Птица высокого полета

Анна Карлссон Птица высокого полета

Солнце светило сквозь легкую штору на окне. Хорошо просыпаться утром и знать, что никто не потревожит твой покой. Выпить чашку ароматного крепкого кофе и, густо намазав маслом, съесть три, а лучше четыре бутерброда с жутко вредной, но бесконечно вкусной колбасой, заесть все это конфетой, не испытав при этом ни малейшего угрызения совести. Одна мысль о бутербродах и конфете заставила Веру выпрыгнуть из теплой постельки и помчаться на кухню. Как хорошо!

Еще совсем недавно утро было не таким радостным и завтрак не таким вкусным. Вера вспомнила о своих недавних отношениях и слегка поморщилась — ей были неприятны эти воспоминания. Она прожила с Геннадием лет десять и все эти годы были не слишком радостными для нее. Теперь она была свободна и не могла надышаться этой свободой. До Геннадия Вера была замужем за, как теперь ей казалось, удивительным мужчиной, которого называла «Все в дом». Тогда, много лет назад, он казался ей скучным и неинтересным. Замуж за него вышла, можно сказать, из любопытства. Возможно, были еще какие-то причины, но сейчас о них и не вспомнить. Кирилл был неплохим, только, как ей показалось сразу после свадьбы, совсем не герой ее романа.

Ах, эти удивительные мужчины «Все в дом»! Почему они встречаются в жизни так рано, когда еще мечтаешь слышать серенады под своими окнами и повстречать рыцаря на коне. Когда девушка слишком молода и не может оценить заботу, которой ее окружает домовитый муженек. Когда ценность банки варенья, сваренного руками своего мужчины, кажется весьма сомнительной. Пройдет много лет, рядом могут быть разные мужчины, но такой теплоты и надежности, как раньше, она не испытает уже никогда. Она будет готова принять такого мужчину, любить, восхищаться и варить с ним варенье в четыре руки. Но они уже не встречаются… Или встречаются и даже делят с тобой постель, но варенье варят для совсем другой женщины… Для той, которая была умнее и хитрее или добрее и терпимее. Возможно, она тоже мечтала о серенадах и подвигах, но сумела разглядеть рыцаря и героя в своем мужчине, сумела вовремя понять, что не всегда легко найти повод для подвига, а банка вкусного малинового варенья очень пригодится в хозяйстве…

Вере немного взгрустнулось от мыслей о бывшем хозяйственном и заботливом муженьке, но грусть быстро улетучилась — жизнь была прекрасна, а на тарелке ее поджидали четыре аппетитных бутерброда. Откусив большой кусок, она совершенно позабыла о грусти. Впереди ждал интересный день и встреча с редактором издательства, в котором Вера работала иллюстратором детских книг. К сожалению, детская литература сейчас была не столь популярна, а это, в свою очередь, сказывалось на зарплате. «Зато больше свободного времени», — утешала себя Вера. Она старалась быть оптимистом и во всем видеть только хорошее, а на плохое смотреть с юмором, и это ей удавалось или почти удавалось. К изданию готовилась новая книга стихов для детей, и ей предстояло заняться ее оформлением. «А жизнь-то налаживается», — подумала Вера, откусив очередной кусок бутерброда.

От радостных мыслей о новом проекте и колбасе Веру отвлек телефонный звонок. Это была Людмила, ее единственная и любимая сестра. Людмила любила позвонить с самого утра и поговорить о чем-то, не терпящем отлагательств. Например, об распрекрасном платье в соседнем магазине или о новой прическе… Повод для беседы находился всегда. В детские годы сестры были не слишком дружны: ссорились и даже дрались. Со временем все плохое забылось, и они души не чаяли друг в друге. Конечно, спорили и порой не понимали друг друга, но очень скоро непонимание и обиды уходили, уступая место наслаждению от взаимного общения.

Людмила была на пять лет старше Веры. Работала помощником бухгалтера в небольшой частной компании и была замужем за удивительной личностью. Леонид был крупным, белотелым, с голубыми, почти бесцветными глазами, которые прятал за очками с затемненными стеклами. Мимика его была невыразительна, а узкие губы всегда поджаты. Людмила испытывала необъяснимый благоговейный трепет перед мужем. Вера же считала его весьма неприятным, но не спешила делиться с сестрой своим открытием.

Леонид дома ходил в широких спортивных трусах и очень короткой свободной майке. «Для того, чтобы тело дышало», — так он сам объяснял выбор домашнего костюма. Большие белые, без малейшего признака загара, ноги он водружал на стеклянный столик, стоявший напротив кожаного кресла, так что на нем были видны круглые пятна — отпечатки его пяток. Леонид занимал должность начальника склада, вернее складов, потому что работу менял часто, почти ежегодно. По его словам, уходил он с очередного склада потому, что не мог сосуществовать в одном пространстве с ограниченными и глупыми людьми, которые почему-то встречались на его жизненном пути. Когда Леонид покидал рабочее место, то увозил домой любимое кожаное кресло, которое являлось его неотъемлемой собственностью. Вот и теперь оно возвышалось посередине маленькой комнаты, из чего следовало, что ему очередной раз не повезло с работой и коллективом. Несчастную сестру ожидал долгий период его душевных излияний и столь же долгий период безденежья. Именно в такие моменты Людмила любила пройтись по дорогим магазинам, витрины которых изобиловали замечательными кофточками, украшениями и косметикой. Где еще может найти утешение и зарядиться энергией женщина в тяжелый период своей жизни? Она ходила в магазин для того, чтобы «посмотреть», и одно это отвлекало ее от невеселых мыслей. После экскурсий в «мир прекрасного» она возвращалась домой окрыленной. Казалось, что скоро все наладится, и жизнь улыбнется ей не беззубой улыбкой, как часто бывало раньше.

В период душевных страданий Леонид нуждался в усиленном и улучшенном питании. Он расслаблялся в директорском кресле рядом с компьютером и телевизором, поместив между ними тарелку с горой бутербродов: классические с колбасой и сыром, с порезанной вдоль и обжаренной сосиской, с вареным яйцом, сверху которого был уложен соленый огурчик… Эту красоту создавала Людмила и, поставив на стол, тихо удалялась, стараясь не мешать. В своем тихом страдании Леонид проявлял невероятную сноровку, умудряясь одновременно играть на компьютере, переключать телевизионные каналы и запихивать в рот бутерброды, запивая пивом из любимого бокала. У этого большого человека с ранимой нежной душой в доме были его и только его собственные вещи, к которым никто не имел права прикасаться. Помимо пивного, был бокал для вина с инкрустацией в виде маленькой золотой рыбки, маленькая и большая мельхиоровые ложечки, вилка и нож, тоже из мельхиора с толстыми надутыми ручками, украшенными причудливыми узорами, большая тарелка из черного стекла и огромная чайная чашка со слоником.

Людмила мирилась с этой и другими причудами горячо любимого мужа, искренне считая, что все сполна компенсируют его честность, порядочность и верность. Об этих качествах размышляла она, сидя вечерами в одиночестве на маленькой кухне, не мешая божеству пребывать в покое. Людмила искренне верила в непогрешимость, почти святость любимого супруга, поэтому семья и все друзья единодушно и безоговорочно поверили в удивительные душевные качества этого странного и почему-то не слишком приятного человека…

Веру немного удивляла столь твердая уверенность сестры в непогрешимости супруга. Она отлично помнила, как несколько лет назад Леонид решил покинуть жену по причине ее неумения готовить котлеты и мыть полы так, как все это делала его мама. Изначально он пытался научить ее всем премудростям ведения хозяйства. Терпеливо и доходчиво рассказывал, как мама размачивает булку в теплом молоке, прежде чем смешать ее с котлетным фаршем, в какой последовательности кладет в него все ингредиенты. Он не отходил от Людмилы ни на секунду, давая ценные советы и контролируя весь процесс жарки. С благими намерениями пытался научить неумеху-жену мыть полы по всем, известным ему от мамы, правилам. Чтобы ничего не забыть, он по несколько раз в день звонил маме для консультации. Видимо, жена совершенно не поддавалась воспитанию, раздражаясь и срывая на нем гнев.

Он решил покинуть супругу тайно, когда та была на работе и ничего не подозревала об ожидающем ее ударе. Леонид аккуратно упаковал все свои чашечки и ложечки в картонные коробки. Когда работа была завершена, вызвал такси и отправился на проживание к любимой мамочке, умеющей варить и мыть по всем правилам ведения домашнего хозяйства. Он был абсолютно убежден, что мама придет в неописуемый восторг, увидев на пороге своей квартиры горячо любимого сына с креслом и игрушками из яиц «Киндер», которые он собирал особенно скрупулезно, не пропустив ни одного пингвинчика или машинки из новой серии. Упаковывая свои ценные игрушечные экспонаты, которые стояли за стеклом в книжном шкафу, занимая три полки, Леонид с раздражением заметил, что пыль с игрушек была вытерта не должным образом.

В выражении лица мамочки Леонид не распознал особой радости при его появлении на пороге ее недавно отремонтированной квартиры. Вид этой маленькой сухонькой женщины выражал немой протест против его вселения в ее светленькую и чистенькую квартирку. Зинаида Альбертовна стояла посередине дверного проема, уперев остренькие кулачки в бока. Взгляд не предвещал теплого приема. Однако, заметив коробку с изображением телевизора и приятным названием «Сони», она сменила гнев на милость, вовремя вспомнив, что ее телевизор сломался, лишив возможности наслаждаться бесконечными сериалами.

Зинаида Альбертовна поселила сына в большой комнате своей двухкомнатной квартиры, в которой проживала вместе с мужем и постоянно ноющем котом Иннокентием. Его кошачий туалет находился на балконе большой комнаты. Пребывавший в весьма преклонном возрасте кот вынужден был посещать его достаточно часто, оповещая о своих потребностях протяжным ноющим мяуканьем. Атмосфера в доме была достаточно напряженной, и подселение еще одного жильца ее не разряжало… Известие, что сын покинул жену, не обрадовало Зинаиду Альбертовну, чему Леонид был крайне удивлен. Маменька столько раз повторяла, что Людмила не пара для ее сына и, что совершенно возмутительно, была старше его на четыре года! Возможно, она сама соблазнила ее тридцатидвухлетнего младенца и теперь требует, чтобы он пахал как раб на галерах, при его слабом здоровье и быстрой утомляемости. Алчная волчица! Однако теперь, когда он белый и красивый вернулся, наконец, в отчий дом, мать не проявляла должной радости. Его почти новенький телевизор перекочевал в комнату к маменьке, оставив Леонида в полном одиночестве, которое только кот разделял с ним своим душераздирающим стоном каждые полчаса, требуя открыть балконную дверь.

Весь вечер, не зажигая света, Леонид просидел в директорском кресле, погрузившись в размышления. В той же позе и задумчивости он встретил рассвет…

Без сна пребывала и Людмила. Вечером, вернувшись домой после работы и не обнаружив телевизора, первой мыслью было, что их обокрали. Воры похитили самое ценное — новенький плазменный телевизор. Затем взгляд упал на застекленные полки в книжном шкафу, где стояла коллекция игрушек, извлеченная Леонидом из яиц «Киндер». Полки тоже были пусты! Людмила бросилась к бельевому шкафу, где под старым одеялом хранились их общие с мужем сбережения. То, что она там увидела, потрясло больше всего. Деньги исчезли почти все. Их и было немного, но вор был не лишен последней капли совести и оставил ей ровно столько, чтобы она не умерла с голода до зарплаты. Еще он оставил проездной на метро, ее проездной в розовом маленьком чехле, на который она собственноручно наклеила для красоты желтую бабочку. Помнила, что два дня назад отдала свой проездной Леониду, но так и не забрала его до сих пор. Мозг готов был закипеть от напряжения. Она принялась открывать все ящики, но не обнаружила ни одной вещи мужа. Самым волшебным образом исчезли какие-то незначительные, на ее взгляд, предметы: маникюрные ножницы, мельхиоровые ложки, кое-что из посуды… Все эти вещи объединяло одно — они принадлежали Леониду. Не мог же вор быть отпетым женоненавистником и побрезговать ее вещами. Людмила вытащила из шкафа свое последнее приобретение — кофточку в голубой цветочек. Новенькая она висела на самом видном месте в шкафу, и магазинная этикетка болталась на веревочке. Вор не мог быть полностью лишен вкуса, чтобы не украсть такую чудесную вещицу. Людмила приложила кофточку к себе и улыбнулась — как же она ее освежала и подходила к рыжим волосам и карим глазам. Очень удачное приобретение! Но, если это был не вор, то куда исчезли все вещи мужа? Неожиданная догадка больно кольнула прямо в сердце. Она поняла, что сам Леонид забрал свои вещи. Но зачем и где сейчас он сам?! Людмила несколько раз пыталась до него дозвониться — тщетно. Она даже не могла заплакать, такое недоумение вызвал у нее поступок мужа. Почему он так поступил с ней, в чем причина его побега? Именно побега, иначе она не могла назвать все произошедшее. Вчера еще все было хорошо, а в субботу они вместе планировали поход в кино. Людмила так и просидела на кухне до самого утра, наблюдая через окно за движущимися по дороге машинами, размышляя о случившемся…

Как только часы показали шесть часов утра, Людмила набрала номер сестры. Вера, не подозревая о произошедшей трагедии, весело прощебетала в трубку утреннее приветствие, но услышав в ответ загробный голос, перепугалась не на шутку. Поступок Леонида вызвал у нее не меньшее удивление, чем у сестры. Все, что касалось этого человека, всегда было неразрешимой загадкой. Весь день они ломали головы, обсуждая возможные варианты, которые побудили Леонида совершить побег. Людмила во всем винила только себя. Предполагала, что плохо заботилась о муже, не была достаточно участливой к его страданиям, не любила его маму, придумав ей кличку «Злобный гном». Она нашла по меньшей мере миллион причин, из-за которых Леонид уже давно должен был ее покинуть. Лишь в силу своего терпения и доброты, он сделал это только сейчас, не выдержав ее непонимания и черствости. Вера пыталась переубедить сестру и открыть ей глаза на его непорядочность и хитрость. Людмила ничего не хотела слышать. Для нее Леонид был, есть и будет почти святым существом с непогрешимой душой. Бутылка вина, приобретенная Верой для утешения, быстро опустела, не принеся долгожданного облегчения. Людмила все так же сидела на маленьком диванчике на кухне и тихо повторяла, обливаясь слезами:

— Как он мог жить с такой ужасной женщиной, как я?

Она была совершенно глуха ко всем призывам Веры.

Вечером в опустевшей квартире раздался телефонный звонок. Вера наблюдала, как сестра безучастно подняла трубку. Вдруг лицо ее преобразилось, глаза засверкали, а через мгновение, прокричав — «Конечно, бегу!», умчалась, как ветер, как ураган, сметая все на своем пути, оставив Веру в полном недоумении.

Оставшись одна, Вера продолжила размышления. Возможно, Леонида похитили и требуют выкуп, а ее несчастная сестра помчалась добывать деньги. Тогда возникает другой вопрос, где же все игрушки из яиц «Киндер» и другое барахло Леонида? Может, зря Вера думала, что все это лишь дурацкие предметы дурацкого мужчины. На самом же деле они представляют собой немалую ценность, поэтому теперь за ними охотится какая-то бандитская группировка. В самом разгаре умозаключений открылась входная дверь, и на пороге появилась измученная страданиями, но улыбающаяся сестра. Все оказалось гораздо прозаичнее, чем можно было себе представить.

Леонид сам позвонил жене и предложил встретиться, чтобы все объяснить. По его заверению, нервный срыв стал причиной ухода. Но, приехав к маме, он понял, что без Людмилы жизнь ему не мила. Жена была совершенно права, называя его маму «Злобный гном». Как он сам раньше не замечал этого? Возмущению Леонида не было предела. Бедная Людмила даже забыла спросить, почему его мама забрала телевизор, кредит на который она лично оформляла на работе и выплачивала вместе с процентами. Она очень боялась спросить, вернется ли ее обожаемый герой в их, ставший таким холодным за один вечер, дом. Убедившись, что все так же любим, Леонид поинтересовался, не захватила ли она с собой чего-нибудь вкусненького. Узнав, что ничего нет, как и денег, крайне огорчился, проканючив привычное «У тебя никогда ничего нет», чем вызвал у Людмилы нежнейшее чувство умиления. Она подумала, что все налаживается и совсем скоро они заживут нормальной и очень счастливой жизнью. Когда Людмила рассказывала о своей встрече с мужем Вере, та еле сдержала приступ тошноты и, сославшись на плохое самочувствие, отправилась к себе домой, оставив сестру пребывать в счастливых мечтаниях.

Вера только успела перешагнуть порог квартиры, как зазвонил домашний телефон. Интуиция не подвела — это была Людмила. На этот раз она была озабочена вопросом, что приготовить и отнести мужу, потому что он очень голодный, а позаботиться о нем некому. Леонид назначил встречу в парке у маминого дома, чтобы прогуляться и заодно что-нибудь пожевать. Вера посоветовала накормить его фирменными котлетами.

Леонид был всеяден, а что касается котлет, то Людмила готовила их каждый третий день в количестве, рассчитанном на три дня. Проще говоря, котлеты в их доме почти никогда не переводились, поэтому Вера назвала их фирменными. Это был своего рода укол, только в мягкой форме. В другой ситуации сестра сразу же поняла бы издевку, только не теперь.

— Конечно, — прощебетала она в трубку и помчалась замешивать фарш по рецепту «Злобного гнома».

Вера злилась, но в то же время понимала и жалела Людмилу. Все, происходящее с сестрой, похоже, как две капли, на ее отношения с Геннадием. Тот имел такую же привычку куда-то исчезать, оставляя ее в полном одиночестве и непонимании. Как и сестра, во всех неудачах Вера привыкла винить только себя.

Свои проблемы всегда видятся более сложными, поэтому порой кажется, что решить их невозможно. С проблемами других людей дело обстоит иначе. Все понятно, а принятие решения не вызывает никаких затруднений. Вера подумала, что было бы здорово, если бы этот ужасный Леонид больше никогда не объявлялся и навсегда исчез из жизни сестры. Конечно, Людмила бы немного пострадала, но потом по-другому взглянула бы на жизнь, на мужа и на себя. Скорее всего, она бы встретила нормального мужчину и поняла, что счастливая женщина — не та, которая живет на минном поле и радуется, что судьба даровала ей еще один день, а та, которая живет и знать не знает о существовании этого поля. Но, судя по всему, радоваться сестре было еще рановато. Леонид был не настолько глуп, чтобы оставить тепленькое местечко надолго. Вере казалось, что все это он задумал для того, чтобы окончательно подчинить себе жену. Человеком, лишенным собственных желаний, управлять легко и просто. Все случилось именно так, как задумал Леонид и как предсказывала Вера. Пробегав с макаронно-котлетной помощью пару недель и окончательно вымотавшись, Людмила упросила дорогого супруга вернуться домой. Он, конечно, немного поломался, вызвав тем самым у жены безумную панику. Увидев именно тот страх в ее глазах, на который рассчитывал, Леонид позволил себя уговорить. Он въехал в дом на «белом коне», перевезя обратно все барахло. Конечно, кроме их новенького плазменного телевизора. Кто будет вспоминать о таких мелочах в момент великой радости. Мама Леонида тоже испытала невероятное облегчение, когда через две недели любимый сынок съехал, оставив ей в полное распоряжение прекрасный телевизор. Таким образом радость посетила сразу два семейства.

История с уходом Леонида почти забылась. Вспоминали о ней, как о первом испытании, с которым сталкиваются все молодые семьи. Однако случай этот окончательно убедил Веру в том, что Леонид — темная, не заслуживающая ни малейшего доверия, личность.

Подняв трубку телефона, Вера не ожидала услышать расстроенный голос сестры вместо обычного радостного приветствия. Людмила сообщила, что у нее есть неприятные новости, которые касаются Леонида. Говорить по телефону она не хотела, потому что все очень секретно.

Вера убегала на встречу в редакцию, поэтому пообещала позвонить сразу, как только освободится.

— Держись и не падай духом! — постаралась приободрить она сестру. Радостного настроения как не бывало.

Вера не допускала мысли, что событие, так или иначе связанное с Леонидом, может быть хоть сколько-нибудь приятным. — Наверное, он опять остался без работы, — размышляла она.

Эта версия сразу отпала. Леонид не работал уже несколько месяцев, и сестра жаловалась, что ей не хватает денег для его усиленного питания.

— Может, его, наконец, взяли на работу, а Людмила не хочет отпускать? — Вера на секунду представила, если бы Леонид сидел в ее квартире и хомячил ее бутерброды… Неужели это зрелище смогло бы вызвать у нее приливы счастья и любви… Вера терялась в догадках, поэтому решила больше не мучить себя, а спокойно идти на встречу в редакцию. Но версии возникали в ее голове потоком, не давая покоя.

— Может, он опять вывез все свои игрушки к маме, не желая слышать упреков жены по поводу вечно безработного состояния. Тогда эти слезы к счастью, — подумала Вера, желая сестре скорейших изменений в жизни.

Она понимала, что ослепшая от собственной благодетели Людмила ни за какие коврижки не согласится расстаться с Леонидом, поэтому в тайне надеялась, что он сам избавит сестру от своего присутствия. Конечно, это не принесет немедленной радости и счастья, но со временем она поймет и сможет разобраться в себе, в собственных желаниях и стремлениях. Ведь так важно осознать, чего ты хочешь, иметь возможность посвящать хоть небольшую часть времени приближению своей мечты. Вере всегда казалось, что сестра живет какой-то чужой, не предназначенной ей, тяжелой и напряженной от постоянных стрессов жизнью, что она угнетена и совершенно несчастна, растворившись в муже и полностью прекратив заниматься собой. Не понимая, что ее жизнь так же неповторима и может быть счастливой. Единственной радостью были встречи с сестрой, их общие походы по магазинам, в театры и на выставки. Леонид не терпел никакой инициативы жены и не воспринимал всерьез ее увлечения и желания. Постепенно Людмила и сама перестала думать о них, погрузившись в неосознанный сон. Произошел невероятный обман, и она начала принимать интересы мужа как собственные. Вера очень хотела «разбудить» сестру, заставить ее смотреть на себя и на мир вокруг другими глазами. Она прекрасно понимала, что это состояние то ли сна, то ли гипноза не исчезнет само собой, а закончится лишь тогда, когда манипулятор исчезнет из ее жизни. Как знакомо было это Вере, ведь еще совсем недавно ей с трудом удалось избавиться от подобного манипулятора… Она снова поморщилась, и даже мурашки поползли по телу только при одном воспоминании о Геннадии.

Запрыгнув в свою видавшую виды зеленую машинку, Вера покатила в редакцию. Ее воображение рисовало все новые картины, где Леонид ни разу не предстал в приятном образе. Вера уже начинала корить себя за возможно предвзятое к нему отношение и даже искала причины такой большой нелюбви.

Она не заметила, как доехала. Припарковав машину, бегом поднялась на второй этаж и постучала в кабинет редактора. Владимир Сергеевич был главным редактором и владельцем небольшого, но успешного издательского дома «Три кита». Он удачно совмещал не только обязанности редактора и владельца, но и успешного бизнесмена.

Вере было приятно встречаться и разговаривать с ним. Ее удивляло, как у человека с таким мягким характером получается четко руководить коллективом и организовывать работу так, что издательство может заниматься не только хорошо оплачиваемыми рекламными заказами, но и вкладывать деньги в издание книг новых, порой неизвестных авторов. Владимир Сергеевич не отказался и от услуг художников, считая, что книги с иллюстрациями смотрятся «живее» и более интересны читателям. Многое, что он делал, шло вразрез с общим пониманием ведения бизнеса. Несмотря на это, почти все его проекты были успешны.

Владимир Сергеевич Сивцов — среднего роста слегка полноватый симпатичный мужчина пятидесяти двух лет. Он был женат.

«Как такой спокойный и умный мужчина, — думала Вера, — мог уживаться под одной крышей с женщиной, имеющей необычайный талант устраивать истерику или находить повод для обиды там, где, казалось бы, для этого нет ни малейшей причины?»

Ларочку, так звали жену Владимира Сергеевича, Бог наградил именно таким удивительным даром. Все в ней было необычно, хотя с виду ничем не отличалась от других женщин сорока с небольшим лет. Она была невысокого роста, но с весьма выдающимися формами. Невысокий рост всегда был для нее поводом для огорчения. Прочитав в каком-то модном журнале, что необходимо сооружать высокие прически, которые зрительно удлиняют шею, и носить каблуки, если хочешь выглядеть выше и стройнее, Ларочка до мозга костей впитала эти правила и свято их соблюдала. Закрутив свои белокурые волосы в высокий пучок и надев десятисантиметровые каблуки, она, при росте сто пятьдесят восемь сантиметров, приобрела заветные пятнадцать и могла чувствовать себя почти что девушкой с обложки.

Владимир Сергеевич был третьим мужем Ларочки. С двумя прежними она сумела сохранить дружеские или, как ей казалось, родственные отношения.

Первый раз Ларочка вышла замуж довольно рано по большой любви. Она сразу переехала в однокомнатную квартиру мужа. Они прожили вместе душа в душу четыре года, после чего благополучно развелись, но так и остались проживать в одной квартире, не имея возможности ее разменять. Сюда же Ларочка привела второго мужа, за которого вышла опять же по большой любви. Общую комнату разделили большим платяным шкафом. После чего принялись налаживать свой быт в теперь уже отдельной части все той же квартиры. Слабо верится, что новый и старый мужья испытывали симпатию друг к другу, но в доме сохранялась мирная и спокойная атмосфера. Ларочка родила сына, и двое мужчин помогали управляться с малышом и воспитывать его в силу своего понимания. Ей удалось прожить в браке со вторым мужем тоже четыре года, после чего супруги благополучно развелись. Ларочка наотрез отказалась проживать в одном отсеке с теперь уже чужим ей человеком, и он был отселен за платяной шкаф к первому мужу. Так и жила Ларочка с сыном и двумя бывшими мужьями в одной квартире, пока не познакомилась с Владимиром Сергеевичем. Он стал ее третьим мужем. Оставив гнездышко с бывшими мужьями и подросшим, ставшим очень похожим на своего отца, а от этого еще более невыносимым, сыном, Ларочка перебралась в просторный загородный дом нового супруга. Она не забывала бывших мужей и кровиночку, довольно часто навещала, внося в их налаженную тихую жизнь свежую струю. После чего их семейный улей не мог успокоиться несколько дней.

Сначала Владимир Сергеевич ревностно относился к визитам Ларочки к бывшим мужьям, но, когда сам однажды посетил старое жилище своей любимой, то ревность быстро улетучилась, уступая место жалости и пониманию. Он даже предлагал помочь материально, чтобы два бывших мужа смогли разъехаться, но те отказались. Это предложение вызвало ужас у обитателей странной квартиры. Они уже не представляли себе другой жизни, друг без друга и без их единственного сына. Так и остались жить втроем, а Ларочка приезжала к ним почти каждую неделю, желая проконтролировать, не появилась ли в ее отсутствие какая-нибудь чужая мадам, способная внести разлад в устоявшуюся жизнь. Сынок вырос в усатого подростка, не выпускающего из рук книжку, превратившись в точную копию своих отцов.

У Ларочки был другой дом, другой муж и другая жизнь. Изменилось все, прежним остался только ее характер, а также непревзойденный талант надувать огромного слона из маленькой мухи.

Вера часто вспоминала один случай, который скорее напоминал анекдот, нежели реальную историю. Ей довелось стать свидетелем сцены, которая произошла в загородном доме редактора. Она должна была срочно встретиться с Владимиром Сергеевичем, чтобы обсудить внесенные в макет изменения, прежде чем отдать работу в печать. Владимир Сергеевич немного приболел и остался дома. Он попросил, чтобы Вера сама приехала к нему. Была середина лета, погода стояла жаркая, знойная. Как умудрился редактор подхватить простуду, непонятно. Когда Вера приехала, то застала его сидящим в саду в плетеном кресле в тени огромной раскидистой яблони. Она принесла из дома второе кресло, и они приступили к обсуждению.

Через какое-то время жена Владимира Сергеевича вернулась домой. Она въехала во двор на своей блестящей новенькой Volvo.

— Вот и Ларочка приехала, — сообщил Владимир Сергеевич, глядя на жену, нервно выходящую из авто. Покой сразу был нарушен. Хотя ничего не произошло, но в воздухе чувствовалось напряжение.

Хозяйке все было не по нраву. То газон плохо пострижен, то стулья неподходящие из дома вынесли, то приближающийся дождь вызывал раздражение. На любые попытки мужа сгладить ситуацию, Ларочка злилась еще сильнее.

— Я даже и не знаю, как мне себя вести. Чтобы я не сказал, все вызывает у нее раздражение. Не поймешь вас, женщин… — с грустью в голосе попытался пошутить и сгладить неловкую ситуацию Владимир Сергеевич.

— Возможно, вам стоит обратиться к психологу! Глядишь, что-то и прояснится. Совет какой-нибудь даст и поможет понять загадочную женскую душу, — предложила Вера.

Владимир Сергеевич задумался, а потом неожиданно быстро согласился, как будто сам уже обдумывал такое решение. Он пожаловался, что Лара очень изменилась в последнее время, с ней стало трудно найти общий язык. Может быть, специалист сможет объяснить причину этих трансформаций. Сказал, что и раньше у жены был весьма непростой характер, но сейчас сдерживаться становится все сложнее. Потом вспомнил, что его знакомые говорили об одном очень хорошем психологе, который помог им преодолеть семейные неурядицы, и только благодаря его советам удалось сохранить семью.

В этот раз, придя к Сивцову в кабинет, Вера сразу обратила внимание на то, как он изменился. Владимир Сергеевич заметно похудел, сделал другую прическу, а свой неизменный серый костюм заменил на бордовые брюки и зеленую рубашку. Веру очень удивило подобное преображение. Она знала своего начальника много лет, но таким не видела никогда. Справедливости ради нужно сказать, что теперь Владимир Сергеевич выглядел более молодым и подтянутым, даже в глазах появился блеск. Вере было безумно интересно, что же послужило причиной таких изменений.

«Возможно, это любовь, — подумала она, — интересно было бы посмотреть на его избранницу, наверное, кто-нибудь из красоток, работающих в редакции. А как же Ларочка?»

На этот раз встреча с редактором закончилась очень быстро. Его телефон постоянно звонил, отвлекая от разговора. В результате обсуждение проекта решено было перенести.

— Понедельник — день тяжелый, — пробубнила Вера себе под нос, выходя из кабинета. Больше всего она сожалела о том, что не смогла ничего выяснить о причине разительных перемен во внешности начальника. Получив у секретаря рукопись новой книги, которую предстояло оформить, она могла спокойно делать первоначальные эскизы. Спускаясь по лестнице, ведущей к выходу, успела прочитать небольшой отрывок. Текст показался интересным, и она уже начала погружаться в мысли о предстоящей работе. Представляла лицо мальчика — главного героя. Фантазия ее была безгранична, в голове рождались образы, которые она тут же отображала в рисунках. Как правило, авторы были очень довольны и говорили, что именно такими видели героев своих книг. В этот раз возник образ рыжеволосого мальчугана с озорными огромными глазами василькового цвета.

«Волосы у него будут такими же рыжими как у сестры с такими же непослушными кудряшками», — решила Вера.

И тут она вспомнила об утреннем неоконченном разговоре с Людмилой и обещании позвонить. Вера спустилась в небольшое кафе на первом этаже. В это время людей было немного. Заказав чашку кофе, она заняла место за столиком в углу, и набрала номер.

Вере показалось, что Людмила схватила трубку еще до того, как прозвучал звонок, таким молниеносным был ее ответ. До начала разговора она надеялась, что все неприятности сестры оказались лишь небольшим недоразумением и все наладилось, и она снова услышит в трубке веселый голосок. Вера сообщила, что свободна и может явиться к Людмиле прямо сейчас, на что та прошептала в трубку, чтобы сестра не заходила к ним, а приехала через двадцать минут в сквер в квартале от дома.

«А где же «целую» или хотя бы «до встречи»? — удивилась Вера, — Значит, неприятности не оказались недоразумением…»

Опоздав к назначенному времени минут на десять, Вера еще издали увидела сестру, нервно шагающую взад-вперед, от чего ее рыжие кудряшки, освещенные ярким солнцем, казались золотым шаром. Вера еще раз подумала, что именно с такими золотыми волосами должен быть герой в новой книге.

Людмила нервно прохаживалась по аллее.

Сейчас многие говорят по мобильному телефону, поэтому вид разговаривающей сама с собой и размахивающей руками женщины не вызывает у прохожих удивления. Людмила даже не заметила приближения сестры, пока та не окликнула ее. Она вздрогнула от неожиданности и уставилась на Веру огромными испуганными глазами.

«Что-то серьезное, — подумала Вера, увидев сестру в таком состоянии, и ей вспомнился день, когда Леонид ушел из дома со всеми своими игрушками. Именно тогда у Людмилы был такой взгляд. — Он снова ушел к маме, — воображение тут же нарисовало белотелого Леонида, торжественно марширующего к маме с большой кружкой со слоником в вытянутой руке. — Ну почему в голову лезет такая чепуха! — возмутилась она своим фантазиям».

Сестры обнялись, и Вера почувствовала, как судорожно задергались хрупкие плечики Людмилы.

«Что на этот раз сотворило это существо, — размышляла Вера, гладя Людмилу по рыжим кудряшкам, молча, безо всяких вопросов, давая ей возможность выплакаться, прежде чем приступать к расспросам.

А может, Леонид умер, а я все думаю о нем плохо, — на этот раз воображение нарисовало Леонида, лежащего в гробу, почему-то в его привычных домашних трусах со все еще зажатой кружкой в руке, из прошлой воображаемой картины.

— Привязалась же ко мне эта проклятая кружка! — с досадой буркнула Вера.

— Какая кружка, ты о чем? — шепотом спросила Людмила.

— Это я о работе. Что случилось, Леонид жив? — на всякий случай сразу поинтересовалась Вера.

— Да что ему сделается! Это существо живее всех живых, особенно в отдельных местах! — срываясь на плач, прошмыгала Людмила.

«Ага, назвала его существом, значит, все-таки к маме с кружкой. А что за такие отдельные живые места обнаружены у Леонида?»

Сестры уселись на свободную скамейку в тени, и Людмила приступила к рассказу. Все оказалось весьма прозаично, противно, но абсолютно непредсказуемо.

— Ты же знаешь, — напомнила Людмила, — я никогда не лезу в дела мужа.

— В этом твоя ошибка, — заметила Вера.

— Леонид снова остался без работы, очень страдал из-за этого, а я поддерживала его, как могла.

«Да уж, — подумала Вера, — знаю я эти страдания. Один лежит и пухнет, а другой — маленький и рыжий, — Вера с нежностью посмотрела на склоненную голову сестры, — работает на этого бегемота».

— Он сказал, что усиленно ищет новую работу, — продолжала Людмила. — Я старалась, чтобы муж хорошо питался и не думал, что я люблю его только тогда, когда он приносит зарплату.

Таких слов Вера не ожидала услышать даже от своей сестры.

— О чем ты говоришь?! — воскликнула она, хотя заранее настраивала себя, что не будет нервничать. — Он уже давно плотно сидит у тебя на шее, щелкает по носу и потешается над твоей наивностью.

Вера давно пыталась заставить сестру взглянуть на всю эту ситуацию под другим углом, задуматься и сбросить, наконец, непосильную ношу. Хотелось взять ее за плечи и трясти до тех пор, пока мысли не заработают в правильном направлении. Но, судя по выражению лица, Людмила не слышала ни единого слова и продолжила свое повествование, не обратив никакого внимания на раскрасневшуюся и пыхтевшую, как кипящий самовар, пребывающую в страшном гневе Веру.

— Представь, на днях приношу Ленечке бутерброды и совершенно случайно поднимаю глаза на экран монитора. Ты только не подумай, что я следила или не доверяла! Нет, это вышло совершенно случайно…

Тут Людмила принялась оправдываться и извиняться, словно виновата в том, что увидела.

— На экране были фотографии Леонида с какой-то ужасной женщиной! Они смотрели друг на друга влюбленными глазами, и он нежно обнимал ее за талию. Муж вел переписку с этой теткой, совершенно не стесняясь моего присутствия! Когда понял, что я все увидела, то набросился на меня и начал кричать, чтобы не совала свой нос в его дела.

Людмила вытащила из сумки фотографию влюбленных голубков, которые скорее напоминали болотных жаб.

— Я бы еще смогла понять, если бы он нашел себе какого-нибудь тонконогого кузнечика с силиконовой грудью и рыбьими губами, как сейчас модно. Вера, скажи мне, ради Бога, неужели я такой урод, что даже этот подержанный дирижабль выглядит лучше меня?! — в отчаянии прокричала Людмила. — Представь, он сидит на сайте знакомств!

Вера не верила ни своим ушам, ни своим глазам. Этот флегматичный бегемот, способный только пережевывать пищу и переключать кнопки, ходит налево?!

— Как ты отреагировала, узнав об этом? — спросила Вера.

— Я устроила дикий скандал и потребовала, чтобы Леонид показал мне всю переписку. Сначала он отказывался, кричал, но потом сдался и показал. Я пришла в ужас! Он сказал, что все эти женщины с сайта — его друзья, а их восхищенные комментарии с эротическими намеками поднимают его самооценку, тогда как я ничего не вижу, кроме готовки еды. Помнишь, он купил в прошлом году атласный розовый галстук цвета бешеного поросенка, ты еще смеялась над ним? Так вот, на фото он в этом галстуке!

Вера просто потеряла дар речи от услышанного. Единственное, что смогла выдавить из себя:

— Не может этого быть! Кому нужно такое чмо?

Все произошло несколько недель назад, и несчастная Людмила даже словом не обмолвилась об обрушившимся на нее горе. Все это время она вела разведывательные мероприятия, пытаясь узнать, насколько серьезны чувства Леонида к даме на фотографии.

Объект страсти носил имя Регина. Она была немолода и не слишком хороша собой. Выглядела лет на десять старше худенькой и подтянутой Людмилы. Проживала с родителями в небольшом городке. Любимое ее занятие — общение на сайтах и размещение там своих фотографий и кулинарных изысков. Ей нравилось давать блюдам необычные названия. Так отварная картошка с кусками жареного сала именовалась «Дивная ночка». Что она этим хотела сказать? Возможно, намекала на бессонную ночь после переедания…

— Милая, родная, гони ты этого похотливого бегемота прочь! — пыталась убедить сестру Вера.

Но Людмила пыталась что-то понять и что-то изменить. Просила мужа определиться и сделать выбор, вела с ним спокойные беседы, тогда как сердце у самой разрывалось от обиды. Леонид называл свои новые отношения дружбой и гордо заявлял, что друзей не предает. Регина воспринимала эти отношения несколько иначе. Она писала Леониду письма, наполненные страстью, не забывая прикреплять к ним новые фотографии. Картошку с салом сменяли супы, салаты и пироги, имеющие странные названия с сексуальным подтекстом. Казалось бы, какое название, наводящее на сладострастные мысли, может иметь суп? Регина могла так назвать это блюдо, что ни одна добропорядочная мать и жена никогда не взялась бы за его приготовление.

Накал страстей в семье сестры достиг своего апогея. Людмила уже не пыталась убедить или хоть как-то влиять на блудного мужа, просила его только об одном — уйти, чтобы не видеть и не чувствовать боли от бесконечных измен и такого же бесконечного вранья. Леонид плакал, жаловался на болезнь и убегал с телефоном в ночь, ища утешения в разговорах со своим новым «другом», при этом не желая покидать квартиру жены.

Все закончилось внезапно. Однажды Людмила возвратилась домой и обнаружила, что вещи супруга исчезли вместе с ним самим. Все произошло как и в первый раз: тихо, тайно, трусливо. Только теперь она знала точно, что это навсегда, пути к возвращению уже не будет.

Сил на слезы не осталось. Не раздеваясь, она легла на диван, натянув одеяло до подбородка. Хотелось согреться. Внутри было холодно, пусто и спокойно. Казалось, что все, случившееся с ней, — просто страшный сон, который скоро закончится.

Сон пришел сразу, навалился и увлек ее с собой, то ли в другой мир, то ли в другую жизнь.

После ухода мужа жизнь Людмилы продолжалась по инерции. Все как обычно. Чашка кофе утром, вкуса которого она не чувствовала. Рабочий день проходил незаметно, не оставляя в памяти воспоминаний и эмоций. Ужин — он был, а может, его не было вовсе… Это были странные ощущения времени и событий. Словно наблюдала жизнь со стороны, как кино, как жизнь другой незнакомой ей женщины. Людмила никогда не думала, что такое возможно. События не оставляли воспоминаний, запахи и вкус исчезли, вокруг была только пустота. В голове возникал один и тот же вопрос: «Почему?» Людмила нашла в интернете страничку Регины и бесконечно заходила туда, чтобы посмотреть на появляющиеся новые фотографии. Регина продолжала придумывать к ним названия. Фото с пожирающим макароны Леонидом называлось: «Наконец мы обрели друг друга», а с Леонидом, жующим пирог: «Никто не отнимет у меня мое счастье». Складывалось впечатление, что обжорство занимало основную часть жизни влюбленных. Людмиле всегда казалось, что счастье — это тайна, которая принадлежит только двоим, и не нужно кричать об этом и выворачивать наизнанку свой маленький мир.

Когда она показала фотографии Вере, та не смогла сдержать хохота, несмотря на страдающее выражение лица сестры.

— Чего же это они никак не наедятся?! — воскликнула Вера, еле сдерживая слезы от смеха. — Подумай, мало того, что ты избавилась от прожорливого бегемота, так еще можешь наблюдать весь этот цирк, не выходя из дома и совершенно бесплатно!

Людмила пока не могла разделить веселья сестры. Вера продолжала веселиться, рассматривая фотографии и читая подписи к ним. Открыв очередную, она начала хохотать так, что слезы ручьями полились из глаз. На нем были все те же два персонажа. Леонид снова был с набитым ртом. Эта фотография имела название: «Два лебедя в одном гнезде».

— Какие же это лебеди? Скорее, две объевшиеся жабы! — захлебываясь от хохота, простонала Вера.

Людмила, глядя на плачущую от смеха сестру, тоже не смогла удержаться. Теперь уже вдвоем они смеялись над фотографиями. Вера всегда считала, что любую неудачу можно преодолеть, если над ней посмеяться. От смеха страхи рассеиваются и все плохое отступает. Людмила скоро справится со своей бедой — первый шаг к победе уже сделан.

Вера старалась не оставлять сестру одну и проводила с ней как можно больше времени, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. Людмила страдала не потому, что Леонид теперь проживал с другой женщиной, а из-за рухнувших надежд и обманутой веры в этого человека. Она сама придумала и наградила его лучшими человеческими качествами. Теперь все лопнуло, как мыльный пузырь. Неужели это был только выдуманный ею мир, не имеющий никакой связи с реальностью?

Вера старалась взбодрить сестру, в сотый раз рассказывая о своих переживаниях и несчастливых отношениях, приводила примеры преодоления подобных ситуаций. Но достучаться до сознания Людмилы было непросто. Вместе с верой она потеряла и интерес к жизни. Было понятно одно — сестру надо немедленно спасать.

Однажды Вера приехала к Людмиле с бутылкой шампанского и новой идеей, вернее, с двумя, пришедшими в голову почти одновременно.

Первой идеей был визит к психологу. Когда человек хочет помочь ближнему, но не знает, как это сделать, советует обратиться к специалисту. Вера была уверена, что не каждой женщине так повезло, как ее сестре. Многие совершают ошибку, выходя замуж необдуманно, второпях. И мучаются всю жизнь с нелюбимым из боязни остаться одной или не желая лишать детей отца, либо еще по каким-то причинам. А тут такая удача — он ушел сам и при этом вынес весь хлам из дома. Не каждому так везет… Но вряд ли Людмила сейчас могла с ней согласиться.

— Тебе нужна профессиональная поддержка, — Вера пыталась найти правильные слова, способные убедить сестру. — Психолог поможет обрести уверенность в себе и ответит на твое бесконечное «почему». Всегда важен взгляд со стороны.

— Ладно, я подумаю, — произнесла Людмила ворчливым тоном, взвешивая все «за» и «против». — А какая вторая гениальная идея?

— Я думаю, что тебе нужно выйти замуж, — выпалила на одном дыхании Вера.

Людмила даже рот открыла от удивления. На некоторое время воцарилось полное молчание.

— Вера, милая, за кого?! — удивилась сестра. На обдумывание этой идеи не потребовалось много времени. В этот раз мозг сработал намного быстрее. — Ты же знаешь, что у меня на работе бабский коллектив, а мужчина у нас только один — директор Павел Иванович. Этот старый мухомор, к тому же глубоко и безнадежно женатый.

— Так, мне это уже нравится, — весело подмигнула сестре Вера. — И глаза заблестели и румянец на щеках появился! А то сидишь тут, как моль шуршишь чего-то. Все, хватит! Не хочешь замуж за мухомора Павла Ивановича — не надо! Найдем тебе боровика Ивана Павловича!

— Где же мы его найдем? — живо заинтересовалась Людмила, не имея ничего против боровиков.

— Это и есть моя вторая абсолютно гениальная идея, — бодро сказала Вера, подняв вверх указательный палец. — На эту мысль меня натолкнул твой, вернее, теперь уже не твой Леонид. Боровика мы будем искать в интернете!

Людмила принялась воплощать в жизнь обе идеи Веры, несмотря на первоначальное сопротивление. Кто-то из ее знакомых уже обращался к подобному специалисту и очень хорошо о нем отзывался. Людмила уже не помнила, когда и кто это был, но помнила, что отзывы были положительные. Тогда она записала его номер телефона. Так, на всякий случай.

Имя психолога было крайне редкое и казалось каким-то таинственным. Ее звали Агния. Людмила позвонила и записалась на прием на следующую среду. Ей понравился голос, ответивший по телефону. Спокойный, чуть низковатый и очень приятный.

Теперь следовало заняться поисками нового мужа.

Прежде всего необходимы хорошие фотографии. Людмила позвонила по нескольким объявлениям, но это оказалось слишком дорогим удовольствием. Можно было пойти в фотоателье типа «Восход». На таких снимках все выглядят как-то неестественно: странные позы, улыбка, от долгого ожидания вылета птички, похожая на гримасу… Вряд ли подобный образ сможет привлечь внимание достойного мужчины. Сестры решили, что сами попытаются сделать фото для сайта знакомств.

В выходной день Вера пораньше приехала к сестре, прихватив с собой полную сумку вещей, чтобы нарядить Людмилу перед предстоящей фотосессией. Угодить сестре было очень непросто, ей все не нравилось, не подходило по цвету, размеру или фасону. Бывали такие моменты, что Вера хотела просто задушить капризную сестрицу. Наконец одежда была подобрана, глаза накрашены, волосы уложены в прическу. Фотографироваться решили в парке. Сложив сменные комплекты одежды в большую сумку, отправились в центральный городской парк.

Приехав на место, немного расстроились, увидев большое количество отдыхающих.

— Надо отыскать тихую аллею, где мы сможем фотографироваться, — предложила Вера.

Сестры отправились на поиски подходящего места, найти которое оказалось не таким простым делом.

По дорожкам прохаживались мамы и папы с детьми, а на тихих аллеях все скамейки были заняты влюбленными парочками, мечтающими об уединении. Такое чувство, что весь город именно сегодня отправился прогуляться по парку.

Неожиданно повезло, они заметили небольшую поляну со всех сторон окруженную кустами, посередине росла маленькая, но раскидистая ива. Здесь стояли две скамейки, одна из которых, к несчастью, была занята. На ней расположился и читал газету мужчина. Рядом с ним сидела огромная рыжая овчарка, которая сразу напряглась, увидев приближающихся людей.

— Пойдем отсюда, — прошептала Людмила, — наверное, это маньяк. Сидит тут один и жертву поджидает.

— Лучше места нам не найти! Это я тебе как художник говорю, да и кусты рядом, переоденешься незаметно.

Мужчина взглянул на женщин краем глаза, что-то тихо сказал собаке и снова погрузился в чтение газеты. Пес с интересом наблюдал за действиями нежданных гостей, не издавая при этом ни звука. Видимо, он был очень умным и воспитанным. Сестры занялись своим делом, постепенно забыв о мужчине с собакой, тем более раскидистое дерево скрывало от них незнакомца.

Вера делала одну фотографию за другой. Людмила блистала в разных нарядах: вот у нее в руках появился зонтик; в шляпе с большими полями она становилась похожа на актрису из старого немого кино; изображала сорванца, надев джинсы со рваными коленками. Людмила бесконечно носилась в кусты, меняя многочисленные наряды и представая в новых образах. Сестры так веселились, что совершенно забыли о мужчине на соседней скамейке. Наверняка, его и след уже простыл. Но мужчина никуда не ушел и во все глаза восхищенно наблюдал за Людмилой.

Увидев, что Вера смотрит на него, смутился, поднял упавшую на землю газету и, тихонько свистнув собаке, быстро удалился. Проходя мимо сестер, тихо сказал: «Артистки!»

— Он ничего, симпатичный, и так на тебя смотрел… — подмигнула сестре Вера.

— Чего же тогда бросился бежать, раз я ему понравилась?

— Смутился, вот и сбежал, мужчины такие робкие… Сейчас, наверное, локти себе кусает, что не попросил номер твоего телефона.

Фотографии получились хорошие. Людмила выглядела свежей, отдохнувшей и очень счастливой. Лучшие разместили на сайте знакомств.

Поток писем лавиной обрушился на Людмилу. Она тут же позвонила Вере, чтобы сообщить о невероятном количестве желающих с ней познакомиться.

— Приезжай скорее, — весело кричала она в трубку. — Будем принца выбирать!

Вера никогда не думала, что существует такое огромное количество одиноких мужчин, желающих найти свою половинку. Сестры принялись рассматривать претендентов. Чем больше они читали их послания, тем меньше оставалось надежны найти даже не принца, а хотя бы просто приятного человека. Создавалось впечатление, что большинство писем написано пациентами одного всем известного лечебного учреждения. Многие из мужчин были разведены, по крайней мере так утверждали, а некоторые все еще кипели от ненависти к бывшим женам. Странно и неприятно было читать такие послания. Удивляло то неуважение, с которым они относились к своему прошлому и к прошлому своей семьи.

Еще одна немалая часть претендентов ненавидела всех женщин в целом, называя их хитрыми, коварными и алчными, но все же желая встретиться с одной из представительниц этого хищного племени.

Была еще одна группа мужчин, которые, по их словам, находились в состоянии развода, но желали бы встречаться с женщиной без каких-либо обязательств. Было понятно, что это женатые мужчины, желающие немного развлечься.

Были и такие, кто сразу называл Людмилу «любимая» или «родная», и этим тут же ставил большой и жирный крест на дальнейшей переписке.

После тщательного изучения осталось только три человека, письма и фотографии которых не вызывали немедленного отторжения.

Сестры поняли, что поиск нужного мужчины может затянуться.

В среду к 18.00 Людмила явилась по указанному адресу. Кабинет психолога располагался на первом этаже обыкновенной городской пятиэтажки, которую принято называть «хрущевка». Здание находилось в старой части города. Вокруг росли высокие березы и клены, высаженные заботливыми жильцами много лет назад. Из-за многочисленных деревьев создавалось впечатление, что дом расположен в тихом тенистом сквере. С жильцами встречаться необходимости не было, так как кабинет располагался с противоположной стороны и имел отдельный вход.

Поднявшись по ступенькам и потянув ручку входной двери, Людмила очутилась в небольшом, но уютном холле. Входя, она услышала, как раздался тихий звонок, оповещающий, что в помещение вошел посетитель. Посередине комнаты стояли два массивных кресла, обитых бордовым плюшем, а между ними — небольшой круглый журнальный столик.

— Агния, — представилась хозяйка кабинета и, приветливо улыбаясь, протянула руку, чтобы поздороваться.

Людмила представилась и пожала протянутую руку. Агния пригласила зайти внутрь, и Людмила шагнула в просторную светлую комнату, совсем не похожую на те кабинеты психологов, которые видела в американских фильмах.

«Где же полумрак и мягкая тахта или хотя бы диванчик, на котором я буду лежать и рассказывать о своих бедах?» — мысленно удивилась она.

Людмила с интересом принялась рассматривать интерьер. Посередине комнаты расположились три кресла, журнальный столик тоже имелся, а на нем — синяя керамическая ваза с букетом огромных ромашек. На полу лежал синий ковер, стены оклеены бежевыми обоями с нежными маленькими синими цветочками.

«Так, — подумала Людмила, — в холле все зеленое, тут — синее, наверное, чтобы невротики чувствовали себя спокойнее».

От созерцания ее отвлек вопрос:

— Хотите чай или кофе? У меня есть конфеты. Вы любите сладкое? Я и дня не могу прожить без шоколадки или конфеты.

Людмила с удовольствием восприняла это предложение, сказав, что выпьет чашку черного чая.

— Агния, скажите, а вам не страшно здесь одной? Дверь на улицу открыта, людей вокруг нет, — поинтересовалась Людмила.

— Нет, совсем не страшно, — улыбнулась психолог. У меня ведь клиентов много, идут они один за другим. Я открываю дверь, когда жду следующего посетителя, а так она всегда заперта. Мне нечего бояться. Да и врагов у меня нет. Я стараюсь помочь людям, а это всегда дает возможность дружить, а не враждовать.

Агния поставила на стол вазочку, доверху наполненную шоколадными конфетами, и две большие белые чашки в красный горох.

Людмила смотрела на них, как зачарованная. Она вдруг вспомнила, как в далеком детстве они с Верой копались в такой же вазочке с конфетами, выбирая самые вкусные. И чашки были точно такие же, как в доме у родителей. Все тут напоминало тот дом, самый лучший и самый надежный дом на свете. Конфеты — «Мишка» и «Красная шапочка» — и тогда были с такими же картинками на оберточной бумаге.

Слезы сами накатились и полились из глаз Людмилы горячими ручьями. Она понимала, что это неудобно, что пришла совсем не для того, чтобы реветь белугой на глазах у постороннего человека, а чтобы повысить собственную самооценку. Но никто не стал ее останавливать, утешать или, нервно постукивая карандашом о край стола, призывать прекратить истерику и начать разговор. Все произошло совершенно иначе. Малознакомая женщина подошла и крепко обняла рыдающую Людмилу. Она так и стояла, спокойно гладя ее по спине, давая возможность плакать столько, сколько потребует душа. А душу эту, как назло, словно бы прорвало. Слезы лились и лились, и конца не было этому слезопаду.

Через полчаса активных рыданий слезы закончились. Первая мысль, которая пришла Людмиле в голову, что она своими дурацкими слезами замочила блузку бедной женщине.

Агния ничего не сказала, хотя все плечо ее блузки было насквозь пропитано слезами.

— Так каждый будет приходить, рыдать и портить человеку вещи, а потом просить помощи… Стыдно-то как… Простите, я даже не знаю, что на меня нашло, — пролепетала Людмила.

— Ничего страшного, все хорошо, — приветливо сказала Агния и отправилась заваривать чай.

Из-за чего вдруг Людмила так расплакалась, она и сама не могла понять. Почему все стало напоминать ей родительский дом, ведь и комната была другой, и Агния совершенно не похожа на маму. Психолог была довольно высокой, с каштановыми коротко остриженными волосами, и от этого выглядела молодо, чуть старше самой Людмилы. Была в ней какая-то уверенность, исходившая от спокойного взгляда, неторопливых жестов и искренней доброжелательной улыбки. Хотелось рассказать ей все.

— Что ты вспомнила? — спокойно спросила Агния.

— Детство, старый дом, где я жила с родителями, когда была маленькая, и маму.

— Расскажи мне про свое детство. Что ты помнишь самое хорошее и приятное? — Агния попросила так просто, как могут делать только самые близкие люди.

Людмила вспоминала смешные и грустные случаи. Рассказывала так долго, что замолчала лишь от того, что не было сил открывать рот. Чувствовала одновременно усталость и невообразимую легкость. Проговорив, как оказалось, почти три часа, она уходила не из кабинета психолога, а от близкой подруги, именно такое место заняла Агния в ее сердце. Женщины обнялись на прощание, и Агния предупредила, что все последующие сеансы будут длиться примерно час, записываться нужно заранее, так как клиентов у нее очень много. Людмила записалась на несколько сеансов вперед и, окрыленная, отправилась домой.

Она ехала в автобусе и, уставившись в окно, пыталась проанализировать все, что произошло с ней на сеансе.

«Почему я плакала, почему мне сейчас так легко? Я пошла для того, чтобы рассказать, что Леонид меня бросил. Но о нем даже не вспомнила, а про детство рассказала все. Может быть, причина кроется где-то там, где мы пили чай в чашках в красный горох?» — думала Людмила всю дорогу, иногда уносясь мысленно в теплый родительский дом.

Приехав домой, Людмила тут же позвонила Вере, рассказав в подробностях, что с ней произошло. Затем включила компьютер и принялась рассматривать новых претендентов на руку и сердце. Не найдя достойного и на этот раз, выключила свет и первый раз за многие месяцы уснула спокойным, глубоким сном.

Людмила надеялась, что очень скоро ее жизнь наладится, а все, что случилось, забудется навсегда. Каждый раз после посещения психолога становилось легче. Там она могла расслабиться и рассказать обо всем, что волновало. Они разбирали причины злости и обид. Агния объясняла, почему реакция на какое-то событие была именно такой, помогала понять саму себя. Часто говорили о детских годах. Психолог считала, что именно в детстве нужно искать причины всех человеческих комплексов, мешающих быть счастливыми. Людмилу очень удивляло, как Агния умеет найти такие правильные слова, которые точно описывают ее состояние, как можно разобраться в дебрях человеческих мыслей и поступков, ведь даже сам человек порой не может дать ответ на собственные вопросы.

Клиентов у Агнии было много. Видимо, многие ценили ее ум, опыт и невероятную тактичность. Одну из стен кабинета полностью занимал огромный книжный шкаф, за стеклянными дверями которого находилась картотека, где аккуратно в алфавитном порядке стояли папки. В них хранились истории людей, являющихся бывшими или настоящими клиентами. Хотя вряд ли можно стать бывшим клиентом психолога. Каждому, даже очень сильному человеку иногда необходимо расслабиться или просто поделиться с кем-то своими страхами и переживаниями. Даже самые близкие люди не всегда могут оказать необходимую поддержку. Мы очень эмоционально переживаем неудачи и проблемы близких людей. Человек, нуждающийся в помощи, часто сам вынужден утешать и успокаивать не на шутку взволнованных родственников, вместо того чтобы выговориться и получить необходимую помощь.

Интернетное общение занимало немало времени, но не приносило желаемого результата. Несколько раз Людмила даже ходила на свидания с наиболее симпатичными, на первый взгляд, кавалерами.

Один пригласил ее на прогулку в парк, где, прохаживаясь по аллеям, рассказывал о своей жизни. В основном рассказы его были посвящены маме. Это, конечно, приятно, что сын так любит и уважает родительницу, но… Во-первых, Людмила уже была знакома с таким проявлением сыновней любви. Во-вторых, не на первом же свидании посвящать рассказам о маме весь вечер. Второе свидание с этим кавалером не состоялось.

Следующий из претендентов пригласил в ресторан. Она уже и не помнила, когда последний раз мужчина приглашал ее в подобное место, поэтому с волнением ожидала вечера.

Прожив с Леонидом долгие годы, Людмила успела свыкнуться с мыслью, что дома еда лучше и здоровее, а рестораны — это лишь бессмысленная трата денег. И вот теперь какой-то незнакомец пригласил ее на ужин!

Людмила сбегала в парикмахерскую, где ей сотворили сногсшибательную прическу и маникюр. В условленное время она подошла к ресторану, где у дверей уже ожидал кавалер.

Мужчина показался довольно симпатичным. Он был высок, имел подтянутую спортивную фигуру, на которой хорошо сидел дорогой темно-серый костюм.

Поцеловав руку Людмиле, кавалер пригласил ее пройти внутрь, где им был предложен небольшой столик, покрытый белой скатертью. В красивом прозрачном подсвечнике, напоминающем старинный сосуд, горела свеча, создавая романтическую и немного таинственную атмосферу.

Людмила улыбалась в предвкушении приятного вечера, с интересом рассматривая своего спутника.

Вся таинственность и романтика исчезли в тот миг, когда новый знакомый открыл рот и произнес первые слова.

— Наверное, ты поужинала дома, поэтому можно заказать по чашке кофе в качестве десерта, — сказал он даже не вопросительно, а утвердительно, демонстрируя тем самым, что это вопрос решенный.

Людмила уже хотела обидеться и тут же уйти, но, вспомнив, как Агния учила не позволять кому бы то ни было манипулировать собой и контролировать ситуацию, решила провести собственный эксперимент с этим горе-ухажером, понимая, что следующая встреча с ним наверняка не состоится.

Широко открыв глаза и придав им как можно более наивное выражение, она сообщила, что, к несчастью, не успела поужинать дома. Не дав опомнится несчастному от подобной наглости, подозвав официанта, попросила принести меню.

Людмила не была жестокой и не хотела немедленной смерти своего не слишком щедрого спутника, лицо которого к этому времени было подобно белоснежной скатерти на их столике.

Женщина принялась внимательно изучать меню. Ей приходилось учитывать и такой поворот событий, когда кавалер может, как говорится, смыться, оставив даму отдуваться за съеденный ужин. Поэтому предусмотрительно заказала то, за что сама могла бы расплатиться без ущерба для собственного бюджета.

— Мужчине, пожалуйста, кофе, а мне бокал белого вина и салат «Морской коктейль», — сделала она заказ, улыбаясь чарующей улыбкой.

Джентльмен был бледен и молчалив. Когда угощение принесли, он сделал еще одну попытку сэкономить, предложив отъесть половину салата и отпить половину вина из бокала Людмилы. Конечно, ей захотелось немедленно надеть тарелку с салатом на голову несусветного жадины и сверху залить все это бокалом прекрасного вина. Но в очередной раз сдержав рвавшийся наружу порыв, она прощебетала нежнейшим голосом, на который только была способна.

— Спасибо, так мило с твоей стороны, что заботишься о моей фигуре, но блюдо выглядит настолько аппетитно, что с ним я справлюсь сама.

На кавалера было жалко смотреть, видимо, он еще ни разу в своей жизни не встречал столь наглую особу, позволяющую проявлять свои волю и желания.

Людмиле было до невозможности противно изображать из себя полную дуру, улыбаться и кокетничать с мерзким, на ее взгляд, типом, но спектакль должен быть доигран до конца.

Откушав салат, надо сказать, весьма приятный на вкус, она посчитала, что не стоит дальше издеваться над чувствами своего спутника и сама предложила оплатить счет. Нужно было видеть, как сомнения раздирали его. Рука с зажатой в ней бумажкой со счетом дергалась то к Людмиле, то назад. Он не знал, как поступить. Внутри него жмот боролся с тем, что еще осталось от понятия «мужчина». В этот раз победил второй.

— Ну что ты, я сам расплачусь, — заявил кавалер.

— Хорошо, но в следующий раз я приглашу тебя и заплачу сама, — предложила Людмила, чтобы немного приободрить беднягу, уже зная наверняка, что следующего раза не будет.

Кавалер действительно немного повеселел. Он уговаривал Людмилу прогуляться, предлагая пойти в сторону его дома. Там она могла бы подождать его на улице, а он бы вынес гитару и под крышей подъезда, потому что собирается дождь, исполнял для нее свои любимые песни.

Представив эту картину, ей захотелось смеяться и плакать одновременно. Смеяться, потому что еще никогда не была в более глупом положении, а плакать, потому что стало себя до невозможности жалко.

«Почему судьба посылает мне таких идиотов? Чем я так нагрешила в этой жизни, что привлекаю подобных мужчин?» — думала Людмила, слушая предложения навязчивого ухажера.

— Почему у подъезда? Может, лучше у тебя дома?

— Понимаешь, — начал объяснять мужчина. — У меня дома мама, она будет очень недовольна, если я приведу женщину с улицы.

«Этого еще не хватало, теперь я еще и женщина с улицы, — подумала Людмила. — Какой-то злой рок преследует меня в виде мам с сыновьями-переростками».

— Нет уж, спасибо тебе большое за приглашение! Созвонимся когда-нибудь! А теперь женщина с улицы отправится к себе домой, тем более начинается дождь, — почти прокричала Людмила, одновременно открывая зонт и отодвигаясь дальше от мамкиного сына.

— А может, ты проводишь меня до дома? — промямлил кавалер. У меня нет с собой зонтика, я могу промокнуть и заболеть.

На этом терпение женщины лопнуло и, не сказав больше ни слова, она помчалась прочь, лишь бы никогда больше не видеть этого человека.

Людмила продолжила искать своего единственного принца на сайте знакомств.

Кое-кто из претендентов сразу же после первого свидания настаивал, чтобы Людмила немедленно удалила свою анкету с сайта, тогда как сами просиживали перед компьютером день и ночь, пытаясь охмурить наивных дам, жаждущих любви. Кто-то требовал бесконечных встреч и общения по телефону, надоедая и утомляя своей немыслимой активностью.

Людмилу тревожило такое большое количество не совсем вменяемых людей, с которыми ей приходилось общаться. На ум невольно приходили мысли о собственной неадекватности, и они лишали ее покоя. Поэтому, чтобы разобраться в вечных вопросах «кто виноват?» и «что делать?», она решила отправиться к всезнающей Агнии.

К счастью, у той было свободное время на один из ближайших дней, и это вселяло надежду, что ответы на мучившие ее вопросы будут найдены.

Явившись в назначенный час, Людмила заметила, что Агния выглядит немного грустной. Может, устала или чем-то обеспокоена? Спросить она не решилась.

Женщины принялись обсуждать все, что интересовало Людмилу. Она тут же изложила новую версию собственных несчастий, объяснив это кармой или судьбой.

— Меньше нужно зацикливаться на негативных представлениях и чаще думать о хорошем. Люди порой могут внушить себе такие вещи, что разобраться с этим без помощи психиатра уже невозможно. Говоря это, она кивнула в сторону своего стола, на котором лежала папка.

— Некоторые так доводят себя фантазиями, что у них начинаются разные видения, раздвоение личности и прочие проблемы, — сказала Агния, посоветовав Людмиле продолжать работать над собой по заранее разработанной специально для нее схеме.

В холле раздался звон колокольчика, оповещающий о приходе очередного клиента. Извинившись, Агния вышла из кабинета, чтобы занять раннего посетителя, предложив ему чашку кофе.

Людмилу же одолело любопытство, которое она не в силах была сдержать.

«А кто это, интересно мне знать, может страдать раздвоением личность или чем-то в этом роде», — думала она, протягивая руки к папке, лежащей на столе.

Каково же было ее удивление, когда прочитала имя клиента. Это была Ларочка Сивцова! Людмила быстро просмотрела исписанные аккуратным почерком страницы, где говорилось о подозрении Ларисы в том, что с ее мужем происходят весьма странные вещи. Она не исключала возможности его подмены или того, что сама страдает нервным расстройством, сопровождающимся раздвоением личности. Супруга своего не узнает, так как он изменился до неузнаваемости, а все его прежние привычки исчезли, словно их и не было.

Людмила была просто поражена своим открытием. Боясь быть застигнутой во время чтения чужого дела, быстро положила папку на место и уселась в кресло как ни в чем не бывало.

Она неплохо знала Сивцову. Неоднократно встречались на вечеринках, которые устраивала редакция для своих сотрудников, где муж Ларочки был генеральным директором, и куда Вера всегда старалась брать с собой сестру. Людмила вспомнила, что именно Ларочка рассказала про замечательного психолога и выдала ее визитную карточку.

Людмила уже забыла о своих недавних страданиях и несчастливой судьбе. Мыслями она полностью погрузилась в дело о подмене директора издательства. Ей хотелось скорее встретиться с Верой, чтобы поделиться новостью и решить, что делать дальше.

Возвратившись в кабинет, психолог была готова приступить к обсуждению кармы и злого рока, преследующих ее подопечную. До окончания сеанса оставалось еще не менее пятнадцати минут, но Людмила, решив внезапно, что рок на самом деле не такой уж и злой, молниеносно умчалась. Агния немного удивилась такой поспешности, но не стала вмешиваться в ход событий, предоставив женщине самой делать свой выбор.

Выбежав на улицу, Людмила незамедлительно набрала номер сестры, мысленно умоляя, чтобы Вера услышала звонок и скорее взяла трубку. Сестра ответила почти сразу, видимо, подействовали просьбы, обращенные к неведомым силам.

— Ты дома? Еду к тебе!

Не успев сказать ни единого слова в ответ, Вера услышала в трубке короткие гудки, а уже через полчаса — долгий и требовательный звонок в дверь.

Людмила ворвалась в квартиру, как ураган, и сразу помчалась на кухню, чтобы скорее утолить жажду. Налив полную чашку воды, она осушила ее залпом, не почувствовав облегчения. Вера с удивлением наблюдала, как сестра наливает себе уже третью чашку, давненько не видела ее в таком волнении.

«Может, Леонид женился на своей пышногрудой мадам?» — подумала она.

Но первое, что услышала Вера от сестры, когда та смогла немного успокоиться, это вопрос о Владимире Сергеевиче Сивцове.

— А почему он вдруг тебя заинтересовал? — удивилась Вера. — Я его видела недавно, мне показалось, что у него все хорошо. Правда, поговорить мы толком не успели, но выглядел он даже лучше, чем обычно.

— Вот видишь, он изменился, — Людмила перешла на таинственный шепот, округлив без того большие глаза. — Сейчас я тебе расскажу такое, во что поверить просто невозможно. Ларочка считает, что его подменили.

— Нашла кого слушать! Лариса мастерица рассказывать небылицы, только уши подставляй. Лучше бы уж ее кто-нибудь подменил на более приятную особу, — съехидничала Вера.

— Она мне ничего не рассказывала, я ее даже не видела. А узнала все это совершенно случайно. Мы ходим к одному психологу. Там я и прочитала ее историю, — еще более таинственно зашептала Людмила и принялась рассказывать о том, что удалось узнать в кабинете у Агнии.

В памяти у Веры сразу всплыл образ директора. Похудевшего, полностью изменившего гардероб и прическу.

— Если честно, я сразу заметила в нем перемены. Подумала, быть может, он влюбился. Да мало ли есть у человека поводов, чтобы заняться собой и что-то изменить?

— Это больше свойственно женщинам, они способны на подобные эксперименты. Прическу изменить, фигуру подправить или стиль одежды поменять. Мужчины — большие консерваторы, их и насильно не заставишь изменить в себе даже самую малость. Как влезли в выпускной школьный костюмчик, так только выпирающее из штанов пузо способно заставить прикупить другой, — с видом знатока заявила Людмила.

— Ты не суди, пожалуйста, обо всех мужчинах по своему Леониду. Я прекрасно помню, как он покупал себе джинсы на несколько размеров больше, а потом относил их маме, чтобы та вставила в пояс резинку. В результате можно было бесконечно толстеть, а джинсы всегда впору.

— Представь, жизнь протяженностью в два костюма. От выпускного до пенсионного. Это так скоротечно и очень печально, — вздохнула Людмила.

— Не будем о печальном, пойдем и купим себе по паре кофточек для продления жизни. И про Леонида не надо, тем более он уже купил себе еще один костюм и розовый галстук, а затем благополучно отчалил к другому берегу.

Было принято решение узнать правду, а для этого Вере необходимо встретиться с Владимиром Сергеевичем, благо, повод для этого имелся всегда. Людмила должна пересечься с Ларисой, предварительно выяснив, когда та явится на очередной прием к психологу. Сестры пришли к выводу, что случайная встреча будет больше способствовать откровенному разговору.

Расследование отложили до понедельника, а в выходные заняться продлением жизни посредством покупки новых кофточек.

Решено было отправится в недавно открывшийся торговый центр, где располагались разнообразные маленькие магазинчики, наполненные чудесными вещицами.

— Боже мой! Сколько же здесь всего! — радостная Людмила даже всплеснула руками в предвкушении предстоящих чудесных открытий в мире моды.

— Побежали скорее за радостью и счастьем, — весело подмигнула сестре Вера и они отправились в удивительное путешествие под названием шопинг, оценить которое способна только женщина.

Мужчина и шопинг — понятия несовместимые. Бывают исключения, но они случаются крайне редко. Каждая женщина, особенно наивная и неопытная, мечтает ходить по магазинам вместе со своим мужчиной, чтобы тот восхищался ею, глядя, как сногсшибательно смотрится она в новом платье. Мечтает услышать слова из его уст: «Милая — ты у меня красавица, как тебе подходят все эти вещи! Я куплю все, что только пожелаешь!»

В реальности все выглядит несколько иначе. У мужчины сразу портится настроение, если его дама решает зайти в женский отдел. При этом нужно учитывать, что в подобные походы можно отправляться исключительно с сытым мужчиной, иначе не только все ваше прекрасное настроение будет безвозвратно испорчено, но и сама жизнь будет находиться под угрозой. Он будет тащиться следом с видом страдальца, которого ведут на казнь, бормоча себе под нос различные гадости, способные испортить настроение даже самой оптимистично настроенной женщине. А если вдруг женская рука потянется к одной из вешалок, тут же в спину, подобно кинжалу, вонзаются слова, что у нее уже есть точно такая же вещь. Желание нового платья сразу куда-то улетучивается вместе с хорошим настроением. Зато в скучнейшем отделе, где продаются лампочки, провода и прочая ерунда, совершенно не радующая глаз, мужчина способен провести несколько часов. При этом он постоянно показывает одну из металлических загогулин, чтобы разделить с вами восторг. Скорее всего, подобный опыт имеется у каждой или почти у каждой женщины. Предприняв еще несколько совместных походов, женщина наконец понимает, что в магазин нужно ходить только со своим единомышленником. Оставив мужчину дома в компании с полным холодильником и футбольным матчем по телевизору, можно встретиться с подругой и отправиться вместе с ней в волшебное путешествие в чарующий мир тряпок. Так сохраняется мир в семье.

Насмотревшись вдоволь на модные красоты и прикупив кое-что для поднятия настроения, сестры расположились в маленьком кафе и принялись обсуждать план дальнейших действий.

Было решено, что в понедельник Вера поедет в издательство, чтобы встретиться с главным редактором и побеседовать с ним на такие темы, что только настоящий Владимир Сергеевич смог бы поддержать подобный разговор, но никак не его двойник. А Людмила должна отправиться к Агнии и попытаться каким-то образом выведать у нее, когда на прием явится Ларочка.

Не зря говорится, что понедельник — день тяжелый, поэтому лучше не начинать новых дел. Видимо, эта старая истина была сестрами напрочь забыта, когда они, гонимые любопытством, принялись воплощать в жизнь свою идею. Как было бы хорошо, если бы человек мог знать заранее, с чем придется столкнуться, когда выбирает для себя ту или иную дорогу.

В понедельник с самого утра Вера размышляла о том, как объяснить свое желание немедленно встретиться с директором. Можно было сослаться на творческий кризис в работе и прийти к нему якобы за советом. Эту идею она отбросила сразу, потому что все ее эскизы были готовы и одобрены руководством. В голову приходила одна мысль за другой, но ни одна из них не подходила.

— Приду, как дура, и начну задавать безумные вопросы. Он точно подумает, что я сошла с ума, а потом еще и уволит, — размышляла она вслух. — А скажу-ка я, что сама собираюсь написать книгу. И у меня уже есть сюжет. К нему пришла за советом, как начинающий автор к профессионалу, чтобы узнать все требования и пожелания.

Вера знала, что каждый понедельник Владимир Сергеевич проводит совещание. Поэтому, приехав часам к десяти утра, всегда можно было застать его на рабочем месте.

Каково же было разочарование, когда оказалось, что именно сегодня совещание отменили. Директор сообщил, что задерживается. Это Вера узнала от секретарши, которая, воспользовавшись отсутствием начальника, читала книгу на рабочем месте, не опасаясь гнева руководства. Судя по всему, это был слезовыжимающий романчик. В редакции издавались разные книги, но Зиночка, так звали секретаршу, была большой поклонницей женских романов. Она читала их, как только выдавалась свободная минутка. При этом ее большие голубые глаза наполнялись слезами от сопереживания или радости за счастливую судьбу героев. Создавалось впечатление, что она постоянно плачет.

«Хоть бы мне не написать чего-то подобного, — усмехнулась Вера про себя, глядя, как глаза Зиночки вновь наполняются слезами, а нос покраснел и увеличился в объеме. — Нужно запретить подобные плакательные рассказки, чтобы сохранить красоту и психическое здоровье наших дам».

Сообщив на работе, что ей необходимо к врачу, Людмила направилась к офису психолога. Достойной версии, объясняющей ее внезапное появление, так и не возникло, а как разузнать интересующую информацию — неизвестно. Обдумывая, Людмила расположилась на скамейке, которая находилась среди деревьев недалеко от крыльца.

«Вовнутрь мне не попасть, — думала она, вспомнив, что внешняя дверь всегда заперта. — А это значит, что я смогу зайти только за выходящим или входящим клиентом. Буду ждать. Время есть, погода приятная, а наблюдательный пункт — лучше не придумаешь: всех видно, тогда как меня не видит никто».

Долго ждать не пришлось. Дверь открылась, и оттуда быстрым шагом вышел мужчина. Выглядел он довольно странно, точнее, подозрительно. Именно так в кино изображают преступников, скрывающихся с места преступления. Он был одет в джинсы и серую толстовку, капюшон которой почти полностью закрывал лицо. Зоркие глаза Людмилы сумели разглядеть, что мужчина этот имел усы. Походка незнакомца тоже была довольно странная, вернее, особенная. Создавалось впечатление, что, шагая, он словно подпрыгивал.

«Я уже начинаю запоминать приметы, словно заправский сыщик», — подумала Людмила.

В это самое время из-за угла спешно, почти бегом, появилась женщина, в которой она без труда узнала Ларочку. Та выбежала настолько неожиданно, что чуть не сбила с ног гражданина. Мужчина повел себя еще более странно чем ранее. Повернулся к Ларочке спиной, пытаясь скрыть лицо, и бегом бросился в противоположную сторону.

Зная характер Ларисы, можно было ожидать, что она начнет немедленно отчитывать наглеца, чуть не сбившего ее с ног. Женщина считала своим долгом каждому указать на его ошибки. В данном случае ее реакция была совершенно иной. Она застыла на месте, провожая убегавшего взглядом. Глядя на это, можно было подумать, что подозрительный тип был ей знаком. Это не ускользнуло от наблюдавшей сцену из своего укрытия Людмилы. Она даже высунулась, чтобы лучше рассмотреть все происходящее, но больше ничего интересного не случилось. Ларочка, постояв еще секунду, вошла вовнутрь.

«Дверь была открыта, значит, ее ждали. Через час прием окончится, и Ларочка выйдет на улицу. Я буду тут прогуливаться, и мы, как бы случайно, столкнемся», — Людмила радовалась удачному стечению обстоятельств.

Собственные проблемы ушли на второй план, вместо неуверенной, брошенной женщины, она почувствовала себя смелым и отважным детективом, которого ничто не остановит и не испугает.

Людмила погрузилась в мечты, в которых почему-то видела себя в глупом синем латексном костюме Бэтмена с развевающемся за спиной плащом. Да, спасать мир — это задача именно для таких отважных и решительных, как она. Женщина так размечталась, представляя совершенные подвиги и признательность спасенного народа, что чуть не пропустила Ларочку, которая уже вышла из помещения и спускалась с крыльца. Поняв, что медлить со случайной встречей нельзя, Людмила, пригнувшись, чтобы спрятаться за кустами, помчалась так быстро, как только это было возможно, вокруг дома и уже через минуту лицом к лицу столкнулась с Ларисой.

— Лариса, какая встреча! Как я рада тебя видеть! — всплеснула руками Людмила, изображая радость. — Прекрасно выглядишь, — продолжала она, только сейчас обратив внимание, что лицо ее знакомой цветом напоминает белый тетрадный лист.

Руки у Ларисы дрожали так, что она еле удерживала сумочку, а рукава белой блузки были испачканы во что-то ярко-красное, напоминающее вино или кровь…

— Там, — прошептала, заикаясь Ларочка, указывая куда-то за спину, но не оборачиваясь, словно боясь снова увидеть то, что вселило в нее этот ужас.

— Что там? — как можно мягче спросила Людмила, понимая, что произошло что-то страшное. Она еще не знала и не понимала, что именно случилось, но тело вдруг покрылось липким холодным потом.

— Он ее, — задыхаясь в рыданиях еле выговорила Лариса и показала на дверь, ведущую в офис Агнии.

— Ты посиди тут немного, а я пойду посмотрю. Главное, сохранять спокойствие, — успокаивала Людмила себя и повисшую у нее на руках Ларису, стараясь довести ее до ближайшей скамейки.

Усадив рыдающую Ларочку, Людмила на цыпочках подошла к двери и потянула за ручку. Дверь легко поддалась. Колокольчик зазвенел. Прозвучал и растворился, все поглотила тишина…

Людмила прошла в кабинет, оставив дверь открытой. За письменным столом, наклонившись вперед и опустив голову, сидела Агния. Капли винного цвета скользили вниз к кончикам волос и медленно падали на поверхность стола, образуя темную лужицу.

— Агния, — позвала Людмила, понимая, что никто ей уже не ответит.

Она чуть наклонилась вперед, пытаясь заглянуть в лицо женщины, и почувствовала чуть ощутимый сладковатый запах крови.

Сознание помутилось, появилась непонятная слабость и шум в ушах. Через мгновение Людмила рухнула на пол у ног своей мертвой приятельницы.

Просыпаться не хотелось, но настойчивый голос, раздававшийся эхом в голове и повторявший бесконечно «Женщина, очнитесь», начал выводить из сонного состояния. Кто-то тряс за плечо. Людмила приоткрыла глаза и увидела перед собой рыжую собачью морду.

— Кто ты? — еле ворочая языком, прошептала она, глядя в круглые собачьи глаза. — Пожалуйста, не тряси меня, я хочу спать.

Сказав это, Людмила закрыла глаза. В голове звенело и в теле чувствовалась невероятная слабость. В нос ударил неприятный резкий запах нашатыря. Придя в себя, увидела, что находится не дома в своей постельке, а почему-то сидит в чужом кресле.

— Что со мной? — спросила она у мужчины в белом халате, который держал ее за руку.

— С этими вопросами не ко мне, — сказал доктор, убирая руку. — Как вы себя чувствуете?

— Мне кажется, неплохо, только голова болит и плечо, — сообщила Людмила. — А к кому мне с вопросами обращаться?

— Болит потому, что вы в обморок упали и ударились. Видимых повреждений нет, поэтому загляните в поликлинику к своему участковому доктору, если что-то будет беспокоить. А с вопросами к нему, — доктор кивнул в сторону.

В той стороне, куда показал доктор, Людмила увидела большую рыжую овчарку, которая, открыв рот и высунув наружу большой розовый язык, с интересом наблюдала за происходящим.

— Я думала, что ты мне снишься, — обратилась Людмила к собаке. — Это тебе я могу задавать вопросы?

— Так-так, — многозначительно протянул доктор. — Я думаю, все же лучше вам, дамочка, проехать с нами. Вот уже с собакой разговариваете, а это верный признак нездоровья.

— Это вы сказали, чтобы я к ней обратилась. Вы лучше другой дамочкой займитесь, что на скамейке во дворе рыдает, — вспомнила Людмила о Ларисе.

Из кабинета Агнии вышел мужчина, при виде которого пес начал вертеть хвостом с безумной скоростью, показывая всем своим видом, что безумно счастлив.

— Кто тут кого без моего разрешения собрался забирать? — довольно сурово спросил хозяин собаки. — Пока опрос не закончен, никто никуда с места не сдвинется. Тем более вас, дамочка, обнаружили на месте убийства. Так что вы для нас весьма ценный свидетель, а возможно, и подозреваемый… Что вы тут делали? Как сюда попали? Что можете сообщить по факту убийства?

Людмиле снова стало нехорошо, пришлось пригласить доктора, который тут же достал из кармана зловонный нашатырь. Он сообщил, что второй дамочки не обнаружил, хотя обошел все дворовые скамейки.

— Что еще за вторая дамочка? Хотя, думаю, что и так догадываюсь, — уже более приветливо спросил старший.

— Господин, товарищ или, как там вас принято называть, — жалобно простонала Людмила. — Я не знаю, в чем вы меня подозреваете, но, позвольте, я позвоню сестре. Она приедет, и мы все вам объясним.

— Звоните. Заодно и документы ваши приготовьте, — ехидно хмыкнул следователь. — Давненько мы не встречались с вами и вашей сестрицей. Вот и появится возможность лучше познакомиться.

«Кажется, он подозревает, что мы с Верой — участники какой-то банды. Да, понедельник — день тяжелый», — подумала Людмила.

Людмила набрала номер сестры и, услышав ее голос, сразу сообщила:

— Вера, не волнуйся! Меня подозревают в убийстве, а нас с тобой — в бандитизме. Приезжай к Агнии, меня арестовали.

Все сотрудники полиции, работающие в офисе, открыв рты, молча слушали разговор Людмилы с сестрой.

— Простите, что вмешиваюсь, — возразил следователь. — Что это вы такое тут наговорили? Никто вас в убийстве не обвиняет и уж тем более в бандитизме. Отпустить вас я, действительно пока не могу, потому что вы для нас ценный свидетель, и я должен вас опросить. Чем скорее это сделаю, тем быстрее мы сможем найти убийцу.

— А чего же вы тогда меня пугаете? Может быть, у меня сердце слабое, — расплакалась Людмила.

Сейчас же рядом с ней возник доктор с дежурным нашатырем.

— Да уберите же вы, наконец, свой проклятый нашатырь, я уже от него в обморок упаду.

— Действительно. Сколько можно? Что, у вас из лекарств только нашатырь с собой имеется? Дышать нечем от этого запаха, — неожиданно поддержал Людмилу следователь. И собака громко чихнула в поддержку слов хозяина.

— Видите, даже животное не выдерживает, а тут люди. Вот, — указал следователь на Людмилу. — Женщины тоже имеются.

«Будто бы женщины не люди», — подумала она и недовольно посмотрела на следователя.

Услышав, что сестру арестовали и подозревают в убийстве и обвиняют в создании бандитской группы, чашка с кофе выпала у Веры из рук, разбившись вдребезги. Заметавшись по комнате, не понимая, что нужно делать, куда бежать и кому звонить, она быстро натянула на себя майку и джинсы, и в домашних тапочках выскочила из квартиры, помчавшись вниз, преодолевая лестничный пролет в два прыжка.

— Я вам сейчас покажу, кто тут убийца и бандит, — повторяла она дрожащим голосом.

Она не думала о том, кто кого убил, просто мчалась на машине по указанному адресу, чтобы вызволить сестру из беды.

Подъехав к дому, увидела жильцов, которые, собравшись в круг, бурно обсуждали что-то между собой. Вера решила послушать, о чем говорит народ, зная, что всегда может найтись человек, который видел что-то важное, и в случае чего сможет помочь своими ценными наблюдениями. Ее внимание привлек пожилой мужчина. Он рассказывал, что видел неизвестного, который вышел из этого офиса и побежал прочь, скрывая лицо под капюшоном.

— Мимо меня и мышь не проскочит, — с гордостью заявил свидетель.

Потом поведал о весьма подозрительной женщине, которая выслеживала кого-то, прячась среди деревьев. Затем она скрылась за угол дома, тоже желая остаться незамеченной. Позже притащила рыдающую даму и, оставив ее на скамейке, отправилась внутрь. Бдительный жилец тут же отправился разузнать, в чем, собственно, дело и, зайдя в помещение, обнаружил убитую и лежащую рядом с ней в обмороке рыжеволосую подозрительную даму.

Вера сразу поняла, кто была эта подозрительная во всех отношениях дамочка, валяющаяся в обмороке возле трупа.

«Несчастная Людмила упала в обморок, когда увидела труп. Бедняжка Агния, кому же она могла помешать. Человек, скрывающий лицо под капюшоном, видимо, и есть настоящий убийца. Конечно, где же его сейчас найдешь, вот и решили повесить дело на сестру. Мало ей всех тех неприятностей, так еще в убийстве обвиняют! Сейчас я им покажу, как невинного человека арестовывать!»

Вера, как разгневанная фурия, влетела в помещение. То, что она там увидела, совершенно не совпадало с представленной ею картиной.

Посередине холла в кресле восседала сестра, а перед нею переминаясь с ноги на ногу, как школьник, не выучивший уроки, стоял мужчина в белом халате, видимо, доктор. Он пытался успокоить рыдающую Людмилу.

— Вы меня уже отравили своим нашатырем! А вы, — она ткнула острым пальчиком в сторону следователя. — Черствый и бессердечный человек, готовый обвинить невиновного, чтобы поскорее закрыть дело.

Мужчины пытались убедить, что никто не хочет ее ни травить, ни сажать в тюрьму, но Людмила уже никого не слышала. В памяти всплыли все перенесенные несчастья и обиды, и слезы градом лились из глаз. Заметив сестру, она зарыдала еще громче. Так обычно поступают маленькие обиженные дети. Они начинают плакать громче и жалобнее, увидев родителей, понимая, что скоро получат утешение и защиту.

В детские годы Людмила всегда защищала младшую Веру от всех, кто мог ее обидеть. Вера, в случае чего, вопила так громко, что сестра издали слышала ее призывный клич и смело бросалась на врага. Враг сестры всегда был и будет ее врагом. Так было всегда, так осталось до сих пор. Только с годами все поменялось с точностью наоборот. Теперь Вера чувствовала себя старше и сильнее, и пыталась всячески защитить сестру.

Воинственно уперев руки в бока и выставив вперед ногу в тапке, она готова была к наступлению. В это самое время рыжий пес подошел к ней, виляя хвостом, а потом, поднявшись на задние лапы и водрузив передние на плечи, лизнул подбородок своим горячим влажным языком. Вера всегда была большим любителем собак, но такой нежности от незнакомого пса никак не могла ожидать.

Следователь твердым голосом приказал собаке:

— Фу, Чак, нельзя! Ко мне!

— Что означает это ваше «фу»? — с явным возмущением поинтересовалась Вера. — Собаки, в отличие от некоторых, всегда могут понять, кто хороший человек, а кто так себе, — добавила она, многозначительно глядя на хозяина пса.

В этот миг догадка осенила ее.

— А, так это вы тут! — почти закричала она, еще шире расставляя локти, наподобие кобры, которая расправляет свой капюшон, готовясь к смертельному прыжку в сторону врага.

— А я все гадаю, где это я вас могла видеть. Вы — тот самый маньяк, который за нами из кустов подсматривал! — заявила Вера.

Вся следственная группа, доктор скорой помощи и даже рыдающая Людмила одновременно посмотрели на следователя, который в одно мгновение поменял свой обычный цвет лица на свекольно-красный.

— С чего это вы меня маньяком окрестили?

Людмила перестала рыдать, с любопытством наблюдая за дальнейшим развитием событий.

— Между прочим, — продолжил следователь. — Это вы тогда вторглись на мою территорию, где я спокойно читал газету. И именно вы устроили показ мод в кустах. А я вовсе не смотрел, тоже мне Мэрилин Монро.

— Может не Мэрилин и не Монро, а только смотрели вы так, что глаза едва из орбит не вылезли, — парировала Вера.

Казалось, эта перепалка могла продолжаться вечно, если бы спорщиков не отвлекла полная тишина в комнате. Вся следственная группа и врач скорой помощи стояли, открыв рты, поглощенные происходящим. Поняв, что они невольно становятся свидетелями сомнительных обвинений в его адрес, следователь решил немедленно прекратить представление.

— Ну все, хватит слушать ваши глупые домыслы! Вы мешаете нам работать! — как можно более официальным голосом перебил он Веру. — Забирайте вашу Монро и отправляйтесь домой, а завтра в девять утра жду обеих у себя в кабинете! Разберемся, кто за кем следил. Прошу не опаздывать, и город на время следствия не покидать без моего разрешения.

Сказав это, следователь протянул Людмиле визитную карточку и, повернувшись, ушел в соседнюю комнату.

Выйдя из офиса, Людмила достала из сумочки пудреницу с зеркалом и начала приводить себя в порядок, пытаясь оттереть черные следы от туши для ресниц, размазанной по всему лицу.

— Можно это и в машине сделать, нечего стоять здесь и глаза всем мозолить, — говоря это, Вера нетерпеливо оглядывалась по сторонам, заметив группу людей, одетых в домашнюю одежду. Судя по всему, это были жильцы злополучного дома.

Собравшись во внушительного размера толпу, они обсуждали недавнее происшествие. Заговорщицкие выражения на их лицах напоминали лица партизан-подпольщиков из советских фильмов. Один из бойцов партизанского отряда дома номер пятьдесят три по улице Клары Цеткин замер, заметив поблизости сестер. Затем, жестикулируя, указывал на них. Отряд местных пенсионеров с нескрываемым интересом смотрел на женщин и, объединенный общими чувствами, начал медленно приближаться. Лидер отряда отделился от всех. Глядя в противоположную сторону и насвистывая «Вихри враждебные», явно с целью скрыть свои истинные намерения, проскочил в помещение, где до сих пор трудилась следственная бригада.

Вера сразу почувствовала недоброе, наблюдая за странными действиями жильцов, особенно за их лидером.

— Чует мое сердце, сейчас что-то будет, — зашептала она. — Видела, как вождь проник в офис, явно что-то про нас будет рассказывать. Я слышала, когда только приехала, он многое из своего окна высмотрел. Затем полицию вызвал. Пойдем отсюда скорее.

Вера потянула сестру к машине, но за их спинами раздался победный возглас вождя. Он опознал в Людмиле ту самую подозрительную женщину, которая с самого утра околачивалась возле дома, явно выслеживая кого-то. Не забыл упомянуть, что это она притащила рыдающую даму, которую усадила на скамейке за кустами. Высказал предположение, что она ее и убила, потому что та неизвестно куда исчезла. При этом он постоянно указывал пальцем на Людмилу, которая съежилась под пристальным взглядом дворового лидера. А он, как назло, продолжал вещать, тыча указательным пальцем в ее сторону, словно держа под прицелом. Рассказывая обо всем, что видел, вождь не скупился и на собственные предположения. В конце его обличительной речи сестра выглядела в глазах всего дворового сообщества серийным убийцей, не меньше.

«Теперь уже точно ничего не объяснишь и не докажешь», — подумала Вера.

Следователь, повторив, что ждет сестер завтра в девять утра, удалился.

Подобное поведение представителя органов власти разочаровало дворовую группу. Шушукаясь и неодобрительно качая головами, они отправились на детскую площадку, расположенную с другой стороны дома, чтобы продолжить обсуждение. Двор гудел, словно улей. Следственная группа, закончив необходимые действия, уехала, закрыв и опечатав офис.

— Поедем к тебе, — предложила Людмила. Есть очень хочется, а у меня в холодильнике эхо от пустоты поселилось.

— Да и у меня не густо совсем. Думаю, кроме куска колбасы, мы там вряд ли что-то обнаружим.

Женщины хотели заехать в магазин, чтобы купить что-нибудь вкусное для поднятия настроения, но, посмотрев внимательно друг на друга, решили все же довольствоваться колбасой.

— Представь, — прохихикала Людмила. — Явимся мы такие красивые в магазин. Одна с размазанной по всему лицу тушью и всклоченная, как пещерная женщина, не знавшая расчески, а другая в домашних тапках. Вся охрана будет ходить за нами, как приклеенная. Думаю, на сегодня внимания нам хватило с лихвой.

Приехав домой, сестры сразу же отправились на кухню готовить бутерброды. Соорудив их целую гору, уселись за столом, чтобы подкрепиться и обсудить создавшуюся ситуацию. Людмила рассказала во всех подробностях обо всем, что случилось с ней сегодня. На некоторое время в кухне повисла тишина. Каждая пыталась самостоятельно проанализировать случившееся. У сестер возник один и тот же вопрос, который одновременно задали друг другу:

— А где Лариса?

Людмила сказала, что просила доктора помочь Ларочке, которая осталась рыдать на скамейке. Он же сообщил, что скамейка пуста, и рыдающей дамочки не обнаружил, хотя обошел весь двор.

— Ты знаешь, — поделилась Людмила своими предположениями. — Мне показалось, что Ларочка узнала мужчину, который выбежал от Агнии. Она так странно на него смотрела, что мысль об их знакомстве сразу пришла в голову. Да и хмырь этот тоже странно смотрел на нее, а потом припустил в другую сторону. Похоже, что он не очень хотел быть узнанным.

Тут еще одна страшная догадка осенила Людмилу:

— Она точно его узнала! Сказала: «Это он ее». Тогда я еще не знала, что Агнию убили, и не поняла значения этих слов. Теперь все понятно, она узнала этого человека в капюшоне и сразу сообразила, что именно он убил.

— Мне кажется, что Ларисе угрожает опасность. Если она узнала убийцу, то и он узнал ее. Это значит, что он может устранить ее прежде, чем она сможет о нем рассказать. Скажи, не мог ли тебя видеть этот человек в капюшоне?

— Нет, не думаю. Я подсматривала из кустов, меня не было видно.

— А вдруг он видел тебя, когда ты помогала Ларисе? — с волнением в голосе спросила Вера.

— Нет, этот хмырь бросился бежать, когда нос к носу столкнулся с ней.

— Надеюсь, сбежал, — вслух размышляла Вера. — Вряд ли он стал бы дожидаться приезда полиции, прохаживаясь недалеко от места преступления. Вот за Ларочку я очень боюсь, она в серьезной опасности. Хочется верить, что пока с ней ничего не случилось.

Вера посмотрела на часы. Они показывали половину двенадцатого ночи.

— Не самое подходящее время для звонка, но обстоятельства не терпят отлагательств, — она набрала номер мобильного телефона Ларисы.

Голос в трубке сообщил, что абонент отключен или находится вне зоны доступа сети и попросил перезвонить позже. Вера пыталась дозвониться несколько раз, но ответ оставался неизменным.

— А давай позвоним ей домой, тогда все сразу станет ясно, — предложила Людмила, протягивая Вере трубку домашнего телефона.

— Люда, подумай, — когда она называла сестру Людой, хорошего это не предвещало. Была такая примета, проверенная годами. — Конечно, скорее всего, это просто совпадение или мои глупые подозрения, но давай размышлять трезво.

— Конечно, трезво, ведь у тебя даже выпить нечего для снятия стресса.

— Из сопоставленных фактов у меня сложилась не очень приятная картина. Итак, Лариса отправилась к психологу с жалобами на мужа. Психолога убивают, а Лариса узнает знакомого в предполагаемом убийце. Возможно, что она узнала в нем Владимира Сергеевича!

В комнате снова воцарилось молчание. Такая мысль не приходила Людмиле в голову.

— Когда утром я явилась к Владимиру Сергеевичу на встречу, как мы с тобой планировали, на работе его не застала. Он отменил обязательное еженедельное совещание, чего на моей памяти еще никогда не случалось.

— И все это совпадает со временем убийства Агнии, — продолжила Людмила версию сестры.

— Именно так! Если мы будем звонить и спрашивать про Ларису, то можем спугнуть преступника и подставить под угрозу наши жизни.

— Нужно обо всем рассказать следователю! — Людмила принялась вытряхивать на стол содержимое сумочки, пытаясь найти визитку, которую грубиян-следователь дал ей сегодня.

— А если мы своими подозрениями подставим ни в чем не повинного человека? После наших показаний ему вовек не оправдаться. Даже тебя чуть в убийстве не обвинили, а его посадят с большой радостью.

— Может, ты и права, — Людмила отложила в сторону найденную визитку, передумав звонить.

Часы показывали пять утра, когда они улеглись вдвоем на большой диван, чтобы хоть немного отдохнуть, ведь в девять их будет ждать следователь.

— А помнишь, — засыпая произнесла Вера. — Ты хотела приключений, чтобы забыть подлеца Леонида. Кажется мне, что мы забудем не только его, но и свои собственные имена. Бойся своих желаний!

Утро не принесло заметного облегчения.

В комнате было еще довольно темно. Каждая из сестер знала, что другая не спит, но разговаривать не хотелось и вставать не хотелось. Они лежали на диване, отвернувшись друг от друга, но думали об одном и том же. Каждая пыталась ответить себе на вопросы: кто убил Агнию, куда исчезла Лариса и виновен ли в случившемся Владимир Сергеевич?

Будильник зазвенел в семь часов и это означало, что нужно вставать и собираться на встречу со следователем. Мысль о предстоящем визите портила и без того не очень хорошее настроение.

— Давай вставать, — предложила Вера. — Нужно решить, будем ли мы говорить о пропаже Ларочки и про Сивцова.

— Я всю ночь не спала, но так и не смогла определиться, подозреваю я его или нет, — задумчиво протянула Людмила.

— Про твою бессонную ночь не знаю, что и сказать, чтобы не обидеть. Но храпела ты, как настоящий матрос. Я думала, что невозможно, чтобы такая хрупкая девушка храпела, словно здоровенный боцман.

Людмила с крайне недовольным видом посмотрела на сестру.

— Это ты храпела, а я сплю тихо как мышонок. И откуда тебе знать, как храпит боцман?

— Ну и мышонок… «Если только мутант какой-то», — сказала Вера очень тихо и отправилась на кухню заваривать кофе.

— Что за гадость ты пьешь? — сморщила нос Людмила, вдохнув облачко пара, поднимающееся из чашки. — Кто это в наше время пьет растворимый кофе? Лучше бы в турочке на плите сварила, раз кофеварку не можешь приобрести.

— Кому не нравится кофе, тот сейчас вообще голодным останется. И убери, наконец, свои вещи со стола. Как из своей сумки все вытряхнула, так и лежит эта куча, даже чашку некуда поставить.

Людмила принялась запихивать вещи обратно, постепенно заполняя все карманы и отделения. Когда почти все было спрятано в бездонную пропасть сумки, взгляд ее остановился на связке ключей, находившейся среди всего прочего.

— А это не мое. Может, твои ключики? — она протянула сестре свою находку.

Вера взяла связку в руки и принялась внимательно рассматривать,

— И не мои. Глянь, какой брелок интересный.

Он действительно был необычный. Гладкий металлический овал серебряного цвета с гравировкой Алла на одной из сторон. Сестры пытались припомнить всех знакомых с таким именем, но Людмиле удалось вспомнить лишь свою одноклассницу.

— Может, эти ключи валяются в твоей сумке еще со школьных времен? — пошутила Вера.

Предположение о том, что она носит ключи со школьных времен не вызвали у Людмилы никакой радости.

— Между прочим, это та самая сумка, которую мы купили с тобой всего несколько дней назад, так что никакие школьные вещички в ней никак не могут оказаться.

Вера вертела в руках загадочную находку, а внутри уже появилось необъяснимое волнение.

— А не могла ты каким-то случайным образом прихватить эти ключики из офиса Агнии?

Людмила задумалась, пытаясь восстановить в памяти вчерашний день.

— Я помню очень плохо, особенно с того момента, как зашла в офис. Я там в обмороке лежала, — она как бы извинялась за то, что случившаяся с ней неприятность помешала запомнить все более тщательно. — Помню, когда я падала, моя сумка тоже упала и все из нее вывалилось на пол. Симпатичный полицейский помогал мне все назад в нее складывать. Я в кресле сидела, доктор мной занимался, а этот сотрудник показывал вещи, которые на полу валялись и спрашивал, мои они или нет. Я тогда совсем плохо соображала, видимо, и ключи чужие нечаянно прихватила.

— Слабо верится, что ты плохо соображала, — засмеялась Вера. — Как симпатичных мужчин замечать, так соображалка отлично работает, а как вещи чужие от своих отличать — память отшибло. Интересно узнать, кто такая Алла и как ее ключи оказались под столом убитой?

Вера положила найденные ключи перед собой, чтобы было удобнее их рассматривать, одновременно попивая из большой кружки уже успевший остыть кофе.

Всю дорогу женщины молчали, лишь Вера изредка высказывалась о каком-нибудь не слишком умелом водителе. Доехав до назначенного места, покидать машину не торопились, все еще не решив, стоит ли говорить о своих подозрениях и найденных ключах, которые, скорее всего, были с места убийства.

— Давай узнаем, что нам скажет следователь, и будем действовать по ситуации, — предложила Вера.

— Я тоже так думаю, — согласилась с сестрой Людмила. — Помолчим и послушаем. Глядишь, узнаем что-то полезное для нашего собственного расследования.

— Что ты еще придумала? Я совершенно не собираюсь влезать в эту историю! Это очень опасно. Мы не знаем, может, убийца Агнии все же видел тебя, тогда твоя жизнь может быть под угрозой. Прошу тебя, не впутывай нас в это.

Вера посмотрела на сестру, пытаясь придать своему лицу самое серьезное выражение. Людмила сразу закивала в ответ, демонстрируя полное согласие. И только прыгающие в ее глазах озорные чертики говорили, даже кричали об обратном. Сестры договорились, что их подозрения и загадочная находка останутся пока тайной для следователя. Также условились, если вдруг возникнет необходимость посоветоваться, они отправятся в дамскую комнату.

Подойдя к большому серому зданию, женщины мужественно вошли внутрь.

Получив у дежурного пропуск и поднявшись на третий этаж, сестры подошли к кабинету с надписью на табличке «Старший следователь Барсуков Вадим Петрович». Они стояли возле двери, не решаясь войти. Чтобы немного расслабиться, Вера решила шуткой приободрить себя и сестру.

— Видишь, — показала она на надпись на дверной табличке. — Это не просто какой-то следователь, а старший. Значит, ум и сообразительность все-таки имеются.

— Спасибо, барышни, за столь положительный отзыв, — вдруг раздалось сзади.

Сестры обернулись и увидели прямо перед собой знакомого следователя.

Барсуков открыл дверь кабинета и, пропустив женщин вперед, вошел следом, плотно закрыв ее за собой.

— Можно я выйду, мне нужно в дамскую комнату? — спросила Людмила.

— Да, конечно. До конца коридора и направо. Мы пока начнем беседу с вашей сестрой.

Вспомнив о предварительной договоренности, когда поход в дамскую комнату означал необходимость о чем-то посоветоваться, Вера помчалась вслед за сестрой, сообщив следователю о такой же потребности.

Ворвавшись в туалетную комнату, Вера уставилась на сестру в ожидании вопроса. Но вместо этого услышала:

— А ты что тут делаешь?

— Я за тобой пришла, мы же договаривались.

— Прости, у меня это из головы вылетело. Я так разволновалась…

— Он точно решит, что мы сумасшедшие.

Разговор начался с обычных стандартных вопросов. Вадим Петрович записал личные данные. Вере показалось, что он с особой тщательностью хотел узнать все, что касалось Людмилы, и подумала, что его отношение к сестре все же особенное. Возможно, Людмила ему понравилась, а возможно, именно ее подозревает в преступлении. Первый вариант нравился больше, кроме того, она заметила, что вопросы, которые Барсуков задавал сестре, носили скорее личный характер и никакого отношения к убийству не имели. Или это был хитрый ход, чтобы подозреваемый отвлекся, расслабился и выболтал все, что поможет вывести его на чистую воду. Сценарий тот же, что в басне про ворону и лисицу, когда глупая птица открыла рот и выронила сыр, поверив хвалебным речам рыжей бестии. Вера наблюдала как разрумяненная, будто невеста на выданье, Людмила откровенно все рассказывает.

«Сейчас эта ворона так запоет, что окажется главной подозреваемой. Нужно ее немедленно предупредить и открыть глаза на коварство Барсукова».

— Товарищ следователь, — произнесла она решительно и громко, чтобы сестра смекнула, в чем дело. — Мне нужно на минуточку выйти в дамскую комнату.

Вера под столом наступила на ногу сестры. Та ойкнула от неожиданности и тут же засобиралась по тому же адресу. Вера поделилась с ней своими опасениями и еще раз призвала к бдительности.

«Какие-то странные дамочки», — подумал Барсуков.

Он посмотрел на подоконник, где в целлофановом пакете лежали пять румяных пирожков с мясом, купленные утром в ближайшем киоске. Вадим Петрович, подойдя к окну, решительно развязал мешок и вдохнул пьянящий аромат свежей выпечки.

Сестры открыли дверь кабинета как раз в тот момент, когда Барсуков опустил нос в пакет, обнюхивая пирожки. В животе Людмилы раздалось предательское урчание, оповестив всех о непреодолимом желании немедленно перекусить.

— Могу вас чаем напоить, — предложил Вадим Петрович. — И пирожками угостить, если пожелаете.

Людмила кивнула в знак согласия. За чаем с пирожками, которые оказались на редкость вкусными, беседа пошла более непринужденно.

— Какие пирожки у вас замечательные. Наверное, жена пекла? — спросила Вера, глядя на сестру.

— Не угадали, — усмехнулся следователь. — Пирожки я купил в киоске за углом. Жена моя тоже вкусные печет, но только уже для другого человека, потому что мы развелись много лет назад.

Говоря это, он тоже смотрел на Людмилу.

После перекуса разговор снова вернулся в деловое русло. Следователь пытался поминутно восстановить все события, произошедшие в день убийства. Людмила рассказала, что случайно оказалась в том злополучном месте и видела подозрительного мужчину, выскочившего из офиса в натянутом на голову капюшоне. Поведала о Ларочке, которая зашла в офис после мужчины и вскоре, рыдая, покинула его.

Так же высказала предположение, что Ларочке был знаком подозрительный тип в капюшоне. Это очень заинтересовало следователя, и он подробно расспрашивал Людмилу о том, что она видела и слышал, о ее ощущениях и подозрениях. Женщина почувствовала невероятную ответственность, поэтому старательно вспоминала даже самые незначительные детали вчерашнего дня. Барсуков тщательно записывал все сказанное, иногда перебивая, чтобы уточнить те или иные интересующие его детали. Закончив писать, следователь долго и пристально сверлил глазами Людмилу, так что та нервно заерзала на стуле.

— У меня складывается впечатление, что прогулка ваша в том месте не была случайной, иначе как можно объяснить такое пристальное внимание к мельчайшим деталям.

— Я так и знала! Захочешь помочь следствию, как тут же об этом пожалеешь. Старалась, все вспоминала, а теперь меня же обвиняют в излишней внимательности. Папа всегда учил, чтобы я была внимательна, так что это у меня с детства. Но теперь сто раз подумаю, прежде чем вам хоть что-нибудь еще рассказать.

— Зря вы на меня обижаетесь, Людмила. Я вас вовсе не подозреваю, но должен сложить воедино все факты и предположения, чтобы восстановить реальную картину преступления, чтобы скорее поймать убийцу. Крайне удивительно, чтобы такая прекрасная женщина обладала острым умом и была весьма наблюдательна. Вам бы в полиции работать с такими талантами.

Вере показалось, что Людмила лопнет от переполнявшей ее гордости. Она приосанилась, гордо выпрямив спину, а щеки пылали румянцем.

— А откуда вы знаете Борисюк Аллу Вениаминовну? — неожиданно спросил следователь.

Сестры переглянулись и дружно в один голос сообщили, что никакую Аллу Вениаминовну не знают.

— Как же вы не знаете, когда сами находились у нее в офисе? — удивился Барсуков.

— Мы были у психолога, которую зовут Агния. Никакой Борисюк мы знать не знаем, — заявила Людмила.

Вера кивнула, подтвердив сказанное.

— Агния — это псевдоним, который использовала в работе Борисюк Алла Вениаминовна, — сообщил следователь.

— Ее звали Алла? — переспросила Вера. — Нам срочно нужно в туалет!

Она решительно встала и потянула за собой сестру.

«Воистину, странные дамы, — подумал Барсуков. — Почему они ходят в туалет вместе, словно сиамские близнецы. Может, в этот раз все дело в пирожках? Но что-то подсказывает мне, что они видели и знают больше, чем говорят».

— Ты поняла, что ключи, скорее всего, от офиса Агнии? — шептала Вера.

Решив пока не рассказывать следователю о своей находке, сестры вернулись в кабинет.

Беседа продолжалась больше двух часов, и все чувствовали себя очень уставшими. Наконец следователь подписал пропуска и отпустил посетительниц, предупредив, что, возможно, вызовет их в ближайшее время для уточнения деталей.

В памяти у Веры тут же всплыла фраза из известной кинокартины, которую она тут же выпалила, не успев подумать о возможных последствиях. — Уж лучше вы к нам, — сказала она в шутку, которая прозвучала как приглашение.

Реакция Барсукова оказалась молниеносной, такое впечатление, что именно этого он и ждал.

— Отчего бы и не зайти, раз такие замечательные девушки приглашают, обязательно приду.

Людмила растерялась, не зная, что и сказать. Такой поворот событий был для нее совершенно неожиданным. С одной стороны, Барсуков выглядел вполне привлекательным, при этом был неженат. Но, с другой стороны, он был следователем и мог специально втираться в доверие, чтобы иметь возможность выведать нужную ему информацию. Поразмыслив немного и решив, что никакой секретной информацией они не владеют и скрывать почти нечего, она кокетливо улыбнулась в ответ и пригласила его в гости, не забыв при этом упомянуть, что Вера варит вкуснейший на свете борщ.

Вера сообразила, что в гости идут все, кроме нее. Ей, как радушной хозяйке, предстоит стоять у плиты и готовить обед.

Выйдя из кабинета, она одарила сестру не слишком добрым взглядом.

— Чего это вздумалось тебе рассказывать про мои борщи? Могла бы и сама что-нибудь приготовить.

— Ну Верунчик, не сердись. Все же знают, что твое кулинарное мастерство не может никого оставить равнодушным, а после моей стряпни он вообще может потерять желание общаться.

По дороге домой решили заехать в какое-нибудь кафе, припомнив, что в холодильнике пусто.

Усевшись за столик в дальнем углу и сделав заказ, сестры принялись за обсуждение планов.

— Первое, что нужно сделать, — решить вопрос с моей работой, — предложила Людмила. — Я уже второй день вынуждена брать отгул. Меня и уволить могут. Тогда тебе придется меня кормить, — она положила свою рыжую головку на плечо сестры и хитро на нее посмотрела.

— Делать мне больше нечего, как тебя кормить, — Вера дернула плечом. — Ты отправишься в свою контору и все уладишь. Думаю, вполне можешь взять отпуск, он тебе не помешает.

Сестры принялись обсуждать своего нового знакомого. К концу десерта утвердились в мысли, что Барсуков довольно приятный мужчина: вежливый, в меру аккуратный, судя по начищенным ботинкам, мужественный и смелый, так как его профессия не допускает трусости и, видимо, незлой, раз имеет собаку. Людмила вспомнила и про его серые с прищуром глаза, каштановые с проседью волосы и крепкий спортивный торс, на котором так сексуально смотрелась черная водолазка.

— Да, Барсуков был прав, память у тебя действительно феноменальная, — искренне удивилась Вера. — Даже цвет глаз смогла разглядеть. Тебе сам Бог велит быть детективом, а не сидеть в своей конторе, перебирая скучнейшие бумаженции.

Сестры отправились каждая по своим делам. Людмила — на работу, договариваться об отпуске, а Вера решила заехать в редакцию, чтобы, если повезет, встретиться с Владимиром Сергеевичем и попытаться расспросить о Ларочке.

Это был такой день, когда планам суждено осуществиться. Войдя в издательство, Вера нос к носу столкнулась с Сивцовым, который шел торопливым шагом и имел весьма озабоченный вид.

— Вера, вот вы мне и нужны, — взяв ее за руку, потянул за собой вверх по лестнице.

Войдя в кабинет, предложил присесть. Сам налил в стаканы немного коньяка и уселся рядом.

— Даже не знаю, как начать разговор, я немного волнуюсь.

Вера видела, что директор действительно был немного не в себе. Выглядел уставшим, под глазами темнели круги, рука со стаканом дрожала. Она сидела очень тихо, боясь сказать даже слово.

«Неужели это действительно он в то утро выбежал из кабинета Агнии, надвинув на лицо капюшон? Нужно промолчать и дождаться, что скажет. Тогда, может быть, я смогу понять, виновен он или нет».

Сделав большой глоток, Владимир Сергеевич, наконец, начал говорить, но слова его еще больше напугали Веру.

— Понимаете, может я рано паникую и ничего плохого не произошло, но уже второй день не видел Ларочку и не могу дозвониться до нее. Может, вам что-то известно? Я уже обзвонил всех ее знакомых, никто ничего не знает. Может быть, она звонила вам и что-то говорила?

Вера не знала, как вести себя. Его было бесконечно жаль, но в то же время она не могла определить для себя, виновен он в смерти Агнии и в пропаже Ларисы или нет. Главным сейчас было не проронить ни слова о своих подозрениях. Вера старалась говорить как можно спокойнее.

— К сожалению, я ничего не знаю. Вы, скорее всего, напрасно беспокоитесь. Может быть, Лариса говорила вам что-нибудь, а вы забыли? Может, у ее телефона батарея села, а зарядить нет возможности. Знаете, всякое может случиться. Я тоже звонила ей вчера после обеда, хотела поговорить про розы, они у вас такие чудесные, что мне захотелось посадить такие же, но не дозвонилась. Вас я вчера тоже искала, в приемной долго сидела, но так и не дождалась.

Вера надеялась, что Владимир Сергеевич скажет что-то такое, что вмиг развеет все сомнения и подозрения. Но этого не произошло. Услышав, что о его жене ничего неизвестно, Сивцов сразу потерял интерес к разговору и полностью погрузился в свои мысли. Он смотрел в окно, согревая стакан с коньяком в руках, отпивая медленно по маленькому глотку. Вера попрощалась и вышла из кабинета. По дороге размышляла о том, что если убийца на самом деле Сивцов, то каким мог быть мотив и где сейчас Лариса?

«Может быть, он убил и ее, понимая, что разоблачен. Как ужасно подозревать кого-то. Все было так хорошо, легко и приятно; нужно же было Людмиле впутаться в эту историю».

По пути до машины Вера мысленно ругала сестру за все, что произошло за последние несколько дней, понимая, что в случившемся ее вины нет. Нужно ведь кого-то назначить виноватым, тем более что Людмила об этом не узнает.

В сумке ожил и бодро зачирикал телефон.

«Точно Людмила, — сама с собой заключила пари Вера. — Не верь после этого в телепатию. Икается ей, бедняжке, от моих мыслей».

Это действительно была Людмила. Она весело сообщила, что взяла на работе отпуск и, накупив всяких вкусностей, направляется к дому сестры. Вера предложила встретить ее у метро, чтобы не пришлось тащиться с тяжелыми сумками.

Устав от колбасной диеты, решили побаловать себя макаронами. Погружая их в кипящую воду, Людмила рассказывала, что сегодня на нее напала икота, от которой она никак не могла от нее избавиться.

— Представь, — жаловалась она. — Я и дыхание задерживала, и воду пила, но ничего не могла поделать. Потом тебе позвонила и все само собой прошло. Это ты на меня так положительно влияешь, — Людмила с нежностью погладила сестру по спине.

— Думаю, это Барсуков обо мне вспоминает, чувствую, точно он.

Вере совершенно не хотелось разочаровывать сестру…

За ужином Вера рассказала о своей встрече с Сивцовым и о том, что Ларочка пропала. Людмила прямо заявила, что поведение шефа сестры не вызывает у нее большого доверия, как и его слова, и печаль, которая вполне может быть напускной.

— Почему, интересно мне знать, он не объяснил тебе, где был в утро убийства, — Людмила желала немедленно получить ответ.

— Он не должен отвечать на мои вопросы, я же не следователь.

Устав от бесконечных обсуждений и разговоров, Вера отправилась в спальню, предложив Людмиле располагаться на диване в гостиной.

Следующий день выдался на удивление спокойным. Никто не звонил и не беспокоил. Время можно было посвятить отдыху, чем сестры и занимались. Вечером, усевшись на диване, смотрели какой-то глупый фильм, заедая его заказанной пиццей.

— Теперь я понимаю, что такое настоящий отпуск. «Это просто какой-то Новый год!» — удовлетворенно произнесла Людмила. — Первый раз за много лет отдыхаю с таким удовольствием. Раньше это удавалось только одному человеку, а мне хотелось как можно скорее вернуться на работу, потому что во время отпуска я уставала еще больше от бесконечной готовки и мытья посуды. Теперь все будет иначе, я в этом просто уверена. Ты мне всегда говорила, что в первую очередь нужно любить себя, но я поняла это только теперь. Все-таки ты очень умная, Вера.

— Конечно, умная. Поживешь с таким Геной, сразу поумнеешь. Жаль только, что количество ума увеличивается прямо пропорционально количеству шишек на лбу, набитых собственными граблями.

Выходные прошли спокойно и приятно. Вера занималась работой, пытаясь закончить начатые эскизы, Людмила перебралась к себе домой, чтобы не мешать. Начальник Веры не проявлял ни малейшего интереса к работе. Он был сосредоточен только на поисках пропавшей жены. Полиция тоже подключилась к поискам Ларисы. Со дня ее исчезновения прошла неделя, но у следователя не появилось ни единой зацепки, позволяющей хоть немного продвинуться в поисках. Сестры тоже обсуждали друг с другом возможные причины пропажи Ларисы.

Под номером один была версия, что Лариса, узнав убийцу в лицо, испугалась и решила спрятаться на время. Но сразу возникал вопрос, почему она не сообщила мужу о месте своего нахождения. Возможно потому, что ему не доверяла…

Была и вторая версия, но о ней не хотелось думать, хотя она тоже имела право на существование. Можно было допустить, что преступник выследил Ларочку и убил. Какой бы ужасной не казалась эта версия, именно она была более правдоподобной.

Все чаще возникало желание поделиться со следователем своими мыслями, ведь время шло, а никаких известий о Ларисе до сих пор не было.

Завершив работу, Вера отправилась в издательство, чтобы получить одобрение и заодно какую-то часть причитающегося вознаграждения. Еще очень хотелось поговорить с Владимиром Сергеевичем о том, как продвигаются поиски его супруги.

Сивцов был в своем кабинете. Внешний вид его красноречиво говорил о сильных душевных переживаниях. Одного взгляда было достаточно, чтобы рассеялись любые подозрения в его причастности к преступлению.

Мысли с такой силой пульсировали в голове Веры, что, казалось, шум, который производят эти удары, слышен не только ей.

Владимир Сергеевич заметил, что Вера выглядит испуганной:

— Что с вами? Вы хотите мне что-то сказать?

— Я хотела попросить, чтобы мне выдали хоть небольшую часть денег за мою работу, если это возможно. А то в холодильнике совсем пусто, — зачем-то добавила она для пущей убедительности.

— Я со своими проблемами обо всем позабыл! Неужели мы так мало вам платим, что этого едва хватает на продукты? — спохватился директор.

Щеки Веры вспыхнули как маков цвет, но отступать было уже поздно. Она стояла, словно школьница, переминаясь с ноги на ногу и глупо улыбаясь от смущения.

Сивцов сказал, что она может смело идти в бухгалтерию и получать причитающиеся деньги. Кроме того, пообещал увеличить гонорар.

Как приятно ощущать себя состоятельным человеком, пусть даже ненадолго. Полученная сумма приятно согрела руки.

«Обязательно куплю себе что-нибудь новенькое, я это заслужила», — пообещала себе Вера. Она вычитала в одном из журналов, что женщина должна себя радовать и баловать, чтобы пребывать в хорошем настроении. Эта статья показалась ей очень правильной, и она взяла за правило баловать себя приятными мелочами, почаще хвалить и относиться к себе, как к самому дорогому человеку. Нужно сказать, что такой метод неоднократно помогал ей в жизни.

По дороге Вера позвонила сестрице, чтобы сообщить, что намечается пир горой, и Людмила приглашена на него в качестве единственного гостя. Вера сказала, в какой супермаркет отправляется за покупками, и Людмила тут же захотела принять самое активное участие в выборе вкусностей. Сестры договорились встретиться у центрального входа, чтобы не потеряться.

Приехав немного раньше, Вера направилась к условленному месту. У дверей магазина постоянно сновали люди. Одни выходили с тележками, другие же, наоборот, старались скорее пройти внутрь. Приходилось постоянно уворачиваться, чтобы избежать столкновения. Недалеко от входа расположился продавец воздушных шаров. В его руках их было такое количество, что казалось странным, что он до сих пор не улетел. Не найдя спокойного места, Вера решила пройти чуть ближе к остановке. Для Людмилы не было другого пути, кроме этого, значит, они не смогут разминуться.

Автобусная остановка находилась недалеко, но сейчас этот путь был закрыт из-за ремонта дороги, поэтому несчастные пешеходы должны были совершать обход по проезжей части.

Вера увидела, что к остановке подошел автобус, затем Людмилу, выходящую из него. Та тоже заметила сестру и помахала рукой. Вера наблюдала, как пешеходы со страхом пробегают по проезжей части.

Вдруг она почувствовала сильное волнение. Не сразу поняла его причину, но взгляд остановился на мужчине, который быстро продвигался вперед сквозь толпу. Он быстро приближался к сестре, а поравнявшись с ней, как бы случайно, плечом толкнул ее прямо под едущую навстречу машину. Людмила даже не успела вскрикнуть, как оказалась под колесами автомобиля. Раздался визг тормозов, чей-то крик и звук удара. Вера видела все происходящее, как кадры замедленного кино. Внезапно она перестала слышать все звуки, кроме громких ударов своего собственного сердца. Не помнила, как оказалась рядом с сестрой. Людмила сидела на дороге, закрыв руками лицо. Вера убрала ее руки и, глядя в глаза, пыталась понять, насколько серьезно та пострадала. Людмила не могла произнести ни слова, она даже не плакала, только дрожала всем телом.

— Ты можешь встать? — спросила Вера, гладя сестру по голове. — Где болит?

Она только пожала в ответ плечами, не в силах ответить.

Из машины, которая чуть не сбила Людмилу, вышел бледный мужчина и тоже попытался узнать, как она себя чувствует.

— Поверьте, — пытался объяснить он Вере. — Я ее даже не видел, словно выпрыгнула откуда-то прямо мне под колеса. Это счастье, что успел вывернуть руль влево.

После каждого слова он добавлял «Слава тебе, Господи», радуясь и благодаря, что женщина оказалась жива и невредима. Меньше всего в этой ситуации он переживал, что его машина лишилась задней фары и приобрела внушительного вида вмятину.

Полиция прибыла довольно быстро и сразу принялась опрашивать очевидцев, чтобы определить виновного. Людмила сказала, что совершенно ничего не помнит и не может объяснить, как оказалась на дороге. Водители столкнувшихся машин изложили свою версию, рассказав, что женщина сама вылетела навстречу машине, и водителю ничего не оставалось, как резко отъехать налево, а другой не смог быстро затормозить и въехал в его машину. По всему выходило, что именно Людмила является виновником случившегося. Вера рассказала, что видела мужчину, который толкнул Людмилу под колеса автомобиля. Ее рассказ очень заинтересовал инспектора, тем более среди очевидцев нашлась еще одна дама, которая тоже видела, как мужчина в надвинутом на лицо капюшоне толкнул женщину так, что бедняжка упала на проезжую часть и чуть не лишилась жизни. Тут же со всех сторон посыпались жалобы пешеходов, что дорога к магазину закрыта уже больше месяца, и люди вынуждены передвигаться по проезжей части, ежедневно подвергая риску свои жизни. Понимая, что опрос свидетелей перерастает в стихийный митинг, инспектор поспешил отпустить всех участников происшествия.

О покупке продуктов не могло быть и речи. Слова полицейского, что произошедшее могло оказаться вовсе не случайностью, окончательно лишили Веру покоя. Людмила пока еще мало понимала, что происходит, не совсем оправившись от перенесенного шока. Она уселась на заднем сидении машины и, не успела Вера отъехать, как услышала за своей спиной еле слышное сопение.

Вера вела машину в направлении дома, пытаясь восстановить полную картину происшествия. Она старалась вспомнить мужчину, который толкнул Людмилу под машину, но это было непросто — капюшон почти полностью закрывал лицо. Единственное, что можно сказать абсолютно точно, что он был приблизительно на пол головы выше сестры. А это значит, был невысоким человеком. Понятно также, что он не был слишком молод. Походка, несмотря на то что шел довольно быстро, не была легкой. Еще Вере показалось, что мужчина имел небольшой животик, который не могла скрыть даже объемная толстовка. Имел усы, если, конечно, они не были фальшивыми. Вера вспомнила, что усы эти были достаточно темного цвета, значит, их хозяин вряд ли мог быть блондином. Скорее всего шатен.

«Сейчас самое главное — определить мотив преступления. Это уже пятьдесят процентов успеха, — размышляла Вера. — Мотив определенно связан с убийством Агнии. Преступник мог видеть Людмилу только при одном условии, если притаился поблизости и наблюдал за тем, что происходило дальше. Наверное, он хотел проследить за Ларочкой, а увидел обеих. Он не мог знать, о чем Лариса успела рассказать своей знакомой. Тогда получается, что Людмила становится для него опасным свидетелем. Спина Веры вмиг покрылась холодным потом. Она поняла, что сегодняшний случай не был случайностью, и злоумышленник не остановится, пока не заставит свидетеля замолчать навсегда».

Вера заерзала в водительском кресле и глубже вдавила в пол педаль газа. Старалась внимательно смотреть в зеркало заднего вида, чтобы обнаружить возможную слежку.

«Хорошо, все-таки, что я читала много детективов и знаю, как все это происходит», — похвалила она себя.

Людмила потянулась, потерла кулачками глаза.

— Мы уже приехали? А я только согрелась и уснула, — потягиваясь и зевая проговорила она.

Войдя в квартиру, Вера сразу потащила сестру на кухню, где, налив коньяк в рюмки и тоном, не терпящим возражений, приказала выпить. Как оказалось, подобную суровость можно было не изображать…

— Вообще-то, я рассчитывала на праздничный ужин, тем более теперь мы можем отпраздновать не только прибавку к твоей зарплате, но и мою сегодняшнюю удачу.

— Да уж, действительно удача, — многозначительно протянула Вера. — С праздничным ужином придется повременить, мы ничего не успели купить. Могу предложить пельмени, сметана тоже имеется.

Горячий ужин и несколько рюмок коньяка, выпитого для снятия стресса, полностью расслабили Людмилу. Веки стали неподъемно тяжелыми, и она не в силах была открыть глаза. Уже через несколько минут с дивана доносился громкий храп мышонка-мутанта.

Вера подумала, что пора покупать затычки для ушей. Прежде чем лечь спать, она долго стояла под горячим душем, еще раз пытаясь вспомнить приметы негодяя. Выключив воду, услышала, как в комнате, надрываясь, звонит телефон. Накинув халат, помчалась в комнату, переживая, что громкий звонок может разбудить сестру. Опасения оказались напрасными, Людмила спала настолько крепко, что даже грохот пушек не способен был бы ее разбудить. Вера была крайне недовольна, что какой-то неизвестный нахал звонит среди ночи. К ее удивлению, часы показывали только девять вечера. Подняв трубку, сразу узнала голос следователя.

— Здравствуйте, Вадим Петрович, очень рада вас слышать, — сказала Вера как можно любезнее, растягивая губы в улыбку, будто Барсуков мог ее видеть.

— Как приятно, когда люди тебя узнают и радуются при этом. Признаюсь, такое случается не слишком часто. Могу поинтересоваться, где ваша сестра? Я весь вечер не могу до нее дозвониться.

— Она у меня, но, к сожалению, уже спит. День у нас, знаете ли, был сложный. Я передам, что вы звонили.

— Вера, у меня не слишком приятные новости. Сегодня утром нашли Ларису Сивцову, вернее сказать, ее тело.

В трубке повисло молчание, а Вера медленно опустилась на стул.

— Как тело?! Где? Как она умерла? А мужу сообщили?

— Я не хотел бы обсуждать такие вещи по телефону, надеюсь, вы понимаете. Мне бы хотелось, чтобы вы вместе с сестрой явились завтра ко мне ближе к концу рабочего дня. Необходимо поговорить в спокойной обстановке, чтобы никто не отвлекал.

— Думаю, что домашняя обстановка — самая спокойная. И, помнится, следующую встречу мы планировали именно у нас. Как вы смотрите, чтобы прийти к нам завтра вечером домой? Сможем не только поговорить, но и подкрепиться.

— Раз вы приглашаете, приду с удовольствием. Правда, тема для разговора не слишком приятная. Примите мои соболезнования в связи со смертью вашей знакомой. Значит, до завтра, вечером обязательно буду.

Попрощавшись с Барсуковым, Вера отправилась в спальню, но сна не было, зато пришла уверенность, что нельзя скрывать от него то, что сегодня произошло с Людмилой.

Разбудив сестру пораньше, Вера решила начать с приятной новости.

— Вставай, соня! Гости уже почти на пороге!

— Что за гости?! Кто это решил притащиться в такую рань? — недовольно заворчала сонная Людмила.

— Может быть, это какой-нибудь старый холостяк, не знающий вкуса домашней еды, — попыталась заинтриговать сестру Вера.

— Что ли Барсуков явится к нам харчеваться? — несмотря на сварливые нотки в голосе, вид у нее был весьма довольный.

— Вставай, нужно в магазин топать, свеклы нет, да и сметана заканчивается. Кроме всего, есть еще одна новость, но не такая приятная, как первая.

Вера рассказала, что вчера было найдено тело Ларочки. У Людмилы сразу возникло много вопросов, но та и сама толком ничего не знала, все подробности обещал рассказать Барсуков при встрече.

Вера решила не брать Людмилу с собой в магазин, было страшно за нее после вчерашнего. Договорились, что Людмила наведет в квартире порядок, а Вера отправится в ближайший супермаркет.

Весь день прошел в хлопотах, посвященных визиту следователя. Убрав квартиру, Людмила вооружилась лаком для ногтей ярко-красного цвета и отправилась на кухню, чтобы вдыхать ароматы, исходившие от готовящегося на плите борща и румянившихся в духовке пирожков с картошкой и укропом, заодно приводить ногти в порядок.

— Я бы сама на тебе женилась, только бы ты готовила для меня вкусности каждый день, — мечтательно сообщила она Вере.

— Скоро явится претендент на твои руку и сердце, с ним и разбирайтесь, кто кому будет готовить. А у меня в этой жизни совершенно другие планы.

— Чего это ты решила, что я ему нравлюсь? Звонил-то он тебе, и борщ, между прочим, тоже идет к тебе откушивать.

— Только раз увидеть, как он на тебя смотрит, все сразу станет ясно. А что касается борща, так это именно ты решила его пригласить ко мне. Кстати, проверь свой телефон, а то бедный Барсуков чуть с ума не сошел, когда не смог до тебя дозвониться. И еще могу тебе сообщить, что борщи в нашей жизни — не самое главное. Помнишь, как Гена приезжал ко мне харчеваться и борщи поедал кастрюлями, а ценить кого-то уезжал в другое место.

Телефон у Людмилы, действительно, не работал. Ему тоже досталось при падении: экран пересекала большущая трещина.

В семь часов вечера в дверь позвонили. На пороге стоял Барсуков с большой коробкой в руках. Вадим Петрович был выбрит, надушен и выглядел безупречно.

Вера легонько толкнула сестру в бок, чтобы та не стояла как вкопанная, открыв рот, а приглашала гостя войти.

За столом, посередине которого красовалось блюдо с румяными и ароматными пирожками, завязалась приятная непринужденная беседа, не напоминающая общение следователя со свидетелями. Говорили о чем угодно, избегая серьезного разговора. Барсуков доел третью порцию борща, он решил, что пора приступать к делу.

Он еще раз сообщил, что вчера был обнаружен труп гражданки Сивцовой. Нашел его автолюбитель, который остановил свою машину, чтобы проверить колесо. В овраге около края дороги увидел убитую. Если бы не эта случайность, неизвестно, как долго могли продолжаться поиски. Как показала экспертиза, жертва, скорее всего, была сброшена в овраг из машины на большой скорости. Ничего ценного не пропало. В ушах сверкали рубиновые серьги, на пальцах — кольца, в сумке нашли немалую сумму денег.

— Можно сделать вывод, что преступника менее всего интересовала денежная сторона. Предполагаю, что убитая могла кому-то мешать или представляла некую угрозу. Возможно, это убийство связано с первым. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы вы сейчас еще раз постарались восстановить в памяти картину того дня, не упуская малейших подробностей, даже если они кажутся вам незначительными.

Людмила очень старалась не разочаровать следователя, даже закрыла глаза, мысленно пытаясь погрузиться в атмосферу произошедшего. К сожалению, ничего нового добавить к своему первоначальному рассказу ей так и не удалось.

— Какого он был роста, цвет глаз, волос? — Барсуков пытался наводящими вопросами заставить Людмилу вспомнить детали. Бывает довольно часто, что правильно заданный вопрос помогает воскресить в памяти то, что казалось забытым.

Чем больше Вера слушала, как Вадим Петрович расспрашивает Людмилу, тем больше понимала, что все приметы очень напоминают типа у магазина. Ей стало страшно от собственной догадки, ведь вчера жизнь сестры висела на волоске, и только счастливый случай или пролетающий рядом ангел помогли избежать непоправимого. Преступник наверняка знает о своей неудаче. Это означает, что свидетеля нужно, как можно скорее, заставить замолчать. В следующий раз он будет более тщательно планировать нападение.

— Я думаю, что могу добавить еще кое-какие детали в описание преступника, — прервала Вера рассказ сестры.

— Тебя же там не было! Откуда ты можешь знать его приметы? — удивилась Людмила.

— Носом чую, что вы что-то скрываете! Рассказывайте немедленно все, что знаете, иначе арестую вас за сокрытие информации, — Барсуков выглядел сердитым.

— Вчера с нами произошло крайне неприятное происшествие, только по счастливой случайности Людмила не пострадала, — Вера принялась во всех подробностях описывать событие. — Конечно, это может быть простым совпадением и не иметь никакого отношения к убийству, но я чувствую, что сестре угрожает серьезная опасность.

Барсуков сидел молча, пытаясь переварить полученную информацию.

— Получается, меня убить хотели? — Людмила была испугана, и ее большие глаза, стали размером с блюдце.

— Вот что, дамы, я хочу вам предложить. Чтобы избежать любой опасности, если таковая имеется, лучше как можно скорее уехать из города. На время, пока все не выяснится.

— Вы правы, мы постараемся что-нибудь придумать.

Людмила молча слушала разговор, только сейчас пришло понимание, что ее, еще почти совсем молодая жизнь могла закончиться вчера под колесами машины. Думала и о том, что все страдания по поводу ухода мужа кажутся мелкой неприятностью по сравнению с реальной опасностью. Но еще печальнее стало после того, когда представила, что если бы вчера погибла. А что, собственно, хорошего было в ее жизни? Она с ужасом поняла, что и вспомнить-то нечего. Чему она радовалась, от чего плакала, в какие моменты была особенно счастлива? Все воспоминания слились в один серый поток, без единого яркого вкрапления. В ее жизни все вертелось вокруг одного ничтожного субъекта. Возможно, он никогда ее и не любил, а она так глупо и расточительно бросала свою жизнь к его ногам. За все годы совместной жизни они ни разу не ездили в отпуск. Покупая одежду исключительно за собственные деньги, приходилось сразу отрывать этикетки, сообщая дома, что это подарки сестры, чтобы не вызвать гнев супруга. Прошлое обрушилось на нее ледяным дождем.

От мыслей Людмилу отвлекла воцарившаяся в комнате тишина. Вера с Барсуковым с нескрываемым интересом наблюдали за переменами, происходившими с ней прямо на их глазах. Ее спина расправилась, превращаясь в натянутую струну, а испуг в глазах сменился решительностью.

— Я только сейчас поняла, что, если вдруг со мной что-нибудь случится, то мне и вспомнить-то нечего, такая серая и тоскливая была жизнь. Я просто не имею права умереть, пока не компенсирую все то, чего сама себя лишила, — сказала Людмила голосом человека, который открыл величайшую тайну.

Барсуков с еще большим интересом посмотрел на женщину. Ее слова поразили его и заставили задуматься.

После ухода следователя, сестры еще долго разговаривали, сидя на кухне. Людмила удивлялась, как могла рыдать и страдать из-за Леонида.

— Вера, я только сейчас понимаю, как ты была права, когда говорила, что нет причины для слез. Мне нужно радоваться, что выпало счастье избавиться от балласта. Как же это верно!

Чувствую, что выиграла в лотерею миллион! Теперь все изменится, я это точно знаю, и я благодарна этому бандиту, который чуть не убил меня вчера за то, что помог все осознать и оценить жизнь. У тебя тоже было что-то подобное?

— Я думаю, что почти каждая женщина была когда-то в подобной ситуации, когда казалось, что весь мир вокруг рушится, когда уходит тот, кто являлся центром вселенной. Я так долго боялась потерять центр моей вселенной, что почти потеряла саму себя. Но мне надоело бояться, и я ушла, чтобы понять, что еще существую, что могу жить и дышать, что я на что-то способна. Теперь даже не уверена, способна ли кого-то любить, да и зачем мне это нужно. Понимаешь, не могу я больше доверять мужчинам. Может, у меня паранойя развилась, но когда мне звонят и обещают что-то, а в выходные хотят отдохнуть дома в одиночестве, то мое богатое воображение тут же рисует пакостные картины, и я немедленно прекращаю всяческие контакты. Простота отношений говорит об их честности, а где же взять честность в наше время?

От обильного вкусного ужина или долгих вечерних бесед, но спалось сестрам хорошо, проснулись они только к обеду. Расположившись за кухонным столом с чашками горячего кофе, принялись обсуждать маршрут предстоящего путешествия и сошлись во мнении, что было бы неплохо отправиться в дом, который достался им в наследство от бабушки. Обсуждение прервал долгий и требовательный звонок в дверь. Женщины вздрогнули от неожиданности.

— Кого это принесло в такую рань? — удивилась Вера. — Наверное, Барсуков явился, чтобы проверить, как мы собираемся в дорогу и заодно доесть наши пироги.

Людмила сразу оживилась, подскочила к зеркалу поправить волосы и бодрой походкой отправилась открывать дверь. Вера была абсолютно уверена, что это следователь. Звук дверного звонка не прекращал своей трели и, казалось, становился все громче. На пороге кухни возникла Людмила. Она шла на цыпочках, прижав к губам указательный палец.

— Кто там? — беззвучно спросила Вера.

— Сивцов! — шепотом ответила Людмила.

Вера не знала, как реагировать. Зачем он пришел? Возможно, хочет их убить, но тогда лучше сделать это ночью, закрыв лицо капюшоном. Глупо приходить днем, когда его могут увидеть. Звонок между тем замолчал, но было слышно, что в коридоре все еще кто-то все еще есть. Прокравшись на цыпочках к входной двери, Вера прильнула к глазку. Она могла хорошо рассмотреть лицо своего начальника. Он был бледен, небрит и весь его вид свидетельствовал о том, что он переживает глубочайший стресс. Скорее он напоминал жертву, чем убийцу.

— Давай ему откроем, — зашептала Вера сестре.

Людмила отчаянно замахала головой и потянула сестру вглубь комнаты. Молчаливая борьба продолжалась несколько секунд, пока Людмила не удалилась, махнув рукой, предоставляя Вере решать самой, как поступить с гостем. В голове Веры тут же возник план, как обезопаситься от возможного нападения. На цыпочках она прошла в комнату, а потом, нарочно громко топая, вернулась к входной двери.

— Кто там? — спросила она.

— Верочка, это я, Владимир Сивцов. Откройте, пожалуйста.

— Минуточку, я только оденусь, а то недавно проснулась.

Вера сунула в руки сестры мобильный телефон, наказав немедленно звонить Барсукову, если случится что-то из ряда вон выходящее. Затем отнесла в коридор маленькую табуретку и поставила ее внутрь большого платяного шкафа.

— Будешь сидеть тут, чтобы он тебя не видел и не слышал. Входная дверь рядом и, в случае чего, можешь выбежать и поднять шум, но, я думаю, что это не понадобится.

— А что я буду делать в этом шкафу? Может, мне книгу с собой взять, чтобы было веселее! А шоколад у тебя есть? — Людмиле не слишком понравилась идея сестры.

— Может, тебе еще шампанского принести и пиццу заказать для большего удовольствия? Ты, пожалуйста, не забывай, что Сивцов вполне может оказаться убийцей и укокошить меня, пока ты будешь развлекаться в шкафу.

Людмиле все-таки удалось прихватить с собой пару пирожков и только после этого она удалилась в шкаф, не слишком плотно закрыв за собой дверь.

Сивцов смиренно стоял на коврике перед дверью, ожидая, пока Вера откроет. Выглядел он действительно не слишком хорошо. Это не удивительно для человека, который узнал о смерти жены. Владимир Сергеевич прошел в комнату и сел на диван. Вера устроилась на в кресле и приготовилась терпеливо ждать начала разговора.

— Спасибо вам, Вера, — тихо проговорил нежданный гость. — Я подумал, что вы единственный человек, к кому могу сейчас прийти. От вас всегда исходит такое спокойствие и доброта, а мне сейчас именно это нужно больше всего.

Услышанное оказалось для Веры неожиданностью. Она не могла предположить, что начальник такого хорошего о ней мнения. Стало стыдно за свои подозрения. Она предложила Сивцову чай, но он попросил кофе и, если можно, с коньяком. Вера принесла кофе и поставила на стол тарелку со вчерашними пирогами. Довольно странное сочетание кофе с коньяком и картофельные пирожки, но ничего другого не нашлось. Выпив кофе и съев несколько пирожков, Владимир Сергеевич немного расслабился.

— А знаете, Верочка, ведь Ларочку-то мою убили. Следователь звонил, сказал, что нашли ее в канаве за городом. Я ездил на опознание. Как жить-то теперь? — Сивцов спросил об этом так, словно она могла знать ответ.

— Я знаю, примите мои соболезнования, — искренне посочувствовала.

Сивцов очень удивился, что Вере уже известно о смерти жены.

— Думаю, именно меня подозревают в убийстве. Вас, наверное, допрашивали в качестве свидетеля?

Вера не спешила сознаваться, что следователь Барсуков вчера, откушивая борщ у них в гостях, сообщил о смерти Ларисы. Она решила не спешить со своими комментариями и вопросами, считая, что главное — дать человеку возможность выговориться. Там, глядишь, что-то само прояснится.

Еще совсем недавно Владимир Сергеевич выглядел холеным, импозантным, весьма привлекательным мужчиной. Теперь перед ней сидел почти седой старик с потухшим взглядом. Веру словно током ударило, волосы на его голове были седыми.

«Наверное, он так сильно переживает потерю жены, что поседел за один день». От сочувствия она сама готова была расплакаться.

Владимир Сергеевич, увидев ее состояние, расчувствовался еще больше.

— Простите, Верочка, я не хотел вас расстроить. Какое у вас доброе сердце!

— Владимир Сергеевич, вы же почти седой! — прошептала женщина, не в силах больше молчать.

— Ничего страшного, все седеют и стареют, — сказал он задумчиво.

Владимир Сергеевич давно начал замечать, что его черные как смоль волосы приобрели какой-то серый оттенок. Когда же он повнимательней рассмотрел себя в увеличительное зеркало, с ужасом заметил большое количество седых волос. Это открытие повергло в шок. Показалось, что проклятая старость приблизилась слишком близко. Он никогда не допускал мысли, что возрастные изменения могут его коснуться. И вот, этот страшный день настал. Как говорится, беда не приходит одна. Рассмотрев себя, Владимир Сергеевич заметил седые волоски в бровях. Отыскав пинцет, он с остервенением принялся выщипывать из бровей все, что казалось лишним. Работа шла полным ходом. Превозмогая невыносимую боль, очистил брови от ненужного вмешательства седины. Еще раз взглянув в увеличительное зеркало, остался вполне доволен результатом, снова почувствовав себя помолодевшим, хотя бы в отдельно взятых местах. Когда же Владимир Сергеевич подошел к большому зеркалу и посмотрел на свое отражение, то едва не лишился чувств. На него смотрело чужое лицо с короткими треугольниками вместо бровей, наподобие тех, что рисуют клоуны на своих, покрытых белой краской лицах для того, чтобы зрителям было смешно от одного их вида. Лицо Владимира Сергеевича не нуждалось в краске, оно и так было смертельно белым, а на лбу пушились ворсинками треугольники, которые еще недавно были широкими мужскими бровями. В отчаянии он забегал по дому, заламывая руки, не понимая, что предпринять. Всякий раз пробегал мимо зеркала в надежде, что это только страшный сон, но увы, из зеркала на него смотрела все та же глупая физиономия. К счастью, никого, кто мог бы стать свидетелем позора, дома не было. Владимир Сергеевич представил, что завтра он, взрослый мужчина, начальник большого коллектива и серьезный человек, может появиться на работе без бровей! Взяв себя в руки, понял, что крики и суета — дело неконструктивное, поэтому решил подойти к сложившейся ситуации со всей серьезностью, на которую только был способен взрослый мужчина.

Первой мыслью было бежать в ближайший салон красоты и отдаться в надежные руки мастера. Но, взвесив все за и против, решил отказаться от этой идеи. Вспомнил, что обычно в подобных заведениях работают исключительно женщины, представил их реакцию на свой весьма комичный образ. Такой позор он не в силах будет пережить. Собственный опыт подсказывал, что неординарную проблему следует решать нестандартными методами. Решение пришло внезапно, как и приятное чувство облегчения. Мысленно назвав себя гением, надел на голову шапку, натянув ее ниже бровей, и отправился в ближайший супермаркет. В отделе косметических товаров отыскал краску для волос. Не ожидал, что выбор настолько велик и разнообразен. Действовать решил самостоятельно, не прибегая к помощи консультанта. Он нашел краску, на упаковке которой была надпись о ее невероятной стойкости и стопроцентном закрашивании седины. То, что надо! Выбрав цвет, который назывался иссиня-черный, и оплатив покупку, счастливый ее обладатель поспешил осуществлять намеченный план.

Посвящать жену в весьма пикантные подробности своей жизни Сивцов не собирался. Он, как настоящий мужчина, хотел, чтобы его всегда видели молодым и красивым. Смех и шутки в свой адрес он никогда бы не потерпел даже от жены. Нужно было успеть вернуть утраченную мужскую привлекательность до возвращения Ларочки.

Приступив к окрашиванию волос, Владимир Сергеевич совершенно неожиданно столкнулся с новой проблемой. Он не подумал, каким образом будет наносить краску на волосы. С бровями все оказалось намного проще, можно использовать ватную палочку для чистки ушей. Кисти для окрашивания волос у него не было. Он внимательнейшим образом обследовал шкафчик жены — ничего подходящего. Она только салоны посещает, ей невдомек, что такая простая вещь может оказаться необходимой. Гениальные идеи сыпались сегодня как из рога изобилия. Отправившись в кладовку, он нашел большую круглую малярную кисть. Мельком заглянув в инструкцию и не найдя в ней ничего интересного, Владимир Сергеевич приступил к делу. Двумя взмахами вся голова была полностью покрашена. Ватной палочкой аккуратно подведены брови. Во флаконе краски оставалось больше половины. Он постоянно подмазывал ею волосы и брови. Для лучшего эффекта решил выдерживать краску не тридцать минут, как было указано на упаковке, а хотя бы часа полтора, справедливо полагая, что это придаст ей стойкости. А там и его собственные брови вырастут незаметно для окружающих. Он прекрасно понимал, что производители специально пишут меньшее время воздействия, чтобы покупатель чаще тратил денежки на следующую упаковку. Но хитрому производителю не удастся облапошить понимающего человека. В течение всего времени, довольный собой, он ходил по дому, напевая любимую арию «Кармен». Через полтора часа отправился в душ, где под струями горячей воды, продолжая напевать, намыливал голову, наблюдая с удовольствием, как черные ручьи, бегущие с его головы, становятся все светлее, пока не превратились в прозрачную воду. Продолжая напевать, Владимир Сергеевич подошел к зеркалу, вытер краем полотенца запотевшее стекло, уверенный, что отражение его обрадует… Сказать, что он испытал шок — не сказать ничего! Цвет краски действительно был иссиня-черный. В тех местах, где отсутствующие волоски бровей были мастерски дорисованы палочкой, была отчетливо видна первая половина обещанного цвета, они были абсолютно синие! Ужаснее Владимир Сергеевич не видел ничего в своей жизни. Из зеркала на него смотрело нечто среднее между инопланетным существом и нормальным вполне земным трансвеститом. Волосы цвета вороньего крыла слиплись на его голове и были похожи на мочалку или меховую шапку, намокшую под дождем. Но хуже всего выглядели брови. Волоски, оставшиеся после депиляции, были окрашены в неестественно черный цвет. При более тщательном осмотре оказалось, что синими были уши, шея и половина лба. Владимир Сергеевич пытался отмыть проклятую краску, но она оказалась очень стойкой. Мелькнула мысль, что неплохо было бы повеситься, но он тут же представил, как народ начнет веселиться над его синебровым и синеухим телом. Потом выставят гроб с его телом для прощания, и весь зал взорвется хохотом от увиденного. Нужно скрыться, спрятаться, удалиться в пустыню или дремучий лес подальше от людских глаз.

Владимир Сергеевич вспомнил, что Ларочка покупает глянцевые журналы с красивыми картинками. Читать в них, естественно, было нечего, кроме рекламы, которая призывала женщин быть красивыми, молодыми и стройными. На каждой странице советовали что-то откачивать, наращивать, вкалывать, оживлять и омолаживать. Раньше это было предметом вечной критики Сивцова. Сегодня настал тот миг, когда помощь такого рода была ему необходима. Иначе — петля на шею и пусть над ним хохочет весь мир.

Обнаружив целую кипу подобных журналов и еще раз отметив, что это полная чепуха, созданная для разорения мужчин, приступил к тщательному их изучению.

На одной из страниц он увидел рекламу, которая сразу привлекла внимание. В рекламе говорилось, что некий центр красоты занимается коррекцией формы бровей и вживлением волос, а также восстановлением их естественного цвета. Владимир Сергеевич даже вспотел от волнения. В сердце зажглась искорка надежды, что он сможет все вернуть в прежнее состояние и предстать перед женой и коллегами в обычном образе. С волнением набирал указанный номер, тогда как в голове рождались ужасные картины: центр сгорел, закрылся, что это только реклама, не имеющая связи с реальностью… Несмотря на мрачные мысли, он услышал в трубке приятный женский голос, сообщивший, что администратор центра «Красота без времени» его внимательно слушает. Владимир Сергеевич сказал, что желает срочно посетить центр, на что голос сообщил, что ближайшее свободное время — это понедельник через две недели. Он не мог ждать так долго — его жизнь висела на волоске.

— Понимаю, что все ждут своей очереди, но у меня нет такой возможности. Я нуждаюсь в ваших услугах немедленно и готов заплатить по двойному тарифу, чтобы все необходимые специалисты были на месте. Будем делать все сегодня, сколько бы ни потребовалось на это времени.

Выслушав все пожелания, девушка ответила «Да» после минутной паузы. И это «Да» было едва ли не самым желанным и приятным «Да», сказанным женщиной за всю его жизнь. Через минуту он мчался по указанному адресу.

Войдя в просторный светлый холл центра «Красота без времени», Владимир Сергеевич уловил на себе удивленные, если не сказать испуганные, взгляды клиентов и персонала. Шапка, натянутая на глаза, и поднятый воротник, когда на улице стоит жаркая летняя погода, вызывали неприятные ассоциации.

«Меня приняли за грабителя, — подумал издатель. — Судя по прейскуранту, тут есть чем поживиться».

Чтобы не смущать своим видом перепуганных посетителей, Владимир Сергеевич прямиком отправился к стойке администратора и произнес кодовую фразу, о которой было условлено заранее.

— Я Владимир, — фамилию он предусмотрительно скрыл. — Буду делать все и сразу.

Он подмигнул девушке-администратору, она в ответ понимающе кивнула. Войдя в предложенный кабинет, мужчина удивился количеству народа, набившегося внутри — человек 14, не меньше!

«Неужели все они собрались, чтобы возвращать мой прежний вид?»

Сивцов решительно снял шапку, ожидая услышать хохот или хотя бы ехидные смешки. Ничего подобного не произошло. Ни один из многочисленной армии мастеров не подал виду и ничем не выдал своих истинных эмоций. Один из мастеров спросил, что клиент желает. Как будто бы он не замечал синих бровей и ушей и мочалку цвета вороньего крыла на голове вместо волос. Можно подумать, что им каждый день приходится сталкиваться с подобным.

Единственное пожелание, которое высказал Владимир Сергеевич, прежде чем отдать себя в руки специалистов: чтобы все было естественно, только без седины. Сивцова усадили в мягкое удобное кресло, и работа закипела. Кто-то занимался лицом, кто-то волосами, другие уже пилили ногти на руках и ногах, хотя этого он не просил.

Иногда кресло раскладывали и, когда Владимир Сергеевич оказывался в горизонтальном положении, какой-то умелец производил непонятные действия в области бровей. Прочувствовать, что именно он делал, мешала заморозка. С лицом Владимира Сергеевича проводились немыслимые манипуляции. Его кололи иглами, мазали странно пахнущим веществом, которое тут же смывалось и накладывалось вновь. Он Сергеевич не видел никакого смысла в подобных действиях и, с присущей мужчинам логикой, решил, что это делается, чтобы содрать с него больше денег.

«Делать нечего, — подумал он. — Если назвался груздем, то в кузове самое место.»

Сколько продолжалось действо, Владимир Сергеевич не мог понять. Последним запомнилось обкладывание всего тела чем-то зеленым и липким с сильным запахом болота. После чего его завернули в простыни, накрыв сверху одеялом. Матрас, на котором лежал, начал нагреваться, отдавая свое мягкое тепло измученному телу. Сивцов погрузился в глубокий сон.

Через час его разбудили и, отлепив от тела листья, предложили принять душ, после которого снова уложили на кушетку, застеленную белой хрустящей простыней, и долго массировали, втирая в кожу нежнейшие ароматические масла.

Когда Сивцов увидел свое отражение, удивлению не было предела. Кто был тот молодой красавец, дерзко смотревший на него из зеркала, высокомерно подняв соболью черную бровь? Куда подевались синие уши и приросшая к голове шапка из Чебурашки вместо волос?! Кто стер с лица десять — пятнадцать лет нелегкой жизни, наполненной постоянной работой и событиями, уносящими молодость… Владимир Сергеевич стоял у зеркала, не в силах оторвать взгляд от нового себя. Теперь стало понятно, почему женщины стремятся в салоны красоты и привыкают к ним, как наркоманы к героину, не в силах отказаться от манящей возможности вечной молодости.

Время близилось к утру. У стойки администратора вся армия мастеров с радостными лицами поджидала клиента. Владимир Сергеевич гордо прошелся перед строем улыбающихся умельцев и, подойдя к милой девушке-администратору, получил счет за проделанную работу. Сумма была не просто большая, она скорее напоминала номер телефона вместе с кодом страны и города, чем на цену за предоставленные услуги, ее еще предстояло умножить на два, следуя договоренности. Было понятно, почему никто из мастеров не торопился домой, дожидались, пока дорогой клиент расплатится. Владимир Сергеевич расплатился без малейшего недовольства, поблагодарив каждого за высочайший профессионализм.

Директор не стал рассказывать Вере всю душещипательную историю своего преображения. Сказал лишь, что раньше немного корректировал цвет волос, а теперь уже не до этого.

Вера поняла, что Сивцов регулярно подкрашивал волосы и, видимо, пользовался другими услугами современной косметологии. Тайна его преображения была раскрыта.

«Что в этом плохого? — подумала Вера. — Никто же не осуждает женщину за то, что она следит за собой. Почему к мужчине, который хочет сохранить молодость, совершенно другое отношение? Несправедливо. Кто сказал, что морщины украшают лицо мужчины? Для меня очень важно, чтобы мужчина выглядел ухоженным и пахло от него хорошим парфюмом, а не козлом.»

Размышления о мужской красоте быстро наскучили, и она начала думать, как бы подвести его к разговору на интересующуюся ее тему.

Решила спросить Владимира Сергеевича, не подозревает ли он кого-нибудь в причастности к гибели Ларочки. Но, похоже, Сивцов даже не слышал ее вопроса. Он ел пирожки, вздыхал, погрузившись в собственные мысли.

— Я так боялся, что она меня бросит. Найдет себе молодого красавца. Все равно ушла, только не к другому, а от всех. И ведь ровно четыре года…

— Какие четыре года? — не поняла Вера.

— Ларочка с каждым из своих мужей прожила по четыре года, поэтому я боялся этой даты, будь она неладна. Думал, уйдет от меня и останусь один свой век доживать. Нет больше ни сил, ни желания заново начинать, привыкать к кому-то, пытаться казаться лучше. Очень сложно в моем возрасте изображать из себя пылкого мачо, когда хочется лежать на диване под теплым пледом и смотреть телевизор, чтобы из кухни доносился запах пирогов. Чтобы все было просто, спокойно, без лишней нервотрепки.

Вере были понятны переживания Сивцова. Только пироги, домашний уют и диван с пледом никак не вязались с образом Ларочки. Ее представления о счастливой жизни в корне отличались от представлений мужа. Она не осмелилась сказать это своему гостю. Скорее всего, в своих фантазиях он наградил жену самыми лучшими, на его взгляд, качествами. Вера решила задать неожиданный вопрос, который поможет вернуть Сивцова в реальный мир.

— А вы знали, что Лариса посещала психолога?

Владимир Сергеевич искренне удивился.

— Зачем? Она мне об этом не говорила. Кажется, вы знаете что-то, но почему-то не хотите мне сказать. Может, вы меня подозреваете? Уверяю вас, я никого не убивал!

В это время в шкафу в прихожей начали раздаваться какие-то странные звуки.

— А что это за звуки? — поинтересовался Сивцов. — У вас есть домашний питомец? Собака или кот? Я очень люблю животных.

— Нет у меня ни собаки, ни кота! — громко и четко произнесла Вера, чтобы тот, кто сидит в шкафу, понял, что нужно вести себя тихо. — Это у меня морская свинка.

Сивцов очень удивился, что маленький зверек может издавать столько шума. Вера заявила, что это не маленькая свинка, а большая морская свинья. Это озадачило гостя, но он не стал приставать с расспросами, заметив, как остро реагирует на них женщина. Решил, что зверек, видимо, страдает каким-то редким заболеванием, поэтому и начал усиленно расти, и Вера, как человек добрый, болезненно относится к этому.

Вопрос о психологе заинтересовал Владимира Сергеевича, он вернулся к нему сразу, как только Вера отвлеклась от созерцания собственного шкафа.

— Вера, вы не ответили. Что вы знаете о Ларисе, и почему вдруг спросили о психологе?

Вера не смогла ничего придумать, поэтому решила говорить правду. Она верила в невиновность Сивцова, и надеялась получить откровенные ответы на мучившие ее вопросы.

— Ничего особенного я про Ларочку не знаю, близки мы с ней не были. Но одно знаю наверняка — уходить она не собиралась, сама очень боялась вас потерять. Была озадачена внезапными переменами. Решила, что вас подменили. Моя сестра, по случайному стечению обстоятельств, ходила к тому же психологу. Там узнала о Ларочкиных подозрениях. Самое ужасное, что психолога тоже убили. Вернее, ее убили первой, а Лариса была тому свидетелем. Второй свидетель — моя сестра, которой теперь угрожает опасность, поэтому мы спрятали ее в очень надежном месте.

Вера особо подчеркнула, что место, где прячется Людмила, очень надежное и найти ее совершенно невозможно.

Владимир Сергеевич выглядел расстроенным, все сказанное произвело на него сильное впечатление.

— Это я во всем виноват! Своими руками убил того, кого боялся потерять больше всего на свете!

От услышанного Вере стало жутко, неужели внутреннее ощущение ее обмануло, и Сивцов действительно хладнокровно убил Ларочку. Значит, ей и Людмиле, сидящей в шкафу, угрожает опасность. Вера представила, как тихо и незаметно будет продвигаться к двери, чтобы выскользнуть наружу, пока директор не пришел в себя. Только не знала, как подать знак Людмиле, чтобы та была готова бежать вместе с ней. Она привстала, чтобы выйти из комнаты, но в это время Владимир Сергеевич схватил ее за руку и начал яростно кричать, что только он виновен в смерти Ларисы. Ужас охватил женщину, сердце колотилось так сильно, что, казалось, способно выпрыгнуть из груди. В этот момент в шкафу в прихожей раздался ужасный грохот. Владимир Сергеевич отпустил руку Веры и отправился выяснять, что случилось. Она пыталась остановить его, цепляясь сзади за край пиджака, но Сивцов шел вперед, не замечая слабого сопротивления.

Открыв дверь шкафа, Сивцов отпрянул от неожиданности, увидев нечто, обвешанное тряпьем с ног до головы, и глядевшее на него испуганными глазищами.

— А это, наверное, ваша морская свинка, которая прячется в очень надежном месте? Объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит, и почему Людмила сидит в шкафу, вместо того чтобы принять участие в разговоре? Я так понимаю, что именно вы являетесь главным свидетелем?

Вера поняла, что разговор принимает весьма серьезный оборот и может привести к реальному смертоубийству. Нужно было что-то быстро решать, кардинально и надежно. Схватив блюдо из-под пирожков, она молниеносно опустила его на голову Сивцова. Вместо того чтобы упасть на пол в бесчувственном состоянии, как рассчитывала Вера, Владимир Сергеевич тихо сказал «ой», с удивлением поинтересовавшись, зачем она это сделала. В ответ Вера лишь пожала плечами, пытаясь изобразить раскаяние. Пока Сивцов потирал ушибленный затылок, она старалась высвободить сестру из заточения в шкафу. Это оказалось совсем непросто. Людмила была вся увешана тряпьем из гардероба, даже на голове красовалась зимняя вязаная шапка.

— Какого черта ты напялила на себя весь этот хлам?! — нервно шипела Вера, пытаясь снять с сестры все, что висело на ней вместе с вешалками.

— Я старалась сидеть тихо, но, когда он сознался в убийстве, от волнения схватилась за перекладину, на которой твоя одежда висела. А она оказалась какой-то хлипкой, возьми и сломайся в самый неподходящий момент. Пыталась удержать вещи, но, как видишь, не удалось.

— Можно мне что-нибудь холодное, пожалуйста, чтобы не было шишки, — вежливо поинтересовался Владимир Сергеевич, опасаясь снова получить по голове.

— Гляньте-ка на него! Двух невинных женщин загубил, а сам думает о шишке на голове. Удивительные существа эти мужчины. Посмотрите, в морозилке должен быть лед, пока я главного свидетеля освобождаю.

Сивцов вышел из кухни, прижимая к ушибленному месту большой кусок замороженной трески. Вера очень внимательно посмотрела на него, решив, что удар, судя по последствиям, оказался намного сильнее, чем казалось вначале.

— Неужели в морозилке ничего другого не оказалось? Просто кусок льда вас не устраивает?

— Я подумал, что большой кусок сможет накрыть всю ушибленную поверхность, — Владимир Сергеевич попытался доходчиво объяснить свой поступок.

— Я просто сегодня с ума сойду от вас! Один называет шишку на голове ушибленной поверхностью и возложил на нее целую рыбину. Другая, сидя в темном шкафу, примеряет шапки, решая, подходит фасончик или нет. Настоящий дурдом, а пациенты моя сестра и непосредственный начальник.

Сивцов удалился на кухню, не отнимая замороженную треску от головы. Людмила, выбравшись из шкафа, волоча за собой прицепившуюся вешалку со старым плащом, потащилась за ним. Собрав кое-как вещи, Вера отправилась следом.

За столом на стульчике сидел Владимир Сергеевич и пытался отцепить вешалку, которая накрепко запуталась в вязанной кофте сестры. Людмила придерживала кусок замороженной трески на его ушибленной голове. Она периодически отнимала рыбу и зачем-то дула на шишку. Может для того, чтобы охладить еще больше, или же согреть. Скорее всего, чтобы проявить заботу и сочувствие.

— Вместо того чтобы шапки примерять, ты должна была за убийцей следить, — Вера с укором посмотрела на сестру.

— Кто убийца? Это с чего, интересно мне знать, вы такое говорите? — захлебнулся от возмущения директор.

Людмила подошла к сестре, демонстрируя тем самым полную с ней солидарность, и тут же напомнила Сивцову о его собственном признании, сделанном несколько минут назад.

Теперь Владимиру Сергеевичу все стало совершенно понятно. Прячущаяся в шкафу Людмила, удар по голове и обвинительный тон Веры.

— Вы меня подозревали в этих убийствах? Почему? — обиженно поинтересовался Сивцов. — Конечно, никакого убийства я не совершал, хотя виновным себя считаю. Не скрывай я от жены свои походы в салон красоты, — мужчина закашлялся. Признание о погоне за молодостью давалось очень нелегко. — Не пришла бы ей в голову нелепая идея с моей подменой…..

Теперь было понятно, что Ларочку он не убивал потому, что все его старания были только ради нее.

После этих потрясений все чувствовали такую усталость, словно занимались разгрузкой вагонов. Однако было легко и радостно. Развеялись все подозрения — человек, к которому Вера очень хорошо относилась, но вынуждена была подозревать, оказался невиновен. Все были рады и счастливы, даже почти забыли о том, что настоящий преступник разгуливает на свободе.

Когда чай был выпит и в головах все немного улеглось после бурной встряски, пришло понимание, что проблемы не исчезли, и Сивцов все еще является главным подозреваемым. Людмила предложила поговорить с Барсуковым и попытаться объяснить ему, что Владимир Сергеевич не убийца, просто обстоятельства сложились не в его пользу. Она даже принялась рассказывать, какие приведет доводы, но все звучало весьма неубедительно. По показаниям Людмилы и местного пенсионера, наблюдавшего всю картину из окна, Лариса узнала убийцу. Допустив, что это был не Сивцов, а кто-то другой, было не понятно, почему она не бросилась звонить мужу в минуту отчаяния и страха, а предпочла скрываться в неизвестном месте и не давала о себе знать несколько дней. Где находилась Лариса, кого боялась и почему не позвонила мужу? Ответ напрашивался сам собой: его она видела, от него и пряталась. Он выследил ее и убил, а теперь пытается сыграть роль безутешного вдовца. Наверняка следователь нашел запись Агнии о посещении Ларисы и знает, с какими проблемами та обратилась за помощью. Все указывало на причастность Сивцова. Как доказать его невиновность, не знал никто. Владимир Сергеевич совсем приуныл, когда понял, что ареста не избежать.

— Мне бы спрятаться ненадолго, а то ведь посадят и разбираться не будут, — рассуждал он. — Вера, можно я у вас поживу немного, они не додумаются меня здесь искать?

Вера очень хотела помочь Владимиру Сергеевичу, но на его просьбу ответила отказом. Во-первых, здесь уже живет Людмила. Во-вторых, Барсуков, который ведет дело, иногда откушивает тут борщ, а спрятаться в злополучном шкафу не получится, потому что он нуждается в ремонте и временно непригоден для проживания.

Владимир Сергеевич очень удивился, когда узнал, что следователь может появиться здесь в любое время, чтобы уничтожить продовольствие в доме.

— Барсукову невероятно нравится Людмила, вот он и ходит сюда под любым предлогом, только чтобы ее увидеть, — попыталась прояснить ситуацию Вера.

— Не слушайте ее, я ему совершенно не нравлюсь. Вера просто пытается выдать желаемое за действительное, — возмутилась Людмила, раскрасневшись, и всем сразу стало понятно, что сказанное является правдой.

Вера сожалела, что не может предоставить Сивцову убежище. У Людмилы тоже есть квартира, но, скорее всего, за ней наблюдает убийца, ведь как-то он выследил ее, когда ехала из дома в магазин. Не зная о его намерениях, можно предположить, что и для Сивцова он представляет опасность. Переехать в гостиницу или какой-то пансионат тоже невозможно, потому что при заселении нужно предъявлять паспорт, и все сразу станет известно полиции. Остается только один вариант — спрятаться к какой-нибудь глуши, чтобы там никто и не подумал его искать.

— У меня есть на примете такое место. На эту мысль меня натолкнул старый бабушкин чайник, — и Вера с любовью погладила его круглый бочок.

— Хочется надеяться, что вы не предложите мне ехать в Китай или Индию на чайные плантации. Других ассоциаций, связанных с чайником, у меня не возникает.

— Чайник — бабушкино наследство, — невозмутимо продолжала Вера, стараясь не замечать сарказма в словах Сивцова. — Есть еще ее дом! Чудесный дом с большим яблоневым садом и колодцем. Дом этот не где-то в деревне, где тебе пожелают доброго здоровья, если чихнешь на другом конце, а на хуторе. Чтобы встретить живую душу, нужно топать километра полтора. Правда, мы там давненько не были. Думаю, если протопить хорошенько и уборочку сделать, можно не просто жить, а с удовольствием. Как вам мой план?

— Гениально. Отправляться нужно немедленно. Лучше поехать на вашей машине, а по пути заглянем в магазин, купим все необходимое, чтобы не пришлось заезжать домой.

Хотели не брать Людмилу с собой, чтобы не подвергать опасности. Но, подумав, решили не оставлять ее одну.

Первой из подъезда вышла Вера, села за руль. Затем Людмила стремглав бросилась в машину и улеглась на заднем сиденье, накрывшись с головой пледом. Последним показался Сивцов, который спокойно и неторопливо шествовал к ожидавшей его машине.

Устроившись, компания отправилась в супермаркет, расположенный у выезда из города, как раз по пути к хутору. Эта дорога была хорошо знакома Вере. Все осталось прежним, только не было больше любимого родного человека. Странно было ехать в дом, хозяин которого ушел и уже никогда не вернется. Но, жизнь продолжается и в этот дом ехали люди, нуждающиеся в его защите.

Купив все необходимое, они продолжили путешествие. Покупки для одного непритязательного человека заполнили багажник и почти все заднее сиденье. Людмиле еле хватило места, чтобы разместиться, из-за чего она недовольно ворчала всю дорогу.

Чем ближе машина подъезжала к участку, тем большее волнение испытывала Вера. Так бывает, когда после долгого отсутствия человек возвращается в родные места, словно в детство. Когда до дома оставалось не более пятидесяти метров, и он должен был вот-вот показаться из-за зеленой стены высоких кустов сирени, Вера остановила машину и, оставив друзей, отправилась на разведку. На самом деле она не могла больше ехать, хотелось бежать, мчаться со всех ног, чтобы скорее очутиться в дорогом сердцу месте. Очень хотелось прийти сюда одной.

Ей всегда казалось, что бабушка понимает ее лучше, чем кто-то другой, она могла рассказать ей все свои детские тайны, не боясь непонимания или насмешек. В детстве Веру считали гадким утенком из-за худобы, высокого роста и нескладной фигуры. Бабушка говорила, что внучка красавица, и она верила ее словам. Иногда они вместе пили чай в комнате при свете старой лампы, и бабушка рассказывала о своей жизни.

За несколько дней до начала войны Ольга, так звали бабушку, отправилась в деревню к родителям. С двумя маленькими детьми ждала, когда ее муж, молодой офицер, приедет в отпуск. Но началась война, и мужа откомандировали в Ленинград отбивать непрекращающиеся атаки фашистов. Ольга получила от него лишь три письма, которые бережно хранила всю оставшуюся жизнь. Как и где погиб ее любимый, так и не узнала. В похоронке значилось, что пропал без вести. Война изменила ее жизнь, превратив молодую веселую красавицу в суровую молчаливую женщину. Она осталась в деревне, считая, что так будет проще прокормить детей. Трудилась в поле и на колхозной ферме, не боясь тяжелой работы, продолжая ждать и любить. Многие считали ее слишком замкнутой и высокомерной, но разве понять им было, сколько боли носила в своем сердце неприступная красавица.

Вера помнила, как иногда вечерами бабушка открывала старую шкатулку и доставала желтые треугольники дорогих ей писем. Смотрела на них, раскладывала, нежно разглаживая ладонью каждый сгиб, и начинала читать. Вера знала наизусть каждое слово, но слушала вновь и вновь, не смея пошевелиться. Это была только их с бабушкой тайна.

Когда Вера стала старше, любила секретничать с бабушкой о своих сердечных делах. Бабушка подходила к обсуждению таких вопросов очень серьезно. Доставала из комода старенькую колоду карт и гадала Вере на то, что ждет ее в будущем. Чтобы не выходило, умела сказать печальную новость так, что от нее не было грустно, даже наоборот. Одно повторяла бабушка, раскладывая карты для Веры, что выйдет она за военного. Так и случилось. После окончания школы ненадолго вышла замуж и муж ее, действительно, был военный. После развала Советского Союза развалилась и его воинская часть и отправился он на вольные хлеба. Впрочем, это уже совсем другая история…

Нахлынули воспоминания. Вера стояла, прислонившись спиной к забору, не в силах открыть калитку. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Много раз мысленно просила прощения за то, что не была рядом чаще, не поддержала, не помогла… Бабушка умерла от тяжелой болезни, которая, оказывается, мучила ее долгое время. Она ушла тихо, никого не напрягая и ни о чем не прося, как и жила.

Постояв еще немного, Вера вернулась к машине.

В доме пахло сыростью, но он все равно был уютным и не выглядел заброшенным. Казалось, хозяйка вышла ненадолго и скоро вернется. Чтобы не поддаваться нахлынувшей грусти, Вера принялась наводить порядок.

Стоя в дверном проеме, чтобы иметь возможность созерцать весь дом, она произнесла:

— Теперь здесь можно очень неплохо жить.

Людмила наводила порядок на кухне, а Сивцов занимался печкой, которую обязательно нужно было протопить, чтобы избавиться от запаха сырости.

Дом прогрелся быстро. Был он небольшим: всего одна комната, разделенная шкафом на гостиную и спальню. Русская печь с лежанкой. Когда печка топилась, тепло распространялось по всему дому. Дрова уютно потрескивали, наполняя его чудесным запахом.

Вера поставила вариться гречневую кашу в чугунке, добавив говяжью тушенку. Когда обед был готов, достала чугунок и сняла крышку — аромат, исходивший оттуда, заполнил весь дом. Каша была съедена моментально, словно это была не простая каша с тушенкой, а диковинный заморский деликатес.

Владимир Сергеевич, облизав ложку, потребовал, чтобы Вера немедленно написала рецепт, сообщив, что теперь намерен питаться только такой кашей. Его удивлению не было предела, когда узнал, что каши бывают не только гречневыми, но пшенными, перловыми и рисовыми. Что они могут быть не менее вкусными, чем сегодняшняя. Вера написала несколько подробных рецептов и вручила Сивцову. Сестры засобирались домой — предстояла длинная дорога.

Директор протянул Вере конверт, сказав, что это небольшой, но вполне заслуженный подарок. В нем лежала совсем немаленькая сумма. Вера категорически отказалась, заявив, что не может принять. Сивцов был настойчив, ведь он занял их дачу, поэтому они должны отправиться в другое место. В конверте деньги на путевки. Предложение показалось вполне справедливым. Из города непременно нужно исчезнуть, чтобы не подвергать жизнь Людмилы опасности. Барсукову тоже обещали уехать как можно скорее. Они рассчитывали на свои средства, но неожиданная поддержка лишней не была.

Сестры прощались с Владимиром Сергеевичем как с родным. Многое сблизило их за последнее время. Сивцов стоял у калитки и махал рукой так, как раньше провожала бабушка.

Людмила залезла в пухлый конверт и пересчитала купюры.

— Это для порядка. Может я ошибаюсь, но мне кажется, что тут хватит не только на путевки, но и на кофточки двум прелестным барышням.

— Барышня совершенно не возражает порадовать себя новой кофточкой и юбочкой, и, возможно, сумочкой, — засмеялась Вера.

От предстоящего мероприятия настроение заметно улучшилось. Время в дороге пролетело незаметно, в обсуждениях предстоящей поездки и новых нарядов. Они понимали, что следователь не разрешит уезжать особенно далеко, потому что главный свидетель может понадобиться в любое время, поэтому выбирать приходилось из тех пансионатов, которые располагались недалеко от города.

Домой вернулись, когда на улице было уже темно. Только перешагнули порог квартиры, как раздался требовательный звонок телефона. Вера даже вздрогнула от неожиданности. Она сразу узнала голос Барсукова. По его приветствию стало понятно, что он чем-то крайне недоволен.

«Какой скверный характер! — подумала Вера. — Вечно ему надо что-то объяснять, оправдываться… Может, напрасно я кормила его борщом как будущего зятя. Врагу не пожелаешь такого родственничка».

В трубку же защебетала:

— Здравствуйте, дорогой Вадим Петрович!

Вместо приветствия на нее обрушился поток вопросов. Где они были, почему не отвечают на телефонные звонки? Оказывается, он звонил не меньше двадцати раз, но никто не соизволил перезвонить. Вера начала было что-то объяснять, но в ответ услышала, что скоро он явится. Короткие гудки в трубке дали понять, что никакие возражения не принимаются.

Людмила уже успела напустить в ванную горячую воду и теперь лежала, нежась в розовой ароматной пене. Вера открыла дверь и ехидно хмыкнула, понимая, что скоро наслаждение будет безвозвратно испорчено.

— Вылезай, жених едет! — с этими словами Вера удалилась.

Через минуту сестра стояла на кухне, завернувшись в махровое полотенце.

— Барсуков что ли явится? Чего ему не спится!

— Причина в том, что мы не отвечаем на телефонные звонки. Крась реснички, румянь мордашку, готовься ко встрече.

— Когда в доме нет еды — нужно печь блины, — сообщила Вера, понимая, что с голодным мужчиной шутки плохи. В том, что следователь голодный, сомнений не было.

Звонок в дверь раздался примерно через час. За это время Вера успела накрывать на стол, а Людмила — навести неповторимую красоту.

Барсуков сообщил, что находился поблизости, и решил заехать, чтобы узнать, все ли в порядке. Вере пришлось выдумывать, как они с сестрой ходили по магазинам и не слышали звонков, а телефон Людмилы не работает после падения и это была чистейшая правда.

От ужина незваный гость не отказался. Он даже обдумывал, как бы помягче намекнуть, что с утра в его животе не было ничего, кроме чая с пирожками из местного буфета.

Несмотря на отсутствие продуктов, стол был накрыт по-царски. В морозилке обнаружились крестьянские колбаски и пакет с шампиньонами. Так что к блинам добавились жареные до румяной корочки колбаски, шампиньоны с луком, запеченные в сметане, и квашеная капуста.

Барсуков не смог скрыть восторга, глядя на это дурманящее пахнущее великолепие. Он радостно потирал руки, прежде чем приступить к еде.

— Вот так привыкнешь к подобным изыскам, что не заметишь, как женишься, — в порыве выпалил он и покраснел, то ли от удовольствия, то ли от собственной откровенности.

— А что, вы только ради вкусной еды готовы жениться? — поинтересовалась Людмила.

— Не только, но это важная составляющая счастливой семейной жизни. А для мужчины домашняя еда особенно важна — ему приходится много думать, а мозг, как известно, нуждается в пище. К вопросу о женитьбе могу добавить, что очень важно, чтобы дома было не только вкусно, но и весело. Без хороших шуток еда сразу становится пресной. Вот у вас, к примеру, всегда весело.

Людмила от подобного ответа даже уронила с вилки кусок колбасы, не донеся его до рта. Вера тихонько хихикала,

— Намеки ваши уж больно прозрачные. Мне кажется, или вы свататься собираетесь? — поинтересовалась она.

До Барсукова только сейчас дошел весь смысл произнесенной им речи. А прямой вопрос настолько обескуражил, что он сразу перешел к другой теме.

— Что там у вас с телефоном? Несите, я посмотрю. Для следствия необходимо, чтобы вы всегда были на связи, а вам дозвониться невозможно, — в голосе снова послышались ворчливые нотки.

Людмила принесла из комнаты телефон, который действительно был сломан. В противном случае пришлось бы его ломать, чтобы оправдаться. Барсуков повертел его в руках и, не говоря ни слова, опустил в карман своего пиджака.

— У нас на работе есть паренек один, который неплохо разбирается и может помочь.

Людмила очень хотела скорее получить назад свой телефончик, но боялась, что тогда Барсуков сможет звонить в самый неподходящий момент, особенно сейчас, когда в ее голове родился замечательный план. Она еще не успела поделиться им с сестрой, поэтому с нетерпением ждала, когда следователь отправится восвояси. Вадим Петрович перешел к чаю и, как назло, никуда не торопился. Поедал одну сушку за другой, цепляя мизинцем из вазочки и разламывая в кулаке на четыре части.

Чтобы ускорить процесс, Людмила принялась интенсивно зевать, чтобы гость догадался, что достаточно измучил хозяев своим присутствием и моментально испарился. Барсуков был весьма понятлив. Поблагодарил хозяек за вкусный ужин и, строго наказав отвечать на звонки, удалился.

Людмила больше не могла терпеть и должна была немедленно поделиться идеей хотя бы для того, чтобы самой не лопнуть от возбуждения.

Она снова вспомнила то злополучное утро, когда была убита Агния, а подозрительный тип выбегал из ее офиса. Возможно, этот человек был записан на прием и имеются его данные. Она ведь заводила досье на каждого клиента, куда подробно записывала, с какими проблемами он обратился, какие беседы проводились, и наметился ли прогресс.

— Почему ты думаешь, что это был клиент? Возможно, враг пришел именно для того, чтобы сделать свое черное дело.

— Сначала я тоже так думала, но потом, сопоставив кое-какие факты, поняла, что это не так.

Людмила пыталась проникнуть в офис, чтобы узнать, в какое время должна явиться Ларочка. Звонила, хотела сама записаться. Агния ответила, что на ближайшие дни у нее расписан каждый час, и нет возможности принять кого-то еще. Из этого выходило, что человек, явившийся утром, был записан. Людмила встретила Ларочку в десять утра. Значит, убийца был записан на девять. Скорее всего, он специально явился первым, чтобы никто не смог его увидеть. Если бы совершил убийство на пару минут раньше, то не встретил бы Ларочку, и она осталась жива. Странная штука жизнь. Порой считанные секунды могут стать для кого-то решающими, как в хорошем смысле, так и в плохом.

— Почему ты не рассказала Барсукову о своих гениальных открытиях?

— Не хочу посвящать его в наши планы. Сами проверим записи Агнии. Вдруг найдем такое, что ему знать совершенно необязательно. Может оказаться, что именно Сивцов обращался к психологу…

— Каким образом мы будем все это проверять? — Вера ушам своим не верила. — Теперь мне понятно, почему ты не хотела расставаться с ключами! Давно вынашивала эти дурацкие идеи! Я решительно против.

— Надень шапку, а то твой рыжий цвет запомнят все собаки в округе, — Веру раздражала непонятливость сестры.

Людмила, ворча, надела черную шапку, пытаясь вытащить из-под нее челку. Увидев лицо сестры, натянула шапку по самые брови.

— Теперь ты счастлива? — с вызовом спросила она.

— Что я делаю?! Знаю, что буду жалеть об этом и ненавидеть себя за слабохарактерность, сидя на нарах.

— Не ной и не канючь! — Людмила резким движением застегнула молнию на спортивной куртке под самый подбородок и вышла из квартиры.

Вера нехотя последовала за ней, понимая, что подобная выходка ничем хорошим не закончится.

На скамейке у подъезда сидел сосед. Он ежедневно выгуливал своего кота, надев на его тонкую шею широкий кожаный ошейник, очевидно, доставшийся от бульдога. Ошейник туго сидел на худой шее, и от этого кошачьи глаза выглядели неестественно круглыми и выпуклыми. Сделав только шаг в сторону, кот начинал задыхаться и хрипеть. Резким движением руки хозяин вновь возвращал его к ноге. Михаил Леонтьевич был пенсионером. Розовощекий и круглолицый мужчина бесконечно просиживал на скамейке у дома вместе со своим, ошалевшим котом Кузей. Днем их компания пополнялась соседками — любительницами семечек и задушевных бесед. Вечером наблюдательный пост у подъезда занимали Кузьма и его румяный хозяин. Михаил Леонтьевич обязательно интересовался, кто, куда и по каким надобностям отправляется. Складывалось впечатление, что он ведет летопись дворовых событий.

— Куда спешите, красавицы? — елейным голосом поинтересовался любознательный сосед.

Кот потянулся к проходившей мимо Вере, издавая при этом не свойственные обычным котам звуки.

— Решили спортом заняться.

Кузьма продолжал хрюкать, жалобно глядя на сестер выпученными глазами, взывая к состраданию и помощи.

— А мы тут на лавочке по-стариковски, — он дернул за поводок, и кот отлетел к ноге хозяина со скоростью звука. Звук действительно был, это кот вопил почти человеческим голосом.

Людмила открыла было рот, чтобы убедить любителя животных ослабить силу своей любви. Но, Вера толкнула ее локтем в бок, чтобы та не вздумала и пикнуть.

— Почему ты не дала мне рта открыть? Я бы сказала этому юному натуралисту пару ласковых словечек, — возмущению сестры не было предела. — Ты не видишь, как мучается это несчастное животное?

— Думаешь, я не понимаю, что происходит, или у меня кусок камня вместо сердца? Только говорить что-то этому живодеру бесполезно, и даже опасно для жизни кота. Я однажды совершила такую глупость и попросила ослабить ошейник. Так он прямо на моих глазах так его затянул, что кота чуть на тот свет не отправил. Я участкового просила помочь, но что он может сделать? Не драться же с этим зловредным дедком. Тут нужны другие методы…

— Давай усыпим соседа, а пока он будет спать, освободим пленника!

— Еще не известно, что выйдет из твоей сегодняшней затеи, а ты уже хочешь отяготить нашу и без того незавидную участь. Прошу тебя, попытайся перенаправить свою энергию в другое русло. Леонтьевича понять можно. Металлический ошейник с шипами уже много лет затянут на его шее. Если ты не видела его супругу, то не можешь оценить всю бедственность положения. Подобная горе, с голосом, звучащим как духовой оркестр, состоящий из иерихонских труб. Поэтому и сидит несчастный, придавленный авторитетом могучей супруги, на скамейке целыми днями, кляузы на соседей строчит и мучает другое несчастное существо. Коту мы обязательно поможем, нужно только придумать что-то экстраординарное.

Сестры продолжили свой путь с мыслями о несовершенстве человеческой натуры. Свидетеля своих деяний они уже приобрели и, скорее всего, это будет свидетель стороны обвинения, если вдруг что-то пойдет не так. Наверняка Михаил Леонтьевич уже отметил в своей книге доносов и кляуз, как они, одетые во все черное, умчались куда-то в ночь.

Бывают такие дни, когда вдохновение окрыляет, работа спорится, а все задуманное получается. Иногда же все валится из рук и ничего не выходит, как не старайся. Лучшее решение в таком случае — отложить работу и переключиться на что-то другое. Позже все решится само собой каким-то волшебным образом. Вере казалось, что сегодня как раз такой день, когда нужно отложить все важные дела и заняться чем-то менее сомнительным, чем воплощать идеи любимой сестрицы. Михаил Леонтьевич, встреча с которым всегда недобрый знак, тому подтверждение.

Заметить не успели, как домчались до места. В позднее время на дорогах практически нет транспорта. Припарковав машину подальше в целях конспирации, сестры отправились к заветной двери, стараясь идти ближе к кустам. Простояв некоторое время в темной части сквера, наблюдали за окнами, прежде чем приблизится к офису. Все окна были темны, только кое-где мерцающий свет свидетельствовал о том, что люди смотрели телевизор, а значит, им не было никакого дела до тех, кто крадется в темноте.

— Надеюсь, сигнализации нет, — сказала Вера, вставляя ключ в замочную скважину и тихо его поворачивая.

Дверь легко поддалась, и они оказались в знакомой комнате с бархатными креслами. Кабинет Агнии был открыт. Зашли внутрь, освещая дорогу карманными фонариками. Первым делом решено было найти книгу записи клиентов, в которой их очень интересовал тот день, когда произошло убийство. В девять утра Агния принимала своего первого клиента. Получалось, что именно он расправился с несчастной. Пришлось потратить не менее получаса на поиски этой тетради. Людмила обнаружила ее на одной из полок, хотя обычно она всегда лежала на рабочем столе. Склонившись над находкой, она принялась перелистывать страницы. Увы, вместо имени посетителя в первой строке рядом со временем девять часов были записаны только две буквы. Первая из них была «м» и написана как строчная, тогда как вторая «Л» прописная. Интересно, что в конце была поставлена ни точка, а вопросительный знак. Что могла означать эта запись, оставалось только гадать, «м Л?»- это мог быть шифр или код. Вариантов множество, но какой из них правильный, как в этом разобраться… Пролистав всю тетрадь, они еще раз натолкнулись на такую же запись. Это было неделю назад. Буквы стояли в такой же последовательности и в конце тоже был вопросительный знак. Сестры пытались найти на стеллажах папку с такими же буквами, но ее не оказалось. Либо вообще не существовало, либо унес убийца. Людмила обнаружила папку со своим именем и хотела ее забрать, но Вера убедила не делать этого, чтобы не вызывать лишних вопросов у следствия.

— Там написано что-то, что ты хочешь скрыть от Барсукова? — поинтересовалась Вера.

— Я бы хотела скрыть от всего мира, что была такой дурой и столько лет терпела Леонида. За это мне очень стыдно, — созналась Людмила.

— Нечего стыдиться. У каждой из нас в жизни был такой Леонид. Это опыт, который мы приобретаем перед тем, как стать умными и самодостаточными. Если все сладко да гладко — это и не учеба вовсе. Урок должен на всю жизнь запомниться. Это бывает только когда мы преодолеваем трудности и переживаем сильную душевную боль.

Вздохнув, Людмила поставила папку на место. Решив, что в офисе больше делать нечего, сестры направились к выходу, прихватив с собой найденную тетрадь. Радовались, что ночной визит прошел без приключений. Они уже закрывали за собой дверь, когда внезапно их ослепил яркий свет, а грубый мужской голос приказал поднять руки и не двигаться.

Женщины послушно покорились судьбе.

— Хоть бы нас с тобой в одну камеру посадили, все бы веселее было, — зашмыгала носом Людмила.

— Тебе бы все веселиться! Не понимаешь, в какую передрягу мы попали из-за тебя?

— Я так и думал, что вы что-то замышляете, у меня предчувствие было. Вместо того чтобы по чужим офисам шастать, чаще бы борщи варили, они у вас неплохо получаются. Отбой, ребята, это всего лишь две любопытные Варвары, сующие всюду свои носы, — прокричал Барсуков сотрудникам, которые направили оружие в сторону сестер.

— Вот отвезу вас в участок и посажу на пятнадцать суток до выяснения всех обстоятельств. Тогда повеселитесь, — мужчина был не в духе. — Какого черта вас сюда занесло, когда было приказано немедленно уезжать из города? И откуда у вас ключи от офиса?

Людмила ничего не могла ответить, только хлопала ресницами, а в глазах уже собрались озера горючих слез, готовых вот-вот пролиться. Вадим Петрович сменил гнев на милость и приказал им немедленно садиться в его машину, пообещав перегнать машину Веры к дому в ближайшее время.

— А как вы узнали, что в офисе кто-то есть? — спросила Людмила сквозь слезы, любопытство оказалось сильнее испуга.

Оказывается, что бдительный сосед, тот самый командир местных пенсионеров, высмотрел в окно двух подозрительных личностей, которые из кустов наблюдали домом. Гражданин в свою очередь наблюдал за ними. Когда неизвестные направились к двери офиса, пенсионер позвонил в полицию, а сам направился караулить злоумышленников, чтобы в случае чего, не дать им скрыться. На этот случай у отважного пенсионера имелся небольшой, но весьма эффективный оружейный арсенал: баллончик с красным перцем и электрошокер.

— Скажите спасибо, что мы приехали вовремя. Подумать страшно, чем мог закончиться ваш легкомысленный поступок, — заявил Барсуков, чувствуя себя спасителем.

Они быстро домчались до дома по пустому городу. Без приглашения Барсуков зашел в квартиру, сразу направившись на кухню и включив чайник.

Вера прекрасно понимала, что он не оставит их в покое, не услышав подробный рассказ о ночном визите. Не задавая лишних вопросов, достала с полки три больших чашки.

— Итак, жду объяснений. Что вы делали в офисе погибшей? Как туда попали? И что это за серая тетрадь, которую Людмила всю дорогу прижимала к себе, а теперь спрятала под диванную подушку?

Женщины были поражены наблюдательностью следователя, они были уверены, что он ничего не видит и не замечает. На деле все оказалось иначе. Рассказали все, в том числе и про странные буквы, записанные вместо имени посетителя. Людмила принесла тетрадь. Сыщик и два дилетанта принялись внимательно изучать список клиентов, выдвигая свои предположения по поводу таинственных букв.

— Мне кажется, что я знаю, кто скрывается под этим «М Л?», — заявила Людмила. — Это Михаил Леонтьевич!

— Это кто что за птица такая? Ну-ка, давайте подробнее, — заинтересовался Вадим Петрович.

— При чем здесь наш сосед? — удивилась Вера.

— Сейчас я все объясню, — Людмила бросила быстрый взгляд в сторону сестры, считая ее жутко непонятливой. — Во-первых, инициалы. Это факт бесспорный, вы должны со мной согласиться. Во-вторых, только вспомни, как он обращается с котом. Такому и человека убить плевое дело. Ну и в-третьих, он такой пренеприятный тип, я просто уверена, что убийца именно он.

— Потрясающая логика и неоспоримые доводы, — хмыкнула Вера.

— Я ничего не понимаю! — раздраженно перебил спорщиц Барсуков. — Кто такой этот Михаил Леонтьевич? Как его фамилия, откуда вы его знаете? И при чем тут кот?? Прошу отвечать по порядку и внятно.

Фамилия Михаила Леонтьевича была Лизенюк. Вера рассказала, что он является ее соседом, а его кот Кузьма доведен «любовью» своего хозяина до крайне бедственного положения. Поведала и о черном списке, который ведет Лизенюк, записывая все наблюдения за соседями. Выслушав рассказ Веры, сдобренный сочными комментариями сестры, Барсуков пришел к выводу, что неприятный сосед вряд ли причастен к убийству, несмотря на совпадение инициалов. Но побеседовать с ним не помешает, хотя бы ради спасения несчастного животного. В итоге следователь потребовал, чтобы неугомонные сестрички как можно скорее покинули город, если не хотят отправиться туда, куда он сам их определит. Стало понятно, что обещанное место вряд ли будет пятизвездочным отелем. Вадим Петрович посоветовал найти какой-нибудь пансионат недалеко от города и немедленно туда отправляться, предварительно сообщив ему свои координаты.

— Иначе привлеку вас за проникновение в чужой офис, и тогда, будьте спокойны, просидите там до конца следствия, это я вам с полной ответственностью гарантирую.

Увидев, что его слова произвели нужное впечатление, он наконец собрался уходить. Вечером следующего дня пообещал поговорить с «любителем» животных, затем заглянуть к ним, чтобы узнать, как продвигаются дела с отъездом.

После неудачного расследования и угроз со стороны Барсукова, сестры твердо решили купить путевки и отправиться в какой-нибудь пансионат. Людмила копалась в интернете, Вера изучала страницу рекламной газеты, где предлагались горящие путевки. Они хотели отправиться в путь на своей машине, чтобы иметь возможность уехать при первой возможности, если отдыхать станет смертельно скучно. Вера давно поняла, насколько приятно ни от кого не зависеть, поэтому всегда старалась организовать свою жизнь так, чтобы все и всегда решать самой, не дожидаясь чьей-то снисходительной помощи.

Сестры зачитывали друг другу найденные объявления, казавшиеся наиболее интересными. Наконец Вера обнаружила заметку о пансионате «Лиховичи», который находился в трехстах километрах от города. Это был новый гостиничный комплекс, расположенный на берегу реки. Решили позвонить по указанному телефону, чтобы узнать подробности. Туроператор принялся расхваливать прекрасные номера, бассейн, сауну и множество видов массажа. Людмила пыталась подставить ухо ближе к трубке, чтобы лучше слышать все его обещания. Вера показала ей оттопыренный большой палец, намекая, что этот вариант им подходит. Людмила смотрела на сестру, с нетерпением ожидая захватывающего рассказа о предстоящем отдыхе. Как оказалось, гостиница была новая, действительно располагалась вблизи речки, в которой, кстати говоря, водятся сомы, щуки и судаки. Именно эту рыбу готовят местные повара и подают гостям. Вера не забыла о массаже, бассейне и тренажерном зале, которые также имелись.

— Можно заказать речные прогулки на катере, думаю, это тоже интересно, тем более по берегам гнездятся какие-то редкие птицы. Хотя для меня все птицы редкие, кроме голубя и воробья.

— Я все поняла, а теперь давай о минусах всего этого великолепия.

Вера вздохнула и принялась рассказывать о менее привлекательной стороне. Дело в том, что гостиница и речка были расположены на окраине деревни и, как оказалось, кроме речки, одной единственной улицы и магазинчика, в самой деревне других развлечений не имелось.

— Как-то совсем печально, — приуныла Людмила. — Я думала, что там хоть танцы какие-то или кинотеатр имеется. Поплаваем день-другой, сходим в сельпо и — развлечения закончены.

— Ничего страшного, не паникуй раньше времени. Будем спортом заниматься, массаж делать. Похудеем, помолодеем! Мне сказали, что этот пансионат строили для охотников, они туда приезжают даже из-за границы. Сейчас не сезон для охоты, вот и сдают номера для любителей птиц и тихого отдыха на природе. Думаю, нам с тобой сейчас не помешает тихий отдых. Если совсем уж будет невмоготу, уехать всегда сможем.

— Было бы гораздо лучше, если бы сейчас был сезон для охоты и какой-нибудь симпатичный бородач подарил нам мех на маленькую пушистую шубку, — мечтательно произнесла Людмила.

— Я терпеть не могу бородатых мужчин. И мех нам нужен на две пушистые шубки, мы с тобой, к счастью, не сиамские близнецы. Хватит мечтать, давай принимать решение. Кстати, Барсуков быстро бы разобрался со всеми симпатичными бородачами. Чует мое сердце, останусь я одна в холостяках.

Отъезд был запланирован на послезавтра. Сегодняшний день решили посвятить шопингу и сборам. Заказав путевки, сестры сразу почувствовали себя в безопасности. Пребывая в эйфории от предстоящего путешествия, они совершенно забыли об осторожности и не заметили, как всю дорогу до магазина их преследовала темно-синяя машина.

В магазине покупали все для прощального ужина. Решено было приготовить плов, поэтому выбор мяса особенно важен. Вера замучила продавца просьбами показать тот или иной кусок. Не зная кулинарных пристрастий Барсукова, было решено приготовить простой салат из всевозможных овощей, справедливо полагая, что из всего изобилия что-то придется по вкусу. Внимательно рассматривая овощи на широких полках, Людмила почувствовала чей-то взгляд. Резко обернувшись, увидела мужчину, который сверлил ее глазами. Это разволновало и встревожило. Мужчина резко опустил глаза и быстро направился к выходу. Она проводила его взглядом, что-то показалось знакомым в том, как двигался этот человек. Может, это только фантазия или разыгравшееся воображение?

— Чего ты застыла? — раздался за спиной голос сестры, который моментально привел Людмилу в чувство.

— Я увидела мужчину, он показался мне знакомым, но никак не могу вспомнить, где я могла его видеть…

— Почему бы мужчинам не смотреть на такую конфетку. Он хоть ничего из себя?

— Я особенно не разглядывала. Усатенький такой, с пузиком. Мне не нравится, когда мужчина костлявый.

Людмила пожаловалась, что как только она заметила его взгляд, он сбежал, только пятки сверкали. Посмеявшись над незадачливым кавалером, сестры перешли в отдел косметики. Надо понюхать каждый флакончик, заглянуть в каждую баночку — это задача не для слабых духом. Справившись с ней, отправились в обратный путь, весело обсуждая свои покупки. Занятые беседой, не заметили, как следом со стоянки отъехала все та же темно-синяя машина и сопровождала их до самого дома.

Время бежало неумолимо быстро. Пришлось сразу отправиться на кухню, чтобы приготовить ужин для гостя. На плите все шкворчало и шипело, доносившиеся ароматы были просто божественными.

Звонок в дверь раздался только около девяти вечера. На этот раз Барсуков был не один. У него на плече, вцепившись в пиджак четырьмя лапами, висел кот.

— Здрасьте… А это кто такой с вами? — Людмила удивленно рассматривала гостей. — У вас же вроде собачка была?

Спохватившись, она пригласила Вадима Петровича войти. Они вместе попытались отцепить кота от пиджака, но это оказалось невозможно. Тот громко и недовольно урчал, пытаясь ударить лапой с выпущенными когтями по приближающейся к нему руке. Следователь снял пиджак и положил его вместе с котом на кресло в прихожей. Кот выгнул спину и продолжал урчать, пресекая все попытки его отцепить. Пиджак казался ему единственным спасительным островком в огромном враждебном мире. Людмила предложила отнести кота в ванную и немного охладить холодным душем, но Барсуков категорически отверг эту идею, сказав, что пиджак новый он надевает его второй раз и не позволит безвозвратно испортить.

«Впервые надел его перед приходом к нам. Скорее всего, этот визит и послужил поводом для покупки», — смекнула Людмила.

— Это же Кузьма, «любимец» известного мучителя, — удивилась Вера. — Кузя, Кузенька, — ласково позвала она.

Услышав знакомый голос, кот, выпустив пиджак из цепких когтей, отправился на зов. Нарезав остатки мяса и положив все это в маленькую тарелку, Вера поставила ее перед Кузьмой. Тот внимательно изучил содержимое, понюхав со всех сторон, посмотрел на Веру и, получив разрешение, приступил к трапезе. Ел спокойно, неспешно, как настоящий аристократ. Насытившись, направился к Вере и уселся на ее ногу, одетую в шерстяной носок своей теплой пушистой попой, тем самым давая понять, что признал в ней хозяйку.

— Как вам удалось вызволить Кузю из когтей Михаила Леонтьевича? Неужели вы его похитили?

Прежде чем приступать к долгому рассказу, Вадим Петрович намекнул, что молодца сначала нужно накормить, напоить, а потом уже и расспросами донимать. Ужин был готов, и все дружно уселись за стол. Кузьма запрыгнул к Вере на колени и тут же заснул, свернувшись клубком.

Сестры с нетерпением ожидали, когда Барсуков насытится и приступит к истории освобождения заложника, гость ел медленно, тщательно пережевывая пищу, делая небольшие перерывы, прежде чем поднести ко рту новую порцию. При этом он хитро смотрел на сестер, понимая их нетерпение. Когда его тарелка опустела, Вера сразу убрала со стола, не предлагая добавки.

— Десерт будет позже, после приятной беседы.

— Рассказывать, собственно, нечего, — заулыбался Барсуков, не привыкший к пристальному вниманию.

Он явился к гражданину Лизенюку и, чтобы не было лишних вопросов, сразу предъявил удостоверение. Тот понимающе моргнул и, не сказав ни слова, прошмыгнул в кухню, где о чем-то пошептался, судя по басовитому голосу, с каким-то мужиком. Вернулся, неся в руках тетрадь. Нежно поглаживал ее сосисочными пальцами, словно спину любимой женщины. Барсуков взял тетрадь, сделав вид, что ему хорошо известно о ее существовании. Это оказалась крайне интересная вещица. Тетрадь была разделена на тридцать шесть частей, каждая из которых имела свой номер и была подписана фамилией. Подробнейшее досье на каждого жителя подъезда. В каждой графе обозначался полный состав семьи, проживающей в квартире. Здесь же нашла свое отражение деятельность каждого, которая казалась автору наиболее подозрительной. С особой скрупулезностью были описаны действия жителей квартиры номер сто тридцать один на седьмом этаже. Сказав это, Барсуков сделал паузу, внимательно посмотрев на сестер.

— Не желаете сделать признание? — голос его стал строже, брови съехались к переносице, образуя глубокую складку. — У нас в таких случаях говорят, что чистосердечное признание будет учитываться при вынесении приговора.

Затем принялся перечислять все, совершенное сестричками за ближайшее время. Всплыли ночные занятия спортом, и то, как Людмила пряталась на заднем сидении машины, укрывшись с головой. С особым осуждением было описано, как эти незамужние дамы отправились в поездку с незнакомцем, который до этого провел в их квартире достаточно длительное время. Это только то, что произошло за последние дни. Женщины выжидательно смотрели на следователя, не зная, как он поступит с полученной от Лизенюка тетрадью. Вадим Петрович сказал, что вещь это крайне ценная, поэтому хранить ее лучше подальше от людских глаз. Он думает, что самое укромное место — это печка. Так как печей в современных домах не делают, а камином пока не обзавелись, лучше отправиться на улицу и предать огню записи клеветника. Сестры переглянулись, радуясь, что Барсуков оправдал их доверие, оказался честным и порядочным человеком.

Вера убрала со стола тетрадь, взяв ее в руки с таким нескрываемым отвращением, словно это была самая противная и скользкая жаба на свете. Она отправилась в ванную, и долго мыла руки с мылом.

Взяв у Михаила Леонтьевича тетрадь, Барсуков поблагодарил его за труд и сообщил секретную информацию, которую тот должен хранить в тайне даже под страхом смерти. Соседки Вера и Людмила являются тайными агентами спецслужбы, слежка за ними категорически запрещена, как и простое упоминание имен. Если возникнет надобность поделиться какой-либо информацией, ее необходимо изложить на бумаге и, подписавшись подпольной кличкой «Лунатик», положить в почтовый ящик квартиры номер сто тридцать один.

— То, что вы сделали — гениально! Я в восторге от вашего юмора и смекалки! С этого момента вы мой герой! — Людмила не сводила с него восхищенных глаз.

Барсукова даже в пот бросило от похвал. Покраснел от переполнявших эмоций и сиял как начищенный медный таз. Ради того, чтобы услышать такие слова, он был готов сразиться с сотней опасных преступников.

— С Кузьмой все намного проще — я его арестовал. Этот подлец обмочил мой ботинок, пока я вербовал нового агента. Решил, что это неплохой повод, чтобы забрать несчастную животину от мучителя. Хозяин не сильно сопротивлялся, только сразу предупредил, что передачи носить отказывается. К сожалению, я не могу забрать Кузьму к себе, у меня собака. Кот оказался большим хитрецом, видимо, не зря прошел серьезную школу выживания. Он прыгнул мне на плечо и ни в какую не хотел слезать. Так что пришлось явиться к вам вместе с этим подарочком.

Кот тем временем куда-то исчез. Принялись искать пропавшего Кузьму и обнаружили в коридоре, где он трудился над тетрадью своего мучителя, умудрившись так изрезать ее когтями, что невозможно было прочитать ни единого слова.

— Уничтожил все воспоминания о своем проклятом прошлом, — высказал предположение Барсуков.

Кузьма подошел к своей новой хозяйке и уселся ей на ногу. Вера наклонилась и ласково почесала его за ухом. Кот довольно заурчал и от удовольствия закрыл один глаз.

— Куда же тебя пристроить на время нашего отъезда, — задумалась Вера, продолжая чесать кошачье ухо.

Следователь оживился, услышав, что сестры готовятся к отъезду, а пансионат находится не очень далеко от города. Он сможет приезжать на выходные, конечно, если это понадобится для следствия. В том, что обязательно потребуется, никто не сомневался.

Вспомнив о десерте, Вера пригласила всех снова занять места за столом. Людмила расставляла на столе чашки и блюдца, Вера нарезала только что приготовленный клюквенный пирог. Это был ее дебют, поэтому она немного волновалась. Пирог был прост в приготовлении, а ингредиенты к нему почти всегда имеются в холодильнике.

— Ну как? — с нетерпением спросила она, надеясь на похвалу, тем более пирог действительно удался на славу — нежнейший с легкой кислинкой.

— Я даже не поняла, — заявила вдруг Людмила. — Положи мне, пожалуйста, еще кусочек, да побольше.

Барсуков тоже моментально проглотил свой кусок.

— Божественно, — только и сумел проговорить он.

Хлопнув себя по лбу, он сказал, что забыл что-то очень важное, и быстро удалился в коридор. Обратно вернулся с пакетом в руках. Протянул его Людмиле, сказав, что там лежит то, что он ей обещал. Людмила не помнила его обещаний, но с нескрываемым интересом заглянула в пакет и достала небольшую коробочку, завернутую в зеленую блестящую бумагу.

— Это мне? — спросила она, не решаясь разорвать красивую упаковку.

Барсуков кивнул. Развернув нарядный сверток, обнаружила синюю картонную коробочку с надписью «Samsung».

— Это не мой телефон! Он совершенно новый! — Людмила вытащила из коробочки новенький блестящий лаковый белый телефон. Она рассматривала его со всех сторон, не веря, что получила такой замечательный подарок. — Я не могу его принять, это очень дорого, — заявила она, крепко прижимая его к груди.

— Считайте, что это не подарок, — нашел нужные слова Вадим Петрович. — А средство связи, без которого я не могу вас никуда отпустить. Подарки делать я не собирался. Старый телефон не подлежал восстановлению, вот и придумал такой выход из положения.

Людмила улыбалась. Нет на свете женщины, которая бы не радовалась сюрпризам. Очень жаль, что мужчины часто забывают об этом. Она нежно поцеловала его в щеку.

— Вы даже не можете себе представить, Вадим Петрович, как мне приятна ваша забота, спасибо.

Забыв от волнения все слова, следователь проворчал что-то невнятное и покраснел как рак.

Перед уходом тщательно расспросил сестер, когда они уезжают, и все записал в блокнот. Предупредив, чтобы никому не сообщали, куда отправляются.

Пришло время собирать чемоданы. Несмотря на обилие новых вещей, Людмила ныла, что все любимое и необходимое осталось дома. Уговорить ее обойтись тем, что имелось в гардеробе у Веры, было совершенно невозможно. Решили отправиться за любимыми вещичками прямо сейчас, чтобы не откладывать отъезд.

Нарядившись в черные спортивные костюмы, в которых отправлялись на свое первое противозаконное мероприятие, сестры вышли из подъезда. Они увидели в темноте человека, который крутился рядом с их машиной, пытаясь заглянуть в окно.

«Сейчас мы все выясним. Бояться нечего. Еще не так поздно и кругом толпы народа».

Людмила оглянулась, чтобы увидеть хоть небольшую толпу, которая будет готова прийти им на помощь, но не увидела ни одного человека. От этого стало невыносимо грустно, захотелось вернуться в квартиру, заперев за собой дверь на все имеющиеся замки. Она попыталась сообщить сестре, что толпы разбрелись по домам и не смогут помочь. Вера, не желая слушать, отправилась наперерез черному силуэту у ее машины. Человек практически лежал на капоте, прильнув лицом к стеклу, соорудив ладонями козырек, чтобы лучше рассмотреть то, что его заинтересовало. Она подошла сзади и нажала на кнопку на брелоке сигнализации. Машина пискнула, моргнув фарами, и человек от неожиданности свалился на землю.

Чтобы напугать неизвестного и вынудить его оставаться на том же месте, Вера произнесла уверенным, полным решительности голосом:

— Лежать лицом вниз. При необходимости буду стрелять на поражение.

Послышалось кряхтение, после чего знакомый голос заныл:

— Верочка, умоляю, не стреляйте. Это Лунатик, нахожусь в ночном дозоре по приказу руководства.

— Вставайте, Лунатик, — строго проговорила она, пытаясь не выдать пережитого страха. — Что вы делаете на моей машине?

— Здравия желаю, — Михаил Леонтьевич приложил пухлую ладошку к виску.

— К пустой голове руку не прикладывают, — грозно рявкнула Вера, окончательно входя в роль. — Повторяю вопрос. Что вы делали рядом с моей машиной?

Михаил Леонтьевич быстренько поднялся и принялся рассказывать обо всем, что сумел увидеть.

Пенсионер, как обычно, сидел на скамейке возле своего подъезда. Несмотря на то, что кот Кузьма отправился отбывать срок за хулиганство в места не столь отдаленные, хозяин его сохранил здоровую привычку дышать перед сном свежим воздухом. Впрочем, привычка шпионить за соседями была забыта неокончательно. Он сидел на скамейке и размышлял о том, что слишком много машин развелось во дворе, не мешало бы повесить запрещающий знак. Даже придумывал доводы, на которые, по его мнению, участковый инспектор должен обратить внимание. Мысленно перечислял свои придумки, загибая в кулачок пальчики, чтобы не сбиться со счета. В это самое время увидел, как какой-то подозрительный тип подошел к Вериной машине и попытался ее открыть. Он зачем-то заглянул в окно и пробовал поднять крышку капота. Все его попытки оказались тщетными.

Вера с волнением слушала рассказ соседа. Странная история все больше ей не нравилась.

«Если это был обыкновенный вор, почему выбрал мою невзрачную старушку, когда рядом новенькие шикарные иномарки. Вся моя машина целиком стоит меньше, чем одно зеркало любой из этих красавиц», — размышляла она.

Это показалось странным не только ей, но и бдительному соседу. Как только любитель старых машин испарился в ночи, он отправился на разведку, думая, что все самое ценное находится внутри машины. Веру понемногу начинала раздражать чрезмерная разговорчивость соседа, который уже перешел от описания сегодняшнего происшествия к своей излюбленной теме парковки во дворе.

— Идите домой и немедленно приступайте к написанию доклада. Мы не можем привлекать внимание. Утром ваш доклад должен быть у меня.

Михаил Леонтьевич зажмурил оба глаза, давая понять, что ему все ясно, и поспешил выполнять приказание. На полпути обернулся и, взглянув с подозрением, поинтересовался, куда они отправляются в столь поздний час. Не смог, как ни старался, сдержать распирающее его любопытство.

Вера только покачала головой, не проронив ни слова. Лунатик снова моргнул в знак полного понимания и удалился выполнять поручение.

После того как дверь подъезда захлопнулась за соседом, Вера достала из багажника большой фонарь и принялась осматривать машину со всех сторон. Тщательно изучила все детали под капотом, осмотрела днище, пытаясь обнаружить что-то странное, чего не видела раньше. Людмила молча наблюдала, боясь произнести даже слово. Она не понимала, что ищет сестра, но интуиция подсказывала, что им угрожает опасность, и она гораздо серьезнее, чем казалось в начале. Не заметив ничего подозрительного, Вера уселась на водительское место и повернула ключ в замке зажигания. Людмила хотела занять привычное место рядом, но та не позволила, сказав, что нужно еще кое-что проверить. Она отошла в сторону, наблюдая, как сестра накручивает круги по двору, то прибавляя скорость, то резко давя на тормоз. Только после этого позволила Людмиле сесть рядом.

— Можешь мне объяснить, что случилось? — решилась прервать молчание Людмила. — Нашу машину пытались украсть? Зачем ты ездила по двору кругами? Мне страшно.

Вера внимательно посмотрела на сестру, не зная, делиться с ней своими опасениями или сделать вид, что все это ерунда. Пауза длилась не больше минуты, но Людмиле показалось, что прошел целый час.

— Не хочу тебя пугать, скорее всего я ошибаюсь, возможно, нас хотели убить, повредив тормоза. Поэтому я ездила по двору, пытаясь их проверить. Скорее всего его спугнул бдительный сосед, иначе, плохо бы нам пришлось. Получается, Михаил Леонтьевич спас нам жизнь. Лучше ему об этом не говорить, а то придется его благодарить всю оставшуюся жизнь. Купим бутылку хорошего коньяка и скажем, что это премия от руководства за бдительность и отвагу.

Людмила кивнула в знак согласия.

— Во всей этой истории радует только одно, что убийца еще более невезучий, чем мы.

Вера очень надеялась, что его невезение никогда не закончится.

— Подумать только, — поделилась Людмила своим открытием. — Сколько хорошего случилось со мной за такой короткий срок: я избавилась от подлеца Леонида, мы живем вместе с тобой, появился чудесный кот Кузьма и нас еще не убили!

— Только настоящие оптимисты в положении, подобном нашему, могут разглагольствовать о свалившемся счастье. То, что ангел-хранитель борется за нас, так это уж точно, спасибо ему за это большое.

В квартире Людмилы решено было действовать быстро и брать с собой только самое необходимое. Вера боялась оставлять машину во дворе без присмотра, опасаясь, что их тайному недоброжелателю на этот раз может улыбнуться удача.

Проворачивая ключ в замке, женщина услышала, как скрипнула дверь соседской квартиры. Там проживала пожилая дама. Иногда Людмила ходила для нее за продуктами, теперь же ее немного мучила совесть, что не может помочь одинокому человеку.

Тамара Сильвестровна услышала шум на лестничной площадке и решила посмотреть, что происходит.

— Людочка, куда же ты пропала, деточка. Я уже думала, что ты выскочила замуж за какого-нибудь прекрасного юношу и отправилась в свадебный круиз.

Никто не знал, сколько лет Тамаре Сильвестровне, но она называла деточкой каждого, кому не исполнилось семьдесят. Людмила в свои сорок с длиннющим хвостом, являлась для нее сущим ребенком.

— Что вы говорите, Тамара Сильвестровна! Мои прекрасные юноши закончились еще лет тридцать назад. Но вы угадали, в путешествие я действительно собираюсь. Завтра мы с сестрой уезжаем отдыхать в небольшой пансионат «Лиховичи». Кто теперь ходит вам за булочками и кефиром?

— За кефиром ходит Зоинька из социальной службы, а вот с булочками я решила завязать, нужно же когда-то начинать заботиться о своей фигуре. По интернету познакомилась с замечательным мужчиной. Он немного моложе меня, сущая детка, но хорош как Аполлон. Мне на компьютер установили волшебную камеру, и теперь мы можем видеть друг друга и общаться. Это такой тонкий, интеллигентный, образованный человек. Людочка, я просто обязана вас познакомить, мне очень интересно узнать ваше мнение о предмете моих чувств.

— Очень рада за вас! Я сразу поняла, что с вами произошло что-то очень приятное. Вы прекрасно выглядите, даже помолодели. С большим удовольствием познакомлюсь с вашим кавалером, как только вернусь из поездки.

Женщины обнялись, желая друг другу удачи. В квартире Тамары Сильвестровны раздался звонок, извещающий, что сердечный друг вышел на связь и приглашает к очередной беседе.

— У нас совсем нет времени, того и гляди, пули засвистят над головами, а ты решила вести светские беседы.

— Я думаю, что она светлый и очень добрый человек, а к таким хорошие люди тянутся. Я, наверное, другая, поэтому ко мне липнет всякое…

— Никто не спорит, что Тамара Сильвестровна человек добрый и очень приятный, но и в ее жизни хватало разного рода трудностей. Ты сама рассказывала про ее третьего или четвертого мужа, который обобрал ее до нитки и исчез в неизвестном направлении вместе с продавщицей из овощного магазина. Доброе сердце — это еще не гарантия счастья. За то, что она не озлобилась и не растеряла своих душевных качеств, кто-то там наверху послал ей еще пару-тройку неплохих мужей, — напомнила сестре Вера.

Необходимых вещей набралось две большие сумки и пластиковый пакет. После того как Людмила поселилась у сестры, ее собственная квартирка стала выглядеть иначе, словно чувствовала себя брошенной. Сначала исчез Леонид, а потом пропала и хозяйка. Эта растерянность и грусть чувствовались во всем. Людмила ходила по комнате, гладя любимые вещи, бормоча что-то себе под нос.

Прислушавшись, Вера услышала, как сестра прощается.

— До свидания, мой столик, мой любимый диванчик. Я знаю, что вы скучаете, я тоже очень скучаю без вас. Обещаю, что скоро вернусь и все будет очень хорошо.

Вера не стала оставлять машину на ночь во дворе, мало ли что может прийти в голову их неизвестному врагу. Поставила на платной стоянке, которую охранял сторож с собакой. Две тяжеленные сумки и пакет пришлось тащить в руках до самого дома. Людмила тащила молча, потому что сердиться можно было только на себя. Вера подозревала, что сестра набрала ненужной чепухи. Запихивая в сумки самое необходимое, Людмила не могла подумать, что все вместе оно будет весить не меньше тонны.

Дома она начала извлекать из сумок то, без чего нельзя обойтись в поездке: кроме фена, пакета с кремами и шампунями, которых у сестры было предостаточно, с собой была прихвачена небольшая библиотека.

— Тебе что, книг не хватило, несносный ты книголюб! — возмущению Веры не было предела.

— Мы едем в такое тихое место, что книги обязательно пригодятся. Не переживай, я тебе тоже дам почитать.

— Ты не слышала про такое изобретение, как электронная книга? Такая маленькая штучка, наподобие планшета, туда помещается бесчисленное количество книг, тебе до пенсии не перечитать.

— Все я прекрасно знаю, но не нравятся они мне. Люблю дотрагиваться до бумажных страниц, брать книгу в руки, ощущать ее запах.

Вера прекрасно понимала сестру, тоже отдавая предпочтение настоящим книгам. Как можно отказаться от удовольствия держать ее в руках, перелистывая страницы.

— Могла хотя бы не всю библиотеку с собой тащить.

Утро выдалось солнечное, и настроение было ему под стать. Неизвестно почему, но ожидание предстоящего путешествия всегда благотворно сказывается на настроении. Из ванной комнаты доносился шум льющейся воды и веселая песенка Веры. Это означало, что все плохое позабыто и в новый день она вступила в хорошем расположении духа. Людмила заканчивала упаковывать свои вещи и тоже мурлыкала под нос. Багаж был таким огромным, что можно подумать сестры готовятся к переселению.

Выпив напоследок по чашке кофе и посадив Кузьму в небольшую сумку, сестры отправились в дорогу. Вера пошла за машиной, оставив сестру ожидать ее у подъезда. Вернувшись, застала ее в компании любознательного соседа. Увидев в окно Людмилу с чемоданами, он поспешил все разузнать. Прихватив несколько тетрадных листков, исписанных мелким почерком, над которыми трудился большую половину ночи, подробно описывая все, что удалось увидеть, Михаил Леонтьевич со всех ног бросился на улицу. Людмиле совсем не хотелось общаться с надоедливым соседом, и она очень обрадовалась возвращению Веры.

— Вам лучше к Вере обратиться, она старше меня по званию, — заявила Людмила, стараясь скорее отвязаться от прилипалы.

Михаил Леонтьевич с уважением посмотрел на Веру, выглядывающую из окна машины и направился к ней торопливым шагом. Он протянул свой доклад и, не дав опомнится, засыпал вопросами, касающиеся собственной безопасности. Чтобы успокоить агента, пришлось сказать, что он круглосуточно находится под наблюдением. В случае чего всегда может обратиться непосредственно к полковнику Барсукову, тем более что тот сам оставил свои координаты. Успокоенный сосед и по совместительству агент секретной службы вернулся к себе, заняв место наблюдения у окна.

Уложив вещи в багажник, Вера уселась за руль. Людмила заняла место рядом, поставив на колени сумку с перепуганным котом. Машина быстро ехала по городским улицам, удаляясь от центра. Вера приоткрыла окно, впуская поток свежего бодрящего утреннего воздуха.

Уверенности в том, что появление Кузьмы вызовет бурный восторг у работников пансионата не было, несмотря на дружелюбный нрав и весьма милую кошачью внешность. Было решено отвезти его в старый бабушкин дом и оставить на попечение Сивцова. Коту не помешает побегать по травке, чтобы оздоровиться и привести нервную систему в порядок, и Владимиру Сергеевичу вдвоем с компаньоном будет не так одиноко.

За разговорами не заметили, как домчались до бабушкиного дома. Оставив машину у обочины, прихватив только сумку с котом, они направились к дому. Кузьма высунул из сумки голову и с любопытством осматривался по сторонам, принюхиваясь к незнакомым деревенским запахам.

Войдя во двор дома, сестры очень удивились произошедшим переменам. Трава была аккуратно скошена и собрана в несколько больших стогов. Под раскидистой яблоней стоял круглый стол, посередине которого красовался старый кувшин с отбитой ручкой и букетом полевых цветов. Сестры стояли, не решаясь идти дальше. Возникло ощущение, что сейчас дверь дома распахнется, и бабушка выйдет им навстречу. Все вернется и будет как раньше…

Кузьма яростно раздирал когтями сумку, требуя немедленного освобождения. Людмила поставила ее на землю и дала возможность пленнику выйти из заточения. Кот выпрыгнул из сумки, но, ощутив незнакомую поверхность, испугался. Совершив невероятный кувырок, оказался на яблоне, по которой за долю секунды забрался на самый верх. Вцепившись в верхушку дерева четырьмя лапами, он жалобно застонал, призывая прийти ему на помощь.

— Дурачок, как же тебя снять, — Людмила, не задумываясь, бросилась к дереву, пытаясь на него взобраться. Подпрыгнув, она ухватилась за нижний сук руками, одновременно пытаясь зацепиться еще и ногами. В результате нескольких неудачных попыток ейнаконец, удалось это сделать. Она висела на ветке, обняв ее одновременно руками и ногами. Что делать дальше — плана не было. Понимая, что влезть наверх не получится, а прыгать вниз страшно, она закричала, умоляя скорее ей помочь. Бросившись к яблоне, Вера попыталась отцепить сестру от ветки, но сделать это было не так просто.

— Ну что, Тарзан, будешь знать теперь, как по деревьям скакать. Жди, я пойду за лестницей.

Людмила продолжала висеть, мысленно проклиная кота и свой необдуманный поступок. «Со мной так всегда! Бросаюсь куда-то, сломя голову, и от этого все мои проблемы», — размышляла она, продолжая висеть вниз головой.

На пороге дома появился Сивцов. Он зевнул, потянулся, вскинув руки вверх, с наслаждением вздохнул. В этот момент увидел нечто, висящее на яблоне и издающее непонятные звуки. Присмотрелся, не решаясь подойти ближе, но, когда понял, что это такое, удивился еще больше. Это была женская попа в трусах в нежный розовый цветочек.

«Кто эта женщина и почему она висит на моей яблоне, демонстрируя свое белье?» — Владимир Сергеевич стоял в нерешительности, не зная, что должен предпринять в подобной ситуации.

Из-за угла дома появилась Вера, таща за собой ржавую металлическую лестницу.

— Вера! — воскликнул Владимир Сергеевич. — А что вы здесь делаете?

— Лестницу тащу! Помогите, пожалуйста, она невероятно тяжелая.

Сивцов бросился на помощь. Знал, что эта лестница крепилась на больших металлических крюках, снять ее было делом непростым. Как с этой задачей справилась хрупкая женщина — загадка.

— Кто это висит на яблоне? — поинтересовался он.

— Людмила! Разве вы ее не узнали? Она решила снять кота, но не рассчитала силы…

— А… — протянул Сивцов, начиная понимать ситуацию. — Я видел вашу сестру немного в другой обстановке. С этой стороны мы еще не знакомы. А кот чей, ваш?

— Уже ваш. Мы приехали, чтобы вам его вручить, пока будем в отъезде.

Наконец лестница была приставлена, и Людмила смогла вернуться на землю.

— Как стыдно! — шептала она Вере в самое ухо. — Он точно думает, что я больная на всю голову. То в шкафу сижу, то на дереве зависаю.

Причитания Людмилы закончились, когда к ним подошел Сивцов.

— Мы тут котом занимаемся, — сообщила она, пытаясь объяснить неловкую ситуацию.

— Я так и понял, — улыбнулся Владимир Сергеевич, вспомнив розовые трусы в цветочек. — У меня тоже случались неприятности с животными.

Ему на ум пришла одна довольно смешная история из жизни, которой он решил поделиться.

У Владимира Сергеевича был приятель, который в знак благодарности за оказанную услугу решил подарить ему ястреба. Птица редкая, красоты необыкновенной: большая, мощная. Сивцов не смог отказаться. Он еще не имел загородного дома, только просторную квартиру. Построил клетку для своего питомца размером в половину комнаты. Однажды заметил, что птица загрустила, от еды отказывается и крыло по полу волочит. Маловато пространства в клетке, вот крыло и повредилось. Владимир Сергеевич был в отчаянии, не зная, что предпринять. Редкую и охраняемую птицу запрещено не только ловить, но и содержать в домашних условиях. Все же пришлось обратиться в ветеринарную клинику — не погибать же птице. Он поместил птицу внутрь большой сумки и отправился по назначению. Решил ехать на автобусе. Уселся на сидение рядом с окном, поставив сумку на колени. На следующей остановке заходит в автобус женщина, молодая, весьма привлекательной наружности, усаживается рядом. Птица в сумке задергалась, занервничала, а дамочке очень интересно стало, кого он перевозит. Владимиру Сергеевичу очень захотелось произвести на прелестницу впечатление, поэтому похвастался, что в сумке находится ястреб. Дамочка оживилась еще больше, начала умолять показать ей птичку, потому что ястреба она в своей жизни не видела. Внутренний голос пытался предупредить, что не нужно этого делать, но невозможно не поддаться на уговоры молодой красавицы. Владимир Сергеевич приоткрыл сумку. Оттуда молниеносно высунулась лапа и впилась огромными когтями в ногу несчастной дамы. Перепуганная насмерть, она кричала так, что было слышно далеко за пределами автобуса. Водитель остановился, пытаясь помочь, но ничего не получалось. На помощь пришел еще один отважный пассажир. Только втроем они смогли разжать когти и освободить пленницу. Пока все были заняты оказанием помощи, Владимир Сергеевич схватил сумку и со всех ног бросился бежать. В клинике доктор забрал птицу у нерадивого хозяина, и дальнейшая ее судьба Сивцову неизвестна. Эта история стала для него настолько поучительной, что ни о каких домашних питомцах он больше не помышлял.

— Я надеюсь, поведение вашего зверя будет примерным, и мы сможем подружиться, когда он соизволит спуститься вниз.

— Он бы и рад, но не может, — Людмила постаралась придать лицу жалобное выражение, надеясь, что сердце Сивцова дрогнет, и он полезет спасать кота.

Сивцов внимательно посмотрел вверх.

— Кот — умное и хитрое животное, погибать от глупости не в его правилах.

— Вы тут такую красоту навели, — Вера сделала искренний комплимент его стараниям директора. — Стол под яблоней поставили, букет чудесный собрали. Никогда не думала, что мужчины способны так подбирать цветы.

— Я тоже не способен собирать букеты, — смутился Сивцов. — Соседка заходила, она тут недалеко живет. Я печку затопил, а она увидела, что дым из трубы идет, пришла посмотреть, кто здесь хозяйничает. Узнала, что я тут один, и взяла надо мной шефство. Цветы принесла, иногда просто забегает поговорить, а иногда и пирогов домашних принесет.

— Судя по всему, она семьей не обременена… А чем занимается? — спросила Вера, незаметно подмигнув сестре.

— Вы правы. Раечка одинока, как и я. Она поэтесса с очень ранимой душой романтика. Читала мне свои произведения — такая глубина, такая боль… Вам обязательно нужно познакомиться, уверен, что она вам понравится. Если все будет хорошо, обязательно помогу ей с изданием стихов. Кто-то должен помогать непризнанным гениям.

Выпив по кружке чая и немного поболтав, сестры засобирались в дорогу. Кузьма самостоятельно спустился с дерева, сидел на столе и спокойно поедал цветы из собранного Раечкой букета. По его довольной морде было видно, что на новом месте он вполне освоился и прекрасно себя чувствует. Сивцов проводил гостей до машины и, пожелав счастливой дороги, вернулся в дом.

Проезжая по проселочной дороге, сестры увидели женщину, которая шла в направлении дома, где обитал одинокий и беспомощный вдовец. На голове ее красовалась соломенная шляпа с большими полями, украшенная полевыми цветами, в руках — доверху заполненная корзинка. Это и была поэтесса с очередной порцией пирожков. То, что Раечка увлекалась не только сочинением печальных рифм, но и кулинарией, было видно по ее аппетитным округлым формам.

— Мы поспешили с отъездом, — искренне расстроилась Людмила. Когда еще удастся отведать домашних пирогов… Сдается мне, что скоро Раечка прекратит кропать печальные вирши, им на смену придут совсем другие стихи…

Приближался полдень, а впереди была долгая и совершенно незнакомая дорога.

— Возьми большую красную книгу, это карта области, — попросила Вера. — Я более-менее изучила маршрут, но плохо ориентируюсь на местности, так что мне нужно постоянно заглядывать в карту. Ты будешь моим штурманом. Следи за дорогой, чтобы мы не сбились с пути.

— Куда тут смотреть? Я ничего не понимаю в этих ужасных картах! — у сестры от ужаса округлились глаза.

— Не нервничай! Я же не требую, чтобы ты высчитывала наши координаты и прокладывала на глобусе маршрут, все гораздо проще. Найди на карте название «Лиховичи». Сейчас поедем по большой дороге, ты смотри, чтобы населенные пункты, которые будем проезжать, соответствовали названиям на карте. Говори, где нам нужно поворачивать. Видишь, это совсем несложно.

Людмила кивнула и уставилась в карту, пытаясь отыскать злополучные Лиховичи. Они словно исчезли или их забыли туда вписать специально, чтобы осложнить и без того непростую задачу. Людмила кряхтела, пыхтела, но ничего не получалось.

— Не могу найти эти Лиховичи! Все есть, кроме них!

— Они там, я сама вчера видела, смотри внимательнее.

Людмила снова приступила к поискам, но снова безрезультатно.

— Ты сейчас же заберешь у меня этот проклятый атлас или я его выброшу в окно!

— Подожди, сейчас где-нибудь остановимся и попытаемся разобраться вместе, только ничего не выбрасывай.

Припарковав машину у придорожного кафе, сестры заказали обед и принялись изучать карту. Лиховичи нашлись сразу, чему Людмила чрезвычайно удивилась, заявив, что, когда она смотрела, их в этом месте не было.

Наевшись блинов с мясом и получив необходимые разъяснения, Людмила почувствовала, что к ней вернулись не только уверенность в собственных силах, но и хорошее настроение. Открыв атлас на нужной странице, сообщила название следующего города. Оказалось, штурманом быть совсем не страшно.

Ближе к вечеру путешественницы въехали в деревню под названием «Лиховичи». Поселение небольшое с одной недавно заасфальтированной дорогой. Спросить, где находится гостиница, было не у кого — на улице ни души. Вера решила продолжать путь по дороге, уходящей в лес. Проехали пару километров — и открылся удивительный вид: посередине поляны возвышалось большое трехэтажное здание с широкой мраморной лестницей и массивными колоннами. Гостиница поражала своими размерами и роскошным великолепием.

— Интересно, какие здесь номера, если само здание выглядит как настоящий дворец? — Людмила высунула голову в окно машины, пытаясь получше все рассмотреть.

Рядом располагалась стоянка, перед которой висела табличка с надписью «Только для проживающих». Судя по тому, что здесь находились только две машины, гостей было не слишком много.

— Это совсем неплохо. Будем отдыхать от шума городского и от людей вообще, — Вера пыталась смотреть в будущее с оптимизмом.

Зеркальный холл скорее был похож на новомодное здание банка, чем на гостиницу в небольшой деревне.

За стойкой администратора сидела печальная женщина неопределенного возраста, смотревшая с испугом на посетителей.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Вера. — Мы бронировали номер в вашей гостинице.

Сотрудница принялась что-то искать в журнале. Она несколько раз начинала поиски, но никак не могла отыскать нужную фамилию. Вера вытащила из сумки договор, заключенный с турфирмой, и протянула администратору. Женщина за стойкой прочитала и испугалась еще больше.

— Вам не ко мне, а в маленький домик напротив, там директор сидит, пусть решает, а я не знаю, как вас оформлять.

Такой ответ не обрадовал Веру. Оставив Людмилу с чемоданами, она отправилась на поиски маленького домика и директора. Судя по всему, только он занимался вопросами заселения.

«Сейчас окажется, что домика нет или директор заболел. Тогда никто не сможет нам помочь, — размышляла Вера. — Тетя на ресепшен наверняка получит инфаркт, если ей самой придется принимать решение. Чтобы я еще раз послушала Барсукова с его дурацкими советами! Поехали бы к морю и не было бы никакой головной боли».

Продолжая ворчать, Вера обошла огромное здание, и перед ней открылся невероятной красоты парк с множеством причудливых деревьев. Рядом протекала река, к которой вели широкие мраморные ступеньки. По берегам росли плакучие ивы, склонившие свои кудрявые головы к самой воде. Не слишком широкую реку можно было перейти по горбатому мостику с коваными перилами. Все увиденное поражало изысканностью и красотой. На другом берегу стоял небольшой бревенчатый дом, где, судя по описанию, находилась приемная.

К счастью, директор был на месте в своей сказочной резиденции. Им оказалась довольно молодая и весьма приятная женщина. Она внимательно изучила бумаги и, извинившись, принялась звонить в гостиницу. Минут десять пыталась объяснить непонятливому администратору, что и как сделать. Ничего не добившись, распорядилась заселить гостей, пообещав заполнить все положенные бумаги самостоятельно.

— Вы уж простите нас, — со вздохом произнесла она. — Видите, какую гостиницу построили, парк разбили, а с персоналом просто беда.

— Почему не поменять работников, если с ними такие проблемы?

— Осенью и зимой туристов много. Это в основном охотники и в большей степени иностранцы, тогда мы нанимаем толковых специалистов. Сейчас нет смысла держать большой штат, вот и работает администратором наша Валентина. Она из местных. Толку от нее немного, но женщина она добрая, помочь всегда старается. Если у вас возникнут какие-то вопросы, то прямо ко мне приходите.

Вера направилась к стойке администратора, где смогла получить долгожданный ключ от номера.

Это был настоящий люкс с прекрасной мебелью, телевизором и шикарной ванной комнатой, куда Людмила и направилась перед походом в ресторан.

Приведя себя в надлежащий вид и облачившись в новые наряды, сестры отправились на ужин. В животах уже давно звучали заунывные мелодии.

Ресторан тоже сумел поразить необычным интерьером, который напоминал охотничий дом. Кирпичные стены были увешаны шкурами и чучелами животных, с потолка свисали люстры, сделанные из рогов лосей и оленей. Столы сбиты из темных дубовых досок, а вместо привычных стульев возвышались резные дубовые кресла с мягкими бархатными подушками на сиденьях. Но главным украшением служил камин, в котором уютно потрескивали березовые поленья.

Вспомнился фильм, где в подобном камине средневековые рыцари жарили на вертеле тушу пойманного оленя и, ожидая, пока подрумянятся его бока, пили вино из больших серебряных кубков.

Очевидно, что в серебряной посуде современную еду не подают и вряд ли удастся отведать жаренного на вертеле оленя, но очень хотелось съесть хоть что-нибудь и выпить по бокалу хорошего красного вина.

Сестры выбрали небольшой столик у окна. Усевшись на мягкие подушки, принялись с интересом разглядывать все, что их окружало, ожидая, когда подойдет официант.

Ресторан был почти пуст. За одним столом расположилась веселая компания молодых людей, которые что-то бурно обсуждали, громко смеясь. За другим сидел серьезного вида мужчина. Он разложил перед собой карту, изучая которую, забыл обо всем. За третьим столом в гордом одиночестве восседал еще один мужчина и пил пиво. Увидев симпатичных женщин, он улыбнулся, радуясь приятному соседству.

— Ты заметила, что здесь, кроме нас с тобой, больше нет женщин, — сообщила Людмила сестре, весело подмигивая.

— Рано радуешься. Может, их жены еще наводят красоту и явятся позже.

— Вечно ты хочешь омрачить мои радостные ожидания и надежды!

— Я не омрачаю, — засмеялась Вера. — Просто пытаюсь смягчить возможное разочарование. Усатый очень уж аккуратненький, чтобы быть одиноким: рубашечка наглажена, причесочка, как только что из парикмахерской. Наверняка его жена только что причесывала, приглаживая водичкой. А этот с картой какой-то заумный, наверняка зануда.

— На тебя не угодишь! Один заумный, второй женой прилизанный. Телепат какой-то, все про всех знаешь, — Людмила совершенно не желала прислушиваться к мнению сестры и уже улыбалась в ответ румяному усачу за соседним столиком.

Единственным людным местом был бар, расположенный в углу ресторана. Теперь стало понятно, куда подевалось население деревни, вернее, вся его молодая часть. Местная молодежь веселилась у барной стойки. Их было человек пятнадцать, они громко смеялись, рассказывали анекдоты, предлагая бесконечные тосты. Среди веселой толпы Вера заметила двух человек в форме официантов. Официанты тоже люди и могут веселиться и праздновать вместе со всеми. Возможно, они тоже местные ребята, как добрый и пугливый администратор Валентина. Это не предвещало ничего хорошего.

Когда гости начали терять терпение, даже серьезный мужчина с картой все чаще отрывал от нее взгляд в надежде заставить официантов обратить на себя внимание, те соизволили вспомнить о голодных посетителях. Было очень интересно наблюдать, как они вдвоем обслуживают одного клиента, раньше такого видеть не приходилось.

Бравые молодцы лихо шагали к столику, держась плечом к плечу.

Серьезный мужчина получил свою еду, вновь погрузившись в созерцание карты, одновременно поглощая ужин.

Странная парочка направилась к столику, за которым сидели сестры.

Вера заказала судака, расписанного в рекламе, как лучшее блюдо. Людмила долго не могла определиться. Внутренний голос требовал заказать всего и побольше. Голос голода очень трудно перекричать. Наконец она остановила выбор на рыбных котлетах. Записав заказ в блокноты, официанты торжественно сообщили, что приготовить это невозможно.

Стало понятно, почему они ходили вдвоем. Были настолько пьяны, что избежать падения могли только опираясь друг на друга. От обоих исходил запах алкоголя такой силы, что опьянеть можно было, только разговаривая с ними.

— Как это заказать невозможно?! — удивилась Вера странному ответу.

— В нашем ресторане ужин заказывают утром. Повар уже ушел домой. На кухне осталась только холодная закуска. Желаете? Зато выпивки у нас столько, что можно не бояться, что закончится, — один из официантов указал широким жестом на барную стойку, улыбаясь загадочной улыбкой Джоконды.

— Почему тогда тот мужчина получил горячее? — Людмила указала на человека с картой.

Официанты слишком резко обернулись, чтобы посмотреть, поэтому едва не упали. Совершив немыслимую поддержку, все же сумели сохранить равновесие. Погрозив Людмиле пальцем, один из них сообщил, что мужчины кушают, потому что сделали свои заказы утром. Кто не заказал, тот не кушает.

— Почему они называют этого мужчину во множественном числе? Допились, что в глазах двоится, — заметила Людмила. — Хотя, посмотри, у него на столе действительно две тарелки с горячим. Может, нам попросить у него одну порцию, он явно столько не съест.

Услышав предложение изъять у гостя порцию ужина, официанты сообщили, что мужчина приехал сюда не один, скоро должен подойти его товарищ. Оказалось, что любитель карт приехал с приятелем, но тот проживает не в этой гостинице.

Поняв, что горячего сегодня не видать, сестры заказали всевозможных закусок и бутылку молодого французского вина.

Розовощекий усач тоже обходился без горячего и выглядел весьма довольным.

Закуски приятно удивили: блюдо с мясной нарезкой внушительного размера, тарелка со всевозможными овощами, ароматный домашний черный хлеб. Хорошее вино окончательно подняло настроение.

Румяный усач сверкал глазами, одаривая женщин улыбками и пытаясь шутить, чтобы привлечь внимание. То ли день был слишком долгим и утомительным, то ли шутки недостаточно смешными, но старания его не произвели желаемого эффекта.

После ужина Вера позвала сестру прогуляться по чудесному парку. Река сверкала серебром. Иногда на воде появлялись большие круги, которые становились все шире, а затем внезапно исчезали. Подводная жизнь не уменьшала своей активности даже вечером.

Нагулявшись и надышавшись вечерним пьянящим воздухом, решили вернуться в номер, отложив осмотр окрестностей на следующий день.

Центральная аллея была хорошо освещена, как и само здание гостиницы. Посмотрев под ноги, Вера обомлела от увиденного, вся трава вокруг шевелилась, словно живой ковер. Изо всех концов парка к освещенной стене стекались несметные полчища жаб и лягушек всех цветов и размеров. Они, как безумные, прыгали на стену и падали вниз, чтобы снова и снова повторять свои бессмысленные попытки. Задние ряды вновь прибывших соплеменников напирали, образуя у стены прыгающую и клокочущую массу.

Сестры застыли, не в состоянии двинуться дальше. Практически каждая женщина рискует получить инфаркт, если увидит рядом с собой прыгающее зеленое чудовище размером со спичечный коробок. Здесь же прыгало и зловеще квакало бескрайнее море зеленых монстров, среди которых попадались огромные пупырчатые жабы бурого цвета с выпученными глазами.

— Что это? — простонала Людмила, полным отчаянного ужаса голосом. — Если это чудовище прыгнет мне на ногу, немедленно умру! Так выглядит апокалипсис, я что-то читала об этом. Рыбы выйдут из воды или жабы из болот. Свершилось!

— Я тоже такого никогда не видела, — согласилась с сестрой Вера. — Не знаю, выйдут ли жабы из болот, но все это, действительно, непонятно.

— Они стремятся к стене, потому что она теплая, нагретая солнцем. Не бойтесь, они не опасны, в этом регионе ядовитые жабы не водятся, — раздался голос за их спинами.

Оглянувшись, они увидели мужчину, которого уже успели заметить сегодня вечером в ресторане. Он был единственный, кто получил горячий ужин.

— Разрешите представиться, меня зовут Бенгт, — в словах нового знакомого слышался чуть заметный акцент.

— Имя у вас такое необычное. Вы приезжий? — поинтересовалась Вера.

— Я ученый, мы с братом прибыли из Швеции, чтобы любоваться удивительной природой.

— Мы с сестрой приехали отдохнуть, — Вера назвала свое имя и представила Людмилу. — Вы, наверное, биолог, если так хорошо разбираетесь в жабах?

— Я орнитолог. Изучаю птиц. Здешние места — рай для человека моей профессии. Прошу меня извинить, я должен вернуться в номер — меня ждет работа. Было очень приятно познакомиться. Не бойтесь лягушек, смею вас заверить, что у них нет зубов.

— Никогда не встречала шведов, которые так хорошо говорят на русском, — произнесла Людмила с сомнением.

— Можно подумать, что ты до этого была знакома с множеством шведов.

— У него, между прочим, усы. Может, это и есть убийца, очень уж он кажется мне подозрительным.

— Ты теперь всех усатых подозревать будешь? У него не усы, а легкая небритость… И глаза у него удивительные, такие чистые, как будто лучики света из них выходят. Таких глаз не может быть у убийцы. Усатым, кстати, был еще один сосед в ресторане, но тебе он не показался подозрительным.

— Он открытый и простой человек. А этот сидел весь вечер, уткнувшись в свои бумажки. Да и брат у него весьма подозрительная личность. Все знают, что он где-то здесь, но никто его не видел. Если человек существует, он всегда придет к ужину.

— Сравниваешь всех с подлецом Леонидом! Он бы маму родную за котлету продал. Что-то Барсуков давно не звонил, неужели забыл о тебе…

— Забудет он, как бы не так, — зарумянилась Людмила. — Звонил, интересовался, как мы отдыхаем. Сказал, что приедет на выходные.

— Хороший человек Барсуков. Кажется мне, что ты ему очень нравишься.

— Может, и неплохой, но не цепляет он меня. Нет внутри какой-то вспышки, — Людмила мечтательно подняла глаза к небу, представляя, как в идеале должна выглядеть вспышка любви и бушующее пламя страсти.

— Мне сейчас хочется сжать кулак покрепче и треснуть тебя по голове, чтобы мозги, если они есть, встали на место.

— Это еще зачем? — удивленно спросила сестра, не успев обидеться.

— Затем, что слушать невозможно. Тебе сколько лет? Говоришь, сорок с хвостиком? Этот хвостище уже к пенсии подползает, а ты все грустишь о юном принце. Опомнись, выбирай нормального мужчину, пока товарный вид не потеряла.

— Что это ты старишь меня раньше времени?

— Из роли юной Джульетты ты уже выросла, так что кончай про страсти мечтать, вернись на землю. Юными нимфами нам уже не быть никогда.

Сестры отправились в номер, продолжая спорить, и лягушки их больше не пугали. Тема скачущих на белых конях принцев и увядающей красоты волновала их гораздо больше.

Проснувшись, Людмила сладко потянулась в кровати. Постель сестры была пуста, а из ванной доносился шум воды.

После вчерашнего ужина хотелось быстрее приступить к завтраку. В сердце теплилась надежда, что его не нужно было заказывать вечером.

Подойдя к двери ресторана, нос уловил аромат жареного хлеба, яичницы и кофе. Что еще нужно человеку утром, чтобы почувствовать себя бодрым и полным сил.

Ресторан был пуст, если не считать усача, который с аппетитом уплетал яичницу с помидорами. Увидев сестер, лицо его расплылось в лучезарной улыбке. Возле барной стойки никого не было, это вселяло надежду, что утро пройдет в спокойной обстановке. Через минуту к столику подошел один из вчерашних официантов. Он поставил на стол графин с водой и протянул утреннее меню. Вид у парня был весьма помятый, а красные глаза полны неземной грусти. По всей видимости, вчерашний праздник продолжался до утра. Запах алкоголя за ночь не исчез. Возможно, утреннее похмелье получилось довольно обильным, но на ногах он мог держаться самостоятельно. Список блюд радовал своим разнообразием и напоминал домашнюю еду: каши, йогурты, бутерброды и яйца. Еда была вкусной и свежей, настроение не смог испортить даже вид пьяненького официанта, который услужливо интересовался каждые две-три минуты не нужно ли еще чего-нибудь.

— А где ваш второй сотрудник? — полюбопытствовала Людмила, когда обходительный официант снова возник рядом.

— Витек отдыхает, вечером будет.

— А как ваше имя? — поинтересовалась Вера.

— Петя, — он сощурил красные глаза, заподозрив недоброе.

— Очень приятно, — поспешила успокоить его Вера. — Надо же знать, как к вам обращаться, мы собираемся еще погостить.

Петя улыбнулся и, пошатываясь, удалился в подсобное помещение.

— Как думаешь, это ему мы должны сообщить о своем заказе на ужин? Чует мое сердце, что сегодня снова останемся без горячего.

Вскоре вновь появился Петя, предложив выбрать блюдо для ужина, с радостью напомнив, что спиртные напитки можно заранее не заказывать.

Хотелось попробовать разрекламированного судака, решили заказать именно его.

— Мы можем быть уверены, что сегодня вечером не останемся без ужина? — спросила обеспокоенная своим питанием Людмила.

— Обижаете, — выдохнул Петя очередную порцию простерилизованного алкоголем воздуха. — Отдыхайте спокойно и не волнуйтесь, ужин будет готов к вашему приходу.

После завтрака сестры вновь повстречали улыбчивого усача, он сидел в кресле и читал газету. Увидев их, отложил чтиво и устремился навстречу.

— Еще раз здравствуйте! Уже не первый раз видимся, но до сих пор не знакомы. Меня зовут Аркадий Лаврентьевич. А как вас звать-величать, красавицы?

Было понятно, что все внимание усатого кавалера устремлено на Людмилу.

В этот момент еще один обитатель отеля проходил мимо. Увидев дам в обществе усача, он слегка наклонил голову, холодно приветствуя знакомых, и быстрым шагом проследовал дальше.

Хотя для этого не было оснований, но Вера отчего-то почувствовала обиду из-за того, что ученый поприветствовал их так сухо.

— Странный человек. Я тут расспросил кой-кого и узнал, что он приехал с братом. Только брата этого в глаза никто не видел. За столом он постоянно с какими-то бумагами сидит или карты изучает.

— Я не считаю его странным, — вступилась Вера. — Люди, знаете ли, все разные. Есть общительные, есть те, кто предпочитает уединение.

— Пусть и сидит в одиночестве, раз ему так нравится. А у нас с вами какие на сегодня планы? — Аркадий Лаврентьевич попытался взять Людмилу за локоток.

— Мы не знаем, какие планы у вас. Мы хотим отдохнуть, а потом решим, что нам интересно, — Веру начал раздражать этот активный мужчина, ей хотелось избавиться от него как можно скорее.

Она взяла Людмилу за руку и поспешила уйти, оставив Аркадия Лаврентьевича немного разочарованным.

— Почему ты была с ним такой строгой? — поинтересовалась Людмила, когда они вернулись в номер. — Кажется, он неплохой дяденька, довольно веселый. Только руки у него какие-то влажные, может, он просто волновался.

Вера не могла объяснить, чем не понравился усатый сосед. Ее отталкивали приставучие мужчины, бросающие томные взгляды и считающие, что могут покорить этим женщину. Нравились спокойные, уравновешенные, с которыми можно не только говорить, но и молчать с удовольствием.

— Чем мы сегодня займемся? — прервала Людмила размышления сестры.

— Можем покататься на лодке. Я читала, что местная река со множеством заток очень красива. Ты не против?

Сестра не возражала, и Вера отправилась к администратору, чтобы оставить заявку на экскурсию по реке.

Пергидрольные кудри над стойкой свидетельствовали, что Валентина на месте. Выслушав просьбу Веры, администратор сообщила, что лодка будет готова через полчаса и заберет их на пристани у мостика.

— Как долго вы будете кататься? — неожиданно поинтересовалась Валентина.

— Какое это имеет значение? Мы хотим посмотреть все, что покажется интересным.

— Спрашиваю для того, чтобы лодку заправить бензином на столько километров, сколько вы будете кататься.

— У вас бензин воруют? — решила пошутить Вера. По тому, как вспыхнули красным цветом уши администратора, стало понятно, что попала в самую точку. — Заправьте полный бак, мы хотим долгую экскурсию.

Валентина кивнула в знак согласия и начала что-то энергично записывать в журнал, не поднимая глаз, чтобы нечаянно не встретиться со взглядом проницательной клиентки.

Вера отправилась в номер, чтобы поторопить сестру, и по пути нос к носу столкнулась со шведским ученым.

Мужчина остановился и вежливо поздоровался.

— Утро сегодня прекрасное. Вы пойдете на прогулку? — Вера поинтересовалась просто так, чтобы он немного задержался, а у нее появилась возможность еще раз полюбоваться его лучистыми глазами.

— Я уже был на прогулке, наблюдал птиц. Для этого нужно вставать очень рано. Сейчас пернатые отдыхают, их невозможно услышать. Вот и мне можно немного передохнуть.

— Мы с сестрой хотели покататься на лодке и увидеть как можно больше интересного. Жаль, если нам не удастся увидеть птиц.

— Сколько дней вы планируете здесь пробыть? Я бы мог пригласить вас на утреннюю прогулку и показать такие красоты, о которых и не подозреваете.

— Пока уезжать мы не собираемся, я с большим удовольствием составлю вам компанию. Рано — это во сколько?

— Думаю, часа в четыре утра встать придется. Это вас не испугает?

— Нисколечко, а вот сестрица моя любит поспать.

— Тогда узнайте у сестры, захочет она или нет. Мы можем отправиться и вдвоем, если вы не возражаете. Для того чтобы наблюдать за птицами большие компании не нужны. В ближайшее время я, к сожалению, немного занят. Как только освобожусь, дам вам знать.

К назначенному времени сестры подошли к пристани, где их ожидала лодка. Вежливый молодой человек подал руку и помог забраться на борт. Как только лодка отчалила от берега, Семен, так звали капитана, спросил, как долго собираются дамы совершать экскурсионную поездку.

— Я указала в заявке, что нам интересно посмотреть всю реку.

Семен широко улыбнулся, кивнул и тут же заявил, что бензина в баке хватит только на час.

Вера решила ничего не говорить, понимая полную бесполезность любых выяснений. Ее удивляло одно: зачем в заявке требовалось указывать время поездки, и почему об этом же спрашивал Семен, зная, что бензина заливают только на час экскурсии.

«Нужно ни о чем не думать, отдыхать, любоваться природной красотой и получать удовольствие от жизни», — такую установку дала Вера самой себе, чтобы расслабиться.

Людмила уселась рядом с капитаном, и тот начал повествование о местной флоре и фауне. Оттолкнув судно от берега, на веслах доплыли до первой затоки. Казалось, что дальше ничего и нет, но тут взревел мотор, и лодка, как на крыльях, понеслась по речной глади. Нос лодки приподнялся и Вере казалось, что она не плывет, а парит над водой. Она ни слова не слышала из того, что рассказывал Семен. Наслаждалась полетом, брызгами воды, приятно освежающими кожу в летний зной, и нетронутой красотой природы по берегам узкой речки. Иногда, недовольно крякая, вверх взмывали утки, испуганные звуком мотора. В зарослях камыша можно было разглядеть цаплю, высматривающую добычу. Пара белоснежных лебедей торопливо плыла к берегу, опасаясь громких звуков.

Час прогулки пролетел незаметно. Прощаясь, Семен сообщил, что в этих краях обитает очень редкая птица — черный аист. Не каждому удается ее увидеть, на всю округу наберется не больше пяти пар.

— Если хотите, мы можем попытаться найти гнездо черного аиста в следующий раз, — пообещал Семен и уплыл, помахав на прощание рукой.

Прогуливаясь по парку, женщины снова встретили Аркадия Лаврентьевича, который возвращался в гостиницу после удачной рыбалки. Он поспешил похвастаться уловом, демонстрируя небольшую щуку. Рыба пыталась выскочить из ведра, в котором ее несли на ресторанную кухню. Удачливый рыбак желал, чтобы именно эта щука была приготовлена ему на ужин. Расспросил, понравилась ли сестрам речная прогулка, и тут же изъявил желание совершить ее на следующий день, не забыв поинтересоваться, не составят ли милые барышни ему компанию.

Людмила извинилась, сообщив, что на завтрашний день запланирована поездка в ближайший городок, где есть очень интересный музей природы.

Вера рассказала сестре о предложении Бенгта отправиться в лес, чтобы послушать пение птиц. Людмила нашла идею интересной, но, узнав, что поход намечен на четыре утра, слушать трели почему-то расхотела.

— Думаю, что будет гораздо лучше, если ты пойдешь без меня. Сама говорила, что ночью я храплю. Могу нечаянно уснуть где-нибудь в кустах и храпом распугать всех птиц. Уж лучше идите без меня, а ты потом все подробно расскажешь.

— Лучше я тебе потом подробно спою, чтобы нагляднее было, — съехидничала Вера, понимая, что сестра ни за что на свете не вылезет в такую рань из теплой постельки.

В ожидании ужина сестры уселись за столик и могли наблюдать знакомую картину веселья у барной стойки. Петя и Витек принимали в этом активнейшее участие. Наполнив бокалы и рюмки друзьям, которые по совместительству являлись постоянными клиентами единственного питейного заведения в деревне, официанты нетрезвой походкой направились к столику сестер.

Аркадий Лаврентьевич с большим аппетитом уплетал пойманную им же самим щуку, демонстрируя всем своим видом, что ничего вкуснее в своей жизни не пробовал. Шведский орнитолог не объявился, как и его загадочный брат. Гостей в ресторане заметно прибавилось. Как сообщили официанты, несколько номеров в гостинице заняли любители рыбной ловли. Они приехали сюда с семьями. Пока мужчины наслаждаются рыбалкой, их жены и дети купаются и отдыхают. Вечером все вместе могут оценить улов главы семейства. Такая рыбалка, по словам официантов, становится все более популярной. Жен не терзают уколы ревности, когда мужья уезжают в неизвестном направлении на несколько дней, и в семьях царит мир и согласие.

Женщины выслушали рассказ официантов, разделив с ними предположение, что скоро в их гостинице не будет ни одного свободного номера.

— Что будете заказывать? — поинтересовался Витек.

— Своим вопросом вы меня просто пугаете, — удивилась Вера. — Мы еще утром, как и положено, заказали судака, а теперь вы спрашиваете, что мы будем заказывать?

— Его сегодня не поймали, бывает и такое. Это же рыбалка — можно поймать, а можно и не поймать.

Сказанное вызвало у официантов только им понятные ассоциации, и они пьяненько захихикали.

— Я понимаю, что все это кажется вам очень смешным, — начала Людмила, чувствуя, как волосы на голове от злости становятся дыбом. — Но мне очень интересно, чем вы собираетесь нас кормить в таком случае?

— А вот нервничать не надо, — начал успокаивать Витек впадающих в гнев клиенток, — мы поймали сома и, если пожелаете, его мигом приготовят.

— Давайте сома! — еле сдерживаясь, чтобы не наговорить грубостей, прорычала Людмила.

Из кухни вышел Петя. Он нес на подносе тарелки с горячей картошкой, посыпанной укропом.

— Покушайте картошечки, а мы за это время рыбку приготовим.

Вера смотрела на них, думая, что эти добрые странные люди вряд ли хотят оскорбить, унизить или обидеть их. Скорее всего, они даже желают проявить заботу и внимание, что получается не очень хорошо. Может, все же не стоит надевать тарелки с картошкой им на головы.

Людмила была полна решительности, глаза сверкали праведным гневом, и она была готова вступить в конфликт с нерадивыми работниками, даже в вооруженный. Вера вовремя взяла ее за руку и взглядом призвала к спокойствию. Она попросила забрать картошку и подать ее вместе с рыбой, а сейчас принести бутылку белого вина, а лучше две…

— Почему ты не дала мне высказаться?! Они уже два дня издеваются над нами, зная, что поблизости нет другого места, где бы мы могли поужинать, — Людмила даже раскраснелась от злости.

— У меня тоже возникло непреодолимое желание надеть им на головы тарелки с картошкой. Но они же не от злости все так по-дурацки делают и надетые на головы тарелки их ничему не научат.

Вера подняла бокал с вином и произнесла тост:

— Дай нам, Бог, сил и терпения! — и осушила его.

Через час с небольшим сом был готов, его водрузили на почетное место посередине стола, на гарнир была подана успевшая остыть картошка. Обращаться с просьбой ее подогреть было бесполезно, да и в животах все громче звучала заунывная песня.

Разделив белое рыбное филе на две части и разложив по тарелкам, приступили к дегустации. После первого кусочка Вера решила, что не является фанатом этой рыбы, а после второго пришло понимание, что сегодняшний ее ужин все же будет состоять исключительно из остывшей картошки. Лицо Людмилы также не выражало удовольствия.

— Тебе не кажется, что рыба напоминает густой кисель, — Людмила пыталась передать свои ощущения. — Когда-нибудь раньше тебе приходилось пробовать сома? А то мне даже сравнить не с чем.

— Нет, пробую первый и, пожалуй, последний раз.

Симпатичный швед так и не появился, хотя Вере показалось, что она видела его в гостиничном холле. Аркадий Лаврентьевич с усердием налегал на местное пиво. На его столе стоял высокий бокал с пышной пенной шапкой и гора красных вареных раков. Он ловко подхватил двумя пальцами здоровенное красное чудовище и, приложив к губам, со свистом втягивал накопившийся под панцирем сок.

Любоваться этим зрелищем совершенно не хотелось, и сестры спешно покинули ресторан. На завтрашний день была запланирована поездка в соседний городок, в котором, по утверждению рекламного буклета, имелся краеведческий музей, названный жемчужиной области.

Перед сном захотелось немного прогуляться. Решили отправиться в деревню. По дороге вспоминали несчастных Агнию и Ларочку, рассуждая, кто и за что мог их убить.

— Барсуков мог бы сообщить, есть ли в деле какие-то новости, — недовольно ворчала Людмила.

— Думаю, что он очень занят, да и сообщать, видимо, нечего. Хочется надеяться, что душегуба скоро найдут, и мы сможем вернуться домой. Может, нам стоит попросить Аркадия, чтобы он и на нашу долю поймал какого-нибудь малька, — вспомнился вегетарианский картофельный ужин.

— Потом от него не отвяжемся. Денег за рыбу не возьмет, и будем мы вынуждены сидеть с ним за столом и трескать всяких членистоногих с пивом. Как тебе такая перспектива?

Было решено отказаться от идеи заказывать рыбу у общительного усача.

Утомившись от долгой ходьбы, повернули обратно. У гостиницы заметили Аркадия Лаврентьевича. Он сидел на ступеньках мраморной лестницы и курил. Увидев приближающихся сестер, улыбнулся им широкой добродушной улыбкой.

— Гуляете, девушки? Не страшно вам без провожатого? Я смотрю, вы каждый вечер после ужина гуляете, молодцы. Может, передумали? И завтра поедем вместе кататься на лодке?

— Спасибо за приглашение, но у нас другие планы, так что покатаемся в другой раз, — ответила Вера.

Следующим утром, заказав на ужин курицу, в надежде, что ее поймать будет проще, чем судака, сестры отправились расширять кругозор в местный музей.

По карте добрались до городка легко и без проблем. Открыв окна в машине, можно было дышать полной грудью свежим лесным воздухом, наполненным ароматом трав, хвои и ночного дождя. Час езды превратился в удовольствие.

Городок радовал глаз чистыми улицами и выкрашенными в яркие цвета деревянными домиками. Он был старинным, с почти тысячелетней историей. Особой достопримечательностью считалась старенькая деревянная церковь. Природный музей располагался в новом здании в виде бревенчатой избы в несколько этажей. Большей частью в нем были представлены чучела животных, обитающих в окрестных лесах. Радовало, что местная фауна изобилует зверьем, но убитые и наполненные соломой чучела производили тягостное впечатление. Меховые бока лосей и оленей были изъедены молью либо пострадали от времени. Рассматривать их не было никакого желания. Побродив еще немного по музею, сестры покинули душное помещение.

— В детстве мне всегда нравились музеи, было интересно разглядывать все эти экспонаты. А теперь «птичку жалко». Я даже расстроилась, что столько зверья убили для того, чтобы любопытные туристы смогли на них поглазеть, — посетовала Вера.

Время близилось к обеду. Было решено пройтись по городку и найти подходящее для перекуса заведение. Увидели непонятное строение, напоминающее избушку на курьих ножках, над дверью которой подвешена вывеска «Блинная» с нарисованными румяными дырчатыми блинами.

— Давненько мы блинов не пробовали, — потянула сестру за руку Людмила.

Долго ждать не пришлось. Через пару минут блинчики были готовы, наполнены начинкой и свернуты в квадратные конверты. Они показались пищей богов, после ресторанных изысков.

— Вот бы в нашем ресторане эта милая женщина пекла свои вкуснейшие блины, — мечтательно произнесла Людмила.

— После блинного питания мы с тобой не влезем ни в одно платье. С веселыми ребятами из ресторана это точно не грозит. Нет худа без добра.

После обеда продолжили осмотр местных достопримечательностей, в поиске которых обошли пешком весь городок. Устав от прогулки и впечатлений, решили возвратиться в гостиницу, тем более дорога предстояла неблизкая. Усевшись за руль, Вера заметила, что Людмила все еще стоит на дороге и высматривает кого-то вдали.

— Кажется, это наш знакомый швед идет с рюкзаком за плечами, посмотри.

Вера вышла из машины и, приложив ладонь ко лбу, принялась рассматривать удаляющуюся фигуру. Высокий рост, энергичная походка, серые стальные волосы — все напоминало знакомого орнитолога. Вряд ли в таком небольшом городке можно встретить другого мужчину, столь похожего на него. Вера поймала себя на мысли, что смотрит на ученого с удовольствием.

— Он может ходить, куда ему хочется. «Поехали!» — как можно более равнодушно сказала она сестре, чтобы та не заметила, что ей симпатичен любитель птиц. Даже себе не хотела в этом признаться.

Выехав за пределы городка, Вера прибавила скорость, наблюдая, как проносятся мимо поля, одиноко стоящие домики и фруктовые сады. Вид за окном радовал глаз, от удовольствия хотелось петь. Машин на дороге мало, поэтому можно расслабиться и отдыхать в пути. Впереди показался трактор, который своими габаритами занимал почти всю дорогу, не давая возможности его обогнать. Обычная ситуация, случавшаяся сплошь и рядом на сельских дорогах, когда большая громоздкая машина, завидуя легкости и изяществу легковушки, или еще по какой-то причине, ни за что не желает уступить дорогу, создавая позади себя огромные пробки. А нужно всего-то взять немного правее для того, чтобы водитель смог без задержек продолжить свой путь.

Водитель трактора явно не собирался облегчать жизнь движущейся позади него легковушке. Глянув в боковое зеркало, сплюнул сквозь зубы от раздражения, увидев, что машиной управляет женщина. Выкатив трактор на середину дороги и снизив скорость до минимума, он злорадствовал, что эта баба за рулем сейчас свое получит. Что она должна получить и почему, он и сам не знал. Вера не в первый раз сталкивалась с подобной ситуацией, поэтому поступок водителя ее не удивил.

— Теперь неизвестно, сколько придется за ним тащиться, может, до следующего перекрестка, — она начала потихоньку притормаживать, чтобы не приближаться к трактору слишком близко. Вдруг нога, нажимающая на педаль тормоза, ушла вниз, не испытывая ни малейшего сопротивления. Еще не понимая, что происходит, внутри все сжалось в большой холодный комок, мешающий дышать.

— Пристегни ремень, — сказала она сестре, стараясь сохранить спокойствие.

— Мы же не в городе, никто нас за это не оштрафует.

— Пристегни ремень! — крикнула Вера.

Людмила удивленно посмотрела на сестру. Увидев ее белое, как мел, лицо с крупными каплями пота, стекающими по вискам, она без единого слова пристегнулась и с ужасом, не моргая, смотрела, как быстро они приближаются к огромным колесам трактора. Вера схватилась за ручку стояночного тормоза и медленно начала тянуть ее вверх. Послышался неприятный скрежет, в салоне запахло жженой резиной. Машина немного снизила скорость, но не остановилась.

— Не убьемся, но немного покалечимся, — утешала она себя и Людмилу. Ободряющими эти слова можно было назвать с большой натяжкой.

Вера до упора подняла ручник, но машина продолжала движение. Сложность была в том, что по обеим сторонам дороги глубокие канавы не давали возможности съехать в сторону. Заметив, что с одной стороны придорожный овраг становится менее глубоким, почти на уровне с дорогой, она резко вывернула руль, выскочив на луг. Проехав еще несколько метров, машина остановилась среди высокой травы. Сестры не могли прийти в себя от перенесенного шока и молча сидели в машине, боясь поверить, что кошмар закончился.

Водитель трактора, видя, что надоедливая маленькая машинка свернула с дороги, возгордившись собой и своим поступком, сплюнул через зубы в открытое окошко, процедив: «Ну что, получила», продолжил свой путь.

— Хорошая сегодня погода, тепло, птички поют и травой пахнет, — Вера открыла дверь и опустила ноги на землю.

— Ты хороший водитель, я всегда это знала.

— Да ладно, это не моя заслуга. Думаю, нас пожалел кто-то наверху…

— Нам нужно немедленно что-то выпить и покрепче, чтобы снять стресс.

— Для этого сначала нужно выбраться отсюда.

Посидев еще немного, Вера вышла на дорогу и прошлась по следам машины. Наклонившись, внимательно рассматривала темные лужицы, которые тянулись вдоль дороги и исчезали в высокой траве.

— Я не специалист, но что-то мне подсказывает, что это тормозная жидкость. Почему она вытекла — непонятно.

Сестры надеялись, что смогут остановить попутку. Но машины проезжали по дороге крайне редко. Вера вспомнила, что с обратной стороны карты, которую она взяла в гостинице, написаны номера телефонов различных служб. Наверняка там должен быть автосервис. Действительно, подобное объявление имелось, и Вера немедленно набрала заветный номер.

Мастерская находилась недалеко от поселка. Через час прибыла помощь. Машину водрузили на эвакуатор, по пути доставив уставших женщин в гостиницу. До ужина оставалось еще несколько часов, поэтому сестры решили немного отдохнуть и тут же уснули глубоким сном.

Есть совсем не хотелось, но, нужно было идти. Это не у себя дома, когда в любое удобное время можно залезть в холодильник и съесть, что захочется. Здесь ужин был заказан на определенное время, в другое являться бесполезно.

— Прекращай хандрить! Ничего страшного не случилось. Подобное происходит сплошь и рядом. Это не повод голодать и сидеть со страдальческим видом. Оденься, причешись и не забудь накрасить губы, — Вера старалась придать голосу бодрости.

— Я вот о чем подумала. Вдруг это все не случайность, и тот маньяк нас нашел и снова пытается убить?

Не дождавшись ответа, Людмила поняла, что сестры думает о том же. Чтобы не накалять и без того напряженную атмосферу, она решила послушаться совета и привести себя в порядок перед ужином — нарядилась в яркую голубую блузку и накрасила губы.

— Если мы правы и этот урод снова следит за нами, то пусть не думает, что мы боимся! — Людмила почувствовала себя настоящим героем, который без страха смотрит в глаза опасности.

Было решено на следующий день позвонить Барсукову и рассказать о своих подозрениях.

В ресторане их встретил Витек и, пошатываясь, прошел вперед, сопровождая к столу. Улыбнувшись загадочной, нетрезвой улыбкой, он умчался на кухню и через секунду появился вновь. На подносе стояли две тарелки с рисом, украшенным веточками петрушки. Сестры переглянулись, решив, что их предположение было верным, и хитрый цыпленок умудрился выскользнуть из цепких рук местного кулинара. Официант снова исчез за белой кухонной дверью. На этот раз, когда он возник у стола, на подносе красовалось металлическое блюдо, накрытое большим колпаком. Витек водрузил его на стол и со сноровкой фокусника, срывающего ткань с тайного предмета, снял колпак с блюда. Женщины как завороженные следили за происходящим. Не хватало только барабанной дроби, чтобы подчеркнуть всю торжественность момента. На блюде, щедро украшенном овощами, лежали два огромных куска судака, жаренного в сухарях.

— Вот! — произнес Витек с нескрываемой гордостью. — Мы наконец его поймали и приготовили специально для вас.

Сестры поблагодарили парня, и тот с довольным видом, пошатываясь, удалился к барной стойке, где уже набирало обороты очередное веселье.

— Какой-то бесконечный праздник в сумасшедшем доме! — с чувством произнесла Людмила. — Мы заказывали эту рыбу несколько дней назад. Сегодня я была настроена на цыпленка в румяной корочке.

— Вернее, мы были настроены на один только рис, так что прекращай канючить и лопай с удовольствием.

К столу приближался Петя с бутылкой белого вина. Когда он услышал, что предпочтение отдается более крепким напиткам, с удивлением и уважением посмотрел на сестер, поспешив скорее выполнить заказ.

Женщины выпили по рюмке холодной водки, произнеся тост «За здоровье!». Сегодня это было как никогда кстати.

Рыба была невероятно вкусной и просто таяла во рту. Об отсутствующем цыпленке больше никто не вспоминал.

Постепенно наступило расслабление, и все произошедшее сегодня стало казаться менее значительным, а может, это просто дурной сон.

В ресторане было довольно людно, но Вера сумела разглядеть симпатичного шведа. Он сидел за столиком в самом дальнем углу и снова изучал какую-то книгу, разложив ее перед собой.

— Я сейчас вернусь, — сказала она сестре и направилась в его сторону.

Вера поздоровалась, и Бенгт предложил ей присесть за его столик. Он улыбался, и его синие глаза лучились еще больше.

«Все-таки он очень симпатичный», — думала Вера, утопая в его глазах. Она чувствовала, что тоже нравится ему, и от этого теплые волны пробегали по всему телу.

— Когда мы с вами пойдем слушать птиц? — первой нарушила она молчание.

— Что, если отправимся завтра с самого утра?

— С удовольствием. Только, думаю, сестра не захочет составить нам компанию.

— Я ее прекрасно понимаю, многие женщины предпочитают подольше поспать, поэтому меня удивило ваше согласие. Не буду скрывать, мне это приятно.

Бенгт предложил встретиться в четыре утра в холле гостиницы. Она хотела встать, чтобы вернуться к сестре. Он, прощаясь, нежно взял ее руку и поцеловал, чуть уколов небритой щетиной.

Вернувшись за свой стол, Вера обнаружила Аркадия, который оживленно рассказывал что-то Людмиле. Видно, что ей до зубной боли надоело слушать назойливого кавалера, и она была безмерно рада возвращению сестры. Веру тоже почему-то раздражал этот веселый и общительный усач. Не нравились его рассказы, шутки и предложения о совместной прогулке. Она терпеть не могла в людях активной навязчивости и старалась избегать общения с подобными личностями. Видимо, Аркадий Лаврентьевич сумел прочитать на лице Веры то, что она не успела высказать словами, потому что, извинившись, немедленно отправился восвояси.

— Не нравится почему-то мне этот тип. Вроде веселый и ничего плохого нам не сделал, но исходит от него что-то неприятное. Он улыбается, шутит, а глаза холодные, недобрые. При общении с ним появляется чувство, что он нам врет. Я не хотела говорить тебе этого раньше, мне кажется, что ты относишься к нему с симпатией.

— Не знаю, нравится он мне или нет, но иногда кажется, что я его где-то видела или была с ним знакома, но не могу вспомнить.

После тяжелого дня сил не осталось даже на вечернюю прогулку. Хотелось только спать и еще, чтобы все то, что произошло сегодня, скорее забылось.

Вера проснулась в половине четвертого утра, выпила кофе и, быстро собравшись, вышла в холл. Там, сидя в мягком кресле, ее ожидал Бенгт. Он разложил на коленях карту и внимательно ее изучал, проводя пальцем только ему понятные маршруты. Он очень обрадовался, увидев Веру, и почему-то немного смутился.

— Я ждал вас, но думал, что не придете, — признался он в своих сомнениях.

— Как же я могла не прийти, когда мы договаривались, — Вере было очень приятно видеть радость и юношеское смущение взрослого мужчины.

У ног Бенгта стоял небольшой, но плотно набитый фиолетовый рюкзак, именно с ним его видели вчера перед тем, как начались все неприятности.

На улице было еще темно, но уже чувствовалось приближение рассвета. Прохладный ветерок бодрил. Чтобы не замерзнуть, путешественники прибавили шагу. Орнитолог шел впереди легкой уверенной походкой, неся за спиной увесистый рюкзак. Вера за ним еле поспевала. Иногда приходилось почти бежать, чтобы в темноте не потерять из вида.

Шли довольно долго, изредка обмениваясь короткими фразами. Для нее все было ново и удивительно. Приятно идти в волшебстве утренней туманной дымки и чувствовать рядом сильного и умного мужчину. С удивлением наблюдать медленное пробуждение всего живого и вдыхать до головокружения прохладный пьянящий воздух. Внезапно лес расступился, и открылась большая поляна. Теперь было видно, что рассвет совсем близок: часть неба окрасилась в розовый цвет. Вера, не двигаясь, завороженно смотрела на солнце, не в силах отвести взгляд.

«Я столько лет прожила на этой земле и ни разу не видела, как восходит солнце! Чем я занималась всю жизнь? Какой-то чепухой и суетой, а ведь могла умереть, так никогда и не увидев рассвета!»

Бенгт тактично стоял в стороне, понимая те чувства, которые испытывает сейчас его спутница.

— Правда красиво?

— Это не просто красиво, это другой мир, сказочный и прекрасный.

Бенгт был рад, что Вера смогла оценить красоту утреннего неба и не жалеет о том, что сегодня не выспалась. Потом он извлек из своего рюкзака маленькие коврики и предложил занять наблюдательный пункт среди молодых елочек на краю опушки.

— Теперь слушайте и смотрите, — сказал он шепотом и протянул небольшой бинокль. — Вы станете свидетелем настоящей лесной жизни.

Как только они замерли, став невидимыми, скрытые еловыми ветками, на поляне начало разворачиваться представление. Из разных уголков слетались птицы. Некоторые плескались в луже, принимая утреннюю ванну, распушившись, став похожими на шарики. Кто-то набирал в клюв всевозможных жучков и червячков и снова улетал в лес, чтобы накормить вечно голодных птенцов, ждущих в гнезде, крича и широко открывая огромные рты. Было интересно наблюдать за всем, что происходило на поляне. Наклонившись, тихонько, в самое ухо, чтобы не напугать лесных обитателей, Бенгт рассказывал о птицах: где находятся их гнезда, какого цвета и формы яйца откладывают представители того или иного вида. Потом они долго молча наблюдали за птахами, рассматривая их в бинокли. Удивительно, но долгое молчание не было тягостным. Вера думала о том, что в жизни часто встречаются люди, от беседы с которыми хочется спать, а минутная пауза в разговоре становится просто мучительной. С этим милым человеком приятно было не только разговаривать, но и молчать.

Четыре часа пролетели как один миг. На поляне стало тихо и пусто, только в чаще леса все еще слышались птичьи голоса. Бенгт сказал, что теперь можно возвращаться, потому что птицы улетели на отдых. Он предложил расположиться в другом месте, где можно немного погреться, подставив лица солнцу. На этот раз он извлек из рюкзака металлический термос и два внушительного вида бутерброда, завернутые в фольгу. В термосе был горячий шоколад, а бутерброды с консервированным тунцом. Ничего вкуснее в своей жизни Вера не ела. Они сидели на лесной поляне, ели огромные бутерброды, пили горячий шоколад и болтали. Было такое чувство, что знают друг друга много лет. Возвращаясь, снова беседовали. И не нужно было придумывать тем для поддержания разговора — они возникали сами собой, легко и непринужденно. Бенгт поведал, что много лет назад развелся с женой и теперь живет с сыном, который сам захотел остаться с отцом. Рассказывал о своей работе и о большой любви к путешествиям. В последний раз они ездили с сыном на север Швеции, где жили в палатках на склоне горы Кебнекайсе. В юности он часто путешествовал вместе с братом, но теперь подобные поездки стали его утомлять.

Вера попросила рассказать о брате. Для всех его личность казалась весьма загадочной. Знают, что он приехал, но никто не видел.

Услышав, что думают о брате работники гостиницы, Бенгт развеселился. Он действительно человек нестандартный по привычным меркам. Никогда не будет жить в гостинице, когда можно быть ближе к природе, изучать ее, любоваться, не пропуская ни одного мгновения. Поэтому живет в палатке в лесу в нескольких километрах от гостиницы. Еду готовит на костре, поэтому ресторанная пища его совершенно не интересует. Имея велосипед, легко может путешествовать и наблюдать за жизнью птиц. Вчера он ездил в заповедные заливные луга наблюдать за птицами, а Бенгт потом к нему присоединился.

— А ваш брат тоже орнитолог? — поинтересовалась Вера.

— Он учитель математики в школе. Птицы — его хобби, любовь и страсть. Каждую свободную минуту он посвящает пернатым и мечтает поскорее выйти на пенсию, чтобы неразлучно находиться рядом с ними.

— Наверное, он одинокий человек. Не каждая женщина будет в восторге от такого всепоглощающего интереса своей второй половины.

— Тут вы ошиблись. У него есть жена, которую он нежно называет Такса, и двое взрослых детей.

Странное прозвище, которое брат дал своей супруге, очень заинтересовало Веру, но Бенгт сказал, что это долгая история, которую он расскажет в следующий раз.

— А откуда вы так хорошо знаете русский язык, даже акцент почти незаметен?

— Могу сказать, что Россия и русский язык — это моя большая любовь. С детских лет она была мне интересна: ее история, люди и, конечно, язык.

Вера считала себя неглупой женщиной, но после слов Бенгта почувствовала себя настоящей невеждой, по сравнению со шведским орнитологом. Ее знания можно было определить как: «Немножко обо всем». Глубокими познаниями в какой-то определенной области она не обладала.

«Нужно заняться самообразованием, чтобы окончательно не упасть в собственных глазах», — подумала она. Даже попробовала пересказать в уме таблицу умножения, чтобы повысить самооценку. Поняв, что не помнит, сколько будет семь на восемь, решила оставить это занятие, а самообразованием заняться потом, когда минует опасность, и они с Людмилой вернутся домой.

Вера рассказала немного о себе, работе и увлечениях. Очень хотелось поделиться тем, что приключилось с ней и сестрой. Вовремя остановилась, понимая, что почти каждый мужчина сразу сбежал бы, услышав подобное на первом свидании. Вера боялась, что Бенгт тоже мог поступить так, но не хотела рисковать и разочаровываться.

«Пусть все идет так, как идет. Что будет дальше — время покажет», — подумала она, решив положиться на судьбу.

Бенгт поинтересовался о планах на сегодняшний день. Было понятно, что хочет продолжить общение.

— Позвольте, я приглашу вас с сестрой на прогулку по реке. Нашел гнездо черного аиста и могу вам его показать.

В его глазах читалась такая надежда, что Вера не в силах была отказать, хотя солнце спряталось за тучи и начал накрапывать мелкий дождик. Даже если бы это был ливень с грозой и градом, она все равно с радостью сказала бы «да».

Решили ехать после обеда. Бенгт отправился заказывать лодку. Он хотел взять не шумную моторку, а простую лодку с веслами, чтобы не спугнуть осторожную птицу.

Не обнаружив сестрицу в номере, Вера отправилась в ресторан. Там Людмила с печальным видом пила кофе в компании с неугомонным Аркадием Лаврентьевичем.

Увидев сестру, она интенсивно замахала двумя руками. По интенсивности, с которой махала Людмила и по ее глазам, Вера сразу поняла, что она нуждается в немедленном спасении.

Аркадий заметно погрустнел, увидев приближающуюся Веру. Не желая отступать, решил предпринять последнюю попытку и предложил отправиться с ним на прогулку на лодке.

Людмила хотела отказаться мягко, чтобы не обидеть кавалера. Она еще не знала, что прогулка уже входит в планы сегодняшнего дня.

— Дождь собирается, а я очень чувствительная и легко могу заболеть от любого ветерка.

— А завтра? — не сдавался горе-кавалер.

— На завтра у нас запланирован поход в лес. «Хотим посмотреть на царь-дуб», — с сожалением в голосе сообщила Вера.

— Как хотите, — обиженно пожал плечами Аркадий Лаврентьевич. — Было бы предложено. По горам взбираться ради того, чтобы на дуб посмотреть — это, пожалуй, без меня.

Когда Аркадий скрылся, Вера рассказала о приглашении Бенгта.

— Неудобно получится, если Аркадий увидит, как мы отправляемся на прогулку с другим, тогда как ему отказали, — засомневалась Людмила.

— Мне кажется, что мы уже в том возрасте, когда неудобной может быть только обувь, а все остальное — комплексы, с которыми давно пора покончить, — решительно заявила Вера. — Нам покажут черного аиста, а это куда интереснее, чем нытье приставучего Аркадия.

С такими доводами сложно спорить, поэтому Людмила отправилась собираться, не допив кофе.

Погода не слишком подходила для подобного путешествия, но Вера была непреклонна в своем желании увидеть аиста и требовала, чтобы сестра обязательно отправилась вместе с ними, несмотря на желание Людмилы переждать дождь в тепле. Ей удалось прихватить с собой несколько детективов, и теперь она мечтала насладиться ими в уединении.

Вооружившись зонтиками, сестры направились к пристани, где их ожидал Бенгт. Вера расплылась в лучезарной улыбке, что не ускользнуло от зорких глаз сестры.

— Теперь все понятно, — язвительно прошептала Людмила. — Мне рассказываешь, что любви нет, а сама влюбилась до чертиков. Да так, что тащишься в дождь только бы увидеть, как на дереве сидит какой-то облезлый птенец. Кто бы мне раньше сказал, что ты способна на такие подвиги — ни за что бы не поверила.

— Как мило, что вы пригласили нас на прогулку. Мы так много слышали про черного аиста. Увидеть его — наше заветное желание, — тут же промурлыкала Людмила.

Вера удивленно уставилась на сестру. Всего минуту назад она называла аиста облезлым птенцом, а теперь оказывается, что лишилась покоя от желания его увидеть. Хотелось шепнуть на ухо лицемерной сестрице какую-нибудь колкость о ее двуличности. К причалу подошел Аркадий Лаврентьевич. Лицо его красноречиво отражало чувства, бурлящие внутри: обида, злость и ревность одновременно. Не проронив ни слова, он развернулся и скрылся в глубине парка, предварительно смерив компанию презрительным взглядом. Бенгт был несколько удивлен таким поведением соседа, но сестры ему все объяснили.

— Давайте позовем его с нами. Как-то нехорошо получилось, — швед определенно чувствовал свою вину.

Людмила заявила, что путешествие в обществе Аркадия Лаврентьевича не доставит ей удовольствия, и попросила как можно скорее отчалить от берега, боясь, что тот вернется.

— У Людмилы есть кавалер. Не думаю, что ухаживания Аркадия были бы ему приятны, — пояснила Вера. — Кстати, звонил ли Барсуков?

— Может, и звонил, — уклончиво ответила Людмила.

По еле заметной улыбке стало понятно, что Барсуков звонит с завидным постоянством.

Вера поинтересовалась, сообщила ли ему сестра о том, какая с ними случилась неприятность. Людмила не стала ничего рассказывать, потому что в воскресенье Вадим Петрович явится сюда сам. Бенгт сразу поинтересовался, что за неприятность случилась с ними. Вера рассказала, что у машины отказали тормоза, и что им с сестрой только чудом удалось избежать достаточно серьезных проблем.

Бенгт предложил свою помощь, и это было очень приятно.

Дождь почти закончился. Сквозь серые рваные облака можно было увидеть синее небо. С берегов, поросших молодыми деревьями, доносились звонкие птичьи голоса. Умытые теплым летним дождем, деревья выглядели особенно нарядно, сверкая оставшимися на листьях каплями в ярких солнечных лучах.

— Красота-то какая! — воскликнула Вера. — Мы катались по реке на моторной лодке, пролетая на немыслимой скорости и с таким шумом, что местные утки стали заикаться от ужаса. Сейчас чувствуешь себя частью природы. Уверена, можно увидеть много удивительного, что скрыто от глаз.

Словно в подтверждение ее слов из прибрежного камыша к лодке выплыла мама-утка с выводком прелестных полосатых малышей. Семейство проплыло в метре от судна, похоже, не испытывая ни малейшего страха.

Лодка плыла все дальше по извилистым затокам. В некоторых местах река становилась настолько мелкой, что в воде можно было увидеть широкую спину медленно проплывающего сома.

— Его можно ловить руками! — восторгу Людмилы не было предела. — Дайте мне скорее какой-нибудь пакет, я опущу его в воду, и сом сам в него заплывет.

Людмила вытянула вперед руки, сжимая и разжимая кулачки от нетерпения, требуя, чтобы ей немедленно выдали пакет. Вера, поддавшись азарту, полезла в сумку. Она помнила, как положила туда пакетик с яблоками и конфетами. Вытряхнув содержимое, она протянула пакет сестре.

— Что это за фитюлька, с ним же только головастиков ловить! Я его сейчас руками поймаю, — и Людмила принялась закатывать рукава, готовясь вступить в схватку с полутораметровым гигантом.

— Не нужно его ловить! — пытался остановить Бенгт Людмилу, которая уже перегнулась через борт лодки и с невероятной ловкостью и сноровкой ухватилась за рыбий хвост.

— Я поймала его! — завопила Людмила голосом маленького людоеда, почувствовавшего добычу, так, что испуганные птички стайкой вспорхнули с ближайшего дерева.

— Он очень сильный и скользкий! Скорее помогайте мне! — пыхтя, она тянула сома за хвост, но тот, словно не замечая, продолжал плыть по намеченному маршруту, увлекая за собой незадачливого рыболова.

Вера едва успела схватить сестру за ноги, иначе та оказалась бы в воде. Бенгт бросился на помощь, и вместе они втащили Людмилу обратно в лодку.

— Я никогда не видел более страстного рыбака! — искренне восхитился мужчина. — А что вы собирались сделать с рыбой, съесть?

— Я его терпеть не могу, — Людмила сама не могла понять, зачем пыталась поймать этого гиганта, и что потом собиралась с ним делать. — Я очень азартный рыболов. Для меня главное — поймать, а потом я отпускаю свою добычу.

Она выдумывала на ходу, пытаясь дать своему безумному поступку логическое объяснение. Поняв, что все теоретические знания о рыбалке исчерпаны, боясь вопросов, которые, судя по изумленным глазам слушателей, имелись в большом количестве, Людмила решила прекратить рассказ, скромно заметив, что это вряд ли кому-то интересно. Шведский орнитолог испытывал огромный интерес к женщине-рыбаку, готовой голыми руками ловить речного гиганта. На помощь сестре пришла Вера, поняв смысл ее взглядов, взывающих о помощи.

— Когда же мы увидим черного аиста? — поинтересовалась она, зная, что, рассказывая о птицах, Бенгт, увлекшись, может забыть об интересе к рыбной ловле.

Как и ожидалось, Бенгт тут же поведал про обнаруженное им гнездо и на самом деле забыл задать очередной вопрос о рыбалке. Может, он решил тактично сменить тему, заметив нежелание Людмилы распространяться о своем страстном увлечении.

Лодка начала медленно приближаться к берегу. Бенгт приложил палец к губам, призывая сохранять тишину. Все замерли, понимая, что цель путешествия почти достигнута. Вера думала, что лодка причалит к берегу и они пешком отправятся к гнезду. Но Бенгт остановил лодку в нескольких метрах от берега, протянул сестрам по биноклю и указал направление, куда нужно смотреть.

— Я его вижу, — еле слышно прошептала Вера.

— Где?! — Людмила выхватила у сестры бинокль, словно только в него можно было увидеть аиста. — Я тоже вижу! Он не один, там еще два малыша в гнезде. Какое чудо!

Восторг Людмила выражала шепотом, боясь нарушить покой пернатого семейства.

Гнездо аистов располагалось на старом дереве без единого зеленого листочка. Взрослая птица стояла, замерев на одной ноге, предоставляя возможность полюбоваться ее красотой. Аист был абсолютно черного цвета, только клюв и длинные тонкие ноги красные. Птенцы совсем не были похожи на своего родителя. Их тела покрывал пух бело-серого цвета, и ветер, обдувая их, тормошил хохолки на головах то в одну, то в другую сторону.

— Какие они милые, — растрогалась Вера.

Она с благодарностью посмотрела на Бенгта, словно он открыл для нее неведомый ранее волшебный мир.

По дороге домой вся компания бурно обсуждала увиденное. Бенгт рассказал много интересного о черных аистах, постепенно переключившись на другие виды птиц.

Погода снова начала портиться, небо нахмурилось, дождь мог начаться в любую минуту. Поблагодарив гида за чудесное путешествие и договорившись увидеться во время ужина, сестры побежали к гостинице, надеясь успеть до дождя.

Через какое-то время в дверь их номера постучали. На пороге стоял Бенгт, вымокший до нитки, не успев укрыться от начавшегося ливня. В руках он держал небольшой чемоданчик.

— Это спиннинг, чтобы вы могли ловить рыбу с удовольствием и комфортом, — он протянул Людмиле подарок.

На его лице была такая счастливая улыбка, словно не дарил, а получал подарок. Женщина испытывала крайнюю неловкость от того, что невольный обман привел к таким неожиданным последствиям.

— Что вы, я не могу это принять! У меня есть удочка, просто не могу вспомнить, куда ее положила, — Людмила хотела как можно деликатнее отказаться, чтобы не обидеть Бенгта.

— Вы не подумайте, это очень хороший телескопический спиннинг, в чемоданчике весь набор необходимых вещей. Мне его подарил брат на юбилей, а он знает толк в подобных вещах. Рыбалка меня не очень интересует, и я очень рад, что повстречал настоящего рыбака, которому, надеюсь, придется кстати мой скромный подарок.

Людмила вынуждена была принять подарок, чтобы не обидеть Бенгта. Вера молча наблюдала за происходящим, ей стало также неловко, как и сестре. Ученый был искренне рад, что удалось сделать приятный сюрприз.

— Я буду благодарен, если вы поймаете рыбу и для меня. К сожалению, мой сегодняшний ужин в ресторане отменяется. Позвонил брат и сказал, что его палатка протекает, так что мне придется ехать в магазин за клеем. А какие ваши планы?

— А мы собирались посмотреть на царь-дуб. Говорят, что ему уже несколько столетий. Он такой огромный, что его могут обхватить только несколько взрослых людей, если возьмутся за руки. Рыбу, конечно, постараемся поймать и для вас. Людмила встанет пораньше, накопает червяков потолще и отправится наслаждаться рыбалкой, — Вера выразительно посмотрела на притихшую сестрицу. — Приглашаем вас на завтрашний ужин.

Мужчина удалился к себе в номер в прекрасном расположении духа. Сестрам было не до веселья — чувствовали себя настоящими обманщицами.

— Он отдал удочку, которую брат подарил ему на юбилей, — Людмила с ужасом смотрела на непонятные штуки в чемоданчике. — Кстати, ты не знаешь, сколько ему лет?

— Как-то неудобно интересоваться. Думаю, что этот подарок он получил на свое пятидесятилетие. Зачем ты взяла? Надо было сказать правду.

— Ты же видела, я не хотела. И что должна была сказать? Взрослая тетя ухватилась за рыбий хвост, да еще вопила от восторга на всю округу. Я бы от стыда сгорела, объясняя это.

— Ничего в этом стыдного нет. Сама не знаю, чтобы сделала, если бы огромная рыбина проплывала возле меня. Наверное, бросилась бы ее ловить и орала при этом от восторга. Каждый может совершать поступки, которые потом невозможно объяснить. Только дети на вопрос: «Зачем ты это сделал?» могут бесхитростно ответить: «Не знаю». Взрослые, чтобы не выглядеть глупо или смешно, продолжают творить последующие безрассудства, чтобы скрыть предыдущие, — сделала вывод Вера. — Так и теперь. Может, ты действительно собираешься вставать завтра ни свет ни заря и сидеть с удочкой вместе с местными мальчишками?

Воображение Людмилы нарисовало картину утренней рыбалки и бесконечного тоскливого сидения на берегу с палкой в руках. Ничего ужаснее быть не могло!

— Что же делать? — она умоляюще смотрела на сестру.

— Думаю, что для завтрашнего ужина рыбу мы сможем купить у местных мальчишек, а спиннинг отдадим Бенгту и все ему объясним, тогда наша совесть будет чиста.

Решение было принято, и сестры с легкой душой отправились в ресторан, где их снова ожидал сюрприз. Вместо заказанной курицы им подали котлеты, сказав, что они сегодня на удивление вкусные. Что бы ты ни заказывал на ужин, вечером все равно получаешь не то, потому что окончательный выбор блюд всегда остается за поваром. Единственная возможность отведать желаемое блюдо — это принести с собой кусок мяса, курицы или рыбы и попросить его приготовить. Рыбой, как оказалось, торгуют местные мальчишки, а вот блюда из мяса или курицы готовятся поваром по вдохновению. Судя по сегодняшнему меню, оно у него было котлетное. Справедливости ради нужно заметить, что готовить он умел и, видимо, любил. Все, кроме сома, получалось у него удивительно вкусно, по-домашнему. Котлеты с румяной корочкой были безумно сочные и мягкие.

Сестры ели с аппетитом и весело болтали. Аркадий Лаврентьевич сидел за своим столиком с кислым выражением лица и ковырял вилкой в тарелке. Он искоса бросал на веселых соседок недобрые взгляды, затаив обиду за то, что ему предпочли другого. Одинокое поедание ужина не принесло ему заметного облегчения и, заказав бутылку шампанского, он отправился к столику, за которым хихикали его мучительницы.

— Приятного вечера, девушки. Разрешите угостить вас шампанским?

Ни Вера, ни Людмила не испытали радости, увидев приближающегося Аркадия. Из вежливости Людмила пригласила его присесть. Выпив шампанского, он принялся рассказывать как провел день. Бродил в одиночестве по берегу. Забрел так далеко, что испугался, найдет ли обратную дорогу. Увидев человека, Аркадий спросил у него о дороге к гостинице, но незнакомец не ответил. Натянул капюшон куртки до самого подбородка и быстро скрылся в лесной чаще.

— Мне стало совсем не по себе, когда он зыркнул на меня своими злющими глазищами. Наверняка это какой-то преступник. Интересно, что он может делать в лесу? Может, скрывается от кого-то, или, наоборот, кого-то ищет…

Сестры переглянулись — им одновременно в голову пришла одна и та же мысль.

— А как выглядел этот странный человек? — как бы между прочим поинтересовалась Людмила.

— А вам зачем? Почему вас это так заинтересовало?

— Чтобы быть осторожными, если увидим его где-нибудь поблизости. Преступник под носом ходит, а вас удивляет, что мы хотим знать, как он выглядит? — Вера пришла на выручку сестре.

— Я не очень-то успел разглядеть, помню, что глаза у него злые. Куртка зеленая, обычно рыбаки такие носят, и усы помню. Только вам-то чего бояться?

— Кто знает… — Людмила залпом выпила оставшееся в бокале шампанское и вышла из-за стола. Вера отправилась вслед за сестрой.

Аркадий Лаврентьевич проводил женщин долгим взглядом, вздохнул и снова наполнил шампанским свой бокал.

От хорошего настроения не осталось и следа.

— Думаешь, это тот самый человек, который охотился за мной в городе? — по голосу Людмилы нетрудно было догадаться, что она боится.

— Не знаю, — честно призналась Вера. — Не очень верится, что преступник живет в лесу, прячется там и до сих пор не дал о себе знать. Такую же зеленую куртку можно увидеть на каждом втором мужчине, который ходит в лес или на рыбалку. Надвинутый капюшон — это еще не повод паниковать. Может, Аркадий так заканючил и занудил, что человек решил поскорее от него сбежать. Усы теперь в моде, поэтому мужчину в усах можно встретить чаще, чем без них. Так что для паники нет повода, а осторожность еще никому не мешала.

— Скорее бы приехал Барсуков. Может, он уже поймал убийцу, и мы сможем вернуться к нормальной жизни, — вздохнула Людмила. Слова сестры немного ее приободрили.

На прогулку идти совсем не хотелось. Посмотрев телевизор, улеглись в свои постели с детективами в руках. Людмила была довольна, что взяла несколько новых книг, которые пришлись как нельзя кстати.

В городе, конечно, нашлось бы море интересных и приятных возможностей, чтобы провести вечер, здесь выбор развлечений был весьма ограничен.

— Если честно, мне начинает надоедать эта размеренная жизнь. Хочется какого-то разнообразия, встряски. Живем, как две жабы из мультфильма. «Поспали — можно и поесть, поели — можно и поспать». Мои легкие тоскуют по выхлопным газам, а желудок — по вредным бутербродам, — горестно вздыхала Людмила.

— Прошу тебя, не мечтай о приключениях! Их нам уже хватит до конца жизни. Помнишь, я тебе говорила, бойся своих желаний. Конечно, тут скучновато, в этом я с тобой согласна, но, по крайней мере, безопасно, — Вера хотела сказать «было», но промолчала, не желая тревожить сестру.

Сама она не была так спокойна, как хотела казаться. В голове постоянно прокручивала рассказ Аркадия, но верить в то, что им снова угрожает опасность, не хотелось.

Пожелав сестре доброй ночи, Вера выключила свет, но уснуть не получалось. В памяти начали всплывать картинки из недавнего прошлого. Вспоминала Агнию… Как беспомощно лежало ее тело с раскинутыми на столе руками. Ларочку — смешную, капризную и вечно недовольную. Но это не повод лишать ее жизни. Почему их убили, за что? Какая связь между убийствами? В том, что два убийства связаны между собой, нет ни малейшего сомнения. Возникает еще один вопрос, на сегодняшний день он самый важный: «Почему убийца охотится за Людмилой?» В городе множество похожих друг на друга мужчин: с усами, с животиками и среднего роста. Если на всех надеть толстовки и прикрыть лица капюшонами, их невозможно будет отличить друг от друга. Почему убийца решил, что Людмила знает его? Или он думает, что Ларочка успела о нем рассказать? Может, убийца знаком с Людмилой и боится, как бы она его не вспомнила. С мыслями, что завтра нужно получше расспросить сестру, Вера провалилась в глубокий и очень тревожный сон.

Ей снилось, что они с Людмилой бегут по темному тоннелю, и сестра постоянно оборачивается, чтобы разглядеть того, кто преследует их, но Вера за руку тянет ее за собой. Где-то наверху слышится непонятный шум. Вера с силой резко дергает руку, и Людмила летит вперед. В тот же миг на место, где сестра находилась еще секунду назад, падает огромный камень. Раздался хохот. Вдалеке можно было заметить очертания человека, убегающего куда-то в темноту. Он убегал все дальше, а страшный хохот становился все громче и отчетливее.

Вера проснулась в холодном поту, боясь пошевелиться от страха. Несколько секунд лежала, внимательно оглядывая комнату и пытаясь понять, где находится и что с ней происходит. Все увиденное во сне было слишком реальным, и в ушах до сих пор звенел зловещий хохот. Через мгновение осознала, что уже не спит, а хохот доносится из соседней кровати. Людмиле, видимо, снилось что-то хорошее, и в своем сне она веселилась от души.

Часы на тумбочке показывали половину шестого, но спать совершенно не хотелось. Накинув халат и налив в стакан воды, Вера отправилась на балкон и удобно расположилась в шезлонге. Повторив несколько раз: «куда ночь туда и сон», она попыталась освободиться от ночного кошмара и вспомнить что-то хорошее. На ум сразу пришел поход с Бенгтом на лесную поляну, а потом поездка на лодке. От воспоминаний внутри стало тепло. Сколько времени она просидела на балконе — не известно. Из состояния тихого счастья ее вывел голос сестры.

— Чего ты сидишь тут в такую рань? На часах половина седьмого.

— А тебе чего не спится? — удивилась Вера.

— Мне-то как раз хорошо спалось, пока кое-кто не открыл настежь окно. Холодновато, знаете ли, — Людмила прикрыла балконную дверь и отправилась досыпать, недовольно ворча, — Сидит, радуется в одиночестве. Точно влюбилась, все признаки глупости налицо или на лице…

Вера усмехнулась, услышав слова сестры, и отправилась вслед за ней. С разбегу запрыгнула в кровать и укрылась одеялом с головой. На душе было так хорошо, что хотелось обнять весь мир. Одеяло поползло вниз, и перед глазами опять возникло недовольное лицо Людмилы.

— Ты, наверное, думаешь, что порхаешь, словно бабочка? Могу тебя разочаровать, это вовсе не так. Носишься, как конь тыбыдыкский, и прыгаешь как слон. Я думала, что под тобой кровать сломается.

— А почему конь тыбыдыкский? — засмеялась Вера.

— Потому, что он скачет так же, как и ты, тыбыдык-тыбыдык-тыбыдык, — и Людмила принялась изображать, как скачет конь, носясь по комнате в пижаме в кошачьи мордочки.

Сестры хохотали так, что сосед за стеной принялся стучать, призывая неугомонных жильцов к тишине.

Конечно, ни о каком продолжении сна не было больше и речи. Приняв душ и спокойно собравшись, отправились в ресторан.

— Завтракать дома гораздо приятнее. Можно усесться за стол в пижаме или взять завтрак с собой. Залезть с ногами на диван и, попивая кофе, смотреть телевизор, — Вера явно скучала по своей обычной жизни.

— Надеюсь, что Барсуков разрешит нам вернуться домой. Иначе и правда, отправимся на рыбалку, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в нашу жизнь. Кстати, ты не звонила в автосервис, что там слышно про машину?

Вера ответила, что звонила вчера, но к ремонту еще не приступили, обещали начать сегодня. С машиной все в жизни становится гораздо проще, чувствуешь себя свободнее, потому что можно отправиться куда и когда хочешь. Лишившись своего железного коня, приходилось придумывать пешие прогулки по окрестностям. В автобусах трястись не хотелось, тем более ходили они крайне редко, и народу набивалось как селедок в бочке.

Сегодня была запланирована прогулка к царь-дубу. На кухне попросили приготовить бутерброды и кофе в термосе. Еда в лесу всегда кажется вкуснее. Приятно расположиться где-то на полянке, дышать свежим воздухом и, наблюдая за каким-нибудь жучком-червячком, жевать бутерброд, запивая горячим кофе. При условии, что солнце светит ярко и никакой дождливости не намечается. Голубое небо с легкими белыми облачками и жаркое солнышко предсказывали хорошую погоду.

Упаковав в рюкзак походный обед, сестры отправились в путь по обозначенному в гостиничной карте маршруту. На широкой лесной тропинке через каждые сто метров стоял указатель с изображением дуба и стрелка, указывающая направление движения — заблудиться невозможно.

Шагая по тропинке и болтая на разные темы, невольно вернулись к событиям, вспоминать о которых было больно и неприятно. Вера попросила сестру еще раз спокойно и во всех деталях описать тот день, когда убили Агнию.

— Чем больше я думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что ты, возможно, знакома с убийцей. Поэтому он считает, что ты представляешь опасность. Может, Ларочка все же успела сказать тебе что-то важное, а ты от страха позабыла? Пожалуйста, постарайся вспомнить.

— Мне кажется, что я где-то видела этого человека, — сказала Людмила. — Ларочка его точно узнала, она несколько раз повторила «Это он». Почему не спросила кто! Я и подумать не могла, что все так случится. Постоянно думаю об этом… Иногда мне кажется, что я должна что-то вспомнить, но мой мозг словно заблокирован, по крайней мере та его часть, где хранится нужная информация.

Людмила расстроилась от того, что у нее ничего не получалось. Вера решила сменить тему, чтобы не портить настроение. В стороне от тропинки она заметила кусты лесной малины. Ягод на ветках немного, но они были сочные и сладкие, хоть и очень маленькие. Садовая ягода не сравнится по вкусу с лесной. Людмила клала ягоду в рот и закрывала от удовольствия глаза. Наевшись, пошли дальше, стараясь в разговорах избегать болезненной темы. По дороге не встретился ни один человек, видимо, царь-дуб не представлял для туристов особого интереса. Постепенно широкая тропа становилась все уже. Потом и вовсе разделилась на две узкие тропинки: одна вела вперед, а другая, еле заметная, уходила куда-то вверх, прячась в густых кустах. Если бы путешественником оказался мужчина, он наверняка выбрал узкую тропу и продирался бы через колючие кусты только для того, чтобы залезть на гору и посмотреть с нее вниз. Женщина всегда выбирает прямую дорогу, чтобы, избегая трудностей, продолжить свой путь. Естественно, сестры, не сговариваясь, выбрали широкую тропинку, проходившую у подножья горы. Ее крутой склон облюбовали маленькие деревца, кусты и заросли лесной земляники. Путешествие доставляло настоящее наслаждение.

Где-то наверху хрустнула ветка и, поддавшись какому-то внутреннему чувству, Вера схватила сестру за руку и рывком дернула за собой. В это самое мгновение большой камень просвистел в нескольких сантиметрах от головы Людмилы и с глухим звуком упал на землю. Женщины даже не поняли, что произошло. Людмила задрала голову, пытаясь рассмотреть, откуда прилетел этот гигант.

— Может, это метеорит? — сказала она задумчиво.

— Этот валун не слишком похож на космическое тело.

Если бы камень упал на долю секунды раньше, он бы обрушил весь свой вес на голову сестры. По спине пробежал холодок. В голову неожиданно пришла мысль, что камни сами собой на голову не падают.

— Стой тут и не шевелись, — крикнула Вера и, бросив на землю рюкзак, помчалась к тому месту, где тропинка делилась надвое. Она взбиралась на гору, хватаясь руками за кусты, пыталась делать это как можно быстрее, чтобы догнать невидимого недруга. В том, что он был, — не было ни малейшего сомнения. Была уверена, что он только что пытался убить сестру. Даже показалось, что впереди она видит человека… Или это ветер играл с ветвями деревьев? Подойдя к самому краю, оказалась как раз над тем местом, где они только что проходили. Вера тщательно изучила место, где прятался невидимка, надеясь хоть что-то найти.

— Вот бы ты тут паспорт свой потерял! — мечтала она.

Несмотря на сильное желание найти неопровержимые улики, кроме примятой травы ничего не удалось обнаружить. Встав на четвереньки, Вера подползла к самому краю и свесила голову вниз, чтобы увидеть сестру. Та стояла в том же месте, где ее Вера и оставила и, наклонив голову, рассматривала камень, который минуту назад мог оборвать ее жизнь. Решив узнать, очень ли он тяжелый, она протянула к нему руки, чтобы попробовать поднять. Угадав намерения сестры, Вера закричала, чтобы та не смела этого делать. Людмила подпрыгнула от неожиданности и, подняв лицо кверху, увидела голову Веры, торчащую сверху из кустов.

— Разве можно так пугать? Если камень меня не убил, то родная сестрица до инфаркта доведет, — Людмила приложила руку к груди, сердце билось с такой силой, что, казалось, выскочит.

Вера вернулась, держа что-то в кулаке. На ладони лежал маленький кусочек зеленой ткани, из которой обычно шьют куртки для лесных походов. Она нашла его на обратном пути, возвращаясь по тропинке. Положив находку в карман куртки, она застегнула пуговицу, боясь потерять ценную улику.

— Почему нельзя трогать камень? — поинтересовалась Людмила. — Ты думаешь, он пропитан ядом кураре для большей надежности. Не прихлопнет, так отравит.

— Ядом дураре, — тут же отреагировала Вера. — На камне могут остаться отпечатки пальцев.

— Как же нам их снять? — живо заинтересовалась Людмила, продолжая рассматривать камень.

— Мы не можем, а вот у Барсукова получится. Только как передать ему этот булыжник…

— Давай закопаем его, а завтра, когда Барсуков явится, приведем его сюда, и пусть он сам будет решать, что делать дальше.

— Пойдет дождь и смоет с камня все следы, а это, может быть, единственная улика, — Вера пыталась придумать выход.

Вытащив из рюкзака все содержимое, она принялась закатывать в него камень. Сделать это оказалось непросто, валун весил килограммов шесть-семь. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не стереть отпечатки.

Повесив рюкзак с камнем за плечо, Вера зашагала к гостинице. Она еле тащила неподъемное вещественное доказательство и была бесконечно благодарна сестре, которая вызвалась помочь. Чтобы немного облегчить ношу, решено было избавиться от бутербродов и кофе, путем их немедленного поедания. Пережитая опасность только усилила аппетит, и с едой было покончено за считанные минуты.

Теряя последние силы, сестры втащили рюкзак на ступеньки лестницы и решили немного передохнуть, прежде чем продолжить путь.

В дверях появился охранник. Он с нескрываемым любопытством смотрел на рюкзак.

— А что это у вас? — серьезно спросил он.

— А вам какое дело? — не слишком любезно вопросом на вопрос ответила Вера, считавшая неприличным лезть в чужие дела.

— Я тут все охраняю и имею право знать, — не сдавался парень, решивший утолить любопытство во что бы то ни стало.

— Вот и охраняйте, а это наша частная собственность. Прежде чем ее досматривать, нужно получить ордер на обыск. У вас есть ордер?

Охранник не ожидал, что постояльцы окажутся не из пугливых, и вынужден был отступить. Людмила обернулась и прошептала заговорщицки:

— Это клад! Мы нашли в лесу несметные сокровища! — и, подмигнув остолбеневшему парню, исчезла за дверью.

Втащив в комнату вещественное доказательство и не успев выпить по глотку воды, услышали стук в дверь. На пороге стоял все тот же любознательный и бдительный страж гостиничного холла.

— Я, собственно, вот чего хотел, — начал он, входя в комнату еще до того, как получил приглашение. — Про ордер вы все хорошо знаете, а про клады, наверное, не очень. О найденных кладах положено в полицию сообщать, вам только двадцать пять процентов причитается. Все остальное забирает государство.

По его бегающим глазам было видно, что он не желал делить с государством ни единого процента.

— Ошибаетесь, любезнейший, нам все хорошо известно. Это далеко не первый клад на нашем счету, — как можно убедительнее заявила Вера.

Глаза парня сверкали алчным блеском.

— Так вы что, настоящие кладоискатели? — удивился он еще больше.

— Можно и так сказать. Обычно нас называют черными копателями, — Вера добавила таинственности своему голосу. — С законом мы в конфликт не вступаем и добровольно отдаем государству найденное, а нам и положенных двадцати пяти процентов вполне хватает. Совесть чиста и карман полон. Нужно жить честно, тогда никто не сможет тебя шантажировать.

Вера внимательно посмотрела на охранника. По выражению его лица было понятно, что она попала в самую точку. Он пришел как раз для того, чтобы шантажом вынудить разделить с ним найденные сокровища. Он сообразил, что никто не собирается с ним делиться.

— Что хоть нашли-то? Старинные монеты? Тут недалеко была барская усадьба, — парень надеялся, что сестры расскажут о заветном месте, и у него получится найти там еще один, пусть даже небольшой, сундук, набитый несметными сокровищами.

— Мы своих профессиональных секретов не выдаем и показывать ничего не будем. Завтра прибудет полиция, у них и спрашивайте, — Людмила снова ему подмигнула.

Поняв, что на клад не дадут посмотреть даже краешком глаза, он печально вздохнул и отправился охранять входную дверь.

Вера пошла искать мальчишек, чтобы купить у них рыбу для себя и Бенгта. Улов выдался на удивление богатый. Вера остановила свой выбор на судаке и сразу отнесла его в ресторанную кухню, заказав ужин на троих. Когда она вернулась в номер, Людмила спала, укрывшись пледом. Вера решила тоже немного отдохнуть после тяжелого дня.

«Мой сон был как раз о том, что произошло сегодня. Если бы не он, я бы сейчас не ужин заказывала… Спасибо, что спасли жизнь сестре», — обратилась она мысленно к кому-то, кто незримо присутствовал в ее жизни, предупреждая об опасности и спасая, когда беда кажется неотвратимой. Вера уснула спокойно, без сновидений.

Вечером в ресторане не было свободных мест. У барной стойки, как всегда, толпилась местная молодежь. Еда их не привлекала, а вот обилие горячительных напитков вызывало живейший интерес. Как объяснил один из официантов, на выходные часто приезжают горожане, чтобы отдохнуть на природе и порыбачить.

Хотели было отправиться к своему привычному столику, на котором предусмотрительный Вовчик водрузил табличку с надписью «Заказано». В это время в зал ресторана зашел Бенгт и пригласил их занять места за его столом на улице. По выходным дням в парке устанавливали дополнительные столы и стулья, чтобы все желающие могли получать удовольствие не только от еды, но и от созерцания чудесного вида. На столах горели свечи, обстановка была весьма романтической. Сестры сразу приняли приглашение. Нужно заметить, что сегодня Бенгт выглядел особенно элегантно. Вместо привычной футболки или джемпера, он был одет в льняной костюм синего цвета и белоснежную рубашку.

Людмила сразу поняла, что так он вырядился специально, чтобы произвести впечатление на Веру.

Бенгт пожал руку Людмилы и поцеловал руку Веры, а затем долго не выпускал ее из своих ладоней.

Вера с удивлением заметила, что на столе в вазе стоит большущий букет чудесных разноцветных полевых цветов. Она также заметила, что на других столах таких букетов не было. Значит, этот предназначается именно им и это было очень приятно.

— Какой красивый букет! Неужели это нам?

Бенгт был счастлив, что его скромный подарок заметили и оценили.

— Я сегодня специально его собрал, чтобы вам подарить. К сожалению, здесь невозможно купить розы, я знаю, что многие дамы предпочитают именно их. Мне кажется, что полевые цветы намного милее магазинных букетов.

— Еще никогда в жизни я не получала более прекрасных цветов, спасибо.

Людмила вынуждена была покашлять, чтобы парочка прекратила, наконец, обмениваться бесконечными любезностями и можно было заняться ужином.

— А почему ваш брат не захотел к нам присоединиться? — поинтересовалась Людмила, не понимая, как можно прекрасному ужину предпочесть одинокую трапезу, состоящую из концентратов и консервов.

— Его сейчас невозможно соблазнить никакой едой. Вчера мы обнаружили гнездо Змееяда, и теперь он полностью им поглощен, без отрыва на сон и еду.

По глазам своих слушательниц Бенгт понял, что они имеют весьма смутное представление, кто такой Змееяд, и решил рассказать об этой птице чуть больше.

Сначала увидели птицу, которая охотилась в поле и, проследив за ней, обнаружили гнездо с птенцом. Это ему нес змею в своем клюве заботливый родитель. Бенгт сказал, что лишь при редкой удаче может посчастливиться увидеть гнездо с птенцом. Теперь брат перебазировался в небольшой лесок недалеко от гнезда, где может днями и ночами вести за ним наблюдение.

— Мне кажется, — предположила Людмила, — Что ваш брат более орнитолог, чем вы.

— Для меня изучение птиц — работа. Она доставляет мне огромное удовольствие, но здесь я на отдыхе и хочу пожить в комфортных условиях, наслаждаясь хорошей обстановкой и вкусной едой. Прошло то время, когда я неделями сидел в засаде, ожидая появления птенцов или изучая птичьи повадки. Мне бы хотелось посвящать свободное время чему-то более важному. — Говоря это, Бенгт многозначительно посмотрел на Веру.

— Мой брат, — продолжал он, — большой любитель птиц. Часто повторяет, что все тяготы и лишения, которые он стойко переносит, исследуя их — ничто, по сравнению с детишками в школе, которым преподает математику. По его словам, лучше войти в клетку с голодными львами, чем в класс с учениками. Для него нет лучшего отдыха, чем скромное проживание в палатке вдали от людей.

Вечер был замечательный, и никто не пожалел, что столик заказан не в душном ресторане, а под открытым небом.

Солнце скрылось за горизонтом, и теперь Луна, пришедшая ему на смену, серебрила речную гладь, придавая особую таинственность. Возвращаться в номер не хотелось, к тому же Бенгт предложил покататься в лодке по вечерней реке. Вдоль берега горели фонари и подсвечивали путь, поэтому можно было не бояться заплутать в речных затоках. Оказалось, что Бенгт заранее договорился о лодке, и она ожидала их у причала, тихо покачиваясь на воде. Скользя по водной глади, казалось, что лодка движется по лунной дороге, щедро усыпанной звездами. Вера опустила руку в воду, пытаясь поймать одну из них, а сердце чувствовало, что свою звезду она уже поймала. Она думала о том, что Бенгт — удивительный человек, способный достать звезду с неба в прямом смысле этого слова, и еще о том, что он может удивлять, значит, с ним никогда не будет скучно.

Людмила размышляла, какие интересные и разные бывают мужчины. Вспоминала Леонида, который воспринимал ее созданной специально, чтобы подавать и убирать. Вспомнила Барсукова, который начинал заикаться от волнения, разговаривая с ней. Пускай он пока не дарил ей полевых цветов и не катал в лодке по лунной дороге, но он ведет расследование, чтобы защитить ее, и звонит каждый день, чтобы услышать очередную ложь, что все у них хорошо. Ее сердце учащенно забилось, когда подумала, что уже завтра они встретятся.

От размышлений отвлек крик Бенгта. Он поднялся в лодке и громко звал кого-то.

— Эрик! — кричал он, приложив руки ко рту.

Женщины повернули головы и увидели на берегу человека, одетого в темную куртку с надвинутым на лицо капюшоном. Человек остановился, услышав крик, а потом направился дальше, ускоряя шаг.

Сестры с нескрываемым испугом смотрели на удаляющуюся фигуру, думая в это время об одном и том же.

— Кто это? «Вы его знаете?» — спросила Вера.

— Сначала мне показалось, что это мой брат Эрик, он очень на него похож. Такая же фигура, куртка похожа. Видимо, я ошибся…

Людмила внимательно слушала орнитолога и в ней крепло чувство недоверия к нему и к его весьма подозрительному брату. Теперь даже вечерняя прогулка по реке казалась ей странной. Она начала внимательно осматривать в лодке все, что можно использовать в качестве орудия защиты, в случае чего…

— Вчера я точно так же обознался. Помогал брату перевезти вещи поближе к гнезду. Эрик уехал на велосипеде, а я остался, чтобы собрать палатку и отвезти ее на новое место. Вдруг заметил, как из леса вышел человек, очень похожий на брата. Лица его я не видел, потому что капюшон был надвинут очень низко и почти полностью закрывал его, но вот походка, одежда, телосложение — вылитый Эрик.

Сестры слушали очень внимательно, боясь пропустить хоть слово.

— Я позвал его, но человек развернулся и быстро пошел прочь. Интересно, этот мужчина на берегу тот же, что и вчера? Хотя, похожих курток найдется немало и не все люди любят общаться, предпочитая уединение, — Бенгт пытался найти объяснение странного поведения незнакомца.

Он взглянул на сестер, внимательно слушающих его, и от его глаз не ускользнуло, что они выглядят несколько испуганными. Он почувствовал свою вину за то, что невольно напугал их.

— Сожалею, я и подумать не мог, что мой рассказ произведет на вас такое впечатление.

— Вы ни в чем не виноваты, — попыталась исправить положение Вера. — Кажется, этот странный человек преследует нас, поэтому ваш рассказ насторожил и даже немного напугал нас.

— Преследует?! Почему? — Бенгт встревожился не на шутку.

— Может, нам это просто показалось, — Вера не хотела вдаваться в подробности о неприятностях, предпочитая не нагружать своими проблемами.

Простившись у гостиницы, Бенгт снова поцеловал Вере руку. Возможно, этот поцелуй мог быть более горячим, если бы они были вдвоем…

— Мне кажется очень подозрительным этот любитель птичек, — зашептала Людмила, как только они остались вдвоем с сестрой. — Думается, что брат его еще тот типчик.

Она принялась загибать пальцы, перечисляя моменты, казавшиеся ей наиболее сомнительными.

Первым был таинственный брат Эрик, обитающий в лесу в какой-то палатке.

— Это очень странно, — Людмила загнула большой палец.

Вторым моментом был рассказ Бенгта о том, как он перепутал незнакомца с братом.

— Он пытается выгородить своего братца, мол, он на птичку смотрел, а по лесу бродит кто-то другой, очень на него похожий. И все это было тогда, когда кто-то сбросил камень, пытаясь меня убить. — Людмила загнула второй палец на руке.

Бенгт не подозревал, как сжимается вокруг его брата кольцо неопровержимых улик. Людмила тем временем подошла к оглашению третьего аргумента.

— Сейчас скажу тебе то, что терзает меня больше всего, — сестра пристально посмотрела на Веру, от чего той стало не по себе. — Помнишь день, когда у машины отказали тормоза? Тогда ты подумала, что все случилось потому, что была какая-то неисправность. А если предположить, что кто-то намеренно хотел вывести их из строя? Вспомни, кого мы видели недалеко от стоянки? Это был твой дорогой орнитолог. Бодро шагал с рюкзачком за плечами, а в нем лежали инструменты, чтобы сподручнее было обтяпывать грязные делишки, — Людмила загнула третий палец.

Вера не знала, что противопоставить этим подозрениям. Слишком многое из того, что она сказала, выглядело подозрительным. Только сердце кричало, что он не может быть виновен. Но аргументы Людмилы тоже не лишены смысла, не прислушаться к ним было бы неправильно. Чтобы избежать новых неприятностей и найти убийцу, нужно отбросить все симпатии и антипатии и беспристрастно рассматривать имеющиеся факты.

— Зачем Бенгту или его брату нужно было убивать Ларису, Агнию и покушаться на тебя? Я уверена, что у тебя нет ответа на этот вопрос. Самое главное — это мотив, а его у них нет.

— Если мотив нам неизвестен, это не означает, что его нет. Если дашь мне немного времени, то я найду миллион причин, почему они могут быть убийцами.

— Я скорее поверю, что это Аркадий мог всех укокошить и взяться за нас.

— Ему-то зачем все это? — удивилась Людмила.

— Хотя бы потому, что у него нездоровое чувство собственности. Именно такие ревнивцы и способны на убийство, они не терпят, когда им отказывают.

— Тогда он мог бы убить только меня, ну и тебя заодно. Откуда он мог быть знаком с убитыми?

— Ему гораздо проще с ними познакомиться — он-то местный. Вот как шведский орнитолог мог это сделать?

— Я думаю, что просто кое-кто старается кое-кого выгородить, вот и не видит очевидного, — намекнула Людмила на неравнодушное отношение сестры к профессору. — Может, он бабник-маньяк! Знакомится, заводит романчик, про птичек рассказывает, чтобы мозги запудрить, а потом бац, и убивает очередную жертву. Очень удобно. Убил и смылся за бугор.

Вере была неприятна уверенность сестры в причастности Бенгта. Она твердо знала, что он невиновен. Каким-то внутренним чутьем она безошибочно чувствовала, когда человек говорит правду, а когда лжет. Прожив долгие годы с Геннадием, у нее выработалась аллергия на ложь. Мы все смотрим на мир широко открытыми глазами, доверяя всему, что нам говорят. За такую наивную доверчивость очень часто приходится расплачиваться. Однажды в жизни появляется человек, который делает очень болезненную прививку, после нее резко меняется отношение к окружающей действительности. Наивность исчезает вместе с доверчивостью, а на смену им приходит подозрительность и недоверие. Вера приобрела еще и особую чувствительность ко лжи. Ей казалось, что ложь имеет свой особый запах, который невозможно спутать ни с чем другим. Он был настолько неприятный, что вытерпеть его было невозможно, как и выдержать того, кто его источал. Поэтому Геннадий исчез из ее жизни, он был насквозь пропитан приторно сладким запахом лжи. Долгое время после расставания Вера не могла спокойно общаться с людьми, ей повсюду мерещился этот запах, он преследовал ее всюду. С Бенгтом все было совершенно иначе. Вера не понимала, как такое могло с ней случиться, но она верила ему. Без наивных иллюзий, без подозрительности, без выяснений и бесконечных вопросов, которые задаются, чтобы появилась возможность что-то сопоставить и поймать человека на лжи. Нет, всего этого не было. Она верила с легкостью и радостью в сердце, верила, не задумываясь. Он не мог обмануть. Это было бы настолько невероятно, как если бы метеорит, прилетев из космоса, упал ей прямо на макушку. Пререкаться и доказывать что-то сестре не хотелось, поэтому предложила оставить разбирательства и дождаться приезда Барсукова.

Людмила принялась размышлять о мотиве, который мог побудить шведского орнитолога совершить два убийства и несколько покушений. Она пообещала сестре найти их миллион, но пока не нашла даже одного. Мысли ее погрузились в туман, и был он настолько вязкий, что выбраться из него было невозможно. Людмила уснула. К Вере сон не хотел приходить, в голову лезли неприятные мысли: «Что, если Барсуков, как и Людмила, заподозрит Бенгта или даже арестует его?» Вера вышла на балкон. Свежий ветерок и ночная тишина принесли желанное успокоение. Нужно спать, чтобы скорее начался новый день.

В комнате было темно. Вера шла, вытянув вперед руки, стараясь бесшумно добраться до кровати. Пальцами почувствовала нечто мохнатое. Вместо того чтобы отдернуть руку, она покрепче ухватилась за это, от чего оно издало сдавленный крик. Захотелось завопить от ужаса во все горло, но вырвалось лишь хриплое «мама». Что-то с грохотом упало на пол, задев большой палец на ноге. Из-за невыносимой боли голос наконец прорезался и вырвался наружу подобно гласу иерихонской трубы. В это же мгновение лохматое существо вырвалось из рук, оставив клок шерсти в крепко зажатом кулаке.

Зажегся свет, и Людмила с испугом уставилась на сестру.

— Что случилось?

— Кто-то проник к нам в комнату и, видимо, хотел украсть вещественное доказательство с отпечатками пальцев. — Вера посмотрела на клок коричневых волос в своем кулаке и на рюкзак с камнем. Большой палец выглядел весьма печально, сменив привычный цвет на фиолетовый и увеличившись вдвое. — Я его нечаянно изловила и вырвала у бедняги клок волос.

После сна Людмила с трудом пыталась переварить полученную информацию. Лицо начало принимать более осмысленное выражение, глаза загорелись. Выпрыгнув из постели, принялась носиться по комнате, пытаясь найти свои джинсы.

— У нас в руках неопровержимая улика! Мигом найдем преступника, как только узнаем, чьи это волосы. Если окажется, что волосы твоего орнитолога, то ему не отвертеться!

В ее голове уже сложилась картинка, как любитель птичек сгибается под грузом, обрушившихся на него неопровержимых улик, и Барсуков арестует шведского ловеласа, заковав в наручники. Тогда все поймут, кто раскрыл преступление и оценят ее способности. От радужных мечтаний отвлек голос сестры.

— Тут и искать нечего, — Вера положила в небольшой пакетик волосы ночного гостя.

— Это твой птичник? — с надеждой спросила Людмила.

— Боюсь, что разочарую тебя, но у Бенгта волосы пепельного цвета, а эти коричневые с рыжинкой.

— Может, он был в парике? — Людмила не хотела, чтобы ее прекрасная версия лопнула как мыльный пузырь.

Большой палец на ноге полностью оправдывал свое название. Обуть теперь можно было только домашние тапочки, что Вера и сделала. Прихватив с собой пакетик с волосами, прихрамывая, она уверенно направилась к стойке администратора. Людмила семенила сзади, не очень понимая, куда идет сестра, ведь номер орнитолога находился в другой стороне. Вопрос, который та задала администратору, окончательно сбил ее с толка.

— Могу я видеть вашего охранника? — очень серьезно обратилась Вера к испуганной Валентине, дежурившей сегодня.

— Что случилось? Может быть, я могу вам чем-то помочь?

— Мне он нужен лично, прошу позвать его незамедлительно, — Вера начинала терять терпение, палец на ноге невыносимо болел.

Людмила решила, что сестра желает видеть охранника, чтобы рассказать ему о недавнем случае и, возможно, попросить помощи и защиты. Она вспомнила маленького худого охранника с конопатым лицом и оттопыренными ушами, торчащими перпендикулярно голове, и усомнилась в его способности кого-то защитить.

— Павлик себя неважно чувствует. Сказал, что голова болит, просил, чтобы ему не мешали.

Слова администратора не возымели на Веру никакого действия, в своем требовании она была непреклонной.

— Я как раз принесла чудесное средство от головной боли, уверена, он будет чертовски доволен.

— Что вы хотели? — нервно спросил Павлик. Его лицо цветом напоминало вареную свеклу, особенно щеки, пылающие нездоровым румянцем. В бегающих глазах читалось раздражение и страх.

— Могу задать тот же вопрос. Что вам было нужно в нашем номере? — в голосе Веры стали слышны металлические нотки — это означало, что она очень разозлилась.

— Не понимаю вашего вопроса, — заканючил Павлик, теряя последнюю уверенность.

Вера достала из кармана пластиковый пакет с клоком коричневых волос и поднесла его к носу парня, чтобы тот мог лучше их рассмотреть.

— Зачем вы мне это показываете? — безнадежно ныл парень.

— Вы хотите сказать, что не узнаете собственных волос? — Вера играла с ним, как сытая кошка с мышонком, когда не хочет съесть, а только как следует напугать. — Тогда я сейчас вырву из вашей головы еще такой же и сравню с тем, что уже имею. Что-то подсказывает мне, что они абсолютно идентичны. Кстати, вы никогда не слышали, что подобное лечится подобным? Это я к тому, что, возможно, ваша головная боль может уйти так же внезапно, как и началась. Ну что, попробуем?

Лицо охранника исказил ужас, он представил, как Вера, ухватившись за его шевелюру, вырывает из нее еще один клок.

— Я не хотел! — взмолился парень, закрывая голову руками. — Я только хотел посмотреть! Честное слово, больше не буду!

Валентина не понимала ничего из того, что происходило на ее глазах. Было ясно только одно — конопатый Павлик учудил что-то такое, что вызвало гнев постояльцев.

— Так это вы залезли в наш номер?! — удивилась Людмила. — Зачем вам все это было нужно?

— Ты до сих пор ничего не поняла? — Вера удивленно посмотрела на сестру. — Клад он хотел твой украсть, вот зачем!

— Павлик, это правда? Ты действительно залез к ним в номер? — из глаз Валентины ручьями полились слезы. — Этого я тебе никогда не прощу!

Непонятно, почему администратор так странно реагирует на хулиганскую выходку охранника. Можно было ожидать, что она попытается оправдать его или осудить, но не воспринимать как личное оскорбление. Все стало понятно, когда Валентина принялась обвинять его в том, что он не пропустит ни одной юбки. Сопоставив все события, поняла, что Павлик не просто вызвался подежурить вместо нее, а сделал это лишь для того, чтобы выкрасть запасной ключ от номера, а потом залезть к ним ночью и предаваться любовным утехам.

— Минуточку! — Вера прервала поток фантазий рыдающей Валентины. — Для того, чтобы предаваться любви, нужно, как мне кажется, обоюдное согласие, а для этого необязательно воровать ключи.

— Зачем же он залез к вам в комнату? — все еще с недоверием спросила администратор, хлюпая носом и размазывая расплывшуюся тушь по щекам.

— Для того, чтобы украсть очень ценную вещь. Лучше пусть он сам вам все расскажет. От души советую, — указательный палец Веры уперся во впалую Павлушкину грудь. — Не вздумай скрываться. Думаю, что полиции эта история будет весьма интересна.

Вера развернулась и с высоко поднятой головой захромала в комнату.

Сон как рукой сняло, и сестры решили отправиться в ресторан. Рюмка коньяка в качестве успокоительного была бы сейчас не лишней. В ресторане веселье только начинало набирать обороты. Официанты встретили постоянных посетительниц как родных, предложив лучший столик у окна. Коньяк действительно оказался именно тем необходимым волшебным средством. Внутри пробежала горячая волна, согревая и расслабляя все тело. Музыка гремела, и на площадке в центре зала весело отплясывала молодежь.

— Нам бы тоже не мешало немного повеселиться! — ноги Людмилы под столом залихватски отчебучивали кренделя.

Вера ничего не ответила, выставив на обозрение ногу в тапке. Чтобы поддержать раненную в схватке с врагом сестру, Людмила тоже не пошла танцевать.

Перед сном решили совершить обычный променад, чтобы подышать ночным воздухом. Огромных размеров полная Луна, напоминая новогодний елочный шар, висящий на невидимой нити, освещала все волшебным синим светом. Сестры уселись на скамейку недалеко от реки и любовались красотой ночного неба. Ощущение такое, что земли не существует вообще, а ты плывешь по небу среди ярких звезд. Людмила вспомнила как в детстве ложилась на траву и, запрокинув голову и раскинув в стороны руки, любовалась проплывающими по небу облаками, пытаясь угадать в их причудливых формах образы людей, животных и птиц. Потом начинало казаться, что плывешь по небу, наслаждаясь высотой и свободой.

Вера смотрела на сверкающий шар далекой планеты, пытаясь составить из темных пятен на ней какую-то фигуру. Иногда видела девушку, несущую ведра на коромысле, иногда на нее смотрели глаза огромного чудища.

Раздался звук открывающегося окна, он был отчетливо слышен в ночной тишине, и Вера невольно обернулась. Она увидела человека, вылезающего из окна второго этажа на козырек над входной дверью. Осторожно сползла вниз со скамейки и знаками велела сестре сделать то же самое. Людмила хотела поинтересоваться, почему вдруг понадобилось прятаться, но Вера приложила палец к губам, призывая к молчанию, и показала на человека, бесшумно спускающегося вниз. Не доставая до земли, он прыгнул на дорожку, посыпанную гравием. Казалось, даже приглушенный шум заметно напугал его. Человек замер на несколько секунд, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что остался незамеченным и продолжил свой путь по направлению к лесу.

Луна светила настолько ярко, что женщины смогли кое-что рассмотреть. В том, что это мужчина, не было ни малейшего сомнения. Все остальное в его облике могло соответствовать половине мужского населения нашей планеты: рост средний, телосложение тоже. Лица увидеть не удалось из-за надвинутого капюшона. Джинсы и кроссовки, в которые он был одет, есть в гардеробе каждого человека. За плечами рюкзак — тоже ничего необычного. Описать человека, который находился от них не более чем в пятидесяти метрах, оказалось невозможно.

Сестры боялись выйти из укрытия.

— Мы теперь всю ночь будем тут сидеть? — подобная перспектива не показалась Людмиле заманчивой.

— Сколько той ночи осталось… — пошутила Вера.

Людмила решила покинуть укрытие, несмотря на уговоры. Когда начала выбираться, на дорожке, ведущей из леса, показался человек в капюшоне. Она еле успела спрятаться. Мужчина выглядел более спокойным и уверенным, чем раньше, и не оглядывался по сторонам. Рюкзака за спиной не было. Шел он, чуть размахивая руками чудной подпрыгивающей походкой, словно в подошвы его обуви вмонтированы пружины. Легко забрался на козырек над подъездом и, подцепив прикрытую створку окна, запрыгнул внутрь и исчез в темноте.

Боясь пошевелиться, сестры просидели в укрытии еще некоторое время, обсуждая, как выбраться, оставшись незамеченными. Скорее всего, тип этот проживал в гостинице. Возможно, наблюдал сейчас из своего окна, чтобы быть уверенным в том, что никто его не видел.

Было решено ползком добраться до кустов, которые росли по всему периметру парка. Составить план оказалось намного проще, чем воплотить его в жизнь. Людмила ползла медленно, как черепаха, продвигаясь в сторону кустов. Вера ползла еще медленнее, потому что тапочки постоянно слетали с ног, а ушибленный палец не давал возможности ускориться.

— Прижми попу к земле, а то ее за километр видать, — шептала Вера сестре, техника ползания которой оставляла желать лучшего.

— Не могу, у меня уже весь живот мокрый.

Как долго добирались до главного входа — неизвестно. Казалось, дорога заняла несколько долгих часов.

К счастью, за стойкой администратора никого не было. Из подсобного помещения, дверь которого была приоткрыта, слышались всхлипывания и приглушенный шепот. Женский голос с жаром шептал: «Подлец» и «Говорили мне люди». Мужской оправдывался. Звуки пощечин сменялись звуками поцелуев, затем все повторялось сначала.

— Лучше повеситься, чем переживать такие страсти, — с чувством прошептала Людмила и на цыпочках побежала к своему номеру вслед за сестрой.

В холле появился Бенгт. От неожиданности женщины так растерялись, что даже забыли с ним поздороваться. Он тоже разглядывал их с интересом. Посмотреть было на что: голубая блузка Людмилы и серые брюки были покрыты зелеными пятнами, оставленными мокрой травой, вперемешку с комками грязи, прилипшими к одежде. Она была настолько мокрой, что вода капала вниз, образуя на полу маленькие грязные лужицы. Вера выглядела ничуть не лучше. Она была босиком, а гостиничные тапочки держала в руках. Бенгт даже открыл от удивления рот. Затем его взгляд упал на ее босые и грязные ноги со вздутым большим пальцем модного в этом сезоне фиолетового цвета.

— Что-то случилось? — он старался сохранять спокойствие.

«Вот что значит воспитанный человек, — подумала Людмила. — У самого глаза, того и гляди, выскочат из орбит, а голос спокойный, можно подумать, подобное чудо он видит каждый день».

Она с тоской посмотрела на свой мокрый живот зеленого цвета, потом на опухший палец Веры и, извинившись, отправилась в номер, предоставив сестре возможность самой придумать достойную версию.

Вера так растерялась, ляпнула первое, что пришло на ум.

— Мы ходили к реке слушать как поют лягушки…

— Вам нравится слушать кваканье? — он ожидал услышать все что угодно, но только не это, решив больше ни о чем не спрашивать. — Мне кажется, что вам нужна помощь, у меня в номере есть все необходимое. Мой номер двадцать четыре, приходите.

Он направился к себе, предоставив Вере возможность самой сделать выбор.

Людмила приняла горячий душ и улеглась в кровать, ожидая возвращения сестры. Вера взяла из шкафа чистую одежду и, потушив в комнате свет, отправилась в душ, предупредив сестру, чтобы не ждала ее.

— Что-то вид у тебя уж больно таинственный… Может, любитель птичек объяснился в любви? — Людмила даже привстала в постели от любопытства.

— Хочет осмотреть ушибленный палец. Помимо птиц, он еще разбирается в медицине.

— Все говорят, что хотят помочь, а потом бац, и конец свободной жизни, — Людмила выключила свет ночника и повернулась на бок. Засыпая, она перечисляла все негативные моменты, которые приобретает женщина, соединяя свою жизнь с одним из представителей мужского племени.

— Собирай его носки по всей квартире, готовь каждый день, рубашки наглаживай, родственников его люби, а тут еще он со своим сексом и, как всегда, не вовремя…

Оказалось, что подсчет недостатков семейной жизни обладает не меньшей способностью погружать в сон, чем подсчет баранов.

Вера рассматривала ушибленный палец, но мысли у нее были вовсе не о нем, а о том, что лак на ногтях выглядит не слишком привлекательно. Отыскав в косметичке флакончик, она принялась корректировать места, которые в этом нуждались. Подув пару раз на подсыхающий лак, засунула ноги в тапочки и отправилась на второй этаж к заветной двери с номером двадцать четыре.

Она успела стукнуть в дверь только раз, как та моментально открылась, будто Бенгт стоял возле нее в ожидании гостьи.

— Я так рад, что вы пришли!

Она зашла в комнату и увидела маленький трогательный букетик оранжевых цветов на журнальном столике в стакане.

— Это вам, — швед протянул ей милый букетик. — Простите, здесь негде купить цветы, поэтому пришлось позаимствовать на клумбе. Вам нравится?

— С этого дня это будут мои любимые цветы.

Бенгт наклонился, чтобы поцеловать руку Веры, наступив при этом на больной палец. Пискнув от боли, она вырвала ногу из-под его ботинка.

— Простите, я очень неловкий. Обещал помочь, а сам… Давайте скорее посмотрим, чем я могу помочь.

Вера уселась на диван, чтобы Бенгту было удобнее проводить осмотр. Он бережно снял с ее ног тапочки и замер, держа их в руках. То, что увидела Вера, произвело на нее не меньшее впечатление, чем на ученого. Красный лак, не успев высохнуть, был размазан по пальцам. Сверху они были покрыты слоем белого пуха от тапочек. Красные ноги в белом пуху произвели на Бенгта сильное впечатление.

— Что это? — Бенгт удивленно посмотрел на Веру.

Она собралась с духом и рассказала, что случилось на самом деле.

— Мне так приятна ваша непосредственность. Вы удивительная и ни на кого не похожи. Любая другая на вашем месте принялась бы что-то выдумывать, вы же всегда говорите правду. Даже если она не слишком приятна. Сейчас и тогда, когда встретились в холле, вы могли придумать что-то романтичное, так делают многие. Вы же сказали, что любите слушать кваканье лягушек. Нужно признаться, вы единственный человек в моей жизни, который любит слушать жабье пение и гордится этим.

Вере было неловко слушать, и она покраснела, как вареный рак. Если бы только этот наивный человек мог знать, сколько раз приходилось ей прибегать ко лжи за последнее время. Подаренный спиннинг, а теперь еще жабий концерт…

«Только бы он не надумал подарить жабу, чтобы я могла каждодневно наслаждаться ее концертам, я этого не переживу!»

Он с нежностью смотрел на Веру, видя в ней воплощение скромности.

«Воистину, мы видим в людях только то, что хотим видеть», — думала женщина, и на глаза навернулись слезы. Она тоже впервые в жизни видела такого наивного, романтичного, не слишком юного Ромео.

Восхитившись еще и ее чувствительностью, Бенгт приступил к осмотру ушибленного пальца.

— К счастью, перелома нет, — объявил он медицинский вердикт. — Как это вам удалось получить такой ушиб?

— Ночью к нам в номер залез вор и уронил мне на палец камень, — не подумав, сообщила она чистую правду.

— Как вор?! Какой камень?! Он что, напал на вас?! — удивлению профессора не было предела.

Вера пожалела о своем секундном откровении. Пытаясь успокоить разволновавшегося не на шутку кавалера, сообщила, что никакой опасности не было. Вором оказался охранник гостиницы Павлик.

— Он должен охранять, а не грабить! — возмущался Бенгт. — Нужно немедленно звонить в полицию!

— Не нужно никуда звонить! Он хотел только похитить клад. Я появилась не вовремя, еще за волосы его схватила, вот и уронил камень на ногу.

Вере казалось, что ее рассказ вполне понятен, чтобы Бенгт перестал волноваться. Видимо, это было ошибочное представление. Он принес большую бутылку виски и заявил, что ему немедленно нужно выпить, чтобы прийти в себя и постараться все переварить. Налив в стаканы, один из них предложил Вере. Сделав большой глоток, она смогла наконец перевести дух. Профессор попросил рассказать в подробностях все, что с ней случилось.

И Вера рассказала все, начиная с убийства и заканчивая сегодняшним ночным происшествием. Единственное, о чем умолчала, что сестра не является заядлым рыболовом, чтобы Бенгт не почувствовал себя обманутым. Еще умолчала, что она не поклонник жабьих трелей, ведь это еще больше расстроило бы его. Но тактично намекнула, боясь получить в подарок квакающий ансамбль болотных исполнителей, что готова слушать их только в природных условиях.

Ученый был потрясен рассказом Веры. Все выглядело как настоящий детектив. Только его участниками были не вымышленные персонажи, а реальные и весьма симпатичные женщины.

— Я думаю, что все неприятности, которые произошли с вами здесь, не случайны. Уверен, вам с Людмилой угрожает опасность. Не хотелось бы пугать, но, думаю, преступник проживает в гостинице и многое указывает на это. Вы всегда на виду, поэтому можно без труда узнать о ваших планах на день.

— Мы были уверены, что здесь в безопасности. Когда произошла неприятность с машиной, я была убеждена, что виновата сама, потому что вовремя не отдала ее в ремонт. Почему-то из мастерской мне до сих пор никто так и не позвонили.

Бенгт пообещал, что завтра они вместе поедут в автосервис.

— Нужно немного отдохнуть, завтрашний, впрочем, уже сегодняшний день, будет не из легких.

Он укрыл ее ноги пледом и принес подушку, чтобы она могла немного поспать.

Вера свернулась калачиком и, натянув плед до подбородка, закрыла глаза. Она почувствовала, как тело становится невесомым и его уносит куда-то вверх по спирали поток теплого ветра, и тут же провалилась в сон.

Когда открыла глаза, вся комната была залита ярким утренним светом. Не сразу сообразив, где находится, Вера осмотрелась вокруг. В углу комнаты в кресле сидел Бенгт, он что-то быстро писал на компьютере.

— Вы так и не ложились?

— Такое случается, когда нужно закончить срочную работу или ответить на письма. Я успел завершить статью о черном аисте и отправить ее в журнал. Если хотите, пришлю вам экземпляр.

Было страшно представить, что скоро ей предстоит с ним расстаться. Он закончил статью, значит, уедет в свою далекую Швецию. Возможно, очень скоро забудет ее…

— Я думал над тем, что вчера услышал от вас. Считаю непростительным легкомыслием не обратиться в полицию после того, что произошло.

— Мы были уверены в собственной безопасности. Думали, все происходящее — только неприятные случайности.

Профессор ничего не сказал, только покачал головой, поражаясь беспечности сестер. Он напомнил, что сразу после завтрака они отправятся в автосервис. Вера сообщила, что сегодня должен явиться Барсуков, тот самый следователь, который ведет дело об убийстве. Бенгт уже имел свой план, согласно которому и был намерен действовать, несмотря ни на что.

Было необыкновенно приятно чувствовать чье-то беспокойство и заботу. Неужели возможно хоть немного расслабиться, доверившись мужчине. Она тут же постаралась прогнать от себя эти мысли: предстоит расставание и будет лучше ничего не ждать и не позволять себе расслабиться. Зато потом не испытаешь очередного разочарования.

Пока Вера спала, швед узнал адрес автомастерской. К ее открытию машина Бенгта стояла у ворот.

— Мы приехали по поводу ремонта машины, — он решил сам вести разговор, считая это сугубо мужским делом.

— Вам сообщили, что машина готова? — не слишком любезно поинтересовался начальник, развалившись в кресле и попивая кофе из большой чашки с надписью «Босс».

— Нам слишком долго не звонят, поэтому мы сами решили проверить как продвигается работа.

Бенгта раздражала манера «босса» вести разговор, но старался не показывать этого, желая как можно скорее получить нужную информацию.

Начальник долго копался в журнале, что-то бормоча себе под нос. Рассказывал о сложившейся ситуации, когда один мастер ушел в отпуск, а другой, как назло, уволился. Теперь совершенно некому работать. Из его долгих объяснений стало понятно, что к ремонту еще не приступали.

— Вы хотя бы осматривали машину? Знаете причину поломки? — Бенгт перебил начальника автомастерской.

Вместо ответа он снова долго и путанно рассказывал о своих сложностях, настороженно посматривая на клиента, предчувствуя начало скандала. Бенгт обратился с единственной просьбой, чтобы машину прямо сейчас подняли на подъемнике и установили причину, из-за которой отказали тормоза.

Начальник был невероятно рад такому повороту событий и приказал немедленно разобраться. Молодой парнишка-механик, взяв в руки огромный фонарь, приступил к осмотру.

Крутил колеса в одну и другую стороны, что-то изучал, уставившись в одну точку.

— Думаю, вам самим нужно на это посмотреть, — сказал он Бенгту, указывая на что-то черным от машинного масла пальцем. — Не берусь утверждать, но кажется, что тормозной шланг перерезан чем-то острым, уж больно ровный разрыв получается.

— Кажется ему! — недовольный начальник выхватил фонарь и сам отправился осматривать машину. — Когда кажется, знаешь, что нужно делать?

Он не стал объяснять растерянному парнишке, что нужно делать. Вместо этого подозвал Бенгта и показал тормозной шланг, который был поврежден человеческой рукой. Профессор достал из кармана мобильный, сфотографировав его со всех сторон. Уходя, попросил не начинать ремонт, объясняя это скорым визитом полиции. Новость не вызвала у начальника радости, но он прекрасно понимал, что в данных обстоятельствах это необходимо. Провожая посетителей, пустился в долгий рассказ на этот раз о счастливом совпадении, которое не позволило начать ремонт раньше.

— Я как чувствовал, — объяснял он, прижимая руку к сердцу. — Механик говорит, что пора машину ремонтировать, а я ему, что надо обождать, не все с этой машиной так просто. Есть у меня особое чувство, давно за собой замечал… Видно, пришло время испытать себя в другом деле… — нагнувшись ближе, чтобы никто не услышал его сокровенной тайны, прошептал. — Хочу поучаствовать в «Конкурсе экстрасенсов».

Вера заметила, что молодые механики беззвучно смеются. Они были прекрасно осведомлены о тяготении своего босса к мистике.

Бенгт не очень понимал, о каком конкурсе идет речь и какие силы чувствовал в себе начальник автосервиса, он верил в исключительно доказанные наукой явления, считая все остальное мракобесием. Пожав на прощание руку начальнику, он пожелал ему удачи в битве и работе.

— Что такое «Конкурс экстрасенсов»? — поинтересовался у Веры, когда они сели в машину.

— Соревнование между колдунами, кто из них окажется более сильным.

— Наш сегодняшний знакомый точно будет победителем. Не каждый умудрится так уверенно ничего не делать, наколдовывая для этого всевозможные причины.

Вера засмеялась, представив маленького, кругленького, хитроватого начальника, который стал победителем битвы и обладателем главного приза.

— Все это забавно, но теперь я точно уверен, что вам с сестрой угрожает серьезная опасность, нужно немедленно сообщить об этом в полицию.

Смеяться сразу расхотелось, а хорошее настроение моментально улетучилось, уступив место тревоге и страху. Вера помнила, что сегодня приезжает следователь.

Войдя в номер, Вера услышала шум воды в ванной комнате, значит, Людмила уже проснулась и не придется тратить полчаса, чтобы ее разбудить. Выскочив из ванной, сестра с озабоченным видом принялась носиться по комнате, пытаясь найти подходящие вещи. Сегодня ей ничего не нравилось из собственного гардероба. В ход пошли Верины вещи. Людмила прикладывала к себе одну кофточку за другой, но отражение в зеркале не радовало.

— Ну что это за вид! — возмущалась она, разглядывая свое отражение. — Посмотри только на эти глазки! Маленькие, как у поросенка, а на голове настоящее воронье гнездо! И все это происходит именно тогда, когда необходимо произвести впечатление.

— К сожалению, нам уже не восемнадцать, и ночные прогулки с легкостью читаются по лицу.

— И твой бледно-поганочный вид не внушает особых надежд на хорошо проведенное время, — изрекла Людмила глубокомысленно и продолжала перебирать вещи.

Вера посмотрела на себя в зеркало.

Действительно, бледная, как поганка и под глазами черно. Вот тебе и отпуск на природе. С таким отдыхом состаришься раньше времени.

Чтобы взбодриться, она несколько минут стояла под прохладным душем, чувствуя, как постепенно вливается энергия. Облившись напоследок ледяной водой, Вера с криком вылетела из душа и принялась растирать тело махровым полотенцем. Глянув в зеркало, осталась вполне довольна своим отражением.

— Кстати, Барсуков уже явился, и без цветов, — сообщила Людмила.

— Тогда понятно, к чему суета и недовольство внешним видом.

— Представь, рано утром стук в дверь. Я подумала, что это ты соизволила явиться. Даже халат не накинула, когда пошла открывать. За дверью стоял злобный Барсуков. Вместо «доброе утро» я вынуждена была слушать лекцию о том, что нельзя открывать дверь неизвестно кому. Я только потом сообразила, что на мне надета розовая пижама «в мишки». Он решит, что я впала в детство.

— Зря ты переживаешь, пижама, между прочим, очень даже миленькая, — Вера повертела в руках смешную розовую маечку. — В принципе, он совершенно прав, мало ли кто мог стоять за дверью, а ты открываешь, не спросив, кто там.

— Я была уверена, что это ты, — продолжала стоять на своем Людмила.

Что-то доказывать было абсолютно бесполезно. Вера быстро оделась и, повертевшись перед зеркалом, осталась вполне довольной своим отражением. Людмила нарядилась в сарафан небесно-голубого цвета, несмотря на то что раньше отдавала предпочтение брюкам. На днях она случайно наткнулась на чрезвычайно интересную программу для женщин, где какой-то психолог рассказывал о том, каких женщин предпочитают мужчины. Людмила выслушала все советы и решила воплотить в жизнь некоторые из них. Первым был совет носить платья, потому как мужчины чаще обращают внимание на таких женщин. Также он говорил о том, что цвет одежды, как и макияж, не должны быть очень яркими, иначе это отпугивает нежных и чувствительных мужчин. Давал советы по манере поведения, позам и по тембру голоса, который может заставить мужчину выделить именно вас из всех остальных. Людмила пробовала тренироваться у зеркала, но получалось смешно, неестественно, даже глупо. Решила остановиться на первом пункте и очаровать Барсукова сарафаном и здоровым румянцем на щеках.

Она еще раз оглядела себя в зеркало с ног до головы, задорно подмигнув своему отражению. Хотелось сказать: «Куда он теперь от нас денется», но сдержало присутствие сестры.

Барсуков сидел у окна. Выбирая место, он думал о возможности наблюдать за всеми посетителями, не привлекая к себе внимания. Делая вид, что тщательно изучает меню, он рассматривал всех, кто находился в зале ресторана. Бенгт сидел на своем обычном месте. Перед ним лежала карта, на которой он делал пометки.

Войдя в ресторан, Людмила направилась к столику, за которым сидел Барсуков. Вера, помахав Вадиму Петровичу, подошла к профессору, который был настолько увлечен изучением карты, что не заметил ее приближения. На этот раз он поцеловал ее в щеку, приятно уколов бородкой. Она попросила его пересесть за их столик, чтобы присоединиться к сестре, и он с удовольствием согласился. Представив мужчин друг другу, сестры принялись изучать предложенное утреннее меню.

— Как вам здесь отдыхается? — поинтересовался следователь. — Вижу, что отпуск пошел на пользу.

— Отдыхается по-разному, — уклончиво ответила Вера, тогда как Людмила предпочитала отмалчиваться, делая вид, что не слышит вопроса. — Я думаю, что нам есть о чем вам рассказать…

После завтрака все расположилась в небольшой беседке, уединенно стоящей у самой воды. Вместо привычных скамеек там были плетеные кресла с удобными мягкими подушками. Обычно эту беседку занимали пожилые дамы, проводя день в разговорах в уютной обстановке. Сейчас было слишком рано и беседка пустовала. Барсуков устроился так, что вся местность находилась перед ним как на ладони. Во всех его поступках читался профессионализм.

— Ну и что вы хотели мне рассказать? — спросил он, наблюдая за всем, что происходит вокруг.

Людмила посмотрела на сестру с таким выражением лица, что без слов было понятно, о чем просит. Вера приступила к рассказу.

Первым делом Вера описала, как у машины отказали тормоза, не говоря об ужасе, который пришлось испытать. Не сообщила она и про то, что в городе видели Бенгта. Людмила подметила упущение, решив тут же внести свои коррективы.

— Ты забыла добавить, что перед тем, как отъехать со стоянки, мы видели нашего шведского знакомого, — она посмотрела в его сторону. — Да, именно вас.

Барсуков повернул голову в его сторону и, внимательно посмотрев в глаза, снова принялся созерцать окрестности, кивнув Вере, чтобы та продолжала.

— В какой день это произошло? — поинтересовался ученый, которому стало крайне неприятно от одной только мысли, что его могут в чем-либо заподозрить.

Вера назвала день и примерное время. Из нагрудного кармана он извлек маленькую черную книжечку. Это был ежедневник, куда записывал все свои дела. Открыв нужную страничку, он подтвердил, что действительно ездил туда. Не в сам городок, а на расположенный рядом заливной луг, где они с братом наблюдали за пернатыми обитателями.

— С птицами все понятно, — сухо заметил Барсуков. — Где сейчас ваш брат, почему бы ему к нам не присоединиться?

— Брат — в своем роде личность уникальная, общению с людьми предпочитает общение с природой. Свой отпуск проводит в путешествиях, исследуя новые страны, природные ландшафты и, самое главное, птиц. Когда он узнал, что я еду изучать места обитания черного аиста, напросился со мной. Несколько дней он жил недалеко от того места, где гнездится аист. Потом на лугу, рядом с которым меня видели. Теперь мы нашли гнездо змееяда, и он находится возле него.

Барсуков даже представить не мог, что здесь обитает такое множество разнообразных птиц, названия которых он слышал впервые.

— Вы увлекаетесь птицами? — поинтересовался он у шведа.

— Бенгт — орнитолог, профессор Стокгольмского университета, — ответила Вера с такой гордостью, будто это она была профессором в этом самом университете.

— Брат ваш тоже профессор? — поинтересовался Барсуков.

— Он учитель математики в школе. Но мне иногда кажется, что профессором является именно он. Основную часть времени я провожу в кабинете, занимаясь научной работой, тогда как его не пугают ни трудности, ни непогода в стремлении изучать. Я профессионал, тогда как он настоящий фанатик.

— Ни Бенгт, ни его брат не имеют никакого отношения к нашему делу. Давайте вернемся к теме машины, — предложила Вера.

— Каждая мелочь может иметь значение, — возразил Барсуков.

Вера рассказала, как они с Бенгтом ездили в автомастерскую. Оказалось, что тормозной шланг перерезан, то есть поломка не была случайностью. Профессор показал Барсукову снимки, сделанные при помощи телефонной камеры. Сомнений не осталось, что кто-то хотел подстроить дорожную аварию. Если бы в тот день на дороге было больше машин, избежать трагедии не удалось бы. По спине у Людмилы пробежал холодок. Выражение лица Барсукова тоже стало заметно серьезнее. Нахмурив брови, он внимательно изучал собственные ботинки.

— Но это еще не все, — Вера продолжила. Речь шла о камне, который только по чистой случайности не упал на голову сестры.

— Мы сохранили все улики, — с гордостью сообщила Людмила, — Знаем, как это важно для следствия. Его хотели похитить, пришлось даже вступить в неравный бой…

Вера совсем не хотела рассказывать о ночном визите охранника Павлика и о том, как она, сама того не желая, вырвала у него клок волос.

Барсуков закончил изучать обувь, с удивлением слушая Людмилу, во всех красках описывающую историю с камнем и попыткой его похищения. Для Бенгта эта история была уже немного знакома, но и он слушал с большим вниманием.

— Так и вырвали клок волос? — переспросил Барсуков, не слишком веря в реальность происходящего.

— Вера словно кошка бросилась на вора, защищая улику, и вцепилась ему в волосы. Теперь этот клок лежит у нас в номере в пакете, можете посмотреть, — Людмила гордилась смелостью сестры.

Вере было крайне неловко. Она чувствовала себя маленькой людоедкой, снимающей вражеские скальпы для пополнения коллекции своих трофеев.

— Это вышло совершенно случайно, ни на кого я нападать не собиралась. В темноте на него наткнулась и от страха за волосы ухватилась, не ожидая, что он в этот момент захочет дернуться, — пыталась оправдаться она.

— Это неплохо, когда женщина может за себя постоять, — заметил Барсуков, поглаживая волосы на своей голове. Он испытал некоторую жалость к непутевому грабителю.

— Сначала мы думали, что камень случайно упал, — Вера пыталась прервать красочное повествование сестры о ночном происшествии. — Но потом я нашла кусочек ткани, он висел на кусте рядом с тропинкой. Кое-что интересное произошло и сегодня ночью.

Она непроизвольно взглянула на Бенгта и тот, уловив ее взгляд, улыбнулся в ответ, понимая, что еще имеется в виду.

Она рассказала о странном гражданине, который среди ночи вылез из окна и отправился в лес с рюкзаком и через полчаса вернулся уже налегке. Это особенно заинтересовало следователя.

— Мне показалось, что видела его где-то раньше, — немного помолчав, добавила Людмила.

Все с нетерпением смотрели на нее, ожидая продолжения.

— Я не видела его лица, не слышала голоса, но вот походка у него странная. Идет, словно подпрыгивая, будто обувь у него на пружинах. Такую походку нечасто встретишь…

— Эту примету ты указала при опросе в день убийства психолога, — вспомнил Барсуков.

— Выходит, что убийца здесь! Он нас выследил? Но как?!

— Похоже на то, — Барсуков погрузился в размышление. Затем он задал такой вопрос, что Людмила не сразу могла сообразить, о чем ее спрашивают и какое это имеет отношение к Делу.

— Кому ты одалживала крупную сумму денег, и кто должен был их тебе недавно вернуть?

— Какие деньги? При чем тут деньги? Никому я ничего не давала и мне никто ничего не должен. Я и большие деньги — вещи несовместимые. Как в мультфильме про Винни Пуха, помните? «Если мед есть, то его сразу нет». Могу перефразировать на свой лад: «Если деньги есть, то завтра они превратятся в новую кофточку», — помолчав секунду, она добавила. — Значит, это такие деньги, что их только на кофточку и может хватить.

Все смотрели на Вадима Петровича в ожидании разъяснений.

После отъезда сестер он вынужден был наведаться к их замечательному соседу Михаилу Леонтьевичу. Тот звонил и настоятельно просил о встрече, чтобы сообщить крайне важные сведения. У Барсукова не было большого желания встречаться и выслушивать очередные жалобы на соседей. Но вслед за телефонными звонками, на работу начали приходить телеграммы с требованием встречи и подписью «Агент Лунатик», что вызывало живейший интерес со стороны сослуживцев. Чтобы прекратить весь этот кошмар, следователь отправился на встречу. Агент первым делом поинтересовался положенной ему наградой за предотвращенное преступление. На этот раз настала очередь Барсукова удивиться. Ни о каком преступлении он слыхом не слыхивал. Михаил Леонтьевич во всех подробностях рассказал о злоумышленнике, пытавшемся угнать машину сестер-полицейских. Рассказал и о том, как женщины приказали ему возвращаться в квартиру, а сами отправились куда-то и вернулись через полтора часа с сумками, набитыми чем-то очень тяжелым.

— Михаил Леонтьевич, действительно, оказался очень ценным агентом. Я узнал от него много интересных вещей.

Следователь недвусмысленно посмотрел на притихших сестричек.

— Не нужно долго думать, что произошло с машиной и куда вы отправились на ночь глядя, несмотря на мой строжайший запрет, — он правильно понял, что сестры отправились к Людмиле домой.

— Естественно, мне потребовались вещи для путешествия. Это что, преступление? — возмутилась она.

Не обращая внимания на недовольство, Барсуков продолжил рассказ. Приняв решение, осмотреть все на месте, он отправился к дому Людмилы. На лестничной площадке находились только две квартиры. Недолго думая, он позвонил в соседскую. Мадам, проживающая там, тут же сообщила всю возможную информацию о своей соседке, не забыв упомянуть название пансионата и дату отъезда. Двери своей она так и не открыла в целях собственной безопасности, но с удовольствием ответила на все вопросы, касающиеся соседки. Когда Вадим Петрович поинтересовался, не заходил ли к Людмиле кто-нибудь во время ее отсутствия, Тамара Сильвестровна вспомнила, как в тот же вечер, сразу после отъезда Людмилочки, к ней приходил какой-то мужчина и долго звонил в дверь. Не получив ответа, направился к Тамаре Сильвестровне и начал расспрашивать о соседке. Он сказал, что одалживал у нее крупную сумму и сейчас принес долг, потому что Людмила сказала, что ей срочно нужны деньги. Мужчина очень расстроился, что не успел до отъезда, и хотел догнать ее в пути. Добрая соседка, желая помочь, сообщила ее знакомому все, что смогла вспомнить. К несчастью, Тамара Сильвестровна в свои годы обладала феноменальной памятью, благодаря которой преступник смог спокойно найти женщин в пансионате. Только чистая случайность или неведомая сила, охраняющая Людмилу, помогла ей избежать смерти.

— Если Тамара Сильвестровна с ним разговаривала, значит, может описать? — обрадовалась Вера.

— К сожалению, она не видела вашего лже-должника. Дверь не открывала, а дверного глазка не имеется.

— Не понимаю, ну какой из меня свидетель, я ничегошеньки не видела! — Людмиле стало страшно от одной только мысли, что убийца ходит где-то рядом, наблюдает за ней и не упустит возможности пристукнуть при любом удобном случае.

— У него на этот счет другое мнение, судя по всему, — задумчиво произнес Барсуков.

— Вместо того чтобы меня успокоить, ты являешься сюда и начинаешь запугивать, — Людмила была готова расплакаться от обиды. Она возлагала на следователя надежды, считая его своим почти что рыцарем, а он ее так разочаровывает. Даже не заметил ее новое платье, а она старалась все утро.

На реке послышался шум. Все обернулись и увидели, как Аркадий Лаврентьевич, сидя в лодке, налегал на весла, пытаясь плыть быстрее, что у него получалось не слишком хорошо, лодка еле двигалась вперед.

Вера помахала ему рукой и громко поздоровалась. Людмила, желая заставить Барсукова ревновать, решила немного поболтать с соседом. Она улыбнулась одной из самых чарующих улыбок и, наклонившись через перила беседки, начала разговор.

— Милый Аркадий Лаврентьевич, куда вы направляетесь совершенно один?

Аркадий, не привыкший слышать любезные слова от этой рыжей бестии, вытаращил глаза от удивления.

— Решил немного покататься, осмотреться, так сказать, перед отъездом. Завтра домой отчаливаю, заканчивается отпуск. То, что я один, так это дело привычное для старого холостяка.

— Могли меня пригласить, я бы с удовольствием с вами покаталась.

Изумлению Аркадия не было предела. Все попытки ухаживания вызывали у Людмилы исключительно раздражение, теперь же сама намекает на свое желание отправиться с ним на прогулку.

— Я вижу, у вас гости, — заметил Аркадий Лаврентьевич, поднажав на весла, и лодка начала быстро удаляться.

Взглянув на Барсукова, Людмиле показалось, что заметила ехидную ухмылочку.

Вера о чем-то разговаривала с Бенгтом, стараясь не замечать происходящего. Она прекрасно понимала, почему так резко изменилось настроение сестры. Людмила почувствовала себя забытой и никому не нужной. Не то чтобы совсем никому, а одному конкретному человеку, появление которого заставляет ее совершать разные глупости. Так происходит со всеми людьми, пребывающими в состоянии влюбленности. Только любовь способна успокоить, подарив уверенность и тихое блаженство. Влюбленность — прямая ей противоположность. В сердце человека извергаются вулканы, покрывая все кипящей лавой. Через мгновение снежные вьюги сковывают сердце льдом. Весна может смениться знойным летом или лютой зимой. И если зима задержится надолго, то влюбленность погибает, как слабый росток, пытаясь пробиться через ледяную мощь. Только юное, сильное и неискушенное сердце способно выдержать такие испытания.

Вера наблюдала за сестрой и от всей души желала, чтобы судьба избавила ее от мучения переживать бурные страсти. Может, это только она боялась испытывать сильные чувства, желая больше никогда не знать ни боли, ни ревности, ни разочарований. Ценя покой, доверие и надежность. Она долго жила одна, но ей не было грустно в своем одиночестве, даже научилась им наслаждаться. Вера думала, что вряд найдется человек, с которым сложатся такие чудесные отношения, как с самим собой: жизнь без конфликтов и бесконечной нервотрепки, жизнь в гармонии с миром и с собой. Она была полностью счастлива и не хотела ничего менять. Встретив Бенгта, не почувствовала беспокойства, ревности или боязни быть обманутой. Ее счастье и покой никуда не исчезли, наоборот, сердце наполнилось радостью и появилась уверенность в том, что все будет хорошо. Он органично стал частью ее жизни. Возможно, кто-то мечтает о бушующих страстях, убивающих и воскрешающих. Может, Людмиле их не хватало…

Все задумались, и каждый размышлял о чем-то своем.

Первым прервал молчание Барсуков.

— Кто это был? — спросил он у Людмилы.

— Да так, обычный отдыхающий.

Вера объяснила, что Аркадий Лаврентьевич живет в гостинице. Человек он неплохой, только немного странный, может быть, он просто очень одинокий. Первое время производил впечатление весельчака, но потом стал занудлив и приставуч. Он был явно неравнодушен к Людмиле, но она не давала ни малейшего повода думать, что симпатии взаимны. Несмотря ни на что, Аркадий Лаврентьевич предпринимал новые попытки, что вызывало еще большее раздражение и отторжение у предмета его страсти.

— Я не хочу говорить плохо, но мне он почему-то неприятен. Бывает, человек никаких усилий не прилагает, а вызывает симпатию, тут все наоборот. Аркадий изо всех сил старается сделать что-нибудь приятное, но вызывает еще большее раздражение.

Людмила согласилась с сестрой. Бенгт воздержался от комментариев, сказав, что не знаком с этим человеком.

— Как его имя? — переспросил Барсуков, словно не расслышал или успел забыть.

— Аркадий Лаврентьевич, — чуть громче почти по слогам повторила Людмила.

— Редкое имя, запоминающееся, — произнес Барсуков и снова погрузился в свои размышления.

Людмила присоединилась к разговору между Верой и Бенгтом, который делился впечатлениями, как его брат наблюдает за гнездом змееяда, где подрастает птенец. Бенгт очень интересно рассказывал о жизни этих птиц, что женщины заслушались, забыв про Барсукова.

— Что это за человек направляется к нам? Вы его знаете? — Вадим Петрович прервал размышления и наблюдал за высоким мужчиной, приближающимся к беседке.

Сестрам он не был знаком. Бенгт улыбнулся и отправился навстречу нежданному гостю. Это и был его таинственный брат Эрик, которого никто не видел, но все слышали много удивительных историй о нем. К сожалению, он не говорил по-русски, и Бенгту приходилось переводить.

Эрик был на год младше брата, хотя Бенгт выглядел моложе его лет на десять. Волосы Бенгта были совершенно не тронуты сединой, тогда как брат был седым и лицо исчерчено глубокими морщинами, как бывает у заядлых путешественников и любителей экстремальных ситуаций. Внешний вид свидетельствовал о его жизни больше, чем мог поведать самый профессиональный рассказчик.

Эрик сказал, что птенец змееяда сегодня вылетел из гнезда, и птицы в него больше не вернутся, поэтому наблюдение можно прекратить. Он выглядел настолько взволнованным, словно это его детеныш сегодня встал на крыло. Эрик был готов переселиться в гостиницу, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к отъезду. Он попросил брата помочь донести вещи, которые сам каким-то образом умудрился довезти до гостиницы на велосипеде. Извинившись, Бенгт последовал за братом. Остальные тоже решили вернуться в гостиницу, когда увидели возвращающихся братьев, разговаривающих о чем-то очень оживленно.

Дело было в куртке, которая принадлежала Эрику. С виду это была самая обыкновенная парусиновая куртка зеленого цвета, которая имеется в арсенале любого охотника или туриста, и никто не обратил бы на нее внимания. Эрик пожаловался брату, что она оказалась не слишком высокого качества: рукава стали короткими, видимо, от дождя, на животе, наоборот, растянулась и стала велика. Бенгт не мог допустить, что такое возможно. Куртку он сам покупал для брата на День рождения, и ее цена свидетельствовала о безупречном качестве. Осмотрев куртку, он понял, что это была не та вещь, которую покупал. Похожа, но не та, и явно с чужого плеча. За время отпуска брат ни с кем не общался и не мог перепутать ее с другой. Выходило, что кто-то специально ее подменил. В палатке у брата хранился дорогой бинокль и много других ценных вещей, которые остались нетронутыми. Зачем и кому нужна была эта подмена?

Барсуков взял куртку в руки и начал внимательно осматривать. Затем он аккуратно ее сложил, а всем предложил отправиться в номер, где проживали сестры, не дожидаясь приглашения с их стороны.

Все последовали за Вадимом Петровичем. Как только Людмила открыла дверь, он попросил показать кусочек ткани, найденный в лесу недалеко от места покушения. Вера полезла в шкаф, где среди кофточек и свитеров был спрятан маленький обрывок ткани, ставший вещественным доказательством.

Аккуратно двумя пальцами Барсуков извлек из мешочка кусочек и приложил к рукаву куртки, на котором виднелась небольшая дырка. Ткань подошла идеально. Все молча наблюдали за манипуляциями Барсукова.

— Выходит, что хозяин этой куртки — тот же человек, кто преследует меня? — воскликнула Людмила.

Взгляды присутствующих устремились на Эрика, который не понимал ровным счетом ничего из того, что здесь происходило. Радостно улыбаясь, он ждал, пока брат переведет.

Бенгт усадил Эрика в кресло и попытался кратко рассказать обо всем, что здесь происходило. Улыбка исчезла с лица. Эрик о чем-то возбужденно говорил, показывая на злосчастную куртку.

— Он говорит, что это не его куртка, — начал переводить профессор. — Еще он говорит, что у него нет причин желать смерти этой милой даме, так как впервые видит ее.

— Успокойте, пожалуйста, брата и скажите, что его никто не подозревает, — попросил следователь, обратившись к ученому. — Пусть он не волнуется и спокойно продолжает заниматься своими птицами. Прошу прощения, но куртку я ему отдать не могу. Все скоро прояснится и встанет на свои места, — он внимательно посмотрел на сестер и добавил. — Если, конечно, некоторые своей самодеятельностью не испортят дело.

Людмила, фыркнув, удалилась в другую комнату с высоко поднятой головой. Громко, чтобы все могли слышать, принялась возмущаться.

— Я — единственный свидетель, сумела описать приметы преступника, а сейчас отважилась стать тем самым живцом, на которого кое-какие следователи пытаются его поймать. Вместо того чтобы наградить за храбрость или хотя бы похвалить, меня только оскорбляют и всячески унижают.

Не придавая внимания ее словам, Барсуков вышел на балкон созерцать открывшийся оттуда вид. Подозвал Бенгта и они вместе принялись обсуждать какие-то дела, предварительно закрыв балконную дверь, чтобы никто не мог слышать. Эрик отправился следом, что еще больше усилило любопытство женской половины. Людмила, отложив обиды, деловито прохаживалась по комнате, перекладывая вещи с места на место, не забывая периодически заглядывать в окно, пытаясь что-нибудь услышать или разглядеть. Мужчины, расположившись в креслах, изучали разложенную на столе карту.

— Бенгт приобщит Вадима Петровича к увлечению картами и птицами, и станет он выискивать птичьи домики и всяких редкостных змееядов. Тогда можно будет попрощаться с моими планами на счастливую жизнь.

Барсуков, словно почувствовав, что речь идет о нем, поднял глаза, и на серьезном лице промелькнула еле заметная улыбка. Людмила смогла уловить ее, если не глазами, то сердцем, и настроение сразу улучшилось.

«Как мало женщине нужно, — подумала Вера, глядя на повеселевшую сестру. — Цена этому — улыбка ворчливого и вечно недовольного типа, в котором она сумела распознать рыцаря своей мечты».

Мужчины секретничали не меньше часа. Закончив разговор, не стали распространяться о его содержании.

Барсуков заявил, что сегодня после обеда сестрам необходимо покинуть гостиницу и отправиться в город. Вера совсем не хотела уезжать так поспешно, тем более машина все еще находилась в мастерской. Основная причина была не в машине — ей не хотелось расставаться с Бенгтом. Знала, что на завтра запланирован его отъезд, и ей очень хотелось провести с ним вместе последний вечер. Вадим Петрович остался непреклонным, пообещав заняться машиной.

Прихватив тяжеленный камень, до сих пор хранившийся в качестве вещественного доказательства, Барсуков направился на поиски грабителя-неудачника. Отозвав в сторону маявшегося от безделья у входной двери стража местного порядка, он строго предупредил, что любопытство может оказать плохую услугу.

— Это тебе, сынок, на добрую память. Если шальная мысль вдруг взбредет в твою умную голову, глянь на мой подарок и вспомни, что тебе сказал. Это я тебе, как полковник полиции, советую.

Ухватившись за камень двумя руками, Павлик прижал его к груди, несколько раз высказав слова глубокой признательности. Администратору следователь сообщил, что гостьи из комнаты семнадцать намерены срочно покинуть гостиницу, поэтому необходимо подготовить все документы, чтобы избежать волокиты. Валентина кивнула и принялась что-то интенсивно записывать в свой журнал. Барсуков отправился навестить директора автомастерской, где до сих пор находилась машина Веры. Валентина, проводив взглядом строгого полицейского, выскочила из-за стойки и помчалась к Павлику, который стоял, прижимая к себе пакет.

— Что там такое? — женщина пыталась заглянуть внутрь пакета, но руки парня будто окаменели и их невозможно было разжать.

С трудом удалось усадить его на стул и напоить водой. Сделав несколько глотков, он наконец пришел в себя.

— Меня что ли не будут арестовывать? Нужно скорее что-нибудь выпить…

Валентина приняла воинственную позу, уперев кулачки в бока, демонстрируя всем своим видом, что категорически не поддерживает идею с выпивкой.

— Знаешь что, мой дорогой, — решительно заявила она. — Я решила серьезно тобой заняться. Вижу, что ты без меня пропадешь, поэтому завтра идем расписываться. Все решено и точка!

На лице Павлика отразилось не меньше ужаса, чем тогда, когда тяжелая рука полицейского сдавила его плечо. Хотелось сбежать немедленно и желательно на другой конец света. Где находится этот самый конец света, и как сбежать, когда рабочий день еще не окончен? Павлик посмотрел на лежавший у ног камень и почувствовал себя навеки прикованным к нему.

— Ладно, черт с тобой, пойдем регистрироваться, — обреченно вздыхая, дал он свое согласие и в тот же миг почувствовал, как на его плечо легла тяжелая рука будущей жены. Показалось, что она была ничуть не легче руки полицейского.

— Со всех сторон обложили, — тихо произнес он и, прихватив камень, отправился в свою каморку, чтобы обдумать сложившуюся безнадежную ситуацию.

На обед сестрички явились первыми и, заняв свое привычное место у окна, принялись обсуждать решение Барсукова об отъезде домой. Людмила была довольна, тогда как Вера совсем не разделяла радость сестры.

Мимо столика прошел Аркадий Лаврентьевич. Он еле заметно кивнул в знак приветствия и проследовал дальше, не сказав ни единого слова.

— Сдается мне, что он на нас обижен, — зашептала Людмила, чтобы сосед не смог услышать, потому что на этот раз он уселся напротив, изменив привычному месту.

Вера только пожала плечами. Ей не были понятны причины его обид. Однако, каждый имеет право на свои причуды. Она старалась не обращать на Аркадия внимания, но было заметно, как он бросал пламенные взгляды в сторону Людмилы, которая ощущала их на себе, испытывая при этом ужасный дискомфорт.

— Чего он на меня уставился, гипнотизирует, что ли? Если честно, я уже немного боюсь, прям какой-то маньяк.

Чтобы разрядить ситуацию, она обернулась и улыбнулась как можно более приветливо.

— Мы сегодня уезжаем. Так что вы уж простите, если что-то не так. Счастливо вам оставаться.

Аркадий Лаврентьевич кивнул в ответ и, подняв повыше меню, отгородился им.

— Точно маньяк, — зашептала она, повернувшись к сестре.

Через несколько минут к ним присоединились Бенгт и Эрик. В веселой беседе они совершенно забыли об Аркадии, который, пообедав, быстро удалился.

Барсуков провел в автосервисе немало времени, беседуя с его чудным директором. Гораздо больше, чем волшебство и магия, его интересовала причина, по которой тормозной шланг оказался поврежден. Собеседник же то и дело отвлекался на невероятные рассказы о потусторонних голосах, преследующих его по ночам. У следователя была своя версия ночных кошмаров, но не очень хотелось ее озвучивать. По его мнению, директора мучила, не давая спать, совесть, а также голоса недовольных и обманутых клиентов.

Вадим Петрович вынужден был пропустить обед, поэтому вернулся в гостиницу не в лучшем расположении духа. С поставленной задачей он разобрался, и машина Веры с исправными тормозами дожидалась хозяйку на стоянке возле гостиницы. Поврежденный тормозной шланг он упаковал в пластиковый пакет и забросил в багажник своей машины.

Настроение немного улучшилось, когда, вернувшись в гостиничный номер, он обнаружил на столе тарелку с бутербродами и термос с горячим кофе, предусмотрительно принесенные Людмилой из ресторана.

Барсуков уплетал один бутерброд за другим, запивая их кофе и наблюдая за тем, как женщины упаковывают вещи в чемоданы и сумки.

— Всегда поражаюсь умению женщин собираться в дорогу, — пошутил повеселевший следователь. — Зачем нужно набирать с собой столько барахла, когда едешь на несколько дней?

Хотелось сострить насчет косметики, которой заставлен туалетный столик, разноцветных пузырьков и флакончиков, для которых не хватило полок в ванной комнате, но недобрые взгляды, устремленные на него, немного охладили пыл, и желание шутить исчезло. Оставшиеся бутерброды доедал молча, все еще продолжая удивляться, но уже без комментариев. Чемоданы и сумки заняли весь коридор.

Вадим Петрович подхватил два самых больших чемодана и пошел укладывать их в свою машину. Пришлось четыре раза возвращаться в номер, чтобы перенести весь багаж. Несмотря на то, что его машина была в несколько раз больше машины Веры, она оказалась полностью завалена вещами. Барсуков посмотрел на маленькую машинку, стоявшую рядом, почесал затылок, пытаясь понять, как умудрились женщины уместить все имущество своего дома в зеленый спичечный коробок.

«Волшебство! Прямо Золушки какие-то», — подумал он и отправился поторапливать сестер, чтобы скорее отправиться в дорогу.

Вера сказала, что должна попрощаться с Бенгтом, без этого никуда не поедет.

— Да потом проститесь, сейчас нет времени, — начал было возражать Барсуков, но, осознав, что сказал что-то не то, замолчал.

Поднявшись на второй этаж, Вера постучала в знакомую дверь под номером двадцать четыре. Открыл Эрик и сообщил, что брата в номере нет.

А он стоял возле крыльца, боясь отойти, чтобы случайно не разминуться с Верой. Она бросилась к нему навстречу, и он впервые крепко обнял ее и поцеловал.

— Я так боялся, что ты уедешь не простившись. Мне будет тебя очень не хватать. Увидел, как Барсуков грузит ваши чемоданы и поспешил вниз.

Они стояли обнявшись, боясь даже на секунду отпустить друг друга.

— Я думал, что со мной это уже никогда не случится.

— Я уже не хотела ничего менять в своей жизни.

— Вот они, голуби, — раздался за спиной голос Людмилы.

Бенгт еще раз поцеловал Веру, на этот раз более сдержанно, смущаясь чужих взглядов.

Вручил свою визитку и аккуратно записал ее адрес и номер телефона. С Барсуковым они обменялись визитными карточками и пожали друг другу руки.

Следователь на своей машине поехал первым, Вера с Людмилой отправились следом.

— Домой хочется, но уезжать как-то грустно. Мы неплохо провели здесь время, конечно, если не думать о том, что нас чуть не убили, — размышляла вслух Людмила.

Машина Барсукова мчалась впереди на большой скорости, и Вера старалась от него не отставать. Внезапно он начал сбавлять скорость и показывать левый поворот, хотя дорога к дому шла прямо. Сестры переглянулись, не понимая маневров.

— Может, что-нибудь случилось? — забеспокоилась Людмила. — Давай ему позвоним и спросим.

Словно отгадав намерение, в сумке Людмилы телефон зазвенел мелодией «Наша служба и опасна и трудна». Барсуков сам ее установил, теперь перепутать его с кем-то другим было невозможно.

Без дополнительных объяснений приказал следовать за его машиной и сразу же отключился. Дорога была знакома. По ней они с Людмилой ездили в городок в природный музей. В этот раз направлялись в центр, остановились у здания районного отдела полиции. Попросив подождать, Барсуков направился внутрь. Через несколько минут вышел и махнул Вере рукой, чтобы следовала за ним. Ворота открылись, и обе машины въехали во двор.

Решительной походкой следователь направился в сторону сестер, которые с нетерпением ждали объяснений.

— Вам придется временно остаться здесь, — сухо сообщил он, надеясь, что женщины ответят «есть» и будут выполнять все его указания без каких-либо вопросов.

— С какой это стати мы будем околачиваться в этом дворе? — тут же начала возмущаться Людмила.

Вера кивнула, поддерживая сестру.

— Да уж, объясните, пожалуйста, почему мы должны оставаться здесь, и что вообще происходит?

Вадим Петрович тяжело вздохнул, понимая, что объясниться все же придется, чтобы в дальнейшем избежать бесконечных вопросов и таких же бесконечных упреков.

Как оказалось, мужчины не просто так просидели на балконе несколько часов. Они продумывали план поимки преступника. Все сошлись во мнении, что им является кто-то из проживающих в гостинице. Конечно, можно было вызвать подкрепление и развернуть операцию по его поимке. Но излишний шум редко приносит пользу. Решили справиться своими силами. После того как сестры рассказали о человеке, который ночью отправился прогуляться по лесу с рюкзаком и вернулся без него, можно было предположить, что свою ношу он спрятал где-то недалеко. Бенгт с братом исследовали всю местность, изучая птиц, поэтому, немного поразмыслив, указали на карте места, где возможно что-то спрятать без риска быть обнаруженным.

— Думаю, что преступник видел, как мы покинули гостиницу и захочет вернуться за своими вещами, чтобы скорее их уничтожить. Вот мы его и встретим.

— Интересно, что у него лежит в этом рюкзаке? — поинтересовалась Людмила.

— Неужели так и не поняли? Там куртка Эрика, которую он выкрал, подложив бедняге свою, чтобы все подозрения, в случае чего, вывели на него. Если бы не Бенгт, то его рассеянный брат не заметил бы подмены, и я мог его арестовать. Кусочек ткани именно от этой куртки вы нашли в лесу.

— Я думала, что вы арестуете Эрика, — сказала Вера. — Доказательство его причастности очевидно, а алиби нет. Человек все время провел в лесу, а птиц вряд ли можно воспринимать в качестве свидетелей.

— Я эти дни не прохлаждался и имею некоторые представления о преступнике. Сейчас не время и не место вести долгие разговоры. Закончим дело, тогда и поговорим. Со двора не выезжать и дожидаться меня здесь!

— Об этом мы как раз и не договорились, — возмутилась Людмила. — Если ты нас с собой не возьмешь, мы поедем сами и можем нечаянно сорвать операцию. Если возьмешь — будем вести себя тихо, как мышки, и во всем слушаться.

Мужчина побагровел от ярости, но поняв, что спорить бесполезно, согласился взять их с собой при условии, что они и шагу не сделают из машины без его разрешения.

— Ура! — обрадовалась Людмила и захлопала в ладоши, словно ребенок, которому родители разрешили посмотреть фильм после девяти вечера. Ее глаза горели, а душа жаждала приключений. Теперь, когда рядом был большой и сильный Барсуков, это казалось совершенно безопасно.

Машина медленно ехала по узкой дороге, проходящей по краю леса. Время от времени Вадим Петрович останавливался, сверяясь с картой. Выбрать правильное направление было непросто. Темнело быстро, погружая все вокруг в серый сумрак.

— Приехали, — сообщил следователь, паркуя машину подальше от дороги за высокой раскидистой елью.

Черный цвет делал ее незаметной для тех, кто мог проезжать по лесной дороге.

— Сидите здесь и не вздумайте нос показывать из машины до моего возвращения, — грозно сверкнул он глазами на обеих сестер.

— Ну конечно, мы тут не останемся сидеть одни ночью в лесу с медведями и волками. И нечего глазами сверкать, тебя как раз и не боимся, — Людмила изобразила на лице хитрую улыбочку.

— Тут как-то страшновато, — поддержала сестру Вера. — С вами надежно и спокойно. Мы клятвенно обещаем, что мешать не будем.

Людмила тут же напомнила, что у нее есть неплохой опыт по выслеживанию. Она может передвигаться так тихо, как кошка, что ни одна веточка не хрустнет. Она принялась демонстрировать, как будет идти, и тут же наступила на сухую палку, которая сломалась с таким оглушающим звуком, что напугала ворону, решившую вздремнуть на ближайшей елке. Та с недовольным криком полетела подальше от неугомонных людей, мешающих отдыху.

Барсуков взглянул на часы, время близилось к восьми вечера. Это значило, что скоро отдыхающие вернутся в гостиницу и преступник спокойно может отправиться к тайнику, не боясь быть замеченным.

— Так и быть, пошли, — согласился Вадим Петрович, поддавшись уговорам. — От меня ни на шаг! Телефоны выключить. И чтобы я ни слова от вас не слышал.

Барсуков шел впереди, старясь двигаться как можно тише, за ним следовала Людмила, Вера была последней. Женщины ступали настолько тихо, что он должен был постоянно оглядываться, боясь, что отстанут и заблудятся в лесной темноте. Тихий сигнал оповестил о том, что кто-то получил сообщение.

— Я свой телефон выключила, — тут же зашептала Людмила, боясь гнева следователя.

— Я тоже, — прошептала Вера.

— Это мой, — мужчина прочитал сообщение. — Все идет по плану, — сообщил он, продолжая двигаться вперед.

Загадкой осталось то, как он ориентировался в лесу. Если бы сестрам сказали вернуться к машине — для них это было бы невыполнимой задачей. Они бы плутали по лесу до полного изнеможения, а потом тихо умерли от страха и бессилия под какой-нибудь симпатичной елкой. Барсуков шел уверенно, словно ходил по этой дороге всю жизнь. Показав жестом, что нужно остановиться, он, сложив руки лодочкой, подставил их ко рту. Вырвался странный звук, похожий на крик неизвестного животного.

— Так кричит перепуганный ежик, — Людмила не могла сдержаться, чтобы не повеселиться.

Вера зажала себе рот двумя руками, чтобы не засмеяться. Перед носом Людмилы появился грозный кулак Барсукова и смеяться больше не хотелось.

Недалеко замаячил свет фонарика, и все устремились к нему. Навстречу вышел Бенгт. Он немного растерялся, увидев в каком сопровождении Барсуков явился на поимку преступника.

— Вы понимаете, насколько это опасно? — Профессор неодобрительно посмотрел на Барсукова, осуждая за проявленную мягкость. Вадим Петрович пожал плечами, намекая на то, что бороться с женскими капризами гораздо сложнее, чем ловить матерых рецидивистов. На этом бессловесная перепалка была завершена. Бенгт, махнув рукой, призвал всех следовать за ним. Дойдя до старой сосны, в которую когда-то ударила молния, раскроив надвое, он остановился. В нижней части ствола образовалось довольно глубокое дупло, именно на него указал ученый. В глубине дупла, засыпанный старой листвой и ветками, был обнаружен спрятанный рюкзак.

Бенгт занял место в зарослях орешника, а Барсуков вместе с сестрами расположился в можжевеловых кустах. Все притихли, напряженно всматриваясь в темноту. Постепенно глаза начали привыкать, и можно было различать темные силуэты стоящих вокруг деревьев. Внезапно из зарослей орешника на долю секунды вспыхнул слабый свет фонарика и тут же погас, и все снова погрузилось в темноту.

— Сидите тихо, он скоро будет здесь, — прошептал Вадим Петрович, обращаясь к женщинам, хотя они и без его предупреждения боялись пошевелиться.

Казалось, они даже дышали через раз, чтобы производить как можно меньше звуков.

«Откуда он знает, что преступник рядом? Барсуков наверняка предполагает, кто скрывает свое лицо под капюшоном, — думала Вера».

Она услышала, как поблизости хрустнула ветка и тихий звук крадущихся осторожных шагов. Людмила крепко сжала руку сестры, второй на всякий случай зажала себе рот.

На поляне появился темный силуэт, замерев на пару секунд, он прислушался, оглянулся и направился к тайнику. Человек опустил руку в дупло и извлек рюкзак. Перекинув его через плечо, намеревался двинуться в глубь леса, но внезапно вспыхнувший свет, ослепил незнакомца. Ничего не понимая, он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Прикрыл глаза ладонью, а вторую руку поднял вверх. Он понял одно — игра проиграна, но, это его совсем не удивило и, похоже, не расстроило.

Барсуков направился к таинственному человеку, продолжая светить фонарем ему в лицо. С противоположной стороны появился Бенгт, тоже освещая лицо незнакомца. Внезапно из темноты вынырнула еще одна фигура. Это был сотрудник местной полиции, посвященный в план операции. Неизвестный стоял не шевелясь, все так же прижимая ладонь к лицу.

Барсуков подошел к незнакомцу, тот послушно протянул руки, на которых защелкнулись наручники.

— Вечер добрый, Виктор Львович, — обратился Барсуков к задержанному. — Не могу сказать, что встреча приятная, но я рад, что она наконец произошла. Нужно признаться, ждал ее с большим нетерпением.

Вадим Петрович снял капюшон с головы мужчины и все с удивлением узнали Аркадия Лаврентьевича. Он растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, как это могло с ним произойти.

— Это какая-то ошибка, — разволновалась Вера. — При чем здесь Аркадий Лаврентьевич? Мы только несколько дней назад познакомились. Зачем ему нас убивать?

— Я тоже пока мало понимаю, но, думаю, скоро все прояснится, — ответил Бенгт, как всегда, поражая своим спокойствием и выдержкой.

— Когда я вас увидел, то сразу понял, что проиграл. Предчувствие у меня такое было, — уверенность покинула Аркадия.

— О ваших предчувствиях мы позже поговорим, — следователь сделал знак полицейскому, который сопроводил задержанного до машины.

Проходя мимо Людмилы, Аркадий замедлил шаг. Глаза его сделались злые, от чего холодок страха пробежал у нее по спине. Казалось, он набросится на нее и ни полицейский, ни наручники не смогут помешать. Людмила попятилась и спряталась за широкую спину Барсукова.

— Ненавижу, — процедил он сквозь зубы.

— Мало того, что он пытался за мной ухаживать в перерывах между попытками убить, так, оказывается, еще и ненавидит. И кто-то еще осмеливается утверждать, что женщины непостоянны, — высказала свое возмущение Людмила.

Никакие уговоры на Вадима Петровича не действовали. Объяснения он решил отложить до окончания следствия. Зная свой характер, Людмила понимала, что любопытство может свести ее с ума и лишить покоя. Надеялась, что, вернувшись домой, они пригласят следователя в гости и тот не сможет сохранить тайну, соблазненный борщом с чесночными пампушками.

Чтобы добраться до машины, пришлось возвращаться лесом. Вся компания шла по тропинке, фонарями освещая путь. Иногда в луче света мелькала испуганная заячья мордочка и тут же исчезала в лесной чаще, или потревоженная птица перелетала с дерева на дерево.

Людмила уселась на переднее сиденье, уступив ученому место рядом с сестрой. Барсуков вел машину к гостинице, чтобы профессору не пришлось возвращаться через лес. Всю дорогу Вера и Бенгт молчали, но она чувствовала, как крепко он держал ее руку в своих горячих ладонях.

Доехав до гостиницы, следователь поблагодарил Бенгта за помощь и на прощание крепко пожал руку, а Людмила обняла его, сказав, что надеется на скорую встречу. Простившись, они снова вернулись в машину, позволив побыть им с Верой наедине. Они отошли к реке, где стояли обнявшись, не проронив ни слова. Она не могла унять дрожь. Может, от ночной прохлады или пережитого волнения, возможно, от предчувствия скорой разлуки.

— Ты знаешь, почему мне так нравятся черные аисты? — неожиданно спросил Бенгт.

— Наверное потому, что это красивые и очень редкие птицы.

— Они поражают меня своей верностью. Создают пары один раз на всю жизнь.

— Люди, к сожалению, другие. Такое понятие как верность им мало знакомо.

— Ведь мы с тобой не такие, правда? — Бенгт посмотрел Вере в глаза. — Мы будем как пара черных аистов, которые встречаются на земле крайне редко.

Сидя в машине, Вера смотрела через заднее окно на темный силуэт человека, который был виден до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом.

Людмила болтала с Барсуковым. Вера закрыла глаза, сделав вид, что спит, не желая вступать в беседу. Ее рука все еще чувствовала его тепло, а в голове звучал голос. Она не знала, что делать: поверить и еще раз позволить сердцу полюбить, рискуя быть обманутой, или постараться все забыть, включая нового знакомого — любителя птиц. Предстоит сделать непростой выбор. Немного поразмыслив, она решила переложить всю ответственность за принятие решения на время, которое очень скоро все расставит по своим местам.

Возможно, возвратившись в Швецию, профессор погрузится в свои дела и благополучно забудет о черном аисте и о ней. Или самой не захочется вспоминать о том, что произошло.

«Пусть все рассудит время», — подумала Вера, сразу почувствовав облегчение от того, что не нужно принимать никаких решений.

Машина, слегка покачиваясь, бежала по дороге, а Веру сон уносил в какую-то волшебную страну, где она никогда не была раньше.

Видела себя на острове, где все вокруг было завалено камнями, какие обычно покрывают морские берега. Вера шла, сбивая в кровь босые ноги. Каждый шаг давался с большим трудом, отнимая все больше сил. Когда силы совсем покинули, она в отчаянии опустилась на землю, понимая, что обречена. В ярко-синем небе увидела маленькую точку, которая быстро приближалась, и вскоре можно было без труда разглядеть большую птицу, которая, кружась, опускалась все ниже. Птица оказалась рядом с Верой, и она узнала в ней черного аиста. Аист наклонил голову с длинным красным клювом и начал толкать ее, сначала легонько, а потом все сильнее и сильнее, повторяя при этом:

— Вставай, соня, приехали.

Вера открыла глаза и некоторое время не могла понять, где находится и куда подевался аист. Рядом сестра, которая продолжала трясти за плечо. Поняла, что сидит в машине в знакомом дворе.

— Потерев сонные глаза, почувствовала, что лицо мокрое.

— Ты что, водой меня поливала? — она хотела возмутиться.

— Ты сама нарыдала целое море слез. Я даже хотела тебя разбудить, но Барсуков не позволил. Сказал, что так из тебя стресс выходит.

Приятно оказаться дома. Каждый день возвращаясь, не замечаешь, как все вокруг замечательно, не можешь оценить, насколько все это тебе дорого. Вера с любовью и нежностью посмотрела на свои окна на седьмом этаже, глубоко вздохнув.

— Ты заметила, какой тут удивительный воздух, непохожий ни на какой другой.

— Можно подумать, что мы не меньше года были где-нибудь в Африке. Пошли, нужно Барсукову помочь, а то он как африканский слон таскает наши чемоданы, пока ты ностальгируешь.

Заглянув в багажник и не увидев там ни единой сумки, женщины вздохнули с облегчением, поняв, что весь багаж благополучно перекочевал в квартиру.

Из подъезда показался Вадим Петрович. Вернул ключи от квартиры, пообещав, что завтра пригонит машину. Людмила попыталась пригласить на чай, но он вежливо отказался, сославшись на занятость. Прекрасно понимал, что его не отпустят без подробного рассказа, поэтому предпочел отказаться.

Вере показалось, что она целую вечность не была дома. Ходила по квартире, рассматривая милые сердцу вещички, расставленные по углам и полочкам. Плюхнулась на любимый и самый удобный в мире диван и из груди вырвался вздох облегчения.

— Как же хорошо вернуться домой!

— Я не помню, когда была дома, тоже скучаю, между прочим. Решено, завтра возвращаюсь! — заявила Людмила.

— Неужели весь этот кошмар закончился, и мы можем жить спокойно? — Вера пыталась осознать, что опасность осталась в прошлом.

Весь следующий день был посвящен великому переселению. Людмила упаковывала свои вещи, а после обеда молодой лейтенант пригнал машину.

Оставалось только загрузить чемоданы и доставить Людмилу по месту прописки, чем сестры и занимались.

Постепенно жизнь вошла в привычное русло. Людмила вышла на работу и иногда звонила сестре по утрам, чтобы поговорить о разных женских мелочах. Вера связалась с Сивцовым, и он сообщил, что скоро всем предстоит большая работа. Его знакомую поэтессу в последнее время Муза посещала настолько часто, что можно будет издать сборник стихов. Гуляя вместе по лесным тропам, они черпают вдохновение в природной красоте. Про вдохновение Раечки было более-менее понятно, а вот какое вдохновение начерпал директор, оставалось загадкой. Владимир Сергеевич предложил Вере заняться оформлением книги молодого дарования. Та поспешила обрадовать, что преступник, наконец, пойман, и он может спокойно вернуться домой. Сивцов сообщил, что к нему в деревню уже наведывался старший следователь, было это почти сразу после того, как он заселился в дом Вериной бабушки. Обещал Барсукову не покидать дом. Теперь, когда все выяснилось, планировал вернуться в город на следующей неделе, намекнув, что, скорее всего, приедет не один. Молодое дарование, помимо поэтического таланта, обладало завидной прытью и дальновидностью. Хотя, возможно, это действительно было большое и светлое чувство…

Барсуков объявился только через неделю. Позвонил Людмиле и под предлогом того, что может кое-что рассказать, напросился на ужин, намекнув, что тарелка горячего домашнего борща со сметаной была бы для него лучшей наградой. Людмила тут же сообщила сестре, чтобы обрадовать ее предстоящей приятной встречей и возможностью блеснуть кулинарным талантом.

Людмила явилась к Вере в субботу с самого утра.

— Можешь научить меня готовить такой борщ? — спросила она у сестры, надеясь, что та не откажет.

Вера усмехнулась, сообразив, для чего это вдруг понадобилось сестре.

— Понятно… Решила подобраться поближе к сердцу через желудок?

— Это сердце я практически покорила. Мне хочется сделать для него что-нибудь приятное.

Ужин был готов. Людмила расставляла тарелки на обеденном столе, когда раздался звонок в дверь. На пороге с букетом цветов и большой коробкой шоколадных конфет стоял Барсуков. Вручив принесенные подарки, он прошел на кухню и уселся за стол, в ожидании ужина.

Ел Вадим Петрович не спеша, получая от еды удовольствие. Покончив с одной порцией, не отказался от добавки, которую вкушал еще медленнее, периодически откладывая ложку, чтобы отдохнуть. Женщины с нетерпением смотрели на него, мысленно умоляя поторопиться. Насытившись, следователь прислонился спиной к спинке стула и закрыл глаза. Сестер охватило полное отчаяние. Они представили, что теперь он заснет прямо за столом и им придется дожидаться обещанного рассказа до завтрашнего утра.

— Спасибо, Вера! Борщ, как всегда, бесподобно вкусный, — он выглядел вполне бодрым и отдохнувшим, был готов приступить к рассказу.

— На этот раз вы ошиблись, Вадим Петрович. Это Людмила постаралась специально для вас. Ваши похвалы адресованы сегодня ей, — Вера раскрыла секрет сегодняшнего ужина.

Барсуков удивленно поднял одну бровь и посмотрел на Людмилу, которая восседала на стуле, словно ей только что был присужден титул королевы кухни. Вадиму Петровичу ничего другого не оставалось, как поцеловать руку ее королевскому величеству. Величество зарумянилось и похвасталось, что и другие блюда готовит ничуть не хуже, чем вызвала у мужчины живейший интерес.

Веру понемногу начинал раздражать этот кулинарный диспут. Сварив кофе, она предложила всем перейти в гостиную, полагая, что смена обстановки поможет перейти от темы еды к теме раскрытия преступления.

Барсуков расположился в кресле, сестры уселись на диване и замерли, ожидая услышать захватывающую историю во всех подробностях.

Следователь, сделав большой глоток, поставил чашку на столик, хмыкнул, несколько смущаясь от пристального внимания, и приступил к повествованию.

— Жил на свете гражданин по имени Борисюк Виктор Львович. Ничем выдающимся не отличался от миллионов своих сограждан. Пять раз в неделю трудился в строительном тресте в должности инженера. Проживал в маленькой квартирке, доставшейся ему в наследство от покойной родительницы.

Встретив юную красавицу Аллу, он подарил ей половину своего сердца, фамилию и ключи от квартиры.

Виктор Львович души не чаял в молодой супруге и мечтал прожить вместе с ней до гробовой доски в любви и согласии. Алла, в отличие от мужа, о детях не мечтала и к совместной гробовой доске не стремилась. Она усиленно изучала медицину и психологию, мечтая о карьере и материальном достатке. Сложно сосуществовать рядом в общем небольшом пространстве, не имея одинаковых стремлений и общей мечты. Через два года молодые развелись. Виктор Львович, как настоящий джентльмен, съехал в общежитие, любезно предоставленное строительным трестом. Алле Вениаминовне от мужа осталась фамилия и маленькая квартирка в тихом городском центре. Виктор Львович несколько раз предпринимал попытки к примирению, получая в ответ лишь упреки, касающиеся его полного неумения зарабатывать деньги.

Время шло, и Виктор Львович познакомился с прекрасной блондинкой по имени Лариса.

Пока они встречались, утвердился в желании жениться на прекрасном и нежном создании. Загвоздка была лишь в квартире, которой у Виктора Львовича, к сожалению, не было. Каким образом молодой инженер мог заработать на вступительный взнос за кооперативную квартиру? Зря бывшая жена обвиняла его в отсутствии предприимчивости, потому что гениальная идея, пришедшая в голову, помогла не только внести первый взнос, но в скором времени погасить всю задолженность за новую квартиру. Идея, может быть, и не была законной, но дала возможность неплохо заработать. Все было просто, хотя и занимало немало свободного времени. Виктор Львович работал денно и нощно, решая за студентов контрольные, делая курсовые и дипломные работы. Он брался и за написание докторской диссертации за более солидное вознаграждение. К своей деятельности приобщил еще двух толковых инженеров из своего отдела, выплачивая им небольшой процент из заработка, увеличив таким образом объемы работы и получаемый доход. Подпольная фирма была перегружена заказами, выдавая всем лентяям и двоечникам готовые задания на оценку «отлично». Преподаватели в университетах не могли нарадоваться, видя, какими знаниями вооружились отстающие ранее студенты.

Домашняя жизнь тоже казалась идеальной. Молодая жена радовала мужа красотой и полезным домашним питанием. Казалось, что жизнь наладилась, будущее виделось прекрасным и безоблачным.

В один прекрасный день, возвращаясь с работы, он нос к носу столкнулся со своей бывшей женой. Алла Вениаминовна сделала неплохую карьеру, сумела открыть частный кабинет, имела практику и хороший заработок. Семьи создать не сумела, но, по ее уверениям, не была этим огорчена. Ей очень хотелось утереть нос непутевому бывшему мужу, который наверняка до сих пор проживает в общежитии и по вечерам одиноко жует бутерброды за столиком на общей кухне.

Узнав, что Виктор Львович женился, живет в кооперативной квартире и подумываем о дачке, Алла Вениаминовна чуть не лишилась чувств. Показалось, что небо рухнуло прямо на голову, а земля зашаталась и ушла из-под ног. Большего потрясения в своей жизни она не испытывала никогда. Недаром была хорошим психологом, умея, как опытная актриса, скрывать эмоции. Мило улыбнувшись, она заверила, что несказанно рада таким счастливым переменам в его жизни. На этом закончился, казалось бы, ничего не значащий разговор между бывшими супругами. Виктор Львович вскоре и вовсе забыл о нем, радуясь своей Ларочке, любимой и самой прекрасной. Аллу Вениаминовну, напротив, эта встреча лишила покоя. Она чувствовала себя обманутой. Как смела эта женщина возникнуть в жизни ее бывшего мужа! Слово «бывший» вскоре и вовсе перестало существовать. Она чувствовала себя брошенной, обманутой женой, и жажда мести заполнила каждую клеточку ее организма.

Узнав в адресном бюро, где проживает неверный супруг со своей новой пассией, Алла Вениаминовна отправилась по адресу, еще не имея четкого плана дальнейших действий. Сначала просто хотела посмотреть, в каком доме проживает новоиспеченная семейка. Увидев новый кирпичный дом у самого озера, она расстроилась еще больше. Теперь Алла Вениаминовна захотела узнать, на кого променял ее неверный муженек.

Посвятив слежке несколько дней и умело разговорив приросших к подъездным скамейкам бабушек, она выяснила, как выглядит новая жена ее мужа, чем занимается, куда и в котором часу ходит. Талант психолога проявился в полном объеме.

Выбрав подходящий день, Алла Вениаминовна вновь оказалась у дома мужа. Дождавшись, когда из подъезда выйдет интересующая ее особа, отправилась следом, стараясь оставаться незамеченной.

Ничего не подозревающая Ларочка бодро шагала в направлении магазина. Алла Вениаминовна шла следом, пытаясь придумать причину, позволяющую познакомиться с соперницей. В тот день удача явно отвернулась от Ларочки. Поднимаясь по ступенькам к магазину, она неловко оступилась, сломав при этом каблук в новенькой туфельке.

Алла Вениаминовна, шедшая сзади, проявила активнейшее участие в судьбе незнакомой дамы. Помогла дойти до ближайшей мастерской и там развлекала ее, рассказывая всякие истории, пока мастер прибивал каблук. Потом они вместе отправились по магазинам, где весело провели время. Обменявшись телефонами, женщины расстались, пообещав друг другу увидеться снова.

Вскоре их встречи стали регулярными. Узнав о профессии Аллы, Ларочка рассказывала ей обо всех семейных делах, желая получить профессиональный и добрый совет. Психолог не скупилась, предоставляя их в полном объеме своих знаний совершенно бесплатно, при этом Ларочка проходила высоконаучные тесты, которые ей показывали, что муж не является птицей того же высокого полета, как она. И Ларочка убеждалась, что он не приносит в ее жизнь ни счастья, ни радости, являясь откровенной обузой.

Постепенно Ларочка стала полностью разделять взгляды своей умной подруги. Отношения в семье становились все более прохладными, пока в один прекрасный день она не привела в дом другого прекрасного принца, объявив его будущем мужем.

Невозможно описать, в каком состоянии пребывал Виктор Львович, узнав о предательстве жены. Какое-то время он еще надеялся, что она одумается и все можно будет вернуть. Но время шло, а ситуация менялась только в худшую для него сторону. Новый муж обитал в его квартире на постоянной основе и даже имел собственный ключ. Едва успев развестись, Ларочка тут же снова выскочила замуж, теперь ее новая семья законно обосновалась в его собственной однокомнатной квартире, разделенной пополам платяным шкафом.

Виктор Львович утратил свое стремление к лучшей жизни и тихо просиживал на работе положенное время, не вникая в проблемы неуспевающих студентов. Приходя домой, надевал наушники и, сделав звук громче, слушал музыку, чтобы заглушить скрип дивана за сомнительной перегородкой. Мир Виктора Львовича рухнул, и все вокруг перестало интересовать.

Алла Вениаминовна, видя, в каком плачевном состоянии находится ее бывший муж, убедившись еще раз в том, что он неудачник и полное ничтожество, почувствовала себя отомщенной и забыла о его существовании, на время…

Как ни странно, их дружба с Ларочкой на этом не оборвалась, скорее окрепла. Психолог сумела развить в подруге такую уверенность в себе, что та решила оставить и второго мужа, предпочтя свободу жизни семейной. Алла искренне радовалась за свою ученицу, жизнь которой теперь напоминала ее собственную.

По прошествии нескольких лет Ларочка знакомится с успешным издателем, который влюбился в прекрасную блондинку с грустными глазами. Недолго думая, она переезжает к нему, оставляя двух бывших мужей воспитывать сыночка. Виктор Львович считал второго мужа Ларочки, как и их сына, своей семьей и уже не чувствовал себя таким одиноким. Второй муж бывшей жены стал для него не соперником, а собратом по несчастью. Вечерами после работы, сидя на кухне, они обсуждали не только двойки, принесенные из школы теперь уже общим сыном, но и вспоминали бывшую супругу, больше не ревнуя ее друг к другу. Ларочка иногда забегала проведать сыночка, а заодно и бывших мужей.

Прожив с новым мужем несколько лет, женщина вдруг заметила, что тот старается выглядеть моложе и предпринимает для этого немалые усилия. Решив, что это может быть связано с какой-нибудь красоткой, она отправилась за советом к своей закадычной подруге и по совместительству специалисту в области человеческой души. Ларочка была убеждена, что она-то уж точно не посоветует ничего плохого.

Алла Вениаминовна не стала тратить время на долгие утешения. В ее арсенале имелось несколько версий, объясняющих подобное поведение. Под номером один значилась молодая красотка, охмурившая успешного издателя. Второй версией было раздвоение личности, когда потерявший рассудок мужчина способен на многое, не в состоянии себя полностью контролировать.

Из двух версий Ларочке больше понравилась вторая. Теперь она приходила к подруге почти каждый день, и они вместе разрабатывали план дальнейших действий. Каждый раз она оставляла кругленькую сумму в знак благодарности за неоценимую помощь и поддержку. В планы Аллы Вениаминовны входило освободить заклятую подругу от семейной кабалы. Она сумела убедить Ларису в том, что та обязана позаботиться о подрастающем сыне, организовав ему собственное жилье, потому что ее нынешний муж ничего не сделает ради чужого ребенка. Внушив Ларочке идею, что она должна выселить чужого человека, коим являлся ее первый муж, чтобы квартира находилась в полном распоряжении второго (Аркадия Лаврентьевича) и их сына. Именно с этой идеей Лариса явилась к Виктору Львовичу и стала требовать, чтобы тот немедленно освободил жилплощадь. На предложение забрать сына к себе, Ларочка ответила, что, возможно, ей предстоит развод. Поэтому должна решить, где будет проживать ее сын. Неожиданно разоткровенничалась, поделившись с ним взглядами своей очень умной подруги. Когда она назвала ее имя, Виктор Львович почувствовал себя так, словно на него вылили бочку ледяной воды. Стараясь не подать вида, он принялся расспрашивать бывшую супругу обо всем, что касалось ее подруги. При каких обстоятельствах и когда состоялась их первая встреча, что за ценные советы она получала. Сопоставив все с событиями, произошедшими в его жизни, он понял, кого благодарить за несчастия, которые обрушивались на его голову с завидным постоянством.

Его снова хотят выселить из собственного жилья, которое делит с людьми, не имеющими к нему никакого отношения. Виктор Львович постарался поскорее выпроводить Ларочку, пообещав подумать над ее словами. Не в силах оставаться дома, он долго бродил по городу, пытаясь успокоиться. Слова, сказанные Ларисой, произвели эффект бомбы, разорвавшей его сердце и голову. Он и так давно потерял веру в людей, теперь он утратил веру в человечество.

Его мучил лишь один вопрос: за что с такой жестокостью ему мстит женщина, которая сама покинула его, уверовав, что он птица не ее высокого полета.

Решил найти ее, чтобы поговорить и выяснить раз и навсегда, чего добивается Алла, пытаясь разрушить его жизнь.

Весь следующий день он посвятил поискам бывшей жены. Отыскав ее кабинет, позвонил и записался на прием. Ожидая встречи, вспоминал их совместную жизнь, пытаясь понять, чем сумел так обидеть, что свою ненависть она пронесла через долгие годы. Конечно, жизнь не была легкой и не было возможности жить богато, но молодость редко бывает сытой. Разве стоит обращать внимание на такие мелочи, когда сердце поет от любви. Возможно, любовь не была взаимной, но это не повод, чтобы ненавидеть кого-то всю жизнь.

Виктору Львовичу не было знакомо чувство зависти, отравляющей все вокруг и заставляющей положить жизнь на ее алтарь, поэтому и поступки женщины были для него необъяснимы. В тот злополучный день, чтобы понять все это, он решил отправиться на встречу с бывшей женой.

Аллу Вениаминовну несколько удивил этот визит, хотя виду она не подала. Виктор Львович не собирался вступать в долгие дискуссии и выяснять отношения, его мучил единственный вопрос «за что?». И он сразу задал его Алле. Та пыталась изобразить полное непонимание, говоря, что жизнь бывшего супруга ее совершенно не интересует. Но, Виктор Львович рассказал все, что совсем недавно узнал от Ларочки, потребовав объяснений. По какой причине она вмешивалась в его жизнь и продолжает это делать, разрушая все, что является для него самым дорогим и важным.

Алла Вениаминовна не смогла найти подходящего ответа. Она старалась не смотреть в глаза бывшему мужу, чтобы он не смог увидеть и понять, какое пламя ненависти бушует внутри. Думала, что сумеет остудить свои эмоции, но ошиблась. Вся ненависть, зависть, переживания за собственную не сложившуюся жизнь вырвались наружу и обрушились грязевым потоком на ничего не понимающего Виктора Львовича. Она обвиняла его во всем, что случилось с ней. Подбирала такие слова, которые со снайперской точностью били в самые больные и незащищенные места. Недаром она считалась неплохим психологом, ее язык был настолько острым, как скальпель профессионального хирурга.

Виктор Львович не хотел больше ничего слышать, единственным его желанием было заткнуть извергающий грязь фонтан. Даже не понимал, что делает. Хотел закрыть ей рот, но не мог заставить себя до нее дотронуться. Рукой нащупал какую-то вещь, сжал ее в кулаке. Алла не замолкала ни на секунду, ее рот, как пасть монстра, изрыгал одно оскорбление за другим… И тогда он опустил то, что было зажато в кулаке, ей на голову. Убивать не хотел, хотел только, чтобы она, наконец, замолчала.

Она обмякла, уронив голову на стол, притихла и успокоилась. Будто чудовище, жившее у нее, внутри сжалилось и наконец покинуло несчастную, наградив вечным покоем.

Виктор Львович взглянул на предмет, которым только что нанес своей бывшей жене смертельный удар. Это была небольшая скульптура греческой богини Афины. Старинная, отлитая из бронзы фигурка досталась ему от матери. Алла очень любила эту вещь и всегда говорила, что лицом Афина похожа на нее. При разводе она упросила оставить скульптуру ей, и он не смог отказать. Может, просто не хотел, чтобы рядом жило воспоминание о прошлом.

Теперь Афина — вечная дева и справедливая воительница, сулившая победы в войне, нанесла свой сокрушительный удар.

Виктор Львович натянул на голову капюшон толстовки и бросился на улицу, чтобы как можно скорее покинуть страшное место. Надо же такому случиться — убегая, столкнулся с Ларочкой, спешившей к подруге. Встреча была настолько неожиданной, что он даже не успел отвернуться, чтобы скрыть лицо. Ларочка его тут же узнала.

Вернувшись домой, Виктор Львович принялся собирать необходимые вещи в сумку, ожидая приезда полиции. Когда раздался звонок в дверь, он совершенно спокойно пошел открывать. Вместо полиции на пороге увидел бывшую вторую супругу.

Смерть подруги потрясла Ларочку и одновременно натолкнула на мысль, что теперь ей представится отличная возможность заставить Виктора Львовича убраться из квартиры. Она тут же принялась шантажировать, угрожая сообщить в полицию.

Странные вещи порой происходят с людьми, находящимися в состоянии стресса. Только что он собирал вещи, ожидая визита полицейских, как вдруг захотелось свободы. До боли, до потери сознания желал быть свободным. И он согласился на условия Ларисы.

Однако к ней у него было встречное предложение. Как оказалось, после развода у него оставалась немалая сумма заработанных ранее денег. На покупку очередной квартиры их было недостаточно, но на небольшой домик в деревне хватило в самый раз.

Не сказав никому ни слова, Виктор Львович купил маленький домик в деревне и у него появилась возможность проводить там время в полном уединении. Он предложил его в качестве платы за молчание.

Ларочка тут же ухватилась за эту идею и пожелала как можно скорее осмотреть свое будущее имущество. Чтобы избежать ненужных вопросов, она отключила мобильный телефон, решив временно стать недоступной, в то время, когда полиция искала ее, сбиваясь с ног. Виктор Львович не обзавелся собственным автомобилем, поэтому иногда заимствовал его у своего приятеля, расплачиваясь дарами с огорода. Одолжив машину, он вместе с новой владелицей своего теперь уже бывшего дома отправился осматривать имущество.

Ларочка, в последнее время привыкшая к роскоши, была несколько разочарована его скромностью. Маленький домишко в три окна и огород на трех сотках выглядели сиротским приютом, по сравнению с виллой Сивцова. По дороге домой она была не в духе. Заявив Виктору Львовичу, что ему не удастся откупиться старой развалюхой, потребовав вновь, чтобы он переоформил квартиру на ее сына, а сам убирался на все четыре стороны. Угрожала, что об убийстве Аллы знает еще одна женщина, а именно Людмила. Поэтому, если с ней что-нибудь случится, та сразу отправится в полицию и все расскажет.

Виктору Львовичу было совершенно безразлично, кто пойдет в полицию, что будет про него там рассказывать. Он хотел раз и навсегда искоренить это ведьмовское племя.

Не сбавляя скорости, одним движением открыл дверь и вытолкнул продолжающую выкрикивать угрозы ведьму.

Вернувшись домой, он снова спокойно ожидал приезда полиции, но мысль о том, что где-то по земле ходит еще одна завистливая тварь, застряла занозой, лишая покоя.

Спустя некоторое время ему удалось отыскать Людмилу. Судя по тому, что полиция его до сих пор не арестовала, эта гражданка тоже имела собственный корыстный план…

Виктор Львович наблюдал за Людмилой со стороны, пытаясь понять, чего захочет от него третья голова алчного трехглавого дракона. В своем теперь уже больном воображении он представлял этих трех женщин в виде огромного монстра о трех головах, себя же чувствовал Ланселотом, пытающимся его уничтожить. Две головы с именами Зависть и Жадность сумел обезвредить. Осталось сразиться и уничтожить последнюю, которая была олицетворением хитрости. Может, на этот раз она захочет, чтобы он отдал свою душу, ведь больше у него ничего не было. Уничтожить ее стало делом его жизни. Но Хитрость не напрасно носила свое имя — ей удавалось выживать в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Она пыталась скрыться от настигающего возмездия, но Ланселот продолжал преследовать ее по пятам. Он понял, что Хитрость не знает его в лицо, это давало преимущество, которым не промедлил воспользоваться.

Виктор Львович выкрал паспорт у второго мужа Ларочки и стал для всех Аркадием Лаврентьевичем. Разузнав от соседки Людмилы, общительной и наивной старушки, куда та уехала, тут же пускается вдогонку.

Вся история в Лиховичах вам хорошо знакома, поэтому повторять ее не буду, — закончил свой рассказ Барсуков.

— Почему он решил, что я Хитрость? — негодовала Людмила, которая всю жизнь страдала от собственной наивности и доверчивости. Даже ребенок мог обмануть ее без особого труда, не говоря о тех, кто делал это намеренно.

— Дело не в вас, — попытался объяснить следователь. — Человек не в себе не может адекватно реагировать на окружающий мир. Для него самого благо, что мы его поймали, иначе бы он продолжал воевать с воображаемыми драконами.

— А как же вы поняли, что именно он и есть настоящий убийца? — спросила Вера.

Когда бывших мужей Ларочки вызвали в полицию для дачи показаний, явился только Аркадий Лаврентьевич и заявил, что потерял паспорт. Первый муж Виктор Львович, по его словам, уехал в санаторий, лечить расшатанные нервы. По описанию Аркадия, его собрат по несчастью и одновременно сосед по квартире очень напоминал таинственного усача, подозреваемого в убийстве двух человек, а необычная подпрыгивающая походка не оставляла сомнений, что он именно тот человек, ко встрече с которым стремились сотрудники уголовного розыска. Понять, где искать преступника, помогла все та же разговорчивая старушка. Она рассказала, что соседку разыскивает какой-то мужчина, чтобы отдать долг. Вадим Петрович направил в Лиховичи своего сотрудника, чтобы тот неотступно следил за сестрами, стараясь не попадаться им на глаза. Вскоре он явился сам и, услышав имя надоедливого ухажера Людмилы, сразу все понял.

— После того, как он сам привел нас к тайнику, задержание было делом техники, вина его полностью доказана. В рюкзаке, помимо украденной куртки, находилась бронзовая статуэтка, которой была убита Алла Вениаминовна Борисюк.

— Человек, доведенный до отчаяния, способен на многое, — прервала Вера воцарившееся в комнате молчание.

Осень у Веры любимое время года. Солнце светит ярко, но уже нет изнуряющей летней жары. Деревья наряжаются в золотые одежды, радуя своим великолепием перед тем, как погрузятся в долгий зимний сон.

Она шла по аллее, наслаждаясь красотой и собирая букет из разноцветных кленовых листьев.

В сумке зазвонил телефон. Она узнала номер, это был Бенгт. Улыбнувшись, поднесла трубку к уху.

— Вера, здравствуй! Я очень соскучился! Хочу пригласить тебя в Стокгольм. Университету, где я работаю, исполняется сто пятьдесят лет. Запланирован грандиозный праздник. Я сказал, что буду не один и уже получил приглашение на твое имя. Ты приедешь?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.