Проксима. Круг первый

Машина дрогнула и ожила. Где-то в самой глубине ее загудел невидимый мотор. С легким стуком закрылся фонарь, отрезая от всего, что было за бортом. Мир замкнулся в пространстве тесной кабины и заиграл яркими огоньками приборов.

— Я борт две сотни одиннадцать, к вылету готов. Прошу разрешить взлет, — прозвучал в эфире слегка взволнованный голос.

— Внимание, я борт один семь, я борт один семь. Прошу разрешить посадку.

— Я «Стремительный». Борт один семь, передайте свой код. Частота 34-567.

— О.К. Код передаю…

— Я «Стремительный», код подтверждаю. Посадка разрешена. Добро пожаловать на борт. Ваши док 6.

— Спасибо, Дик, захожу.

— Что везешь?

— Свежие котлеты, только что слепленные!

— Нормально… Это не к добру.

— Внимание, прекратить болтовню в эфире! Это вам что, чат?!

— Ладно, семь один, иди по лучу.

— Понял.

Транспортный катер, прозванный остряками гроб за свою несколько угловатую форму, осторожно вошел в переходник. Захваты незамедлительно вцепились ему в бока. Когда давление в переходнике сравнялось с внутренним, катер бережно установили на платформу подъемника и не спеша опустили в транспортный док. Потребовалось минут десять, чтобы маршалы доставили его на парковку. Только тогда в боку катера открылся люк…

Яркий свет прожектора ударил Владимиру в глаза. Он невольно зажмурился, а затем нацепил на нос темные очки в черной оправе. Так стало значительно лучше. Владимир расправил было плечи, но толчок в спину помешал ему принять героическую позу.

— Чего встал? — раздался раздраженный голос за спиной. — Давай на выход.

Владимир не стал лезть в бутылку, а просто шагнул из открытого люка на ступеньки трапа.

Возле катера их уже ждали. Парень лет двадцати пяти в форме с погонами капитана, прищурившись посмотрел на вновь прибывших и, зевнув, совершенно не по уставу осведомился:

— Пополнение?

Владимир и его попутчики переглянулись. Резник, которого в их команде назначили старшим, а, следовательно, ответственным за все их грехи во время перелета, бодро шагнул навстречу капитану.

— Здравие желаю, товарищ капитан! — почти картинно отдал честь новобранец, — группа выпускников Академии имени Михаила Санина прибыла для прохождения службы!

Капитан нехотя козырнул в ответ.

— Здравие желаю, — устало произнес он, — ну-ка, построй их.

Резник словно ждал этой команды. Моментально он выстроил своих сокурсников и попытался, было, снова отрапортовать о прибытии, но капитан остановил его и шагнул к новичкам.

Не спеша он прошел вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица молодых лейтенантов. Владимир наблюдал за ним с легким пренебрежением. Ему казалось странным, что человек, на пару лет старше его, уже капитан. «Это за какие же такие заслуги?» — с мысленной усмешкой думал он, глядя на немного потертые погоны капитана. Внезапно он заметил на груди у него орден мужества и медаль Чонген. Теперь все стало на свои места. Такие медали давали за участие в знаменитой битве в системе Чонген, когда потери среди личного состава 9-ого флота Красного Флага, сражавшегося со 2-ым флотом Синих, перевалили за половину. Если капитан побывал там, значит свои звездочки он носит не зря…

Звездочки. У Владимира их было только четыре — по две на каждый погон. Он и привыкнуть-то к ним не успел. Еще неделю назад на его плечах красовались нашивки с буквой К. Тогда он, Владимир Огнев, был курсантом Военной академии имени Михаила Санина — главной кузницы кадров для космических сил Красного Флага. Окончив академию по ВУС 4-122, что означало Пилот космического истребителя, он тут же получил распределение на ударный крейсер «Стремительный», действующий в составе 21-го флота. Погоны он прилепил уже на транспорте, что вез на место службы его и еще девятерых выпускников…

Капитан обошел строй, затем достал из кармана персоналку и стал зачитывать список:

— Дилан!

— Я!

— Вееров!

— Я!

— Ежов!

— Я!

— Ли!

— Я!

— Огнев!

Владимир сделал шаг вперед и гаркнул:

— Я!

— Петров!

— Я!

— Черновец!..

Десять молодых самоуверенных бойцов, десять зеленых лейтенантов. Каждый будущий ас, каждый ждет славы. Владимир видел свое будущее в серебристых тонах. Скоро он получит свою первую боевую машину. На ней добудет первую победу. Звездочки на борту превратятся в звездочки на погонах. Враги будут бояться его, свои — уважать. Он станет асом и тогда…

— Смирно!

Голос капитана вырвал Огнева из его мечтаний. Строй новобранцев вытянулся и замер. К ним неторопливой походкой приближался человек в форме полковника КС.

Незнакомец подошел к строю. Капитан бодро отдал ему честь:

— Товарищ полковник! Докладываю вам, что пополнение в составе десяти человек прибыло на борт.

— Вольно, — скомандовал полковник.

— Вольно! — гаркнул капитан.

Владимир смотрел на полковника. Коренастый, крепко сбитый с суровым, но не злым лицом, абсолютно седой, но не старый. Всем своим видом он выражал какую-то уверенность, надежность, силу. В глазах его читалось невероятное спокойствие и еще что-то. Что — Владимир не мог сказать.

— Здравие желаю, товарищи офицеры, — спокойно произнес полковник и, когда ответное приветствие стихло, продолжил: — Меня зовут Вершин Алексей Иванович. Я капитан УКК «Стремительный», на котором вам предстоит служить. Отныне этот корабль ваш второй дом, а, следовательно, все члены экипажа — ваша семья. Помните об этом, особенно когда окажитесь один на один с врагом. Для вас теперь есть только ваша машина, ваши товарищи и ваш «Стремительный». Ничего другого здесь нет.

Он выдержал паузу. Затем, продолжил:

— Сейчас капитан Хансен распределит вас по вашим будущим эскадрильям. Надеюсь, вы легко найдете общий язык со своими новыми сослуживцами. Желаю вам всем удачи.

Сказав это, он повернулся к строю спиной и зашагал проч.

Огнев посмотрел ему в след. Что-то подсказывало ему, что с этого момента для них начинается новая жизнь.

Ударный крейсер «Стремительный» проекта УКК-7М входил в состав 6-го флота Красного Флага. Будучи одним из первых кораблей этого проекта, он уже несколько устарел, однако все еще составлял довольно сильную конкуренцию своим более современным собратьям. Конструкция крейсера была более чем удачной. Во всяком случае, корабли проекта УКК-7М считались лучшими в своем классе. Для своего времени он имел прекрасную скорость и маневренность, но время шло, и прежние лидеры потихоньку становились середнячками. Может и стоило перевести «Стремительный» в тыл, но Красные не могли себе это позволить. Война слишком сильно измотала обе враждующие стороны, и каждый корабль был на счету. К тому же «Стремительный» был еще хоть куда! На борту его размещались три стандартные эскадрильи истребителей, две эскадрильи штурмовиков и одна эскадрилья ракетоносцев. В дополнение к ним крейсер имел на вооружении противокорабельные торпеды, мощные энергетические орудия и тяжелую броню, которая прекрасно защищала его от оружия современных кораблей.

На «Стремительном» было шесть доков. Первые три были отданы истребителям, в четвертом ждали своего часа две эскадрильи штурмовиков, в пятом размещались ракетоносцы, а шестой использовался для приема катеров, служивших единственным средством транспортировки пассажиров с транспортов на корабль и обратно. Каждый док был надежно спрятан в чреве крейсера. Для того чтобы вывести боевые машины в космос, необходимо было поднять их на лифте в стартовый переходник. Процедура эта довольно долгая, но такая конструкция дока позволяла надежнее защитить его от удара извне. Революционная для своего времени, она была впервые опробована именно в проекте УКК-7М. До этого боевые машины выводились в общий док, после чего, через обычный люк без шлюза, по очереди выходили в космос. Такая система была очень опасна, так как во время боя док оставался открытым. Пустить ракету в эту брешь было самым милым делом для зарвавшегося штурмовика. Последствия от этого могли быть самые плачевные.

Основную ударную силу «Стремительного» составляли штурмовики и ракетоносцы. Две эскадрильи штурмовиков по десять машин в каждой и эскадрилья из пяти ракетоносцев, могли разнести в щепки тяжелый крейсер, а если понадобилось бы, то хорошенько тряхнуть и линкор. Для защиты корабля и штурмовиков с ракетоносцами, на борту имелись три эскадрильи истребителей, общей численностью шестьдесят машин.

Конечно же, все это не шло ни в какое сравнение с мощностью космического линкора. Эти гигантские махины несли на своем борту несколько сотен боевых машин, а об их ракетном и пушечном вооружении и говорить не хотелось. Для пилота нет ничего хуже, чем атаковать линкор — шансы уцелеть в такой операции фактически равны нулю. Линкор добыча тяжелых крейсеров с их установками противокорабельных ракет. У истребителей и штурмовиков другие задачи…

Обо всем этом Огнев знал из учебников и справочников. Он штудировал их несколько лет. Теперь, когда его учеба закончилась, он попал в тот мир, о котором знал лишь из лекций. Однако не об этом думал Владимир. Сейчас молодого лейтенанта больше занимали две вещи: первое — как его встретят новые сослуживцы, и второе — когда ему дадут его машину. Он немного волновался, сидя в пустом кубрике Второй эскадрильи, в компании одного из своих сокурсников. Довольно тесное помещение с двухъярусными койками было теперь его новым домом. Сколько здесь еще предстоит пробыть ему? Хорошо бы подольше. Не надо быть очень сообразительным, чтобы понять, как освобождаются места в этом кубрике — на одной из стен висели фотографии людей в военной форме, с черными звездочками в углу. Владимир насчитал их шестнадцать.

«Как много, — подумал он, — за три с лишним года эскадрилья почти полностью обновилась. Вот теперь и мы здесь. Интересно, чью койку мне отдадут? Кто из них, или даже сколько из них спали на ней до меня?»

От мрачных мыслей его отвлек Черновец. Он толкнул Огнева в бок и спросил в свойственной ему веселой манере:

— Ну, чего загрустил? Гляди как здорово! Тепло и уютно. Жаль, что баб нет! В этой тесноте их сразу отодрать можно! Я тут успел перекинуться с одним механиком парой слов, так он говорит, что здесь на корабле штук десять девок есть! И завалить их как не фиг делать! Я тут уже…

Владимир еле сдержался, чтобы не послать своего сокурсника в дальние дали. Треп Витьки Черновца раздражал страшно. Особенно его бесконечные рассказы о прекрасной половине человечества. Витька то и дело болтал о своих амурных победах, чем достал Огнева окончательно и бесповоротно. Особенно раздражало его то, что, скорее всего, Витька бессовестно врал. Внешность Черновца была более чем заурядная. К тому же Владимир не терпел сальности и пошлости…

С легким гудением открылась дверь. В кубрик ввалилась толпа пилотов. Владимир невольно вздрогнул. Он встал и, оправив форменный комбинезон, замер в нерешительности. Кому рапортовать? Где командир?

— Так, так, так!

Отделившись от основной массы пилотов, к новобранцам подошел высокий, статный парень с растрепанными светлыми волосами. Хитрое выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Так, так, так! Долгожданное пополнение! А ну-ка, доложите о своем прибытии по всей форме.

— Лейтенант Виктор Черновец! Прибыл для прохождения службы!

— Где?

— Что? — не понял Витька.

— Где собираетесь проходить службу, лейтенант? — с напускной суровостью спросил белобрысый.

— Во Второй эскадрилье.

— Вот как, — пилот надулся как индюк, — в нашей славной Второй эскадрилье? А знаешь ли ты, что в нашей эскадрилье служат только лучшие пилоты? Ты лучший пилот?

— Так точно! Я лучший! — не моргнув глазом, выпалил Черновец.

— Ладно, посмотрим, — ответил на это белобрысый и повернулся к Огневу. — Твой рапорт, лейтенант!

Владимир смерил пилота взглядом, полным сарказма. Он уже успел разглядеть погоны на плечах незнакомца. Лейтенантские звездочки и стиль Черновца, с которым разговаривал белобрысый, позволили Огневу сделать вывод, что перед ним еще одна балаболка. «Двое трепачей на одну эскадрилью — не много ли?» — устало подумал он.

— Я жду твоего рапорта, новобранец!

Пилоты, стоявшие у белобрысого за спиной и с интересом наблюдавшие за шоу, усмехались. Владимира это слегка покоробило, и он, глядя прямо в глаза незнакомцу, произнес:

— Остынь, лейтенант, рапорты я буду отдавать только командиру.

Белобрысый прищурился:

— А почему ты считаешь, что не я командир эскадрильи, а?

— Интуиция, — с сарказмом ответил Огнев.

Группа пилотов на заднем плане дружно загоготала:

— Этой новенькому палец в рот не клади!

— Раскусил он тебя, Джереми!

— Да, даже салаги сразу видят, кто ты есть!

Джереми покраснел и открыл, было, рот, чтобы дать гневную отповедь, но тут по рядам пилотов пробежало какое-то движение, они расступились, и к троим лейтенантам приблизился невысокий майор.

— Что такое, Джокер? Опять умничаешь?

— Хаябуса, у нас тут новенькие, — быстро затараторил Джереми, — я тут рассказываю им про нашу славную эскадрилью…

— Ладно, Джокер, помолчи пока. — Майор подошел к новобранцам вплотную. Он пробуравил взглядом Черновца, а затем повернулся к Огневу.

Владимир почувствовал, что взгляд майора словно проникает ему в душу. Лейтенант смотрел на это спокойное японское лицо, на котором застыла легкая усмешка. Вполне дружелюбная усмешка. Кубрик притих. Все внимательно следили за ними.

— Фамилия? — поинтересовался майор через минуту.

— Огнев, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Владимир.

— Опыт есть?

Владимир слегка замялся.

— Только учебный и немного практики, — ответил он не так уверенно.

— Угу, — кивнул майор, — значит нету. Ладно, это вопрос времени. Твой позывной.

— У меня нет, — ответил Огнев, чувствуя, что краснеет.

Майор снова кивнул.

— Ну а как тебя называли в академии?

Владимир взглянул в восточные глаза майора и вдруг, неожиданно даже для себя самого, решительно ответил:

— Гнев.

Японец внимательно посмотрел на него. Очень внимательно, словно оценивая, а затем широко улыбнулся и сказал:

— Ну что ж, Гнев, добро пожаловать в нашу эскадрилью. Мы теперь все братья, пока смерть или дембель не разлучат нас.

— Аминь! — весело гаркнули пилоты.

На четвертом этаже, в самом центре корабля, располагался капитанский мостик. Его огромный, многоярусный зал, наполненный пультами операторов и голографическими экранами карт, был погружен в легкий полумрак. Здесь, надежно защищенный внутренними помещениями и внешней обшивкой «Стремительного», находился мозг корабля. Если бы противник попытался уничтожить мостик, ему пришлось бы полностью разнести центральный отсек или высадить десант. Сделать же это было практически невозможно.

Через всю стену зала протянулся огромный экран, на который выводилось изображение с внешних камер «Стремительного». Изображение было настолько реалистичным, что казалось, будто вместо экрана установлено обычное стекло. При желании на этом экране можно было создать отдельные области, с изображениями, поступавшими с других внешних камер или вывести изображение карты, систем корабля и т. п.

В зале шла обычная рутинная работа. Офицеры сидели по своим местам, уткнувшись в голографические экраны мониторов. Большинство операций не требовало их вмешательства, но, согласно штатному расписанию, за каждой операцией осуществлялся человеческий контроль. Пока «Стремительный» спокойно дрейфовал в расположении восьмого флота Красного Флага, офицеры откровенно отдыхали. Горячая пора начнется для них позже, когда прозвучит команда к бою.

За капитанским пультом сидел полковник Вершин. Место полковника располагалось выше всех в зале, и он мог наблюдать за тем, как работают его подчиненные.

Алексей Иванович Вершин был первым и единственным капитаном «Стремительного». Три года назад он принял командование над этим кораблем и за это время почти сроднился с ним. Коренастый, крепко сбитый генерал вызывал уважение у всего экипажа. Пилоты за глаза называли его Дедом, хотя Вершину было не больше пятидесяти. Возможно, это было связано с тем, что у капитана были совершенно седые волосы. Правда, побелел он в двадцать с небольшим, когда, будучи еще молодым пилотом, врезался на тренировочном истребителе в борт транспорта с топливом. Тогда еще применялись древние истребители МиГ-КИ-220 с обычным фонарем. Бронестекло вылетело, и окислитель потек в кабину. Там он и вспыхнул. Что при этом пришлось пережить Вершину легко представить. Его успели достать из искореженной машины, но с тех самых пор его волосы были абсолютно седые.

Дед был хорошим командиром. Внешне строгий, он всегда мог найти подход к любому члену экипажа. Всегда считавший, что сила корабля в его команде, Вершин всячески заботился о своих людях и никогда не пытался сделать карьеру ценой их жизней. Вот и сейчас он просматривал дела новобранцев, или, как называли их пилоты, салаг.

«Зелень, необученная зелень, — думал полковник, глядя на послужные списки новичков, — мальчишки, и это все пополнение, которое нам обещали. Похоже, у корпорации дела совсем плохи…»

Это была уже вторая партия за последние четыре месяца. Как всегда сначала прислали боевые машины, а неделю спустя и их будущих пилотов.

Пилоты! Одно название. Зеленые курсанты без боевого опыта. Свежее мясо для мясорубки войны. С кем идти в бой? Вершин пожал плечами. Он чувствовал беспокойство. Конечно это всего лишь слухи, но… Но уж больно их много. Последний месяц все, от последнего механика до старших офицера, ждали большой битвы. В кубриках шепотом обсуждали последние новости и котировки на Московской Галактической фондовой бирже — главном барометре политики. Вот и сейчас, капитан «Стремительного» вывел сообщение Галактического бизнес журнала на свой монитор. Прогнозы были неутешительными: вчера произошло беспрецедентное падение акций конгломерата «Интерстар». Белые фишки резко пошли вниз после просочившихся в прессу сообщений о получении компанией «Хансен-S» дополнительного заказа на поставку большой партии чипов DWS-XI от «Юниверсал Ко». По мнению экспертов, данные чипы могут использоваться в системах самонаведения противокорабельных ракет. То, что «Юниверсал Ко» срочно понадобились данные чипы, говорит о возможности широкомасштабных боевых действий между Красным и Синим Флагами. Падение же акций Белого флага («Интерстар») вызвано недавними политическими событиями. Напомним, что полтора месяца назад «Интерстар» объявила о прекращении беспошлинного пролета через систему Проксима. Именно система Проксима является одним из основных транспортных узлов на пути к Земле, и именно через Проксиму осуществляются поставки энергония Синим Флагом («Гэлакси Групп»). Поговаривают, что «Интерстар» пошел на столь рискованный шаг после того, как заручился негласной поддержкой своих действий со стороны Земли. Однако маловероятно, что «Гэлакси Групп» смириться с тем, что доставка энергония возрастет в полтора раза. Заложить расходы по доставке в конечную цену энергония Синий Флаг не сможет согласно договору о поставках, срок действия которого заканчивается только через три года. Аналитики прогнозируют, что в решении этого конфликта Синие не постесняются использовать свои вооруженные силы.

Таким образом, нет ничего удивительного в падении акций Белого Флага. «Интерстар» располагает слишком малой военной мощью, чтобы противостоять «Гэлакси Групп». После того, как Земля заявила о своем невмешательстве два дня назад, акции «Интерстар» упали на 12 пунктов. А после объявления о закупках чипов Красным Флагом («Юниверсал Ко»), стало ясно, что перспективы «Интерстар» отнюдь не радужные. То, что Красный Флаг попытается заполучить Проксиму, для контроля над всеми транспортными потоками в этом районе, ни у кого не вызывает сомнения. Против двух китов галактического бизнеса у «Интерстар» нет никаких шансов.

Каков будет исход предстоящих сражений за Проксиму, предугадать трудно. Невмешательство Земли фактически развязывает руки Красному и Синему Флагам. Пока их акции замерли. Игроки выжидают первых сообщений с Проксимы. Акции «Юниверсал Ко» котируются несколько выше, чем «Гэлакси Групп». Причиной этому может служить тот факт, что Русская бригада Синих была переброшена в систему Риото. Судя по всему, она не будет участвовать в возможном столкновении Красного и Синего Флагов за Проксиму. Это, в свою очередь, увеличивает шансы на победу «Юниверсал Ко…»

Вершин откинулся в кресле. «Вот и подтверждение, — мрачно подумал он, — Подтверждение худшим опасениям… Да, мясорубка будет грандиозная. Три Флага, и возможно Земля… Хотя насчет Земли это я погорячился — в драку они не полезут. Их эта битва вполне устраивает, похоже, они вообще сами спровоцировали ее. Зачем? Белый флаг был вполне лоялен к прародине человечества… Ладно, по крайней мере, я вовремя скинул акции компаний, входящих в «Интерстар». Еще недельку, и в перспективе у меня была бы только пенсия…»

Пенсия! Вершин усмехнулся собственным мыслям. До пенсии еще надо дожить. Проксима будет пострашнее Чонгена. Там можно было отступать — здесь этого никто не даст…

Одна из картинок на фронтальном экране мостика вдруг исчезла. Сменивший ее снег заставил капитана «Стремительного» прервать свои размышления.

— В чем дело? — спросил он в микрофон, приколотый к его воротнику.

— Какой-то истребитель сшиб внешнюю камеру! — раздался в наушнике рассерженный голос одного из офицеров.

— Что еще за истребитель?

— Две сотни одиннадцать!

— Угу… Кабаяси, — мрачно пробормотал полковник, отключив микрофон, — где эта самурайская задница?

— Внимание, борт две сотни одиннадцать, борт две сотни одиннадцать, вас вызывает мостик. Переходите на частоту 01-01П, раздалось в эфире.

Владимир, предвкушая неприятности, переключился и, стараясь сохранять спокойствие, произнес:

— Я борт две сотни одиннадцать, перехожу на прием.

— Огнев, если не ошибаюсь? — осведомился у Владимира спокойный голос.

— Так точно, товарищ полковник, — холодея, ответил Владимир. Он уже научился узнавать этот голос.

— Прекрасно, объясните, почему вы занимаетесь пилотажем в недопустимой близи от корабля? Надеюсь, у вас были на то веские причины?

— Так точно, товарищ полковник. Пилотаж на бреющем полете выполняю согласно приказу командира эскадрильи майора Кабаяси.

— Отправляйтесь в док, на сегодня ваши полеты закончены.

— Так точно, товарищ полковник!

— Конец связи.

Владимир почти с облегчением вернулся на прежнюю частоту. Теперь его путь лежал в приемник второго дока.

— Внимание! Я борт две сотни одиннадцатый. Прошу разрешения на посадку, — четко произнес он.

— Я «Стремительный». Борт две сотни одиннадцатый, посадку разрешаю. Направляйтесь по лучу в док 2.

— Понял, конец связи.

Огнев развернул свой истребитель и помчался вдоль корабля. Он специально выбрал самый длинный путь, чтобы еще раз пройти на бреющем полете над «Стремительным». Машина неслась в десятке метров от поверхности крейсера. Гнев тщательно следил за приборами. При виде уносящейся прочь обшивки захватывало дух! Когда летишь в космосе, тебе кажется, что на самом деле ты неподвижно висишь на одном месте, и лишь другие корабли, что, как и ты, блуждают в бесконечной пустоте, убеждают тебя в обратном. Но стоит приблизиться к большому кораблю, как ты начинаешь ощущать скорость. Настоящую скорость.

Издалека корпус «Стремительного» казался гладким, словно бок ракеты, но вблизи он покрылся разнообразными выступами, среди которых плоскими блинами выделялись орудийные башни. Гнев видел, как одна из них навела на него свой излучатель и, проводив его до конца своего сектора обстрела, вернулась в исходное положение, а на истребитель уже смотрело другое орудие. Так они и сопровождали машину Огнева, не стреляя, но следя за ним.

Скорость, маневр, и выдержка — вот залог успешного захода на вражеский корабль. Чуть зазеваешься, и ты труп. Скорость так велика, что истребитель превратится в лепешку, если врежется в корабль. Владимир сотни раз отрабатывал бреющий полет на тренажере, но когда Хаябуса приказал ему повторить это на «Стремительном», ему стало немного не по себе. Одно дело виртуальный полет, когда знаешь, что если и врежешься, то отделаешься всего лишь плохой оценкой, и совсем другое, когда понимаешь, что первая же ошибка станет последней.

Хаябуса гонял новичков, не жалея ни их самих, ни топлива. Именно из-за топлива он окончательно поссорился с интендантом, спалив за пару дней декадную норму. Точнее, сожгли топливо Огнев с Черновцом. Хаябуса заставлял их отрабатывать все те приемы, которым их три года учили в академии. На робкие протесты новичков Кабаяси ответил довольно грубо: «Я не знаю, чему вас там учили в академии, но пока вы не освоите ваши машины — о вылетах забудьте. И не ждите легкой жизни».

Майор сдержал слово. Новобранцы падали от усталости. Пару раз Владимир спал прямо возле своего истребителя на тележке для ракет…

Истребитель. МиГ КИ-340 М. Новенький, только что с завода, он уже ждал своего будущего хозяина. Говорят, что истребители похожи на своих хозяев. Владимир мог бы поклясться, что это так. На фоне латаных машин второй эскадрильи, гладкий черный истребитель с номером 211 был похож на него самого — новобранца, только вступившего в строй. Лоснящийся бок фюзеляжа блестел девственной чистотой, в то время как на других машинах, подобно орденам, разместились пятиконечные звездочки, каждая из которых означала сбитого врага.

Когда Огнев первый раз подошел к своему истребителю, его охватило непривычное волнение. Так волновался он только дважды: первый раз, когда еще в школе пригласил на свидание свою первую любовь, и второй раз, когда совершил свой первый вылет на похожем, но тренировочном истребителе.

За несколько дней Владимир успел освоить свой МиГ. Некогда гладкая поверхность успела покрыться едва заметными царапинами — космос не такой пустой, как принято считать среди обывателей. Сперва Огнев огорчался (для него этот истребитель был подобен любимой игрушке), но потом уже не обращал на эту мелочь внимания. Все его мысли и силы отнимала отладка новой машины. Доводка ее, что называется, под себя. Вылет, отладка, подгонка и снова вылет. Так продолжалось целыми сутками. На исходе первой недели, Владимир почувствовал, что уже не может думать ни о чем другом. Где-то на периферию сознания вытеснились мысли о доме, друзьях, женщинах, наконец. Был только МиГ. Уже объезженный, но все еще капризный…

Во всех этих отладках Гневу помогал его механик — Герри.

Пожилой техник сам когда-то был пилотом. Еще до войны он водил военный транспорт, и когда между Красным и Синим Флагами вспыхнул конфликт, сам явился в военкомат и потребовал отправить его на фронт. Но, поскольку на тот момент Герри уже находился в отставке, ему смогли предложить только должность механика на ударном крейсере. Ветерана это не расстроило — он был отличным техником. За эту войну он успел поменять четверых пилотов. Трое из них погибли в бою, одного комиссовали после ранения. Последнего из них, Герри так и не дождался из боя в Чонгене. Теперь у него на попечении был молодой пилот и новый истребитель. Так как пожилой механик на МиГах собаку съел, ему не составляло большого труда доводить машину до ума.

Когда молодые пилоты более-менее освоили свои истребители, Хаябуса распределил их по звеньям. Черновец, взявший себе прозвище Палаш, оказался ведомым Джокера. Гнев же попал в звено Кабаяси.

— Значит так, — майор хитро улыбнулся, — ты мой ведомый. Ты всегда следуешь за мной. Что бы ни случилось — не отрываться, пока я не скомандую: «Разошлись». Тогда ты воюешь сам за себя, но как только в эфире мой голос произнесет: «Сошлись» — ты должен бросить все и вся и вернуться в строй.

Владимир тогда только кивнул. Хаябуса сощурил и без того узкие глаза и тоже кивнул. Через час они уже мотались в космосе. Ас не давал новичку ни малейшей поблажки. Казалось, что два истребителя были не звеном, а противниками, причем один удирал, а второй догонял. Хаябуса словно пытался стряхнуть Владимира с хвоста, и тому приходилось прилагать все свои усилия, чтобы остаться в строю. Иногда японец сбрасывал скорость почти до нуля, и Огнев едва не пролетал мимо. Чуть поодаль тренировались Джереми и Витек. Треп Джокера заполнял эфир, к нему примешивалось жалкое поддакивание новоиспеченного Палаша.

Нельзя сказать, чтобы Хаябуса был дедом, гонявшим салаг из вредности. В других обстоятельствах он не стал бы задавать новичкам такой темп. Но, как и все пилоты, он смотрел новости. Не политические — биржевые. Именно фондовый рынок был зеркалом войны. Котировки Синих и Красных, основные индексы, рост акций независимых оружейных и технологических компаний, все это красноречиво говорило о приближавшейся битве. Большой битве. Времени катастрофически не хватало, а пополнение, на которое так рассчитывали на «Стремительном», составляли двадцатидвухлетние лейтенанты, которые и врага-то не видели.

Дни пролетали быстро. Очень быстро, и вот настал момент, когда Вершину приказали вскрыть архаичный пластиковый конверт с печатями, две недели хранившийся у него в сейфе. В тот же день фондовый рынок замер.

Кабаяси сидел на койке и не спеша смазывал свой меч. Сначала он мягким платком протер древнее лезвие. Затем медленно, размеренно посыпал его тальком. Подождав, майор все также осторожно стер порошок другим куском ткани. Теперь настал черед гвоздичного масла, которое ас хранил в небольшой фляжке…

Рюи Кабаяси не был самураем. Среди его предков были лишь скромные служащие да армейские офицеры. Сам Кабаяси, взявший себе прозвище Хаябуса, что означало сокол, пошел в пилоты из-за своей детской мечты. Когда-то, будучи школьником, он посмотрел фильм «Псы Альтаира». Обычное наивное кино про пилотов, сражающихся где-то с кем-то. Примитивный сюжет, куча спецэффектов и пропагандисткой чуши. Но для мальчишек этого было вполне достаточно. Когда началась война, Хаябуса уже был старшим лейтенантом. Имевший определенный опыт, он был ошеломлен первыми битвами, но вскоре пришел в себя и теперь дрался профессионально, жестко, без компромиссов…

Рюи закончил чистку меча. Полюбовавшись делом рук своих, он перевел взгляд на Огнева, что сидел на койке напротив и наблюдал за ним.

— Нравятся мечи? — поинтересовался Хаябуса.

Владимир кивнул.

— Хочешь посмотреть? — Кабаяси протянул ему свой меч.

— Да, — Владимир быстро встал и, приблизившись к майору, осторожно взял у него из рук блестящую катану.

— Хороший меч, — произнес он через пару минут, повертев древнее оружие в руках.

— Спасибо, — хмыкнул Хаябуса. От его взора не скрылось то, что в глазах Владимира промелькнуло удивление.

— Меч так себе, — заметил японец, принимая свою катану назад. — Это сигунто — сержантский меч. Качество ниже среднего.

— Сороковые годы двадцатого века, — произнес Огнев, не желая показаться профаном.

— Точно, — кивнул Кабаяси, — он принадлежал моему предку, сержанту Императорской армии.

— А, — Владимир не знал что ему сказать на это. Хотел было спросить, почему майор взял себе прозвище Хаябуса. Не в честь ли одноименного истребителя Второй мировой войны, но в этот момент в кубрике прозвучал сигнал тревоги. Общей тревоги.

— Внимание! Экипажу корабля занять свои места! Всем пилотам немедленно прибыть в зал совещаний!

Владимир бросился к двери. Вслед за ним, поднявшись с койки, неторопливо направился Кабаяси. Он уже знал, что означает эта тревога…

— Товарищи офицеры. Согласно полученному приказу, «Стремительный», в составе Шестого флота, направляется в систему Проксима. Вместе с двенадцатым флотом нам предстоит разгромить противника и захватить данную систему.

Вершин замолчал и окинул собравшихся внимательным взглядом. Он отметил, что пилоты не удивлены. Для них это не было неожиданностью — о предстоящем сражении знали все. Даже примерная дата этого события была известна экипажу «Стремительного». Что в этом удивительного? Не смотря на все старания Особого отдела, шило в который раз не удалось утаить в мешке. Пилоты прекрасно знали все приметы приближавшейся боевой операции. Прежде всего, в офицерской столовой перестали продавать спиртное. Как правило, делалось это дня за три до начала боевых действий. Появление же в оружейных комнатах при доках ракет в заводской упаковке, тоже говорило о многом.

Вершин продолжил:

— Кроме Шестого флота, совместно с нами будет действовать Двадцать первый флот. Нашими соседями будут ТКК «Шанхай» и УКК «Суровый». Нашими противниками являются: Третий Стратегический флот Белого Флага, а также Восьмой и Седьмой Флота Синего Флага. Разведка донесла о наличии в их составе двух линкоров. Предполагается, что в течение ближайшего часа силы Синего Флага вступят в бой с флотом Белых. Через два часа двадцать минут наше соединение совершит прыжок в систему Проксима, после чего сходу вступит в бой. Основная цель «Стремительного» — вывести из строя боевое охранение линкора противника «Сплендид», при поддержке «Шанхая» и «Сурового». Для достижения цели будут задействованы Первая и Вторая истребительные, Четвертая и Пятая штурмовые и Шестая ракетоносная эскадрильи. Третья истребительная будет поделена на две группы. Одна из них будет прикрывать «Стремительный», другая составит охранение ракетоносцев.

Вершин перевел дух. За время этой паузы он быстро взглянул на командиров эскадрилий. В их лицах читалось легкое напряжение, только у Кабаяси губы сложились в вежливую улыбку.

— С этого момента на корабле вводится готовность номер один. Всему составу эскадрилий приказываю приступить к предполетной подготовке. Командирам эскадрилий подойти ко мне для получения тактического задания. Вольно! Разойтись…

Через два часа в раздевалке Второй эскадрильи царило оживление. Двадцать мужчин, старшему из которых было чуть больше тридцати, готовились к вылету. Пилоты переодевались в боевые скафандры, складывая корабельную форму каждый в свой шкафчик. При этом они болтали, шутили и вообще напоминали скорее спортивную команду перед очередной игрой, чем военных пилотов. Думали ли они о том, что многие из них сегодня погибнут? Конечно, но каждый надеялся, что это будет не он. Мысли о смерти гнались прочь. Перед боем надо быть спокойным и даже чуть веселым — так легче.

Внешне раздевалка почти ничем не отличалась от тех, что имеются при каждом спортзале. Разница только в том, что в одной из ее стен разместились ниши для скафандров. К одной из таких ниш, над которой была прикреплена табличка с надписью «Гнев», и подошел Владимир. Достав скафандр, он закинул его на плечо и направился к своему шкафчику.

Такой скафандр он надевал сотни раз за время своей учебы в академии, и каждый раз представлял, как это будет перед настоящим боем. Ему хотелось выглядеть крутым космическим асом. Он заучивал короткие уверенные движения и суровое выражение лица… Но сейчас у него ничего этого не получалось — Владимира била мелкая дрожь. С отвращением он понял, что чертовски волнуется, как перед первым свиданием. Проклятье!

Огнев сражался с застежкой скафандра, когда к нему подошел Кабаяси. Командир ни слова не говоря застегнул клапан скафандра своего ведомого и ободряюще хлопнул его по плечу.

— Не волнуйся, со мной тоже был мандраж перед первым боевым вылетом, — произнес он негромко, — это сейчас пройдет, просто несколько раз вдохни полной грудью и все.

— Угу, — кивнул Гнев.

Кабаяси помог новичку приладить к плечам рюкзак. Тяжелый обтекаемый горб аварийной системы обеспечения повис на вшитых в скафандр лямках.

— Не тянет? — поинтересовался командир.

Владимир отрицательно мотнул головой. Хаябуса мысленно усмехнулся: он верил в этого салагу. Верил, что молодой лейтенантик сможет исполнить свою роль если не безукоризненно, то вполне достойно, прежде чем его собьют.

Командир первой эскадрильи ценил своих людей. Как и Вершин, с которым они, кстати, дружили уже лет десять, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, он готов был стоять за своих пилотов до последнего. Даже Особый отдел предпочитал не связываться с ним. Вот и сегодня, благодаря ему, Николай Рощин, более известный как Банкир, снова вернулся в строй. Час назад Кабаяси лично вытащил его с губы, куда Банкир загремел за пьянку во Втором доке. Хотя спиртное, состоявшее из слабоалкогольных вин и разведенных бренди и водки, в столовой не отпускали, у механиков был свой запас. Несмотря на все запреты, эти гении техники всегда имели заначку на черный день. В известных только им тайниках ждали своего часа бутылки с самопальной водкой, которую сами механики называли «плазма». Дикая смесь технического спирта и дистиллированной воды была головной болью Первого отдела, однако запретить механикам использовать спирт было невозможно, ровно как и проконтролировать его целевое использование.

Именно «плазма» подвела Рощина под арест. После двух стаканов пилот о чем-то поспорил с одним из техников. Слово за слово, и двое мужиков устроили драку. В результате оба очутились рассажены по камерам. Вот только сидели они там недолго — через сутки обоих выпустили, ибо каждый человек был на счету…

Спустя минут пятнадцать вся Вторая эскадрилья была в доке. Ее уже ждали. Заправленные истребители замерли в своих нишах. Оружейная бригада заканчивала устанавливать ракеты на пилоны. При виде пилотов техники засуетились, торопясь окончить свою работу.

Толпа пилотов разделилась. Каждый спешил к своей боевой машине. Блестящие оранжевые скафандры придавали псам войны довольно комичный вид, однако такая расцветка делала их легко заметными для поисковиков. Даже если капсула катапульты разрушится, а поисковый маяк выйдет из строя, ангел, как пилоты называли корабль спасателей, легко обнаружит беспомощных людей или хотя бы их трупы.

Впрочем, не все пилоты были одеты одинаково. Несмотря на то, что это было прямым нарушением устава, многие из них разрисовывали свои шлемы и цепляли на скафандры черт знает что. Особенно отличился в этом Кабаяси. Вот и сейчас он важно шествовал по доку в белом шарфе и с мечом в руке. Свой шлем, расписанный под шлем самурая, он держал под мышкой. Невозмутимость японца не оставляла шутникам никаких шансов.

— Элвис! — Хаябуса обратился к пробегавшему мимо пилоту с коком на голове. — Помни про эфир!

— Да ладно! — отмахнулся тот.

— Не ладно, еще раз Джими в эфире врубишь — приземлю. Понял?

— Угу, — кивнул тот.

Владимир быстрым шагом подошел к своему истребителю. Черный МиГ с подвешенными сигарами ракет ждал своего пилота. Герри уже приставил к борту лесенку и, облокотившись на нее, ждал Огнева.

Гнев пожал крепкую руку механика.

— Готов? — спросил он, кивнув на истребитель.

— Абсолютно, — лаконично ответил Герри.

— Хорошо, — Гнев без лишних слов взбежал по лесенке и забрался в кабину.

Рюкзак привычно лег в свое гнездо в кресле. Истребитель мгновенно ожил, приветственно моргнув экранами. Пару секунд он изучал севшего в него пилота и, удостоверившись, что это не чужак, выдал на экран «К полету готов». Владимир надел шлем и включил подачу кислорода. Голубой индикатор в левом нижнем углу прозрачного забрала говорил, что все в порядке.

Владимир проверил системы МиГа. Все в норме. Машина была готова к бою. Пилот глубоко вздохнул и закрыл фонарь кабины. Все, теперь с внешним миром его связывало только бортовая радиостанция. Нажатие кнопки, и он в эфире.

В тоже мгновение в уши Огнева ударил грохот музыки. Даже не будучи меломаном, можно было догадаться, что это проказничает Элвис. Залихватское рокабилли было его фирменной карточкой.

— Элвис, я тебя предупреждал, — раздался в наушниках голос Кабаяси.

В ответ прозвучало вечное «угу», и музыка стихла.

А тем временем в доке кипела жизнь. Механики спешно убирали посадочные лестницы и отсоединяли энергетические кабели. Первые истребители дрогнули и осторожно выкатились из своих ниш.

— Внимание! — прогремел из-под потолка голос диспетчера. — Всему персоналу, не задействованному в процедуре вылета, приказываю покинуть док. Маршалам подготовиться к выводу машин на исходную.

Все. На этом движение остановилось. Не было маршалов, не было команды на взлет. Все ждали прыжка. Минуты тянулись медленно. Очень медленно, но все проходит. Момент прыжка почти не ощутим. Просто небольшой мягкий толчок, не более. Для пилотов это был знак — началось.

Через минуту на подъемнике в центре дока уже появились маршалы в скафандрах и со светящимися жезлами в руках. Они начали спешно выводить истребители на платформу. Время поджимало: «Стремительный» должен был вынырнуть недалеко от места боя. Каждая секунда была на счету.

Владимир дождался своей очереди и направил истребитель к центру дока.

— Я борт две сотни одиннадцать, к вылету готов. Прошу разрешить взлет, — произнес он и, получив от диспетчера спешное «Давай», добавил: — Если не вернусь — считайте погибшим…

«Если не вернусь — считайте погибшим…» Эта фраза повторялась пилотами перед каждым вылетом. Из раза в раз. Слова, ставшие ритуалом, не были пустым звуком или заговором от вражеской ракеты. Это была вполне логичная просьба. Дело в том, что вооруженные силы Флагов считались подразделениями их служб безопасности. Погибшему на работе полагалась компенсация. Семьи же пропавших без вести получали лишь часть этих денег, а потому командиры шли на сознательный обман руководства «Юниверсал Ко», записывая пропавших без вести в погибшие. Это было недалеко от истины — смерть потерянного в космосе всего лишь вопрос времени, но формулировка есть формулировка, и Флаги экономили на своих работниках…

Сегодня им сэкономить не удастся: бой за Проксиму шел уже несколько часов. Три флота сошлись в жаркой схватке, главным призом в которой была не просто звездная система, но основной транспортный узел в освоенной человечеством части галактики. Контроль над Воротами к Земле сулил баснословные прибыли и, возможно, победу в войне.

С самого начала перевес Синих не вызывал сомнений. Флот Белого Флага состоял из устаревших кораблей, купленных на вторичном рынке. Их орудия имели меньшую дальность стрельбы, чем у новейших крейсеров Синих, и не могли нанести им существенный вред. Те же, зная слабость противника, старались держаться на безопасном удалении и практически безнаказанно поражали корабли «Интерстара».

Стаи истребителей и штурмовиков сходились стенка на стенку. С упорством обреченных Белые сдерживали атаки тяжелых SF-ов Синих. Здесь силы были почти ровны: в космосе кружились обломки с белыми звездами компании «Интерстар» и многолучевыми синими «Гэлакси Групп». Выстрелы, сполохи, короткие вспышки… Все смешалось в бесконечном хороводе. Огромные корабли проходили сквозь тучи истребителей, словно буйволы сквозь мошкару. Торпеды пробивали корпуса крейсеров, разрывая в клочья отсеки, сминая переборки, расщепляя на атомы экипаж. Секундные вспышки возвещали о смерти кораблей. Их мертвые остовы ложились в дрейф, а спасательные капсулы с уцелевшим экипажем мчались к еще живым крейсерам.

Шансов у Белого Флага не было. Они сумели подбить пару ударных и один тяжелый крейсера Синих, но исход боя был уже предрешен… Для Белых.

В сотни километров от схватки из подпространства вынырнули первые корабли Красного Флага. Сначала всего пяток. Потом еще и еще, и вот уже два космических флота развернули свои боевые порядки, готовые к атаке…

Гнев шел в своем звене. На небольшом удалении маячили дюзы истребителя Хаябусы, а впереди, километрах в пятнадцати, уже была видна пляска боя. Корабли Красных шли на полной скорости. Их уже, конечно, заметили, но Синие не могли так сразу перегруппироваться. Красные зашли им в тыл, и теперь Синие спешно разворачивали часть своих кораблей.

— Внимание, — в наушниках возник голос Хаябусы, — вижу цель. Класс УКК, дистанция пять тысяч. Выделяю. Атакуем веером. Задача: снести охранение, прикрыть штурмовики. Все.

— Врежем им! — проорал Джокер.

— Рок-н-ролл! — угрожающе произнес Элвис.

Навстречу Второй эскадрильи уже летели истребители противника. Растянувшись цепью, они готовились перехватить атакующих. Владимир активизировал ракеты и поймал в прицел ближайшего противника.

Начали! Хаябуса пустил первую ракету и рванул вправо вверх. Гнев последовал за своим ведущим. Краем глаза он увидел, как строй врага распался на звенья. Оставляя белесые следы из мгновенно замерзающего воздуха, и с той и с другой рванулись ракеты. Отбрасывая ловушки, истребители кинулись врассыпную.

Гнев словно приклеился к Хаябусе. Ас вытворял что-то невообразимое. Он то врубал форсаж, то резко сбрасывал скорость, уходя от огня противника, то свечей взмывал куда-то вверх, если, конечно, вверх подходящее определение для космоса. Владимир уже не думал о бое. Все его естество подчинялось стремлению удержаться на хвосте у своего командира. Те тренировки, которыми Кабаяси выматывал новичка, не шли ни в какое сравнение с реальностью. Темп настоящего боя был раза в полтора выше.

В прицел Гнева вдруг вплыл здоровенный SF. Синий явно намеревался сесть на хвост Хаябусе. От неожиданности Владимир надавил на гашетку. Очередь из пневмопушки слегка чирикнула по борту вражеской машины и ушла в сторону Хаябусы, едва не снеся ему пилон.

— Тикусё! Ты что делаешь?! — проорал взбешенный японец.

— Прости, я случайно, — промямлил Владимир.

— Тикусёмо!

Тем временем Синий дал залп.

— Симатта! — послышалось в ответ.

Гнев наконец поймал наглый SF в прицел и дал залп из всех орудий. Враг отлетел в сторону, разбрасывая обломки.

— С почином тебя, салага! — гаркнул в наушниках Джокер.

Тем временем Хаябуса уже мчался к вражескому ударному крейсеру, помеченному на прицеле Владимира красной рамкой. Навстречу ему двигались два звена противника. Судя по их скорости, они не очень-то спешили вступить в схватку с истребителем, на борту которого разместилось десятков шесть звездочек.

Синих можно было понять. Сейчас пилоты Стремительного атаковали те корабли, что были в тылу наступавшего на Белых Синего Флага. Как правило, роль тыловиков и боевого охранения линкоров отводилась выходцам с планет, когда-то заселявшихся переселенцами из США. Бойцы из них были аховые. Если китайцы и немцы (основная ударная сила Синих в этом бою) довольно резво врубались в самую гущу схватки, то потомки американцев делать это не спешили. Теперь им предстояло встретиться с этническими китайцами и русскими. Это их совсем не устраивало.

— Буккоросу, — пробормотал Хаябуса, врубая форсаж.

— Дзаккэнаё! — раздалось в ответ.

— Ух ты! Земляк, — удивился японец, но скорости не убавил.

Корабли встретились. Первым же залпом Кабаяси вынес один из головных истребителей, а затем уселся на хвост его ведомому. Гнев мысленно вздохнул, понимая, что сейчас ему предстоит снова мотаться вслед за командиром, как вдруг на забрале шлема вспыхнул датчик захвата.

— Черт, меня склеили! — заорал Владимир.

— Разошлись! — скомандовал Кабаяси.

Дважды Гнева просить было не надо. Быстро рванул он штурвал на себя, одновременно переходя на форсаж. МиГ взвыл двигателем и сделал мертвую петлю, выйдя в хвост SFу. Тот рванулся прочь, но получил заряд из энергетических орудий по дюзам. Синий завертел штопор. Через секунду сверкнула вспышка, и спасательная капсула вылетела из корпуса SFа, унося в себе пилота. Владимир не стал его преследовать — тот, кто катапультировался, уже не враг. Так, космический мусор.

Теперь Гнев был свободен в своих действиях. Большая часть звеньев и с той и с другой стороны распалась. Пилоты дрались кто во что горазд. Гнев захватил в прицел ближайший истребитель врага и выпустил по нему ракету. Синий завертелся, как уж на сковородке, стремясь стряхнуть смертоносную сигару с хвоста. Веером полетели ловушки — облачка геля, способного отвлечь сенсоры ракеты. У Гнева не было времени гоняться за этим противником. Он уже выпустил ракету по другому, и тот, не успев среагировать, беспомощно закувыркался в невесомости.

Тем временем штурмовики подобрались вплотную к ударному крейсеру врага. Их встретила плотная стена огня из бортовых орудий корабля. Синие не пытались попасть в какой-то конкретный истребитель или штурмовик. Это было бы почти нереально. Подобно древним морским судам, они создавали сплошную стену огня, не давая противнику приблизится на дистанцию эффективной стрельбы. Но пилоты штурмовиков были настоящими асами. Играя на грани фола, они умудрялись приблизиться к борту крейсера и всадить ракеты в орудийные башни. Правда не всем удавалось остаться в живых.

-..ля! Уе. те этого урода, кто-нибудь! — вопль Элвиса заставил Гнева бросить преследование очередного SFа и помчаться на помощь товарищу.

На мостике «Стремительного» кипела жизнь. От мирного спокойствия, что царило здесь еще несколько часов назад, не осталось и следа. Офицеры замерли по своим местам, подключенные к компьютерам. Общий экран был заполнен множеством окошек с отдельными фрагментами битвы. Быстро мелькали сообщения о положении противоборствующих сторон.

Вершин сидел в своем капитанском кресле. Пальцы полковника быстро водили по шарику голографической мыши. Над его пультом мерцала трехмерная схема боя. При желании на ней можно было различить каждый истребитель, стоило лишь дать необходимое увеличение.

Капитан был спокоен. Пока все шло как надо. Ударные силы Красных ножом прошли сквозь боевые порядки Синего Флага. Два линкора противника были застигнуты врасплох. Их боевое охранение лихорадочно пыталось отогнать врага, но пока тщетно. «Надо дожать, — думал Вершин, — просто дожать…»

Два флота Красного Флага нанесли синхронные удары по Синим. Двадцать первый навалился на ударные силы противника, отсекая их от линкоров и тем самым лишая тяжелой огневой поддержки. Шестой флот ударил по второму эшелону, пытаясь поразить «Сплендид» и «Берлин».

В зоне ответственности «Стремительного» кипела схватка с боевым охранением линкора. Штурмовики уже снесли турели на одном вражеском крейсере и готовились помочь своим коллегам с «Сурового». Тем временем ракетоносцы шестой эскадрильи уже вышли на цель.

— Внимание! — на голографической схеме загорелся красный огонек. — Внимание, цель класса ТКК выдвигается по направлению к УКК «Суровый».

— Внимание всем! Приготовиться к перехвату цели класса УКК, — скомандовал Вершин, выводя изображение со схемы на главный экран. — Поражение противокорабельными ракетами.

— Первая и вторая пусковые товсь! — прозвучал по внутренней связи голос командира БЧ-1ПР.

— Первая готов! Вторая готов! — раздалось через несколько секунд.

— Внимание! Цель 2, дистанция 9 угол к нормали 43Z!

— Есть, цель 2, дистанция 9 угол к нормали 43Z!

— Захват!

Прежде чем прозвучал ответ, прошло минуты три. За это время ракеты изучали структуру боя. Их сверхмощные компьютеры не просто фиксировались на цели, но рассчитывали все возможные варианты ее поражения. После запуска они помчатся к крейсеру врага и, обойдя все преграды, вспорют его бронированное брюхо.

— Есть захват!

— Пли!

Две белые точки появились на схеме…

— Капитан! — на связи был один из офицеров «Стремительного». — У нас проблемы. Два десантных катера прорвались сквозь наш заградогонь! Они уже присосались к борту!

— Направить в сектора высадки корабельную оборону, — коротко скомандовал Вершин. — По кораблю объявляется режим «Проникновение», задраить все отсеки.

— Есть!

По кораблю пронесся протяжный вой сирены боевой тревоги. Алые маяки разорвали всполохами спокойствие отсеков. С тихим гудением закрывались бронированные люки, превращая доки и кубрики, склады и столовые, тиры и техцентры в маленькие крепости. По специальным переходам, скрытым от посторонних глаз, затопали ботинки бойцов корабельной обороны. «Стремительный» готовился отразить атаку вражеского десанта…

Герри сидел в комнате отдыха техников при доке и задумчиво листал «Свингер» — самый популярный эротический журнал на территории Красного Флага. Перед его взором одна за другой мелькали фотографии представительниц лучшей половины человечества, не обремененных излишней одеждой. Некоторые фото механик рассматривал долго, профессиональным взглядом отмечая наилучшие достоинства каждой конкретной претендентки в девушки месяца.

От этого интеллектуального занятия его отвлек резкий треск у него за спиной. Обернувшись, Герри увидел, как на дальней от входа в комнату стене появилась яркая полоса. Она быстро удлинялась, превращаясь в алую дугу.

С секунду Герри смотрел на это странное явление, а затем, с громогласным криком «Полундра!» вскочил со стула. Все, кто был в комнате, бросили свои занятия и сгрудились вокруг пожилого механика. Техникам уже было ясно, что кто-то пытается пробраться в их отсек.

Дуга превратилась в круг, и вот уже вырезанный диск обшивки с тихим стуком упал на пол. В тоже мгновение из образовавшегося отверстия вынырнули первые фигуры в десантных скафандрах Синих. Прежде чем они успели опомниться, два десятка механиков, что были в этот момент в комнате, с ревом кинулись на них.

Космический десантник хорошо вооружен. Крепкий и маневренный скафандр, система электронной поддержки, короткоствольное, но мощное оружие и масса других Hi-tech-овских прибамбасов, давали ему огромное преимущество в схватках в узких коридорах и отсеках вражеских кораблей. Оно и понятно — задача десантника проста до безобразия: добраться до КП корабля и взять его под контроль. Разве может столь простой приказ вызвать затруднения у таких крутых бойцов, тем более что на шлеме у каждого красовался белоголовый орлан — эмблема элитного отряда Синих «Космические орлы»?

Так думали десантники, вломившиеся в комнату отдыха технарей из соседнего с ней склада, куда несколькими минутами ранее, они попали из технической шахты, что вела прямо к борту крейсера. Однако механики «Стремительного» не были согласны с такой постановкой вопроса.

На головы Синих обрушились стулья, гаечные ключи, огнетушители и даже пищевой синтезатор. Не ожидавшие такого отпора десантники попытались открыть огонь, но в образовавшейся давке им это мало помогло. Несколько механиков было убито, остальные же дрались с еще большим остервенением.

В самой гуще схватки дрался Герри. Вооруженный аппаратом плазменной сварки, он крушил своих врагов направо и налево. Механик включил аппарат на полную мощность, и теперь методично прожигал броню десантников. Синие, видя, что здесь им не пройти, попытались было сдать назад, но там их уже ждал подоспевший отряд корабельной обороны.

Поняв, что они в западне, десантники Синего Флага начали бросать оружие. Прежде чем до разгоряченных техников дошло, что враг сдается, они успели забить еще нескольких синих…

Если с «Космическими орлами» удалось разобраться почти сразу, то со вторым отрядом у корабельной обороны возникли проблемы. Вместо того, чтобы ломиться по отсекам крейсера, отряд «Шарк» двинулся в технические тоннели. Но перед этим он устроил засаду недалеко от места своей высадки. Укомплектованный почти полностью из корейцев и славян, отряд Синих дождался бойцов «Стремительного» и перебил их почти в упор. После чего беспрепятственно рванул по тоннелям к центру корабля. Пару раз он натыкался на защитников крейсера, прорывался, отстреливался, терял своих бойцов и шел дальше, почти не снижая темпа.

Бесконечные узкие коридоры сменялись тесными техническими отсеками. Прежде чем войти в них, десантники кидали в люки гранаты, после чего вваливались вовнутрь, поливая все вокруг огнем из своих автоматов.

На подступах к мостику «акул» попытались остановить опера Особого отдела. Из-за импровизированной баррикады из столов и стульев они открыли огонь по нападавшим из своих табельных пистолетов. Несколько Синих упало раненными. Остальные отступили за угол и открыли шквальный огонь из автоматов и штурмовых дробовиков. Старинное оружие, почти не изменившееся по своей конструкции с XX века, смело сопротивление. Картечь разрывала незащищенного скафандрами противника почти напополам. Десять минут, и все было кончено. Но эти минуты сделали свое дело — к мостику уже спешили два отряда корабельной обороны…

Взрыв тряхнул входную дверь на мостик. Потом еще один. Часть офицеров, побросав свои пульты и схватив из стенных ниш автоматы, выстроилась цепью перед бронированным люком, по которому уже полз багровый шрам прореза. В первых рядах оборонявшихся замер Вершин. В его руке холодно поблескивал пистолет «Ллама 40АM» — подарок Кабаяси. Спокойно, стоя в спортивной стойке, словно он был на стрельбище, а не готовился отразить нападение врага, полковник целился в центр импровизированного круга, очерчиваемого прорезом.

Вот, наконец, вырезанный кусок брони упал, и в проходе появилась одинокая сгорбленная фигура с автоматом наперевес. Вражеский десантник стоял перед офицерами и тупо смотрел на них сквозь забрало своего шлема. Его скафандр был обожжен, по ноге струилась кровь. Хрипя сквозь внешний динамик, он вскинул свое оружие и тут же получил пулю в голову из пистолета Вершина…

— Не стреляйте! Не стреляйте! Это свои! — раздалось снаружи, и в бреши в двери показался один из бойцов корабельной обороны. — Все чисто! Это последний…

Вершин кивнул.

— Всех благодарю за службу! А теперь по местам, — скомандовал капитан. — Да, и уберите здесь…

Яркие звездочки торпед стремительно неслись сквозь пустоту. С каждой секундой они приближались к своей цели, уворачиваясь от случайных трассеров. Казалось, ничто не может их остановить, но наперерез им уже летели ракеты-перехватчики, пущенные с тяжелого крейсера Синих.

Торпеды разошлись, стараясь уйти от перехватчиков. Верткие ракеты рванулись следом. Одна из них настигла замешкавшуюся торпеду и разорвалась зарядом шрапнели. Другой же повезло меньше — торпеда выпустила целый сноп ловушек, и перехватчик, потеряв ориентацию, бестолково завертелся в космосе.

Сверкнув серебристым боком в лучах Проксимы, сигара торпеды врезалась в корпус вражеского корабля…

Короткая вспышка. Почти мгновенная, и ничего. Крейсер так и продолжал двигаться в пространстве. Вдруг он дрогнул, его обшивка покрылась буграми, и в следующий момент в космос рванулись огненные фонтаны. Пламя мгновенно сжигало кислород и тут же умирало от голода, растворяясь в вакууме. Несколько секунд, и выпотрошенный остов тяжелого крейсера лег в дрейф…

— Внимание, Второй! — раздался в эфире голос Хаябусы. — Отхе…чить вон ту группу!

Красная рамка выделила три десятка истребителей, движущихся в сторону «Шанхая». Гнев чертыхнулся. Развернув истребитель в сторону вражеской эскадрильи, он дал форсаж. Вслед за ним потянулись и остальные пилоты Хаябусы.

Плотный строй Синих был разорван черными МиГами Второй эскадрильи. Звенья распались, и в космосе завертелась карусель поединков. Гнев дал очередь по ближайшему SFу, увернулся от трассеров, выпустил ракету по попавшему в прицел вражескому штурмовику и едва ушел от столкновения с пролетевшим мимо МиГом. Судя по отборной лексике, которая вслед за этим раздалась в эфире, Владимир понял, что едва не врезался в Джокера.

— Какого..?! Смотри куда прешь! — Гордон был сама любезность.

— Пардон, — буркнул Гнев, садясь на хвост очередному SFу.

Истребитель Владимира тряхнуло. Датчик захвата сообщил, что у него на хвосте враг. Гнев заложил вираж, привычно врубил форсаж и, рванув штурвал на себя, резко сбавил обороты. Однако Синий не попался на эту классическую уловку и удержался на хвосте. Его залп пробил броню фюзеляжа. Датчики откликнулись на это веселым миганием лампочек.

Владимир рванулся в одну сторону, затем в другую — все тщетно. В него вцепился ас. Настоящий ас.

— Сошлись! — прозвучал приказ Кабаяси в наушниках Огнева.

— Хрен сойдешься! — выдохнул Гнев, — у меня «синяк» на хвосте!

— Уже нет, — услышал он в ответ.

Вслед за этим синяя точка противника на радаре исчезла. Истребитель Хаябусы промчался над МиГом Владимира и занял свое место во главе звена.

— Возвращаемся на дозаправку. Быстро…

Боевые машины съезжали с подъемников только для того, чтобы техники могли их заправить и подготовить к следующему вылету. К еще не нагревшимся после космического холода истребителям, механики уже тянули силовые кабели, топливные шланги. Оружейники заправляли опустевшие магазины пушек и подвозили на электротележках ракеты. Жизнь била ключом.

Фонарь кабины открылся. Вслед за этим в кабину ворвалась целая гамма разнообразных звуков. Владимир тряхнул головой и, почувствовав легкий шлепок по шлему, поднял взгляд. Возле борта кабины стоял Герри. Лоб механика пресекала полоска пластыря телесного цвета, под левым глазом красовался внушительных видов синяк.

— Кто это тебя так? — поинтересовался Огнев.

— Бандитская пуля, — махнул рукой Герри, — ты как?

— Нормально. Посмотри фюзеляж, справа, ближе к движку.

— Ок, — кивнул механик и резво забрался на броню.

— Ну как? — поинтересовался Владимир минуту спустя.

— Хреново. Лететь не советую, — отозвался Герри.

— Надо, — твердо произнес пилот, — сколько тебе потребуется, чтобы его залатать?

— Минут десять.

— Действуй.

— Угу, — промычал механик.

Владимир попытался расправить плечи. Лямки рюкзака впились в тело, что не добавляло комфорта. Ну да ладно, это не самое страшное. Работает и слава Богу…

Внимание Огнева привлекли белые фигурки медиков, спешивших по направлению к одному из истребителей. Следом за ними катилась тележка медэвакуатора. Владимир проследил за ними взглядом и постарался рассмотреть машину, к которой они так спешили. 217-ый. Огнев чертыхнулся — это был МиГ Палаша…

Кабаяси склонился над сидящим в кабине Черновцом. Командир Второй эскадрильи сдвинул забрало, что было категорически запрещено. Его взгляд был суров.

— Командир… Что со мной? — слабо произнес пилот.

— Все в порядке, — спокойно ответил Кабаяси, глядя куда-то в самый низ кабины.

— Больно… Ноги… Почему так больно?..

Кабаяси задумался на пару секунд, а затем, приблизив свое лицо к лицу пилота, твердо произнес:

— Витя, слушай меня. Ног у тебя нет. Не вздумай психовать. Ты пилот. Мы пришьем тебе новые. Ты же знаешь, что это простая операция. Через месяц снова будешь в строю.

— Мне больно… — тупо повторял Черновец. Шок превратил его лицо в маску. Руки, все еще сжимавшие рычаги управления, едва заметно дрожали.

По лестнице быстро поднялся командир отряда медиков. Он довольно грубо оттолкнул Кабаяси и, сняв с Черновца шлем, прикрепил к шее пилота кругляш сенсора.

— Так, — обратился медик к своим людям, — быстренько берем, извлекаем и на эвакуатор.

— Он будет жить? — схватил его за рукав Кабаяси, когда медики спускали искалеченного Виктора по трапу.

Доктор посмотрел в глаза Хаябусе.

— Нет, — коротко ответил он.

— Почему? — голос японца стал жестким. — Это же простая клонотрансплантация!

— Он потерял слишком много крови… И шок повредил мозг. Для него его тело уже умерло. Максимум на что мы можем рассчитывать — пара часов. Мне очень жаль, майор.

— Мне тоже, — негромко произнес Хаябуса и затем зло выплюнул: — Симатта!..

Вторая эскадрилья сократилась почти наполовину. Часть истребителей не выпустил диспетчер после дозаправки, часть осталась в космосе навсегда. Кому-то из сбитых пилотов повезло — их подобрали Ангелы. Ангелами в космических силах называли подразделение спасателей, занимавшееся эвакуацией с поля боя катапультировавшихся пилотов. Работка у них была не пыльная. Подойти к спасательной капсуле, принять ее на борт и оказать первую помощь пилоту. Просто и безопасно. Никто и никогда не пытался сбивать их. Тот, кто тронет Ангела, окажется вне закона. За этим проследит Земля, да и сами противоборствующие стороны. Верткие грубоватые катера и сейчас сновали сквозь огонь между огромных кораблей, подбирая уцелевших…

— Так, парни. Поступила новая директива, — голос Хаябусы был как всегда спокоен, — нам предстоит снести охранение «Сплендида». Атакуем развернутым строем. С нами идет Первая. Врубаемся во врага, сковываем его и держим, пока «Стремительный» не разберется с линкором. Все.

Владимир кивнул. Он сделал это машинально. В голове царила пустота и какое-то ненормальное спокойствие. Наверное он просто устал. «Что с Черновцом? — думал молодой лейтенант. — Разве это может произойти с нами? Мы же всегда выходили сухими из воды…»

Битва была в самом разгаре. Красный и Синий Флаги уже забыли о существовании Белых и сосредоточились друг на друге. На этот раз контрразведка Красных потрудилась на славу — эффект внезапности был достигнут. За час с небольшим, «Гэлакси Групп» лишилась одиннадцати кораблей, из которых четыре были ударными крейсерами. Линкор Синих «Берлин» получил противокорабельную торпеду в корму и теперь ощутимо хромал. На его защиту кинулся весь резерв. Красные не ослабили удара, и основная свалка развернулась возле «Берлина». Это заставило Синий Флаг ослабить защиту «Сплендида», чем и собирались воспользоваться пилоты «Стремительного».

Крики, вопли, стоны… Все смешалось в эфире. Мат на четырнадцати человеческих языках слился в одну дикую какофонию. Беззвучные выстрелы орудий, мгновенные вспышки разрывов, инверсионные следы ракет, превратились в безумное светопреставление. Вот штурмовик заходит на линкор, но, перерезанный трассерами заградительного огня, на миг вспыхивает и, кувыркаясь, врезается в бронированный борт корабля. Вот истребитель, уходя от одной ракеты, попадает прямо под удар второй и разлетается на куски… Идет бой.

— Элвис! Элвис! Запрещаю! — крик Хаябусы потонул в море ругательств.

— Все нормально, кишка у него тонка! — огрызнулся Элвис, идя в лоб на вражеский истребитель.

Гнев был рядом. Он видел, как стремительно сближаются МиГ и SF. Никто не хотел отступать. Элвис никогда не отворачивал в лобовую. Секунда, две и боевые машины врезались друг в друга, превратившись в груду искореженных обломков.

— Б..я! — протянул Владимир.

— Гнев! Ты что заснул, что ли?! — Хаябуса был в бешенстве. — В строй, мать твою!

— Слушаюсь, — прохрипел Огнев, разворачивая истребитель.

Перед ним был «Сплендид».

Восемь часов. Бой длился еще восемь часов. Красные все-таки достали «Сплендид». Две роты десанта штурмовали его. Им удалось захватить двигательный отсек и БЧ2, но подкрепления не было и последовал приказ отойти. Перед уходом, они взорвали силовую установку, обездвижив гигантский боевой корабль.

Но это не стало победой Красных. Ровно как и Синих. Силы были примерно равны. К исходу девятого часа стало ясно, что ни одной из противоборствующих сторон не удалось получить преимущество в этой битве. Понемногу, корабли начали отступать. Враги расходились, чтобы перегруппироваться и попытаться снова сойтись в бескомпромиссной схватке. Подкрепление было уже в пути, но, за несколько часов до его прибытия, в системе появилась четвертая сила. Сила, которую никто не ждал.

Ударная группировка Земли предстала во всей своей сокрушительной мощи. Два линкора, десятки тяжелых и ударных крейсеров, новейшие, жутко секретные скоростные крейсера и легенда, которой ветераны пугали молодых пилотов, Космическая батарея.

С ее появлением стало ясно, что битва окончена. Земля недвусмысленно дала понять, что теперь эта система принадлежит ей. Последний новобранец понимал, почему Белые решились на свой рискованный шаг. Земля обещала им поддержку, но фактически втянула в драку три группировки и теперь вернула себе контроль над Проксимой.

Могли ли Флаги противостоять Земле? Нет — Космическая батарея была способна развеять на атомы всю эту систему. Дьявольское оружие, самая большая военная тайна Земли.

Не спеша Красные и Синие убрались из системы. В этой битве среди них не было победителей…

Гнев с трудом выбрался из кабины. Он чувствовал противную слабость. Такое ощущение он испытал после своего первого полета в академии. Но тогда он был счастлив, а сейчас его наполняла странная пустота. Ноль эмоций, только жуткая усталость.

— Как ты? — озабоченно поинтересовался Герри, когда Гнев спустился по трапу и сел на его последней ступеньке, положив шлем к ногам.

— Нормально, — выдохнул Владимир.

— Угу, — кивнул механик. — Как машина?

— Она молодец, — произнес пилот и добавил: — Я устал, Герри.

— Это хорошо: устал — значит жив.

— Верно, — согласился Владимир.

Подняв голову, он увидел Кабаяси. Майор неторопливо шел по доку, держа в руке свой меч. Поравнявшись с Владимиром, он повернулся к нему:

— Лейтенант, поздравляю вас с первым вылетом и… добро пожаловать в Ад. Первый круг вами пройден.

— Так точно, товарищ майор, — произнес Огнев.

Хаябуса кивнул продолжил свой путь. Владимир посмотрел ему в след. В том, как держался Кабаяси, чувствовалась какая-то внутренняя сила. Наверное, только японец мог по настоящему понять, что вся жизнь это лишь путь к смерти. Сегодня этот путь чуть было не прервался. Навсегда.

— Путь к смерти… — пробормотал Владимир.

Он вдруг понял, что эта мысль не страшит его. Кабаяси был прав. Первый круг действительно пройден.