Прыжки по лужам

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Автор: Эмбер Л. Джонсон

Название: Прыжки по лужам

Серия: №1

Количество глав: Пролог+17+Эпилог

Переводчик: Svetlana Locmanova, с 13 гл. Инга климова

Редактор: с 13 гл. Елена Чигрова

Бета - корректор: Елена Сафьянова и Ника Гарская

Аннотация…

Когда дело доходит до любви, то существует столько стереотипов….

Все думают, что Колтон Нили - особенный.

Лили Эванс думает, что он очаровательный.

Когда-то, когда они были младше, они были друзьями, но после несчастного случая их пути разошлись, и каждый пошел своей дорогой.

Через несколько лет они встретились снова, и Лили поняла, что действительно есть что-то особенное и необычное в мальчике, которого она когда-то знала, но она и понятия не имела, что….

И не уверена, что готова узнать это.

Когда он прошел по школьному коридору в их первый учебный день, она поняла, что вот оно - время узнать настоящего Колтона Нили.

И чем больше она узнавала, тем больше проникалась к нему чувствами. Их дружба переросла в любовь, даже если Колтон и не выражал ее словами.

Но одно принятое решение угрожает сломать их мирок, который Лили старается сберечь всеми силами, и она должна понять, смогут ли их отношения пережить это…

Даже если они будут порознь.

Пролог

Все начинается с парня.

Все начинается с парня и заканчивается им же, но в какой истории такого нет?

В моих глазах он - одна из самых потрясающих личностей, которых я когда-либо встречала.

И, может, некоторые люди скажут, что я любила его слишком сильно и потеряла себя в этой любви, но все, что я знала об отношениях это то, что в паре всегда есть такой человек.

Прошлой ночью мой мирок был таким маленьким, укутанным во все, что с ним связанно, и вот сейчас он замер.

Я не могу спать.

Мне нужно сделать что-то.

Я решила написать об этом от начала и до конца. Как мы пришли к этому.

Это моя история. Наша история.

Она о потрясающем парне, который изменил мое мнение обо всем, изменил мои мысли, изменил мое представление о жизни.

И, возможно, я помогла ему изменить его мир.

Вот она.

Это вам не заурядная сказочка. Это не какой-то дамский роман. Я даже вовсе не буду обозначать это как роман.

Просто потому, что я не из тех людей, которые влюбляются.

Как и парень, по которому я схожу с ума.

Меня зовут Лили Грэйс Эванс и это правдивая история, как влюбиться в парня, который заставил меня поверить, что любовь — это не только стереотипы и какие-то стандарты.

Любовь, для тех счастливчиков, кто испытал ее. Это что-то неподдающееся описанию, что-то потрясающе волшебное.

1 глава

Я не должна была встретить его.

Моя лучшая подруга Харпер сказала, что она больше не сможет подрабатывать няней по средам, когда проходят молитвенные встречи, так как она была настолько глупа, что умудрилась усадить трехлетнего ребенка на подоконник всего лишь прикрытого окна. Бедный малыш едва не погиб, когда прислонившись вывалился, повиснув на руках.

Такое ни в коем случае недопустимо и, да поможет вам Бог, если это происходит в Аллентауне штата Пенсильвания.

К счастью все обошлось, но наш пастырь был вовлечен в это дело, и предположил, что она не слишком хорошо подходит для этой работы.

Вот так я попала на ее место.

Я появилась в доме у Нили, и, пока моя мама была занята приготовлением мясных биточков, меня провели в комнату, сто процентов принадлежащую парню.

Это был первый раз, когда я встретила Колтона Нили.

Девятилетнего мальчика.

У него были коротко стриженные каштанового цвета волосы и глаза, смотрящие куда угодно, только не на меня.

Комната была завалена раскрасками, всякими художественными принадлежностями и красками. И поездами.

Боже мой! Даже не спрашивайте меня насчет поездов... Они были везде, и в каждом углу валялись детали от них.

Он занимался разукрашиванием все те два часа, что я была с ним.

Иногда у меня даже возникала мысль, что мне ничего не заплатят. Что я просто сижу с мальчиком, с которым мы почти ровесники, пока наши родители находятся в соседней комнате.

Но мне все-таки заплатили.

Я подсмотрела его уже наполовину разукрашенную картинку в раскраске, которую он наотрез отказался мне показывать, и мягко взяла его за руку, тем самым заставив его оторваться от рисования.

- Тебе нужно разукрашивать внутри линий, вот они для чего! - предостерегла я его таким менторским тоном, на который только была способна десятилетняя девочка с комплексом превосходства.

Понимаете, я верю, что о человеке можно многое сказать по тому, какие цвета он использует.

И я привыкла думать, что бывает два вида художников: те, которые рисуют внутри линий, и те, кто выходят за четко очерченные черные контуры.

Да, линии внутри и снаружи рисунка - это основной принцип для сравнения. Есть еще, конечно, те, которые рисуют светлее внутри и более насыщенными оттенками ближе к контуру и наоборот - они играют оттенками.

И есть те, которые рисуют неправильными цветами. Иногда эти люди рисуют сиреневых индеек и всякое подобное дерьмо, которое приводит меня просто в капец какое бешенство.

Серьезно?!... Сиреневые индейки?!

И еще есть те, которые тщательно подбирают цвета, выверяя каждый свой шаг перед тем, как нанести цвет на рисунок. Им реально кажется, что что-то зависит от того, какого цвета будут глаза у пони на рисунке.

Или те, которые специально на морде медведя рисуют прыщи, и в итоге получается медведь с ветрянкой.

Понимаете, куда я веду? Общество учит нас быть в границах или вне их. Но ведь столько всего есть между ними.

Я хотела исправить Колтона, чтобы он стал таким же, как все.

Он не оторвал свой взгляд от рисунка, и не посмотрел на меня, но быстро высвободил свою руку из моего захвата.

- Ты злая, - прошептал он, и продолжил рисовать вне линий, при этом еще проводя своими маленькими пальчиками по рисунку, выравнивая цвет.

Это были первые слова, которые он сказал мне, и они отпечатались у меня в памяти навсегда.

Была ли я злой?

Я не люблю, когда люди злятся на меня или не любят меня, поэтому всегда стремлюсь всем нравиться.

- Не хочешь пойти на улицу? - спросила я, опасаясь, что он скажет моей маме, что я обидела его.

- Там дождь, - ответил он так, как будто был взрослым, а я маленьким глупым ребенком.

Я поняла, что Колтон не собирается облегчать мне работу. Но я собиралась получить свои 15 баксов. И решила сделать так, что он расскажет своей маме, какая я классная и как ему со мной понравилось.

- Там не такой уж и сильный дождь.

- Моя мама сказала, что мне нельзя.

- Никто не заметит! Давай! Пойдем, выйдем на улицу.

И это был первый раз, когда я смогла заставить его сделать то, в чем он не был уверен на сто процентов.

В тот дождливый летний день мы вышли на улицу. Он смотрел на небо широко открытыми ясными голубыми глазами, которые казались слишком взрослыми для его возраста, и он пробормотал что-то о том, что существует вероятность, что нас может шарахнуть молнией.

Но я не обращала особого внимания на то, что он там бормочет. Все мое внимание было приковано к горке с песком на их заднем дворе. И я решила незамедлительно с нее съехать, потому что я всегда хотела быть, как крутые девчонки из телевизора.

И первый мой шаг к становлению моей крутизны - это съехать с горки!

Под дождем. Будем называть это «подготовкой».

Колтон подбежал ко мне, размахивая руками, остановился возле горки, и стал отчаянно пыхтеть и сопеть, пытаясь забраться вслед за мной по скользкому металлу:

- Ты можешь пораниться.

Я закатила глаза:

- Все в порядке!

Когда первая молния ударила в дерево в нескольких метрах от нас, я как раз готовилась съехать с горки. А бедный маленький Колтон закрыл уши руками, и даже подпрыгнул в воздухе.

Я с любопытством наблюдала, как он развернулся в сторону дома, и до смешного быстро перебежал задний двор, крича от страха и ловко перепрыгивая на бегу метровые лужи.

Он оставил меня одну на металлической горке. Одну.

Где в меня попала молния…

Ну, не в меня, а в горку.

Я как раз держалась за металлический поручень, спускаясь, и тогда-то молния и ударила.

Через все мое тело прошел ток, и меня так тряхнуло от силы удара, что я отпустила поручень, и упала в грязь, после чего потеряла сознание.

Очнулась я уже в больнице, и уже там моя мама поведала мне о том, что Колтон испугался за меня, его и моя мама получили от него достаточно информации, чтобы составить представление о том, что произошло, и где я нахожусь. Там они и нашли меня, лежащую в грязи без сознания.

Они обе впали в панику. Но, к счастью для меня, я выжила.

Колтон спас мне жизнь.

Когда он пришел со своей мамой проведать меня в больнице, Шейла смотрела на меня так, словно я была самым удивительным существом в мире, потому что я смогла выжить после удара молнией.

И кстати я получила великолепный шрам за свой эксперимент.

Доктор сказал, что это называется «фигуры Лихтенберга»* (*иногда называются «лихтенберговы фигуры»: картины (узоры) распределения искровых каналов, образующиеся на поверхности твердогодиэлектрика при скользящем искровом разряде, а также на коже жертв удара молнии. Впервые наблюдались немецким ученым Г. К. Лихтенбергом в 1777).

Кожа на узоре ожога темнее кожи вокруг, а шрам выглядел, как три корня дерева, начинался от плеча, и тянулся до середины руки.

Я была очарована им в то время. Видимо, и Колтон тоже.

Сейчас - это просто узор на моем теле. Часть меня. Иногда я вообще забываю о его существовании.

Но вернемся обратно к истории.

Он остался со мной в палате на полчаса, не разговаривая и ничего не делая, просто смотрел на меня, точнее на мою отметку, которая, как я надеялась, делала меня реально крутой девчонкой.

Перед своим же уходом он достал сложенный листок бумаги из кармана и протянул его мне, подарил мне легкую улыбку, и помахал на прощание, а затем вышел вслед за своей мамой.

На этом листике был самый потрясающий рисунок, который я когда-либо видела.

И вместо того, чтобы почувствовать себя лучше, мне стало только хуже. Потому что только за день до этого я сомневалась в его таланте, и говорила о том, чтобы он рисовал, не выходя за линии.

***

Я виделась с Колтоном под предлогом заработка денег на карманные расходы, чтобы я сидела с некоторыми детьми от церкви.

Но каждый раз, когда я появлялась в доме, мы были только вдвоем.

Мне было любопытно, почему мне платили за то, чтобы я в первую очередь тусовалась с Колтоном.

И я именно это имею в виду, серьезно!

Вы могли бы подумать, что после того, как я чуть не умерла, меня перестали приглашать сидеть с ним.

Но вы ошибаетесь, и, видимо, его мама не усвоила урок.

Я уверена, она считала, что ее сын слишком хороший и умный, и мы больше не будем вляпываться в неприятности, но она не учла только одного...

Я-то не такая!

Колтон был практически идеален.

Он тихий, отчужденный, всегда следил за своими манерами и движениями.

Ребенком он был полностью поглощен рисованием и раскрашиванием, он даже начал раскрашивать комнату, которую его отец освободил над гаражом.

Но мне-то не хотелось разукрашивать или собирать поезда. Я устала разукрашивать! Я хотела играть, понимаете?

Надо сказать, что, возможно, он перестал мне доверять после того, как я весь день каталась и скользила по мраморному полу.

Или когда случайно запутала жвачку у себя в волосах, и попросила его помочь мне избавиться от нее. В результате, мне состригли значительную часть волос с левой стороны.

Или тогда, когда я решила его научить спускаться на матраце вниз по лестнице, хотя он был решительно настроен против.

Вот я и решила ему показать, что на самом деле это очень весело.

Я посмотрела на Колтона, залезла на матрац, оттолкнулась от вершины лестницы, и полетела вниз.

Только вот...

Да, матрац не полетел за мной, а так и остался на вершине лестницы.

В полете, если это можно так назвать, я перевернулась на спину, а при приземлении так сильно ударилась головой о дверной косяк, что получила сотрясение.

Именно Колтону пришлось вытаскивать меня из-под матраца потому, что тот задержался лишь на пять секунд от моего «отрыва в полет». После чего Колтон позвал наших мам, и уже они вызвали для меня скорую. По дороге в больницу меня стошнило зеленым хот-догом и чем-то еще невообразимым.

Как только мне стало немного лучше, а мысли слегка прояснились, чтобы внятно говорить с мамой, я сказала ей, что это только моя вина.

Забавно, но она мне поверила.

К тому времени, когда Колтон и его мама вновь пришли навестить меня в больнице, стало ясно, что я больше не буду приходить к ним по средам.

Они сменили церковь.

И только после всех этих происшествий, его мама поняла, что я просто не способна держаться от неприятностей как можно дальше. Превосходно!

Так или иначе, в тот день Колтон был даже более тихий, чем обычно.

Он вообще едва взглянул на меня, пока был в палате, но перед своим уходом он подарил еще один рисунок. И я скажу вам, что он был еще прекраснее, чем предыдущий, потому что вся страница была в ярких цветах.

Он почесал волосы, спрятанные под своей любимой кепкой, и прошептал:

- Пока, Лили.

Я помахала ему вслед, глубоко в душе понимая, что, возможно, это последний раз, когда я его вижу, и следующий раз будет не скоро.

И я была права.

Миссис Нили разговаривала с моей мамой наедине, разговор был не для чужих ушей, но я все равно услышала обрывки фраз.

В тот момент ее слова не имели никакого смысла для меня.

Зато имеют сейчас.

Ушло пять лет на то, чтобы я смогла понять, что именно так отличает Колтона Нили от других детей, и почему его мама была расстроена, что не может найти для него друзей.

Глава 2

Когда я была младше, то всегда думала, что все люди - одинаковые.

Так что я не очень расстроилась, что Колтон исчез.

Он просто был очередным ребенком, с которым я тусовалась, а потом... А потом перестала. Он стал еще одним ребенком, с которым я была знакома.

Прошло пара-тройка лет, и я вообще перестала о нем вспоминать.

Харпер и я выросли из девочек, которые играли с мальчиками, в девочек, которые хотели привлечь внимание мальчиков.

Она флиртовала, а я смеялась над тем, как это было очевидно. Но, несмотря на все, я реально хотела иметь такую же уверенность в себе, которой у меня на самом деле не было.

Не было до тех пор, пока мои родители не заставили меня отправиться в поход, и я поняла, что тоже могу привлекать внимание парней.

И оказалось, что это мне не особо нравилось.

Я отбивалась изо всех сил. Мне хотелось быть дома, читать книги и смотреть телевизор, зависать с Харпер или заниматься чем-то еще, например, проводить время в кругу семьи. Хотя когда я была с ними, то постоянно хмурилась, и всегда была в наушниках, раздраженная тем, что я недостаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения.

Пока родители гуляли, я же пошла на пляж с книжкой в одной руке и наушниками в другой. Мне нужно было немного загореть, потому что я была практически прозрачной. Но вместо этого, я встретила мальчика по имени Рори.

Он плескался в воде, очевидно, отлично проводя время, как оказалось, со своей младшей сестренкой.

Она была меньше впечатлена купанием, и ныла на счет того, что не хочет находиться в воде, но я не могла не отметить, как мило они смотрелись вместе.

Я поймала взгляд Рори потому, что он постоянно смотрел на меня.

Поначалу я подумала, что он смотрел на мой шрам - по мере моего взросления я стала немного его стесняться. Но он не смотрел на шрам. Он смотрел прямо на меня, как сталкер.

Вы знаете, как это бывает.

Это неловкий взгляд, который заставляет тебя ерзать и оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что какая-нибудь супермодель не сидит за тобой и не приковывает к себе все мужское внимание. Я продолжала сидеть на своем пляжном полотенце, думая, что это в какой-то степени круто, что мальчик со слегка растрепанными каштановыми волосами смотрит на меня.

В итоге, когда жара стала невыносимой, я решила немного искупаться, но сразу же была обрызгана водой его раздраженной маленькой сестричкой.

Симпатичный парень избегал зрительного контакта со мной, когда стал строго выговаривать сестренке:

- Пэнни, немедленно извинись! - он указал в мою сторону, и я замерла, потому что он действительно следил за мной, и это слегка выбило меня из колеи.

- Все в порядке, - я махнула рукой и покачала головой.

Он повернулся, и улыбнулся мне, проводя руками по своим волосам, и тогда я поняла, что у него светло-зеленые глаза.

За всю мою подростковую жизнь я еще никогда не видела таких глаз - они были поразительно светлыми, и выделялись еще больше на фоне его загорелой кожи.

Это был первый раз, когда я почувствовала, что мое сердце трепещет, но еще была странная реакция у меня в животе, такое ощущение как будто меня тошнит.

Он представился мне, и следующие несколько часов мы провели вместе, игнорируя Пэнни и развлекаясь в воде. А перед тем, как вернуться к себе в палатку, мы подошли к моим пляжным принадлежностям, и я поняла, что у милого Рори… Стояк.

Он был в пляжных плавках.

Он указывал прямо на меня и, боже мой, он напугал меня до чертиков. Я не могла не смотреть на него с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, стараясь не указывать пальцем.

Поэтому я быстро собрала свои вещи и рванула к палатке, гадая, все ли парни такие. Обречена ли я на жизнь с неконтролируемыми стояками у хорошеньких мальчиков со светло-зелеными глазами и эрекцией, указывающей прямо на меня.

В конечном итоге, Рори нашел меня и пару раз попытался потусоваться со мной, но я всегда находила поводы, чтобы находиться подальше от него.

Я даже пошла на отчаянный шаг, и стала проводить время с отцом.

В последний день нашего пребывания Рори передал мне записку со своим номером телефона и просьбой перезвонить. И предложением стать его девушкой.

Но это было неправильно.

Аналогично я ощущала себя и в последующие два года. Я встречала кучу парней, которые, я думаю, были довольно милыми, но они никогда не разжигали во мне той самой искры, только платоническую.

И я сосредоточилась на дружбе с парнями.

Даже пару раз помогала Харпер в ее играх на поцелуй, но мне было пофиг. Парни прикольные, но только, чтобы тусоваться, и не более того. И поэтому я чувствовала необъяснимую пустоту внутри.

Чего-то не хватало.

Знаете, это чувство, когда вы как будто что-то забыли? Когда вы пакуете вещи для поездки, и уже в самолете понимаете, что забыли дома одну из самых важных вещей… Например, свой телефон?

Ага.

Я чувствую это уже многие годы. Годы!

Летом, когда мне исполнилось пятнадцать, я поняла, чего мне не хватало.

Как-то после обеда моя мама подбросила нас с Харпер на одну из этих странных ярмарок в соседний городок.

Я просто хотела купить и съесть кусочек пирога, Харпер же охотилась на симпатичных парней.

Мы ходили по рядам, от палатки к палатке, я была в восторге от всех этих вещей, прикольных и креативных штучек, чего нельзя было сказать о Харпер.

Она собрала свои длинные светлые волосы в хвостик и надела юбку, которая была настолько которая, что чуть ли не показывала ее нижнее белье. Ее длина чуть не довела мою маму до тахикардии во время поездки.

Харпер сосала леденец, словно ей заплатили, чтобы она делала это как порно-звезда, и ей было ужасно скучно. Она закатила свои голубые глаза, как только свернула к палатке, полной украшений:

- Пошли! Позвоним твоей маме и скажем, чтобы она нас забрала. Тут отстоооой!

Я засмеялась, и тряхнула головой, кладя на место бумажный цветок, который разглядывала в этот момент:

- Мы только приехали сюда.

- А мне уже скучно!

- Хорошо, - я повернулась, и повела ее к выходу, когда увидела толпу людей у одной из выставочных палаток.

Палатка была светлого цвета, и там повсюду были произведения искусства.

И мне вдруг резко расхотелось уходить.

А все потому, что как раз среди толпы, окружавшей палатку, был никто иной, как Колтон Нили.

Он значительно вырос. Его волосы стали темнее, чем были тогда, когда я его видела последний раз, но я узнала бы его глаза, даже с расстояния в несколько метров.

Они бы заставили Рори устыдиться.

Такое чувство, что я не могла двигаться, и была не в силах отвести от него взгляда.

Но я боялась к нему приблизиться… Вдруг он не узнает меня?

Пытаясь вести себя непринужденно, я, проскользнув в гущу толпы, сделала вид, что меня очень заинтересовали работы, которые были в палатке.

Они были впечатляющие!

Не поймите меня неправильно, но присутствие Колтона рядом со мной, всего лишь на расстоянии в несколько шагов от него, заставило мои пятнадцатилетние гормоны разбушеваться.

Краем глаза я наблюдала за ним, и отметила, что он стал намного привлекательней того маленького мальчика, который когда-то спас мне жизнь несколько лет назад.

Он стал выше и стройнее, как мне показалось, стал почти худой.

Это заставило мое сердце болезненно сжаться - быть так близко к нему и даже не иметь возможности заговорить с ним...

Харпер наконец-то нашла себе парня, с которым начала болтать и флиртовать, и это позволило мне спокойно постоять около палатки Колтона.

Его работы были прекрасными, и я не смогла сдержать улыбку, когда рассматривала их.

И тогда...

Я просто приросла к месту перед картиной, настолько великолепная она была.

Широкие линии покрывали каждый дюйм холста, соединяясь вместе, они создавали новые цвета и тени, каких я никогда не видела раньше. Я просто стояла и рассматривала его картины с открытым ртом и в тихом недоумении.

И в этот момент я услышала рядом со своим ухом:

- Лили?

Должна признаться, что звук его голоса отозвался у меня внутри ассоциациями с легким бумажным самолетиком. Я повернулась и улыбнулась, глядя в его лицо.

Возможно, моя улыбка вышла слишком широкой:

- Привет, Колтон!

Боже!

Вы вообще представляете, что творилось у меня внутри?!

Будто рождественские огни упали в лужу!

Я почувствовала электрические разряды, пробегающие по мне от его пристального взгляда.

Эти глаза, до сих пор такие доверчивые, такие внимательные, что я стояла молча и смотрела в них.

- Они потрясающие, - я попыталась сделать ему комплимент, но похоже он не был впечатлен моей похвалой. - Ты продаешь их?

Да, глупый вопрос. Но я была молода, и напугана симпатичным парнем.

- Да.

- Круто…

О, да! Я всегда знала, что я - великий переговорщик.

Как раз в это время миссис Нили подозвала Колтона к потенциальному покупателю, а я осталась стоять, как идиотка, и старалась не опереться на что-либо рядом, чтобы не снести всю палатку.

В тот момент, когда я уже хотела уйти, он снова внезапно подошел ко мне с очень сосредоточенным выражением лица:

- Не хочешь пройтись?

Ага, можно подумать, будто я скажу «нет».

Мой мозг был в восторге от него!

Мы вышли через задний вход палатки, между другими продавцами, и дошли до края леса. В пятидесяти футах были железнодорожные пути, которые проходили через эту местность. Раньше я никогда не обращала на них внимания, но после этого дня звук гудка поезда будет всегда напоминать мне об этом дне.

- Как ты поживаешь? - спросила я, рассматривая деревья вокруг меня, и стараясь не смотреть на него. Внезапно я почему-то почувствовала себя неуверенно.

Он не ответил мне, поэтому я остановилась и обернулась, чтобы наконец-то посмотреть на него, так как его не было рядом со мной. Оказалось, Колтон был занят тем, что, опустившись на колени, с очень близкого расстояния рассматривал маленькую клумбу цветов.

Я вернулась к нему, и опустилась на колени рядом с ним, смотря на цветы в клумбе.

Колтон какое-то время был сосредоточен на цветах, пока, наконец-то, не повернулся, и не опустил свой взгляд на мои губы:

- Ты знаешь, что твое имя означает «прекрасная»?

Мой рот, должно быть, открылся, потому что в горле моментально пересохло, язык как-то странно онемел, и я не смогла вымолвить ни слова.

Он снова стал рассматривать цветы, и прошептал:

- Прекрасная благодать. Я смотрел, - он так быстро отвел взгляд, что это заставило мои щеки покраснеть, а ладони вспотеть.

Он непреднамеренно сказал мне, что я прекрасная.

И я как бы поверила ему.

Даже несмотря на шрам на моей руке, из-за которого меня дразнили на протяжении многих лет, и отчего я чувствовала себя уродкой. Хотя я была такой же привлекательной, как и моя лучшая подруга.

В последующем, мне нравилось вспоминать этот момент на ярмарке, и вспоминать ощущения того дня.

Мы практически не разговаривали с Колтоном - большую часть времени он пристально смотрел на меня, и наблюдал за мной, казалось, целую вечность.

В конечном итоге я больше не могла вынести эту неловкую тишину:

- Так ты теперь великий, знаменитый художник, ммм..?

Я прекрасно помню, какие влажные у меня тогда были ладони.

Колтонв друг остановился, его руки были в карманах его джинс, а взгляд был устремлен куда-то над нашими головами.

В этот момент мне безумно захотелось прикоснуться к нему или просто быть настолько близко к нему, чтобы он хотя бы случайно задел мою руку.

Я чертовски нервничала по этому поводу, и не могла сообразить хотя бы одно связное предложение, чтобы спасти себя.

На секунду мне показалось, что он собирается приблизиться ко мне и взять меня за руку, но как только его рука поднялась, он отступил назад.

По сути это было все то время, что мы провели вместе прежде, чем небольшой состав поезда с грохотом проехал по рельсам, и Колтон закрыл свои уши также, как и тогда под дождем.

Его глаза были плотно закрыты, и, когда поезд наконец-то проехал мимо нас, я услышала, как его мама зовет его.

И я услышала в ее голосе хорошо различимое отчаяние.

Он опустил руки и пошел в ее направлении словно на автопилоте.

Я отступила назад, мои чувства были сильно задеты, потому что выходило так, как будто он сбежал от меня при первой же возможности.

В конце концов все сводилось ко мне.

Я вышла из леса и пошла обратно к его палатке, теребя край своей кофты, в то время как мой мозг вопил, что если бы на моем месте был кто-то посимпатичнее, как, например, моя лучшая подруга, то он, скорее всего, не оставил бы меня там.

Я нашла Харпер недалеко от того места, где оставила ее, и она точно целовалась с парнем, который подкатил к ней прежде, чем я ушла на прогулку.

Он был худым и высоким, его штаны сидели так низко, что еще чуть-чуть и у нас бы появилась реальная возможность увидеть его задницу.

Она целовала его смачно и неуклюже, в то время как его руки пробрались к ней под юбку. Я скривилась от увиденного.

Я как можно громче прочистила горло, и она немного отодвинулась от него - достаточно для того, чтобы улыбнуться мне и надуть розовый пузырь из жвачки.

- Ты готова идти? - спросила я, стараясь смотреть только на нее, а не на палатку.

Будто для всех в радиусе пяти метров не было очевидным, что я смотрела куда угодно, только не на палатку с красивыми картинками слева от меня.

Выглядело забавным то, как я смотрела на нее, а затем быстро оглядывалась по сторонам, пока не убеждалась, что осмотрела все сверху до низу, и не переходила на другую сторону.

Не было забавным только то, что я изо всех сил старалась не расплакаться.

Харпер представила меня своему новому партнеру Клэю.

И как бы мне не нравилось его общество, я была благодарна ему сейчас. Потому что у него была ценная для меня информация.

Клэй посмотрел меня и скорее всего заметил, что я принципиально не смотрю на палатку Колтона. Он переводил взгляд с меня на палатку по крайней мере раз десять прежде, чем, облизав свои губы, кивнул головой в сторону палатки:

- Как вам этот паренек?

Я уже почти оглянулась через плечо, но вовремя остановила себя от этой роковой ошибки.

- Кто? - спросила Харпер.

Клэй указал на палатку, и я хотела пнуть его в промежность, потому что все станет отлично понятным всем, если я не прослежу за его движением.

Поэтому мы все повернулись лицом к палатке, и я прикусила свой язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь глупое.

- Ребенок Нили рисует все эти сумасшедшие картины, и продает их по бешеным ценам.

Глаза Харпер широко раскрылись, и она повернулась ко мне:

- Парнишка, который спас тебе жизнь? Колтон, да?

Клэй кивнул:

- Он кто-то вроде гения в изобразительном искусстве.

- Что это значит? - спросила я не потому, что я - идиотка, а потому, что он как-то странно об этом говорит.

Клэй послал мне взгляд, обозначающий, что я тупица, который заставил меня захотеть засунуть его в бетономешалку и смотреть, как он там крутится, снова и снова, и снова...

Что? А то вы не смотрите поздние передачи по HBO* (*HomeBoxOffice —американская кабельная и спутниковая телевизионная сеть, продукцией которой являются преимущественно телесериалы, например, «Клан Сопрано», «Клиент всегда мертв», «Игра престолов») на минимальном звуке, чтоб ваши родители не знали.

Не врите!

- Это значит, что он гениально рисует или что-то типа того, - Клэй закатил глаза, и я добавила это к моему мысленному ужастику.

- Гении - умные, правильно? - Харпер разыгрывала из себя настоящую блондинку перед этим придурком.

- Ага, умные. Он еще и «особенный», - пальцами он изобразил кавычки.

- Особенный... Как... - я вообще не могла понять суть беседы, понимаете? - Тебе что, мама не говорила, что ты особенный? Моя мне говорила.

- Особенный, как не совсем нормальный, - ответила за него Харпер.

- Ты ненормальная. Кто вообще нормальный?

Кого волнует, что Колтон такой?

Он - герой моего романа!

- Он – аутист..., - выдал нам Клэй.

Но я услышала «творческий» (прим. пер. - игра слов «autistic» - аутист, и «artistic» - творческий) и послала ему взгляд: «Ты сейчас серьезно?»:

- Конечно, он творческий, он продает картины.

Клэй раздраженно что-то пробормотал и пошел к палатке.

Я покраснела, как только увидела, что он взял флайер с одного из столов и вернулся к нам, вручив его мне.

Это был первый раз, когда я услышала про Синдром Аспергера* (*Синдром Аспергера — одно из нарушений развития, характеризующееся серьезными трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченным, стереотипным, повторяющимся репертуаром интересов и занятий. От аутизма он отличается прежде всего тем, что речевые и когнитивные способности в целом остаются сохранными. Синдром часто характеризуется также выраженной неуклюжестью).

Глава 3

У Колтона Аспергер.

Аспергер.

Я повторила это слово миллион раз.

Это какое-то непонятное слово, правда?

Но я уверена, что есть много людей, которые знают это слово не понаслышке, и, к сожалению, я не одна из них.

Вы только представьте, я - пятнадцатилетняя девчонка со своими ежедневными глупыми сплетнями с Харпер, и вдруг я внезапно начинаю философствовать о разных типах аутизма и диапазоне нарушений в мире.

В основном мы с Харпер говорим о Модном Контроле (*телевизионное шоу) и прочей чепухе.

Но не о Колтоне и его диагнозе.

Я имею в виду, понятно, что он был многогранным человеком, и его картины невообразимо прекрасны.

Но я чувствовала, что если загуглю информацию об этом, то это будет выглядеть как мухлеж с моей стороны.

Есть много слов, которые могли бы меня охарактеризовать с годами: развитая не по годам, упрямая... Несокрушимая. Но я никогда не была любопытной.

Брошюра, которую я держу в руке, объясняет всю мельчайшую информацию, которая только существует, и я не могу заставить себя проверить это.

Он был обычным маленьким мальчиком, когда мы встретились. Как это возможно, что он другой?

Теперь-то я это лучше знаю. Я больше не так наивна. Но в то же время я не хочу быть такой.

Я чувствую, что меня тянет к нему, и я хочу узнать его ближе. Самостоятельно открыть его тайну.

Иногда мы сами отрицаем правду, в которую не хотим верить. Мы видим вещи такими, какими хотим их видеть.

Иногда мы выбираем жизнь в отрицании.

***

После ярмарки я ждала, пока мои родители заснут. Было около восьми часов и, давайте взглянем в лицо фактам, они уже старые, и после того как я убедилась, что они спят, я удрала через гараж.

Весь путь к его дому, который я проделала на своем велосипеде, я гадала, что же буду делать, когда доберусь до него. Мне просто хотелось увидеть его.

Не спрашивайте почему. Просто хотела.

Я помнила дорогу к его дому. Помнила дорогу к нему.

Я пробиралась через кусты у стен его дома, пока не очутилась напротив комнаты, которая была похожа на его комнату.

Это была та самая комната, из которой я в тот раз взяла матрац.

Освещения не было, и мое сердце вовсе перестало биться, а ужасное ощущение переполненного мочевого пузыря должно было заставить меня захотеть развернуться и бежать отсюда прочь.

Знаете, как трудно двигаться, когда вы так сильно хотите писать? Долбанные нервы.

Но вместо этого я пошла к другой стене, и, прижавшись к ней спиной, увидела, что в комнате над гаражом горит свет.

Так и было.

Глава 4

Он стоял в футе от меня, и я клянусь, что почти потеряла сознание.

Будто он был галлюцинацией, но я покончила с теми странными подростковыми штучками, о которых рассказывают в новостях, и моя творческая часть взяла верх, делая его более высоким и более привлекательным, потому что именно так было в моих фантазиях.

Он был настолько реален.

Я просто уставилась на него на секунду. Громко выдохнула, и ждала, что прозвенит будильник, но этого не произошло.

- Колтон?... - это должно быть прозвучало как вопрос, потому что я услышала, как на последних буквах его имени мой голос стал немного выше, чем обычно, а я чертовски уверена, что не пыталась изобразить британский акцент, так что...

Да, это должно быть был вопрос.

Его взгляд метнулся ко мне, и он кивнул, возвращая свое внимание к бумагам в его руке.

- Привет.

Его плечи были напряжены, подбородок опущен к груди так, будто он задумался о чем-то. И также внезапно, как появился, он ушел, крепко сжимая лямки рюкзака в одной руке и листы бумаги в другой.

С того раза, когда я видела его последний раз, видимо, я стала немного сталкером, так что я не могла в полной мере бороться со своей натурой.

Поэтому, впервые увидев его в нашей школе, я не отрывала взгляда от его задницы, передвигаясь за ним в толпе, пока он не свернул в кабинет, на который раньше я бы никогда не обратила внимание.

В кабинете было уже довольно много студентов, которые сидели за столами и болтали друг с другом.

Ну, за исключением Колтона, который остановился на мгновение, а потом занял пустой стол в дальнем углу.

Прежде чем я смогла мысленно собраться и помахать ему, стоя у двери, и увидеть, обратит ли он на меня внимание, в коридоре за спиной я услышала тяжелые шаги и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть одного из выпускников-футболистов, поворачивающего за угол и остановившегося до того мгновения, как почти врезаться прямо в меня.

У него были почти белокурые волосы и большие глаза, которые были прищурены от смеха в ответ на мою отвисшую челюсть.

- Прости, - он улыбнулся, и немного покраснел, заходя в класс и здороваясь с друзьями.

Я была в некотором смущении.

Почему Сойер Грант - футбольный бог был в том же самом классе, что и Колтон?

Сойер мало был похож на Колтона…

Конечно, теперь я знаю, что это не так.

Теперь я знаю, что он дислексик* (*Дислекси́я (др.-греч. δυσ- — приставка, означающая нарушение + λέξις — речь) — избирательное нарушение способности к овладению навыком чтения и письма при сохранении общей способности кобучению. Исторически сложилось, что в западных странах в понятие дислексия включают все проблемы, связанные с письменной речью), и ему было нелегко заниматься в обычных классах.

И я знаю, что у Мариссы - худенькой девушки с волосами орехового цвета, которая пронеслась мимо меня, чтобы сесть рядом с ним, СДВГ* (*Синдром дефицита внимания и гиперактивности, аббр. СДВГ, неврологическо-поведенческое расстройство развития, начинающееся в детском возрасте. Проявляется такими симптомами, как трудности концентрации внимания, гиперактивность и плохо управляемая импульсивность. Также при неприспособленности к СДВГ у взрослых возможны снижение интеллекта и трудности с восприятием информации).

Но в тот день я еще ничего не знала до того момента, пока не прозвенел звонок, и учитель закрыл дверь с надписью комнаты: Ресурсы* (* возможен перевод как: запасы, ресурсы, средства, духовные ресурсы; внутреннее содержание человека, возможность, средство, способ. Подразумевается класс для обучения детей с индивидуальными особенностями)

Сказать, что я была в шоке, равносильно высказыванию, что мальчики не любят трогать грудь.

Преуменьшение!

Все они выглядели нормально.

Мне было интересно, почему мать Колтона отправила его в обычную школу? Он ведь был на домашнем обучении, не так ли?

Правда, я мало что о нем знала, учитывая то, что была эгоисткой и сконцентрированна на том, чтобы выглядеть как хороший человек. Но я все еще осуждала и критиковала те мысли.

Поскольку не каждый ребенок, который находится в тех классах, был стандартным и подходил под общепринятые мерки.

Некоторые приходят несколько раз в день. Некоторые ходят весь день.

Некоторые ходят на выборочные занятия.

Удивляюсь, насколько изменился мой мыслительный процесс с начала учебы в средней школе.

Я помню, что находилась в странном изумлении, когда пришла на первое занятие, и обнаружила, что Харпер игнорировала нашего учителя, и читала Космо потому, что по ее убеждению, он привлекал ее больше, чем Seventeen* (*имеется в виду молодежный журнал).

Что я могу сказать? Моя подружка немного… продвинутая.

- Ты опаздываешь, - прошептала она, а я пожала плечами, садясь на свое место и надеясь, что меня никто не заметил.

- Колтон Нили здесь.

Она засмеялась:

- Да, я слышала, что его зачислили. Он взял курс обучения искусству и еще какую-то фигню.

Если честно, я понятия не имею, почему он здесь. Но… Слухами земля полнится.

- Боже, откуда ты это все знаешь?

Она пожала плечами:

- У меня есть знакомства в корпусе администрации.

Все остальное внезапно потеряло смысл.

Эта мысль преследовала меня на протяжении всего оставшегося дня. И я едва признала Джозефа, когда он, схватив меня за руку, потянул к кафетерию. Мне пока не нужно было возвращаться к шкафчику, к тому же я чертовски нервничала.

Колтон же держался, будто едва знал меня.

Во время ланча, когда я боролась с ужасной нервной желудочной коликой, я услышала шепоты за столом, и подняла взгляд именно тогда, когда друзья Джозефа уставились на тех, кто шел вдоль дальней стены подальше от большого скопления народа в центральной части кафетерия.

Это были те ребята, которых я видела в классе Колтона. Большинство ребят уже заняли свои обычные места.

Сейчас я была уверена, что я - единственная за нашим столом знала, что Сойер был в этом классе вместе с другими ребятами, поэтому я удивилась, когда он подошел к столу со своей подругой Квинн, как будто это было самой естественной для него вещью.

Марисса, я потом узнала об этом, была из другой компании по интересам, поэтому у меня никогда не было причины обращать на нее внимание, так вот она села за тот же стол. И, наконец, Колтон.

Джозеф, с его темными волосами и карими глазами, загорелой кожей, блеснул своими зубами, с которых недавно сняли брекеты, и наклонился ко мне:

- Ммм, посмотрите-ка, кто появился!

Вы бы видели, как я покраснела.

Ударив его по руке, я развернулась к нему, чтобы ответить:

- Не будь придурком! Ты даже его не знаешь!

На что он, подняв бровь, ответил:

- А ты знаешь?

Появилось ощущение, будто мои губы запечатали цементом.

- Просто заткнись, ладно? - я сказала это максимально спокойным тоном, и тотчас почувствовала себя ужасно.

Переполненная отвращением к себе, я отодвинулась от стола и, схватив сумку, пробормотала:

- Мне нужно сходить к шкафчику перед занятием.

Джозеф предложил проводить меня, но я отказалась, потому что мне нужна была минутка, чтобы отдышаться.

Он бесил меня. Я злилась на себя за то, что не ответила «да» на вопрос про Колтона.

Итак, я пошла по коридору к своему шкафчику и уже возле него, уткнувшись лбом в прохладный металл, размышляя, что мне делать.

- Лили?

Это был его голос.

О, Боже, как мне нравится его голос!

- Колтон.., - я прислушивалась к тому, как он переминается с ноги на ногу в течение секунды, прежде чем набралась храбрости поднять взгляд.

Его взгляд был устремлен в пол, и словно после какой-то внутренней борьбы с самим собой, он вытащил руку из кармана джинсов и неуверенно протянул ее мне:

- Привет, я Колтон Нили.

Он посмотрел на меня, а затем его взгляд метнулся к его протянутой руке.

Я тихонько рассмеялась:

- Я знаю.

Но он не убирал руку, отчего я почувствовала себя глупо, поэтому протянула свою. Он вздрогнул при первом контакте наших ладоней, и отдернул руку, чтобы почесать ладонь, а затем взял мою руку и сжал.

Сильно сжал.

- Почему ты ведешь себя так, будто не знаешь меня? - спросила я его в то время, как мое сердце валялось на полу, расплываясь кашеобразной субстанцией.

Колтон отпустил мою руку и, засунув ее обратно в карман, слегка пожал плечами:

- Мой папа сказал быть вежливым и представиться. Он сказал, что я должен быть вежливым.

Именно тогда я поняла, как трудно все это было для него.

Он был несколько неуклюж и скромен.

- Ты всегда был вежливым, - прошептала я, ожидая, что он снова поднимет взгляд. - Даже когда спас меня от молнии.

Он резко поднял голову, и часто заморгал:

- Ты помнишь.

- Конечно, помню! Как это можно забыть?! Ты спас мою жизнь! - его глаза стали еще больше. - Дважды, - напомнила я ему.

И он улыбнулся.

Простая легкая улыбка, но это все, что мне было нужно прежде, чем он совершил длинный выдох, и снова опустил взгляд к полу:

- Ты вспомнила.

Затем образовалась тишина, и не буду лгать, это заставило меня чувствовать себя неуютно.

Итогом нашего разговора стало то, что я достала свои вещи из шкафчика и упаковала рюкзак, пока он молча стоял рядом.

В конце концов, я все-таки попыталась разрядить обстановку:

- Я давненько тебя не видела…, - язык его тела подсказал мне, что он занервничал.

- Краска... - его рот внезапно закрылся, и он снова уставился в пол.

- Краска? Твои картины?

Теперь это уже стало напоминать мне поход к стоматологу для

удаления зубов…

Его лицо стало серьезным:

- Я позволяю себе говорить о живописи лишь три раза в день, и я уже израсходовал эти три раза в течение первого урока.

Что-то в моей груди, когда он вернулся в мое сердце, сжалось, когда я посмотрел на него.

Он выглядел таким смущенным. Ему так сильно хотелось заниматься тем, что он привык делать.

Я подняла руку, чтобы прикоснуться к нему, но, так и не коснувшись его, сжала ее в кулак, и отдернула. Я взглянула на него, слегка наклонив голову:

- Если хочешь, то я никому не скажу.

Мой разум скандировал: «Скажи мне! Скажи мне! Скажи мне!».

Это эгоистично, но я хотела услышать его голос. Хотела услышать, как он говорит. Я хотела услышать о его увлеченности тем, что он любил.

Без сомнения, это было лучшее предложение, которое когда-либо вырвалось из моего рта за мои семнадцать лет.

Он заговорил.

Боже мой!

Он говорил.

А я стояла там, как дурочка, улыбалась ему, пока он взахлеб выдавал мне всю эту информацию, так быстро и взволнованно, при этом используя слова, которые я никогда не слышала, чтобы кто-то моего возраста использовал раньше.

Прозвенел звонок, а он по-прежнему говорил.

Я попыталась его прервать, но было нереально остановить его. И я достаточно долго пыталась заставить его передать мне свое расписание для того, чтобы я смогла посмотреть, где его класс.

Люди проходили мимо, смотрели на нас, но я не обращала на это внимания. Сейчас я была в своем мирке, укутанная в его страсть, и это заставляло мои легкие ощущать себя переполненными настолько, что даже хотелось остановить дыхание.

Когда он протянул мне свое расписание, я почувствовала, как на глаза накатываются слезы.

Кстати, вы в курсе, что щипание в носу начинается до слез?

Вот что произошло, когда я поняла, что мы направлялись в один и тот же класс.

Английский язык. Где наш учитель рассаживал всех в алфавитном порядке, когда мы прибыли.

Я смотрела на Колтона со своего места в классе, когда он сел и снова напрягся. Его глаза смотрели вперед, и рот был плотно закрыт.

Через некоторое время мистер Мерсер начал перечислять название книг, которые мы должны будем прочитать.

Я едва обращала внимание на окружающих потому, что не могла перестать пялиться на макушку Колтона и его волосы, вьющиеся на затылке... Веснушки, убегающие под его рубашку.

Я настолько растворилась в своих фантазиях, касающихся его волос, веснушек, самого Колтона, задаваясь вопросом, какими окажутся ощущения, когда мои пальцы будут обернуты вокруг одного своенравного завитка, что пропустила тот момент, когда вдруг заговорил Колтон, рассказывая нашему учителю, что он уже прочитал несколько из них.

Это было похоже на внетелесный опыт - наблюдать, как его голова немного приподымается, пока тихие и размеренные слова слетают с его губ.

Мистер Мерсер наградил его одним из тех взглядов и прошептал, что в следующий раз Колтону необходимо поднять руку, прежде чем взрывать класс всплеском эмоций.

Бедный Колтон сжал на коленях кулаки и держал свою голову опущенной остальную часть урока, но как только прозвенел звонок, я подошла к учительскому столу и похлопала мистера Мерсера по плечу.

Я сказала ему моим самым властным голосом, что мама Колтона просила меня сидеть вместе с ним в нашем классе, и что он завтра пересядет ко мне.

Мерсер одарил меня недоверчивым взглядом, но я не собиралась отступать.

Как мы и договорились, я подождала Колтона, как только мы вышли из класса. После просмотра расписания я знала, что ему нужно было возвращаться в класс Ресурсов на еще один урок.

Он чуть-чуть улыбнулся, когда мы вошли в кабинет, но резко развернулся и снова занял свое место в задней части класса.

Как жуткая девочка-сталкер я наблюдала, как он садился, а затем спряталась, поэтому он не знал, что я все еще была там.

Именно тогда я оторвала от него взгляд и увидела плакат над его головой.

Там были пары ног, одетые в кроссовки, одни принадлежали мужчине и другие -женщине, застывшие в воздухе перед приземлением в глубокую лужу.

Когда я подняла взгляд выше, мне предстал весь снимок, на котором парень и девушка держались за руки.

Под дождем.

Все это было в изображено черно-белых тонах.

И единственные слова на плакате были о ДРУЖБЕ: «Настоящий друг - это одна душа в двух телах. Аристотель».

Так убого, ведь вся эта хрень была в школе. Однако, конкретно этот плакат казался мне не таким уж плохим.

Он заставил меня задаться вопросом, было ли это правдой.

Глава 5

После школы я окончательно бросила Харпер и ждала Колтона после его последнего урока.

Если он и был удивлен видеть меня, то просто не подал виду. Вместо этого, он направился в мою сторону, как будто мы много лет вместе ходили по коридорам нашей школы.

- Хочешь, поедем домой? - спросила я, мои ладони снова вспотели.

Он медленно покачал головой из стороны в сторону:

- В три тридцать пять я должен ждать снаружи маму.

Я улыбнулась настолько широко, как смогла:

- Тогда я подожду с тобой.

Кивок. Это все, что я получила, но это не имело значения. Все-таки это было хоть что-то!

Скажу честно, в этот раз я намного больше нервничала от того, что снова встречусь с Шейлой Нили, чем в первое приближение к ее сыну.

Пока мы ждали ее приезда, долго петляя вокруг автомобилей, припаркованных на школьной парковке, я размышляла, о чем мы могли бы поговорить с ним.

Например, что-то наподобие: «Какого черта он вдруг появился в школе?»

Вместо этого я струсила.

- Ты занят завтра после школы? - придерживаться имиджа девочки из старшей школы достаточно тяжело. Но если добавить слово «чувак», спрашивая кого-то, от этого мои мозги хотят взорваться. А мне этого не хочется.

- Да, - его ответ был резким.

Примерно в это время его мама медленно подъехала к остановке. Она опустила пассажирское боковое окно, а потом приспустила свои солнцезащитные очки на нос и прищурилась, чтобы увидеть, действительно ли я стояла рядом с ее сыном.

- Лили Эванс, - от того, как она сказала мое имя, я сморщила нос.

Я поздоровалась, и она засмеялась, закинув голову назад, из-за чего ее рыжеватые волосы начали подпрыгивать:

- Я не думала, что ты станешь такой в шестнадцать... Ты гораздо меньше для своего возраста.

Туше, миссис Нили!

Очко в вашу пользу!

Колтон сел на пассажирское сиденье, тем самым закрывая мне ее, так что я перешла к ее окну.

Она широко улыбнулась и подняла очки, зацепив их в волосах, чтобы беспрепятственно смотреть на меня.

Я наклонилась, стараясь говорить достаточно громко, чтобы было слышно им обоим:

- Вы не возражаете, если я заберу Колтона в школу утром? Я могу также привезти его домой обратно, если вы не против.

Я клянусь на Библии, ее глаза стали настолько большие, что я подумала, у нее случился инсульт.

- Правда?

- Да, конечно. У нас совместные уроки и прочее, так что я подумала, мы могли бы прокатиться вместе, и его шкафчик находится рядом с моим, и ему бы не пришлось собирать свои вещи, чтобы потом разложить...

Она протянула руку, чтобы остановить меня, и на мгновение мне показалось, что у нее на глазах слезы:

- Конечно.

- Отлично! - такое чувство, будто, наконец, я снова могла дышать.

В этот раз я буду заботиться о Колтоне, а не наоборот.

- У Колтона завтра занятия в колледже. Можешь ли ты забрать его? - она с надеждой посмотрела на меня.

- Конечно. Должна ли я... Там присутствовать?

Я не смогла вспомнить, когда она так говорила с намеками, нерешительностью и именно таким тоном, но ни один из них не звучал настолько холодно, но я и не настаивала.

Ее голос… Он оказался таким низким:

- Это социальные занятия, чтобы помочь ему акклиматизироваться. Понимаешь, он хотел сделать это в одиночку. Он попросился ходить в школу, хотя не должен быть здесь. - Ее глаза, действительно, заблестели. - Он просто хочет друзей.

- Не волнуйтесь, миссис Нили. У него уже есть один друг в моем лице, - заверила я ее, а затем немного наклонилась, чтобы попрощаться с Колтоном.

Он кивнул пару раз, после чего они уехали, оставив меня с тысячью вопросами.

Было странное чувство - подобно тому, какое посетило меня тогда, когда я увидела его в школе первый раз, и мне было необходимо доказать себе, что я выясню то, что давно откладывала в течение многих лет.

В конце концов, было такое чувство, что настало нужное время, чтобы уступить и узнать все, что я могла.

Я поехала домой и сразу прогуглила этот чертов синдром Аспергера.

Святой ад!

Объем информации был столь обширен, что я не могла сказать, где конец.

Хотя у синдрома был ряд качеств и характеристик, перечисленных на сайтах, но они были не все.

Честно, все это было довольно изнурительно и сбивало с толку через некоторое время. От этого хотелось опустить голову и заплакать, потому что он для меня был полной загадкой.

Мои исследования показали, что «социализироваться» было самым сложным для кого-то вроде него. Очевидно, занятия после школы казались все более необходимыми.

Но как я могла помочь?

Не думаю, что подталкивать его к школьной деятельности, будет правильным выходом. Что, если это произведет на него сильное воздействие?

Разве он не психанет и не уйдет?

Был ли он нормальным, а я - полной дурой, если думаю о таких глупых вопросах?

Иногда, после загугливания, становится только хуже.

Одно я знала наверняка: я сделала бы все, чтобы стать такой, какой ему нужно.

Он стоит того, даже только после одного дня.

* * *

Примерно за час до сна я поняла, что поставила свой телефон на беззвучный режим и забыла про это.

Там оказалась куча пропущенных звонков от Харпер и Джозефа.

Мягко говоря, меня это раздражало.

Нужно было сказать, чтобы она воспользовалась сообщениями. Но Джозеф был совсем другое дело.

Позвонить ему оказалось второй лучшей вещью, которую я сделала в тот день.

Разговор пошел как-то так:

- Хей! Я пропустила твои звонки…

- Да. Какого черта ты делала с сыном Нили? Все видели вас. Они все говорят о тебе...

Я не буду вдаваться в конкретику, что именно было сказано, потому что это… Просто...

Ааа, неважно!...То, что люди говорили о Колтоне, как его называли или как его классифицировали.

Проще говоря, Джозеф был достаточно неумелым в масштабных расставаниях.

В общем, я сказала Джозефу, что он может поцеловать меня в задницу.

Мы расстались.

По телефону.

И это не смутило меня ни на минуту.

Вот тогда мой сотовый взорвался наплывом сообщений от Харпер.

Я скажу это снова: «Новости распространяются быстро».

Но ничто из этого не имело значения.

Потому что я, наконец, увидела маленький проблеск, которым был Колтон.

Той ночью я спала хорошо, зная, что заберу его утром в школу. Сама.

Это был первый раз, когда я забирала Колтона в школу. Поэтому я встала рано, чтобы сделать макияж. Немного выпрямила волосы. И надела юбку.

Что я могу сказать? Мои ноги впечатляют.

Поймите, это вовсе не значит, что я начинаю более усердно ему навязываться. Это было заложено во мне что ли.

Он вытащил из меня этот базовый инстинкт - быть девушкой.

Лучшей девушкой!

Той, которая может получить внимание от кого-то вроде него.

Поэтому я не думала, что схожу со своего пути, делая все эти вещи утром. Я делала так потому, что хотела.

Просто потому, что он меня привлекал, не имея в виду нашу дружбу, все равно пришлось помучиться. Это случилось само по себе, не считаясь с моими чувствами.

Я встретила миссис Нили в дверях, и я клянусь, окинув взглядом мои блестящие губы и голые колени, женщина все поняла.

Мамам иногда это казалось странным.

Она указала мне на комнату над гаражом, где Колтону было предоставлено отдельное место.

Когда я ближе увидела его картины, на мгновение у меня перехватило дыхание.

Слишком давно я видела их выставленных на ярмарке.

Когда я посмотрела на них, из моего рта вырвались восторженные комплименты, но ему это, похоже, было неважно.

На самом деле так было до тех пор, пока я не упомянула о разорванном пополам и скрученном в углу комнаты холсте, на который он даже толком не реагировал.

- Что случилось?

Картина выглядела искореженной.

Колтон посмотрел на нее и вздохнул, и еще раз отвел взгляд, когда закончил класть в сумку книги:

- Я был расстроен, когда не смог изобразить правильно глаза.

Коричневые края картины подзывали меня для дальнейшего исследования. Но в моих интересах было задать соответствующий тон нашему общению, так что я проигнорировала это.

Плюс, было не похоже на, что он хотел говорить об этом.

Обо всем этом.

Мы ехали вместе в тишине, и у меня было такое чувство, будто миллион мурашек проносилось по моим рукам и шее.

Это была такая короткая поездка, что я не хотела спрашивать его больше об искусстве из-за страха, что не смогу заставить его остановиться, когда мы приедем на стоянку.

Учитывая мои познания, почерпнутые при помощи гугла, на любые другие вопросы я бы получала один ответ.

Что-то вроде: на «любишь ли ты музыку?» можно получить ответ «да» и это все.

Это был такой напряженный момент, что я не могла унять дрожь в руках, удерживающих руль.

В конце концов, я убедила себя, что молчание, вероятно, было лучшим методом, чтобы он мог привыкнуть к езде со мной.

И, кстати, если быть полностью откровенной, то я не очень хороший водитель.

День прошел лучше, чем ожидалось.

К моменту обеда у меня не было мыслей, где я буду сидеть.

На первом уроке Харпер пыталась поговорить со мной о Джозефе, но я сказала ей, что не хочу о нем говорить в школе.

Я не совсем была уверена в том, что попытается ли она заставить меня сидеть за столом и долго обсуждать все это в общественных местах?

Вместо этого, она прислала мне сообщение, как раз перед тем, как я зашла в школьную столовую, давая мне знать, что она выскочила на встречу с младшим на стоянке.

Я даже не думала дважды о том, чтобы пойти сесть с Колтоном и его друзьями.

Я просто сделала это.

Чертовски долго Квинн переводила взгляд с меня на Колтона и обратно. Весь обеденный перерыв у нее на лице был этот многозначительный взгляд, в то время как я притворилась, что слушаю, как Марисса переключалась с темы на тему быстрее, чем фанатка переключающая музыкальные каналы.

Я слегка улыбнулась, когда заметила на середине разговора пристальный взгляд Колтона, замерший на моих бедрах.

Это являлось простым подтверждением того, что он был обычным парнем, независимо от того, какие у него были трудности, и что не мешало ему показывать это так же смело, как и другим.

Английский стал даже лучше, потому что я получила место рядом с ним.

Когда мистер Мерсер проводил уроки, я слышала, как Колтон бубнил себе под нос каждый раз, когда учитель говорил что-то не так или грамматически неправильно.

У Колтона явно были какие-то невероятные репетиторы.

У меня в животе порхали бабочки, когда я повезла его на занятия в колледж.

После того, как я провела его внутрь, то решила, что будет лучше, если я подожду его в коридоре, чтобы Колтон не чувствовал себя более неуверенно, чем обычно.

Все остальные в комнате были на равных условиях.

В моем присутствии они могли бы отстать на несколько шагов в своем развитии.

Я ждала около часа, пока он был внутри, развлекая себя тем, что играла на своем телефоне, и знакомясь с тем, что он изучал.

Колтон появился около меня сразу после того, как двери открылись, и в тот момент у него было это странное выражение лица, словно он намеренно старался быть равнодушным.

Его руки снова были в карманах, и я отчетливо помню, что перед его желтой футболки был заткнут за пояс штанов как попало. Тем временем, он один раз кивнул в мою сторону в знак признания.

- Ты готов ехать домой? - спросила я, интересуясь, должна ли я отвезти его сразу домой или предложить ему ужин.

Но его ответ заставил меня открыть от шока рот:

- Как скажешь.

Я моргнула и сжала свои губы вместе, стараясь выдать осмысленный ответ:

- Что?

- Да, - он закатил глаза. - Как скажешь.

И тогда он посмотрел на меня, и уголки его губ поднялись вверх в лукавой улыбке:

- Сегодня нас учили, как нам смешаться с нашими сверстниками.

Он заставил мое сердце выпрыгнуть из груди, и мне пришлось побороть все сразу, в том числе и желание обнять его и смеяться, потому что он выглядел таким чертовски милым и даже гордился тем, как он произнес это.

Вместо этого, я встала и подняла большие пальцы вверх в знак одобрения.

- Ты попал прямо в точку, - сказала я ему, моя собственная улыбка стала еще шире, и я не могла это больше скрывать.

Это чувствовалось, как начало чего-то невероятного.

Глава 6

Я довольно быстро изучила как работает ум Колтона и должна была все время следить за нашим разговором, если хотела, чтобы общение прошло успешно.

Эти небольшие вещи заставили меня задаться вопросом, как я могу помочь ему взаимодействовать с другими ребятами за обеденным столом, помимо его основной группы.

Они все, казалось, знали, как разговаривать с ним.

Ну, кроме Мариссы, которая говорила настолько быстро, что думаю, Колтон обычно блокировался от нее, будто она была фоновым шумом или гулом в его мозгу. Тем более что она никогда не задавала никаких вопросов.

Это стало миссией всей моей жизни: облегчить ему жизнь, насколько это было возможно.

Может быть, мне следовало задуматься о том, как это будет сложно, но в тот момент я себе даже не представляла насколько сложно.

Он, казалось, привыкал к нашей новой рутине, в которой я забирала и подвозила его каждый день.

Каждый раз, когда я останавливалась около его дома, я мысленно обращалась к нему, чтобы он пригласил меня войти внутрь. Позвал меня наверх. Но он этого никогда не делал.

Пару недель спустя, после одного из его ОСНОВНЫХ занятий по дороге домой, он как обычно сидел в своей отстраненной тишине, к которой я уже стала привыкать.

Я спросила, как прошло его занятие, и вместо ответа он громко выпалил:

- Лили, могу ли я попросить тебя дать мне свой номер телефона, чтобы я мог позвонить тебе сегодня вечером?

Да, я была также потрясена, как и вы. Поверьте.

Я сказала:

- Конечно. - Затем очень твердо. - Да.

Я улыбнулась, и он, на самом деле, выглядел менее напряженным после того, как я ответила.

- Наше домашнее задание - начать общаться. Мне было бы удобнее всего сделать это с тобой, если ты не возражаешь, - его глаза по-прежнему смотрят вперед. В голосе слышится напряжение и скованность.

Я сказала единственное, что пришло в голову:

- Ты можешь делать со мной что угодно, Колтон.

Поверьте мне, он не понял намека, но мои щеки адски горели.

Он тихо поблагодарил меня и попрощался, когда вышел из автомобиля, заявив, что позвонит мне в восемь часов.

Я была очень рада. Даже сказала бы, пребывала в восторге.

Девчачьи визги застряли в моем горле, когда я бросилась в свою спальню и попыталась сосредоточиться на чем-то ином, кроме его предстоящего телефонного звонка, но это было бесполезно.

В течение двух часов, я довольно часто поглядывала на телефон, интересуясь, вдруг спутник АТ&Т* (*оператор сотовой связи, подразделение компании AT&T Inc. Штаб-квартира — в Атланте, штат Джорджия, США. Компания является самым крупным оператором в США и Пуэрто-Рико с более чем 61 млн абонентов.) на самом деле накрылся медным тазом или вдруг в моей спальне появилась мертвая зона, которая мешала мне получить телефонный звонок.

Оказалось, все было совсем не так.

Колтону необходимо было закончить свои вечерние дела, перед тем как позвонить мне. В тот вечер любое подобие нормальной жизни препятствовало его выходу из зоны комфорта.

Но он позвонил.

Ровно в восемь часов.

И после первоначального неловкого начала и ощущения, как будто я упаду в обморок от недостатка кислорода, у нас состоялся хороший разговор.

В ту ночь я поняла, что он простой семнадцатилетний парень, у которого случайно обнаружилась высокая работоспособность, и он просто хотел выглядеть обычным парнем.

Он слепо доверился мне в стремлении стать его другом, и я старалась стать его лучшим другом.

Но я в него влюбилась и влюбилась довольно быстро.

Осознание этого заставило мое сердце сжаться и вызвало чувство нервозности, которое глубоко поселилось в моей душе.

Все свелось к простой истине - я могу делать все, чтобы узнать о нем и его потребностях, но для него это было бы невозможным?

Ничто в моей жизни до этого момента не было так близко к тому, чтобы быть настолько запутанным, как именно такой сценарий.

Это случилось слишком быстро, но все же этому предшествовало семь лет прежде, чем это произошло.

Он всегда был рядом, независимо от того, позволяла ли я себе думать о нем.

Я же всегда была в глубине его сознания, несмотря на то, говорил он мне это или нет.

В тот вечер мы говорили о музыке, и я поняла, что, в принципе, у нас одинаковый вкус, кроме того, что ему очень нравился классический жанр, в котором я с трудом разбиралась, при изучении некоторых моментов. Там были некоторые вещи, которые мой мозг просто не воспринимал.

Колтон немного говорил о фильмах, но мне казалось, что он был в этом не очень заинтересован.

Ему нравилась архитектура, и конечно, он любил искусство.

Я упомянула, что иду в музей, и он едва среагировал на это, так что я изменила свой подход, сказав, что мне бы хотелось провести с ним день в музее.

Это была хитрость, и я сделала мысленные заметки, разговаривать с ним без излишеств, а прямым текстом.

Но я обещала не заставлять его делать то, чего он не захочет. Я надеялась, что он скажет «нет», если ему это понадобится.

Для меня было бы трудно привыкнуть к тому, чтобы находится в состоянии, в котором люди могли бы читать меня по интонации в голосе или выражению на моем лице.

Для него это было совершенно чуждо.

Но это стоило того темпа, который я себе задала, зная, что я попаду в эти неизведанные земли, как и он.

В тот момент мы были почти на равных, что было очень страшно, но в тоже время забавно.

Я могла учиться вместе с ним. Я могла узнавать его.

Я знала, что не имело значения, что говорили обо мне другие люди, если я собиралась поддерживать Колтона в его стремлениях.

Мне нужно было знать, как быть сильной, чтобы противостоять любому осуждению того, что может произойти.

Одно можно было сказать наверняка, мне нужно было поговорить с человеком, который был в таком же положении, что и я.

Мне даже не пришлось просить об этом.

Квинн сделала это первой. Она проходила мимо, когда я уходила от класса Ресурсов Колтона, и потянула меня за руку:

- Иди за мной.

В библиотеке она усадила меня напротив себя, наклонила голову и попала прямо в точку:

- Ты хочешь встречаться с Колтоном, не так ли?

- Да, - было так приятно наконец-то не сдерживать все внутри.

И тогда я начала засыпать ее всеми этими вопросами о том, как я должна вести себя и что делать, если возникнут какие-то сложности.

Но прямо перед тем, как я решила перевести дыхание, она меня оборвала:

- Ух, ты! Сбавь обороты!

Когда я остановилась на полуслове, ее рука прижалась к моим губам. Я отчетливо помню, как они дрожали, и я боялась, что укушу ее прямо через них, если она не даст мне закончить.

- Тебе нравится Колтон.

Я кивнула.

- И ты хочешь с ним встречаться.

Я пожала плечами, потому что было слишком рано, чтобы сказать да, но…

Да, черт возьми! Я хочу!

- Но ты боишься чего-то… Чего именно? Что люди будут смеяться над вами, и поэтому ты хочешь узнать мое мнение о том, что делать? - это звучало настолько поверхностно, правда.

Мне хотелось, чтобы в Колтоне видели больше, чем просто человека с этим диагнозом, только я не знала, как это сделать.

Пока она думала, ее лицо было супер серьезным:

- Знакомство с Сойером не было похоже на знакомство с Колтоном.

- Я знаю. Ну, что две пары не могут быть одинаковы, верно?

Узел в моем животе вызвал тошноту потому, что я не хотела производить впечатление какой-то сучки в чем-нибудь, но я не могла не спросить:

- Кто-нибудь из ваших друзей знает, что Сойер находится в этом классе? Потому что я понятия не имела до того, пока не увидела его в первый день школы. И если да, то как они к этому отнеслись? Или ты? Как заставить их увидеть, что он такой, как все?

Именно тогда она, наконец, все поняла:

- Друзья знают. Его товарищи по команде знают. Думаю, что сначала они немного насмехались над ним, но он не стал другим после того, как они выяснили это. Он забавный и умный, - она посмотрела на меня, и я обратила на нее более пристальное внимание. – Ты не представляешь, какой он умный. И добрый.

- Так вот почему ты ешь за их столом? Потому что я никогда раньше этого не замечала.

Она кивнула:

- Конечно. Зачем тебе? Не много людей сходят со своего пути ради них. Но Сойер сделал это. Он пример преодоления клейма. Мы можем есть в любом месте в кафетерии, но они его друзья. В некотором смысле он как старший брат, и он чувствует, что это его долг - подавать пример.

- Это именно то, что я хочу делать.

Это была правда. Я хотела, чтобы все видели, насколько восхитительными они были.

Я уже знала это.

Я просто ждала, чтобы получить подсказку.

И тогда она сказала самые глубокомысленные для меня слова, которые я когда-либо слышала:

- Ты думаешь, что тебе предстоит выбор, любить его или нет, но это не так, Лили. Ты уже выбрала. Я вижу это на твоем лице.

Я знала, что она права.

Внутри меня была пустота, которая не могла заполниться ничем другим. Я хотела быть там, с ними, и мне было все равно, кто что скажет или кто что подумает.

- Ты хочешь, чтобы люди перестали думать, что он другой? Сблизь его со своими друзьями, чтобы они могли увидеть его таким, каким видишь его ты. Позволь им увидеть, как ты сближаешься с Колтоном. Я гарантирую, что в свое время они все примут это как должное. Он, действительно, удивителен, - она улыбнулась на последнем предложении и оставила меня одну в библиотеке, чтобы обдумать ее слова.

В ту ночь я пригласила Харпер открыто все обсудить.

Сначала она выглядела растерянной, думая, что я начала тусоваться с Колтоном из-за некоторых обязательств потому, что мы знали друг друга, когда были младше. И потому что он дважды спас мне жизнь.

- Ты рассталась с парнем, чтобы встречаться с Колтоном?

Выглядело так, будто я дала ей сложить кубик Рубика - настолько она выглядела сбитой с толку.

- Я не говорила «свидания» пока, но я действительно... Он мне нравится. Очень.

Она легонько кивнула, а потом откинулась на локти, чтобы оценить меня.

- Он симпатичнее, чем Джозеф. Но он странный, Лили.

- Он не странный. Он просто не такой, как ты. Но давай посмотрим правде в глаза, я такая же. Я думаю, что если смогу заставить его чувствовать себя уютно с тобой и с некоторыми другими людьми, то это очень, очень поможет ему выйти из своей скорлупы, и ты увидишь, какой он невероятный, также, как увидела я.

В тот момент, когда я закончила эту фразу, она как будто поняла мои намерения. И, в первую очередь, это напомнило мне, почему мы были друзьями.

- Тогда приводи его на распродажу выпечки завтра после школы. Может быть, ему понравится помогать нам делать кексы и печенье? Это будет по-дружески, я обещаю.

Мое сердце сжалось от ее способности принимать то, что я хочу, и быть со мной на одной волне.

Я обняла ее, толкая на свою постель, благодаря ее снова и снова, тем временем строя в голове планы, как предложить Колтону завтра потусить с нами.

Глава 7

Это была тонкая грань, чтобы идти по ней.

Я имею в виду, что могла бы спросить его, и в результате он сразу же отказался бы и пошел домой, чтобы исполнить свой обычный распорядок, как выполняет каждый вечер.

Или я могла бы попросить его прийти, но я рискую тем, что это будет выглядеть так, словно я вынуждаю его.

Когда на следующее утро я доехала до его дома, я была совершенно раздавлена. Я не хотела спрашивать его об этом по телефону. И не имело значение, мог ли он видеть мое лицо, когда я спрашивала его. Имело значение только то, что я могла видеть его.

Миссис Нили проводила меня через входную дверь, и я поприветствовала ее, как делала каждое утро. Но вместо того, чтобы направиться прямо вверх по лестнице в мастерскую, я решила рассказать ей о том, что хотела бы потом пригласить Колтона остаться для встречи на продаже домашней выпечки.

Сначала, казалось, она была в шоке и немного обеспокоена:

- Ему может не понравиться, Лили. Будь готова к тому, чтобы уехать. Быстро.

Я была уверена, что поняла, что она имела в виду:

- Я знаю. Я просто хочу, чтобы после школы он мог заниматься и другими вещами, кроме его ОСОБЕННОГО класса и искусства. Вы говорили, что он хочет подружиться…

Выражение ее лица смягчилось, и она наклонилась ко мне чуть ближе обычного.

Я помню, как почувствовала нежные кончики ее пальцев на моей щеке прежде, чем она убрала прядь волос за ухо, а потом скользнула ладонью под подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза.

- Спасибо, - пробормотала она. - Но, Лили? Помни, что это все ново для него. И он младше тебя.

Я не могла скрыть глупый румянец на щеках, когда ответила:

- Для меня это тоже ново. И поверьте мне, Колтон младше меня только по возрасту.

Миссис Нили засмеялась, и мне показалось, была она довольна тем, что я понимала всю серьезность происходящего со мной и Колтоном.

Я подошла к его мастерской, собралась и сжала вспотевшие ладони кулаки, чтобы набраться смелости.

Он сидел за столом, складывая свои книги.

Я легонько постучала в открытую дверь, он слегка улыбнулся мне и закрыл молнию на своей сумке.

Это прозвучало настолько чертовски громко даже через гул, что стоял у меня в ушах.

- Колтон? - мой голос дрожал, и я ненавидела это, но я продолжила. - Харпер попросила привезти тебя с собой, чтобы поработать кое над чем для продажи домашней выпечки сегодня после школы. Твоя мама сказала, что можно, - он просто смотрел на меня, - Ты пойдешь со мной?

Он кивнул.

Он решил, что хотел бы.

Для меня этого было достаточно.

Время в школе тянулось медленно, и я думала, что умру, если последний звонок не прозвенит, потому что я все это время представляла разные варианты того, как все может пойти. И да, я составила миллион сценариев в своей голове: хороших и плохих.

Но я знала Харпер и не думала, что она подумает о Колтоне что-то плохое.

Он казался более напряженным, чем обычно, когда я встретила его у своего шкафчика.

Когда мы направились в Комнату уроков кулинарии, мне пришлось бороться с желанием схватить его руку и переплести наши пальцы.

Я даже не знала, понравилось бы ему держаться за руки.

Было так ужасно не знать, о чем он думает.

Он молчал, пока мы шли в комнату, и вдруг я почувствовала, что все взгляды были обращены на нас.

Поправка.

Абсолютно все смотрели на нас.

Харпер подбежала и притянула меня в объятия. Затем отошла на шаг и посмотрела на Колтона, искренне ему улыбаясь:

- Рада, что ты сделал это, - сказала она.

- Ты рада, что я сделал что?

Колтон нахмурился и посмотрел на нее для объяснения, но она только лишь покачала головой и со смехом сказала:

- Я рада, что ты будешь помогать нам покрывать глазурью эти кексы.

И я ужасно гордилась ею, что она прослушала ту небольшую пикантную информацию, которую я дала ей накануне.

Она привела нас к нашему столу, где несколько человек были заняты работой над сладостями.

Кто-то из них украшал, кто-то упаковывал в красочную полиэтиленовую пленку. Остальные упаковывали в коробки и подписывали этикетки, и я задумалась о том, что было бы наиболее удобно выполнять Колтону.

- Хочешь помочь положить глазурь на кексы? - спросила я его так тихо, как только могла.

Он сказал «нет», потому что она была слишком липкая.

- А если в перчатках?

- От пластмассы и латекса мои руки потеют, и это неудобно, - его обычное спокойное поведение дало трещину.

Я наклонилась и взяла шейкер со съедобными блестками для верхушек красочных кексов.

- Возьми это, - прошептала я, наблюдая, как его пальцы обхватывают пластиковый контейнер, - это подойдет?

Его взгляд ненадолго скользнул к моим глазам:

- Да.

- Хорошо. Тогда я буду покрывать глазурью кексы и передвигать их к тебе, чтобы ты мог вытряхнуть немного блесток на их верхушки. Но только немного. Примерно так, - я показала ему, положив свою руку на его, и мое сердце остановилось в тот момент, когда он слегка отпрянул от меня.

Но он вытерпел, и я продолжила, зная очень хорошо, что он быстро уловит смысл.

Что он и сделал.

В течение получаса мы были потеряны в большом количестве глазури и подталкивании кексов для того, чтобы он мог их посыпать.

Где-то в это время Харпер подошла, чтобы проверить нас.

Тут я заметила, как несколько девушек подходили к Колтону с комплиментами на его способность вытряхивать блестки.

Будто он в этом нуждался.

Честно, это казалось немного снисходительным.

Он толком не отвечал, учитывая, что был сосредоточен на занятии.

Но от моего внимания не ускользнуло то, что, казалось, другие девушки слегка чересчур интересовались им.

Шептались слишком тихо за другими столами. Когда Харпер снова пришла несколько минут спустя, я спросила ее, что, черт возьми, происходит.

Она наклонилась близко и сказала, что все девушки говорят о том, какой Колтон милый и симпатичный. Как ни одна из них не обращала внимание на него прежде, но его спокойный характер и внешность сделали девушек вокруг него акулами.

- Слова «милый» и «горячий» прозвучали, по крайней мере, раз двадцать, - она усмехнулась, толкнув своим плечом в мое.

Из-за чего я потеряла равновесие и упала навзничь.

На Колтона.

Душ из пищевых блесток посыпался на мою голову, и я посмотрела вверх, чтобы увидеть его, смотрящего на меня сверху вниз.

Его руки были подняты к ушам, как будто он не имел ни малейшего понятия, что делать. Они покрылись розовыми блестками, и ладони оставляли следы на его щеках и на волосах.

Я рассмеялась, потому что знала, что была в беспорядке, так как крышка шейкера потерялась, и он отскочил, осыпая меня блестками для украшений кексов.

Это было такое проклятое, черт возьми, бедствие, что я смеялась все сильнее в течение достаточно длительного времени, и изо всех сил пыталась встать и извиниться перед Колтоном.

Но когда мне все-таки удалось подняться на ноги, я увидела только его затылок в то время, как он выбегал из комнаты.

Я бросилась бежать, с каждым шагом оставляя за собой след из падающих блесток.

- Колтон! – закричала я ему через холл, но он опустил голову ниже.

Его рубашка была расстегнута и летела за ним, как какой-то плащ супергероя.

Когда я, наконец-то, догнала его, то проскочила вперед и вытянула руки, чтобы остановить его от побега.

Он попытался двинуться влево, но, казалось, был столь же не скоординированным, как я, и таким образом он налетел на меня.

- Ты смеялась надо мной! - сказал он, его вены выпирали на шее и челюсти, пряча от меня взгляд.

- Нет, это не так! - я изо всех сил старалась не повышать на него голос, но ком в горле сделал практически невозможным сохранить мой голос низким.

- Так!

Я не могла изменить его мнение, и в этот момент опрометчивого суждения, когда он попытался отступить, я схватила его за руку и потянула к нашим шкафчикам. Моя хватка только ужесточилась, и он только раз почти вытянул руку из болезненной хватки, пытаясь со мной бороться.

Было похоже на то, что чем больше я трогала его, тем меньше он пытался вырваться.

Наконец, достигнув своего шкафчика, я использовала свою свободную руку, чтобы открыть его и указала на отражение в зеркале, которое висело внутри.

- Ты покрыт блестками, - я указала на его отражение. Моя рука указала на мое лицо, и я закончила. - Точно так же, как и я. Я сделала это. Я упала на тебя. Помнишь, какая я раньше была?

Он моргнул на свое отражение, посмотрел на меня и кивнул.

- Ничего не изменилось. Меня просто больше не ударяла молния, - при каждом покачивании моей головы все больше блесток сыпалось на пол.

И вдруг он улыбнулся, окинул пристальным взглядом все блестящее дерьмо на моей голове, лице, руках и ладонях. Пропутешествовал взглядом вдоль моего туловища, пока не достиг наших ладоней, покрытых блеском.

Сложенных плотно вместе.

С легким вздохом он сжал мою руку сильнее:

- Жаль, что ты не похожа на меня.

Воздух из моей груди стремительно вышел, когда я спросила почему.

Его взгляд вновь вернулся к моему лицу, он сосредоточился на моих волосах, говоря, что именно у него на уме:

- Потому что тогда ты бы поняла меня.

***

Это именно те слова, которые заставили меня влюбиться в него.

Прямо там, на том месте.

Потому что он хотел, чтобы я была, как он.

Это было его обычное состояние. Я точно знала, что он имел в виду.

Когда я привезла его домой, то не ожидала приглашения войти. Я просто вошла.

Его мама посмотрела так, будто собиралась разозлиться за количество блестящей волшебной пыли, тянущейся за нами.

Но его отец Рик просто смеялся.

Я уверена, что у меня был виноватый взгляд и красные щеки или еще что-то подобное, потому что они все смотрели на меня, когда я рассказывала им о том, что случилось.

Колтон в это время принимал наверху душ, смывая посыпку в меру своих возможностей.

Мистер Нили - мужчина с темными волосами и добрыми глазами, наконец, улучив момент, когда возникла пауза в нашем разговоре, громко прокашлялся, чтобы прочистить горло и спросил меня, как я жила последние семь лет.

Его вопрос застал меня врасплох, и я так странно скривила рот, как сделала при Квинн днем раньше, что миссис Нили только сильнее засмеялась потому, что ее сын - тот, у которого было диагностировано наличие расстройств некоторого рода, мог говорить предложения красноречивее, в то время как я не могла даже заставить мои губы работать.

Я так нервничала, потому что знала, что между мной и Колтоном начиналось что-то большее, и я не была уверена, как остро воспримут это его родители.

Всегда есть небольшой шанс, что они знают что-то большее, чем знаешь ты.

И пока я не собиралась доставать свою визитную карточку с моим именем «Заверенной Девственницы», напечатанным на ней.

Я хотела, чтобы они чувствовали себя комфортно, когда я остаюсь с ним наедине.

Серьезно.

Я испытывала головокружение и дрожала, держа его за руку. Я представила поцелуй с ним, и вероятно, он отправит меня в больницу. Опять.

Они закончили тем, что попросили, чтобы я осталась на ужин, но я совершенно не была уверена, что Колтон хотел бы еще больше испортить мной свое расписание в тот день.

Так что я немного уклонилась от прямого ответа, говоря им, что должна согласовать это со своими родителями.

И именно тогда, когда я собиралась извиниться, чтобы позвонить маме и получить от нее одобрение, прежде чем обратиться насчет этого к Колтону, он появился в конце лестницы.

- Колтон? Мы попросили Лили остаться на ужин, - сказала ему миссис Нили.

Казалось, что я сделала одну из тех уловок замедленного кадра из фильмов.

Вроде того, где бы я повернулась, и мои волосы вскружились бы веером вокруг меня и красиво приземлились на мою спину, в то время как блестящая пыль направилась на их прекрасный вишневый пол. Я задержала бы взгляд на Колтоне, и он улыбнулся бы и кивнул, протягивая мне руку, словно мы находились в какой-то сказке.

Ну, отчасти походило на это.

Но не совсем.

Хорошо.

Ни сколько.

Вместо этого, я просто повернулась слишком быстро и запуталась в собственных ногах, ударившись локтем о перила рядом с входом. Сильно.

Мистер Нили незамедлительно вскочил на ноги и подбежал ко мне, чтобы убедиться в порядке ли я, но я пожала плечами, стараясь не смотреть на него, так как чувствовала себя неловко.

Я потерла локоть, стараясь не расплакаться.

Колтон одарил свою маму оживленным взглядом и кивнул головой:

- Тогда я спрячу все ножницы и жевательную резинку.

Вся комната погрузилась в тишину, и он посмотрел на меня:

- Я знаю, как ты расстроилась в последний раз, когда я подстриг твои волосы.

Моя челюсть оказалась на полу. Он абсолютно точно пошутил.

- Тогда я думаю, ты также должен спрятать матрацы, - ответила я игриво.

От тишины, которая последовала за этим заявлением, мне захотелось сползти в яму и умереть.

Поскольку Колтон, возможно, не понял подтекст,.. Но его родители-то точно поняли.

Так и начались мои еженедельные обеды с семьей Колтона.

Я не подталкивала его к тому, чтобы он приглашал меня, но ждала этого от одного из его родителей.

Он никогда не возражал, и мне очень нравилось видеть его в его доме, потому что там он был гораздо спокойнее.

Я увидела эту его сторону и не заставляла его встречаться со мной в школе, когда он пытался сосредоточиться на том, что должен был сделать.

Впечатляющий факт относительно школы состоял в том, что чем больше я общалась с ним, тем больше люди тоже начинали по-настоящему видеть его.

Особенно девушки.

Потому что, давайте смотреть правде в глаза, привлекательный парень - это привлекательный парень, отличается ли он от всех или нет.

Это облегчило ему нахождение в других его классах, так как люди потеплели к нему.

Но для меня все это было гораздо труднее, потому что я постоянно беспокоилась, нравилась ли ему их компания больше, чем моя.

Хотя, как только он брал меня за руку, то не останавливался – постоянно держал ее в своей руке.

Наши ладони, словно ультрасильные магниты, которые соединялись воедино каждый раз, когда мы оказывались в непосредственной близости друг от друга.

Мы держались за руки. Сильно. Всегда. От начала и до конца школьных коридоров. После школы. В машине. Ладони и пальцы.

Постоянное касание.

Глава 8

Начало любых отношений на самом деле это «ля-ля-ля» и «весело-весело», верно?

Я имею в виду, я же - подросток, ради Бога! И Колтон тоже.

Итак, тут замешаны гормоны и все виды сумасшедших штучек, о которых взрослые никогда действительно не говорят нам…

По крайней мере, мы это понимаем не благодаря словам.

Я могу перейти от состояния восторженно счастливой к состоянию неуверенной за долю секунды. Я могу перейти от чувства совершенной непринужденности с Колтоном к тому, что задумываюсь, а делаю ли я что-нибудь снова правильно.

Сложно руководствоваться головой, когда я едва могу контролировать свои мысли, и намного меньше, чем количество моих импульсов.

Девочки-подростки глупы.

Я могу сказать это потому, что я – такая же.

И я знаю, что все мы - конкурентки друг другу, даже если притворяемся, что это не так. Это точно.

Каждый проклятый день я шла в школу и знала, что самоуверенные блондинки с дерзкими сиськами и надутыми задницами получают парней.

Я знала, что моя лучшая подруга – одна из них.

И я болезненно осознавала, что я - тощая, хоть и пикантная девушка с определенно обычными-коричневыми-волосами-и-коричневыми-глазами.

Но когда Колтон говорит со мной или смотрит на меня, я чувствую себя действительно особенной. Более симпатичной, чем я когда-либо прежде чувствовала себя.

Полагаю, что другие сучки в школе также видят это.

Я предполагала, что они будут знать, так как мы держались все время за руки и ездили в и из школы, шли к классу и ели вместе ланч.

Колтон и я были, я знаю… Вместе.

Видимо, я ошибалась.

Простой факт – ни Колтон, ни я фактически не говорили, что мы были парнем и девушкой в том самом смысле.

Возможно, люди думали также.

Мы не целовались или еще что-то, и я полагаю, много людей… Девочек… Видели меня как своего рода его друга или что-то в этом роде.

Друзья, которые держатся за руки?

Поскольку Колтон сказал бы: «Какая разница».

Он то тут, то там совершенствовал свое общение, чтобы за столом поймать нас всех врасплох. Спонтанно.

Девушки вдруг пытаются болтать с нами во время обеда, но не могут разобраться относительно реакции и молчания Колтона.

От этого Квинн без конца смеялась, а Сойер откидывался назад с дерьмовой усмешкой на лице потому, что он мог сказать, что я становилась похожей на тигра, собирающегося наброситься каждый раз, когда одна из них снова подходила к Колтону.

Марисса, как обычно, прерывала и говорила что-то девочкам на ухо, и они в конечном итоге находили предлог, чтобы уйти.

Каким бы то ни было образом.

Мы получили объявления о Girls’ ChoiceDance (Лучший Танец Девочек), и все девушки в школе внезапно получили лоботомию или еще что-то подобное, потому что половина из них кричала о том, чтобы пригласить мальчика, а другая половина делала списки тех, у которых не было парней, и тех, у кого есть.

Я действительно не обращала внимание на то, что происходит. Не обращала внимание на поток сплетен вокруг меня в течение нескольких недель, думая, что для всех было очевидно, что я буду приглашать Колтона на танцы, когда услышала первый слух.

Не менее трех девочек озвучили намерение пригласить его.

Теперь вы должны понять, что я была единственной девушкой, которая провела много времени с ним наедине. С его семьей. Изучая, как он делает свои заметки.

Так что у меня, определенно, было преимущество. Я почти желала увидеть, как другие девочки потерпят крах и погорят, когда они предложат Колтону пригласить их на танец.

Но другая часть меня не хотела, чтобы они даже задумывались о том, чтобы попробовать сделать Колтону подобное предложение.

У меня был мини-приступ тревоги, потому что я не была уверена в том, не слишком ли шумными будут танцы. Не слишком ли людными. Не слишком ли много возбуждающих ситуаций возникнет для Колтона.

Стоило бы даже пытаться пойти?

Один взгляд на него, когда он вышел из класса, в тот день ответил на каждый вопрос, который был у меня в голове.

Конечно, это того стоило.

Я наблюдала девушек, приближающихся отовсюду, как эта сумасшедшая сука из «Убить Билла», и, казалось, что все они сразу участвовали какой-то гонке на время, чтобы добраться до него первой.

Прямо перед моим сердитым лицом.

- Колтон? - я схватила его руку и с силой повернула спиной к шкафчикам, привлекая его внимание и сосредотачивая таким образом его только на себе. - - Я хочу задать тебе вопрос.

Он кивнул.

- Пригласи меня на танцы в следующие выходные.

Он наклонил голову в сторону и нахмурился:

- Лили, это не было в форме вопроса. Вопрос - это просьба, которая заканчивается вопросительным знаком. То, что ты только что сказала, было утверждением.

- Ты пригласишь меня на танцы в следующие выходные? - мое сердце собиралось выпрыгнуть из горла, держа острый нож, чтобы перерезать Ахиллесовы сухожилия на ногах приближающихся сук.

Но Колтон просто смотрел на меня.

- Я хотела бы, чтобы ты пригласил меня на танцы. Пожалуйста?

Он закусил губу. Моргнул несколько раз. Казался погруженным в размышления.

И именно в тот момент, когда первая девушка собралась подойти к нам, он пожал плечами:

- Хорошо.

Я торжественно повернулась и выразительно произнесла одними губами: «Слишком поздно».

Я была глупо легкомысленной оставшуюся часть дня - я была победителем.

И тогда я вспомнила, что ненавижу танцевать.

Не важно.

Я пойду с Колтоном, и мы будем вместе на публике, и это действительно все, что имело значение.

Харпер одолжила мне платье, и я позволила ей сделать прическу и макияж прежде, чем поехать за ним, чтобы наши родители могли сделать фото.

Таки или иначе, но родители очень странные относительно таких вещей.

Мой папа наградил его хитрым взглядом, в то время как мамы бегали вокруг, фотографируя нас и говоря какие мы милые.

В тот момент Колтон был красивее, чем когда-либо прежде… В костюме… Черном костюме и белой рубашке… С тщательно причесанными волосами, широко открытыми голубыми глазами… И он ни на минуту не отрывал от меня свой взгляд.

Ему не нужно было говорить, что он думал, что я хорошо выгляжу. Я видела это по его лицу.

Красное платье, которое я надела, заставило почувствовать себя привлекательной.

Пристальный же взгляд Колтона заставил почувствовать себя совершенно прекрасной.

К тому времени, как мы появились в дверях спортзала, музыка гремела, отдаваясь вибрацией в пол, повсюду сверкали огни от вспышек фотоаппаратов и шаров диско, свисающих с потолка, а я думала, что моя рука отвалится.

Колтон так крепко сжимал ее. Я клянусь, мои пальцы почернели от оттока крови в них.

Все же он выдержал.

Мы прошли через толпу потных танцоров и мимо столов со шпаной, которые думали, что они были слишком крутыми, чтобы находиться здесь.

Мы помахали нашим друзьям, но продолжали идти потому, что Колтон серьезно испытывал слишком большое возбуждение, так что я сделала то, что, как поняла, было бы лучше.

Я потянула его наружу к белой палатке за зданием.

Она освещалась красивыми белыми огнями, так как девушки, которые украшали ее, повесили их поперек потолка.

Это было мило. Это было модно. И это было романтично странным образом, и я не смогла не улыбнуться, когда привела его туда, где музыка была тише, огни были мягче, и только одна пара тусовалась, попивая содовую.

Я повернулась и посмотрела ему в лицо, положив свои руки ему на плечи, и начала немного раскачиваться. Просто из стороны в сторону.

Я ужасный танцор, но этот вечер был особенным, и мне хотелось сохранить воспоминания о нем, с ним.

Он был, как обычно, непреклонным, но я не возражала.

Его руки не знали, куда двинуться, поэтому я положила их себе на бедра и прислонилась щекой к его груди, закрыв глаза, и вдыхала то, как изумительно он пах своей накрахмаленной рубашкой и дезодорантом с приятным запахом парфюма Ликабл-бой (прим. пер. - Lickable – бренд парфюмерии).

Он казался слишком тихим, и я не была уверена, что делать с этим.

Я была также взволнованна, как и он, понимаете?

Я подняла голову, чтобы увидеть, как он смотрит на меня сверху вниз, и я лишь смогла выдавить застенчивую улыбку и со смешком произнести:

- Колтон?

- Да?

Я сжала пальцы, соединенные за его шеей:

- Расскажи мне о Моне.

Он так и сделал, и это была музыка для моих ушей.

Для моего сердца.

Он говорил так страстно о вещах, которые он любит, и я закончила тем, что прислонилась головой к его груди, чтобы слышать вибрацию его грудной клетки, как его голос рождался откуда-то из ее глубин.

Бас и баритон кружились и сплетались между ударами сердца и короткими вдохами.

И вдруг… Он остановился.

Моя голова взлетела вверх, и я посмотрела на него.

Странно, почему он замолчал? Конечно, я спросила, потому что так и должно быть:

- Почему ты остановился?

В горле сухо из-за напряженности между нами.

Вокруг нас воздух вдруг стал тонким и был заменен чистой энергией.

Он смотрел на меня, и почему-то я знала, что должно было произойти, но мой рассудок и гормоны были в беспорядке, и я стояла там, как идиотка, ожидая его высказываний.

Вместо этого, он закрыл глаза и наклонился. Его лоб толкает мой назад, в то время как он выдохнул мне в лицо. Я закрыла глаза и позволила этому случиться.

Он поцеловал меня.

Тепло и нежно.

Сначала слабо, пока его губы не приспособились к моим.

Это было не похоже ни на один поцелуй, который когда-либо был у меня раньше, потому что мои коленки внезапно ослабли, и мне захотелось упасть на землю, увлекая его за собой, чтобы я могла свернуться вокруг него и никогда не отпускать.

Какое-то мгновение он колебался, а потом стал более уверенным, когда я раскрыла свои губы и захватила его.

Мы отстранились в одно и то же время.

Я, должно быть, была ярко-красная и знаю, что он тоже покраснел, совершенно тяжело дыша и начиная потеть от напряжения.

Но мне было все равно.

Он абсолютно точно поцеловал меня.

И это было удивительно.

Я даже не говорю о том, что он в значительной степени ощущал мою левую грудь своим большим пальцем. Я просто немного передвинулась так, чтобы не привлекать внимание.

- Мы должны это повторить, - пробормотал он и отвел взгляд на белые огни над моей головой.

Я только схватила его крепче и прошептала:

- В любое время.

***

Я говорила это раньше, но стоит повторить - Колтон очень буквальный.

Я сказала ему, что он может целовать меня в любое время.

Он это и делал.

С одной стороны, это было классно, потому что он не из тех парней, которые были придурками, красуясь перед другими. Это был недостаток других, потому как он делал это без предупреждения, например, посреди разговора.

Я много раз задавалась вопросом, осудят ли меня за то, что у меня с ним физические отношения. Есть ли на мне клеймо, что я использую его.

Но я не использую, если вы хотите знать.

Как я сказала, независимо от того, что однажды о нем сказал доктор, он все еще подросток. И это вполне нормально во всех смыслах, если вы улавливаете мою мысль.

То, на что я хотела бы обратить внимание, так это то, что, когда вы любите кого-то, их отличия и недостатки исчезают.

Я смотрю на Колтона и не вижу ничего, кроме того, какой он милый.

Я знаю, как мой живот вспыхивает от волнения, когда он держит мою руку. Как реагирует мое сердце, когда мы целуемся. И я глубоко уверена в том, что когда мы вместе, то это потому, что мы оба этого хотим, а не по какой-либо другой причине.

Единственное - я хотела бы объяснить людям, что он не такой, как они думают.

Слова, которыми они его клеймят, никогда не могли характеризовать его.

Он не особенный.

Он удивительный.

Для меня.

И я чувствую, что я тоже, когда я с ним.

***

Я рада, что мы вместе пошли на танцы, потому что в основном это было возвращением в школу во время каникул, что были только шесть недель в году.

Следующим танцем будет Homecoming (прим. пер. - бал выпускников), и я узнала, что в ту ночь Колтон собирается присутствовать на открытии одной из его выставок, таким образом, он не сможет побывать на нем.

Миссис Нили пригласила меня присоединиться к ним, и я легко приняла решение.

Однажды вечером после ужина с его семьей, мы пошли в мастерскую, и я смотрела некоторые из его новых картин, пока он мылся после ужина и переодевался в одежду, которая может быть испорчена, если попадет краска.

Мне действительно нравилось, как он выглядел в своей одежде для рисования.

Он был непринужденным.

Спокойным.

Мастерская над гаражом была его безопасным местом, и я все еще не могла поверить, что он настолько доверяет мне, чтобы впустить меня.

То, что он собирался довериться, показать мне, как он работает.

Я бродила по комнате, разглядывая полотна, когда вспомнила, что в углу его комнаты была испорченная картина.

Ее больше не было, поэтому я продолжала идти вдоль стены и передвигать картины так, чтобы я могла разглядеть их более четко.

Мое внимание привлекли абстракции, и я внимательно их рассматривала, пока ошеломленно не замерла.

Я смотрела на точную копию своего лица.

- Святое дерьмо на палочке.., - я, вероятно, сказала это громче, чем планировала, потому что я услышала шаги Колтона в зале, прежде чем они остановились позади меня на расстоянии фута.

- Мне не удалось нарисовать глаза, - сказал он спокойно, и я повернулась, чтобы посмотреть на его лицо, совершенно и абсолютно польщенная и затаившая дыхание от того, что я держала в руках. - На другой. Я не мог разобраться в глазах. Вот почему я порвал ее.

- Это прекрасно, - прошептала я и повернулась, чтобы посмотреть на картину. - Ты сумел сделать так, что я выгляжу действительно красивой.

Эти слова было трудно произнести, но они были правдой.

Он ухватил нечто особенное своей кистью и сумел перенести это на бумагу. Я никогда не видела этого в себе в отражении в зеркале.

- Думаю, что в этот раз получил правильную симметрию, - он неуверенно потоптался на ковре.

Через некоторое время я повернулась к нему и улыбнулась.

Я не уверена почему, но в моих глазах были слезы.

Он заметил их и выглядел немного застигнутым врасплох:

- Это расстроило тебя?

- Нет, - я вытерла нелепые слезы и покачала головой.

- Что-то не так? Что мне сделать? - это был тот вопрос, который создал трещину в центре моего сердца, и я начала плакать по-настоящему от чувств, которые переполнили меня, от которых я была в замешательстве.

- Лили?

Я, наконец, набралась храбрости, чтобы задать вопрос, на который я хотела получить ответ:

- Я твоя девушка?

- Ну, конечно, - ответил он так, будто это была самая очевидная вещь в мире.

Его ответ заставил мое сердце парить, и я шагнула вперед, взглянула на него… И попросила поцеловать меня.

Глава 9

Немного застенчивая улыбка растянулась на его лице, и он встретил меня на полпути, опуская свое лицо, чтобы поцеловать меня в губы.

Раз… Два…

И в третий раз я набралась храбрости, потянула его за шею и приоткрыла рот, чтобы… Вы знаете… Скользнуть немного языком к нему.

Я была под влиянием момента и толком не думала, так что мне не пришло в голову, что он может решить, что это было непристойно или еще что-то, но он немного отстранился и нахмурился, заставив меня почувствовать себя странно и неловко.

- Мне жаль… Было ужасно? - спросила я, желая утопиться на дне моря и просто умереть.

Он медленно покачал головой и посмотрел на меня секунду:

- Я хотел бы попробовать это после того, как ты почистишь зубы.

О, Боже! Как стыдно!

На данный момент, если бы он был любым другим парнем, я бы, наверное, ударила его.

Куда-нибудь.

По лицу.

По рукам.

По орешкам.

Но это Колтон.

Он честный во всем и у него нет фильтра, чтобы остановиться, так что моей реакцией был только смех.

Я отступила и заверила его, что почищу зубы в следующий раз. Тогда он снова застал меня врасплох:

- Моя мама держит запасную зубную щетку в гостевой ванной для моих бабушки и дедушки, когда они приезжают.

Я не могла так скоро спуститься в зал. Его родители были еще внизу, и у них бы не было причин подняться в комнату раньше, поэтому я не беспокоилась на счет того, что миссис Нили поймает меня наверху, когда я освежаюсь.

Но то, что я не учла, так это Колтона, который пришел понаблюдать за мной, расположившегося в дверном проеме:

- Ты смотришь, чтобы проконтролировать правильно ли я чищу? - пошутила я и потом поняла, что он на самом деле делал это, когда пристально наблюдал, как я полоскаю рот.

Я чувствовала, будто мне нужно одно из тех маленьких зеркал на палочке, которые использует стоматолог, чтобы он мог пересчитать мои пломбы.

Я улыбнулась и указала на мои зубы:

- Все чисто. Теперь ты поцелуешь меня?

Он просто пялился на мой рот, а я тупо стояла, ощущая зарождающее во мне чувство клаустрофобии от нахождения в таком маленьком пространстве.

Он шагнул в ванную комнату, заставляя меня сделать шаг назад, чтобы встать у раковины.

Я пригласила его войти, так что не уверена, почему меня это так потрясло.

Предполагаю, что это был его способ подойти ко мне.

Я привыкла, что он держал свои руки по бокам или хватал петли пояса на моих джинсах.

Но на этот раз он держал мои щеки в ладонях, крепко и грубо, до тех пор, пока приближался, чтобы поцеловать меня.

У меня не было никаких сомнений насчет того, чтобы сжать его волосы в кулаке, потому что я знала, что ему нравится, когда я прикасаюсь чуть жестче, чем обычно.

Мой язычок скользнул внутрь его рта снова, и его язык немного соприкоснулся с моим.

И как-то где-то во Вселенной щелкнул выключатель, потому что поцелуй реально длился в течение секунды. Все мое тело отреагировало, и я ухватилась за него, чтобы удержаться изо всех сил, когда он атаковал меня своим ртом снова и снова в безжалостной сладкой пытке.

Тогда это и произошло.

Его руки больше не были на моем лице.

Они были на моей груди, и он ощупывал меня так грубо, что мне пришлось отступить, и я уверена, что произнесла «ой», потому что он сразу же отстранился от меня к стене, выглядя так, будто он сделал что-то не так:

- Я сделал тебе больно?

Я покачала головой, затем один раз кивнула:

- Было слишком грубо, - мой рот фактически чувствовал себя поврежденным, и я слегка почувствовала вкус крови. - Но все нормально.

Я хотела бы заверить его, чтобы он не побоялся попытаться снова.

- Иди сюда, - я жестом поманила его, и он шагнул вперед, так что я смогла закрыть за ним дверь.

- Ты возбуждена? Потому что я да.

Я на самом деле рассмеялась, потому что он был так прямолинеен, что иногда у меня не было другого выбора, кроме как делать это.

- Да, - я притянула его ближе и взяла своей левой рукой его правую, сжимая ее, чтобы он почувствовал себя в безопасности. - Очень.

Я была очень взволнованной, и он мой парень, и, да, мы были в ванной комнате у него дома…

Но это не имело значения.

Я поднялась на цыпочки и снова крепко поцеловала его, его рука все еще была в моей.

Его глаза закрылись, и он натянуто поцеловал меня.

- Расслабься, Колтон, - прошептала я между поцелуями.

Это заняло минуту, прежде чем он так и сделал, и как только он расслабился и снова подхватил ритм поцелуя, я раскрыла губы, приглашая к следующему шагу.

Мы были сосредоточены на этом в течение доброй минуты, пока я не почувствовала, что он снова возбуждается, и нерешительно я прижала его ладонь к моей груди.

Я знала его. Я хотела его.

Это ощущалось очень, очень приятно.

Это было слишком много для меня, поэтому, это, должно быть, было слишком много для него.

Я глубоко вздохнула и отклонилась в сторону, целуя его еще один раз, прежде чем его рука соскользнула обратно ко мне на талию.

-Ты в порядке? - спросила я, и он открыл глаза, опущенные веки и горячее дыхание подчеркивались розовыми щеками.

- Да.

Улыбка. Кивок. Еще один короткий поцелуй.

- Я должна идти, - я собиралась остаться, чтобы посмотреть, как он рисует, но напряжение слишком сгущалось, и я не думаю, что продержусь больше часа в его комнате, наблюдая за его работой.

Он стоял в дверном проеме в течение секунды и попрощался, прежде чем закрыть дверь за мной. Я удостоверилась, что выглядела презентабельно, прежде чем бежать из его дома, будто моя задница была в огне.

***

Мне никогда не приходило в голову, что люди думали о Колтоне определенным образом.

Типа, если они не знают его, и он делает что-то, что они сочли бы странным или грубым, то вы можете увидеть, как их лица становились жестокими, и я почти слышала их мысли о том, что он придурок, потому что не начинал разговор или не смотрел на них, когда говорил.

А если он легко отвлекался на то, что его заинтересовало, другие, казалось бы, думают, что он их просто игнорирует.

Но как только их внимание обращалось на то, что его мозг работает иначе, они просто принимали это, после чего следовало: «О, Колтон – замечательный молодой человек. Он просто немного отличается. Он не контактирует зрительно, и он обнимает слишком сильно».

Колтон не интересуется такими вещами.

Его интересует искусство и появление новых друзей.

Он действует в пространстве своего сознания, что позволяет ему делать то, что он хочет, не чувствуя, как он ошибается во время этого.

Не существует каких-либо правил, когда что-то затронуло его страсть.

И я завидую ему.

Мне хотелось чего-нибудь большего, взять его краски и встать в его изостудии только в нижнем белье, и бросить краски из ведер на холст, просто чтобы посмотреть, какой хаос будет стекать по поверхности и смешиваться, создавая новые оттенки цветов, которые, возможно, даже не изобрели.

Но я этого не сделала.

Потому что этого нет во мне.

Я ужинала у него дома каждую неделю и проводила время с его семьей.

Я всегда отвозила и забирала его с ОСОБЕННЫХ занятий.

Я не возражала, что он не звонил мне каждый вечер, и что мы не ходили на настоящие свидания. Я пыталась компенсировать Колтону то, чего ему не хватало.

Он, скорее всего, никогда не заинтересовался бы вещами, которые мне нравятся, но если бы мы встретились в его же области интересов, то у нас был бы шанс.

Я уверена в этом.

Я вычеркнула изучение архитектуры просто потому, что это скучно.

Хотя вы можете сказать, что я и не пыталась заинтересоваться ею.

Мы могли немного позависать после школы в небольших группах людей, среди которых ему было комфортно.

Но он казался действительно более непринужденным, когда мы были вдвоем.

И я не могла сформулировать, что именно меня беспокоило, когда я оставалась с ним наедине.

Было то, что я не могла понять во время всего этого, даже при том, что я старалась изо всех сил смотреть на вещи его глазами… Узнавать его больше и больше каждый день для того, чтобы проработать наши отношения… Изучения этих вещей было недостаточно.

Есть огромная разница в чтении об этом и испытании этого на себе в реальной жизни.

***

В ночь Homecoming у Колтона была художественная выставка в центре города.

Я нарядилась в совершенно прелестное новое платье, на которое мне мама дала денег. И я купила новые туфли, сделала прическу и даже нанесла немного больше, чем обычно, косметики.

Я сделала это все потому, что собиралась увидеться с Колтоном на публике на одной из его выставок, и я хотела показать себя лучшим способом, какой я знала.

Он выглядел невероятно, как всегда в повседневном костюме, и я не могла отвести взгляд от него всю дорогу до центра города.

И при этом я не могла скрыть огромную гордость и счастье, которые я испытывала, когда он поднялся на сцену, оглядываясь и краснея, приветствуя толпу парой коротких фраз, но взгляд его был сосредоточен на знаке выхода в дальнем конце зала.

Люди аплодировали и заискивали перед его работами, и я даже не думала, что он взял мой портрет и тоже выставил его.

Люди, которые проходили мимо, рассматривали картину, а затем их внимание обращалось ко мне, и мне доставались эти странные взгляды.

Я очень сильно беспокоилась.

Думаю, что люди осуждали наши отношения, считая, что я с ним по любой другой причине, только не из-за любви к нему.

Мне нравится, как говорит моя мама, что я «прицепила свой фургон к его звезде».

Испытывая неудобство, через некоторое время я перешла в заднюю часть помещения и стала ждать за столом, наблюдая за людьми.

Но то чувство неуверенности было ничем по сравнению с пустотой в моем животе, когда мой взгляд, бродя по помещению в поисках Колтона, нашел его в дальнем углу рядом со сценой…

Разговаривающим один-на-один с великолепной девушкой, которая напоминала мне молодую Николь Кидман.

Она была высокой и стройной, с воздушными, почти рыжими, вьющимися волосами.

Ревность пронеслась сквозь меня быстрее, чем я когда-либо считала возможным.

Я сразу же направилась к ним, пересекая комнату, и пристально смотря на него. Но когда я подошла к нему, он, казалось, не почувствовал мое присутствие.

Это же сделала и девушка.

Только когда миссис Нили подошла к нам, она остановила их разговор и познакомила меня с Талией Бентон, девушкой с чата онлайн-форума Аспергера, поскольку это было поручено сделать его учителем из ОСОБЕННЫХ занятий.

Мое сердце вновь чувствовалось хрупким и бесполезным, потому что я поняла в тот момент, что все мои благие намерения были впустую, если я просто пытаюсь узнать о симпатиях и антипатиях Колтона.

Реальность была такова, что я не могла быть как Талия.

У нее было то, что ему было нужно. Она, наверное, понимала, как мыслил Колтон.

Она понимала, как он чувствовал себя.

Потому что она была такой же.

И впервые мне было жаль, что я не такая же.

Глава 10

Поездка домой была мучительной.

В большинстве случаев можно сказать человеку: «Кто это был?» «Как долго ты общался с ней?» «Ты хочешь быть с ней?»