Пустота

Глава 10. Я ничего не забыла

Александра Александровна, так теперь к ней обращались молодые коллеги, так и осталась работать редактором. Стала одним из заместителей главного редактора. Училась сама и учила молодых. Ей нравилась работа, общение, суета и никакой публичности. Если раньше она стремилась выделиться, не боялась камер и микрофонов, то сейчас предпочитала быть в тени.

— Александра, ты напрасно закапываешь свой талант журналиста. Я, конечно, рада, что у меня такой ответственный заместитель, но ты подумай, может стоит вернуться в журналистику. — говорила главный редактор.

— Нет. Я же справлюсь?

— Очень даже справляешься. Все бы так.

— Вот и не гоните меня. Мне у вас нравиться.

— Да, Бог с тобой, работай. Только не тут твоё место, поверь опытному редактору.

Такие разговоры повторялись. Не очень часто, но сам факт немного тревожил Алю. Но в остальном в жизни ничего не менялось.

Вы когда-нибудь падали с обрыва в холодную воду? Вы чувствовали, что ваше тело и сознание вам не подчиняется? Ваша боль в сердце заменяется звенящей пустотой. Нет, ещё не полностью: там среди пустоты горело два огонька — любовь к сыну и мужу. Может не совсем понятные сравнения. Попробую объяснить.

Вот ты вроде бы есть: ты любишь сына, родителей и мужа, которого нет. И такое чувство, что его не просто нет — он нас бросил, обидел своим уходом. Поступил неправильно. Его нет и не будет. Не вернётся, не обнимет, не подскажет, не выручит, не поддержит. Нет его! Ты не почувствуешь его руки, не поцелуешь его губы. Не сможешь услышать его голос. Иногда приходила такая мысль: лучше бы он изменил, действительно ушёл, но был бы жив. Вы могли бы его увидеть и даже поговорить. Пусть не свами, но живой.

Аля долгое время не стирала футболки Андрея. Она прижимала их к лицу и вдыхала запах любимого. Только так иногда и засыпала. Его вещи так и висели в шкафу, создавали иллюзию присутствия мужа.

Она смотрела, как подрастал их сын — видела в нем Андрея. Они были так похожи! Взгляд карих глаз с лучиками в уголках, походка и серьёзность в поступках.

При сыне она держалась. Не плакала, не вспоминала. Хотела видеть сына спокойным, а не встревоженным, как в первые месяцы после смерти мужа. Боль не стихала. Что там говорят? Надо подождать год — станет легче. Врут! Не легче! Вам приходилось вскакивать ночью и лететь к входной двери потому что вы услышали любимый голос? А задуматься и приготовить блюдо, которое любил муж, но не очень нравиться сыну? Или, увидев знакомую марку автомобиля, кинуться наперерез? Нет. Легче не стало ни через год, ни через два.

Аля только очень боялась одного: озлобиться, обидеться на весь мир. Она видела семейные пары с детьми — завидовала. Видела влюблённых на скамеечках — злилась. Так не должно быть.!

Поэтому она редко встречалась с подругами — у них семьи, а ей там места нет. Чувствовала себя лишней. Все праздники она праздновала с сыном и родителями. Иногда присоединялись родители Андрея. Но очень редко. Им тоже было трудно. Очень трудно. На маленького Сашку они смотрели с такой смесью любви и горечи, что Аля еле держалась. Никому не становилось легче. Никому!

Прошло ещё два года. Аля жила как по расписанию: работа, дом, школа сына, дом родителей. Старалась меньше пересекаться с подругами и их семьями. Но разве от них скроешься? Особенно от Эльвиры. Эта, заноза в одном месте, не оставляла попыток вытащить Альку хоть куда-нибудь! Иногда ей это удавалось. И своей девичьей компанией они выбирались «в люди».

В караоке — бар они отправлялись первый раз. И Маринка потребовала Алю — спеть хоть один раз. иначе будет скандал! Вот неугомонные! Ещё и нарядили Алю, как сами захотели! Даже не дали в зеркало посмотреть! И она бы не пошла, и не дала себя одевать как им вздумается. Но достали уже полностью. Не было сил сопротивляться! Мама, наблюдая за всеми действиями подруг, только улыбалась.

— Алечка, отдохни, повеселись! Ты совсем заработалась.

— Мам, ну ты чего? Я же хожу на праздники к друзьям и в школу, и ты должна! — вставил своё мужское слово сын.

И Аля смирилась. Куда тут денешься? Большинство — за! А она одна — должна подчиниться.

Подруги нашли столик, как не сопротивлялась Аля, поближе к сцене.

— Нечего скромничать и прятаться! Мы здесь не для этого! — заявила Эльвира, усаживаясь в центре.

— И не думай, что я забыла твое обещание спеть. — это уже Маринка вставила словцо.

— Вот мне подруги достались — террористки!

— Сама выбирала!

— Кто вас выбирал? Поселились на мою голову!

Подруги рассмеялись и обнялись.

— А вообще, спасибо вам. Я вас очень люблю!

— И мы тебя, Алька! Но ты зубы не заговаривай — петь всёравно будешь. Сейчас по шампусику и вперёд! Поочерёдено и вместе! Мы тут себя покажем! Да, старушки?

— Ой, молчи, «старушка»! Вон, посмотри, с левого угла четверо мачо глаз с нашего столика не сводят. «Старушка»!

— Нет — нет! Мы не за этим тут! Мы вспоминаем молодость! Нет, юность! Раз мы не старушки.

Подруги заказали себе шампанское, немного фруктов и засыпали друг друга воспоминаниями. Бывшим студентам всегда есть, что вспомнить. Они смеялись, перебивали и поправляли друг дружку. И не заметили как шампанское закончилось. Пошла в ход другая бутылка. Так и дошли они до пения. Караоке — бар, всетаки. Обязывает!

Первой пошла Эльвира, любительница шансона. За ней Маринка — романтичная натура и песню выбрала романтичную. Аля долго думала, не решалась. В голове были песни, которые они слушали с Андреем. Но спеть такую — расстроиться самой и расстроить подруг. И подруги не ожидали от нее такого выбора — «Гранитный камушек!» (Гр. Божья коровка) Вот так! И так получилось, что с Алей пел весь бар. Простая незамысловатая песня — а такой эффект. Ей и самой понравилось.

А парень с того дальнего столика, совсем молодой парнишка, подарил Але цветы, шутливо отвесив поклон и став на колено, как рыцарь.

Потом они пели втроём, Эля и Маринка вдвоём. В общем, вечер удался. Когда за ними зашёл Влад, подруги были счастливы и довольны.

Так наша Аля начинала понемногу оживать. Но кто знает, что у неё было на душе?