Пуля ставит точку

Глава 2

Суббота, 2.40

Пронзительный и настойчивый телефонный звонок наконец-то пробился сквозь тяжелый сон Кленси, с трудом вырвав того из прекрасного волшебного мира, в котором не было преступлений и потому — чудесная мысль — не было полицейских. Он полежал мгновение, стараясь проснуться, а затем повернулся, стараясь нащупать выключатель ночника, и наконец включил его; телефон продолжал настойчиво звонить. Еще затуманенные сном глаза нашли часы на ночном столике и он чуть не заплакал от огорчения. Меньше трех часов назад он наконец-то добрался до постели и вот уже какой-то паршивец поднимает его снова! Протянув руку, взял телефонную трубку и прижал ее к уху.

— Да? Алло?

— Алло, лейтенант? Это Капровски…

Человека в постели охватило дурное предчувствие. Он сел и спустил ноги, чуть поежившись от сырости голого пола. Рука крепче сжала трубку; потом он несколько раз встряхнул головой, стараясь прогнать остатки сна. С пустынной улицы доносился шум редких автомобилей.

— Что случилось?

— Я не знаю. — Детектив, звонивший из отеля, был скорее удивлен, чем обеспокоен. — Полагаю, он заболел, я имею в виду Росси. Он стонет и держится за живот так, словно боится, что кто-то попытается его отобрать.

— Когда это началось?

— Совсем недавно. До этого с ним было все в порядке.

— Температура у него есть?

— Нет. По крайней мере не похоже. Судя по поведению, он должен быть горячее, чем мексиканская телефонная будка, но на самом деле этого нет. Я пощупал его, все в порядке.

— Что он ел?

— Мне кажется, дело не в этом, лейтенант. Мы оба ели одно и то же. И так как он был не очень голоден, я прикончил все, что он оставил. Я чувствую себя нормально.

У Кленси возникло искушение спросить, был ли это pate de foie gras, но он не сделал этого. Однако эта мысль потянула за собой другую.

— А что он пил?

— Он послал за бутылкой, но сделал всего один глоток… — После этого наступила некая пауза, но смущенный Капровски храбро продолжил: — … нет, это также не могло быть причиной, лейтенант.

Кленси не обратил внимания на вынужденное признание. Он задумался, продолжая сжимать телефонную трубку. Капровски прочистил горло, прерывая молчание.

— Лейтенант, он хотел выйти показаться доктору…

— В три часа утра? — Кленси недоверчиво посмотрел на телефон.

— Правильно, но я велел ему заткнуться и вместо этого позвонил вам.

— Ну разумеется! — фыркнул Кленси. — Он должно быть спятил. Он слышит, что ты говоришь?

— Да. Он сидит в постели и смотрит на меня так, словно хочет всадить в меня нож.

— Ладно, успокой его. — Кленси мгновение подумал. Найти сиделку этому мерзавцу, ничего себе шуточки! Он вздохнул. — Ладно, я полагаю, что смогу найти врача, которому можно доверять, и доставлю его туда.

— Спасибо, лейтенант.

— И не позволяй ему даже думать насчет того, чтобы выйти оттуда.

— Хорошо.

— Или позвонить кому-нибудь, — добавил Кленси. — Если он задумает сделать это, сядь на него верхом, независимо от того, болен он или нет. Я постараюсь найти врача и доставить его туда через полчаса. Угомони его на это время.

— Хорошо.

В трубке щелкнуло. Кленси нахмурился, стараясь вспомнить номер телефона доктора Фримена. Голова у него была как в тумане; он заставил себя сконцентрироваться и удовлетворенно кивнул сам себе, лицо его прояснилось. Он набрал номер. В конце концов звонки на том конце линии прекратились, кто-то взял трубку, но голоса не было слышно. Кленси немного подождал, прокашлялся и заговорил:

— Алло? Док, это вы?

В трубке послышался продолжительный зевок.

— Это я, кто же еще по-вашему разговаривает по телефону? А кто вы такой и чего хотите? И почему в такое время?

— Доктор, это лейтенант Кленси, вы знаете, из 52-го участка…

— Да, я знаю, хотя предпочел бы не знать. — Послышался искренний вздох, а затем снова глубокий зевок. — Ладно, так в чем дело? Вы ведь позвонили мне для того, чтобы поговорить, верно? Так говорите.

— Доктор, вы проснулись, не так ли? Тогда одевайтесь. Я подхвачу вас через пятнадцать минут.

— Кленси, вы знаете который час? Вы ужасно надоедливый человек, вы просто паразит. Он меня подхватит? Прежде всего скажите мне в чем дело. — После этого последовал новый зевок, завершившийся приступом кашля. — Мне следует бросить курить. Сигареты убивают меня. Ну, ладно, так кого убили и каким образом?

— Он жив, док…

— Жив? — Последовала выразительная пауза. — Кленси, не будете ли вы так добры дать мне поспать? Я же патологоанатом. — Затем опять последовала пауза. — Позвоните мне, когда он умрет.

— Доктор, проснитесь! Мне нужен врач. Дело в том… Нет, черт возьми! Я все расскажу вам, когда мы встретимся!

Он бросил телефонную трубку, выскочил из постели и начал торопливо одеваться. Как всегда вся его одежда была свалена в кучу на стуле в углу; в тот момент, когда он ее натягивал, у него мелькнула мысль, что такой метод позволяет быстро одеться, хотя и не идет на пользу одежде. Он пожал плечами; аккуратность была уделом бизнесменов.

Несколько секунд спустя он уже запирал свою квартиру и спускался в лифте на улицу. Поскреб шею, чтобы снять накопившееся напряжение, вспоминая о мягкой постели, которую покинул, и чувствуя как усталость снова его одолевает. В один прекрасный день, пообещал он себе, я попрошусь, чтобы меня перевели в регистрационную службу и буду работать с восьми до пяти с обязательным часовым перерывом на обед…

Его машина стояла в нескольких кварталах от дома; он быстро пробежал их, сел и помчался по пустым улицам ночного Нью-Йорка. Через десять минут остановился перед домом, в котором жил доктор Фримен. К его немалому изумлению коротышка доктор уже ждал. Он тяжело забрался в машину рядом с Кленси, осторожно поставил между ног свой медицинский саквояж и полез в карман за сигаретой, тогда как Кленси резко включил зажигание и отъехал от тротуара. Доктор закурил сигарету, выбросил спичку в окно и повернулся, его острые глаза внимательно изучали лейтенанта.

— Ну хорошо, Кленси. Так в чем дело?

Кленси свернул за угол и прибавил ходу. Машина перед ними поливала улицу. Кленси резко объехал ее, шины пронзительно завизжали по мокрой мостовой. Он на секунду отвлекся от стремительно мелькавшей дороги и повернулся к своему спутнику.

— Док, у меня есть больной и мне хотелось бы, чтобы вы на него взглянули.

— Кто это?

Кленси на мгновение заколебался.

— Я надеюсь, что вы сохраните это в тайне?

— Я? Боже мой, конечно нет. — Доктор Фримен пожевал свою сигарету и выбросил ее в окно. — Первое, что я сделаю, — вся анатомичка будет знать эту историю. Так кто это?

— Росси, Джонни Росси.

Доктор Фримен присвистнул.

— Мы говорим о том самом Джонни Росси? Бандите с западного побережья? Он в Нью-Йорке?

— Да.

— И теперь мы должны заботиться о том, чтобы такие мерзавцы были живы?

Кленси повернул на Бродвей так, что заскрипели шины. В этот ранний утренний час единственное, что двигалось по улице, был какой-то грузовик. Свет, падавший на асфальт от угловых фонарей, отражался от капота машины; из-под решетки на углу мягко доносился приглушенный грохот подземки, который тут же затихал, вновь оставлял их в тишине. Кленси переключил передачу и нажал на газ.

— Это длинная история, док. Он объявил, что хочет выступить с признаниями перед комитетом по уголовным делам штата Нью-Йорк в следующий вторник и наша задача заключается в том, чтобы сохранить его живым до этого времени. Не спрашивайте меня, почему он решил признаться и в чем он решил признаться, этого я не знаю. Как бы то ни было, в настоящий момент он скрывается в отеле «Фарнуорт» под чужим именем. С ним был Капровски и когда тот заболел, он позвонил мне, а я не знаю, к кому кроме вас мог бы обратиться за помощью. Нам не хотелось бы, чтобы его осматривал какой-нибудь посторонний врач; предполагается, никто еще не знает, что он находится в городе. Вот такие дела.

Он повернул с Бродвея на 93-ю улицу и притормозил, когда они приблизились к Вест-Энду. Горел зеленый свет и он нажал на газ, чтобы проскочить перекресток, прежде чем свет переключится. И тут заметил какую-то сумятицу. Сдавленно ругаясь, нажал на тормоз, сильно ударившись колесом о бордюр тротуара, и выскочил из машины.

Небольшой холл отеля был ярко освещен; несмотря на ранний час вокруг собралась группа людей, оживленно что-то обсуждавшая. Перед отелем стояла машина скорой помощи с включенным мотором; ее фары освещали крыльцо; двое санитаров торопливо заталкивали в машину носилки. Возле них с побелевшим лицом стоял Капровски, сжимая и разжимая кулаки.

Прежде чем Кленси успел подойти, один из санитаров прыгнул в машину вслед за носилками и захлопнул дверь, второй так же стремительно вскочил на сидение водителя. Кленси молча миновал Капровского и бросился к машине скорой помощи, прижимаясь лицом к переднему стеклу.

— Что…?

Водитель уже торопливо включал передачу.

— Послушайте, мистер, у нас нет времени для разговоров, если мы хотим спасти жизнь этому парню…

Его голос начал удаляться; машина скорой помощи уже двигалась. Кленси был вынужден отскочить в сторону. Он посмотрел, как она умчалась, и после этого обнаружил стоящего возле него Капровского.

— Очень хорошо, Капровски, — глаза Кленси были черными от подавляемого бешенства, голос выдавал раздражение. — Мне казалось, что я велел вам дождаться, пока я найду врача и приеду сюда. С каких это пор вы не обращаете внимания на то, что я вам говорю?

Голос Капровского зазвенел.

— Вы не поняли, лейтенант…

— Вы чертовски правы, я действительно не понимаю! Все, что я понимаю, это что вы не выполнили полученный приказ. И почему вы не уехали вместе с ним в этой машине скорой помощи? Предполагалось, что вы не выпустите его из виду. Предполагалось, что вы будете охранять его!

Капровски нервно кашлянул.

— Хорошо, лейтенант, вы позволите мне хоть слово сказать? Я должен был дождаться вас. Я должен был рассказать вам, что случилось.

— Ну, ладно, — резко бросил Кленси, его глаза безжалостно изучали Капровского. — Говорите. Но быстро.

У Капровского был несчастный вид.

— Спустя пять или шесть минут после того, как я позвонил вам, этот чертов Росси действительно стал так стонать и хвататься за живот, что я решил, попросить посыльного принести льда. Чтобы положить ему на живот. Я позвонил вниз. Поэтому когда пару минут спустя раздался стук в дверь, я и решил, что это посыльный… — Он смотрел на свои ботинки, голос его затих.

— И?

Капровски потрогал кончиком своего большого ботинка бордюрный камень. Лицо его побагровело.

— Ну, я не проверил. В общем, я не подумал. Я просто снял цепочку…

Кленси взорвался.

— Да говорите же, черт побери! Неужели я должен вытягивать из вас все клещами? Что случилось?

Капровский глубоко вздохнул.

— Какой-то мерзавец с замотанным шарфом лицом, просунул в дверь дробовик и выстрелил. Тут он захлопнул дверь и в тот момент, когда я ее распахнул и выскочил наружу, в коридоре было пусто. Я решил, что будет лучше вернуться назад, и тут увидел, что Росси, вместо того чтобы как я броситься за этим типом с ружьем, получил большую часть дроби. Я знал, что вы уже на пути сюда, потому не было смысла звонить вам…

— Ну и?

— Поэтому я позвонил в частный госпиталь в жилой части города — здесь только один госпиталь на углу Вест-Энда и 98-й улицы. Они расположены ближе всего. И это пожалуй самый маленький госпиталь. Я решил, что вы не захотите отправлять его в большую больницу, где кто-нибудь сможет его увидеть.

Его голос несколько окреп и, оправдываясь, он сказал:

— Послушайте, лейтенант, вы его не видели. Я не мог ждать. Он был в ужасном состоянии. Кровь текла из него как из недорезанной свиньи.

— Потому вы оставили его без охраны только для того, чтобы дождаться меня. И это непосредственно после того, как кто-то напал на него? — Лицо Кленси почернело от бешенства. Он повернулся и быстро прошел через стеклянные двери отеля, Капровски следовал за ним по пятам.

— Послушайте, лейтенант, ведь никто же не предполагал, что он находится в этом отеле…

— Только кто-то оказывается знал об этом!

Он подошел к стойке в холле отеля; ночной портье, молоденький мальчик с прыщавым лицом в слишком большой для него униформе заторопился к ним от окна, через которое наблюдал за суетой на улице. Кленси резко схватил телефонную трубку на стойке и жестом указал юноше на телефонный коммутатор в углу.

— Соедините меня.

Портье торопливо сел за коммутатор, путаясь в проводах. Кленси набрал номер и некоторое время ждал, стиснув зубы.

— Алло? 52-й участок…

— Сержант? Это лейтенант Кленси. Есть кто-нибудь из ребят поблизости? Что? Никого? Хорошо, давайте патрульного, кого-нибудь, кто по-настоящему проснулся. Кто? Барнет? Очень хорошо. Отправьте его немедленно в частный госпиталь в жилой части города. Нет, я встречу его внизу в холле. Я скажу ему, когда мы встретимся. Утром мы сделаем соответствующую запись. Очень хорошо. И скажите, чтобы он не возился, я жду.

Он повесил трубку, отошел от стойки и повернулся назад. Глаза его холодно смотрели на молоденького дежурного, слушавшего его из своего угла с открытым ртом.

— Послушай, ты! Это дело полиции. Все, что ты слышал здесь сегодня ночью, держи при себе. Ни с кем не болтай. Ты понял?

Портье молча кивнул, глаза его расширились.

— Хорошо. — Кленси повернулся и вышел из отеля, Капровски следовал за ним. Доктор Фримен все еще стоял у бровки тротуара с саквояжем в руках. Брови его удивленно поднялись, когда он увидел, что Кленси спустился с крыльца на улицу и направился к машине.

— Куда вы направляетесь, Кленси?

— В госпиталь, конечно.

— Вы хотите, чтобы я поехал с вами?

Кленси остановился, размышляя.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, док. Они сами с ним там управятся. — Он поднял голову. — Вы можете вернуться и поспать. Мне очень жаль, что я побеспокоил вас напрасно.

Капровски выдвинулся вперед и нервно откашлялся.

— А как со мной, лейтенант?

Кленси посмотрел на громадного детектива, сдержав горькие упреки, которые рвались с его губ. Что сделано, то сделано; его мысли были заняты возникшей проблемой.

— Насколько хорошо вы разглядели этого типа с ружьем?

— Я почти ничего не увидел, — Капровски покачал головой. — Неясное пятно, скорее это просто впечатление, темный костюм с обмотанным вокруг лица белым шарфом. Я даже не знаю был ли он высок или низок: он мог стоять согнувшись. Все произошло слишком быстро.

— Да… Ладно, опечатайте комнату и устройте общую проверку на месте. Я не думаю, что вам удастся что-то найти, но если парень был неопытный, он мог бросить ружье где-то в отеле. — В его голосе снова появилась горечь. — Весьма вероятно, что он уже забрался в постель или пьет пиво где-то на углу. — Кленси поднял голову, взгляд его снова стал твердым. — Я жду вас в участке завтра утром. Сегодня утром. Пораньше. В семь.

— Я буду на месте. — Капровски поколебался. — Послушайте, лейтенант, простите меня.

— Ладно. — Тот забрался в машину и вставил ключ в зажигание.

— Пойдемте, док. Я подброшу вас к стоянке такси.

Они отъехали от обочины. Доктор Фримен глянул на ледяной профиль Кленси, склонившегося над рулем.

— Вы были очень резки с Капровски, Кленси.

Губы Кленси яростно скривились.

— Я был не так резок, как будет резок Чалмерс со мной, когда узнает о случившемся.

— Тем не менее, — резонно заметил доктор, — Кап сделал только то, что сделал бы любой на его месте. Просто это была одна из тех бандитских… — Он замолчал на мгновение. — Вы сказали — Чалмерс?

— Да, вот именно.

— Так это он поручил вам эту роль сторожевого пса?

— О, я получил ее достаточно официально, — сказал Кленси. — Сэм Уайз позвонил мне — он болен и лежит дома в постели, но все организовал Чалмерс.

— О, — как и все в полицейском управлении, доктор Фримен был знаком с историей перевода Кленси в 52-й участок. — Это очень плохо. Чалмерс не самый разумный человек на свете. Он сделает все, что будет в его силах, чтобы выставить вас в этом деле в самом плохом свете.

Кленси смотрел на дорогу впереди.

— Я выгляжу достаточно плохо и без его помощи. — Он глянул на доктора и слабая улыбка промелькнула у него на губах. — Не беспокойтесь обо мне, док. Самое худшее, что они могут сделать, так это понизить меня в чине, а именно сейчас работа дежурного сержанта представляется мне прекрасной. По крайней мере, я буду спать по ночам.

Доктор Фримен достал из кармана сигарету и наклонился вперед, чтобы нажать прикуриватель. Кленси вынул коробку спичек и протянул их доктору.

— Боюсь, однако, что из этого ничего не выйдет. — Он покачал головой, улыбка исчезла, челюсти снова сжались. — Черт возьми! Я не смогу прожить без работы и нескольких дней!

Доктор Фримен закурил сигарету и посмотрел на жесткое лицо человека, сидевшего за рулем.

— Отнеситесь к этому спокойнее, Кленси. Расслабьтесь. Это просто один из тех случаев, когда вас постигла неудача. И Чалмерс ничего не сможет вам сделать — Капровски расскажет ему все, что произошло.

Челюсти Кленси снова сжались.

— Пока еще я лейтенант в этом участке, сказал он твердо, — а не Капровски. Я несу ответственность за случившееся.

— Ну ладно, не стоит беспокоиться раньше, чем в этом возникнет необходимость, — доктор Фримен глубоко затянулся и откинулся назад. — Судя по тому, что рассказывает Капровски, этот Росси еще не умер. А из того, что я слышал, братья Росси достаточно мерзкие негодяи.

Кулаки Кленси, стиснутые на руле, побелели.

— Да, — сказал он без всякого выражения, уставившись на ветровое стекло. — Они достаточно мерзкие негодяи. До тех пор, пока они не потеряли эти драгоценные десять пинт крови…

Суббота, 3.45

Частный госпиталь в жилой части города представлял собой длинное двенадцатиэтажное здание, переделанное из жилого дома, на Вест-Энд авеню. Кленси остановился как можно ближе ко входу и прошел немного назад. Машины скорой помощи не было видно, возможно, она стояла у заднего входа или уже уехала по другому вызову. Он пожал плечами и вошел через вращающиеся стеклянные двери в небольшой холл. Отличие от стандартного холла жилого дома заключалась в том, что стены были выкрашены в мягкие тона, на них висели современные цветные литографии, оборудована стойка и вдоль одной стены стояло несколько диванчиков, обитых хлопчатобумажной тканью ярких расцветок. На низеньком столике перед диванчиками лежала аккуратная стопка свежих журналов. В стороне за невысоким полированным деревянным ограждением стоял стеллаж, заваленный бумагами, а за ним — ряд сверкающих шкафов для историй болезней. Кленси осмотрел пустой холл, думая, как бы привлечь чье-нибудь внимание, и в этот момент двери небольшого лифта у задней стены холла медленно раскрылись и появилась медсестра. Двери лифта тихо закрылись за ней.

— Мисс…

Она остановилась, твердый взгляд серых глаз симпатичной молодой женщины спокойно изучал посетителя.

— Да?

Кленси шагнул вперед, держа в руках скомканную шляпу.

— К вам привезли человека с огнестрельным ранением из отеля «Фарнуорт». Не могли бы вы сказать мне, каково его состояние?

Она прошла вперед, аккуратно села за стойку и начала просматривать какие-то формуляры.

— Вы имеете в виду мистера Рендала?

— Да.

Она подняла на него глаза.

— Вы его родственник?

Кленси на мгновение заколебался. Затем опустил руку в карман, вытащил бумажник, раскрыл его и протянул ей.

— Я — лейтенант Кленси из 52-го участка.

— О! — Она понимающе кивнула. — Он сейчас в операционной, лейтенант. Мы еще не знаем, закончил ли доктор Уиллард его оперировать.

— Понимаю. Не знаете ли вы, как долго…

Звук раскрывшейся позади него двери заставил его обернуться; через холл шел патрульный полицейский высокого роста. Кленси удовлетворенно кивнул.

— Привет, Френк. У меня здесь есть для вас работа.

— Привет, лейтенант. Я знаю, сержант мне сказал. Что я должен делать?

— Наверху в операционной находится человек. Я хочу, чтобы вы поднялись туда и подождали перед операционной, пока они не вывезут его оттуда; потом я хочу, чтобы вы устроились перед его комнатой и присмотрели, чтобы он остался в добром здравии.

Высокий патрульный кивнул, почти бессознательно положив руку на свой пистолет.

— Понял, лейтенант. Вы хотите, чтобы я застрелил его, если он попытается сбежать?

Кленси устало покачал головой. — Нет. Его уже довольно серьезно подстрелили. И он не будет пытаться бежать. Вы здесь для того, чтобы никто его не добил.

— Все понятно, лейтенант. — Рука упала с пистолета; патрульный повернулся к медсестре с вопросительным выражением лица.

— Операционная расположена на седьмом этаже, — спокойно сказала та.

— Хорошо. — Он несколько рисуясь подошел к лифту, вошел внутрь и нажал кнопку. Двери лифта бесшумно закрылись за ним. Кленси обернулся к медсестре.

— Теперь, мисс…

Двери, ведущие в холл, снова распахнулись, на этот раз с громким стуком. Прозвучали громкие шаги, чья-то рука грубо схватила Кленси за плечо. Глаза помощника районного прокурора горели от бешенства; он весь кипел.

— Лейтенант, если что-нибудь случится с моим свидетелем…

Кленси освободил свою руку и нахмурился, глаза его сузились.

— Что вы здесь делаете, Чалмерс?

— Что вы имеете в виду, когда спрашиваете, что я здесь делаю? Мой свидетель застрелен и вы спрашиваете…

— Я имею в виду, как вы узнали об этом? Так быстро?

— Как я узнал — в этом кое-что есть! В этом действительно кое-что есть! Вы надеялись сохранить это в тайне, лейтенант?

Кленси стиснул зубы; симпатичная медсестра с любопытством наблюдала за перепалкой.

— Чалмерс, либо вы ответите на мой вопрос, либо я устрою скандал, ударив помощника районного прокурора! Как вы узнали об этом?

Рот помощника районного прокурора недоверчиво раскрылся.

— Что вы сделаете? Ударите меня?

Кленси шагнул вперед; его пальцы жестко впились в плечо помощника прокурора.

— Чалмерс, я последний раз спрашиваю вас, — как вы узнали об этом?

Чалмерс откинулся назад и посмотрел на свой рукав так, словно его больше интересовал ущерб, нанесенный его костюму, а не его достоинству.

— Разумеется, мне позвонил управляющий отеля. Теперь вам понятно, лейтенант…

— Управляющий? Прекрасно. Вы ему сказали кто такой Рендал на самом деле? Ну, так сделали вы это или нет?

Чалмерс временно оставил свое воинственное настроение и недоверчиво посмотрел на Кленси.

— Конечно, я не сделал этого!

Кленси какое-то время еще держал его за рукав, потом его рука опустилась.

— Кто-то знал, кто он такой и где он находится. Кто еще мог знать об этом помимо вашей подозрительной секретарши?

Взгляд Чалмерса стал жестким.

— Я в любом случае уверен в своей секретарше… — Лицо его покраснело и к нему снова вернулся дар речи. — Послушайте, лейтенант. Вам не удастся избежать ответственности за такое происшествие! Ваша работа заключалась в том, чтобы сохранить его в безопасности. Никто не мог знать, кто он такой и где он находится!

Кленси, на которого это не произвело никакого впечатления, кивнул.

— Прекрасно. Пожалуй, вскоре вы убедите меня, что в него вообще никто не стрелял. Хорошо, тогда ответьте мне. Кто еще мог знать об этом?

Чалмерс открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Он повернулся к молоденькой медсестре, весь преисполненный достоинства.

— Сестра, меня зовут Чалмерс. Я являюсь одним из помощников районного прокурора этого округа. Я хотел бы увидеть доктора, занимающегося этим случаем.

— Боюсь, что он все еще в операционной.

— Как долго он будет там находиться?

Девушка спокойно изучала его.

— Я не могу сказать наверняка.

Чалмерс взглянул на свои часы.

— Хорошо, передайте ему, что я хотел бы увидеться с ним, как только он закончит.

Холодные серые глаза медсестры продолжали изучать его. Затем она кивнула, сняла телефонную трубку и что-то тихо сказала. В тишине небольшого холла было отчетливо слышно неразборчивое бормотание на другом конце провода. Трубка вернулась на место.

— Сестра в операционной сказала, что сейчас зайдет туда и думает, что скоро все закончится. Она передаст вашу просьбу врачу. Но прежде чем он спустится, пройдет довольно много времени.

Чалмерс кивнул.

— Хорошо. Кстати, кто он?

В первый раз медсестра почувствовала себя неуверенно.

— Его зовут доктор Уиллард. Он… — Она снова взяла себя в руки. — Он стажируется здесь.

— Стажер? Стажер!? — Помощник районного прокурора со злостью взглянул на стоявшего рядом с ним худощавого человека. — Вы слышите, Кленси? Вы понимаете, что это значит? — Он снова повернулся к сестре. — Почему этим занимается стажер? Почему это делает не постоянный врач-хирург? Вы знаете, кто этот пациент?

Медсестра ответила ему таким же злым взглядом, в ее симпатичных серых глазах были видны признаки надвигающейся бури.

— Это не обычный госпиталь, мистер Чалмерс. Это частный госпиталь; скорее это частная лечебница. У нас нет такого лечебного персонала, как скажем в таком большом госпитале, как Бельвю, у нас нет для этого возможностей. Но доктор Уиллард — прекрасный врач. Он сделает все, что в его силах.

— Все, что в его силах? Стажер? Стажер!? — Чалмерс повернулся к Кленси. — Лейтенант, за это вы также ответите. Если с моим свидетелем что-нибудь случится… — Он шагнул к одной из кушеток и практически рухнул на нее. — Я намерен все выяснить. Я подожду прямо здесь до тех пор, пока не смогу поговорить с этим… как его… с этим стажером!

Кленси холодно посмотрел на Чалмерса.

Твой свидетель, — подумал он, — ты не знаешь что к чему, но он твой свидетель. Ты имеешь ввиду, что он просто средством для достижения твоей цели.

Отвернувшись от сидящего человека, он оперся на барьер возле стойки; сестра сидела за ней, наклонив голову над бумагами и пряча слезы. На стене тихо тикали часы. Чалмерс дважды брался за журналы и отбрасывал их так, словно он решил не позволять ничему постороннему отвлекать себя от поставленной цели. В комнате воцарилось молчание; Кленси почти заснул, опершись на собственную руку.

Наконец дверь автоматического лифта открылась и в холл устало вошел стройный молодой врач. Его хирургическая маска все еще болталась на шее. Он стащил с головы плоскую шапочку; непокорные светлые волосы свободно рассыпались по плечам.

— Кетти? Вы сказали, кто-то хочет меня видеть? — По его тону было видно, что он предпочел бы помыться и отдохнуть, а не вести в такой час беседу.

Чалмерс мгновенно оказался на ногах. Он заторопился и очутился между молодым врачом и заваленной бумагами стойкой.

— Вы — доктор Уиллард?

— Да, это я.

— Я — помощник районного прокурора Чалмерс, а это лейтенант Кленси из 52-го участка. Как себя чувствует пострадавший? Тот, которого вы сейчас оперировали?

Врач повернулся к сестре, в его глазах светился слегка замаскированный вопрос; та чуть кивнула и снова наклонилась над стойкой, пряча лицо. Молодой стажер снова посмотрел на двух мужчин, стоявших перед ним; его брови немного поднялись.

— Настолько хорошо, насколько этого можно было ожидать. Он получил большую порцию дроби в грудь и в шею; кое-что попало и в лицо.

— Он будет жить?

Молодой врач немного поколебался.

— Я надеюсь, что да.

— Вы надеетесь, да, — фыркнул Чалмерс. — Ладно, позвольте мне сказать это, мистер; будет лучше, если он выживет! Присмотрите за тем, чтобы он выжил! Вы знаете, кто этот человек, которого вы оперировали? Это Джонни Росси…

Кленси перевел дух и с отвращением посмотрел в потолок. Великий Боже! Этому человеку следовало работать в газете — он мог разболтать все всему свету. Секретность!

Молодой врач побледнел.

— Джонни Росси? Вы имеете в виду этого гангстера?

— Да, правильно. Так получилось, что он является для меня очень важным свидетелем. Так получилось… впрочем, черт побери, это не имеет к вам никакого отношения. Я хочу, чтобы им занялся приличный врач. И я хочу, чтобы его перевезли в приличный госпиталь.

При этих оскорблениях лицо молодого стажера напряглось. Он проглотил обиду и сдержал свое раздражение.

— Его еще нельзя перевозить. Если вы хотите, чтобы им занимался другой врач, то это ваше право. Но в данный момент его нельзя транспортировать; он еще находится под действием наркоза.

— Тогда я пришлю сюда утром кого-нибудь! — Чалмерс повернулся к Кленси. — И я хочу, чтобы перед его дверью постоянно находился человек до тех пор, пока мы не заберем его отсюда.

Кленси спокойно посмотрел на него.

— Человек уже сейчас находится с ним; это один из моих людей. Он и останется здесь.

Чалмерс яростно нахлобучил свою шляпу на голову.

— Ну, я полагаю, что во всяком случае, это уже кое-что. Хотя все это несколько напоминает охрану конюшни после того, как лошадь угнали.

Кленси собрался было возразить, но потом промолчал. Чалмерс двинулся к выходу, но задержался, положив руку на ручку двери.

— Я позабочусь, чтобы сегодня утром здесь был надежный врач. Я считаю, что нет необходимости говорить вам, насколько это важно. — Светлые глаза остановились на молодом стажере. — Кстати, как ваше полное имя?

Молодой врач побледнел.

— Вильям Уиллард.

Чалмерс кивнул.

— Я его запомню. Я буду считать вас ответственным за жизнь этого человека. У меня есть определенное влияние в этом городе, доктор. Плохая медицинская практика в этом округе может оказаться фатальной не только для пациента. Не забудьте об этом!

Он толкнул входную дверь и исчез в ночной темноте. Стажер повернулся к Кленси, лицо его покраснело, глаза сверкали.

— Почему он разговаривает со мной таким тоном? Разве я стрелял в этого человека, или я в чем-то провинился?

Кленси выпрямился, на лице его было усталое выражение.

— Не обращай на него внимания, сынок. Он больше лает, чем кусает.

И это все болтовня, ты же знаешь, — добавил он про себя.

— Но он говорит так, словно это моя вина! И то, что я буду нести ответственность! Я сделал все, что мог… — В голосе врача звучала горечь. — Почему вы вообще привезли его в наш госпиталь? Почему вы не отправили его в Бельвю, как это следовало бы?

— Почему? — Кленси угрюмо улыбнулся. — Я могу привести вам тысячу «почему?». Прежде всего, почему этот мерзавец заявился в Нью-Йорк? — Он сунул руку в карман и вытащил сигарету. Собрался закурить, но остановился; спичка догорела до конца, а он так и продолжал стоять, нахмурившись.

— Да, — сказал он мягко. — Это очень хорошее «почему». Действительно, прежде всего, почему этот мерзавец приехал в Нью-Йорк?