Путешествие в Город Мертвых, или Пальмовый Пьянарь и его Упокойный Винарь

«Любая, даже самая малюсенькая, тварь не слишком мала. чтоб помогать другим»

Много было разных удивительных созданий в древние времена, стародавние дни. Однажды Король созвал жителей Острова – Добрых Существ, Духов, Зверей – словом, всех островчан, которых он знал, и попросил помочь ему с прополкой пшеницы. На следующее утро мы отправились в поле – меня с женой Король тоже позвал, – сделали работу и вернулись в город. Король сказал благодарственную речь, а потом вволю накормил нас и напоил.

Но любая, даже самая малюсенькая, тварь не слишком мала, чтоб помогать другим. И вот, как только мы пропололи поле, туда прискакало Малое Создание, о котором Король не удосужился вспомнить, и приказало сорнякам вырасти снова. При этом Создание приговаривало так: «ВСЕ СУЩЕСТВА – СУЩЕСТВЕННЫ, И МАЛОЕ СОЗДАНИЕ – ТОЖЕ, МЕНЬШЕ ДРУГИХ СУЩЕСТВ ОНО, НО РАБОТАТЬ НЕ ХУЖЕ МОЖЕТ. КОРОЛЬ СОВСЕМ ПОЗАБЫЛ ОБО МНЕ – И ВОТ НИКАКОЙ ЕМУ ПОМОЩИ НЕТ». И сорняки повыросли еще гуще прежнего.

Наутро Король отправился в поле и увидел вместо пшеницы заросли сорняков. Он очень удивился, призвал нас во дворец и спросил, почему мы не сделали работу. Мы ответили, что сделали, а он сказал – нет, и тогда мы все вместе побежали в поле и поняли, что Король оказался прав: сорняки-то разрослись еще гуще прежнего.

Делать нечего, мы снова пропололи пшеницу, но Король нам не поверил и пошел проверять – и опять увидел заросли сорняков. И пришлось нам начинать работу сначала. Мы пропололи пшеницу, но ушли не все: один из нас остался и спрятался в лесу.

Он притаился в лесу неподалеку от поля и решил ждать хоть всю ночь напролет, но не прошло и получаса после нашего ухода, как в поле прискакало Малое Создание и скомандовало сорнякам разрастись гуще прежнего. Тогда наш сторож выскочил из леса и со всех своих ног помчался за Созданием.

Вот он помчался со всех своих ног, изловчился, поймал это вредительское создание, принес его в город и предъявил Королю.

Король стал расспрашивать Малое Создание, зачем оно выращивает в поле сорняки, и оно обиженно ответило Королю, что он созвал всех островных Существ, но его (Малое Создание) не позвал, а оно тоже существенное Создание и умеет работать не хуже других. Король объяснил Малому Созданию, что упустил его из виду совершенно случайно, а вовсе не из презрения к Малым Существам.

И вот Король вежливо извинился перед Созданием, и оно сразу перестало обижаться. Это было замечательное Малое Создание.

Мы провели на Острове 18 месяцев, но потом поняли, что должны уходить: нам прекрасно жилось среди Добрых Существ, но к Городу Мертвых мы при этом не приближались. Добрые Существа собрали нас в путь – подарили много прекрасных вещей, а на следующее утро погрузились в лодку и всем Островом отправились в прощальные проводы. У границы их владений они пристали к берегу, спели нам «До свидания» и уплыли домой. Они очень хотели проводить нас дальше, но не могли выходить на чужую землю.

Нам прекрасно жилось у Добрых Существ, но впереди нас ждали другие дела. И вот мы начали новое путешествие – отправились в путь без дорог и тропинок.

Мы вступили в лес, прошли две мили и заметили, что идем по чистой земле: в том лесу не было ни упавших деревьев, ни сухих веток, ни желтых листьев, и когда мы остановились отдохнуть и поесть – мы очень проголодались и решили пообедать, – то не смогли найти даже хворосту для костра. И со всех сторон на нас плыли запахи – как от свежего хлеба, жареного мяса и дичи, – очень аппетитные запахи, и вскоре мы заметили, что наш голод проходит.

Но этот лес был ужасно жадный: мы еще не успели отдохнуть и насытиться и вдруг почувствовали, что земля раскалилась – на ней стало просто невозможно сидеть. И пришлось нам оттуда спешно уходить.

Мы отправились дальше и увидели пруд – а нас давно уже мучила жажда, но, едва мы выпили несколько глотков, вода в пруду испарилась досуха, и мы поняли, что попали в Угрюмый Лес: нам не встретилось ни одно живое существо, утолить жажду мы как следует не смогли, насытиться не успели, ночлега не нашли – этот Лес не любил, чтобы в нем кто-нибудь жил, и мы без отдыха пошли дальше.

Вскоре мы увидели пальмовую рощу, но на пальмах вместо листьев сидели птицы, а сами пальмы стояли в ряд. Первая пальма была очень высокая, и, когда мы приблизились, она захохотала, а вторая спросила, над чем она смеется, и та ответила, что увидела людей. Когда нас рассмотрела вторая пальма, она захохотала еще громче первой, а потом принялась хохотать вся роща – нам даже показалось, что мы попали на базар. Но роща стояла в ряд и не двигалась, и никакого базара там, конечно, не было. Я глянул вверх и страшно удивился: у каждой пальмы была голова, искусственная и сделанная из пальмового дерева, но все же голова, и пальмы разговаривали – на тарабарском языке, но совсем как люди; а еще они курили длинные трубки, но где они их взяли, того мы не знали. А смеялись пальмы потому, что удивились – они никогда не видели людей.

Но отдохнуть и поспать нам и здесь не удалось – пальмы вдруг подняли ужасающий гвалт. В час тридцать ночи мы вышли из рощи и вступили в какую-то дремучую чащобу – она была густая, темная и страшная, но тихая: там хоть было можно поспать. Мы улеглись под деревом и моментально уснули, и за ночь с нами ничего не приключилось. На рассвете мы поднялись, развели костер, приготовили завтрак и наконец-то поели: ведь мы не ели с прошлого утра, когда нас покормили Добрые Существа – последний раз перед дальней дорогой.

Во время завтрака мы огляделись вокруг и увидели, что звери в этой дремучей чащобе непрерывно убегают от огромных птиц, а птицы – у них были специальные клювы: длиной в фут и острые, как сабли, – набрасываются на зверей и протыкают их насквозь.

Звери пытались убежать от птиц, но те уби-вати их за одну секунду и в две минуты расклевывали без остатка, а потом принимались искать новых. Они умело гонялись за убегавшими зверями, но вдруг разом застыли на месте и стали люто на нас глядеть. Я подумал, что если птицы убивают зверей, то, значит, могут накинуться и на нас, собрал поскорей сухих листьев и хворосту, развел костер и принялся колдовать: я применил один из волшебных амулетов, подарок моего друга, Двухголового Духа, – это был специальный Пахучий Порошок, – и я подсыпал его в костер. Запах на весь день отпугнул птиц, и мы забрались подальше в чащобу.

Ночлег мы устроили под раскидистым деревом, но заснуть не смогли из-за опасливых мыслей: мы сидели и думали о Чащобных Существах и вдруг заметили Добычливого Духа – ростом он был с большого бегемота, но ходил, как человек, на задних ногах, и каждая его толстая бегемотная нога опиралась на две громадные ступни; он шел, и три его живота тряслись, огромные шрамы изгибались и растягивались – они сплошь покрывали все его тело, – а львиная голова высматривала добычу. Этот Дух никогда и ни за кем не гонялся: он просто вглядывался в очередную жертву и, вглядевшись, на миг закрывал глаза, – а добыча в это время бежала к Духу, и когда он закрывал глаза – умирала.

Добычливый Дух проломился сквозь чащу и принялся пристально на нас смотреть – его глаза светились, как мощный прожектор, но туманного и тоскливого цвета, вроде ртути.

Ртутный свет обливал нас удушливым жаром, и вот моя жена потеряла сознание, а я поскорей стал просить Богов, чтоб Добычливый Дух не закрывал глаза. Я молился, но мне было тоскливо и душно, и вдруг я увидел неподалеку буйвола – он щипал траву и ничего не замечал.

Буйвол подходил все ближе и ближе, и когда он оказался между нами и Духом, то сразу побежал, сам не зная куда. Он подбежал к Духу и хотел его забодать, но тот зажмурился, и буйвол издох, и Дух немедленно стал его есть, а у нас появилась надежда спастись. И тут я вспомнил, что моя жена без сознания. Я огляделся, высмотрел дерево побольше, залез на него сам и втащил жену.

Дух в три минуты расправился с буйволом и направил свой ртутный прожектор в то место, где мы с женой еще недавно стояли. Но там остались только наши вещи, и они стремительно покатились к Духу; он закрыл глаза, вещи остановились, но оказалось, что есть-то их вовсе нельзя: мы хранили продукты в железных банках. Добычливый Дух повернул голову и принялся высвечивать пас ртутным взглядом, но сквозь ветки ничего высветить не смог. Он выслеживал и высвечивал нас до самого утра, но ничего не добился и на рассвете ушел.

Я привел жену в чувство, и мы спустились с дерева, собрали наши пожитки и отправились в путь. В пять часов по утреннему времени мы оставили дремучую чащобу позади. Так мы спаслись от Добычливого Духа.

Днем мы вступили в следующий лес – с другими существами и другими порядками. И вот мы пришли в разрушенный город – это были древние, тысячедавние развалины, но имущество жителей прекрасно сохранилось, как будто им пользовались только вчера. Вскоре мы наткнулись на женское изваяние – у него были большие и острые груди, с очень глубоко посаженными глазами, – гнусное и страшное на вид изваяние. Потом мы увидели еще одно изваяние, с полной корзиной плодов колы на груди. Я взял один плод и услышал голос: «Брать нельзя! Положить на место!» – но мы не стали слушать этот голос. Вот взяли мы плод и отправились дальше, но вдруг увидели живого человека: он шел спиной или задом наперед, глаза у него были расположены на коленях, а руками он доставал до верхушек деревьев – такие длинные руки, и в одной – кнут. Человек сейчас же погнался за нами и начал примеряться стегануть нас кнутом. Мы бросились бежать изо всех наших сил, а он помчался за нами вдогонку, – мы бегали по городу часа, наверно, два и вдруг выскочили на широкую дорогу. Как только мы выскочили на эту дорогу, человек с кнутом вернулся восвояси – может, он не мог выбегать на дорогу, а может, устал, точно мы не знали.

Вот вышли мы на дорогу и стали ждать, не пройдет ли кто мимо, но никого не дождались, и не могли догадаться, куда нам свернуть: ведь, во-первых, у дороги было два направления, а во-вторых, там и вообще не могло быть дороги. Всего мы простояли на дороге минут тридцать и не увидели ни одного живого существа – над этой дорогой не летали даже мухи.

Дорога была чистая – ни единого следа, и постепенно мы стали догадываться, в чем дело: дорога-то вела в Безвозвратный Город, и живые существа по ней не ходили, потому что если кто-нибудь попадал в этот город, то обратно он уже никогда не возвращался: там жили дикие и злобные существа.