Путь к рассвету

Глава 1 «МОРСКАЯ ФЕЯ»

Дзирт стоял на самом конце бушприта, подавшись вперед насколько возможно, крепко ухватившись одной рукой за штаг. Корабль был прекрасен — скоростной, идеально уравновешенный и остойчивый, с самым лучшим экипажем. Сегодня на море штормило, и «Морская фея» мчалась на всех парусах, подпрыгивая на волнах и поднимая тучи водяной пыли.

Дзирт не беспокоился. Ему приятно было ощущать брызги и ветер, вдыхать аромат океана. Полет над морской равниной, скольжение по воде, прыжки на волнах давали ему чувство свободы. Ветер высушивал намокающие от брызг, развевающиеся густые белые волосы Дзирта, раздувал зеленый плащ. Влажная кожа дроу, цвета эбенового дерева, блестела, несмотря на покрывающие ее белые пятна затвердевшей соли. Лиловые глаза Дзирта радостно сверкнули, когда он увидел промелькнувшие на горизонте паруса преследуемого ими корабля.

Эльф знал, что они настигнут его, ибо к северу от Ворот Балдура не было ни одного корабля, который мог бы оторваться от «Морской феи» капитана Дюдермонта — трехмачтовой шхуны новой модели, легкой и стремительной, с мощным парусным вооружением. Преследуемая каравелла, оснащенная прямыми парусами, была в состоянии развивать хорошую скорость по прямой, но всякий раз, как это более громоздкое судно хотя бы немного меняло свой курс, «Морская фея», легко маневрируя, сокращала расстояние между ними, настигая каравеллу. Как всегда!

Именно для погони «Морская фея» и была создана. Построенная лучшими инженерами и чародеями Глубоководья на средства, выделенные властителями города, шхуна предназначалась для преследования пиратов. Как обрадовался Дзирт, узнав об успехах своего старого друга Дюдермонта, с которым он некогда проделал весь путь от Глубоководья до Калимшана, преследуя убийцу Артемиса Энтрери, когда тот пленил хафлинга Реджиса. Об этом плавании, а особенно о сражении в проливе Азавира, в котором капитан Дюдермонт — с немалой помощью Дзирта и его спутников — одержал победу над тремя пиратскими кораблями, в числе которых было флагманское судно знаменитого Пиноча, ходили рассказы по всему Побережью Мечей. Когда создание шхуны было завершено, правители Глубоководья предложили ее Дюдермонту. Он любил свою старую двухмачтовую «Морскую фею», но ни один моряк не смог бы устоять перед этой новой красавицей. Дюдермонт принял предложение поступить на службу, а город предоставил ему право присвоить судну название и подобрать себе команду.

Некоторое время спустя Дзирт и Кэтти-бри прибыли в Глубоководье. Когда «Морская фея» в очередной раз зашла в порт и Дюдермонт встретился со своими старыми друзьями, он сразу нашел им место в своей команде из сорока человек. Этот было шесть лет и двадцать семь плаваний назад. Шхуна стала настоящим бедствием для пиратов, разбойничавших на морских путях у Побережья Мечей. Тридцать семь побед было у нее на счету, и она по-прежнему мчалась вперед.

А сейчас ей предстояла тридцать восьмая.

На каравелле заметили их, хотя и не могли еще разглядеть флаг Глубоководья. Но едва ли это имело значение, ибо ни один корабль в этом регионе не походил на «Морскую фею» с ее тремя мачтами, несущими наполненные ветром треугольные паруса. На каравелле спешно подняли все ее квадратные паруса, и преследование началось.

Дзирт, одна нога которого упиралась в корабельный таран, украшенный головой льва, наслаждался каждой секундой, ощущая мощь противодействия морской стихии, брызги и ветер. Он слышал громкую, энергичную музыку: несколько членов команды «Морской феи» были менестрелями, которые во время подобных погонь воодушевляли своих товарищей бодрыми мелодиями.

— Две тысячи! — крикнула Кэтти-бри, которая находилась на своем наблюдательном посту — в бочке, установленной на мачте. Она выкрикивала расстояние, оставшееся до неприятельского судна. Когда дистанция уменьшится до пятисот, члены команды займут свои боевые посты: трое встанут у большой баллисты на корме корабля, двое отправятся к вращающимся арбалетам, закрепленным на передних углах мостика. А Дзирт присоединится к Дюдермонту, стоящему у штурвала и координирующему ближний бой. При этой мысли свободная рука дроу скользнула к эфесу одного из его изогнутых клинков. «Морская фея», с ее великолепными лучниками, опытной командой баллисты, на редкость опасным чародеем, поражающим противника молниями, и, конечно, с Кэтти-бри с ее беспощадным луком, носящим имя Тулмарил Искатель Сердец, была ужасным противником в дальнем бою. Но когда речь заходила о ближнем бое, в котором Дзирт со своей пантерой Гвенвивар и другие искусные воины могли добраться до неприятеля, — тут «Морская фея» была поистине смертоносной.

— Тысяча восемьсот! — донеслось очередное сообщение Кэтти-бри. Дзирт кивнул: его ощущение, что судно мчится с высокой скоростью, подтвердилось, в то же время такая быстрота поразила его. «Морская фея» мчалась стремительнее, чем когда-либо. «Касается ли вообще ее киль воды», — подумал Дзирт.

Эльф опустил руку в маленький мешочек, нащупывая магическую статуэтку, с помощью которой он обычно вызывал пантеру с Астрального уровня, и думая о том, стоит ли вообще звать Гвенвивар. Пантера провела на борту судна большую часть последней недели, охотясь за сотнями крыс, угрожавших корабельным запасам продовольствия, и, вероятно, устала.

— Только если ты очень понадобишься, дружок, — прошептал Дзирт. «Морская фея» резко легла на правый борт, и дроу вынужден был ухватиться за штаг обеими руками. Вновь обретя равновесие, он стоял, безмолвно устремив свой взор к горизонту, рассматривая корабль с квадратными парусами, который становился все больше с каждой минутой. Дзирт ушел в себя, мысленно готовясь к предстоящему сражению. Он целиком слился с всплесками воды, с бодрящей музыкой, спорящей со свистом ветра, с восклицаниями Кэтти-бри.

Тысяча пятьсот! Тысяча!

— Черная сабля на красном поле! — крикнула девушка, которая с помощью подзорной трубы смогла разглядеть флаг каравеллы. Дзирт не знал этой эмблемы и не интересовался, кому она принадлежит. Каравелла была пиратским кораблем, одним из множества тех, что нарушали границы вблизи Глубоководья. Так же как и в любых водах, где пролегали торговые пути, у Побережья Мечей всегда водились пираты. До последнего времени, впрочем, они держались в рамках, следуя определенным правилам. Когда Дюдермонт одержал победу над Пиночем в проливе Азавира, он впоследствии отпустил пирата на свободу. Таково было неписаное соглашение.

Но положение изменилось. Пираты с севера осмелели и озлобились. Теперь они не только грабили корабль, но также пытали и убивали команду, особенно свирепствуя, если на борту были женщины. Много опустошенных судов стали находить дрейфующими в морях у Глубоководья. Пираты нарушили соглашение.

Дзирту, Дюдермонту и всей команде «Морской феи» щедро платили за их службу, но все они, вплоть до последнего человека (исключая, возможно, чародея Робийярда), преследовали пиратов не из-за золота.

Они сражались против того зла, которое несли пираты.

— Пятьсот! — крикнула Кэтти-бри.

Дзирт вышел из задумчивости и посмотрел на каравеллу. Теперь он мог разглядеть на ее палубах людей, готовящихся к бою, целую армию копошащихся муравьев. Дзирт понял, что команда неприятеля примерно вдвое превосходит по численности экипаж «Морской феи» и каравелла хорошо вооружена. На ее кормовой палубе располагалась значительного размера катапульта, а ниже, возможно, и баллиста, готовая к стрельбе из открытого бортового люка.

Дроу покачал головой и обернулся к своим. Боевые расчеты арбалетов и баллисты заняли надлежащие места, остальная команда выстроилась вдоль поручней, проверяя натяжение тетивы своих длинных луков. Менестрели продолжали играть; их музыка будет звучать до тех пор, пока команда не пойдет на абордаж. Высоко над палубой Дзирт увидел Кэтти-бри, в одной ее руке был Тулмарил, в другой — подзорная труба. Он свистнул ей, и она быстро помахала ему в ответ, явно волнуясь.

Разве могло быть по-другому? Погоня, ветер, музыка и осознание того, что они делают здесь хорошее дело. Широко улыбаясь, дроу легко пронесся назад по бушприту, затем — вдоль поручней и присоединился к Дюдермонту, стоящему у штурвала. Он заметил чародея Робийярда, сидящего с обычным для него скучающим видом. Время от времени он махал одной рукой в направлении грот-мачты. На этой руке Робийярд носил огромное серебряное кольцо с бриллиантом, который сейчас сверкал гораздо сильнее, чем обычно. С каждым жестом чародея в паруса, уже и так натянутые до предела, ударял сильный порыв ветра. Дзирт услышал протестующий скрип грот-мачты и понял, откуда взялась такая сверхъестественная скорость шхуны.

— Кэрракус, — сказал капитан Дюдермонт, когда дроу оказался рядом. — Черная сабля на красном поле.

Дзирт вопросительно посмотрел на него, не припоминая такого имени.

— Плавал раньше с Пиночем, — пояснил Дюдермонт. — Первым помощником на пиратском флагмане. Он был среди тех, кого мы разбили в проливе Азавира.

— Он тоже попал в плен? — спросил Дзирт.

Дюдермонт покачал головой:

— Кэрракус — скрэг, морской тролль.

— Я не помню его.

— Он всегда остается в стороне, — объяснил Дюдермонт. — Весьма вероятно, что он бросился за борт и ушел в морские глубины, когда Вульфгар развернул нас, чуть не протаранив его корабль.

Дзирт помнил этот эпизод, невероятное усилие своего могучего друга, которое почти поставило ту, первую, «Морскую фею» на корму перед многочисленными изумленными пиратами.

— Но Кэрракус точно был там, — продолжал Дюдермонт. — Судя по всему, именно он спас поврежденный корабль Пиноча, который я отпустил дрейфовать из Мемнона.

— Скрэг все еще в союзе с Пиночем? — спросил Дзирт.

Дюдермонт мрачно кивнул. Вывод был очевиден. Пиноч не мог сам лично преследовать «Морскую фею», доставляющую пиратам столько неприятностей, потому что в обмен на свою свободу поклялся не мстить Дюдермонту. Но у пирата были другие способы отплатить врагам. Ведь его союзники, такие как Кэрракус, не были связаны личной клятвой.

В этот момент Дзирт, уже понявший, что сегодня Гвенвивар ему понадобится, извлек из мешочка статуэтку пантеры и внимательно посмотрел на Дюдермонта. Высокий мужчина стоял выпрямившись, он был худощав, но мускулист, его седые волосы и борода — аккуратно подстрижены. Капитан отличался изяществом — его одежда казалась безупречной, словно дома, на пышном балу. Глаза Дюдермонта — такие светлые, что они, казалось, скорее отражали краски окружающего мира, чем обладали каким-то своим цветом, — выдавали напряжение, охватившее его. В течение многих месяцев ходили слухи о том, что пираты замышляют что-то против «Морской фен». Поняв, что каравелла тесно связана с Пиночем, Дюдермонт полагал, что встреча кораблей могла быть чем-то большим, нежели простой случайностью.

Дзирт оглянулся на Робийярда, который стоял преклонив колено, с протянутыми руками и закрытыми глазами, глубоко погрузившись в медитацию. Теперь дроу понял, почему Дюдермонт вел корабль на такой опасной скорости.

Мгновение спустя вокруг «Морской феи» поднялась стена тумана, сквозь которую едва просматривалась каравелла, находящаяся сейчас в какой-то сотне ярдов. Громкий всплеск с той стороны дал им понять, что катапульта начала стрелять. Секундой позже в воздухе рядом с ними вспыхнуло пламя, которое превращалось в облако шипящего пара по мере того, как шхуна и стена защищающего ее тумана проносились сквозь него.

— У них есть чародей — отметил Дзирт.

— Неудивительно, тут же поддержал его Дюдермонт, оглянувшись на Робийярда. — Применяй только оборонительные средства, — приказал он чародею. — Мы можем достать их баллистой и луками!

— Все развлечения — для вас! — недовольно отозвался Робийярд.

Дюдермонт выжал из себя улыбку, несмотря на явное напряжение, в котором он находился.

— Ядро! — донесся крик, затем еще несколько криков спереди. Дюдермонт инстинктивно повернул штурвал. «Морская фея» так сильно накренилась, что Дзирт испугался, что они перевернутся.

В то же мгновение справа от Дзирта просвистело огромное ядро баллисты, которое оборвало линь, отскочило от края палубы юта, рядом с изумленным Робийярдом, и срикошетило, продырявив один из парусов бизань-мачты.

— Закрепи линь! — хладнокровно приказал Дюдермонт Дзирту.

Но дроу уже и сам направлялся в ту сторону, двигаясь с невероятной скоростью. Он схватил оборванный линь и быстро привязал его, затем вцепился в поручни, когда «Морская фея» выровнялась. Его взгляд упал на каравеллу, которая находилась менее чем в пятидесяти ярдах справа по борту. Вода между двумя кораблями дико бурлила, капли воды с белоснежных бурунов подхватывались бешеным ветром, который уносил их в туман.

Члены экипажа каравеллы, не понимая, что происходит, выстроились вдоль борта и открыли стрельбу из луков, но их даже самые тяжелые стрелы отворачивали в сторону, не причинив ни малейшего вреда. Они не могли пробить стену ветра, созданную Робийярдом между кораблями.

Лучники «Морской феи», привычные к такой тактике, не стреляли. Кэтти-бри находилась над стеной ветра, так же как и лучник, засевший в «вороньем гнезде» неприятельского корабля. Это был уродливый семифутовый гнолл, физиономия которого больше походила на собачью морду, чем на человеческое лицо.

Монстр первым выпустил свою тяжелую стрелу, которая глубоко вонзилась в грот-мачту, на несколько дюймов ниже того места, где находилась Кэтти-бри. Гнолл согнулся за деревянной стенкой своего убежища, готовя очередную стрелу.

Без сомнения, невежественное существо чувствовало себя в безопасности, ибо не понимало, что такое Тулмарил.

Кэтти-бри выжидала, придав руке устойчивое положение, пока корабли сближались.

Тридцать ярдов.

Ее стрела вылетела подобно вспышке молнии, оставляя за собой серебряные искры, и пронзила стенку «вороньего гнезда» каравеллы так легко, как будто это был лист старого пергамента. В воздух взметнулись щепки, обреченный гнолл, издав дикий вопль, полетел вниз, кувыркаясь в воздухе, и с громким всплеском упал в воду, быстро оставшись далеко за кормой корабля.

Кэтти-бри снова выстрелила, метя в тех, кто суетился возле катапульты. Ей удалось поразить одного из этих людей, который, судя по его виду, был наполовину орком, но катапульта тем не менее выстрелила зарядом с горящей смолой. Увы, стрелявшие не учли должным образом скорость «Морской феи», и шхуна благополучно пронеслась под летящим зарядом, который упал в воду и зашипел.

Дюдермонт поставил шхуну параллельно борту каравеллы; между кораблями было расстояние порядка двадцати ярдов. Внезапно вода в этом узком промежутке прекратила бурлить, ветер стих, и лучники «Морской феи» выпустили рой многочисленных стрел, несущих на себе маленькие куски полыхающей смолы.

Кэтти-бри выстрелила по самой катапульте, расщепив ее метательный рычаг волшебной стрелой Тулмарила. Одновременно корпус каравеллы был поражен тяжелым ядром смертоносной баллисты «Морской феи» на уровне ватерлинии.

Удовлетворенный Дюдермонт скомандовал «лево руля», а Робийярд создал стену заградительного тумана за кормой «Морской феи». Но чародей каравеллы направил в этот туман удар молнии. Хотя энергия удара и была несколько рассеяна, треск разрядов раздался со всех сторон, и несколько пораженных ими членов команды упало на палубу «Морской феи».

Дзирт перегнулся через поручни и, подавшись в сторону каравеллы, наблюдал за ее палубой, его волосы, наэлектризованные разрядом молнии, развевались. Ему удалось обнаружить чародея посредине корабля, возле грот-мачты. Дроу воззвал к своим внутренним силам, создал шар непроницаемой тьмы и сбросил его на чародея, прежде чем «Морская фея», которая удалялась сейчас от пиратского корабля под прямым углом, успела отойти слишком далеко.

Эльф увидел, как шар перемещается по палубе каравеллы: значит, магия подействовала. Шар будет следовать за чародеем и ослеплять его, пока тот не найдет способа противостоять волшебству. Более того, десятифутовый шар черноты ясно обозначал опасного противника.

— Кэтти-бри! — крикнул Дзирт.

— Он у меня на прицеле! — ответила девушка, и Тулмарил запел раз и затем другой, послав две стрелы в шар мрака.

Но шар продолжал катиться. Кэтти-бри не удалось убить чародея, хотя, несомненно, тому теперь было не до молний.

Второй снаряд баллисты вылетел с «Морской феи», срезав нос каравеллы, а затем шаровая молния Робийярда вспыхнула высоко в воздухе прямо перед мчащимся кораблем. Каравелла, не отличавшаяся маневренностью и к тому же лишенная дееспособного чародея, на всем ходу влетела в полыхающее пламя. Когда огненный шар исчез, обе мачты каравеллы превратились в гигантские пылающие свечи.

Каравелла пыталась ответить выстрелами из катапульты, но стрелы Кэтти-бри сделали свое дело, и метательный рычаг орудия разломился.

Дзирт поспешил назад к штурвалу.

— Еще пара проходов? — спросил он Дюдермонта.

— Время есть только для одного, — покачал головой капитан. — Остановиться и хорошенько разобраться с ними мы уже не успеем.

— Две тысячи ярдов! Два корабля! — крикнула Кэтти-бри.

Дзирт уставился на Дюдермонта с искренним удивлением.

— Очередные союзники Пиноча? — спросил он, уже зная ответ.

— Та каравелла в одиночку не смогла бы нанести нам поражение, — спокойно добавил опытный капитан. — Кэрракус знает это, так же как и Пиноч. Она заманивала нас.

— Но мы оказались слишком быстрыми, — резюмировал Дзирт.

— Ты готов к бою? — лукаво спросил Дюдермонт.

Прежде чем дроу успел ответить, Дюдермонт резко скомандовал «право руля», и «Морская фея» развернулась носом к замедлившей ход каравелле. Верхушки мачт вражеского корабля горели, и половина его команды была занята восстановлением такелажа, с тем чтобы обеспечить возможность использования хотя бы нескольких парусов. Дюдермонт направил свой корабль наперерез каравелле.

Пираты не могли маневрировать, чтобы уклониться от мчащейся шхуны. Чародей каравеллы, хотя и ослепленный, сохранил присутствие духа и выставил стену густого тумана, применив стандартную и эффективную оборонительную тактику.

Дюдермонт тщательно выбрал угол поворота, чтобы «Морская фея» прошла по самому краю полосы тумана и бурлящей воды, подобравшись к неприятельскому судну как можно ближе. Это был их последний проход, и он должен был стать поистине разрушительным, чтобы каравелла уже не смогла принять участие в предстоящем сражении совместно с быстро приближающимися кораблями.

На палубе каравеллы что-то вспыхнуло: искра света, порожденная чародеем, боролась с тьмой, вызванной заклинанием Дзирта.

Кэтти-бри видела это со своего наблюдательного поста. Ее лук был уже наведен на черный шар, когда из него возник чародей, одетый в мантию, и принялся колдовать, чтобы преградить путь приближающейся «Морской фее». Однако не успел он произнести и двух слов, как ощутил страшный удар в грудь и услышал треск расколовшейся палубной доски у себя за спиной. Он опустил глаза, увидел кровь, хлынувшую на палубу, и осознал, что он сидит… лежит… а затем все вокруг утонуло во тьме.

Стена тумана, созданная чародеем, исчезла.

Робийярд увидел это и, хлопнув в ладоши, послал двойную молнию вдоль палубы каравеллы. Молния снесла обе мачты и поубивала множество пиратов. «Морская фея» прошла перед вражеским судном, и все ее лучники спустили тетивы своих луков. Одновременно была приведена в действие баллиста, заряженная на сей раз не ядром, а укороченным несбалансированным снарядом, за которым волочилась цепь с крюками, усеянными множеством зубцов. Это хитрое приспособление вращалось в полете, цепляя многочисленные снасти и приводя в полную негодность такелаж каравеллы.

Еще один снаряд, живой снаряд, взлетел с палубы «Морской феи»: шестисотфунтовая лоснящаяся, мускулистая пантера взвилась в воздух и оказалась на бимсе каравеллы.

— Ты готов, дроу? — крикнул Робийярд, который впервые за все время этого боя казался возбужденным.

Дзирт кивнул и помахал своим боевым соратникам, двум десяткам ветеранов, составлявшим знаменитую абордажную команду «Морской феи». Они пробирались к чародею со всех концов корабля, бросая свои луки и обнажая оружие для ближнего боя. К тому времени как Дзирт во главе устремившихся в атаку воинов приблизился к Робийярду, на палубе рядом с ним возник мерцающий прямоугольник: чародей создал волшебную дверь. Дзирт, не колеблясь, бросился в нее с саблями в руках. Одна из них — Сверкающий Клинок — излучала ярко-синий свет.

Эльф пронесся сквозь магический туннель Робийярда и очутился на каравелле среди толпы изумленных пиратов. Без устали разя врагов двумя изогнутыми клинками, он ураганом промчался сквозь их ряды, проделав в них изрядную брешь. Резко повернувшись, Дзирт упал на бок, покатился в сторону лучника, выстрелившего туда, где эльф находился мгновение назад, и, вскочив на ноги, снес его голову одним ударом.

Бойцы «Морской феи» один за другим появлялись из магического туннеля, и вскоре палуба каравеллы превратилась в поле ожесточенной битвы.

На баке, где молнией носилась Гвенвивар, царило смятение. Многие были разодраны ее могучими когтями, а уцелевшие, думая только о том, как оказаться подальше от могучего зверя, предпочли искать спасения за бортом корабля, среди акул.

Тем временем Дюдермонт вновь скомандовал «лево руля», уходя под углом от каравеллы и разворачивая «Морскую фею» так, чтобы она встретила атаку приближающихся кораблей носом. Высокий капитан улыбался, слыша доносящиеся позади звуки битвы. Он был уверен в своей абордажной команде, хотя противник, вероятно, вдвое превосходил ее по численности.

Темный эльф и его пантера позаботятся о том, чтобы устранить этот перевес.

Кэтти-бри, пользуясь преимуществами своего высокого местоположения, выпустила еще несколько стрел, каждая из которых поразила по одному из лучников, занимавших стратегически важные позиции, а одна стрела, пробив насквозь тело пирата, пригвоздила к палубе гоблина, находившегося за ним.

Затем девушка вернулась к своим обязанностям впередсмотрящего, направляя движение «Морской феи».

Дзирт бегал и уворачивался, совершал невообразимые прыжки, вращаясь в воздухе и приземляясь, но всегда нанося противнику смертельные удары. На ногах эльфа, скрытые сапогами, были повязки из черной ткани с закрепленными на них сияющими мифриловыми кольцами, наделенными магической силой ускорения. Он взял их у Дэнтрага из Дома Бэнр, знаменитого оружейного мастера-дроу. Сам Дэнтраг применял их в виде нарукавников, чтобы увеличить скорость движения рук, но Дзирт понял истинное предназначение этих предметов. Находясь на его лодыжках, они позволяли дроу носиться, подобно дикому зайцу.

Он использовал возможности колец, так же как и присущую ему стремительность, для того, чтобы ошеломить пиратов, не успевающих понять, где же находится дроу и где ожидать его появления в следующую секунду. Заставая врасплох очередного противника, Дзирт разил саблями без промаха. Он прокладывал себе путь вперед, к баку, стремясь соединиться с Гвенвивар, своей боевой соратницей, досконально знавшей его тактику и дополнявшей каждое его движение.

Но до бака он так и не добрался. Разгром пиратов на каравелле был почти завершен: многие перебиты, кто-то бросил оружие, некоторые в полном отчаянии попрыгали за борт. Но один член команды, самый опытный и грозный боец, личный друг Пиноча, не спешил сдаваться.

Полусогнутый десятифутовый гигант появился из своей каюты, расположенной под передним мостиком. На нем были только красный жилет и короткие штаны, которые едва прикрывали его зеленую чешуйчатую кожу. Мягкие волосы цвета водорослей свисали ниже его широких плеч. У него не было никакого оружия, но грозные когти и зубастая пасть производили устрашающее впечатление.

— Итак, слухи оказались верными, темный эльф, — сказал он. — Ты вернулся в море.

— Я не знаю тебя, — сказал Дзирт, предусмотрительно остановившись на некотором расстоянии от скрэга. Он догадывался, что это был Кэрракус, хот самый морской тролль, о котором говорил Дюдермонт, но не был уверен в этом до конца.

— Зато я знаю! — прорычал скрэг. Он бросился вперед, его когтистые лапы были нацелены на голову Дзирта.

Три быстрых шага — и дроу оказался вне пределов досягаемости чудовища. Он упал на колено и резко повернулся на нем, сабли, зазор между лезвиями которых был около дюйма, со свистом описали широкую дугу в воздухе.

Противник, более проворный, чем ожидал Дзирт, отскочил в противоположную сторону и повернулся к эльфу, подтягивая волочащуюся ногу. Сабли дроу едва задели чудовище.

Скрэг снова атаковал, рассчитывая уложить Дзирта на месте, но тот оказался слишком быстрым для столь прямолинейной тактики. Он вскочил на ноги и двинулся влево, затем, когда скрэг, поддавшись на эту уловку, начал поворачиваться, Дзирт мгновенно метнулся вправо, нырнув под размахивающую руку монстра. Сверкающий Клинок вонзился в бедро чудовища, за ним последовала вторая сабля Дзирта, глубоко рассекшая бок скрэга.

Монстр обрушил на Дзирта удар слева, который дроу хладнокровно встретил, сознавая, что его потерявший равновесие противник не сможет вложить в него всю свою колоссальную силу. Длинная костлявая рука сорвалась с плеча эльфа, а затем — с его парирующих удар клинков, когда он повернулся лицом к шатающемуся чудовищу.

Теперь настал черед молниеносной атаки Дзирта: он вонзил Сверкающий Клинок под локоть вытянутой руки скрэга и, сделав глубокий разрез, провернул остро заточенное изогнутое лезвие под слоем кожи. Другой клинок вонзился в грудь чудовища, обойдя яростный блок его второй руки. Теперь монстр мог двигаться только в одном направлении, и Дзирт, зная это, предугадал его отступление. Он еще сильнее сжал рукоятку Сверкающего и приналег плечом. Скрэг заревел от невыносимой боли и рванулся назад и в сторону, противоположную тому углу, под которым вонзился клинок. Здоровенный кусок его отвратительной плоти, срезанный с руки от бицепса до запястья, упал на палубу с тошнотворным шлепком.

Черные глаза чудовища налились гневом и ненавистью. Скрэг посмотрел на обнажившуюся кость руки, затем — на извивающийся на палубе кусок своей плоти. Он перевел взгляд на Дзирта, который стоял в непринужденной позе, опустив перед собой скрещенные сабли.

— Будь ты проклят, эльф! — прорычал исполин.

— Спусти свой флаг! — приказал Дзирт.

— Думаешь, ты победил?

В ответ Дзирт посмотрел на лежащий перед ним кусок мяса.

— Рана заживет, глупый темный эльф! — настаивал пират.

Дзирт знал, что противник говорит правду. Скрэги были близкими родственниками троллей, кошмарных созданий, знаменитых своими способностями к возрождению. Мертвый искалеченный тролль мог снова стать невредимым.

Если только не…

Дзирт вновь воззвал к своим врожденным способностям, к магической силе, присущей расе темных эльфов. Мгновение спустя языки пламени лилового оттенка побежали вверх по возвышающемуся торсу скрэга, облизывая зеленые чешуйки его кожи. Это было иллюзорное пламя, безвредный свет, который эльфы могли использовать лишь для того, чтобы обозначить своих противников. Оно не могло ни сжигать, ни препятствовать восстановительному процессу тролля.

Но Дзирт был уверен, что монстру это неизвестно.

На отвратительной физиономии чудовища отразился объявший его страх. Оно замахало здоровой рукой, колотя ею по ноге и бедру. Упрямые языки лилового пламени не сдавались.

— Спусти свой флаг, и я избавлю тебя от этого пламени, чтобы твои раны могли зажить, — предложил Дзирт.

Скрэг метнул в дроу взгляд, полный ненависти. Он шагнул было вперед, но сабли Дзирта тут же поднялись ему навстречу. Скрэг решил, что ему не хочется еще раз ощутить остроту их клинков, тем более что языки пламени повергли его в ужас.

— Мы встретимся вновь! — пообещал монстр. Он повернулся и увидел вокруг себя десятки лиц — команду Дюдермонта и плененных пиратов, — уставившихся на него с изумлением. Заревев, скрэг рванулся к борту каравеллы, сметая на своем пути всех, кто не успел увернуться. Взобравшись на поручни, гигант прыгнул в море, возвращаясь в свой дом, где он должен был исцелиться.

Однако Дзирт был настолько быстр, что успел нанести чудовищу еще один удар, достав его саблями в момент прыжка с поручней. Здесь дроу вынужден был остановиться: он не мог преследовать скрэга в его стихии и прекрасно понимал, что морской тролль полностью восстановится в ней.

Не успел он разочарованно чертыхнуться, как сбоку от него мелькнула черная молния. Гвенвивар выпрыгнула из-за спины дроу, взлетела на поручни и нырнула в море вслед за троллем. Как только пантера исчезла под лазурной поверхностью, бурные, порывистые волны быстро уничтожили всякие следы погружения обоих могучих существ.

Несколько членов абордажной команды «Морской феи» сосредоточенно всматривались в воду, беспокоясь за пантеру, которая стала им настоящим другом.

— Гвенвивар вне опасности, — напомнил им Дзирт, доставая статуэтку и высоко поднимая ее, чтобы все могли видеть. Самое худшее, что скрэг мог сделать, — отбросить пантеру назад на Астральный уровень, где она залечила бы все раны и вернулась бы на Материальный уровень по зову Дзирта. Тем не менее лицо дроу отнюдь не выражало радости, когда он всматривался в то место, где ушла под воду Гвенвивар: вдруг именно сейчас она страдает от боли?

На палубе каравеллы воцарилась тишина, нарушаемая только скрипом шпангоутов старого судна.

Взрыв, донесшийся с юга, заставил все головы повернуться в ту сторону, все глаза — уставиться на далекие крошечные паруса. Одна из пиратских каравелл покидала место сражения, в то время как «Морская фея» описывала круги вокруг горящей второй. Вспышки серебристых молний пронзали мачты и корпус поврежденного и, очевидно, беспомощного корабля — это были стрелы, летевшие из «вороньего гнезда» «Морской феи».

Несмотря на разделявшее корабли большое расстояние, люди на захваченной каравелле разглядели, как пиратский флаг пополз вниз по грот-мачте в знак сдачи. Абордажная команда «Морской феи» приветствовала это событие дружными радостными криками, которые резко прервались, когда рядом с каравеллой вспенилась вода и все увидели, как зеленая чешуя и черный мех кружатся в бешеном водовороте. Дзирт понял, что пантере удалось взобраться на спину скрэгу. Ее передние лапы крепко вцепились в плечи монстра, задние царапали ему спину, а могучие челюсти сомкнулись на его шее.

Через несколько мгновений поверхность моря была усеяна пятнами темной крови вперемешку с кусками изодранной плоти и обломками костей тролля, а Гвенвивар спокойно восседала на спине плывущего трупа чудовища.

— Стоило бы выловить его и сжечь, — заметил один из членов экипажа. — Или мы вырастим целую команду вонючих троллей!

Моряки взяли длинные багры и занялись вылавливанием отвратительной туши. Гвенвивар легко вернулась на борт каравеллы, вскарабкалась на поручни и хорошенько отряхнулась, обдав брызгами всех, кто находился рядом.

— Скрэги не оживают, если их выудить из моря, — сказал Дзирту тот же моряк. — Мы подвесим этого на нок-рее, чтобы подсох, а потом сожжем его.

Дзирт кивнул. Члены абордажной команды хорошо знали свое дело. Они и пленных пиратов заставят работать, чтобы отремонтировать такелаж и восстановить мореходность каравеллы для обратного путешествия к Глубоководью.

Дзирт посмотрел на юг и увидел, что «Морская фея» возвращается. Поврежденный пиратский корабль медленно двигался рядом с ней.

— Тридцать восемь и тридцать девять, — тихо произнес дроу.

Гвенвивар в ответ издала низкий рык и еще раз энергично встряхнулась, вымочив темного эльфа с ног до головы.

Глава 2 ПЕРВЫЙ ВЕСТНИК

Капитан Дюдермонт шел вниз по Док-стрит — ухабистой, пользующейся дурной славой улице, вытянувшейся вдоль всей гавани Глубоководья. Он явно смотрелся здесь чужаком в своей изящной одежде, идеально скроенной по его высокой и худощавой фигуре. Великолепная осанка, волосы и бородка-эспаньолка выглядят безукоризненно. Вокруг него было полно жалких моряков, от которых несло элем: они проводили на берегу недели и месяцы, шатаясь по тавернам, некоторые валялись без сознания в грязи. Единственное, что спасало их от многочисленных грабителей, промышлявших в округе, — то, что у них не было ни денег, ни ценных вещей, которые стоило бы красть.

Не обращая внимания на то, что он видел вокруг, капитан отнюдь не ставил себя выше этих морских волков. Было в них нечто привлекавшее капитана — истинного джентльмена, — искренность и открытость, которых и в помине не было у надменной знати.

Дюдермонт стянул потуже воротник своего плаща: со стороны гавани потянуло прохладным ночным бризом. Как правило, никто не ходил в одиночку по Док-стрит, даже средь бела дня, но капитан чувствовал себя здесь в безопасности. На боку у него была сабля в изукрашенных ножнах, и он прекрасно владел ею. Более того, по всем тавернам и пирсам Глубоководья ходили слухи о том, что капитан «Морской феи» находился под покровительством властителей города: любого осмелившегося причинить беспокойство капитану или его команде, когда они находились в порту, ждала расплата со стороны весьма могущественных чародеев. Глубоководье было местом обычной стоянки «Морской феи», поэтому Дюдермонт ни о чем не беспокоился, шествуя в одиночку по Док-стрит. Он ощутил скорее любопытство, нежели тревогу, когда старый, морщинистый, тощий — кожа да кости, — ростом едва ли в пять футов, человек позвал его из узкого переулка.

Дюдермонт остановился и осмотрелся вокруг. На Док-стрит было тихо, за исключением звуков, доносящихся из многочисленных таверн, и скрипа старой древесины под натиском непрестанного морского бриза.

— Ты — Ду-дор-мон-ти, не так ли? — мягко сказал старый моряк, сопровождая каждый слог присвистом. Он широко, почти непристойно, улыбнулся, обнажив пару кривых зубов, торчащих из черных десен.

Дюдермонт остановился, пристально и молча разглядывая старика. Он не чувствовал никакого желания отвечать на вопрос.

— Если это ты, — прохрипел человек, — тогда у меня есть для тебя новости. Предупреждение от того, кого ты, верно, боишься.

Капитан оставался невозмутимым. В голове его теснилось множество вопросов, но это никак не отражалось на его лице. Кого ему следовало бояться? Говорил ли старый волк о Пиноче? Вполне возможно, особенно учитывая те две каравеллы, которые «Морская фея» привела в гавань Глубоководья в начале недели. Правда, немногие в городе имели контакты с этим пиратом, который действовал дальше к югу, гораздо южнее Ворот Балдура, в проливах у островов Муншэй.

Но о ком еще мог говорить этот человек?

Все еще улыбаясь, старый моряк помахал Дюдермонту, приглашая его пройти в переулок. Сам он повернулся и вошел в него, но капитан не двигался с места.

— Ну что, боишься старого Скарамунди? — с присвистом проговорил моряк.

Дюдермонт понимал, что это могло быть маскировкой. Многие искусные наемные убийцы в Королевствах вполне могли бы принять облик безобидного старика, для того чтобы всадить отравленный кинжал в грудь своей жертвы.

Моряк вышел прямо на середину улицы к Дюдермонту.

«Это не маскировка, — сказал себе капитан, — все слишком совершенно».

Кроме того, он вспомнил, что видел этого старика раньше, тот обычно сидел как раз на этом углу, который, возможно, и служил ему домом.

Что же тогда? Может быть, в переулке его ожидала засада?

— Ну как знаешь, — прохрипел старик, подняв руку. Тяжело опираясь на свою палку, он пошел назад к переулку, ворча: — Мне что, я посыльный, наплевать, услышишь ты эти вести или нет!

Дюдермонт снова внимательно осмотрелся: вокруг никого. Не видно и подходящих мест для засады. Он повернулся в сторону переулка. Старый моряк уже прошел десяток шагов, его фигура была едва различима в полумраке. Посмеиваясь и кашляя, он сделал еще один шаг.

Дюдермонт осторожно приближался, держа одну руку на эфесе сабли и тщательно осматриваясь, прежде чем сделать очередной шаг. Переулок казался пустым.

— Довольно! — внезапно сказал капитан, останавливая моряка. — Если у тебя есть для меня вести, тогда сообщи их, и сделай это сейчас!

— Кое-что не следует говорить слишком громко, — ответил старик.

— Сейчас! — настаивал Дюдермонт.

Старик широко улыбнулся и закашлялся, а может быть, он смеялся… Он сделал несколько легких шагов назад, остановившись в каких-то трех футах от Дюдермонта.

Исходившая от него вонь ошеломила капитана, привычного к запахам немытого тела. На корабле, находящемся в открытом море, не слишком много возможностей помыться, а «Морская фея» часто уходила в плавание на недели и даже месяцы. Но это сочетание запаха дешевого вина и застарелого пота было настолько отвратительным, что лицо капитана исказилось и он зажал нос рукой. Увидев это, старик расхохотался.

— Сейчас! — настаивал капитан.

Не успело это слово сорваться с губ Дюдермонта, как моряк подскочил к нему и схватил его за запястье. Не испугавшись, Дюдермонт дернул руку, но старик упрямо держал ее.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о том темном, — сказал моряк, и его портовый акцент исчез.

— Кто ты? — настойчиво требовал ответа Дюдермонт, яростно, но безуспешно пытаясь освободить руку. Только теперь он осознал истинную сверхчеловеческую силу этой хватки; с таким же успехом он мог состязаться с одним из огромных туманных великанов, что жили на рифе, окружавшем остров Дельмарин, далеко на юге.

— О том темном, — повторил старик. Без всякого усилия он одним рывком увлек Дюдермонта глубже в переулок.

Капитан потянулся за своей саблей, и хотя старик крепко держал правую руку Дюдермонта, тот вполне смог бы драться левой. Вытащить изогнутый клинок из ножен было непросто, и капитан не успел сделать этого, потому что старик нанес ему удар по лицу открытой ладонью свободной руки. Дюдермонт отлетел назад, врезавшись в стену. Сохраняя присутствие духа, он все же извлек саблю, перебросил ее в освободившуюся правую руку и всадил в ребра приближающегося морского волка.

Великолепный клинок глубоко вошел в бок старика, но тот даже не вздрогнул. Дюдермонт пытался блокировать следующий удар и следующий, но силы явно были неравны. Старик вышиб из его руки саблю и продолжал молотить капитана открытыми ладонями, мелькавшими со скоростью атакующей змеи. Голова Дюдермонта безвольно повисла, и он упал бы, если бы старик не удержал его, крепко вцепившись ему в плечо.

Затуманенным взором капитан вглядывался в своего противника. Лицо его врага начало сначала как будто таять, а затем изменяться…

— Тот темный? — вновь спросило изменяющееся существо, и Дюдермонт едва расслышал его голос, так ошеломлен он был, увидев свое собственное лицо, злобно уставившееся на него.

— Ему пора бы уже быть здесь, — заметила Кэтти-бри, опираясь на стойку бара.

Ее раздражение нарастало, заметил Дзирт, и не потому, что Дюдермонт запаздывал — капитана частенько задерживали в Глубоководье по тому или иному делу, — а из-за матроса, который стоял рядом с ней с другой стороны. Этот приземистый коротышка с густой бородой и курчавыми волосами цвета воронова крыла время от времени толкал ее, каждый раз извиняясь и поглядывая на нее через плечо, подмигивал и улыбался.

Дзирт повернулся спиной к стойке бара, высота которой доходила ему до пояса. Таверна «Объятия русалки» в этот вечер не была переполнена. Стояла хорошая погода, и большинство рыболовецких и торговых кораблей вышли в море. Несмотря на это, здесь было довольно шумно: после долгих месяцев скуки моряки отводили душу, наслаждаясь выпивкой, общением, неистовой похвальбой и даже кулачными схватками.

— Робийярд, — прошептал Дзирт. Кэтти-бри повернулась и, следуя за взглядом дроу, увидела чародея, пробирающегося сквозь толпу, с тем чтобы присоединиться к ним у стойки.

— Добрый вечер, — сказал чародей без особого энтузиазма, не глядя на собеседников. Не дождавшись, пока бармен подойдет к нему, он щелкнул пальцами, и бутылка со стаканом оказалась возле него. Бармен начал было протестовать, но тут же почувствовал в своей руке горсть медных монет. Он отошел, неодобрительно качая головой: ему никогда не нравился чародей «Морской феи» и его надменные выходки.

— Где Дюдермонт? — спросил Робийярд. — Проматывает мое жалованье, несомненно.

Дзирт и Кэтти-бри, улыбнувшись, переглянулись: их забавляла его постоянная недоверчивость. Робийярд был одним из самых холодных и язвительных людей, которых они когда-либо знали, даже более раздражительным, чем генерал Дагнабит, угрюмый дворф, бывший у Бренора командующим гарнизона Мифрил Халла.

— Вне всякого сомнения, — ответил Дзирт.

Робийярд повернулся и окинул его обвиняющим, сердитым взглядом.

— Ну конечно, именно Дюдермонт и крадет у нас все время, — добавила Кэтти-бри. — Увлекается самыми красивыми женщинами и лучшими винами и вольно обращается с тем, что вовсе ему не принадлежит.

Возглас досады сорвался с тонких губ Робийярда, он оттолкнулся от стойки бара и ушел.

— Хотела бы я знать его историю, — заметила Кэтти-бри.

Дзирт кивнул в знак согласия, не отрывая взгляда от спины удаляющегося чародея. Конечно, Робийярд был странным типом, и дроу полагал, что в прошлом с ним, должно быть, что-то произошло. Возможно, он ненамеренно убил кого-нибудь или его отвергла возлюбленная. А может быть, он слишком глубоко погрузился в колдовство, заглянул в такую бездну, куда не следовало смотреть человеку.

Простые слова Кэтти-бри пробудили у Дзирта До'Урдена неожиданный интерес. Кем же был Робийярд и что довело его до состояния постоянной скуки и раздражения?

— Где Дюдермонт? — Прозвучавший вопрос вывел Дзирта из состояния задумчивости. Он повернулся и увидел Вэйлана Майканти, парнишку, которому едва исполнилось двадцать лет, с песочными волосами, светло-карими глазами и большими ямочками на щеках, которые были видны всегда, потому что Вэйлан, казалось, никогда не переставал улыбаться. Самый молодой член экипажа «Морской феи», моложе, чем Кэтти-бри, показал сверхъестественную меткость в стрельбе из баллисты. Его таланты быстро стали легендой, и, подумал Дзирт, если этот юноша проживет достаточно долго, то, несомненно, приобретет солидную репутацию на Побережье Мечей. Как-то раз Вэйлан Майканти попал из баллисты в иллюминатор капитанской каюты с расстояния в четыреста ярдов, ядро ударило в предводителя пиратов, когда тот пристегивал свою саблю. Сила удара вышвырнула капитана на палубу сквозь закрытую дверь каюты. Пиратский корабль тут же спустил свой флаг, сдавшись прежде, чем началось сражение.

— Мы ожидаем его, — ответил Дзирт, настроение которого улучшилось при виде молодого человека. Ему не мог не броситься в глаза контраст между этим юношей и Робийярдом. Чародей был, вероятно, самым старым членом экипажа, не считая самого Дзирта.

Вэйлан кивнул.

— Пора бы ему прийти, — добавил он почти неслышно, но острый слух дроу позволил тому разобрать каждое слово.

— Тебе он нужен? — быстро спросил Дзирт.

— Я хотел поговорить с ним насчет аванса в счет заработка, — признался Вэйлан. Молодой человек густо покраснел и придвинулся ближе к Дзирту, чтобы Кэтти-бри не могла его услышать. — Подружка, — объяснил он.

Дзирт увидел, что улыбка Вэйлана стала еще шире.

— Капитан запаздывает, — сказал дроу. — Я уверен, что он вскоре придет.

— Но он был всего в какой-то дюжине домов отсюда, когда я в последний раз видел его, — удивился Вэйлан. — Возле Фогги Хэйвен, и он направлялся сюда. Я думал, что он уже здесь.

Впервые Дзирт ощутил некоторое беспокойство.

— И когда это было?

— Я сижу здесь с начала предыдущей схватки, — пожал плечами Вэйлан.

Дзирт повернулся и оперся на стойку бара, обменявшись озабоченными взглядами с Кэтти-бри: после предыдущих двух боев прошло уже немало времени. Между таверной «Объятия русалки» и тем местом, о котором говорил Вэйлан, вряд ли что-нибудь могло заинтересовать капитана или задержать его на столь долгий срок.

Дзирт вздохнул и сделал большой глоток воды. Он посмотрел на Робийярда, который сидел сейчас один, несмотря на то что за столиком неподалеку, рядом с четырьмя членами команды «Морской феи», были свободные стулья. Пока что Дзирт не слишком беспокоился. Может быть, Дюдермонт забыл о каком-то деле или просто изменил свое намерение посетить «Объятия русалки» этим вечером. Но все же Док-стрит в Глубоководье считалась опасным местом, и шестое чувство дроу — его инстинкт воина — призывало его быть настороже.

Дюдермонт, потерявший сознание, не помнил, сколь долго его избивали. Сейчас он лежал на холодной земле — это было все, что он знал. Существо, принявшее его облик, включая одежду и даже оружие, сидело у него на спине. Физические мучения были уже не столь сильны, но хуже, чем избиение, капитан переносил то, что нечисть копалась в его мозгу, выуживая знания, которые оно могло, без сомнения, использовать против его друзей.

— Ты будешь очень вкусным, — прозвучало в голове Дюдермонта. — Вкуснее, чем старый Скарамунди.

Несмотря на нереальность всего происходящего и невозможность адекватного восприятия окружающего, капитан почувствовал, что его будто встряхнуло изнутри. В дальнем уголке сознания возникло понимание того, что это за монстр. Доппльгэнгеры не часто встречались в Королевствах, но те немногие, проявившие себя, такого натворили, что заслужили кошмарную репутацию враждебной расы.

Дюдермонт почувствовал, что его отрывают от земли. Капитану показалось, он стал невесомым и плывет по воздуху — так силен был монстр. И вот он встретился лицом к лицу с самим собой, ожидая, что в следующее мгновение его сожрут.

— Нет еще, — ответило существо на его невысказанные страхи. — Мне нужны твои мысли, любезный капитан Дюдермонт. Мне необходимо знать достаточно о тебе и о твоем корабле, чтобы вывести его из гавани Глубоководья, далеко-далеко, к острову, о котором знают немногие, но многие говорят.

Существо издевательски улыбнулось, и не успел Дюдермонт сосредоточиться на этой улыбке, как голова монстра дернулась вперед, нанеся лбом удар по лицу капитана и лишив его сознания. Немного времени спустя — он не знал, сколько секунд могло пройти, — Дюдермонт вновь почувствовал щекой холодную землю. Его руки были туго связаны за спиной, лодыжки стянуты ремнем, во рту — плотный кляп. Ему удалось повернуть голову, чтобы увидеть, как существо, все еще в его облике, наклонилось над тяжелой железной решеткой.

Дюдермонт с трудом мог поверить тому, что он увидел: монстр без усилия поднял решетку сточной канавы, весившую не меньше пятисот фунтов. Легко прислонив решетку к стене дома, существо повернулось, схватило Дюдермонта, подтащило к отверстию и швырнуло вниз.

Там стояла страшная вонь, гораздо хуже, чем капитан ожидал даже от сточной канавы, и, когда ему удалось немного повернуться и приподнять голову, он понял происхождение зловония.

Скарамунди — должно быть, это был он — лежал рядом, весь в запекшейся крови, его туловище было наполовину съедено чудовищем. Дюдермонт вздрогнул, когда решетка загремела, возвращаясь на свое место, а потом лежал неподвижно, объятый ужасом, беспомощный, зная, что вскоре разделит ту же кошмарную участь.

Глава 3 ИСКУСНО ПЕРЕДАННОЕ ПОСЛАНИЕ

Спустя некоторое время Дзирт начал беспокоиться всерьез. Робийярд уже покинул «Объятия русалки», возмущаясь тем, что, как он выразился, «на капитана нельзя положиться». Вэйлан Майканти все еще находился у стойки бара, рядом с Дзиртом, беседуя с моряком, стоящим по другую сторону от юноши.

Дзирт, облокотясь на стойку, продолжал смотреть на толпу, чувствуя себя среди моряков совершенно непринужденно. Так было не всегда. Дзирт всего дважды проходил через Глубоководье до того, как он и Кэтти-бри покинули Мифрил Халл. Первый раз — направляясь в Калимпорт в поисках Энтрери и на обратном пути, когда он и его друзья возвращались, чтобы отвоевать себе Мифрил Халл. Свой первый проход через город Дзирт совершил, изменив свою внешность, в волшебной маске светлого эльфа. Второе путешествие, осуществленное без маски, было более сложным делом. «Морская фея» вошла в гавань Глубоководья ранним утром, но, по просьбе Дюдермонта, Дзирт и его друзья ожидали наступления темноты, чтобы покинуть город по дороге, ведущей на восток.

Вернувшись в Глубоководье с Кэтти-бри шесть лет спустя, Дзирт осмелился расхаживать по городу открыто, в своем облике дроу. Это было неприятным делом, на него постоянно пялились со всех сторон, не один головорез пытался вызвать его на поединок. Дзирт не отвечал на вызовы, но знал, что рано или поздно ему придется сразиться либо, что еще хуже, его убьет исподтишка какой-нибудь спрятавшийся лучник — всего лишь из-за цвета кожи.

А потом в гавань вошла «Морская фея», и Дзирт нашел Дюдермонта, своего старого друга, пользовавшегося большой известностью в доках великого города. Вскоре после этого Дзирта стали признавать в Глубоководье, особенно в районе Док-стрит, благодаря его личной известности, чему в значительной мере способствовал капитан Дюдермонт. Куда бы ни заходила «Морская фея», всем становилось ясно, что Дзирт До'Урден, этот самый необычный из всех темных эльфов, был членом ее героической команды. Путь Дзирта стал более легким, он несколько успокоился.

И через все эти испытания он прошел вместе с Кэтти-бри и Гвенвивар, они всегда были рядом. Он посмотрел на них: девушка сидела за столом с двумя моряками из команды «Морской феи», а огромная пантера свернулась на полу возле ее ног. Гвенвивар стала чем-то вроде талисмана для владельцев «Объятий русалки», и Дзирт был рад, что он мог иногда позвать туда пантеру не для участия в сражении, а просто для дружеского общения. Ему стало интересно: а как будет сегодня? Кэтти-бри попросила его вызвать пантеру, сказав, что у нее замерзли ноги, и Дзирт согласился, подспудно думая о том, что Дюдермонт мог попасть в беду и Гвенвивар понадобится для чего-то большего.

Мгновением позже дроу расслабился и облегченно вздохнул. Капитан Дюдермонт вошел в бар, огляделся, затем увидел Дзирта и подошел к стойке.

— Калимшанского вина, — сказал доппльгэнгер бармену, ибо, тщательно просмотрев мозг Дюдермонта, узнал, что это любимый напиток капитана. За то короткое время, что они провели рядом, монстр узнал многое и о капитане, и о «Морской фее».

Дзирт повернулся и склонился над стойкой.

— Ты припозднился, — заметил он, пытаясь понять, не возникло ли каких-нибудь неприятностей.

— Небольшая проблема, — заверил его самозванец.

— В чем дело, Гвен? — тихо спросила Кэтти-бри: пантера подняла голову, глядя на Дзирта и Дюдермонта, ее уши прижались к голове, низкое рычание отдалось во всем ее сильном теле. — Что ты видишь?

Гвенвивар продолжала внимательно наблюдать за этой парой, но Кэтти-бри, позабыв о неземной природе пантеры, решила, что за стойкой, у которой стояли Дзирт и капитан, должно быть, прячется крыса или что-то в этом роде.

— Каэрвич, — объявил самозванец Дзирту.

Дроу посмотрел на него с любопытством.

— Каэрвич? — повторил он. Дзирт слышал это слово; каждый моряк на Побережье Мечей знал название крошечного островка, слишком маленького и удаленного, для того чтобы быть обозначенным на морских картах.

— Мы должны немедленно отправиться на Каэрвич, — объяснил самозванец, глядя Дзирту в глаза. Столь совершенной была маскировка доппльгэнгера, что у Дзирта не возникло ни малейшего подозрения, что с капитаном что-то неладно.

И все же его заявление показалось Дзирту странным. О Каэрвиче на кораблях ходили легенды как об острове, населенном призраками и служившем домом слепой ведьме. Многие сомневались в его существовании, хотя некоторые моряки утверждали, что бывали на нем. Дзирт и Дюдермонт никогда не говорили об этом острове. Поэтому сообщение капитана о том, что они должны отправиться туда, оказалось для дроу совершенно неожиданным.

Дзирт вновь принялся изучать Дюдермонта, заметив на сей раз его неуклюжие манеры, увидев, что капитан явно чувствует себя не в своей тарелке в заведении, которое всегда было его любимой таверной на Док-стрит. «Что-то беспокоит капитана», — подумал дроу. Что бы ни задержало его на пути в харчевню «Объятия русалки» — а Дзирт полагал, что это был визит к одному из правителей Глубоководья, может быть даже, к таинственному Хелбену, — это сильно расстроило Дюдермонта. Хотя было ли заявление капитана таким уж странным? Много раз за последние шесть лет «Морская фея», орудие властителей Глубоководья, получала необычные задания, и поэтому дроу принял информацию без вопросов.

Ни Дзирт, ни доппльгэнгер не обратили внимания на Гвенвивар, которая припала к земле и медленно приближалась к Дюдермонту, плотно прижав уши.

— Гвенвивар! — наконец заметил ее Дзирт.

Доппльгэнгер повернулся, облокотился на деревянную стойку бара, а пантера бросилась вперед, высоко взлетела и придавила его к стойке. Если бы самозванец сохранил присутствие духа и разыграл из себя невинную жертву, он мог бы выкрутиться из затруднительной ситуации. Но существо распознало природу Гвенвивар или, по крайней мере, тот факт, что пантера происходила не с Материального уровня. Подсознательно ощутив это, доппльгэнгер понял, что и она распознала его.

Существо инстинктивно нанесло удар пантере своим предплечьем, и сила удара оказалась такова, что шестисотфунтовая кошка отлетела на середину большого помещения.

Ни один человек не мог бы сделать такого, и когда самозванец вновь взглянул на Дзирта, в руках у эльфа оказались обнаженные сабли.

— Кто ты? — спросил Дзирт.

Существо зашипело и, сделав быстрое движение к клинкам дроу, схватило один из них. В ответ Дзирт нанес удар по его шее плоской стороной сабли, оставшейся свободной. Он ударил не в полную силу, опасаясь, что это все же мог быть Дюдермонт, находившийся под каким-то магическим воздействием.

Монстр поймал лезвие клинка голой рукой и рванулся вперед, так что Дзирт покатился в сторону.

Все, кто был в таверне, вскочили со своих мест, большинство полагало, что это обычная драка. Но команда «Морской феи», особенно Кэтти-бри, в полной мере осознавала всю странность разыгравшейся сцены.

Доппльгэнгер бросился к двери, отшвырнув в сторону смущенного моряка из экипажа «Морской феи», вставшего у него на пути.

Кэтти-бри выстрелила из своего лука, стрела, за которой потянулся шлейф из серебристых искр, вонзилась в стену рядом с головой существа. Оно развернулось лицом к девушке, громко зашипело, и тут же оказалось погребенным под шестисотфунтовым телом пантеры. На сей раз Гвенвивар знала силу своего противника, и в завершение непродолжительной схватки огромная кошка уселась на спину доппльгэнгеру, сомкнув свои могучие челюсти на его затылке.

Мгновение спустя рядом оказался Дзирт, сопровождаемый Кэтти-бри, Вэйланом Майканти и остальными членами экипажа, а также любопытными зеваками, включая владельца таверны, который хотел посмотреть на ущерб, нанесенный волшебной стрелой.

— Что ты такое? — спросил Дзирт, схватив самозванца за волосы и повернув его голову так, чтобы взглянуть ему в лицо. Дроу потер свободной рукой щеку существа, но не обнаружил никаких следов грима. Доппльгэнгер попытался укусить его, но Дзирту удалось вовремя отдернуть пальцы.

Гвенвивар зарычала и теснее сомкнула свои челюсти на шее существа, рывком вдавив его лицо в пол.

— Пойди и проверь Док-стрит! — сказал Дзирт Вэйлану. — Возле того места, где ты в последний раз видел капитана!

— Но… — запротестовал Вэйлан, указывая на лежащую ничком фигуру.

— Это не капитан Дюдермонт, — заверил его Дзирт. — Это даже не человек!

Вэйлан жестом позвал за собой несколько членов команды «Морской феи» и выбежал в сопровождении многих других моряков, которые считали себя друзьями исчезнувшего капитана.

— И позовите Стражу! — крикнул Дзирт им вслед, имея в виду знаменитых воинов Глубоководья. — Приготовь лук! — сказал он Кэтти-бри, которая кивнула в ответ и приладила новую стрелу к тетиве.

Дроу и Гвенвивар удалось подчинить себе доппльгэнгера и поставить его у стены. Бармен принес толстую веревку, которой они скрутили руки монстра у него за спиной.

— Я спрашиваю тебя еще раз… — угрожающе начал Дзирт, но существо просто плюнуло ему в лицо и расхохоталось, издавая поистине дьявольские звуки.

Дроу, не отвечая, устремил на самозванца тяжелый взгляд. Он по-настоящему был подавлен: от того, как самозванец смотрел на него, смеялся над ним, только над ним, у Дзирта мурашки по спине бегали. Он не испытывал страха за свою жизнь, он никогда не боялся за себя, но опасался, что прошлое снова настигло его, что злые силы Мензоберранзана отыскали его и здесь, в Глубоководье, а достойный капитан Дюдермонт погиб из-за него.

Если так, то Дзирт До'Урден не смог бы этого вынести.

— Я предлагаю тебе жизнь в обмен на капитана Дюдермонта, — сказал дроу.

— Это не твоя территория, чтобы торговаться с… чем бы это ни было, — заметил какой-то моряк, незнакомый Дзирту. Сурово нахмурившись, дроу повернулся к нему, и моряк тут же замолк, попятился и исчез, не желая навлечь на себя гнев темного эльфа, особенно обладавшего боевой славой Дзирта.

— Твоя жизнь — за Дюдермонта, — повторил Дзирт доппльгэнгеру. Вновь ответом был дьявольский смех.

На самозванца обрушился град пощечин: слева, справа, слева, — Дзирт молотил по его лицу открытыми ладонями. Последний удар свернул существу нос, который тут же восстановил свою форму прямо на глазах у Дзирта. В сочетании с непрекращающимся хохотом монстра это привело дроу в еще большую ярость, и он ударил самозванца изо всех сил.

Кэтти-бри обняла Дзирта и отвела в сторону, хотя одного ее появления уже оказалось достаточно, чтобы напомнить Дзирту о том, кто он такой, и заставить его устыдиться своего неконтролируемого порыва.

— Где Дюдермонт? — спросил Дзирт, но существо продолжало хохотать, и тогда Гвенвивар встала на задние лапы, положив передние на плечи доппльгэнгера, и приблизила свою рычащую морду к его лицу. Это заставило доппльгэнгера утихнуть: он знал, что Гвенвивар распознала его истинную природу, знал он и то, что разгневанная пантера могла уничтожить его.

— Позовите чародея, — неожиданно предложил один из моряков.

— Робийярда! — воскликнул другой. — Он-то узнает, как извлечь информацию из этого существа.

— Иди, — согласилась Кэтти-бри, и мужчина выскочил за дверь.

— Священника, — предложил еще кто-то. — Лучше бы священнику иметь дело с…

Он умолк, не зная, как определить самозванца.

Все это время доппльгэнгер оставался неподвижным под пристальным взглядом Гвенвивар, не делая никаких угрожающих движений.

Моряку, отправившемуся за чародеем, попался навстречу член команды «Морской феи», возвращавшийся в таверну с сообщением о том, что капитан найден.

Они незамедлительно отправились туда: Дзирт, подталкивавший доппльгэнгера, Гвенвивар — с другой стороны существа и Кэтти-бри, следовавшая за ними с луком наготове; наконечник стрелы почти касался затылка монстра. Они вошли в переулок как раз в тот момент, когда поднимали решетку сточной канавы и один из моряков спускался в вонючую дыру, чтобы помочь выбраться своему капитану.

Дюдермонт разглядывал доппльгэнгера, всматриваясь в совершенную копию самого себя, с откровенным презрением.

— Можешь принять свой истинный вид, — сказал он существу. Выпрямившись, капитан стряхнул с себя грязь, вновь обретая чувство собственного достоинства. — Они знают, кто я, и знают, что представляешь собой ты.

Доппльгэнгер оставался неподвижным. Дзирт вплотную приставил лезвие Сверкающего Клинка к его шее, Гвенвивар оставалась начеку с другой стороны, а Кэтти-бри подбежала к Дюдермонту, чтобы поддержать его.

— Могу я опереться на твой лук? — спросил капитан, и Кэтти-бри, не задумываясь ни на секунду, кивнула.

— Должно быть, это чародей, — крикнул Дюдермонт Дзирту, хотя на самом деле подозревал нечто иное. Раненый капитан тяжело оперся на лук. — Если он издаст хоть единый звук, перережь ему горло, — приказал он.

Дзирт кивнул и прижал Сверкающий Клинок несколько сильнее. Кэтти-бри сделала было движение, чтобы взять Дюдермонта под руку, но он жестом пропустил ее вперед и последовал за ней.

Далеко отсюда, над дымной пеленой Бездны, Эррту наблюдал за разворачивавшейся сценой с истинным наслаждением. Ловушка сработала, пусть и не так, как ожидал великий танар'ри, когда посылал доппльгэнгера в Глубоководье, но в любом случае сработала, и быть может, еще забавнее, еще неожиданнее, еще непонятнее.

Эррту знал Дзирта До'Урдена достаточно хорошо, чтобы понимать: упоминание Каэрвича — это именно та приманка, которая требовалась. Нечто ужасное случилось с дроу и его друзьями сегодня вечером; и это не пройдет для них бесследно, они с готовностью отправятся к этому острову и обнаружат послание.

Для могущественного демона случившееся в Глубоководье было лучшим развлечением за многие годы. Эррту мог доставить послание Дзирту куда более легким способом, но в этой интриге с участием доппльгэнгера и слепой ведьмы, которая ждала на Каэрвиче, и заключалась вся потеха.

Большее наслаждение Эррту мог бы получить, только отрывая от Дзирта До'Урдена кусочек за кусочком и поглощая его плоть прямо на глазах у еще живого эльфа.

Бейлор застонал, представив себе эту картину и думая о том, что скоро так и будет.

Дюдермонт старался держаться прямо и продолжал отвергать любую помощь. Придав своему лицу обычное выражение, капитан следовал за Кэтти-бри, которая медленно шла к выходу из переулка, направляясь к Дзирту, Гвенвивар и плененному доппльгэнгеру.

Дюдермонт очень внимательно наблюдал за странным существом. Соприкоснувшись с ним близко, он понял, какое зло заключено в нем. Дюдермонт испытывал ненависть к доппльгэнгеру не только за то, что тот жестоко избил его, но и за то, что, приняв облик капитана, монстр осуществил над ним такое мысленное насилие, которого человек не мог вынести. Глядя сейчас на это существо в облике капитана «Морской феи», Дюдермонт едва мог сдержать гнев. Наблюдая и размышляя, он держался очень близко к Кэтти-бри.

Дзирт спокойно стоял рядом со связанным самозванцем на углу Док-стрит. Внимание дроу и многих членов экипажа, стоявших возле него, было обращено на раненого капитана, и никто из них не заметил, как существо изменило форму своих рук, так что они выскользнули из пут.

Дзирт выхватил вторую саблю, когда существо неожиданно оттолкнуло его в сторону. Доппльгэнгер бросился к выходу из переулка, Гвенвивар — за ним. За спиной у монстра выросли крылья, и он высоко подпрыгнул, намереваясь улететь во тьму ночи.

Гвенвивар, рванувшись за ним, высоко взлетела в могучем прыжке, в то время как капитан Дюдермонт извлек стрелу из колчана Кэтти-бри, висевшего у нее на боку. Девушка, почувствовав это, повернулась, и в этот момент Дюдермонт поднял лук и выпустил стрелу.

Доппльгэнгер был уже в двадцати футах от земли, когда вслед за ним прыгнула Гвенвивар, и тем не менее огромная пантера достала летевшего монстра, сомкнув свои челюсти на его лодыжке. Эта конечность тут же изменила свою форму и стала выскальзывать из ее челюстей. В этот момент в спину монстра, прямо между крыльями, серебряной молнией вонзилась стрела.

Гвенвивар легко приземлилась на мягкие лапы, а вслед за ней упал мертвый доппльгэнгер. Через мгновение рядом с ними оказался Дзирт, за которым спешили все остальные.

Существо вновь начало изменять свою форму. Облик капитана будто растаял, а вместо него возникло какое-то странное гуманоидное существо, подобного которому не встречал никто из присутствующих. Его кожа была глянцевой, пальцы тонких рук абсолютно гладкими, без всяких бороздок. Оно было совершенно безволосым и в целом на редкость бесцветным. Просто кусок глины в форме гуманоида, и ничего больше.

— Доппльгэнгер, — заметил Дюдермонт. — Кажется, Пиноч недоволен нашими последними подвигами.

Дзирт кивнул, позволяя себе согласиться с умозаключениями капитана. Кажется, происшествие не имело отношения к нему, к тому, кем он был и откуда пришел.

Ему так хотелось поверить в это.

Эррту чрезвычайно наслаждался происходящим и был рад, что ему не придется платить нанятому им мастеру маскировки. На какое-то мгновение демона обеспокоило то, что у «Морской феи» теперь не будет гида в путешествии к острову, не отмеченному на картах, но бейлор продолжал верить в успех. Семена были посеяны; доппльгэнгер сказал Дюдермонту о предстоящем путешествии, а Дзирт слышал точное название острова и передаст его капитану. Бейлор знал, что никто из них не был трусом. И человек, и эльф — находчивы и любознательны. Поэтому он верил, что Дзирт и Дюдермонт найдут путь к Каэрвичу и скоро встретят слепую ведьму, у которой находилось послание демона. Совсем скоро.

Глава 4 НЕПРОШЕНАЯ «ПОМОЩЬ»

«Морская фея» вышла в море через две недели, держа курс на юг. Капитан Дюдермонт объяснил, что у них было дело в Воротах Балдура, одном из крупнейших портов на Побережье Мечей, лежащем на полпути между Глубоководьем и Калимшаном. Никто не задавал Дюдермонту прямых вопросов, но многие чувствовали, что он находился в каком-то странном состоянии, проявляя нерешительность, которой раньше за ним не замечали.

Его поведение изменилось через четыре дня после выхода из гавани Глубоководья, когда впередсмотрящий «Морской феи» заметил корабль с квадратными парусами, на палубе которого толпились моряки. Экипаж торгового судна обычно насчитывал от сорока до пятидесяти человек. Пиратскому же кораблю, для того чтобы атаковать стремительно и с подавляющим преимуществом, а затем быстро доставить награбленное добро на берег, требовалось в три раза больше народу. Пиратские корабли перевозили не грузы, а воинов.

Если до этой встречи Дюдермонт казался нерешительным, то теперь все изменилось. «Морская фея» подняла паруса. Кэтти-бри, закрепив Тулмарил на плече, отправилась в «воронье гнездо», а Робийярду было приказано занять свое место на палубе и применить волшебство, чтобы еще больше наполнить паруса ветром. Но сильный естественный ветер с северо-запада, дующий из-за кормы, уже наполнил паруса обоих кораблей, поэтому преследование обещало быть долгим.

На центральной палубе корабельные музыканты заиграли воодушевляющую мелодию, Дзирт вернулся с бушприта раньше, чем обычно, и занял свое место рядом с Дюдермонтом.

— Куда мы потом отведем каравеллу? — спросил дроу. Они все еще находились ближе к Глубоководью, чем к Воротам Балдура, но ветер дул в основном с севера, благоприятствуя плаванию в южном направлении.

— В Орлумбор, — без колебания ответил Дюдермонт.

Дзирт удивился. Орлумбор был скалистым, открытым всем ветрам островом, лежащим на полпути между Глубоководьем и Воротами Балдура. В этом независимом городе-государстве население было немногочисленным и плохо вооруженным, вряд ли там могли справиться с каравеллой, полной пиратов.

— Да возьмут ли ее вообще тамошние корабельщики? — спросил дроу с сомнением.

Дюдермонт кивнул, лицо его было суровым.

— Орлумбор многим обязан Глубоководью, — объяснил он. — Они продержат ее до тех пор, пока за ней не придет другой корабль из Глубоководья. Я прикажу Робийярду использовать его чары, чтобы вступить в контакт с властителями.

Дзирт кивнул. Все казалось совершенно логичным — и все же неуместным. Только теперь дроу понял, что этот рейс не был обычным для «Морской феи». Никогда прежде Дюдермонт не оставлял захваченный корабль и его команду кому-то другому. Здесь, на неизменных и бесконечных морских просторах, время никогда не казалось важной проблемой. Обычно «Морская фея» шла, пока не обнаруживала пиратское судно, топила или захватывала его, а затем возвращалась в один из дружественных портов и сдавала его туда, сколько бы времени это ни занимало.

— Должно быть, у нас срочное дело в Воротах Балдура, — заметил дроу, устремив многозначительный взгляд на капитана.

Дюдермонт повернулся к нему и впервые за время путешествия посмотрел в его глаза.

— Мы не идем к Воротам Балдура, — признался он.

— А куда ж тогда? — Тон Дзирта показывал, что он не очень удивился.

Капитан покачал головой и отвернулся. Глядя вперед, он слегка повернул штурвал, выравнивая курс.

Дзирт принял это спокойно. Он знал: Дюдермонт уже проявил свою благосклонность к нему тем, что признал, что они не пойдут к Воротам Балдура. Он знал также, что капитан доверится ему, как только это понадобится. Их ближайшим делом был пиратский корабль, все еще находившийся далеко впереди: его квадратные паруса едва виднелись на голубой линии горизонта.

— Больше ветра, чародей! — как бы между прочим крикнул Дюдермонт Робийярду, который хмыкнул и помахал рукой капитану. — Мы не настигнем их до наступления сумерек, если у нас не будет еще больше ветра.

Дзирт улыбнулся Дюдермонту и вернулся на бушприт, к аромату моря и брызгам, к шелесту бегущей по волнам «Морской феи», к одиночеству, в котором он нуждался, чтобы все обдумать и подготовиться к бою.

Три часа неслись они по морю, пока не подошли к каравелле на такое расстояние, чтобы Кэтти-бри смогла разглядеть ее в подзорную трубу из своего «вороньего гнезда» и подтвердить, что это действительно пиратский корабль. День был длинным, солнце находилось на полпути между наивысшей точкой подъема и линией горизонта на западе, и преследователи понимали, что надо продолжать сближение. Если они не смогут догнать пиратский корабль до заката, то он скроется в темноте. Робийярд знал несколько заклинаний, с помощью которых он мог попытаться следить за пиратской каравеллой и ночью, но на пиратском корабле, несомненно, был свой чародей или, по крайней мере, жрец. Хотя и тот, и другой, вероятно, были не слишком могущественными и, безусловно, не столь опытными, как Робийярд, все же они могли противостоять заклинаниям. Кроме того, пираты никогда не отваживались уходить слишком далеко от своих тайных портов, и «Морская фея», конечно, не могла преследовать корабль до самого его убежища, где пиратов, возможно, поджидали друзья.

Дюдермонт не казался слишком озабоченным. Им уже случалось упускать пиратов в ночи, такое могло повториться и в будущем. Всегда найдутся другие преступники, которых нужно будет преследовать. Но Дзирт, который все время украдкой поглядывал на капитана, не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь выглядел таким отстраненным. Очевидно, это имело какое-то отношение или, скорее, это имело непосредственное отношение к происшествию в Глубоководье и их таинственному месту назначения, которое Дюдермонт ни с кем не обсуждал.

Дроу крепче ухватился за штаг и вздохнул. Дюдермонт все расскажет ему в свое время.

Ветер ослаб, и расстояние между «Морской феей» и каравеллой сократилось. Может быть, пиратскому кораблю и не удастся ускользнуть от них. Группа менестрелей вновь собралась вместе и заиграла. Дзирт знал, что пираты тоже услышат музыку, она долетит до них над волнами, предрекая им скорую гибель.

Теперь все, казалось, вернулось на круги своя, и напряжение спало, несмотря на то что схватка представлялась неизбежной. Дзирт пытался убедить самого себя, что Дюдермонт был спокоен потому, что знал: они настигнут пиратский корабль. Все вновь шло нормально.

— Бурун за кормой! — донесся крик, который заставил всех повернуть головы.

— Что это? — раздались возгласы. Дзирт посмотрел на Кэтти-бри, которая направила свою подзорную трубу на нечто позади «Морской феи», изумленно покачивая головой.

Дроу легко пронесся вдоль борта, остановившись посредине корабля, и, перегнувшись через поручни, посмотрел на то, что преследовало их шхуну. Он увидел высокий столб брызг в форме клина, такие брызги мог бы создать гигантский спинной плавник косатки, если бы в мире нашелся кит, умевший двигаться с такой скоростью. Но это был не кит. Дзирт подсознательно чувствовал это, так же как и все остальные на борту «Морской феи».

— Оно врежется в нас! — предупредил Вэйлан Майканти, стоявший рядом с баллистой на корме.

Не успел он договорить, как странный преследователь изменил свой курс и обошел «Морскую фею» вдоль правого борта, как будто она стояла на месте.

Никакой это не кит, понял Дзирт, когда существо пронеслось в двадцати ярдах от «Морской феи», окатив борт шхуны огромной волной. Дроу показалось, что внутри промчавшегося мимо буруна он увидел человеческую фигуру.

— Это человек! — крикнула Кэтти-бри сверху, подтверждая подозрения Дзирта.

Не веря своим глазам, вся команда наблюдала за тем, как несущееся по волнам существо оставило позади «Морскую фею» и устремилось к каравелле.

— Чародей? — спросил Робийярда Дюдермонт.

Робийярд пожал плечами, ни у него, ни у тех, кто находился поблизости, не было никакого объяснения.

— Более важным, — в конце концов молвил маг, — представляется другое: друг это или враг?

Очевидно, на каравелле также не знали ответа на этот вопрос: некоторые молча смотрели, стоя у поручней, другие готовили арбалеты. Обслуга пиратской катапульты даже выстрелила по пришельцу зарядом пылающей смолы, но он перемещался слишком быстро, чтобы они могли правильно определить расстояние, и смола с шипением погрузилась в волны, не причинив ему никакого вреда. Он промчался вдоль каравеллы, легко обгоняя ее. Бурун уменьшился и через мгновение исчез, открыв взорам мужчину в мантии, с тяжелым вьюком, стоявшего на волнах, который неистово размахивал руками и что-то кричал. Он находился слишком далеко от «Морской феи», чтобы можно было разобрать его слова.

— Да он сейчас колдовать будет! — крикнула Кэтти-бри из своего «вороньего гнезда». — Он… — Она внезапно остановилась, отведя озабоченный взгляд от Дзирта, и хотя дроу не мог разглядеть ее как следует снизу, под таким углом, он понял, что девушка была чем-то смущена, и увидел, как она качает головой, как будто не веря своим глазам.

Все, кто находился на палубе «Морской феи», изо всех сил пытались понять, что же, собственно, происходит. Они видели, что на борту каравеллы царила суматоха, слышали крики и щелканье стреляющих арбалетов, но если стрелы и попадали в стоящего на волнах человека, то по нему это было незаметно.

Внезапно между кораблями вспыхнул чудовищный язык пламени, который тут же превратился в огромное облако густого тумана. Этот белый шар полностью скрыл из виду каравеллу и продолжал расти на глазах у изумленных моряков «Морской феи». Вскоре облако накрыло стоящего на водной поверхности заклинателя, быстро распространяясь дальше. Дюдермонт вел корабль вперед на большой скорости, но, приблизившись к полосе тумана, он решил не рисковать, замедлить движение и положить шхуну в дрейф. Пребывая в замешательстве и беззвучно ругаясь, Дюдермонт развернул «Морскую фею» бортом к пелене тумана.

Экипаж стоял наготове вдоль поручней. Тяжелые арбалеты, закрепленные на мостике, и баллиста на кормовой палубе были заряжены и готовы к бою.

В конце концов туман начал подниматься и отходить назад под воздействием устойчивого бриза. Из облачной пелены возникла стоящая на воде фигура человека, похожего на привидение: рука его подпирала подбородок, он в замешательстве глядел на то место, где недавно была каравелла.

— Ты этому просто не поверишь! — крикнула Кэтти-бри Дзирту, ее слова сопровождал легкий смешок.

Дзирт действительно не верил своим глазам, ибо он тоже узнал неожиданного визитера. На нем была мантия карминного цвета, расписанная чародейскими рунами и отвратительными рисунками. Схематично изображенные фигуры чародеев в муках магического творчества мог бы нарисовать честолюбивый волшебник зрелого пятилетнего возраста в своей игрушечной записной книжке для заклинаний. Дзирт также узнал почти детское лицо человека, которое, казалось, состояло из одних ямочек и огромных голубых глаз; его каштановые волосы, длинные и прямые, были туго стянуты за ушами, так что они торчали почти под прямым углом.

— Что это? — спросил у дроу Дюдермонт.

— Не что, а кто, — поправил его Дзирт. Он коротко хохотнул и, будто все еще не веря самому себе, покачал головой.

— Тогда кто же это? — спросил Дюдермонт, стараясь, чтобы его слова звучали сурово, хотя смешки Дзирта были и успокаивающими, и заразительными одновременно.

— Друг, — ответил Дзирт. Сделав паузу и посмотрев вверх на Кэтти-бри, он добавил: — Гаркл Гарпелл из Широкой Скамьи.

— О нет, — простонал Робийярд позади них. Как и каждый чародей в Королевствах, он слышал истории о Широкой Скамье и эксцентричном семействе Гарпеллов. Подобных кудесников никогда и нигде больше не встречалось: они обладали удивительным даром создавать опаснейшие ситуации без всякого злого умысла.

По мере того как шло время и туман продолжал рассеиваться, напряжение, владевшее Дюдермонтом и его командой, ослабевало. Они не имели никакого представления о том, что же случилось с каравеллой, пока облако окончательно не исчезло. Только тогда они увидели пиратский корабль, летевший по волнам очень и очень далеко от них. Дюдермонт уже собирался было приказать поднять все паруса, чтобы еще раз пуститься в погоню за пиратами, но, посмотрев на солнце, клонившееся к закату, и прикинув расстояние между своей шхуной и каравеллой, решил, что на сей раз она ускользнула.

Чародей Гаркл Гарпелл находился теперь в какой-то дюжине ярдов справа по борту «Морской феи». Дюдермонт передал штурвал одному из членов экипажа и отправился вместе с Дзиртом и Робийярдом на нос корабля. Кэтти-бри начала спускаться с грот-мачты.

Гаркл невозмутимо стоял в своей прежней позе, уставившись на то место, где некогда находилась каравелла. Он поднимался и опускался над поверхностью моря вместе с волнами, постукивая при этом по воде ногой. Это было очень странное зрелище, так как вода постоянно уходила из-под него: заклинание, позволявшее ему ходить по воде аки посуху, препятствовало непосредственному соприкосновению его ног с соленой жидкостью.

В конце концов Гаркл посмотрел на «Морскую фею», на Дзирта и остальных.

— Никогда бы не подумал, — признался он, качая головой. — Полагаю, нацелил шаровую молнию слишком низко.

— Чудесно, — пробормотал Робийярд.

— Ты поднимешься на борт? — спросил Дюдермонт, и этот вопрос, а может быть, и внезапное осознание того, что он не на твердой земле, казалось, вывели Гаркла из состояния транса.

— О да! — сказал он. — В самом деле хорошая мысль. Хорошо, что я нашел вас. — Он показал на свои ноги. — Не знаю, как долго еще…

Тут заклинание, очевидно, утратило свою силу, так как незадачливый чародей — буль-буль! — прямиком ушел под воду.

— Ну и сюрприз, — заметила Кэтти-бри, присоединяясь к остальным.

Дюдермонт приказал принести багры, чтобы выловить Гаркла из воды, а затем с недоверием посмотрел на своих друзей.

— Он отправился в открытое море с таким экспериментальным заклинанием? — скептически спросил капитан. — Он мог бы никогда не найти ни нас, ни другого дружественного корабля, и тогда…

— Гарпелл, — сказал Робийярд так, как будто это должно было объяснить все.

— Гаркл Гарпелл, — добавила Кэтти-бри, и ее саркастический тон подчеркнул смысл, заложенный в высказывании чародея.

Дюдермонт только покачал головой, находя некоторое утешение в том, что Дзирт, стоявший рядом с ним, явно наслаждался происходящим.

Глава 5 МИМОЛЕТНАЯ МЫСЛЬ

Завернувшись в одеяло, в то время как его одежда висела высоко на мачте, чтобы просохнуть на ветру, мокрый чародей не переставая чихал, обдавая брызгами всех находившихся вокруг. Он был просто не в состоянии сдерживаться и чихнул Дюдермонту прямо в лицо, когда капитан подошел познакомиться.

— Я представляю вам Гаркла Гарпелла из Широкой Скамьи, — сказал Дзирт Дюдермонту. Гаркл протянул руку, отпустив при этом одеяло. Оно упало. Тощий чародей вцепился в него, чтобы вернуть на место, но несколько запоздал.

— Принесите ему еды, — хихикнула Кэтти-бри сзади. — Ему надо бы нарастить мяса на заднице.

Гаркл густо покраснел. Робийярд, которому уже доводилось встречаться с Гарпеллами, просто удалился, качая головой и предрекая, что захватывающие события еще впереди.

— Что привело тебя сюда, — спросил Дюдермонт, — так далеко от берегов, в открытое море?

Гаркл посмотрел на Дзирта.

— Я прибыл по приглашению, — сказал он после паузы, несколько смутившись, когда дроу посмотрел на него с любопытством. — Да-да! По твоему приглашению. — Он повернулся, чтобы посмотреть на Кэтти-бри. — И по твоему!

Кэтти-бри взглянула на Дзирта, который пожал плечами и развел руками, не понимая, о чем идет речь.

— Ну и ну, прекрасный «привет». — Раздраженный чародей начал заикаться. — Я ожидал чего-то похожего, хотя и надеялся, что у вас, у дроу, память получше. Интересно, что ты говоришь тому, кого встречаешь вновь столетие спустя? Неужели не можешь вспомнить его имя?

— О чем это ты? — вынужден был спросить Дзирт. — Я помню твое имя.

— И на том спасибо! — взревел Гаркл. — Или я бы на самом деле разозлился!

Он раздраженно щелкнул пальцами, и этот звук успокоил его. Последовала длинная пауза. Чародей молчал и выглядел очень смущенным, как будто совершенно забыл, о чем же рассуждал.

— Да, конечно! — наконец вымолвил он и посмотрел на Дзирта. Суровое выражение лица чародея вскоре смягчилось, и теперь его сменило любопытство.

— Так о чем ты говорил? — снова спросил Дзирт, стремясь подтолкнуть Гаркла к продолжению разговора.

— Не помню, — признался кудесник.

— Ты говорил о том, что привело тебя сюда, — напомнил ему Дюдермонт.

Гаркл снова щелкнул пальцами.

— Заклинание, конечно! — сказал он, облегченно вздохнув.

Дюдермонт, напротив, вздохнул тяжело.

— Ясно, что это было какое-то заклинание, — медленно начал он, пытаясь получить полезную информацию у непоследовательного волшебника.

— Не «какое-то» заклинание, — резко возразил Гаркл, — а конкретное заклинание. Мое новое заклинание: туман судьбы.

— Туман судьбы? — переспросил Дюдермонт.

— О, это очень хорошее заклинание, — взволнованно начал Гаркл. — Способствует разным вещам, понимаете. Помогает разобраться со своей жизнью, и все такое. Показывает тебе, куда идти. Даже доставляет тебя туда. Но оно не объясняет почему. — Чародей поднял одну руку, чтобы постучать пальцами по подбородку, одеяло снова соскользнуло с него, но он, казалось, не заметил этого. — Мне следует поработать над этой стороной вопроса. Да, да, тогда я бы знал, почему оказался здесь.

— Так ты даже не знаешь? — спросила Кэтти-бри, отвернувшись к поручням и даже несколько перегнувшись через них, чтобы не видеть тощих ягодиц Гаркла.

— По приглашению, полагаю, — ответил Гаркл.

Лица Кэтти-бри и Дзирта выражали явное сомнение.

— Это правда! — страстно запротестовал Гаркл. — Когда вы, вы оба, — он переводил свой взгляд с девушки на эльфа, — проходили через Широкую Скамью шесть лет назад, вы сказали, что надеетесь, что наши пути еще смогут пересечься. «Если когда-нибудь ты окажешься неподалеку от нас» — именно так вы и сказали!

— Я не… — начал было Дзирт, но Гаркл жестом заставил его умолкнуть, затем бросился к огромному вьюку, который притащил с собой. Его одеяло соскользнуло еще ниже, но чародей был так поглощен своим занятием, что не заметил этого. Кэтти-бри, которой надоело отворачиваться, только хихикнула и покачала головой.

Гаркл вытащил из вьюка маленькую флягу, подтянул одеяло повыше из соображений благопристойности и быстро вернулся на прежнее место, встав перед Дзиртом. С торжествующим видом щелкнув пальцами перед дроу, волшебник открыл пробку.

Из фляги раздался голос, это был голос Кэтти-бри:

«Если ты когда-нибудь окажешься неподалеку от нас, загляни».

— Вот! — сказал Гаркл тоном превосходства, вставляя пробку на место. Уперев руки в бока, он выдержал длинную паузу, пока на лице Дзирта не появилась приветливая улыбка. — А, кстати, где мы находимся? — спросил чародей, поворачиваясь к Дюдермонту.

Капитан взглянул на эльфа, и Дзирт в ответ лишь пожал плечами.

— Пойдем, я покажу тебе на карте, — сказал Дюдермонт, подталкивая Гарпелла к своей каюте. — И дам тебе подходящую одежду, чтобы ты ее носил, пока твоя не высохнет.

Когда они ушли, Кэтти-бри подошла к Дзирту. Робийярд стоял неподалеку, глядя на них обоих.

— Молитесь, чтобы мы не встретили пиратов, пока не сможем избавиться от нашего попутчика, — сказал чародей.

— Гаркл постарается помочь, — ответила Кэтти-бри.

— Молитесь, молитесь, — проворчал Робийярд и отошел.

— В следующий раз поосторожней с приглашениями, — заметил Дзирт, обращаясь к девушке.

— Это мог быть твой собственный голос, точно так же, как и мой, — парировала Кэтти-бри. — И, кроме того, Гаркл так старался помочь нам.

— Да, но он и нас легко подпалил бы или затопил, — быстро напомнил ей Дзирт.

Кэтти-бри вздохнула и не нашла что ответить. Они повернулись к каюте Дюдермонта, куда направлялись капитан с Гарклом.

— Итак, это туман судьбы ты наслал на наших друзей-пиратов? — спросил Дюдермонт, стараясь показать, что случившееся сильно поразило его.

— Ха? — ответил Гаркл. — То? О нет, нет, то была шаровая молния. У меня это здорово получилось! — Гаркл сделал паузу и опустил глаза, следуя за капитаном в каюту. — Только нацелился я слишком низко, — смущенно признался он.

Кэтти-бри и Дзирт посмотрели друг на друга, затем на Робийярда.

— Молитесь, — прошептали все трое одновременно.

В тот вечер Дзирт и Кэтти-бри обедали вместе с Дюдермонтом. Капитан казался более оживленным, чем когда-либо, за все то время, что прошло с момента их отплытия из Глубоководья. Друзья несколько раз пытались принести извинения за прибытие Гаркла, но Дюдермонт всякий раз прерывал их и даже намекнул, что он не так уж и расстроен появлением чародея.

Наконец капитан откинулся в кресле, вытер свою ухоженную эспаньолку атласной салфеткой и устремил тяжелый взгляд на двух друзей, которые хранили молчание, понимая, что Дюдермонт собирается сообщить им нечто важное.

— Мы не случайно оказались здесь, — признался капитан.

— И мы не идем к Воротам Балдура, — сделал вывод Дзирт, который давно уже догадался об изменении цели плавания. Считалось, что «Морская фея» направляется в Ворота Балдура, но Дюдермонт не придерживался прибрежных вод — а ведь именно там пролегал наиболее прямой и безопасный путь, который к тому же с наибольшей вероятностью позволял им обнаруживать и захватывать пиратов.

Вновь последовала длинная пауза, как будто капитану нужно было самому принять решение, прежде чем открыто объявить его.

— Мы поворачиваем на запад, к Минтарну, — сказал Дюдермонт наконец.

Кэтти-бри открыла рот от удивления.

— Свободный порт, — напомнил Дзирт. Остров Минтарн был широко известен как убежище пиратов и других скрывающихся от правосудия головорезов, суровое и дикое место. Как могли принять в таком порту «Морскую фею» с ее репутацией борца за правосудие?

— Да, свободный, — согласился Дюдермонт. — Свободный для пиратов и свободный для «Морской феи», которой нужна информация.

Дзирт не задавал капитану вопросов, но выражение его лица было достаточно красноречивым.

— Властители Глубоководья предоставили «Морскую фею» в мое полное распоряжение, — довольно резко сказал Дюдермонт. — Это мой корабль, он подчиняется только мне. Я могу направить его в Минтарн, к островам Муншэй, довести до самого Руатима, если пожелаю, и никому не позволю задавать мне вопросы!

Дзирт откинулся в своем кресле, чувствуя некоторую обиду, что Дюдермонт, который называл себя его другом, обращался с ним сейчас как с подчиненным.

Капитан поморщился, поняв, что задел дроу.

— Прошу прощения, — спокойно сказал он.

Дзирт пододвинулся вперед, положив на стол локти, чтобы приблизиться к Дюдермонту.

— Каэрвич? — спросил он.

Капитан смотрел ему в глаза.

— Доппльгэнгер говорил о Каэрвиче, и поэтому я должен идти к Каэрвичу.

— А ты не думаешь, что плывешь прямо в ловушку? — вставила Кэтти-бри. — Собираясь именно туда, куда он хочет тебя отправить?

— Кто? — спросил Дюдермонт.

— Тот, кто послал доппльгэнгера, кем бы он ни был, — рассуждала Кэтти-бри.

— Кто? — снова спросил Дюдермонт.

Кэтти-бри пожала плечами.

— Пиноч? — спросила она. — Или, может быть, какой-то другой пират, у которого свои счеты с «Морской феей»?

Дюдермонт вновь откинулся на спинку кресла, как и Дзирт, и все трое погрузились в долгое молчание.

— Я не могу и не верю, что вы можете продолжать плавать вдоль Побережья Мечей, как будто ничего не случилось, — объяснил капитан. Дзирт прикрыл свои бледно-лиловые глаза, ожидая именно такого ответа и соглашаясь с его логичностью. — Некто могущественный, ибо нанять доппльгэнгера — это не обычное и не дешевое дело, желает, чтобы со мной и «Морской феей» было покончено, и я намерен выяснить, кто это. Ни я, ни моя команда никогда не избегали сражения, и тот, кто не готов идти к Каэрвичу, может высадиться в Минтарне и отправиться попутным рейсом в Глубоководье за мой счет.

— Никто не уйдет! — сказала Кэтти-бри.

— Но мы даже не знаем, существует ли Каэрвич на самом деле, — заметил Дзирт. — Многие утверждают, что побывали там, но все это россказни мореходов, приукрашенные истории, которые они рассказывают за выпивкой.

— Значит, мы должны это выяснить, — сказал Дюдермонт тоном, не допускающим дальнейшего обсуждения. Ни Дзирт, ни Кэтти-бри, оба готовые смело смотреть в лицо опасности, не высказали никаких возражений. — Может быть, это вовсе не так уж плохо, что прибыл ваш друг-чародей, — продолжал капитан. — Еще один кудесник, владеющий магией, может помочь нам разобраться в этой тайне.

Кэтти-бри и Дзирт обменялись взглядами, полными сомнений: капитан Дюдермонт явно не знал Гаркла Гарпелла! Однако они больше не говорили об этом и завершили обед, обсуждая проблемы, связанные с повседневным управлением кораблем и командой.

Дюдермонт хотел идти к Минтарну, значит, Дзирт и Кэтти-бри последуют за ним.

После обеда двое друзей вышли прогуляться на палубу шхуны, почти безлюдную в этот час. Небосвод был усыпан блестящими звездами.

— Ты вздохнул с облегчением, выслушав капитана, — заметила Кэтти-бри.

Дзирт, захваченный врасплох, кивнул.

— Ты думал, что нападение в Глубоководье была связано с тобой, а не с Дюдермонтом или «Морской феей», — продолжила Кэтти-бри.

Дроу просто стоял и слушал: как обычно, проницательная девушка точно угадала его чувства, прочла его мысли, как открытую книгу.

— Ты всегда будешь опасаться того, что все угрозы приходят с твоей родины, — сказала Кэтти-бри, подходя к поручням и глядя на отражение звезд в волнующемся море.

— Я нажил много врагов, — ответил Дзирт, присоединяясь к ней.

— Так, что не успевал их хоронить, — рассмеялась Кэтти-бри.

Дзирт усмехнулся и вынужден был признать, что она права. На сей раз, полагал он, угроза не относится к нему. Вот уже несколько лет он был участником грандиозной драмы этого мира. Угроза, адресованная ему лично, которая неотступно преследовала его после того, как он впервые покинул Мензоберранзан, казалось, осталась в прошлом. Сейчас, под этими звездами и рядом с Кэтти-бри, на расстоянии тысяч миль и многих лет от Мензоберранзана, Дзирт До'Урден ощущал себя поистине свободным и беспечным. Он не страшился ни путешествия к Минтарну, ни к таинственному острову, какие бы слухи о привидениях ни были связаны с ним. Никогда Дзирт До'Урден не боялся опасности. Он радостно жил, балансируя между жизнью и смертью, и, если Дюдермонт окажется в беде, Дзирт был готов немедленно обнажить свои сабли.

Да и Кэтти-бри со своим Тулмарилом и великолепным мечом у бедра, и Гвенвивар, их преданная спутница, всегда были готовы к бою. Дзирт не страшился опасности, лишь чувство вины могло согнуть его сильные плечи. На сей раз, казалось, на нем не лежало никакой ответственности за нападение монстра и за курс, выбранный для «Морской феи». Он был участником драмы Дюдермонта, но добровольным участником.

Дзирт и Кэтти-бри наслаждались ветром и брызгами, наблюдали за звездами и часами не произносили ни слова.

Глава 6 КОЧЕВНИКИ

Киерстаад, сын Рэвйяка, опустился на колени, оставляя вмятины на мягком дерне. Рост его лишь немногим превышал шесть футов, и среди кочевников Долины Ледяного Ветра он не считался высоким, не был он и столь мускулистым, как большинство из них. У него были длинные светлые волосы, цвет его глаз напоминал цвет неба в яркий весенний день, а улыбка, в тех редких случаях, когда он позволял ей появиться, говорила о его душевном тепле.

Через плоскую тундру Киерстааду была видна покрытая снегом вершина Пирамиды Кельвина. Это была единственная гора на территории в тысячу квадратных миль, именуемой Долиной Ледяного Ветра, на открытой всем ветрам полосе тундры между Морем Плавучего Льда и северо-западными отрогами горного хребта, известного как Гребень Мира. Киерстаад знал, что, пройди он всего лишь несколько миль по направлению к горе, он увидел бы верхушки мачт рыболовецких судов, плавающих по Лек Деннишир, второму по величине из трех озер, расположенных в этом регионе.

Всего лишь несколько миль до другого мира, осознал Киерстаад. Он был, в сущности, всего лишь юношей семнадцати лет от роду. Но за эти годы Киерстаад повидал в Королевствах и узнал о жизни больше, чем многие. Он вышел с отрядом воинов, внявших призыву Вульфгара, из Долины Ледяного Ветра в Сэттлстоун. Свой девятый день рождения он отметил в пути, вдали от своей семьи. В одиннадцать лет мальчик бился с гоблинами, кобольдами и дроу, сражаясь рядом с Берктгаром Смелым, предводителем Сэттлстоуна. Именно Берктгар решил, что варварским племенам пора возвращаться в Долину Ледяного Ветра — на родину предков, к привычному образу жизни.

Киерстаад повидал так много, казалось, он прожил две различные жизни, в двух разных мирах. Сейчас он был кочевником, охотником в открытой тундре, приближался его восемнадцатый день рождения и первая самостоятельная охота. Глядя на Пирамиду Кельвина и зная о рыболовецких судах на Лек Деннишир, на Мер Дуалдон на западе и на Красных Водах на юге, Киерстаад понимал, сколь замкнутым стал на деле его мирок и насколько шире был мир — большой мир, лежавший всего лишь в нескольких милях от того места, где он сейчас преклонил колени. Юный варвар мог бы описать рынки в Брин Шандере, самом большом из городов, окружающих озера. Он мог представить себе многоцветные одежды, драгоценности и то возбуждение, которое царило в городе, когда купеческие караваны входили туда по весне и южане торговались из-за чудесных резных изделий из головной кости форели особого вида, в изобилии водившейся в трех озерах.

Его собственная одежда была бурой, как тундра, как олени, на которых охотился он и его народ, как шатры, в которых они жили.

Он вздохнул, но все же этот вздох молодого человека выражал не сожаление о том, что было утрачено, а скорее согласие с тем путем, которым он шел сейчас, дорогой своих предков. В нем была простая красота, должен был признать Киерстаад, а также жесткость, которая закаляла тело и душу. Он был молод, но мудр не по годам. Говорили, что это семейная черта, ибо отец Киерстаада, Рэвйяк, возглавлял объединенные племена после ухода Вульфгара. Спокойный и всегда сдержанный, Рэвйяк не ушел из Долины Ледяного Ветра на войну в Мифрил Халл, объяснив, что он слишком стар и закоренел в своих привычках. Рэвйяк остался с большинством народа варваров, укрепляя союз между кочевыми племенами и развивая связи с жителями Десяти Городов.

Рэвйяка не удивило, но порадовало возвращение Берктгара, Киерстаада — его самого младшего сына — и всех остальных. И все же это возвращение принесло с собой много вопросов в отношении будущего кочевых племен и того, кто же возглавит народ варваров.

— Снова кровь? — долетел до него вопрос, который вывел юношу из раздумья. Киерстаад обернулся и увидел остальных охотников, среди которых был и Берктгар, приближающихся к нему.

Киерстаад кивнул и указал на красное пятно на бурой земле. Берктгар пронзил копьем оленя — это был прекрасный бросок с огромного расстояния, — но не убил, а лишь ранил животное, которое бросилось бежать. Охотники погнались за ним. Кочевники всегда отличались рациональностью, в особенности в том, что касалось оленей, которые давали им многое. Они ни за что не оставили бы раненое животное, не дали бы ему умереть зря. По словам Берктгара, это было свойственно лишь людям, склонным к расточительству, — тем, которые жили в Десяти Городах или к югу от Гребня Мира.

Берктгар вплотную подошел к юноше, стоявшему на коленях.

— Мы должны поскорее нагнать оленя. Если он слишком приблизится к долине, его украдут дворфы, — сказал великий вождь, устремив свой взгляд на далекую Пирамиду Кельвина.

Несколько человек согласно кивнули, и группа охотников тронулась в путь быстрым шагом. Киерстаад теперь тащился позади, как бы сгибаясь под грузом слов вождя. С тех пор как они ушли из Сэттлстоуна, Берктгар всегда плохо отзывался о дворфах, о народе, который был их другом и союзником, народе Бренора, сражавшемся в благородной войне рядом с варварами. Как же быть с речами, произнесенными в честь победы? Самым ярким его воспоминанием о той паре лет в Сэттлстоуне была не война с дроу, а празднование победы, это время великого братства дворфов, любознательного свирфа и воинов из нескольких окружающих деревень, присоединившихся к ним.

Почему же все так драматично изменилось? Не прошло и недели, как они вышли из Сэттлстоуна, и история жизни в нем варваров начала меняться. Больше не говорили о хороших временах, вместо этого речь шла о трагедии и невзгодах, о том, как варваров унижали черной работой, что не подобало ни Племени Лося, ни Племени Медведя. Такие разговоры шли, когда они обходили Гребень Мира и на всем обратном пути в Долину Ледяного Ветра, а затем постепенно прекратились.

Сейчас, когда появились слухи о том, что несколько десятков дворфов вернулись в Долину Ледяного Ветра, Берктгар снова взялся за старое. И Киерстаад понимал почему. Ходили слухи о том, что вернулся сам Бренор Боевой Топор, Восьмой Король Мифрил Халла. Вскоре после войны с дроу Бренор передал трон своему предку, Гэндалугу, Главе Клана Боевого Топора, который освободился из многовекового магического плена у темных эльфов. Даже в то время, когда их содружество переживало наивысший подъем, отношения между Берктгаром и Бренором были напряженными, ибо Бренор был приемным отцом Вульфгара, человека, наиболее высоко чтимого варварами. Бренор выковал могучий Клык Защитника — боевой молот, который в руках Вульфгара стал самым почитаемым оружием всех племен.

Но потом, когда Вульфгар погиб, Бренор не передал Клык Защитника Берктгару.

Даже после своих героических подвигов в битве против темных эльфов в Долине Хранителя Берктгар оставался в тени Вульфгара. Проницательному Киерстааду казалось, что вождь начал кампанию по дискредитации Вульфгара, чтобы убедить свой гордый народ в том, что погибший не прав, что он был не великим вождем, а предателем своего народа и их богов. Образ жизни предков — странствия по тундре, свобода от любых уз, — что может быть лучше!

Киерстааду нравилась тундра, и он не был уверен в том, что не разделяет взглядов Берктгара относительно того, какой образ жизни достоин большего уважения. Но юноша вырос, восхищаясь Вульфгаром, и злые слова Берктгара о погибшем вожде противоречили взглядам Киерстаада.

Он посматривал на Пирамиду Кельвина и думал о том, насколько правдивы слухи о возвращении дворфов, и если это так, то вернулся ли Король Бренор?

А если он с ними, то не принес ли он с собой Клык Защитника, самый могучий из всех боевых молотов?

Что-то кольнуло Киерстаада при этой мысли, но мгновением позже чувство прошло. Берктгар заметил раненого оленя, и охота возобновилась в полную силу.

— По-твоему, это канат! — закричал Бренор, швырнув на пол веревку, предложенную ему хозяином лавки. — Толщиной с мою руку, не меньше, проклятые твои орковы мозги! Думаешь, твоя бечевка выдержит меня в штольне?

Хозяин засуетился, подобрал веревку и вышел, не переставая ворчать.

Стоя слева от Бренора, Реджис бросил на него сердитый взгляд.

— Ну? — спросил рыжебородый дворф, поворачиваясь, чтобы взглянуть в лицо дородному хафлингу. Немного было таких людей, на которых дворф ростом в четыре с половиной фута мог смотреть сверху вниз, и одним из них был Реджис.

Хафлинг пригладил пухлыми руками свои вьющиеся каштановые волосы и хихикнул.

— Радуйся, что у тебя сундуки полны денег, — сказал он, ни капельки не боясь задиристого Бренора. — В противном случае Мабойо выкинул бы тебя на улицу.

— Пф! — фыркнул дворф, отворачиваясь и поправляя свой кривобокий однорогий шлем. — Он заинтересован в сделке. У меня есть шахты, которые я вновь открою, а это означает золото для Мабойо.

— Что ж, хорошо, — пробормотал Реджис.

— Ты не очень-то губами шлепай, — проворчал Бренор.

Реджис взглянул на него с любопытством, затем его лицо выразило полнейшее изумление.

— Что такое? — спросил Бренор, поворачиваясь.

— Ты видел меня, — прошептал Реджис. — И только что ты снова увидел меня.

Бренор начал было отвечать, но слова застряли у него в горле. Реджис стоял слева от Бренора, а Бренор потерял свой левый глаз в битве за Мифрил Халл. После войны между дворфами и дроу один из самых могущественных жрецов Серебристой Луны наложил волшебные целительные снадобья на лицо Бренора, изуродованное огромным шрамом, который шел от его лба по диагонали вниз через глаз и к левой стороне челюсти. К тому времени это была уже старая рана, и жрец предсказал, что его усилия скорей всего окажут только косметическое воздействие. И действительно, через несколько месяцев глубоко в складках шрама появился новый глаз, который затем постепенно вырос до нормальной величины, но не видел.

Реджис притянул Бренора поближе. Неожиданно хафлинг прикрыл рукой правый глаз Бренора, а вытянутым пальцем другой руки попытался ткнуть в левый глаз дворфа.

Бренор вздрогнул и поймал эту руку.

— Ты можешь видеть! — воскликнул хафлинг.

Бренор схватил Реджиса и сжал в объятиях, раскачивая из стороны в сторону. Действительно, левый глаз дворфа прозрел!

Несколько покупателей, находившихся в лавке, наблюдали за этим эмоциональным всплеском, и как только Бренор ощутил на себе их взгляды и, что было еще хуже, их усмешки, он резко опустил Реджиса на пол.

Вошел Мабойо, в руках которого был тяжелый канат.

— Удовлетворит ли это твои пожелания? — спросил он.

— Для начала сойдет, — закричал Бренор, неожиданно помрачнев. — Но мне нужно еще тысячу футов, и немедленно! Ты даешь мне канат, или я отправлюсь в Лускан и запасусь там канатами для себя и своих родичей на добрую сотню лет вперед!

Мабойо посмотрел на него еще несколько секунд, затем сдался и отправился в кладовую. Как только Бренор вошел в его лавку, торговец сразу понял, что дворф собирается подчистить его запасы товаров. Мабойо любил выдавать свои запасы понемножку, медленно, чтобы каждая покупка казалась очень ценной, извлекая при этом из покупателя как можно больше золота. Но Бренор был самым упрямым покупателем по эту сторону гор и в подобные игры не играл.

— Возвращение зрения не слишком улучшило твое настроение, — заметил Реджис, как только Мабойо вышел.

Бренор подмигнул ему.

— Подыграй-ка мне, Пузан, — сказал дворф лукаво. — Торгаш ведь чертовски рад, что мы вернулись. Удвоит свои обороты.

А ведь верно, подумал Реджис. Теперь, когда Бренор и две сотни дворфов из клана Боевого Топора вернулись в Долину Ледяного Ветра, в лавке Мабойо — самой большой и с наилучшим выбором товаров как в Брин Шандере, так и во всех Десяти Городах, — дела пойдут хорошо.

А это означало, что Мабойо придется ладить с самым грубым из покупателей. Про себя Реджис хихикнул, представив, какие сражения разгорятся между хозяином лавки и Бренором. Подобное уже бывало почти десятилетие назад, когда скалистая долина к югу от Пирамиды Кельвина оглашалась звоном молотов дворфов.

Реджис посмотрел на Бренора долгим взглядом. Хорошо было оказаться дома!