Простые люди. Трагедии на каждый день

Никанорович. История большой любви

Сергей Никанорович любил это дело. Любил и, конечно, скрывал. Но скрывал не от слабости или стыда, или страха быть непонятым в среде успешно социализировавшегося большинства. Нет. Но скрывал, как таят первую любовь свою, поверяя тайну подушке и луне, заливаясь краской при минутном видении знакомого образа, терзаясь желудочным спазмом под покровом внезапных воспоминаний недавнего общения.

Все общество успешно социализировавшихся знало, что Никанорыч пьёт. Никто не знал, что он романтик, почитая его забулдыгой, впрочем, весьма добродушного свойства. Не было ещё ни разу, чтоб кто-то, проходя мимо Никанорыча, не отозвался на его просьбу о помощи и не сунул в красную опухшую руку монету. Не было и того, чтоб за гаражами Никанорычу не налили мужики в его вечный пластмассовый стакан. Но и Никанорыч честь знал: больше одного раза на день с просьбой не подходил.

А всё потому, что не был Никанорыч пьянь гидролизная, но был влюблён. И не испить хаживал к гаражам, но исключительно на свидание. Не было ещё ни разу того, чтоб Никанорыч подошёл к мужикам и просил хриплым своим голосом: «Налейте, мужики, помру!» Напротив, подходя к гаражам Сергей Никанорович не только не ускорял шагу, а и даже сбавлял темп, делая самому себе и костюму своему осмотр, смахивая перхоть с плеч, а в летний день и вселяя в верхнюю пуговицу блестящего от времени и стирок пиджака какую-нибудь глупость вроде одуванчика или, если случалось проходить мимо огорода Петровны, и вечернюю примулу.

Подходя, Никанорыч издали осведомлялся о здоровьи присутствующих, сообщая попутно свежую новость, из тех, которыми изобиловала очередь в кассу местного магазина, и только затем, окунув общество в пучину информации, решался не просить, нет… всего лишь подойти ближе.

Никанорыч никогда не унижал людей постыдным шпионским вопросом: «Что вы тут делаете?». Напротив, он весьма деликатно интересовался: «Петьку Помарина не видали?» Затем Никанорыч внимательно выслушивал каждого, кто видал. Он смотрел на говорящего полными внимания глаз, немного склонив голову, будто бы в почтении, а затем мягко опровергал места пребывания Петьки Помарина вздохом и сообщением о том, что и сам прибыл только что из указанных мест, не обнаружив искомого. О, Никанорыч знал, как людям нужно понимание, за хорошего слушателя, знал он, любой готов полжизни отдать. Что ж, Сергей Никанорович, никуда не спешит, он выслушает каждого. Что ж, если кто готов отблагодарить его за внимание, так ведь как тут не потрафить хорошему человеку. Никанорыч примет, по-хорошему, по-мужски, не как баба: кобениться не станет.

Видел Сергей Никанорович и других людей. Тех, что приникали жадными губами к грязным стаканам, в чьих недрах плескалась Она. Приникая, выпивали сразу. Не глядя на её искры в солнечном луче. Выпивали и снова искали безумными глазами встречи с Ней. Не таков был Сергей Никанорович. Он всегда знал, как управляться с бабами: если бабе свою слабость показать, она тут же человека своей воле подчинит, и не будет ему ни болезнь, ни жизнь вечная, только одно желание – бабе угодить. Видел Сергей Никанорович, как однажды давшие слабину и выказавшие Ей любовь свою, с утра и в ночи, не жалея ног и не соблюдая внешних приличий, безумные, они искали только одного в жизни – встречи с нею.

Сергей Никанорович, никогда и виду Ей не показал, что влюблён. Другие судачат, мол, пьяница. Что ж, пусть мелят. Главное, чтобы Она не знала. От Неё, и только от Неё, Сергей Никанорович чувства свои скрывал, пламень груди своей не показывал…