Пропасть, чтобы вернуться

Глава 4

Он сидел на берегу и смотрел на воду. Блики, как белые лепестки роз, скользили по ровной глади. Легкий ветерок теребил их, слегка будоражил реку, будто гладил против шерсти ленивого кота. Ива склонилась к самой воде и опустила в нее свои тонкие ветви.

Один. Снова один. Нырнул в новый мир и пока оставался невидимым, но … тревога не покидала душу странника. Куда идти и где искать прибежище, он не знал и ведь почти поверил этой незнакомой женщине-кошке да чуть не угодил в расставленные сети своих врагов.

Отец. Жив ли? Голос. Его голос из сна пока не выходил из головы. Так хотелось верить в то, что родители живы и разыскивают своего малыша. Но он знал горькую правду — их давно уже нет на свете.

Легкий всплеск и круги по воде — вывели его из раздумий.

— Эй, ты кто такой? — раздался звонкий голос откуда-то сверху.

Странник подскочил и вздумал бежать, но вовремя вспомнил, что на нем защита. Его не могли увидеть, а вот услышать — вполне. Поэтому он приказал себе остановиться и замереть на месте. Задрав голову, Тито обнаружил на широкой ветке ивы парнишку где-то своего возраста, с веснушчатым лицом — рыжеволосый и худенький — он с удивлением смотрел мимо, будто сквозь него.

«Значит, не видит. Нужно переждать, пока уйдет», — успокаивал себя странник.

— Ты чего это? Окаменел что ль? Я тебя спрашиваю, статуй белобрысый! Чего застыл-то?!

«Нет, не видит, смотрит ведь в другую сторону», — подумал Тито, и тут на него что-то свалилось и придавило к земле.

— Ну что? Попался! — обрадовался рыжий незнакомец.

— Пусти, — ответил Тито, отчаянно вырываясь из тонких, но цепких рук.

— Вот еще! Тебя отпустишь, так ты же сбежишь! Не пущу!

— Что тебе нужно от меня? На чьей ты стороне?

— Ни на чьей… — растерялся паренек и чуть ослабил хватку, Тито незамедлительно этим воспользовался и, подхватив сумку, поспешил удрать от навязчивого знакомства, да не тут-то было.

Парнишка бежал следом за ним, не отставая ни на шаг.

— Подожди! Не беги так быстро!

— Почему ты преследуешь меня? Ты демон? Призрак или тень?

— Я? Вот еще! Я — Вилл. Да остановись же ты! Давай поговорим.

— И не подумаю разговаривать с тобой — кем бы ты ни был, тварь! — Тито наскоро прочитал заклинание, но в открывшийся проход они вылетели вместе с Виллом.

И покатились по земле, превратившись почти в одно странное существо.

— За тварь ты мне сейчас ответишь! Вот получай! Я тебе покажу, как чистокровных эльфов тварями величать! — щедро осыпал Вилл тумаками Тито.

— Тварь и есть! — отвечал Тито эльфу, уворачиваясь от его кулаков.

— Я эльф! ЭЛЬФ!

— Тогда как ты меня видишь? — спросил Тито, откатившись под пушистый куст сирени.

— Никак! Я видел твое отражение в воде! — выкрикнул Вилл и только тут понял, какую сделал ошибку. — Эй! Не молчи! Ты тут?

Парнишка крутился на месте волчком и робко оглядывался по сторонам. Сейчас они оказались на выступе какой-то скалы и если бы еще немного покатались по ней, то наверняка свалились бы в пропасть.

Тито встал, отряхнулся и подошел к краю обрыва, взглянул вниз и в ужасе отпрянул — от высоты закружилась голова.

— Эй! Где ты? Не оставляй меня… — продолжал звать его Вилл. — Пожалуйста…

Тито хотел уйти отсюда, но что-то заставило его подойти к сжавшемуся у большого камня пареньку и, протянув руку ответить:

— Я здесь.

-

«Ты можешь сама придумать собственную жизнь! Можешь сделать её такой, какой хочешь — светлой или темной. Тебе решать каким будет твой мир и только тебе… но не ошибись. Придуманная жизнь может изменить тебя до неузнаваемости» — слова матери так некстати сейчас жгли её душу. Хельга бежала от хижины тети, не вытирая скользящих по щекам жгучих слезинок. Почему она такая невезучая? Почему её подозревают в том, о чем она даже не помышляла. За что?

Холодно. Так холодно и одиноко, когда никто не понимает, когда некому излить то, что копится изо дня в день в твоей душе и сидит там и ест изнутри.

— Мама. Так хочется тепла и света, — вырвалось. Прижала губы рукой и, привалившись к сосне, Хельга скользнула вниз по стволу, превратилась в кошку. Кошки не плачут.

Она быстро вскарабкалась по тощему шершавому стволу на самый верх и притаилась в пушистых иглах, унимая свою боль раскатистым мурчанием.

Когда-то она была черной кошкой и очень этим гордилась. Служить в свите его высочества являлось почетом, и Хельга с достоинством носила цвет королевства. Она и не предполагала, что когда-нибудь все изменится.

До семи лет Хельга воспитывалась в семье простых жителей темного королевства. Мать — самая обычная, ничем не приметная особа лет сорока в ней души не чаяла, а отец — высокий статный, но совершенно не красивый лицом бакалейщик проявлял к ней заботу и ласку по мере необходимости.

А потом в её жизни появилась тётушка Грейс. В то хмурое утро Хельга помогала отцу — стояла за прилавком и распутывала тесьму на красивейшей темно-синей, бархатной скатерти, которая ну совершенно случайным образом оказалась в косичках. Отец разгадал, чьих было рук это дело, и призвал дочь к ответу.

Ни проронив ни слова за завтраком, он хмуро смотрел на Хельгу, а после — пригласил её в лавку и только там, подведя к скатерти, впервые за утро раскрыл рот:

— Значит так, душа моя, даю тебе времени до обеда — скатерть должна иметь товарный вид, — он провел по Хельгиной голове шершавой ладонью, но девочка сжалась от этой ласки, как нашкодившая кошка, лишь только ушки не прижала от страха.

Нет, Хельгу никогда не наказывали и ни разу не шлепали по мягкому месту, правда, иногда её шалости заслуживали порки, а не только брани, но родители даже ругали девочку крайне редко… просто тон, каким отец с ней говорил — не предвещал ничего доброго. И вот в тот самый момент, когда она распутывала одну из предпоследних косичек — прямо перед ней, как из-под земли появилась высокая старуха.

Она посмотрела на Хельгу слишком внимательно, будто на неведомую зверушку. Девочка на время забыла о своем занятии и тоже вскинула взгляд на странную гостью.

— Так вот ты какая … Хельга Лис?

Девочка смутилась и робко произнесла:

— Да, госпожа, меня так зовут. Вы что-то хотели купить у нас в лавке? Я могу показать товар, если вы хотите…

— Хм… спасибо, милая. Но я зашла сюда не за покупками.

Хельга удивилась, но постеснялась расспрашивать. Она смотрела на гостью с нескрываемым любопытством и восторгом. Казалось, что прямо сейчас перед ней должно непременно произойти какое-то чудо.

Странная старуха прошла вдоль прилавка, задевая его своей пыльной серой юбкой, и остановилась напротив зеркала, поправила выбившиеся из-под шляпы волосы. Потом она, словно нехотя, произнесла:

— Мне бы отца твоего повидать или… мать…

Старуха обернулась и чуть улыбнулась, показывая ровные и белые, будто козье молоко, зубы. Хельга открыла рот от удивления. Не часто такие зубы встретишь даже у детей, а тут у старухи — волшебство, не иначе!

— Покажешь дорогу к дому? — неожиданно спросила гостья.

— Да, конечно! — с готовность ответила Хельга.

Все-таки эта старуха ей показалась не совсем обычной, и девочке очень интересно было узнать: что же той нужно от ее родителей. Да еще Хельге слишком уж хотелось закончить со скатертью и избежать возможного наказания от отца. При гостье он, наверняка, будет добрее, чем с утра. В общем, девочка без особых раздумий согласилась проводить старуху к дому своих родителей.

Они жили на другом конце калиновой улицы. Эти небольшие с неровными стволами кусты были усыпаны красными и черными ягодами. Их вид приводил Хельгу в странное оцепенение — будто замораживалось все внутри. Вот и сейчас она шла по улице, ни жива — ни мертва, лишь с одним желанием — поскорее скрыться во дворе от мерзких ягод, которые, казалось, смеялись над ней.

— Вот, госпожа… — девочка отворила калитку и пропустила старуху в уютный дворик, который они украшали с матерью клумбами ирисов. Эти цветы очень нравились Хельге своей необычной внешностью. Каждый цветок казался ей если не королем, то уж точно — принцем. Девочка часами могла играть и разговаривать с синими и фиолетовыми величествами, растущими на соседних клумбах. Старуха бросила заинтересованный взгляд на цветы:

— Ты выращиваешь?

— Да…вместе с мамой…

— Хорошие подданные…никому еще не мешали, — произнесла гостья странную фразу и только Хельга хотела переспросить про «подданных», как на крыльце показалась мать — в темном домашнем платье и слегка растрепанной прическе. Она несла корзину с бельем, а за ней неспешно вырос отец, как всегда безупречно одет и строг.

— Грейс?! — произнесли они, чуть ли не в один голос и, переглянувшись, бросились встречать гостью.

— Грейс… не могу поверить… — шептала мать Хельги странно тараща свои и без того не маленькие глаза.

— Госпожа Грейс, проходите в дом, прошу вас… — засуетился отец, — вы без багажа?

— Матильда, Феликс. Я по делу… налегке, — тут гостья сделала многозначительную паузу, супруги Лис снова переглянулись, — и ненадолго.

Хельга разинула рот от удивления — никогда еще она не видела своих родителей такими встревоженными и потерянными, как перед этой … Грейс.

— Идемте в дом, госпожа, — предложил отец и осекся, посмотрел на Хельгу, — но как же быть с…

— Не беспокойтесь, Феликс. Хельга — умная девочка и она не станет встревать во взрослые разговоры, ведь так?

— Да, госпожа, — кивнула Хельга, закрывая рот.

— Подожди меня в саду, — попросила Грейс.

После чего все трое вошли в дом так и оставив хельгино любопытство без лакомства познания. Девочка не заметила, как в один миг очутилась на скамейке, с которой никак не получалось слезть.

В другой раз она бы обязательно убежала, да вот только её ноги стали будто ватные и совсем непослушные — никак не хотели делать то, что им приказывала Хельга.

— Ну, давайте же, шагайте! — командовала она ими шепотом.

Но те и не думали подчиняться ей. Так и пришлось сидеть на скамейке, как кукле — Лое, которую она иногда забывала в саду. Лоя сейчас была рядом и с укором смотрела на свою некогда забывчивую хозяйку.

— Прости меня, Лоя. Я больше никогда-никогда тебя не забуду, — дала обещание Хельга, не зная, что оно никогда не исполнится в её жизни.