Путешествие домой

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Прошло почти сорок лет с тех пор, как я совершил свое путешествие на Восток. За эти годы я понял одну важную вещь: если наша жизнь будет проникнута преданностью Богу, то, где бы мы ни жили — в святом месте в Индии или в густонаселенном городе Америки, — мы везде будем ощущать себя дома.

Вскоре после возвращения к родным я решил переехать в один американский ашрам. Мне два раза предлагали принять посвящение у моего гуру, но я отказывался, полагая, что еще не заслужил этого. Остальные монахи брили голову, но я решил не стричься до тех пор, пока не почувствую себя абсолютно готовым к принятию посвящения. Весной 1973 года мы праздновали день явления Господа Чайтаньи — воплощения Кришны в этот век — и постились до восхода луны. Я уединился на темном чердаке, который напоминал мне пещеры, где я когда-то медитировал, и дал обет повторить имена Бога на своих деревянных четках сто тысяч раз. По прошествии примерно шести часов я почувствовал какое-то необыкновенное вдохновение. Я стал молиться: «Мой дорогой Господь, что я могу подарить Тебе в Твой день рождения?» Миновал еще один час моей медитации на Маха-мантру. Пока я повторял «Харе Кришна.. Харе Рама», казалось, что мой вопрос неотступно звучал в уме: «Дорогой Господь, что я могу подарить Тебе в Твой день рождения?» Когда я заканчивал повторять последний круг мантры, из сердца прозвучал голос с ответом на мой вопрос: «Подари Мне свои волосы».

Я знал, что это значит. Давным-давно я твердо решил, что расстанусь с волосами только в том случае, если буду готов принять посвящение у духовного учителя. Я верил, что сейчас во мне звучал голос Бога, подтверждавший мою готовность получить посвящение, которое я отказывался получать от множества великих душ, встреченных мною на моем пути. Летом 1973 года я дал обеты и получил посвящение. Шрила Прабхупада, приняв меня в ученики, дал мне духовное имя — Радханатха дас, «слуга Господа Кришны, возлюбленного Радхи».

Чтобы этот особенный день навсегда остался в моей памяти, один мой друг подарил мне фотографию в рамке. Ни он, ни я не ожидали того, что последовало за этим. Бросив один взгляд на фотографию в рамке, я задрожал всем телом и раскрыл рот, не веря своим глазам. Это была фотография с задней обложки той самой брошюры, которую мне вручили на фестивале рок-музыки в Нью-Йорке. На следующий день после фестиваля раздался телефонный звонок от Гэри, перевернувший мою жизнь. Бритоголовый монах вручил мне эту брошюру всего за день до того, как судьба вытолкнула меня из привычного окружения в мир, где все должно было измениться. Я вспомнил, как несколько недель спустя, путешествуя автостопом по Англии, я впервые внимательно рассмотрел брошюрку и был поражен фотографией пожилого человека на задней обложке: «Если кто-то в этом мире и знает, что такое духовное блаженство, так это он», — подумал я. Брошюра куда-то затерялась, и я больше о ней не вспоминал. И вот сейчас, после долгого перерыва, все это снова всплыло в моей памяти. Человеком с фотографии оказался мой гуру — Шрила Прабхупада. Круг замкнулся. Все встало на свои места. В самом начале моих духовных поисков Господь дал зашифрованный ответ на мой невысказанный вопрос: кто поведет меня по жизни и каким путем? Головоломка была полностью разгадана в день моего посвящения.

Следующие шесть лет своей жизни я провел в США, в аскетичном ашраме, расположенном на вершине холма. Местность была безлюдной, и добраться до монастыря можно было только по грунтовой лесной дороге. Зимы там были снежными и холодными, а монастырь не обогревался. Чтобы помыться, мы по утрам камнем разбивали лед в проруби и окунались в ледяную воду. Канализации не было; мы просто спускались с холма с лопатой в руках и закапывали отходы нашей жизнедеятельности в землю. Мой образ жизни в ашраме в чем-то походил на жизнь, какую вел у себя Ганашьям: днем и ночью я служил божествам, стараясь углубить свою духовную практику, и ухаживал за коровами.

После нескольких лет медитации на сострадание, живущее в сердце моего гуру, я почувствовал непреодолимое желание поделиться полученными дарами с другими. Моим служением в течение следующих восьми лет стало чтение лекций в колледжах и университетах, в основном в штатах Огайо и Западная Пенсильвания. Преподаватели колледжей приглашали меня читать лекции по философия, религии, социологии, межконфессиональному диалогу и Бхагавад-гите. Также время от времени я проводил кулинарные курсы для вегетарианцев.

Мой дорогой Гурудев Шрила Прабхупада покинул этот мир во Вриндаване 14 ноября 1977 года. Мне никогда не забыть этот день. Все опустело вокруг. Мое терпение было смыто потоками слез, а из сердца вырвался крик: Куда мне теперь идти, когда мой самый дорогой друг и вожатый оставил меня одного в этом противоречивом и запутанном мире? Как я теперь буду жить без его любви, его улыбки и его мудрости? Я понял, что теперь мне нужно научиться ощущать присутствие своего гуру в сердце. Моя искренность должна пройти проверку на то, как в его отсутствие я буду следовать его священной воле, приказавшей мне полюбить Кришну и стать инструментом этой любви. Если ученик искренне следует наставлениям своего духовного учителя, гуру всегда находится рядом, направляя ученика и защищая его. Служение в разлуке — это проверка нашей благодарности и любви. И такая разлука, как я постепенно понял, приносит ощущение самой сладкой близости.

В 1982 году мои духовные братья стали настаивать на том, чтобы я дал обеты свами — монаха, хранящего целибат и посвятившего свою жизнь исключительно служению Богу. Я всячески противился этому, так как понимал, что почитание и поклонение, которые приходят вместе с титулом «Свами», могут заслонить от меня высшую цель. Кроме того, я не чувствовал себя достойным такого титула. Но просьбы и настоятельные требования не прекращались. Как быть? В своих молитвах я обращался к Шриле Прабхупаде и к Господу. В последовавшие за этим месяцы старшие вайшнавы и голос моего гуру в сердце подсказали мне, что в своем выборе я должен руководствоваться одним-единственным соображением: как я могу лучше служить Богу. В мае 1982 года я принял санньясу. С этого дня меня стали звать Радханатха Свами.

1983 году я снова приехал в Индию — впервые за одиннадцать лет. Я летел на самолете из Лондона в Дели. Тот же самый путь, который я когда-то проделал автостопом за полгода, самолет преодолел меньше чем за девять часов. Однако я ни за что не променял бы опыт, который я обрел во время своих сухопутных странствий и который перевернул мою жизнь, на скорость и надежность этого быстрого способа передвижения. Под конец своей поездки я совершил паломничество в свой родной дом — Вриндаван. Безграничная радость возвращения была омрачена горечью многих утрат: почти никого из дорогих моему сердцу людей уже не было в живых. Я бродил от ашрама к ашраму — только для того, чтобы узнать, что еще один мой добрый друг покинул этот мир.

Особенно мне хотелось увидеть одного близкого мне человека, и я шел к нему, моля Бога, чтобы застать его в живых. Рядом с полуразрушенным древним храмом из красного песчаника моим глазам предстала картина, тронувшая меня до слез. На голых каменных ступенях в полнейшем одиночестве сидел человек, слава которого была сокрыта от мира, но вечно сияла у меня в сердце. Это был мой дорогой Ганашьям. Он сильно постарел с тех пор, как я видел его в последний раз. Он стал таким худым и хрупким, что сильный порыв ветра, казалось, мог свалить его с ног. Его слезящиеся глаза были опущены, и он медленно повторял имена Радхи и Кришны. Я тихонько подсел к нему. Плача от охватившей меня радости, я прошептал «Ганашьям Баба, помнишь ли ты меня? Я вспоминал о тебе каждый день своей жизни».

Скосив на меня свои детские, невинные глаза, он взглянул мне в лицо, пытаясь вспомнить незнакомца, сидящего рядом с ним. После нескольких долгих мгновений он нарушил молчание изумленным шепотом: «Кришнадас?» Слезы брызнули из его глаз и покатились по щекам. Весь дрожа от волнения, он воскликнул: «Кришнадас, неужели это ты?» Трясущейся рукой он гладил меня по щеке, заглядывая мне в глаза. Все мышцы на его старом лице напряглись от охвативших его чувств. «Да, это ты, Кришнадас! Это ты!» — плакал он. С огромным трудом он склонил голову к самой земле, благодаря Бога. Потом медленно поднялся и робко взял меня за руку. Его голос срывался от радости: «Пойдем, Кришнадас, пойдем! Гопиджана-Валлабха заждался тебя. Прошу тебя, пойдем!» Ганашьям медленно повел меня по переулку, который снился мне столько раз, и привел к крошечному храму в чуланчике. Что за дивный праздник наступил для моих глаз и для души: еще раз встретиться лицом к лицу с Радхой, Гопиджана- Валлабхой и Их дорогим слугой, Ганашьямом! Он, как всегда, стал предлагать мне свои враджа-роти и все остальное, что у него было. Я просидел с ним несколько часов, пролетевших, как одно мгновение. В сердце моем не было ничего, кроме благодарности: я был дома.

Однако мои обязанности звали меня обратно в Америку. На следующий год я снова приехал во Вриндаван, предвкушая встречу с моим Ганашьямом. Дрожа от нетерпения, я перешагнул через канализационную канаву и вошел в знакомый дом. Но храм Радхи Гопиджана-Валлабхи превратился в обычную кладовку. Божества ушли. Более шестидесяти лет эта убогая комнатка была обителью Господа, который явился из земли, чтобы принять служение Своего любимого Ганашьяма. Теперь же там стояли только веники, ведра, кухонная утварь и висела какая-то одежда. Мать семейства вышла из кухни, чтобы узнать, что мне нужно.

«Где Радха и Гопиджана-Валлабха?» — спросил я.

«Они нашли себе другой дом».

«А где Ганашьям Баба?» — вырвалось у меня.

Махнув рукой в небо, она ответила: «Ушел к Кришне».

В оцепенении я вышел наружу. Взглянув на небо Вриндавана, я заплакал. Я шептал: «Ганашьям, ты навеки поселился в маленьком чуланчике моего сердца. Там я всегда буду согрет одеялом твоего смирения и накормлен лепешками твоей бескорыстной любви».

В 1985 году я вел группу из двадцати человек вокруг холма Говардхана. Не помышляя ни о каких сюрпризах, я вдруг столкнулся лицом к лицу с Асимом, своим давним другом. На радостях мы обнялись, охваченные чувством глубочайшей благодарности друг к другу. Четырнадцать лет назад, в последний день моего пребывания во Вриндаване, мы вместе обошли вокруг холма Говардхана. Было ощущение, что мы встретились на том самом месте, где расстались. Он очень обрадовался, узнав, что я принял обеты санньяси и стал свами. Найдя тихое место, мы сели и стали беседовать.

За эти годы Асим защитил докторскую диссертацию по санскриту в Колумбийском университете. В ученых кругах он носил свое имя — Алан Шапиро. Известные профессора, изучающие санскритские источники, обращались к нему за помощью. Но Вриндаван по- прежнему оставался его родным домом.

Асим заулыбался: «Подожди-ка меня здесь, Свамиджи». Через несколько минут он вернулся с полотняной сумкой в руках. Я не мог сдержать улыбку, ибо знал, что было в сумке. Восхищенные милостью Господа, снова сведшего нас вместе, мы любовались красотой холма Говардхана и отмечали нашу встречу праздничным пиром из враджа-роти и гура. Наша дружба продолжалась вплоть до 1998 года, когда, по воле Господа, он ушел из этого мира.

Титул санньяси требовал от меня все более частых поездок — я стал выступать с лекциями для все более широкого круга людей.

Летом 1988 года один приятель взялся отвезти меня на машине из Лос-Анджелеса в Биг-Сур на встречу с особым другом — отцом Беде Гриффитсом, католическим монахом и автором нескольких книг, в которых он проводил параллели между христианством и индуизмом. Отец Гриффитс пригласил меня провести семинар в монастыре бенедиктинцев. Мы неслись по шоссе, опустив в машине окна и наслаждаясь ветром с Тихого океана. Мой друг остановился у бензоколонки, чтобы заправиться, а я решил тем временем сделать один важный звонок из телефона-автомата на обочине. Уже вешая трубку, я заметил внизу на полке телефонный справочник. Справочник был раскрыт на странице с буквами «Лис» в строке указателя наверху. Я сразу же вспомнил, что Гэри, мой старый друг, носил фамилию Лисс. Любопытства ради я провел пальцем вниз по колонке и, к своему немалому удивлению, обнаружил имя «Гэри Лисс». Не может быть! Я не видел его с 1972 года, когда мы расстались у пещеры в Непале. С тех пор минуло семнадцать лет! В справочнике значился и адрес Малибу-роуд в Малибу-Бич. Подняв голову, прямо над телефонной будкой я увидел уличный указатель. На нем было написано: Малибу-роуд. Посмотрев дальше на дорогу, я увидел небольшой домик с тем же адресом, что и в справочнике. Однако я рассудил, что в Америке, наверное, живут тысячи людей с именем Гэри Лисс. К тому же мы должны были приехать в Биг-Сур до наступления темноты. Разум доказывал мне, что шансы увидеть моего старого друга невелики, и доводы рассудка победили нахлынувшие на меня чувства. Тем не менее я записал адрес и решил когда-нибудь вернуться в Малибу-Бич и поискать Гэри.

Год спустя, летом 1989, по дороге из Индии, я взял напрокат автомобиль и отправился из Лос-Анджелеса в Малибу-Бич. Не тут-то было. Небольшого домика по адресу, указанному в телефонном справочнике, больше не существовало — на его месте была пустая площадка. Я спросил соседа «Не знаете, что случилось с этим домом?»

«Его снесли в прошлом месяце».

«А кто там жил, как звали хозяина?»

«Я не знаю».

Озадаченный, я стоял, раздумывая, что делать дальше. Позади пустого участка виднелся теннисный корт, а за ним, прямо на берегу Тихого океана, — великолепный особняк. В этом шикарном районе я со своей бритой головой и шафрановыми одеждами монаха, наверное, был зрелищем непривычным, ибо в следующий момент из особняка за кортом вышел спортивного вида человек средних лет, с могучей шеей и телосложением культуриста. Он смерил меня подозрительным взглядом и решительно направился через теннисный корт прямо ко мне. Наверное, здесь нельзя стоять, — подумал я. Когда он подошел ближе, из-под всей этой груды мускулов проглянуло что-то родное и знакомое, неистребленное неумолимым временем. Вне себя от радости я закричал: «Гэри, это я, садху из пещеры! Ты помнишь меня?»

«Братишка, это ты! — закричал он в ответ. — Глазам своим не верю!»

Незримая рука Господа снова свела нас вместе.

Прошло восемнадцать лет, и нас обоих было не узнать. Я был таким же худым, как и прежде, но вместо длинных волос у меня теперь была бритая голова и одет я был в шафрановые одежды свами. У Гэри тоже больше не было ни длинных волос, ни бороды. Его лицо было чисто выбрито, а короткие волосы аккуратно расчесаны на пробор. Его некогда костлявое, тощее тело бугрилось теперь холмами накачанных мышц. Было очевидно, что пути наши разошлись. Смутное опасение шевельнулось в сердце каждого из нас. Осталось ли у меня что-то общее с этим человеком?

Гэри спросил: «Как теперь тебя называть: Ричардом, Манком, Кришнадасом или как-то еще?»

«Люди называют меня Радханатха Свами, но ты можешь называть меня просто Свами».

«Так вот, Свами, — продолжал он, — многое изменилось за эти восемнадцать лет. Не жди от меня, что я остался прежним».

«Конечно, Гэри. Давай просто поговорим, как мы жили все эти годы».

Как выяснилось, он снес свой старый дом на том участке, где мы стояли, и собирался строить новый. Он пригласил меня в гости — в элегантный особняк на побережье, принадлежавший его тете и дяде. Сев, мы стали взахлеб рассказывать друг другу о том, что произошло с нами за эти годы.

После Индии, рассказал мне Гэри, он проехал автостопом через всю Африку, Южную Америку, Центральную Америку и вернулся в Штаты через Мексику. Он провел в путешествиях почти семь лет. Вдохновленный примером Махатмы Ганди, Гэри решил стать адвокатом. Учась на юриста, он одновременно с этим старался восстановить пошатнувшееся за время путешествий здоровье. Чтобы вернуть себе форму, он решил заняться бодибилдингом. За прошедшие годы он успел получить диплом юриста и жениться, однако не бросал своих занятий и стал чемпионом штата по бодибилдингу. Позже ему предложили место тренера в престижном спортзале Малибу, и он решил серьезно заняться тренерской карьерой. С тех пор он стал профессиональным тренером для богатых людей из Малибу, Голливуда и Лос-Анджелеса.

«Гэри, — воскликнул я, — никогда в жизни я бы не поверил, что ты станешь жить в Малибу-Бич и тренировать богачей и знаменитостей! Не перестаю поражаться поворотам нашей жизни». В особняке с видом на океан, под шум волн, набегающих на морской берег, мы проговорили с ним весь день и всю ночь. Сидя со скрещенными ногами на устланном коврами полу, я, откинувшись спиной к стене, заметил: «Знаешь, Гэри, хотя и твое тело, и твой социальный статус очень сильно изменились, я вижу, что внутри ты остался таким же, как прежде, — добрым и верным искателем истины». Все наши опасения о том, что нам не о чем будет говорить друг с другом, развеялись той ночью, когда мы стали делиться своими переживаниями и сокровенными мыслями. Нам казалось, что та пещера в гималайских джунглях незаметно превратилась в роскошный особняк в Малибу-Бич. Мы говорили так, как будто никогда не расставались. После восемнадцати лет разлуки мы чувствовали, что связь между нами стала еще крепче.

Когда Гэри слушал мою историю, глаза его блестели от слез: «Свами, я столько раз думал о тебе! Я не сомневался, что ты занимаешься чем-то в этом роде. Все время вспоминаю тот вечер на Крите, когда ты услышал зов. Столько лет уже прошло, а ты все продолжаешь следовать этому зову. Поразительно!»

Воспоминания накатывали на нас волнами, чтобы снова вернуться в океан наших благодарных сердец.

«Свами, — сказал Гэри, — наши жизни такие разные. Что у нас теперь с тобой общего? Я тренер, и мое дело — убедить людей, что они будут счастливы, имея здоровое и красивое тело. А ты — свами. Ты убеждаешь их, что они будут счастливы, если осознают себя вечными душами, которым не нужно тело».

Я улыбнулся ему в ответ и сказал: «Господь обитает в сердце каждого из нас, и наше тело — это храм Бога. Мы с тобой вполне можем сотрудничать. Ты объясняешь людям, как они могут сделать лучше свой храм, я же попытаюсь учить их, что они должны делать внутри него».

Гэри засиял от радости: «Точно! Наше путешествие начинается вновь!»

Все эти годы я чувствовал себя в неоплатном долгу перед Индией и ее людьми. Я часто вспоминал, как, будучи нищим юношей, в отчаянии пообещал на индийской границе пожилому пограничнику-сикху: «Когда-нибудь, клянусь, я сделаю что-то хорошее для вашего народа».

В 1986 году я поселился в Индии. Я чувствовал, что там, где люди больше нуждаются в помощи, открываются особые возможности для служения. С этой мыслью я обосновался в одном из районов Бомбея. В качестве служения своему гуру и прекрасному народу Индии я помог построить несколько храмов и ашрамов, в которых люди получают духовное знание и учатся жить чистой жизнью. Мне посчастливилось участвовать в строительстве больницы, в которой используются достижения как западной, так и традиционной индийской медицины, чтобы помочь людям оздоровить тело, ум и душу. Врачи этой больницы организовывают бесплатную медицинскую помощь в бедных районах Индии, как в обычное время, так и в чрезвычайных ситуациях, помогая жертвам террористических актов, землетрясений или цунами. Вместе с моим давним другом Рамешем Бабой и его последователями мы ежегодно организовываем специальный лагерь глазной хирургии во Вриндаване, где проводятся шестьсот-семьсот операций в год по устранению катаракты. За эти годы у меня была возможность основать несколько школ, где дети вместе с академическим образованием получают нравственное и духовное воспитание, а также приют для детей-сирот и ферму, где сельское хозяйство ведется без нарушения экологии и где коровам не грозит гибель на бойне. В Бомбее мы открыли несколько кухонь, которые в настоящее время ежедневно кормят полноценными обедами сто пятьдесят тысяч голодающих детей в школах, расположенных в трущобах. Борясь с безнравственностью и межконфессиональной нетерпимостью, мы проводим в начальных и средних школах специальные курсы для детей из семей индусов, мусульман, христиан, иудеев, джаинов, буддистов и прочих, преподавая им на основе притч и историй общие для всех религий универсальные этические ценности. Для студентов — будущих лидеров общества — мы каждую неделю проводим культурные программы в тридцати колледжах Бомбея и его окрестностей, стараясь привить молодому поколению высокие нравственные принципы и идеалы.

Однако должен признаться, что все это малость по сравнению с теми сокровищами, что я получил от индийского народа — как садху, так и обычных людей. Благодаря им в мою жизнь вошли Кришна, мой любимый гуру и бесчисленные возможности служить им и делиться этим благословением со всем миром.

В 1989 году мои родители впервые приехали ко мне в Индию. Эта поездка стала переломным моментом в их жизни. Они были очарованы бомбейскими вайшнавами, а с некоторыми из них подружились на всю жизнь. Когда же в 2004 году в Чикаго моя дорогая мать покинула этот мир, отец с братьями попросили меня произнести прощальную речь и отвезти ее прах в Индию. Они сказали: «Мама гордилась всем тем, что ты там делаешь, и очень сильно полюбила твоих индийских друзей и последователей».

Во время церемонии на берегу Ганги, где без малого две тысячи вайшнавов искренно возносили молитвы и пели мантры, я опустил ее прах в мать-Гангу. Со слезами благодарности я вспоминал, как тридцать четыре года назад принял Гангу своей матерью.

Когда поток подхватил пепел, я со слезами на глазах зашептал молитву: «Сегодня здесь соединились обе мои матери: мать, давшая мне материальное тело, и мать, помогшая мне возродиться духовно. Теперь они, слившись вместе, достигнут моря. Прошу Тебя, дорогой Господь, пожалуйста, сделай так, чтобы душа моей матери влилась в безбрежный океан Твоей вечной милости».

Этот момент был глубоко символичен для меня. Йога означает союз с нашей духовной сущностью, а религия призвана возвратить нас к этой сущности. Бхакти-йога — это наука о том, как преобразить материю в дух. Когда преданность Господу освящает все, что у нас есть, — отношения, таланты и все остальное, — духовная любовь пробуждается у нас в сердце. Так наши тело и душа объединяются в стремлении к одной цели, а любовь, которую мы проявляем друг к другу в этом мире, одухотворяется и становится вечной. Бхагавад-гита открывает эту тайну, называя ее совершенством йоги и высшей целью жизни.

Оглядываясь назад, я чувствую себя в неоплатном долгу перед всеми, кого встретил во время своего путешествия, перед всеми людьми, которые помогали мне духовно расти на этом пути. Я не имел ни малейшего представления о том, куда ведет меня незримая рука судьбы. Пройдя через множество испытаний, я понял одну истину: если мы неуклонно следуем своим священным идеалам, не позволяя успехам или неудачам сбить нас с избранного пути, то можем почувствовать удивительную силу, которая, будучи неизмеримо могущественней нас самих, проверяет нас, защищает и наделяет способностью сделать что-то хорошее.

Я молюсь о том, чтобы эта непритязательная история воодушевила читателей и подарила им надежду. Наш настоящий дом, где вечно царит покой, ждет нас в конце нелегкого путешествия нашей жизни. Надежда вернуться домой вечно манит нас и помогает преодолеть любые трудности на нашем пути — пути, ведущем туда, где нас ждет потерянная некогда любовь.