надо бы выдумать его,
До завтра, мой милый!
Я вас люблю.
Убирайся.
Я вас люблю?
[но за каким чортом понесло его на эту галеру?]
диадемою
Батюшка! Андрей?
Милый друг
— Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне бы не было дурно.
— Не бойся, мой ангел.
— Нет это желудок… скажи, Маша, что желудок…
— Боже мой! Боже мой! Ах!
— Иди, мой друг,
«подростающих»
[танец с шалью]
[самонадеянность]
подросточков,
подростки,
[танец с шалью]
— Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вы должны танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!
— Нет, мой милый, я лучше посижу для вида.
[О моя жестокая любовь…]
г-жи Сюза.
Амалии Мансфельд.
[братство]
[так проходит мирская слава.]
Мой милый?
— Полусумасшедший — я всегда это говорил.
сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,
Сливки настоящего хорошего общества
человека с большими достоинствами,
[Ты этого хотел, Жорж Дандэн,]
— Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Господин Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум… и просто: господин Шитов, человек с большими достоинствами.
1 — «Вена находит основания предлагаемого договора до такой степени вне возможного, что достигнуть их можно только рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить». Это подлинная фраза венского кабинета, — говорил датский поверенный в делах.
— Лестно сомнение! — сказал глубокий ум,
— Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора, — сказал Мортемар. Император австрийский никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.
— Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашею искреннею союзницей.
— Непременно нужно, чтобы вы приехали повидаться со мной,
— Во вторник, между 8-ью и 9-ью часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.
— Прусский король!
— Это шпага Великого Фридриха, которую я,
— Ну, что ж прусский король?
— Нет ничего, я хотел только сказать…
— Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем за прусского короля.
— Ваша игра слов нехороша, очень остроумна, но несправедлива. Мы воюем за добрые начала, а не за прусского короля. О, какой злой, этот князь Ипполит!
человек глубокого ума,
— Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.
— Были примеры — Шварценберг.
— Это невозможно,
— Лента — другое дело…
— Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтобы вы приехали… Приезжайте.
скромность
Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что̀ я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что́ я видел в эти три месяца — невероятно.
Я начинаю ab ovo. Враг рода человеческого, вам известный, атакует пруссаков. Пруссаки — наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своею неучтивою и дикою манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в Потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусский король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенною заботливостью сделал для того все распоряжения, какие мне позволили обстоятельства. О еслиб я достиг цели! Прусские генералы щеголяют учтивостию перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что̀ ему делать. Всё это положительно достоверно. Словом, мы думали внушить им только страх нашею военною атитюдой, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно — главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть решительнее, если бы главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными восклицаниями и большим торжеством.
4-го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, смотрит на нас и ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем — но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает те, которые адресованы другим… И пишет знаменитый приказ графу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: это совершенно логично!
Вот первое действие комедии. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден — главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем к сражению. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великою победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что̀ мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтоб избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтоб избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такою энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть-чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует — мы бежим. Только что он перейдет на одну сторону реки, мы переходим опять на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Происходит объяснение. Оба генерала сердятся и дело доходит почти до дуэли между двумя главнокомандующими. Но по счастью в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг — Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге — Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг — православное, которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, — и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабеж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и всё предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять батальон солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтоб это не заставило одну половину войска расстреливать другую.
Я знаю в жизни только два действительные несчастия: угрызение совести и болезнь. И счастие есть только отсутствие этих двух зол.
Ближние.
но не так, как ты думаешь.
Это интересно, право.
— Что такое
— Андрюша, зачем ты не предупредил меня?
— Очень рада вас видеть. Очень рада.
— Ты знаешь, это женщина,
— Андрюша, ради бога!
— Но, мой добрый друг, ты бы должна была мне быть благодарна, за то, что я объясняю Пьеру твою интимность с этим молодым человеком.
— Право?
— Княжна, я право, не хотел ее обидеть,
— Я бы желал видеть великого человека,
— Вы говорите о Буонапарте?
— Князь, я говорю об императоре Наполеоне.
Сейчас я к вашим услугам,
Граф Н. Н., капитан С. С.
— Хорошо сложена и свеженькая,
— Что̀ это?
— Еще проситель,
звезда почетного легиона
виват Император!
— Государь, я прошу вашего позволения дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,
— Тому, кто храбрее всех вел себя в эту войну,
— Позвольте мне, ваше величество, спросить мнение полковника?
Наполеон, Франция, храбрость;
Александр, Россия, величие;
[по гречески]
— Любезный друг,
комитетом общественного спасения.
прозвище
— Мой милый,
Это всеобщий делец.
— Боитесь опоздать,
основание монархии есть честь, мне кажется несомненною. Некоторые права и преимущества дворянства мне представляются средствами для поддержания этого чувства.
— Ежели вы смотрите на дело с этой точки зрения,
почетному легиону
[на французский манер,]
свиданий
[заколдованный круг,]
Наполеоновского кодекса и кодекса Юстиниана,
Коленкуpa
прелестной женщины, столь же умной, сколько прекрасной.
князь де-Линь
[словечки,]
женщины прелестной и умной
гран-сеньйор
господа посольства,
самой замечательной женщины Петербурга
серьезно
мой паж
синим чулком,
Вот она будет моею женою,
[вполне порядочно.]
[ночной ужин.]
[по-гречески.]
Очень, очень рады вас видеть,
Прелесть!
По нем теперь все с ума сходят.
в дружеском кружке,
[быть мужчиной.]
удовольствие быть замеченною
И Натали, надо признаться, к этому очень чувствительна.
[предметом ухаживанья,]
между нами будь сказано,
в стране нежного…
Вы знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость очень часто приводит к любви. Двоюродные — опасное дело. Не правда ли?
Браки совершаются на небесах.
дурного тона.
Милая матушка
Ваш послушный сын,
Он прелестен, он не имеет пола,
силою нарушить приказ,
желчь и прилив к голове. Не беспокойтесь, я заеду завтра,
— Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с удивительною силой характера и спокойствием,
— Мой милый, с 500 тысячами войска было бы легко иметь хороший слог,
Он к ней очень внимателен.
— надо быть меланхоличным. Он очень меланхоличен при ней,
— Правда?
Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.
Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.
— Есть что-то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,
— Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.
Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.
— Все так же прелестна и меланхолична, наша милая Жюли,
— Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает сына затем, чтобы женить его на Жюли.
— Наташа, твои волосы,
Персиянин Долохов,
Очень, очень мила!
— Неправда ли, что Дюпор восхитителен?
— О, да,
Это хорошенькие женщины,
Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.
— я обожаю девочек.
девочке,
— О, моя восхитительная!
— Прелесть!
из металлического газа.
Он без ума, ну истинно без ума влюблен в вас.
моя прелесть!
Если вы кого-нибудь любите, моя прелестная, это еще не причина, чтобы запереть себя. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених желал бы скорее, чтобы вы ездили в свет, чем пропадали со скуки.
важная барышня,
— Восхитительно, божественно, чудесно!
обворожительна
— Одно слово, только одно, ради Бога,
— Натали, одно слово, одно,
Милая княжна,
— Какая ножка, любезный друг, какой взгляд! Богиня!!
дружок,
Ежели вы позволите себе в моей гостиной,
Я ничего не сделаю, не бойтесь,
как честный человек.
по следам этого господина.
Курсив Толстого.
Курсив Толстого.
Курсив Толстого.
Курсив Толстого.
Курсив Толстого.