Протяни руку

Глава 1

Солнечные зайчики играли в догонялки на волнах, казалось, кто-то кинул в море горсть алмазной пыли. На ярко-голубом небе художник легкими мазками белой кисти нарисовал облака. Ветерок раздувал пестрый парус, и драккар проворно бежал по волнам.

Но Линнар не мог любоваться красотами пейзажа. Ему было плохо. Очень плохо. Его не покидало мерзкое ощущение, что съеденная пища просится наружу, но никак не может вырваться. Голова кружилась, тело бил озноб.

— Ваше Высочество, может, вернетесь в каюту? — участливо спросил слуга.

— Нет, спасибо, Нитт, я лучше побуду здесь, — слабым голосом ответил Линнар.

Вернуться в маленькую каюту, похожую на гроб? Нет. К тому же качка там ощущалась сильнее. Лучше сидеть здесь, на свежем воздухе.

Линнар раньше плавал на корабле и не замечал за собой морской болезни, сейчас же он чувствовал себя ужасно. Придворный врач наверняка назвал бы это нервным заболеванием, ведь Линнару было из-за чего переживать. Драккар стремительно нес его в Дартаг. На встречу с невестой.

***

Его величество король Хоралии Вирлей Пятый задумчиво погладил окладистую русую бороду, изумруды в его кольцах заблестели, лукаво подмигивая Линнару.

— Добрый вечер, Ваше Величество, — церемонно произнес он, поклонившись.

— О, Линнар, мальчик мой! — воскликнул его отец. — Давай обойдемся без формальностей, я позвал тебя, чтобы поговорить, как отец с сыном, а не как король с подданным. Присаживайся.

Линнар воспользовался приглашением и присел в кресло, стоявшее рядом с тем, в котором небрежно, по-домашнему развалился Вирлей. Их разделял изящный столик черного дерева, сервированный вазой с фруктами, бутылкой оттарийского красного вина и двумя серебряными кубками. В большие окна королевской гостиной заглядывало веселое июньское солнце, играя радугой в цветных витражах стекол.

Атмосфера была подчеркнуто семейной, но Линнар не спешил расслабляться. Он не верил, что Вирлей позвал его, чтобы просто поговорить. Со своим любимчиком Роадом, могучим воином и магом, он мог вести задушевные беседы за бутылочкой вина. А Линнар был вечным вторым, годным лишь на то, чтобы случае неожиданной кончины блистательного старшего брата заменить его. Запасной принц.

— Угощайся. — Вирлей был настолько любезен, что сам налил сыну вина. — Двадцатилетней выдержки. Прекрасный букет.

— Спасибо, — коротко ответил Линнар, решив, пока не выяснится, что задумал отец, говорить как можно меньше.

— Магистр Нотефель вчера докладывал мне о твоих успехах, — добродушно заметил Вирлей. — Ты выдержал экзамен на звание Высшего Целителя, я горжусь тобой, сын. Выпьем за твой талант!

Он поднял кубок, Линнар тоже, и они чокнулись.

— Рад, что смог доставить тебе удовольствие, отец. — Линнар говорил все так же осторожно. — И я благодарен за возможность заниматься магией с самим магистром.

— Полно, сынок. — Улыбка Вирлея была чуть-чуть более приторной, чем улыбка обычного любящего отца. — Развивать таланты сыновей долг любого родителя. А как насчет боевой магии? Она все еще тебе не дается?

Вопрос был задан как бы вскользь, но Линнар сразу почувствовал, что боевая магия интересует Вирлея гораздо больше целительства. Еще бы — принцы должны воевать, а не врачевать.

— К сожалению, пока нет, отец, — ответил Линнар. — Мне очень жаль…

— Ничего страшного.

Вирлей идеально владел собой, но Линнар за годы, проведенные в пропитанном ложью дворце, давно привык улавливать истинные чувства людей по самым мелким деталям. Он не мог не заметить мелькнувшую в глазах Вирлея тень разочарования.

Притворство ранило гораздо сильнее гнева или пренебрежения.

«Зачем ты врешь? Зачем прикидываешься добрым папочкой? Скажи прямо, что разочарован во мне, скажи, что считаешь меня никчемным сыном. Эти увертки, патока и фальшь делают мне лишь больнее, отец».

Но вслух он этого произнести не мог, и они продолжали игру в семью. Вирлей неспешно пил вино, расспрашивая Линнара об учебе у магистра Ордена Магов, старательно изображал интерес и отцовскую заботу. Затем разговор плавно перешел на политику и события в мире. Линнар немного расслабился, пока ничего особенного не произошло, он уже начал думать, что Вирлей действительно вызвал его лишь для того, чтобы поговорить. Исполнить отцовский долг и затем с чистой совестью забыть о сыне еще на полгода.

— Ты слышал, Галад-Задор захватил Лидс? — обронил Вирлей, наливая себе еще вина.

— Да, говорят, они почти не сопротивлялись. — Линнар не интересовался политикой, но старался по мере сил поддерживать разговор.

— Галад-Задор стремительно расширяет владения, пожирает другие страны, как голодный монстр, — тяжело заговорил Вирлей.

Линнар понял: после долгих хождений вокруг да около, отец, наконец, добрался до сути, истинной причины их встречи. Он внутренне напрягся, с трепетом вслушиваясь в каждое слово.

— Молодой император горяч и жаждет новых завоеваний, которые бы прославили его имя в веках. Он не остановится, пока не захватит весь континент. После Лидса настанет наша очередь. Одним нам не выстоять.

Вирлей отпил вина, помолчал, будто собираясь с духом.

— Я решил заключить союз с Дартагом.

Линнар едва не выронил кубок. Новость поразила его до глубины души.

— С северными варварами?! — изумленно воскликнул он, забыв о придворном этикете. — После стольких войн?!

— Другого выхода нет, — жестко произнес Вирлей.

— Мы можем заключить союз с Оттарией, они ведь тоже в опасности из-за Галад-Задора, — попытался слабо возразить Линнар, призывая на помощь все свои познания в текущей политической ситуации.

— Такой союз уже давно заключен, но помощи Оттарии недостаточно, — отрезал Вирлей, взглянув на сына, как на несмышленого младенца. — Что ж раз ты сам не понимаешь, объясню… Мы не можем оставить север беззащитным. Если не заключим союз с Дартагом, то при нападении империи, королева воспользуется возможностью и вторгнется к нам. Мы окажемся зажаты в тиски. К тому же наш жалкий флот не может потягаться с Золотой Армадой, а вот дартагцы справятся с ними. В конце концов, если мы падем, следующей целью Галад-Задора станут они, и, уж поверь мне, имперцы сполна отплатят северянам за многолетнее разорение их торговых судов. И нам, и Дартагу выгодно забыть старые распри, объединиться против общего врага. Понимаешь?

Глава 2

Капитан Гейн оказалась права, утром среди бескрайней морской глади показалась земля.

Не выспавшийся, усталый Линнар, кутаясь в плащ, сидел под своим тентом и наблюдал, как приближается берег. Вот уже стало возможно различить хищные серые скалы, зубами чудовища вздымающиеся из морской пучины. И среди них возвышался Клык — древняя твердыня дартагских королев. Даже с такого расстояния замок производил сильное впечатление: он был вырублен в огромной скале, и казался творением нечеловеческих рук. На трех высоких башнях развевались яркие флаги, узкие бойницы черными глазами следили за приближающимся кораблем. Одна из стен замка, казалось, вырастала из самого моря, и белая пена неистово билась о камни.

По телу Линнара пробежала дрожь, крепость пугала и в то же время восхищала.

Наблюдать замок с моря Линнару пришлось еще очень долго, несколько часов корабль петлял среди скал. Исфир — столицу Дартага — специально построили в таком месте, у берега, полного рифов, среди которых трудно было плыть даже с помощью лоцмана. Неудивительно, что только сами дартагцы могли здесь пробраться. Торговые поселения, где продавались скудные товары бедной ресурсами северной страны, располагались южнее, в удобных бухтах. Но столица была надежно защищена от нападения вражеских судов.

«Если сюда сунется Золотая Армада, им несдобровать», — подумал Линнар и порадовался, что его страна, со своим скудным флотом никогда не вела с Дартагом морских войн.

Наконец, корабль пристал к берегу. В порту было множество драккаров, пестрели яркие паруса, монстры, вырезанные на носах кораблей, скалили зубы. Настоящая стая голодных зверей.

Скинули трап, и Линнар сошел на деревянный настил причала. За ним следовали пять слуг, несшие его багаж, и капитан со своим помощником.

Линнар сразу заметил встречающих: группу мужчин в подбитых мехом плащах или накинутых на плечи шкурах. Они не в пример хоралитской знати были одеты скромно, в простые темные камзолы и кожаные куртки. Зато на ножны для оружия дартагцы не поскупились. Линнар мысленно отметил эту особенность.

К нему навстречу шагнул мужчина, единственный из присутствующих носивший какое-то украшение, кроме колец и оружия: тяжелую золотую цепь на шее. У него были пшенично-желтые волосы до плеч, борода, заплетенная в две косы, и серые глаза. Линнар не почувствовал в нем презрения, как в других дартагцах, скорее спокойный интерес.

Гейн что-то быстро сказала ему, мужчина кивнул и повернулся к Линнару.

— Добро пожаловать в Исфир, Ваше Высочество.

Он поклонился сдержанно и с достоинством.

— Я хортуг Гарнс буду вашим провожатым.

Линнар быстро припомнил, что хортуг — чин в дартагской дружине, примерно равный хоралитскому генералу.

— Для меня честь познакомится с вами. — Линнар тоже поклонился.

Ему подвели коня, серого в яблоках жеребца. Когда все расселись по седлам, процессия тронулась.

Линнар с любопытством осматривался. Дома вокруг были по большей части деревянными, с непривычными для него треугольными покатыми крышами, он слышал, такие были нужны для того, чтобы зимой не скапливался снег. Оконные рамы, ставни, коньки крыш были украшенные резными узорами, изящными, точно лучшее кружево хоралитских мастериц. Линнар и не думал, что северные варвары способны на такую тонкую работу.

Сначала копыта лошадей топтали землю, но, когда Линнар с эскортом выехали на главную улицу, началась каменная мостовая.

Никаких приветственных криков и цветов, летящих под ноги лошадей, Линнар не дождался. Горожане уступали процессии дорогу, осматривали чужака и спешили дальше по своим делам. Линнар был даже рад этому, он не любил официальные мероприятия и большие сборища людей, когда все смотрят на тебя, и ты постоянно напряжен, следя за каждым движением и жестом.

Сначала они ехали молча, Линнар присматривался к Гарнсу и, не заметив в нем враждебности, решил заговорить.

— Клык впечатляющая крепость.

Замок довлел над всем городом, Линнару чудилась, устрашающая громада вот-вот раздавит его как букашку, потрясающее ощущение мощи пронзало его, стоило взглянуть на Клык.

— О да, он — наша гордость. — Гарнс охотно поддержал беседу. — Говорят, что его построил сам Ис в подарок для своей возлюбленной, первой королевы Дартага.

— Замок действительно выгляди так, будто его создали высшие силы, — с чувством произнес Линнар, он радовался, что может поговорить хоть с кем-то из дартагцев.

Он немного помолчал и все же решился задать следующий вопрос.

— Ваше имя заканчивается на «с», насколько я знаю, это привилегия мужчин королевского рода, иметь в прозвании часть имени бога. Также и женщины королевского рода носят полное имя бога «Ис». Получается, вы родственник королевы Нъёдис?

— Да, я ее сын. — Гарнс улыбнулся. — Вижу, вы неплохо изучили наши обычаи.

— К сожалению, не достаточно хорошо, — повинился Линнар, решив быть честным. — В хоралитской королевской библиотеке очень мало сведений о ваших традициях, истории и культуре. Поэтому мои знания весьма скудны, и я заранее прошу прощения, если скажу что-то не то: знайте, я ни в коем случае не хочу оскорбить вас.

— Ничего страшного, — легко произнес Гарнс. — Для этого Ее Величество меня к вам и приставила, можете спрашивать меня о чем угодно, я расскажу все, что захотите узнать.

Линнар был удивлен таким неожиданно добрым жестом со стороны дартагцев. Он на мгновение задумался, затем осторожно заговорил, чувствуя, как появляется надежда.

— Я думал, что, может быть, моя невеста сама расскажет мне о вашей стране. Мне кажется, такое общение позволило бы нам сблизиться, лучше узнать друг друга.

Гарнс свел густые брови, посуровел.

— Я буду говорить с тобой начистоту.

Он перешел на «ты», отбрасывая светские условности, которым у него и так получалось следовать не слишком хорошо, дартагцам было далеко до хоралитских придворных. И Линнар этому только порадовался.

Глава 3

Бардис неслась по коридору, бешеное движение помогало избавиться от ярости, задуть ее костер ветром. У лестницы на третьей этаж принцесса остановилась, чтобы успокоиться и подумать. Несмотря на все их разногласия, Нъёдис она любила, уважала и слишком привыкла подчиняться, как старшей. Бардис могла только спорить с ней, но решится на настоящий мятеж, поднять руку на королеву — никогда. Ее преданность была сильнее амбиций, злости и обид.

«Мать не переубедить, значит, придется подчиниться и возиться с сопляком. О Ис, за что?!»

Бардис выругалась сквозь зубы, желая принцу Линнару подхватить в ближайшую зиму простуду и отправиться к своему богу, а еще лучше упасть со стены и свернуть шею. Затем, выпустив гнев и высказав свои соображения ближайшему гобелену, Бардис отправилась в покои жениха.

Дверь ей открыл старый слуга с густыми седыми усами, торчащими как пучки соломы.

— Доложи принцу Линнару, что пришла его невеста, — велела Бардис.

— Его Высочество ушел прогуляться по замку полчаса назад, госпожа, — сообщил слуга, сумрачно глядя на нее исподлобья.

Он был в одной рубахе с засученными рукавами, за спиной у него виднелись ящики и разбросанная по полу одежда.

«Видимо разбирает щелка и драгоценности изнеженного принца, — язвительно подумала Бардис. — Интересно, где-нибудь тут бегает его любимая собачка?»

Тут она заметила у слуги шрам через всю руку, он тянулся от запястья и терялся под рукавом.

— Воевал? — Бардис кивнула на шрам.

Слуга не стал юлить и коротко, даже с вызовом кивнул.

— Где?

— Делорские мечники.

— Достойные воины, от их мечей пали два моих дяди и три кузины, — уважительно произнесла Бардис. — Как тебя зовут?

Слуга заметно напрягся.

— Нитт, госпожа.

— Хорошо, Нитт. Когда будет время, найди управляющего замка и передай, что я распорядилась выделить тебе пять дартов к жалованию.

Нитт изумленно уставился на нее, а Бардис развернулась и пошла прочь.

— Госпожа! — донесся ей вслед окрик. — Его Высочество сказал, что пойдет посмотреть сад.

Бардис ускорила шаг. Небольшой садик был когда-то разбит любившей зелень королевой Скальдис у западной стены замка, между конюшней и оружейным складом. Слуга не соврал, Линнар действительно был там, его не сложно было заметить среди куцых деревьев и чахлых клумб. Он сидел на лавке под елью. Но не один.

Бардис скривилась: рядом с ним она заметила Хьерда и его прихлебателей. Похоже, главный задира Исфира решил проверить на вшивость хоралитского принца. А может быть, бывший любовник Бардис просто ревновал.

«Дурень. Неужели надеется, что если унизит Линнара, я вспомню былые чувства?»

После краткой интрижки Бардис без угрызений совести бросила красивого, но глуповатого Хьерда и не собиралась возобновлять отношения, и уж тем более не собиралась позволять задирать своего мужа. Вот только нормальный мужчина может постоять за себя сам, а Линнар просто сидел на лавке и выслушивал насмешки, спокойно глядя на окруживших его воинов и иногда что-то отвечая с улыбкой.

Когда Бардис подошла ближе, то смогла разобрать слова.

— А не расскажите нам о последней компании против Оттарии и славной битве на реке Оше? Да, точно, вы же в ней не участвовали, Ваше Высочество.

И глумливый смех.

— Да, в ней участвовал не я, а мой брат Роад, — прозвучал мягкий голос Линнара.

— Где же во время битвы были вы? — насмешливо осведомился Хьерд и, повернувшись к приятелям, ответил сам себе. — Он, наверное, сидел под юбкой у мамочки в золотом дворце, ел вкусности и душился духами? И это… пудрил лицо, а может и что-нибудь еще.

Его дружки дружно заржали.

— Пошли вон, — рыкнула на них Бардис, подходя.

Все разом обернулись в ее сторону, весельчаки заметно сникли и, коротко поклонившись, заспешили прочь.

— Хьерд, — окликнула Бардис бывшего любовника.

Он обернулся, и она одарила его не предвещающей ничего хорошего усмешкой.

— Передай своей сестре, что после следующего рейда «Морского охотника» она будет должна казне не треть, а половину добычи. Или ты предпочтешь поединок со мной?

Хьерд сглотнул.

— Нет.

— Тогда в следующий раз думай, прежде чем оскорблять челна королевской семьи. Теперь проваливай!

Хьерд поспешил исчезнуть, пока она не передумала. Каким бы идиотом он ни был, но даже у него хватило ума понять, что Бардис прикончит его в один удар клинка.

Она повернулась к Линнару.

— Спасибо, — неуверенно произнес он на хоралитском. — Я еще слишком плохо знаю ваши обычаи и не мог решить, как реагировать на поведение этих господ. К тому же я разобрал не все слова.

— Для любого дартагца и меньше оскорбление — повод к смертельному поединку, — по-хоралитски заметила Бардис, скрестив руки на груди и смерив Линнара уничижительным взглядом. — Это первый и последний раз, когда я за тебя заступаюсь, запомни.

«Трусливый слизняк».

— Насилие — не лучший способ решения проблем, — убежденно произнес Линнар. — Оно может потянуть за собой цепочку кровной мести, которая не прервется никогда.

— Я думаю, ты просто не умеешь обращаться с оружием, поэтому придумываешь себе отговорки, — поддела его Бардис.

Мать велела ей быть вежливой, но с Линнара хватит уже того, что она не прибила его на месте, грубости его тонкая натура как-нибудь переживет.

— Ты владеешь мечом?

— Нет, рукопашный бой мне не дался, но я немного стреляю из лука.

— А магия? Ты ведь принц, наверняка учился в вашем Ордене.

Бардис чувствовала колдовскую силу Линнара, больше всего это походило на волны тепла, исходящие от его фигуры, словно светило ласковое весеннее солнце.

— Ты должен владеть боевой магией.

Линнар как-то странно усмехнулся.

— К сожалению, нет. Я — целитель.

Бардис скривилась.

«Раскатала губу, ага. Драться не умеет, колдовать не умеет. Тьфу. Целитель… Лучше бы умел молнии метать, как орденские маги».

Глава 4

Линнар беспомощно смотрел, как уходит Бардис: быстро, легко, уверенно. У нее была походка человека, который знает, что мир принадлежит ему, и ничего не боится.

Она скрылась за хозяйственными постройками, а Линнар так и остался стоять с луком в руках, пытаясь осмыслить и понять то, что произошло за время общения с будущей женой. Он вдруг ни с того ни с сего вспомнил свою первую любовь. Тоненькая, изящная леди Алия. У Линнара ее образ всегда был связан с белым платьем и светом. Он робко ухаживал за ней, она не возражала, серебристо смеялась, мило кокетничала. А потом он случайно увидел, как в темном углу в одном из коридоров замка она целуется с Роадом. Она крепко обнимала его за шею, а он задрал белое платье и ласкал ее обнаженные бедра…

Знатные дамы Хоралии всегда пытались использовать младшего принца как возможность подобраться к наследнику престола, этакая ступенька на пути вверх. Все женщины казались Линнару одинаковыми. Стройные, хрупкие фигуры. Струящиеся одеяния. Чувственно изогнуты алые губы. Дурманящий, сладкий аромат благовоний, сводящий жертву с ума. Прекрасные бабочки, порхающие из одной постели в другую, чьи крылышки пропитаны ядом порока.

Бардис совсем не походила на них. Коршун со стальными когтями. Грубая, по-дикарски простая и прямолинейная. Линнара она пугала до дрожи в коленках. Под ее тяжелым, полным презрения взглядом хотелось свернуться в комок и забиться в дальний угол, лишь бы она больше не смотрела на него так. Короткие рукава рубахи и кольчуги не скрывали ее сильные руки, каждый раз, когда Линнар делал что-то не так, она непроизвольно сжимала кулаки, и он видел, как напрягаются под загорелой кожей тугие мышцы. Она могла бы одним движением свернуть ему шею.

«Но я все еще жив. Уже успех», — иронично поздравил себя Линнар.

Хотя он и чувствовал себя рядом с Бардис, как заяц перед волком, она ему в чем-то даже понравилась. Ее не окружал запах разврата, что как шлейф сопровождал хоралиток. Линнар понял, что в Дартаге он не встретит ни интриг, ни оргий, за которые так ненавидел двор.

«Все может быть не так уж и плохо», — попытался убедить он себя.

Но вскоре его ждало новое испытание: брачная церемония.

Свадьба проходила в большом зале, украшенном пестрыми флагами и заполненном толпой дартагских вельмож, так воинственно бряцающих оружием, будто они собрались не на праздник, а на бой. Жрица Иса произнесла небольшой монолог, из которого Линнар едва ли понял половину, затем он и Бардис повторили за служительницей культа слова клятвы. В заключении жрица сбрызнула их морской водой — брачный обряд оказался на диво простым.

Затем в зале к немалому удивлению Линнара появился священник церкви Единого Бога. Похоже, Нъёдис решила, что стоит уважать религиозные чувства зятя.

«Или это такой хитрый способ не дать мне сбежать? Брак, заключенный по законам Единого Бога я уже не смогу расторгнуть», — мрачно подумал Линнар, но его радовало, что хотя бы не требуют менять веру и молиться Ису.

Нельзя было не признать, что в плане веротерпимости язычники-дартгацы превосходят хоралитов, ведь если бы наследный принц взял в жены иноверку, ее бы заставили перейти в единобожие не мытьем, так катаньем.

Пока священник совершал гораздо более сложный хоралитский брачный обряд, у Бардис было такое лицо, будто она лимон раскусила.

Когда церемония закончилась, Нъёдис зычно провозгласила Бардис и Линнара супругами, толпа ответила ей дружным ревом, в воздух взметнулись клинки.

— Да здравствует наследница! — орали десятки глоток и едва заметно, всего на полтона тише и неувереннее. — Да здравствует принц!

Линнар вздрогнул и почувствовал, как на плечи лег невидимый груз. Пути назад уже не было.

Он украдкой взглянул на точеный профиль Бардис, но ее лицо превратилось в застывшую маску.

Жених и невеста заняли место во главе праздничного стола, к ним потянулись главы кланов и их родственники, желающие преподнести свадебные дары. Для Линнара все еще было непривычным, что дартагскими кланами управляют женщины и именно их, а не сопровождающих их грузных бородатых мужчин, следовало в первую очередь благодарить.

Вереница знати казалась бесконечной, перед Линнаром мелькало множество лиц: седовласые матроны, зрелые женщины, совсем еще молодые девушки, младше его самого, ну уже командующие ордой кровожадных мужиков. Хмурые воины, молодые безусые парни, даже дети. Он старался запомнить имена, но через час в голове образовалась каша.

Однако своих ближайших родственников со стороны жены Линнар не мог не запомнить. Кузина Бардис — Кадис, здоровенная бабища, которой он бы едва достал до груди, даже если бы встал на цыпочки, стиснула Линнара в объятиях больше похожих на тиски.

— Ух, какой ты славный, зятек! — проревела она.

Начавшего задыхаться Линнара спасла супруга.

— Сестра, отпусти моего мужа, иначе я стану первой в Дартаге женщиной, овдовевшей в день свадьбы, — потребовала Бардис.

Кадис вернула Линнара на кресло, и тот еще с минуту жадно глотал воздух под веселый смех жены.

После вручения подарков начался пир. Он совсем не напоминал чинные застолья при хоралитском дворе, где тщательно соблюдался этикет, а развлечения были изысканными и тонко продуманными. Мало походил он и на оргии Роада и его свиты, на которые брат иногда силком затаскивал Линнара.

Дартагский пир больше всего напоминал праздник в какой-нибудь сельской таверне. Дартагцы пили, ели, горланили песни, совершенно не думая об этикете. Небольшой оркестр, состоящий из флейтиста, барабанщика и лютниста играл простую веселую мелодию.

Брага лилась рекой. То и дело кто-нибудь поднимался из-за стола, вскидывал кубок или рог и произносил тост за новобрачных. Им желали здоровья, удачи в походах, богатства и кучу детей. Чем дальше, тем больше в пожеланиях появлялось скабрезных шуточек и намеков.

«Только не красней, только не красней, — как молитву повторял Линнар. — Для них такое нормально, это тебе не тонкие намеки и завуалированные предложения, как при дворе».

Глава 5

Загорелые матросы бегали по трапу вверх-вниз, таская тюки с поклажей. Через несколько минут «Бурерожденный» отправится в плаванье.

Хищный, длинный драккар стоял у пирса. Дракон на носу скалил зубы в предвкушении добычи. На развешанных на борту щитах разместилась его свита — нарисованные кроваво-алой краской чудовища.

Дартагцы отправлялись на охоту.

Линнар, облокотившись о борт, наблюдал за последними приготовлениями. Среди суетящихся на берегу людей мелькнула фигура Нитта. Он остановился, обернулся и в который раз помахал господину. Линнар помахал в ответ и кивнул, как бы говоря «Давай, иди, со мной все будет в порядке». Верный слуга очень переживал, что ему не позволили сопровождать принца в пути, и пришел сегодня в порт, чтобы хотя бы проводить Линнара. Нитт долго суетился вокруг господина, осыпая его советами и причитаниями. Наконец, Линнару, ощущающему себя неловко под насмешливыми взглядами матросов, удалось уговорить слугу вернуться в замок. Теперь, когда Линнар смотрел на уходящего Нитта, чувство острого одиночества пронзило сердце. А затем пришел холодок страха. Линнар вспомнил, что ему придется делать в походе. Сражаться. Убивать людей. Последние дни он старательно гнал от себя мысли о битве или пытался придумать успокоительные сказки.

«Может быть, мы не встретим другие корабли. Может быть, Бардис забудет про меня и во время боя я смогу где-нибудь отсидеться. Может быть…»

Но он понимал, что все «может быть» лишь иллюзия. Когда дело дойдет до сражения, ему придется выбрать между своими принципами и необходимостью заслужить уважение дартагцев.

— Уже скучаешь по берегу? — раздался над ухом полный сарказма голос Бардис.

Линнар обернулся к ней, удивляясь, что не услышал ее шагов.

— Нет, просто раздумываю кое над чем.

Бардис вопросительно приподняла бровь.

— Ты ведь единственная наследница Нъёдис, так? — начал Линнар. — Значит, если с тобой что-то случиться…

— Мои кузины и тетушки перегрызут друг другу глотки за лабрис, — произнесла Бардис с оттенком гордости, а вовсе не грусти, как можно было ожидать.

Линнар вспомнил кузину Кадис и живо представил насколько ужасной будет дартагская гражданская война.

— Тогда почему ты учувствуешь в пиратских набегах? — задал он тот вопрос, который мучил его уже несколько дней. — Если ты погибнешь, после смерти Нъёдис страну охватит хаос. Тебе нельзя рисковать с собой. Любая шальная стрела, удар меча — и Дартаг потонет в крови.

— Хочешь сказать, что я должна сидеть дома у камина в окружении охраны? — едко осведомилась Бардис. — О, Ис, как это по-хоралитски!

Ее голос дрожал от сдерживаемого гнева, глаза метали молнии.

— Прости, я никоим образом не хотел задеть твою честь, — поспешил исправиться Линнар. — Просто мне непонятно. Мой брат тоже воин, но он не участвует в пограничных рейдах в Оттарию, для этого есть простые солдаты. Роад бьется только в больших сражениях, и его честь от этого нисколько не страдает.

По лицу Бардис ясно было видно, что она думает о воинской чести хоралитов вообще и наследного принца Роада в частности. Линнар мысленно прикинул, что в бою она вполне могла бы справиться с его блистательным братом, и ощутил мстительное удовлетворение.

«Как бы тебе понравилось, если бы тебя победила женщина, которых ты и за людей то не считаешь, брат?», — подумал он, но почувствовал укол стыда и сосредоточился на том, что говорит Бардис.

— Королева — первый воин Дартага. Она должна сражаться, — наставительно произнесла она и добавила, с ухмылкой. — Именно сражаться, а не руководить боем с укрепленного холма. Дартагцы никогда не будут подчиняться королеве, которая отсиживается в замке. А принцесса, пока не заняла трон, должна показать свою доблесть в битвах. Неужели непонятно? Если бы ты не был моим мужем и глупым хоралитом, я бы давно вызвала тебя на поединок за оскорбление. Надо же, предположить, что я могу трусливо спасать свою задницу, оправдываясь тем, что у матери больше нет дочерей.

— Но гражданская война… — попытался возразить Линнар.

— Если я погибну — значит, такова воля Иса, — отрубила Бардис.

Линнар проглотил вертевшиеся на языке слова, ему объяснения жены показались недостаточными, но спорить с ней не стоило. Линнар не мог понять, как можно ради чести воина рисковать судьбой страны. Или речь опять шла о репутации?

«Дартагцы не будут повиноваться королеве, которая не сражается… Но они должны понимать, что Бардис нельзя иди в битву. Ради них самих. Какая чушь. Неужели честь воина настолько важна?»

— Если ты закончил с тупыми вопросами, то пошли, покажу тебе нашу каюту, — бросила Бардис.

«Нашу?»

Линнара передернуло.

«Если мы будем жить в одной каюте, то…»

После свадебного пира у них не было положенной брачной ночи. Бардис, пошатываясь, ушла в свои покои, даже не взглянув на Линнара, и тот был только рад. Мысль то том, чтобы разделить с Бардис ложе, вселяла в него ужас. Учитывая его маленький и печальный опыт общения с женщинами, не сложно было предсказать, как все сложится с Бардис: Линнар будет неумело пытаться что-нибудь сделать, а она — высмеивать каждый его промах. Или просто прижмет его к кровати и сделает все сама. Мерзость и стыд.

Снедаемый предчувствием грядущего позора, Линнар вошел следом за женой в небольшую каюту, хотя назвать такое каютой могли только дартагцы. На деле место отдыха принцессы представляло собой кое-как сколоченную сарайку на корме. В узкой комнатушке с одним окном была очень простая обстановка, будто бы здесь жили не венценосные особы. Посреди каюты стоял грубой стол, заваленный картами, рядом с ним — три табуретки. Чуть дальше висели два гамака. Никаких ковров и украшений.

— Выбирай любой. — Бардис кивнула на гамаки.

У Линнара отлегло от сердца, когда он увидел, что нет общей кровати. Он положил свой мешок с вещами, заботливо собранный Ниттом, на табурет и прошелся по каюте, осматриваясь. Бардис закрыла дверь и села за стол, наблюдая за ним.