Пути Абсолюта

Глава Х. HOMO REGIUS

Рассмотрим место человека в метафизике. Во многих отношениях это место является центральным, особенно это справедливо для нашего земного мира. По аналогии, эта центральная позиция позволяет перенести понятие «человек» и на другие более фундаментальные реальности полярных архетипов. Поскольку человек является субъектным полюсом среды, в которой он находится, он замещает в ней еще более субъектные пласты, уже не имеющие никакого отношения собственно к человеку. Его субъектность символизирует высшую субъектность, и в силу этого символизма Традиция часто называет сам принцип плотного мира "всечеловеком"("Вайшванарой"). И как Вайшванара есть символ тонкого мира, человек есть символ Вайшванары, хотя между ним и Вайшванарой существует целая цепь промежуточных инстанций.

В предыдущей главе мы уже коснулись человеческих циклов — манвантар. Разберем теперь подробнее внутренние значения, вкладываемые Традицией в само понятие «человек».

Вайшванара, «всечеловек» тождественен Праджапати, т. е. субъектному архетипу применительно к тому или иному уровню плотного мира, к тому или иному его сектору. Этот субъектный архетип называется также в индуистской традиции Чакраварти, "тот, кто вращает колесо" или иначе царь мира.[55] Греческие и александрийские гностики, а также исламские эзотерики, определяли этот принцип как "светового человека" или "человека света"[56] (по-гречески человек — fwj, а огонь-свет — fwj). Это точно соответствует сугубо индуистскому представлению о Вайшванаре как об одном из ликов Агни — принципа огня-света. «Световой» или "огненный человек", "субъектный архетип", "тот, кто вращает колесо" — все эти имена относятся к одному и тому же существу, в котором концентрируется вся возможная субъектность низшего мира, вся совокупность его духовных возможностей. Из этого существа происходят, как спицы из ступицы, все материальные формы, все "индивидуумы трех царств", по выражению герметической традиции, минерального, растительного и животного. Это существо, будучи принципом всего плотного проявления, не подлежит, естественно, никаким из его ограничений, а поэтому оно совершенно вынесено за пределы времени и пространства, которые характеризуют весь мир бхур. Можно сказать, что "световой человек" есть заместитель самого первоинтеллекта в низшем мире, и именно через этого "светового человека" возможен контакт со сверхформальным миром.

Абсолютная центральность его позиции позволяет отождествить его с совершенной полнотой возможностей нашего мира, всегда заведомо превышающих любую действительность. Поэтому "световой человек" определяется царским статусом, статусом короля мира, т. е. существа, наделенного максимальной властью (а власть — это синоним возможности). Все древнейшие мистерии, связанные с царской властью и наличествующие практически у всех народов и во всех традициях, всегда подчеркивали сверхъестественный, «световой» характер этой власти,[57] а конкретные цари считались прямыми символами "светового человека", его заместителями, его «иконами». Как царь в обществе был совершенно свободен ото всех социальных ограничений и мог рассматривать все это общество как свое собственное продолжение, так и "световой человек", царь мира, свободен от материального космоса, который является лишь его тенью или продолжением.

Царь мира совершенно независим от исторического развития циклов. И более того, вся история — это не что иное, как отблеск его самого, причем всегда неполный и фрагментарный, всегда несовершенный в сравнении с ним. Он является тем субъектом, кто намечает в телесных возможностях формообразующие элементы, кто ориентирует и гармонизирует впоследствии эти действительные формы, кто предопределяет их пропорциональное соотношение. И именно этот наиболее имманентный принцип субъекта может быть назван качественным содержанием плотного мира, а значит, и его сущностным истоком.

В символическом круге царь мира или световой человек отождествляется с точкой центра, с полюсом, с недвижимым двигателем, что и отражено в его титуле Чакраварти — "тот, кто вращает колесо".

Его первым и наиболее сущностным отражением является Ману, исторический первочеловек, Адам. Этот первочеловек также еще весьма далек во всех отношениях от человека как такового, т. к. он является тоже архетипом, но только не полным, а частным, воплощая в себе субъектные аспекты, ограниченные возможностями данного цикла — т. е. условиями проявления. Ману есть циклическое замещение светового человека, Вайшванары, его спецификация в пределах манвантары. Символически Ману можно уподобить отрезку прямой, стягивающей дугу окружности, представляющей собой отдельный цикл. Поэтому Ману — это не только первочеловек, но и последний человек, поскольку он является и истоком и обобщающим итогом циклической истории.

И все-таки Ману вполне закономерно рассматривать именно как первочеловека, т. к. в первочеловеке содержится вся полнота циклического содержания, которое становится действительным по мере развертывания земной истории. В последнем же человеке, напротив, суммируется количественная, субстанциальная сторона плотного проявления, и поэтому, являясь отражением того же Ману, этот последний человек вдвойне далек от "светового человека", Чакраварти — не только как Ману, первочеловек, лишь имитирующий светового человека, но вообще теряя с ним какую бы то ни было связь, становясь "человеком мрака", "сыном погибели". Иными словами, в Ману, первочеловеке заключена полнота качественного архетипа, и поэтому, несмотря на всю сверхисторичность, можно символически поместить этот архетип в точку начала истории. Этот первочеловек пребывает в земном раю, т. е. в максимуме потенций еще не начавших реализовываться. За тем следует онтологическое грехопадение, движение по окружности, по периферии, которая, будучи одинаково удаленной от полюса во всех своих точках, тем не менее ухудшается качественно по мере увеличения расстояния от первомомента истории. Можно сказать, что в онтологическом грехопадении реализуется количественная возможность райского Адама, что подчеркнуто библейской формулой "Плодитесь и размножайтесь", возможность негативная, противоположная (и скорее, перпендикулярная) возможности возврата от периферии к центру, т. е. из земного рая в рай сверхземной через вкушение плодов с древа жизни, растущего в центре рая. Возврат для Ману означал бы центростремительное движение по радиусу, реализация "светового измерения" своего существа, путь интеграции, воссоединение с принципом, образом и подобием которого он являлся. «Грехопадение», последовавшее за символическим вкушением плодов с древа познания добра и зла, т. е. предпочтение количественной двойственности (истока всякой множественности) единству световой жизни, напротив, означало движение по окружности, т. е. в направлении касательной к окружности, перпендикулярной радиусу.

Если Чакраварти представляет собой исключительно световой полюс архетипа (солнечный полюс), то Ману подобен луне, в полнолуние отражающей свет в максимальной степени (райский Адам), но могущей и не отражать его вовсе, как в новолуние. Иными словами, Ману — это архетип отражающий. Любопытно заметить, что корни слов «человек» и «луна» во многих языках очень близки (нем. «Mensch» и «Mond», англ. «man» и «moon» и т. д.), что свидетельствует о естественности и осознанности символических взаимосвязей в языковых формах древних традиций. С другой стороны, этот же корень часто обозначает и «разум» — санскритское «manas», латинское «mens», русское «мысль» (этимологически родственное, кстати, слову «муж», т. е. "человек") и т. д. В этом случае речь идет уже о подчеркивании световой природы исторического Ману, замещающего в материальном мире субъекта, т. к. разум в пределах трибхуваны является наиболее субъектным качеством, происходящим прямо или косвенно от первоинтеллекта, буддхи. В этом смысле Ману как обладающий манасом (разумом) является одним из аспектов вираджа, глобального разума плотного космоса, свойственного Вайшванаре.

В процессе отражения можно выделить два аспекта: первый — это нетождество отражающего с отражаемым, его вторичность и, в некотором смысле, это аспект негативный, до конца реализующийся в возможности отражающего и не отражать (при отсутствии отражаемого); второй — способность верно передавать формы отражаемого, воспроизводить его образ, чего лишены неотражающие предметы, и этот аспект позитивный. Это относится и к архетипу исторического человека, и к качеству разумности, свойственному этому человеку, при этом "человечность человека" (его «небожественность», "неангеличность") совпадает с первым негативным аспектом (нетождество световому архетипу), а "разумность человека" соответствует второму позитивному аспекту (способность постигать и передавать этот световой архетип). Соотношение между Ману и Чакраварти или «антропосом» и «фосом» в греческом гнозисе можно уподобить существу (Чакраварти, "фос"), смотрящемуся в зеркало (Ману, "антропос"). Если зеркало замутится или разобьется, отражение пропадет, но само существо это, естественно, не затронет ни в малейшей степени. И здесь следует подчеркнуть, что не все в архетипе циклического человечества является отражающим (в позитивном смысле), а только его разумные аспекты. Именно высший одухотворенный полюсоцентрический разум Адама является зеркалом царя мира, и только через него возможен эффективный контакт исторического человечества со световым и вневременным архетипом.

Чакраварти является царем плотного мира земли. Ману — его отражение — также является царем, но только не всего этого мира, а его сектора, «всплывающего» в данный циклический период в данном космическом регионе. Кроме того, от одной юги к другой внутри манвантары Ману также проявляется под различными формами, организуя архетип конкретной эпохи — золотого, серебряного, медного или железного веков — как соответствующую универсальную царскую функцию, как царя данной юги. Внутри юг этот архетип снова расщепляется на региональные, исторические, расовые или национальные династии, отражающие развитие более узких циклических архетипов. И наконец, эти универсальные символические династии дробятся на узко территориальные, племенные или государственные царские рода, представляющие собой последнюю стадию конкретизации единого человеческого архетипа, человека царствующего, homo regius. И даже на уровне самых обычных людей царский статус человечества как заместителя субъекта продолжает действовать, даже в таком простом обстоятельстве, что человек, обладая манасом-разумом, пусть в самом зачаточном или, наоборот, выродившемся состоянии, обладает благодаря ему, наибольшими возможностями по сравнению с окружающим его материальными существами — "индивидуумами трех царств". Органический, телесный человек несет в себе материальные истоки всех форм окружающей его космической среды (о чем свидетельствует и сам онтогенез), являясь материальным синтезом этой среды, подобно тому, как световой человек есть духовный синтез плотного космоса, интеллектуальная парадигма и исток его гармонии.

"Человеческий мир" или "земной мир" является одним из бесчисленных миров. Человечество, населяющее наш сектор космоса, с точки зрения индуизма, не является чем-то центральным в бытии. Это человечество — одна из модальностей жизни, пропитывающей весь космос, и в своем количественно-конкретном пространственно-временном воплощении оно есть не что иное, как бесконечно-малая частица проявленности. Другие формы «человеко-подобных» существ (" манава") есть и в иных секторах космоса, хотя структура их чувственных органов с необходимостью меняется от случая к случаю, т. к. возможности вариаций чувственных вибраций в телесном мире количественно не ограничены. Это означает, что «человекоподобные» существа иных секторов космоса сходны не с земным человечеством, а с универсальным архетипом космоса, с Вайшванарой. Более того, и земное человечество и другие «человекоподобные» существа суть не что иное, как отражение или различные конкретизации аспектов этого архетипа, причем по контрасту с разнообразными «неразумными», «недочеловеческими» (или "недочеловекоподобными") существами «манава» наиболее полно представляют этот архетип в своих космических средах, являясь его прямыми (а не косвенными, как все остальные существа) представителями. Человечество и его космические аналоги могут быть рассмотрены как синтез частных космических сред различного количественного состава, как их разумный итог и инструмент упорядочивания. Однако, несмотря на типологическую схожесть «манава» между собой, реальная связь между представителями двух космических секторов может осуществляться только через обращение к их общему истоку, к архетипу, к Вайшванаре, т. к. непосредственный контакт был бы вряд ли возможен из-за неограниченности «материальных» возможностей при кристаллизации органов чувств живого существа, т. е. при его рождении в мире земли (бхур), понятом не как планета, а как весь плотный уровень трубхуваны. Иными словами, человек с планеты Земля и «человекоподобные» существа с какой-либо другой планеты близки между собой в том, что превышает их обоих, что находится над их проявленной конкретностью, в «мире» их истока, в полюсе. Hо одновременно, они очень далеки друг от друга в своей конкретности, в равенстве самим себе, в своем количественном различии, и эта далекость символически отражена во вселенной через гигантские расстояния, отделяющие планеты и звезды друг от друга, через само пространство, являющееся наиболее низкой, количественной модальностью проявления, нижним пределом бытия. Поэтому можно сказать, что контакт разных космических «человечеств» возможен только инициатически, т. е. через обращение к универсальному полюсу, через отождествление с этим полюсом. Но обращение к архетипу делает саму идею контакта бессмысленной, т. к. разные космические проявления этого архетипа всегда заведомо меньше, уже его и представляют собой лишь его частное и фрагментарное воплощение. В этой перспективе инициатический контакт между «человечествами» вселенной сводится фактически к максимально возможной реализации архетипа каждого из них, т. е. к инициации. Коль скоро «человечество» реализует свой полярный, царский потенциал, коль скоро оно инициатически ориентировано на гностическое самопреодоление, оно тем самым косвенно входит в контакт и с другими секторами плотного космоса, объединяясь с ними в общем истоке. И в этом смысле истинный царь земли (или земного планетарного человечества) в пределе его инициатической реализации совпадает с царем мира или с царем всего плотного мира, который также называется миром земли, бхур, но не как планеты, а как элемента. С другой стороны, если царь — синтез данного человечества не ориентирован на самопреодоление, на реализацию запредельного, полярного архетипа — царя мира, он становится царем (князем) мира сего. Этот титул с полным основанием применяется христианской традицией для обозначения дьявола. Замыкание человечества или «человекоподобных» существ других регионов космоса на себе влечет удаление и от Чакраварти-полюса (архетипа) и от других частных форм "разумной жизни", поэтому столкновение с представителями "неземных цивилизаций" в эпохи забвения инициации и потери метафизической традиции исключаются совершенно, а то, что часто принимается за такое «столкновение» в наше время есть нe что иное, как проявление "бродячих влияний", децентрированных, хаотических существ тонкого плана. Если же эти «явления» носят видимость разумности, это происходит благодаря «экстериоризации» сознания самого земного человечества, проецирующего свои остаточные ментальные клише из бессознательного на эти нижние силы. В традиционных описаниях "тьмы кромешной (откуда родом эти "бродячие влияния") также присутствуют фрагменты туманных образов, принадлежащих инерциально к миру форм — "скрежет зубовный", "свиные рыла" и т. д., но эти фигуры подчеркнуто хаотичны, бессмысленны и эфемерны точно так же, как и «поведение» псевдопришельцев описываемое «очевидцами», «контактерами» — либо мифоманами, либо несчастными простаками, совершенно лишенными, благодаря современной цивилизации, элементарных психологических навыков для распознания влияния "нижних сил" и для защиты от их вторжения. Наличие «множества» свидетелей ровным счетом ничего не меняет, т. к. количественное увеличение не влияет на качество опыта, а, даже напротив, усугубляет и активизирует наиболее темные субстанциальные стороны этого опыта. Поэтому все случаи так называемого "контакта с неземным разумом" суть ничто иное как контакт с тем миром нижней границы, который является полной противоположностью разума во всех его онтологических уровнях, или, иными словами, это контакт с пределом разума, что подчас может породить некую обратную реакцию в самом человеке и разбудить в нем спящие разумные потенции. Но даже в этом случае, речь идет лишь об остатках архетипа в самом земном человеке, и только полная неуверенность в себе, растерянность и интеллектуальная немощь заставляет спроецировать эти остатки во вне, наделив ими псевдопришельцев, а на самом деле низшие силы «неразумного» подтелесного хаоса.

"Земное человечество" является одним из множества "космических человечеств" горизонтально, т. е. будучи наряду с другими лишь аспектом единого космического архетипа, Чакраварти. Помимо этого горизонтального плана, мы можем рассмотреть и вертикальное соотношение различных миров, где человечество следует представлять уже как ступень в иерархии. Весь плотный мир, бхур, строится иерархически, поэтому различные телесные уровни находятся по отношению друг к другу в особой зависимости, позволяющей их сравнивать. Можно сказать, что вся совокупность секторов космоса распределяется по мере своей близости к полюсу или, другими словами, по мере своего утончения, приближения к тонкому миру, вратами в который и является полюс. Соответственно этому иерархизируются и различные манава т. е. "космические человечества". В этом смысле, существуют миры, находящиеся онтологически над человеческим миром и под ним. Но высшие и низшие миры являются таковыми не в силу субстанциальных отличий, а в силу качественной, типологической приближенности или удаленности от архетипа. Чем более плотен мир, тем он иерархически ниже, чем более тонок — тем выше. Но поскольку здесь речь идет только о подуровнях мира бхур, следует помнить, что вся эта иерархия существует в рамках гуны тамас, т. е. в рамках инерции и «непросветленности», а это делает ее весьма далекой от истинной метафизической иерархии, основанной на трансцендентной инициации.

Схематически эту иерархию можно представить как конусообразную пространственную спираль с «бесконечно-малым» шагом и незамкнутую с обоих концов.[58]

Каждая из плоскостей этой фигуры, перпендикулярная к оси, соответствует одному сектору космоса или одному уровню космической среды. Можно сказать, что всякая плоскость находится в середине спирали, т. е. и сверху и снизу от нее существует неопределенно большое количество других плоскостей. Но сама плоскость содержит только один виток спирали, и символически этот виток отождествим с «человеческим» состоянием или его аналогом в других космических секторах. Этот виток представляет собой то символическое расстояние, на которое отражение архетипа (т. е. сам Ману) удалено от архетипа как такового (т. е. Чакраварти, Праджапати, Вайшванары и т. д.).

Именно положение отражающего исторического человеческого (или человекоподобного) субъекта определяет сам виток спирали: чем дальше отражающее от отражаемого (окружность от центра), тем ниже расположен виток, и тем хуже онтологическое качество «мира».

Высшие и низшие витки спирали проецируются на данный конкретный план фигуры, на "средний план". Таким образом вся плоскость этого плана состоит из одной главной разомкнутой окружности, "человеческой окружности", и бесчисленного множества проекций высших и низших витков на эту плоскость, т. е. из окружностей вторичных, расположенных либо ближе к центру плана (проекции высших витков), либо дальше от него (проекции низших витков).

Эти проекции также разомкнуты, т. к. речь идет о спирали. Внутренние окружности данного плана по отношению к главной окружности (человеческой) представляют собой совокупность сверхчеловеческих в полном смысле этого слова существ или предметов, которыми считались в традиционном мире — планеты, звезды, священные животные, священные деревья, священные камни, горы, реки, озера, острова и т. д. Внешние же окружности символизируют недочеловеческие существа и предметы, материальные объектные аспекты данного плана космоса, земные, подчиненные человеку сферы жизни: те же животные, деревья, камни, горы, реки-озера, острова и т. д., но только иные — либо как антисвященные, демонические (зароастрийские маги делили все существа на две группы — одна принадлежит свету — Ахура-Мазде, другая тьме — Ангро-Манью), либо как профанические, рудиментарные, недоразвитые и несовершенные.

Несмотря на всю относительность превосходства исторического человечества (или его аналога) в своей собственной плоскости (сверхчеловеческих элементов в этой плоскости столь же много, как и недочеловеческих), именно это человечество является прямым представителем принципа (центра) в этом плане, его непосредственным заместителем. И сверхчеловеческие и недочеловеческие элементы человеческого мира представляют собой лишь объектные «превосходства» или недостатки, в то время, как сам человек несет в себе возможности субъекта, и только он один способен реализовать в себе этот полярный субъект эффективно. Для внечеловеческих сущностей, принадлежащих к человеческому плану, этой возможности не существует, т. к. они являются лишь проекциями других состояний, и реализация субъекта относится в их случае к тому миру, в котором они являются не проекциями, а самим витком спирали, составляющей поверхность космического конуса. Иными словами, бессубъектные модальности человеческого (или любого другого конкретного плана) есть проекции «субъектных» модальностей других планов, хотя надо помнить, что всегда, когда речь идет об окружности, эта «субъектность» относительна и потенциальна.

Ману получает от Чакраварти венец субъекта. Эта субъектность «манава» совершенно актуальна по отношению к проекциям всей совокупности недочеловеческих планов. По отношению к объектным проекциям сверхчеловеческих планов (внутренние окружности) эта субъектность потенциальна, но не актуальна. И тем не менее она может быть реализована в процессе инициации, в священном отождествлении Ману с Чакраварти. Это инициатическое отождествление осуществляется посредством радиуса, символом которого является царский жезл. Аналогом этого жезла в тибетском буддизме служит ваджра — молния. Молния описывает процесс мгновенной реализации потенциальной субъектности исторического человека царствующего, и не случайно, Исус Христос говорит о своем Втором Пришествии, о Пришествии "Спаса в силах" или "Христа во Славе" — "Гряду как молния от края неба до края". К этому же относится евангельское высказывание "последние станут первыми", поскольку относительный субъект исторического человечества действительно является последним в неопределенно большом ряду объектных проекций высших уровней на сугубо человеческий план. И тем не менее этот относительный субъект имеет шанс стать совершенным субъектом, истинным царем мира, превосходящим не только объектные проекции высших уровней, но и их самих, т. к. даже в своем истоковом, субъектном состоянии высшие витки спирали субъектны относительно и потенциально, а центр человеческого плана субъектен актуально и абсолютно.[59] По меньшей мере, в мире плотного проявления, во всех его сколь угодно высоких секторах нет ничего более субъектного, чем Чакраварти, который есть одновременно и точка центра данного плана и вся вертикальная ось в целом. Поэтому Ману действительно может стать первым в полном смысле этого слова, если он осуществит царскую инициацию и эффективно отождествится с самим субъектным архетипом.

Это отождествление со "световым человеком" есть, тем не менее, лишь начало великого пути, т. к. совершенный и действительный субъект плотного мира в тонком мире представляет собой субъект относительный, подобно тому, как Ману, будучи действительным субъектом по отношению к недочеловеческим окружностям — проекциям нижних миров — одновременно является субъектом возможным по отношению к истинному субъекту плотного мира (Чакраварти). "Световой человек" также должен совершить инициацию, чтобы стать не просто совершенным царем плотного мира, всего космоса, но и царем души, царем форм и царем жизни. Эта инициация тождественна реализации сверхформального первоинтеллекта, и путь к ней в индуизме называется дева-яна, путь «богов», т. к. совершивший его, сам становится «богом», чистым интеллектуальным светом — точкой, из которой исходят лучи, организующие все множество проявленных миров. Эта идея божественной инициации световых королей традиция Вед и Пуран символически представляет как "аскету богов", т. е. как ритуальные усилия высших существ, стремящихся к полному и совершенному самопреодолению. Наиболее полно это воплощается в образе Шивы, "бога"-аскета по преимуществу, который чаще всего представляется погруженным в медитацию и в процесс самосовершенствования. Но и инициатическое становление светового царя (или царя мира) первоинтеллектом не является последней стадией царского пути, т. к. и сам первоинтеллект стремится к достижению венца чистого бытия, а чистое бытие, в свою очередь, хочет быть короновано абсолютно иным. Так инициатическая цепь царской мистерии уходит в высшие регионы метафизики, и на каждом ее уровне потенциальный субъект становится актуальным посредством жезла — молнии, испепеляющей ветхое и периферийное и открывающее истинное и полярное. И интересно заметить, что на санскрите слово «молния» звучит как «vidyut», чей корень «vid» недвусмысленно указывает на идею «видения» или «ведения», т. е. «знания», несущего в себе тайны реализации истинно царского субъекта, трансцендентного homo regius — "человека царствующего".