Проклятье Меченого

Глава 3. Трезвая свадьба

Слово «перестройка» появилось в лексиконе Горбачёва не сразу после его прихода к власти. Начальный период его правления прошёл под лозунгом ускорения социально-экономического развития.

То есть страна развивалась в правильном направлении, вот только в последние годы развитие, по разным причинам, застопорилось. И если экономике и социальной сфере придать ускорение, не ломая при этом устоев, всё быстро пойдёт на лад. Примерно такой логики придерживались Михаил Сергеевич и его окружение.

А ещё нужно убрать с дороги все препятствия, тормозящие ускорение. И одним из главных препятствий на пути к светлому будущему признали пьянство. Алкоголизация населения страны Советов к середине восьмидесятых годов двадцатого века действительно достигла критического уровня. Для экономики это явилось серьёзным тормозом. Статистика приводилась вполне убедительная. Производительность труда падает, качество выпускаемой продукции ни к чёрту, трудовая дисциплина ниже плинтуса. Инвалидность и смертность от алкоголизма среди экономически активного населения неуклонно растёт.

В социальной сфере ситуация ещё печальнее. Разрушается институт семьи – ячейки общества. Преступность на почве пьянства просто зашкаливает и так далее и тому подобное…

Напрашивался вывод – не поборем всем миром зелёного змия, об ускорении социально-экономического развития можно забыть навсегда.

16 мая 1985 года появился на свет Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом…».

И покатилась антиалкогольная кампания по стране.

Вроде бы сухой закон никто и не вводил. Указ лишь усилил административную ответственность за ряд правонарушений, связанных с торговлей и потреблением алкогольной продукции. Кроме того, снижались плановые объёмы производства алкоголя, и ограничивалась его продажа периодом с четырнадцати до девятнадцати часов. И виноградники вырубать, и сады корчевать никто никого не принуждал.

Михаил Сергеевич, в своём стиле, пространно высказывался о том, что вместо креплёных плодово-ягодных вин, нежно именуемых в народе «бормотуха», или «жужка», необходимо наладить производство соков, морсов и прочих вкусных и полезных напитков. А также обеспечить рост продаж населению свежих фруктов и ягод…

Но страна у нас была огромная, трудно контролируемая, а рвение чиновников на местах сдерживать некому. А потому правильные вроде бы идеи в процессе реализации доводились до абсурда. Как в мультфильме про Вовку в Тридевятом царстве:

– А ну, двое из ларца, одинаковы с лица, – нарубить и замесить!

– Будет сделано!

Виноградники таки вырубили, сады выкорчевали, а с соками и морсами как-то не вышло. Ломать – не строить…

Продажу водки загнали в подвалы и ввели на неё талоны. Каждому гражданину старше восемнадцати лет – один талон на одну бутылку в месяц. Пошла спекуляция талонами, а при их отоваривании возникала такая давка, что за бутылку беленькой можно было лишиться не только пуговиц на одежде, но и здоровья, а порой и жизни.

Пиво продавали без талонов. Но купить его могли себе позволить только хорошо организованные бригады молодых, здоровых парней. Продажа шла прямо на улице – из контейнера. Выгружали контейнер перед магазином. К нему через толпу, матерясь и распихивая покупателей локтями, проникала крепко скроенная продавщица. Контейнер был облеплен жаждущими не только по периметру. Самые ретивые располагались на крыше. Напиток расхватывали ящиками, контейнер уходил за считанные секунды. Сломанные рёбра при этом считались лёгкой травмой…

Ещё одним результатом антиалкогольной кампании стало подпольное производство спиртосодержащих суррогатов. «Палёнка», как метко поименовали такие напитки в народе, унесла немало жизней.

Но куда страшнее оказалось распространение наркотиков, которые до этого употреблялись либо в узких, преимущественно богемных, кругах, либо в уголовной среде…

Эти последствия антиалкогольной кампании проявились по прошествии некоторого времени, а вначале всё казалось вполне благоразумным…

В нашем районе кампания долгое время носила чисто формальный характер. Водка для большинства граждан и раньше считалась роскошью. Многие гнали самогон, а кто сам не гнал – покупал или зарабатывал. Эквивалентом любой работы или услуги являлась бутылка самогона. Огород вспахать или забор поправить – за все платили самогоном.

Когда начались перебои с сахаром, гнали из того, что было под рукой: из сахарной свёклы, из патоки и даже из томатной пасты. Некоторые «химики» разрабатывали собственные оригинальные рецепты. Так, один специалист умудрился гнать самогон из коровьих лепёшек. Мужика повязали, но свой момент славы он получил. О его гениальном изобретении рассказали в одной из новостных программ на ТВ…

Кроме различных ограничительных мер по производству и продаже алкогольной продукции, упор делался на разъяснительную работу, пропаганду здорового образа жизни. Девизом кампании стал призыв: «Трезвость – норма жизни!»

Повсеместно сформировали ячейки новой общественной организации – «Всесоюзного общества борьбы за трезвость».

Учредили такое подразделение и в нашем районе. А меня назначили председателем. Почему меня? Да потому, что так решил первый секретарь райкома:

– Молодой, перспективный – пусть крутится.

На учредительном собрании районного «Общества борьбы за трезвость» Иван Иванович лично меня поздравил и вручил «корочку» – удостоверение председателя общества и фирменный значок. В своём коротком докладе он выразил надежду, что «Общество борьбы за трезвость» и я как его председатель приложим все силы в борьбе с таким злом, как пьянство и алкоголизм…

В нашем совсем небольшом, районе трудно было что-то утаить от посторонних глаз. Особенно, если ты первый секретарь. Весь район знал, что Иван Иванович периодически расслабляется – как бы уезжает на рыбалку, а сам уходит в недельный запой. Пару раз в невменяемом состоянии он разбивал персональную «Волгу». Хорошо ещё, никто при этом не пострадал.

Мой непосредственный начальник, председатель райисполкома Александр Николаевич Савченко, благодаря этим ДТП карьеру построил. Работал он на местной станции технического обслуживания кузовных дел мастером. Говорят, классным был специалистом. Первому его и порекомендовали. Оба раза он отрихтовал авто – любо-дорого посмотреть. Иван Иванович в благодарность взял его под своё крыло. Сначала назначил инструктором, а затем – заведующим орготделом райкома партии. Александр Николаевич имел высшее образование по специальности «инженер-механик». Иван Иванович направил его в Высшую партийную школу. После окончания которой Савченко утвердили председателем райисполкома.

И здесь звёзды сошлись…

Выполнение прямых должностных обязанностей на посту заворга требовало от меня полного погружения. Времени катастрофически не хватало. О личной жизни можно было забыть. А тут ещё общественная нагрузка. На каждую идиотскую бумажку от областного комитета «Всесоюзного общества борьбы за трезвость» приходилось отвечать. А поток этих директив шёл непрерывно. Изображалась бурная деятельность. Но одна бумажка просто привела меня в ступор.

Поступило распоряжение в течение месяца организовать две безалкогольные свадьбы и представить в область подробные отчёты с приложением красочно оформленных фотоальбомов…

Вам смешно?

А мне было не до смеха. Представьте себе патриархальное село, где на свадьбу сына или дочери принято приглашать не только всю родню до пятого колена, но и всех друзей, коллег по работе, соседей и т. д.

И если кого забудешь пригласить – обида на всю жизнь.

А чем, по утверждению летописцев, киевский князь Владимир – креститель объяснял свой выбор в пользу православия?

«Радость на Руси – питие есть…»

Как-то так. А тут – две трезвые свадьбы за месяц. Я представил того чиновника, который сочинил такое распоряжение. Сам небось угорал от смеха…

На организацию мероприятий выделялись бюджетные ассигнования. Тратить их разрешили на профессионального фотографа, на аренду помещения общественного питания, на ведущего и на живую музыку. Молодожёнам всё это предоставлялось за чисто символическую плату. Разница покрывалась за счёт бюджета. Требовалось только согласие на трезвую свадьбу. Информацию доводили через отдел записи актов гражданского состояния…

Прошло две недели, а добровольцы так и не появились. И тут мне позвонила заведующая районным отделом ЗАГС:

– Я направила к Вам малолеток за разрешением на бракосочетание, – это то, что нужно, деваться им некуда, согласятся на безалкогольную свадьбу.

По семейному кодексу, вступать в брак в Украинской ССР разрешалось парням с восемнадцати, а девушкам с семнадцати лет. Но в определённых жизненных ситуациях допускалось сокращение возраста вступления в брак. Для этого требовалось специальное распоряжение исполнительного органа местного Совета народных депутатов. В нашем случае – райисполкома. Подготовкой таких распоряжений занимался орготдел, после чего документы поступали на проверку секретарю исполкома, а потом на подпись председателю. Как правило, сокращение брачного возраста требовалось невестам. Почему именно им, я думаю, объяснять не надо. На юге девушки созревают рано. В моей практике был единственный случай, когда снижение возраста бракосочетания потребовалось жениху.

Ко мне на приём пришли родители семнадцатилетнего парня, а также потенциальные молодожёны. Жених – этакий деревенский увалень. Голова грушевидной формы. Взгляд наивный, не отягощённый интеллектом. Зато челюсти развиты. То ли от волнения, то ли по другой причине он сильно потел, пускал слюни, смахивая их рукавом пиджака. И постоянно что-то жевал.

Невеста выглядела гораздо старше своего избранника. Невысокого роста, темноволосая, ладная. Смотрела на меня проницательным взглядом серых глаз, в которых читался острый ум и какая-то хитринка.

Отец жениха передал мне заявление и другие необходимые документы, среди которых я заметил довольно пухлый конверт.

– Почему вы не можете подождать четыре месяца и зарегистрировать брак в установленном законом порядке – по достижении совершеннолетия? – спросил я жениха.

Ответил за него родитель:

– Любят они друг дружку сильно. Уж так любят, не приведи Господь. Никак ждать не хотят. «Жените нас», – и всё тут. Вы уж уважьте, пожалуйста.

И подталкивает ко мне конверт. Чисто из любопытства я взял карандаш и приоткрыл пакет. Да, не дешево обходится «любовь» родителям. По меньшей мере сорок купюр, по двадцать пять рублей каждая. Моя зарплата за полгода.

– Любовь – прекрасное чувство. Но причина должна быть более весомая, – заметил я и оттолкнул конверт, – а это заберите немедленно. Документы я изучу. Приходите завтра – получите ответ на ваше заявление.