Птичка для принца

Глава 12

Жизнь шла своим чередом, с мелкими радостями и горестями. Встретили первый снег, отметили перелом зимы, настал самый короткий и вьюжный месяц. Сезон затихал. Представления в театре стали реже, что Иржину только радовало: ей требовался отдых. Она уже почти не вспоминала мистера Грискелла, только в тихие домашние вечера где-то под ребрами еще ныло.

В камине горел огонь, уютную гостиную освещали лампы, на столике расположилась целая корзинка изюмных кексов, а рядом на подносе остывал чай. Певчая птичка вместе с сестрами задумала провести тихий вечер в голосовом покое. Сестра Нонна негромко читала вслух, остальные дамы рукодельничали и даже уже подумывали идти спать.

Вдруг в центральную дверь начали барабанить, и сестра Грицина, прихватив свои четки, двинулась к двери: открыть и вразумить грубияна. Раздались громкие голоса, восклицания, шум. Иржина немедля отложила бархатный футляр для нот, который расшивала и поспешила в прихожую.

Ее взгляду предстало ужасное зрелище: лорд Васкес, засыпанный снегом укладывал на пол бледную как полотно Агнешку. Тающий на ее юбках снег стремительно окрашивался алым.

– Сани, перевернулись! – прохрипел мужчина, со страхом заглядывая в глаза своей женщине. – Ваш дом был ближе всего. Мы ехали к врачу! Агнешка рожает!

Иржина растерялась, зато не растерялись сестры-помощницы. Они немедля подтолкнули лорда к Иржине:

– Бренди в гостиной! Вам нужно выпить, милорд, мы позаботимся о женщине. Не волнуйтесь! За врачом уже послали!

Певица очнулась, помогла лорду снять пальто, перчатки, шарф и цилиндр, проводила в комнату, налила бренди и приготовилась слушать. Вскоре лорд Васкес согрелся, и у него задрожали руки.

– Я заехал к Агнешке после заседания, – сказал он, – болтовня затянулась, и мне захотелось ее увидеть. Оказалось, что у нее с утра болит живот. Я заранее пригласил повитуху жить в одном с ней доме, но эта вздорная баба убедила Агнешку, что все нормально. Иржина! У меня была жена! Я знаю, что до рождения ребенка крови быть не должно! А она стеснялась, прятала, пока я сам не заметил. Повез Агнешку к врачу, спешил, тут поворот, зацепил торчащий угол дома…

– Все будет хорошо, – уговаривала его девушка, пытаясь накормить хотя бы кексами. Она и сама могла бы пойти на кухню, но слышала, что там хлопали двери и кастрюли, поэтому не спешила попадать под ноги сестре Грицине. – Я и не знала, что Агнешка беременна.

– Я тоже долго не знал, – улыбнулся вдруг лорд, – плутовка привезла ребенка с моря.

Остаток ночи они разговаривали, поддерживали огонь в камине и чутко прислушивались к тому, что твориться наверху. Около полуночи сестра Нонна принесла гостю и хозяйке дома горячий ужин и сообщила, что доктор прибыл, но наверху пока сложно.

На рассвете спустилась серая от усталости сестра Грицина и положила в руки лорда маленький белый сверток:

– Милорд, Агнешка зовет вас, попрощаться.

– Что? – лорд вскинулся, сверкая безумными глазами.

– Мы ничего не можем сделать. Она уходит.

Васкес сунул белый сверток Иржине и ринулся наверх, страшно топая тяжелыми зимними сапогами. Певица с любопытством посмотрела на красное скукоженное личико, припомнила, как ей показывали похожий сверток в колыбельке, украшенной оборками, и спросила сестру Грицину:

– А почему он чмокает губами?

– Это она, – устало проговорила суровая сестра, чуть-чуть улыбаясь. – Она просит молока. Нонна сейчас принесет.

Конечно, в доме не было специального рожка для кормления младенцев, но опытная сестра налила подогретое молоко в бутылку, заткнула ее проглаженной тряпочкой и, когда плотный хлопок пропитался жидкостью, принесла в гостиную.

Потом сестры учили Иржину правильно держать младенца и бутылочку, покачивать, гладить спинку и пеленать. Когда черный от горя лорд Васкес спустился вниз, он увидел Иржину, воркующей с младенцем, и слезы потекли по его лицу:

– Мальчик? – спросил он.

– Девочка, – ответила певица, – как вы хотите ее назвать?

– Не знаю, может… Агнешка?

– Очень красивое имя, – согласилась девушка.

Мужчина упал в кресло и долго смотрел в пламя камина. Сестры сидели молча, доктор спустился вниз и делал последние записи, фиксируя сразу рождение и смерть.

Совершенно неожиданно лорд заговорил:

– Иржина, я не все сказал вам. Я спешил домой, потому что встретил в министерстве одного старого недруга. Он намекнул, что знает мой секрет. И теперь я понимаю, что повитуха слишком часто ходила к своим родственникам. Возможно, ее подкупили. Я не могу привезти маленькую Агнешку в свой особняк. Никогда не мог. Я предложу вам любые деньги за то, чтобы вы объявили мою дочь своим ребенком. Я буду воспитывать и содержать ее. Дам приданое, все, что положено. Я хочу видеть и любить ее, свою родную дочь.

– Вы ждете удара не только от недругов? – осторожно уточнила девушка, опасаясь почти безумного блеска в глазах мужчины.

– Я женился на Агнешке, – вдру, г успокоившись, сказал лорд Васкес. – Там, на море. В маленькой церквушке на белой скале. Подозреваю, что об этом узнали мои сыновья. Происшествие с санями наверняка многие видели. Я дам объявление в газете о кончине супруги, и заставлю всех носить траур по моей жене! Но дочь я хочу скрыть. Не хочу братоубийственной ненависти среди своих детей.

– Но я же не объявляла о своем положении, – растерялась девушка.

– Ваш сценический костюм может спрятать многое, а вне театра вы нигде не бываете. Желающие поверить – поверят.

Иржина засомневалась, но малышка Агнешка требовательно пискнула и зашлепала губами, выпрашивая бутылочку.

– Я согласна! – решилась мисс Валевски.

Тут же были приглашены сестры и доктор. Подписаны бумаги о смерти «супруги лорда Васкеса леди Васкес урожденной Агнешки Блумбс». Затем были написаны бумаги о рождении леди Агнешки Васкес и передаче ее под опеку мисс Валевски по воле отца. Сестры-помощницы заверили бумаги как свидетели, и проводили доктора, вручив ему изрядный кошелек.

Не желающий отдыхать милорд взял санки мисс Валевски и уехал в свой особняк. Через пару часов оттуда прибыли траурные дроги, чтобы забрать тело леди Васкес в дом, в котором она никогда не бывала при жизни.

Шумиха поднялась страшная! Лорд Васкес приказал носить траур всем! Даже сыновьям и невесткам! Он искренне горевал, но не забывал договоренности: ровно через неделю после смерти Агнешки лорд явился в театр в полном траурном костюме. Увидев его Иржина «упала в обморок» возле гримерки. Был вызван доктор, и вскоре по театру разнеслась потрясающая новость: «Благоразумная Берта» родила ребенка!

Всю эту хитрую комбинацию предложила сестра Грицина. Умная и решительная дама опасалась, что найдется много желающих связать смерть никому не известной леди Васкес с появлением младенца в доме певицы. А вот когда мать девочки упокоилась в родовом склепе, а отец, черный от горя, пришел развеяться в театр – вот тогда, публично и неожиданно Иржине предстояло «родить».

Сестры позаботились пригласить того самого доктора, который принимал роды, запаслись свиной кровью и принесли крепко спящую сытую Агнешку в гримерку под ворохом крахмальных нижних юбок.

Скандал вызвал нешуточный интерес. Директор театра рвал и метал: как же так? Почему? Не заметили! Не уследили! Бледная Иржина, возлежа на руках лорда Васкеса, попросила недельный отпуск «на восстановление после родов» и пообещала петь не хуже прежнего.