Проклятый меч

АКТ ТРЕТИЙ

Когда рано утром в тот понедельник мельник Хоб увидел краешком глаза это тело, его могли заметить еще по меньшей мере четыре человека, хотя никто из них не признался.

Он шел рядом со своей старой и изрядно уставшей лошадью, нагруженной мешками с мукой, которую требовалось доставить его хозяину в небольшой замок в Наймет-Трэйси. С тех пор как Хоб унаследовал мельницу своего отца, он проделывал такие путешествия неоднократно и мог проехать туда с закрытыми глазами. Мельник следовал этим путем как минимум раз в две недели, а иначе пришлось бы ехать на север, что было гораздо дольше.

Узкая тропинка пролегала под густыми деревьями, листья бросали на траву плотную тень. Он знал эту тропинку как свою мельницу, знал все ее повороты и изгибы, все колючие кустарники, под которыми мог спокойно отдохнуть подвыпивший человек. Кустарник состоял по преимуществу из густой ежевики, ягоды которой в это время года были смертельно опасными и могли привести к гибели. Даже колючие шипы могли вызвать у человека болезненные ощущения, зато вскоре ягоды станут сочными и вкусными и толпы людей ринутся собирать их в этих местах.

Ботинок торчал из-под густого куста ежевики. Хоб испытал непреодолимое желание оставить парня в покое, как это сделали все проходившие по дороге раньше. Вокруг куста было множество следов тех, кто мог стать свидетелем этого прискорбного факта. Правда, для любого человека, первым обнаружившего труп, было привычным делом оставить покойника и незаметно исчезнуть. Первый, кто обнаружит мертвое тело, обязан был выплатить залог поручительства, поэтому никто не хотел терять свои деньги напрасно.

Хоб опустился на колено перед трупом. Непохоже, чтобы тело пытались надежно спрятать. Судя по всему, какой-то разбойник ударил странника по голове и оттащил с тропинки в кусты. Обычное дело. Хоб встал и пошарил посохом под кустом. В воздух взметнулась туча мух, а во рту появился терпкий привкус разлагающейся плоти. Судя по запаху, убийство произошло довольно давно, во всяком случае не сегодня. На такой жаре…

Хоб был сознательным. Если кто-то совершает убийство, то все жители оказываются в серьезной опасности. Именно поэтому добропорядочные люди должны знать, кто является виновником преступления, и сделать все возможное, чтобы злодей предстал перед судом. Не долго думая Хоб зажал пальцами нос и склонился над мертвым телом. Это был низкорослый коренастый мужчина чуть за тридцать, с каштановыми волосами, пряди которых торчали из-под капюшона. Его серо-голубые остекленевшие глаза будто искали неожиданно напавшего убийцу.

— Кто же это сделал? — пробормотал себе под нос Хоб.

Все лицо покойника было изрезано острым предметом, а некоторые раны имели отметины острых зубов. Труп явно стал жертвой диких собак или лисиц. Голову покойника покрывал плащ с капюшоном, и Хоб с гримасой отвращения приподнял передний край накидки.

В это время, то есть на семнадцатом году правления короля Эдуарда II или, как сказали бы священники, в тысяча триста двадцать четвертом году от Рождества Господа нашего, люди привыкли видеть вокруг себя смерть. Хоб еще раз посмотрел на труп и понял, что этот человек отчаянно защищался. На его голове зияла огромная рана, которая сама по себе могла привести к смерти, не говоря уже о других. Даже руки были ужасно порезаны, а правая так вообще разрублена почти на две части. Такое впечатление, будто лезвие меча попало ему между пальцев и рассекло руку почти до локтя. Хоб пристально посмотрел на обезображенные черты, отодвинул капюшон еще дальше и выругался про себя.

Сейчас он оказался перед трудным выбором: либо, подобно всем прочим, спешно покинуть место преступления, сделав вид, что ничего не случилось, либо публично объявить о своей находке. Он еще постоял над мертвым телом, бормоча под нос всяческие проклятия, потом взял лошадь под уздцы и продолжил путь к замку.

Другие люди сделали вид, что не заметили мертвеца. Лицо Хоба исказилось от огорчения. Черт бы его побрал, но он все же христианин и не может позволить, чтобы тело несчастного гнило в кустах. И не важно, сколько придется заплатить в качестве залога. Нет, он должен сообщить об этом сэру Уильяму и попросить, чтобы тот вызвал коронера.

В своем маленьком замке сэр Уильям был крайне раздосадован, узнав, что мельник хочет отнять у него несколько минут драгоценного времени.

— Что? Почему? Неужели не видишь, что я занят? — недовольно проворчал он своему управляющему.

— Но он настаивает, сэр Уильям.

— Ладно, впусти этого глупца. Думаю, он снова обнаружил какую-то неисправность в этом чертовом колесе, или сломал оглоблю, или повредил соху. Ну почему нельзя самому починить все эти вещи, вместо того чтобы беспокоить меня по пустякам?

Даже в таком небольшом поместье всегда находилось слишком много проблем, которые отвлекали его от насущных мыслей и нарушали спокойствие. Сэр Уильям нетерпеливо постукивал по полу каблуком, демонстрируя явное недовольство своими работниками. Человеку, обремененному такими серьезными проблемами, следует гарантировать мир и спокойствие. А все его мысли сейчас были заняты поиском более подходящего и тихого места для углубленного постижения Господа Бога, а также для того, чтобы вымолить у него прощение всех прежних грехов. Но для этого необходимо оставить постылое поместье, где никчемные людишки постоянно досаждают ему своими мелкими заботами и неприятностями. Кроме того, ему нужно написать письмо аббату из Тэвистока — очень важное для него письмо, причем именно сейчас, когда главная забота его жизни наконец-то исчезла.

— Ты должен быть более доброжелательным, муженек, — мягко упрекнула его жена.

Сэр Уильям лишь отмахнулся в ответ как от назойливой мухи. Разве она могла вникнуть в суть тех проблем, которые стояли сейчас перед ним. Он слышал, что жена часто называла его капризным, будто он какой-то избалованный ребенок. Будь он более решительным и жестким, она уже давно бы почувствовала тяжесть его ремня, но это был не его метод. Нет, он был по-настоящему очарован этой женщиной с момента их первой встречи много лет назад и до сих пор находился во власти ее чар. Возможно, если бы он никогда не встретил ее, то Господь не наказал бы его подобным образом. А теперь скоро наступит время окончательной расплаты.

Жена тем временем продолжала укорять его:

— Он очень добрый человек, а его мельница каждый год приносит хороший доход. Я уверена: если он хочет поговорить с тобой, то у него есть для этого вполне серьезные причины.

Он счел излишним напоминать ей о том, что самой важной задачей любого человека является забота о своей бессмертной душе. Сэр Уильям вернулся на свое место и еще раз подумал, что эта хрупкая женщина просто не способна понять его душевные терзания.

Она понятия не имела о том невыносимом чувстве вины, которое он испытывал за свое преступление, горьким бременем лежавшее на его плечах. Господи Иисусе! Этот тяжкий грех, кажется, никогда не оставит его! Он даже содрогнулся от этой мысли.

В этот момент дверь отворилась, и сэр Уильям недовольно уставился на мельника.

— Ну что там у тебя?

— Сэр, по пути сюда я случайно наткнулся на мертвое тело.

Сэр Уильям скривил губы:

— Скажи управляющему, чтобы он вызвал коронера.

— Я подумал, что вы должны знать об этом, — продолжал мельник. — Это Уолтер Коул, сэр, управляющий имением сэра Джона.

Позже Хоб часто вспоминал этот разговор и всякий раз ловил себя на мысли, что больше всего ему запомнилось растерянное лицо сэра Уильяма.

— Не волнуйтесь, леди.

Мисс Элис вздрогнула от озорного голоса за спиной и прижала руки к груди. У нее даже сердце екнуло от неожиданности, а от испуга кровь забурлила в венах.

— Вот дурак! — прошипела она. — Роджер, ты чуть не отправил меня в могилу своими идиотскими шутками.

— Думаю, что для этого мне потребовалось бы нечто большее, чем простая шутка, не так ли, леди?

Роджер де Трэйси, ее деверь, вышел из-за угла, где до этого скрывался. Будучи очень высоким, он, казалось, все время наклоняет голову, будто не имеет достаточного пространства, чтобы держать ее прямо. Он возвышался над ней как минимум на шесть дюймов.

Это был довольно красивый мужчина, и многие местные женщины мечтали затащить его в постель. Стройный, с узкой талией и широкими, как у настоящего воина, плечами, он всегда следил за собой и одевался по последней моде. Казалось, его модная одежда сшита по специальному заказу. Красные рукава шикарного камзола не скрывали сильные мускулистые руки, а под кремовой рубашкой угадывался мощный торс.

Однако Роджер был каким-то слишком беспокойным и диким. Она никогда не ощущала себя комфортно рядом с ним — вероятно, это глупо, но внутреннее чувство подсказывало ей, что он всячески ее домогается. Впрочем, он всегда так делал. И даже сейчас она видела это по его глазам. Каким бы воспитанным и модным он ни хотел казаться, его глаза жадно шарили по ее телу.

— Почему я должна волноваться? — строго спросила она, когда ее сердце вновь забилось в нормальном ритме.

— Не надо убегать от меня, леди, — ответил он ровным голосом. — Я просто хотел разогнать ваши страхи. Ваш муж не убивал его. Да и зачем ему это нужно? Неужели только из-за того, что он плохо относился к хозяину Коула? Ведь Коул не виноват, что его хозяин допускает дерзкие выходки по отношению к вашему мужу. Разумеется, найдется немало людей, желавших Коулу смерти, я и сам не сожалел бы о нем, если бы был хозяином этого поместья. Но я, к сожалению, не хозяин.

— Да уж, не хозяин, — ядовито подтвердила она.

— Да, — согласился он, не отводя от нее пристального взгляда.

Она вдруг заметила, что в этот момент из глаз его исчезло прежнее чувство, как будто он видел перед собой не невестку, а злобного врага. И ей захотелось как можно быстрее убраться прочь.

— Мне некогда.

— Вы мне не верите? — улыбнулся Роджер, лицо его исказилось, когда он насмешливо поднял брови. — Почему, Элис? Не считаете ли в самом деле своего мужа способным на убийство?

— Убирайся прочь! — выпалила она и, быстро повернувшись на каблуках, успела заметить Дениса, адвоката своего мужа, который стоял в дальнем конце коридора и сердито наблюдал за Роджером.

— До скорой встречи, мадам, — сказал тот шутливо и, проходя мимо, ехидно ухмыльнулся.

На севере графства проживали два коронера, которые могли проводить расследование, а третий жил на востоке, но когда случалось убийство здесь, в округе Норт-Таутон, было легче и удобнее пригласить сэра Ричарда де Уэллеса, коронера округа Лифтон. Во-первых, он жил ближе остальных и потому являлся более доступным, а во-вторых, был меньше обременен работой по выяснению обстоятельств внезапных смертей среди населения Эксетера и других окрестных торговых городов.

Хоб знал о нем, и когда на следующий день его пригласили для допроса, обрадовался, что это дело скоро закончится. Если он должен уплатить штраф за обнаружение мертвого тела, то лучше пораньше узнать о сумме и покончить с этим раз и навсегда. Он уже и так нервничал по этому поводу и хотел как можно скорее освободиться от неприятной обязанности.

Сэр Ричард был высоким мужчиной с совершенно круглым лицом и густой кустистой бородой, которая, как горжетка, закрывала верхнюю часть его груди. Его кожа напоминала выгоревшую на солнце дубленую шкуру, а пронзительные карие глаза и зычный, густой, как у быка, бас довершали образ волевого человека, способного докопаться до истины. Иногда создавалось впечатление, что он вообще не умеет разговаривать тихим, спокойным голосом. Он стоял перед присяжными, пока те с трудом вникали в произносимые им незнакомые слова, и хмурился, когда они заикались от волнения и страха.

— Боже мой, где вы набрали этот сброд? А? Надеюсь, сейчас уже все в сборе? В таком случае мы можем начать дознание. Все, кто хоть что-нибудь знает о смерти этого человека, выйдите вперед!

Его громкий голос заставил толпу присмиреть, но властные интонации многих успокоили. Присяжные знали — они должны расследовать дело и выяснить, может ли кто-нибудь пролить свет на обстоятельства этого таинственного убийства. Кто желал ему смерти? Кто мог убить? Какое оружие при этом использовалось?.. Множество вопросов, на которые требовалось найти ответы. А сэр Ричард был опытным сыщиком и хорошо знал свое дело.

Первым на допрос вызвали Хоба.

— Это я обнаружил его, сэр.

— Он лежал здесь? — строго поинтересовался сэр Ричард. — Боже правый, да отвечай же ты наконец!

— Не думаю, что его тело изменило свое положение, — кивнул Хоб, безотрывно глядя на труп и чувствуя, как от этого жуткого зрелища спина покрывается мелкими каплями пота.

— Я поздравляю жителей, которым удалось так хорошо сохранить тело, — саркастично произнес коронер. — Хотя кто посмел бы к нему приблизиться? Ладно, давайте вынесем труп на открытое пространство.

Несколько мужчин неохотно подошли к телу, перевернули его на спину и потащили из кустов на тропинку.

Леди Элис, не выдержав этого зрелища, отвернулась. Рубашку на груди мертвеца покрывали темные пятна засохшей крови, и даже отсюда, с расстояния почти двадцати ярдов, она чувствовала жуткий запах разлагающейся плоти. Этого оказалось вполне достаточно для приступа тошноты. Трудно поверить, что совсем недавно он был жив и весел.

— Переверните его, — приказал коронер. — Неужели вы думаете, что мы должны строить догадки относительно полученных им ран?

Двое мужчин перевернули тяжелое тело на спину.

— Полагаю, что это не несчастный случай, — заключил сэр Ричард. — Боюсь, настало время раздеть его. — Коронер звонко хлопнул в ладоши. — Сэр Уильям, не найдется ли у вас кружки вина? У меня во рту пересохло.

Вскоре процедура расследования продолжилась. Обнаженное тело переворачивали и так и сяк, а присяжные из соседней деревни молча следили за этим, прислушиваясь к комментариям опытного коронера. Клирик старательно записывал его слова, не упуская ни малейшей подробности. Затем он пересчитал раны на теле покойника и измерил ширину и глубину каждой из них, хотя делал это без видимого удовольствия, поскольку к тому времени раны уже кишели червями и их личинками.

— Ну что ж, полагаю, этот человек стал жертвой неизвестного нам преступника. Орудием убийства являлся длинный клинок, с помощью которого жертве нанесли спереди три большие раны. Еще несколько ран можно обнаружить на его руках, и это дает нам основание полагать, что он пытался защититься. Самая большая рана находится на голове трупа. Не исключено, что убийство было совершено длинным тяжелым мечом. Такой меч, судя по всему, может стоить не меньше шести шиллингов, и я думаю, отличается превосходным качеством. Кто-нибудь из присутствующих может подтвердить, что он англичанин?

— Я могу поручиться за него, — робко сказал один из жителей деревни.

Из задних рядов толпы вышел невысокий человек.

— Я тоже могу подтвердить это. Он был моим управляющим.

— А вы кто?

— Сэр Джон де Куртене.

— Я понял вас, сэр, и согласен зафиксировать его английское происхождение. Когда вы видели его в последний раз?

— В прошлую пятницу. Он вышел из усадьбы и направился в поместье сэра Уильяма в Наймет-Трэйси. С тех пор я его больше не видел.

— Вы не заявляли о его исчезновении?

— Нет, он собирался совершить паломничество в Кентербери, чтобы поклониться гробу святого Томаса Беккета, — пояснил сэр Джон, поглядывая на сэра Уильяма, который старательно избегал его взгляда.

Сэр Болдуин де Ферншилл, королевский надзиратель за правопорядком в Кредитоне, отдыхал с женой в ее небольшом поместье Лиддингстон, когда туда прибыл человек из замка Наймет-Трэйси.

— Ничего не понимаю, — сказал он, после того как всадник сбивчиво изложил ему суть дела, утомленный долгой пыльной дорогой по такой жаре.

— Возможно, ты все прекрасно поймешь, если дашь ему время немного отдохнуть и расслабиться? — скромно подсказала жена Джинн и повернулась к парню: — Вы выглядите усталым. Пожалуйста, садитесь, отдохните и выпейте немного вина или эля. Вы голодны?

— Спасибо, миледи. Я с удовольствием выпью чего-нибудь.

— Вы брат сэра Уильяма де Трэйси? — спросил Болдуин. — Почему же он сразу не послал ко мне за помощью?

— Боюсь… он принял это слишком близко к сердцу. Он хотел как лучше, но…

— Вы сказали, что убили управляющего имением? — неожиданно прозвучал голос еще одного человека из дальнего конца комнаты. Это был высокий мужчина с румяными щеками и спокойными серыми глазами, который представился как бейлиф [8]Саймон Патток, близкий друг сэра Болдуина. Он стоял возле двери, прислонившись спиной к стене.

Роджер благодарно принял большую тяжелую кружку из рук жены сэра Болдуина и наполовину осушил ее одним большим глотком. Через минуту жидкость наполнила его тело, порождая в желудке приятное ощущение теплоты и сытости.

— В прошлую пятницу этот парень, Коул, управляющий поместьем нашего соседа, пришел к нам в замок, чтобы поговорить с моим братом. Его пригласили в дом и попросили подождать, а моя невестка тем временем пошла за братом, но когда тот появился, Коула уже и след простыл. Сэр Уильям не придал этому значения, выругался и ушел по своим делам. А через некоторое время обнаружили мертвое тело этого бедолаги. Мой брат сразу же вспомнил о своем мече, который хранился у него в доме в закрытом сундуке, но, открыв его, обнаружил, что клинок пропал. Его украли.

— Нет никаких сомнений, что пропажа фамильного оружия является досадным событием, но что из того? Если этот Коул действительно украл его, то разве не мог использовать для своей защиты? — резонно заметил сэр Болдуин.

— Его хозяин, сэр Джон де Куртене, весьма влиятельный человек. Мы никогда не были с ним на дружеской ноге. Полагаю, он хотел заполучить наш меч, поскольку это прекрасное оружие, а он обожает такие вещи. К тому же, убив своего управляющего, он тем самым бросил на нас тень подозрений за это преступление.

— А ведь это превосходные мотивы и для вас, и для брата, чтобы убить этого человека. Между вашими семьями давно существует непримиримая вражда, так почему я не могу предположить, что, узнав о приходе в дом Коула, вы убили его, а потом надежно спрятали этот меч, сделав вид, что его кто-то украл? После чего вам осталось лишь оттащить тело подальше от дома.

— Он довольно часто посещал наш дом. Зачем же мне убивать его на этот раз? Нет, сэр Болдуин, думаю, именно де Куртене украл меч и попытался переложить ответственность за смерть Коула на наши плечи. Иначе почему сразу же не объявил об исчезновении управляющего?

— Он не сделал этого? — переспросил Болдуин, явно заинтересовавшись таким обстоятельством.

— Нет. Просто сказал, что Коул попросил у него отпуск для паломничества в Кентербери.

Некоторое время Болдуин размышлял над его словами.

— Но зачем хозяину убивать своего слугу?

— Ах! — воскликнул Роджер и улыбнулся, когда его кружку вновь наполнили. — Его управляющий был самым несговорчивым и трудным человеком в нашей округе. Он действительно собирал неплохой урожай, но после продолжительных и бурных споров с хозяином. Не сомневаюсь, что сэр Джон был рад избавиться от него.

— И с этой целью завладел мечом. У вас есть хоть какие-нибудь факты, способные помочь его идентифицировать?

На лице Роджера промелькнула тень сомнения.

— Это не просто меч, сэр Болдуин, а меч рода де Трэйси.

Сэр Болдуин хитро улыбнулся:

— Неужели?

— А не означает ли это, что на самом деле вы понятия не имеете о его происхождении? — ехидно полюбопытствовал Саймон Патток. — Лично мне не стыдно признаться в своем невежестве. Откровенно говоря, я не понимаю, о чем вы говорите, и прошу рассказать нам об истинном значении этого меча.

— Это оружие принадлежало моим отцам и дедам по прямой линии вплоть до вторжения в нашу страну славного Вильгельма Норманнского, — гордо сообщил Роджер де Трэйси. — Это бесценная реликвия нашей семьи!

Болдуин бросил быстрый взгляд на Саймона и равнодушно пожал плечами:

— Он действительно стоит нескольких шиллингов, в этом нет никаких сомнений.

— И вот теперь он украден. А значит, вы, как королевский надзиратель за правопорядком, должны непременно найти вора.

На лице Болдуина застыло недовольство. Он не любил, когда ему напоминали об обязанностях, и только недавно вернулся в свое тихое поместье после целой серии судебных дел о поставках продовольствия в тюрьмы. Саймон поспешно прокашлялся.

— Вы объявили о розыске пропавшего меча?

— Нет, было уже слишком поздно. Узнав, что он исчез, мы обыскали замок, перерыли все сундуки и шкафы. Но так и не нашли.

— Когда это было? — недовольно проворчал Болдуин.

— Утром в ту пятницу я видел его собственными глазами.

— А сегодня уже четверг. Значит, прошла почти целая неделя!

— И вы решили, что по прошествии этого времени можете приехать сюда и потребовать помощи? — недоверчиво спросил Саймон.

— Вы должны это сделать, сэр! Это наше наследство!

— Нет такого закона, в котором бы говорилось, что я должен делать! — грозно прорычал Болдуин. — Вы приехали сюда и набрались наглости указывать, что мне делать, а что нет? Если вы действительно ждете от меня помощи, то можете лишь просить, чтобы я сделал это.

Роджер угрюмо посмотрел на него, и леди Джинн увидела в его глазах отчаяние.

— Убит человек, и я опасаюсь, что сэр Джон сделает все возможное, чтобы обвинить нас в этом преступлении. Умоляю вас оказать нам любую помощь, которую вы сочтете уместной.

Денис де Топклифф давно привык к мрачной атмосфере замка Наймет-Трэйси, но редко видел слезы в глазах мадам Элис, слишком сильной и гордой для этого.

Это был ужасный стон. Глухие рыдании волевой женщины чрезвычайно поразили душу Дениса. Сначала он хотел подойти к ней и успокоить, но, уже взявшись за дверную ручку, вдруг подумал, как глупо будет выглядеть в этот момент.

Ведь он всего лишь слуга, которому неплохо платили за советы и помощь сэру Уильяму преимущественно в ходе судебных тяжб и споров с соседями из-за принадлежности земель. Вот, собственно, и все. В любом случае он не имел никаких оснований утешать расстроенную женщину вместо ее мужа. И нельзя сказать, что тот такой уж безответственный глупец. Просто так раздосадован и огорчен из-за пропажи столь дорогого для него оружия, что даже не заметил того отчаянного положения, в котором оказалась жена. Такое чувство, будто они уже развелись и не интересуются делами друг друга.

Денис пришел в этот замок несколько лет назад, еще в те времена, когда хозяином поместья являлся сэр Хэмфри, а его старший сын был всего лишь простым эсквайром. Тогда он быстро поладил с Роджером и находился с ним в дружеских отношениях до тех пор, пока в доме не появился этот проклятый меч, напомнивший сэру Уильяму о поступках своего отвратительного предшественника. Трудно было сказать, какого черта сэр Хэмфри назначил сэра Уильяма наследником поместья де Трэйси, несмотря на совершенное им убийство. Этого было вполне достаточно, чтобы свернуть голову самому дьяволу.

Что же касается сэра Уильяма, то он полностью осознал глубину позора для своей семьи и больше никогда не прикасался к мечу. Один взгляд на это оружие вызывал у него дрожь, чему Денис сам был свидетелем совсем недавно. Казалось, этот клинок обладает странной роковой силой, и сэр Уильям даже приблизиться к нему не мог, поскольку это разрывало его душу на части.

И не только душу, если судить по тем горьким слезам, которые сейчас проливала мадам Элис.

Он взялся за дверную ручку, немного подумал и решительно повернул ее.

— Простите, миледи, мне показалось, что в гостиной никого нет.

Элис отпрянула от стола, за которым сидела, уронив голову на руки, и торопливо смахнула слезы, повернувшись спиной к вошедшему. Затем глубоко вдохнула и повернулась с натянутой улыбкой.

— А, Денис, вам нужна я или мой муж?

— Нет, мадам, я ищу свое перо, которое оставил где-то здесь. Вы, случайно, не видели его?

Она покачала головой.

— А вот и оно, — проворчал он себе под нос, — на столе. Как вы чувствуете себя в это прекрасное утро, мадам?

Элис снова натянуто улыбнулась, ее заплаканное лицо все еще хранило следы пустоты и отрешенности.

— Все в порядке, благодарю вас. Хорошая погода всегда поднимает настроение, не правда ли?

Он молча кивнул и деликатно отвернулся, чтобы не смущать ее своим присутствием.

— Сэр Уильям расстроен последними событиями? Он даже не удосужился поговорить со мной сегодня.

— Расстроен? Нет, только не сейчас. Сейчас он ликует и радуется! — Она посмотрела на него каким-то безумным взглядом. — Его меч исчез, и он говорит, что уйдет в монастырь, а я должна стать монахиней, как и подобает верной жене! Боже мой! Что же со мной будет? Он никогда не спрашивает о моих чувствах и желаниях!

На следующий день Болдуин и Саймон ехали легкой рысью по улочкам городка по направлению к округу Норт-Таутон в сопровождении Роджера де Трэйси.

— Послушай, Болдуин, — прошептал Саймон, — что заставило тебя решиться на такой долгий и обременительный путь?

— Для меня это прежде всего интригующая головоломка, — озабоченно признался Болдуин. — Я не вижу причин, заставивших их обратиться ко мне за помощью. — Он вспомнил недавний разговор с братом Уильяма де Трэйси и еще больше нахмурился. — Если бы они действительно хотели найти человека, укравшего их драгоценную собственность, то разумнее было бы сделать это сразу после обнаружения пропажи. Однако они ждали целую неделю, а сейчас, когда на месте преступления уже побывал коронер и похоронил тело, вдруг решили обратиться ко мне за помощью. А чем я могу помочь им сейчас? Если бы меч можно было найти, то коронер, несомненно, сделал бы это и без меня. И вот сейчас, когда все уже произошло, они просят меня приехать и отыскать их меч. Это представляется мне совершенно бессмысленным.

— Некоторые мечи могут представлять определенную ценность, — заметил Саймон.

— Я рыцарь, — хмыкнул его друг, — и знаю истинную ценность хорошего оружия. Но почему они так долго ждали?

— Возможно, как он сам сказал, поначалу просто не заметили пропажи?

— Да, такое вполне вероятно, — согласился Болдуин. — А потом решили обратиться ко мне, потому что ничего другого им и в голову не пришло.

— Они, должно быть, немало слышали о твоих уникальных способностях, — тихо сказал Саймон.

— И именно поэтому решили, что какой-то сельский обедневший рыцарь сэр Уильям может запросто отнимать мое драгоценное время.

— Да, мне не стоило проявлять упрямство. Не все сельские рыцари бывают такими толстыми, как крестьяне с коровьим навозом вместо мозгов, — пошутил Саймон и быстро уклонился от нацеленного в его челюсть кулака в перчатке.

— В следующий раз ты не успеешь увильнуть от встречи с таким сельским рыцарем, — проворчал Болдуин.

— У меня даже ноги задрожали от страха.

Болдуин рассмеялся и окликнул едущего впереди Ричарда:

— Мистер Трэйси, что на самом деле привело вас ко мне?

Роджер хорошо понял смысл этого вопроса.

— Это очень важный для нас меч. Наш юрист перерыл все вверх дном в поисках пропажи, а потом потребовал, чтобы я отправился к вам за помощью. Денис много слышал о вашей удивительной способности находить истину даже в самых сложных обстоятельствах. Разумеется, мы думали просить помощи у сэра Ричарда де Уэллеса, но вы же знаете: некоторые коронеры так увлечены деньгами, что ни о чем другом и думать не могут. Поначалу коронер из Лифтона показался нам свободным от подобных мотивов, но потом обнаружилось, что в истории с пропажей меча он явно преследует какие-то свои интересы.

— Какие именно?

— Это очень старое оружие, и многие просто мечтают заполучить клинок с такой славной историей.

Болдуин проворчал что-то себе под нос.

— Что вы сказали, сэр? — удивленно спросил Роджер.

— Мой напарник просто обдумывает ваши слова, — пояснил Саймон, радуясь, что тот не расслышал ворчания Болдуина: «Многие из них настоящие дураки».

Роджер рассеянно кивнул, все еще не зная, как относиться к этим людям. Больше всего ему не хотелось, чтобы меч отыскали в спешке и без соответствующего эффекта, но он не был уверен, что Денис имел вполне надежные основания доверять исключительным способностям этого королевского представителя.

Болдуин выглядел вполне серьезным человеком, но, судя по всему, больше привык доверять грубой силе, а не интеллекту. Он производил впечатление силача, побывавшего во многих битвах, его выдавала коренастая фигура истинного бойца, а огромный шрам от брови до подбородка, несомненно, свидетельствовал о героическом прошлом. Однако его друг бейлиф казался совершенно легкомысленным. Возникало впечатление, что он просто не способен решать сколько-нибудь серьезные вопросы.

— Для нас это дело представляется чрезвычайно важным, — добавил он, глядя на бейлифа.

— Не сомневаюсь в этом, — деликатно ответил Саймон. — Итак, давайте вернемся к человеку по имени Уолтер Коул. Вы сказали, что он был управляющим у сэра Джона де Куртене?

— Да, сэр, у нашего соседа. Когда-то, будучи намного моложе, мы дружили. В те годы он был третьим сыном в семье, потом их стали преследовать несчастья. Старший сын упал с лошади и утонул в реке, а второго задавил бык в сарае. Поэтому сэр Джон стал владельцем поместья.

Болдуин кивнул в знак сочувствия и даже перекрестился. Для родителей потеря сыновей была настоящей трагедией. Он сам всегда боялся, что его дорогая Ричалда станет жертвой несчастного случая. Конечно, никто не может предотвратить такие удары судьбы, но для родителей потеря детей не становится от этого легче. Семью сэра Джона постигло несчастье, но такие случаи довольно часты. Одних убивает разъяренное домашнее животное, другие тонут в реке или колодце.

— А на чьей земле нашли тело Коула? — поинтересовался Саймон.

— На нашей, но это еще ни о чем не говорит. Его могли притащить к нам.

Болдуин понимающе проворчал. То, что тело перетащили на другое место, казалось ему вполне естественным. Убийца мог перенести труп, чтобы уничтожить улики и тем самым запутать следствие. Но это могли сделать и жители деревни, не желавшие платить штраф за убийство на их земле. Очень часто ни в чем не повинные крестьяне специально переносят тело в другое место, чтобы их не наказали за нарушение королевских порядков. Но если в результате таких действий улики оказываются утраченными, то расследовать дело, как правило, становится намного труднее.

— Вы сказали, что этот Коул пользовался в деревне дурной репутацией? — спросил Болдуин после некоторых размышлений.

— Да, многие люди имели серьезные основания недолюбливать его. Он был слишком жадным и отнимал у крестьян на нужды поместья столько урожая, сколько мог. Разумеется, они ненавидели его, и это неоднократно приводило к многочисленным конфликтам. Если он отнимал у них больше продуктов, чем требовалось по закону, они жаловались на него, а в прошлом году крестьяне вооружились палками и набросились на бедных слуг, посланных собирать у них те повинности, которые он установил лично. Сэру Джону пришлось срочно вооружать людей и подавлять собственных крестьян!

Болдуин взглянул на весело ухмыляющегося Ричарда. Его лицо в этот момент казалось вырезанным из куска мавританского камня.

— Открытое восстание?

— Что-то вроде того. Нас это немало позабавило.

— Да уж, я вижу. Где вы находились в пятницу, когда был убит Коул?

— Я? — удивленно заморгал Роджер. — Был на охоте со своими псами. У меня есть несколько гончих псов, включая борзых.

— Значит, в замке вас не было?

— Нет!

— Понятно. Скажите, а в чем истинная причина вашей вражды с этим рыцарем?

— Нет никакой вражды. Во всяком случае, сейчас.

— Не смешите меня.

Роджер на мгновение задумался.

— Много лет назад наши земли находились под контролем короля. Наше старое поместье Бреднинч стало выморочным и перешло в королевскую казну.

— Бреднинч был конфискован в пользу Короны? — удивился Саймон. Когда землевладелец умирал, не оставив после себя наследников, его земля переходила или «выморочно изымалась» в пользу лорда, то есть короля. Но поскольку, по словам Роджера, у этого землевладельца имелись наследники, стало быть, его землю изъяли по какой-то другой причине — возможно, в результате серьезного преступления, например измены. — Должно быть, это произошло очень давно?

— Более ста или даже ста пятидесяти лет назад. Как бы то ни было, король отдал эту землю Куртене, и мы потеряли ее навсегда.

— Ваша семья все-таки поправила свое положение?

— Да, через некоторое время и с очень большими усилиями. — Роджер неожиданно умолк и какое-то время подыскивал нужные слова. — Как я уже сказал, в данный момент нас это совершенно не волнует. Все случилось слишком давно и уже забыто.

— Давайте вернемся к Коулу, — предложил Болдуин. — Вы говорите, многие крестьяне были недовольны им и вполне могли желать ему смерти?

— Да, но только те из них, которые проживали в деревне Даун-Сент-Мэри. Дело в том, что Куртене принадлежит много земель по всему округу, но наибольшие проблемы возникали у него именно в районе Даун-Сент-Мэри, где управляющим был Коул.

— Мне это известно, — кивнул Болдуин.

Саймон тоже знал этот район. Вместе с Болдуином они проехали на лошадях по этим землям, преследуя банду дорожных грабителей, убивших целую группу паломников. Даун-Сент-Мэри была приятной деревней, раскинувшейся на невысоких холмах к северо-востоку от городка Бау, а замок Наймет-Трэйси находился в южной части округа. Городок Бау был основан шестьдесят лет назад, и у семейства де Трэйси появилась возможность получать неплохую прибыль, приносимую местным рынком. Таким образом, их поместье оказалось на оживленном месте и позволяло не только сводить концы с концами, но и получать хорошую выгоду. Они продавали купцам строительные блоки, из которых те сооружали себе дома вокруг рыночной площади. С тех пор, насколько Саймон помнил, рынок процветал, а значит, приносил хороший доход владельцам окрестных земель.

— Стало быть, ваша семья владеете рынком в городке Бау? — спросил Саймон. — Сомневаюсь, что вы до сих пор ощущаете потерю Бреднинча.

— Вы полагаете? — с нескрываемой злостью воскликнул Роджер. — А известно ли вам, сколько денег они получают за неделю торговли в Бреднинче?

Саймон улыбнулся. Несмотря на заверения Роджера, что все это дела давно минувших дней, прошлое все еще терзает их память.

— А разве вы в Бау получаете намного меньше? Насколько мне известно, рынок там довольно многолюдный.

— Возможно, и так, — согласился Роджер и уставился в землю. — Но если вы второй сын в семье, как, например, я, то все богатство уходит не в ваши карманы. Если бы эти земли по-прежнему оставались нашими, я мог бы отправится туда в качестве совладельца и присматривать за хозяйством старшего брата. При нынешнем положении дел… все выгоды достаются другому человеку, а наша семья лишена своего естественного наследства.

— Ваш брат так же расстроен этим обстоятельством, как и вы? — полюбопытствовал Болдуин.

— Когда-то, много лет назад, сэр Уильям был недоволен этим, но сейчас все по-другому, — неожиданно холодно ответил Роджер.

— Полагаю, у него есть свой замок, — догадался Саймон, не отказав себе в удовольствии посыпать солью раны молодого человека.

— И деньги тоже, но дело не только в этом. В последние годы мой брат стал чрезвычайно набожным человеком. Если откровенно, он был бы рад поменяться со мной ролями.

— Вы хотите сказать, если бы он был моложе? — уточнил Болдуин.

— Нет, если бы он был свободным человеком, а я наследовал его положение рыцаря и владельца замка, он бы вполне удовлетворился своим состоянием. Мог бы спокойно удалиться в монастырь и провести остаток жизни вдали от мирской суеты. Такое положение его бы вполне устроило. Он всегда имел склонность к молитвам, а возможность каждый день торчать у креста доставляла бы ему несказанную радость.

— Понятно, — протянул Болдуин, но отметил про себя, что этот молодой человек снедаем яростью от утраты прежней собственности, и потому так дорожит немногими семейными реликвиями, еще оставшимися в их доме. Этим, вероятно, объясняется его страстное желание отыскать пропавший меч и наказать вора.

Что же до его брата, то каким бы набожным он ни был, потеря семейной реликвии настолько велика, что даже монах не подставил бы вторую щеку под такой унизительный удар.

Элис де Трэйси услышала приближающийся топот копыт и почувствовала, как учащенно забилось сердце, вызывая легкую боль. В эти дни она жила в постоянном страхе перед будущим, и топот копыт прозвучал для нее словно барабаны судьбы.

Раздраженно отмахнувшись от служанки, расчесывавшей ей волосы, она вскочила со стула и замерла посреди комнаты, не решаясь приблизиться к окну. Потом жестом отпустила служанку, и только когда дверь за ней закрылась, поспешила к окну.

Во дворе поместья царило обычное оживление. Младший конюх Генри чистил большую лошадь сэра Уильяма, а та все норовила укусить его за руку или лягнуть. Работавшие на конюшне мальчишки подносили свежее сено и подметали стойла, стюард громко спрашивал пивовара, что случилось с галлоном крепкого эля, который он приказал сварить. И все в этом шумном дворе, куда Роджер привел двух всадников, походило на жуткий бедлам.

Она поджала губы. Это была идея Дениса пригласить посторонних людей для поиска пропавшего меча, но в душе Элис надеялась, что поедет за ними не Роджер, а кто-то другой. Однако Роджер отстоял свое право отправиться за помощью к королевскому надзирателю, и его настойчивость заставила ее изрядно поволноваться. При мысли, что может рассказать им Роджер, душу охватывал леденящий холод. Он способен настроить представителя правопорядка и его компаньона не только против нее, но и против мужа. Она в этом не сомневалась.

По всему было видно, что сопровождающие Роджера незнакомцы являются представителями власти. Первый из них был старше, о чем свидетельствовала седая копна волос, имел крупную фигуру физически крепкого человека, а широкие плечи и сильные руки выдавали в нем превосходного некогда воина. Похоже, он был рыцарем, но не современным ряженым фигляром, а настоящим представителем военного сословия. Весь его вид обнаруживал столько власти, что нетрудно было узнать королевского надзирателя за правопорядком.

Элис перевела взгляд на другого незнакомца. Это был не старый еще человек, лет на десять старше ее, двадцатидвухлетней, но когда он ловко спрыгнул с лошади и важно прошелся по двору, она подумала, что могла ошибиться насчет его возраста. В ту же минуту она потеряла интерес к этим людям и пристально посмотрела на Роджера, который заметил ее и нахально уставился с мстительной улыбкой на губах.

От этой ухмылки у нее кровь застыла в жилах.

Замок был небольшой, очевидно построенный вскоре после завоевания страны норманнами. Захватив страну, Вильгельм Норманнский щедро наградил большими участками земли своих верных вассалов и наемников. Единственным условием при получении феодального надела являлось создание собственного укрепленного поселения, которое позволило бы держать в узде многочисленное местное крестьянство.

Вскоре на этом месте построили приземистое здание с толстыми крепостными стенами и каменной сторожевой башней. Со временем небольшая крепость обросла многочисленными хозяйственными постройками, включающими дом владельца, конюшню, пивоварню, складские помещения и даже небольшую кузницу. И все это хозяйство обнесли прочной стеной из грубо отесанного мавританского камня.

Когда лошадей отвели на конюшню, Роджер повел гостей вверх по лестнице на первый этаж дома и посторонился, пропуская их вперед.

— Мадам де Трэйси, рад встрече с вами, — сказал Болдуин, входя в просторную гостиную.

— Вы меня знаете?

— Я слышал о вашей красоте, мадам, — широко улыбнулся Болдуин. — А ваш деверь сообщил, что вы сейчас находитесь здесь.

Она ответила ему такой же приветливой улыбкой, и Болдуин с удовольствием отметил, что страх и нервозность исчезли с ее лица. На щеках появились симпатичные ямочки, а голубые глаза наполнились глубоким внутренним светом.

— Вы очень добры ко мне, сэр.

— Меня зовут сэр Болдуин де Ферншилл, и я являюсь королевским надзирателем за правопорядком. А это мой компаньон — бейлиф Саймон Патток, королевский надзиратель за портом Дартмут, что неподалеку от аббатства Тэвисток.

Пока Саймон вежливо кланялся хозяйке дома, Болдуин отступил назад и вдруг заметил, что она снова чего-то боится, хотя ямочки на щеках по-прежнему украшали ее лицо.

— Вы, должно быть, устали от столь продолжительной поездки? — вежливо поинтересовалась Элис.

— Устали? Да мы просто выбились из сил! — решительно заявил Роджер, входя в гостиную и хлопая себя по ногам перчатками, чтобы стряхнуть дорожную пыль.

— В таком случае, братец, прикажи принести вина, — сказала Элис, и Болдуин обратил внимание на едкость ее тона.

— Я бы предпочел эль, — заметил Саймон. — И кусок хлеба с мясом.

Когда слуга принес еду и большой кувшин, Саймон и Болдуин уселись за стол.

— Скажите, леди, где ваш муж? Мне казалось, он должен выйти и встретить нас? — спросил Болдуин.

— Он собирался лично приветствовать вас возле дома, — быстро ответила она, — поскольку очень хотел узнать, каким образом вы намерены помочь нам.

— Очевидно, его позвали по какому-то срочному делу, — нарочито спокойно добавил Роджер, откинувшись на спинку кресла с кружкой вина в руке. Он сделал большой глоток и продолжил: — Полагаю, его отъезд каким-то образом связан с торговлей на рынке в Бау.

— Чтобы все подготовить для торговли на рынке Бау, нужно немало потрудиться, — как бы невзначай заметил Болдуин.

— Он просто хотел оскорбить вас! — Элис гневно сверкнула глазами на Роджера. — Однако дело в том, что бейлиф рынка болен и, судя по всему, не поправится к началу торговли, поэтому муж решил сам убедиться, все ли в порядке.

— Прекрасно вас понимаю, мадам, — согласился Болдуин. — Я сам когда-то отвечал за ярмарку в Кредитоне и хорошо знаю, как много предстоит сделать. Человеку, не привыкшему нести ответственность за свои поступки, легко недооценить подобные усилия других людей, — добавил он.

Роджер на мгновение замер.

— Не понимаю, в чем здесь оскорбление.

Болдуин кинул в рот кусок мяса и стал тщательно пережевывать, пристально наблюдая за молодым человеком.

— Абсолютно уверен, что, если бы я хотел хоть как-то оскорбить вас, мне достаточно было бы добиться успеха в своем деле. Точно так же, как вы сейчас пытались оскорбить меня, что не ускользнуло от моего внимания.

— Леди Элис, — решительно вмешался в разговор Саймон, — где вы обычно хранили свой меч? Мне кажется совершенно невероятным, чтобы кто-то мог так легко проникнуть в ваш дом и украсть вещь, являющуюся гордостью вашего семейства.

— Вы уже наверняка слышали его версию пропажи? — спросила она и снова бросила язвительный взгляд на деверя.

Болдуин удивленно вскинул брови, сообразив, что Роджер рассказал им далеко не все.

— Мы знаем только, что это очень старый клинок. Если мы должны знать что-то еще, пожалуйста, сообщите нам об этом.

— Нет, это не мое дело, — вежливо отказалась Элис. — Это должен сделать мой муж. Но, отвечая на ваш вопрос, бейлиф, могу сказать, что меч лежал вон в том сундуке у стены.

Дом был очень старый и не имел дымохода. Домашний очаг располагался прямо посреди комнаты, а большое количество пепла, сажи и обугленных кусков дерева свидетельствовало, что его использовали весьма интенсивно. Позади очага стоял большой деревянный сундук, окованный металлическими пластинами, с массивным замком на крышке.

— Он был заперт в этом сундуке? — воскликнул Болдуин с нескрываемым удивлением.

— Боюсь, что нет. Если бы он был под замком, то, без сомнения, остался бы там до сих пор. Но недавно я попросила мужа открыть сундук, чтобы достать оттуда ожерелье, после чего он не запер замок, а всю вину за кражу возложил на меня.

— После посещения вашего дома больше никто не видел Коула живым, не так ли? Вы уверены, что он погиб в тот самый день?

— Да, в этом нет никаких сомнений, — тихо ответила она.

— Похоже, человек, который мог украсть меч, не пользовался ни вашим доверием, ни расположением. Почему же вы позволили ему войти в дом и остаться здесь одному?

Роджер поспешил ответить на этот вопрос:

— Уолтер Коул пришел к нам неожиданно, чтобы обсудить некоторые дела, связанные с судебным разбирательством. Несколько его купцов потребовали от нас освобождения от уплаты пошлины на нашей ярмарке. Поэтому он пришел к нам, и его сразу же провели в дом, но когда мой брат вернулся, Коула уже и след простыл. А вместе с ним пропал и наш меч.

— Я была в это время дома и сама встретила его, — горько заметила Элис. — А потом пошла за сэром Уильямом. Это была моя ошибка. Я поступила глупо, оставив его одного в гостиной!

— А вы уверены, что оружие пропало именно в тот момент?

Она кивнула.

— В тот вечер Денис первым заметил, что сундук не заперт на замок. Конечно, он запер его, а ключ отдал моему мужу. А открыли сундук только в день, когда обнаружили мертвое тело.

— А как реагировал ваш муж, узнав, что Коул уже ушел? — продолжал допытываться Болдуин.

— Уильям был зол, конечно, но никто из нас не придал этому особого значения, поскольку все мы прекрасно знали, каким неуживчивым и сварливым характером обладал Коул.

— Да уж, действительно, — проворчал Болдуин. — А сколько людей были свидетелями его поспешного ухода из замка?

— Конюх, придворные, возможно, стюард… да кто угодно мог его видеть.

— И ни один не заметил в его руках меч?

— Нет, но мало кто из них вообще видел это оружие. Мы никогда не показывали его посторонним.

— Кроме того, — вмешался Роджер, — он мог спрятать его под своим плащом или укрыть каким-то иным образом.

— Разумеется, — кивнул Саймон и понимающе улыбнулся хозяйке дома.

Она явно была расстроена, чувствуя себя виноватой за пропажу меча. Ее муж не обрадуется, узнав, что она оставила без присмотра чужого человека, тем более что сама попросила открыть сундук. Он заметно погрустнел. Возможно, появление здесь Коула было далеко не простым совпадением. Может, женщина сама подстроила все это?

Болдуин молча переводил взгляд с Роджера на Элис. При этом он заметил, что она густо покраснела, особенно в области шеи. Это его удивило.

— Мы слышали, что Коул довольно часто бывал в вашем доме. Вы всегда оставляли его без присмотра?

Элис слегка подняла подбородок.

— Я же не могу видеть грабителя в каждом человеке, который пользуется нашим гостеприимством? Если, конечно, вы именно это имеете в виду. Конечно, Коул приходил к нам довольно часто, не реже одного раза в месяц, чтобы побеседовать с моим мужем о содержании поместья и обсудить прочие хозяйственные дела. Скажу откровенно, мой муж и сэр Джон уже давно не ладят, поэтому их общие дела часто решают другие люди. Обычно наши интересы в переговорах с Коулом представлял наш юрист Денис де Топклифф.

Саймон к тому времени решил задать другой вопрос, беспокоивший его больше всего:

— Роджер сказал нам, что Коул пользовался дурной репутацией у местных крестьян. А как ваши люди относились к нему?

Элис взяла со стола свою чашу и торопливо сделала несколько глотков.

— Не думаю, что он доставлял им сколь-нибудь серьезное беспокойство в отличие от собственных крестьян, проживающих в Даун-Сент-Мэри. Если бы он попытался хоть как-то обмануть наших людей, я уверена, муж сделал бы все возможное, чтобы его наказали за это.

— Но он все равно это делал, насколько я могу судить, — усмехнулся Болдуин.

— Не понимаю вас.

— Коул пришел в ваш дом и украл реликвию. Стало быть, ваш муж должен был сразу же отправиться к сэру Джону и потребовать от него возвращения столь дорогого предмета.

— До начала расследования мы ничего не знали об этой пропаже, — ответила она, словно защищаясь от необоснованных упреков. — В противном случае муж, несомненно, обратился бы к сэру Джону, если бы вовремя заметил исчезновение семейной реликвии.

— Через посредника, — сухо прокомментировал Болдуин.

— Ваш муж никогда не разговаривает со своим соседом? — продолжал расспрашивать Саймон.

— С сэром Джоном де Куртене? Никогда!

— Я же говорил вам, что мы уже давно не общаемся, — вмешался Роджер.

— Из-за потерянных вами земель?

Элис молча кивнула.

— Думаю, для нашей семьи это был страшный удар. Но все это случилось очень давно. Я уверена, что мой муж не держит зла на них из-за всего этого. Когда-то он был добрым другом семьи де Куртене, и только после… только после знакомства со своим мужем я вдруг узнала, что два соседних поместья постоянно враждуют из-за земли.

Бау был небольшим городком, расположенным на склоне холма, с единственной широкой улицей, разделяющей его на две равные части. Болдуин и Саймон подъехали к городу с южной стороны, восседая на свежих лошадях, великодушно предоставленных в их распоряжение леди Элис. А в качестве проводника выступал строгий адвокат Денис.

Их путь пролегал между высокими дубами и вязами, а впереди виднелся большой лес и дорога начинала заметно сужаться.

— Вы знаете, где именно обнаружили тело этого Коула? — спросил Болдуин, когда они приблизились к лесу.

— Неподалеку отсюда, — ответил Денис, поворачиваясь в седле и показывая рукой на невысокий кустарник. Его ловкие движения убедительно свидетельствовали о большом опыте наездника. — Хоб нашел его вон там, чуть дальше по тропинке.

Они спустились вниз по склону холма, у подножия которого начиналось болото, и повернули на запад, к зеленым кустам.

— А что еще там находится? — поинтересовался Болдуин.

— Только мельница, где живет Хоб, больше ничего. Именно он и обнаружил тело погибшего.

— Что это за человек? — допытывался Болдуин.

— Хоб? Порядочный, умный, живет в этой местности всю жизнь, насколько я знаю.

Болдуин прищурился.

— Хорошо. А теперь давайте осмотрим место гибели Коула. Покажите, где именно было обнаружено тело.

Равнодушно пожав плечами, проводник натянул поводья и поехал вниз по тропинке в сторону густого кустарника. Вскоре они услышали шелест травы и легкий шорох мягкой земли под копытами лошадей.

Саймон глубоко вдохнул и огляделся. Он не ездил верхом с тех самых пор, как получил новую должность в Дартмуте, и возможность посидеть в седле на хорошей лошади под теплым ласковым солнцем доставляла ему огромное удовольствие. Кроме того, он обожал эти проселочные дороги, изрезавшие территорию их графства. В таких глухих местах люди редко пользовались наезженными путями, и те давно заросли травой, лишь неглубокие борозды от телег напоминали о теплившейся здесь жизни. Но даже телеги в этих местах были большой редкостью. Местные жители использовали в качестве транспортного средства вьючных лошадей, которые легко пробирались по узким и извилистым тропам крутых холмов графства Девоншир.

Не успели они свернуть в сторону от тропинки, как Денис осадил лошадь.

— Вот здесь, если не ошибаюсь. Именно в этом месте проводилось расследование убийства, — показал он на густой кустарник.

Болдуин решил спрыгнуть с лошади и тщательно осмотреть место преступления. А для Саймона ничего интересного в этих кустах не было. Здесь царили разрушение и смерть. К счастью, тело убитого давно убрали и похоронили после соответствующего расследования. Эта мысль вызвала у него облегчение, и он присоединился к де Ферншиллу.

— Ну что тут, Болдуин?

— Отойди в сторону, ты закрываешь мне свет!

Саймон улыбнулся и прислонился спиной к дереву. У его ног лежала сломанная ветка, и он задумчиво поднял ее. Затем, вынув из кармана нож, стал обстругивать, чувствуя, как проводник с недоумением следит за ними обоими.

— Он всегда любил пачкать руки на месте преступления, в особенности при наличии мертвого тела, — сказал Саймон с легкой насмешкой.

Денис удивленно уставился на Болдуина, как будто неожиданно увидел перед собой лунатика.

А тот тем временем отбросил в сторону сухие ветки, чтобы более внимательно осмотреть землю под кустами. Он так пристально разглядывал свежие ветви, словно обвинял их в преступном сговоре. Наконец Болдуин выпрямился и обошел место преступления, хмурясь от вида вытоптанного пространства, присыпанного пожелтевшими листьями.

— Нельзя сказать ничего определенного, — заключил он, присоединяясь к Саймону. — Здесь все так жутко вытоптали во время следствия, что живого места не осталось. Коронер, должно быть, собрал присяжных со всей округи, если судить по состоянию почвы.

— Никаких сомнений, сэр.

— Они втоптали в грязь все улики, — продолжал недовольно ворчать Болдуин. — Просто не знаю, что мы с тобой надеялись тут найти.

Саймон швырнул на землю обструганную веточку и внимательно осмотрелся.

— К какому выводу пришел коронер?

— Коула убил неизвестный преступник. Нанес ему сильный удар острым предметом в область груди, затем ударил по голове и, наконец, разрубил надвое руку. Местные жители понятия не имеют, кто мог это сделать.

— Совершенно ясно, что это жестокое нападение, причем совершить его мог только человек, которого Коул хорошо знал.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что рана нанесена спереди. Незнакомцу пришлось бы подкрадываться к своей жертве сзади. Только друг или хороший знакомый может подойти так близко, чтобы нанести спереди сильный удар клинком. Скажите, вы видели Коула в тот день?

— Я? — Голос Дениса сорвался. — Почему я? Ведь именно мне принадлежит идея позвать вас для расследования пропажи меча!

— Мадам Элис сказала, что вы живете в замке, вот мне и стало интересно.

— Я видел ее в тот момент, когда к нам приехал Коул. А потом она вышла из дома, чтобы найти сэра Уильяма.

— А вы вошли в гостиную и заперли сундук.

— Да, я увидел ключ в замке и просто повернул его, вот и все.

— А где был сэр Уильям?

— Он в это время находился в саду позади замка и разговаривал со своим стюардом и бейлифом. Именно там и нашла его мадам Элис.

— А его брат? — спросил Саймон.

— Сказал, что был на охоте.

— Что это означает?

Денис презрительно хмыкнул:

— Он всегда ищет возможность выпить эля, вина или просто улизнуть из деревни ради удовлетворения своей похоти. Часто уезжает из замка и где-то пропадает весь день. Обычно он проводит время в какой-нибудь таверне в Бау, хотя иногда скачет на лошади аж до Спрейтона. Но в тот день его в замке не было.

— А вы не уезжали на лошади из замка?

— Нет! Я работал в своей комнате, занимаясь делами сэра Уильяма. Я не убийца!

Болдуин кивнул:

— Полагаю, совершенно ясно, почему этого человека убили именно здесь. Его настигли у большой дороги, загнали сюда и убили, когда он оказался в безвыходном положении.

— А почему его убили именно здесь? — поинтересовался Саймон.

— Самое близкое жилище отсюда — дом мельника, — поддержал Денис. — Возможно, он хотел найти там убежище?

— Возможно. А как мадам Элис отреагировала на появление в ее доме Коула?

— Думаю, очень удивилась. Да и кто мог ожидать его появления без предварительной договоренности?

— Да, действительно, — согласился с ним Болдуин.

— Я услышал из своей комнаты, как хозяин спрашивает, где этот человек. Больше мне ничего не известно.

— Никакой погони и никаких криков о помощи? — спросил Саймон.

— Никто даже представить себе не мог, что он способен украсть хоть что-то в этом доме, не говоря уже о старом оружии. Конечно, он являлся давним врагом семьи, но при этом довольно часто бывал в замке.

— А что вы скажете насчет мельника? — полюбопытствовал Саймон. — Мельники часто вступают в конфликты с местными жителями, когда тем кажется, что с них берут слишком много денег. У людей есть к нему претензии? Или, может быть, между Коулом и мельником существовала вражда?

— Между ними? Нет. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно. Он не из тех, кто конфликтует. Он честный человек и хорошо делает свое дело.

— А мог ли Хоб убить этого Коула, чтобы украсть меч? — спросил Саймон, когда они возвращались обратно на главную дорогу.

— А зачем мельнику такой меч?

Наступило тягостное молчание. Саймон посмотрел на запад от дороги.

— Эта тропинка ведет к дому мельника? Или куда-то еще?

— Она сворачивает на север и ведет к Бау.

— А где жил этот Коул?

— Неподалеку от Кленнаборо-Кросс.

— Где это приблизительно?

Денис вздохнул.

— Это место находится за землями моего хозяина. Я не знаю, где именно.

— В таком случае вы могли бы просто предположить, — не без ехидства заметил Саймон.

— Думаю, на северо-востоке.

— Значит, Коул по этой дороге двигался совсем в противоположном направлении от своего дома, — резонно заметил Саймон.

— Почему же он пошел таким путем? — насторожился Болдуин. — Думаю, нам следует поговорить с этим добропорядочным мельником.

Хоб работал на огороде, когда до него донесся топот лошадиных копыт. Он выпрямился и стал смотреть на дорогу, облокотившись на деревянную изгородь. Нечасто его навещали неожиданные гости. Его мельница пользовалась популярностью у местных жителей лишь когда требовалось перемолоть зерно, но сейчас, в начале лета, работы практически не было.

И это совсем неплохо. Пока река полноводна и колеса его мельницы вращаются с большой скоростью, работы всегда слишком много. К счастью, это бывает после сбора урожая, когда убранное зерно хорошо просыхает на солнце. А сейчас оставалось лишь присматривать за механизмом и поддерживать его в полном порядке до того времени, когда люди начнут привозить к нему свои бесценные мешки с зерном. Да еще ухаживать за огородом и садом.

— Господа! — крикнул он, увидев на дороге трех всадников. Этот мудрый человек всегда с осторожностью относился к чужим людям.

— Ты мельник Хоб? — отрывисто спросил Болдуин, направляясь к нему. — Я королевский надзиратель за правопорядком, а это мой друг — бейлиф в аббатстве Чемпокс. — Затем Болдуин сказал мельнику, что хочет поговорить с ним о том мертвеце, которого он обнаружил неподалеку от своего дома.

— Да, господин, я готов ответить на все ваши вопросы.

— Он часто ходил по этой дороге?

— Коул? Нет. Думаю, раньше он вообще там не бывал. Всегда пользовался прямой дорогой, но довольно часто приезжал ко мне. Мельница в его поместье сломалась в прошлом году, и поэтому они часто использовали нашу.

— Мы слышали, он приехал в замок, чтобы обсудить какие-то дела, связанные с хозяйством. А потом вдруг пошел по этой дороге и был убит. Может, ты знаешь, что заставило его выбрать этот путь?

Хоб улыбнулся:

— Я всего лишь простой мельник, сэр, со мной не говорят о подобных вещах.

Саймон кивнул.

— Расскажи нам о том дне, когда ты обнаружил тело. Где это было и не показалось ли тебе что-нибудь странным?

Хоб тяжело вздохнул, опустил на землю мотыгу и глянул в сторону мельницы.

— Хотите немного эля? Трудно работать в такую жару.

— Было бы неплохо, — широко улыбнулся Саймон.

— Но, господа, — робко возразил Денис, — мы же собирались в Бау, чтобы поговорить с моим хозяином, сэром Уильямом.

— Скажешь, что мы приедем, когда будем готовы к разговору, — улыбнулся Болдуин.

— Но я не могу заявить это своему хозяину! — запротестовал было Денис, но, посмотрев в посуровевшие глаза Болдуина, решил, что лучше получить нагоняй от сэра Уильяма, чем от этого человека.

— Это лучший эль, который я пробовал за последние несколько недель, — сказал Саймон, причмокивая.

— Тебе не нравится мой эль? — недовольно прогудел Болдуин. — Ты выпил достаточное количество!

— Твой эль, конечно, хорош, но этот просто нектар!

Хоб улыбнулся в ответ на этот комплимент.

— Я научился варить пиво с ранних лет. Когда человек всю жизнь глотает пыль от муки, хорошие напитки обретают для него особую важность!

— А скажи-ка мне, Хоб, — приступил к делу Саймон, — что за история приключилась с человеком, которого здесь убили? Мы слышали, он был крайне непопулярной личностью среди местных крестьян и прислуги в его поместье. Похоже, семейка Трэйси тоже недолюбливала Коула, если верить слухам, будто он украл у них какой-то старый меч.

— Возле его тела имелись хоть какие-то остатки меча? — поинтересовался Болдуин.

Хоб сплюнул на грязный пол и долго смотрел на влажное пятно.

— Если бы он там был, я все равно не прикоснулся бы к нему!

Саймон и Болдуин обменялись недоуменными взглядами.

— Почему? — первым спросил де Ферншилл.

— Разве вы не знаете, что это за меч? Это оружие убийцы.

Саймон недоверчиво улыбнулся:

— Ты хочешь сказать, что сэр Уильям или Роджер являются убийцами?

— Нет, не они, но именно сэр Уильям де Трэйси находился среди тех, кто убил этого святого.

— Господи Иисусе! — пробормотал Болдуин. — Конечно!

Саймон растерянно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Хоба.

— Что?

— Де Трэйси… Я забыл об этой истории. Неужели ты не помнишь трагическое убийство святого Томаса? В Кентербери?

— О!

— Ходили слухи, что святой Томас Беккет хотел наложить проклятие на короля, а тот бросил клич своим рыцарям, чтобы хоть кто-то избавил его от слишком назойливого и беспокойного священника. Трое его рыцарей, решив оказать королю такую услугу, в ту же ночь сели на лошадей и при первой возможности пересекли Ла-Манш, после чего помчались галопом прямо в кафедральный собор и убили архиепископа в его же церкви.

Саймон быстро перекрестился.

— Убийство в церкви… Да они просто с ума сошли!

— Именно этим мечом сэр Уильям де Трэйси казнил несчастного святого, — добавил Хоб. — Теперь вы понимаете, почему я ни за что на свете не прикоснулся бы к нему. Я просто не мог этого сделать, поскольку на него наложено проклятие.

— А что произошло с ним дальше? — спросил Саймон.

Болдуин ответил ему абсолютно спокойно:

— Вместе с тремя другими рыцарями он прошел через многие приключения, но преступление не забывалось ни на минуту. Чувство вины и стыда преследовало их. Из Кентербери они поехали в Сассекс, но там во время обеда рухнул стол, на котором находились их доспехи и оружие. Как только стало ясно, что их всячески избегают другие люди, король приказал им отправиться на север и какое-то время пожить в Шотландии, поскольку за это преступление папа римский отлучил их от церкви. Но когда они прибыли туда, оказалось, что шотландский король приказал немедленно арестовать их, а народ требовал повесить убийц на площади. Поэтому они с горечью вернулись к королю, которому так старались услужить. Люди отказывались сидеть с ними за одним столом, и даже собаки не брали объедки с их посуды.

Болдуин сделал паузу и посмотрел на собеседников.

— Король не имел никакой власти над ними, поскольку преступление было совершено в церкви против священника. Ему пришлось обратиться к папе римскому за советом, что теперь делать с этими рыцарями. Папа потребовал, чтобы преступники всю оставшуюся жизнь пребывали в покаянии и надлежащим образом искупили свои грехи перед церковью. Для этого их следует изгнать из страны и отправить в Святую землю, чтобы кровью смыть этот позор в битвах с сарацинами. Насколько я понимаю, именно там де Трэйси стал рыцарем-тамплиером.

Саймон догадался, почему его друг говорил так спокойно. Сэр Болдуин был одним из солдат Христа на Святой земле и рыцарем храма Соломона — тамплиером. Он избежал пыток, преследований и смерти во время подавления святого ордена только потому, что находился в это время в Париже. А все его товарищи были арестованы и казнены. И все же на его лице появилась тень сомнения.

Саймон посмотрел на Хоба:

— Это правда? Де Трэйси действительно погиб на земле Святого королевства?

— Я ничего об этом не знаю, сэр, хотя ходили слухи, что меч вернулся в страну только два года назад. Его привез сюда сэр Хэмфри, отец сэра Уильяма. Он был в Акре в момент падения Иерусалимского королевства. [9]Думаю, приобрел его за границей, в Акре или на обратном пути домой, а потом привез сюда.

Болдуин задумчиво нахмурился:

— Значит, во время осады он был в городе?

— Один из тех храбрых воинов, которые пошли туда защищать нашу веру и место рождения Христа, — подтвердил Хоб.

— Ты думаешь, именно там он нашел этот меч? — спросил Саймон. — А как он узнал, что это оружие его предков?

— Есть много способов… — уклончиво ответил Болдуин, а в его сознании всплыли картинки того ужасного сражения.

Великий город Акра, бывший до этого главным форпостом крестоносцев, подвергся ужасному разрушению со стороны наседавших на него орд. Катапульты швыряли огромные камни, крушившие стены, а потом дикие толпы неприятеля ворвались в город с окровавленными мечами и страстным желанием убивать всех подряд. Тогда многие люди погибли.

— Ну что ж, вполне возможно, что подобные способы действительно существуют, — согласился с ним Саймон. — И все же этот человек должен быть абсолютно уверен, что именно пропавший давным-давно клинок является оружием, когда-то принадлежавшим его предку, не правда ли?

— Думаю, человек, продавший меч, должен был сообщить покупателю о его происхождении, — высказал смутную догадку Хоб. — Сэр Хэмфри, отец сэра Уильяма, наверняка знал историю оружия. Он видел в этом знак, что висевшее на семье давнее преступление забыто и Господь Бог простил им такое прегрешение.

— Полагаю, сэр Уильям был рад, что этот меч снова вернулся в семью? — спросил Саймон, игнорируя снисходительный смешок Болдуина.

— Вряд ли! Он слишком набожный человек, чтобы забыть подобное. Быть наследником убийцы, который так жестоко расправился со святым, так же плохо, как и получить обратно главное орудие преступления! Мне кажется, он считал этот меч проклятым, и в это легко поверить, поскольку вскоре после своего возвращения сэр Хэмфри скоропостижно скончался от лихорадки, разорвавшей его сердце. Многие люди говорили тогда, что этот меч нужно уничтожить из-за преступления, совершенного против святого Томаса.

Саймон понимающе кивнул. Он всегда был склонен верить в существование духов, в неизбывность зла и присутствие дьявола, то есть во все то, что Болдуин насмешливо называл сверхъестественной чепухой. Однако Саймон считал это проявлением собственной духовности. Было время, когда… но Болдуин только смеялся над ним. И все же меч, который пресек жизнь такого выдающегося человека, по всей видимости, действительно был проклят и останется таким до тех пор, пока его не освятят в церкви и не снимут тем самым наложенное проклятие.

А Болдуин уже потерял всякое терпение, слушая эти сентенции.

— Ну ладно, если вы действительно верите, что меч может брать на себя человеческую вину, пусть будет так. Возможно, его на самом деле нужно уничтожить. Но пока этого не произошло, я должен во что бы то ни стало отыскать злосчастный клинок и выяснить, не им ли убили Коула. Мы уже знаем, что этого человека ненавидели все крестьяне поместья, но был ли среди них ненавидевший его так сильно, что пошел на преступление?

— Вероятно, только его собственный хозяин.

— Сэр Джон де Куртене? — удивился Болдуин. — Почему ты так считаешь?

— Сэр Джон всегда стремился иметь в своем подчинении покорных и спокойных слуг, а Коул делал все возможное, чтобы подавить крестьян.

— Сэр Джон был таким просвещенным или же пострадал в прошлом из-за мятежа или восстания крестьян? — поинтересовался Болдуин.

Хоб задумался над этим вопросом.

— Думаю, и то и другое. Он никогда не был слабовольным человеком, но его отец довольно часто обижал своих людей и испытал на себе их гнев во время восстания. Понятно, что сэр Джон не хотел повторения этого кошмара. Но вся беда в том, что Коул совершенно его не боялся. Этот человек упрямо шел своим путем и даже спорил с хозяином в присутствии жителей деревни.

— Если бы какой-то глупец сделал то же самое по отношению ко мне, то сразу же попробовал бы вкус моей плети, — угрюмо проворчал Болдуин.

— Мне кажется, подобные чувства стал испытывать и сэр Джон. Когда Коул исчез, все подумали, что он отправился в паломничество, и для этого имелись основания! У него накопилось слишком много грехов, которые требовалось замолить!

— А он не боялся потерять свое положение и собственность? — спросил Саймон.

— Я ни разу не видел, чтобы он вообще чего-нибудь боялся, — улыбнулся Хоб.

— Таким образом сэр Джон навсегда избавился от него, — заключил Саймон и показал рукой на небо. — Уже поздно, Болдуин. Если мы хотим добраться до города и успеть вернуться назад, то нам стоит поторопиться.

Сэр Джон де Куртене был мягкосердечным человеком и смущенно улыбался своему маленькому сыну Мэттью. Двухлетний отпрыск бегал по гостиной, лепеча и хватаясь ручонками за мячи, палки и другие предметы, попавшие в поле его зрения. Таким сыном вполне можно было гордиться. Сэр Джон ни минуты не сомневался, что мальчик вырастет сильным, крепким и храбрым. Эта мысль так ему нравилась, что он все время улыбался, глядя на сына и не испытывая абсолютно никакого желания навязывать малышу определенные действия или мысли.

Он хорошо помнил, как собственный отец пытался его воспитывать. Сэр Эдуард тоже не сомневался, что старший сын Годфри будет храбрым и уверенным в себе, с хорошим наследством и утонченными манерами. Он сделал все возможное, чтобы сын женился на Элис и получил в свое распоряжение наследственное поместье. Ее отец был довольно богат и к тому же не имел сыновей. Сэр Эдуард всячески помогал Годфри и дал ему прекрасное образование, а также обучил военному делу, обеспечив надежную самозащиту. Кроме того, он потратил немало сил, чтобы научить сына успешно управлять поместьем. Парень делал завидные успехи и прослыл образцовым воином, но в один трагический день утонул.

После его смерти сэр Джон, тогда молодой парень, перенес еще одну страшную трагедию, когда столь же трагически погиб его средний брат, став жертвой напавшего на него быка. Таким образом, сэр Джон совершенно неожиданно для себя оказался единственным наследником большого поместья и вынужден был быстро привыкать к новой жизни, связанной с огромной ответственностью и семейным долгом.

Сейчас, в свои тридцать с небольшим лет, он очень гордился, что не похож на своего отца. Сэр Эдуард отличался редкой способностью навязывать свою волю людям, жившим под его началом, и всячески пытался преуменьшить те старые свободы и привилегии, которыми пользовались жители поместья в давние времена. Ожесточенная борьба с крестьянами нанесла семье большой вред. Отец отнимал у них слишком много денег, и вскоре они начали проявлять открытое недовольство многочисленными поборами и податями. В конце концов крестьяне не выдержали такого гнета и восстали, а ему пришлось прибегнуть к силе оружия, чтобы успокоить их и окончательно подчинить своей воле.

Для сэра Джона совершенно не подходила жизнь, связанная с постоянными судебными тяжбами и враждой. Он всегда предпочитал договариваться с людьми на условиях, приемлемых для всех. Его крестьяне довольствовались своей судьбой. Жалоб практически не было, а трудолюбие стимулировали весьма низкие налоги. Таким образом, он управлял своими подчиненными гораздо эффективнее, чем его отец, и чрезвычайно этим гордился. Он пользовался хорошей репутацией у своих людей, которые ценили его за рассудительность и сдержанность, не позволявшие ему поддаваться на разнообразные провокации.

Однако сегодня, когда к нему приехал этот человек, он сидел за столом и с трудом сдерживал подступающий к горлу праведный гнев. Трудно было сохранять прежнее спокойствие в присутствии столь наглого и резкого гостя.

— Итак, господин Роджер, вы хотели поговорить со мной?

— Почему вы взяли такой раздражительный тон, сэр Джон? Чем я заслужил ваше неодобрение?

Сэр Джон спокойно смотрел ему в глаза, и на какое-то время в комнате воцарилась тишина.

Спор из-за земли возник задолго до рождения каждого из них. Это было еще во времена сэра Хью де Куртене, получившего эти земли от короля Ричарда, и с тех пор начались постоянные склоки из-за Бреднинча.

Будучи подростками, никто из них не задумывался об этих распрях. Они вместе росли, вместе играли: сэр Уильям с Годфри, а Ралф и Джон с Роджером. Но после смерти Годфри Уильям стал постепенно отдаляться от них. Тогда всем казалось, что это происходит из-за его восторженного отношения к Годфри, но Джон знал — истинная причина заключается в другом. Вскоре после этого он откровенно поговорил с Уильямом, и тот заявил, что их семья ничем не отличается от грабителей. Они захватили его поместье в Бреднинче, и он сделает все возможное, чтобы рано или поздно вернуть его. С тех пор сэр Уильям не разговаривал с ним, за исключением, пожалуй, тех немногих случаев, когда не было другого выхода. Как будто сэр Джон лично виноват в том, что Бреднинч перешел в его владение. Глупец!

Но если он был глупцом, то его брат стал самой настоящей подколодной змеей, причем настолько ядовитой, что отравил всю их прежнюю дружбу.

— Что вам от меня надо?

— О, сэр Джон, не стоит проявлять ко мне несвойственную вам подозрительность! — Роджер поднял руки в насмешливом жесте оскорбленной невинности. — Я приехал сюда, чтобы помочь вам.

— С чего это вы решили помочь мне?

— А почему бы и нет? В конце концов, вы наш самый близкий сосед.

— Только не надо меня дурачить! Вы ничего не делаете просто так.

— В таком случае позвольте быть с вами совершенно откровенным, — сухо произнес Роджер. — Недавно я услышал, что мой брат намерен покинуть светский мир и отправиться в монастырь. Вы же, несомненно, знаете, что он помешан на религии и считает себя набожным человеком? Он уже много лет собирается стать монахом и коренным образом изменить свою жизнь. А сейчас, когда он потерял самую ценную семейную реликвию, чувство стыда, надо полагать, значительно ускорит реализацию этого намерения.

— Меч? — догадался сэр Джон и наклонился вперед, упершись локтями в колени и положив подбородок на кулаки.

— Да, меч. Пока он находился у нас дома, это было главным источником его стыда и смущения, что вполне естественно, но сейчас оружие исчезло и брат решил укрыться от внешнего мира за высокой стеной монастыря. Причем хочет сделать это как можно скорее, опасаясь, что появится нечто подобное и окончательно расстроит все его планы.

— Но какое отношение все это имеет ко мне?

— Меч должен находиться вне нашего замка. Если его обнаружат, сэр Уильям останется хозяином поместья, а если он исчезнет… значит, брат уйдет в монастырь, а я стану владельцем Наймет-Трэйси и, смею заверить, буду для вас гораздо лучшим соседом.

Сэр Джон снова откинулся на спинку стула и пристально уставился в глаза гостя.

— Вы негодяй и мерзавец! Вы убили моего человека, забрали у него меч, а сейчас хотите отдать его мне, чтобы я навсегда его спрятал? Почему? Чтобы защитить вас? И это после того, как вы убили моего человека?

Лицо Роджера растянулось в широкой ухмылке.

— Я передам его вам и вашей семье. Навсегда. В качестве доказательства моей искренней дружбы. Ведь когда-то мы были хорошими друзьями. Почему же не можем восстановить эти отношения? Это очень ценное приобретение.

Сэр Уильям находился на рынке, который представлял собой большое открытое пространство, отгороженное грубой деревянной изгородью, служившей щитом при плохой погоде. Увидев медленно едущего по главной дороге Дениса, он встал со стула и вышел на улицу, чтобы встретить его перед входом.

— Они уже здесь?

— Допрашивают Хоба. Решили поговорить с ним, прежде чем встретиться с вами.

Сэр Уильям сцепил зубы, представив, сколько еще работы ему предстоит сделать в этот день до наступления долгожданного отдыха, и коротко кивнул.

— Поезжай обратно в замок и скажи моей жене, что я приеду, как только освобожусь. Мне еще надо сделать немало дел, пока королевский надзиратель попусту теряет время с моим мельником!

Адвокат порадовался в душе, что чудом избежал грозных ругательств в свой адрес, а сэр Уильям вернулся на рынок к бумагам и управляющему с одутловатым лицом.

— Пошли, надо закончить наши дела на этой неделе!

Все прошло не очень хорошо, но, возможно, он возлагал на эту беседу слишком большие надежды, нереальные после стольких лет откровенной вражды. И все же Роджер был удовлетворен встречай с сэром Джоном, несмотря на все сложности и неприятные воспоминания. Рыцарь непременно согласится на его предложение, но для этого потребуется время, а главное — уход сэра Уильяма в монастырь. Вот тогда-то они и скрепят печатью свой договор, положив тем самым конец давнему спору между двумя поместьями. Адвокатам придется упаковать свои книги, а Денис вернется в ту дыру, откуда выполз, чтобы выкачивать деньги у его семьи.

На обратном пути Роджер медленно ехал на лошади, обдумывая состоявшийся разговор. В конце концов он решил не возвращаться сразу в замок, а заглянуть в Бау и выпить там пару кружек крепкого эля. В любимом трактире недавно появилась хорошенькая служанка и уже успела привлечь к себе внимание. Эта весьма симпатичная молодая особа выглядела так, словно уже готова уступить его настойчивым домогательствам. Господи, когда брат наконец-то оставит поместье, жизнь станет намного приятнее! Конечно, встреча со смазливой девчонкой гораздо предпочтительнее возвращения в постылый замок. В последнее время в нем стало так скучно и тоскливо. Уж лучше провести эту ночь в трактире, где, помимо всего прочего, можно в безопасности сохранить свой меч.

Он очень надеялся, что сэр Джон примет эту дорогую вещь, едва получив подобное предложение, но надеждам не суждено было сбыться. Тот заявил, что, если примет этот клинок, его могут обвинить в убийстве, а он не доверяет Роджеру в таком деликатном деле. Однако к концу беседы кое-что изменилось, так что еще есть надежда восстановить прежние дружеские отношения, когда Роджер станет полновластным хозяином поместья. К тому же нет ничего плохого в том, что сэр Джон считает Роджера слишком грубым и самонадеянным. Это пойдет ему на пользу. Да, несмотря на все проблемы, сегодняшний день можно с полным основанием считать удачным. Именно поэтому он заслужил пару кружек эля.

Уильям будет счастлив в своем монастыре. Какой смысл оставаться в светском мире, когда душа его рвется в умиротворяющий покой монастырской жизни? Роджер ни минуты не сомневался, что рано или поздно наконец-то достигнет своей цели, к которой стремился все эти годы.

Он сделал последний поворот на Бау, и в этот момент на голову его лошади упал черный плащ. Испуганное животное встало на дыбы и громко заржало. Роджер сжал ногами бока лошади, чтобы не свалиться на землю, и вцепился в поводья.

— Тише! Тише! — закричал он, пытаясь сохранять спокойствие, чтобы еще больше не напугать животное.

Стараясь всеми силами удержать лошадь, Роджер не видел виновника происшествия. Все его внимание сосредоточилось на животном. Он не почувствовал опасности, даже когда острая сталь клинка вонзилась ему между ребер, решив, что это мышечная судорога от внезапного напряжения сил.

И только когда боль в боку стала невыносимой, переходя в предсмертную агонию, его глаза расширились от ужаса. В груди что-то клокотало и булькало, кровь заливала легкие, прерывая дыхание. Он захлебнулся собственной кровью, а острие меча проткнуло на груди его модную рубашку и нанесло последний удар. Роджер пытался закричать, но вместо крика послышался лишь слабый клекот. Он повалился на землю, соскальзывая со сверкающего лезвия, обагренного кровью. Красная струя вырвалась изо рта, унося последние признаки жизни.

Сэр Уильям был во дворе замка, когда туда въехали два всадника.

— Вы тот самый королевский надзиратель, который сказал моему адвокату, чтобы я подождал вас?

— Я сэр Болдуин де Ферншилл, — холодно проворчал Болдуин, пребывая в дурном настроении из-за того, что им пришлось напрасно приехать в Бау, чтобы узнать там об отъезде сэра Уильяма. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в правоте Хоба. У этого неуживчивого и раздражительного рыцаря был такой нездоровый цвет кожи, что ему действительно лучше было бы перебраться в монастырь. Только там можно встретить столь худосочных монахов, слишком рьяно истязающих себя длительными постами.

— Я не могу терять время на пустую болтовню, поэтому давайте войдем в дом и выпьем немного вина.

В гостиной было пусто. Сэр Уильям уселся на стул в дальнем углу комнаты и оттуда угрюмо наблюдал за ними.

— Болдуин, ты когда-нибудь видел, как кот таращит глаза на приближающегося охотничьего пса? — прошептал Саймон. — Этот человек ненавидит нас, опасаясь, что мы можем его уничтожить, но сначала хочет оцарапать нам носы.

— Да, он действительно выглядит так, будто ожидает от нас крупных неприятностей.

— Входите, господин рыцарь, и чувствуйте себя как дома. Ваш человек принесет нам немного эля. Кувшин и чаши на столе. Я тоже выпью с вами.

Болдуин раскрыл было рот, чтобы объяснить ему суть непозволительной ошибки, но хозяин уже отвернулся и рассеянно уставился в окно.

— Саймон, прошу прощения, сейчас я…

Но тот лишь широко улыбнулся, демонстрируя почти все свои зубы.

— Легко допустить такую ошибку. Неужели он подумал, что ты покупаешь своим слугам столь дорогую одежду? Должно быть, принял тебя за очень скупого рыцаря!

Болдуин сел за стол.

— Насколько я знаю, вы не пожелали обратиться ко мне за помощью?

— Нет! Я бы предпочел, чтобы об этом деле поскорее забыли. Не вижу надобности выставлять напоказ нашу очередную глупость. Бестолковый адвокат предложил эту идею моему брату, а тот с радостью за нее ухватился… Нет, не вижу в этом никакой необходимости!

Саймон передал кружку с вином сэру Уильяму, потом угостил Болдуина и, взяв себе такую же кружку, уселся рядом с ним.

— А ты можешь оставить нас на время, — недовольно проворчал сэр Уильям. — Нам нужно обсудить важные дела.

Саймон усмехнулся, а Болдуин мрачно уставился на хозяина дома:

— Это Саймон Патток, бейлиф аббатства Чемпокс в Тэвистоке и офицер короля. Он приехал со мной в качестве ассистента.

— О! Весьма сожалею, бейлиф, примите мои извинения.

Саймон снова улыбнулся, явно наслаждаясь произведенным впечатлением и неловкими извинениями рыцаря.

— Ничего страшного, сэр.

Сэр Уильям покачал головой:

— Мой брат и жена почему-то решили, что лучше пригласить для расследования этой кражи каких-нибудь знающих людей. Мне это кажется смешным. Какая может быть польза от подобного расследования? Меч украден, и это самое главное.

— Вы не хотите, чтобы вам его вернули?

Сэр Уильям вскинул голову, и лицо его перекосилось от злобы.

— Чтобы его вернули? Да я лучше дам отрубить себе руку, чем прикоснусь к нему еще раз! Это воплощение зла! Зла! И я очень рад, что больше не увижу его. Для меня он был постоянным напоминанием о нашем семейном преступлении. — Сэр Уильям выдавил кривую улыбку. — Мне он никогда не нравился, и я счастлив, что кто-то утащил его из дома. Если бы я подумал об этом раньше, то сам заплатил бы кому-нибудь, чтобы его убрали от меня раз и навсегда. А сейчас, когда его больше нет в доме, я могу оставить все хозяйство, бросить замок и спокойно удалиться в хороший монастырь, чтобы посвятить Богу молитвы и испросить у него прощения за свои прошлые грехи. Однако сейчас…

— Что — сейчас?

— Сейчас эта вещь исчезла, и я очень рад, считая доказательством, что Господь простил меня. Отняв меч, он тем самым дал мне знак не волноваться больше по этому поводу. Однако жена со мной не согласна. Она считает, что даже один преступник, избежавший наказания, разрушает все принципы правосудия.

— Полагаю, это уже не ваша забота. Оставьте принципы правосудия судьям.

— Совершенно верно, но если мне суждено уйти в монастырь, то я хотел бы, чтобы то же самое сделала и Элис. И она знает об этом, что придает ее поведению особую окраску. Если этот меч будет найден и снова вернется в дом, то, по ее мнению, я должен остаться здесь и охранять его. Если он вернется, это будет означать, что Господь не считает меня заслуживающим мира и спокойствия в монастырской обители. Не знаю, что мне теперь делать. Если вы найдете меч, я буду просто обязан остаться в замке, а если нет, возрадуюсь этому.

— Меня интересует один вопрос, — сказал Саймон. — Почему вы так уверены, что это действительно ваш меч? Я слышат, ваш отец обнаружил его совсем недавно и вернул назад. Он видел его раньше?

— Мой отец был абсолютно уверен, когда решил выкупить меч. Для меня этого вполне достаточно.

— А где он его нашел?

— Он купил его на Кипре у какого-то торговца со странной иноземной фамилией. Джулиани или что-то в таком роде. Так вот, торговец заверял его, что именно этим мечом сэр Уильям де Трэйси убил святого Томаса. Сейчас у меня нет никаких сомнений.

Болдуин никак не отреагировал на слова сэра Уильяма. Ему доводилось встречаться с купцами на Кипре и на других крупных базарах по всему миру, и если бы он увидел там хотя бы одного честного торговца, это непременно осталось бы в его памяти.

— А что ваш отец там делал?

— Думаю, он решил пройти по следам сэра Уильяма де Трэйси. Правда, добрался только до Кипра, но все же сумел посмотреть гробницы и места паломничества. А когда привез домой этот меч, то просто сиял от гордости! Он гордился этим. Гордился! А я не хотел иметь с таким делом ничего общего. И когда отец умер некоторое время спустя, просто бросил меч в сундук и запер на замок.

— За исключением того самого дня, когда оставили его открытым. Откровенно говоря, у вас была вполне серьезная причина, чтобы потерять этот меч. А кто еще мог желать его пропажи?

Лицо сэра Уильяма внезапно потемнело, и он сделал несколько больших глотков эля.

— Вероятно, тот человек, который свободно вошел в мой дом и украл его, — процедил он сквозь зубы.

— Это вы так думаете, но зачем ему был нужен меч? — спросил Болдуин. — Не сомневаюсь, что вещь замечательная, но какая польза от красоты оружия, которое никто не собирается использовать по назначению? Как бы он им ни распоряжался, его все равно обвинят в краже. Мне совершенно непонятно, зачем он украл столь дорогой и к тому же знаменитый клинок. Если, конечно, ему не заплатили хорошие деньги, чтобы он это сделал. Другой причины я просто не вижу. Для меня ясно, что некто либо сам хотел заполучить меч, либо украл его для кого-то. Сейчас мы можем с полным основанием сказать, что вы, желая, чтобы он исчез, сами наняли вора. Но могло ли у кого еще появиться такое желание?

Сэр Уильям поднял голову и посмотрел на него отсутствующим взглядом.

— Вы обвиняете меня в краже собственного меча? — Его голос почти сошел на шепот.

Болдуин молча кивнул, глядя на его внезапно побелевшее лицо.

— Возможно, сэр Уильям, вам стоит рассказать нам всю правду.

В тот вечер в замке было тихо и спокойно. Прислуга хорошо понимала настроение хозяина и в общении с ним вела себя исключительно сдержанно и осторожно. Саймон и Болдуин сидели с хозяином и его женой за большим обеденным столом на веранде, а слуги обедали в доме.

Гости говорили мало, и это вполне соответствовало манерам бейлифа. Он чувствовал, что сегодня любой разговор будет неуместным, глупым занятием. Вместо этого Саймон с удовольствием поглощал хорошо приготовленное мясо и запивал его таким же хорошим вином, предпочитая все это тоскливой застольной беседе. В этом доме почти физически ощущалась какая-то отчаянная отрешенность от внешнего мира. Саймон даже пожалел об отсутствии Роджера.

Сэр Уильям вообще молчал, угрюмо ковыряя ножом свою еду, его жена медленно жевала и тоже не отличалась словоохотливостью. Правда, иногда она бросала на мужа ласковые взгляды, а закончив есть, взяла его за руку с глубокой симпатией, как показалось Саймону.

Если это была попытка успокоить его или приободрить, то она закончилась полным провалом. Муж решительно отнял руку, что лишь пробудило ее сострадание.

— Любовь моя!

Сэр Уильям покачал головой, пристально посмотрел на нее и поднял кружку.

— Нет, дорогая, я больше так не могу. Джентльмены! Пожалуйста, поднимите свои бокалы в нашу честь! При первой же возможности я передам это поместье Роджеру, а сам отправлюсь в монастырь в Тэвистоке, где буду верой и правдой служить Господу Богу. Очень надеюсь, что жена последует за мной и тоже станет служить Христу. Это лучший выход для нас! Наконец-то мы обретем полную свободу от внешнего мира!

— А где сейчас ваш брат? — спросил Саймон, осушив свою кружку.

— Уехал. Он часто ездит в город, чтобы пообщаться с местными жителями, — пояснил сэр Уильям с нескрываемым презрением. — Возможно, вернется домой позже, но если у него осталось хоть чуточку здравого смысла, останется там на всю ночь. Ему хорошо известно, что я не разрешаю открывать ворота от захода солнца до рассвета, за исключением особо важных случаев. Если он проведет ночь в Бау, все будет в полном порядке. Не сомневаюсь, что он останется верен себе, то есть будет не в состоянии оседлать лошадь, не говоря уж о том, чтобы на ней удержаться. Остается только надеяться, что через девять месяцев еще какой-нибудь крестьянин не придет ко мне с жалобой на этого мерзкого негодника, совратившего его дочь.

Позже Саймон и Болдуин пошли прогуляться вдоль крепостной стены замка, чтобы поговорить наедине.

— Никогда еще не видел более мрачного кладбища, — проворчал Саймон.

— Да, в этом поместье слишком много накопившегося зла, — согласился с ним Болдуин. — Я бы с удовольствием покинул его как можно скорее. Несчастный дом. Этот меч принес им одни страдания.

— Именно поэтому все здесь обрадовались, когда он исчез.

— Да, весьма любопытные перемены.

Саймон даже вздрогнул от этих слов. Болдуин всегда посмеивался над теми, кто серьезно относился к проискам дьявола, приписывая ему всяческие козни. Более того, он никогда не принимал всерьез замечания Саймона на этот счет.

— Если он действительно является воплощением зла, то вполне понятно искреннее желание поскорее избавиться от него.

— В таком случае они могли бы просто выбросить его куда подальше. Мысль о том, что какой-то бездушный кусок металла способен нанести кому-то вред, кажется смешной и нелепой. Нормальный человек не может убить другого только потому, что рядом с ним находится меч.

— Да, но может убить в порыве гнева, если под рукой у него окажется какое-то оружие.

— А если у него нет ни меча, ни булавы, ни ножа, ни кинжала, то он использует для этого дубинку, камень или самый обыкновенный посох. Так что же теперь делать? Убрать все эти предметы и инструменты, чтобы в будущем кто-то не воспользовался ими в качестве орудия убийства?

— Разумеется, нет!

— Вот именно. Это было бы слишком простым решением проблемы, если не сказать смешным. Так вот, меч опасен для человека не в большей степени, нежели брошенный в голову камень, тяжелый посох или просто крепко сжатый кулак. Сам по себе никакой меч не может быть олицетворением зла. Нет, Саймон, зло может появиться не в куске металла, а только в сумрачном сознании человека. А сам меч — совершенно невинный предмет. Человек хватается за него и становится убийцей, и именно такого убийцу мы должны с тобой поймать!

— А есть у нас для этого хоть какая-то возможность?

Болдуин быстро посмотрел на него и уставился на темные поля позади крепостной стены.

— Надеюсь на это, Саймон. Очень надеюсь. Завтра утром поедем в Даун-Сент-Мэри, чтобы поговорить с сэром Джоном де Куртене. Может быть, от него мы узнаем нечто большее.

— Будем надеяться, — поддержал его Саймон и вдруг дернул Болдуина за рукав. В дальнем конце двора они увидели две фигуры, быстро растворившиеся в сумраке позднего вечера. — Что может сообщить мадам Элис адвокату Денису в столь таинственной обстановке?

— Понятия не имею, — откликнулся Болдуин, и в голосе его прозвучало беспокойство.

Сэр Джон де Куртене смотрел на незваных гостей со смешанным чувством любопытства и подозрения.

— Позвольте мне высказать догадку: вы пришли ко мне насчет этого проклятого меча сэра Уильяма? И кроме того, полагаю, хотите спросить, не желал ли я смерти своему управляющему?

Болдуин сел на предложенный стул.

— Нет, мы уже знаем, зачем ваш человек украл этот меч.

— Вы обвиняете убитого? — Лицо сэра Джона потемнело от негодования. — Это же отвратительно! Осуждать человека, который не способен защитить себя. О мертвых плохо не говорят!

— Сэр Джон, ему щедро заплатили за кражу этого меча. А потом кто-то другой решил отобрать его.

— Брат сэра Уильяма?

Гнев в глазах рыцаря заставил Болдуина недовольно нахмуриться.

— Почему вы так думаете?

— Потому что именно он хотел, чтобы этот меч исчез из его дома, поскольку в этом случае старший брат уйдет в монастырь и оставит ему свое поместье. Здесь нет никакого секрета. Сэр Уильям говорил каждому встречному, что мечтает освободить свою душу от вины, которая тяжким бременем лежит на его семье из-за этого меча.

— Зачем же тогда Роджеру меч, отсутствие которого гарантировало ему поместье?

— Возможно, он хотел оставить его себе на память? Я бы ничуть не удивился, узнав об этом. Это очень дорогое оружие. Может, он решил забрать его, надежно спрятать, а потом, когда брат уйдет в монастырь и освободит ему поместье, вытащить на белый свет и уже официально присвоить?

— Вы полагаете, он способен на такую хитрость?

— В этом человеке столько всего, что я вообще ничему не удивлюсь, — холодно ответил сэр Джон. — К примеру, вчера вечером он пришел ко мне с просьбой о помощи. Хотел, чтобы я взял у него этот меч. Фактически предложил мне его при условии, что я сохраню это в тайне до тех пор, пока его брат не покинет поместье.

— Он признал, что убил вашего управляющего? — строго осведомился Болдуин.

— Нет, но сказал, что заметил, как Уолтер вышел из замка с каким-то предметом под плащом. Тогда Роджер вошел и дом, увидел открытый сундук и решил, что управляющий украл меч. Именно так он изложил суть событий. А убил он Уолтера исключительно потому, что тот обокрал его брата. И только значительно позже, по его словам, сообразил, что исчезновение меча может сослужить ему хорошую службу, поэтому оттащил подальше тело и надежно спрятал оружие. В этом есть какой-то смысл. Этот проклятый идиот всегда поступает самым неожиданным образом.

— И вы сказали ему об этом?

— Знаете, сэр рыцарь, в своем собственном доме я не видел надобности скрывать от него свои чувства.

В этот момент из-за гобелена послышался какой-то шум, и сэр Джон обернулся. Увидев сына, он расцвел сияющей улыбкой и быстро нагнулся.

— Осторожно, Мэтт! Не надо так быстро, это очень опасно для маленького мальчика.

— Трудно воспитывать детей в таком возрасте, — заключил опытный Болдуин.

— У вас есть сын?

— Нет, у меня дочь, а моему другу повезло с таким же симпатичным малышом.

— Да, — усмехнулся Саймон, — но он не такой уж и маленький, чтобы опасаться падения на пол.

— Мы все боимся за своих детей, не так ли? — сказал сэр Джон, усаживая кроху себе на колени. — Нам хочется, чтобы они были здоровы и счастливы.

Саймон молча кивнул, но вдруг нахмурился:

— Может быть, именно поэтому сэр Хэмфри привез обратно домой этот меч? В надежде, что это улучшит настроение сэра Уильяма?

Сэр Джон покачал головой:

— Вряд ли он верил, будто это тот самый меч, которым убили святого Томаса. Мне кажется, просто видел в нем прекрасную вещь с отменной балансировкой, вот и все.

— В этом есть здравый смысл, — поддержал его Болдуин. — Во всяком случае, нет никаких доказательств, что именно это оружие потеряли когда-то предки де Трэйси. Скажите, пожалуйста, мы не раз слышали, что сэр Уильям был близким другом для вас и ваших братьев. Это правда?

— Да, мы действительно дружили и с ним, и с Роджером. Но Уильям был более близок с моим старшим братом Годфри, который утонул много лет назад. А после его смерти сэр Уильям перестал общаться с нами. Мне кажется…

— Что?

— Он испытывал неловкость и стыд. Дело в том, что сразу после смерти моего старшего брата Уильям стал ухаживать за леди Элис и вскоре женился на ней. Возможно, он переживал из-за того, что все это произошло слишком быстро. Но кто мог тогда упрекнуть его в этом? Она и сейчас остается красивой женщиной. Думаю, любой мужчина счел бы за счастье завоевать ее сердце.

Саймон перестал корчить рожи мальчику на коленях хозяина и насторожился.

— Вы хотите сказать, что он мог убить вашего брата, чтобы завоевать ее сердце?

Сэр Джон продолжал улыбаться, но из глаз его мгновенно исчезли какие бы то ни было признаки веселья.

— До настоящего времени я не знал ничего такого, что могло бы подтвердить ваше предположение.

Болдуин тоже нахмурился:

— Значит, вы все же допускаете такую возможность?

— У сэра Уильяма было надежное алиби. Когда погиб мой брат, он находился с другим человеком.

— А вы не помните, с кем именно?

— С Элис, его женой.

Саймон посмотрел на Болдуина и увидел, что тот явно в шоке.

— Но в убийстве Коула признался Роджер, а не сэр Уильям, — поспешил напомнить он.

Болдуин молча кивнул.

— Сэр Джон, нам известно, что вы не стали наводить справки, когда Коул не вернулся домой в день своей смерти. Почему вы этого не сделали?

— Он сказал, что должен отлучиться на некоторое время, а незадолго до этого просил отпустить его для совершения паломничества в Кентербери.

Саймон и Болдуин удивленно переглянулись.

— Значит, он сообщил вам об этом прошлым вечером?

— Кто и что именно сообщил мне прошлым вечером? — мрачно переспросил сэр Джон.

Болдуин пристально посмотрел ему в глаза.

— Я бы предпочел, чтобы все это осталось между нами, сэр Джон. Вчера сэр Уильям сказал нам, что лично заплатил вашему управляющему, чтобы тот украл этот меч, поскольку после его внезапной пропажи он может чувствовать себя совершенно свободным. Он хотел уйти в монастырь со спокойной совестью и сказал Коулу, чтобы меч отправили в Кентербери и передали в распоряжение церкви. Иначе говоря, сэр Уильям мечтал искупить свою вину наиболее приемлемым для церкви способом, чтобы этот меч навсегда остался там в полной безопасности.

— Значит, он заплатил моему управляющему, чтобы тот вошел в его замок и украл меч? — недоуменно переспросил сэр Джон. — А потом Роджер убил его!

— Сэр Уильям говорил нам, что каждый раз, когда он прикасался к мечу, у него мурашки бежали по коже, — добавил Саймон.

— Похоже, он был чрезвычайно напуган этим мечом, — едва слышно проворчал Болдуин. — Позвольте спросить, не было ли на теле вашего брата каких-либо ножевых ран, когда его обнаружили?

— Разумеется, нет!

— А вообще были какие-то раны?

— На голове имелась ссадина, но она появилась из-за того, что он упал с лошади на камень, который был в воде. Думаю, он именно потому и утонул, что ударился головой о камень.

— Понятно. Значит, он умер, а вскоре после этого ваш сосед женился на Элис. А сейчас сэр Уильям намерен отправиться в монастырь, его роковой меч украден, а вора убил Роджер. — Болдуин еще больше нахмурился. — Во всем этом должен быть какой-то смысл! Если меч украли, то где он сейчас находится? Сэр Уильям хотел, чтобы он исчез, поскольку иначе не мог уйти в монастырь. Примерно того же самого хотел и его брат Роджер, давно мечтавший унаследовать поместье. Однако жена сэра Уильяма, если я правильно ее понял, этого очень не хотела, ведь в противном случае ей тоже пришлось бы уйти в монастырь…

— Ничего не понимаю, — откровенно признался сэр Джон.

— Обычная проблема для людей, которые пытаются говорить с ним, — пошутил Саймон. — Я давно уже понял, что лучше не волноваться на этот счет.

Болдуин озабоченно посмотрел на сэра Джона:

— Почему Роджер приехал к вам и предложил этот меч?

— Он сказал, что его кто-то трогал, пока он ездил к вам за помощью. Судя по всему, этот кто-то обнаружил тайник.

— Боже милостивый! — вскрикнул Болдуин и вскочил с внезапно побледневшим лицом. — Саймон, похоже, мы с тобой опоздали! Надо немедленно найти Роджера! Живее! Сэр Джон, благодарю вас за гостеприимство, но мы вынуждены покинуть ваш дом!

Денис медленно прогуливался от гостиной до своей комнатушки, когда услышал во дворе чьи-то взволнованные голоса. Он остановился, прислушиваясь, затем решительно направился к двери, выходившей во двор.

На небольшом пространстве в его дальнем конце толпились люди — пять конюхов, пивовар и кузнец, — о чем-то оживленно переговариваясь с мельником Хобом. Денис недовольно поморщился и огляделся. Поблизости не было никаких признаков хозяина поместья, его жены или этого королевского надзирателя.

— Что стряслось? — спросил он. — Почему вы так шумите?

Хоб густо покраснел и учтиво поклонился адвокату.

— Господин клирик, я нашел это сегодня на обочине дороги.

Денис почувствовал, как отвисла его челюсть, когда Хоб развернул кусок старого мешка и вынул оттуда покрытый грязью меч.

— Но как ты мог?.. — бессвязно пролепетал он.

В этот момент во дворе появился сэр Уильям с женой. Какое-то время он рассеянно смотрел на Дениса, потом перевел взгляд на Хоба и кивнул на меч:

— Где он был?

— Под кустом возле того места, где убили Коула, сэр, — почтительно ответил мельник и посмотрел на сэра Уильяма, Дениса и мадам Элис, которая стояла чуть поодаль. — Его тщательно завернули и прикрыли листьями, сэр.

Сэр Уильям мрачно кивнул, с омерзением глядя на оружие. Он услышал шум во дворе, когда писал письмо аббату Роберту Чемпо из Тэвистока с нижайшей просьбой присоединиться к братьям во Христе. Впервые за долгие годы он почувствовал, как невыносимая тяжесть спадает с его плеч. И вот тебе раз, меч снова вернулся под крышу его дома. Будь он проклят, если навсегда расстанется со своей давней мечтой! Позор никогда не оставит его семью, но этот меч должен ее покинуть во что бы то ни стало. Теперь он знал, что надо делать, чтобы кровь больше не пролилась.

— Сэр Уильям? — обратился к нему стюард, который стоял рядом с Хобом и с тревогой смотрел на своего хозяина. — Может быть, мне позвать сюда королевского надзирателя и его бейлифа?

— Делай что хочешь! Дай мне этот меч, — процедил сэр Уильям сквозь зубы и медленно понес его в замок.

Болдуин и Саймон скакали во весь опор в сопровождении быстроногих как дьяволы собак. Саймон то и дело поглядывал на своего друга, но видел на его лице лишь крайнюю озабоченность, которая постепенно перерастала в отчаяние. Рыцарь нещадно бил шпорами по бокам лошади, хлестал ее плетью и напряженно всматривался в даль.

Саймону обычно нравилось скакать по сельской дороге с бешеной скоростью, когда ветер шумит в ушах и развевает плащ, а вокруг разносится громкий топот копыт. Но только не сегодня. Он видел, что его друг Болдуин чем-то сильно встревожен, и это не давало ему покоя, когда они срезали крутые повороты, чтобы не терять скорости. Дорога сужалась, потом снова расширялась, пока наконец они не выехали на широкий тракт, ведущий к городку Бау. Спустившись вниз по склону холма, они на полном скаку ворвались в город.

Саймон сначала подумал, что их путь лежит к городскому рынку, но ошибся. Болдуин осадил лошадь возле небольшой таверны на окраине городка, спрыгнул на землю и, привязав поводья к вбитому в стену металлическому кольцу, дождался Саймона. Потом решительно толкнул дверь и потребовал хозяина заведения.

— Роджер де Трэйси был у вас вчера вечером?

— Нет.

Болдуин выругался себе под нос.

— Значит, мы его упустили? — с горечью заметил Саймон. — Он забрал меч, убил Коула и решил сбежать, почувствовав, что мы подошли слишком близко.

Болдуин удивленно уставился на своего друга:

— Роджер? Ради всего святого, он здесь ни при чем. Нет! Боюсь, что он и сам уже стал жертвой убийцы!

Болдуину потребовалось совсем немного времени, чтобы найти городских караульных. Увидев одного из них, он выхватил у него из-за пояса рожок и издал тревожный сигнал. Вскоре вокруг собралась небольшая группа караульных с мрачными лицами, которые смотрели на него подозрительно.

— Я констебль, — представился один из них. — Что за шум?

— Королевский надзиратель за правопорядком сэр Болдуин де Ферншилл. Я ищу господина Роджера де Трэйси, который не вернулся вчера вечером домой и не останавливался здесь, в городском трактире. Вы должны организовать поисковую группу и прочесать все окрестности. Если его нет в городе, то нужно проверить всю территорию вплоть до дома сэра Джона де Куртене и замка Наймет-Трэйси.

— На это может уйти несколько дней!

— В таком случае вам лучше поторопиться, господин констебль, — сказал Болдуин угрожающим тоном. — И пошлите человека в замок, чтобы сообщить им о происходящем.

Констебль попятился, когда Болдуин наклонился к нему, чтобы продемонстрировать свою власть и ускорить поиски пропавшего Роджера, но в этот момент на дороге послышался топот копыт, а вскоре появилась группа всадников, среди которых Саймон узнал одного из конюхов сэра Уильяма.

— Что ему здесь надо?

Болдуин прикусил губу.

— Боюсь, события разворачиваются в нежелательном направлении.

— Где была эта вещь? — строго спросил Болдуин у Хоба.

Мельник стоял перед ним, повесив голову и сжавшись от грозного тона. Саймон сидел рядом с сэром Уильямом, а Элис устроилась позади них. Болдуин взял в правую руку меч и внимательно его осмотрел.

— Он лежал неподалеку от того места, где было обнаружено тело Коула. Думаю, его сунули туда в спешке, поскольку он был не очень хорошо спрятан. Просто слегка прикрыт листьями и ветками.

— Он был завернут в эту тряпку? — спросил Болдуин, ткнув острием меча в кусок мешковины. Лезвие клинка было испещрено мелкими царапинами и вмятинами и требовало хорошей полировки.

— Да, и засунут под колючий кустарник. Я увидел его только потому, что заметил блеск, когда проезжал мимо.

— Почему его никто не заметил раньше? — поинтересовался Саймон.

— Не знаю, но на лезвии меча до сих пор видны пятна крови. Возможно, какие-то животные учуяли ее запах и разворошили землю в поисках пищи?

Саймон молча кивнул и посмотрел на мельника, который почему-то утратил свою привычную деликатность и учтивость. Он стоял перед ними с таким видом, будто его до смерти напугали. Впрочем, реакция вполне понятная. Многие люди каменели от страха перед грозным ликом своего хозяина, а этот парень был всего лишь обыкновенным вилланом.

— И ты случайно проходил мимо этого места?

— Да, сэр.

— Почему? — мягко спросил он.

— Что, сэр?

— Почему ты бродил по этой тропинке? Вчера ты сказал, что редко там ходишь и только в том случае, если нужно доставить в замок муку. Когда ты был здесь в последний раз?

— За день до этого.

— И тебя попросили приехать в замок через два дня? — продолжал допытываться Саймон.

Болдуин с шумом втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, посмотрел на друга и кивнул на дверь:

— Ты должен показать нам то место, где нашел эту вещь. Сэр Уильям, вы хотите поехать с нами?

Тот равнодушно пожал плечами, потом рассеянно махнул рукой:

— Нет, поезжайте без меня. Слишком много дел.

Выходя из комнаты, Саймон с любопытством посмотрел на сэра Уильяма. Тот неподвижно сидел на стуле и не мигая смотрел на меч. В его глазах стояло такое неизбывное отвращение к этому оружию, что бейлиф оторопел от неожиданности. Он стоял у двери и смотрел на хозяина дома. Жена подошла к нему и положила руки на его опущенные плечи. Саймон видел на ее лице признаки облегчения, но когда Элис повернулась к нему, в ее глазах светилось совершенно явное удовольствие.

— Здесь? — строго спросил Болдуин.

— Да, сэр, — спокойно ответил Хоб.

Их продвижение замедлял тяжелый бег мельника. Он никогда не имел верховой лошади, да и ездить верхом не был обучен, поэтому бежал по дороге, стараясь не отставать от всадников. Спутники добрались до нужного места далеко за полдень, и солнце слепило им глаза, когда они приблизились к кустарнику на обочине дороги.

Болдуин огляделся и спрыгнул с лошади.

— Когда ты впервые увидел этот клинок?

— Сегодня утром. И сразу же отнес в замок.

— А почему ты болтался сегодня на этой дороге?

Хоб открыл было рот, собираясь ответить, но по его обескураженному лицу Болдуин и так все понял.

— Послушай, мельник! — прикрикнул он. — Не вздумай врать мне! Со мной это не пройдет. Тебе нужно было придумать какую-нибудь причину, чтобы поехать в замок.

Допрашивая мельника, Болдуин продолжал осматривать место, где лежал меч. Вскоре он обнаружил неподалеку небольшой участок высохшей земли и, низко наклонившись, стал пристально его изучать. Потом распрямился и подошел к кусту, на который указал Хоб.

— Он лежал прямо здесь?

— Да, сэр.

— У тебя, должно быть, прекрасное зрение. Подойди поближе! — Он остановился позади мельника и крепко сжал его плечи. — Где именно ты стоял, когда впервые увидел этот меч?

— Господин, я…

— В нескольких ярдах от того места, где было обнаружено тело. Всего лишь несколько ярдов. И ты хочешь убедить меня, что коронер и присяжные не заметили его? Да здесь повсюду следы! Если бы меч лежал там, где ты показываешь, кто-то непременно наткнулся бы на него.

— Но я его видел!

Болдуин грустно улыбнулся:

— Откуда, господин мельник? Где ты стоял, когда впервые его увидел?

Наступила гнетущая тишина. Саймон соскочил с лошади и с мрачным лицом присоединился к ним.

— Ну что?

Болдуин отпустил до смерти напуганного мельника, и тот, содрогаясь всем телом, закрыл лицо руками.

— Ладно, я сам расскажу, как все было, — продолжил Болдуин, укоризненно глядя на Хоба. — Сегодня утром к тебе пришел один человек и сказал, что ты должен быть крайне осторожным и подумать о своей жизни. Он дал тебе этот меч, велел отнести его в замок и заявить, что случайно обнаружил его на месте убийства. Разве не так?

— Я не могу, сэр! Если скажу «да», мне конец, а если «нет», вы арестуете меня. Что мне теперь делать? Проклинать себя за то, что раскрыл рот?

— Ты уже это сделал, мельник, — твердо ответил Болдуин.

Тело Роджера обнаружили поздно вечером. Один из крестьян сэра Джона увидел стаю ворон и сорок, круживших над опушкой леса, и отправился посмотреть, что их там привлекло. Подойдя поближе, он увидел бездыханное тело и сразу же побежал в поместье.

— Мне очень жаль, сэр Уильям, — тихо промолвил управляющий, и его лицо лучше всяких слов свидетельствовало об искренности чувств. Он хорошо знал, что хозяин часто теряет ощущение реальности и набрасывается с кулаками на того, кто принес ему неприятную новость.

Рыцарь неподвижно сидел в кресле, положив правую руку на подлокотник. Его лицо не выражало никаких эмоций, и только нервный тик под правым глазом выдавал страшную усталость и эмоциональное напряжение. Элис, пытаясь хоть как-то успокоить мужа, положила руку ему на плечо, но он резко оттолкнул ее.

— Оставь меня в покое! Уходите все! Немедленно!

На убранном после ужина столе посверкивал главный предмет его ненависти и несчастий. Клинок был направлен к нему острием, и сэр Уильям воспринимал его сейчас как осуждающий перст Господа Бога.

Этот меч стал главным источником его позора и отчаяния. Он искорежил ему жизнь и доставил столько страданий, будто это он ворвался с обнаженным клинком в кафедральную церковь в Кентербери много лет назад и взял на себя смертный грех, лишив священника жизни в храме Господнем. Ужасное, проклятое преступление! Оно терзало его душу и разрушило жизнь, как, впрочем, и жизни других людей. Он сошел с пути праведности и чести, а его существование превратилось в кошмар.

Он больше не мог выносить вида этого жуткого оружия, направленного на него своим безжалостным острием. Медленно встав, он обошел стол, с презрением и негодованием глядя на кусок металла, сверкавший на солнце, как совершенно новое орудие убийства, неповинное в многочисленных преступлениях. И все же он знал его порочную природу. В нем заключалось зло, как в оружии самого дьявола.

Он должен быть уничтожен. И непременно будет уничтожен! Сэр Уильям поднял меч со стола, с отвращением посмотрел на его сверкающую поверхность и понес к двери.

— Позовите мне кузнеца!

После тщательного допроса мельника Болдуин и Саймон въехали на совершенно пустой двор поместья.

— Что здесь стряслось? — поинтересовался Болдуин.

— Какая-то тягостно-зловещая атмосфера, не правда ли? — согласился с ним Саймон, беспокойно оглядываясь вокруг.

К концу рабочего дня во дворе обычно толкалась прислуга и работники, спешащие к наступлению сумерек завершить начатые дела и выполнить полученные от хозяина задания. Конюхи и повара суетливо заканчивали свою работу, но сегодня вечером двор походил на давно заброшенный пустырь.

— Эй! Конюх! — закричал Саймон.

Прошло какое-то время, прежде чем в двери конюшни показалась голова конюха.

— Эй, парень, поди сюда! — раздраженно приказал ему Саймон.

Парень был явно недоволен, что его потревожили таким наглым образом, но все же заспешил к ним и подхватил поводья, когда они спрыгнули с лошадей на землю.

— Куда все подевались? — недовольно проворчал Болдуин.

— Управляющий послал людей охранять мертвое тело.

— Господина Роджера? — догадался Болдуин.

— Да, сэр. Он был недавно убит.

— Каким образом?

— Говорят, его пронзили мечом и бросили труп на опушке леса.

— Какого леса? Отвечай немедленно! Где он?

Парень был ошарашен грозным тоном Болдуина и напряжением, прозвучавшим в его голосе.

— Говорят, это произошло неподалеку от города, сэр, к северо-востоку от Бау. Главного конюха уже послали за коронером.

Болдуин тяжело вздохнул:

— Значит, я был прав. Где твой хозяин?

— Сэр Уильям сейчас в кузнице, сэр. Он приказал кузнецу разжечь печь.

— Чушь какая-то! — пробормотал Болдуин себе под нос. — Пошли, Саймон. Надо остановить наконец это безумие.

Саймон открыл было рот, но передумал и, проклиная в душе всех королевских надзирателей и в особенности того сумасшедшего, который отвечал за правопорядок в графстве Девоншир, поплелся вслед за Болдуином в сторону кузницы.

Кузница представляла собой небольшое помещение, еще не успевшее раскалиться от горячей печи. Угли уже остыли после целого дня работы, и сейчас в самом центре очага искрилось лишь небольшое пламя. Кузнец подбросил дров и старательно поправлял их в печи, а рядом с ним стоял мальчик с кузнечными мехами в руке, готовый раздуть пламя до нужной температуры и подбросить угли.

— Вы пришли как раз вовремя, чтобы стать свидетелями уничтожения этой проклятой вещи, — торжественно объявил сэр Уильям.

Он стоял в дальнем углу кузницы, словно специально укрывшись в темноте, и держал в руке ярко поблескивавший клинок.

Болдуин посмотрел на огонь.

— Что вы собираетесь делать?

— Мой хозяин хочет, чтобы я уничтожил меч, — нервно озираясь на сэра Уильяма, пояснил кузнец.

— Сейчас он изменит свое решение, — твердо заявил Болдуин. — Вы оба можете оставить нас на минуту.

Кузнец растерянно посмотрел на него, потом на хозяина. Не дождавшись ответа, он сделал знак помощнику, еще раз взглянул на сэра Уильяма, и оба они покинули кузницу.

Болдуин подошел к кузнечному горну и расшвырял в стороны горевшие дрова.

— Это вам ничего не даст, сэр Уильям.

— Погиб мой брат.

— Я очень сожалею, но для меня это не стало неожиданностью.

— Его нанизали на меч, как кабана на копье, а потом бросили гнить среди деревьев, — горестно заметил сэр Уильям.

— Но ваш меч здесь ни при чем, — попытался успокоить его Болдуин. — Клинок не имеет к этой трагедии никакого отношения.

— Вы так думаете?

Сэр Уильям подошел к горну и остановился перед Болдуином, все еще сжимая в руке меч. Затем он поднял его, и Саймон невольно схватился за рукоятку своего меча, но отпустил ее, увидев, что Болдуин даже не шевельнулся.

— Видите вот это, сэр Болдуин? Он выглядит таким прекрасным, таким прочным! Но этот меч убил когда-то святого Томаса. Говорят, сэр Уильям ударил им по голове лежащего на полу священника и разрубил ему череп на две половинки, забрызгав мозгами все вокруг. Думаю, все царапины и вмятины на его острие появились из-за удара о каменный пол церкви.

— Сам по себе меч не может являться источником зла, — мягко сказал Болдуин. — Им может быть только мужчина, в руках которого он оказался.

— Да, или женщина, — ядовито добавил сэр Уильям сорвавшимся голосом. — Вы правы. Это я. Все зло скрывается во мне, а не в этом оружии! Я заражаю все, к чему прикасаюсь. На мне лежит проклятие!

— Вы виновны в убийстве и в этом смысле нарушили две заповеди Господа Бога.

— Я знаю! — Сэр Уильям закрыл лицо руками, а поднятый вверх меч почти коснулся потолка кузницы. — Но ничего не могу с собой поделать.

— Вы, конечно, можете уничтожить меч, если хотите, но это ничего не изменит. Это бессмысленно. За все должен отвечать преступник, а не какой-то кусок металла.

— Я не могу!

— Здесь уже произошло три убийства, включая смерть вашего брата.

— И все из-за того, что она не хотела уйти в монастырь. Она соблазнила на это преступление одного человека, и он убил ради нее, — простонал сэр Уильям осипшим от отчаяния голосом. — Убил ради ее амбиций и честолюбия.

— Ее? — удивился Саймон.

— Моя жена никогда не соглашалась на уже обговоренный брак с Годфри де Куртене. Именно поэтому она сказала, что безумно влюбилась в меня. А я оказался удобным орудием в ее руках, мальчиком, которого она хорошо знала задолго до того, как познакомилась с близкими друзьями Годфри. Прекрасно изучив мой характер, ей ничего не стоило увлечь меня ласками и фактически влюбить в себя. И на этом все могло закончиться. Но в доме появился проклятый меч, а вместе с ним память о жестоком убийстве святого Томаса. Боже мой, это же самая настоящая трагедия!

— Да, — согласился с ним Болдуин. — Но это уже не ваша история, и уж тем более не история этого клинка. Вы знали об этом задолго до того, как он появился в вашем доме, не так ли?

— Да.

— Но все равно хотели уйти в монастырь?

Руки сэра Уильяма беспомощно опустились.

— Чувство вины за убийство Годфри пожирало меня все эти годы. Ведь я был его лучшим, самым близким другом, и тем не менее убил обыкновенным камнем. Я ударил его камнем, а когда он упал, долго держал под водой, пока он не захлебнулся. И все для того, чтобы заполучить его женщину. О Боже мой!

— А что случилось потом, когда в доме появился меч?

— Она усмотрела в нем свой последний шанс и заявила, что не хочет видеть его в замке. При этом настойчиво повторяла, что он напоминает ей об убийстве святого Томаса. С тех пор я не мог забыть эту историю и тех проклятых Богом убийц, к которым невольно относил своего предка и самого себя. А потом вдруг почувствовал, что не смогу нормально жить, пока существует этот проклятый меч. С другой стороны, я должен был содержать его в целости и сохранности. Она внушила мне мысль, что это мой святой долг. Постоянно повторяла, что было бы ужасной трусостью избавиться от него. Я давно уже должен был его уничтожить!

— Все, что вы только что сказали, не имеет к нему никакого отношения, — резко перебил Болдуин. — Убивают люди, а не оружие. Годфри был убит человеком, и Коул был убит человеком, и вашего брата тоже убил человек.

— Она уже наложила свои когти еще на одного человека.

— На кого?

— Вплоть до сегодняшних трагических известий… я знал, что она уже успела завоевать сердце Роджера… Я думал, он убьет меня. И был бы рад, поскольку это положило бы конец чувству вины, моим страшным воспоминаниям о перекошенном страданием лице Годфри…

— Где она сейчас?

— Не знаю. Возможно, в замке.

— Давайте поищем ее, сэр Уильям. Думаю, пора покончить с этим делом.

— Да, да, давно пора.

Позже Болдуин вспоминал, что понял всю правду именно в тот момент, когда они входили в гостиную замка. А Саймон думал только о том, что в сердце поселилась какая-то странная пустота. Сэр Уильям казался полностью разбитым, его душа истерзалась осознанием того ужасного преступления, которое он совершил из-за этой женщины. Он убил своего лучшего друга, а его брат поддался искушению и тоже был убит, потому что тщетно пытался завоевать ее любовь. И вот теперь, похоже, уже третий человек был отравлен ее ядом.

Обман, предательство и смерть — эти пороки следовали за ней как тени, и все повстречавшиеся ей на пути пострадали от ее коварства.

— Муж мой! Я уже начала беспокоиться о тебе, — сказала она, сидя на стуле в дальнем конце гостиной с большой кружкой вина в руке. Увидев вошедших мужчин, она встала и добродушно улыбнулась.

Болдуин вошел первым, но неожиданно остановился, прежде чем пересечь комнату. Он понимал, что разговор предстоит очень трудный, тем более что ее муж является полноправным хозяином этого дома.

Сэр Уильям тоже остановился на полпути. Его бледное лицо походило на неподвижную маску.

— Мадам, вы несете всю ответственность за смерть своего последнего мужчины.

— Какого мужчину ты имеешь в виду? — спросила она, бледнея. — Пожалуйста, дорогой, я знаю, что ты плохо себя чувствуешь, вижу это по твоим глазам. И все из-за этого проклятого меча. Выбрось его и иди ко мне. Тебе надо хорошо отдохнуть. Давай я налью тебе немного…

— Яду? Ты специально приготовила его для меня? — злобно усмехнулся сэр Уильям. — У тебя нет никакого желания составить мне компанию, не так ли?

Она стояла неподвижно, а на ее губах блуждала слабая улыбка. Не говоря больше ни слова, она налила себе полную кружку вина и залпом осушила ее.

— Здесь нет никакого яда. Мне он не нужен.

— В тебе все отравлено смертельным ядом!

Она сокрушенно покачала головой, изобразив скорбь униженного и уязвленного самолюбия.

— Мой дорогой муж, я всегда стремилась только к тому, чтобы тебе было хорошо. Ты ошибаешься, если думаешь, что я пытаюсь причинить тебе вред. Я люблю тебя.

— Даже когда ты красовалась перед Роджером? Когда приказала Хобу принести обратно меч, который сама вручила ему незадолго до этого? Когда просила меня убить моего лучшего друга, чтобы я мог получить тебя в качестве награды?

— Зачем мне все это нужно? — грустно спросила она.

Саймон оперся руками на стол.

— Мадам, вы согласились выйти замуж за сэра Уильяма, поскольку считали себя оскорбленной из-за того, что вас собирались связать узами брака против вашей воли. И это стало главной причиной гибели сэра Годфри. А Коул умер из-за того, что украл меч, без которого ваш муж намеревался уйти в монастырь и настаивал, чтобы вы последовали его примеру. Что же до Роджера, то он был убит потому… Почему? Не оттого ли, что отверг ваши притязания?

Ее и без того бледное лицо стало совершенно белым.

— Я никого не убивала. У меня не было причин желать смерти Роджеру. Да и какая мне выгода? Просто смешно! У меня не было никаких притязаний по отношению к нему. Это он всегда домогался моего внимания!

— Может быть, именно поэтому он сейчас мертв? Если вас видели с ним, то, вероятно, ваш любовник не вынес такого унижения и отомстил ему?

— Это…

— Хватит лгать, женщина! — заорал сэр Уильям. — Ты заставила Роджера убить Коула, потому что хотела, чтобы я уехал отсюда, а сейчас снова притащила этот меч, потому что Роджер уже мертв. Думаешь, мне ничего не известно? Я видел это оружие в его комнате, но не знаю, как ты заставила Коула «случайно» обнаружить его!

— Назад, сэр Уильям! — закричал Болдуин.

— Она должна умереть!

— В смерти Роджера есть одна серьезная проблема. Все дело в том, что из Даун-Сент-Мэри ведет несколько дорог. Как можно было узнать, по какой из них он отправится домой?

— Кого это волнует? — прорычал сэр Уильям.

— Это могло волновать его родного брата, который часто ездил с ним этой дорогой в Даун-Сент-Мэри и хорошо знал этот путь. Вы ведь часто ездили туда в молодости, не правда ли?

— Она тоже знала!

— Вы уверены? В те давние времена она встречалась с братом сэра Джона, а не с вами. А когда Годфри погиб, а его невеста досталась вам, вы разорвали все контакты с сэром Джоном. С тех пор вы не ездили тем путем, не так ли? А она даже понятия не имела о любимой дороге вашего брата к Даун-Сент-Мэри.

— Довольно!

— Вы нашли меч в комнате Роджера, — продолжал Болдуин как ни в чем не бывало. — Это вы убили своего брата, потому что он убил Коула и тем самым нарушил все ваши планы относительно ухода в монастырь. Это сделали вы, сэр Уильям, а не ваша жена!

Лицо сэра Уильяма побагровело от ярости, и он снова повернулся к Элис. В этот момент позади Болдуина зашуршал гобелен, и он, быстро повернувшись, увидел лезвие меча. Болдуин отошел, освобождая место для поединка, и вынул из ножен свой клинок как раз в тот момент, когда Денис бросился к сэру Уильяму с оружием в руке.

А в это время сэр Уильям сделал выпад и занес над женой сверкающий меч. Саймон оторопел от неожиданности и не мог двинуться с места, когда Денис неумело взмахнул мечом и ударил по голове хозяина дома. Судя по всему, его меч был не очень острым, поскольку скользнул по верхней части шеи, содрал кожу и нанес не слишком глубокую рану на плече. Не успели они опомниться, как Денис снова занес меч и на этот раз раскроил хозяину череп.

Голова сэра Уильяма взорвалась брызгами крови, и Болдуин услышал крик мадам Элис, лицо которой покрылось кроваво-красными пятнами. В следующую секунду Болдуин набросился на Дениса и взмахнул синим, как хвост павлина, лезвием меча, нанося удар рукоятью ему по голове чуть выше левого уха. Денис застыл на мгновение, потом глубоко вдохнул и рухнул на колени. Затем он медленно повалился на правый бок, накрыв все еще дергавшиеся в предсмертной судороге ноги сэра Уильяма.

— Немедленно пошлите всадника за сэром Ричардом де Уэллесом, — приказал Болдуин. — А вы принесите вина и кувшин теплой воды. Да поживее!

Он сунул свой меч в ножны и направился в дальний угол, где на стуле сидела обезумевшая от горя мадам Элис. На ее бледном лице все еще ярко краснели пятна крови.

— Мадам, я очень сожалею о том, что здесь произошло, — учтиво поклонился Болдуин. — Но только так можно было вынудить вашего мужа признаться в этих преступлениях. Я понятия не имел, что за шторой скрывается Денис.

Непростительная ошибка: он действительно не знал о присутствии адвоката, но должен был предвидеть нечто подобное.

— Будет лучше, мадам, если вы уйдете отсюда до прибытия коронера и начала расследования. Нет никакой необходимости сидеть возле трупа.

— Я… я пойду в свою комнату, — слабым голосом прошептала Элис и попыталась встать, но тут же упала на стул, будто полностью лишившись жизненных сил.

— Где служанки этой леди? — громко закричал Болдуин, и вскоре две женщины помогли Элис встать и выйти из комнаты.

На пороге она остановилась и бросила последний взгляд на пол, где в луже крови лежало бездыханное тело мужа. Потом закашлялась или, может быть, зарыдала и вышла из комнаты, опираясь на руки служанок.

— Вы все слышите меня?

Болдуин заморгал от громоподобного голоса коронера. Сэр Ричард де Уэллес оглушил всех присутствующих.

— Они слышат вас, сэр Ричард.

— Очень хорошо. В таком случае призываю засвидетельствовать…

После стольких лет службы королевским надзирателем Болдуин давно привык к рутинной процедуре расследования и был занят своими мыслями, пока его не вызвали в качестве свидетеля. Он должен был рассказать, что увидел в тот вечер, когда убили сэра Уильяма.

— Полагаю, сэр Уильям намеревался убить свою жену на наших глазах.

— Почему вы так считаете? — прогрохотал коронер.

— Сэр Уильям терзался виной за преступление, совершенное много лет назад. Чтобы получить руку и сердце этой прекрасной леди, он убил своего лучшего друга, который был обручен с ней. С тех пор раскаяние за это преступление неотступно преследовало его. Каждый раз при взгляде на нее он вспоминал, что убил человека, чтобы жениться на ней. Думаю, в конце концов он убедил себя, что она сама виновата в этом преступлении. Таким образом, его сознание помутилось от неизбывной вины и стыда.

— Доказательства?

— Он сам признался в этом преступлении передо мной и моим другом — бейлифом Паттоком, — коротко ответил Болдуин. — Я намеренно способствовал тому, чтобы он признался в содеянном и получил отпущение грехов. Когда-то его отец приобрел этот меч, с помощью которого, по мнению сэра Уильяма, его далекий предок убил святого Томаса. Ему казалось, будто через этот меч Господь выражает свое возмущение убийством и возвращение оружия, поразившего Беккета, стало доказательством гнева Господня. Отправив меч в Кентербери, он надеялся, что кафедральный собор распорядится им по своему усмотрению. И одновременно рассчитывал получить отпущение грехов, отправившись в монастырь в Тэвистоке.

— Все ясно, — прогудел коронер. — А потом меч украли.

— Не совсем так! Он заплатил Коулу, чтобы тот забрал у него меч и отвез в Кентербери. Коул получил разрешение на паломничество у своего хозяина, и поначалу все шло по плану. Однако Роджер увидел, как Коул торопливо покидает замок брата и при этом что-то прячет под плащом. Он решил напасть на него и вернуть краденое. Коул пытался убежать и скрыться в доме мельника, но ему это не удалось.

Разумеется, Роджер понятия не имел, что сэр Уильям сам отдал меч, поэтому убил Коула как вора, похитившего ценную семейную реликвию. Но потом, я думаю, вдруг осознал, что если этот меч навсегда исчезнет из замка, то его брат покинет поместье и отправится в монастырь. Это было бы ему на руку, и Роджер, спрятав оружие, стал ждать.

Сэр Уильям был в отчаянии. Все его планы рухнули, и он увидел в этом еще одно доказательство гнева Господня — его попытка искупить вину была отвергнута… Но потом он понял, что больше не обязан хранить оружие, и начал планировать уход от этого мира.

— И тут снова появился меч, — прогремел коронер.

— Именно так, сэр. Он сам обнаружил его. После убийства Коула замок тщательно обыскали; правда, Роджер сообщил мне, что сам организовал этот обыск. Похоже, к этому времени сэр Уильям стал подозревать его. Когда Роджер выразил желание приехать ко мне, сэр Уильям не стал препятствовать этому. Но в отсутствие брата отыскал меч среди его вещей и окончательно убедился, что брат и жена вступили в преступный сговор и замышляют погубить его.

Сэр Уильям был очень ревнивым и всегда опасался, что жена может кого-нибудь соблазнить точно так же как когда-то соблазнила его. Он прекрасно знал, что мадам Элис не желает уединяться в монастыре, а значит, если она действительно намеревалась избежать этой печальной участи, то должна каким-то образом устранить его. Разумеется, самым легким и доступным способом решить эту проблему являлось убийство. Но для осуществления коварного плана, по его мнению, ей требовался сообщник. Именно в этом заключалась логика его размышлений.

Сэр Уильям знал, что меч находится в комнате Роджера, потому и решил убить его. Исполнив задуманное, он вдруг обнаружил меч на теле покойного брата, поскольку тот пытался избавиться от него. Сэр Уильям вернул меч домой и надежно спрятал.

— Он убил собственного брата? — прорычал сэр Ричард так громко, что даже тарелки задрожали на соседнем столике.

— Полагаю, в его глазах это выглядело самозащитой. С таким же успехом он мог убить свою жену, поскольку пребывал в уверенности, что она изменяет ему и вместе с сообщником намерена избавиться от него любой ценой.

— Вполне понятные мотивы, — проворчал коронер.

— А последним доказательством своей правоты он посчитал очередное возвращение меча мельником Хобом, — продолжал Болдуин.

Мадам Элис даже вздрогнула от подобного предположения.

— Это было глупо с моей стороны! Я была уверена, что меч находится у Роджера, обыскала его комнату и в конце концов нашла в сундуке. Роджер хотел во что бы то ни стало завладеть поместьем, и ему было совершенно наплевать, что станет со мной. Поэтому он с такой радостью спрятал меч. Во всяком случае, тогда мне так казалось. Я послала Дениса к Хобу, чтобы тот заявил, будто нашел меч на месте преступления.

— Но сэр Уильям в спешке спрятал его после убийства Роджера, — добавил Болдуин. — Причем в том же самом месте, где раньше его прятал Роджер. Поэтому, когда Хоб пришел с якобы найденным мечом, он счел это еще одним доказательством преступного сговора между женой и покойным братом.

— А что вы можете сказать в свою защиту? — строго спросил коронер, обращаясь к побитому адвокату.

Денис закрыл глаза и потрогал раскалывавшуюся от боли голову. Королевский надзиратель, возможно, в самом деле спас ему жизнь, но мог бы для этого приложить чуть меньше силы. Дениса подташнивало, и он очень боялся, что его вырвет во время допроса.

— Сэр, я видел, что сэр Уильям готов наброситься на свою жену, и испугался за ее жизнь.

— И вы считали себя вправе заботиться о ее безопасности?

— Думаю, да, господин коронер. Полагаю, любой мужчина должен защищать слабых и беспомощных, тем более когда им угрожает выживший из ума.

— Значит, в тот день вы специально спрятались от сэра Уильяма? — настойчиво допытывался Болдуин.

— Да, но только чтобы спасти ее.

Болдуин снова повернулся к коронеру:

— Теперь вам понятно? Сэр Уильям действительно думал, что жена спрятала меч в замке. Пока оружие оставалось там, он не мог уйти в монастырь. Он просто должен был отправить его в Кентербери. Узнав, что брат скрывает этот меч, он пришел в ярость, в особенности убедив себя, будто жена организовала заговор, пытаясь избежать монастырской жизни. Вероятно, ему казалось, что она хочет сделать это за счет бессмертия его души.

— Стало быть, адвокат защитил мадам Элис, убив ее мужа?

— Именно так, сэр. Денис действительно спас ей жизнь, а я спас его, свалив на пол ударом рукояти меча. В противном случае он мог стать жертвой разъяренной толпы.

— Да, на этом мече, похоже, действительно лежит печать проклятия. Сперва убили святого Томаса, а потом многих других… Это ли не доказательство воплощенного в нем зла? Полагаю, сэр Уильям имел все основания считать это оружие источником всех бед. Думаю, меч надо немедленно отправить в Кентербери, где с него снимут эту порчу.

Болдуин нахмурился:

— Вы хотите предъявить обвинение мечу? Это всего лишь кусок металла, коронер, не более того!

— Но вы же сами сказали, что этим оружием были убиты…

— Сэр Уильям де Трэйси убил Беккета своим собственным мечом; Роджер убил Коула своим оружием; сам Роджер пал жертвой походного меча сэра Уильяма; наконец, сэр Уильям был убит мечом Дениса. Никто из них не стал жертвой этого меча.

— А святой…

Болдуин прервал коронера с нескрываемым раздражением:

— Это величайшее заблуждение. Святого Томаса убили не этим мечом. То оружие находилось с сэром Уильямом, когда он стал рыцарем-тамплиером в результате наложенной на него епитимьи, а потом отправился в Святую землю и умер где-то по дороге. Я видел его могилу на Сицилии, и мне сообщил один священник, что в этой могиле лежит и тот самый меч, которым когда-то убили святого Томаса. Поэтому, когда он предстанет перед Богом в Судный день, ему непременно напомнят о совершенном преступлении. Но этот меч здесь ни при чем.

— Тогда чей же он? — недоуменно прорычал коронер.

— На рукояти меча есть надпись, — сказал Болдуин, показывая оружие коронеру. — Здесь изображено что-то вроде щита, а ниже, как мне кажется, написано имя «де ла Помрой».

Сэр Ричард пристально осмотрел рукоять.

— Вполне возможно… Но если это не меч де Трэйси, то почему он здесь?

— Мне кажется, сэр Хэмфри совершенно не думал об этом, покупая его, — пожал плечами Болдуин. — Он не считал меч фамильным оружием де Трэйси. Я немного знал сэра Хэмфри. Он был довольно циничным парнем. Не сомневаюсь, что он любил рассказывать байки и уверять всех, что это тот самый легендарный клинок, но на самом деле приобрел его по более прозаической причине.

— Какой именно?

— А вы попробуйте взмахнуть им, — предложил Болдуин. — В нем есть собственная жизнь. Он легок, красив, удобен и прекрасно сбалансирован. Думаю, сэр Хэмфри купил его как прекрасное произведение оружейных дел мастера.

Расследование не отняло слишком много времени. Когда присяжные покинули замок, а клирик стал усердно записывать результаты опроса, сэр Ричард поднял со стола меч и протянул его мадам Элис:

— Это ваша вещь, леди.

Она вздрогнула и отпрянула.

— Я не хочу иметь ничего общего с этим предметом! Бросьте его в реку. Или, еще лучше, выполните последнюю волю моего мужа и уничтожьте его. Я не позволю, чтобы он снова оказался в этом доме. Не хочу его больше видеть.

— Насколько я знаю, Роджер предложил его сэру Джону, — рассудительно заметил Болдуин. — Если вы действительно не хотите его больше видеть, я могу отдать его вашему соседу.

— Пожалуйста, делайте что хотите, только уберите его с моих глаз. У меня такое чувство, что, пока этот меч в замке, надо мной тоже тяготеет проклятие!

Когда сэру Джону вручили меч, он рассмеялся над иронией судьбы, преподнесшей ему столь странный подарок. Взяв его в руки, он вдруг ощутил некое подобие жизни в этом клинке. То, как он рассекал воздух, свидетельствовало об изумительной конструкции, в которой отразились лучшие качества мастерства выдающегося оружейника — острота лезвия, прочность стали и легкость деревянной рукояти. Во все это он, несомненно, вложил свою душу.

— Теперь это наше оружие, Мэттью, — сказал он сыну, ковыляющему к нему нетвердой детской походкой. Какое-то время малыш стоял возле отца без посторонней помощи, потом протянул ручонку к оружию и прикоснулся к эфесу.

Сэр Джон весело засмеялся и опустил меч пониже, чтобы мальчик мог провести пальцами по острому лезвию. Но едва сделал это, как малыш покачнулся на слабых ножках и подался вперед. Его маленькая ручонка скользнула по лезвию, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы рассечь крохотную ладошку.

Сэр Джон тут же отбросил меч в сторону и подхватил сына на руки, чувствуя, как тревожно забилось сердце. Он подозрительно зыркнул на клинок, невинно лежавший в траве у его ног, и громко позвал няню, чтобы та принесла немного теплой воды и чистую материю: омыть и перевязать рану.

«Нет, это всего лишь меч, — подумал он. — Самый обыкновенный меч».