Псиоп

Глава 22

Глава двадцать вторая. Ответственность.

Пока Людка ушла в примерочную, моя мать встала со мной рядом, отчего мне хотелось куда-нибудь сбежать. Не знаю, мне было некомфортно находиться рядом, отчего ощущал я себя немного нервно. Моя мать явно что-то задумала, что не добавляло мне радости.

— Ты правильно сделал, что позвонил мне, — неожиданно заговорила она. — Наши отношения в последние пару лет довольно сильно испортились, но ты должен знать, что я все еще люблю тебя… иначе не стала бы тебя терпеть.

— Я должен сказать спасибо? — не поднимая взгляда, нахожу в себе силы огрызнуться.

— Я не склонна ожидать от людей благодарности, — сухо прозвучало в ответ, — но ты должен знать, что все еще можешь на меня положиться. Я этого не осознавала, но Людмила сумела доказать мне, что я слишком сильно на тебя давлю. Мне жаль, что все так получилось.

Думаю, это максимально близкие к извинениям слова, которые я вообще могу услышать от матери. Отчего я замер, обдумывая услышанное. Она действительно извинилась, либо же это часть ее плана? Не знаю, чего она хочет добиться, но веры к ней у меня уже не осталось. Еще два года назад, я бы мог ее простить, но не после всех этих лет, когда мое мнение и моя жизнь не имели для нее значения. Она отдалилась первой, когда так была мне нужна.

— Я хочу знать, отец… — нахожу в себе силы спросить, — причастна ли ты к его смерти?

Подняв голову, я уставился на мать, отслеживая ее реакцию. Мне нужно это знать.

— Не буду врать, мы с твоим отцом вскоре бы расстались, он все больше становился затупком, а я не потерплю рядом с собой мужчину, которого не могу контролировать, — прервавшись, она, как мне показалось, устало посмотрела на меня. — Но я не убивала твоего отца, это было ни к чему. К тому же, он по-своему мне нравился. Он был честным идиотом, который умел из-за своих идеалов. Не каждый день встречаешь столь чистых людей, особенно в органах.

Задумчиво кивнув, я опустил взгляд на свои руки. Она может врать, но мне хотелось верить, что она действительно не причастна к смерти отца. Пускай она то еще чудовище, но монстры не обязательно представляют из себя чистое зло. Порой они едят людей, лишь потому, что это в их природе, они даже могут испытывать жалость к своим жертвам.

— Ты отдалилась, потому что я стал затупком? — тихо спрашиваю у матери.

— Ты всегда им был, — фыркает она. — Несносный ребенок, что не слышит слов, что ему говорят. Правда в том, что ты мужчина, а я не терплю свободных мужчин подле себя. Вы будто дикие собаки, никогда не знаешь, когда вы вцепитесь зубами в кормящую вас руку. Когда ты был ребенком, я даже могла представить, что родила девочку, но чем больше в тебе проявлялось от отца, тем больше мне хотелось посадить тебя на цепь. Ты должен понять, что вы мужчины должны знать свое место для своего же блага. Я старалась… закрыть на твою особенность глаза, но я не понимаю, что происходит у вас в головах, отчего мой голос — это единственное, что способно меня от вас защитить.

Она боится меня. Неожиданно понимаю. Моя мать боится меня.

— Ха-ха-ха! — начинает меня распирать от смеха.

Мать отстранилась, с тревогой смотря на меня, отчего я стал задыхаться от смеха еще сильней, уже буквально сипя. Она боится меня, вот почему она отдалилась. Я ощущал этот страх, словно он был осязаемой величиной. Моя мать боится и презирает мужчин, используя голос каждый раз, когда посчитает, что на нее «напали». Должно быть для нее было невыносимо оставлять подле себя молодого парня, на которого она не может воздействовать голосом. Возможно, именно поэтому она стала так редко появляться дома.

Да, монстры порой оказываются не такими и страшными, как наш страх перед ними.

— Тебе повезло, что, не смотря на все, я тоже тебя все еще люблю, — резко перестав смеяться, мое лицо принимает серьезный вид. — Мама, вам нечего бояться, я не кусаюсь…

Вот только от этих слов она вздрогнула, словно я ударил ее ножом. Она поняла, что я понял. Именно в этот момент шторка примерочной отошла в сторону и оттуда выглянула Людка, одетая в черный джемпер и темные брюки. Ей шло, можно сказать, смерть ей к лицу…

Мое настроение резко поднялось, взмыло, словно ракета в небо.

— У вас здесь все в порядке? — с тревогой посмотрев на нас, словно мы можем с матерью друг друга поубивать, пока она примеряет новый наряд.

— Все просто отлично, — киваю ей, с озорством подмигнув.

Моя мама же поджала губы, но все же кивнула. Да, у нас все просто отлично, я, наконец понял, почему ощущал себя дома, словно в клетке. Вот только это была не клетка, а конура, для одного пса. Осознав все это, мне действительно стало легче. У меня с плеч словно скинули целую гору, отчего мои плечи расправились.

Людка пару секунд разглядывала нас, прежде чем с сомнением на лице вновь задернуть шторку.

— Я все еще сильнее тебя, — холодно произнесла мама. — Даже напади ты сейчас на меня, то я раздавлю тебя своим голосом. Пускай ты и затупок, но мой голос действует даже на вас, вот только ты после этого будешь больше похож на овощ. Я даже в таком виде буду ухаживать за тобой, но от тебя прежнего мало что останется…

— Не стоит, — устало качаю головой, — пускай ты сейчас сильней, но время идет и совсем скоро мы сравняемся в силе голоса. Что ты тогда будешь делать? Продолжишь угрожать? Я признаюсь, что не понимаю тебя, не понимаю твоих мотивов, но для меня именно ты первая укусила протянутую руку, хотя я всего лишь хотел поддержки от тебя…

— Я бы никогда ТАК с тобой не поступила! — не мигающим взглядом она посмотрела на меня.

— Но ты сделала ЭТО, — даже не моргая, смотрю в ответ.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, первой свой взгляд отвела именно мама, признавая свою вину.

— Я не хотела, — это все, что она сказала.

— Я знаю, — мягко киваю в ответ.

Какое-то время мы стояли молча. Не знаю, о чем думает моя мать, а я вот думал над тем, что этот разговор мы слишком долго откладывали. Мы действительно похожи, как могут быть похожи мать с сыном, но при этом мы разные. И это разность отталкивает нас друг от друга, ставит стену непонимания между нами.

— Знаешь, этот костюм тебе действительно идет, — неожиданно даже для самого себя произношу. — Но он слишком идеальный, ты смотришься в нем, словно сука…

С этими словами я нашел взглядом на одном из стендов брелок в виде волчицы. Блестящая дешевыми камнями поделка черного цвета, которая стоило всего триста рублей. У мамы запонки стоит в тысячу раз дороже. Подойдя к стенду, я взял это украшение, вернувшись обратно к матери.

— Что ты делаешь? — непонимающе уставилась она на меня.

Не слушая ее, я прицепил к лацкану маминого пиджака волчицу. Она была дешевой, но при этом делала образ моей матери более живой. Казалось бы, все одна деталь, но все же с этой деталью я мог примириться с тем, что видел перед собой.

— Я ее выброшу, — пообещала она. — Это выглядит по детски, тебе же уже не шесть лет, чтобы цеплять на мою одежду всякую ерунду…

— А мне нравится! — пока мы бодались взглядами, Людка неожиданно появилась рядом.

— Не нужно прикрывать безвкусие моего сына лестью, — фыркнула моя мать.

— Я серьезно, вам идет, — чуть мягче: — Когда в последний раз ваш сын дарил вам подарки? — заглянув матери в глаза.

— В одиннадцать лет, — на автомате ответила она, — он нарисовал для меня валентинку… — подойдя к зеркалу, она стала себя рассматривать. — Безвкусная вещица, — упрямо повторила она, но при этом не стала ее снимать.

Разглядывая нас, Людка как-то облегченно улыбнулась, словно все это время была чертовски напряжена. Хмыкнув про себя, я подумал, что не думала же она, что мы переубиваем друг друга? Это уже ни к чему. Моя мать все еще опасна, но при этом всем я больше ее не боюсь. Хотя, возможно, и зря, но фарш обратно уже не провернуть.

— Давайте перекусим, — став уставать от всех этих эмоций, решаю закругляться здесь. — Здесь неподалеку есть неплохое место.

— Какая-нибудь дешевая забегаловка, — фыркнула мать.

— Где вкусно готовят, — не стал я даже пытаться отрицать.

Мне никогда не нравились дорогие рестораны, нет там души. Все слишком стерильно и идеально. А мне не нравятся идеальные вещи, слишком похоже на мать… впрочем, с удивлением понимаю, что не такая она и идеальная. Она меня боится, того, кто и подумать не смел пойти против нее. Я увидел этот изъян в идеальном камне, образ которого успел сложиться у меня в голове, и этот безвкусный булыжник неожиданно для меня засиял новыми красками.

В ответ на мое предложение мама как-то странно на меня посмотрела, словно не ожидала моих слов. Похоже мой образ у нее сошелся с тем, что она успела выстроить у себя в голове. Неприятно, когда люди поступают совсем не так, как ты того ожидаешь, но они постоянно так делают Мама, тебе не загнать всех нас в будку, что ты столько лет строила.

Не знаю, что она в этот момент подумала, но встретившись со мной взглядом:

— Я поверю тебе, но, если мне не понравится, то мы отправимся в более подходящее место, — с видом, что она не сдвинется и на микрон в этом вопросе.

В чем-то она не меняется, проносится в голове веселая мысль.

— О большем я не прошу, — мягко произношу, ощущая, как не сдвигаемая стена все же сдвинулась.

Мама кивнула, позволив мне самому выбрать место, где мы перекусим.

***

Уже поздно вечером, положив мне на грудь голову:

— Вы такие забавные, — со смешком произнесла Людка. — Я никогда так много не смеялась, просто общаясь с вами двумя. Вы… чуть не подрались за право выбрать столик, а потом ты предложил заказать пирог, но твоя мать выбрала салат, и ты дулся на нее из-за этого весь вечер, как и она на тебя, когда увидел место, куда ты нас привел…

— Ерунда, я не дулся, — отвергаю подобную мысль.

— Как скажешь, — не стала она настаивать, — мне так хорошо вместе с вами, на моей памяти еще никто так отчаянно не бился за мое внимание, — позволила она себе хитро улыбнуться.

— Это не правда, — неуверенно отвечаю, вспоминая, как мы с матерью вели себя весь вечер. — Не совсем правда. Я не хочу, чтобы ты вдруг подумала, что моя мать действительно о тебе беспокоится. Она этого не умеет делать. Все ее естественно крутится только вокруг ЕЕ желаний. Не знаю, чего она от тебя хочет, строя из себя заботливую мать, но это всего лишь ее новый образ. Не дай ей себя обмануть.

— Ты так уверен в этом? — приподнявшись, заглянула она мне в глаза.

Мне хотелось сказать да, но… при этом мне не менее сильно хотелось думать, что моя мать все же может хоть что-то испытывать. Так что я просто промолчал, посмотрев на потолок своей комнаты. Способна ли моя мать испытывать привязанность, либо же это ее отличная актерская игра? Не знаю, возможно, я просто хочу быть обманутым.

Не дождавшись от меня ответа, Людка продолжила:

— С понедельника я вернусь домой, — уведомила она. — У вас здесь просто замечательно, но моя мама выходит на работу и мне нужно будет присмотреть за клопом.

— Ты могла бы привести его сюда… — предлагаю.

— Не глупи, может, ты еще нам всем предложишь переселиться в твою комнату? Она хоть и большая, но ты довольно быстро устанешь от нас, — чмокнув меня в щеку. — Выходные заканчиваются, я вернусь домой и буду делать вид, что ничего не произошло.

— Вот только это не так, — устало вздыхаю. — Много чего произошло.

— Да, но я все равно вам благодарна, — устало хмыкнув. — Если бы не ты со своей матерью, то даже не знаю, что бы сейчас делала. Вы такие классные, что я не понимаю, почему вы так себя ведете друг с другом. Тебе нужно больше доверять матери, она не так плохо, хотя, конечно, у нее есть бзик по отношению к мужчинам, но помимо этого она и вполовину не так плоха, как ты думаешь.

— Ты ее плохо знаешь, — тяжело вздыхаю. — Она действительно стала лучше себя вести в последнее время, но я не совсем уверен, что это не более чем ее новый образ. Ей что-то от тебя нужно и ради этого она готова немного измениться. На твоем месте я бы бежал от моей матери не оглядываясь…

Мой монолог прервал кусь. Людка нежно меня укусила, в этот раз я даже не вздрогнул. Должно быть привыкаю.

— Она не выкинула твой подарок, — мягко напомнила мне Людка.

— Это еще ни о чем не говорит, — упрямо не соглашаюсь.

Прикрыв глаза, я сделал вид, что сплю. Мне бы хотелось поверить в слова Людки, но с этой женщиной я прожил больше, чем она. Моя мать монстр. Если я еще могу допустить, что ко мне она действительно испытывает хоть какую-то привязанность, то любого другого человека она растерзает, даже бровью не поведя. Я прекрасно знаю, как моя маменька ведет свой бизнес, там даже не пахнет добротой. Я не знаю более безжалостного человека, чем моя матушка.

Ее образ не идеален, как я всегда думал, но он стремится к этому. Мне удалось найти лишь один небольшой изъян. Слабость. Я — ее слабость, стоит это признать. Стоит меня убрать из уравнения, как получится довольно пугающий монстр. Впрочем, и со мной она не особо сдерживает свой нрав, просто сейчас ей есть что терять. Любимый пес, к которому она испытывает сентиментальные чувства.

— Ты действительно будешь охотиться за моим… убийцей? — спустя какое-то время тихо спросила Людка.

— Да, буду, — не открывая глаз, произношу.

— Может, не надо? Он действительно опасен, — сжав мою руку, тихо произнесла Людка.

— Именно поэтому его нужно остановить, — не соглашаюсь. — Если тебе себя не жалко, то подумай о тех, кого он еще может убить. Там, где есть два убийства, будет и третье. На полицию мало надежды, они даже обычных маньяков ловят годами, порой десятилетиями, а у этого есть суперсила, ему его никогда не поймать…

— Мне страшно, — тихо призналась девушка.

— Чего ТЕБЕ уже бояться? — устало хмыкаю.

— Мне страшно за тебя, дурак… — последовал лаконичный ответ.

Вновь ничего не ответив, я подумал, что это уже личное. Ублюдок ответит. За ВСЕ ответит. Я и до этого его хотел поймать, теперь мне еще хочется его убить. Растерзать его, раздавить. Сомнительная мотивация для «героя», но какой из меня герой? Нет, радует хотя бы то, что и на Джокера я пока не тяну. Не настолько безумен.

Если моя мать не солгала, то она реанимирует тело Людки. Это не будет полноценным воскрешением, но и зависеть от меня она перестанет. Это было правильным решением, единственное, что я надеюсь, что реанимированное тело окажется не разлагающимся трупом, как в каких-нибудь фильмах ужасов. Подобной судьбы я Людке все же не желаю, она и так натерпелась.

— Ты меня любишь? — тихо спросила Людка.

— Не уверен, что мы под этим понятием подразумеваем одно слово, — на автомате выдаю. — Можно услышать полное определение?

В ответ мне снова сделали кусь.

— Ты должен был сказать да! — засмеялась Людка, совсем не обидевшись.

— Да, — послушно произношу

— Дурак! — прозвучало в ответ. — Твоя мама права, мы, девушки, слишком много позволяем парням, которые нам нравятся, — пожаловалась она.

— Ну, — все же открыв глаза, встретившись взглядом с Людкой, — если это действительно так, то есть вещи, которые мне хотелось бы попробовать. Если хочешь, я найду видео, чтобы ты лучше поняла…

Услышав, что я хочу попробовать, меня ударили.

— Дурак! — покраснела она, отведя взгляд.

Моргнув, я не совсем понял, чего она смущается. Мы уже весь день планомерно занимается развратом. Немного помедлив, я вновь закрыл глаза. Все же девушек порой не понять. Хотя бы не выгнали спать из собственной кровати на пол. Возможно, ей просто не понравился озвученный вариант?

Вновь открыв глаза, встретившись взглядом с Людкой:

— А может… — было начинаю, но мне ладошкой закрыли рот.

— Не хочу это даже слышать! — с красным лицом отказалась она, даже не став слушать новый вариант, пришедший мне в голову.

Немного помедлив, вновь закрываю глаза, не став спорить. Похоже время еще не пришло. И все же, чего она стесняется? Разве ей самой не хочется попробовать? Так и не придя к какой-то конкретной мысли, решаю пока не заморачиваться. Я действительно сегодня устал, а мне ведь завтра еще в школу идти…