Прощай, неразделённая любовь (СИ)

Глава 23

Соколов развернул передо мной такие головокружительные карьерные перспективы, что у меня чуть было, не закружилась голова. Он говорил о стремительном взлёте, о большом будущем, о зарплатах с шестью нулями. Всё это звучало как сказка, в которую очень хотелось верить. Только вот эти последние слова « если поладим » никак не давали мне покоя.

Интересно, что он имел в виду? Как именно я должна с ним поладить, чтобы продвинуться по службе в его юридической фирме?

Я не знала, что думать.

Эта его фраза, сказанная с лёгкой усмешкой, прозвучала слишком уж двусмысленно. Может, это был простой оборот речи, а может за ней скрывалось что-то большее? В голове неожиданно пронеслись обрывки фраз из прошлого — сплетни коллег о том, каким путём «некоторые» представительницы прекрасного пола добивались повышения.

Меня передёрнуло. «За кого он меня принимает?»

— Поладим?! — нервно переспросила я, метнув на него гневный взгляд. — Что это значит? Я вообще-то не собираюсь делать карьеру через постель! Если ты думаешь, что меня устроит такой вариант, то больше нам разговаривать не о чем!

Соколов замер на секунду, будто не ожидал такой бурной реакции с моей стороны. Но затем резко перебил, почти крича:

— Что ты, что ты! Ничего такого я не думал и совсем не это имел в виду!

Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Потом пояснил свои слова:

— Речь вообще-то шла о твоей профессиональной квалификации, если ты вдруг захочешь стать партнёром компании, но…

Его голос вдруг стал низким и проникновенным, в глазах появился хищный, почти неуправляемый блеск:

— Если бы ты только знала, Светка, как я хочу тебя!

Я почувствовала, как руки Соколова легли на мои плечи, и скользнули по ним, сдвигая тонкие бретели сарафана. Ткань мягко поползла вниз, обнажая кожу, и прежде чем я успела что-то сказать, его губы — горячие, ненасытные, тут же приникли к моей шее.

— Не могу прийти в себя с той самой минуты, как увидел тебя вчера в ресторане! — заговорил он прерывисто, обжигая своим дыханием. — Ты была такая… Не описать словами. Сразила меня наповал!

Он навалился на меня всем телом и начал покрывать поцелуями шею и оголившуюся грудь. Я глубоко вдохнула, пытаясь поймать воздух, и поняла, что отступать некуда: только кухонная тумба за спиной и крепкое тело Соколова, опасно нависшее надо мной.

Кажется, та линия, за которую ещё можно было отступить, уже безвозвратно пройдена.

***

Иван был настойчив.

Не просто настойчив. Он был как ураган, неудержимый и беспощадный, как стихийное бедствие, сметающее все преграды на своём пути. Казалось, что он заполнял собой всё свободное пространство вокруг меня, оставляя лишь хаос в мыслях и сбитое дыхание.

Его руки, умелые и уверенные, двигались с поразительной точностью: они не спрашивали разрешения, не искали одобрения. Они просто делали, что хотели, будто мир существовал лишь для того, чтобы утолять его желания.

А его губы… Его вездесущие губы… Они заглушали любые попытки сопротивления, поднимая жаркую, пульсирующую волну внутри меня.

— А с тем парнем из ресторана, не помню как его там, у тебя серьёзно? — тяжело дыша, прошептал Соколов, и в его голосе прозвучала странная смесь ревности и неприязни к Дмитрию, чьё имя он даже не смог вспомнить.

Я слегка напряглась, не зная, что ответить. Что этот парень просто случайный знакомый? Что между нами, на самом деле, ничего не было? Или, наоборот, солгать, что всё серьёзно, лишь бы охладить этот безумный пыл Соколова?

Но Иван не дал мне ничего сказать. Его губы снова приникли к моим губам, так, чтобы я не могла вымолвить ни слова. Возможно, он и не хотел слышать ответ на свой вопрос. Или боялся. Боялся, что я одумаюсь. Что внезапно до меня дойдёт вся абсурдность происходящего, здравый смысл возьмёт верх, и я вырвусь из этих цепких объятий. Оставив его одного с неутолённым желанием.

И, может, и не зря он боялся.

Потому что где-то на краю моего сознания, в глубине, куда ещё не добрался огонь страсти, теплилась слабая искра разума. Она шептала, едва слышно, но настойчиво: «Остановись. Это безумие! Ты же знаешь, чем это закончится. Ты же понимаешь, что произойдёт, когда он получит своё?»

Но разве можно было думать о чём-то, когда его пальцы уже впивались в мои бёдра? Когда он прижимал меня к себе так, что я чувствовала каждую линию его тела, каждую мышцу, каждый изгиб, каждое напряжённое движение.

А тело это было... крепкое, мускулистое, горячее. Оно излучало силу и власть, и было будто создано для того, чтобы подчинять, лишать воли, заставлять забывать обо всём на свете. О чём можно было думать, когда его кожа касалась моей, когда его дыхание смешивалось с моим? Когда весь мир сузился до этого мгновения, до темноты в глазах, до гула в висках?

Неожиданный порыв страсти настолько выбил меня из колеи, что я не могла даже сопротивляться.

Или не хотела?

Может, где-то в глубине души я уже сдалась. Может, этот огонь, который разжигал во мне Иван, был не только его, но и моим? И если бы я действительно хотела остановиться, разве не нашла бы в себе силы?

Но его руки не отпускали, а я…

Я просто закрыла глаза и позволила страсти захватить меня целиком.

В голове крутилась только одна мысль: неужели это происходит со мной? Неужели рядом со мной он? Тот самый мужчина, о котором я так долго мечтала в самых смелых своих фантазиях? Чей образ согревал меня в холодные ночи и заставлял сердце бешено колотиться при одной лишь мысли о нём? Неужели его сильные руки, скользящие по моей коже, его обжигающие губы, его желание, от которого захватывает дух — всё это не сон?

Но это был не сон. Я знала точно.

Каждое прикосновение Соколова приводило меня в сладкий трепет, и я чувствовала, как его пальцы, настойчивые и опытные, уже вовсю орудовали под подолом моего сарафана. Моё тело реагировало на каждое движение с такой готовностью, что мне даже стало неловко за слишком уж явную отзывчивость. Я понимала, что, ещё мгновение, и его руки проникнут туда, где нескрываемым влажным теплом разливалось моё желание.

Так и случилось.

«Он чувствует это, — пронеслось в моём затуманенном сознании, и от этой мысли по спине прошёл стыдливый холодок, смешанный с возбуждением. — Чувствует, как я хочу его. Как мне нужно, чтобы он не останавливался, чтобы его руки шли дальше, глубже, чтобы он…»

Мысль резко оборвалась, когда Иван, убедившись, что я не сделана из закалённой стали и тоже умею желать мужчину, быстро скинул мои трусики на пол. Прежде чем я успела опомниться, его руки обхватили мои бёдра, и в следующее мгновение я уже сидела на краю стола, чувствуя прохладу пластиковой столешницы под собой.

Его пальцы принялись шустро расстёгивать ремень на брюках, а в глазах горело нетерпение.

Но вдруг сквозь туман желания, ко мне прорвалась трезвая мысль.

— Ваня, мне надо в душ, — пробормотала я и попыталась слезть со стола, чувствуя, как мои ноги дрожат. — Погоди немного, не торопись так...

В глазах Соколова промелькнула досада — быстрая, как вспышка, но я успела её заметить. Казалось, он уже мысленно срывал с меня одежду и готов был проигнорировать мои слова. Собирался продолжить то, что начал, но вместо этого лишь сжал зубы и медленно, будто через силу, отпустил меня.

— Ну ладно, давай, только быстро! — с лёгкой хрипотцой произнёс Иван, горя своим желанием. Он уже стягивал с себя брюки, и в его движениях сквозила нетерпеливая резкость. — Жду тебя в постели!

Его голос звучал как приказ, но не грубый, а такой, от которого по коже побежали мурашки. Где-то в глубине души вспыхнуло что-то тёплое, сладкое и пугающее одновременно. Предчувствие того, что вот-вот случится.

Что уже не будет пути назад.