Пролог
/настоящее время/
– Дура!!!!!
Дзыннь!..
Хрустальный кувшин с водой рассыпался осколками – алмазинками, а на шёлковых обоях растеклось живописное мокрое пятно.
– Ещё и бешеная!! – выкрикнула молодая женщина в ответ на полёт кувшина. – Посмотрела бы я на тебя на моём месте!! – заорала в ответ вторая молодая женщина, моложе и изящнее первой, несмотря на очевидное сходство обеих.
– Ты не на моём месте! Ты на своём! Отличном! Благополучном! Устроенном месте! От которого и моё благополучие зависит! Связи, репутация – всё это с неба не падает!
На каждый выкрик первой, что постарше, вторая швыряла через всю комнату первые попавшиеся под руку предметы. Сначала подвернулась деревянная шкатулка с рукоделием, но она не так звонко стукнулась о дверь, потом в ход пошёл кувшин и бокалы. После того, как разлетелся последний, украсив переливающейся острой крошкой пол, боевой запал второй поутих, а первая осторожно выглянула из-за ширмы, за которой всё это время пряталась.
– Я всё равно от него уйду, – твёрдо заявила вторая, тяжело дыша, резким движениям закидывая толстую, перевитую лентой с нашитыми мелкими камешками косу на спину. – Не буду с ним жить! Не могу после всего, что видела!
– Да что ты видела такого, милая, чего не бывает в семейной жизни?! – с оттенком раздражённой усталости поинтересовалась первая. – Ты же не настолько наивна, чтобы не понимать, как живут семьи!
Комната после душевного «разговора» напоминала поле боя в миниатюре, не хватало только летающих в воздухе перьев из выпотрошенных диванных подушек и подушечек, но до такого непотребства барышни не опустились. Вторая вздрогнула.
Чего там не бывает в этой жизни, которая ранее казалась ей пределом мечтаний? Измен в существующей в её голове идеальной картинке точно не было. Тем более последствий той благосклонности, которой удостоил некоторых драгоценный супруг. Флирта с прислугой, томных воркований на ушко в укромном уголке – не было. Пристального внимания к его персоне чужих жён, на которое благоверный отзывался охотно – не было. Чужой обнажённой спины и округлых ягодиц, на которых лежали ладони её мужа – не было. Тем более в собственной супружеской спальне. И вот этого дыхания, смешанного на двоих, рваного – совсем не было в её представлении. Никак.
Не говорила она со старшей об этом. Считала, что личная жизнь на то и личная, чтобы оберегать её и не пачкать обсуждениями и сплетнями. Потом молчала, оглушённая увиденным, не поверившая, что её такой любимый, такой безупречный, единственный Мад способен одаривать вниманием не только законную жену. Но после утренней сцены… Оказалось, горечь предательства может быть ещё сильнее, если второе близкое тебе существо, родная сестра – тебя не поддерживает, не понимает, насколько ты уязвлена и обижена.
– Мадвик был в нашей спальне, в нашей постели с какой-то..! Слова приличного для неё не подберу! И она ему не деловые письма читала! – яростно сверкнула глазами обманутая жена.
– Понятно, что не деловые. Сестрёнка, не руби сгоряча, хорошенько подумай. Я догадываюсь, как это неприятно, но Мад…Не он первый, не он последний. Такова мужская природа и…
Надо же! Один в один слова благоверного!..
– Много ты понимаешь в мужской природе, Виррис! – не выдержала младшая сестра.
– А вот это был нечестный приём. Я ради тебя не стала устраивать свою личную жизнь, когда возможность была, и ты это прекрасно знаешь.
Младшая нечеловеческим усилием воли оставила губы сжатыми.
Знала и всегда помнила. И искренне была благодарна за то, что одиннадцать лет назад Виррис взяла на себя хлопоты по дому и заботу о младшей сестре. Как умела, решила гнетущие вопросы с долгами отца, в результате которых у сестёр остался только небольшой дом на окраине городка: родовое поместье, заложенное-перезаложенное, дом на центральной площади Миаля, остатки земель на юге страны, плодородные, приносившие некогда неплохой доход, и долю в торговых делах пришлось продать. Поверенный семьи оказался не последней сволочью и в память о добрых отношениях с родителями девочек помог с приобретением жилья в маленьком тихом Леаворе, куда сёстры и переехали: Виррис куда болезненнее переносила забвение вчера ещё таких дружественных семейств. Прежний, первый и последний жених помолвку разорвал – не на разорившейся наследнице планировал жениться, а другие, кто сватался позже, уже в Леаворе, получили отказ, в том числе и потому, что сама Виррис не хотела себе в мужья никого ниже себя по происхождению. Однако и сама младшая обузой на шее не висела: сразу, как смогла, стала помогать не только по хозяйству, но и с заработками. Магический дар у девушек оказался разный, но каждый из них нашёл применение и уж точно последние лет пять младшая сестра обеспечивала себя сама, а уж когда так удачно вышла замуж… В то время как у Виррис, к этому времени уже двадцативосьмилетней, поклонников поубавилось, но никогда не было за старшей замечено грусти по этому поводу, и вот на тебе. Упрёки.
– Я никогда не забываю, чем ты пожертвовала ради меня, Вир, – примирительно произнесла младшая после недолгой паузы. – И, насколько это в моих силах, старалась ответно помочь тебе, чтобы ты ни в чём не нуждалась.
– И тебе спасибо, милая, – едва улыбнулась Виррис, поправляя выбившиеся из причёски пряди. – Но всё-таки развестись с Мадвиком ты не можешь. Это неразумно и…
– Да почему не могу-то?!
– Ты же его так любила. Умирала. Жить не могла. Куда всё делось, Элге?
***
Глава 1
/шесть месяцев назад/
Дождаться, пока Виррис уйдет к заказчице, оказалось нереально трудно и самое трудное – не показывать нетерпения ни жестом, ни вздохом. С момента, когда Мадвик сообщил оглушающе страшные новости, Элге перестала жить. Сколько прошло? День? Два? Она дышала, заставляя себя проталкивать воздух в легкие, двигалась как обычно, механически отвечала на вопросы, не зная, правильно или нет, равнодушно заталкивала в себя пищу, когда Виррис ласково убеждала поесть, бездумно ковырялась в саду, не понимая, что именно делает, но, к счастью, умудрившись не нанести урона растениям. Виррис переживала тоже – она же видела, как относится младшая к этому молодому человеку, видела и одобряла его интерес, его ухаживания.
Известие о его женитьбе ставило крест на всех мечтах и планах. Они бы знали о давней помолвке, о том, что родители жениха и невесты обручили своих детей еще в детстве – знали бы, не закрой высший свет свои двери перед представительницами обедневшего аристократического рода, а среди простого люда о таком не сплетничают - попросту не знают. И весть из его собственных уст о том, что, оказывается, он давным-давно обручён, и свадьба дело давно решённое, и вот она – не за горами – прозвучало как гром среди ясного неба. Ох, и сердилась Виррис на коварного Мада! Не поверила в его неосведомленность, а Элге…Элге не представляла, как собрать себя заново. Это же…Это же отцы все решили, а не он сам..! Союз двух влиятельных родов позволит отцу Мадвика занять более высокую должность при короле, а она…что у неё осталось, кроме благородной фамилии Адорейн, маленького дома и пары простеньких золотых колечек, доставшихся от мамы? Ни связей, ни богатства. Но смотрел в тот последний раз Мад так отчаянно, с такой болью, что стоило девушке закрыть глаза – вставал перед ней как наяву. Сказочно красивый, улыбчивый, предупредительный, безупречно вежливый, обаятельный сверх всякой меры. И столько сожаления было в его словах.
– Я бы так хотел, чтобы это была ты, маленькая. Совсем не знаю эту невесту, ничего, кроме того, что она где-то существует и, оказывается, обручена со мной. Элге…не представляю никого своей женой, кроме тебя.
Элге в его словах не сомневалась: такие глаза не лгут. Виррис то ли презрительно, то ли жалостливо фыркала, а мозг младшей лихорадочно искал выход. Какой-нибудь. Что-нибудь, что спасёт их обоих, её и Мада – ведь их желание взаимно!
***
Вытерпеть, пока Виррис, уложив необходимые для работы материалы, уйдет, было безумно сложно, но Элге справилась и ещё минут пятнадцать для верности оставалась дома – вдруг сестра вернётся за какой-нибудь позабытой коробочкой с булавками, или ещё чем. У самой Элге с вечера всё было готово. Когда руки перестали трястись и слёзы высохли, мысли прекратили хаотично метаться и всё чаще оформлялись в одну, настойчивую, единственно верную. За своё счастье надо бороться – слышала она не раз. Что же, она попробует.
…Говорят, что избушка его растёт прямо из черного камня, врытого в землю на самой тёмной поляне самого мрачного леса. Говорят, он видит прошлое, настоящее и будущее, смотрит в самую душу, и глаза его как бездонные омуты, как сама тьма, такие, в которые невозможно смотреть без содрогания. Говорят, ему много столетий и нет никого, равного ему по силе. Говорят, он носит шкуры диких медведей и костяное ожерелье, а обуви не носит вовсе. Говорят, от его гнева собираются в небе тяжёлые антрацитовые тучи и хлещут дождем и снегом. Говорят, силы в нём столько, что он управляет погодой на многие рье вокруг себя, что заставляет деревья и кустарник расти гуще, корягам велит вырываться из земли и хватать за ноги путников, сбивая с пути. Говорят, лесной зверь послушный его воле: захочет, нападёт, захочет, пропустит с миром. Говорят, в самой чаще паутина толщиной с палец, а пауки размером с колесо и ловят они в свои сети совсем не мух. Говорят, ему подчиняются огонь и вода, от глотка приготовленного им приворотного зелья человек забывает себя от любви, а любая хворь, даже смертельная, неизлечимая, отступает, послушная его повелению. Говорят, если он берётся извести человека, мощь его проклятия поражает весь его род до пятого колена. Говорят, не терпит он людей. Не терпит, но редко кому отказывает.
Так говорили в хлебной лавке, куда Элге частенько приходила за свежей выпечкой. Так шептались и в бакалейной, и в чайной лавке, и в оранжерее, куда девушка забегала время от времени, и в маленькой кофейне на площади. Оказывается, даже не имея цели запоминать все те обрывки слухов, которые долетали до неё о таинственном и страшном маге -отступнике, девушка сохранила в своей памяти не только леденящие кровь описания колдовских деяний, но и дорогу к его жилищу, которую одна из горожанок на ушко шептала другой. Примеры колдовской помощи были. Сестре бакалейщика он помог исцелить бесплодие, и спустя семь лет в счастливой семье появился малыш. Королевскому конюху поспособствовал в делах сердечных. Ещё кому-то помог с решением материальных проблем. К сожалению, Элге не знала, сколько стоят его услуги: о таком шепотки умалчивали, но рассчитывала выяснить у самого колдуна и упросить, если что, помочь в долг, потому что времени до ненавистной свадьбы Мада оставалось – меньше двух недель. Она расплатится, обязательно, отдаст столько, сколько он скажет, всё, что угодно, лишь бы не отказал!
Шелтарский лес.
Лес Элге уважала. Не то чтобы любила и сбегала при каждом удобном случае, но чувствовала себя в нём уверенно и безопасно. Знала и понимала травы и они откликались ей. Находила самые спелые ягоды и интуитивно избегала самых опасных, топких мест. Пауки крупнее медной монеты ни разу не встречались ей, хищные звери – тоже.
До Шелтара – от окраины города, спустившись к петляющей между холмами Шелте, пересечь мост и поле, и вот оно – тёмное, отливающее синевато-сизым громадное пятно леса, раскинувшегося во все стороны.
Глава 2
Элге дошла часов через пять. Даже не вспоминала, что Виррис, вернувшись в пустой дом, забеспокоится, если не сразу, то к темноте точно. Не до Виррис – жизнь рушилась. Только всё прокручивала и прокручивала в голове предстоящий разговор… он же поговорит с ней, этот маг-отступник?
Шелтарский лес открывал тайные тропки неохотно. Не заманивал в болота, не кидал в колючий кустарник, не цепляли подол ежевичные заросли, не останавливали алые головки шар-травы, от аромата которых Элге спрятала нос в заготовленной, вымоченной в специальном отваре тряпице, а глаза держала едва приоткрытыми. Никто не рычал, не кричал из чащи, не звали голоса из мёртвого городища, но весь её путь был как сквозь кисель. Элге твёрдо знала, что ей нужен Мадвик и знала, что это взаимно. Но боялась, что маг предложит ей… нечестный, неудобный способ расстроить свадьбу. Несчастного случая и, не приведи Небо, смерти никому она не желала, ни в коем случае!
Деревья выпустили девушку на расчищенную полянку, небольшую, уткнувшуюся краем в лесное озеро, огороженное высоченной, в человеческий рост, травой и густой зеленью деревьев, длинными гибкими ветвями достающими до земли. То, что за естественной преградой водоём, было понятно по доносящемуся запаху воды и тихому плеску волн. Посередине полянки стоял домик с соломенной крышей и пристройкой под навесом, доходящим до самого берега озерца. Задняя стена дома то ли вплотную примыкала к широченному, неохватному стволу дерева, то ли начиналась прямо из него. Корявые ветви, почти не покрытые листвой, всем своим весом лежали на крыше. Низенькое крылечко и массивная, грубая дубовая дверь в жилище, пара окошек справа и слева от крылечка, встречающих гостя холодным безразличием. Слева от домика несколько грядок. И возле одной из грядок, согнувшись, боком к ней, копошился человек.
Сердце ухнуло вниз, так же стремительно метнулось обратно к горлу и затрепыхалось, отдавая в виски. Элге застыла, не в силах ни сделать шаг, ни окликнуть. Приклеилась взглядом к сгорбленной фигуре – мага? Ну да, а кого же ещё? Тот, лениво разогнувшись, так же лениво развернулся к ней.
– Дырку на мне прожигать не надо, рубаха почти новая, дорога мне как вещь.
Элге вздрогнула от звука его голоса, низкого, лающего, но не по-стариковски, а так…нечеловеческий такой звук, животный. «А глаза его как сама тьма»… Только не смотреть в глаза! И она смотрела куда угодно. На вполне человеческую одежду – тёмно-синюю простую рубаху с открытым воротом, добротные штаны, невысокие запачканные сапоги. Сапоги, надо же. Не босой. И без шкур. Стоявший поодаль мужчина был выше среднего роста, наверное, если бы не горбился, крепкого телосложения, ожерелья из костей не носил, а облик имел такой, что определить возраст представлялось весьма затруднительной задачей. Тёмные длинные космы с заметной проседью собраны в хвост явно без помощи гребня, пятернёй. Может, двумя. Белая прядь справа надо лбом. И лицо…Левая половина вполне человеческая, а правая обезображенная: кожа неровная, как от плохо затянувшегося ожога, и вся половина лица от самой брови будто стекала вниз расплавленным воском, задевая и деформируя глаз, опуская уголок губ вниз в вечной угрюмой ухмылке. Не смотреть в глаза. Некстати вспомнились перешёптывания о его возрасте, но как может выглядеть даже двухсотлетний, а то и более, человек, девушка не представляла. Из-за седины в волосах ему не получалось дать меньше семидесяти, но левая сторона лица имела довольно гладкую кожу, без чётко выраженных морщин, так что могло быть и едва за сорок, и меньше. Да и седина не только с возрастом приходит… А Элге считала, что в чаще живет глубокий старик. Впрочем, кто их разберёт, этих колдунов…
– Насмотрелась ? – язвительно сощурился здоровым глазом этот самый колдун. – В дом пойдём или здесь разговаривать будем? Или тебе не надо, ты так просто, поглазеть пришла?
Элге моргнула и пошевелилась.
– Здд… Здр…
– Да, да, я понял, – скривился маг. – Просителей не ем и не заколдовываю, если сильно не доведут.
И молча вошёл в дом, оставив тяжёлую дверь наполовину открытой.
Элге подышала, мысленно обругала себя всякими разными словами, которых воспитанной леди знать не положено, и на остатках недавней смелости двинулась к двери. Бойся, не бойся – половина дела сделана, время говорить и время узнать свой приговор. Зря, что ли, шла?
Единственная комната была просторной и довольно аскетичной. Стол возле окна слева от двери, под окном широкая лавка, очаг в дальнем углу, пара крепких стульев, массивный шкаф и кровать почти напротив входа, застеленная – о, а вот и шкуры. Пара сундуков рядом с кроватью, возле стены. Ещё одно окно, вырезанное в стене слева, в котором можно было разглядеть разбитый возле дома огородик: никаких занавесок не наблюдалось. Впрочем, на удивление уютно, не по-дикарски. И чисто. Маг стоял в дверном проёме в нескольких шагах от стола, скрестив на груди руки, и подпирал плечом косяк. Выжидательно молчал, хмурил не повреждённую бровь, густую и широкую.
– Я не знаю, с чего начать, – выговорила девушка.
Радуясь, что голос не отказал. А взгляд так и тянулся к буграм и неровностям изуродованной половины лица; она заставила себя не смотреть.
– С главного.
– Меня зовут Элге и…
– И это – главное? – обидно хмыкнул маг. – Милая, тебе ещё обратно выбираться, а у меня дел по горло, будь любезна, как-то покороче, ладно?
А она ведь всю дорогу репетировала речь. Доводы, аргументы. Вела мысленный диалог. И вот – пришла, а вместо головы пустая коробка.
– Ладно, – закивала она, и коса выбилась из-под сползшего с головы платка, ярким пятном выделилась на фоне строгого тёмного убранства комнаты.
Колдун проследил за ней взглядом.
– Вы правы…ты…ты прав, имя не главное, ты ведь можешь сам всё узнать, если люди не врут.
– Врут, – припечатал нахал. – У страха глаза велики, но не разочаровывать же народ. – Я догадываюсь о цели твоего визита, но ты сама должна назвать её.
Глава 3
Лес скрыл её фигурку и заглушил шаги.
С минуту поколебавшись, он вышел на крыльцо и слегка шевельнул ладонью.
– Проводи, – коротко бросил маг быстрой, отливающей холодным серебром тени.
Та послушно скользнула в густую зелень.
Не смешная – слепая и наивная. Даже не дурочка, идиотка. Нашла кому верить! Даже в нём, лесном звере, страшном и ужасном болотном колдуне, честности больше. И почему вот таким, как её «жених», достаются женщины подобные этой…а-а-а, проклятье, имя запамятовал! И не станет гадать, решится ли она исполнить свою мечту или нет. Не будет ждать, не будет колдовать, испрашивая ответ. Как получится, так и получится.
Девчонка из тех, кто обращает на себя внимание даже в такой обыкновенной одежде. Для прогулки по лесу она оделась удобно, неброско, не стремясь произвести впечатление. Но, сама того не желая, произвела. Простая одежда не скрывала, что фигурка у девушки приятная глазу, стройная и не лишённая изящества, приятно округлая в нужных местах. И рост хороший – не крошечная, но и не высокая, самое то – макушкой ему чуть выше плеча. Личико хорошенькое. Он забыл, какие ему когда-то нравились, но черты лица сегодняшней гостьи определённо оставили приятное впечатление. В эти глаза хотелось бы смотреть в моменты…может, он ещё и посмотрит, а может, и нет: всё же отторжение он у неё вызвал нешуточное. А когда с её головы съехал плохо повязанный платок, волосы, собранные в простую свободную косу, полыхнули чистым пламенем. Рыжая. Потрясающий, чистый и живой оттенок, пальцы немедленно заныли в желании прикоснуться к этим прядям, почувствовать, какие они: шёлковые? Колкие? Мягкие?
А такие губы хотелось целовать до одури, до потери последней связной мысли в голове, до звона в ушах. Желание так не вовремя, так напрасно напомнило о том, что он совсем ещё не стар и всё ещё жив. Мда…Похоже, и впрямь давно у него никого не было.
***
Девушка возвращалась в Леавор.
В груди Элге тяжело и беспокойно ворочался огромный ком самых разных мыслей. Сначала, на случай, если отвратительный колдун смотрел вслед, все её силы уходили только на то, чтобы держать спину прямой, а голову гордо поднятой, когда она ступила обратно под сень деревьев. Накатывала гулкими волнами злость, сменяясь обидой, недоумением: она же сказала этому нахалу и цинику, что влюблена в другого и мечтает стать его женой! Как он мог просить её об измене! Неужели не понимал, что после такого смотреть в глаза Маду, улыбаться, как ни в чем не бывало невозможно? И молиться, чтобы никто никогда не узнал..! Как?!
Мог. Не человек он. Правы люди: производит самое пугающее впечатление. Опасный, отринувший обыкновенные человеческие ценности, живущий по своим законам. Захотел женского тела – запросто озвучил, подумаешь, невидаль. И знал, что Элге уже была с Мадвиком… Ни одна живая душа не в курсе, они скрывали свои столь далеко зашедшие отношения от всего мира, а этот… Стыдно-то как, как стыдно! Девушка продвигалась по утонувшему в сумерках лесу на удивление быстро, кажется, быстрее, чем шла к озеру. Перебираясь с камня на камень через мелкий ручей, наклонилась зачерпнуть ледяной воды и умыла разгорячённое лицо. Стало немного легче. Мысли метались хаотично, перескакивали на образы Мада: вот он вёл её под руку на прогулку в городские сады, срывал пышную распустившуюся розу и вплетал ей в волосы, вот он наклонялся над ней с нежным шёпотом… смеялся, слушал, хмурился, целовал кончики пальцев… Вот Мад в праздничном костюме шёл рядом со статной девушкой в подвенечном платье, с лицом, покрытым тонкой узорной вуалью. И сердце прошили тысячи игл. Соперница, неизвестно откуда вынырнувшая в поле её зрения и одним упоминанием о себе сломавшая все мечты о будущем.
Раздавленная ворохом эмоций, Элге не замечала ни темноты, ни ночной прохлады, ни мелькавшей поодаль прозрачной серебристой тени. И страха не чувствовала. Неприветливый Шелтарский лес окружал её тишиной и было в ней что-то…спокойное. Как вышла на окраину, поднялась по пологому холму вверх, прошла по петляющей дорожке – не помнила. Тело сделалось нечувствительным к усталости и долгим часам пешего перехода, голод не напоминал о себе и, только миновав городские ворота, Элге, наконец, вспомнила о сестре. Кольнуло чувством вины: Виррис, наверное, с ума сходит, или бегает по улочкам Леавора и высматривает младшую, расспрашивает прохожих и стражников, не видел ли кто.
Дом сестёр Адорейн располагался на окраине городка, в низинке, в стороне от обустроенного центра, зато в довольно уютном районе, на небольшой улочке, застроенной домиками с черепичными крышами весёлых терракотовых, жёлтых и красных оттенков. Летом улочка утопала в зелени и цветах, и на участке перед своим жилищем Элге тоже выращивала несколько видов цветов на аккуратных клумбах. Только вот сейчас ей всё ещё не до растений.
Элге открыла калитку и вошла в садик, посмотрела на дом – в комнатах на первом этаже, где располагались маленькая кухня и гостиная, горел свет. Едва она взялась за ручку входной двери, та распахнулась, едва не стукнув её по лбу, и выпустила Виррис – в уличной одежде и тёплом палантине на плечах.
– Элге! Хвала Небу, живая, нашлась! Где ты была?!
Элге молча обняла старшую сестру и разревелась.
На эмоциях, не справившись с нервами, рассказала Виррис всё. Почти всё. О Мадвике и своих мечтах. О своем безрассудном походе к отвратительному магу, о котором все шептались, что он исполняет любое желание. И…
– Он не всесилен, этот колдун! Он отказался помочь мне, потому что у меня нет ничего, чем я могла бы заплатить за услугу.
Виррис с неподдельным сочувствием глядела на неё, гладила по волосам.
Мадвик, сын финансиста Тивиса Форриля, входящего в Большой королевский совет, был бы блестящей партией. Знатного происхождения, принятый в высших кругах, богат, безупречного воспитания и кристальной репутации. Им обеим повезло бы, женись он на Элге. Это же совсем другой уровень, это возвращение к прежней жизни. Элге могла бы не вкалывать на своих грядках, выращивая зелень и травы на продажу, а сама Виррис могла бы получать более выгодные, щедро оплачиваемые заказы. Не откладывать каждую мелкую монетку, не вести самой домашнее хозяйство, да даже посуду не мыть, а нанять прислугу, как раньше! Они могли бы снова жить как урождённые Адорейн. И всё поведение Мадвика Форриля, его взгляды, ухаживания, знаки внимания – указывали на его увлечение сестрёнкой Элге, на серьёзность его намерений. Но Мадвик, ко всем его достоинствам, являлся единственным сыном Форрилей, а это значит не только гордость семьи, но и большие ожидания, и логично, что отец устроил ему успешный брак. Партия ему достанется очень выгодная. Очень. При столь высоких ставках на чувства ни одной из сторон не смотрят. Как жаль…
Глава 4
- Милая, мне нужно будет съездить в Миаль завтра, - осторожно начала Виррис вечером, с усилием расправляя затёкшие от долгого шитья плечи.
Элге перебирала засушенные травы на кухне. Глаза снова были сухими, только чувство бессилия перед происходящим не отступало, зато наконец-то смогла нормально дотронуться до ломких стебельков и соцветий, когда руки почти спокойны, не трясутся нервной противной дрожью. На столике чинно и аккуратно выстроились баночки – в них девушка пересыпала подготовленные чайные смеси, и лежали рядком льняные да хлопковые мешочки, сами по себе такие очаровательные, с цветными завязками, с мелкой узорной вышивкой – в этом искусстве Виррис не было равных. А благодаря магии, вложенной в труд, травы дольше сохраняли полезные свойства и дивный аромат. За качество же составляемых сборов отвечала уже Элге, и её постоянные заказчики знали, какой чай или травяной сбор купить, чтобы простуда прошла за полдня, веснушки потеряли яркость и исчезли, волосы росли гуще и не теряли блеска, кровь остановилась, а раны быстрее затянулись, да много всего. Монотонные действия успокаивали.
- Новый заказ? – не поднимая головы, уточнила Элге.
- Вот этот, текущий. Леди Гардхар изволила укатить в гости к кузине, кузина устраивает бал, а платье нужно непременно к балу! И никакого слуги или доверенного лица у леди нет, чтобы прислать за нарядом!
Виррис нечасто показывала раздражение. Сейчас вот прорвалось, что неудивительно после их стычки – не остыла ещё до конца. И поездка означала несколько напрасно потраченных часов, которые старшая с большей охотой провела бы за изготовлением нового заказа.
- Как неудобно, - согласилась Элге, задерживая в ладонях скрученные чайные листики.
Сконцентрировалась, почувствовала тихий отклик, внутренним взором потянулась к золотому свету. Вдох, выдох - в подставленные лодочкой ладони. Прозрачный золотистый дымок окутал горстку тёмно-зелёных завитков, на пару мгновений они стали тёплыми. Старшая сестра, как всегда, загляделась на привычное, но не утратившее своей простой красоты чародейство. Карие, как у их матери, старшей леди Адорейн, глаза, смотрели на Элге с нежностью и сочувствием. Вздохнула.
- Очень. Бал поздно вечером, с одной стороны, это хорошо: я успею доделать не только платье, но и пояс. С другой – мне придется задержаться там на ночь, потому что экипажи по ночам из Миаля не ездят! Нет, нет, ты не беспокойся, леди Гардхар любезно берёт все расходы на себя, и дорогу, и гостиницу мне оплатят. Но сам факт…Так не хочется оставлять тебя в таком состоянии, сестричка.
Элге отряхнула ладони, вдохнула волшебный аромат. Встала и подошла к старшей. Виррис была на пару сантиметров выше, на пару сантиметров шире в талии и бёдрах, черты лица у сестер были удивительно похожими. Всё различие - в цвете глаз и более тонком носике Виррис, да цвет волос у старшей ярче, уходящий в красноту, в отличии от более спокойного пламени младшей. Такая красавица. Ужасно несправедливо, что осталась одна. Окончательно об этом говорить ещё рано, но…всего двадцать семь или уже двадцать семь..? В их обществе, к сожалению, второе. Еще пара лет, и Элге отправят туда же, пополнять ряды старых дев.
- Я в порядке, - ровно произнесла Элге.
Завтра - второй день, отмеренный лесным страшным нахалом.
Долго не ложилась спать. Чтобы лишний раз не беспокоить сестру, чья спаленка находилась по соседству, Элге тихонько сидела в своей комнате. Мучилась бесконечными сомнениями, недоверием, подозрениями в обмане. Обижалась на Виррис и тут же прощала её. Вспоминала увиденное и услышанное в лесу в мельчайших подробностях. Боялась. Отчаивалась. Принимала и отменяла решение. Руки были ледяными, но она не чувствовала холода – в груди, наоборот, полыхал пожар, застывший было после посещения салона госпожи Фатты. Образ светловолосого сероглазого лорда Форриля снова разрушил её спокойствие, даже не столько он, сколько образ его прекрасной невесты Гайры. Гайра, Гайра…кажется, так зовут дочь лорда Иджеру, он вроде бы занимает какой-то важный пост при королевском дворе. Какая разница, какой у него пост. А вот видения ненавистной свадьбы отравляли похуже самого злого яда.
Мадвик появился, когда на небо, глубокое, чёрное, как тот бархатный с монограммой мешочек, высыпали яркие звезды. Малый Лебедь, клюв и крыло которого указывали на северо-запад, Плащ Первого Короля, неправильным ломаным прямоугольником видневшийся внизу, у самого края купола, Бутон Чертополоха и почти рядом - Танцующий Медведь в самом центре, и много-много других точек, маленьких и не очень. Виррис, скорее всего, уже уснула – благодаря своей работе, отчасти монотонной, требующей сосредоточенности, она не имела проблем с бессонницей. Элге же, завернувшись в мягкое уютное покрывало, бездумно глядела в окно, когда внизу, под этим самом окном, раздался шорох, лёгкий, еле различимый. Мад отлично применял магию для передвижения по вертикальным поверхностям. Элге потянула створку на себя и через пару мгновений отстранённо наблюдала за тем, как молодой мужчина перекидывает через подоконник сначала одну ногу, потом вторую.
- Доброй ночи, маленькая моя.
Тихий шепот, тихий прыжок на пол, тихий стук закрываемого окна. Мад стоял в шаге от неё с явным намерением заключить в объятия, но… И хотелось, и невозможно теперь сделать этот маленький шаг навстречу. Не после салона госпожи Фатты.
- Зачем ты пришёл, Мад?
- Не мог не прийти после сегодняшней встречи. Очень хотел тебя увидеть, - печально улыбнулся он.
Простая одежда, простой низкий хвост вместо распущенных светлых волос, горькие складки возле губ, виноватые глаза цвета грозового неба: Элге уже знала, что в зависимости от эмоций его глаза меняют цвет с более светлого на тёмный. И сказать бы ему что-то жёсткое, отталкивающее, чтобы развернулся и исчез отсюда тем же путём, каким явился! Вместо этого Элге судорожно удерживала края покрывала у горла и не понимала, чего в ней сейчас больше: отчаянного ожидания чуда или холодной безнадёжности.
Глава 5
Девушка вошла и, не глядя, толкнула дверь. Та со скрипом закрылась. Колдун лежал на постели поверх светлых шкур и смотрел на неё. Даже не встал при её появлении. Взглянула в его обезображенное лицо без стеснения, с болезненным выражением, и дёрнула завязки плаща. С тёплым хлопком тот складками осел возле её ног. Рыжая гостья слепо перешагнула и взялась за воротничок платья – от самого горла вниз, до талии, сбегали круглые пуговки. Забывшись, он смотрел, как она вытряхивает пуговки из петелек, одну за одной. Молча, со злой размеренностью, не отрывая взгляда от его лица. Кажется, только его дыхание в комнате и слышно. Когда в расстёгнутом вороте стала видна соблазнительная ложбинка, он опомнился и поднялся с кровати.
- Стой.
Ого, это его голос? Он прокашлялся и попробовал заново:
- Подожди, не раздевайся.
Вот, так лучше. Он приблизился к рыжей, забрал круглую сумочку-мешочек, которую она позабыла снять с руки.
- Тт-ты надумал потребовать дд-другой платы? – с вызовом спросила бунтарка, поднимая подбородок выше, к которому нестерпимо захотелось прикоснуться.
- Не-е-ет, только эту. Пойдем.
- Куда?
Куда можно пойти в единственной комнате?
Мужчина усмехнулся:
- Постарайся не нервничать сверх необходимого. Не обижу. Хотел предложить тебе горячую ванну с дороги. Смоешь пыль, успокоишься.
Её глаза – странно, тогда, днём он не разглядел цвет, а сейчас, на закате, вдруг понял, что они насыщенно-зелёные, с золотыми искорками - распахнулись шире:
- В-в-ванну?
Смысл сказанного доходил до неё сквозь далекий гул в ушах. Прямо с порога не набросился и это…хорошо. То есть ещё есть сколько-то времени перед неизбежным? А маг уже подводил её к небольшой дверце справа от входа в дом, оказавшись за которой, девушка с недоверием уставилась на большую каменную чашу, полную воды, над которой поднимался пар.
- У тебя зуб на зуб не попадает, - обозначил очевидное колдун.
-Отк-куда здесь горячая в-вода?
- Тебе было бы приятнее плескаться в холодном озере?
Встретив его ироничный взгляд, просто молча кивнула: ну да, магия как она есть. Он тем временем показал ей скляночки и пузырьки на полках вдоль стены, а так же огромные пушистые полотенца. И пока она недоумевающе обозревала всё это великолепие, не замечая ни баночек, ни пузырьков, встал рядом и взялся за не расстёгнутую пуговичку на её груди. Девушка вздрогнула всем телом, взгляд затравленно метнулся к его лицу.
- Я только помогу расстегнуть, - почти спокойно заверил он. Тепло её тела, которое ощущалось сквозь слой одежды, не хотело отпускать ни на полпальца, ни на волосок, так и звало прижаться ближе. - Расстегну и выйду, раздеваться и купаться будешь сама. Если, конечно, не попросишь об обратном.
Он не знал, что она там читает по его лицу, пока смотрит застывшими глазами в ожидании, когда он справится с этим бесконечно долгим рядом пуговиц. Орудие пытки какое-то, а не платье! Все усилия уходят на то, чтобы руки не дрожали, а то стыдно перед барышней будет. Под разошедшимся на груди платьем виднелась тонкая светлая сорочка, отделанная кружевом. Совсем скромно, совсем немного, но ему до смерти захотелось снять с неё платье самому и посмотреть, что под ним. Недолго посмотреть и сразу же снять и этот слой одежды тоже. Маг опустил руки, слегка задев её талию, провёл немного ниже, ощущая под ладонями плавные изгибы; с трудом отнял нетерпеливые конечности, уговаривая себя потерпеть ещё совсем чуть-чуть. И её запах. От рыжей пахло какими – то весенними цветами, он ощутил аромат свежей яркой зелени и чего-то нежного и терпкого еще позавчера, но тогда она стояла далеко, а сейчас можно было раз за разом вдыхать этот сумасшедший коктейль, пить его большими глотками, не пытаясь отгадать аромат, а просто наслаждаться. Не выдержав, он приподнял её лицо за подбородок и поцеловал. Девушка тихонько пискнула, больше от неожиданности, чем от отвращения.
Сладкая. Восхитительно сладкая. Кожа губ нежная как лепестки роз, ощущение прикосновения языка к ним сумасшедшее, напрочь отключающее голову. Много лучше, чем он представлял. Он пил поцелуй, не считая убегающих минут, времени больше не было. Девушка не отвечала, стоя тихо и неподвижно, но позволяла делать ему то, что хотелось - прикусывать, обводить контур языком, приоткрывать губы, позволяя жадному языку проникнуть глубже и исследовать новую территорию. Невероятно сладкая, до стона, до сбитого дыхания. Он оторвался от неё, с трудом сфокусировав взгляд на её личике. Глаза зажмурены. Извиняться совершенно не хотелось, хотелось продолжать и продолжать, и большего. Он отстранился.
- Элге, - негромко сказала она, не открывая глаз.
- Что..?
- Раз уж н-нам предстоит сегодня…спать в одной п-постели…
- Вот спать вряд ли, - напомнил он, не сводя с неё глаз.
- Но в одной постели, - закончила девушка. – То было бы правильно хотя бы обращаться ко мне не как к предмету мебели. Меня зовут Элге, господин безымянный маг.
Надо же! Поняла, что он не запомнил?
- У тебя десять минут, Элге, - признался маг, и глаза его за тенью ресниц как будто стали светлее. – Потом я войду сюда и продолжу начатое, независимо от того, успела ты искупаться или нет… Можешь называть меня Ар.
Едва маг вернулся в комнату, Элге метнулась к разделяющей купальню и комнату дверце и поискала замок или щеколду. Запирающего устройства на гладком дереве не оказалось, и у неё бессильно поникли плечи.
- Постарайся расслабиться! – неожиданно крикнул из комнаты мужчина. – Я не войду раньше времени.
Что-то в его хриплом голосе…убедило Элге.
Она еще минутку постояла, оглядывая диковинное помещение с каменным шероховатым полом, каменной кладкой стен, роскошной чашей-купальней, с удобными ступенечками возле высокого бортика, потом судорожно стащила одежду. Чтобы не намочить, уложила косу венцом вокруг головы и быстро закрепила кончик. Подошла к бортику, потрогала край - камень приятно горячий. По ступенькам забралась внутрь и опустилась в воду. Невероятно - от поверхности шёл лёгкий цветочный аромат, струйками пара свиваясь под потолком. Ровно такой, как ей нравится. Такое внимание после тех, первых гадких слов и намёков обескуражило. Элге завозилась, сползая поглубже, до самого подбородка укрываясь горячей водой, которая пощипывала кожу, разминая невидимыми ласковыми пальцами скованные мышцы, и впрямь отогревая и даря расслабление.
Глава 6
Комната утонула во мраке почти вся - только возле кровати горела пара светильников, даря приятный желтый свет. Маг стоял возле окна у своей постели и смотрел в окно на ночной лес. Порывисто обернулся, услышав приближение девушки, обжёг взглядом и со свистом выдохнул.
- Иди сюда.
Она сделала несколько медленных шагов.
- Спасибо за…предоставленную возможность освежиться.
- Чувствуешь себя лучше? – усмехнулся он.
- Гораздо, - соврала Элге, ощущая вновь нарастающую внутреннюю дрожь. Злость и кураж, похоже, окончательно покинули её.
Ар (и голос как у животного, и имя какое-то каркающее!) был уже без рубахи и не так чтобы сутулился – стоял почти прямо. Элге не собиралась разглядывать, но стояла близко и волей - неволей взгляд выхватывал разворот плеч, следы белёсых шрамов, тянувшихся от основания шеи с правой стороны, через грудь наискосок к солнечному сплетению. Живот подтянутый, над левым бедром ещё несколько старых росчерков-шрамов, штаны ладно сидят на бёдрах и обтягивают ноги. Не самая плохая фигура – он явно знаком с физическими нагрузками и не пренебрегает ими. Сильный. Явно сильный…Чем ей это грозит?
- Опять рассматриваешь? - хмыкнул обладатель не то имени, не то очередной клички.
Элге зябко обхватила себя руками за плечи, чуть сгорбилась, стремясь спрятаться от его откровенного взгляда, и опустила глаза. Долго он ещё в кошки-мышки играть будет? Зачем тянет, когда его намерения очевидны?
- Ужинать будешь? - задал неожиданный вопрос маг, не сводя с неё горящего взгляда, невольно втягивая носом воздух.
Снова этот тонкий нежный аромат весны и первоцветов. Если рыжая сейчас согласится поесть…
- Нет.
Вот и хорошо, его терпение и так на грани.
Оставшиеся два-три шага до неё Ар преодолел сам, одним слитным движением. Стоять около неё, смотреть на это великолепное тело и ничего не делать – увольте, желание грозило взорвать черепную коробку. Тонкая материя нижней сорочки не скрывала почти ничего. Пропорции её фигурки он находил идеальными. Элге снова вздрогнула, когда он отвел её руки в сторону и обнял, но скольжение его пальцев по спине было успокаивающим, ласковым, и почти прошептал в маленькое ухо:
- Не бойся меня. Я бы мог дать тебе отвар, после которого ты забудешься и будешь чувствовать лишь вожделение, но не хочу так. Мне кажется, всё должно быть честно. И ещё. Можешь не переживать о последствиях, специальные зелья не понадобятся – от меня не может быть детей.
Ладони двинулись по лопаткам вверх, до основания заплетённой косы. Маг развязал стягивающую плетение на затылке ленту, потом вынул вторую ленту из нижней части косы и запустил в неё пальцы, перебирая, расплетая рыжие пряди, прохладным шёлком струящиеся по его рукам. Девушка стояла почти неподвижно - если не считать внутренней дрожи, от которой зубы снова грозили начать выстукивать дробь. Выпущенные на свободу волосы укутали её спину ниже талии, спускаясь к ямочкам в районе поясницы – да, он уже успел нащупать эти ямочки и нашёл их восхитительными.
- С-спасибо, - невпопад отозвалась Элге.
Он не собирался разводить с девушкой долгих прелюдий и трепетных сантиментов - не за тем он её звал, не за тем она решилась прийти. Но руки против его воли вернулись к её бледному лицу и большие ладони сами собой легли на её щеки, скулы, тронули маленький дерзкий подбородок. Ещё один поцелуй, продолжение того, первого, который так и оставался гореть на его губах всё то время, пока Элге плескалась в купальне, а он изнывал в ожидании. На него она тоже не ответила, но ему стало всё равно.
Медленные движения, медленные поцелуи и игры в гляделки кончились. Чего Элге совсем не сумела сделать - это держать глаза открытыми, и опустила ресницы. Кажется, Ар не обиделся, как и на безвольно вытянутые вдоль тела тонкие руки. Едва успев сгрести её в объятия, он уронил их обоих на расстеленную постель, наконец-то получив Элге в полное и безраздельное владение. Маг ничего не говорил, только хватал воздух ртом в коротких перерывах между долгими поцелуями. Она не заметила, когда он снял с неё сорочку и избавился от собственной одежды. Кожа к коже, он был весь такой тёплый, почти горячий, разве что искры не сыпались. Никогда в жизни её не целовали и не трогали…так. Снова и снова, каждый сантиметр её тела был изучен его ладонями, пальцами, губами, языком. Он настолько погрузил её в волны своей страсти, что незаметно для самой себя Элге начала отвечать, прикасаясь руками, едва заметно и нерешительно, хотя его реакция подсказывала, что он в восторге и жаждет ещё и ещё. Его кожа под её ладонями была упругой, а вовсе не вялой и дряблой, как у старика, которым представляла лесного мага молва. Да и его желания, его реакции - всё указывало на то, что он далеко не стар. Разве что откликался он на каждое её касание так, словно был лишён обыкновенных тактильных радостей долгие годы. Его поцелуи, голодные, нетерпеливые, были приятны и вызывали ответную дрожь, а его так просто трясло от нетерпения.
Если боги иногда слышат и исполняют желания – то вот оно, лучшее из того, о чём он мог попросить. Он увидел, что вызывает у девушки неприятие, и не только отталкивающей внешностью, но в настоящее время не чувствовал её отвращения. И пусть она не целовала его сама, не смотрела в глаза, но ему, кажется, было достаточно и того, что она находится настолько близко, и того, как забывшись, притягивает его за плечи ближе к себе. Когда там, в конце, не выдержав, он взорвался и распался на много маленьких частичек, слушая грохот в ушах- на краю сознания он слышал и её вскрик. Оглушённый, опустошённый, в состоянии бесконечной эйфории, он вынырнул обратно, с трудом переводя дух. Размыкать рук и не подумал: ещё немножечко побыть вот так. Целым. Упираясь взмокшим лбом в нежное девичье плечо, сходя с ума от её запаха.
Пусть девушка почти все время не размыкала век и только принимала поцелуи, но то, что не осталась неподвижно-покорной…это…это волшебство, которого Ар не заслуживал, но очень хотел.
Глава 7
Рассветные лучи успели заглянуть на лесную полянку, проникнуть в окна, прочертить дорожки на тёмном дощатом полу единственной комнаты, а рыжая девушка всё ещё спала, на удивление крепко. Солнце ещё немного поднялось на небосклоне, когда она завозилась в широкой постели под тонким одеялом и наброшенной поверх него меховой серебристой шкуре – по утрам бывало прохладно. Сон раскрывал свои объятия неспеша, и не в ту же секунду, как распахнулись затуманенные глаза, Элге вспомнила о происходившем вот прямо тут, на этих простынях, буквально пять-шесть часов назад. Вспомнила, и её как кипятком окатило, залило жгучим стыдом от макушки до кончиков пальцев. Не решалась повернуть голову на соседнюю подушку и встретиться взглядом с не – безымянным теперь магом. Его рука больше не обнимала её, и это было замечательно, потому что от стыда и так готова провалиться глубже самой чёрной пропасти. Она точно помнила, что ничего не ела и не пила с того момента, как переступила порог лесного домика, но…То, как она вела себя – словно под воздействием зелья! Вот этот старый и страшный вытворял такое…А она-то сама..! И так тихо. Тихо вокруг, и чужого дыхания рядом не слышно. Осторожно Элге скосила глаза влево, где, кажется, после всего случившегося и засыпал лесной отшельник. Вторая подушка была пуста и даже не примята. Придерживая одеяло на груди, девушка села и огляделась. В комнате, кроме неё, больше никого не было. На сундуке возле кровати лежали её вещи и одежда, на удивление аккуратно расправленная, на мохнатом половичке рядом стояла её обувь, очищенная от дорожной пыли.
Элге выбралась из постели, закутавшись в одеяло, подошла к столу, напилась воды из пузатого кувшина без ручки. Заглянула в открытый дверной проём: перед ней оказалась небольшая кухонька, тоже пустая, и вернулась к широкому столу возле окна.
Под салфеткой из белёной льняной ткани обнаружился завтрак: кувшин с каким-то питьем, ягоды в глубокой миске и порезанный на куски мясной пирог. И где взял, любопытно? Эти ягоды, крупные, тёмно-сливового цвета со спелым вишнёвым бочком, сочные, сладкие, не росли в Шелтаре, да и Калдигерн своим климатом не подходил изнеженным, любящим солнце и влажный воздух длинным гибким лозам. Родина этих ягод в далёкой солнечной Аззарии, там сейчас самый сезон. Снова его колдовство?.. А ещё…Элге от изумления зажмурилась и часто-часто заморгала: в маленьком кувшинчике за неимением вазы красовалась…ветка орхидеи, усыпанная розовато-сиреневыми цветами. Холодная, нездешняя красота нежных лепестков так неуместно смотрелась в окружающей обстановке затерянного в глухом лесу маленького домика. Невероятное чудо. У неё защипало в носу. Девушка погладила пальцем плотный, с прожилками лепесток и наклонилась вдохнуть аромат, зная, что орхидеи его не имеют. Чуткого носа коснулся едва заметный фиалковый запах.
Но где же сам Ар?
Элге заглянула в купальню – и там пусто. Пользуясь случаем, быстро умылась, стремительно привела себя в порядок, нашла гребень в своей сумочке, выудила сложенные под платьем ленты для волос и в рекордно короткий срок заплела косы. Мужчина с половиной человеческого лица не возвращался. Разговаривать с ним не очень хотелось, точнее, не хотелось совсем, но надо выяснить, как теперь будет происходить исполнение…исполнение её желания. Словно воришка, застигнутый на месте преступления, Элге приблизилась к окну и выглянула на улицу. И возле дома мага не видно. Рискнула выйти наружу. Не было его и в огородике, и возле озера. Элге плеснула себе травяного отвара – тёплого - в кружку, положила в рот сладко пахнущую ягоду: на язык брызнул густой вишнёвый сок. Отщипнула немного пирога. Аппетита не было. Взгляд сам собой то и дело обращался в сторону постели, на которой… Щёки ощутимо опалило не румянцем – пунцовой краской. «Дрянь», - молча костерила себя Элге словами, не приличествующими молодой леди. Да и леди она себя сейчас не чувствовала.
По проявленной ночью чувственности, жадности, с которой прикасался к её коже, по отсутствию усталости, ему можно было дать гораздо меньше лет, чем казалось внешне, как бы не уверяли друг друга сплетники, что лесной отшельник разменял не одну сотню. И полным шоком явилось для девушки то, насколько предало её собственное тело. Дрянь.
В последний раз погладив нежную орхидею, она взяла вещи и выскользнула за порог.
Всё та же тишина на полянке, над озером.
Путь в Леавор был и тем же, и каким-то новым. Лес отпускал её словно нехотя, но не удерживал, не цеплял платье иглами-колючками: при приближении девушки кусты словно втягивали их в себя, лишь бережно касаясь веточками, одаривая застенчивой лаской. Не выныривали из-под земли скрюченные корни, норовя подставить подножку; путь стелился ровный и гладкий. Солнце пробивалось сквозь заросли и ласково трогало лицо тёплыми лучами, стирая стыд, уговаривая не казниться чувством вины. Уговорить не получилось. Где-то за коварным полем с шар-травой, отойдя от него на приличное расстояние, Элге опустилась на землю возле поросшего густым мхом ствола, уткнулась в подтянутые к груди колени. На душе было паршиво-препаршиво, и усугублялось это чувство тем, что ничего физически отвратительного и неприятного неприятный колдун ей не сделал. И надо научиться со всем этим жить, а как с этим жить без лицемерия перед близкими, перед окружающим миром?
Запястье зачесалось, и Элге быстро отдёрнула край рукава, проверяя печать: след проступил ярче. Более чётким изображение так и не стало, впрочем. Что это значит? Договор вступил в силу и можно ожидать исполнения? Тело затекло от неудобного сидения на жёсткой земле; девушка поднялась, машинально отряхивая платье, собралась с силами и побрела прочь из Шелтара. Домой Элге входила с той же ровной спиной и гордо поднятой головой, как и давеча в жилище мага. Поздно сожалеть о содеянном, безжалостно напомнила она себе. Дом встретил тишиной и пустыми стенами – Виррис ещё не приехала, и это хорошо, просто замечательно – есть время, чтобы прийти в себя.
Глава 8
Каждое утро Элге просыпалась с тянущим ожиданием. Оно не мешало ни думать, ни заниматься привычными делами, но беспокоило, как ноющий зуб. Как понять, что колдун со звериной кличкой вместо имени выполняет свою часть уговора? Не верить ему повода не было – слава о его колдовстве говорила сама за себя, но всё же на какую-то конкретику Элге рассчитывала. Коричневый узор печати оставался на запястье, иногда, совсем редко, немножечко пощипывал кожу, словно напоминая о себе. Можно ли считать, что так оно и работает, что её желание вот-вот осуществится?
Мадвик не приходил, не встречала она его случайно и в городе. Его отсутствие ранило и одновременно приносило облегчение: Элге всё ещё чувствовала себя грязной, подолгу просиживала в ванне, добавляя в воду густые пахучие масла, чтобы оттереть с себя ту ночь. Знала, что не поможет, но, как заведённая, повторяла и повторяла нехитрые действия.
***
- Госпожа! - взволнованный детский голос позвал её из-за низкой ограды.
Элге пропалывала небольшие ростки астр, которые уже пытался забить настырный вьюнок. Возле калитки в нетерпении подпрыгивал мальчик лет семи, в порванных штанишках и с чумазой мордочкой. Девушка бросила вырванный пучок сорняка в специальную корзинку, отряхнулась и подошла ближе.
- Госпожа… не руг…гайте за беспокойство, меня пос…лали за вами. Помощь нужна!
- Что случилось? – нахмурилась Элге.
Маленький визитёр пытался отдышаться.
- Там, - мальчишка махнул рукой в неопределённом направлении,- у бабки… Берты больная помирает. Бабка сказала, что без вас ник…как не справится, очень просит прийти.
Старая Берта была повитухой, к её помощи прибегали многие горожанки в Леаворе и окрестных деревеньках. Странно. Женщина она опытная, дело своё знает.
- Точно ли нужно моё присутствие? – удивилась Элге, стремительно стягивая с рук перчатки, в которых работала в саду, не понимая, почему волнение так остро стиснуло её горло.
- Так помирает девка-то! Вы сможете… пойти со мной? Пожалуйста! Бабка Берта сказала, что… вы очень понимаете в снадобьях, они у вас такие…такие… И сейчас очень нужны и… ваши травы, и ваше умение. Вот так бабка и сказала, - волнуясь, подтвердил мальчишка.
- Заходи, - девушка, распахнула калитку. – Я быстро соберусь. Расскажешь по дороге.
Смертность у Берты-повитухи была очень низкой. За разные сложные случаи, говорят, бралась, и почти всегда успешно. И травы женщина тоже знала и знала неплохо. Возможно, даже лучше неё самой, учитывая возраст и опыт. Что же там пошло не так, раз Берта обратилась к ней, Элге?
Мозг лихорадочно искал ответы на вопросы, которые, по сути, девушка ещё и не начала задавать, а сама она столь же лихорадочно собиралась. Переоделась, пригладила растрепавшиеся рыжие волосы, сложила в сумочку травные мешочки, упаковала к ним прочие нужные мелочи. Оставила записку для Виррис. Все знали, где живет Берта-повитуха, это не какой-то там глухой лес, а противоположный конец города, пусть далековато, но, если взять извозчика, можно добраться совсем быстро.
Мальчишка в нетерпении приплясывал возле калитки.
- Ты как ко мне прибежал, на своих двоих или в повозке доехал?
- Какая повозка, госпожа, у меня денег нет. Бежал что есть сил. Плохо девке, в беспамятстве, а крови столько…
- На Каменную площадь, быстрее, - оценив сказанное, сориентировалась Элге и подхватила платье, чтобы удобнее шагать. – Наймём извозчика, так будет надёжнее.
Посыльный не возражал, припустил впереди неё в указанном направлении.
Свободную повозку нашла сразу и сторговалась быстро.
- Полезай!
Сиденье жёсткое, неудобное. Ничего, потерпит, ехать недолго. Успеть бы. За жизнь неизвестной девчонки сделалось страшно. Едва мальчик плюхнулся напротив, вцепилась в него с расспросами.
- А теперь подробно: что произошло? В чём именно требуется моя помощь?
- Да я же сам толком не знаю ничего! Вчера прибежала к бабке Берте девка…ну, взрослая уже, вроде вас, госпожа, а может, и младше. В сумерках уже, я как раз отцу помогать закончил и прибежал к бабке: мать ей ягод передала, я и принёс. А меня выгнали во двор, чтобы не мешал им шушукаться. Дело такое…бабка всегда так делает. Я же мужик, к чему мне эти ваши тонкости.
- Дальше, - перебила Элге, кусая губы. – Беременная девка-то? Живот большой?
- Не было у неё никакого живота, - замотал вихрастой головой пацанёнок. – Живот я бы заметил.
Значит, не рожать пришла… И, раз сама добралась до повитухи, а не к себе домой вызвала – то, скорее всего, о беременности сообщить побоялась. Кому? Мужу, возлюбленному? Отцу-матери?
- Поговорили они, я не слыхал, о чём - двери - окна Берта заперла, да и осталась девка травить плод. Ну, я так понял, - смутился он.- А потом я домой побежал, и чем там дело кончилось, не знаю. А утром вот… Бабка сама отлучиться из дома не может, прислала соседку, я к бабке, бабка и говорит…
- Погоди, получатся, что всё это тянется с вечера? – похолодела Элге. - Сейчас почти десять!
- Так об этом и толкую, что времени много прошло, а девке хуже. Берта после таких…о-пе-раций оставляет баб у себя, говорит, понаблюдать надо, да и просто отлежаться. Я не знаю все эти ваши тонкости, госпожа! Но ночью девке стало худо, Берта говорит, кровит страшно и не остановить ничем. Не помогают Бертины способы, она уж всё перепробовала. Вот и вспомнили о вас, госпожа. У вас, говорят, травы волшебные, хоть в настоях, хоть в отварах. У Берты тоже хорошие, но простые.
Состояние неизвестной девушки завладело всем её вниманием. Картина вырисовывалась очень печальная, хотя многих деталей пока не хватало. Госпожу Илау бы к больной пригласить. Очень опытная целительница, отлично разбирается и в родовспоможении, и в таких вот деликатных вопросах, как нежеланная беременность. Но лечит знать, для простых смертных вот - Берта-повитуха. Элге нетерпеливо осмотрелась – они уже подъезжали к нужному жилому строению. Перевела взгляд на нахмуренного мальчишку.
Глава 9
Девчонка повернула голову ей навстречу, светло-зелёные глаза заблестели от переполнявших эмоций. Элге приблизилась и присела рядом с лежанкой. Русые волосы больной заплетены в нетугую косу, отчего лёгкий золотистый оттенок не был заметен, кожа уже не выглядела пугающе белой, вернув немного красок лицу. Добрый признак.
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - наигранно бодро отозвалась девчонка, но голосок звучал слабенько. Улыбнулась.- Берта рассказала, что вы сделали для меня. Я так благодарна вам!
- Ну что ты, мой вклад в твоё лечение совсем скромный, это всё Берта…
- Вы обе...
Элге нашла её худенькую бледную руку и легонько сжала пальцы.
- Я не вправе спрашивать тебя, но всё-таки: что случилось? Почему ты пошла на это? Всё-таки ребенок, новая жизнь…
Элге сбилась, борясь со сжавшим горло спазмом. Между тонких тёмных девчонкиных бровей пролегла складка, на мгновение она закусила губу.
- Нечего рассказывать, обычное дело, - в голосе разливалась горечь. – Я служу в одном доме у больших господ. Хозяева они неплохие, добрые, платят исправно, выходные дают… Господин оказывал знаки внимания. Вот и оказал. А я, дура, не сразу сообразила, а то пришла бы раньше. Берта сказала, на более раннем сроке всё прошло бы куда легче, а у меня три месяца уже…
Элге прикрыла глаза, только машинально поглаживала её кисть. Больно было как за себя.
- А что твои родные, родители? Кто-нибудь есть? Если…
- Есть, конечно, в деревне. Но как я там показалась бы – с пузом, немужняя? Это же такой грех, позор. Отец своими руками бы…камнями.
Она задышала чаще, отвернулась.
«Сволочь», - с ледяной яростью подумала Элге. Картина действительно ясная. Беременная прислуга не нужна ни в доме хозяйском, ни в доме отчем. ...Обычное дело у «больших господ».
- И… кто это? – стараясь говорить спокойно, а не сквозь зубы, уточнила Элге.
- Не надо, госпожа. Ни к чему. Я поправлюсь. Мне вот отпуск разрешили, я через Берту хозяйке записку передала, сообщила, что жива – здорова, от работы не отлыниваю.
Выходит, и это успела сделать усталая повитуха, пока сама Элге отдыхала.
Она слушала нехитрую речь, едва не плача, а девушка продолжала фальшивым бодрым тоном:
- Побуду ещё тут, у Берты, пока не разрешит вставать, и съезжу к себе домой, навещу отца с матерью, да и поправлюсь окончательно на свежем воздухе. Мне почти два месяца дали, представляете! Ценят мою работу, так-то у меня никаких нареканий не было. Отдохну да и вернусь, жалование хорошее платят, и мне хватает, и матери помогаю, чем могу: у них с отцом, кроме меня, ещё двое малых. А хозяин этот…Он меня больше не тронет.
- Почему?
Губы не слушались. Слушать девчонку было жутко. Обыденная история, горькая как полынь.
Та скривила губы в язвительной усмешке:
- А он одну и ту же по нескольку раз не…пользует. А за вас, госпожа, я всех светлых богов молить буду. За вас и за Берту-повитуху. Вернули меня, выходили. Вовек не расплатиться!
- Ты мне ничего не должна, - заверила Элге. – А вот мерзавцу этому я бы лично что-нибудь ценное «подлечила» бы.
- Пусть Небо решает, какого наказания он достоин, - тихо уронила девчонка. – Я не спросила вас, как ваше имя, госпожа? Молиться буду, клянусь, каждый день просить за вас.
- Леди Элге, - улыбнулась она. – А ты..?
- Эльма, - смущённо представилась девушка. – Мать где-то услышала, у благородных, и назвала.
- Красивое имя, - согласилась Элге. – Отдыхай, Эльма, выздоравливай, а я, когда доберусь до дома, пришлю для Берты ещё один сбор, отвар из него поможет тебе быстрее восстановить силы. Дело твоё, я не вправе учить тебя жить, но после такого я бы не вернулась к этим хозяевам.
- Спасибо, леди Элге, - откликнулась девчонка, и ещё тише добавила: - Может, и не придётся, если удастся найти другое место. Спасибо вам за всё.
Платы Элге не взяла и с Берты, воззрившись на протянутые деньги с откровенным возмущением.
- Но как же… Столько времени провели возле больной! – растерялась Берта, не прекращая попыток сунуть злосчастные монеты куда-нибудь. – Поди, больше суток на ногах, выложились до последней кровинки, лица же на вас нет, бледненькая такая!
- Не возьму. А вы не оставляйте Эльму, Берта, приглядите за ней до конца, а то она, мне кажется, чуть не завтра намеревается вставать уже.
- Я ей встану, дурёхе! Не для того с того света возвращали, чтобы новые сумасбродства творить!
- Именно. Берегите себя, Берта. Эльме я обещала прислать свой сбор для восстановления сил. Передам с посыльным, и для вас что-нибудь подберу.
И пока повитуха в шокированном неверии таращилась на девушку, та быстренько попрощалась и выскользнула из дома.
К себе вернулась уставшая, в измятом платье, но с весело блестевшими глазами, всё-таки спасённая жизнь – это так много. И ещё волновали те необычные реакции собственного тела, собственного внутреннего источника силы: прежде Элге могла иногда узнать суть болезни и отдельные детали увидеть мельком, но чтоб от сердечного центра к рукам шёл такой отклик!.. Чтобы видеть, будто сама болезнь истончается, уступает - это невероятно и требовало тщательного анализа. И за всё время, проведённое у ложа умирающей девочки, о собственных бедах и дурном поведении Элге и не вспомнила.
Виррис хлопотала на кухоньке, судя по умопомрачительным ароматам, встретившим девушку на пороге – готовила обед. Самое время.
- Наконец-то! – выдохнула старшая сестра с ноткой недовольства в голосе.
Тихой такой ноткой, почти незаметной. Элге молча привалилась к стене рядом со скамеечкой и самым неэлегантным образом стянула туфли, проигнориров выгнутую виррисову бровь. Виррис же с самым хмурым выражением на миловидном нежном лице рассматривала и растрепавшиеся, наспех заплетённые косы, и осунувшееся лицо, и долго косилась на помятое платье, одно из двух, которые Элге купила сама. Снова рыжую травницу обволакивала усталость: перекусить бы да посидеть в тёплой ласковой воде с маслами лаванды и розового апельсина, а потом завернуться в одеялко и часиков на десять провалиться в небытие.
Глава 10
Вечером того же дня в их домик прибежала запыхавшаяся девчонка, служившая горничной у одной дамы, которая периодически покупала у Элге чай. Виррис отдыхала у себя, а Элге всё прокручивала и прокручивала в памяти скупые обрывки новостей из ресторации, и ждала, каждую минуту ждала.
- Госпожа Адорейн! – с порога заголосила девчонка, едва переводя дыхание.- Скорее, пожалуйста! Невестка нашей леди рожает!
Элге удивлённо моргнула.
- Я же не акушерка, - растерянно напомнила она. – Вы пригласили акушерку?
- И лекаря, и саму госпожу Илау! Она-то и направила меня к вам за отваром…сейчас…она записала на бумажке. Вот!
В ладонь Элге лёг маленький листок, она развернула его и прочитала написанное. Метнулась к своим запасам.
Когда не помогали целебные снадобья, отвары и зелья лекарей, когда родовспомогательному искусству повитух требовалось ещё одно усилие, те, кто знали о волшебных сборах леди Элге Адорейн, спешили к ней. У нынешней роженицы очень медленно и мучительно шло раскрытие. Лекарь наверняка уговаривал потерпеть, и опытная госпожа Илау тоже, но, скорее всего, молодая женщина вся измучилась. Надо же, как причудливо сплетаются нити судьбы: госпожа Илау, брезговавшая помогать простым людям, точно так же как и те, нуждается в её даре.
- Подожди на диванчике, - велела девушка служанке, вернувшись в комнату с плетёной коробкой без крышки, заполненной рядами полотняных мешочков.
Та послушно плюхнулась на указанное место и нервно стиснула руки, сложенные на коленях.
- Давно рожает? – уточнила Элге, перебирая мешочки, вытаскивая нужные засушенные веточки, соцветия и листочки.
- Вторые сутки!
Рыжая травница кивнула своим мыслям, убежала на кухню, расстелила на столе специальную мягкую ткань.
- Сиди здесь и не мешай, - строго напомнила она и ушла магичить.
Разложила перед собой необходимые ингридиенты, поставила маленькую круглую мисочку из тёмной глины. Согрела ладони, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. С последним её взгляд расфокусировался, пространство вокруг перестало существовать… Послушное девичьему повелению волшебство искрилось вокруг едва различимыми искорками, обволакивало, ластилось теплым котёнком. Травы водили свой неторопливый хоровод, напитываясь магией, вбирая в себя всё, что могли вобрать… Медленно взгляд Элге обрёл осмысленное выражение, она моргнула и быстро пересыпала сбор в отдельный мешочек, плотно стягивая завязки.
- Вот, - вложила снадобье в руки служанке. – Пусть госпожа Илау заварит. Вскипятить два стакана воды, добавить сбор, три минуты подержать на огне, снять, процедить и остудить. Остужать можно магией, дать выпить роженице, по полстакана через каждые пятнадцать минут. Раскрытие пойдет быстрее, но не резко и, соответственно, не причинит лишней боли, наоборот, отвар снимет её излишки. Ты запомнишь или я запишу?
- Я запомнила, - часто закивала девчонка. – Честно, ни слова не перепутаю!
Прижала травки к груди, другой рукой полезла в карман и вытащила кожаный мешочек, отозвавшийся приятным перезвоном монет.
- Это вам. С огромной благодарностью!
С утра ей прислали корзину цветов. Счастливый супруг, новоявленный папаша, самолично прикатил на окраину Леавора и вручил потрясённой Элге охапку фрезий и еще один мешочек с деньгами. Пока она отказывалась от дополнительного вознаграждения, мотал головой, без конца благодарил и порывался целовать руки.
- Вы не понимаете всей силы своего дара… Почти двое суток мучилась, акушерку не слушает, лекаря не слушает, то теряет сознание, то кричит…Мы с ума сходили всё это время. И госпожа Илау спасала жизнь и ей, и нашему малышу, но без вас этого бы не получилось! Не отказывайтесь, госпожа Адорейн, мы не примем отказа.
- Кто у вас родился?- полюбопытствовала Элге, борясь с чувством неловкости, вызванным визитом господина Ритмера.
- Сын! Чудесный ребенок, крепкий и здоровый! – так приятно видеть на мужских губах светлую улыбку.
Вышедшая на звуки разговора Виррис перехватила тяжелёнькую корзинку и пристроила её на столик возле диванчика. Рассыпаясь в благодарностях и восхищении, восторженный молодой отец наконец отбыл к своему семейству. Элге подошла к цветам и бездумно склонилась над ними. Фрезии ей нравились, нежные и благоухающие. Белые, жёлтые, розовые…и в середине веточка орхидеи. Застывшим взглядом девушка уставилась на цветок.
- Красиво, правда? – вернул её в реальность звонкий голос сестры, разглядывающей букет рядом с ней. – Ты заслуживаешь этой благодарности, каждого слова, каждого жеста.
Элге растерянно улыбнулась.
Шестой день.
***
/Шелтарский лес/
Утро было полностью в его распоряжении, а в послеобеденный час прилетела записка. Вообще-то один из его постоянных, пусть и нечастых гостей, мог и не предупреждать о визите, но неукоснительно проявлял вежливость. Мало ли, у Ара проситель окажется, а к нему в домик ввалятся такие гости. Ни к чему. Лишнее. Маг написал короткий ответ и отправил послание назад.
Шестой день. Пару дней как откат прекратил терзать его. Раны, нанесённые чужеродной, не принадлежащей этому миру магией, практически не поддаются исцелению; если повезёт, заживают, но времени на заживление уходит немало. У Ара они не проходили с первого дня жизни в глубине Шелтарского леса. Почти всегда ответная реакция на исполнение «неправильных» желаний задевала старые шрамы. Иногда только одну из имеющихся отметин, оплетающих его тело по спирали, а иногда, как и в этот раз - все разом. Совсем редко, к счастью – лицо. Давно затянувшаяся кожа лопалась перезрелой ягодой, выпуская наружу желтоватую сукровицу, вновь открывшиеся раны начинали нарывать, ощутимо болеть, не желая закрываться ни целебной магией, ни мазями, ни другими лекарствами. Приходилось просто перетерпеть, снижая в эти периоды нагрузки и работу по хозяйству. Более-менее терпимо получалось продержаться, сидя за книгами, работая с записями. Дурацкий откат. Нелепый, не смертельный, но ужасно неприятный.
Глава 11
Девятый день.
После памятного посещения «Короны» ничего не поменялось.
Новостей о скандальной отмене свадьбы не поступало, Мадвик не приходил. Элге изводилась каждый час, каждую минуту, то замирая в оцепенении, сумев убедить себя не тревожиться и просто ждать, то срываясь и начиная метаться по дому, хватаясь за все дела разом. Виррис, видя душевный раздрай сестрёнки, поддерживала как умела, но, видимо, испробованные способы на сей раз не работали – Элге замкнулась, не хотела делиться переживаниями, больше отмалчивалась, только глаза так и сверкали непролитыми слезами из-под густых тёмных ресниц, да губы искусала. Когда не было срочных заказов, вместо возни с грядками, всегда приносившей ей умиротворение, младшая сбегала за город, к Шелте, убегающей сквозь невысокие холмы к одной ей известной цели, и, перебравшись через мост на другой берег, подолгу гуляла в полях. Это было их с Мадвиком место – в стороне от толпы прогуливающихся горожан, которые предпочитали высокий берег реки с раскинувшимися на нём парками и цветущими садами. Виррис ругалась, напоминала о благоразумии, безопасности, репутации, но Элге смотрела несчастными глазами:
- Нет там никаких разбойников, Вир. Просто поле, просто холм, ивы и кустарник. И далеко от берега я не удаляюсь, просто хочется побыть одной.
Лукавила: не только это. Увидеть высокую фигуру, движущуюся быстрым решительным шагом навстречу, руки, раскинутые в стороны и готовые поймать в объятия, улыбку, превращающую пасмурный день в солнечный. Элге стискивала зубы, позволяла страху нападать на неё, проникая до самого сердца, то каждой косточки. Не ждала, что постоянным спутником последних дней станет именно страх. Как там говорил могучий колдун, который почти полубог?.. Помолвка будет расторгнута в течение десяти дней – сбылось в срок. И в ближайшее время Мадвик позовёт замуж. Так какое же время считать ближайшим?? День? Неделю? Месяц?? Год??? А вдруг… А если он забыл про неё? Вдруг, пока Элге с ума сходит, отец Мада уже подбирает ему новую невесту, подходящую, правильную, родовитую, с хорошим приданым?
***
Сон долго не спешил принимать Элге в свои владения. Девушка пробовала отвлечься чтением - как раз накануне Виррис принесла несколько новых книг и какой-то романчик младшая вытянула себе. Лёгкие строчки, разбавленные юмором, в меру не скучные описания – Элге рассчитывала увлечься повествованием и успокоиться, либо задремать над страницами и провалиться в сон, что тоже неплохо. Не вышло, не помогла книга, и Элге возилась в девичьей постели, то и дело поправляя складки одеяла, сбившийся подол ночной сорочки, неудобно примятую подушку, и так по кругу. Наконец задремала и во сне бежала сквозь цеплючий кустарник, оставляя на иголках клочки одежды и капли крови, как наяву чувствуя каждую царапину. Кто или что за ней гналось, уводя все глубже в непролазную чащу, навстречу гибели – она не видела, боялась обернуться, боялась прислушаться. Неясный стук, похожий на царапанье по дереву, явился последней каплей - с судорожным выдохом Элге вырвалась из тяжёлого сна и резко села в кровати. Сердце колотилось как безумное, а мозг лихорадочно искал источник звука – что? Где?
- Тихо, маленькая, - в чернильной густоте спальни раздался мирный шёпот, от которого Элге дёрнулась еще сильнее и едва не закричала.
-Это я, я, не бойся. Напугал тебя? – продолжала ласково шептать темнота.
Элге зашарила по прикроватному столику в поисках светильника, и мрак немного разбавился мягким светом над кроватью. И тут же на край постели опустилось тяжелое тело, плеча девушки коснулась тёплая ладонь.
- Мад..? – задушенно пискнула Элге
- Конечно, я, маленькая. Испугалась?
Элге судорожно вдохнула и подалась навстречу, вместе с одеялом, и родные руки осторожно привлекли её к себе. Под такой защитой остатки кошмара начали расползаться.
Пусть спальни сестёр находились на втором этаже, выходя окнами на задний дворик, Мадвик уже несколько раз проникал в дом, и девушке ни разу не удавалось застать, как он это делал. То, что комната Виррис находилась буквально через дверь от её, разделенная общей маленькой гардеробной, вынуждало молодого Форриля действовать бесшумно и аккуратно. Прижатая к его груди, Элге чувствовала, как морозная неопределённость последних дней истаивает, уступая место вновь поднявшей голову надежде.
- Тебе же нельзя сюда, сумасшедший, - напомнила девушка, при этом улыбаясь с огромным облегчением и чувствуя щекой гладкую выделку кожаной куртки, наброшенной на плечи Мадвика.
Она аккуратно выпуталась сначала из его рук, потом из одеяла, вскочила и потянулась за домашним платьем с запахом, накинула на себя, стягивая на талии пояс. Повернулась к молодому человеку, наблюдавшему за ней с мечтательной улыбкой. Прилетела и стукнула по макушке короткая мысль – так боялась, стыдилась встретиться с ним после произошедшего в домике колдуна, но сейчас, когда встреча уже случилась – это всё-таки облегчение и сумасшедшая радость. «Пусть Мад никогда не узнает». Пусть.
- Я не мог не прийти. Давно хотел, в тот же день, как расстроилась свадьба, - признался Мадвик, вставая и вновь заключая девушку в кольцо рук.
- Да, свадьба, - едва различимым шёпотом напомнила Элге. – Что там произошло, почему..?
- Элге, маленькая моя, сейчас я хочу спросить тебя о более важном, все объяснения о свадьбе потом, хорошо? Я обязательно расскажу, и не только я. Сейчас не это главное. Главное то, что я свободен и не могу никого представить на месте своей жены, кроме тебя.
Сердце Элге споткнулось и сбилось с ритма.
- Посмотри на меня, - шёпотом позвал Мадвик, нежно, очень нежно приподнимая её лицо.
Встретиться взглядом с его глазами, в полумраке спальни отливающими цветом грозового неба, оказалось не так страшно, как она себе навоображала. Это потому, что темно и потому, что только что видела страшный сон, который стирал остальные переживания, так и норовящие вылезти на первый план.
Глава 12
Свадебный наряд будущей леди Форриль доставили накануне дня бракосочетания, вместе с прочими прилагающимися к платью вещами. Весь вечер сёстры Адорейн разглядывали чудесное платье, Виррис – придирчиво и ревностно, сравнивая свои умения и мастерство предоставленных Форрилями портних. Платье сшили из материи пастельного, нежно-зелёного оттенка: цвет изумительно гармонировал и с рыжими волосами, и с мшистой зеленью глаз. Старшая, увидев наряд, восторженно ахнула и дольше, чем сама невеста, рассматривала и подобранные ткани, и крой, и отделку нежнейшим кружевом и золотым шитьём. И сама Элге признала: Мад подарил ей настоящее произведение портновского искусства, хотя сам наряда не видел.
Леди Бритта так же заявила, чтобы невеста не беспокоилась о сборах – она прямо с утра пришлёт своих горничных, которые помогут и с укладкой, и с приведением лица в порядок, и с облачением, и любезно предоставила такую же помощь для сестры: Виррис не придётся наводить красоту себе самой и переживать, что будет выглядеть недостаточно статусно. Вир такая забота тронула, тогда как Элге ещё с вечера окончательно и бесповоротно утонула в волнении и предсвадебном мандраже. Наибольшее смятение вызывал предстоящий торжественный ужин, на который Форрили пригласили приличное количество гостей, хотя и не в пример меньше, чем на сорванную свадьбу, а так же то, что после церемонии Элге уже не вернётся в ставший родным домик.
- Это же было очевидно, сестрёнка, - напоминала Виррис. - Конечно, тебе прямая дорога в дом мужа, как иначе? А я уж тут как-нибудь справлюсь…сама. Может быть, устрою на первом этаже швейную мастерскую, возьму пару помощниц. Ой, да что сейчас о моих планах! Элге, ну что ты! Улыбнись! Сегодня самый прекрасный день твоей жизни!
Своё платье на свадьбу младшей сестры Виррис сшила, конечно, сама, и оно удивительным образом гармонировало с нарядом невесты: отличаясь по цвету, было схожего кроя и с отделкой такими же кружевами. Оттенок лаванды очень подходил к пламенно-рыжим волосам с заметным оттенком красного дерева, карим глазам, бледной, светлее, чем у Элге, коже.
- Ты сама на невесту похоже, дорогая, - подмигнула Элге, разглядывая старшую сестру.
Горничные весело закивали, а сёстры рассмеялись. В таком состоянии: восторженном, предвкушающем полный тихой радости, улыбок, клятв и признаний день, Элге и застал нетерпеливый стук в дверь. Виррис птичкой метнулась к выходящему на улицу окну.
- Экипаж лорда Форриля! – воскликнула она, оборачиваясь к Элге.
- Один? – удивилась невеста.
- Да…Очевидно, остальные остановились дальше по улице, всё-таки здесь достаточно тесно, чтобы развернуться всем. Я открою сама, стой на месте.
Элге, сделавшая было пару шагов к двери, смущённо остановилась и прислушалась к голосам в прихожей. Радостный, какой-то воркующий голос Мада и негромкий - Виррис, а через пару мгновений жених шагнул в гостиную, и Элге позабыла обо всем.
Красивый, какой же красивый, до слёз. Самый лучший, самый родной. Ни на миг не вспомнив, что порядочной невесте полагается смотреть на жениха из-под скромно опущенных ресниц, она глазела самым бессовестным образом и в его глазах видела отражение своего восторга.
- Элге… - он прокашлялся. - Леди Элге, вы прекрасны. Я сражён наповал.
Девушка не сдержала улыбки, услышав в его голосе срывающиеся, хриплые нотки. Цвет свадебного наряда Мадвика безупречно сочетался с её светло-зелёным платьем: жениху тоже подобрали оттенок зелени, более тёмной, насыщенной, и тонкая золотая отделка перекликалась с шитьём на платье. В руках он сжимал букетик из белых и золотых цветов, с которым так и застыл в проходе.
- Вы тоже, - признала очевидное Элге.
Мад шагнул к ней, схватил тонкую руку, затянутую в высокую, до локтя, перчатку, нежно погладил пальцами золотистый шёлк.
- Я уже жду - не дождусь нашей брачной ночи, - тихо-тихо сказал он, не сводя с невесты горящего взгляда.
Позади хмыкнула Виррис и молодые повернулись к ней. Элге залилась румянцем и неловко улыбнулась. Мадвик наконец вспомнил о цветах и вручил их очаровательной невесте.
- Леди, вы готовы? Леди Виррис, вы выглядите великолепно, - вспомнил о манерах жених.
Дождавшись утвердительного кивка невесты и благодарного реверанса старшей, повёл Элге к выходу и у самой двери вдруг сказал:
- Леди Элге, леди Виррис. Прошу прощения, что не сказал раньше, это стало известно в последний момент. Мои отец с матерью, а так же гости не будут сопровождать нас к Алтарному кругу.
При виде потрясения, проступающего на лице невесты, и откровенного недоумения старшей леди Адорейн, поспешно пояснил.
- Матушка осталась дома, чтобы проследить за окончательными приготовлениями, а отца срочно вызвали во дворец, его величество прямо с утра созвал внеплановый совет. Но не беспокойтесь, пожалуйста, к моменту нашего возвращения от Алтаря отец уже вернётся, он обещал. Родители передают вам самые искренние извинения и самые тёплые напутствия, и будут ждать нас на пороге нашего общего - совсем скоро - дома. Обещаю. А большая часть гостей съедется позже, к ужину. Элге, любимая, самое главное – что мы в этот день уже вместе, верно?
Элге вздохнула, разом успокаиваясь, и подняла на жениха мягкий взгляд.
- Лорд Мадвик, я принимаю ваши объяснения и не обижаюсь. Я никогда не задумывалась, каким будет мой путь к Алтарному кругу: вдвоём с будущим мужем или в сопровождении родных и близких. Но моя сестра… я бы хотела взять Виррис с собой. Вы не возражаете, лорд?
Виррис растерянно замерла, переводя взгляд с одного на другую. Действительно, по обычаям, которых придерживались повсеместно в Калдигерне – к Алтарному камню жених и невеста шли как вдвоём, так и с родственниками или гостями. Девушки по умолчанию решили, что Форрили сопроводят молодую пару обязательно: единственный сын женится, да и сама Элге рассчитывала на поддержку старшей сестры в этот день.
Мадвик галантно подхватил невесту под локоток и обаятельно улыбнулся.
Глава 13
Поначалу Виррис не сдержала растроганных слёз, рискуя искусно нанесённым макияжем, но Мадвик быстро остановил готовых расчувствоваться и развести сырость леди, грамотно переключив их эмоции на шутки и смех. Лерд, правивший двойкой белоснежных лошадей, то и дело слышал взрывы хохота и сам невольно улыбался в пышные усы: радостно было за молодого хозяина.
- Заедем в Ратушу сразу, - предложил Мадвик, едва экипаж вкатился в город. – Поставим подписи на брачном свидетельстве.
Жена одарила его сияющей улыбкой.
Элге не запомнила официальную часть заключения брака, снова провалившись в состояние эйфории, сердце стучало в такт единственному слову: «Свершилось!» Вынырнула из своего состояния, смущаясь под насмешливым серым взглядом, когда ей протянули перо и хрусткий, исписанный вензельным почерком лист, рассеянным взглядом пробежалась по строчкам с завитушками. Самый красивый на свете документ. Улыбаясь, активировала на кончике пера чернила и расписалась – новой подписью, которую тренировала накануне. Рядом сильным размашистым движением муж вывел свои вензеля. Элге всё смотрела на свидетельство, и даже их подписи рядом казались безупречно гармонирующими друг с другом. Мадвик щёлкнул пальцами, и лист свернулся трубочкой, после чего вокруг него обвилась толстенькая шёлковая нить.
- Ну вот. Теперь мы женаты перед Небом и людьми, - подытожил Мадвик и подарил новобрачной беглый лёгкий поцелуй. – А теперь наконец домой, принимать поздравления!
И только подъезжая к особняку Форрилей, Элге запоздало обдало неприятным холодком: с её стороны гостей, кроме Виррис, не оказалось. Родня осталась в Миале, общение прекратилось после разорения семьи Адорейн, так что при переезде сёстры даже новый адрес сообщать не стали, резонно рассудив, что и дальше справятся сами. Знакомых, которых девушка была бы рада видеть на празднике, аккуратно и ненавязчиво, с любезными улыбками, лорд и леди Форриль предложили не звать. В самом деле: не бакалейщика же или владельца пекарни приглашать на свадьбу аристократов, приглашение на которую получили такие же родовитые, а то и титулованные личности! Виррис соглашалась с доводами леди Бритты, а невеста, пусть и промолчала, увидев такое единодушие, в глубине души расстроилась. И вот теперь, как будущую хозяйку и супругу молодого лорда, её будут рассматривать, оценивать, искать расположения, или, наоборот, пытаться задеть и вывести из себя. Это высший свет и, пусть в свое время маленькая Элге потеряла вместе с деньгами семьи и положение в обществе, знаниями о том, как надлежит вести себя в этом самом обществе, располагала, спасибо накрепко вбитым в детстве урокам. Правильно улыбаться в нужных местах беседы умела, правильно молчать и смотреть, правильно двигаться тоже. Свадебный танец они с Мадвиком успели отрепетировать. А вот за первое за одиннадцать лет близкое знакомство с местной аристократией, их реакцию – волнительно. И отсутствие хоть какой-нибудь поддержки родни тревожно царапнуло.
- Что ты так побледнела, маленькая? – склонил к ней голову Мадвик.- Волнуешься?
- Ещё как.
- Тебе не о чем беспокоиться. С этого дня ты под моей защитой, никто не посмеет обидеть тебя. Выше голову, леди Форриль.
Виррис при этих словах довольно улыбнулась, а новобрачная лишь стиснула ладонь мужа.
Особняк Форрилей, обнесённый ажурной кованой оградой, утопал в роскошном саду, наверняка буйно цветущем, радующим глаз весной. Но и сейчас, в ожидании прихода осени, территория выглядела ухоженно. Кусты, высаженные по периметру ограды, аккуратно подстрижены, сухие листики и веточки собраны, вдоль главной аллеи выстроились ничуть не пожелтевшие невысокие деревца, вдалеке виднеются идеальной формы клумбы, усыпанные белыми хризантемами и пёстрыми, яркими первыми осенними цветами. Строго и элегантно – сам сад подготовлен к свадебному приёму. Центральные ворота наряжены: в них искусно вплетены цветочные гирлянды и ленты.
Экипаж остановился возле ворот, возница дождался, пока створки синхронно распахнутся и направил лошадей по усыпанной белыми и бледно-розовыми лепестками дорожке. Дом в дальнем конце большой, просторный, со светлым фасадом и высокой лестницей – Элге видела его будто впервые. На лужайке возле дома девушка заметила золотистые шатры и горстку разодетых гостей. Сердце вновь встрепенулось потревоженной птичкой, пальцы непроизвольно стиснули руку Мадвика. Он тут же откликнулся, поднеся её руку к губам, тихонько подул на шёлк перчатки.
Всё хорошо, всё хорошо. Всё уже хорошо, - повторяла себе новобрачная, выбираясь с помощью мужа из повозки.
- Твой отец уже вернулся? Не вижу его, - не поворачивая головы к Маду, спросила Элге.
- Да, уже среди гостей. Не переживай так, родная, всё хорошо. Моим родителям ты нравишься, и остальным не можешь не понравиться, но самое главное, что тебя люблю я.
А как не переживать..?
Представляемая немногочисленным пока гостям, она кивала и улыбалась затянутым в шелка и бархат леди и сиятельным лордам, но не запоминала лиц и названных имён. Благодарила за поздравления, незаметно стискивала ладонь на предплечье Мадвика. А Мадвик справлялся за двоих – вот кто не терял самообладания и держался с истинно аристократической невозмутимостью, да ещё успевал ободряюще посматривать на неё, взглядом говоря - всё в порядке, волнение девушки в такой день естественно и простительно. Теперь уже свекровь, леди Бритта, выверенным движением склонилась к новобрачной, едва приобняв за плечи, обдала облаком тонких цветочных духов, поцеловала воздух возле её щеки:
- Благославляю вас, дорогая Элге. Добро пожаловать в нашу семью. Надеемся, вы будете достойны нашего доверия и покровительства.
И сдержанно улыбнулась. Объятия, предназначенные сыну, вышли куда теплее. А Элге так и застыла с приклеенной улыбкой, не слыша поздравлений свёкра, лорда Тивиса – возможно, не такое прохладное, как напутствие свекрови, но его любезность не касалась глаз, светло-голубых, льдистых.
Виррис – вот кто чувствовал себя уверенно и естественно в этой среде. Кто-то из гостей вспомнил почившего лорда Адорейна, оставившего двух прелестных дочерей, и конечно, кто-то из дам оказался знаком с Вир как с талантливой портнихой с поистине волшебными руками.
Глава 14
Их личное время, время на двоих, наступило.
Элге не видела ничего, она быстро, едва ли не бегом, шла вслед за Мадвиком, пока он не сбавил ход и не подстроился под её шаги. Кажется, была светлая мраморная лестница, сияющая множеством золотых светильников, по форме напоминающих огонёк свечи. Её каблучки и звук его шагов приглушались мягкими коврами, покрывшими каменные плиты перехода. Кажется, возле узких изысканно задрапированных окон стояли высокие вазоны с живыми цветами, и свет, много света на разных уровнях: на потолке, стенах, в воздухе, отчего создавалось впечатление передвижения через сверкающий драгоценный кристалл. Тёплая рука Мадвика на её открытых плечах – удивительно, но за весь день Элге ни разу не почувствовала себя в платье неудобно и некомфортно, не замёрзла и не испытала духоты. Наверное, портные, создавшие её свадебный наряд, владели магическим даром, подобным силе Виррис. А вот перчатки – перчатки она просто мечтала стянуть. И вот-вот эта мечта осуществится. Муж что-то рассказывал ей, но Элге внимала рассеянно, не в состоянии сосредоточиться на смысле произносимых им слов, улавливала только звук его голоса.
- Ты меня не слушаешь? - остановил поток красноречия Мадвик и дразняще заулыбался.
- Слушаю, Мад. Но ужасно волнуюсь.
Они уже свернули в галерею, хранящую, как водится, портреты славного уважаемого рода Форрилей, и теперь шли по деревянному паркету из тёмного дерева, вдоль выстроившегося справа ряда дверей.
- Не бойся… Мы же не чужие, маленькая моя…
Мадвик остановился возле чьего-то обрамлённого в потемневшую позолоту лица, породистого, с пронизывающим взглядом, переданным неизвестным художником реалистично до трепета, и притянул её к себе. Пальцы обвели контур девичьего лица. Элге прикрыла глаза, в сотый раз задаваясь вопросом: что это? Почему её едва не трясёт, и это не дрожь желания, вызываемая собственным мужем? Она заставила себя поднять ресницы и встретилась с живым, горящим взглядом цвета грозового неба, близко-близко, на расстоянии вдоха. И его запах. Элге вдохнула и почувствовала - таки привычные отголоски – от Мада всегда изумительно приятно пахло. Как травница, девушка была очень чувствительна к запахам, к самым тончайшим оттенкам ароматов. Аромат Мадвика она находила бесподобным. Зацепившись за это ощущение, она сама потянулась за поцелуем, слегка потёрлась о нежную горячую кожу. На вид губы мужа, чётко очерченные, казались твёрдыми, но на самом деле почти такие же мягкие, как у неё. Мад немедленно перехватил инициативу, вовлекая в такие знакомые и такие каждый раз новые ощущения, от которых сбивается дыхание и кружится голова. Когда он неохотно, неспешно оторвался от её губ, Элге успела заметить, как полыхнули его глаза, становясь ещё темнее. А следующим движением он оторвал её от пола, слегка подкинул и, перехватив поудобнее, поднял на руки.
- Мад..!
- Да-а-а-а? – промурлыкал он бархатно вибрирующим голосом, внося драгоценную ношу в одну из светлых двустворчатых дверей.
Плавно опустил на пол, наклонился и ещё раз поцеловал. Элге моргнула, с трудом переводя дыхание, и огляделась.
Их общие покои. Гостиная, из которой ведут две двери: в его и её спальни. Мягкие, приятные глазу кремовые, персиковые и шоколадные тона. В этот момент в дверь деликатно постучали, створка приоткрылась, и в неё протиснулась женщина в платье прислуги.
- Леди Элге, я ваша новая личная гор…
Блистательный лорд Форриль - младший остановил заготовленную речь лёгким движением руки.
- Завтра. Сегодня мы справимся сами. Всего доброго, - с милейшей улыбкой сообщил он и решительно закрыл за горничной дверь. Небрежным пассом наложил запирающее заклинание и с предвкушающим блеском в глазах обернулся к замершей посреди комнате новобрачной.
Новобрачная протянула ему руку и тихо попросила:
- Сними.
Мадвик взялся за края длинной, почти до локтя, перчатки, не отводя глаз от лица Элге. Стянул, выворачивая наизнанку, и швырнул назад, через плечо. Из груди новоиспечённой леди Форриль вырвался стон удовольствия.
- Как я мечтала от них избавиться, ты бы знал!
- Только от них? – провокационно выгнул бровь муж и взялся за вторую перчатку.
Элге быстро сняла обручальное кольцо и, едва Мад освободил и вторую её руку, надела его обратно на палец, наконец-то, наконец-то не стянутый тонкой, но несколько душной тканью.
И успела улыбнуться, прежде чем в эту самую, чуть смущённую, но такую прелестную улыбку, муж её и поцеловал.
Сейчас.
Она смотрела на него из-под опущенных тёмных ресниц, бесконечно прелестная, чуть смущённая, с милым румянцем на щеках. Платье, которое до самого утра свадьбы он не видел, шло ей необыкновенно, делая беспредельно притягательной и желанной, но весь этот долгий, наполненный самыми светлыми, трогательными эмоциями день он мечтал самолично справиться со всеми этими шнуровками, крючками и застёжками и добраться сквозь несколько слоёв шелка до самой теперь-уже-жены! Никакую помощь от прислуги Мад принять не в состоянии, будь это хоть сотню раз положено традициями и прочими приличиями. Сам разденет, сам искупает.
Элге вдруг выпорхнула птичкой из его рук и, любопытно сверкая глазищами цвета летнего мха, с детским восторгом понеслась осматривать новые владения. Толкнула правую дверь – эту сторону супружеских покоев занимала мужская половина, ведущая в просторную спальню, а из неё в купальню. Мад с негромким смешком бросился ловить ускользающую жену. Жена осматривала убранство строгой и лаконичной комнаты, выглядывала в окна, ведущие в густой, заросший фруктовый сад и расчищенный пятачок – площадку для тренировок, слабо подсвеченные фонариками – эту часть форрильских владений для торжества не украсили. На контрасте с нарядной, даже в подступающей ночи светлой парадной частью дома и прилегающей к нему территории, вид из окна спальни наводил тоску, и девушка быстро вернула лёгкую драпировку на место.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги