Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная

Глава 2

Дома я внимательно осмотрела все комнаты. Ничего подозрительного. На первый взгляд все на месте. Кажется, что Фома здесь уже давно не был. Открыв сейф, я с облегчением вздохнула. Ничего не тронуто. Все на своих местах… Странно, похоже, что Фома действительно умер. Если бы он захотел сбежать, то обязательно прихватил бы с собой часть драгоценностей, лежащих в сейфе. Хотя, кто знает. Не надо торопить события. Может быть, он снял деньги со счетов. Скоро я все узнаю. Внезапно резко закружилась голова, и я прилегла на диван. Бульдог сел рядом.

– Дай мобильный. Или сам позвони моему доктору – пусть срочно приедет. Что-то мне совсем муторно.

Бульдог моментально набрал нужный номер, а я тем временем достала сигарету и нервно закурила.

– Чупа, ты бы не курила. Скоро врач приедет, – сказал он дрогнувшим голосом.

– Только не надо мне указывать. Это просто нервы.

– Конечно. Такое пережить.

– Какое?! – разозлилась я.

– Фома, видишь, что отчудил!

– Ты думаешь, он жив?

– Я в этом не уверен. Довольно запутанная история получается. Зачем ему от тебя сбегать?! Чего ему не хватало?!

– Значит, чего-то не хватало…

– Ну а если деньги со счетов не сняты? Все на месте? Что тогда?

– Не знаю, – вздохнула я. – Может, пацаны хоть что-то выяснят.

– Ты только давай не раскисай, а то что-то совсем бледная стала. Тебе надо отдохнуть и хорошо выспаться. Хочешь, завтра в Гатчину съездим, посмотрим дворец, парк…

– Я никогда там не была.

– В Гатчине очень хорошо. Тихо и прекрасная природа. Тебе нужно расслабиться. Поехали.

– Ты меня приглашаешь?

– Угадала, – засмеялся Бульдог.

– Мне кажется, что ты пытаешься за мной ухаживать.

– Ерунда. Я твой телохранитель и пытаюсь заботиться не только о твоем теле, но и о твоем здоровье. Отдохни всего лишь один день – и ты почувствуешь огромный прилив сил и энергии.

– Ну что ж, я не против. Так тебе нравится Гатчинский парк?

– Безумно.

– Ты, наверное, там часто бываешь со своей девушкой?

– Нет.

– Почему?

– Во-первых, я работаю на тебя. Это значит, что у меня слишком мало свободного времени. Во-вторых, моя девушка работает стриптизершей, и ее меньше всего интересуют царские дворцы.

– А что, стриптизерши не интересуются искусством?

– Почему, интересуются. Только я предпочитаю заниматься с ней сексом, чем возить ее по дворцам.

Неожиданно в дверь позвонили. Я вздрогнула и посмотрела на Бульдога.

– Это врач, – сказал он, но, перед тем как открыть дверь, достал пистолет.

Это и в самом деле оказался врач. Наш семейный доктор, готовый примчаться ко мне в любое время дня и ночи. Этого пожилого мужичка когда-то нашел Фома и, как оказалось, не ошибся в выборе.

– Здравствуй, моя хорошая, – бодрым тенорочком пропел он. – Как твои дела? Что случилось?

– Голова разламывается. Наверное, давление.

– Не мудрено. Такая нелепая смерть мужа, – горестно вздохнул дедуля.

Я посмотрела на Бульдога и кивком головы показала ему, чтобы он вышел в другую комнату.

Как только за Бульдогом закрылась дверь, я разделась и, приготовившись к медицинскому обследованию, чуть слышно сказала:

– У меня вот уже два месяца нет месячных.

Дедуля озадаченно посмотрел на меня и стал щупать живот.

– Вам не кажется, что вы беременны?

– Не думаю. У меня постоянно перебои с месячными. Это уже не в первый раз. Наверное, поэтому я и не бью тревоги.

– У вас матка увеличена. Боюсь, что вы все-таки беременны.

Меня бросило в жар.

– Вы уверены?

– Почти. Сейчас сделаем тест на беременность, чтобы у нас с вами не было никаких сомнений.

Пока готовился тест, я смотрела в потолок и кусала ногти. Мне до последнего не хотелось верить в то, что я и в самом деле залетела.

– Ну как? – с надеждой обратилась я к врачу.

– Мне остается вас только поздравить. Вы беременны. Боль утраты от потери любимого супруга возместит ваш ребенок. Это будет самая лучшая память о близком и родном человеке. Это ваша радость, ваша удача.

Я вытерла пот со лба и, задыхаясь, уточнила:

– Получается, что у меня где-то около двенадцати недель?

– Да, где-то так. В начале следующей недели мы с вами поедем и сдадим все анализы и конечно же сделаем УЗИ. – Дедуля ласково посмотрел на мой пока еще не округлившийся животик и слащавым голоском спросил: – Вы кого хотите, мальчика или девочку?

– Аборт.

– Что? Я вас не совсем понял.

– Я хочу аборт. Что тут непонятного?

– Но вдруг у вас есть противопоказания? Мы же ведь даже не знаем, какой у вас срок! Я пока ничего не могу гарантировать…

– Я убью тебя, если ты ничего не сможешь мне гарантировать, – процедила я сквозь зубы, перейдя на «ты».

Дедуля опустил глаза и нервно затеребил бороду.

– На днях я приеду к вам, и вы повезете меня на аборт.

– Когда вас ждать, Лана Владимировна? – тихо спросил дедуля.

– Через день, – произнесла я задумчиво. – Завтра я хочу съездить погулять в Гатчину. Значит, послезавтра утром буду у вас. А вы за этот день подберите место, где лучше и безопаснее всего сделать аборт.

– Я могу идти?

– Да, пожалуйста.

– Только, ради бога, старайтесь избегать физических нагрузок, хотя, в принципе, это не имеет значения, вы же не хотите рожать. У меня дочь уже десять лет не может забеременеть, потому что когда-то, давным-давно, во времена бурной молодости, сделала аборт.

– Дорогой мой, отличие состоит в том, что ваша дочь сделала аборт во времена бурной молодости, а я его собираюсь делать в зрелом возрасте. Мне двадцать восемь лет, и я сама могу решить, что мне нужно делать, а что нет. Все, вы свободны.

Дедуля еще раз почесал свою бороду, покашлял и вышел из комнаты. Бульдог проводил его и сел на край кровати.

– Ну что? – взволнованно спросил он.

– Помимо всех неприятностей навалилась еще одна.

– Какая?

– Я беременна.

– Как? – ошарашенно вытаращил глаза Бульдог.

– Молча. Ты же сам говорил, что я женщина. Так вот, к твоему сведению, все женщины рано или поздно беременеют. Это случилось и со мной.

– А кто отец? – растерянно спросил он.

– Ясное дело, что не ты. Фома, кто же еще! Вот сволочь, преподнес подарок!

– Чупа, но вы же с ним спали в разных спальнях, да и отношения у вас были такие, что врагу не пожелаешь.

– Ой, и не говори! Но где-то около трех месяцев назад мне с ним пришлось переспать. И надо же было такому случиться, что именно после этого дурацкого случая я влипла. Фома напился как свинья, приперся ночью, вот я и уступила. Честно говоря, у меня уже все из головы вылетело, и поэтому я особого внимания своему плохому самочувствию и не придавала.

– Во дела…

– Точно, – вздохнула я. – Послезавтра – аборт. Ладно, время не терпит. Надо ехать, а то там Юлька одна с этим придурком сидит. Если, конечно, он не убежал…

– Я же тебе сказал, что он на месте.

Я встала и медленно подошла к зеркалу.

– Красивая, – улыбнулся Бульдог. – Послушай, а как тебя зовут?

– Чупа, – удивилась я.

– Нет. Это твое прозвище. А как тебя родители в детстве называли? Ну, по паспорту как?

– Лана.

– Красивое имя.

– Зачем тебе? По-моему, это тебя раньше нисколько не интересовало.

– Теперь заинтересовало.

– Да? Ты меня заинтриговал. Скажи, зачем это тебе надо?

– Так просто, время убить, пока ты будешь собираться.

Я направилась к выходу. До дачи мы ехали молча. Я и сама не знала, о чем мне думать, – то ли о Фоме, то ли о своей беременности, то ли о Юльке с Лешкой. В голове полнейший бардак. Нет, расклеиваться нельзя, надо взять себя в руки. Никто не должен видеть меня подавленной, даже Бульдог. Эти ребята уже давно не видят во мне женщину. Для них я лидер и мозговой центр группировки. Какой мужик захочет, чтобы им управляла женщина? Да никакой! Так же и они. Если я буду носить ребенка и ходить беременной, то тогда мне не удержать власть. Я моментально потеряю лидерство и стану обычной бабой на сносях.

– Чупа, приехали.

Я открыла глаза и увидела, что машина стоит у ворот дачи.

– Тебе помочь выйти из машины?

Я поджала губы:

– Зачем?! Я превосходно себя чувствую!

– Но ведь тебе же было плохо.

– Забудь об этом! Я не курица-наседка! Мне никогда не бывает плохо.

– Но ведь ты все-таки женщина, – не унимался Бульдог.

– В последний раз повторяю: забудь о том, что я женщина! Забудь, и все!

Бульдог сморщился, закрыл машину и поплелся к дому.

– Если ты телохранитель, то, значит, должен охранять меня. Верно?

– Ну и что? – буркнул Бульдог и пропустил меня вперед.

– Ты обиделся?

– Я уже не в том возрасте, чтобы обижаться.

– Странно.

– Что тебе странно?

– Мне казалось, что обижаться можно в любом возрасте.

Мы подошли к беседке и не смогли удержать смеха от увиденного. Полупьяная Юлька, состроив умильное лицо, кормила в умат пьяного Лешика, прикованного наручниками к перилам, давно остывшими шашлыками.

– Это за маму, а это за папу. И за Фому, засранца такого, который даже умереть по-человечески не может, тоже надо скушать.

Лешик жадно хватал нежнейшие кусочки мяса и пил виски из Юлиных рук. Я вытерла выступившие от смеха слезы и подошла к беседке.

– Ну наконец-то, – вздохнула Юлька. – А то он меня уже здесь запарил, напился как скотина! Вылитый братик!

Лешик поднял голову и посмотрел на меня укоризненно:

– Хорошо же ты, Чупа, родственничков встречаешь!

– Да в гробу я таких родственничков видала! – разозлилась я. – Какого черта тебя принесло! Только шума лишнего наделал!

– Может, хоть наручники снимешь?

– Не сниму! Будешь в наручниках сидеть, пока ума не наберешься.

Лешик прищурился и злобно процедил:

– Ты что с моим братом сделала?! Куда ты его дела?! Я давно знал, что ты все к своим рукам прибрать хочешь! Ты уже давно его на тот свет выпроваживала! Подожди, если Фома жив, он этого так не оставит! Он тебе покажет, как живых хоронить!

– Заткнись, придурок! А то до Риги не доедешь! – Подозвав охранника, я сурово сказала: – Закрой его в подвале, чтобы глаза не мозолил. Пусть там отоспится, да не забудь поставить к дверям человека – за ним присматривать нужно.

Охранник подошел к Лешику и расстегнул один наручник.

– Я никуда не пойду! – заорал Лешик.

– Куда ты денешься, – вздохнула я и посмотрела ему вслед.

– Я с тобой еще разберусь! – донеслось из подвального помещения.

– Ты зачем его так напоила? – улыбнувшись, спросила я Юльку.

– Да он, кажется, и сам был не против. Ладно, бог с ним. Ты лучше расскажи, как у тебя дела?

– Фому похоронили, вернее, не Фому, а этого неизвестного мужика. Гостей успокоили. Послушай, Юлька, пойдем в дом, посидим, разожжем камин. Мне хочется на огонь посмотреть.

– Пошли, – обрадовалась Юлька. Затем она внимательно посмотрела на меня и тихо спросила:

– Что-нибудь случилось?

– Пошли в дом, там поговорим.

Обернувшись, я поискала глазами Бульдога:

– Бульдог, разожги нам камин.

Бульдог курил и разговаривал с кем-то по мобильному.

– Бульдог, разожги, пожалуйста, камин, – повторила я громче.

Бульдог убрал трубку от уха и удивленно уставился на меня:

– Я здесь печником не работаю, – отрезал он.

– Что это с ним? – удивилась Юлька.

– Не знаю. Наверное, стриптизерше своей звонит.

Я подозвала охранника и попросила его растопить камин. Когда дрова разгорелись как следует, мы сели напротив и стали смотреть на огонь.

– Что ты хочешь выпить? – поинтересовалась Юлька.

– Не знаю. Что-нибудь покрепче.

– Тогда давай текилу.

– Пойдет.

Юлька разлила текилу по бокалам и спросила:

– Чупа, я слишком хорошо тебя знаю. Что случилось?

– Я беременна.

– Как? – Юлька выпучила глаза и открыла рот.

– Молча. Беременна, и все.

– От кого?

– Ты спрашиваешь то же самое, что и Бульдог. От Фомы, конечно, от кого же еще?

– Но ведь вы уже сто лет вместе не спали?

– Как видишь, бывало.

– И какой срок?

– Почти три месяца. Я сегодня вызывала врача. Чувствую, что-то со мной не так. Плохо мне, понимаешь?

Юлька с минуту помолчала, затем растянула рот до самых ушей и радостно закричала:

– Поздравляю! Ты даже не представляешь, как я рада!

– Ты серьезно?

– Конечно! Я просто счастлива. Чупа, я хочу девочку!

– Ты что, дура! Я послезавтра иду на аборт.

– Почему? – сникла Юлька.

– Потому что мне сейчас ребенок не нужен! Я только-только почувствовала власть и терять ее не собираюсь!

– Да, но ребенок тебе совсем не помешает. Он только утвердит твою власть. В конце концов, это же твоя маленькая частица, твоя кровинка.

– Ага! Что-то ты свою кровинку не рожаешь. А как от Витьки забеременела, так сразу на аборт побежала…

– Во-первых, я на пять лет тебя моложе. А во-вторых, я об этом очень даже сильно жалею. Может, я и хочу теперь забеременеть, да не получается…

– А я не хочу рожать ребенка без отца.

– Ты еще выйдешь замуж, и у твоего ребенка обязательно будет отец.

– Вот я и не хочу, чтобы моего ребенка воспитывал отчим. Знаешь, какое самое сильное воспоминание моего детства?

– Какое?

– Как ко мне приставал мой отчим. Он делал это постоянно, когда мать была на работе.

– А она что, ни о чем не догадывалась?

– Представь себе – нет. Даже если бы я ей это сказала, она бы мне все равно не поверила. Она мне вообще никогда не верила. Знаешь, как это страшно, когда человек, который тебя растит, лезет к тебе в трусы.

Юлька молча смотрела на огонь, а затем еле слышно произнесла:

– Да, ты права, надо делать аборт. Фома давно уже скурился и снюхался. Какой с него генофонд! А деток ты еще заведешь. Ты у нас чертовски красивая.

Я смахнула слезу и тихо сказала:

– Конечно. Придет время – и я обязательно рожу девочку. Рожу и назову ее самым красивым именем на свете.

– Каким?

– Лолита.

– Здорово, – улыбнулась Юлька, – и в самом деле красивое имя. Не плачь, Чупа, я понимаю, как тебе тяжело. Но я нисколько не сомневаюсь в том, что ты и в самом деле встретишь свою любовь и родишь самую красивую девочку на свете с самым красивым именем. Надо только немного подождать.

– Юлька, а если со мной что-нибудь случится, ты будешь о ней заботиться?

– Что ты несешь?!

– Ну скажи, будешь?

– Конечно буду. Только ты сначала ее роди. В данный момент мне необходимо заботиться о тебе.

Юлька вытерла мои слезы и твердо произнесла:

– Вот что, дорогая, тебе надо сделать аборт прямо сейчас.

– Почему именно сейчас?

– Потому что ожидание – это самое худшее и тяжкое из чувств. За завтрашний день ты себя просто изведешь, и все. Нельзя рожать от алкоголика и наркомана. И как я сразу об этом не подумала?! Будут у тебя еще детки. Встретишь ты достойного человека и родишь самую красивую девочку на свете и имя ей дашь какое захочешь!

– Правда? – Я с надеждой посмотрела на Юльку.

– Глупенькая! Конечно, правда.

Я позвонила своему врачу и сообщила ему, что хочу сделать аборт сию минуту. Дедуля сказал, чтобы я подъезжала в гинекологическое отделение. Юлька налила мне полный бокал текилы. Я выпила его до дна и почувствовала, как все поплыло перед глазами.

– Это как обезболивающее, – пояснила подруга.

Мы вышли на улицу. Бульдог ковырялся в моторе.

– Ты куда? – поинтересовался он.

– На аборт.

– Прямо сейчас?

– Да, и чем быстрее – тем лучше.

Бульдог сел за руль, и мы поехали в город. В больнице нас встретил дедуля. Он дал мне сменную одежду и велел идти следом за ним. Я окинула Юльку и Бульдога грустным взглядом и вошла в кабинет. Когда все закончилось, низ живота противно ныл. Выдавив из себя улыбку, я спросила у доктора:

– Неужели все?

– Все, и все прошло хорошо. Даст бог без осложнений. Нужно только немного полежать.

Я легла на кушетку и закрыла глаза. Врач вышел. Минут через пять в комнату вошел Бульдог. Он сел на корточки и взял меня за руку:

– Ну что, живая?

– Живая.

– Как все прошло?

– Слава богу, нормально. А где Юлька?

– В машине по телефону трещит уже целый час.

– Помоги мне встать, и поехали.

– Нет. Тебе надо немного полежать.

– Поехали. Ненавижу больницы.

– Тогда я возьму тебя на руки и донесу до машины. Ты слишком слаба.

– Ладно. Только помоги мне одеться.

Я приказала Бульдогу отвернуться и сняла белую больничную ночнушку, затем натянула платье. Бульдог наклонился и помог мне обуться. После этого он взял меня на руки и понес, словно пушинку, к машине.

– Ну как, подруга, живая? – участливо спросила Юлька.

– Живая, – улыбнулась я. – А ты с кем трещишь не умолкая?

– Со своим ненаглядным.

– Он, наверное, рвет и мечет за то, что ты осталась у меня ночевать…

– А куда ему деваться! Ты лучше скажи, как все прошло?

– Нормально. Говорят, без осложнений.

– Ну и чудненько. А чувствуешь ты себя как?

– Средней паршивости.

– Ничего. Завтра будет полегче.

Вернувшись на дачу, я с удовольствием вытянулась на мягком кожаном диване, а Юлька устроилась рядом.

– Знаешь, мне всегда казалось, что кожаные диваны должны быть грубыми и холодными, а они, наоборот, мягкие и теплые.

Юлька провела рукой по моим волосам и нежно прошептала:

– Вот и все, Чупа. Вот и все.

– Еще бы знать, куда подевался этот придурок Фома. Что за шутку он решил со мной сыграть?!

– Я думаю, что мальчики хоть что-то должны выяснить.

– Я тоже на это надеюсь.

На следующее утро Юлька поехала домой, а я, прислушавшись к совету Бульдога, решила отдохнуть.

Приехав в Гатчину, мы с ним купили небольшой арбуз и съели его, не выходя из машины.

– Как ты провела ночь? – поинтересовался Бульдог.

– Послушай, ты больше похож на врача, а не на телохранителя. Нормально. Как я могу ее еще провести?!

Гатчинский дворец отличался от других дворцов приглушенной простотой и в то же время изысканным вкусом. Я стояла на дворцовой площади, мне казалось, что еще чуть-чуть – и начнется парад, заиграет старинная музыка.

– Нравится? – спросил Бульдог.

– Еще бы, – вздохнула я.

Расстелив покрывало, мы прилегли на травке.

– Ты попроще не мог одеться? – улыбнулась я.

– Как это – попроще?

– Валяешься в таком дорогом костюме на траве.

– Я лежу не на траве, а на покрывале. Ты, наверное, заметила, что я всегда хожу только в костюмах.

– Заметила. Именно поэтому ты мне и нравишься.

– Надо же, а я и не знал, что удостоен чести нравиться тебе.

– Ну хотя бы пиджак сними, жарко ведь, – не унималась я.

– Не хочу, я же на работе. Знаешь что, давай я принесу мороженое?

– Тащи, – обрадовалась я.

Через пять минут Бульдог принес эскимо в блестящих обертках. Я скинула туфли, задрала платье повыше и принялась с наслаждением есть мороженое.

– Чупа, я сегодня не останусь ночевать. Вернусь завтра к вечеру. Мне нужен выходной.

– Что-нибудь случилось?

– Нет. Просто нужен, и все.

– Хочешь увидеться со своей стриптизершей?

– Да, у нее там какие-то неприятности.

– А ты когда уедешь?

– Как только доставлю тебя домой. Я думаю, ты будешь вести себя хорошо и дождешься меня без всяких происшествий.

– Вот еще! – фыркнула я. – Нужен ты мне больно. У меня охранников полный дом. Можешь хоть два дня гулять!

– Чупа, я не гуляю, а беру выходной. Когда я нанимался на работу, то подписывал контракт, где черным по белому написано, что раз в неделю мне положен выходной. Я же не могу работать без выходных.

– Я ничего не имею против, пожалуйста.

Бульдог посмотрел на часы и улыбнулся:

– Ну что, можно идти.

– Давай еще чуть-чуть поваляемся, здесь так здорово.

– Я, конечно, не врач, но мне кажется, что после аборта нельзя находиться на солнышке. У тебя же сейчас кровотечение.

– И все-то ты знаешь, – вздохнула я. – Наверное, твоя девушка делала аборт?

– Нет. Она предохраняется таблетками.

– Подожди. Вот забеременеет и заставит тебя жениться.

– Чупа, меня никогда и никто не может что-либо заставить сделать. Я свободный человек, понимаешь?!

– Ладно. Не заводись.

Я достала косметичку. Провела помадой по губам и припудрила носик. Закончив это важное дело, я улыбнулась.

– Ты что? – удивился Бульдог.

– Да ничего. Просто было время, когда у меня в сумочке лежали только губная помада и тюбик туши, а сейчас – газовый пистолет, электрошокер, мобильный и сканер. Это тебе дозволено настоящий пистолет носить, ты же в охранном агентстве числишься, а мне нежелательно.

– Чупа, а зачем тебе сканер?

– О, это моя самая любимая вещица. При помощи сканера я прослушиваю чужие сотовые телефоны, выхожу на милицейские волны и рации. Это очень интересно, особенно когда настроение скверное.

– Получается, что сотовая связь совсем не защищена?

– Не знаю, но тем не менее у меня есть возможность ее прослушивать. Эта игрушка не всем коммерсам по карману и нигде не продается. Я прослушиваю своих пацанов, тех, кто работает под моей крышей в сети ресторанов и магазинов, ну и, конечно, разговоры ребят из других криминальных группировок. Я в курсе всех событий, понимаешь, всех.

– А как это делается?

– Очень просто. У каждого сотового телефона есть своя частота. Ее надо только знать. Так вот, я настраиваю свой сканер на нужную частоту и жду звонков.

– А как ты узнаешь, какая частота у интересующего тебя телефона? Вон, видишь, мужик пошел с сотовым. Можешь его прослушать?

– Запросто. У меня есть маленький приборчик для выявления частоты – только нужно подойти поближе.

Незнакомец с сотовым сел неподалеку от нас. Я подошла к нему и попросила зажигалку. Мужчина приветливо улыбнулся и с удовольствием протянул мне «Зиппо». Я прикурила, не выпуская из рук небольшой приборчик, напоминающий маленькую черную спичечную коробочку. Затем, отдав ему зажигалку, направилась к Бульдогу.

– Вот тебе и частота высветилась.

Мне осталось только навести сканер на нужную частоту, и мы отчетливо услышали чужой разговор.

– Коммерс какой-то. – Я отключила сканер и строго посмотрела на Бульдога. – Только это наша с тобой маленькая тайна. Я не хочу, чтобы кто-то из моих пацанов про это знал.

– Само собой. Значит, ты и мой телефон прослушиваешь?

– Бывает. Когда делать нечего. Вот только не успела прослушать, куда это ты на выходные намылился, – засмеялась я.

Бульдог помог мне встать, и мы отправились во дворец. Мой телохранитель с удовольствием ходил из зала в зал, слушая экскурсовода, а я плелась сзади и думала о Фоме. Сегодня должен приехать Гарик и прояснить ситуацию. Я молила бога только об одном – хоть бы Фома был мертв.

– Тебе неинтересно?

Я опомнилась.

– Почему? Интересно.

– А мне кажется, что мысленно ты не здесь, а совсем в другом месте.

– Глупости. Мне вон та вазочка нравится. – Я показала на большую, украшенную разноцветными каменьями вазу, стоящую в углу. – Я бы ее с удовольствием купила.

– Губа не дура, – улыбнулся Бульдог. – Есть вещи, которые не продаются. Они бесценны.

– Ерунда. У каждой вещи есть своя цена. Просто что-то стоит дороже, а что-то дешевле.

– Ты хочешь сказать, что все на свете можно купить?

– Конечно. Если имеешь деньги и тебя устраивает цена…

– Получается, что тебя тоже можно купить? – Бульдог ухмыльнулся.

– Можно. Только у тебя денег не хватит.

– А у Фомы, значит, хватило?

– В то время, когда меня покупал Фома, я еще не была такой дорогой, как сейчас. Теперь он бы тоже не потянул.

– Чупа, а зачем тебе много денег? Для чего?

– Деньги – это власть, безопасность и самоутверждение. Деньги мне помогают жить так, как хочу, и делать то, что хочу.

Мы спустились в вестибюль и сели на кушетку, чтобы снять бахилы. Бульдог обнял меня:

– Знаешь, что думают о нас окружающие?

– Что?

– Что мы любящая, интеллигентная семейная пара. Никто даже и представить себе не может, что ты бандерша, а я – твой телохранитель.

– Скажешь тоже – бандерша. Мне совсем не нравится это слово.

– А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? – улыбнулся Бульдог.

– Королевой.

– Вот еще… Я тебе, между прочим, не слуга…

– В стародавние времена у королев были не только слуги, но и телохранители.

– Ладно, пошли, королева без короны.

– Куда?

– Сейчас будет еще одна экскурсия. В грот.

– В подземелье?

– Хочешь там побывать?

– Спрашиваешь! Конечно хочу.

В Парадной опочивальне Гатчинского дворца имелась потайная дверца. По узкой винтовой лестнице можно было спуститься на нижний этаж главного корпуса и через туалетную комнату императора попасть в дворцовые подвалы, где начинался подземный ход, заканчивающийся на берегу Серебряного озера гротом «Эхо». О суевериях и подозрительности императора Павла I ходили легенды. Он любил устраивать своим гостям неожиданные сюрпризы, таинственным образом исчезая из дворца и так же неожиданно появляясь.

Когда собралась группа около тридцати человек, мы спустились в грот и стали внимательно слушать рассказ экскурсовода. Бульдог держал меня за руку. В подземелье было холодно и сыро, и меня стало знобить. Бросало то в жар, то в холод и было настолько мерзко и гадко на душе, что в самую пору выть волком. Я всматривалась в лица экскурсантов и не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной. От чужого взгляда у меня тряслись руки и учащенно билось сердце. Я чувствовала беду. Я всматривалась в толпу и не могла понять, кто именно заставляет меня нервничать. Расстегнув верхние пуговицы на платье, я достала платок и вытерла шею.

– Зачем ты расстегнулась? Здесь так холодно, – сжал мою руку Бульдог.

– Не знаю. Мне жарко.

– Ты можешь простыть.

– Прекрати. Ты же знаешь, что я не люблю, когда чересчур опекают.

– А теперь пройдем в туннель, – долетел до меня голос экскурсовода. – В этом туннеле живет эхо. Если громко крикнут, то эхо ответит нам. Впрочем, сейчас мы пройдем по этому длинному коридору и прочувствуем, что чувствовал Павел и его приближенные. Для того чтобы вы полностью смогли ощутить колорит того времени, мне придется выключить свет. Не пугайтесь. Когда вы дойдете до конца, свет включится.

Все оживленно засмеялись и стали выкрикивать разные слова. Неожиданно свет отключился и наступила кромешная темнота. Экскурсанты взялись за руки и на ощупь пошли вперед.

Бульдог на секунду задержал меня. Он обнял меня, и наши губы слились в поцелуе. Через пару секунд я тихонько отстранилась от него:

– Надо идти. Все уже ушли.

– Извини. Пойдем, – сказал Бульдог и взял меня за руку.

В туннеле была тьма, как в преисподней, я совершенно не видела Бульдога, а только слышала его дыхание Тем не менее временами мне казалось, что рядом находится кто-то еще. Этот кто-то преследовал нас по пятам. Ерунда! – пыталась успокоить я себя, наверное, тоже кто-то отстал, нечего забивать голову пустяками. Но все-таки мне было так страшно, что инстинктивно я прижалась к Бульдогу.

– Ты что?

– Не знаю. Что-то муторно мне…

Не успела я договорить, как меня парализовала адская, невыносимая боль. Краешком ускользающего сознания я поняла, что ранена. По всей вероятности, из пистолета с глушителем, так как услышала только легкий щелчок…

– За что?.. – выдохнула я и опустилась на пол.

Где-то вдалеке, как будто в другом мире, я слышала голос Бульдога: «Свет! Срочно включите свет!» И вдруг действительно стало светло, и я даже услышала голоса сбежавшихся людей, а потом их голоса становились все глуше и глуше… Наступил момент, когда они исчезли совсем…