Простушка для Генерального

Глава 8

– Леночек, ложись в постельку, – ласково зову Зарубкину.

Она стоит у зеркала и медленно вычёсывает свои длинные огненные волосы. Полюбовался ею пару минут, потом надоело. Хочу уже приступить к горячему.

– Ещё один часик, Кирилл Игоревич, подожду, пока вы уснёте.

– Долго ждать придётся, Ленусик. Без тебя не сомкну глаз.

– Выпейте снотворное, вам завтра рано вставать.

Это да, часов на пять придется завести будильник, чтобы успеть к восьми в офис.

– А может, сладкий поцелуй поможет мне уснуть? – подмигиваю, поймав в зеркале ее взгляд.

– Попробуйте. Подойдите к зеркалу и чмокните самого себя.

За словом в карман не лезет наша Лена. Язык острый, как кусок разбитого стекла.

– Хочу от тебя поцелуй.

– Если вы его получите, то отстанете? – горестно вздыхает и откладывает расческу.

Вау! Она согласна. Сделать первый шаг всегда трудно, затем все пойдет, как по маслу.

– Отстану.

Но ненадолго. Начнут выпрашивать обнимашки, затем попробую снять с нее трусики ну и, наконец, овладею ее.

– Давай, иди сюда, – хлопаю по постели.

Я в дурацкой пижаме, которую Ленка велела мне надеть. Обычно сплю голым, но видимо не сегодня.

Зарубкина в длинной сорочке, поверх которой надет халат, плотно запахнутый на груди, а пояс завязан в морской узел. Думает не смогу пробраться через препятствия, как наивно.

Ленка чинно откидывает одеяло и ложится на край постели.

Я придвигаю ее к себе поближе, за что удостаиваюсь двум ударам ребром ладони по спине.

– Ауф… Ты же упадешь ночью. Легла на самый край.

– А что вы так за меня переживаете? – сощуривается язва.

– Головой отвечаю за тебя перед мамой.

Ленка недоверчиво усмехается и накрывается одеялом до самого подбородка. Я гашу основной свет, оставив лишь две электрические свечи.

– Я жду поцелуй, Пчёлка.

– Пчелки не целуются, они сразу жалят.

– Так ужаль меня, только не больно. Прям в губы, можно с засосом.

– Да вот прям щас! – фыркает бестия.

– Ну да, сейчас, не утром же. Я жду, Ленусик.

– Ленусик, Леночек – как сладко вы запели, Кир Игорич. Что–то хотите от меня? – невинно моргает ресничками.

– Да, хочу тебя, очень, – признаюсь честно, рискуя схлопотать по морде.

Но Ленка не стала драться, она рассмеялась.

– И что тебя так развеселило? – интересуюсь.

– Вы же хотели порадовать маму.

– И себя заодно.

– Мм, как интересно, – наблюдает за мной из–под полуопущенных ресниц.

– Лен, у тебя мужчины были?

– Были.

– Хорошо было?

– Было.

– Ну вот. Я сделаю тебе так хорошо, что на всю жизнь запомнишь. Хочешь? Будет что вспомнить в старости, Лен.

– Я бы не стала ради этого трахаться – ради воспоминаний. Склероз не дремлет, знаете ли. Можно натрахаться в молодости, а потом даже и не вспомнить. Обидно, знаете ли, будет.

Смотрю на ее персиковые манящие губы – ну как они могут извергать такие гадости, глупости и остроты? Такие губки созданы, чтобы член половой ласкать. Вместе с язычком.

Кстати, о члене.

Он вытянулся под одеялом в полный рост и запульсировал. Лежу с сексуальной женщиной в кровати и говорю о всякой ерунде – о склерозе, мать вашу!

Но это же Лена из Жупеево, поэтому ничего удивительного. Сам не могу поверить, что лежу в одной постели не с моделью, а с кладовщицей.

– Ты забыла о поцелуе, – сворачиваю обратно к интересующей меня теме.

– Что, прямо в губы целовать? – спрашивает ехидно.

– Ну хочешь в живот; мне без разницы.

Ленка выразительно фыркает и дёргает ногой. Задевает меня пяткой по колену, и я шиплю от боли.

Ещё не уснули, а она уже не контролирует свое тело. Я удивлюсь, если утром не обнаружу на себе ни единого синяка.

– Прошу прощения, – хихикает рыжуля, – слишком много вина выпила. Думала, это компот.

Она пьяна! Вот это подарочек!

Надо действовать решительно. Одними разговорами не взять эту огненную неприступную крепость. Как хорошо, что я весь вечер подливал ей винишко. Думал, что она любительница бухнуть.

– Поцелуй, Лена.

– Ладно, только отвяньте потом, – отвечает с зевком. – Спать хочу.

Лена наклоняется к моему лицу, чмокает меня в губы, и пока она не отстранилась кладу ладонь на ее затылок. Всасываю ее пухлые губки и кладу вторую руку на бесподобную упругую грудь.

Не позволяю ей отпрянуть и жадно пожираю ее. Углубляю поцелуй и сжимаю сиську. Просто вау!

Мягкая и упругая одновременно. Дрожащая девочка, кровь с молоком. И пахнет так вкусно.

– Замёрзла? Сейчас согрею.

Звонкая пощёчина приводит меня в чувство. Потираю щеку и уничтожаю Зарубкину взглядом:

– Ты чего дерешься?

– А что вы пристаёте? Речь шла о поцелуе, а сами грудь лапаете!

– Грудь идёт в комплексе.

– Да чтоб вас! – выкрикивает в сердцах и поворачивается ко мне спиной.

Не успеваю полюбоваться ее аппетитным задком, как она тут же разворачивается обратно. Лежит деревянная и дышит через раз.

– Сучка недавучка, – бросаю ей и сам поворачиваюсь к ней жопой. Пусть любуется.

Ленка недовольно сопит, но не вступает в перепалку.

Щека горит. Охренеть, какая у нее тяжёлая рука!

Наверное, лопатой много работала в своей деревне. Сильная стала. Такую нахрапом не взять. А хочется… Поухаживать? Повести в ресторан? Ага, чтобы она там орала всякую чушь и меня позорила?

В отель ехать она не захотела.

В доме моей матери – тоже не даёт.

Что за вредина такая попалась?

Я поняла – она фригидная. Обычно холодные женщины, которые не получают удовольствие от секса, так себя ведут. Попадались уже такие, но я их быстро разогрел. Пора вспомнить матчасть.

Неожиданно Ленка разворачивается ко мне всем корпусом и обнимает меня за талию.

Я не дышу, боюсь вспугнуть ее.

Что же будет дальше? Может, сама приставать начнет? Залезет рукой в пижамные шорты и подрочит член? Я даже притворяюсь спящим, если надо!

Обняла, уткнулась носом мне в плечо и затихла.

Я выжидаю. Состояние идиотское: меня рубит, но в то же время я дико хочу заняться с ней сексом.

Черт, кажется, она уснула…