Противостояние II

Глава 36. Юля. Знакомство с королевой

25 апреля 1973 года

Юля быстро умылась и оделась. Пора было будить Серёжку. Наверняка ещё дрыхнет, а уроки не сделаны. Сегодня домашних заданий много.

Она открыла дверь Серёжкиной квартиры своим ключом и задержалась на пороге. Что-то было не так, как обычно. Квартира была не пустой, какой она должна быть к этому часу. Обычно распахнутая настежь дверь в зал сегодня плотно закрыта и из-за неё доносятся голоса. Мужской и женский. Слов было не разобрать, — говорят негромко, — но понятно было, что эти голоса ей незнакомы. Говорила не Галина Сергеевна, а мужчин, кроме Серёги, у них в доме ещё ни разу не бывало. У них гости?

Из прохода на кухню выглянул Серёга. Совсем не сонный. Наоборот, бодрый и довольный. Она качнула головой в сторону двери в зал и взглядом спросила его: «Кто это там?»

Серёга приглашающе махнул ей рукой и вполголоса ответил:

— У нас гости. Пошли на кухню. Ты завтракала?

— Нет ещё. Думала ты спишь. Хотела приготовить нам завтрак и разбудить тебя.

Зашли на кухню. Так-с, здесь сегодня пировали. На дальнем конце раздвинутого стола три высокие кружки. Пили пиво. Его запах ни с чем не спутаешь. Вон на подоконнике ящик наполовину заполненный высокими и узкими бутылками зелёного стекла. Пиво, но не наше, а, наверно, чешское. Его недавно начали завозить.

На столе хрустальная вазочка с красной икрой, стоит хлебница с нарезанным белым и ржаным хлебом. Рядом с вазочкой маслёнка и фарфоровая селёдочница с остатками селёдки. Расставлены чистые мелкие тарелки, лежат вилки и ножи. По центру стола вазочка с салфетками. Там же, у дальнего края массивная пепельница разноцветного богемского стекла. Рядом с ней коробка. Похоже, кубинские сигары. Юля такую коробку в каком-то фильме видела.

В пепельнице окурки сигарет и двух сигар. В воздухе запах дорогого табака. Ещё на столе имеется металлический подносик, по центру которого красуется пузатая бутылка без этикетки с жидкостью цвета гречишного мёда внутри. Вокруг бутылки расставлены маленькие рюмочки на изящных тоненьких ножках. Судя по всему, до этой бутылки дело ещё не дошло. Горлышко у неё залито сургучом. Сбоку на сургуче круглая печать с непонятной надписью по ободу и каким-то рисунком по центру. Что там изображено, было не разобрать.

Серёга молча стоял рядом и наблюдал за её реакцией. Она подняла на него глаза, и Серёга ожил.

— Будешь бутерброды с икрой?

— Угу, буду. Опять гости с Дальнего Востока?

— Да, и оттуда тоже. Сейчас Саша подойдёт, и мы поговорим. Он сюда из-за тебя примчался.

— Из-за меня? Зачем?

— Он сам объяснит. — Серёга отошёл к кухонному столу, потрогал электрический чайник и включил его подогреться.

— А ты не можешь?

Серёга обернулся к ней, и с улыбкой подмигнул.

— Нет, не могу. Сам точно не знаю. Не дрейфь! Мне кажется, тебя ожидает интересное предложение.

— Какое предложение?

В этот момент в кухне появился сам Саша. На руках у него устроился Персик. Подрос уже, бродяга. Всё мы его котёнком называем, а ведь он уже почти взрослый кот.

— Привет, Юля? Выспалась? — улыбнулся Саша.

Она кивнула.

— Привет. Да, выспалась. Хотя могла бы ещё пару часиков поспать. Серёга сказал, что ты хотел со мной поговорить?

— Да, хотел. — Он опустил кота на пол. Потом выпрямился, отряхнул ладони и рукава свитера и вздохнул. — Мне нужно будет забрать Серёгу на несколько дней. Как ты? Справишься без него? Не будешь скучать?

— Куда забрать?

— Сложный вопрос. Нам во многих местах побывать придётся. В нескольких странах и, возможно, даже на некоторых планетах. Работы много предстоит, и мне одному будет трудно.

— На других планетах? Ух ты! Правда, что ли?

Саша улыбнулся и покачал головой.

— Юля, Юля… Быстро же ты забываешь, что тебе сказали. Помнишь, я говорил, что своих друзей никогда не обманываю?

Она тоже усмехнулась.

— Откуда мне знать, друг ты мне или нет?

— Я испытываю к тебе дружеские чувства.

— Ну и что? Сам же знаешь — дружба предполагает равные отношения. А какие у меня могут быть отношения с демиургом? Серёга тебе тоже не друг, а помощник. Скажешь не так?

Саша усмехнулся.

— Верно понимаешь. Дружба действительно предполагает равенство в отношениях. Но знаешь, в мире живёт достаточно людей, которые считают меня своим другом. Хотя они хорошо знают, кто я таков, но им это знание почему-то не мешает. И я им верю. А знаешь, почему?

— Почему?

— Не знаю, как ты, а я для себя нашёл один критерий, по которому определяю своё отношение к тому или иному человеку. Один единственный ключевой вопрос, ответ на который скажет мне, друг он для меня или просто приятный собеседник, с которым можно общаться.

Саша замолчал и перевёл взгляд с её лица на стол. Юля не выдержала.

— Какой вопрос?

— Не знаю, Юля, поможет ли это тебе лично… Для меня этот вопрос один, для Серёжи или для тебя он может выглядеть по-другому. Здесь нет жёстких критериев. Ты, наверно, понимаешь, что понятия любви и дружбы относятся к эмоциональной сфере жизни, а она плохо поддаётся формализации. Да практически не поддаётся! Ни в одном из толковых словарей ты не найдёшь стопроцентно точного объяснения этим понятиям. Там обязательно будет что-то о «тёплом чувстве» или о чём-то другом, но столь же размытом и аморфном. Если разобраться, то всё это попытки одно явление объяснить через другие, столь же плохо формализованные, как и первое. Что такое, к примеру, «чувство»? Как это объяснишь кому-нибудь постороннему. Например, инопланетянину.

— А какой он у тебя? Я имею в виду вопрос. Или я лишнее спрашиваю?

— Да нет, почему же? Это никакая не тайна. Я спрашиваю себя: смог бы ты пойти на смерть ради этой девушки или ради этого парня? Если мой ответ будет утвердительным, то значит эту девушку я люблю, а в том парне вижу своего друга. Всё просто: готовность пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть — жизнью. Так вот, большинство из этих людей не задумываясь пойдут на смерть, если посчитают, что этим они отведут опасность от меня. Любовь ли это или дружба? — сложно сказать. Потому что их порой очень трудно отличить друг от друга. — Он посмотрел на Серёгу. — Серёж, нужно здесь немного прибраться. Хотя бы пепельницу освободи. И ещё: открой, пожалуйста, форточку. Здесь пахнет табачным дымом.

— Угу, я и сам хотел. Мне Юлька помешала. Сейчас приберу. А окурки сигар тоже выбрасывать? Они и наполовину не выкурены.

— Выбрасывай! Он себе новую возьмёт.

Юля отошла к кухонному столу, прислонилась спиной к его столешнице и сложила руки на груди. Она раздумывала над словами Саши. А ведь он, наверно, прав. Отличный он критерий придумал! Готовность пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть — жизнью. Потом ещё немного подумала и поняла, что она Серёжку любит. Как оказывается просто!

Саша подошёл и встал рядом. Помолчал, а потом негромко спросил:

— Хочешь попробовать себя в качестве моего помощника? Такого, как Сергей? Тогда всё, что ты видела во сне, станет явью. Как тебе?

Серёга услышал. Он на мгновение замер с пепельницей в руках и быстро развернулся. Взгляд, которым он смотрел на неё, ожидая её ответа, был напряжённым. Даже нижнюю губу прикусил. Волнуется. Она взглядом спросила его, и Серый едва заметно пожал плечами и кивнул. Она посмотрела в лицо Саше и тоже кивнула.

— Да, давай попробуем. Только я ничего не умею.

Саша улыбнулся ей.

— Научим. Это не проблема. Серёжа сначала тоже мало что умел. Только нам с тобой нужно будет заключить небольшой договор.

— Какой договор?

— О соблюдении тайны и о тех последствиях, которые для тебя наступят, если ты тайну нарушишь. Это обязательное условие. Все мои помощники заключают со мной такой договор.

— Подписывать будем кровью? — улыбнулась она.

— Подписывать ничего не придётся, — ответно усмехнулся он. — Ни кровью, ни чернилами. Просто дашь мне слово. Только помни, что за этим словом стоит очень и очень многое, и я к таким вещам отношусь предельно серьёзно. Просто потому, что нарушение клятвы может привести к очень тяжёлым последствиям. И даже не для тебя или Серёги, а для других людей, которые о наших с тобой договорённостях могут вообще ничего не знать. Жизнь очень сложно устроена, Юля.

— Ты веришь людям на слово?

Он кивнул.

— Имею такую возможность. Просто, если ты нарушишь данное тобой слово, то я верну ситуацию в исходную точку. Тогда этот наш разговор не состоится, а Серёжа попадёт не в твой класс, а в другой. И, возможно даже, не в вашу школу…

Он замолчал, внимательно наблюдая за её реакцией. Через пару секунд его слова дошли до её сознания. Спустя ещё мгновение она поняла, что они означают, и ей в лицо бросилась краска. Она облизала враз пересохшие губы, выпрямилась и развернулась к нему всем телом. Он не шутит!

— Ты это серьёзно? — с трудом выдавила она из себя.

Он кивнул и перевёл взгляд на Серёжу. Тот поставил пепельницу на стол, подошёл к ней, сбоку обнял за плечи и прижал к себе. Потом опустил к ней голову и едва слышно спросил:

— Может, тогда лучше не рисковать, Юль?

Как бы тихо он ни говорил, но Саша услышал. Он ухмыльнулся.

— Тогда рано или поздно ты её потеряешь.

Серёга резко обернулся к нему и спросил:

— Почему потеряю?

— Потому что ты у меня надолго, может быть, даже навсегда, останешься полным сил и энергии молодым парнем, а она лет через тридцать начнёт стареть, а ещё лет через сорок умрёт от старости. Если не умрёт ещё раньше от болезни или не погибнет в результате несчастного случая. Такое для простого человека тоже исключить нельзя, сам понимаешь. — Он вздохнул. — Конечно, ты можешь прямо сейчас отказаться помогать мне и решить дальше жить жизнью обычного человека, и тогда вы будете жить рядом, любить друг друга, взрослеть и стареть вместе. У вас появятся дети, потом внуки пойдут. Это нормально, но помни — жизнь обычного человека полна рутины и от этого довольно однообразна и скучна. А скука и однообразие убивают любовь, какой бы сильной она ни была. Так что вечная любовь вам и в этом случае не будет гарантирована.

Юля пришла в себя от временного замешательства, обняла Серёгу, прижалась виском к его подбородку и спросила Сашу:

— А в чём будет заключаться моя помощь?

Саша пожал плечами.

— Первое время вы с ним будете получать одно задание на двоих, а потом, когда ты освоишься, будет видно. Возможно, тебе захочется работать индивидуально, и тогда ты будешь действовать самостоятельно. На свете полно дел, где мы можем помогать людям. Делать их жизнь безопаснее, например. Или сытней. Вы даже не представляете, сколько людей в наши дни умирает от голода и болезней. Речь идёт о миллионах в год. И главное, дети умирают, вот что страшно.

Конечно, она дала своё согласие. А кто бы на её месте отказался? Саша на это кивнул и сказал:

— Пойдёмте, я представлю Юлю тем, кто принимает решения. Если они согласятся, Юля, то считай, дело сделано.

***

Дверь в зал открыл Серёга. Саша придержал Юлю за локоть, пропуская Серёгу вперёд, и в комнату они зашли следом за ним. За время со вчерашнего дня зал радикально изменился. Исчез диван, исчез покрытый льняной скатертью с бахромой круглый стол. Комод со стоящим на нём телевизором остался, но его переместили в самый угол, прямо напротив входной двери, через которую они попали в зал. Телевизор даже не был подключен к сети. Сетевой шнур с вилкой лежал на комоде.

Вместо старой мебели появилась новая. К стене на место старого дивана придвинут новый — более массивный на вид, чёрной кожи. Перед ним стоит заваленный бумагами и какими-то чертежами низкий квадратный стол, с трёх сторон которого расположились три кожаных же кресла. Судя по их виду, диван и кресла принадлежали одному гарнитуру. Она таких в мебельных магазинах не видела. Наверняка что-то импортное.

На диване сидела знакомая Юле девушка с Дальнего Востока. Серёжа осенью их знакомил, но Юля забыла, как её зовут. Кажется, Мария Николаевна? Или Михайловна? Неважно. «Потом Серёгу спрошу, — подумала она. — Может, он помнит». В кресле напротив неё уложив руки на подлокотники и откинувшись на спинку уютно устроилась Галина Сергеевна. В дальнем от двери кресле сидит худощавый мужчина лет пятидесяти и пристально смотрит на Юлю. Ещё один мужчина занял последнее свободное кресло. Сейчас он развернулся в их сторону и с любопытством тоже смотрит на неё. Его лицо показалось ей смутно знакомым. Она его видела, но когда и при каких обстоятельствах, вспомнить не могла. Да и времени подумать ей не дали.

Саша прикоснулся к её локтю, и она поняла, чего он хочет. Серёга остался стоять возле двери, а они с Сашей подошли к этой группе ближе. Остановились они между креслами, которые занимали Галина Сергеевна и молодой мужчина. Саша положил руку ей на плечо и сказал, обращаясь к женщине на диване:

— Познакомьтесь, ваше величество, это Юля Самойлова. Я вам с наставником о ней немного рассказывал. Она только что приняла моё предложение и согласилась стать моей помощницей. С условиями она согласна. Мне нужно получить ваше одобрение.

«Ваше величество? — подумала Юля. — Так ведь только к королям обращаются? А кто здесь король? Какой король в наше время? Хотя в Великобритании вроде до сих пор монархия. И где-то ещё короли уцелели». Юля покосилась на Сашу. Нет, он снова не шутил. К кому-то он и в самом деле так обратился. Только вот не очень понятно к кому. Не к этой же девушке с Дальнего Востока? Или? Смотрит он на неё.

Вопрос решился сам собой. Девушка, которая Мария — то ли Сергеевна, то ли Михайловна, — перевела взгляд с неё на Сашу и сказала:

— Мы уже разговаривали об этом. Тебе нужно формальное подтверждение?

— Не мне, а Юле. Она должна понимать, с кем имеет дело и кому дала слово.

Девушка пожала плечами и кивнула.

— Хорошо, я не против. Пусть попробует. Какой у неё испытательный срок?

— Я его не назначал.

— Ладно, пусть будет полгода начиная с сегодняшнего дня. — она снова перевела взгляд на Юлю и сказала: — Испытательный срок это на всякий случай. Извини, но без такой страховки никак нельзя. Сергей у нас до сих пор на испытательном сроке. Знаешь, что это означает?

Юля покачала головой.

— Нет, не совсем, — она осторожно откашлялась и закончила фразу, — ваше величество…

— Мы не в королевском дворце. Можем на время забыть о дворцовом этикете. Называй меня Мариной Михайловной. Теперь что касается испытательного срока. В эти месяцы мы будем присматриваться к тебе. В случае возникновения каких-то сомнений, мы оставляем за собой право негласно контролировать твоё сознание. Не волнуйся, интимных сторон твоей жизни это касаться не будет. Кроме того, мы оставляем за собой право в любой момент потребовать личной встречи с тобой. Но это право мы оставим за собой и за рамками испытательного срока. В этом нет ничего необычного. Если бы ты работала на каком-то предприятии, у твоих начальников было бы точно такое же право в любой момент встретиться с тобой, чтобы поговорить или потребовать от тебя отчёта о проделанной работе. Или более близкий тебе пример — директор школы и ученик.

Юля осторожно кивнула, подумала пару секунд и задала вопрос, который возник у неё ещё во время разговора на кухне.

— А это не очень опасно? Я имею в виду то, чем вы занимаетесь?

Марина Михайловна кивнула, показывая, что вопрос ей понятен.

— О своей личной безопасности можешь не беспокоиться. Все, кто нам помогает, находятся под нашей защитой. Можешь быть уверена — лучшей защиты на Земле ни у кого нет и не будет. Но я думаю, задавая вопрос ты всё же думала о другом. Мне кажется, я понимаю, что тебя беспокоит. Ты наверно подумала, что мы какая-то тайная секта, которая занимается незаконными делами? Так ведь?

Юля неуверенно пожала плечами. Марина Михайловна усмехнулась.

— Понятно. Не бойся, Юля, наше существование не является какой-то тайной для высшего руководства страны. Они знают о нас и о роде нашей деятельности. Не скажу, что у нас с ними очень уж хорошие отношения, но общения с ними мы не избегаем. Пару недель назад в той усадьбе на Дальнем Востоке, где ты училась летать, побывал Генеральный секретарь ЦК КПСС. Мы с ним обсуждали некоторые вопросы. В предыдущие годы нам приходилось встречаться и с Брежневым и с некоторыми другими членами Политбюро. Так что не волнуйся, мы не секта. Позже ты многое поймёшь сама. Саша характеризовал тебя как девушку умную. Остальные вопросы обращай к нему. На те из них, на которые можно отвечать, ответы ты получишь. Когда мы убедимся, что тебе можно доверять, уровень твоей информированности возрастёт. Доверие — это самое важное в жизни любого человеческого сообщества. Подумай об этом на досуге.

Она бросила взгляд на сидящую напротив неё Галину Сергеевну и снова обратилась к Юле.

— Галина Сергеевна передала мне разговор с твоим дедом здесь, в этой квартире. Я нахожу, что продолжение того разговора было бы полезно не только ему, но и нам. Но я бы хотела, чтобы при этом разговоре присутствовал Саша. Всё-таки твоего деда в большей степени интересует он сам, а не суждения других людей о нём. И вопросы о нём логичнее было бы обращать к нему самому. Мы могли бы и сами договориться о встрече с ним, но хотелось бы соблюсти приличия. Поэтому у меня будет к тебе просьба. Не могла бы ты созвониться с дедом и сообщить ему о моём желании? Результат своего разговора с ним передай, пожалуйста, Сергею, а он свяжется с Сашей.

Юля уверенно кивнула.

— Конечно, Марина Михайловна. Не сомневайтесь, дед спит и видит, чтобы встретиться с ним. Я его знаю. Он очень заинтригован. А можно нам с Серёжей при этом присутствовать?

— Ну разумеется! Это же твои дедушка с бабушкой. Но вами и твоими бабушкой и дедушкой список должен быть ограничен. Продумайте с Сергеем и Сашей, как сделать так, чтобы при этом разговоре твоих родителей не было. Не обижайся, но мне интересен только твой дед. Здесь речь не идёт о том, чтобы начать дружить домами. Мы вообще, стараемся без особой нужды не расширять круг своих знакомых. Запомни это, хорошо?

— Проще всего будет организовать встречу где-нибудь на нейтральной территории, — сказал на это Саша. — Если ты пока что не хочешь знакомится с ними, то усадьба на Уссури для организации встречи не подходит. Может, какой-нибудь ресторан?

Марина Михайловна пожала узкими плечиками.

— Не знаю, Малыш. Думайте сами. Вас уже трое. Этакая интеллектуальная силища! — Она усмехнулась своим словам. — Следите только за тем, чтобы в результате ваших учёных дискуссий никто серьёзно не пострадал. Второй Вашингтон нам не нужен.

Саша и Серёга при этих словах синхронно нахмурились. Марина Михайловна заметила это и рассмеялась. Ага, ясно, это она их поддразнивает и напоминает им о той неудаче со спутником. Значит, и Саша был в этом как-то замешан. Юля не выдержала и смешливо фыркнула себе под нос, хотя тоже была замешана в том трагическом происшествии.

— Если не справитесь с таким сложным заданием, привлеките к обсуждению Дональда, — Она коротко взглянула на своего соседа справа. Костлявый дядька пошевелился в своём кресле, откашлялся в кулак и молча кивнул.

***

Они втроём вышли в коридор, и Саша плотно закрыл дверь в зал.

— Ну что, коллеги, пошли совещаться?

— Пошли на кухню? Юлька ещё не завтракала. Я ей что-нибудь приготовлю, заодно сможем поговорить?

Саша согласно кивнул и устремился на кухню. На кухне он сказал Серёге:

— Ставь чайник, а завтрак я приготовлю сам. — Потом обернулся к ней и бодро спросил:

— Что тебе приготовить, Юль? Могу яичницу с колбаской. Могу гренки в яйце. Или ты какую-нибудь кашу хочешь? Хочешь рисовую на молоке? Или ты гречневую предпочитаешь?

Юля усмехнулась.

— Ничего не нужно. Вон хлеб лежит, масло и икра имеются. Мне больше ничего не нужно. Я люблю бутерброды с икрой. Серёж, поставь чайник и давайте разговаривать. Бутерброды я сама себе наделаю. Если кому-нибудь хочется, поднимите руки, я и на его долю сделаю.