Путь Инкуба

Глава 20 Попытки к бегству

— Они идут, — вдруг сказал Пестрый на ходу. — Я надеялся, что им понадобится больше времени, чтобы решить, что делать, но, очевидно, нам суждено остаться разочарованными в этом отношении.

Морр, без устали бегущий рядом с ним, бросил взгляд на арлекина, не спрашивая, как тот понял, какое действие предприняли воины искусственного мира. Они уже долго петляли между мерцающими руинами, и то место, откуда они сбежали, уже скрылось в темноте позади.

— А могут ли твои союзники снова нам помочь?

Пестрый с сожалением помотал головой.

— Они и так уже сделали больше, чем я мог просить, и, кроме того, я думаю, что на этот раз их трюки уже не обманут Караэиса.

— Далеко ли ближайшие врата?

— Слишком далеко, если только мы не придумаем способ сбить их со следа, — Пестрый скорчил гримасу. — Эти Зловещие Мстители бегают быстрей, чем гончие на охоте.

— В одиночку ты значительно быстрее меня. Ты мог бы легко добраться до портала, обогнав их, и открыть его, — заметил Морр.

— Это не по… о, я понимаю, что ты имеешь в виду, — ухмыльнулся Пестрый. — До скорой встречи.

Двое беглецов разделились и разбежались в стороны. Арлекин быстро набрал впечатляющую скорость. Он прыгал по вершинам обломанных колонн, перемахивал через зияющие кратеры и танцевал сквозь руины со стремительной грацией, которую могли бы воспроизвести лишь немногие живые существа. За несколько секунд он совершенно исчез в ветреной тьме. Морр продолжал упрямо бежать, сохраняя максимально возможный темп, и отклонился в сторону самых компактных руин из тех, которые мог разглядеть, держа клэйв низко и сбоку, чтобы тот не мешал ему двигаться.

Караэис легко несся через лес изломанного камня и искореженного металла. Он был так же ловок и проворен, как любой из его сородичей, и прошел боевые тренировки во многих различных средах, и все же ему приходилось напрягаться, чтобы не терять Аиосу и аспектных воинов из виду. Когда они сошлись на том, что инкуба нужно догнать, чародей предполагал, что Аиосе понадобится его руническое предвидение, чтобы следовать за черной аурой комморрита. Вместо этого Зловещие Мстители сорвались с места, не помедлив и секунды, и практически исчезли еще до того, как он начал двигаться. Они намеревались пленить беглеца сами, Караэис был уверен в этом — несомненно, это дало бы им еще один повод унизить его перед советом, когда Аиоса будет тому отчитываться.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, каким образом аспектные воины выслеживают инкуба, и наконец он осознал, что они его буквально, физически выслеживают. Как только Караэис разобрался, насколько обыденным является источник их информации, он тоже начал замечать следы — безошибочно узнаваемые крупные отпечатки бронированных сапог, быстро заполняющиеся пылью от ветра. Беглец, очевидно, даже не пытался их запутать, его следы разделяло большое расстояние, особенно сильно были вдавлены носки, которыми он отталкивался от земли. Преимущество инкуба во времени измерялось лишь минутами, и, судя по скорости Зловещих Мстителей, оно должно было быстро сокращаться. След вел точно к ближайшим вратам, узлу искажения в реальности, которое Караэис ощущал на краю сознания. Поблизости были и другие врата, но эти на данный момент были наиболее сильно сфокусированы и представляли собой очевидный путь к бегству.

Чародей мысленно проклял вероломство комморритов, а равно арлекинов и аспектных воинов. Это он, Караэис, первым увидел признаки кризиса, и он, Караэис, был тем, кто точно рассчитал, как использовать этот кризис с наибольшей выгодой для Бьель-Тана. Однако, когда он привел свой тщательно обдуманный план в действие, все механизмы, которые он так аккуратно разработал, при первом же удобном случае выскользнули из-под контроля, проявив собственные намерения и тягу к самоуправлению, которые он не предугадал. Ни один произведенный им расчет не указывал на то, что на план повлияет закоснелая гордость экзарха Зловещих Мстителей, или что странствующие последователи Цегораха тоже сыграют свою роль.

Он попытался отделаться от мыслей об инциденте со столкновением рун чародея и арлекина во время предыдущего гадания. Такие неблагоприятные знамения зачастую случались из-за влияния враждебных сил — именно затем и существовали руны, чтобы разряжать подобные вещи — и обычно их можно было игнорировать без каких-либо последствий. Теперь провидец начинал подумывать, не было ли это событие буквальным предзнаменованием того, что они находятся на пути к взаимному уничтожению.

Караэис начал чувствовать, что Зловещие Мстители уходят от прежнего курса, от прямой линии, ведущей к вратам. Он посмотрел под ноги и увидел, что след, по которому они идут, тоже выгибается в сторону. Вероятно, инкуб решил оставить попытку сбежать через этот портал. Сквозь мчащиеся на ветру обрывки темных испарений стало видно, что земля начинает круто уходить вверх. Террасы из ломаного мрамора и нефрита хмуро высились впереди, словно полуразрушенные утесы. Если они и дальше будут двигаться тем же курсом, то скоро им придется карабкаться, а не бежать.

Караэис самолюбиво подумал, что на таком грунте следы инкуба станут незаметны, и Аиосе наконец-то понадобится помощь провидца. Потом он внезапно ощутил, как врата, теперь оставшиеся в стороне, начинают открываться, и паника пробрала его до глубины души.

— Аиоса! Это обман! — в отчаянии мысленно закричал он, обращаясь к далекому сапфировому силуэту экзарха. — Врата открываются! Это должен быть ложный след!

Аиоса резко повернула к нему голову, и Зловещие Мстители застыли, столь же неподвижные, как статуи.

— Ты можешь остановить их? — мгновенно донеслась до него ее рубленая мыслеречь.

Караэис уже направил свою волю в ту сторону, пытаясь предотвратить соединение реальности и Паутины в психически заряженной арке портала. Это походило на борьбу с огромной дверью, на попытки удержать ее закрытой, в то время как невообразимая сила давит на нее с противоположной стороны.

— Да! Н-но ненадолго, — от напряжения Караэис ловил воздух ртом. — К вратам! Быстрее!

Зловещие Мстители устремились прочь, легко скользя в своих доспехах между развалинами. Караэис стиснул зубы и вложил всю свою концентрацию в натиск на врата. Сопротивление было неумолимо. Если бы только он был рядом, он мог бы закрыть врата одним словом, но на таком расстоянии он мог использовать лишь собственную волю, чтобы удержать на месте скручивающиеся нити эфирной энергии. От усилий секунды казались часами, на скрытом маской лице чародея выступили капли пота, и он скрежетал зубами, пока ему не начало казаться, что они вот-вот сломаются.

Несмотря на все его старания, портал по-прежнему мало-помалу открывался, неостановимый, механически непреодолимый. Еще несколько мгновений, и Караэис уже будет не в силах удержать врата от окончательного воплощения в реальности. Он молился, чтоб Аиоса и ее воины уже были рядом, чтобы они успели перехватить преступника до того, как он исчезнет в безбрежной Паутине, где не останется никаких следов…

— Здесь никого нет, — внезапно объявила мыслеречь Аиосы.

Караэис ненадолго увидел огромную арку, многоцветье энергии, переливающейся между ее опорами, врата, все еще нестабильные и непригодные для входа. Но пыльное пространство вокруг портала было пустым, возле него не стоял загнанный в угол воин-инкуб, не было и его самодовольно ухмыляющегося дружка-арлекина, который бы снова попытался вмешаться. Концентрация Караэиса обрушилась, и как только препятствие к формированию врат исчезло, они мгновенно ожили.

В тот же миг он почуял поблизости другой портал, временную манифестацию, настолько слабую, что он даже не замечал ее, пока боролся с первыми вратами. Почти сразу же, как только он ощутил присутствие нового портала, тот снова исчез, а вместе с ним пропали и все психические признаки присутствия инкуба на Каудоэлите.

Слышать мысленный вопль ярости, который издал Караэис, было далеко не приятно.

Ребристые арки путеводного тоннеля проносились мимо всего в нескольких метрах от «Рейдера». Харбир вывел разгонные двигатели на максимум и повернул треугольный парус похищенной машины таким образом, чтобы лучше всего использовать мощные, изменчивые эфирные ветра, несущиеся сверху вниз. Теперь он стоял, держась за рычаг управления, одновременно пытаясь удержать под контролем стремительный транспорт и не показать, насколько близок он был к тому, чтобы обделаться от страха.

К счастью, тоннель пока что был достаточно широк и вполне мог вместить «Рейдер», мчащийся тараном вперед в подземелья под городом. Страх вызывали рангоуты, мосты и прочие препятствия, которые случайным образом торчали из стен тоннеля. Да, всем нужны места, где можно пришвартоваться или, возможно, пересечь вертикальную трубу, но Харбиру с трудом верилось, что кому-то могло понадобиться столь чертовски огромное количество таких мест.

Он использовал все свое умение, чтобы на головокружительной скорости огибать эти случайные препятствия, проводя «Рейдер» над ними, под ними и вокруг них. Харбир не осмеливался снизить скорость, потому что слишком хорошо различал мельком видимые вокруг силуэты тощих, как плети, ур-гулей, цепляющихся к стенам. Безиет стояла перед самой мачтой, широко расставив ноги и держа в руках осколочную винтовку, которую нашла на одной из оружейных стоек «Рейдера». Она наугад стреляла в ползающих по тоннелю ур-гулей, но Харбир был слишком занят управлением несущейся машиной, чтобы видеть, удавалось ли ей хоть в кого-то попасть. Ксагор присел на корме машины у ног Харбира и, словно завороженный, наблюдал, как мимо проносятся металлические стены.

— Харбир! Впереди! — крикнула Безиет, в голосе которой звенела тревога.

Вертикальная труба впереди разветвлялась: один рукав резко, под прямым углом уходил вбок, превращаясь в горизонтальный туннель, а другой продолжал тянуться вниз, в чернильную тьму. Харбир обругал себя за то, что слишком много внимания уделял препятствиям, не следя за направлением самого туннеля. Он почти прижимался к одной его стене, в то время как горизонтальное ответвление быстро приближалось с противоположной стороны. Что-то в этой черной яме, куда они направлялись, наполняло Харбира иррациональным страхом — в этой тьме было нечто неестественное и нарастающее, и все его инстинкты твердили, что ее следует избегать.

Харбир снова выругался и начал отчаянно выворачивать машину в сторону горизонтального туннеля, направляя нос «Рейдера» к стремительно приближающемуся отверстию. Даже гравитационные компенсаторы транспорта не могли сгладить все создаваемые этим маневром сокрушительные перегрузки, от которых зрение наемника помутилось, и все же изящная машина нехотя, но поддавалась. Боковой туннель несся к ним слишком быстро, корпус «Рейдера» трещал и стонал, с трудом пытаясь выровняться. Харбир заглушил двигатели и развернул эфирный парус, но инерция разогнанного гравилета грозила разорвать его на части, если б тот слишком быстро замедлился. Он не успевал.

Для искаженного ужасом восприятия Харбира события разворачивались с медлительностью ползущего ледника. Ответвление туннеля неумолимо мчалось навстречу, черная пропасть теперь была прямо под килем «Рейдера», и впереди виднелся горизонтальный проход. Они вот-вот должны были пересечь край отверстия, но не достаточно медленно, чтобы сразу после этого повернуть в горизонтальный туннель. Харбир сбросил скорость так сильно, насколько отважился, а потом сбросил еще больше. Что-то поддалось, «Рейдер» яростно взбрыкнул, потом попытался вырваться из его рук и уйти в штопор. Пол туннеля подбросило навстречу, и это было все, что Харбир мог сделать, чтобы не перевернуть машину при столкновении и размазать всех пассажиров, словно насекомых, под скользящим по полу корпусом.

— Держитесь! — бесполезно выкрикнул он, а потом все звуки исчезли в жуткой скрежещущей какофонии агонизирующего металла.

Чо на краткое время испытала ощущение, сравнимое с паникой, когда выслеживаемые ею жизненные формы вдруг смешались с большим количеством иных существ. Психический след по-прежнему наличествовал — следует признать, размытый, но, несомненно, реальный — однако теперь его потенциальный источник, ее цель, был еще менее заметен среди того, что можно было счесть толпой ложных подозреваемых. Первоначальное инстинктивное желание классифицировать каждый из новых контактов индивидуально и тщательно изучить их искры жизни, чтобы разграничить их с первоначальными четырьмя контактами, привело к логическому затору, который практически парализовал Чо на долю секунды. Потом из глубин ее энграмм памяти поднялось полностью совпадающее универсальное обозначение большей части новых контактов — ур-гули. Цель не относилась к категории ур-гулей, поэтому все жизненные формы, подпадающие под такое обозначение, следовало игнорировать.

Чо внимательно наблюдала с плоской крыши какого-то сооружения за гравилетом, который нес еще восемь несоответствующих контактов в направлении первых четырех. Кристаллическая трубка выкачивателя душ Чо ныряла в свой паз и выходила обратно, словно жало насекомого, пока та рассчитывала, насколько велика вероятность, что жертва откроется при встрече. К сожалению, восемь новых контактов просто охотились на жизненные формы, обозначенные как ур-гули, а потом на них напали из засады первые четыре контакта, которые Чо обозначила как A, Б, В и Г.

Ее практически одолевал соблазн вступить в схватку. Перед ее сенсорными антеннами проливались и попусту растрачивались жизненные энергии, в то время как она могла бы втянуть их в себя и напитаться ими, набравшись куда большей силы. Однако осторожность была слишком глубоко прописана в ее протоколах, чтобы она просто устремилась в гущу боя и подвергла бы риску всю операцию, предавшись оргии насилия.Она продолжала ждать и следить за схваткой, бушующей на борту гравилета (подтвержденное обозначение: «Рейдер»). Контакты А-Г вскоре оказались на «Рейдере» одни, в то время как контакты Д-К угасли или продолжали бороться на земле внизу.

Цель не открылась. У жизненных форм А-Г не произошло никаких изменений, помимо повышенного уровня сердцебиения. Все это столкновение было в высшей степени озадачивающим, а его исход — неудовлетворителен. Только когда «Рейдер» резко сменил курс и помчался к далеким путеводным тоннелям, Чо осознала, что совершила ошибку, держась в стороне. Психический след теперь тянулся шлейфом за удаляющимся гравилетом, будто вытекающее топливо, и его источник ускорялся так быстро, что она не могла ео догнать. Чо влила в свои двигатели столько энергии, что они разогнались до степени, угрожающей ее собственной целостности, и вырвалась из укрытия, преследуя «Рейдер».

Жизненные формы, обозначенные как ур-гули, попытались помешать движению Чо, прыгая на ее осиный корпус, когда она мчалась над их головами. Столкновения с их телами не могли навредить ее бронированному изогнутому панцирю, но они терзали когтями и кусали торчащие лопасти и щупы с силой, достаточной, чтобы признать за ними возможность нанести ей вред. К тому же следовало учесть, что эти атаки заметно замедляют ее, мешая преследовать цель. Чо быстро переклассифицировала ур-гулей как враждебных существ и задрожала от возбуждения, извлекая из корпуса свой похожий на жало выкачиватель душ.

Перед ее корпусом внезапно заиграли губительные энергии, образовав петлю негативного потока в форме слезы, которая высасывала саму жизнь из ур-гулей, попавших в ее хватку. Жилистые троглодиты просто увядали в этом чудовищном сиянии. Стоило ему коснуться тел, как они съеживались и обращались в похожие на куклы трупики с кожей, туго натянутой на истлевшие кости, как будто за считанные мгновения миновали сотни лет. Выжившие не выдержали и разбежались, квакая от ужаса перед машиной смерти, оказавшейся среди них. Некоторое время она гналась за ними, чтобы напитаться. Для Чо это был несытный пир: все равно, что поглощать мелких животных, совсем не похоже на полноценную, насыщенную энергию живого эльдара. Однако количество само по себе было качеством, и накопители Чо с готовностью впитывали краденую жизненную силу, отчего вся система резонаторов ожила, переливаясь курсирующей по ней энергией.

Воодушевленная, она устремилась прочь, повернув к открытым устьям путеводных туннелей, где стремительно исчез из виду «Рейдер». Машина с безрассудной скоростью рухнула вниз, в вертикальную шахту, по-прежнему превышая максимальную скорость Чо. Нехотя Чо уменьшила мощность своих двигателей до безопасных параметров. Всегда оставался психический след, по которому она могла двигаться. Даже если эти жизненные формы перемещались достаточно быстро, чтобы сбежать из поля восприятия ее сенсоров, след неумолимо приведет ее к цели.

Представьте себе фонарь. Это старомодный фонарь, в котором горит огонь, дающий свет, у него есть стеклянные стенки и проволочный каркас, удерживающий их на месте. Теперь представьте, что этот огонь — умирающее солнце, раздутое и тусклое, пойманное между стенами не из стекла, но из экстрамерной силы, которая вытянула его из материальной вселенной в теневую реальность Комморры. Каркас фонаря состоит из стальных сетей, которые вечно ткут бесчисленные паукообразные механизмы. Эти сети удерживаются на месте далекими, похожими на рога башнями, которые регулируют немыслимые космические потоки, чтобы удерживать всю систему под контролем. Такова Илмея, черное солнце, и именно так темные эльдары освещают свой вечный город.

Вокруг Комморры вращается несколько таких пленных солнц, артефактов былых эпох, когда могущество эльдаров было настолько полным, что столь невероятные деяния были для них самой обычной затеей. В реальном пространстве одна Илмея могла бы одним глотком пожрать весь простор вечного города, но все они были так же ограничены, как пленник, сидящий в камере, откуда можно выглянуть лишь в одну-единственную щель. Зловещее сияние черных солнц освещает ледяные шпили Верхней Комморры и одаряет слабым животным теплом Нижнюю Комморру, а их пленители черпают бесконечную энергию из их предсмертных мук. И так даже сами звезды стали рабами вечного города, связанными и эксплуатируемыми, как любой другой ресурс.

Во время Разобщения Илмеи сформировали огромные открытые порталы, имевшие потенциальную возможность без всякого предупреждения превратиться в гигантские термоядерные бомбы, что, несомненно, составляло очень скверную комбинацию. Обычно слабые солнечные вспышки пленных звезд превратились в потоки сияющей плазмы, которые изгибались в небесах и опадали на город, оставляя после себя лишь опустошение. Иллитиан уже видел другую опасность порталов своими собственными глазами (технически, теперь это были его глаза, раз уж он сумел ими овладеть). Бесчисленные порождения мира за пеленой пробивались в город сквозь нестабильные врата Илмей, и от их отвратительных стай потемнело само небо вокруг солнц. Восстановить контроль над черными звездами было жизненно важным делом для дальнейшего существования города, важным и невероятно опасным. То, что Иллитиана избрали для такой чести, вызвало у него серьезные подозрения, что Верховный Властелин желает ему смерти.

Ему поручили Илмею Гора'тиниа'доад, более широко известную как Горат, которая сейчас находилась в семьдесят седьмом градиенте над городом. Полученные им приказы были краткими и не содержали в себе указаний ни на то, будут ли направлены подкрепления, ни на действия, которые следует предпринять, чтобы восстановить «контроль» над непокорной звездой. Иллитиан решил сфокусировать усилия на башнях, окружающих Горат, посчитав, что ничего не добьется, приблизившись к экстрамерным стенам ее темницы. Его войско неслось сквозь мерцающие и пылающие небеса тысячи сверхъестественных оттенков, и всюду вокруг них сверкали гигантские молнии. Последователи Белого Пламени хорошо уяснили предыдущий урок: они рассеялись по сторонам, чтобы увеличить свои шансы, и мчались на наивысшей скорости к пункту назначения.

— За нами кто-то следует, мой архонт, — сообщил рулевой Иллитиана вскоре после того, как Центральный пик исчез вдали за кормой. Иллитиан повернулся на троне и вгляделся в обезумевшие небеса позади. Через миг он увидел их — множество черных точек, уверенно рассекающих воздух в кильватере Белого Пламени. Иллитиан понял, что это была не стая крылатых демонов, это больше походило на другой кабал, который двигался по его следам — но с какой целью? Архонт мог только надеяться, что это и были подкрепления, потому что разворачиваться и вступать с ними в контакт, находясь в пасти бури, было просто невозможно.

Пусть и скованный, Горат все же занимал огромное пространство. Когда войско Белого Пламени приблизилось к плененной звезде, та превратилась в гигантскую черную сферу на фоне изменчивых многоцветных облаков. Щупальца эбеново-черного пламени изгибались вокруг Илмеи, словно множество змей. Между ними, клубясь среди языков огня, метались тучи черных пятен, крылатых силуэтов, неустанно пляшущих в бушующем инфернальном вихре.

— Позади приближается еще одна группа, мой архонт, — предупредил рулевой. — Она быстра и уже обгоняет первую.

Иллитиан оглянулся, удивленный таким поворотом событий. Он позволил себе лишь самую малую каплю надежды. Новые транспорты были крупнее, но немногочисленны, их отдаленные зазубренные силуэты напоминали клинки и споро опережали рой меньших машин, которые следовали за Белым Пламенем. Они так стремительно сближались с баркой Иллитиана, что тому показалось, будто он не движется, а стоит на месте.

Кинжалообразные силуэты быстро разрастались, пока не стало видно острые, как сабли, крылья, увешанные ракетами, пульсирующие двигатели и хрустальные купола кабин. Это было звено реактивных истребителей «Острокрыл», и оно надменно промчалось мимо, оставляя позади следы из синего огня и полосы турбулентности, от которой машины Иллитиана закачались в воздухе.

Время, подумал про себя Иллитиан. Как бы ни сложно было это рассчитать, все же Вект тщательно подогнал время появления «Острокрылов» под самое прибытие группы Иллитиана. Либо так, либо это было просто счастливое совпадение, что истребители оказались рядом в нужный момент, но это было слишком маловероятно, чтобы принимать в расчет.

«Острокрылы» быстро уменьшались вдали, сближаясь с черным солнцем, и вскоре их можно было различить только по огонькам двигателей. Звено внезапно распалось, тонкие, как иглы, инверсионные следы показывали, как истребители разошлись в стороны подобно лучам звезды и ринулись в атаку. Каждая огненная точка как будто порождала множество крошечных отпрысков, когда они выпускали ракеты. Яркие, краткие вспышки света мелькали в ордах хлопающих крыльями тварей и угасали, неся смерть.

Горат стал поистине огромен, его распухшее тело заняло половину неба. Вокруг Илмеи виднелись поддерживающие структуры — едва заметно, размыто поблескивали стальные сети и белые как кость шипы, которые с такого расстояния казались лишь чуть больше, чем фаланга пальца Иллитиана. На самом деле эти шипы были многокилометровыми башнями, которые управляли космическими силами, сдерживающими черное солнце. Вокруг Гората было более сотни подобных сооружений — слишком много, Иллитиан не смел и мечтать о том, чтобы завладеть ими всеми. Нет, единственным логичным вариантом было высадиться на основную башню и посмотреть, можно ли использовать ее, чтобы вернуть под контроль все остальные.

Без какого-либо предупреждения сверху пролилась река черного пламени. Непредсказуемая солнечная вспышка с треском и ревом перешла в бушующий поток, пронесшийся всего в нескольких сотнях метров от отряда Белого Пламени. Жар нахлынул на палубы обжигающими волнами, от которых кожа покрывалась волдырями, а все горючее спонтанно воспламенялось. Войско Иллитиана шарахнулось в стороны от титанической огненной струи, и несколько секунд, на которые у всех замерло сердце, та нерешительно извивалась и выгибалась, прежде чем схлынуть мимо них, проложив свой разрушительный путь куда-то вдаль.

— Сколько еще до ближайшей башни? — прокричал Иллитиан рулевому.

— Две минуты или меньше! — завопил тот, перекрикивая вой встречного ветра.

— Пусть будет меньше, — рыкнул архонт.

Обоюдоострый клинок — силуэт «Острокрыла» — мелькнул мимо, преследуемый длинным изгибающимся облаком крылатых тел. На глазах Иллитиана второй истребитель спикировал на орду и пробил в ней рваные дыры очередями огня. Несколько отбившихся от стаи демонов метнулись к Белому Пламени, и их встретили опустошительным залпом осколков и лучей темного света. Ветер ревел и трещал, словно живое пламя, и Горат заполнял собой все больше и больше неба.

— Одна минута! — отчаянно воскликнул рулевой.

Впереди вырисовывалась башня. Ее венец был направлен в сторону Иллитиана, а основание — к черному солнцу. Сеть вокруг нее мерцала, словно тонкие мазки серебряной краски на фоне бурлящей темной массы Гората. Иллитиан решился бросить взгляд назад, чтобы проверить, на месте ли те, кто следовали за ним, и убедился, что так оно и было, хотя их стая определенно поредела. Из диска размером с ладонь башня переросла в громадную и сложную структуру, больше напоминающую целое скопление покрытых шипами башен, соединенных изящными арками и парящими контрфорсами, чем одно отдельное сооружение.

Машины Иллитиана нырнули вниз, к широкой террасе, прильнувшей к напоминающим утесы бокам башни, и в последнюю секунду повернулись так, что терраса оказалась у них под килями. На краткий миг Иллитиан испытал головокружение, когда барка сменила курс на девяносто градусов, и стена, которая мчалась ему навстречу, стала опорой под ее брюхом. Потом архонт соскочил с палубы, его окружили телохранители-инкубы, и он стал обозревать хаос, творящийся вокруг. Повсюду вокруг с «Рейдеров» спрыгивали воины в черных доспехах, а геллионы и разбойники кружили над их головами, предоставляя прикрытие.

Вдруг затрещал осколочный огонь, и Иллитиан резко переключил внимание на его источник, увидев далекие белые фигуры, сплошным потоком изливающиеся из дверей башни на террасу. Раздался новый звук, смешавшийся со знакомым треском и шипением эльдарского вооружения — более глубокий, низкий рев огнестрельного оружия, который Иллитиан не слышал уже очень, очень долгое время. Это был звук болтерного огня.