Пусть тебе будет стыдно (ЛП)

Глава 9

— Я не вижу его еще, а ты? — спрашивает Пэйдж, сканируя переполненный бар.

— Я ничего не вижу сквозь эту, чертову тушь для ресниц, — жалуюсь я, пытаясь поморгать своими отяжелевшими веками и оглядеть набитое помещение.

— Ох, хватит ныть. Ты выглядишь потрясающе, — отвечает Пэйдж, опираясь локтем на барную стойку и делая сигнал бармену.

Оглядывая себя, я должна с ней согласиться. После того, как Лорелей и я приняли самый быстрый душ за всю свою жизнь, Пейдж расстегнула первый мешок одежды и вытащила черное, плиссированное в стиле доминирующей женщины бюстье на молнии спереди и двумя черными пряжки на талии, и зауженные джинсы седьмого размера. Это было круто и мне полностью подходило. К сожалению, проблема заключается в том, что у нас с Пэйдж один размер одежды, и она действительно возит в машине полно мешков с одеждой, для того, чтобы выполнять свои задания.

У меня совершенно уже не оставалось времени, чтобы придумать что-то другое, поэтому ничего не оставалось, как надеть это и залезть в машину, Пейдж на скорую руку подправляла мой наряд, пока я рулила, закрепляя двумя английскими булавками, двухсторонним скотчем и используя набор для шитья. Завершало все высокие, с заостренными носками черные сапоги с пряжками по бокам, которые Пейдж одевала всего лишь однажды, сейчас они находились под рулевым колесом, пока я тормозила на красный свет, с манжетами внизу джинс, вы не могли бы даже представить, что они могут принадлежать не мне.

Я могу оставить эти джинсы, взамен тех, которые испортила, валяясь на траве с Гриффином. Не путать заниматься сексом. Хотя иногда мне кажется, что я хотела бы перепутать и заняться сексом. С Гриффином. Голым. В кровати. Или у стены. Или на кухонном столе.

Дерьмо!

— Не могли бы вы заказать мне белого вина с содовой, пожалуйста? — спрашивает Лорелей, устраиваясь рядом со мной с другой стороны, на край барного стула, вытирая барную стойку влажной салфеткой перед тем, как положить на нее свои руки.

Лорелей морщит нос, глядя на бармена, когда ставит перед ней тарелку с раскрошенным арахисом, я окидываю ее взглядом — обычная рабочая одежда — кремовая облегающая шелковая блузка, черные прямого классического покроя строгие брюки, черные лакированные туфельки Mary James, и я откровенно должна признать, что Пэйдж настоящий гений. Не потому, что у нее в сумке был такой потрясающий наряд для Лорелей, но ведь Пейдж пошла на попятную, стоило только Лорелей пригрозить ей, что она упечет ее в дурдом, если попытается одеть ее в красное кожаное мини платье и соответствующие чуть ли не до бедер сапоги на высоких каблуках.

— Милая, это — бар погружения. Они, наверное, даже не знают, что существует такое вино, — сообщает ей Пейдж со смехом.

— Я в замешательстве. Зачем этому парню МакФаддену даже приходить в подобное место? Это — бар колледжа. Он совершенно не соответствует его имиджу, — спрашивает Лорелей, оглядываясь вокруг.

— Предположительно, он приходит сюда все время, пытаясь вдохновить студентов своей идеей. Мне кажется пьяных двадцатилеток легко обдурить, заставить поверить, что инопланетяне существуют, — объясняю я, приподнимая свое бюстье чуть выше, чтобы меня ненароком не арестовали за непристойное обнажение.

— Или на пьяных двадцатилеток легко надеть шлем из фольги и убедить поскакать по бару, — добавляет Пейдж.

— И это тоже.

— О, мой Бог. О нет. О. Мой. Бог, — шепчет Лорелей, смотря широко открытыми глазами куда-то поверх моего плеча.

— На самом деле, все не так плохо. Это всего лишь ром с колой или чем-то еще, — говорит Пейдж, опустив глаза в свой клатч и пытаясь достать блеск для губ.

— Обернись. Подожди, нет. Не оборачивайся. Боже мой. Ладно, обернись, но очень медленно, и веди себя естественно, — говорит нам Лорелей голосом полным паники.

Пэйдж и я полностью игнорируем ее указания, и быстро оборачиваемся одновременно.

Кровь отливает от моего лица, и весь шум бара внезапно уходит на второй план. В противоположном конце, прямо у двери, стоит со стаей подруг Хлоя с оценкой Е. Теперь я еще больше ценю Пейдж за ее решение приодеть меня, прежде чем мы покинули спортзал. И так достаточно плохо, что эта сука на тринадцать лет моложе меня, выглядит как Малибу Барби с длинными, прямыми светлыми волосами, загаром явно от спрея и фальшивыми сиськами, которые находятся так высоко на ее груди, что можно просто положить на них подбородок.

— Вот, выпей это, — приказывает Пейдж, передавая мне рюмку полную янтарной жидкости.

Не отрывая глаз от Шалавы, Разбившей Чужую Семью, я хватаю рюмку и залпом опрокидываю ее, жуткий огонь разливается по горлу, двигаясь дальше к животу. Протягиваю рюмку обратно Пэйдж, требую еще, она кладет пальцы в рот и свистит бармену.

— Кто-то должен накормить эту женщину чизбургером. Она выглядит так, словно не ела с самого рождения, — вещает Лорелей, вставая с барного стула и обхватывая мою руку.

— Ей необходимо устроить пытки с макаронами и картофелем, — соглашается Пейдж, протягивая мне еще один шот.

Этот не горит, пока движется у меня по пищеводу, я начинаю чувствовать себя немного лучше от того, что нахожусь в одном баре с любовницей моего бывшего мужа, и что она выглядит как порно звезда.

— Все в порядке. Я в порядке. Все совершенно нормально. Ничего особенного, — бормочу я про себя, еще один шот помещается в мою руку.

— Я думаю, что этого будет достаточно, — говорит Лорелей Пейдж, потому что немного алкоголя не попадает непосредственно мне в рот, а стекает по подбородку.

— Текила хороша для души, — отвечает Пэйдж, вытаскивая платок из клатча и вытирая мне подбородок.

Алкоголь уже начинает действовать, поэтому я полна решимости. Кого волнует, что она выглядит как Памела Андерсон и моложе меня наполовину? Кого волнует, что она может закинуть обе ноги за голову и настолько тощая, что если она повернется боком, то просто исчезнет? Не меня. Я бы надрала ей задницу даже не используя рук или ног. Я могу дать ее пинок руками и ногами ЛОРЕЛЕЙ. Я могу дать ей пинок под зад своей головой с недавно осветленными волосами, даже не смотря на беспокоящуюся Лорелей.

Мне кажется, что я пьяна.

— Может, тебе следует забрать у нее пистолет, — слышу я, как Лорелей бормочет рядом со мной.

Когда мне кажется, что мое мужество и смелость уже достигли определенной высоты, шлюха Барби поворачивается в мою сторону и смотрит на меня. Возможно музыкальный автомат в углу бара, решил поиздеваться надо мной, или возможно текила, но мне кажется, что я слышу свист пуль в музыке из старых вестернов.

Толпа расступается, словно Красное море, она улыбается и начинает движение ко мне. Подруги Барби, Скиппер и Стейси, неотрывно следуют за ней, пока она не останавливается в полуметре от меня, и они врезаются ей в спину, заставляя их всех споткнуться, создавая беспорядок из своих светлых волос и фальшивых сисек.

— О, сладкий Иисус, — рядом со мной бормочет Пейдж.

— Кеннеди! Так приятно видеть тебя! Это мои подруги, Мисти с Y и Тиффани с IE, — радостно говорит Хлоя.

— Мой IQ упал на сто пунктов, — шепчет мне на ухо Лорелей.

Вдруг, находясь так близко к девчонке, которая увела моего мужа, я не чувствую себя достаточно уверено. Я чувствую лишь текилу в своем желудке и думаю о своих потрясающих волосах, которые Пейдж превратила в стиль полного беспорядка.

— Как ты поживаешь? У меня такое чувство, будто бы мы не виделись несколько лет, — говорит Хлоя с недовольной гримасой своими ярко-розовыми губами, наполненными коллагеном.

Это сука серьезно меня спрашивает? Она ведет себя так, словно мы старые подруги, словно я не застукала ее у себя дома, когда она делала глубокий минет моему мужу на моем диване. Моем диване. Коричневом, отделанном кожей совершенством, который я купила на распродаже, прежде чем уехала в Афганистан. Два дня спустя мне пришлось чистить и драить диван, и в результате я напрочь его испортила. Я скучаю по этому дивану.

Я даже не могу найти свой голос, чтобы послать ее подальше. Я мечтала об этом моменте в течение нескольких месяцев: столкнуться лицом к лицу с моим злейшим врагом в баре с подружками, выпивать коктейли, выглядя при этом великолепно, и сказать ей именно то, что думаю о ней, пока избиваю ее, превращая ее лицо в кучу мокрого корма для собак.

Вместо этого, я чувствую себя, как куча мокрого корма для собак. Словно мокрый корм для собак полностью в дерьме и застрял на подошве чьего-то ботинка. Я чувствую себя совершенно неадекватной. Я никогда в жизни не чувствовала себя неадекватной. Меня никогда не волновало, что люди могут подумать обо мне, но сейчас я чувствую жалость к самой себе и мне хочется уйти в угол, поплакать с целой бутылкой текилы.

Прежде чем я уже готова отдать свой титул «неотразимости» лучшей женщине, я чувствую теплые руки, обхватывающие меня за бедра, скользящие по моей спине, прислоняющие меня спиной к тредокаменной груди. Я наблюдаю, как глаза Хлои, Мисти и Тиффани расширяются, рты отпадают, пальцы кружат по моему обнаженному плечу, убирая в сторону мои волосы и мягкие губы прижимаются к моей шее.

— Привет, красотка. Прости я опоздал. Кошмарные пробки.

Я закрываю глаза, потому что голос Гриффина шепчет мне в ухо, достаточно громко для окружающих, чтобы они смогли все услышать. Не задумываясь, я разворачиваюсь к нему, кладу руки ему на грудь. В уголках его рта появляется озорная ухмылка, он смотрит мне прямо в глаза. Одна его рука хватает меня за шею, другая скользит вниз к моей заднице, и он грубо притягивает меня к себе. И совершенно не обращая внимания на трех девиц за моей спиной, пикирует на мои губы.

Мой мозг замкнуло, я практически слышу треск электричества в своей голове, как только его язык скользит по моим губам, я инстинктивно открываю рот, готовая ко всему. Его язык медленно дотрагивается до моего, он углубляет поцелуй и все вокруг меня исчезает. Я крепко хватаюсь за его волосы, чтобы устоять на месте, он наклоняет голову в сторону, чтобы получить лучший угол захвата моего рта.

Господи, Бог ты мой, этот мужчина однозначно умеет целоваться.

Я приподнимаюсь на цыпочки, оборачивая руки вокруг его шеи, так я могу вжаться полностью в него, насколько возможно, пока его рот медленно поглощает мой. Его язык продолжает танцевать с моим, я чувствую дрожь во всем своем теле, и мне очень хочется обернуть ноги вокруг его бедер, и потереться о его твердость, которую я так хорошо чувствую, упирающуюся мне в живот.

Где-то очень далеко я слышу, как Лорелей громко прочищает горло, и Гриффин замедляет поцелуй, закончив его легким чмоканием в мои распухшие губы, прежде чем отстраниться и взглянуть на меня.

— Да уж, так что у тебя нового? — слышу я вопрос Хлои от куда-то справа.

— Извини за грубость, но Кеннеди не может сейчас говорить, — отвечает Гриффин, не отрываясь от моего лица. Обычно я начала бы протестовать, если бы парень решил ответить за меня, но сейчас он полностью прав. Я действительно не могу сейчас говорить. Я даже не чувствую ног. У меня вообще есть ноги? И какой сегодня день?

Гриффин продолжает смотреть на мои губы, убирает свою руку с моей задницы и достает бумажник, протягивая его Пэйдж и Лорелей.

— Следующий раунд напитков за мой счет. Надеюсь дамы извинят нас, Кеннеди и мне необходим тихий уголок, где мы сможем побыть наедине.

Краем глаза вижу, как Пэйдж хватает бумажник Гриффина. Он скользит ладонью по моей руке, кладет ее к себе на грудь, сплетая наши пальцы вместе, а затем тянет меня в другую сторону от девушек. Я слепо следую за ним, и мне совершенно все равно, куда он ведет меня, сколько мы будем еще идти, будем ли мы там еще целоваться. Когда мы отходим уже достаточно далеко от всех, он разворачивается ко мне и отпускает мою руку.

— Извини за это. Но выглядело все так, словно тебя необходимо было немного спасти.

Эйфория от поцелуя проносится мимо меня со свистом и теперь все, единственное, о чем я в состоянии думать, это врезать ему по губам, которые минуту назад целовали меня. Он оказывается целовал меня, не потому что хотел; а он целовал меня, потому что почувствовал, что мне это нужно. Мне насрать на то, что его появление было на высшем уровне, и на то, что я чувствовала, как глаза Хлои и ее подруг сверлят мой затылок с завистью; все, что меня волнует на данный момент, что я была готова запрыгнуть на него по середине переполненного бара, а он просто сделал это для галочки.

— Мне не нужно, чтобы меня спасали. Особенно ты, — рычу я на него, разворачиваюсь и направляюсь к двери.

БП отсутствие самоконтроля.