Прощай, полицейский

ГЛАВА VI

Старший надзиратель слушал новости с помощью маленького транзистора. Вокруг университета сражения не прекращались.

— Пусть этих дурачков студентов доставят ко мне, — сказал он Мора.

Кабинет старшего надзирателя представлял собой небольшую квадратную комнатку, расположенную у входа в камеры предварительного заключения, со стенами грязно-кремового цвета, с деревянным стенным шкафом, столом и двумя соломенными стульями.

Надзиратель встал, чтобы пожать руку Мора.

— Я пришел за комиссаром Вержа, — сказал Мора. — Восстанавливают картину одного дела.

Он протянул бумагу, такую же фальшивую, как и разрешение на свидания. Надзиратель внимательно прочел ее. Она была составлена от имени следователя Дельмеса. Когда заметят подделку, они будут уже далеко. Что касается комиссара, то его исчезновение обнаружится лишь на следующий день. Мора уточнил, что заключенный останется в полицейском управлении до утра.

— Ему приготовили небольшой ужин, — сказал Мора, подмигнув. — У нас его любили.

— Просто стыд. — заметил старший надзиратель. — Как будто здесь преступников мало!

Он велел Мора подождать в кабинете и пошел за комиссаром. Мора присел, слушая репортаж о сражении со студентами. Все полицейские города были мобилизованы на подавление, он потихонечку улизнул. В суматохе никто о его не заметил. Леваки хорошо поработали. Весь университет маршировал с криками: "Освободите Ле Муана!". Уже давно студенты не схватывались с полицией. Им этого недоставало.

Прибыл Вержа. Мора вежливо с ним поздоровался, не больше. Затем надел ему наручники.

— Извиняюсь, господин комиссар, — сказал он.

— Ну не стыд ли это! — проворчал старший надзиратель.

Он проводил их до дверей. Только что не предостерег Вержа от простуды.

Наконец они очутились на улице.

— Все идет нормально? — спросил Вержа.

— Да, — ответил Мора.

Он коротко доложил: дело Ле Муана, Вентури, Сильвена, которая забрала назад бумаги и собирается ехать в условленное место недалеко от аэродрома.

— В настоящий момент Вентури должен быть на пути к кладбищу, — сказал Мора, взглянув на часы.

Инспектор приехал на "БМВ" и поставил ее в десятке метров от входа в тюрьму. Он хотел снять наручники.

— Пока не надо, — сказал Вержа. — Не смотри, что у надзирателя глуповатый вид: он может заподозрить неладное.

Ночь была прохладная и ясная. Они подошли к машине, не встретив по дороге ни одного прохожего.

— Как самолет? — спросил Вержа.

— Игрушка! За полтора часа мы будем в Швейцарии. Я проверил все контрольные посты. Мы избежим их. При посадке скажу в случае чего, что у меня неполадки с мотором.

Они сели в машину. Мора снял наручники, и Вержа потер кисти.

— Поехали. Придется огорчить этого бедняжку Вентури. — сказал он.

Кладбище занимало обширную территорию и было окружено высокими стенами, за исключением западной стороны, куда оно распространялось в хаотическом беспорядке. Могилы уходили в поле без всякой ограды. Мора и Вержа продвигались вперед среди надгробий и крестов. Оба были вооружены автоматами. Кроме того, за пояс заткнули револьверы калибра 9 миллиметров. Мора позаимствовал оружие со склада полиции, который в связи со студенческими волнениями был открыт настежь.

В двухстах или трехстах метрах перед собой они видели стену, за которой должен был бы находиться Вентури. Она тянулась вдоль аллеи, выходившей к главному входу. Ее ограничивала другая стена. От земли поднимался легкий пар, как от дыхания.

Вержа споткнулся об угол надгробного камня и выругался вполголоса. Они замерли. Мора уже приготовился стрелять. Но тишину нарушал только далекий лай.

Они пришли на старое кладбище и разделились. Вержа направился к левой стене, к тому месту, где она начиналась. Мора пошел прямо. Вержа жестом подбодрил его.

Некоторое время Мора продолжал путь. Он двигался бесшумно: перед тем как выйти из машины, предусмотрительно надел сандалии. Он разглядывал стену перед собой и вскоре увидел то, что искал: человека, взобравшегося на лестницу, которая немного не доходила до верха стены. Человек пригнулся, чтобы его не увидели с аллеи.

Инспектор проверил, где находится Вержа. Комиссар только что добрался до стены, перешагнув через кучу камней, оставленных здесь с тех времен, когда собирались расширять кладбище. Он исчез из виду. Мора продолжал движение, прячась за памятниками, которые в этом месте были внушительных размеров, напоминая о временах, когда не жалели средств на фамильные могилы. Мора подумал, что это уважение к предкам сослужит ему теперь добрую службу.

Вскоре он очутился позади склепа из черного мрамора, на котором смог прочесть, что все оплакивают некоего Амедея, погибшего в возрасте девяноста одного года. Правда, у него было достаточно времени, чтобы его оценили. Мора был всего в двух метрах от человека на лестнице, державшего под мышкой автомат той же марки, что и у Мора. Эта картина могла бы подсказать фабриканту оружия тему для великолепного рекламного плаката.

Мора обошел мраморную глыбу. Вполголоса, но очень отчетливо он произнес:

— Руки вверх, и спускайся, не оборачиваясь. Автомат — на землю.

Человек не произвел ни малейшего шума, никак не проявил неудовольствия. Он просто подчинился. За стеной раздался голос Вержа:

— Руки вверх, Вентури. Медленно подходи ко мне.

Мора подскочил к караульному — эльзасцу и ударил его автоматным дулом по ребрам.

— Если где-то есть еще твои дружки, скажи им, чтоб вылезали. Иначе разрежу пополам.

— Я один с Вентури.

— Поглядим.

Они обошли стену до решетки. Казалось, эльзасец не соврал: он один прикрывал Вентури. Уверившись в его искренности, Мора нанес ему сильный удар прикладом. И тот погрузился в сон, который, вопреки правилам сих мест, не станет вечным.

Мора возвратился к лестнице, влез на нее и показался над аллеей. Вентури, подняв руки, стоял посредине. Вержа не вышел из-за угла, а лишь выставил дуло автомата. Заметив Мора, он больше не стал скрываться и подошел ближе. Вентури был ошеломлен.

— Где деньги? — спросил Вержа.

Молчание.

— Твоего брата я уже прихлопнул, — сказал комиссар. — Теперь тебя, и будет покончено со всей семейкой.

— Однажды кто-нибудь прикончит вас.

— Возможно, — проговорил комиссар спокойно.

Сверху Мора громким голосом напомнил, что они теряют время.

— Мы недолго, — сказал Вержа.

Он добавил, что на примыкающей к кладбищу улице находится всего три машины. Они легко найдут ту, в которой спрятаны деньги. Но ему оставалось рассчитаться с Вентури.

— Я сообщу тебе бесплатно имя того, кто выдал мне, где скрывался твой брат. Он виноват гораздо больше, чем я. Разве нет?

Вентури наклонился, чтобы лучше видеть лицо Вержа. Он был взволнован.

— Кто? — спросил он.

— Альже.

— Это ложь.

— Твой брат был слишком шумный. Альже это надоело. Он любит спокойных людей.

— Он не знал, где скрывается брат.

— Верно. Но он проследил за тобой.

— Это невозможно: я ни разу не был у брата. Я не сумасшедший!

— Точно. Но ты повидался с девицей, которая "работала" под именем Жизель. Она выполняла твои поручения. За ней и проследили.

Вентури сжал кулаки.

— Это правда, — сказал он.

— Альже дал мне адрес. Продолжение тебе известно. Я бы не выстрелил, если б твой брат не схватился за пушку. В этом я могу поклясться.

Он угрожающе поднял оружие.

— Где деньги?

— В "фиате", — ответил Вентури.

Мора пружинисто спрыгнул со стены. Направив дуло автомата на Вентури, он приказал ему идти к машине. Корсиканец подчинился. Он никак не мог примириться с услышанным. Он был потрясен.

Проходя мимо Вержа, он испытующе посмотрел на него.

— Вы меня дурачите!

— Могу тебе даже сказать, кто выследил Жизель: "Певец".

Ныне умерший. Маленький человечек, бывший взломщик, напевавший целыми днями. Альже использовал его для наблюдения за своими людьми. "Певец" все видел и слышал. А его никогда не замечали. Он владел поразительным искусством оставаться невидимым. Это имя, казалось, потрясло Вентури.

— Сволочь, — сказал он тихо, адресуя это слово всем, кто был замешан в убийстве его брата. Он всегда думал, что это настоящее убийство. И не ошибся.

Он продолжал шагать как автомат. Мора и Вержа шли за ним, пряча оружие на случай, если появится прохожий. Они вышли на улицу, и Вентури направился к первой машине.

— Без глупостей, — посоветовал ему Вержа. — Багажник заперт?

— Нет, — сказал Вентури.

Вержа подошел ближе и оттолкнул Вентури. Мора приблизился к бандиту, уткнув автомат ему в спину. Вержа открыл багажник. Показались мешки. Приятное зрелище. Вержа открыл один из них, потрогал банкноты.

"БМВ" стояла метрах в пяти, Вержа начал перетаскивать мешки. Вентури вздохнул.

— Мне ничего не оставите?

— Сколько ты должен был получить?

— Семьдесят миллионов!

Вержа присвистнул. Он взял несколько пачек, подошел к гангстеру и сунул их ему в карман.

— Не будем считать, — сказал он, — но я не так богат, как Альже. И потом я уже сделал тебе дорогой подарок.

Он закрыл багажник "БМВ". В тот же момент Мора оглушил Вентури, ударив его не так сильно, как эльзасца. Затем он оттащил его в аллею и посадил, прислонив к стене. Вентури примут за пьяницу, который, скорбя душой, пришел навестить дорогую покойницу.

Вержа включил мотор. Мора облегченно вздохнул.

— Веселенький вечерок, — заметил он.

Вержа остановился у первого же освещенного бистро. Мора выскочил из машины. Через минуту он вернулся, изменившись в лице.

— Плохие вести, — сказал он. — Не знаю, что происходит, но Людо отказывается готовить самолет. Похоже, что он получил приказание.

Комиссар выругался.

— Мы его заставим.

— Как бы не так. Он уже спрятал ключ и не отдаст его. Это железный старик. Он не уступит.

Вержа стукнул кулаком по дверце.

— Я понял.

Он открыл дверцу с противоположной стороны.

— Садись, — приказал Вержа. — Побыстрей.

— Куда мы едем?

— Преподнесем сюрприз друзьям.

Вержа не раз тормозил в нерешительности на перекрестках дорог. Он вел машину жестко, нервными движениями выворачивая руль. Его охватила ярость. И эта ярость требовала выхода. Он был готов на самые отчаянные поступки. Таким он был всегда, когда отправлялся брать преступника. Мора испытывал страх. Какие чувства кипели в Вержа? Инспектор часто спрашивал себя, не было ли то чувство грубо обманутой добродетели. Вержа мстил всем, кто разрушал представление об обществе, которое у него некогда было. Комплекс честного шерифа.

За деревьями они заметили свет.

— Не знаю, как все пройдет, — сказал Вержа. — Ты выводишь из игры Альже. А я займусь другим.

— Каким другим?

— Увидишь. Нетрудно было догадаться.

Он сбавил газ и поехал медленнее. В темноте возникли контуры охотничьего домика. Вержа остановился, не доезжая. Он тут же вышел, прижимая автомат к бедру. Дверь открылась, и показался Альже.

— Это ты? — спросил он.

— Это и впрямь я, — сказал Вержа. — В твоих интересах поднять руки и так их и держать!

Альже подчинился. Вержа не видел его лица и сожалел об этом. Он получал удовольствие от своих шуток. Он приблизился. Мора занял его место, а Вержа кинулся к домику.

Он внезапно появился в гостиной. В ней никого не было.

— Ну-ка, выходи, подонок! — крикнул он.

Вержа устремился на кухню, бросился к черному ходу. Дверь была заперта. Значит, тот не убежал. Вержа вернулся в гостиную.

— На счет три искромсаю Альже на мелкие кусочки! — завопил он. — Потом найду тебя и сделаю то же самое с тобой.

Из комнаты, расположенной в противоположном конце дома, появился Лардат. Он поднял руки. Вид у него был жалкий.

— Мне следовало понять с самого начала, — сказал Вержа. — Хотя бы по тому, с какой легкостью ты дал мне самолет. Или, по крайней мере, сделал вид.

Он крикнул Мора, чтобы тот привел Альже. Гангстер вошел и встал рядом с Лардатом, не опуская рук.

— Прекрасный семейный портрет, — оценил Вержа.

Мора в изумлении смотрел на Лардата.

— Созерцай, дорогой Мора, эту подлую рожу, у которой следователь Дельмес никогда не потребует отчета. Правда, у него есть средства, чтобы снять виллу на лето, купить машину за ее цену, дюжины ботинок из крокодиловой кожи и сотни галстуков. Более того, ему нацепили орден Почетного легиона. И когда-нибудь он станет сенатором. Как все. Что касается Альже, держу пари: если сегодня с ним ничего не случится, он попадет в Муниципальный совет в прекрасную компанию. Таковы владыки, которые нами управляют и нас судят.

Он обратился к Альже.

— Деньги у меня в машине, это я тебе сразу же говорю. Что касается Вентури, о котором ты, конечно, хочешь услышать, он, должно быть, приходит в себя. Мора его оглушил. И это самое меньшее, что заслужил корсиканец; ведь он должен был убить Мора. На его месте я бы ударил сильнее.

Альже весь трясся от гнева.

— Ты проиграл, — продолжил Вержа. — Еще не знаю, выиграл ли я. Во всяком случае, твой план провалился! Ты хотел все забрать себе. Ты думал, что я надолго застрял в тюрьме. Теперь ты понимаешь, что если я там находился, то только потому, что мне этого хотелось. Чтобы посмотреть на твою подлость и чтобы обеспечить себе алиби. Ты попался на все крючки. Неудивительно: ведь ты принимал меня за болвана. Ты же всех полицейских считаешь болванами.

Вержа указал на Лардата.

— Теперь ты скажешь этому подонку, чтоб он быстренько дал мне свой самолет. Если не даст, я начну с тебя. А потом посмотрим, какой он герой.

Альже промолчал,

— Ты согласен? — Вержа любезно обратился к Лардату.

— Нет. — ответил заместитель мэра.

— Мне кажется, что вы оба не совсем ясно представляете себе положение вещей. Теперь, как бы там ни было, в ваших интересах, чтобы я смылся как можно скорее. Потому что я понял кое-какие вещи, может быть, и банальные по нынешним временам, но которые от меня ускользнули, что доказывает, что не такой уж я хороший полицейский, как думал.

Мора смотрел на Вержа и, когда их взгляды встретились, указал ему на часы: время торопило.

— Не волнуйся, — сказал Вержа, — мне хватит минуты.

Он приблизился к Лардату.

— Ты являешься посредником между, уж не знаю каким, крупным гангстером и Альже. Вероятно, тебе поручено получить штраф. Так?

Лардат кивнул.

— Кроме того, ты вкладываешь деньги этого бандита и, возможно, других в так называемый законный бизнес. Ты им служишь прикрытием благодаря своей деловой конторе, которую ты сохранил для этого. Все точно?

Заместитель мэра молчал. Вержа ткнул его в бок стволом автомата. Лардат застонал.

— От преступления ты имел только выгоду. Ты находился на верхушке лестницы. Ты не привык к тому, что происходит. Я прав или ошибаюсь?

— Ты прав, — признал Лардат.

— Тебя никогда не интересовало, откуда берутся деньги, которыми ты управляешь. От продажи болтов или наркотиков, не все ли равно. В конце концов, на золотых слитках это не написано. Но наркотики — это лучше, чем болты. Сколько у тебя миллиардов?

Лардат поморщился. Затем поморщился снова, когда Вержа ударил его стволом автомата в пах.

— Сколько? — повторил Вержа.

— Один или два, — произнес Лардат слабым голосом.

— Все спрятано, конечно, за границей. Если победят не те, ты сматываешься и оставляешь выпутываться простофиль. Как ты пытался сделать со мной. Я не нуждался больше в твоем самолете, поскольку сидел в тюрьме.

Лардат сделал движение, чтобы подтвердить, что анализ точен. Вержа строго взглянул на него.

— Обманщик! Все это для того, чтобы положить деньги целиком в свой карман — и те, которые тебе отдал бы Альже, и мою долю, которая стала бы твоей.

Он заговорил жестким тоном:

— Сейчас ты позвонишь Людо. Скажешь ему, чтобы он подготовил самолет. И мы помчимся как сумасшедшие, потому что теперь о полете, наверное, известно везде. К счастью, мои дружки сегодня вечером очень заняты.

— Леваки… — начал Альже.

— Это моя работа. Вернее, Мора.

Вержа указал на телефон.

— Ты надумал? — спросил он.

Лардат постоял в нерешительности, потом направился к телефону. Его рука потянулась к трубке и остановилась.

— Звони, — приказал Вержа.

Заместитель мэра схватил трубку и набрал номер. Послышался гудок, затем щелчок и хриплый голос Людо.

— Подготовь самолет, — сказал Лардат. — Заправь и поставь носом к взлетной полосе.

В ответ послышалось ворчание.

— Ты напился? — спросил Лардат.

Если напрячь слух, можно было различить, что говорит Людо.

— Не в моих интересах напиваться, — говорил он.

— Почему?

— Здесь находятся полицейские.

— Что они делают?

— Ждут. Они не хотят ничего говорить.

Лардат вопросительно взглянул на Вержа. Комиссар размышлял.

— Пусть, если может, подготовит самолет! — сказал он.

Заместитель мэра повторил приказ и повесил трубку.

— Это не я предупредил полицию, — проговорил он.

— И не я, — произнес Альже.

Вержа советовался с Мора.

— Не представляю, что могло произойти, — сказал инспектор.

Комиссар повернулся к Лардату.

— Думаю, что тебе придется сопровождать нас, — сказал он. — Советую тебе хорошо сыграть свою роль. Она тебе очень подходит: это роль подлеца, который боится, что его убьют.

— А я? — спросил Альже.

Какой-то отблеск с улицы на секунду озарил комнату.

— А ты останешься здесь, — ответил Вержа. — Вот и Вентури. Думаю, что вам есть, о чем поговорить. Вспомнить прошлое.

Альже не понял. И поэтому еще сильнее забеспокоился.

Появился Вентури с револьвером в руке. Он хотел подойти к Альже.

— Минуточку, — сказал Вержа.

Он улыбался, направив автомат на Вентури. Гангстер остановился.

— Я не заберу его у тебя, — проговорил Вержа. — Только я хочу, чтобы он знал, как тебе стало известно. Потому что он способен отрицать.

Он повернулся к Альже.

— Я сказал ему насчет его брата.

Альже не шелохнулся. Сохраняя невозмутимость, не опуская рук, сделал недоуменное лицо.

— Не понимаю, — произнес он.

— Он знает, — продолжил Вержа, — что это ты выдал мне, где скрывается его брат.

— Ты лжешь.

Вержа вздохнул.

— Я рассказал ему о Жизели и о "Певце".

Альже пожал плечами.

— Не знаю я никакую Жизель. А "Певец" был психом. У тебя нет никаких доказательств!

Комиссару, казалось, стало жаль Альже. Он сделал знак Мора, чтобы тот взял под наблюдение всех троих, зажал автомат под мышкой, достал из кармана пиджака бумажник, вытащил из него смятую бумажку и протянул ее Вентури.

— Все предусмотрено, даже нежелание Альже признаться.

Вентури схватил листок, развернул и прочел. Затем передал его Альже.

— Разрешаю тебе опустить руки, — сказал Вержа.

Альже читал медленно, тянул.

— Ты понял. Это письмо, в котором Жизель смешивает "Певца" с грязью, догадавшись, что он ее выследил. Он сам мне его принес. Тебе хорошо известно, что время от времени он сотрудничал с нами. И больше рассчитывал на нашу защиту, чем на твою.

Гангстер переменился в лице. Лардат отстранился от него, как от человека, который навлекает только неприятности.

— Ты ведь не оставишь меня с ним? — спросил Альже.

— А почему нет? — ответил Вержа. — Ты хороший адвокат. Выступай в свою защиту.

Альже поочередно обвел присутствующих умоляющим взглядом. Но не встретил поддержки.

— Это же он его убил, — обратился он к Вентури, указывая на Вержа.

— Это другое дело, — проговорил Вентури.

— Письмо фальшивое, — пробормотал Альже.

— Я ждал этого, — сказал Вержа. — Многие на этих днях будут говорить то же, что и ты. Напрасно: мои архивы в прекрасном состоянии.

Он взглянул на часы.

— Наступило время вас покинуть, — обратился он к Альже и Вентури. Теперь мы больше не торопимся, поскольку полиция уже на месте. Но мне еще надо столько сделать сегодня ночью!

— Вержа, — закричал Альже.

Комиссар повернулся к нему:

— Что еще?

— Мы были приятелями!

— Ты пытался меня обмануть. И ты хотел убить моего друга Мора.

Он увидел, как глаза Альже становятся влажными.

— У меня было трудное время.

— Радуйся: оно подходит к концу!

Вержа собрался уходить, но спохватился.

— Ты так и не понял одну вещь, Альже: я ненавижу бандитов и других преступников. Вот почему я ненавижу современное общество: мошенники повсюду, даже в государственном аппарате. Раз так, я сматываюсь!

Он сделал знак Лардату.

— Пошли, — приказал он.

Альже обратился к заместителю мэра.

— Спаси меня!

Лардат даже не взглянул на него. Он направился к двери.

— Тебе остался еще язык, чтобы спасти себя, — сказал Вержа, прежде чем переступить порог.

Они вышли на улицу. Было свежо. Поднялся ветер. Лес пробуждался к ночной жизни; шелестела листва, слышались короткие приглушенные звуки.

— Боюсь, что на этот раз ему не оправдаться, — сказал Вержа.

Они услышали топот ног. Глухо хлопнули два выстрела.

— Он был красноречив, но недостаточно, — произнес Вержа.

— Ты убьешь меня? — спросил Лардат.

— Это не зависит ни от тебя, ни от меня, — ответил Вержа.

Он втолкнул Лардата на переднее сиденье, затем сел за руль. Мора уселся сзади, приставив дуло автомата к затылку Лардата. Из домика выбежал Вентури.

— Если он приблизится, стреляй, — сказал Вержа.

Но Вентури даже не взглянул на них. Он подбежал к своей машине и вскочил в нее.

— Найдет себе другого хозяина, — сказал Вержа. — Он хороший работник.

Для того чтобы попасть на аэродром, Вержа поехал пустынной в этот час дорогой, огибающей город. Он мчался со скоростью сто километров в час, не выключая сигнала, чтобы избежать столкновения на перекрестках. Если их остановят, Мора покажет свое удостоверение. А Лардат будет молчать под угрозой револьвера, который Вержа приставит к его животу. Вержа не любил такую сумасшедшую езду, но в данной ситуации, эта гонка чем-то даже возбуждала его. Как и мысль о том, чтобы врезаться в стену и погибнуть в страшном грохоте.

— Если куда-нибудь влепимся, — сказал он Лардату, — получится неплохая каша, как ты думаешь?

Лардат ничего не думал. У него не было ни малейшего желания думать об этом.

— Ты сумасшедший, Вержа, — сказал он.

— Возможно, но ты повторяешься.

Их не остановили. По радио они узнали, что студенческие волнения стихают, но полиция еще остается на месте, так как беспорядки могут в любой момент вспыхнуть с новой силой.

— Если хочешь совет, — сказал Вержа Лардату, — я бы порекомендовал в будущем значительно увеличить силы полиции. При малейшем волнении им приходится бросать все остальное. Я уверен, что на аэродроме их будет раз-два, и обчелся.

И добавил:

— Но и это слишком. Боюсь, как бы они не постарались усердием восполнить свою малочисленность. Тогда плохо твое дело.

— Такое убийство ты не совершишь, — произнес заместитель мэра.

— Не хотел бы. Но ты мой последний шанс. И это снижает твои шансы.

Встреча с Сильвеной была назначена в ресторане, расположенном в одном километре от аэродрома. Она оставалась последней посетительницей и начинала нервничать. Вержа даже не присел за столик — он сразу схватил чемодан, который стоял рядом с ней.

Официантка с нескрываемым удовлетворением проводила их взглядом.

— Было много волнений, — сказал Вержа. — Альже умер, приговоренный своим прошлым. Я тебе расскажу.

Прежде чем отправиться дальше, Вержа посовещался с Мора. Если полицейские еще там, где могла быть засада? Они заставили Лардата подробно описать местность. Аэродром был разделен на две части: аэровокзал, предназначенный для торговых перевозок, взлетная полоса и поле значительно меньших размеров для частных самолетов. На этой территории находилось здание, в котором размещались служебные помещения и ресторан, а также с десяток ангаров, в том числе и тот, где стоял "Мистэр" Лардата.

— Мне давно следовало подозревать тебя, — сказал мимоходом Вержа. — Ты вознесся куда выше своих финансовых возможностей. Во всех смыслах слова.

Вержа размышлял. По его мнению, полицейские разделились на две группы: одна находится в ресторане и следит за их появлением из окон, другая осталась около ангара. А по словам Лардата приблизиться к ангару незамеченными очень трудно.

— Начнем с переговоров по телефону, — решил Вержа.

Он вошел в ресторан и наткнулся на официантку, которая ворчливым голосом сообщила, что они закрывают. Вержа предъявил полицейское удостоверение — в последний раз, наверное, — и потребовал телефон. Она неохотно проводила его к аппарату. Он набрал номер, который ему дал Лардат. Ответил Людо.

— Людо, это комиссар Вержа. Полицейские еще там?

— Да.

— Передай трубку старшему.

Вержа услышал, как Людо повторяет, что к телефону требуют старшего, и узнал голос Сала.

— Это Вержа, — сказал комиссар. — Что вы хотите?

Сала говорил надменным тоном. Он тут же продолжил:

— Советую вам: сдавайтесь без сопротивления. Вы не находите, что у вас и так уже достаточно тяжелое положение?

— Как раз это и побуждает меня идти до конца.

— Я прикажу в вас стрелять.

— Это, конечно, тоже выход, — сказал Вержа. — Но один покойник вам вряд ли доставит удовольствие.

— Кто? — прорычал начальник полиции.

— Лардат.

Наступило короткое молчание.

— Он с вами?

— Он настоял, чтобы проводить меня.

— Потеря будет небольшая! — сказал Сала.

— Не хотите ли спросить у мэра и его политических друзей, что они об этом думают?

От усиленных размышлений Сала — а может, по какой другой причине — в телефоне сильно затрещало.

— Каковы ваши требования? — спросил Сала.

— Свободный подход к самолету для меня, Мора, Сильвены и, разумеется, Лардата, который будет завтра же освобожден. Поторопитесь, потому что около полуночи меня ожидают далеко отсюда.

— Зачем вы сделали все это? — простонал Сала. — Мы бы спасли вас!

— Как же… — сказал Вержа.

— Это самый ужасный вечер в моей жизни, Вержа. Я к вам хорошо относился.

— И я к вам. Кстати, довожу до вашего сведения, что Ле Муан абсолютно невиновен. План был в кармане у Мора, и это он сунул его под линолеум. Он очень ловкий.

— Деньги с почты, разумеется, у вас?

— Стоит ли об этом говорить!

— С кем вы провели это дело?

— С Альже. Он мертв.

— Вы убили его?

— В некотором смысле, да.

Вержа терял терпение.

— Сала, я понимаю ваше любопытство. Обещаю вам все подробно рассказать в письме. Я даже собираюсь добавить к нему несколько имеющихся у меня документов. Вот увидите, вы будете безумно веселиться. А сейчас я тороплюсь.

Вержа не дал начальнику полиции ответить.

— Я появлюсь на аэродроме, — продолжил он, — пройду к ангару, где находится самолет Лардата. Или к самолету, если Людо выведет его и подготовит к полету. При первом же признаке опасности вы окончательно потеряете ценного административного деятеля.

— Вержа, вы меня очень огорчаете.

— Это пройдет. Ваш ответ?

— Я должен доложить.

— Я еду, примите это к сведению. Ни одного выстрела! Вы обещаете?

— Обещаю.

Вержа вернулся в зал. Официантка с нетерпением ждала его.

— Могу закрывать?

— Можете…

Он сел в машину и вкратце изложил свой разговор.

— Про тебя он сказал "невелика потеря", — закончил Вержа свой рассказ, обращаясь к Лардату.

Заместитель мэра промолчал. Вержа тронул с места, одновременно давая указания Сильвене и Мора. Он остановит машину чуть подальше. Сильвена сядет рядом с ним. Лардат ляжет сзади, а Мора пригнется так, чтобы избежать возможного выстрела — вообще-то маловероятного. Он приставит автомат к голове Лардата. Проехав еще триста метров, они пересели в соответствии с намеченной диспозицией. Им были видны огни аэродрома.

Вержа быстро преодолел оставшийся путь. Он свернул под прямым углом в аллею, которая вела к ресторану. Но съехал в сторону, чтобы приблизиться к ангару, который ему указал Мора. Лардат шумно сопел. Подъезжая к ангару, Вержа заметил, что самолет не выведен.

Он вышел из машины.

— Самолет, — крикнул он.

Вержа различал тени в окнах ресторана. Затем одна из них появилась снаружи. В громкоговорителе раздался голос Сала. Вержа узнал его с трудом. "Ответ "нет"! — услышал он дважды.

— Тем хуже для Лардата, — крикнул Вержа.

Он открыл заднюю дверцу и потянул Лардата за плечи, чтобы была видна его голова.

— Скажи им! И ори, не стесняйся: от этого зависит твоя жизнь.

Лардат сначала поперхнулся. Затем прочистил горло.

— Сала, дайте самолет!

— Префект сказал "нет", — ответил громкоговоритель.

— Скажите ему, что он негодяй и что мои друзья разделаются с ним, если я умру.

— Они вас не убьют!

— Хотите на мое место?

Ветер далеко разносил вопли Лардата, которые звучали так же громко, как голос начальника полиции, усиленный громкоговорителем. Заместитель мэра дрожал от страха, и его крик, раздающийся в ночи, был невыносим. Лучшего Вержа и требовать не мог.

— Попросите его приехать! — заорал Лардат.

— У меня есть все полномочия вести переговоры!

— Ну так соглашайтесь, и быстро! — приказал Лардат.

Вержа оттолкнул Лардата в глубь машины.

— Вы не хотите подойти, Вержа? — спросил Сала.

— Вас предупредили: к затылку Лардата приставлен автомат!

— Не будет никакой ловушки!

Ее не может быть, подумал Вержа, прикинув, могут ли их застать врасплох. Мора недосягаем, если только не взорвут машину. Они находились на открытом пространстве: их позиция делала невозможным всякое внезапное нападение. Вержа велел Сильвене, по-прежнему сидящей на своем месте, смотреть в оба и предупредить Мора, если увидит что-нибудь подозрительное. Он двинулся к ресторану.

Сала ждал его с громкоговорителем в руках. Он был в бешенстве. Первое слово, которое он выдавил из себя, было: подлец! Вержа посоветовал ему успокоиться.

— Собственно, как вы сюда попали?

Вопрос, казалось, понравился Сала. Во всяком случае, он его успокоил.

— Сейчас вы это узнаете. Входите!

Он указал на двери ресторана.

— Вы знаете, что в машине Лардат подыхает со страха?

— Знаю, — отрезал Сала.

Он открыл дверь, повторив приглашение, Вержа вошел. В зале находились с десяток инспекторов и комиссар Пиле, его преемник. Он приметил Муатрие, посмотревшего на него недобрым взглядом. Он знал их всех. Он спросил себя, что они думают о нем. Еще недавно иные из них восхищались им, и он этим, пожалуй, гордился. Презирают они его теперь или думают, что, в сущности, он прав? Он попытался истолковать их взгляды. И встретил две дружеские улыбки. Не так уж плохо в итоге.

Он прошел мимо них, следуя за Сала. Они были вооружены, как бывали лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Пиле отвернулся. Вержа хотел бы пожелать ему удачи. На мгновение им овладела грусть. Затем в маленькой комнате, примыкающей к залу и служившей кабинетом для посетителей, которые хотели уединиться, он увидел Монику. Он начал понимать.

— Она вам скажет, — проговорил Сала.

Вержа улыбнулся ей, и она отвела взгляд.

— Я не сержусь на тебя, — сказал он. — На твоем месте я поступил бы так же.

— Я пошла обедать в "Плэй Бой", — заговорила Моника. — И не увидела ее.

Он кивнул. Он почувствовал за своей спиной присутствие Сала и обернулся.

— Вам нетрудно немного отойти?

Начальник полиции покраснел. Он сделал пару шагов назад.

— Я поняла, что ты уедешь с ней, — сказала Моника.

— Но я был в тюрьме.

— Я знала, что ты там не останешься.

— Спасибо за доверие, — произнес он, улыбаясь.

Все остальное было просто. Она позвонила Сала, который из-за манифестации еще сидел в своем кабинете. В любой другой день его не оказалось бы на месте. Судьба обожает неожиданные повороты. Моника поделилась с ним своими подозрениями, рассказав о расписании самолетов, которое она обнаружила. Сала позвонил в тюрьму и тут же подумал об аэродроме. Людо признался, что должен был держать самолет Лардата в состоянии готовности, но затем этот приказ был отменен. Лардата было невозможно найти. Сала строил различные предположения, затем решил занять аэродром. За дорогами велось наблюдение, но он не верил, что беглец осмелится там появиться.

Вержа повернулся к Сала.

— Неплохо продумано, но вы все равно проиграете.

Он поцеловал Монику.

— Ты мне слегка усложняешь задачу. Но я доставил тебе столько огорчений!

Она подняла на него взгляд.

— Она с тобой?

— Да.

Поколебавшись, она пожелала ему удачи. В глазах у нее стояли слезы. Вержа отвернулся. Он подозвал Сала, который приблизился, вопросительно глядя на него.

— Даю вам десять минут, — сказал Вержа. — У меня назначена встреча, которую я не могу пропустить. По истечении этого срока я двинусь к самолету с Лардатом вместо щита.

Сала проглотил слюну, прежде чем сделать предложение, от которого он сам был не в восторге:

— Возьмите вместо него меня!

Вержа расхохотался.

— Не слышу энтузиазма в вашем голосе.

Начальник полиции подобрался.

— Есть энтузиазм или нет, повторяю свое предложение.

Вержа покачал головой.

— Вы всего-навсего полицейский, Сала. Ничего больше. А Лардат политик. Это ничуть не лучше, но ценится дороже. Полицейского можно заменить, я сам в этом убедился. А лардаты более редкое явление. Они всегда в чьей-то власти и сами имеют влияние. Если вместе со мной погибнете вы, над вашим гробом произнесут прекрасную речь, возможно, даже ваш преемник. А чтобы изготовить другого Лардата, нужно время.

Он улыбнулся.

— У меня отличный товар. Я не хочу променять его на продукт серийного производства.

Сала не стал спорить. Видимо, он придерживался того же мнения.

— Подождите! — сказал он.

— Но не слишком долго, — согласился Вержа.

Они стояли на пороге ресторана. Вержа ощущал за спиной присутствие своих бывших товарищей. Он не хотел на них смотреть. Сала удалился. Возможно, он пошел звонить префекту. Вержа направился к летному полю. Машина не сдвинулась с места. С какой-то крыши пытались высветить ее прожектором. Устрашающий маневр. Но напрасно. Вержа знал, что стрелять не будут. Единственная опасность состояла в том, что решат потянуть время. Но тогда он ускорит события. Каждый раз, когда добивался успеха, он действовал вопреки мнению начальства. Он шел напролом, а они проявляли нерешительность. Наступала минута, когда они теряли терпение: это был всегда самый неблагоприятный момент. Нажав на Сала, Вержа был почти уверен, что выиграет.

Сала вернулся.

— Префект хочет вас видеть, — сказал он.

— Нет, — ответил Вержа.

Начальник полиции, казалось, был неприятно удивлен.

— Машина отвезет вас и привезет обратно.

— Нет, — повторил Вержа.

Он прощально махнул рукой.

— Я предпочел бы другое решение.

Он сделал два шага.

— Подождите. — сказал Сала.

Вержа остановился.

— Когда вы освободите Лардата?

— Как только я буду в безопасности.

— То есть?

— Вы об этом быстро узнаете!

У Сала вдруг разом сделался обескураженный вид.

— Вы выбрали самую большую сволочь в городе, — сказал он.

— Но ее ценят на вес золота.

Начальник полиции повернулся к ресторану, вызвал одного из инспекторов и сказал ему на ухо несколько слов. Полицейский исчез и вернулся несколько мгновений спустя вместе с Людо.

— Готовь самолет, — сказал Сала.

Вержа поблагодарил его взглядом.

— Усвойте, что Лардат находится в большой опасности. Вместе с Людо Вержа направился к ангару. Свет прожектора на секунду выхватил их из темноты и ослепил. Людо выругался.

— Раньше и я бы удрал вместе с вами, — сказал он, когда они вновь очутились в темноте.

— Тебе рассказали, что я сделал?

— Да. Они другого не заслуживают.

— И Лардат?

— А этого можете убрать куда подальше.

Они подошли к машине. Сильвена держала в руке автомат с решительным видом. Вержа приоткрыл заднюю дверцу. Лардат лежал тихо, не шевелясь. Мора, сидя, поглядывал за ним. Он увидел Людо.

— Порядок?

— Да, — сказал Вержа. — Ты выведешь самолет вместе с Людо и займешься мешками. А я сажусь на твое место.

Он схватил автомат и уселся в машине, пока Мора вылезал.

— Префект вспомнил о выборах, — сказал Вержа Лардату, — ты ему еще понадобишься.

— Он мне заплатит за это, свинья!

— Действительно, он долго колебался.

— Ты меня освобождаешь?

— Думаю, что ты совершишь это путешествие вместе со мной.

Лардат выругался. Вержа рассказал ему, что Сала предложил вместо него себя, но заместителя мэра это не растрогало: он заметил, что, если начальник полиции сделал такое предложение, значит, его "подтолкнули под зад". Вержа придерживался того же мнения.

Он попросил Сильвену развернуть машину так, чтобы можно было видеть, что происходит возле ангара. Луч прожектора проследил за их движением. С ревом взлетел в небо какой-то самолет. Вержа инстинктивно пригнул голову. Какому- нибудь полицейскому могла прийти в голову глупая мысль воспользоваться шумом и выстрелить. Но ничего не произошло. Жизнью Лардата действительно дорожили.

Людо и Мора, нагруженные мешками, открыли ворота ангара и исчезли внутри. Свет прожектора переместился в их направлении. В его луче заблестел нос самолета, появившегося вслед за маленьким трактором, которым управлял Людо. Мора прятался сзади. Наверняка Людо посоветовал ему быть осторожным, в чем, по правде говоря, не было нужды. Лардата хватало.

Когда самолет оказался на взлетной полосе, Мора спрыгнул на землю. Он сделал приглашающий жест обеими руками в направлении машины. Вержа слегка ударил прикладом Лардата в плечо.

— Поднимемся в самолет. Предупреждаю, при малейшем подозрительном движении я стреляю.

Он велел Сильвене подогнать машину к самолету и остановишься между ним и ангаром, чтобы воспользоваться ангаром как прикрытием. Их наверняка подстерегали два или три снайпера. Но Вержа не даст им возможности попытать счастья.

Мора уже сидел на месте пилота. Рядом Людо давал ему последние указания. Они изучали карты.

Сильвена остановила машину в указанном месте. Вержа прикинул расстояние до дверей самолета: метров двенадцать, лишь половина этого пути простреливалась.

— Ты выйдешь первым, — сказал он Лардату, — и тут же встанешь так, чтобы оказаться между мной и теми, кто воображает себя олимпийскими чемпионами.

Заместитель мэра повиновался, с трудом распрямился в машине, затем спустил ноги и выбрался наружу. Вержа понадеялся, что он останется трусом до конца. И не ошибся. Как только Лардат вышел из машины, он расправил плечи и выпятил грудь, чтобы представить возможно большую поверхность. Право же, он проявил максимальное стремление к сотрудничеству. Вержа последовал за ним. Потом Сильвена.

— Беги в самолет, — сказал Вержа, — ты ничем не рискуешь.

Она побежала, а он буквально приклеился к Лардату, прислонив свою голову к его.

— Если они выстрелят, то убьют нас обоих, — сказал он ободряюще.

Они продвигались вперед, слегка спотыкаясь. Луч прожектора высветил их и не отпускал. Вержа подумал: а выстрелил бы он в подобной ситуации? Вряд ли. Но всегда находится какой-нибудь, кто захочет отличиться.

Он с облегчением вздохнул, добравшись до лестницы, ведущей в самолет. Сильвена уже стояла в дверях, не выпуская из рук автомат. Вержа отделился от Лардата.

— Поднимайся побыстрей, — приказал он.

Заместитель мэра подчинился. Вержа и Сильвена не спускали с него глаз. Это был самый критический момент. Он длился всего долю секунды. Вержа представлял себе как "чешется" указательный палец у стрелков. В этот момент он бы, возможно, и выстрелил. Но он ведь был того, с приветом… Сильвена отошла, чтобы пропустить Лардата, который исчез в кабине. Операция удалась. Вержа взобрался по лестнице. Прожектор поприветствовал его, дважды погаснув и вспыхнув. Что ж, быть может, с ним прощался друг, который понимал его. Он никогда этого не узнает.

Людо спрыгнул на землю, и Мора запустил двигатели. Прожектор больше не освещал их.

Сала всю сцену наблюдал из ресторана. Затем кинулся к телефону. Один из инспекторов поддерживал непрерывную связь с префектурой. Сала взял трубку. Вскоре на другом конце провода ответил префект.

— Они сейчас взлетят, — сообщил Сала.

— Все обошлось?

— Да.

— Ну и вечер! — сказал префект. — Возвращайтесь. Теперь надо узнать, куда они направляются.

Они взлетели легко. Диспетчеры, видимо, получили приказ предоставить им первоочередность. Ночью воздушного движения практически не Было. Мора сказал, что не полетит прямым путем и, приблизившись к сети радиолокационных станций, будет держаться как можно ниже. Это было рискованно, но зато позволяло на время затруднить поиски. Мора, казалось, знает маршрут как свои пять пальцев. Вержа всегда доверял профессионалам. А Мора был им. В системе воздушного наблюдения имелись значительные бреши. Вержа знал это, поскольку не раз расследовал частые случаи тайного пересечения по воздуху испанской границы. То же самое касалось Швейцарии.

Вержа заставил Лардата сесть на пол. В кабине было четыре кожаных кресла, расположенных по два в ряд. Сильвена и Вержа занимали оба передних. Лардат сидел у них в ногах. Он выглядел очень униженным, но довольным. Немного спокойствия, и он выпутается из этой истории. Вернувшись, он тут же поднимет шум и потребует отставки префекта и Сала. Единственным свидетелем его бесчестности был Вержа. Так пусть он идет к черту! Были некоторые сомнительные детали, но Лардат не беспокоился; он владел искусством туманных объяснений, которые обескураживали самых любопытных.

— У нас много работы, — сказал Вержа, когда самолет достиг крейсерской скорости. — Начнем с того, что переложим деньги из мешков в эти сумки.

Когда это было сделано, Сильвена подтащила к себе два чемодана. Вержа взял один, а Сильвена открыла второй. Чемодан Вержа был набит документами, и Лардат с любопытством взглянул на них.

— Документы, разоблачающие подонков нашего любимого города, — объяснил Вержа.

Сильвена из своего чемодана достала гримерные принадлежности, фотоаппарат и разложила на коленях тюбики с гримом и парики. Вержа показал Лардату магнитофонную пленку.

— Жаль, что ты ее не услышишь, — сказал он.

Лардат вопросительно взглянул на него.

— Я захватил на всякий случай записи некоторых телефонных разговоров. Когда выходишь на пенсию, зимние вечера кажутся долгими.

Во взгляде заместителя мэра сквозило беспокойство. И сожаление, что он не располагает подобным оружием.

— Успокойся. — сказал Вержа. — Тебя ни один из них не касается.

Он порылся в чемодане и вытащил два листочка. Затем вложил их в желтый конверт, запечатал, надписал адрес и наклеил швейцарскую марку.

— Это тебя позабавит, — сказал Вержа Лардату. — Письмо адресовано моему другу Ле Муану, которого, я надеюсь, скоро выпустят на свободу. В нем имена всей мелкой шпаны, которая осведомляет полицию о деятельности леваков. Не то чтобы я их любил, но они мне менее противны, чем такие, как ты. Начнется сведение счетов у маоистов.

Он улыбнулся.

— Хоть что-то я должен сделать для бедняги Ле Муана.

Мора, который все слышал, обернулся.

— Никогда, — сказал он, — я не был сам себе так омерзителен, как в тот день.

Вержа взял пачку документов потолще и сделал с ней то же самое, что с предыдущими.

— А это будет тебе сюрприз, когда вернешься, — сказал он.

Лардат покачал головой.

— Ты обо всем подумал!

— Надеюсь.

— Для меня будет письмо?

— Ни для тебя, ни о тебе, — ответил Вержа. — В настоящий момент, по крайней мере. Ты должен выполнить без разговоров все указания, которые я тебе дам, когда мы расстанемся.

Затем он стал упаковывать магнитофонную пленку.

— Сожалею, что меня там не будет, когда она придет по назначению.

— Ты везде устроишь кавардак, — сказал Лардат. — Зачем?

— Во-первых, ради удовольствия… А потом из соображений безопасности. Ты поймешь…

Сильвена зарядила фотоаппарат, положила его на пол и наклонилась к комиссару. Она перехватила взгляд Лардата, который тот бросил на автомат, прислоненный к ее сиденью.

— Наш друг интересуется оружием!

Вержа расхохотался.

— Представляешь Лардата в роли воздушного пирата?

Заместитель мэра покраснел, обменявшись с Вержа взглядом красноречивее всяких слов. Сильвена начала мазать лицо Вержа темным гримом. Затем она приклеила ему черные усы. Вержа держал автомат и краем глаза следил за Лардатом.

Когда Сильвена закончила гримировать, Вержа придал своему лицу выражение, присущее южноамериканцам. Сильвена взяла фотоаппарат, поднялась и отступила назад, насколько это было возможно. Вспышка осветила кабину. Сильвена ceла на место и стала проявлять пленку. Вержа продолжал подготавливать свою почту. Он страшно забавлялся: пройдет сорок восемь часов, и многим в городе скучать не придется.

Сильвена протянула ему фотографию. Снимок был довольно четким и почти соответствовал по размерам тому, который требовался на венесуэльский паспорт. Она вклеила фотографию в паспорт Вержа, поставила печать и продемонстрировала свое произведение комиссару, который придирчиво его рассмотрел. Лардата все это страшно интересовало. Но Сильвена завернула паспорт в бумагу, чтобы нельзя было увидеть его государственную принадлежность.

— Вообще-то тебе не следовало бы здесь находиться, — проговорил Вержа. — Но ты будешь молчать, я уверен.

— Я буду молчать, — подтвердил Лардат.

Молчание ему дорого обойдется. Но отвагой он не отличался.

Сильвена похлопала по плечу Мора, и он включил автопилот. С ним она проделала ту же процедуру, что и с Вержа. А Вержа начал снимать грим. Лардат пытался что-то понять, но комиссар не дал ему никаких объяснений.

В этот момент они летели над долиной Роны, и Мора свернул над Дофине. Он улыбнулся: дул попутный ветер, и они на добрых четверть часа опережали намеченный график. Они будут в Женеве задолго до полуночи. Никто, казалось, не заметил их присутствия в воздухе.

Префекту Луи Рамесу было лет пятьдесят. У него был лысый череп с венчиком седых волос, длинный нос с небольшой горбинкой и манеры диктатора. В действительности же Рамес всегда колебался, старался никого не обидеть. Он очень громко кричал, прежде чем согласиться со своими противниками, благодаря чему совершенно незаслуженно приобрел репутацию добряка. У него было одно стремление: стать начальником кабинета министра внутренних дел, что позволило бы ему, как он думал, начать политическую карьеру и, возможно, стать министром еще до пенсионного возраста. Отныне ему следовало торопиться.

Он выложил Сала все, что у него было на сердце. Его окружают одни самонадеянные, корыстные, неспособные и неисправимые идиоты. Он не понимает, как в один вечер на него могли свалиться все эти несчастья, ведь до этого он управлял довольно-таки мирным и правильно голосующим департаментом.

— Это удар, направленный против меня, — простонал он.

Сала принялся доказывать ему обратное. Он изложил одно за другим события вечера: все они были тесно связаны с Вержа. Когда он закончил, Рамес в отчаянии вздохнул.

— Леваки — это он. Почта — это он. Альже — это он. Лардат — это он. Донне и Леру — это он. Вам не кажется, Сала, что вы что-то слишком много валите на него?

— Вы думаете, что я горжусь этим?

Рамес поспешил заверить Сала, что тому действительно нечем гордиться и что, по его мнению, Сала быстро теперь покатится вниз по служебной лестнице. И поделом. Тогда как он страдает незаслуженно.

— Где он теперь?

— Все радиолокационные станции предупреждены.

— Испания?

— Не похоже.

— Швейцария?

— Может быть.

— Надо потребовать его ареста!

— Это можно сделать только завтра. Ордер на арест должен быть передан по дипломатическим каналам и через Интерпол. За неимением оного можно потребовать временного задержания. Думаю, что до завтрашнего утра уведомить швейцарцев невозможно.

— Вы полагаете, что он это предусмотрел?

— Если судить по тому, как он действовал до сих пор, он подумал обо всем.

Сала решился высказать префекту свои главные опасения.

— Еще он увез с собой документы.

— Какие? — прорычал префект.

— Я не знаю точно. Карточки из картотеки общей информации, донесения, записи.

Обеспокоенный намеками Вержа на "документы", Сала только что был в управлении и потребовал срочно произвести расследование.

Он ожидал взрыва и инстинктивно втянул голову в плечи. Его удивила тишина, и он поднял взгляд на префекта. Тот задыхался, хватая воздух открытым ртом. Наконец взорвался. В его взгляде сверкала ненависть ко всем бездарям, которые его окружали, осаждали, угрожали.

— Прекрасно! Вы допускаете, чтобы грабили ваши архивы. Когда же вы собираетесь торжественно открыть их публичную выставку?

Он не дал Сала ответить. Он произнес длинную речь, в которой не утаил, что думает о полиции, о ее работниках без чинов и о тех, у кого они слишком высоки, предсказал полную деградацию французской администрации, с прискорбием нарисовал, какой видит в дальнейшем свою карьеру — он удалится в Лозер пасти стада, принадлежавшие его предкам, сотни баранов, которые стоят больше, чем все начальники полиции на свете, пообещал подготовить отчет, в котором напишет все о Сала и его безмерной глупости… И вдруг успокоился. Полицейский подумал, что префект разрыдается. Но, к сожалению, этого не произошло.

— Все просто, — сказал Рамес. — Если случайно меня впутают в это дело, я вам публично набью морду.

— Господин префект, — начал Сала.

— Я набью вам морду, — подтвердил Рамес.

Он показал свои кулаки.

— Вот ими. А я сильней вас! В любом случае мне станет от этого легче. Когда случаются неприятности, главное, найти облегчение. Все психиатры вам это скажут.

Сала сказал, что, в конце концов, Вержа можно перехватить. Он надеялся, что префект не выскажет против этого плана то возражение, которое ему самому пришло в голову, пока он говорил. Но цейтнот обострил сообразительность Рамеса.

— Несчастный идиот, — произнес префект, в упор глядя на начальника полиции. — Если Вержа арестует швейцарская полиция, он отдаст документы Сильвене. А она не совершила никакого преступления.

— Незаконное ношение оружия.

— Вы когда-нибудь видели, чтобы прибегнули к экстрадиции за незаконное ношение оружия?

Сала воспользовался секундой затишья, чтобы объяснить, как Вержа удалось всех обмануть. Он использовал свое влияние, а оно было велико, чтобы получить необходимые бумаги, такие, как разрешение на свидания, приказ о передаче его Мора, благодаря которому тот вывел Вержа из тюрьмы.

— Если полицейский задумает устроить в городе беспорядок, никто не вооружен для этого лучше, чем он, — заключил начальник полиции.

— С этим трудно спорить, — заметил префект.

У него возникло ощущение — не завидует ли Сала Вержа, сделавшему, наконец, то, что Сала самому хотелось бы сделать.

— Примите все меры для его ареста, — сказал Рамес. — Даже если они ничему не послужат.

— Подлетаем к Женеве, — сказал Мора.

Вержа стал закрывать свой чемодан, Сильвепа свой. Она надела рыжий парик и наклеила длинные ресницы, изменившие ее взгляд. Вержа снял усы и принял свой обычный вид.

Мора вновь обратился к нему:

— Вы не ждете неприятного сюрприза?

— У них было мало времени.

— Они нас не засекли?

— Возможно, обнаружили. Но Лардат их по-прежнему удерживает.

Мора взял радиотелефон и дал позывные: те, что употребляла воздушная полиция. Он блефовал. В Женеве, как везде, ночную службу редко несут лучшие работники. Мора подождал. Затем ему ответили. Он вел переговоры кодом. Вержа понимал не все. Но Мора пояснял кивками. Все идет хорошо. Им разрешают приземлиться и не требуют объяснений.

— Не слишком ли все просто? — спросила Сильвена.

— Посмотрим. Позывные точные. Остальное их не интересует.

Он не думал, что их ждет ловушка. Во всяком случае, даже если французская полиция успела вступить в контакт со швейцарцами — а это было бы чудом — она наверняка сообщила и о Лардате. Швейцарцы никогда не стали бы подвергать опасности человека, считающегося влиятельным в своей стране. Перейдя границу, самый жалкий оппозиционер становился важной персоной, которую федеральное правительство оберегало.

— К тому же, — сказал Вержа Лардату, — они здесь не знают, что ты гнусный подлец.

К Лардату возвращалась надежда. Он даже вновь обрел некоторое чувство юмора.

— Если бы я не был гнусным подлецом, у меня не было бы средств на приобретение этого самолета. И у тебя были бы неприятности.

Вержа согласился и даже выразил восхищение подобными рассуждениями. Мора начал снижаться к озеру. Были видны огни аэродрома. Сильвена собирала вещи. Она вручила Вержа связку ключей.

Он велел Лардату встать с пола и разрешил ему сесть в кресло. Затем дал Сильвене револьвер, чтобы она передала его Мора, как только тот отпустит штурвал. Лардат теперь был спокоен.

Мора посадил самолет и развернул его в направлении таможни. Вержа приготовился выходить. Он проверил, лежит ли в его кармане одна бумага, которую он взял из чемодана с документами.

Самолет замер. Вержа открыл дверь и спрыгнул на землю. Он увидел приближающиеся фигуры. Когда они были в нескольких метрах, он узнал двух жандармов. Густой туман расстилался у самой земли. Было свежо. Вержа пронизал холодный ветер.

Один из жандармов подошел к нему.

— Комиссар Вержа из Управления безопасности, — сказал Бержа. — Я хотел бы видеть вашего начальника.

Жандарм отдал ему честь и пригласил следовать за собой. Они шли не больше двух-трех минут. Дальше, чем за три метра, ничего нельзя было различить. Вержа увидел строения, лишь когда почти уткнулся в них. Жандармы подошли к дверям и, открыв их, вместе с Вержа вошли в коридор, свежепокрашенный желтой краской. Они постучали в одну из дверей и, получив приглашение войти, оказались в кабинете, где подремывал брюнет лет сорока. Увидев Вержа, он поднялся. Комиссар представился и протянул ему бумагу, которую достал из кармана. Это было служебное предписание: комиссар Вержа из Управления безопасности должен конфиденциально связаться с женевской полицией по делу о шпионаже, касающемуся обеих стран.

Швейцарский полицейский прочел бумагу и вернул ее Вержа.

— Я могу вам быть полезен?

— Со мной инспектор и двое свидетелей, мужчина и женщина. Их никто не должен видеть.

— Я провожу вас.

Дверь самолета оставалась приоткрытой. Вержа вызвал Мора и велел ему вывести Сильвену и Лардата, посоветовав последнему хранить молчание. Вержа остался ждать вместе со швейцарским полицейским. Первой появилась Сильвена, потом Лардат, который и не думал сопротивляться, запуганный Мора. Он нес один чемодан, с документами, а Сильвена — другой. Затем Вержа вынес сумки с деньгами.

Швейцарец провел их через служебные помещения, заволновался: как же они доберутся до центра города? Вержа сказал, что их ждет машина. Полицейский был доволен: сделал все, что полагалось.

Сильвена привела их на стоянку, где поставила взятую напрокат машину. Это был большой "шевроле", старая модель. Садясь в машину, Лардат испытал короткий приступ гнева: уж слишком все хорошо складывалось у Вержа.

— Я понял, что только полицейские могут все себе позволить, — сказал Вержа. — Молись, чтобы я оказался единственным!

Он сел за руль, и Сильвена указала ему дорогу. Было без четверти двенадцать. Когда они приехали в центр города, Вержа приказал Лардату сесть на пол машины. Ему незачем знать адрес банка. Оставив заместителя мэра под присмотром Мора на соседней улице, Вержа вместе с Сильвеной дошел до банка пешком.

Директор, как и было условлено, ждал его в своем кабинете. Он заявил, что чрезвычайно польщен, что выбор остановили на его банке. Он ничего не сказал, когда Вержа раскрыл сумки с деньгами. Только предложил произвести обмен на швейцарские франки и дал все необходимые указания для перевода капитала в венесуэльский банк, когда это потребуется. Вержа сразу же взял пятьдесят тысяч швейцарских франков и попросил об услуге: послать утром срочную телеграмму доктору Фернандо Альмаре, уточнив при этом, что тот является начальником полиции Каракаса. Директор, казалось, удивился, но не слишком. Он подозревал, что Вержа занимается какими-то подпольными делами, связанными с наркотиками, политикой или чем-то другим. Но как бы там ни было, друзья в любой полиции мира всегда нужны. Теперь, по крайней мере, он испытывал полное доверие. Финансист, занимающийся делами мафии, был его хорошим знакомым. Он давно ничему не удивлялся.

Вержа и Сильвена вернулись в машину. Лардат нетерпеливо спросил, когда "его оставят в покое". Вержа заметил, что напрасно тот сердится: у него самые лучшие намерения — пойти всем вместе перекусить. Лардат согласился: он хотел есть. Они нашли столик в "Мовенпике" и съели огромную порцию говядины. Вержа был очень голоден. За десертом он дал указания Лардату.

— Ты в состоянии вернуться сам?

— Я найму пилота.

— Тебя будут расспрашивать. Скажешь то, что знаешь. Меня это не смущает. Можешь даже особенно подробно рассказать о документах, которые я увез с собой. Можешь сказать, что у меня есть такое, от чего многие потеряют сон. Впрочем, они получат прекрасные образцы.

— Чтобы не очень стремились заполучить тебя обратно.

— Ты меня отлично понял.

Он посмотрел на Лардата, допивающего свое пиво.

— Исходи из собственного примера. Если я вернусь и меня осудят, мне трудно будет утаить, где и с кем я тебя застал.

— Вентури это тоже известно, — вздохнул Лардат.

— Держу пари, что его больше никто не увидит.

— У тебя нет никаких доказательств: вернувшись, я расскажу, что ты похитил меня из моего собственного дома. Мне поверят.

— Не волнуйся. Мне, возможно, не поверят до конца. Но сомнение будет посеяно. И твоя карьера кончена!

Лардат промолчал.

— В твоих интересах, чтобы меня никогда не нашли. Поскольку ты будешь не единственным в подобном положении, у тебя найдется масса союзников, когда ты скажешь, что лучше про меня забыть.

Заместитель мэра кивнул и нервно улыбнулся.

— В конце концов я начну тобой восхищаться, — произнес он.

— Думаю, что заслуживаю этого, — скромно сказал Вержа.

Он взглянул на часы. Ресторан начал пустеть. Официант уже крутился вокруг них в надежде, что и они скоро уйдут.

— У нас впереди еще несколько часов, — сказал Вержа. — Самолет летит в восемь. Но мы не станем брать номер в отеле. Машины вполне достаточно. А ты нам составишь компанию.

Он уплатил по счету. Когда он вытащил пачку денег, Лардат саркастически усмехнулся. А может, и с завистью… Улица была пустынной. Моросил дождь. Они вернулись в машину. Мора сел за руль, Сильвена — рядом с ним. Вержа уселся с Лардатом на заднем сиденье.

— Донне и Леру — это твоих рук дело? — спросил Лардат.

— Да.

— Кокемер?

— Тоже. И я знаю, что деньги принадлежали тебе. Если можно так выразиться, поскольку ты украл их у управления муниципальными домами.

Вержа засмеялся. — Я расскажу тебе все с самого начала.

Он говорил около часа. Сильвена и Мора обернулись, чтобы лучше слышать. Никто не прервал его рассказа.

Улица совершенно опустела. По-прежнему накрапывал дождь. Вержа вдруг сделал для себя открытие:

— Я знаю теперь, в какой именно момент я решился на это: когда всю полицию города бросили против того бедняги и его парнишек. В частности, против меня. Мне стало ясно, что всю свою жизнь я занимался тем, что отравлял жизнь несчастным бедолагам вместо того, чтобы неустанно преследовать таких типов, как ты.

— Я никого не убивал.

— Ты один награбил больше, чем все шайки, которые я арестовал.

Вержа замолчал. Потом сказал Лардату, что тот ему противен, вытянул ноги, попросил подежурить Мора — он молодой, поспит в самолете — и тут же погрузился в глубокий сон.

Когда Вержа проснулся, небо начинало бледнеть. Он велел Мора ехать в направлении, противоположном аэродрому. Лардат удивился, но Вержа ничего ему не сказал. Когда они выехали за город, он приказал заместителю мэра выйти из машины.

— Прогуляйся немного. В твоем возрасте это полезно. Во время прогулки продумай свое отношение ко мне; с этих пор тебе лучше оставить меня в покое.

Немного дальше Вержа опять остановил машину, чтобы Сильвена его загримировала. На аэродроме он опустил в почтовый ящик приготовленные в самолете письма. Посадка прошла спокойно, никто у них ничего не спросил. Когда они оказались в самолете, Вержа наклонился к Мора и спросил, на сожалеет ли он о чем-нибудь.

— В Каракасе играют в регби? — спросил инспектор.

— Нет. Но мы попробуем организовать команду. Времени у нас хватит.

Затем он нежно поцеловал Сильвену в губы. Она сказала, что ей не терпится прибыть на место: после всех этих волнений ей хотелось скорей остаться наедине с Вержа.