Глава 17 Фиаско

В самолете Коля держал меня за руку, хотя и колено иногда поглаживал. Я с трудом могла поверить, что лечу с ним отдыхать. Мысли вопреки всем моим усилиям все равно были о нас, о серьезности отношений и знаках. Глупо, знаю. Мужчины никогда ничего не делают со скрытым смыслом. Особенно Коля. Он всегда прямой, как рельса, и бескомпромиссный, как российский футбол. Но вот сейчас я не могла не видеть в его решении нечто большее, чем просто желание провести пять дней в приятной компании. Он ведь пригласил именно меня. Не Таню, не Свету. Я, видимо, важнее и приятнее для него всех остальных. Если они есть, конечно. Черти что, но мне льстило такое. Наверно, я окончательно эволюционировала до беспечно циничной подружки хирурга.

— О чем ты думаешь? — спросил Коля. — У тебя такой загадочно довольный вид.

— Глупости всякие, — попыталась отмахнуться я.

Он, конечно, не отстал.

— Расскажи.

— Это может все усложнить между нами. Еще и в начале отдыха, — пригрозила я.

— Ну вот! Теперь, если не расскажешь, я не смогу спать.

— С кем?

— С тобой.

— Ахахаха, Скобелев, ты со мной в любом случае не будешь спать. У меня неделю секса не было.

— Какое совпадение, у меня тоже, — оскалился Коля, поднес мою руку к губам и поцеловал.

Я просияла. Приятное совпадение, черт подери.

— Говори уже, чего опять напридумывала себе? — велел он.

— Почему ты позвал меня отдыхать?

Коля закатил глаза, понизил голос, чтобы слышала только я.

— Да, Ань, для секса. Ты права. Я хочу побыть с тобой, потрахаться, как нормальный человек. Хочу купаться и бухать, объедаться вредным и вкусным дерьмом. И сексом заниматься, да. Мне нравится это делать с тобой. Я вообще секс люблю. Без него не представляю, как можно расслабиться. Да, я взял тебя ради этого. Прости. Ты классная, умная и охренительно сексуальная. Мало поводов?

— Эммм, да вроде достаточно.

Я едва сдерживала улыбку, так забавно он возмущался шёпотом.

— А еще для секса. Или я говорил?

— Говорил, да. Раз пятьсот, — я-таки хихикнула.

— Вот и еще сто раз повторю. Секс-секс-секс. Секс с Аней. С Аней секс.

— Засранец, — расхохоталась я, чувствуя, что краснею. — Замолчи!

Но Коля продолжал повторять, как заведенный, дразня меня до непрерывного хохота. Пришлось целовать его, чтобы заткнулся уже. И опять его ладонь оказалась на моем колене. Мы увлеклись, забывая, что летим, что люди кругом.

— Еще немного, и я утащу тебя в туалет.

Кто бы подумал, но это сказала именно я. А Коля застонал и отказался.

— Неееет, там паршиво и тесно. Вот в трансатлантическом перелете все намного просторнее. А тут мы с тобой вряд ли втиснемся вдвоем.

— Это повод слетать куда-нибудь подальше? — хохотнула я.

— Определенно!

Хотя идея о сексе в туалете была признана несостоятельной, мы все равно продолжили целоваться, как подростки. Приходилось делать маленькие перерывы, чтобы не вспыхнуть и не сорваться в кабинку уборной, но оно того стоило. Я планировала продолжать это бесчинство и в автобусе, но едва ступила на турецкую землю, почувствовала усталость и заболела голова. Возможно, акклиматизация так резко напала. Или просто догнала усталость за неделю ударного труда.

— Ты в порядке? — спросил Коля, сразу же заметив, как я тру лоб и морщусь.

— Да. Просто душно тут. Не Питер.

— Это точно.

Мы вместе посмеялись и погрузились в суету аэропорта, таможни, багажа. Я забыла о своем недуге, но в автобусе он о себе напомнил. Невыносимо хотелось спать.

— Подремлю немного, пока едем.

— Да, конечно.

Скобелев поцеловал меня в лоб и заботливо помог чуть откинуть кресло. Я не уснула, только укачало, и голова разболелась сильнее. Приехали мы быстро, а вот заселяли нас сто лет. По традиции пошли смотреть море, но мне и от него было тошно.

— Ты ела чего-нибудь утром? — спросил Коля, осматривая мою зеленую физиономию.

— Да, немного. Все нормально. Укачало просто в автобусе. Сейчас прилягу и пройдет.

— Да, наверно, еще акклиматизация. Черт, Ань, мне так жаль.

— Все в порядке. Это нормально. Ты должен понимать. Врач ведь.

Он дернул уголком губ и увел меня в холл отеля, где было прохладнее благодаря кондиционеру. Усадив меня на диван, Коля пошел поторопить на ресепшен. Уже через пятнадцать минут мы вошли в номер. Едва оценив вид с балкона и интерьер, я поспешила к постели. Даже на душ не было сил.

— Часик посплю, — бормотала я. — Прости, пожалуйста, совсем сил нет.

— Ох, прекращай извиняться. Ложись.

Коля сел на постель, прикрыл меня простыней.

— Я хотела сразу заняться безудержным сексом. Ты же для этого меня взял.

— Да, конечно. Ты прям провал провалов, Фролова, — пошутил он, прилег рядом и ласково гладил меня.

— Если хочешь, то я не против. Только не буди, ага?

Коля тихо засмеялся мне в шею.

— Спи уже, чудо.

Я проснулась, когда за окном было темно. Голова шумела, а желудок бурлил. Заелозив, натолкнулась на Колю, которого чуть не скинула с кровати, зачем-то перелезла через него и рванула в туалет. Уборную я тоже не сразу нашла, но успела поблевать в унитаз, а не мимо. Меня выворачивало желчью. Сил не было подняться.

— Хей, хей, Ань. Черт! Давай я помогу, — вырос за моей спиной Скобелев.

Он убрал с моего лица волосы, собрав их сзади в хвост, присел рядом на пол и гладил по спине.

— Уйди, бога ради, — прохрипела я между приступами рвоты.

— Ну прям, ага, — буркнул Коля. — А если ты головой ударишься? Все нормально.

— Нормально, ага, — не сдержала я сарказма и очередного позыва.

Я плохо помнила, чем все это закончилось. Кажется, меня начало выключать, и Коля унес обратно в постель. Утром было еще хуже. Все силы уходили на то, чтобы рычать на Скобелева, заставляя его оставить меня в покое и идти отдыхать.

— Коль, пожалуйста, уйди. Ну что это у тебя за отдых — возиться с блевотной девкой. Даже на работе, наверно, такого не бывает.

— Бывает еще и не такое, — буркнул он упрямо и сунул мне подмышку где-то раздобытый градусник. Наверно в аптеку ходил, пока я валялась в отключке.

— Иди поплавай, позагорай, сними кого-нибудь, потрахайся, — не унималась я.

— И как я жил без твоих ценнейших советов.

— Да хреново, раз прилип ко мне такой неудачнице. Ко-о-оль, ну уйди, а? Мало, что я как говно себя чувствую и выгляжу, так еще и заразить тебя могу.

— Да, это, наверно, вирус какой-то. Китайцы в аэропорту перед нами стояли и кашляли. Твари.

— Это неполиткорректно.

— Ой, какие мы слова знаем. Ложись давай.

Он легонько толкнул меня, чтобы я упала в подушки, протер мне лицо влажным полотенцем. Стало чуть лучше.

— Жаропонижающее выпей и спи. — скомандовал секси доктор. — Скоро обед. Что тебе принести?

При мысли о еде меня передернуло.

— Понятно. — проговорил Коля. — Но я попробую раздобыть бульон и сухарик для тебя.

— Угу. И текилы захвати.

— Спи уже, острячка.

Сил спорить у меня больше не было, и я снова отрубилась.

Проснулась от жутких звуков из туалета. Странно, что их издавала не я. Прошагав шатаясь до освещенной уборной, я увидела Колю в позе запятой над унитазом.

Мне было паршиво. Ноги едва держали, но я не могла прекратить ржать, съезжая по кафельной стенке на пол.

— Боже, Скобелев. Какой ты кретин. Я же сказала, что заразишься! Ну разве так можно, Коль? Еще доктор называется.

— Уж если заразился, то еще в самолете. Мы там непрерывный воздушно капельный контакт имели.

— Все равно…

— Вот именно, уже все равно, — прокашляла я смеясь и оторвала кусок туалетной бумаги, которой он вытер рот.

— Не думал, что скажу это, но секса вообще не хочется.

Я смеялась, пока живот снова не свело, и я оттолкнула Скобелева от унитаза. Он уполз в кровать. К утру простыни пропитались не только моим но и его потом. Мне было чуть лучше, но все равно не настолько, чтобы спуститься вниз. Хорошо, что Коля запасся ибупрофеном и водой в бутылках. В блевотно температурной коме мы провели три дня. На четвертый вместе выползли из номера, представляя собой жалкое зрелище. На голодных любовников точно не тянули. Аппетит все еще не вернулся, но поесть было необходимо. Без энтузиазма и алкоголя, разумеется. До пляжа дошли тоже с трудом. Вроде как по обязанности, завалились на шезлонги и цедили воду с лимоном, почти не разговаривали. Слабость просто размазывала.

Пятый день радовал, потому что мы оба почти оклемались. Слабость еще осталась, но все же не такое бессилие и апатия как раньше. Правда, и веселья особенно не было. За эти дни карантина по системе все включено я словно отвыкла от поцелуев. Казалось, что они обязательно будут со вкусом рвоты. Моей или его.

Я окунулась, прежде, чем собирать вещи. Коля не пошел, еще дремал в шезлонге, размазанный и бледноватый. Его накрыло на день позже, отпустит тоже после меня. Я вообще хотела поплавать в бассейне, игнорируя море, но Скобелев сказал, что это верный путь схватить еще какую-нибудь заразу. Разумеется, его угроза больше не казалась мне бессмысленной и перестраховочной.

Вообще, мне показалось, что Коля депрессует. Обычно такой веселый и легкий он теперь сидел букой, почти не говорил со мной, даже руки не распускал. Только во сне обнимал, но не приставал при этом. Я старалась не показывать, что тоскую по его домогательствам и неугомонному члену. Все же болеет человек. Из-за меня. Изгадила весь отпуск, еще и к сексу склонять немощного. Я не настолько стерва. Хотя…

Нет-нет.

В автобусе до аэропорта Коля дремал. В самолете — спал. Мне было обидно и больно. Иррационально, абсолютно нелепо, но я не могла ничего поделать с этим. Расстройство чуть ли не до слез терзало весь полет.

Аэропорт, таможня, багаж, стоянка. Все тот же хмурый Скобелев, но мне как ни странно полегчало. Воздух Питера с дождем и смогом лечил истерзанный болезнью и жарой северный организм. Даже ветер в лицо и мерзкий мелкий дождь я встречала с радостью, не прячась за воротник и шарфик.

Коля вез оба наших чемодана по стоянке к машине, закинул их в багажник, сел за руль.

— Ты как? — спросила я его, чуть осмелев на родной земле.

— Нормально, — пожал он плечами, повернулся ко мне. Морщинка между бровями разгладилась, он больше не хмурился. Неужели тоже дым отчества так сладок? — Домой?

Я кивнула, улыбнувшись. Едва мы въехали в Питер, его ладонь оказалась на моем колене. Я затрепетала, как школьница-девственница. В голове тут же родился коварный план.


Я чувствовала, что Скобелев высадит меня у дома и свалит в закат, но совсем не была к этому готова. Две недели без секса и родная земля побуждали действовать.

— Чемодан поможешь занести, Коль? — спросила я, когда он остановил машину у дома. — Или плохо себя чувствуешь?

Я видела, что с ним все нормально, просто подавлен. Нужно было давить на собственную девочковость. Удалось.

— Да все хорошо, Ань. Конечно, подниму твои вещи. Не совсем я никчемный.

— Не совсем? Ну-ну, — хихикнула я и вышла из машины, не дожидаясь его ответа.

Скобелев поплелся за мной, снова волоча чемодан. Он легко поднял его по ступеням, занес в лифт, потом в квартиру и уже собирался уходить.

Что за мужчина? Куда делся мой озабоченный гинеколог? Где поцелуи? Где страсть и неистовство? Где горячий секс у двери с продолжением в душе?

Нет, я так не играю.

— Ань, слушай… — обернулся Коля, отпуская ручку двери. Я воспряла духом. — Ты прости меня за это дерьмо.

Рано воспряла.

— Знаю, ты так редко отдыхаешь, столько работы, а я изгадил эти пять дней на двести процентов. Мне так жаль, милая, — продолжил самобичевание Коля. — Очень жаль, Ань. если бы знал, то исправил бы, но…

— Тихо!

Я приложила ладонь к его рту, и Коля расцеловал мои пальчики один за другим. Простонав, я погладила его по щеке, обняла за шею и заставила наклониться, чтобы поцеловать. Его ответный стон был таким сладким. Я пробовала его на вкус, смакуя вместе с нежными движениями губ и с удовольствием ощущая горячие ладони на талии.

— Мне нет прощения, знаю, но прости, — бормотал он, не прекращая меня целовать.

— Если сейчас удерешь, я точно тебе не прощу каникулы для секса без секса. Где это видано?

— Аня…

Не знаю, что он хотел сказать, но я не позволила больше болтать, продолжая целовать его, утягивая в комнату.

— Аня… Моя Аня, — повторял Коля снова и снова, но прекратил извиняться. Слава богу.

Мы разувались, отдавливая друг другу ноги, смеясь, как дурачки, шли в спальню, натыкаясь на каждый предмет мебели, срывали друг с друга одежду и целовались, целовались, целовались.

— Прости, пожалуйста, — очнулся Коля уже у кровати. — Ты, правда, не против? Так хочу тебя.

— Прекрати извиняться! — вспылила я, кусая его за шею больно, заставляя ойкнуть. — Или это тонкий ход, чтобы уклониться от интимных обязанностей? Не сработало.

— Нет, я действительно…

Вот неугомонный.

— Скобелев, давай лучше про твои извращенские мечты о сексе при осмотре поговорим, если тебе так приспичило поболтать. Эта тема меня хотя бы заводит.

Коля рассмеялся, укладывая меня на кровать.

— Моя девочка… Когда это ты стала такой же извращенкой?

— Возможно, с того самого дня, как захотела своего хирурга.

— Похоже, мы обречены обмениваться всякими недугами.

— Мне нравятся все, кроме последнего.

— Прости…

— Еще раз извинишься, я тебя побью.

— Блин, это соблазнительно. Отшлепаешь? Уверен, ты умеешь доминировать.

— Не сегодня.

— Договорились. Сегодня — я. — Он взял мои руки и завел за голову. — Спасибо, что не дала уйти.

Поцелуи обжигали кожу, и я извивалась, обездвиженная и измотанная вынужденным воздержание.

— Еще чего, — удалось проскулить совсем не так ядовито, как хотелось. — Коль, пожалуйста, не издевайся.

— Ох, я даже не начал. Соскучился по тебе.

Я захныкала, надеясь, что он шутит. Нет, не шутил. Коля продолжал удерживать мои руки, пока сам гладил и целовал, облизывал и посасывал, прикусывал и пощипывал. Мне казалось, я сойду с ума от его ласк и предвкушения, которое зашкаливало.

Когда он опустил руку и стал ласкать меня между ног, я почти не помнила себя от желания. Казалось, пара касаний, и меня разорвёт на части невероятным оргазмом, но Коля не спешил удовлетворить дикий голод. Он гладил мои бедра с внутренней стороны, погружал внутрь палец, медленно отступал и легонько постукивал по клитору, заставляя меня выть в потолок, проклинать и благословлять его золотые руки.

— Ты меня убиваешь, — рыдала я, подбрасывая бедра вверх, чтобы потереться о его ладонь.

— Я сам уже едва живой, — признался Скобелев.

— Чего же тогда?

— Хочу… Чтобы сильно… Одновременно.

Я абсолютно не понимала, что он говорит, что имеет в виду, о чем предупреждает так оригинально. Мое тело было натянутой струной. Разум размяк, и все мысли были только о скорейшем освобождении.

Когда терпеть уже не было сил, я почувствовала, как Коля медленно меня заполняет. Он все также одной рукой держал мои запястья, а второй гладил влажный пульсирующий бугорок.

Медленно.

Чертовски медленно.

Мучительно медленно.

Словно это не он вместе со мной воздерживался сто лет. Разве мужчине не положено быть быстрым после перерыва? Как ему удается владеть собой и мной, оттягивать финал настолько сладко и мучительно, что нет сил даже умолять быть быстрее и жестче.

— Коля, Коленька, — хныкала я, дергаясь под ним, но не двигаясь при этом благодаря его хватке и тяжелому горячему телу, что придавливало меня к матрасу.

Он давил на меня, но не сильно. Именно так, как мне хотелось. На грани боли и удовольствия. Все, что мы делали сейчас, что Коля делал со мной, было на этой грани. Боже, как мне нравилось.

— Тише, Ань, тише. Чуть-чуть, еще немного, моя хорошая. Дай мне все до конца. Всю себя, родная.

Он надавил на клитор чуть сильнее и стал двигаться немного быстрее. Этого мне хватило, чтобы начать задыхаться от ощущений. Оргазм нарастал, как снежный ком, переплетаясь в тугой клубок удовольствия. Я больше не двигалась, лишь хватала ртом воздух, ощущая, как меня накрывает волнами горячей разрядки. Снова, снова, снова, и снова. Это было так долго, так мощно, опустошающе и глобально. Я кончала, кончала и кончала, чувствуя горячие слезы на щеках и мягкие губы, которые их собирали. Шепот эхом где-то далеко:

— Ох, Аня… Как хорошо. Чертовски хорошо. Моя. Вся моя.

Он коснулся своим лбом моего и замер, пока я вздрагивала и успокаивалась. Долго. Очень долго. Только после этого Коля отпустил мои руки и положил ладони на бедра, сделал несколько мощных выпадов, громко простонал и скатился с меня, прижав к себе крепко-крепко.

Я открыла глаза, увидела его лицо словно в первый раз. Темные глаза, густые брови, прямой нос и красивые, четко очерченные губы. Погладив его по щеке, я хотела сказать спасибо, но вместо этого получилось:

— Я люблю тебя.

В его глазах мелькнуло отражение моего ужаса. Коля чуть вздернул брови, едва заметно, как-то робко улыбнулся и сказал самое ужасное, что только мог, что я боялась услышать.

— Я тебя тоже.

Загрузка...