Пустые зеркала

Глава 17

7 июля, среда

г. Шелково

Лучшим способом изучить обстановку и содержимое комнат, по мнению Карпатского, оказалось поехать всем вместе в отделение полиции.

– Там, внизу, сейчас нет осветительных приборов, – пояснил он. – Нам придется ковыряться в темноте или снова как-то организовывать условия для работы, а это время. Ночью Логинов все подробно сфотографировал и описал, снял отпечатки. Возможно, уже нашел какие-то соответствия в базе, проанализировал или хотя бы систематизировал информацию. Там нам в любом случае будет доступно больше информации, чем здесь.

Влад согласился с этими доводами, а Савин упросил взять его с собой.

– И Юля, и Диана мне не безразличны, – заметно волнуясь, заявил он. – Но если дело действительно касается и Софии в том числе, я должен быть с вами… Должен искать с вами!

Владу показалось, что Карпатский вновь посмотрел на Савина с недоверием. То ли его аргументы не до конца убедили полицейского, то ли у того вновь что-то имела против интуиция. Тем не менее Карпатский разрешил Савину поехать.

В гостинице остались Игорь и шестеро человек из службы безопасности «Вектора», приехавшие только теперь. Влад велел им стеречь комнаты на подземном этаже.

– Чтобы никто там не шастал, ничего не забирал и не добавлял. И будьте осторожны. Ты знаешь, на что способны эти люди.

Игорь в ответ только серьезно кивнул и, как показалось Владу, самую малость смутился. Вероятно, все еще переживал из-за того, что в прошлый раз так легко позволил вывести себя из игры.

Когда полчаса спустя они вчетвером завалились в лабораторию Дмитрия Логинова, тот посмотрел на них с удивлением и некоторым недовольством. Однако, узнав об исчезновении девушек, переключился с недовольства на тревогу. Юля все-таки ему была не чужая.

– Надо снять отпечатки еще и отсюда, – сообщил Карпатский, выкладывая на стол эксперта найденные на подземном этаже смартфоны. – И хорошо бы попытаться зарядить и включить тот, что не работает. А нам нужны описи и фотографии предметов из четырех комнат на подземном этаже гостиницы. Смартфоны, кстати, мы нашли там же.

– Описи я составил, а фотографии еще не печатал, но сейчас сделаю.

– Хорошо. По отпечаткам есть что?

– Отпечатков много, их проверяют по базе, результатов пока нет. Как и результата анализа ДНК по медальону. Я работаю, но у меня не десять рук, – сварливо добавил Логинов в ответ на недовольный взгляд Карпатского. Подняв кружку с кофе, он напомнил: – И вообще, я ночь не спал.

– Никто не спал, – вздохнул Карпатский, примирительно хлопнув Логинова по плечу.

– Понимаю, но вы, ребята, все же помоложе будете, – усмехнулся тот.

Соболев в ответ тихо фыркнул, а остальные и вовсе не стали комментировать: о том, что он лет на десять старше, Логинов вспоминал, только когда ему было удобно. Карпатский лишь попросил его поторопиться с распечатками.

Их принесли, едва в кабинете оперативников успел свариться кофе: приличную стопку фотографий и четыре списка предметов, в которых рядом с каждым пунктом в скобочках стоял номер. Номер этот соответствовал тому, что был запечатлен на фотографиях объектов.

– Как же тут много всего, – пробормотал Влад, пока они разбирали и раскладывали списки и фотографии на специально расчищенном для работы письменном столе.

– Возможно, это вещи реальных людей, а не просто декорации, – предположил Соболев. – Потому и отпечатков так много.

– Знаете, на что это похоже? – после недолгого изучения материалов заметил Савин. – На квест-комнаты.

– Что это за зверь? – нахмурился Карпатский.

– Развлечение такое модное, – объяснил Соболев. – Тебя запирают в комнате на час, и нужно за это время понять, как из нее выбраться. Если не выберешься сам, тебя, конечно, выпустят, но ты проиграл.

– И чем же это похоже на наши комнаты? – Карпатский вопросительно посмотрел на Савина.

– Обычно каждая комната сопровождается некой легендой, а также наполнена вещами, соответствующими этой легенде. Среди бессмысленных декораций спрятаны ключи, которые, собственно, и ведут участников квеста к выходу. Это как загадка… Вернее, цепочка загадок. Мне просто подумалось, что эти комнаты и вещи в них тоже могут быть загадками.

– И если мы их отгадаем, нам вернут девчонок? – с явным сомнением в голосе уточнил его мысль Соболев.

Савин только пожал плечами, но на его лице была написана надежда на такой исход.

– Ладно, давайте попробуем посмотреть на это с такой точки зрения, – после недолгого молчания согласился Карпатский. – Пойдем по комнатам.

Он взял один из списков, стопку отобранных для него фотографий и разложил их на четверти стола, перечисляя:

– Так, мебель: стол, два табурета, кровать, шкаф, тумбочка. Все очень старое, в плохом состоянии.

– Грязная посуда, куча бутылок из-под водки… – добавил Соболев.

– Винтажных, – вставил Савин. Остальные вопросительно посмотрели на него, предлагая пояснить. – А вы давно такие бутылки в магазинах видели?

Влад лишь пожал плечами: до недавнего времени он вообще ничего не видел, по магазинам не ходит и теперь, а водку сроду не пил. Если уж дело доходит до крепких напитков, он выбирает коньяк или виски, остальное ему неинтересно. Карпатский, к слову, выглядел таким же растерянным. Вероятно, водка не входит и в круг его интересов. А вот Соболев кивнул, соглашаясь с Савиным:

– Да, пожалуй. Возможно, это как-то связано с тем, что на стене там висит календарь 1979 года. – Он ткнул пальцем в соответствующую фотографию.

– Значит, история этой комнаты произошла в семьдесят девятом году, – решил Савин.

– И, судя по веревке с петлей, – Влад указал на другую фотографию, – это история алкаша-самоубийцы?

– Возможно, – не стал спорить Карпатский, сверяясь с какими-то своими записями. – В этой комнате мы нашли смартфон вашей сестры. – Он приписал на листе с описью имя «Кристина» и вопросительно посмотрел сначала на Влада, а потом и на Соболева. – Есть идеи, что это может означать?

Они переглянулись, и по взгляду Соболева Влад понял: им в голову пришло одно и то же.

– У Кристины были проблемы с алкоголем, – тихо сообщил он, решив, что именно ему следует об этом сказать. – Не до такой степени, конечно, она вовремя одумалась и сошла с этой дорожки.

– Может, это намек на то, что могло с ней случиться, если бы она не сошла с нее? – предположил Савин.

– И в чем тогда квест? – нахмурился Соболев.

– Пока не знаю. – Савин пожал плечами. – Как вариант: нам нужно расставить зеркала по комнатам.

– И как это поможет? – вновь усомнился Соболев.

А Карпатский неожиданно для остальных высказался в поддержку этой версии:

– Вполне вероятно, что четыре зеркала, найденные рядом с телом блогера, соответствуют четырем комнатам. В каждой из них зеркала как будто не хватает. И Диана обратила внимание на то, что на мебели в одной из комнат и на раме одного из зеркал похожие подпалины, как если бы они все побывали в пожаре.

– Но как понять, какое зеркало относится к этой комнате? – задался вопросом Влад. – Тут никаких подпалин. И никаких зацепок.

– Разве что по отпечаткам, когда закончится сравнительный анализ, – вздохнул Соболев. – Других способов пока не вижу.

– Ладно, давайте тогда пойдем дальше, – решил Карпатский, добавив на лист с описью еще и вопрос: «Какое зеркало?»

– Тогда вторая комната, – объявил Соболев, раскладывая фотографии в соответствии с описью на другой четверти стола. – Кстати, та самая, где мебель с подпалинами. То же самое: стол, кровать, шкаф, стулья… Снова все довольно старое, но не в таком ужасном состоянии. Посуда есть, но она чистая. А вот бутылок нет.

– Зато есть пачка сигарет, – заметил Карпатский. И бросил на Савина выразительный взгляд. – Тоже… винтажных.

– Из семьдесят девятого года? – уточнил Влад. В сигаретах он разбирался еще хуже, чем в водке.

– Едва ли, – мотнул головой Карпатский. – Но, думаю, я такие видел и даже иногда покупал в нулевых. Дешевая марка, брал ее, когда с деньгами совсем туго было.

– Дешевые сигареты из нулевых, – задумчиво произнес Савин. – Вероятно, это и указание времени истории, и штрих к портрету ее героя. Что еще там есть?

– Из примечательного – краска для волос, черная, и контактные линзы, – прочитал Соболев по описи. – Кстати, они цветные, карие. То есть, не для коррекции зрения, а для изменения цвета глаз. О, и вот еще что: письмо!

– А значит, адрес и точная дата – по почтовому штемпелю, – оживился Карпатский. – Да и содержимое письма многое может рассказать.

Однако по фотографиям разобрать нужные детали не удалось и пришлось снова идти в лабораторию Логинова, чтобы взять и письмо, и конверт. Они уже были отделены друг от друга и разложены по пакетам для улик.

– Двадцатое февраля, – не без труда прочитал на штемпеле Карпатский. – Год – 2004. Значит, насчет нулевых я не ошибся.

– А адреса там какие? – поинтересовался Соболев, пока Влад внимательно читал письмо.

– Примечательно, что оба адреса в Шелково. Но один на улице Ленина – это адрес получателя. А адрес отправителя – на Центральном проспекте, недалеко от нас.

– А Ленина – это вообще где? – нахмурился Соболев.

– Да это старый микрорайон, отсюда почти полчаса на машине.

– Ясно. Выселки.

– Вроде того. Что там с письмом? – Карпатский вопросительно посмотрел на Влада.

– Это письмо бабушки Валентины – так указано в подписи – к взрослой внучке Марии, которую она, судя по всему, толком никогда и не видела, разве что в детстве пару раз. Бабушка просит прощения за то, что когда-то разорвала отношения с ее матерью, своей дочерью, жалуется на здоровье и выражает надежду, что внучка согласится навестить ее, а то и поселиться с ней, поскольку одной ей очень тяжело. Обещает финансовую поддержку и всю ту любовь, что не дала раньше ей и недодала ее матери, пока та была жива.

– Суть конфликта автора письма с дочерью уточняется? – поинтересовался Савин.

– Весьма обтекаемо: Валентина упоминает выбор, который сделала ее дочь и который она не смогла принять. Речь вроде как о мужчине: дочь выбрала кого-то очень недостойного, по мнению своей матери, и тот ее со временем бросил, чем подтвердил правоту Валентины. Но дочь оказалась слишком гордой и упрямой, чтобы это признать, даже когда пришла с маленькой Марией к матери за помощью. А Валентина, судя по всему, в тот момент тоже пошла на принцип и помочь отказалась, пока дочь не признает ее правоту и свою ошибку. На том они разошлись и больше не виделись. Вероятно, годы Валентину все-таки смягчили, и она стала искать дочь, но узнала, что та умерла за два года до этого, поэтому она хочет наладить отношения хотя бы с внучкой.

– Не факт, что годы ее смягчили, – хмыкнул Карпатский. – Возможно, просто здоровье подточили, и одной справляться стало трудно, вот дама и вспомнила о дочери. А когда оказалось, что той уже нет в живых, сгодилась и внучка.

– А чей смартфон был в той комнате? – спросил Савин. – Дианы?

Карпатский сверился со своими записями и покачал головой.

– Я тоже так сначала подумал, но нет.

И он вывел на описи имя «Юлия».

– Странно. Юля одно время действительно носила цветные контактные линзы и волосы давно красит, но не в черный цвет, – нахмурился Влад. – И у нее в семье никогда не было таких проблем. У Лиды, ее мамы, с ее матерью весьма натянутые отношения, как раз из-за давней истории с отцом Юли, но помогать та никогда не отказывалась, а Лида никогда не отказывается помочь родителям. Я уже не говорю о том, что никто из них не курит.

– У Дианы как раз в семье не все благополучно, – заметил Карпатский, – но цвет волос и глаз у нее натуральные, и она не курит. Да и мать ее на курильщицу не похожа, волосы тоже не красит, цветные линзы не носит. Так что тут вряд ли имеет место ошибка со смартфоном. Скорее, наше первое предположение оказалось неверно: история комнаты никак не связана с пропавшей девушкой, чей смартфон в ней найден.

– Но здесь мы хотя бы легко можем определить, какое зеркало должно быть в той комнате, – хмыкнул Соболев.

– Еще бы нам это что-то давало, – проворчал Влад.

– Рано отчаиваться, ребят, – заметил Савин с натянутой улыбкой. – Мы только половину комнат изучили. Давайте дальше.

И он сам взялся раскладывать фотографии предметов в соответствии с третьей описью. Остальные внимательно рассматривали новые предметы мебели – старой, но добротной, в весьма хорошем состоянии, – вязанные крючком салфетки, расстеленные на столах и комодах, вазочки, бокалы и прочую посуду, стоявшую внутри старинного буфета, а также подсвечники с оплывшими свечами и нож с пятнами крови. Среди прочих лежал и снимок с пятном на стене. По предварительному выводу эксперта, это тоже была кровь.

– А зеркала с пятном крови на раме там нет? – сразу заинтересовался Соболев.

Карпатский уже рассматривал нужные фотографии, а потом выложил на стол сразу две: на одной было запечатлено зеркало целиком, а на другом – темное пятно на раме.

– Значит, мы можем предположить, что это зеркало соответствует третьей комнате, – подытожил Влад. – А чей смартфон мы там нашли?

– Дианы, – односложно и нарочито неэмоционально отозвался Карпатский. – Увы, это мало что нам дает. Зеркало мы поместить в нужную комнату можем, но историю по таким исходным данным едва ли выясним. Ни адреса, ни указания на людей. Даже подсказки года здесь нет… Если только отпечатки где-то всплывут.

– Мне кажется, я видел это во сне, – неуверенно произнес Савин. – Там был парень с ножом в руке, он стоял у зеркала и смотрел прямо на меня… Наверное, не на меня, а на себя, конечно, но казалось так.

– И что? – недовольно спросил Соболев. – Как нам это поможет?

– Я не уверен на сто процентов, но, по-моему, потом я мельком видел этого же парня с перерезанным горлом. А нож все еще был в его руке.

Соболев и Карпатский переглянулись, а Влад озвучил то, что они оба наверняка подумали:

– Если это самоубийство, то таких не может быть слишком много, правильно?

– Едва ли, – согласился Карпатский. – Надо поискать в базе или даже сразу в архиве. Судя по мебели, дело давнее. И хорошо, если вообще местное.

– Что-то мне подсказывает, что оно местное, – хмыкнул Соболев. – Про́клятый город какой-то… Нурейтдинов говорил о чем-то таком в прошлый раз. Мол, место здесь особое. Оттого и чертовщины так много.

– Я, кстати, звонил ему утром, рассказал о зеркалах, – признался Влад. – Он обещал поискать в своих источниках информацию о ритуалах, связанных с зеркалами.

– Ну… почему бы и нет? – пробормотал Карпатский, выводя имя «Диана» на листе с описью. Фотографию зеркала он оставил вместе со снимками третьей комнаты, а фотографию зеркала с подпалинами положил к второй и объявил: – Итак, последняя комната.

– Судя по всему, самая современная, – заметил Влад, уже почти разложивший оставшиеся фотографии на четвертой части письменного стола. – Мебель, торшер, лампы, телевизор…

– Средний ценовой сегмент, – вставил Савин. – Не роскошное-дорогое, но и не ширпотреб.

– И тот самый трехколесный велосипед, который Диана сначала видела в коридоре, – добавил Карпатский. – А потом он вдруг оказался в комнате.

– Я тоже видел этот велосипед в зеркале, – напомнил Влад. – И маленького кудрявого мальчика лет трех на нем. Он проехал мимо зеркала, а потом вместо него появился мальчик постарше с синим роботом и спросил меня, кто я такой. И я видел этого мальчика снова сегодня утром прямо перед тем, как узнал об исчезновении Юли.

– Снова в зеркале? – уточнил Соболев.

– Нет, просто, почти как вас сейчас. Он стоял в конце коридора, рядом с кухней для персонала. Я спросил его, кто он, а он в ответ спросил: «Где мы?» Потом сказал, что мне надо узнать, что случилось. И добавил: «Вам всем надо».

Соболев в ответ на это только тихо выругался, а Карпатский что-то записал в блокнот. Вероятно, слова мальчика, переданные Владом.

– Кстати, синего робота среди вещей комнаты нет, – заметил Савин.

– Как и какого-либо намека на то, какое именно из четырех зеркал может к ней относиться. – Карпатский вывел на листе с описью вещей фразу: «Неопознанный смартфон. София?» – Зато тоже есть конверт.

– Только это не письмо, а счет по квартплате. – Соболев взял соответствующие фотографии и присмотрелся к ним. – Есть адрес, один из районов с новостройками. Счет от октября двадцатого года. Довольно приличный долг. Судя по всему, за квартиру хозяева не платили… примерно с июля.

– Интересно, почему счет именно от октября? – задумчиво протянул Влад.

– Слушайте, а может быть, нам и не нужны дополнительные подсказки, как расставить зеркала? – оживился вдруг Савин. – Мы знаем комнаты для двух зеркал из четырех! Для двух оставшихся есть всего два варианта, легко попробовать оба.

– А как мы узнаем, когда зеркала встанут правильно? – Карпатский посмотрел на него, прищурившись. – Что именно, по-твоему, должно произойти?

– Ну, может быть, они снова перестанут отражать окружающую обстановку? – вместо Савина предположил Влад. – Как это произошло, когда Диана встала между ними.

– И что? – в свою очередь поинтересовался Соболев. – Они превратятся в порталы, через которые вернутся пропавшие девчонки?

Было видно, что он просто брякнул это, сформулировал как особо фантастическую версию, но стоило ей прозвучать, как они вчетвером задумались.

– А почему бы и нет? – Савин пожал плечами. – Попробовать-то можно? Что мы теряем?