Путешественница

Глава третья

Говорят, что плакать в подушку нельзя, она заряжается отрицательной энергетикой, и эта энергетика потом проникает в наши сны, делает сам процесс сна беспокойным и тяжёлым. Но кто из женщин не плакал в подушку хотя бы раз в жизни?

Илона плакала почти всю ночь. Когда устала плакать, перевернула подушку, легла на спину и уставилась в потолок невидящим взглядом. Когда обида и первая, самая острая, боль отошли на второй план, Илона начала скрупулёзно восстанавливать в памяти события тех прекрасных пяти дней, которые она провела в Швейцарии.

Тогда Илона ещё не знала, что через некоторое время после того, как первая, острая боль притупится, наступит «рецидив». К ставшей привычной тупой боли добавится безысходность, пропадёт вкус к жизни. Но это Илоне только предстояло узнать.

Илона не жалела о том, что совершила. Ей было не семнадцать лет, и она приняла решение вполне осознанно. Никогда до этого ей не встречался такой мужчина, как Хьюго, и вряд ли встретится впредь. Мощное обаяние, целеустремлённость, сила, интеллект и магическая притягательность, — природа не пожалела для господина Мейера ничего, всего отмерила с лихвой. Так уж получилось, что чем-то Илона привлекла его внимание, вызвала интерес, и он решил добавить её в свою коллекцию.

Однако они разного поля ягоды, и сначала Илона понимала это. Она читала о его личной жизни. Он был замечен в связях с известными актрисами, певицами, телеведущими, владелицами модных домов, сетей магазинов, дизайнерами… Как её, простую девчонку из Белгорода, угораздило попасть в данный список?! Ей там не место. Хьюго такой, какой он есть, и изначально Илона это понимала. Она приняла его правила игры. Но потом совершила очень глупую ошибку, просто фантастически глупую: поверила в то, что Хьюго выполнит свои обещания. Как она могла поверить в то, что он прилетит к ней, будет просить у родителей её руки, женится на ней?! Где он, и где она? Илона была права, они из разных миров. Почему-то Хьюго начал утверждать обратное. Возможно, он всем так говорит? А потом дарит колечко на прощание?

Илона вытянула руку: мелкие бриллианты сверкали даже в темноте. Это всё, что осталось у неё от Хьюго. Вместо хрустальной туфельки. И она не снимет это кольцо, будет носить его всегда.

К утру Илона пришла к твёрдому убеждению: в жизни Хьюго дня неё нет места, и быть не может. Она временно оказалась в сказке и поверила в неё. Пришлось вернуться с небес на землю, и приземление оказалось далеко не мягким. Ничего, тем действенней. Если ей нет места в жизни Хьюго, то и ему в её жизни места нет. Взяв с прикроватного столика телефон, Илона заблокировала номер Хьюго. Вот и всё. Теперь, если ему вздумается при очередном возлиянии спьяну звонить бывшей и ностальгировать, то этой бывшей будет точно не она. Пусть звонит кому-то из актрис, телеведущих и дизайнеров высокой моды. Она, Илона, больше не хочет слышать о том, как ему всё наскучило. Хотя какая она бывшая? Даже не эпизод. Одна из участников массовки, третья справа в восьмом ряду.

* * * * * * * *

…Когда прошли ослепление гневом, ярость и невыносимая боль, а также наступило отрезвление, к делу подключились скрытые резервы мозга. И Хьюго задал сам себе вопрос, который должен был задать Михаэлю ещё позавчера: откуда у «старика» запись разговора четы Ребровых? С этим вопросом Хьюго отправился к Михаэлю.

Ответ его почему-то совсем не удивил. И как он сразу не догадался, откуда дует ветер? Ведь сотрудники службы безопасности компании «Райс» почти никогда (за редким исключением) не устраивали слежку за деловыми партнёрами. Обычно партнёров досконально проверяли ещё на стадии подготовки сделки. И по Ребровым Хьюго точно не отдавал распоряжений. Значит, запись поступила со стороны. Со стороны юриста Алексея, если быть точным. Он не простил того, что Илона предпочла ему Хьюго, не успокоился, внёс свою омерзительную лепту.

Хьюго сразу, не покидая кабинет Михаэля, начал звонить Илоне и вскоре понял, что она заблокировала его номер.

— Михаэль, можно твой телефон? Похоже, мой номер в чёрном списке, Илона не хочет со мной говорить.

— Хьюго, так может, и не надо… — начал было Михаэль, но увидев глаза Хьюго, замолчал и протянул свой телефон.

Подумав несколько секунд, Хьюго протянул телефон обратно хозяину.

— Михаэль, пожалуйста, начни разговор ты. Я просто не смогу говорить с Илоной об этой записи, у меня язык не повернётся. А ты всё же представитель службы безопасности компании. Мы должны выяснить, знала Илона о планах её босса или нет.

Кивнув, Михаэль включил громкую связь и набрал номер телефона Илоны.

Илона была на работе, сидела у компьютера, когда зазвонил телефон. Памятуя о том, что номер Хьюго заблокирован, Илона приняла вызов. Её не смутил не совсем обычный номер, ей часто звонили из-за границы по поводу перевода текстов.

— Слушаю вас. Здравствуйте.

— Здравствуйте! Могу я поговорить с фройляйн Илоной? — обратился к ней по-немецки кто-то незнакомый.

— Слушаю вас. Это я. С кем я говорю?

— С представителем службы безопасности компании «Райс». Меня зовут Михаэль Кель.

— Что случилось, господин Кель? — в голосе Илоны было столько испуга и паники, что сердце Хьюго, слышавшего весь разговор, сделало мощный скачок и затрепетало: Илона волнуется за него, переживает! Она даже скрыть этого не может.

— Ничего, фройляйн, не волнуйтесь! Я задам несколько вопросов по поводу январского визита представителей вашей фирмы в Цюрих.

— Господин Кель, это не моя фирма. Я служащая фирмы, обычный переводчик, потому вряд ли смогу быть вам полезной. Позвоните руководителю.

— Дело в том, что вопросы касаются непосредственно вас.

— Меня?! — Илона очень удивилась.

— Да. Сейчас я включу для вас одну небольшую аудиозапись, а потом задам свои вопросы.

Слушая диалог Германа Леонидовича и Татьяны Юрьевны, Илона начала понимать, что случилось с Хьюго. И тут же, словно в ответ на её мысли, его взволнованный голос ворвался в телефон.

— Илона, здравствуй! Пожалуйста, поговори со мной!

— О чём, Хьюго? Ты же всё для себя выяснил ещё позавчера. Сделал выводы, принял решение!

— Я не поверил сначала, Илона…

— Зато поверил потом! — Илона почувствовала, как горло пересекает от подступивших слёз. Ну уж нет, господа, не дождётесь!

— А что я должен был подумать? — Хьюго начал вскипать, говорить громче. Михаэль предостерегающе тронул его за плечо, но тот лишь стряхнул его руку, дёрнув плечом.

— Молодец, всё правильно подумал. Ещё и следили за нами, жучки установили в отеле! Браво, господин Мейер!

— Компания «Райс» принципиально не устраивает слежку за деловыми партнёрами! Мы проверяем всё на стадии подготовки проектов. Запись принёс в нашу службу безопасности представитель вашей делегации, ваш юрист!

— Алексей Степанович?!

— А что тебя так удивляет?

— Уже ничто, Хьюго. Ты хочешь узнать размер моих премиальных за успешно выполненное задание? Подожди, сейчас придумаю.

— Илона, пожалуйста, перестань! Клоунада ни к чему.

— Вот и я того же мнения. Всё, господин Мейер, поговорили, и хватит. Я на работе.

— Илона!

— Всё, Хьюго. Больше не звони мне, пожалуйста!

— А как же наши планы?

— Это было временное помутнение рассудка, я поддалась твоему обаянию, забыла о том, что я тебе не ровня. Надеюсь, ты не осуждаешь меня за эту временную слабость? Тебе ли не знать, как ты действуешь на женщин? Но там, где нет доверия, нет и счастья, а у нас с тобой доверия не будет никогда. Ты постоянно будешь подозревать меня в корысти, в том, что мне от тебя нужны какие-то блага. Ты не веришь в то, что тебя может полюбить простая девушка. А мне такие отношения не нужны. Когда верят всем, кроме меня.

— Я тебе не нужен? — голос Хьюго звучал угрожающе.

— Нет, не нужен, — Илона даже зажмурилась от такой чудовищной лжи. Но она больше не позволит ему причинять ей боль и оскорблять недоверием. — Как я могу передать тебе твоё кольцо?

— Не смей! — Хьюго почти перешёл то ли на крик, то ли на львиное рычание. — Это твоё кольцо! Если бы я мог видеть сейчас тебя, заставил бы поверить мне вновь!

— Чтобы потом опять сказать то, что сказал вчера? Нет, увольте! Я не хочу видеть твои глаза. И голос твой слышать не хочу. Знаешь, лучше бы я никогда не слышала тебя, лучше бы вообще ничего не слышала! — Илона почувствовала, что вот-вот разрыдается, и все старания пойдут прахом, потому пустилась во все тяжкие. — Больше не звони! Я не стану отвечать на звонки с незнакомых номеров, а твой номер заблокирован.

— Я и не стану звонить, я просто прилечу.

— Не ставь себя в глупое положение, тебе это совсем не к лицу. Здесь, в Белгороде, у меня есть парень. Вряд ли ему понравится твоё появление.

— Парень? Ты ничего не говорила о парне… Кто он? Этот подлый Алексей Степанович?

— Конечно, нет! Мы учились вместе с моим женихом. Я просто не рассказала тебе о нём.

— Ты опять лжёшь! Я был у тебя первым.

Илона старалась не думать о том, какой гнев пробудила в Хьюго.

— Ну и что? Мы с моим женихом приняли решение ждать свадьбы. Тебе не понять, хотя я сама виновата. Прости меня и больше не звони.

— Илона!

Она нажала отбой и заблокировала номер, с которого ей звонили.

… Несколько секунд Хьюго молчал и тяжело дышал, не в силах успокоиться. Затем удалил из своего телефона номер Илоны, потом удалил этот номер из телефона Михаэля.

— Михаэль, я не знаю номер телефона фройляйн Илоны наизусть. В своём компьютере я удалю все данные. Потому если я когда-то приду к тебе и попрошу найти в документах компании номера телефонов представителей делегации из Белгорода, ты мне должен отказать. А сейчас нужно позвонить во все отделы и им тоже запретить давать мне тот список номеров, если попрошу. Никогда! Ни при каких обстоятельствах.

* * * * * * * * * *

Дождавшись окончания обеда, Илона пошла в отдел кадров и попросила бланк на заявление об увольнении.

— Что случилось, Илона Андреевна? — Герман Леонидович, нахмурившись, вертел лист с заявлением в руках.

В кабинет шефа без стука вошла Татьяна Юрьевна, которую муж вызвал по селекторной связи.

— Ничего не случилось. Просто решила уволиться.

— Но вы ещё сегодня утром ничего не говорили о подобных намерениях, — Герман Леонидович положил заявление на стол, снял очки «для близи».

— Илона, и всё-таки что-то случилось, — Татьяна Юрьевна проницательно смотрела на девушку.

— Нашла другую работу.

— Вряд ли где-то в нашем городе вы найдёте более привлекательные условия труда, такую достойную оплату, Илона Андреевна! — казалось, шеф был оскорблён в лучших чувствах.

— Совершенно верно. Я собираюсь переехать в другой город.

— Это как-то связано с командировкой, да? — Татьяна Юрьевна продолжала внимательно смотреть на Илону.

— Опосредовано. К переезду командировка отношения не имеет, а к увольнению имеет, — Илона подумала, что не станет щадить чувства работодателей. Её же не пощадили. — Узнала нечто такое, после чего не вижу смысла оставаться в фирме. Мне попросту противно.

— Я так и знала, — Татьяна Юрьевна обречённо кивнула. — И пыталась предупредить шефа. Прости, если сможешь, Илона! Ты абсолютно права.

Лицо Германа Леонидовича вспыхнуло, он продолжал вертеть в руках очки.

— Надеюсь, хотя бы сейчас вы проявите ко мне хоть каплю уважения, Герман Леонидович? Пожалуйста, подпишите заявление. Я хочу уволиться без отработки.

— Да, Илона Андреевна, я всё завизирую, — кивнул Ребров и поставил на заявлении размашистую подпись. — Пожалуйста, примите мои извинения. Некрасиво получилось. Непорядочно с моей стороны.

— Спасибо. Принимаю. Видимо, это обычная практика, просто я не была в курсе, я же раньше нигде не работала. Впредь буду осторожнее и аккуратнее, — Илона встала.

Больше всего ей хотелось надеть на голову теперь уже бывшего шефа один из цветочных горшков, стоявших на окне, однако Илоне удалось побороть это желание. В конце концов, она и сама повела себя в Швейцарии так, как повела.

* * * * * * * *

— Ну вот и всё, — грустно сказала Татьяна Юрьевна. — Я предупреждала тебя о том, что добром эта затея не закончится. Потеряли такого ценного работника, талантливую девочку. И я хороша. Нужно было проявить твёрдость и принципиальность. Она же такая открытая была, доверчивая. Представляешь, что теперь думает о людях? Как разочарована?

— Таня, но мы ничего не делали с тобой. Мысли и планы — да, были. Мейер сам начал слюной истекать, едва увидел девчонку. Да и она не слишком упиралась.

— Это разные вещи, Гера! Взаимный интерес — это одно, а наши помыслы и надежды — совсем иное. Жаль. И очень неприятно.

— Интересно, а откуда Илона Андреевна узнала обо всём? Вот в чём вопрос.

— Кстати, да, Ребров! Мы с тобой обсуждали это всё только наедине.

— Похоже, в Цюрихе нас пасли. А общение Илоны Андреевны и Мейера продолжается.

— Может, к нему и собирается? А, Ребров? Чем чёрт не шутит! Видел, какое кольцо у неё? Целое состояние стоит.

— Не думаю, что собирается к нему, Таня! Она же сказала, её переезд не связан с командировкой. Кольцо, может, и подарил. Но на что-то более серьёзное Илона Андреевна вряд ли может рассчитывать. Такие, как Мейер, никогда не женятся на таких, как она.

— А жаль, — вздохнула Татьяна Юрьевна. — Очень жаль. И ещё жаль, что получается, Мейер был в курсе наших планов, и это не удержало его от соблазна. Бедная девочка. С одной стороны — мы со своими играми, с другой — Мейер со своей похотью. Конечно уж, как против такого мужчины устоять, он задействовал все ресурсы, чтобы заполучить Илону. Ужасно.

Татьяна Андреевна сделала всё, чтобы увольнение Илоны прошло быстро и без проволочек. Герман Леонидович распорядился, чтобы к расчёту добавили хорошие премиальные.

Собрав все свои вещи, Илона вызвала такси. Она ещё была на пути к дому, когда почувствовала сильную головную боль и озноб. Девушка поняла, что заболевает. Это и неудивительно, так как эпидемия гриппа была в самом разгаре, а Илона постоянно ездила в общественном транспорте. Это сегодня она вызвала такси, поскольку увозила свои пожитки с рабочего места.

Илона не слишком волновалась о потерянной работе: она неплохо зарабатывала переводами. Однако следует вплотную заняться поиском работы. Илона не очень любила дистанционный способ работы, ей нравилось живое общение с людьми. К тому же, навыки переводчика необходимо было совершенствовать.

Дома Илона сразу приняла жаропонижающее и рухнула в постель, ведь прошлую ночь провела без сна. К утру температура поднялась до отметки сорок. Была суббота, и перепуганная мама вызвала для Илоны скорую. Илоне сделали укол, но от госпитализации она отказалась.

Однако к вечеру пришлось вновь вызывать бригаду, потому что температура не сбивалась, а наоборот, ещё немного поднялась. Илона начала проваливаться в состояние бреда. Врачи вновь сделали Илоне укол и приказали родителям Илоны собрать сумку. Так Илона оказалась в больнице.

Температура поднималась до таких высоких отметок из-за того, что грипп осложнился бактериальной инфекцией, началось двустороннее воспаление среднего уха, средний отит.

Температуру сбить удалось, но головная боль не проходила, а уши словно были набиты ватой. Видимо, перенесённый сильный стресс наложился на болезнь, потому выздоровление шло очень медленно.

Однажды утром, спустя неделю после госпитализации, Илона впервые проснулась без головной боли. Она смотрела в белый потолок и думала о том, почему вокруг стоит такая странная тишина: ведь уже достаточно поздно, даже на улице рассвело.

Начался обход, и Илона увидела около своей кровати двоих врачей: заведующего отделением и отоларинголога, который ежедневно осматривал Илону. Мужчины смотрели на Илону, что-то говорили ей, но она не слышала ни звука. Видела только, как шевелятся их губы. В голове стояла полная тишина. Илона резко села в кровати и прижала ладони к ушам.

— Я ничего не слышу, — громко сказала она, и её услышали все, кроме неё самой.

* * * * * * * * * * *

Период, который наступил в жизни Илоны, можно назвать так: «Беда не приходит одна». Как будто мало ей было ссоры и расставания с Хьюго, а также осознания того факта, что начальство и некоторые коллеги оказались нечистоплотными, беспринципными людьми и использовали её, а потом Алексей Степанович ещё и подставил. Конечно, она не смогла больше работать в фирме Ребровых, ежедневно видеть их лица, а также вспоминать о том, что привело к ссоре с Хьюго.

Сразу за увольнением последовала болезнь, которая протекала в тяжёлой форме и привела к осложнению. Сильнейший стресс, на фоне которого протекали все злоключения Илоны, сыграл свою роковую роль: девушка потеряла слух.

Илона провела в больнице три недели. От гриппа Илона вылечилась за неделю, от среднего отита за одиннадцать дней. И ещё десять дней врачи лечили Илону в надежде, что к ней вот-вот вернётся слух. Увы, старания врачей не дали результата: слух так и не вернулся, даже частично.

Накануне восьмого марта Илону выписали из стационара, назначив амбулаторное лечение. Так началась новая жизнь Илоны.

…Когда человека настигают серьёзные жизненные испытания, самой действенной помощью в преодолении и восстановлении становятся любовь и поддержка близких людей. У Илоны была очень хорошая, дружная семья, и все самые тяжёлые моменты после выписки из больницы с Илоной разделили мама, папа, Катя и Варя.

А Илоне предстояло преодолеть очень многое, но прежде всего, саму себя. Период после выписки оказался самым тяжёлым. Врачи-сурдологи, врачи-отоларингологи и врачи-неврологи разводили руками, потому что медикаменты не помогали, а слуховые аппараты не корригировали слух даже частично. Илона погрузилась в абсолютную тишину. Сурдологи диагностировали не просто тугоухость, а двустороннюю глухоту.

Сурдолог рассматривал возможность кохлеарной имплантации, но нужны были дополнительные обследования для выявления показаний и противопоказаний, и немалые деньги. Андрей Александрович сразу сказал, что не задумываясь, продаст дачу, которая располагалась на неплохом участке земли, но Илона уговорила родителей повременить хотя бы до наступления осени.

Она всё же надеялась, что слух вернётся, хотя надежда таяла день ото дня. В конце концов, родители и врачи уступили просьбам Илоны, и отложили разговор об имплантации до сентября.

Потом наступил период, когда Илону «догнало» осознание всех изменений, обрушившихся на неё. Тоска по Хьюго вступила в ту самую стадию тупой, саднящей и безысходной боли, отсутствия надежды. Другая надежда, — на то, что вернётся слух, — теплилась едва-едва. Ко всему этому добавился панический страх перед тем, что она никогда не сможет вернуться к любимой профессии.

Тяжёлое моральное состояние длилось в течение нескольких недель. Илона не выходила из дома, даже из своей комнаты почти не выходила. Её заставляли есть и пить, а дома постоянно «дежурил» кто-то из членов семьи, Илону не оставляли одну.

Она могла молчать по нескольку дней, не обращая ни на кого внимания, иногда плакала, но от антидепрессантов и транквилизаторов отказалась наотрез. Помимо близких, спасала работа: Илона ещё зимой начала выполнять перевод большой книги, а сейчас работа вступила в финальную стадию.

Во второй половине апреля Илона начала потихоньку выбираться из состояния безысходности и серой тоски. Причин у наступающих позитивных перемен было сразу две.

Во-первых, Илона закончила перевод книги. Пока это была самая большая работа, которую она сделала дистанционно. Помимо укрепившейся самооценки, Илона получила очень хорошее вознаграждение за работу, и почти сразу последовал новый заказ, не особо ограниченный тесными рамками в плане сроков выполнения.

А во-вторых, Илона заметила, что научилась понимать по губам то, что говорят окружающие. Это открытие очень вдохновило девушку. Даже если произойдёт чудо, и слух вернётся, такая способность, как умение читать по губам, не повредит.

Илона попросила родных, чтобы они говорили с ней помедленнее и смотрели прямо на неё во время разговора. Кроме того, она начала заниматься перед зеркалом, разбирая по губам то, что говорит она сама.

Не зря известный афоризм гласит: «Талантливый человек талантлив во всём». Илона, с её упорством, способностями и волей к победе, достигла очень хороших результатов.

Когда она начала, наконец, выходить из дома, нарочно отказывалась от сопровождения. Она научилась быть втройне осторожной, потому что не слышала шума приближающегося автомобиля, например. Родители, хоть и очень переживали, отпускали Илону одну, потому что видели, как она день ото дня становится увереннее и энергичнее.

Заново социализируясь, Илона посещала магазины и другие общественные места. К своей радости, она понимала: окружающие не замечают, что она не слышит. Значит, речь её пока не нарушилась.

Во второй половине мая Илону направили в бюро медико-социальной экспертизы, где должны были закрыть больничный лист. Сначала Илона хотела вообще отказаться и от больничного, и от экспертизы, но потом подумала: почему, собственно?

Ведь она заболела в последний день работы у Ребровых, и по закону фирма должна оплатить больничный в полном объёме. Теперь, когда Илона не имела возможности выполнять работу устного переводчика, деньги были особенно нужны.

…Пока Илона дожидалась вызова, сидя в коридоре бюро, познакомилась с женщиной средних лет. Илона ждала вызова к неврологу, а её собеседница — к терапевту.

— Если не секрет, по какому поводу такая молодая и красивая — и на инвалидность?

— Я не для установления группы, мне нужно больничный закрыть.

Когда собеседница узнала, с чем Илона была так долго на больничном листе, очень удивилась:

— Ни за что бы не поверила, что ты ничего не слышишь. Ты молодец, очень естественно себя ведёшь, хорошо держишься. А что врачи говорят? До сих пор лечат?

— Прогнозов не делают, а лечусь постоянно: медикаменты, разные процедуры.

— Если эффекта от лечения нет, а профессию утратила, то скорее всего, группу всё же установят.

— Я не хочу, — Илона даже побледнела.

— И совершенно зря! Ты сможешь переучиться, а ещё будешь получать пособие. Потому не вздумай отказаться, хоть такая возможность и предусмотрена законом.

— А вы из-за чего на группе?

— Сахарный диабет. Знаешь, это не только заболевание, но и образ жизни. Я на гормонах, но продолжаю работать, не могу без работы. Вот и у тебя теперь так. Новый образ жизни. Потому очень постарайся не комплексовать. Ты ведь уже и сама поняла, что жизнь часто становится по отношению к нам такой, какой мы её воспринимаем. Обещай, что не откажешься от группы!

— Хорошо, обещаю.

Илоне установили третью группу инвалидности сроком на один год, больничный закрыли. Погода стояла прекрасная, и Илона пошла пешком в пенсионный фонд. Она старалась не думать о том, что ей ещё придётся идти с больничным в фирму, где она работала.

Занимаясь оформлением документов Илоны, специалист спросила, нужна ли девушке справка для бесплатного проезда в пригородном железнодорожном транспорте, или она предпочитает получать данную льготу в денежном выражении. Подумав, Илона решила получить справку.

Внимательно изучая справку, — небольшой белый лист, — Илона в задумчивости опустилась на один из стульев в коридоре фонда. Неожиданно ей пришла в голову идея, избавиться или отмахнуться от которой она уже не смогла.

Именно там, в коридоре пенсионного фонда, Илона приняла одно из главных решений в своей жизни. С этого момента её злоключения закончились, и началось то, что сейчас называют модным словом «перезагрузка». Полная перезагрузка.

* * * * * * * *

Что Илона знала о жизни до командировки в Швейцарию и встречи с Хьюго? Она выросла в полной, счастливой семье. Родители никогда не давили на детей, не ущемляли свободу выбора, но девочки чувствовали себя полностью защищёнными, окружёнными коконом заботы и тепла. Поддержка была всегда и во всех хороших начинаниях. В таких семьях, как у родителей Илоны, плохих начинаний быть не может по определению.

Да, она улетала в Германию, когда ей было семнадцать лет, провела три недели в Вюрцбурге, в языковом центре. Но ученики там жили полностью под опекой и присмотром преподавателей.

Потом, ещё в студенчестве, Илона начала заниматься литературными переводами, а после — работать в фирме Ребровых устным переводчиком. Зарабатывать на жизнь она начала сама, но жизни как следует не знала.

Потому, едва ей стоило оказаться в сказочной Швейцарии, как она потеряла голову и поддалась всем соблазнам сразу. Легко и приятно совершить путешествие в Швейцарию, легко влюбиться в принца. А что делать потом, когда карета превратилась в тыкву, а кучер — в крысу? Как вернуться в реальность, принять свою старую-новую жизнь, заново научиться полноценно жить без Хьюго, его глаз и его голоса?

Пробуждение оказалось тяжёлым, слишком тяжёлым, но Илона пробудилась. И теперь она знала, что́ должна сделать. Не зря судьба привела её сюда, не зря в руках оказался белый листок с печатным текстом и круглой синей печатью. Это двери в реальную жизнь, поворотный момент, способ найти и принять саму себя.

…Сначала Илона поехала в поликлинику для дальнейшего оформления документов, а потом в фирму, чтобы сдать больничные листы к оплате. Перешагнув порог фирмы, вдохнув знакомый запах, окунувшись в атмосферу, в которой она провела чуть меньше года, Илона поймала себя на том, что не испытывает уже ни горечи, ни обиды, ни растерянности.

К руководству она не пошла, не горела желанием видеть Ребровых, но после визита в отдел кадров, решила встретиться ещё с одним человеком. К счастью, он оказался на месте. Илона понимала, что такие, как он, неисправимы, потому мелочность, подлость и склонность к распространению сплетен должны сыграть ей на руку. Если всё пойдёт по плану, то все узнают о начале её новой жизни. Возможно, даже Хьюго.

Увидев в дверях кабинета Илону, Алексей Степанович вздрогнул, вскочил, уронил со стола какие-то бумаги и спешно начал их собирать.

Спокойно устроившись на одном из стульев, Илона, глядя прямо в лицо бывшего коллеги, поздоровалась.

— Здравствуйте, Илона Андреевна! Как ваши дела? Чай, кофе?

— Нет, спасибо. Смотрите прямо мне в лицо и говорите более внятно. Я должна видеть, как вы артикулируете.

— Зачем? — вспыхнул Алексей Степанович.

— Затем, что я ничего не слышу.

— Как это? — опешил собеседник.

— Так. Осложнения после гриппа, бывает.

— Но…вы же понимаете всё, что я говорю, так получается?

— Да. Научилась читать по губам. Навыки устного переводчика мне в помощь.

— Вы большая молодец. Если бы не сказали мне, что не слышите, ни за что не догадался бы.

— Никто из тех, кто не в курсе, не догадывается.

— А каковы прогнозы врачей?

— Не знаю, — Илона пожала плечами, не отпуская взгляд Алексея Степановича. — Я не думаю об этом больше. Пока установили группу инвалидности, но работать разрешили. Правда, с ограничениями. Пришла, чтобы сдать больничный лист и попрощаться.

— В таком случае, Илона Андреевна, по закону вы имеете право продолжать работать в фирме, приказ об увольнении аннулируется.

— Мне говорили об этом в отделе кадров, но я отказалась, подписала необходимые документы. Сейчас у меня другие заботы. Пришла вот попрощаться, уезжаю.

— Насовсем? Или на время?

— Насовсем, — солгала Илона. — Замуж выхожу, переезжаю в другой город.

Это были самые важные слова. Все должны узнать, что Илона вышла замуж.

— В какой город уезжаете, если не секрет?

— В Ярославль, — Илона нарочно назвала город, который точно не ходил в её примерный, пока мысленный, маршрут.

* * * * * * * *

Как и ожидала Илона, самым трудным делом оказалось убедить родителей. Сначала они были категорически против осуществления замысла Илоны. Их можно понять: вокзалы, станции и постоянные переезды — это очень опасная ситуация для человека, который не слышит. А Илона собиралась провести в пути всё лето.

Однако душевное равновесие дочери, находившееся на второй чаше весов, перевесило, и мать с отцом, собрав волю в кулак, согласились с решением Илоны. В конце концов, она давно взрослый человек, сама отвечает за себя и может делать всё, что ей заблагорассудится. Илона клятвенно пообещала, что будет выходить на связь ежедневно, рассказывать, где она, и чем занимается.

Три дня ушли на подготовку. Илона закончила основную часть перевода, понимая, что в пути не сможет работать полноценно, даже если остановится в гостинице или хостеле на время.

Проезд на электричках по справке был бесплатным, а денег на жизнь пока хватало, у Илоны была своеобразная «подушка финансовой безопасности». Ноутбук, планшет и все накопители Илона собиралась взять с собой в путешествие.

Илона внимательно изучала блоги путешественников, особое внимание уделяя путешествиям на электричках, скрупулёзно разрабатывала маршрут.

Накануне отъезда, Илона посетила парикмахерский салон. Она решила, что путешествовать на электричках по стране, с Юго-Запада на Восток, как она планировала, в течение нескольких месяцев, с её шевелюрой будет достаточно тяжело. Кроме того, хотелось ещё что-то изменить: не только ситуацию, но и саму себя. Когда Илона покинула салон через несколько часов, её волосы имели оттенок «тёмный шоколад», а по длине спускались лишь до лопаток.

Двадцать третьего мая, в восемь часов тридцать минут утра по московскому времени, с железнодорожного вокзала Белгорода отправился электропоезд. Через два часа пятьдесят четыре минуты Илона вышла в Курске. Это была первая остановка в начавшемся долгом путешествии.

* * * * * * * * * * *

… Хьюго сидел за столом, разбирая бумаги. Сегодня он был не в духе, впрочем, как и в любой другой день из прошедших трёх месяцев. Не радовала летняя погода, хотя лето он обожал. Работал на автомате, хотя дело своей жизни всегда ценил превыше всего. Казалось бы, успех следует за успехом, а настроение мрачнее день ото дня.

Ничего не хочется, ничто не вдохновляет. Михаэль каждый день выносит мозг, проявляя отеческую заботу. Проводит профилактические беседы о недопустимости длительного воздержания для мужчины в возрасте Хьюго, советует хороших психотерапевтов. Похоже, скоро начнёт советовать и других специалистов, посерьёзнее.

Да всё с ним нормально, не нужны ему специалисты. Он полностью здоров, просто с некоторых пор вкус к жизни пропал. Боевой настрой. Радость и желание просыпаться утром, начинать новый длинный день. Хьюго старался не вспоминать о событиях, которые предшествовали тому, как он впервые в жизни потерял самого себя.

Раздался энергичный стук в двери.

— Входи, Михаэль, — обречённо сказал Хьюго.

Ну всё, лёгок на помине, сейчас начнётся.

Вид у обычно бодрого и энергичного Михаэля был какой-то растерянный. Он сел у стола Хьюго, продолжая молчать.

— Привет, Михаэль, — язвительно сказал Хьюго. — Мы поменялись ролями?

— Привет. Нет, сынок. Не знаю, как начать разговор.

— Просто начни. Я уже заинтригован, — Хьюго отложил бумаги, встал и пошёл к кофемашине.

— Дело в том, что ты запретил говорить на эту тему, и вообще упоминать…

— Так, — Хьюго застыл, глядя в окно. — С какой стати ты решил, что сегодня можешь нарушить запрет?

Выйдя из оцепенения, сделал кофе и вернулся к столу, поставив перед Михаэлем дымящуюся чашку.

— Прости, Хьюго, но я всё же скажу. Не выкинешь же ты меня из кабинета, правда, сынок?

Хьюго мрачно и недоверчиво смотрел на собеседника, молчал. Михаэль счёл это разрешающим сигналом.

— У меня есть две новости. Точнее, три. Первая: наш общий знакомый дал о себе знать. Тот, который любит делать авторские аудиозаписи, Алексей. Ты ведь помнишь его?

— А ты сомневаешься? — на лице Хьюго ходили желваки.

— Вышел на связь с нашей службой безопасности. Счёл нужным донести до нашего, а точнее, твоего, сведения, что фройляйн Илона скоро станет фрау. Она уехала из Белгорода, собирается выходить замуж. Не знаешь, за что он так тебя не любит? Не поленился, сообщил о скором замужестве фройляйн Илоны.

— А что, до сих пор не вышла? — горько усмехнулся Хьюго. — Вроде, собиралась же?

— Видимо, из-за болезни отложила свадьбу. И это третья новость.

— Из-за болезни?! — Хьюго замер, глядя на Михаэля во все глаза.

— Да. Фройляйн тяжело перенесла грипп, а потом его осложнения. У нее совсем пропал слух. Она не слышит.

Рука Хьюго, держащая чашку, дрогнула, и кофе выплеснулся на светлый пиджак, но Хьюго этого даже не заметил.

* * * * * * * * * * *

Путешествие по стране на электричках — удовольствие не для слабонервных, но всё же безопаснее, чем путешествие автостопом, например. И несоизмеримо менее затратно, чем путешествие на поездах дальнего следования, автобусах, самолётах или на автомобиле. К тому же, Илона имела возможность задерживаться дольше не только в крупных городах, но и в небольших, а также на маленьких станциях, названия которых можно найти лишь в табличках с маршрутами различных поездов. К тому же, Илона имела возможность видеть множество людей, обычных, таких, как она, с их проблемами, заботами, радостями и горестями.

В Курске Илона задержалась на день, хотя бывала в нём раньше.

Первой маленькой станцией была Касторная-Курская, после которой Илона прибыла в Воронеж. Илона фотографировала все здания вокзалов и подписывала фотографии. Некоторые вокзалы сохранили дух старины, позапрошлого века, и видели ещё старинные поезда. Некоторые были безликими и ничем не выдающимися после современного ремонта. Илоне почему-то очень нравились водонапорные башни, их вид её завораживал.

Гостиницы или хостелы Илона искала в интернете, когда была на пути к какому-нибудь городу. Расписание подгадывала так, чтобы на небольшие станции к ночи не прибывать, ведь проводить ночи в зданиях вокзалов было опасно. Из-за того, что иногда между пересадками проходило довольно длительное время, путешествовала Илона неспешно, много гуляла, изучая незнакомые места. Если останавливалась где-то на ночлег, старалась как следует поработать над переводом, пока есть возможность.

Почему Илона решила отправиться именно на Восток? В Москве и Санкт-Петербурге она была с родителями. В Карелию ездила в составе студенческой группы. На Крайний Север на электричках не добраться. На Западе она была недавно, буквально зимой. А вот Урал, Сибирь и Дальний Восток были огромной загадкой для Илоны, неисследованными землями.

В одну из ночей в хостеле, вспоминая прошедший день, Илона начала разговаривать с Хьюго, сначала мысленно. Так, как разговаривала с ним раньше по телефону, рассказывая обо всём, что происходило в течение дня.

По вечерам Илона всегда отправляла сообщения и фотографии родителям и сёстрам, а когда её голова касалась казённой подушки, начинался разговор с Хьюго. Точнее, монолог. Если никого не было рядом, Илона говорила с Хьюго не только в мыслях. Ей нужно было тренировать речь, чтобы она не изменилась, и девушка иногда говорила шёпотом или вслух, негромко, едва слышно. Сама себя она не слышала, потому некому было озадачиваться её душевным состоянием.

Она рассказывала Хьюго обо всём, что увидела и узнала, какие новые блюда или сладости ей удалось попробовать, каких интересных людей она повидала. Постепенно эти молчаливые и немолчаливые разговоры стали неким ритуалом, потребностью. «Поговорив» с Хьюго, Илона лучше и спокойнее засыпала.

Она довольно быстро привыкла каждую ночь проводить в новом месте, привыкла к казённым душевым, прачечным и туалетам. Научилась разбираться в отзывах об отелях и хостелах, безошибочно выбирать те, в которых чистоте и гигиене уделялось повышенное внимание.

«Здравствуй, Хьюго! Как твои дела? Интересно, ты уже в курсе того, что я «уехала в Ярославль, где выхожу замуж»? Надеюсь, что ты уже знаешь. Прости мне эту подростковую слабость, это желание показать, что у меня всё в шоколаде, что я вовсе не страдаю и не скучаю по тебе. Ведь у тебя, наверно, всё просто великолепно, ты обо мне и не думаешь. И тебе всё равно, вышла я замуж или нет. Но мне так спокойнее.

Знаешь, сегодня я впервые за несколько дней попала в небольшое приключение. Я сейчас в Тамбове. Когда днём была на пути сюда, задремала, и проснулась оттого, что мне приснилось пение. А может… Может, я его услышала, как думаешь? Пока спала? Правда, когда проснулась, уже не слышала ничего. Но в проходе, около сидений в нашем «блоке», стоял рыжий парень лет двадцати с гитарой и пел. Я поняла по губам: «Мальчик хочет в Тамбов». Положила в сумку, которая висела у него на локте, всю мелочь, которая у меня была, довольно много. Мне понравилось, что его пение меня разбудило, хоть я и не слышу ничего.

А потом оказалось, что пока я спала, вагон заполнился почти под завязку, и напротив меня устроился некий колоритный персонаж.

Худощавый мужчина лет пятидесяти, давно не бритый, немного неряшливый, но без запаха перегара. На нём были видавшие виды джинсы и туфли, но самое главное — это его футболка. Когда-то она была красной, но выгорела от времени и от стирки, и надпись на ней наполовину стёрлась. Некогда белыми буквами на футболке было написано: «HUGO BOSS».

Видимо, я слишком явно пялила глаза на эту надпись, и возрастной плейбой решил, что он понравился мне, начал улыбаться и говорить скабрезности. Я хотела пересесть, но не было свободных мест. Тогда мне пришлось прикинуться, будто я не только не слышу, но и не говорю. Хорошо, что рядом с ним сидела какая-то дородная женщина с причёской, как у фрёкен Бок, и эта женщина спасла меня. Я не слышала, что она говорила этому ловеласу, к тому же, она говорила довольно быстро, но поняла по губам (или догадалась), что самым невинным из её обещаний было что-то там повредить ему. Какой-то аппарат.

Кстати, у меня новая идея. Я вспоминаю различные разговорные крылатые фразы или устойчивые выражения и пытаюсь перевести их на немецкий так, чтобы они были понятны, и в то же время, не утратили своей «перчинки». Например, такая фраза: «Тамбовский волк тебе товарищ». Как тебе? Подумай. Спокойной ночи, мой Хьюго босс!».

Когда Илона вела этот мысленный разговор, она даже не подозревала, насколько близок был парень с гитарой к жизненным реалиям. Она не знала, что завтра, когда она покинет Тамбов, туда спешно приедет Хьюго, но он опоздает.

* * * * * * * * * * *

В один из прекрасных солнечных дней конца мая сотрудники фирмы, возглавляемой Германом Леонидовичем Ребровым, находились в приподнятом настроении и в предвкушении большого банкета, который должен был состояться сегодня вечером. Сегодня был день рождения фирмы, и не просто день рождения, а первый юбилей: фирме исполнилось двадцать пять лет.

Герман Леонидович и Татьяна Юрьевна готовились к приезду почётных гостей. Большой конференц-зал был освобождён и временно переоборудован, там работали дизайнеры по оформлению банкетного зала. С минуты на минуту ожидался приезд поваров и официантов одного из лучших ресторанов, а немного позже — музыкантов и ведущего.

Дамы, работающие в фирме, уже блистали вечерними нарядами и фантастическими причёсками, сотрудники-мужчины выглядели импозантно и стильно.

После юбилейных мероприятий должен был начаться период отпусков, и первыми собирались отдохнуть супруги Ребровы. Они уже приобрели тур на один райский островок.

В предпраздничной весёлой суете никто не обратил особого внимания на троих мужчин, появившихся в здании фирмы. Тот, что шёл посередине, был лет тридцати с небольшим, среднего роста, приятной наружности. На нём были брендовые джинсы, тёмная футболка и очень лёгкий светлый пиджак, в руках небольшой кожаный портфель. Рядом с ним шли двое высоких мужчин в тёмных костюмах. Один — пожилой, с благородной сединой и холодными голубыми глазами. Второй — молодой рыжеватый амбал с мрачным выражением лица.

Они сказали сотрудникам охраны лишь пару слов, и те безропотно их пропустили, правда, отправив следом сопровождающего.

Татьяна Юрьевна, которая первая встретила в приёмной странную делегацию, немного побледнела, но ей удалось сохранить лицо, несмотря на мрачные предчувствия.

Она заблаговременно распахнула двери в кабинет шефа и громко сказала по-английски:

— Пожалуйста, входите, господин Мейер!

Герман Леонидович успел только выпрямиться в кресле и снять очки «для близи», потом ловко вскочил и вышел навстречу гостям.

— Здравствуйте, господин Мейер! Какой приятный сюрприз! Вы прибыли к нам на праздник?

Татьяна Юрьевна выразительно посмотрела на мужа. Все приглашения рассылались через неё, и в Цюрих она точно ничего не отправляла.

— Здравствуйте! А какой сегодня праздник, господин Ребров? — Хьюго вскинул брови, устраиваясь в одном из кресел.

Его сопровождающие тоже заняли места около стола руководителя фирмы.

— Юбилей фирмы, двадцать пять лет, — гордо и напыщенно сообщил Герман Леонидович. — Через несколько часов начнётся приём, торжество. Вы окажете нам честь своим присутствием?

— Нет, благодарю вас. Мы ограничены во времени, потому надолго вас не задержим. Вы сможете сполна насладиться праздником, — Хьюго широко улыбнулся. — Наш визит имеет сугубо деловую окраску. Разрешите представить вам моих коллег. Господин Кель, куратор службы безопасности компании «Райс», и господин Хоффман, один из сотрудников службы безопасности.

Михаэль и Кристоф, тот самый рыжеватый амбал, слегка поклонились.

— Что же вы заранее не предупредили о визите, господин Мейер? — посетовал Герман Леонидович. — Мы бы организовали достойную встречу, продумали культурную программу. Ведь долг платежом красен!

— Вот это прямо в точку. А развлекаться нам некогда, дела, дела! Время — деньги. Прошу вас, пригласите в кабинет юриста, который сопровождал вас во время визита в Цюрих, Алексея Степановича. И госпожа Реброва тоже пусть останется.

— Хорошо, сейчас, — Ребров вдруг заволновался, от нахлынувших предчувствий засосало под ложечкой.

Через несколько минут все были в сборе, и господин Хоффман плотно закрыл двери в кабинет. От чая и кофе гости отказались.

— Для начала вы все прослушаете одну интересную запись, — улыбка Хьюго напоминала, скорее, оскал хищника. Да, он мог быть и таким, в чём прямо сейчас убедились все присутствующие в кабинете. Хотя Кель и Хоффман были в курсе, для них преображение Хьюго сюрпризом не стало. — Это нужно для того, чтобы все вы поняли причину происходящего здесь и сейчас.

Михаэль включил запись, а Хьюго пристально изучал выражения лиц участников спектакля. Это было весьма забавно. Все трое явно были взволнованы, краснели и бледнели.

— Господин Ребров и госпожа Реброва, вы должны знать, что запись предоставил нашей службе безопасности господин Скворцов, ваш юрист.

Лицо Алексея Степановича приобрело зеленоватый оттенок, а потом пошло пятнами, он ни на кого не смотрел.

— Почему, Алексей? — спросила Татьяна Юрьевна. Она держалась лучше всех из троих.

Алексей Степанович продолжал хранить молчание, потому в разговор вступил Михаэль:

— Потому что фройляйн Илона отвергла ухаживания господина Скворцова, и он хотел ей отомстить. Безусловно, поступок, достойный настоящего зрелого мужчины, думаю, все со мной согласятся?

Михаэль тоже решил улыбнуться, и Татьяне Юрьевне стало по-настоящему страшно. Она сдала свои позиции, сидела, безвольно опустив руки.

— Итак, к делу, — энергично продолжил Хьюго. — Юристы компании «Райс» уже третий день занимаются слиянием вашей фирмы с нашей компанией. Если выражаться более точно, поглощением вашей фирмы нашей компанией. Пытаться что-либо предпринимать, как-то помешать нам, бесполезно, все действия согласованы с законодательными актами стран участников сделки.

— Но это невозможно! Это незаконно! — Алексей Степанович вдруг обрёл голос.

— Возможно, господин Скворцов, — ответил Михаэль, поскольку Хьюго не удостоил Алексея Степановича даже взглядом. — По понятным причинам не стану вдаваться в подробности, но в договоре, который был заключён между компанией "Райс" и фирмой господина Реброва, существует ряд нюансов и юридических "ловушек". Они не противоречат законодательству, а компании "Райс" нужны для подстраховки: на случай, если деловые партнёры начнут вести себя нечистоплотно. В таком случае компания "Райс" может взять нарушившую какой-либо из пунктов договора сторону под свой полный экономический и юридический контроль. Что и случилось.

Хьюго кивнул и продолжил мысль Михаэля:

— Пытаться найти эти ловушки бесполезно, хотя вы, господин Скорцов, со свойственной вам любознательностью, можете рискнуть и попробовать. А вдруг? Ещё хочу добавить, что за полвека существования компании "Райс", нам впервые пришлось воспользоваться этими ловушками. Своеобразный рекорд со стороны вашей фирмы, господин Ребров. Вообще, компания "Райс" не занимается ни слияниями с другими компаниями, ни поглощением. До сих пор не занималась. Это корпоративная политика. Надеюсь, не придётся и в дальнейшем отступать от этого принципа. Вы у нас — исключение.

— И что теперь будет? — бесцветным голосом поинтересовалась Татьяна Юрьевна.

— Герман Леонидович остаётся руководителем, но теперь он лишь наёмный работник и находится в подчинении у меня. С должностными обязанностями вы, господин Ребров, прекрасно справляетесь, потому, если сами не заявите об увольнении, станете управляющим. Соответствующие документы готовы.

Ребровы просмотрели папку с документами, передали Алексею Степановичу. Тот внимательно всё изучил и не нашёл никаких противоречий.

— А Татьяна Юрьевна? — тихо спросил Герман Леонидович.

— Госпожа Реброва остаётся на своей должности, если сама не против, как и все сотрудники фирмы. За одним маленьким исключением. Мы подробно изучили личные дела каждого сотрудника, и пришли к выводу, что все находятся на своих местах, полностью соответствуют занимаемым должностям. Есть лишь один нюанс: у фирмы целых четыре юриста. Это непозволительная роскошь, потому господин Скворцов может заняться поисками новой работы.

— А вот это мы ещё посмотрим! Я подам в суд, меня восстановят в должности! — Алексей Степанович вскочил, как ужаленный, и рядом с ним тут же воздвигся внушительный Хоффман.

Сделав Хоффману знак, чтобы не переживал и отошёл, Хьюго приблизился к Алексею Степановичу и крепко взял его за воротник дорогого костюма обеими руками.

— Можешь попробовать, — немного медленно заговорил он на чистом русском, глядя прямо в глаза Алексея Степановича. — Это будет даже весело. Тебя потом совсем никто не примет на службу, я лично позабочусь об этом. Давно мечтаю уделать тебя, слизняк, но и руки испачкать не хочу.

— И ещё, — Хьюго отпустил Алексея Степановича, брезгливо отряхнул ладони, вновь перешёл на английский язык и недобро оглядел всех присутствующих. — Контроль будет постоянный и строжайший. Проверки, ревизии. Прямо завтра и начнём, сотрудники компании «Райс» свяжутся с вами дистанционно. Так что ваш отпуск, господа Ребровы, придётся отложить на неопределённый срок. Поверьте, я только и жду момента, когда вы оступитесь, господин Ребров. Потому пытаться как-то обмануть меня, ввести в заблуждение, обойти… не советую.

Хьюго направился к двери, сопровождающие следом.

— Желаю хорошо отпраздновать юбилей фирмы, — насмешливо сказал Хьюго от двери, и вскоре делегация исчезла, как и не было её.

* * * * * * *

… Хьюго, Михаэль и Кристоф сидели во взятом напрокат автомобиле около дома, где жила семья Илоны. Мужчины пытались выйти и подождать на одной из скамеек, однако привлекли к себе слишком пристальное внимание жильцов дома.

Дома у Илоны никого не оказалось, потому пришлось ждать на улице, причём, без особой надежды дождаться хоть кого-то, ведь семья могла попросту уехать. В отпуск, например. Или на дачу.

Однако вскоре Хьюго заметил двух совсем юных девушек, которые направлялись к подъезду, и бойко выскочил из машины.

— Катерина, Барбара! — крикнул он по-русски. — Разрешите с вами поговорить.

Остановившись на безопасном расстоянии, девушки удивлённо переглянулись. Та, что была помладше и немного ниже ростом, нахмурилась:

— Это вы кого сейчас назвали Барби? Меня что ли? Так я могу быстро в полицию позвонить, дяденька!

— Извините, пожалуйста! Я иностранец, потому мне сложно. Вар-ва-ра, — старательно произнёс Хьюго.

— Ладно, принимается, — девочка была очень похожа на Илону, только младше лет на десять.

Вторая девушка (Хьюго помнил, Илона называла её Катя, и ей шестнадцать) напоминала Илону только карими глазами, в остальном внешность у нее была другого типа. Она не сводила с лица Хьюго подозрительного взгляда, а потом неприязненно спросила:

— Кто вы? И откуда нас знаете?

Хьюго выставил вперёд ладони, вновь заговорил по-русски достаточно медленно и внятно:

— Мне нужно просто поговорить. Я не буду подходить близко, давайте поговорим так. Только не уходите. Меня зовут Хьюго Мейер, я прилетел из Швейцарии, из Цюриха. Мне очень нужна Илона, я её жених.

У Кати в прямом смысле слова отвисла челюсть, а Варя смотрела на Хьюго с большим интересом, словно обдумывая что-то. А главное, что отметил Хьюго, никто из девочек не обвинил его во лжи. Значит, он оказался прав, когда не поверил в замужество Илоны.

— Если вы жених Илоны, почему ищете её и спрашиваете у нас о ней? — прищурилась Варя.

— Дело в том… мы поссорились с Илоной в середине февраля. Я должен был прилететь четырнадцатого, но Илону… лживо обвинили, а я в какой-то момент начал сомневаться, не прилетел. Илона не простила меня. Из-за недоверчивости.

— Из-за недоверия, — машинально поправила Варя. — Пока всё сходится. Кать, похоже, он не врёт.

— В смысле? Этот мошенник нам рассказывает сказки, а ты говоришь, что всё сходится?! Что за чушь? Нужно звонить в полицию!

Катя переживала не на шутку, потому что мама и папа уехали на свадьбу к родственникам до понедельника, и девочки остались дома одни. У Кати как раз были экзамены, ОГЭ, она закончила девятый класс.

— Подожди, Кать, полицию вызвать всегда успеем. Я сейчас задам вопросы господину жениху, и если он правильно ответит, значит, точно не врёт.

— Варя, ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Вот именно! Но я потом объясню, позже. Давай послушаем, вдруг у господина жениха срочное дело?

— Да, да, Варя, — горячо подхватил Хьюго. — Извините, мне легче так вас называть. У меня очень срочное дело. Я готов отвечать на ваши вопросы.

— Когда и где вы познакомились с Илоной?

— В конце января, в Цюрихе. Илона прилетала на пять дней в составе делегации от фирмы. Илона переводила с немецкого языка на русский, и наоборот.

— И вы вот так за пять дней влюбились в Илону? — ехидно спросила Варя.

— Нет.

— То есть, вы её не любите?

— Люблю. Я влюбился не через пять дней, а сразу.

— Ого! — казалось, Варя была впечатлена. — А вы что-нибудь дарили Илоне? На память?

— Кольцо. Не на память, а потому что она стала моей невестой.

— Хорошо. Расскажите, какое кольцо?

Хьюго подробно описал кольцо, и Варя удовлетворённо кивнула.

— Погодите… У Илоны есть такое кольцо! Она его постоянно носит, вообще не снимает, — кажется, и Катя начала что-то понимать.

Хьюго обрадовался так, что горло сдавил спазм. Илона носит его кольцо, не снимает. Это говорит о многом. О главном.

— А что было потом? — Варя продолжала допрос. — Илона улетела домой, и вы с тех не виделись?

— Да. Но сначала я звонил Илоне каждый вечер. До ссоры.

— В какое время вы звонили?

— После работы, вечером. В Цюрихе было примерно двадцать часов, а в Белгороде двадцать два. Мы долго говорили. Илона подробно рассказывала, как прошёл её день. Она говорила со мной по-русски, а я с ней по-немецки. Илона мой тренер.

— Кать, он точно не врёт. Я знаю, что это нехорошо, но я часто подслушивала, когда Илона говорила с ним по вечерам, — судя по лицу Вари, раскаивалась она лишь на словах. — Только не рассказывайте Илоне. И родителям, Кать! Илона называла его Хьюго. Говорила ему, что любит его. Я запомнила имя, потому что как раз зимой прочитала «Собаку Баскервилей», а там был сэр Хьюго Баскервиль. Потому я запомнила.

— Я тоже очень люблю рассказы о Шерлоке Холмсе, — улыбнулся Хьюго.

— Почему же вы не приехали, когда Илона заболела? Когда она больше всего нуждалась в помощи и поддержке? Где вы были? — воскликнула Катя, с неприязнью глядя на Хьюго.

— Поверьте, я не знал! Мы поссорились, Илона запретила звонить ей. Сказала, что у нее есть парень в Белгороде, жених.

— А вы и поверили? — усмехнулась Катя.

— Да. Мне было…тяжело, я не хотел верить, но поверил. Илона сказала, что я не нужен ей.

— Не было у Илоны никакого парня, что за чепуха, зачем она обманула? — удивилась Варя.

— Как у тебя всё просто! — покачала головой «взрослая» Катя. — Значит, заслужил! Сам же сказал, что обидел недоверием. А что вам сейчас нужно?

— Я узнал о болезни Илоны только вчера. Ей нужна срочная помощь. Документы оформят быстро. Я хочу увезти Илону, её нужно вылечить.

— Илону лечили, и лечили хорошие врачи. Поверьте, у нас они тоже есть, не только у вас, — Катя продолжала недоверчиво смотреть на Хьюго. — Слух не вернулся. Предлагали имплантацию, но Илона уговорила родителей и врачей отложить принятие решения до осени. Она верит, что слух вернётся к ней.

— Прошу вас, Катерина, Варя! Помогите мне. Я буду просить прощения у Илоны, пока она не простит меня. Она мне очень нужна. А я всё сделаю для неё. Где сейчас Илона?

— Илона уехала, — после некоторой заминки сказала Катя.

— Куда?

— Она отправилась в путешествие по России. Путешествует на электричках.

— Как? На чём?

— На пригородных поездах. Едет с пересадками. Планирует путешествовать всё лето, до осени.

— Всё лето?! Когда уехала Илона? И с кем?

— Уехала двадцать третьего мая, одна.

— Одна?! — Хьюго был настолько возмущён, что ему не хватало воздуха. — Как одна? Она же не слышит? Как она едет на поезде одна? Как она…на станции? Это же опасно! Почему её опять отпустили одну?!

— Как это «опять»? — не поняла Варя.

— Вас спросить забыли, — огрызнулась Катя. — Илона давно совершеннолетняя. Конечно, мама и папа не хотели отпускать её одну, но потом мы все поняли, что ей очень нужно это путешествие. Именно в одного. Без сопровождения. Это важно для Илоны. Она хочет снова поверить в себя.

Хьюго молчал, только тяжело дышал. Всё равно он не мог понять этих русских. Никогда не сможет, наверно, хоть и полюбил русскую девушку.

— А где сейчас Илона? И куда планирует отправиться дальше?

— Илона каждый день присылает фотографии с вокзалов и станций. Но она никогда не говорит о своих планах, такова договорённость с родителями. Сообщает уже по факту, где она, рассказывает что-нибудь, присылает фото. Вчера вечером Илона приехала в Тамбов. Куда поедет дальше, никто, кроме неё, не знает. Если вы хотите найти её, вам будет очень трудно. Электричек тысячи, огромная сеть пригородных поездов. Из Тамбова Илона может отправиться в любую сторону.

— И всё же я попытаюсь, — улыбнулся Хьюго. — Спасибо вам, Катерина и Варя! Вы мне очень помогли. И я хотел ещё попросить вас.

— Ничего не говорить о вашем визите Илоне? И родителям? Чтобы никого не волновать?

— Да, — кивнул Хьюго. — Можно?

— Хорошо, — подумав, ответила Катя. — Но вы должны что-то оставить, свои координаты. У вас есть визитка?

— Да, сейчас! Есть в портфеле, — Хьюго шагнул к машине, достал три визитки и отдал девочкам. — А можно ещё просьбу?

— Смотря какую.

— Если я не найду Илону в Тамбове… Мне нужно знать хотя бы приблизительно, куда она поедет дальше. Вы можете мне отправлять те фотографии, которые будет присылать Илона? Те, где есть названия станций? Номер моего личного телефона есть в визитке.

— Ладно уж, — вздохнула Катя. — Что с вами делать? Будем отправлять, правда, Варя? — Но учтите… если посмеете обидеть Илону ещё раз…

— Нет. Никогда. А тот, кто посмеет её обидеть, будет иметь дело со мной. Спасибо вам!

Хьюго и сам прекрасно понимал, что вряд они вряд ли успеют застать Илону в Тамбове, но всё же принял решение отправиться туда.

Пока добирались на автомобиле, Хьюго изучал маршрутную сеть пригородных поездов, и его охватывало чувство безысходности. Отследить, куда поедет Илона, было невозможно. Конечно, ограниченный выбор вариантов, однако как проверить все ветки, отследить все населённые пункты?

* * * * * * * * *

Поиски результатов не дали, и вечером в одной из гостиниц Тамбова у Хьюго и Михаэля состоялся «военный совет». Хьюго пришлось согласиться с доводами Михаэля, который тоже изучил маршрутную сеть. Они всегда будут отставать от Илоны на два шага, поскольку в большинстве регионов России при продаже билетов на пригородные поезда, паспортные данные не фиксируются.

То есть, грубо говоря, они будут узнавать о том, где побывала Илона, только тогда, когда сообщат её сёстры. А сёстры сами узнают постфактум. Подключать связи и отслеживать Илону с видеокамер — занятие столь же «результативное», ведь полно таких станций, которые видеокамерами не оснащены.

Дела требовали постоянного присутствия Хьюго в Цюрихе, но увидев, в какой растерянности находится босс, в какой печали, Михаэль сделал всё, чтобы помочь. Решено было оставить Кристофа в России, и он должен был «сопровождать» Илону до конца путешествия. В помощь ему ближайшим рейсом прилетел ещё один сотрудник службы безопасности компании «Райс», Макс.

Кристоф и Макс не были ограничены во времени конкретными сроками. Основной их задачей являлось насколько можно быстрее «догнать» Илону и, не обнаруживая себя, установить несколько прослушивающих устройств на её вещах. Тогда уже вновь прилетят Хьюго и Михаэль. Хьюго щедро финансировал мероприятие и обещал, что если Кристоф и Макс справятся с заданием, получат очень хорошие премиальные. Очень-очень-очень хорошие.

Кроме того, Михаэль через свои связи смог организовать систему отслеживания документов Илоны. То есть, если она будет регистрироваться в каком-нибудь крупном сетевом отеле, то информация об этом попадёт к Кристофу и Максу.

…Катя и Варя сдержали слово, присылали фотографии каждый вечер, и Хьюго тут же переправлял сообщения Кристофу.

Хьюго и Михаэль вернулись в Цюрих. И хотя сердце Хьюго не находило себе успокоения ни на миг, — так он переживал за Илону, — депрессия и безысходность отступили. В жизни вновь появился смысл, да ещё какой!

Вскоре паспорт Илоны «засветился» на вокзале в Самаре.

…«Здравствуй, Хьюго! Сегодня я путешествую с комфортом, еду в поезде дальнего следования.

Расскажу по порядку. Прошлой ночью мне приснилось, как можно лучше построить перевод, и мне необходимо сконцентрироваться на работе. Хотя бы в течение суток. Сегодня я была в Самаре, а теперь еду в Казань. Решила пропустить этот промежуток пути, не изучать подробно, а вот в Казани задержусь. День плотно поработаю, а потом день погуляю. Давно мечтала побывать в Казани.

От Самары я в восторге, Хьюго! Потрясающий город. Знаешь, он очень длинный. Такое чувство, что весь город — это берег. Очень длинная набережная. Фантастика! Жаль, что ты не увидел, Хьюго. Было бы интересно погулять вдвоём по Самаре. Прости мою наглость. Я всё понимаю. Но ты же не слышишь мои мысли, потому я могу мечтать о чём угодно.

А до Самары я была в Пензе и Сызрани. Представляешь, набережная реки Пензы на самом деле набережная реки Суры. В этом месте много веков назад протекала река Пенза, а сейчас река Сура, изменившая свое русло. В сквере имени Лермонтова вспомнила твоего любимого литературного героя.

Сызрань — это отдельная история, и там я останавливалась на двое суток. Представляешь, там тоже есть Альпы. А еще водопад Девичьи слёзы. Там много старинных зданий, купеческих домов, Спасская башня — единственное уцелевшее сооружение Сызранского кремля. Около Кремлёвского холма сливаются три реки: Сызранка, Крымза и Волга.

Я никогда раньше не была в Поволжье, мне очень нравится здесь. Буквально всё, не перестаю восхищаться. Надеюсь, и Урал потом не разочарует».

* * * * * * * *

Казалось бы, в Казани у Кристофа и Макса был реальный шанс выполнить задание босса, но что-то пошло не так.

Они успели добраться в Казань на автомобиле быстрее, чем Илона на поезде, заняли две удобных наблюдательных позиции на выходе с вокзала. Они не знали, что Илона, хоть и прибыла на центральный вокзал, тут же прошла к пригородным кассам.

Электричка пройдет почти через весь город, выполняя роль наземного метро. Илона выйдет на одной из станций, откуда ей было ближе до квартиры, которую она сняла. А квартиру Илона нашла через бывшую однокурсницу; та часто ездила в Казань по делам и всегда снимала жильё у одной и той же хозяйки. Хозяйка брала не дёшево, но и не слишком дорого, в квартире было чисто, район спокойный, двор огороженный, соседи адекватные. Илона решилась на квартиру, так как ей нужна была спокойная обстановка для работы.

Кристоф и Макс весь день бродили по «туристическим» местам Казани в поисках Илоны, однако безрезультатно. В отелях Илона тоже не появлялась. Они же не знали, что Илона весь день работала в съёмной квартире. Поскольку сёстры Илоны сообщали, что она по-прежнему в Казани, Кристоф и Макс на второй день вновь вышли на поиски, но их с Илоной пути так и не пересеклись. Возможно, всему виной было то, что туристический сезон в разгаре, а город огромный. А возможно, то, что Кристоф и Макс ориентировались по фотографии, на которой Илона была блондинкой с длинными волосами. Как бы то ни было, Казань не оправдала их с Хьюго надежд.

… Из Казани Илона уехала на электричке в Ижевск, в котором провела несколько часов, задержалась меньше, чем ожидали «сопровождающие». Потом уехала в Балезино, а оттуда — в Пермь.

…«Здравствуй, Хьюго! Сегодня я впервые изменила своим принципам и провожу ночь в зале ожидания. Я сейчас в небольшом городке под названием Кунгур. Здесь как раз проходит фестиваль воздухоплавания, и я видела, как в небо поднимаются огромные воздушные шары. Но тут все обижаются, если говоришь «воздушные шары», надо говорить правильно: «тепловые аэростаты».

Народу в городе тьма из-за фестиваля, много туристов, в гостиницах и хостелах нет мест. Ну ничего. Ночи сейчас короткие, светлые, а в шесть часов утра тут остановится скоростная электричка до Екатеринбурга, идущая из Перми.

Кунгур — городок небольшой, не очень ухоженный, но красивый. Говорят, тут есть какая-то знаменитая ледяная пещера с подземными озёрами, но летом там недостаточно красиво. Сказали, в марте надо приезжать, если хочешь увидеть всю красоту пещеры.

А ещё тут есть «Пуп Земли». Это что-то вроде скульптуры или памятника, прямо так и называется. Вот такой вот пупоцентризм…

Ещё я покупала экскурсию и посетила Белогорский монастырь, расположенный в часе езды от Кунгура. Красота и величие. Завораживает. Здание монастыря белое, возможно, потому и гора названа Белой.

А вообще, если хочешь увидеть настоящие белые горы, приезжай ко мне в Белгород, Хьюго. В Белгородскую область. У нас настоящие белые горы, меловые. Ничем не хуже Альп. Как же я мечтаю о том, чтобы ты увидел наши горы…».

* * * * * * * * *

Вскоре Илона закончила путешествие по европейской части России, началась азиатская часть. Пока надолго нигде не задерживалась, останавливалась в маленьких гостиницах или в хостелах.

Перевод был почти закончен, и Илона вновь купила билет на поезд дальнего следования, который должен был доставить её из Тюмени в Новосибирск. У Хьюго вновь вспыхнула надежда поймать «беглянку».

Кристоф и Макс «встретили» Илону на выходе с вокзала. Чуть не пропустили из-за цвета и длины волос, но зоркому Кристофу при более ближнем рассмотрении удалось «идентифицировать» Илону. Они сопроводили её до крупного отеля, и в холле около ресепшен был разыгран небольшой спектакль.

Кристоф и Макс встали так, чтобы Илона их видела, и начали между собой разговаривать по-немецки о том, что не знают, как найти памятник императору Александру III. Илона, добрая душа, прочитав по губам Кристофа вопрос, тут же откликнулась, заговорила с ними по-немецки, полезла в интернет. Пока Кристоф отвлекал Илону, Макс прекрасно справился с заданием.

Максу даже удалось сделать фотографию Илоны. Через час отчёт о проделанной работе, фотография Илоны с новой причёской и информация о том, что Илона забронировала номер в отеле на три дня, были у Хьюго. Илона остановилась в Новосибирске так надолго, чтобы полностью закончить и отправить в издательство перевод, а потом ещё погулять по городу.

… Хьюго сидел за столом в своём кабинете и смотрел в дисплей смартфона на фотографию Илоны. Раньше его сводили с ума её длинные светлые волосы, а теперь он был без ума от её тёмной шевелюры. Легко коснулся пальцем губ Илоны.

* * * * * * * * * *

«Моя любимая девочка, такая хрупкая, нежная и доверчивая. Такая мужественная, такая сильная… Говорила, что у тебя топографический кретинизм, но одна едешь через всю страну. А мы пытаемся поймать тебя уже больше месяца. Я тебя догоню, Илона, чтобы больше не отпускать. Догоню и не отпущу. Но я должен доверять тебе. Я однажды обидел тебя недоверием, и мы оба поплатились. Ты поплатилась безвинно. Я должен научиться доверять тебе так, как доверяют твои родители и сёстры. И я должен научиться, доверяя, отпускать тебя одну. Уже почти научился. Ты хотела совершить это путешествие одна, полностью сама. Поверить в себя, найти себя. Значит, так тому и быть. Я потерплю ещё немного».

Раздался знакомый стук в двери.

— Входи, Михаэль! — Хьюго сразу пошёл к кофемашине. «Старик» обожает кофе.

— Ну что, сынок, можно поздравить тебя? Парни выполнили задание, — энергично заговорил Михаэль.

Обычно холодные глаза его вспыхивали почти юношеским огнём.

— Кристоф и Макс большие молодцы. Они получат очень хорошее поощрение, — Хьюго поставил на стол две чашки и сел напротив Михаэля.

— Тогда я отдаю распоряжения, Хьюго? Когда вылетаем в Новосибирск?

— Мы пока никуда не летим, Михаэль.

— Как это? — Михаэль был так растерян, что Хьюго невольно прыснул от смеха.

— Так. Необходимо связаться с Максом и Кристофом, сообщить им о том, что командировка продлена, и их труд будет оплачен дополнительно. Только они теперь будут не искать и догонять Илону, а незаметно сопровождать и охранять.

— Сынок, я ничего не понимаю! Зачем это всё?

— Теперь уже очевидно, что Илона путешествует на Дальний Восток, и конечным пунктом станет, например, Владивосток. Туда потом я и прилечу. Она проделала огромный путь и имеет право закончить путешествие самостоятельно. Я не должен прерывать её, останавливать, вмешиваться. Вмешиваться надо было раньше, когда она нуждалась в помощи. Сейчас нет! У неё останется чувство чего-то незавершённого, не будет удовлетворения. Я верю в неё, но парни должны её подстраховать. Для её безопасности, и для моего спокойствия.

— Это твоё окончательное решение?

— Да. Я доверяю Илоне. Я должен отпустить её одну… Почти одну.