Пульт времени (СИ)

Глава 18

Глава 18

Алексей продолжил хлебать жирный наваристый бульон и грызть вчерашнюю лепёшку. Из-за всех событий утренний завтрак отменился, каждый ждал обеда.

Он уже доел, и пил остывший травяной чай, когда его из-за стола выдернул Мишаня. Притащив его в центр толпы, он поднял его руку вверх и своим раскатистым басом произнёс:

— Вот новый глава общины! Только ему мы обязаны переменам!

Алексей совершенно не обрадовался новой должности, но толпа жителей общины была совершенно другого мнения. Начались споры, которые завершились тем, что большинством голосов главой общины был выбран Воронцов. Его мнение совершенно не учитывалось.

Он не стал спорить с орущей толпой, и с прискорбным видом согласился.

Когда народ начал расходится, он спросил у Марины:

— Где Максим? Его привели?

— Как только ты ушёл спать, я на пару с Мишей отправилась к охотничьему домику, — она понуро опустила голову. — Окно оказалось выбито, изба пуста. Лишь куски пеньки лежали на полу. Ему удалось освободиться от пут и сбежать.

— Плохо дело, — нахмурился Воронцов. — Ещё аукнется нам его побег.

***

Принесение клятвы происходило с наступлением темноты. Ночь была прохладной. В меню перстня значилось, что сегодня было первое октября.

Одетый в расшитую рубаху из шерсти и широкие штаны с красными лампасами, Воронцов стоял у огромного пня, в котором в центре и с боков проделали отверстия, наложили туда щепы и подожгли. Огромная печь из бревна выкидывала языки пламени в ночное небо, и маленькие угольки, поднимаемые жаром огня, улетали ввысь и стремительно гасли.

Алексею нужно было зачитать клятву и совершить ритуал. Клятву ему любезно написала на обрывке листка из старой тетради, маленьким огрызком грифельного карандаша его любимая.

Весь вечер происходила подготовка к ритуалу. Кто занимался пнём, кто готовкой — все были при деле. Стоя перед огнём, он внимательно вглядывался в красно-оранжевое пламя. Его мысли крутились в голове, а в горле стоял ком. Ещё полгода назад он был простым пенсионером, ждал, когда его, наконец, стукнет инфаркт или инсульт, чтобы закончить это жалкое существование. Он был одинок, как старый больной волк. Сыну не нужен, жены нет, старые друзья уже давно умерли, кто по глупости, кто от водки, с некоторыми просто развела судьба. И вот он теперь, оказавшись вдалеке от своих насущных проблем, застряв в этом временном промежутке, стал сильнее физически и духовно от желания выжить. Новая любовь! Победа над бандой! И ещё теперь он стал главой общины! И все это только благодаря перстню на его правой руке. У него появилось желание жить и наслаждаться жизнью. Ради Марины, ради этих всех людей, Светы, Тимура и его семьи, ради общины. На нём лежит великая ответственность за них всех, и только он может им помочь.

Он гордо вскинул голову и начал произносить клятву:

— Я, Сын воды и огня, клянусь верой и правдой служить своему народу, — в этот момент он бросил в огонь горсть зёрен пшеницы. — Судить честно и справедливо, отличать добро от зла. Быть честным перед собой и народом. Защищать их ценой своей жизни и не прятаться за спинами других, — в огонь полетел пучок овечьей шерсти, и пламя радостно его сожрало. — Клянусь, клянусь, клянусь!

Из деревянной кружки избранный лидер выплеснул в яркое пламя кровь петуха. Зашипевшее пламя сожрало и её.

По округе разнесли радостные крики.

После ритуала клятвы все жители набились в главный дом. Теперь по праву он перешёл в полное владение Воронцова. С гостиной людей встречал накрытый шикарный стол: жареный кабанчик, которого сегодня подстрелила Марина, варёные клубни картофеля с зеленью, нарезанные фрукты и овощи. Вино из груш и яблок плескалось в алюминиевых кружках. Все это освещалось свечами, придавая дёргающимся теням на стенах причудливый облик.

Воронцов встал из-за стола и поднял бокал.

— Дорогие друзья, сейчас я должен произнести речь. Я, как глава общины, не должен сожительствовать с Мариной…

В этот момент рука женщины дрогнула, а лицо перекосило от испуга.

— Поэтому я принял важное решение, — он развернулся к Марине и достал из кармана золотое колечко, припрятанное после второго похода к чистильщикам. — Марина, будь моей женой!

Лицо Марины разгладилось.

— Боже мой! — с облегчением выдохнула она. — Как же ты меня напугал. Я согласна, — у неё по щекам потекли слёзы. Она уж было подумала, что Лёша решил её бросить. Вытерев слёзы, она надела кольцо на безымянный палец. — Плохие у тебя шутки.

— Это не шутка, — криво изогнулись его губы. — Просто я волновался, вот и выстроил фразу своеобразным образом. Как-то не подумал, что это тебя может напугать.

— Конечно, может! — с упреком посмотрела она на него. — Когда мужчина прилюдно заявляет, что не может сожительствовать с женщиной — это звучит весьма и весьма…

— Хватит ругаться, — вскинул кружку Тимур. — Горько!

— Горько!

— Горько!

— ГОРЬКО!

Алексей и Марину слились в глубоком затяжном поцелуе на радость гостям. Народ радостно заголосил.

Пир продолжился до самого рассвета. Была опустошена не одна бутылка вина. Жители общины начали разбредаться по домам с первыми лучами солнца. Всем хотелось спать, но дел никто не отменял.

***

Последующие две недели Воронцов занимался делами главы: отдавал указания, следил за количеством запасённой пищи и дров на зиму. В срочном порядке пришлось строить ещё четыре дома, а весной придётся расширять территорию общины в связи с возвращением пленников от чистильщиков. В общей сложности вернулось четырнадцать человек, среди которых пятеро мужчин и девять девушек. Некоторые из них были старше двадцати лет, и им требовалось жильё. Одна из девушек, Наргира, вообще была из красноармейцев, но всех её родных убили ещё пять лет назад, и она решила остаться жить в общине.

Алексей провёл ревизию оружия и насчитал пятнадцать автоматов Калашникова различной модификации, шесть карабинов и четыре пистолета, которые были почти бесполезны в связи с отсутствием патронов к ним. И, конечно же, винтовка Марины, которую она берегла как зеницу ока.

Патронов к автомату тоже не сказать, чтобы было много — примерно десять цинков, и это при том условии, что он собрал все свои и общинные запасы.

Для начала он счёл, что всё довольной неплохо. Дрова есть, еда есть, даже с учётом пополнения общины должно хватить с лихвой.

Общая численность населения Ласточки при составила шестьдесят четыре человека, из них шестнадцать детей всех возрастов. Негусто, но и не так уж плохо. Алексей лично с встретился каждым и записал все их данные: имя, имена родителей, фамилия, если таковая есть, а также семейный статус, возраст, род занятий, болезни и травмы. Помимо этого он узнал, чего хочется каждому для комфортной жизни в общине.

Он оборудовал себе кабинет, в котором провёл аналитику собранных данных. Во-первых, составил генеалогическое древо каждого. Инцест, конечно, дело семейное, но лучше не допускать кровосмешения. Им ещё весь род людской поднимать, а если начнётся вырождение, то к чему все мучения?

Для каждого человека он составил список болезней и разделил людей по группам: кому требуется медицинская помощь, а кому уже не помочь. В таких условиях — без больниц и лекарств — странно, что ещё кто-то жив.

Детей тоже распределил по возрасту и объявил о создании школы. Все должны были уметь читать, писать и считать в уме. Осталось добыть книги и найти учителя, который бы мог заниматься обучением молодёжи.

Также он составил список всего имущества и пересчитал скотину. А напоследок договорился о встрече с главами всех поселений на конец октября для определения свода правил и границ территорий, вопросов торговли, а также для личного знакомства.

Теперь, когда всё было подсчитано и записано, ему стало проще. Тетради с записями хранились на столе, и в случае вопросов всегда можно свериться с записями.

***

К концу октября выпал первый снег. Под снегопадом в Ласточку прибыли главы посёлков. Все они выглядели настороженными и привели с собой вооружённую охрану. Собрание проходило за обеденным столом в доме Воронцова.

С руководителем чистильщиков и цыганским бароном Лёша уже был знаком. Последней в дом зашла женщина лет сорока, которая руководила поселением красноармейцев. Она была невысокого роста и полновата. Жёсткие черты лица, обрамлённые волосами цвета глины с сединой, выражали решительность. Её карие глаза были наполнены строгими нотками. Лицо было загорелым и обветренным, а голос прозвучал немного резко, когда она сухо поздоровалась со всеми присутствующими. Одетая в обычный рабочий костюм мужского покроя, она одним движением отодвинула тяжёлый стул из дубовых досок, словно он был из фанерки.

— Татьяна Ивановна, — сухо представилась она Алексею.

«Гром-баба», — про себя подумал Воронцов.

Он поднялся со своего места во главе стола.

— Добрый день, дамы, господа и товарищи. Вы уже наверняка меня знаете, но я представлюсь — Алексей Иванович Воронцов. С октября этого года я являюсь главой общины «Ласточкины». Я собрал вас здесь для того, чтобы обсудить возникшие проблемы и некоторые вопросы.

Все его молча слушали и внимательно разглядывали. Он продолжил:

— Первый вопрос, который меня волнует — рабство. По моим подсчётам, население острова составляет плюс-минус пятьсот человек. Я считаю неприемлемым тот факт, что все не могут обеспечить себя рабочей силой из своих поселений. Предупреждаю сразу всех: если из моей общины пропадёт хоть один человек, последствия будет плачевными, вплоть до смены верхушки власти! — Воронцов внимательно посмотрел на главу чистильщиков и цыган.

— Эй, брат, обижаешь, — сверкнул золотыми зубами барон.

— Мы же договорились, — ответил ему спокойным взглядом Илья Вамин.

— Второе, — продолжил Воронцов, — я предлагаю ввести обмен девушками и парнями или устроить нечто вроде трудового лагеря, в котором будет происходить трудовая деятельность во благо острова и общение молодых. Все понимают, что кровосмешение до добра не доводит. Все же понимают? — обвёл он коллег внимательным взглядом.

— За идиотов нас не держи, — фыркнула Татьяна Ивановна. — Продолжай, что ты там за лагерь решил организовать?

— Мы должны думать о будущем наших поколений. Я провёл опрос в своей общине — почти половина жителей приходятся друг другу родственниками.

— Слышь, ты чего имеешь против связи с роднёй? — возмутился Гозело.

— Беру свои слова назад, — одарила барона брезгливым взглядом руководитель красноармейцев.

— Гозело, попрошу не мешать, — вскинул руку Алексей, затыкая барона, после чего продолжил: — Третий вопрос на повестке дня — образование и медицина. Состояние здоровья населения удручающее. Если так пойдёт дальше, то мы будет жить, словно дикари из каменного века. Молодёжь не умеет читать, а считает на пальцах, хотя каких-то сто лет назад любой семилетка умел куда больше.

— Так то было в прошлом, — протянул Гозело, чем вызвал недовольные взгляды со стороны всех присутствующих. — Молчу-молчу, продолжай, дорогой.

— Алексей, что вы предлагаете? — внимательно его разглядывала Татьяна Ивановна.

— Нам нужно предоставить условия и помещения для учителей и медиков. Собрать учебники и книги, которые ещё не сожгли при растопке печей, и организовать библиотеку. Школа и медицинские услуги должны быть доступны для всех жителей острова и являться неприкосновенными. Их снабжением должны заниматься все. От них зависит будущее наших потомков. Разве есть что-то важнее будущих поколений? Теперь я жду ваших комментариев и предложений.

Первым поднялся барон.

— Раз уж мне теперь можно говорить, — ехидства ему было не занимать, — начну с того, уважаемый, что не надо лезть со своими мыслями в устоявшиеся порядки. Я не позволю своим детям работать на чужого дядю ради потрахушек, а так называемое рабство и есть решение этой проблемы!

В разговор вступила Татьяна Ивановна.

— Мне идея с лагерем понравилась. У нас закрытая община, и, в отличие от некоторых присутствующих, грабежом и работорговлей мы не занимаемся. Да и по поводу библиотеки тоже верно, меня мать учила читать по обрывкам старых газет.

— Книги-шмыги, — брезгливо скривил губы барон. — Если ребёнок умеет ходить и есть — уже хорошо. А если ещё и считать деньгу умеет, так вообще отлично.

Илья вставил свое мнение:

— А я считаю, что Алексей Иванович дело говорит, но в связи со сложившимся укладом жизни, нам будет тяжело принять эти нововведения. Мне многого стоило отдать тебе четырнадцать человек, а ты требуешь вообще запретить рабство. У нас парашу убирать за собой сам никто не будет. Книги у нас есть, но их мало. Если надо, могу продать по сходной цене.

Долгие споры шли до поздней ночи. В конце концов все остались при своём мнении, лишь с Татьяной Алексей нашёл общие точки соприкосновения.

Все участники покинули ласточкиных и уехали к себе. Лишь перед отъездом Татьяна Ивановна подошла к Воронцову и пригласила его к себе в посёлок, предложив ему приехать через две недели для обсуждения дальнейшего сотрудничества.

Усталый и вымотавшийся новоиспечённый лидер ласточкиных уселся на стул и взял свои записи. Он составил краткий отчёт о проведённом совещании, после чего принялся вдумчиво его перечитывать. К нему со спины подошла Марина и обняла его за плечи.

— Ну что, жених, дождёшься, когда твоя невеста рассыплется в прах от старости или всё-таки пойдём спать?

Не дождавшись ответа, она его поцеловала и начала скидывать с себя одежду. Воронцов подхватил её на руки, отнёс ее в комнату и положил на кровать. В этот момент он хвалил себя за предусмотрительность, ведь её дочери они отдали бывший дом Марины. Это позволило им не сдерживаться. Через некоторое время громкий стон оргазма наполнил комнату.

Алексей планировал свадьбу на середину ноября после того, как вернётся из общины красноармейцев. Отослав приглашения на свадьбу главам поселений, они с Мариной начали планировать свадьбу. В общих чертах почти ничего не изменилось с момента его свадьбы с Ольгой, отсутствовали лишь загс, машины и свадебный торт.

Свадьбы были редкостью в общине, и в среднем от силы проводились примерно раз за год, и для населения это был огромный праздник. Все с нетерпением ждали свадьбы главы общины.

***

Воронцов сидел на санях, укутавшись в тулуп. Степан держал узду своей кобылы и ждал отмашки в путь. Марина на прощанье поцеловала жениха.

— Удачной дороги.

— Спасибо.

— Дорогой, я с нетерпением буду ждать вашего возвращения. Молю, вернись живым и здоровым, а не как обычно с новой дыркой в теле!

— Мне и природных отверстий хватает, — погладил он её на прощание по щеке. — Степан, трогай!

— Но! — щелкнул он поводьями.

Лошадка начала неспешно перебирать копытами по заснеженной дороге. Сани со скрипом заскользили в сторону посёлка красноармейцев.

На сегодня была назначена встреча с Татьяной, как они договаривались две недели назад. Им предстояло многое надо обсудить и прийти к компромиссам.

Посёлок красноармейцев находился на острове Секлинский, который был отделён от острова Сарпинским затоном. В прошлом бывший сварщик часто плавал туда на рыбалку с друзьями. Но сейчас всё изменилось. Русло изменило свой путь, отчего остров разросся за счёт присоединения острова Сакля, и русло Волги стало настолько узким, что по нему стало возможным спокойно ходить на лодках на берег Волго-Ахтубинскую поймы.

Красноармейцы — это выжившие жители близлежащих посёлков на берегу реки и некоторые дачники с острова. Они промышляли в основном охотой и рыбалкой, также выращивали коноплю для изготовления верёвок и одежды. Их огороды и небольшие поля располагались на другом берегу Волги. На отдельном острове они построили себе укреплённый и большой посёлок, который расположился у среза береговой линии.