Птица. Каньон дождей

Десять лет спустя после закрытия Двери…

Он появился спустя одиннадцать лет. Ослепительно сияющий, неприступный и непонятный.

Непонятный сейчас, для меня сегодняшнего. Он не изменился за это время. Хотя что такое одиннадцать лет для того, кто существует вне времени?

Он все такой же спокойный и уверенный. Зато я стал другим. И с невероятной ясностью я вдруг увидел себя в его свете. Каждый уголок души, каждый скрытый мотив. Каждую, ведомую только мне, историю. Душа обнажалась, и я понимал, что ничего не могу скрыть, ничего утаить или спрятать. Рядом с ним я становлюсь самим собой, и вся сила, вся внешняя бравурность слетает, как слетают засохшие листья с деревьев.

Видимо, я дрожал. Трепетал, точно абрикосовый лист под холодным дождем осени. Видимо, пытался что-то сказать, но язык застыл во рту. Стал слишком большим и неповоротливым. Да и что я мог ему сказать?

Я слишком сильно изменился. И — боюсь — мне нечем похвастаться. Он знал обо мне все. Даже то, что я предпочитал бы скрыть. Спрятать стыдливо, как прячет волк остатки своей трапезы.

Я не ждал его. Я думал, что обо мне забыли. Что все позади, все покрыто плотной пеленой времени. Для людей, разумеется. Время существует только для людей.

Но не для Того, кто послал Натаниэля.

Натаниэль передал сообщение. Он всегда только посланник, и не он вспомнил обо мне. Не он решил вдруг обратить внимание на такого неудачника, как я.

Никаких претензий. Никаких упреков. И даже ни одного совета. Просто повеление. Я понял, что должен был сделать. Я сделаю.

Я не понимаю, зачем это. Но когда я понимал? Я могу лишь доверять. И я доверяю.

Значит, обо мне не забыли. И, возможно, я всегда был в планах. Насколько я знаю Того, Кто посылает Натаниэля. Еще один план. В котором и мне есть место.

Я сказал, что все сделаю. Всего одно предложение. Я даже не осмелился назвать Натаниэля по имени. Не смог. Просто смотрел и слушал. А после согласился.

Я слишком сильно изменился с той поры, когда видел Натаниэля в последний раз. Да и мир вокруг меня изменился, с этим ничего не поделать.

Значит, новое повеление. Новая дорога. Что ж, видать так тому и быть.