Пусти козла в огород

Глава 7

На этот раз Евгений даже разговаривать со мной не пожелал. Сколько раз я звонила к нему на работу, столько мне и отвечали, что он отсутствует. Мобильный его тоже молчал. Наконец я разозлилась и позвонила Тамарке.

– Тома, – сказала я, – ты должна мне помочь. Такой простой фразой мою Тамарку можно довести до белого каления.

– Мама, ты невозможная! – завопила она. – Чем я могу тебе помочь, когда сама постоянно нуждаюсь в помощи! На носу совет директоров моей компании, а ты лезешь со своими дурацкими просьбами.

Зная, как обращаться с Тамаркой, я с ходу зарыдала. Тамарка сразу смягчилась и спросила:

– Ну что ты там, Мама, мокроту развела?

– Не могу дозвониться до Евгения, – пожаловалась я. – Прогуляйся к Юльке, узнай, жив ли он, или эта змея его до смерти зажалила.

– Ха, Мама, требуешь от нее невозможного, – глупо заржала Тамарка. – После трех лет жизни с тобой у него стойкий иммунитет к любому яду.

От ярости я просто зашлась, Тамарка же, прекрасно осознавая мое состояние, пришла в хорошее расположение духа и подобрела:

– Ладно, Мама, уважу, сегодня же к Юльке схожу, но что я должна передать Евгению?

– Ничего.

– Как – ничего? – возмутилась Тамарка. – Тогда зачем я туда попрусь?.

– Сказала же, поглядеть – жив ли он.

– Ты мне, Мама, голову не морочь, а прямо говори: что задумала? Поспособствовать тебе всегда рада, так что не стесняйся. С Женькой примирение хочешь затеять? Я права?

«Бездна ума, – внутренне возмутилась я. – Так сложно было догадаться, к чему я стремлюсь, а вот поди ж ты, осилила Тамарка эту непростую задачу». – Не для себя стараюсь, – ответила я. – Для кого же?

– Для Саньки. Сколько может жить в деревне ребенок? Этак он совсем от рук отобьется. Сама понимаешь, эта твоя подруга, я имею в виду нашу бабу Раю, она научит его всему плохому. Он уже говорит «здеся» и «тама», а что дальше будет?

– Так привези его в Москву, – посоветовала Тамарка.

Я рассердилась:

– Как ты можешь такое говорить? В Москве он сразу поймет, что мы с Женькой в разводе. Ты же знаешь, он папу обожает. Ни в коем случае не хочу травмировать сына.

Тамарка сразу загоревала:

– Точно, Мама, Саньку травмировать нельзя. Как Юлька, сучка, об этом не подумала, когда Женьку твоего к себе приваживала? Все, Мама, если за дело взялась я, считай, Женька у нас в сумке.

Естественно, я сразу пожелала знать, каким образом она собирается это счастье мне устроить, но Тамарка рявкнула:

– Будешь много знать, скоро состаришься, – и бросила трубку.

Остаток дня я пыталась к ней дозвониться, но вредная секретарша гундосила:

– Тамара Семеновна на совещании.

И так до десяти вечера. Ровно в десять раздался звонок в дверь – на пороге стоял Евгений. Рядом с ним топталась Тамарка. Она торжествовала.

Я пригласила их пройти. Евгений с радостью воспользовался приглашением, а Тамарка заявила, что страшно спешит.

– Ну как я. Мама? – украдкой шепнула она.

– Тома, ты гений, – со всей искренностью заявила я. – Но как тебе это удалось?

– Ты забыла, я заканчивала педагогический, а все мужчины – дети. Но как меня мучает совесть перед Юлькой!

– Иди к черту! – возмутилась я. – У нас святое! У нас ребенок!

– Да, у вас ребенок, – согласилась Тамарка. – Дерзай.

И она убежала.

На этот раз Евгений не стал скрывать своих чувств и сразу сообщил:

– Соня, мы наделали глупостей.

– Еще каких, – согласилась я.

– Надо срочно их исправлять, – сказал он, и мы оказались в спальне.

Все было как в кино. Евгений смотрел на меня влюбленными глазами, я расстегивала пуговицы его рубашки, дальше все закружилось, смешались чувства, ощущения, его губы, руки, голос и…

И снова раздался телефонный звонок. Евгений Дернулся, как от удара электрическим током.

– Если это опять Алиса, – закричал он, – клянусь, вас обеих убью!

Я испуганно прижала трубку к уху и обреченно призналась:

– Это Алиса.

Евгений плюнул, матюкнулся, схватил в охапку свою одежду и выскочил из спальни. Я хотела бежать за ним, но Алиса дрожащим голосом пропищала:

– Со-оня, теперь я точно умираю.

– Аля, что? Что на этот раз с тобой?

– И руки и ноги отнимаются, а по телу бегают мурашки, и дышать не могу. Задыхаюсь! Задыхаюсь!

– Аля, дорогая, погоди, всего минуту, – сказала я, но в прихожей хлопнула дверь.

Евгений снова ушел. Теперь уже навсегда. «Он не простит мне такого унижения, – подумала я. – А как хорошо начиналось…»

– Аля, слушаю тебя, – устало произнесла я, но Алиса прохрипела что-то невнятное, потом раздался шум падающего тела и тишина.

Охваченная ужасом, я бросилась звонить Симочке. Симочка, на этот раз вооруженная ключами, помчалась к Алисе и позвонила мне уже от нее.

– Соня! – кричала она. – Не знаю, что делать, Алиса вся черная! Она задыхается!

– «Скорую» вызывай! – крикнула я и бросилась собирать чемодан.

Я долго и звонила, и стучала в квартиру Алисы, потом вспомнила, что у меня есть ключи, открыла дверь, но Алисы там не оказалось. Я устремилась к Симочке. Она отпаивала лежащую на диване Алису молоком и кормила таблетками.

– Почему вы здесь? – удивилась я.

– Сима ждет звонка, – сказала Алиса. Я присела рядом с ней, положила руку на ее влажный лоб, спросила:

– Что на этот раз с тобой?

За Алису ответила Симочка:

– Отравление. Ее рвало.

Я рассердилась:

– Так почему, черт возьми, вы еще здесь, а не в больнице?

– Мы же там были, – пропищала Алиса, – Врачи все равно скажут, что я здорова, здорова. Я беспомощно посмотрела на Симу и спросила:

– Она теперь что, до конца жизни может не обращаться к врачам? Лишь на том основании, что когда-то они ей поставили диагноз «практически здорова»?

Симочка пожала плечами, я же скомандовала Алисе:

– Поднимайся, отвезу тебя в больницу.

– Нет-нет, – испугалась она, – Герман будет мне звонить.

– Какой Герман? Посмотри на себя! Ты же полутруп! Встать сможешь?

– Конечно, – Алиса вскочила с дивана, но, покачнувшись, едва не упала на пол. Благо Симочка удержала ее. Я возмутилась:

– Видишь? Видишь? Едва стоишь на ногах!

Вдвоем с Симочкой мы отвели Алису в ее квартиру, уложили на кровать и принялись убеждать, что надо срочно ехать в больницу. Она стояла на своем:

– Ехать бесполезно, я здорова. Дайте мне лучше еще молока, еще молока.

Возмущенная таким упрямством, я принялась ругать Алису, а Симочка отправилась на кухню за молоком. Вскоре мы услышали ее душераздирающий крик.

– Что там? – испугалась Алиса.

Симочка вбежала в спальню, на ней не было лица. Она с ужасом показывала в сторону кухни и беззвучно шевелила губами. Я словно окаменела от страха.

– Соня, – не своим голосом попросила Алиса, – пойди посмотри, что там случилось.

– Боюсь, – призналась я.

– Самой мне, что ли, идти? – Алиса сделала попытку подняться с кровати. Я строго взглянула на Симу:

– Что там? Говори.

Бедняжка не могла вымолвить ни слова. Цепенея от ужаса и мысленно читая «Отче наш», я отправилась в кухню и… обнаружила там трупик кота Шустрика, не так давно подаренного мною Алисе. С криком я вернулась в спальню.

– Что там? – спросила Алиса.

– Шустрик мертв, – сообщила я. – Алиса откинулась на подушку и разрыдалась.

– Мой Шустрик, Шустрик, – жалобно приговаривала она.

– Ну да, Шустрик погиб, но зачем, как говорит Фаня, гнать волну? Я же сама чуть не умерла, когда Сима завопила как потерпевшая. Так же можно и заикой сделаться.

– У меня тоже сердце едва не выскочило, едва не выскочило, – рыдая, пожаловалась Алиса.

Я уставилась на Симочку, которая пришла в себя и виновато пожимала плечами.

– Сама не знаю, что на меня нашло, – оправдывалась она. – Показалось, что-то мне в последнее время чудится всякое, тоже нервы ни к черту.

Посоветовав Симочке лечить нервы, я отправилась обследовать трупик кота. С первого взгляда на беднягу Шустрика складывалось впечатление, что он умер совершенно здоровым. Я сразу вспомнила профессора, убеждавшего меня, что Алиса совсем не больна, и пришла в ужас.

– Срочно едем в больницу! – скомандовала я. На этот раз возражений не поступило.

Алиса напрасно боялась, что ее и на этот раз сочтут симулянткой. Когда мы привезли ее, трясущуюся от озноба, в приемное отделение, доктор сразу начал бедняжку пытать, что и когда она ела.

– Отравление? – спросила я.

– Отравление, – кивнул доктор. Симочке стало дурно.

– Алиса вчера и меня угощала, – пролепетала она. – И я ела.

– Признавайтесь, как вы себя чувствуете? – спросил у нее доктор.

– Уже плохо. В ногах прямо сейчас слабость появилась.

Доктор усмехнулся:

– Это от страха. Скажите, чем вас угощали?

Симочка задумалась.

– Пловом, – принялась перечислять она, – сыром, тортом, горчицей.

Я тут же заключила:

– Значит, кот сдох не от плова, и не от сыра, и не от торта, и, уж конечно, не от горчицы. Коты горчицы не едят. Наш кот сдох молодым и здоровым.

Доктор удивился:

– Какой кот?

– Шустрик, – пояснила я. – У Алисы неожиданно скончался кот. Алиса, сейчас же говори, что он ел?

– Я кормлю его только сухим кормом, – заливаясь слезами, призналась Алиса.

– В любом случае, – сказал доктор, – вам придется полежать в токсикологии.