Прости меня за всё

Глава 5

Яна

Прошло три дня после той ситуации в лесу. Я сгорала от стыда при мысли о его губах, о том, что почувствовала, когда он меня целовал. Внизу живота разгорался огонь, и я не знала, как унять его, боль стала ноющей, тягучей, противной…

Я не хотела ему уступать, не хотела всё это чувствовать, врала себе, но правда медленно, но верно сжирала мой мозг, расползаясь по всему телу проникая в самое сердце, заставляя его сладко замирать, и биться чаще.

Он звонил каждый день по нескольку раз. Оставлял голосовые сообщения, с просьбами успокоится и приехать в эту сраную галерею. А я не собиралась ему отвечать, продолжая игнорировать его сообщения.

Я боялась себя, и не понимала, почему ответила ему, моё тело стало мне не подвластно, чувства реальными настолько, что я не могла дышать. Где тот страх? Почему я не боялась, когда он касался меня, не тряслась и не билась в конвульсиях! Всё ушло, я растворилась в своих ощущениях, наслаждаясь, поцелуем.

Откинув одеяло я выбралась из постели, не включая свет, пошла в гостиную Время уже перевалило за полночь, а сон не шёл, мысли о нём не давали мне покоя, ни ночью, ни днём. Я не сразу услышала тяжёлое дыхание за спиной, а когда до меня дошло, оказалось поздно. Жёсткая ладонь зажала мне рот, затем игла вошла мне в плечо, парализовав моё тело. Я слышала, видела, но ничего не чувствовала тело камнем упало на сильные руки, меня нёс человек в маске, а я не могла кричать, молча хватая ртом воздух.

Он вынес меня из дома, открыл дверь машины, положив меня на заднее сидение, хлопнул дверцей, и пошёл на место водителя.

Мы ехали долго, около двух часов, потом машина остановилась, меня отнесли в дом, поднялись по лестнице, и я оказалась в спальне, положив меня на кровать незнакомец произнёс.

— Тебя отпустит через минут тридцать, советую тебе не делать глупости. На окне решётка, дверь спальни металлическая, и если твой Отец сговорчив, то ты останешься жить.

Я хотела кричать, спросить: при чём здесь мой Отец! Зачем я здесь? Что вообще происходит?! Мои губы не слушались, в горле пересохло, и я начала погружаться в темноту…

Очнулась я от громкого звука. Вскочив на кровати, в недоумении стала озираться по сторонам, затем вспомнив что произошло тихо заскулила, съёжившись от ужаса.

Что им нужно от меня? Что значит: Отец если будет сговорчив?

Встав с кровати, я медленно приблизилась к двери, прислонив к стали ухо. Ни звука, только зловещая тишина, попробовав, повертев ручку, поняла что заперта. На окнах на самом деле стояли решетки, что в комнате, что в смежной ванной комнате. Попив воды из под крана, я вернулась в комнату, и только сейчас заметила небольшой поднос с едой. То есть пока я находилась в ванной, кто-то зашёл и оставил мне еду, затем так же беззвучно покинул комнату! За окном уже светало, я проспала всю ночь, и пока меня не били, не пытали, а решили покормить.

Подскочив к двери, я за тарабанила по ней ногами и руками.

— Откройте! Сейчас же! Что вам от меня нужно! — вопила я, продолжая бить по ней кулачками.

Но ответом мне послужила тишина. Подскочив к подносу, я снесла с него еду, которая разлетелась по комнате, заляпав белоснежные стены, и паркетный пол.

— Это был ваш завтрак, до обеда вы не получите ничего.

Раздался голос с потолка или со стен, я не поняла, завертев головой, увидела в углу комнаты камеру и переговорное устройство.

— Что вам от меня нужно?! Я же никто, просто художница у меня ничего нет! И мой отец, что он сделал? Он продаёт машины…

Мне никто не ответил. Сев на кровать, я стала осматриваться. Небольшая комната, с покрашенными стенами, паркетный пол, стол, два стула, кровать, и одно окно с решёткой. На мне были надеты короткие шортики и маечка, а в комнате довольно прохладно. Закутавшись в одеяло, я застыла словно мумия, предчувствуя страшное.

Просидев так несколько часов, я уже понимала, что долго так не выдержу, и тут раздался голос.

— Вам тяжело? Находиться в замкнутом пространстве? Это, учитывая что вы провели всю свою жизнь одна, наслаждаясь полным уединением, думая что вы больны.

— О чём вы? Откуда вы это знаете? Что здесь происходит?

— Ваши родители пичкали вас ложью всю свою жизнь. Вы удочерены, в десять лет. То, что вы помните это лишь результат работы психологов, это не ваша жизнь. Ваш отец работает в органах, под прикрытием. Ваша настоящая мать отбывает пожизненный срок в одной из тюрем строгого режима. Всё что знаете, всё ложь.

Мне казалось я схожу с ума. То, что он говорил каждое слово отдавалось болью в голове.

— Вы лжёте! Вы всё придумали, зачем?

Заорала я, вскочив с кровати.

— Скоро вы всё сами поймёте, ваш отец уже здесь…

Услышав звон ключей, я повернулась к двери. Тот самый незнакомец вошёл в комнату, указав мне жестом на выход.

— Где он? Где мой Отец? — застонала я, отступив на шаг.

— Идите, не заставляйте меня делать вам больно.

От его голоса и зловещей интонации у меня похолодело всё внутри. Сглотнув горький комок в горле, я пошла к выходу.

Мой Отец сидел в гостиной, с бокалом виски в руке, явно его привезли не в качестве пленника. Напротив него сидел мужчина, они мило беседовали, и как только я вошла, у отца отпала челюсть.

— Отец…

— Что это значит? — воскликнул отец, вскочив на ноги. — Я не понимаю?

— Сядь Женя, — жёстко произнёс мужчина до того мило улыбавшийся. — И скажи мне, что ты им сказал?

— Кому? — ошарашенно произнёс Отец, опустившись в кресло.

— Своим друзьям, коллегам, отделу…

Я смотрела на отца в надежде, что он опровергнет всё.

— Отпусти её, я всё скажу. — Обреченно проговорил он, опустив голову.

— Папа… — Завыла я, бросившись к нему. — Они сказали мне страшные вещи! Что значит отдел?

Я выпалила ему всё что услышала, а он при этом продолжал сидеть, не поднимая головы.

— Это правда, всё, что они сказали, правда. Прости, никто не знал, ни ты, ни Мама, ни твоя Сестра. Яна мы пытались уберечь тебя от правды, придумали историю болезни, прости…

Всю свою жизнь я избегала людей, закрылась от всего мира, пожирая себя изнутри. Проклинала всё на свете за свою особенность, и всё оказалось лишь их желанием уберечь меня!

— Папа… — простонала я. — Папа,…Что же они сделают?

Мой пленитель стоял за спиной, а тот другой мужчина продолжал сидеть в кресле, попивая спиртное из широкого бокала. Посмотрев ему в глаза, я поняла только одну вещь, никто не выйдет из этого дома живым. Это конец, я только узнала что не жила, и вот…

Меня вновь схватили сильные руки и поволокли из гостиной. Я кричала, молила их не трогать Отца, обещала сделать все, что они хотят, но меня никто не слушал. Закинув меня в комнату, пленитель лязгнул металлической дверью. Упав на холодный пол, я затряслась в рыданиях, желая чтобы моя смерть: оказалась не мучительной.

Вновь эта проклятая дверь, затем голос Отца. Меня подхватили на руки, и понесли из комнаты. Полный дом полицейских, мой пленитель лежал на полу в луже крови, и в моей голове что-то щёлкнуло.

— Отпустите! — завопила я, освобождаясь из цепких рук. — Папа!

Отец подбежал ко мне, схватив в охапку, прижал к себе.

— Всё кончено, они не причинят тебе зло.

— Что же это такое? Кто ты?

— Потом…

Меня повели к выходу, вывели из дома, посадили в машину и повезли. Два полицейских молчали, пока я не заговорила первой.

— Куда вы меня везёте?

— В новую жизнь.

И всего-то? Будто у меня была старая. Будто у меня вообще была жизнь! Что ж везите…

****

Я настояла, чтобы мне оставили имя. Остальное всё изменили, теперь мне двадцать пять, а двадцать три, не осталось ничего из той жизни, только имя. Мой дом продадут, отдадут мне деньги, мой счёт в банке закрыт и открыт уже под новым именем. Теперь я живу в новой квартире, в хорошем районе, и никогда больше не увижу свою семью. Так нужно, так безопасней. Мне ничего не сказали о судьбе Мамы и Сестры, нельзя.

Мне запретили рисовать, так как легко разоблачить и все труды их станут напрасными, и посоветовали освоить новую профессию. Я освоила, стала работать на компьютере, рисуя обложки для книг, создавая миры, карты, расы. Творческая личность найдёт себя во всём.

Прошло два месяца, и я полностью вспомнила своё детство. Теперь осталось восполнить тот пробел в жизни, начав всё с чистого листа. От мнимой болезни не осталось и следа, я дружила с соседями, сказав всем что сирота, приехала в столицу жить и работать. Мои обложки пользовались спросом, не таким конечно как картины, на жизнь хватало и ладно, к тому же у меня всё ещё лежали деньги в банке. Так что не пропаду, жить ведь только началась.

Закрыв крышку ноутбука, я посмотрела в окно, мои губы растянулись в улыбке. Осень пришла своевременно, заливая тротуары проливными дождями. Деревья теряли последнюю листву, мир погружался в спячку, а я только что проснулась.

Единственное что я могла делать, это рисовать его портреты, восстанавливая в памяти каждую деталь его красивого лица.

Достав из шкафа папку, открыв неё, посмотрела на его изображение. Пальцы заскользили по шершавой поверхности бумаги, коснулись его губ. Я всё ещё помнила их вкус, запах исходивший от него, руки на своей талии…

Раздался дверной звонок, быстро спрятав папку, закрыв шкаф, бросилась открывать.

Я не сразу узнала в мужчине своего приёмного отца. Седой, постаревший, он выглядел усталым. Опомнившись, я отошла в сторону, впустив его в квартиру.

— Прости, я знаю, что не должен…

— Нет, что ты Папа, я рада…

Обняв отца, я прижалась к его груди.

— Они в безопасности, Мама и Катя, у них всё отлично. Ты как?

Он отстранил меня, взглянув в глаза.

— Всё хорошо, учусь жить в реальности. Нет, я не виню вас, так сложилось.

— Ты сильная, и смелая.

— Идём Папа, поговорим в гостиной.

— Я не надолго, так повидать тебя, узнать, тебе ничего не нужно?

— Нет, у меня всего хватает. А ты? Как твои дела?

— Паршиво, один без семьи детей, не очень- то радужная перспектива, всё последствия моей работы.

— Да, мне очень не хватает вас…

Я вновь его обняла, а потом он ушёл, и я не знала, увижу ли я его, когда ни — будь вообще.

Смахнув слёзы, я подошла к бару, взяв бутылку вина, пошла к своей соседке.