Путь к себе (СИ)

Глава 2

Глава 2

Противный скрежет и писк врезались в мозг. Я хотела отвернуться на другой бок, но что-то мне сильно мешало. А еще руки меня не слушались. Они неожиданно были слишком тяжелыми. Намного тяжелее, чем казались мне еще вчера. Видимо, я окончательно превратилась в развалину. Собственные веки не открывались, настолько меня измотала болезнь. Хорошо, что обезболивающее пока еще действовало…

— Попрошу вашего внимания на показатели! Судя по ним, она уже в сознании, — услышала я слова со странным незнакомым акцентом. — Все показатели в норме, но большей реакции от нее вы пока не добьетесь.

— Это еще почему? — недовольно и резко произнес второй голос. — Разве схема не отработана вами до совершенства?

— В обычных обстоятельствах так и есть, но в этом конкретном случае нет ничего обычного. Мы не просто переносили подготовленное сознание. Мы восстанавливали поврежденные клетки мертвого мозга. Болезнь слишком сильно затронула каналы памяти. А ведь именно это было главным условием контракта. Полное восстановление ее личности и всех накопленных воспоминаний.

— Я понял вас, доктор. Вы отлично сработали и на этот раз, — удовлетворенно произнес голос номер два. — Признаюсь, я уже думал, что нас разорвут на части эти стервятники. Они и так каждый год требуют полного отчета. Ищут возможности взыскать с нас набежавшие проценты. А это будет, хорошо, если не две трети всей компании. Если она не подтвердит свое полное восстановление, мы все лишимся работы.

— Пока я могу вас заверить лишь в том, что мы превзошли себя и девушка возвращена к жизни. Все процедуры были проведены идеально. Нам остается только ждать и верить в наши исключительные технологии. Знайте, у нас все получилось сегодня, — может быть, он и верил в то, что говорил, но я сама не спешила бы так уверенно говорить о своем полном восстановлении.

Тело не слушалось меня, какую бы команду я не пыталась ему отдать. Меня окутывала полнейшая чернота, а тело не ощущало ни тепла, ни холода, ни сквозняков. Если добавить к этому невозможность открыть рот и произнести и звук, то все что мне оставалось — слушать чужие разговоры и запоминать.

— Я буду верить в это, как и вы доктор, но мне нужны подтвержденные ей самой факты, а не показания каких-то приборов.

— Теперь дело осталось за малым: погрузить ее в восстановительный сон и начать работать над ее мышечной тканью. У девочки должны быть не только голова, но еще и ноги, и руки… — голос отдалялся от меня, пока я уплывала в обещанное лечебное беспамятство.

Но я успела зацепиться за слова незнакомца про отсутствующие руки и ноги. Неужели сейчас их у меня нет?! Но ни испугаться, ни попытаться проверить я не успела — уснула, не сумев и пикнуть.

Второй раз я пришла себя в другом месте и даже смогла открыть глаза. Замечательное состояние, когда ты видишь и можешь вдохнуть, ощутив стерильность, от которой затрепетали рецепторы. Непривычный цвет стен был первым, на что я обратила внимание. Канареечно желтый перетекал в темно зеленый и обратно. Если я в больнице, то она явно странная. Или у их маляров проблемы со зрением.

— Приветствую Вас. Я рада, что вы снова с нами, — раздалось из угла комнаты.

Переведя туда взгляд, я увидела, что там сидела непривычно зеленая женщина. Она практически сливалась с интерьером.

— Добрый день, — обескураженно ответила я ей.

В голове билась мысль, что тут нет никаких проблем с цветом, а проблемы лишь в моей пострадавшей голове. На этом фоне мой глухой и скрипучий голос был мелочью. К нему я привыкну, а вот к подобному дальтонизму привыкать не желаю.

— Сейчас очень раннее утро. В клинике почти никого нет, но я могу ответить на все ваши вопросы, — девушка подошла ближе и улыбнулась, показав мелкие острые зубы. — Меня зовут Сорта, и я буду вашей личной сиделкой до тех пор, пока вы сможете самостоятельно ходить, есть и помогать себе в прочих естественных мелочах. Стесняться меня не нужно, это мои профессиональные навыки.

— Буду рада, и поверьте, я не собираюсь отказываться от любой помощи. У меня нет на это пока никаких сил.

Улыбнувшись, я попыталась приподняться, но у меня ничего не вышло. Тело меня не слушалось совсем. К горлу подскочила тошнота от страха, что я парализованная развалина.

— Не нужно тревожиться, прошу вас! Успокойтесь и дышите спокойно. Все хорошо, — вскинула руки Сорта. — Вы только осознаете свое новое тело. На полную активацию большинства рецепторов потребуется, возможно, неделя.

— Семь дней слабости — это не много, — переведя дыхание, задумчиво произнесла я.

В это время сиделка подняла спинку кровать, нажимая на череду кнопочек на тумбе рядом со спинкой кровати, расположенной в моих ногах.

— Семь? Нет! В одной неделе десять дней. В одном дне тридцать часов. В месяце пятьдесят дней и пять недель. В году десять месяцев, — как само собой разумеющееся, произнесла зеленокожая Сорта.

Прибывая в растерянности, я только и делала, что кивала в ответ на ее слова. Но новые данные в голове не укладывались. Они шли в разрез с тем, к чему я привыкла.

Какие еще тридцать часов и десять месяцев?! Если я, и правда, в будущем, то сколько же я пропустила, пока была практически мертва?! Решив не впадать в очередной раз в паническое состояние, я сделала пару глубоких вдохов и медленных выдохов, а потом задала вопрос, повисший в воздухе.

— Сорта, скажи, пожалуйста, какая сегодня дата?

— Двенадцать тысяч сто семьдесят пятый год, шестой месяц двадцать третий день от начала отсчета! Конечно, с момента, как впервые мы вышли в космос, а не со дня сотворения первого обитаемого мира.

Звуки померкли, а какие-то приборы стали противно пиликать, явно регистрируя изменения в моем состоянии. Сорта забеспокоилась, пыталось меня вразумить словами, которые я не расслышала. Потом она схватила мою руку и нажала на какие-то точки на кисти. Напряжение схлынуло в один момент.

— Чего же вы так разволновались? Что я такого сказала? — обескураженно спросила моя сиделка, посмотрев мне в глаза с тревогой.

— Я умерла в две тысячи одиннадцатом году.

— Правда? — отступив к тумбе, Сорта стала что-то читать. — Ой! Признаю свою ошибку. Я не учла, что ваш мир использовал собственную аутентичную систему исчисления, пока был потерян, а также не успел пройти стабилизацию оси вашей планеты, приведя движения к стандартной норме наших систем.

— Потеряна кем?

— Вергенами. Это раса очень долго захватывала планеты и галактики, насаждая пригодные для жизни миры своим материалом. Высаживала на них выведенные формы жизни и контролировала их через представителей своего вида, живущих все время на планете, на тот случай, если потребуется коррекция. Но иногда происходили сбои. Вергенцы-наместники погибали, а вот новые виды продолжали развиваться самостоятельно. И судя по этим данным, вы жили именно в таком мире. Если пересчитать, исходя из новых данных, то для вас прошло менее тысячи лет. Не тревожьтесь, нагнать текущее время будет несложно.

— И насколько мы шагнули вперед в своем развитии за это время? — спросила я, не надеясь, что по щелчку пальцев стану своей.

— Если честно, то вы сами не особо продвинулись. Ну, если судить по вашему развитию на тот момент, как вас снова нашли, — судя по ее мимике, она просила прощения за свои слова. — В две тысячи тридцать седьмом вас вновь нашли вергены. Войны не случилось, так как вы слишком сильно отставали в развитии. Ваша Земля стала колонией, получила покровительство расы прародителей и прочие полагающиеся блага. Взамен вами были приняты наши времяисчисление, языки и традиции. Ваш мир стал прекрасным дополнением к уже открытым ранее. Всего девятьсот лет отделяет вас…

Сорта замялась, отведя взгляд в сторону. Ее правда была пугающей и интересной одновременно.

— Значит, девятьсот полных лет. Именно столько я спала, пока меня не смогли снова вернуть к жизнь, предоставив новое тело? Неужели было так сложно восстановить что-то в моей голове?

— Вы сейчас спрашиваете о том, почему вас не разбудили раньше? Я правильно поняла? — переспросила зеленокожая сиделка.

— Да. Именно это я и спрашиваю. Просто еще сама не могу нормально выстроить нормальную цепочку вопросов. Слишком много информации за короткий срок. Голова идет кругом, если вы меня понимаете.

— Конечно, я все понимаю. Тогда, я попробую начать объяснять вам постепенно то, что знаю сама. На это потребуется время. Не старайтесь запомнить все сразу. Начнем с простого. Остальное вы узнаете у представителя компании и вашего врача.

Я показала кивком, что согласна даже на крупицы данных, и приготовилась к любой неожиданности.

— Так вот, ваш мозг пострадал достаточно сильно и его пришлось восстанавливать на клеточном уровне. Еще в вашем договоре четко было обозначено новое тело взамен вашего прошлого. И вот с переносом воспоминаний из восстановленного мозга возникли проблемы.

— Странно, что компания не похоронила меня по-тихому, раз задачу так просто решить они не могли.

— Они не имели права. Вергены слишком честные, и приняв на себя руководство клиникой, с которой вы заключили договор еще при жизни, они не могли просто потерять вас, сославшись на неполадку бака, в котором содержалось ваше тело. Ну, и еще есть маленькая деталь — вас оберегали зубастые законники. И поверьте, они смогли бы взамен вашей жизни получить эту клинику, возможно, даже полностью. А как вы понимаете, так дешево никто отдавать свое детище не хотел. Так что у вас будет самое надежное тело, привлекательная внешность по вашему выбору, отменное здоровье и набор талантов, которые нужно будет только немного развить.

— Как владелица собственного бизнеса, я понимаю, почему столько бонусов досталось именно мне одной. И уверена, что меня соберут качественно, — я представила, как бы усердно трудилась, борясь за собственное дело, исполняя все пункты контракта без отступлений, грозящих мне потерей бизнеса.

А вот фраза о новой внешности меня заинтересовала.

— Сорта, а могу я получить зеркало? Хочу посмотреть на себя, любопытно, — я попыталась улыбнуться, но странное ощущение натяжки мышц лица заставляло чувствовать себя неуверенно.

— Не стоит, — горестно вздохнув, отказала мне разговорчивая сиделка.

Судя по ее мимике и печальным глазам, выглядела я сейчас не так хорошо, как чувствовала себя.

— В чем дело? Что я не знаю и не должна видеть? — спросила, я прекрасно понимая, что ответ мне не понравится.

Глубоко вздохнув, Сорта принялась мне объяснять страшные вещи.

— Сперва выращивают скелет, внутренние органы и мозг. Как спинной, так и головной. Потом идут нервные волокна, которые покрывают мышечными. На этой стадии мы пробуждаем и обучаем пациента использовать свое тело заново. А уже через пять дней покрываем тело кожей. Позже — волосами в тех местах, где желает сам пациент. В вашем случае первым создали мозг.

— Значит, сейчас я просто кусок оголенной плоти?

Сорта кивнула.

Страшно слышать подобное. И странно, что я не чувствую себя неуютно или не комфортно.

— Значит, нужно учиться и терпеть?

Она опять кивнула, а я решила продолжить задавать имеющиеся вопросы. Жаль, что пока я не могу понять, какую информацию хочу услышать первой и нужно ли мне это прямо сейчас.

Заметив мою заминку, Сорта подбадривающе улыбнулась:

— Я постоянно помогаю гражданам с подобными проблемами, и у меня не бывает задержек в освоении нового тела. Вот увидите, вы сможете ходить уже через два дня. А к тому времени вам разъяснит все ваш доктор, и вы не будете впадать в ступор от собственного внешнего вида. Мы с вами подберем самый красивый оттенок кожи, а потом и волос. Знаю, звучит удручающе, но многие женщины могут только мечтают о подобном. Все мужчины будут вашими!

Мысль о противоположном поле всколыхнула новую тревогу. Петя! Если мы будем учиться вместе, то нам должно быть проще.

— Скажите, Сорта, а мой муж уже проснулся?

— Муж? — искренне удивилась сиделка. — Я ничего о нем не знаю. Вы тут единственная столь задержавшаяся гостья. Остальные так долго не ждали исполнения долговых обязательств от клиники. Никогда. Но вы спросите у доктора.

— У меня уже целый список вопросов для вашего доктора, — откинувшись на подушки, я прикрыла глаза.

Наивно было полагать, что у моего мужа все получится гладко. Он явно много вложил в мой договор. Защитил меня со всех возможных сторон и проконтролировал мое погружение в чан. Предусмотрел почти все варианты. Но кто смог бы так же позаботиться о нем самом?

Петр встретился на моем жизненном пути, когда мне было чуть больше двадцати лет. Ему же было тридцать два года. У Пети был собственный бизнес, дом и отменная репутация. Он говорил о любви с первого взгляда, добиваясь меня, приглашал на свидания и задаривал дорогими подарками.

Отца он устроил, маму очаровал. А я в то время могла думать о Пете, как о понимающем и принимающем меня такой, какая я есть на самом деле. Зацикленной на собственном деле фанатичкой! Можно сказать, что я искала соратника, а не супруга. Он понял меня, надеясь, что его любви хватит на нас двоих. И у него получилось. В самом конце моей жизни я почувствовала признательность и теплые чувства, которые нарекла любовью. Уже в больнице, после госпитализации, я поняла, что такую же любовь испытывала к врачам, к ребятам, продолжающим присылать мне цветы каждые три дня. Но мужу я об этом не сказала. Не смогла быть до конца честной. Да и кому нужна та самая честность, когда другой будет страдать из-за нее? Я продолжала улыбаться и говорить о своей любви. Так и умерла…

А теперь, начиная новую жизнь, я не могла однозначно сказать, готова ли я продолжать обманывать Петра, называя любовью благотворительность.

— Вы уверены, что ваш муж проходил процесс заморозки? Или вы только предполагаете, что он должен был ее проходить?

— Я умерла первой, а он был здоров и хотел дождаться собственной старости. Нет, я не уверена ни в чем. Его планы могли разрушить несчастный случай, сердечный приступ, любое отравление. Много что еще. Во время быта, который я помню и знаю, было слишком много опасностей и только одна жизнь.

— Сейчас у нас есть шансы сменить тело или отрастить новые конечности, но и опасностей стало намного больше. На семь десятков обитаемых галактик, если быть честной. А это несколько сотен обитаемых миров.

— Значит, меня не обманывает мое зрение, и вы не человек? — спросила я, уже не таясь.

Хотелось верить, что местные врачи не перепутали что-то в моей голове.

— Ваша кожа, и правда, зеленая, как я вижу? Простите за бестактный вопрос, если он вас задел или обидел. Я просто пытаюсь разобраться.

— Нет-нет. Я думала, что вы спросите меня об этом намного раньше. Я не человек. Я — плукарианка. Моя планета называется Плукар и находится за Туманностью Андромеды. Моя кожа зеленая, глаза серые, а ногти красного цвета. Волосы от природы белые, но я их крашу, — Сорта подошла совсем близко и присела на край моей кровати.

— Я буду вашим проводником в этом новом мире. Дам совет, что лучше попросить вживить вам сейчас, а на что тратить оставшиеся средства не стоит. Я буду вашим поводырем, и я на вашей стороне. За мои услуги платят из ваших сбережений.

— Знать бы еще, сколько теперь у меня этих сбережений.

Радует, что хоть какие-то средства у меня имеются. С этим уже можно составлять план на будущее без хлопот и голода.

— Попросите у доктора обновить индивидуальный чип. Он даст возможность сэкономить на языках и базовых знаниях нашего времени. Даст точные данные о месте вашего нахождения, времени и ваших финансах. Если у вас есть финансы или какое-то наследство, то оно также будет перечисляться на него. Но на это может потребоваться время, тесты и прочие условности. Подробности я не знаю, — она выразительно подняла указательный палец вверх. — Опять повторю уже, наверное, порядком надоевшую вам фразу — спросите у доктора, когда его можно будет установить или активировать полностью, если чип поставили заранее. Так иногда делают, предполагая, что чип потребуется новому телу со всеми функциями в полном объеме, ведь потом вживлять, тратя силы и время, не рационально.

— Спасибо, — я улыбнулась. — Как скоро я смогу попросить активировать или обновить чип? Не помешает это моему выздоровлению?

— Напротив! Чип ускорит все процессы, а действия сейчас проходят безболезненно. Еще вы можете подумать над тем, что бы вы хотели освоить. Может, у вас раньше была мечта, но исполнить ее так и не получилось? Если да, то сейчас самое время ее озвучить. Не мне, а доктору, — она поиграла бровями. — Хорошо подумать и выбрать. Одну просьбу они точно исполнят, в качестве бонуса за столь долгие поиски решения вашей проблемы. Нужно лишь правильно построить диалог.

Суть ее намеков была мне ясна. Если я смогу правильно выстроить первую беседу, то у меня будут шансы диктовать свои правила. Пусть недолго и не требуя звезд с неба, но шанс обзавестись чем-то нужным, еще и на льготных условиях, у меня появится. Талант, который я хотела всегда… Никогда не думала о подобном.

А раз тут бонусами зовут расширенные способности, то я смогу развить навык тела или своего разума. Язык я понимаю, значит, что-то они уже сделали с моей головой. Подобный вопрос я еще выясню. Если это действия их хваленого чипа, то простите, но просить его вживлять повторно не стану. Буду относить такой подарочек к комплименту от врачей. Нужно лишь узнать, как принять управление и обойдется ли это без трат с моей стороны. Первый из важных пунктов — финансы, затем проблемы с чипом и, конечно, талант, с которым нужно обыграть их врача.

Нужно узнать, есть ли у меня хоть какое-то наследство. Если да, то как мне его получить и сколько средств у меня в наличии. Что означают слова Сорты о том, что я сама ей плачу? Откуда эти деньги, если они не мое наследство? Где Петр? Что будет со мной дальше? Как мне теперь строить свою жизнь?

Когда муж говорил мне о моем выздоровлении, то я представляла его иным. На своей планете, в своем теле и, тем более, в своем веке.

А вышло так, что мой слишком ответственный супруг пожелал мне новое здоровое тело с полностью сохраненной памятью. Из-за этого возникли непредвиденные обстоятельства, и я оставалась законсервированной слишком долго. Подумать только, я очнулась через тысячу лет! Как мне быть теперь? Одной, без поддержки семьи, денег, планов и профессии.

Хотелось устроить истерику и потребовать вернуть меня назад. Даже убить, если никаких других вариантов я не увижу. Но для демонстративного суицида, я еще не была так сильно напугана. У меня осталась надежда.

Где-то глубоко в душе.

— Вы, наверное, устали, — заметив мое долгое молчание, спросила Сорта. — Я покормлю вас и помогу уснуть. Вам требуется отдых.

Встав, она подошла к неприметному, встроенному в стену шкафчику. Вытащила из него что-то и вернулась ко мне.

— Пока ваше тело не готово принимать пищу внутрь, и я буду кормить вас, делая уколы, — сиделка показала мне что-то, напоминающее шприц. По крайней мере, иголка у него была точно.

— В одной дозе есть половина дневной нормы полезных элементов. За неделю мы наполним вас всеми полезными витаминами, и дав затем «строительные материалы», сможем подкорректировать некоторые выступающие пропорции тела по вашему желанию.

— Если речь о груди и попе, то я буду согласна. Этого нам, девушкам, никогда не хватает. Есть куда стремиться, я имею ввиду.

— И я так думаю, — приставив шприц к шее, Сорта сделала укол. — Вот и все. Насыщение наступит очень скоро.

— Очень экономичное питание.

— Разработку делали для военных пилотов. Им нужно было быстро насыщать новые тела для цикличной работы. Суть в том, что погибая в бою, тот, у кого есть «запасное» тело, пробуждается. Он перемещает свое сознание в него через три секунды после получения последней команды от специального маячка, постоянно фиксирующего все действия и мысли пилота. Ведь самый ценный ресурс войны — это сами воины, а не оружие. Но в хранилище таких тел может быть десятки тысяч. Прокормить их все будет крайне проблематично. Другое дело — настроить капсулы на пару уколов в сутки.

— А еще так можно спасать голодающих. Пусть не полностью накормив, но поддержав их жизнь, — заметила я, вспомнив, как спонсировала приюты для бездомных. — Конечно, если такие инъекции не особо дорогие в производстве.

— Вы правы. При острой необходимости всегда можно поддерживать тело на инъекциях. Порой до трех месяцев без потери веса. Дальше стоит либо увеличить дозу, либо сократить активность, — кивнула Сорта и показала еще одну капсулу, что была зажата в ее руке. — Это успокоительное. Мне вкалывать его вам?

— Нет. Я хочу подумать, — покачала я головой, — вспомнить прошлое, погрустить. Начать планировать свои действия.

— Я все понимаю. Покидать вас я не имею права, но могу притвориться спящей.

Я не представляла, что именно она имеет в виду, но кивнула. Вернув кровать в горизонтальное положение, она поправила странную тонкую простынку, что скрывала от моей слабой психики тело, состоящее из сплошных мышц без кожи. Сорта отступила к своему стулу, и теперь я ее не видела и смогла расслабиться.

Что же мы наделали?! Куда я попала?! Зачем мне одной все это?!

Слезы потекли из глаз, и лицо стало ощутимо щипать. Но разве могло это остановить меня от надвигающейся истерики? Какого черта я повелась на уговоры мужа? Зачем мне жить? Я не могу ничего сделать сейчас! У меня нет дома, и вряд ли компания поддержит мое желание умереть, раз за это ее могут разорить те самые зубастые адвокаты. Нет, меня будут поддерживать и убеждать жить, но ради чего? Я ведь даже не смогу сходить на могилы родителей. Столько лет прошло. На их местах могут быть захоронены совсем другие люди. Да и люди ли?

Если мир так сильно изменился, раз в нем появились новые расы и другие миры, то можно предположить, что и отсталые люди превратились в колонию под властью более развитых цивилизаций. Мало ли что говорит жительница другой системы. С ее стороны может быть видна другая правда. Такая же, как с текущей датой. Если мы стали исчислять сутки тридцатью часами, затем отошли от привычного нам исчисления года, месяца, недели. Да от всего мы отказались! Сдались этим вергенам сразу и бесповоротно. Чем не показатель подчиненной роли землян?

Мне теперь остается только лишь спрашивать, анализировать и действовать в рамках их правил. То есть, поступать так, как я делала в бизнесе, но на порядок аккуратнее. Я собирала информацию о партнерах, строила четкий план, и только потом встречалась с ними лично. Я всегда просила больше и получила именно столько, сколько мне требовалось. Мужчины, а именно они обычно руководили предприятиями, считали, что обыграли меня, глупую и юную женщину. А вот с женщинами этот фокус не проходил никогда. Они и сами любили разыгрывать наивных барышень, если не вцеплялись мертвой хваткой в меня саму.

Закрыв глаза и остановив поток слез, я еще несколько раз прокрутила в голове все полученные данные. Проговорила про себя вопросы к врачу при условии, если он мужчина. Потом составила список таких же вопросов к женщине.

Сейчас я исходила из расчета, что мир изменился к лучшему. Что женщины не работают, а если работают, то строят собственную карьеру с юности. У меня же теперь нет ни опоры, ни опыта, ни защиты.

Конечно, можно давить на жалость к таким потеряшкам, как я… Скорее всего, ничего из них по итогу я не добьюсь. Но попытаться в любом случае стоит. Как говорил папа, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Вот и я буду рисковать, раз других способов помочь себе пока не вижу.

Если отбросить чувства, то между мной и клиникой был заключен договор на предоставление четко прописанной услуги. Не просто заключен на словах, но и щедро оплачен с нашей стороны. Не важно, кому принадлежит клиника в итоге. Правопреемник обязан выполнить условия этого договора, либо же вернуть деньги мне. И раз они так долго и тщательно работали с моим случаем, вина за ними имелась немалая.

А еще я не понимала, какую выгоду получили верейцы, ввязавшись в авантюру с замороженными трупами? Не верю я в кристальную честность и порядочность! Миром правят корысть и выгода, все остальное — пустые отговорки.

Заснуть у меня так и не вышло. Я вспоминала, думала, а затем плакала. И так по кругу до прихода обещанного врача.

Кстати, калейдоскоп чувств и эмоций для меня, полностью здоровой, был не характерен. И этот момент я хотела прояснить.

— Доброго времени вам, Алина. Вы же позволите мне вас так называть? — спросил с порога мужчина с костными наростами на голове.

В остальном он не отличался от людей. Две руки, туловище, две ноги и одна голова. Наш кинематограф даже гоблинов изображал более страшными.

— Можете, наверное, — слегка кивнула я головой. — Представьтесь сами, пожалуйста, мне хочется знать, с кем я говорю.

— Лэф Эрено, ваш лечащий врач, — вытащив из кармана ручку, он растянул ее в сторону, превратив в экран прозрачного планшета без корпуса. — Сейчас я вас просканирую, и мы сможем поговорить. Думаю, у вас много вопросов накопилось.

Он провел своим хитрым устройством от моих ног до головы, и кивнул.

— Показатели хорошие. Все развивается в штатном режиме, и скоро вы станете обладательницей полностью законченного молодого тела. Все как заказывали и оплачивали.

— Скажите, а мой муж, он уже пробудился?

Судя по удивленно вскинутым бровям, такого вопроса доктор не ожидал. Пока он не стал спрашивать у меня подробности, я пояснила:

— Он хотел заморозить свое тело, прожив все отмеренные ему годы.

— А, вы про это спрашиваете… Я в курсе вашей договоренности, так получилось. Но, увы, ваш супруг не заключал договора с нашей клиникой. Я проверял.

— Значит, что-то ему помешало… Просто я так хотела быть не одинокой в этом новом для меня мире… — я состроила жалостную мордашку несчастной дамы, попавшей в беду.

— Не нужно, пожалуйста, — по-доброму улыбнулся Лэф. — Вы не настолько ранимы и чувствительны. Вернее, вы очень нежная и добрая, но мужа никогда не любили. Свое дело, цветы, вы обожали всем сердцем, а вот Петра — нет. Вы позволяли ему себя любить. Считали его соратником и другом. Очень хорошим близким другом, с которым делили постель.

Слова врача задели меня. Он был прав по всем пунктам в своей обличительной речи, но от этого на душе было намного противнее. Меня ткнули носом в мой самый постыдный секрет. В тот, который я никогда бы сама не произнесла вслух.

— Откуда вы знаете? — мой голос сел.

— Я именно тот, кто восстанавливал ваши воспоминания, — понимающе сообщил мужчина. — Понимаете, мозг записывает информацию, разделяя ее по видам испытываемых чувств. Они никогда не бывают однозначны. Можно уважать хорошего знакомого, и одновременно испытывать к нему доверие. Одни и те же воспоминания, подчиняясь эмоциям, дублируются и хранятся в разных чеках памяти. Вот я и работал с вашей памятью, перемещая сломанные кусочки в нужные чеки и дублируя, если находил ваши отголоски в пораженных болезнью участках. Я теперь знаю вас лучше, чем себя. Чем вы жили, к чему стремились, о чем мечтали. Как поднимали собственное дело, сколько плакали, похоронив родителей. Да. Вы нежный цветок, но далеко не наивная ромашка. Предсказать вашу реакцию на сложившуюся ситуацию, я смогу достаточно легко. И я предпочту откровенность.

— Спасибо за честность. Раз вы хотите правды, то я… Сейчас я очень напугана. Понятия не имею, что я буду делать в вашем времени. Одна, без средств к существованию, перспектив и планов. Без образования и дома.

— Сказать откровенно? — я кивнула, решив узнать правду. — Я не знаю, как вас успокоить, не обманув. Вы не рождены в нашей солнечной системе, а значит, не имеете гражданства ни одной из наших планет. Увы, но и на родной для вас Земле, вы никто. Вы умерли более девятисот лет назад и восстановить вас в правах никто не сможет.

Лэф потер шею и отвел глаза в сторону.

— Я смогу купить гражданство хоть одной из планет? — нахмурившись, я начала понимать, что просто так мой новый знакомый с семью шишечками-рожками на голове не стал бы заострять внимание на гражданстве. Кажется, это едва ли не самый важный момент для моей последующей жизни. — В мое время требовалось либо родиться на территории страны, либо прожить некоторое время в государстве, исполняя определенные правила. Но и покупка была не запрещена при некоторых условиях. Не вполне легальных, как вы можете знать.

— Купить можно. Но гражданство на самой отсталой планете обойдется вам слишком дорого. Даже планетоид, и тот вы сейчас не потянете. Единственным выходом будет регистрация на станции. Не на центральной, и не на новой. Вам нужно легализоваться и получить полный спектр общих прав, особенно, право на полную защиту в моменты опасности.

— Почему это так важно? — поразительно, как быстро и подробно он рассказал мне мои действия, пусть и без конкретных цифр.

— В вашем времени было понятие «нелегал», ими считались люди без гражданства страны проживания, не живущие в собственной стране, а перебирающиеся в более благополучные. А еще было слово «бомж». Тот, кто не имеет собственного жилья. Часто даже граждане теряли все, становились бомжами, но имели права гражданина. В нашем времени добавилось третье понятие — хешер. С самирского переводится как отброс. Их никто и никогда не станет защищать, как тех же нелегалов или бомжей. Представители закона пройдут мимо, если пометки о любом виде гражданства не будет на вживленном чипе. Труп просто сожгут и пепел развеют. Вы женщина, ваша судьба будет страшнее. Насилие, принуждение, изъятие здоровых органов. Много чего еще, о чем мне неприятно говорить. Я не советую вам пренебрегать гражданством, ни в коем случае. Пусть даже самым дешевым. Поставьте задачу вашей сиделке, она подберет вам несколько допустимых вариантов на самом отдаленном куске планетоида или станции, болтающейся в космосе, но этого хватит для безопасности. Для вашей гарантированной жизни и здоровья.

Про права я поняла и от защиты отказываться не собиралась.

— Сколько у меня есть денег? Откуда они взялись вообще? И еще. Не повлияет ли мое дешевое гражданство на доступные мне права? В чем отличие гражданства, полученного на станции, от гражданства, выданного на планете?

— Собственно, ни в чем существенном виды гражданства не отличаются. Получая гражданство на планете, вы сразу имеете возможность купить жилье или землю на льготных условиях, до пяти раз за свою жизнь. А на станции таких возможностей у вас не будет. Допускается однократная покупка земли или дома на условиях владельца станции. В зависимости от стоимости есть шанс отделаться одной третью суммы. Все зависит от того, сколько будет стоить жилье на выбранной тобой станции, — замолчав, доктор посмотрел на меня, ожидая вопросов. Но пока было рано что-то уточнять, вгрызаясь в детали. — Само гражданство вшивается в основной чип, и изменить его потом нельзя. Оно действительно на всех планетах, а при дальнейшем переезде со станции на планету вы получите отметку. Как в вашем веке ставили отметки в заграничных паспортах о въезде в чужую страну.

— Общее гражданство. Оно спасает от роли быть в новом мире отбросом. Хешером. Это понятно и не сложно.

— Да. Именно так, — усмехнулся доктор. — По поводу денег. Мы называем их просто средствами, объединяя под этим понятием все существующие валюты в разных галактиках. Обычно мы просто оплачиваем понравившийся товар из расчета варейского курса. Это значительно дорогая валюта, как основная, если сравнивать с более мелкими валютами. Общий чип поможет вам пользоваться этими же средствами для расчета, не задумываясь. Такой способ значительно упрощает жизнь при путешествиях и прост в жизни. Но я отвлекся. Отвечаю на вопрос о собственных средствах. У вас они появились от продажи на опыты своего старого тела.

От озвученного я вздрогнула.

— Не нужно так пугаться. Когда вергены-исследователи вспомнили о вашем потерянном мире, мы не смогли отказать себе в шансе немного сжульничать. Совет планет запрещает любые тесты над живыми и мыслящими существами с мозговой активностью свыше определенного уровня. Но вы, ваше тело были мертвы. Можно сказать, вы уже существовали вне закона, что было идеально для нас. Скопировать и перенести все воспоминания на жесткие носители было достаточно легко. Вылечить и воскресить тело чуть сложнее. Но в результате объектом договора уже значились кристаллы с вашим сознанием, а не то самое мертвое бесхозное тело, которое мы у вас по договору купили. Долгое время мы не могли исполнить оговоренные в договоре условия, но средства мы положили на счет сознания Алины Семириади. Они копились, копились, и стали приличной суммой. Вашей личной суммой. Получить ее никто не имел права без вашего согласия. Ни один из возможных наследников.

— Так с них Сорта получает свое жалование?

— С вашей сиделкой дела обстоят немного сложнее. Ее услуги оплачивает в равных долях клиника и вторая сторона, следящая за исполнением вашего договора. Она защищает ваше здоровье и ваши права. Для нее ваше благополучие равно собственной сытой жизни. Сорта — лучшая из тех, с кем я сталкивался ранее.

В моей голове не состыковывались слова сиделки Сорты и объяснение доктора Лэфа. Решила не спешить и не наседать с вопросами в первый день знакомства.

— Мой муж. Может, он проходил заморозку в другой фирме? Могли бы вы проверить все подобные компании? Если он будет рядом, то мне будет легче.

— Он не проходил никаких процедур. Нигде. Я все знаю, но пока не отвечу на ваш вопрос. Не сейчас. Вы еще слабы, и вам нужно много отдыхать. Пожалуй, я сверну наш разговор на сегодня. Сегодня ночью, пока вы будете спать, вам поэтапно полностью активируют чип. Думаю, весь завтрашний день вы проспите. Телу, даже выращенному по нашим технологиям, потребуется время на считывание данных и внедрение обработанной информации в ваше восприятие. Полноценный чип — мой вам подарок, — улыбнулся доктор.

Я растерялась.

— Для меня подобная информация уже находится за гранью понимания, — покачала я головой. — Я простая цветочница…

— Не стоит занижать свои способности. Вы проявили себя как очень талантливый руководитель. А цветы… В наше продвинутое время далеко не все могут себе позволить даже чахленький цветочек. Один-единственный! Я за сорок лет работы на этой станции смог купить себе только пару зеленых насаждений. На планете у мой мамы сад есть. На подоконнике. Не такой, как я видел в ваших воспоминаниях в вашем доме. Такое великолепие я даже представить себе раньше не мог.

— Значит, я смогу подняться на любимом деле? — услышать подобное было неожиданно и неправдоподобно.

— Это вряд ли. Плодородная земля очень дорогая. В нашей и соседних развитых галактиках, так точно. Если и пытаться еще раз поднять ваше дело с разведением цветов, то только на заселяемой планете. Такие есть, не буду скрывать, но до них добираться очень не дешевое путешествие. После покупки гражданства ваших средств вам хватит не более чем на треть пути до того сектора, где есть подобные выработанные планеты. А ведь еще нужно на что-то жить, покупать землю, семена, воду, если на планете ее нет в свободном доступе… Много чего еще.

— Я поняла вас. На текущий момент подобное мне недоступно. Спасибо за вашу предельную откровенность.

— Ну, я пойду. Сорта вас покормит, и может, вы сможете уснуть. Не отказывайтесь от медикаментов. Они помогут быстрей овладеть вашим телом. Пока вы спите, мозг участвует в процессах опосредованно. Это значит, что вы, не задумываясь, шевелите рукой или ногой. Когда же вы бодрствуете, срабатывает некоторый осознанный барьер, — доктор Лэфа явно чувствовал себя неуютно.

У него не вышло меня подбодрить, скорее, получилось расстроить по всем обсуждаемым нами вопросам.

— Хорошо. Буду послушно спать. И, конечно, не буду отказываться от еды и всех доступных мне лекарств.

Лэф ушел, а Сорта заверила, что обязательно поможет с подбором станций с самым доступным гражданством и относительно низким уровнем преступности.

Сделав питательный укол, сиделка второй инъекцией усыпила меня, отправив в совсем не веселые грезы, полные одиночества, пустоты и страха.

Кажется, сегодня я шевелилась даже слишком активно, ведь по пробуждению у меня ощутимо болело все тело.