогай ее», — потому что дело было не в нем. А в ней, говорящей о независимости, выбирающей касаться другого человека, видеть, как далеко она могла зайти.

Но он мог умереть, если не коснется ее.

— Доннаха?

— Да, Эльва?

Ее голова сдвинулась на его грудь, вес ее тела оказался на его сердце. Это было идеально. Этот миг, когда он смог обнять ее, а она — отпустить страх и поверить, что он не навредит ей, был идеальным.

— Ты можешь просто… подержать меня?

Мог ли? Доннахе пришлось напрячься, чтобы не сжать ее до треска. Он осторожно и очень медленно обвил ее руками.

Его ладонь легла на ее спину, над изгибом бедра, и он словно касался божества. Она была доброй, дающей и невыносимо сильной, раз делала это после случившегося с ней.

Если он прильнул к ней сильнее, то потому что не хотел, чтобы она думала, что он нервничал. Если он и склонил немного голову, чтобы ощущать запах полевых цветов от ее волос, то потому что пытался не уснуть.

Доннаха напоминал себе об этом, пока засыпал. В мире все было хорошо.

* * *

Эльва ждала, пока его дыхание не стало ровным, и она позволила тревоге управлять собой. Она не могла это сделать. Не могла взять ситуацию в свои руки, потому что не доверяла ему полностью.

Кем он был? Была ли Скатах права? Она могла снять проклятие, посмотрев на него?

Она хотела спросить до того, как он уснет, прошептать вопрос, сработает ли это. Но потом вспомнила, что он не смог бы ей ответить.

Тепло его тела чуть прогнало тревогу. Стоило рискнуть, чтобы помочь ему. Он ощущался… хорошо. Она не могла вспомнить, когда в последний раз было приятно в руках мужчины.

Но он был первым, кто обнимал ее и не хотел большего. Эльва думала, что он хотя бы притянет ее ближе, возьмет ситуацию под свой контроль, но нет. Он просто обвил ее рукой, будто делал так тысячу раз, и придвинулся ближе.

Он не давил. Он не заставлял ее делать то, чего она не хотела, чтобы ему было приятно. Он был рядом и не мешал.

Этот мужчина переворачивал все в ней. Она вдруг стала сомневаться во всем, что понимала. Она ошиблась? Она потратила столько времени, ненавидя всех, когда этот мужчина был тут?

Она потянулась за свечой, которую спрятала в шкурах. Ее ладони задрожали. Ей нужно было маленькое заклинание, которое зажжет свечу, и все фейри знали его с детства.

Эльва не любила использовать магию. Она всегда думала, что это было немного неестественно, когда она могла сделать это руками. И он всегда хотел, чтобы она использовала магию. Снова и снова, пока она не устала от этого. Пока не поклялась, что не будет использовать магию, потому что от нее воняло им.

Она не знала, умел ли колдовать Доннаха. Дворфы обычно колдовали, так что и он должен был уметь. Тогда он знал, что она могла призвать свет, и доверял, что она не сделает этого.

Или в этом ничего не было. Может, он просто предпочитал мрак.

Он был уродливым? Она сомневалась, хотя его грудь была покрыта волосами сильнее, чем у мужчин-фейри. Но страшнее было уродство внутри. Она-то знала.

«Сделай это, — сказала она себе. — Покончи с этим».

Лишь капля силы, и свеча загорелась. Огонь плясал перед глазами, веселясь, что ему дали жизнь. Капля воска нагрелась, растаяла и стекла на ее палец.

Она опустила взгляд и посмотрела на лицо мужчины, который дал ей так много и не знал, что она нарушила правила.

Доннаха был красивым. Она едва дышала. Не такой красивый, как фейри, но и таких дворфов она не видела. Его привлекательность шла из глубин земли, как и было у его вида. Его скулы были утесами гор, его борода была теплой и коричневой, как земля. Длинные ресницы бросали тени на щеки, кудри темных волос разметались по подушке.

Он был потрясающим и твердым. Сильным и добрым. Загадочный, но… идеальный.

Таким идеальным.

Что она делала? Он спал, и она глазела на него как ребенок. Она не скажет ему, что сделала это, снимется проклятие или нет. Решившись, она склонилась, чтобы задуть свечу, но в ужасе смотрела, как капля воска с ее пальца падает на его ключицу.

Он резко вдохнул, открыл глаза, такие синие, что ее сердце заболело, и посмотрел ей в глаза.

Он разозлится? Он закричит на нее, хоть не делал так раньше?

Она приготовилась отпрянуть в клетку своего разума.

Но потом он улыбнулся.

Широкая улыбка озарила его лицо, словно солнце взошло над горизонтом. У него были морщинки у глаз и ямочки на щеках. Но смех в синих глубинах заставил ее сердце таять снова и снова.

Он прижал ладонь к ее щеке в золотом свете свечи.

— Ты даже красивее с этими глазами, — прошептал он. — Ты — катастрофа, потрясающая женщина.

Она затаила дыхание, а он притянул ее ближе, его дыхание задело ее губы. Он глубоко вдохнул, задевал ее грудь своей, но не целовал ее. Он просто держал ее и сказал:

— Если это сон, то поцелуй меня.

О, Эльва хотела, чтобы это был сон. Печаль в его голосе была почти невыносимой.

Она склонилась, не успев передумать. Прикосновение ее губ к его было ответом на вопрос, который был у нее годами.

Да, казалось, говорил его рот. Она могла получить его без стыда, без страха, без призраков в ушах. Говорящих ей, что она не будет хорошей. И ей казалось, что он исцелил разбитую часть ее души.

Его ладони сжались у ее спины, и Доннаха отодвинулся, чтобы вдохнуть.

— Это не сон, да?

— Верно.

Он смотрел в ее глаза, убрал в сторону прядь, упавшую на ее лицо.

— Слушай меня, Эльва. Мне нужно, чтобы ты нашла меня.

Она нахмурилась. Нашла? Он был в ее руках, и она была уверена, что он это знал.

— К востоку от Солнца и к западу от Луны, — продолжил он. — Запомни. Скажи это.

— К востоку от Солнца и к западу от Луны, — это место было невозможным. В то место не было пути.

— Хорошо, — сказал он. — Прости, что втянул тебя в это.

И он пропал.

Она успела понять это за миг до того, как рухнула на кровать.

— Что? — закричала она, пол накренился. Лед двигался, туннель открылся вместо стены. Замок перевернулся на бок?

Она не удержалась и с криком слетела с кровати, ударилась об лед и покатилась по туннелю.

Осколки льда терзали ее кожу и ткань. Эльва закрыла голову руками, ощутила на них кровь, осколки впивались и дальше в нее.

Ветер ударил по ушам, она вылетела из замка в ледяной воздух. Она размахивала руками, пытаясь развернуть тело, но без толку.

Эльва ударилась об снег, проехала по нему и замерла на холоде. Тяжело дыша, она повернулась и увидела, как рушится замок. Она не успела сбежать, куски льда и камня посыпались на ее голову.

13

Доннаха рухнул на четвереньки. Его тело ударилось об камень, боль пронзила суставы. Он был в порядке. Они знали это, иначе не вызвали бы его так быстро, но это не означало, что ему нравилось такое обращение.

Ее поцелуй еще согревал его губы. Он хотел коснуться их, но знал, что Королева троллей заметит. Так что он провел языком по ним, чтобы поймать ее оставшийся вкус.

Амброзия и карамель, он улыбнулся. Он никогда не забудет этот вкус.

— Приветствую, дворф, — голос Королевы троллей гудел из зала.

Он поднял взгляд, посмотрел на серые камни и тусклый интерьер. Казалось, тут никогда не убирали. Отходы кучами лежали в углах, еда была на полу, грязь снаружи покрывала камни коричневыми пятнами. Или это была кровь. Тролли были жестокими.

Королева троллей сидела со своей дочерью на тронах во главе комнаты. Она была худой, он и помнил ее такой, тело было будто из камня. Она смотрела на него с отвращением. Длинные ногти стучали по подлокотникам трона, словно он тянул ее время.

Дочь была такой же гадкой, как он и помнил. Где мать была из камня, дочь была из коры. Принцесса троллей была жуткой, морщинистой и коричневой с узлами цвета на коже, от этого она выглядела больной. Бивни из нижней челюсти торчали до щек, над ними глаза-бусинки голодно смотрели на него.

— Дворф! — воскликнула Принцесса троллей. — Мама, ты принесла мне дворфа?

— Да, милая, — ее мать погладила голову дочери, три клочка тонких волос прилипли к ее пальцам. — Разве ты не его хотела?

— Он идеальный.

Доннаха пытался подавить дрожь на спине. Он знал, что тролли от него хотели. Они не могли размножаться друг с другом. Где-то в процессе развития они обрекли себя. Так думали другие фейри.

К сожалению, это означало, что теперь они похищали других фейри и заставляли их помочь с рождением детей. Было сложно, когда похитить нужно мужчину, но он был уверен, что были другие способы.

Оскал на его лице точно выдал его мысли.

— Королева троллей, — он встал на ноги и скрестил руки на голой груди. — Боюсь, я не знаю, зачем ты меня вызвала. Я все еще под проклятием.

Он же мог попробовать?

Королева троллей видела его насквозь. Она улыбнулась, гордо и с острыми зубами.

— Ты проиграл, дворф. Можешь оставить браваду.

— Я еще не проиграл. Она придет за мной.

Принцесса троллей склонила голову.

— Она? Мама? Кто она?

— Тебе не нужно беспокоится, мой питомец.

Ее взгляд на него мог сжечь его кожу, если бы у Королевы осталась магия. Он знал, что его перенос из ее магического замка на время лишил ее запасов магии. Он мог пока играть.

Доннаха улыбнулся и шагнул ближе, глядя, как принцесса оценивает его взглядом, будто блюдо на ужине.

— Она — принцесса-фейри, которая превосходит тебя. Самая красивая женщина на свете, самое сильное создание из всех, кого я встречал в жизни.

Принцесса взглянула на мать.

— Как это связано с тем, что он — мой?

Королева не успела ответить, Доннаха вмешался:

— Всем. Это всем связано с нами, потому что я уже принадлежу ей.

— Довольно, — рявкнула Королева троллей. — Ты только мой. Разве мы не так договорились. Ты мог попробовать выжить с моим проклятием, но иначе твои тело и душа мои.

— Я не договаривался. Это делала только ты.

Королева троллей пожала плечами.

— Мелочи. Я прокляла тебя. Это означает сделку, даже если это тебе не нравится. А теперь ты тут.

— Я не буду жениться на твоей дочери ни при каких обстоятельствах.

— Ты и не обязан, — Королева троллей засмеялась, присоединилась и ее дочь. Гулкий шум поднялся до потолка с последними его надеждами. — Мой дорогой Доннаха, ты не нужен мне у трона. Ты на ней не женишься. Тебе просто нужно… удовлетворить ее. И делать это, пока не родится наследник.

Боги, он не хотел думать об этом. Быть рабом такого существа.

Должен быть способ отложить это. Чтобы Эльва успела добраться сюда.

Доннаха не сомневался, что она придет за ним. Она была сильной и не позволила бы никому забрать что-то у нее так просто.

Королеву троллей было сложно найти, но она справится. И когда она прибудет, она будет действовать. А пока ему нужно было убедиться, что он не будет сломлен, когда она доберется сюда.

Он расправил плечи и посмотрел в глаза Принцессе троллей.

— Тебе нравится это соглашение?

Она кивнула и пошевелила плечами у камня. Он думал, что она устраивалась удобнее, а потом понял, что она чесала спину.

Он покачал головой, говоря себе терпеть. Он мог отвлечь их, и он не собирался отвлекать их телом.

— Тогда ты всегда будешь менее важной, менее красивой и менее сильной, чем женщина, которая была до тебя.

Это ее привлекло. Принцесса троллей села прямее.

— Почему? Я точно лучше нее.

Отвратительно. Он постарался скрыть эмоции.

— Если не выйдешь за меня, Принцесса троллей, то у тебя будет лишь мое тело. Ты хочешь мое сердце, чтобы, когда ты покончишь со мной, твой след остался. Чтобы я был твой навеки.

— Вечно — это ужасно долго, — отметила она.

— Вечно — это дар бессмертия, и, отказываясь, ты навсегда делаешь себя второй.

Может, было жестоко так делать. Она ведь разумом была как ребенок. Королева троллей не давала дочери жить. Принцесса была заперта, избалована, была подлой. Он не хотел так играть с кем-то таким. Он обычно не использовал других.

Но Доннаха почти не ощущал угрызений совести. Королева троллей получала ответ в ее стиле. И это было приятно.

Он выдерживал ее гневный взгляд. Она уже не запугает его. Доннаха много лет был привязан к ней. Доннаха был скован так долго, что почти забыл, что такое свобода. Ей не понравится эта новая версия его.

Королева взяла дочь за руку.

— Не бойся, милая. Тебе не нужно выходить за мужчину, чтобы управлять им.

— Не нужно?

— Конечно. Он уже наша маленькая игрушка. Не важно, чего он хочет. Важно, чего хочешь ты, — королева погладила лицо дочери, водя длинным ногтем от ее лба до челюсти. — Моя красивая девочка.

Боги, он не хотел быть с ними в одной комнате. Его тошнило от них. Или от запаха гнилой еды в углу. Он не хотел задерживаться тут дольше, чем требовалось. Ему нужно было закончить начатое.

— Конечно, — он приподнял бровь, — слушай маму. Но, думаю, у такой заметной девушки, как ты, должна быть свадьба.

— Что это? — спросила принцесса, недоверчиво посмотрела на маму.

Ах, так принцесса не доверяла королеве. Это не удивляло, ведь многие тролли съедали хотя бы нескольких детей. У королевы был лишь один ребенок. Никто больше не стал отцом с ней, и он не мог винить принцессу за недоверие. Он мог усилить напряжение между ними.

Доннаха поднял руку.

— Просто самый яркий бал фейри. При дворах свадьбы планируют годами. Невеста в белом платье, таком красивом, что гости плачут. Жених в костюме, что подходит под платье невесты, и потом он надевает кольцо на ее палец с любовью, что ярче звезд на небе.

Поэзия работала на существе перед ним. Принцесса уже представляла то, что он описал. Ему казалось, что ее больше всего интересовало восхищение толпы ею, но он знал, как увлечь слушателя, если хотел.

— И дворфы… — он шагнул ближе, чтобы она смотрела на него. — Мы поем свадебную песнь красивее всех, от души, отдавая всего себя любимой.

Она склонилась, чуть не падая со стула, а потом выпрямилась. Принцесса чуть не прыгнула на мать.

— Мамуля! Я хочу свадьбу! Как он описал. Я хочу быть самой красивой на свете.

Королева троллей обняла дочь и смотрела на него со злобой. Она ненавидела его, Доннаха был уверен в этом.

Но она не могла перечить дочери.

Королева троллей прижала принцессу к тощей груди и кивнула Доннахе.

— Ладно. Если хочешь свадьбу, ты ее получишь. До этого, дворф Доннаха, ты будешь оставаться в комнате моей дочери и выполнять все ее прихоти.

Он покачал головой.

— Боюсь, я не могу, ваше величество. Правила свадьбы запрещают жениху видеть невесту перед церемонией.

Принцесса тут же зарычала на него.

— Я тебя увижу заранее, или свадьбы не будет.

— Но ты должна оставаться чистой, — он ненавидел слова, слетающие с его языка. Что еще за чистая женщина? Можно было остаться такой, потому что ее не трогал мужчина до этого? — Иначе свадьба — лишь игра.

— Я люблю играть, — сказала принцесса, фыркнув.

— Но дворы фейри — нет.

Он ее поймал. Он видел в миг, когда она согласилась и решила его слушать. Не важно, что он врал сквозь зубы. Он не мог лежать с женщиной, которая хотела изнасиловать его.

Когда он впервые увидел ее, она заказала сто голубей, чтобы оторвать им головы, пока они живы. Во второй раз он принес украшения, которые сделал отец, она попросила другого тролля потереть ей ступни, а потом избила его ногами, когда он не справился так, как она хотела.

Он не хотел исполнять ее приходит, ведь она была жестокая.

Королева троллей оскалилась и кивнула одному из стражей.

— Тогда ты останешься в подземелье. Где прутья разделят вас, но она сможет тебя видеть, когда пожелает.

— О, мамуля, спасибо!

14

— Зачем она королю?

— Я тоже не знаю ответ! Просто молчи, и наш долг будет отплачен.

— Вряд ли правильно тащить леди по королевству, пока она без сознания. А если он хочет ее для гнусных дел?

Эльва тут же пришла в себя. Она стала дышать глубже, чтобы существа вокруг нее не поняли, что она их уже слышала. Им не нужно было сейчас биться. Она хотела узнать, что они задумали.

Один из них встряхнул ее голову.

— Король дворфов? Она ему, наверное, только для допроса. Он верен своему народу. А она, видимо, как-то им навредила.

— Навредила? Она? Посмотри, она же просто девочка.

Он ошибался. Эльва была куда больше, чем в старые дни, когда ее тело было женственнее и не такое мускулистое. Но эти слова она не собиралась считать обидой, если они ее отпустят, как только она откроет глаза.

Слева высокий голос, который хотел продать ее как породистую лошадь, фыркнул.

— О, если король дворфов хочет ее, то она не просто девочка. Не удивлюсь, если она из королевских фейри.

— Теперь он собирает таких фейри?

— Просто он неравнодушен к этому. Когда он видел фейри в прошлый раз, они украли легендарный меч Нуады.

Ах, это был Эмонн, нынешний король Благого двора. Он забрал меч, когда боролся с бывшим мужем Эльвы, своим братом-близнецом. Меч мог управлять полем боя силой мысли. Говорили, он управлял разумами всех вокруг него. Судя по тому, что она слышала о его сражениях, это было правдой.

Мужчина справа от нее был с низким голосом, он помахал ее вялой рукой другому.

— Как ты смеешь? Он хороший и хочет помочь. Он всегда нам это говорил.

— И ты ему верил?

— Конечно, верил. У него не было повода врать.

Они были как старая женатая пара. Эльва пыталась ощутить, где была, но могла лишь понять, что они положили ее тело в телегу. Она дрожала на тропе, колеса скрипели.

Она приоткрыла глаза. Мужчина слева был в красной шляпе и схожем плаще, что трепетал вокруг него.

Он шел рядом с телегой, хмурясь. Он был круглым, как ягода, светлая шерсть покрывала все тело. Хвост покачивался за ним, цепкий и настороженный.

Ох. Дал-дарриг.

Это были худшие фейри, известные пошлыми шутками, проделками и хитростью. Они продадут ее тому, кто заплатит больше, и она даже возразить не сможет.

Но не из-за того, что не будет молчать. Это Эльва делать не собиралась. Просто они не будут слушать. Им ни до кого не было дела.

Она открыла глаза и дернула руками. Связана. Они все продумали.

Из всех фейри, кого король дворфов мог послать за ней, он выбрал умных. Блуждающие фейри знали, как ловить других. Они не были верны ни одному двору, так что угрозы дворов их не пугали.

Она зло зарычала на того, чей голос был ниже.

— Я вырву все волосы на твоем теле, — пригрозила она. — По одному, и ты пожалеешь, что схватил меня.

Он поднял руку, длинное рыло на лице подрагивало от смеха.

— О, я в ужасе. Сначала выберись из пут, сможешь?

Она не веселилась, а хотела воплотить угрозы в жизнь, как только ее развяжут. А им придется развязать ее, чтобы исполнить обещание. Король дворфов не захочет, чтобы она лежала в телеге.

Эльва снова дернула за веревки.

— Где мы?

— В Другом мире.

Хотя бы дома. Эльва смотрела на деревья с листьями в форме звезд и поняла, как ненавидела эту землю. Другой мир стал местом, где она перестала быть собой. Стала просто милой и правильной, от которой ожидали выполнения приказов.

Больше нет. Она не была той женщиной и не должна ей быть, если не хотела. Пока, конечно, ее мать не вопьется в нее когтями.

Она не могла тут задерживаться.

Она выдохнула.

— Выпустите меня, и я заплачу вдвое больше, чем он платит вам.

Тот, что слева, рассмеялся.

— Девочка, мы тебе не по карману.

— Моя мать известна как Герцогиня света при дворах. Может, слышали о ней и моем отце? Его зовут Иллюмин. Он может сделать почти все, что вы хотите.

Дал-дарриг склонился над ней, его усы задели ее щеку.

— Он может забрать нашего брата у короля дворфов? О, и убедить Ангуса, что плохая идея — воевать с блуждающими фейри? Может, еще и помилует нас за проникновение в погреба Благого короля и воровство почти всех мечей, чтобы узнать, у него ли все еще меч Нуады?

Она смотрела в его мелкие глазки, ее губы скривились от отвращения.

— Нет.

— Тогда не выйдет, принцесса, — он похлопал ее по щеке. — Но приятно знать, что ты стоишь денег. Когда король дворфов закончит с тобой, может, мы отвезем тебя и отдадим за выкуп твоим родителям.

Боги, она ненавидела блуждающих фейри. Обычно это были слабые существа, изгои дворов, если не эти фейри. Они были в родстве с лепреконами, дал-дарриги были без законов.

Почему она в последнее время встречала столько родни лепреконов?

— Умолкни, — зарычала она.

— С радостью. Я и не хотел с тобой говорить. Ты скучная.

Остаток пути прошел в тишине, только шуршали веревки, с которыми боролась Эльва. Она хотела выбраться, спасти себя. Но эти существа знали, что делали. Они связали ее так умело, что она не знала, смогла бы распутать веревки за дни.

К счастью, путь так долго не длился. Солнце приблизилось к горизонту, и дал-дарриги остановили телегу, стукнули пятками и прижали ладони ко лбам.

Они застыли, и она вздохнула.

— Что вы делаете?

— Тихо, король идет.

— Скажете, зачем держитесь за лбы?

В ответе, который они прошипели, смысла было еще меньше:

— Это выказывает уважение! И тебе так нужно сделать, принцесса фейри.

Эльва не стала бы и пробовать объяснить, что им не нужно было держаться за лбы. Их ладони должны были упираться в череп в салюте. А ее ладони все еще были связаны.

Голос перебил их, старый звук стонущей горы. Она еще не слышала такой низкий или такой довольный голос.

— Спасибо, дал-дарриг. Чудесная работа. Мои услуги будут вам платой.

— Хорошая работа, да, ваше величество. Вы просили женщину, и мы ее доставили.

«Доставили» было жестоким словом. Они забрали ее из обломков замка, когда она вылетела из него. Они точно могли сказать, что сами разрушили волшебное здание, созданное существом, проклявшим Доннаху.

Эльва стиснула зубы и смотрела на первые звезды на небе. Кусая губу, она пыталась стереть с лица выражение, ясно передающее, что ей надоело. Она не хотела быть рядом с фейри снова.

Шаги с хрустом приблизились к ней.

Она не собиралась смотреть. Не важно, хотел ли дал-дарриг попрощаться, или это подошел сам король дворфов. Ей было плевать на них.

Лицо закрыло звезды. Ангус, король дворфов, был таким, как она помнила. Она встречала его лишь раз на балу, когда его народ еще был частью Благого двора, но он был красивым. Его борода была с проседью, но синие глаза были все еще красивыми. Теперь она видела нечто знакомое в морщинках у глаз и ямочках на щеках.

— Здравствуй, Эльва, — сказал он. — Рад встрече.

— Я думала, что прогуляюсь. Хороший вечерок для такого.

— Сложно гулять со связанными руками.

Она посмотрела на запястья.

— А, это? Новый писк моды. Так во всех дворах, но ты не знал, да?

— Ах, хвала звездам, что не знал, — он кивнул на ее запястья. — Можно?

— Я была бы благодарна, — с сарказмом сказала она.

Ангус вытащил нож из кармана. Тусклый свет луны блеснул на остром крае. Она видела клинки дворфов раньше. Они могли разрезать что угодно.

Она видела как-то, как фейри использовал такой клинок на камне в три фута толщиной. Меч разрезал его как масло, оставил красный опаленный след.

Она, наверное, издала звук, потому что Ангус изумленно поднял голову.

— Полегче, фейри, я не собираюсь резать и тебя.

— Клинок все еще может соскользнуть.

— Я похож на того, у кого может соскользнуть меч?

Если он был как его кузен, нет. И она была уверена, что Доннаха и Ангус были в родстве. Его хитрая улыбка сразу говорила о сходстве.

Дал-дарриг убежали, когда он начал резать их путы. Эльва хмуро смотрела им вслед, клянясь, что однажды еще доберется до них.

— О, полегче с ними, — рассмеялся Ангус. — Они просто делали, как им велели.

— Им не нужно было так связывать меня.

— А иначе ты пришла бы?

Как только она освободилась, она села, огляделась, потирая запястья. Это был вход в королевство дворфов. Она слышала о больших вырезанных воинах, стоящих у прохода в большую шахту. Она просто не думала, что все будет таким большим.

Все было сделано красиво, но грубо. Оно точно было придумано мужчинами, и каждая часть этого места ужасала. Тусклый свет, гримасы воинов, поднятые мечи. Даже темная бездна в проходе.

Эльва покачала головой.

— Наверное, нет.

— Тогда ты не оставила выбора, — Ангус протянул руку. — Я тебе помогу.

Словно она собиралась так легко его касаться. Эльва проигнорировала руку и спрыгнула с телеги сама.

— Спасибо.

Он посмотрел на свою ладонь, потому на нее.

— Не за что?

Эльва вытерла ладони о штаны. Ей не нравилась даже мысль о прикосновении к нему. От этого ладони тут же стали мокрыми.

— Чего ты хочешь, Ангус?

— Почему нам не пройти в более подходящее для разговора место? — он указал на дыру в горе и прижал ладонь к ее лопатке.

Она знала, что он не хотел вести себя агрессивно. И многие были бы рады поддержке. Он пытался дать ей шанс опереться на кого-то после такого обращения.

Но ее разум так не думал. Ее рука взлетела наперерез его ладони, и она стукнула по его пальцам так, что они хрустнули.

— Не трогай меня.

Он издал звук, нечто между оханьем и смешком.

— Хорошо, ладно. Просто подумал, что ты хотела бы присесть после неприятного пути.

— Который приказал ты.

— Я не ждал, что они обойдутся с тобой как…

— Это ты ожидал. Даже не пытался перевернуть слова, Ангус. Чего ты хочешь?

Он свободной рукой убрал ее ладонь со своих пальцев, затряс ими и покачал головой.

— Ох, ты теперь пугаешь, да?

— Я не в настроении играть.

— И я. Ты была с моим кузеном, да? Доннахой?

Эльва кивнула.

— Тогда у нас один план. Я не знаю, чем ты так разозлила Королеву троллей, но она получила его, и я не могу этого допустить.

— Постой, — Эльва подняла руку. — Королева троллей прокляла его?

— Он тебе не сказал?

— Не смог, — все теперь стало понятнее. Конечно, это мог быть только кто-то вроде Королевы троллей. Проклятие не было умным, но было эффективным. Женщина как-то смогла привязать Доннаху к себе, а потом обвила его проклятием, как сетью.

Эффективно, но не лучший способ поймать кого-то.

Эльва посмотрела на Ангуса, а потом на дыру в земле. Она не хотела в шахты. Там было темно, и фейри больше любили видеть небо. Вздохнув, она покачала головой и пошла к бездне.

— Ладно, говори по пути.

Она могла поклясться, что он буркнул: «Не понимаю, что он в тебе видит».

Не слушая его, она указала на вход.

— Что мне нужно делать?

— Идти?

— Там нет системы, что спустит нас в землю?

— Нет.

Эльва чуть не споткнулась об корень.

— Что? Все говорят, что дворфы живут под землей.

Он пожал плечами и обогнал ее. Хоть его ноги были короче, он был удивительно быстрым.

— Не нужно верить всему, что слышишь. Это вход в королевство дворфов, но я не хочу, чтобы все тебя видели. Они не очень любят Доннаху, и помощь ему разозлит тех, кого я не хочу злить.

— Правда? — Эльва пошла за Ангусом в кусты и к каменному воину. — Кого?

Между ног огромной скульптуры стояла хижина. Огонь радостно горел за окнами, дым поднимался из трубы. Стены из толстых бревен и маленькое кресло-качалка у темной деревянной двери.

Уютно. Дом понравился бы ей, если бы она не злилась.

Ангус прошел к двери и открыл ее для Эльвы.

— Многие дворфы думают, что проклятым не помочь. Что их нужно бросать, потому что, если их пустить домой, они принесут проклятие с собой.

— Нет, если его снять, — буркнула она и прошла мимо него.

— Попробуешь объяснить это древним дворфам? У меня не получилось.

— Нет, но спасибо за предложение, — она лучше сожжет пальцы. Дворфы раздражали и были грубыми.

Внутри дома было так же мило, как снаружи. Покрывала в клетку лежали на кроватке в углу. Поленья горели в каменном камине на дальней стене, два стула стояли возле огня.

Ангус указал на стул.

— Еды? Воды?

— И то, и то, — она села в мягкое кресло-качалку и смотрела на огонь. Что она тут делала? Она всегда могла пойти домой. Она могла прийти к Благому двору и в прежнюю жизнь. Но она не хотела этого. Она даже не знала, где теперь был дом.

Хотя Доннаха учил ее, что это значило.

Ангус вернулся, вручил ей кубок воды и буханку хлеба, а потом сел рядом.

— Чего ты хочешь от Доннахи?

Она приподняла бровь.

— Попытайся с вопросом еще раз.

— Я хочу узнать. Ты очень долго была в том замке, и, прости, но я тебе не доверяю. Вряд ли ты была там, потому что увидела проклятого беднягу и решила помочь ему.

— Откуда ты вообще это все знаешь?

Ангус рассмеялся.

— У дворфов свои способы. Он — мой кузен, Благая. Я не перестал следить за ним даже в темные времена.

Эльва пила воду. Он смотрел на нее и дальше, и она пожала плечами и покачала головой.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Можно начать с правды.

— Правды нет. Я была там, потому что меня попросила Скатах.

— И?

Она сунула хлеб в рот, решительно шумно жевала, когда его взгляд стал пристальным.

— Тебе-то что?

— Он — мой кузен.

— И? Я видела, как фейри убивают семьи. Какая разница, что он — у Королевы троллей? — это было важнее ее дыхания в легких. Ее выражение лица изменилось, и Эльва перевела взгляд на огонь, чтобы не видеть боль в его глазах.

— Ты что-то к нему чувствуешь, — Ангус отклонился. — Вот оно что.

— Я не знаю, о чем ты.

— Знаешь. Ты что-то к нему чувствуешь и не хочешь его отпускать.

— Я ничего к нему не чувствую. Я его даже не знаю. Он не мог говорить о себе, и он был проклят как медведь. Думаешь, мы могли болтать?

Ангус склонился.

— Тогда почему ты еще тут, Эльва? Почему, если могла уйти? Почему в твоих глазах интерес, когда я говорю о нем?

Слишком много вопросов. Он был слишком близко. В комнатке вдруг стало душно? Ей нужно было выйти наружу и перевести дыхание. Ей нужен был…

Он.

Доннаха первым помог ей дышать рядом с другим живым существом. Она только дошла до момента, когда могла касаться его, не ощущая, что разлетится на кусочки.

Почему она не могла ощущать такое с этим дворфом? В этом не было смысла!

Она склонилась и повторила позу Ангуса.

— Потому что я с ним еще не закончила.

— Сексуально?

— Нет.

— Эмоционально?

— Вряд ли.

Ангус покачал головой.

— Дай мне больше. Иначе я спасу его сам.

— Ты не сможешь подобраться к Королеве троллей.

— Дворфы меньше, чем фейри, — он сцепил пальцы на колене и склонил голову.

Вызов? Эльва отклонилась и опустила ладони на колени.

— Один дворф у них уже есть, Ангус. Думаешь, они не заметят второго? Они будут постоянно его выглядывать.

— Я хотя бы знаю, что могу доверять одному из своих.

— Ты не можешь никому доверять, — пробормотала она. Тени прошлого проникли в ее взгляд. — Как король, ты должен это знать.

Он раздраженно выдохнул.

— Ладно. Ладно, это, наверное, самое глупое, что я делал в жизни, но я тебе верю. Ты хочешь найти его.

— Да.

— Ты как-то установила связь с ним, но не эмоционально или физически, хотя я в этом сомневаюсь.

И она сомневалась, но ему не нужно было знать это. Пока Эльва говорила себе, что связи между ними не было, ее не было. Она могла это пережить, как пережила многое.

Кивнув, она протянула руку.

— Договорились. Мне пора идти, так что я попросила бы броню и меч.

Он склонил голову и не был впечатлен.

— Эльва. Я планировал это спасение с того мига, как Доннаха был проклят. Думаешь, у меня нет плана?

— Если бы у тебя был план, не требовалась бы я.

Ангус склонил голову в другую сторону и кивнул.

— Тут ты не ошиблась. Но я приготовил для тебя сумку. Он сказал тебе, где королевство троллей? Оно все время передвигается.

— К востоку от солнца, к западу от луны.

— Да. В невозможном месте, — Ангус потер ладонью бороду, Доннаха делал так перед тем, как предлагал что-то глупое. — Есть те, кто могут помочь.

Она знала, что он скажет. У нее самой была такая мысль, но она не хотела быть в долгу перед другими фейри.

— Не говори…

— Я хотел предложить…

— Багганы.

— Багганы.

Эльва вскинула руки.

— Ни за что.

— Это почти тролли, — сказал Ангус. — Они-то знают, где королевство троллей.

— Это не тролли. Они глупые существа, у которых камни вместо мозгов. Я не буду молить у них об услуге. Ты знаешь, что они со мной сделают?

Ангус окинул ее взглядом и улыбнулся.

— За прядь твоих волос они сделают все.

— Как ты смеешь?

— Это просто волосы.

Она не хотела, чтобы у фейри был хоть кусочек от нее. Это было опаснее, чем дарить им заклинание для проклятия. Она фыркнула и скрестила руки.

— Этого не будет.

Он вытащил сумку из-за своего стула и бросил ей.

— Готовься, Эльва. Багганы недалеко отсюда.

— Я этого не сделаю.

— Ты хочешь найти Доннаху?

Конечно, она хотела. Она хотела понять, почему с ним она не ощущала себя сломанной. Она хотела понять, почему с ним она чувствовала такое. Почему он помогал ей ощутить себя целой, когда она много лет старалась сделать так, чтобы все видели ее трещины.

Наконец, она стукнула кулаком по подлокотнику и встала.

— Ладно. Но ты поведешь, и если они предложат сделку, платить будешь ты.

15

Длинные ногти стучали по прутьям его камеры, так было каждое утро прошедшей недели. Доннаха пробыл там семь дней, он отмечал каждый день в адском месте на стене. Семь отметин под окошком были всем, что он видел.

Койка была чуть больше двух досок с натянутой тканью между ними. Было неудобно, и это было намеренно. Королева троллей и не хотела, чтобы он расслаблялся там. Она хотела наказать его за эти игры.

Но он хоть в чем-то выиграл у нее.

— Му-у-у-уж! — слово было протяжным, спетым мимо нот, Принцесса троллей шла к нему.

Она звала его так с тех пор, как он сказал о свадьбе. Она сказала ему, что ей нравилась мысль привязать его к себе навеки.

Он не хотел даже думать о такой судьбе. Он держался за надежду, что Эльва придет за ним. Он же ее попросил? Умолял в последний миг, когда ее вкус был на его языке?

Доннаха не мог представить, что она его отпустит. Из всех женщин, которых он знал, она ценила действия. Она побежала бы за ним. Чтобы найти его.

Верно?

Грохот был таким сильным, что ему пришлось повернуть голову. Его мутило от вида существа за прутьями. Ее бивни сегодня торчали еще сильнее, если это было возможно. Три пучка тонких волос на голове были собраны розовой лентой. Платье в кружевах трепетало от каждого движения.

Он напомнил себе, что не стоило быть таким поверхностным. Ему и не нужно было любить ее. Даже если бы она была самой красивой в мире, он не мог забыть, как она оторвала головы бедным птицам. Он не мог забыть, как она обходилась со своим народом, и как избалована она была. Это существо было уродливым и внутри. Вот и все.

Но его губы скривились при виде нее.

— Чего ты хочешь?

Она надулась.

— Ты должен быть счастлив видеть меня.

— С чего мне быть счастливым?

— Мамуля сказала… — она топнула ногой, явно злясь. — Ты должен делать, как я скажу. Ты — мой.

— Личность не может быть чьей-то игрушкой, принцесса.

— Может, если я хочу! — принцесса ударила кулаком по прутьям. — Если нет, я вбиваю их в землю, пока они не слушаются.

— Так они умрут, — он словно объяснял причину и следствие ребенку. Она была старше него! Она уже должна была знать это.

Но не знала. Доннаха просил себя терпеть. Она была гнилой, ее такой сделала мать. Ему нужно быть мягче. Быть понимающим.

Даже если он не хотел.

Доннаха повернулся и уперся ногами в пол, потер руками лицо.

— Чего ты хочешь, принцесса?

— Мы выйдем сегодня! Разве не чудо? Мамуля сказала, что хочет, чтобы все в королевстве увидели твое поражение. Так мы обе будем смеяться.

Потому что тролли нападут на него? Нет, они не захотят, чтобы он натворил глупостей. Может, Королева троллей что-то задумала, но это не было важно. Он мог это пережить, будто еще одно проклятие.

Он встал и вздохнул, поднял руки.

— Ладно. Когда мы идем?

Она покрутила пальцем в тонких нитях хвостика волос.

— Сейчас.

— Ты переоденешь меня во что-нибудь другое? — Доннаха был в подземелье неделю на хлебе и воде. Он ужасно вонял. Это уже стало беспокоить его, значит, дело было плохо. Его борода свалялась, волосы были спутанным гнездом, а рубаха прилипла к груди от слоев пота. От отчаянно хотел помыться, быть чистым, чтобы снова ощутить себя собой.

Принцесса троллей покачала головой.

— Нет, мама не хочет, чтобы ты мылся. Сказала выпустить тебя таким, — она окинула его голодным взглядом. — Я согласна.

Доннаха подбирал правильные слова.

— Все подумают, что ты выходишь замуж за отвратительного зверя. Ты этого хочешь?

Принцесса троллей прижалась мелкой грудью к прутьям.

— А ты — зверь, дворф? Я рада это слышать. Тебе нужно быть зверем, чтобы пережить то, что я с тобой сделаю.

Его стошнит. Он искал ведро-туалет, но понял, что его уже забрали. Что ему делать? Стошнить перед ней, уничтожив все свои старания?

Нужно придерживаться плана. Принцесса нужна была ему, или все развалится. Она тянула за струны матери, так что ему нужно было тянуть за ее струны, и тогда жизнь будет не такой плохой.

Доннаха шагнул вперед. Улыбаясь сквозь отвращение, он процедил:

— Я хочу, чтобы меня видели рядом с тобой.

Ее глаза остекленели.

— Скажи, почему.

Потому что он хотел, чтобы все королевство помнило его лицо, когда он сбежит. Потому что он хотел быть известным как тот, кто обманул Королеву троллей и ее гадкую дочь.

Вместо этого Доннаха склонился и коснулся ее жирных волос.

— Это моя тайна.

— Но почему? — она надулась. — Я хочу знать твою тайну! Я хорошо храню тайны.

Он был уверен, что она врала. Она казалась той, кто выболтает тайну первому, кто станет слушать. Но ничего. Он не скажет ей ничего, как бы она ни молила.

Доннаха покачал головой и отошел.

— В другой раз, невеста. Теперь пойдем в мир, пусть королевство увидит нас.

Принцесса щелкнула пальцами, подошли стражи. Они были намного выше нее, блоки серого камня, которые вряд ли должны были двигаться. Их броня была из камня, и ему стоило спросить у своей семьи, как такое было возможно. Он думал, что это могла быть магия, и это делало их еще опаснее.

Он доставал им до бедер, так что драться не было смысла. Они вбили бы его в землю раньше, чем он понял бы, что происходит. А он предпочел бы жить.

Принцесса троллей тут же подошла к нему. От нее пахло влажной землей, болотом с плесенью. Он сморщил нос, но остался на месте. Если стражи увидят, как он отпрянул, они бросят его к ней. И когда принцесса его схватит, она вряд ли отпустит.

Он скривился, а она склонилась ближе и понюхала его.

— О, ты будешь самым милым моим питомцем, — пробормотала она.

— Рад знать.

— Ты должен больше радоваться моему вниманию. Многие убили бы за это.

Или держались бы подальше. Но он этого не сказал.

Она вздохнула и закатила глаза.

— Иди за мной.

Он поплелся за ней и старался не заглядывать в другие камеры. Он уже знал, какие существа там были. Было бы проще, если бы он видел фейри своего вида. Что тролли ненавидели других больше, чем друг друга.

Но подземелье было наполнено сотнями других троллей, существ, чья каменная кожа потрескалась. Их глаза смотрели на него с любопытством и голодом.

Они съели бы его, если бы он забрел в одну из тех камер. Он был в этом уверен. Одно из существ вросло в стену камеры. Отчаяние порой приводило троллей к тому, что они становились частью земли. Они думали, что так могли набраться сил. Но это редко работало. Судя по тому, что слышал Доннаха, это была смерть для тех, кто пытался воровать у Другого мира.

Сверху они вышли на солнце, ослепившее его. Он поднял руку к слезящимся глазам, потрясенный яркостью. Тут всегда был день? Он думал, в королевстве троллей была буря.

— Доннаха! — позвала Королева троллей. — Мило, что ты еще жив. Моя дочь еще тебя не убила.

— Ваше гостеприимство впечатляет, — буркнул он.

— Рада слышать. Привяжи его к лошади. Вы, бесполезные дураки, будете что-нибудь делать?

Страж подхватил его под руки и опустил его на ближайшую лошадь. Доннаха потянулся к поводьям, потрясенный, что с ним обходились как с ребенком. Было грубо брать дворфа на руки. Боги, он ненавидел этих троллей.

Почему другие не ехали? Доннаха привык к свету и понял, что тролли просто… стояли. Ждали, пока он будет готов. Он устроился, и принцесса встала рядом с ним. Ее голова теперь была на одном уровне с его, хотя он был на лошади. Насколько высокой она была? Он еще не смотрел на нее так близко, пока был в облике дворфа.

Глаза-бусинки посмотрели на него с интересом.

— Ты намного красивее вблизи.

— Спасибо, — буркнул он.

Королева троллей крикнула начать марш, и тролли стали двигаться в унисон. Во вратах не было замка. Зато был ряд троллей, сколько было видно, они стояли перед ними.

Принцесса махала всем, пока шла, хотя она не узнавала их. Никто не был ряд, находясь тут. Тролли хмуро смотрели на других, словно ждали начала боя.

Доннаха пытался вспомнить ограниченные знания об этих существах. Аристократы были только в королевской семье. Существа, идущие с ним, явно были выбраны королевой. От этого некоторым из них было не по себе. Он видел, что они хотели кровопролития.

Он не хотел оказаться посреди драки троллей. Он не выживет.

Нервно выдохнув, он огляделся в поисках оружия. Повезло, что никто все еще не взмахнул кулаком. Но путь был долгим.

Он отчаянно желал свое оружие. Меч, топор, хоть что-то, чтобы бросить во врага или вонзить меж ребер тролля. Мечи вряд ли прорезали бы плоть тролля, но он мог помечтать.

А потом увидел. Свет вспыхнул слишком ярко для тролля или чего-то, сделанного ими.

Золото.

Она была тут. Это точно. Он старался не вытягивать шею, чтобы увидеть за толпой троллей, но он был уверен, что заметил Эльву.

Он чуть подвинулся в седле, но его лицо поймала ладонь принцессы троллей.

— На что ты смотришь?

— Ни на что.

— Нет троллей красивее меня. У тебя уже лучший вариант, — ее пальцы сжали до боли его челюсть. — Смотри на меня, если хочешь пялиться.

Доннаха скривился и посмотрел вперед.

— Понятно, невеста.

Желудок сжался, он смотрел на дорогу впереди весь путь. Она была тут? Добралась?

16

Эльва сидела на корточках в кустах рядом с Ангусом. Багганы были так близко, что она ощущала их запах, и он не был приятным. Она заставила руку оставаться сбоку, а не прикрывать рот, как она отчаянно хотела.

— Мы тут, — прошипела она. — Что теперь?

Ангус заткнул ее взглядом и посмотрел на багганов в шагах от них.

Они были огромными, но с внешностью им не повезло. Покрытые полностью жесткой черной шерстью, они выглядели как звери, а не фейри. Конечно, их сияющие красные глаза и большие бивни, торчащие из нижней челюсти, не помогали.

Они стояли втроем перед кустами, бормотали про еду, которую нужно было найти. Или приготовить? Эльве было сложно их понять, бивни искривляли их слова.

Эльва склонилась к Ангусу, чтобы багганы ее не слышали.

— Какой план?

— Дождемся, пока не будет бреши.

— Думаю, брешь перед нами.

— Они убьют нас, если мы ворвемся в их лагерь. Они — не самые умные существа и склонны к резким реакциям.

Она приподняла бровь.

— Ты их боишься?

Он дернулся, словно она ударила его.

— Багганов?

— Похоже на то.

— Я не боюсь фейри.

Да. Она не верила, ведь он уже нервно поглядывал на трех багганов, которые могли их слышать.

— Я не должна в вас сомневаться, ваше величество. Простите, — Эльва покачала головой и встала.

— Что ты делаешь? — прошипел он, потянув ее за штанину.

— Заканчиваю это, — у нее не было времени на его страх этих существ. Какая разница, будут ли они сражаться? У нее был меч и умения. Она сомневалась, что они сразу нападут на них.

Багганы могли ужасать своим видом, но они не были такими глупыми, как тролли. Они могли общаться с другими, создали родину для себя. Они не нападали на фейри, не устраивали бед. Многие другие фейри и забыли об их существовании.

Они явно не хотели вредить остальным. Так не было, пока она была частью опасного Благого двора.

Она вышла из кустов, стряхнув руку Ангуса, и направилась к трем багганам.

— Доброе утро, — крикнула она. — Я хочу задать вопрос.

Багган ближе к ней тут же встрепенулся. Его шерсть встала дыбом, он повернулся к ней с рыком, который отбросил волосы Эльвы за нее.

Закрыв глаза за миг, она вытерла слюну со щеки.

— Вот так прием гостей.

Два других баггана приблизились, тот, что рычал. Выпрямился.

— Кто пробрался на наши земли?

— Я Эльва. Рада знакомству, — она протянула липкую руку, решив вытереть жидкости существ об них.

Багган пожал ее руку.

Он подозревал ее, и она не могла их винить. Было опасно увидеть другого фейри, без причины зашедшего на их территорию. А она еще и была с мечом. Она надеялась, что они не подумают, что она пришла нападать. Она не хотела вытаскивать меч в ближайшее время.

— Мне нужно в королевство троллей, — сказала она. Было лучше просто сказать, зачем она тут, чем заставлять их ждать.

Багган, держащий ее за руку, кашлянул.

— Ты — что?

— Королева троллей забрала кое-кого важного для меня в свое подземелье, насколько я понимаю. Я хочу его вернуть. Мне говорили, только вы знаете путь туда.

— Мы не отведем тебя в королевство троллей.

Эльва моргнула.

— Почему?

— Это опасно, мэм.

— Королевство или путь?

Багган оглянулся на других существ, явно растерявшись от хода разговора.

— Оба?

— Ты не звучишь уверенно. Мне нужна уверенность.

— Я… видишь ли…

Эльва перебила его, ей не нравилось, как он отвечал:

— Мне нужно идти сейчас. Нет времени. Один из вас может отвести меня, или мне попросить другого?

Самый большой багган из группы шагнул вперед, посмотрел на нее сияющими глазами.

— Ты кто такая?

— Я уже сказала.

— Да, но… ты не боишься нас?

— Нет, — она пожала плечами. — Не думаю, что я очень боюсь.

Ее ладонь опустилась, ближайший багган попятился от нее к другу.

— Что ты за существо?

— Благая.

— Ты не боишься королевства троллей?

Эльва сделала вид, что думает, а потом покачала головой.

— Нет.

— Почему?

— Мне нужно вернуть друга, и страх только помешает. Он научил меня, что давать страху править жизнью — трата времени. А я хочу его вернуть.

— Почему ты хочешь его вернуть? — багган склонился, Эльва ощутила запах мокрой собаки от его шерсти. — Кто он для тебя?

Боги, она не знала, как ответить. Она могла выбрать много вариантов, но решила сказать честно:

— Даже не знаю. Но я хочу узнать, так что мне нужно к нему. Нужно узнать, кто он для меня.

Багган прижал ладони к груди и вздохнул.

— О, любовная история.

Эльва подняла руку.

— Я этого не сказала…

— Ты его любишь!

— Вряд ли я поэтому хочу его найти, и…

Багган поднял руку, повторяя за ней, затыкая ее строгим взглядом.

— Мы любим истории о любви. Мы ничего не чтим больше женщины, ищущей своего спутника.

Спутника? У нее не было спутника, и Эльва не верила в родство душ. Любовь была поиском того, с кем она сможет жить.

Но… может, она ошибалась.

— О! — багган повернулся и хлопнул по плечу одного за ней. — Видел? Видел, когда она поняла?

— Я не люблю его, — сказала Эльва. Она не могла его любить. Они знали друг друга из-за странных обстоятельств и короткое время. Она сошла с ума, если влюбилась так быстро.

Даже если он был добрым и заботливым. Даже если понимал, что происходило с ее разумом, или давал ей разобраться самой, если не понимал. Не важно, что он видел не только ее красоту, но и силу, и никто больше этого в ней не видел. Не важно. Это не могла быть любовь. Не так скоро.

Багган смотрел на нее, а потом решительно кивнул.

— Я тебя отведу.

Один из других, который не говорил до этого, шепнул:

— Любимая…

— Нет, — багган покачала головой. Эльва была уверена, что это была «она». — Я решила. Я хочу ее отвести. А она расскажет мне всю историю, чтобы я поведала остальным у костра.

Небольшая цена. Эльва оглянулась на кусты и показала Ангусу большой палец. Дворфа не было видно, но он точно смотрел. Она и не хотела, чтобы он шел с ней. Этот путь ей лучше было пройти самой.

— Хорошо, — сказала Эльва. — Тебе нужно готовиться?

— Нет, — багган протянула руки. — Идем, фейри. Я тебя понесу.

Она будет близко к мокрой шерсти? Эльва старалась не морщить нос. Она годами будет смывать этот запах с кожи. Она творила глупости из-за этого дворфа. Доннахе лучше бы оценить ее усилия.

Эльва шагнула в руки существа, оно подняло ее. Путь был быстрым, холмы и долины мелькали, пока багган бежала. Эльва была потрясена скорости существа. Она знала, что багганы были быстрыми, но она не понимала, что их магия была в способности путешествовать.

Существо бежало так, словно ветер был под его ногами. Они проносились мимо деревень, никто их не замечал. Шерсть шуршала вокруг нее, но казалось, словно они толком и не бежали. Она думала, что они просто идут в удобном темпе, пока не посмотрела, как быстро проносилась земля.

— Расскажи историю, — шепнула багган. Голос было легко слышно, хотя они бежали.

Эльва заговорила.

Она ничего не упустила, даже свои эмоции, которым пока не дала названия. Она изливала историю всеми силами. Она приукрасила проклятого медведя, ледяной замок и места вне мира, который они знали.

Каждый миг, когда она говорила о чем-то отдаленно романтичном, багган вздыхала ей на ухо. Эльва признала, что история звучала выдумано. Теперь она неслась к мужчине, чтобы они одолели Королеву троллей и разобрались с королевством злых существ, которые наказывали тех, кто такого не заслужил.

Она никогда не хотела быть героиней. Она просто хотела сначала жить тихо в роскоши, а потом стела желать просто уединения. Эльва хотела научиться защищать себя, прогнать всех, чтобы никто ей не навредил.

Пока не появился медведь. Жуткое чудовище, которое могло легко порвать ее на куски. Но он этого не сделал. Он был добрым, милым, щедрым, понимал ее боль и сложности.

Когда они остановились, казалось, все ее эмоции были выжаты. Может, так и было. Она не знала, как багганы получали магию. Может, они ели такие истории.

Багган опустила ее и похлопала по ее голове.

— Ты хорошо поступила, фейри. Теперь ищи своего мужчину.

— Но где мы?

Багган указала на подножие холма, на котором они были.

— Там королевство троллей. Предложить тебе начать с принцессы? С ней лучше всего можно научиться попасть туда.

Существо убежало, Эльва разглядывала королевство внизу. Каменные здания, грубые, сделанные без логики, тянулись до горизонта. Два ряда существ стояли у дороги, и они были отвратительнее, чем она видела раньше. Она думала, что багганы были страшными? Тролли были даже хуже.

Камень, чешуя, кора — все текстуры, каких не должно быть на теле существ. И редкие волосы росли не там, где должны были. Маленькие глазки, бивни, даже лишние конечности на спинах.

Те существа были не просто отвратительными. Они были мерзкими.

Эльва полезла в сумку. Ангус дал ей плащ. Он прикроет ее, и она сможет увидеть, что происходит. Все тролли стояли в ряд, словно чего-то ждали, и ей нужно было узнать, чего.

Она накинула ткань на плечи, спустилась по холму к толпе троллей.

Никто не смотрел на нее. Они не смотрели друг на друга. Они глядели на процессию, что спускалась с холма.

Тролли? Она не думала, что у них могла быть такая процессия. Они не любили друг друга, и собранное королевство могло привести к боям, с которыми никто не хотел иметь дела. Что же они делали?

Стражи впереди явно переживали. Они искали в толпе движения, что могли угрожать королевичам. И Королева троллей явно шла во главе процессии с наглой улыбкой на лице, не переживая.

Багган сказала искать принцессу. Кто могла ею быть? Она искала кого-то похожего на королеву, но таких тощих не было.

— Доннаха, — прошептала она, увидев коня.

Он сидел на коне, который явно хотел убежать. Тролль рядом с ним был как булыжник с волосами, но Эльва была уверена, что это была принцесса. Она вела себя слишком уверенно.

Доннаха выглядел ужасно. Его волосы прилипли к голове, лицо осунулось от усталости и чего-то еще. Она не хотела называть это, потому что казалось, что он сдался.

Она втиснулась между больших троллей, отодвинула плащ так, чтобы волосы сверкнули. Никто не видел ее, но она должна была подать ему знак. Свет вернулся в его глаза. Он повернулся в седле, искал ее с надеждой во взгляде…

Не пойдет. Рано. У Эльвы не было плана, начинать нужно было с принцессы. Она отступила в толпу и медленно следовала за процессией, пока они не развернулись и не ушли в высокий замок из камня.

Она могла начать тут. Эльва научилась быть терпеливой. К счастью, ее наставница настаивала на этом. Она ждал, следовала за троллями тихо, как призрак. Она заглядывала в окна, тихо обошла замок, оценивая каждый угол для первой атаки.

Тролли ушли в замок. Они толкнули Доннаху вниз по лестнице, наверное, в подземелье, а потом ушли пировать.

Она не могла идти на пир. Они заметят ее, и все оборвется. И Эльва устроилась у окна, вытащила яблоко из сумки. Сама сумка казалась тяжелее, чем раньше, но она не могла отвлекаться на проверку содержимого.

А потом появился шанс. Принцесса троллей отошла от пьяного веселья и направилась к задней двери.

Эльва сжала яблоко ртом, надела сумку и укуталась в плащ. Она поспешила вокруг замка, держась теней, пока не нашла принцессу троллей, устроившую туалет в кустах.

Закатив глаза, Эльва прислонилась к стене замка, скрыла капюшоном лицо. Когда принцесса закончила, Эльва громко откусила от яблока.

Принцесса застыла, но не заняла защитную позу, в отличие от других троллей. Интересно. Она не умела сражаться.

— Кто тут? — спросила принцесса, голос дрожал от страха.

— Никто.

Принцесса топнула ногой.

— Ты не никто! Я тебя слышу.

Эльва смотрела на смятение на лице принцессы и поняла две вещи. Во-первых, это существо было глупым. Это было хорошо. Ею можно было легко управлять. Во-вторых, принцесса троллей была избалованным ребенком, который злился, когда ее заставляли чувствовать себя глупо.

Эльва вышла из теней и откусила от яблока еще раз.

— Странно, потому что я сказала, что я — никто.

— Ч-чего ты хочешь?

— Я хочу знать о дворфе, которого вы поймали. Где он?

Принцесса троллей скрестила руки.

— Я не говорю о своей игрушке. Ты хочешь ее себе? Поищи другую.

Игрушка? Во что ввязался Доннаха?

Эльва пожала плечами.

— Как хочешь. Я узнаю у того, кто хочет от меня подарок.

— Подарок? — принцесса шагнула вперед. — Я люблю подарки.

— Как и я. Но мой подарок только для того, кто скажет мне, зачем тут дворф.

— Тебе-то что?

Эльва пожала плечами, агрессивнее откусила от яблока.

— Интересно.

— Что за подарок?

У нее было только еще одно яблоко для принцессы. Существо было немного умнее, чем она думала, раз уточнила, что за подарок. Эльва полезла под плащ за яблоком. Придется сочинить, что это было волшебное яблоко…

Погодите. Ее пальцы задели яблоко, но слишком гладкое и холодное. Она сжала его ладонью, поняла, что яблоко было и тяжелее. Она нахмурилась, радуясь, что принцесса троллей не видела ее лицо. Она вытащила странный предмет.

Золотое яблоко, такое гладкое, что его словно сорвали с ветки волшебного дерева.

Эльва сама почти поразилась его красоте. Ангус был хитрым дворфом.

Она подняла яблоко, свет луны отразился на нем.

— Подарок тому, кто скажет, зачем тут дворф, и даст мне пару мгновений наедине с ним.

Принцесса троллей смотрела на золотое яблоко жадными глазами.

— Я хочу его.

— Можешь получить, если дашь то, что я хочу.

— Мамуля говорит, никому нельзя знать, что дворф тут, — принцесса кусала губу, протянула руку. — Но ни у кого нет такого.

— Это яблоко одно такое. Ни у кого в Другом мире и мире людей такого нет. Оно сделано из магии, и его силу ощущаешь, пока его держишь, — Эльва покрутила его в пальцах. — Разве оно не красивое?

— Красивое.

— Хочешь его?

Принцесса троллей подпрыгнула, земля задрожала.

— Да!

— Почему дворф тут?

— Чтобы жениться на мне. Мамуля сказала, что я могу получить любого для своих детей, и я выбрала его. Дворф сказал, что свадьба лучше, чем просто спаривание, так что у нас будет свадьба. Я не люблю ждать, но он сказал, что так лучше. Можно уже забрать?

Хитро. Доннаха потянул время, чтобы она пришла сюда. Это было лучше, чем испытать спаривание с этим существом.

Эльва покачала головой.

— Еще нет. Я хочу сама увидеть дворфа. Это ты можешь сделать?

— Мамуля сказала нет!

— Ты всегда делаешь так, как говорит мама? Ты же принцесса?

Принцесса троллей шагнула вперед, руки тянулись, пальцы сжимали воздух.

— Я хочу это.

— Тогда дай мне пару минут с дворфом. Я ничего не буду делать. Я хочу просто увидеть этого твоего мужа.

— Хорошо, — прорычала принцесса. — Я отведу тебя к нему.

Эльва бросила ей золотое яблоко и откусила еще от своего.

— Веди.

17

Он не должен был пить все, что давала ему принцесса, но разве у него был выбор? Она почти прибежала в подземелье с глазами, что были больше, чем он считал возможным. Она сунула ему воду, настояла, чтобы он ее выпил, а потом влила ему в горло, когда он отказался.

Доннаха успел лишь на миг ощутить странную горечь, а потом глаза закатились. Гадкие тролли. Они всегда что-то хитрили, но он не думал, что они смогут дать яд.

Принцесса поймала его, погладила волосы и прошептала в его ухо:

— Хотела бы я провести с тобой больше времени. Ты мне больше нравишься с закрытым ртом.

Теперь он лежал на кровати, гадая, что за кошмар произошел. Он не мог пошевелить головой или открыть глаза, а потом принцесса ушла? Что она задумала?

Дверь камеры открылась, и он хотел напрячься. Ему не нравилась эта слабость. Любой мог войти и сделать все, что хотел, а он не сможет помешать. Он застыл и паниковал. Кто это был?

Легкие шаги подошли к нему. Легкие? Тролли так не звучали. А тут были только тролли. Они никого не пускали в замок. Значит…

— Доннаха, — прошептал знакомый голос.

Она нашла его. Его воительница сделала это! Она проникла в королевство троллей, прибыла на восток от солнца и запад от луны и как-то обманула принцессу, чтобы та дала им пару мгновений вместе.

Она могла все?

Он отчаянно пытался пошевелить головой, открыть глаза и увидеть ее. Самую красивую женщину на свете. И не из-за ее внешности, хотя хотелось увидеть впервые за недели не троллей. Но потому что она была сильной, боролась за жизнь, и ее решимость не позволяла ничему ее остановить. Она была восхитительной, и он хотел сказать ей это.

— Доннаха? — спросила она, голос стал тревожным. — Прошу, скажи, что ты не мертв.

«Не плачь», — хотел сказать он. Он не был мертв. Ей нужно было понять, что он спал, что принцесса троллей пыталась ее обмануть. Они были глупыми существами, но умели врать, в отличие от других видов фейри.

Он ощутил ладонь на горле, пальцы уловили его быстрое биение сердца. Паника в груди пыталась пробиться к ней.

— Ах, — прошептала Эльва. — Все хорошо. Не мертв, а опьянен. Не думала, что тролли опустятся так низко.

Тролли могли. Та женщина была способна на большее, чем все думали. Принцесса оставалась опасной, когда хотела.

Эльва прижалась губами к его уху. Он ощутил шелест ткани скулой. Она была в плаще? Скрывала свой облик?

— Я тебя вытащу. Не знаю, как, но это произойдет. Будь готов к тому моменту.

О, он был готов. Он хотел покинуть это проклятое место.

Она коснулась его щеки и выдохнула.

— Хотела бы я знать, слышишь ли ты меня. Доннаха, я еще не сдалась. Даже подземелье меня не удержит. Я вытащу тебя отсюда.

Не удержит? Что это значило? Она ведь не могла ощущать связь между ними так, как он. Он порой не мог дышать от всего, что было между ними, но могла ли она ощущать…?

Он прогнал мысль. Он отказывался даже думать о странных эмоциях. Это не стоило усилий, когда он не мог даже посмотреть на нее.

Тяжелые шаги приблизились в подземелье, и Эльва глубоко вдохнула.

— Нужно идти. Я вернусь. Будь готов.

О, он будет готов. Он мог одолеть логово львов, ведь теперь точно знал, что она была тут. Она вытащит его, и он вернется в мир с новой силой.

Он мог терпеть, пока верил, что она заберет его.

Доннаха слушал, как она ушла, тихо закрыла дверь за собой, а потом ее шаги утихли. Никто больше не слышал те шаги. Эльву было невозможно уловить, когда она не хотела быть услышанной.

А он знал, как ее услышать. Он слышал ее шаги в замке много месяцев. Он знал, как найти ее, когда она не хотела быть найденной.

А потом зазвучали другие шаги. Он знал и эти шаги, но их он ненавидел больше всех.

Королева троллей приблизилась.

Грудь Доннахи сдавило. С ней не хотелось быть наедине. Она хотела убить его или покалечить, а то и отдать дочери, пока он ничего не мог сделать.

Он не думал, что узнает то, что испытала Эльва, лично. Беспомощность неподвижности. Страх того, что с ним сделают, пока он в сознании. И действие напитка не проходило. Он все еще не мог двигаться, лишь дышал, и то не глубоко.

Королева троллей опустилась к нему, когти скользнули по его руке.

— О, дорогой дворф. Таким ты мне нравишься.

Он не ответил, она рассмеялась. Он ненавидел ее еще сильнее в этот миг, грудь болела, голова гудела от этого. Он хотел уничтожить ее. Он хотел пронзить ее мечом и ощутить, как ее кровь льется на руки. Как она смела? Как она смела смеяться, когда он был обездвижен?

Королева троллей коснулась его лица когтем.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я ее видела. Не сложно заметить нового в королевстве. Я знаю каждого тролля и каждый камень, из которого они появились.

Она знала, что Эльва была тут? Она хотела напасть на Эльву?

Он хотел кричать Эльве бежать. Не важно, что его нужно спасти. Королева троллей не отпустит его, а он не мог погубить Эльву.

Их план рухнул. Ей нужно было бежать, пока не стало хуже.

Длинный коготь коснулся его губы.

— Я дам ей побегать по моему королевству. Посмотрим, что она сделает. Мне интересно, что эта маленькая фейри решила достичь. Я не знаю, где она или где остается, но… будет весело. Я не могу дождаться твоего лица, когда убью ее.

Доннаха хотел кричать, что посмотрел бы, как она попробует это сделать, но не смог. Он мог лишь лежать, пока дверь камеры закрывалась.

И кричать в голове.

* * *

Эльва вернулась на холм, где багган оставила ее. Она шумно дышала. Она не знала, что будет делать дальше. Он был в подземелье, едва живой, и она почти ничего не могла сделать. Тролли удерживали его. Она не могла увести его, следило много глаз.

Кусты за холмом зашуршали, красные глаза посмотрели на нее.

— Ну? Получилось? — спросила багган, поднимаясь к ней.

— Что? — Эльва покачала головой. — Ты, помнится, ушла домой.

— Да. Я была дома и вернулась.

Багган напоминала троллей. Эльва понимала теперь, как их могли перепутать. Но теперь она видела доброту в глаза багган, а не пустоту троллей. Это существо хотело помогать другим. Она хотела увидеть, как оживают истории, жить счастьем других.

Багган была надежной, когда тролли даже не знали, что это за слово.

Эльва села на холме, укуталась в плащ плотнее из-за холодного воздуха.

— Я не знаю, что теперь делать.

— Ты могла бросить его на плечо и убежать? — предложила багган, опускаясь рядом с ней. — Или ворваться с мечом, готовая отрубить головы всех, кто попытается помешать?

— Так бывает лишь в историях. Но в реальности так не проживешь и пары секунд.

Мохнатая фейри фыркнула.

— От этого намного сложнее.

Точно. Эльва видела, что было в стенах крепости, и это было плохо. Доннаха был постоянно под стражей. И если он всегда был в таком состоянии, то он не поможет ей забрать его. И ей придется разбираться самой.

Или нет. Она посмотрела на багган хитрым взглядом.

— Откуда ты узнала, что он был в подземелье?

Существо заерзало, чуть отодвигаясь от нее.

— Просто знала.

— Ты следила за мной?

— Возможно.

— Видела что-то полезное?

Багган пожала плечами.

— Пару вещей.

Эльва закатила глаза, поежилась от порыва ветра, пролезшего под плащ.

— Хорошо. Говори. Я рада любым предложениям, потому что у меня вариантов нет.

— Или сюда, — багган вытянула руки. — Тебе холодно, а мне — нет. Мы подумаем вместе, пока ты греешься. В королевстве троллей всегда холодно.

Она не хотела быть близко к запаху мокрой собаки, но она замерзла. Эльва стиснула зубы и прильнула к шерсти багган. Это была небольшая цена за тут же укутавшее ее тепло.

— Говори, — сказала Эльва.

— Возможно, я бродила среди троллей, искала полезные знания.

— Зачем?

— Думала, что тебе нужна помощь. Принцессы-фейри из сказок всегда были с помощниками.

И багган хотела эту роль. Эльве не нравилось быть как в сказке, но помощь ей пригодилась бы.

Она кивнула.

— Тогда спасибо. Если есть идея, я хотела бы послушать.

— Говорят, у троллей будет бал.

— Бал? — Эльва приподняла бровь и посмотрела на багган. — Зачем?

— Видимо, дворф повлиял на королевичей. Они решили, что только королевская свадьба может быть с балом, которому позавидовал бы Благой двор. Они хотят танцы с платьями и празднование свадьбы.

— Ого, — Эльва не представляла, как это будет выглядеть. Тролли в платьях? Куда катился мир?

— И я так сказала, и все королевство потрясено. Тролли не любят такое, как и багганы, — существо поежилось. — Это отвратительно. Не знаю, как это делаете вы, Благие.

— Иногда это весело, — она вспомнила первый бал. Как она боялась, и как ужасно это было. Мужчины хотели танцевать только с ней. Эльва была милее всех на балу, была доступна. Конечно, другим женщинам это не понравилось. Они сделали вечер адом для нее.

— Думаю, тебе нужно на этот бал, — с нажимом сказала багган.

— Зачем?

— Там всегда встречаются принц и принцесса. Там он тебя увидит и снова влюбится. Вспомнит, почему хотел жениться на тебе, а не на принцессе троллей.

Она не собиралась такое слушать.

— Доннаха не хочет жениться ни на мне, ни на принцессе троллей.

— Конечно, он хочет жениться на тебе. Кто не хочет?

Ее мать так говорила, когда Эльва искала мужа. Эльва выбралась из лап багган и попыталась отдышаться. Тревога нависла на нее тенью.

— Это плохая идея. Если туда прийти, начнется бой.

— Нет, если они тебя не узнают, — багган подвинула сумку к себе, Эльва и не заметила, что она прибыла с сумкой. — Скрытие внешности — тоже часть каждой хорошей истории.

Эльва смотрела, как багган доставала дымчато-серую ткань. Маленькие бриллианты сверкали как звезды на ткани. Наряд был красивым, как ночное небо, опасное и недосягаемое.

— Где ты это взяла? — спросила она, гладя красивый шелк.

— Есть друзья, — багган гордо выпятила грудь. — Но, думаю, тебе нужно надеть это.

— Они не пустят меня в этом.

— Ты будешь в плаще. Скроешь все, притворишься троллем-горбуном. Нужно только добыть приглашение.

— Кто его мне даст? — Эльва рассмеялась, убрала руку с красивой ткани.

— Ты же купила проход в подземелье, — усмехнулась багган. — Попади и на бал.

18

Эльва потянула за край плаща, проверяя, что он скрывал все. Это был худший план. Почему багган его предложила? Пройти на бал, праздновать свадьбу Доннахи и принцессы троллей, когда только она хотела остановить свадьбу?

Они обнаружат ее, а потом уничтожат ее одним взмахом меча. Она была слишком уверена в своих силах, недооценила количество троллей тут. Но это мог быть ее единственный шанс поговорить с Доннахой. У него могли быть идеи, как сбежать, и это был первый шаг к спасению.

Она шагнула в сад, где видела до этого принцессу. Возможно, существо снова было там. Багган сказала, что она много времени проводила в садах замка. Но не из-за того, что ценила красоту. Принцессе троллей нравилось топтать цветы.

Странные эти тролли. Но багган была уверена, что даже в начале бала принцесса будет тут. Чтобы ей было лучше перед началом.

Эльва держалась теней, следила, как задняя дверь замка открылась, вышла принцесса троллей. Она уже была пьяна? Похоже на то.

Она была лишь в нескольких ремешках мерцающей ткани. Эльва не знала, что это была за ткань, но наряд открывал слишком много ее тела. Он был лишь двумя кругами на ее плоской груди на месте сосков, крохотная набедренная повязка чуть сдвинулась от ее движений.

Она думала, что свадебное платье выглядело так? Ткань жуткого цвета не была подходящей. Может, платье не было закончено. Эльва надеялась, что это было просто нижнее белье.

Принцесса икнула и прошла к кусту розы.

— Глупые цветы, — бормотала она. — Глупые мелочи думают, что они лучше меня.

Она топтала цветы, потому что они были красивее?

Эльва глубоко вдохнула и шагнула вперед.

— Принцесса?

Принцесса вздрогнула, ее ноги зацепились друг за друга, и она упала на зад. Она отползла от звука, а потом увидела Эльву.

— О, это просто ты, горбунья.

Эльва теперь знала, что плащ скрывал все, что нужно. Она притянула край ближе, надеясь, что это выглядело как смущение из-за ее внешности, и прошла ближе.

— Да, это я.

— Чего ты хочешь?

Это было проще, чем она думала. Эльва кашлянула.

— Я слышала о праздновании вашей свадьбы с дворфом, и что оно будет самым роскошным в королевстве троллей. Я хотела бы приглашение.