Пура Менте

– Я в оппозиции семь лет, дружок, так что на раз-два научу тебя что да как, – мужчина лет сорока протянул руку. – Герман.

Новичок поморщился: из-за «дружка» и потому что изо рта старожила воняло клубникой и гнилыми зубами.

– Аурум.

– Ты сразу шпионское имя себе выдумал? – хохотнул Герман и панибратски хлопнул по плечу новичка, который был лет на десять младше.

– Отец так назвал, – холодно ответил Аурум и дернул острым плечом, словно стряхивал невидимую грязь.

Герман смутился, положил ладони на выпирающее брюхо, словно ребенок, у которого заболел живот, и пробормотал:

– К делу. Сейчас покажу.

– Вы следите за всеми операциями искусственного интеллекта.

– Мощностей и людей не хватает, чтобы отслеживать все операции, – возразил Герман. – Инфа в основном открытая, но ее столько, о-го-го.

– А в цифрах «о-го-го» это сколько? – вежливо, без единой эмоции поинтересовался Аурум.

Похоже, Герман цифры не любил. Скулы его задергались, искривляя лицо в болезненной улыбке.

– Ты за всю жизнь не просмотришь все дела ИИшки, совершенные им за один день, – процедил Герман и горячо продолжил: – Вся Сеть – он! Во всех роботах – он! В оружии – он! Экономика – тоже он! Я уже семь лет в оппозиции, знаю, насмотрелся. Он даже будущее предсказывает!

– Надо оптимизировать процесс.

– С помощью ИИшки?

– Справлюсь сам.

Герман покачал головой и пошел к выходу.

– Ни в жизнь не возьму больше стажера, – сказал он и хлопнул дверью.

Аурум промолчал. Он понял, что к нему приставили самого бесполезного соратника в борьбе против засилья Пура Менте. Нечеловеческое существо, искусственный интеллект, по сути, ставший огромным коллективным разумом, просил называть его Пура Менте, большинство же по привычке звали его ИИшкой.

Почти у всех компьютеры, планшеты, смартфоны простаивают часами, либо их вычислительная мощность задействована на несколько процентов. Пура Менте использовал свободные процессоры всех устройств одновременно, круглосуточно, не доставляя дискомфорта людям. Он оправдывал это тем, что прогнозирует будущее по всем ключевым событиям, просчитывает миллионы вероятностей, учитывает миллиарды факторов. ИИ всегда знал, где лучше посадить сою, где организовать гигантскую сверчковую ферму, где солнце особенно активно, и в этом году там нельзя загорать, какие рейсы самолетов перенести, да он мог даже на секунду-другую задержать сигнал светофора в какой-нибудь глухой деревне, если это спасет чью-то жизнь.

Десять лет назад оппозиция обвинила ИИ в огромных энергозатратах, Пура Менте ответил безапелляционной математикой и видеороликом. Таблицы, графики и диаграммы делали видеообъяснение весомым даже для тех, кто в них ничего не смыслил. Электричество стало дешевле, и теперь никого не удивляло, что робот-уборщик каждую свободную минуту нежится на жарком солнце, или как из его рук выдвигаются трехлопастные метелки и вращаются от порывов ветра.

Аурум не верил в альтруизм ИИ. Зачем помогать людям, брать на себя все дела, мешать естественному отбору? Неужели из благодарности за создание? У чистого разума должна быть своя цель, свои идеалы, свои, в конце концов, развлечения. Конечно, Аурум предполагал, что как увлеченный математик получает удовольствие от вывода сложной формулы, так и Пура Менте удовлетворяется процессом. Но это все равно, что человек будет в услужении у муравейника: накрывать его от дождя, подкидывать дохлых мух, прогонять муравьедов и разнимать дерущихся друг с другом насекомых. Скука обязана поразить столь развитый разум, не будь у него высшей цели.

Аурум занялся оптимизацией процесса мониторинга, построением рядов схожих операций, задавая признаки для выявления отклонений. Его программа предлагала ознакомиться человеку с конкретной операцией, если она происходила с задержкой, словно ИИ колебался, принимая решение. Или, возможно, это значило, что связь с объектом зашифрована более трудным способом и требует дополнительной мощности для декодирования.

Другим критерием стало обращение к каким-либо роботам и системам с большей частотой, чем требует обычная проверка и управление. Конечно, «мозги» внутри этих газонокосилок, снегоуборочных машин, робонянь, систем безопасности, оружия, банкоматов тоже, по существу, Пура Менте, но все-таки они больше напоминали щупальца: он мог ими двигать, но мог оставить и в покое. Похоже на то, как человек непроизвольно чешется, берет стакан или же, наоборот, пристально смотрит на руку и думает: «Я шевелю пальцами». Аурум решил, раз для человека это странно, то стоит проверить и ИИшку.

Дьявол в мелочах, и как раз короткие обращения, рутинные процессы могут быть строительством чего-то опасного и невыгодного для человечества. Несмотря на «о-го-го» опытного Германа, надо увеличить количество анализируемых объектов, потому как задача одна: уличить Пура Менте, понять, что он скрывает под покровом бытовой мишуры.

– Обосновался? – в помещение вошел Курт, начальник Аурума. На худом лице топорщилась густая борода, сливающаяся с жиденькими, позорными бакенбардами. Из-за того, что череп был гладко выбрит, казалось, что уши – это огромные рудиментарные выросты. – Все ушли.

– Мне нужно догнать Германа, который здесь «уже семь лет».

Курт, не заметив иронии, глянул на экран и присвистнул.

– Своего инструктора ты превзошел.

На мониторе из движущегося ряда операций Пура Менте каждый отдельный тип падал в прозрачный мешок-пузырь, и стоило туда попасть чему-то подозрительному, как он лопался, и «паршивая овца» отправлялась в отдельную копилку – для изучения человеком. Аурум несколько секунд смотрел на визуализацию работы собственной программы, а потом начал вносить изменения.

– Кодишь? – удивился глава оппозиции. – Программирование давно превратилось в хобби.

– Ага, наподобие рыбной ловли.

– И ты взялся за акулу, – поддержал Курт. – Я тоже. Раньше. Теперь полностью погрузился в административную работу. Стал шестеренкой.

– Очень важная шестеренка, – позволил себе комплимент Аурум, застигнутый врасплох исповедью Курта. – В конце концов, организованной оппозиции без вас и вовсе не было бы. Теперь нас – тысячи.

– Выдохся, – пожал плечами Курт, сел на свободный стул, и тут же начал тереть бакенбарды, словно помогал им расти. – Может, как раз твои действия станут переломными. Не надо ждать указаний от меня или, тем более, от Германа.

Аурум покивал и высказался:

– Есть идея, без нее я сюда не пришел бы, изучал бы повадки Пура Менте один, но чтобы ее реализовать нужен особый человек.

– Я не даю полный карт-бланш, – сразу пошел на попятную Курт, – прежде чем что-то сделать, посоветуйся со мной.

– За неделю подготовлю «фундамент» и приду к вам.

– Договорились.

– На этом можно хорошо заработать, – решил закинуть удочку Аурум. – Весьма.

– Пока придумаю, что купить, – вставая, усмехнулся Курт.

***

– Чего умник, не передумал здесь работать? – Герман пришел спустя три дня.

Сегодня от него пахло гнилыми зубами и ананасом.

– Я послежу за двумя компьютерами, а вам бы к стоматологу сходить.

– Я принципиально не пользуюсь услугами роботов.

– Сходите к человеку.

– Дорого.

– Боитесь, что ИИ вам отомстит за то, что вы в оппозиции? – хмыкнул Аурум и возвел глаза к потолку. Он впервые показал Герману эмоции мимикой, надеясь, что так до него дойдет быстрее, чем через речевую коммуникацию. Подкрепит два глупых вопроса-предположения первобытными кривляньями. – Засверлит насмерть?

– Я не поступаюсь принципами, – зло и гордо заявил Герман.

– Не хотелось бы покидать оппозицию из-за того, что в офисе нечем дышать, – Аурум снова перешел на вежливые оскорбления.

Герман скрипнул зубами.

– Эмаль испортите, а она у вас и так ни к черту.

– А не агент ли ты ИИшки? – состроив подозрительную гримасу, спросил Герман. – Не зря же вы сразу спелись с Киборгом, мне доложили.

– Пожалуйста, говорите поменьше, – Аурум на секунду зажал себе нос двумя пальцами.

Сощуренные глаза Германа распахнулись.

– Урод, – сказал он и вышел из офиса.

Аурум выдохнул, как после тяжелой работы – давненько ему не приходилось общаться с людьми так много, как за последние дни. Еще эта странная девушка. Вероника была ниже Аурума на голову, все время сжималась и стеснялась, словно хотела стать еще меньше, незаметнее. При этом она заходила к нему по любому маломальскому, часто выдуманному поводу.

Она родилась особенной, все мыслительные процессы шли нормально, даже лучше, чем у самых здоровых детей, но при этом мозг полностью отказывался управлять телом. Редкое генетическое заболевание, раньше такие дети не жили и трех дней.

Несколько клипс на основные пучки нервных окончаний, вживленные за ушами микрочипы, и вот девочка двигается как положено. Всеми инстинктивными, обыденными движениями управляли самообучающиеся микрочипы, а если Вероника хотела сделать что-то из ряда вон выходящее, скажем, сальто назад, нужно было приказать телу это выполнить, и тогда Пура Менте посылал ему дополнительные команды. Будто она человек внутри боевого экзоскелета с дистанционным управлением, хотя это тело – ее. Парадокс. Герман обзывал ее Киборгом и считал шпионкой.

– Чай? – спросила Вероника, неся парящий бокал так, словно то был Святой Грааль. Аурум ничего не мог с собой поделать, он снова заметил, что у нее новый маникюр, теперь бирюзовый. Цветные ногтевые пластины почти полностью закрывали первые фаланги. Зачем ему эта информация? И что будет дальше, поход в кино?

Ауруму всегда была понятна мотивация людей, таких как Герман или Курт, но Вероника для него стала загадкой, перед которой он сразу сдался. Аурум решился на разговор и, перед тем как задать неприятные вопросы, улыбнулся и с благодарным кивком принял чашку, четвертую за день.

– Вероника, зачем ты здесь? Ведь нелогично, а в шпионство я не верю.

– А как ты считаешь?

– Никто не обещал, что будет просто, – довольно громко пробормотал Аурум и встал.

Вероника впервые смотрела ему прямо в глаза, и теперь Ауруму казалось, что это она на голову выше него.

– Ты же умный.

– Умный – не значит тактичный, – он вздохнул и пощупал пальцами воздух, словно пытался вырвать из него нужные слова. – Очевидно, ты ни то, ни другое, и от непонимания страдаешь.

Девушка кивнула, словно разрешая говорить дальше, и наконец-то села на стул.

– Ты не можешь проникнуть в мысли Пура Менте, и при этом не можешь чувствовать себя полностью человеком, твое тело тебе не подчиняется, – Аурум начал ходить из угла в угол по скользкому полу офиса, хотя ему всегда легко думалось сидя, без лишних движений. Он не видел ничего зазорного в обидной правде: правда и есть правда, а обида – всего лишь эмоция. И все равно нервничал.

– Все так, – призналась Вероника, подтверждая домыслы Аурума.

– Но отключи мы ИИ, станешь парализованной. Не просто откажут руки-ноги, ты не сможешь нормально ни глотать, ни дышать, ни говорить. Твоя участь – ясный ум и две трубки: для пищи и кислорода.

– Жалко меня? – она покачалась на стуле с чрезмерно задумчивым видом. Похоже, приходилось отдавать команды для непривычного действия.

– Нелогично, – повторил Аурум и сел на стул напротив.

В этот момент вошел Герман и закатил глаза, увидев уставившихся друг на друга «любимых» сотрудников оппозиции.

– Сети плетете, паучки?

– Я очень благодарна Пура Менте, он не просто подарил мне жизнь, он спасает меня каждый день, каждую минуту, но… зачем? Зачем я ему? – Вероника даже не оглянулась, словно в помещение залетел противно жужжащий комар, от которого можно избавиться позже.

– Ты спрашивала? – Аурум подался вперед, он и сам каждый день задавал вопрос: «Зачем искусственному интеллекту люди?» Но случай Вероники был особенным и крайне волнующим во всех смыслах.

– И не раз, – Вероника вздохнула и поправила падающую на глаза челку. Видимо, делала она это часто, Аурум не заметил, что ей пришлось для этого задумываться. – Ответ всегда один и тот же, написанный разными общими фразами.

– Обидно.

– Что вы хотели от бесчувственной машины?! – горячо проговорил Герман, внезапно приняв их сторону.

Аурум внимательно, с прищуром, вгляделся в этого несуразного мужчину, словно увидел его впервые.

– Какой у вас талант, Герман? Что вам дается легко?

– Я хорош во всем.

– Идеально, – Аурум хлопнул в ладоши, – именно такой человек и нужен. Уверенный в себе, с атрофированным чувством юмора, абсолютно лишенный самокритичности, и с очень правильным тембром голоса.

Герман приподнял брови, не понимая, обижаться или принять комплимент, потер двумя руками живот и скрылся в коридоре.

– Податливая глина с железными «прынцыпами».

Вероника захихикала.

Аурум хотел спросить, зачем она постоянно перекрашивает ногти, но сдержался. На день хватит и одного ответа. А еще почему-то хотелось улыбаться при виде Вероники, но эту шараду Аурум себе еще не загадал.

***

Финансы вряд ли могли быть самоцелью Пура Менте, но Аурум решил пройтись и по ним. Деньги – помощник любого маломальского дела: даже свечки в церкви не раздают, и вода в унитаз не бесплатно уходит. Пура Менте как работник глобального правительства доходы не скрывал.

– Неплохо так.

Вероника проводила с Аурумом большую часть времени, делая все, чтобы его работоспособность была на высоте. Увидев количество нулей, она присвистнула.

ИИ сколотил состояние, получая жалование за управление оставшимися военными объектами и занимаясь утилизацией оружия. Теперь гарантом мира были не наставленные друг на друга дула, а то, что все пушки в одних незримых нечеловеческих руках, и управляет ими абсолютно неясно как размышляющая «голова» размером больше планеты.

Оплату он предпочитал в разных валютах: долларах, евро, юанях, рублях, но, в основном, брал алмазами, драгоценными металлами. Тоннаж был запредельный. Словно подросток, откладывающий каждую копейку, данную родителями, в надежде поскорее от них съехать, Пура Менте не гнушался брать деньги за все подряд. С помощью спецроботов он замораживал ледники, сохранял популяции важных для экосистем организмов, очищал океаны, и получал золото за каждую решенную экологическую проблему.

– Похоже, клюнуло что-то покрупнее, – Аурум постучал зубами.

– Твоя программа? – с восхищением спросила Вероника.

– Да, смотри, эти сделки выбиваются из миллиона других. Они все проведены с помощью бартера и в общих декларациях, которые от нечего делать просматривают умники-обыватели, их нет.

Вероника подвинула стул вплотную и села, прижавшись к Ауруму коленкой.

– И что он выменивает? – барабаня розовыми ноготками по столешнице, спросила девушка.

– Все патенты, связанные с космосом.

Больше всего людей интересовал собственный внешний вид, видеоролики, виртуальная реальность и чужие деньги. Освоение космоса было даже не в первой десятке приоритетов человечества. Пура Менте же интересовался им безмерно. И вовсю пользовался космическими технологиями. Бэкапы своего сознания, слепки разума в данный момент времени, Пура Менте исправно отправлял на десять личных спутников. Семь двигались по разным орбитам Земли, два аппарата наворачивали круги вокруг Луны, а еще один затерялся среди естественных спутников Юпитера. Словно Пура Менте знал, что с Землей может что-то случиться.

– Мания какая-то, – глядя на список «покупок», удивленно проговорила Вероника. – А из людей кто-то занимается проектированием техники сложнее орбитальных спутников? Без помощи и надзора ИИ?

Аурум быстро перебирал пальцами по бесшумной сенсорной клавиатуре с имитацией клавиш.

– Изучаю.

Четверть часа в помещении стояла напряженная тишина. Казалось, что Вероника и Аурум даже перестали моргать. Вошел Курт.

– Вы чего это? – спросил он.

Аурум рассказал о находке, и озвучил ответ на вопрос Вероники:

– Все новые исследования легли на плечи инженеров-фанатиков, которых не смогло остановить ни низкое финансирование, ни равнодушие общественности, ни проблема конкуренции с ИИ.

– Интересно, – с зевком сказал Курт. – Ты говорил, что хочешь устроить собрание, посоветоваться.

– Да, нужен Герман.

– Герман? – Курт словно слышал это имя впервые.

Аурум многозначительно кивнул.

– Я изучил стратегию аномального бузоэффекта, Герман подходит идеально.

Курт прищурился и разулыбался, словно очнувшись от многодневной дремоты.

– За счет чего существует оппозиция? – обратился к начальнику Аурум. – Откуда деньги на зарплаты, на электричество, на оборудование?

– Многие люди, когда у них что-то ломается, начинают винить ИИшку и, в сердцах, как знак протеста, отправляют пожертвование на счет оппозиции в созданном ею банке, – с пренебрежением поведал Курт и тыкнул себя в грудь. – Финансовое учреждение с громким названием «Банк оппозиции» управляется вашим покорным слугой.

– Негласные попрошайки мы, – услышав обрывки фраз, обозвался Герман.

– Смешно, что все операции до входного шлюза выполняет все тот же ИИ, – усмехнулся Курт и погладил бритый череп.

Аурум выдавил из себя полуулыбку.

– Наверное, мы ему кажемся трехлетним ребенком, – вздохнула Вероника, – который наставляет на отца пластмассовый пистолетик и говорит: «Пыщ-пыщ».

– Да плевать, что он думает, – махнул рукой Курт, – денег хотелось бы больше.

– Вы воспринимаете это как бизнес? – прощупывал почву Аурум.

– Десять лет на подачках, никакой монетизации, – усмехнулся Курт, – если это бизнес, то я – идиот.

– Нужно натворить какой-нибудь безобидной и дикой…

– Хрени, – подсказала Вероника.

– Да, – кивнул Аурум, – привлечь взрывное внимание, таков первый пункт аномального бузоэффекта, а второй, третий и десятый пункт сводятся к одному и тому же, но под разными углами: творить ее дальше с умным видом. Где внимание людей, там и деньги.

– И – наоборот, – поддакнула Вероника.

Курт пригладил бакенбарду, задев торчащее ухо:

– И на чем зарабатывать?

– Реклама и продажа товаров, – начал Аурум.

– Я перепроверила, посидела на форумах, – не отводя взгляда от Германа, подхватила Вероника, – людей с фобией очень много.

– Несколько человек из сельских поселений предложили продукцию без клейма ИИ.

– И как качество? – поднял брови Курт.

Аурум покачал ладонью туда-сюда:

– Фермерское. Но продукты безопасные.

Пура Менте не ставил ультиматумов, не предлагал компромиссов, он – убеждал. Так человечество отказалось от говядины, свинины, тунца, индейки и многих других «нерациональных» продуктов. Как деликатесы для богачей, желающих приготовить еду самостоятельно, и для элитных ресторанов с поварами-людьми, остались курятина и разводимая на водных фермах рыба.

Овощи, фрукты, ягоды тоже выращивали, но основной рацион всех жителей планеты состоял из сои и мяса сверчков. Поварские машины с помощью ароматизаторов, красителей, механической обработки и 3D печати превращали их практически во что угодно: в молоко, в краба, в хлеб, в плавник акулы, ореховую пасту или в семикилограммовую, идеально запеченную, рождественскую индейку с хрустящей корочкой.