Глава 9

Да, занятия любовью с Эл большую часть ночи — явно не лучший способ подготовиться к этому важному визиту.

Сьюзен стояла перед массивным фасадом здания «Пост» и смотрела вверх. Да, внушительно и пугающе… Хотя с этим она может справиться. Она совершенно уверена.

Сьюзен глубоко вдохнула и нырнула в огромные вращающиеся двери. Оказавшись в холле первого этажа, внимательно огляделась в поисках лифтов — Гейл велела подняться на четвертый этаж.

Выйдя из роскошной кабины, Сьюзен обнаружила, что стоит на краю большой залы, заполненной письменными столами. Это совершенно другой тип отдела новостей, подумала она, так непохожий на отдел орорского «Курьера».

О, конечно, она знала, что так и будет, обязательно, думала Сьюзен, обводя глазами помещение. Но оно отличалось совершенно неожиданным для нее образом.

Отдел новостей орорского «Курьера» был шумным, очень шумным. Он занимал не очень большую комнату, и непрекращающийся гул компьютеров, звуки полицейского радио и звон телефонов, казалось, только усиливали этот шум. Плюс постоянный смех. Люди все время что-то кричали друг другу через весь зал. Редакторы отпускали скверные шутки в адрес полицейского радио, которое постоянно сплевывало новые и новые сообщения. Журналисты любили превращать заголовки в фирменные образцы черного юмора, а спортивные репортеры постоянно оскорбляли именитых спортсменов. Но все это носило характер вполне добродушной забавы.

В отделе новостей «Курьера» царила вечная неразбериха и суета, вспомнила Сьюзен и даже хихикнула про себя. Письменные столы все время перемещались в самых неожиданных направлениях, казалось, по собственной воле, телефонные и компьютерные провода перепутывались, как спагетти, плакаты и фотографии на стенах перемежались с непочтительными лозунгами, отпечатанными на принтерах, все горизонтальные поверхности были завалены сообщениями для печати и полупрочитанными газетами.

Отдел новостей «Пост», наоборот, был ужасно тихим. О, конечно, некоторый шум все же присутствовал, но как бы на заднем плане, этакое ровно гудящее проявление деятельности.

Редакторы и журналисты сидели, будто приклеенные к экранам своих мониторов. Некоторые перебегали с места на место и тихо нашептывали что-то на ухо друг другу. Но почему-то все казалось таким… таким стерильным, думала Сьюзен. Что ж, решила она, очевидно, так оно и должно быть в крупном издании.

Ход ее мыслей прервался, когда Сьюзен заметила Гейл, энергично приближающуюся к ней с протянутой рукой.

— Сьюзен! Я уже заждалась, — просияла старая подружка. — Послушай, редактор не сможет принять тебя раньше второй половины дня, и я подумала: может, тебе захочется поехать со мной на задание в Сити-Холл? Готова?

— Отлично! Просто супер, — ответила Сьюзен, и они обе подошли к столу Гейл.

— Угу, и ты сможешь получить представление, что значит освещать события в большом городе.

— Я готова, — отозвалась Сьюзен.

— Хорошо, — одобрила Гейл. — Сначала мы отправимся в пресс-центр Сити-Холла и посмотрим, есть ли у них там сообщения для прессы из информационного офиса мэра. Может, нам удастся поймать и его самого.

Сьюзен широко раскрыла глаза, но заметила несколько насмешливый взгляд Гейл.

— Да-да, звучит значительно, правда? Но ты просто не забывай: он надевает штаны так же, как и любой другой человек, по одной ноге за раз, — протянула Гейл и направилась к лифту. — Давай, пошли, — позвала она через плечо.


Эл тронул подушку, где накануне ночью лежала голова Сьюзен. Когда он проснулся этим утром, первая его мысль была о ней. Он спал, как бревно, — спокойно, мирно, удовлетворенно. И все же ему хотелось, чтобы она осталась с ним. Как это было бы здорово — проснуться и увидеть ее рядом, погладить шелковистые светлые волосы, почувствовать нежность и мягкость кожи, притянуть к себе.

Да, все, что случилось прошлой ночью, казалось удивительно правильным, намного более правильным, чем все, что происходило с ним за многие годы. Именно поэтому он и не ощущал своей вины за то, что взял ее, сделал своей. Она хотела его, он хотел ее. Они удивительно подходили друг другу, это он знал совершенно точно и надеялся, что Сьюзен тоже начинает так думать. Может, все-таки есть шанс, что она переменит свое мнение о карьере и останется здесь, с ним? Он обязан верить в это.

Эл тряхнул головой и направился на кухню. Он не даст ей ни минуты покоя и сам не успокоится, пока не добьется ее, решил Эл, доставая из холодильника банку кофе. Довольно быть терпеливым. С этим покончено. Вот погоди, дай только увидеть ее сегодня на работе… «Сьюзен Уэллс, теперь тебя будет преследовать влюбленный мужчина», — сказал он наполовину ей, наполовину себе и начал насыпать кофе в кофеварку.


Сьюзен почти бежала, чтобы поспеть за Гейл. Она всегда думала, что умеет передвигаться быстро и энергично, но Гейл превосходила ее по всем статьям. Она сразу увидела, что Гейл знает свое дело и буквально излучает самоуверенность, шагая по коридорам Сити-Холла к пресс-центру. Сьюзен вошла следом, и в ее сторону сразу повернулось несколько голов.

— Эй, Гейл, кто эта цыпочка? — послышался голос из самого дальнего угла комнаты. Какой-то парень — Сьюзен решила, что это еще один репортер — оценивающе оглядывал ее.

— Старинная подружка по колледжу, — ответила ему Гейл, подходя к доске объявлений, чтобы проверить, не появились ли там новые сообщения для прессы. — Она собирается проходить собеседование для той вакансии, которая недавно открылась у нас в «Пост».

— О, в таком случае, желаю удачи, — сказал он Сьюзен, дьявольски ухмыляясь.

Сьюзен скромно смотрела в пол.

— Спасибо, — ответила она, потом повернулась к нему спиной и шепнула Гейл: — Кто это такой?

— Улыбайся ему, но смотри, не слишком дружелюбно, — тихо шепнула Гейл. — Он — известный обозреватель. Или, вернее, думает, что известный. Во всяком случае, заигрывает со всеми девушками, которые появляются здесь. И он женат. Подонок. Ты только подыгрывай ему, чтобы не сделать своим врагом. Это будет равносильно гибели, — закончила она свои краткие объяснения. — Нам надо подняться наверх. Мы немного опаздываем, потому что мне пришлось дожидаться тебя.

— О, извини, — немного смущенно сказала Сьюзен.

— Ерунда. Все равно это обычно «Идите сюда, поторопитесь, подождите», как в армии.

Сьюзен увидела человек тридцать, сгрудившихся в нетерпеливом ожидании вокруг дверей в кабинет мэра.

— Это все журналисты? — задохнулась она.

Гейл кивнула.

— Страшновато, правда? И каждый хочет эксклюзивный материал, эдакий лакомый кусочек, который достанется только ему и никому другому. Погоди, пока не откроется дверь. Увидишь, в какую это все превратится потасовку.

Но пока журналисты стояли перед закрытыми дверями и нетерпеливо переговаривались. Хотя эти разговоры не выглядели дружелюбными, отметила Сьюзен. Похоже было, что ни один не смотрит коллегам прямо в глаза, а постоянно поглядывает на двери офиса Операторы видео- и звукозаписи выглядели в высшей степени скучающими, посматривали то в потолок, то себе на руки, в общем, куда угодно, только не на стаю журналистов, сгрудившихся, как волки перед атакой.

Когда они немного приблизились, Сьюзен поймала несколько обрывков разговоров, но все они были пронизаны пессимизмом и чувством безысходности.

В это мгновение двери офиса широко распахнулись, и из них плечом к плечу вышли двое мужчин, а за ними и сам мэр. Стая журналистов пыталась пробиться прямо к нему, хотя телохранители исправно выполняли свою работу и не подпускали близко никого.

Мгновенно над головой мэра нависли тучи микрофонов.

— Мэр, мэр… — выкрикивали толкающиеся и суетящиеся репортеры. — Что будет с теми людьми, которых выселяют ради строительства третьего аэропорта?

— Их всех переселят, — сказал раздраженным голосом мэр, продвигаясь сквозь обступившую его толпу.

— Но получат ли они наивысшую плату за свои дома? — Из толпы вдруг вырвалась рука и сунула магнитофон прямо мэру под нос.

— Обо всех позаботятся, — ровным голосом ответил тот, продолжая планомерно продвигаться вперед.

— А сколько заявок было получено на исполнение этого проекта? — выкрикнул другой голос.

— Довольно вопросов, — сказал мэр, повернул в сторону и пошел прочь в окружении своей охраны. Несколько одиночных репортеров потянулись за ним. Остальные вздохнули, свернули блокноты и пошаркали прочь, некоторые обратно в пресс-центр.

Сьюзен ждала, совершенно ошеломленная, пока не вернулась Гейл.

— Забавно, а?

— Это было просто поразительно. — Сьюзен покачала головой.

— Ага, настоящее удовольствие. Это как раз образчик того, что он обычно дает нам. Крошечные обрывки.

— И никаких интервью? — кротко поинтересовалась Сьюзен.

— Ха, интервью? Ты имеешь в виду, один на один? Да ты смеешься! Иногда бывает хорошо спланированная пресс-конференция, но не более.

— Ну а как насчет репортерского расследования?

— На это никогда нет времени. Или так они говорят, — ответила Гейл, закатив глаза. — Но зато всегда полно времени для всех нас торчать вокруг большими группами, чтобы убедиться, что уж ни один не получит ни на йоту больше другого. Иди, разберись, — добавила Гейл. — Я лично не могу.

Они неторопливо добрели до комнаты прессы, где Гейл немного пообщалась и пошутила с коллегами, пока Сьюзен стояла неподалеку и прислушивалась. Все они подшучивали над ситуацией и над мэром. Но Сьюзен явно ощущала подспудное, глубоко укоренившееся настроение, настроение безысходности, неудовлетворенности и гнева.

— Я хочу всех вас познакомить с моей подругой Сьюзен Уэллс из «Курьера» Ороры. — Гейл повернулась, протянула к Сьюзен руку и втащила ее в тесный кружок репортеров, стоящих вокруг столов.

Один из них изумленно посмотрел на нее.

— Это та самая газета, которая рассказала о мошеннике-политике и водонапорных башнях?

Сьюзен молча кивнула.

— А это та самая девушка, которая раскрыла мошенничество, — гордо заявила Гейл.

— О! Рад познакомиться, — отозвался задавший вопрос репортер и протянул руку.

Собравшиеся вдруг резко замолчали и уставились на Сьюзен. Ей показалось, что она увидела в их глазах искреннее восхищение. Восхищение маленькой газетой крошечного пригорода крупного города и мелким незначительным журналистом?!

Она пожала плечами, глядя вниз, на ноги, ужасно смущенная.

— Меня глубоко впечатлила ваша статья, — тихо сказал репортер.

— Впечатлила? — недоверчиво переспросила Сьюзен.

— Да, впечатлила, — просто подтвердил тот.

— Ну, мы же просто маленькая газета… — начала она.

— Маленькая газета. — Он повторил ее слова с сильным ударением. — Да, маленькая газета. Но вы что-то делаете. Вы лично сделали нечто реальное. Не так, как здесь. — Остальные согласно закивали головами. — Не преуменьшайте ваши заслуги, — продолжал он и, прищурившись, посмотрел на нее. — Ваша кропотливая работа в этих местных газетах, когда вы выявляете разных мелких мошенников, зачастую гарантирует, что они не пролезут в более важные офисы. Потому что стоит им только забраться в эти высокие кресла, и все мы, как бы ни старались, едва ли сможем помешать, — сказал он, для большей убедительности тыча в нее пальцем.

— Сьюзен сегодня проходит собеседование у нас в «Пост» на открывшуюся вакансию, — сказала Гейл этому репортеру.

Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Сьюзен.

— Это правда?

Сьюзен кивнула.

— Очень плохо, — произнес он, резко повернулся на каблуках и отошел в сторону, оставив Сьюзен полностью озадаченной и ничего не понимающей.

Она вырвалась из группы и догнала его.

— Извините меня. Но что вы хотели этим сказать? — спросила она, скользнув прямо перед ним и преградив ему путь. Сьюзен знала, что ведет себя настырно и почти дерзко, но внезапно разозлилась и не заботилась в этот момент о последствиях.

Она отчетливо видела, как изменился его взгляд — от глубокого и искреннего восхищения, когда Гейл сказала, что это она расследовала и вскрыла мошенничество, до раздражения и досады при упоминании о собеседовании. И ей хотелось знать почему.

— Только то, что сказал. «Очень плохо», — повторил тот. — Знаете ли, все почему-то считают, что это просто отлично: работать в крупной ежедневной газете. Так вам говорят в этих журналистских школах, верно? Стремись в большой город. Стремись в крупную газету. Стремись к успеху. А что мы делаем здесь? Перекладываем бумагу с места на места, переписываем одни и те же слова, вот что.

Он скомкал в руке картонный стаканчик из-под кофе и швырнул его в мусорную корзину.

— Да, а теперь добро пожаловать, приходите и присоединяйтесь к нам, — горько добавил он. — Давайте, включайтесь. Но могу гарантировать, что вам здесь не понравится. Особенно после того, как столько всего добились в своей газете. А тут вы будете чувствовать себя подавленной, задушенной. И вскоре, причем довольно скоро, вы станете как и все мы — безразличная, как робот, будете отчаянно пытаться сделать репортаж, но оказываться нигде и ни с чем. Нигде. Ни с чем, — подчеркнул он.

— Но почему же тогда вы не уходите? — вызывающе спросила Сьюзен.

— Хм. — Он глянул на нее с презрительной жалостью, но Сьюзен показалось, что в его взгляде промелькнул намек на большую, почти вселенскую грусть. — Разве вам никто не говорил, что обратной дороги нет?

Он повернулся и, тяжело ступая, отошел. У Сьюзен голова шла кругом. Ей казалось, что она сейчас, наверное, потеряет сознание.

Она тяжело опустилась на деревянный стул и уставилась в угол. Голова горела, но когда к ней снова подошла Гейл, Сьюзен встрепенулась.

— Ладно, пора возвращаться в газету, — сказала подруга, все еще смеясь какой-то шутке приятеля-журналиста. — Редактор уже будет готов принять тебя, как только мы доберемся туда. — Она взяла Сьюзен под руку.

— Отличается от твоей маленькой газетенки, правда? — спросила Гейл, когда они обе направились к выходу.

Сьюзен слабо кивнула. Да, очень отличается, подумала она про себя и решила: но, наверное, так оно и должно быть.


Эл шел по отделу новостей к своему рабочему месту с развернутой газетой в руках, перелистывая страницы выпуска, и весело насвистывал. Он отодвинул свой стул и уселся, широко расставив ноги, потом откинулся на спинку и немного опустил газету.

— Эй, Нора, — позвал он, глядя поверх страниц. Она выглянула из-за своего монитора.

— Эй, Эл, — приветливо откликнулась она.

— Ты уже видела сегодня Сьюзен?

Нора посмотрела на него немного насмешливо.

— Ее же не будет три дня. Поехала в Чикаго. Разве она ничего тебе не сказала?

Эл был озадачен.

— Она говорила, что ее пригласили посетить «Пост», там ее старая подруга по журналистской школе, но я не знал, что это произойдет так скоро.

— Ну… — протянула Нора, поглядывая то на Эл, то на монитор своего компьютера, куда набивала сообщение для печати. — Мне кажется, их редактор хотел видеть ее немедленно. Что-то по поводу работы, кажется, они могут предложить ей освободившуюся вакансию.

— Работы? — Эл оцепенел, и его лицо утратило всякое выражение. — Какой работы? Я не знаю ни о какой работе.

— О да, — сказала Нора, глядя на него поверх своих очков. — Гейл позвонила ей вчера утром и сказала, что редактор приглашает ее на собеседование. Да разве она не сказала тебе?

— Нет, не сказала. Но, в общем, конечно, она и не обязана говорить мне все, — сказал Эл и изо всех сил ударил газетой по руке.

Нора, услышав этот звук, опешила, но Эл проигнорировал ее удивление, скомкал газету, швырнул в ближайшую корзину и повернулся на стуле к своему рабочему месту.

Собеседование. Почему же она не рассказала ему про собеседование? Она ведь договорилась об этом еще вчера утром. Это значит, что когда она приехала к нему прошлой ночью, то уже точно знала, что утром уедет. Он сжал кулаки и положил их перед собой на стол. Потом начал нервно потирать большие пальцы друг о друга.

Почему она отдалась ему, хотя и знала, что, возможно, скоро уедет? Он полагал, что их связывало что-то особенное, необыкновенное, но, оказывается, снова ошибся. Так что это было? Прощальный подарок? Сжалилась над бедным печальным фотографом, которого бросают, как ненужную тряпку? Очевидно, это было только временным развлечением для нее — звездной журналистки Сьюзен Уэллс.

Эл резко встал, едва не уронив стул. Господи, ну что он за дурак! Он-то считал, что нравится ей, что у них есть реальная возможность совместного будущего. «Ты снова ошибся, Коулсон. Ты, жалкий сосунок! Когда же ты наконец научишься? Научишься никогда не увлекаться звездными журналистками?»

Эл смотрел прямо перед собой, качал головой и с горечью думал: наверное, никогда. Может быть, он никогда не усвоит этот урок. По крайней мере пока работает здесь. И теперь он дважды неудачник.

Он медленно прошаркал к фотолаборатории и толкнул плечом дверь. Оказавшись внутри, подошел к стене и изо всех сил ударил по ней ладонью, прислонился головой и заколотил другим кулаком.

Нет, это должно измениться. Он должен вырваться отсюда. Немедленно! Он не в состоянии больше выносить это. Его тошнит от этой карусели непрочных отношений. Тошнит оттого, что не с кем поговорить, разделить мысли и чувства, жизнь… Это слишком жестоко, слишком больно…

Внезапно Эл повернулся, схватил телефонную трубку и набрал отцовский номер.

— Отец. Это я, Эл. Послушай, я передумал по поводу той работы и собеседования. Да. Сейчас еще не поздно? Еще нет? Отлично! Да. Да. Скажи им, я буду там. Да, уверен. Да, я знаю, для меня самого это неожиданность. Слушай, мы поговорим подробнее, когда я приеду, ладно? О’кей, скоро увидимся. Пока.

Когда Эл положил трубку, его лицо было суровым и жестким. Он должен выбраться отсюда. Возможно, в университете ему удастся встретить совершенно других людей и начать новую жизнь, такую, которая, может, к чему-то и приведет.

Но разве он сможет когда-нибудь по-настоящему забыть Сьюзен? Он продолжал видеть ее: вот они вместе на пикнике на озере Шаббона и волосы ее сверкают в солнечных лучах. Или вот она смеется, а руки ее летают, как крылья ветряной мельницы, а она швыряет в него мячики из скомканной газеты. Или еще эта ее маленькая привычка заправлять за ухо выбившиеся пряди волос.

Он покачал головой. Он не хочет и не может больше думать о ней. Теперь он будет думать только о своем будущем.


Редактор чикагской «Пост» открыл стеклянную дверь своего офиса и махнул Сьюзен, приглашая ее войти.

Она устроилась на стуле перед его большим письменным столом, достала свое портфолио с газетными вырезками и отзывами и подвинула его через стол.

— Гейл довольно много рассказывала мне о вас, — начал он, перелистывая страницы ее портфолио. — И о том, что вы были главной в расследовании и обнародовании истории с мошенничеством вокруг водонапорных башен в Ороре.

— Да. — Сьюзен кивнула. — Я работала над этой историей. И мою кандидатуру выдвинули за нее на премию, — добавила она.

— И вполне вероятно, вы ее получите. — Редактор взглянул на нее и ухмыльнулся.

— Мне на самом деле больше всего нравится писать очерки. Это моя самая сильная сторона. — Сьюзен решила быть смелой и идти прямо к цели.

Но редактор покачал головой.

— Ну, пройдет какое-то время, прежде чем мы сможем поручать вам очерки. А как быстро вы печатаете?

— Как быстро я печатаю? — медленно повторила Сьюзен, совершенно пораженная.

— Да, эта вакансия требует хорошего знания машинописи.

— Ну, я, конечно, быстро печатаю, но… скажите, пожалуйста, а что именно я буду делать на этой работе?

— О, это исключительно начальный уровень. В основном вы будете набивать массу пресс-релизов, потом звонить по поводу погоды, отвечать на телефонные звонки, печатать некрологи, такого типа вещи.

— И никаких репортажей, я ничего не буду писать?

— Нет, боюсь, какое-то время нет. — Редактор закрыл ее портфолио и откинулся в кресле. — Неужели вы и правда думали, что можете просто прийти и сразу начать писать репортажи и очерки?

— Ну, я, конечно, знала, что должна буду начинать с чего-то небольшого. — Сьюзен уставилась на ножки редакторского стола, избегая смотреть на него самого. — Но я надеялась, что смогу писать хоть небольшие очерки и выезжать на самые незначительные задания.

Редактор посмотрел в окно, потом на нее.

— Теперь все изменилось. Экономика последние годы пошла под уклон, и газетам пришлось так же сложно, как и всем остальным. А со всеми этими современными развивающимися технологиями, кто знает, будут ли вообще существовать спустя несколько лет газеты такими, какими мы их знаем?

Он тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и начал медленно раскачиваться.

— К несчастью, — продолжил он, — работы в газетном бизнесе становится все меньше и меньше, и за вакансии, что появляются время от времени, идет настоящая драка. Но вы очень высококвалифицированны, и я верю, что вы отлично впишитесь в наш коллектив, поэтому думаю, что смогу предоставить вам место, но, как и сказал, это будет работа только по вводу информации. Позднее у вас появится шанс продвинуться выше. Но на это может уйти довольно много времени.

— Сколько? — Сьюзен нервно сглотнула и с силой сжала руки.

— Возможно, пара лет, — ответил он.

— Пара лет? — слабым голосом переспросила Сьюзен. Пару лет не заниматься своим делом, не писать и не расследовать? Да, события принимали решительно не тот оборот, на который Сьюзен рассчитывала. Но она полагала, что, наверное, так оно и должно быть.

А должно ли?

Она медленно поднялась, подошла к большому окну редакторского офиса и посмотрела на панораму огромного шумного мегаполиса. Глубоко вдохнула и повернулась к редактору.

— Мне очень жаль. Но я не могу взяться за эту работу.

Загрузка...