XIX

"Редко, очень редко бывает, чтобы на первом этапе Аттестации кадет показывал такую эффективность в уничтожении живой силы противника, какую продемонстрировал нам Эйден, — писал Тер Рошах. — Подумать только, пять трупов. Никому из кадетов не удалось набрать столько очков в данном зачете. А в стрельбе Эйден показал результаты даже лучшие, чем на тренировках. Но такое случается. Часто будущие воины именно на Аттестации проявляют свои лучшие качества. Поэтому я всегда осторожен, когда пытаюсь предугадать, успешно или нет пройдет тот или иной кадет Аттестацию.

Мне иногда приходится выслушивать обвинения в расточительности. Наверное, для человека, занимающего такую должность, как я, нет более тяжкого обвинения. А все из-за участия вольнорожденных в Аттестации. Якобы я впустую рискую людьми. Мне говорят, что лучше было бы использовать мишени-макеты, внезапно поднимающиеся с земли, а не вольнорожденных, выскакивающих из укрытий. Однако я настаиваю на необходимости участия вольнорожденных в Аттестации. И я могу обосновать свою точку зрения. Едва кадет поймет, что перед ним не живой противник с оружием в руках, а кукла из фанеры и металла. Аттестация тут же превратится в безопасную игру, в простой бег с препятствиями. Я уже не говорю о том, что на сооружение макетов уйдет большое количество материалов, которые могли бы быть с пользой употреблены на что-нибудь другое.

Но не это главное. В условиях реальной опасности, которую представляют для кадета вооруженные вольнорожденные, в крови кадета увеличивается количество адреналина. А это будет для него очень кстати на следующем, более важном этапе. Ощутить опасность перед встречей с еще большей опасностью только полезно. Кадеты же не подозревают, что с самого начала имеют преимущество. Не подозревают этого и их противники. Оружием, выдаваемым вольнорожденным, невозможно убить. Оно может вызвать у кадета только паралич на несколько секунд. Но даже при условии, что преимущество на стороне кадетов, на данном этапе Аттестации мне редко доводилось терять вольнорожденных и — никогда — кадетов. Я считаю, что это может служить лишним подтверждением целесообразности моих методов.

Нельзя применять понятие расточительности по отношению к Аттестации, как это делают мои оппоненты. Если рассуждать, как они, то любой контроль качества — расточительность. И я спрашиваю, не склоняют ли нас к расточительности те, кто обвиняет меня?

К чести своей, могу сообщить, что метод мой находит все больше сторонников среди коллег.

Важно отметить также, что мои кадеты показывают на Аттестациях наилучшие результаты, набирая наибольшее количество очков по каждому из зачетов. В свете вышесказанного разумные потери среди состава вольнорожденных на Аттестациях кажутся вполне оправданными.

И в мирное время и на войне судят по результатам. А результат моего метода — успех моих кадетов — говорит сам за себя.

Мне доводилось слышать, что всегда, в любой период истории, находились люди, называвшие себя «здравомыслящими», которые выступали против массовых убийств. Я тоже против бойни, но, позволю себе заметить, реальность наших дней заставляет на многое взглянуть иначе, нежели в стародавние времена. Клан регламентирует жизнь, но Клан регламентирует и смерть. Все рассчитано. Количество павших воинов всегда точно известно. Превыше всего — необходимость. Убийство оправдано лишь тогда, когда оно необходимо. И такая необходимость порой возникает. И необходимость массовой гибели людей тоже возникает. Так называемые «здравомыслящие» этого не понимают. Если смерть тысячи человек способствует достижению великой цели, то эта смерть почетна и эти люди, все вместе и каждый в отдельности, обретают славу через смерть. Но смерть, не обусловленная необходимостью, это — жестокость по отношению к павшим. Вот так мы, люди Клана, понимаем славу и жестокость. Мы вкладываем в эти слова иное значение, чем наши далекие предки и наши сегодняшние «здравомыслящие».

Отмечу также, что даже вольнорожденные на Аттестации действуют куда более эффективно, чем в любой другой ситуации. Редко бывает, чтобы вольнорожденный не атаковал вернорожденного кадета, если предоставляется такая возможность.

Нет, не вижу я в этом расточительности. Не вижу!

Тем не менее когда кадет Эйден убил пятерых вольнорожденных, это поразило даже меня. Слишком много жертв. А когда несколько позже сам Эйден оказался в трудной ситуации и возникла опасность гибели ШЕСТОГО, у меня даже появилось желание вмешаться и прервать зачет…"

Загрузка...