Путевые записки итальянских путешественников XIV в.

Здесь и далее я запишу путешествие, которое совершил Джордже ди мессер Гуччо и иные вместе с ним в сотоварищах, чтобы дойти до Святой Екатерины, и до горы Синайской, и до Святого Гроба Христова, благословенного сына божия. Имена наши, тех, кто ходил туда, суть таковы: во-первых, Лионардо ди Никколо Фрескобальди и его слуга; Андреа ди мессер Франческо Ринуччини, который умер в этом путешествии, и двое его слуг, Пьеро и Кристофоро; Санти дель Рикко, виноторговец, и его слуга; Антонио ди Паголо Меи и его слуга; Симоне Сиголи, служил ему один из слуг Андреа; Джорджо ди мессер Гуччо и его слуга.

Как мы выехали из Флоренции и добрались до Александрии в сорок восемь дней.

Выехали мы из Флоренции месяца августа в XII день, года господня тысяча триста восемьдесят четвертого, намереваясь итти путешествием к Святой Екатерине и к горе Синайской и ко святому и священному Гробу Христову, и к иным богочестным и святым местам. И в воскресение утром, сказанного месяца в XIV день мы прибыли в Болонью, и потом, сказанным же днем, откушав, выехали из Болоньи; и сказанного месяца в XV день, день Владычицы нашей, прибыли мы в Феррару и сказанным же днем из Феррары выехали. И сказанного месяца в XVII день мы прибыли в город Венецию, в каковом месте по непогоде и противным ветрам пробыли девятнадцать дней; и затем в воскресение, сентября в IV день, откушав, поднялись мы на корабль, на новую кокку, чтобы итти нашим путем в Александрию, и сказанною ночью мы поставили паруса и почти за восемь дней пришли к Модоне, которая от Венеции милях в С. И по противным ветрам несколько дней простояли в Модоне, и сказанного месяца в XIV день, от невозможности итти далее, пристали мы к одному острову подле Модоне в СХХХ милях, который зовется Лиспанто, или же Джианто; в каковом месте пробыли до утра воскресения, до XVII дня сказанного месяца. И сказанным днем в ранний час отбыли, и пришли вечером в расстояние от Модоне X миль; и потом сказанного месяца в XIX день подошли к пристани Модоне и высадились на берег, где пробыли до вечера вторника, сказанного месяца XX дня: и сказанным вечером возвратились на корабль, и в среду, сказанного месяца в XXI день подняли паруса. И обогнули по пути остров Крит, и прибыли в Александрию в два часа ночи: считается от Венеции до Александрии около двух тысяч миль. Простояли мы у пристани всю ночь, и потом в среду, сказанного месяца в XXVIII день, около третьего часа, пошли в Александрию, в дом консула, который принимает паломников.

Как мы выехали из Александрии, чтобы итти на Каир.

В Александрии много всяческих достопримечательностей видели мы, поскольку этот город весьма велик в окружности и полон домами; и великое множество народу живет в этом городе, и великая идет торговля непрестанно, и много там Христиан по торговым делам, как-то Генуэзцы, Венецианцы, Каталанцы, Аквитанцы, Провансальцы, Пизанцы и Флорентинцы, и подобно из многих иных краев, и великие в том городе богатства, и город весьма изобилует всяческими и добрыми вещами, как-то хлебом, мясом, рыбою, всякого рода плодами. Из достопримечательностей, во-первых, видели мы, где святая Екатерина претерпела мученичество, на некоей улице между двух столпов которые и посейчас стоят; и обок одного из сказанных столпов темница, где была святая Екатерина в узилище. И между сказанными двумя столпами король Пьеро, сын Уго, Кипрского короля, во имя божие и святой веры повелел отслужить мессу и освятить тело и кровь Христовы в месяце октябре года господня MCCCLX, когда этот король взял сказанный город Александрию, который удерживал три дня. Потом большая часть Христиан, что были там с ним, и между прочими один виконт из Турени, брат папы Григория Одиннадцатого, увидев себя разбогатевшими и по низости страшась великого Сарацинского войска, против воли этого короля его покинули; и так снова попал он в руки Сарацинам. И еще там место, где святой Иоанн Златоуст творил покаяние, место это богочестно: и великие чудеса обретаются там, им свершенные в этом месте прежде его смерти. Это за сказанными воротами Александрии, быть может, в расстоянии полумили, между старой Александрией и Александрией новой; потому что город, о котором прежде рассказано, зовется новая Александрия, а старая Александрия — там, где Александрия была прежде, и в расстоянии от новой почти в милю, и там живут холопы и селяне, работающие землю, и не на взморье то, но близь взморья; это там, где святому Евангелисту Марку отсекли голову. И нельзя туда ходить Христианам, только по страху, который имеют Сарацины, _что пойди туда и посмотри человек, поймет он путь и способ, как сказанный город Александрию можно было бы отнять у них Христианам. Потому как весьма они этого боятся, весьма его крепко все время сторожат, особенно же после того, как король Пьеро отнял его у них, как сказано выше. Есть в оказанном городе адмирал от Султана, который зовется Милькарамира, что означает Царь царей; которому мы и все паломники, что там проходят, представляются; и мы его видели, и разговаривали, и великое ему подобает выказывать почтение, то есть снимать обувь, как и мы снимали, прежде нежели нас допустили, где был он, и трижды преклоняли мы колена с непокрытою головою и целовали землю. Пробыли мы в. Александрии восемь дней, то есть в одну среду прибыли и в другую ушли оттуда; и тем временем обошли сказанные места и еще иные, о чем долго было бы рассказывать. И далее, запаслись мы сухарями и разным имуществом по нашим нуждам, чтобы взять с собою в пустыню, потому что почти все вещи следует человеку припасать в Александрии. И в сказанную среду, октября в V день, около часа терцы[114], вышли мы из Александрии с толмачом, который должен был вести нас до Каира, и с другим Сарацином, у которого была наша верющая грамота, поскольку цвет волос и приметы были с нас списаны: и так делают ради безопасности Христиан и паломников, с тем чтобы дорогой ни погибнуть бы им, ни быть ограбленными как-нето. И как числом и приметами в грамоте мы были представлены в Александрии, так и в Каире подобало нам предстать. И выход из Александрии через ворота, что ведут на Каир.

Как мы прошли по острову Розетто, где был разбит и пленен король Франции.

Отбыв из Александрии, мы держали путь на Каир; и по сказанной дороге изрядно виден этот город и стены этого города,,, потому что весь он обнесен добрыми и высокими стенами с толстыми башнями и добрыми рвами. И как оказались мы за Александрией со многими верблюдами, что несли наши припасы и имущество, сели мы на ослов; потому что там ездят верхами на лошадях одни только их воины и придворные. И направилися мы к некоей пристани в миле или малость далее от Александрии; и к ней идут все суда, что приходят из Каира и прочих мест в Александрию по ровнице, широкой от XVI до XVIII локтей, откопанной людьми. И длина этой ровнице от L до LV миль, и вода сказанной ровницы исходит от Нила, или Калиджине, где сказанная ровница начинается. Каковая ровница снабжает Александрию и всю округу пресною водой. Оттуда мы со всем нашим имуществом пошли водою, идучи на Каир, вверх по сказанной ровнице, то на веслах, а то влекомые бечевой; а лодочники — Сарацины. По этой ровнице великое число прекрасных и благородных садов с великим множеством совершеннейших плодов, как померанцы, гливы, лимоны, Адамовы яблоки, орехи, финики, виноград, смоквы, гранаты, арбузы, кассия и так всякого другого вида плоды. И по сказанной ровнице совсем невдалеке Александрии весьма часты поселения и прекрасные имения по их Сарацинскому обычаю, где они живут порою ради своего развлечения. И есть у них одного рода смоквы, которые зовутся Фараоновы, которые плодоносят восемь раз в год. И оставили мы по левую руку одно селение, которое начинается подле александрийских стен и идет в длину около X миль; каковое селение полно домов и усадеб и прекрасных садов, исполненных добрыми плодами. А потом по правую руку оставили мы город, который по величине и по жителям — в пол-Александрии, и называется Диминор[115], и лежит от Александрии в XXXV милях посуху. Вышли мы из сказанной ровницы в четверг к вечери, сказанного месяца в VI день: что от Александрии в расстоянии по воде миль около LV, а посуху в расстоянии XL миль; и по обоим берегам сказанной ровницы большие села и частые, со множеством жителей и доброю землею, и тучной, и удобной. Мы вошли в Нил, а кто зовет его Калиджине, и от этого места, идучи водою по сказанной реке вниз XL миль, с одной стороны — земля сказанной реки, как в александрийском краю, с другой стороны — земля острова Розетто. Каковой остров, как рассказывают, в округе будет миль в D, так что с трех сторон это сказанная река Нил, а с четвертой стороны — морское побережье. Делится река на две части, и это от Каира в XII милях; одна часть — сказанная, которою мы шли, н впадает она в море поблизости от Александрии в XVII милях, другая часть реки идет на Дамиату и идет через город Дамиату, и там впадает в море. Широка сказанная горловина по морскому побережию — CXL миль, а вверху, где река разделяется, остров заострен и узок; длинен же сказанный остров по течению реки почти столь же. И сказанный остров чудесным образом заселен, и стоят на нем великие города, и большие села и деревни, и просто он полон народу. Он, далее,— один из самых плодородных и тучных островов в мире; и собирают на нем зерна и корму скотам всякого рода дважды в год великое множество; и много там делается сахару, и много там фиников и всякого вида плодов, какие в той стране родятся. Потом, кур и куропаток там великое и изрядное изобилие, и снабжает этот остров почти всем Каир, которому потребно, по великому множеству тамошних жителей, всего бессчетно; и отчасти снабжает и Александрию, и так не один город поблизости и всех жителей сказанного острова. И на сказанном острове Розетто был пленен король Франции со многими баронами, когда сказанный король приходил туда; и был он пленен потому, что Султан приказал в некоем месте перегородить сказанную реку, а в другом месте открыл и погнал воду на сказанного короля и его людей, и поднялась у них вода настолько и настолько прибыла, что поневоле им пришлось сдаться. И был сказанный король пленником Султана, хотя и оказал ему Султан великие почести.

Рассказывает, как король Франции оставил в заклад святое Тело Христово и выкупил его у Султана.

Потом назначил он ему выкупом великие деньги, то есть миллион флоринов или более; и отпустил его на слово, только запросив и получив в заклад освященное тело господа нашего. И сказанный король, блюдя свою веру, чтобы получить назад сказанное тело, весь назначенный ему выкуп отослал Султану, и получил назад сказанное тело господа нашего. А причина тому, что легко было Султану направить сказанную реку на короля с его людьми, была в самом естестве реки; затем что в этом она почти противна всем прочим, потому как зимним временем убывает, а потом летом подымается. Начинается ее половодие апреля в третий день, и растет она до самого конца сентября, а потом октября в третий день начинает убывать, и убывает почти до конца марта. И когда мы были в Каире, а было это около половины октября, по отметинам воды видели мы, что она убыла на добрый локоть, и мы считали по отметинам этой реки, что [между тем], когда она совсем низко стоит, и [тем], когда выше всего, было от XVI до XVIII локтей. Сказанная река течет быстро и мощно, и дно у нее глубочайшее; и вода в ней светлая и самая сладкая, и, как говорят, никому никогда от нее худо не было, сколько бы человек ее ни выпил, и разгорячен ли он был или замерзший. Поскольку Сарацины не пьют вина и мало воды по тому краю кроме этой, так сказанную воду тянут они рвами во все стороны и весьма далеко от сказанной реки себе в пользование, и, далее, поливают ею земли, которые возделывают, потому что страна жаркая, и редки там дожди; и если бы не поднялась сказанная вода, мало бы уродила их земля. И стоят Сарацины по сказанной реке и по сказанным рвам с быками и колесами и тянут воду из рвов, которых они понастроили; и заливают ее на поля, и устраивают свои поля и свои борозды таким образом, что вода бежит по всему полю; и это самая большая работа, которую надлежит им исполнить, чтобы получить урожай, то есть полив полей. Шли мы сказанной рекою, и на бечеве, потому что течет она мощно, а мы шли против воды около III миль; сказанным вечером, то есть октября в VI день, добрались мы до селения, называемого Фуге. И стоит на сказанной реке Калиджине сказанное селение, кое велико, со множеством домов и множеством жителей, и весьма изобильно всем и вся: там хорошие земли и чудные сады, и весьма плодоносные; и это селение на сказанном острове Розетто. И сказанный вечер с ночью пробыли мы в сказанном селении, и следующий день до полудня, а потом отправились своим путем. Мы шли по реке в сторону Каира, и когда держались ближе к острову Розетто, а когда к другому берегу. И на сказанном острове почти что рядом с одним разрушенным городом, который виден с реки, на берегу его, как нам сказано было, во времена, когда эта страна была в руках Христиан, был великий и благородный город, и назывался он Терродже. Потом, кажется, когда Сарацины захватили страну, по злобе на Христиан тот город разрушили, и поныне он в развалинах. И как сказано, идучи по реке, близь Каира в XII милях, сказанная река собирается воедино: и любая часть на особицу превелика и широка в треть мили, и где более, и где мало поменее; вся же воедино много более и полноводнее. И там, где она разделяется, собирают проход со всего, что бы ни проходило по сказанной реке со всякой стороны, для Султана. И мы там заплатили проход; и называется место Сатанус; и как мы слыхали, сказанный проход дает Султану в год более пятидесяти тысяч флоринов, и столь же и более дани сказанного острова Розетто. И потом в понедельник вечером в два часа ночи, сказанного месяца октября в X день мы прибыли в Каир; и в эту ночь мы не высаживались на берег и спали на корабле, на котором шли. И потом во вторник сказанного месяца в XI день утром высадились на берег и пошли в дом, где обычай и заведение останавливаться паломникам, каковых многие тысячи. Каир и Вавилония — одно и то же, и почти ничего меж ними нет, разве что малость непаханой и необжитой земли, не застроенной домами, и где более, где менее сказанная земля необжита. Есть там место, где от Каирских домов до Вавилонских где одно самострельное поприще, а где два. И в таковом месте почти что с милю течет сказанный Нил обок Вавилонии. С внешней стороны Каир и Вавилония стен не имеют, и каждый сам по себе город величайший: считается, что один Каир в длину будет около X миль, а в ширину почти V миль. Вавилония в длину около VI миль, и почти как щит, широка со стороны Каира, и узка и заострена с другой; и шириною почти в три мили, так что всего сказанные города, которые суть одно и то же, длиною около XVI миль и шириною почти VIII миль.

Рассказывает об удивительных и чудесных вещах Вавилонии и Каира.

Вавилония — город древний, откуда был Фараон. Каир — поселение новое, устроенное и возведенное потом, и согласно тому, что говорят почти все, и как понять можно с виду. И народу в двух городах без числа: так что считается, что будут их добрые семьсот или восемьсот тысяч людей, способных носить оружие, и добрых три миллиона ртов и душ, если считается, что есть там более ста тысяч бедных мужчин, женщин и детей, которые не спят никогда следующую ночь там, где спали предыдущую, но только укладываются на земле и по лавкам, где застанет их вечер, и считается, что более X тысяч верблюдов доставляет в сказанные города воду, потому что эти Сарацины великие ей потребители; и всю воду, что они имеют, имеют они от сказанного Калиджине. И всякий верблюд, что возит сказанную воду, записан, и платит некоторую подать Султану, воды ради, которую таскает из реки; и еще, этой податью не обложены ни Султановы верблюды, ни адмираловы, ни многих других господ, которые не платят подати, коих великое множество. Султан, который есть господин всему, живет в Каире, и там его детинец, и там его двор, где по сказанным причинам весьма много народу, вельмож и ратников. Говорят, что земля Султанова и его держава будет в добрых три месяца дней [пути], миль по XX в день, как они проходят: то есть это от Эрминии до Мекки, где ковчег Магомета, что, как я сказал, около трех месяцев. И говорят, что у него от. восьми до десяти доходных статей, так что каждая из них дает ему, одна более, другая менее, пятьсот тысяч флоринов доходу в год; так что его держава величайшая и могущественнейшая, как по великому доходу, так и по тому, что над многими он краями и народами господствует. И так же у него великий расход, потому что в то время, как мы были там, власть ушла из истинно Султанского рода, и некто, бывший прежде раб и Христианин-Грек из Каркашии в Большом море, а потом бывший великим адмиралом, захватил частью силою, частью обманом и вероломством сказанную Султанову державу; и силою, и как тиран тирански сказанною державою правил: и погубил великих господ и адмиралов, и власть имущих, коих опасался. И сколь слышали мы, он держал на свои деньги и на своем содержании, и в Каире и по прочим своим городам и весям, около двухсот тысяч ратных людей. И сказанным Султанам полная покорность в мирском и духовном без всякого несогласия, ежели только несогласие не идет от его двора. И слыхали мы в сказанном Каире дело удивительное, о котором скорее следовало бы умолчать, нежели говорить: что в мор, который мы называли LXXXIII [года], который в Каире был года два перед тем, говорят, не однажды в Каире переваливало за тридцать тысяч покойников на день; а в мор XLVIII, согласно тому, как Султан, который был тогда, писал королю Уго, Кипрскому королю, говорят, что был день в Каире, когда более ста тысяч душ померло там. И за дело замечательное король Уго приказал записать это в Никозии, главном городе острова Кипра, на резном камне, дабы о том осталась вечная память. <...>

Как мы ходили смотреть житницы Фараоновы, и потом возвратились в Каир и снаряжались в дорогу.

Потом мы возвратились в Каир, в то же самое утро, и были в пятой церкви, имя которой церковь Святого Мартина; в каковой церкви тело его, которое обернуто в шелковые ткани, каковые мы видели и трогали. И эта церковь также богочестна, и прекрасна, и добро изукрашена, и в сказанной церкви есть прекрасная и богочестная часовня, где похоронена жена короля Эрминии. Эта женщина со своим мужем и многими баронами

Эрминии, немного лет перед тем, оказались в плену в Каире, когда Султан захватил королевство Эрминии и привел его под свою державу, чего прежде не было; и потом сказанный король и прочие, кто были с ним, были Султаном отпущены. И потом возвратились мы домой другими улицами с толмачом, который водил нас, когда мы обходили и смотрели Каир; и потом в четверг утром, сказанного месяца в, XIII день мы также были в Вавилонии, и были за мессою в сказанной церкви и месте Пресвятой Богородицы на Пещере у сказанного брата Никколы. И потом сказанным утром, возвратясь в Каир, видели двух родов зверей, удивительных тому, кто непривычен таковых зверей видеть: то есть слона и нескольких жираф, которые есть у Султана. Во-первых, этот слон был весьма молод, и высок IV локтя, как я намерил, и столь же широк; шкура у него вроде как у дикого кабана, а хвост длинный и с виду похож на бычий; в ногах прям, и безмерные у него глаза и уши. Два зуба слоновой кости, каковые у них бывают, были у него вполовину опилены, чтобы не учинил он какой беды: торчали они из пасти у него почти на локоть; если бы не были они опилены, были бы в два локтя; и это не великое дело, потому как я видал их великое множество в Венеции и по иным местам в три и четыре локтя каждый. Торчит у него рыло из верхней губы пасти, превеликое, и захватывает нос, и устроено как труба, толсто вверху, как ляжка у мужчины, а книзу убывает и истончается; оно длиною в добрые три локтя и достает до самой земли, и им он хватает, что ему дают есть, и кладет себе в пасть; и со сказанным рылом может делать, что хочет, размахивает и туда и сюда, словно бы человек рукою. И привязан он цепями за обе передние ноги; и еще тот, кто водит его, заставляет его делать, что хочет, почти как ручное животное: и выказывает, что у него великое понятие к тому, чтобы исполнять, что велит тот, кто его водит. Когда он его выводит со двора, прилаживает ему на спину вроде бы большое вьючное седло с двумя деревянными дугами и подпругу со многими ремешками; а поверх него словно бы как церковная кафедра, где помещается не один человек, и устраивают на нем невиданные потехи. Потом, мы видели жирафу, которая племени и естества верблюжьего; так и морда у нее сложена, а шкура у нее по образу большого оленя, и рога у нее в шкуре, словно бы почти у молодой косули, и ноги как у верблюда либо у быка. Потом, высока в передних ногах, быть может, до III локтей, и такова и есть, покатая, высока спереди и низка сзади; тулово же у нее и грудь в вид тощего и преширокогрудого небольшого меска. Далее, от ног вверх высока в холке добрых два локтя; и потом выгоняет шею, которая длинна в добрые IV локтя; и по высоте передних ног и по высоте груди и сказанной столь длинной шеи, мордою она во всякое высокое место достанет. И как имя ей неслыханное, жирафа, так и вида она самого невиданного. Ест овес, и солому, и прочее, как лошадь. Было там несколько жираф, то есть и большие старые, и маленькие молодые. И в сказанный день были мы на некоей площади ровно посреди Каира, которая есть главное средоточие торговли, так сказать, на Риальто в Венеции или на Меркато Нуово: так и там располагаются менялы и златчики, и те, что торгуют камнями, И вкруг сказанного места много прекрасных домов, больших и высоких, и все оно переполнено и запружено людьми. И от этого места до места, где было наше жилище, было около III миль. И потом в пятницу сказанного месяца в XIV день отправились мы смотреть житницы Фараоновы, каковых житниц пятнадцать на пространстве земли около XII миль, и стоят они по три одна подле другой. Эти житницы, каковые суть как огромное здание, говорят, приказал их построить Фараон во время великого голода, бывшего во время Иосифово; правда, на вид они более сходны с чем-либо, что строят в вечную память, нежели с житницами. Почти все они пятнадцать устроены на один лад, и сделаны по образцу адаманта, то есть с четырьмя гранями, и пространны в подошве и заострены в вершине. Высока каждая так, что никакой стрелок, стоя у подошвы, до вершины не дострелил бы, и широки они по всякой грани CCCLXXX наших локтей; и мы одну из них вымерили всю вокруг, кто шагами, а кто палицею меряя; и тянется каждая вокруг почти в полмили. Есть вход у той, где мы были, и так у прочих, у ее подошвы, через малую и узкую дверь; и так ходом низким и узким идешь до полости этой житницы. И снизу толста стена около С локтей, и она из камней, которые и вдоль и поперек во много локтей; и подобные же камни внутри нее, и такова она, что проживи этот мир, сколько он и не жил еще, никогда это создание ничем не подвигнулось бы. Эти житницы вне Вавилонии, от долины в X милях; но когда мы ходили к ним, прошли мы более XII миль, прежде нежели были у первых, и это из-за полной воды, так как нельзя было итти прямой дорогою, потому что, как сказано, в то время, когда мы были там, вода стояла такая полная, что выше не бывает. В тот день, что мы ходили к сказанным житницам, мы обошли пол-Каира со стороны Вавилонии по его длинной стороне, и почти всю длинную сторону Вавилонии. И переправляются через сказанный Нил на лодке в Вавилонию, если хотят итти к сказанным житницам. И потом, сказанного месяца в XV день мы были дома, и занялись своими делами и припасением тех вещей, что нужны были нам в дорогу и в пустыне. И потом, в воскресенье сказанного месяца в XVI день мы были на Султановой площади и смотрели Султанов дворец. Площадь весьма велика, наподобие луга Оньисанти; и не мощена, и беспрестанно по ней движется бесчисленное число народу, конных и пеших, Султановых воинов, и прочего люду; и торгуют там всякою всячиною, и на этой площади купили мы себе ослов, на которых ехать через пустыню. И вкруг сказанной площади большие и прекрасные строения и другие дома: и там, и по всему Каиру великие здания церквей, и многочисленные, каковые строены прежними Султанами и великими адмиралами в память их, как сказывают. Церкви важные, и труда и стройки великой, как Санта Мария Новелла[116] и Санта Кроче[117]; и внутри белейшие, без всякой росписи. И в их церквях, говорят, многие светильники, весьма прекрасные, и хорошо устроенные, и большие, как у них делаются. Султанов дворец, часть же его выходит на сказанную площадь, кажется, величайшее и прекрасное здание внутри, и по тому, что они говорят, тянется вокруг три мили. Мы там внутри не были, потому что Христианам туда не заведено входить, кроме как по особому разрешению. Там живет он сам, и его жены: потому что, по меньшей мере, семерых ему подобает иметь, по их установлениям, всех же жен у них больше. Там же его прислуга, без числа всяких разных слуг, мужчин и женщин, и служители его жен; при этих женах держат они в слугах холощеных юношей, которых зовут они мемалуки. Еще там воины, охраняют его особу, и пребывают там адмиралы и его совет, и бесчисленный народ, и все, кто в нем живет. И обнесен сказанный дворец вокруг сплошь высокими стенами; и вход туда со многих сторон, но главные врата, кажется, те, что выходят на сказанную площадь. И потом, в понедельник, сказанного месяца в XVII день, снова другими улицами ходили мы смотреть. Каир, и были на Султановой площади, и посетили и посмотрели церковь Святого Николая Барийского, которая весьма близко от сказанной площади. Это маленькая церковь, очень богочестная и весьма хорошо изукрашена; и в ней священнослужители из этих Христиан пояса. И потом, во вторник сказанного месяца в XVIII день, занимались мы с великим толмачом над паломниками, каковой был Венецианец-отступник и жена у него была дочь нашего Флорентинца-отступника, нашими делами и добыванием у великого толмача Арабов наших грамоток и подорожных, чтобы можно было нам итти безопасно через пустыню. И сказанным днем почти со всем мы покончили, и потом, в среду, сказанного месяца в XVIII день, день святого Луки, отправились мы в Вавилонию, в сказанное место Пресвятой Богородицы на Пещере. И там, в том самом месте, где Дева Мария со своим сыном укрывалась семь лет, мы были за двумя мессами сказанного брата Никколы и его товарища.

Как мы оставили Каир и видели сад, где родится бальзам; и потом пошли пустынею Святой Екатерины.

И потом, в среду ночью, под самый четверг, сказанного месяца в XIX день, за полночь, вышли мы из Каира со всем нашим добром, и ослами, и верблюдами, чтобы итти своим путем к Святой Екатерине. Подле Каира милях в IV, прямо по Дороге к Святой Екатерине, встретили мы много достопримечательного; и во-первых, встретили весьма обильный водою колодец; и колодец это прекраснейший, так и вода в нем прекрасная и добрая, И этот колодец стеною разделен посредине, так что два тут колодца, один обок другого: и над этим колодцем поставлен Султаном кров, и по их обычаю, кров прекрасный и большой. И есть там Султанов сад, обширнейший и прекрасный, полон фиников и многих добрых плодов; и в этом саду есть место, где родится бальзам, который ни в коем ином месте не родится. И сидят там многие от Султана работники и писцы, сторожить этот сад и работать; а писцы записывают бальзам, что собирают. У Султана о нем великое попечение, как бы его не исхитили. Говорят, этот колодец растворил господь наш ногою по прошению своей матери, когда из Сирии бежали они и пришли в Египет; потому что идучи им пустынею, каковая водой бесплодна, Владычица Наша, хотя пить и не находя воды, попросила напиться у своего сына: и тогда Иисус ударил, как сказано, ногою оземь. И в этом колодце Владычица Наша стирала пеленки своего сына, и развесила их в сказанном саду по кустикам; каковые потом принесли бальзам. И все это весьма правдоподобно, одно по своей благости и силе; другое по тому, что, как сказано, край бесплоден водою, и по всем тем краям другой воды, кроме этой, не находится, а эта весьма обильна и хороша безупречно. И сказанною водою орошают Султанов сад. Далее, поле, что родит бальзам, четвероугольно, имеет около С локтей вдоль, равно и поперек по каждой стороне; и земля там обок сказанного поля и соприкасается с этим полем; ни ближе, ни далее нельзя сажать сказанный бальзам, а только что на самом этом поле. На этом поле мы были, и видели, и трогали сказанный бальзам; и тайно в нашем присутствии и на наших глазах заказали мы собрать для нас этого бальзама самую малую склянку, каждая из коих стала в два золотых дуката. Чинят с ним Сарацины, которые там от Султана, великие проделки и плутни, выдавая одно за другое тому, кто при сем не присутствует; и паки в присутствии человека обманывают, пуская слюни в сказанный бальзам. Он сложен таким образом: во-первых, он дает кусты высотою от земли с локоть, их же окружность со всех сторон от локтя до локтя с половиною; и один бывает гораздо выше другого высотою и шириною. Далее, его листы как у мирта, а его корье как на молодых побегах у маслины; и пускает такие ветви от земли высотою с пол-локтя, и толщиною как у человека большой палец: и на этой ветви множество побегов со сказанными листьями длиною то с ладонь, а то с пядь, и бывает больше, и бывает меньше. И всякий куст пускает две, либо три, либо четыре такие ветви потолще, которые выходят из земли. Те, кто умеют собирать сказанный бальзам, знают его естество, смотрят, когда пойдет побег от толстой ветви, он же толщиною как малый стебелек вереска; и в сокогон отрывают этот таковой побег от толстой ветки, что выходит из земли, то есть рукою обламывают их возле толстой ветви. И как сломают его, он начинает сочиться, словно бы виноградная лоза в марте, и роняет некие малые и редкие капли. Они же, взяв немного трепаной хлопчатки, собирают сказанный бальзам; и когда напитается у них хлопчатка, выжимают ее в склянку, и долгое время потребно, чтобы собрать его самое малое количество, как сказано. Я заказал собрать себе склянку, которая была, может, в четверть малой чарки; и было Сарацинов четверо, и почти два часа наполняли они сказанную склянку; каковую склянку я привез с собою, и еще я привез оттуда ветку сказанного бальзама. Запах, который испускает сказанный бальзам, и ветки, и листья,— бесценен, столь он возвышен, сладостен и утешителен; и нет сомнения, превосходит он все прочие земные запахи, чего бы то ни было. Есть еще, потом, в сказанном саду смоковница, весьма великая и весьма древняя; и все стволы, что выходят из земли,— толстые; и на одном из этих стволов, от земли на высоте в четверть локтя, рассказывают, укрылся господь наш. И удивительно видеть, как это устроено, и право, кажется, будто это устроено нарочито, поскольку имеет таковой вид: этот столь толстый сук образует колено, и идет ровно, мало подымаясь кверху, и выходит так, что получается углубление на сказанном суку в роде желоба, так что всякий из нас и любой взрослый мужчина ляжет в сказанной смоковнице и в сказанном желобе; и самым лучшим в мире образом спал бы там; тому же, кто на земле, человек, там поместившийся, не виден. И из почтения к тому, что сказывают, будто господь наш, когда бежал в Египет, укрылся в сказанной смокве, все паломники, кто проходит там, ложатся и залезают в сказанное место, и режут ножиком от сказанной смоковницы. Так же сделали мы, всякий привезя от нее немного, и там из сказанных колодцев набрали мы воды и везли ее в мехах; и туда прибыли верблюды, на которых мы шли через пустыню, и уложили мы и увязали все наши вещи и вьюки, разделив их между верблюдами, и купили там яиц, и кур, и плодов, и еще всякого. И потом, около вечерни, оставили мы сказанную Материю, имение и село, и вышли в пустыню; и пройдя миль с шесть, стали на отдых в поле.

Как, идучи пустынею, мы нашли источник Моисеев; и потом пришли к Святой Екатерине, найдя многие церкви, и святы e и богочестные места, весьма примечательные.

Эта пустыня лежит на равнине, то есть по дороге, которою мы шли; но есть в ней большие горы сбоку от дороги, которою мы проходили; и они по правую руку, если итти в ту сторону. И земля эта бесплодна, не родит никаких плодов, ни деревьев, ни даже травы; разве что там немного и там еще немного иной раз попадается дикая земля, исполненная некими мелкими камнями, вроде гальки на Арно: и почти все это кремни. Иной раз бывает дикая земля, покрытая на кулак с пальцем либо на пядь песком; иной попадается один песок: и тяжко итти там верхом или пешим, потому что сверх меры увязает человек в этих песках. И слишком он легок, так что ветер движет этот песок; и когда в одном месте его сложит, и когда в другом. Вся эта земля необитаема, без жителей и домов, и бесплодна водою и всем, что ни есть; только встречаются там паломники, что идут в сказанное путешествие; и мы встретили их двенадцать человек, благородных Французов, которые возвращались от Святой Екатерины. А мы шли туда; и были от Каира почти в четырех днях. Они как братьев приняли нас, и так же мы учинили им величайший праздник; и весьма вместе мы веселились, и они весьма ободрились от нас, и мы получили от них ободрение. Еще встречаются по сказанной пустыне караваны, то есть верблюжие поезда, которые идут с Красного моря; оное в миле за Святою Екатериною. И были то верблюды, груженные пряностями, и несут они их в Каир; потому что Индийские люди по многу раз в год со многими и великими кораблями, груженными пряностями, приходят в это Красное море, поблизости от Святой Екатерины, и там разгружаются. И потом сказанные верблюды оттуда несут их в Каир, и потом из Каира водою плывут они в Александрию, где идет великий торг; и так же от сказанного Красного моря несут их в Дамаск, где так же велик идет торг. И мы шли сказанною пустынею; и почти никогда там не бывает дождя, и так в Каире, и по всему Египту дожди бывают скудные и редко, и когда мы были у Святой Екатерины, нам говорили, что уже лет шесть, почитай, прошло, как там не было дождя. И непрестанно там великая жара, и летом, и зимою; правда, в летнюю пору зной там скорее, нежели жара; и мы в октябре и в ноябре месяце застали там великую жару, так что весьма она нас донимала, и стали мы почти совсем черными. Горы в этой пустыне (ибо на этих горах мы бывали не раз, после остановки, потому как подле Святой Екатерины мы перевалили через них) бесплодны сказанным образом, и есть в них огромные и безмерные камни, настолько, что когда вылезают они из земли, кажутся домами, столь они велики. И от солнца, жару которого они открыты, и от великого зною они черны и жжены, словно бы побывали в печи; и треснуты какой с одной стороны, какой — с другой, от великого зною. И многие безмерные камни, лопаясь от безмерного жара, рушатся вниз по сказанным горам, потому что во многих местах это крутые откосы и весьма обрывистые; и мы на поверку не единожды вниз по сказанным горам обрушивали сказанные камни. Шли же мы сказанною пустынею так: кто из нас ехал на верблюдах, кто на ослах с такими себе веревочными стременами, и всякую ночь около полуночи мы подымались и сворачивали наши тюфячки, на которых мы спали, каковые были в нашу длину и ширину; и увязывали все наши вещи и имущество, и грузили на верблюдов, потому как было у нас всего XIII верблюдов и VI ослов. И около часу с половиною уходило у нас на сборы, от подъему до того, как можно было нам пуститься в дорогу: и все же немало миль, до свету, мы проходили. И шли целый день, потому как никогда не останавливались до XXII часов. Утром, так вот идучи пешком или на ослах, мы ели; и вечером, около сказанного часа, мы останавливались в поле, где время спать застигало нас. И разгружали мы всех наших животных и наши вещи; и растягивали кожаную палатку, высотою в три локтя, и столь длинную, что шестеро из нас помещались под нею, так что почти все тело было укрыто; и мы спали под этою палаткой на малых и легких тюфячках, и иной раз утопали они так в песке, что спали мы равно и на тюфячках, и на песке. И все же ночью, когда мы спали, один из нас был на страже не только ради страха от верблюдников, бывших с нами, но и ради опасения от других людей, кои могли быть в пустыне, или от караванов, становившихся подле нас. Пищею нам были сухари, весьма дурные, которых мы купили в Александрии и в Каире; и были у нас сушеный виноград и сушеные сливы и сыр, но был он столь дурен, поскольку получше найти не смогли мы, и мы его издержали мало. И было у нас несколько кур, из которых через два дня на третий одну мы варили себе, и ели вечером, а потом утром холодную курятину. Было нас XII всего с нашими слугами, и везли мы немного уксусу; и было у нас два бочонка как бы кислятины с малым количеством вина, и пили мы это понемногу. И везли мы сахар, и немного варенья, и сушеный миндаль и рис, и была у нас вода, немного, потому что в таких путешествиях нужно ее беречь; и была она дурная, потому что хоть и добрая заливалась в мехи, тотчас начинала она отдавать мехом и кожною нечистотою, и плавало в ней, как нальешь из меха, множество волос, от шкур животных, из которых сделаны мехи. Такова была наша жизнь в пустыне: и наши дневные переходы от одного отдыха до другого были от XXII до XXVI миль на день. И затем, идучи такими дневными переходами сказанною пустынею, по истечении IV дней, то есть сказанного месяца в XXII день мы пришли к источнику, который называется источник Моисеев, и здесь стали мы на ночь: и это первая вода, которую мы нашли в сказанной пустыне после того, как оставили Материю. <...> И поныне в сказанном камне виден выход вод, и плещется она поверх и вокруг сказанного камня; и там сложен колодец с локоть. А в окружности он от VIII до X локтей. Но вода добра, и портится от верблюдов, которые пьют из колодца, и потом от того, что сказанный колодец плохо вычищен, и в нем изрядно ила, и вода принимает вкус ила. Там мы взяли сказанной воды, и пошли далее своим путем по пустыне: и потом, по прошествии двух дней, то есть сказанного месяца в XXIV день, все еще в сказанной пустыне мы нашли свежую воду; правда, что была она в миле от нашей дороги. И пришли к ней верблюды, и эта вода была из самых лучших, что мы находили в пустыне, то есть от сказанной Материи до самой Святой Екатерины; потому что мало хорошей там встречается, затем что какая отдает илом, и какая мутна, и какая солона, и от какой отрыжка, и в какой черви; но эта была всем хороша, и великое нам было подкрепление напасть на столь хорошую воду. И потом, в пятницу, сказанного месяца в XXVII день, в XXII часа, по милости божией, мы пришли к Святой Екатерине; не туда, куда ее принесли ангелы, но где церковь ее. И когда мы были приблизительно в VI милях от сказанной церкви, начали мы подниматься в эту гору, которая была у нас сбоку, по правую руку: и сказанный подъем весьма каменист и не слишком крут, и таков, что верблюды поднимаются им, но медленно и с трудом. И подле церкви, быть может, в полумиле, выходишь на ровное место, каковое не очень широко; и идешь почти по ровному месту до самой церкви: у каковой церкви — гора Синайская, где Бог Отец дал завет Моисею. И на горе, куда ангелы положили тело святой Екатерины, и там в округе видели мы изрядно вещей богочестных и замечательных, как далее скажу. <...> И много по разным местам сказанного градостения, либо же крепости, богочестных и прекрасных часовен. Главная и наибольшая — преждесказанная церковь Святой Екатерины — церковь величайшая, и добро изукрашенная, и богочестная, и прекрасная, и крыта свинцом. И в сказанном градостении много жилищ, где помещаются клирики сказанной церкви, которых, как нам сказывали, числом двести; из коих всегда сто на месте в службе при сказанной церкви и ее молитвеницах: потому как в разные часы дня и ночи молятся по многим местам в вышесказанных часовнях и церквах; над ними есть архиепископ, который в сказанной церкви за главного, избранный патриархом Иерусалимским и Каирским с Султанова согласия; кроме ртов сожительствующих в сказанном монастыре должны они кормить величайшее число Арабов, то есть мужиков и верблюдников, которые ходят туда и сюда по пути от Красного моря и иных разных мест, которым они дают хлеб. И должно это им делать скорее по нужде, нежели по доброй воле; потому как, не делай они так, силою бы у них отняли и хлеб, и все прочее, и чинили бы им бесчестие и разбои паломникам, что туда приходят. Они творят великую честь всем, что имеют; и за первое встречают их охотно и с добрым видом, и весьма их привечают и потом дают в сказанном градостении жилье, наподобие крытой каморки безо всякой постели или чего еще, и уделяют соленой рыбы, которая у них с Красного моря, и фиников, и, может статься, полчетверти вина на ватагу. Жизнь у них крайняя и суровая: на всякий день у них один хлеб на каждого, каковой с два обычных наших, он из пшеницы, и часто с примесью овса, и муку не сеют и не перетрушивают; и потом, от нехватки у них дров и по местному обычаю, он мало пропечен, и быть может, половину того пропечен, как здесь делают. Потом, есть у них вода, которая там светлая и добрая; и потом, на неделе дважды у них по плошке гороху и других овощей с маслом и соленой рыбою. Вина не пьют, ни мяса не едят, ни на постелях не спят, но, не раздеваясь, на подстилках на земле. Они великие молитвеники, и большую часть дня и ночи проводят в церковной молитве; и почти во всякий час дня и ночи слышно, то с одной стороны, то с другой, службу в церкви по разным местам в сказанных молитвеницах. Все, что им нужно для их жизни и для всяческой их издержки, идет из Каира, отстоящего от Святой Екатерины дней в двенадцать. Живут милостынями, которые подают им, потому как паломники, которые попадают туда, творят им великое уважение и великие дары из собственных своих денег, и из денег, что даны им отнести в это место людьми, которые почитают их, особенно же большие господа, бароны и рыцари и богатые люди, кто из Германии, кто из Фландрии, из Англии, из Франции и из Гаскони и из самых разных стран, кто идет в это место. Потом есть еще господа здесь, которые часто шлют им величайшие милостыни; и как нам говорили, королева Джованна Неаполитанская и мессер Галеотто Малатести[118] творили им великое добро. Теперь, далее, подле этой церкви Святой Екатерины есть сарацинская мечеть, то есть храм молитвы, где Сарацины, что идут туда и оттуда, молятся. И сказанные клирики и отшельники, пребывающие в том месте, этим довольны, потому что мечеть та — в укрепление их месту и их церкви; Сарацины же из почтения к своей берегутся в этом месте делать либо говорить нечестивое. Одежда у этих клириков — грубейшая, нежели романьуоло, ткань на теле; и они — Индийские Христиане святого Фомы, которые крестятся огнем, и служба у них Греческая, с квасным хлебом; и в службе своей пользуются Греческой грамматикой; и кажутся они по лицам людьми набожными и святыми, и великого покаяния и великого воздержания, и весьма потрудившимися к умерщвлению плоти. Не единожды мы разговаривали со сказанным архиепископом, и хотя он не понимал нас, а мы — его, мы понимали друг друга через посредника, то есть через толмача: и некий брат Джованни из этой братии, который бывал в Кандии и хорошо знал Греческий и достаточно хорошо Латинский, также был добрым посредником. Сказанный епископ с виду был достопочтенным человеком, и весьма уважительным, и великой мудрости и опыта, и так по его обхождению и разговору можно было судить; и великий почет и уважение было ему от всех прочих монахов того места; и он был во всем словно бы большой владыка.<...>

Как мы взошли на гору Синайскую, где бог дал закон Моисею... <...>

<...> И от этой церкви Пресвятой Богородицы и до вершины горы Синайской, где Бог Отец дал закон Моисею, три мили весьма отвесной крутизны; и идешь дорогою весьма узкою, и по многим местам паки ужайшею, с великими ущелиями во всякую сторону, так что со страхом и опасностью идешь там, и кроме как пешим, и паки с трудом, там пройти нельзя. Есть лестница, по которой и идут, сделанная трудом и терпением, чтобы подыматься в эту гору; каковая лестница не раз кончается и потом начинается снова; по тому же, что говорят, XIV тысяч ступенек. Мы, как там подымались, их не считали; но вот так, на подъеме, бесчисленны они: и тянутся сказанные ступеньки почти до вершины сказанной горы Синайской. И добравшись до самой вершины сказанной горы, что, как сказано, около VII миль, считая от церкви Святой Екатерины, нашли мы там малую богочестную и прекрасную церковь, в которой несколько монахов сказанных Святой Екатерины. В этой церкви алтарь не один, и говорят, и так следует думать, в этой церкви многие святые тела, потому как в том месте древле были многие отшельники и богочестивые люди, и в том месте творили покаяние. Зовется сказанная церковь — церковь Горы Синайской. Еще на сказанном месте камень великой величины во всякую сторону, воткнут в землю, а сколь — не видать; но над землею высоты в нем около VI локтей, и так же и во всякую сторону или более, и цветом сказанный камень светел, как бы булыжник с Арно, если он изрядно светел и сидит изрядно крепко. Еще так он крепок, что почти никоим образом нельзя отколоть от него, и насилу такие вот малые крошечки откалываются; так и мы откололи с великим трудом. На этом камне стоял Бог Отец, когда дал десять заповедей Моисею, писанных на скрижали; и этот камень одной стороною служит стеною сказанной церкви. И говорят, когда бог стоял на сказанном камне и Моисей у подножия, таково было сияние и лучи, исходившие от господа нашего, что Моисей не мог стерпеть зрением: и говорят, что Моисей попросил милости ради у господа нашего мочь видеть его; и тогда бог ответил: «Чего просишь ты, Моисей? Не думаешь ты, что если я погляжу на тебя вмале, либо позволю тебе мочь видеть меня, обратишься ты весь в пепел или в ничто? И что правда это — смотри, Моисей, я взгляну на ту гору, что перед нами»; и на эту гору взглянувши, мгновенно разрушил и превратил в пепел. И на этой горе есть камни, которые все запечатлены пальмами; ибо удивительное дело видеть в огромнейших камнях, что внутри них вырезана пальма: и мы от этих малых камней с пальмою привезли. Говорят, что все те камни, на которые божий лучи простерлись, все получили отпечаток сказанной пальмы; и этому есть доказательство, потому как в иных местах, кроме как на той горе, такового рода камней не бывает: еще же есть по сказанной горе камни вовсе без этой пальмы, и эти, говорят, не узрели сказанные лучи. И Бог Отец, чтобы мог Моисей говорить с ним, не терпя от сияния, что исходило от господа нашего, повелел камню, на котором был он, дать место Моисею. Тогда камень, двинувшись, разделился; и с одной стороны поднялся добрый кус, потом опустился на тот камень, откуда двинулся, и остался на весу, так что легко три человека поместятся под ним. И воистину, видеть сказанный камень и в каком образе стоит он, кажется, видишь совершенное божественным чудом, потому что воистину было бы невозможным сделать так, чтобы под этим камнем встал Моисей; затем что место, где стоял он под камнем, вточию было под тем местом, где был Бог Отец на камне. И там, говорят, он пробыл XL дней с богом; народ же, бывший с ним в пустыне, ожидал его у подножия горы почти в том же месте, где церковь Святой Екатерины. И там народ тем временем сотворил серебряного тельца, и поклонился ему, на что столь гневался бог. Далее, в том месте, где церковь Святой Екатерины, бог послал по прегрешению народа тех змей, что как жалили они людей, так умирали они во искупление оных прегрешений; и в подобие сына своего, который должен был умереть на кресте, повелел Моисею, чтобы сделал тот медного змия и поставил бы его высоко на древе, и кто бы уязвлен был сказанными змеями, поглядел бы тотчас на этого медного змия, и был бы исцелен: и так было. Потом мы спустились со сказанной горы Синайской, по стороне, почти противуположной той, которую мы поднимались, то есть со стороны горы, где ангелы Александрии положили тело святой Екатерины; затем что гора Синайская и сказанная гора — не одно и то же, но суть поблизости, так что подошвами сказанные горы касаются друг друга. И сказанный спуск — каков подъем, то есть великий спуск, и весьма тягостно им спускаться; и с той стороны, которою мы спускались, по всей горе ни церкви, ни еще чего примечательного нет, о чем было бы рассказать, не то что со сказанной стороны Святой Екатерины. И у подножия сказанных двух гор церковь, которая зовется Пресвятая Богородица Милосердая, коея под церковью и архиепископом Святой Екатерины; и там около XX монахов. Сказанная церковь богочестна, и прекрасна, и весьма изукрашена, и горят в ней многие кандила; и говорят, в этой церкви многие тела святых; и без сомнения, место, церковь, отшельники, которые там, все богочестны и богочестнейшие, как только можно сказать, и весьма великое благоговение было у нас к ним. Подле сказанной церкви прекраснейший и великий огород, и в нем много масличных дерев, величайших сверх обыкновенной меры, при многих источниках вод; каковой огород и источники устроил Моисей; и в этом огороде есть кое-какие прочие плоды и съедобные травы, и в сказанном огороде богочестнейшая молитвеница, где святой Онуфрий[119] творил, под камнем великим, покаяние. Это темное и весьма сумеречное место, и сошло бы за суровое узилище. И там, говорят, пробыл он XI дней без пищи, и еще говорят, в это место святой Павел и святой Антоний[120], первый отшельник, пришли с поклоном к святому Онуфрию. Оставив же сказанную церковь Милосердой, чтобы итти к вершине горы Синайской, а это VII миль или около того, весьма отвесной крутизны, такой, как на горе Синайской, разве что не столь тягостный путь, никакой церкви или еще чего нет, о чем стоило бы рассказать, на сказанном подъеме, кроме как что он тягостен. И добравшись до вершины сказанной горы, есть там весьма великое плоское место, которое все исполнено весьма великих и больших во всякую сторону камней, по верху совсем плоских; и едва не ровное место образуют эти камни, потому как один мало над другим повыше, и по большей части почти что притиснут один к другому, а какие несколько отстоят один от другого, так что единым шагом переступаешь с одного на другой. И по одну сторону сказанной вершины этой горы величайший и крепкий, словно бы адамант, камень, где ангелы положили тело святой Екатерины; и есть там вточию след, где сказанное мертвое тело лежало; и еще на сказанном камне обок следа сказанного тела есть место, как бы выдолбленное почти на поллоктя: где, говорят, были ангелы, сотни лет храня сказанное тело. К этому камню, почтения к святой и чуда ради, великое благоговение; и ходят босиком по сказанному камню, крохи от того камня насилу и с великим трудом откололи мы. И потом сказанною дорогою, откуда взошли, мы спустились и возвратились к сказанной церкви Милосердой, были где почти вечером. И там монахи весьма почтили нас, и охотно встретили, и зная наше хождение, почтили, чем могли, и дали нам бобов, и хлеба, и уксусу, и там мы поели, потому как целый день не ели, разве что немного, на горе Синайской, сухарей и соленой рыбы, что взяли с собою, и немного вина. И от сказанной церкви наверху горы, что видна, а пойти туда нельзя, различим ровно бы телец, каковой, говорят, и был телец, которого народ сотворил в том месте и которому поклонился; и потом божиим чудом, говорят, стал он из земли, и отправил его бог на ту гору. И вкруг святой горы, то есть горы Синайской, XX малых и великих церквей, по большей части коих сидят сказанные монахи; и все они под церковью и архиепископом Святой Екатерины. И затем, почти уже к ночи, от сказанной церкви Милосердой мы ушли, и пришли к церкви сказанной Святой Екатерины, что в V милях; и ехали на ослах, которых мы приказали пригнать в то место. И сказанною дорогою, возвращаясь к Святой Екатерине, шли мы в край горы Синайской, то есть у подножия этой горы. И все эти богомольные хождения свершили мы в воскресенье, октября в XXX день; и воистину, сказанные богомольные хождения суть велики, и дорогою весьма утомительны в подъеме и спуске; мы же, бывши изрядно ослаблены тяготами, что терпели по пустыне, а еще и кое-кто из нас занемог, тем не менее все, как сказано, по милости божией, свершили сказанные хождения. И рассказывают за чудо, что в место то Святой Екатерины никто не приходил никогда, сколь бы ни был он бессилен и слаб, чтобы, обещавшись богу, сказанных хождений не совершил бы. Пробыли мы в этих местах, как выше сказано, от вечера пятницы до утра среды, и в среду около часа терцы, ноября во II день, в день поминовения усопших, сказанное место мы покинули всем нашим сотовариществом и с нашими вещами, чтобы итти нам далее своим путем на Иерусалим.

Как были мы ограблены, проходя пустынею, и потом добрались до города Газзеры.

Выйдя от Святой Екатерины, мы шли тою же самою дорогою по пустыне, которою пришли к Святой Екатерине. Дня три потом мы забирали направо, обратясь лицом на закат; и с левой руки оставили прежде пройденную дорогу: и по этой дороге ничего примечательного, о чем рассказать, не видели, разве что вся пустынна она, и страна бесплодна, почти такова же образом и подобием, как видели мы по другой дороге. И есть почти при конце сказанной пустыни, точию в двух днях расстояния, того-рода тернии, коими, говорят, увенчан был наш господь; и колючки эти ужасны на вид и на ощупь. Это деревья вроде померанцевых высотою и величиною, а такие же ветвистые, и сказанные тернии на них длиною в кулак с пальцем и толщиною в добрый палец мужской руки, и когда более, когда менее заострены и тонки, и словно шило всякую крепкую вещь проткнут; оных терний мы собрали, и с собой привезли. И в сказанной пустыне, в день святого Мартина, ноября в XI день, около терцы, мы встретили много Сарацин верхами и пеших, с собаками, словно бы почти шли они на охоту, и прикидываясь, будто они слуги великого толмача Арабов, они сказали, что хотят посмотреть наши подорожные грамотки, и тотчас стали заворачивать наших верблюдов с прямого пути, и хватать одежды, и плащи, и шапки, и всякие прочие вещи, силою грабя нас, и под конец заставили нас дать отступного около XV дукатов и вернули нам большую часть отнятого; и ясно мы увидали, что этот грабеж пошел от нашего толмача, который вел нас, и от тех, чьи были верблюды, которых мы вели с собою, потому как за день до того один из троих, бывших со сказанными верблюдами, ушел от нас искать дорогу, потому что уже с прямого пути мы несколько совлеклись; наш же толмач и прочие верблюдники последовали за ним. Но мы его потеряли из виду, и в одно мгновение потеряли и его, и прямой путь; и много миль вели нас, заплутавшихся, по спускам и подъемам, и по великим песчаным топям. И в ту ночь, на день, когда мы были ограблены, в том песке мы спали; потом на утро мы встали изрядно рано, и нашли того, которого накануне потеряли, и он прикинулся, будто бы нашел дорогу; и так вернул на прямую дорогу. И мы увидали, что ходил он отыскать сказанных, которые нас ограбили. Грабеж же этот, мы думаем, произошел из-за верблюда, которого по дороге к Святой Екатерине в пустыне они загнали, что было, говорили они, по нашей вине, из-за слишком больших дневных [переходов]; и таким образом захотели они возместить ущерб. Получили часть от этих грабленных денег, как мы поняли, сказанный толмач, и часть верблюдники, и часть те, кто нас грабил. От Святой Екатерины до первого встретившегося нам города, который называется Газзера, XII дней [пути]: и в XII дней, усердствуя, как только было нам возможно, прошли мы сказанный путь от Святой Екатерины до Газзеры; и пришли в некое село близь Газзеры милях в IV, прекрасное и большое село; и там кончается пустыня и начинается земля возделанная, обжитая и плодородная. И здесь мы нашли воду добрую и в изобилии, хорошие финики, свежий виноград, и показалось нам, что добрались мы едва не до рая; и там мы отдыхали и ели, и там оставили верблюдов, взятых в Каире, и наняли ослов. И со всеми нашими вещами прибыли в Газзеру, где были в субботу после вечерни, ноября в XII день.

Как мы жили в Газзере, где Самсон опрокинул столпы.

И в сказанном городе Газзере мы стояли в некоем доме, где живут все проходящие паломники. Этот город Газзера — главный город области, и там король от Султана, и его двор; и некоторые от нас к нему явились за нас и за всех остальных. И снова, подходя к нему, выказывают ему великое почтение, по образцу, как было сказано о короле Александрийском.

Эта Газзера — город большой, и много в нем жителей, и считается она по величине и по жителям и домам равной Александрии; только что в городе Александрии прекрасные дома и краше улицы, и город она городской и торговый, и этот город Газзера весь подобен месту деревенскому и жителями, и домами, и всем. Земля, где стоит сказанный город, хороша, добровоздушна и обильна хлебом и добрым мясом, и курами и яйцами, всяческого рода плодами, и в достатке и добрыми, и много там Иудеев. И поскольку край изобилен виноградом, они делают вино, и держат его в стеклянных двуручных сосудах, каждый из коих вмещает одну медзану[121]; и вино доброе. Этот город— один из городов Филистимлян, и в этом городе был Самсон, и там он опрокинул столпы; это самое место разрушено: и говорят, что сказанные столпы там закопаны; и есть там место, откуда он поднял врата, тяжелейшие, и унес их на гору. Эта область Филистимлян разделяет Сирию от Египта; и всех городов пять, то есть Газзера сказанная, Аскалон, Эсдотто, Экрон, Рама. Все они близь моря; и Газзера в II милях подле Рамы и в одном дне [пути] от Джаффы, которая истинная пристань Иерусалима, и в дне с половиною [пути] от моря.

Как мы пришли в Вифлеем, где родился Христос и где бог вылепил Адама; и как мы пришли в Иерусалим.

Мы пробыли в сказанном городе VIII дней, то есть от одной субботы до другой, истинно, ради отдыха; и еще, толмач, который вел нас, там запросил более, нежели нам хотелось. И затем в субботу, как сказано, ноября в XIX день, из сказанной Газзеры мы ушли с ослами и мулами, со всем нашим имуществом; и вечером остановились в некоем месте, которое зовется Бутинджи[122]: оное место устроил один Христианин-отступник, и распорядился, чтобы в этом месте могли бы останавливаться все Христианские паломники, ничего не платя. И так делается, потому что мы не заплатили ничего: Сарацины же, которые там ночуют, что-то платят. Почти весь этот день чуть не до самого сказанного места как бы пустыня, то есть бесплодная страна; потом мы встретили страну прекрасную и обжитую, и весьма она схожа с нашим здешним краем тем, что заселена и домами обстроена, и равнины там, и горы, и такие себе холмы с многочисленными масличными деревьями, виноградниками, и смоковницами, и садовыми деревьями, и есть там скот и луга на наш лад. И потом, в воскресенье утром, сказанного месяца в XX день, из сказанного места мы ушли; и в то утро к терце добрались до города святого Авраама, называемого Эброн: и прекрасный то город, и в добром месте поставлен, и воздухом добр, и добрая земля и плодоносная, с деревьями и плодами, как выше сказано; и сказанный край весьма подобен нашему Тосканскому краю. И так меж двух городов есть Сарацинская мечеть, честна, велика и прекрасна, и славно изукрашена; и в сказанной мечети в сказанном городе есть так же великое и честное погребение, где похоронены Адам, Авраам, Исаак, Иаков и их жены. В эту церковь нельзя входить Христианам: но стоя снаружи при дверях, все внутри видно. И ходят Сарацины, а еще более Иудеи ото всех стран в паломничество в сказанный город, как мы ходим в Рим, особенно же во время их четыредесятницы, коея в один лунный месяц. И когда мы были в Каире, было у них заговение на сказанную четыредесятницу, а в Газзере мы оказались, когда они разговлялись, и великое празднество устраивают, когда ее начинают и когда кончают ее. Сказанную четыредесятницу они так держат: весь же день от рассвета и покамест не завидятся звезды, ничего не едят и не пьют; потом, как стали видны звезды, всю ночь едят и пьют, и едят мясо и все, что не едят помимо великого поста. И идут в паломничество в сказанный город лишь из почтения к телам сказанных праотцев; и многие с ними женщины и слуги там проводят четыредесятницу, как мы делаем в Риме. И мы дорогою туда встречали многих, кто оттуда возвращался, Иудеев и Сарацин. И есть там некое масло, которое, говорят, исходит от сказанных тел святых. И затем в понедельник утром, сказанного месяца в XXI день, из сказанного места мы ушли утром до света, и пошли оттуда на Вифлеем; и дорога идет краем прекрасным и обжитым; и идучи, с левой руки подле некоего источника, место, где Бог Отец вылепил первого человека, то есть Адама. Потом с правой руки близь города в IV милях Сарацинская мечеть, где Адам творил покаяние; и по тому, что говорят, в продолжение ста лет оплакивал смерть своего сына Авеля, погубленного Каином, его братом. И в VI милях подле сказанного города Эброна бьет ключ при дороге, и над этим ключом часовня, поставленная в память тому, что в этом месте Авраам видел трех ангелов, и поклонился Единому. И это место мы оставили с левой руки подле Вифлеема в трех малых милях; и потом сказанным днем, около часа полуночи, мы пришли во священное и святое место Вифлеемское; и благоговения к месту ради близь него в двух милях мы разулись, и так босые до самого сказанного места, шли, воспевая покаянные псалмы, и литании, и Tedeo[123], и иные молитвы. И в величайшее благоговение приводит душу всякого приближение к тому месту; в месте том обретается город сей Вифлеем, который некогда был город великий, и что таков он был, и поныне видно по разрушенным домостроениям и неким зданиям в великом числе. Сегодня это весьма великое село, и домами и жилищами изрядное, и стоит оно на прекрасной земле, обжитой, и плодоносной и обильной добрым. И там церковь, поставленная в том самом месте, где родился господь бог наш, сын божий; оная церковь собою величайшая, не столь, какова Санта Мариа Новелла, но почти что вровень, и весьма славно она изукрашена стенами, кровлею, столпами, прекрасными алтарями; и в большей части церкви пол ее устлан мраморною работой. В каковой церкви и вокруг нее много богочестных и примечательных дел, каковые сейчас расскажу. <...>И сказанным днем к полудню мы вошли с именем божиим в Иерусалим; и богочестного и святого места ради, изрядно поодаль города мы разулись, и вошли внутрь босые, до самого места, где мы жили, и шли мы в великом благоговении: затем что место всякого приводит в благоговение. И шли мы, воспевая псалмы и иные богочестные молитвы; и в тот день мы стали в некоем месте, где стоят все паломники Христиане, которое называется Паломнический Приют; и он близь церкви Святого Гроба в одном ручном вержении. В тот день ходили мы на Площадь сказанной церкви, и до самых дверей церкви Гроба, и явились к великому толмачу Иерусалима; далее же не пошли на тот час.

Рассказывает, как расположен город Иерусалим.

Нынешний Иерусалим частию на равнине и частию на горе, и частию обнесен стенами, и частию нет; и старого города, времени когда Христос был распят, во многих местах видны стены, и вровень с землею, и над землею: каковые стены наитолстейшие и из камней великих. Нынешний город отчасти там, где был старый город, и отчасти вне старого города; и величиною почти что с город Пистою, и весьма много в нем домов и людей, и стоит на доброй и прекрасной земле, и изрядно родящей плоды и всяческое доброе; и земля умеренная теплом и холодом, и весьма походит образом и состоянием на нашу здешнюю землю. Богочестного и примечательного мы нашли там изрядно, как сейчас расскажу.

Как мы ходили по Иерусалиму, видя многие и многие святые места, примечательные и чудесные.

И в среду, сказанного месяца в XXIII день, в ранний час, мы начали наше богомольное хождение по порядку, согласно обычаю паломников, которые приходят в это место: как нам было показано меньшими братьями[124] и несколькими набожными женщинами, которые постоянно, как неимущие паломницы, живут в Иерусалиме. <...>

Рассказывает о примечательностях, которые обретаются в благородном городе Дамаске.

Этот город Дамаск, как сказано, один из самых благородных городов во всей Султановой области. И в нем великие богатства, и идет там великий торг; и много там торгует Христиан, почти от всех языков. Там прекрасные и великие домостроения, и прекрасные мужчины, и прекрасные женщины, более [прекрасные], нежели в ином тамошнем городе: а причина в том, как говорят, что, когда Сарацины взяли Антиохию, которая была Христианскою, большая часть Антиохийских мужчин и женщин пошла в Дамаск, и между прочим, пошли туда около четырех тысяч незамужних девушек, доброго роду и прекрасных, коих Сарацины из Дамаска всех разобрали в жены, и от этого племени потом уродился весь народ в Дамаске. Потом, вокруг там прекрасные и великие сады, полные всяческих добрых плодов; и великая радость непрестанно тамошним женщинам и мужчинам бывать в сказанных садах, и там устраивают они свои увеселения и свои празднества. И величиною Дамаск, то есть тот, что обнесен стеною, в три части Флоренции; и весьма славно огорожен он двумя стенами, то есть, во-первых, наружная стена со рвом, толстейшая и высокая, локтей в XXX, и потом другая стена, поодаль, от той локтях в XV либо XVI, выше первой локтей на X: и обе эти стены зубчаты. Потом, часто-часто, всякие L локтей, есть круглые и высокие башни по всем стенам; и у сказанных стен два весьма глубоких рва, один с наружной стороны, другой с внутренней; и сказанный город стенами и рвами весьма крепок, и есть в нем внутри как бы твердыня, окружностию в добрую милю, у которой также великие рвы и высочайшие стены. И там стоит только войско от Султана, стерегут город и страну; другим же людям там нельзя быть внутри: и она такова величиною и жильем, что поместилось бы в ней до XX тысяч войска, и все конного. Потом, у сказанного Дамаска почти со всех сторон великие пригороды, со многими домами и многими жителями; и сказанные пригороды вокруг будут добрые два раза таковы, каков город за стенами, по домам и по жителям. Сказанный город Дамаск и пригороды полны домов и жителей, и набиты людьми так, что никакого места свободного там не остается. И сливки города, то есть добрая половина города,— за стенами, всякий день улицы столь заполнены людьми: кто стоит, и кто туда идет, и кто сюда, что вточь похоже на нашу гоньбу либо когда идет у нас народ в престольный праздник. И так все заполнено народом, что тяжкое дело во всякий час дня какой угодно улицею пройти. Говорят люди, в том весьма опытные, что Дамаск со сказанными пригородами станет по народу в три Флоренции. Потом, в сказанном городе всяческой работы какой бы то ни было, в малую цену либо в великую, более, нежели в любом другом краю мира, каковы суть шелковые ткани, бумажное полотно, льняные холсты, работа по золоту, и по серебру, и по меди, и по желтой меди и всякого рода, и также всяческого рода сладости, и любого рода стекло, и чего бы то ни было, как сказано. В этом город обойдет всех и там, и здесь, и превеликие есть умельцы по всякой работе. Потом, почти всякого рода там плоды; и все от одного года на другой сохраняются. Потом, во всякое время есть в Дамаске снег; и летом держат его поверх плодов, так что свежи они, когда ешь их, и одно удовольствие, сколь морожены. В Дамаске и по всем тамошним городам всякую снедь продают, как-то хлеб, воду, вареное мясо всякого рода, и так же всякого рода плоды, потому что тамошние Сарацины никакого хозяйства дома не ведут и ничего в снедь себе сами не готовят. Но чего бы ни захотели, посылают за тем на улицу, и по всему городу там во многих местах повара, готовят в великом количестве мясо всякого рода, и готовят хорошо и чисто; и так дают любому какого угодно мяса и как угодно приготовленного, что человек спросит, и столько, сколько человек спросит, и так сказанным торгуют по городу. Те же, кто сказанным торгует, носят стол на голове, о четырех ножках; и на нем жаровня с горшком, который все время кипит; и есть у них мясо, и плошка, и поварешка, и вода, и соль, и все, что надобно. И Сарацины на улице и на лавках усаживаются есть; а тот столько ждет, покамест они не поедят; и пьют чистую воду, либо некие воды на вяленом винограде и иным образом деланные; и мало тратят на свое пропитание, и на свой скарб, и на свою одежду, и живут нечисто. У них по нескольку жен на каждого; их они никогда не держат вместе, но всякую на особицу одну в доме; и вечером идет всякий мужчина, куда ему больше нравится.

Как вытерпели мы великие поношения от Сарацин, и как Андреа ди мессер Франческо Ринуччини помер в Дамаске.

И в сказанном путешествии величайшие огорчения и великие надругательства от сказанных Сарацин претерпели мы, и от больших, и от малых, особенно же в Каире, в Газере и в Иерусалиме, и когда мы ходили на Иордан-реку, и в Назарете, и по морю Галилейскому, и в Дамаске. И в Дамаске, во-первых, обижали нас словами и ругательствами гнуснейшими, сколько могли; потом, сбрасывали у нас куколи с головы; потом, совали нам в толпе свои ступни между ног, чтобы упасть нам; и потом, всадники напускали на нас лошадей, понуждая кусать нас и лягать. Потом, из окон либо с земли обливали нас водою, и плевали нам в лицо, и швыряли нам пыль в лицо, и били камнями, палками, кулаками, били нас по щекам, и все из боязни худшего должно было нам стерпеть. И эти обиды были нам от слуг и от всяких злодеев, а не от людей служивых. По их словам, часы дня и ночи у них на наш лад, и у всех церквей их есть колокольни, но нет колоколов; и когда подходит час, на каждую колокольню подымается человек, и тот, что от главной церкви города, начинает кричать и славить бога, и все прочие с других колоколен делают то же; и таковы они числом по городу, что как заголосят сказанным криком, кажется, поднялась в городе смута. Не единожды смолкают и опять начинают сказанный крик; и таким вот образом сообщают народу время. Когда мы прибыли в Дамаск, за несколько дней до того ушли караваны из Дамаска, которые шли в Мекку: и так ходят всякий год; и всегда отправляются в один и тот же день, и так же почти всякий раз возвращается этот караван, то есть скопление людей. Ото всех городов и сел Султановых всякий год идут в Мекку, кто торговли ради и кто ради паломничества; потому как говорят, будто бы там голова и ковчег Магомета, то есть ихнего бога, к которому у них великое почтение. От мест, откуда они идут, до сказанной Мекки дней от XL до L либо LX, смотря по месту, откуда идут; и почти все пустыня, откуда они приходят. И весьма многочисленны те, кто идет всякий год в сказанное место: и говорят, что почти всякий год проходят более шестисот тысяч человек; и движутся таким образом и в таком порядке, что в трех днях поодаль весь этот люд со всех концов собирается вместе: и так все идут в Мекку и везут великое множество товаров. Эта Мекка, говорят, большой город, и граничит с Индией; и туда приходят в сказанное время купцы из Индии с великим количеством товару, то есть пряностей; и там отдают и берут и в три дня со всем разделываются и поворачивают назад. Легко поверить, что в эти три дня там продают и покупают товару на два миллиона флоринов. Ушло туда из Дамаска, по тому, что они говорили, до двадцати тысяч человек, купцов и кто шел в паломничество; у тех же, кто из Дамаска, на дорогу туда и обратно уходит дней сто. И когда они возвращаются, марта около VIII дня, я был в Дамаске, и как добрая часть этого каравана возвращается, видел; потому как, когда он возвращается, они устраивают великий праздник, потому что кто ждет мужа, кто брата, кто отца, кто сына, кто других близких и кто ждет свое имущество. Закрывают лавки; и весь народ, женщины и мужчины, большие и малые, бедные и богатые, за несколько миль от города идут по дороге, откуда ему притти, и вся она заполнена людьми, и музыкой и играми, как сказано, устраивают великий праздник: и без сомнения богатое дело и великолепное смотреть, как они возвращаются, потому что когда они уже подле города, убирают своих лошадей, ослов и верблюдов коврами, бубенцами, колокольцами, стеклянными побрякушками и музыкой всяческого толка. Потом еще великое дело товар, что они везут, и велик ценою. Было в этом караване из Дамаска тысяч X верблюдов, не считая лошадей, месков, ослов; и ведут многочисленных верблюдов, и под товарами, и под снаряжением, что им нужно доставить через пустыню. Правда же. что не было этих людей в Дамаске, и как вернулись они туда, ни более казалось в нем народу, ни менее. И сказанный Дамаск весьма изобилен водою, хотя она не очень добра и светла, но когда идет дождь — мутная; потом, вода та холодная, тяжелая и грубая; и почти в каждом доме есть колодец посреди двора, и так от дома к дому по проводу под землею идет сказанная вода: и удивительные там провода, и славно устроены. Потом, у сказанных колодцев моют все, что только нужно по дому, и та такая грязная вода стекает в другой провод: и как по всему городу есть там провода воды доброй, так есть там провода дурной воды. Потом вся эта дурная вода собирается вместе; и столько ее, что получается добрый извод, так что не одна мельница от него бы завертелась; и идет сказанная вода за Дамаск, и обращают они ее к большой пользе, потому что поливают они ею великое количество земли. Остался я бы в этом городе на три месяца, когда бы товарищи, которые, пробыв там более месяца, не отправились прежде, и пошли в Барути. Умер из нашей дружины, во-первых, некий священник Бартоломеи, который умер дорогою, то есть в Нижней Романии, в некоем городе, где мы его похоронили, который называется Модоне; потом вся наша дружина была вполне здорова, пусть малые недомогания и были по всему пути; но как пришли мы в Дамаск, почти все заболели, и тяжко, и умер там Андреа ди мессере Франческо Ринуччини и человек Санти дель Рикко, которого звали Пьеро, по прозвищу Болонец; и Санти дель Рикко и Антонио ди Паоло Меи занедужили смертельно, так, что уж и не чаяли, чтобы они поправились; и слуга сказанного Антонио и мой собственный слуга тоже тяжко хворали: и так почти все в Дамаске болели. У меня, по милости божиеи, лучше других обошлось, потому что и по дороге, и в Дамаске, и потом досюда непременно был здоров, хотя в Дамаске был весьма слаб ногами и головою по лишениям, претерпленным в пустыне.

Как мы отправились из Дамаска и, идучи к Барути, видели гору, где Ной построил ковчег.

Мы отправились из Дамаска месяца марта в сказанный X день, чтобы итти на Барути, что около LX миль; и это пристань Дамаска. Эта дорога частию равнина и частию горы, весьма дикие и трудные; и во всякое время зимы до апреля по сказанным горам лежит высочайший снег. И по всему этому пути места то дикие, то уветливые, то обжитые, то безлюдные; и почти по середине пути есть место, называемое Пьена, каковое место почти по образу Муджелло, то есть сплошь кругом стоят горы. Оно ровнее, нежели Муджелло, и так, на вид, кажется, вдвое будет по окружности; и дело удивительное — зерно, корма и прочее полезное, что родит эта равнина. Снабжает эта долина весь Дамаск и местность в округе; и невелик труд им работать свою землю, работают деревянными лопатами, и копают неглубоко. По сказанной дороге, то есть от Дамаска на Барути, ничего нет примечательного, чтобы рассказать, кроме двух мест по дороге выше, одно — высокая гора, по которой мы прошли; оная гора называется Ковчег и так, как Ковчег, означена на чертеже у мореходов. Имя же у этой горы Ковчег потому, что рассказывают, и это, кажется, правда, что на сказанной горе был построен Ноев ковчег; и там вошел в него Ной и его спутники, и затем подняла его вода, и опустила, когда вода стала спадать, там, в великом море, или же на горе Армянской, как говорит Библия. В Барути прибыли сказанного месяца в XIII день. Этот Барути, как сказано, пристань Дамаска, куда собираются галеи и многие другие корабли от запада и от востока, великой ради торговли, которая идет в Дамаске; и был когда-то Барути большой город, в пору, когда эта страна была в руках у Христиан, и еще ныне видны великие стены и всяческая старина. Ныне он по образу большого села без стен; и в нем в достатке жителей и много домов; и плещет море обок города; и расположен в прекрасной и в доброй местности по равнине и по горам; и весьма сходно с нашей здешнею местностью. Там много масличных дерев, и делают масла в достатке; и еще там много виноградников, и собирают там великое множество винограда, из которого делают вяленый виноград большею частию, который зовут дзабибо; и во все концы развозят его морем. Еще делают из него вино; и там Христиане потребляют достаточно, и тоже развозят его морем. Делают там в округе сахар и бумазею; и край тот прекрасен и приятен, и обилен всяким мясом, домашним и диким, из всех мест Сарацинских будучи самым уветливым по великому знакомству, которое там у Христиан.

Как мы видели место, где святой Георгий убил змия, вне Барути.

Вне Барути, в расстоянии с милю или же в милю с четвертью, место, где святой Георгий убил змия; и всякая вещь видна в истинном своем виде, как сказанная история писано повествует. Во-первых, видишь основание башни, высотою локтей в шесть; и подымаешься по лестнице, которая снаружи башни, в каковое место люди из города отправляли жертву, которую змий должен был пожрать: и это истинно так, как если бы город стоял на холме Сан Сеполькро, а сказанная башня была бы на дороге от ворот Сан Фриано[125], поодаль от ворот с полмили. И когда царь города послал жертвою сказанному змию свою собственную дочь, в возрасте, когда выдают замуж, которую освободил святой Георгий, стоял сказанный царь вверху на горе у окон своего дворца; от какового места шаг за шагом все видно до самой сказанной башни. И близь сказанного места, быть может, в ручном вержении под землею величайшая башня, где жил сказанный змий; и когда чуял жертву на сказанной башне, из сказанной берлоги выходил и шел пожрать сказанную жертву. Потом, поодаль сказанного места менее, нежели с милю, в сторону от дороги, может в самострельном вержении — место, где святой Георгий убил змия, и это в некоей церкви, не весьма великой, хорошо изукрашенной церкви, которая зовется церковь Святого Георгия. И из Христиан, кто умирает там, многих в этой церкви предают земле. Но нет там ныне никого, и нет службы, разве что иной раз, когда Христиане из Барути закажут там службу по душе кого-либо из погребенных. Там еще, поодаль этой церкви по меньшей мере с полмили, есть река, которая там впадает в море: и на том самом месте, близко в море, с одно самострельное вержение, есть островок; каковой островок сказанная река делит пополам. И на этом островке большую часть времени, говорят, жил этот змий; и сбоку церкви сказанной яма, где сказанный змий был закопан в землю. И еще есть в Барути сказанном столп, у которого, говорят, была замучена святая Варвара; и там от Христиан великое благоговение. Потом, есть в сказанном Барути Христианская церковь, в которой почти беспрестанно служба; и это прекрасная и богочестная церковь; и в сказанную церковь, покамест мы были в Барути, всякое утро мы ходили к мессе, которую служил один наш Флорентийский брат-проповедник, которого мы прежде в Александрии, а потом в сказанном месте встретили; и подобно кроме него еще другие братья и священники, бывшие там, весь день снова уходили и приходили; и в сказанной церкви страстною седмицею на пасху, поскольку там были мы в сказанное время, богочестно многим священникам и братьям заказывали мы службы. И есть в сказанной церкви распятие, к коему великое благоговение, потому что однажды, рассказывают, некий Сарацин, по злобе на Христиан, вошел в сказанную церковь и посохом стал бить это распятие, и как бил он, стало оно точить кровь; и с той поры и доныне, как сказано, было к нему великое благоговение.

Как мы ушли из Барути и прибыли в Венецию: и по возвращении во Флоренцию окончилось наше путешествие.

И потом, сказанного месяца апреля в X день поднялись мы на кокку господина Николетто Риццо, Венецианца, чтобы возвратиться в Венецию; и сказанного месяца XII утром на рассвете с именем божиим подняли паруса: и пробыли мы в этом путешествии около XLII дней, ни разу на землю не ступивши ногою, ни остановки ни сделав. Были нам противны ветры, и великие тяготы в сказанном путешествии мы претерпели; и сказанная кокка, на которой мы шли, сильно текла, таким образом, что с обеих сторон непрестанно, день и ночь, двумя большими ушатами, только и делали, что отчерпывали воду. И потом мая месяца в XXI день на сказанной кокке подошли мы близь Венеции на XXXV миль; и по противному ветру далее вперед итти не могли: отчего сели мы в лодку, пришедшую к сказанному кораблю из Венеции; и сказанным днем к вечеру добрались до Венеции, так что не иначе, как в рай, показалось нам, мы попали, хотя бы при хлебе, и вине, и свежей воде. Я пробыл в Венеции IV дня; и потом в четверг, сказанного месяца в XXVдень, оставив Венецию, и падуанской дорогою, через Феррару и через Болонью сюда возвратился; куда невредим прибыл в среду око-до часа вечерни, мая месяца MCCCLXXXV года в XXXI день: за что присно да будет слава и благодарение богу. Аминь.

Здесь сейчас назову имена наши, тех, кто купно совершил сказанное путешествие. Во-первых, Лионардо ди Никколо Фрескобальди со своим слугою, имя которому было Антонио да Пеша; Андреа ди мессере Франческо Ринуччини, который помер в сказанном путешествии, с двумя слугами, то есть Пьеро и Кристофано; Санти дель Рикко, виноторговец, со слугою, названным Пьетро и прозванным Болонец; Антонио ди Паоло Меи со слугою, имя которому было Никколао ди Фиренце; Симоне Сиголи: у этого не было слуги, и ему прислуживал один из вышесказанных слуг Андреа; Джорджо ди мессере Гуччо со слугою, имя которому было Пьетро Тедеско.

Помимо всего преждесказанного о священном и святом путешествии, нами совершенном, как ранее была речь, еще к сведению того, кто в подобное путешествие захотел бы пойти, о расходах, какие бывают в сказанном путешествии, и где, и как, я расскажу здесь ниже и далее. И как сказано, нас было шестеро с шестерыми слугами, израсходовали мы на каждого из нас, то есть на каждого со слугою, только расходами в сказанном путешествии, от выхода из Флоренции до возвращения во Флоренцию, триста золотых флоринов. Но расходы, о которых здесь пойдет рассказ, только от того дня, как мы прибыли в Александрию, и до дня, как мы прибыли в Дамаск, потому что до того, как мы оказались в Александрии, каждый сам тратился на себя. В Александрии мы сделали складчину, и вели общие расходы до Дамаска; и потом так же, прибыв в Дамаск, каждый сам тратился на себя, пока не прибыли во Флоренцию. Во-первых, мы шестеро сделали первую складчину в Александрии сентября 1384 года в XXIX день; и вложили по двадцать дукатов с каждого, на наши расходы и наших слуг: было всего СХХ золотых дукатов. Потом октября сказанного года в XV день сделали мы вторую складчину в Каире; и вложили по XXV дукатов с каждого: всего было CL дукатов. Потом октября сказанного года в XVII день сделали мы третью складчину в Каире; и вложили по XX дукатов с каждого: и всего было СХХ дукатов. Потом ноября сказанного года в XIII день сделали мы четвертую складчину в Газере; и вложили по XX дукатов с каждого: всего СХХ дукатов. Потом сказанным ноябрем сделали мы пятую складчину в Иерусалиме; и вложили по десять дукатов с каждого: всего дукатов LX. Потом опять в ноябре сделали мы шестую складчину в Иерусалиме; и вложили по двенадцать дукатов с каждого, исключая Симоне Сиголи, который вложил девять дукатов: всего LXIX дукатов; и выручили за наше снаряжение и то, что привезли через пустыню, продав в Иерусалиме, всего X дукатов.

Итого, всех денег, вложенных и израсходованных от Александрии до Дамаска: шестьсот сорок девять золотых дукатов; и как сказано, нас было шестеро с шестерыми слугами, всего двенадцать, что получается около LIV золотых дукатов на душу.

Здесь сейчас запишу все деньги, заплаченные и истраченные от Александрии сказанной до Дамаска; каковые деньги только на самые проходы и только к проходам можно отнести:

Во-первых, в Александрии мы заплатили по одному дукату с души паломническому консулу, который сидит в Александрии, XII дукатов.

Потом Каирскому великому толмачу заплатили проходных по IV дуката с души: XLVIII золотых дукатов.

Потом толмачу в Газере VIII с половиною грошей с души, XVIII грошей в дукате: всего V дукатов с 2/3.

Потом Иерусалимскому толмачу по IV дуката без одного гроша с души, XVIII грошей в дукате: всего XLVII дукатов с 1/3.

Потом в Вифлееме Султанова проходного по грошу с души, XVIII грошей в дукате, 2/3 дуката.

Потом подати и проходного, что платится Султану при входе Гроба, VI дукатов с души: всего LXXII дуката. Итого, сказанных денег, истраченных на проходы, как выше помянуто: золотых дукатов CLXXXV с 2/3.

Здесь сейчас запишу все деньги, заплаченные и истраченные только на проводников, то есть на толмачей, которые нас вели от одного места до другого, как здесь сейчас скажу.

Саэтто-толмачу и его сыну, который вел нас от Александрии в Каир, V дукатов.

Тем же самым за их расходы от Александрии до Каира и благодарности от нас, всего II дуката.

Некоему Сарацину, который доставил нашу верительную грамоту из Александрии в Каир, VI дукатов.

Тому же самому за его издержки от Александрии до Каира благодарности и наградных, дали ему II дуката.

Льву, Сарацину, который провожал нас, и вывел из Александрии, и представлял нас при вратах на выходе вон, I дукат.

Али, толмачу, который нас вел от Каира до Иерусалима: получил по IV дуката с души; всего XLVIII дукатов.

Тому же самому за его расходы в XXXVI дней, что он был с нами, всего IV дуката.

Тому же самому в Газере, то ли благодарности, то ли силою он у нас отнял их, VIII дукатов.

Брату Иоанну, монаху Святой Екатерины, который вел нас от сказанной церкви на гору Синайскую, дали мы благодарности IX грошей.

Некоему Сарацину, который для пущей нашей безопасности ходил с нами на сказанную гору Синайскую, IV гроша.

Толмачу, который вел нас из Иерусалима в Дамаск: получил по три дуката с души; всего XXXVI дукатов.

Толмачу сказанному за его расходы: получил всего I золотой дукат.

Толмачу, который вел нас из Иерусалима на реку Иордан, по два гроша с души и за его издержки: всего получил I дукат и VIII грошей.

Итого, вышесказанных денег, истраченных на проводников, как выше явствует, всего CXIII золотых дукатов и III гроша c 1/2.

Здесь сейчас запишу все расходы, что мы сделали от Александрии до Дамаска, каковые расходы на тамошнем просторечии называются харчевые, то есть грабеж; и все же нам пришлось оплатить их, хотя эти деньги почитай что отняты.

Во-первых, сказал нам, что роздал, паломнический консул в Александрии, на грамотку на наше хождение во многих местах и многим людям, как сказал, только надобности тому не видно, по I дукату с души: и всего XII дукатов.

Сатане, подле Каира в XII милях проходного, но не знаю, уж куда он их платил, и потому грабеж был, I дукат.

При входе в Каир харчевыми за место, где наши вещи, снесенные с корабля, были сложены на землю, I дукат с 1/3.

В Каире великому толмачу, за позволение сняться и итти через пустыню, тоже были на харч, VI дукатов.

Великому толмачу Арабов за бумагу, чтобы итти безопасно через пустыню, тоже были харчевые, III дуката с 1/3.

Антонио ди Паоло Меи, он же их отдал за деньги, что были у нас пограблены в пустыне, как прежде было помянуто, XV дукатов.

Али, нашему толмачу, который вел нас через пустыню, за деньги, которые, по его словам, заплатил он, когда представлял нас в Газере, I дукат.

Толмачу в Газере, тоже захотел на харч, I дукат. Господину Джаннино да Винеджа, что мы ему отдали за наши хлопоты, когда пришли в Дамаск, на харч XII дукатов.

Итого, всего сказанных расходов, как выше, на харчевые LIII дуката с 1/3.

Здесь сейчас запишу все расходы от Александрии до Дамаска, то есть, расходы на наем корабля, ослов, месков и верблюдов.

Во-первых, за ослов, что везли нас от Александрийской пристани к реке, где начало водному пути, всего I дукат.

Потом за большую лодку, что везла нас и наше снаряжение от Александрии сказанной до Каира: всего получили VIII дукатов.

Потом за XIV верблюдов, которые брались от Александрии до Газеры, по VI дукатов и II гроша за каждого: всего получили LXXXV дукатов.

Потом за посредничество тем, кто нам сыскал сказанных верблюдов: получили всего V дукатов.

Потом за IV верблюдов, которые доставили все наше снаряжение от Каира до Материи, III дуката с 1/3.

Потом за X ослов, что везли нас от Каира до Материи, III дуката с 1/3.

Потом на подарок и благодарность, что мы дали в Святой Екатерине, тем троим, кто сторожили верблюдов, как водится, II дуката с 1/3.

Потом за X ослов, которых мы наняли подле Газеры милях в IV, где оставили верблюдов: стали они всего в I дукат.

Потом за трех ослов, везти наше снаряжение от Газеры в Иерусалим: получили всего II дуката.

Потом за одно животное и на его содержание толмачу, который нас вел от Иерусалима до Дамаска: всего получил IV дуката денег. Итого израсходованных, как выше явствует, на наем корабля и скотов, всего CXVI дукатов с 1/6.

Здесь сейчас запишу расходы на пропитание и расходы на все, что до пропитания надлежит, сделанные от Александрии сказанной до Дамаска. Во-первых:

В возмещение Санти дель Рикко, за деньги, израсходованные на наши расходы в Александрии: за несколько дней получил всего II дуката.

В возмещение Джорджо ди мессере Гуччо, за деньги, израсходованные на расходы пропитания в Александрии и на доставку к реке всякого нашего прокормления, IV дуката с 1/4.

В возмещение Санти дель Рикко, за деньги, израсходованные в Александрии на свежую рыбу и рис, всего I дукат.

В возмещение Санти сказанному, за деньги, израсходованные на розовый сахар, и лимонный сок, варенный с сахаром, и сладости, в два раза IV дуката.

За расходы на взвешивание сухарей, что мы купили, и за стирку нашего полотняного нательного белья I дукат.

В отдачу Антонио ди Паоло Меи, за деньги, израсходованные на припас к нашему пропитанию в Александрии, всего I дукат.

В отдачу слуге Гвидо де Риччи, бывшему в Александрии, за деньги, израсходованные на наши нужды ради нашего пропитания, всего I дукат.

В отдачу Антонио ди Паоло сказанному, за деньги, истраченные в Александрии на наш стол, II дуката.

В отдачу Гвидо де Риччи сказанному, за деньги, уплаченные на наши расходы и продовольствие к нашему пропитанию, чтобы итти через пустыню, XL дукатов с 1/3.

В отдачу паломническому консулу в Александрии, у которого мы жили, за вино и сухари, полученные от него, покуда мы жили у него, VIII дукатов.

В отдачу Санти дель Рикко сказанному, за деньги, израсходованные в Александрии на мелкие расходы: всего получил I дукат.

В отдачу Пьетро, слуге, за вино, что мы купили в Александрии, взять с собою в пустыню, всего III дуката.

В отдачу Гвидо ди Нери сказанному, за деньги, израсходованные на наши мелкие расходы на всякое, и за полученное вино, всего VIII дукатов.

В отдачу Антонио ди Паоло сказанному, за деньги, израсходованные на наши мелкие расходы, покуда мы были в Александрии, всего I дукат.

За XIII мехов, нести питьевую воду в пустыне, которые мы купили в Александрии: стоил один дукат каждый; всего XIII золотых дукатов.

За три головы сахару, что мы купили в Каире, взять с собою в пустыню: всего стоило II дуката.

За три свертка марципанов, что мы купили в Каире, взять с собою в пустыню: стоило I дукат.

За палатку, взять с собою, чтобы спать нам под нею, в пустыню: стоила всего XII дукатов.

За веревки, вязать всякие вьюки и прочее, что мы несли с собою для нашего пропитания: стоило всего I дукат.

За корзины, в которых мы несли мехи пустынею: стоило всего II дуката.

Итого, на все расходы по прокормлению, указанные выше, СХХП золотых дуката с 1/10.

Здесь сейчас запишу все расходы, сделанные от Александрии до Дамаска, то есть расходы, которые принадлежат до приобретения наших вещей и нашей утвари в пустыню. И во-первых:

За топор и две железные поварешки, что мы купили в Каире, I дукат.

За два контаря сухарей, что мы купили в Каире, взять с собою в пустыне: стоило II дуката и II гроша. За розовую воду и за мех нести ее, что мы купили в Каире: стоило всего XIII грошей.

За постой в доме, где мы стояли в Каире: стоило I дукат.

За короба, что мы купили, взять с собою в пустыню, положить кого, если заболеет дорогою: стоили II дуката и XIV грошей.

За три кожаных меха, взять с собою, держать воду, и уксус, и вино, и для рису: стоило всего II дуката.

За хлеб, покуда мы были в Каире, и за хлеб, что мы купили, взять с собою в пустыню: стоил II дуката.

За глиняные плошки, и за медную гирю, и за глиняную жаровню, и на содержание купленных ослов: стоило всего I дукат и VI грошей.

В выдачу Антонио ди Паоло Меи сказанному на покупку в Каире всяческих мелких вещей, взять с собою в пустыню, получил всего VII дукатов.

В выдачу уличному сторожу, чтобы сторожил наши вещи ночью, как мы выходили из Каира, чтобы итти в пустыню,— всего I дукат.

В выдачу господину настоятелю Святой Екатерины, за подношение: в два раза от денег общей складчины получил всего IV дуката и VII грошей.

На покупку малого количества уксусу у Святой Екатерины, что было с четверть уксусу, по-нашему: стоило I дукат и II гроша.

В выдачу Али, нашему толмачу, за покупку разного у Святой Екатерины нам в прожитье и пропитание: всего II дуката.

За хлеб, что мы купили у Святой Екатерины, и в благодарность за жилье, что было нам от монахов, получили всего I дукат.

За яйца и гранаты, что мы купили подле Газеры, IV гроша.

В выдачу некоему слуге, которого мы послали наперед в Иерусалим, XII грошей.

За два раза, что мы покупали яйца и холощеного барана в Газере, I дукат и I грош.

На покупку уксуса и за сулею, что мы купили в Газере, V грошей.

В выдачу Али, нашему толмачу, за кур, что мы купили для себя в Газере, XII грошей.

В отдачу Санти дель Рикко, за VI кур, что мы купили в Газере, XI грошей.

На покупку уксуса, яиц, фиников, дынь, гранатов, арбузов и за глиняный кувшин, XV грошей.

На покупку вина, покуда мы были в Газере, и дров, и хлеба, всего V дукатов и II гроша.

На покупку уксуса в Газере, и в расплату, где мы стояли ночь, как нам уходить из Газеры, всего XII грошей.

За яйца, вино и хлеб дал я вечером, как мы прошли в Вифлеем, всего VII грошей.

За свечи в сказанном месте, поставить, где родился господь наш, III гроша.

За яйца, и уксус, и хлеб, много раз в Иерусалиме, I дукат, IX грошей.

В выдачу Джордже ди мессере Гуччо, в расплату за его собственные деньги, что он израсходовал на наши мелкие расходы, покуда мы были в Иерусалиме, II дуката и IV гроша. В отдачу Андреа ди мессере Франческо, за деньги, израсходованные из его собственных на мелкие расходы, на вино, и хлеб, и кур в Иерусалиме, I дукат и V грошей.

В выдачу приютскому смотрителю в приюте, где мы жили в Иерусалиме, за время, что мы там пробыли, всего IV золотых дуката.

На покупку муки, печь хлеб в Иерусалиме, I дукат. В выдачу разным людям за всяческие вещи, что мы купили в Иерусалиме в день, когда уходили, XII грошей.

В расплату на постоялом дворе, где мы останавливались в первую и вторую ночь, как вышли из Иерусалима, III дуката и VII грошей.

На покупку яиц, и кур, и плодов в Раполизе, IX грошей. Итого, вышесказанных расходов, которые надлежат до приобретения наших вещей, и расходы на пропитание, всего LIII дуката и XIV грошей, XVIII грошей в дукате.

В расплату на третьем постоялом дворе, где мы стояли, и за кур, что мы купили: всего стоило XII грошей.

В отдачу Санти и Антонио, за всякое, купленное для нашего прокормления по многим местам, VII грошей.

В расплату на четвертом постоялом дворе, где мы стояли, и в отдачу Пьеро, слуге, за израсходованные деньги, всего V грошей.

В выдачу многим людям и за два постоя в два дня, и за многие расходы, что я сделал в сказанные два дня: подсчитали мы, что израсходованы I дукат и XI грошей.

И подсчитали мы, что израсходованы на разные мелкие расходы от Иерусалима до Дамаска на разные вещи I дукат и I грош.

В выдачу господину Джаннино да Винеджа, наших денег у него осталось, что он удержал за время, что мы у него стояли в доме, IV дуката.

Итого, всех вышесказанных расходов: VIII золотых дукатов в XVIII грошей за дукат.

Итого, денег, ко мне перешедших в руки, из многих склад-чин и не раз сделанных, как явствует по этой книге выше, XLIX золотых дукатов.

Итого, всех денег, израсходованных на расходы, каковые суть на проходы нам, как явствует прежде: CLXXXV дукатов.

Итого, всех денег, израсходованных на расходы, что зовутся харчевые, то есть денег, израсходованных без нужды, как явствует выше, LIII дуката.

Итого, всех денег, израсходованных на наем кораблей, на ослов, и месков, и верблюдов: всего CXV дуката.

Итого, всех денег, израсходованных на кормовые расходы по нашему пропитанию и приобретение наших вещей к прокормлению: всего, как явствует выше, СХХII дуката.

Итого, всех денег на приобретение наших житейских вещей, как явствует выше: LIII дуката.

Итого, всех денег, израсходованных на кормовые расходы и приобретение наших житейских вещей, как выше подробно явлено: дукатов VIII.

Итого, всех денег, израсходованных в сказанном путешествии по статьям, как выше явствует, от Александрии до Дамаска: шестьсот шестьдесят золотых дукатов и IV гроша.

Выходит, что израсходовали мы на каждого из нас со слугою около CVIII золотых дукатов; но на все расходы, до возвращения во Флоренцию, израсходовали мы на каждого со слугою по CCC золотых дукатов и более.