Простые смертные

7. Любовники

Снейп смотрел на неожиданного гостя, а тот абсолютно невозмутимо разглядывал Снейпа и, казалось, был его присутствием совершенно не удивлен.

Мужчина был в таком же балахоне, как и сам Снейп, вид у него был надменный и какой-то пафосно-надутый, но Снейпу на это было наплевать. Ему даже было почти безразлично, слышал ли этот напыщенный тип его беготню по дому или нет. Мужчина не пытался его остановить, но и доверия не внушал, поэтому Снейп решил его просто проигнорировать, развернулся и пошел к двери.

Мужчина не возражал. Снейп взялся обеими руками за ручку и с усилием повернул ее, но дверь не открылась. Снейп чуть наклонился в поисках щеколды или замочной скважины.

— Вы нас уже покидаете?

Голос был неприятный, гнусавый, мужчина растягивал слова и говорил нехотя, с превосходством. Если бы Снейп был в другой ситуации, обязательно сказал бы ему что-нибудь язвительное, но сейчас ему не было никакого дела до этого бледного зануды. Куда больше его беспокоил ключ.

— Ну же, мистер Снейп, где ваше воспитание. Стоять спиной к собеседнику невежливо.

Снейп обернулся.

— Да пошел ты в задницу, — окрысился он, озираясь по сторонам в поисках ключа и не находя его. Скорее всего, ключа здесь вообще не было.

— Что вы ищете? — светски осведомился мужчина, высоко, как взнузданная лошадь, задрав голову. Снейп смотрел на него с брезгливостью.

— Не твое дело. — Снейп вернулся к двери, еще раз, с трудом ухватив, дернул ручку. Мужчина, как он мог предполагать, следил за его действиями с искренней насмешкой — Снейп спиной чувствовал его взгляд.

Он нервничал. Злило присутствие этого белобрысого, пугало отсутствие Энни, ключа и выхода. Все снова пошло совершенно не так.

Мужчина за спиной Снейпа сделал несколько шагов — Снейп услышал, как застучала трость, и резко развернулся, ударившись спиной о дверь, а тощим задом — о ручку, и зашипел от боли, с ненавистью глядя на мужчину.

Выйти не удалось, и Снейпа затерзало множество вопросов: кто это? Как долго он здесь? Где Энни, и знает ли она о присутствии в доме этого хлыща? Не прикончил ли он, случайно или намеренно, Энни, и что он хочет от самого Снейпа? Насколько он опасен, насколько он ему враг, в конце концов?

— Кто вы и что вы здесь делаете? — резко спросил Снейп.

— Вы чувствуете себя здесь как дома, — заметил мужчина. — Что же, вы пробыли здесь достаточно времени. Что касается меня, то ближе всего к истине будет сказать, что я здесь живу.

Он так и не представился, но Снейп судорожно начал соображать, как давно он здесь появился. Может быть, только приехал?

— Вы знаете, кто я, — выдавил Снейп. — Вы, очевидно, хозяин дома?

— Можно сказать и так, — с достоинством кивнул мужчина. — Дом принадлежит мне. Стало быть, вы мой гость, могу ли я потребовать от вас проявлять уважение к хозяевам? — Он усмехнулся, чуть развернулся, опираясь на трость, и указал свободной рукой в направлении большой комнаты. — Например, составить мне компанию, скрасить мой одинокий вечер.

«Потребовать», — обозлился Снейп.

— Прошу прощения, — в тон хлыщу отозвался Снейп, — у меня на этот вечер, да и на последующие, несколько иные планы. Как мне кажется, я у вас загостился.

Хлыщ усмехнулся.

— Вы не причиняете мне неудобств.

— Зато мне, — объявил Снейп, с трудом сдерживая раздражение, — причинили их достаточно. Чтобы вы были в курсе, меня держали под какими-то сильнодействующими лекарствами. Надели на шею корсет, который меня травмировал. Запирали в чулане, обварили руки, потом отрезали палец. — Снейп продемонстрировал хлыщу искалеченную руку. — Надеюсь, все это происходило не с вашего ведома.

Хлыщ сделал удивленное лицо.

— Вы рассказываете что-то страшное! Прошу вас, все же: пройдите со мной, и мы все обсудим.

Снейп ему почти был готов поверить.

— Я так орал, что разбудил бы кладбище.

— Как вы могли догадаться, — успокоил его хлыщ, — я довольно долгое время отсутствовал. Если кто-то виновен в ваших страданиях, уверяю, он понесет заслуженное наказание.

Снейпу на секунду показалось, что хлыщ весьма убедителен. По крайней мере, его сложно было поймать на притворстве или игре, и Снейп подумал, что ничего не теряет. Выйти из дома он не мог, бежать так, чтобы оказаться от хлыща далеко, тоже. Он еще раз толкнул дверь и кивнул.

— Вот и славно.

Двигался хлыщ очень странно. Он вилял задом, переставлял ноги так, как будто они были деревянные, и Снейп запоздало решил, что убежать бы смог, точнее, сможет, если убедит странного типа отпереть ему дверь. Если он хозяин — у него должны быть ключи. Ведь как-то он попал в дом в отсутствие Энни?

«Гей он, что ли, — думал Снейп. — Странно ходит. Или у него геморрой?»

Он понятия не имел ни о геях — и, кажется, ни одного ни разу в жизни не видел, хотя утверждать бы не стал, — ни о геморрое.

Они вошли в большую комнату, ту, где Энни устраивала свои пожирательские оргии. Хлыщ уверенно протянул руку в сторону, зажег свет, повертел головой, осматривая комнату, потом повернулся, и лицо его выражало гадливость.

— Кажется, здесь не убирались со времен самого Мерлина, — заявил он. — Увы, увы. Я лишен домового эльфа, и вообще это все, что у меня осталось… Но я по-прежнему радушный хозяин.

— Вы знаете женщину по имени Энни?

— Энни? — задумался хлыщ. Сам он так и не представился. — М-м-м… не припомню. Вполне возможно, я знаю ее под другим именем.

— Вы не знаете, кто был в этом доме?

— Располагайтесь, — хлыщ проигнорировал вопрос. — В этом доме много кто был. Например, люди, которых я предпочел бы вовсе не знать. Моя родственница… Родная сестра моей жены. Нарцисса была…

— Нарцисса? — Снейп почти что взвизгнул.

— Да, Нарцисса, — важно кивнул хлыщ. Реакция Снейпа его не удивила. — Моя супруга.

«Никто не достоин вашей клятвы. Эта мразь Нарцисса тем более. Но вы разделили свою душу, вы совершили убийство, и непростительное заклятье легло на вас благословением. Вы создали хоркрукс, и вы остались живы».

— Ваша супруга, — пробормотал Снейп и сел. — И вы сказали — была?

— Она исчезла много месяцев назад. Ее искали, но не нашли. Только не надо соболезнований — я давно смирился с этим. И потом, я чувствую себя без нее даже лучше.

— А что такое «хоркрукс»? — в лоб спросил Снейп, в глубине души понимая, что поверил этому бледному павлину и растерял остатки осторожности.

— О, — хлыщ задумался. — Нехорошая и опасная вещь, своего рода якорь, который не позволяет волшебнику умереть. Вы что же, в курсе? Вы волшебник? Я вижу у вас палочку… Но палочка не делает мага, и маг не держит ее так, как вы.

— Если вы еще не заметили, у меня перевязаны руки, — желчно огрызнулся Снейп. — Если верить женщине по имени Энни, я волшебник. Как и вы?

— Да, — величаво кивнул хлыщ. — Правда, у меня нет палочки. Меня лишили ее, мне запретили колдовать, но, к счастью, оставили на свободе. Нет-нет, я не преступник, я жертва чужих интриг.

У него был вид типичного неудачника, и на преступника он действительно не тянул. На жертву интриг, впрочем, тоже — такого было проще либо обобрать до нитки, либо просто прибить. Так что в этом хлыщ определенно приврал, набивая себе цену.

— Как давно, — мстительно спросил Снейп, — вы были наверху?

Хлыщ посмотрел на него с изумлением. Вообще у него были странные реакции — как будто он вернулся не откуда-то из города, а с другой планеты и вообще понятия не имел, о чем его спрашивают. Бледный, лощеный, с неестественными движениями. Снейп даже решил на мгновение, что хлыщ — это галлюцинация.

— Давно не был, — признался хлыщ. — Вы мне хотели что-то показать?

— Вы знаете, кто я такой, — медленно сказал Снейп. — Вы назвали меня по имени. Я давал какие-либо обещания вашей жене?

— Не припомню такого, мистер Снейп, — хлыщ подчеркнул обращение. — Но вполне возможно, у Нарциссы были от меня какие-то тайны. В последнее время я… предпочитал знать как можно меньше. Может быть, это меня и спасло.

— И давно вы меня знаете?

— Очень давно, — неестественно рассмеялся хлыщ. — Мы вместе учились, и вы, одиннадцатилетний сопляк, так посмотрели на меня — старосту факультета, что мне расхотелось иметь с вами дело. К сожалению, моего мнения на этот счет так не спросили.

— Откуда вы знали, что я в этом доме?

Снейп чувствовал прилив ярости. Ему смертельно хотелось поймать этого павлина на вранье, но пока скользкая тварь изворачивалась, как могла, а может, Снейп и сам не слишком старался.

— Не знал. — Хлыщ развел бы руками, если бы ему позволило чувство собственной важности. — Я вас увидел и узнал. Вы меня, полагаю, не узнали? Жаль…

«Очень жаль, — подумал Снейп. — Тварь белобрысая».

Он больше злился на хозяина за собственную минутную слабость и теперь хотел на нем отыграться.

— Так что там наверху?

Хлыщ до сих пор не сел и возвышался над Снейпом, опираясь на трость.

«Хромой он, что ли…»

— Там две мои темницы, — сказал Снейп. — Вы или ненаблюдательны, или очень тупы. Или ленивы. Над вашей головой убивали челове…

— Ну, ну, — примирительно покачал головой хлыщ, на секунду замер и поправил волосы — так, как мог бы поправить шляпу или корону. — Я не осматривал дом, когда вернулся. Сразу лег спать.

— А свинарник в этой комнате…

«Какие мелочи, не стоящие моего сиятельного внимания», — прочитал Снейп на лице хлыща и поднялся.

— Пожалуй, я не стану больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Попрошу вас открыть мне дверь. Кстати, может быть, у вас есть телефон? — спросил он как бы между прочим.

Хлыщ нахмурился.

— Нет, — без малейшего притворства ответил он, — если только под этим словом вы не подразумеваете что-то, что я называю иначе… Не смею вас больше задерживать. Попрошу вас лишь оказать мне любезность и проводить меня в те комнаты, о которых вы говорили.

Снейп хотел отказаться, но потом вдруг подумал, что там, наверху, хлыща легче будет нейтрализовать. Главное — сделать так, чтобы он шел впереди. Тогда его можно толкнуть, для этого не нужны кисти рук, но сначала надо, чтобы он достал ключ. Что у него есть ключ от входной двери, Снейп не сомневался. Он и насчет хозяина не врал — в доме он ориентировался прекрасно.

Он позволил хлыщу пойти первому, как и планировал, и все гадал, что не так с его походкой. Вроде бы хлыщ не хромал откровенно, но шел словно бы на ходулях, и трость ему определенно была нужна не для внешнего эффекта. Когда он дошел до лестницы, опирался на нее уже всерьез.

— Может быть, вы пойдете первым? — спросил хлыщ, тяжело дыша.

Снейп задумался, понимая, что то, что он тянет с ответом, может вызвать подозрения. Он не мог решить — предложил ли хлыщ это только потому, что ему тяжело ходить, или потому, что у него какие-то коварные планы.

«А что если он тоже жертва Энни?» — осенило его. Мысль была почти фантастическая, но вполне здравая. Сам Снейп сомневался, размышлял и анализировал, но если эта бледная немочь даже на простейшие рассуждения была не способна?

— Хорошо. — Он коротко кивнул и быстро, как только мог, стал подниматься по лестнице. Добравшись до конца, он повернулся и смотрел, как ковыляет хлыщ. Лестница была полутемной, свет снизу сюда еле проникал.

— У вас что-то с ногами? — спросил Снейп, стараясь придать голосу подобие сочувствия.

Хлыщ остановился, с трудом переводя дыхание.

— Нет, — наконец ответил он и больше ничего не сказал. Снейп так и остался в недоумении.

Когда хлыщ оказался на две ступени ниже, Снейп подобрался. Это был очень удачный момент — один толчок, и хлыщ полетел бы с лестницы, возможно, с серьезными последствиями для себя. Снейп подумал, что в иное время и при иных обстоятельствах он бы не решился на подобный поступок, но в этом доме он видел только своих врагов и усилием воли запрещал себе обманываться и заблуждаться. Когда воля ему изменяла, это приводило к тяжелым последствиям. Снейп это не переставая твердил себе.

И все-таки он не толкнул хлыща. Он не посчитал это проявлением слабости, оправдавшись все тем же ключом.

Он пропустил хлыща вперед, полагая, что тот знает, куда идти, и не ошибся. Хлыщ направился именно к той комнате, которая была первым местом заточения Снейпа, и по дороге зажег свет — коридорчик осветила одна-единственная лампа под потолком.

Он со знанием дела открыл хитроумную дверь и распахнул ее. Снейп заглянул через его плечо и удивился.

Он не заходил сюда, когда метался по дому, но, если бы сейчас его спросили, видны ли в этой комнате следы присутствия человека, он ответил бы — нет, здесь никого не было уже очень долгое время. Шторы были опущены, света не было, но кровать была пуста и не застелена, нигде ничего не стояло, и только запах пыли ударил в нос.

Снейп выдохнул, стараясь не выдать волнения. Хлыщ повернулся.

— Эта комната? — с иронией спросил он. Снейп кивнул, но не стал вдаваться в подробности.

Он посторонился, давая хлыщу пройти, и постарался не думать, что все это значит. Может быть, в самом деле — проклятое колдовство. Хлыщ толкнул рукой дверь второй комнаты и при этом чуть не упал. Потом зажег свет, он определенно знал, где находится каждый выключатель в доме.

Но здесь все было так, как и полчаса назад, даже одежда Снейпа висела на спинке стула.

— Очень, очень странно, — протянул хлыщ. — Такого здесь не было, особенно, — он кивнул в сторону капельницы, — интересна вот эта штука. Никогда такого не видел.

— Убедились? — коротко спросил Снейп.

Хлыщ кивнул и вдруг вздрогнул. Снейп проследил за его взглядом.

— Нарцисса!..

Неуклюже двигаясь, хлыщ подобрался к кровати. Снейпу надоело избавляться от чучела, и в последний раз он так и оставил его лежать на кровати. Но хлыщ, казалось, как и сам Снейп в первый раз, не понял, что это был манекен.

— Нарцисса… — простонал он.

— Это просто манекен, — оборвал его Снейп. — Кукла.

«В ней жила одна тень».

Может быть, Энни была не так уж и неправа на этот счет.

— Кукла, — вцепившись в трость, зашептал хлыщ, слишком быстро для себя самого. — Кукла, да… но волосы, это ее волосы…

«Уходить не захотела, вам придется делить с ней постель, пока я не сочту нужным ее вышвырнуть».

Снейп вспомнил неприятное ощущение от этих волос и поморщился.

— Уверяю вас, это не настоящие волосы. Та, которую вы не знаете и которая заперла меня здесь, создала себе что-то вроде…

Снейп запнулся. Он не мог вспомнить подходящее слово. Хлыщ обернулся к нему, сжимая в руке парик.

— Что она создала?

— Музей. Музей или… я не знаю, как это назвать. Я не знаю, кто вы, мне на это почти наплевать, но я хочу отсюда уйти. Если вы тот, кем вы, как я надеюсь, являетесь, вам тоже стоит поторопиться.

Хлыщ уткнулся лицом в парик и тихонько завыл. Снейпу стало противно.

— Вы как хотите. — Он посмотрел в окно, где была чернота. Он надеялся увидеть там свечение города, но не слишком приуныл, ничего не рассмотрев — снова ему подсказало его подсознание, что свет в комнате мешает воспринять то, что за окном. — Вы как хотите, но я ухожу.

Хлыщ отнял руку с париком от лица и искоса посмотрел на Снейпа. Что-то странно знакомое мелькнуло в его глазах. Он бросил парик на пол, сунул руку в карман балахона и что-то оттуда достал.

— Это вы с собой заберете? — с любопытством спросил он. — Я думаю, это ваше.

Но что хлыщ вынул из кармана, Снейп не увидел, потом что сильнейший удар свалил его с ног.

Снейп не смог себя отругать за то, что снова, в очередной раз, сам загнал себя в западню. Как ему показалось, он отключился всего на мгновение, но теперь он лежал лицом вниз на кровати, ему было тяжело дышать — нос вдыхал спертую застарелую вонь, а руки были связаны за спиной. Ветер обдувал его голую спину и зад, и над ним нависал кто-то и гладил его по спине.

Снейп откашлялся и тут же получил осязаемый тычок в спину.

— Лежите спокойно, Северус.

Энни.

— Где он? — почти теряя сознание от страха и непонимания происходящего, спросил Снейп.

Энни, Энни, Энни. Он в очередной раз перехитрил сам себя.

— Кто?

Снейп не знал, что на это ответить. Хромой хлыщ? Галлюцинация? Может быть, ему действительно все привиделось?

Он попытался повернуть голову, и это ему удалось — Энни, очевидно, была не настроена ограничивать его в таких мелочах.

В комнате был полумрак, в окне — темно, и никаких признаков такого спасительного свечения. Снейп закрыл глаза. Энни продолжала гладить его по спине и при этом постанывала.

Что произошло? Как долго он был без сознания, если был? Где этот идиот с тростью? Тоже где-то заперт, без пальца или даже без руки?

А может, тогда, когда Энни запихнула Снейпа в кухонный чуланчик, и появился этот индюк? И он просто-напросто сообщник?

«Как я мог быть таким тупым…» — обругал себя Снейп. Но биться головой об стену было уже поздно, даже если бы Энни ему такую возможность и предоставила.

Энни сместилась ниже, куда-то в район колен Снейпа, и руки ее с его спины перебрались на ягодицы. Снейп почувствовал, как она раздвигает их, как проводит между ними.

«Это не самое страшное», — решил он. Энни остановилась.

— Перевернитесь, Северус.

Снейп подумал, что не сможет этого сделать, но Энни даже оставила его, слезла с его ног и помогла повернуться на спину. Без Энни столь простое движение вряд ли бы удалось — со связанными руками. Энни догадалась, что поторопилась, и развязала его. Сильно это не помогло, но хотя бы стало возможным лечь. Энни удовлетворенно вздохнула.

Снейп отважился, открыл глаза и посмотрел на нее. Да, Энни, он не ошибся. Никуда не делась, но где же тогда чертов хлыщ?

Энни заулыбалась.

— Вы молодец, Северус.

Снейп вздохнул.

— Все будет как надо, — успокоила Энни. — Только не закрывайте глаза.

Что-то подсказало Снейпу, что лучше не спорить, не сопротивляться и делать как велено. И он глаза не закрыл.

Энни погладила его по груди, потом накрыла одной рукой его член, а другую сунула себе между ног, зажала, дернулась, застонала.

— Если бы вы не были таким строптивым, — пропела она, — мне не пришлось бы делать это своей рукой.

Снейп подумал, что во всем есть положительные стороны. Пусть его руки обожжены, но он, по крайней мере, не обречен копаться в ее промежности. Его даже передернуло от этой мысли.

Энни чуть сжала член, провела рукой вверх и вниз, потом снова и снова. Снейп помнил ее приказ и боялся моргнуть. Пальцев у него все-таки было много, а внимание Энни было сосредоточено на том, что имелось в единственном экземпляре.

Энни тяжело дышала, стоны ее учащались. Снейп чувствовал, как крепнет его член. Почему-то он счел это добрым знаком, хотя и не хотел думать, что будет дальше, и на мгновение отвернул голову в сторону. Энни этого не заметила, зато Снейп рассмотрел что-то на столике — в банке плавало нечто продолговатое.

Он рванулся, пытаясь это разглядеть, и Энни с силой дернула его за член, так, что Снейп вскрикнул.

— Ай, Северус, не сердитесь. Но вам должно быть приятно, разве нет?

Энни была сейчас Энни. Никем другим. Энни-которая-Энни была не менее опасна, чем Энни-в-образе.

Ее надо разозлить тогда, когда она меньше всего этого ожидает.

Энни снова сжала член. Снейп всмотрелся в предмет на столике. Он был очень знакомый, но рассудок почему-то защищался и не давал опознать его.

— Больно? — спросила Энни. Это была Энни, точно. Именно Энни, и Снейп решил, что пора. — Хочешь, я помогу, а, Сев? — промурлыкала она, и её пальцы заскользили по его горлу.

Она может надавить чуть сильнее и, возможно, убить его. Нужно было ответить, потому что молчание лишь разъярит её снова. И тогда пальцем он не отделается, а еще — он опять позволит себя обыграть.

— Д-да, — простонал Снейп, и вышло почти правдоподобно.

— Ты должен был выпить Амортенцию, — прошептала Энни, наклоняясь над ним. — Но не вышло. Не переживай. У меня еще много способов.

Пахло несвежим телом. Снейпа начало подташнивать, а Энни наклонилась, сползла ниже, еще ниже, а потом Снейп почувствовал, как она вобрала в рот его член.

Он догадывался, что у Энни хватит безумия на что угодно, но мог лишь уповать даже не на то, что неуклюжий, болезненный минет в ее исполнении не отобьет у него желание быть с женщиной до конца своих дней, а на то, что Энни ему ничего не откусит. Она то и дело задевала его зубами, и зубы стискивал тогда уже Снейп, убеждая себя, что это приятно. Ему было плевать. Лишь бы выжить. Дождаться, пока Энни будет уязвима, а она должна быть уязвима.

Энни выпустила его член и засмеялась. Заливисто, кокетливо, радостно.

— Молодец, Северус. Молодец.

Энни в очередной раз поменяла позу.

— Лежи, Сев, лежи, — с придыханием произнесла она. — Лежи, я сама…

Она принялась елозить рукой по члену, а Снейп ощущал лишь очень сильную слабость и не мог шевельнуться. Нет, если бы он попытался, то смог бы, но он, напротив, прилагал все усилия, чтобы выглядеть покорным слабаком. Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи.

— Ну давай же, — мурлыкала Энни, и плоть — его плоть — совершенно неожиданно предала своего хозяина окончательно. Этого просто не могло быть. Просто не мог Снейп захотеть эту женщину. Не сейчас, не здесь, не с ней — устрашающей, сейчас с яростным натиском штурмующей его член. Он должен был испытывать что-то приятное, но чувства, которые его наполняли, были далеки от удовольствия. Не на этой кровати, рядом с которой стояла банка с чем-то… что принадлежало ему.

Но он не сопротивлялся, а в глубине его что-то желало женского тела. Энни каким-то неведомым образом смогла заставить эту каплю вожделения разрастись, и теперь получала желаемое.

«Почему я», — хотелось кричать Снейпу. Почему из всех вариантов ада он попал именно в этот. Ему было противно и душно, а его измученное тело выгибалось к Энни, будто бы радуясь этой толике странных ощущений. Бывает, что люди видят большую проблему в маленькой, Снейп же видел большое удовольствие в маленьком, грязном, мерзком процессе. И тот маленький участок мозга, что еще не обезумел, не отмер, не поддался чарам Энни — именно в этом уголочке было особенно погано и пахло рвотой.

— Северус, я знала, что ты полюбишь меня, — Энни была чрезмерно радостна. — Северус, скажи, что ты меня любишь, ну скажи же. Ты говорил это ей, недостойной, но ведь я тебя достойна, ты не можешь этого не видеть. Ты мне так важен, Северус, каждая твоя волосинка — воплощение идеала. Скажи, что ты меня любишь, Северус, ну скажи же.

Главное, чтобы Энни не зациклилась на «той, недостойной». «Еще не время», — выдыхал Снейп, мечтая, наконец, овладеть женским телом. Уже неважно, чьим именно. Мысли его путались. Эта ведьма действительно так ужасна, что может заставить его любить ее? Нет. Она не получит этого. Скажи он ей «да», и будет права та, кто назвала его трусом. Нет такой магии, что заберет у него остатки его самого. Он не будет ее любить, даже если трусливая его душонка будет очень хотеть сказать обратное. Даже если его член разрывается от желания кончить.

— Нет, — крикнул Снейп.

Она отрезала ему палец, она изранила ему шею, она осквернила его тело так, что теперь ему самому мерзко в нем находиться. Он не желал отдавать ей последнее, что у него было.

Вот только глядя в её темнеющее от ярости лицо, Снейп понял — брезговать своим телом ему, возможно, придется недолго.

Энни рукой направила его член в себя, и Снейп потерялся во времени и пространстве. Все перестало иметь значение, кроме похоти. Мир исчез. Если бы он помнил, как занимался сексом в прошлой жизни, то, наверное, решил бы, что подобного не испытывал никогда. Энни была узкой, потрясающе узкой, горячей, страстной, и Снейпу казалось, что он действительно почти любил ее. Он всматривался в ее лицо — и видел, что у нее по щекам текут слезы и что она кривится, словно от боли. Но если бы ему достало сил, он бы опрокинул ее на спину и разорвал на части.

Он знал, что надолго его не хватит. Он должен был избавиться от напряжения, и, рванувшись, Снейп с криком испустил в Энни все, что давило на него изнутри, а потом, забывшись, расслабленно откинулся на кровати.

Энни все еще дергалась, пока не поняла, что все кончено. Член Снейпа вялым червяком выскользнул из нее, и она, задыхаясь, замерла.

Взгляд ее налился нехорошей темнотой. Снейп сфокусировался на ее лице — Энни принимала решение.

Потом она протянула руку к банке, стоящей на столике, и показала Снейпу то, что он не решался назвать нужным словом.

— Вы слишком торопились, Северус, — спокойно сказала Энни. — Хорошо. Мы сделаем все иначе.

И с этими словами она достала из банки странный предмет и поднесла его к лицу Снейпа. В тот же момент Снейпу в который уже раз захотелось умереть.

Банка, отброшенная Энни куда-то в сторону, разбилась и издала легкий звон, начиная новый акт представления.