Пух и его «Бочонок меда»

Резкий, такой раздражающий и нервирующий вопль служебного интеркома, разбудил меня лучше горячего кофе и ледяного душа вместе взятых. Еще год назад, я бы резко вскочил и закономерно приложился лбом о потолок, но опыт берет своё.

Вот парадокс, к невесомости привыкаешь быстро, пара месяцев и выработанные навыки замещают рефлекторные порывы. Лунная гравитация почти так же как и полное отсутствие силы тяжести, привычка к ней нарабатывается за считанные дни. Но на Пыльнике[1] все иначе, тут гравитация вполне достаточна, что бы человеческие рефлексы бастовали и не так легко заменялись на искусственно выработанные привычки.

— Штурман-техник первого класса Пухов слушает.

Я знаю, что вызывает меня или крепостной[2] или рельсовик[3], и с каждым из них выпит не один литр горячительного, но я сам настраивал столь противный зумер именно на официальные вызовы, так что панибратство в данном случае не уместно, тем более все идет под запись. В крепости[4] вообще все записывается, даже моё сопение во сне, но одно дело общая прослушка, а это уже иное, тут черный[5] все пишет, а не обычная отчетная автоматика.

— Мигель! — Из интрекома доносится ехидный голос старшего диспетчера. — Срочный подскок у тебя нарисовался. — Тон собеседника неформален, а значит можно расслабиться, это не тревога.

— Сомов! — Честно я собирался быть серьезным, но, вот же скотина! — Сергей Валерьевич! — Все же заставив себя сдержаться, оставил готовые сорваться ругательства и глубоко вздохнув, очень вежливо уточнил. — Капитан Тормов, мой непосредственный начальник и командир, со вчерашнего вечера в лазарете. И по отчету доктора Гарси, будет не в состоянии выполнять рабочие функции еще три дня.

У моего кэпа и вчера воспалился локтевой сустав, пришлось что-то вкалывать и руку жестко зафиксировать, ему и на орбиту выходить нельзя, о подскоке я и не говорю тем более.

— Комендант в курсе. — Усмешка в голосе главного по разгону, стала явственной. — «Бочонок меда» сдали в аренду.

— Что вот так прямо «Бочонок»?! — Усомнился я.

— Нет, не конкретно, любой из буксиров.

— Возьми дуэт Лариных! Не лететь же мне одному?

К Форту приписано шесть буксиров. Четыре постоянно в рейсе, пятый на профилактике и его экипаж в отпуске, а шестой на дежурстве. Этот месяц мой Бочонок как раз этот «шестой», дежурный бот, этакий орбитальный, срочный «принеси-подай-подвинь». Будь это обычная, местная работенка, я бы и один справился, не в первой как говориться. Но подскок в одиночку, это что-то из ряда вон! Это же минимум на три недели, смотря на какое шило[6] пошлют.

— Ларины в отпуске! Они два дня как с рейса. — Пожурил меня Сомов. — Семь месяцев в пустоте.

— А я не понимаю?! — Прервал я его нравоучения. — Но подскок в одиночку, будет похуже неожиданно прерванного отпуска.

— Во-первых на их «Зодиаке» прогорела химия[7] а это неделя восстановительных работ… — Конечно отдавать «свой» бот в чужие руки не принято, но, уж лучше так, чем подскок в одно лицо!

— Пусть берут «Бочонок»!

— Так! Завязываем. — В беседу вмешался резкий окрик коменданта. — Мигель, Ларины пять часов назад укатили по песку к «партнерам»[8]. Будь возможность их вернуть вовремя, никто тебя бы не дергал. Но, времени в обрез. — Старший на этой базе, сжалился и решил все пояснить. — Семайн Интертеймент все же признали банкротом окончательно. Их камни ушли с аукциона. Торги закончились час назад. Мы не взяли ничего, три булыжника ушло Поднебесной, пять прикупили Тошиба на пару с Самсунгом, два «партнеры» урвали. Но это все дальние, а вот два ближних… Один выкупили северные, их шаттл уже с орбиты ушел. А вот крайний камушек, по какой-то прихоти взяли южане. — Тут я не удержался и закашлялся от удивления.

— Ты же был здесь уже, когда Семайн стройку затеяло?

— Да.

Обычно в пустоте работают госконторы или акционерные общества, якобы частные, как вот мы, но на самом деле с контрольным пакетом у правительства своих стран. Но бывают и исключения, Семайн Интертеймент было именно таким исключением. Полностью частная контора, предложившая совершить революцию в промзоне кольца. Мы да и все остальные ведь как работаем, находим интересный и перспективный булыжник, крепим на него движки и отправляем в неспешный полет к лунной орбите, а уж там его уже и разбирают. Дешево, безопасно, но долго конечно, в среднем булыжник скользит по скорректированной орбите от полутора до трех лет. Те, что побольше могут и все пять неспешно ползти по маршруту. Именно этот временной лаг, между вложением денег и прибылью, а так же очень большой финансовый порог вхождения в этот бизнес и делает его в основном прерогативой государств.

Но во всех правилах бывают исключения. Еще полгода назад казалось, что Семайн именно из их числа. Девять лет назад амбициозный австралийский бизнесмен Тейлор Мин, до этого успевший заработать себе репутацию гениального фрика, способного на пустом месте придумать что-то безумное, что-то во что никто не верит, и сделать так, что это что-то заработает и принесет миллиарды тем кто успел вложиться. Он зарегистрировал акционерное общество Семайн, целью которого было создание на орбите Марса перерабатывающего комплекса редкоземов. Мин предложил не толкать камни до далекой лунной орбиты, а препарировать их прямо здесь, буквально рядом по пустотным меркам и к Земле вести уже готовые концентраты.

Все расчеты говорят, что подобное не выгодно. То, чем такие, как я, занимаются здесь, в разы дешевле, нежели постройка завода тут на, орбите и потом доставка переработанного материала к Земле. Раз этак в пятнадцать выгоднее, и это я не считаю оплату персонала, которого завод потребует куда как больше, нежели база подобная нашей крепости включая орбитальную станцию. Преимущество предложенного австралийцем только в скорости, да и то, это преимущество было бы возможно, если он бы как и обещал, помимо завода, запустил три новых шила! А ведь каждый из ядерных кольцевиков сам по себе стоит как полномасштабная АЭС.

Никто не верил, что Мин соберет деньги, ведь сумма на проект требовалась эквивалентная бюджету той же Австралии! Только вот он собрал деньги и даже начал реализацию своего мегапроекта. Кто знает, возможно все остальные не видели то, что видел он, может и впрямь все перевернулось бы в Поясе, только вот год назад Тейлор Мин погиб, сорвавшись со скалы. И тут же Семайн Интретеймент покатилась под откос, со скоростью заходящего на посадку лихтера.

Остовы всех трех мегасистемников продали еще полгода назад, один кстати мы прикупили, говорят, как движки смонтируют, он закольцует Европу, а значит мужикам на Дальнем станет в разы легче. Пыльную базу, уже отстроенную кстати, вырвали себе «партнеры», теперь они наши соседи и переезжают со старой у полюса, сюда почти на экватор. К ним близнецы и укатили, в отпуск, а на самом деле по бабам, только «партнеры» могли додуматься, набрать пилотами женщин! Каркас же суперзавода, не нужен был никому, пришлось даже всем скидываться и в складчину чистить орбиту от этого массивного мусора. Буксиры забрали себе южане и утащили на Каллисто, вообще не понимаю зачем они им, разве что пытаются наладить снабжение своей дальней базы ресурсами пояса?

Последним, не проданным с молотка активом, шли уже стреноженные астероиды. Сложность с ними в том, что их орбиты уже изменены и ведут к Красному, а не на Зеленый. А кому они тут нужны, такие «красивые»?! Орбиту засирать? По мне так оттолкать их к Дяде[9], и весь спрос, дешево и почти ресурсов не потребует. Только вот Семайн в разведку вложилась очень богато и завод под редкоземы собирались строить. А значит, несмотря на то, что документация по всем их булыжникам утеряна, все равно, многие уверенны, камни эти представляют огромную ценность. И один из них прикупили южане, те которым до Пояса вообще дело не было ни разу. Им и орбиту то корректировать нечем, не с Каллисто же гнать буксир! Пока он доплетется, астероид давно уже на твердую орбиту встанет и столкнуть его потребуется уже совсем иные усилия и затраты, а уж к Маме или Дочке[10] отослать вообще встанет в нереальные деньги. А если перехватить на подлете и скорректировать, то это то же не вариант, потому как по такой орбите к Матушке они прилетят лет через семь в лучшем случае.

— В общем, разговоры разговаривать хватит. Не я тебя в аренду сдал, это в центральном договорились. Наше дело исполнить. — Вот тут я с начальством согласен, контракт наш своеволия не позволяет. — «Митрандир» идет к Дяде, окно скоро захлопнется. Голову/*/ твою уже ставят на разгон.

— Шеф… — Вкрадчиво, добавив как можно больше меда в голос, произношу я. — А зачем мне на майяра[11] вставать?

— Станция не докинет тебя в нужное окно, ну или ты готов уйти в рейс на полгода?

— Нет! — У меня во рту аж пересохло, полгодовой рейс в одиночку?! Я же психопатом вернусь!

— Вот! Встанешь на серо-белого/*/, он тебя домчит куда нужно, там соскочишь и Дома будешь через недель семь. К тому же, узнав, что ты один скачешь, они пообещали тебе техника выделить.

— Шеф?! — Моя интонация была красноречива и не требовала добавления каких либо еще слов.

— Семикратно. — Семь недель, да по семикратному тарифу, да с призовыми как одиночке за перенаправление чужого булыжника, это же сколько денег то!!!

— Шеф, я вас лю… — Договорить свое признание не успел, интерком вовремя отключился.

Едва успел принять душ и одеться, как меня уже вызвали на рельсу/*/! Это как же время то поджимает, что такая спешка! В подтверждение моих мыслей, завибрировал брас/*/ и на нем пошел обратный десятиминутный отсчет. Как говорит мой кэп: «Пчелиная жёпаа, вот что нас ждет!».

Все же хорошо, что наши не повелись на первый бум, и не стали ставить базу на полюсах. Да, там доступный лед, а это и топливо и вода, и кислород! Но, зато, все кроме нас ютятся под куполами накрытыми магнитронами, с нормой четыре метра на человека, а у нас тут раздолье. Индивидуальные каюты, как номера в фешенебельных отелях, коридоры по которым бегать можно, да хоть на коне скакать, приди в голову кому конечно этого коня сюда доставить! А лед… Льда и у нас полно, целое подповерхностное море, застывшее на глубине всего ста метров под поверхностью. И магнитроны нам не нужны, солнечная радиация не пробьет десятки метров горных пород, что прикрывают нас сверху. Все же гением был тот, кто предложил искать место в естественных марсианских пещерах! А то, что ему поверили только наши, так остальным же и хуже! Правда Мун то же поверил, и даже подкупил кого-то и теперь «партнеры» то же как люди жить будут, на площадке, что наши забраковали когда-то, не потому, что она плохая, а потому, что место Форта подобрано еще лучше.

Обратный отсчет на брасе, недвусмысленно указывал на то, что голова встала на рельс, вот же спешка! Скорее всего даже хорошо, что не успел позавтракать, раз такой затык по времени то уводить меня будут джикратно[12]. Ничего поем на станции, или на Бочонке.

— Пух! Давай к нам!

В техзоне, меня уже встречали два техника, даже помогли облачится в скаф. Помощь в облачении это из разряда того, что не принято принимать ни от кого, кроме как от члена твоего экипажа, но в свете открывающихся для меня перспектив на такие премиальные, возражать не стал.

Не успел шлем жестко скрепиться, как тут же ожили внутренние динамики.

— Мигель… — Голос Че был полон совершенно не искреннего сочувствия. — Уводить тебя будем жестко. Времени реально в обрез. Будь возможность, мы бы тебя прямо с койки сдернули и на рельс поставили!

Вот именно «будь возможность», но голову в отличии от пилота надо готовить к старту по определенным нормативам, её просто так не сдернешь и пинком не отправишь в полет без серии предварительных тестов, прозвона и заправки. Так что тому, что успел принять душ надо быть благодарным служебным инструкциям. Но, если честно, я бы лучше без душа, зато по мягкому ушел, чем то как сейчас судя по всему будет. От нехорошего предчувствия пересохло во рту.

— Центр слишком долго торговался о аренде, и договорились только когда сроки уже стали совершенно критическими. Им то прибыль, а расхлебывать нам. — Точнее мне, но лучше сейчас нашего коменданта не провоцировать своими поправками и я промолчал. — Предварительный обсчет еще не завершен, ждем пакет от серо-белого, но сами южане уверяют, что окно не закрыто, и если что они сманеврируют.

Ого! Ради меня будет возможно изменен маршрутный лист «Митрандира»! Самое время преисполнится гордости, но мне наоборот эта новость не нравится, совсем не нравится. Это означает только одно: гнать меня будут как породистого скакуна. Только есть небольшой нюанс, я и мой Бочонок не скакуны, а скорее тяжеловозы и бегаем плохо.

Нет, я понимаю, что комендант искренне пытается меня поддержать. Но он «бывший» кап-один и поддерживает очень специфически, больше пугая и налегая на трудности и преодоление, по привычке наверное. В пустоте это работает плохо, тут каждый рабочий день полно этого преодоления, по самое пчелиное жало.

— Сергеич… — Вот не люблю когда шеф по отчеству обращаться начинает, это значит только одно, сейчас последует порция дерьмовых новостей, но которые надо принять с самым довольным видом. Хорошо, что в этот момент я находился в шлюзе и мой непроизвольный стон заглушила продувка. — Ты это… Когда к тебе техника подсадят, ты не устраивай ему ваши привычные подколки, ну те, что вы новичкам устраиваете. Давай в этот раз без этого, очень прошу… Южане это все же не «партнеры» и даже не поднебесники с самураями. — Ну да, это он мне рассказывает? — В общем ты помягче с ним, а..?

Ох уж это чувство общей вины, больше трех десятков лет прошло после Мора, а все равно давлеет этот груз над многими. Особенно на старшее поколение, тех кто старше меня лет на двадцать, как наш Че к примеру.

— Ну… Я думаю… Впрочем… Что это я… Кому как не тебе… — Командир закашлялся в этом месте.

Я знал, что шеф во время Мора служил на «Сообразительном» который был приписан к тихоокеанской флотилии. Личное дело начальства не было засекречено и любой на базе хоть раз, но просматривал его, и я не исключение. Только, насколько помню, эскадра ТОФ не была задействована в дальнем кордоне, и беженцев топили другие, в основном северяне и самураи. Но, судя по тому, какие эмоции вызывает у босса одно упоминание о пандемии, не всё мы знаем о нашем коменданте, ой не всё.

— Принято босс. Учтем. — Отвечаю как можно спокойнее, по деловому, маскируя этой интонаций свою совершенную не искренность. — Не будет провоцировать, обойдемся без «шуток».

— Ладно… — Судя по всему, обмануть Че, у меня не вышло и он все понял. — Передаю канал Сомову.

Сделав шаг за створки шлюза на пару мгновений замер. Вот не первый раз я на «станции», даже не первую сотню раз, но все равно, поражает меня она. Изначально, огромная природная каверна, которую наши «облагородили» превратив в чудо технической и инженерной мысли. Нет, на Маме такое не вызвало бы никакого удивления. Но как представлю, что «станцию», реактор и все эти пром и тех зоны, раскинувшиеся на площади равной пяти футбольным полям, сделали здесь, в миллионах и миллионах километров от Матушки, так дыхание перехватывает.

Как всегда стартовая зона была отлично освещена, тут вообще никогда не гаснет свет, правило такое, да и работает тут кто-то всегда. Вот и сейчас около моей головы, суетится заправщик. Махнул ему рукой в знак приветствия, сегодня дежурил Петруха, в любое иное время был бы не против с ним перекинуться парой слов, но увы не сегодня.

Головой мы называем посадочно-взлетный модуль от буксиров. Зачем сажать на поверхность весь аппарат, когда вернуть экипаж на базу можно в относительно небольшом модуле? Именно, не зачем, вот и остается «тело» на орбите или на станции, а на базу только голова возвращается.

— Мигель, уходишь по седьмому. — От этой новости, донесенной до меня внешне равнодушным голосом рельсовика, совсем не радостно.

Седьмой протокол лично мне говорит о том, что будет неприятно и даже больно. Как фон слушая отчеты и цифры, которыми сыпет на меня как из рога изобилия диспетчер, с благодарностью кивнул технику который открыл шлюз. И привычным, единым, плавным движением переместил себя от входа прямо в ложемет. Те кто впервые видит подобный трюк на записи, всегда думают что эта съемка монтаж. Слишком уж красиво и непривычно для земного глаза выглядит этот недолгий прыжок-полет, в котором тело пустоника преодолевает два с половиной метра от шлюза до кресла. Впрочем гравитация Красного позволяет творить и не такие вещи, и через пару дней в крепости уже не только привыкаешь ко всем этим трюкам, но и сам уже исполняешь многие из них.

Не глядя, на автомате застегнул ремни и наклоном головы показал технику, что буду не против если он проверит их закрепление. Сегодня я ухожу один и в подобной проверке нет ничего зазорного и провокационного. Как только слуга металла и электричества задраил люк, запустил штатную проверку систем.

— Маршрут понятен? — Все это время главный разгонщик крепости наставлял меня, зачем этот инструктаж вообще не ясно. Вот говорил он минуты две, и что? Я его вообще не слушал, а всю информацию получил кинув мимолетный взгляд на визор в раздел маршрутного листа и заняло это у меня секунд пять самое большое.

— Понятен база. — Впрочем служебные инструкции есть инструкции и без их соблюдения меня никто не выпустит. — Давление в норме. Заряд полный. Сведение по рельсу в пределах. Центровка в норме. Станционный луч есть. Прошу разрешение на прогрев.

— Разрешаю.

Обычно химию запускаем когда соскакиваем с рельса. Но по седьмому я должен запустить маршевые, как только покину ангар. Н-да, двенадцать джи до схода и до девятнадцати в активных зонах, ни разу не уходил так, да и вообще не слышал, что бы хоть один экипаж так гнали. Но все случается в первый раз и утешает только одно, раз есть протокол, значит все учтено и техника выдержит. А раз выдержит металл, значит и я не сломаюсь!

— Прогрев завершен.

— Начинаю обратный отсчет. Удачного подскока тебе Мигель! Десять! Девять! Восемь…

Как только прозвучал «ноль», меня тут же дернуло. Да так, что в глазах помутнело. Как я до этого момента любил старт с Пыльника, по рельсу, это же какое удобство и расслабление в сравнении с уходом от Мамы! Но в этот раз было даже жестче чем земной старт, в разы.

Обычная легкость запуска из крепости обусловлена не столько относительно малой гравитацией Красного, сколько нашей стартовой линией. Которая протянулась на двадцать три километра и представляет из себя монорельс на магнитной подушке. Разгоняться по нему одно удовольствие, и сплошная экономия. Поправка, в обычном режиме, разгон по нему удовольствие, сейчас же меня буквально плющило о ложемет, а глаза так и порываются посмотреть, что же там на самом деле у меня за черепной коробкой. А когда заработала химия, стало еще хуже. Сегодня явно никто не думает о экономии! С таким стартом, на станции я буду не через пять часов как обычно, а через сорок одну минуту. Рекорд Пыльника! Но мне вот от этого совсем, что-то не радостно, потому как это все же больно, до крика. До того крика, который из-за перегрузки никогда не вырвется из тебя…

Первая космическая за двадцать две секунды! Есть чем гордится. Несмотря на то, что химия продолжает жечь, разгоняя меня на прямой, столь непривычный для пустоты маршрут, стало легче, как только сошел с линии.

— Ох!

Все же до чего резкий переход… вот давит, давит, давит и ра-а-а-аз и все, никакого давления, даже от гравитации, полная невесомость и инерционное движение. И тишина, хотя в ушах у меня по прежнему звенит и шумит, но это остаточное.

— Отдышался? — А это уже станция меня «поймала» на свой канал.

— Да-а-а. — С трудом, ой, с трудом дается мне это простое слово.

— Ты чего один Пух? Где твой Вини? — Раньше я хотел придушить Чижеева, нашего «хозяина орбит», за специфический юмор и язык без костей, но сейчас свыкся и мне даже начала почти нравиться его манера общения.

— В лазарете.

— Та-а-ак… — Опять он все проспал и сейчас видимо читает рассылку крепости. Видел я как приходит им разнарядка, борт такой-то, вектор, время, а чтобы увидеть детали, такие как список экипажа, нужно приложение открыть, а этим мало кто утруждается, ведь все мы тут давно друг друга знаем. — Эк тебя. — Через десять секунд продолжил он. — Не жалеет начальство нас, бедных пустотников, уже как северян запускаем! Это же произвол!

Северяне вообще повернуты на экономии и превозмогании, у них буксиры даже спроектированы на одного. Правда они и в пилоты берут только одиночек, после жесточайшего психотестирования. Но все равно, болтаться как они в пустоте месяцами одному, тут даже если у тебя предрасположенность к одиночеству, все равно с катушек съезжать начнешь. Их вообще вся пустота двинутыми считает, всех северных пилотов скопом и надо сказать, не совсем без повода мы так думаем. Так что тут он почти прав. Почти…

— Не грузи и не грузим будешь. — Я все же продышался и попробовал заткнуть его, а то если этого не сделать, то мои уши кровью изойдут уже через полчаса. — Не ты на подскоке.

Хотел сказать, что и пустоник он с большой натяжкой, но вспомнил, что судя по послужному списку он и мне в этом фору даст знатную, все же он бывший кэп, моего кэпа.

— Не кипишуй. Я уже все посчитал. Пакет от Серого обработал. Так, что можешь спать. Или он Белый?.. — Только вот не надо по этой теме, кто мог уже по ней катается с тех пор как «Митрандир» на маршрут встал, а это ж без малого пять лет и не устают ведь люди!

— Ага, все девять минут? — Именно столько показывал навигатор на своем дисплее до включения тормозных и коррекционных. — Щедрое предложение! — Увожу разговор в сторону, ну не интересно мне эта заезженная тема: считать Гендальфа Серым или все же Белым. Умные люди давно если и кличут данное шило то не иначе как серо-белым, во избежание ненужных споров.

— Зато быстро!

— Покормите по прилету?

— О! Когда?! По тому, что я тут посчитал, мы тебя соединяем со стыковки, на прямую без перехода и уйдешь ты сразу, как крепежи закроем.

— Как сразу?!

— А вот так, Миха и Бом уже перегоняют твое тело на гибкий[13]. Иначе никак, Пух… Вообще никак… Тебя шило или подхватит в окне, или ты грести сам будешь до цели, месяцев так семь-восемь. А от окна не то что форточка, а щель мизерная осталась.

— Что, вот так, голодным пойду? — Больше ничего на ум и не пришло от этих новостей.

— Ну, с гибкого же, так что это и к лучшему.

И тут до меня дошло. И зубы заболели.

— Да ты не переживай, ты бы видел как уходил северянин, часов семь назад! Они торги раньше закрыли видимо. Ему двенадцать твердых[14] навесили! Двенадцать! И семь из них каскадом запустили, если ты не понял, взрывным каскадом. — Что сказать, я проникся! Еще как проникся. Мои трудности это так, пробежка трусцой в сравнении с тем, что досталось неизвестному мне пилоту.

— Это же было больно… И долго… Не как у меня по седьмому на секунды, а минуты на две каждый взрыв! — В слух считаю я.

— На сто сорок секунд каждый, ага, семь раз подряд… Вот ему теперь не нужно шило. Сам дойдет, с таким то пинком!

Очень им нужен этот булыжник. Двенадцать кольцевых твердотопливных ускорителей отдали под этот рейс, а ведь в отличии от стандартных разгонных бустеров это безвозвратная потеря. При их общей прижимистости это что-то запредельное. Да и шаттл этот судя по всему под списание пойдет по возвращению, и возможно пилот тоже. Впрочем, как северяне относятся к людскому ресурсу, нам хорошо известно. С другой стороны самураи, поднебесники, «партнеры» все так же относятся, если смотреть не на слова, а на дела. Только южане, да наши что-то думают о тех кто вкалывает в пустоте. Хотя, наши тоже скорее на словах — да и потому, что все начальство из «своих» стариков. А южане, после Мора то и почти тридцатилетней изоляции сильно не в тренде по этому вопросу, они вообще очень странные, хотя если вспомнить через что они все прошли…

На базе считают, что я должен с ними легко находить общий язык. Только потому, что моя мама беженка из бывшей Аргентины. Но она умерла при родах, и от неё у меня только имя. Я даже внешне не похож на выходца из Южной Америки, сероглазый шатен по фамилии Пухов! Мигель Сергеевич Пухов, на половину из обрусевших немцев на половину аргентинец, которого все называют русским. Впрочем любого выходца из КС[15] называют русским, даже если он жгучий брюнет кавказских кровей или алеут с раскосым прищуром. Привычка…

— Что у тебя с движками? — Резко прервав поток словоблудия, который я уже не слушал, Чижеев стал максимально серьезным.

— Норма. — После тщательного осмотра всей телеметрии ответил я.

— А у меня показывает рассинхрон по игреку.

— Сейчас.

Пришлось отстегиваться, доставать тестировщик и подключать его для сканирования минуя основную сеть.

— Норма. — Закрыв щиток и упаковав тестер обратно доложился хозяину. — На твоей стороне что-то.

— Или передающий комплекс у тебя фонит. — Высказал более здравую мысль наш главный орбитал.

— Проверять будем? — Это нужно вылезать и смотреть снаружи, ой как не хочется то!

— Нет. Не успеем. Видимо при жестком старте, что-то отошло. Когда на маршрут выйдешь, там и подтянешь.

— Сам? — Уточнил я. Не то, что не умею, умею конечно, учили все же, но реально я снаружи на корпусе только с движками работал, а не с периферией.

— Сам, сам. — Не оставила мне никаких сомнений станция. — Тебе все равно после гибкого пол корабля завинчивать, так что не переживай. — Ну это он преувеличивает, хотя поработать и правда придется.

— Магнитроны закрепите получше! — Вырвалось у меня, поймать дозу от ближайшей вспышки, из-за того, что где-то отошел контакт мне не хотелось совершенно!

— Обижаешь… — Впрочем тут я зря, с этим у мужиков никогда проблем не было, понимают меру ответственности так сказать.

— Немного нервы играют. — Честно и без экивоков пояснил свою предыдущую фразу.

— Все мы не железные…

Сочувствие от Чижеева?! Это как то не укладывается в моем мировосприятии! Это ведь с его длинного языка я Пух, и летаю на «Бочонке меда»! Это в мой первый рейс произошло. Кеп тогда решил меня подколоть и по прилету на станцию, подсунул мне тюбик меда, с иной наклейкой, ну я и даванул, что было сил. Как итог, когда шлюз открылся в кабине была живописная картина, мой начальник профи и момент подобрал нужный, как раз шлюзовались и дернуло прилично, так что в меду замазало многое. И тут влетает Чижеев и смотря на моего кепа произносит: «Ну… Вениамин, не ожидал от тебя!». Потом он на меня переключился: «Стажер Пухов, должны уже были привыкнуть, и не попадаться так легко, да и на мед, на эту древнюю как говно мамонта шутку то!». Как сейчас помню, в тот момент его глаза затуманились и он произнес ставшее для нас фатальным: «Виниамин… Пухов… Мед…». Всё, с тех пор нашу пару иначе как Вини-Пух никто не звал, а буксир наш в базе пояса и Пыльника значится как «Бочонок меда». А то, что у него и имени нет, а только номер СТБ-17/24, так это безымянный он для отчетов официальных и для Зеленой. У нас тут у всего есть имена, так как то легче.

— Да, трудно! Но тебе вообще половина пустотников завидует, уж я то знаю! — Это все уже узнали о моих премиальных и примерили их на себя? — Одиночка с подскоком, да с твоим стажем… Думаю будет по прилету у тебя свой «буксирчик». — Надо будет проверить нормативы, а вдруг не шутит. Но обычно подобное прописано мелким шрифтом в дцатом под параграфе, сто сороковой статьи, седьмого приложения к контракту.

— А, что, слышно, что-то о расширении эскадры? — Слухи давно ходят, что нам еще два борта пришлют, но то слухи, а хозяин может и твердо знать.

— По секрету, один СТБ уже в значится в декларации «Байкала»[16], на следующий виток.

— Фью… — Хорошие новости, и если он не наврал о моем скором капитанстве, то, эх, у меня и правда радужное будущее! Дожить бы до него только…

Оттормозился нормально, даже очень хорошо, если учесть, что шел в нештатном режиме. Правда заслуги моей в этом ноль целых ноль десятых, станция вела меня плотно, ладонь на ручке так ни разу и не шевельнулась. Даже нештатную «парковку» прямо на тело, минуя стыковочную секцию и ту провели без меня, Бом и Мишка чуть ли не ручками соединили голову с крепежами. Подключение к корабельной сети и… «Бочонок меда» обрел свою голову, она же по совместительству управляющий контур.

— Давление сейчас тебе нормализовать?

Секунд пять подумал над предложением станции, закачать воздух на борт.

— Нет, мне все равно в скафе сидеть до начала инерционного участка, а потом наружу лезть. Сам потом сделаю.

— Хорошо. Начинаю тесты…

— Бом, Миха, вы сейчас по мне же ползаете? — Юстировка займет минут девять, так что а вдруг?

— Ну да! Куда мы денемся то с этой каторги? — Голос Бома перепутать с чьим-то другим просто невозможно, он такой хриплый, что кажется, будто его хозяин курит по пять пачек в день и выпивает не меньше литра самогона в сутки. Конечно все это не так, пить то ладно, но курить?! Кто же ему даст то! И с каторгой это не о своей работе, он её любит, а о начальстве своем, и я его понимаю, неделями находится в ограниченном пространстве рядом с Чижеевым, это точно «каторга».

— Посмотрите что там с ближним передатчиком.

— Уже. Поправили. Если на гибком не отвалится ничего, то вылезать и не потребуется тебе.

— Липучки[17] все равно проверю, так что вылезать по-любому. — Как не закрепи их, а все равно разъедутся, даже если по стреле уходить[18].

— Какие липучки? Ты пустым уходишь. — Недоумение в голосе Бома вполне явственно. — У меня в маршрутном листе их нет!

— Бо-о-о-м… — Как можно вкрадчивее произношу я. — Только не говори мне, что я уже в окне стою, с целью булыжник заарканить, а липучек мне не выделили!!! — Кажется, меня только что продинамили и с премиальными, и с капитанством, да и старт по седьмому протоколу зря меня мучил. Даже если они сейчас, вот прямо сразу спохватятся, это час займет!

— Э-э-э… — Кажется Бома переклинило, он только что осознал всю нелепость ситуации.

Иногда так бывает, все обо всем договорились, все уже будущие прибыли в мыслях потратили, все вроде готово, но один кто-то что-то забыл, и все… Все планы к Дяде, и здравствуй неустойка размером с Фобос.

— Отставить панику! — Резкий окрик хозяина орбит вернул меня в реальность. — Все верно, «Бочонок» до Серого идет порожним. Ты не на охоту идешь Пух, а коррекцию делать. Там уже свои липучки стоят, вам их только заправить, да перенести парочку с места на место возможно понадобится… Ну и перенаправить конечно. И! — Тут он взял театральную паузу. — Там северные неженки закреплены, и ты даже с ними работать не будешь, все сделает техник с Белого! — Еще бы я что-то сделал с движками северных, они же нам лицензию не продали и как с ними обращаться я не в зуб ногой. Думал, что срежу ихнее барахло и наши поставлю, но кто то решил сделать всё: быстрее, умнее и в намного дешевле.

— Принято! — У меня как Деймос с плеч свалился от этой новости. — Станция, а можно скинуть маршрутный, а то я как котенок только что родившийся. Ничего не вижу и слабо понимаю происходящее.

— Сейчас… Минутку. Бом вот закрепит у тебя на хребте твердый и подключим тебя по кабелю, а то по контракту, южане настояли на полной секретности твоего маршрута. Так что извини только по кабелю, по эфиру не могу.

— Ускоритель?.. — Я все еще надеялся, что понял его как-то не так.

— Да. — Увы, все так. — Но не беспокойся, он будет один и в тлеющем режиме пойдет работать, не на взрывном.

— Вы сговорились меня в могилу отправить что ли? — Теперь мне уже не кажется семикратные премиальные столь желанными.

Впрочем моя реакция была скорее игрой на публику, в поддержание реноме «как трудно работать в пустоте», чем реальными переживаниями. Чижеев отключился и мне ничего не оставалось кроме как довернуть внешние камеры и просто наблюдать, как пара лучших техников марсианской орбиты, будто юркие муравьи-строители, снуют по внешнему корпусу «Бочонка». На данный момент мой маленький, по системным меркам, кораблик выглядел как божья коровка, к которой сразу прилипло четыре бегемота. С таким количеством разгонных бустеров я еще не уходил с орбиты. По штату на СТБ крепится вообще-то всего два, но смекалка пустотников не знает границ. Когда очень надо, то с помощью проволоки, изолены и воспоминаний о Матери, можно довесить еще пару, которая будет использоваться как своеобразные топливные баки. Буксиры и так не красавцы, но бустеры вообще превращают их в нечто совершенно несуразное. Хотя юбка твердого каскада смотрится очень даже ничего, раньше мне её никто не ставил и не было возможности оценить. А сейчас вижу, села гармонично, если мысленно выкинуть бустеры, то с этим каскадом кораблик смотрится как-то завершено что-ли.

— Лови «карту».

Голос хозяина выдернул меня из созерцания того как работают другие. Что сказать, спешка и правда безумная. По расчетам Чижеева меня крутанут по эклиптике вокруг Марса несколько раз. Ускоряя джикратно в моменты сближения с Пыльником, а затем, за эти витки убив три бустера из четырех, кинут меня пращей[19], на финальном этапе которой еще дав пинка твердым. Потом финальная коррекция, дожог крайнего бустера и переход на родную электро-плазму[20]. А дальше обрыв, есть траектория и все, без финала или схода.

— Тут точно все верно? — Переключившись на станционный шифратор, задал свой вопрос тому, кто все это считал.

— Ты о том, что идешь в «ничто»?

— Угадал… — Я уже не скрывал своего раздражения.

— Не кипи Пух, это со стороны южан требование, выйдешь в эту пустую точку, они тебя на свой луч примут и поведут.

— Не знаешь, что так сложно-то?

— Точно не скажу, но ходят слухи…

— Не томи, а…

— В общем, документация по камням Семайн как бы «утеряна», но еще до всей это заварушки, до начала вообще сбора средств корпорации… — Чижеев промочил горло и продолжил. — Мин занимался картографированием пояса, точнее не он сам, а его зонды по контракту с «партнерами». И смотри… Сразу после завершения этого контракта он объявляет о создании Семайн и постройке завода на орбите Марса. Не наводит на мысли?

— Не знал что «Грим и Ко». — Именно эта контора работала тогда на ЯЕ. — Это детище Мина. Но раз так, то напрашивается вывод…

— Ну да, он что-то нашел. Что-то что покроет всё! И завод и три шила и… В общем всё окупит.

— Будь я дураком сказал бы золотой булыжник. — Нервно усмехнулся я.

— Золото? Пфе… Зачем его столько, рынок обрушить?[21] Палладий… Его сейчас промышленность Мамы и Дочки требует все больше и больше и это не «драгоценный металл», а реально, безумно нужный всем и везде. Говорят один из булыжников на аукционе именно палладиевый М-класса, то есть несет в себе руды больше чем во всей земной коре вообще имеется.

Прикинул в уме, это даже не сотни миллиардов, тут счет идет на сумму сравнимую с годовым ВВП всей Системы! И стал понятен завод на Марсе, на Дочке или на Зеленой, подобное бы отобрали, даже ценой войны, реальной войны, а не информационной или юридической. Тут же, на орбите Красного, у него был шанс. Призрачный, но шанс. Только вот не верю я в такое. Палладиевый булыжник вообще легенда, миф-замануха для всех арканщиков, я её еще на Маме слышал, в учебке.

— Нет… — Всё, он меня выбесил! — Это вообще ни в какие ворота! Господин администратор тяжелой, базовой станции Марс-3, имейте совесть, я уже шесть лет в пустоте, а вы меня разводите как младенца! Сказки о палладиевом камне новичкам задвигайте!

— Я к тебе… А ты…

Ну да, так я ему и поверил, что вот он по доброте и вообще мировой мужик, хотел мне глаза раскрыть на происходящее. Это Чижеев то? Главный по дурным шуткам во всей пустоте?! Тот кто поверит его «честному слову без протокола» тому лучше сразу возвращаться в объятья Матери. Лицам с таким коэффициентом наивности, дальше орбиты Зеленой ходить не следует, во избежание вполне реальных трагедий, ибо шутки тут у нас тяжелые бывают. А у главзаправщика всея Марса, они не только тяжелые, а еще дурные и безбашенные до полной потери реальности и ведь под шестьдесят мужику, а все не угомониться.

После моей отповеди и якобы праведной обиде хозяина, до старта провел время в тишине, занимаясь приятным. Смотрел как другие работают, пока я сижу и отдыхаю.

— Мы ушли. — Предупредил меня Бом.

— Спасибо за заботу мыши! — С благодарностью провожаю пару техников взглядом.

«Мыши» это я уважительно, от мышка норушка, только кто-то переиначил в нАруЖку, а так как техники баз в основном работают «во вне», то есть снаружи, то к ним и прилипло — мыши. Бредовая логическая цепочка, скажет незнакомый с пустотой, но тут и не такое прилипает и становится заменой официозу, иногда случайно оброненное слово, не вовремя и не в тему сказанное, заменяет даже вполне адекватное наименование.

Уход техников означал, что как только они отшлюзуются, так меня и отстрелят по пневматике, что бы базу не крутил своим стартом.

— Готовность десять!

Видимо Чижеев и правда обиделся, раз не сам отсчет ведет, а автоматика. Потому как это из ряда вон, провожать на подскок вот так, голосом робота. Стареет видимо, раз сопли надул. Примета конечно дурная, но переживу как-нибудь. Слишком многим нужно, что бы мой рейс вышел удачным, так что все пойдет хорошо. И к Деймосу все приметы.

— Отстыковка!

Из принципа отключил микрофон и не сказал «Земля прощай»[22]. Уйдя на пневматике от станции, маневровыми встал на точку и мысленно обнял всех кого знаю. И только потом, накрепко запомнив все лица, плотно сжав губы, что бы не вырвалось привычное «Поехали», нажал «Пуск»…

Все же хорошее изобретение аудиокниги, старое, но хорошее. Что бы мы, пустотники, без него делали ума не приложу. Особенно с таким рейсом как мой. Вот что бы я делал сейчас? Ну, помимо очевидного, повседневной рутины, как то очередного прозванивания сети. Я о том, что бы я делал в полном одиночестве, ведь почти неделя прошла, как Красный превратился небольшой диск где-то по корме. Мысли бы дурные в голову лезли точно. А так, вывел на динамики «Лучший экипаж солнечной» и плевать, что слышу её уже раз в пятый. Все диалоги уже наизусть помню и по ролям озвучиваю. Глупость не глупость, а от мыслей о том, что я единственный человек на миллионы километров отвлекает.

Не смотря на все отвратительные приметы, что преследовали меня до старта, все пока идет более чем нормально. Хорошо идет, я бы сказал. Гибкие отработали без трясучки, кратность перегрузок выдержал легко. Даже твердый горел двадцать минут, что довольно милосердно. В общем крутанули меня до почти десятки (10 км/с), а я и не заметил. Никогда не шел сам на таком ускорении, редко кого гонят порожняком, что бы оно вообще стало возможным для наших буксирчиков.

А ведь десятка это курьерская скорость первого шила! Того самого с которого началось настоящее освоение Марса. Сейчас уже конечно все быстрее, но и «Байкал» не «Гагарин» (то самое первое шило), он уже на прямоточном термояде идет, а не на микроподрывах и крейсерская у него уже под двадцать пять легко. Новое поколение, говорят на сотню выйдет, и я верю, ведь уже серо-белый спокойно на сорока скользит к Дяде и на шестидесяти от него. Сейчас, кстати, если я правильно понимаю ситуацию, он бешено тормозится, что бы меня поймать. А то если он на своих сорока, мои десять на спицу поймает, то я в пылевое облако превращусь вместе с «Бочонком». Впрочем и само шило в груду мусора обратится. Но это все страшилки, для тех кто дальше Маминой юбки не забирался, реально же никто такого никогда не допустит. Самое худшее из всего, что мне грозит, даже если что-то пошло совсем не так, то Митрандир пройдет мимо. Скинет мне бустер и рабочее тело для плазмы и поплетусь я обратно, дугу конечно придется делать знатную, слишком меня хорошо разогнали, но в две недели уложусь. И даже если и тут что-то за сбоит, то станция кинет ко мне беспилотный модуль со всем необходимым, самое страшное, что в этом случае грозит, Дома буду в течении месяца.

А вообще, все эти страшилки многочисленные, которые на Маме ходят и поощряются СМИ, все они от незнания и некомпетентности в вопросах пустоты. Самый распространенный страх, с моей работой как раз связан. Сидит какой-нибудь некомпетентный болван в шикарном костюме перед зрителями и вещает: «А что будет если толкнут очередной астероид к нам, и ошибутся, обсчитаются и он не на орбиту придет, а прямо нам на головы свалится!». Раньше наше ведомство что-то объяснять пыталось, заставить людей подумать, прежде чем истерить. Во-первых, раз мы столкнули и дотолкали до Мамы булыжник от пояса, то логично же предположить, что мы умеем все же это делать. Умеем толкать и двигать, меняя траектории по своему усмотрению. А значит упасть этот камень, без нашего на то дозволения, никуда не может. Ну просто же, как дважды два, но есть индивиды до которых это почему-то не доходит. К тому же все наши астеры, они же стучат о себе в эфире, помимо двигателей на них и передающая станция стоит разумеется. Их ведут все станции орбиты и многие астрономы любители, а не только те кто их запустил, тут не то что тройной, тут стократный контроль. Есть конечно резонное замечание, «а если вы уроните специально»? Это да, это можно, кто же спорит. Но! Уже почти полтора века и так, можно специально нажать кнопку и стереть человечество с лица Матери ядерным ударом, но как-то не сподобились. К тому же мы в реальном мире живем и законы физики, а точнее технологическое несовершенство нашей техники, не позволяют нам толкать к Матушке что-то реально опасное. Мы работаем в пределах четырех, максимум пяти миллионов тонн, если брать стандартный железорудный камень, это примерно двести пятьдесят метров в поперечнике. Да и скорость с которой астероид подходит к Зеленой, она же уже погашена до орбитальной. То есть, даже если случится непоправимое, ошибутся тысячи людей и миллионы автоматов, то, даже в этом маловероятном случае, будет конечно знатный «Бабах!», но существованию человечества это не грозит вообще никак. В нынешних реалиях, мелкие, бесхозные шатуны представляют в разы большую и куда более объективную опасность, чем то над чем работают такие как я. Только представителям второй древнейшей, всегда было покласть на логику, их больше интересует, поиграть на страхах и фобиях, тем самым заработав себе рейтинг и рекламные гонорары. Впрочем, так было до нас и видимо ничего не изменится и после, в этом вопросе.

— Входящий пакет. — Писклявым голосом, маленькой и истеричной девочки оповестила меня автоматика.

А ведь я сам прошил этот голос в систему, да так, что даже в БИОС забравшись, его не сменить, еще бы, я же чип впаял на внешке. Шутка у меня такая была над кэпом, а теперь сам страдаю. Не выходить же на «воздух» по такому мелкому поводу. Тот самый случай, когда поговорка «не рой другому яму, сам в неё и попадешь» сработала на все сто.

Вот и закончился мой полет в «никуда». Отправитель инфопакета: тяжелый системный кольцевик «Митрандир», зона ответственности — Южноамериканский Альянс, приписка Каллисто. Получатель: средний буксир СТБ-17/24, зона ответственности — Континентальный Союз, приписка Марс.

Открываю… Уф-ф-ф. Маршрутный лист, а не код отмены. Любопытно, как все тут подробно то, вплоть до, величины и длительности импульса на каждое сопло. А откуда у них спецификация СТБ? Мы же им не продавали, вроде как. Южане шила сами делают, а вот малые и средние системники покупают у поднебесной в основном. Впрочем не моё дело, раз у них есть все нужное, значит тот кто надо их этим обеспечил. Будь моя воля, я бы этот пакет просто скормил бортовому компу. Но нельзя, «Митрандир» он как бы чужой и по инструкции мне всё это море информации, с приемного экрана ручками в бортовую сеть вводить и каждую строчку проверять на закладки. Вот не понимаю такого отношения, ладно там все остальные, но южане же вроде как наши лучшие друзья и союзники, без малого лет двадцать уже.

С другой стороны, моё дело инструкции выполнять, а не причитать на несправедливость внешнеполитической обстановки. Тем более не самому с собой же на эту тему спорить, а больше собеседников как-то не наблюдается, даже в штатный оптический визор.

Нет. Все равно глупо все это. Они же меня на спицу принимать будут? Будут. Грузить своими липучками, топливом и возможно колотушками тоже будут. А значит в сеть мою влезут плотно, иначе как они все отцентрируют и подготовят? Да и на чужой борт колотушку без страховки грузить это глупость, все же не игрушка, а термоядерный, кумулятивный, каскадный припас. Так, что, как не крути, а я сейчас полнейшей дурью занимаюсь, ручками вбивая сотни столбцов в машинные мозги. Инструкция ради инструкции, но если не хочу лишиться страховых, то своеволие, в данном вопросе, лучше не допускать ни в каком виде.

После трех часов адовой и пустой работы, провел компиляцию и по её завершению запустил протокол нового маршрутного листа. Судя по схеме моё одиночество очень скоро завершится и завтра я встану на майяра. Окно и правда очень узкое было, точки возможного подхвата ютились в небольшой щели протяженностью в тридцать семь минут. Опоздай я и все, подскок провален. Так что не зря, меня дергали все кому не лень и по седьмому запускали, а затем на гибком гнали, иначе было не успеть. Смешно будет если по итогу вся эта суета ради железно-никелевой мелочи окажется. Впрочем, и такая мелочь окупит всю суету, даже небольшой профит будет, если конечно на аукционе южане не переплатили. И дело тут не в мегатоннах железа или никеля, их и на Земле полно, а в том, что содержание платины в астероидных рудах в разы превышает земной уровень. Платина, как и палладий, сейчас все нужнее и нужнее.

Все же процент доходности у нашего труда просто колоссальный. Только вот, что бы его получить, этот самый процент, нужно обладать научно-технической базой соответствующего уровня и много-много лет двигать свои космические программы. Даже тогда двигать, когда это кажется ненужным, совершенно лишним бременем. В первой половине века многие страны забросили космос, что же это их выбор, и он был ошибочен, теперь они на задворках. А на вершине те, кто не скупился когда-то, кто чувствовал, что будущее людей оно там — в пустоте.

Из любого правила есть исключения, и это исключение южане. Еще три десятка лет назад, как только победили Мор, они не то что о космосе, они вообще ни о чем не думали, кроме как выжить, в мире, который от них отвернулся. Но нет, вцепились зубами, рвут жилы за семерых, уверенно двигая всех на своем пути. Как говорит наш Че: «Пройдя по грани выживания, они поняли, что жизнь это движение. И не собираются сбавлять ход и смотреть назад. У них нет ничего за спиной, нет прошлого, там одни разложившиеся трупы, у них есть только будущее». И видимо это так, к примеру на спутниках Дяди только две долговременные базы у человечества. Одна наша, вторая южан и у них туда ходит шило уже как пять лет, а у нас только в планах запустить через полгода. Правда у нас пойдет сразу новое поколение, со временем кольца в два раза меньшим чем у серо-белого, что радует.

— Входящий пакет. — Ну до чего же противный голосок я подобрал то!

Как только «Бочонок» вышел на линию, меня тут же обрадовали новой работой. Теперь по присланным данным надо было откалибровать лазерную связь. Эти южане параноики просто! Зачем сложности с лучом, кому мы нужны, чтобы слушать эфир ради нас? А чтобы «услышать» ближние переговоры между кораблями в пустоте, это очень надо постараться, очень! По мне перестраховка это. Конечно, лазерную связь не перехватить никак, если ты сам не на линии, но по мне так перебор все же, вся эта паранойя.

Конечно, за всеми этими режимами секретности, изначально стоит печальный опыт первых лет разработки пояса. Тогда увести из под носа чужой, даже промаркированный камень считалось вполне обычным делом. Сейчас вроде все утряслось, но нужно помнить, что никаких официальных общих правил так и не было создано. Существуют двухсторонние договора, но общих для всех законов как не было так и нет. Есть только одно, да и то не писанное: камень с чужими липучками — не трогать. А вот до того момента, как ты коррекцию начал, хоть миллион маячков повесь на астероид, столбя его за собой, никому до этого дела не будет. В самом начале были умники, запустят сотню беспилотных спутников с тысячами маркеров и давай засеивать пояс метками «это моё».

Разумеется полная вакханалия права самого быстрого и наглого, когда-нибудь заканчивается. Потому как наглость конечно штука выгодная, но спокойная работа, даже в среднесрочной перспективе приносит куда больше. Только вот как на Земле, так и в пустоте все со всеми в очередной раз не договорились. Что в принципе никого и не удивляет, крах самой концепции ООН во время Мора, наглядно показал: все международные документы и подписи под ними, не стоят и бумаги на которой напечатаны, в случае реальной угрозы или многократной выгоды. Но эти общие договора вполне заменяет множество двух или трехсторонних. И уже в этих «бумагах» нет общих слов, а четко прописаны обязательства и то что будет в случае их нарушения. Конечно, все это приводит к тому, что с каждым из партнеров-конкурентов подписан свой договор. Каждый может сильно отличаться от других, но все равно это лучше чем полный беспредел. К примеру, с южанами у нас полное понимание, мы даже признаем маркеры друг друга, правда не более чем трехлетней давности, но все же. А вот с северянами все иначе, мы бы и рады договорится, но он ни в какую: «кто толкает того и прибыль», это их принцип и не хотят они его менять. С остальными же что-то между этими двумя крайностями. Даже в рамках договоров много нюансов, а есть же еще и поощряемый всеми саботаж в отношении конкурентов. По этой причине все буксиры пояса оборудованы и создавались по стелс технологиям. Скинул разгонные бустеры, погасил химию, и на плазме тебя уже и не видно в рабочей зоне, а это пара десятков миллионов километров, даже с марсианской станции слежения. На Матушке куча развлекательных сериалов и шоу, о нас, о арканщиках, все сняты в духе дикого запада. Но по правде, за все года ни одной реальной стычки не произошло. Угрозы, шантаж, блеф, видимость тарана, все это было, но слава пустоте никто не хочет идти до конца.

Есть только одно непреложное, всеми соблюдаемое правило, чужие, уже скорректированные булыжники трогать не смей. Потому как всем понятны последствия. И эти последствия не потерянная прибыль и утеря имущества, а возможность тайной коррекции орбиты, что неприемлемо ни в каком виде. Причем нарушение этого правила равно объявлению войны. Никто не хочет получить на свои головы «свой» же камень, «случайно», в самый неожиданный момент, поменявший орбиту.

Хотя, вот мы и южане, физически не сможем ничего своего уронить, мы выводим булыжники сразу на орбиту Дочки. А вот остальные, не хотят траться на дополнительные коррекции, встречающие буксиры и лазеры-корректоры финальной стадии. Предпочитают тормозить гравиполем Матери, и только потом выводят к Луне, называя нас перестраховщиками и популистами. Что же, их выбор, но по мне наши все же ведут себя разумнее, устраняя даже призрачный, один на миллиард шанс. Хотя как говорит босс, это мы избегаем возможных провокаций. Слишком мы и южане, начали вырываться в последние пару лет, и как говорят, политическое напряжение на Матери, почти такое же как во времена до Мора. Мы-то, пустотники, со всеми ладим, ну кроме северян, но и с ними не из-за политики разногласия, а оттого, что они все как один ковбои-герои, ни в грош не ставящие технику безопасности и все негласные правила. У них даже присказка есть на эту тему: «что не подписано на бумаге, того не существует». Да и то, это только их пилотов касается, все остальные у них вполне вменяемые.

Честно, я вот не понимаю эту напряженность между государствами. Особенно между теми кто активно разрабатывает Пояс. Прошло время дефицита каких-либо ресурсов, Пояс и Дочка с большим запасом обеспечивают любые запросы. Ради чего конфликтовать? Мне искренне этого не понять. Вот южане, пожалуй единственные, кто имеет право на ненависть ко всему миру, но они же наоборот самые мирные из всех! Отгородились от всего мира лучшей ПРО и береговыми ракетными комплексами — это да, но они из принципа не ставят на вооружение ничего наступательного. У них и армии даже нет, кроме пограничных служб и гражданской самообороны. А остальные? Вот зачем такая армия «партнерам»? Ладно раньше Европа все же не более чем полуостров на евразийском континенте и был ограничен в ресурсной базе. Но теперь то зачем войска, будто их завоевать кто хочет. Кому они нужны?! Хотя вот поднебесники и самураи, у них конфликт тысячелетний уже без малого. Но что мешает им забыть былые распри и старую кровь? Зачем столь колоссальные траты на вооружения? Или вот северяне, они же до дрожи бояться южан, со времен Манифеста, все ждут от них ответного удара. Хотя если Манифест правда, то северянам надо бояться вообще всех, нет ни одной страны, которая не пострадала бы от пандемии. Кто-то больше, как Южноамериканский Альянс, или уже не существующая Мексика, кто-то меньше, как к примеру мы, но досталось всем. Но Манифест опубликован три десятка лет назад и ни одна страна не подтвердила изложенное в нем, так что страх этот, скорее выдумка позволяющая раздувать военный бюджет.

Может я зря гоню круги в пустоте на «Митрандир», в свете нынешней обстановки. Все же аукцион с продажей уже заарканенных камней, подобного еще не было, прецеденты не отработаны. Может есть какие-то подводные течения, которыми и вызвана эта секретность. Но, разумеется, меня никто подробно, во все детали посвящать не будет, не та фигура.

Не прошло и суток, как выполнив все инструкции, уже мог наблюдать приближающийся «Митрандир» не на радарной сетке, а напрямую, в штатную оптику. Есть те кто называют кольцевики уродливыми, есть те кто считает их невероятно красивыми. Меня же они просто завораживают. Для меня они воплощение того как широко шагает человечество, оправившись от удара Мора. А красивы они или нет, я не берусь судить.

Стыковка с кольцевиком, особенно на середине его маршрута, напоминает чем-то дозаправку самолетов в воздухе. Как и в случае с разгоном от станции, как только настроил прямую передачу данных и получил от центра разрешение, отдал управление «Бочонком» оператору «Митрандира».

— СТБ-17/24, вызывает «Митрандир». — Вызов прозвучал на русском, хотя в моем профиле указано идеальное владение португальским. Проявляют вежливость можно сказать.

— СТБ-17/24 связь подтверждаю.

— Рады встрече. — За этой фразой явно угадывалось «хорошо, что ты успел».

— Взаимно «Митрандир».

— Подтвердите передачу управления.

— Исполняющий обязанности капитана Мигель Сергеевич Пухов, передачу управления бортом СТБ-17/24, оператору «Митрандира» подтверждаю. — Все кнопки уже надавлены, но протокольная фраза необходима.

— В связи со сходом с трассы и частичным сворачиванием магнитной воронки, у нас идет высокая статика. Мы её скинули на корпус и охладительные батареи, как и положено, но вот у вас может тряхнуть аппаратуру при стыковке. — Неприятно! Видел я записи с этой «статикой», натуральные шаровые молнии по корпусу гуляют. — Не волнуйтесь, если что-нибудь сгорит, мы заменим и компенсируем. С «вашей» стороны есть подтверждение данной договоренности. — Тут же мне в сеть пришел пакет от кольцевика, но зашифрованный кодом моей конторы.

Сход кольцевика с трассы, даже временный, это проблема. Ведь, что такое трасса шила?! Это распыленный в пространстве водород, на траектории его движения. Задолго до пролета кольцевика, в заданные точки выводятся станции распыления-заправки. За несколько минут до пролета кольцевика, они создают водородно-разряженную струю, по которой и идет потом маршрут этого своеобразного, гигантского, межпланетного локомотива. Такая концепция позволяет не тратить ресурсы на разгон и торможение огромного количества активного вещества. Его в данном варианте почти и нет на борту, все «заливается» из вне, что облегчает корабельную массу в разы. Именно по этой причине прямоточные термоядерники в десятки раз рентабельнее ядерно-взрывных шил первого поколения.[23] Но именно по этому, даже малейшее отклонение от заранее подготовленного пути, вызывает множество проблем. Впрочем, с железнодорожных путей на Земле, вообще не свернуть, так что это скорее надуманная проблема. К тому же подобные отклонения очень и очень большая редкость.

— Расчетные данные совпадают с физическими до девятого знака. — Комментирует диспетчер стыковочные фазы, не то что бы это необходимо, но принято, скажем так. — Пошла размотка спицы. Подаю напряжение. Тормозные контуры стыковочной спицы готовы. — Тормозная спица это двойная лента, разматывающаяся, в случае «Митрандира», на двенадцать километров, по которой пускается напряжение и она служит обратным ускорителем, тормозящим рельсотроном, уравнивающим скорости стыкуемого объекта с базовым кораблем. — Тормозные кольца СТБ-17/24 активированы. Сведение семь нулей одиннадцать, в пределах допуска. Расчетная перегрузка объекта три целых сто пять тысячных… — Это еще немного, как пушинку меня принимают можно сказать, грузовые беспилотники они ловят намного жестче. — Como uma folha no vento[24]…

Меня тут же тряхнуло. Не то что бы чрезмерно, но вполне ощутимо. Не сказал бы, что я лист на ветру, скорее кирпич упавший на батут, такое сравнение точнее передает происходящее.

— С прибытием вас! — Прозвучало как только «Бочонок» встал на жесткую сцепку.

И едва это услышал, как по центральному пульту побежали искры. Судя по всему я все же поймал остаточную статику. Главное, что бы ничего не коротнуло. Как-никак, а на буксире многократное дублирование и ничего страшного не должно произойти. Но не успел я это подумать, как динамик противно заскрежетал и система выдав пожарную тревогу, экстренно отключилась, в последней фазе своей работы, скинув управление бортовыми системами на кольцевик.

Вот как чувствовал, что так долго, настолько хорошо, идти все же не может и что-то обязательно случится. Несмотря на потенциально опасную ситуацию, паниковать смысла не имело, если не поджарился сразу, то фатального ничего уже не произойдет. Отработанным на сотнях тренировок движением, закрыл щиток и отстегнувшись от ложемета, запустил датчики скафа на выявление задымления. Как показали пробы, даже скидывать воздух смысла нет, автоматика отработала штатно и вовремя.

— Поймали шарик? — Оператор кольцевика, переключился на волну моего скафандра, услышав моё подтверждение, тут же успокоил. — Не волнуйтесь, исправим. А сейчас, вы не могли бы, открыть шлюз в ручном режиме?

— Одну минуту.

В соответствии с правилами безопасности корпорации, прежде чем открыть люк, и впустить чужих, вскрыл панель вычислителя и вытащив дублирующий модуль «черного ящика», запер его в бортовом сейфе. И только выполнив эту процедуру, поплыл к стыковочному шлюзу, что бы поздороваться со встречающими и обговорить процедуру ремонта, а так же моего размещения на ближайшие две недели…

Пятнадцать дней я провел на борту «Митрандира». Надо сказать, впервые гостевал на чужом шиле и впечатлений было море. Первое, что поразило, это огромные в сравнении с «Байкалом» каюты, раза в два больше как минимум. Второе это продовольственное обеспечение, тут была кухня и даже свои любители готовить, а это в пустоте далеко не тривиальное занятие, все остальные в пустоте предпочитают не замораживаться и питаться спецпайками. Ну и главное, это отношение между людьми. Никогда ранее меня не заносило в тесные коллективы южан, нет я конечно много читал, как из обязательных для моей профессии пособий, так и из чистого любопытства, вызванного моим происхождением. Но все прочитанное блекло перед погружением в среду.

Любой психолог на базе вам закатит пространную лекцию, о том, как в результате многолетней пандемии и кратного уменьшения населения на большой территории изменяется психологическая матрица населения эту территорию населяющую. Сколько докторских на эту тему написано, не сосчитать. Да и ранее доводилось общаться с южанами, но так сказать на «своей» территории.

Обычно южане четко держат линию они — все остальные чужаки. Тут как не крути, а придется признать, у них есть на это право. Ведь все остальное человечество отвернулось от них, предпочтя запереть Мор на территории одного континента, когда удалось откинуть его из Северной Америки, ценой выжженной Мексики. Предоставив его население самому себе, иногда конечно скидывая гуманитарную помощь с самолетов, но это даже не капля в море, а намного меньше. За десять лет пандемии население Южной Америки сократилось до тридцати трех миллионов… Меня до сих пор пугает эта цифра, несмотря на то, что родился я уже после победы над пандемией, все равно пугает. Потому как до Мора на континенте проживало четыреста сорок пять миллионов.

За все время Мор унес немногим менее миллиарда жизней, и то, что половина из этих потерь пришлась на один континент, не могло не изменить тех, кто выжил. И изменило. Особенно если учесть такие осложнения от вируса как каракаская кома. В любой момент, уже переболевший вирусом человек, может впасть в эту кому, длится она три дня и сопровождается большой водопотерей организма. Если обильно не поить беспомощного в эти дни, то сто процентный летальный исход. И если начальный этап пандемии и понимание того, что их бросили на произвол, в начале вызвало резкий разгул бандитизма и популяризации философии «человек человеку волк», то каракасская кома все изменила. Выживание в одиночку стало невозможным, удержание людей рядом с собой в страхе, работало только до того, как главарь банды не падал без чувств. Выжили только те группы, кто полагался на взаимовыручку, честность и полное доверие. И чем больше была такая социальная группа, тем выше был шанс на выживание каждого отдельного индивидуума в ней. А если к всему этому присовокупить, что даже после официальной победы над пандемией, каракасская кома, бывает, встречается и по сей день, то все эти факторы сделали из южан очень необычный и непривычный для остальных этнос.

Первое, что бросается в глаза это очень четкое разграничение на своих и чужих. Южане совершенно равнодушны к чужакам, взаимоотношения с остальным человеческим сообществом они строят исключительно на принципе выгодно — не выгодно и в этом дадут фору даже северянам. Есть небольшое послабление к нам, потому как Континентальный Союз все же принимал беженцев. Ограничено, но другие не только закрыли границы, но и топили любые суда идущие от южноамериканских берегов. А после Мора, единственные кто помог специалистами, инженерами, врачами, и иным людским персоналом были мы. У каждой монеты есть оборотная сторона, так и холодность ко всем остальным, компенсируется невероятной теплотой к своим. Самопожертвование ради других, в их морали это норма, а не подвиг, императив выживания группы, социума. Абсолютное доверие и полное непринятие лжи в рамках не только своей социальной группы, но и даже во внутренней политике государства. Что впрочем не отменяет секретность и умалчивание в жизненноважных для государства сферах: разведке, коммерции и прочем. Внешне политическое устройство Южноамериканского Альянса напоминает гигантский, единый траст-корпорацию, внутри которого нет налогов, но все население в той или иной сфере работает на благо этого траста. Со множеством нюансов, в основном связанных с громадной социальной составляющей бюджета, но это самое близкое из понятных мне описаний. Мой преподаватель по экономике утверждал, что на практике это не рабочая система, ибо она способна работать только при очень высоком коэффициенте солидарности общества. Но вот уже три десятка лет, не смотря на все прогнозы, у них не только все работает, но и показывает просто невероятные результаты. Их девиз «Мы выживем, несмотря ни на что!». Для них космическая программа, не столько гонка за ресурсами или престижем, сколько базовый вектор развития. Нация, сплавленная жесточайшей трагедией, для которой космическая экспансия не блажь, а принятый за основу алгоритм действий.

Общался с психологами на тему южан, те в один голос утверждают, что подобный социум должен быть очень мстительным и не прощать обид. На это косвенно указывает их отчужденность, и равнодушие к остальным людям. Но, никто из мозгоправов мне так и не объяснил, почему южане ограничились Манифестом[25], и не нанесли удара по северянам. Ведь к моменту выхода их резолюции, у Альянса на вооружении стояли баллистические ракеты, с водородными зарядами, их количества и мощности, было достаточно для гарантированного «удара возмездия». И тем не менее Манифест остался только бумагой, всего лишь словами, что рушит все эти психологические теории на корню, как мне видется.

Я готовился к очень холодному приему и к тому, что проведу львиное кол-во времени по сути запертым в своей каюте. А оказалось все не так. Меня приняли как «своего». Из-за матери разумеется, из-за моих корней, как мне было объяснено. Все что мне рассказали о южанах, в живом общении оказалось совсем не так. Более жизнерадостных, позитивных, открытых людей мне встречать ранее не доводилось. И комплексов у них очень мало, а так как экипаж «Митрандира» смешанный, в нем были и женщины, а я был новым лицом, то все две недели и один день на борту, провел просто великолепно. Если бы не ежедневные десять часов на ремонте проводки «Бочонка», замене некоторого компьютерного железа, монтаже дополнительных систем, а так же загрузке и центровке топлива. Погрузке липучек и управляющих ими сегментов, да перенастройки навигации на майяра, то это был бы лучший отпуск в моей жизни. Который, к тому же еще и оплачивается невероятно щедро.

Правда было и нечто не очень мне понятное. За все время мне так и не назначили напарника в полет. Точнее может и назначили, но мне не представили. Как-то странно это. Ну, то, что я один не полечу это точно, так как липучки северных основаны на плазме, а наши ионники. Их преимущество относительно малые габариты двигательных секций. Наше же в том, что топлива в разы меньше надо и управляющая электроника намного проще, а значит надежнее. Правда платим мы за это пятикратно большей массой рабочей области. Соответственно установка, программирование, позиционирование и размещение этих разных моделей, кардинально друг от друга различаются. Мне был трехмесячные курсы переподготовки пройти, да неделя тренировок на габаритном макете и я бы справился. Но всего этого у меня нет. Впрочем сравнивал я наш подход и северян, мне наш больше импонирует, в основном из-за большей надежности. Но, надо признать, работать на скалах, с более легким оборудованием должно быть намного удобнее.

За сутки перед соскоком, в кают компании меня провожали банкетом. В конце которого вручили, согласованное с Землей, приглашение к гражданству. Сердечно поблагодарил и обещал подумать. Да, мне очень понравилось сообщество «Митрандира», но менять гражданство, подобного в моих планах никогда не значилось. Все же отец воспитал меня достаточно патриотично, что бы не смотря на некоторые недостатки, искренне любить свою страну. Но и обижать команду кольцевика, которые старались, посылали запрос на Маму и видимо за меня поручились, желания нет.

За десять часов до отскока, мне все же представили напарника. И стало понятно, почему с этим так долго тянули. Потому, как в рейс со мной пойдет женщина. За две недели на борту я её разумеется встречал, но она была одной из тех немногих, кто был всегда занят и общения не получалось. Это новость меня и правда обескуражила, все же не в практике континентальных ловцов, женщина в экипаже буксира, не прижилась у нас эта европейская традиция. Мне будет очень непривычно в таком составе экипажа, да и многие вольности, столь привычные для мужчин, о них придется забыть. К тому же, как оказалось, на борту «Митрандира» вообще не было ни арканщиков, ни специалистов по буксировке, их смена должна идти только следующим рейсом. Текинью, а именно так звали девушку, выбрали по той причине, что её основная специальность ремонт и профилактика липучек. Она должна была присоединится к технической команде, обслуживающей буксиры на Каллисто, но в сложившейся ситуации оказалась единственной на кольцевике, кто мог грамотно обращаться с липучками и имел хотя бы малейший шанс справится с задачей.

У себя, я бы несомненно отказался от такой авантюры, но в данном случае об отказе не могло быть и речи. Последний приказ начальства был однозначен: «соглашаться со всем, способствовать во всем, вплоть до возможной потери СТБ». Таким распоряжением, мне не оставили выбора и свободы маневра.

Воспользовавшись доверительным ко мне отношением, и тем что меня принимают за своего, задал прямой вопрос: к чему подобные риски и затраты? Оказалось все из-за политического кризиса у самураев. Точнее это событие запустило ту цепочку событий, в результате которой я оказался втянут в эту самую настоящую авантюру.

Последнее время в Империи Восходящего Солнца росло недовольство правящего дома тем, что они отстающие в космической гонке. Последним пинком было то, что их обошли поднебесники, а этого самураи уже стерпеть не могли. Если до того момента, постройка их кольцевика шла медленно и средства на неё выделялись по остаточному принципу, то после высказанного Правителем недовольства, все резко поменялось. Да, Япония вроде как парламентская республика. Но после Мора и прирастания территории государства бесхозными, вымершими островами микронезийской группы, влияние императорской семьи беспрецедентно велико и максимально с самого момента основания республики. И подобное недовольство потомка Аматерасу, высказанное в адрес совета министров, сработало лучше пинка подкованным ботинком. Это привело к невиданной активности самураев на рынке редкоземов и скупки ими всего, до чего смогли дотянуться. Они даже с Самсунгом объединились, для выкупа камней Семайн. Вся эта ситуация, как оказалось, больно ударила по планам южан. А среагировать вовремя, на резко образовавшийся на рынке дефицит, они не смогли, что поставило под угрозу их проект на Сестре.

Уверен, когда южане у нас попробовали закупить что-то, в условиях этого неожиданного кризиса, то мы им ничего не продали, придумав правдоподобное объяснение. Потому как очень близко южане подошли по своим возможностям в пустоте к основным игрокам, то есть к нам и северянам. Партнерство партнерством, но престиж государства то же не маленькая гирька на весах премиальных у большого начальства. Да, проект Альянса по насыщению атмосферы Сестры кислородом, с помощью геномодифицированных водорослей питающихся СО2 и подвешенных на сотнях тысяч аэростатах, выглядит безумно. Вообще непонятно зачем им это надо. Но, тем не менее, это крупнейший проект человечества во внеземелье, и этот факт больно бьет по самомнению многих.

Взять к примеру нашу базу на Европе, очень перспективный проект, начало решения амбициозной задачи по созданию единой заправочной базы для всего среднего и дальнего внеземелья. Так и то, если бы не южане и их «Митрандир», то еще долго бы не дошло до физической реализации. Циник во мне говорит: внезапный дефицит редкоземов, просто так, даже из-за скупки самураями ресурсов, не возник бы. Скорее всего, общим, негласным решением, южан решили немного «притормозить». А изначальный отказ Альянса от программы разработки Пояса и отсутствие собственных арканщиков на Марсе, и сосредоточение их усилий на Венере и Каллисто, сделали эту возможность реальной. Свободный рынок редкоземельных материалов, ну да, как же, свободный он, когда всем заправляют всего пять игроков. Конечно эти пятеро вроде как конкуренты друг другу, но это пока не влез кто-то шестой. Семайн вот хороший пример, как все может обернуться, не факт, что тот же Мун со скалы сорвался случайно, а не кто-то ему помог.

С другой стороны, почему тогда я получил инструкции полного содействия? Как это вяжется с «притормозить»? Задавшись этим вопросом, смоделировал различные, успешные варианты нашей ловли. Получалось, самое быстрое, если все пройдет идеально, то булыжник который мы перенаправим, встанет на орбиту Дочери через два года и три месяца. Вот и получится, что континенталы вроде как и друзья южанам, помогли же, но от этого все сроки Альянса сдвинулись на приличное время. Противно как-то стало от этих мыслей. Противно, но говорить о своих догадках и тем более обсуждать их с кем-то, разумеется не стал. Да, южане мне понравились, мне с ними легко, они молодцы, но они мне не свои.

Правда, думать над всей этой политикой долго не пришлось. Предстартовая суета быстро прочистила мозги от любых посторонних мыслей. Подгонку ложемета второго номера, под фигуру, никому иному не поручить, тут начинается моя личная ответственность, а значит и делать мне. Как и совмещать скаф южан с корабельными системами «Бочонка», тоже только моя работа, хорошо хоть они почти полная копия нашей предыдущей модели. И еще много-много мелочей, которые старший в рейсе должен делать сам. Именно должен, хотя и не обязан.

С одной стороны мне повезло, работы по подгонке ложемета не заняли много времени. С другой же, я бы предпочел долгий рейс провести с красивой девушкой, соблазнительных форм. Увы, но все это не про мою спутницу в данном рейсе. Фигура Текиньи сильно отличалась от моих грез и даже чем-то напоминала фигуру моего кэпа, из-за чего и коррекций пришлось делать не так и много. Пожалуй ей бы и скафандр Тормова подошел бы, что избавило бы меня от рутинной работы, но его в данный рейс, конечно же не загрузили.

Последние пять часов прошли в неимоверной суете. В основном она была связана с тем, что «Бочонок меда» должен был идти на поводке. То есть вся навигация идет через «Митрандир» по направленному лучу, а «Бочонок» пойдет в полном молчании. После моих размышлений, о негласном сговоре «прижать» южан ресурсами, мне их паранойя уже не кажется столь глупой. Может тот северянин, что ушел на твердых каскадах, имеет на своём борту какую-нибудь пакость, которая может помешать нашим планам. Глупость? А что он тогда идет к своей цели в режиме «инкогнито»? Меня вот заверили, что «Митрандир» северный шаттл не видит, в той области где он должен быть, а у кольцевика антенны и радары не чета моим, и раз и они не видят, то тот скрывается специально.

Правда, если я верно оцениваю обстановку и не разучился считать, то северянин уйдет обратно еще до того, как мы нагоним свой булыжник. Мы быстрее, но и камень наш немного, по космическим меркам, подальше. То есть волноваться вроде как и не о чем, а все равно потряхивает перед стартом и мысли дурные в голову лезут. Очень не хочется никаких ЧП, в моем первом полноценном рейсе в качестве, пусть исполняющего обязанности, но все же, капитана.

— Капитан? — Темно зеленые глаза Текиньи, выражали неподдельное сочувствие. — Вы можете называть меня Теки. Меня это не обидит. — За два часа до старта я внес девушку в бортжурнал, так что и правда временно стал её капитаном.

— Спасибо. — Эта благодарность была искренней, быстро произнести её полное имя у меня все никак не получалось, а в пустоте счет иногда идет на доли секунд. — У нас принято сокращение кэп. — Ответил взаимной любезностью, ведь несмотря на то, что по-русски она говорила бегло, тем не менее, языковой практики у неё явно было мало.

Завершив финальные настройки кресла, вопросительно посмотрел на девушку.

— Мне удобно. — Это значит, что ложемет подогнан.

Впрочем эти слова не более чем формальность, её скаф, только что скинул телеметрию, в которой показывал полное совмещение с местом второго пилота.

Вот не знаю почему, а эта, на удивление, стеснительная для южан девушка, чем-то меня раздражает. Возможно контрастом, между мужеподобной внешностью и удивительно мягким, чарующим голосом, которому бы позавидовали античные сирены. Ей на сцене петь нужно, а не техником работать в пустоте. Стоит глаза закрыть и её послушать, так такие грезы в голову лезут, а глаза откроешь, как холодным душем окатило.

Разумеется я понимаю, что моё раздражение вызвано совсем иным. А именно, тем, что она женщина, и это идет в разрез с привычным мне порядком. У нас то же бывают дамы в экипажах, но в экипажах кольцевиков, а не в тесных буксирах, где двое мужиков то за время рейса доводят друг друга до белого коленья.

— Мигель, у тебе не полет, а отдых будет!

Отключив основной инфошлейф от навигационного блока «Бочонка», поделился со мной своими размышлениями Серхио Томари, главный техник серо-белого.

— Ты до цели пойдешь полностью под нашим управлением. Спи, отдыхай. — Его лицо приобрело мечтательное выражение. — Хорошо тебе, полторы недели ничего не делания…

— Серхио, ладно бы это мне гидропоник сказал, но ты то! Знаешь же, что никогда просто не бывает. Пока вы меня ведете, все якобы свободное время уйдет на мелкий ремонт. Не бывает так, что ваше оборудование вот так идеально встало под наши крепежи, сто процентов будут накладки и неприятности.

— Эх! Не умеешь ты смотреть вперед с оптимизмом. — И щелкнув меня по забралу шлема, техник, завершивший на буксире всю свою работу, отправился в полет к шлюзу. — Возвращения вам!

Да, я проверял системы «Бочонка» уже раз тридцать и тем не менее, как только закончилось шлюзование и все посторонние покинули борт, вновь пробежал взглядом по показателям датчиков и основных систем. Все в зеленой зоне, все в норме, а значит:

— «Митрандир»! Я СТБ-17/24 готов к запуску.

— СТБ-17/24! «Митрандир» дает добро. Штатного вам рейса и удачи.

Смотрю как разматывается перед буксиром разгонная спица и это черт побери красиво и завораживающие! Вывел на щиток вид на Теки, и судя по тому, что мне видно, её то же проняла эта картина.

— Десять!!! Девять!..

Вот! Вот, как надо провожать рейс! Я слышал голоса всего экипажа «Митрандира», они все собрались в рубке и сейчас хором вели обратный отсчет. Скопирую эту запись с бортжурнала и на почту Чижееву отправлю, пусть со стыда сгорит, обидчивый наш. А лучше смонтирую две записи, как меня с Марса-3 провожали и как с серо-белого, и в рассылку на весь Пыльник пошлю. Да, так лучше!

— Старт!!!

Легкая перегрузка, как будто пухлая лапка гигантского котика, плавно вдавила меня в ложемет…

Отдых… Как я и предполагал, фантазия Серхио так и осталась не воплощенной. Неполадки посыпались в первые же сутки. Навигационный комплекс «Бочонка», по какой-то причине посчитал данные «Митрандира» ошибочными и попытался их стереть. А на пакет обновлений с майяра начал ругаться фаервол. Хорошо, что первые три дня мы должны были идти по инерции, без каких либо коррекций, а то кто знает, к чему привел бы конфликт навигационных пакетов. И дело тут не в том, что у нас и у южан карты разные, нет конечно, дело в методиках шифрования. На серо-белом мне поставили декодер их кодировок и все вроде шло отлично. Но, когда мой буксир оказался один в пустоте, то встроенный навигатор, как и положено по установленным в нем приоритетам, стал считать себя главным. И ему, если так можно выразится, «не понравился» тот пакет инфы, что шел по лучу от кольцевика, обязующий его подчиняться внешним данным. Простая проблема? Если бы! Ведь ни я ни Теки, ни разу не программисты. Пришлось послать запрос на «Митрандир», там сами не справились, запросили мою контору, получили инструкции, адаптировали код и прислали нам. И мне опять пришлось с экрана вбивать в консоль тысячи строк.

Через двенадцать часов посменной работы. Когда, после очередной перезагрузки, наконец-то все запустилось штатно, поймал извиняющееся письмо от техслужбы южан, оно звучало так: «Мы не знали, что ваши системы настолько параноидальны, что при перенастройке сигнала на внешнее управление, если это не управление вашей станции, то оборудование скидывается к нулевым настройкам. Приносим свои извинения».

Я этого то же не знал, так как раньше и не ходил на чужом поводке. Свои то водили часто, почти любая работа на орбите идет под дирижирование или из крепости, или со станции. По окончанию перепрошивки, проспал восемь часов беспробудно. И как оказалось, это было только началом каскада проблем. Нет, проблем не критичных, скорее мелких, но постоянных и раздражающих. Что бы я еще раз пошел в рейс с горой чужого оборудования, которое по профилю и размерности не совпадает со штатным, и крепили его не наши, знающие «Бочонок» как свои пять пальцев, нет уж, не уговорите!

Полторы недели, не поднимая головы, тут подтяни, там вибрация пошла, здесь крепежи раскрылись. Двое суток убил на решение проблемы «мягкого» сдвига одной из топливных цистерн для липучек. И вроде смещение по доле миллиметра в час, мелочь вроде, но при включении движков от этой мелочи и нарушенной центровки меня бы так закрутило, что лучше не думать.

Тем более, формально то сейчас экипаж буксира полный, от Теки помощи нет никакой. Точнее она вроде как и рада бы помочь, но все время учится и симуляции установки, виртуальные замены липучек проводит. К тому же, я её к ремонту своего буксирчика подпускать боюсь. Может она и лицензированный пустотный техник, но специализация у неё все же другая. И главное, не смотря на постоянные мелкие работы, я справляюсь и один. Только иногда привлекая девушку в качестве «подай, принеси, подержи».

Впрочем, все это вполне обыденная рутина, которой всего лишь банально больше количественно. Меня больше беспокоит иное, гложет какое-то нехорошее предчувствие, на пополам с разыгравшейся паранойей. А еще меня очень беспокоит Теки, мне не удается её разговорить, как на стену натыкаюсь. Не то, что бы она была против диалога, нет, но вот не идет разговор, скажем друг другу пару фраз и никак из них разговор не складывается. А это трудно, долго находиться с кем-то в столь замкнутом пространстве и почти все время молчать.

К тому же, мне не нравится как она двигается в пустоте. Такая плавность, точность движений, она не дается от природы. Подобное проявляется только после нескольких месяцев в невесомости или при определенных тренировках. Но, судя по скинутому с майяра её личному делу, она год отработала на лунной базе, и долгих пустотных перелетов у неё не было. А тренировки, да, есть такие, но они специфические, такие как я их проходят. Да и то только потому, что наша контора только на бумаге акционерное общество, а случись что, у меня и действующие звание есть, капитан-лейтенант ВКС. И даже мне, с годами опыта и спецподготовкой, судя по всему, до этой девушки далеко, в плане владения своим телом.

Нет, у меня точно паранойя, есть же те кто пустоту чувствует, сразу принимает её и живет в ней. К примеру тот же Бом с Марса-3, для него невесомость как родная. Может и она такая же, а не спец из группы «пустотного абордажа» южан. У нас тоже есть такая группа, вернее с похожими задачами. Кто они точно не знает никто, но на всех более менее крупных базах и во всех экипажах кольцевикав, есть «специально обученные люди», для которых их штатная работа не более чем второстепенные обязанности, а основанная задача защита от «силовых инцидентов». Ну или проведение силовых акций, случись что не так. Нет, у меня точно паранойя. После этого рейса, срочно в отпуск и не к партнерам, а на Маму. Нервы лечить. Тем более, мне уже минимум семь месяцев отдыха положено недогуляного, вот их и использую. А то дергаюсь и чушь мерещится на пустом месте.

На седьмой день от соскока, когда впервые управление «Бочонком» перешло ко мне, для предфинальной коррекции, стену непонимания с напарницей удалось растопить. Началось все обычно, парой рабочих фраз, а потом, она немного раскрылась.

— Мигель, я не замкнутая. Я просто не могу вас понять, вас, это всех кто не несет отголосок Мора в себе. На «Митрандире» я думала ты такой же как мы, но теперь вижу, что совсем другой. Вижу и не могу этого понять. Для тебя Мор тоже личная трагедия, но ты к нему равнодушен, для тебя нет этого прошлого.

— Теки, почему ты считаешь, что Мор моя личная трагедия?

— Но… Твоя мама?..

— Моя мама погибла из-за нелепой череды случайностей. — Покачал я головой. — Мы тогда жили на Сахалине, это остров в Тихом. В небольшом поселке. Был конец осени, время тайфунов и ураганов. Отец был в походе, на службе. Роды начались раньше на месяц, чем предполагали врачи. Как раз налетел страшнейший тайфун. Гарнизонный врач не справился со сложными родами, эвакуация не успела из-за погодных условий… — В который раз вспоминая, давно, до дыр зачитанные строки отчетов, непроизвольно сжимаю ладони. От чего и моя речь рубленая, как сжатие разжатие кулаков.

Если бы не эта череда случайностей, если бы не ошибка врача который не смог распознать возможность преждевременных родов, то возможно моя мама… Нет, хватит, не надо, не надо опять вертеть вечно эти мысли по бесконечному кругу.

— Мор тут не причем. Для меня он кончено трагедия, но общечеловеческая трагедия. — Прямо высказываю свою позицию. — А не личная. Мне и правда не понять вас, потерявших многих… — Нет ни одной семьи у южан кого бы обошла эта трагедия. — Точнее понять могу. Но мозгами, я не переживал того, что досталось вам… — Развожу руками. Мог бы и соврать и сыграть, якобы полное понимание, но зачем и к тому же подло это.

— Мигель… — Меня сразу что-то напрягло в её голосе. Точнее в интонации, такая же у нашего Че прорезается, когда он по отчеству тебя именовать начинает. — Это не череда случайностей. Это отголосок…

С этими словами она достала из браса свой медицинский чип и протянула мне. В скафе каждого пустотника хранится такой чип, с самой полной медкартой из возможных. Необходимая предосторожность, последняя страховка, на случай если что-то произойдет, а первыми придут не свои.

— Я открыла файлы. Прочти о моей маме.

Очень, очень хотелось отказаться и прекратить этот разговор. Но руки сами поймали чип и активировали просмотр. Планово-преждевременные роды, обильная кровопотеря, пониженная сворачиваемость крови. Планово? Что значит, осложнения после вакцины три дробь сорок семь? Поиск. Одна из поздних вакцин, от седьмой волны Мора, эффективность ноль сорок, побочные эффекты, позднее обнаружено пагубное воздействие на… Черт… Черт… Черт…

— Да. Мою маму спасли. — Я и не заметил, как Теки села рядом и сейчас гладит меня по плечу. — Но наши врачи знали, и у них были нужные препараты. Уверена в городе у вас то же успели бы её спасти, но… Мне жаль. Ты тоже дитя Мора. Мигель, что с тобой? Я не хотела…

Сколько раз я винил того врача? Если мысли материальны, то он давно умер в страшнейших мучениях. А винил всю жизнь не того и не то? Как мог гарнизонны врач без соответствующего оборудования опознать отголосок, одину из сотен возможных осложнений от пандемии. Мор. Трагедия человечества, крупнейший кризис в истории вида. Слова, пустые, заученные слова. Далекие, политически правильные, пустые… Раньше, пустые…

— Мигель?

— Все нормально Теки. — Я взял себя в руки. Я успею все обдумать, но потом, не в рейсе, позже. — Спасибо, я не знал о таком отголоске.

— Я не хотела. Я…

— Не извиняйся. И еще раз спасибо. А сегодня, у нас финальные коррекции. И завтра аркан, давай работать.

— Так точно, капитан!

Как только мы вышли вышли к цели, уравняли скорость до минимально необходимого, я в «живую» увидел нашу цель. Увидел и понял, что дело плохо. Совсем. Нужный нам булыжник оказался пожалуй самой неудобной формы. Огромная космическая гантеля, весом в пять и два миллиона тонн. Даже я, со всем ранее наработанным опытом и со своим оборудованием, справился бы тут с очень большим трудом. Очень неудобна эта форма, два подцентра масс, сложное вращение, возможная хрупкость перемычки, очень, очень много нюансов, мало мест для надежного крепления липучек. Хорошо хоть сейчас не надо колотушку ставить, ибо куда её тут приткнуть, мне вот как то и не видно с первого взгляда. И что бы столь сложному камню изменил траекторию новичок, да и то вынужденный, с иной основной профессией? Девяносто пять из ста, наш рейс окажется провалом. Это если Теки будет работать одна. А если я буду помогать?

Пока выводил «Бочонок» на стабильную орбиту, просчитывал в уме ситуацию. И не радужные выводы выходили каждый раз. Даже если я стану активно помогать, вместе с девушкой выходить на камень, советовать, найду место для установки, то все равно, пятьдесят на пятьдесят. Не моё это оборудование, что бы я мог что-то кардинально поменять в данном раскладе. Помогать или нет? Вроде и надо, но, а если провал, какова вероятность того, что на меня повесят всех кошек как на более опытного и к тому же капитана рейса? Ладно, в свой адрес я перетерплю обвинения, но тут может зайти куда дальше, намного дальше, это уже может стать политикой. Не моя это компетенция, решать такие запросы.

Составив пакет данных для передачи на «Митрандир», отправил их шифрованными личным ключом, с помощью шифратора скафандра. Спрашивал, помогать мне или нет, при высокой вероятности провала миссии. Майяр дублирует мои отчеты в контору, так что ответа ждать не долго.

После того, как мы все же добились от управляющего контура оставленного Семайн на камне, признания того, что мы свои, удалось и оценить, что за кота в мешке прикупили южане на аукционе. Разумеется, ни о каком палладиевом булыжнике и речи не шло. Да, богатый на редкоземы камень, но я видел и толкал по-лучше. Правда всего один на моей памяти был по-богаче, но был же. Несомненно, судя по руде из которой он состоит, все затраты по его поимке и перенаправлению окупятся, даже не учитывая искусственно созданный дефицит. Но вот чем больше на него смотрю, тем меньше верю в удачный исход.

Первые сутки Теки собирала информацию и проводила матмаделирование, все как по учебнику. Желторотый стажер, каким был и я лет шесть назад. Ведь это, бесполезно потраченное время, если говорить о практике нашей работы. Если бы все можно было смоделировать и обсчитать, то на буксирах не было бы экипажа и таких как я, давно заменили автоматы. Но, ни одно моделирование и ни одна съемка не покажет точно, где и как ставить липучку. Обсчеты лишь укажут направление струи и желательное место установки, не более. А дальше надо спускаться и буквально ощупывать, обстукивать и была бы возможность, облизывать, все подходящие для крепления позиции. Пока не создали робота который сможет адекватно сделать эту работу. А уж если не там активируешь колотушку то скорее всего астероид просто раскрошится на миллионы мелких осколков. Да, что говорить о установке липучек или колотушек, роботы и пристыковать буксир к камню нормально пока не могут, со сто процентной гарантией. Только на удаленном управлении. Но когда от подачи сигнала, до исполнения команды проходят десятки секунд, то в таком месте как Пояс, кольца гигантов, или рысканье среди паровых всплесков на орбитах галилеевых спутников[26], это критично много.

Кажется, задача Теки все же проще, чем сталкивать пустой камень. Основную работу уже сделали, надо просто провести коррекцию. И так бы и было, если бы протоколы и коды Семайн полностью соответствовали южным, и оборудование имело сто процентную совместимость, но это увы не так. Иногда переделать что-то сложнее чем сделать заново. И тут может оказаться именно такой случай. Случай, отягощенный тем, что возможно, если срезать все старые корректоры, то подходящих площадок для новой установки может больше и не найтись.

Перед первым выходом на грунт, дал Теки несколько общих советов, но сам остался на борту. Я все же получил ответ и он был однозначен: «В коррекцию вмешиваться запрещаем». Вот так категорично и прямо. Так что ты один на один с этой проблемой временная напарница, один на один.

В первый раз Теки вернулась с камня бодрая и веселая. С тоской вдыхая легкий, остаточный запах реголита, который она принесла с собой, слушал её отчет, о том, что все хорошо и даже замечательно. Слушал и понимал, что то, что ей и инструкции кажется хорошо, например почти полные баки у уже установленных липучек, это скорее большой геморрой в будущем. Центровка, ионизация рабочего тела от солнечного ветра, смешение рабочих тел. На девяносто девять процентов уверен, через два дня она скинет все оставленное топливо и заправит новое, потому что так легче. Затратнее и по этому в инструкциях указанно так не делать, да, это факт, но подобное в разы облегчает нашу работу.

С каждым выходом настроение девушки становилось все мрачнее и мрачнее. А я как не противно было мне от этого, делал вид, что занят мелким, но неотложным ремонтом. Иногда я давал советы, но все эти слова без схода на грунт, они пусты. Вскоре и Теки поняла это. Умная девушка, на четвертый день до неё дошло, что дело совсем плохо.

— Мигель… — Не капитан, а по имени.

— Да, Теки? — Вынырнув из-за приборной панели, которую я якобы чинил, смотрю на уставшую, двое суток уже не спавшую напарницу.

— Я не справляюсь.

— Я знаю.

— Ты не…

— Нет. Теки. — Прерываю её, не давая договорить просьбу. — Нет. У меня приказ.

— Совсем нет? — Женская логика в действии?

— Мир жесток. Это ваше общество спаяно Мором в единую, как мне со стороны кажется, цельную семью. Весь остальной мир, для него все друг друг чужие… Волки. Подписанная бумажка важнее слова, потому как слово не аргумент в суде. Наши бояться.

— Чего.

— Что в случае неудачи, если я буду участвовать, ваше руководство обвинит нас в потере камня.

— Но мы никогда…

— Теки. Континенталы для твоего руководства не свои… Чужие. Союзники, но даже не друзья. Ведь так?

— Да, так…Но ты сам? — Голос девушки тих и печален, а я отрицательно качаю головой. — Значит не поможешь?

— Значит не помогу. — Мне хочется сбежать без скафа в пустоту, но выдерживаю её взгляд, хоть и готов провалиться сквозь обшивку.

С тех пор мы ни разу с ней не заговорили. Три дня она пыталась, сгрузила все топливо, пробовала менять липучки, работала над перенастройкой тех, что уже стояли. Все в пустую. nbsp;Окно возможной коррекции орбиты схлопнулось и она сделала единственно верное. Вернула все к начальным настройкам, что бы камень как шел ранее, так и вышел на орбиту Красного, а не потерялся где-то в Системе, как шатун, от неудачной коррекции.

Неудача. Увы, так бывает. Это пустота и даже самые тщательные приготовления и лучшие из лучших не всегда добиваются успеха. А уж подобные нашему рейсы — лотерея. Конечно это обидно и не столько за уменьшение премиальных, сколько из-за того, что все труды в пустую. К тому же, я мог обрести настоящего друга, в лице Теки, а получилось, что она меня презирает. Самый дерьмовый рейс в моей жизни. И никакие деньги это не исправят. Самый дерьмовый рейс…

Скинув всю инфу о нашем провале на «Митрандир», дождались полетных инструкций. Затем отошли от неподатливого астероида, подхватили разгонный бустер, кинутый нам вслед майром, почти сразу после нашего соскока. Бустер добравшийся до нас только сейчас, так как он шел по экономичной траектории и неспешно пошли Домой.

Три недели полного молчания. Молчания усугубляющегося постоянным, тяжелым, осуждающим взглядом Теки. Никогда не думал, что буду счастлив, услышав голос Чижеева. Но после этой пытки молчанием, едва удержался, что бы не сказать, как я его люблю, едва Марс-3 вышел на прямую связь…

Орбита Юпитера, галилеевый спутник Европа. Базовая станция «Дальний-1». Через два года и три месяца.

Я тут уже почти полгода, а все никак не привыкну к этим стенам изо льда. Конечно, если протяну руку и коснусь стены, то не почувствую замершую воду. Моя ладонь коснется наномембраны, тонкой, прозрачной, и почти не пропускающей холод. Мы называем нашу базу не иначе как Дворец, Ледяной дворец или Дворец Снежной Королевы. И есть от чего, так называть.

Здесь, на Европе, вся поверхность спутника, это лед. Тут нет иного строительного материала. Вот мы и закопались на сто метров вглубь, что не так и много ибо толщина ледового панциря под нами достигает двенадцати километров. А что ниже? А ниже водный океан, разогретый приливными волнами Дяди. Тот самый океан от которого наши ученые готовы лететь сюда и годами ждать результатов. Но он интересен не только с точки зрения науки. Воды на Европе больше, чем во всех океанах Матери, а Дядя очень массивен. Эти два факта, делают из самого малого из галилеевых спутников, лучшее место в Системе, по производству и рассылке топлива. Основная задача базы и заключается в создании топливной инфраструктуры, которая в перспективе, будет способна доставить любое количество топлива в любую точку системы, очень быстро и дешево. И если внутренние планеты и базы, вполне нормально снабжаются с Дочери или Марса, то если человечество думает идти дальше, то такая супер-заправка облегчит этот шаг в разы.

Если честно, мне в крепости на Красном, нравилось больше. Все же гравитация Коровки[27], почти как у Дочери, что для меня не комфортно, слишком мало. Зато я, как и мечтал в детстве, на передовом, космическом рубеже! А что не вытерпишь в погоне за мечтой? Тем более, после того, неудачного рейса и долгого отдыха на Матери, я подумывал о уходе из пустоты. Но психологи вытащили, да и предложение возглавить эскадру буксиров на орбите Дяди, с повышением в звании, было слишком заманчивым, чтобы отказаться.

Заманчивым, несмотря на то, то вся эскадра, состоит из двух СТБ и четырех человек, включавшая меня. Это мелочи. Все еще впереди и мы вырастем. А вот такая малая гравитация и правда раздражает тем, что на поддержание физической формы необходимо тратить почти половину дня.

Я только проснулся и первым делом, еще не умывшись, проверяю распорядок эскадры. Надо мной вся база смеется, что я два кораблика именую этим гордым словом, но мне все равно, меня это вдохновляет. Так… Изменений нет, мой «Обманщик» на напылении, а вот «Нюхач» с учеными пойдет под выхлоп. Опять будут пытаться поймать свежую струю вырвавшуюся из-под льда во время приливного раскола. Трудно это, ведь ученым нужна такая проба, которая не успела кристаллизоваться, или только в процесс оной, то есть жидкая или была таковой совсем недавно, льда у них и так завались. А значит надо ловить не более чем на километровой высоте. Трудно это, ведь у СТБ нет крыльев, да и атмосферы здесь нет. К тому же опасно, попадешь под основной выхлоп и все, в лучшем случае борт под списание, а в худшем… Впрочем, худшего не будет, мои парни настоящие профессионалы и пилоты от Пустоты.

— Внимание! Красный код! Красный код! Всем собраться в центре управления! Внимание! Красный код!

От услышанного, у меня зубная щетка упала на пол. Красный код?! Это не тренировка, это не учебная тревога. Это даже не потеря борта и не цепная в базовом реакторе. Красный это война… Настоящая… Чертова… Война.

Как оделся и выскочил в коридор не помню. Помню урывками свой бег, как по потолку обошел замерших ученых, тупо смотрящих на динамики и как пинками их затем гнал в центральный, это помню. Смутно. В голове каша и одни инструкции, вбитые еще в учебке. Найти всех, собрать, успокоить, построить, доставить, отчитаться.

Через три минуты от начала тревоги в зале центрального, забиты все места. И стоит гробовая тишина. Многие забыли как дышать.

На свободное место вышел нач станции и сказал одно слово.

— Уронили!..

Первые пару секунд стояла тишина, а потом зал взорвался криками. Кричали многие, я же думал…

Уронили, а не упало. Значит, осознанная акция. Кто-то специально отправил астероид на Маму. По соглашению ядерных держав, подобное приравнено к началу ядерной бомбардировки. Кто решился на такой шаг и зачем? А главное КУДА уронили и что происходит сейчас? А вот с этим плохо. Сейчас, по всему околоземному пространству, включая Дочь и её орбиту, скорее всего по полной программе работают средства РЭБ[28]. Таковы инструкции у нас в случае агрессии, думаю у других держав приказы аналогичны. Максимум, что сейчас работает, это проводная связь между лидерами государств.

— Тишина! — Рявкнув на орущего рядом аспиранта. — Капитан первого ранга, разрешите обратится?!

Вся шелуха слетела, мы теперь не какое-то акционерное общество, мы дальний форпост ВКС.

— Мичман Крылов, обеспечить тишину и порядок! — Начальника базы то же начало бесить это мельтешение белых халатов и зарождающаяся паника. — Капитан второго ранга Пухов, разрешаю.

— Я могу и без линии с Землей, попробовать понять, что уронили и где.

— Выполнять.

— Мне нужен мичман Серов и полный доступ к головному вычислителю.

— Серов, в распоряжение Пухова.

— Есть!

И мы побежали, благо до серверной, всего пятьдесят метроы, правда вниз, что затрудняло движение. А Серов или же просто Саня, он в мирное время наш главный админ, без него я бы полчаса в базах ковырялся. А с ним легко и просто. Поднять последний отчет конторы, просмотреть файлы базового слежения за камнями. Пробежать телеметрию всех булыжников, с моим опытом даже не нужно ничего считать, я и так понимаю, что куда и как.

— Вот он… — Какой знакомый номер у камушка, очень знакомый. Но только он подходит по времени. — Оставайся здесь, на связи. — Инструктирую мичмана. — По моей команде моделируй траекторию NTM-1239867-RMC и выводи на проектор в центральном.

— Есть!

Я отсутствовал не более пяти минут, но за это время каперанг, пилоты и военнообязанный техперсонал, все же привели в чувство яйцеголовых.

— Докладывай.

— Подняв отчетные базы, обнаружил только одно временное совпадение. Это астероид NTM-1239867-RMC. Мне этот номер знаком. Этот камень изначально принадлежал Семайн Интертейент. После банкротства корпорации, его выкупили северяне. Я шел на аркан сразу следом за их пилотом. Имя пилота Том Черри, год назад уволился. Личное впечатление о нем, эгоистичный социопат, повернутый на собственной выгоде и исключительности. Нач станции Марс-3 кап один Чижеев, говорил, что после того рейса этот Черри, матом крыл свою работу открытым текстом по всей орбите. — Впрочем это не было чем-то из ряда вон выходящим. Северные пустотники считают себя избранной кастой и орут на всех по любому поводу. — Мой прогноз это не война. Это пустотное безумие и срыв пилота. Из двух вариантов: северные начали войну или их пилот от долгих одиночных рейсов пошел в разнос, я выберу второй. Из этого предположения следует, камень уронили на территорию Североамериканских Штатов. Следовательно полномасштабная война с применением ядерного оружия маловероятна, так как это внутренние проблемы северян.

Не думаю, что каперанг мне безоговорочно поверил, но кивнул с благодарностью. Потому как мои слова заметно успокоили всех.

Конечно, нам здесь, так далеко от всех, ничего не грозит вот прямо сейчас. Если все мои выкладки не верны и случилось невероятное, и к примеру южане объявили нам войну. Все равно, их ближайшая база на Каллисто, что вроде рядом, но они сейчас на другой стороне Дяди. Даже у них нет возможности достать нас быстро и неожиданно.

Что хуже всего? Конечно ожидание. Хорошо, что мне в отличии от тех же ученых, есть чем заняться. Надо срочно приводить «Обманщика» в рабочее состояние и быть в готовности. Мой новый СТБ, это просто чудо. Первый, пилотный экземпляр нового поколения. Почти настоящая невидимка, от сюда и прозвище у моего борта. Любая техника в пустоте имеет двойное назначение и сейчас мой борт, не системный транспортный буксир, а стратегический носитель. И загружаем мы его вроде и колотушками, но с одним нюансом, переключив режим со струи на взрыв, получаем на выходе водородный ядерный боеприпас. И если прикажут, я пращей от Дяди уйду на собственных запасах в любую точку внутри пояса и дойду до неё, что бы ударить куда прикажут. Незаметно дойду, почти не фоня своим следом. По инерции. Сорока километров в секунду мне хватит, что бы не догружаясь ни топливом, ни водой, ни кислородом, нанести удар возмездия, возможно последний в истории человечества. Но я военный и если будет приказ, уйду в свой последний рейс и сделаю, что должен.

— Внимание! Отбой Красной тревоги! Отбой Красной Тревоги! Переход на оранжевый режим! Внимание! Отбой Красной тревоги! Отбой Красной Тревоги! Переход на оранжевый режим!..

Я только занял место в ложемете, и был готов к любому развитию событий, даже к самому плохому. И сейчас, услышав это объявление, едва сдержался от радостного выкрика. Отбой… Оранжевый режим, просто режим повышенного внимания. И тут же на брас приходит приказ явиться к начальнику базы.

— Разоружить борт. Перевести каскадный боеприпас в обычный режим. Быть в готовности. — Командую своем второму номеру и покидаю кресло пилота.

Общее офицерское собрание началось с позитивной новости.

— Прогноз кап два Пухова оказался сто процентов точным. Связь восстановлена, мы получили полный пакет информации. Это был NTM-1239867-RMC, последняя коррекция исполнена североамериканским пилотом Томом Черри. Во время маневра торможения об гравитационное поле Земли, на нем взорвались двигатели и запасы топлива. Экстренное мировое собрание, постановило, что это внутренний теракт Штатов и если они только попробуют нацелить свои ракеты на кого-либо, их тут же ждет удар от всех сразу. Мнение мирового конгресса было единодушным. Их давно предупреждали о недопустимости практики дальних рейсов в одиночку. Это были хорошие новости. Теперь плохие. Черри знал, что делает… — За время паузы взятой каперангом, в моей голове проносились название североамериканских городов: Нью-Йорк, Сан-Франциско, Чикаго, Вашингтон. Куда?! — В ближнесрочной перспективе, такого государства как Североамериканские Штаты больше не существует. Камень упал ровно в Йеллоустоунский национальный парк. Да. Вы верно молчите. Рвануло так, что… Уже через неделю всю поверхность Штатов, накроет метровым слоем вулканического пепла. Остальные страны? Достанется всем, кому-то больше, к примеру самураям, кому то меньше, к примеру нам, зимы конечно будут суровыми лет десять, но переживем. Оранжевый режим сохранится еще долго, но надеюсь до Войны все же не дойдет. Станция Мир-12 засняла момент подрыва и схода с орбиты астероида, вывожу на экран.

Вот эта небольшая вспышка в пустоте, так мала даже на экране. Такая крохотная, и такие последствия. Перекидываю файл себе и смотрю в максимальном увеличении. А потом еще раз, и еще, и еще. Нет, не может быть! Нет!!! Я не… Черт… Запрос в базу арканов. Вывести фото астероида NTM-1569221-RTT, того самого, который должны были вывести на орбиту Матери, мы с Теки. Тот самый камень, что якобы у неё не получилось скорректировать, он вышел к Красному и его потом отправили дальней коррекцией к Дочери и выйдет он на нужную орбиту только через семнадцать лет. А вот и фото, на котором изображен обычный трехосный элипсоид, каких огромное количество в поясе. Это не тот камень к которому я привел «Бочонок» совсем не тот. А вот NTM-1239867-RMC очень мне знаком, вытянутая гантеля. Конечно фото не четкое и я могу ошибиться и мне видна только общая форма, нельзя сказать точно, но не бывает таких совпадений. Не бывает!

Но это невозможно! А хотя…

Раз вопрос: Могли меня вести не потому маршруту, по которому я думал? Да, ведь вел меня «Митрандир». Да и закладок в оборудование и программы за время стыковки с майяром мне могли сотни поставить. Ложный поток информации в реальном времени, такое возможно. То то мой бортовой комп ругался, пока его не заткнули командным кодом высшего приоритета!

Два вопрос: Мог бы «Бочонок» успеть? С учетом того, что северный камень был ближе к Пыльнику, чем камень южан, скорее меня даже придерживали. Что бы дать время улететь северному пилоту.

Три вопрос: Если все верно, и это месть южан за Мор, то почему я жив и вообще «Бочонок» добрался обратно? Не легче ли все было списать на аварию, подрыв бака или еще что? А нет, не легче. Гибель буксира, это расследование, большой переполох и ненужное внимание.

Вопрос четыре: Как никто не заметил, что «Бочонок» шел к чужому камню? А кому замечать? Вел «Митрандир», основная часть пути по инерции. Мы не отличались от любого иного мелкого камушка пояса, так как хранили молчание. Коррекции шли по команде с майяра и скорее всего в эти моменты, мой буксир был чем-то закрыт от станций слежения Марса. Трудно? Да, но не с мощностями вычислителей «Митрандира», на них вполне реально просчитать такой маршрут.

Вопрос номер пять: А что с Томом Черри? Если он жив, его сейчас берут в оборот и он все расскажет. И дальше будет удар по южанам, который их месть превратит во взаимное уничтожение.

Шестой вопрос: Почему жив я? И ответ на него прост — я алиби. Какова вероятность того, что я увижу снимок подрыва, что вообще какая-то станция будет снимать тот участок неба? Один к миллиону. То что я увидел, это случайность, банальный случай, который никто не может просчитать. И все поведение Теки, все это было для того, что бы у меня накопился максимальный негатив к том у рейсу. Что бы я не вспоминал о нем, а наоборт пытался выкинуть из головы, забыть.

И седьмой: Как такое вообще могло произойти? Чужие камни не украсть, и не увести. Транспондеры зашифрованы и передают данные в непрерывном режиме. Без доступа и пароля «свой-чужой», провернуть подобное и остаться незамеченным невозможно. Точнее есть одно исключение. Коды доступа к транспордерам продавались на аукционе вместе с камнями. Могла разведка южан украсть коды камня проданного северным? С аукциона то? Думаю могли, это не космическое агентство чужой страны. Почему же северянин не поменял семайновский транспордер на свой? На этот вопрос я знаю ответ. Передатчик скидывается на астероид еще до стыковки, найти его потом на камне почти невозможно, по законам подлости он все время закатывается в какую-нибудь щель.

Восьмой, главный вопрос: Не бред ли у меня? Но это легко проверить: