Пушистая Катастрофа

ГЛАВА 5

Что это была плохая идея, я поняла на третий день бесплодных блужданий по городу и даже немного поругала себя за импульсивность. Поддалась моменту, почувствовала свою мнимую важность, захотела, чтобы волк еще раз признал мою полезность, и… ну правда, оно само как-то вырвалось.

Необдуманное, наивное предложение, едва ли имеющее надежду на удачный исход.

Описать внешность тех двоих не смогли ни пойманные похитители, ни мы с Эдит. Но если детеныш был напуган и мог не запомнить мимолетно виденные лица – в карете на того мужика она очень старательно не смотрела, боялась, – а я в принципе лица в зверином облике не способна была запомнить, то склероз похитителей выглядел странно.

Хельму говорил, что они не врут, что они не могли соврать его дознавателю, Хельму подозревал, что во всем виновата магия, Хельму случайно обмолвился, что единственная ниточка к непойманным похитителям – это я. Потому что я сумела запомнить их запах. А я впервые в жизни почувствовала себя настолько полезной, а главное – нужной… И повела себя очень самоуверенно.

Но это совсем не объясняло, зачем я так яростно спорила с несогласным Хельму и пыталась успокоить напуганную моим предложением Эдит. Чтобы теперь отмораживать хвост, лапы и самое главное – нос?

Воодушевление после победы над волком прошло в первый же день. Да, Хельму неохотно согласился с моим предложением, хотя потом, когда детеныш все же лег спать, а я еще не успела вернуться в свой пушистый вид, долго и нудно угрожал, приперев к стене в коридоре. Чтобы не думала даже сбегать и расстраивать его драгоценную дочь, чтобы не создавала проблем, чтобы не чудила, не дурила, и вообще:

– Если тебе покажется, что ты нашла кого-то из подозреваемых, сразу возвращайся ко мне, поняла?

– Так точно, босс!

– Анха, я не шучу. Сама ничего не пытайся сделать.

– Я дорожу своей шкурой и рисковать ею не буду, – заверила его я.

О том, что эту же шкуру мне придется промораживать на улице, я тогда совсем не подумала. В тепле и сытости воспоминания о злой зиме как-то поблекли и перестали меня пугать, а зря.

Три дня я покидала дом утром вместе с волком и возвращалась с ним же вечером, но все еще ничего не нашла.

В управлении стражи было шумно и интересно, но там я появлялась редко и ненадолго, на улице же, наоборот, холодно и скучно, а я вынуждена была торчать на морозе и искать.

Если бы я попросила, волк разрешил бы прекратить, перестал бы брать меня с собой и никогда бы не вспомнил о моем самонадеянном предложении. И именно поэтому я не могла попросить. Ну и еще немного потому, что найти похитителей было необходимо.

Все остальные неудачники, пойманные в домике рядом с портовыми складами, оказались простыми наемниками и ничего толком не знали.

Им заплатили за то, чтобы подержать ребенка в подвале несколько дней, а потом отдать тому, кто приедет его забирать. Кто это будет, они не знали, зачем нужен ребенок, они не знали.

Все, что от них требовалось, – выполнить свою часть работы и не попасться страже. И с этим они не справились.

С какой стороны ни посмотри, они оказались совершенно бесполезны…

На четвертый день, получив по носу веником от недоброго дворника, едва унеся лапы от стаи диких псов и поцапавшись с вороной, я была как никогда близка к тому, чтобы сдаться. Терпения во мне никогда не было достаточно. Но когда вечером я вернулась в управление, на вопрос волка: «Как?» – упрямо повторила то, что говорила каждый день:

– Завтра точно найду.

И на пятый день, на закате, не веря своему носу, я действительно нашла. Не в бедных кварталах или сомнительных подворотнях, не там, где ожидала найти и где так усердно искала.

А в мирном жилом районе, где снимали квартиры и комнаты обычные люди.

Четырехэтажный домик из белого кирпича выглядел как игрушечный.

В окне первого этажа можно было увидеть нежно-голубые шторы в цветочек, на третьем этаже сразу под всеми пятью окнами висели кованые подоконники с присыпанными снегом ящиками, в которых летом цвели цветы.

В таком доме не было места человеку, способному похитить маленькую беспомощную девочку, но запах, смешанный с сигаретным дымом, шел именно из этого дома, из приоткрытого окна на первом этаже.

***

В управление городской стражи я неслась не чувствуя лап и жалея, что у меня нет крыльев, когда на пути возникали сложнопреодолимые преграды. Как бы замечательно было просто парить над крышами домов, вместо того чтобы метаться между людьми, слыша вслед ругательства и обещания страшной расправы.

И почему я не пернатой родилась?

Трехэтажное здание управления, основательное такое, из серого камня, находилось прямо напротив Центрального Банка страны, на центральной, самой большой и популярной среди горожан площади.

Людей у главных дверей управления всегда было много, это я усвоила еще в первый день. И больше никогда не ходила этим опасным для мелких зверей путем, предпочитая обходную дорогу, которой пользовались стражники, доставляя или забирая преступников: по тихой мрачной улочке, неожиданно хорошо освещенной и чистой для подобного места.

У задней двери управления часто стояла усталая лошадь, запряженная в повозку с демонстративно зарешеченными окошками. Волк говорил, что для стражи повозки делают особые, укрепляя каркас и добавляя заговоренные стальные прутья не только на окна, но и под обшивку. Еще он говорил, что раньше использовались клетки, установленные на телегах, и был в этом какой-то существенный минус… но дальше я его, как правило, уже не слушала.

Сегодня лошади не было.

Я пролетела мимо двери, завернула за угол и, с разгона вспрыгнув на узкий подоконник, забралась по раме на козырек и по стене, цепляясь когтями за выступы и трещины, доползла до нужного окна. Поскреблась в стекло и через несколько секунд уже грела отмороженный хвост в кабинете командора.

Мой сбивчивый эмоциональный рассказ он выслушал с невозмутимым видом, потом так же спокойно приказал своему помощнику собирать отряд.

Сам он, конечно же, собирался ехать вместе с отрядом и ловить негодяя. Слишком велик был интерес волка в этом деле, и некому было запретить ему во всем этом участвовать.

– Я с тобой, – прошептала я, когда за помощником закрылась дверь. – Я полезная.

– Конечно, со мной. Как мы без тебя его найдем? Только без глупостей.

– Так точно, босс! – радостно тявкнула я. – Но вообще-то, мог бы уже начать мне доверять. Я нечисть разумная, сообразительная, способная и очень талантливая.

– Хм-м-м, – ответил он и поднялся, неторопливо собираясь.

***

В квартире на первом этаже жил наш непойманный похититель – мерзкий тип с прокушенной рукой. Я его по забинтованной ладони узнала, заметила посеревшую, давно не обновляемую повязку, когда мужик в окно от стражи бросился, и даже заскулила от восторга.

Не ошиблась! Нашла!

Развивалось все не совсем так, как я себе представляла, но получалось даже интереснее.

На лестничной площадке стонали снесенные магической ловушкой стражники, в дверном проеме, вцепившись в косяк рукой и чудом удержавшись на ногах, хрипло ругался волк, прижимая ладонь к обожженным светом глазам.

А преступник уходил…

С улицы послышались требования сдаться, потом странный звук и сразу за ним сдавленные стоны.

– У него артефакт, – прохрипел Хельму.

И я запоздало сообразила, что мне сильно повезло.

Во-первых, потому, что волк, как только узнал, из какой квартиры пахнет преступником, велел мне оставаться на улице. Во-вторых, потому, что я не послушалась и увязалась следом, но кралась позади, под действие артефакта не попала, единственная осталась невредимой и могла продолжать преследование.

– Я его поймаю! – пообещала волку и, в три прыжка преодолев маленькую комнатку, выпрыгнула в окно.

Стражники лежали прямо на дороге, держась за головы и жалобно постанывая, прохожие жались к домам на другой стороне улицы, со страхом и одновременно нездоровым интересом вытягивая шеи, чтобы заглянуть в оскалившийся осколками стекла оконный проем.

Запах вел меня в переулок между домами.

Туда я и собиралась бежать, когда рядом со мной приземлился Хельму.

– Веди, – коротко велел он.

Сейчас волк выглядел совсем жутко. Кожа его посерела, глаза запали и покраснели из-за лопнувших сосудов. Губы посинели… Не волк, а жутик полудохлый.

– Тебе бы к целителю.

– Веди! – рявкнул он, добавив немногим спокойнее: – Сейчас сам не справлюсь. Не чувствую запахов.

– Слушаюсь, босс, – неохотно сказала я.

След был четким, идти по нему было легко, и я могла бы прибавить скорость… если бы не Хельму.

Он не успевал за мной, шатался и рисковал упасть в каждом из узких проходов между домами, что мы прошли, но упрямо брел вперед.

Это могло бы беспокоить меня очень сильно, но даже не в самом лучшем состоянии волк оказался достаточно быстрым, цель мы догоняли.

На одном из перекрестков наша жертва наступила на осколок, и воздух наполнился запахом крови, а на грязном, подтаявшем снегу появились приметные красные пятна.

– Неудачник, – пробормотала я довольно. Когда окно собственной квартиры выбивал и в снег выпрыгивал – не поцарапался даже, а тут на осколке какой-то бутылки так себе ногу распорол…

– Поторопись, – хрипло велел волк, цепляясь побелевшими пальцами за стену. Выглядел он как человек, которому уже совсем некуда торопиться и осталось только лечь вот прямо тут и отойти к предкам. Чем бы его в той квартире ни приложило, сильная была штуковина.

Я промолчала, оставив свои наблюдения при себе, и начала активнее перебирать лапами. Хельму сначала серьезно отстал, но скоро подстроился под новый темп и нагнал меня, нарушая зловещую тишину пустых подворотен хриплым натужным дыханием.

Закат окончательно потух где-то на середине нашей погони, погрузив всех нас в зимнюю ночь. По сравнению с летней она была не такой глубокой и непроглядной, и только поэтому я смогла разглядеть в снегу у стены одного из домов блекло поблескивающий бок странного камня.

– Смотри, – я подхватила его и вернулась назад, к упрямо идущему за мной волку, – странный какой, а?

Камень и правда был странным. Он будто состоял из двух частей, неровно скрепленных посередине. Синий прозрачный камень и красный держались вместе за счет черной матовой закаменевшей субстанции. Даже мне с моими скудными познаниями в магии было ясно, что камешек этот был создан человеком и, судя по выцарапанным на одной стороне символам, сделали его не для красоты.

– Амулет, – сказал Хельму, лишь мимолетно глянув на исцарапанный бок, и засунул камень в карман кителя. – Двухзарядный. Пустой.

– Это мы сейчас что, самого настоящего артефактора преследуем? – удивилась я.

В моем представлении все артефакторы были утонченными, обязательно немолодыми дядечками, с аккуратной бородкой, ухоженными руками и поблескивающим на длинном носу пенсне – как тот один-единственный их представитель, что как-то повстречался мне. И пахло от них химическими реагентами и крепким кофе, а не злобой и дешевым табаком.

– Не думаю. Я видел момент активации. – Волк еще раз потер глаза – за увиденное ему пришлось заплатить. – Едва ли этот человек часто держал зачарованные предметы в руках. Работа с амулетом была бестолковой и неловкой.

– Зато действенной, – не смогла промолчать я. – Все твои люди остались валяться там же, где их амулет и настиг. Да ты сам скоро свалишься.

Волк скрипнул зубами и будто назло мне ускорился.

Можно подумать, у него были силы на подобные глупости…

Когда до нашей цели оставалось буквально двести метров, Хельму держался уже исключительно на чистом упрямстве, а я готова была молиться матушке природе, луне и любым человеческим богам, лишь бы он не свалился к ногам нашей жертвы. Неловко получится, право слово.

В конце очередного переулка нас ждал тупик, высокая стена, ржавая лестница и мужик, упорно ползущий по ней наверх. На крышу.

Загрызу, решила я на бегу, длинными прыжками покрывая расстояние, разделяющее меня и лестницу. Нет, сначала прожарю до хрустящей корочки, а потом загрызу…

Волк что-то крикнул мне в спину, но я не расслышала, а останавливаться и переспрашивать не было времени.

Лестница под мужиком стонала и шаталась.

Я спешила изо всех сил, но настигнуть его смогла уже только на крыше.

Вцепилась с аппетитом в его ногу, прокусив штанину, и с удовольствием вгрызлась зубами в жесткое жилистое мясо.

Мужик ахнул, глухо матерясь, схватил меня за шкирку, желая оторвать от своей ноги, – вероятно, куска мяса ему для меня было не жалко, потому что разжимать челюсть я не планировала и он должен был бы это понимать.

Когда пропахшие табаком пальцы сжались на моем загривке, я глухо рыкнула и на выдохе резко выпустила на свободу пламя. Огонь обжег внутренности и вырвался наружу.

Мужик бессвязно взвыл и отдернул руку, позволив мне основательно вцепиться всеми четырьмя лапами в его ногу.

Штанина подо мной занялась мгновенно, и скоро запах горящей ткани смешался с вонью от жженых волос и жарящегося мяса. Мужик вопил на одной ноте, размахивая ногой, чем только сильнее разжигал огонь.

Спустя несколько мгновений он додумался рухнуть в снег, мне пришлось отпустить ногу и смотреть, как он, скуля и матерясь, барахтается, сбивая пламя.

Небольшой холщовый мешочек, выскользнувший из кармана его штанов, я заметила, но ослепленный болью, основательно прожаренный похититель этого даже не почувствовал.

– Что ты с ним сделала? – хрипло спросил Хельму, с трудом забравшись на крышу.

Я была уверена, что сил ему не хватит, и теперь испытывала приятное удивление. И даже немного им гордилась.

Волк умел впечатлять.

– Покарала, – отчиталась радостно, отступая в сторону и загораживая собой мешочек. – А ты не торопился.

Хельму что-то невнятно рыкнул, подошел ко все еще подвывающему похитителю и какое-то время его разглядывал.

– Он Эдит ударил, – сочла своим долгом нажаловаться я.

Лицо Хельму потемнело.

– Давай его тут быстренько порешим, а в управлении скажем, что не поймали, а?

Тишина затягивалась, мужик затихал, волк всерьез рассматривал мое предложение.

– У него могут быть важные сведения, – наконец неохотно отказался он и совсем неласково вырубил поджаренного одним ударом.

– Скучный ты, – вздохнула я. – Есть же второй. Его я бы тебе тоже нашла.

– Разговорим этого, – ответил волк, медленно, тяжело закинув обмякшее тело на плечо. – Получится быстрее.

– Тебе же так неудобно.

– Его нужно как-то спустить. – Волк дернул плечом, поправляя свою ношу. – Возвращаемся.

На самом краю он опасно покачнулся, заставив мое сердце на мгновение остановиться. Сомнений не было: с этим ненормальным волком я очень сильно рисковала в скором времени из рыжей превратиться в седую. Перспективка не радовала.

Пока Хельму спускался вниз вместе с поджаренным, у меня было время посмотреть, что такого интересного хранилось в мешочке.

Потянула за тесемку и задохнулась от восторга.

– Сокровища, – сдавленно прошептала я, жадно вглядываясь в мерцание камешков. Это были не просто блестяшки, это были блестяшки, полные магии. Драгоценные камни, кольца, цепочка с изумрудом… Все такое красивое, вкусное, удивительно-невероятное.

Из всего этого богатства особенно выделялись золотые часы. Они были самым большим сокровищем, но совершенно не магическим.

Что забыли обычные, пусть и дорогие, часы среди этих богатств, я не знала, но спустя несколько мгновений, когда снизу послышался недовольный голос волка, поняла страшное: все это мне придется отдать ему.

Потому что это у-ли-ки. Отвратительное слово, от которого горчило на кончике языка.

Все… но, возможно, стоит просто предположить, что часы, бесполезная, в сущности, вещица, уликой не были. Потому что они без магии. Наверное, по ошибке попали в мешочек.

И нет смысла отдавать и их тоже, только волка ими запутаю. Он решит, что часы сильно важные, начнет искать, уйдет совсем не в ту сторону, потому что не будет знать, что на самом деле это всего лишь блестяшка. Моя прекрасная блестяшечка…

– Анха! Мне тебя долго еще ждать?! – рявкнул снизу злой волк.

Я вздрогнула, воровато огляделась и быстро закопала часы в снегу.

– Я скоро вернусь за вами, мои золотые, – пообещала, нежно похлопав лапкой снежный холмик, стянула тесемкой края мешочка, ухватила его зубами и быстро спустилась вниз, к нетерпеливому оборотню.

– Это что? – спросил он.

Поджаренный лежал у стены прямо в снегу, Хельму сидел рядом с ним, бледное лицо пошло нездоровыми красными пятнами, и я бы непременно забеспокоилась, не приметь снег, прилипший к вороту кителя.

Я бы на месте волка растираться снегом из сомнительной подворотни не стала, а я тарса, нечисть дикая и не то чтобы брезгливая… здравомыслящая просто.

– Это вот его. – Я протянула мешочек волку, махнув хвостом в сторону похитителя. – Выпал, когда он по снегу катался.

– И что там? – спросил волк, уже заглядывая внутрь.

– Блестяшки, – выдохнула я, алчно следя за покачиванием мешочка.

– Хм-м-м…

– Нам бы вернуться, – напомнила я, с трудом переведя взгляд на лицо Хельму. Ночи я не боялась, особенно в такой представительной, пусть и потрепанной, компании, но дома ждала Эдит, а мы уже серьезно задержались.

– Да, – сказал волк, попытался подняться, но не смог.

Коротко выдохнул, нахмурился и попробовал еще раз. И еще.

– Все, ты сегодня находился, – сказала я, когда у него ничего не вышло и с четвертого раза. – Посиди здесь, а я кого-нибудь из твоих приведу.

– Анха…

– Серьезно, босс, тебе сегодня больше всех досталось, подумай немного о себе.

Он упрямо поджал губы и собирался попробовать в пятый раз.

И я решила его не щадить.

– А не хочешь думать о себе, подумай об Эдит. Ты уже и так на свеженький труп похож, будешь упрямиться, свеженьким трупом и станешь. Не думаю, что мелкая это оценит, вроде бы только ты у нее и остался.

Хельму отвел глаза и коротко велел:

– Поторопись.

– Так точно!

В одиночку, без необходимости подстраиваться под оборотня, обратно я вернулась быстро и, только выскочив к дому, поняла, что нас не было от силы минут двадцать. Выбитое окно все так же щерилось осколками стекла, оглушенные стражники стонали уже из повозок целителей, а по улице прохаживались стражники свеженькие, здоровые.

Кто бы их ни вызвал, он очень упростил мне задачу.

Выбрав первого не занятого, на мой взгляд, стражника – молодого парня, как раз проходившего рядом со мной, бросилась к нему под ноги и настойчиво подергала за край сапога.

Он замер, непонимающе глядя на меня.

Я еще раз дернула, отбежала на несколько шагов и обернулась на него. Парень молчал, глупо таращась на меня.

Пришлось возвращаться, дергать еще раз, снова отбегать и оборачиваться.

Стражник стоял там же, где и раньше, не думая даже шевелиться.

То ли глупый, то ли ленивый…

Злобно фыркнув, я подбежала к нему, решив попытать удачу в последний раз. Если этот тугодум так и останется стоять, пойду искать кого-нибудь посмышленее.

– Берт, за каким бесом ты тут прохлаждаешься? – В нашу сторону уверенно направлялся секретарь Хельму.

Я воспряла духом и уже собиралась проделать с ним тот же трюк, когда тугодум заговорил:

– Эта мелочь от меня чего-то хочет.

Секретарь посмотрел на меня.

– Это же нечисть командора.

– Уверен?

Секретарь присмотрелся.

– Точно она.

Звучало многообещающе. Я на удачу отбежала на три шага и повернулась к секретарю, игнорируя тугодума.

Тот не подвел, велел мне немного подождать, взял еще трех стражников и пошел за мной.

К тому моменту, как я вернулась к волку, он уже спал, уронив голову на грудь. Качественно вырубленный похититель валялся рядом и радостно синел от холода.

А я уже представляла, как в красках опишу Эдит спасение ее безголового отца героической мной…

Хорошая должна была получиться история.

***

Хельму не вернулся этой ночью домой, я тоже.

Бессознательного командора оставили отдыхать в лазарете, на третьем этаже управления. У меня было как минимум три возможности выскользнуть из-под рассеянного надзора помощника и сбежать к Эдит, но я не смогла себя заставить. Представила, как мне придется объяснять мелкой, почему ее безответственный отец не вернулся сегодня домой, врать о том, что он точно в порядке, хотя я не была совсем в этом уверена… и малодушно решила оставить эту неприятную работу кому-нибудь другому. Пусть лучше Юстина объясняет все детенышу или кто-нибудь из прислуги.

О том, что мне стоило бы вернуться, чтобы хотя бы помурлыкать Эдит ночью, я подумала уже слишком поздно, свернувшись клубочком на мерно вздымающейся груди волка, разместили которого в отдельной палате.

Поджаренный, наверное, лежал где-то в соседней палате. Возможно, такой же одноместной и насквозь пропахшей стерильностью. Возможно, в общей, среди стражников, с трудом пришедших в себя после его атаки…

Хотя нет, конечно, он в одноместной. Прикован к кровати, прямо к этому железному каркасу, что прекрасно заметен под съехавшей в сторону простыней и жжется холодом, если прикоснуться.

Хельму, как истинный мазохист, стремился примерзнуть к железу рукой. Я, чувствуя себя чуть ли не его нянькой, всю ночь стояла на страже волчьего здоровья: сползала с тепленькой груди оборотня, убирала его руку под тонкое одеяло, пыталась как-то спрятать каркас под простыней (всегда неудачно, но я каждый раз упрямо пробовала) и заползала обратно. И так до самого утра.

А утро в управлении наступало рано. Почти ночью.

Еще в темноте по коридору начали ходить люди, в отдалении слышалась вялая ругань, где-то кто-то глухо кричал с недолгими перерывами.

У волка тоже утро наступило слишком рано.

– Анха? – В голосе его было море удивления и ни капли радости.

– Знаешь, босс, я еще не в курсе, сколько ты мне платишь, но уже уверена, что сильно недоплачиваешь, – мрачно сказала я, растирая морду лапками. Потом сообразила, что ничего он мне не платит, мы же никаких договоров не заключали, а люди без них с деньгами расстаются сильно неохотно, и настроение мое совсем испортилось.

Челюсть сводило от желания куснуть разочек волка. Или не разочек…

Хельму мои страдания не заботили, он желал знать, как оказался в лазарете, что с преступником и с его людьми.

– Записку с предупреждением, что ты не вернешься, в твой дом отправили, хотя я все равно думаю, что Эдит будет беспокоиться, – мстительно начала я не с того, о чем он спрашивал. Волк вроде бы устыдился, но бросать дела и ехать к дочери не спешил.

Выслушал отчет от меня, потом то же самое – от его помощника. Долго пропадал в душевой, а вернулся отвратительно свеженьким и готовым работать. Мне даже смотреть на него, такого выспавшегося, было противно.

И чтобы не смотреть, я забралась на его плечо, устроилась со всеми удобствами, вцепилась лапой в волосы и нагло спросила:

– Что собираешься делать?

– Проведать заключенного…

– И я с тобой! – выпалила, не дав ему договорить.

– Анха…

– Ты же к поджаренному, так?

– Поджаренному?

– Ну вчерашнему неудачнику?

– Анха, – повторил он вместо нормального ответа, и я поняла: попала в самую точку.

– Хочу на него посмотреть. Это мой трофей.

Я его выследила, я его поймала, я его обезвредила… и вырубить его тоже могла бы я.

И пусть право решать его судьбу у меня отняли, но он все равно принадлежал мне. Человек бы этого не понял, и я сомневалась, что может понять Хельму, с его-то спящим зверем.

Но спорить волк не стал. Может, и понял.

Мы не пошли ни к одной из палат, прошли мимо всех, спустились на первый этаж – волк рассеянно кивал подчиненным, я дремала, – прямо от главной лестницы свернули в длинный коридор без дверей, завершившийся еще одной лестницей, ведущей вниз.

Коридор этот был насквозь пропитан магией, и к концу пути я была сыта по горло. Напиталась на месяц вперед.

– Ты меня сюда почаще води, – попросила я шепотом.

– Зачем?

– Ты же боевой маг, должен был нечисть изучать, – с укором сказала я. – Мы вашу магию любим. Я так вообще обожаю, она поддерживает мой огонь.

Еще у меня была теория, что именно благодаря контакту с человеческой магией нечисть и получает возможность превращаться, но рассказывать об этом Хельму я посчитала лишним.

Волк поднял глаза на потолок, туда, где между светильниками прямо на камне тлели магические символы.

– Подъедаешь нашу защиту?

– Скажешь тоже, разве одна маленькая тарса может взять настолько много, чтобы что-то повредить? – возмутилась я. – К тому же я осторожно.

Хельму покосился на меня.

– Я лучше куплю тебе накопитель и сам буду его наполнять.

– Ну… – я бы, конечно, предпочла прогулки по коридору какому-то скучному накопителю, но решила не настаивать, – ладно.

Из мрачного полумрака лестницы послышались шаги – кто-то поднимался наверх, нам навстречу. Волк напрягся и отошел на несколько шагов назад, неосознанно шаря рукой у бедра, там, где должен был висеть меч, полагающийся ему по должности.

Но китель, значок городской стражи и меч – все осталось наверху, в его кабинете.

Первым поднялся худенький бледный стражник. Увидев перед собой начальство, он вздрогнул и что-то невнятно замычал.

Сразу за ним показался странный мужчина. Это был не стражник, и, судя по потемневшему лицу волка, права спускаться в тюрьму он не имел.

– Я артефактор, – неприятно улыбаясь, незнакомец заговорил первым. – Слышал, вы поймали вора и даже нашли некоторые мои наработки. К сожалению, среди них не было одной очень важной… Я всего лишь хотел узнать, где она.

– То есть в хранилище вы уже побывали, – констатировал Хельму.

– Виноват, – беспечно сознался артефактор.

– Хорошо, что вы это понимаете, – мрачно ответил волк, выразительно глядя на подчиненного. – Значит, не будете возражать, если я задам вам пару вопросов?

– Разумеется! Помогать городской страже – мой долг.

– Подождете в моем кабинете, – велел волк, и незнакомец даже не подумал возражать.

– Конечно! Этот стражник меня проводит.

– Не думаю.

Мы потратили еще десять минут на то, чтобы вернуться вместе с… подозреваемым, он определенно был подозреваемым, потому что вел себя крайне подозрительно. Хельму сам выбрал стражника, велел тому проводить мастера Деккара – так он назвался, Зофрэ Деккар – и вместе с артефактором дождаться его возвращения.

Мастер только улыбался и соглашался со всем, он выглядел безобидным и дружелюбным, но каждый раз, как взгляд его темных глаз останавливался на мне, все внутренности будто льдом сковывало.

– Не нравится он мне, – пожаловалась я, когда мы вновь вернулись к зловещей лестнице и наконец начали спуск.

– Мне тоже, – сказал волк.

Тюрьма управления городской стражи не впечатляла. Чистенькое серое помещение, единственным плюсом которого было его подземное расположение и близость морга – это создавало особую атмосферу. Впрочем, простые люди едва ли могли почувствовать витавший в воздухе запах бальзамического состава, смешанный со стылым, не поддающимся описанию ароматом смерти.

Вдоль стен с двух сторон широкого прохода шли камеры. Толстые надежные прутья, как и потолок в том мрачном коридоре, были украшены защитными символами.

Половина камер была пустой. В одной жил какой-то буйный псих, при виде командора бросившийся на прутья и потребовавший его немедленно выпустить. Сам псих меня не заинтересовал, а вот ошейник на его шее – очень даже.

– Какая красивая блестяшка, – протянула я, жадно следя за красными всполохами в глубине камня. На фоне черной кожи ошейника красный камень выглядел особенно маняще. Рубин же, это точно был рубин.