Просто хочу

Эпилог

Однажды весной в 2016 году

Крис

— Криииис, Крииис! — кричала Соня. — Твой сын опять хулиганит!

— Мой? Можно подумать, ты тут не причем, — улыбаясь, я скрестил руки на груди. — И где Мэт?

Соня махнула рукой в сторону открытого буфета. Перегнувшись через стол, я увидел сына: он сидел в куче муки, изюма и сахара, старательно пытаясь слепить из этого хоть что-то.

— Ахахаха.

— Весь в тебя. Такой же упрямый неряха, — добавила Соня.

Ну, конечно. Кто бы спорил? Я!

— Что? Я вообще к муке ни разу в жизни не прикасался.

— Зато ты у нас любитель облопаться мучным, — язвила жена, уперев руки в бока.

— А ты — с мукой возиться. Нет-нет-нет, это твои гены, твои привычки, — кипятился я шутливо.

— Да? Ах, так! Вот возьму и рожу ещё парочку таких же привычек с генами для полного счастья! — фыркнула Соня и направилась в гостиную.

— Стой! А ну стой! — схватил я её за руку, прижимая к себе.

— Отпусти!

— Повтори, что ты сказала?

— Давно ли ты оглох, милый?

— Соня, ты серьезно?

— Что серьезно?

— Это угрозы или..?

— Или… — выдохнула она мне в губы, переводя тему поцелуем.

Я сделал вид, что повелся, стараясь не терять мысль. Но ее губы… такие теплые, ласковые, дразнящие.

— Оу.

Сложился пополам, потому что проныра ткнула меня под ребра вырвалась из объятий и рванула обратно в кухонную зону. И снова мне пришлось ловить ее.

Заслышав шум веселья, в дом влетел Бир. Забавный криволапый пес серо-бурого окраса, неопределенной породы. После приторной статьи о нашей любви Соня еще долго злилась. Однажды она в сердцах сказала, что для имиджа полезнее взять зверюшку из приюта, а не выдумывать медовый бред, где она главная героиня. Вряд ли она тогда всерьез предполагала, что, пропустив с приятелями по кружки пива после тяжелого дня, я вернусь домой не один.

Ну да, Соммерс и Орлов долго угорали, когда я предложил поехать выбрать собаку.

— Обычно я по бабам иду после второй пинты, а тут и сучки и кобели, — ржал Келлан, пытаясь не описаться со смеху.

— Серьезно, Крис, ты обязан назвать его в честь спасителя.

— Как? Мэйсон?

— Нет. Пиво — Бир.

Так я его и назвал.

Бир скулил и подпрыгивал, оглушительно лая и норовя облизать меня, полностью блокируя дорогу к Соне. Мэт даже отвлекся от своих мучных шедевров и заливался звонким колокольчикам, глядя на нас дурачков.

Поздним вечером я таки догнал свою вредную жену в постели.

— Я тут подумал…

— Правда?

— Ой, прекрати, — поцеловал вредину, — Ты и правда должна мне родить еще парочку вредных привычек.

— Серьезно? Тебя интересует результат или процесс?

— И то и другое, — я начинал заводиться, притягивая Соню к себе.

— Умеете же вы материализовать мысль, мистер Мэйсон, — отметила она.

— Ты сейчас серьезно, Софи? — я затаил дыхание, — Мэти еще маленький и…

— Я хочу, Крис. Очень хочу. Серьезно.

— И это будет девочка. Вся в меня, — завопил я от радости.

— Иди сюда, самовлюбленный болван, — прохихикала Соня и повалила меня на спину.

Дневник Кристофера

11.05. 2017

Наконец лечу домой. Вся моя жизнь — болезненный вдох и долгожданный выдох. От дома до дома. От Сони до Сони.

Мои сны — её лицо.

Мои мечты с её улыбкой.

Моё небо, цвета её глаз.

Мой кислород с запахом её тела.

Моя гордость с первыми неуверенными шагами сына по дому.

Моя радость со звуком смеха нашего малыша.

Мой мир с видом из окна нашей спальни.

Я покидаю дом, глубоко вдыхая его атмосферу и запах, чтобы хватило надолго, и живу вдали, боясь, что как только он закончится, меня заполнит отравляющая углекислая смесь фальшивого голливудского благополучия. Время летит так быстро, я вижу огромное количество людей, мимолетно или целенаправленно шагающих по краю моей жизни. Они такие разные. Есть умные, а есть хорошие — так я теперь это называю.

Когда-то считал это интересным, а теперь я связан по рукам и ногам. Я зависим. Вижу солнце, только если она рядом. Понимаю вкус еды, только если она приготовила. Я даже смеяться могу только с ней — чтоб в полный голос и от души. А остальным — вежливо улыбаюсь. Вывести меня из себя может только эта чокнутая русская женщина. И другую я хотеть не могу — не хочу.

Женщина — это только она. Моя жена. Без неё меня рвёт на клочья, но она всегда заботливо собирает меня по кусочкам, когда я возвращаюсь домой. Такой сахарный русско-британский островок в американском Диснейленде. Государство в государстве.

Я до сих пор не понимаю двух вещей: когда она пишет и когда она спит.

Я и сам никогда столько не писал. Стихов, музыки, прозы. Я никогда не был таким наполненным изнутри. Таким сильным и таким слабым. Никогда не был ТАКИМ счастливым.

Я понял, что такое счастье: когда имея огромные возможности, мы ничего не хотим.

Только друг друга.

Соня

— Папа, папа, папа приехал, — завопил Мэти, увидев в окно, как Крис вылезает из машины.

Я дернулась и чуть не обожглась об сковородку, уронила ложку.

И когда уже привыкну?

Никогда.

Мое сердце всегда будет трепыхаться, как безумное, в предвкушении встречи после долгой разлуки. Никакой скайп не заменит мне тепла Кристофера, его глаз, улыбки, когда он возвращается домой.

Мэт несся через двор, обгоняя ветер наперегонки с этим бестолковым пивным псом. Сама бы тоже побежала, но пинок изнутри напомнил, что передвигаться теперь стоит более степенно. Я вышла на веранду, наблюдая, как Крис тискает сына, поглядывая на меня. Из машины вышли Кир, Ники и их малышка Энн. Кристофер отпустила Мэта, который уже скакал возле сестры и тети с дядей.

Я сглотнула ком, сдавивший мое горло.

Крис шел через двор широкими шагами прямо ко мне. Глупая улыбка, как всегда, застыла у меня на лице, что аж скулы свело.

— Привет, девочки.

Одной рукой он притянул мою голову к себе в требовательном поцелуе, а второй накрыл слегка округлившийся живот. Маленькая вредина тут же пнула его прямо в ладонь.

— Ой, — не выдержала я.

— Ух!

Крис отклонился и заулыбался, прижимая руку теснее.

— И давно у нас так?

— С неделю.

Я не говорила ему по телефону. Сюрприз удался.

— Безумно соскучился, — прошептал Кристофер мне в макушку.

Я глубоко вдохнула.

Его запах.

Мой любимый.

Так пахнет счастье.

Я нехотя отстранилась, чтобы обнять родственников, предвкушая долгий семейный обед, перетекающий в ужин. Разговоры, шутки, нетерпеливый Мэт-любитель десерта, серьезная, тихая Энни, Кир с шутками на грани, Ники, которая пинает его под столом, периодически попадая в Бира. И Крис… Мой Кристофер вскакивает, чтобы помочь мне, воруя украдкой жадные поцелуи на кухне.

— Кир и Ники завтра едут на два дня в Динснейленд, и Мэт напросился с ними.

— А мой номер шестнадцатый? Мое мнение не учитывается? Курица не птица, женщина не человек?

— Уверен, что ты не против.

— Самоуверенный, самовлюбленный засра… — он опять заставил меня замолчать излюбленным способом.

Два часа ночи.

Он спит, а я смотрю. Сначала в потолок, теперь на него. Никогда не перестану впадать в транс, глядя на Криса. Он просто ослепляет меня.

Так странно — верить в сказку.

Так невероятно быть её частью.

Я живу в пряничном домике, а мой муж — ученик волшебника. Чтобы поверить в реальность я не щипаю себя, а просто смотрю на нашего сына. Он есть, а значит, я не сплю.

Ой…Ой, мамочки. Вот и еще одно доказательство проснулось под сердцем. Ножками всю диафрагму мне сдавила. Знаю я, чьи это ноги. Вся в папочку.

Я осторожно сползла с кровати. Оставаться в постели и своим ворчаньем и оханьем разбудить мужа не хотелось.

Люблю, когда он спит. Ему нужно отдохнуть.

Я же вижу, с какими синяками под глазами он возвращается домой. Спустившись в гостиную, я осмотрелась, не зная, чем заняться. Сна — ни в одном глазу, а у дочери — ни в одной ноге — так она ими пинала меня по всему, до чего доставала. Ладно, давай погуляем, малышка.

Лист бумаги. Ручка. Мысли, рвущиеся наружу.

Крис

Это как называется? Почему я один в постели? Нееет, так не пойдет. Один я не высплюсь. Жена, ты где? Марш в кровать!

Спустившись вниз, я увидел Соню на кухне. Она сидела на высоком барном стуле, периодически морщась и потирая живот, что-то напевала. Я не понимал ни слова, значит, песня была на русском.

Теплое удовольствие — стоять и смотреть на нее. Сколько таких моментов пропускаю, таскаясь по всему миру?

Немного, успокоил я сам себя. Но даже это немного кажется таким важным и значимым.

Соня потянулась к стакану с молоком и закинула в рот печенюшку. Бир, который лежал у ее ног, жалобно заскулил.

— Нет, — твердо произнесла она, — Тебе нельзя! — пес сел и впялился в нее просящими глазами, — Крис нас убьет.

— Обязательно! — подтвердил я, обозначая свое присутствие.

Бир опять заскулил и спрятался под стол. Пирушка сорвалась.

— Почему я сплю один?

— Вот почему.

Соня приложила мою ладонь к животу. Я отчетливо ощутил, как внутри возится маленькая непоседа.

— Совершенно бессовестное существо. Вся в тебя.

Она сморщилась от чувствительного толчка, а я зажмурился от удовольствия. Да. Я такой же бессовестный, мне нравится чувствовать эту маленькую жизнь.

— Я могу помочь?

— Сыграй мне, — Соня снова ойкнула.

Я послушно пошел к роялю в гостиной.

Я открыл крышку, положил пальцы на клавиши и поглядел на Соню. Мелодия тихонько начала вплетаться в наш безмолвный диалог. Музыкальные этюды перетекали из одного в другой: этот я написал, когда грыз стены от тоски, а этот — от злости на самого себя, а вот этот — когда лежал в холодной гостиничной кровати и представлял рядом спящую тебя. Твои закрытые глаза, спокойное личико, причмокивающие губки, разметавшиеся волосы. Я тогда так поверил в это, что почти охранял твой сон, напевая вот эту колыбельную. Казалось, даже постель стала теплее от твоего ментального присутствия. Всё, что мог, всю нежность я вложил в эти звуки, ассоциируя мелодию с самым важным — покоем моей семьи. Так сладко должна спать моя любимая женщина. Мне так много, но так мало тебя. Мне всегда будет мало. Смогу ли я остановиться? НИ ЗА ЧТО.

Соня встала у меня за спиной. Теплые пальчики легли мне на плечи, пробежали по шее, запутались в волосах. Она наклонилась и пощекотала губами кожу у меня за ухом.

— Так красиво. Чье это?

— Кажется, моё, — я усадил жену себе на колени, встречая ее изумленный взгляд, — Нравится?

— Очень, — тихо сказала Соня. Я заулыбался, польщенный интонацией, которую она вложила в это простое слово, — И, кажется, не только мне.

И правда под моей ладонью больше не было толчков.

— У малышки хороший вкус, — хохотнул я, — Пожалуй, стоит воспользоваться тихим часом и немного пошалить самим?

Соня улыбнулась, вздернула бровь, поднялась и потянула меня в спальню.

Господи, как же хорошо дома.

Уже следуя за ней, краем глаза я заметил на столе исписанный листок бумаги. Но желание пересилило любопытство. Может быть, завтра я выпрошу у нее этот шедевр. Сегодня не до этого.

Из записей Сони. То, что никогда не будет опубликовано

Знаешь ли ты, что значишь для меня? Я говорю тебе это часто — урывками, короткими словечками, шутками, глазами, телом.

Иногда кажется, что я сама не знаю масштабов моего помешательства. Я храбрюсь, пытаюсь командовать, делать вид, что контролирую ситуацию. Но всё бесполезно, стоит тебе лишь поднять на меня глаза, провести по щеке пальцами, прошептать пару слов.

Я обожаю твой голос. Он как мёд при простуде — обволакивает мою душу, постепенно обжигая нутро и облегчая следующий вздох. Люблю его до мурашек.

Ты знаешь, Крис, у тебя волшебный голос.

Я так люблю, когда ты смеешься — громко, раскатисто, искренне. Смейся, милый, смейся.

Я обожаю твои глаза. Это самое непонятное явление на свете — твой взгляд. Ты не можешь просто смотреть. Попасть под твой взгляд — всё равно что попасть под поезд.

Я обожаю твои невероятные волосы. Как бы ни стригли для очередной роли — тебе все идет. Разве так может быть?

Но больше всего я люблю, когда ты дома, и волосы отрастают, превращаясь в лохматое гнездо. Они такие мягкие, непослушные, шикарные, вызывающие, манящие. И рука в волосах — твоя любимая привычка. Не могу спокойно смотреть на это.

Люблю смотреть твои фильмы и видеть тебя на красных дорожках премьер. Но когда ты приезжаешь домой, я чувствую себя самой счастливой, самой любимой.

Я так люблю любить тебя, Кристофер.

Так просто любить в тебе ВСЕ.

Так просто отдавать тебя миру, зная, что ты всей душой принадлежишь любимой работе, но при этом оставляешь свое сердце дома.

Я никогда не устану ждать тебя, восхищаться тобой, любить тебя.

Больше, чем вчера — меньше, чем завтра.

Навсегда. Ты мой, а я твоя. Я так хочу. Просто хочу.

Однажды летом в 2018 году

— Криииис, опять твоя дочь хулиганит!

КОНЕЦ