ПСС. Том 24. Произведения, 1880-1884

ЗНАЧЕНИЕ ЗАГЛАВИЯ

Евангелие от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна.

Возвещение о благе¹ по² Матфею, Марку, Луке, Иоанну.

Мр. I,1. Начало Евангелия Иисуса Христа, сына Божия.

Начало возвещения о благе Иисуса Христа,³ сына Божия.⁴

ПΡИΜΕЧАНИЯ

1) Слово Εύαγγέλιο (Евангелие) обыкновенно не переводят. Под этим словом разумеют книги Нового Завета об Иисусе Христе, и другого смысла этому слову не приписывается. Между тем слово это имеет определенное, связанное с содержанием книг значение. Буквальный перевод слова εύαγγέλιο по-русски — благовесть. Перевод этот неправилен: 1) потому что «благовесть» на русском языке имеет другое значение; 2) потому что оно не передает значения обоих составных слов εύ и άγγέλιον. Εύ значит: хорошо, добро, благо, верно; άγγέλιον значит не столько сообщенная весть, известие, сколько самое действие сообщения известия. И потому точнее всего слово это переводится выражением возвещение. А потому сложное слово ευαγγέλιο должно быть переведено: благовозвещение или возвещение блага, — или понятнее по-русски: возвещение о благе.

2) Слова κατά Ματθαίον и т. д. означают то, что возвещение о благе сделано по рассказам или записям или по указаниям и вообще по сведениям, сообщенным об этом возвещении Матфеем, Марком, Лукою, Иоанном. И так как неизвестно, каким образом передавали свои сведения евангелисты, и не сказано, чтобы евангелисты сами писали, то предлог κατά должен быть переведен предлогом по, выражающим то, что сведения о возвещении, каким бы образом они ни были переданы, сообщены Матфеем, Марком, Лукою, Иоанном.

3) Слово Χριστός означает «помазанник». Значение этого слова соединено с преданиями евреев. Для смысла же содержания возвещения о благе слово это не представляет значения и может быть безразлично передаваемо: «помазанник» или «Христос». Я предпочитаю слово. Христос, так как «помазанник» получило в русском языке другое значение.

4) Выражение «сын Божий» принимается церковью как наименование исключительно Иисуса Христа. Но по Евангелию оно не имеет этого исключительного значения; оно одинаково относится и ко всем людям. Это значение ясно выражается во многих местах Евангелия.

Говоря народу вообще, Иисус говорит (Мф. V, 16): Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного.

В другом месте (Мф. V, 45): Да будете сынами Отца вашего небесного.

Лк. VI, 36: Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд.

Мф. VI, 1: Иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного.

4: И Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

V, 48: Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный.

VI, 6: Помолись Отцу твоему, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

8: Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у него.

— 14: Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш небесный.

И многие другие места Евангелий, в которых сынами Бога называются все люди. Но мало того, в Евангелии Луки находится место, в котором говорится не только о том, что под словами «сын Бога» должно разуметь всякого человека, но и то, что Иисус называется сыном Бога не в каком-нибудь исключительном смысле, а только в том, что он, Иисус, как и все люди, произошел от Бога и потому сын Божий. Излагая родословную Иисуса, Лука, восходя от матери к деду, прадеду и далее, говорит (III, 23–38): «Иисус… был сын… Еносов, Сифов, Адамов, Божий».

Итак, слова: Иисуса Христа, сына Божия — обозначают то лицо, кем сделано это возвещение. Лицо это названо так, как оно названо людьми — Иисусом; кроме того, названо Христом, т. е. избранником Божиим; кроме того, названо сыном Божиим.

Заглавие это определяет содержание книги. Сказано, что в книге возвещается людям благо. Значение этого заглавия необходимо помнить для того, чтобы уметь отбирать в книге места более существенные от менее важных. Так как содержание книги есть возвещение блага людям, то всё, что определяет это благо людей, и есть самое существенное; всё же, не имеющее целью возвестить благо, — менее существенно.

Итак, заглавие полное будет:

Возвещение истинного блага, сделанное Иисусом Христом, сыном Божиим.

Ин. XX, 31. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя его.

Написано это для того, чтобы верили, что Иисус Христос ¹ есть сын Божий, и, поверивши, получили бы жизнь через то, что он был. ²

Лк. I, 1. Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях,

Так как уже многие начали связно рассказывать о случившихся у нас делах,

2. как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, —

как передали нам самовидцы и исполнители учения, ³

3. то, рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил,

решился и я, узнав обо всем верно, с самого начала написать тебе по порядку, господин Феофил,

4. чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен.

чтобы ты о тех поучениях, которым тебя учили, узнал самую настоящую правду. ⁴

ПРИМЕЧАНИЯ

1) В некоторых списках слова эти размещены не так: δτι δ 'Ιησούς έστιν δ Χρίστος δ υιός του θεού, а так: δτι 'Ιησούς Χρίστος υίος εστίν του θεου.

Я принимаю второе размещение, считая его яснее.

2) Слова εν τφ δνόματι αυτού, буквально переведенные «во имя его», представляют одно из тех выражений, которым мы, дословно переводя их, приписываем произвольное и чаще всего неясное значение. Еврейское слово, соответствующее слову ovoμα, означает не имя, а самое лицо, самую особу, самое то, что он есть; и потому слова: «имели жизнь во имя его» должны пониматься так, что жизнь дается самою сущностью того, что есть сын Божий. Я перевожу: чрез то, что он был.

3) Слова αύτόπταί καί ύπηρέταιγενόμενοι τοΰ λόγου переведены неправильно: «очевидцами и служителями Слова» по-русски и «Diener des Worts» по-немецки. В этом выражении λόγος не может значить «слово»: нельзя быть очевидцем слова. Перевод Вульгаты: viderunt et ministri fuerunt sermonis, правильнее. Здесь слово λόγος (логос) не может означать ничего иного, как проповедь учения или мудрости; и так и должно перевести.

4) Это вступление Луки есть частное обращение писателя к Феофилу, излагающее повод к написанию Евангелия.

Стихи эти, говорящие о том, что прежде уже писали про это, и о том, что вызвало Луку написать свое изложение, не касаются учения, потому они могут быть опущены в изложении или напечатаны мелким шрифтом, как добавление.

В предисловии этом (Иоан. XX, 31) сказано, что верою в то, что Иисус Христос был сын Бога, люди будут иметь «жизнь».

Точно так же, как в словах возвещение о благе подразумевается какое-то особенное, более твердое, истинное благо, чем то, что люди считают за благо, и в слове жизнь, которую люди будут иметь, очевидно подразумевается какая-то не та жизнь, которую люди считают жизнью. Эта другая жизнь получается верою в то, что есть сын Бога. Хотя и не определено, что надо разуметь под выражением «сын Бога», указывается на то, что с этой сыновностью Богу связывается и самое возвещение о благе.

Итак, смысл этого стиха Иоанна следующий: написано возвещение о благе для того, чтобы все люди, уверившись в том, что Иисус Христос был сын Бога, получили бы жизнь чрез веру в то, что и есть сын Бога.

РАЗУМЕНИЕ ЖИЗНИ

Ин. I, 1. Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. 2. Оно было вначале у Бога.

Началом ¹ всего ² стало ³ разумение ⁴ жизни. И разумение жизни стало за Бога. ⁵ И разумение-то жизни стало Бог. ⁶

Оно стало началом всего за Бога. ⁷

ПРИМЕЧАНИЯ

Прежде чем объяснить перевод первого и дальнейшего стихов Введения, необходимо дать себе ясный отчет о значении существующих переводов.

Церковный перевод первого стиха не только не имеет никакого смысла, но при том значении, которое он дает глаголу ήν, и не может иметь его. Перевод такой: «Вначале было Слово». Это не есть перевод мысли, а перевод слов. Мысли не выходит, а каждому отдельному слову дается мистическое и произвольное толкование. Чтобы найти смысл этих выражений, необходимо отрешиться от церковного толкования и разобрать каждое слово. Смысл первого стиха только тогда поймем, когда его поймем в связи со всем Введением и заглавием. Введение (Ин. I, 1—18) говорит о том, какой получается смысл по возвещению. И вот первые слова выражают этот смысл.

1) Предлог έν означает пребывание в чем-либо. С глаголом движения он означает перемещение и пребывание в чем-либо.

2) 'Αρχή означает начало не только временное, а и основное, — начало всех начал; и потому я перевожу — начало всего.

3) Ην (от глагола είναι — быть) означает, кроме существования, и перемену и часто может и должен переводиться словами: делаться, становиться.

4) Λόγος имеет одиннадцать главных значений: 1) слово; 2) речь; 3) беседа; 4) слух; 5) красноречие; 6) разум, как отличие человека от животного; 7) рассуждение, мнение, учение (это то самое, которое переведено «sermo» в Вульгате); 8) причина, основание думать; 9) счет; 10) уважение и 11) отношение (λόγος έγενετο πρός —быть в соотношении с кем-нибудь).

Задайте ученику, знающему греческий язык, но не знающему церковного учения, перевести первый стих Иоанна, и всякий ученик для толкового перевода этого места, по смыслу дальнейшего, откинет семь невозможных в первом предложении значений слова λόγος, именно значения: слово, речь, беседа, слух, красноречие, счет и уважение. Он будет выбирать между значениями: разума, причины, рассуждения и соотношения. Все эти четыре значения, даваемые слову λόγος при переводах, подходят к смыслу предложения; но каждое из них отдельно — недостаточно. Разум есть слово, определяющее только способность человека мыслить. Рассуждение есть только действие этой способности. Соотношение есть то, что дает материал способности мыслить. Причина есть одна из форм мышления. Каждое значение порознь определяет одну сторону деятельности мысли. Λόγος же здесь имеет, очевидно, самое широкое и основное значение. Значение это лучше всего определяется в таком же введении о том же предмете того же писателя. Там (1 Послан. Ин. I, 1) сказано: λόγου της ζωής, т. е. смысл жизни. Для передачи этого слова по-русски я нахожу наиболее подходящим слово разумение, потому что это слово соединяет все четыре возможные значения слова λόγος.

Разумение есть не только разум, но и действие разума, ведущее к чему-то; не только причина, но и искание ее; не только рассуждение, но и рассуждение, выясняющее причину, и не только отношение, но и разумная деятельность по отношению причины; а с прибавлением слова τής ζωής, которое прибавляет Иоанн в 1 Послании, значение становится вполне точным и ясным — разумение жизни. Я не отрицаю никакого другого перевода; можно поставить и слово «разум» или «премудрость» и даже оставить «слово», приписав ему более широкое, не свойственное ему значение; можно даже оставить, не переводя, слово «логос»; смысл всего места будет тот же самый.

Итак, перевожу дословно первое предложение 1–го стиха так: В начале всего стало разумение жизни. И перевод этот представляется совершенно ясным, если иметь в виду заглавие, т. е. возвещение Иисуса Христа о благе. В начале всего или началом всего стало разумение жизни по возвещению Иисуса Христа.

5) Второе предложение 1–го стиха καί δ λόγος ήν προς τον θεόν в церковном переводе еще более безнадежно непонятно. Для устранения этой непонятности, прежде всего надо обратить внимание на слово «Бог». Слово «Бог» служит как бы определением того, что есть «логос». И потому необходимо знать, что автор понимает под словом «Бог».

В заключение этого Введения, в 18–м стихе и в 1 Посл. Иоан. IV, 12, сказано, что Бога не видел никто никогда. И потому для того, чтобы эти первые стихи не были поняты превратно, для того, чтобы читатель не связал с словом «Бог» такого понятия, которого не соединяет с этим словом писатель, нужно помнить, как писатель понимает это слово. Только при таком указании на то, что слово «Бог» не надо и нельзя понимать как что-то понятное, определенное, смысл первых стихов может быть понятен.

Πρός с винительным падежом имеет 11 значений: 1) к, ко; 2) по направлению; 3) в большей части значений того же предлога с дательным падежом; значений этих три: а) подле, б) в, на и в)кроме, сверх того; 4) для, в виду чего-либо; 5) относительно чего-либо; 6) против, супротив чего; 7) наравне, за кого, за что-нибудь; 8) по отношению чего-нибудь; 9) по случаю чего-нибудь; 10) во время чего; 11) почти, около чего-нибудь. Самое простое и прямое значение есть к, ко.

Слова ην προς τον θεόν в буквальном переводе, как они и переведены по-славянски, значат: было к Богу. Но это не имеет никакого смысла. Перевод «у Бога» — «erat apud Deum», «bei Gott» — тоже не имеет смысла, но имеет еще тот недостаток, что предлог πρός с винительным никогда не значит apud — «у». Я нарочно выписал все значения πρός с винительным, чтобы ясно было всякому, что слово «у» никогда, ни в каком случае не может значит πρός с винительным. Apud значит: у, перед, подле, и больше ничего не значит. Единственный филологический повод к тому, чтобы перевести πρός с винительным через apud, есть тот, что πρός с винительным иногда, очень редко, значит то же, что он значит с дательным, именно «подле». И apud иногда значит «подле». Не говоря уже о том, что из тысячи случаев употребления πρός с винительным будет один, где он будет иметь значение «подле», если даже допустить, что πρός значит в этом случае apud, то все-таки выйдет, что «слово было подле Бога», а не «у Бога». Для церковного перевода это был единственный выход из затруднения. Церковный перевод «у Бога» получил мистическое толкование, и церковь удовлетворилась им, забыв совершенно то, что это не есть перевод, а произвольное толкование. Но так как я ищу смысла в книге, которую я читаю, и не позволяю себе давать произвольного значения словам, то я должен был или откинуть эти слова, как непонятные, или найти их значение, соответственное законам языка и здравого смысла.

Для того, чтобы придать второму предложению какой-нибудь смысл, можно, понимая λόγος в значении «слова» или «мудрости», дать предлогу προς то (5–е) значение, которое он имеет в греческом языке, именно: относительно, по отношению к чему-нибудь; так что слово πρός может быть переведено в этом месте одним родительным без предлога, а именно так: И разумение было или стало разумение Бога. И тогда перевод выйдет такой: По началу было разумение. И разумение было разумение Бога. Но тогда значение предлога προς будет передано натянуто.

Можно также придать слову λόγος значение разумения, деятельности разума, всегда обращенной к чему-нибудь; и тогда предлог πρός можно перевести в его прямом и первом значении — и, подразумевая то, что разумение обращено к чему-нибудь. И тогда перевод будет такой: разумение было или стало (обращено) к Богу. Но тогда или будет прибавлено лишнее понятие «обращено», или перевод будет не совсем ясен.

И можно дать еще слову πρός значение равенства, замены одного другим. Значение это выражается вполне народным словом «супротив». (Быки супротив коней не сработают; он его супротив отца почитает и т. п.) И тогда третий перевод будет такой: Началом всего стало разумение. И разумение стало супротив Бога, т. е. что разумение заменило Бога.

Два первые перевода имеют почти одно и то же значение, но оба они не вполне точны. В первом значении слово πρός (два раза повторенное и потому, очевидно, нужное для выражения мысли) совсем опущено; во втором — для того, чтобы дать значение этому предлогу, к нему прибавляется новое слово «обращено». Третий перевод выражает ту же мысль и имеет то преимущество, что он передает πρός предлогом же и ничего не прибавляет другого.

Чтобы решить между этими тремя переводами, нужно разобрать все четыре связанные между собою предложения (ст. 1–й и 2–й), в которых употреблен предлог πρός. Четыре предложения следующие: 1) в начале был логос или началом стал логос; 2) логос был к Богу или логос стал πρός τον θεόν;3) логос был или стал Бог, и 4) в начале или началом логос был или стал πρός τον θεόν.

Во всех трех переводах одинаково ясна одна часть мысли и неясна другая. Именно ясны: первое предложение, что по началу или началом было или стало разумение, и третье, что разумение было или стало Бог.

В значении первого предложения, что по началу было разумение или началом стало разумение, и третьего, что разумение было или стало Бог, согласны все три перевода и согласен церковный перевод. По началу было разумение или началом стало разумение и оно стало или было Бог. Это — главная мысль. И одно вытекает из другого.

Второе предложение объясняет эту мысль, объясняет то, каким образом разумение стало или было Бог, и четвертое предложение повторяет только первое и второе предложения. Сказано, что оно стало Бог тем, что оно было или стало πρός τόν θεόν. Три значения πρός подходят к этому: 1) разумение было или стало разумением Бога; 2) оно было или стало обращено к Богу, и 3) оно было или стало супротив, вместо Бога.

Два первые перевода сходятся в одном, именно в том, что разумение есть то, что выразило Бога. Разумение было разумение Бога, значит: разумение выразило Бога. Разумение было обращено к Богу и стало Бог, значит то же: слилось с Богом, выразило Бога.

Третий перевод выражает то же самое, именно: разумение стало супротив, т. е. вместо Бога, выразило Бога. И этот перевод включает в себя смысл обоих первых. Стоит только поставить вместо неловкого в этом месте слова «супротив» слово за и означающее замену, и получается самый широкий и полный и дословно точный перевод, удерживающий и падеж подлинника: и разумение стало за Бога.

6) В третьем предложении 1–го стиха καΐ θεός ήν δ λόγος я переставляю слова и перевожу разумение-то стало Бог. Я ставлю слово «разумение» впереди слова «Бог», потому что по духу русского языка подлежащее должно стоять впереди сказуемого, λόγος есть подлежащее, потому что оно стоит с членом; а сказуемое θεός без члена.

Частица то, которую я ставлю после слова «разумение», есть член русского языка, всегда употребительный в народной русской речи именно тогда, когда нужно отличить подлежащее от сказуемого: «мужик-то» или «мужик-то пень», т. е. мужик похож на пень. «Пень-то мужик», т. е. пень оказался мужиком. «Ходить-то трудно» и т. п.

Глагол είναι, кроме значения быть, жить, существовать, имеет значение происходить, делаться, становиться. Если сказано, что в начале было разумение или слово, и сказано, что слово было к Богу, или у Бога, или за Бога, то уже никак нельзя сказать, что оно «было Бог». Если оно было Бог, то оно не могло быть ни в каком отношении к Богу. И потому в этом месте неизбежно перевести глагол ήν — стало, а не «было».

7) Переведенные таким образом стихи 1–й и 2–й получают определенное значение. Понятие о Боге предполагается известным и говорится о том источнике, из которого явилось это понятие. Говорится: по возвещению Иисуса Христа началом всего стало разумение жизни. И разумение жизни, по учению Иисуса, заменило понятие Бога или слилось с ним.

Если бы нужно было подтверждение такого понимания этих двух стихов, то 18–й стих, заключающий всё рассуждение и прямо выражающий ту мысль, что Бога никто не познал, а явил сын в логосе, и всё рассуждение, говорящее то же самое, и следующие стихи, говорящие о том, что логосом всё рождено и без него ничто не рождено, и всё дальнейшее учение, развивающее ту же мысль, — всё подтверждает то же самое.

Смысл этих стихов такой: По возвещению о благе Иисусом Христом в основу и начало всего стало разумение жизни. Разумение жизни стало вместо Бога. Разумение жизни стало Бог.

Оно-то по возвещению Иисуса Христа стало основой и началом всего вместо Бога.

Ин. I, 3. Всё чрез него начало быть, и без него ничто не начало быть, что начало быть.

1. В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

Всё чрез ¹ разумение родилось, ² и помимо ³ разумения ⁴ не родилось ничто из того, что ⁵ живо и живет. ⁶ В ⁷ нем стала жизнь, то же, что свет ⁸ людей стал жизнью. ⁹

2. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

Так же как свет в темноте светит, и темнота его не поглощает. ¹⁰

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слова δι' αυτού значат: посредством его, через него; и не могут быть передаваемы одним творительным падежом «вся тем». Если бы достаточно было для выражения мысли одного творительного падежа, то так оно и было бы передано; δι' αυτού значит не «им самим», но через, посредством его. Я перевожу чрез него, заменяя местоимение тем словом, которое оно заменяет.

2) Слово έγένετο значит — рождалось, в его первом прямом и простом значении. По всем словарям слово это имеет только пять главных значений: 1) родиться; 2) сделаться; 3) быть, существовать (три значения, применимые к этой речи); 4) часто бывать, случаться часто; 5) быть занятым чем-нибудь (оба значения не приложимые). Кроме этих значений, нет других. Значение «facta sunt» по Вульгате, «gemacht» — у Лютера не может быть приложимо к этому глаголу, а в Вульгате и у Лютера слова эти переведены: «omnia per ipsum facta sunt» и «Dinge sind durch Dasselbe gemacht». по-славянски переведено «бысть»; но по объяснениям, которые приписываются этому слову, именно, что им всё сотворено, слово «бысть» понимается в том самом смысле, как оно переведено в Вульгате и у Лютера, т. е. «сотворено».

Я перевожу слово έγένετο в самом первом и простом значении, включающем в себя значения сделаться и быть. И потому не мне нужно оправдывать мое отступление от обычного перевода, но прежним переводчикам — отступления их переводов от подлинника. Оправдания такого произвольного перевода слова εγένετο чрез «facta sunt» и «gemacht» не может быть; но объяснения, почему так неправильно переведены эти слова, заключаются в церковном толковании всего этого места.

«Логос» есть, по церковному толкованию, второе лицо троицы, и ему приписывается творение мира. При переводе по-латыни был употреблен вместо γίνομαι глагол «fio», который не отвечает слову γίνομαι, но отвечает одному из его значений — сделаться. При переводе Лютера употреблен глагол «machen», который отвечает одному из значений «fio» в действительном залоге, и слово уже совсем удалилось от своего значения.

Вот толкование церкви (Толковое Евангелие архимандрита Михаила, 1874 г., стр. 14):

Ин. I, 3. Всё произошло чрез него: всё получило бытие, всё сотворено чрез него (Быт. I; Евр. I, 2; Кол. I, 16). Всё: апостол Павел, раскрывая ту же мысль о сотворении всего словом, изречение всё поясняет так: «всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое, престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — всё им и для него создано» (Кол. I, 16). Значит, в области всего сотворенного, ни на небесах, ни на земле, ни в духовном, ни в вещественном мире нет существа, нет вещи, которая бы не чрез него получила свое бытие. Следовательно, Слово есть творец мира, следовательно, есть Бог. Оборот речи — чрез него или им не значит, что Слово несамостоятельный творец мира, не первоначальная действующая причина творения мира, что будто бы Бог сотворил мир Словом, как художник орудием; такой оборот речи в писании употребляется и тогда, когда речь идет о причине первоначальной и самобытно-самостоятельно действующей (ср. 1, Кор. I, 9; XII, 8, 11; ср. Злат. и Феофил.). Здесь же «это так выражено для того только, чтобы кто-нибудь не стал почитать сына не рожденным» (Злат.). Таким оборотом речи указывается здесь на то отношение Слова к отцу, по которому Бог отец, невидимый, обитающий в свете неприступном, является и всегда действует в сыне, который есть посему образ Бога невидимого (Евр. 1, 3); сын же никогда не действует, как бы отрешившись или отделившись от отца, так что творческая деятельность сына есть вместе деятельность и отца, и воля отца есть вместе и воля сына (Ин. У, 19, 20). Без него не начало быть ничто, что произошло: повторение, разъяснение и усиление предыдущего выражения о творческой деятельности Слова. В мире сотворенном всё сотворено им, не исключая ничего, но — только в мире сотворенном (что произошло). «Дабы кто не подумал, что если всё произошло чрез него, то и дух святый, евангелист нашел нужным прибавить, — что произошло, т. е. то, что сотворено, но дух не есть существо сотворенное» (Злат. ср. Феофил.). «Меня не устрашит и то, что — по сказанному всё получило бытие чрез сына, как будто под словом всё заключается и дух святый. Ибо не просто сказано всё, но — всё, что произошло. Не сыном отец, не сыном и все то, что не имело начало бытия» (Григ. Бог. 3, 113).

3) Самое прямое и обычное значение слова χωρίς есть: помимо, и его я и оставлю.

4) Вместо местоимения я ставлю опять для ясности речи то слово, которое оно заменяет.

5) К слову ό я, по требованию русского языка, прибавляю из того. Всякому знающему греческий и русский языки известно, что местоимения относительные не передаются с греческого на русский дословно и всегда требуют прибавления слова тот.

6) Γέγονεν есть perfectum и потому неправильно переведено бысть; perfectum по-гречески означает было и есть, и потому должно быть переведено: рождено и живо.

7) Έν кроме значения в означает во власти кого-нибудь: έν σοι, έν έκγόνφ и т. п. То же почти значение в имеет и по-русски: «в нем вся сила», «дело в деньгах» и т. п., и в этом самом значении употреблено здесь. В нем жизнь значит: в нем власть над жизнью, в нем сила жизни, в нем возможность жизни.

8) По конструкции фразы καΐ ή ζωή ήν το φως и подобных ей и по выпуске в некоторых списках члена перед ζωή — φως (свет) есть подлежащее.

Ин. XII, 36: «Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света».

9) Φως — свет — по всем контекстам означает истинное разумение жизни.

10) Καταλαμβάνω — схватить, взять, встретить, понять, забирать, принимать, удержать, поглощать. Я перевожу в смысле поглощать, гасить, тушить.

Прежде сказано, что началом всего стало разумение жизни; теперь говорится, что только разумение дает жизнь и что без разумения не может быть жизни. Жизнь заключается только в разумении ее. Четвертый стих подтверждает это и говорит: жизнь находится во власти разумения. Только разумение дает возможность жизни. Истинная жизнь есть только та, которая освещена светом разумения. Свет людей есть истинная жизнь, свет дает свет, и нет в нем темноты. Так и разумение дает жизнь, в которой нет смерти.

Всё, что стало истинно живо, стало таким только чрез разумение. Жизнь истинная, по возвещению Иисуса Христа, стала только в разумении. Или иначе сказать: свет — разумение людей — стал для людей истинною жизнью. Точно так же, как свет есть истинно сущее, а темнота есть только отсутствие света. И темнота не может уничтожить света.

Ин. I, 6. Был человек, посланный от Бога, имя ему Иоанн.

Был человек послан от Бога, имя ему Иоанн.

7. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о свете, дабы все уверовали чрез него.

Он пришел для показания, ¹ чтобы показать свет разумения, чтобы все верили в свет разумения.

8. Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о свете.

Он сам не был свет, но пришел только, чтобы показать свет разумения. ²

9. Был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир.

Оно стало ³ истинным ⁴ светом, таким, который освещает всякого человека, приходящего в мир.

10. В мире был, и мир чрез него начал быть, и мир его не познал;

Оно явилось в мир, и мир чрез ⁵ него родился, ⁶ и мир его не знал.

11. Пришел к своим, и свои его не приняли;

12. а тем, которые не приняли его, верующим во имя его, дал власть быть чадами Божиими,

Оно явилось в отдельных людях, ⁷ и отдельные люди его не принимали в себя. ⁸ Но все те, которые поняли ⁹ его, всем тем оно дало возможность ¹⁰ стать ¹¹ сынами Бога, верою в значение его. ¹²

13. которые не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились.

Так как они ¹³ родились ¹⁴ не от кровей и от похоти плоти и похоти мужа, а от Бога.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ή μαρτυρία — свидетельство, доказательство, показание.

2) Стихи эти резко прерывают ход мысли и даже самую речь о значении света, вводя подробности об Иоанне Крестителе. Стихи эти по содержанию своему не подтверждают и не противоречат основной мысли, и потому не входят в изложение, а составляют добавление.

3) 'Hv — означает, как и в прежних списках, не только было, но и стало.

4) 'Αληθινός — значит не истинный, а настоящий.

5) Διά — опять должно быть переведено чрез и имеет то же значение, как и в предшествующем.

6) Έγένετο означает родиться.

7) Τα ίδια значит отдельное, особенное и, очевидно, сказано в противоположность миру вообще. Свет был и во всем мире, и в отдельных людях, и потому к слову ίδιος,α,ον — отдельный, означающему то, что в научном языке выражают словом особь я прибавляю люди.

8) Παραλαμβάνειν —значит принять в себя.

9) Λαμβάνειν — получить и самое обычное — понять.

10) Ήέζουσία — значит позволение, свобода, право, возможность что-нибудь сделать. Слово это, с другой стороны, выражает то самое, что выражено предлогом έν при έν αύτφ ζωή ήν. В нем была власть дать жизнь, и потому, родившись в этом, они получили возможность.

11) Γενέσθαι-хотя и значит родиться, может быть переведено в этом месте через быть или сделаться.

12) 'Όνομα αδτου. Слово это встречается второй раз, и оба раза оно употреблено после слова верить: верить в όνομα αδτου. по-русски δνομα значит имя, по-еврейски самое лицо. Чтобы выразить оба понятия — и имя и лицо, надо сказать: в сущность его, в значение его, в смысл его. Я так и перевожу.

13) Оi, относящееся к τοις, не согласованное с ним, должно быть переведено так как они.

14) Γεννάω—значит зачать, в первом значении, и родить.

Сказано, что жизнь мира подобна свету в темноте. Свет светит в темноте, и темнота его не удерживает. Живое живет в мире, но мир не удерживает жизнь в себе. Теперь, продолжая речь о разумении, говорится о том, что оно было тот свет, который освещает всякого живого человека, тот настоящий свет жизни, который известен всякому человеку; так что разумение разлито во всем мире, — в том мире, который жив им; но весь мир не знает этого, не знает того, что в разумении только сила, основа, власть жизни. Разумение было в отдельных людях, и отдельные люди не приняли его в себя, не усвоили его себе, не поняли, что жизнь только в нем. Разумение было в своем собственном произведении — сыне, но сын не признавал своего отца. Ни всё человечество, ни большинство людей порознь не понимали того, что они живут только разумением, и жизнь их была, как свет, являющийся в темноте, вспыхивающий и угасающий.

Была жизнь, проявляющаяся среди смерти и опять поглощавшаяся смертью. Но тем, кто понял разумение, всем тем оно дало возможность верою в свое происхождение от него, сделаться сынами его.

12–й стих, кажущийся столь нескладным и запутанным при первом чтении, так точен и ясен, если его переводить строго, что для разъяснения его ничего нельзя прибавить, как только повторить его с заменою причастия πιστεύουσιν отглагольным существительным, строго выражающим то же самое. После того как сказано, что жизнь для людей была как свет в темноте, что она проявлялась и поглощалась смертью, говорится: но, несмотря на то, что это так было, разумение давало возможность людям сделаться сынами разумения и этим избавиться от смерти. В 12–м стихе сказано, что разумение дало людям возможность сделаться сынами Бога. Для того, чтобы понять, что значит это выражение — сделаться сынами Бога, — о чем подробно и ясно изложено в беседе с Никодимом (Ин. III. 3— 21), нужно вспомнить то, что сказано сначала. Разумение есть Бог. Следовательно, сделаться сыном Бога значит сделаться сыном разумения. Что значит сыном? В 3–м стихе сказано, что всё, что родилось, родилось от разумения. То, что родилось, то есть сын, следовательно, все мы сыны разумения, и потому, что же значит: сделаться сыном разумения? На этот вопрос отвечает 4–й стих. Он говорит, что жизнь находится во власти разумения и потому сыновность разумению двоякая: одна естественная — все сыны разумения; а другая, зависящая от воли людей, от признания зависимости своей жизни от разумения. Точно так же, как плотская сыновность тоже всегда двоякая: всякий непременно-хочет или не хочет — сын своего отца и всякий может признавать и не признавать отца. И потому сделаться сыном разумения значит понять то, что жизнь во власти разумения. Это самое сказано в 9—11 стихах. Сказано, что люди не признавали того, чтобы жизнь была вся в разумении. И в 12–м стихе сказано, что, однако, поверив в значение разумения, они могли сделаться вполне сынами его, потому что все люди произошли не от похоти мужчины и от кровей женщины, а от разумения. Стоит признать это, чтобы и по происхождению и по признанию быть вполне сынами разумения.

Смысл стихов следующий:

Разумение было во всех людях. Оно было в том, что оно произвело; — все люди живы только потому, что они рождены разумением. Но люди не признали своего отца разумения — и не жили им, а полагали источник своей жизни вне его. Но всякому человеку, понявшему этот источник жизни, разумение давало возможность верою в это сделаться сыном Бога — разумения, так как все люди рождены и живы не от крови женщины и от похоти мужчины, а от Бога — разумением. В Иисусе Христе проявилось полное разумение.

Ин. I, 14. И слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу его, славу, как единородного от отца.

И разумение сделалось плотию и поселилось ¹ среди нас, и мы увидали учение ² — учение его, как ³ однородного ⁴ от ⁵ отца, законченное ⁶ учение богоугождения ⁷ делом. ⁸ Иоанн показывает о нем и кричит и говорит: это тот, про которого я говорил. Тот, кто позади меня пришел, — впереди меня, потому что был прежде меня.

15. Иоанн свидетельствует о нем и, восклицая, говорит: сей был тот, о котором я сказал, что идущий за мною стал

тот прежде меня родился, потому что он первый был. ⁹

16. И от полноты его все мы приняли и благодать на благодать;

Потому что от выполнения ¹⁰ его все мы постигли ¹¹ Богоугождение вместо ¹² богоугождения.

17. ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа.

Потому что ¹³ Моисеем дан закон. Богоугождение же делом произошло через Иисуса Христа.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Σκηνόω,ώ— поставить палатку, сделать жилище, начать жить, поселиться.

2) Δόξα от δοκέω значит Ansicht, воззрение, мнение, учение. Δόξα в этом случае не может быть переведено ни молва, ни слава. Самое верное было бы положение, то, что полагает кто-либо; но так как слово это не употребительно, то я заменяю его учением.

3) Ώς должно быть переведено не как бы, а в том что. Здесь же, по обороту речи, не может быть передано иначе, как «как», но с смыслом в том что.

4) Μονογενής — кроме значения рожденный, один, единственный, значит однородный, eines Geschlechts, одного рода, свойства, одинакий по сущности с кем-нибудь; μόνος в этом соединении значит не единый, но один, как и во многих подобных словах как то μονοχρόνος — одновременный, μονολόγος—говорящий один, и многие другие. В Евангелии Иоанна только четыре раза употреблено это слово: 1) в настоящем случае; 2) «Бога не видел никто никогда; однородный сын, сый в небесах он явил» (I, 18); 3) «Так возлюбил Бог мир, что отдал однородного сына своего единственного, чтобы всякий верующий в него не погиб, но имел бы жизнь вечную» (III, 16), и 4) «Верующий в него не будет судим, неверующий уже осужден, потому что не уверовал в однородного сына Божия» (III, 18). Все четыре раза слово это употреблено в одном и том же смысле однородности.

5) Παρά. Во многих местах у Иоанна предлоги употребляются в смысле сказуемого. Так употреблено πρός в первом стихе; так употребляется и здесь παρά, оно означает исшедший от. Тоже как παρά θεού значит сошедший от Бога.

6) Вместо πλήρης стоит во многих списках πλήρη, т. е. винительный падеж, и относится к δόξα, а не к λόγος и означает совершенное, полное, законченное. Родительный падеж χάριτος и αληθείας может зависеть и от πλήρη и от δόξα. В обоих случаях смысл один и тот же: совершенно ли полно было то разумение, которое дало нам учение, или совершенно полно выполнено было учение разумения. Я предпочитаю относить κ δόξα, а не κ λόγος, потому что δόξα в том самом древнем варианте, который я принимаю, стоит после и как бы умышленно повторено.

7) Χάρις значит: 1) прелесть, приятность, любезность, красота; 2) благосклонность; 3) благодарность; 4) всё то, что вызывает благодарность, — благотворение; 5) дары, жертва и само жертвоприношение, богоугождение, culte. В этом месте я перевожу χάρις через богоугождение, потому что в 16–м стихе говорится, что Христос дал нам, χάριν άντί χάριτος, т. е. одну χάριν вместо другой. Одна же χάρις есть закон Моисея, т. е. закон богоугождения, следовательно χάρις Христа есть богоугождение по учению Христа.

8) 'Αλήθεια значит правда, истина, действительность, реальность. Для выражения двух первых значений слово истина передает его вполне, но для выражения реальности, действительности, чтобы передать это понятие, нужно бы употребить перифразу и сказать на деле, и я употребляю это выражение. Принимая же каноническое размещение слов, именно: «И слово стало плотью и обитало с нами, полное благодати и истины, и мы видели славу его, славу, как единородного от отца», перевод будет тот же: И разумение вселилось среди нас, разумение совершенного богоугождения истиною (или на деле) и мы поняли учение его, как однородного учения, исходящего от отца.

9) Стих 15–й об Иоанне Крестителе поражает своею неуместностью, и по нарушению смысла, и прямо филологически. Речь в 14–м стихе идет о совершенной славе, или учении благодати, или служении Богу; в 16–м же стихе то же слово πλήρης — в форме существительного πλήρωμα — связывает дальнейшее изложение о благодати, и вдруг в середине этих стихов является стих о свидетельстве Иоанна Крестителя, ничем не связанный ни с предыдущим, ни с последующим. Стих этот не входит в изложение и должен быть печатан мелким шрифтом в виде прибавления.

10) Πλήρωμα значит полнота, преисполненность, совершенство, выполнение. Я перевожу выполнение, потому что всё это место Иоанна, говорящее о значении учения Иисуса Христа по отношению к закону Моисееву, очевидно, находится в тесной связи и как бы только разъясняет 17–й стих 5–й главы Матфея, где употреблено то самое слово πληρώσαι в смысле выполнения: оύκ ήλθον καταλυσαι τον νόμον, άλλα πλήρωσαν

11) Λαμβάνω значит принять и понять, т. е. взять в себя — εν σοι λαμβάνειν. Понять совершенно передает λαμβάνειν, но так как понять в новом нашем русском языке получило исключительно отвлеченное значение, то я передаю глаголом, имеющим более широкое значение и вполне соответствующим большинству значений λαμβάνω—постигаю.

12) 'Αντί имеет вполне значение латинского pro и русского вместо и так и должно быть передано. Передача предлога άντί через воз по-славянски и über по-немецки — Gnade über Gnade значит по-русски «благодать на благодать», sur и aprés по-французски — grâce sur grâce или aprés grâce, — как переводит Рейс, — ничем не оправдывается. (Один английский перевод, по особенности предлога for — for grace, имеет отчасти в одном смысле значение вместо.)

13) "Οτι стоит во всех древнейших списках и значит потому что.

В переводе 16 и 17 стихов я отступаю от обычного перевода. Отступления, делаемые мною, подтверждаются требованиями языка, ясностью получаемого смысла, связностью всей речи и строгою соответственностью с предшествующим. Как в переводе слов λόγος — слово, γιγνομαι —творю, так и теперь в переводе слов δόξα — слава, μονογενής— единородный, предлога αντί — сверх, воз, ώς — quasi, als, χάρις — благодать и глагола λαμβάνειν в этом месте словом получить — пусть требуют объяснений не от меня, но от прежних переводчиков. Только желание подвести слова под вперед утвержденное мнение могло заставить переводчиков давать такой не свойственный языку и все-таки темный перевод этого места.

Δόξα означает воззрение, догмат, учение, верование; только в редких случаях оно имеет значение славы, и то в смысле русском народном — слава.

Церковный перевод передал δόξα в этом месте словами gloria, Herrlichkeit,слава. Но смысл этих слов не приложим к разумению, и потому церковь придала и слову слава то настоящее значение учения, верования, которое оно имеет, и потому говорит; «мы видели его славу, как единородного сына», понимая под словом слава не вполне gloria, а что-то другое; часто церковь слово слава употребляет прямо в смысле верования, учения, как, напр., в выражении ορθή δόξα— православие или правоверие. Я ставлю учение вместо славы, как слово более точное, но готов и оставить слово слава, если придать ему значение верования. Значение μονογενής — однородного — подтверждается версией этого места у Оригена: там стоит αληθώς μονογενής ώς παρά πατρός, т. е. истинно однородного, как от отца. Παρά πατρός есть только объяснение того, что значит μονογενής — совсем такой же, как от Отца.

Χάρις переведено словом gratia, grace, Gnade, благодать. Первые два — gratia и grace — значат прелесть; но слова эти, хотя и переведены так, понимаются не в этом значении, а в том, которое получили эти слова после. Точно так же и слово Gnade, означающее милость, не понимается в значении милости, а в значении другом, данном слову после. То же с словом благодать, означающим благой дар: оно понимается не в смысле благой дар, а в том смысле, который дан этому слову после.

Но если понимать слово χάρις в значении церковной благодати, то 17–й стих, где сказано: «И благодать вместо или за благодать», нарушает этот смысл. «И благодать вместо благодати» значит, что прежняя благодать заменена новою; но это значение было противно церковному смыслу, и потому переводчики должны были изменить значение предлога άντί, на котором зиждется весь смысл, и совершенно произвольно передали его воз, на, sur, über, по-английски for. При этой переделке получился тот смысл, который был нужен, именно тот, что от Христа мы получили прибавление благодати. Но при этом произвольном переводе объяснение всего места и в особенности 16–го стиха стало еще труднее. Сказано: «от полноты его мы получили благодать на благодать», и слова эти объясняют тем, что мы получили от Иисуса Христа добавление к благодати, полученной чрез Моисея. Но вслед за тем говорится, что закон Моисеем дан, благодать же и истина Иисусом Христом, т. е. благодать и истина противополагаются закону Моисея.

Трудность перевода этого места состоит в том, что в 14–м стихе говорится, что разумение стало плотью, и мы увидали его учение или славу, как однородного от отца, преисполненного (как понимает церковь) χάρις и истины. Как ни понимать χάρις, до сих пор ясно, что λόγος был полон χάρις и истины. Но в 16–м стихе, начинающемся с δτι, говорится: «потому что от полноты Иисуса Христа мы получили χάρις вместо — или за — χάρις и ничего не сказано об истине, тогда как в начале говорится, что он, Христос, был полон χάρις и истины, и в 17–м стихе опять говорится, что χάρις и истина от Иисуса Христа. Если бы не было 16–го стиха, всё бы еще кое-как можно бы связать: λόγος был полон χάρις и истины (хотя и очень неловко сказано: вместо того, чтобы сказать, что он научил нас, дал нам χάρις и истину, сказано, что он был полон); но если он полон χάρις и истины, то ясно то, что сказано в 16–м стихе, что закон Моисеем дан, т. е. не χάρις и истина; a χάρις и истина даны Иисусом Христом. Но 15–й стих, стоящий в середине и как будто разъясняющий связь 14–го с 17–м, совершенно нарушает ее. Если даже переводить (что невозможно) αντί через на и χάρις через благодать на благодать и под первой благодатью разуметь закон Моисея, — непонятно, почему сказано в 17–м стихе, что благодать и истина даны через Иисуса Христа; было бы сказано, что добавление благодати, а не благодать и истина. Чтобы придать смысл этому месту, надо переводить χάρις через богоугождение и αλήθεια через слово делом, на деле; и тогда выходит тот смысл, что совершенное учение богоугождения на деле дал нам Иисус Христос, потому что от совершенства его мы получили радостное, свободное, жизненное богоугождение, вместо богоугождения внешнего. Закон дан Моисеем, но богоугождение, исполняемое на деле, дано нам Иисусом Христом.

В предшествующих стихах говорится о том, как проявилось разумение в мире и в людях. Сказано, что люди могли, признав разумение основой своей жизни, сделаться сынами Бога, удержать в себе разумение. Теперь говорится о том, как это самое совершилось в мире. Говорится, что разумение сделалось плотью, явилось в плоти, жило с нами. Слова эти, связанные с 17–м стихом, в котором сказано, что новое учение дано нам Иисусом Христом, нельзя понимать иначе, как относя их к Иисусу Христу.

Учение в том самом, что, как сказано выше, дает истинную жизнь, в признании себя сыном Бога, однородным ему. Слова эти по смыслу всего предшествующего означают то, что основа учения Иисуса Христа была та, что жизнь произошла от разумения и однородна ему. Далее говорится, что учение это есть полное, законченное учение о богоугождении делом. Учение это совершенно и закончено именно потому, что к учению богоугождения по закону оно присоединяет учение о богоугождении на деле.

Всё дальнейшее учение, как у Иоанна, об отношениях отца к сыну, так и у Матфея и других евангелистов, о том, что Христос пришел не изменить закон, но выполнить, и многое другое, ясно подтверждает верность этого смысла.

В 14–м стихе сказано, что учение Иисуса Христа, как однородного сына от отца, есть законченное учение богоугождения на деле.

Смысл стихов следующий.

В Иисусе Христе разумение слилось с жизнью и жило между нами, и мы поняли его учение о том, что жизнь произошла от разумения и однородна ему, — как сын произошел от отца и однороден ему; мы получили законченное учение богоугождения делом, потому что по исполнению Иисусом Христом все мы постигли новое богоугождение вместо прежнего, так как Моисеем был дан закон, — богоугождение же делом произошло через Иисуса Христа.

В чем состояло разумение Иисуса Христа.

Ин. I, 18. Бога не видел никто никогда; единородный сын, сущий в недре отчем, он явил.

Бога никто не постигал¹ и не постигнет никогда, однородный сын, будучи ² в ³ сердце ⁴ отца, он указал путь.⁶

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Όράω — видеть, постигать непосредственно, познавать. Здесь стоит perfectum и потому означает не постигал и не постигнет.

2) "Ων правильнее всего передается деепричастием, указывающим на то, что, будучи в отце, только он указывает путь.

3) Εις означает движение во что-нибудь. Εις, а не έν стоит именно потому, что δ ών εις означает и находящийся всегда в отце и как бы стремящийся быть в сердце, в сердцевине отца.

4) Κόλπον — грудь, пазуха. Быть в груди, в пазухе, в сердце означает, что одно заключено в другом, обнимается другим, находится в нем. Быть в сердце, в сердцевине передает значение кόλπον.

5) Εξηγέομαι имеет значение рассказывать, руководить, указывать путь.

Слова: «Бога никто не видал никогда», кроме их общего значения, имеют еще то частное значение, что отрицают еврейское представление о Боге, виденном на Синае и в купине.

Если бы могло быть еще малейшее сомнение в прямом и точном значении слов 1–го стиха о том, что разумение стало Бог, то этот 18–й стих, не допуская никакого перетолкования слов, говорит, что мы не можем говорить о Боге, которого не разумеем, что нет и не может быть другого Бога, как тот, который открывается сыном Бога — разумением жизни, если она заключает себя в разумении. Бога никто никогда не видел и не познал, только однородный сын, будучи в сердце отца, указал путь.

Сын — значит жизнь, живой человек, как сказано в стихе 3–м: «Всё, что рождено, рождено разумением». И в стихе 4–м, где сказано, что «в нем жизнь», и в стихах 12–м и 13–м, что «сыны Бога те, которые признали, что они рождены разумением». Однородный сын значит такой же, как отец. Будучи в сердце отца — значит, что жизнь, живой человек, будучи в сердце, т. е. не выходя из разумения, сливаясь с ним, указывает только путь к нему, но не являет его.

Смысл стиха следующий: Бога никто не видел и не видит никогда, только жизнь в разумении показала путь к нему.

ВОЗВЕЩЕНИЕ О БЛАГЕ ИИСУСА ХРИСТА — СЫНА БОГА. ВВЕДЕНИЕ

Возвещение это написано для того, чтобы люди уверовали в то, что Иисус Христос — сын Бога, и этою верою в то самое, что он был, получили бы жизнь (Ин. XX, 31).

Бога никто никогда не познал и не познает. Всё, что мы знаем о Боге, мы знаем потому, что имеем разумение. И потому истинное начало всего есть разумение. (То, что мы называем Богом, есть разумение. Разумение есть начало всего, оно есть истинный Бог.) (Ин. I, 1, 2.)

Без разумения ничего не может быть: всё произошло от разумения. В разумении — сила жизни. Как только потому, что есть свет, существует для нас всё разнообразие вещей, точно так же только потому, что есть разумение, существует для нас всё разнообразие жизни — сама жизнь. Разумение есть начало всего (Ин. I, 3, 4).

В мире жизнь не обнимает всего. В мире жизнь проявляется, как свет среди мрака. Свет светит, покуда он светит, и темнота не удерживает света и остается темнотою. Так и в мире жизнь проявляется среди смерти, и смерть не удерживает жизни, но остается смертью (Ин. I, 5).

Источник жизни — разумение — было во всем мире и в каждом живом человеке. Но живые люди — живые только потому, что в них было разумение, не понимали того, что они произошли от разумения (Ин. I, 9—10). Не понимали того, что разумение давало им возможность слиться с ним, так как они живы не от плоти, а от разумения. Поняв это и поверив в свою сыновность разумению, люди могли иметь истинную жизнь (Ин. I, 12, 13).

Но люди не поняли этого, и жизнь в мире была, как свет в темноте. Бога, начала всех начал, никто никогда не познал и не познает, только жизнь в разумении указала путь к нему (Ин. I, 18).

И вот Иисус Христос, живя среди нас, явил разумение во плоти, в том, что жизнь произошла от разумения и однородна ему, так же как сын произошел от отца и однороден ему. И, глядя на его жизнь, мы поняли полное учение богоугождения делом, потому что, вследствие совершенства его, мы поняли новое богоугождение вместо прежнего. Моисеем был дан закон, но богоугождение делом произошло через жизнь Иисуса Христа.

Бога никто не видал и не видит никогда, только сын Бога в человеке указал путь к нему.

РОЖДЕНИЕ И ДЕТСТВО ИИСУСА ХРИСТА

Лк. I гл., от 5 до 25 стиха включительно.

В стихах этих рассказываются чудесные события, относящиеся к рождению Иоанна Крестителя. События эти не имеют не только ничего общего с учением Иисуса Христа и возвещением о благе, но даже не касаются самого Иисуса Христа, и потому, как бы эти события ни были понимаемы, они ничего не могут изменить в смысле учения Иисуса Христа.

Лк. I гл., 26–79 включительно.

Стихи эти излагают чудесные события, предшествовавшие рождению Иисуса Христа, и связываются с такими же чудесными и чуждыми учению событиями, сопровождавшими рождение Иисуса Христа.

Мф. I гл., 1—17 включительно, и Лк. III гл., 23–38 включительно.

В стихах этих излагаются два родословия Иисуса Христа. Если бы даже родословия эти и были согласны между собою, они не касаются учения и, как бы ни были понимаемы, ничего не могут ни прибавить, ни убавить, ни изменить учения, и потому все выписанные стихи должны быть отнесены к прибавлению.

Мф. 1,18. Рождество Иисуса Христа было так: по обручении матери его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что она имеет во чреве от духа святого.

Рождение Иисуса Христа так было: когда выдана была его мать Иосифу, прежде чем им сойтись, оказалась она беременна.

19. Иосиф же, муж ее, будучи праведен и не желая огласить ее, хотел тайно отпустить ее.

Иосиф, муж ее, был праведен: не хотел ее уличить и задумал без огласки отпустить ее.

20. Но когда он помыслил это, — се, ангел Господен явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в ней есть от духа святого;

Но когда он подумал это, ему приснилось, что посланный от Бога явился ему и сказал: не бойся принять Марию, жену твою, потому что то, что родится от нее, родится от духа святого. ¹

21. родит же сына, и наречешь ему имя: Иисус; ибо он спасет людей своих от грехов их.

И она родит сына, и назовешь его Иисус, что значит Спаситель, потому что он спасет людей от грехов их.

22. Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему ангел Господен, и принял жену свою,

Проснувшись, Иосиф сделал, как велел ему ангел Божий, и принял ее себе в жены.

23. и не знал ее, как, наконец, она родила сына своего первенца, и он нарек ему имя: Иисус.

И не имел с ней дела, пока она не родила своего первого сына и назвала его Иисус.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова: «от духа святого» в этом месте означают рождение свыше, то самое рождение, которое по беседе с Никодимом свойственно всем людям.

Стихи 22, 23 утверждают, что рождение Иисуса исполнило пророчество. Это пророчество в высшей степени натянуто и не только не подтверждает, но подрывает тезис писателя.

Смысл стихов следующий:

Была девица Мария. Девица эта забеременела неизвестно от кого. Обрученный с нею муж пожалел ее и, скрывая ее срам, принял ее. От нее-то и неизвестного отца родился мальчик. Мальчика назвали Иисус. (И этот-то Иисус был разумение во плоти. Он-то и явил миру Бога, которого никто не знал и не знает.) И этот-то Иисус был тот Иисус, сын Божий, который дал миру то учение, о котором говорит Иоанн и которое изложено в Евангелиях.

Лк. II гл., 1—12 ст. включительно.

Мф. II гл., 1—12 ст.

Лк. II гл., 22–38 ст. включительно. Мф. II гл., 13–23 ст.»

Лк. II гл., 39 ст.

В стихах этих описывается рождение Иисуса Христа и странствование его с матерью, сопровождаемое чудесными событиями и предсказаниями.

Стихи эти не содержат в себе ничего, относящегося к учению Иисуса и даже до событий, которые могли иметь влияние на него. Объяснение этих глав есть то, что это — легенды, образовавшиеся, как они и теперь образовываются, вокруг детства лица, получившего после своей смерти большое значение. Мотив этих глав есть придание как можно большей важности лицу посредством чудес и пророчеств. Низменный тон этих описаний, в особенности у Луки, напоминающий многие апокрифические сказания, поражают своею несоответственностью с другими местами тех же книг.

Нельзя себе представить человека, который бы, поняв вполне учение, выраженное во вступлении Иоанна, признавал бы легенды о рождении. Одно исключает другое. Для того, кто понял значение сына Божия, как сына разумения, как оно объяснено во вступлении, для того рассказы о событиях, предшествовавших рождению Иоанна и Иисуса Христа, и рассказ о самом рождении и последующих обстоятельствах не могут быть понятны, а главное — нужны. Тот же, кто приписывает значение и важность чудесному рождению Иисуса от девы и духа святого, как мужа, очевидно, не понял еще значения сына разумения.

Значение всего места то, что оправдывается позорное рождение Иисуса Христа. Сказано, что Иисус Христос был разумение, он один явил Бога. И этот самый Иисус Христос родился в самых считающихся постыдными условиях, от девы.

Все эти главы суть оправдания с человеческой точки зрения этого позорного рождения. Позорное рождение и незнание Иисусом своего плотского отца есть единственная черта этих глав, имеющая значение для последующего учения Иисуса Христа.

Лк. II, 40. Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости; и благодать Божия была на нем.

Мальчик возрастал и мужал духом, и прибавлялось в нем разума. И милость Божия была на нем.

41. Каждый год родители его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи.

И ходили родители его каждый год в Иерусалим к празднику Пасхи.

42. И когда он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник;

И когда Иисусу было 12 лет, родители его пришли в Иерусалим по обыкновению на праздник.

43. когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и матерь его;

И кончился праздник, и им уже идти домой, остался мальчик Иисус в Иерусалиме. И не приметили Иосиф и мать Иисуса.

44. но думали, что он идет с другими; прошедши же дневный путь, стали искать его между родственниками и знакомыми;

Думали, что он с товарищами, и прошли день пути и искали его у родных и знакомых.

45. и не нашедши его, возвратились в Иерусалим, ища его.

И не нашли, и вернулись в Иерусалим за ним.

46. Чрез три дня нашли его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их;

И только нашли его в храме: сидит между учителями, спрашивает и слушает их.

47. все слушавшие его дивились разуму и ответам его.

И дивились все, кто слушал, разуму его и речам.

48. И увидевши его, удивились; и матерь его сказала ему: чадо! что ты сделал с нами? вот отец твой и я с великою скорбью искали тебя.

Увидали его родители и удивились; и мать сказала ему: сынок! что ты это с нами сделал? вот и отец и я — мы горюем и ищем тебя.

49. Он сказал им: зачем было вам искать меня? или вы не знали, что мне должно быть в том, что принадлежит отцу моему?

И он сказал им: зачем вы ищете меня? Разве не знаете, что мне надо быть в отцовском доме?

50. Но они не поняли сказанных им слов.

И они не поняли того, что он сказал им.

51. И он пошел с ними и пришел в Назарет: и был в повиновении у них. И матерь его сохраняла все слова сии в сердце своем.

И подошел к ним и пошел с ними в Назарет. И слушался их, и мать его принимала в сердце свое все слова его

52. Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков.

И Иисус подвизался в возрасте, в разуме и в милости у Бога и у людей. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Все стихи эти переводятся без изменения смысла и потому не требуют разъяснения.

Лк. III, 23. Иисус, начиная свое служение, был лет тридцати, и был, как думали, сын Иосифов.

И Иисусу стало около тридцати лет, и думали, что он сын Иосифа. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Стих 23–й из III-й главы помещен здесь для последовательности изложения. Стихи же об Иоанне Крестителе войдут в свое место.

Смысл стихов следующий:

О детстве вообще Иисуса передается только то, что и без отца он рос, мужал и становился разумен не по годам, так что видно было, что Бог любил его. В частности, из всего детства его передается один только случай о том, как он пропал, когда Мария и Иосиф были у праздника в Иерусалиме, и как его нашли в храме с учителями. Он слушал и спрашивал, и все дивились его разуму.

Мать стала упрекать его за то, что он ушел от них, за то, что они искали его. А он сказал ей: чего же вы искали? Разве не знаете, где искать всякого человека: в доме отца. У меня ведь нет отца-человека, стало быть, отец-Бог. Храм — дом Бога. Если бы вы искали меня в доме отца моего, в храме вы бы нашли меня.

Рассказ этот, кроме указания на необыкновенный в детстве разум Иисуса, особенно ясно выставляет тот естественный ход мысли, по которому умный заброшенный ребенок, видевший вокруг себя детей, у которых у всех есть плотские отцы, и не знавший себе отца плотского, признал отцом своим — начало всего — Бога. Понятие о том, что Бог есть отец всех людей, было выражено в еврейских книгах. Малахия II, 10: Разве не один у нас всех отец? Разве не один Бог сотворил нас всех?

Мр. I, 4. Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов

Явился Иоанн Купало ¹ в степи и проповедывал купанье в знак ² перемены жизни, ³ в знак освобождения от заблуждения. ⁴

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Βαπτίζω — купаю, омываю. Я предпочитаю народное выражение «купать» слову «крестить», потому что «крещение» получило церковное значение таинства и не выражает самого действия, выражаемого глаголом βαπτίζω.

2) Εις я перевожу: в знак, как оно весьма часто переводится, так как значение в здесь не применимо.

3) Μετάνοια — слово в слово-передумание, изменение мысли. «Покаяние» верно бы передавало значение слова, если бы слово «покаяние» не получило свойственного ему церковного значения. Я ставлю слово обновление, имеющее в народном языке значение покаяния, но не столько в смысле раскаяния, сколько в смысле внутреннего изменения.

4) Αμαρτία — значит грех, но не в смысле греха религиозного, но греха в смысле ошибки, огреха; и потому я перевожу это слово через заблуждение.

Мф. III, 4. Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих; а пищею его были акриды и дикий мед.

Одежда Иоанна была из верблюжьего волоса, и подпоясан он был ремнем. Питался он саранчой и зелием. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Ученые предполагают, что под словом «дикий мед» надо разуметь резину деревьев. Для того, чтобы быть понятным и выразить ту же строгость поста, я употреблю слово зелье.

Mp. I, 1. Начало Евангелия Иисуса Христа, сына Божия,

Начало возвещения о благе Иисуса Христа сына Бога было так, ¹

2) как написано у пророков: вот я посылаю ангела моего пред лицем твоим, который приготовит путь твой пред тобою (Малах. 3, 1).

как написано у пророков: вот я посылаю вестника моего, чтобы он приготовил мне путь (Малахия 3, 1).

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Для связи слов: Начало возвещения и слов: как написано у пророков-необходимо вставить слово было так, т. е. что начало возвещения было так, что по словам пророчеств таких-то явился Иоанн Креститель.

Mp. I, 3. Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези его (Исаия 40, 3).

Голос взывает к вам: в пустыне приготовьте путь Господу, легким сделайте путь его. ¹

Лк. III, 5. Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими;

Чтобы всякая впадина заровнялась и чтобы всякий пригорок и бугор снизились, чтобы все кривизны выпрямились и бугры сделались гладкой дорогой.

6) и узрит всякая плоть спасение Божие (Исаия 40, 3–5).

И весь мир увидит спасение от Бога.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Перестановку знаков и потому изменение смысла изречения беру из книги Reuss, Les prophétes, tome second (Пророки, том второй) (1878).

Вот как переведено там с еврейского:

Голос взывает:

В пустыне проложите путь Вечному!

Выровняйте в степи дорогу Богу нашему!

Все низины да повысятся,

Все возвышенности и высоты да понизятся,

Кривизны выпрямятся,

И скалистые гребни гор сравняются с долинами,

Чтобы явилась слава Вечного

И чтобы вкупе узрели ее все смертные!

Уста Вечного изрекли это.

Мф. III, 1; Лк. III, 1. В стихах этих изложены исторические события, не относящиеся ни до Иисуса Христа, ни к содержанию учения.

Мф. III, 2. И говорит: покайтесь; ибо приблизилось царство небесное.

Иоанн говорил: одумайтесь, потому что наступило ¹ царство небесное. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) «Ηγγικε есть перфект и означает то, что совершилось и теперь совершается. Глагол значит приближаюсь. В форме перфекта он означает то, что царство Бога уже приблизилось так, что больше приближаться не может. И действительно, по всем пророчествам царство Бога было в будущем и приближалось. Теперь же оно совсем приблизилось. И потому ήγγιкε должно быть переведено в этом месте теперь пришло, наступило.

2) Царство небесное. Слова эти получили свое церковное значение. Они означают царство, составленное из всех верующих. Царем в нем Иисус Христос. Очевидно, не об этом царстве небесном мог до Иисуса говорить Иоанн Креститель. В устах Иоанна Крестителя и Иисуса Христа слова эти должны иметь значение, понятное для всех тогдашних слушателей. Царство небесное для всех слушающих евреев означало пришествие Бога в мир и воцарение его над людьми, то, чем переполнены все пророчества Захария, Иоссии, Малахии, Иоиля, Иеремии. Особенность смысла речей Иоанна Крестителя от других пророков состоит здесь в том, что, тогда как другие пророки неопределенно говорили о будущем воцарении Бога, Иоанн Креститель говорит, что царство это наступило и воцарение совершилось. Все почти пророки при этом воцарении Бога предсказывали внешние чудесные, страшные события, один только Иеремия предсказывал воцарение Бога в людях не внешними явлениями, а внутренним соединением Бога с людьми, и потому утверждение Иоанна Крестителя о том, что царство небесное наступило, несмотря на то, что не было никакого страшного явления, надо понимать так, что наступило то внутреннее царство Бога, о котором предсказывал Иеремия.

Мф. III, 5. (Мр. I, 5.) Тогда Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность иорданская выходили к нему.

И к Иоанну приходил народ из Иерусалима и из деревень по Иордану и из всей земли Иудейской.

Мф. III,6. (Мр. 1, 5.) И крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои.

И он купал в Иордане всех тех, которые сознавались в своих заблуждениях.

Лк. III, 7. Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины!

И он говорил народу: ¹ змеиная порода! ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) У Мф. III, 7, сказано, что следующие затем слова Иоанна обращены только к фарисеям и саддукеям. У Луки же сказано, что они обращены ко всем. Так как в словах нет ничего исключительно относящегося к фарисеям и саддукеям, то версия Луки предпочтительнее.

2) Есть поверие, что змеи предчувствуют пожар и уползают из того места, где ему быть.

Лк. III, 7. Кто внушил вам бежать от будущего гнева.

Кто научил вас бежать от наступающей воли Божией. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Όργή — нрав, «выражение воли». Я перевожу «воли Божией».

Лк. III, 8. (Мф. III, 8.) Сотворите же достойные плоды покаяния.

Принесите плоды, согласные ¹ с переменой.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) «Αξιος с родительным: «достойный чего, такой же, как», по-русски не переводимо вполне точно и передается ближе всего словом: согласный с.

Слова, служащие продолжением 8–го стиха Лк. III, о том, что иудеи считают отцом своим Авраама, относятся только к иудеям и не заключают в себе никакого поучения и, кроме того, прерывают речь о плодах и дереве, и потому пропускаются.

Лк. III, 9. Уже и секира при корне дерев лежит; всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь.

Топор уже лежит у корня дерева, и если дерево не приносит плода доброго, дерево срубают на дрова и жгут.

10. И спрашивал его народ: что же нам делать?

И спрашивал его народ: что нам делать?

11. Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же.

Он сказал им в ответ: у кого две одежи, тот дай тому, у кого нет, и у кого есть хлеб, делай то же.

12. Пришли и мытари креститься и сказали ему: учитель! что нам делать?

Пришли откупщики ¹ на его купанье и сказали ему: Учитель, как нам быть?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Τελώνης — сборщик податей. Подати были на откупе, и потому сборщики были откупщики.

Лк. III, 13. Он отвечал им: ничего не требуйте более определенного вам.

Иоанн сказал им: ничего против вам положенного не вымогайте.

14. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованием.

И спросили воины: как нам быть? И он сказал: никого не тревожьте и ни на кого не лгите. Будьте довольны своим положением.

Стих 15–й говорит по Луке, что следующие слова о том, что тот, кто сильнее его, идет в мир, сказаны Иоанном в ответ на предположение о том, что он Христос. Но слова эти прямо продолжают только речь о приготовлении пути для того, кто идет, и вовсе не отвечают на мнимый вопрос: Христос ли он, или нет. Он не говорит того, что он Христос или не Христос, ни того, что тот, кто идет после него, — Христос или нет; даже у Иоанна этого не сказано; и потому этот стих пропускается.

Лк. III, 18. Многое и другое благовествовал он народу, поучая его.

И много еще другого, призывая народ, возвещал он об истинном благе.

Мф. III, 11. Я крещу вас в воде в покаяние, но идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь его; он будет крестить вас духом святым и огнем.

И взывал к народу и говорил: Я купаю вас в воде в знак обновления, но идет тот, кто сильнее меня и кого я не стою.

Мр. I, 8. (Лк. III, 16.) Я крестил вас водою, а он будет крестить вас духом святым.

Я омываю вас водою, он же очистит ¹ вас духом (и огнем). ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Βαπτίζω, кроме значения: купание, имеет значение и очищение, и по смыслу места здесь должно быть переведено словом: очистить.

2) «Духом святым и огнем». Слово святым прибавлено, как и значится в некоторых списках и цитатах древних церковных писателей, и как оно прибавляется почти везде к слову дух. Слово огнем не стоит у Марка, но прибавлено у Луки и Матфея. Мысль та, что как хозяин очищает гумно огнем, так очистит вас тот, кто сильнее духом.

Mф. III, 12. (Лк. III, 17.) Лопата его в руке его, и он очистит гумно свое и соберет пшеницу свою в житницы, а солому сожжет огнем неугасимым.

У него лопата в руке, и он очистит гумно свое. Пшеницу соберет, а мякину сожжет.

Мф. III, 13. (Мр. III, 9; Лк. III, 21.) Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну, креститься от него.

Тогда пришел Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну на его купанье.

16. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды.

И Иисус очистился у Иоанна.

Стихи 14–й и 15–й Мф. III не вполне понятны и в том смысле, в котором они понимаются, ничего не прибавляют к учению.

Продолжение 16–го стиха Мф. III и Мр. I, 10, Лк. III, 22, говорят о чуде, о событии неестественном и непонятном. Стихи эти ничего не прибавляют к учению, но, напротив, затемняют его. О том, как чудеса нарушают смысл учения, будет сказано в своем месте.

ОБЩИЙ СМЫСЛ ПРОПОВЕДИ ИОАННА

В чем состояло учение Иоанна? Обыкновенно говорят, что мы ничего или очень мало знаем о том, что проповедывал Иоанн. И действительно, если признать то, что Иоанн объяснял только наступление того царства небесного, которому учил Иисус, или проповедывал, как прежние пророки, пришествие Бога, то в проповеди Иоанна не остается никакого содержания. Но если мы только перестанем относиться к написанным словам, как к волшебной сказке, отыскивая везде чудеса и пророчества, то проповедь Иоанна получит большое содержание.

Обыкновенно Иоанна представляют церковные как предтечу Христа, а вольнодумцы-как одного из тех поэтов-либералов, называемых пророками, которые не переводились между иудеями и говорили общие нравственные места. Но если мы только дадим себе труд понимать слова, которые пред нами, просто и без предвзятых мыслей, то содержание проповеди Иоанна Крестителя, и очень важное содержание, тотчас окажется.

Сказано, что царство небесное ήννικε совсем приблизилось. Ни один из пророков не говорит этого. Все говорили, что Бог придет, будет царем, сделает то-то, но всё это будет когда-то. Иоанн сказал: царство небесное совсем приблизилось. Ничего особенного, заметного не случилось, но оно пришло. То, что особенность проповеди Иоанна состояла в возвещении о том, что царство небесное совсем приблизилось или наступило, или, по крайней мере, что Иисус так понимал эти слова, доказывается тем, что после Иисус говорил: Закон и пророки до Иоанна. С Иоанна же царство Бога возвещается как благо, и всякий усилием входит в него (Лк. XVI, 16).

Стало быть, вот первое значение проповеди Иоанна. Ни один пророк еще никогда не говорил этого. Все пророки прежние, кроме Иеремии (XXXI, 31), предсказывали необыкновенные внешние события пришествия Бога: казни, холода, заразы, истребления, войны и плотские блага. Иоанн ничего подобного не предсказывает. Он только говорит о том, что никому не отбыть воли Божьей, что то, что не нужно, то истребится, и останется только то, что нужно. Он только говорит: Обновитесь! Это главная особенность его проповеди, и самое значительное в ней то, что он говорит: Я очищаю вас водою, но то, что должно вас очистить, то, что очистит вас вполне, — это дух, т. е. что-то невидимое, неплотское. Иоанн сказал: До сих пор вам говорили, что царство небесное прийдет когда-то, я говорю вам, что оно уже наступило. Для того, чтобы вступить в него, нужно обновиться, отречься от заблуждений. Я могу только внешне очищать, очистит же вас только дух.

Вот то учение, которое слышал Иисус. Царство небесное наступило, но, чтобы вступить в него, нужно очиститься духом.

И вот, исполненный духа, Иисус идет в пустыню, чтобы испытать дух свой.

ИСКУШЕНИЕ В ПУСТЫНЕ

Лк. IV, 1. (Мф. IV, 1; Мр. I, 12.) Иисус, исполненный духа святого, возвратился от Иордана и поведен был духом в пустыню;

Тогда Иисус, исполнившись духа, пошел от Иордана в пустыню. ¹

Лк. IV, 2. там сорок дней был искушаем от диавола.

И там его испытывал искуситель. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) У Луки сказано καΐ ήγετο έν τω Пνεόματι εις τήν ερημον, но в древнейших списках везде сказано έν τή έρήμφ, то есть сказано просто и ясно, что Иисус в том же духе, в котором он пошел от Иордана, провел 40 дней в пустыне. Правда, у Матфея сказано άνήχθη εις… υπό τοδ πνεύματος, и у Марка και το πνεύμα έκ βάλλει αύτον είς τήν ερημον, то есть, что он был перенесен духом и дух выбросил его в пустыню. Лука же, очевидно соединяя обе версии, говорит, что он исполнился духа, и в этом духе провел 40 дней в пустыне.

2) Διάβολος я перевожу искуситель для того, чтобы придать слову его значение, а не значение того диавола, которое составилось теперь.

Мр. I, 13. И был он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и ангелы служили ему.

И был Иисус в этой пустыне 40 дней и не ел ничего и отощал.

Лк. IV, 2. И ничего не ел в эти дни; а по прошествии их напоследок взалкал.

Мф. IV, 2. И постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал.

Мф. IV, 3. И приступил к нему искуситель и сказал: если ты сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами.

И приступил к нему искуситель и сказал: если ты сын Бога, то скажи, чтобы камни эти стали хлебами.

Мф. IV, 4. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Второзак. VIII,3).

А Иисус отвечал: Написано: человек жив не хлебом, но всем тем, что исходит из уст Бога (духом). ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Я пропускаю слово ρήματι, так как оно не находится в еврейском тексте (Второзаконие VIII, 2–5), из которого приведены эти слова. Место это определяет значение слов, и вот его перевод:

Второзак. VIII, 2–5: Вспоминайте о пути, которым Вечный провел вас чрез пустыню в эти сорок лет, с тем чтобы смирить вас, испытать и узнать, соблюдаете ли вы заповеди. Он смирил вас, мучил вас голодом и кормил вас манною, про которую не знали ни вы, ни отцы ваши, чтобы научить вас тому, что человек жив не хлебом одним, но всем тем, что исходит из рта Бога. Ваши платья не износились в эти сорок лет, и ноги ваши не вспухли. Знайте же, что вечный ваш Бог соблюдает вас, как отец сына.

Лк. IV, 9. (Мф. IV,5.) И повел его в Иерусалим, и поставил его на крыле храма, и сказал ему: если ты сын Божий, бросься отсюда вниз.

Искуситель привел Иисуса Христа в Иерусалим и поставил его на крыле церковном и сказал ему: если ты сын Бога, бросься отсюда вниз.

Лк. IV, 10. (Мф. IV,6.) Ибо написано: ангелам своим заповедает о тебе сохранить тебя;

Написано ведь, что он посланцам своим накажет о тебе, чтоб берегли тебя.

Лк. IV, 11. (Мф. IV, 6.) и на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею (Псалом 90, 11–12).

И на руки подхватят тебя, чтобы ты о камень не споткнулся ногой.

Лк. IV, 12. (Мф. IV, 7.) Иисус сказал ему в ответ: сказано: не искушай Господа Бога твоего (Второзак. 6, 16).

И отвечал ему Иисус и сказал: Потому что ¹ сказано: не испытывай ² Бога твоего.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) У Луки стоит в этом месте δτι — потому что. Иисус говорит: Потому что написано; не испытывай Бога, т. е. говорит: Я не брошусь вниз, потому что написано: не испытывай.

2) Έκπειράσεις значит, собственно, выпытывать; но по отношению к тому месту Второзакония, из которого оно приведено, оно означает сомневаться.

Второзак. VI, 16. Говорится: Народ стал роптать на Моисея за то, что не было воды. Моисей обратился к Богу. Бог сказал, чтобы он пришел к горе, ударил жезлом, и пойдет вода. И назвал это место Массах-Мери-бах, потому что евреи роптали и потому что они отчаялись в Вечном и говорили: С нами ли Иегова или не с нами.

Лк. IV, 5. (Мф. IV, 8.) И возвед его на высокую гору, диавол показал ему все царства вселенной во мгновение времени.

И опять взял его искуситель на высокую гору и представил ему все царства земли в мгновение ока.

Лк. IV, 6. (Мф. IV, 9.) И сказал ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее.

И сказал ему: Дам тебе всю эту власть и славу их, потому что мне они переданы, и кому хочу — даю их.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Оiкούμενος — буквально: обитаемый, подразумевается земли, и должно быть переведено: людей, живущих на земле.

Лк. IV, 7. (Мф. IV. 9.) Итак, если ты поклонишься мне, то всё будет твое.

Если почтишь меня, то всё будет твое.

Лк. IV, 8. (Мф. IV, 10.) Иисус сказал ему в ответ: Отойди от меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся и ему одному служи (Второзак. 6, 13).

Тогда отвечал Иисус и сказал: Отойди (лукавый), враг; ¹ написано: Господа твоего почитай и ему одному работай. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Сатана — слово, не имеющее определенного значения. по-еврейски значит: враг. Я так и перевожу.

2) λατρεύω — работаю за плату. Значение этого слова, очень редко употребляющегося и в этом смысле только раз употребленного, очень важно. Оно значит не служить, даже не работать в смысле русского слова — делать дело, — оно значит работать за награду, т. е. неохотно, с трудом работать, не для самой работы, но для другой цели.

Лк. IV, 13. И окончив всё искушение, диавол отошел от него до времени.

Мф. IV, 11. Тогда оставляет его диавол, — и се, ангелы приступили и служили ему.

Тогда искуситель отстал от него на время, и сила Божия ¹ пришла к нему и служила ему.

ПРИМЕЧАНИЕ

1)'Αγγελοι, так как под словом этим разумеется вестник, посланец Божий я перевожу словами: сила Божия.

Лк. IV, 14. И возвратился Иисус в силе духа в Галилею; и разнеслась молва о нем по всей окрестной стране.

И возвратился Иисус в силе духа в Галилею.

Место это искушения особенно замечательно тем, что составляет камень преткновения для толкования церкви, так как самая мысль о Боге, искушаемом диаволом, сотворенным Богом, составляет внутреннее противоречие, из которого нельзя выйти. Вот как церковь объясняет это место:[1]

Тогда: Непосредственно после того, как дух святый при крещении сошел на Иисуса, а не в позднейшее время, как полагают некоторые.

Духом: Под духом разумеется здесь не собственно дух Иисуса и не дух искуситель, а дух святый, сошедший на Иисуса.

По крещении Иисус предает себя духу святому и ведется им, куда повелит, и возводится в пустыню на борьбу с диаволом.

В пустыню: Предание указывает, как место искушения Господа, лежащую на западе от Иерихона так называемую сорокадневную пустыню, дикое и страшное место, в котором укрывались звери и разбойники (иначе называется она пустынею Иерихонскою).

Для искушения: Искушать значит вообще испытывать, дознавать. В более тесном смысле искушать значит соблазнять людей, склонять их, к чему-либо недоброму, выставляя добрую сторону этого недоброго, причем обнаруживается сила нравственного добра в людях или бессилие его. Здесь искушать значит испытывать, действительно ли Иисус есть Христос, испытывать посредством соблазна к действиям греховным.

От диавола: Диавол собственно переметчик, противник, враг. В писании диавол в собственном смысле называется падший ангел, не устоявший в добре, враг всего доброго, существо злое, враждебное добру, враждебное, в частности, спасению человека. В каком виде он приступил к спасителю, — евангелисты не говорят. Может быть, не в грубом чувственном виде (с чем не совсем согласны дальнейшие его действия); но несомненно, с другой стороны, и то, что это — не олицетворение искусительных мыслей самого Господа, как полагали некоторые. Это был действительно явившийся так или иначе спасителю дух злобы.

Постившись: Совершенно воздерживаясь от пищи (ничего не ел в сии дни) 40 дней или 40 ночей: примеры такого долговременного поста известны из Ветхого Завета. Так постился пророк Илия 40 дней, столько же постился Моисей; и Христос постился не для того, что ему нужен пост, но для нашего научения постился 40 дней, но не постирался далее, чтобы чрезмерным величием чуда не сделать сомнительною самую истину воплощения. Если бы он далее продолжал пост, то многим и это могло бы послужить поводом сомневаться в истине воплощения.

Напоследок взалкал: По истечении 40 дней почувствовал потребность в пище, «показуя человеческое».

И приступил к нему: Когда Господь взалкал, тогда, по этому поводу, открыто приступил к нему искуситель.

Искуситель, т. е. диавол (Если ты сын Божий, то есть мессия, которого сам Бог при крещении торжественно наименовал сыном своим возлюбленным.): Слышав уже глас, снисшедший с неба и свидетельствующий: Сей есть сын мой возлюбленный, слышав столь же славное о нем свидетельство Иоанново, искуситель вдруг видит его алчущим; это приводит его в недоумение: припоминая сказанное об Иисусе, он не может подумать, чтобы это был простой человек; с другой стороны, видя его алчущим, не может поверить, чтобы это был сын Божий. Находясь в таком недоумении, он приступает к нему со словами обоюдными.

Камни сии, которые находились, вероятно, в пустыне на месте поста и искушения. Сущность и сила искушения состоит в том, что Христу предлагается совершить чудо без нужды для удовлетворения своих чувственных потребностей, то есть злоупотребить чудом, причем обнаружилась бы гордость и противление намерениям Божиим. Он только что торжественно объявлен сыном Божиим, и вот представляется случай показать сие ему самому на самом деле. «Он взалкал. Если он мессия, то зачем алкать, когда одного слова достаточно для того, чтобы превратить камни в хлеб, насытиться ими? Что за грех было претворить камни в хлебы? Знай, что послушаться диавола в чем бы то ни было — грех» (Феофил.).

Написано и пр. Христос отражает это искушение, как и два последующие, словом Божиим. Он указывает на изречение из книги Второзакония VIII, 3. Моисей говорит в этом месте, что Бог, смиряя народ израильский, томил его голодом и питал манною, которая неизвестна была ни ему, ни отцам его, чтобы показать ему, что не одним хлебом живет, то есть поддерживает свое существование, человек, что есть другие предметы, которые могут поддерживать жизнь человека, например, манна и всё то, на что укажет слово Божие, исходящее из уст его. И спаситель, указывая на сие изречение, указывает тем искусителю, что не нужно творить чуда превращения камней в хлебы, что можно удовлетворить голод, кроме хлеба, другими предметами по указанию, или слову, или действию Божию. Это ближайший непосредственный смысл изречения. Но, без сомнения, в сем изречении содержится указание на духовную пищу, которою питается верующий человек, при которой он как бы забывает на время о пище телесной, как бы не чувствует нужды в ней; эта духовная пища есть слово Божие, божественное учение, божественные заповеди и повеления, исполнение которых составляет духовную пищу, более нужную для души, чем пища телесная. Всякое слово Божие к алчущему, подобно пище, поддерживает жизнь его. Может Бог и словом питать алчущего. Итак, смысл ответа Христова таков: нужда в хлебе для меня теперь не такова, чтобы заставить меня совершить чудо. Жизнь зависит от воли Божьей. Бог мог поддержать ее не хлебом только, но всем, на что он укажет как на пищу. И притом слово Божие, его заповеди и повеления, совершать которые должен человек, — такая духовная пища, при которой забывается голод телесный, и человек, питаясь этим словом как пищею, не чувствует как бы нужды в пище телесной.

Берет и поставляет: Это не значит, что диавол нес Иисуса по воздуху, или что принудил его к тому против его воли, или что сделал для этого нечто чудесное. Ничто не доказывает, чтобы диавол имел такую власть и силу, и значение слова берет не принуждает принять какое-либо из помянутых предположений; слово это означает вести кого-либо или сопутствовать, и сатана повел Иисуса или сопровождал Иисуса, конечно, не вопреки его воле, не с насилием, не с принуждением ему.

Диавол, соблазняя Господа — броситься с верху здания, ссылается на текст из Псалтири (ХС, 11, 12), говоря, что если он сын Божий, то ему не предстоит опасности. Ибо если всякому, уповающему на Бога, обещается помощь от него, то тем более сыну Божию даруется эта помощь, и ангелы сохранят его невредимым. Сущность и сила этого искушения состоит в том, чтобы возбудить в Иисусе желание вынудить, так сказать, чудо со стороны Бога, причем обнаружились бы тщеславие, самонадеяние и духовная гордость. Если ты сын Божий, говорит диавол, то Бог для тебя всё сделает, сотворит чудо по одному твоему желанию.

Сказал ему и пр. На это искушение Господь отвечает словами опять из Второзакония VI, 16: Не искушай Господа Бога твоего. Это говорит Моисей народу еврейскому, запрещая ему искушать Иегову, как он искушал его при Массе, говоря: Точно ли Господь среди нас, или нет, когда народ требовал у него чуда по случаю недостатка воды. Таким образом, смысл ответа Христова таков: Не должно требовать от Бога чуда по своему произволению. Правда, Бог помогает боящимся его, обещает им чудеса, но только для освобождения их от опасности, а не по всякому их желанию. Таким образом, искуситель, извративший смысл места из писания, был отражен другим местом, правильно истолковывающим и смысл указанного искусителем изречения.

Весьма высокую гору: Неизвестно, какую. Вероятно, это вершина какой-либо горы, с которой можно видеть большую часть Палестины. Аббат Мерит говорит о вершине одной таковой горы: этот пункт господствует над горами Аравии, страной Галаадской, страной Амморейской, долинами Моавитскими и Иерихонскими, течением Иордана и всем пространством Мертвого моря. Это та гора, которая и доныне называется горою искушения.

Точно так же Моисей пред своею смертью взошел на гору Нево (Навав), на вершину Оразии, и показал ему Господь всю землю от Галаада до самого Дана, и всю землю Ефремову и Манассиину, и всю землю Иудину, даже до самого западного моря, и полуденную страну, и равнину долины Иерихона, города Пальм до Сихара. Отсюда видно, что были горы, с которых видна была большая часть земли Ханаанской или Палестины и ее окрестностей.

Все царства мира: Надобно предположить, что искуситель показал их Христу каким-либо магическим, непостижимым действием, чему подкрепление можно находить в словах евангелиста Луки о сем: В мгновение времени (IV, 5), «в призраке» (Феофил.).

Всё это дам тебе: Искуситель присвоивает себе власть над всеми сими царствами, будто бы принадлежащими ему, и право передать ее, кому он захочет, власть и право, принадлежащие одному Богу. Правда, язычники находились под властью сатаны до времени, и жители Палестины, поврежденные в правах, состояли под его властью; но тем не менее в этих словах диавола выражается гордое и лживое предвосхищение власти, принадлежащей одному Богу, как творцу и промыслителю вселенной, во власти которого все царства земные.

Падши поклонишься мне: Присвояя себе власть и права над миром, принадлежащие Богу, искуситель требует себе и поклонения, как Богу, то есть поклонения религиозного, которым выражалась бы совершенная покорность, и сила искушения состоит в том, что Христу предлагается вместо чрезвычайного дела искупления человечества путем крестной смерти и основания чрез то всемирного духовного и вечного царства внешняя царская власть над миром, то есть это искушение есть отклонение Христа от всего великого дела его служения роду человеческому в качестве мессии-искупителя.

Тогда говорит и пр. Это более дерзкое искушение, чем два первые, Господь опять отражает словами писания, но предварительно всемогущим словом своим повелевает искусителю прекратить свои искушения: Отойди (прочь) от меня, сатана! Написано во Второзаконии 6, 13: Моисей увещевает в этом месте народ еврейский не следовать, когда он взойдет в обладание Палестиною, богам тех народов, которые будут жить вокруг него, то есть языческим богам: ибо одному только Иегове — истинному Богу — подобает божеское поклонение и никому другому.

———

Рейс, почтенный писатель Тюбингенской школы, объясняет искушение так (стр. 179–185):

Это знаменитое место из Евангелия, изощрявшее мудрость толкователей более, чем какие-либо иные места его, известно под именем истории искушения. Название это, однако, не выражает точно природы сообщаемого события. В то время как во втором Евангелии говорится лишь очень смутно об одном искушении, продолжавшемся сорок дней, в первом Евангелии вполне определенно рассказывается о трех различных искушениях, имевших место после этих сорока дней, а Лука объединяет оба эти повествования, принимая и то и другое. Различие это не касается, однако, сущности рассказа. То же можно сказать и о других различиях, которые мы отметим попутно, не придавая им особого значения. Так, один Матфей говорит, что искушение было целью удаления Иисуса в пустыню, — воля духа была такова, чтобы он подвергся испытанию. Звери, о которых упоминает лишь один Матфей, вводятся просто для того, чтобы выразить более наглядно мысль об уединении; нет ни малейшего основания понимать под ними хищных зверей. От двух первых текстов остается впечатление, будто Иисус удалился в пустынное место, где он пробыл сорок дней, с целью предаться размышлениям о своем будущем служении (так обыкновенно и объясняют эту цель общераспространенные толкования). Текст Луки, напротив того, внушает мысль о пребывании в трудах, о томительном и возбужденном состоянии, которое осложнялось повторными приступами искусителя. Далее оказывается та, стоящая внимания, разница, что три отдельных явления не следуют в одном и том же порядке у двух евангелистов, которые о них повествуют. Все толкователи в этом отношении сходятся, отдавая предпочтение Матфею, и у них имеются к тому столь веские основания с точки зрения логики и психологии, что мы признаем возможным не излагать их здесь пространно. Мы заметим только, что они имеют этот вес лишь постольку, поскольку вообще признается действительность передаваемых событий. Наконец три рассказа оканчиваются различно. Матфей дает понять, что искуситель, трижды с позором отраженный, признает за лучшее удалиться. Из повествования Луки, напротив того, следует, что он вновь принимается за то же дело несколько позднее. Писатель этот, без сомнения, имел в виду или ту борьбу, которую приходилось выдерживать за всё время своего служения, или его страсти и его смерть. Матфей добавляет, что вместо побежденного диавола пред Иисусом тотчас же предстали слуги-ангелы, посланные, можно думать, или для того, чтобы позаботиться о его нуждах, или для того, чтобы воздать хвалу его победоносной святости. Марк тоже говорит об ангелах, но, по-видимому, хочет сказать, что они находились с Иисусом за всё время его пребывания в пустыне, составляя его общество и служа ему, чем, конечно, исключается мысль о посте и о голоде, о которых говорится у других евангелистов.

Все эти различия, повторяем, касаются лишь второстепенных подробностей. Мы остановимся теперь на самой сущности этого повествования, единственного в своем роде не только в Евангелиях, но и во всей Библии. Прежде всего дадим себе отчет в том смысле, какой мы должны связывать с словом искушение. В библейском языке (Ветхого и Нового Завета) слово это употребляется в трех различных значениях: во–1–х, говорится о человеке, что он искушает Бога, когда он хочет вызвать нетерпеливыми требованиями какое-либо проявление его могущества, напр., чуда; так как всякое требование такого рода проистекает от недостатка веры или преданности воле Божией, то писание признает его за грех; во–2–х, говорит о Боге, что он искушает людей, когда он подвергает веру их испытанию бедами и напастями разного рода. Так как здесь цель и средства одинаково спасительны, то уже апостолы сознавали непригодность слова искушения (Иакова I, 13), и употребление его в этом смысле всё более и более оставляют в современном языке, заменяя его словом испытание; наконец, в–3–х, человек искушает другого, когда пытается вовлечь его в грех. События, передаваемые здесь, конечно, не могут быть отнесены ни к этой третьей категории, ни к первой. Искуситель не обращается к могуществу Иисуса, чтобы побудить его к совершению чудес на пользу себе; здесь есть скорее нравственное столкновение святой воли Христа с извращенными стремлениями диавола.

Признавая это в общем, мы прежде всего заметим, что три повествователя во всяком случае рассказывают о событии внешнем и осязуемом: о встречах и беседах между двумя различными лицами, из коих одно было сам сатана, явившийся видимым образом с целью вовлечь Иисуса в деяния, от которых тот решительно отказался. Сначала сатана приступает к Иисусу, когда тот чудесным образом провел сорок дней без всякой пищи и когда вновь дали почувствовать себя его физические потребности, и предлагает удовлетворить эти потребности с помощью чуда. Иисус отказывается от этого, ссылаясь на место из писаний (Втор. VIII, 3), которое позволяет ему надеяться на поддержание себя и находить средства к поддержанию себя даже там, где при обыкновенных условиях он терпел бы лишения. Бог, говорит он, может напитать меня так, как ему угодно: стоит ему только сказать, повелеть, и всё сделается без всякого нарушения обычного порядка явлений (неправильно переводят: человек может жить от всего (от всего съедобного), созданного Богом; или: я могу питаться от слова Божьего, духовно, и не имею нужды в пище материальной). Текст Луки, восстановленный по наиболее древним рукописям, не заключает в себе этого выражения; включенное в ходячие списки выражение, — всякое слово Божие, — не устанавливает правдоподобного смысла.

Второе искушение состояло в приглашении Иисуса подвергнуться умышленно неминуемой опасности, бросившись с высоты здания, в убеждении или в надежде, что Бог чудесным образом предохранит его от всякого несчастия. Мы не знаем, какое именно место обозначают словом, которое мы наудачу переводим словом крыло храма; сомнительно, чтобы они говорили о самом святилище, на кровлю которого не было входа. Возможно, что речь идет здесь о каком-нибудь другом здании, заключавшемся в церковной ограде и находившемся в восточной стороне, где гора Мориа господствует над Кедронской долиной, выступая утесом. Искуситель думал склонить к тому Иисуса, напомнив ему слова псалма (ХС, 11–12), в буквальном истолковании. Иисус ответил ему другим местом (Втор. VI, 16), которое осуждает всякое поползновение искушать Бога в вышеуказанном нами смысле.

Наконец диавол возводит его на гору, с вершины которой можно было видеть все царства земные и созерцать их величие, их могущество и их богатство. Всё это обещается ему при условии послужить интересам того, кто называет себя их властелином. Иисус отражает его, просто сославшись на основное начало откровенной религии (Втор. VI, 13), которого достаточно ему, чтобы подавить в себе всякое себялюбивое хотение. Можно, пожалуй, сказать по этому поводу, что искушение, наиболее соблазнительное из трех, было побеждено и с наименьшим усилием и с наибольшей решимостью.

Конкретная форма этих трех искушений и особенно второго представляет из себя нечто своеобразное, к чему трудно было бы указать побудительную причину. Но по своей сути они не остаются без аналогии в евангельской истории. Мы напомним происходившее в Гефсиманском саду, когда Иисус сказал: Если бы я захотел, мой отец послал бы мне двенадцать легионов ангелов; или происходившее на Голгофе, когда народ кричал: Если он сын Божий, то пусть он сойдет с креста; затем слова, обращенные к фарисеям: Этот род ищет знамения, но знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы, данного ниневитянам; наконец те случаи, когда толпа хотела провозгласить его царем, и его торжественное возвещение: Мое царство не от мира сего.

Тем не менее рассказ этот, в том виде, в каком он передается или включается евангелистами, представляет непреодолимые трудности, которые мы должны отметить. Мы не будем останавливаться на тех из их числа, которые касаются, собственно, истории, как, например, на вопрос о том, в каком виде представился диавол; как Иисус был перенесен из пустыни к храму, от храма на гору и оттуда снова в пустыню; где должна находиться гора, достаточно высокая, чтобы человек мог с нее окинуть одним взглядом все царства земные, и другие подобные вопросы, которые могут затруднять буквальное толкование, но которые являются прямо пустяшными сравнительно с теми вопросами, которые представляются уму богослова. Тот прежде всего должен спросить, узнал ли Иисус диавола. Какой бы ни был дан ответ на этот вопрос (а евангельский текст несомненно заключает в себе положительный ответ), понятие о божественности всё равно оказывалось бы до чрезвычайности суженным. Выходило бы так, что или он, Бог, не узнал того, кто явился, чтобы бороться с ним и победить его на земле, или, узнав его, он всё же оказался в его власти или предоставил себя в его распоряжение. Но нам кажется невозможным допустить, чтобы диавол овладел сыном Божиим в физическом смысле; того менее можем мы допустить, чтобы сын Божий согласился следовать за диаволом, войти, так сказать, в круг его начинаний, подчиниться ему в нравственном смысле. Вообще мысль об искушении Бога в этом смысле представляется нам идущей вразрез с основными понятиями религии, достойной этого названия, и тем не менее как раз в евангельских текстах говорится, что искушение было целью пребывания Иисуса в пустыне. Отсюда мы заключаем, что рассказ, содержащийся в рассматриваемых нами евангельских текстах, в том виде, в каком мы имеем его, несовместим с догматами или официально признанным понятием божественности Христа. Добавим еще, что это следствие особенно вытекает из того, что диавол предлагает Христу поклониться ему. По церковному богословию, Христос, т. е. второе лицо троицы, создатель диавола и всего, что существует. Диавол знает это более, чем кто-либо другой. Его предложение представляется поэтому не только кощунством, но и прямо непостижимой глупостью. Евангелисты не могли рассказывать нам нелепостей: они представляют нам Иисуса искушаемого, как человека, но торжествующего без колебаний, без усилий, решительно и совершенно.

Но и с этой точки зрения, которая, повторяем, есть точка зрения евангелистов, оказываются огромные трудности, останавливающие читателя. Даже если мы оставили в стороне те из них, которые обусловливаются признанием божественной природы Христа, всё же наше религиозное чувство отказывалось бы допустить, чтобы искушение, т. е. склонение ко злу, могло оказать на Иисуса какое-либо влияние; мы признали бы искушение скорее чем-то мимолетным и преходящим, чем-то представляющимся его уму в виде вопроса, подлежащего решению, в виде гипотезы. В самом деле, если бы зло могло не то чтобы затемнить на мгновение ясность его ума или затуманить временно его нравственное сознание, а просто промелькнуть, как тень, перед его глазами, оставив на себе на минуту его внимание, — понятие о его безусловной святости, являющееся необходимым элементом христианской веры, неизбежно подверглось бы сомнению, или, вернее, оказалось бы явно противоречивым; это настолько верно, что уже некоторые из древних отцов церкви держались того мнения, что события у храма и на горе не были действительно происходившими, ибо иначе пришлось бы допустить, что Иисус поддался до некоторой степени искушению, хотя и остановился в решительную минуту. Современные писатели заходят далее и, отрицая объективную и внешнюю реальность всей этой истории, хотят видеть в ней лишь внутренний и субъективный факт, эволюцию мысли Иисуса, расходящееся созерцание своих целей и средств, только лишь драму его души. Однако было бы нетрудно показать, что этот способ объяснения, наименьший недостаток которого заключается в том, что он противоречит тексту, никоим образом не устраняет отмеченной нами трудности; напротив того, если мы поставим на место личного диавола собственные мысли Иисуса, которые выразились бы в его сне, видении или во внутренней борьбе, то мы тем самым признаем присутствие в его нравственной природе элемента слабости, тем менее для нас понятного, чем более необычным будет казаться нам предмет искушения. Можно сказать, что в этом отношении даже забавное объяснение истолкователей-националистов, видевших в диаволе посланника синедриона, в несравненно меньшей мере вредило бы цельности представления о характере Иисуса.

Значительное число немецких богословов нашего века, отчаявшись согласовать повествование Евангелий с здравой оценкой личности и достоинства Иисуса и убедившись в том, что ни одно из преобразований, каким последовательно подвергалась история искушения со стороны истолкователей, не устраняет вполне того, что нас озадачивает в нем и ставит в тупик, предлагали очень благовидное объяснение такого рода: то, что евангелисты передают нам как исторический факт, было первоначально притчей, рассказанной Иисусом своим ученикам с целью пояснить им разницу между ложным и дурным представлением о мессианском назначении и о силах, данных тому, кто должен его выполнить, и представлением истинным, бывшим в его уме. Диавол, пустыня, храм и гора являются измышлениями образного рассказа; также неизбежное противоречие между сорока днями, проведенными в пустыне, и двумя днями, отделявшими (по Иоанну) свадьбу в Кане от пребывания на берегах Иордана, устраняется само собой. Против такого объяснения с полным основанием возражали, что это был бы единственный пример притчи, в которой Иисус вывел бы сам себя действующим лицом, и, кроме того, что она должна бы была остаться очень плохо понятой слушателями Иисуса для того, чтобы в конце концов принять свою теперешнюю форму. Это очень верное замечание; однако, если не считать всего дела просто за миф, надо во всяком случае допустить, что повествование первоначально сделано было самим Иисусом, что оно могло быть сообщено ученикам не иначе, как с учительной целью, и что притча это или нет, а именно внутренний смысл рассказа, заключающийся в нем нравственный и религиозный элемент должен быть предметом изыскания. Суждение, какое надо иметь об исторических подробностях рассказа, для христиан есть дело совсем второстепенное. Для них очень мало представляют интереса поставленные нами вначале вопросы о том, как понимал Иисус свое назначение, или, вернее, к каким средствам он не хотел прибегать при своем служении. Его личные нужды, представленные в рассказе лишь в виде голода, не должны были составлять для него предмет его забот и хлопот, направляющее начало его поступков. Так же мало должна была суетная слава, которую он мог иметь перед людьми, побудить его к выставлению напоказ того, что отличало его от простых смертных, он должен быть защищаться до той минуты, пока не усмотрел, к великой радости для себя и без всякой пользы для мира, оберегающей силы той связи, которая соединяла его с Богом, и пока не узнал различия между спасительным самопожертвованием, отдающим жизнь потому, что оно знает ей цену, и безрассудной смелостью, которая рискует ею, не ценя ее. Наконец он не мог обманываться относительно природы царства, которое он имел в виду основать, и не мог не видеть, что те мирские стремления, в которые могли вовлечь его призрачные и суеверные надежды его народа, не только не соответствовали бы ему в достижении его главной цели, но явно отклонили бы его от нее, заменив почитание его Бога идолопоклонством, столь же презренным, как кощунственным.

———

Рейс, так же как и церковь, полагает, что писатель представлял себе действительное лицо сатаны. Но почему он это предполагает, он не объясняет. А в этом предположении и лежит вся ошибка. Из смысла всей главы не только не видно того, чтобы писатель разумел под сатаною действительное лицо, но видно совсем обратное.

Если бы писатель представлял себе лицо, он бы хоть что-нибудь сказал о нем, о его виде, о его действиях, а тут, напротив, ни одного слова нет о самом лице. Лицо искусителя упоминается только ровно настолько, насколько нужно выразить мысли и чувства Христа. Не сказано, как он подошел к нему, ни как переносил его, ни как исчез, ничего не сказано. Говорится только об Иисусе и о том враге, который есть в каждом человеке, о том начале борьбы, без которой немыслим живой человек. Очевидно, писатель с простыми приемами хочет выразить мысли Иисуса. Чтобы выразить мысли, надо заставить говорить его, но он один. И писатель заставляет говорить Христа с самим собою, и он называет один голос голосом Иисуса, а другой-то дьяволом, т. е. обманщиком, то искусителем.

В церковном толковании прямо сказано, что не надо и нельзя (хотя, как всегда, не сказано, почему это не надо и нельзя) считать дьявола представлением, а надо считать действительным лицом, и такое утверждение привычно нам; но почему Рейс предполагает то же, — требует объяснения.

Для всякого человека, свободного от церковного толкования, будет ясно, что слова, приписываемые искусителю, выражают только голос плоти, противный тому духу, в котором находился Иисус после проповеди Иоанна. Такое понимание значения слов: искуситель, обманщик, сатана, означающих одно и то же, подтверждается 1) тем, что лицо искусителя введено только ровно настолько, насколько оно нужно для выражения внутренней борьбы; ни одной черты относительно самого искусителя не прибавлено; 2) тем, что слова искусителя выражают только голос плоти и больше ничего, и 3) тем, что все три искушения суть самые обычные выражения внутренней борьбы, повторяющейся в душе каждого человека.

В чем же состоит эта внутренняя борьба?

Иисусу 30 лет. Он считает себя сыном Бога. Вот всё, что мы знаем о нем в то время, как он слушает проповедь Иоанна. Иоанн проповедует, что пришло царство небесное на землю, что для вступления в него, кроме очищения водой, нужно очищение духом. Никакого внешнего поразительного состояния Иоанн не обещает. Признака внешнего наступления царства небесного не будет. Единственный признак его пришествия есть какое-то внутреннее не плотское явление — очищение духом.

Исполненный мыслью об этом духе, Иисус уходит в пустыню. Мысль его о своем отношении к Богу выражена в предшествующем. Он считает отцом своим Бога, он сын Бога, и для того, чтобы отец его был в мире и в нем самом, ему надо найти этот дух, который должен очистить мир, и этим духом очистить себя. И чтобы изведать этот дух, он подпадает искушению, удаляется от людей и уходит в пустыню. Вместе с сознанием своей сыновности Богу и своей духовности он хочет есть и страдает голодом.

И голос плоти говорит ему: Если ты сын Бога, прикажи, чтобы из камней стали хлебы. Если понимать слова эти, как понимает их церковь, именно: что диавол, искушая сына Бога, хочет от него доказательства его божественности, — то нельзя понять, почему Иисус Христос, если он мог это сделать, не претворил камней в хлебы. Это был бы самый лучший и простой и короткий, достигающий цели, ответ.

Если слова: «Если ты сын Божий, вели, чтобы камни стали хлебами» — есть вызов к чуду, то необходимо, чтобы Иисус, отвечая, сказал: «Не хочу делать чуда» или что-нибудь соответствующее вопросу; но Иисус ничего не говорит о том, хочет ли он, или не хочет делать то, что ему предлагает диавол, но отвечает совсем другое и даже не упоминает ничего об этом, а говорит: Не хлебом одним жив человек, а всем, исходящим от Бога. Слова эти не только не отвечают на упоминание диавола о хлебе, но говорят совсем другое. Из того, что Иисус не только не делает из камней хлеба, чего очевидно нельзя сделать, и даже не отвечает на эту невозможность, а отвечает на общий смысл, видно, что слова эти не могли иметь прямого значения: Скажи, чтобы из камней сделался хлеб, — а имеют то значение, которое они имеют, когда прямо обращены к человеку, а не к Богу. Если они обращены просто к человеку, то значение их ясно и просто.

Слова эти значат: Хлеба тебе хочется, и потому позаботься, чтоб хлеб у тебя и был, потому что сам видишь, что словами хлеба не сделаешь.

И Иисус отвечает не на то, почему он не делает хлеб из камней, а на тот смысл, который лежит в словах: Покоряешься ли ты требованиям плоти? он отвечает: Человек жив не хлебом, а духом.

Смысл отдельного этого изречения очень общ. Для того, чтобы понять его определеннее, надо вспомнить всё начало главы и то, к чему сказаны эти слова.

Приводя слова из книги св. писания, Иисус, очевидно, разумеет тот самый смысл, который находится в этой главе.

Во Второзаконии гл. VII, 5–й книге Моисея сказано:

1. Все заповеди, которые я заповедую вам сегодня, старайтесь исполнять, дабы вы были живы и размножились и пошли и завладели землею, которую с клятвою обещал Господь отцам вашим.

2. И помни весь путь, которым вел тебя Господь Бог твой по пустыне вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди его, или нет.

3. Он смирил тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа, живет человек.

4. Одежда твоя не ветшала на тебе, и нога твоя не пухла вот уже сорок лет.

5. И знай в сердце твоем, что Господь Бог твой учит тебя, как человек учит сына своего.

6. Итак, храни заповеди Господа Бога твоего, ходя путями его и боясь его.

7. Ибо Господь, Бог твой, ведет тебя в землю добрую, землю, где потоки вод, источники и озера выходят из долин и гор.

———

И вот на слова диавола о голоде Иисус, вспоминая израиля, жившего 40 лет в пустыне и не погибшего, этими словами отвечает искусителю: Не хлебом жив человек, но волею Божией жив человек. Т. е. как израиль надеялся на Бога и Бог привел его, так и я надеюсь на Бога, отвечает Иисус.

На эти слова Иисуса диавол берет его и несет на храм, повторяя опять: Если ты сын Бога, бросься отсюда.

Слова эти стоили много труда церковным толкователям. Толкования же не нужно никакого: диаволом называется голос плоти, говорящий в том же Иисусе. И потому слова эти прямо значат: И представление перенесло его на храм; или: И ему представилось, что он стоит на высоте, и голос плоти сказал ему, повторяя опять: Если ты сын Божий, бросься отсюда.

По церковному толкованию эти слова ничем не связаны с первыми и опять не имеют другого значения кроме того, что диавол вызывает Иисуса сделать ненужное чудо. Слова диавола из 91 псалма о том, что ангелы поддержат его, тоже по церковному толкованию ничем не связываются с предшествующим, и весь этот разговор представляется бесцельным. Бессвязность и бессмысленность церковного толкования второго искушения происходит от ошибки понимания смысла первых слов. Первые слова: сделай хлебы из камней, — понятые не как выражение невозможности (иметь хлеб, когда не запас его), а как вызов на чудо, заставили и на последующие слова: бросься вниз, смотреть тоже, как на вызов к чуду. Слова же эти, очевидно, связаны с первыми внутренним смыслом. Связь эта очевидна уж и потому, что как первые, так и вторые слова начинаются одним и тем же выражением: если ты сын Божий.

Кроме того, во втором ответе слово ότι — потому что, стоящее у Луки, ясно показывает, что Иисус не отвечает на слова диавола: «бросься вниз», но отвечает на свой отказ броситься вниз. Иисус как в первом, так и в третьем искушении не говорит: написано и т. д., а говорит: потому что написано, то есть говорит: Я не брошусь, потому что написано.

С первых слов голос плоти хочет показать Иисусу ложность его убеждений в том, что он есть духовное существо и сын Божий. Ты говоришь: Ты сын Божий, ушел в пустыню и думаешь освободиться от похоти плоти. А похоть плоти мучает тебя.

Здесь не удовлетворишь похоти, камней хлебами не сделаешь, так лучше поди туда, где есть из чего делать хлеб, и делай его или запасай его и носи с собою и ешь, как все люди.

Вот что сказал голос плоти в первом искушении. На это Иисус, вспоминая израиля в пустыне, сказал: израиль сорок лет жил в пустыне без хлеба и питался, и жив остался, потому что Бог хотел этого. Стало быть, не хлебом жив человек, а волей Божиею.

Тогда голос плоти, представляя ему, что он стоит на высоте, говорит: Если так, и тебе, как сыну Божию, заботиться о хлебе не нужно, так докажи это — бросься вниз. Ведь ты сам говоришь, что всё происходит не от заботы человека, а от воли Божией. Это истинная правда, и в псалме Давидовом сказано (Псал. 91): На руки подхватят тебя и не допустят до тебя зла. Так что же ты страдаешь, бросься головой вниз, до тебя не допустится зло, ангелы сохранят тебя.

Как только дано настоящее объяснение первым словам, именно то, что это не вызов сделать чудо, а указание на невозможность, так и эти слова получают тот же характер и ясный смысл. В словах дьявола: «бросься вниз», находится возражение на то, что Иисус надеется на Бога; но в следующих словах из псалма выражается и то, что если верить в волю Божию и жить одной ею, то человек и не может испытывать страданий, ангелы соблюдут его. И потому диавол высказывает свою мысль: 1) что если верить, что жив человек от воли Божией, а не от своей заботы, то и не надо беречь свою жизнь; и 2) что для верующего и не может быть никаких лишений и страданий, ни жажды, ни голода, стоит только броситься головой вниз, отдаться воле Божией, и ангелы соблюдут. То, что эта вторая мысль — о том, что теперь избавиться от голода Иисус может, если он точно верит в волю Божию, тем, что бросится с храма, — заключается в словах диавола и подтверждается ответом Иисуса о неискушении Бога, как было при Массе. Голос плоти словами «бросься вниз» доказывает Иисусу не только несправедливость его довода о том, что жизнь не от хлеба людского, а от Бога, но доказывает и тем, что он не бросится, и то, что сам Иисус не верит в это. Если бы он верил, что жизнь не от хлеба людского, не от заботы людской, а от Бога, то он бы теперь в своем голоде не берег бы себя; а он терпит голод и все-таки не отдается вполне воле Божией. На это Иисус отвечает отказом броситься вниз. Он говорит: Я не брошусь, потому что написано: Не искушай своего Бога.

Иисус Христос отвечает опять словами из книг Моисея, напоминая событие при Масса-Мериве.

Вот что было при Массе (Исход XVII, 2–7):

2. И укорял народ Моисея, и говорил: дайте нам воды пить. И сказал им Моисей: Что вы укоряете меня? Что искушаете Господа?

3. И жаждал там народ воды, и роптал народ на Моисея, говоря: Зачем ты вывел нас из Египта, уморить жаждою нас, и детей наших, и стада наши?

4. Моисей возопил к Господу и сказал: Что мне делать с народом сим? Еще немного, и побьют меня камнями.

5. И сказал Господь Моисею: Пройди пред народом и возьми с собою некоторых из старейшин израильских, и жезл твой, которым ты ударишь по воде, возьми в руку твою и пойди.

6. Вот я стану пред тобою там на скале в Хориве; и ты ударишь в скалу и пойдет из нее вода, и будет пить народ. И сделал так Моисей в глазах старейшин израильских.

7. И нарек месту тому имя: Масса и Мерива (искушение и укорение) по причине укорения сынов израилевых, и потому что они искушали Господа, говоря: Есть ли Господь среди нас или нет?

———

Этим воспоминанием Иисус отвечает на оба рассуждения диавола. На то, что голос плоти говорит, что он не верит в Бога, если бережет себя, он отвечает: Нельзя испытывать своего Бога. На то, что голос плоти говорит, что если бы он верил в Бога, он бы бросился с храма, чтобы отдаться ангелам и избавиться от голода, — он отвечает тем, что он не укоряет никого за свой голод, как укоряли израильтяне Моисея при Массе. Он не отчаивается в Боге, и потому ему и не нужно испытывать Бога, и легко переносит свое положение.

Третье искушение есть строгий вывод из двух первых. Оба первые начинаются словами: Если ты сын Божий… последнее же не имеет этого вступления. Голос плоти прямо говорит Иисусу, показывая ему все царства мира, то есть то, как живут люди, и говорит ему: Если поклонишься мне, всё это дам тебе. Отсутствие вступления «Если ты сын Божий» и совсем особенный склад речи, уже не как с человеком, с которым спорят, а с человеком, который покорен, — указывает на связь этого места с предшествующими, если предшествующие поняты в их настоящем смысле.

Сначала голос плоти рассуждает и говорит: Если бы ты был сын Бога и дух, то ты бы не голодал, а если бы и голодал, то мог бы по своей воле из камней делать хлеб и удовлетворять своей воле. А если голодаешь и не можешь из камня сделать хлеб, значит ты не сын Бога и не дух. Но ты говоришь, что ты сын Бога в том смысле, что ты надеешься на Бога. И это неправда, потому что, если бы ты надеялся точно на Бога, как сын на отца, то ты бы и не мучился теперь голодом, а прямо бы пустился на власть Божию и не берег бы свою жизнь, а ты небось с крыши не бросишься.

Иисус отвечает на это тем, что он не должен ничего требовать от Бога.

О том, что понимал Иисус под этими словами, сказано ниже; но диавол не понимает этого довода.

Доводы диавола следующие: Хочешь есть, так и заботься о хлебе. Если бы правда было то, что ты предаешься воле Божией, то ты бы и не берег себя, а ты бережешься, — стало быть, ты не прав. И потому голос плоти, торжествуя, говорит: Не хочешь думать о пище, так и не береги свою жизнь; а бережешь свою жизнь, с крыши не хочешь броситься, так отчего хлеба себе не припасешь?

Голос плоти как бы заставил Иисуса признать могущество ее и неизбежность жизни плотской, и потому он и говорит: Все эти твои надежды на Бога и уверенность в нем — всё это слова, а на деле ты не ушел и не уйдешь от плоти. Такой же ты сын плоти был и есть, как и все люди. А сын плоти, так почти ее и работай ей. Я — дух плоти. И он показывает Иисусу царства мира: Видишь, что я даю тем, кто служит мне. Почти меня, работай мне, и тебе то же будет.

На это Иисус отвечает опять из книги Моисея (Второзакон. VI, 13): «Господа, Бога твоего, бойся и ему одному работай».

Сказано это во Второзаконии не просто, а сказано израильтянам, что тогда, когда они получат все блага плоти, то тут-то и надо бояться забыть Бога и ему одному работать.

Голос плоти замолкает и сила Божия помогает Иисусу перенести искушение.

Всё, что нужно было сказать, — всё сказано.

Церковные толкования любят представлять это место как победу Иисуса над диаволом. Победы ни по какому толкованию не выходит никакой: диавола можно считать столько же победителем, сколько и Иисуса. Победы нет ни с той, ни с другой стороны; есть только выражение двух противоположных друг другу основ жизни. И ясно выражена и та, которую отрицает Иисус, и та, которую он избрал. Оба хода рассуждения поразительны тем, что философские системы, системы морали, религиозные секты, различные направления жизни в тот или другой исторический период имеют в основе только различные стороны обоих этих рассуждений. В каждом серьезном разговоре о значении жизни, о религии, в каждом случае внутренней борьбы отдельного человека повторяются всё те же рассуждения этого разговора диавола с Иисусом или голоса плоти с голосом духа.

То, что мы называем «материализм», есть только строгое следование всему рассуждению диавола; то, что мы называем «аскетизм», есть только следование первому ответу Христа о том, что не хлебом жив человек.

Секты самоубийств, философия Шопенгауэра и Гартмана есть только развитие второго рассуждения диавола.

В самом простом виде рассуждение таково:

Диавол: Сын Бога, а голоден. Словами хлеба не сделаешь. Толкуй не толкуй о Боге, а брюхо хлеба просит. Хочешь быть жив, так и работай, запасай хлеба.

Иисус: Человек жив не хлебом, а Богом. Человеку дает жизнь не плотское, а другое — дух.

Диавол: А если не плотское дает жизнь, то человек свободен от плоти и ее требований. А если свободен, так бросься с крыши, ангелы подхватят тебя. Убивай свою плоть или сразу убей ее.

Иисус: Жизнь в теле от Бога, и потому нельзя роптать на нее и сомневаться в ней.

Диавол: Говоришь: зачем хлеб, а сам голодаешь. Говоришь: жизнь от Бога, в духе, а сам бережешь свою плоть, значит одни разговоры. Не тобой свет начался и не тобой и кончится. Гляди на людей: жили и живут и хлеб припасают, и хлеб берегут. И припасают не на день, не на год, а на года, и не один хлеб, а всё, что человеку нужно. И себя берегут, чтобы и самим не падать, и чтобы беда не убила, и чтобы человек не обидел, — тем и живы. Есть хочешь, так и трудись. Жалеешь свое тело, так и береги себя. Почитай плоть и работай ей, и жив будешь, и она отплатит тебе.

Иисус: Жив человек не плотью, а Богом. В жизни от Бога нельзя сомневаться, и в жизни этой почитать должно одного Бога и ему одному работать.

Всё рассуждение диавола, то есть плоти, — несомненно и неотразимо, если стать на его точку зрения. Рассуждение Христа точно так же неотразимо, если стать на его точку зрения. Разница только в том, что рассуждение Христа включает в себя рассуждение плоти. Христос понимает рассуждение плоти, берет его за основание всего рассуждения. Рассуждение же плоти не включает в себя рассуждение Христа и не понимает его точки зрения.

Непонимание диаволом Христа начинается со второго вопроса и ответа. Диавол говорит: Если ты говоришь, что ты можешь быть жив без хлеба, необходимого для жизни, то ты можешь отречься от всей своей плотской жизни, прямо отрицать ее и для уничтожения жизни броситься с высоты.

Иисус отвечает: Отказываясь от хлеба, я не отказываюсь от Бога, но, бросаясь с храма, я отказываюсь от Бога. А жизнь— от Бога, и жизнь есть проявление во мне, в моей плоти — Бога. Следовательно, отказываясь от жизни, сомневаясь в ней, я сомневаюсь в Боге. И потому можно отказываться от всего во имя Бога, но не от жизни, потому что жизнь — проявление божества.

Но диавол не хочет понимать этого и полагает свое рассуждение верным и говорит: Отчего же от хлеба, нужного для жизни, можно отказаться, а от самой жизни нельзя? Он говорит: это непоследовательно. И если от жизни нельзя отказаться, то нельзя отказаться и от всего, что нужно для нее. И делает вывод: А если не бросаешься с крыши и считаешь, что надо беречь себя, то надо беречь себя и во всем и запасать хлеб.

Иисус говорит, что приравнять хлеб к жизни нельзя, что тут — разница. И рассуждение Иисуса ведет его к своему противоположному выводу.

Плоть говорит: Я вложила в тебя потребность соблюдать меня. Если ты думаешь, что ты можешь пренебрегать какими-нибудь из моих похотей и голодать, когда тебе есть хочется, то не думай, что ты можешь уйти от меня. Если ты воздерживаешься от них, то это только потому, что ты жертвуешь одними потребностями для других моих же потребностей, жертвуешь на время, а все-таки живешь для удовлетворения моих требований плоти. Ты жертвуешь одними потребностями для других, но самой плоти ты ни для чего не пожертвуешь. И потому ты не уйдешь от меня, и всегда, как и все другие люди, будешь служить мне одной.

И эту-то самую несомненную истину Иисус берет в основание своего рассуждения и с первого же слова, признавая всю истинность этого рассуждения, переносит вопрос на другую точку зрения. Он спрашивает себя: Что такое во мне эта потребность соблюдать плоть — эта похоть и эта внутренняя борьба с этой похотью? И отвечает: Это сознание жизни во мне. Что же такое это сознание жизни? Плоть не есть жизнь. Что же такое жизнь? Жизнь — это что-то такое неизвестное, но что-то непохожее на плоть, совсем другое, чем плоть. Что же это такое? Это что-то из другого источника. И потому, признавая первое положение о том, что есть плоть и есть потребность соблюдать ее, он говорит себе, что, однако, всё, что он знает о плоти и ее потребностях, он знает только потому, что в нем есть жизнь, и говорит себе, что жизнь не от плоти, а от чего-то другого, и это-то другое, противоположное плоти, называет «Бог» — и говорит: Человек жив не потому, что ест хлеб, а потому, что в нем есть жизнь. А жизнь эта происходит от чего-то другого — от Бога.

На второе положение плоти, на то, что от плоти все-таки не уйдешь, что все-таки живешь только потому, что хотя чувством самосохранения соблюдаешь ее, Иисус говорит, продолжая рассуждение с своей точки зрения, что он бережет жизнь свою не для плоти, а оттого, что она от Бога и что жизнь есть проявление Бога. И потому в последнем выводе о том, что надо работать плоти, уже совсем расходится с искусителем и говорит: И потому надо работать одному этому духовному началу жизни — Богу. Иисус говорит: И потому надо работать λατρεύειν не плоти, а одному Богу. Слово λατρεύειν, означающее работу наемника, работу принудительную, за плату, поставлено здесь недаром. И надо понимать то значение, которое имеет это слово.

Иисус говорит: Правда, я всегда буду во власти плоти, она всегда будет заявлять свои требования, но кроме голоса плоти я знаю еще голос Бога, независимый от нее. И потому как в этих искушениях в пустыне, так и во всей жизни голос плоти и голос Бога будут входить в противоречие, и мне надо будет насильно, как и работнику, ожидающему плату, работать тому или другому. Голоса будут звать меня и требовать работы одному или другому, усилие я буду делать в таких противоречиях — Богу и от него только ждать платы, то есть в случае борьбы избирать всегда усилие для Бога.

И дух одерживает победу над плотью, и Иисус находит тот дух, который должен очистить его для того, чтобы наступило царство небесное. И в сознании этого духа Иисус возвращается из пустыни.

Если дать словам Бог и жизнь то значение, которое эти слова имеют во Введении, то слова Иисуса становятся еще яснее.

На первую речь диавола о хлебе Христос говорит: Не хлебом, а разумением жив человек.

На речь диавола о том, чтобы Иисус бросился с кровли, он отвечает: Я не могу сомневаться в разумении, разумение всегда со мною. Оно дает мне жизнь, а жизнь есть свет разумения, как же я могу сомневаться в разумении и испытывать его? И потому я никому иному не могу работать, как тому, что есть источник моей жизни, что есть сама моя жизнь. Одно разумение почитаю и одному ему служу.

Кроме внутреннего значения этого места, по отношению развития в самом Христе его учения, это место имеет значение выяснения Бога в сознании Христа-как разумения.

В начале искушения Христос говорит о Боге еврейском, творце всего, о Боге лице, отдельном от человека, о Боге преимущественно плотском.

Ты можешь сделать хлеб? говорит искуситель. И, отвечая, Христос хотя и не ясно, но уже говорит, что Бог— не исключительно плотский Бог: Человек жив не хлебом одним, но Богом.

Слова: бросься вниз, или: если можно лишать себя хлеба, то можно лишать себя и жизни, — выражают сомнение в том, что жизнь сама от Бога; жизнь не от Бога, а в моей власти. И Христос, отвечая, говорит: Всё в моей власти, только не жизнь, потому что сама жизнь от Бога. Жизнь есть проявление Бога, жизнь — в Боге.

Тут совсем с другой стороны, чем во Введении, выводится та же мысль, что жизнь есть свет людей, а свет есть разумение, а разумение есть то, что люди называют «Бог», то есть начало всего.

Третье искушение переносит всё рассуждение из области внутренней во внешнюю; оно говорит: Не может быть справедливо твое суждение, когда весь мир живет иначе.

Отвечая и на это, Христос повторяет свое понятие о Боге внутреннем, не плотском. Он говорит: Среди тех благ, которые не я себе дал, я должен почитать одного своего Бога и работать должен ему одному.

Кроме этого, необходимо помнить при развитии дальнейшего учения, что это понятие Бога и те отношения человека к Богу, которые выражаются в этом месте, выработаны Христом этим самым путем мысли. Надо помнить, что на вопрос о том, — чем жив человек, хлебом или Богом, — в первый раз Иисус выяснил себе сам свое учение о значении Бога и человека, и что поэтому во многих и многих местах своего учения, когда Иисус хочет выразить это отношение человека к Богу, он берёт тот самый ход мысли и то самое сравнение хлеба, которыми для него самого уяснилось это значение.

О согласии всех тех мест, где говорится о хлебе, пище и питье, — с этим местом будет сказано в своем месте.

ПРИБЫТИЕ НА БРАК В КАНУ

Ин. II, 1—11 включительно. Событие это в Кане Галилейской, описанное так подробно, есть одно из самых поучительных мест в Евангелиях, поучительных по отношению к тому, как вредно принимать всю букву так называемого канонического Евангелия за что-то священное. Событие в Кане Галилейской не представляет ничего ни замечательного, ни поучительного, ни в каком бы то ни было отношении значительного. Если чудо, то оно бессмысленно, если фокус, то оно оскорбительно, если же это бытовая картина, то она не нужна.

В стихах: Мф. XIV, 3–5; Мр. VI, 17–20; Лк. III, 19,20 — описываются причины заключения Иоаннова.

В стихах: Мф. IV, 12; Ин. IV, 1–3; Лк. IV, 15; Ин. IV,44–54; Лк. V, 1—10; Мф. IV, 19,20; Мр. 1, 17, 18 —описываются события, не преподающие учения, и потому оставляются мною без перевода.

ПРОПОВЕДЬ ИИСУСА

Мф. IV, 17. С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось царство небесное.

Мр. I, 14. После же того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя евангелие царства Божия

15. и говоря, что исполнилось время и приблизилось царствие Божие: покайтесь и веруйте в евангелие.

Ин. II, 19–34 включительно.

С тех пор начал Иисус разглашать царство Бога. Он говорил: пришло время, наступило царство Бога, обновитесь и верьте возвещению истинного блага.

Сказано только, что, увидав Иисуса, Иоанн сказал: «Он идет за мною, но был прежде меня». А не говорит, Христос ли он. И потому, как в этом месте, так и в последующих, относящихся до указаний на то, что Иисус был Христос, надо отделять указание на то, что он мессия, от учения, с которым они часто слиты. Был ли, или не был Иисус, учение которого охватило большую половину мира, тем Христом, с точки зрения иудеев, которого они ожидали, — есть вопрос совершенно чуждый учению.

Для евреев, переходивших в христианство, он мог иметь значение, и потому понятно, почему в Евангелиях часто затемняется смысл мест: затемняется он только для того, чтобы доказать, что Иисус был Христос, то есть помазанник; что как Давид и Саул были помазаны, так и Христос был помазан Иоанном.

Для людей же не еврейского закона и ничем не убежденных в том, что Иисус был истинный посланник Божий, утверждения Иоанна об Иисусе, если бы они и были сказаны, совершенно не нужны.

Стихи Ин. I, 19–34; Мф. III, 16, 17; Мр. I, 10, 11 и Лк. III. 21, 22 имеют содержанием удостоверение и доказательства того, что Иисус есть сын Божий.

Был ли Иисус сын Божий по понятиям иудеев, для нас, не иудеев, совершенно безразлично. Если бы не было других доказательств его сыновности Богу, кроме голоса, который 1800 лет тому назад неизвестно кто слышал, то это предание о голосе с неба не убедило бы никого в его избранности и сыновности Богу.

Для того же, кто понял истинность Иисуса и сыновность его Богу так, как они объяснены в 1–й главе, предания о голубе и голосе с неба по меньшей мере излишни.

ПЕРВЫЕ УЧЕНИКИ ХРИСТОВЫ

Ин. I, 35. На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его;

36. и, увидев идущего Иисуса, сказал: вот агнец Божий.

И Иоанн опять свиделся с Иисусом ¹ и сказал про него: это ягненок Божий.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Έμβλεψας τφ Ίησου περιπατούντι — увидав шедшего Иисуса. Под этими словами должно разуметь то, что, когда Иисус шел в Галилею, Иоанн опять виделся с ним. Слово πάλιν указывает на это. У Иоанна евангелиста рассказываются самым кратким образом самые события, но из этого никак не следует то, чтобы было только то, что сказано. Как если бы человек, повторяя известный рассказ о событии, упомянул бы выдающиеся и памятные черты. Очевидно, Иисус виделся с Иоанном, говорил с ним, и после беседы Иоанн сказал: Он ягненок, назначенный Богу; и эти последние слова выразили резко то, что говорил Иоанн.

Ин. I, 37. Услышавши от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом.

Два ученика Иоанна, когда услыхали эти слова, пошли за Иисусом.

38. Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали ему: Равви! (что значит: учитель) где живешь?

Иисус оглянулся, увидал, что они идут за ним, и сказал им: Чего вы ищете? Они сказали: Равви (это значит: учитель), где ты живешь? ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Пoύ μένεις — где живешь. Слова учеников и ответ Иисуса Христа — увидите, где живу, и то, что ученики увидали, где он живет, очевидно, значат более, чем то, что сказано.

Иоанн евангелист упоминает только о выдающихся словах того разговора, но смысл всего места, очевидно, тот, что ученики хотят быть с ним, слышать его учение, может быть и видеть его жизнь, и он приглашает их с собою, и они видят его жизнь и слышат его учение и убеждаются в истинности его.

Ин. I, 39. Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где он живет, и пробыли у него день тот. Было около десятого часа.

Он сказал им: идите и увидите. Они пошли и увидели, где он живет, и у него пробыли день.

40. Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за ним, был Андрей, брат Симона Петра.

Один из этих двух был Андрей, брат Семена Петра.

41. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли мессию, что значит: Христос;

Он разыскал своего брата Семена и говорит: мы нашли мессию, значит избранника Божия.

42. и привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты Симон, сын Ионии; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр).

И привели его к Иисусу. Иисус поглядел на него и говорит: Ты Семен, Ионин сын. Тебя надо назвать Петр — значит камень.

Мр. I. 19. (Мф. IV, 21.) И прошед оттуда немного, он увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке, починивающих сети;

И, пройдя немного оттуда, увидал Якова Зеведеева и Ивана, его брата, они в лодке справляли сети.

Мр. I, 20. (Мф. IV, 22; Лк. V, 11.) и тотчас призвал их. И они, оставивши отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за ним.

И тотчас позвал их. И они оставили отца Зеведея с работниками в лодке.

Ин. I, 43. На другой день Иисус восхотел идти в Галилею и находит Филиппа и говорит ему: иди за мною.

Потом уже перед входом в Галилею Иисус встретил (еще) Филиппа и говорит: иди со мною.

44. Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром.

Филипп был из Вифсаиды — односелец Петру и Андрею.

45. Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли того, о котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета.

Филипп разыскал Нафанаила и говорит ему: Про кого Моисей писал в законе, мы того нашли, это Иисус, сын Иосифа, из Назарета.

46. Но Нафанаил сказал ему: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри.

А Нафанаил говорит ему: Разве может что доброго быть из Назарета? Филипп говорит ему: Поди сам — увидишь.

47. Иисус, увидев идущего к нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно израильтянин, в котором нет лукавства.

Когда Нафанаил пришел и свиделся ¹ с Иисусом, Иисус сказал о нем: вот истинно человек, в ком хитрости нет.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Увидал его — здесь значит: свиделся с ним, последовал за ним.

Ин. I, 49. Нафанаил отвечал ему: Равви! Ты сын Божий, ты царь израилев.

И сказал ему Нафанаил Ты сын Бога, ты царь израиля. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Утверждение Нафанаила о том, что Иисус есть сын Бога, т. е. то самое, что о себе думал Иисус в пустыне, и царь Израиля, т. е. что вместе с Христом пришло царство Бога, то, что проповедывал Иоанн, указывает на то, что Иоанн многое говорил и толковал своим первым ученикам. Поняв это толкование, Нафанаил сказал: Да, ты сын Бога и ты царь израиля.

Стих 48–й I-й главы Иоанна есть такой же намек о чем-то, известном только писателю, но совершенно потерянном для нас. Что было под смоковницею, когда Нафанаила видел Иисус, — неизвестно, и потому этот стих пропускается.

Стих 50–й есть продолжение разговора о потерянном для нас событии под смоковницей и потому пропускается.

Ин. I, 51. И говорит ему: истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и ангелов Божиих восходящих и нисходящих к сыну человеческому.

И он сказал: Узнаешь то, что важнее этого. Истинную правду говорю вам: теперь узнаете, что небо открыто и силы Божии будут сходить к сыну человеческому ¹ и восходить от него на небо.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Χίος τού άνθρωπου—сын человеческий и по смыслу и по употреблению значит и не может значить ничего другого, как «человек» в смысле общих всем людям свойств человеческих. В этих словах Иисус высказывает то, что он постиг в пустыне.

По прежнему учению Бог был отдельное существо от человека. Небо — обиталище Бога, и сам Бог был закрытым для человека. По учению Иисуса небо открыто для человека. Общение Бога с человеком установлено. Жизнь человека от Бога, и Бог всегда с человеком, и потому сила Божия сходит к сыну человеческому; человек познает ее в себе и восходит на небо. Человек из себя познает Бога. В этом и заключается наступление царства Божия, которое проповедывал Иоанн и подтверждает Иисус.

ПРОПОВЕДЬ ИИСУСА В НАЗАРЕТЕ

Лк. IV, 16. И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению своему, в день субботний в синагогу, и встал читать.

И пришел Иисус в Назарет, где был воспитан. И вошел по обыкновению праздничного дня в собрание и стал читать.

17. Ему подали книгу пророка Исаии; и он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано:

И дали ему книгу пророка Исаии. И развернул на том самом месте, где написано:

18. Дух Господень на мне; ибо он помазал меня благовествовать нищим, и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу.

Дух вечного на мне; он посвятил меня на то, чтобы возвестить благо несчастным, разбитым сердцем, связанным провозгласить свободу, слепым свет и измученным спасение и отдых,

19. проповедывать лето Господне благоприятное (Исаия 61, 1–2).

возвестить всем годину милости Божией. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Место это из Исаии обрывается на том стихе, в котором говорится о мщении Бога. У Исаии так: «Возвестить годину милости Божией. День мщения нашего Бога». Я выписываю это для того, чтобы было понятно то, что слова, приводимые из книги Моисея и пророков, надо понимать только в том смысле, который дает им Иисус. Очевидно, он выбрал те знакомые слова, которые выражали его мысль, откидывая те, которые противоречили ей.

Лк. IV, 20. И, закрыв книгу и отдав служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на него.

И, закрыв книгу и отдав слуге, он сел. И глаза всех смотрели на него.

21. И он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами.

И он начал говорить им: Теперь совершилось писание это в глазах ваших.

Лк. IV, 22. (Мф. XIII, 54; Мр. VI, 2.) И все засвидетельствовали ему это, и дивились словам благодати, исходившим из уст его, и говорили: не Иосифов ли это сын?

И все дивились благости речей его и говорили: Не этот ли сын Иосифа, не плотник ли он?

Мр. VI, 3. Не плотник ли он?

Мф. XIII, 55. Не плотников ли он сын? Не его ли мать называется Мария, и братья его Иаков, и Иосий, и Симон, и Иуда?

И не этот ли плотников сын; не мать ли его зовут Мариям, и братьев его Яков, Иосий, и Семен, и Иуда?

Лк. IV, 23. Он сказал им: конечно, вы скажете мне присловие: врач! исцели самого себя.

И сказал им: Разумеется, вы говорите: Врач, исцелись сам!

Мф. XIII, 57. Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем.

Потому что никакого пророка не понимают на его родине. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Смысл стихов о пророке в отечестве своем и враче для меня не ясны. Во всяком случае смысл этого места, как он понимается, не имеет ничего общего с учением и потому относится к прибавлению.

Мф. IV, 13. И, оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых.

И Иисус из Назарета пошел жить в Капернаум.

Мр. I, 21. (Лк. IV, 31.) И вскоре в субботу вошел он в синагогу и учил.

И тотчас же в субботу вошел в собрание и стал учить.

Мр. I, 22. (Лк. IV, 32.) И дивились его учению, ибо он учил их как власть имеющий, а не как книжники.

И восхищались учению его, потому что он учил их свободно, ¹ а не как книжники.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) 'Ως έξουσίαν έχων значит: имея свободу. Εξουσία значит первым значением своим свобода. Здесь же уже неизбежно значит свобода, а не власть, потому что противополагается учению книжников. Книжники имели власть, и потому не могло быть сказано: имея власть, а не как книжники (имеющие власть). Противоположение тут в том, что книжники именно потому, что имели власть, учили несвободно, а Иисус учил свободно; т. е. что учение книжников (как оно и было) считало людей рабами Бога, несвободными, а по учению Иисуса люди были свободны. При таком объяснении понятно и то, чему мог восхищаться народ. Если бы Иисус учил как власть имеющий, т. е. с дерзостью и нахальством, то народу бы нечем было восхищаться. Это фарисеи и книжники умели гораздо лучше. Но, очевидно, что-то другое было в его учении. И это другое было то, что он учил ως έξουσίαν έχων, т. е. свободно, как свободный от всех уз.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ к 2–й главе

Содержание этой второй главы есть отрицательное определение Бога. Иоанн сказал: Когда очиститесь духом, то Бог будет в мире. Иисус пошел в пустыню, познал силу духа и, познав эту силу духа, вернулся в мир и объявил, что Бог в мире и наступило его царство.

Смысл царства Божия в мире Иисус выразил словами пророка Исаии. Царство Божие есть счастье для несчастных, спасение для страдающих, свет для слепых, свобода для несвободных. Ученикам своим Иисус сказал, что царство небесное в том, что отныне Бог уже не будет тем Богом неприступным, каким он был прежде, а что отныне Бог будет в мире и в общении с людьми. Если Бог в мире и в общении с людьми, то-какой это Бог? Тот ли это Бог творец, сидящий на небесах, являвшийся патриархам и давший свой закон Моисею, Бог мстительный, жестокий и страшный, которого знали и почитали люди, или это другой Бог?

И в этой 2–й главе Иисус определяет то, что не есть Бог.

Для того, чтобы это было вполне понятно, необходимо восстановить настоящее значение речей Христа, значение, которое все церкви старательно затемняли.

Значение речей и действий Христа, приведенных в этой главе, то, что Христос отрицает всё, решительно всё вероучение еврейское. В сущности это до такой степени ясно и несомненно, что как-то совестно доказывать это. Надо было, чтобы наши церкви постигла та странная историческая судьба, заставившая их против здравого смысла соединять в одно несоединимые, прямо противоположные учения: христианское и еврейское, чтобы они могли утверждать такую нелепость и скрывать очевидное. Стоит не только прочесть, но пробежать Пятикнижие, в которых до малейших подробностей определены все действия человека в десятках тысяч самых разнообразных случаев, чтобы ясно видеть, что при таком подробном, мелочном определении всех поступков человека не может быть места какому-нибудь продолжению, дополнению учения закона, как уверяют церкви. Еще мог бы быть какой-нибудь простор для нового закона, если бы сказано было, что все законы эти людские. Но нет, ясно и определенно сказано, что всё это, — о том, как и когда срезать или не срезать прыщики крайней плоти, о том, как и когда побить всех жен и детей, каких людей как вознаградить за нечаянно убитого вола, — ясно сказано, что всё это слова самого Бога. Как же дополнять этот закон? Дополнять такой закон можно только новыми подробностями о прыщиках крайней плоти, о том, кого еще убить надо, и т. д. Но, приняв этот закон боговдохновенным, нельзя уже не только проповедывать учение Христа, но даже самое низменное учение. Всё определено, нечего проповедывать. Для первого слова какой-нибудь проповеди в виду Пятикнижия надо разрушить Пятикнижие, закон Пятикнижия. А в том, что Пятикнижие от Бога и Евангелие от Бога, в этом-то самом должна себя и других уверять церковь. Что же ей больше делать, как не закрывать глаза на очевидность и напрягать все силы изворотливости ума, чтобы соединить несоединимое. Сделалось это вследствие ложного учения Павла, которое предшествовало знанию учения Христа и по которому непонятое учение Христа было представлено, как продолжение учения евреев. Но когда уже раз это совершилось, и задача была поставлена не в том, чтобы понять смысл учения Христа, а в том, чтобы соединить несоединимое, что же было делать, как не вилять и не говорить те туманные, несвязные, выспренние речи, как Павлово послание к евреям, и весь тот сумбур в этом же роде, который 1800 лет проповедуют так называемые отцы церкви и богословы.

Действительно, стоит только представить себе, что люди задались тем, чтобы, признавая оба сочинения до последней строчки истинными, соединить в одно I-й том свода законов и сочинения хоть Прудона. Я выбрал I-й том и Прудона, но I-й том и Прудон скорее могут быть соединены, чем Пятикнижие и Евангелие. В самом деле, что ни возьмем:

В Евангелии: не только убить кого-нибудь, но запрещается сердце иметь на кого-нибудь; в Пятикнижии: убить, убить и убить жен, детей и скотов.

В Евангелии: богатство — зло; в Пятикнижии — высшее благо и награда.

В Евангелии: чистота телесная — имей одну жену; в Пятикнижии — бери жен, сколько хочешь.

В Евангелии: все люди братья; в Пятикнижии — все враги, одни иудеи братья.

В Евангелии: никакого внешнего богопочитания; в Пятикнижии большая половина книг определяет подробности внешнего служения Богу.

И это-то учение евангельское, как уверяют, есть дополнение и продолжение Пятикнижия.

О той лжи и неизбежно ложном понимании учения Христа, которые вытекают из этого нелепого утверждения, по отношению к другим местам Евангелия, будет сказано в своем месте, теперь же речь идет о внешнем богопочитании против которого восставал Иисус.

По толкованиям церкви выходит, что все те места, которые помещены в этой 2–й главе: отрицание омовений и необщения с неочищенными, отрицание всего, считающегося нечистым, отрицание постов, отрицание важнейшего завета евреев с Богом — субботы, отрицание всех жертвоприношений, отрицание необходимости рукотворного храма, отрицание даже самого священного для евреев места, Иерусалима, и, наконец, отрицание самого Бога как чего-то внешнего, а признание Бога — духом, которому надо служить в духе, — всё это, по толкованиям церкви, какие-то для нас совершенно ненужные нападки на выдуманные какими-то фарисеями излишние тонкости.

Не говоря уже о том, что если это всё имеет только значение пикировки с какими-то фарисеями, то это излишне; не говоря о том, что для всякого человека, знающего грамоте и могущего читать Пятикнижие и могущего думать своим умом, — утверждение о том, что Иисус боролся не с законом Моисея, а с фарисеями, представится очевидно ложным.

Иисус боролся со всеми законами Пятикнижия, само собою разумеется, исключая некоторых истин, которые должны же были быть в этой куче безобразия и вздора. Так он понимал о заповеди любить отца и мать, любить ближнего. Но то, что в Пятикнижии нашлись две, три фразы, которые мог признать Иисус, не доказывает, что он дополнял и продолжал его, так же как не доказывает то, что человек, оспаривая другого, берет его же некоторые слова для утверждения своих доводов.

Иисус не с фарисеями спорил, а со всем законом, и в своих отрицаниях внешнего богопочитания он перебрал всё, что только составляло догмат веры внешнего богопочитания каждого взрослого еврея.

Вот как определено было по Второзаконию богопочитание евреев:

Об очищении. Левит XVII, 7. Чтобы они впредь не приносили жертв своих идолам, за которыми блудно ходят они. Сие да будет для них постановлением вечным в роды их.

1. Еще скажи им: если кто из дома Израилева и их пришельцев, которые живут между вами, приносят всесожжение или жертву.

2. И не приведет ее, для посвящения Вечному, ко входу в скинию, тот человек будет изгнан из среды народа.

Числ. XIX, 13. Всякий, прикоснувшийся к мертвому телу какого-либо человека умершего и не очистивший себя, осквернит жилище Господа; истребится человек тот из среды Израиля, ибо он не окроплен очистительною водою, он не чист, еще нечистота его на нем.

14. Вот закон: если человек умрет в шатре, то всякий, кто придет в шатер, и всё, что в шатре — нечисто будет семь дней.

15. Всякий открытый сосуд, который не обвязан и не покрыт, нечист.

16. Всякий, кто прикоснется на поле к убитому мечом или к умершему, или к кости человеческой, или ко гробу, нечист будет семь дней.

17. Для нечистого пусть возьмут пепла той сожженной жертвы за грех, и нальют на него живой воды в сосуд;

18. И пусть кто-нибудь чистый возьмет иссоп и омочит его в воде, и окропит шатер и все сосуды, и людей, которые находятся в нем, и прикоснувшегося к кости (человеческой), или к убитому, или к умершему, или ко гробу.

19. И пусть окропит чистый нечистого в третий и седьмый день, почистит его в седьмый день. И вымоет он одежды свои, и омоет (тело свое) водою, и к вечеру будет чист.

20. Если же кто будет нечист и не очистит себя, то истребится человек тот из среды народа: ибо он осквернил святилище Господа; очистительною водою он не окроплен, он нечист.

21. И да будет это для них уставом вечным. И кропивший очистительною водою пусть вымоет одежды свои; и прикоснувшийся к очистительной воде нечист будет до вечера.

22. И всё, к чему прикоснется нечистый, будет нечисто; и прикоснувшийся человек нечист будет до вечера.

О постах. Левит XVI, 29. И да будет сие для вас вечным постановлением: в седьмой месяц, в девятый (день) месяца смиряйте души ваши и никакого дела не делайте, ни туземец, ни пришелец, поселившийся между вами;

Левит XXIII, 27. Также в девятый (день) седьмого месяца сего, день очищения, да будет у вас священное собрание; смиряйте души ваши и приносите жертву Господу.

О субботе. Исход XXXI, 13. Скажи сынам Израилевым так: Субботы мои соблюдайте; ибо это знамение между мною и вами в роды ваши, дабы вы знали, что я Господь, освящающий вас.

———

О жертвах не стоит выписывать потому, что добрая часть Пятикнижия наполнена определенными установлениями от самого Бога о том, какие и как ему нужно приносить жертвы.

То же можно сказать и об Иерусалиме. Иерусалим — город Бога. Бог там живет. О том, что Бог не дух, а внешнее существо с руками, глазами и ногами, видно из всех мест, где только упоминается о Боге. И потому, отрицая и очищение, и посты, и субботы, и жертвы, и храм, и плотского Бога, Иисус не продолжал веру Моисея, но всю под корень отрицал ее.

ОТРИЦАНИЕ СУББОТЫ

Лк. VI, 1. (Мф. XII, 1; Мр. II, 23.) В субботу, первую по втором дне пасхи, случилось ему проходить засеянными полями, и ученики его срывали колосья и ели, растирая руками.

Случилось в субботу идти ему через хлеба. И рвали ученики его колосья, растирали в руках и ели.

Лк. VI, 2. (Мф. XII, 2; Мр. II, 24.) Некоторые же из фарисеев сказали им: зачем вы делаете то, чего не должно делать в субботы?

И некоторые из православных ¹ увидали и говорят им: Что это делаете то, чего не должно делать в субботу?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слово «фарисей» я перевожу православный на том основании, что по всем исследованиям оно значит совершенно то же самое, что значит у нас православный. Слово это происходит от еврейского «параш» и употребляется или в смысле «толкователь» — έξηγετής του νόμου, за что выдавали себя фарисеи, по Иосифу Флавию, или в смысле «паруш», т. е. тот, который отделяет себя от толпы неверных и считает себя правым, т. е. православным. Особенность фарисеев (по всем исследованиям, согласным между собою) состояла в том, что: 1) Они признавали, кроме священного писания, еще изустное предание ποрάδοξις, священное предание, требующее известных внешних обрядов, которые они считали особенно важными. 2) Они толковали священное писание буквально и считали исполнение обрядов более важным делом, чем исполнение нравственного закона. 3) Они признавали зависимость человека от Бога, которая, однако, не вполне исключала свободу воли. Что же это, как не наши православные? Разумеется, фарисеи не были самые наши православные, но это были те, которые занимали совершенно место наших православных.

Мф. XII, 3–5; Мр. II, 25, 26; Лк. VI, 3, 4. Стихи эти заключают в себе доводы о том, как Давид съел хлебы предложения, и о том, как священники сквернят субботы.

Доводы эти убедительны были только для евреев; для нас же они тем более излишни, что последний довод о том, что Бог радуется любви, а не жертвам, исключает необходимость предшествующих доводов. Из стихов этих остается важным ответ Христа, который относится к нам.

Мф. XII, 6. Но говорю вам, что здесь тот, кто больше храма.

Говорю вам: Здесь то, что важнее внешней святыни. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова δτι τοδ ίερου μείζων έστίν ώδε я перевожу: Здесь то, что важнее внешней святыни, потому что ιερоν означает: жилище Бога на земле — святыню. О храме здесь не было и речи, и потому слова эти относятся вообще к внешней святыне.

Мф. XII, 7. Если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных (Осия 6, 6).

И сказал: Если бы вы знали, что значит: любви к людям хочу, а не жертвы, тогда бы не осуждали невинных.

Мр. II, 27. И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы.

И сказал им: Суббота сделана для человека, а не человек для субботы.

Мр. II, 28. (Мф. XII, 8; Лк. VI, 5.) Посему сын человеческий есть господин и субботы.

И потому человек ¹ господин субботы.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Сын человеческий здесь никак не может пониматься в смысле божества, так как сказано, что суббота сделана для человека, а не человек для субботы, и потому вывод никак не может относиться к новому лицу — сыну человеческому — Богу. «Сын человеческий» имеет здесь значение, какое он имеет везде, значение человека вообще.

Вся эта речь, имевшая огромную важность тогда, когда она была произнесена, имеет огромную важность и для нас, если мы хотим понять учение Иисуса. Вследствие же ложного представления толкователей о том, что Иисус только продолжал закон Моисеев, от нее ничего не остается, кроме ненужной пикировки с какими-то фарисеями.

Для непредубежденного читателя место это имеет огромное значение, а именно то, что Иисус при первом столкновении с законом внешнего богопочитания всеми силами прямо под корень отрицает его. Суббота есть главный завет Бога с своим народом. Несоблюдение субботы казнится смертью. Суббота исполнялась и исполняется до сих пор, и половина Талмуда трактует о ней. Соблюдение субботы для евреев есть то, что для церковников причастие. Так же как не еврей тот, кто не соблюдает субботы, — не православный и не католик тот, кто не причащается. Осквернить субботу и осквернить причастие — одинаково ужасно.

И вот Иисус говорит, что эта суббота — пустяки, людская выдумка, что важнее всякой внешней святыни человек; что для того, чтобы это понять, надо понять, что значат слова: «Милости хочу, а не жертвы»; и что субботу, т. е. считающееся самым важным внешнее богопочитание, — не нужно исполнять. И вот это-то значение скрадено толкователями. Они говорят:

Моисей повелел шесть дней в неделю делать, запретил в седьмый день (в субботу) заниматься обычными житейскими делами, кроме самых необходимых (Исх. XX, 9, 10; XXXV, 2, 3; Числ. XV, 32–36). Предания старцев еще более усилили строгость субботнего покоя, так что даже дела добрые, дела благочестия иногда запрещалось делать в субботу. Впрочем, фарисеи, неблагоприятно относившиеся к спасителю, кажется, преувеличивали именно в отношении к нему и к его ученикам строгость требований субботнего покоя; в отношении к себе и другим они наверно были снисходительнее. Срывание учениками Иисусовыми колосьев даже для удовлетворения голода, следовательно по необходимости, они почли нарушением субботнего покоя, осквернением субботы, и не упустили случая обратить внимание Господа на это и упрекнуть его в том, что он дозволяет ученикам своим такое, по их мнению, явное и соблазнительное для других нарушение законов о субботе.[2]

———

Так скрадено всё значение места. И нельзя не скрасть: на воре шапка горит.

Слова против субботы относятся только к внешнему богопочитанию, которое установила церковь. Но остаются слова: Здесь то, что более храма. Церковь искажает текст и говорит тот, но и тот все-таки значит «человек» по смыслу всего последующего. Но толкователи уверяют, что это Иисус про себя, как про Бога, говорит.

Здесь тот, кто больше храма. Этими словами Господь прикровенно указывает на величие своего лица, как Господа своего храма. Храм со всем его устройством, обрядами, церемониями, жертвами был только образом истины, а Христос есть самая истина и, следовательно, более храма, насколько истина более образа. Итак, если священникам храма, служителям образа, в день субботний дозволяется делать дела свои и они неповинны в том, что нарушают чрез то покой субботнего дня, предписанный законом, то не тем ли более неповинны в нарушении субботы служители самой истины, имеющей власть отменить и самые законы о субботе, когда они, эти служители истины, по необходимости в день субботы, для утоления голода, срывают колосья и едят во славу Божию.[3]

———

Смысл толкования тот, что Иисус сам храм, и от этого ученики могут есть в субботу. И таким извращенным толкованием заменяется глубокий смысл слов Христа.

Если бы вы знали и проч. Оправдав, таким образом, поступок своих учеников указаниями на примеры, спаситель открывает теперь фарисеям, что источник, из которого проистекло несправедливое осуждение ими учеников его, есть непонимание или ложное понимание характера ложных предписаний в их отношении к высшим нравственным требованиям. Нет у них, фарисеев, милосердной и сострадательной любви к ближним, каковой Бог требует, например, чрез пророка Осию (VI, 6); всё их внимание направлено на одни только жертвы, обряды, церемонии и обычаи предания, которые закрывали для них источник чистой любви. Если бы они понимали, что сострадательная любовь к голодному выше преданий и обычаев обрядословных, даже выше жертв, то не осудили бы неповинных, ради утоления голода срывавших колосья.

Господин и субботы. Тот, кто больше храма, выше и всего закона, сосредоточенного на храме и в храме, выше и постановлений законов о субботе, господин самой субботы. Он, имеющий отменить ветхозаветную субботу, может уже и теперь ученикам своим повелеть отрешиться от ветхозаветной сени: «ибо настало для них время научиться всему посредством возвышеннейших предметов, и уже не должно законом связывать руки того, кто, освободившись от злобы, стремится ко всему доброму» (Злат.).[4]

———

Оказывается, что то, что сын человеческий господин субботы и что суббота сделана для человека, а не человек для субботы, как сказано у Марка, оказывается, это изречение совсем уничтожено, и что суббота отменена опять не человеком, а Богом, это забыто.

Лк. XIII, 10. В одной из синагог учил он в субботу.

Случилось Иисусу учить в одном собрании и была суббота.

11. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться.

И вот женщина была там, и в ней был дух слабости восемнадцать лет.

12. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего.

Иисус увидал ее и подозвал, и сказал: жена, ты освобождаешься от своей слабости.

13. И возложил на нее руки; и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога.

И наложил на нее руки, и тотчас выпрямилась, славя Бога.

14. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать: в те и приходите исцеляться, а не в день субботний.

Рассердился старшина собрания за то, что Иисус пользует в субботу, и сказал народу: Есть шесть дней в неделе, чтобы работать, в эти шесть и пользуйте, а не в субботу.

Лк. XIV. 3. По сему случаю Иисус спросил законников и фарисеев: позволительно ли врачевать в субботу?

И обратился Иисус к ученым православным и спросил: Разве нельзя помогать людям в субботу?

4. Они молчали.

И они не знали, что сказать.

Лк. XIII, 15. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить?

И сказал им Иисус: Притворщики! разве каждый из вас в субботу не отвязывает осла или быка от яслей и разве не ведет поить?

16. Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана, вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?

Как же этой несчастной не помочь?

Лк. XIV, 6. И не могли отвечать ему на это.

И не могли ему отвечать на это.

Лк. XIV, 5, При сем сказал им: если у кого из вас осел или вол упадет в колодезь, не тотчас ли вытащит его и в субботу?

И сказал еще: Если у кого овца завалится в колодезь, ведь сейчас вытащит, хоть и в субботу?

Мф. XII, 12. Сколько же лучше человек овцы! Итак, можно в субботы делать добро.

А ведь человек много лучше овцы. Он сказал: оттого-то добро надо делать и в субботу.

ПРИМЕЧАНИЕ

Если бы могло быть какое-нибудь сомнение в том, на основании чего Иисус отвергает соблюдение субботы, то это место должно бы, казалось, рассеять его. Не на основании своего мнимого личного божества Иисус отвергает субботу, т. е. внешнее богопочитание, а на основании здравого смысла, всё того же разумения, которое стало в основе всего.

Он говорит: овцу вытащить из колодца можно, а человеку нельзя помочь, — это бессмысленно. Важнее всего человек и дела добра. Всякое внешнее богопочитание только может препятствовать исполнению дела жизни, и потому оно не только не нужно, но вредно. И он берет самое считавшееся важным из всех дел богопочитания, приводит пример, когда оно становится вразрез с делом добра, и отвергает его.

Что же, кажется, нельзя не понять? Нет, у церкви свой толк.

Господь представляет наглядное опровержение несправедливости измышленного предания старцев, будто не должно делать даже дел милосердия в субботу. Если у кого-либо единственная (следовательно, более дорогая для него, чем для имеющего стадо) овца упадет в яму, и чрез это он подвергается опасности лишиться ее, не постарается ли он ее вытащить оттуда?

Конечно, вытащит, из сострадания к животному и жалея свою собственность. Человек более важен, чем овца. Если же вы сострадательно действуете в субботу в отношении к бессловесному животному, то тем более должно действовать так сострадательно и милостиво в отношении к человеку — образу и подобию Божию, — человеку, для спасения которого и дарования ему вечной жизни и пришел спаситель.

Можно в субботу делать добро. Не могли же не сознавать этого фарисеи, но такова сила предвзятых мнений, обычаев и преданий, что сознаваемое ясно правым в отвлечении, в практике иногда подвергается порицанию. Господь обличает такую непоследовательность.[5]

———

«Господь обличает такую непоследовательность» — прекрасно. Но ведь это не относится именно до субботы, это относится до внешнего богопочитания, сильнейший образец которого представляла тогда суббота. Не мог же тогда Иисус вперед сказать прямо о наших церквах, обеднях, образах, таинствах. Их тогда не было, но о них-то он и говорит.

Разве не та же суббота есть воскресенье, есть трата на свечи, на плату попам, те богатства церквей, те заботы о внешнем богопочитании, которые всегда становятся вразрез с исполнением дел любви, которые не могут не становиться вразрез с делами любви к человеку по той простой причине, что дела богопочитания всегда обращены не на людей, а на что-нибудь мертвое, а дело любви может быть обращено только на человека.

Никак нельзя говорить, как мне говорят всегда: «обедня, причастие, молитва не помешают делать добро людям». Как же не помешают, когда они направляют деятельность на что-то другое, чем на людей.

Надо не забывать, что учение Иисуса состоит в том, чтобы всякий шаг жизни направлять на дела добра людям. Как же может быть для исполнения этого учения полезна деятельность, направленная прочь от людей? Всё равно, как уверять, что курить трубку очень полезно для того, чтобы вспахать поле.

Может быть, это мало мешает, мало тратит времени, даже дает отдых и удовольствие, но это дело само по себе не содействует паханию поля, а противоположно ему.

Мф. IX, 9. (Мр. II, 14; Лк. V, 27, 28.) Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за мною. И он встал и последовал за ним.

Мф. IX, 10. (Мр. II, 15; Лк. V, 29.) И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с ним и учениками его.

Раз по пути увидал Иисус, сидит человек, собирает подати. Звали человека Матвеем. Иисус говорит ему: иди за мною. И он, встав, пошел за ним.

И сделал Матвей угощение Иисусу. И случилось так, что, когда сидел Иисус у него в доме, пришли еще откупщики податей и заблудшие ¹ к нему и сидели с Иисусом и с учениками его.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) 'Αμαρτωλοί — ошибающиеся. Я перевожу ошибающиеся, а не грешники, потому что грешник получило уже другое значение. Здесь αμαρτωλοί имеет значение противоположное фарисеям, т. е. православным, людям, считающим себя правыми. И потому я ставлю слово, отвечающее и слову αμαρτωλοί и противоположное слову «православный» — заблудший.

Мф. IX, 11. (Мр. II, 16.) Увидев то, фарисеи сказали ученикам его: для чего учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?

И увидали ученые православные и говорят ученикам его, как это с откупщиками, с заблудшими ест учитель ваш?

Мр. II, 17. (Мф. IX, 12; Лк. V, 31.) Услышав сие, Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.

Иисус услыхал и говорит: Здоровые не нуждаются в лекаре, а больные. Я не хожу уговаривать православных, а заблудших к исправлению. ¹

Мф. IX, 13. Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Отвергнув главное выражение богопочитания евреев-субботу и показав, что оно несовместимо с делами добра, что оно неразумно, Иисус показывает, что оно еще и вредно тем, что люди, исполняющие внешние обряды, этим исполнением считают себя правыми, а считая себя правыми, уже не ищут избавления от заблуждений. И он опять повторяет, что определенные жертвы не нужны, а нужна любовь к людям.

Мр. VII, 1. (Мф. XV, 1.) Собрались к нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалима.

И собрались к нему православные и из них ученые, они пришли из Иерусалима.

Мр. VII, 2. И увидев некоторых из учеников его, евших хлеб нечистыми, то есть неумытыми, руками, укоряли.

И когда увидели, что ученики его и сам он сообща нечистыми, то есть неумытыми, руками едят хлеб, то стали они ругаться.

3. Ибо фарисеи и все иудеи, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук;

Потому что, если не вымоют рук, руками не едят, держась предания старины.

4. и, пришедши с торга, не едят, не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей.

И также с торгу не едят, если не вымоют. И много еще держатся постановлений: как мыть посуду, горшки, сковороды.

Мр. VII, 5. (Мф. XV, 2.) Потом спрашивают его фарисеи и книжники: зачем ученики твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?

Потому и спрашивали его православные ученые: Зачем ученики твои не ведут себя по преданию предков, а немытыми руками едят хлеб?

Мр. VII, 6. (Мф. XV, 3, 7.) Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: люди сии чтут меня устами, сердце же их далеко отстоит от меня;

И на ответ он сказал им: Хорошо сказал про вас, лицедеев, Исаия, как написано: Эти люди языком чтут меня, а сердце их далеко от меня.

Мр. VII, 7. (Мф. XVII, 9.) но тщетно чтут меня, уча учениям, заповедям человеческим (Исаия, 29, 13).

Дурно чтут меня, уча учениям и постановлениям человеческим.

Мр. VII, 8. Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш и делаете многое другое, сему подобное.

Бросаете повеление Божие, а держитесь повелений человеческих, мытья чашек и склянок и многое такое делаете.

9. И сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание?

И сказал им Иисус: Ловко вы отменили заповедь Божию, чтобы свое повеление соблюсти.

Мр. VII, 10. (Мф. XV, 4.) Ибо Моисей сказал: почитай отца своего и мать свою; и злословящий отца или мать смертию да умрет (Исход 20, 12; 21, 16).

Моисей сказал вам: Чти отца и мать твою. И кто ругает отца и мать, тому смерть.

Мр. VII, 11. А вы говорите: кто скажет отцу или матери: корван, то есть дар Богу, то, чем бы ты от меня пользовался, —

А вы выдумали, если скажет человек корван (значит, в дар Богу), то как будто ты от меня уже пользовался.

12. тому вы уже попускаете ничего не делать для отца своего или матери своей.

Тому уже даете ничего не делать для отца и матери.

13. устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое, сему подобное.

Вы уничтожаете слово Божие тем преданием вашим, какое передаете. И много такого делаете.

Мр. VII, 14. (Мф. XV, 10.) И призвав весь народ, говорил им: слушайте меня все и разумейте:

И призвав весь народ, Иисус сказал: Слушайте меня все и понимайте.

Мр. VII, 15. (Мф. XV, 11.) ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека.

Ничего нет такого, что бы, входя в человека, могло поганить его. Но то, что выходит из него, вот это поганит человека.

Мр. VII, 16. Если кто имеет уши слышать, да слышит!

Есть уши слышать, так понимай.

17. И когда он от народа вошел в дом, ученики его спросили его о притче.

И когда он ушел в дом от народа, спросили его ученики об этой притче.

Мр. VII, 18. (Мф. XV, 17.) Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его?

И он сказал им: Или и вы не поняли?

Мр. VII, 19. Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища.

Разве вы не знаете, что всё, что снаружи входит в человека, не может его поганить.

Мр. VII, 20. (Мф. XV, 18.) Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека.

Потому что входит к нему не в сердце, а в брюхо. И потом выходит, очищая всякую пищу.

Мр. VII, 21. (Мф. XV, 19.) Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства,

А что из человека выходит, вот то-то не опоганило бы человека.

Mр. VII, 22. кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство.

Потому что из сердца людей злые рассуждения выходят: блуд, похабство, убийства, воровство, корысть, злоба, обманы, наглость, завистливые глаза, клевета, гордость, дурачество.

23. Всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека.

Всё это злое изнутри выходит и поганит человека.

ИЗГНАНИЕ ИЗ ХРАМА И ОТРИЦАНИЕ ВНЕШНЕГО БОГОПОЧИТАНИЯ

Ин. II, 13. Приближалась пасха иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим

И подошла пасха еврейская. И Иисус пошел в Иерусалим.

14. и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей и сидели меновщики денег.

И в храме увидал: продают быков, овец, голубей и сидят менялы — меняют деньги.

15. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул;

И он взял, свил кнут из веревок и повыгнал из храма овец и быков, а менялам рассыпал деньги и опрокинул столы продавцам голубей. ¹

16. и сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома отца моего не делайте домом торговли.

И сказал: Вынесите это отсюда и не полагайте, что базар может быть домом отца моего. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Точка должна стоять после слова πωλούσαν, и затем должно быть прибавлено каi είπεν. В противном случае непонятно, почему Иисус только продавцам голубей сказал: «Вынесите это отсюда». Очевидно, то, что он сказал, относилось ко всем тем, кого он выгнал, и ко всему, что он разбросал.

2) Μή ποιείτε здесь должно быть переведено: не «не делайте», но: не полагайте, не считайте, что базар может быть домом отца моего. Трудно думать, чтобы Иисус в той же речи, в которой он сказал, что храм не нужен, назвал бы храм домом отца. Он говорит: «Базар не называется домом Бога».

Мр. XI, 16. И не позволял, чтобы кто принес чрез храм какую-либо вещь.

И не велел, чтобы какие-нибудь припасы приносили через храм.

17. И учил их, говоря: не написано ли: дом мой домом молитвы наречется для всех народов; а вы сделали его вертепом разбойников? (Исаия 56, 7.)

И наказывал и говорил: Разве не знаете, что написано: дом мой — дом молитвы будет называться для всех народов (Исаия 56, 7); ¹ а вы считаете моим домом пещеру разбойников (Иеремия VII, 4— 11). ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слова пророка Исаии употреблены здесь в том же смысле, как и слова к самарянке в следующей главе.

Вынесите это всё потому, что дом мой не тот, где приносят жертвы, но дом мой есть весь мир, где люди знают истинного Бога.

2) Следующее затем место Иеремии: «а не пещерой разбойников» подтверждает это значение.

Вот всё это место из Иеремии VII, 4—11:

Не верьте лживым речам, когда вам говорят: здесь храм Вечного, храм Вечного, храм Вечного. Но если хотите переменить вашу жизнь и ваши дела, если будете судить по правде друг друга, если не будете угнетать странного, сироту и вдову, если не будете проливать безвинной крови в этом месте, я оставляю вас в стране отцов из века в век. Но вы верите лживым речам, а они вам не на пользу. Вы что делаете? Воруете и убиваете, блудите, лжете, служите Ваалу и бегаете за богами, которых не знаете. И потом приходите в дом моего имени и говорите: Теперь мы спокойно можем делать пакости. Что же? Дом мой разве вертеп разбойников?

Ин. II, 18. На это иудеи сказали: каким знамением докажешь ты нам, что имеешь власть так поступать?

И заговорили иудеи и сказали ему: Какие же ты нам покажешь права, ¹ чтобы такие дела делать?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Σηρετον— знак; значок, признак справедливости. Я перевожу: право и права.

Ин. II, 19. Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей; и я в три дня воздвигну его.

И сказал им Иисус: Уничтожьте храм этот, и в три дня взбужу его. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Έγείρειν не значит никогда и не может значить: «строить», «воздвигать», а значит: взбудить, и в этом месте именно значит взбудить как что-то живое, и потому должно быть переведено: взбужу живой храм.

Значение этого стиха объяснено в стихах 21 и 22 тем, что храм означает тело Иисуса, а три дня означают срок, после которого он воскреснет. И так и понимает это место церковь. Объяснение это не может удовлетворить меня, признающего воскресение самой кощунственной выдумкой, уронившей учение Христа, о чем будет сказано в своем месте. Христос не мог разуметь своего воскресения в теле, так как это было бы понятие, разрушающее всё его учение. Объяснение это выдумано после теми, которые верили или выдумали басню воскресения. Но слова, которые подали повод к этому объяснению, были сказаны и, очевидно, имели свое определенное значение. Объяснение это очень неудовлетворительно.

Для чего, говоря о своем теле, Христос сказал храм, и для чего после изгнания жертв из храма он сказал о воскресении? Стоит только забыть ложное церковное объяснение, чтобы смысл слов был не только ясен, но даже необходим как разъяснение предшествовавшего. Иисус изгоняет из храма всё то, что нужно для принесения жертв, следовательно для молитвы, по понятиям иудеев, и, вспоминая слова Иеремии, говорит, что надо творить добро, а не собираться в храме творить жертвы. Вслед за этим говорит не условно, как обыкновенно понимают слова Иисуса: «разорите храм, а я сделаю его живым, поставлю новый», но — положительно. Он сказал слова Иеремии, в которых сказано, что дом Бога есть весь мир людей, где все народы признают Бога, а не вертеп разбойников, и говорит: Так разорите же храм, я сделаю вам новый — живой храм, — укажу, научу. И сделаю этот живой храм скоро, потому что мне не нужно руками строить. В три дня сделаю то, что вы делали сорок шесть лет.

Ин. II, 20. На это сказали иудеи: сей храм строили сорок шесть лет, и ты в три дня воздвигнешь его?

Сказали иудеи: сорок шесть лет строился этот храм, и ты в 3 дня возбудишь его?

Мф. XII, 6. Но говорю вам, что здесь тот, кто больше храма;

7. если бы вы знали, что значит: «милости хочу, а не жертвы», то не осудили бы невиновных.

И сказал им Иисус: Говорю вам, что важнее храма ¹ то, чтобы вы понимали, что значит: жалости ² к людям хочу, а не служб церковных.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Стих этот, находящийся в главе об укорении учеников за срывание колосьев, там не у места, так как там нет и речи о храме, а Иисус говорит: Вот что важнее храма. Во всяком случае, мысль, выраженная в этом стихе, повторенная и у Мф. IX, 13, прямо отвечает на возражение иудеев и выражает воззрение Иисуса на храм.

2) Έλεον — сострадание. Я перевожу: жалость к людям.

За этим следуют стихи 21 и 22 гл. 2–й Иоанна, заключающие мнимое объяснение писателем этих слов.

Ин. II, 23. И когда он был в Иерусалиме на празднике пасхи, то многие, видя чудеса, которые он творил, уверовали во имя его.

И когда он был в Иерусалиме на празднике пасхи, многие поверили в его учение, понимая доказательства, которые он приводил.

24. Но сам Иисус не вверял себя им, потому что знал всех,

Сам же Иисус не отдавался вере их, потому что он сам знал всё. ¹

25. и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке; ибо сам знал, что в человеке.

И потому ему не нужно было, чтобы кто-нибудь указывал о человеке, он сам знал, что есть в человеке.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Во многих списках стоит вместо πάντας— πάντα, т. е. всё.

Мр. XI, 18. Услышали это книжники и первосвященники и искали, как бы погубить его; ибо боялись его, потому что весь народ удивлялся учению его.

И книжники и старшины священников слышали это. И подыскивались, как бы его погубить, потому что они боялись его оттого, что весь народ дивился на учение его.

Вот объяснения церкви на изгнание из храма.

И нашел, что в храме, то есть во дворе храма, называвшемся двором язычников, продавали и пр. (см. примечание к Матф. XXI, 12).

Бич из веревок: символ гнева Божия на оскорбляющих святость храма, а равно символ власти Господа, ревнующего об очищении дома отца своего небесного.

Вынесите это и проч. Голуби были в клетках или корзинах, и оттого Господь, изгоняя торгующих животными, вместе с сими последними, относительно голубей делает распоряжение, чтобы продавцы их вынесли их.

Не делайте дом отца моего домом торговли: когда Господь в последний раз выходил из храма, он назвал его не домом отца своего, но дом ваш (Матф. XXIII, 38), означив тем оставление Богом этого храма; теперь же Христос называет еще храм домом отца своего, ибо не обнаружилось еще противление его служителей Христу и Богу и он ожидает еще покаяния народа в лице его представителей.

Домом торговли: выражение менее сильное, чем употребленное при вторичном очищении храма, когда Господь сказал, что иудеи дом молитвы сделали вертепом разбойников (Мф. XXI, 13); первое означает, что в святое храмовое служение привзошли в сильной степени нечистые мирские интересы, последнее же выражает совершенное извращение характера святого дела, богоборственный фанатизм, до которого дошло и в котором выразилось, наконец, это омирщение целого священнослужения. Если бы спросили, как случилось, что эти продавцы так подчинились воле и слову Господа, что по его велению оставили свою торговлю и вышли из двора храма со всеми предметами торговли, то надобно заметить: 1) что их совесть подсказывала им, что они в самом деле нехорошее дело делают в святом месте, и потому, когда Господь с силою напомнил им об этом, совесть их еще сильнее заговорила и заставила их исполнить веление его беспрекословно, 2) слава об Иисусе из Назарета, как пророке или человеке необыкновенном, вероятно, в это время уже довольно распространилась в народе; пилигримы из Галилеи, конечно, принесли и в Иерусалим вести о чудесах, совершенных им в Галилее, о событии при крещении Господа, и свидетельства о нем пророка Иоанна были, конечно, в свежей памяти у жителей Иерусалима и его окрестностей; во всяком случае: 3) Господь явил здесь свою божественную власть, которой не могло ничто противиться в сем случае.

На это иудеи сказали: может быть, это были некоторые из торговавших, которым велено было удалиться со двора храма с предметами их торговли, но вероятнее то были начальники храма: священники и старейшины, которые чувствовали себя оскорбленными в своей власти над храмом таким необыкновенным действием не принадлежащего к ней галилеянина. Этим действием своим Господь несомненно и для них являл себя в качестве пророка — чрезвычайного посланника Божия; которые же из них были порассудительнее, то из слов Господа, назвавшего храм домом отца своего, могли доразумевать, что он более, чем пророк. Так как Моисей, Илья и другие чрезвычайные посланники Божии доказывали иногда свое чрезвычайное посланничество делами необыкновенными, чудесами, то обступившие теперь Господа иудеи требовали от него какого-либо необыкновенного действия, чуда, в доказательство того, что он имеет власть так распоряжаться в храме, как пророк, как сын Божий.

Говорят: уверь нас каким-нибудь чудом, что ты сын Бога и что ты им послан. Ибо откуда видно, что Господь сего дома отец тебе? (Феофил). Знамение, явленное в самом действии очищения храма как действии необыкновенном и имевшем такое сильное влияние на осквернявших святое место торговлею, это знамение они просмотрели и потребовали от Господа более разительного, для их духовной слепоты, чуда.

Разрушьте (повелительное наклонение имеет нередко значение будущего времени: разрушите) храм сей и проч.: евангелист далее сам объясняет, что значит это изречение Господа, когда говорит, что он говорил сие о храме тела своего (ст. 21); значит, он говорил о насильственной смерти своей. Соответственно сему слова: Я в три дня воздвигну его, означают его воскресение через три дня по смерти, как и истолковали то самое ученики его по его воскресении (ст. 22). Итак, на требование иудеями от Господа чуда в доказательство того, что он имеет власть так действовать во храме, он отвечает указанием на величайшее чудо, свидетельствующее о нем как о мессии, чудо воскресения его из мертвых…

Так Господь с самого начала своего общественного служения предсказывал о своей смерти и воскресении.

Я воздвигну его: этими словами Господь дает доказательство своего божественного всемогущества, ибо ни один умерший не может своею силою и властью воскресить тело свое. Не сказал: отец воздвигнет, но я воздвигну, употребив собственную силу, а не нуждаясь в чужой силе (Феофил).[6]

———

Вот что говорит Рейс (Reuss. Bible, Nouv. Test. vol. II, page 137, 138):

Вместе с учениками, которые верили, находились (здесь в первый раз) иудеи, которые сомневались, которые не понимали, которые отказывались верить. Не убежденные тем, что они видели, они требуют знамения, т. е. действия чрезвычайного, чуда, чего-то такого, что, наконец, могло бы показать, что Иисус уполномочен поступать так, как он поступал. Поступок его представлял из себя нечто внушительное, даже мессианское (Мал. III, 1 и след.); но они требуют доказательства более осязательного, показаний более неоспоримых. Ответ, который дал им Христос, вызывал самые горячие споры между толкователями. По мнению самого писателя, вот что хотел он сказать: убейте меня, и я после трех дней воскресну. Другими словами: воскресение Иисуса будет самым ярким доказательством его высокого достоинства. Оно и было им на самом деле, по крайней мере в апостольском учении, с точки зрения которого эта речь понимается в совершенстве (ср. Мф. XII, 40). Если возражают, что Иисус не мог говорить так в такое время, когда ему не грозила еще никакая опасность, когда не возникало еще сколько-нибудь серьезного столкновения между ним и фарисейской партией, то при этом совсем забывают, что предметом нашей книги является не медленное и последовательное развитие отношений или положений, а от начала до конца антагонизм мира и Христа, света и мрака, и что Иисус нигде не представляется в ней, как имеющий нужду узнать мало-помалу и при различных случаях, что у него есть враги, что он подвергается опасностям, что он может быть предан смерти. Напротив, он знает с самого начала всё то, что произойдет, ибо оно зависит не от прихоти людской, но от божественного порядка, наперед установленного Провидением. Таким образом, речь, влагаемая здесь в его уста, вполне согласуется с духом этого Евангелия. Более того, речь эта очень уместно помещена там, где мы ее читаем. Явления, касающиеся учеников, окончены; теперь должно начаться действие божественного откровения на мир; писатель указывает здесь наперед, какие виды на конечный успех раскрываются перед ним: мир будет возбужден, но не захвачен; он будет побежден не путем добровольного подчинения, а чрез осуждение, которое он навлечет на себя. Это программа истории, которую мы имеем пред глазами. Размышления эти устраняют также возражение, будто слова Иисуса в том виде, в каком они приводятся и истолковываются здесь, никем не могли быть поняты, ни учениками, ни иудеями. В этом смысле можно бы было сделать такие же точно оговорки в отношении почти каждого слова, влагаемого в уста спасителя, на всем протяжении книги, ибо и в конце ученики понимают не более, чем в начале (гл. XIV, 9). Иисус говорит и евангелист пишет для просвещенных христиан и всего менее для еврейской черни, окружавшей его. Наконец, не надо упускать из виду то обстоятельство, что писатель сам говорит, что иудеи совершенно не поняли смысла сказанных слов, отнеся их к храму, постройка которого началась при Ироде. Но это явление, которое с той поры повторялось то и дело, можно сказать, на каждом шагу. Это живое и конкретное выражение того основного богословского факта нашего Евангелия, что мир оказывается неспособным постигнуть смысл тех небесных откровений, которые представлялись ему (гл. III, 12).

———

Говорится обо всем, даже о том, для чего сделал он кнут, но ни слова о том, какой смысл всего этого места, повторенного во всех четырех Евангелиях. По толкованиям всех церквей выходит, что весь смысл этого места в двукратном исполнении Христом полицейских обязанностей насчет чистоты храма, и в двух стихах (21–м и 22–м), сказанных не Христом, но одним из писателей Евангелия, — те самые стихи, которые я пропускаю. Смысл тот, что Христос воскреснет после трех дней. Хорошо, он воскрес и предсказывал свою смерть. Неужели нельзя было предсказать яснее и, главное, уместнее? Дело идет совсем о другом. Он пришел в храм, выбросил всё то, что нужно для их молитвы, точно так же, как теперь бы сделал тот, кто, придя в нашу церковь, выкидал бы все просвиры, вино, мощи, кресты, антиминсы и все те штуки, которые считаются нужными для обедни. Его спрашивают, какой он σημετоν покажет для объяснения того, что он делает. Σημετον никогда, ни по какому лексикону не значило и не значит чудо, но, положим, это значит чудо. Что же значит вопрос иудеев? Человек повыкидывал всё, что нужно для обедни, и у него спрашивают: «Какое ты нам покажешь чудо, что ты это делаешь?» — Вопрос этот по меньшей мере непонятен. Евреи могли спросить, зачем он это делает; могли спросить, чем он заменит то, что он уничтожил; могли спросить, какое он имеет право это делать? Но с какой стати вместо того, чтобы его выгнать, они спрашивают его: «Покажи нам чудо». Еще удивительнее то, что на вопрос иудеев: покажи нам чудо, он отвечает вовсе не тем, что покажу или не покажу чудо, а говорит: «Бросьте этот храм, — я вам в три дня сделаю новый — живой». По толкованиям церкви это значит, что чудо, которое он сделает, он сделает после смерти, чудо, в которое никто из евреев и после смерти-то не поверит. И эти слова его убеждают всех. И вслед за этим говорится, что чудеса его, т. е. то, что он обещал сделать после смерти, убедили всех, и много народа ему поверили. Ведь стоит только снять очки церковные, чтобы видеть, что это не разговор, а бред сумасшедших. Иисус делает непонятное дело, выгоняет скотину из храма. Евреи, вместо того чтобы выгнать его, говорят зачем-то: Покажи нам чудо. Он забывает о том, что он выгонял за что-то всё, что нужно для службы, из храма, и говорит: Чудо я вам покажу, когда умру, но так, что вы не увидите, и от этих его слов все поверили в его учение. И смысл всего тот, что Христос чрез три дня воскреснет. И сказал это не Христос, а писатель Евангелия. И стоит только опомниться и на минуту отнестись к словам Евангелия, божественного откровения по учению церкви, хоть с тем уважением и вниманием, с которым мы читаем водевиль, т. е. не предполагать вперед, что мы услышим бред сумасшедшего и ничего не поймем, а предполагать, что то, что написано, что-нибудь да значит, и что нам не безынтересно понять, что тут сказано, и нам будет всё ясно.

По учению Иоанна Крестителя для познания Бога нужно очиститься духом; Иисус в пустыне очищается духом и познает силу духа и возвещает царство Бога, т. е. Бога в людях, говорит ученикам, что Бог в общении с людьми.

По евангелисту Иоанну первым делом Иисуса есть так называемое очищение храма, в действительности же уничтожение храма, и не какого-нибудь храма, а храма в Иерусалиме, того, который считается домом Бога, святыней из святынь. Иисус приходит в храм и уничтожает всё, что нужно для служения. Не говоря уже о том, что сказано в Введении о Боге, о том, что Бога никто никогда не видел и не видит, и то, что Иисус дал нам новое богоугождение вместо прежнего, Иисус сам в храме говорит слова пророков о том, что храм Бога есть весь мир людей, а не вертеп разбойников. Объяснять это — всё равно что объяснять то, что в наше время пришли бы духоборцы в православную церковь, повыкинули бы все антиминсы и сказали бы: Бог есть дух и ему надо служить духом и делом. И дело и слова писания уже так ясно говорят, что прибавлять и толковать нечего. И дело и слова ясно говорят: Ваше богоугождение есть мерзкая ложь, вы не знаете настоящего Бога, и обман вашего богослужения вреден, и его надо уничтожить. Вот это-то самое выражают действия и слова Иисуса в храме. Он отрицает и богослужение и понятие еврейского Бога. На эти действия и слова его евреи говорят: какое право ты имеешь так делать? И он отвечает: Право мое то, что ваше служение Богу — ложь, а мое живое служение есть истина. Мое служение Богу есть служение живое, делом. И многие верят Иисусу. Иисус первым делом своей проповеди отрицает ложного еврейского, внешнего, видимого Бога. В следующей главе он говорит что Бог — дух и ему надо служить делом. И очевидно, что для того, чтобы люди могли верить в Бога духа и служить ему, нужно разрушить ложного, выдуманного Бога и ложное служение ему, и это самое делает Иисус. Не понять этого нельзя.

Если место это не понято церквами, то не от глупости, а от большого ума. Таких умышленных нелепых толкований встретится много. Такие толкования бывают тогда, когда церковь узаконила то самое, что отвергал Иисус. Так и теперь Иисус отвергает Бога — творца, внешнего Бога, отвергает всякое богослужение, кроме служения Богу делом. А церковь узаконила Бога — творца внешнего и только тем существует, что совершает службы и жертвы. Тут уж поневоле глуп будешь.

Тот же, кто хочет понимать Евангелие, должен твердо помнить, что первым действием Иисуса, прежде проповеди, было отрицание Бога внешнего и всякого внешнего богослужения. Уничтожение храма, повторенное всеми евангелистами (что весьма редко), есть очищение почвы для посева. Только после уничтожения прежнего Бога возможно учение о Боге Иисуса и о том служении Богу, которому учит Иисус.

Всё это место есть разъяснение стиха: Бога никто не видел и не видит никогда.

БЕСЕДА С САМАРЯНКОЙ

Ин. IV. 3. То оставил Иудею и пошел опять в Галилею.

И ушел Иисус из Иудеи опять в Галилею.

4. Надлежало же ему проходить чрез Самарию.

И надо ему было проходить через Самарию.

5. Итак, приходит он в город самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу.

Приходит раз Иисус в город самарийский Сихар подле того места, которое дал Иаков своему сыну Иосифу.

6. Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа.

Был там колодезь Иакова. Иисус уморился от дороги и сел у колодезя. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Подробности ненужные, как определение часа, в котором это было, так же как некоторые слова самарянки, ничего не выражающие, могут быть выпущены для того, чтобы читатель не терял существенного смысла этой главы.

Ин. IV, 7. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай мне пить.

Идет женщина из Самарии за водой. И говорит ей Иисус: Жена, дай напиться!

8. (Ибо ученики его отлучились в город купить пищи.)

Потому ученики его отошли в город пищи купить.

9. Женщина самарянская говорит ему: как ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки? ибо иудеи с самарянами не сообщаются.

И говорит ему самарянка: Как же ты, иудей, у самарянки пить просишь, ведь иудеи не общаются с самарянами?

10. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и кто говорит тебе: дай мне пить, — то ты сама просила бы у него, и он дал бы тебе воду живую.

И наоборот сказал ей Иисус: Если бы ты знала дар Бога ¹ и того, кто говорит: дай напиться, то ты того бы попросила, и он бы дал тебе ключевой воды.

11. Женщина говорит ему: господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая?

И сказала ему жена: У тебя нет ведра, и колодезь глубок, откуда же ты возьмешь ключевую воду?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова: «Если бы ты знала… ει ηδείς τήν δωρεάν του θεού… можно перевести: если бы ты знала, в чем дар Бога и что есть Бог. После εστίν ставлю запятую, потому что вслед за этим Иисус говорит самарянке, что есть Бог.

Ин. IV, 12. Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь, и сам из него пил, и дети его, и скот его?

Разве ты больше отца нашего Иакова? Он дал нам этот колодезь. Он и сам из него пил, и сыны его, и скоты его.

13. Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять;

И наоборот сказал ей Иисус: Кто пьет эту твою воду, тот опять захочет пить.

14. а кто будет пить воду, которую я дам ему, тот не будет жаждать вовек: но вода, которую я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.

А кто напьется той, которую я дам, уже не захочет пить никогда. И вода та, которую я дам ему, родит в нем ключ воды, бегущей в жизнь вечную, невременную.

Стихи 15, 16, 17 и 18 не имеют никакого значения. Сказано, что Христос угадал, что у женщины было пять мужей и что теперь она живет не с мужем. Ненужная и соблазнительная подробность эта только нарушает изложение.

Ин. IV, 19. Женщина говорит ему: Господи! вижу, что ты пророк.

Говорит ему женщина: вижу господин, что ты пророк.

20. Отцы наши поклонялись на этой горе; а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме.

Отцы наши на этой горе почитали Бога, а вы говорите, что в Иерусалиме то место, где надо почитать его.

21. Иисус говорит ей: поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей и не в Иерусалиме будете поклоняться отцу.

И говорит ей Иисус: Женщина, поверь мне, что подходит время, что ни на этой горе, ни в Иерусалиме будете почитать Отца.

22. Вы не знаете, чему кланяетесь; а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от иудеев.

Вы почитаете, кого не знаете, мы же почитаем того, кого знаем.

23. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине; ибо таких поклонников Отец ищет себе.

Но подходит время и теперь уже пришло, что настоящие почитатели будут почитать Отца духом и делом, потому что Отец требует себе таких почитателей.

24. Бог есть дух: и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и истине.

Бог — дух, и почитать его должно духом и делом. ¹

25. Женщина говорит ему: знаю, что придет мессия, то есть Христос; когда он придет, то возвестит нам всё.

И говорит ему женщина: Знаю, что мессия придет, называемый избранником Божиим. Когда придет этот, возвестит нам всё.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Άληθεία — я перевожу делом на том основании, что во многих местах Нового Завета оно имеет это значение и здесь как бы указывает на противоположение богопочитания внешнего и дела; кроме того, «истина» и «дух» было бы плеоназм.

Ин. IV, 26. Иисус говорит ей: это я, который говорю с тобою.

И говорит ей Иисус: я тот, кто говорит с тобою.

Стихи с 27 по 42, за исключением стихов от 32–38, которые будут переведены в своем месте, заключают частные и случайные подробности, не имеющие общего значения.

ОБЩИЙ СМЫСЛ БЕСЕДЫ ИИСУСА С САМАРЯНКОЙ

Иисус, проповедуя царство Божие, состоящее в любви людей между собою, ходит но деревням и селам и однажды, зайдя во враждебную иудеям землю Самарянскую, попросил у самарянской женщины напиться. Женщина под предлогом того, что он иудей, а она самарянка, отказывает ему в самом простом деле любви.

В объяснении этого места эту черту отказа женщины дать воды, обыкновенно забывают, а между тем это есть ключ к пониманию всего места.

Женщина говорит, что иудеям нельзя сообщаться с самарянами, и потому она не дает ему пить. На это он говорит ей, что она отказом этим лишает себя воды живой, любовного общения с людьми, того самого, что дает жизнь истинную. Он говорит ей, что он не только не гнушается того, чтобы принять питье от нее, но что он и ее, как всех людей, готов научить тому возрождению, которое даст ей настоящую жизнь.

На замечания ее о том, что он не может этого сделать, потому что у них, иудеев, свой, а у них, самарян, свой Бог или свое место почитания Бога, он говорит ей, как бы объясняя уничтожение храма: «Теперь пришло время почитать Бога не тут и там, а везде, потому что надо почитать не того Бога, которого мы не знаем, а того, которого мы знаем, как сын отца», т. е. повторяет то, что сказано во Введении о том, что Бога никто не знает, а только сын явил его, и то, что сказано в беседе с Никодимом, именно, что: «мы говорим про то, что знаем и видим, что только сын, сшедший с неба, явил Бога». И, говоря про Бога, называет его отцом. И, выражая мысль Введения, где сказано, что учение Иисуса было учение добра, он говорит, что отец ищет поклонников себе везде, поклонников делом и духом, потому что Бог есть дух

ОБ ОЧИЩЕНИИ ДУХОМ И ИСТИННОМ БОГОУГОЖДЕНИИ

Ин. III, 22. После сего пришел Иисус с учениками своими в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил.

После пришел Иисус с учениками в Иудейскую землю и там проживал с ними и очищал.

23. А Иоанн также крестил в Еноне, близ Салима, потому что там было много воды; и приходили туда и крестились;

И Иоанн очищал в Еноне подле Салима, потому что было много воды там, и ходили и, очищались.

24. ибо Иоанн еще не был заключен в темницу.

Потому Иоанн еще не был посажен в тюрьму.

25. Тогда у Иоанновых учеников произошел спор с иудеями 1 об очищении.

И вышел спор у учеников Иоанна с одним евреем об очищений.

26. И пришли к Иоанну и сказали ему: равви! тот, который был с тобою при Иордане и о котором ты свидетельствовал, вот он крестит, и все идут к нему.

И пришли к Иоанну и говорят ему: Господин! кто с тобой был на Иордане и о ком ты свидетельствовал, вот и он очищает, и все идут к нему.

27. Иоанн сказал в ответ: не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба.

И Иоанн сказал: Не может человек на себя взять, если он не научен Богом.

31. Приходящий свыше и есть выше всех; а сущий от земли земный и есть и говорит, как сущий от земли; приходящий с небес есть выше всех.

Кто свыше, тот выше всего, а кто от земли, тот и будет от земли, и о земле будет говорить.

34. Ибо тот, которого послал Бог, говорит слова Божии;

Кого Бог научил, тот слова Бога и говорит.

32. и что он видел и слышал, о том и свидетельствует; и никто не принимает свидетельства его.

И что постигнул и понял, то и доказывает. Доказательства его никто не принимает.

33. Принявший его свидетельство сим запечатлел, что Бог истинен.

Кто принял доказательство его, тот закрепил то, что Бог истинен.

34. Ибо не мерою дает Бог духа.

Потому что дух Бога нельзя измерить. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Во многих списках здесь вариант: μετά Ιουδαίου.

2) В некоторых списках 34–й стих выражен так: «Бог есть дух».

Ин. III, 35. Отец любит сына и всё дал в руку его.

Потому что отец любит сына и всё дал во власть ему.

36. Верующий в сына имеет жизнь вечную; а не верующий в сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем.

Кто верит в сына, тот жив вечно, а кто не верит в сына, — тот против Бога. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Эти два стиха суть повторение мысли, выраженной после, и потому здесь не у места.

Иоанн прежде объявил, что настоящее очищение есть очищение духом. Вот явился Иисус и уничтожает все внешние формы и очищает без храма и даже без воды. И является сомнение, какое очищение настоящее. И вот ученики Иоанна спорят с каким-то иудеем об очищении и идут к Иоанну спрашивать его. Иоанн говорит в общих словах то, что он сказал прежде: что главное очищение есть очищение духом, и что очищение это не передается словами. О том же, что действительно ли Иисус говорит слова Божии, Иоанн говорит, что определить этого никто не может, что доказательств того, что слова Божии, — не может быть. Одно доказательство есть то, — что человек принимает их. Потому что проявления духа нельзя мерить.

Лк. IV, 14. И разнеслась молва о нем по всей окрестной стране.

И по всей округе прошла молва о нем.

Лк. XI, 37. Когда он говорил это, один фарисей просил его к себе обедать; он пришел и возлег.

После этого пришел к нему один православный и просил позавтракать у него в доме.

38. Фарисей же удивился, увидев, что он не умыл рук перед обедом.

И православный, приметив, что Иисус не обмылся перед завтраком, удивился.

Лк. XI, 39. (Мф. XXIII, 25.) Но Господь сказал ему: ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства.

И сказал ему Иисус: Вы, православные, снаружи чашки и блюда моете, а внутри вас кишит грабеж и неправда.

Лк. XI, 40. (Мф. XXIII, 26.) Неразумные! Не тот же ли, кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?

Безумные! кто сделал внешнее, тот же сделал и внутреннее.

Лк. XI,41. Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть: тогда всё будет у вас чисто.

Внутри будьте милостивы, и тогда увидите, что всё будет чисто.

Лк. V, 32. Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию.

Потому что я пришел сюда призывать к обновлению не праведников, а ошибающихся.

Лк. VII, 37. И вот женщина того города, которая была грешница, узнавши, что он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с мvром;

И вот женщина из города, она была неверная, узнав, что Иисус сидит в доме православного, пришла туда и принесла кувшин масла.

38. и, ставши позади у ног его и плача, начала обливать ноги его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги его, и мазала мvром.

И ставши у ног его сзади, начала плакать и мыть ему ноги слезами и волосами с головы своей вытирала, целовала его ноги и мазала маслом.

39. Видя это, фарисей, пригласивший его, сказал сам в себе: если бы он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к нему, ибо она грешница.

Увидав это, хозяин православный подумал себе: Кабы был он настоящий учитель, он бы знал, кто и какова эта женщина, та, что трогает его, она ведь неверная.

40. Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, учитель.

И, обернувшись, Иисус сказал ему: Семен! дай скажу тебе слово. Он сказал: Скажи, господин.

41. Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят;

Были два должника должны одному хозяину. Один считал за собой пятьсот денег, другой пятьдесят.

42. но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?

И не было чем заплатить ни у того, ни у другого, и хозяин простил им обоим. Но какой же из них, скажи, больше будет ухаживать за хозяином?

43. Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил.

Семен и говорит: Не иначе, как тот, кому больше простил. Иисус и говорит: Верно рассудил.

44. И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, ты воды мне на ноги не дал; а она слезами облила мне ноги и волосами головы своей отерла.

И показал на женщину и говорит Семену: Ну вот, я пришел к тебе в дом, а ты не дал мне воды ноги умыть. Она же слезами моет мои ноги и волосами с головы обтирает.

45. Ты целования мне не дал; а она, с тех пор как я пришел, не перестает целовать у меня ноги.

Ты и не обнял меня, как я вошел, а она не перестает — всё лобызает мои ноги.

46. Ты головы мне маслом не помазал, а она мvром помазала мне ноги.

Ты не дал мне масла головы помазать. Она дорогим маслом мажет мне ноги.

47. А потом сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много: а кому мало прощается, тот мало любит.

Оттого самого, говорю тебе, избавилась она от заблуждений и великих заблуждений, оттого, что она любит сильно. А кому немного прощать нужно, тот мало и любит. ¹

48. Ей же сказал: прощаются тебе грехи.

И сказал ей: Да, все заблуждения твои исправлены.

49. И возлежавшие с ним начали говорить про себя: это кто, что и грехи прощает?

И начали сидевшие с ним говорить сами в себе: Кто же он такой, что избавляет от заблуждений?

50. Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя; иди с миром.

А он сказал женщине: Вера твоя спасла тебя, иди с миром.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) по-моему, стих 47 должен быть такой: ότι должно быть переставлено, вместо перед ήγάπησε — перед λέγω στι. И тогда перевод такой: Того ради, говорю тебе, прощены ей ее грехи, что она любит много. Кому же мало отпущено, мало и любит.

Фарисею не нравится, что блудница прикасается к учителю. Иисус говорит: «Было два должника у хозяина; одному он мало, другому много простил. Как же тому, кому он много простил, не выказать свою благодарность? Должники эти передо мною и перед всеми людьми и перед Богом — ты и эта блудница. Ты считаешь, что тебе нечего прощать, и ты не выказал мне особенной любви; она считает, что она виновата перед всеми, и передо мной и перед тобой. Ведь ты сам подумал, что ее и допустить нельзя касаться до меня. Ну, а я не прогнал ее и как тобою не брезгаю, входя к тебе в дом, так и ею не брезгаю, и за то она выражает мне свою любовь. (Оттого, что ее не упрекнул я грехами, она и выражает мне любовь.) Ее грехов много, она и выражает большую любовь. Твоих грехов мало, ты думаешь, — ты и выражаешь малую любовь, и мало тебе простится; а ей простится, — она верит, что она грешница, и она спасена от грехов».

Лк. XVIII, 10. Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

И сказал им Иисус: два человека вошли в храм молиться один — православный, другой — неверный.

11. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь;

Православный думал много о себе и так молился: Благодарю тебя, Бог мой, за то, что я не такой, как другие люди: корыстные, неправедные, блудники, не такой, как этот неверный.

12. пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.

Пощусь два раза в неделю и отдаю десятину всего, что получаю.

13. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!

А неверный стал вдалеке и не мог и глаз к небу поднять, а всё стучал себе в грудь и приговаривал: Господи, оглянись на меня заблудшего.

14. Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот; ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

Так вот говорю вам: и вернулся неверный избавлен больше, чем православный. Потому что кто возвышается — принизится, а кто понижается, тот возвысится.

Православный не считал нужным для себя избавления и потому и не мог ни от чего избавиться. Неверный желал избавиться от заблуждений, он признавал их, и потому избавился.

Мф. IX, 14. (Мр. II, 18; Лк. V, 33.) Тогда приходят к нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а твои ученики не постятся?

Тогда подошли к нему ученики Иоанна и говорят: отчего мы и законники постимся много, а ученики твои не постятся?

Мф. IX, 15. (Мр. II, 19, 20; Лк. V, 34, 35.) И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься.

И сказал им Иисус: Не могут гости на свадьбе печалиться в то время, когда с ними жених. Когда нет жениха, — тогда постятся. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова о женихе темны, так как нет объяснения того, что надо разуметь под словом «жених». По притче о 10–ти девах под словом «жених» надо понимать жизнь, и тогда и здесь, если дать слову «жених» значение жизни, — смысл изречения будет тот, что незачем печалиться, когда в человеке есть жизнь; можно печалиться и поститься только тогда, когда нет жизни.

Лк. V, 36. (Мф. IX, 16; Мр. II, 21.) При сем сказал им притчу: никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой одежды; а иначе и новую раздерет и к старой не подойдет заплата от новой.

Никто не разорвет новую одежду, чтобы наложить заплатку из нового на старое платье, потому новое раздерет и к старому не придется.

Лк. V, 37. (Мф. IX, 17; Мр. II, 22.) И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие: а иначе молодое вино прорвет мехи и само вытечет, и мехи пропадут.

И не выливают вино новое в старые мехи, а иначе прорвутся мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут.

Лк. V, 38. (Мф. IX, 17; Мр. II, 22.) Но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое.

Но вино молодое надо вливать в мехи новые, и то и другое дело будет.

Лк. V, 39 стих неясен.

Лк. IV, 33–37; Мр. I, 23–28; Мф. VIII, 17, 18; Мр. I, 35–39; Лк. IV, 42–44. Стихи эти, содержащие описание изгнании нечистого духа, предсказания и повторение о том, что Христос учил и что молва о нем распространилась, — не имеют значения и могут быть пропущены.

МОЛВА О ХРИСТЕ

Лк. IV, 15. Он учил в синагогах их и от всех был прославляем.

И он учил в собраниях и был (прославляем) почитаем всеми.

42. И народ искал его и, пришедши к нему, удерживал его, чтобы не уходил от них.

Народ удерживал его, чтоб он не уходил от них.

43. Но он сказал им: и другим городам благовествовать я должен царствие Божие, ибо на то я послан.

Но он сказал им: и другим мне надо возвестить истинное благо, я на то назначен.

Мф. IV, 14. Да сбудется реченное чрез пророка Исаию, который говорит:

И исполнилось слово пророка Исаии:

15. Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая,

16. народ сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет (Исаия 9, 1–2).

В языческой земле народ ходил во тьме, и народ этот увидел большой свет. Для тех, кто жил во мраке смерти, для тех воссиял новый свет.

Мф. XII, 17. Да сбудется реченное чрез пророка Исаию, который говорит:

Так что сбылось и другое слово пророка Исаии:

18. Се отрок мой, которого я избрал, возлюбленный мой, которому благоволит душа моя. Положу дух мой на него, и возвестит народам суд;

Вот дитя мое, которое я люблю, мой любимец, на кого душа моя радуется. Дух свой я вложил в него, чтобы он возвестил народам правду.

19. не воспрекословит, не возопиет, и никто не услышит на улицах голоса его;

Он не спорит и не кричит, и голоса его не слыхать на улицах.

20. трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы;

Он не перервет сломанного тростника и не задует света, когда он тухнет, — для того, чтобы правда взяла верх над ложью.

21. и на имя его будут уповать народы (Исаия 42, 1–4.)

На него вся надежда людей.

Мр. III, 7. Но Иисус с учениками своими удалился к морю, и за ним последовало множество народа из Галилеи, Иудеи,

И потом Иисус пошел ко взморью.

8. Иерусалима, Идумеи и из-за Иордана. И живущие в окрестностях Тира и Сидона, услышав, что он делал, шли к нему в великом множестве.

И много народа шло за ним из Галилеи, и из Иудеи, и из Идумеи, и из Иерусалима, и из-за Иордана, и тирский, и сидонский народ шли за ним.

Мф. IX, 35. (Мр. VI, 6; Лк. VIII, 1.) И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя евангелие царствия.

И он проходил по городам и селам, разглашая в собраниях возвещение об истинном благе царства Божия.

РАЗЪЯСНЕНИЕ ИИСУСОМ ЗНАЧЕНИЯ ИОАННА

Мф. XI, 2. (Лк. VII, 19.) Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих

Иоанн в тюрьме услыхал про дела Иисусовы ¹ и чрез учеников ² сказал ему:

Мф. XI, 3. (Лк. VII, 19.) сказать ему: ты ли тот, который должен прийти, или ожидать нам другого?

Ты ли тот, который должен был прийти, или станем ожидать другого?

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Во многих списках стоит Иисуса.

2) Во многих списках стоит не δύο, а διά. Διά лучше, потому что число учеников не нужно.

Следующие затем слова (Лк. VII, 21), очевидно, вставлены для объяснения и без того прямо понятных слов о том, что слепые видят и т. д.

Иоанн в пустыне проповедывал царство Божие и говорил, что за ним придет тот, кто сильнее его, и будет обновлять духом. Услыхав про дела Иисуса, Иоанн посылает узнать, тот ли он, или еще другой будет, т. е. исполняет ли Иисус два предсказания его: возвещение установления царства Божия и обновления духом.

Мф. XI, 4. (Лк. VII, 22.) И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите:

И на ответ сказал им Иисус: Подите, скажите Иоанну, что слышите и видите:

Мф. XI, 5. (Лк. VII, 22.) слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют;

Темные видят, хромые ходят, глухие слышат, нечистые очищаются, мертвые пробуждаются и нищие узнают о своем благе. ¹

Мф. XI, 6. (Лк. VII, 23.) и блажен, кто не соблазнится о мне.

И счастлив тот, кто не откажется от меня. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Пτωχoί ευαγγελίζονται. У Луки и Матфея слова эти: «нищие благовествуют» стоят последними. Везде, на других языках, эти слова переводятся: «нищим возвещается благая весть». Смысл этого перевода почти верен, но самый перевод не вполне верен.

Лк. XVI, 16. Сказано ή βασúεία τοú θεαú εúαγγελίζεται и не переводится: «царству благовествуется», а переводится: царство благовествуется.

Так и здесь должно быть переведено: «нищие благовествуются», т. е. нищие получают весть о благе, так и надо перевести: нищие узнают о своем благе.

Слова эти с другой стороны выражают то самое, что сказано в словах: блаженны нищие.

У Матфея, как и у Луки, слова эти стоят последними, указывая на то, что в них вся сущность дела. И не надо забывать того, что вся дальнейшая речь только развивает, объясняет эту мысль о блаженстве нищих в противоположность богатым фарисеям и законникам.

1) Σκανδαλιζειν έν τινί значит: обидеться на кого и отказаться от кого. (Мф. XIII, 57; XVII, 27; XXVI, 31.)

На вопрос Иоанна: «Ты ли тот, который придет и откроет царство небесное», он отвечает: «Скажите, что видите и что блаженны все те, кто не отвращается от меня».

Иоанн спрашивает: «Возвестил ли ты то царство Божие, которое проповедывал пророк Исаия (XXXV, 5; LXI, 1) и о котором я сказал, что оно приблизилось и что для достижения его нужно только очищение духом; обновляются ли духом люди?» И Иисус отвечает: «Подите скажите, что видите: именно то, что люди теперь блаженны духом; совершилось то, что предсказывал Исаия: все люди блаженны духом. Нищие узнали блаженство».

Мф. XI, 7. (Лк. VII 24.) Когда же они пошли, Иисус начал говорить народу об Иоанне: что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую?

Когда они ушли, начал Иисус толковать народу об Иоанне: Что ходили смотреть в пустыню? Как камыш ветром махается?

Мф. XI, 8. (Лк. VII, 25.) Что же смотреть ходили вы? человека ли, одетого в мягкие одежды? Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских.

Или еще что ходили смотреть? Ходили смотреть на человека в богатой одеже? Вот ведь они перед вами, те, которые в богатых одежах и живут в сластях, они во дворцах живут.

Мф. XI, 9. (Лк. VII, 26.) Что же смотреть ходили вы? пророка? Да, говорю вам, и больше пророка.

Так чего ж вы ходили глядеть? Пророка? Истинно скажу вам и про то, что больше пророка. ¹

Мф. XI, 10. (Лк. VII, 27.) Ибо он тот, о котором написано: се, я посылаю ангела моего пред лицем твоим, который приготовит путь твой пред тобою. (Малах. 3, 1.)

Он ведь тот, о котором писано: Вот я посылаю вестника моего перед лицо твое, он приготовит путь перед тобой.

Мф. XI, И. (Лк. VII, 28.) Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в царстве небесном больше его.

Истинно говорю вам: Не рожался от жены человек больше Иоанна Крестителя. Самый ничтожный здесь, там, в царстве Бога, больше всех. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Λέγω υμΐν, ναί περισσότερον προφήτου = скажу то, что важнее пророка.

2) Обыкновенно слова: ό δίμικρότερος έντηβασιλεία των ουρανών μείζων αύτοΰ εστίν переводят: «меньший в царстве Божием больше его». Перевод этот неправилен, потому что «меньший в царстве Божием» противополагается «большему в чем-либо другом». Должно бы быть так: Меньший в царствии небесном больше того, кто не в царствии. Главное же, потому этот перевод неправилен, что он разрушает смысл всего предшествующего и последующего. Только что сказано, что Иоанн больше всех людей, и вдруг он меньше меньшего в царстве небесном, тогда как Иисус только и проповедует царство небесное для всех. Αύτοΰ здесь есть наречие и значит там, и тогда смысл связный со своей речью.

Иоанн меньше, ничтожнее всех, по людскому суждению, — он нищий. Но сказано, что самый ничтожный-то и бывает больший в царствии Божием; то же повторено в Евангелиях много раз, начиная с проповеди о том, что блаженны нищие, а не богатые. Кроме того, слова μίκρος, μέγας, как они употребляются в Евангелии, надо переводить не «малый» и «большой», а ничтожный, низкий и важный, высокий.

Лк. XVI, 16. Закон и пророки до Иоанна: с сего времени царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него.

Закон и пророки до Иоанна. А с того времени возвещается благо царства Бога, и всякий входит в него по силе своей. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) У Матфея XI, 12 сказано: От дней Иоанна Крестителя доселе царство небесное осиливается, и сильные ухватывают его.

У Луки сказано: και πας εις αύτήν βιάζεται, т. е. усилием, как бы в толпе проталкивается в него. И потому, избирая версию Луки, более точную, я передаю слово βιάζεται = входит по силе своей.

Мф. XI, 13. Ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна.

Потому что все пророки и закон до Иоанна высказывали волю Божию. ¹

14. И, если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти.

Если хотите, принимайте его за Илью, который должен был прийти.

15. Кто имеет уши слышать, да слышит.

Кто хочет понять, тот поймет. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Προφητεύειν значит иметь дар пророчества, высказывать волю Божию.

Сказано, что и закон и все пророки высказывали волю Бога до Иоанна. Всё это кончилось со времени Иоанна. Со времени его царство Божие берется внутренним усилием, и потому всё, что говорили о пришествии Ильи, всё это надо оставить. Если вы верите, что Илье надо прийти перед самым пришествием Бога, так вот и считайте, что Иоанн пришел вместо Ильи.

2) Выражение это у Матфея повторено три раза и всякий раз в тех местах, где слова могут иметь двоякий смысл. Выражение это есть предостережение о том, чтобы не понимать слова грубо, а понимать их в переносном смысле.

Лк. VII, 29. И весь народ, слушавший его, и мытари воздали славу Богу, крестившись крещением Иоанновым;

И вся чернь слышала, и откупщики оправдали Бога, очистившись очищением Иоанна.

30. а фарисеи и законники отвергли волю Божию о себе, не крестившись от него.

А фарисеи и законники совет Божий отложили от себя, не очистившись от Иоанна.

31. Тогда Господь сказал: с кем сравню людей рода сего? и кому они подобны?

И Иисус сказал: К кому применить людей этой породы. ¹

Лк. VII, 32. (Мф. XI, 16, 17.) Они подобны детям, которые сидят на улице, кличут друг друга и говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам плачевные песни, и вы не плакали.

Похожи они на малых ребят. Ребята сидят на улице и болтают друг с дружкой. Они говорят: Мы играем, вы не пляшете; мы причитаем, вы не плачете.

Лк. VII, 33. (Мф. XI, 18.) Ибо пришел Иоанн Креститель, ни хлеба не ест, ни вина не пьет; и говорите: в нем бес.

Пришел Иоанн, ни пьет, ни ест, и говорят: в нем бес.

Лк. VII, 34. (Мф. XI, 19.) Пришел сын человеческий, ест и пьет; и говорите: вот, человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам.

Пришел сын человеческий — ест и пьет, и говорят: он человек ядущий и пьяница, откупщикам друг и заблудшим.

Лк. VII, 35. И оправдана премудрость всеми чадами ее.

И оправдалась мудрость по делам ее. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Людей этой породы — относится явно к фарисеям и законникам.

2) По Тишендорфу, у Мф. XI, 19 стоит έργων — дела; смысл тот же, но яснее, и потому я избираю έργων.

Темное место о ребятах становится ясным, когда отнести его к законникам и фарисеям, т. е. к богатым и властителям, в противоположность черни и презренным откупщикам. Мысль та, что для того, чтобы познать Бога, фарисеи и законники друг от друга принимают учение. Та же мысль и у Ин. V, 43, 44: Я пришел во имя отца моего, и не принимаете меня; а если иной придет во имя свое, его примете. Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от единого Бога, не ищете?

Они, как ребята на улице, болтают и потом удивляются, что их не слушают, и удивляются, что не понимают. А как же им понять, когда они свое только слушают. Им хочется веселиться, — Иоанн требует покаяния, отвержения богатств. Им хочется посты, субботу соблюдать, отвергать грешников, — Иисус не велит ни поститься, ни субботы соблюдать, ни грешников отвергать.

Мф. XI, 20. Тогда начал он укорять города, в которых наиболее явлено было сил¹ его, за то, что они не покаялись.

Мф. XI, 21. (Лк. X, 13.) Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись.

Мф. XI, 22. (Лк. X, 14.) Но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам.

Мф. XI, 23. (Лк. X, 15.) И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься; ибо если бы в Содоме явлены были силы, явленные² в тебе, то он оставался бы до сего дня.

Мф. XI, 24. (Лк. X, 12.) Но говорю вам, что земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе.

ПРИМЕЧАНИЯ

Стихи эти, переведенные таким образом, не имеют не только учительного, но даже никакого смысла. За что он упрекает города? Если они не поверили его чудесам, то значит незачем было делать чудеса или мало и плохо он их делал.

Но если даже он упрекает за неверие чудесам, то что значит то, что если бы в Тире и Сидоне сделаны были те же чудеса, как в Хоразине и Капернауме, то они бы покаялись в рубище и пепле, а если бы сделаны были в Содоме такие, как в Капернауме, то он остался бы до сих пор?

Кроме того, такой перевод не вяжется ни с предшествующим, ни с последующим: вдруг по случаю разъяснения значения Иоанна и царства небесного начинается брань на города. Таков смысл или скорее отсутствие смысла.

Перевод для достижения этой бессмыслицы совершенно произволен:

1) δυνάμεις толкуется как чудо, значения которого оно не может иметь.

2) έμειναν относится к Содому, хотя стоит во множественном числе и в ближайшей связи с δυνάμεις. Точно так же и μετενόησαν в 20–м стихе Матфея относится к какому-то неизвестному, тогда как стоит в связи с δυνάμεις.

Я пытался переводить иначе, но признаю, что и мои переводы не устраняют всех трудностей, и потому место это, как неясное и не заключающее в себе ни отрицания предшествующего и последующего, ни нового какого-либо смысла, остается непонятным.

О ПРИШЕСТВИИ ЦАРСТВИЯ БОЖИЯ

Лк. XVII, 20. Быв же спрошен фарисеями, когда придет царствие Божие, отвечал им: не придет царствие Божие приметным образом,

И спросили у Иисуса фарисеи: Когда и как придет царство Бога? И он отвечал им: Царствие Божие не приходит так, чтобы его можно было видеть.

21. и не скажут: вот оно здесь, или: вот там. Ибо вот царствие Божие внутрь вас есть.

И нельзя сказать про него: вот оно здесь, или вот оно там, потому что вот оно царствие Божие, оно внутри вас.

23. И скажут вам: вот здесь, или: вот там, не ходите и не гоняйтесь!

Мф. XXIV, 26. Итак, если скажут вам: вот он в пустыне, — не выходите; вот он в потаенных комнатах, — не верьте;

И если скажут вам: вот оно пришло, или вот оно здесь, — не ходите, не бегайте за ним!

Лк. XVII, 24. Ибо как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет сын человеческий в день свой.

Потому что оно, как зарница, блестит с неба мгновенно; таков будет и сын человеческий в свое время.

БЕСЕДА С НИКОДИМОМ

Ин. III, 1. Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников иудейских.

Был один человек, фарисей, по имени Никодим — старшина еврейский.

2. Он пришел к Иисусу ночью и сказал ему: Равви! мы знаем, что ты — учитель, пришедший от Бога, ибо таких чудес, какие ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог.

Он пришел к Иисусу ночью и говорит ему: Господин, мы знаем, что ты от Бога пришел учить, потому что никто не мог бы так доказывать, ¹ если бы не был с ним Бог.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Ποιειν, кроме значения делать, в соединении с существительным, означающим действие, утрачивает свое значение и получает значение действия существительного, напр. πρόδεσιν ποιειν = решиться (Εφ. III, 11), δ ποιήσας τό έλεος = быть милосердный, (Лк. X, 37) и т. п. Σημειον значит признак, по которому узнают. И потому σημεΐα πιοιεΐν должно быть переведено: ты так доказываешь.

Ин. III, 3. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть царствия Божия.

И на ответ сказал ему Иисус: Верно, говорю тебе, кто не зачат ¹ Богом с неба, ² только тот может не понимать, что такое царство Бога.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Γεννασθαι—зачаться, родиться от отца. Выражение «зачаться свыше» значит: быть зачату от отца-Бога.

2) "Ανωθεν — свыше, с неба, от того, кто на небе, от Бога; потому, как это слово заменяется впоследствии словами от Бога, для избежания неясности я перевожу его: с неба, т. е. от бесконечного.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

На слова Никодима: «мы знаем, что ты от Бога» и т. д., Иисус отвечает о царстве Бога. Отсутствие связи между ответом Иисуса и словами Никодима замечено всеми. Но мне кажется, что если понимать так, как понимают обыкновенно всю беседу Никодима, то не только нет связи между словами Никодима и Иисуса, но слова Никодима ровно ничего не значат, ничего не говорят, не вызывают никакого ответа и должны быть опущены, как излишние.

Слова Никодима получают смысл только тогда, когда вспомним, что к словам Никодима следует прибавить: Как же ты говоришь, что не надо богослужения, не надо храма, а говоришь о царстве Божием.

Никодим видит, что учение справедливо и важно, но по всему тому, что прежде говорил Иисус, видит, что он отрицает богослужение, и не может понять, какое же может быть царство Бога без Бога еврейского, почитавшегося в храме. Он не понимает этого и ночью один на один приходит к Иисусу и спрашивает его: «Как же ты учишь о царстве Бога, а уничтожаешь всякое отношение к Богу?» Этот смысл вытекает из предшествующего — уничтожения храма и из последующего — ответа Иисуса, который говорит о том, какой его Бог и что он разумеет под словами «царство Бога»

Очевидно, что если слова об иудейском Боге, — связывающие речь Никодима с речью Иисуса, — и существовали, то они должны были быть выкинуты или переделаны переписчиками, верившими в еврейского Бога. Но и без этих слов связь речи очевидна, если понимать так, как написано предшествующее.

Учение Иисуса выражается тем, что он проповедует царство Бога и вместе с тем отвергает всякое исполнение закона и служение внешнему Богу.

Мысль Никодима та: Ты проповедуешь царство Бога, а отрицаешь еврейского Бога. Что же такое твое царство Бога и твой Бог?

И с первых слов Иисус говорит Никодиму о том, что сказано то, что царство Бога всегда есть, что оно внутри нас (Лк. XVII, 21), что нельзя не видеть царства Бога, что тогда только человек мог бы не видеть царства Бога, если бы он мог быть не зачат от Бога. Условная форма стиха 3–го и 5–го означает не то, что должно зачаться от Бога, что человек должен стараться возродиться свыше и от духа, как это понимает церковь, и что не имеет смысла, но то, что всякий человек, потому что он есть человек, уже неизбежно зачат свыше и от духа.

Ин. III, 4. Никодим говорит ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?

И Никодим сказал: как можно человеку быть зачату, когда он состарелся, не может он в утробу матери и другой раз влезть и зачаться ¹.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Значение γεννασθαi — зачаться от отца — подтверждается этими словами Никодима. Никодим говорит: человек уж зачат был прежде, чем родился, плотью от отца, как же ему другой раз зачаться? Надо уничтожиться и опять из утробы матеря зачаться Богом?

Никодим слово в слово в своем непонимании говорит то, что говорит церковь о зачатии Иисуса от Марии святым духом в смысле плотского отца.

Ин. III, 5. Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и духа, не может войти в царствие Божие.

И Иисус отвечал ему: Верно, говорю тебе, кто не зачат от плоти ¹ и еще от духа, только тот не может войти в царство Бога.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) ύδωρ значит кроме «вода»: жидкость человеческого тела, жидкая плоть.

(Ин. XIX, 34) «И пошла кровь и вода» (сукровица).

Ин. III, 6. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от духа есть дух.

То, что от тела зачато, тело и есть, а что зачато от духа, то дух.

8. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит; так бывает со всяким, рожденным от духа.

Дух дует, где и когда хочет, и голос его понимаешь, а не знаешь, откуда ¹ он и куда. Так-то всякий, кто зачат от духа ².

ПРИМЕЧАНИЯ

1) δπου безразлично означает: где и когда.

2) Я переставляю 8–й стих на место 7–го, потому что по свойству нашего склада мыслей и языка естественнее сказать прежде объяснение и потом прибавить: и потому не удивляйся, чем сказать, как у Иоанна сказано: «чтобы ты не удивлялся, что я сказал тебе» — и объяснение.

Ин. III, 7. Не удивляйся тому, что я сказал тебе: должно вам родиться свыше.

И потому не удивляйся, что я сказал тебе: мы должны быть зачаты от Бога.

Стих этот имеет важное и глубокое значение. Глубокое и важное значение имеет и каждое слово этого стиха. И значение это вовсе не таинственное и мистическое, а самое ясное, хотя и глубокое.

Прежде сказано в 3–м стихе, что человек должен быть зачат с неба, т. е. от Бога. Когда Никодим понял это значение в смысле плотском, то Иисус сказал, что кроме плотского есть еще зачатие не от плоти. Чтобы выразить то, что есть не плоть, употребил слово дух.

Теперь (в 6 и 8 ст.) разъясняется, что в человеке есть плоть от плоти и дух от духа; здесь Иисус определяет, что есть начало жизни не плотской, и говорит: дух — т. е. то, что не плоть — дует, т. е. движется и живет, где и когда хочет, т. е. свободно, независимо ни от чего, само от себя; и голос его понимаешь, т. е. оно разумно; но не знаешь, откуда он и куда, т. е. вне причины и вне последствий, вне закона причинности.

Нужно сказать: Духовное начало живет свободно, разумно и вне причины и цели. Пускай скажут это так, чтобы всякий понял это, и нельзя сказать иначе, как так, как уже сказано.

Ин. III, 9. Никодим сказал ему в ответ: как это может быть?

И на ответ сказал Никодим: Как же это может так быть?

10. Иисус отвечал и сказал ему: ты — учитель Израилев, и этого ли не знаешь?

И на ответ сказал ему Иисус: Ты учитель израильский и это самое не понимаешь. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Вопросительный знак здесь не нужен. Иисус говорит: Ты, как учитель израильский, разумеется, не можешь знать этого.

Ин. III, 11. Истинно, истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства нашего не принимаете.

Верно, говорю тебе: мы ведь про то, что знаем, толкуем и то показываем, что видели, а вы показания свидетельства нашего не принимаете.

12. Если я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном?

Я сказал вам то, что на земле — и не верите; как же, если стал бы сказывать то, что на небе, ¹ вы поверите?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Тά επίγεια и τά επουράνια неправильно переводится «земное и небесное»; это значит: то, что на земле, и то, что на небе.

Ин. III, 13. Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес сын человеческий, сущий на небесах.

Никто ведь ¹ не входил на небо, а только сшедший с неба сын человеческий, ² тот, который и есть на небе. ³

ПРИМЕЧАНИЯ

1) В некоторых списках стоит ουδείς δή — ведь.

2) Здесь впервые встречается выражение: сын человеческий в том особенном значении, которое приписывает ему Иисус. В стихе о субботе, где сказано: суббота сделана сыном человеческим, «сын человеческий» имеет значение просто — «человек». И в стихе: Будут ангелы восходить и сходить — выражение это может быть понято просто — «человек». Но здесь значение это точно определено в его особенном смысле.

Прежде сказано, что в человеке есть этот зачатый с неба от Бога дух, зачатый духом; теперь говорится, что на небе у Бога никто не бывал, никто не восходил до Бога, и потому про Бога мы не можем говорить; но от Бога с неба сошел, зачался сын духа, — дух человека, тот самый, который остается всегда на небе с Богом. И потому «сын человеческий» значит: дух, сын духа в человеке.

Для знающего Евангелие излишне приводить места, в которых употребляются выражения «сын человеческий» и «сын Божий», говоря о людях. Все места эти имеют только одно это значение.

Ин. VI, 27. Сын человеческий, на ком положил свою печать отец-Бог.

Мф. V, 45. Да будете сынами отца.

Лк. VI, 35. И будете сынами всевышнего и т. д.

———

3) δ ών έν τφ ούρανφ слово в слово: тот, что на небе. «Быть на небе» значит: быть Богом; небесное и божественное — равны. И потому тот, который и есть на небе, значит: тот, который и есть Бог.

Ин. III, 14. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть сыну человеческому.

И как Моисей возвеличил ¹ змею в пустыне (чтобы люди не погибали), так надо возвеличить сына человеческого.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) υψόειν значит: возвысить, возвеличить, вознестись, в духовном смысле, гордостью. (Мф. XI, 23; Лк. I, 52; Деян. Ли. XIII, 17; 2 Кор. XI, 7 и мног. др.).

По смыслу речи здесь, где говорится о змее, которому Моисей велел поклоняться и поклонение которому спасало, надо понимать слово ϋψωσεν как обоготворение τον δφιν εν τ ή έρήμφ. Чтобы понять вполне выражение: вознести, как змея в пустыне, надо помнить то, что сказано про змея в пустыне.

Книга Чисел XXI, 5–8.

И народ говорил против Бога и Моисея: Зачем нас вывели из Египта, чтобы уморить нас в этой пустыне; нет ни хлеба, ни воды, и нам надоела плохая пища. Тогда Вечный послал на них ядовитых змей; они жалили людей, так что померло много народа в Израиле. Тогда народ пришел к Моисею и говорит: Мы худо делали, что говорили на тебя и Бога: попроси Бога, чтобы он прогнал змей. И Моисей заступился за народ, и Вечный сказал ему: Сделай змия и поставь его на жердь, и кого укусит змий, тот пусть глядит и спасется. И Моисей сделал медного змия и поставил на жердь, и когда змий кусал, и человек смотрел на змия — он оставался жив.

———

Вот что сказано о змее в книге Числ: «Возвеличить сына человеческого, как возвеличил змея Моисей», значит: отнестись к сыну человеческому так, как иудеи отнеслись к змею в пустыне, т. е. чтобы люди на него полагались и в нем искали своего спасения и жизни.

В книге Премудрости Соломона, гл. XVI, сказано о том же:

И когда они (израиль) гибли от укушения змей, твой гнев не был долог, они только малое время пострадали, чтобы получить указание, и получили образ спасения, чтобы помнить заповеди закона. И тот, кто обращался к образу, был спасен, не потому что они смотрели, но потому что ты спасаешь всех.

———

И потому: «возвеличить сына Бога в человеке», как Моисей возвеличил змея, — значит дать образ спасения.

Ин. III, 15. Дабы всякий верующий в него не погиб, но имел жизнь вечную.

Затем, чтобы всякий, веря в него, не погибал, ¹ но имел жизнь невременную. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) άπολλύναι — значит: «убить, уничтожить, пропасть». Так как здесь оно стоит в противоположность жизни вечной, то значение его очевидно — пропасть, уничтожиться, умереть.

2) Αίώνιον — значит: находящийся вне времени.

Ин. III, 16. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал сына своего единородного, дабы всякий верующий в него не погиб, но имел жизнь вечную.

Потому, что так ¹ Бог любил мир людей, и для того дал сына своего, такого же как он, чтобы всякий, полагаясь на него, не погибал, но имел жизнь невременную.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Οΰτω не относится к ώστε, во-первых, потому, что во всем Евангелии нет такого соотношения этих двух частиц и оно не свойственно языку Евангелия; во-вторых, и главное, потому, что такое соотношение дает самый превратный, не свойственный смысл всему предложению. «Бог так любил, что дал сына» — как понимает это церковь, есть понятие невозможное по отношению к Богу. Можно сказать про человека: он так любил, что отдал последний рубль; но про бесконечное начало, про Бога, нельзя этого сказать. Нельзя мерить любовь Бога, нельзя говорить про жертвы Бога. Οΰτω γάρ соединяет только предыдущее с последующим. Было сказано, что как Моисей возвеличил змею, так надо возвеличить сына человеческого, чтобы люди не умирали, но имели жизнь. Теперь говорится, что как Моисей, любя народ, сделал змею, чтобы люди спаслись, так же и Бог дал сына миру, чтобы люди спаслись.

Этот стих и последующий отвечают на ту мысль, которая должна была быть в Никодиме и которая живет во всех людях, когда они думают о значении своей жизни: зачем кто-то сотворил меня для того, чтобы умереть? На это чувство всякого человека и отвечает Иисус. Он прежде еще сказал, что человек может не пропасть, не уничтожиться; теперь он подтверждает это и говорит: Бог не мог для погибели людей дать им сына своего — жизнь, а он любил мир и для блага его дал ему жизнь, не затем, чтобы она пропадала, а чтобы она была вечная. Надо помнить тоже, что под словом «Бог» в этом месте никак нельзя разуметь не только нашего или еврейского Бога, но никакое определенное существо.

Уже сказано, что Бога никто не знал и не знает; сказано, что на небе никто не бывал, а только есть сшедший с неба сын человеческий, и сказано, что человек рожден от духа, и потому здесь под словом «Бог» должно разуметь только источник — начало духа в человеке. Про начало это сказано только то, что оно любило мир, т. е. что всё, что мы о нем знаем, есть то, что оно есть: субъективно — любовь, объективно — благо.

Ин. III, 17. Ибо не послал Бог сына своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез него.

Бог ведь послал ¹ сына в мир ² не для того, чтобы казнить ³ мир, но для того, чтобы мир был жив им.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) «Прийти» в мир значит по еврейскому обороту речи — родиться, и потому: «послал в мир» может быть переведено: родил миру.

2) Κόσμος значит: мир, в народном смысле — мир людей.

3) Κρίνειν имеет значение: разделять, полоть, отбирать, различать, судить; но в Евангелиях, в Посланиях и в Деяниях и особенно у Иоанна имеет чаще одно, подходящее ко всем местам, значение: казнить.

Ин. VII, 24. Не судите по наружности, но судите судом праведным.

Ин. VIII, 50. Впрочем, я не ищу моей славы: есть ищущий и судящий.

Ин. XVIII, 31. Пилат сказал им: возьмите его вы, и по закону вашему судите его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого.

Деян. XXIII, 3. Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная: ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня.

Деян. XXIV, 6. Который отважился даже осквернить храм, мы взяли его и хотели судить его по нашему закону.

———

И много других. Эти места исторические имеют несомненно это значение. В местах же учительных, где встречаются слова κρίνειν и κρίσις, только одно слово казнь или казнить соответствует по смыслу всем местам без исключения. Места же, как:

Ин. V, 24. Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово моё и верующий в пославшего меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь.

Ин. XII, 47. И если кто услышит мои слова и не поверит, я не сужу его; ибо я пришел не судить мир, но спасти мир.

Ин. XII, 31. Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон.

Ин. III, 17. Ибо не послал Бог сына своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез него.

———

— указывают прямо, потому что противополагаются жизни, что под κρίνειν разумеется состояние смертное.

Бог послал — дал сына в мир, родил сына миру. Никто не входил на небо, а только сшедший сын человеческий. Всякий человек рожден от Бога. Стало быть, тот дух, который есть в человеке и который рожден от Бога, и сын человеческий, сошедший с неба, и сын Бога, данный миру, и свет, пришедший в мир, — всё это одно и то же.

Свет же есть то, что в Введении, ст. 9, 10 и предшествующие, названо разумением — логос. То, что «свет» значит то же, что «сын Бога» и «сын человеческий» и «дух», подтверждается во всем дальнейшем.

И потому надо помнить, что все эти названия: 1)Бог, 2) дух, 3) сын Божий, 4) сын человеческий, 5) свет и 6) разумение — имеют одно и то же значение и употребляются соответственно отношения, в котором находятся с предметами речи.

Когда говорится о том, что это есть начало всего, — оно называется Бог; когда говорится, что оно противоположно плоти, — оно называется дух; когда о нем говорится по отношению к его источнику, — оно называется сын Божий; когда говорится о проявлении его, — оно называется сын человеческий; когда говорится о соответственности его разуму, — оно называется свет и разумение.

Ин. III, 18. Верующий в него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя единородного сына Божия.

Кто поверит в сына — не казнен; кто не верит, тот уже казнен тем, что не поверил в самое то, что есть сын, такой же, ¹ как Бог.

19. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы.

Казнь та и есть, что свет пришел в мир, а люди предпочли темноту свету, потому что были дурны их дела.

20. Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы.

Потому кто плохое ² делает, пренебрегает светом, так что ³ и не являются ⁴ его дела. ⁵

21. А поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.

Кто же в правде живет, тот идет к свету, так что являются его дела.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Μονογενής значит: однородный, такой же по существу.

2) Φαΰλος значит: плохой, ничтожный, пустой.

3) ίνα имеет в евангельском, особенно в Иоанновом, языке значение ώστε — «так что». И здесь значит: так что. (См. по греч.: Ин. IX, 2, 39; XII, 38, 40; XVIII, 9, 32; XIX, 24. Апок. XIII, 13.)

4) В некоторых списках стоит φανερωθη.

5) В большинстве списков дальнейших слов нет.

Беседа с Никодимом есть полное изложение всех основ учения Иисуса о царстве Бога на земле. Беседа эта есть объяснение того, что есть человек, что есть Бог, и что есть жизнь, и что есть царство Бога. Беседа эта есть, с одной стороны, развитие главных мыслей, выраженных в искушении в пустыне, с другой стороны, изложение от имени Иисуса тех самых основ учения, которые выражены от имени евангелиста Иоанна в вступлении.

В следующих главах Евангелия Иоанна, кроме прощальной беседы, в которой высказано несказанное здесь, только с различных новых сторон разъясняется то же, но основные мысли все высказаны здесь.

Глава 5–я о случае исцеления в субботу, 6–я о хлебе небесном, беседы в храме и слова по случаю исцеления слепорожденного — разъясняют, освещают, подтверждают многое; но все они, сказанные на известные случаи, отрывчаты, повторяют то, что сказано прежде, неполны и иногда кажутся неясны, если не иметь в виду изложения беседы с Никодимом, разъясняющей мысли, выраженные в искушении, и повторяющей мысли Введения.

Для полного понимания всех последующих бесед необходимо ясное понимание этих мыслей.

ЧТО СКАЗАНО В БЕСЕДЕ С НИКОДИМОМ

1. В стихах с 1–го по 5–й сказано: кроме той причины жизни, которую человек видит в зачатии ребенка в утробе матери от плотского отца, причина жизни человека есть еще другая — неплотская.

Иисус называет это неплотское начало жизни отцом, духом. Это та мысль, которая выражена Иисусом еще в детстве в храме, когда он называл отцом своим Бога; та же мысль, с которой начинается искушение: Если ты сын Бога, и та же выражена в ответе: Не хлебом жив человек, но исходящим из уст Бога — духом. Та же мысль выражена в Введении: По началу было разумение … и т. д. (Ин. 1,1); Всё им рождено … и т. д (Ин. I,3).

2. Стихи 7, 8 и 9 выражают то, что неплотское начало жизни — разумное и свободное-каждый человек знает в себе и понимает его, хотя и не знает его источника.

В Введении та же мысль выражена в стихах 4 и 5.

3. В стихах 11, 12 и 13 сказано, что мы не можем постигнуть того, что на небе — это неплотское бесконечное начало, как начало в самом себе; но что мы знаем это бесконечное начало, потому что в нас, в человеке, находится этот дух, исшедший из бесконечного и сам бесконечный, и что этот дух в человеке и есть то, что мы должны считать началом всех начал.

Та же мысль выражена в Введении и в стихах: Ин. I, 18;I,2.

4. В стихе 14 сказано, что этот-то дух в человеке, исшедший от бесконечного и относящийся к нему, как сын к отцу, это бесконечное начало в человеке — есть то, что должно обоготворить, т. е. заменить вымышленного Бога этим настоящим и единственным Богом.

То же сказано в словах Иоанна Крестителя о царстве Бога: Когда дух очистит людей; то же сказано Нафанаилу, когда сказано, что небо отверсто и человек в общении с Богом; то же сказано самарянке: Бог есть дух и служить ему надо в духе и делом.

5. В стихе 15 сказано, что вера в этого единственного истинного Бога избавляет людей от погибели и дает им жизнь невременную.

Эта же мысль выражена в стихах 10,11, 12 и в гл. 20, ст. 31.

В стихе 15 беседы Никодима сказано, что вера в сына человеческого дает жизнь не уничтожающуюся. В Введении сказано, что вера сделает их сынами Бога. Верить в сына и иметь жизнь невременную — одно и то же. В искушении сказано то же, когда сказано, что Иисус, после искушения, познал могущество духа.

6. В стихах 16 и 17 сказано, что если мы имеем высшее для нас благо — жизнь, то то, что дало нам это благо, должно было желать нашего блага, т. е. любить нас; и потому, хотя мы и не можем знать самого бесконечного начала, но мы знаем все-таки о нем то, что оно благо (любит нас) и отношение его к нам есть любовь и жизнь наша есть благо.

Если же Бог, любя нас, дал нам жизнь, как благо, то он и не казнит и не уничтожает нас, а дает нам жизнь настоящую, невременную, без всякого зла, как это сказано в Послании Иоанна: «Бог есть свет, и нет в нем ни малейшей тьмы». И эту-то жизнь мы и имеем, полагая свою жизнь в том духе — свете, Боге, который есть источник нашей жизни.

Мысль о том, что источник нашей жизни есть любовь, выражена подробно и ясно в притче о виноградарях и в прощальной беседе.

7. В стихе 18 сказано, что нам дана жизнь невременная в духе нашем и что, только отступая от источника жизни, мы уничтожаемся временно; не отступая же от него, мы имеем жизнь невременную.

Та же мысль выражена в Введении в стихах 4 и 5. И та же мысль выражена в искушении, когда после того, как Иисус решился работать одному Богу, сила Божия пришла служить ему.

8. В стихах 19, 20 и 21 сказано, что то, что нам представляется казнью, смертью, уничтожением, не есть последствие чьей-нибудь воли вне нас, Бога, как мы себе представляем его, а уничтожение это есть последствие нашей воли.

Чтобы ясно понять эту мысль, надо хорошо помнить то, что Иисус ничего никогда не говорил о жизни загробной; напротив, прямо отрицая ее, говорил: Пускай мертвые хоронят мертвых, Бог есть Бог живых, а не мертвых. Он говорил только то, что жизнь имеет один источник временный — плоть, другой невременный — дух, сын Бога.

Полагаясь на источник жизни временной, веруя в него, человек уничтожается, умирает; полагаясь же только на источник жизни — дух, веруя только в него, сына Бога, он имеет жизнь невременную, не уничтожающуюся.

Проявление в мире жизни разумения подобно проявлению света среди темноты. И отношение людей к жизни таково же, как и отношение людей к свету. Так же, как во власти каждого человека идти к свету или удаляться от него, так же и во власти каждого человека идти к разумению и жизни или удаляться от нее. Погибель — уничтожение людей, есть только произвольное удаление от разумения и жизни, точно так же как темнота есть только следствие произвольного удаления людей от света.

Казнь состоит в том, что люди, делающие дурное, сами удаляются от разумения и жизни. И здесь сравнение уже делается тожеством: как люди, делающие дурные дела, не любят света и не идут к нему, чтобы не видны были их дела, что они злы, так точно и люди, делающие дурное, — не любят разумения и не идут к нему, чтобы не видно было, что дела их злы.

Быть в свете значит: жить в разумении — невременно; быть во тьме значит: жить вне разумения — погибать.

То же сказано в Введении в ст. 4, 5, 9, 10, Ин. гл. I: В нем была жизнь, и жизнь была свет людям, и свет в темноте светит, и тьма не обняла его. Был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир. Был в мире и мир им рожден; но мир его не познал.

То же сказано и в искушении: когда Иисус сказал, что он работает только Богу — и тем совсем победил дьявола.

9. Все эти мысли выражают то, что Иисус разумеет под словами «царство Божие», которое проповедывал Иоанн, и он проповедует.

Беседа началась с того, что Иисус сказал, что всякий человек уже по зачатию от Бога находится в царстве Божием, и вся беседа излагает, что надо разуметь под царством Божиим и как вступить в него.

Возвеличить сына Бога в человеке, полагаться на него, жить в правде — значит жить в царстве Божием. Делать обратное — значит уничтожиться или не быть в царстве Божием.

Беседа с Никодимом заканчивается следующими словами: Бог послал в мир своего сына, такого же, как он сам — жизнь разумения, и сделал этим то, что всякий человек может избавиться от погибели и быть живым невременно, быть сыном царства Божия.

Цель Бога — не смерть людей, а жизнь. Не для смерти, а для жизни их дана людям жизнь — свет разумения.

Тот из людей, кто верит в дух сына, тот живет в свете разумения, тот не умирает и остается в царстве Божием; а тот, кто не верит в свет духа — сына, тот не живет, а умирает.

Только в том и смерть, что людям дан свет жизни, но они делают дурное и тем лишают себя жизни.

Всякий, кто делает дурное, выходит из света разумения и уничтожается, а кто живет по правде и остается в свете разумения, тот жив в царстве Божием.

Мысли этих стихов освещает притча о сеятеле: сеятель — Бог, семя — разумение.

Люди держат разумение, как дорога, камни, репьи и хорошая земля — семя. Так понимают все, так понимаю и я.

Разница моего понимания с пониманием церковным состоит в том, что я понимаю под словом «Бог» то, что Иисус определил под этим словом в искушении, в беседе с Никодимом, в беседе с самарянкою, а не того Бога творца еврейского, которого отрицал Иисус и которого под словом «Бог» понимает церковь.

Если Бог есть творец всемогущий, благой и всеведущий, как понимает его церковь, то является вопрос: зачем он, будучи благим, сотворил человека таким, что человек может быть дурен и погибнуть. Зачем смерть?

Бог всемогущий, всеведущий мог не сотворить зла и мог прекратить зло, а допустил его продолжение и размножение. За что же он погубил людей, которых он мог избавить от греха и смерти? Зачем сделал дьявола и попустил его пасть?

Допуская Бога, творца всего, для разъяснения этого противоречия необходимо выдумать дьявола, падение Адама, искупление, благодать…

Непонимание учения Иисуса об отрицании еврейского Бога творца и о замене этого Бога единым Богом духом, отцом сына человеческого, разумением, — неизбежно вело к изобретению бессмысленных, соблазнительных и безнравственных догматов о творении Богом злых духов, об искуплении и о вечных муках. Стоит только понимать прямо то, что сказано в предшествующих главах и во всем Евангелии о сыне человеческом — однородном отцу, которого признает Иисус, для того, чтобы противоречия этого не существовало. Притчи о сеятеле и другие как бы предугадывают вопрос о том, что есть то, что человек называет злом, и отвечают на него.

Иисус объявил, что Бога творца, законодателя и судьи никакого никто не знает и не знал, а есть только в человеке дух, исшедший из бесконечного начала — сын духа, свет разумения, и в нем жизнь.

В беседе с Никодимом сказано, что источник жизни, Бог, дал жизнь миру, любя его. Не сказано, что Бог любил каждого человека, как и нигде это не сказано; но именно сказано, что Бог любил мир, т. е. людей вообще, и хотел им дать жизнь, и потому дал миру сына, и тем дал миру, т. е. людям вообще, жизнь и возможность вступить в царство Божие. И с этим-то стихом и связываются притчи о сеятеле.

ПРИТЧИ О СЕЯТЕЛЕ, ЗАКВАСКЕ И ДРУГИЕ, ОБЪЯСНЯЮЩИЕ ЦАРСТВО БОЖИЕ

Первая притча о сеятеле есть крайнее представление о том что есть тот Бог, который дал жизнь миру, и зачем и как он дал жизнь миру. Это крайнее представление о Боге, начале всего, может быть выражено только сравнением.

Сравнение такое: сеятель, любящий пшеницу, заботящийся о пшенице, выражает Бога, любящего мир, заботящегося о мире, и как севец не заботится о каждом отдельном зернышке, так и Бог не заботится о каждом отдельном человеке. Как севец заботится об урожае, зная, что, несмотря на пропажу многих зерен, урожай будет, сеет повсюду; так и Бог сеет повсюду зная, что, несмотря на погибель многих, урожай будет.

И Бог не вступает больше в дела мира, как это выражено в притче (Мр. IV, 26–29).

Понимая Бога, как его определяет Иисус, обвинение Бога в том, что он сделал зло — смерть и потому любит зло и смерть— устраняется. Обвинение это становится личным вопросом, неправильно отнесенным к общему явлению. Обвинение человеком Бога в том, что он допустил смерть, подобно обвинению в желании смерти, которое бы сделало семечко березовое, одно из миллионов, за то, что другие прорастают, а оно попадает в реку и погибает. Тот, кто сделал миллионы семечек, не затем сделал их миллионы, чтобы они погибали, а, напротив, затем сделал их миллионы, чтобы они не погибали; и потому цель его есть жизнь, а не смерть.

С точки зрения общей, с точки зрения Бога, начала всего, — это разумно.

Но если ты спрашиваешь, зачем смерть в тебе, — то ответ на это есть внутренний (и ответ этот дается в притче и во всех учительных местах Евангелия): затем, что ты ее хочешь. Зерно каждое имеет возможность прорасти и принести плод; и каждый человек имеет возможность стать сыном Бога и не знать смерти.

На неточность сравнения в объяснении притчи Иисус обращает внимание, когда он говорит (у Луки): Смотрите, как понимаете. Так что притча отвечает на вопрос с двух сторон — с внешней и внутренней — и делает ясное разделение между внешним пониманием царства Бога — о целях и путях Бога, и внутренним пониманием царства Бога — о возможности для каждого вступить в него.

Мф. XIII, 1–9; Мр. IV, 1–9; Лк. VIII, 4–8.

Мф. ХIII, 1. Вышед же в день тот из дома, Иисус сел у моря.

Иисус вышел из дома, сел у моря.

2. И собралось к нему множество народа, так что он вошел в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу.

И собралось к нему так много народа, что он с берега вошел в лодку. А народ стоял на берегу.

3. И поучал их много притчами, говоря: вот, вышел сеятель сеять.

И сказал: вот стал хозяин сеять.

Мр. IV, 4. И, когда сеял, случилось, что иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то.

И попали одни семена на дорогу, и птицы поклевали их.

5. Иное упало на каменистое место, где немного было земли; и скоро взошло, потому что земля была неглубока;

Другие попали на камень, ¹ и живо проросли и взошли.

6. когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло.

А как пригрело солнышко, тотчас и завяли, потому что не было под ними материка, чтобы укорениться, и засохли.

7. Иное упало в терние, и терние выросло и заглушило семя, и оно не дало плода.

Иные попали в репьи и взошли; репьи и задавили их (и не налило зерно).

8. И иное упало на добрую землю, и дало плод, который взошел и вырос, и принесло иное тридцать, иное шестьдесят и иное сто.

А еще иные попали на добрую землю, и выросли колосья и налили, и которое дало сам-сто, которое — сам-шестьдесят, которое — сам-тридцать.

9. И сказал им: кто имеет уши слышать, да слышит!

У кого есть смысл, тот поймет.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Я переставляю слова об отсутствии земли для плавности речи.

В бесконечном, непонятном мире людей — послано кем-то — явилось разумение. Разумение рассеяно во всех людях, как бесчисленное количество зерен рассеяно севцом по всему полю: рассеяно и по дороге, и по камням, и по репьям.

Как севец знает, что есть дороги, камни, репьи в его поле, что пропадает много зерен, он знает, что все-таки спорей сеять по всему полю, знает, что, несмотря на пропажу, много зерен вырастет и урожай будет, — так рассеяна и жизнь разумения в людях: пропажа будет, но и урожай будет. Несчетные зерна дают урожай не от каждого поровну: но большая доля погибает, они не нужны; другая же доля дает сам-сто, сам-шестьдесят и сам-тридцать. Так же и жизнь разумения рассеяна во всех людях: одни теряют эту жизнь, другие возвращают ее сторицею.

Севец сеял зерна, и ему нужны только зерна, и он соберет только зерна.

Таинственный сеятель сеет жизнь разумения, и он соберет только жизнь разумения. Те люди, которые имеют жизнь разумения, те нужны севцу; те, которые утратили ее, те не нужны ему. Все были зерна, но одни погибли в зерне, другие — в ростке, третьи — в былке.

Так и люди — одни прежде, другие после утратили жизнь разумения. Только те, которые берегут в себе разумение, чтобы не перестать быть жизнью, быть тем, из чего они вышли, те только живут; остальные погибают.

Таков внешний смысл. Одни люди, как зерна, попавшие в дурную землю, как будто предопределены на погибель, другие — на жизнь с избытком. Но, сказав эти слова, Иисус прибавляет тотчас: «У кого есть уши слышать, пусть слышит». Он говорит те слова, которые он прибавляет всегда, когда можно ложно понять его слова, когда смысл может быть двоякий.

Ту же мысль о том, как мы можем понимать цель Бога и образ участия его в жизни мира, выражает и другая притча о сеятеле (Мр. IV, 26–29).

Мр. IV, 26. И сказал: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю,

И сказал: таково царство Бога, как если бы хозяин кинул семена в землю.

27. и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он.

Он сам спит по ночам и встает днем, а семена прорастают и бухнут, а он и не знает как.

28. Ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе.

Земля самородно растит зерно, прежде былку, потом колос, а потом в колосе наливает зерно.

29. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва.

И когда усохнет зерно, тотчас посылает жнецов, потому пришла пора жатвы.

Разумение дает жизнь людям, но источник разумения Бог, тот Бог, которого никто никогда не знал, не управляет людьми, как тот мужик, который посеял зерно и забыл про него: он знает только свое и принимает его — это разумение: как мужик убирает с поля то же зерно, которое он посеял, так разумение в людях соединяется с источником разумения.

Ту же мысль выражает притча о закваске.

Мф. XIII, 33. Иную притчу сказал он им: царство небесное подобно закваске, которую женщина взяв положила в три меры муки, доколе не вскисло всё.

Царство небесное как закваска. Взяла баба ее, запустила в меру муки, пока вся: квашня поднимется.

Баба положила закваску и оставила квашню киснуть, пока сделается тесто.

Бабе больше не нужно ничего делать. То, что она сделала, уже достаточно для того, чтобы вышло то, что ей нужно.

Как земля самородно родит, как квашня сама поднимается, так жизнь разумения самородно живет и не прекращается.

И опять ту же мысль выражает еще притча о сеятеле и плевелах (Мф. XIII, 24–30), но с новым и глубокомысленным значением, дающим прямой ответ на вопрос людей о том, что есть зло и как должен человек понимать зло и относиться к нему.

Мф. XIII, 24. Другую притчу предложил он им, говоря: Царство небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем.

И Иисус сказал: Вот к чему применить царство Бога: обсеял хозяин себе поле хорошими семенами.

25. Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел.

Пришел ночью враг, насеял кистерю ¹ сверх хлеба и ушел.

26. Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.

Нот как выколосился хлеб и стал наливать, и оказался кистерь.

27. Пришедши же рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?

Пришли работники к хозяину и говорят: или ты нечистые семена высеял у себя на поле? там кистерю много.

28. Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их?

Хозяин и говорит: это не я, а чужой сделал. Работники и говорят: так прикажи, мы выполем кистерь.

29. Но он сказал: нет: чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы.

А хозяин говорит: не надо полоть. А то станете дергать кистерь — попортите хлеб.

30. Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою.

Пускай растет хлеб с кистерем вместе до уборки, а в уборку велю жнецам отобрать кистерь и сжечь, а хлеб соберу и свезу в сарай. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ζιζάνιον есть растение, совершенно похожее на хлеб, пока оно не выколосилось.

2) Слова о том, что хозяин сожжет ненужное, а нужное — хлеб — соберет в сарай, — прямо повторяют то, что сказано: Мф. III, 12. «Лопата его в руке его, и он очистит гумно свое и соберет пшеницу свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым».

Здесь определено, кто именно уничтожит ненужное и соберет нужное: это тот, который будет очищать духом.

Дальше будет сказано, что это есть сын человеческий.

Мф. XIII, 36–42; Мр. IV, 10, 14–20; Лк. VIII, 9, 11–15.

Мф. XIII, 36. Тогда Иисус, отпустив народ, вошел в дом. И, приступив к нему, ученики его сказали: изъясни нам притчу о плевелах на поле.

И стали ученики спрашивать у Иисуса: Растолкуй нам эту притчу о кистере на поле.

37. Он же сказал им в ответ: сеющий доброе семя есть сын человеческий;

И Иисус сказал им: Хозяин сеет хорошие семена — это сын человеческий.

38. поле есть мир; доброе семя, это — сыны царствия; а плевелы — сыны лукавого;

Поле — это мир людей. Добрые семена — это сыны царствия Бога, кистерь — это дурные люди.

39. враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кон чина века, а жнецы суть ангелы.

Чужой — это соблазн. Уборка — это конец жизни земной; жнецы — это власть Божия.

40. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего:

Как собирают кистерь и сжигают, так вот будет при конце жизни земной этой

41. пошлет сын человеческий ангелов своих, и соберут из царства его все соблазны и делающих беззаконие

Пошлет сын человеческий своих работников, и отберут из людей царства его все обманы и всех делающих ¹ дурное.

42. и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов:

И бросят их в костер огненный, и тогда ² будет стон и скрежет зубов.

тогда праведники воссияют, как солнце, в царстве отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!

Тогда правдивые просветятся, как солнце, в царстве Отца своего. У кого есть смыл, тот поймет.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Настоящее время здесь должно быть замечено: не сказано, что отберут всех делавших дурное, как бы должно было быть сказано, если бы разумелся суд при конце мира, по церковному толкованию, а сказано: делающих, т. е. что делающие дурное сами собою отберутся, как сказано в беседе с Никодимом.

2) Έχεί, кроме «там», означает и «тогда», и здесь значит: тогда. Как у Луки XIII, 28, где έχεί значит «тогда» в том же самом выражении; значит, что тогда могли бы люди, но поздно, плакать и с досады скрипеть зубами о том, что не жили в разумении.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Дух Бога в человеке — сын человеческий; всё, что мы знаем о Боге, дает жизнь разумения людям так же, как мужик сеет хорошие семена в своем поле, и они растут.

Среди жизни разумения является что-то похожее на жизнь, кончающееся смертью.

У Луки XVI, 16 сказано: «И отнимется то, что кажется, что есть у него».

Что же такое это подобие жизни? Откуда взялось оно?

Вопрос этот не относится к Богу духу, а только к людям. Бог дух — источник жизни, сеет жизнь и собирает жизнь.

Только глупые работники могут советовать топтать жизнь, чтобы выполоть то, что не жизнь. Жизнь одна нужна, она одна останется, а остального нет для Бога духа.

Временная жизнь кончается, временное всё пропадает, погибает; не кончается и не погибает жизнь разумения — одно то, что есть дух, одно то, что от Бога.

В притче этой две главные мысли, два ответа на предполагаемые вопросы:

1) Что есть зло по отношению к Богу? и

2) что есть зло по отношению к человеку?

Ответ на первый вопрос тот, что зла для Бога-сына человеческого — нет. Он есть Бог жизни и блага и не знает зла. Так как он Бог жизни и добра, то зла для него нет, и он не может желать уничтожить его. Желание уничтожения зла есть зло и может быть только в людях, а не в нем.

Этот вывод из второй мысли, выраженной здесь только с одной стороны, будет развит впоследствии в учении о несопротивлении злу.

Сын человеческий дает жизнь и знает только жизнь в разумении, и потому всякий человек, перенося свою жизнь в сына, в духа, не может знать зла и потому не может противиться ему.

Вторая мысль и ответ на вопрос: что же есть то, что мы, люди, называем злом, — состоит в том, что то, что мы называем злом, есть свободное удаление от света и погибель, про которую сказано в беседе с Никодимом, есть то, что свет пришел в мир, а люди ушли от него.

Эта мысль о том, что зла для Бога нет, а что для людей оно есть отделение от разумения, излагается в притче о неводе.

Мф. XIII, 47. Еще подобно царство небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода,

Еще подобно царство Божие неводу: его закинули в воду и всякой рыбы захватили.

48. который, когда наполнился, вытащили на берег, и, севши, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон.

Невод стал полон, его вытащили на берег и сели, и хорошие рыбы собрали в недра, а тухлые выбросили вон.

Бог делает то, что делают рыбаки: негодную рыбу бросают, а оставляют одну ту, которая нужна. Рыба отбирается та, какая нужна рыбаку, остальная бросается в море только потому, что она не нужна. Нет вопроса о том, лучше или хуже ей будет. Та рыба, которая в море, той нет для рыбака, как нет для Бoгa тех людей, которые не сыны его, жизнь которых не в свете разумения. Для Бога зла нет, но для человека есть зло. Зло для него — это жизнь вне разумения.

И потому нужно различать наши понятия о зле вообще объективном зле, как говорят философы, внешнем, и о зле для каждого человека — о зле субъективном, внутреннем. Объективного зла нет. Субъективное зло — есть удаление от разумения, оно же есть смерть.

Это разделение двух воззрений изложено в толковании притчи о сеятеле и семенах, попавших в разные земли.

Мф. XIII, 10. И, приступив, ученики сказали ему: для чего притчами говоришь им?

И подошли к нему ученики и сказали:

Лк. VIII, 9. Что бы значила притча сия?

Мр. IV, 10. Спросили его о притче.

К чему ты говоришь притчи? ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) По Марку и Луке ученики спрашивают: Что значит притча? По Матфею спрашивают: Ради чего говоришь притчами?

Я думаю, что по Марку и Луке значит, что ученики спрашивают и то, что значит притча, и то, к чему он говорит ее. По Матфею значит тоже: К чему говоришь притчи и что они значат? И слова Иисуса отвечают на оба вопроса. Он разъясняет значение притчи, и из значения ее вытекает то, что тем, которые не знают тайн царства Божия, нельзя иначе говорить, как примерно, как в притчах. Им представляется только внешний смысл, а внутреннего они не видят.

У Матфея сказано: δiά τι εν παραβολατς λαλείς αύτοίς. Слово αύτοις пропущено во многих списках, у Мф. в 10 ст., так как оно не имеет того существительного, к которому бы могло относиться. Оно, очевидно, прибавлено, потому что вопрос δια τί отнесен и к говорению притчами и к самим притчам. Δια τί значит здесь немецкое «warum» — ради чего.

Ученики спрашивают: Ради чего он говорит эти притчи? Так передают и Марк и Лука, и оттого излишне αύτοΐς и оттого стихи Мф. от 11 до 19 суть не случайные изречения, а разъяснение притчи. И потому, соединяя смысл вопроса и ответа из трех евангелистов, я перевожу: К чему говоришь притчи? — вопросом, относящимся и к смыслу притчи и к тому, почему он говорит народу притчами.

Мф. XIII, 11. Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны царствия небесного, а им не дано.

Он отвечал им: К тому, что вам дано знать внутренний смысл царства Божия.

Мр. IV, 11. А тем внешним всё бывает в притчах.

А тем, что вне — является в примерах.

Мф. XIII, 13. Потому говорю им притчами.

Ради этого толкую ¹ им в притчах.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Λαλειν — говорить, сообщать. Здесь бы было правильнее: сообщаться, так как это место соответствует тем же Марку и Луке, где сказано: а им всё в притчах, всё является в притчах. Мысль не та, что: «я поэтому говорю им в притчах», но та: что поэтому они не могут понять, иначе как в притчах: и дальше разъясняется это самое.

Δια τούτο указывает на то, что сказанное есть ответ на вопрос διατί. И за словом λαλώ должна быть точка или точка с занятой.

Смысл тогда выходит не тот соблазнительный и сомнительный, который был прежде, что Иисус говорит им в притчах, потому что они не понимают, т. е. как будто не говорит им прямо, а сравнениями, нарочно, чтобы они не поняли; а выходит обратный, ясный смысл, тот, что они, не зная внутреннего смысла царства Божия, не могут иначе понять, как внешним образом, т. е. в притчах.

И потому первую половину стиха я беру из Мф. XIII, 11 и последнюю из Марка IV, 11.

Вам дано знать внутренний смысл царства Божия, вы — добрая земля, которая родит сам-сто, сам-шестьдесят, сам-тридцать.

А тем не дано, те — дорога, камни, репьи.

И значение притчи то, что одним открылся смысл, а другим не открылся. Он говорит: Причина, по которой я говорю им притчами, та, что они, не понимая внутреннего смысла, иначе понять не могут. У Луки сказано: Вам дано знать внутренний смысл царства Божия, а остальным — в примерах.

Мф. XIII, 9. Кто имеет уши слышать, да слышит!

Кто имеет смысл, тот поймет.

14. И сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете; и не увидите.

И исполняется на них предсказание пророка Исаии: Слухом услышите, а не поймете, и глазами глядеть будете, и не увидите.

15. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы я исцелил их. (Исаия, 6, 9, 10.)

Потому что зажирело сердце у народа этого и зажмурили они глаза так, что не видят глазами, и ушами не слышат, и в сердце не принимают, чтоб не обратиться и чтоб я не исцелил их.

16. Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат.

Ваши же глаза блаженны, — что видят, и уши, — что слышат.

17. Ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали.

Верно говорю вам, что пророки и святые желали знать то, что вы видите, и не могли познать, и слышать то, что вы слышите.

18. Вы же выслушайте значение притчи о сеятеле.

Вы теперь ¹ поймите притчу о сеятеле.

Лк. VIII, 11. Семя есть слово Божие.

Семя — это разумение Бога.

Мф. XIII, 19. Ко всякому, слушающему слово о царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его; вот кого означает посеянное при дороге.

Когда человек слышит учение о царстве Божием и не принимает в сердце свое, — враг приходит и похищает то, что посеяно было в сердце его. Это семя, посеянное при дороге.

20. А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостию принимает его;

Что на камне посеяно, это тот, кто слышит учение царства Бога, понимает учение и потом с радостью принимает его в сердце.

21. но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется.

Но не держит корня сам в себе, а только на время. И как придет теснота, обида из-за учения, тотчас же поддается обману.

22. А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.

А то, что в репьи высеялось — это тот, кто учение понимает, но заботы светские и любовь ² богатства давит учение, и оно не приносит плода.

23. Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать.

А то зерно, что попало на хорошую землю, — это тот, кто понимает учение и принимает в сердце свое, то родит которое сам-сто, которое сам-шестьдесят, которое сам-тридцать.

Лк. VIII, 18. (Мф. XIII, 13, 12.) Итак, наблюдайте, как вы слушаете: ибо кто имеет, тому дано будет; а кто не имеет, у того отнимается и то, что он думает иметь.

Смотрите теперь, как понимаете. Кто держит,³ тому дастся: а кто не держит, и то, что кажется и есть в нем, и то у того отнимается.⁴

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Οδν переводится: теперь и здесь имеет это значение.

2) В некоторых списках стоит αγάπη, т. е. любовь, что яснее и проще и правильнее.

3) εχειν значит держать. Выражение это похоже на поговорку и может относиться к ведру или мешку: «В крепкий мешок пересыпается, а из худого последнее высыпается».

4) Стих этот я беру из Матфея и Луки, где он одинаков.

Ученики спрашивают: К чему он говорит эти притчи, что он хочет сказать ими?

И Иисус отвечает: То, что одним вам дано понимать царство Божие, как зернам, попавшим на хорошую землю. Другим же, как пропадающим зернам, не дано. И вам дано, как зерну в доброй земле, увеличиться, а у них отнимается и та жизнь, которая, казалось, что есть в них, как уничтожается зерно на дороге, камне и в репьях. Вот это-то я и говорю в притчах, потому что они не видят, не понимают своего блага. Они, как те люди, про которых говорит Исаия, что Бог наказал их тем, что они глядя не видят и слушая не слышат. Сердце людей этих ожирело, и оттого они не понимают того, что пред ними. Вы счастливы, что понимаете.

Такое значение притчи с внешней стороны, но внутренний смысл совсем другой. И Иисус объясняет внутренний смысл.

Внешний смысл притчи тот, что для Бога одни люди предопределены к смерти, другие к жизни. Внутренний же смысл тот, что нет предопределения, но каждый может удержать разумение и приобресть его с избытком.

Упавшее на дорогу — это: равнодушие, пренебрежение к разумению, и потому Иисус предостерегает от равнодушия и пренебрежения и говорит, что люди должны делать усилие, чтобы принять в сердце разумение.

Упавшее на камни — это слабость, и потому Иисус предостерегает от нее и указывает на то, что человек должен сделать усилие, чтобы не поколебаться от обид и гонений.

Репьи — это заботы мирские, и Иисус предостерегает и указывает на то, что человек должен сделать усилие, чтобы откинуть их.

Хорошая земля — это понимание и исполнение несмотря на обиды и заботы. И Иисус указывает на то, что кто сделает это усилие и исполнит, тот получит жизнь с избытком.

Мф. XIII, 44. Еще подобно царство небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, нашедши, человек утаил и от радости о нем идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то.

Царство Божие, как клад, спрятанный в поле. Человек нашел клад и скрыл его (опять). И от радости того, что нашел, идет, и всё, что у него продает, и покупает то поле.

45. Еще подобно царство небесное купцу, ищущему хороших жемчужин,

Еще царство небесное, как когда купец скупает дорогие каменья.

46. который, нашедши одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее.

И, найдя один драгоценный камень, идет, придает все (прежние), какие имел, и покупает тот.

Царство Божие подобно желающему иметь жемчужину или сокровище, про которое он знает, что зарыто на поле. И, узнав об этом, продает всё, чтобы приобрести жемчужину и поле.

Мф. XIII, 31. Царство небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем,

Царство небесное-как березовое семечко; захватив, высеял его человек на своем поле.

32. которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его.

Хоть и меньше всех семян, когда вырастет, больше всякой травы будет и станет дерево, и птицы пернатые будут вить на ветвях его гнезда.

НИЩИЕ И БОГАТЫЕ

Мф. IX, 35. И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях.

И обходил Иисус все города и все села и учил в собраниях и, разглашая, возвещал присутствие Бога. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Я пропускаю слова «лечил все болезни» как ненужные и относящиеся к чудесным доказательствам истинности учения.

Мф. IX, 36. Видя толпы народа, он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря.

37. Тогда говорит ученикам своим: жатвы много, а делателей мало;

38. Итак, молите господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву свою.

Глядя на народ, Иисус болел о них, что они как шелудивые овцы без пастуха.

Мф. V, I. Увидев народ, он взошел на гору; и когда сел, приступили к нему ученики его.

И, увидев народ, Иисус взошел на гору и сел там, и подошли к нему ученики его.

Лк. VI, 20. (Мф. V, 3.) И он, возведши очи свои на учеников своих, говорил: блаженны нищие духом, ибо ваше есть царствие Божие.

И, подняв глаза на учеников, ¹ сказал: счастливы нищие, ² бродяги, потому что ваше ³ царство Бога.

Лк. VI, 21. (Мф. V, 6.) Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь.

Счастливы те, что голодны теперь, — вы насытитесь. ⁴ )

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Надо не забывать, что как по Матфею, где сказано, что перед тем, как Иисус начал говорить, «ученики подошли к нему», так и по Луке, где сказано, что, «подняв глаза на учеников, он начал говорить», — надо не забывать, что Иисус говорит народу, но речь свою обращает к ученикам, и по Луке говорит им: «Блаженны вы нищие», разумея их так же, как и себя, — нищими, бродягами.

2) У Матфея стоит: πτωχοί τω πνευματι; у Луки (в греческом тексте) просто πτωχοί. У Луки ли пропущено πνευματι, или у Матфея прибавлено? Чтобы решить это, надо прежде понять, что значит в этом месте πνευματι.

Вот что говорят церковные объяснения на слово «духом» (Толк. Ев. архм. Мих. Ев. Мф., стр, 66).

Блаженны: Какое блаженство здесь разумеется — показывают объяснения, следующие за каждым изречением блаженны, т. е. блаженство царства мессии.

Нищие духом: — бедные духом. Быть бедным духом — значит иметь смиренное понятие о своих духовных качествах, уничтожить себя, считать себя грешником, вообще бедный духом есть смиренный, качество противоположное гордости, тщеславию или самолюбию. Поелику Адам пал от гордости, возмечтав быть Богом, то Христос восставляет нас посредством смирения (Феофилакт, ср. Злат.). Присовокупил духом, чтобы ты разумел смирение, а не бедность (Иероним).

Для чего же не сказал смиренны, а нищие? Потому что последнее выразительнее первого (Злат.). Таковым принадлежит царство небесное, т. е. они способны и достойны получить блаженство в царстве небесном: ибо смиренный, сознавая свою греховность и недостоинство, вполне предается водительству божественной благодати, нисколько не надеясь на свои духовные силы, и благодать приводит его к царству. Смирение есть дверь в царство небесное.

———

Вот что говорит Рейс (Нов. Зав., т. I, стр. 195):

Вообще эти заповеди блаженства превозносят положение тех, которые предпочитают утехам мира сего жизнь в Боге и мир с небом. Опыт показывает, что выбор этот бывает болезненен и труден, ибо слабость человеческая наталкивается на два соблазна, равно ужасные и опасные. С одной стороны, человек встречает противодействие мира, который отвечает лишь презрением и ненавистью людям, которые ему чужды; с другой стороны, естественная гордость ума и дурные наклонности сердца тревожат нас непрестанно и отклоняют нас от пути спасения. Вот почему Иисус называет счастливыми тех, которые сумеют избегнуть этих соблазнов, сдержат свои порочные стремления, признают свое естественное несовершенство, станут выше обольщений и угроз развратного и враждебного мира и перенесут все те испытания и скорби, к которым должно привести их решение, мужественно принятое и доведенное до конца.

———

Всё это, может быть, глубокомысленно, но всё это мысли Феофилактов, Иеронимов, Рейсов, но не Христа. Ибо если бы в этом месте Христос хотел сказать о смирении, то он и сказал бы это ясно, как он говорил во многих и многих местах.

Здесь же Иисус, очевидно, ничего не хотел говорить о смирении, во–1–х, потому, что нищета духа, т. е. соединение слов πτωχοί τφ πνεύματι, не имеет никакого смысла. Πτωχός значит собственно: нищий, бездомовник, бродяга без того презрительного значения, которое приписывается этому слову, и потому нельзя сказать: «бродяга духом».

Bo–2–x, потому, что всё Евангелие учит о том, что надо возвысить дух, жить духом. Каким же образом Иисус скажет, что блаженны те, которые бедны духом?

В—3—х, у Матфея сказано: блаженны вообще нищие духом, а потом в числе этих блаженств перечисляются другие, вытекающие из этого состояния блаженства. Между тем «алчущие правды» никак не соединяется с понятием смирения. Если понятие «алчущие правды» и не противоположно понятию смирения, то уже никак не вытекает из смирения.

В–4–х, все следующие блаженства, — потому что только к первому блаженству прибавлены слова: их то есть царство Божие, — очевидно, должны разъяснить блаженства, вытекающие из первого. Но понятия: алчущие правды, милостивые, чистые сердцем — не вытекают из понятия смирения.

В–5–х, награды, обещаемые за перечисляемые свойства, противоположны понятию смирения: увидят Бога, получат землю, нарекутся сынами Бога.

Из этого видно, что перевод πτωχοί τφ πνεύματί «смиренными» совершенно неправилен и невозможен, что два слова эти в соединении своем не имеют никакого значения.

Какое же имеет значение πτωχοί без πνεύματί?

По Луке Иисус говорит: Блаженны вы, бродяги, потому что вы в царствии Божием.

1) Значение этих слов может быть весьма несогласно с суждениями Иеронима и богатого юноши и всех нынешних и прежних богачей, называющих себя христианами и носителями истин христианских, но значение это совершенно филологически точно. Иисус говорит, что по учению его блаженны бродяги, то самое, что он поручил сказать Иоанну, когда его спросили, о чем его учение.

2) Значение это совершенно согласно с последующею речью, в которой перечисляются те беды, которые испытывают бродяги, — по Луке: горе, голод и гонения.

3) Значение это совершенно согласно со всем смыслом учения до и после Нагорной проповеди и со всей Нагорной проповедью.

Иоанн был нищий, бродяга. Иисус всю жизнь был бродягой. Иисус и учит, что богатым нельзя войти в царство Божие, что надо отвергнуться от всего и т. п.; и вся Нагорная проповедь почти только об этом и говорит. И начинается Нагорная проповедь тем, что блаженны бродяги, и кончается тем, что не надо собирать, а жить, как птицы и цветы полевые.

Из всего этого ясно, что слово πνευματι не пропущено у Луки, но прибавлено у Матфея.

Но зачем и как прибавлено это слово?

Могло быть то, что в какой-нибудь версии было сказано: Блаженны духом нищие= μακάριοι οί πτωχοί τφ πνεύματι, т. е. что нищие — бродяги все-таки блаженны духом. Этим можно объяснить появление в этом месте неожиданного слова πνεύματι. При переписках же и передачах понятно, что люди, руководимые тем же чувством, которое охватило и богатого юношу, когда он узнал, что царство Божие принадлежит бездомовникам, перенесли это πνεύματα к πτωχοί и, как Иероним, объяснили, что Иисус нарочно присовокупил «духом», чтобы понимали, что не бедные, а смиренные. Получившийся темный смысл этих первых слов у Матфея сделал то, что при переписках в эти же первые стихи вошли у Матфея изречения, вовсе не подходящие к первому блаженству, именно: стихи 5, 6, 7, 8, 9.

Мф. V, 5. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

6. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

7. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

8. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

9. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

———

Мысли, выраженные в этих стихах, не говоря уже о неясности некоторых и о том, что изречения эти суть повторения изречений Ветхого Завета, мысли эти ничего не выражают такого, что бы не выражено было в других местах Евангелия более у места и сильнее; здесь же они, очевидно, не в своем месте и вставлены случайно.

Для того неясного смысла, который получается от 3–го стиха, при прибавлении слова «духом», они могли быть вставлены, но при том ясном смысле, который дает версия Луки, они, очевидно, излишни, не у места и нарушают смысл. И потому я пропускаю как непонятное слово πνεόματι, так и вставленные стихи. Для того, чтобы ясно было, что пропуск этот ничего не изменяет в смысле проповеди и не вносит никаких новых мыслей, выписываю здесь толкование на это место церкви и Рейса. И в том и в другом видно, что толкователи изобретают смысл, который бы можно было подвести под самые неясные и незначительные слова. (Толк. Ев. архм. Мих., стр. 67–70.)

Кроткие: Кротость выражается особенно в терпеливом перенесении обид, причиняемых другими. Это — не слабость характера, не пренебрежение своими правами законными, не трусость, но свойство, противоположное гневу, злобе и мстительности. Кроткий, перенося обиды, убежден, что Бог, по своему правосудию, сам отмстит за его оскорбление, если то нужно (Рим. XII, 19). Кротость рождает мир и укрощает гневливость и свары.

Наследуют землю: образное выражение, заимствованное, вероятно, от наследования иудеями земли обетованной. Обетование наследовать землю Ханаанскую было выражением благоволения, высоких благ. Таким образом, это выражение в рассматриваемом месте означает не то, что кроткие получат в наследие владения земли, но что они получат высшие благословения, высшие блага, особенно в будущей жизни. Не исключаются здесь, впрочем, и блага чувственные в сей жизни.

Так как кроткий человек может подумать, что он теряет свое имущество, то Христос обещает противное, говоря, что кроткий безопасно владеет своим имуществом, он ни дерзок, ни тщеславен; кто же, напротив, будет таковым, тот лишится и наследственного имения и даже погубит и самую душу. Посему обетование спасителя означает, что кроткие в царствии его получают блага, какие он принесет с собою и здесь, на земле, и в горней земле, в царстве небесном.

Алчущие и жаждущие правды: алчба и жажда служат образом сильного желания получить то или другое благо духовное. Правда есть правота перед Богом или оправдание перед судом правды Божией, совершаемое господом Иисусом и усвояемое человеком верою в его искупительное действие.

Алкать и жаждать правды означает, таким образом, сильное, подобное телесной алчбе жажде, желание быть праведным, или оправданным перед Богом верою в господа Христа, как искупителя мира. Насытятся, т. е. сею правдою; оправдание будет даровано им в царстве мессии, они достигнут его, будут приведены. Если разуметь здесь правду в тесном смысле слова, как тот вид правды, который противоположен любостяжанию, то под насыщением можно разуметь и чувственную награду, «ибо кто любит справедливость, владеет всем безопасно» (Злат., ср. Феоф.). Они насытятся и здесь, потому что довольны малым, а гораздо более в жизни будущей (Афан. Велик.).

Милостивые: те, которые, будучи тронуты несчастиями и вообще страданиями других, помогают им, чем могут, своими стяжаниями или советами, или благоснисхождением к их немощам, или вообще тем, в чем ближний имеет нужду. За то они сами помилованы будут. Господь сам за их милосердие будет милосерд к ним. Он примет их в свое царство, что само по себе служит знаком великого милосердия Божия к человеку и ущедрит их более, чем они ущедряли других (ср. Мф. 10, 42; 25, 34–40 и т. д.).

Впрочем, они помилованы будут еще и здесь от людей. Ибо, кто вчера оказывал милость и сегодня пришел в бедность, тому все будут оказывать милость (Феоф.).

Чистые сердцем: те, которых действия, мысли, намерения и нравственные правила деятельности чисты, бескорыстны, правдивы, вообще люди, соблюдающие духовную чистоту, которые приобрели всецелую чистоту и не сознают за собою никакого лукавства, или которые в целомудрии проводят жизнь: ибо для того, чтобы видеть Бога, мы ни в чем столько не имеем нужды, как в этой добродетели (Злат.).

Бога узрят не только в духовном созерцании, но и телесными очами в его явлениях и не только в будущем веке, когда они вместе со всеми святыми будут наслаждаться лицезрением Божиим, но и в настоящем, когда они по чистоте своего сердца более других способны в собственной слепоте своей видеть Бога и вступать в общение с ним. Как зеркало тогда отражает образы, когда чисто, так и может созерцать Бога и разуметь писание только чистая душа (Феоф., ср. Афан. Вел.). Это обетование не противоречит тем местам писания, в которых говорится о невозможности для человека видеть Бога (Исх. 33, 20; Ин. 1, 18; 6, 46; 1 Тим. 6, 16 и др.), ибо в сих последних местах говорится о полном видении или познании Бога в его существе, что действительно невозможно, но о видении Бога человеком, насколько то возможно для сего последнего, часто говорится в писании: Ибо Бог открывается человеку в доступных ему образах, хотя сам в себе дух чистейший (Злат.).

Миротворцы: те, которые, живя в мире со всеми, употребляют свои средства, свое влияние для умиротворения людей в каких бы то ни было отношениях, предотвращают распри, раздоры, мирят противников и проч.

Сынами Божиими: все верующие суть дети одного Отца небесного, но особенно миротворцы (Мф. I, 1; Римл. 8, 17; Гал. 4, 5).

Бог есть Бог мира (1 Кор. 14, 33), те, кто производит мир между людьми, особенно в сем уподобляются Богу и в особенности достойны быть названы сынами Божиими. Они особенно уподобляются и богочеловеку, пришедшему на землю именно для того, чтобы примирить Бога и людей, и в сем случае суть истинные чадца богочеловека (ср. Злат. и Феоф.).

Нарекутся, т. е. будут действительно таковыми.

———

Рейс (стр. 196):

Мы полагаем, что можно бы было легко свести все качества истинного ученика Христова, перечисленные в рассматриваемом нами тексте, к одной основной и простой идее. Нищета духа не есть, собственно, ни материальная нищета, переносимая в благочестии, ни недостаток духовных сил. Она противополагается воображаемому богатству, — когда человек мнит себя нравственно совершенным или исполнившим свои обязанности перед Богом; сопутствуясь сознанием того, чего недостает человеку в этом отношении, она становится в виду этого богатым источником блага и истины. (Термин этот в подобном смысле часто употребляется в псалмах.) Другие качества не нуждаются в пояснениях; нам хотелось бы только указать на большую пригодность выражения преданные воле Божией, которое наши предшественники передают словами смирные и кроткие. Это последнее слово может быть принято, и оно, по-видимому, вполне соответствует милосердию и склонности к миру. Но так как в первых предложениях речь идет скорее о религиозных, чем общественных отношениях, и так как всё здесь, собственно, сосредоточивается около той мысли, что надо поступать так, как это угодно Богу, то смирение духа выразится в подчинении высшей воле, а миролюбие проявится в самоотречении, в терпении, в отказе от задорной и самолюбивой борьбы с миром (см. ст. 38 и сл.). И само милосердие (которое в еврейском языке обозначается словом однозначащим с благотворительностью), может войти в тот же круг идей. Чистота сердца, естественно, является противоположностью чистоты внешней, законной, установленному порядку обязанностей гражданских или богослужебных. Наконец, праведность, которая в иудейском смысле есть не что иное, как точное исполнение определенных предписаний, в евангельском смысле (ст. 20) является внутренним совершенством, которое в последующей речи раскрывается в целом ряде примеров.

———

3) 'Ότι ύμετερα έστίν… значит: для вас доступно, вы уже в царствии Божием, потому что вы бродяги. Для бродяг царство Божие открыто, доступно и закрыто от (богатых) богачей.

4) Χορτάζειν значит: мастить, откармливать, умаститься. Здесь оно значит полное удовлетворение в противоположность неполного удовлетворения едой, т. е. удоволить.

Лк. VI, 21. (Мф. V, 4.) Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь.

Счастливы те, что плачут теперь, потому что вы будете смеяться.

Лк. VI, 22. (Мф. V, 11.) Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за сына человеческого.

Счастливы вы и когда будут ни во что считать вас люди, и когда отшатнутся от вас и ругать будут, и осудят дело ваше, назовут его дурным за сына человеческого.

Лк. VI, 23. (Мф. V, 12.) Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их.

Веселитесь тогда и пляшите, потому что заслуга вам велика у Бога. То же делали с пророками их отцы.

Лк. VI, 24. Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение.

Но ¹ жалки ² вы, богатые! Жалки потому, что вы удаляете от себя утешение. ³

25. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете.

Жалки вы, пресыщенные, потому что будете бедствовать. Жалки все те, что смеются теперь, потому что будете горевать и плакать.

26. Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо. Ибо так поступали с лжепророками отцы их.

Жалки вы, если восхваляют вас все люди; так-то все хвалили лжепророков отцы их.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Пλήν, указывающий на противоположение, показывает, что ούαί с дательным противоположно μακάριος.

2) Ούαί ύμίν с дательным не может быть переведено иначе, как прилагательным жалкий.

3) Слова оτι άπέχετε την παράκλησιν υμών переводятся обыкновенно самым неправильным образом: «получили утешение». 'Απέχω значит удалять от себя, т. е. не входить в царство Божие. Это выражение соответствует выражению: потому что ваше царство Божие.

Как дальнейшие блаженства суть последствия нищенства, так здесь дальнейшие несчастия суть последствия отталкивания от себя утешения царства Божия.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Из всего учения и примера Иисуса вытекает то, что для достижения царства Божия нужно не заботиться о плотской жизни. Иоанн, первый возвестивший царство Божие, жил в пустыне. И Иисус ушел в пустыню и после пустыни жил без дома и собственности. Главная мысль искушения есть отрицание благ земных.

Беседа с Симоном и блудницею, притча о фарисее и мытаре, наставление о том, что сквернит человека, беседа с самарянкою, беседы с фарисеями, с Никодимом — выражают бесполезность для блага и жизни всего земного и плотского. Притча о произрастающих семенах, где сказано, что две главные преграды для вступления в царство Божие — это страх перед гонениями и любовь к богатству, — всё говорит об отречении от забот земных. Человек, отрекшийся от забот земных, есть нищий.

И вот Иисус прямо называет то внешнее положение, которое нужно для вступления в царство Божие. Он говорит: Блаженны нищие — их есть царство Божие.

В беседе по случаю Иоанна Иисус сказал, что его учение в том, что нищие, бродяги — блаженны.

Прежде положение о том, что для блага не нужно заботиться о земном, вытекало из других положений; теперь же Иисус, излагая сущность своего учения, обращаясь к народу и выражая свою мысль доступно всем, говорит, что только нищий и бродяга может войти в царство Божие, что богатые, пресыщенные и восхваляемые не войдут, потому что богатство, пресыщенность и слава удаляют царствие Божие. И вся дальнейшая проповедь есть, только доказательство этого положения.

СОЛЬ ЗЕМЛИ; СВЕТ МИРА

Мф. V, 13. (Мр. IX, 50; Лк. XIV, 34, 35.) Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям

Вы соль мира; ¹ если уж соль не солона, ² то чем посолить? Никуда уж она не годна. Разве что бросить ее под ноги людям.

Мф. V, 14. Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий наверху горы.

Не может скрыться город на вершине горы.

Мф. V, 15. (Лк. XI, 33.) И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.

И кто зажигает свет, тот не ставит его под четверик, а ставит его на подсвечник, чтобы он светил всем в горнице.

Мф. V, 16. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли отца вашего небесного.

Так чтобы светил ваш свет перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и понимали ³ бы отца вашего — Бога.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Γή— обитаемая земля, мир, и потому я перевожу: мира или всего мира.

2) Μωρανθη значит: одуреет, но нельзя иначе перевести как — рассолится. Соль в Палестине была не такая, как наша, вываренная или ископаемая, но битуминозная, и потому скоро теряла свою соленость.

Смысл тот, что «вы служите солью миру, т. е. делаете его хорошим; но если соль перестанет быть солью, то чем осолится мир людей, чем они осолятся, что же сделает их хорошими?»

3) Δοξάζω—думать, понимать, полагать. «Славить» есть переносное значение, неприложимое здесь.

Вот как это место объясняется церковью (Толк. Ев. архм. Мих. Ев. Мф., стр. 71–74):

Вы: относится как к ближайшим ученикам господа, непосредственно слушавшим его, и ко всем вообще ученикам Христовым, истинным христианам.

Соль земли — речь иносказательная. Соль предохраняет от порчи предметы снедомые и делает пищу здоровою и приятною. Подобно сему христиане должны своею деятельностью, своим поведением и примером жизни предохранять мир от нравственной порчи и тления и способствовать его нравственному здравию. Своими молитвами привлекая на мир Божие благословение, своею чистою жизнью имея нравственное влияние на окружающую среду, они должны предотвращать совершенное падение мира в пороки и преступления, развивать и укреплять в нем здравые мысли и понятия, здравые начала для нравственной деятельности.

Если соль потеряет силу и проч.: сделается несоленою; это, конечно, невозможно, но спаситель только предполагает случай: если бы случилось так, что соль стала бы несоленою. Впрочем, путешественники замечали, что в тех странах есть вид соли, который совершенно может терять свою силу и ни к чему не бывает годен, как разве выбросить вон на попрание людям — на дорогу.

«Я отломил кусок такой соли, — говорит один из путешественников (Мондрель — Heise nach Palestina, von Maundrell, p. 162), — часть его выставил на дождь, на солнце и воздух, и хотя видны были некоторые блестки соли, но она совершенно потеряла свою силу. Внутри же сила сохранилась, как убедил меня опыт».

Образное выражение это значит: Если вы, ученики мои и учители вселенной, потеряли бы внутреннюю нравственную силу и влияние на мир, то что же может даровать силу эту и влияние? Ничто. Если бы и вы оказались бессильными обновить мир, предохранив его от дальнейшей порчи и нравственно укрепив его, то что же с ним будет и что вас самих может укрепить и сделать способными возобновить мир? Ничто, и вы сами погибнете, как соль, которая потеряла бы силу и была бы выброшена на попрание. Особенно, учитель, если потеряет ум, т. е. не будет учить, обличать и исправлять и разленится, то чем исправится. Он должен быть лишен учительского сана и подвергнут презрению (Феоф., ср. Злат).

Вы свет мира: опять речь иносказательная. Светом или точнее светилом мира называется солнце. Солнце делает предметы видимыми, показывает их образ, красоту или безобразие и оживляет.

Слово свет употребляется в речи об умственном и нравственном просвещении. Свет есть и источник и образ просвещения. В таком смысле название света относится, собственно, к господу Иисусу, так как он есть свет, просвещающий мир, — источник света всякого ведения. Апостолы, ученики Христовы и все верующие истинные христиане суть лучи солнца правды и светильники мира настолько, насколько они своею жизнью и учением просвещают то, что сам Бог возвещает нам о себе: они должны просвещать умственно слепых и оживлять омертвевших.

Мира: опять мира (как и в ст. 13) не одного народа, но всей вселенной (Злат.).

Не может укрепиться город и проч.: многие города Иудеи, как и других стран, расположены были на вершинах гор или холмов, так что издали могли быть видимы. Мондрель говорит, что близ того места, где (предположительно) говорил беседу сию господь на горе стоит еще доселе городок, называемый Сафат (древняя беседа), видимый издали, и, может быть, спаситель, произнося сии слова, указывал на этот городок, уподобляя ему своих учеников. И они издали видимы и должны быть видимы; их действия не могут и не должны быть скрываемы: очи мира должны быть и будут обращены на них (ср. Злат. и Феоф.). Если бы они малодушно захотели скрываться, то это было бы также неестественно, как неестественно городу, стоящему на горе, быть невидимым или скрытым.

Не ставят под сосудом, который бы скрывал свет, иначе не для чего было бы и зажигать свечу. То же и в отношении веры христианской и ко всем христианам. Они должны быть светом веры и сообразной с верою жизнью просвещать весь мир, распространять благо ее на всех. Христиане не должны ее скрывать, но исповедывать и распространять всюду, иначе не достигалась бы вполне высокая цель Христа.

Так да светит и пр.: пусть ваша вера, добродетельная жизнь и ваше чистое исповедание веры будут видимы и известны всем и везде, во всяком положении общественном, на всех должностях, дома и вне, в счастии и несчастии, в богатстве и бедности.

Прославляли Отца и пр.: побуждение, по которому христиане должны так являться миру, не то, чтобы быть только видимыми (миру) от людей, что было бы хвастовством, но единственно слава Отца небесного; не сказал: вы показывайте свою добродетель, это нехорошо, но да светит она сама так, чтобы и самые враги ваши подивились и прославляли не вас, но Отца вашего небесного (Феоф., ср. Злат.). Фарисеи показывали свои добродетели миру, чтобы быть видимыми от людей; христианин не должен заботиться об этом, но о том, чтобы чрез него славу давали люди Богу, видя высокую жизнь их и чистоту веры; не собственно тщеславие, которое строго воспрещено спасителем, но слава Божия, — вот цель поведения христианина в отношении к другим.

———

По толкованиям этим вытекает опять, что слова эти о соли и свете, собственно, ничего не значат, не имеют никакой связи с предшествующим и последующим и связаны только для того, чтобы церковь по-своему растолковала нам их.

По Рейсу выходит то же. Рейс даже прямо говорит, что слова эти неуместны и что можно найти для них смысл, и он находит (Рейс, стр. 198–200):

Эта вторая часть речи Иисуса представляется столь оторванной от предшествующей ей части и следующей за ней, что, кажется, самые мучительные усилия не могли бы установить здесь ни малейшей внутренней связи между ее элементами. Параллельные места других Евангелий, которые мы должны были брать из четырех совершенно различных контекстов, могут внушить даже сомнение в правильности помещения здесь слов, сказанных Иисусом. Тем не менее можно придать этим словам смысл, вполне отвечающий целям всей этой речи, тот самый смысл, какой имел в виду составитель, помещая их именно здесь.

Иисус говорит еще к своим ученикам, но никоим образом не к тем только, которых он назвал своими апостолами. Он только что говорил им, что им надо быть готовыми к столкновению с миром, к отделению от него, которое во многих отношениях будет представляться им даже как их долг. Теперь, напротив, он говорит им об их обязанностях пред миром, которые поставят их к нему в прямые и непосредственные отношения. Это выражено образно или аллегорически.

1. Вы — соль земли. Соль употребляется как приправа к пище, а также, преимущественно, как средство, предохраняющее пищу от порчи или разложения. Иисус пользовался сравнением такого рода, указывая на приготовление пищи (Мф. XIII, 33), и мысль, выраженная им, вполне ясна. На земле, другими словами, среди огромной массы людей, его ученики являются и должны являться оздоровляющим элементом, который должен проникать в мир и сообщать ему достоинство или качество, необходимое для его здравия, как необходима закваска для того, чтобы хлеб был вкусен и здоров. Важно только, чтобы этот элемент здоровья, эта сила деятельного возрождения, на самом деле была бы в них сначала, ибо не окажись ее, и ее нечем было бы заменить. Соль, которая потеряла свою силу, утратила свою природу, уже не может быть восстановлена, буквально, не может быть вновь сделана соленою. Не существует ничего такого, что могло бы придать ей то, чем она обладала, но что она утратила. Следует поставить себя в такое положение, когда Иисуса не было бы более и когда некому было бы заменить другими тех учеников, которые ослабевали бы в своем призвании. Он говорит здесь обо всех вообще и не имеет в виду различия, которое при случае надо делать между теми, которые остались верными, и теми, которые ослабели.

2. Вы — свет мира. Это второе сравнение настолько общеизвестно, что о нем нет нужды распространяться. Скажем только, что его не следует относить исключительно к делу развития просвещения. Новый Завет не отделяет в человеке его духовной природы от нравственной. В хозяйстве, если зажигают светильник, то для того, чтобы он освещал комнату; нелепо было бы прятать под сосуд то, что должно распространять свет. Таким же образом те, которые сами получили тот свет, который Иисус принес в мир, должны передавать его другим. Недостаточно только лишь обладать им; нельзя довольствоваться им как благом, предназначенным лишь для личного употребления: великий долг каждого — внешняя деятельность, забота об общем благе, та деятельность, которую позднее апостол, пользуясь другим образным выражением, назвал созиданием. Вот добрые дела, о которых говорится в тексте. Если бы речь шла о делах милосердия, то Иисус не говорил бы о необходимости творить их на виду (гл. VI). Славить Бога на библейском языке значит направляться в его сторону обращаться к нему.

Случайная фраза, в которой говорится о городе, построенном на горе и видимом издалека, нарушает простоту сравнения и, можно думать, первоначально находилась в ином контексте. Она не имеет никакого отношения к долгу, о котором идет речь, и скорее устанавливает известный факт. В отношении учеников Христа это — тот факт, что они окажутся на виду, что взгляды всех устремятся на них; отсюда, конечно, вытекали бы известные обязанности, которые нетрудно предусмотреть, но которые не указываются в тексте; только истолкование слишком своеобразное и слишком уверенное могло бы вложить в уста господа слова: как город, построенный на вершине горы, не может быть невидимым, так вы должны стоять на виду.

———

Ясно, что не только не поняв значения слов «блаженны нищие — бродяги», которыми начинается речь, но даже умышленно придав этим словам другое, темное значение, последующее разъяснение ложно понятой мысли должно показаться неуместным и темным. Но стоит только держаться слов и мысли Иисуса, и слова о соли и свете не только не темны, но без них было бы темно предшествующее и последующее.

Слова: блаженны вы, нищие, бродяги, потому что ваше царство Божие — не суть цветы чувствительного красноречия, какими представляются слова: блаженны нищие духом и т. д., по Матфею, а страшная, ужасная истина для людей, признающих хорошим то положение общества, которое они себе устроили, и — полная радости истина для всех несчастных.

И слова эти, понятные во всей их значительности, требуют разъяснения, и всё дальнейшее только дает эти разъяснения. Разъяснение то, что вы, нищие — соль земли, и вы блаженны, потому что ваше царство Божие, но оно ваше только тогда, когда вы соленая соль, когда знаете, что блаженство состоит в нищенстве, когда вы хотите его. Тогда вы соль мира. Вы украшение, смысл мира. Но если вы бродяги нечаянно и хотите быть не бродягами, то вы, как рассолившаяся соль, уже никуда не годны, тогда вы отребье рода человеческого. Бродяги, нищие, недовольные своим положением, уже никуда не годятся, и поделом люди топчут их ногами. Тем, что вы поняли, что вы блаженны нищенством — вы свет мира, и как свет не прячут, но выставляют, так и вы не отрекайтесь от своего нищенства, не скрывайте его, а выставляйте, как свет. И свет этот будет светить другим людям, и другие люди, глядя на вашу самовольную нищенскую и блаженную жизнь, — поймут Отца вашего.

ВЕЧНЫЙ ЗАКОН

Мф. V, 17. Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел я, но исполнить.

Не думайте, чтобы я учил ¹ о том, как уничтожить ² закон. ³ Я учу не уничтожать, а исполнять.

Мф. V, 18. (Лк. XVI, 17.) Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится всё.

Верно говорю вам: пока небо и земля стоят, и каждое положение закона будет стоять перед вами до тех пор, пока не будет исполнено всё. ⁴

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Έρχεσθαι (ηλθον) во всех местах, где имеет дополнением глагол или глагольное существительное, должно быть переводимо: пришел открыть, объяснить, показать, учить или просто: показывать, учить.

2) Καταλυσαι τον νόμον значит: уничтожить, а νόμος с членом значит во всем Евангелии — закон Божий в противоположность закону Моисея, который всегда выражался тем же словом, но без члена.

Примеры употребления закона вообще, с членом, в Евангелии:

Примеры употребления закона Моисея без члена:

Лк. И, 23. Пαραστήσαι τφ Κυρίφ, καθώς γεγραπται έν νόμφ Κυρίου.

24. Και του δούναι θυσιαν, κατά τό είρημένον έν νόμφ Κυρίου, и в особенности примеры того и другого в посланиях.

3) Я опускаю слова ή τους προφήτας = «или пророков».

«Закон и пророки» было обычное выражение, и потому естественно к слову τον νόμον могло быть прибавлено προφήται; прибавка же эта нарушает смысл, ибо речь идет не о законе и пророках, а о законе вообще.

Иисус говорит: «По всему, что вы слышали и видели от меня — отрицание обрядов, храма, и теперь по тому, что я говорю, что блаженны бродяги, и увещеваю всех сделаться бродягами, — вы можете думать, что я развязываю руки всем людям, говорю: делай, что хочешь, нет ни хорошего, ни дурного, нет закона. Так не думайте этого: я вовсе не тому учу, я не учу беззаконию, а учу исполнению закона и вот какого», — и говорит о тех правилах, о правилах маленьких этих, которые он дает: «кто будет поступать так, т. е. так, как я сейчас скажу, тот будет в царствии Божием».

Мало того, в некоторых цитатах отцов церкви всё место это читается так:

Слово в слово: «Что вы думаете: я пришел исполнить закон или пророков? Не исполнить пришел я, а уничтожить». Только в этом обороте речи понятны слова «или пророков». Очевидно, что этот весь оборот речи не был принят в канон, но слова «или пророки» были приняты из него и перенесены в речь, где они непонятны.

4) Этот 18–й стих весь служил и служит до сих пор камнем преткновения богословов.

Вот что говорит Рейс (стр. 202 и 203):

На первый взгляд можно сказать, будто господь намеревался заявить решительно и определенно, что он хочет поддерживать безусловную власть закона во всех его самомалейших частях (закон и пророки — это выражение, принятое в синагогах для обозначения священных книг, читаемых на молитвенных собраниях). Но, вникнув, сначала останавливаешься пред тем обстоятельством, что христианская церковь оставила в стороне значительную часть закона, и притом ту, которую современники Иисуса считали наиболее важной; затем вспоминаешь, что апостол Павел открыто провозглашал упразднение закона и замену его иным руководительством. Наконец, неизбежно представляется множество случаев, когда сам Иисус или ставит себя выше закона (Мр. II, 27; Мф. XII, 6 и др.), или объявляет ему конец (Мр. XIV, 58; Ин. IV, 24), или сводит его к одному из его элементов, устраняя все прочие или, по крайней мере, оттесняя их на задний план (Мф. XXIII, 23; VII, 12; XXII, 40; IX, 13 и др.), или, наконец, прямо осуждал его как несовершенный (Мф. XIX, 8, ср. XV, II и сл.). Если не предположить перемены, наступившей в его мыслях, или резкого противоречия в преданиях, относящихся до его учительства, то наталкиваешься на крайнюю путаницу из-за этих 18 и 19 стихов, и множество истолкователей видело единственный выход из нее в обвинении иудействующих христиан в том, что они придавали словам учителя оттенок, соответствовавший их видам, если только совсем не переделывали их соответственно своим желаниям. Иные же, закрывая глаза на всё прочее, выводили из этих заявлений только то заключение, что Иисус, с своей стороны, нимало не возвышался над уровнем понятий своих галилейских учеников. Мы не говорим о третьем предположении, абсолютно недопустимом — inadmissible, будто Иисус имел в виду здесь лишь нравственный закон — la loi morale.

Эти предположения устраняются, с одной стороны, уже тем обстоятельством, что евангелист Лука, паулинист и универсалист, включает в свой текст то же утверждение, а с другой — тем, что и в рассматриваемом тексте заключаются элементы, чрезвычайно характеристичные в смысле евангельском и противозаконном. Ввиду этого нельзя ни отвергнуть заявления ст. 18 и 19, как явно и всецело недостоверные, ни принять в смысле, который был бы абсолютно несовместим с этой последней точкой зрения.

———

Всё это совершенно справедливо, кроме последнего легкомысленного и ничем не оправданного заключения, что inadmissible почему-то то, что Иисус имел в виду один нравственный закон. Это отрицание голословное даже удивительно.

Упоминание о тексте Луки в том смысле, что текст Луки опровергает все предполагаемые объяснения, еще более удивительно. Такое голословное отрицание того единственного ясного и простого смысла, какой имеет этот стих, было бы решительно необъяснимо, если бы не видно было, что с самого начала уже смысл всей речи не понят. Непонимание простого смысла и отыскивание искусственного произошло и здесь от того же, от чего произошло непонимание стихов 14, 15 и 16: первым стихам блаженств-тезису всей речи придан ложный смысл; как же не путаться в объяснениях дальнейшего.

Для Рейса (так же как и для церкви) и стихи о соли и свете — вставка, не связанная с предыдущим, и вся эта речь со стихов Мф. 17–48 главы V-й есть вставка неуместная. Рейс прямо и говорит это (стр. 202):

(Ст. 17–48.) Этот отрывок, не имеющий внутренней связи с предшествующим и лишь отдельными кусочками входящий в изложение Луки, представляет из себя нечто целое и должен быть изучаем во всей своей совокупности, хотя евангелист и включил в него, то тут, то там, элементы, которые, хотя представляют в общем некоторую аналогию с главным текстом, но первоначально были ему совершенно чужды. Обстоятельство это объясняет нам, почему эта страница, одна из прекраснейших и важнейших в Евангелиях, представляет теперь некоторые трудности и может натолкнуть на ошибки. Нетрудно заметить, что Иисус говорит здесь о своем положении в отношении закона. Всё дело в том, чтобы точно уяснить то, что именно он говорит.

———

Вот что говорит церковь. (Толк. Еванг. Ев. Мф., стр. 75):

Истинно говорю: утверждение непреложности сказанного.

Доколе не прейдет и пр.: доколе стоит этот мир, т. е. до конца веков; или: скорее прейдет небо и земля, скорее миру настанет конец, нежели закон в его духе и существе останется неисполненным.

Йота — самая малая по начертанию буква еврейского алфавита, черта, малый изгиб, которым отличается одна буква от другой, сходной с нею по начертанию; сими словами означается, что и самое малое, по-видимому, и незначительное из закона не прейдет, не останется без исполнения, как непреложное слово Божие, которое не может быть праздным и остаться без исполнения.

Пока не исполнится: т. е. в духе и существе, и не по букве. Весь закон был сенью будущего; когда явилось самое тело, сень утратила свое значение, но вместе с тем осуществилось то, на что указывала сень. Отменен изветшавший древний закон, но заменен совершеннейшим, которого он был только тенью. Исполняющий новый закон исполняет вместе с тем и ветхий, только не по букве мертвой, а в высшем совершенстве, в духе, как, напр., не гневающийся на брата своего исполняет в высшей степени и ветхозаветную заповедь не убий, ибо негневающийся никак не может уже убить и т. п.

———

Объяснение это, как и все церковные объяснения, ничего не объясняет и избегает вопроса; оно не объясняет, что надо разуметь под словом Божиим, и в каком отношении учение Христа к закону Моисея, и что надо разуметь под законом.

Стоит только не разрывать учения и рассматривать его в связи с предшествующим и последующим, и смысл опять не только ясен, но необходим. Иисус говорит: надо быть нищим, бродягой, чтобы войти в царство Божие, т. е. отрешиться от всех форм жизни. Бродяга был и есть презренное существо, которому всё как будто позволено, которое вне закона. В стихах 15–м и 16–м Иисус сказал: надо быть бродягой не невольным, но вольным. В этих двух стихах он опять говорит о том, что надо быть бродягой, не таким бродягой, для которого нет закона и всё позволено, а, напротив, бродягой, исполняющим закон, т. е. известные правила.

Слово δ νόμος с членом надо именно разуметь как loi morale и вот почему:

По Луке по-гречески loi morale нельзя иначе и выразить, как δ νόμος, от νέμω закон и делю, т. е. черта предела, где кончается «кон» — покуда можно и дальше чего нельзя.

Контекст Луки, который так легкомысленно приводит Рейс в подтверждение своих рассуждений, как нельзя яснее тем самым местом, в котором он стоит, показывает, что надо разуметь под νόμος и под всею фразою: не пропадет ни одна черта из закона.

Лк. XVI, 16. Закон и пророки до Иоанна: с сего времени царство Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него.

———

Сказано: закон и пророки, т. е. закон писанный, еврейский, был нужен до Иоанна, а теперь царство Божие возвещается и т. д. и вслед за этим: Скорее небо и земля прейдут, чем пропадет одна черта из закона. Или Лука нарочно сопоставил два стиха, противоречащие друг другу, или он разумел под законом и пророками одно, — то, что уничтожилось со времени Иоанна, и под законом без прибавления «пророки» другое, — то, что никогда не может уничтожиться, пока есть люди.

Слова черта, черточка, если бы нужно было подтверждение, еще подтверждают такое понимание закона: за-кон. Черта деления определяет кон и закон. Если бы речь шла о писанном законе Моисея, то сказано бы было: ни один стих, ни одно слово, ни одна буква, но никак: ни одна черта

Понимание закона как loi morale (с членом) и как закона писанного (без члена) особенно ясно в следующих местах посланий Павла к римлянам:

Римл. III, 27. Где же то, чем бы хвалиться? Уничтожено. Каким законом? законом дел? Нет, но законом веры.

28. Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона.

31. Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем.

Здесь дело идет о «законе и пророках», о писаном законе. Далее:

Римл. VII, 16. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом что он добр

21. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.

23. Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного.

———

Здесь дело идет о законе, loi morale.

То, что в ст. 17, 18, гл. V Мф. говорится о законе Ιοί morale, ясно еще из того, что в конце проповеди, перечислив всё, что должно делать, Иисус говорит: в этом (т. е. в этих маленьких правилах) весь закон и пророки, т. е. эти немногие правила заменяют весь писаный закон. Иисус говорит: не уничтожаю закон, напротив, выполняю его, потому что неизменнее земли и неба существует закон человеку — пока всё не сделается.

У Луки надо понимать; пока всё не будет делаться по закону.

Мысль та, что закон, указание того, что должно, существует и всегда будет существовать, пока мир существует и пока всё не исполнится, т. е. что закон может не существовать только в двух случаях: 1) если бы мир прекратился и 2) если бы люди исполняли всегда закон, так как закон есть только указание того, что не исполнено, указание отклонения.

Мф. V, 19. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в царстве небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в царстве небесном.

Так что, если кто сочтет ненужным ¹ хоть одно из правил ² этих ³ немногих и научит так людей, тот и самым малым будет в царствии Божием. А кто сделает и научит, тот самым большим будет в царствии Божием.

20. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в царствие небесное.

Говорю вам вперед, что если ваше исполнение будет такое же, как исполнение книжников и фарисеев, вы никак не войдете в царство Божие. ⁴

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Λύειν нельзя иначе перевести как: счесть ненужною.

Ин. V, 18. И еще более искали убить его иудеи за то, что он не только нарушал субботу, но и отцом своим называл Бога, делая себя равным Богу.

Ин. VII, 23. Если в субботу принимает человек обрезание, чтобы не был нарушен закон Моисеев, — на меня ли негодуете за то, что я всего человека исцелил в субботу?

———

2) 'Εντολή — приказание, правило. Я не перевожу «заповедь», потому что с этим словом мы привыкли соединять понятие заповедей Моисея.

3) Τούτων — этих относится к заповедям, приказаниям, правилам.

Если не помнить того, что сначала смысл речи исковеркан, то нельзя бы было понять, каким образом это слово τούτων как бы пропускается и относится к заповедям закона Моисея. Если бы речь шла о заповедях Моисея, то зачем же говорить: этих заповедей. Каких этих? Всех? Тогда не нужно говорить «этих» или «тех», которые упомянутся с тем, чтобы уничтожить их. Как же сказано, что ни одна буква не пропадет из закона?

А между прочим и церковь и Рейс понимают так, что эти стихи 18–й и 19–й говорят о заповедях Моисея.

Рейс говорит (стр. 203):

Мы могли бы еще попросить позволения рассматривать два следующие стиха как не находящиеся на принадлежащем им месте, и стихи 20–й как прямо относящиеся к 17–му, но мы не настаиваем на этом упрощении.

———

Церковь говорит (Толк. Еванг., стр. 76):

Нарушит: преступит, сделает противное заповеди или превратным толкованием отнимет обязательную силу у заповеди, наприм., представив заповедь маловажною и нарушение ее не греховным делом и виновного не подлежащим взысканию или подлежащим малой ответственности.

Заповедей сих малейших: фарисеи разделяли заповеди закона на два класса: большие и малые, и о последних говорили, что нарушать их не грех, хотя между ними поставляли заповеди, относящиеся к самой сущности закона, к любви, милостыни, правосудию. О них-то и говорит господь, называя их малейшими по ложному только понятию фарисейскому.

Вслед за тем сказано: Св. Златоуст и Феофилакт, впрочем, толкуют так, что малейшими господь называет не заповеди закона ветхозаветного, но те, которые он сам намеревался дать; и называет их так по смирению; как он смирял себя самого и во многих местах говорит о себе скромно, так говорит и о законе своем.

———

Но как следует понимать, так и не объяснено.

4) Иисус говорит: Вы будете бродяги, но закон есть и должен быть для всякого человека, и вот я дам вам правила немногие, но если соблюдете эти немногие правила, то будете в царстве небесном. И, выясняя это, говорит: для того, чтобы войти в царство Божие, надо быть лучше, чем фарисеи, — они исполняют писанный закон, а чтоб войти в царство небесное, нужно, чтобы правда ваша по отношению к закону была больше, чем правда фарисеев, которые не исполняют закон.

ПЕРВОЕ ПРАВИЛО: НЕ СЕРДИСЬ

Мф. V, 21. Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. (Исход. 20, 13.)

Вы слыхали, что сказано древним: не убивай. Кто убьет, тот подлежит суду. ¹

22. А я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему «рака», подлежит синедриону; а кто скажет «безумный», подлежит геенне огненной.

А я вам говорю, кто сердится ² ) на брата своего, тот уже подлежит суду. А если кто скажет своему брату: сволочь, ³ ) тот подлежит суду уголовному. ⁴ ) А если кто скажет своему брату: сумасшедший, тот подлежит суду. ⁵ )

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Книга Числ, гл. XXXV, 10–34 включительно.

2) Во многих списках нет слова είχή («напрасно»); нет ни у Лютера, нет и в Вульгате, нет и в Тишендорфском издании, и слово это признано вставкой. Объяснять очевидность вставки этого слова излишне. Всякому понятно, как грубо оно противоречит смыслу всего учения, как просто глупо оно. Если только напрасно нехорошо гневаться, то можно гневаться не напрасно. И судьей того, что напрасно и не напрасно, кто же будет?

Вот то рассуждение, которое делает по случаю этой вставки церковь (Толк. Еванг., стр. 79):

А я говорю: Христос, как полновластный законодатель, говорит здесь как и в других местах, яко власть имеяй, а не яко книжницы и фарисеи (Мф. V, 29).

Видишь ли власть совершенную? Видишь ли образ действия, приличествующий законодателю? Кто так говорил из пророков? Кто из праведников? Кто из патриархов? Никто. Сия глаголет господь, говорили они, но не так говорит Сын. Они давали закон подобным себе рабам, а сей — рабам своим (Злат.).

Гневающийся напрасно: Есть гнев, так сказать, законный, справедливый, когда он обращен на грех, на беззаконие, на преступление и происходит из ревности о славе Божией и спасении ближнего. Сам Бог гневается на грешников. Христос на фарисеев-лицемеров смотрел с гневом (Мр. III, 5). Не о таком гневе говорится здесь, а о гневе без причины, напрасно, по самолюбию, о гневе, не основанном на любви к истине и добродетели. Если кто гневается справедливо, для вразумения, по духовной ревности, тот не будет осужден (Феоф.).

———

Вставка эта замечательна как пример тех умышленных искажений, которым подвергалось Евангелие. Маленькое словечко, а как оно губит весь смысл, и сколько таких еще есть вставок!

3) «Рака» — халдейское слово, означающее: презрение; может быть переведено: отверженец или сволочь.

4) «Синедрион» — судилище особенное, большею частью приговаривавшее к смерти.

5) «Геенна огненная» была долина, в которой, принося жертву Молоху, жгли людей. В геенну отдать — значить сжечь.

Вся речь, начатая с примера закона Моисея о том, что за убийство надо судить, ведется сообразно взятому сравнению. По закону Моисея за убийство надо судить, т. е. высшее наказание за убийство.

Иисус говорит: Как вам запрещено убийство, так с такою же строгостью я запрещаю злобу на брата в сердце своем. Проявление же этой злобы в выражении презрения к человеку я еще строже запрещаю; еще большее проявление презрения — «сумасшедший», т. е. человек, к которому нельзя относиться разумно — еще строже.

Степень строгости запрещения выражается наказанием; так и выражает его Иисус. Но, очевидно, Иисус не предписывает ни синедриона, ни геенны. Если понимать так, что это будет на том свете, то непонятно, какой там будет синедрион.

Поэтому очевидно, что как синедрион, так и геенна разумеются не как нечто имеющее быть на том свете, — всё значение только в большей степени преступности.

Мф. V, 23. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя,

Так что если принесешь дар твой к алтарю и вспомнишь о том, что есть брат у тебя и есть у него против тебя что-нибудь, —

24. оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.

оставь там дар твой пред алтарем и поди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди принеси дар твой. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Тогда уже приди и принеси дар твой. Прежде сказано было, что дар не нужен Богу. Всё, что служило для того, чтобы приносить дары — выгнано из храма и запрещено вносить что-нибудь, и потому Иисус не мог противоречить себе и велеть приносить дар. Последние слова яснее были бы так: Тогда, когда пойдешь, — примирись с братом этим самым и принесешь дар Богу.

Что слова эти надо понимать так, вытекает из молитвы «Отче наш», в которой всё отношение к Богу выражается прощением должникам.

На этот стих примечание церкви следующее (Толк. Еванг., стр. 82):

Более нужно и важно иметь правое сердце, чем исполнять только внешние обряды; последние без первого не имеют цены в очах Божиих, и важны и имеют силу пред Богом только при мире и любви к ближним. Конечно, когда нет возможности почему-либо лично примириться с ближним, надо примириться по крайней мере в сердце.

———

Рейс, раз сбившись с дороги и убедившись в том, что Иисус только толкует заповеди Моисея, об этом месте и следующем стихе говорит так (Рейс, стр. 207):

К этому первому примеру составитель присовокупляет два других изречения, которые кажутся ему принадлежащими к тому же порядку идей. Bo–1–x, в противоположение гневу должен находиться дух примирения. Это — чудная мысль, что восстановление братского согласия между людьми, враждебно настроенными друг против друга, должно иметь преимущество даже пред тем, что называется религиозной обязанностью, и что Богу приятнее будут жертвы, приносимые в таком чистосердечии. Но это изречение не находится на своем месте в этом контексте, оно не имеет никакого отношения к евангельскому истолкованию 6–ой заповеди. Сходство, правда, достаточно велико, чтобы мы могли понять прием составителя. Bo–2–x, сходства этого вовсе не существует, и сочетание становится прямо непонятным в отношении второго изречения, которое сохранил нам также Лука в совершенно ином контексте. В самом деле, противник, о котором идет речь, может лишь быть заимодавцем, который привлекает своего должника к суду, чтобы посадить его в тюрьму. Должнику следует поторопиться кончить дело миром с заимодавцем, пока еще не состоялся приговор. Говорят, что этим примером благоразумия Иисус хотел пояснить важность примирения. Возможно, что так же понимал этот пример и евангелист; однако, кроме того, что приложение его всецело было предоставлено мудрости читателей, вся эта притча далеко отклоняет нас от главного предмета речи.

Мф. V, 25. (Лк. XII, 58.) Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу.

Будь доброжелателен с противником своим, пока еще он с тобою на пути, ¹ а то как бы тот не отдал тебя судье, а судья отдаст сторожу, и попадешь в тюрьму.

Мф. V, 26. (Лк. XII, 59.) Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта.

Тогда ты, сам знаешь, ² уже не выберешься, пока не отдашь последнюю копейку.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слово ταχύ = «скоро» опущено мною; оно не нужно. Слова на пути выражают ту же мысль, что надо скорее мириться.

2) 'Αμήν просто αμήν λέγω σοι употребляется всегда в тех местах, где Иисус утверждает то, что всем известно, и потому лучший перевод этих слов: ты сам знаешь.

По Рейсу притча эта совершенно не у места. По настоящему же смыслу она прямо продолжает начатую мысль.

О гневе сказано, что внутренний смысл воздержания от гнева в том, что нельзя думать о Боге, обращаться к Богу, имея злобу на людей. Теперь говорится о внешнем, практическом значении гнева.

Гнев — это твой враг, противник правды, αντίδικος, и потому как можно скорее разделывайся с ним так же, как ты знаешь, что выгоднее разделаться с противником еще до суда.

В том же смысле употреблена эта притча и у Луки, как будет объяснено в своем месте.

Почти во всех объяснениях правил, даваемых Иисусом, приведены два довода, почему нужно делать то, что он велит: один довод внутренний — почему это хорошо; другой внешний — почему это выгодно. И здесь пример примирения с противником до суда есть пример того, что кроме того, что воздержаться от гнева хорошо, это и прямо выгодно. То же будет и в следующем примере.

ВТОРОЕ ПРАВИЛО: НЕ БЛУДИ

Мф. V, 27. Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй (Исход. 20, 14).

Вы слыхали, сказано: Не блудите. ¹

Мф. V, 31. Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную (Второзак. 24, 1).

И сказано же: Кто если разойдется с женою своею, пусть даст ей отпускную.

32. А я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.

Я же говорю вам: кто если разойдется с женою, тот кроме того, что это распутство, — вводит ее в блуд. И кто на разведенной женится, тоже блудит.

28. Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.

И всякий, кто глядит на женщину с похотью, тот всё равно, что соблудил с нею. ²

ПРИМЕЧАНИЯ

Для ясности мысли и выражения стих 31–й должен стоять вслед за 27–м. За 31–м — 32–й, после — 28–й и 29–й.

1) В книге Левит (XX, 10) сказано: «Если кто сблудит с замужнею женою, с женой своего соотечественника, обоих, мужчину и женщину, убить» и т. д. Слова эти, очевидно, относятся к заповеди, что сделать с прелюбодеем.

2) Слова «в сердце своем» затемняют смысл; я перевожу их оборотом: всё равно, что.

Мф. V, 29. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твое было ввержено в геенну.

Если глаз ¹ твой ловит ² тебя, вырви его и брось от себя; потому сходнее тебе, чтобы один глаз ³ пропал, чем всему тебе сгореть.

30. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твое было ввержено в геенну.

Если правая рука твоя ловит тебя, отруби ее и брось от себя. Сходнее тебе, чтобы одна рука твоя погибла, чем всему телу сгореть.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слово δεξιός — правый не имеет здесь никакого значения и, ничего не прибавляя к смыслу о блуде, обременяет речь. Очевидно, прежде вошло в поговорку то, чтобы отрубить правую руку, если она соблазняет, как эта же поговорка высказана у Марка и Матфея в другом месте, потом слово δεξιός приставлено и к οφταλμός («глаз»).

2) σκανδαλίζω происходит от «σκάνδαλον» — ловушка — И здесь, как и везде в Евангелиях, употреблено в этом прямом смысле. Как птица, попавшая в сеть, охотно бы отдала глаза свои, те, которые соблазняли ее, за то, чтобы всей ей не погибнуть, и лисица отдала бы лапу свою, чтобы всей ей не попасть в капкан, и как она часто и отдает, отвернув лапу, так и ты знай, что «глубокая пропасть — уста блудниц, и погибает тот, кто упадет в нее». (Притч. Сол. XXII, 14.) Оторви лучше всё то, что подводит, ловит тебя, чем самому всему погибнуть.

3) Вместо слова «член», я повторяю «глаз», потому что по-русски нельзя сказать «член» про глаз.

Слова παρεκτος λόγου πορνείας — «кроме вины любодеяния» (Мф. V, 32) — мне представляются неправильно переведенными. Подробность этого условия, при котором можно отпускать жену, противоречит всему складу учения.

Или слова эти должны быть пропущены, или запятая должна быть выпущена, и вводное предложение это должно быть отнесено не к сказуемому «разойдется», а к сказуемому «блудить». Смысл их тогда таков: муж, бросая жену, кроме того, что это само по себе есть распутство, виноват еще тем, что он ее бросил и тем заставляет блудить ее и того, кто с ней сойдется.

Как при объяснении, почему не нужно сердца иметь на брата, Иисус дал причину внутреннюю — нельзя думать о Боге, имея злобу, и причину внешнюю — самому хуже будет, так и в этом случае Иисус говорит, что внутренняя причина та, что человек, отдающийся блудной страсти, губит свою душу, и лучше отрезать, как руку, всё, что втягивает душу в погибель, и говорит, что внешняя причина та, что всякое прелюбодеяние, как всякий гнев, растет и распространяется само собою.

Он говорит: всякий женатый не должен иметь других женщин и оставлять свою жену, потому что если он оставит, то она побуждаемся к распутству, и она и тот, кто сходится с нею, и тогда нет пределов распутству.

Рейс же опять находит, что эти стихи неуместны, и говорит (стр. 208):

Здесь составитель снова включает несколько изречений, внутренно связанных между собою, которые встречаются в других местах Евангелия в иных контекстах и из которых первое могло бы показаться на своем месте лишь после сказанного о соделанном грехе или представившись уму читателя при беглом чтении. Его легко было бы понять в таком смысле: лучше быть слепым, чем вовлечься в мысли, а порою и в деяния, преступные и приводящие к вечной погибели. Однако мы наталкиваемся на очень серьезные сомнения относительно этих изречений, которые отнюдь не кажутся нам находящимися здесь на своем месте. Прежде всего совсем не видно, чтобы второе выражение (говорящее о правой руке) освещало бы сколько-нибудь главную мысль. А затем упоминание о правом глазе совершенно устраняет единственно возможное сочетание мыслей, ибо кривой человек в тех условиях, о которых идет речь, находится как раз в том же положении, как человек, видящий обоими глазами, да, в сущности, отсутствие одного из этих членов нимало не изменяет порочных наклонностей человека. В возражение надо сказать еще, что параллелизм образного языка вредит здесь, в сущности, самому содержанию нравственной идеи: лучше потерять один член, чем всё тело, лучше отказаться от чего-нибудь менее важного, менее необходимого, чем утратить всё. При таком параллелизме самый грех, в сущности, представляется как нечто относительно низшее, тогда как он абсолютно дурен. Мы увидим, как сами собой устранятся все эти трудности, когда мы увидим эти тексты в другом сочетании.

———

Вот что говорит Феофилакт (Толк. Еванг., стр. 87):

Господь не нарушает Моисеева закона, но исправляет его и запрещает мужу ненавидеть жену свою без вины. Если он оставит ее по уважительной причине, т. е. за прелюбодеяние — не подлежит осуждению, а если не за прелюбодеяние, то подлежит суду, потому что тем заставляет ее прелюбодействовать. Но и тот становится прелюбодеем, кто возьмет ее, потому что, если бы никто не взял ее, она, может быть, возвратилась бы к прежнему мужу и покорилась бы ему (Феофилакт, ср. Злат.).

———

По толкованиям церкви и Рейса выходит, что Иисус, но Рейсу, дает пример, как исполнять закон Моисея; по Феофилакту — исправляет закон, т. е. как будто только определяет то, что должно называться прелюбодеянием, тогда как Иисус вовсе не определяет ничего, а как в первом правиле о гневе показывает, почему для сынов царства Божия нельзя иметь гнева, так и теперь — почему сынам царства Божия нельзя быть блудниками.

Он говорит: если человек будет желать иметь женщину, то он погубит свою душу, и, отдаваясь этому, переменяя жен, будет распространять распутство и в женщинах и в мужчинах. Он показывает на вред распутства, находящийся в нем самом, а не определяет, что можно, чего нельзя, что надо называть прелюбодеянием и что можно не называть прелюбодеянием. Он говорит второе свое маленькое правило.

Первое правило было: «Не сердись никогда». И, сказав это маленькое правило, он показал, почему оно необходимо и разумно.

Теперь он сказал второе правило: «Никогда не считай хорошим чувство любви к женщине» — то самое, что в нашем христианском обществе считается самым прекрасным делом и что воспевается на все лады в миллионах книг, И, сказав это, Иисус показал, почему это другое маленькое правило необходимо и разумно.

ТРЕТЬЕ ПРАВИЛО: НЕ КЛЯНИСЬ

Мф. V, 33. Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред господом клятвы твои.

Слыхали тоже, что сказано древним: держи присягу, исполняй то, в чем клялся перед Богом.¹

Мф. V, 34. А я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий;

А я говорю вам: вовсе не клянись; ² не божись небом, — там Бог;

35. ни землею, потому что она подножие ног его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя;

ни землею, — она Божия; ни церковью, ³ она тоже Божия.

36. ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

Ни головою своею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса на голове белым или черным сделать.

37. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.

И потому слово ваше чтобы было: да, да, нет, нет; а что лишнее против этих слов,⁴ то зачалось⁵ от диавола (обмана).

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Левит XIX, 12. Не клянитесь именем моим во лжи, и не бесчести имени Бога твоего. Я господь (Бог ваш).

Второзак. XXIII, 21. Если дашь обет господу Богу твоему, немедленно исполни его; ибо господь Бог твой взыщет его с тебя, и на тебе будет грех.

———

Вот те два места о клятве, те самые, на которые указывает церковь. Других и нет. Оба места иначе выражают мысль о клятве, чем как она выражена тут. Мысль ветхозаветная та, чтобы выполнять клятву.

2) Я перевожу: вовсе не клянись, потому что вся сила этого предложения в слове όλως.

3) Я заменяю слово «Иерусалим» — церковью для того, чтобы, не изменив смысла, сделать выражение удобопонятным.

4) Я вставляю: против этих слов для того, чтобы передать яснее значение слова περισσόν.

5) Я вставляю: зачалось, потому что таково значение έχ.

Вот что говорит Рейс об этом кратком, замечательном по своему пророческому для нас значению, месте (Рейс, стр. 209, 210):

Четвертый пример касается клятвы. Третья заповедь и вообще закон (Лев. XIX, 12) ограничивались запрещением клятвопреступления или в собственном смысле этого слова, когда кто-либо лжет, прикрываясь именем Бога, призываемого в свидетели, и тем самым наносит оскорбление высочайшему, или в смысле нарушения клятвенного обещания (в рассматриваемом нами тексте не говорится в частности о том, что известно под именем обетов). Иисус идет гораздо дальше; он исполняет закон, как уже это он сделал в предшествующем примере, как бы противореча ему в некотором роде, — по меньшей мере представляя его как несовершенный, как стоящий ниже уровня, на котором должны находиться члены небесного царства (Мф. XXI, 8). Он решительно запрещает клятву. Употребление этой особой формы утверждения является следствием недостатка доверия между людьми, пытающимися таким способом предохранить себя от обмана, жертвой которого они могут сделаться. И это обстоятельство показывает, что клятва была бы чем-то недостойным того общества, какое должны представлять из себя люди в царстве небесном. Там они ограничивались бы лишь словами да или нет, смотря по надобности. Одно такое слово должно бы быть достаточным ручательством. Всё, что прибавлялось бы к нему, с целью устранить всякое недоверие, скорее указывало бы, что для него есть право на существование и что, следовательно, злой дух, диавол, пособник всякого зла, принимает тут то или иное участие; ведь тот, кто клянется, в сущности, тем самым оправдывает подозрения того, кто требует клятвы.

———

Рейс, очевидно, не понимает значения этого места. Но церковь понимает, но умышленно скрывает то, что она понимает, умышленно унижает учение, уродует его и делает его слугою своих мерзких целей.

Вот что говорит церковь. (Толк. Еванг., стр. 105–107, изд. 2–е):

Не преступай клятвы и пр. Это не буквально повторение заповедей закона Моисеева, заключающихся в Левите XIX, 12 и Второзаконии XXIII, 21–23. Не клянись именем моим во лжи. Если дашь обет Иегове, Богу твоему, немедленно исполни оный. Слова Христовы, очевидно, выражают то же, что и буква закона: не клянись во лжи, клянись в удостоверение истины, и если поклялся, не преступай клятвы.

Немедленно исполни: т. е. «в клятве ты должен говорить истину» (Злат.), и исполняй то, что обещал с клятвою. Клятва есть торжественное удостоверение именем Божиим в истинности сказанного; причем само собой предполагается, что Бог взыщет с клянущегося, если он клянется в удостоверение неправды, так как клятвою во лжу хулится имя Божие. Иудеи с течением времени приняли за обычай, избегая клятвы именем Божиим, клясться разными предметами, напр. небом, землею, Иерусалимом, храмом, и этих клятв не считали непреложно — обязательными, т. е. позволяли себе ими клясться во лжу, не нарушая, по-видимому, буквы закона.

Не клянись вовсе: никаким из показанных способов клятвы, какие были в употреблении, ибо всё сотворено Богом, и сотворено святым, следовательно клясться каким-либо его творением значит клясться сотворившим и клясться во лжу им значит оскорблять святость клятвы самой.

Ни небом: Небо есть место особенного присутствия Божия, почему и говорится, что оно есть престол Божий. Клясться небом значит то же, что клясться сидящим на престоле небесном, т. е. самим Богом.

Ни землею: Земля называется подножием ног Божиих; следовательно, клясться ею значит клясться самим Богом.

Ни Иерусалимом: Иерусалим называется городом великого царя, т. е. Бога, который есть истинный царь как всей земли, так в особенности еврейского царства, главным городом которого был Иерусалим, где был и храм, единственный в мире, где можно было совершать богослужения Богу царю.

Ни главою: Клятва главою была очень обыкновенная в обыденной жизни клятва, всё равно как у нас в простонародье употребительна божба неблаговидная разного рода. Клясться головою означало то же, что клясться своею жизнью, т. е. я отдаю жизнь свою, или пусть отнята будет у меня жизнь, пусть умру я, если неправда то, что я говорю. Бог есть творец жизни, и в его руке отнять или продолжить жизнь; следовательно, клянущийся ею клянется тем, что не принадлежит ему, а Богу, следовательно, клянется самим Богом.

Ни одного волоса: Так мала власть ваша над изменением своей жизни, что даже изменить цвет волоса вы не можете; следовательно, не надобно клясться тем, что не ваше.

Да, да; нет, нет: это не значит, что христианин всегда должен употреблять вместо клятвы именно эти слова, а значит только, что он должен просто и прямо утверждать истину или отрицать ложь, говорить правду ж не говорить неправды. Сверх того, всякое усиленное, посредством какой-либо божбы, заверение — от лукавого, от зла, от неправды, так как виновник всякого зла есть диавол, — то от диавола.

Запрещая клясться вовсе, спаситель, очевидно, не разумеет клятвы законной, необходимой в общественной и частной жизни, клятвы именем Божиим. Сам он утвердил клятву на суде, когда на слова первосвященника: «заклинаю тебя Богом живым», отвечал: «ты сказал», так как у евреев обыкновенно суд производил клятвенную формулу, а обвиняемый усвоял ее себе словами: аминь да будет так, ты сказал (Мф. XXVI, 63, 64).

Апостол Павел призывает Бога во свидетельство истины своих слов, что есть, очевидно, та же клятва (Рим. 1, 9; IX, 1; 2 Кор. I, 23; II, 17; Гал. I, 20; Филипп. I, 8; 1 Фес. II, 5; Евр. VI, 16).

Клятвы были предписаны законом Моисеевым, но Господь не отменил этих клятв (Исход XXII, II; Лев. V, 1; Числ. V, 19; Второз. XXIX, 12–14).

Отменяются клятвы пустые, фарисейски лицемерные.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Вот третье из правил, которое дал Иисус для вступления в царство Божие, и ко всем трем одинаково относится церковь: она прямо отрицает их.

В первом правиле сказано: не сердись — церковь вставляет словечко είχη («напрасно») и объясняет, что гневаться можно, и слова Иисуса ничего не значат. «Если хочешь молиться, то поди помирись с братом». Церковь говорит: это может быть неудобно, и потому можно молиться и тогда, когда и не пойдешь мириться; когда от меня страдают люди, когда миллионы в нужде, тюрьмах, на убийстве, и меня за то упрекают, можно молиться, только надо сказать себе, что я примирился в сердце, — и слова Иисуса ничего не значат.

Во втором сказано: не блуди, и, как пример этого, говорится, что кто разведется с женою, тот сам прелюбодей и жену делает прелюбодейкой и того, кто женится на разведенной.

Церковь поняла так, что Иисус дает правила о том, что считать законным и что незаконным. И что ж? Церковь освящает разводы.

По отношению третьего правила делается то же, но еще поразительнее. Третье правило выражено так коротко и ясно, перетолкования, казалось бы, не могло быть, за исключением стихов ненужных, о том, каким словом не нужно клясться. В третьем правиле Иисус говорит только: «В старину говорили: «держи присягу», а я говорю: Не клянись ни Богом, ни своею головою, потому что всё во власти Бога, и твоя голова, и потому говори: да, да, нет, нет, а что сверх этих слову то зло». Не понять смысла этого нельзя. Если церковь так лжет, она знает зачем: она знает, что устройство общества и ее устройство держатся на присяге, потому она и не может не лгать. Иисус говорит именно про ту самую клятву, которую церковь хочет оправдать.

Настоящее значение этих слов то, какое в них сказано. Сказано: Не присягай. Связь со всем учением следующая: μή όμόσαι όλως. Όμίω значит условие, уговор, обещание, утвержденное какими-нибудь залогами. Когда уговор утверждается тем, что стороны обещаются Богу, когда говорят: Убей меня Бог, если я это не сделаю, — то залогом этим ставится Бог, и это есть клятва.

Объясняя, почему не должно клясться, Иисус говорит, что человеку нельзя делать никаких уговоров. Если он ручается небом, то он залогом своего уговора ставит Бога, Бог же вовсе не ручается за него. И потому все эти клятвы бессмысленны. Если же человек ручается своею головою, то и это может делать только тот, кто не в царствии Божием. В царствии Божием всякий человек знает, что он весь во власти Бога и сам не может ничего сделать, ни даже цвета волоса переменить. Всякая клятва есть обещание того, что человек то или другое сделает во всяком случае; но как же человек, признающий царство божие, т. е. власть над собою Бога, может обещать земное дело? Одно и то же дело земное может быть хорошо и дурно, согласно или противно воле Божией. Я приду туда-то в субботу, поклянусь я, и в субботу будет умирать друг, отец, жена, и будет меня просить побыть с ним. Я клянусь, что дам тогда-то 3 рубля, но у меня будет просить умирающий с голоду эти 3 рубля, как же мне не дать ему? Я клянусь повиноваться Ивану Ивановичу, и он велит мне убивать людей, а Бог запрещает мне это. Это можно было делать, когда не известна была воля Божия, когда был закон и учителя (пророки), а не тогда, когда наступило царство Божие.

Человек весь во власти Божией, и ей одной повинуется. И дело его одно — творить волю Божию. Так кому же он будет клясться? И зачем? И в чем? И потому не клянитесь вовсе; говорите да, если да, нет, если нет; и знайте, что всякое, какое бы на было обещание, подтверждаемое клятвою, есть злое дело, — дело, происшедшее от зла, дело, под которым кроется злой умысел.

ЧЕТВЕРТОЕ ПРАВИЛО: НЕ ПРОТИВЬСЯ ЗЛУ ЗЛОМ

Мф. V, 38. Вы слышали, что сказано: око за око, и зуб за зуб (Исход. 21, 24).

Слыхали, что сказано: глаз за глаз и зуб за зуб. ¹

Мф. 39. (Лк. VI, 29.) А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;

А я говорю: не борись со злом; кто хлестнет тебя в правую скулу, подверни ему левую.

Мф. V, 41. и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.

И кто тебя насильно поведет для себя версту, иди для него две.

Мф. V, 42. (Лк. VI, 30.) Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

И всякому, кто просит у тебя, давай. И не убегай от того, кто хочет занять у тебя. И у того, кто взял твое, не проси назад.

Мф. V, 40. (Лк. VI, 29.) И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду.

И тому, кто хочет засудить ² тебя, чтобы рубаху снять, отдай ему и кафтан.

Лк. VI, 37. (Мф. VII, 1.) Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете.

Не судите, чтобы не судиться, и не присуживайте никого, и вас не присудят; спускайте, и вам спустят. ³

Мф. VII, 2. Ибо каким судом судите таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

Потому что каким вы разбором разбираете, таким и вас будут разбирать. Какою мерою мерите, такою и вам: отмерят.

Мф. VII, 3. (Лк. VI, 41.) И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?

Что выглядываешь соринку в глазу брата твоего, а что в твоем глазу целая щепка, то того не чуешь. ⁴

Мф. V, VII, 4. (Лк. VI, 42.) Или, как скажешь брату твоему: дай, я выну сучок из глаза твоего; а вот в твоем глазе бревно?

Как же ты скажешь брату: брат! ну-ка я выну соринку у тебя из глаза, когда ты сам в своем глазу щепы не чуешь?

Мф. VII, 5. (Лк. VI, 42.) Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.

Обманщик! вынь прежде щепку из твоего-то глаза, тогда разглядишь, как вынуть соринку из глаза брата.

Лκ. VI, 39. Сказал также им притчу: может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?

Разве слепой может водить слепого? Ведь упадут оба и яму. ⁵

40. Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий как учитель его.

Ученик ведь не бывает выше учителя. Когда и совсем выучен, всё будет только таким, как учитель.

Лк. VI. 43. (Мф. VII, 17, 18.) Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый.

Потому нельзя от доброго дерева быть плоду дурному. Нет доброго дерева, от которого бы родился дурной плод.

Лк. VI, 44. (Мф. VII, 16, 20.) Ибо всякое дерево познается по плоду своему.

Каждое дерево по плоду узнается

Лк. VI, 45. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое.

Добрый же человек из доброго склада в сердце выносит доброе, а злой человек из злого склада в сердце своем выносит злое.

Мф. VII, 6. Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас.

И не давайте святого псам и не выбрасывайте своего самого дорогого перед свиньями, чтобы они не потоптали его ногами и потом, повернувшись на вас, не разорвали бы вас. ⁶

15. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные.

Отдаляйтесь же лжеучителей, которые подходят к вам в овечьих одеждах, внутри же хищные волки.

Мф. XII, 34. Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста.

Выродки чудовищ! как можете говорить (для добра), когда вы злы.

36. Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда;

Говорю же вам, что за всякое пустое слово, которое скажут люди, заплатят за это слово, когда придет разборка.

37. ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься.

Потому что словами оправдаешься, и словами осудишься.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) «Око за око и зуб за зуб» есть выдержка из следующего места Исхода.

Исход XXI, 1. И вот законы, которые ты объявишь им,

2. Если купишь раба еврея, пусть он работает (тебе) шесть лет, а в седьмой год пусть выйдет на волю даром.

3. Если он пришел один, пусть один и выйдет. А если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его.

4. Если же господин его дал ему жену, и она родила ему сынов или дочерей, то жена и дети ее пусть останутся у господина ее, а он выйдет один.

5. Но если раб скажет: Люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю.

6. То пусть господин его приведет его пред судей и поставит его к двери или к косяку и проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно.

7. Если кто продаст дочь свою в рабыни, то она не может выйти, как выходят рабы.

8. Если она не угодна господину своему и он не обручит ее, пусть позволит выкупить ее; а чужому народу продать ее (господин) не властен, когда сам пренебрег ее.

9. Если он обручит ее сыну своему, пусть поступит с нею по праву дочерей.

10. Если же другую возьмет за него, то она не должна лишаться пищи, одежды и супружеского сожития.

11. А если он сих трех вещей не сделает для нее, пусть она отойдет без выкупа.

12. Кто ударит человека так, что он умрет, да будет предан смерти.

13. Но если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть под руку его, то я назначу у тебя место, куда убежать (убийце).

14. А если кто с намерением умертвит ближнего коварно (и прибежит к жертвеннику), то и от жертвенника моего бери его на смерть.

15. Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти.

16. Кто украдет человека (из сынов израилевых и поработив, его), продаст его, или найдется он в руках у него, то должно предать его смерти.

17. Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти.

18. Когда ссорятся (двое) и один человек ударит другого камнем или кулаком, и тот не умрет, но сляжет в постелю;

19. то, если он встанет и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший (его) не будет повинен смерти, только пусть заплатит за остановку в его работе и даст на лечение его.

20. А если кто ударит раба своего или служанку палкою и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан.

21. Но если они день или два дня переживут, то не должно наказывать его, ибо это его серебро.

22. Когда дерутся люди и ударят беременную женщину и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках.

23. А если будет вред, то отдай душу за душу.

24. Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу.

25. Обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб.

26. Если кто раба своего ударит в глаз или служанку свою в глаз и повредит его, пусть отпустит их на волю за глаз.

27. И если выбьет зуб рабу своему или рабыне своей, пусть отпустит их на волю за зуб.

28. Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями, а мяса его не есть; а хозяин вола не виноват.

29. Но если вол бодлив был и вчера и третьего дня, и хозяин его, быв извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями и хозяина его предать смерти.

30. Если на него наложен будет выкуп, пусть даст выкуп за душу свою, какой наложен будет на него.

31. Сына ли забодает, дочь ли забодает, по сему же закону поступать с ним.

32. Если вол забодает раба или рабу, то господину их заплатить тридцать сиклей серебра, а вола побить камнями.

33. Если кто раскроет яму или если выкопает яму и не покроет ее, и упадет в нее вол или осел,

34. то хозяин ямы должен заплатить, отдать серебро хозяину их, а труп будет его.

35. Если чей-нибудь вол забодает до смерти вола у соседа его, пусть продадут живого вола и разделят пополам цену его; также и убитого пусть разделят пополам.

36. А если известно было, что вол бодлив был и вчера и третьего дня, но хозяин его (был извещен о сем) не стерег его, то должен он заплатить вола за вола, а убитый будет его.

XXII, 1. Если кто украдет вола или овцу и заколет или продаст, то пять волов заплатит за вола и четыре овцы за овцу.

2. Если кто застанет вора, подкапывающего, и ударит его так, что он умрет, то кровь не вменится ему.

3. Но если взошло над ним солнце, то вменится ему кровь. Укравший должен заплатить, а если нечем, то пусть продадут его для уплаты за украденное им.

4. Если (он пойман будет и) украденное найдется у него в руках живым, вол ли то, или осел, или овца, пусть заплатит (за них) вдвое.

5. Если кто потравит поле или виноградник, пустив скот свой травить чужое поле (смотря по плодам его), пусть заплатит со своего поля; а если потравит всё поле, пусть вознаградит лучшим из поля своего и лучшим из виноградника своего.

6. Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел этот пожар.

7. Если кто отдает ближнему на сохранение серебро или вещи, и они украдены будут из дома его, то, если найдется вор, пусть он заплатит вдвое.

8. А если не найдется вор, пусть хозяин дома придет пред судей (и поклянется), что не простер руки своей на собственность ближнего своего.

9. О всякой вещи спорной: о воле, об осле, об овце, об одежде, о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до судей. Кого обвинят судьи, тот заплатит ближнему своему вдвое.

10. Если кто отдаст ближнему своего осла, или вола, или овцу, или какой другой скот на сбереженье, а он умрет или будет поврежден, или уведен, так что никто сего не увидит;

11. клятва пред господом да будет между обоими в том, что взявший не простер руки своей на собственность ближнего своего, и хозяин должен принять, а тот не будет платить.

12. А если украден будет у него, то должен заплатить хозяину его.

13. Если же будет зверем растерзан, то пусть в доказательство представит растерзанное. За растерзанное он не платит.

14. Если кто займет у ближнего своего скот, и он будет поврежден или умрет, а хозяина его не было при нем, то должен заплатить.

15. Если же хозяин его был при нем, то не должен платить. Если он взят был в наймы за деньги, то пусть и пойдет за ту цену.

16. Если обольстит кто девицу необрученную и преспит с нею, пусть даст ей вено (и возьмет ее) себе в жену.

17. А если отец не согласится (и не захочет) выдать за него, пусть заплатит (отцу) столько серебра, сколько полагается на вено девицам.

18. Ворожеи не оставляй в живых.

19. Всякий скотоложник да будет предан смерти.

20. Приносящий жертву богам, кроме одного господа, да будет истреблен.

Вот всё то место, которое имели в виду евреи, когда Христос говорил: Вам сказано «око за око» и т. д. Приводя слова «око за око и зуб за зуб», относящиеся к поврежденной женщине, Иисус, очевидно, говорит не об одном этом случае, но вообще о суде и наказаниях, которые составляют содержание этих глав. Он говорит о старинных средствах защиты от зла — о суде и наказаниях и вслед за тем говорит: «А я говорю: не боритесь со злом, или правильнее — не защищайся от зла этим путем, а делай обратное», и показывает, какие это обратные действия.

Вследствие этого стихи о суде человеческом, стоящие у Матфея в 7–й главе, а у Луки прямо после того места, где говорится о том, чтобы давать просящему и быть жалостливым, — я переношу в эту главу, где они прямо вытекают из места Ветхого Завета, где речь идет об уголовном суде. Отнесение этих стихов в 7–ю главу, где они стоят совершенно без связи с последующим и предшествующим, совершенно ясно объясняется тем, что слова о суде уголовном поняты как слова, относящиеся только к осуждению словами. Вследствие этих же соображений я переставляю и стих 40–й (Мф. гл. 5–я) после 41–го и 42–го, так как стих 40–й говорит о суде. И за этим стихом естественно следуют стихи 7–й главы Матфея и 37–й стих 6–й главы Луки.

2) Κριθήναι и кαί τον χιτώνα σου λαβείν— засудить и взять рубашку.

Здесь в Нагорной проповеди в первый раз употреблено слово кριείν, и значение его само собою определяется этим местом. Если бы не существовало фальшивого толковании слова κρίνω и κρίνομαι в смысле злословия, то никому бы и в голову не пришло толковать ясное значение этих слов: засудить и снять рубашку. Сказать, что в проповеди, где Иисус излагает перед бродягами сущность своего учения, он говорит, что бродяги не должны быть злоречивы, показалось бы безумной шуткой, если бы мы не привыкли так к кощунственному толкованию церкви. К счастью, слово здесь стоит так, что перетолковывать нельзя; но церковь и тут продолжает кощунствовать.

———

Вот что говорит она (Толк. Еванг., стр. 91):

Захочет судиться: Притеснителю, который по суду хочет отнять что-либо, должен уступить даже больше, заповедь, которую должно понимать в общем смысле, как и предшествующую. Спаситель хочет, чтобы мы показывали подобное незлобие не только тогда, когда нас бьют, но и когда хотят отнять у нас имение (Злат. и Феоф.). Впрочем, законная защита собственности сим не исключается, а равно и правая тяжба на суде. Апостол Павел, узнав, что в Коринфской церкви происходят тяжбы, не исключает оных решительно из общества христианского, а говорит только: для чего они не хотели лучше быть обиженными, но обижают сами (Кор. 6, 7).

Вот что говорит Рейс (стр. 211):

Здесь мы снова имеем совет терпения и уступчивости, которые оказываются более желательными, чем судебный порядок, законный, правда, но чуждый братскому чувству, которое должно сближать людей, грубый, насильственный, вызывающий. Но в этих новых случаях говорится уже не об отплате тем же, а только об отражении нападений на личность или собственность. А потому мы должны изучить их особо. Что касается формы изложения мыслей, — примеров, избранных для общепонятного ее выражения, то о них мы имеем сказать следующее. Обнаруживается разница между двумя Евангелиями в том, что говорится о верхней и нижней одежде. Могут сказать, что текст Луки лучше, потому что тот, кто обирает другого, начинает с верхней одежды. Но нам кажется предпочтительным текст Матфея. Речь идет о неправедной тяжбе, при которой человек злостно лишается своего имущества. Не надо забывать, что верхняя одежда признается самой необходимой вещью для бедного человека, потому что она служит ему постелью, и что уже Моисеев закон (Исх: XXII, 26; Втор. XXIV, 13) заключает в себе ограждающие в этом отношении предписания. Смысл таков: если какой-либо злой враг захочет судебными происками оттянуть от тебя часть твоего имущества, то ты, вместо того чтобы защищать себя рукою сильною, предоставь ему взять всё. Греческое слово персидского происхождения, которое в 41 ст. переводится словом «принудить», означает, собственно, общественную работу, выполняемую в качестве повинности (Мф. XXVII, 32). Совет сводится к тому, что лучше сделать больше требуемого, чем совсем отказать.

Здесь представляется трудность, ввиду которой нередко делали против нравственности Иисуса возражение, что она просто неприложима, ибо никакое общество не было бы возможно там, где честные люди таким образом предоставляли бы полную свободу действия злодеям. Чтобы отстранить это возражение, недостаточно было бы сказать, что здесь говорится не об общественных законах, а о частных обязанностях, и мало было бы напомнить, что другими местами писания охраняется общественный порядок. Следует признать, что совет Иисуса, хотя выраженный образно, вполне обдуман и действительно выполним. Ибо нетрудно усмотреть, что могут быть удары, более чувствительные и раздражающие, чем пощечины, которые христианин окажется в состоянии вынести и простить; что могут быть покушения на плоды его труда, более злостные, чем судебные происки; обиды, более тяжкие, чем грубые вымогательства, которым он может подвергнуться, не воздавая злом за зло. Мы говорим о тех случаях, когда не нарушается никакой из установленных законов, но тем не менее когда более тонкое сознание долга предписывает нам подчиняться следствиям себялюбия других, не противясь их требованиям, когда нам было бы по душе сказать: нет, оставаясь на твердой почве закона, и когда дух Иисуса всё же заставляет нас сказать: да, руководясь его примером.

Ст. 42 более чужд контексту ввиду того, что он стоит без всякой связи с законом возмездия. Относительно содержания можно бы было повторить только что сказанное. Понятое буквально и принятое без ограничений, это правило наделало бы более зла, чем добра. Но всегда будет оставаться то руководящее начало, которое составитель Евангелия от Луки как раз включает в этом месте и которое наш евангелист приводит лишь несколько позднее (Мф. VII, 12): не моя польза, а польза моего ближнего должна руководить моими поступками.

———

Для человека же, ищущего смысл учения и не считающего настоящего порядка вещей осуществлением христианского устройства обществ, это место несомненно указывает на то, что слова μή κρίνετε καί ου μή κριθήτε должно переводить: судить в суде и судиться и также слово κριθήτε, страдательный залог этого глагола, и что Иисус именно запрещает судить и судиться судом.

3) У Луки стоит: VI, 37: και μή κρίνετε, και ού μή κριθήτε, μή καταδικάζετε, και ού μή καταδικασθήτε. 'Απολύετε, και άπολυθήσεσθε.

Не судите, чтобы не судиться, и не присуждайте, и вас не будут присуждать; спускайте — и вам спустят.

У Матфея стоит: VII, 1: μή κρίνετε, ίνα μή κριθήτε. Не судите так что и судимы не будете. В Парижском списке (VIII век), также, как и у Луки, стоит: μή καταδικάζετε, т. е. и не присуждайте, судом.

4) Такова связь этих стихов у Луки. То, что эти стихи тут на месте, не может быть сомнения для того, кто под словами κρίνω и καταδικάζω понимает то, что они значат, а не то, что нам хочется понимать. Судья и суды — это люди с щепками в глазах, выглядывающие соринки в других, — это слепые, водящие слепых, это учителя мести и злобы, не могущие ничему иному научить, как мести и злобе.

5) Стих этот у Луки следует за стихами о суде и осуждении и, очевидно, относится к судьям. Но могут быть суды хороши, если от них казни и зло, и те, кто судят и приговаривают: приговоры их вытекают из зла.

6) Стих этот находится только у Матфея и стоит тотчас же после стиха о бревне в глазу. И церковь и Рейс дают этому стиху независимое от речи значение.

Вот толкование церкви (Толк. Еванг., стр. 120, 121):

Не давайте святыни псам, и проч. Опять речь иносказательная. Святыни псам: образ заимствован от того, как если бы кто святое, т. е. освященное, принесенное Богу в жертву, вздумал бросать на поругание псам. Святыня или святое означает здесь всё, относящееся к вере христианской: всю евангельскую истину, заповеди, правила, учение, а равно и все предметы священные.

Жемчуг — драгоценный предмет украшения, служит образом высоких предметов духовных и означает здесь также высокие предметы веры христианской или истины евангельской (Афанасий Великий разумеет, в частности, пречистые тайны тела и крови Христовой).

Псы и свиньи — эти нечистые животные — означают нравственно извращенных и неспособных к принятию евангельской истины людей, которым священное и духовное чуждо и даже противно, цены которого они не могут понять.

Попрали ногами: Как свиньи, не зная высокой цены драгоценного жемчуга, попирают его ногами, так и извращенные нравственно люди, не понимая величайшей цены евангельских истин, смешивают их с предметами нечистыми, извращают их, а часто и глумятся. И во многих местах он развращение жизни поставляет причиною того, что не приемлется совершеннейшее учение почему и повелевает не отворять им дверей, ибо, узнавши, они становятся дерзновеннее (Злат.).

Обратившись, не растерзали вас: дикие псы, которых алчность раздражена, но не удовлетворена, и прожорливые свиньи, которые вместо пищи получают то, чего съесть не могут, раздраженные могут броситься на того, кто раздражил, но не удовлетворил их алчность, и растерзать его. Так и развратные люди, не способные понять и принять истину евангельскую, поправ истину, могут обратиться яростно и на самих проповедников истины и причинить им разные бедствия, даже смерть.

Смысл речи, разоблаченный от иносказания, таков: не предлагайте евангельских истин и всего святого людям, нравственно извращенным, нечестивым и злым, чтобы они, не поняв святого и драгоценнейшего, не осквернили его, не смешали с мудрствованиями человеческими, не извратили, не насмеялись над ним, и чтобы вам самим избегнуть напрасной погибели от них. Как часто при своей проповеди апостолы имели случай убедиться в сем, когда должны были терпеть различные бедствия от злых, неразумных и безнравственных людей.

Равным образом и господь запретил здесь то бесчестие, какое святым словам господним мы наносим преступлением оных.

Следствием сего преступления бывает, что находящиеся вне веры так же почитают господни наставления удобопренебрегаемыми, и по тому же самому с большею смелостью восстают и на нас и преступающего как бы терзают своими укоризнами и обличениями (Васил. Велик. V, 334).

———

По Рейсу то же самое.

Мне кажется, что значение стиха вытекает из предшествующего, и гораздо проще, чем значение, придаваемое церковью.

Всё дело идет о том, чтобы не судиться. Если человек судится и ищет справедливости от судей, судящих зуб за зуб, то он то, что в нем самого святого и дорогого — желание справедливости, — дает псам, бросает под ноги свиньям. Псы и свиньи затопчут его чувство справедливости и его же растерзают, т. е. его же засудят или заставят его другого засудить.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Вот четвертое из тех маленьких правил Иисуса, которые должны научить исполнять закон. Как это правило, так и предшествующие, ясно показывают, что Иисус, говоря о законе, никогда не разумел закона Моисеева, а закон общий и вечный, нравственный закон людей. Иисус не учит тому, как исполнять положение Моисеевых книг о клятве, а учит тому, как выполнять закон вечный, запрещающий всякую клятву.

То же самое и по отношению к правосудию: Иисус не учит выполнять закон Моисеев, а прямо говорит, что людское правосудие есть зло, и учит исполнять закон вечный — непротивление злу. Он удерживает одно — цель закона как повод для высказывания своих правил. Цель закона человеческого правосудия есть благо людей. И он говорит (Мф. V, 38, 39): «Для того, чтобы достигнуть этого блага, вам сказано в законе: Выколоть глаз тому, кто выколол глаз, выбить зуб тому, кто выбил зуб, отрубить руку тому, кто отрубил руку, и убить того, кто убил. Я же вам говорю: для того, чтобы достигнуть блага, не защищайтесь от злых людей. Не защищайтесь совсем. Ударил тебя в одну скулу, подставь другую. Хочет, чтобы ты сработал для него — работай для него вдвое. Знаешь, что занять хочет у тебя, — не бегай от него, а давай, и если дашь, не проси назад; хочет засудить тебя, снять рубаху, — отдай и кафтан».

Христос с подробностью останавливается на этом и перечисляет случаи, в которых злой может обижать не злого, и во всех случаях прямо и попятно говорит, что надо делать и чего не надо делать: надо всё отдавать и не прибегать к человеческому правосудию — суду, и не участвовать в нем.

Цель закона та, чтобы никто не посягал на другого, на свободу, на целость, на жизнь его, и потому и закон не может посягать на свободу, целость и жизнь другого. И не может же быть закон не убий и закон убий того-то и того-то.

Правило это вытекает само собою из первого правила: «Не сердись и мирись с братом». Главный смысл его есть только отрицание суда человеческого, утвержденного ложным законом.

Иисус говорит: Не судите и не судитесь, а прощайте, всё прощайте. Вы будете прощать, и вам будут прощать. А если вы будете судить, и вас будут судить, и зло никогда не кончится.

И, как в прежних правилах, дав правило, Иисус с двух сторон объясняет его: с внутренней — для каждого, и с внешней — для всех. Для каждого он говорит: Как может кто-нибудь из людей судить другого? Ведь судящий должен видеть, что хорошо и что дурно, но как же ему видеть, что хорошо, что дурно, когда он сам судит, т. е. хочет мстить и наказывать; он тем самым, что судит, уже утверждает зло, и потому, если он судит, то он сам слепой, который хочет вести слепого. Так выходит для каждого.

Для всех же выходит то, что, во–1–х, если он судит, то и его будут судить, а во–2–х, то, что он думал исправлять, учить, а сам только портит и развращает. Хорошо! Он учит, наказывает. Но ведь ученик может выучиться только тому, что знает учитель. Учитель учит тому, что надо людям мстить. Этому самому и выучится ученик.

Так учат люди других наказаниям, и так-то всё глубже и глубже идут во тьму. Они говорят, что они делают это для блага. Убивают! Не может убийство произойти от доброго желания; как не может вырасти дурной плод на добром дереве, и как с доброго дерева получается хороший плод, так и от доброго человека не может отродиться месть и наказание. И потому, если они наказывают, — не верьте, что они добры. Вот смысл этого места.

А вот как толкует церковь (Толк. Еванг.):

Не противься злу: злому действию, причиняемому не добрым или злым человеком; а так как виновник зла диавол, то под злом можно разуметь здесь диавола, действующего посредством человека, наносящего обиду. И так ужели диаволу не должно противиться? Должно, но не так, а как повелел спаситель, т. е. с готовностью терпеть зло. Сим образом ты действительно победишь лукавого (Злат., Феоф.).

Кто ударит тебя: чувство любви и кротости, которое на обиду ответствует готовностью принять новую обиду, неправильную притязательность удовлетворяет сугубо и готово дать просящему, есть отличительный признак усовершившихся в духе христианского закона.

Но само собою разумеется, что все эти заповеди о терпении обид, об отречении от возмездия, как направленные, собственно, против иудейской любомстительности, не исключают не только общественных мер к ограничению зла и наказанию делающих зло, но и частных, личных усилий и забот каждого человека о ненарушимости правды, о вразумлении обидчиков, о прекращении для злонамеренных возможности вредить другим, ибо иначе самые духовные законы спасителя по-иудейски обратились бы только в букву, могущую послужить к успехам зла и подавлению добродетели. Любовь христианская должна быть подобна любви Божией, но любовь Божия ограничивает и наказывает зло, и любовь христианина должна терпеть зло только в той Мере, в какой оно считается более или менее безвредным для славы Божией и для спасения ближнего в противном случае должна ограничивать и наказывать зло, что особенно возлагается на начальство (Римл. XIII, 1–4).

Господь сам, когда его ударили в ланиту, говорил оскорбившему: Что ты меня бьешь? и заповедывал ученикам своим спасаться от притеснений и гонений бегством. Апостол Павел в случае оказываемой ему несправедливости, вместо того чтобы безропотно страдать, обращается за судом к начальству и первосвященнику, велевшему его бить, отвечал с укоризною (Деян.).

Не судите: запрещается не простое суждение или благонамеренная и добросовестная оценка действий других людей, каковая во всяком случае необходима в жизни и особенно общественной, но осуждение образа действий ближнего и притом осуждение не законным судом, каковой необходим во всяком обществе, а осуждение личное, в частных сношениях и отношениях, частные, личные, так сказать, пересуды, в каковых случаях осуждение происходит по большей части из каких-либо самолюбивых и нечистых побуждений, из тщеславия, гордости и т. п. Суждения о качестве того или другого поступка ближних, даже вызванное таковым суждением действие дозволительно, если оно основывается на истинном понимании дела и на благочестивой ревности о славе Божией. Сам Христос и апостолы и все истинные их последователи всегда судили и осуждали действия, противные вере и благочестию и принимали против всего, по их суждению злого, известные меры. Не о таковом осуждении говорит Господь, но об осуждении неправедном, самолюбивом, эгоистическом, выражаемом притом без необходимости, по личным, корыстным побуждениям, и особенно людьми, которые сами порочнее, чем те, которых судят они строго. Вероятно, господь имел в виду фарисеев, которые, гордясь своею мнимою праведностью и чистотою во внешнем поведении, строго судили о действиях других людей, не зная ни их обстоятельств, ни их побуждений, а себя не старались исправлять.

Господь сказал сие не для того, чтобы мы поступали в чем или делали что без суда, но имея в виду фарисеев и книжников, которые судили друг друга, но не исправляли сами себя (Афан. Велик.).

———

Вот взгляд церкви католической (Рейс, стр. 228):

(VII, 1–5.) Эти наставления всего более подходят к высказанным ранее, гл. У, 25; VI, 12, 14, 15. Нельзя не признать, что в них сопоставляется суд Божий с судом людским и говорится не о взаимности между людьми. Повидимому, здесь приписываются человеческие черты суду Божию, говорится, что Бог будет судить людей так же, как они будут судить себе подобных, как будто страсти, нерасположение или предрассудки, которые так часто руководят суждением людей, могут когда-либо повлиять на решение высшего судии. Но сравнение не относится к недостаткам, как к таковым, а к присутствию или отсутствию той братской любви, которая должна господствовать над законным правом. Не должно забывать, что Бог безмерно святой и праведный, имеет власть судить нас за наши грехи и прегрешения и назначать нам заслуженное наказание, тогда как мы, всегда грешники, всегда будем повинны в строгости в отношении других.

Все мы имеем великую нужду в милости Божией, и потому прежде всего и нам самим следует проявлять такое же чувство в отношении других.

———

Не говоря о том, как употреблено слово κριθήναι в 37–м стихе, Лк. VI, где оно и переводится всеми судиться, — κρίνω одно еще могло бы как-нибудь быть натянуто в смысле «судить, осуждать», хотя и оно, означая в прямом смысле: полоть, отбирать дурное от хорошего, не значит «осуждать языком», а значит: присуждать или отделять; но уже в соединении с καταδικάζειν как будто нарочно поставленным для того, чтобы нельзя было перетолковать значение слов, — объяснение κρίνειν «осуждением» совершенно невозможно. Слово καταδικάζω значит по производству своему от δικάζειν (судья) и по всем лексиконам только: приговаривать к наказанию по суду.

Но мало этого, слова эти сказаны после тех, в которых говорится, что надо подставить другую скулу, отдать рубаху и т. д.; у Луки же непосредственно после, как разъяснение, сказано, что по закону Моисея справедливость достигалась судом и наказаниями. Я же вам говорю, говорит Христос, не защищайтесь от зла, тогда вы достигнете справедливости.

Само собою, кажется, вытекает то, что нельзя и не должно судить и приговаривать к наказаниям. Если бы и не сказано было после этого: не судите и не приговаривайте к наказанию, и тогда бы ясно было, что это само собою разумеется, потому что Иисус Христос учит всех прощать. Кто же будет наказывать, если он всех учит не противиться злу и не мстить. Да и в первом же толковании закона не убий сказано, что не гневайся даже на брата. Кроме того, разве всё учение прощения, все притчи: о прощенной блуднице, о должнике, самая молитва, учащая прощать должникам нашим, — разве всё не говорит то же самое? Но тут еще прямо двумя словами, такими, которым нельзя придать никакого другого смысла, сказано: Не судите судами, не приговаривайте к наказаниям. И что же? Все церкви, все толкователи говорят, что это значит: évitez la médisance, не сплетничай — и больше ничего. Не сплетничать и не говорить дурного о людях — недурно; но прежде всего надо их не судить судами, не наказывать, не исправлять, не мстить, — это-то главное и сказано.

И опять четвертое правило, данное Иисусом, как и прежние три правила, всё отвергнуто, так что, если бы выпустить всё это место, все четыре правила, учение церкви нисколько не изменилось, даже яснее бы было. То же будет с пятым последним правилом.

ПЯТОЕ ПРАВИЛО: НЕ ВОЮЙ

Мф. V, 43. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего, ненавидь врага твоего (Левит. 19, 17, 18).

Вы слышали, что сказано: ублажай ближнего ¹ и ни во что считай неприятеля. ²

Мф. V, 44. (Лк. VI, 27, 28.) А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас;

Мф. V, 45. да будете сынами Отца вашего небесного; ибо он повелевает солнцу своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

Я же говорю вам: ублажайте неприятелей ³ ваших, ублажайте тех, которые ни во что считают вас; ублажайте тех, которые грозят вам, и молитесь за тех, которые нападают на вас, ⁴ чтобы вам сделаться равными сынами ⁵ Отца вашего на небе. Он велит солнцу восходить над злыми и добрыми и дождь посылает на праведных и неправедных.

Лк. VI, 33. И если делаете добро тем, которые вам делают добро; какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают.

Мф. V, 47. И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?

Лк, VI, 34. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же.

И если ублажаете ублажающих вас, какая тут заслуга? Потому что все народы ⁶ то самое делают.

Лк. VI, 35. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами всевышнего; ибо он благ и к неблагодарным и злым.

И если вы ублажаете своих братьев только, что вы лишнего против других народов делаете? Всякий народ то же самое делает. ⁷

И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят.

Мф. V, 48. (Лк. VI, 36.) Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный.

Будьте же вы добры ко всем людям, как добр ко всем Отец ваш на небе.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Левит гл. XIX, 17. Не враждуй на брата твоего в сердце твоем; обличи ближнего твоего и не понесешь за него греха.

———

И кроме этого те места, где сказано: люби Бога и ближнего. Эти места относятся к любви к ближнему. Следующие места относятся к ненавидению врагов:

Исход, гл. XXXIV, 12. Смотри, не вступай в союз с жителями той земли, в которую ты войдешь, дабы они не сделались сетью среди вас.

13. Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их и изваяния богов их сожгите огнем.

Второзаконие, гл. XX, 1. Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы (и) народа более, нежели у тебя, то не бойся их; ибо с тобою господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской.

2. Когда же приступаете к сражению, тогда пусть подойдет священник и говорит народу.

3. И скажет ему: слушай, израиль, вы сегодня вступаете в сражение с врагами вашими, да не ослабеет сердце ваше, не бойтесь, не смущайтесь и не ужасайтесь их.

4. Ибо господь, Бог ваш, идет с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими (и) спасти вас.

5. Надзиратели же пусть объявят народу, говоря: кто построил новый дом и не обновил его, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не обновил его.

6. И кто насадил виноградник и не пользовался им, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не воспользовался им.

7. И кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не взял ее.

8. И еще объявят надзиратели народу и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце.

9. Когда надзиратели скажут всё это народу, тогда должно поставить военных начальников в вожди народу.

10. Когда подойдешь к городу, чтобы завоевать его, предложи ему мир.

11. Если он согласится на мир с тобою и отворит тебе ворота, то весь народ, который найдешь в нем, будет платить тебе дань и служить тебе.

12. Если же он не согласится на мир с тобою и будет вести с тобою войну, то осади его.

13. И когда господь, Бог твой, предаст его в руки твои, порази в нем весь мужеский пол острием меча.

14. Только жен и детей и скот, и всё, что в городе, всю добычу его возьми себе и пользуйся добычею врагов твоих, которых предал тебе господь, Бог твой.

15. Так поступай со всеми городами, которые от тебя весьма далеко которые не из числа городов сих.

16. А в городах сих народов, которых господь, Бог твой, дает тебе во власть, не оставляй в живых ни одной души.

17. Но предай их заклятию: Хеттеев, и Аморреев, Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, и Гергесеев, как повелел господь, Бог твой.

18. Дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих; и дабы вы не грешили перед господом, Богом вашим.

19. Если долгое время будешь держать в осаде (какой-нибудь) город, чтобы завоевать его и взять его, то не порти дерев его, от которых можно питаться, и не опустошай окрестностей; ибо дерево на поле не человек, чтобы могло уйти от тебя в укрепление.

———

2) Εχθρός значит: враг, неприятель. Слово это употреблено здесь в том значении, какое оно имеет у Матфея.

Во времена Моисея по-еврейски «оиов» — εχθρός означало: иноплеменник, филистимлянин и др. Всякий не иудей был «оиов», εχθρός. В этом же месте значение, как человека другого народа, несомненно уже потому, что оно противополагается πλησίος (Деян. VII,27), что значит в евангельском языке: соотечественник. Спрашивается: кто πλησίος, показывается, что πλησίος есть иноплеменник, самарянин. (Притча о самарянине, Лука X, 29–37).

Вот что говорит об этом месте Рейс (стр. 212, 213):

Последнее противоположение точки зрения закона и точки зрения евангельской нравственности является в некотором роде как бы объединением указанных ранее и, во всяком случае, их завершением. Закон (Лев. XIX, 18) говорил: люби ближнего твоего; он отнюдь не говорит открыто: ненавидь врага твоего. Но ближним считался только израильтянин, по толкованию фарисеев, даже только друг. Ненависть к иноплеменнику, отождествление иноплеменника с врагом были естественными, неизбежными следствиями избраннической точки зрения древнего религиозного общества. Потому Иисус не был несправедлив к закону, выразив свое утверждение так, как оно передано. Его современники по крайней мере не имели ни малейшего повода что-либо возражать ему в этом смысле. А его исполнение закона, сводившее его к понятным каждому намерениям творца, общего отца всех людей, устанавливало такую всеобщность чувств братства, какой никогда еще не знал мир. К счастию, формула долга, в этом отношении, не нуждается здесь ни в каких комментариях, как бы ни было еще несовершенно осуществление идеала. Мы ограничимся несколькими замечаниями относительно подробностей. Текст Матфея (ст. 44) пополнялся в списках и народных изданиях списком Луки, который богаче разными пояснениями, ничего не прибавляющими к главной мысли. Следствием этой любви, которая не останавливается пред границами, которые ставят несовершенства ближнего, а стремится уподобиться бесконечности совершенства Бога, должно быть то, что христианин становится сыном Божиим, достойным своего отца. Ибо ясно, что совершенство Божие, которое нам предлагается здесь как идеальная цель, к которой надо стремиться, может быть понимаемо только в смысле его нравственных качеств. Самый факт невозможности когда-либо достигнуть этой цели, очевидный для разума и для чувства, не должен служить помехою для воли; и текст подтверждает это, выражая будущим временем, вместо повелительного наклонения, ту мысль, что мы должны подвигаться в этом направлении. То, что говорится о солнце, как оно светит для всех безразлично, и о дожде, который орошает все поля, не должно быть понимаемо как доказательство, вещественное и прямое, всеобъемлющей любви Бога. Ибо существуют также грозные явления природы, которые тоже поражают, без различия, людей всевозможных нравственных состояний. Это есть образ милосердия, открытого для всех, великодушия, которое всем оказывает поддержку, и, следовательно, того чувства, которое должно в нас проявляться в отношении всех, приходящих с нами в соприкосновение. Если любовь, доброта, доброжелательство и другие чувства и общественные деяния направляются лишь принципом взаимности, они не имеют никакой цены; выгода не есть общественный элемент. Расчет на нее может быть у людей наиболее злых, наиболее порочных, наиболее далеких от познания истинного Бога. Любовь христианина должна быть совершенно свободна от каких-либо соображений собственной пользы.

Какое представление должен был иметь или желал дать нам о человеческой природе Иисус, ставя ей подобную цель? Есть ли это то представление, какое имеет о ней современное богословие? И если верно, что здесь, на земле, никто не достигает этой цели, то можно ли допустить или поверить, что мы достигнем этой цели на другой же день после нашей смерти, благодаря милостивому дарению?

———

Странно, что, понимая то, что Иисус говорит об отношениях к чужеземцам, Рейс придумывает какое-то таинственное значение слов и не видит самого простого и ясного, — ту простую понятную цель, которую преследуют теперь так безуспешно общества мира. Он как будто боится придать словам Иисуса простое, понятное и глубокое значение. Вот что говорит церковь (Толк. Еванг. стр. 93):

Любите врагов ваших: Враг тот, кто делает зло так или иначе. Есть два рода любви к людям: первый есть расположение к человеку, жизнь и действия которого мы одобряем, который нам нравится; второй — расположение и желание добра тем, которых жизнь и действия мы не одобряем, которых недобрым действиям в отношении к нам или другим мы противодействуем. Это последнее чувство и есть любовь, которую мы должны оказывать к врагам.

Невозможно любить действия человека, который наносит нам обиды, вред, оскорбляет законы божеские и человеческие; но мы можем, отвращаясь от его действий, желать добра ему самому, не платить ему злом за зло, помогать ему в нуждах и затруднениях, оказывать ему услугу, желать ему вечных благ. Эта любовь ко врагам, свидетельствующая о высокой степени совершенства имеющих сию добродетель. Достиг (таковой) верха добродетелей, ибо что выше всего? (Феоф., ср. Злат.).

Благословляйте проклинающих вас и пр.: частнейшее развитие общей мысли о любви ко врагам, указание, в чем может выражаться эта любовь к различным образом проявляющим свою вражду. Благословлять, собственно, значит не только не говорить о враге нашем дурного, но говорить доброе, не умалять его добрых качеств, но хвалить их, поставлять на вид, потом благословлять, благожелать. Обижать — собственно, неправильно преследовать судом; отсюда обвинять несправедливо, оскорблять, поносить словом или делом. Очевидно, что с заповедью о любви ко врагам совершенно несогласна была бы такая любовь ко врагам, с которою соединялось бы соучастие в их действиях; напротив, истинная любовь требует иногда обличений и укоризн, когда из-за вражеских действий оскорбляется слава Божия или совращаются люди с пути спасения. Посему и сам господь и его апостолы нередко обращались ко врагам своим со словом грозным и обличительным (Мф. XXIII, 3; Деян. XXIII, 3; Ин. V, 16; 2 Иоан., 10; Гал. I, 8 и др.). Видишь ли, на какие взошел он степени и как поставил нас на самый верх добродетели. Смотри и исчисляй оные, начав с первой.

1–ая степень не начинать обиды; 2–ая, когда она уже причинена, не воздавать равным злом обидевшему; 3–я не только не делать обижающему того, что ты потерпел от него, но и оставаться спокойным; 4–я предавать себя самого злостраданию; 5–я отдавать более, нежели сколько хочет взять причиняющий обиду; 6–я не ненавидеть его; 7–я даже любить его; 8–я благодетельствовать ему; 9–я молиться о нем Богу. Видишь ли, какая высота любомудрия? (Злат.)

———

Церковь как и прежние правила, так и это правило совершенно не понимает; говорит о постороннем, старается разрушить главный смысл учения. Сказано: благословляй врагов; а она говорит: можно ругать. Речь Иисуса говорит только то, что не должно защищаться от врагов, что ни в каком случае не должно воевать; церковь же 1500 лет проповедует противное и благословляет воинов.

А между тем это пятое, последнее из маленьких правил выражено, даже в том виде, в каком оно дошло до нас, с такою ясностью, что, казалось бы, не может быть сомнения в его значении.

«Вам сказано: Люби своего русского, а презирай жида, немца, француза. А я говорю: Люби людей чужих народов, если даже они нападают на тебя, делай им добро. Бог один у немцев и у русских и всех любит; и вы будьте равными сынами его, так же добры будьте ко всем, как и он».

Что может быть связнее, проще, яснее этого? Но если подумать только, для чего говорилась эта речь, кто говорил эту речь, то еще очевиднее, что она не может иметь другого смысла.

Для чего говорится вся речь?

Иисус учит людей истинному благу, как же ему умолчать о том явлении, которое и тогда и теперь представляется как величайшее зло — вражды народов и войны. Неужели мы только так умны, а он просмотрел это зло и этот неистощимый источник зла, а говорил только о том, как причащаться хлебом или вином, а об обществах убийц, о войнах — ничего не сказал? И это тот Иисус, тот, который сказал, что он не одним евреям проповедует благо, тот, который не признает ни матери, ни братьев, ни семьи, ни веры старинной, а говорит таким же, как он, бродягам?

Неужели же он признает государство и не говорит об отношениях народов, потому что признает, что эти отношения и войны очень хороши, или потому, что войны, заставляющие миллионы страдать и другие миллионы быть причиною страданий, не касаются его учения?

В начале речи Иисус говорит, что не только не надо убивать, но гнева нельзя иметь на человека, — так как же ему было не упомянуть о том вечном явлении войн, при котором не только гневаются на людей, но убивают людей? Неужели мы только так умны, что видим зло войн, а Иисус не видал этого? Поразительно в этом непонимании самых простых слов то, отчего оно происходит и как оно оправдывается.

Происходит это непонимание оттого, что учение Христа не признается учением о том, какова должна быть жизнь людей, а признается как бы некоторым дополнением и украшением той жизни, которая существует и которая считается настоящею. Не подходит учение Христа к жизни, значит надо его перетолковать. Иисус запрещает всякую вражду к чужеземцу, запрещает защиту и велит покоряться всякому врагу, — а у нас есть государства, право и т. д. Учение не подходит, и надо перетолковать его. Учение перетолковывают. И продолжаются государства и войны. И если спросить: да как же войны в христианских народах? Отвечают: Иисус ничего не говорит о государствах, о войнах. Выходит, что Иисус, запрещая грубым словом назвать человека, запрещая иметь хоть одного человека обиженного и непримиренного, разрешает насилия, убийства в огромных размерах. Он забыл сказать про это, или это не касается учения о благе.

Если же читаешь, как написано, выходит следующее:

Первое маленькое правило Иисуса — закон о человеке, одном в самом себе, в его сердце. Взяв заповедь: не убий, имеющую целью то, чтобы люди по злобе не вредили друг другу, Иисус говорит: не то что не убий, а не имей зла на брата, и если брат имеет зло на тебя, мирись с ним.

Второе маленькое правило о человеке с женщиною — о семье. Взяв заповедь: не прелюбодействуй, имеющую целью то, чтобы люди своими половыми отношениями не вредили друг другу, Иисус говорит: не считай похоть плотскую хорошим делом.

Третье маленькое правило о человеке в своих частных мирских отношениях с другими. Взяв заповедь о клятве, имеющую целью верность отношений, Иисус говорит, что источник зла — это обязательства, которые берет на себя человек. Нельзя обещаться ни в чем: не присягай ни в чем.

Четвертое маленькое правило об отношениях человека к своему государству и к законам государства. Взяв статью из законов своего народа, Христос учит, что наказанием исправлять нельзя, а надо отдавать всё, что у тебя берут, всё спускать и никогда не судиться.

Пятое и последнее маленькое правило учения, начавшееся с жизни одного человека, захватывает всё больше и больше людей и тут относится до тех людей, которых мы называем неприятелями, когда наш народ в войне с ними, до чужих народов, до всего человечества: вражеских народов, неприятелей не должно быть для вас. Если они воюют с вами — подчиняйтесь, делайте добро и не воюйте. Делайте, как Бог, для которого нет различия между добрыми и злыми. Будьте ко всем людям добры, какого бы они народа ни были, не делайте различия.

3) Слово έχθρός явно означает не личных врагов, а врагов воинственных.

4) Слова: благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас… молитесь за обижающих вас — не находятся во многих списках Матфея. Они, очевидно, прибавлены после и здесь нарушают смысл, так как речь идет не о врагах личных, а о врагах государственных, о войнах.

5) Во многих списках стоит δμοιος υιός, что опять подтверждает значение всей речи не о врагах личных, а о врагах государственных.

6) Во многих списках стоит εθνικός, значащее не иудей. Вариант этот подтверждает опять отношение всей речи не к врагам личным, а к врагам государственным.

7) Весь контекст Луки к этому месту, очевидно, имеет в виду личного врага и должен быть отнесен к правилу о непротивлении злу. Соединение же его с этим местом у Матфея только нарушает отдельный смысл текста Матфея, определяющий отношение к εθνικοί, έχθροί, т. е. к чужим народам.

8) Τέλειος значит совершен, но по-русски слово это должно получить дополнение — совершен в чем. Здесь, очевидно, совершенство значит доброта, не ограниченная к одним известным людям. Я так и перевожу словом добрый.

Мф. VII, 12. (Лк. VI, 31.) И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки.

Так вот всё то, что вы желаете, чтобы вам делали люди, то и вы делайте им. Потому что в этом закон и пророки. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Стих этот, стоящий у Матфея в 7–й главе, после речи о суде, я переношу в заключение пятого правила.

И вот, предупредив слушателей о том, что он не разрешает от закона, а дает сверх закона еще маленькие правила, такие, исполнение которых дает царство Божие: Иисус высказывает эти пять правил, именно: не сердись, не блуди, не присягай, не судись, не воюй.

Иисус говорит: вот пять правил, но все они сходятся в одно. Правило это: то, что ты желаешь, чтобы делали тебе другие, то самое делай другим. Это правило заменяет весь прежний закон.

О МИЛОСТЫНЕ, ПОСТЕ И МОЛИТВЕ

Мф. VI, 1. Смотрите, не творите милостыни вашей перед людьми, с тем чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного.

Берегитесь того, чтобы не делать правду ¹ для ² людей только для того, чтобы они видели. Если так, то нет в правде вашей уж заслуги пред Отцом вашим на небе.

2. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою.

Так что когда ты милостив к людям, не труби перед собой, как комедианты делают в сборищах, на улицах, чтобы хвалили их люди. Сами видите, они получили награду. ⁹

3. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая,

А ты, если ты милостив, та будь милостив так, чтобы не знать, правая ли твоя делает что, или левая. ⁴

4. чтобы милостыня твоя была втайне: и отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

Так, чтобы жалость твоя к людям была бы в тайне ⁵ сердца твоего, и отец твой видит в тайне сердца твоего и отдаст тебе. ⁶

16. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры; ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

И когда чего-нибудь лишаешь ⁷ себя, не делайся угрюмым, как притворщики, потому, что они нарочно омрачают себе лица, чтобы люди видели, что они постятся. Нам знаешь, они получают за то свою награду.

17. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое,

А ты, если воздерживаешься от чего-нибудь, намажь голову и лицо вымой,

18. чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред отцом твоим, который втайне, и отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

чтобы не видали люди, что ты постишься, но чтобы видел в душе твоей отец твой. И отец твой, увидя в душе, воздаст тебе. ⁸

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Здесь во многих списках стоит вместо ελεημοσύνην— δικαιοσύνην. Само собою разумеется, что должно стоять δικαιοσύνην, так как стих относится к исполнению всего, что предписывает Иисус. Ввело же в заблуждение переписчиков то, что, перечисляя то, в чем состоит добродетель, Иисус в стихе 2–м одну из первых и главных называет ελεημοσύνη, милосердие, которое должно пониматься не в смысле поступка милостыни, но милосердия, жалости к людям.

Δικαιοσύνη значит: исполнение правды — справедливость. Но слово это получило у нас такое далекое от правды значение, что его должно заменить выражением делать правду. Пοιειν έλεημοσύνην, так же как ποιειν δικαιοσύνην, должно быть переводимо: делать правду, т. е. быть жалостливым, милостивым.

2) Έμπροσθεν имеет здесь определенное последующим значение: для, только для людей.

3) Опять слово άμήν употреблено в том смысле, что ясно всякому, что они получили уже награду тем, что их хвалят; какая же им еще нужна награда?

4) То есть так делай, чтобы всей душой отдаваться делу, чтобы ты не успел разобрать, левой ли, или правой рукой ты сделал дело.

5) Κρυπτός — значит скрытый; εν τω кρυπτφ — значит в евангельском языке больше, чем в тайне, оно значит: в невидимом тайнике души (Посл. Римл. II, 16: В день, когда по благовествованию моему Бог будет судить тайные дела человека чрез Иисуса Христа.)

6) Έν τφ φανερφ не находится во многих списках и, очевидно, прибавлено, потому что непонято значение Έν τφ кρυπτφ. Слов этих нет у Тишендорфа.

7) Νηστεύω значит: лишить себя чего-нибудь, воздерживаться.

8) Я перевожу это место (ст. 16, 17 и 18) прежде речи о молитве, как менее важное.

Мф. VI, 5. И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

И когда молишься, не будь, как лжецы: они всегда ¹ молятся в сборищах, остановившись на перекрестках улиц, чтобы видно было людям. Сам видишь, они получают награду.

6. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись отцу твоему, который втайне; и отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

А ты, если молишься, так войди в клеть твою, притвори двери, да и помолись отцу. И отец твои увидит в душе и воздаст тебе. ²

7. А молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны;

Молясь, не болтайте языком ³ как комедианты. ⁴ Они думают, что болтовня их услышится.

8. не уподобляйтесь им; ибо знает отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у него.

Не будьте, как они, потому что отец ваш знает, что вам нужно еще прежде, чем вы рот раскроете. ⁵

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Φιλουσιν здесь стоит в смысле: «всегда делают» и по-русски должно быть передано одним словом: всегда.

2) Έν τφ φανερφ опять нет в большинстве списков.

3) Не сказано όταν προσευχή, как прежде, но сказано προσευχμενοι δέ μή βαττολογήσητε — молясь, не болтайте языком, т. е. молитва не в болтании языком, не в говорении слов.

4) В Ватиканском списке стоит не εθνικοί (язычники), а υποкριταί (комедианты).

5) У Безы и в одном латинском списке V века (Ватиканском) стоит άνοίξαι το στόμα — прежде чем рот откроете.

Мф. VI, 9.(Лк. XI, 2.) Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя твое.¹

Мф. VI, 10. Да приидет царствие твое; да будет воля твоя и на земле, как на небе.²

Так вот как молитесь: Отец! Чтобы было твое царство. Пусть будет твоя воля в тебе и во мне.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) В некоторых древних списках слова «да святится имя твое» пропускались и заменялись словами о пришествии царствия. Слова эти, несмотря на все попытки толкований, остаются в существующих толкованиях тою самою πολυλογία, которую запрещает Иисус. На том же основании я исключаю слова: «наш на небе», — слов этих тоже нет у Луки.

2) «Как на небе и на земле» я перевожу: «в тебе и во мне».

Мф. VI, 11. (Лк. XI, 3.) Хлеб наш насущный дай нам на сей день.

Денное пропитание дай нам с нужду. ¹

12. И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.

И прости нам наши вины за то, что мы прощаем всякому, кто виноват перед нами.

Мф. VI, 13. (Лк. XI, 4.) И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слово έπιουσιον неверно переведено: «насущный» — хлеб на этот день; слово это значит: необходимый.

2) У Матфея стоит: «не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого»; у Луки, в греческом тексте Тишендорфа, последние слова «избави нас от лукавого» не находятся. Последние слова суть очевидное прибавление к тексту Луки. Обе фразы эти не только не заключают в себе никакой мысли, вводя бесполезное многословие, но и нарушают связь с последующим и предшествующим. В предшествующем стихе 7–м Мф. сказано, что много говорить нечего: отец знает, что вам нужно прежде, чем вы рот откроете. И говорится то одно, чего можно желать и просить у Бога. Это одно состоит в том, чтобы признавать его отцом, желать его царства и воли и потому прощать всем. И вслед за этим говорится: если вы не простите, и отец не простит.

Мр. XI, 25. (Мф. VI, 14.) И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и отец ваш небесный простил вам согрешения ваши.

Если станете молиться, прощайте, если что имеете на кого, затем, чтобы и отец ваш на небе простил вам погрешности ваши.

Мр. XI, 26. (Мф. VI, 15.) Если же не прощаете, то и отец ваш небесный не простит вам согрешений ваших.

Если вы не простите, и отец ваш на небе не простит погрешности ваши.

«Вот то, что должно заменить вам молитву». Другого смысла не имеют эти стихи. Но как во многом и многом случалось с учением Иисуса, так и здесь те самые слова, которые он употребил для того, чтобы отрицать всякую молитву внешнюю, те самые слова, с небольшими туманными прибавлениями, поняты, как образец молитвы просительной. Как еще яснее сказать, что не нужно молиться?

Храм жертвы уничтожен; сказано: не жертва, а любовь ваша между собою нужна. Сказано: Бог — дух, и ему надо работать делом и в духе. Мало этого, как бы предвидя упорство людей удержать молитву, Иисус прямо говорит: не молитесь словами. Вся молитва должна состоять в желании царства Божия и в исполнении его правил, а все правила в том, чтобы не считать никого виновным, а всех любить и прощать. И что же? Эти самые слова, которыми он отрицает молитву, приняты за слова молитвы.

Вот что говорит церковь (Толк. Еванг., стр. 102.):

Молитесь же так: Господь предлагает лишь образец христианской молитвы, и потому это не значит, что христианин сими только словами молитвы господней и должен всегда молиться, не употребляя других молитвословий. В ней содержится сущность христианской молитвы, дальнейшие же подробности, очевидно, могут составлять предметы для множества молитвословий, которые и действительно составлены в церкви Христовой и употребляются в таком или другом объеме всеми христианскими народами и вероисповеданиями.

———

Рейс ближе к истине, но он тоже не хочет видеть простого, ясного смысла слов, потому что сначала ложно понял всю проповедь; он тоже видит в словах этих молитву. Вот слова Рейса (стр. 216–221):

1. Молитва не должна состоять из выражений, лишенных смысла или столь многочисленных, что они могли бы скорее развлекать произносящего их, чем сосредоточивать его мысли на том, что возвышает душу к Богу. Богу не нужно длинной молитвы, ибо, говоря по правде, ему вовсе не нужно никакой молитвы: он знает всё, что нужно нам, чего мы можем желать, что ему угодно даровать нам. Ведь это для нас самих мы молимся, чтобы приблизить себя к Богу, чтобы проникнуться и направляться его духом, чтобы привести нашу волю к доверчивому подчинению его воле, молитва достигает своей цели, если она приводит нас к тому, что мы в состоянии бываем от доброго сердца повторять то, что сказал Иисус в Гефсиманском саду. Вполне достаточно молитвы краткой, простой, но богатой и глубокой по содержанию, лишь бы только она исходила из сердца и не была просто делом памяти.

2. Иисус, по-видимому, имел однажды случай дать своим ученикам, и может быть даже по их просьбе, образчик такой молитвы. Она была дана им, конечно, не с той целью, чтобы они повторяли ее по заведенному порядку при разных случаях, а для того чтобы, определить известными словами природу того, что должно входить в молитву. Церковь не была виновата в том, что сделала из этой молитвы свою повседневную пищу: опыт веков свидетельствует нам, как неистощимы заключающиеся в ней богатства. Но, сравнивая текст, сохранившийся в составе Евангелия от Луки, можно усмотреть, что первые христиане еще не имели определенной и неизменной формулы, которая обрисовалась в ту эпоху, когда переписчики сочли необходимым согласовать менее полный текст с тем, который благодаря самой протяженности своей вошел в общее употребление.

Нам не потребуется много слов для того, чтобы направить в надлежащую сторону изучение этих немногих строк, составляющих предмет постоянного размышления всех христиан. Можно сказать наперед, что тем более собьемся мы с верного пути при истолковании молитвы господней, чем более станем искать в ней предметов, чуждых нуждам и желаниям простого и бесхитростного благочестия и доступных только вышколенному уму. В этом смысле едва ли что может быть более неуместным, как спор о числе отдельных прошений, заключающихся в этой молитве, или как воображаемые открытия касательно их симметричного расположения, вступления к молитве и ее заключения и ее связи с догматом троичности, который рассказывают в ней с тем большей жадностью, чем меньше оказывается его в тексте. Предполагать в ней какие-либо задние мысли в отношении догматов или какие-либо особые предназначения в форме, значило бы странным образом оставлять без внимания дух господа и ту цель, которую он имел в виду, выражая эту молитву.

В обращении, которым начинается молитва, сразу бросается в глаза название отец, столь редко встречающееся в Ветхом Завете, столь свойственное евангельской религии. Смысл этого названия не исчерпывается представлением о доброте творца; оно главным образом напоминает, что Иисус хочет сделать людей сынами Божиими, и этот элемент, практический и мистический в одно и то же время, напоминание долга и чувство духовного единения, должен с самого же начала привести молящегося в подобающее расположение духа. Он будет говорить: Наш отец, хотя мог бы сказать: Мой отец, потому что ему любезно будет напоминание о том братстве, которое соединяет его с ему подобными.

И он будет говорить, даже в наше время, о небесах как о местопребывании высочайшего, не задаваясь вопросами космологии, потому что это выражение является символом величия, могущества и провидения Божьего, потому что оно напоминает ему о его зависимости и в нем заключается залог веры, несомненной и непоколебимой.

Первое прошение представляется на первый взгляд просто известным почтительным выражением, актом смирения твари пред лицом творца. Слова: «Да святится имя твое» могли бы быть поняты просто как выражение почтения. Но даже в этом случае уместнее было бы подставить вместо имени лицо, как это вообще принято в библейском языке. Однако мы сделали бы ошибку, остановившись на таком объяснении. Истинное почитание Бога, в вышеуказанном смысле, возможно бы было лишь для того, кто освятил бы сначала себя, — другими словами, сделал бы себя достойным близости к святейшему, и потому первое прошение (которое может быть и прошением-то лишь при этом условии) заключает в себе и нравственное обязательство и просьбу о помощи для его выполнения.

Второе прошение касается пришествия или осуществления царства Божьего. Под «царством» в этом случае надо понимать нечто чуждое еврейским представлениям и свойственное исключительно евангельскому повествованию. Прошение не имеет в виду осуществления известного события, видимого, так сказать, осязаемого, — какого-либо переворота, долженствующего изменить лицо земли, стремительно и одним махом, как того ожидали иудеи; но в нем выражается желание видеть установление такого порядка в жизни людей, когда господствовала бы лишь одна святая воля Бога и ею одной управлялись бы все людские дела, — такую фазу прогрессивного развития человечества, когда сделался бы живой действительностью тот идеал теократии, который рисовался лишь в воображении пророков. Так как ясно, что не Бог может ставить преграды к такому преобразованию, то и это прошение, так же как предшествующее, заключает в себе обещание со стороны человека оказывать всякое содействие столь желанному делу. Мы видим отсюда, что Лука мог исключить третье прошение, которое является не более как пояснением или, если угодно, вольным переводом второго, не опустив ничего существенного во всей формуле. С другой стороны, мы видим, что и более полная редакция не заключает в себе повторений, ибо второе прошение, упоминая о царстве, вызывает более частно мысль о солидарности между людьми, об общности цели и труда, которая должна их объединять, тогда как третье прошение настаивает преимущественно на самой деятельности человека, которая лишь подразумевалась в двух предшествующих. Ведь воля, о которой здесь говорится, должна признаваться скорее относящейся к свободному существу, чем царящей в природе. Тем не менее все эти три прошения касаются действий, требующих сочувствия людей, и это является новым доказательством того, что самая молитва, в сущности, имеет в виду человека, а не Бога.

Что касается четвертого прошения, то мы не будем останавливаться на опровержении тех, которые истолковывают его аллегорически, представляя под хлебом насущным не одну только пищу человека, а вообще удовлетворение нужд его физической или земной природы; мы ничего не возразили бы, если бы кто-нибудь захотел назвать размышление о слове Божием насущным хлебом христианина; мы заметили бы только, что не о том говорит здесь Иисус. Аллегория, сокровенный смысл, суть нечто чуждое молитве господней; далекие от признания того, чтобы господь мог сколь-нибудь унизиться, спустившись в область материальных отношений, мы скорее подивимся тому, как он мог подчинить самую материю, самые физические необходимости нашего существования более возвышенному порядку идей и указать нам чрез это на долг наш освящать их и на имеющиеся к тому средства. Для смертного будет огромным утешением проникнуться убеждением, что Бог не оставляет его одного даже в делах самых обыкновенных и что безмерная небесная помощь оживляет и облагораживает его труд. Что касается обычного выражения, которым воспользовались между прочим также и мы, то его следует признать крайне неудачным, хотя в нем и не содержится прямого извращения мысли. Говоря филологически, греческое слово, употребленное двумя евангелистами и не встречающееся ни у какого другого автора, может быть приурочено к двум этимологическим комбинациям. Или его следует производить от глагола, имеющего значение ступать; тогда смысл его будет наступающий день, завтра. Это тот смысл, какой находил Иероним в еврейском Евангелии — хлеб на наступающий день. Или слово это следует производить от названия «сущность», и тогда прилагательное в тексте будет передаваться словом насущный, означающим отсутствие чего-либо лишнего. Мы предпочитаем это последнее значение; при нем более выдвигается на вид элемент воздержности и умеренности в отношении благ этого мира, вполне отвечающий общему смыслу.

Употребляя в пятом прошении слово грех и согрешающий, мы еще раз остаемся верны обычаю. Но надо знать, что слова эти очень ослабляют смысл оригинала. Буквально следовало бы читать: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Это выражение имеет для себя самое простое и верное объяснение в притче о двух рабах. Всякое нарушение обязанностей, как в отношении Бога, так и в отношении ближнего, сравнивается с долгом, сделанным нами, который заимодавец может, если пожелает, простить нам. Это сравнение весьма обыкновенно в раввинских поучениях, и оно сохранилось во всей своей чистоте и простоте в немецком языке. На самом деле, смиренное сознание своего долга (греха) должно делать грешника более расположенным поступать с другим так, как он желал бы, чтобы поступали с ним, и во всяком случае он не может предстать пред Богом, прося прощения великого долга, если сам предварительно не простит малого долга своему брату. Именно это и выражает текст, исправленный критикою, так же как и текст Луки, не вполне совпадающий с изучаемым нами. Общепринятое французское чтение, видимо, обязано своим существованием некоторому ослаблению нравственного чувства, ибо в нем выражается скорее обещание, чем совершение дела, и в нем, кроме того, заключается еще то неудобство, что им вводится мысль о соразмерности возмездия, которая была бы в одно и то же время и невыгодна для нас и противна действительности.

Также в шестое прошение обычай ввел некоторые произвольные исправления. Говорят с церковной кафедры: «Нe допусти нас до искушения», чувствуя неловкость приписать искушение самому Богу. Но здесь мы имеем дело лишь с кажущейся трудностью. Одно и то же греческое слово означает как испытания, которым Бог подвергает людей с целью их воспитания и оздоровления, так и те положения, зависящие от наших дурных стремлений, когда мы по слабости впадаем в грехи, и потому представляются равно истинными, как утверждение Иакова, согласное с высоким разумом божественной природы, так и это прошение Иисуса, основанное на знании природы человека. Христианин, не доверяя себе, может просить как милости у Бога, чтобы уберег его от испытания, совершенно так, как Иисус просил о том же в Гефсимании; но, как и для него сама эта молитва должна явиться средством укрепления воли, источником силы и мужества и с тем вместе залогом победы, как это прекрасно выражено Павлом в 1 посл. к Кор. X, 13. Последняя фраза, которую напрасно принимают за седьмое прошение и которую Лука опускает, нимало не уродуя текста, в сущности, есть не что иное, как дополнение к уже сказанному. В самом деле, если поставить, как это сделано нами, слово «лукавого» в мужеском роде, то в этой фразе мы будем иметь указание на то, что испытание, посланное Богом, может сделаться истинным искушением, случаем падения из-за нашей слабости, которой пользуется дух зла. Если же принять слово «лукавого» в среднем роде, то в конце концов получится тот же смысл с той разницей, что не будет олицетворении злой воли. Ни в том, ни в другом случае мы не получим ничего похожего на просьбу о сохранении нас от зла.

Мы вовсе опустили славословие, которое прибавляла в своей литургии к молитве господней греческая церковь и которое вследствие этого в конце концов проникло в евангельские списки. Латинская церковь не знала его; оно отсутствует также в Вульгате и во всех католических библиях; началом его, видимо, надо считать IV век. Точное установление смысла таких выражений не имеет большого значения; они служат для прославления Бога и заимствуются обыкновенно из библейского языка; собственно, в этом выражении можно видеть как бы утверждение самой молитвы. Бог хочет и может дать то, чего у него просят, и мы наперед благодарим его за это. Заметим попутно, что именно наличность или отсутствие этого выражения представляет самое легкое средство распознавания, есть ли известный перевод Нового Завета происхождения католического или протестантского.

3. Стихи 14 и 15, как это нетрудно усмотреть, не входят в состав молитвы господней. Может быть, они представляют собой отрывок из объяснения, сделанного Иисусом, ибо они ближайшим образом относятся к пятому прошению. Но с большей уверенностью можно признать их за мысль, весьма часто выражающуюся в учении Иисуса. Готовность примириться с ближним — есть условие получения прощения от Бога; без нее будет призрачна наша надежда на небесную милость.

БОГАТСТВО ЛОЖНОЕ И ИСТИННОЕ

Мф. VI, 19. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут.

И не копите себе животы ¹ на земле; здесь моль и ржа точат и воры подкапывают и крадут.

Мф. VI, 20. (Лк. XII, 33.) Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут.

А копите себе животы на небе: там ни моль, ни ржа не точат, ни воры не подкапывают и не крадут.

Мф. VI, 21. (Лк. XII, 34.) Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Потому где будут животы ваши, там будет и сердце ваше.

Мф. VI, 22. (Лк. XI, 34.) Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло.

Телу свет ²— глаза.³Если глаза твои не мутны, и всему телу будет светло.

Мф. VI, 23. (Лк. XI, 34, 35.) Если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

Если же глаза твои мутны, то и всему телу темно будет. Так вот, если свет твой тьма, то какова же тьма?

Мф. VI, 24. (Лк. XVI, 13.) Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.

Никто не может быть работником у двух хозяев, — потому что одного будет ни во что считать, ⁴а другого будет почитать; одному угодит,⁵а другого забудет.⁶Нельзя работать ⁷на Бога и на мамона.

Лк. XII, 15. Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.

Смотрите, берегитесь от всякой корысти,⁸потому что жизнь человека не в том, чтобы у него было лишнее.⁹

Мф. XVI, 26. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?

Какая польза человеку, если он и весь свет наживет, а душу проживет. Богатством не выкупишь души.¹⁰

Мф. VI, 25. (Лк. XII, 22, 23.) Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?

Вот потому–то говорю вам: не заботьтесь о том, что есть и пить будете, ни о теле вашем не заботьтесь, что оденете. Разве жизнь¹¹не больше пищи и тело не больше одежды?

Мф. VI, 26. (Лк. XII, 24.) Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницу; и отец ваш небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

Гляньте на птиц небесных: ни сеют, ни жнут, ни собирают в сараи, а отец питает их. А разве человек не дороже птицы?

Мф. VI, 27. (Лк. XII, 25.) Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?

Как ни старайся, никто не может на крошечку протянуть век¹² свой.

Мф. VI, 28. (Лк. XII, 27.) . И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут.

И об одежде зачем заботитесь. Посмотрите на цветы¹³ полевые, как они цветут. Не работают, не прядут.

Мф. VI, 29. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них.

А Соломон во всей своей славе не одевался лучше, чем один из цветов полевых.

Мф. VI, 30. (Лк. XII, 28.) Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

Если траву полевую, ту, что нынче жива, а завтра ране сожгут, Бог так одевает, как же ему вас не одеть? Плохо вы верите.

Мф. VI, 31. (Лк. XII, 29.) Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?

Так вот вы и не заботьтесь, не раздумывайте, что будешь есть, что будешь пить, чем оденешься.

Мф. VI, 32. (Лк. XII, 30.) Потому что всего этого ищут язычники; и потому что отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.

В этом нуждаются¹⁴все народы,¹⁵ и знает отец ваш на небе, что всё это нужно вам.

Мф. VI, 34. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.

Так вот и не заботьтесь о том, что будет завтра. Завтра будет своя забота. Довольно заботы и на один день.¹⁶

Мф. VI, 33. (Лк. XII, 31.) Ищите же прежде царства Божия и правды его, и это всё приложится вам.

Добивайтесь¹⁷ первее всего того, чтобы быть в воле Бога и доверяться воле Божией; просите главного, а остальное само придет.¹⁸

Мф. VII, 7. (Лк. XI, 9.) Просите и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам.

Просите,¹⁹и дастся вам, добивайтесь, и найдете; стучите, и вам отворят.

Мф. VII, 8. (Лк. XI, 10.) Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.

Потому всякий, кто желает, тот получает, и кто добивается, тот найдет, и кто стучится, тому отворят.

Мф. VII, 9. (Лк. XI, 11.) Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень?

Разве бывает из вас такой человек, чтобы, когда сын у него просит хлеба, а он дал бы ему камень?

Мф. VII, 10. (Лк. XI, И.) И когда попросит рыбы, подал бы ему змею?

И разве бывает так, чтобы сын просил рыбки, а он бы дал ему змею?

Мф. VII, 11. (Лк. XI, 13.) Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более отец ваш небесный даст блага просящим у него.

Если уже вы, дурные люди, знаете, что хорошо, и то и даете²⁰ детям вашим, так как же отец–то ваш на небе не даст духа добра²¹ тому, кто просит у него.²²

ПРИМЕЧАНИЯ

1) θησαυρός надо бы перевести: «скоп», но слово это имеет другое значение. «Сокровище» имеет слишком частное значение чего–нибудь особенно драгоценного. «Имущество» не имеет того значения драгоценности, которое имеет θησαυρός. Народное слово животы вполне выражает понятие.

2) Λύχνος здесь должно быть переведено: свет.

3) Глаз я передаю во множественном, так как речь идет об органе зрения.

4) Μισετν везде нужно переводить: пренебрегать, презирать; я выбираю перифразу: ни во что считать, как более русскую и точную.

5) Άγαπαν — я передаю формою: угодить.

6) 'Καταφρονείν — не обращать внимания, забывать.

7) Так как δουλεύειν значит: быть работником, то для удержания этого понятия нужно перевести: работать на.

8) Во многих списках и в Синайском стоит: πάσης πλεονεξίας.

9) Я вставляю сюда стих Луки XII, 15, выражающий с другой стороны ту же мысль, что и у Мф. VI, 24.

10) Мф. XVI, 26 — опять выражает ту же мысль еще с новой стороны и потому присоединяется сюда же.

11) Ψυχή — как и в большинстве мест синоптиков — должно быть переведено: жизнь. В народном языке слово это передается: душа, и понимается также: «душу отвести», «для души не жалею калачика» и т. п.

12) 'Ηλικία никогда не значит «рост» и перевод этого слова «ростом» в Вульгате и у Лютера есть одна из этих грубых ошибок, которые так часто встречаются. Ηλικία значит: век, т. е. долгота жизни.

13) Κρίνα я перевожу просто: цветы.

14) Έπιζητεϊν значит: нуждаться и неправильно переведено: «искать». Если έπιζητειν значит «искать», то ζητεϊν (33–й стих Мф. гл. VI) должно уж значить другое.

15) Τά έθνη переведено неправильно: «язычники», païens. Там, где говорится о язычниках, употребляется εθνικοί. Έθνη значит здесь: все народы. В подтверждение такого перевода: во многих списках стоит в этом месте τά έθνη του κόσμου — «люди мира» (Лк. XII, 30). Всё это место везде и у Рейса переводится ошибочно, именно в том смысле, что заботятся о теле и одежде только язычники, а вы, мои ученики, не должны заботиться. Это неверно по значению слов έπιζητείν и έθνη и по варианту του κόσμου; главное же неверно потому, что заставляет Иисуса говорить, что язычники — отверженцы, чего он никогда не говорит, и то, что он противоречит себе. Он сказал: вы заботитесь (Мф. VI, 28), а потом говорит: «только язычники заботятся».

16) Я переставляю 34–й стих Мф. впереди 33–го, потому что 33–й заключает всю мысль.

17) Ζητείν значит: искать, добывать.

18) В некоторых древних списках стояло αιτείτε τα μεγάλα, και τά μικρά ύμιν προστεθήσεται και αιτείτε τα επουράνια καί τά επίγεια προστεθήσεται.

19) Αίτέω без дополнения не значит: «просить», а — желать, стремиться к чему–нибудь.

20) Δόματα — даяние, то, что дается. Οΐδατε δόματα άγαθά вы знаете даяния добрые, полезные давать, т. е. знаете, что добро, и даете, что добро.

21) В этом месте Луки (XI, 13) находятся в разных списках разные варианты; стоит: Άγαθόν δόμα, δόματα άγαθά, πνεύμα άγιον χάριν πνευματικήν (spiritum, bonum, donum, spiritus sancti). Все эти варианты и принятый текст Луки, в котором сказано: «даст духа святого», — важны потому, что, очевидно, большинством понимались эти слова не по отношению к земным благам, а по отношению к тому духу, который нужен для участия в царстве Божием.

22) Всё это место (Мф. VII, 7—11) следует непосредственно за стихами о суде и там не связано с предшествующим; здесь же прямо связывается с Мф. VI, 33 и единством мысли и даже самой формой выражения ζητείτε.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Ни на что не сердись, как бы ни обижали тебя. Не ищи плотских утех: если есть жена, с ней одной живи. Ни в чем не обещайся. Ни в чем не защищай ни своего труда, ни своего досуга; всё, не судясь, отдавай тем, которые хотят отнять от тебя. Не считай себя членом какого–нибудь народа; не признавай никакого различия народностей, и из–за различия народностей не воюй, ни нападая, ни защищаясь. Будьте бродяги — это, и не что иное, сказано в немногих правилах Христа. В них и в том, чтобы делать другим, чего себе хочешь, — весь закон и пророки.

Каковы люди теперь, каково их устройство жизни теперь, точно такое же оно было и тогда. И то самое, что говорят и скажут люди теперь об этом учении, то самое думали и говорили люди тогда. И теперь говорят и скажут и тогда говорили: «но если не противиться злу и отдавать всё, что отнимают, то весь смысл нашей жизни уничтожится. Нет ни государства, ни собственности, ни семьи. Я приготовил, собрал, скопил для себя, для семьи, для своего народа, а всякий злой человек придет, потянет с меня, и я должен отдать. Придет немец, француз, турок, заберет то, что я собрал, и я должен покориться?»

И Иисус Христос прямо отвечает на это. Он не говорит ни о семье, ни об обществе, ни о государстве; он говорит только о том одном, что составляет предмет его учения, о том одном, что есть свет людей, — о божественной сущности человека, о его душе. Но он прямо отвечает на естественный вопрос о том, что же будет с плодом моих трудов, с сокровищем, с капиталом, который я собрал?

Он отвечает: «Человек в жизни может приобрести два богатства: одно богатство —духа в Боге, и другое — то, что вы называете богатством. Ваше богатство гибнет, вы это знаете; не нынче, завтра, через сто лет оно погибнет, и ничего не останется. Богатство в Боге, жизнь духа, — одно не погибнет и неподлежит земным переворотам. Копите то, которое не гибнет. Если то, что ты желаешь, то, к чему ты стремишься, — богатство, которое ты копишь, есть зло, то какова же будет твоя жизнь, вся направленная к одному злу. Если глаза твои видят хорошо, они и тело приведут туда, где ему будет хорошо; но если глаза твои слепы, то они и всё тело заведут в зло. Желания, стремления твои — это глаза, которые ведут тебя. Что ж будет с тобой, если желания твои направлены ко злу?

«И потому: невозможно работать заодно — на мамона, т. е. для гибнущего богатства, и на Бога, для не гибнущего духа.

«Любовь к богатству есть обман. Стоит только подумать, чтобы понять это. Зачем оно? Мы привыкли говорить: как мне не заботиться, что я буду есть. Да кто есть–то хочет? Душа, жизнь? Откуда же она–то? Ведь не из хлеба она выросла, а прежде она родилась, а потом уж мы ее кормим хлебом. Она–то откуда? От Бога. Стало быть, Бог сделал и жизнь и хлеб. Ну что же для Бога дороже: жизнь или хлеб? Уж наверно жизнь. Так о жизни — той, что от Бога, о той надо заботиться. А Бог, если сделал жизнь, так и сделает то, что напитает ее. Ведь кормит же Бог птиц, а они не сеют, не жнут, так и вас прокормит; то же и об одежде и обо всем, что вам каждому нужно. Так и не заботьтесь ни об еде, ни о чем. Отец ваш, Бог, знает, что вам нужно; не заботьтесь вперед, довольно зла от заботы и одного дня, от которого вы не уйдете. Зачем прибавлять себе еще новое зло, заботясь о завтра. Держитесь только минуты настоящего, стараясь всегда только в эту минуту исполнять волю Бога, и вы войдете в жизнь. Ищите только того, чтобы быть в царстве Бога, исполнять волю отца, а всё остальное само придет. Желайте, ищите только одного этого, и отец даст вам эту жизнь, не телесную, но духовную. Он знает, что для вас добро, и то самое даст вам. Это кажется вам трудным, потому что вы не видите пути. Вам кажется, что везде путь; но есть путь — один только путь, тот, который я вам показываю, — путь этих правил, и по нем вы войдете в царство Божие. Не бойтесь, — вы войдете, потому что Бог сам хочет этого».

Так я понял значение этих слов, но вот как судят церковь и Рейс:

Толк. Еванг. : Пристрастие к стяжанию земных благ несовместно с служением Богу; впрочем, богатство, как Божие благословение, при правильном отношении к нему, не препятствует служить Богу. Примеры: Авраам, Иов и другие праведники.

«Не о богатых упоминай мне, но о тех, кои раболепствовали богатству. Иов богат был, но не служил мамоне, имел богатство и обладал им, был господином его, а не рабом. Он пользовался им, как раздаятель чужого имения, и не услаждался тем, что имел у себя» (Злат.).

В известных пределах необходимо заботиться о нуждах житейских; трудиться для удовлетворения их заповедует и спаситель и апостолы, тогда как беззаботность всегда порицается. Не беззаботности научает господь, а излишнюю заботливость запрещает.

———

Рейс говорит (стр. 224, 225 и 226):

Здесь очень важно не ошибиться в значении слов Иисуса. Он не хотел, конечно, чтобы люди были нерадивы и беззаботны, чтобы они безразлично относились к труду или лишали труд его награды. Он лишь выражает здесь, как и всегда, мысль свою без всяких ограничений и придает своим наставлениям парадоксальную форму, с тем, чтобы выдвинуть то, что люди обыкновенно уже не принимают в соображение, и оставить в стороне то, что понятно без объяснений и не нуждается в настойчивом провозглашении. В сущности, разного рода материальные жизненные необходимости налагаются на отцов семей и вообще на огромное большинство людей с такой силой, что нет никакого основания опасаться, чтобы они когда–либо были упущены из виду. Скорее можно опасаться, что люди будут совершенно поглощены ими, не только в том смысле, что будет отвлечено их внимание от всего прочего и, особенно от их духовных интересов, но также в том смысле, что они позабудут, сколь мало могут они сделать для удовлетворения своих повседневных нужд, и сколь много делает для них Бог, и сколь действительны и своевременны его заботы. Слово, значит, обращено как к людям, которые только и занимаются, что удовлетворением своих материальных потребностей, так и к людям, которые занимаются удовлетворением своих потребностей без достаточной веры в порядок, установленный провидением, к людям маловерным. Под заботой здесь надо понимать не те необходимые дела, которые мы выполняем для себя и для своих домашних, но те дела, которые спутывают свободу мысли, вредят ее ясности и предпринимаются вследствие отсутствия или слабости веры в Бога.

Мысль эта выражена в несколько измененном виде также в последнем, 34 стихе. В сущности, это опять совет не отдаваться всецело материальным заботам, но ему придан здесь несколько иной характер, чем в предшествующем изложении. Вы занимайтесь теперь, как бы говорит он нам, тем, что имеет ближайшее отношение к настоящему, вашими непосредственными нуждами. Предоставьте Богу заботу о завтрашнем дне. Пусть всякий день приносит с собой свои обязанности и свои труды. Располагайте каждый день свободой духа, необходимой для исполнения вашего долга в иной сфере вашего существования; не растрачивайте ваших сил на ненужное увеличение того круга непосредственных материальных потребностей, на которые вам приходится их тратить; устраивайтесь с ними так, чтобы они мудро удовлетворялись изо дня в день. Таким образом, в вашем распоряжении всегда будет оставаться достаточно сил для удовлетворения нужд, более существенных.

———

Отвергнуто или перетолковано каждое из пяти правил отдельно, и потому естественно отвергнут и вывод. И замечательно то, что вывод отвергается и признается парадоксальным не на основании ложности самого вывода, но на том основании, что он не сходится с существующим порядком вещей, точно так же, как и не сходился тогда, когда был проповедан. Но мало этого, вывод признается ложным не потому, что ничто не подходит под его определение (много христиан нищих вполне подходят к определению), но не подходим мы с нашим кружком людей, который мы называем церковью. А там сказано: что тесным путем не многие — малое стадо входит. Нет! мы хотим и не признавать вывода и быть малым стадом.

ТЕСНЫЙ ПУТЬ. ПРИТЧА О ПОСТРОЙКЕ ДОМА

Мф. VII, 13. (Лк. XIII, 24.) Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими;

Входите узким (тесным) входом, потому что вход ровный и дорога широкая ведут в погибель, и многие входят.

Мф. VII, 14. потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их.

И узкий вход и тесная дорога ведут в жизнь, и немногие находят его.

Лк. XII, 32. Не бойся, малое стадо! ибо отец ваш благоволил дать вам царство.

Не бойся, малое стадо, потому что отец пожелал научить нас ¹ своей воле.

Мф. VII, 22. Многие скажут мне в тот день: Господи! господи! не от твоего ли имени мы пророчествовали? и не твоим ли именем бесов изгоняли? и не твоим ли именем многие чудеса творили?

Многие скажут мне в тот день: Господи, господи, разве мы не учили, не для тебя зло изгоняли и не для тебя учредили власть. ²

Мф. VII, 23. И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от меня, делающие беззаконие.

И тогда скажу им: никогда не знал вас; отойдите от меня вы, делавшие беззаконие.

Мф. VII, 24. (Лк. VI, 47.) Итак, всякого, кто слушает слова мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне.

Так вот каждый, кто слышит слова эти и исполняет их, тот, как умный человек, строит дом на камне.

Мф. VII, 25. (Лк. VI, 48.) И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне.

И прошел дождь, и полились, ручьи, и подули ветры, и наперли на дом тот, и дом не упал, потому что основан на камне.

Мф. VII, 26 (Лк. VI, 49.) А всякий, кто слушает сии слова мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке.

И всякий, кто понимает мои слова эти и не делает того, что я говорю, тот, как глупый человек, строит дом на песке.

Мф. VII, 27. (Лк. VI, 49.) И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое.

И пошел дождь, и полились ручьи, и подул ветер, и ударил в дом, и завалился дом, и все загремело.

Мф. VII, 28. И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению его:

И случилось, что, когда окончил Иисус речи эти, восхитился народ его учением.

Μф. VIΙ, 29. ибо он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи.

Потому что он учил их, как свободный, а не как книжники.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Во многих списках стоит ήμιν (нас).

2) Δύναμις значит власть. И если искусственно не придавать этому месту мистического смысла, т. е. уничтожить его смысл, то всё это значит только то, что люди, утверждающие законы гражданские и церковные, скажут: «мы всё это и власти правительственные устроили для блага во славу Божию», — то самое, что они и говорят.

ИЗБРАНИЕ ДВЕНАДЦАТИ АПОСТОЛОВ

Лк. VI, 12. В те дни взошел он на гору помолиться, и пробыл всю ночь в молитве к Богу.

В то время ушел Иисус в горы молиться и всю ночь молился Богу.

13. Когда же настал день, призвал учеников своих и избрал из них двенадцать, которых и наименовал апостолами:

И когда ободняло, позвал учеников и выбрал из них двенадцать и назвал их посланцами.

14. Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея,

Симона, того, что прозвал камнем, и Андрея его брата, и Иакова, и Иоанна, Филиппа и Варфоломея,

15. Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом.

Матфея и Фому, Иакова Алфеева, и Симона по прозвищу Зилота,

16. Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, который потом сделался предателем.

Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, того, что сделался предателем.

17. И сошед с ними, стал он на ровном месте, и множество учеников его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима, и приморских мест Тирских и Сидонских,

И сошел с ними и остановился в раздолье, и ученики его и много народа со всей Иудеи и из Иерусалима и с берегов Тира и Сидона.

18. которые пришли послушать его.

Все пришли слушать его.

НОВОЕ УЧЕНИЕ О БОГЕ

Пророки обещали пришествие Бога в мир. После пророков Иоанн объявил, что Бог уже в мире, что для того, чтобы познать его, нужно только переродиться духом. Иисус сказал себе: если Бог в мире, то я должен знать его. Где Бог? И, уйдя в пустыню, Иисус узнал, что есть непонятная ему жизнь плоти и, вместе с тем, понятное ему проявление Бога (гл. 1).

Поняв это, Иисус вышел из пустыни и объявил, что Бог в мире, в людях, но не такой Бог, какого представляют себе люди всего мира, а Бог такой, что он выражается жизнью людей, Бог дух (гл. 2).

Дух Бога есть в каждом человеке. Каждый человек, кроме своего происхождения от плоти, кроме своей зависимости от плоти, знает в своей свободе еще другое свое происхождение и зависимость от духа. Это-то сознание и есть Бог в мире. Бог, начало всего, дал людям это сознание себя и более не участвует в делах мира. Люди сами могут найти в себе Бога. Он в душе их. И потому пришествие Бога зависит от воли людей, от того, что они делают усилие для исполнения воли плотской жизни или воли духа Бога (гл. 3).

Воля духа Бога есть добро. И для исполнения этого добра есть закон. Закон этот в пяти правилах: не сердиться, не блудить, ни в чем не обещаться, не бороться со злом, не воевать (гл. 4).

Из этих правил следует отречение от богатства, всякой собственности, всякого величания, всякого насилования других людей, следует отречение от всего того, что составляло и составляет цель плотских желаний. Нищенство и бродяжничество есть единственный путь к достижению жизни истинной.

ИЗБРАНИЕ УЧЕНИКОВ И РЕЧЬ К НИМ ИИСУСА

Мф. IX, 36. Видя толпы народа, он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря.

Иисусу жалко было людей, что они не понимают, в чем истинная жизнь, и мучаются, не зная зачем, как овцы без пастуха.

Мф. XI, 28. Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас.

И он сказал: Отдайтесь мне все замученные, все сверх сил нагруженные, и я дам вам отдых.

29. Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим;

Наденьте на себя мое ярмо и научитесь от меня. Я ведь смирен и мягок сердцем. И вы узнаете отдых в жизни.

30. ибо иго мое благо и бремя мое легко.1

Потому что мое ярмо ладное и воз мой легкий.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Люди надевают на себя ярмо не по них сделанное и впрягаются в воз не по их силам. Люди, живя для плотской жизни, хотят найти успокоение и отдых. Только в духовной жизни есть отдых и радость. Только это ярмо сделано как раз по силам людей, и ему учит Иисус. Попробуйте и узнаете, как ладно и легко.

Ин. VII. Кто хочет узнать от меня, правду ли я говорю, пусть попытает делать то, что я говорю.

Лк. X, 1. После сего избрал господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицом своим во всякий город и место, куда сам хотел идти.

После этого назначил Иисус и еще семьдесят человек и послал их по два вместо себя во все города и во все места, где бы ему надо быть.

2. И сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву свою.

И сказал им: поле велико, а работников мало. Нужно, чтобы хозяин выслал жнецов на поле.

Мф. X, 7. Ходя же, проповедуйте, что приблизилось царство небесное.¹

Идите и разглашайте: говорите, пришло царство Божие.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Стих 6 Матфея, как не находящийся у Луки и влагающий в уста Иисуса мысль, противную его учению, опускается.

Слова (ст. 8) лечить больных и пр. исключаются как внешнее доказательство истинности, не нужное для учения.

Мр. VI, 8. И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе.

И приказал им ничего не брать на дорогу, только один посох, ни мешка, ни хлеба, ни денег в мошну.

9 и Мф. X, 10. Но обуваться в простую обувь и не носить двух одежд. Ибо трудящийся достоин ¹ пропитания.

Обуйте лапти и один кафтан, потому что кто работает, тот стоит и платья.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Άξιος значит равный весом, то, что вытянет на весах то же. Здесь значит сообразный. В этом месте слова эти значат то, что человек работающий не может не получить нужного ему содержания и потому человек, который хочет и готов работать, не нуждается в запасах денег и платья.

Мр. VI, 10. Если где войдете в дом, оставайтесь в нем, доколе не выйдете из того места.¹

И где войдете в какой дом, в том и оставайтесь, пока не выйдете вовсе из того места.

Мф. X, 12. А входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему.

Когда входите в дом, здоровайтесь с хозяином, скажите: мир дому вашему.

13. И если дом будет достоин,² то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится.

Если хозяева согласны, то будет мир в том доме, а если не согласны, то ваш мир при вас останется.

Мр. VI, 11. И если кто не примет вас и не будет слушать вас, выходя оттуда, оттрясите прах от ног ваших, во свидетельство на них.³

И если которые вас не примут и не послушают вас, то выдьте оттуда и отряхните пыль из-под подошв в знак того, что вам ничего не нужно от них.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Не ищите, где лучше, а где пришлось, там и будьте.

2) 'Αξιος опять то же значение сообразный, но перевожу здесь согласны в том смысле, что «если хозяева примут вас сообразно вашему взгляду».

3) Εις μαρτυριών αύτοις в доказательство им. Доказательство чего? Отряхнуть пыль из-под ног, выходя из дома, можно сделать в доказательство того, что ничего из того, что принадлежит дому, не хочешь взять с собою из этого дома.

Мф. Χ, 22. И будете ненавидимы всеми за имя мое; претерпевший же до конца спасется.

И будут вас ненавидеть за мое учение, и кто будет тверд до конца, тот уцелеет.

23. Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой.

И когда нападут на вас в одном городе, бегите в другой, а нападут в другом, бегите еще в другой.

16. Вот, я посылаю вас как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты,¹ как голуби.

Вот я посылаю вас, как овец в стадо волков, так будьте умны, как змеи, и просты, как голуби.

Мр. XIII, 9. Но вы смотрите за собою; ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и пред правителями и царями поставят вас за меня для свидетельства пред ними.

Смотрите, держитесь, потому что они отдадут вас на суды, и вас будут сечь в собраниях и будут водить вас к правителям и царям за меня, чтобы вы пред ними показывали.

Мф. X, 19. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать: ибо в тот час дано будет вам, что сказать.

И когда отдадут вас в суды, вы не заботьтесь, как и что будете говорить, потому что научены будете в тот час, что сказать.

20. Ибо не вы будете говорить, но дух отца вашего будет говорить в вас.

Не сами будете говорить, но дух отца вашего будет говорить в вас.

23. Не успеете обойти городов израилевых, как приидет ² сын человеческий.³

Не обойдете еще городов Иудеи, как уже окажется сын человеческий.

26. Итак, не бойтесь их.

Так и не бойтесь их.

Мр. IV, 22. Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным; и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу.

Потому что в душе скрыто то, что должно оказаться; всё, что берегут, берегут только для того, чтобы оно явлено было на свет.

Лк. XII, 3. Посему, что вы сказали в темноте, то услышится во свете; и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях.

И всё, что вы говорили втайне, будет слышно при свете. Что вы на ухо говорили в чуланах, то разгласится с крыш.

4. Говорю же вам, друзьям моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать.

Говорю вам, друзья мои, не бойтесь тех, которые могут убить тело и сверх этого ничего не могут вам сделать.

5. Но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ⁴ ей, говорю вам, того бойтесь.

А покажу вам, кого бояться. Бойтесь того, кто убьет и уничтожит душу. Истинно скажу вам, этого бойтесь.

6. и Мф. X, 29. Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. И ни одна из них не упадет на землю без воли отца вашего.

Ведь пять воробьев дают на копейку, и те не забыты Богом, и ни один не помрет без отца вашего.

7. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц.

И волосы ваши на голове все на счету. Так не бойтесь же, вы дороже воробьев.

8. Сказываю же вам: всякого, кто исповедает меня пред человеками, и сын человеческий исповедает пред ангелами Божиими.

Говорю вам, кто будет со мной заодно перед людьми, с тем и сын человеческий будет заодно перед силами Божиими.

9. А кто отвергнется меня пред человеками; тот отвержен будет пред ангелами Божиими.

А кто откажется от меня перед людьми, тому отказано будет и перед силами Божиими.

Мф. X, 34. Не думайте, что я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч.⁵

Не думайте, что я принес мир на землю, не мир я принес, но раздор.

Лк. XII, 49. Огонь пришел я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!

Я пришел сбросить огонь на землю. И как желаю, чтобы он разгорелся.

50. Крещением должен я креститься; и как я томлюсь, пока сие совершится!

Есть перерождение, через которое я должен пройти, и я томлюсь, пока оно не совершится.

51. Думаете ли вы, что я пришел дать мир земле? нет, говорю вам, но разделение.

Или вы думаете, что я учу миру на земле? Нет, не миру, но разделению.

52. Ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех.

Потому что разделятся теперь пятеро в доме, трое от двух, и двое от троих.

53. Отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей.

Разделится отец с сыном, и сын с отцом, и мать с дочерью, и дочь с матерью, и свекровь с невесткою, и невестка с свекровью.

Мф. X, 36. И враги человеку — домашние его.⁶

И будут неприятели человеку семейные его!

21. Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына; и восстанут дети на родителей и умертвят их.

Отдаст на смерть брат брата, и отец дитя свое; и дети поднимутся на родителей и предадут их смерти.

Лк. XIV, 26. Если кто. приходит ко мне и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником.

Кто если хочет быть со мной и не сочтет ни во что и отца, и мать, и жену, и детей, и братьев, и сестер, и сверх того и живот свой, тот не может быть моим учеником.

Мф. X. 37. Кто любит отца или мать более, нежели меня, не достоин меня; и кто любит сына или дочь более, нежели меня, не достоин меня.

Для кого отец и мать дороже меня, тот не согласен со мной. И кому сын или дочь дороже меня, тот не согласен со мной.

Лк. IX, 23. Ко всем же сказал: если кто хочет идти за мною, отвергнись себя и возьми крест ⁷ мой и следуй за мною.

И сказал всем: кто хочет быть моим учеником, тот пускай откажется от своих желаний и пускай всякий час будет готов на виселицу, тогда только будет моим учеником.

Мф. X, 39. Сберегший душу свою потеряет ее: а потерявший душу свою ради меня сбережет ее.

Тот, кто наживет себе живот, тот погубит живот, и кто погубит живот для меня, тот спасет его.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) 'Ακέραιος значит: простой, несмешанный.

2) Έως αν ελθη, здесь не может ничего другого значить, как возвыситься, то самое, что Иисус говорил Никодиму и в других местах. Здесь подразумевается εις φανερον ελθη, как у Марка IV,22: οϋ γαρ έατί τι κρυπτόν, δ εάν μή φανερωθη ούδέ έγένετο άπόκρυφον, άλλ'ινα εις φανερον ελθη и у других. Во всяком случае έλθη не может быть передаваемо, как и во многих других местах через прийти. Глагол прийти можно употребить только тогда когда кто-нибудь откуда-нибудь приходит. Здесь же не сказано, ни куда, ни откуда, и сам тот, кто приходит, — сын человеческий есть отвлеченное начало, которому несвойственно ходить.

3) Стих 25–й исключается. Слова о вельзевуле относятся к месту обвинений фарисеев. Стиха этого нет ни у Марка, ни у Луки.

4) Выражение «бросить в геенну» уже встречалось в притчах. Значение его определено там. Это не есть только смерть плотская, но уничтожение полное, то, которому подвергаются плевелы и др.

5) У Луки в том же месте (XII, 51) стоит διαμεριαμόν разделение, и потому μάχαιρα должно быть переведено раздор, как оно и употребляется в Посл. римл. VIII, 35.

6) Предложение без глагола, и потому глагол должен быть поставлен в том же будущем, в котором шла вся речь. Словам этим приписывается тайный смысл о том, что домашние всегда враги человеку. Такого смысла этот стих не имеет: в данном предложении выражено только то, что сказано прежде: «разделятся и будут как неприятели».

7) Слова о кресте, как не имевшие смысла до распятия Иисуса, должны быть выпущены.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Ничто яснее этой речи Иисуса к ученикам пред их посланием на проповедь, повторенной у всех трех евангелистов, не определяет настоящего значения учения Иисуса. Если бы значение проповеди Иисуса было бы только то, которое признают церкви, то вся эта речь была бы непонятна. За что, в самом деле, бить учеников и убивать, если проповедь, которую они разносят, есть проповедь только о примирении с братом, чистоте телесной, неосуждении ближнего, прощении своих врагов и о том, что Бог прислал сына на землю. Нельзя себе представить достаточно глупых и праздных людей, которые дали бы себе труд за это гнать и бить людей. Нельзя себе представить поводов, которые могли придумать эти гонители, чтобы бить, мучить, убивать безобидных проповедников хороших нравственных правил и выдумки о сыне Божием. Кому они могли помешать? Кто хотел — слушал их, кто не хотел — не слушал. За что же их бить и ненавидеть? Если бы это было хорошее, но неясное, парадоксальное нравственное учение, как его представляют свободомыслящие историки, то тоже не за что было гнать. Если это учение было о том, что Бог прислал сына на землю искупить род человеческий, то еще меньше было поводов сердиться на людей, которые воображали себе это и находили в этом удовольствие. Если это было отрицание еврейского закона, тоже не за что было гнать, особенно не евреям, но гнали и тогда, и после, и теперь — не евреи. Если бы это было политическое учение, возмущение против богатых и сильных, то такие возмущения и прежде, и после, и теперь подавляются богатыми и сильными, и тогда бы подавилось и кончилось бы. Это было что-то другое.

Только если понимать учение вполне так, как оно выражено в Нагорной проповеди и во всем Евангелии, если понимать, что Иисус запрещает прямо всякого рода не только убийство, но всякого рода противление злу, запрещает присягу (то кажущееся неважным дело, которое ведет ко всем ужаснейшим насилиям), запрещает суд, т. е. наказание, всякое противодействие насилию и похищению, и потому запрещает собственность, как и поняли его первые ученики, запрещает отдельность народов, пресловутую любовь к отечеству, тогда только понятны те гонения, которым подвергся Иисус, ученики его, первые и последующие, и понятно предвиденье Иисуса о гонениях, предвидение, очевидно, разделяемое и учениками. Понятно и разделение, которое должно произойти между людьми, о котором он говорит.

Понятно, что если один человек из семьи, поняв учение, отказывается или дать клятвенное обещание, или быть судьей, или идти на суд, или отказывается от содействия власти, от участия в войне или собирании податей, или исполнения наказаний, или пренебрегает богатством, понятно, что разделение должно возникнуть в семье, если другие члены не поняли учения.

И Иисус, очевидно, знал это, знал, что это так будет и не может быть иначе; он знал, что его учение — не учение, но искра, которая зажигает сознание Бога в сердцах людей и, раз загоревшись, не может потухнуть. Потому-то Иисус Христос знал, что в каждом доме разделятся пятеро, и будут одни против других. Одни загорятся, другие будут тушить разгоревшихся. И он томился желанием видеть скорее пламя, которое охватит всех. И пламя это загорелось, и горело после, и горит до сих пор, и будет гореть всегда, пока будут люди.

Если бы это было только нравственное учение о том, как вести себя в существующем порядке вещей, то понятно, что проповедники этого учения никому бы не мешали, и это не было бы пламя, которое охватывает всё, а была бы свечка, которая горела бы, освещая тех, которые близки к ней.

Если бы это было только учение церковное о том, что Бог сходил в мир спасти людей, учение это никто бы и не знал, как мы не знаем верований зулу и чуваш, и никто бы не заботился о нем. Оно не только потухло бы, но никогда бы и не разгорелось.

Если бы это было учение социально-революционное, то оно давно бы разгорелось и потухло, как разгорались и тухли такие учения в Китае, везде, где есть люди: или бедные отняли бы имения у богатых и сильных и опять стали бы богатые и сильные, или богатые и сильные задушили бы бедных, и искра потухла бы. Но искра не потухла и не потухнет, потому что Иисус не говорит ни о правилах, как жить человеку в обществе наилучшим образом при существующем порядке, ни о том, как молиться Богу и что такое Бог, ни о том, как переустроить общество. Он говорит истину о том, что есть человек, в чем его жизнь. И человек, понявший, в чем его жизнь, будет жить этой жизнью. Человек, понявший смысл жизни, не может уже в другом видеть смысла. Когда он понял, что есть жизнь и что смерть, он не может не идти к жизни и не бежать от смерти. И что бы ни стояло на дороге к жизни: нравственные правила, Бог, верования людей, общественное устройство, — человек, понявший жизнь, будет идти к ней, не обращая ни на что внимания, и в своем стремлении включая все явления жизни: и нравственность, и богопочитание, и общественное устройство.

Иисус Христос открыл свое учение не для того, чтобы сообщить людям, что он Бог, не для того, чтобы улучшить жизнь людей на земле, не для того, чтобы свергнуть власти, а потому, что в душе своей, как в душе каждого человека, пришедшего в мир, он знал, что лежит сознание Бога, которое и есть жизнь, и которому противно всякое зло. Иисус Христос знал и постоянно повторял, что не он говорит то, что он говорит, а что говорит то Бог в душе каждого человека. И, посылая учеников, Иисус Христос говорит: Не бойтесь никого, не жалейте ничего, и не думайте вперед, что вам сказать. Живите жизнью истинной, она есть разумение Бога, и когда вам нужно будет говорить, не думайте, — дух Божий скажет за вас, и слова ваши, сказанные немногим, разнесутся везде, потому что они истина.

Лк. X, 17. Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы¹ повинуются нам о имени твоем.

И вернулись с радостью те семьдесят человек, что он посылал, и сказали: Господин! зло покоряется нам чрез твою силу.

18. Он же сказал им²…

Он же сказал им…

20. Однакож тому не радуйтесь, что духи ³ вам повинуются; но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.⁴

Но не радуйтесь тому, что зло покоряется вам. Радуйтесь более тому, что вы сами в царствии небесном.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) В стихе 17–м сказано: τα δαιμόνια, в стихе 20–м тоже названо τα πνεύματα. Если бы не было непонятных стихов 18 и 19, то δαιμόνια и πνεύματα никто бы не вздумал переводить бесом, а перевели бы во множественном, т. е. душами людей, т. е. смысл тот, что люди злые, зло покоряется его учению.

2) Стихи 18 и 19 исключаются, — не потому, чтобы они говорили что-нибудь несогласное с учением, но потому, что они в том виде, в каком они дошли до нас, говорят что-то непонятное.

3) Что же такое эти духи πνεύματα? Слово это встречается у Мф.; Мр., Лк., Иоан., в Посланиях и Деяниях, и везде в одном и том же смысле, в смысле сил невещественных, духа, но духа не Божьего, а духа ложного. Так именно слово это употреблено 1 Тимоф. IV, 1, и во многих других местах. Очень легко перевести это слово бесом, дьяволом и сказать себе, что те, кто писали, верили в дьявола. Но горе в том, что, переводя так, надо выкинуть это место, потому что диавол для нас ничего не значит. Поэтому нужно найти смысл слова. Смысл же слова ясно определен во всех местах и особенно в том, которое мы разбираем: πνεύματα значит ложный дух. Дух же есть разумение, и потому— ложное разумение, обман, ложное учение, разврат — в общем смысле зло.

4) «Имена написаны на небесах» не может ничего другого значить, как участие в царствии небесном.

Лк. X, 21. В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю тебя, Отче, господи неба и земли,¹ что ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам.

И тогда возрадовался в духе своем Иисус и сказал: признаю тебя, Отец мой, владыка неба и земли. Потому что то, что ты скрыл от мудрых и умных, то открыл детям.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Тут должна быть точка, так как последующее есть разъяснение, почему Иисус признает своим отцом владыку всего. Он признает его отцом потому, что он открыл тайну царствия божия не мудрецам и умным, а всем детям несмысленным.

Лк. X, 21. Ей, отче! ¹ ибо таково было твое² благоволение.³)

Ты истинно отец, в этом выразилась твоя любовь.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ό πατήρ здесь никак не звательный, ни по грамматике, ни по смыслу. Продолжение речи. Тут запятая, и для ясности я прибавляю ты.

2) Ευδοκία — благоволение, доброжелание, любовь.

3) Έμπροσθέν σου значит: пред тобою. По еврейскому значению, всё, что делается перед кем-нибудь, то ему приятно, то ему свойственно. Мысль έγένετο ευδοκία εμπροσθέν σου надо перевести любовь, любимая тобою.

Общий смысл тот, что не ученость и мудрость, а прямое отношение сына к отцу, открытое всем, дало ту любовь к духу, которая есть основа всего, и этою любовью, обращением сына к отцу, открыло истину.

ЗЛО НЕ УНИЧТОЖАЕТСЯ ЗЛОМ

Мф. XI, 27 (Лук. X, 22.) Всё предано мне отцем моим, и никто не знает сына, кроме отца; и отца не знает никто, кроме сына, и кому сын хочет ¹ открыть.

Всё мне передано отцом моим, и никто не признает, кто сын, только отец. И никто не знает, кто отец, а только сын, и тот, кому сын откроет.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Во многих цитатах древн. церк. писателей хочет пропущено.

«Никто не может знать сына, кроме отца, и отца никто не может знать, кроме сына», — слова эти значат то, что сказано в беседе Никодима, что в человеке есть дух непостижимый ему самому и что этот дух есть сын духа, и это есть последнее знание о Боге. Здесь в первый раз Иисус отожествляет себя с сыном человеческим, и, говоря я, разумеет не себя, Иисуса из Галилеи, но дух, живущий в человеке.

Mp. III, 20. Приходят в дом; и опять сходится народ, так что им невозможно было и хлеба есть.

И пришли домой, и собралось опять народу столько, что нельзя было им пообедать.

И, услышавши, ближние его пошли взять его, ибо говорили, что он вышел из себя.

И услыхали об этом домашние его, пошли, чтобы взять его, потому что говорили, что он из себя вышел.

А книжники, пришедшие из Иерусалима, говорили, что он имеет в себе веельзевула ¹ и что изгоняет бесов силою бесовского князя.

И книжники пришли из Иерусалима и говорили, что он злой дух и что он злом уничтожает зло.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) У Иоанна δαιμόνιον εχει. Βεελζεβού λ εχει значит то же, что δαιμόνιον εχει, как видно из продолжения речи.

Mp. III, 23. И, призвав их, говорил им притчами: как может сатана ¹ изгонять сатану?

И, призвав их, в притчах сказал им: как можно злом зло выводить.

24. Если царство² разделится ³ само в себе, не может устоять царство то.

И если сила поднимется сама на себя, не может та сила устоять.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Σατανας опять значит то же, что πνεύμα δαιμόνιον.

2) Βασιλεία здесь значит всякая сила.

3) Μερίζομαι, кроме «разделения» значит «обращение».

У Марка стоит: «И если семья разделится сама в себе, не может она устоять» (Mp. III, 25). У Матфея: «Всякий город и всякий дом, если поднимается сам на себя, не может устоять» (Мф. XII, 25). Стих этот у обоих евангелистов без смысла. Сравнения не выходит. У Луки (XI, 17) стоит слово οίκος уже в другом смысле: καϊ οίκος επί οίκον πίπτει. То же в одном латинском варианте. Так что οίκος здесь не есть новое сравнение, а усиление первого: сила не устоит, а свалится, как дом с дома. Очевидно, смысл этого стиха потерян. Так, как он передается, он ничего не прибавляет, а только путает, и потому должен быть исключен.

Мр. III, 26. И если сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришел конец его. ¹

И если зло пойдет само на себя, то не может оно устоять, но и конец ему.

Лк. XI, 19. И если я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют их? Почему они будут вам судьями. ²

Если я злом изгоняю зло, то вы чем же изгоняете? Поэтому вы сами будьте себе судьями.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) То есть если бы зло пошло само на себя, то не было бы зла, а оно есть.

2) Если вы признаете, что я изгоняю зло, то никак не может быть, чтобы я изгонял его злом, потому что тогда не было бы зла. Если вы изгоняете зло, то ведь не злом, а чем-то другим — добром. Поэтому, если я изгоняю зло, то уж наверно не злом, а добром.

Лк. XI, 20. Если же я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас царствие Божие.¹

Если же я духом Бога изгоняю зло, то уже было, значит, прежде царство Божие.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Если бы было только σατανας и δαιμόνια, т. е. обман и зло, то обман уничтожил бы обман, зло уничтожило бы зло и зла не было бы. Но вы сами изгоняете зло добром. Если же я изгоняю зло духом Божиим, то, значит, дух Божий был в людях, и еще прежде меня в людях была воля Божия.

Мф. XII, 29. Или как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного и тогда расхитит дом его.¹

А то как бы мог кто-нибудь войти в дом сильного и разорить его. Прежде надо связать сильного, и потом уж разорить дом его.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Если же я изгоняю зло духом Бога, то дух Бога уже был в людях. А то иначе я не мог бы изгонять зло, как не может человек войти в дом сильного человека и разграбить его, если он прежде не связал этого человека. А человек уже связан духом Божиим и сознанием его власти.

Мф. XII, 30. (Лк. XI, 23.) Кто не со мною, тот против меня; и кто не собирает со мною, тот расточает.

Тот, кто не со мною, тот против меня. Кто не собирает, тот рассыпает.

31. (Мр. III, 28.) Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на духа не простится человекам.

Поэтому говорю вам: всякая ошибка, всякое ложное слово оставляется людям; но ложное слово на дух Божий не проходит даром людям.

32. Если кто скажет слово на сына человеческого, простится ему; если же кто скажет на духа святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем.¹

И тот, кто скажет ложное слово против сына человеческого, пройдет ему, а кто скажет против духа Божия, не пройдет ему даром ни в этом, ни в будущем веке.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Ложное толкование того, что есть сын человеческий, не может сделать вреда. Но ложное толкование того, что есть дух Божий, не может пройти даром. Человек, не сознающий духа Божия, тем самым лишается жизни.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Значение всего места то, что ученые люди — законники — упрекали Христа, что от его учения произойдет еще большее зло, чем то, которое он хочет исправлять. Иисус говорит, что не он, а они злом исправляют мир и что мир стоит не злом, а чем-то другим. Я, говорит он про себя, исправляю мир не злом, а духом Божиим, тем духом Божиим, который живет в вас. Если бы я исправлял злом, то я бы не имел власти. А я исправляю духом Божиим, и я имею власть. Только следуйте моему учению, и всё зло будет побеждено в мире, всё зло будет разрушено. Дух Божий — единая жизнь. Кто не в духе Божием живет, тот против него тем, что он губит свою жизнь, как губит человек свой хлеб, не собирая его с поля. И потому самая важная для жизни ошибка людей есть ложное понимание духа Божия. Те люди, которые так перетолковывают ложно дух Божий, обманывают людей, губят себя и других. Они те, чрез которых разрастается зло в мире.

Мф. XII, 33. Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым; ибо дерево познается по плоду.

Или считайте дерево хорошим, тогда и плод будете считать хорошим, или считайте дерево дурным, тогда и плод можете считать дурным. Потому что по плоду судят о дереве.

34. Порождения ехиднины, как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста.

Змеиная вы порода, нельзя вам доброго говорить, потому что вы злы. Язык говорит то, что из сердца наружу просится.

35. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое.

Добрый человек выпускает из сердца то, что он в нем собрал доброго, а злой человек выпускает то, что он накопил в сердце злого.

36. Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда.

А я говорю вам: всякое бездельное слово, что скажет человек, разберется, почему оно сказано, в день расчета.

37–й стих по принятым переводам значит то, что Иисус говорит, что словами оправдаешься и словами осудишься. Такая мысль стиха безнравственна и прямо противоположна всему учению.

Иисус неоднократно говорит: делайте, а не говорите, Стих этот должен быть включен, как вставка, или должен быть иначе переведен. Я перевожу здесь λόγος в смысле причины, побудившей сказать слово. Такое понимание сходится со смыслом предшествующего.

Лк. IX, 49. При сем Иоанн сказал: Наставник! мы видели человека, именем твоим изгоняющего бесов, и запретили ему, потому что он не ходит с нами.

И сказал ему Иоанн: Учитель! видели мы одного человека, изгоняет зло так же, как ты, и мы запретили ему, потому что он не с нами ходит.

50. Иисус сказал ему: не запрещайте; ибо кто не против вас, тот за вас.¹

Иисус сказал им: напрасно, не запрещайте: тот, кто не против нас, тот с нами.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Ученики Иисуса думают, что есть какое-то особенное учение Иисуса и что надо следовать ему исключительно; тот же, кто не следует, тот ошибается. Иисус говорит: напрасно так думаете, — кто изгоняет зло, тот не делает нам напротив, а делает то же, что мы, тот за нас.

ИСЦЕЛЕНИЕ РАССЛАБЛЕННОГО

Ин. V, 1. После сего был праздник иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим.

После этого был праздник еврейский, я пришел Иисус в Иерусалим.

2. Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов.

И есть в Иерусалиме у скотных ворот купальня, зовут ее по-еврейски Вифезда, с пятью навесами.

3. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих ¹ движения воды.

Под навесами лежало много больных: слепые, расслабленные, калеки. Они все ожидали колебания воды.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Εκδεχόμενοι значит ожидавшие. Следующее предложение: «ангел сходил и колебал воду» должно быть отнесено к εκδεχόμενοι, т. е. что они ожидали, что ангел будто сходил и колебал воду, и что тогда и т. д., и потому я перевожу: они ожидали колебания воды, ангел будто сходил и т. д.: и к следующему предложению прибавляю будто.

Ин. V, 4. Ибо ангел господень по временам сходил в купальню и возмущал воду; и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.

Ангел будто сходил по временам в купальню и колебал воду, и кто будто первый войдет после того, как вода взыграется, тот сделается здоров, какая бы ни была на нем болезнь.

5. Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет.

И был там один человек, 38 лет уже был в слабости.

6. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров?

Иисус увидал, что он лежит, и узнал, что он лежит уже давно, и говорит ему: хочешь выздороветь?

7. Больной отвечал ему: так, господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня.

Слабый и говорит: как же не хотеть, государь мой. Да вот нет у меня человека, чтобы, когда заиграет вода, окунул меня в купелю. А то всё не поспеваю. Как пойду окунуться, а другой уже вперед меня, вскочит.

8. Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи.

И сказал ему Иисус: очнись, собери свою постель и ходи.

9. И он тотчас выздоровел и взял постель свою и пошел.

И сейчас же очнулся человек, собрал постель и пошел ходить.

ПРИМЕЧАНИЯ

Вот что говорит церковь об этом (Толкование Еванг. Иоанна, стр. 174):

Есть же в Иерусалиме и пр.: Флавий, историк иудейский, не упоминает об этой купальне, но это не ослабляет подлинности Иоаннова повествования о сей купальне; Флавий не упоминает о многих важных вещах и обстоятельствах.

Есть: или по живости представления Иоанн, как бы перенесясь в то время, когда Иерусалим не был еще разрушен, говорит есть, как имея еще купальню перед глазами; или и при разрушении Иерусалима Титом эта купальня с постройками была пощажена, как общественное благотворительное заведение, и была цела еще во время написания Евангелия, хотя, может быть, не в том виде, как была во время жизни господа.

У Овечьих ворот: о них упоминается в книге Неемии; они находились на северо-восточной стороне городской стены, на пути через Кедрский поток в Гефсиманию и на Елеонскую гору (ныне ворота св. Стефана). Назывались они Овечьими, вероятно, потому, что через них прогонялись ко храму жертвенные животные, или близ них был рынок, на котором продавались и покупались эти жертвенные животные и купленные прогонялись ко храму для жертвоприношения.

Купальня: небольшой водоем, в котором мылись или купались. Вероятно, здесь был источник, который образовал этот водоем, из коего вода опять стекала в землю. по-еврейски Вифезда значит дом милосердия или милости, т. е. Божий, так как источник имел целительную воду, которую Бог по милости своей даровал народу своему.

Пять крытых ходов: галлерей, в которых можно было ходить, сидеть, лежать больным, защищенным от непогоды и солнечного жара.

«Вифаза (Вифезда) и ныне еще называется» (Евсевий), и в V веке еще показывали пять портиков купальни.

В них лежало и пр.: целебный источник этот привлекал к себе множество больных всякого рода (как примеры разнообразия болезни указаны: слепота, хромота, сухотка), которые и помещались в нарочито устроенных тут галлереях. Может быть, они приходили или их приводили и приносили туда, только по временам, когда ожидали движения воды, может быть, некоторые оставались долгое время в этом ожидании.

Ибо ангел господень и пр.: источник имел целительную силу не всегда, а только по временам, именно когда ангел господень сходил в него и возмущал воду, и был целебен не для всех, а кто прежде по возмущении воды входил в него, следовательно лишь на короткое время, но зато исцелял от всяких болезней. Из повествования не видно, чтобы ангел в видимом образе сходил по временам в источник и возмущал его воду; это было не видимое для других, но созерцаемое духовным оком апостола действие ангела; больные же и прочие только по возмущении воды узнавали, что время входить в нее, чтобы получить исцеление. Священные писатели и иудеи вообще приписывали особенные видимые благодеяния Божии, являемые в известных силах и действиях природы, особенному служению и действию ангелов, которым назначено от Бога управление теми или другими стихиями природы. То, что для других — действия стихий природы, для их просветленного взора — действия ангелов, поставленных над теми или другими стихиями природы. Источник, как многие минеральные источники, излечивал разные болезни, не поддающиеся действию других обычных средств, и, как некоторые из таковых источников, действовал особенно сильно по временам, периодически. Кажется, в этом источнике вода по временам проторгалась с особенною силою и изобилием и вследствие этого возмущалась, делалась мутною (или красною — кровавою), как говорит Евсевий, и в это время делалась особенно сильною для излечения различных болезней. Это проторжение в особом изобилии было невидимым действием ангела Божия, которое протолковал таким образом тайновидец апостол; для других же оно было обычным действием стихий природы, как, кажется, и для исцеленного тут Христом больного казалось.

Кто первый входил: кажется, выражение не показывает, что именно только один получал выздоровление, первый, кто входил в воду по возмущении ее; а вообще, что вода только непосредственно но возмущении оказывала особенное необыкновенное целебное свойство, а затем теряла свое энергическое действие, и только успевшие войти в нее непосредственно по возмущении выздоравливали; потом вода теряла такую силу и не оказывала такого чрезвычайного действия.

Тот выздоравливал: из речи повествователя не видно, чтобы выздоравливание происходило внезапно, вдруг, непосредственно чудесное, как при исцелении больных спасителем; может быть, оно было постепенное, которому целительным ключом давался только первый толчок. В этом последнем случае поразительнее было мгновенное исцеление спасителем недужного, лежавшего тут.

Находившийся в болезни: неизвестно, в какой; как видно из дальнейшего, он не мог свободно ходить, был расслаблен ногами и лежал тридцать восемь лет, т. е. был болен 38 лет, а не от роду имел столько. Долговременность и, как видно, неизлечимость болезни делали особенно поразительным совершившееся над ним чудо исцеления.

Узнав, что лежит уже долгое время: или от других бывших тут, или непосредственно по своему божественному всеведению; лежит, т. е. находится в болезни.

Хочешь ли быть здоров: вопрос, имеющий целью возбудить энергию веры больного. Самая необходимость вопроса заставляла больного сосредоточить свою мысль и устремить ее к лицу вопрошающему и ожидать от него помощи. Но, как видно, больной не понял, к чему ведет речь его собеседник, обращается мыслью к целебному источнику и как бы жалуется, что не может воспользоваться его целительною силою.

Так, господи: т. е. хочу быть здоровым, но не имею человека, который бы помог мне исцелиться в этой купальне, когда возмутится вода.

Когда же прихожу: больной ходил, но медленно, и не успевал предупредить других, а другие его предупреждали и предвосхищали у него выздоровление. Он отвечает весьма кротко, не высказывая никакой хулы, не отвергает Христа, как бы предложившего неуместный вопрос, не проклинает день своего рождения, как мы, малодушные, делаем и притом в болезнях легчайших, но отвечает кротко и робко.

Встань и пр.: Господь умилосердился над страдавшим так долго и, прозревая в нем веру, всемогущим словом своим исцеляет его.

Возьми постель и пр.: смотри примечание к Матф. IX, 6–7.

———

Вот что говорит об этом Рейс (Нов. 3., ч. VI, стр. 166):

Так как писатель не означает точно времени года, когда произошло это событие, то было бы бесполезно строить разные предположения относительно праздника, о каком идет здесь речь. Переписчики, вычеркивавшие тут член, были, очевидно, того же мнения (какой-то праздник). Праздник, по ходу изложения, мог быть одним из тех, когда иудеи собирались в Иерусалиме, — преимущественно, пасха. Но нет никакой необходимости признавать его непременно пасхой; то был просто праздник, на который пришел Иисус, а об Иисусе в этом Евангелии рассказывается, что он вообще являлся на праздники. Член этот мог затруднять читателей, но его не для чего было бы прибавлять, если бы его не было в подлиннике. Против предположения пасхи можно было бы возразить, главным образом, тем, что у нас получилось бы тогда одною пасхою больше, а мы имеем самые решительные доводы за то, что Иисус не мог жить и странствовать так долго. Ввиду этого приходится остановиться на том предположении, что то был праздник пурим, бывающий в феврале или в марте (еврейские сатурналии).

В повествовании не имеется никаких данных о местонахождении и устройстве водоема Вифезда. Место, носящее теперь это название, не носит никаких следов древних крытых ходов и там нет более воды. Овечьи ворота находились, вероятно, на северо-востоке, по соседству с храмом.

Что касается физического явления, происходившего в водоеме (местное перемежающееся кипение источника), то, по-видимому, уже в древности то объяснение, какое дает ему писатель, возбуждало сомнения. В некоторых манускриптах и древних переводах опущены последние слова 3–го стиха (ожидающих и т. д.), в других — весь 4–й стих, а в некоторых все эти части текста. Значительное число современных критиков признает, что этих свидетельств достаточно даже для того, чтобы признать и другие соответствующие этим местам выражения за чуждые первоначальному тексту. Тогда надо будет предположить, что мы имеем здесь дело с какой-нибудь иудейской или христианской легендой, которая попала в текст для объяснения того, что говорит больной в ст. 7, но которая, вообще говоря, была бы недостойна апостола.

На первый взгляд, это предположение представляется довольно правдоподобным. И евреи и христиане не задумывались перед признанием вмешательства ангелов в дела этого мира, и едва ли кто из них стал бы исключать эту легенду из текста, если бы она действительно была включена автором. Однако можно представить серьезные доводы и в защиту противоположного мнения. Вопрос не в том, можно ли дать естественное объяснение явлению и держался ли Иоанн народного взгляда. Желательно знать, требует ли всё его изложение того, чтобы включены были в текст сомнительные выражения, или их можно опустить, не нарушая связности целого. Ведь далее автор говорит о возмущении воды, как о чем-то известном своим читателям; он влагает в уста больного слова, которыми предполагается уже, что читатель знает о том исключительном условии, от которого зависело исцеление. Мы спросим здесь автора, — который в другом месте объясняет своим читателям подробности, известные всем евреям и особенно иерусалимским евреям, просто потому, что он писал не для евреев, — мог ли он предполагать, чтобы иностранцы знали своеобразную природу источника в Вифезде, столь отличавшую его от других источников, которыми пользовались тогда для сохранения здоровья? Очевидно, нет. Он должен был сделать предварительные пояснения, и ст. 7–й делается непонятным, когда исключают 4–й стих и половину 3–го. Ввиду этого мы признаем, что они исключены были в более позднее время, как и не менее замечательные 43–й и 44–й стихи 22–й главы от Луки. В самом явлении, как оно описано в Евангелии, нет ничего странного; вполне возможно, что действие ключа было особенно сильно на ограниченном пространстве отверстия. Нам делали упрек в желании сохранить здесь вульгарный текст ради удовольствия приписать апостолу суеверие. Но если признать, что апостолы выказывают свое суеверие, допуская вмешательство ангелов в область физических явлений, то для устранения такого упрека нужно было бы исключить также немало других мест Евангелия.

Как бы то ни было, а самое повествование имеет совершенно иную цель. Речь идет о благотворном действии Христа в мире, — действии, по своей сущности, духовном, но проявляющемся в телесных исцелениях, — действии постоянном, не подчиненном условиям времени и внешним обстоятельствам, вроде содействия какой-нибудь другой силы, естественной или сверхъестественной, вне его находящейся, — того менее, какого-нибудь законного постановления, могшего его стеснять. Собственно, ввиду последнего соображения и продолжается рассказ, переходя от повествования об известном событии к изложению безусловных истин и превращаясь из истории в богословие. Иисус хотел исцелить человека, уже давно разбитого параличом; и вот ему поперек дороги становятся закон и предания. Нетрудно схватить глубокий смысл, который представляется нам.

Слово «узнав» (в ст. 6) может иметь два значения: или что Иисус узнал непосредственно, или что он узнал от других. Первое из этих значений не предполагает непременно чуда, но и не исключает его, — ввиду чего мы более и склоняемся именно к нему. Речь идет не только о сожалении или о милосердии, но также и о проявлении высшего могущества.

———

На мой взгляд, особенность этого чуда от других та, что в других среди естественного является чудо, как доказательство божественности Иисуса; здесь же, напротив, среди чудесного является естественное, как доказательство божественности Иисуса. Больной ждет 20 лет чуда, а Иисус говорит ему: ничего не жди, что в тебе есть, то и будет. Проснись. Есть сила встать и идти, и иди. Тот попробовал, встал и пошел.

Всё это место, принятое за чудо, есть указание на то, что чудес не может быть и что болен тот человек, который ждет чудес, что самое большое чудо есть сама жизнь. Самое же событие совершенно просто, оно повторяется беспрестанно среди нас. Я знаю барыню, которая 20 лет лежала и поднималась только тогда, когда ей делали впрыскивание морфина; через 20 лет доктор, делавший ей впрыскивание, признался, что он делал впрыскивание водою, и, узнав это, барыня взяла свою постель и пошла.

Рассказ о купальне есть то же самое, — ясно и просто переданный. Значение его то, что люди ждут чудес, вмешательства Бога, а Бог в них, Бог есть жизнь; отдайся ей, поверь ей, и ты жив. Вся дальнейшая речь, кроме вставленной насмешки над верованием в субботу, усиливающим смысл рассказа о купальне, есть только разъяснение мысли о том, что одно чудо, одна истина, одна сила есть жизнь, та, которая в каждом человеке, и во власти каждого человека положиться на нее.

Ин. V, 9. Было же это в день субботний.

Дело это было в субботу.

10. Посему иудеи говорили исцеленному: сегодня суббота; не должно тебе брать постели.

И сказали евреи человеку: нынче суббота, тебе не следовало собирать постели.

11. Он отвечал им: кто меня исцелил, тот мне сказал: возьми постель твою и ходи.

А тот отвечал им: тот, кто меня поднял, тот мне сказал: собери постель и ходи.

12. Его спросили: кто тот человек, который сказал тебе: возьми постель твою и ходи.

И они спросили его: какой такой человек сказал тебе: собери постель и ходи.

13. Исцеленный ¹ же не знал, кто он: ибо Иисус скрылся в народе, бывшем на том месте.

А слабый не знал, кто такой, потому что Иисус замешался тайно в народе.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Весьма важный вариант здесь, принимаемый Грисбахом: вместо ίαθεις, т. е. излеченный, как стоит в принятом тексте, άσθενών — слабый.

Ин V, 14. Потом Иисус встретил его в храме и сказал ему: вот ты выздоровел: не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже.

Потом встретил его Иисус в храме и говорит: Ну, вот ты здоров, смотри же не ошибайся вперед, чтобы с тобой хуже не сделалось.

15. Человек сей пошел и объявил иудеям, что исцеливший его есть Иисус.

И пошел человек и рассказал евреям, что это Иисус его поднял.

16. И стали иудеи гнать Иисуса и искали убить его за то, что он делал такие дела в субботу.¹

И напали иудеи на Иисуса за то, что он это сделал в субботу.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Человек был как мертвый оттого, что он верил в тот вздор, который выдумали евреи, и ждал какого-то чуда извне, а не верил жизни, которая была в нем. Иисус показал ему, что все рассказы о купальне — вздор и выдумка и что одно чудо: это его собственная жизнь. Человек поверил в это и стал жив. Стало быть, доказано суеверие, доказана истина, человек жив и ходит. Спорить, кажется, нельзя. Нет, у людей есть еще доводы. Зачем сделал человека живым в субботу. В пятницу можно быть живым, а в субботу нельзя.

Ин. V, 17. Иисус же говорил им: отец мой доныне делает, и я делаю.

Иисус отвечал им: отец мой не переставая работает, и я работаю.

18. И еще более искали убить его иудеи за то, что он не только нарушал субботу, но и отцом своим называл Бога, делая себя равным Богу.

И еще более старались иудеи убить его за то, что он мало того, что разоряет субботу, еще и отцом своим называет Бога и равняет себя с Богом.

19. На это Иисус сказал: истинно, истинно говорю вам: сын ничего не может творить сам от себя, если не увидит отца творящего: ибо что творит он, то и сын творит также.

И сказал Иисус: разве не понимаете, что не может сын человеческий ничего сам собой сделать, если бы он не знал, что отец делает; потому, что отец делает, то и он то же делает.

20. Ибо отец любит сына и показывает ему всё, что творит сам; и покажет ему дела большие¹ сих, так что вы удивитесь.

Отец любит сына и всё ему показал. И больше этих дел покажет ему, так что вы будете дивиться.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Больше, чем дело плотского исцеления.

Ин. V, 21. Ибо как отец воскрешает мертвых ¹ и оживляет, так и сын оживляет, кого хочет.

Потому что как отец побуждает смертных и живит, так и сын живит, кого хочет.

22. Ибо отец и не судит никого, но весь суд² отдал сыну.

Потому что отец не выбирает, но выбор передал во власть сыну.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) То, что слово νεκρός не означает в евангельском языке всегда: мертвый, не нужно бы, казалось, доказывать каждому, кто читал по-гречески Евангелие. Стоит вспомнить стих Мф. VIII, 22: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» и стих 24 разбираемой главы, где как бы определено, что следует разуметь под νεκρός.

2) Κρίσις употребляется в этой беседе в двух значениях: в значении выбора и приговора или смерти. Такое употребление синонимов свойственно языку Евангелия Иоанна. Таково синонимическое употребление слов χάρις, άνάστασις и теперь κρίαις. Здесь κρίαις употреблено в смысле выбора.

Ин. V, 23. Дабы все чтили сына, как чтут Отца. Кто не чтит сына, тот не чтит и Отца, пославшего его.

Затем, чтобы все чтили сына так же, как чтут Отца. Тот, кто не чтит сына, не чтит и Отца, того, который послал сына.

24. Истинно, истинно говорю вам: слушающий ¹ слово мое и верующий в пославшего меня имеет жизнь вечную, и на суд ² не приходит, но перешел от смерти в жизнь.

Ведь вы понимаете, что кто разумение мое понимает и полагается на того, кто послал меня, тот имеет жизнь невременную и для того нет смерти, но тот перешел уже из смерти в жизнь.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ακούω слышать, понимать в народном языке.

2) Здесь χρίσις в смысле приговора к смерти.

Ин. V, 25. Истинно, истинно говорю вам: наступает время и настало уже, когда мертвые услышат глас сына Божия и, услышав, оживут.

Истинно говорю вам, что пришел час теперь, что смертные поймут голос сына Божия и, поняв, будут жить.

26. Ибо, как отец имеет жизнь в самом себе, так и сыну дал иметь жизнь в самом себе.

Потому что как отец жив сам собою, так дал сыну жизнь в самом себе.

27. И дал ему власть производить и суд, потому что он есть сын человеческий.

И дал ему свободу делать выбор, и тем-то он человек.

28. Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все находящиеся в гробах услышат глас сына Божия.

Не дивитесь этому, потому что наступило время, когда все смертные поймут голос сына Бога.

29. И изыдут творившие добро в воскресение¹ жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения.

И вступят те, которые делали добро, в пробуждение жизни, а те, кто делали дурное, — в изгнание смерти.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Άνάστασις имеет значение: возбуждение и изгнание — уничтожение. У Иоанна часто встречаются такие игры слов: χάριταντί χάριτος, где χάρις употреблено один раз в смысле любовь. в другой раз в смысле богослужения, culte. Здесь то же самое, άνάστασις, как возбуждение, противоположно άνάστασις, как изгнание.

Только при этом толковании слова эти получают ясный смысл. Άνάστασις κρίσεως не имеет никакого смысла, если άνάστασις значит: возбуждение, восстановление, воскресение; единственная возможность объяснить его, это — придать слову άνάστασις ςαής значение восстания, а слову άνάστασις κρίσεως; значение изгнания, уничтожения.

Ин. У, 30. Я ничего не могу творить сам от себя. Как слышу, так и сужу; и суд мой праведен, ибо не ищу моей воли, но воли пославшего меня отца.

Я не могу сам собою ничего делать: как понимаю, так и выбираю. И выбор мой верен, так как я не ищу своей воли, а воли пославшего меня отца.

31. Если я свидетельствую сам о себе: то свидетельство мое не есть истинно.

Если бы я один уверял о себе, то уверение мое было бы ложно.

32. Есть другой, свидетельствующий о мне; и я знаю¹, что истинно то свидетельство, которым он свидетельствует о мне.

Но есть другой, уверяющий о мне, что я делаю правду. И вы знаете, что истинно его уверение обо мне, что я делаю правду.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Во многих списках стоит οΐδατε.

Стихи 33, 34, 35 и начало 36–го об Иоанне ничего не прибавляют к учению и разрывают смысл: «Не я один свидетельствую, но и дела мои».

Ин. V, 36. Ибо дела, которые отец дал мне совершить, самые дела сии, мною творимые, свидетельствуют о мне, что отец послал меня.

Потому что те дела, каким научил меня отец, чтобы я исполнял их, эти самые дела, какие я делаю, показывают обо мне, что отец меня послал.

37. И пославший меня отец сам засвидетельствовал о мне. А вы ни гласа его никогда не слышали, ни лица его не видали. 1

И отец, тот, что послал меня, он показывает и показал обо мне, но вы ни голоса его никак не понимали и не понимаете, и не знали и не знаете, кто он.

38. И не имеете слова его, пребывающего в вас, потому что вы не веруете тому, которого он послал.

И разумения его, такого, чтобы оно держалось в вас, не имеете в себе, потому что не верите тому, кого он послал.

39. Исследуйте писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о мне.

Разберите в писании; вы по нем думаете иметь жизнь вечную. Оно-то и уверяет обо мне.

40. Но вы не хотите прийти ко мне, чтобы 2 иметь жизнь.

И вы не хотите верить мне, что будете иметь жизнь.

41. Не принимаю славы от человеков.

Суждения человеческие я не принимаю.

42. Но знаю вас: вы не имеете в себе любви к Богу.

Но я узнал, что в вас нет правды и любви Божией.

43. Я пришел во имя отца моего, и не принимаете меня; а если иной придет во имя свое, его примете.

Я учу вас от отца моего, и вы не принимаете моего учения. А если кто другой будет учить вас сам от себя, того учение примете.

44. Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от единого Бога, не ищете?

На что вы можете полагаться, когда принимаете учение от людей, а учение от единого, однородного Богу сына не ищете?

45. Не думайте, что я буду обвинять вас пред отцом; есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете.

Не я вас обличаю перед отцом, но Моисей, на которого вы надеетесь, обличает вас.

46. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и мне; потому что он писал о мне.

Если бы вы верили Моисею, то верили бы и мне, потому что он писал обо мне.

47. Если же его писаниям не верите, — как поверите моим словам?

Если его писаниям не верите, то как же вам верить моим словам?

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Я перевожу слово έωράχατε — не знали его.

2) Ἴνα — что.

ПРИТЧА О НАСЛЕДСТВЕ (ТАЛАНТАХ)

Лк. XIX, 11. Когда же они слушали это, присовокупил притчу: ибо он был близ Иерусалима, ¹ и они думали, что скоро должно открыться царствие Божие. ²

Когда они слушали это, Иисус на прибавку сказал еще притчу затем, чтобы они не думали, что царство Божие придет без усилия.

12. Итак, сказал: некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться.

Он сказал: родовитый получил наследство, и надо было ему съездить получить наследство и потом вернуться.

13. Призвав же десять рабов своих, дал им десять мин.

Вот он призвал десять работников своих и дал им свое имение.

Мф. XXV, 15. И одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе. ³

Кому дал пять гривен, кому две, кому одну, каждому по его силе.

Лк. XIX, 13 и Мф. XXV, 15. И сказал им: употребляйте их в оборот. И тотчас отправился.

И сказал им: вот, делайте оборот, а сам уехал.

Мф. XXV, 16. Получивший пять талантов пошел, употребил их на дело и приобрел другие пять талантов.

Вот, когда разделил, тот, у которого было пять талантов, стал работать на них и нажил еще пять талантов.

17. Точно так же и получивший два таланта приобрел другие два.

Так же сделал и тот, кому даны два таланта.

18. Получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего.

А тот, у кого был один, зарыл в землю хозяйское добро.

Лк. XIX, 14. Но граждане ненавидели его и отправили вслед за ним посольство, сказав: не хотим, чтоб он царствовал над нами.

А земляки этого человека считали его ни во что и объявили ему, что мы не хотим тебя в цари.

15. И когда возвратился, получив царство, велел призвать к себе рабов тех, которым дал серебро, чтобы узнать, кто что приобрел.

И вышло, что человек этот сел на царство, вернулся домой и велел кликнуть работников тех, которым дал деньги, чтобы узнать, что каждый из них выработал.

Мф. XXV, 19. И требует у них отчета.

И стал спрашивать у них отчета.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Я выпускаю слова «так как они были близки к Иерусалиму», как слова, ничем не связанные с смыслом притчи. Если понимать ее так, как понимают ее обыкновенно, что Иисус опровергал мнение учеников, что царство Божие объявится сейчас в Иерусалиме, то вся притча становится бессмысленной. Поэтому я предпочитаю лучше выкинуть слова близ Иерусалима и пр. и удержать глубокий и прямо связанный с предшествующими притчами смысл притчи. Что притча эта случайно и произвольно отнесена Лукою к ожиданию объявления царя, доказывает и то, что Матфеем притча эта отнесена к освещению мысли о том, что всегда надо быть готовым к пришествию сына человеческого.

Притчу я избираю по Луке, потому что она включает в себя притчу по Матфею.

2) Παραχρήμα я перевожу: без усилия,

3) Я соединяю притчу Матфея и Луки в одну, так как одна другую дополняет и обе имеют одно значение, только в одной опущено одно, в другой — другое.

Мф. XXV, 20. И подошел получивший пять талантов, принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне: вот другие пять талантов я приобрел на них.

Вот пришел один, кому дано было пять гривен, и принес еще пять гривен, и сказал: хозяин, ты мне дал пять гривен, вот я нажил на них еще пять гривен.

21. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен: над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.

И сказал ему хозяин: ладно! ты хороший и верный работник, в малом был верен, над большим тебя поставлю, радуйся вместе с хозяином.

22. Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот другие два таланта я приобрел на них.

Пришел еще один, кому даны были две гривны, и сказал: вот, хозяин, ты мне дал две гривны, и я нажил на них еще две.

Лк. XIX, 17. И сказал ему: хорошо, добрый раб! за то, что ты в малом был верен, возьми в управление десять городов.

И сказал хозяин и тому и другому: ладно! вы добрые и верные работники, за то, что в малом были верны, над большим вас поставлю: радуйтесь вместе с хозяином.

18. Пришел второй и сказал: господин! мина твоя принесла пять мин.

И пришел и другой, кому дана была одна гривна, и сказал: господин, вот на гривну твою я заработал пять гривен.

Мф. XXV, 24. Подошел и получивший один талант, и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал.

Пришел и тот, кому дана была одна гривна, и сказал: хозяин! вот твоя гривна, я понял тебя, хозяин, что ты жестокий человек, берешь, где не клал, и жнешь, где не сеял.

25. И, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое.

Я испугался тебя и завернул ее в платок и зарыл и землю. Вот, получи свое.

26. Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал;

И хозяин сказал ему: дурной ты работник и ленивый, по твоим речам будут судить тебя. Ты знал, что я жестокий человек: беру, где не клал, и жну, где не сеял

Лк. XIX, 23. для чего же ты не отдал серебра моего в оборот, чтоб я, пришедши, получил его с прибылью?

Отчего же ты не отдал деньги мои на дело, и я бы пришел и с ростом бы получил.

24. И сказал предстоящим: возьмите у него мину и дайте имеющему десять мин.

И сказал хозяин слугам: возьмите у него гривну и дайте тому, у кого десять.

25. И сказали ему: господин! у него есть десять мин.

И сказали ему: хозяин, у того уже десять.

26. Сказываю вам, что всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет.

Говорю вам, что всякому, кто бережет, тому дастся лишнее, а у того, кто не бережет, отнимется и то, что у него есть.

Мф. XXV, 30. А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю.

И ненужного работника, возьмите и выбросьте вон.

Лк, XIX, 27. Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда, и избейте предо мною.

Тех же неприятелей моих, которые не хотели, чтобы я был их царем, чтобы их не было для меня.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Человек родовитый, удалившийся из дома своего для того, чтобы быть царем, — это бог, разумение, дух. Удаление его из мира, который вместе с тем есть его дом, выражает ту же мысль, как и притча Марка о севце, не заботящемся до жатвы о всходе семян, и о закваске. Бог, вложив в людей разумение, оставляет их жить одних. Имение свое, которое он раздает рабам, есть разумение. Разное количество гривен, данное каждому, есть степень разумения, есть, повторение притчи о семенах, павших на дороге, на камне и репьях. Но здесь уже не может быть недоразумения о том, чтобы произрастание зависело от Бога, от внешних причин. Здесь уже прямо сказано, что вступление в царство Божие зависит прямо от усилия, которое сделает каждый; только степень разумения зависит от внешних причин. Земляки родовитого человека, не хотящие признавать его царем, — это люди, не имеющие разумения, люди тьмы, того, что не существует для Бога. Это то, что выражено плевелами в притче о сеятеле и плевелах. Возвращение родовитого человека домой — это совершение всей жизни, то самое, что выражено в притче о плевелах, сожжение их; то же, что выражено в притче о неводе; то же, что выражено у Иоанна словом смерть.

Отчет рабов — это состояние тех, которые имели разумение, как зерно. Отчет первых двух рабов — это состояние тех, которые удержали в себе разумение, как зерна на доброй земле; награда их есть соединение с хозяином. Отчет последнего раба — это состояние того, который, имея разумение, не удержал его, как зерна на дороге, на камнях и в репьях. Он ненужный раб, его нет для разумения. Земляки, не признавшие царя — это люди вне разумения, их тоже нет для разумения.

Гривна — это разумение в человеке. Тот работник, который работал над этой гривной, тот приобрел, исполнил волю хозяина, хозяин принял его в товарищи, он соединился с хозяином.

Разумение и жизнь остались разумением и жизнью. Но злой работник спрятал свою гривну, он сказал себе: не хочу знать хозяина, хочу на себя работать, но хозяйская гривна обличила его, и он, чтобы не думать о хозяине, зарыл эту гривну. Злому работнику дана жизнь разумения, но он не хочет работать на нее, он думает, что она чужая и не нужна ему, и он прячет ее сам от себя, чтобы можно было работать для плоти, для пищи телесной, а не для исполнения воли хозяина. Злой работник не понял того, что гривна — жизнь разумения — дана не для хозяина, а для него самого. Он сказал себе: «хозяин хочет взять у меня то, чего он не давал мне, — плотские радости: так не дам же их ему, а буду жить для них. А жизнь разумения, какая есть, такая и будет». Но хозяин пришел и, увидав, что жизнь разумения не растет в человеке этом, отнял ее.

Семя духа Божия посеяно равно во всех сердцах, и каждый человек может увеличить в себе это семя духа. Каждый предоставлен самому себе. Бог дал каждому духа. Одни, получив этот дух, полюбили его, возрастили в себе, удвоили и дали плод каждый по силам; но другие, как те, которые объявили владетелю, что не хотят быть под его властью, как тот последний раб, сказали себе: за что отдам я плотскую свою жизнь, плотские наслаждения ради духа, который не мой. Он хочет, чтобы я ради этого духа отдал ему то, чего он не давал мне, — плотскую мою жизнь. А лучше я спрячу подальше этот зародыш духа, данный мне, и буду жить плотью. Но он потерял и последний зародыш духа Божия, и плотская жизнь его кончилась смертью.

Жизнь разлита во всех. Тот, кто сознает в себе сына человеческого, будет жить жизнью истинной, тот приобретет жизнь истинную. Жизнь же истинная не может быть ни больше, ни меньше. Если в жизни земной нам кажутся одни люди имеющими больше, а другие меньше, одни пять гривен, другие две и одну, то для жизни истинной они все равны, они все существуют в радости хозяина. Только тот, кто зарыл эту жизнь, тот сам себя лишает жизни и выходит из области света в тьму. Притча эта выражает еще и то, что людские понятия о справедливости не приложимы к вопросу жизни и смерти.

Понятие ветхозаветное о том, что за такие-то дела Бог награждает, за такие-то наказывает — ложно. Нет ни наград, ни наказаний. Кто держится жизни, тому дается еще больше; кто не держится жизни, у того последняя отнимется. Как и в начале Евангелия, так и в беседе с Никодимом, так и во всех притчах и беседах Иисус говорит одно, что жизнь есть только разумение. Жизнь только настолько жизнь, насколько она есть разумение. Жизнь животную Иисус называет смертью, и потому так называет, что она и точно только момент, кончающийся вечною смертью. И потому не надо думать, что человек с своими руками, ногами, весь живой. Живое только то, что сознает свое божество. Люди не должны смотреть на себя, как на живые существа, только потому, что они движутся, едят, но только потому, что они сознают себя сынами Бога. Где начало того всего мира земного, мы не знаем и не можем знать. Всё, что мы знаем, это то разумение, которое дано нам, и им мы только можем жить. Владелец дал свои гривны людям, оставил их в своем владении и ушел. Бог вложил людям свое разумение и оставил их в мире смерти. Если люди и не чувствуют над собою власть владетеля, то все-таки у них есть те гривны владельца их, которые даны им, и им надо что-нибудь делать с ними. Людям дано разумение. Оно дано в размере, но оно дано всем, и им надо что-нибудь с ним делать. И каждый делает с этим разумением, что хочет. Один работает много, другой меньше, третий ничего не делает, четвертый и вовсе не признает его. Но дело не в том, что он сработал, но в том, что он понял, что в нем жизнь, и работал над тем, что есть жизнь, стремился увеличить жизнь.

И с людьми совершается совсем не то, что мы привыкли считать справедливым, т. е. чтобы за большой труд была соответственная награда, чтобы человек, ничего вредного не сделавший, не пострадал, чтобы человек отвечал за то, в чем он виноват.

Всё это так, когда мы себе представляем какую-то власть человеческую, казнящую за то, что мы считаем дурным, и награждающую за то, что мы считаем хорошим, но это не так, когда мы созерцаем самую сущность жизни.

С самого начала и до конца Иисус говорит, что никаких наград и наказаний ни от людей, ни от Бога быть не может. Истинное благо есть разумение, само в себе и цель, и средство, и жизнь. Стало быть, кто имеет разумение и в него перенес свою жизнь, тот имеет жизнь. Кто не имеет и не в него кладет свои усилия, тот не имеет жизни.

С общей точки зрения: хотя и много попадет зерен на камни и на дороги, — другие зерна, попавшие на хорошую землю, наверстают, и урожай будет. И не виновато, и не наказано зерно, упавшее на камни и на дорогу, и не награждены те, которые попали в добрую землю; но для того, чтобы был урожай, упавшие на добрую землю должны родить сам-пятьдесят и больше. Разумение в мире вообще возвращается к Богу, хотя и много человеческих существ живут без этого разумения; многие выносят это разумение и увеличивают его себе. С личной точки зрения: каждому дана гривна, нельзя забыть про нее. Если забудешь, то покажешь, что она не нужна тебе, и ее возьмут у тебя. Если забыл, как тот раб, и станешь утверждать свою справедливость, то сам себя обвинишь. На что же тебе ее, коли ты зарыл ее? Ее отдать надо тому, кто заработал на ней. Разумение есть в каждом, оно — жизнь.

Если ты не хочешь идти к жизни, то жизнь уйдет от тебя. Нет наград, нет наказаний для людей. Не люди живут для себя. Если бы они жили для себя, то были бы награды и наказания для них. Не люди живут для себя, а Бог в людях живет для себя. Если человек живет для Бога, то он живет. Если он живет для себя, без Бога, то он не живет, и как жить нельзя ни меньше, ни больше, так и не жить нельзя ни меньше, ни больше, человек живет или не живет. Тут нет ни наказания, ни награды, а есть жизнь и смерть.

Учение Христа есть только учение о том, что жизнь, что смерть. Жизнь — разумение, остальное — смерть.

О ХЛЕБЕ ЖИЗНИ

Ин. IV, 31. Между тем ученики просили его, говоря: Равви! Равви, ешь!

И вот раз спросили его ученики: Учитель, ел ты?

32. Но он сказал им: у меня есть пища, которой вы не знаете.

Он же сказал им: у меня еда такая, какую вы не знаете.

33. Посему ученики говорили между собою: разве кто принес ему есть?

И заговорили друг дружке ученики: или кто приносил ему есть?

34. Иисус говорит им: моя пища есть творить волю пославшего меня и совершить дело его.

И сказал им Иисус: моя еда это то, что я делаю волю того, кто послал меня, и исполняю его дела.

35. Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве.

Не говорите, что еще четыре месяца и жатва придет. Вот говорю вам, поднимите глаза и смотрите на поля, что побелели уже к жатве.

36. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что ¹ и сеющий и жнущий вместе радоваться будут.

И тот, кто жнет, тому платят, и он собирает плод в жизнь невременную, так что тот, кто сеял, вместе радуется с тем, кто жнет.

37. Ибо в этом случае справедливо изречение: один сеет, а другой жнет.

Потому что верна пословица, что сеет один, а собирает другой.

38. Я послал вас жать то, над чем вы не трудились; ² другие трудились, а вы вошли в труд их.

Я учу вас жать то, над чем не вы мучились. Другие мучились, а вы в чужом труде стали участниками.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ἴνα употреблено в значении ώστε.

2) Вашу плотскую жизнь.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Стихи эти неясны. Церковью они объясняются еще неяснее. Церковь понимает, что говорится о самарянах, возбужденных к учению. Значение места этого, по-моему, следующее: сказав ученикам, что пища его есть исполнение воли Божией, то же самое, что он сказал себе в пустыне, что он сказал самарянской женщине, Иисус говорит: исполнение воли Бога нельзя откладывать, как откладывают жатву до того, когда она поспеет. Жатва эта всегда спела, т. е. исполнение воли Бога всегда возможно, когда пища этого исполнения есть ваша плотская жизнь, и всегда есть, что жать, есть что приносить в жертву духу. Тот, кто жнет, тот получает награду — жизнь невременную. И радуются этому одинаково и жнущий и сеющий, т. е. жнущий человек, живущий духом, и отец Бог, тот, который посеял в людях дух свой. И в том верна пословица: что один сеет, другой жнет. Бог сеет, а человек жнет. Я учу вас жать, срезать то, что не вы работали, но то, что Бог сделал для вас, вашу плотскую жизнь.

Стихи 39, 40, 41, 42 не имеют значения и потому выпускаются. Содержание их — о том, как поверили самаряне.

Ин. VI, 27. Старайтесь ¹ не о пище тленной, но о пище, ² пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам сын человеческий; ибо на нем положил печать свою отец, Бог.

И Иисус сказал народу: вы заботитесь о пище земной, а я говорю вам: добывайте не ту еду, что пропадет, а ту еду, что сохранится в жизнь вечную, ту, что вам даст сын человеческий, на нем печать Бога.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Έργάζεσθε с винительным значит добывать, приспевать.

2) Βρώσης значит еда в том и другом смысле.

Ин. VI, 28. Итак, сказали ему: что нам делать, чтобы творить дела Божии?

И сказали ему: что же надо делать, чтобы делать дела Божии?

29. Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы верили в того, кого он послал.

И в ответ сказал Иисус: то и дело Божие, чтобы полагаться на того, кого он послал.

30. На это сказали ему: какое же ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили тебе? что ты делаешь? ¹

Какой же ты нам дашь пример, чтобы мы верили тебе, что ты сам делаешь?

ПРИМЕЧАНИЕ

Церковь понимает эти слова Иисуса всегда так, что Иисус велит верить, в себя. Иисус ничего подобного не говорит, он увещевает их верить в то, что он говорит, и ответ иудеев показывает, что они и не думали понимать так Иисуса. Они говорят: ну вот, ты велишь верить в того, кого послал. Ну, что же ты делаешь?

Ин. VI, 31. Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть. ¹

Отцы наши манну ели в пустыне, как и написано: хлеб с неба дал им есть.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Для того, чтобы не спутаться в понимании дальнейших слов о поедании тела и крови сына человеческого, породивших столько идолопоклоннических объяснений, надо не выпускать из памяти смысл всей речи и помнить, что первая мысль учения Христа во время искушения в пустыне представилась ему в сравнении пищи земной с пищей Божией и что άρτος собственно не пища, а еда, поэтому имеет значение и пищи и питания. На искушение пищи он ответил себе, что не хлебом сыт человек, а исходящим из уст духом Божиим, т. е. не плотью. В разговоре с самарянкой он опять тем же образом выразил сущность своего учения (Ин. IV, 14): «Если бы ты знала дар Божий, то ты бы сама просила у меня пить не такой воды, как земная, от которой опять захочется пить, а такой, которая удовлетворяет вполне, после которой нет жажды». В Нагорной проповеди опять также в образе пищи он выражает то же, когда говорит, что душа больше пищи.

Ученикам он говорит: «моя пища творить волю пославшего меня и его дела».

Здесь речь начинается с того же. Иисус говорит: не заботьтесь о питании погибающем, т. е. не думайте, что хлеб, который вы кладете в брюхо, дает вам жизнь, а заботьтесь о питании не гибнущем, о разумении. Жизнь ваша есть разумение, а разумение больше пищи, оно только — жизнь. Эту настоящую жизнь дает вам сын человеческий, запечатленный Богом, т. е. сын человеческий, живущий по закону Бога.

Народ спрашивает: что же надо делать, чтобы трудиться над истинной жизнью, над этим разумением? Иисус отвечает, что для этого нужно только верить, быть вполне убежденным, что жизнь есть разумение, и жить этим разумением, и полагаться на жизнь в разумении. На это евреи приводят ему 24 ст. из 77–го (по нашему и 78–го по еврейскому счету) псалма: «И одождил на них манну в пищу и хлеб небесный дал им», очевидно соединяя в одно понятие пищи манну и хлеб с неба. Хлеб же с неба, άρτος εκ τοδ ούρανού, имеет совсем другое значение, чем пища плотская. Значение по-еврейски выражается в следующих стихах книги Сираха и притчей Соломона:

Сирах. XV, 3. Напитает его хлебом разума и водою мудрости напоит его.

XXIV, 19. Я распростерла свои ветви, как теревинф, и ветви мои — ветви славы и благодати.

20. Я — как виноградная лоза, произрастающая благодать; и цветы мои — плод славы и богатства.

21. Приступите ко мне, желающие меня, и насыщайтесь плодами моими.

Притч. Солом. IX, 5. Идите, ешьте хлеб мой, и пейте вино, мною растворенное.

Ин. VI, 32. Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а отец мой дает вам истинный хлеб с небес.

И сказал: им Иисус: ведь вы сами знаете, что не Моисей дал вам хлеб с неба, но отец мой дает вам хлеб с неба настоящий.

33. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру.¹

Потому что хлеб Божий есть то, что сходит с неба и дает жизнь миру.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Иисус тотчас же поправляет то недоразумение, которое могло бы произойти от смешения пищи — манны с неба с хлебом небесным, т. е. с законом, полученным Моисеем с неба от Бога. Он говорит: ведь хлеб с неба не потому хлеб с неба, т. е. закон Бога, что его дал Моисей, но потому, что он от Бога и дает жизнь миру. Если бы речь была о манне, то в 32 стихе не было бы перфекта, означающего, что Бог дал и дает настоящий хлеб, т. е. разумение мира, и не было бы настоящего в 32–м стихе.

Ин. VI, 34. На это сказали ему: господи! подавай нам всегда такой ¹ хлеб.

И сказали ему: ну, так дай же и ты нам этот хлеб.

35. Иисус же сказал им: я² есмь хлеб жизни;³ приходящий ⁴ ко мне не будет алкать, ⁵ и верующий в меня не будет жаждать никогда.

И сказал им Иисус: я хлеб жизни. Кто отдается мне, тот никогда не будет голоден. И кто будет верить мне, не будет жаждать никогда.

36. Но я сказал вам, что вы и видели меня ⁶ и не веруете.

Но я уже говорил вам, и вы видели и видите и не верите.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Этот хлеб, т. е. закон, как закон Моисея.

2) Я — мое учение.

3) Хлеб жизни — закон жизни.

4) Πεινάω значит: алкать, быть неудовлетворенным, страдать желанием.

Тоже здесь значит и διψάω.

5) Опять глагол έρχομαι, который с непонятным упорством переводится: идти. Что может значить здесь идти ко мне? Идти ногами — не может значить; куда же идти?

Лк. VI, 47. Всякий, приходящий ко мне, и слушающий слова мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен.

Ин. III, 20. Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет, и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы.

21. А поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.

Ин. V, 40. Но вы не хотите прийти ко мне, чтобы иметь жизнь.

Ин. XIV, 6. Иисус сказал ему: я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к отцу, как только чрез меня.

Деян. XIX, 18. Многие же из уверовавших приходили, исповедуя (έζομολογούμενοι) и открывая дела свои.

———

Έζομολογουμενοι значит по лексикону: соединиться с кем-нибудь.

6) Во многих списках не стоит με, прямо уничтожающий смысл. Без этого με ясно, что Иисус напоминает то, что он сказал про людей, которые слышат и не понимают, глядят и не видят.

Ин. VI, 37. Всё, что дает мне Отец, ко мне придет: ¹ и приходящего ко мне не изгоню вон.

Всё то, что дает мне Отец, то прийдёт ко мне, и того, кто отдается мне, я не погублю.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Всё, что поручил мне отец, как царь гривны, вернется ко мне, как вернулись гривны, данные на работу, и кто последует мне, моему примеру, того не выбросят в тьму кромешную, тот не уничтожится. В этом стихе, так же как и в последующих, выражаются рядом две мысли: одна о том, в чем состоит учение Иисуса; другая о том, какие последствия будет иметь следование его учению. Παν среднего рода (как и всеми переводится — всё) относится к началу жизни, полученной от отца. Τόν (переводится — кто) относится к последователю учения. Так и в 39 стихе Παν опять означает всё то разумение, которое дал мне отец, a Παν в 40 стихе означает всякого, кто последует учению.

Ин. VI, 38. Ибо я сошел с небес не для того, чтобы творить волю мою, но волю пославшего меня отца.

Потому что я сошел и схожу с неба не для того, чтобы делать свою волю, но волю отца, того, который послал меня.

39. Воля же пославшего меня отца есть та, чтобы из того, что он мне дал, ничего не погубить, но всё то воскресить в последний день.

А воля отца моего, который послал меня, та, чтобы я не погубил ничего из того, что он дал мне, но возбудил бы это до последнего дня.

40. Воля пославшего меня есть та, ¹ чтобы всякий, видящий сына и верующий в него, имел жизнь вечную; и я воскрешу его в последний день.

Потому что в этом воля пославшего меня. Так что всякий, кто познал сына человеческого и верит в него — имеет жизнь. И возбужу его до последнего дня.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Здесь следует точка. Следующее затем ίνα должно быть переведено как ώστε, как оно много раз употребляется у Иоанна.

Евреи спрашивают: покажи же нам, какая это пища, дающая жизнь? Он отвечает: это вы можете видеть на мне. Я питаюсь только одной этой пищей, и пища эта есть исполнение воли отца. Жизнь моя есть разумение Бога, и потому я творю его волю. Воля же отца — та, чтобы всякий разумел в себе отца и жил бы до последнего дня своей жизни одним этим разумением.

Ин. VI, 41. Возроптали на него иудеи за то, что он сказал: я есмь хлеб, сшедший с небес.

И стали евреи спорить за то, что он сказал я хлеб, сошедший с небес.

42. И говорили: не Иисус ли это, сын Иосифов, которого отца и мать знаем? Как же говорит он: я сшел с небес?¹

И сказали: разве это не Иисус, сын Иосифа. Мы знаем его отца и мать. Как же он говорит, что он с неба сошел.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Рейс говорит, что характер бесед Иоанна состоит в том, что автор заставляет собеседников умышленно понимать слова Иисуса в самом грубом смысле. Это замечание не всегда справедливо, и в настоящем случае евреи вполне понимают, о чем идет речь. И слова: хлеб с неба понимают именно в смысле закона Бога. Замечание их о том, что он сын Иосифа, и что они знают его родных, есть то самое, которое сделано у Луки после проповеди в Назарете. В противном случае слова их не имеют никакого смысла. Сын ли он, или не сын Иосифа, знакомство с родными его не разъясняет и не затемняет того, что он кусок хлеба, сошедший с неба. Удивление же тому, что сын плотника дает им закон Бога — понятно.

Ин. VI, 43. Иисус сказал им в ответ: не ропщите между собою.

И ответил Иисус и сказал им: не спорьте промеж себя.

44. Никто не может прийти ко мне, если не привлечет его отец, пославший меня; и я воскрешу его в последний день. ¹

Никто не может поверить мне, если отец, тот, кто послал меня, не притягивает его. И я возбужу его до последнего дня. ¹

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова «я возбужу его до последнего дня» мне кажутся здесь прибавленными. Слова эти есть повторение того, что сказано прежде, вводят здесь совсем неуместную мысль о последствиях следования учению и разрывают связь между стихом 44 и 45. Слова эти неловки, но они не мешают смыслу и могут быть оставлены.

Ин. VI. 45. У пророков написано: и будут все научены Богом. Всякий, слышавший от отца и научившийся, ¹ приходит ко мне.

Написано у пророков: и будете все научены Богом. Кто понимает об отце и научился истине, тот отдается мне.

46. Это не то, чтобы кто видел отца, кроме того, кто есть от Бога; он видел отца. ²

Не то, чтобы кто-нибудь видел и видит отца: но кто в Боге, тот видел и видит отца.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) В одном из древних списков стоит: μαθών τήν άλήθείαν — познавший истину.

2) Стих этот есть почти повторение стиха 1–й главы. Стих этот здесь прямо отвечает на сомнение евреев и их возражения.

Возражения их можно выразить так: как это ты, простой плотник, можешь нам открыть закон Бога. Закон Бога открыт Моисеем, который видел самого Бога.

На это отвечает Иисус и говорит о Боге духе, который в душах всех людей и открывается разумением. Не человек во плоти и крови видит отца, но разумение знает отца.

Ин. VI, 47. Истинно, истинно говорю вам: верующий в меня имеет жизнь вечную.

Истинно говорю вам: кто верит, у того жизнь невременная.

48. Я есмь хлеб жизни.

Я хлеб жизни.

49. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли.

Отцы ваши ели манну в пустыне и померли.

50. Хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. 1

А хлеб тот, который с неба, такой, что кто им питается, тот не умрет.

51. Я — хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек: хлеб же, который я дам, есть плоть 2 моя, которую я отдам за жизнь 3 мира.

Я хлеб жизни, тот, который сошел с неба. Если кто питается этим хлебом, будет жить век. И хлеб тот, который я дам, это моя плотская жизнь; ее я отдал вместо жизни мирской.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Иисус вновь исправляет ошибку, которую в начале рассуждения сделали евреи, назвав манну хлебом небесным. Хлеб небесный есть пища духовная, дающая жизнь, не подлежащую смерти.

2) Σάρξ значит плотской человек.

3) Ζωή значит иногда жизнь духовная, иногда жизнь плотская; но ζωή у Иоанна всегда без исключения означает: мир временный, плотской, противоположный жизни духа. И потому ζωή должно быть переведено жизнь мирская. Фраза темна и не может не быть темна, так как фраза принятого сравнения хлеба с учением Иисуса выражает новую мысль о том, что учение его состоит в том, чтобы жить духом и пренебрегать плотской жизнью, то самое, что много раз сказано в другой форме: кто не отречется от самого себя, не возьмет креста и т. п., но и по мысли составителя Евангелия фраза должна быть неясна. Евреи ничего не понимают, и Иисус разъясняет далее смысл ее. И на этой-то неясной фразе строятся догматы. Не говоря о бессмысленности и мерзости догматов, нельзя не заметить и того, что фраза эта, на которой строится догмат, переведена в смысле догмата совершенно неправильно: Υπέρ не может значить за, τοδ κόσμου ζωής не может значить жизни людей; если забыть неправильность перевода, то как она переведена, она есть сбор слов без смысла.

Вот что говорит об этом месте церковь (Толков. Еванг. Иоанна, стр. 135 и Прибавление):

Хлеб же есть плоть моя и пр.: вот существенное дополнение прежней речи о хлебе частною пояснительною чертою. Господь вдруг разрешает загадочную речь свою этою чертою, совершенно поразившею его слушателей.

Доселе он под образом хлеба говорил вообще о своем лице, как предмете веры, теперь же ясно, точно и определенно говорит: хлеб, о котором я говорю, это плоть моя. «Ясно говорит он здесь о таинственном причастии тела его» (Феофил.). Плоть тоже, что тело, телесный состав богочеловека, слово, которое нужно понимать здесь в строго буквальном смысле, так как нет никаких причин понимать его в значении переносном. Слово хлеб во всей этой речи, очевидно, имеет переносное или не собственное значение, поколику им означается здесь вообще лицо Христа, а словом плоть ему дается именно определенное (конкретное) значение; как слово манна, конкретно определяющее общее значение хлеба, питавшего древле евреев в пустыне, очевидно, имеет буквальное значение, так точно и слово плоть, определяющее общее значение хлеба. Заметь, что хлеб, вкушаемый нами в таинстве, не есть образ тела господня, но есть самая плоть господа; ибо не сказал он, что хлеб, который я дам, есть образ плоти моей, но есть плоть моя (Феофил.), которую я отдам за жизнь мира: иносказательная речь о крестной жертве мессии. Плоть господа принесена им на кресте, как истинная жертва Богу в искупление грехов всего мира, как преобразовательная жертва за грех по закону Моисееву, приносившего оную. Так как эта крестная голгофская жертва еще впереди, то господь и говорит о ней в будущем времени.

Я отдам за жизнь мира, т. е. чтобы мир был жив духовно в единении с примиренным этою жертвою Богом. Средство к достижению этой жизни есть вера в искупительную смерть мессии богочеловека; в силу этой веры весь мир получил бы эту жизнь, если бы весь веровал, так как жертва искупительная принесена Христом за всех, за весь мир, за жизнь всего мира, бывшего доселе в отчуждении от Бога и, следовательно, в духовной смерти по причине греха, за который не было еще принесено примирительной жертвы сыном Божиим. Здесь ясно уже видно указание господа на пасхального агнца, которого предстояло слушателям его скоро вкушать в приближающийся праздник пасхи; в следующем отделении это указание еще яснее и решительнее. Господь учит о себе, как об истинном агнце пасхальном, вземлющем на себя грехи всего мира; агнец пасхальный был только прообразом этого агнца. Господь давал понять теперь своим слушателям пред пасхою, что время образов проходит, настает самая истина; вкушение агнца пасхального заменится вкушением тела Христова, принесенного в жертву за грехи всего мира. Ввиду этой распри господь не только утверждает речь, определяя ее еще яснее частными чертами и указывая на необходимость того, о чем он говорил, но не отвечая на их вопрос как, ибо при плотском направлении их духа им невозможно было понять сие.

Если не будете есть и пр.: ответ по внешнему складу похож на ответ Никодиму о возрождении (III, 3–5). Как там выражение родиться снова на вопрос как, поясняется дополнением — родиться от воды и духа, так и здесь выражение есть хлеб — плоть мою, поясняется дополнением — есть плоть мою и пить кровь мою, причем как там, так и здесь указывается необходимость того и другого действия без пояснения как. Связь ответа с вопросом здесь такова: вы не постигаете, как я дам есть плоть свою? Этого вы и не постигнете теперь; но я вам истину непререкаемую (истинно, истинно) говорю, что вкушение плотя моей и питие крови моей совершенно необходимо для достижения жизни вечной; кто этого не будет делать, тот не будет иметь вечной жизни.

Выражение: есть плоть мою с дополнительным пить кровь мою еще яснее, чем прежде, указывало на его смерть, как жертвы за грех мира, и вместе с тем на агнца пасхального, которого вкушать приближалось время. Правда, кровь агнца пасхального не была принадлежностью пасхальной вечери, но в событии, которое вспоминалось пасхальной вечерью, и в том, которое им прообразовалось, кровь имела существенное значение. При исходе из Египта ею помазывались косяки и пороги жилищ еврейских в знамение спасения первенцев их от руки ангела истребителя, а при заклании агнца пасхального при храме кровию его окроплялись роги алтаря, напоминавшие косяки и пороги еврейских домов. При вечере пасхальной кровь символически заменялась вином. Так как агнец пасхальный прообразовал Христа, как избавление евреев из Египта было прообразом искупления мира, то в словах Христа есть плоть его и пить ее необходимо видеть заменение сеновного агнца пасхального плотию Христа, и символического вина при пасхальной вечере — кровию Христовою. Это — новая пасха, которую пророчески предъизображает господь в настоящей беседе. Кровь, как предохраняющая от смерти, символ чего было сохранение кровию агнца пасхального первенцев еврейских от руки ангела истребителя, плоть, как питающая жизнь, символом чего было питание плотию агнца пасхального, следовательно вообще сохранение от смерти и сообщение жизни — в этих двух фактах осуществляется вся идея искупления. Следовательно, кто хочет усвоить себе искупление, совершаемое Христом в крестной смерти его, тот должен вкушать его плоть и пить его кровь, иначе он не будет участником этого искупления, или, другими словами, не будет иметь жизни, т. е. вечной, но остается неискупленным, т. е. пребудет в смерти вечной, в отчуждении от общения с Богом.

Ядущий мою плоть и проч. выражается та же мысль, что и в предшествующем стихе, только в положительном виде, как обетование.

И я воскрешу взор верующих обращает господь на последнюю цель, до которой должно простираться это обетование о даровании жизни вечной чрез вкушение плоти и крови его, на воскресение, вслед за коим уже будет вечная, т. е. блаженная жизнь. Отношение этих слов: Я воскрешу и пр. к предшествующим таково: ядущий плоть мою и пиющий кровь мою имеет в себе жизнь вечную, в силу которой я не погублю его, но воскрешу в последний день.

Ибо плоть моя и пр. основание как для отрицательного, так и для, положительного уверения о необходимости вкушать плоть сына человеческого и пить кровь его. Необходимо это потому, что это именно, и только одно это есть пища и истинное питие, т. е. сообщает истинную жизнь человеку, жизнь вечную. Ядущий всякую другую пищу и пиющий всякое другое питие подлежит смерти; тело и кровь господа даруют бессмертие. Сими же словами он хочет уверить их в сказанном, так чтобы они не считали слов его загадкою и притчею, но знали, что непременно должно есть тело его.

———

Вот что говорит Рейс (Нов. 3., ч. VI, стр. 190):

Так речь идет о том, чтобы есть плоть и пить кровь Христа, то всегда находились толкователи, видевшие здесь прямое указание на святое причащение.

Реформатские богословы в особенности настаивали на этом сближении, потому что они видели в нем прямое подтверждение (стр. 63) их пониманию таинства. Мы не решились бы, однако, допустить, чтобы в разбираемых нами словах заключалось прямое указание на святое причастие, ибо оно еще не было установлено и Иисус говорил об условии спасения, исполнимом тогда же; два выражения: «верующий… имеет жизнь вечную» (ст. 47) и: «ядущий хлеб сей (который есть моя плоть) жить будет вовек», совершенно тождественны по смыслу, невзирая на различие в форме; есть плоть Христа, это — образное и символическое выражение для верить в него, ввиду того, что верить значит соединяться, уподобляться внутренно, всецело. Между простою плотью (ст. 57) и плотью и кровью (ст. 53) нет ни малейшей разницы. Второе выражение более полное, обычно употребляемое для обозначения человека, или только по его физической природе (I Коринф. XV, 50), или как личность (Матф. XVI, 17; Гал. I, 16), но здесь оно не вносит никакого нового элемента, оба они однозначащи с одним словом хлеб как в начале (ст. 51), так и в конце (ст. 58) этого места. Евангелист, который ни слова не говорит о причастии в своей книге, относи он к нему эти выражения, не мог бы рассчитывать на то, что он будет понят его читателями; не более мог бы рассчитывать на понимание своих слушателей и Иисус, если бы он имел ту же заднюю мысль. Богослов мог бы воспользоваться разбираемым нами текстом, чтобы приложить его по аналогии к таинству и путем такого сближения пролить некоторый свет на учреждение, относительно которого нет точных указаний в писании. Но истолкователь может лишь удостоверить, что разбираемый нами текст написан не с этой, совершенно особенной, целью. (Когда речь идет о причастии, то упоминается о теле Христа, а не о его плоти.)

Большинство истолкователей видит в нашем 51 стихе указание на смерть Христа, признаваемую основою, причиною или средством спасения. В оправдание своего взгляда они ссылаются прежде всего на явное упоминание крови, затем на фразу «которую я отдам» (будущее время). Не подлежит сомнению, что от начала до конца в Новом Завете смерть Христа рассматривается, как условие спасения людей, и если бы так же и здесь говорилось о ней, то в этом мы не увидели бы ничего удивительного. Мы думаем даже, что при обычном чтении: «хлеб же, который я дам, есть плоть моя, которую я отдам за жизнь мира», указание на смерть было бы слишком явным, чтобы его можно было не признать. Но эти слова «которую я отдам» отсутствуют в древних списках и цитатах и, вероятно, были прибавлены для восполнения фразы, очевидно неправильной.[7] Всё остальное получает вполне определенный смысл без связи со смертью Христа, о которой нет ни слова во всей его речи. Мы уже говорили, что плоть и кровь значат то же, что плоть, а этим последним словом нигде не выражается понятие о смерти Христа; будущее время 51–го стиха (хлеб, который я дам) относится не к единственному событию его смерти, но к приобщению в вере, которое будет совершаться для каждого человека в свое время. Выражения: «есть плоть сына» (ст. 53), «ядущий меня» (ст. 57), «ядущий хлеб сей» (ст. 58), очевидно, синонимичны и означают: «жить им и его иметь в себе живущим» (ст. 57), — другими словами, верить и, таким образом, иметь жизнь в себе (ст. 53), — жизнь отныне постоянную, которой предполагается воскресение (ст. 54). Во всем этом нет ни слова о смерти Христа. И если бы было справедливо, что кровь должна иметь особое отношение к этой смерти, то и выражения ст. 57 и 58 оказывались бы неполными и недостаточными.

———

Рассуждение это верно в своем анализе церковного учения, но ошибочно в том, что признает перевод: я дам за жизнь мира — перевод, не могущий иметь никакого смысла, и еще более, что приписывает этим словам значение искупления, т. е. признает то, что Иисус говорил бессмысленные слова.

Ин. VI, 52. Тогда иудеи стали спорить между собою, говоря: как он может дать нам есть плоть свою?

И стали ворчать между собою евреи и говорили: как он может нам дать мясо есть.

53. Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть плоти сына человеческого и пить крови его, то не будете иметь в себе жизни. ¹

И сказал им Иисус: истинно говорю вам, если не будете есть плоти сына человеческого и не будете пить его крови, то не будет в вас жизни.

54. Идущий ² мою³ плоть и пьющий мою кровь имеет жизнь вечную; и я воскрешу его в последний день.⁴

Тот, кто ест свою плоть и пьет свою кровь, у того жизнь невременная.

55. Ибо плоть моя истинно есть пища, и кровь моя истинно есть питие. ⁵

И потому плоть моя — истинная пища, и кровь — истинное питье.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Перед этим Иисус сказал, что хлеб с неба, т. е. закон Бога, для него тот, что он отдает свою плотскую жизнь для жизни духа, это есть хлеб небесный, которому он учит. Хлеб мучной есть питание мирской жизни, хлеб, сама плотская жизнь, есть питание духа. И теперь он говорит, что плоть и кровь, и которой, по понятиям евреев, была жизнь, должны служить пищею для духа. Пища, хлеб нужны для жизни плотской, но вся жизнь плотская есть только пища для жизни невременной.

2) Τρώγω — грызу.

3) В некоторых списках стоит αυτού, а не μού.

4) Вставка.

5) Тело и кровь мои в самом деле только пища и питье духа.

Это разумение — сознание моей жизни.

Всякий, кто живет, живет только тем, что он тратит свою жизнь телесную, желает ли, думает ли, работает ли: всякое действие жизни есть съедение своей плоти и крови, движение к уничтожению плоти.

Ин. VI, 56. Ядущий мою плоть и пиющий мою кровь пребывает во мне, и я в нем.¹

Тот, кто съедает мою плоть и пьет мою кровь, тот во мне, и я в нем.

57. Как послал меня живый отец, и я живу отцом, так и ядущий меня жить будет мною.

И как послал меня живой отец, и я живу отцом, и съедающий меня дух, и он будет жив только по воле моей.

58. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек. ²

Таков-то хлеб, сшедший с неба, не такой, как отцы ваши ели, манну, и умерли. Тот, кто будет грызть этот хлеб, будет жить невременно.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Тот, кто съедает мою плоть, то, что изнашивает мое тело, что это? Вот это-то есть источник всего, это есть Бог. Это есть разумение — начало всего и я сам. Я в нем, и оно во мне.

2) И как по воле чьей-то — отца жизни (как он называет источник всего) живу я во плоти, точно так же по моей воле, моего разумения, будет жить это разумение. Мысль эта выражается в следующем:

Ин. XII, 24. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

Вы сами знаете, что если зерно пшеницы, падши на землю, не умрет, то одно и останется. Если же умрет, то большой приплод принесет.

25. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем, сохранит ее в жизнь вечную. ¹

Тот, кто любит душу свою, погубит ее, а кто не любит душу свою в этом мире, сохранит ее в век.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Стихи эти из прощальной беседы прямо разъясняют мысль предшествующего, и потому я вставляю их здесь.

Ин. VI, 59. Сие говорил он в синагоге, уча в Капернауме.

Это он говорил, поучая в собрании в Капернауме.

60. Многие из учеников его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?

Многие из учеников слышали это и сказали: жестокое это слово! кто может его понять?

61. Но Иисус, зная сам в себе, что ученики его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас? ¹)

И догадался Иисус, что ропщут об этом ученики его, и сказал им:

62. Что ж, если увидите сына человеческого восходящего туда, где был прежде?

То вас и смущает, что вы видите, что сын человеческий становится тем, чем он был прежде.

63. Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю я вам, суть дух и жизнь.

Дух живит, а тело ни на что не нужно. Слова те, которые я сказал вам: это то, что дух есть и жизнь есть.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Тут не должно быть знака (?). Εάν употребляется у Иоанна в смысле когда, что. Иисус говорит, что вас соблазняет именно то, что вы видите, что сын человеческий есть Бог.

О РОДСТВЕ ПЛОТСКОМ И ДУХОВНОМ

Мф. XII, 46. Когда же он еще говорил к народу, матерь и братья его стояли вне дома, желая говорить с ним.

И когда он говорил, мать и братья подошли и стали вдалеке, хотели с ним поговорить.

47. И некто сказал ему: вот матерь твоя и братья твои стоят вне, желая говорить с тобою.

Один человек увидал их и говорит ему: вот мать твоя и братья твои стоят поодаль, хотят с тобой поговорить.

48. Он же сказал в ответ говорившему: кто матерь моя? и кто братья мои?

А он сказал: кто моя мать и кто мои братья?

49. И указав рукою своею на учеников своих, сказал: вот матерь моя и братья мои.

И показал рукой на учеников и сказал: вон и мать и братья мои.

50. Ибо, кто будет исполнять волю отца моего небесного, тот мне брат, и сестра, и матерь.¹

Потому что, кто исполняет волю отца моего Бога, тот мне и брат, и сестра, и мать.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Перед этим сказано, что для жизни истинной не может быть места, не может быть заботы другой, кроме жизни, не может быть соображений о том, что сделано, о прошедшем, о временном; теперь говорится, что и общения между людьми не может быть иного, как соединения в единой для всех воле Бога. Близость людей к царству Бога зависит только от единения в воле Бога.

Лк. XI, 27. Когда же он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала ему: блаженно чрево, носившее тебя, и сосцы, тебя питавшие!

И случилось, что когда он говорил это, взвела голос женщина одна из народа и говорит ему: блаженно чрево то, что носило тебя, и блаженны соски те, что ты сосал.

28. А он сказал: блаженны, слышащие слово Божие и соблюдающие его. ¹

Он же сказал ей: бывает блажен тот, кто понимает разумение Бога и держит его.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Благо жизни не может зависеть ни от кого; никто не может передать своего блага другому. Благо есть только жизнь разумения.

Лк. IX, 57. Случилось, что когда они были в пути, некто сказал ему: Господи! я пойду за тобою, куда бы ты ни пошел.

И на пути сказал Иисусу один человек: повсюду пойду за тобой, государь мой.

58. Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные гнезда; а сын человеческий не имеет, где преклонить голову. ¹

И сказал ему Иисус: у лис есть норы, и у птиц есть гнезда, а у сына человеческого нет приюта.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Значение стиха этого двояко: одно то, что сын человеческий, в смысле человека, не должен заботиться о месте, в котором он находится. Где бы он ни был — всё равно, только бы он не считал какого-нибудь места свойственным себе. Он должен быть бродягой.

Другое, что сын человеческий — дух Бога в человеке — вне пространства, и что быть там, где сын человеческий, нельзя, потому что он везде и нигде.

БУРЯ НА ОЗЕРЕ

Лк. VIII, 22. В один день он вошел с учениками своими в лодку и сказал им: переправимся на ту сторону озера; и отправились.

И случилось, в один день вошел он в лодку и ученики его, и сказал им: переплывем на ту сторону озера, и поплыли.

23. Во время плавания их он заснул. На озере поднялся бурный ветер, и заливало их волнами, и они были в опасности.

И когда они плыли, вот сделалась большая буря, и нашла на озеро, и заливало их, и пришла им беда, а он на корме спал.

24 и Мф. VIII, 26. И подошедши разбудили его, и сказали: наставник! наставник! погибаем. Но он говорит им: что вы так боязливы, маловерные? Потом, встав, запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина.

И подошли ученики его и разбудили его и сказали: наставник, наставник, пропадаем!

Он же, проснувшись, сказал им: отчего вы робеете, маловерные, и он укорил ветер и волнение воды; и ветры затихли, и стала тишина.

Лк. VIII, 25. Тогда он сказал им: где вера ваша? ¹

И сказал им: где вера ваша?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Иисус не выказывает никакого страха перед опасностью земною, он спит тогда, когда буря бьет лодку и заливает ее. Когда его будят и говорят, что они погибают, он удивляется и делает им упрек. Они говорили, что верят истинной жизни вне времени и пространства, а при первом случае они своею робостью перед земными бедствиями показали, что не верят в нее. Как заботы о похоронах отцов и о домашних распорядках, как кровные связи, как отношения к другим людям не могут влиять на жизнь духа, так и опасность смерти земной и самая смерть земная не могут помешать жизни духа. И Иисус спит и, возбудившись, также остается спокоен.

Мф. VI, 34. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне. Ибо завтрашний сам будет заботиться о своем.¹ Довольно для каждого дня своей забота.²

Не заботьтесь о будущем; довольно для настоящего своего зла.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) В некоторых списках выпущено «завтра заботься о себе» (Грисбах).

2) Стих этот помещен во второй раз. Он стоит еще в 4–й главе — «Нагорная проповедь».

Лк. IX, 59. А другому сказал: следуй за мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего.

И другому Иисус сказал: иди за мною. А тот сказал: только прикажи мне прежде сходить отца похоронить.

60. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй царствие Божие. ¹

И сказал ему Иисус: оставь мертвых хоронить мертвым, а ты иди за мной и возвещай благовестие Божие.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Опять два значения: одно, все заботы мирские, даже самые важные, какими кажутся похороны, суть дела смерти и тьмы. Одно дело жизни — это жизнь, распространение жизни.

Другое значение и главное: для того, кто живет жизнью — нет смерти.

Лк. IX, 61. Еще другой сказал: я пойду за тобою, господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими.

И сказал еще один человек: я пойду за тобою, но пусти меня прежде дома распорядиться.

62. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для царствия Божия. ¹

И сказал ему Иисус: кто взялся за соху да назад глядит, тот не годится в царство Бога.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Это последнее изречение включает в себя смысл и первых двух, и в нем главная мысль всего места. Смысл его тот, что кто познал жизнь в царстве Бога — жизнь духа, и при этом заботится о чем-нибудь плотском, тот этой заботой о плотской жизни признает то, что он не живет жизнью духа. Если человек, живя жизнью духа, заботится о плотской жизни, то он так же мало успеет в жизни духа, как и тот, кто будет пахать, глядя не перед собой, а позади себя.

Сравнение это имеет еще одно значение. Человек, воображающий, что он живет духом, и вместе с тем соображающий то, какие последствия будет иметь то, что он делает в жизни, подобен тому пахарю, который, чтобы провести борозду, смотрит не вперед, на то, что он делает, а назад, на то, что он сделал.

Лк. XII, 31. Наипаче ищите царствия Божия, и это всё приложится вам. ¹

Ищите только того, чтобы быть в воле Бога, а всё остальное будет у вас.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Стих этот помещен еще в 4–й главе.

ИИСУС У МАРФЫ И МАРИИ

Лк. Χ, 38. В продолжение пути их пришел он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла его в дом свой.

Случилось, что шел раз Иисус с учениками и зашел в одну деревню. Женщина одна, Марфа, зазвала его в свой дом.

39. У ней была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово ¹ его.

И была у нее сестра Мария. Мария села в ногах Иисуса и слушала учение его.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Λόγος здесь, как и обыкновенно у Луки, означает учение.

Лк. X, 40. Марфа же заботилась о большом угощении и, подошедши, сказала: Господи! или тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.

А Марфа хлопотала о большом угощении и подошла к Иисусу и говорит: тебе, видно, и нужды нет, что сестра моя меня одну оставила служить. Скажи ей, чтобы она помогла мне.

41. Иисус сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом.

А Иисус на ответ и говорит ей: эх! Марфа, Марфа, ты кручинишься и тужишь о многих делах.

42. А одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется от нее.

А только ведь одно нужно. И Мария выбрала то, что лучше; то, что она выбрала, уж никто не отнимет от нее.

Лк. IX, 23. Ко всем же сказал: если кто хочет идти за мною, отвергнись себя, и возьми крест ¹ свой и следуй за мною.

И сказал всем: хочешь следовать мне, откажись от самого себя и будь готов на всё на каждый час и тогда следуй за мной.

24. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради меня, тот сбережет ее.

Кто хочет живот свой спасти, тот погубит его. А кто погубит свой живот для меня, тот спасет его.

25. Ибо что пользы человеку приобресть весь мир, а себя самого погубить или повредить себе?

Какая польза человеку, если и мир весь заберет, а себя погубит или повредит?

26. Ибо кто постыдится меня и моих слов, того сын человеческий постыдится, когда прийдет во славе своей и отца и святых ангелов.

Кто моих слов постыдится, того и сын человеческий постыдится, когда окажется в смысле отца и сил Божиих.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слово крест я перевожу в том значении, которое всеми толкователями придается ему. Не употребляю же самого слова крест, потому что оно и исторически не имеет в устах Иисуса смысла. Если бы он и знал, что ему быть распятым, то ученики не могли знать этого, и потому слово это для них не имело смысла.

ПРИТЧА О БОГАТОМ

Лк. XII, 15. При этом сказал им: смотрите, берегитесь любостяжания; ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.

И сказал им: смотрите, берегитесь от всякого избытка, потому что не может быть жизнь в излишестве того, чем владеешь.

16. И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле.

И сказал им притчу: был человек богатый, и родилось у него много хлеба,

17. И он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих.

И подумал он: что бы сделать? некуда мне собрать плодов моих.

18. И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое.

И говорит; вот что сделаю: сломаю амбары и построю новые и свезу туда весь хлеб и всё добро мое.

19. И скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись.

И скажу душе своей: ну, душа есть у тебя добра много и на много лет. Спи, ешь, пей и радуйся.

20. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?

И сказал ему Бог: безумный! нынче ночью возьмут от тебя душу; куда же твои запасы?

21. Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет.

Так-то бывает с тем, кто копит сам в себя, а не богатеет в Бога.

Лк. XIII, 1. В это время пришли некоторые и рассказали ему о галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их.

Случились тут люди и рассказали ему о галилеянах, которых убил Пилат.

2. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали?

И на ответ сказал им Иисус: или вы думаете, что галилеяне эти были грешнее всех, что с ними это случилось.

3. Нет, говорю вам; но если не покаетесь, ¹ все так же погибнете.

Нисколько. Если же вы не обдумаетесь, все точно так же погибнете.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Έαν μή μετανοήτε — не перемените своих мыслей о том, что есть жизнь.

ПРИТЧА О СМОКОВНИЦЕ

Лк. XIII, 4. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?

Или те 18, каких задавила башня, когда завалилась, полагаете ли вы, что они больше того заслуживали из всех жителей Иерусалима?

5. Нет, говорю вам; но если не, покаетесь, все так же погибнете.

Нисколько. Но если не обдумаетесь, все точно так же погибнете

6. И сказал сию притчу: некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу; и пришел искать плода на ней и не нашел.

И сказал им такую притчу: у одного человека росла в саду яблоня. И пришел и посмотрел, нет ли на ней плода, и не нашел.

7. И сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает?

И сказал садовнику: вот три года хожу, смотрю плода на этой яблоне, и всё нет. Сруби ее. Что ей место портить.

8. Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом;

А садовник сказал: хозяин! оставь ее еще на лето, я окопаю ее и обложу навозом;

9. не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее.

авось будет с плодом. А уж и после не родит, ну, так и сруби ее.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Смерть, лишение возможности жить истинной жизнью, разумением Бога, всякую минуту перед нами, как она пришла к богатому человеку в ту ночь, как он собирался жить более, как она пришла к людям, убитым Пилатом, убитым башнею. Всякий час жизни нашей есть счастливая случайность, как просьба садовника погодить рубить, не принесет ли плода.

Иоанн Креститель еще говорил это людям, призывая их к перемене жизни (Лк. III, 9).

Лк. XII, 54. Сказал же и народу: ¹ когда вы видите облако, поднимающееся с запада, тотчас говорите: дождь будет; и бывает так.

И сказал народу: когда видите тучу с запада, тотчас говорите: дождь будет, и так и бывает.

55. И когда дует южный ветер, говорите: зной будет; и бывает.

И когда с юга дует, говорите: жара будет, — и сбывается.

56. Лицемеры! лице земли и неба распознавать умеете: как же времени сего не узнаете?

По виду земли и неба умеете догадываться; как же о настоящем своем положении не догадаетесь?

57. Зачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно?

Как в самих себе не видите, что верно?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Место это повторяется здесь в другом значении. У Матфея оно отвечало на вопрос фарисеев о доказательствах. Здесь оно указывает на то, что погибель смертью для человека так же очевидна, как и пришествие грозы по признакам. Как же знаете и помните, что будет гроза, а не знаете и не помните, что будет смерть?

Лк. XIV, 25. С ним шло множество народа; и он, обратившись, сказал им:

И шло с ним много народа. И, обратившись, сказал им:

26. Если кто приходит ко мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником.

Кто идет ко мне и не считает ни во что отца своего, и мать, и жену, и детей, и братьев, и сестер, и еще свою плотскую жизнь, тот не может быть научен мною.

27. И кто не несет креста своего и идет за мною, не может быть моим учеником.

И кто не волочет свой крест и не делает то же, что я, того нельзя научить.

28. Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее,

Потому что всякий из вас, если хочет построить дом, прежде ведь сядет и сочтет расходы, станет ли докончить,

29. дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним,

для того, чтобы не случилось, что, начав, да не докончив, не стали бы смеяться над ним.

30. говоря: этот человек начал строить и не мог окончить?

Не сказали бы: вот человек начал строиться, а не может кончить.

31. Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами?

И царь, если хочет воевать с другим царем, то прежде сядет да подумает: может ли он с десятью тысячами воевать против двадцати.

32. Иначе, пока тот еще далеко, он пошлет к нему посольство — просить о мире.

Если же нет, то еще издалека пошлет послов, чтобы замириться.

33. Так всякий из вас, кто не отрешится ¹ от всего, что имеет, не может быть моим учеником.

Так и всякий из вас, если не сочтется со всеми своими делами, не может быть научен мною.

34. Соль — добрая вещь; но, если соль потеряет силу, чем исправить ее?

Соль — хороша. Но если она не солона, нечем ее исправить.

35. Ни в землю, ни в навоз не годится; вон выбрасывают ее. Кто имеет уши слышать, да слышит!

Ни она земля, ни она навоз. Надо выбросить ее. У кого есть смысл, тот поймет.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) 'Αποτάσσομαι я перевожу: расчесться.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Иисус говорит: для того, чтобы быть наученным мною истинной жизни, спасающей от смерти, необходимо отречься от всего. А чтобы не жалеть то, от чего отрекаешься, нужно только расчесть выгоды и невыгоды плотской и духовной жизни. Обдумай свое положение здесь, на этом свете, так, как обдумывают его строящий дом и царь, собирающийся воевать.

Ну, хорошо, ты любишь своего отца, мать, детей, свою жизнь. Ну, хорошо: можешь ты достроить эту жизнь, как дом, можешь ты противостать смерти, которая идет на тебя с своими силами; можешь или думаешь, что можешь, так строй свою жизнь. Если же увидишь, что не можешь, что дом твой останется недостроенным, что царя того, который идет войной на тебя, тебе не победить, так брось строить, замирись и иди за мной к той жизни, которую я показываю вам. И потому середины не может быть. Веришь, что только та жизнь, которая дает разумение, есть жизнь, живи разумением, и тогда не только не будешь ничего жалеть, но с радостью будешь отдавать плотскую жизнь, а не веришь и жалеешь плотскую жизнь, то лучше и не ходи за мной. Смысл моего учения есть отречение от плотской жизни. Если хочешь быть моим учеником, и не отрекся от всего, жалеешь что-нибудь, то ты, как соль несоленая, никуда уже не годишься.

ПРИТЧА О ПИРЕ

Лк. XIV, 15. Услышав это, некто из возлежащих с ним сказал ему: блажен, кто вкусит хлеба в царствии Божием!¹

И услышав это один из тех, кто был с ним, сказал ему: блажен кто ест хлеб в царствии Божием.

16. Он же сказал ему: один человек сделал большой ужин и звал многих. ²

И Иисус сказал: один человек приготовил большой пир и позвал многих.

17. И когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званным: идите, ибо уже всё готово.

И послал слугу сказать гостям: время ужина. Идите, уже готово.

18. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю, и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня.

И начали по одному все отказываться. Первый сказал: я землю купил, надо идти поглядеть.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Значение этого стиха — сомнение в самом царстве Божием. Человек этот говорит: хорошо, мы разделим всё, а что как нет царства Бога?

2) Притча эта похожа на притчу Матфея, но имеет другое значение. Чтобы не ошибаться в ее значении, надо ясно понимать случай, по которому она сказана. Выражено сомнение о том, будет ли еще это царство Бога, для которого нужно отдать плотскую жизнь. Притча выражает ответ на это сомнение. Иисус говорит: сомнения не может быть. Вас зовут, и вы знаете, что есть пир, но вы не идете, не потому, что заняты, что сомневаетесь, а потому что увлечены ложным богатством.

Лк. XIV, 19. Другой сказал: я купил пять пар волов, и иду испытать их; прошу тебя, извини меня.

Другой сказал: я купил цабан быков, пойду попытать их, пожалуйста, извини меня.

20. Третий сказал: я женился, и потому не могу прийти.

Третий сказал: я только женился, и потому мне никак нельзя.

21. И возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых.

И пришел работник и рассказал всё это хозяину; хозяин рассердился и говорит работнику: так иди же сейчас на улицы и на площади и приведи сюда нищих, убогих, хромых, слепых.

22. И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место.

И сказал работник: хозяин! я сделал всё по твоему приказу, а всё еще у нас место есть.

23. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди прийти, чтобы наполнился дом мой.

И сказал хозяин работнику: поди же по улицам и площадям и всех уговаривай, чтобы шли и чтобы полон дом у меня был.

24. Ибо сказываю вам, что никто из тех званных не вкусит моего ужина. ¹

Потому что, говорю вам, никто из тех званных не будет есть моего обеда.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Значение притчи прозрачно и просто. Сказано в Нагорной проповеди: блаженны нищие, горе богатым. И теперь объясняется, почему нищих позвали, и они рады и пришли: им больше не о чем думать. А богатым мешает забота: кому поле, кому быки, кому свадьба. Нищие все пришли, но место еще есть для тех, кто хочет прийти. А чтоб прийти, сказано, что нужно сделать: нужно оставить заботы о житейском, о богатстве; место всегда есть для тех, кто хочет прийти, т. е. отдать богатства; но те, кто не хочет этого сделать, занят быками, полем и женою, тем нельзя прийти, и им не видеть ужина.

Мф. XXII, 2. Царство небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего.

Царство Божие вот к чему прировнять: царь затеял свадьбу сына.

3. И послал рабов своих звать званных на брачный пир; и не хотели прийти.

И послал работников звать гостей на гулянье. А гости разгадали идти.

4. Опять послал других рабов, сказав: скажите званным: вот я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир.

Опять послал других работников, говоря: скажите гостям, обед готов, кормленные все быки убиты. Всё готово, приходите на гулянье.

5. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою.

Но гости не приняли зова кто пошел на поле, кто на торг.

6. Прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их.

А другие еще ухватили работников, надругались над ними и побили их.

7. Услышав о сем, царь разгневался; и послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их.

Царь оскорбился, послал воинов на них и погубил их и город их сжег.

8. Тогда он говорит рабам своим: брачный пир готов, а званные не были достойны.

Потом и говорит царь работникам: обед был готов, да гости не были согласны.

9. Итак, пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир.

Подите же по проулкам и кого встретите, того зовите на гулянье.

10. И рабы те, вышедши на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими.

И пошли работники по дорогам и собрали всех, кого нашли, худых и добрых, и стали полны хоромы гостей.

11. Царь, вошедши посмотреть возлежащих, увидел там человека одетого не в брачную одежду.

Вошел и царь полюбоваться на гостей и увидал — один гость не одет в свадебное платье.

12. И говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? ¹

Он и говорит ему: ты, дружок, как сюда вошел без свадебного платья?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Кто входил на свадьбу, должен был надевать платье от хозяина. А кто не надевал, тот показывал презрение хозяину и не исполнял его волю.

Мф. XXII, 12. Он же молчал.

Гость смолчал.

13. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов.

Тогда сказал царь слугам: свяжите ему руки и ноги и возьмите его, бросьте во тьму вон отсюда.

14. Ибо много званных, а мало избранных.

Потому что много званных, но мало избранных.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

«Никто не может соединиться со мной, если тот отец, что послал меня, не тянул бы его к себе. И я подниму его до последнего дня». (Ин. VI, 44.)

«Не тот, кто говорит мне: господи, господи, получит царствие Божие, а тот, кто творит волю пославшего меня отца, который на небесах». (Мф. VII, 21.)

Притча о свадьбе царя есть только разъяснение этих мыслей. Притча о браке или о пире повторена у Луки. Несмотря на близкое сходство самых притч, приложение их различно. Как идолопоклоннические церкви, так и свободные мыслители — одинаково признают это. Но как те, так и другие, видят в обеих притчах этих только указание на то, что евреи не спасутся, а спасутся язычники.

Мне кажется, что мысль эта так проста и бедна, что если бы такая мысль и была у Иисуса, он бы не дал себе труда разъяснять ее притчами.

Рейс (Нов. Зав., ч. I, стр. 486, Лк. XIV):

Хозяин дома — это Бог; пир — это блаженство царства Божьего приглашение было сделано уже давно; наконец, наступает время обеда, все готово: это относится к евангелию, к благой вести о том, что царство близко и что с раскаянием и верой можно теперь войти в него; раб, который идет сказать званным, это — Иисус, обращающийся к иудеям, знавшим закон и пророков, к людям ученым, богатым.

———

Для читающего Евангелие прямо, как оно написано, притчи эти есть разъяснение всё той же одной мысли, которая выражена в притче о талантах, во всем учении и во всех притчах, но с новыми оттенками. Притча о свадьбе царя особенно близка к притче о талантах. Новое в ней то, что притча о талантах разъясняет стих о том, что «воля отца та, чтобы не погубить ничего из того, что он дал мне», а эта разъясняет мысль о том, что «никто не может прийти ко мне, если бы отец не тянул его к себе». Отец тянет к себе, как царь зовет всех на ужин, и желает иметь как можно больше гостей. Отец призывает к себе, тянет к себе всех. Если не идут одни, то придут другие. Если одни зерна упадут на дорогу, камень и терние, то другие попадут на добрую землю, и плод будет. Отец мало того, что посеял поле и ждет, но он приготовил благо и зовет на него. Но одним людям кажется, что те дела, какие занимают их, важнее этого, и они не идут просто, а другие, как те жители города, в притче о талантах, которые вовсе не хотят признавать царя, — даже ругаются над работниками и убивают их.

Тех царь уничтожает и наполняет ужин свой теми, которые хотят прийти.

Разумение зовет к себе всех. Одни слышат и понимают его, но не хотят отдаться ему, — те остаются, какими они были, с возможностью жизни; другие прямо не признают разумения и враждебны ему, — те этим самым уничтожаются; еще другие соединяются с разумением.

Одна часть мысли выражена, но остается другая — о тех, которые признают разумение. Одни гости, исполнившие волю хозяина, приняли то благо, которое он дает им — одежду брачную. Сравнение исполнения воли хозяина с одеждой, подаренной хозяином, указывает на то, что исполнение воли хозяина нетрудно, что оно, кроме исполнения воли хозяина, есть само в себе благо. «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас. Возьмите иго мое на себя, и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен, и найдете покой душам вашим. Ибо иго мое благо и бремя мое легко» (Мф. XI, 28–30).

Другие не исполнили волю хозяина, не приняли его одежды, и тех хозяин велел выбросить вон. С теми сталось то же, что с теми, которые побили работников. Одни, соединясь с разумением, исполняют его, другие не исполняют. Те, которые не исполняют, уничтожаются так же, как и те, которые враждебны к нему.

А вот как толкует церковь эту же притчу Матфея: пир царя (Толк. Ев. Мф., стр. 400, 401, 402). Ужасаешься, читая эти небрежные толкования. Точно идет дело о словах какого-то попа. Что пришло в голову, то и пишут. Иоанну Златоусту пришло в голову, что это значит то, что иудеи не приняли, а язычники приняли, и он пишет, что попало, не замечая того, что сказано: одни отказались, а другие убили. Он пишет: «мало того, они еще убили». И эти пустяки и неточность отступления от смысла повторяют 1000 лет.

Вот толкование церкви:

Притча эта, очевидно, изображает отвержение иудеев и призвание язычников. Евангелие прежде всего предназначено и проповедано иудеям как народу избранному; но в своем ослеплении они отвергли его; тогда оно обращено было к язычникам, и они приняли его; такова мысль, лежащая в основе притчи. Что касается до подробностей и частностей, то многие из них служат лишь простым украшением образной речи и не заключают в себе таинственного знаменования.

Звать званных: следовательно эти званные уже званы были прежде, т. е. предуведомлены, что у царя в известное время будет пир и они приглашаются участвовать в нем, звание же теперь через рабов есть уже приглашение на приготовленный уже пир. Иудеи действительно были предварены законом и пророками об имеющем открыться царстве мессии и призываемы были ими к участию в нем. Потом, когда открывалось сие царство мессии, иудеи званы были к участию в нем Иоанном, который всех посылал ко Христу, говоря: «Ему должно расти, а мне умаляться»; потом самим сыном, ибо он говорит: «приидите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я упокою вас» (Мф. 11, 28), и еще: «Если кто жаждет, да приидет ко мне и пиет» (Ин. 8, 37). Он их звал не одними только словами, но и делами.

И не хотели прийти: конечно, не все не хотели, многие поверили Иоанну и уверовали во Христа. Но здесь говорится вообще о большинстве народа, так как вообще говорится, что иудеи отвергли Христа, хотя многие из них уверовали в него.

Послал других рабов: по связи речи здесь под этими другими рабами можно разуметь апостолов, которые, исполнившись святого духа, были свидетелями о евангелии в Иерусалиме и во всей Иудеи по обетованию господа (Деян. I, 8). Они снова торжественно призывали званных уже ранее иудеев в открывшееся царство Христово, когда по приточному выражению, обед уже был приготовлен совсем.

Пренебрегши то: презрев приглашение царское, званные высказали тем самым презрение к звавшему царю.

На поле свое — на торговлю свою: они так были погружены в своекорыстные расчеты, что из-за них пренебрегли царским приглашением.

Так привязанность к мирским благам отклоняет от удовлетворения высшим духовным потребностям. Мирские своекорыстные расчеты удерживали иудеев в лице их представителей от вступления в царство Христово. Но не это одно худо, что они не пришли, но вот что всего безрассуднее и ужаснее: они пришедших весьма худо приняли, наругались над ними и убили… Они убили Стефана, умертвили Иакова и наругались над апостолами.

ПРИТЧА О ХОЗЯИНЕ И ПРИКАЗЧИКЕ

Лк. XVI, 1. Один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его.

Был один человек богатый, и был у него приказчик. И наговорили хозяину на приказчика, что он мотает хозяйское добро.

2. И, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем: ибо ты не можешь более управлять.

И, кликнув его, хозяин сказал: слухи о тебе есть. Дай отчет в твоем управлении, потому нельзя тебе еще управлять.

3. Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом: копать не могу, просить стыжусь.

И сказал сам в себе приказчик: что буду делать, как хозяин отнимет у меня управление? Пахать сил нет, побираться стыдно.

4. Знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом.

Знаю, что сделаю, чтобы, когда отставят от управления, взяли бы меня к себе добрые люди.

5. И призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему?

И позвал по одному каждого из должников хозяина своего и сказал: ты сколько должен моему хозяину?

6. Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись, скорее напиши: пятьдесят.

Тот сказал: сто ведер масла и сказал ему: возьми расписку, садись и пиши скорее: пятьдесят.

7. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят.

Потом другому сказал: ты сколько должен? сто мер хлеба. И сказал ему: на твою расписку, а напиши: восемьдесят.

8. И похвалил¹ господин управителя неверного, ² что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.³

И одобрил господин приказчика неправильного богатства в том, что он умно сделал, потому что сыны мира этого умнее сынов света промежду своими.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Έπαινέω не значит хвалить; δοξάζω значит хвалить. Έπαινέω значит одобрять (1 Кор. XI, 2; 17, 22); Ὅτι φρονίμως έποίησεν показывает, в чем именно он одобрил его — в том, что умно сделал.

2) Τον οίκονόμον της αδικίας переводят: неверного приказчика. Перевод этот неправилен, потому что сказано бы было άδικος, не της αδικίας, как и сказано в стихе 10–м; потому что της αδικίας относится в следующем стихе к τον μαμωνα и смысл здесь тот же самый, т. е. приказчик был приказчиком над неправедным богатством, поэтому я вставляю слово богатство.

3) Собственно, в своей породе.

Лк. XVI, 9. И я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.

И я вам говорю: делайте себе друзей из богатства неправды, чтобы, когда его не будет, приняты вы были под крыши вечные.

10. Верный ¹ в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом.

Кто в малости верно делает, тот и в большом будет верно делать. А кто в малости неверно делает, и в большом будет неверно делать.

ПРИМЕЧАНИЕ.

1) Πιστός здесь имеет значение верующий, как:

Ин. XX, 27. Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда, и посмотри руки мои: подай руку твою и вложи в ребра мои; и не будь неверующим, но верующим.

Деян. Апост. XVI, 15. Когда же крестилась она и домашние ее, то просила нас, говоря: если вы признали меня верною господу, то войдите в дом мой и живите у меня; и убедила нас.

1 Тим. IV, 3. Запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то. что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением.

Лк. XVI, 11. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны: кто поверит вам истинное?

Так вот, если в неправильном богатстве вы неверно делаете, то настоящее кто же вам поручит?

12. И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше?

И если в чужом не делаете верно, ваше-то кто же вам даст?

13. Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить: или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.

Никакой слуга не может двум господам служить; или одного ни во что считает, а другому угождает, или другого забывает, а того почитает. Нельзя Богу работать и богатству.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Притча эта считается самой непонятной и соблазнительной притчей. И ее всячески толкуют, и всё ничего не выходит. Но стоит только не перетолковывать, что бродяги, нищие только в царствии Бога, что кто имеет собственность, тот не то что не допустится, но не может войти в ворота царства Бога, что первое условие вступления в царство Бога состоит в том, чтобы отбросить собственность, что нельзя служить Богу и маммону, как нельзя одним глазом смотреть на небо, другим на землю, — всё это столько раз сказано со всех возможных сторон, что стоит только нарочно не перетолковывать этого, — и притча так ясна и проста, что даже толковать нечего.

Вот как рассуждают наши церковники (Толк. Ев. Луки, стр. 473, 474 и 475):

Я говорю вам: конечно, всем без исключения слушателям и последователям господа говорится сие; но в настоящем случае преимущественно к мытарям обращается слово, так как притча приспособлена преимущественно к ним, к исправлению и надлежащему направлению их образа действий. Вот как бы так говорит господь: вы, мытари, в некотором отношении можете воспользоваться примером неверного управителя; имуществом хозяина он приобрел себе друзей, которые примут его под кров свой, когда он лишится места. И вы, если руководитесь в деле своем корыстными целями, если недобросовестно пользуетесь тем, что вверил вам господь всего, рано или поздно должны будете дать отчет в своих злоупотреблениях, которые не могли быть неизвестны всеведущему. Не следует ли вам позаботиться о том, чтобы не остаться без крова при беде и, пока в ваших руках богатство, употребить его для пользы души вашей, для приобретения себе вечного крова? Вот вам способ к сему: употребляйте его в пользу ближних, бедных, неимущих. Приточный управитель находчивостью, хотя и соединенною с обманом господина своего, достиг того, что нашел себе друзей и кров в беде.

Подражайте этой находчивости сынов века сего (не допуская, конечно обмана), помогайте ближним от своего богатства, и эти бедные приготовят для вас вечные обители, как для неверного приставника друзья приготовили у себя временный кров-приют.

Богатством неправедным: собственно маммоною неправды. Маммона — то же, что богатство; неправедным богатство называется в том же самом смысле, в каком выше управитель называется неверным и в каком ниже оно противопоставляется богатству истинному, т. е. в смысле его неверности и обманчивости. Богатство доставляет и побуждения, и предлоги, и средства к неверному, недобросовестному и несправедливому образу действий, как показывает пример приточного управителя, и в этом смысле оно неверно, как способствующее неверному, неправильному, несправедливому образу действий. С другой стороны, оно неверно и потому, что лживо, обманчиво, скоропреходяще в противоположность богатству истинному, духовному, богатству добродетелей, богатству вечному и нетленному. Этим неверным богатством можно однакоже, при правильном употреблении его, приобресть себе друзей бедных, нищих, вообще требующих помощи и пособия здесь на земле, а они могут доставить нам вечные обители на небесах, так как таковое употребление богатства есть добродетель, за которую последует награда в царстве небесном.

———

Рейс толкует гораздо лучше. И всё его толкование было бы вполне правильно, если бы только он не желал перетолковать главное учение Евангелия о том, что собственность несовместна с царством Бога. Рейс (стр. 496–501):

Человек этот управлял дурно; интересы хозяина страдали под его управлением, он присвоивал хозяйское добро или не пользовался им должным образом. Хозяин замечает это и требует от него отчета. Управитель видит, что он потеряет место, ибо он не может оправдаться; он понимает, что он останется без средств к жизни, и не чувствует расположения зарабатывать себе пропитание физическим трудом.

И вот он придумывает создать себе средства, войдя в соглашение с должниками (крестьянами?) своего хозяина. Так как все дела хозяина находятся в его руках, то затея его может иметь успех; хозяину нельзя будет обратиться к суду, ибо переданные ему документы (договоры, обязательства) будут единственными, по каким он может требовать чего-либо от должников, а эти должники, избавившись (обманным образом, правда, с точки зрения хозяина, но по общему согласию и вполне законно, ввиду полномочий управителя) от доброй половины своего долга (платежей), конечно, будут очень расположены всячески поддерживать того, кто им оказал такую милость. Человек, о котором рассказывается в притче, взял себе то, что называют теперь магарычом; только этот магарыч должен был уплачиваться ему натурой, известными услугами. Хозяин мог быть раздражен этим деянием как собственник; но, оценивая его со стороны, хозяин не мог не признать, что управитель его догадливо оградил себя от несчастных случайностей. Если он не позаботился об интересах хозяина, то он по крайней мере позаботился о собственных интересах. И хозяин, несмотря на то, что он был обманут, всё же отзывается о нем с похвалой.

2. Приложение (ст. 8, 9). Здесь прежде всего надо уяснить себе смысл слова догадливый и значение сравнения, содержащегося в ст. 8. Догадливость не есть нравственное качество (как и мудрость, Мф. X, 16); это — способность ума изыскивать и приспособлять средства для достижения цели и предупреждения неудач. Этим-то качеством, говорится в рассказе, сыны века сего обыкновенно обладают в большей степени, чем сыны света. Выражение сыны (дети), как известно, очень часто употребляется в еврейском языке для образного обозначения качеств, как это можно видеть и в Новом Завете (Лк. X, 6; Мр. III, 17; Εф. II, 2). Сыны века мира — это мирские люди, люди, которые главным образом или исключительно преданы материальным интересам; сыны света (Ин. XII, 36; 1 Фесс. V, 5; Εф. V, 8) — это люди, просвещенные духом Божиим, которые устремляют свои взгляды и направляют свою деятельность к небу и к благам, с него нисходящим. И вот опыт показывает, что первые обнаруживают более ловкости, изворотливости, чем вторые, проявляют больше понимания условий успешного достижения того, чего они желают.

В частности, в денежных делах первые прекрасно знают, как надо ими пользоваться для достижения своих целей; они умеют обделывать свои дела, тогда как вторые далеко отстают от них в этом и не извлекают из тех средств, какими они располагают, всех выгод, каких можно бы было достигнуть в интересе из дела. Вспомогательное выражение: в своем роде, приложимое, по словам говорящего, только к сынам века сего, но не к сынам света, прямо вытекает из притчи. Понятно, что управитель мог обделывать свои дела только с людьми себе подобными, людьми того же закала, понимавшими, как можно было помочь и себе, помогая ему.

Само собой разумеется, что Иисус, говоря от себя после слов господина притчи (ст. 9: И я говорю вам), если и ссылается в некотором роде, как на пример, на управителя, то тем самым отнюдь не выражает своего одобрения его поступку, как не выражает он своего одобрения поступку судьи, которому надоела просительница, или поступку человека, который нехотя помогает своему другу. Можно научиться кое-чему, и даже многому, у людей, которые, вообще говоря, идут не по настоящей дороге; так, если эти люди заботятся о будущем и принимают меры против возможных случайностей, пользуясь теми средствами, какими они располагают в настоящем, то разве не должны с тем большим основанием поступать подобным же образом люди, имеющие более чистые побуждения, преследующие более благородные и возвышенные цели?

Этим будущим для управителя был день, когда он мог найти приют в жилищах должников своего господина; для учеников, сынов света, это будущее могло представляться в вечных обителях. Теперь остается вникнуть в два другие понятия, включенные в сравнение: друзей и богатство (маммона).

Под друзьями большинство толкователей весьма естественно понимают людей, которым роздано было богатство. Однако это толкование нельзя принимать за неподлежащее возражениям. Мог ли говорить Иисус, как о чем-то самопонятном, что люди, которым оказано было благодеяние, умрут ранее их благодетелей, так что примут их в местопребывании блаженствующих, когда те явятся туда в свое время?

И затем люди эти будто бы предоставят там место каждому из таких же, как они, смертных, как предоставляют его в притче должники управителю. Мы более склонны думать, что друзья суть личности или власти, распоряжающиеся этими местами; множественное число в этом случае, побуждавшее многих толкователей понимать под ними ангелов, мало смущает нас, потому что оно просто заимствовано у приточного рассказа. Дружба, которую надо приобретать хорошим употреблением земных благ, есть дружба с Богом (Лк. XIX, 17), и если бы уж так нужно было пойти дальше в истолковании множественного числа, то Христос немедленно бы представился нашему уму для его объяснения (Мф. XXV, 34 и сл.).

Вопрос этот осложняется вследствие одного замечательного разночтения этого места. Обычное чтение (принятое во французском переводе) удобно передается словами: когда вы умрете, букв.: когда вас не станет; но в древних и заслуживающих доверия списках встречается менее легкое и потому более достойное внимания чтение: когда его (богатства) не станет, когда оскудеете. Это чтение хорошо подходит к притче: управитель готовит себе друзей на то время, когда у него будет недостаток в материальных средствах: ученик Христа должен позаботиться о том времени, когда земные блага будут бесполезны для него (Мф. VI, 20; Лк. XII, 33).

Мы подходим теперь к последнему выражению, ст. 9, наиболее трудному из всех и наиболее сбивавшему толкователей. Предмет, с помощью которого следует приобретать себе друзей, называется (буквально), маммоною неправды. Это еврейское выражение, сохраненное евангелистом, без сомнения, означает, как у Мф. VI, 24, богатство, деньги, накопленное в деньгах имущество. Родительный падеж (неправды) вытекает из особенностей еврейского языка и должен, конечно, передаваться прилагательным. Судия неправды (Лк. XVIII, 6), само собою разумеется, есть неправедный судья. Но что же такое неправедное богатство? Останавливаясь на обычном значении прилагательного, нередко понимают под этим выражением дурно приобретенное имущество, тогда как на самом деле слово неправедный означает того, кто действует не по правде, — а это совсем другое дело. Да и можем ли мы, наконец, верить, чтобы Иисус предполагал у своих учеников дурно приобретенное имущество? И если бы на самом деле такое было у кого-либо из них, разве мог он не сказать, чтобы они вернули дурно приобретенное тем, кому оно по праву принадлежит? И если бы это оказывалось не всегда возможным, то разве милостыня, сделанная из этого имущества, изглаживала бы первоначальную вину так, чтобы друзья на небе уже не видели бы ее? Управитель притчи тоже называется «строителем неправедным» он не исполнил своего долга, он обманывал, он был неверен, как это передается вполне правильно. Нетрудно заметить также, что в ст. 11 противоположностью богатства, признаваемого неправедным, является истинное богатство, — а это ясно показывает, что первое прилагательное переведено неправильно. Да и в 10 ст. «неправедному в мале» противополагается «верный», что опять-таки указывает нам на необходимость замены неправедного богатства — неверным.

Ввиду этих соображений греческому слову в тексте стали придавать значение неверного. К управителю оно шло как нельзя быть лучше; неверным богатством должно признаваться то, которое обманывает своего владельца по своей непрочности, потому что оно может быть похищено, утрачено разными способами, и во всяком случае оно не может годиться нам в будущей жизни, оно — преходяще. Такое употребление слова отмечено даже в раввинской литературе. На первый взгляд это второе истолкование кажется предпочтительнее первого; но при ближайшем рассмотрении оно тоже вызывает возражения. Управитель и деньги одинаково могут считаться неверными, но оба в разных смыслах, первый положительно и злостно обманывал своего хозяина, вторые, против ожидания, могут не оказаться у своего. Различие это представляется нам слишком большим, чтобы мы могли признать удачным такое толкование.

Но что особенно побуждает нас бросить такое толкование, так это то, что оно в одном случае лишает всякого нравственного значения прилагательное, сохраняя его за ним в другом. А прилагательное это, довольно часто встречающееся в Новом Завете, всегда касается нравственных отношений; оно всегда означает собой известный порок, качество положительно дурное, а не просто недостаток, отсутствие какого-либо осязательного преимущества. Вот почему мы смело поставили в нашем переводе, вместо невозможного неправедного и недостаточного обманчивого, слово дурной, и тот, кто дает себе труд пересмотреть те места Евангелия, где Иисус говорит о деньгах, согласится, что мы сделали это не без основания. Притча об управителе лишний раз доказывает, что деньги могут быть причиною греха. А так как они, к несчастию, обладают по отношению к человеку такой силой притяжения, что тот с трудом может противиться ей, то Иисус имел полное право говорить о них так, как он говорил, даже если не принимать в соображение его обычай употреблять самые решительные выражения в тех случаях, когда ему приходилось судить о людях или об их делах.

Таким образом, мы можем свести свою мысль к такому положению, против которого едва ли кто будет спорить: деньги — зло, поскольку они являются целью, но они могут быть благом в том случае, если их употребляют в качестве средства для достижения цели возвышенной и спасительной. Такой вывод вполне согласуется с изречениями, которые Лука прибавляет к притче.

3. Разрозненные изречения (ст. 10–13). Мы не настаиваем на таком их названии. Если бы кто-нибудь захотел видеть в них нераздельную часть наставления, вытекающего из притчи, то мы не стали бы ему возражать. Во всяком случае Лука ничуть не погрешил, поместив их здесь. И только лишь параллельное место из Матфея вместе с некоторыми указаниями предания дают основание думать, что это не единственное возможное сочетание.

Эти изречения, при внимательном рассмотрении, сводятся к двум: одно (ст. 13) мы уже рассматривали в другом месте, и на нем мы не будем останавливаться; другое воспроизводит одну и ту же мысль в трех различных формах (ст. 10, 11, 12) и имеет, в сущности, более близкое отношение к притче. Ученик Христа есть также в своем роде управитель, распорядитель над богатством, которое, собственно, ему не принадлежит, которым, он должен пользоваться в интересах своего хозяина (ср. притчу о талантах). И основным, даже единственным качеством, какого всякий в праве требовать от управителя (помимо понимания дел, о котором здесь нет речи), является верность (1 Корин. IV, 1).

Именно об этом-то качестве и идет речь в нашем тексте. Тот, кто неверен в малом, не будет верен и в большом; тот, кто неверен в богатстве дурном (ложном, воображаемом, соблазняющем), не будет верен и в истинном богатстве; тот, кто неверен в том, что ему не принадлежит, не получит того, что ему досталось бы (будь он другим). Эти изречения не нуждаются в толкованиях. Один ряд эпитетов прилагается к благам земным другой — к благам духовным.

Первое изречение, вполне образное, ограничивается в представлении их относительного достоинства чисто количественной стороной дела; второе — прямо и по существу выражает это отношение, и, наконец, третье изречение отмечает то важное обстоятельство, что блага небесные предназначены сделаться истинной собственностью, тогда как блага земные, даже в лучшем случае, суть не что иное, как ссуда.

———

Так и видно, что только противление учению — непризнание собственности злом, мешает тому, чтобы притча была вполне ясна. От этого вытекают такие оговорки. L'argent est un mal, tant qu'il est un but; il peut devenir un bien, quand il est employé comme moyen…[8] И быть fidel а l'égard de la richesse mauvaise.[9] Нигде не сказано, что деньги могут быть благом; везде всегда сказано обратное, тут же названо богатство богатством неправды, и быть верным богатству неправды нельзя. Одна верность по отношению к неправде есть та, чтобы не иметь неправды. От этого условного понимания смысла притчи, от этих оговорок происходит, кроме неясности, и низменное и отрывочное понимание притчи, имеющей глубокое и связное со всем учением значение.

Смысл притчи, если верить словам Евангелия, самый простой: человек, чтобы обеспечить свою жизнь, отдает другим имение ложное, не принадлежащее ему. Через чужое, ложное богатство человек этот обеспечил себя, т. е. он отдал чужое, ложное и получил настоящее. Иисус говорит: и вы то же делайте, чтобы получить жизнь, отдавайте мнимую собственность — жизнь плотскую со всем тем, что мнимо нужно для нее. Если же вы не отдаете эту ложную собственность, ту, которая не в вашей власти, то как же вы получите жизнь настоящую? Жизнь плотская выражается имуществом, даже слово живот имеет и значение собственности и значение жизни. Отдавайте имущество, чтобы получить жизнь.

Притча эта есть только разъяснение с другой стороны пира гл. 14–й Луки; глава 15–я говорит о другом. Глава же 16–я, притча об управителе, есть только разъяснение притчи об ужине и непосредственно по мысли связана с ней.

ПРИТЧА О БОГАТОМ И ЛАЗАРЕ

Лк. XVI, 14. Слышали всё это фарисеи, которые были сребролюбивы, и они смеялись над ним.

И услыхали это фарисеи, а они любят деньги, и стали его поднимать на смех.

15. Он сказал им: вы выказываете себя праведниками пред людьми, но Бог знает сердца ваши, ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом.

И он сказал им: вы сами себя пред людьми оправляете. Но Бог знает сердца ваши. Что у людей высоко, то блевотина пред Богом.

16. Закон и пророки до Иоанна: с сего времени царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него.

Закон и пророки до Иоанна, а с того времени царство Божие возвещается, и всякий силой входит в него.

19. Некоторый человек был богат; одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно.

Был человек богатый и одевался в шелк и бархат, и веселился и радовался каждый день.

20. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях.

И был бродяга нищий, звали Лазарем. И Лазарь валялся в струпьях у ворот богатого.

21. И желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его.

Хотелось Лазарю объедками со стола богача пропитаться, но ¹ еще собаки приходили и лизали струпья Лазаря.

22. Умер нищий, и отнесен был ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его.

И умер бродяга нищий, и ангелы снесли его к Аврааму. Умер и богатый, и похоронили его.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Но здесь должно иметь то значение, что Лазарю не удавалось поесть объедков, потому что собаки всё подъедали; так чисто подъедали, что даже и струпья у Лазаря лизали.

Лк. XVI, 23. И в аде, будучи в муках, ¹ он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его,

И в аду, в муках, поднял он глаза и увидал далеко, далеко Авраама и Лазаря с ним.

24. И, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламени сем.

И заговорил богач и сказал: Авраам, батюшка, сжалься надо мной, пришли мне Лазаря, чтобы он помочил палец в воде и мне бы дал глотку промочить, потому что жарко мне в огне.

25. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь.

И сказал Авраам: дитятко, вспомни, что ты сколько добра принял в жизни, столько Лазарь бед принял. Здесь его призвали, а ты мучаешься.

26. И сверх всего того между вами и нами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят.

А пуще всего то, что между нами и вами большая пропасть легла. Если бы кто и хотел перейти к вам от нас, нельзя перейти.

27. Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего.

И сказал богач: попрошу же тебя, батюшка, пошли ты его, Лазаря, ко мне домой.

28. Ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтоб и они не пришли в это место мучения.

У меня пять братьев. Пусть он растолкует им, чтобы и они не попали сюда на пытку.

29. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки, пусть слушают их.

И сказал ему Авраам: у них ведь есть Моисей и учители, пусть слушают их.

30. Он же сказал: нет, отче, Аврааме; но если кто из мертвых придет к ним, покаются.

А он сказал: нет, батюшка Авраам, вот если бы из мертвых кто пришел к ним, тогда бы одумались.

31. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят.

И сказал ему Авраам: если уж Моисея и пророков не слушали, хоть и мертвый кто встанет и придет к ним, и того не послушают.

ОБЪЯСНЕНИЕ ПРИТЧИ О ЛАЗАРЕ

Притча или, скорее, басня эта, стоящая прямо после притчи об управителе, объясняет ту же простую мысль о том, что блаженны нищие, потому что они получают блаженство, и горе богатым, потому что они получили всё, чего искали; и так как эта евангельская истина обходится церквами, то басня эта, так же как притча об управителе, представляется трудною.

Вот что лепечет церковь (Толк. Ев. Луки стр. 481–484):

Всеми сими чертами обозначается роскошь богача и бедность Лазаря и подразумевается, что этот богач не был сострадателен к бедному и не хотел его успокоить и облегчить страдания его, а жил себе в свое удовольствие. Не видно из притчи, чтобы этот богач был скуп, а только безжалостен к нищему, бессердечен был.

Отнесен был ангелами: т. е. душа его была отнесена ангелами. Таково было верование иудеев, что души праведных людей относятся на небо ангелами, и господь подтверждает это верование. Нет нужды здесь видеть образное выражение, а нужно принимать его в буквальном смысле. Если ангелы суть служебные духи, на служение посылаемые хотящим наследовать спасение, то, служа человеку как хранители в продолжение его жизни, они не могут, конечно, оставлять его в самые важные минуты по смерти.

На лоно Авраамово: т. е. в царство небесное. Образ выражения взят от возлежания на вечерах, причем возлежать на персях было знаком особенной близости между собою там возлежащих. Как иудеи не сомневались, что Авраам, друг Божий, блаженствует в раю, то сказать, что Лазарь возлежал на лоне Авраамовом, значит то же, что сказать: Лазарь удостоился блаженства в царстве небесном.

Похоронили его: о нищем этого не сказано; предполагается, что похороны бедного были бедны и о них нечего и упоминать; похороны же богатого были великолепны, и о них упоминается, дабы показать, что и при жизни и при смерти богач получил вся благая жизни сей. Зато загробное состояние богача и бедного представляется совсем в обратном отношении; нищий на лоне Авраамовом, а богач — в аде в муках. Ад представляется в притче в следующих чертах: 1) это место отдаленное от места блаженства праведных; 2) место мучений; 3) отделенное пропастью великою от места пребывания душ святых; 4) мучения там велики.

Увидел вдали Авраама и пр. это увеличивает, конечно, его мучения, но в то же время подает несчастному некоторую надежду на облегчение их. Так душевное созерцание грешными блаженства праведных, без сомнения, увеличивает страдания грешников в аде и, может быть, возбуждает в них надежду, хотя тщетную, на облегчение.

Умилосердись надо мною: сжалься над моими страданиями и облегчи их. Пошли Лазаря, того самого бедняка, который при жизни на земле лежал у ворот его, в надежде напитаться крошками от стола его. Какая противоположность поразительная, особенно для богатых фарисеев, слушавших господа и смеявшихся над учением его о правильном употреблении богатства!

Омочил конец перста и пр. представляется, что у сластолюбца особенно страдает орган сластолюбия — язык; от сильной жажды, производимой: жаром, у него пересох язык, и он просит приказать Лазарю хотя мало облегчить его мучения. Пламень, огонь — символ самых тяжких мучений; образ взят, вероятно, от казни чрез сожжение, столь употребительной у древних.

Чадо: намек на предрассудок иудеев относительно мнимых прав их, как потомков Авраама, на царство мессии, намек, еще более увеличивающий страдания богача грешника.

Получил уже свое добро: все блага, все удовольствия и приятности мира, какие только может дать богатство.

А Лазарь злое: бедность, презрение, страдания житейские.

Он утешается, а ты страдаешь: представляется, что Лазарь блаженствует потому только, что страдал на земле, а богач терпит мучения потому только, что благоденствовал в земной жизни. Но, без сомнения, здесь ответ необходимо дополнить тою мыслию, что Лазарь при своих бедствиях был праведен, а богач при своем богатстве был нечестив, не умея надлежащим образом употреблять богатства своего.

Утверждена великая пропасть и пр. без сомнения и в буквальном смысле место мучения грешников отделено пространственно от места блаженства праведников, но разумеется и нравственная пропасть, нравственное состояние тех и других, по коему утвердившиеся в зле не могут сделаться праведниками и наоборот. Сим не отрицается учение церкви, по коему умершие в покаянии, но неусовершенствовавшиеся в борьбе, по молитвам церкви, могут переходить из состояния мучений в состояние блаженства. Грешники и праведники берутся здесь в смысле безусловном.

———

Вот что говорит Рейс (Нов. З., ч. I, стр, 505),

2. Форма притчи оставляет многого желать с нравственной точки зрения. В самом деле, в ст. 25 просто и холодно говорится: ты мучаешься, потому что ты получил уже свою долю доброго на земле; он же получил свою долю злого, и потому он утешается. Будущее воздаяние представляется просто, как материальное возмещение, совершенно независимо от нравственного достоинства. Можно сказать, в сущности, как это и говорят всегда с церковной кафедры, что богач был человек бессердечный, ибо он позволил бедняку умереть в нищете у ворот своего дома; можно добавить, что ст. 30 слишком поздно говорит о раскаянии. Но никоим образом нельзя отрицать, что по евангельскому повествованию в том виде, в каком мы его имеем, единственной добродетелью Лазаря было то, что он был крайне беден. Ни слова не сказано, чтобы отстранить ту мысль, что бедность его зависела от его поведения, как это обыкновенно бывает на свете в девяти случаях из десяти; ни единым словом не упомянуто о каких-либо нравственных качествах, которыми он обладал бы в своей бедности. Почему он вошел в рай — неизвестно, и с нравственной точки зрения истолкователи принуждены бывают дополнять рассказ, чтобы устранить эту трудность. Приходят к заключению, будто в глазах Иисуса бедность сама по себе была преимуществом, а богатство — невыгодой, в виду конечной цели земной жизни, и в пользу такого вывода можно бы было привести немало подходящих мест из Евангелия. Однако нас не удовлетворило бы такое объяснение.

3. Трудность, на которую мы наталкиваемся здесь, ничем не отличается от той, которую мы старались устранить в предшествующем рассказе. Отнюдь не должно упускать из виду, что Иисус и в этом случае останавливает мысль не на идее воздаяния, которую мы склонны бываем предполагать в его рассказе, а на другой истине, которую мы обыкновенно оставляем без внимания: на необходимости своевременно позаботиться о загробной жизни, располагая земными благами. О ком, собственно, говорит Иисус, так это — о богаче; Лазарь является совсем второстепенной личностью, — вернее, является только лишь для того, чтобы более оттенить главную личность. Его личность выделяется в картине не более личности любого из пяти братьев. Так вот, чтобы позаботиться о будущем, человек достаточно наставлен: у него есть Моисей и пророки. Если он их не хочет слушать, то он не послушает и воскресших. Иисус знал по опыту, что даже чудес недостаточно для того, чтобы преодолеть злую волю. Вы богаты; так пользуйтесь вашим богатством не для одного только своего удовольствия, но и для общего блага; нуждающиеся — у ваших дверей. Что они не все в равной мере заслуживают помощи, это — дело второстепенное. В наше время подобный принцип несравненно более важен и более плодотворен, чем когда бы то ни было; непосредственная подача милостыни всего чаще бывает бесплодной, не будучи уже единственным средством проявления милосердия. Притча эта, между прочим, является единственной, в которой выдуманное лицо обозначено собственным именем. Это заставило некоторых думать, что в ней идет речь об истинном происшествии.

———

Добросовестность Рейса и глупость его здесь замечательно освещают дело. Он наивно говорит: «La difficulté est…»[10] он бы мог прибавить, что ту же difficulté² он старался устранять и в Нагорной проповеди и во многих других местах. Его удивляет, что сказано: «par ce que tu as reçu ta part de biens sur la terre»[11] и т. д. Да, это самое сказано в Нагорной проповеди, это самое — весь смысл учения. Но добросовестность его заставляет признать, что нищета считается добром по Евангелию. «Mais оn ne peut pas nier que d'apres le texte tel que nous l'avons l'unique vertu de Lazare a été d'être pauvre autant qu'on peut l'être».[12] И что on est amené a penser qu'au gré de Jésus la pauvreté par elle même est un avantage et la richesse un désavantage.[13] И смех и грех.

Всё учение Иисуса только в том и состоит, что на деле человек не может иначе выразить веры в учение его, как отречением от собственности, и только в том учение, а толкователи с удивлением находят, что он считал выгодой бедность, а богатство невыгодой.

Смысл притчи теоретический тот, что время жизни дано для того, чтобы вознести сына человеческого, отдать свою плотскую жизнь для того, чтобы получить жизнь истинную. Придет смерть и человек лишится этой возможности. Христос в самой грубой, насмешливой форме выражает, с одной стороны, ту мысль, что когда кончится жизнь, придет смерть, то всё житейское окажется ненужным, и с другой, что воротить ее, эту возможность жизни, уже нельзя. И прибавляет, что доказательств недостаточности и ничтожности одной земной жизни не нужно искать нигде, что это ясно всякому, что мертвый не может уже прийти рассказать, что с ним сделалось, когда он умер, как это рассказывает богач.

Смысл притчи практический тот же, но сказано, что именно надо делать, чтобы получить жизнь истинную. Отдавать плотскую жизнь, отдавать ее не на словах, можно только тем, чтобы не держать за собой богатств, когда есть нищие, голодные. И потому держание собственности, когда есть нищие, несовместимо с жизнью. Чтобы отдавать жизнь, надо прежде всего отдавать собственность, а кто не отдает, тот не может получить жизнь.

Вся притча эта замечательна своим ироническим тоном. Последнее замечание о том, что если мертвые воскреснут, и то не поверят, намекает на басню воскресения Иисуса.

ГЛАВНЫЕ ЗАПОВЕДИ

Мф. XXII, 35. И один из них, законник, искушая его, спросил, говоря:

И спросил Иисуса один из законников, выпытывая его, и сказал:

36. Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? ¹

Учитель, какая большая заповедь в законе?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Беседа эта с законником должна быть помещена прежде беседы с богатым юношей. Надо помнить, что по закону Моисееву, как его понимали законники и как мы его понимаем, никак нельзя сказать, что большая заповедь любить Бога и ближнего.

Второз. VI, 5. И люби господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими.

Левит. XIX, 18. Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я господь (Бог ваш).

———

В законе много написано правил и выбрать можно два правила всякие, т. е. сказать тысячу различных вещей с помощью слов закона. Следовательно, то, что люби Бога и ближнего суть главные заповеди, есть мысль не Моисея, а Иисуса, и законник, соглашаясь с этим и повторяя эти заповеди, повторяет только то, что и прежде говорил Иисус. В беседе с юношей Иисус, перечисляя заповеди, в конце самых употребительных заповедей, как завершение их всех, называет заповедь любви ближнего, повторяет уже то, что известно; поэтому беседа эта (правила, которые Иисус сказал) должна стоять прежде.

Мф. XXII, 37. Иисус сказал ему: возлюби господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим.

Иисус сказал ему: люби господа Бога твоего всем сердцем твоим, всей душой твоей, всей силой твоей.

38. Сия есть первая и наибольшая заповедь.

Это первая большая заповедь.

39. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.

Вторая такая же: люби ближнего твоего, как самого себя.

40. На сих двух заповедях утверждается¹ весь закон и пророки.

В этих двух заповедях весь закон и пророки.

Mp. XII, 32. Книжник сказал ему: хорошо, учитель! истину сказал ты, что один есть Бог и нет иного, кроме его.

И сказал еще законник: хорошо ты сказал, учитель, что Бог один и другого нет, кроме его.

33. И любить его всем сердцем, и всем умом,² и всею душою, и всею крепостию, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв.

И любить его всем сердцем, всей жизнью и всей силой, и любить ближнего, как самого себя — главнее всех служб.

34. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от царства Божия.

Иисус, взглянувши на него, сказал ему: недалек ты от царствия Божия.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слово в слово: на этих заповедях висит закон и пророки, или: от этих заповедей зависит закон и пророки.

2) Во Второзаконии нет слов «и всем разумом твоим», и потому я выпускаю их (и у Мф. и у Мр.).

Продолжение же стиха во Второзаконии говорит, чтобы «вещи, которые я приказываю вам, были бы у вас в сердце». «Вы внушите их детям вашим, вы будете говорить о них, когда вы дома спокойны и одни, и когда вы в пути, и когда будете ложиться и вставать. Вы приложите это к рукам своим, чтобы они были делом для вас, и приложите к глазам, чтобы вы чрез них смотрели». И потому мысль не состоит в том, чтобы любить Бога словами, а любить так, чтобы исполнять его волю. Воля же его выражена в следующей заповеди: люби ближнего; так что Иисус прямо отвечает на вопрос законника, какая большая заповедь: Чти Бога так, чтобы любить ближнего, как самого себя.

О БОГАТОМ И БОГАТСТВЕ

Мр. X, 17. Когда выходил он в путь, побежал некто, пал перед ним на колени и спросил его: учитель благий,¹ что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

И один раз подбежал к Иисусу один начальник, пал на колена и спросил его: учитель благой, скажи мне, какое благо надо делать, чтобы иметь жизнь вечную?

18. (Мф. XIX, 17.) Иисус сказал ему: что ты называешь меня благим? Никто не благ, как только один Бог. ²

А Иисус говорит ему: что говоришь о благе, благ только один отец.

Мф. XIX, 17. Если же хочешь войти в жизнь ³ вечную, соблюди заповеди.

Если хочешь иметь жизнь, исполняй заповеди.

18. Говорит ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не крадь; не лжесвидетельствуй.

Тот и говорит ему: какие? Иисус говорит: не убивай, не блуди, не крадь, не показывай ложно.

19. Почитай отца⁴ и мать и люби ближнего твоего, как самого себя.

Чти отца и люби ближнего, как самого себя.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) 'Αγαθός не может здесь иметь значения ни добрый, ни хороший, ни добродетельный, потому что по смыслу речи от этих качеств Иисус не отрицается, но по смыслу речи указывает юноше на то, что он и ученики его не блаженны, т. е. не испытывают и не дают счастья земного, а, напротив, еще больше подлежат плотским невзгодам, чем другие люди. Значение αγαθός в смысле счастливого, блаженного встречается 1 Петра III, 10:

Хотя й бо живот любити и видети дни благи, да удержит язык свод от зла и устне свои еже на глаголати льсти.

———

'Αγατός имеет смысл благой без различения блага, сообщаемого другим, и блага, испытываемого самим, т. е. благодетельный и хороший. Юноша спрашивает вообще о благе, о счастье, как ему получить благо, счастье, довольство. А Иисус говорит: благ, т. е. доволен вполне, один Бог. И благо, разумея под тем, что нам приятно, получить мы не можем, мы можем получить жизнь.

2) В некотор. цитатах стоит πατήρ и πατήρ έν τοις ούρανοις вместо Бога, и мне кажется лучше, потому что, по моему мнению, последние слова «чти отца» относятся к отцу Богу.

3) Иисус не говорит про «жизнь вечную», а про жизнь просто.

4) Я полагаю, что «мать» есть прибавка, и что «отец» здесь есть Бог, и что последними словами повторяются две заповеди, сказанные законнику: чти Бога и люби ближнего.

В этом предположении подтверждает и то, что заповеди не убий, не блуди, не кради, не лги, стоят в том порядке, в котором они стоят у Моисея. Заповедь же чти отца и мать упомянута последнею, когда она стоит прежде. Я полагаю, что Иисус перечисляет 4 заповеди только для того, чтобы сказать, что он не отрицает заповедей Моисея, но в конце присоединяет свою, про которую сказано прежде, что в ней закон и пророки. Он говорит: заповеди и те Моисеевы, и эту последнюю, в которой всё заключено: люби Бога и ближнего, признаешь ты их?

Мф. XIX, 20. Юноша говорит ему: всё это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне?

И говорит начальник: всё это я держу с младых лет. Чего же еще не доделал?

Мр. X, 21. Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает. ¹

Мф. XIX, 21. Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за мною.

Иисус взглянул на него и улыбнулся и говорит: одного еще не доделал: если хочешь исполнить всё, поди, продай всё, что у тебя есть, и раздай нищим, и будет у тебя сокровище в Боге; тогда приди сюда и иди за мной.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) «Одного еще не доделал», — очевидно, насмешка. Иисус повторяет его слова и говорит: одного маленького не доделал, того, чтобы исполнять эти заповеди.

Мр. X, 22. Он же, смутившись от того слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение.

Человек огорчился на это слово и пошел прочь, потому что у него большое было имение.

23. И посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам своим: как трудно¹ имеющим богатство² войти в царствие Божие!

И приметив, как он огорчился, Иисус, оглянувшись говорит своим ученикам: вот видите, как несообразно тем, у кого есть имение, войти в царство Божие.

24. Ученики ужаснулись от слов его. Но Иисус опять говорит им в ответ: дети! как трудно надеющимся на богатство войти в царствие Божие!

Ученики ужаснулись на это слово. А Иисус, обратившись к ним, сказал им: да, дети, опять говорю вам, вот как несообразно тем, у кого есть имение, войти в царство Божие!

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Δύσκολος собственно значит: неудобопереживаемый; δύσκολος же употребляется обыкновенно в смысле: неудобно, неподходяще, несвойственно, несообразно. Слова эти выражают то самое, что сказано в Нагорной проповеди о том, что нельзя служить двум господам: Богу и маммону.

2) У Марка и Луки сказано не богатым, а прямо тем, у кого есть собственность.

Мр. X, 25. Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие Божие.

Способнее верблюду в ушко иголки пролезть, чем богатому в царство Божие войти.

26. Они же чрезвычайно изумились и говорили между собою: кто же может спастись?

Они же пуще ужаснулись и говорят друг другу: так кто же может жизнь сохранить?

27. Иисус, воззрев на них, говорит: человекам¹ это невозможно, но не Богу; ибо всё возможно Богу.

И посмотрев на них, Иисус сказал: по-людскому кажется, что этого нельзя сделать, а по-Божьи всё можно.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Пαρά с дательным здесь имеет значение того, что зависит от суждения кого-либо. 1 Петр. II, 20; Римл. II, 13; Гал. III, 11 и друг. Значение это особенно ясно при слове θεφ — иметь власть, возможность. Ученикам показалось, что это невозможно, он и говорит: по-людски судить, точно, невозможно, но по-Божьему — возможно.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Смысл беседы тот, что богатый и важный человек приступает к Иисусу и говорит: ты учитель блага и счастья, так скажи же, какому благу и счастью ты учишь?

Иисус говорит; я учу не благу и счастью, благ и счастлив только Бог отец, а я учу жизни, тому, как получить жизнь. И чтобы получить жизнь, надо исполнять заповеди вот какие: кроме старых: не убий, не прелюбодействуй, не укради, но лжесвидетельствуй, еще: чти Бога так, чтобы любить ближнего, как самого себя.

Богатый человек говорит: я все эти заповеди исполнил. Иисус говорит: если бы ты исполнил две последние заповеди, хоть одну последнюю, у тебя не было бы имения.

Если бы ты точно исполнил эту заповедь о любви к ближнему, как к самому себе, не было бы у тебя ничего своего, ты всё бы уже роздал тем, у кого нет, а хочешь исполнить, так поди раздай.

Начальник нахмурился и, ушел. Тогда Иисус и говорит ученикам: видите, что правда, что я говорил, что нищим принадлежит царство Божие, что вам нельзя служить Богу и маммону. Никак нельзя тому, у кого есть собственность, войти в царство Божие.

Ученики ужаснулись. А он опять сказал им: нельзя войти в царство Божие тому, у кого есть имение; легче верблюду в игольное ушко пройти, чем тому, у кого есть именье, войти в царство Божие. Они еще более ужаснулись и говорят: как же это можно? А он говорит: судя по-человечески нельзя, а судя по духу, по-Божьему, не только можно, но и нельзя подумать иначе.

Никакая притча, кажется, не давала своим толкователям более труда, чем эта. Вот что говорит церковь (Толк. Ев. Мф., стр. 352, 355):

Если хочешь быть совершенным: таким, который для получения жизни вечной не имеет уже ничего недоконченного, недостающего, для которого нет никаких препятствий к достижению жизни вечной.

Иди, продай имение и пр. Юноша хвалился, что он исполнил заповеди закона. Закон же требовал, чтобы он любил ближнего своего, как самого себя, и любил господа Бога своего более всего. Господь и говорит юноше, что если он в самом деле стяжал такую любовь, или даже если только хочет стяжать ее, если любит и хочет так любить Бога и ближнего, как требует закон, то он должен посвятить Богу и ближнему и себя самого и всё, что имеет, следовательно и богатства свои. Продай имение, раздай его нищим и следуй за мною.

Следуй за мною: будь моим учеником.

Будешь иметь сокровище на небесах: вот награда за этот подвиг. Иисус повелевает юноше оставить свое богатство, показывая, впрочем, что он не только не отнимает у него богатство, но еще присовокупляет к оному новое, превышающее то, которое повелевает раздать, столько превышающее, сколько небо превышает землю и еще более. Притом сокровище это называет он обильною наградою, единственным и таким, которое никто похитить не может, представляя оное юноше сколько возможно по-человечески. Итак, не довольно презирать богатство, надобно еще употреблять оное в пользу нищим и, особенно, последовать за Христом, т. е. делать всё то, что ни повелит он, быть готовым на страдания и даже смерть, (Злат.) Заповедь сия о раздаче имущества бедным дана условно: если хочешь быть совершенным. О ней тоже можно сказать, что выше сказано о безбрачии: не все вмещают слово сие. Кто может вместить, да вместит.

Трудно богатому и пр. Христос словами своими не богатство порицает, но тех, кои пристрастились к нему.

Опасность богатства в деле спасения или нравственного совершенствования лежит не в нем, а в том, что грешной природе человека оно представляет множество соблазнов и препятствий к исполнению требований закона и воли Божией, когда человек пристращается к нему.

Удобнее верблюду и пр. это было народное присловие у иудеев, доселе еще употребительное между арабами. Чтобы показать, что известное дело невозможно или чрезвычайно трудно исполнимо, говорили, что скорее верблюд или слон пролезет в игольные уши, чем то дело сбудется. Впрочем, некоторые разумеют под верблюдом не животное, а толстый канат, употребляемый корабельщиками при бросании якорей для укрепления корабля. В этом и другом случае не должно, конечно, принимать этих слов в буквальном смысле; ими только показывается невозможность или необычайная трудность. Но для чего же сказал Иисус Христос ученикам своим, что трудно богатому войти в царство небесное, когда они были бедны и даже ничего не имели? Конечно, для того, чтобы научать их не стыдиться бедности и как бы оправдаться перед ними в том, почему он прежде советовал им ничего не иметь.

Кто же может спастись: ежели так трудно спастись богатым, которые имеют столько возможности и способов делать добро, то кто же после сего может спастись? Заключение учеников от большего к меньшему.

Или же: если так трудно спастись богатым, то спасется ли кто из них, кто из них спасется?

Воззрев: это замечено и у ев. Марка, как особенность при этом ответе господа, что он воззрел. Кротким и тихим взором он успокоил волнующие их мысли и разрушил недоумение; это самое и замечает евангелист, сказав: воззрев.

Человеком это невозможно и пр., т. е. чтобы богач спасся, это самим людям по человеческим их средствам невозможно, люди бессильны сделать это, но Бог всесилен, и для него ничего нет невозможного. Его милующая и спасающая благодать сильна сделать то, что человек никак не может сделать своими силами и средствами. Но каким же образом невозможное сделается возможным? Если ты откажешься от своего имения, раздашь оное нищим и оставишь злые вожделения, ибо слова Иисуса Христа не приписывают дела спасения исключительно одному Богу, но вместе выражают и трудность сего подвига для нас, что видно из следующего.

———

Вот что говорит Рейс (Н. 3., ч. I, стр. 527):

В этом месте основа повествования одна и та же у трех евангелистов, и различия касаются лишь маловажных подробностей. Тем не менее различия эти такого рода, что по ним мы должны признать здесь передачи более или менее свободные и независимые одна от другой. Личность, выводимую в рассказе, Матфей называет юношей, Лука — начальствующим (в синагоге или в общественном управлении?); в сущности, может быть принято и то и другое. Вопрос, какой он предлагает Иисусу, по-видимому, был вызван похвальным чувством, — если только не делать совершенно произвольного допущения, будто он явился для того, чтобы услыхать, что ему нечего более делать. Он чужд грубых пороков и грехов; но он знает, что нужно пойти дальше ходячей нравственности, чтобы надеяться на вечное блаженство, и, представляя себе условия вступления в царство Божие в виде известного количества того, что следует сделать, спрашивает, чего еще ему недостает. Он очень вежлив с Иисусом и начинает свой разговор с ним с ласкового обращения: учитель благий.

И на этих-то словах, сказанных без всякой задней мысли, останавливает его Иисус, чтобы дать ему понять неизмеримую важность затронутого им Предмета: Что ты называешь меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Иисус понял, что человек этот нисколько не сомневался в своей благости, что он не уяснил еще себе всего значения этого слова или понятия, что он не имел еще представления о величине наших обязанностей, соразмеряемой с безусловной святостью Бога и бесконечными нуждами людей. Так пусть же он прежде всего научится измерять расстояние, которое отделяет его от цели, — вернее, различать ту цель, на которой он еще никогда не останавливал своего внимания. Великий пророк, с которым он говорит, с которым он нашел нужным посоветоваться, предпочтительно пред кем-либо другим из смертных, относительно условий спасения, отклоняет от себя честь называться благим; тем более, значит, всякий другой должен остерегаться, чтобы не оказаться слишком самонадеянным в этом отношении. Один Бог — благ, вполне, неизменно. Человек не должен называться благим и особенно считать себя таким, не только потому, что у него на самом деле есть недостатки и что он может пасть, но и по причине, о которой говорят менее часто: самый лучший может и должен всегда подвигаться вперед, всегда ему остается что-нибудь сделать, каждый день возлагает на него новые обязанности. Никогда не наступит для него субботы, назначенной для радостного созерцания вполне законченного, дела (Ин. V, 17; IX, 4). В этом смысле, не насилуя своего чувства и не приписывая Иисусу жеманства и ложной скромности, мы можем признать, что он мог и должен был отвергнуть то название, какое дал ему этот человек, чтобы в то же время привести его к правильной оценке своего собственного нравственного достоинства и избавить от тех призраков, какими он себя окружил. Понятно, что некоторых читателей оскорбляло то выражение, которое, по-видимому, противоречило представлению о непогрешимости Иисуса. И вот мы видим в тексте Матфея, в том виде, в каком он восстановлен был критикою, попытку изменить первоначальную, форму речи Иисуса, сохраненную в тексте других Евангелий.

Отвечая затем на самую существенную часть вопроса, Иисус сначала отсылает своего собеседника к закону (ср. Лк. X, 25). Этой ссылкой на закон он отнюдь не хотел сказать, чтобы соблюдения, более или менее строгого и точного, известных предписаний, в большинстве случаев отрицательных, достаточно было для достижения неба и приобретения названия благого. В этом случае Нагорная проповедь могла бы предохранить нас от ошибки. Этой ссылкой на закон он хотел заставить своего самонадеянного собеседника оглянуться на самого себя, заглянуть в свою совесть, вообще приготовить его беседой, касающейся закона, к принятию чисто евангельских истин. Добрый израильтянин не боится испытания, он подвергается ему без страха и сомнения. Он всё это делал, соблюдал с юных лет. Не требуется ли чего большего?

Он так искренен в своем самообольщении, что Иисус полюбил его. Очевидно, как иудей, он сделал всё, что мог и должен был сделать. Закон, веления, предания не требовали от него большего. Иисус пытается, однако, расширить круг его обязанностей и пользуется при этом выражением чрезвычайно сильным, удивительным и даже, если угодно, несуразным, с точки зрения делового здравого смысла (Лк. XII, 33), но вполне пригодным для того, чтобы сделать осязательной мысль, которую оно должно было представить. Пробный камень, которым он касается этого золота законнической добродетели, состоит просто в вопросе, доходит ли она до отрицания законных земных интересов ввиду высших, но чисто духовных благ. Если бы могло оставаться какое-либо сомнение в этом отношении, то тот факт, что Марк сам дополняет приглашение Иисуса выражением: взяв крест (ср. Мф. X, 38; XVI, 24), и затем истолкование, приводимое ниже в 29 ст. трех Евангелий, показали бы нам, что мы очень погрешили, бы, если бы приняли разбираемое нами выражение только лишь за положительный и прямой совет выбрасывать деньги за окно. Христианская добродетель не должна выходить из границ. Любовь к деньгам есть один из тысячи камней преткновения, на которые наталкивается нравственная слабость, один из подводных камней, на которых она разбивается. Она приведена здесь только лишь в пример, и было бы несправедливо думать, что рассказ этот не имеет более общего значении, или что им самое богатство, как таковое, определялось бы как зло. (См. особенно объяснение, приводимое Марком, X, 24, бесспорно справедливое, хотя, может быть, и сделанное писателем по собственному почину.)

Этого второго испытания юноша не выдерживает. Царство Божие, вечная жизнь, как он их себе представлял, не стоили такой цены, по его мнению. Иисус видит, что он отходит с печалью, и с грустью изрекает пред своими учениками истину, которую он уже не раз повторял в разных выражениях (Мф. VI, 19; XII, 49; XIII, 44; X, 9, 37; XVI, 24; Лк. IX, 62; XII, 22; XIV, 26), но которую всегда лишь с большим трудом мог внушить людям, — ту истину, что спастись может лишь тот, кто умеет отречься во-время; что ради небесных благ надо уметь пренебречь земными, что бывают минуты, когда приходится делать выбор между теми и другими. Люди так мало расположены делать этот выбор в спасительном для них направлении, что Иисус решается сказать невозможно, что он как будто отчаивается найти среди них тот нравственный героизм, к которому он взывает. Образ верблюда и игольного ушка имеет то же значение, как образ горы, перенесенной одним словом; это — фигуральное выражение невозможности. И совсем не нужно при этом заменять (как это было предложено) верблюда канатом или игольное ушко узкими воротами, рискуя ослабить силу вошедшего в пословицу выражения. Оно встречается и у талмудистов и у арабов, которые даже не довольствуются верблюдом и заменяют его слоном.

Ученики так хорошо понимают значение слов учителя, что, оторопев, восклицают: так кто же может спастись? Это не значит, что если богатые, у которых так много средств делать добро, могут лишиться неба, то тем более не достигнут его бедные, которым нечего дать. Они хотят сказать: если то, чего люди желают всего более, является помехою на пути к спасению, то как надеяться на то, что кто-либо достигнет цели? Мы прибавим в том же смысле: богатый и бедный суть названия крайне неопределенные и вполне относительные; вещественная доля земного счастия не определяет собой степени сердечной привязанности к предметам этого мира, ни вероятности, более или менее значительной, успеха для человека, стремящегося обуздать ее. Лишь частный случай, наводящий здесь на размышление господа, представлял эту истину в форме, наиболее осязательной и понятной для массы. Потому-то эта форма усвоивается и применяется им.

Он прибавляет также еще одно слово, которое ясно показывает, что значение первого выходило далеко за пределы того, что обыкновенно называют довольством или богатством. Если спасение, уверенность в вечной жизни, доступ к царству Божию были бы лишь делом самих людей, их постоянных и неустанных усилий, их сил и их воли, то никто не достиг бы его. Всем им нужны содействие сил божественных, помощь святого духа, милостивая поддержка. Для Бога и чрев Бога всё возможно. Это место является одним из тех, которые особенно прямо доказывают, что евангелическое богословие, в том виде, в каком оно развито было Павлом, имеет свои корни в наставлениях самого Иисуса.

Выше (Лк. XVII, 10) мы читали, что человек не может требовать себе награды даже тогда, когда он исполнит до конца свой долг; здесь мы узнаем, что он на самом деле даже и не может его выполнить, если Бог не придет к нему на помощь. Оба эти текста дополняют друг друга.

———

Нужно растолковать всё так, что можно быть богатым, зная, что нищие дохнут с голоду, и быть христианином. И они уродуют учение и толкуют. А казалось бы, как решиться перетолковывать обратно то, что столько раз так ясно и настоятельно сказано.

Начинается Евангелие с того, что Иоанн бежит в пустыню, делается нищим, проповедует то, чтобы тот, у кого есть две одежды, отдал бы одну нищему, и у кого есть пища — тоже, и упрекает богатых за их богатство и жестокость.

По толкованиям церковным это значит только то, что Иоанн крестил, как-то мазал на царство Иисуса. А о богатстве и нищенстве, — это для красоты слога.

Иисус идет в пустыню нищим и борется с соблазном богатства, — это ничего не значит, это только дьявол искушает Бога.

Иисус возвращается в мир, отрекается от дома, семьи, собственности и сближается с нищими и проповедует нищим, — это ничего не значит. Это только показывает смирение Бога.

Иисус говорит, что Богу противны богатые жертвы, что он радуется только на любовь и милосердие людей друг к другу, — это только цитата из пророков. Иисус объясняет, что царствие Божие состоит в том, чтобы отречься от жизни плоти и жить духом, — это есть разъяснение отношений лиц св. троицы и больше ничего не значит.

Иисус, отвечая ученикам Иоанна, говорит, что нищие узнают о своем благе, — это тоже только для красоты слога сказано; наконец, Иисус говорит свою проповедь в ясных, доступных всем словах, прямо говоря, что должны делать люди, чтобы исполнить его учение. Проповедь эта и учеными и неучеными считается самым ярким и ясным местом Евангелия. И проповедь эту Иисус начинает словами: «Блаженны вы, нищие, бродяги, потому что ваше царство Божие, и несчастны вы, богатые, потому что вы дорожите наградой плотской». К словам этим прибавляется не вяжущееся ни с чем словечко τφ πνεύματί (духом), и слова эти толкуют, как чувствительные фразы, относящиеся к смирению; а о том, что богатство, собственность есть источник зла, есть жестокость — об этом Иисус ничего не говорит. Это не Христос сказал, а Прудон. Прудон же всё врет, он социалист и безбожник. Во всей проповеди только разъясняется и утверждается это учение о нестяжании. В 5–й главе даются правила, которые ведут к тому, чтобы невозможна была собственность. Если прощать все обиды, не защищать своего, не судиться, не защищаться от врагов, то и не мыслима собственность. Все правила эти откидывают и признают только чувствительными фразами.

В главе 6–й сказано прямо: не собирайте, не копите ничего, т. е. не имейте ничего, а если будете копить, то не будете сынами Бога. Нельзя, сказано прямо: нельзя, невозможно соединить служение Богу и маммону. Ясно, что если соберешь, скопишь что-нибудь, то ты, что скопил, не отдал нищему. А нищие всегда есть. И потому нельзя копить и незачем копить, потому что ты во власти Бога. И скопишь-то помрешь. На завтра и то не заботься. Кажется, точно и ясно.

Но Иисус как будто предвидит, что люди захотят скрыть это, перетолкуют, и он прибавляет еще притчи: о пире, на который приходят только нищие, о неверном управителе, о богаче и Лазаре; со всех сторон перебирает и высказывает то же, что войти в царство Божие нельзя с собственностью. Нет, это только говорится обо всем другом, только не о моей кубышке, и богатство ничему не мешает, даже очень прекрасно.

Но мало всего этого, в беседе с юношею то же и то же высказывается уже с такою простотою и ясностью, что нельзя ничего перетолковать. Но они толкуют, выдумывают за Иисуса правила, клонящиеся к тому, чтобы кубышка была цела. Страшные напряжения изворотливости мысли и речи направлены на то, чтобы доказать эту возможность. Выдуман какой-то Эбион, которого никогда не было и который будто основал секту, признающую необходимость бедности для вступления в царство Божие. Эбион же значит πτωχός, т. е. то самое, чем велел быть Иисус, и ученики называли себя эбионами. Эбиониты, т. е. исполняющие учение, это — секта, а те, которые выдумали троицу и таинства и допускают богатство, суды, войны, это — истинные последователи. Первые ученики Иисуса, апостолы, не так понимали учение:

Все же верующие были вместе и имели всё общее.

И продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого.

И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца.

Хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к церкви. Деян. Αп. II, 44–47.

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее.

Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их.

Не было между ними никакого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного.

И полагали к ногам апостолов, и каждому давалось, в чем кто имел нужду. Деян. апостолов IV, 32–35.

———

Но нет, им хочется удержать кубышку и считать себя сынами царства.

Но бог с ними, с их кубышкою. Владели бы ею, но оставили бы в покое учение Иисуса. Учению этому нельзя следовать немножко: они сами говорят, что оно — истина. Если же оно истина, то истины немножко не может быть — истина или ложь. Для того, чтобы понимать истину немножко, надо уже совсем одуреть, как одурели люди мнимой науки: Ренан, Штраус, Баур, Рейс и все реторически рассматривающие религию.

Ренан, напр. («Апостолы», стр. 381), говорит:

Безусловная вера есть нечто совершенно для нас чуждое. Вне положительных знаний, имеющих, так сказать, осязательную точность, всякое мнение в наших глазах может иметь лишь приблизительную верность, заключая в себе часть истины и часть заблуждения. Часть заблуждения может быть сколь угодно малой, но она никогда не сводится к нулю, раз дело касается предметов нравственности, которыми затрагивается вопрос искусства, языка, литературной формы, личных отношений. Совершенно иначе смотрят на вещи люди узкого и упрямого ума, — каковы восточные люди. Глаз их отличается от нашего; это глазурный глаз мозаичных фигур, тусклый, неподвижный. Они могут видеть лишь… и т. д. и т. д.

———

т. е. он говорит, «мы ни во что не верим, и мы обо всем судим. Мы правы, а тех, которые верят, тех мы обсуживаем». Мы так привыкли к этому научному сумбуру, что нас и не поражает такое изречение, а ведь если это разобрать, то это бред сумасшедшего, который говорит: я царь, и все, кто не признают моего царства, те ошибаются.

Человек, который ни во что не верит, тот ничего не знает, тот человек духовно больной. А ученый во всей книге высказывает это и прямо заявляет. Он во всех книгах своих часто с сочувствием говорит об учении Христа, а потом вдруг с высоты какого-то невысказанного им принципа осуждает учение Христа. Да если кто-нибудь что-нибудь говорит, то он что-нибудь знает; что же он знает? Напрасно ищешь ответа. «La critique et la science». [14] Да что такое la critique et la science? Высоким слогом выражаясь, так, как они сами бы сказали про свое дело — наука, история и историческая критика есть одна из сторон всеобщего, преемственного человеческого знания, постоянно нарастающего и освещающего человечество. Отрасль, которой мы занимаемся, есть история жизни человечества, образования его отношений народных, государственных, общественных, образовательных. Отдел, которым мы занимаемся, есть история развития религий. Частный случай, которым мы заняты, это развитие христианства. Прекрасно. Первый вопрос: преемственность человеческого знания одна или несколько? Индейское, китайское знание, кажется, не вошло в нашу преемственность, и оно отрицает нашу. Мне ответят: наша включает или включит в себя всё, потому что она свободная и ищет одного света. Китайцы говорят другое; но хорошо, я соглашаюсь.

Второй вопрос: не слишком ли велик предмет для знания — жизнь человечества. Ведь описать жизнь одного человека не достанет трудов 1000 человек; как же описать всю жизнь человечества? Мне отвечают: есть обобщения форм жизни человечества, их-то мы находим и потом подводим под них явления жизни, сличаем, находим новые законы, проверяем фактами, и такое-то изучение составляет науку истории.

Я спрашиваю: что же эти обобщения форм, в которых проявляется жизнь человеческая, всегда одни и те же, неизменны, абсолютны?

Мне отвечают: да, формы эти — развитие народностей, государств, учреждения их, законы, образование, религия.

Хорошо. Я понимаю эти формы, но не вижу, почему они именно, эти формы, вас занимают. Я знаю еще другие: земледелие, промышленность, торговля.

Мне говорят: и это мы включаем, насколько имеем материалов.

Хорошо; я знаю еще другие формы: воспитание, семейная жизнь.

И это мы включаем. Я знаю еще увеселения, наряды. И это мы включаем. Я знаю еще отношения к животным, к домашним, к диким, знаю еще постройку домов, изготовление пищи. Еще знаю отношения к пространству, живут ли на месте, или ходят с места на место, много или мало. Еще знаю, как распределяют работы; еще знаю, как относятся друг к другу в дружбе и во вражде, и еще и еще до бесконечности.

Если избраны одни известные формы, а до сих пор избраны и успешно исследованы формы государственности, то это происходит оттого, что эти формы настолько нас занимают, что мы считаем их важными, и известные государственные формы считаем лучшими, а другие худшими, так что исторические исследования в этом смысле делаются на основании идеала, который мы имели о государственной жизни.

Исследование других состоит в поверке того, насколько изучаемые явления подходят к тем, которые мы считали хорошими, и всё это возможно по отношению ко всем явлениям жизни человеческой до тех пор, пока у нас есть наивное убеждение в том, что мы в данном отношении знаем наилучшее. Но тут случилась с историками маленькая неприятность. В разгаре своей игры они стали захватывать в свою корзиночку, как ребенок собирает рассыпавшиеся игрушки, всё, что попало: и торговлю, и образование, и нравы, и бытовую сторону жизни (это слово очень они любят), всё это хоть и не влезло в их корзиночку, но не разрушило их игры. Если люди убеждены, что Париж 1880–го года есть идеал бытовой жизни, то можно, примеряя к этому идеалу, описывать всякую бытовую жизнь; но тут в разгаре игры они захватили и религию. Как же! религии есть разные, они различно влияют на жизнь народов: и это игрушка, тащи ее. Но игрушка эта была горячий уголек. Он пожег все игрушки, и ничего не осталось.

И в самом деле, какое ни возьмите явление жизни людской, если я наивно уверен, что я знаю, как к этому явлению отнестись наилучшим образом, то я могу описывать его во всех случаях, следить за его развитием и упадком; но что делать с религиями — по-русски, с верой? Ведь вера — это не отношение человека к государству, к базару, к подаче голосов, а это то, что он верно знает и на чем вся его жизнь строится; то, из чего вытекает его отношение ко всем явлениям жизни: и к государству, и к семье, и к имуществу, и к увеселениям, и к искусствам, и к наукам, и ко всему. И потому, во–1–х, веру никак не ухватишь и не всунешь в историческую корзиночку, а и всунешь, так нечего с ней делать, потому что о государственном строе можно судить только по тому строю, который я считаю наилучшим, и об образовании и о законах можно судить только по тем, которые я считаю лучшими, так и о религии можно что-нибудь сказать только потому, что я знаю наилучшую, а никто не знает такой.

И вдруг оказывается, что историк говорит, что веры никакой нет теперь, а была прежде, а вера — основа жизни, т. е. историк признается, что он, собственно, не знает, в чем смысл жизни, и потому пропадает и смысл того, что он говорил прежде о другом — и все игрушки сгорели.

Но историки не видят этого, а пренаивно, не зная никакой настоящей религии, судят о религии, о том, из чего вытекает жизнь людская, на основании маленьких проявлений общественной жизни, т. е. государственной, экономической и других.

Так Штраус критикует всё учение Христа, потому что жизнь немецкая расстроится, а он к ней привык Штраус (стр. 622):

Нельзя не признать, что в том образце, который явил нам Иисус в своем учении и в своей жизни, кое-что было лишь воспроизведением народных понятий, многое лишь слегка обрисовывалось, многое едва только намечалось. Вполне развито в нем было лишь всё то, что касалось любви к Богу и к ближнему, чистоты сердца и личной жизни. Даже жизнь семьи у бывшего бессемейным учителя уже отступает на задний план; к государству его отношение представляется чисто пассивным; к промышленной деятельности, к добыванию средств к жизни он не только сам по себе, из-за своего призвания питает отвращение, но относится явно враждебно, а всё прочее, что касается искусства, красоты и наслаждения жизнью, всецело остается вне его кругозора. И следует признать, потому что этого нельзя не признать, что это существенные пробелы, что мы встречаемся здесь с некоторой односторонностью, которая отчасти обусловливалась своеобразными особенностями в жизни Иисуса. И не того рода эти пробелы, чтобы отсутствовало лишь доведение известного правила поведения до конца, при наличности самого правила; отсутствует прежде всего правильное понятие, особенно в отношении государства, промышленной деятельности и искусства, и было бы совсем безнадежной затеей пытаться представить себе деятельность людей как граждан, стремление к расширению и украшению жизни, пользуясь промышленностью и искусством, — исходя из предписаний или примера Иисуса. В этом случае требовалось некоторое добавление, исходящее от других народностей и вытекающее из других условий времени и состояний образования, и таким добавлением было отчасти то, что уже заключалось в приобретениях такого рода, сделанных греками и римлянами, а отчасти то, что предоставлено было дальнейшему развитию человечества и его истории.

———

Ренан (Жизнь Иисуса. Глава XI. Царство Божие, стр. 178):

Эти правила, прекрасные для страны, в которой жизнь протекала на открытом воздухе и в ярком свете дня, этот нежный коммунизм кучки Божиих детей, живших согласно велениям своей совести на лоне своего небесного Отца, мог годиться для толпы простяков, каждую минуту убеждавших себя в том, что вот-вот осуществится их наивная мечта.

———

И глупость эта так заманчива, что как только у человека своих мыслей нет, и он ничего не знает, потому что ни во что не верит, а хочется помудрствовать, так он начинает писать историю религии. Во всех романах мудрые люди всё пишут историю религии, т. е. то, чего нельзя и подумать, т. е. то, что значит — я сумасшедший.

ИИСУС И ЗАКХЕЙ

Лк. XIX, I. Потом Иисус вошел в Иерихон, и проходил чрез него.

И войдя в Иерихон, Иисус шел по городу.

2. И вот некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый,

И вот один человек, звали его Закхеем, был он начальник откупщиков и был богат.

3. искал видеть Иисуса, кто он; но не мог за народом, потому что мал был ростом.

И хотелось ему увидать Иисуса, какой он. И никак не мог в толпе продраться до него, потому что был мал ростом.

4. И, забежав вперед, взлез на смоковницу, чтобы увидеть его; потому что ему надлежало проходить мимо ее.

Вот он забежал вперед и влез на дерево, чтобы увидать его, когда он мимо пройдет.

5. Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно мне быть у тебя в доме.

Вот, проходя мимо, Иисус глянул на него и говорит: Закхей, ты слезь скорей, потому что хочу нынче у тебя в доме остановиться.

6. И он поспешно сошел и принял его с радостью.

Закхей живо слез и с радостью принял его к себе в дом.

7. И все, видя то, начали роптать и говорили, что он зашел к грешному человеку.

Вот все увидали и стали ворчать: что ж это он у грешника остановился в доме.

8. Закхей же, став, сказал господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и если кого чем обидел, воздам вчетверо.

А Закхей подошел к Иисусу и говорит: вот, господин, одну половину имения отдаю побирушкам, а если смошенничал против кого, отдам вчетверо.

9. Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому ¹ сему, потому что и он сын Авраама. ²

Иисус и говорит на его слова: теперь уцелеет чадо дома этого, так как он сын Авраама.

10. Ибо сын человеческий пришел взыскать и спасти погибшее. ³

Потому что в том дела сына человеческого, чтобы отыскивать и спасать то, что погибло и погибает.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Οίκος значит порода, поколение. Здесь под словом oίκος разумеется то лицо, о котором идет речь, — именно Закхей. Иисус называет породой этого дома, я перевожу: чадо дома этого.

2) Сын Авраама имеет определенное значение. Значение это выражено ясно в послании Галат. III, 7: «Познайте же, что верующие суть сыны Авраама». В этом смысле употребляется слово сын Авраама, т. е. верующий так же, как Авраам, и так же, как Авраам делал, жертвою сына показывающий свою веру.

3) Очевидно, Закхей знал учение Христа и полюбил его, иначе незачем было ему делать такие усилия, чтобы увидать Иисуса, и очевидно, что Иисус, заметив его в таком страшном положении и заметив выражение его лица, а может быть, и услыхав слова, выражавшие эту любовь к учению, обратился к нему. Точно так же необходимо предположить, что в доме Закхея Иисус говорил ему и что слова Закхея об отдаче половины имения отвечали на учение Иисуса.

Mp. XII, 41. И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много.

И сел Иисус против кружки и смотрел, как народ кладет деньги в кружку. И много богатых приходило и помногу клали.

42. Пришедши же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант.

И подошла одна вдова нищая и положила в кружку две полушки, значит копейку.

43. Подозвав учеников своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу.

И он подозвал учеников и говорит им: истинно говорю вам, что вдова эта нищая больше всех положила в кружку.

44. Ибо все клали от избытка своего; а она от скудости своей положила, что имела, всё пропитание свое.

Потому что те все клали из того, что им лишнее. А она из того, что ей недостает, всё, что у ней было, то и положила, весь свой живот туда положила.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Люди привыкли мерить по пользе, которую приносит жертва, и потому Иисус, указав на две полушки вдовы, сказал, что та, которая отдала всё, что имела, всю свою жизнь, та только дала, а остальные ничего не дали, потому что дали то, что для них лишнее.

Маленькая притча эта очень важна. Она прямо совершенно с другой стороны подтверждает то, что для того, чтобы быть в возможности исполнять волю Бога, неизбежно надо быть нищим. Чтобы отдать что-нибудь, надо прежде отдать всё, не иметь ничего. А отдать ³/₄ имения и не лишить себя ничего в жизни, значит ничего не отдать.

Обыкновенно люди, которым не нравится это требование и толкование Иисуса, а оно не нравится всем богатым, говорят: велено всё отдать, этого никто не делает и нельзя делать, стало быть это неправда, а все-таки лучше отдать хоть что-нибудь из своего излишка, по крайней мере бедные будут сыты и голые одеты.

Но это рассуждение основано на непонимании учения. Иисус Христос нигде не велит отдавать бедным, чтобы бедные были сыты и довольны; он говорит, что человек должен отдать всё бедным для того, чтобы сам он был счастлив. Он не велит, не говорит, что должен всякий отдать, но возвещает людям истинное благо и говорит, что человек, постигнувший истинное благо и ищущий жизни истинной, непременно отдаст всё свое имение и в этом найдет счастье. «Нельзя служить Богу и маммону» — не есть правило, но так оно в действительности, не то что не годится, а нельзя.

Кто не оставит дома, имения и семьи и не идет за мной, тот не может быть моим учеником, т. е. тот не понял меня: кто понял, тот уже потому, что понял, сделает это.

Юноша, хвалившийся тем, что он исполняет все заповеди, даже и заповедь о любви к ближнему, как к самому себе, обличен этим самым. Он еще не вступил в возможность исполнять заповеди, если не избавился от богатства. Богатство мешает входу в царство Божие. Поэтому те, которые уверяют, что если нельзя делать того, что велит делать Иисус Христос, то лучше хоть что-нибудь дать для пользы нищих, — говорят не о том, о чем говорит Иисус. Иисус не только не говорит о пользе материальной, он не знает ее. Он велит отдавать имение только затем, чтобы оно не было препятствием жизни; после же того, как человек отдаст имение, он учит о том, что счастье человека состоит в том, чтобы жалеть и любить людей.

Стало быть, прежде всего, для того, чтобы получить возможность отдавать свою жизнь, надо, прежде всего, отдать неправедное богатство, и потому те, которые дают или устанавливают подать на бедных, пускай оставят в покое Иисуса Христа и его ученье. Он этого не велит. Если они это делают, то для своего удовольствия, и пускай делают, но так пускай и говорят. А давать из своего излишка Иисус Христос считает безразличным, т. е. ничего не говорит про это, не говоря уже о том, что давать так, чтобы другие видели, Иисус Христос прямо запрещает.

МЕРИЛО ДОБРА

Мр. XIV, 3. И когда был он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, пришла женщина с алавастровым сосудом мvра ¹ из нарда, цельного, драгоценного, и, разбив ²) сосуд, возлила ему на голову. ³

И случилось быть Иисусу в доме Симона шелудивого. Подошла к нему женщина, и женщина эта была богата кувшином цельного дорогого масла. И женщина разбила кувшин и налила этого масла Иисусу на голову.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) У Матфея и Марка стоит одно и то же выражение: Έχουσα άλάβαστρον μύρου; выражение это по-настоящему должно переводить так: имевшая в собственность кувшин масла. Я перевожу:

была богата кувшином масла. По смыслу всего последующего, в особенности по словам έχουσα μύρου — «что имела в собственность, то сделала», надо понимать, что это была продавщица масла, и что это было всё, что она имела, — или по крайней мере в настоящую минуту. Если бы женщина эта не носила с собою всегда этого масла, то она должна бы была с предвзятым намерением пойти взять масло, и тогда главное значение места было бы потеряно, и кроме того, если бы это так было, то это было бы сказано. Вместо έχουσα, — имеющая масло, было бы сказано: принесшая масло. Но сказано έχουσα, и потому неизбежно предположить, что женщина эта всегда носила с собой дорогое масло. А носить она могла или для того, чтобы продавать, или переносила из места в место. Во всяком случае женщина несла драгоценную вещь и не только не имела в виду тратить ее, но несла и берегла ее, как драгоценность. Это надо твердо помнить, чтобы понимать дальнейшее. Слово многоценное поставлено у всех 3–х евангелистов, именно чтобы показать это.

2) То, что она разбила кувшин, показывает и то, что она не могла скоро открыть его, и то, главное, что она ни во что сочла всю ценность масла.

3) Подробность об отирании волосами неуместна и, очевидно, перепутана, взятая от случая с блудницею.

Ин. XII, 3. И дом наполнился благоуханием от мvра.

И вся горница наполнилась духом хорошим от масла.

Мф. XXVI, 8. Увидав это, ученики его вознегодовали и говорили: к чему такая трата?

И ученикам не полюбилось это, и стали они говорить между собою: и зачем такая пропажа дорогого масла задаром.

9. Ибо можно было бы продать это мvро за большую цену и дать нищим.

Можно бы это масло задорого продать и раздать нищим.

Ин. XII, 4. Тогда один из учеников его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать его, сказал:

И тут один из учеников, Иуда Искариот, тот самый, который предал его, и говорит:

5. Для чего бы не продать это Mvpo за триста динариев и не раздать нищим?

Надо бы продать: масло это триста гривен стоит, и отдать нищим.

6. Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор. (Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали.)

А сказал это не затем, что о нищих ему была забота, а потому что он был вор, а ящик для нищих на себе носил.

Мф. XXVI, 10. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для меня.

Почуял Иисус и говорит: что вы смущаете эту женщину, оставьте ее, она добро сделала мне.

Mp. XIV, 7. Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а меня не всегда имеете. ¹

Нищие всегда есть между вами, и когда хотите, можете их ублажать; а я не всегда с вами.

8 и Мф. XXVI, 12. Она сделала, что могла: предварила помазать тело мое к погребению.

Что имела, то отдала; она загодя обмазала мне тело на погребение.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Если бы к словам: нищих всегда имеете не было прибавки, а меня не всегда имеете, то значение слов Иисуса было бы то, что не укоряйте женщины за то, что она не дала тем нищим, которых вы не видите, а дала мне; нищие всегда пред вами, кого жалко, тот и нищий. Я нищий, и она меня пожалела и хорошо сделала. Но слова «меня же не всегда имеете» и следующий стих о том, то она сделала это, приготавливая его к погребению, показывают, что он намекает на свою смерть. По моему мнению, Иисус, отвечая на рассуждения Иуды о пользе, говорит: в добром деле нет пользы, и всякое дело можно растолковать так, что оно будет полезно и бесполезно, как хочешь. Безрассуднее поступка этой женщины нельзя сделать, но и этот поступок можно растолковать в смысле пользы.

Она облила мое тело маслом. Вы говорите: напрасно. Почему вы знаете, я сейчас умру, и тогда окажется, что она прекрасно сделала — приготовила тело мое к погребению.

Иисус облит маслом, как обливают мертвые тела, и он шутливо выражает свою мысль о том, что человек не может ничего знать о том, что полезно и бесполезно.

Мр. XIV, 9. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано евангелие сие, в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала. ¹)

Истинно говорю вам, где только во всем мире скажется про истинное добро, скажется слово о том, что она сделала.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Но после шутки на возражение о пользе дела, Иисус говорит о значении дела в смысле добра и тут говорит, что этот поступок есть лучшее выражение того добра, которому он учит.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Ученики мерят добро по пользе и потому осуждают женщину, смущают ее, так что она уже не знает, хорошо ли, дурно ли она сделала, пожалев Христа, отдав ему всё, что она имела драгоценного. Особенно недоволен Иуда.

Христос говорит: не смущайте ее, она сделала добро, самое большое, какое могла. Не говорите о нищих, которых вы не видите, не жалеете, не любите. Она увидала меня, я ей жалок был, и она отдала всё, что имела.

Лучше этого ничего нельзя сделать. Женщина погубила задаром 300 динариев, потому что она пожалела Иисуса Христа и хотела сделать ему добро. Хороший это поступок или нет? Мы так привыкли жить по закону Иуды Искариотского, что нет ни одного человека, который бы не сказал, увидав подобный поступок, что это безумное и даже дурное дело. Пример, как нельзя более поразительный. Сосуд с драгоценным маслом, как теперь розовые масла, разбит и пролито на 300 рублей масла, потеряно задаром, напрасно. Зачем? кому какая польза?

А там, на улице, сотни нищих голодных. Не лучше ли им дать? Иисусу Христу даже удовольствия это не могло доставить. Он сам жалеет бедных, как же не осудить эту глупую бабу? И Иуда осудил, и все ученики за ним. И рассуждение, почему баба— дура и сделала глупость, так просто и ясно, что ничего сказать нельзя. Но Иисус Христос не только не осудил, но похвалил, он сказал: везде, во всем мире, где возвещено будет истинное добро, скажется то, что она сделала! Что ж она сделала? Она отбросила богатство во имя жалости. Она сделала безумное для сынов мира сего дело, для дела света, для жалости. Она в своем поступке соединила оба основания учения Иисуса: отдашь всё, что у тебя есть, и жалеть и любить ближнего. Она одним поступком и отдала и пожалела, разбила склянку с маслом, потеряла всё, что имела, и полила голову Иисуса, потому что пожалела его. А что выйдет из этого, — это думал, это знал Иуда. Он знал, что масло это даром потеряно. И вот мы, одни из тех, которым возвещено истинное благо, по глупости этой бабы понимаем смысл Евангелия. Осудить не только такой поступок, но всякий поступок любви и сострадания — легко. Всегда можно делать что-нибудь полезнее, но всякий поступок любви и сострадания вызывает не в Иуде, а в сынах Божиих, желание подражать такому делу, сделать больше или хоть то же; только в Иуде он вызывает рассуждение о пользе.

Но Иоанн евангелист объяснил и значение рассуждения Иуды: «он сказал это не потому, что ему была забота о нищих, а потому что он был вор, и он носил ящик для бедных». Как после этих слов простых, ясных, метких, в христианских обществах могут быть благотворительные учреждения, — непонятно. Ведь они прямо основаны на рассуждении Иуды, прямо противоречат словам Иисуса Христа: «нищие всегда есть у вас». И объяснения Иоанна Богослова прямо объясняют значение людей, заводящих такие учреждения: «они делают это не потому, что они заботятся о нищих, но потому, что они носят денежные ящики, и потому, что они воры» — воры, к несчастью, слишком часто и в прямом смысле, и всегда — в переносном смысле; не забота о нищих, а забота о мирских выгодах, соображениях, тщеславие заставляет их рассуждать так, как Иуда, и делать то же, что он.

Мр. IX, 31. Ибо учил своих учеников и говорил им, что сын человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют его, и, по убиении, в третий день воскреснет.

И поучал своих учеников и говорил им, что сын человеческий отдастся во власть людей, и убьют его, и убитый третьим днем восстанет.

32. Но они не разумели сих слов, а спросить его боялись.

Они же не понимали речи и боялись спросить его.

ПРИМЕЧАНИЕ

Иисус говорит ученикам и народу, что, несмотря на то, что всё учение его есть возвещение истинного блага, дающего жизнь всем людям, для следования этому учению надо быть готовым на земные страдания; что старшины, священники и ученые не примут этого учения о сыне человеческом, отвергнут его, что сыну человеческому, т. е. тем людям, которые будут исповедывать в себе сознание бога, придется испытать много гонений и мучений. Слова о том, что сын человеческий восстанет в третий день, или имеют то значение, что, несмотря на все гонения, сын человеческий не может быть уничтожен и скоро восстанет опять, или не имеют никакого смысла. Первый же смысл должен быть правилен потому, что тотчас же после этого Иисус говорит, что скоро, так скоро, что многие из тех, которые тут, еще не умрут, учение сына человеческого уже охватит людей и явится не в гонении, а в силе.

Но как страдать? за что страдать людям, исповедующим учение любви? Нельзя ли не страдать, обойти то, что заставит страдать? Нельзя ли скрыть то, что возмутит и озлобит людей? говорит Симон Петр. И Иисус Христос отвечает ему: не говори этого; это — соблазн; ты думаешь о человеческом, а не о Божьем. Для божеского нет страданий, нет мучений. Тот, кто хочет идти по мне, кто понял учение, тот должен отречься от этой земной жизни, тот не должен стыдиться, бояться высказывать перед людьми всю истину.

Mp. IX, 31. Сын человеческий, сознание Бога, отдано во власть людей. Люди давили и еще будут давить его, но оно восстанет.

Лк. XII, 33. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает.

Продавайте свое имение, давайте в милостыню. Добывайте себе мошну такую, чтобы не старела, сокровище неистощимое у Бога, куда бы вору не подойти и моли не залететь.

Лк. XIV, 12. Когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния.

И если хочешь угостить обедом или ужином, не зови приятелей, братьев, родных или соседей богатых, чтобы и они тебя позвали и тебе бы отплатили.

13. Но когда делаешь пир: зови нищих, увечных, хромых, слепых:

Но когда делаешь угощение, зови нищих, убогих, хромых, слепых.

14. И блажен будешь, что они не могут воздать тебе; ибо воздастся тебе в воскресение праведных.

И будешь счастлив, потому что этим нечем отплатить тебе, а отплатится в восстановлении праведных.

ИСПОЛНЕНИЕ ВОЛИ БОГА

Жизнь в том, чтобы исполнять волю Бога.

Чтобы исполнять волю Бога, надо отдавать плотскую жизнь в пищу жизни духа. Кто исполняет волю Бога, тот отдает жизнь плотскую для жизни духа. Исполнение воли Бога возможно только тем, чтобы отдавать свою плотскую жизнь в пищу жизни духа. В этом состоит то дополнение и исполнение богопочитания, которое дал Иисус, в этом новое богопочитание вместо прежнего. В этом различие между тем, что закон дан Моисеем, а богопочитание делом дано Иисусом Христом, в этом служение Богу в духе и делом.

Иисус сказал: в царстве Бога будут бродяги, нищие, а не богатые и сильные, потому что воля Божья в том, чтобы исполнять закон. Закон же весь в 5–ти правилах: не обижать, не блудить, не клясться, не судить, не воевать. А кто исполнит этот закон, тот не будет богатым и сильным, у того ничего не будет своего, тот будет тем, что люди называют бродягой — нищим, тот отдаст свою жизнь плотскую и будет во власти Бога. Быть в царстве Бога и исполнять закон Бога нельзя иначе, как на деле, отдавая жизнь плотскую для жизни духа. В этом особенность учения Иисуса, в этом откровение разумения.

Мф. XXI, 28. А как вам кажется? У одного человека было два сына; и он, подошедши к первому, сказал: сын! пойди сегодня, работай в винограднике моем.

Что вы думаете: было у человека два сына, и он, подойдя к первому, сказал: ты иди, работай нынче в саду.

29. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел.

Он на ответ сказал: не хочу; потом передумал, пошел.

30. И подошед к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь; и не пошел.

И подошел отец ко второму, сказал то же. Он же на ответ сказал: слушаю, батюшка; и не пошел.

31. Который из двух исполнил волю отца? Говорят ему: первый. ¹

Кто из двух исполнил волю отца? Говорят ему: первый.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Притча эта находится только у Матфея и вставлена в рассуждение о значении Иоанна. Смысл ее там очень неясный и ровно ничего не прибавляет к тому, что сказано без притчи. Между тем смысл этой притчи относится прямо к 21 стиху VII-й главы Мф., к следующим словам: «Не каждый, кто говорит мне: господи, господи, войдет в царство Божие, но тот, кто исполняет волю Отца моего на небе», и дает разъяснение мысли, выраженной в этих словах.

ТРЕБОВАНИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ОТ ХРИСТА

Служение Богу только в том, чтобы делать дело Бога. Жизнь человека от Бога. Жизнь истинная есть жизнь в Боге. Жизнь в Боге в том, чтобы исполнить волю Бога. Воля Бога в законе Бога. Закон Бога в том, чтобы не сердиться на людей, не искать женской любви, не связывать себя обещаниями и клятвами, не противиться злу и не делать различия между земляками и чужими народами. Только в жизни плотской можно исполнять волю Бога. Жизнь плотская есть пища для исполнения воли Бога. Исполнять волю Бога можно только делами. Учение Иисуса есть учение о делах жизни. Служение Богу только в том, чтобы делать дело Бога, и потому доказать словами его нельзя.

Mp. VIII, 11. Вышли фарисеи, начали с ним спорить и требовали от него знамения ¹ с неба, ² искушая его.

И вышли фарисеи и начали спорить, доискиваясь от него доказательства, исследуя его учение.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Еημείον значит доказательство и в этом смысле употребляется в евангельском языке. Очевидно, что здесь оно стояло в смысле доказательства и было прибавкой с неба переделано в чудо. Вот места, где несомненно и неизбежно σημείου употребляется в смысле доказательства. К этим местам не подходит уже никак значение чуда. К местам же чуда подходит значение доказательства.

Лк. II, 12. И вот вам знак: вы найдете младенца, лежащего в яслях. Ин. II, 18. На это иудеи сказали: каким знамением докажешь ты нам, что имеешь власть так поступать? Ин. VI, 30. На это сказали ему: какое же ты даешь знамение, чтобы мы увидели и поверили тебе? что ты делаешь? 2 Коринф., XII, 12. Признаки апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами. 2 Фессалон. III, 17. Приветствие моею рукою Павловою, что служит знаком во всяком послании: пишу я так…

———

В этих местах σημείον не может значить ничего другого, как доказательства. Во всех же остальных местах значит то же самое и только с натяжкой может быть переведено чудом.

Мф. XXIV, 3. Когда же сидел он на горе Елеонской, то приступили к нему ученики наедине и спросили: скажи нам, когда это будет? и какой признак твоего пришествия и кончины века? и т. п.

———

2) У Мф. (XII, 38) не стоит с неба.

Мр. VIII, 12. И он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение.

И, страдая духом, сказал: каково! эти люди хотят доказательства? Разве может быть доказательство для этих людей.

Лк. XII, 54. Сказал же и народу: когда вы видите облако, поднимающееся с запада, тотчас говорите: дождь будет; и бывает так.

И он сказал народу: когда видите тучу с запада, тотчас полагаете, что будет дождь, и так бывает.

55. И когда дует южный ветер, говорите: зной будет; и бывает.

И когда с полдня дует, полагаете, будет вёдро, и так и бывает.

56. (Мф. XVI, 3). Лицемеры! ¹ лице земли и неба распознавать умеете, как же времени ² сего не узнаете?

Вид земли и неба умеете постигать, а эту жизнь не постигаете.

57. Зачем же и вы и по самим себе не судите, чему быть должно?

Что же вы о себе не рассуждаете верно?

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Слова «лицемеры» нет во многих списках Матфея. Я оставлю в этом месте версию Луки, как самую полную.

2) Καιρός — временная жизнь.

Мф. XII, 38. Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: учитель! хотелось бы нам видеть от тебя знамение.

Тогда обратились к Иисусу некоторые из ученых и фарисеев и сказали: наставник! желалось бы нам видеть доказательство твоего учения.

Лк. XI, 29. Когда же народ стал сходиться во множестве, он начал говорить: род сей лукав; ¹ он ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка.

И когда народ собрался, он начал говорить: порода эта ищет доказательств. И не будет ей другого доказательства, как только доказательство Ионы.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова πονηρά (злая) нет в одном из списков, и я предпочитаю выключить его.

Лк. X. I, 30. Ибо, как Иона был знамением для ниневитян, так будет и сын человеческий для рода сего.

И каково Ионы было доказательство для ниневитян, таково доказательство сына человеческого для этой породы

ПРИМЕЧАНИЕ

Слова: «Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и сын человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф. XII, 40), признаются Рейсом за вставку в речь Иисуса, сделанную повествователем; церковное истолкование этих слов в смысле воскресения не вяжется даже и с евангельской легендой, согласно которой Иисус был в земле не три дня и три ночи, а лишь с вечера пятницы до утра воскресенья.

Лк. XI, 32. Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной, и вот здесь больше Ионы.

Если бы ниневитяне пробудились и сравнить их с нынешними людьми, они бы оказались правее, потому что они обдумались от проповеди Ионы, а тут важнее Ионы.

31. Царица южная восстанет на суд с людьми рода сего и осудит их, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой, и вот здесь больше Соломона.

Если разбудить царицу южную и сравнить ее с людьми теперешними, то и она окажется правее их тем, что она пришла с конца земли внимать мудрости Соломона, а вот вам важнее здесь.

ПРИМЕЧАНИЕ

Значение места следующее: фарисеи и ученые требуют доказательств истинности учения. Иисус отвечает: разумение ничем нельзя доказать. Иоанн сказал: кто говорит слова Бога, тот от Бога, и кто понимает их, тот запечатлевает этим истинность слов. Доказательств нет. Но все люди искали всегда и ищут разумения: и ниневитяне, и царица южная, приходившая к Соломону. И я открываю вам разумение, а вы спрашиваете доказательств. Доказательств не будет вам.

Ин. VII, 1. После сего Иисус ходил по Галилее, ибо по Иудее не хотел ходить, потому что иудеи искали убить его.¹

После этого Иисус ходил по Галилее и не хотел ходить по Иудее, потому что евреи приговорили его к смерти.

2. Приближался праздник иудейский — поставление кущей.

И подошел праздник иудейский.

3. Тогда братья его сказали ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики твои видели ² дела, которые ты делаешь.

И сказали Иисусу братья его: уйди отсюда и иди в Иудею, чтобы ученики твои пред другими видели, как ты служишь Богу.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ὄτι έζήτουν αυτον οί Ιουδαίοι άποκτείναι употребляется много раз, как определенный термин известного отношения, в который стали к нему иудеи. В главе 5–й сказано, что за нарушение субботы его хотели убить. По закону Моисея нарушитель субботы подлежал смерти. Поэтому надо полагать, что εζήτουν αποκτείσαι значит: судили его с тем, чтобы приговорить его к смерти.

2) θεωρέω — быть зрителем. Здесь должно быть переведено: «чтобы при других, пред другими видели дела твои», иначе слова эти не имеют смысла. Зачем идти в Иудею, чтобы ученики видели, когда они и здесь видят. Самые же слова: «дела, которые ты делаешь» я перевожу: «твое служение Богу», потому что слова: τα εργα σου α ποιείς имеют определенное и ясное значение — жизни в Боге, хорошей жизни, служения Богу. Слова эти употреблены в следующих местах Евангелия Иоанна и везде в одном и том же значении:

Ин. Ill, 21: Поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны. Ин. IV, 34: Иисус говорит им: моя пища есть творить волю пославшего меня и совершить дело его. Ин. V, 20. Ибо отец любит сына и показывает ему всё, что творит сам; и покажет ему дела больше сих, так что вы удивитесь. 36 Я же имею свидетельство больше Иоаннова: ибо дела, которые отец дал мне совершить, самые дела сии, мною творимые, свидетельствуют о мне, что отец послал меня. Ин. VI, 28–29: Итак, сказали ему: что нам делать, чтобы творить дела Божии? Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы веровали в того, кого он послал.

———

Место это прямо определяет, что надо разуметь под делами Бога.

Ин. VI, 30: На это сказали ему: какое же ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили тебе? что ты делаешь? Ин. X. 37: Если я не творю дел отца моего, не верьте мне. Ин. XIV, 14: Если чего попросите во имя мое, я то сделаю.

Ин. VII, 4. Ибо никто не делает ¹ чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если ты творишь такие дела, то яви себя миру.

Потому что никто не станет скрывать свое служение Богу, а ищет того, чтобы показать себя. Если ты так служишь Богу, показывай себя миру.

5. Ибо и братья его не веровали в него. ²

Потому и братья не верили в его учение.

6. На это Иисус сказал им: мое время еще не настало, а для вас всегда время.

Сказал им Иисус: мне еще не время, для вас же время, конечно, пришло.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Τι ποιεί надо бы перевести: «делает что-либо», но такой перевод лишает смысла речь. Не всякий, кто что-либо делает, желает показать это миру, но всякий, кто исповедует истину, кто служит Богу для себя. К слову ποιεί тут надо прибавить εργα τού θεού; такое сокращение встречается часто. Полное выражение есть ποιείν εργα τοδ θεού, но часто употребляется одно έργον или одно ποιείν и имеет то же значение.

2) Слова: потому что и братья не верили в него, т. е. в его учение, явно подтверждают то, что εργα (ποιείν) значит его учение.

Ин. VII, 7. Вас мир не может¹ ненавидеть, а меня ненавидит, потому что я свидетельствую о нем, что дела его злы.

И не станет вас мир ненавидеть, а меня ненавидит, потому что я доказываю, что его служение Богу — зло.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Ού δύναται, как и в русском народном языке, употребляется у Иоанна в смысле просто будущего.

Разговор между братьями и Иисусом идет о том, что если он хочет проповедывать свое учение, то вот случай: идти на праздник; там будет много народа, и там пускай при всех Иисус объявит свое учение. Тогда ученики увидят при других правду его учения. Пускай идет на праздник. На это Иисус говорит: для вас есть время будней и праздника, а для меня нет никакого особенного времени. Оттого самого они и ненавидят меня, что я показываю, что всё их богослужение — зло, что нет никаких праздников.

Ин. VII, 8. Вы пойдите на праздник сей,¹ а я еще не пойду на сей праздник, потому что мое время еще не исполнилось.

Вы идите на праздник этот, а я не пойду на праздник этот, потому что мне еще нет времени.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Два раза повторенное слово этот указывает еще раз на то, что Иисус не признает праздника.

Ин. VII, 9. Сие сказав им, остался в Галилее.

Сказал так и остался в Галилее.

10. Но когда пришли братья его, тогда и он пришел на праздник, не явно, а как бы тайно. ¹

И когда они ушли, он после пришел, не на праздник, а просто.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Собственно сказано: не явно, но тайно. По отношению к приходу на праздник и в связи с тем, что сказано прежде, слово это должно значить то, что он пришел не для праздника, чтобы его видели на празднике, но сам для себя.

Ин. VII, 11. Иудеи же искали его на празднике и говорили: где он?¹

Евреи искали его на празднике и говорили: здесь он или нет?

12. И много толков было о нем в народе: одни говорили, что он добр, а другие говорили: нет, но обольщает народ.

И спор большой был о нем в народе. Одни говорили, что он хороший человек, другие говорили, что нет, что он заблуждает народ.

13. Впрочем, никто не говорил о нем явно, боясь иудеев.²

Но никто прямо не говорил о нем от страха евреев.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Пου означает здесь сомнение, как у Лк. VIII, 25; тогда он сказал им: где вера ваша?

2) Иудеи, зная, что он отрицает их веру, спрашивают, пришел ли он на праздник, или своим отсутствием отвергает их праздник, и по этому случаю спорят об его учении, но боятся говорить прямо, что он отвергает всё богопочитание иудеев.

БЕСЕДА ИИСУСА С ФАРИСЕЯМИ

Ин. VII, 14. Но в половине уже праздника вошел Иисус в храм и учил.

И в половине праздника вошел Иисус в храм и начал учить.

15. И дивились ¹ иудеи, говоря: как он знает писания, ² не учившись?

И чудно было евреям и говорили: как он, этот неученый, учен?

ПРИМЕЧАНИЯ

1) θαυμάζειν значит чудиться. θαυμαστόν значит чудо. По странному перетолкованию, слово, означающее чудо, переводят удивление, а слова σημειον и έργον, никогда не значащие чудо, переводят чудом.

2) Γράμματα значит ученость. Деян. Апост. IV, 5: Έγένετο δε έπι τήν αύριον συναχθήναι αύτων τους άρχοντας και τους πρεσβυτέρους καΐ τους γραμματείς (книжники) είς Ιερουσαλήμ.

Как и в большей части мест Евангелия Иоанна, надо мысленно его дополнять тем, что сказано в других Евангелиях. В этом месте сказано, что Иисус учил, и народу чудно было его учение. Стало быть, для смысла речи надо вообразить то, чему он учил. Чему же он учил? Выдумывать мы не можем, и потому неизбежно должны вставить мысленно здесь его учение о ложности еврейского богопочитания, о том, что Бог есть дух и ему надо служить в духе и делом, Нагорную проповедь, учение о нищенстве и 5 правил, — вообще одно из его поучений по Евангелию, которые все включают в себя всё учение — и об отрицании ложного Бога, и о служении ему делом в духе: добром, любовью, смирением.

Ин. VII, 16. Иисус, отвечая им, сказал: Мое учение — не мое, но пославшего меня.

Отвечал на это Иисус и сказал: мое учение не мое, но того, кто послал меня.

17. Кто хочет творить волю его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или я сам от себя говорю.

Тот, кто захочет делать его волю, тот узнает об учении, что оно от Бога, или я сам от себя говорю.

18. Говорящий сам от себя ищет ¹ славы себе, а кто ищет славы пославшему его, тот истинен, и нет неправды в нем.

Тот, кто сам от себя говорит, тот рассуждает о том, что ему одному кажется; тот же, кто рассуждает о том, что кажется пославшему его, тот прав и неверности нет в ном.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Ζητειν до сих пор употреблялось писателем и имеет значение искать, стараться, но теперь оно в первый раз употребляется Иисусом и не может быть переведено словом искать: искать славы, искать суждения — нельзя. Ζητειν здесь значит рассуждать.

Мр. XI, 18: Услышали это книжники и первосвященники и искали, как бы погубить его. Мр, XIV, 1: И искали первосвященники и книжники, как бы взять его. 11: И он искал, как бы в удобное время предать его. Лк. XII, 29: Итак, не ищите, что вам есть. Лк. XXII, 2: И искали первосвященники и книжники. 1 Посл. Петр. V, 8: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить.

———

И в особенности Ин. XVI, 19. Περί τούτου ζητείτε μετ αλλήλων. Во всех этих местах ζητειν переводится и не может быть переведено иначе, как через рассуждать (по лексикону: cogitando, meditando, deliberando quaero). Так и здесь, если переводить слово δόξα не славой, чего оно не может значить, а суждением или тем, что кажется, ζητειν неизбежно должно быть переведено рассуждать, и тогда только из бессмыслицы получается самый точный и ясный смысл речи, подтверждающий то, что сказано в стихе 17–м. То же выражено в стихах:

Ин. V, 30: И не могу я делать сам от себя ничего. Как понимаю, так и сужу. Не ищу воли моей, но воли того, который послал меня.

Ин. V, 39: И свидетель есть того, что я верно передаю волю Отца, свидетель — писание.

Ин. V, 44: Как можете вы поверить, когда вы принимаете то, что вам кажется, друг от друга, а то, что кажется Богу, того не понимаете.

———

Это место есть выражение всё той же мысли, что единственное доказательство Бога лежит в душе человека. Надо твердо помнить, что, говоря о своем учении, Иисус говорит об уничтожении богопочитания еврейского, о том, что Бог есть дух, что познает его человек только в себе, что жизнь духа состоит в исполнении воли Бога.

Для понимания бесед Иоанна необходимо помнить, что Иисус этими беседами подтверждает, доказывает, объясняет то, что сказано в беседе с Никодимом, а не излагает никакого положительного учения. Роковое и печальное заблуждение церкви состоит в том, что она в этих словах хочет видеть положительное учение. Учения нового никакого здесь нет, а есть подтверждение прежнего, выраженного особенно в беседе с Никодимом. Только помня это, станет ясно, почему, по Иоанну, речи Иисуса, не имеющие ничего такого противного для иудеев, возбуждают их гнев. Надо помнить, что повод каждой беседы Иисуса с евреями есть отрицание богопочитания евреев и всего закона Моисея. Каждая беседа затеивается с того, что они спрашивают его доказательств законности его отрицания.

Ин. VII, 19. Не дал ли вам Моисей закона? ¹ и никто из вас не поступает по закону. За что ищете убить меня?

Не Моисей дал вам закон, и никто из вас не живет по закону; как же вы приговариваете меня к смерти?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Предложение это никак не вопросительное. Иисус говорит: не Моисей научил вас закону Бога, и никто из вас не исполняет закона. Иисус говорит здесь о законе вечном, о котором он говорил в Нагорной проповеди. Он говорит: не Моисей дал вам закон, закон дан Богом, и вот, следуя закону Моисея, никто из вас не исполняет закона. И он спрашивает, на каком законе они основывают свое требование убить его.

Ин. VII, 20. Народ сказал в ответ: не бес ли в тебе? кто ищет убить тебя? ¹.

И на ответ сказал народ: ты бесишься.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова: «кто хочет тебя убить» я выпускаю, потому что слова эти ничего не говорят и не вызывают никакого ответа на них Иисуса; они составляют противоречие и разрушают смысл первых слов: ты бесишься.

Ин. VII, 21. Иисус, продолжая речь, сказал им: одно дело ¹ сделал я, и все вы дивитесь.

И на ответ сказал им Иисус: я сделал служение Богу единым, и вам это чудно.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Έργον значит служение Богу; εν значит единое. Двойной винительный, слово в слово: единым дело сделал.

Ин. VII, 22. Моисей дал вам ¹ обрезание, — хотя оно не от Моисея, но от отцов, — и в субботу вы обрезаете человека. ²

А вот Моисей дал вам обрезание, хотя оно не от Моисея, но от отцов, и вы обрезаете в субботу.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Δια τούτο здесь, как и во многих местах Иоанна, употребляется для связи последующего с предыдущим. Никто из вас не исполняет закона Бога, и вот вам доказательство.

2) Разъяснение этого места, не имеющего никакого смысла по объяснениям церковным, зависит от предшествующих стихов: того, что не Моисей дал вам закон и что никто из вас не живет по закону, и того стиха, где Иисус говорит, что он сделал богослужение единым, цельным, не противоречивым, как закон Моисея. И вот он дает пример того внутреннего противоречия, которое лежит в законе Моисея. При этом надо помнить тоже и то, что обрезание имеет два значения: одно внешнее, другое завет с Богом такой же, как и соблюдение всех заповедей и субботы. Суббота была знаком завета с Богом. Иисус говорит: вот вам пример. Моисей велел обрезать крайнюю плоть затем, чтобы вы были в завете с Богом. Завет с Богом утверждается соблюдением субботы, и вот вы, чтобы соблюсти закон Моисея, имеющий целью соблюдение завета с Богом, нарушаете субботу, завет с Богом.

Ин. VII, 23. Если в субботу принимает человек обрезание, чтобы не был нарушен закон Моисеев, — на меня ли негодуете за то, что я всего человека исцелил¹ в субботу?²

Если человек принимает обрезание в субботу, чтобы не нарушить закон Моисея, так как же на меня сердитесь вы за то, что я вполне человека исправил в субботу?

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Υγιής, кроме значения здоровый, значит: прямой, правдивый, неложный. Тит. II, 8: «Слово здравое, неукоризненное; чтобы противник был посрамлен, не имея ничего сказать о нас худого».

2) Всё это место, по моему мнению, с начала до конца превратно понято и ложно переведено.

Вот как объясняет его церковь (Толк. Ев. Ин., стр. 264):

Одно дело: господь много творил чудес в Иерусалиме на первом празднике пасхи, а из событий во вторую пасху там повествуется только об одном деле — чуде, которое было поводом к обвинению его в нарушении закона о субботе.

Все вы дивитесь: как я решился сделать это в субботу, оскорбляя, по вашему мнению, закон о субботе, дивитесь, смущаетесь, тревожитесь и поднимаете преследование против меня, гоните и ищете убить. Понятие удивления заключает здесь понятие неблагоприятного отношения к возбудившему удивление. Но, продолжает господь, если я однажды нарушил, по вашему мнению, закон Моисеев, то вы постоянно нарушаете его, и я докажу вам это, и господь раскрывает ту мысль, которую в общей черте выразил в ст. 19: слова Моисей дал вам обрезание, соответствуют словам: не Моисей ли дал вам закон, т. е. тот же Моисей, который дал вам закон вообще и, между прочим, закон о субботе, дал вам закон об обрезании. Слова: в субботу вы обрезываете человека, соответствуют словам: никто из вас не поступает по закону, т. о. на основании закона об обрезании вы нарушаете закон о субботе, обрезывая новорожденного в субботу. Господь указывает на факт, постоянно встречавшийся в обыденной жизни евреев, что если восьмой день, в который по закону должно было обрезывать новорожденного, приходился в субботу, то каждый отец нарушал закон о субботе для исполнения закона об обрезании. Таким образом, заключает господь, если вы нарушаете закон о субботе ради исполнения закона об обрезании и не считаете себя нарушителями закона, за что же вы считаете меня нарушителем закона о субботе, когда я сделал дело гораздо высшее, чем обрезание, исцелил целого человека в субботу?

Неужели вы полагаете, что исцелить целого человека дело меньшее, чем обрезать у новорожденного плоть крайнюю его?

Чтобы понять это сравнение господом обрезания и совершенного им чуда исцеления, надобно помнить, что в том и в другом есть физическое действие и духовное воздействие. При обрезании физическое действие есть отсечение крайней плоти; духовное воздействие — вступление обрезываемого в общество избранных Богом. В исцелении физическое действие есть полное восстановление здоровья телесного; духовное воздействие есть освящение всего человека (иди и не греши, V, 14). В обоих отношениях исцеление выше обрезания, и действие господа сим вполне оправдывается.

Таким образом, основное нравственное начало, на котором зиждется эта защитительная речь господа, то же, которое выражено им кратко и решительно при другом случае: суббота для человека, а не человек для субботы (Мр. II, 22).

По силе этого начала закон о субботе нарушается, как скоро в субботу нужно исполнить дело важнейшее, хотя бы в законе и не было прямо выражено позволение делать это. Нужно вам обрезать в субботу, вы и обрезаете и не считаете себя нарушителями закона; я сделал в субботу дело более важное, чем обрезание, за что же вы меня считаете нарушителем закона о субботе и потому гоните и хотите убить?

Сделанное господом замечание об обрезании, что оно не от Моисея, а от отцов, еще более усиливает мысль его. Закон о субботе столь важен, что вошел в десятословие (4–я заповедь), закон же об обрезании не составляет части десятословия; он передан от отцов, т. е. патриархов, и Моисей упоминает о нем только один раз в немногих словах.

Таким образом, в практике иудеев закон важнейший, вошедший в десятословие, нарушается для соблюдения закона, не вошедшего в десятословие. За что же обвинять меня в нарушении закона о субботе, если я в субботу сделал дело важнейшее, чем обрезание, если из-за сего последнего нарушающие субботу не считают себя нарушителями закона?

———

Рейс (Нов. Зав., ч. VI, стр. 201):

Вот в нескольких словах смысл рассуждения, содержащегося в последних строках разбираемого нами текста. «Исцеление расслабленного, совершенное в субботу, привело вас в такое негодование, что вы хотели убить меня. Но есть немало такого, что важнее субботы (Мр. II, 27). Так, обрезание, установленное задолго до Моисея, выполняется постоянно в восьмой день рождения ребенка, без всякого исключения для субботы. А что такое обрезание сравнительно с исцелением человека, у которого разбиты все его члены? Что такое обряд сравнительно с делом милосердия? Что такое плоть сравнительно с духом?» Рассуждение это менее понятно для народа, чем сохраненное синоптиками (Мф. XII, 2; Лк. XIV, 5), но оно более отвечает обстоятельствам, так как Иисусу надо было сослаться на закон для оправдания своего поступка.

Однако в самом изложении есть некоторая неясность, и разные чтения расходятся в нем. Обычное чтение, которому мы следовали здесь, начинает ст. 22 со слов: сего ради, тогда как новые чтения относят эти слова к предшествующему стиху: вы дивитесь сего ради. Эта последняя расстановка кажется более простой, но она идет вразрез с обычаем писателя, который всегда ставит эти слова в начале предложений, а не в конце.

Здесь слова эти должны внушать мысль, что Моисей намеренно сохранил древний обряд обрезания как таковый, нимало не подчиняя его субботе, с целью показать превосходство первого. Иисус, желая поставить совершенное им исцеление на одну линию с обрезанием, как нечто более важное, чем суббота, обозначает эту цель, ставя наречие, о котором идет речь, в главе своего рассуждения. При иной расстановке ст. 22 оказывается оторванным от всего остального, и цепь рассуждений разрывается.

———

Не говоря уже о филологической невозможности такого перевода, что же выходит из этого перевода и толкований? Иисус начал речь с того, что он учит не от себя, а от Бога, — и кто исполняет волю Бога, тот узнает, правда или нет то, что он говорит. Потом говорит, что не Моисей дал вечный закон и что никто из них не живет по закону, и спрашивает: за что же хотите убить меня? Они говорят: нет, мы не хотим убить. А он отвечает (по толкованию церкви): вы хотите убить меня за то, что я вылечил в субботу, а суббота не важное дело, и тут вставляется еще более неуместная подробность о том, что не Моисей, а отцы дали обрезание. Вы же сами нарушаете субботу, а важнее вылечить человека. И вслед за этим отступлением ни к селу ни к городу говорит: не судите по внешности, а по правде. И вслед за этим говорит: вы знаете пославшего меня и т. д., продолжает всё ту же речь.

Невольно возникает вопрос, зачем говорить так некстати, нескладно и такое ни к чему не нужное и еще совсем нарушающее ход мысли и спускающееся от высоких истин к какой-то пошлой полемике.

При настоящем же переводе всего этого нет, и стихи эти прямо продолжают ту же мысль и связаны с дальнейшей речью. Иисус говорит, что не Моисей дал вам закон, но Бог, и вы не исполняете закона, за что же вы хотите убить меня? Они говорят: за то, что ты бесишься. Он говорит: я сделал богослужение единым, я дал вам закон единый, не противоречивый, и это вам чудно кажется. А это вам не чудно, что Моисей дал вам закон затем, чтобы быть в завете с Богом, и одно из главных условии завета с Богом, это соблюдение субботы, а вы обрезываете в субботу, чтобы соблюдать закон Моисея? Так что же вам чудно, что я человека исправил, сделал вполне свободным в субботу? Рассуждайте не по букве, а но духу. И он продолжает речь: не спрашивайте, кто я, а кто пославший меня и т. д.

Ин. VII, 24. Не судите по наружности, но судите судом праведным. ¹

Не судите по внешности, а судите по истине.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Слова эти прямо связываются с стихом 19–м о том, что не Моисей научил вас закону и никто не исполняет закона. Тот, кто будет судить не по внешности, а по сущности дела, тот поймет это.

Ин. VII, 25. Тут некоторые из иерусалимлян говорили: Не тот ли это, которого ищут убить?

И вот сказали некоторые из иерусалимских жителей: разве это тот, которого хотят убить?

26. Вот он говорит явно, и ничего не говорят ему: не удостоверились ли начальники, что он подлинно Христос?

Вот он явно говорит, и ничего ему не отвечают. Уж и начальники не признали ли, что он самый помазанник?

27. Но мы знаем его, откуда он; Христос же, когда придет, никто не будет знать, откуда он.

Только то, что мы его знаем. А когда придет помазанник, никто не будет знать, откуда он.

28. Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете меня и знаете, откуда я; и я пришел не сам от себя, но истинен пославший меня, которого вы не знаете.

И уча в храме, Иисус громко сказал: знаете меня и знаете, откуда я пришел! Но ведь я не сам собой пришел, но истинен тот, который послал меня, того вы не знаете.

29. Я знаю его, потому что я от него, и он послал меня.

Я знаю его, что я от него и что тот меня послал.

30. И искали схватить его, ¹ но никто не наложил на него руки, потому что еще не пришел час его.

И хотели осилить его, но никто не одолел его, потому руки, потому что еще не было суждено ему.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Έξήτουν οΰν αΰτον πιάσαι, και ουδείς έπέβαλεν επ' αυτόν; оба выражения могут иметь прямой смысл силом взять его и могут иметь смысл осилить его в споре и одолеть доводами. Второй смысл ближе связывается со всем последующим.

Ин. VII, 31. Многие же из народа уверовали в него и говорили: когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько сей сотворил?

Многие же из народа поверили в его учение и говорили, что когда Христос придет, едва ли он лучше этого докажет.

32. Услышали фарисеи такие толки о нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники служителей схватить его.

Услыхали фарисеи, что народ смущается об его учении, послали фарисеи и архиереи помощников осилить его.

33. Иисус же сказал им: еще недолго быть мне с вами, и пойду к пославшему меня.

И сказал Иисус: только не долгое время я хожу с вами и веду вас к тому, кто меня послал.

34. Будете искать меня и не найдете; и где буду я, туда вы не можете придти.

Будете искать доводов против меня и не найдете, и куда я иду, нельзя будет вам придти.

35. При сем иудеи говорили между собою: куда он хочет идти, так что мы не найдем его? Не хочет ли он идти в Еллинское рассеяние и учить еллинов?

И сказали иудеи: куда он хочет идти, что мы не найдем его? Или хочет к грекам уйти и их учить?

36. Что значат сии слова, которые он сказал: будете искать меня и не найдете; и где буду я, туда вы не можете придти? ¹

Что значит: будете искать меня и не найдете, и куда я иду, не придете?

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Иисус говорит, что будете спорить со мной и ничего не найдете, а нужно не спорить, а исполнять, делать, идти за мной; тогда узнаешь, правда ли.

Ин. VII, 37. В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко мне и пей.

В последний главный день праздника стоял Иисус и громко говорил: если кто жаждет, тот пусть идет ко мне и пьет.

38. Кто верует в меня, у того, как сказано в писании, из чрева потекут реки воды живой.

Тот, кто верит в мое учение, у того из нутра потекут (как сказано в писании) реки воды живой.

39. Сие сказал он о духе, которого имели принять верующие в него; ибо еще не было на них духа святого, ¹ потому что Иисус еще не был прославлен. ²

Это он сказал о духе Божием, который должны были принять верующие в него, потому что еще не было духа, так как Иисус еще не был понят.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Во многих списках нет άγιον.

2) Δοξάζομαι, как и παραλαμβάνεις не имеет значения славить, прославлять, а имеет значение признавать, понимать.

Ин. VII, 40. Многие из народа, услышав сии слова, говорили: он точно пророк.

Многие из народа, поняв учение его, сказали: этот истинно пророк.

41. Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет?

Другие говорили: это самый избранник Божий. Иные говорили: разве из Галилеи придет избранник?

42. Не сказано ли в писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид?

По писанию сказано, что он от семени Давида и из Вифлеемской деревни.

43. Итак, произошла о нем распря в народе.

И было разделение в народе через него.

44. Некоторые из них хотели схватить его; но никто не наложил на него рук.

Некоторые из них хотели осилить его, но никто не одолел.

45. Итак, служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: для чего вы не привели его? ¹

Пришли слуги к священникам, и священники сказали: что же вы не научили его?

46. Служители отвечали: никогда человек не говорил так, как этот человек. ²

Отвечали слуги: никогда ни один человек не говорил так, как этот.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ἄγω имеет значение научить.

2) Ответ слуг священников указывает на то, что слуги эти не были полицейские исполнители, а были помощники священников в толковании закона, и что они старались одолеть его речами.

Ин. VII, 47. Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились?

И сказали им фарисеи: или и вы заблудились?

48. Уверовал ли в него кто из начальников или из фарисеев?

Никто из начальников ведь не поверил ему, ни из фарисеев никто.

49. Но этот народ невежда в законе, проклят он.

Но эта чернь не знает закона, проклятый народ.

50. Никодим, приходивший к нему ночью, будучи один из них, говорит им:

И сказал им Никодим, тот, который ночью приходил к Иисусу, он был с ними:

51. Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?

Разве можно по нашему закону осудить человека, не узнав прежде, как он учит?

52. На это сказали ему: и ты не из Галилеи ли? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк.

На ответ сказали ему: или и ты из Галилеи? поищи в законе и посмотри, может ли пророк быть из Галилеи.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Иисус не идет справлять праздник, потому что отрицает все праздники и всё внешнее богопочитание, но приходит в половине праздника не для того, чтобы справлять праздник, но чтобы говорить с народом. И, войдя в храм, учит народ служению Богу духом, и народ дивится на его учение, на то, как мог он, простой человек, познать всё это. Он говорит: это учение не мое, а это учение Бога-духа. Когда у него спрашивают доказательств истинности его учения, он говорит: одно есть доказательство, чтобы узнать, справедливо ли то, что он проповедует: надо испытать исполнять волю отца-Бога, и тогда узнаешь, правда ли то, что он говорит, от Бога ли, или сам выдумал. Воля же эта всем известна, она высказана Иисусом в своих проповедях о том, что Бог есть дух, что его никто не видал, что богослужение иудеев есть обман, что дух Бога понятен только в человеке.

На возражения, которые ему делают о законе Моисея, Иисус отвечает, что не Моисей дал закон, но Бог, и что они не понимают закона. В пример того, как относится его учение к закону, он говорит им, что закон главный состоит в том общении с Богом, которое Моисей велел выражать обрезанием. Завет — это главное, а исполнение закона писанного всего — противоречиво. И он приводит пример обрезания в субботу. Если, говорит он, обрезание делается и в субботу, то надо понимать, что главное — завет, и менее важное — закон. В моем учении главное — служить Богу делом.

Они не понимают его и спорят о том, мессия он или нет. Им кажется, что он не мессия, потому что они знают его, а мессию никто не будет знать. И Иисус громко кричит: вы говорите, что посланного от Бога вы не будете знать. Вы и не знаете его; вы знаете меня, плотникова сына, но вы не знаете того, который во мне говорит вам о Боге, — того вы не знаете. И тот-то — христос, избранный Богом и обещанный вам, другого нет и не будет. Я теперь и веду вас к отцу, идите за мной и не разбирайте, кто я, а будете разбирать, кто я, то не поймете отца. Идите за мной, я открыл вам истинную жизнь, — идите же ко мне и приобщайтесь этой жизни. Она, как вода ключевая, никогда не истощится.

Слова Иисуса Христа убедили многих неученых, но священники и архиереи говорят: этот проклятый народ не знает закона. Им что ни скажи, они поверят. Никодим говорит: однако надо понять, что он говорит, может быть и правду.

Не может быть, говорят фарисеи. Почему? — Потому что он из Галилеи. Ученые повторяют то самое, что сказали евреи Христу, то самое, что говорят церкви 1800 лет, что по пророчествам в одном известном месте, в определенных вперед условиях должен прийти сын Божий; но не слушают того, что закричал Иисус (Ин. VII, 28): Знаете меня, и откуда я пришел. Но не от себя я пришел, но есть истинный тот, который послал меня; того вы не знаете. А только того надо знать. Не зная того, т. е. Бога в вас самих, вы не можете знать и меня. Если бы я сказал, что я Христос, вы поверили бы мне, а не поверили бы Богу, который в вас; только веря в Бога, который говорит чрез меня, вы можете понять Бога, того, который в вас.

Ин. VIII, 12. Опять говорил Иисус к народу и сказал им: я свет миру; кто последует за мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни. ¹

И в другой раз Иисус сказал: я свет мира. Кто пойдет за мной, тот не будет ходить в потемках, но у того будет свет жизни.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Ин. I: 4. В нем жизнь, и жизнь — свет людей. В этом месте находится, признанная всеми критиками, вставка истории прощения блудницы; учительное же место есть прямое продолжение предшествующей главы. Особенность речи в этой главе та, что прежде Иисус обращался к народу, теперь же он обращается к фарисеям.

После разговора фарисеев со слугами, надо предположить, что они сами вступили на состязание с Иисусом.

Ин. VIII, 13. Тогда фарисеи сказали ему: ты сам о себе свидетельствуешь; свидетельство твое не истинно.

И сказали ему фарисеи: ты сам о себе показываешь, и потому показание твое несправедливо.

14. Иисус сказал им в ответ: если я и сам о себе свидетельствую, свидетельство мое истинно, потому что я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда я и куда иду. ¹

И на ответ сказал им Иисус: если я и сам о себе показываю, то истинно показание мое, потому что я знаю, откуда я пришел и куда иду. Вы только не знаете, откуда я и куда иду.

15. Вы судите по плоти, я не сужу ² никого.

Вы судите по плоти, а я не приговариваю никого.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) На вопросы о том, почему учение его истинно, Иисус первым доказательством поставил то, что если кто станет делать то, что он говорит, то узнает, что истинно его учение; вторым доказательством истинности он выставляет то, что он знает то, откуда взялась душа человека и куда идет, а они не знают.

2) То, что здесь слово кρινω значит приговаривать, подтверждается дополнением ούδένα.

Ин. VIII, 16. А если и сужу я, то суд мой истинен, потому что я не один, но я и Отец, пославший меня. ¹

Но если я и сужу, то суд мой истинен, потому что я не один, но я и пославший меня Отец.

17. А и в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно.

И в законе вашем написано, что двух людей показания достаточны.

18. Я сам свидетельствую о себе, и свидетельствует обо мне Отец, пославший меня.¹

Я о себе показываю, и показывает обо мне пославший меня Отец.

19. Тогда сказали ему: где твой отец? Иисус отвечал: вы не знаете ни меня, ни отца моего; ² если бы знали меня, то знали бы и отца моего.

Сказали ему иудеи: какой такой твой отец? И сказал им Иисус: меня не знаете и отца не знаете. Если бы меня знали, знали бы и отца. Если меня не знаете, то и отца моего не знаете.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Третьим доказательством истинности своего учения Иисус выставляет то, что истинность его подтверждается двумя свидетелями: самим человеком и его отцом— Богом.

2) Евреи спрашивают: кто твой отец? Он отвечает: в том-то и дело, что вы не знаете своего отца, не знаете своего происхождения. Если бы вы знали, то и меня бы знали, и всё бы вам было ясно. Он говорит то, что говорил Никодиму, что основа всего — это понять, откуда взялась жизнь — дух человека.

Ин. VIII, 20. Сии слова говорил Иисус у сокровищницы, когда учил в храме; и никто не взял его, потому что еще не пришел час его.

Это говорил Иисус у сокровищницы в храме, и никто силом не взял его, потому что, видно, не пришло на то время.

21. Опять сказал им Иисус: я отхожу, и будете искать меня, и умрете во грехе вашем. Куда я иду, туда вы не можете придти.

И опять сказал им Иисус: я веду, а вы будете разбирать, кто я, и в ошибке вашей умрете. Куда я иду, вы не придете.

22. Тут иудеи говорили: неужели он убьет сам себя, что говорит: куда я иду, туда вы не можете придти?

И сказали иудеи: не убьет ли он себя, что сказал: куда иду, вы не придете?

23. Он сказал им: вы от нижних, я от вышних; вы от мира сего, я не от сего мира.

И он сказал им: вы из нижних, я из высших. Вы от мира, я не от мира этого.

24. Потому я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших; ибо если не уверуете, что это я, то умрете во грехах ваших.

Я сказал, что умрете в ошибках ваших, если не положитесь на то, что я.

25. Тогда сказали ему: кто же ты? Иисус сказал им: от начала сущий, как и говорю вам. ¹

И сказали ему: кто ты? И сказал им Иисус: прежде всего я то, что говорю вам.

27. Не поняли, что он говорил им об отце.

Они не поняли того, что он говорил им об отце.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) «Я то, что сначала сказал вам: я свет и разумение», или «я то, что говорю вам, я — мое учение, я — путь и истина», как сказано далее. Следует стих 26–й: «Многое имею судить и говорить о вас, но пославший меня истинен, и я, что слышал от него, то и говорю миру». Стих этот не имеет ясного смысла.

Вот что говорит о нем церковь (Толк. Ев. Ин., стр. 297):

Много имею говорить и пр.: изречение предшествующего стиха вызвано прервавшим речь господа вопросом иудеев; вслед за ответом на предложенный вопрос господь продолжает прежде начатую речь, ст. 21–24. Он высказал тяжелую для народа истину о его печальном нравственном состоянии и расположениях и до чего доведет его сие, и теперь продолжает эту речь, говоря, что он много такого имеет говорить о нравственном состоянии народа и судить о нем, раскрыть перед его глазами всю бездну его нравственного падения, всю тяжесть его ответственности перед судом Божиим. Но, продолжает господь, как ни тяжко для вас слышать это, а для меня изобличать вас и еще более восстановлять против меня, я это должен сделать и должен всё высказать вам, поелику пославший меня есть самая истина, и я должен говорить истину, слышанную от него.

Не поняли, что и пр.: замечание евангелиста об отношении слушателей к смыслу речи Иисусовой. Странным кажется это непонимание после того, как господь постоянно говорил о пославшем его, и прежде они как будто понимали подобные речи. Вероятно, часто слушавшие господа, даже из врагов его, понимали и теперь, хотя внешним образом, речь его, но толпа, окружавшая его, не понимала, и о ней-то делает замечание евангелист. Вот почему господь и говорил далее прямо об Отце, как пославшем его.

———

Вот что говорит Рейс (Нов. 3., ч. VI, стр. 212):

С первого взгляда не легко схватывается логическая связь выражений, вкладываемых в уста Иисуса в ответ на этот новый вопрос иудеев. Истолкователи придумывали самые разнообразные сочетания, которыми, однако, отнюдь не устранялась неясность. Мы таким образом понимаем связь между элементами, включенными в ст. 25 и 26: На вопрос: кто ты? Иисус отвечает словами: я — то, что я вам сказал, — другими словами, — мне нет нужды вновь объяснять вам это, я уже достаточно сказал вам. Наречие прежде всего не однозначаще с выражением с самого начала, потому что оно связывается не с концом, куда его относят обыкновенно: я-то, что я вам говорил от начала, но ставится во главе, как бы придавая такой смысл: первый и единственный ответ, какой я могу дать, это… и т. д. Это, как бы отказ от разговора с вопрошающими, нежелание возвращаться к объяснениям, отныне нелишним, устранение вопроса без его обсуждения.

Затем он добавляет в противоположение: но о вас имею я говорить, и это для вас есть нечто более важное. Учение дано, вы могли воспользоваться им, и то, что я имею сказать о вас, есть в то же время суд, критика, серьезное и строгое предостережение. И это является тем более необходимым, что вы не даете себе в этом отчета, пренебрегаете этим, как будто всё это вас не касается. Я же являюсь лишь истолкователем самой возвышенной власти, высшего судии, и говорю лишь то, что спасительно для мира. Мы не переводим: Я имел бы многое сказать относительно вас, но ограничиваюсь тем, что я слышал от Отца.

———

Стих этот ровно ничего не прибавляет к тому, что сказано прежде, между тем не только нарушает связь мысли 25–го стиха с 27–м, но даже уничтожает смысл 27–го стиха. Если стих 27–ой: «они не поняли того, что он говорил им об Отце», стоит после слов: «я то, что говорил вам», то ясно, что это то и есть то, что он и отец одно, — что и сказано после (Ин. X, 30). И потому ст. 26–ой должен быть выключен.

Ин. VIII, 28. Итак, Иисус сказал им: когда вознесете сына человеческого, тогда узнаете, что это я и что ничего не делаю от себя, но как научил меня Отец мой, так и говорю.

И сказал им Иисус: когда вознесете сына человеческого, тогда узнаете то, что я есть. Я от себя не делаю ничего, а чему научил меня Отец, то говорю. ¹

29. Пославший меня есть со мною; Отец не оставил меня одного, ибо я всегда делаю то, что ему угодно.

И пославший меня со мною. Не оставил меня одного Отец, потому что я всегда и везде делаю то, что приятно ему.

30. Когда он говорил это, многие уверовали в него.

И когда он говорил это, многие поверили в его учение.

31. Тогда сказал Иисус к уверовавшим в него иудеям: если пребудете в слове моем, то вы истинно мои ученики:

И вот сказал Иисус поверившим ему: если вы будете тверды в разумении моем, тогда будете научены мною.

32. И познаете истину, и истина сделает вас свободными.

И познаете истину, и истина освободит вас.

33. Ему отвечали: ² мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же ты говоришь: сделаетесь свободными?

Отвечали ему: мы порода Авраама и ничьи рабы не были никогда. Как же ты говоришь: вы сделаетесь свободными?

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Что я то, что я говорю вам.

2) Не те, которые поверили, но те, которые хотели оспорить его.

Ин. VIII, 34. Иисус отвечал им: истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха.

И отвечал им Иисус: вы сами узнаете, что всякий, кто делает ошибку, делается рабом ошибки.

35. Но раб не пребывает в доме вечно, сын пребывает вечно.

Но раб не остается в семье навсегда, а сын навсегда.

36. Итак, если сын освободит вас, то истинно свободны будете. ¹

Так что если сын вас освободит, то по-настоящему будете свободны.

ПРИМЕЧАНИЕ

1) Это место неясно. По первой части сравнения, что раб не всегда в доме, а сын всегда, ожидаешь того, что сказано будет: старайтесь быть не рабами, но сынами, а сказано, что сын освободит. Церковь объясняет, что сын Божий, 2–е лицо, освободит. Но если это бы хотел сказать Иисус, то было бы излишне говорить о том, что всякий делающий грех раб греха и что раб не всегда в доме, а сын всегда. Принимать раба за грешника, которого освободит Христос — Бог, нисколько не помогает, а разрушает весь смысл сравнения. Человек по сознанию своему — сын Бога; человек же по заблуждениям своим — раб своих заблуждений. Сын всегда в семье отца, раб не всегда. Человек, сделавший грех, стал на время рабом. Человек, обращающийся к отцу, становится сыном и освобождается и становится вечным. Можно жить в доме как сын и как раб. Только тот, кто живет как сын, тот свободен. Следовательно, истина та, которая делает вас свободными, есть признание своей сыновности к отцу. (Зародыш притчи о наемнике — пастухе.)

Ин. VIII, 37. Знаю, что вы семя Авраамово: однако ищете убить меня, потому что слово мое не вмещается в вас.

Знаю, что вы порода Авраама. Однако хотите убить меня потому, что разумение мое не вмещается в вас.

38. Я говорю то, что видел у Отца моего, а вы делаете то, что видели у отца вашего.

Я то, что понял у Отца моего, то говорю. А вы вот, что поняли от своего отца, то и делаете.

39. Сказали ему в ответ: отец наш есть Авраам. Иисус сказал им: если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы.

И сказали ему: отец наш Авраам. Сказал им Иисус: если бы вы были дети Авраама, то и служили бы Богу также, как он.