Публицистика (размышления о настоящем и будущем Украины)

Русская Норвегия

Если расслабиться и соглашаться на все, что принесет ветер, то этот же ветер может унести тебя в странные и интересные места. Так, не глядя на карту Европы, я согласился поехать в Норвежский город Киркенес, чтобы выступить перед местными жителями в городской библиотеке. Выехал из дому в аэропорт Борисполь около пяти утра. Сел в первый самолет и уже через три часа приземлился в Амстердаме. Там, правда, пришлось долго ждать пересадки, которая была не последней. В конце концов в половину одиннадцатого этим же вечером уже третий самолет за день – маленький с двумя турбинами – влетел в расщелину над глубоко врезавшимся в гористую сушу фьордом и пошел на посадку. Так я оказался на северном краю земли – в 250 км от Мурманска и в 30 от самого северного российского города с романтическим названием Никель. Здесь уже лежал снежок и пахло морем. В пятидесяти километрах отсюда – Ледовитый океан и самая северная православная церковь Бориса и Глеба. Я так и не доехал до нее, да и не знаю, на чьей она территории: на норвежской или русской. Оставим это на следующий раз или следующую жизнь.

А сам Киркенес больше похож на райцентр, чем на настоящий город. Населения – три дысячи девятсот. Есть короткая пешеходная улица с магазинами. Есть китайский ресторан, в котором работают норвежские китайцы («Боже, как же им тут холодно зимой!» – подумал я, обедая там), есть красивая городская библиотека, где просторно и тепло и можно бесплатно порыться в Интернете. Но самое забавное – библиотекой правят две русские дамы, давно осевшие на норвежском Севере. Дело в том, что среди 3900 жителей Киркенеса более 400 – это русские жены норвежцев. Я не спрашивал у норвежских мужчин, почему они обделяют вниманием своих женщин. Но, как это ни странно, очень часто норвежцы, дойдя до определенного возраста (чаще годам к 40), задумываются о семье и едут кто в Мурманск, кто в Архангельск, кто поленивее – в городок Никель, чтобы поискать себе надежную пару. И не то чтобы норвежки ненадежные. Есть у меня знакомые норвежки, так что могу судить. Характером они, конечно, посуровее славянок, да и требовательнее к мужьям. В этом, видать, и кроется тайна популярности смешанных норвеж ско-русских браков. Кстати, русская речь в Киркенесе слышна повсюду не только от женщин. Местную судоремонтную верфь – главного работодателя – спасли от закрытия российские сухогрузы и траулеры, которые, оказывается, дешевле чинить в Норвегии, чем на родине. Поэтому по городу бродят десятки российских моряков. Иногда они выпивают, но очень осторожно. Цены на алкоголь, как и на все остальное в Норвегии, кусаются очень больно. Поэтому, выпив чуток, ищут русские моряки, где погреться. И приходят в библиотеку, где книг на русском языке – больше тысячи, а кроме того, сердобольные библиотекарши могут им чаю заварить. Среди публики, пришедшей на мой авторский вечер, оказалось человек пятнадцать русских моряков. Некоторые, зная заранее, что я приеду, прочитали по книге-другой и даже задавали вопросы «по тексту». Один из них, который, видимо, читает русские газеты чаще, чем книги, спросил: «А зачем вам на Украине НАТО?» Одна из библиотекарш исправно переводила вопросы-ответы на норвежский язык. А когда я рассказывал трагическую историю хомяков из моего детства, Зина, библиотекарша, перестала переводить на норвежский и зашептала мне, чтобы я дальше эту историю не рассказывал – мол, норвежских детей оберегают от упоминаний о смерти, в том числе и о смерти животных. Так мои хомяки, умершие или погибшие в 1967 году в нашей старой хрущевке на Нивках, остались вечно живыми для норвежских детей, которых привели с собой на встречу их родители.

После встречи один молодой моряк из Архангельска, извинившись за то, что немного пьяный, попросил рассказать ему о Киеве. Он никогда не был ни в Киеве, ни в других украинских городах, и его любопытство было удивительно абстрактным, так что я ограничился описанием киевских холмов, Днепра и Гидропарка.

Между собой русские жены норвежцев называют Киркенес Киркенесовкой. Дружат они поколениями – сорокалетние с сорокалетними и так далее. Старые русские жены долго присматриваются к новым, молодым русским женам норвежцев и часто их за что-нибудь критикуют, но все это незлобиво и с некоторой долей уважения к соотечественницам.

По большому счету, норвежцев можно назвать обидчивыми русофилами. И обижаются они только на Россию, особенно сейчас. Меня за несколько дней два норвежца спросили: почему Россия возобновила облет границы стратегическими бомбардировщиками, как во времена «холодной войны». А тут еще кстати норвежское телевидение сообщило, что в Ледовитом океане под водой на боевом дежурстве стоит атомная подводная лодка под российским флагом (я, право, не знаю, где находится российский флаг на подводной лодке. Полагаю, что развевается он внутри, а не на верхушке). Что я мог ответить? «Извините, я сказал, я ведь не россиянин, а гражданин Украины. А Украина сюда подводную лодку никогда не отправит. Не только потому, что наша единственная подводная лодка просто не отплывет от причала, а по причине своей миролюбивости. И бомбардировщики наши туда не долетят, даже если они и существуют в природе. Тем более, что стратегических бомбардировщиков у нас нет, как и всего остального стратегического (политики, концепции развития государства и т. д.). Мы – страна мирно-хаотическая. И наш хаос может быть опасен только для нас самих. Внешнему миру нас бояться не стоит». Впрочем, нельзя сказать, что норвежцы действительно боятся Россию. Они просто хотят дружить, как кот Леопольд с мышками.

Жизнь в Норвегии устроена очень цивилизованно и специфично. Зарплаты выше, чем в Германии или во Франции. Библиотекарь получает около 5 тысяч евро (в норвежских кронах, конечно) в месяц. Но сразу 40 процентов отдает в виде налогов. Из-за высоких зарплат и цены в Норвегии на все гораздо выше, чем в Европе. Книжка в твердом переплете может стоить до 50 евро. Видимо, из-за таких цен библиотеки в Норвегии намного популярнее книжных магазинов. Для меня, привыкшего к перепадам цен во время путешествий по заграницам, посещения Норвегии и Исландии – всегда шок. Ну как ни настраивайся заранее, а все равно трудно приехать и сразу платить 5 евро за чашечку кофе и еще 5 евро за пирожок с повидлом. Но такова экономика страны. Все равно эти же деньги возвращаются норвежцам в виде зарплат.

Кстати, одна из русских жен мне с гордостью сообщила, что норвежцы, женившиеся на русских, живут дольше других норвежцев. «Почему?» – удивился я. «Да потому, что медицина здесь «телевизионная». Страна огромная, а населения всего 4 миллиона. Больниц немного, а почти все специалисты – в столице Осло. И они оттуда по видеосвязи консультируют врачей на местах, но иногда и такой телеконсультации приходится ждать неделями. А вот если у русской ее муж-норвежец заболел, она его сразу в машину – и в больницу города Никель или в Мурманск. Там русские врачи одними пальцами без всяких компьютеров правильный диагноз поставят и вылечат!»

Переехать сейчас российско-норвежскую границу не сложно. Если есть виза, конечно. Но вид у этого пограничья суровый и вызывающий опасения. На каменных холмах стоят безмолвные вышки. Кое-где сохранилась колючая проволока. Когда мы подъехали к границе, моя провожатая попросила меня ничего не фотографировать – вот она, генетическая память! Кстати, советские люди регулярно пытались перебежать в Норвегию, и стреляли по ним советские пограничники так же, как гэдээровские пограничники стреляли по тем, кто пытался перелезть через Берлинскую стену. Только эта часть советской истории до сих пор где-то спрятана и, похоже, никого теперь не волнует.