Проклятое место

Глава первая

Июль выдался на удивление сухим и жарким, что приятно контрастировало с дождливым и склизким началом лета. Уже в восемь утра солнце жарило по-настоящему, но здесь, на берегу пруда, в тени развесистой ивы, его палящие лучи казались не более, чем детской забавой. Обилие воды и густой купол лиственного покрова надежно предохраняли от удушливой жары и наполняли душу давно не испытываемым чувством неосознанного счастья. Здесь, как принято говорить, «на лоне природы», сам воздух казался необычайно свежим и вкусным, какого ни за что не отыскать даже в самой зеленой зоне городской окраины. И я, в который уже раз за последние сутки, восхитился тем, как здорово выгадал время для отпуска, и что на этот раз у меня хватило ума не отказаться провести его у школьного товарища.

На протяжении нескольких лет Влад неоднократно предлагал мне вкусить прелести отдыха в сельской глубинке, но у меня все не выгорало. То настроение не соответствовало, то отпуск припадал не в лучшую пору. В общем, находилось множество причин, которые сейчас, когда я воочию убедился в красоте этих благословенных мест, никак нельзя было назвать убедительными. Но тем сильнее была моя радость, и я буквально наслаждался каждым мгновением непривычного ощущения соития с настоящей девственной природой. Дитя века, раньше я и не подозревал, что на нашем протухшем от выхлопных газов шарике еще могут сохраниться нетронутые цивилизацией и именно этим столь милые сердцу уголки. И где? Всего в полутора часах езды от города, с его надоевшими суетой, гамом и пылью.

Влад, как и я, по сути своей был истинно городским жителем. Просто он раньше сообразил, что можно совмещать полезное с приятным и хотя бы часть года проводить вдали от мирской суеты.

Будучи неизлечимым прагматиком, во всех своих начинаниях Влад стремился достигать максимального результата, и каким-то образом ему всегда это удавалось. Его не мог удовлетворить прозаический дачный участок с видом на привычные заводские трубы. А потому, лет пять назад, он облюбовал крохотную, затерянную в глуши деревню и буквально за бесценок купил земельный участок с полуразвалившейся деревянной избушкой, вы которой уже долгое время никто не жил. Дела его фирмы шли хорошо, средства позволяли, и за короткое время он воздвиг на берегу пруда настоящий замок со всеми положенными атрибутами: башенками, высоким каменным забором, наподобие крепостной стены опоясывающим просторный двор, массивными железными воротами и узенькой калиткой.

— С детства я мечтал жить на необитаемом острове, — говорил он. — Но, коль такой возможности, увы, не представилось, я решил сотворить себе такой остров сам…

И сотворил.

Не знаю, в какую копеечку влетело созданное им архитектурное чудо, да и не мое это дело, но замок получился отменным и, главное, он прекрасно и ненавязчиво вписывался в окружающий ландшафт.

Поначалу Влад бывал в своей загородной резиденции только наездами. Дела фирмы постоянно требовали его присутствия, однако, постепенно все наладилось и в последнее время он, практически, безвылазно проживал здесь. Правда, в город приходилось мотаться чуть ли не каждый день, но, что такое восемьдесят километров для его новенького японского «джипа»?

Замок («моя крепость» — с гордостью величал его Влад) был оснащен всеми благами цивилизации. Автономная дизельная электростанция давала бесперебойное электричество, что даже в конце двадцатого века для жителей деревни, воспитанных на мифе о «лампочке Ильича», было чудом из области нереального. Электрические насосы снабжали жилище водой, электрический котел грел ее, когда в этом возникала необходимость; спутниковая антенна, установленная на крыше одной из башенок, позволяла принимать телевизионные передачи со всего мира. Продукты Влад закупал в городе, но в подвалах замка имелись запасы, которых, при надобности, хватило бы, чтобы выдержать длительную осаду.

Конечно, даже при таком раскладе моему другу не удалось добиться полной независимости. Большое хозяйство требовало постоянного ухода, а в наше время и охраны.

Порядок в доме поддерживала соседка, женщина лет семидесяти. Она же готовила кушать. Хозяйскими работами занимался ее муж, пропойца, но — мастер «золотые руки». Влад неплохо им платил. Они были довольны и чуть не молились на своего работодателя.

Охрану обеспечивала служба безопасности фирмы — мордатые качки (два человека), которые менялись каждые две недели. Правда, работой их бдительную службу можно было назвать лишь условно. Развлечение, да и только. Нечто сродни курорту. Население деревушки, которое в основном составляли пенсионеры, было настроено к новому соседу миролюбиво, и вирус классовой вражды еще не растлил их невинные души. Но, порядок есть порядок, а предосторожность никогда не бывает излишней…

Когда я свалился ему на голову, Влад очень обрадовался. В городе мы с ним почти не виделись. У него свои заботы, у меня — свои. Несколько раз он пытался переманить меня в свою фирму, но я благоразумно отказался. Во-первых, коммерция меня совершенно не прельщала, даже за те огромные, по сравнению с моей нынешней зарплатой, деньги, которые обещал платить Влад, а во-вторых, если бы я стал работать у него в подчинении, от нашей многолетней дружбы остался бы пшик. Ведь дружба в первую очередь подразумевает независимость, в крайнем случае — партнерство, и уж никак не подчинение. Я так и объяснил Владу. Похоже, он понял. Во всяком случае, он перестал надоедать с заманчивыми предложениями и продолжал настаивать лишь на том, чтобы я обязательно погостил у него в замке. И я, в конце концов, сдался, о чем, по-видимому, жалеть не доведется.

— Ну, ты и буржуй! — не смог удержаться от насмешливого возгласа, когда охранник Вася отворил массивные ворота и я вместе со своей видавшей виды «таврией» оказался внутри его крепости.

Влад скромно развел руками, стараемся, мол, и пригласил меня в дом, где сразу же показал отведенную для меня комнату на втором этаже с прекрасным видом на расстилающееся внизу озеро и зеленеющий за ним бор.

Комната не была большой, но показалась мне очень уютной. Ее убранство почти не отличалось от стандартного гостиничного номера и, по сравнению с роскошью самого здания, казалось даже аскетичным. Тем не менее, здесь было все необходимое для нормальной жизни: широкая двуспальная кровать в отгороженном плотной ширмой закутке, рядом с ней тумбочка, светильник на стене; у широкого окна письменный стол с элегантным канцелярским набором и стопкой белой писчей бумаги; два кресла, диван. Дверь из крохотной прихожей вела в ванную, другая дверь, непосредственно из комнаты, на широкую террасу, опоясывающую все здание.

— Это — комната для гостей. Правда, гости у меня бывают не так часто, как бы того хотелось… — с какой то горечью в голосе сообщил Влад.

— Ты ведь всегда мечтал об одиночестве…

— Да, конечно… Только бывает так, что и одиночество угнетает…

Вечер мы провели внизу, в большой комнате возле настоящего камина. Курили. Пили коньяк, вспоминали молодость, совместно проведенные школьные годы. Спать разошлись очень поздно, а утром, чуть свет, я поднялся и отправился удить рыбу, о чем мечтал уже очень давно.

— Клюет?

Рядом со мной стоял Вася, охранник Влада.

— Да так, немного…

— Владислав Викторович просил передать, что он уехал по делам в город. К вечеру обещал вернуться. Сказал, чтобы вы не стеснялись в его отсутствие и развлекались по собственному усмотрению.

Я кивнул и стал сматывать удочки. Очень хотелось кушать, но еще больше спать. Ведь я так и не успел толком отдохнуть с дороги.

Десяток карасей я отнес на кухню, где приветливая тетя Маша угостила меня истинно крестьянской едой — яичницей с салом, которую я с удовольствием запил холодной простоквашей.

Несмотря на усталость, чувствовал я себя превосходно. В который раз довелось убедиться, что человеку для полного счастья нужно совсем немного. Возможно, всего лишь, хотя бы на время сменить привычную обстановку…

Глава вторая

Деревушка оказалась крохотной: около десятка покосившихся ветхих домишек, беспорядочно разбросанных вдоль единственной извилистой улочки, полукругом огибающей заросший камышом пруд. Куда ни глянь — запустение и разруха. Половина домов — без хозяев. Единственная достопримечательность — вгрузлая в землю деревянная изба с заколоченными окнами и огромным, покрытым ржавчиной, замком на железной скобе двустворчатой двери. На чудом сохранившейся табличке с трудом можно было разобрать надпись «магазин». Грустное напоминание о тех деньках, когда в этом, забытом Богом уголке еще бурлила полноценная жизнь.

Я, не торопясь, обошел деревню, так и не повстречав никого из ее обитателей. В некоторых дворах кудахтали куры, кое-где мычали коровы, иногда из-за невысоких плетней меня приветствовал собачий лай. На фоне общего запустения подобные звуки казались приятными и даже родными.

Миновав последний, развалившийся несколько десятков лет назад, дом, я оказался возле узенького бревенчатого мостика через ручей, за которым начинался сосновый лес. Мутная желтоватая вода, цепляясь за камыш и торчащие черные коряги, медленно протекала под полусгнившими, залепленными грязью колодами, чтобы дальше пересечь громадный луг, заросший зеленой осокой, и влиться в зеркальную гладь пруда. Все это — степенно, неторопливо, как и сама жизнь здесь, лишенная необходимости быть стремительной и быстротечной.

Бор манил свежестью и прохладой. Я с удовольствием нырнул в благодатную тень, ступил на мягкий ковер слежавшейся хвои, полной грудью вдохнул благоухающий аромат и словно растворился во вселенской благодати. Я больше не ощущал себя отдельным индивидуумом. Я стал частицей самой природы, словно перешагнул грань, которая разделяет бренное бытие и незыблемую вечность. От пьянящего восторга, от внезапно нахлынувшей легкости абсолютного счастья все проблемы и заботы подевались куда то сами собой, а слабые отголоски воспоминаний о них казались настолько нелепыми и ничего не значащими, что даже смешно было о них думать.

Я лежал на мягком ковре, смотрел на медленно проплывающие по синему небу пушистые облака и ощущал себя единственным во всей Вселенной. Мне было очень хорошо, и, внезапно, я поймал себя на мысли, что никогда раньше не смотрел на небо…

Возвращаясь вдоль ручья, я снова оказался на берегу пруда, только с противоположной от Замка стороны.

Чистой воде предшествовали обширные заросли камыша, и мне пришлось изрядно потрудиться, огибая их по вязкому болотистому грунту едва заметной тропинки, наверное, протоптанной рыбаками. Однако я прекрасно отдохнул, чувствовал себя бодрым и преисполненным сил, так что дорога не была в тягость. Наоборот, я никак не мог налюбоваться красотами природы, щедро открывающимися моему взору. И единственное, что настойчиво гнало меня в лоно цивилизации — усиливающееся чувство голода.

Солнце клонилось к закату, полуденная жара понемногу уступала вечерней прохладе. Приятный легкий ветерок рябил гладь пруда, искажая и без того причудливые очертания отражающегося в нем Замка.

В который раз я поразился фантазии и дерзости Влада. Он таки сумел воплотить в реальность заветные детские мечты. Конечно, если есть деньги, это, наверное, не сложно. Но, все-таки… С годами мы становимся иными, серьезными, скупыми на эмоции и забываем, о чем думали, когда были маленькими. А если и вспоминаем иногда, то не иначе, как со снисходительной ухмылкой…

У «окна» в камышовой заросли на низенькой раскладной скамеечке примостился древний старик с огромной седой бородой, которая неопрятными клоками торчала во все стороны. Первый живой человек, встреченный мною за весь день.

— Здорово, коли не шутишь… — не отрывая спрятанных за густыми седыми бровями глаз от покосившегося в нескольких метрах поплавка, ответил на мое приветствие старик. — Что-то я тебя не припомню. Небось, не из наших?

— Погостить приехал, — ответил я и присел рядом на траве.

— В наше время и такое — редкость. К кому, если не секрет?

Он, наконец-то, обернулся в мою сторону, и, казалось, пронзил узенькими щелочками, в которых прятались почти невидимые глаза.

Я молча кивнул на гордо возвышающийся на противоположном берегу белокаменный замок.

— А… — словно бы разочаровался старик. — Значит тоже из этих, из «новых»?…

— Нет, не совсем, — удивился я осведомленности старика с современной лексикой. — Мы с Владом вместе в школе учились.

— Мы ведь тоже иногда телевизор смотрим и газеты почитываем, — словно угадав мои мысли, произнес рыбак. — Так что ведаем, какие безобразия творятся в вашем большом мире. Небось, друг твой — бандит не из последних?

— Не знаю, — честно ответил я. — Но, вообще-то, он парень неплохой…

— Такое тоже случается. Пока от деревенских я плохого про него не слышал. Тем хуже, если человек хороший… — после недолгой паузы тихо добавил он.

— Почему же?

— Что, почему?

— Почему — хуже?

— А… Это я так, ворчу по-стариковски…

— Кажется мне, дедушка, вы что-то недоговариваете?

— Может, и не договариваю, — легко согласился старик и снова надолго отвернулся к поплавку.

— Тебя то, как зовут? — спросил, спустя некоторое время, наверное, поняв, что я уходить не собираюсь.

— Дмитрием.

— Митька, значит?

— Вообще-то, меня все Димой зовут.

— Это по-вашему, по-городскому, Дима, а по нашенски — Митька.

— Митя, так Митя, — не стал спорить я.

— А меня — Поликарпом Степановичем нарекли. Это еще при батюшке царе было…

— Сколько же вам лет? — удивился я.

— Уже немало, запамятовал даже…

— Небось, многое повидали?

— Всякое бывало…

Он резко вскинул длинное деревянное удилище, и на конце тонкой лески весело затрепетал небольшой карасик.

— Попался, голубчик…

Старик отцепил рыбешку и бросил в сетку, где уже томились несколько ее сородичей, неторопливо поменял наживку и снова забросил удочку.

— Ну, что, за улов?

Он достал из-под скамейки металлическую фляжку и маленький пластмассовый стаканчик. Водки оставалось на самом донышке. Видно, старик не скупился обмывать каждую пойманную рыбку.

Нацедив несколько капель, дед протянул стакан мне, а сам допил остаток жидкости прямо из горлышка.

— За знакомство! — сказал я и, зажмурившись, глотнул термоядерное, вонючее и жутко противное на вкус содержимое стакана.

— Ну, как, пробрало?

— Пробрало, — вытирая слезы, едва выдавил из себя.

— То-то же. Это вам не городские заморочки. Будешь такую водку пить, сто лет проживешь. Все — натуральное! Никакой химии.

Поликарп Степанович уже начал доставать меня своей старческой градоненавистнической философией, но чем-то старик и интриговал. Скорей всего тем, что совершенно не укладывался в надуманный мною образ сельского жителя. В моем понимании, абориген. Выросший в этакой глуши, пренепременно должен был быть неграмотным, неотесанным, даже слыхом не слыхавшим, что где-то бывают места более цивилизованные. И вот, полнейший облом! Совсем древний старец разговаривает со мной на равных, использует в своей речи словечки из современного городского сленга, ни капли не тушуется перед более просвещенным городским жителем, да еще и поучает его уму разуму. Чудеса, да и только…

— Ты, небось, институты заканчивал? — снова, словно угадал мои мысли Поликарп Степаныч.

— Было дело.

— Теперь работаешь, наверное? Или в городе уже работать совсем не принято?

Мне показалось, что он издевается. Но я все же удержался и не дал выплеснуться выпирающему наружу раздражению.

— Как для кого…

Так оно всегда и было, — неожиданно вполне миролюбиво молвил старик и вытащил из кармана замызганного, неопределенного цвета, пиджака пожмаканную пачку «примы». — А ты, чем занимаешься, если не секрет?

— Какой тут секрет? В настоящий момент — отдыхаю. В отпуске, значит. А так, чем придется. В основном — литературой.

— Литератор, значит? Это интересно. Пишешь или читаешь?

— И то, и другое.

— И печатают?

— А вы, дедушка, наверное, в НКВД работали?

— Что, похоже?

— Уж больно спрашивать любите.

— Старики, они по природе любопытны. Своей жизни мало осталось, вот и доводится чужой любопытствовать.

Мне стало неудобно за сорвавшуюся грубость, и я тоже достал сигарету. Пора бы, наверное, и уходить, только любопытство заело. Особенно фраза старика, относительно Влада.

— А что вы, Поликарп Степанович, друга моего жалели, не угодил чем, али как?

У старика снова клюнуло, и он вытащил еще одного карасика. Привычно потянулся за фляжкой, но, увидев, что в ней ничего не осталось, сокрушенно вздохнул и стал сматывать удочку.

— Мне с ним делить нечего, — сказал он. — Хорошо живет, деньги имеет — Бог в помощь! Только место для дома он нехорошее выбрал.

— Почему?

Я снова посмотрел на замок и снова поразился его великолепию, тому, как гармонично он вписывается в окружающую местность.

— Длинная это история. Много чего, конечно люди придумали, но кое-что я и сам помню. Если не поленишься завтра с утречка встать, порыбачим, я и расскажу. Тебе, как литератору, интересно послушать будет. А сейчас мне пора. Солнце вон уже совсем скрылось, а мне еще хозяйство глядеть нужно.

Поликарп Степанович достал из воды сетку с уловом, вытянул вгрузлую в болото скамеечку и тяжелой поступью направился по тропинке к деревянному мостику. Идти ему было тяжело. Годы давали о себе знать. Вот только, как удалось старику в столь древнем возрасте сохранить ясность рассудка? Неужто, в самом деле, благодаря той гадости, которой он меня поил?

Глава третья

Влад уже был дома. Я отыскал его в одной из угловых башенок, которая правила моему другу за кабинет. Он сидел за громадным письменным столом и развлекался с компьютером.

— До четвертого уровня дошел. Дальше никак не получается, — заметив меня, сказал он и отодвинул «мышку» в сторону. — Не скучал без меня?

— Нет, здесь так здорово!

— Вот и ладненько. А меня работа совсем замотала пора бы и отдохнуть немного, да не получается. Завтра опять нужно в городе быть.

— У тебя же куча заместителей…

Есть дела, в которых можно доверять только самому себе, да и то не всегда…

Да, «новым русским» быть совсем не просто, — мысленно посочувствовал Владу. Большие деньги сами по себе не приходят. А если и приходят. То радости от них, наверное, не много…

— Выпьешь коньячка?

— Перекусить бы сначала…

— Ладно, пойдем на кухню, что-нибудь смарганим. Тетя Маша уже ушла, но не боись, не пропадем…

Почему-то, когда мечта превращается в реальность, она многое теряет. Неизвестно куда девается взлелеянный в фантазиях романтический налет и происходящее начинает казаться простым и обыденным. Как часто раньше мечтал я сидеть вот так на открытой террасе, вдыхать свежий ночной воздух и любоваться мириадами звезд над головой. Такое времяпровождение в моем понимании было едва ли не вершиной возможного блаженства. И вот, я сижу на открытой террасе, вдыхаю действительно чудный, слегка влажный от близости водоема, воздух, смотрю на черное (в городе такого увидеть невозможно) небо, обильно усыпанное множеством разнокалиберных блесток, каждая из которых, возможно, олицетворяет собой целую вселенную иного, недоступного для нас мира, вслушиваюсь в нестройный хор очумевших землеводных и, почему-то, воспринимаю все это совершенно спокойно, как нечто, само собой разумеющееся. Наверное, действительно, старею…

Подо мной простое пластмассовое кресло из стандартного кафешного набора. Передо мной белый пластмассовый столик из той же серии. На столике коньяк, рюмки, ваза с фруктами и пластиковая бутылка с газировкой. Влад стоит у невысокого парапета, курит сигарету и что-то высматривает вдали, за пределами собственных владений. Лампочка на стене, метрах в трех от нас, дает достаточно света, чтобы не промахнуться рюмкой в рот, а большего нам и не требуется. Мы специально отодвинули столик подальше, чтобы спастись от ночных насекомых, которые, обезумев от света, ломились на него, словно очумелые, обжигались об лампочку или просто врезались в стену, после чего сваливались на столик или, что значительно неприятнее, за ворот рубашки.

Разговаривали мало. Я заметил, что Влад стал скуп на слова. Наверное, специфика работы наложила свой отпечаток. А потому я старался не донимать его лишними вопросами. Так, перекидывались отдельными, ни к чему не обязывающими, фразами, типа замечаний о погоде, о проклятых насекомых и надоедливых лягушках. Такова уж природа человеческая: мы никогда не бываем довольными тем, что имеем, и спешим придраться к чему угодно, особенно, когда нам просто нечего больше сказать.

И все-таки, есть темы, избежать которых невозможно.

— Не надоело бобылем жить? — спросил я.

Возможно, вопрос был неэтичным, ведь я прекрасно знал, что Влад был женат, что у него есть уже почти взрослый сын, а с женой что-то у них не заладилось…

Картина довольно обыденная, если не принимать во внимание, что бывшая жена Влада — наша с ним одноклассница, и что в свое время все ребята, в том числе и я, были безумно в нее влюблены. Только она, почему-то отдала предпочтение Владу. И всем это казалось нелогичным. Ведь Влад в то время еще не был крупным бизнесменом и ничем особенным не отличался.

— Ведешь к тому, что глупо жить ни для кого и копить деньги, неизвестно зачем? Ошибаешься. Я часто встречаюсь с сыном. Вадиму уже двенадцать лет. Он учится в престижном колледже, и, поверь мне, ни в чем не нуждается. С Галиной, конечно, посложнее… Может быть, у нас и получилось бы начать все заново, только теперь, по ее же словам, между нами стоят мои деньги. Она всегда была очень принципиальной. Ты сам это знаешь… Да и нужно ли все возвращать? Хочу ли я этого?

Он вернулся к столику и наполнил стаканчики.

— Сейчас у нас с ней ничего не может получиться. Слишком много времени прошло. Мы стали совершенно другими и вряд ли нуждаемся друг в друге…

Я не ожидал такой откровенности, и мне стало неловко.

— Семья по любому нужна. Какая-то опора…

Я не знал, как закончить фразу. Боялся произнести банальное, несущественное.

— Ты имеешь в виду, что нужна женщина? А с чего ты взял, что ее нет?

— Я говорю о постоянном.

— Можно иметь и постоянную женщину… На некоторое время…

Он рассмеялся, и мы выпили.

— А ты, Димка, совсем не изменился. Как был моралистом, так им и остался. Меня осуждаешь, а сам, каков? У меня хоть была семья, сын растет и, должен заметить, отца своего не чурается. Так что, кое-чего хорошего я в жизни успел сделать. А у тебя ведь: ни кола, ни двора…

— Почему? У меня есть подруга.

— И где же она?

— Она — студентка. К родителям на каникулы уехала.

— И как долго ты ее знаешь?

— Уже года два, наверное.

— Почему же до сих пор не оформил отношения, как того требует положение классика о ячейке общества?

Не знаю, — смутился я. — Наверное, не созрел еще. Да и девушек вокруг красивых много. Боюсь, как бы не прогадать… — перевел неприятную тему на шутку. Только Влад ухватился за меня всерьез.

— Типичная психология самца, — резюмировал он. — А ты думаешь, я из другого теста слеплен? Среди окружающего нас обилия красоты грешно зацикливаться на чем-то одном. Знаешь, еще будучи женатым, я подметил интересную особенность. Мужчина — это такая скотина, что, будь у него самая распрекрасная жена, он все равно готов залезть на любую кикимору чисто ради разнообразия и спортивного интереса.

— Не ты первый это заметил. Подобное я, где-то читал…

— И это лишний раз доказывает мою правоту.

Он снова наполнил рюмки.

— Так выпьем за красоту! И, чтобы мы всегда могли ею обладать!

Хмель уже изрядно ударил мне в голову, да и Влад не был кристально трезвым. Его движения утратили привычную уверенность, язык заплетался.

— Знаешь, — сказал он, — у меня родилась чудная идея. Завтра — пятница, так что, ничего не помешает нам организовать небольшой пикничек на природе. Ты как, не против?

Конечно же, я не возражал.

Мы еще посидели немного и разошлись по своим комнатам. Владу с утра нужно было на работу, а я собирался порыбачить, а заодно послушать рассказ чудаковатого старика Поликарпа Степановича.

Глава четвертая

Утро выдалось сырым и прохладным. Трава была мокрой от росы. Густой туман устилал землю и прятал от глаз призрачную поверхность пруда.

Было около четырех, и небо уже начинало сереть. Я обошел пруд и расположился на том месте, где вчера повстречал Поликарпа Степановича.

Старик появился часа через два, когда косые лучи солнца уже выбрались из-за горизонта, а клубчатые обрывки тумана сосредоточились исключительно над прудом. Казалось, что вода дымит, выпуская в воздух невесомые облака.

— Давно мерзнешь? — вместо приветствия спросил Поликарп Степанович.

— Порядочно.

— Ну и, как?

— Слабовато…

Я приподнял сетку, в которой лениво трепыхались два доходящих карасика.

— Извечное заблуждение городских жителей, — уже привычным философско-назидательным тоном молвил старик. — Они почему-то считают, что если раньше выйдут, больше поймают. А ведь рыба, она — тоже живое существо. И солнышко любит не меньше нашего…

Не спеша, он размотал снасти и забросил удочку. После чего достал уже знакомые мне фляжку и стаканчики.

— Ну что, за удачную рыбалку?

— Может, сначала моего попробуем? — предложил я, с содроганием вспоминая отвратительный вкус дедового самогона, и вытащил из пакета реквизированную из запасов Влада бутылку коньяку.

— Можно и так, — легко согласился Поликарп Степаныч. — Коньяк — вещь хорошая. Если, конечно, он настоящий, а не из паленого сахара.

— Думаю, Влад дерьма держать не станет.

Мы выпили, и дед довольно крякнул.

— Да, вещь — знатная. Давненько такого пить не доводилось…

— Еще по одной?

— Ты, погодь. Не гони коней. Мы, чай, рыбачить пришли. А это — дело тонкое. Тут, как говорят у вас в городе, своя специфика. Коньяк то, небось, никуда не денется. А рыбка, она, как всякая живая тварь, внимания к себе требует…

Некоторое время мы сидели молча, втупившись глазами в поплавки. Старик оказался прав. С восходом солнца клев начался отменный, и отвлекаться на разговоры было некогда. Я больше не решался предлагать старику выпить, а он словно совсем забыл о моем существовании.

Первым не выдержал Поликарп Степаныч. Вытащив очередного карасика, он поменял наживку, забросил удочку, поднялся со своей скамеечки, потянулся.

Всю рыбе все одно не переловим. Так что, не грех и перекусить.

Памятуя о вчерашней оплошности, я предусмотрительно захватил несколько бутербродов и бутылку с газировкой. У деда тоже нашлось сало с хлебом. Мы расположились в тени куста шиповника, и я налил в стаканчики янтарную жидкость.

Обед на свежем воздухе — занятие приятное и ни с чем не сравнимое, как, впрочем, и полезное. Только я не мог насладиться им в полной мере, мне не терпелось услышать рассказ старика. А он, как будто, издевался надо мной, отпивал маленькими глоточками коньяк, медленно жевал бутерброд, и все это с садистской неторопливостью, в полном молчании.

Когда коньяк закончился, Поликарп Степаныч потянулся за своей флягой, но я, вспомнив вчерашнее знакомство с напитком, вежливо отказался вкушать его вторично. Недоуменно сдвинув плечами, мол, хлипкая молодежь пошла, старик крякнул с досады и налил себе полный стаканчик. Залпом осушил его, занюхал луковицей, вытер замусоленным рукавом пиджака выступившую слезу и шумно вдохнул воздух. Лицо его мгновенно приобрело свекольный оттенок, но, спустя несколько минут, снова стало нормальным.

— Сильна, зараза! — молвил он, и я, решив, что старик уже перекусил, задал \мучающий вопрос:

— Вы обещали рассказать занимательную историю.

— Занимательную? Хм… Ну, это, как для кого…

Тогда я еще не мог объяснить, даже самому себе, почему вдруг заинтересовался случайно оброненными словами старика. Возможно, рутина окружающей действительности, отсутствие каких-либо событий сделали меня падкими на любые новости, даже, если они сводились к обыкновенным сплетням? Не знаю. Только мне отчего-то казалось, что сказанное стариком имеет некое важное, пока недоступное рассудку значение… А, может, просто надеялся услышать небылицу, которую впоследствии можно будет использовать в каком-нибудь сюжете…

— Ну, что ж, слушай, коль есть такое желание…

Старик закурил неизменную «приму», удобнее улегся на зеленой траве.

— Дом, который построил твой друг, находится в не совсем обычном месте. — Поликарп Степаныч посмотрел на замок и я, естественно, тоже. — Раньше, до революции, здесь была графская усадьба. Правда, сам графский особняк находился левее, видишь, там, где заросли орешника. На том месте и сейчас можно увидеть остатки каменного фундамента, остальное давным-давно растащили. Здесь же находились хозяйственные пристройки и дом для прислуги. Все это также было разрушено.

Остался только небольшой домик, в нем жила экономка графа, старая ведьма, только так и называли ее люди. Она была ужасно замкнутой, никогда ни с кем не общалась, а слухи о ней ходили один страшнее другого. Говорили, мол, она ворует младенцев и служит тайные мессы неким черным силам. В общем, чего только народ не придумает…

Слыхал даже такое, что сам граф тоже принадлежал к тайной секте и совсем свихнулся, уверовав в собственное бессмертие. Ему посчастливилось помереть еще до прихода большевиков. Он был похоронен в семейном склепе. Где он находится, сейчас уже никто не вспомнит, но я думаю, где-то рядом, может даже, под домом твоего друга.

Наследница, дочь графа, вышла замуж в столице и сгинула бесследно. Так что, после кончины графа имение пришло в полный упадок.

Доныне ходят всякие легенды, о якобы запрятанных графом сокровищах, только этому вряд ли можно верить. Люди перерыли все имение, но так ничего и не нашли.

Важно другое. Говорят, когда граф умирал, он завещал экономке, чтобы она оберегала его могилу, так как верил, что должен обязательно воскреснуть через определенное время. И экономка свято исполняла его завет.

Ходили слухи, будто бы она то ли мать графа, якобы он незаконнорожденный, то ли его незаконная супруга. Дело в том, что уже в те времена она была древней старухой и, что самое интересное, смогла прожить после графа еще больше семидесяти лет.

Старуха жила одна, люди сторонились ее, боялись, сама она ни с кем не общалась, ходила всегда в черных одеждах, в завязанном по самые глаза темном платке. Чем она кормилась, за что существовала, никто не знал. Говорили, как будто у графа имелись огромные подземелья с запасами продуктов, только никто их никогда не видел, так что утверждать не стану…

Экономку часто встречали по утрам, она возвращалась домой неведомо откуда, в общем, вела ночной образ жизни, говорили, что, как настоящая колдунья, ходит доить коров, пить кровь младенцев и тому подобное.

В то время наша деревня еще не была такой захудалой, как ныне. И молодежь была, и колхоз — не из последних. Ферма была большая. Вот. Доярки ее в основном и видели. Правда, старались обходить стороной. Боялись старухи, и детей ею пугали…

Так что, когда она пропала, сразу и не заметили. Кинулись, наверное, недели через две. Председатель колхоза с бригадиром тракторной бригады решились проведать старуху. Пришли к ней домой, а она лежит на кровати и уже доходит. Бедняга сломала ногу, сумела доползти домой, да так, без еды, без воды и пролежала все это время. Высохла до костей, словно мумия, а смерть ее не брала. Вызвали фельдшера, она его не пустила, позвали священника — прогнала. Лишь одного просила — смерти. Да все плакалась, что не смогла дождаться графа. А ждать, говорит, совсем немного осталось…

Тогда старики посоветовались между собой и решили, коль связана старуха с нечистью, то и действовать нужно соответственно. Взобрались два мужика на чердак и прорубили крышу прямо над изголовьем кровати старухи.

Умерла она после этого мгновенно Правда, успела перед смертью проклясть всех и все. Дух ее вылетел сквозь дыру, словно вихрь. Те, кто снаружи был, говорили, в ворону старуха превратилась. Якобы, видели, как из трубы черная птица вылетела.

А дом старухи в ту же ночь сгорел. Ничего от него не осталось. Даже тело похоронить не успели. А к концу недели скончались и оба мужика, которые крышу рубили. Один спьяну в пруд свалился, другой на элеваторе под грузовик угодил. Может, и случайность, кто знает, да только люди все это проклятью старухи приписывать стали. И по-прежнему продолжают обходить стороной место, где ее дом стоял. Да вот только не всегда это удается. И в последнее время опять пошли разговоры, как будто старуху видели. Такую же, как и при жизни: в черных одеждах, в платке, надвинутом на самые глаза. И, что самое интересное, она то в кошку превратится, когда ее увидят, то в филина. Говорят, близок час уже… Мол, графа она встречает, вот-вот воскреснуть должен…

— Сказки, — резюмировал я, на самом деле разочаровавшись в услышанном.

Бред какой-то.

Детский лепет, ей-богу.

— Может, и сказки, — не стал спорить Поликарп Степаныч, — только, кто его знает… Рассказчик из меня, конечно, неважнецкий. Мы институтов не кончали. Да только люди, пожди, зря языками болтать не станут.

— И что же тут страшного? Ну, допустим, воскреснет граф, и что из того? Хотя, вы сами должны понимать, что такое — невозможно.

— От черной силы всегда нужно ожидать зла. Сгубит граф и твоего друга, и тебя в придачу, если вовремя не уберетесь. Вы посягнули на его законные владения. Живете себе, а разрешеньица, чай, не спросили?..

— Еще чего…

— Воскреснуть граф должен ровно через сто лет в день своей кончины. А умер он семнадцатого июля одна тысяча восемьсот девяносто девятого года. Это я уже на новый стиль перевел, дабы тебе понятней было. Сегодня у нас какое число?

— Четырнадцатое.

— Вот и я о том же. Три дня осталось. Может, конечно, ничего и не случится, но…

Дед снова потянулся за флягой, а я машинально подставил свой стаканчик. Омерзительно вонючая огненная жидкость, как и в прошлый раз, неприятно обожгла желудок. Я запил газировкой и закрыл глаза. Наверное, вздремнул. А когда пришел в себя, Поликарпа Степаныча уже не было.

Глава пятая

К вечеру Влад не вернулся. Охранник сказал, что он звонил и просил мне передать, что задерживается по делам фирмы и будет дома к завтрашнему утру.

Я успел хорошо отоспаться и от нечего делать отправился бродить по окрестностям. Хоть рассказ старика я и не воспринял всерьез, он того просто не заслуживал, все же тянуло ближе познакомиться с бывшей графской усадьбой. Начал я свой осмотр с зарослей орешника, где, как утверждал Поликарп Степаныч, раньше находился дом графа.

Везде царило полное запустение: пустошь, изрытая оврагами и обильно заросшая сорняком. Кое-где виднелись выкорчеванные пни, возможно, и вправду — дело рук кладоискателей. В общем, картина унылая и малопривлекательная.

Пробраться сквозь орешник оказалось не просто, да я не очень и стремился, ограничился визуальным осмотром. Битые кирпичи, осколки стекла, куски кафельной плитки под ногами красноречиво свидетельствовали о том, что некогда здесь действительно был дом и, судя по всему, довольно большой. Только сейчас от него ничего не осталось. В селах всегда остро ощущался дефицит стройматериалов, вот крестьяне и постарались на дармовщину.

От орешника я двинулся к группе деревьев, растущих неподалеку и, не найдя больше ничего привлекательного, повернул обратно к замку. Где-то на полпути неожиданно наткнулся на огромное и относительно свежее пепелище. Если верить старику, именно здесь находилось жилище таинственной экономки, нагнавшей такой ужас на жителей деревни.

Пепелище представляло собой неровное овальное пятно. Обгоревшие черные бревна вперемешку с глиной и камнями бесформенной грудой громоздились в его центре, и по их расположению еще можно было распознать очертания сгоревшего дома.

Я не намеревался задерживаться в этом малоприятном месте, но мой взгляд привлек некий блестящий в лучах заходящего солнца предмет. Любопытство взяло верх и я, брезгливо огибая черные головешки, направился к центру пепелища. Ничего особенного я там не нашел. Всего-навсего кусочек битого стекла. С досады я пнул его ногой, он перевернулся, подняв пласт перемешанной с землей золы. И вот тут-то мне сделалось не по себе.

Из открывшейся пустоты на меня смотрели пустые глазницы обгоревшего человеческого черепа.

Я даже не закричал. Просто замер на месте и не мог пошевелиться. Получается, не так и много соврал старик. Ведьму то действительно не похоронили…

Не знаю, сколько долго рассматривал бы я страшную находку, если бы внезапно не почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я резко обернулся и, в довершение происходящего кошмара, увидел в кустах неподалеку громадную черную кошку. Наши с ней взгляды встретились. В зеленых глазах животного было столько ненависти и злобы, что я ощутил ни с чем не сравнимый ужас. Казалось, кошка вот-вот бросится на меня. А, может, и не казалось, потому что тело ее выгнулось дугой, словно перед прыжком.

Не контролируя себя, я дико закричал, и кошка закричала тоже. Такого жуткого крика я никогда раньше не слышал. Он словно бы подстегнул меня. Не разбирая дороги, я со всех ног бросился прочь от страшного места.

Глава шестая

Ночь выдалась темной и ветреной. Громадная, вступившая в последнюю фазу луна лишь иногда просматривалась сквозь плотные низко нависшие над землей тучи. Иногда на востоке вспыхивали тоненькие нити молний, и ветер доносил раскатистый, пока еще тихий, иногда еле слышимый рокот.

Древний фонарь «летучая мышь», ума не приложу, откуда он у меня взялся, оказался слишком слабым средством от окружающего мрака. Его тусклого света едва хватало на то, чтобы рассмотреть кое-что под ногами, но уже в полуметре все утопало в непроницаемой темноте.

Я не мог вспомнить, каким образом снова оказался на пепелище, но четко осознавал, что мне, во что бы то ни стало необходимо отыскать череп старухи.

Зачем?

Ответа на этот вопрос у меня не было, да я особо и не задумывался над ним. Необъяснимая сила помимо моей воли и, возможно, желания вынуждала меня заниматься неприятным делом. И отчего-то не возникало даже мысли о том, чтобы воспротивиться этой силе. Наоборот, я был уверен, что выполняю жизненно необходимую задачу, от решения которой, вполне возможно, зависит вся моя дальнейшая жизнь. Прямо наваждение какое-то. И лишь в отдаленных уголочках сознания мелькала иногда мысль о том, что затея — глупая, опасная и безумная. Что нужно уносить ноги, бежать, спасаться, пока еще не произошло нечто ужасное. Только голос разума был слишком слабым. Я улавливал тревожные сигналы, но почти не прислушивался к ним.

Ориентироваться в развалинах было не просто. Я то и дело натыкался на обгоревшие бревна, спотыкался о неровности почвы, проваливался в неглубокие пустоты, скрывающиеся под слежавшимся пластом золы. Иногда лишь чудом удавалось сохранять равновесие и не зарыться носом в отдающую гарью землю.

Холодные порывы ветра становились резче и злее. Все явственнее доносился шум приближающейся грозы. Молнии озаряли небо уже прямо над головой. Застучали первые, пока еще редкие, капли дождя.

Очередная вспышка ярко озарила окрестности, и я увидел, что стою почти на том месте, где днем обнаружил страшную находку. Я положил фонарь на землю и, чтобы лучше видеть, опустился на четвереньки. Да, все правильно. Вот стекло, которое привлекло мое внимание, а вот и вывернутый мною ком земли.

Только никакого черепа не было.

Неужели он мне всего лишь пригрезился?

Невзирая на грязь, я опустился на колени и стал руками разгребать уже ставшую влажной землю.

Где-то недалеко часы пробили двенадцать. Интересно, где? Ближайшее жилище — замок Влада, только в нем я никаких часов с боем не видел. Да если бы они и были, вряд ли звук долетел бы сюда. К тому же, в такую непогоду.

Однако, раздумывать некогда. Нельзя отвлекаться на всякие мелочи. Сейчас самое главное для меня — отыскать череп старухи. И сделать это нужно как можно скорее, иначе будет поздно…

Почему, поздно?

Зачем его вообще нужно искать?

И, какого черта меня занесло в это гиблое место?

Ответов на вопросы, как и прежде, не было. Слабым отголоском они периодически возникали в моем мозгу, но их голос был слишком слабым, чтобы суметь отвлечь меня от главного.

— Ты не это ищешь?

Хриплый старческий голос раздался слишком неожиданно и потому показался мне страшнее тысячи молний.

«Поздно! Не успел! Все кончено!» — пронеслось в голове.

Я медленно обернулся. Старуха, ее я узнал сразу, стояла на том месте, где днем я увидел испугавшую меня черную кошку. Несмотря на ночь и уже вовсю разбушевавшуюся грозу, видел я ее очень отчетливо. Как и рассказывал Поликарп Степаныч, старуха булла одета в длинное черное платье. Правда, платка на голове не было, и седые клочья неопрятных волос обрамляли худое, высохшее, словно у мумии лицо.

— Ты это ищешь?

Ведьма обхватила обеими руками свою голову. Говорила она негромко но, тем не менее, гроза не смогла заглушить ее слов.

— Глупец! Ты получишь то, что искал. Только очень об этом пожалеешь!

Неожиданно резким движением она сорвала с плеч свою голову и швырнула ею в мою сторону.

Несколько раз подпрыгнув, словно мячик, голова подкатилась к моим ногам. Некоторое время мертвые, начавшие стекленеть глаза, испепеляли меня застывшей в них ненавистью. Затем в течение нескольких секунд кожа на голове ведьмы сморщилась и словно бы испарилась. Резкий порыв ветра сорвал седой скальп и унес его.

Передо мной лежал черный обгоревший череп, точно такой, каким я увидел его днем и, вполне возможно, на том самом месте.

Я посмотрел туда, где стояла старуха, но увидел лишь едва различимый силуэт обезглавленного туловища, который почти мгновенно растворился в окружающем мраке.

Странно, меня совсем не удивляла нелепость происходящего. Я воспринимал события, как должное. Лишь только с тех пор, как появилась старуха, меня ни на миг не оставлял жуткий парализующий страх.

Дождь уже хлестал вовсю. Я по-прежнему стоял на коленях, и вокруг меня образовалась целая лужа.

Череп старухи валялся рядом и злобно скалился в мою сторону.

Он знал, что я его боюсь.

Настолько боюсь, что не могу пошевелиться.

И так продолжалось целую вечность. До тех пор, пока я, наконец, не нашел в себе силы, на то, чтобы подняться на ноги. А череп по-прежнему продолжал меня гипнотизировать. Я не мог оторвать взгляда от его пустых глазниц.

И тогда я психанул.

Резко нагнулся, схватил череп, чтобы забросить его подальше от себя. Только из этого ничего не получилось. Череп словно приклеился к моим рукам.

Пу-гу, пу-гу… — заливался из темноты хохотом невидимый филин. Возможно, тот самый, в которого, по словам Поликарпа Степаныча, умела превращаться мертвая ведьма.

Где-то, совсем рядом, дико закричала кошка. Наверняка — черная. Гром с нарастающей силой грохотал непрерывно, молнии сверкали прямо над головой, струи дождя с неистовой силой хлестали тело, мощный, порывистый ветер прилагал все усилия, чтобы свалить меня с ног.

И мои нервы не выдержали. Я заорал, словно недорезанный поросенок и, не выпуская из рук страшной ноши, бросился убегать в сторону замка.

Глава седьмая

Пробуждение было долгим и мучительным. Я никак не мог прийти в себя от увиденного. Сон почему-то казался более реальным, чем окружающая действительность. Я не переставал дрожать от пережитого ужаса. Кроме того, сильно болела голова, в горле было сухо и терпко.

Понемногу я все же отошел. Недопитая бутылка коньяка на тумбочке возле кровати убедительно объяснила причину неприятных ощущений.

Постанывая, я поднялся с кровати и направился в ванную. Струи холодной воды прояснили мозги, и я уже мог с улыбкой вспоминать ночные приключения.

Этак можно и до белой горячки допиться…

Хотя…

Не такой уж я отпетый алкаш, а клин, как говорится, клином вышибают…

Немного поколебавшись, я плеснул на донышко стакана янтарного напитка и, стараясь не вдыхать запаха алкоголя, залпом его выпил.

Похмелье — пренеприятнейшая штука, но постепенно волна блаженного тепла прокатилась по телу, и я ощутил себя почти здоровым человеком.

Вокруг было тихо и спокойно. Лишь только громко тикали настенные часы, да где-то в подвале дребезжал неутомимый движок генератора.

Громадная яркая луна смотрела в окно, дорожка ее бледного света пересекала комнату и терялась в складках темного бархата у входной двери. Конечно же, грозой и не пахло. Слабый ветерок слегка теребил прозрачную занавеску у приоткрытой двери на террасу.

Надо же такому привидеться?

Я включил светильник. Налил себе еще немного коньяка и закурил сигарету. Часы показывали четверть первого, но сна не было ни в одном глазу.

После второй порции алкоголя мне захотелось подышать свежим воздухом. Выплеснув остатки коньяка, я со стаканом в руке вышел на террасу. Там пододвинул кресло к парапету и по глотку, отпивая коньяк, стал любоваться окрестностями, которые при лунном свете выглядели совершенно по иному, нежели днем. Передо мной расстилалась тихая гладь пруда, далеко, у самого горизонта, вырисовывалась зубчатая стена соснового леса.

Блаженные тишина и покой…

Тревожные ощущения миновали бесследно, но, прежде, чем вернуться в комнату и пытаться снова уснуть, мне захотелось с высоты замка взглянуть на места, заставившие столь сильно поволноваться. Для этого нужно было всего-навсего сделать несколько шагов и завернуть за угол террасы, которая опоясывала по окружности все здание.

Я увидел часть двора с подсобными помещениями, каменный забор с затворенными воротами и калиткой, небольшой домик охранников. Дальше простилалась пустошь бывших графских владений. Освещенная яркой луной, она была видна, как на ладони. Я сразу отыскал взглядом заросли орешника и, используя их, как ориентир, попытался отыскать сгоревший дом экономки. Это оказалось совсем не трудно. Пепелище выделялось на общем фоне большим темным пятном, общими очертаниями напоминавшем кляксу в школьной тетради.

Странное дело, стоило мне увидеть пепелище, как уже начавшие притупляться воспоминания о привидевшемся кошмаре набросились на меня с новой силой. Пепелище гипнотизировало меня, и я не мог оторвать от него взгляд. Снова я испытал некий первобытный ужас. Его нельзя было осознать, он был совершенно беспричинным. Нечто подобное, наверное, испытывали наши предки, столкнувшись с неведомым, не поддающимся объяснению. Заполонивший меня страх был подобен тому, который испытывает ребенок, когда остается один в комнате.

Но ведь я — не ребенок.

Я — взрослый человек и должен понимать, что бояться нечего. Все рассказы о привидениях, оживших мертвецах и прочей чертовщине — чушь собачья…

На самом деле их просто не может существовать.

Их придумали свихнувшиеся писаки и не менее свихнувшиеся голливудские режиссеры, желающие потрепать нервы наивному обывателю.

Пока я таким образом себя успокаивал, на пепелище, между тем, начали происходить кое-какие изменения. Сначала я даже не обратил на них внимания, но потом все же заметил легкую струйку то ли дыма, то ли пара, которая медленно поднималась над остатками дома экономки. Постепенно клубы становились гуще и темнее. Они не растворялись в воздухе, как это должно было происходить с настоящими дымом или паром, а, достигнув определенной высоты, словно концентрировались, насыщались, приобретая вполне определенные очертания. В них я к глубочайшему ужасу, вскоре начал распознавать очертания старухи. Громадная, до самого неба, она возвышалась над пепелищем своего дома в том же темном платье, в каком я видел ее во сне, и гневно размахивала руками в мою сторону. Она, наверное, и кричала бы, только на ее плечах не было головы.

Не в силах больше выдерживать подобное, я выбросил стакан, он со звоном разбился о внешнюю ограду замка, и проворно убежал в свою комнату. Там я с ужасом обнаружил, что одно из окон выходит на пустырь. Пересилив внутренний протест, я все же решился выглянуть в него. Я увидел уголок двора и охранника Васю, который, наверное, привлеченный звуком разбитого стекла, внимательно осматривал каменную стену забора.

Я посмотрел выше и сразу же увидел ведьму. Она носилась в воздухе, траектория ее движений напоминала некую замысловатую спираль, и с каждым новым витком старуха все больше приближалась ко мне.

И тогда я понял, что ей от меня нужно.

Ведь я украл у нее голову, и она хочет получить ее обратно.

Только ж это был всего лишь сон…

Как ей это объяснить, каким образом убедить в том, что на самом деле я понятия не имею, где находится ее голова и что она мне совсем не нужна?

А старуха была уже рядом. Мгновенье, и что-то тихо шмякнулось о стекло. Я отпрянул назад и, не придумав ничего лучшего, словно маленький ребенок спрятался от надвигающегося кошмара на кровати под одеялом.

Стекло выдержало, но ведь дверь на террасу оставалась открытой, и предпринимать что-то уже было поздно. Тяжелые шаркающие шаги старой ведьмы неумолимо приближались к ней.

Мне не хватало воздуха, но я еще плотнее завернулся в одеяло. И неожиданно ощутил под собой твердый предмет, больно вдавившийся в ребра.

Что это?

Нет, не может быть!

Я откинул одеяло и при свете луны увидел, что держу в руках тот самый, почерневший от копоти, злополучный череп.

Силуэт старухи уже четко вырисовывался за тонкой тюлевой занавеской двери на террасу. Ее обезглавленное тело целенаправленно двигалось в мою сторону. Я оказался зажатым в стенной нише, где стояла кровать.

Не знаю, что реально могла сделать мне мертвая старуха, но проверять ее способности почему-то не хотелось. Достаточно было того, что она двигалась и видела меня при отсутствии столь немаловажной части тела.

Я стоял, вжавшись в стену, придерживал одной рукой одеяло (очень ненадежная защита), а в другой сжимал черный от копоти череп и был твердо уверен, что пробил мой последний час.

Когда безголовое чудовище почти вплотную приблизилось к моему убежищу, находясь на грани отчаяния, я швырнул в него черепом. Бросок получился на удивление сильным. Страшный снаряд угодил старухе в живот и… насквозь пронзил ее бесплотный контур. Когда это случилось, ярчайшая вспышка озарила комнату. Она мгновенно ослепила меня. Лишь только радужные блики на абсолютно черном фоне мелькали перед глазами…

Потом раздался дикий кошачий крик. Такой же, как и тот, что испугал меня днем на пустыре.

Он оказался последним звуком, который я услышал. Острые когти вонзились мне в горло и, мгновенье спустя, я провалился в преисподнюю. Там было очень темно и туда не доносилось ни единого звука…

Глава восьмая

Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Я с трудом разлепил глаза и никак не мог сообразить, где нахожусь.

Я лежал на нерастеленной кровати и почему-то одетый. Яркое солнце пробивалось сквозь закрытое тюлевой занавеской окно.

Стук повторился.

Я с трудом встал на ноги и, содрогнувшись от жуткой головной боли, поплелся к двери. За ней стоял бодрый, улыбающийся и, похоже, абсолютно довольный жизнью Влад.

— Ну, ты и мастер поспать! — увидев мою заспанную несчастную физиономию, заорал он. — Ты хоть знаешь, который час?

Я тяжело, пытаясь не делать резких движений, повернул голову и взглянул на большие настенные часы. Стрелки сообщали, что еще нет и восьми.

— Рано еще…

— Ты сюда спать приехал? Давай, бегом в душ, через полчаса завтрак, а к обеду выезжаем на природу. Организуем, как договаривались небольшой пикничек с шашлыками. Кстати, у меня для тебя маленький сюрпризик. Не буду рассказывать, сам увидишь…

При ярком дневном свете ночные кошмары казались пустыми и ничего не значащими. Но они были слишком свежи, чтобы сразу выветриться.

— Влад, — спросил я, — ты давно живешь в этом доме?

Он слегка опешил от такого вопроса.

— Года три, а что?

— С тобой здесь за это время ничего необычного не случалось?

— Что может случиться в этом забытом Богом уголке? А почему ты спрашиваешь?

— Да так…

Я не собирался пересказывать ему свои ночные кошмары. Услышав их, любой здравомыслящий человек сразу сочтет меня сумасшедшим.

— Познакомился вчера на рыбалке с одним стариком, он мне таких ужасов, про место, где твой дом стоит понарассказывал…

— Интересно…

Влад зашел в комнату и уселся в кресло. Мои слова, похоже, его заинтересовали.

— И кто же этот старичок?

— Его зовут Поликарпом Степановичем. Древний такой, лет под девяносто, с большой седой бородой.

— Хм… Что-то я такого в нашей деревне не припомню. — Он задумался. — Точно, нет в деревне никакого Поликарпа Степановича. Я недавно пенсионерам уголь выбивал, так у меня поименный список всех жителей села есть. И я точно знаю, что никакой Поликарп Степанович здесь не живет.

— Может он из соседней деревни?

— Чудак-человек! До ближайшей деревни отсюда километров двадцать, не меньше. Какой девяностолетний старик в такую даль на рыбалку пойдет?

— Не приснился же он мне!

— Может, пошутил кто-то?

— А вообще, что ты слышал об этих местах?

— Кое-что до меня, конечно, доходило. Но, по-моему, все — чистейший бред. А почему ты так заинтересовался?

— Ты же знаешь, я — журналист и все таинственные истории меня очень привлекают.

— Нет здесь ничего таинственного! — Мне показалось, что Влад начал раздражаться. — Навыдумывали всякой ерунды, чтобы детей пугать, вот и вся история. Ну да ладно, будет время, поговорим об этом, а пока собирайся к завтраку. Мария Ивановна пообещала что-то вкусненькое приготовить.

С этими словами он покинул комнату. Я был уверен, что Влад не сказал мне правды. Наверняка он что-то знал, но не захотел мне рассказывать. Возможно, по той причине, что и я не захотел делиться с ним воспоминанием о ночных похождениях?

Глава девятая

Я быстро умылся, переоделся в спортивный костюм и незаметно выскользнул из дома. Мне хотелось побывать на том месте, где я вчера рыбачил с Поликарпом Степанычем.

Авось, старик и сегодня там?

Идти было непросто. Каждый шаг давался с трудом. Я чувствовал себя, словно выжатый лимон, вдобавок к тому же еще пропущенный через мясорубку. И хотя видимых повреждений на теле не наблюдалось, кости болели, после жестоких побоев.

Но физические страдания были ничем по сравнению со страданиями моральными.

Я не знал, что и думать.

В моей многострадальной головушке что-то перемкнулось, и я никак не мог нащупать грань, разделяющую реальное от нереального, отделить пережитое на самом деле от фантазий перевозбужденного мозга. Подобные симптомы пугали, ибо, если так будет продолжаться и дальше, остаток дней мне придется коротать в тесной компании с наполеонами, кутузовыми и им подобными…

Узенькой крученой дорожкой я спустился к пруду и перешел на легкий бег. Достигнув песчаной отмели, разделся и с разбега окунулся в холодную воду.

Остывшая за ночь влага приятно взбодрила тело и даже слегка подлечила душу. Во всяком случае, пока я плавал и нырял, никакие посторонние мысли меня не тревожили. И когда я выбрался на берег, жизнь уже не казалась такой безнадежно пропащей.

Наверное, все беды наши истекают из того, что мы любим сгущать краски и принимать все слишком близко к сердцу. От этого чаще всего и случаются нервные расстройства. Не зря же древние говорили, что все болезни тела происходят от болезней духа… Как видно, нужно быть попроще. Принимать жизнь такой, какая она есть на самом деле и не пытаться искать потаенного смысла там, где его просто не может быть.

Подумаешь, увидел кошмар. Одно только название чего стоит — кошмар! Не я первый, не я последний, кого он посещает. Да ведь это всего лишь одно из многообразий жизни, дарованных нам для того, чтобы существование наше не казалось обыденным и примитивным…

Старика на месте, конечно же, не оказалось. Да я особо и не расстраивался. Просто сработал извечный закон подлости: когда кто-то очень нужен, отыскать его невозможно.

Настроенный воспринимать все с философским спокойствием, я отнесся к неудаче со смирением истинного христианина. Правда, мне бросилась в глаза странная деталь: на месте, где мы удили рыбу, были видны следы только моих кроссовок и валялись окурки только моих сигарет, но тогда я этому факту не придал особого значения.

Глава десятая

Легкой трусцой я оббежал вокруг пруда, пересек ручей по уже знакомому полуразвалившемуся мостику и обратно к замку возвращался сельской улицей. Дорогой мне повстречалась старуха, выгоняющая со двора корову. Я поздоровался. В селе так принято: здороваться с каждым, независимо от того, знакомый человек или нет. Хороший обычай, но совершенно неприемлемый для города. Старуха с интересом осмотрела меня с ног до головы, видно, не часто доводилось свежего человека видеть, и также пожелала мне здравствовать. На этом, естественно, общение не закончилось.

— Вы к нам погостить приехали, али как?

Чрезмерное любопытство сельских жителей уже давно стало «притчей во языцех». И оно вполне объяснимо. Живя в замкнутом мирке, лишенные каких-либо свежих впечатлений, они хватаются за любую соломинку, дабы потом было о чем посплетничать с соседями.

Можно было, конечно, просто отмахнуться от назойливой старушки, только я, сам не знаю, почему, остановился и поддержал разговор.

— Да, в отпуск к другу приехал.

— Это тот, у которого дом большой над прудом?

— Он самый.

— Хороший человек. У меня на зиму совсем угля не осталось. Пенсию уже который месяц не платят, купить не за что. Так он, дай Бог ему здоровья, мне целую машину привез. Еще и на ту зиму осталось… А вы к нам надолго?

— Не знаю, как получится…

— Нравится вам у нас?

— Очень. — Я ни капельки не соврал. — Места красивые, люди хорошие…

— Да, — согласилась старуха. — Только мало нас осталось. Молодежь в город убежала, одни старики век доживают…

— Кстати, — словно только что вспомнив, перебил старуху, — не подскажете, где Поликарп Степанович живет?

— Поликарп Степанович? А кто это?

— Мы с ним вчера на рыбалке познакомились. Он такие забавные истории про эти места рассказывал.

Старуха задумалась.

— Нет у нас никакого Поликарпа Степановича. Был один, Глядешкин, так он уже годков с двадцать, как помер…

— Может, запамятовал, борода у него большая, вся белая?..

— Да и бороду у нас давно уже никто не носит. Может, из приезжих кто-то? Да ведь и не приезжал никто…

— Ну и ладно…

Я оставил старуху размышлять в одиночестве и поспешил к замку.

Неужели и старик мне приснился? Все-таки вредно пить коньяк на солнцепеке…

Когда я вбегал в калитку, охранник Костя как-то странно на меня посмотрел.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Нет, вроде бы ничего. А что это ты ночью стаканами швырялся?

— Привиделась какая-то тварь на заборе.

— А, это бывает…

Охранник успокоился. Я же, наоборот, ощутил от его слов некое подобие стресса. Выходит, зря я себя пытался обмануть.

Похоже, далеко не все, увиденное ночью, было сном.

А если так, кто мне объяснит, что со мной происходит?

Неужели действительно допился до той стадии, когда начинают черти мерещиться?

Глава одиннадцатая

У Влада была чудная маленькая столовая: уютная комнатушка, стены и потолок которой были обделаны неокрашенным деревом. Там находился длинный стол и два мягких дивана по обе стороны от него. Комнатка имела одно большое окно с видом на зеленую лужайку, обрамленную низенькими декоративными кустиками. При желании окно можно было закрыть шторой и тогда при свете неяркого бра, закрепленного под потолком, столовая становилась похожей на кабинет шикарного ресторана. С кухней ее соединяло квадратное окошко, через которое можно было подать поднос с едой.

Только войдя в столовую, я понял, о каком сюрпризе говорил Влад. За столиком вместе с ним сидели две молодые очаровательные девушки.

За несколько дней, проведенных в деревне, я успел полностью одичать и поначалу даже оробел.

— Ты где так долго? Мы уже заждались…

— Пробежался немного, — едва выдавил из себя, стараясь не смотреть на новоявленных гостей.

Возможно, если бы я встретил их в городе, прошел бы мимо, даже не взглянув, но здесь, в этой глуши, где в радиусе двадцати километров не встретишь женщину моложе шестидесяти, девушки меня просто шокировали.

А ведь я еще и недели здесь не пробыл…

— Знакомься: Марина, Вика, — представил девушек Влад. — Вика — моя секретарша, а Марина — ее подружка. Обе любезно согласились провести с нами выходные, дабы, как говорится, скрасить наш холостяцкий досуг.

Вика была почти на голову выше подружки, ее смоляного цвета волосы были коротко подстрижены, я слышал, что такая прическа называется «каре». В общем, была похожа на комиссаршу времен гражданской войны, только без кожанки и револьвера. И, тем не менее, смотрелась она весьма неплохо. Импозантно. Марина, наоборот, обладала длинными русыми волосами, лицо ее казалось более нежным и утонченным.

Я не питал иллюзий относительно рода занятий девиц. Наверное, Влад, задетый нашим разговором, решил на деле доказать, что он не монах. Ну и ладненько. Я ведь тоже не считал себя обремененным предрассудками пуританского воспитания…

— Дима, представился гостьям и уселся за стол.

— Что-то ты мрачноватый сегодня, — заметил Влад.

— Плохо спал.

— Интересно-интересно… — кокетливо сыронизировала Вика. — С чего бы это вдруг?

— Нутром чуял, что пожалуют прелестные дамы, и все боялся, как бы не прозевать столь торжественное событие, — ответил ей той же монетой.

— Боялся проспать, а сам даже на завтрак не явился. — Это уже Марина. Ее голос был мягким. С хрипотцой. Скорей всего от никотина.

— Ладно вам, — перебил Влад, — потом наговоритесь. По коньячку? — обратился ко мне.

Наученный горьким опытом, я не хотел повторять вчерашний эксперимент.

— Знаешь, — сказал я, — я вчера немножко перебрал… Может, чего-нибудь полегче?

— «Сухарь», пиво? — не настаивал Влад.

— Думаю, пиво, именно то, что мне сейчас нужно.

Влад достал из бара-холодильника две запотевшие бутылки светлого «Славутича» и протянул мне.

— А мы с девочками по коньячку ударим. Говорят, полезный напиток, сосуды мозга расширяет, конечно, если таковой имеется в наличии… — и он весело подмигнул подружкам.

Холодное пиво произвело благоприятное действие. Я залпом, словно жаждущий в пустыне, осушил бокал и сразу наполнил его снова. Теперь можно было растянуть удовольствие.

— Выпьем за знакомство, сто ли?

— И за приятное времяпровождение! — томным, не оставляющим никаких сомнений по поводу скрытого в словах смысла, добавила Вика.

Мы чокнулись. Они — крохотными рюмочками с коньяком, я — громадным бокалом с пивом.

Кофе пили на террасе. Влад вскипятил большую кофеварку и, конечно же, вытащил наверх новую бутылку коньяка.

Девчонки были в восторге от жилища моего друга. Они наслаждались открывающимся видом на пруд, сосновый бор и не уставали громко восхищаться окружающим великолепием. Хотя, как немного позже, когда первый запал угас, заметила Вика, красота эта приемлема до поры до времени и наслаждаться ею слишком долго — вредно для здоровья.

— Деревня — это не для меня, — аргументировала якобы секретарша Влада свои доводы. — Я бы здесь просто не смогла самореализоваться. Крестьянская жизнь мне совершенно не подходит. Мне необходим город, где много людей, а также много мест, где можно хорошо провести время и при этом еще и подзаработать…

Она фальшиво засмеялась, а Влад покровительственно похлопал ее по плечу.

— Дурочка, — молвил он, — если есть деньги, ты можешь устроить себе хорошее местечко даже в пустыне и заказать себе в компанию, кого душа пожелает…

Намек был слишком прозрачен, но Вика то ли не поняла, то ли сделала вид, что не понимает. В любом случае обижаться ей было не с руки, да и высказывать претензии было бы слишком большой наглостью. Даже в том случае. Если бы она была в этом доме гостьею, а не выполняла работу за вполне определенную плату.

Марина в основном молчала и, благодаря этому, казалась мне более привлекательной. Как я не пытался, но так и не смог отыскать в ее облике и повадках той вульгарности, которая, в моем понимании, должна была быть отличительной чертой представительниц наидревнейшей профессии. У ее подружки эта вульгарность так и выпирала наружу.

После кофепития Влад дал девчонкам час на сборы, и мы остались с ним на террасе вдвоем.

— Симпатичные телки! — одобрил я.

— Дерьма-с не держим… — Хмель уже слегка ударил в голову моему другу и его язык начинал заплетаться. — В общем, так, сейчас едем на природу…

Я улыбнулся.

— Что-то не так? — не понял Влад.

— Жить в таком месте и говорить о выезде на природу, по крайней мере, смешно…

— Вообще-то, так, — согласился Влад. — Для тебя, для девчонок… Только я ведь здесь — дома. Я все это вижу каждый день, и мне эти пейзажи надоели до чертиков. А мне тоже хочется новых ощущений. Или я не прав?

Спорить со столь веским доводом не имело смысла.

— Есть тут неподалеку прелестное местечко. Я думаю, оно всем вам должно понравиться… Так вот, что я хотел сказать, чтобы потом — без накладок… Вика — моя, а ты развлекаешь марину. Лады?

Я не возражал. Тем более, что Вика уже начинала раздражать меня своими манерами и болтовней.

— А как они на это посмотрят? — спросил на всякий случай.

— Старик, их мнение меня меньше всего волнует. Их дело — бабки отрабатывать, а наше —= иметь с этого удовольствие…

Да, Влад умел быть жестким. И чему здесь удивляться? Бизнес хлюпиков не терпит.

Мы выпили по рюмочке конька, и Влад также отправился готовиться к поездке.

— Нужно присмотреть, чтобы эти оболтусы (так он величал охранников) ничего не напутали и загрузили все, что нужно…

Я остался один, обогнул угол террасы и посмотрел на пустырь.

Настроение было отличное. Я таки сумел убедить себя, что ночные кошмары мне только пригрезились, и сейчас еще раз в этом убедился. Бывшая графская усадьба казалась вполне мирной и даже привлекательной на вид. Зеленые листья деревьев, выгоревшая на солнце трава… Лишь только темное пятно пепелища вносило некий диссонанс в идиллическую картинку. Но и там все было тихо и спокойно.

— Ну, Поликарп Степаныч, или, как там тебя, шутник-инкогнито… — пробормотал я. — Это же надо. Такого страху нагнать…

Я демонстративно повернулся к пустырю спиной, и взгляд наткнулся на окно моей комнаты.

Меня сразу же обдало холодным потом и, как часто пишется в приключенческих романах, волосы на моей голове встали дыбом. Похоже, я поспешил успокоиться. На стекле четко отпечатались следы кошачьих лап…

Когда первое потрясение прошло, я подошел ближе и потрогал один из отпечатков. На пальце остался черный след. Вне всякого сомнения, это была зола…

Глава двенадцатая

Место, которое Влад выбрал для «приятного времяпровождения», как на мой невзыскательный вкус, было идеальным.

Мы отъехали километра на два от деревни, к счастью, в противоположную от усадьбы сторону. Узкой разбитой грунтовкой (моя «таврия» здесь ни за что бы не проехала) миновали густые заросли то ли деревьев, то ли кустов и спустились в глубокий овраг, устеленный мягкой шелковистой травой.

По дну оврага протекал узенький ручей с каменистым дном. За изгибом оврага он натыкался на природную дамбу из гранита и разливался небольшим мелким прудом с идеально чистой водой. Несколько ив над ним переплетали длинные тоненькие ветви, образуя уютный шатер, хорошо защищающий от палящих лучей солнца.

Избранное Владом для пикника места было совершенно незаметно для постороннего глаза. Даже находясь в нескольких шагах от края оврага, невозможно было увидеть чудного оазиса, искусно спрятанного природой среди каменных исполинов выходящего на поверхность гранита.

— Прелестно! — одобрила выбор моего друга Вика. — вот только, нету ли тут змей?

— Вообще-то, змеи любят камни, но я до сих пор здесь ни одной не встречал Да и местные жители не припоминают.

— Странно, — не унималась «секретарша». — Может здесь сильная радиация, ведь — гранит, все-таки?..

— Может, — не стал спорить Влад. — Только вся деревня стоит на этом граните, и ничего, живут люди. Почти все — долгожители. Так что, если радиация и есть, она — только на пользу. Надеюсь, на нашей потенции сегодня она не скажется…

Вика захихикала, и мы стали выгружать вещи.

Влад оказался предусмотрительным: два ящика пива, ящик шампанского, его любимый коньяк «Десна» (не тот, что в магазинах — настоящий), разные деликатесы в целлофановых упаковках и, конечно же, гвоздь программы — заранее замаринованное в большой эмалированной кастрюле мясо молодого барашка.

На этом сюрпризы не закончились. Из необъятного багажника «джипа» Влад извлек походный мангал и отдельно ножки к нему. Но больше всего меня удивила связка загодя нарубленных поленьев.

— Это еще зачем?

— Хороший шашлык хорошего дерева требует, — серьезно ответил Влад. — Здесь же повсюду одна труха валяется. Для костра годится, но для шашлыка, увы…

Когда багажник полностью опорожнился, под ивовым навесом, кроме всего прочего, оказался также раскладной столик и четыре парусиновых кресла.

— По-моему, ты переборщил с удобствами. Не проще ли на травке, поближе к земле?

— Как кому удобнее. Хочешь на траве — пожалуйста. Никто тебя ни к чему не принуждает.

Иногда этих «новых» понять совершенно невозможно. Даже выезжая отдыхать на дикую природу, они пытаются захватить с собой максимум цивилизации. Смысл отыскать трудно. Не проще ли дома у камина посидеть?

Насколько я помню, раньше Влад таким не был. В студенческие годы мы часто выезжали за город, пекли картошку, готовили шашлыки, ночевали на голой земле, завернувшись в байковые одеяла. И никаких нареканий, никаких претензий.

Правда, было существенное различие. В те времена Влад еще не был крутым бизнесменом. Он, как и все из нашей компании, был простым смертным…

Впрочем, наверное, я слишком строг к своему другу. Если есть возможность отдыхать с большим комфортом, почему бы ею не воспользоваться?

Внешне наш вояж на природу мало чем отличался от множества других, проведенных в молодости. Разве что еда и напитки были более изысканными и местность более глухая. Мы словно помолодели на десять лет и развлекались, как могли. Много пили, много ели, прыгали под звуки автомобильного магнитофона, перекидывались в картишки на раздевание, щупали девочек, плескались в гранитном бассейне.

Под вечер, когда силы были на исходе, а солнце спряталось и начало темнеть, развели большой костер и девочки устроили нам настоящее представление со стриптизом…

Потом я, наверное, вздремнул. А, когда проснулся, была уже темная ночь.

Влад уединился с Викой в машине, оттуда раздавалось мерное поскрипывание, в которое иногда вплетались неразборчивые голоса.

Костер догорал, но яркая луна висела почти над головой, и было светло, как днем.

Я подошел к ручью, вытащил из него бутылку прохладного пива и с удовольствием глотнул освежающий напиток.

Марина в длинном белом платье, и когда она успела его одеть, до этого девушка, как и мы все, была в спортивном костюме, сидела у пруда и задумчиво смотрела на отражающиеся в нем звезды.

— Скучаешь? — спросил я и протянул девушке пиво. Но она отказалась.

— Здесь так чудесно…

Я хотел ее обнять, однако, она отстранилась.

— Не сейчас… Давай немножко позже…

Я не настаивал. Некоторое время мы сидели рядом и молчали.

Ночь действительно была сказочной. Тихое журчание ручья нарушалось лишь трещоткой ночных насекомых, иногда подавала голос птица, но все эти звуки были настолько естественными, что совершенно не нарушали гармонии ночной тишины.

— Ты не хочешь пройтись?

Голос Марины был тихим, таинственным и многообещающим.

Я протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но она ловко увернулась и легко встала на ноги без моей помощи.

Ей так шло это белое платье…

В нем девушка была словно царица и совсем не была похожа на обыкновенную проститутку.

Мне захотелось обнять ее, прижаться к ее телу. Просто так, без всякого намека на пошлость. Но девушка не замечала моих желаний. Она медленно, совсем неслышно ступала по мягкому травяному покрову, мне даже казалось — плыла по воздуху, а я, словно последний идиот, вместо того, чтобы повалить ее на душистый ковер, покорно и безропотно плелся сзади.

Мы вышли из оврага, придерживаясь лунной дорожки, преодолели изрытую оврагами и колдобинами пустошь и приблизились к густым зарослям сирени. Несмотря на разгар лета, увядшие гроздья цветов источали столь сильный аромат, что у меня перехватило дыхание, и закружилась голова.

Здесь Марина также не остановилась. Извилистой, едва заметной тропинкой она уверенно вела меня вглубь чащи.

Свет луны уже не мог пробиться сквозь тесное сплетение веток, и мы двигались в полной темноте. Но для девушки отсутствие видимости не было помехой и я полностью положился на ее инстинкт.

Светлое платье Марины даже в темноте было хорошо видным, оно словно излучало из себя свет, и я, словно околдованный, молча шел вслед за манящим маяком.

Наконец дебри закончились, и мы оказались на обширной холмистой поляне. Удушающий аромат сирени вперемешку с запахами трав словно сконцентрировался на этом пятачке. Было трудно дышать, и я чувствовал, что от обилия запахов вот-вот потеряю сознание.

— Красиво, не правда ли? — словно из очень далекого расстояния достиг к моему сознанию голос Марины.

— Да, очень… — покорно согласился я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Мне тоже здесь очень нравится. Я всегда мечтала, чтобы меня похоронили в таком тихом уголке…

— Что ты такое несешь?

Мое возмущение было вполне искренним, но марина меня как бы не слышала.

— Только, одно дело — мечтать… Очень часто мечты остаются всего лишь мечтами…

В ее голосе звучала некая обреченность. Тем более непонятная по сравнению с чарующей природой вокруг, тихой лунной ночью и, вроде бы, отсутствием каких-либо неприятностей. В любом случае, к девушке они никоим образом не имели отношения. Правда, у Марины вполне могли иметься собственные проблемы, но, если даже и так, причем здесь я? И к чему столь странные перепады в настроении?

И вдруг она, словно бы очнулась. Обернулась ко мне.

Какая она красивая!

Я даже задрожал от явившегося моим глазам видения.

Девушка вся как будто светилась, была такая воздушная, невесомая. Казалось, луна просвечивает ее насквозь…

— Ты ведь хочешь меня, любимый?

Что за вопрос? Я хотел ее, как никогда никого другого. Я был пьян от аромата цветов и ее красоты.

— Так возьми меня! Возьми меня здесь! Что же ты медлишь? Подойди ближе… Обними меня… Поцелуй… Я вижу, ты этого желаешь…

Больше я не мог сдерживаться.

Приблизился к девушке вплотную, протянул к ней обе руки и… наткнулся на пустоту.

Нет, девушка была здесь. Она никуда не делась. Может, немножко отошла, а обманчивый свет луны сыграл со мной злобную шутку?

Я снова бросился к Марине, и мне показалось, что мои руки пронзили ее тело насквозь.

Нет, не показалось.

Так оно и было.

Я не мог понять, что произошло. Испуганными глазами смотрел на Марину, а она таяла, испарялась, и вскоре от нее осталась лишь легкая дымка.

— Марина! Ты где?

В ответ раздался злобный хохот за спиной.

Я обернулся.

Старая ведьма в черном одеянии вся содрогалась от одной ей понятного веселья.

— Как, понравилась я тебе? Может, ты еще не передумал меня поцеловать? Что же ты молчишь? Или я тебе разонравилась?

Старуха приближалась ко мне, а я медленно отступал назад. Остановился лишь когда наткнулся спиной на деревянный обрубок, вероятно, сломанное дерево.

Чем ближе подходила старуха, тем явственней ощущался смрад разложения, исходящий от нее, холодный, сырой запах могилы.

Но я почему-то уже не чувствовал того жуткого страха, который парализовал меня накануне. Наверное, я просто устал бояться. Достиг стадии полнейшего равнодушия. Мне было глубоко наплевать, живая старуха или мертвая? Я знал только одно: она мне угрожает, и был готов сражаться.

Моя рука нащупала деревяшку, на которую я опирался, и я почувствовал, что она поддается моим усилиям. Теперь оставалось только выждать удобный момент, чтобы обрушить ее на надоевшую старуху.

— Нет, теперь ты не будешь меня целовать, — между тем. Продолжала ведьма. — И не потому, что не хочешь. В моих силах заставить тебя это сделать. Теперь я сама не хочу с тобой целоваться. Ведь ты не умеешь обращаться с дамой. Должен бы знать, что негоже в нее бросаться всякими вещами, пусть это даже ее голова…

Да она просто какая-то озабоченная маньячка!

— Что тебе от меня нужно?

Странно, но мой голос почти не дрожал, и старуха тоже, видно, это почувствовала, потому что остановилась именно в тот момент, когда я уже готов был поднять свое оружие и нанести удар.

— Героя из себя корчишь? А кто увидит твое геройство? Кому оно нужно? Все равно тебе не избежать расплаты. И она уже близко…

— Расплата за что? — спросил я.

— Он еще спрашивает… Да разве мало того, что ты хотел украсть мою голову?

— Это детали. Что тебе от меня нужно?

— Ничего. Просто я выпью твою кровь, и это даст мне силы, чтобы дождаться Его…

Он ведь умер! — я понял, что речь идет о графе. — Вы и так должны быть вместе.

— Нет, ты — врешь! Он не мертвый! Он спит! И я не мертвая! Я жду его! И ни ты, ни твой друг не сможете помешать мне его освободить!

— Освободить от кого? — не понял я.

Она вдруг умолкла и попятилась назад.

— И тебе, старый, не спится? — обратилась она к кому-то за моей спиной.

— Да разве уснешь, когда вы такой шум учинили?

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, с кем она разговаривает. Я сразу узнал голос своего старого знакомого Поликарпа Степановича.

Глава тринадцатая

Происходящее было настолько несуразным, что впору было всерьез подумать о состоянии собственного дражайшего здоровья. Однако, человеку свойственно привыкать и приспосабливаться к любым ситуациям. Такое уж он создание — всеядное. И, если несуразиц слишком много и они часто повторяются, то очередная из их цепочки воспринимается уже совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Поэтому и к появлению Поликарпа Степаныча я отнесся спокойно, даже с некоторым облегчением. Хоть одно более-менее знакомое лицо. Если он даже и не поможет разобраться в сути происходящего, так хоть морально поддержит самим фактом присутствия.

— Странный вы, дедушка, — вместо полагающегося приветствия молвил я. — Когда я бегаю по всей деревне, ищу вас, вы, словно в воду канули, а тут совершенно случайно объявляетесь, неведомо где, глубокой ночью и в самый драматический момент…

— Насчет случайностей ты, наверное, не совсем прав, — со столь знакомой мне иронией проворчал старик. — Ибо все в этом мире взаимосвязано и подчиняется единой логической цепочке. Правда, логика эта нам не всегда понятна, ибо человек, по природе своей, скуден умишком или просто не привык пользоваться им так, как полагается.

— Опять туману напускаете? Может, скажете, наконец, кто вы такой, и что этот спектакль означает?

— Какой спектакль? Разве что-нибудь происходит?

Дед, по-видимому, решил прикинуться валенком и таким образом избежать ответов на мои вопросы. Но я так просто сдаваться не собирался.

— Почему вас никто в деревне не знает?

— Запамятовали, наверное…

— Как вы здесь оказались?

— Странный вопрос, однако. Да живу я здесь. А ты такой галдеж учинил, что впору и мертвому подняться. С кем это ты ругался?

— С кем?!

Возмущению моему не было предела. Только что дед при мне пререкался со старой ведьмой и еще спрашивает…

— А вы разве не знаете?

— Откуда же мне знать? — издевался Поликарп Степаныч.

Я обернулся. Конечно же, старухи и след простыл.

— Сам видишь, никого нету. Может, померещилось что-то? Место ведь такое, что хочешь привидеться может…

— Какое такое место?

— Неужто, сам не ведаешь?

Я еще раз осмотрелся по сторонам и вдруг понял, что нахожусь на заброшенном сельском кладбище. А та деревяшка, которой я недавно хотел огреть старуху, на самом деле оказалась старым, трухлявым, изъеденным червями крестом с могилы. Правда, никаких новых эмоций открытие не пробудило. Я лишь спокойно констатировал факт.

Кладбище, так кладбище…

Разве подобная мелочь способна что-то существенно изменить в моем нынешнем состоянии? Ведь я с нарастающей скоростью несусь в бездну. И мой стремительный полет, вероятней всего должен завершиться в кабинете у психиатра.

— Правильно соображаешь, — в который уже раз за время нашего недолгого знакомства словно бы прочел мои мысли старик. — Только ты — не сумасшедший. Мы все не от мира сего. И вряд ли психиатр сможет тебе помочь. Нынче и добраться до него для тебя — проблема. Коль уж ведьма положила на тебя глаз, так просто от нее не отделаешься…

— Значит, она все-таки была, ведьма?

— Конечно, была. — На этот раз старик говорил серьезно.

— И что ей от меня нужно?

— Она же сказала: кровушки попить хочет, силенок набраться…

— Но ведь вампиры только в сказках бывают…

— Ты так считаешь? А как тогда, насчет оживших мертвецов?

Старик был прав. Своим железным аргументом он положил меня на обе лопатки.

— Но почему именно я?

— Не знаю. Попался под горячую руку… свежий человек, вкусненький, наверное, — старик снова издевался надо мной. — Да еще и в такое время, когда назревают большие события… — внезапно голос Поликарпа Степаныча снова стал серьезным. — Граф то вот-вот проснуться должен. Она его выручать должна, не то он и в самом деле помереть может. А если помрет, значит, конец всему. И ведьме, и тем, кто с нею заодно…

— Разве сейчас граф не мертв?

— Мертв, конечно, но не совсем. Он может проснуться, во всяком случае, сам в это верил. Для людей такое, конечно, ничего хорошего не обещает, ведь управляют им темные силы, он им верно служил всю жизнь. Значит и теперь вся нечисть поднимется, чтобы спасти его.

— Спасти от кого? — не понял я.

— От каменных оков, которыми пленил его твой друг. Сила к графу возвратится не сразу. Поначалу, после пробуждения, он будет слаб. Словно младенец. И сам из подземелья выбраться не сможет.

— А где находится подземелье?

— Аккурат под замком твоего друга. И единственное, что вы можете сделать, чтобы спасти себя — отыскать графа до его пробуждения и умертвить его по-настоящему…

— Как это сделать?

Я задавал вопросы машинально и фиксировал ответы, даже не пытаясь задумываться над их смыслом.

— Ты же — умный парень, вон, книги о вампирах читал… а там далеко не все — выдумка. Ну да ладно, заговорился я с тобой, пора отдыхать…

Поликарп Степаныч ушел, не попрощавшись. Просто повернулся ко мне спиной и стал удаляться. Я долго смотрел ему вслед, пока не опомнился, ведь самое главное спросить забыл: где и как его можно отыскать?

Я бежал, спотыкаясь об холмики могил, сворачивая на ходу прогнившие кресты, натыкаясь на ржавые металлические оградки, но догнать старика не смог. Он, словно бы, сгинул. Осознав, что усилия тщетны, я присел на ближайшую из могил и прислонился спиной к металлическому обелиску. Что-то больно царапнуло мне спину. Я обернулся.

Час от часу не легче…

С фотографии на обелиске на меня смотрело улыбающееся лицо Поликарпа Степановича. Даты рождения и смерти гласили, что мой недавний собеседник ушел в мир иной двадцать лет назад, и было ему тогда восемьдесят три года.

Глава четырнадцатая

Когда я вернулся, в нашем лагере уже наблюдались признаки паники. Влад и Вика во всю мощь своих глоток призывали нас с Мариной поскорее заканчивать заниматься ерундой и присоединяться к общему веселью.

Естественно, они даже предположить не могли, что в такой глуши с нами может случиться что-то плохое, и вполне резонно предполагали, что мы, следуя их примеру, просто уединились в укромном местечке. Поэтому комментарии по поводу нашего долгого отсутствия разносились по округе откровенные и недвусмысленные.

Похоже, таким образом, мой друг придумал для себя новое увлекательное развлечение.

— Где это ты лазишь? — набросился он на меня, лишь только я возник в свете разворошенного им костра.

— Вздремнул немного…

Не рассказывать же всю ту несуразицу, что произошла со мной. Вывод напросится один: допился, бедняга…

Правда, уже тогда я решил со временем серьезно переговорить с Владом. В конце то концов, его эта история касается побольше, чем меня. Но не при этой же мегере.

— А где Марина? — Вика словно бы почувствовала, что я о ней подумал и интонации в голосе были соответствующие. — Или ты довел ее до такого состояния, что она двигаться не может?

Действительно, где Марина?

На некоторое время девчонка совершенно выпала из моей головы. И была ли она вообще? Может, с самого начала старуха влезла в обличие молодой девушки, чтобы меня одурачить? В таком случае, не зря поведение девушки казалось мне странным.

А вдруг, нет?

Вдруг старая ведьма что-то с ней сделала?

Я заволновался.

— Не знаю… — сказал и почувствовал, что получилось неубедительно. — Может, ушла?

— Старик, прекращай шутить. Не видишь, сто грамм стынет.

— Я действительно не знаю, где Марина. В последний раз я ее видел, когда они с Викой танцевали у костра.

— Правда? — спросил Влад.

— Вот — стерва! — взорвалась Вика. — Сачкануть решила! Но учти, — это уже к Владу, — я за двоих пахать не собираюсь. Мы так не договаривались.

— Молчи, дура! — вызверился Влад. — Надо будет, и за троих отпашешь!

— Если только за особое вознаграждение… — манерно протянула мымра и в этот момент окончательно мне опротивела.

— Нужно ее поискать, — предложил я. — Вдруг что-то случилось?

— Что здесь может случиться? Нажралась, наверное, и дрыхнет где-то, как и ты…

Меня уже тошнило от ее голоса.

— Ладно, пойдем, поищем.

Влад отошел к машине и вскоре вернулся с длинным мощным фонариком.

Марину мы нашли почти на том месте, где я недавно повстречал ее двойника. Конечно, никакого белого платья на ней не было: знакомый спортивный костюм, один вид которого успокоил меня, так как подтверждал, что на этот раз девушка — настоящая.

Марина или спала, или была без сознания. Она лежала на траве, свернувшись калачиком, и не шевелилась.

Я с ужасом предположил самое страшное, но Влад меня успокоил. Он нагнулся к девушке, потрогал ее, принюхался и подытожил собственные медицинские исследования:

— Действительно, нажралась!

Помимо воли из моей груди вырвался диковатый, неестественный смешок. Я был искренне рад, что девушка жива и здорова.

— Сейчас мы ее быстро приведем в чувства.

Влад зачерпнул в ладони воду из ручья и плеснул Марине в лицо. Эффект был потрясающий. Марина сразу открыла глаза, с недоумением посмотрела назад, и ее первыми словами были:

— Где я, и куда подевалась отвратительная старуха?

Глава пятнадцатая

Как-то так получилось, что за все время, пока я гостил у Влада, нам так и не удалось ни разу нормально поговорить. Только в первый вечер немного вспомнили молодость, а дальше — лишь обрывистые фразы в процессе принятия спиртных напитков. Правда и говорить особенно было не о чем. Несмотря на то, что мы вместе учились в школе, мы с Владом были совершенно разными людьми, и у нас не было тем, которые затрагивали бы общие интересы.

Но сейчас, остро, как никогда, назрела необходимость в серьезном разговоре. Пусть Влад сочтет меня сумасшедшим, но я просто обязан был ему все рассказать.

Меня ни на миг не оставляла мысль, что вот-вот должно произойти нечто ужасное. И, если это не паранойя, и избежать беды невозможно, к ней нужно подготовиться. Хотя бы морально.

Окончательно в правильности принятого решения убедил меня рассказ Марины. Конечно, ни Влад, ни Вика к нему серьезно не отнеслись, да и сама Марина очень скоро под их напором согласилась, что ей все только привиделось, зато я понял, что вовсе не такой сумасшедший, каким считал себя до сих пор. Ведь если два человека, независимо друг от друга видят одно и то же, это уже кое-что доказывает. Ведь не зря медики утверждают, что с ума сходят поодиночке. А процент аномалий, опровергающих такое утверждение настолько мал, что вряд ли стоит его воспринимать серьезно.

Во время пикника доверительной беседы с Владом не получилось, не тот настрой был у моего друга, чтобы говорить на серьезные темы. Мне удалось лишь спросить мимоходом, знает ли он, что здесь рядом находится кладбище? Влад в присущей ему грубовато-циничной манере ответил, что, если подсчитать, сколько людей умерло со времен Адама и Евы, то впору всю планету назвать одним громадным кладбищем.

Глупо возражать, да и не к месту…

К моему счастью (хоть это и звучит неубедительно, но «приятное времяпровождение» начало меня утомлять, и, скорей всего именно из-за невозможности поговорить с Владом), пикник пришлось прервать раньше времени. Влад собирался отдыхать все выходные, но уже на следующее утро небо затянулось тучами, и заморосил мелкий дождь. Может, ненадолго и его можно было переждать. Влад так и собирался поступить, однако, Вика заупрямилась. Начала ныть, что соскучилась по благам цивилизации, и что ей не интересно сидеть в машине и наблюдать за тем, как капли расплываются по стеклу. И Влад вынужден был сдаться, ведь ни я, ни Марина его не поддержали.

Дома нас ожидал неприятный сюрприз.

Едва «джип», разбрызгивая грязь, подкатил к воротам замка, навстречу выбежал охранник Костя и испуганным голосом сообщил, что ночью загорелась одна из башен замка. Часть мебели спасти удалось, но крыша и стены сильно обгорели, так что без ремонта не обойтись.

Влад выслушал новость молча. С непроницаемым выражением посмотрел на башенку, которая черной гарью выделалась на белом фоне строения, и спросил:

— Из-за чего случился пожар? Ведь в той части дома никто не живет.

Охранник не знал, что ответить. Сдвинул плечами и неуверенно предположил, что, возможно, замкнула электропроводка.

— Хорошо хоть вовремя заметили, мог весь дом сгореть…

Или Влад обладал железными нервами, или не хотел выдавать свои эмоции при посторонних, но единственное, чем он ограничился по поводу случившегося — приказал Косте в понедельник вызвать электриков, чтобы они проверили проводку во всем доме.

Хотя пожар и случился в другом конце здания, да еще и на втором этаже, запах гари ощущался и в прихожей. Им пропитался весь дом.

Влад недовольно морщился, но больше никак не выражал своего неудовольствия.

Я почему-то был уверен, что пожар случился неспроста. Как видно начались события, о которых намекал старик, и мои тревожные предчувствия были, отнюдь, не напрасными.

А, коли так, следовало и дальше ожидать неприятных сюрпризов…

Глава шестнадцатая

Внутри обгоревшая комната представляла жалкое зрелище.

До этого белоснежный потолок был весь покрыт черной копотью. Светлые обои местами обуглились, а большей частью оказались безнадежно испорченными пеной из огнетушителей. Паркетный пол также сильно пострадал, лак вздулся пузырями, но это в тех местах. Куда огонь не успел добраться. В эпицентре пожара, а он располагался возле одного из трех окон, дубовый паркет превратился в сплошной пласт древесного угля. От занавесей осталось лишь воспоминание в виде стальной проволоки, натянутой над окнами вместо карниза, и оплавленных пластмассовых крючьев. Центральное окно разлетелось вдребезги: то ли от высокой температуры, или, может, было выбито во время тушения огня, я так и не смог понять.

Комнатушка была крохотной, полукруглой формы. Она с точностью воспроизводила кабинет Влада, лишь с тем отличием, что кабинет в башенке являлся продолжением другой, большей комнаты, а эта была отдельной и могла использоваться только для обзора местности, потому что даже нормальная кровать в ней бы не поместилась.

Судя по всему, пожар начался от центрального окна, напротив входной двери. Там следы огня были более заметными.

Я подошел к открытому окну и обнаружил, что из него открывается вид на графское поместье. Возможно, это ничего и не означало, но я в таком совпадении усмотрел некое зловещее предзнаменование, которое после детального осмотра места происшествия только крепчало, ибо я пришел к выводу, что замыкание в электропроводке было наименее вероятной причиной случившегося. Из электрических приборов в комнате был только настенный светильник, он каким то чудом совершенно не пострадал и продолжал исправно работать. А проводка, проходившая поверх стены, даже не оплавилась.

В общем, было над чем поломать голову.

Влад как видно, пришел к такому же выводу, но вслух своих сомнений не высказывал. Лишь внимательно осмотрел провод и скептически хмыкнул. Правда, скепсис его сильно отдавал досадой и разочарованием.

Лицо моего друга было непривычно хмурым и даже злым, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, было вполне понятным.

— Влад, мне нужно с тобой серьезно поговорить!

Мы были вдвоем, и нас никто не мог услышать.

— Хорошо. Надо, значит, поговорим, — согласился Влад. — Только попозже. Сейчас мне нужно побыть одному.

— Влад, время не терпит.

— После обеда.

Он повернулся и вышел из комнаты. Мне не оставалось ничего иного, как уйти к себе.

Я принял душ и повалился на кровать. Наполненные кошмарами бессонные ночи дали себя знать, и я сразу, лишь только прикоснулся головой к подушке, провалился в глубокое забытье.

Сон оказался на удивление крепким и спокойным. Впервые за последнее время никакие сновидения не посмели нарушить мой отдых. Проснулся я бодрым, преисполненным сил и энергии, в отличном расположении духа. Правда, хорошего настроения хватило ненадолго. Вспомнились события последних дней, и тревога снова закралась в душу.

Близилось к вечеру, и я удивился, что никто не позвал меня обедать, тем более, что после обеда мы должны были поговорить с Владом и попытаться вместе разрешить проблему загадочных явлений. Возможно, загадочных только для меня… Я был почти уверен, что Влад знает гораздо больше, но по какой-то причине тщательно пытается это скрывать.

Дом оказался совершенно пустым. Ни Влада, ни его гостей нигде не было, что казалось странным, так как дождь на улице не прекратился.

Сутулясь от неприятного ощущения попадающей за ворот воды, я перебежал через двор к будке охранников. Костя и Вася играли в шахматы.

— Где Влад? — спросил я.

— Уехал в город, — безразличным голосом сообщил Костя.

— Зачем?

— Подруги забастовали, домой стали проситься. Сначала он поручил мне их отвести. Потом передумал, сказал, что ему нужно попутно решить кое-какие дела.

— Когда же он вернется?

— К вечеру обещал быть.

С тяжелым сердцем я вернулся в дом, перекусил оставшимися от пикника бутербродами, поднялся наверх и закрылся в своей комнате.

Мне было очень страшно находиться одному в большом и совершенно пустом доме.

Глава семнадцатая

Проснулся я за секунду до выстрела.

Вскочил, словно бы от толчка, сам не знаю, почему? Может, где-то что-то свалили или опрокинули? Звук был непривычным, не вписывался в окружающий фон, а потому мгновенно привел меня в чувства. И сразу вслед за ним раздался выстрел. Он был резким, будто разломали сухую деревяшку. Только я хорошо знал, какой звук издает охотничий дробовик.

Стреляли в другой половине дома, там, где находились апартаменты Влада.

Раздумывать было некогда. Я быстро натянул спортивные штаны и выбежал в коридор.

Возле лестницы столкнулся с обеспокоенными Костей и Васей. У обоих в руках были короткие тупорылые револьверы. Наверное, «газовые», какими разрешается пользоваться частным охранникам.

— Что случилось? — спросил кто-то из них.

Я сдвинул плечами, и мы вместе побежали к кабинету Влада.

Дверь оказалась запертой изнутри.

Вася осторожно постучал рукояткой револьвера, и сразу же вслед за этим раздался второй выстрел.

Дверь содрогнулась, но выдержала.

Костя разбежался, насколько позволял узкий коридор, и его нога, обутая в тяжелый, армейского образца, ботинок, врезалась в деревянную обшивку возле замка.

Брызнули щепки, и дверь с треском распахнулась.

Костя с Васей влетели в комнату почти одновременно и сразу же отпрыгнули в разные стороны. Несомненно, у них был опыт в подобных делах.

Действия охранников оказались своевременными. Влад успел перезарядить свою вертикалку, и готов был снова стрелять в нашу сторону.

Однако, не успел.

Я даже не успел заметить, каким образом ружье из рук Влада перекочевало к Косте, а сам Влад, с выкрученными за спину руками оказался на полу.

Влад был мертвецки пьян. Раньше я его таким никогда не видел.

Влад узнал нас, перестал сопротивляться, и Вася его отпустил.

— В чем проблема, шеф? — спросил он, бережно усаживая моего друга в глубокое кожаное кресло.

Влад еще не пришел в себя. Словно в бреду, он произнес фразу, благодаря которой я понял, что не ошибался насчет его осведомленности.

— Достала старая ведьма… — молвил Влад и вырубился.

— Нужен крепкий кофе, — сказал я.

Костя, который не знал, чем себя занять, сразу убежал на кухню.

— Допился… — с сочувствием произнес Вася. — Давай-ка, оттащим его в ванную. Холодный душ для него сейчас лучшее лекарство.

Несмотря на то, что нас было двое, поднять Влада оказалось не просто. Сто девяносто — роста и центнер веса…

Но мы справились.

Засунули его голову в раковину и на полный напор включили холодную воду.

Поначалу Влад воспринимал водную процедуру спокойно и покорно, но, когда его сознании стало проясняться, на наши уши обрушился столь мощный поток проклятий, что впору было умереть от страха. Только Вася оказался не робкого десятка. Поняв, что оказанная терапия дала желаемый результат, он приподнял Влада и с невозмутимым выражением на лице тщательно вытер его голову махровым полотенцем.

В комнату Влад вернулся уже без нашей помощи.

Во взгляде его все еще присутствовала отрешенность, однако, запас мата истощился, и он молча хмурился на нас из того же кресла.

Подоспел Костя с кофейником.

Влад безропотно взял чашечку и с брезгливым выражением сделал первый глоток. Скривился от отвращения, словно ему подсунули отраву, но уже более осмысленно оглянулся вокруг.

— Что случилось? — спросил, наконец, почти привычным голосом.

— Сначала был шум, потом началась стрельба, — сбивчиво объяснил Костя. — Прибежали, а вы по нам из ружья палить начали…

— Значит, это я по вам стрелял? А куда делась старуха?

— Старуха? — Вася с Костей переглянулись. — Не было здесь никакой старухи.

— Правда? Значит, привиделось…

Влад очень быстро трезвел. Он уже самостоятельно налил себе вторую порцию кофе и залпом ее проглотил.

— Ладно, мужики, — сказал он. — Простите за шум. Можете идти. Со мной все в порядке.

Уходя, Костя хотел незаметно умыкнуть ружье, но Влад его остановил.

— Я же сказал, что со мной все в порядке. Так что пусть эта игрушечка побудет со мной.

Возразить охранники не успели. Снаружи раздался шум открывающихся ворот.

Это было немыслимым. Они раздвигались при помощи электрического привода, который приводился в действие нажатием кнопки в будке охранников. Сейчас в будке никого быть не должно, да и все обитатели дома находились в этой комнате.

Вася с Костей снова достали револьверы и оставили нас одних. Я хотел было побежать вслед за ними, но передумал. Мне необходимо было остаться с Владом и попытаться выдавить из него максимум информации…

Глава восемнадцатая

— Ну что, Влад, поговорим?

— Оставь меня! — злобно прорычал он. — Что вам всем от меня нужно?

Громадный парень, который сидел напротив меня совсем не был похож на того Влада, которого я знал и до сих пор считал своим другом. Что-то в нем надломилось. Он не контролировал себя, и от него можно было ожидать чего угодно. Однако, я считал, что не заслужил подобного к себе отношения, да и надоели мне его недомолвки, не говоря уже обо всем, что происходило вокруг.

Я подошел к Владу вплотную и заглянул ему в глаза. В них таились страх им дикая злоба.

— Влад, ты должен мне все рассказать!

В моем голосе не было дружелюбия.

Я не просил, я — требовал!

В ответ он обложил меня матом.

И тогда я не выдержал.

Пощечина получилась оглушительно громкой.

Конечно, Влад мог раздавить меня, словно букашку, но этого не произошло. Он как-то весь сник и стал понемногу приобретать человеческий облик.

— Я знаю, ты боишься, что тебе никто не поверит. Только, если бы я не верил тебе, разве бы стал расспрашивать? Что хотела от тебя старуха?

Влад молча поднялся с кресла, еще не совсем твердой походкой направился к кабинету. Когда вернулся, я с ужасом увидел у него в руках почти полную бутылку коньяка.

— Влад, тебе нельзя пить!

— Да брось, ты…

Я узнал голос прежнего Влада: сильного и уверенного в себе.

Он отглотнул с горлышка и, как мне показалось, алкоголь произвел на него прямо противоположное действие. Если бы я не видел Влада несколько минут назад в невменяемом состоянии, я бы мог подумать, что передо мною сидит совершенно трезвый человек.

— Наливай себе, — он пододвинул мне стакан, и я не стал возражать.

Потом мы закурили.

— Что ты хотел от меня узнать?

— Влад, с недавних пор в твоем доме со мной происходит много чего непонятного. Сначала я считал себя сумасшедшим. Но с каждой минутой убеждаюсь, что я не один такой…

— Да? — в голосе Влада угадывалась знакомая ирония. — и почему ты так думаешь?

Его таланту можно было позавидовать. Он столь ловко поменял нас ролями и теперь, вместо того, чтобы отвечать на вопросы, задавал их сам. Я не возражал. Важно было — прояснить ситуацию.

— После рассказа Марины вчера вечером и твоих слов сегодня, я в этом уверен.

— А не задумывался ли ты, браток, что тебе все это и на фиг не нужно? Пусть ты посчитаешь меня плохим и негостеприимным хозяином, но, знаешь, что я тебе посоветую?..

Он выдержал паузу и не дождавшись закономерного вопроса: «что?», продолжил:

— Посоветую катиться отсюда ко всем чертям! И не совать свой нос туда, куда тебя не просят!..

— Поздно, Влад. — Я налил себе еще коньяк. — Я уже успел залезть так глубоко, что меня это начало интересовать.

— Ну и шут с тобой! Сам напросился. Наше дело маленькое — предупредить…

— Влад, не ломай комедию. Я ведь с тобой серьезно говорю…

— Да и я — серьезно. Куда более…

В дверь постучали, и в комнату вошел Костя.

— Что там еще? — строго спросил Влад.

— Непонятка произошла, шеф. Ворота стали открываться сами по себе. Когда мы их отключили, привод замкнуло. Пришлось задвигать вручную…

— Ладно, утром посмотрим. А пока будьте очень внимательны. Если случится что-то необычное, сразу докладывайте мне.

— А что должно случиться?

— Если бы я знал…

Озадаченный Костя ушел.

— Хотя, — Влад обращался ко мне, — в эту ночь больше ничего не должно произойти…

— Почему?

— Старуха дала мне сутки на размышления. И, я думаю, свое слово она сдержит. Даже, несмотря на то, что я угостил ее хорошим зарядом свинца. Для ведьмы ведь свинец — ничего. Так, детская забава…

— Что она от тебя требовала? — спросил я.

— Ничего. Абсолютно ничего. Только, чтобы я убирался отсюда и никогда не возвращался обратно.

— Ну, и?..

— А вот это уж — дудки! Я свой дом не для нее строил! Это — моя земля! Отсюда меня могут убрать только ногами вперед! Тебя это, конечно же, ни в коей мере не касается. И я очень прошу тебя — уехать. Возможно, это нужно сделать прямо сейчас…

— Влад, мы эту тему уже проехали. Так что не выпендривайся, а колись до конца.

— Ну и жаргончик…

— Мне кажется, тебе такой более понятен.

Наслушался анекдотов о «новых»? Ну да, ладно… Только сначала расскажи, что происходило с тобой?

Я не возражал.

Глава девятнадцатая

Несмотря на переполнявшие меня эмоции, рассказ получился коротким и сжатым.

Начал я с первой встречи с Поликарпом Степанычем, поведал о своей экскурсии по бывшему графскому имению, о найденном на пепелище черепе и последовавших вслед за этим кошмарах. Рассказал о необычном происшествии во время пикника, о том, как оказался на заброшенном сельском кладбище, об очередной встрече со старухой, разговор с которой прервал внезапно появившийся Поликарп Степаныч, и закончил тем, как наткнулся на его могилу…

Влад слушал молча и очень внимательно.

— Хороший сюжет для мистического романа, — изрек он, когда я закончил. — Беда лишь в том, что кроме меня никто в такой бред не поверит. А вообще, с тобой за эти дни произошло таинственного гораздо больше, чем со мной за все прожитые здесь годы…

— Но что-то же происходило?

Не без этого. Первый раз старуха пожаловала ко мне, лишь только я заключил договор с сельсоветом на право владения землей. Она ничего не говорила, являлась в кошмарах, размахивала руками, как привидения в мультиках, отрывала себе голову и угрожала мне ею. Тогда я всерьез этого не воспринимал, как и ты поначалу, считал, что слегка переутомился на работе. Потом, когда уже начал строиться, старуха являлась почти каждую ночь. Теперь уже со словами: проклинала меня, велела убираться… В общем, несла тот же бред, что и сегодня, лишь с тем отличием, что не называла конкретных дат. Должен заметить, что постоянные ночные кошмары таки выбили меня из колеи и, вполне возможно, я бы послушался и подыскал себе другое место для дома, если бы уже в этот не угрохал столько бабок. Я посоветовался с врачом, он убедил, что у меня слегка расшаталась нервная система, и посоветовал пару месяцев отдохнуть где-нибудь подальше. Я выбрал Кипр. Прекрасно провел время, ужастики по ночам не мучили, и я успокоился. Когда вернулся, дом уже был готов. Поначалу я жил в нем только летом, приезжал на выходные, и все было спокойно… До сегодняшней ночи…

— Влад, старик говорил о подземелье под замком. Тебе о нем что-нибудь известно?

— Конкретно — ничего. Но… — он закурил сигарету, и я последовал его примеру. — Когда рыли котлован под фундамент, рабочие наткнулись на старинную каменную кладку. Один камень вывернуло ковшом экскаватора, и под ним была пустота. Естественно, мною овладело любопытство, хотелось исследовать странное помещение. Я раздобыл фонарь, обвязался на всякий случай веревкой (снаружи меня страховали рабочие) и уже готов был залезть в черную дыру, когда внезапно отказался от этой затеи. Сам не знаю, почему Меня туда словно бы что-то не пустило. Не в прямом смысле, а на неком подсознательном уровне. Я приказал рабочим положить камень на место и прочно его замуровать. Конечно, полностью обойти древнюю стену не удалось, и сейчас она является одной из стен моего подвала. Не знаю, поверишь ли ты мне, но с тех пор у меня ни разу не возникало желания разобрать ее и посмотреть, что за ней скрывается…

— Теперь, наверное, придется.

— Наверное, — согласился Влад, но в его голосе напрочь отсутствовал энтузиазм.

Глава двадцатая

За все время пребывания в замке я так толком с ним и не ознакомился. Владу было некогда, чтобы просветить меня, а сам я не очень интересовался архитектурными фантазиями. Поэтому я очень удивился, когда узнал, что, кроме двух, уже известных в общих чертах мне этажей существует еще один, не менее обширный, только — подземный.

Конечно, я догадывался о наличии подвала, где должны были храниться запасы продуктов, но в моем представлении он сводился к обыкновенному погребу, где преобладают мрак и сырость.

Увиденное значительно поколебало мои устоявшиеся стереотипы.

Узкой изящной винтовой лестницей из небольшой кладовки, расположенной рядом с кухней, мы спустились метра на четыре вниз и оказались в квадратном тамбуре с одной металлической дверью, закрытой на обыкновенный засов. Влад открыл ее, и мы вошли в большое помещение, тщательно выбеленное, но совершенно пустое.

— Здесь я планирую сделать сауну, да все никак руки не доходят, — на ходу объяснял Влад.

Из недоделанной сауны выходило несколько дверей. Мы направились к ближней, в боковой стене и, наконец-то, оказались в комнате, которая по сути и исполняла роль погреба. Только по сути, ибо температура здесь была не ниже, чем в жилых помещениях, а продукты хранились в огромном, на всю стену холодильнике.

— А если электричество выйдет из строя? — поинтересовался я.

— Это — новейшая холодильная камера, — с гордостью объяснил Влад. — Мне ее доставили из Италии. Она способна работать в автономном режиме до сорока суток. А за такое время что угодно починить можно. Не знаю, что макаронники туда запихнули, может аккумуляторы какие-то, но суть в том, что, если, конечно, верить рекламному проспекту, эта штука — вечная… Ну, что, по пивку и — за дело?!

Он прислонил ружье, с которым теперь не расставался ни на миг, к стене, открыл одну из многочисленных дверец холодильника и достал пластиковую упаковку баночной «Баварии».

— Туфта, конечно, по сравнению, со «Славутичем» или «Оболонью». Но так, для разнообразия, держу…

Вслед за ним я сковырнул с баночки металлический козырек, и густая пена с тихим хлопком плеснула мне на руку.

— Ну что, с Богом!

Влад подошел к противоположной стене и, немного поколебавшись, подцепил монтировкой одну из досок деревянной обшивки. Доска с треском разломалась посредине, и он уже руками вытащил ее наружу. Под доской оказалась идеально ровная, заштукатуренная стена.

— Ты уверен, что не ошибся?

— За кого ты меня принимаешь?

Без особых усилий, еще бы, при его то габаритах, он вывернул еще с пяток досок, после чего взялся за лом. Несколько мощных ударов, и от стены откололся громадный пласт штукатурки, обнажая неровную поверхность каменной кладки.

Не знаю, о чем думал Влад, кроша камни, я же представления не имел, что нам следует делать дальше. Сразиться ведь предстояло ни с чем иным, как с нечистой силой, то есть, вторгнуться в область, человеком совершенно неизученную. Бредовые сочинения авторов мистических триллеров, я в счет не беру, да и их сейчас припомнить не мог.

Наши действия были под стать девизу Наполеона: «Главное — ввязаться в драку…». Накануне я надоумил Влада раскромсать серебряную ложку из сервиза и зарядить такой картечью пару патронов, но сам к этой идее относился весьма и весьма скептически.

Мне Влад лом не доверял, считал тщедушным для богатырской забавы. Я особо не настаивал и с не меньшим усердием, чем он долбил стену, выполнял подсобные работы: расшатывал и втаскивал камни, уносил их в сторону, чтобы не мешали под ногами. Нами овладел азарт, и мы пахали, как стахановцы в забое, без отдыхов и перекуров. Пыль стояла столбом.

Стена оказалась на удивление толстой и прочной. Камни были выложены в три, а кое-где в четыре ряда и, когда ломик Влада, наконец, провалился в пустоту, мы валились с ног от усталости, были мокрыми от пота и грязными, как черти.

Когда была пробита первая брешь, разобрать дыру до размеров, чтобы в нее можно было пролезть, оказалось сущей забавой.

— Все, баста! — прохрипел Влад, не отрываясь, залпом осушил баночку пива и сразу же потянулся за второй.

Я от него не отставал. Лишь выпив по три или четыре баночки, мы снова приблизились к дыре.

Пыль к этому времени успела осесть, перед нами зияло идеально черное, свет электрической лампы не достигал его края, отверстие.

Стена была около метра шириной и, чтобы заглянуть за ее пределы, нужно было вползти в пробитый тоннель. Влад не захотел уступать первенства, хотя я был значительно худее. Кряхтя, цепляясь одеждой за острые камни, с фонариком в руке он мужественно пополз навстречу неизвестности. По мере продвижение, а оно из-за крупных габаритов давалось ему очень трудно, Влад что-то комментировал, бормотал, но разобрать слова было невозможно, хотя смысл их был и так понятен.

— Ну, что там? — сгорая от нетерпения, спросил я, едва он выбрался обратно.

Однако, пришлось подождать, пока он отряхнется от пыли и вдоволь наплюется.

— Ни черта не видно… — сказал, наконец. — Ясно только, что дыра за стеной очень глубокая. Если спускаться без веревки, можно сломать шею.

Меня интересовало не только это.

— Ты говорил, когда рабочие впервые пробили стену, тебя что-то туда не пускало…

— На этот раз все в порядке. Никаких ощущений. Похоже, нечисть сегодня отдыхает. Во всяком случае, очень бы хотелось, чтобы так и было…

Хотелось бы…

Я не очень разделял оптимизм друга. Я был почти уверен, что воцарившееся затишье ничего хорошего не обещает. Очень уж оно походило на пресловутое затишье перед бурей. Хорошо, если я ошибаюсь. Но все же лучше всегда рассчитывать на худшее, в таком случае положительный результат всегда будет приятным сюрпризом.

Не я придумал.

Таков негласный закон оптимиста…

Вот только оптимизма мне очень и очень не хватало…

Глава двадцать первая

Подземная камера, в которой мы оказались, была не очень большой, имела форму куба, каждая из граней которого не превышала пяти метров.

Первое, что удивило — отсутствие сырости и обилие пыли.

Сырость еще ладно, древние строители тоже не дураки были, а вот откуда взялось в герметически закрытом помещении столько пыли, оставалось загадкой.

Фонарики высвечивали серые, покрытые бетоном стены, такие же пол и потолок. И никакого признака входа, что казалось больше, чем странным. Ведь в таком случае человек, заштукатуривший камеру, должен был в ней и остаться. Но бетонная коробка была совершенно пустой.

— Хм… — бормотал Влад, в очередной раз обходя комнату по периметру и тщательно осматривая стены. — Вот уж действительно, без окон, без дверей…

— Дверь должна быть обязательно, иначе все теряет смысл.

— А много смысла ты видишь во всем происходящем?

— И все же… Зачем создавать помещение, в которое нельзя войти?..

— Может, тайник? — предположил Влад.

— Тогда в нем должно что-то храниться. А здесь ничего нет. Разве что — пыль.

Пыль!

— Влад! — осенило меня. — Если отсюда и есть выход, он может быть только внизу.

— Мудро, — согласился Влад и стал ногами разгребать пыль, которая доходила почти до щиколоток. Но ничего хорошего из этой затеи не получилось. Взлетая вверх, пыль не спешила оседать обратно, и скоро мы уже ничего не видели, к тому же стало нечем дышать.

— Сматываемся, пока не задохнулись… — забил тревогу Влад и первым стал карабкаться по веревке к пробитому почти под самым потолком отверстию.

Оказавшись в погребе, мы долго отхаркивались и откашливались. Не могу сказать о себе, но Влад выглядел очень смешно: спортивный костюм в грязи и пыли, с головы свисают клочья паутины. По-сравнению с ним, последний бомж мог сойти за фотомодель.

Влад столь же внимательно рассматривал меня.

— Поспешишь — людей насмешишь, — молвил он. — К любому делу нужно искать научный подход. Сейчас по быстренькому примем душ и что-нибудь придумаем…

«Научным подходом» в понимании Влада оказалась длинная переноска с пятисотватной лампой на конце и мощный пылесос «Филипс».

Теперь дело пошло веселей.

Света было более, чем достаточно, пылесос с тихим жужжанием жадно поглощал пыль.

Через несколько минут пол был идеально чистый.

В отличие от стен и потолка он не был из бетона, а оказался выложенным из гладко отшлифованных, плотно подогнанных друг к другу каменных плит. Зазоры между плитами были настолько узкими, что едва различались. Видно, строители здорово постарались, пытаясь угодить своему хозяину.

Плиты были небольшие: где-то пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Их было очень много. Каждая из них могла скрывать под собой тайный ход.

Только, какая?

Срывать все подряд у нас не было времени, да и сил почти не осталось. Постигшее разочарование огорчило. От былого энтузиазма не осталось и следа.

На Влада жалко было смотреть. Он привык всегда идти до конца, не останавливаться перед трудностями, и сейчас он тяжело переживал неудачу.

— Здесь должен быть рычаг, но я ума не приложу, как его отыскать? Если кто-то постарался, чтобы хорошо его спрятать, найти его будет непросто…

— Ничего, — пробовал успокоить друга. — Зато у твоего подвала добавилось еще одно помещение.

— Оно, конечно, так, — согласился Влад. — Вопрос только в том, понадобится ли оно мне завтра? И вообще, кто знает, что с нами всеми будет завтра?

Если серьезно относиться к ультиматуму ведьмы, а у нас для этого были все основания, опасения Влада выглядели вполне резонными.

Светало.

Небо уже начало сереть, а на востоке появилась розовая полоска — предвестница погожего летнего дня.

Мы сидели на террасе, пили кофе и в основном молчали. Взгляды наши то и дело устремлялись на пустырь и надолго останавливались на расплывчатом пятне пепелища. Там все было мирно и спокойно. По-видимому, старуха и впрямь собиралась придерживаться поставленных условий.

— Когда заканчивается перемирие? — спросил у Влада, хотя прекрасно знал, что около двенадцати ночи, ведь во всех страшных историях самые жуткие события происходят в полночь.

— В двенадцать, — ответил Влад.

— Осталось почти восемнадцать часов.

— Может, взорвать все к чертовой матери? Взрывчатку в городе можно достать без проблем.

— А ты уверен, что от этого будет толк?

Влад не был уверен, поэтому промолчал.

— Если бы был какой-то прибор, который определяет пустоты… Ведь должен же быть такой…

И тут меня осенило.

— Влад! Я знаю, кто нам поможет!

Наверное, я закричал очень громко, Влад так и подскочил на стуле.

— Есть такой аппарат. И я знаю, у кого!

— Ну?

— Один мой знакомый, мы вместе работали в газете… Так вот, во время командировки с ним приключилась некая чертовщина, вроде нашей с тобой… После этого он бросил журналистику и организовал фирму, которая занимается поисками кладов. Записывают всякие легенды, проверяют их. Иногда что-то находят… Кажется, они такой прибор, о котором ты говорил, используют…

— Ты сможешь его найти?

— Думаю, да. Если, конечно, он в городе.

— Езжай!

— А ты со мной разве не поедешь?

— Мне нужно еще кое-что сделать. Ты сам говорил, что всегда нужно рассчитывать на худшее. Вот я и хочу подготовиться…

— Влад, — оставался еще один деликатный вопрос. — Они по заказу так просто не работают…

— Без проблем. Обещай, сколько будут просить. Только привези. Мне очень не хочется терять этот дом.

Глава двадцать вторая

Никогда не думал, что в наше время можно разбогатеть занимаясь поисками сокровищ. Но офис фирмы «Эсмеральда» убедительно доказывал мою некомпетентность в этом вопросе. Расположенный на первом этаже жилого дома в обыкновенной трехкомнатной квартире он сиял от недавно сделанного, так называемого, евроремонта.

В приемной со стандартной офисной мебелью меня встретила симпатичная девушка. Когда я открыл дверь. Она оторвала взгляд от компьютера и вопросительно посмотрела в мою сторону.

— Мне к Игорю Васильевичу.

— По какому вопросу?

— По личному, — едва сдерживая раздражение. Ответил наглой девчонке.

— Вы заранее договаривались о встрече? — невозмутимо продолжала допрашивать меня секретарша, и это взбесило меня окончательно. Я бы, наверное, нахамил ей, если бы одна из дверей не открылась и в приемной не появился Игорь собственной персоной.

— Дима? — удивился он. — Какими судьбами?

— Дело есть, — ответил я.

— Ну, тогда проходи в кабинет.

Мне не понравился оказанный прием, только деваться было некуда.

Кабинет у Игоря был небольшой, но уютный. В нем помещались письменный стол с вертящимся стулом, мягкий кожаный диван и два кресла из того же набора. Окно закрывали алые жалюзи, и красноватый свет создавал в комнате приятный полумрак.

Присаживайся, — Игорь указал на одно из кресел, а сам примостился в другом. Между нами находился журнальный столик с пластмассовой пепельницей на нем.

— Рассказывай…

— Я слышал, ты занимаешься поисками кладов?

— Основной вид деятельности фирмы «Эсмеральда» — частный сыск. Но, если подвернется интересная легенда, мы можем себе позволить роскошь, чтобы ее проверить.

Да, Игорь за то время, что мы не виделись, успел стать совершенно иным человеком. Изменился даже стиль общения. Появилась некая напыщенность, что ли? Правду говорят, что деньги портят людей…

— Я хочу подарить тебе одну из таких легенд.

— Знаешь, Дима, большая часть того, что люди придумали, на самом деле оказывается полнейшей туфтой. И, прежде, чем заняться проверкой легенды, мы ищем ее историческое обоснование: нанимаем студентов, которые роются в архивах, выискивают необходимые документы. Второй этап — этнографический. То есть, люди выезжают на место и деликатно расспрашивают жителей. Затем собранный материал передается непосредственно в офис, где я и мои компаньоны его тщательно изучаем и решаем, есть ли смысл выезжать на место, дабы непосредственно заняться поисками. Все это, как ты понимаешь, стоит денег и — немалых…

Вот, жучара, совсем скурвился!

Вслух я, конечно, этого не сказал. Наоборот, приложил максимум усилий, чтобы мой голос звучал как можно приветливее.

— Игорь, мне на фиг не нужны твои первые два этапа. Дело — верняк! Но выезжать нужно немедленно!

— Ты, по-видимому, совершенно не вник в методы работы нашей фирмы…

— Я уже достаточно о них наслушался, и прекрасно понял, что ваши услуги стоят денег. Так что, не стесняйся, называй цену!

— Для начала я должен знать, куда мы едем и зачем.

Приторно-деловой тон исчез, и речь Игоря стала больше походить на нормальную.

— Игорь, мне нужна твоя помощь! И нужна — немедленно! Завтра будет поздно! Все предоставленные фирмой услуги будут хорошо оплачены. В лучшем случае. Уже сегодня вечером ты будешь дома.

— Хорошо. Тебе известны наши расценки?

— Они меня не интересуют.

— Так вот, слушай и хорошенько подумай. Если фирма, а это — я и двое моих компаньонов, по заказу клиента проводит исследование территории с целью обнаружения клада, клиент платит сто долларов в день, плюс бензин, плюс питание. Кроме этого, если клад все-таки обнаружен, фирма получает одну восьмую часть его стоимости.

— Почему так мало, а не половину, например? — съязвил я, но Игорь отнесся к моему вопросу серьезно.

— Мы работаем в тесном сотрудничестве с государственными органами и имеем законное право проводить исследования, вплоть до археологических раскопок. Для этого в фирме имеются компетентные специалисты… Естественно, вся наша деятельность строго регламентирована законодательством, что, кстати, нас вполне устраивает. Так вот, при обнаружении клада, согласно закону, нашедший его получает двадцать пять процентов, то есть, одну четвертую часть. Мы за оказанные услуги претендуем на половину этой одной четвертой, а именно — на одну восьмую часть обнаруженного клада. Устраивают тебя такие условия?

— Вполне. Ведь не я платить буду.

— Да, чуть не забыл. За срочность изначальная цена наших услуг увеличивается на пятьдесят процентов, но тридцать из них я сниму в знак нашей дружбы…

— Спасибо, ты очень добр. Когда будешь готов?

— Все, о чем мы только что говорили, нужно оформить документально, а именно, составить стандартный договор. И, кроме того, пятьдесят процентов аванса за один рабочий день…

— Держи, акула капитализма! — я бросил на столик стодолларовую купюру, которую так предусмотрительно сунул мне в карман Влад, — И чтобы через два часа был готов. Не забудь прибор для обнаружения пустот. Нам придется исследовать старинное подземелье.

— Не волнуйся, для подобных работ у нас имеется стандартный набор необходимых инструментов.

С тяжелым сердцем я покидал офис. В голове не укладывалось, что это тот самый Игорь, которого я, вроде бы, неплохо знал и всегда считал нормальным мужиком.

Хотя, возможно, он и прав?

В наше волчье время необходимо самому быть волком, чтобы не сожрали…

Глава двадцать третья

Странное чувство овладело мной, когда я вновь оказался в суете городской улицы. Всего несколько дней, как вырвался из привычной среды, а уже, оказывается, отвык от нее. Гам, шум автомобилей, запах выхлопных газов сделались чуждыми и непривычными. Я ощущал себя странником, выброшенным на незнакомый берег и даже собственная квартира показалась мне мрачной и незнакомой.

Вообще, у жилищ есть такая особенность: если хозяин отсутствует, пусть даже недолго, в них поселяется некая атмосфера затхлости.

Красная лампочка автоответчика мигала уже, наверное, не первый день. Весь запас времени был израсходован, но вместо сообщений звучали лишь короткие гудки. Наши соотечественники еще не успели привыкнуть к благам цивилизации, они предпочитают общаться с живым человеком, а не с бездушной машиной…

Я раздвинул шторы, открыл дверь на балкон, дабы изгнать дух запустения, и стал собирать вещи. Взял смену белья, чистые спортивные брюки, старые джинсы, еще какую-то мелочь…

Меня ни на миг не оставляла мысль, что то, чем мы собираемся заняться. Уж больно напоминает детскую игру. Серьезное там, вдали, в деревне, здесь казалось смешным и нелепым. Расстояние нивелировало остроту недавно пережитого ужаса, и воспоминания отражали минувшую действительность в неком пародийном ключе.

Я уже собрался уходить, когда зазвонил телефон.

— Димочка, миленький! Как хорошо, что я, наконец, тебя застала…

Я не мог не узнать этот голос. Звонила Галя, бывшая жена Влада и моя безответная школьная любовь.

Как когда-то очень давно, у меня все затрепетало внутри. Неправду говорят, что время лечит. Первая любовь не забывается никогда. Кому дано ее испытать, до смерти хранит в сердце милый образ: непорочный, чистый, обрамленный ореолом юношеской восторженности.

Я видел Галю не так давно. Она повзрослела, стала зрелой женщиной, матерью чудесного, уже большого, с меня ростом, сына. Но в моей душе она навечно осталась той маленькой девочкой, которую иногда дергал за косички, чтобы привлечь к себе внимание, которую робко пытался пригласить на свидание, а она всегда отвечала мне вежливым отказом.

Она выбрала Влада. Естественно, ведь он был сильным, статным, представительным. Не то, что я…

Только, какая же он сволочь, если не смог уберечь такое сокровище!

Они не жили вместе уже несколько лет, но, насколько я знал, у Галины никого не было. И когда я, уже совсем недавно, снова предложил ей руку и сердце, она, как и раньше, ответила отказом.

«Отца ребенку ты не заменишь, — сказала мне Галя. — Да и незачем его заменять. У него есть отец, и Влад от сына никогда не отказывался. А мне второй муж не нужен. Если судьба такая, сама как-нибудь перебьюсь…»

— Да, Галочка, я слушаю.

— Дима, мне нужно с тобой встретиться.

Я забыл, что мне нужно торопиться. Я забыл обо всем на свете. От этого свидания я не мог отказаться.

Галя выглядела исхудавшей и усталой. Темные круги под глазами, неумело замазанные косметикой и мелкая дрожь в руках свидетельствовали о бессонной ночи. Возможно, не одной.

— Галочка, что случилось? — спросил я, когда она села ко мне в машину.

— Ты давно видел Влада?

Голос ее дрожал от непонятного мне волнения, а я после ее вопроса пережил очередное горькое разочарование.

— Сегодня утром, — ответил, стараясь выглядеть спокойным.

— Димочка, где он? Мне срочно нужно его увидеть. Я знаю, он построил дом в селе, но он не сказал, где…

— Галя, что случилось? — повторил изначальный вопрос.

— Димочка, как он там? С ним все нормально?

— Конечно, нормально. Что с ним может случиться?

Не говорить же ей о всей той мистике, что твориться вокруг него и его дома…

Галя после моих слов вздохнула с облегчением. Бедняжка, она до сих пор его любила…

— Знаешь, я в последнее время почему-то очень волнуюсь за него. Может это звучит нелепо, мне кажется, что ему угрожает опасность. Я боюсь за него. Уже две ночи спать не могу… все время — кошмары…

Женское сердце…

Влюбленное сердце…

Оно чувствует все даже на расстоянии…

Свинья Влад!

Где он еще найдет такую женщину?

— Нет, Галочка, с ним все в порядке. Он так же здоров, как и раньше. Правда, мне показалось, он очень переживает ваш разрыв…

Последняя фраза была полнейшей отсебятиной, но я успокаивал себя, что это та ложь, которая идет во благо.

Лицо женщины просветлело, и она снова напомнила мне невинное юное создание, в которое я до сих пор был безумно влюблен.

— Димочка, я не могу просить, чтобы ты меня отвез к нему. Я прошу только одного, скажи, как называется деревня, в которой он живет?

Что я мог поделать?

Пусть Влад обижается на меня, но я сказал…

Глава двадцать четвертая

Когда я подъезжал к офису «Эсмеральды» настроение мое было совсем никудышным.

Игорь уже ждал меня. Вместе с девчонкой, которая столь недружелюбно встретила меня в его приемной.

Игорь сидел в небольшом «джипе» и, завидев меня, демонстративно посмотрел на часы. Но меня его дешевые понты совершенно не трогали. За такие бабки может и подождать. Ничего с ним не случится…

Единственное, что меня настораживало — девушка в автомобиле. Там, куда мы собирались ехать, ее присутствие было крайне нежелательным.

Не на пикник же собираемся, в самом то деле…

Я подошел к «джипу» и попросил Игоря выйти на минутку.

— Ты что, хочешь взять ее с собой?

— Светлана — полноценный компаньон фирмы «Эсмеральда» и имеет полное право участвовать во всех ее операциях.

— Игорь, я тебе не говорил, но теперь хочу предупредить, затея может оказаться опасной.

— Какого плана опасность? — живо отреагировал Игорь. — Конкуренты?

— Если бы, — отмахнулся я. — С конкурентами Влад и сам бы справился. Ты только не считай меня полным идиотом, но мы можем столкнуться с чем-то более таинственным. Образно говоря — с нечистой силой…

Игорь как-то странно посмотрел на меня.

— Не веришь? — вспылил я. — Думаешь, я — сумасшедший?

— Нет. Почему же? В нашей работе со всяким сталкиваться приходится. Просто я хочу сказать, что за риск, даже потенциальный, полагается доплата, и она отдельно оговорена в условиях договора.

— Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме денег? — не в силах больше сдерживаться, вызверился я.

— Да не психуй ты. Бизнес есть бизнес. К тому же, сам говорил, что платить будешь не ты…

— Ладно, — взял себя в руки, — будет тебе доплата. Только, как насчет девчонки?

— Никак. Она едет с нами. Она привыкла к опасностям. И именно в делах такого свойства может оказать неоценимую услугу.

— Дело ваше. Я предупредил, и снимаю с себя всякую ответственность!

Я с силой захлопнул дверцу своей «таврии» и резко рванул с места. «Джип» «Эсмеральды» последовал за мной.

Глава двадцать пятая

Чем больше я отдалялся от города, и чем ближе оставалось к замку, тем тревожнее становилось на душе. Я снова погружался в ту атмосферу напряженности и страха, которая не отпускала меня последние несколько дней. Из головы не выходили слова Галины о ее кошмарах и о том, что с Владом должно произойти что-то плохое…

Я выжимал из «таврии» все, что только можно было, и моя старушка неслась проселочными дорогами с такой скоростью, что иногда приходилось притормаживать, дабы Игорь не потерял меня из виду.

Только подъезжая к замку, когда увидел вышедшего навстречу Влада, я смог вздохнуть с облегчением.

— Ну, как? — спросил он у меня.

— Нормально, — успокоил друга. — А здесь?

— Пока — спокойно.

— Хорошая домина! — Игорь вышел из машины и с восторгом рассматривал замок. — Так вы и есть — заказчик?

Он поздоровался с Владом, и я представил их друг другу.

— Спасибо, что не отказались приехать. Сейчас пообедаем и приступим к делу. А это ваша жена?

Светлана только выбралась из автомобиля, и Влад с осуждением посмотрел в мою сторону.

— Нет, компаньон, — ответил Игорь. — Обед, конечно, хорошо, — добавил он, — но сначала мне бы хотелось обговорить некоторые формальности.

— Какие формальности? — не понял Влад.

— Заключить договор, как положено… Мы же — серьезная организация.

— Нужно ли это? Скажи, сколько хочешь за работу, и я отвалю тебе налом. Меньше проблем с налоговой будет.

— Так не пойдет, — Игорь сразу стал серьезным. — Конечно, мы работаем по договорным расценкам, без твердых тарифов, но все должно быть оформлено официально. Пусть это и выглядит несколько старомодным, но, увы, такой у меня принцип.

— Ну и ладно, — не стал возражать Влад. — Сейчас пообедаем, а потом, за кофе, все и решим.

Против такого компромисса возражений ни у кого не возникло. Правда я не смог удержаться от колкости и громогласно предупредил Влада, чтобы он держал ухо востро, не то эта «акула капитализма» обдерет его, как липку. Влад только ухмыльнулся в ответ, похлопал меня по плечу, мол, не обеднею, и пригласил гостей в дом.

Обед получился на славу. Марья Ивановна постаралась отбивные, овощное рагу с мясом, куча разных салатов, жаркое… Не обошлось и без традиционной «Десны».

Влад не ожидал, что с нами будет женщина, а потому смотался в подвал и притащил бутылку вина. Наверное, хорошего, потому что, как я успел убедиться, дерьма он не держал.

— А вы знаете, я ведь родом из этих мест, — призналась Светлана, когда мы поднялись на террасу пить кофе. — У меня дедушка, он в прошлом году умер, жил в соседней деревне. Километров пятнадцать отсюда.

— Правда? — встрепенулся Игорь. — Почему же тогда я не узнал местность?

— Просто мы ехали другой дорогой.

— Интересно-интересно… — Игоря охватило непонятное нам возбуждение. — Так говорите, дело связано с нечистой силой?

Влад с укоризной посмотрел на меня.

— Я ни о чем не рассказывал, — оправдывался я. — Только намекнул, чтобы он девчонку не брал.

— Это — правда, — подтвердил Игорь. — но, должен заметить, если бы и сказал, это ровным счетом ничего бы не изменило. Мы все равно приехали бы, чтобы оказать посильную квалифицированную помощь. Ведь именно за счет этого и существует наша фирма.

Игорь оседлал своего любимого конька. Разговор снова сводился к деньгам.

— Поэтому. — словно подтверждая мои мысли, продолжил он, — самое время поговорить о финансовой стороне нашего общего дела.

Игорь раскрыл папку, с которой не расставался, и достал из нее несколько распечатанных на принтере бланков.

— Дмитрию я уже рассказывал, на каких условиях мы работаем, теперь попрошу ознакомиться вас и, если вас все устраивает, подписать.

Влад бегло пробежался взглядом по листам.

— Как я понял, осталось только оговорить сумму и вписать ее в договор? — спросил он.

— Да, но, прежде, чем мы перейдем к обсуждению суммы вознаграждения, я должен узнать, какие услуги вам требуются. Лишь после этого мы сможем подсчитать, сколько все будет стоить. Сам факт нашего приезда мы уже оговорили с вашим товарищем, и сошлись на сумме в сто пятьдесят долларов. Задаток я получил, о чем сейчас напишу вам расписку.

От подобной наглости у меня отвисла челюсть. Ведь в сумму сто пятьдесят долларов должны были вложиться все работы, выполненные на протяжении одного дня.

— Еще положена доплата за риск, бензин, отдельным пунктом идет амортизация оборудования, которое будет использовано…

Влад никогда не был транжирой. Более того, в некоторых случаях его можно было назвать скрягой. Иначе он, наверное, не сумел бы сколотить свой капитал. Но, к моему глубочайшему изумлению и даже разочарованию, к словам Игоря он отнесся совершенно спокойно.

— Мне нет резона торговаться, — сказал он. — С одной стороны — поджимает время, — действительно, уже близилось к вечеру и солнце было готово вот-вот нырнуть за горизонт, — с другой стороны, слишком многое поставлено на карту. Предварительно. Суть работ, которые вам предстоит выполнить — отыскать скрытое помещение. У нас есть веское подозрение, что под обнаруженным древним подвалом скрыта еще одна или несколько комнат…

— Хорошо. Предлагаю оценить работу в сто долларов. Вас это устраивает?

— Вполне, — не стал торговаться Влад.

— Вы внимательно ознакомились с договором?

Влад утвердительно кивнул головой.

— И не возражаете, что фирма имеет право на одну восьмую часть сокровищ, которые могут быть обнаружены в результате проведенных нами работ?

— Я — согласен.

— Подведем итог: итак, сто пятьдесят долларов за приезд консультантов фирмы, пятьдесят долларов за возможный риск, двадцать долларов — бензин, десять долларов — амортизация оборудования, сто долларов — работа, плюс двадцать процентов НДС… — он пощелкал кнопками на калькуляторе. — выходит — триста девяносто шесть долларов. Можно, конечно, в гривнах по рыночному курсу. Оплата будет наличными или по перечислению? Если по перечислению, придется добавить процент за обналичку…

— Наличными!

Влад вытащил из кармана пять стодолларовых бумажек и бросил их на стол.

— Остаток можете вписать в премиальный фонд или оформить, как спонсорскую помощь, — съязвил он.

— Отлично! — ничуть не смутился Игорь. — Подпишите договор, и приступим к работе.

Во время торга мы со Светланой присутствовали лишь в роли статистов. Я — потому, что ничего не смыслил в бухгалтерии, да и Влад, насколько я его знал, не одобрил бы постороннего вмешательства, а девушке просто не было необходимости что-то добавлять. Компаньон и без ее помощи ловко и профессионально обдирал своего клиента…

Глава двадцать шестая

В подвале за время моего отсутствия произошли кардинальные изменения.

Влад времени зря не терял. Он установил рядом с холодильной камерой электрический компрессор, шланг от которого через значительно расширенное отверстие тянулся в обнаруженное нами помещение. К тому же, для спуска в него отпала необходимость в веревке. Влад установил деревянную лестницу, что было значительно удобнее.

Игорь достал из небольшого чемоданчика плоский прямоугольный предмет, открыл крышечку и под ней я увидел множество кнопочек и круглую шкалу с длинной тонкой стрелочкой. Подсоединил к прибору нечто, напоминающее миниатюрный радар и стал ходить вдоль стен, нажимая по очереди на разные кнопки.

— Этот прибор разработан моим другом и нашим компаньоном Александром Четкиным, — по ходу дела объяснял нам. — Работает по принципу локатора. При помощи сигналов разной частоты может обнаружить пустое пространств на расстоянии до двадцати метров. Это в земле или глине. Если порода твердая, как, например, здесь, возможности прибора несколько скромнее. Но, я думаю, в данном случае, это особого значения не имеет.

Он обошел по периметру всю комнату.

— Однозначно, в стенах пустот нет. Если, конечно не принимать во внимание ту, где вы уже продолбили дыру.

— Мы в этом и не сомневались, — сказал я. — Если здесь что-то и есть, то только внизу.

— Сейчас проверим.

— Проверь-проверь, а я за пивком схожу.

Когда Влад вернулся, Игорь уже очертил мелом небольшой прямоугольник у противоположной от погреба Влада стены. Ширина его была метра полтора, длина около двух.

— Странно, чем ближе к стене, глубина увеличивается. К чему бы это?

— Может, ступеньки? — предположила Светлана.

— Вполне возможно.

Игорь отсоединил радар от прибора, накрыл его крышечкой и спрятал все обратно в чемоданчик.

— По условиям нашего договора, моя работа на этом закончена, — сказал он Владу. — Только я не могу покинуть вас до тех пор, пока не удостоверюсь, что в обнаруженной мною пустоте не хранятся какие-либо ценности, так как фирма, по условиям того же договора, имеет право на одну восьмую часть их стоимости.

— Мог бы и не напоминать, мы не склеротики.

— К тому же, — не обратил внимания на мою реплику Игорь, — вполне возможно, вам еще понадобится наша помощь, и вы захотите заключить новый договор…

— Может быть… — недовольно проворчал Влад и взял в руки отбойный молоток. Похоже, его также начало раздражать однообразие репертуара представителя фирмы «Эсмеральда».

Пока Влад долбил бетонное пиво, мы молча хлебали пиво. Из-за шума разговаривать все равно было невозможно. Да и не знаю, о чем бы я мог говорить с Игорем. За последние несколько часов я смог убедиться, что у нас с ним слишком разные интересы.

— Есть! — внезапно закричал Влад.

Он отбросил в сторону отбойный молоток, опустился на колени и стал руками разгребать каменную крошку.

Мы втроем мгновенно оказались рядом с ним.

Под сколотой плитой виднелся металлический люк с массивным кольцом посредине.

Обеими руками Влад ухватился за кольцо, напрягся, его потное запыленное лицо приобрело свекольный оттенок. Натянутые жилы на руках, казалось, вот-вот лопнут.

Некоторое время ничего не происходило.

Но вот раздался сухой треск, и люк стал медленно поддаваться.

В тот же миг наверху что-то загрохотало, и лампочка переноски погасла.

Мы оказались в полной темноте.

С тяжелым лязгом люк опустился на место.

Глава двадцать седьмая

Коротко вскрикнула Светлана.

Под этот аккомпанемент непроизвольно вырвавшиеся из уст Влада ругательства оказались едва слышными, что, пожалуй, было к лучшему, ибо мой друг считал себя воспитанным человеком и в нормальной обстановке никогда бы не позволил себе грубо выражаться в присутствии женщины.

— Что случилось? — растерянно спросил Игорь, но никто ему ответить не мог.

К счастью, обошлось без паники.

Короткий вскрик, вполне простительный женщине, был единственным проявлением эмоций представительницы слабого пола. По-видимому, Игорь не соврал, и Светлане действительно приходилось бывать в экстремальных ситуациях. Она сразу взяла себя в руки и истерики не закатывала.

На ощупь, по стеночке, мы добрались до лестницы и поднялись в погреб. Там было тоже темно, но Влад сумел отыскать фонарик, и мы без происшествий выбрались наверх.

Надворе темнело, но еще было видно. Охранник Вася объяснил, что накрылся генератор.

— Костя сейчас им занимается, так что скоро все будет чики-чики, — заверил он.

Мне почему-то слабо в это верилось. Да и Влад, похоже, сомневался.

— Старуха пытается остановить нас любой ценой, — сказал он, чтобы слышал только я.

— Значит мы на правильном пути.

— Тогда нужно продолжать. Вот только от гостей бы избавиться… Толку от них больше никакого, а от базара — голова болит.

— Легко сказать. Пока они не убедятся, что там нет никаких сокровищ, ни за что не отвяжутся.

— Ну и черт с ними…

Не знаю, насколько глубокими были познания охранников в механике и электротехнике, но нетрудно было предположить, что, если мы имеем дело с потусторонними силами, ничего у них не получится. Вася с Костей возились в отдельном помещении, где находился генератор, довольно долго. Снова и снова пытались запустить движок, однако, он лишь чихал, а работать отказывался.

— Не пойму, в чем дело, — оправдывался Костя. — С виду, как будто, все нормально…

Больше ждать мы не имели права.

Влад принес из машины еще один фонарь, вручил его мне, захватил дробовик, и мы снова спустились в подвал. Игорь со Светой молча последовали за нами.

Работать при слабом свете фонарика было менее комфортно, зато антураж стал соответствовать готическим романам. Кроме праздного любопытства, приходилось также явственно ощущать страх от окружающей темноты в замкнутом пространстве.

Влад быстро справился с металлической лядой и нашим глазам, как и предполагала Светлана, открылись узкие каменные ступеньки, круто уходящие вниз.

Мы с Владом спустились первыми и оказались на маленьком пятачке. Дальше дорогу преграждала обыкновенная деревянная дверь, запертая с противоположной стороны. С ней Влад церемониться не стал. Ударом ноги он вышиб ее вместе с рамой и, когда уселась туча пыли и трухи, мы увидели перед собой точное подобие верхнего помещения, только немножко меньшего по размерам.

— Хоть убей меня, не пойму я назначения этих катакомб… — возмущался Влад.

— Знаешь, — возразил я. — Когда в далеком будущем археологи раскопают твой замок и наткнутся на недостроенную сауну, у них тоже будет повод поломать себе голову…

— Наверное, — согласился Влад.

Мы обошли помещение, но, как и раньше, в верхнем, выхода из него не обнаружили. Хорошо хоть пыли было меньше, потому что рассчитывать на помощь покладистого «Филипса» из-за отсутствия электричества не приходилось.

Без лишнего напоминания и даже, что нас неимоверно удивило, без напоминания о дополнительной оплате, Игорь достал прибор и начал прощупывать стены. Светлана, дыша через платочек, светила ему фонариком, я же смотался наверх за ломиком.

Пустоту обнаружили быстро. Она находилась под всем полом помещения.

Игорь доказал, что он классный специалист и нашел самое тонкое место в преграде.

— Около тридцати сантиметров, — сверившись со шкалой, сказал он.

Влад взялся за лом.

Теперь дело продвигалось не так споро, как раньше. Разница между ломом и отбойным молотком — ощутима. К тому же — пыль. Она застилала глаза, лезла в род, мешала дышать. Но Влад, словно одержимый, работал без перекуров и мои неоднократные предложения — сменить его, оставались без ответа.

Вдруг Влад резко вскрикнул.

Где-то внизу послышался шум падающих камней, звон металла и — тишина. Что произошло, увидеть было невозможно, мешала пыль, но догадаться — несложно.

Влад скорбно склонился над пробитой дырой, слишком узкой, чтобы в нее можно было пролезть. А расширить отверстие было нечем. После сильного удара лом улетел вниз.

Влад направлял луч фонаря в отверстие, а мы столпились вокруг, пытаясь рассмотреть, что находится внизу.

Лишь когда улеглась пыль, я увидел в метрах четырех под нами большой продолговатый ящик из белого камня, возможно, мрамора. Он был открыт, в него посваливаль обломки бетона и штукатурки, а сверху лежал выпущенный Владом лом.

Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что под нами находится саркофаг.

Значит, старания не были напрасными. Вот только особой радости не ощущалось.

Саркофаг был пустым.

А это могло означать только одно — мы опоздали…

Глава двадцать восьмая

Игорь тоже понял назначение каменного ящика, только реакция его показалась мне странной. Он весь передернулся и со словами:

— Не может быть! — схватил Светлану за руку и подтащил ее к дыре.

— Посмотри внимательно! — сказал он, голос его был возбужден. — Тебе это ничего не напоминает?

Девушка долго всматривалась в узкое отверстие. В отличие от Игоря, увиденное особых эмоций у нее не вызвало.

— Похоже на саркофаг, — совершенно спокойно произнесла она.

— Я не о том. Светочка, дорогая, вспомни… Ты раньше никогда такого не видела?

— Вроде бы, нет. А почему ты так волнуешься?

— Да так… У меня такое впечатление, что я уже был здесь. И ты, Светочка, тоже была со мной. Вспомни, как мы с тобой познакомились… Я же тебе рассказывал. Мы тогда решили, что мне все приснилось… Только теперь я в этом не уверен. Ведь в том сне мы с тобой были в этой гробнице. Здесь еще лежал мертвый граф. Потом он ожил, и мы с тобой убегали от него…

— Я помню все, что ты мне рассказывал, но могу точно сказать, что здесь я никогда не была.

— Может быть, — внезапно согласился Игорь. — Ведь та Светлана, что была со мной, погибла…

— Что за бред вы несете? — вмешался Влад.

— Игорь, ты упоминал о графе? — спросил я.

— Тебе что-нибудь известно о нем?

— Возможно…

— Мужики, вы должны мне все рассказать. И я вам кое-что расскажу. Мне кажется, это очень важно…

Игорь был не на шутку взволнован. Куда и подевалась его недавняя напыщенность. И, похоже, он действительно что-то знал. Одно упоминание о мертвом графе чего стоит…

Расширить пробитое отверстие все равно было нечем, да и чтобы спуститься потом в усыпальницу, как минимум, необходима была веревка. И мы снова, вынужденно, покинули подземелье.

Электричество так и не появилось.

В доме царил мрак, хотя на улице, вроде бы, еще должны быть сумерки. Но, пока мы отсутствовали, погода испортилась. Откуда-то взялись тяжелые серые тучи и плотно укутали небо над замком. Где-то далеко были видны слабые отблески молний, ветер доносил отголоски раскатистого грома.

Учитывая то, что днем светило солнце, небо было чистым и ничего не предвещало изменения погоды, такие катаклизмы показались мне зловещими.

Я посмотрел на часы.

Половина восьмого.

До полуночи оставалось четыре с половиной часа.

Влад зажег камин, придвинул к нему журнальный столик и кресла. Сами собой на столике возникли коньяк и ваза с фруктами. Сразу стало уютней.

Мы кратко и ничего не скрывая, поведали Игорю и Светлане обо всем, что с нами произошло. Они слушали молча, не перебивая. Лишь в конце рассказа Игорь спросил:

— Значит, граф должен был ожить сегодня ночью?

— Если верить старику…

— Тогда, почему он ожил два года назад, и как так случилось, что старик с ведьмой ничего об этом не знали?

— Не лучше ли по порядку? — попросил Влад.

— Да, конечно…

И Игорь начал свой рассказ, который оказался не менее странным и таинственным, чем только что поведанный нами…

Глава двадцать девятая

— Эта история произошла со мной два года назад, где-то в конце июля. Я тогда еще работал в газете и поехал в один из отдаленных районов писать репортаж о тружениках села. Когда возвращался, было уже под вечер, на одной из развилок увидел девушку. Не знаю, что вынудило меня остановиться, ведь она даже не голосовала.

Я предложил подвезти ее. Поначалу она отказывалась, мол, не по пути, но я настаивал.

В то время я только осваивал азы автомомибилевождения и водитель из меня был никудышный. Мы ехали извилистой лесной дорогой. На одном из поворотов я отвлекся и моя «таврия» слетела с дороги. Вдвоем мы ее вытащить не могли, а между тем, было уже совсем темно.

Девушка решила идти пешком. Она приехала на каникулы к дедушке и утверждала, что деревня близко. Я остался один, тщетно утешая себя надеждой, что кто-то проедет мимо и поможет вытащить машину.

Мои худшие опасения сбылись. Пришлось ночевать в лесу.

Должен заметить, ничего приятного в этом не было. Тем более, в совершенно неприспособленной для этого «таврии». И все же, мне удалось вздремнуть.

Проснулся от постороннего звука. Показалось, будто кто-то кричал.

Выбежал на дорогу.

Ночь была лунной, все, что не пряталось за листьями деревьев, просматривалось хорошо.

Крик повторился.

Я побежал на звук и вскоре наткнулся на девушку. Она сидела посреди дороги и плакала. Не смогла отыскать деревню. Мол, вышла из лесу, а там — совершенно незнакомая местность…

Ночь мы пересидели в машине, а с утра зарядил затяжной моросящий дождь. Надежда на то, чтобы вытащить машину пропала вовсе, за все время по дороге так никто и не проехал. Сидеть и ждать неизвестно чего показалось мне не лучшим выходом. Невзирая на дождь, я отправился с девушкой на поиски деревни.

Но, когда выбрались из леса, девушка не могла отыскать ни единого знакомого ориентира. По ее словам, деревня должна была начинаться сразу у опушки, а мы увидели степь без признаков человеческого жилья.

Дождь усилился, и нам не оставалось ничего иного, как снова вернуться к автомобилю. С горем пополам переждали день, а ночью нас разбудил шум движущегося грузовика. Дождь к этому времени превратился в ливень, грунтовая дорога раскисла, и автомобиль едва двигался.

Мы бросились ему навстречу.

Первое, что показалось мне странным, несмотря на хлеставший ливень и темноту, автомобиль ехал без огней, словно на ощупь.

Я выбежал перед ним, кричал, размахивал руками, но меня никто не увидел и не услышал. Я едва успел выскочить из-под колес надвигающегося монстра.

Автомобиль должен был обязательно привезти нас к людям, поэтому нельзя было терять шанс. Мы на ходу запрыгнули в кузов, забрались под парусиновый тент и, согревшись, уснули. А проснулись в совершенно незнакомом месте на прогнившем деревянном настиле, который со всех сторон окружали заросли сорняков.

Погода была чудесной: чистое небо, яркое солнце и никаких признаков недавнего ливня. Правда, по этому поводу я особенно не беспокоился. Ведь бывает такое: пройдет дождь полосой, а рядом — сухо. Непонятным было, как мы здесь оказались? Я успокаивал себя единственным, пришедшим в голову объяснением: наверное, водитель, обнаружив непрошенных пассажиров, решил пошутить над нами…

Однако, не надолго.

Очень скоро я убедился, что дощатый настил, на котором мы спали, а также непонятного назначения металлические прутья над головой — все, что осталось от автомобиля. Сквозь заросли чертополоха я пробрался к кабине, открыл дверцу и увидел в ней белый скелет водителя. Создавалось впечатление, что грузовик находится здесь уже не один десяток лет. Но ведь не могли же мы спать столько времени?

Светлане, а именно так звали мою попутчицу, и была она точной копией моей нынешней компаньонки, я, чтобы ее не расстраивать, ничего о своем открытии не рассказал. Попросил, чтобы она осмотрелась, вдруг местность покажется знакомой, но девушка была уверена, что никогда раньше в этих местах не была.

Чтобы не заблудиться окончательно, мы решили возвращаться обратно к лесу, верхушки деревьев виднелись у самого горизонта, и уже оттуда заново начинать поиски.

Лес оказался значительно дальше, чем мы предполагали. Мы шли целый день и к вечеру одолели лишь половину пути. Устали настолько, что просто валились с ног. Весьма кстати набрели на заброшенный коровник. Более-менее привели в порядок одну из его клетушек, развели костер.

Разбудил меня крик Светланы. Она стояла на деревянном помосте, который мы накануне соорудили для ночлега и дико орала.

Когда я посмотрел на пол, у меня самого волосы встали дыбом. Пол под нами кишел телами змей крыс и прочей гадости. Они крутились, извивались, ползали, топтались, а со всех сторон сбегались и сползались их сородичи. Вскоре слой живой гадости достиг уровня настила и вот-вот должен был накатиться на нас.

С большим трудом нам удалось взобраться сначала на чердак, а затем на крышу коровника. Там мы и провели остаток ночи.

Луна светила ярко, и было хорошо видно, как нескончаемым потоком со всех сторон к коровнику стекаются орды гадких творений. Как они могли поместиться там? Нонсенс, но они все прибывали и прибывали. Поток стал истощаться лишь, когда забрезжил рассвет.

Хоть Светлана и протестовала, я все же решился спуститься на чердак и заглянул внутрь помещения. К моему изумлению, оно оказалось совершенно пустым. Не оказалось даже следов ночного нашествия.

В то мгновенье я окончательно решил, что сошел с ума.

Была уже глубокая ночь, когда мы добрались до заветного леса, только и здесь нас ожидало глубочайшее разочарование. Деревья, которые мы приняли за лес, на самом деле оказались посадкой, ограждающей поляну, на которой располагалось давно заброшенное сельское кладбище.

Отчаяние и усталость сломили нас, и мы без сил повалились прямиком на чью-то могилу…

Только отдохнуть в ту ночь нам не светило. Словно в романах ужасов, едва наступила полночь, могилы начали раскрываться и поднявшиеся из них мертвецы окружили нас плотной стеной.

Мы отбывались до тех пор, пока под давлением не свалились в одну из могил, и… оказались в настоящем лабиринте, прорытом этими «зомби». Выбраться из него удалось лишь чудом. Один из ходов выводил на поверхность далеко от кладбища, и с обрывистого берега мы свалились в чистый и спокойный пруд.

Там нас уже никто не преследовал.

Ночь мы переждали на берегу пруда, а, когда стало светло, Светлана вспомнила, что когда была маленькой, дедушка брал ее сюда с собой на рыбалку. Открытия, без преувеличения, окрылило нас. Мы веселились и дурачились, словно малые дети, дорога больше не казалась нам долгой и утомительной. Ведь на горизонте замаячил берег, к которому мы теперь обязательно должны были причалить.

«Сейчас, за теми деревьями будут развалины графского поместья, — сказала Светлана, — От самого дома, правда, ничего не осталось, лишь груда камней, но легенд — уйма… Наверное, кое-кто до сих пор сокровища ищет…»

Вполне обычная история. Подобные легенды, о якобы запрятанных сокровищах, существуют почти в каждой деревне…

Мы миновали деревья, но вместо развалин увидели лужайку с аккуратно подстриженной травой, ухоженные кустики и посыпанные белым речным песком дорожки. А вдалеке виднелся красивый белый дом с колоннами.

Деваться нам было некуда. Больше суток мы не имели крошки во рту. Мы постучали в массивную дверь особняка. Нам открыл древний седовласый старик. Он представился дворецким графа Новицкого, предложил нам покушать и отдохнуть с дороги.

Все в этом доме показалось нам странным. Даже закралось подозрение, что мы неким чудным образом перенеслись в прошлое. Но, когда Светлана спросила у дворецкого число, тот назвал реальную дату.

Естественно, мы поинтересовались, почему нет самого графа. Дворецкий ответил, что их сиятельство отсутствуют по уважительной причине, и что именно в этот день исполняется ровно сто лет, как он не имеет возможности лично засвидетельствовать почтение своим гостям. Мы удивились, что за время отсутствия графа в доме все так прекрасно сохранилось. Дворецкий объяснил, что перед своей кончиной граф завещал, чтобы, пока он почивает, все оставалось, как при его жизни. И рассказал нам историю графа. Суть ее сводилась к тому, что к сорока годам графа одолел недуг, и ни один лекарь не мог его исцелить. Когда граф понял, что его дни сочтены, он приехал из Петербурга в родовое поместье, где пожелал провести остаток дней. Как последний шанс, граф пригласил к себе известного в Европе колдуна и чернокнижника и долго с ним что-то обсуждал. Потом граф уволил всю прислугу, оставил лишь дворецкого, которому, по его же словам, деваться было некуда. Когда последний обитатель покинул пределы имения, колдун объехал на коне его границы и наложил мощное заклятье. Теперь в имение можно было попасть лишь через некий промежуток времени, а именно раз в десять лет в строго определенное время. Граф попрощался с дворецким, спустился в заранее приготовленную гробницу и принял лекарство, оставленное колдуном. Перед этим он приказал каждые десять лет приводить к нему всех. Кому удастся преодолеть заклятье чернокнижника и переступить границы имения. Потому, что именно сила человеческой энергии должна была снова пробудить в нем жизнь.

Так уж вышло, что мы со Светланой оказались в поместье в назначенное время. Дворецкий попросил нас спуститься к графу и попытаться ему помочь. Мы не смогли отказать просьбе старика. Правда, потом об этом сильно пожалели.

Незадолго до полуночи старик вывел нас из дома и подвел к строению, внешне похожему на обыкновенный сельский погреб. Мы спустились по крутой каменной лестнице и оказались в маленьком тамбуре перед плотно закрытой металлической дверью. Ровно в двенадцать часов, под действием скрытого механизма, дверь отворилась сама собой, и дворецкий предложил нам войти в помещение. Сам он остался в тамбуре. Едва мы переступили порог, дверь за нами закрылась. И тогда мы поняли, что оказались в ловушке.

Первое, что нам бросилось в глаза — несколько высохших, превратившихся в мумии, трупов возле двери. Это были неудачники, вроде нас. А еще — большой открытый каменный гроб. В нем покоилось сухое, тщедушное тело графа.

Мы использовали все возможное, чтобы вырваться из темницы, однако, наши усилия оказались тщетными. Факел догорал, и скоро мы должны были остаться без света. Чтобы как-то продлить горение, я вытащил тело графа из гроба и обнаружил в его дне деревянный настил. Это придало надежды. Отколотые щепки могли гореть еще долго. Но, когда я вытащил настил, то обнаружил под ним металлический люк.

Иного шанса у нас могло и не быть. Мы без раздумий бросились к обнаруженному ходу. Последнее, что увидели перед тем, как покинуть гробницу — это то, что граф уже не лежал на полу, куда я его сбросил. Он сидел, и глаза его были открытыми…

Бегство оказалось чем-то вроде спуска с американских горок. Со стремительной скоростью нас несло по гладкому желобу и вышвырнуло на поверхность. Была ночь, но Светлана сразу сориентировалась и сказала, что деревня рядом. Я в последнее время слишком часто слышал от нее эту фразу и боялся себя обнадеживать. Но девушка не ошиблась, и вскоре извилистой сельской улицей мы подходили к дому ее дедушки.

«Наконец-то, все встало на свои места» — подумал я, когда после незатейливого ужина меня уложили отдыхать в горнице.

Однако ошибся.

В дальнейшем мне пришлось пережить самое жестокое за последнее время потрясение.

Вдоволь наговорившись с дедушкой, Светлана пришла ко мне. До того у нас несколько раз возникало взаимное желание, но все время что-то мешало. Сейчас никаких неожиданностей не предвиделось, и я расслабился в предвкушении скорого наслаждения.

Не знаю, что меня насторожило. Может, легкий укус, может, еще что-то…

Я вдруг обратил внимание, что глаза девушки горят неприродным красным светом. Я посмотрел ниже, изо рта девушки выпирали громадные белые клыки, и на одном из них алела капелька моей крови.

Я сбросил девушку на пол и понял, что убегать уже поздно. На пороге меня поджидал ее дедушка.

Я схватил табуретку, вышиб окно вместе с рамой и выскочил на улицу.

Вместе со Светланой и ее дедом за мною гналась вся деревня. Все они жаждали моей крови. И, вероятно, смогли бы удовлетворить свое желание, если бы не грузовик. Тот, с которого, в сущности, и начались наши неприятности. Я на ходу вскочил в кузов. Основная часть преследователей отстала, только дедушка со Светланой никак не могли уняться. Несколько раз я сбрасывал их с автомобиля, но они не отставали.

Грузовик, по-видимому, курсировал одним и тем же маршрутом, и вскоре я начал узнавать местность.

Мы въехали в лесок, где я оставил «таврию». Я угадал момент и выскочил из кузова рядом с машиной. Мне удалось закрыться в салоне прежде, чем меня снова настигли.

Дед отстал, а Светлана оказалась очень резвой. Она не сумела справиться с дверными замками и принялась крушить багажник автомобиля. Обладая сверхъестественной силой, она сумела вырвать его вместе с замком.

Интуитивно я включил зажигание. Передние колеса от рывка сцепились с почвой и «таврия» вылетела на дорогу. В руках у вампирши осталась канистра с бензином, которую я на всякий случай всегда возил с собой. Канистра открылась, и огнеопасная жидкость широкой струей выливалась на платье девушки.

Я боролся за свою жизнь и потому особенно не задумывался. Вытащил из гнезда раскаленный подкуриватель и бросил им в девушку. Она вспыхнула, словно факел. Я не стал смотреть за жутким зрелищем и резко рванул машину с места. Дедушка Светланы бросился мне наперерез и аккурат угодил под колеса.

На этом, в сущности, мои неприятности и закончились. Вскоре я снова оказался на трассе недалеко от развилки, где повстречал девушку. Светлана стояла на том же месте. Но на этот раз у меня хватило мудрости не останавливаться.

Без приключений я добрался до города, и, что самое интересное, оказался дома в тот же день, в который выехал из райцентра. Несколько суток, проведенных в ином, непонятном, мире, как будто выпали из моей жизни, и я смог убедить себя, что мне все только приснилось. Однако, сам не знаю, почему, записал все в блокнот и получилась неплохая мистическая повесть.

О своих приключениях я не собирался никому рассказывать. Сами понимаете, мне бы никто не поверил. Но как-то, по-пьяне, я прочитал записи своему другу Саше. И он счел услышанное вполне возможным. Более того, собрал какой-то прибор, способный определять аномальные зоны, и настоял, чтобы я показал место, где все началось.

Я уступил с большой неохотой.

Мы снова оказались в том же лесу и на том же месте, где застряла моя «таврия». К счастью, я не обнаружил следов страшного костра.

Саша считал, что аномалии, а он, в отличие от меня, не сомневался, что мне удалось побывать в одном из параллельных миров, случаются лишь в определенных местах и при стечении благоприятных обстоятельств. Из моего рассказа он сделал вывод, что должны обязательно присутствовать такие факторы, как полнолуние, гроза и люди-проводники, которые наделены сильным биополем и могут совладать с барьером, разделяющим миры. Именно за проводника он меня и держал.

При помощи прибора Саша определил, что возможность аномалии в указанном месте очень высокая. Но, когда взошла луна, у нас ничего не получилось. Саша решил, что нам со Светланой удалось проникнуть в параллельный мир благодаря тому, что наши биополя дополняли одно другое. Для успеха необходимо было срочно разыскать девушку.

Мы отправились в деревню и действительно очень быстро нашли Светлану. Она была точной копией моей недавней знакомой, тоже училась на филфаке, и гостила у дедушки на каникулах.

Светлана внимательно выслушала мой рассказ и ничуть не удивилась. По ее словам, рядом с деревней часто происходили непонятные явления. Она легко согласилась поучаствовать в нашем эксперименте.

На следующую ночь мы повторили опыт.

Сашин прибор зафиксировал девяносто восемь процентов вероятности аномалии. Мы находились на самой грани. Для полного успеха не хватало мелочи. Я напомнил ему о грозе. Он на ходу схватил мысль, открыл капот автомобиля и железкой замкнул клеммы аккумулятора. Стрельнула искра, и окружающая местность стала изменяться на глазах. Деревья двоились, троились, земля качалась под ногами, в небе загорались радужные шары.

Светопреставление длилось не долго. В какое-то мгновенье все потухло в глазах, и некая мощная сила швырнула нас на землю.

Очнулись мы на том же месте, рядом с автомобилем.

Разочарование, постигшее нас, не передать словами. Мы так загорелись, что постигшая неудача повергла нас в глубочайшую депрессию. Больше всех, конечно, сокрушался Саша. Ведь, по его словам, мы уже переступили границу неведомого мира…

Успокоила нас Светлана. Она резонно заметила, что подобных мест на земле очень много, и, если врата миров открываются лишь по прошествии определенного цикла, совсем необязательно, что этот цикл должен совпадать. Так что есть смысл заняться ими и исследовать их.

В сущности, тогда и зародилось наше общее предприятие, которое нашло логическое продолжение в создании фирмы «Эсмеральда», — закончил свой рассказ Игорь.

— Не забудь добавить, что название фирмы придумала именно я, — вставила девушка.

— Да, так оно и было, — подтвердил компаньон. — Что вы на все это скажете?

А что мы могли сказать?

— За исключением некоторых деталей, относительно графа почти все сходится. А, если учесть, что Светлана родом из этих мест, и что блуждали вы где-то неподалеку, вполне вероятно, что найденная нами усыпальница та, в которой вы побывали…

— Если так, — перебил Влада Игорь, — то из саркофага существует выход в параллельный мир.

— Может быть… Может быть… — соглашался Влад. — Только это вряд ли поможет мне разобраться со своими проблемами.

— Почему? — вмешалась в разговор Светлана. — Не исключено, что именно в том мире находится ключ ко всем загадкам.

— Ты так считаешь?

— Я не вижу иного способа проверить это, как спуститься в гробницу и, если ход существует, воспользоваться им.

— Оно, конечно, хорошо, — засомневался я, — вот только, как мы возвратимся обратно?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское! — возразил Влад, и я понял, что мой друг настроен серьезно. И, хотя я не горел энтузиазмом, пришлось подчиниться мнению большинства.

Еще некоторое время мы подискутировали насчет того, стоит ли брать с собой девушку, ведь предприятие может оказаться опасным, но Светлана убедила нас одной фразой:

— А вы уверены, что в замке оставаться безопасней? — спросила она.

В этом никто не мог быть уверен, и вопрос о возможном участии Светланы в экспедиции, если, конечно, слова Игоря подтвердятся, решился сам собой.

Глава тридцатая

Гроза бушевала во всю. Резкие порывы ветра с неистовой силой швыряли потоки воды на окна, от чего они жалобно стонали. Казалось, стекла не выдержат напора и вот-вот разлетятся вдребезги. От грома содрогалась земля и стены замка. Яркие вспышки молний расчленяли черноту ночи и своим неестественным синеватым отблеском до неузнаваемости искажали окружающие предметы.

В камине потрескивали раскаленные угли, но завывание в трубе становилось сильнее и неистовее, и мистический ужас перед необъяснимыми явлениями природы уверенно брал верх над уютом и покоем, которые должен бы даровать жилью пылающий огонь.

— Если бы здесь присутствовал ваш компаньон Саша, он бы наверняка сделал вывод, что присутствуют все необходимые факторы для проведения удачного эксперимента, — мрачно пошутил Влад. — Хоть я и воспитан в духе материалистического мировоззрения, я почему-то отношусь к ультиматуму старой ведьмы очень серьезно. А времени у нас осталось в обрез. Всего три часа. И, пока они истекут, мы должны решить, что предпринимать: готовиться к обороне здесь, это, конечно, касается меня одного, или искать решения проблемы в ином месте….

— Мне кажется, мы уже все решили, — возразил я.

Игорь и Светлана кивками подтвердили, что от своего выбора не отказываются.

— В таком случае, нужно торопиться.

Сборы не заняли много времени. Мы вооружились мощными фонарями, запаслись мотком толстой веревки, Влад прихватил дробовик и на всякий случай загрузил продуктами огромный походной рюкзак.

Расширить пробитое отверстие для Влада труда не составило, и вскоре мы все спустились вниз.

В усыпальнице все было именно так, как и рассказывал Игорь.

Мумифицированные тела в истлевшей одежде лежали у одной из стен, там, где, наверное, был выход из усыпальницы. Зрелище было неприятное, и я старался не смотреть в ту сторону.

Влад с Игорем оказались менее щепетильными, они внимательно осмотрели каждый труп и пришли к выводу, что графа в усыпальнице нет.

Металлический люк оказался там, где и предсказывал Игорь, в днище каменного саркофага. Влад потянул за кольцо, и крышка со скрипом поднялась. Из отверстия, несмотря на вентиляционные люки под потолком гробницы, явственно потянуло свежим воздухом.

— У нас есть два пути, — сказал Влад, — и оба ведут неизвестно куда. Можно попытаться раздолбить эту стену, — он кивнул в сторону трупов, — а можно воспользоваться уже проторенной Игорем дорогой. Второй путь, судя по рассказу, забросит нас километров на двадцать от необходимого места. Даже если будем бежать, все равно не успеем к назначенному времени. Да еще можем и заблудиться…

— Я хорошо помню дорогу от развалин к деревне, — сказала Светлана, — только ведь в том мире все может быть совсем по-другому…

— Это существенный минус. Но есть и плюс. Как я смог убедиться, в ином мире и время движется по-иному. Я пробыл в нем, как минимум, дня три, а в нашем времени оказался даже немного раньше…

Слова Игоря стали решающими. Влад подошел к люку, надежно закрепил веревку и первым решительно протиснулся в узковатый для его огромного тела лаз.