Путь Святозара. Том второй

Глава четвертая

Ладья, ведомая рыбой, бесшумно скользила по водной глади, когда внезапно прямо перед ней выросла, поднявшаяся из-под воды еле заметная туманная дымка. Как только суденышко вошло в покрытый курящимися испарениями завес, подул едва заметный ветерок и дым стал пропадать, а перед Святозаром и его людьми открылся удивительный остров. На сколько, хватало глаз, зрил наследник прекрасные хрустальные дворцы с многочисленными башнями, раскиданными среди цветущих садов и лугов. Издалека долетала чудесная музыка и высокий, тонкий голос выводил слова песни. Ладья приблизилась к причалу, который был сотворен из прекрасного белого камня, весьма гладко обтесанного, отчего падающие на него лучи солнца отражались нежным голубоватым сиянием. Святозар видел, как рыбы, что вели ладью, подплыли к причалу, они высоко выпрыгнули из воды, немедля обернулись в воздухе, и, приняв человеческий образ, опустились на него сверху. И только после того неспешно повернулись к уже причалившей ладье. На борт ладьи легли хрустальные сходни, и Святозар обратился к Путяту:

– Я пойду со своей дружиной во дворец. У царя Альма, я попрошу провизии и пресной воды, а ты Путят вместе с воинами заделайте дыру в обшивке. – Наследник смолк, точно чего-то обдумывая, а посем молвил стоящему рядом Лелю, – брат возьми с собой гусли.

А когда Лель вернулся из омшаника с перекинутыми через спину гуслями, Святозар оглядел своих другов, будто, оценивая их, и оставшись довольным их бравым видом, двинулся по хрустальным сходням вниз на причал. Альвины, что вели ладью и теперь встречали наследника, были очень высоки, почти на поларшина выше, самого высокого дружинника Любима, с белой, прозрачной кожей и такого же цвета длинными, волнистыми волосами. Их лица были не просто красивы, они были безупречны. Высокий лоб, небольшой с едва заметной горбинкой нос, алые, тонко очерченные губы и крупные, глубокие небесно-голубые глаза. Одеты они были в прекрасные бело-розовые одеянья похожие на тонкие, струящиеся будто вода рубахи, длина которых достигала колена и перетянуты широкими золотыми поясами украшенными дорогими каменьями. Ноги их были обуты в легкие прозрачно-розовые сандалии. Святозар знал, что это древняя обувь, каковую иногда еще носили другие народы, такие как неллы, жившие на южной границе с Восурией и ведущие с ней торговлю. Альвины подошли ближе, и наследник заметил, что вокруг незнакомцев курился слабый золотистый свет. Один из них низко поклонился Святозару и высоким, громким голосом сказал:

– Приветствуем тебя, великий ведун, называющий себя, Святозаром, в стране альвинов Эвлисии, и просим тебя и твоих могучих ратников посетить дворец нашего царя Альма!

И сызнова поклонившись, да указывая рукой направление повел их сквозь хрустальный город, к высокому дворцу с затейливыми резными башенками, каковой стоял на небольшом возвышении в середине острова.

В городе утопающем в садах и «чистых» рощах повсюду высились прекрасные дворцы разной формы, то круглые, то квадратные, то даже овальные со множеством разных башенок и окошек и все они нежно светились и переливались всякими цветами: и голубым, и белым, и желтым, и розовым. Дорога, по которой вел Святозара с дружиной альвин, была подстать дворцам тоже хрустальная, и так прозрачна, что можно было разглядеть сквозь нее землю и даже двигающихся под ней существ. В многочисленных садах ветви деревьев были увешаны крупными плодами. Наследник увидел вишню, яблоню, орешник, но многие деревья зрел впервые. Одно из таких деревьев особенно поразило его, высокий с бурой корой ствол венчала густая крона с овальными, крупными листами, и небольшими приятно пахнущими белыми цветами, оные распускались прямо на коре ствола, а подле на толстых ветвях, уже громоздились удлиненные ягоды красного цвета. Дальше росли еще более причудливые деревья с ярко-зеленой листвой, среди которой-то там, то тут мелькали бледно-розовые или белые цветы и ярко-оранжевые плоды. И плоды-то сами были разного вида, на одном дереве сплюснутые, небольшие, на другом уже более крупные и круглые, а на третьем уже прямо огромные. Но особенно поразили Святозара высокие травы, на стволах которых словно паруса развевались здоровущие листья и висели крупные желтые, похожие на пальцы ягоды. Всюду в садах летали, щебетали и сидели на ветках деревьев разные птицы в необыкновенных ярких опереньях. Ведомый сквозь волшебный город наследник видел не только высокие дворцы, и диковинные деревья, чудесных птиц, но и необыкновенные цветы. Некие цветы, разбросанные вдоль прекрасно ограненных хрустальных дорожек напоминали насекомых, птиц и даже зверей, утопающих в зелени листов. Продвигаясь дальше по городу, Святозар поражался замысловатости «чистых» рощ, где повсюду были разбросаны махунечкие пруды, из которых вверх били низкие струи воды. Берега прудов были украшены золотистой, розово-пурпурной, голубой и белой лилией, синими, лазуревыми, белыми васильками и ромашками, а также широколиственными, раскидистыми голубыми и розовыми колокольчиками, и еще какими-то нежно-желтыми цветами, которых доселе Святозар никогда не видывал. Не широкая дорожка привела к большой дворцовой площади, и, глянув на дворец весь горящий в солнечных лучах, наследник ахнул.

Сама дворцовая площадь, так же как и причал, была сложена из белого гладко обтесанного камня, который переливался на солнце голубоватым светом. Но более всего поразился Святозар самому дворцу, тот имел восьмиугольную форму и был очень высок. Венчался он центральной башней из хрусталя голубоватого цвета с вырезанными на ней овальными окошками, чуть ниже центральную башню окружали еще пять башен, но уже из хрусталя зеленоватого цвета, а затем затейливо изгибающиеся стены розоватого цвета с резными и богато украшенными драгоценными каменьями круглыми, квадратными окошками опускались к земле. На миг Святозару даже показалось, что дворец словно парит в воздухе. Во дворец вели высоченные бело-золотые ступени и перила, усеянные сверху крупным жемчугом белого и розового цвета. Поднявшись по ним, наследник с дружиной оказался возле распахнутых, прозрачных дверей.

Подведя к распахнутым дверям гостей, альвин остановился и указывая рукой вперед, низко поклонился, предложив следовать дальше самим. Святозар с дружиной двинулся по длинному, широкому, иссиня-белому коридору к большущим, трепещущим, словно живые, распахнутым дверям, и, пройдя мимо них, очутился в огромном тронном зале полном альвинов. Прямо перед собой наследник увидел на возвышении, к каковому вели три широкие ступени мощный с округлой спинкой золотой трон, от которого во все стороны расходился золотистый свет. На том величественном троне восседал сам царь Альм. То был еще молодой, красивый альвин, с белыми, долгими волосами и прозрачной тонкой кожей, с крупными нежно-голубыми глазами, и ярко-алыми губами. Он был очень похож на тех альвинов, оные провожали Святозара, и на тех оные находились в зале. Только вот одеяние у него было не бело-розовое, а под стать трону золотое и украшенное белым переливающимся жемчугом, да на голове высился золотой венец, сведенный дугами на темени и усыпанный изумрудами, алмазами и сапфирами.

Как только Святозар вошел в зал, на лице царя Альма засияла широкая улыбка, придавшая его прекрасному лицу какую-то неземную одухотворенность. Наследник приблизился к трону, и низко поклонившись, торжественно молвил:

– Здравствуй, во веки веков, великий царь мудрецов и волшебников, Альм! Я, наследник престола великой Восурии, Святозар, сын Ярила, по реклу Щедрый, и потомок ведуна Богомудра плыву вместе с моими другами на остров Буян в страну Беловодья, за водой, что течет из вымени нашей прародительницы коровы Земун! И прошу тебя оказать мне гостеприимство, снабдив провизией и питьевой водой, как это и положено по обычаям оставленными Богами.

Не успел Святозар договорить свою речь, как лицо царя внезапно удивленно заколыхав, напряглось. Он медлительно поднялся с трона, и, спустившись со ступеней, подошел к наследнику, внимательно всматриваясь в его лицо, да чуть слышно спросил:

– Ты, сказал, тебя звать Святозар?

– Да, царь Альм, меня зовут Святозар, – ровным голосом ответил наследник.

– Странно, – тихо заметил Альм, он опустил голову и задумался. Малость погодя он вновь оглядел Святозара, и трепещущим голосом мягким и протяжным переспросил, – и ты, сказал, что ты потомок Богомудра?

– Верно, я именно это и сказал. Я, далекий потомок Богомудра, – немного не понимая вопросов Альма, пояснил Святозар.

– Нет, этого не может быть…. Ты, верно, ошибаешься…, – молвил надрывно Альм, а миг спустя нежданно добродушно заулыбался. – А да, ты, верно, шутишь, мальчик мой… Я ведь знаю, как ты любишь пошутить. Но меня не проведешь, мальчик. Нет, я тебя узнал, Богомудр, – и едва слышно засмеялся словно, понял, что над ним хотели подшутить.

Теперь был удивлен и слегка ошарашен Святозар, он порывчато закачал головой, вроде приходя в себя и пояснил:

– Нет, царь Альм, я не ошибаюсь, и уж конечно не собираюсь над тобой шутить. Мой далекий предок Богомудр уже давно умер и ушел в Сварожьи луга к своим праотцам. А я его потомок наследник престола восурского Святозар.

– Как же это может быть, – обходя по кругу наследника и оглядывая его, точно не веря услышанному, не унимался с расспросами Альм. – Ты… ты, так похож на него, словно одно лицо. Одно лицо… глаза, губы, нос… Те же каштановые кудри, тот же рост… И магия… та магия, которую я видел сегодня днем, ее нельзя спутать. Потому как это моя магия… та магия каковую я вложил в душу Богомудра.

– Что ж, ту магию, которую ты видел, я как первый сын в роду Богомудра получил после рождения. Но ты, царь Альм, – и Святозар посмотрел в глаза Альма, приподняв голову, так как царь был намного выше наследника. – Ты, удивил меня не меньше, сказав, что знал и учил магии Богомудра.

Царь Альм озадаченно провел пальцами левой руки по лбу, едва задев темные, дугообразные брови и ничего не ответив наследнику, развернулся и направился к своему трону. Все еще задумчивый и даже какой-то расстроенный он опустился на трон, и принялся смотреть на пол, который в тронном зале был украшен необыкновенными живописными изображениями диковинных птиц и зверей. Царь Альм молчал какое-то время, а Святозар меж тем вздел голову и обозрел тронный зал. Белые стены также как и пол были расписаны чудесными рисунками, на которых мелькали цветы, птицы и звери, а высокий хрустальный потолок сиял золотисто-голубоватым светом. Наконец Альм поднял голову и ласково улыбнулся наследнику, резво вскинул руки вверх, и громко хлопнул в ладоши. И тут же около него появилось золотое сидение, наподобие его трона, только, чуток пониже, он указал на него Святозару и пригласил сесть. А когда наследник сел на предложенное сиденье, Альм посмотрел на него так нежно, словно, перед ним сидел его любимый сын, и вновь вздев руки, громко хлопнул в ладоши и, что-то крикнул на певучем, похожем на соловьиную трель языке. И тогда в зале, как будто из воздуха, появились столы, уставленные яствами и альвины низко поклонившись другам наследника, повели их к ним потчивать. Точно такой же уставленный кушаньями стол появился перед царем Альмом и Святозаром, и тот, указывая на кушанья, сказал:

– Угощайся, наследник Святозар, потомок Богомудра, а я тебе пока поведаю обо всем.

Альм протянул свои длинные, тонкие, прозрачные пальцы и взял высокий золотой кубок, а потом поднял его в честь наследника Святозара и его другов и едва пригубив поставил. Наследник вслед за Альмом взял в руку изящный золотой кубок и отпил из него. Жидкость, которую он отхлебнул, была багряного цвета и терпко-сладкая на вкус. Легкий хмель ударил в голову. Святозар поставил кубок на стол, и, положив себе на блюдо, кусок белого мяса, принялся есть.

– Альвины, никогда не едят мяса, мы вкушаем лишь фрукты. Но, я знал, что мои гости любят мясные блюда, и приказал своим слугам их приготовить, – заметил царь и сызнова отпил из кубка.

Святозар оторвался от еды, зыркнул в прекрасные глаза царя Альма и сказал:

– Благодарю тебя, владыка альвинов, от своего имени и имени моих другов, за богато накрытый стол!

Альм довольно улыбнулся, и кожа его чуть засветилась голубоватым сиянием изнутри, он поставил кубок на стол, и, повернув голову к наследнику, молвил:

– Не стоит благодарить меня Святозар, так как то, что я сделал, исполнено по обычаям, оставленным нам Богами и моими родителями. – Святозар удивленно вскинул брови, а царь альвинов, будто не замечая того движения продолжил, – когда-то на земле рядом с людьми жили иные народы, которые были детьми и внуками Богов. Я сам родился так давно, что уже даже не помню, сколько мне лет. Моими родителями были Алина Святогоровна и Ильм Сварожич. Вы восуры зовете моего отца Богом грозы и войны Перуном, а мать моя была рождена великой царицей страны Алтынтов, Пленкой и Святогором сыном самого Рода, который охраняет и поддерживает небесный свод. Это было за долго до того, как Ильм повстречал Диву-Додолу и женился на ней, а быть может моя мать Алина Святогоровна, также как и другие Боги рождалась много раз и имела множество ипостасей, и в разные времена являлась и рождалась от разных родителей, и быть может она и стала посем Дивой-Додолой, кто знает? Давно это было и во времени потеряно, да забыто, – протянул Альм и на мгновение задумался, проведя своими длинными прозрачными пальцами, по краю блюда. – Однако я и мой старший брат Гмур родились, когда люди были малочисленны и слабы. Мой брат Гмур стал прекрасным мастером–кузнецом, он научился добывать руду и плавить металлы. Он основал величественные города, и породил великий народ гмуров, которых вы восуры называете гомозулями. Гмуры были очень добрым и трудолюбивым народом, когда-то они, помогая людям выжить, обучили их кузнечному и ювелирному мастерству. Научили делать железные косы и плуги, серпы и наконечники стрел. Именно гомозули научили людей находить и обрабатывать золото, серебро и драгоценные камни. Но люди ответили гмурам неблагодарностью. Они научились ковать мечи, а наконечники стрел обратили против своих учителей, да тока гомозули, по своей сути, добрые и светлые существа не смогли сопротивляться злу людей. И так как мой брат Гмур, был небольшого роста, и такого же роста были и все гомозули, то он увел своих людей глубоко в горные пещеры…. Там он построил новые города и там он, верно, живет и теперь… – Альм наново прервался, и, взяв кубок, отпил из него терпко– сладкую жидкость, в этот раз лишь пригубив ее. – Знаешь, Святозар, он звал меня к себе, говорил, что от злых и неблагодарных людей стоит укрыться в горах, но я не послушал старшего брата. Наверно, потому как очень любил людское племя и надеялся, что свет в их душах все же победит зло. Да и не мог я жить в глубоких подземельях, в горных пещерах, я просто не выносил царящий там вечный полумрак, холод и сырость. Нет, я всегда любил тепло, солнечный свет, зеленую траву и голубое небо. Я в отличие от Гмура, был очень похож на нашу мать Алину Святогоровну, и от нее унаследовал дар волшебника. Годы… лишь жалкие их крохи, после того как укрылся в горах Гмур, я вместе со своим народом альвинами прожил рядом с людьми. И даже тогда, когда их души поросли мхом жестокости и очерствели, наполнившись гневом… И даже тогда, когда властители служащие силам тьмы начали вытеснять нас с наших земель, а мы не могли им сопротивляться, так как наша магия служит лишь добру, а воины среди нас никогда не рождались… Даже тогда я продолжал верить в людей…верить и любить их… Впрочем, настал такой миг, когда я понял, что пришло время покинуть наши земли и уйти… уйти в поисках иного мира, так как в нашем добром волшебстве уже больше никто не нуждался. Я вместе со своими ближайшими альвинами отправился искать моему народу приют, но в дороге на нас напала подорожная вольница, они, несмотря на мои уговоры, убили моих альвинов, среди которых был мой старший любимый сын…Затем они накинули на меня веревки и крепко связали. Один из концов веревки они прикрепили к коню и погоняя лошадь, громко хохоча, пустили ее галопом. Увидев смерть сына, и жестокость этих разбойников, я словно потерял свои силы, и растерялся так, что даже не смог защитить себя оберегом. Лошадь погоняемая подорожниками, скакала вперед волоча меня, обессиленного по земле, и тогда я увидел как наперерез моей лошади и подорожной вольнице, что скакала рядом, несутся десяток крепких воинов во главе с юным красивым отроком. Юноша остановил лошадь, и пока его воины бились с разбойниками, спрыгнул, развязал меня и помог подняться. Вот тогда, Святозар, я впервые увидел твоего предка Богомудра. Он был очень юн, всего лишь четырнадцать лет, но в его душе уже тогда царил свет, чистота и добро. Богомудр, как узнал я позже, был правителем небольшого, но набирающего силу, чистого народа восуров. Он рано остался без родителей и воспитывался своим наставником. Богомудр привез меня к себе в дом, и предложил быть там гостем. И знаешь, Святозар, мне так понравился этот простой, спокойный, вольный народ, который жил без всякой роскоши, без всякого чванства и лицемерия, что я решил передать Богомудру все свои знания, научить его владеть магией, при помощи которой он всегда бы смог уберечь свой народ. Богомудр, на редкость оказался одаренным учеником и уже через год смог сам создавать заговоры. А засим я покинул Богомудра и вернулся к своему народу, правда мы виделись еще несколько раз, до того как я навеки покинул те края.

Царь Альм прервал свой сказ и смолк, а Святозар все то время молча внимающий царю и смотревший на него, внезапно уловил, что по дворцу разливается чудная музыка, он повернул голову и увидел ее источник. В середине зала на невысоком, точно круглая лавка сиденье, поместился альвин и играл на белых высоких вроде поставленных на бок гуслях с длинными, тонкими, светящимися струнами. Святозар поборол в себе желание слушать дивную музыку и повернул голову к царю, а тот верно только этого и ждал, воззрился на наследника, улыбнулся и продолжил:

– Ведомые своей судьбой мы уплыли из мира людей на этот остров в Восточном море и основали здесь блаженную лебединую страну Эвлисию. Мы закрыли этот остров магией, чтобы не один смертный не смог сюда проникнуть. Однако вчера вечером ко мне прибыли мои люди и рассказали о твоей битве с воином царя Черномора, о тех чудесах, что ты проявил. Я заинтересовался тем, что мне поведали, а когда сегодня днем твоя ладья подошла к острову великанов, я решил сам увидеть тебя и твою магию. Я обратился облаком и полетел к острову и видел, как ты победил великанов. Я узнал твое лицо и узнал свою магию, которую когда-то вложил в своего любимого ученика. И я подумал… подумал то явился Богомудр. Ведь я совсем не веду счет времени, я также как и мой народ бессмертен, и никогда не состарюсь. – Царь Альм замолчал, он протянул свои длинные, тонкие, прозрачные пальцы, и, взяв Святозара за подбородок, заглянул ему в глаза, – да, и немудрено, что я спутал… Спутал… такое же красивое лицо, темные каштановые волосы и голубые глаза. Точно, на меня посмотрел Богомудр. А знаешь ли ты, Святозар, что великая, светлая, добрая магия подчиняется лишь человеку с голубыми глазами. Такими как у Богомудра, такими как у тебя, – и отпустив подбородок наследника, провел пальцами по его глазам и щеке.

– Я думал, – откликнулся Святозар и улыбнулся. – Что у Богомудра были зеленые глаза, как у моего отца и деда.

– Нет, – покачал головой Альм и долгие его волосы заколыхались малыми волнами. – У него были голубые глаза. Знак великих свершений, великих магических способностей.

Наследник посмотрел в небесно-голубые глаза царя, вспомнил, что и у всех других альвинов глаза были такого же цвета, а после припомнил, глаза бабы Дарены, и старца Велея, и согласился с Альмом.

– Красиво поет мой альвин, правда? – немного погодя весьма мягко вопросил царь.

– Не просто красиво… И песня, и музыка, и голос твоего альвина восхитительны, – согласился наследник.

– Но, ты Святозар, будто знал, что я попрошу, привел своего песенника. Давно я не слышал гордых и вольных восурских песен. Попроси своего ратника спеть для меня, – добавил Альм и широко улыбнулся.

Святозар окликнул Леля и попросил его от имени царя альвинов спеть для него восурскую песню. Лель слегка смущаясь зыркнул на Альма, и, кивнув головой, вышел в середину залы. Он опустился на лавку рядом с альвином играющим на высоких перевернутых гуслях, который увидев нового песенника, остановил пальцами струны и затих. А Лель поставил гусли на колени ребром, слегка наклонив к себе, погладил их переливающуюся поверхность, да легохонько тронув струны пальцами заиграл. И когда вольная, резвая, словно табун буйных коней музыка наполнила дворец царя, запел своим мелодичным, нежным голосом о красоте восурской земли. Святозар слушал брата, и вспоминал свою землю, отца, мать, Тура, Малушу, он подумал об Эрихе, который сейчас где-то в далеких Веграх мучается от боли и кровоточащей раны, вспомнил берег Северного моря и своих дядю и тетю, и почувствовал внутри какую-то тоску и горечь. И чтобы поглотить эти чувства взял кубок и сделал большой глоток напитка. Не успел он толком то сглотнуть терпкую жидкость, как ощутил резкую боль в груди и словно услышал расходящийся надвое рубец, а миг опосля того по коже заструилась кровь. На мгновение у Святозара закружилась голова, он поставил кубок на стол и опершись рукой о край его, вздел голову всматриваясь в высокий потолок, откуда все еще испускалось золотисто-голубое сияние.

– О, великий царь альвинов, – обратился к нему наследник. – Почему у тебя во дворце пылает солнечный свет, когда солнце уже коснулось края небосвода.

– Что ж, – не отрывая взгляда от играющего и поющего Леля, ответил Альм. – Всегда приятно продлить день, когда в гостях добрые люди.

У Святозара от боли поплыл еле видимый туман перед глазами, он встряхнул головой, и чтобы не испортить пир, сказал Альму:

– Гостеприимный хозяин, царь Альм, прошу тебя, позволить мне покинуть пир. – И немного помолчав, добавил тише, – мне надо заговорить рану.

Услыхав Святозара Альм все еще улыбаясь, повернул голову и посмотрел на наследника. И в тот же миг улыбка сбежала с его лица, он бросил взгляд своих голубых глаз на грудь Святозара и вздрогнул всем телом, точно мог видеть сквозь плотную ткань рубахи. Затем он вскинул вверх руку и провел ею справа налево, и словно перед столом задвинул завесу в виде легкого серебристого дыма, да неспешно поднявшись с трона, подавая руку наследнику, взволнованно молвил:

– О, мой светлый мальчик, Святозар. Обопрись на мою руку и проследуй со мной на балконы, где ты сможешь заговорить свою ужасную рану, и погасить боль.

Наследник, чувствуя головокружение и слабость в ногах, поднялся и благоразумно оперся на руку царя да влекомый им вглубь зала направился к виднеющейся в стене хрустальной, резной двери. Когда Альм и Святозар приблизились к двери, то царь взмахнул свободной рукой, и, что-то певуче напел. И тотчас дверь отворилась, пропуская их на так называемый балкон, оный широкой, округлой площадкой выступал над дворцом огражденный по краю золотыми и серебряными изваяниями по пояс наследнику. Выступ находился вне дворца, он словно крепился той площадкой к его стенам и потому Святозар увидел, что в Яви уже наступила ночь. Небо было черное и поблескивало далеким сиянием звезд, но кругом дворца, да и вообще всего острова полыхал лучистый свет, словно днем. Этот яркий свет исходил не только от ограждений, но и от внешних стен дворца, от венчающей его башни и окошек. Рядом также светозарно сияли и другие дворцы, переливаясь и поблескивая всевозможными огнями. На выступе, куда вышли Альм и Святозар, располагалось широкое деревянное ложе, устланное каким-то блестящим укрывалом, с высокой резной спинкой украшенной жемчугами. Царь подвел Святозара к ложу и предложил лечь, он провел рукой по воздуху и под ним, вновь оказался его золотой трон.

– Святозар, – спросил царь альвинов. – Что у тебя за рана и как ты ее получил?

Наследник положил голову на чуть приподнятое под ней ложе и негромко рассказал о ране.

– Мальчик мой, сними рубаху, и я осмотрю ее? – добавил Альм.

А когда Святозар приподнявшись, снял рубаху, и, отерев рану, положил ее рядом, да сызнова прилег на ложе, царь протянул свои длинные пальцы, дотронулся до раны и гулко стучащего и обливающегося кровью сердца, и, посмотрев на наследника, тихо запел прекрасную песню. И показалось Святозару, что то не песня, а лишь чудесная, наполненная до краев волшебная музыка. И чтобы вдоволь насладится этой неземной музыкой, наследник закрыл глаза, и забылся сном.

Когда Святозар открыл очи, то увидел, что на груди у него образовался рубец, а царь Альм стоит возле ограждения к нему спиной и смотрит вдаль. Наследник поднялся, взял лежащую на ложе чистую и аккуратно свернутую рубаху, и, одев ее, приблизился к царю, вставши рядом. Альм повернул голову и улыбнулся.

– Тебе удалось зарубцевать рану? – тихо вопросил Святозар.

Альм грустно покачал головой и ответил:

– Зарубцевать лишь на время, до следующего захода солнца, но не излечить мальчик.

– Мое излечение находится в стране Беловодья, там, где течет молочная река, и живет наша прародительница корова Земун. Так мне об этом поведали Боги, – объяснил наследник.

– Очень странная рана, я еще никогда такой не видел. А уж ты мне поверь, в свое время я поведал много ран, и много их излечил у людей. Это же рана, будто, не желает рубцеваться. Странная, странная рана, – тихо заметил Альм. Помолчал, все еще не сводя взора с лица наследника, а после воззрившись в густое черное небо, добавил, – ты очень сильный человек и такой же сильный ведун Святозар. Раз смог не только создать столь мощный заговор, но и преодолевая боль жить и биться с врагами. Да, сразу видится в тебе крепость твоего духа переданного тебе Богомудром, – царь оперся руками о головы изваяний.

Святозар стоял и слушал царя, а когда тот затих погруженный в свои думы, разглядел изваяния, что ограждали выступ. Это были похожие на альвинов, только в уменьшенном виде, ваяния. Маленькие альвины едва доходившие до пояса наследнику стояли на краю выступа, образуя полукруг, и нежно горели золотым, солнечным и серебристым, лунным светом, да, широко раскрыв ручки, крепко удерживали друг друга за пальчики. Их прелестные головки смотрели вдаль на город и сады, а когда Святозар немного наклонился и заглянул им в лица, то увидел вместо очей голубоватые испускающие свет камни.

– Святозар, поведай мне, как живет вольный восурский народ, с кем соседствует и каковы эти люди, что населяют ныне нашу землю, – обратился Альм к наследнику, все еще продолжая смотреть вдаль, точно пытаясь через море, узреть горячо любимую землю, на которой прежде был счастлив.

Святозар вздохнул, вспомнив зеленые, лесные дубравы, высокие, налитые силой злаки, дурманящие своим запахом луга и бурные, полноводные реки, и сказал:

– Восурский народ живет на большой, широкой земле, где хрустальные реки, словно вены по телу напитали Мать Сыру Землю водами и чистотой. Богатые дичью и птицей наши леса, в которых словно древние великаны устремляют ввысь свои кроны крепыши дубы и буки, тонкоствольные березы и осины. Наши поля даруют нам богатые урожаи ржи и пшеницы, овса и ячменя. А широчущие луга снабжают скот травой и сеном. Наш народ живет вольно, избирая себе в деревнях старших-большаков, а в городах выбирая из лучших людей вельмож. Воеводы, следящие за порядком в городах, и охраняющие их назначаются правителем, но утверждаются на общем совете всеми жителями города. Да, восуры живут вольно, верят в своих светлых Богов и сохраняют свои традиции! – Святозар на мгновение притих, и благостно улыбнулся. – На севере наши земли омывает Северное море и Белый океан, на востоке Восточное море, а между ними живут лонгилы, это дикие кочевые племена, которые не строят городов и деревень, а кочуют со своими стадами по огромным землям. Эти племена поклоняются Богам, вырезая их из камня и дерева. Они отрицают бытие Всевышнего, а потому восуры зовут их язычниками, но этот народ никогда не вел войн с Восурией и посему мы, уважая их обычаи и традиции, не навязываем свои. На юге наши земли граничат, с землями неллов, они еще живут по правому берегу Восточного моря и по левому берегу Южного моря. Когда-то неллы были великим народом, но их вера пуста и жестока, именно они приносят в жертвы своим Богам, имена которых и произнести трудно, людей. Они давно погрязли в лени и распутстве, богатстве и золоте, а потому стали уменьшаться числом и вымирать. Из-за чего их соседи на юге, кочевые племена нагаков, желают покорить неллов.. и уже не раз… не раз приходили они на их земли с войной. Нагаки, хотя, как и лонгилы кочевники, но они более сплоченные, и хотя они тоже не имеют городов и деревень, но сами прекрасные воины и наездники и постоянно воюют с неллами и игниками, а иногда и с нами восурами. Нагаки злы и жестокосердны, когда то они также как и восуры поклонялись нашим Богам. Но затем, изменили веру, извратили, и подстроили ее под свою знать, чтобы легче было управлять собственным народом. И теперь подобно неллам приносят им кровавые жертвы, только не людьми, а домашним скотом. Их знать имеет много жен, а своего правителя они почитают как бога и считают, что он послан на землю, дабы править, казнить и миловать. А на западе Восурии живет славный народ игников, которые верят в наших Богов и живут с нами в мире.

Святозар закончил свой сказ и поднял голову, устремив свой взгляд на небо, где в незримой Небесной Сварге жили и правили священные Боги Восурии, каковые были чистыми и светлыми, и всегда учили восуров идти по пути Правды.

– Я знал когда-то народ неллов,– задумчиво произнес Альм и тягостно вздохнул. – И даже учил их правителей своей магии. Это было задолго до встречи с Богомудром. Тогда они верили, так же как и восуры в Сварога, Перуна и Семаргла. Но позже, один из их правителей решил изменить веру и принять другую. Это был уже пожилой правитель, у которого имелось много сыновей и дочерей. И он очень боялся, что его дети не смогут поделить трон после его смерти, и убьют друг друга, верно уже задолго до этого в его душу вселилось зло. Он предал Сварога, и, построив в своем городе огромный дворец, назвал его жрище, и повелел приносить кровавые жертвы людьми. Я знаю Боги хотели помочь народу в борьбе с этим безумным правителем, но те кто был знатным принял новую веру с радостью, а кто был простым, побоялся и не стал бороться за своих Богов, приняв нового. И тогда Перун, Семаргл и Сварог отвернули от них свои лики и забыли про этих нечестивцев.

– Я, впервые слышу этот сказ, – содрогнувшись всем телом от предательства целого народа, проронил Святозар. – И не понимаю, как же можно придать Богов, и не выступить на защиту своей веры.

– Можно, можно, мальчик. Ведь не у всех в венах течет кровь великого и сильного витязя ДажьБога, – с такой болью вымолвил эти слова Альм, что наследник почему-то наново содрогнулся.

– Поведай мне Святозар еще вот о чем, – немного погодя протянул Альм и провел пальцами левой руки по лбу, едва коснувшись своей темной, дугообразной брови. – Когда-то перед отъездом в страну Эвлисию, я подарил Богомудру перстень, который мой брат Гмур изготовил по моей просьбе…, – Альм смолк и пронзительно глянул на наследника.

– Этот перстень, носит мой отец, правитель Восурии, как знак правителя и ведуна, – ответил на немой вопрос Святозар и увидел как широко и радостно улыбнулся Альм.

– Тогда, мальчик мой, я тоже хочу отметить тебя как великого ведуна и наследника, – начал Альм, и, сняв с пальца мощный перстень с большим алмазом, показал его Святозару. – Возьми этот перстень, и, одев на средний перст правой руки, никогда не снимай его. Это самый большой алмаз, найденный когда-то моим братом и ограненный им. В этот камень я вложил магию. И теперь если к тебе приблизится человек или существо испытывающее злобу, то камень засияет кроваво-красным светом, а если человек или существо испытывающее любовь, то камень будет излучать белый свет, вот как сейчас. И позволь мне самому одеть его и тогда никто никогда не посмеет его у тебя украсть.

Святозар благодарно посмотрел на Альма и протянул ему правую руку, а тот весьма медленно принялся надевать перстень на средний палец юноши и, что-то тихо певуче шептать. А когда царь полностью насадил свой дар на перст то и сам перстень, и палец Святозара, и даже пальцы Альма неожиданно ярко вспыхнули лазурным светом. Царь поднял глаза и изумленно воззрился на Святозара, да с таким интересом, что наследник не выдержал того взора и спросил:

– Что-то не так?

– Да, нет, мальчик, все так. Просто сегодня у меня такой необычный день, необычный вечер и такая же необычная ночь. – Альм снова поглядел на Святозара и лишь сильнее расплывшись улыбкой добавил, словно обращаясь к самому себе, – столько странностей, даже самому интересно….

– Моя душа, горит лазурным светом, – сам не зная, почему сказал наследник.

– Это я увидел, и это-то и странно… – очень тихо протянул Альм и перевел взгляд со Святозара на перстень.

Наследник тоже опустил глаза и обозрел перстень. Тот был золотой, очень тяжелый и массивный, в голове оного мерцал увитый серебряными лепестками громадный, восьмиугольный алмаз.

– Восьмиугольник, – еле слышно добавил Альм увидев, как внимательно разглядывает перстень Святозар. – Знак волшебства и магии.

– Он прекрасен, так же как и все, что я видел здесь, и дворцы, и сады, и «чистые» рощи, и конечно великий народ альвинов, – ответил Святозар и низко поклонился царю.

– Однако, мальчик мой, время уже позднее и тебе нужно отдохнуть. Ратники твои уже давно спят. Ладью твою починили, а омшаник наполнили провизией и пресной водой, утомленные ладейники, успокоенные легким покачиванием судна, светом, исходящим от дворцов, и теплом нашего острова тоже улеглись на покой. Так, что и ты приляжь на ложе, сомкни очи и поспи, – очень мягко молвил царь.

– А ты царь Альм, ты тоже пойдешь отдыхать? – вопросил Святозар, покуда не двигающийся с места.

– О, нет, мой милый мальчик, я так долго живу, так много видел и знаю, что уже редко сплю. Я подолгу стою ночами на этом балконе и смотрю ввысь небесную и думаю о той судьбе, которую сплела для меня и продолжает плести Богиня Макошь, – произнес Альм и устремил взор в небесную черноту, где изредка поблескивали звезды. – А ты, – дополнил он, понизив голос, – укладывайся на покой Святозар.

Наследник согласно кивнул Альму и пошел к ложу, а когда, сняв сапоги, улегся, то увидел, как на него удивленно и одновременно обрадовано посмотрел царь и нежно, вроде как разгадал какую-то тайну, улыбнулся. Святозар утомленный тяжелым днем закрыл глаза, и, услышав, как поплыла, будто густой туман чистая и прекрасная музыка, немедля заснул.

Наутро царь Альм, в сопровождении альвинов проводил наследника до причала, обозрел ладью снаружи, а посем, поднявшись на нее, оглядел изнутри.

– Прекрасная ладья, – добавил Альм и подошел к голове медведя, что венчала заостренный нос.

Царь протянул правую руку и провел ладонью по голове медведя, и внезапно разом сжал кулак, поднес его к губам и, что-то шепнул. И сейчас же из зажатых в кулак пальцев, начал пробиваться яркий свет. Альм раскрыл руку и на ней оказался небольшой круглый предмет пылающий золотым светом с маленьким пупырышком на вершине. Пупырышек слегка вздрогнув, порывисто лопнул и оттуда появился тонкий золотой росток, который стал увеличиваться в длину и утолщаться в ширину. Мгновение спустя, прямо на глазах у изумленного Святозара, росток превратился в тонкую длинную, почти с локоть, прямую палицу с заостренным, будто наконечник стрелы, концом каковой малость покачивался из стороны в сторону. Альм положил предмет на голову медведя, а палица покачнувшись, повернулась вправо.

– Святозар, – обратился царь Альм. – Видишь этот волшебный предмет, он называется водырь, что значит проводник. Если назвать водырю место, в которое надо попасть, то он повернет стрелку и покажет нужную сторону и тебе надо будет, лишь держаться этого направления. Я попросил водырь, чтобы он указал страну Беловодья, и он видишь, развернулся вправо, указывая, где она находится.

– О, царь Альм, твоя помощь просто неоценима. Как я могу отблагодарить тебя за твое гостеприимство? – восторженно глядя на водырь, молвил наследник.

Кожа Альма чуть зрима закурилась голубовато-золотой дымкой и он дюже мягко произнес:

– Какие могут быть благодарности, мальчик мой, между людьми с чистыми сердцами. Плыви, Святозар в чудесную страну Беловодья, излечи там свою рану. – Альм на миг прервался посмотрел на наследника, протянул свои длинные, словно переливающиеся в солнечных лучах, пальцы и провел ими нежно по глазам Святозара, да улыбнулся так, точно ведал о нем такое, что не доступно было другим, да тихо добавил, – и познай там свою душу. Ведь скорей всего именно за этим тебя послали туда Боги.

Наследник, не сводя благодарного взора с лица царя, едва кивнул ему в ответ головой и спросил:

– Ты так говоришь о стране Беловодья, будто сам там бывал не раз, царь Альм.

– О, нет, мальчик мой, я никогда там не бывал. Мне не дано пройти такой трудный путь, но зато мне дано знать тайну появления на земле этой волшебной страны. И я хочу тебе передать этот сказ, – Альм прервался на морг и устремил взгляд на далекое безоблачное небо, да почему-то надрывно вздохнул. – Когда-то, в начале времен, когда хозяин земного Мира и владыка Божьего царства Сварог победил Чернобога, и на месте битвы повелел вырасти Рипейским горам, где он создал небесное царство Богов – Сваргу и Ирий-сад. То перед входом в Ирий-сад он воздвиг прекрасные, мощные ворота и поставил их охранять грифонов, василисков и горных великанов. А в радость об этом великом устроении был назначен пир. На пир были приглашены все Боги и Богини. Много столетий длился этот великий праздник, а в это время Чернобог обозленный тем, что его не позвали на пир, обратился в Черного Змея и стал грызть Рипейские горы. Он вгрызался в великие твердыни, и, вырывав огромные камни отбрасывал их, а в Сварге и Ирий-саде громко звучащая музыка заглушала шум, который он создавал. Но вот, наконец, он полностью прогрыз одну из гор, и закачалась Сварга, разломилась надвое. И одна из частей, вместе с прекрасными воротами Ирий-сада упала в Восточное море, прямо на остров Буян. Многим жителям Ирий-сада не удалось спастись, к примеру, горные великаны попадали в море и утонули, а те которые все же не утопли, выбрались на великанские острова. Однако другие жители Ирий-сада благополучно переправились с неба на землю. Сварог подошел к краю оставшейся Сварги и посмотрел вниз…туда, где в белой дымке облаков клубился далекий остров, на котором теперь покоились остатки Ирий-сада, и повелел называть ту страну Беловодьем.

– А, что, случилось с Чернобогом, после падения Ирий-сада на землю, – вопросил Святозар, стоило лишь смолкнуть Альму, впервые слушая этот сказ.

– А, Черный змей, случайно защемил свой длинный язык среди камней и упал вместе со своим воинством, которое помогало подгрызать Рипейские горы, вниз, в свое царство Пекло, – пояснил царь.

Святозар зыркнул недоверчиво на Альма, а тот все еще продолжающий смотреть в бездонное голубое небо, точно почувствовав на себе этот взгляд, улыбнулся и добавил:

– Да, да, мальчик мой, все именно так и было. Я тогда был уже царем великого народа альвинов, и сам наблюдал падение Ирий-сада в Восточное море и падение Чернобога в Пекло. И навсегда это запомнил. Грохот был такой, что земля вся закачалась, когда Ирий-сад отломился, а после я узрел падение громадного куска земли, а под ним мелькающие и разлетающиеся в разные стороны молнии. Когда же Ирий-сад упал на остров Буян, в Восточном море поднялась страшная волна, которая потопила многие народы жившие на его берегу.

– Теперь понятно почему, когда я умер… я не увидел ворота. Потому что эти ворота находятся в стране Беловодья. А в поверьях нашего народа, все еще рассказывается о воротах в Ирий-сад, – раздумчиво протянул Святозар и подняв руку, потер грудь, как раз в том место где под рубахой хоронилась рана, оная и привела некогда своего обладателя в загадочный Ирий-сад.

– Да, мальчик мой. Поверья сохраняют сказ о воротах, потому что таких как ты, которые возвращаются из мира мертвых – нет. В начале веков, людям еще это удавалось, обмануть Богиню Бурю-Ягу-Усоньшу-Виевну, но позже нет. Помню, был какой-то юноша, из какого-то малочисленного, но светлого племени, враги убили его совсем юным, а он все же смог вернуться и спасти своих людей от гибели, но я уже и не помню, как его звали, – Альм замолчал, провел своими длинными пальцами по темной брове, да порывчато замотал головой. – Нет, даже не помню из какого племени. Помню, что за него просили Боги, а Богиня Буря-Яга узрев его полюбила, и разрешила ему вернуться. Ну, а теперь, – царь наново воззрился на Святозара, и, положив ему руку на плечо, нежно его сдавил. – Отправляйся в путь и доброй тебе дороги, Святозар… И помни… помни мальчик мой, что мое сердце всегда будет любить доброго и светлого юношу, который спас меня от подорожной вольницы.

Святозар недоуменно посмотрел на Альма, а тот уже снял руку с плеча, и, повернувшись, направился к хрустальным сходням, да, неспешно спустившись по ним на причал, остановился и помахал на прощание рукой наследнику, будто прося его поскорей закончить это невыносимое для его нежного и доброго сердца расставание. Святозар зычно скомандовал: «В путь!», и гребцы немедля налегли на весла, вывели, и, развернув ладью, направили ее движение туда, куда указывал водырь. Наследник подошел к корме, низко поклонился Альму и его народу который наводнил причал провожая отплывающих. И долго смотрел за исчезающим царем Альмом, причалом и прекрасной страной Эвлисией. А когда покрытая дымкой Эвлисия окончательно пропала из глаз, муторно вздохнув, опустил голову на грудь и задумался.

– Прощай, – вдруг услышал позади себя Святозар, голос Леля и оглянулся. – Прощай блаженная, лебединая страна Эвлисия! Добрый и чудесный народ альвинов! Если Боги, даруют мне возвращение домой, в мою дорогую Восурию, я создам сказ и поведаю людям о гостеприимности этих людей, о той чистоте и о том свете, который они излучают.

– Да, брат, ты прав, – молвил Святозар и порывистый ветер, дунув ему в лицо, встрепал его каштановые волосы. – Сказ необходимо создать. Чтобы люди знали всю правду о великих наших учителях гмурах и альвинах, а не рассказывали всякие небылицы своим детям. Но ты также должен сказать и другое, – и наследник внимательно посмотрел в серые глаза брата. – Ты, должен сказать, что добро обязательно должно быть с кулаками. Оно должно уметь за себя постоять и уметь бороться со злом. И я очень рад, что хотя я и знаю добрую и светлую магию альвинов, но все, же умею держать меч и лук в руках. И два дня назад, когда я боролся с воином Черномора, я мысленно благодарил моего наставника Храбра, за то, что он научил меня биться на мечах. А альвины и гмуры – эти великие и светлые народы, не смогли защитить себя, от врагов и бежали, покинув свои земли, и спрятавшись в глубоких горных пещерах и на далеких островах, и со временем почти исчезли из памяти людской. Благодарение нашим Богам, что мы восуры, умеем за себя постоять!