Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

— Но знаешь, теперь ты мне больше не нужна.

Она не поняла моего внезапного решения и в недоумении склонила голову.

— Не замечала, что стоишь у меня на пути? Не кажется, что поступаешь плохо? В конце концов, мы же были подругами.

Были, но теперь — нет.

Хотя она-то наверняка до сих пор считает меня подругой. Еще вчера мы давали друг другу советы, делились любовными секретами, а теперь… теперь я стала другой. И думаю тоже по-другому. Поэтому мы больше не подруги.

И мне нет до этого дела. Она ведь так и не заметила, как сильно я изменилась. Да и как ей заметить? Даже то, что я говорю с ней не как раньше, она оставила без внимания.

Потому что одно из правил этого мира — «не мешать мне меняться».

Допустим, я бы так же менялась и в обычном мире, а остальные в моем окружении — нет. Ну или хотя бы она, моя якобы подружка, не будет меняться. Естественно, в таких условиях я со временем стану другой, и она обязательно заметит неладное. Еще бы! Невозможно же проигнорировать новый имидж очередного «не такого, как все» одноклассника, который на каникулах вдруг покрасился в блондина. И с этим точно так же. Но если она заметит, это помешает мне меняться. А если я не смогу меняться, то и возможностей у меня будет меньше.

Так мое единственное желание — «никогда ни о чем не сожалеть» — не сбудется.

И все-таки…

Что «все-таки»? Не знаю, чего ждать дальше.

Чувствую, что нельзя об этом думать.

Поэтому я бросила размышлять и снова заговорила:

— Тебе никогда не казалось, что любовь похожа на каплю соуса на белой рубашке?

Похоже, она опять не поняла, о чем это я, потому что в недоумении склонила голову.

— Если пролила соус на рубашку, то потом, сколько ни пытайся, все равно не оттереть как следует. Пятно останется, причем навсегда. И каждый раз при виде его ты будешь думать: ох, ну как же меня угораздило?! Забыть не получится, потому что след останется навсегда. (Я открыла ящик стола…) И от этого меня выворачивает, (…крепко схватила нож…) Это пятно меня просто доконало, (…и достала его из ящика.)

Я не раз пользовалась этим ножом, резала им всякое разное, поэтому знала точно: он — острейший из всех.

Моя якобы подруга заметила нож и побледнела.

— Что ты делаешь? — спросила она, хотя, наверное, уже догадалась.

Догадалась, но все равно не верила.

— Что делаю? Ха-ха-ха.

Слушай, прости, но ведь…

— Удаляю тебя!

Ведь этого ты и ждала, да?!

Я ******* ее ******** *****.

Во мне закипало какое-то горькое темное чувство, а я пыталась от него отмахнуться. Это бесполезно, бессмысленно, но я все равно пыталась избавиться, освободиться от него, потому что не хотела ощущать горечь. Потому что я всегда вела себя так, словно никогда ничего подобного не испытывала.

А моя якобы подруга упала после удара и со страшным хрипом сплюнула кровь.

Ей, наверное, больно. Бедняжка.

Думаю, это моя вина. Надо было постараться ***** ее безболезненно.

— Все хорошо, хотя ошибаться бывает страшно. Знаешь, мальчики, когда отчаиваются, становятся безумно сильными. Даже худые оказываются гораздо сильнее меня. Больно от них получать. А еще, когда убиваешь, страшно заглядывать им в глаза: они смотрят прямо с отвращением… Это все потому, что я брала какой-то дешевый нож, хотя он круто выглядел. Убивать таким непросто. И вообще бить им неприятно. Мерзко. Меня как-то раз вырвало, и я плакала, потому что не понимала, зачем творю такие страшные вещи. Но знаешь… как ни крути, он всегда поступает одинаково, потому что не меняется, так что мое желание никогда не исполнится. Вот и остается стирать всех вокруг — делать же больше нечего. Да, это жестоко. Так зачем этим заниматься?..

Она беспомощно глядела на меня.

— Но знаешь… на самом деле можно вообще отказаться от ножа. В конце концов, можно «удалить» кого-то, просто подумав. Нужно очень сильно пожелать «удаления», только это сложнее, чем кажется. Поэтому я умею «удалять», лишь убивая, — иначе не получается. Как же тяжело на сердце… Я чувствую вину перед людьми, убегаю от них, не хочу их видеть — и «удаляю». А об «удаленных» все сразу забывают, даже я.

Она уже не могла держать голову, поэтому уронила ее на пол и расслабилась.

— Знаю-знаю… Я плохая? Очень-очень плохая? Но скажи на милость… а что мне еще остается?.. Прости, тебе же не понять. О-ох, да зачем я вообще с тобой говорю? А, точно, я очень-очень боюсь тишины. Вот думаю, может, если все рассказать, все объяснить, ты меня простишь? Но знаю… такое ведь не прощают? Извини. Извини, правда. Прости, прости. Прости, что думаю только о себе. Но знаешь… ведь мне больнее всего! Я ведь сама виню себя! Понимаю, что поступаю плохо! Хотя мне плевать, что ты там себе думаешь.

С кем я вообще говорю?

Без разницы. Я ни с кем не говорила. Вот эту девчонку на полу я и подругой не считала.

И все-таки я одна.

— Н-нет…

Не хочу это принимать.

В этом месте я застряла одна и все же кричу. Скорее!

Приходи скорее!

— Кадзу.

Интересно когда? Когда именно я стала так его звать? За все эти повторы он множество раз позволял звать себя по имени, и я звала, но потом он забывал.

И тут дверь распахнулась.

Это был он.

Я взмолилась, и Кадзуки Хосино пришел.

Войдя на кухню, он увидел страшную сцену и застыл на месте. Рядом с ним оказалась эта назойливая девка, паразитка Ая Отонаси. Она тут же скорчила рожу.

— Наконец-то ты здесь, Кадзу, — сказала я и удивилась самой себе.

Сколько еще можно тупить?

Сколько уже раз Кадзуки предавал меня? И несмотря на эти бесчисленные предательства, я до сих пор не оставила его.

Он ведь оказался тут не случайно — я сама позвала его, чтобы показать этот ужас.

И вот он явился, а я жду какого-то чуда. Жду, что он снова вернет меня к жизни, как в тот раз.

Но этому… не бывать.

Кадзуки широко распахнул глаза.

— Кадзуки, ты ведь и сам догадывался, — заговорила девка.

Да она же везде нос сунет!

— Что владелица… Касуми Моги.

Кадзуки перевел взгляд на тело, и его глаза стали просто огромными.

Как же ее?.. А, ну да, забыла. Забыла даже, когда забыла.

— П-почему…

Почему я это сделала?

Я уже не могу сдерживаться: так злит, что он до сих пор ничего не понял!

Во взгляде у меня, наверное, читалось, как я его проклинаю. Я решила высказать ему все, что чувствую.

— Хочу жить!

Хотя пары слов не хватит.

— Жить! Жить!

И этих тоже.

— Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить!

Все-таки я хочу…

— Жить!