Путь к счастью

Глава 15

Гуляю вдоль пруда в Лефортовском парке. Сейчас первая половина дня, и мы с Матвеем проводим очень доброе утро. Возле входа в парк я покупаю в Фудтрак свой любимый большой Капучино с карамелью. Делаю глоток этого божественного напитка и чувствую, как тепло разливается по телу. Обожаю.

На улице тепло, уже конец мая и солнце все чаще радует нас. Сегодня на мне теплый вязанный кардиган голубого цвета и белый джинсы, куда же без удобных кроссовок, без них на прогулке с ребенком совсем никак.

Удивительно что до беременности я кроссовки надевала только на занятия физкультурой в школе. Мой личный фетиш обувь на высоком каблуке, я просто не понимала, как можно быть красивой и не на шпильках. Где-то до пятого месяца беременности я еще баловала себя туфельками, но как только животик стал расти, тут же переобулась. Сейчас же я кажется уже забыла, как ходить на каблуках. После кроссовок мне в них жутко не удобно.

Я многое пересмотрела с появлением ребенка в своей жизни. Выйти из дома не накрашенной, да даже в магазин для меня было уму не постижимо, раньше… Сейчас вспоминаю, когда же я мыла голову в последний раз, кажется дня два назад. Хотя в последнее время я всё же стала краситься, но это только для того, чтобы чувствовать себя уверенней рядом с Ромой.

Трудно не заметить, как девушки посматривают на него. Кто-то даже в наглую пялиться, словно и нет меня рядом. Как же это бесит. Так и хочется им крикнуть, чего уставили? Это мой мужчина. МОЙ. Кыш, кыш отсюда.

В какой-то момент я перестала заморачиваться насчет своего внешнего вида. Нет, не подумайте, я не забила тотальный хрен на себя, я стараюсь держаться в форме, по утрам делаю зарядку, слежу за фигурой, но и по салонам красоты я не бегаю раз в две недели как раньше. Однако несчастней от этого я себя не чувствую. Хотелось бы мне вернуться к прошлому ритму жизни?

Я об этом не задумываюсь сейчас, я знаю, что вернусь. Нужно только подождать. К чему сожалеть о том, чего у меня нет сейчас. Я просто не вижу в этом смысла.

Делаю глубокий вдох.

Сожаление.

Одно слово, а сколько в нем может быть боли, злости, порой и ненависти. И не только по отношению к другим людям, но и к себе. Эта та эмоция, которая преследует меня, вот уже два года моей жизни. От неё не избавиться не скрыться. Она будто въелась в меня, проросла, пустила свои корни и я никак не могу вырвать её, избавиться.

Сейчас же я ощущаю щемящее чувство сожаления о том, что мне не встретился Рома раньше. Мне жаль, что мы встретились только сейчас. Бывает, что ты чувствуешь человека на энергетическом уровне, вот так и с ним. Я чувствую связь между нами. Может всё что со мной произошло не случайно? Не стащил бы этот козлина у меня деньги, я не пошла бы в полицию, и мы не встретились с Ромой. Вздрагиваю, даже думать об этом не хочу. Если бы мне предложили пульт времени, с которым я бы могла вернуться и предотвратить тот варварский грабёшь, и цена всему этому Рома, я бы отказалась, оставила всё как есть. Хрен с ними, с деньгами.

Улыбаюсь. Мы с Ромой на одной волне, рядом с ним я не просто получаю удовольствие от общения, я будто меняюсь с ним. Раскрываюсь как женщина.

Я очень хочу построить здоровые отношения, без ревности, скандалов, в моем еще случае грабежей.

Нервный смешок срывается с губ. Смотрю по сторонам, нет ли по близости прохожих, а то подумают, что я совсем уже крышей поехала.

Даже представить не могу, чтобы Рома вот так же обворовал девушку, мать своего ребенка. А потом еще ломился к ней домой и устраивал истерические шоу программы.

Нет, он не такой человек, не способен Рома на такие подлости.

От размышлений меня отвлекает звонок мобильного, это еще кто?

— Да, слушаю. — стараюсь говорить спокойно, хотя от каждого незнакомого номера уже трясти начинает.

— Журавлёва Ирина Андреевна? — уточняет приятный мелодичный женский голос.

— Да. — хмурюсь, это еще кто.

— Вас беспокоит следователь по вашему делу Малинина Ксения Павловна. Вам удобно разговаривать?

— Здравствуйте, да удобно.

— Я хотела бы пригласить вас в отдел завтра в 18.30 на очную ставку с Манукян Сергеем Суреновичем. Ваше присутствие обязательно. Я бы сказала оно необходимо.

Лихорадочно соображаю брать ли с собой Матвея, а если нет, то с кем его оставить. Думаю, это разговор будет не пятиминутный. Вспоминаю истерику Сергея и его угрозы о том, что хочет забрать ребенка. Следом приходит понимание что ребенка я брать не хочу. Но и не пойти я не могу. Блин.

— Да, я буду.

— Хорошо, тогда завтра в 18.30 я буду вас ждать, в дежурной части скажите, что вас вызвала следователь Малинина, они вас пропустят через проходную, второй этаж, кабинет 218.

— Запомнила.

— Тогда всего доброго.

— И вам.

Смотрю на погасший экран телефона, на Матвея и думаю, как поступить.

Набираю номер, если бы не обстоятельства не позвонила.

— Да, говори.

— Привет мам, не отвлекаю?

— Что ты хотела Ира? — с подозрением спрашивает мама, словно просто так я ей никогда не звонила. Хотя если подумать, доля правды есть в ее словах, после наших многочисленных ссор я стала звонить намного реже.

— Мам, меня к следователю вызывают на очную ставку с Сергеем. Мне нужно там быть обязательно. А Матвея я брать туда не могу. Ты сможешь приехать, посидеть с ним?

Молчание.

Я даже подумала, что вызов сброшен, телефон проверила, но нет. Видимо мама сильно так призадумалась.

— Да, я смогу. Во сколько тебе нужно быть у следователя? — выдыхаю.

— В 18.30.

— Я приеду в 16.00, как раз электричка хорошая будет.

— Спасибо.

— Мне не нужны твои спасибо. Плюнь этому аферисту в рожу, и скажи, что это лично от меня. — улыбаюсь. Уверена будь она там, так бы и сделала. Она может. И поругаться, и даже подраться, и такое было в её жизни. Мама очень вспыльчива. Мы и правда не похожи по темпераменту я всё же в папу, спокойнее, мягче.

— Тогда до завтра.

— Угу. Все Ира мне некогда, я мыло варю. — отключилась.

Вот это да, теперь у нас мыловарение. Каких хобби только не было в маминой жизни, думаю она уже перепробовала всё что только можно.

Остаток дня пролетает быстро, я занимаюсь ребенком, круговорот дел в моей жизни не изменен. Замечаю за собой что постоянно смотрю на часы. Жду встречи с Ромой.

Сейчас меня переполняет душевный подъем, я в предвкушении нашей встречи, пальчики на руках снова немеют.

На вечерней прогулке мы долго разговариваем, обсуждаем все на свете. Рома рассказывает про жуткий случай, из-за которого он сорвался от меня. Я же посвящаю его в свои ближайшие планы на завтра.

— Ты не трясись только. Я понимаю тебе страшно, ты нервничаешь, но Ира это никак не должно сбить тебя с толку. Большой ошибкой будет если ты начнешь путаться в показаниях, датах.

— Да, поняла, я сделаю всё что от меня зависит. Если бы ты был рядом… — говорю с надеждой, или с мольбой — мне было бы спокойней.

— Понимаю — кивает- я буду рядом, обещаю. — сжимает меня в объятиях. — Но не могу пообещать, что ты увидишь меня, я могу быть в соседнем кабинете.

— Хорошо, главное рядом.

Быстро заснуть у меня не получается, крутилась, не могла понять на каком боку мне удобней. Мысленно я вела диалог и со следователем, и с этим куском дерьма. Ох сколько я могла бы ему сказать, да боюсь у всех там уши завянут.

Встала я конечно же разбитой. Без настроения.

В своём воображаемом диалоге я уже оконфузилась, разрыдалась и послав всех нахер покинула их, громко хлопнув дверью.

Держись Ира, ты справишься, ты сильная. Опять слезы на глазах, ох уж эта жалость к себе любимой.

Мама приехала, как и обещала в 16.00. Разумеется дала мне множество «ценных» советов, как вести себя с этой гнилой тушенкой. И что отвечать на вопросы.

— Не будь размазней Ира, ты же моя дочь. Хватит пускать слюни и сопли. — мама ходила по комнате и нервно жестикулировала. Для неё это личное оскорбление, как со мной поступил Сережа. Для мамы 600 тысяч неподъемная сумма. Ей было очень плохо, когда я всё рассказала. Думаю, она всем своим нутром возненавидела Сергея, и он для нее враг номер один.

— Мам, я постараюсь. — старалась как-то утихомирить её, ведь такое состояние и ребенку передаётся, Матвей смотрит на бабушку и тоже начинает нервничать.

— Ты уже постаралась. Вспомни как он уже переводил у тебя без твоего спроса тридцать тысяч. Та же ситуация была.

— Он же на следующий день вернул деньги. — пытаюсь слабо оправдаться. Моя доверчивость меня и губит.

— Уже тогда я тебе сказала, что он аферист, и ты не должна пускать его на порог своей квартиры. Но Ира у нас умная, она всё знает. Что ты мне тогда ответила а?

Закатываю глаза. Любит она меня носом тыкать.

— Сказала, что Сергей не поступит со мной плохо, ведь я не посторонний человек, а мать его сына. Сказала, что ему не зачем меня так обманывать, какой резон ему портить со мной отношения. — и уже тише добавила. — Мама я действительно так думала. Я была уверена, что он не рискнет так поступить с нами.

— Ты не послушала меня Ира, в очередной раз не послушала. Он мне сразу не понравился, рожа у него больно лощёная, речи сладкие, словно в уши сиропу налили. Для меня все было ясно как белый день, после того как он без твоего ведома перевел тридцать тысяч, тут я уж не знаю какую степень наивности или глупости нужно иметь, чтобы считать, что он больше тебя не обворует.

— Я хотела как лучше. Чтобы у Матвея был отец. Мне было это важно.

— А теперь что? Отец уголовник, которому нет до сына дела, а ты с Матвеем с голым задом без средств к существованию. Ты в чем-то мягкая и наивная Ира, а в чем-то очень упертая. Тебе говорят не пускай его в квартиру, он опасен, он обманет, ты уперлась, нет он так не поступит. И вот когда ты прозрела? Только когда тебя лицом в дерьмо сунул этот убогий.

С ней трудно не согласиться, мамина пламенная тирада очень эмоциональная, даже Матвей ротик открыл внимательно её слушал.

Мама села на коврик рядом с внуком.

— Не волнуйся, я не допущу чтобы из тебя выросла вот такая размазня как твоя мать и твой дед. — она гладила Матвея по его светлым волосикам и причитала. — И ты не будешь уголовником как этот юродивый. Ты вырастишь достойным мужчиной, я прослежу если бог даст.

Матвей живенько ползет к бабушке, пытаясь заползти к ней на руки. Он тот еще любитель обнимашек, очень нежный мальчик.