Путь Знахаря

Глава 1. Начало Пути. Юность.

Это было очень отчетливое воспоминание.

Хоть и не такое уж давнее, сейчас оно все–равно было похоже на яркий цветной сон.

Кажется, тогда его звали по-другому. За прошедшее время он уже даже почти забыл, как. Слишком привык к своему новому, земному имени. А ведь еще не так давно он даже не знал о существовании Земли. О том, что летает где-то в черном бескрайнем пространстве эта планета, так похожая на его собственный мир. Похожая… И все же совсем другая. Однако его собственное имя оказалось таким похожим на земное, что в итоге и превратилось в земное окончательно. И теперь ему казалось, что так его звали всегда. И даже в нахлынувших вдруг сейчас не понятно почему при взгляде на рассыпанные в черноте космоса мириады звезд детских воспоминаниях он сам был для себя уже Дмитрием. Митей. Митькой…

… «Митя — я… Митька! Да отзовись, наконец! Что ты там делаешь? Домой когда пойдешь?»

Это мать. Сколько он себя помнит, она была строга, даже сурова по виду, но любила его при этом без памяти. О любви этой вслух не говорилось, но она ощущалась во всем — в прищуре строгих глаз, в глубине которых всегда светились тепло и ласка. Трое их было у матери — трое сыновей. Дмитрий — средний. И никто из троих не был обделен этой теплотой материнского взгляда.

И все же маменькиным сынком его никто бы не назвал. Слушаться себя беспрекословно, как иные матери своих детей, она его никогда не заставляла. Чуяла сердцем: настоящий мужчина растет. А значит, надо дать ему почувствовать самостоятельность. Пусть учится идти своим путем. А если придется, и ошибки совершать сам, и отвечать за них тоже, и исправлять их. Она соломки подстилать не будет, даже если изболится материнское сердце. Потому что уважает сына и доверяет ему. Несмотря на то, что ему только-только одиннадцатый годок пошел.

«Дело у меня, мама! Через час буду, не раньше!» — деловито ответил он на материнский зов, и она лишь кивнула головой: «Добро», да и пошла делами по хозяйству заниматься. Всем бы таких матерей!

А дело у него на сей раз и впрямь было важное — важнее не бывает! Быстрым шагом шел он, почти бежал по лесной тропе, не замечая колющих босые ноги сухих травинок и опавшей хвои. И гнал его в путь ни больше ни меньше — зов призвания. И еще — манящее предчувствие Пути.

Сколько он себя помнил, он хотел стать лекарем. Откуда взялось это желание — он и сам не знал. В семье никто этим искусством не владел. И он помалкивал об этом. Не потому, что стыдился. Просто, наверное, боялся сглазить.

И вот теперь настал час начать путь к призванию. То, что час настал, он понял сразу, когда вчера к нему подбежала соседская девчонка Танька (или ее тоже звали как-то по другому?..), и громко зашептала: «Митька, я секрет знаю, хочешь, расскажу!». И потащила его на задний двор, за сараи, чтобы не услышал никто.

Секрет состоял в том, что старуха Митрофаньевна, которая уже лет сто на свете прожила и помирать совсем собралась, вдруг ни с того ни с сего выздоровела, с полатей вскочила, и пошла плясать, как молодая. Но и это еще не все. Она и выглядеть стала моложе! Как будто четверть века с плеч сбросила. И плечи распрямились, морщин на лице поубавилось, и даже волосы седые снова цвет себе вернули — черной как смоль стала еще совсем недавно седая старуха!

Митька не поверил сначала. И тогда Танька повела его подглядывать за помолодевшей Митрофаньевной.

Та и впрямь была здорова. Она напевала что-то веселое себе под нос и радостно, бодро орудуя лопатой, не зная устали, работала в огороде.

«А знаешь, кто это сделал? — продолжала громко шептать Танька прямо в ухо. — Ну, вылечил ее кто и моложе сделал? Ведунья Пелагея! Она в лесу живет! У нее там избушка стоит на поляне! Вот так если прямо, прямо долго — долго идти, то и придешь!» «Врешь, наверное?» — усомнился Митька. «Не вру! Чем хочешь поклянусь! Взрослые говорили, а я все слышала!»

Вот так сама судьба дала Дмитрию знак. И на следующее утро ни свет, ни заря, он бросился в лес, искать таинственную Пелагею.

Воспоминание прерывалось на этом. Как дошел до дома Пелагеи, он не помнил. Помнил только, что бежала за ним следом Танька, кричала: «Не ходи, о ней слухи плохие ходят! Она не только лечит, она и порчу навести может!» Но он лишь отмахнулся, побежал дальше, и Танька вскоре отстала…

Воспоминание возобновлялось, когда он уже стоял возле дома ведуньи, под глухим, без единой щелочки, ее забором, когда нашел — таки маленькую круглую дырочку — след от сучка в доске — и припал к ней как к последней своей надежде. Сначала почудилось — будто ослеп он, так сиял дом Пелагеи, будто золотом сверкал. Потом он понял, что это рассветное солнце так озарило дом. Просто солнце, и все. Но в тот момент казалось, что он попал в сказку, в волшебство, а может, и на небеса, в заоблачный райский мир какой-то. И мир этот звал, манил к себе. Здесь каждый кустик, каждый лист на дереве в саду возле дома, казалось, несет в себе великую тайну. Где-то здесь, рядом, был загадочный вход в другой мир. И ключ от этого входа Дмитрию ох как надо было отыскать…

А потом он увидел и саму Пелагею. Не сразу ее приметил. Маленькая, невзрачная с виду старушка стояла под высокой яблоней и беззвучно шевелила губами, что-то шепча. Будто с деревом разговаривала. «Ворожит», — сразу понял Дмитрий. А старуха неожиданно обернулась и посмотрела прямо на него, будто могла видеть сквозь забор, что он там прячется. Во всяком случае, так ему показалось, будто молнию ее глаза метнули, и прямо в его правый глаз, припавший к дырочке в заборе. Невольно отпрянув, он не выдержал, и бросился прочь. И мерещилось ему, будто вслед бабка шепчет ругательства и пальцем ему грозит…

Весь день он ходил как во сне, все перед глазами стоял сияющий на солнце дом и старуха с глазами — молниями. И ночь всю не спал. А потом решил, что померещился ему взгляд Пелагеи и гнев ее. Не могла она его видеть, значит, и бояться нечего.

Утром, чуть рассвело, переборов страх, снова отправился к дому Пелагеи. Ну и дела — дырочка в заборе была аккуратно залеплена глиной! Не померещился, значит, бабкин взгляд…

Удивительно, но это обстоятельство лишь раззадорило его еще больше. Теперь он точно знал: не отступится. Добьется своего! Хотя чего точно он хотел от Пелагеи — и сам пока сказать не мог.

Крадучись, он пошел вдоль длинного глухого забора. Калитка, глухая и высокая, как и забор, была накрепко закрыта. Обойдя вокруг и зайдя за дом сзади, он сам засмеялся своему неразумению. Нет, чтобы сразу догадаться сюда прийти! Сзади к забору вплотную примыкал лес, высокие мохнатые ели ветвями упирались в доски. И забор здесь был не глухой, как с фасада. Это был обычный редкий частокол. Продираясь сквозь колючие сильные ветки, которые били по щекам и царапали колени и руки, словно намеренно не желая подпускать чужого к дому колдуньи, Дмитрий добрался до потайной калитки, которая, в отличие от парадной, не доставала до земли. Немного не доставала — щель была шириной с две ладони, не больше. Ничего, главное, чтобы голова прошла. Обдирая щеки о песок и землю под калиткой, Дмитрий медленно и плавно, как уж, стараясь не порвать рубаху, прополз в ведуньин огород. С замиранием сердца, стараясь прятаться за кустами, подкрался к дому, подтянулся снизу к окошку, чтобы хоть одним глазом глянуть, не выдавая себя…

В комнате у старухи горели свечи. Сама старуха стояла среди свечей и делала руками какие-то причудливые движения. Только теперь Дмитрий заметил, что старуха была не одна, перед ней на низкой лавке сидела женщина. Дмитрий узнал ее: это была вечно болезная тетка Люба, которой вся деревня сочувствовала, а иные тайком шептали: «Не жилец она на белом свете». И Пелагея ее лечила! Завороженный огнем свечей, таинственными движениями рук ведуньи, Дмитрий забыл об осторожности. Он и не заметил, что уже, не таясь, смотрит сквозь окошко на происходящее во все глаза.

И тут опять провал в воспоминании. А следующее, что сохранила память — что-то твердое изо всей силы ударило его в лоб, и искры посыпались из глаз. И гневные глаза Пелагеи, мечущие молнии, прямо напротив его глаз. Старуха резко распахнула окно, под которым он таился, рамой поставив ему шишку над правым глазом. Он уже бежал без оглядки прочь, а вслед неслось: «Вот ужо будешь мне подглядывать — ухи надеру!» И эхо этого громового голоса: «Ухи-и-и! На-де-ру-у-у!!» еще долго-долго стояло в этих самых подвергающихся непосредственной угрозе несчастных «ухах».

«Откуда шишка?» — спросила мать, бережно касаясь его лба. «Так… — не привыкший врать Дмитрий уперся глазами в землю, — калиткой ударился…» Мать расспрашивать больше не стала, только достала из сундука старинную медную монету: «На, приложи».

Он приложил монету ко лбу, как велела мать, лег прямо на траву возле крыльца, и почувствовал, как холод металла остужает боль, как теплеет монета под его рукой… И тут почудилось ему, что свет идет то ли от монеты, то ли от его ладони, и свет этот растворяет боль, уносит ее, и заполняет голову, неся с собой чистую обновляющую силу… И Пелагея стояла перед его взором, но уже не метала глазами молнии, а улыбалась ему тихо, ласково… Он и не заметил, как уснул, а когда проснулся, Пелагеи не было, а склонилось над ним лицо матери. Мать держала в руках монету, скатившуюся с его лба, и смеялась: «Митька! Да на тебе как на собаке все заживает! Шишка-то где? Нет шишки-то!»

Он коснулся рукой лба — шишки и правда не было… И боли не было, и голова не гудела больше, а словно наполнена была ярким чистым светом, увиденным во сне… Во сне ли?

А потом он встретил у колодца тетку Любу. Та поглядела на него искоса хитрым глазом. А потом легко вскинула на плечи коромысло с двумя полными ведрами и пошла уверенной походкой, как будто и не было груза на плечах. А ведь недавно сама себя еле носила — не то что полные ведра…

После этой встречи ведунья Пелагея и вовсе не шла у него из головы. Он все равно пойдет к ней. И теперь точно знает, зачем. Ему просто необходимо узнать у нее тайны ее ремесла. Научиться ведовству и лекарскому делу… И он добьется этого во что бы то ни стало. И пусть это будет стоить ему еще десяти шишек и даже отодранных ушей.

И снова он подкрадывался к дому Пелагеи через потайную калитку, и снова подсматривал под окном, и снова невесть как подлетавшая к окну Пелагея засаживала ему рамой в лоб, а то и в нос, и снова он спасался бегством, слыша ругательства за спиной, а потом засыпал, прикладывая ладонь к ушибленному месту, и снова свет из ладони лечил, уносил боль, а по пробуждении от ушиба ничего не оставалось. Сколько времени это длилось? Может, три месяца, а может, и все полгода, он точно не помнит. И все это время все шишки и ссадины были ему нипочем — и вопреки всему неведомая сила снова и снова несла его к дому Пелагеи, и не было ему иного пути, и должен он был пройти на этом пути все испытания, какие ни выпадут. Теперь он это знал точно…

Начиналась уже осень, когда он снова пришел к Пелагее. На этот раз решил: последний раз испытывает судьбу. Сейчас — или никогда. Прогонит снова его Пелагея — значит, обманул его рок, значит, ложный путь истинным прикинулся, и ни к чему более усердствовать в своем заблуждении…

Пелагея ждала его у задней калитки. Словно знала, что именно в этот миг он к ней и явится. А он и не заметил ее, пока продирался сквозь густые еловые ветви. Когда заметил, поздно было: ни слова ни говоря, старуха схватила его за ухо неожиданно сильными пальцами. Хотел было вырваться — да не смог. А она его уже в дом тащила. Дальше сеней, впрочем, не пустила. На лавку швырнула, сама напротив села, глазами-молниями насквозь будто прожгла. Он за ухо горящее и распухшее сразу схватился, а она, глазами зыркать продолжая, сурово бросила: «Чего надо, малец? Чего ходишь, высматриваешь? А ну отвечай! Кто послал?»

«Никто не послал, — превозмогая боль и страх, Дмитрий посмотрел ей прямо в глаза. И неожиданно для себя сказал вдруг то, о чем даже сам с собой вслух сказать не решался: «В ученики возьми! Не уйду, пока учить меня не согласишься!»

«В ученики — и… Ишь чего захотел…», — глаза старухи уже не метали молнии, в них сверкали лукавые искорки. Она неожиданно протянула руку и отвела ладонь Дмитрия, которой он все еще держался за пострадавшее ухо. Ухо не горело и не болело, и уже не было красным и распухшим. «В ученики, говоришь? — размышляла вслух старуха, продолжая разглядывать его ухо, и по — прежнему лукаво заглядывая в глаза, словно испытывая его. И вдруг сказала: «А возьму! Внуков у меня нет своих, а мастерство и впрямь передавать надо. Только, знаешь, пеняй на себя. Спуску давать не буду. Сейчас домой иди. Завтра придешь, на рассвете. Да по земле-то не ползай, как уж. И под окнами не прячься. Калитку парадную открою для тебя. С главного крыльца войдешь, а не с задворков».

Ошарашенный, он вернулся тогда домой. Матери рассказал все как есть. Мать была ошарашена не меньше его. А потом сказала: «Ну что ж… Знать, судьба у тебя такая. В кого ты такой — не знаю. Но судьбе своей противиться — грех… Ступай, благословясь. А отца не бойся. Поговорю с ним, объясню все сама. Он поймет, препятствий чинить не будет. Добром все решим».

Тогда он не знал еще, что впереди — долгих семь лет, наполненных тяжелым трудом — ибо труд учения ведовству и лекарскому мастерству был поистине тяжек. До сих пор Дмитрий помнил, как в первый же день своего ученичества пошел он с Пелагеей в лес, а там завела она его в дебри, да и бросила. Сейчас-то он понимал, что не бросила она его — просто вид сделала, что бросила, что это и было его посвящение в ученики, да и испытание его возможностей, проверка его силы. Но тогда он этого не знал и испугался не на шутку.

Лес был густой и темный и казался мертвым. Ни шороха, ни звука — лишь зловещая тишина. «Пелагея-я-а! — кричал Дмитрий, в растерянности перебегая от одной огромной густой ели к другой, то и дело спотыкаясь о кочки. — Пелагея! Где ты?!»

А потом он внезапно успокоился, поняв, что кричать бесполезно. Он заблудился, и она не откликнется, и искать его не будет. А успокоившись, метаться перестал, и присел на кочку у дерева. И вдруг понял, ощутил: лес — не мертвый. Он живой. И вовсе не враждебный. Лес смотрит на него живыми глазами. И хочет ему помочь.

Где-то над ухом защебетала птичка. «Будь здоров! Будь здоров!» — почудилось Дмитрию в этом щебете, и он невольно улыбнулся: «Лучше бы подсказала, как мне отсюда выбраться!». «За мной! За мной!» — вдруг защебетала птичка, словно откликнувшись на его просьбу. И с веселым этим щебетом вдруг упорхнула куда-то, в просвет между деревьями. Дмитрий, вскочив, бросился в том же направлении. И тут деревья расступились, и перед ним предстала поляна, освещенная солнцем. Он даже засмеялся над своим недавним страхом — вот глупый, решил, что в сплошной лесной чащобе заплутал, а здесь поляна рядом, и лес расступился. На поляне еще не отцвели последние осенние цветы, и местами еще зеленела трава. Травинки качали пушистыми колосками то тут, то там, вот кивнули головой белые и розовые шапочки тысячелистника, шевельнулись высокие сухие заросли борщевика… Среди полного безветрия вдруг словно волна прошла по поляне, и в этой волне снова ему зов почудился: «Сюда, сюда!» Осторожно ступил он на поляну, сначала нерешительно, потом все более уверенно зашагал по ней, будто кто-то незримый ему путь указывал. А когда дошел до края поляны, только в лесок вошел — уже не густой, не темный еловый, а березовый, прозрачный — как снова деревья расступились, и местность показалась ему знакомой. Вот тропинка… Конечно, этой тропинкой они сюда и шли вместе с Пелагеей! Уже весело и беспечно, насвистывая себе под нос, зашагал он по тропинке, и вскоре показался глухой Пелагеин забор, а Дмитрий твердо решил, что пройдет мимо этого забора, домой отправится изведанной уже дорогой, ведь Пелагея бросила его в лесу, а значит, отказалась от него…

Но Пелагея прямо перед ним как из-под земли выросла. За руку схватила, повела к калитке. Он пытался вырваться, да не тут-то было, Пелагея только крепче сжала неожиданно сильную ладонь. Во двор привела и указала на крыльцо: «Садись». Сама рядом села и заглянула в глаза — строго так и серьезно, и сказала торжественно: «Ты урок прошел. Дар у тебя есть. Не ошиблась я, взяв тебя в ученики. А ты напугался, небось?» «Нет!» — он упрямо мотнул головой. «Напугался, вижу… — старуха первый раз улыбнулась, и улыбка ее оказалась на удивление светлой, не вяжущейся с ее строгими, мечущими молнии глазами. — Да недолго страх твой длился, верно? Потому что ты токи природы почувствовал. Голос леса услышал. И голос этот вывел тебя, верно?» «Верно… — удивленно ответил Дмитрий, гадая, как старуха могла узнать, что именно с ним происходило в лесу. — А что за токи природы такие?» — глаза его вдруг загорелись от предчувствия тайны, которую предстоит раскрыть. «Узнаешь со временем, — Пелагея продолжала улыбаться. — Учить тебя буду. Обучу всему, что сама знаю. Но вижу: ты дальше меня пойдешь. Большой Дар дан тебе, большая сила. Но и спрос с тебя большой будет».

На следующий день Пелагея вновь повела Дмитрия в лес. «Не боись, не брошу, — усмехнулась, зовя его в дорогу. — А брошу, так сам выйдешь. Теперь знаешь — тебе это по силам…»

Задачу Пелагея поставила перед ним, казалось, непосильную: найти на поляне лечебные травы. И не лишь бы какие, а те, которые и осенней порой силы свои целительные еще не потеряли. «Как это я их найду? — воспротивился было Дмитрий. — Я травам не обучен, никогда не видел, как их ищут…» «А чутье твое на что? — хитро прищурилась Пелагея. — Токи природы хочешь узнать? Вот и попроси растения, авось и подскажут…»

Вот и пошел Дмитрий по поляне, чувствуя, как пристально смотрит Пелагея ему в спину, снова будто испытывая его. Шел он от травинки к травинке, от цветочка к цветочку, но пока они ничего ему не говорили. Молчала поляна… И вдруг вспомнил Дмитрий тетку Любу, вылеченную Пелагеей. Вспомнил, как была она больная, еле ноги носила, и как молодой и здоровой снова стала. «Как? Как это произошло? — сам собой застучал в мозгу вопрос. — Какими лекарствами она ее лечила?» И вдруг — в ногах словно легкость какая-то появилась, и они сами понесли его по поляне, вперед, вперед, дальше… Да! Вот оно. Перед ним был маленький кустик. Ничем не примечательные с виду листочки, уже тронутые осенней желтизной. И ягоды — мелкие, черненькие. Странно, но кустик показался Дмитрию живым. Он протянул к нему руку — и тот час же отдернул: ее обдало незримой упругой волной, и словно иголочки пробежали по ладони. «Вот! — закричал он радостно, оборотившись в сторону, где стояла Пелагея. И, поддавшись внезапному озарению, добавил: «Ты этой травкой тетку Любу вылечила!» И такой восторг он испытал вдруг от своего открытия, что начал подпрыгивать на месте, вскидывая руки над головой, и выкрикивая что-то нечленораздельно-радостное…

Пелагея кивала головой, улыбалась одобрительно: «Дите, как есть дите… Но дите толковое. Знать, заслужила, старуха, на старости лет радость такую…»

Однако Дмитрию она этой своей улыбки не показывала. Нечего баловать, а то возгордится еще… Правда, в глубине души она знала — не возгордится. Не было этого в их роду никогда. Да и вообще-то редко встречался порок этот. Разве что у злодеев, да и кто их в последний раз видел то, злодеев этих? Мир теперь добр, спокоен, напоен мудростью и любовью. И именно поэтому, наверное, могли и стали рождаться в нем такие самородки, как ее ученик.

Но бабка Пелагея была стара. А потому помнила она те времена, когда зла в их мире было больше… Много больше… И именно сейчас почему-то вспомнились ей те времена. Ученик ее бежал, весело подпрыгивая, рядом, а она все вспоминала и вспоминала… И что это воспоминания на нее нахлынули?…

… Ей не было еще и пятнадцати зим, когда разбойники напали на их дом. Было их много, очень много здоровенных мужиков. Бородатые все, со свирепыми лицами, безумными глазами — очень страшными они ей тогда показались. В дом ворвались ночью, когда все спали — двери их хлипкие с петель снять ничего не стоило. Странно, правда, было то, что ни отец, ни мать не почувствовали приближения опасности. И лишь потом, когда все закончилось, стало ясно, почему так случилось — у главаря этой ватаги нашли древний оберег ночных духов. Очень сильный. Вот заговоренная на него черная ворожба и помешала родителям Пелагеи вовремя ощутить напасть. А в тот момент, когда бандиты ворвались в светелку, отец успел лишь вскочить с полатей и, заслонив собой мать и дочь, принять неравный бой. Отобрав у первого же напавшего короткий меч, отец успел положить троих разбойников, прежде чем их главарь, у которого отец выбил из рук меч, извернувшись, предательски вонзил ему в спину засапожный нож — по самую рукоять. Упал отец замертво, а Пелагея, которой мать приказала спрятаться, ни жива, ни мертва, притаилась за печкой, на всю жизнь запомнив материнские глаза — гневные, бесстрашные, яростные, они были устремлены прямо на разбойника. В этот момент снаружи чем-то тяжелым ударили в окно и, выбив раму, через него в дом полез еще один нападавший. И мать тоже вступила в схватку. Она была хорошим бойцом и одной из сильнейших ведуний селенья. И еще двое бандитов-тот, кто пытался пробраться через окно и главарь, упали замертво. А в следующий момент мать Пелагеи лицом к лицу столкнулась еще с одним. И не успев уклониться от его меча, вошедшего ей в живот, она в последний миг своей жизни посмотрела тому прямо в глаза. Разбойник не выдержал этого взгляда, схватился за сердце и замертво упал на пол вместе с матерью. На всю жизнь запомнила Пелагея, как встретили смерть ее родители — ни мольбы о пощаде, ни крика о помощи не вырвалось из их груди. Умерли достойно. И гордо — как и жили.

А она тогда, в беспамятстве от ужаса, воспользовавшись замешательством нападавших, прыгнула к окну, выскочила на улицу и стремглав бросилась прочь от избы, в черную бездонную ночь. Но головорезы ее нагнали. Нагнали — и хотели надругаться. Она отбивалась со всей яростью, на какую была способна — дед по материнской линии Родомир тогда уже обучал внучку не только магическим навыкам, но и некоторым приемам боя — но силы были слишком не равны… Тем более, что рассвирепевшие бандиты пустили в ход дубинки и плети. И, распяв ее на земле, уже приготовились насиловать… От этого и верной смерти потом ее спасло тогда лишь то, что все село на шум поднялось, да и мать, видимо, успела мыслью своей дотянуться до своего отца. И тот — великан с косой саженью в плечах, с развевающейся седой бородищей и молниями в глазах — возник на поляне неожиданно для разбойников. С верным своим посохом в руках. В считанные мгновения до смерти пришиб четверых, а остальные деру дали, и больше их никогда в этих краях не видели… Но Пелагея боя деда не видела — потеряла сознание.

Она тогда месяц в жару и в бреду пролежала. Без нее и маму с отцом хоронили. Дед Родомир ее лечил и выхаживал, кружившуюся над ее постелью смерть отгонял. И отступила смерть. Но сколько же еще пришлось провозиться с ней деду, чтобы душу ее израненную воскресить! Сколько раз просыпалась она в холодном поту и слезах от ночных кошмаров, сколько раз казалось ей, что сердце разорвется, не выдержит боли! И ведь все смогла преодолеть, всю боль, весь страх, вес ужас потери и страха из груди выжечь! Годы на это ушли, долгие годы. И все же победила она. Победила черную мглу, что в ее душе в ту страшную ночь поселилась. Не впустила в душу ожесточение и злобу. Сохранила, спасла душу — засияла снова душа как ясно солнышко. Но уже другим светом — не тем, юным и беззаботным — а мудрым, всезнающим и почти всесильным. Способным одолеть любое зло и любую беду.

Другая это стала Пелагея. Совсем другая. Словно родилась заново. И заново жить начала. А заодно и в обучении у нее появилась даже не жажда знаний, а какая-то свирепость в овладении ими.

… — Бабушка, бабушка, ты о чем задумалась?…

Мальчонка, беззаботный и веселый, рядом скакал. Она и не заметила, как до дому дошли.

— Ни о чем, милок. Так, о своем, о старушечьем, — ответила, а сама подумала: «Надо бы мальчонке испытание устроить. Такое, чтобы душу укрепило. Чтобы научился черные тени из души своей гнать, если они там появятся…»

Тогда о случившейся той ночью трагедии молва пошла от деревни к деревне, от одного рода к другому. И собрались сильнейшие ведуны и воины самых известных родов. И создали трудом тяжким и ценой буквально своих жизней, поскольку тратили на это энергию жизней своих, новый магический ритуал — на изгнание всякого зла с их земли. И провели его, отдав высшим силам души всех участвовавших в нем сильнейших воинов и ведунов из каждого рода. Такова была цена. Но результат проведения этого очистительного ритуала того стоил! По сей день духи тех славных пращуров не давали злым силам распространяться по свету. И чахло зло на корню, потому что не находило оно больше в душах людских благодатной почвы для своего произрастания… Ведь от чего оно, зло, в душе зарождается? От того, что придавлена душа, унижена и обижена. Тот, кто не смог в самом себе черные тени зла победить-тот это зло дальше, в мир, понесет. И начнется круговорот зла в мире. Будет каждый пытаться с чужим злом при помощи своего зла бороться. А зло от этого будет лишь жиреть и множиться… Проведшие же ритуал роды изменили этот порядок вещей, вернув на свои земли устройство мира, заведенное Творцом в самом Начале Времен.

При этом не остались эти роды людские беззащитными перед лицом тех окрестных и порубежных племен, которые еще носили в себе отклонения от заповедей Творца Миров — те, кто пытался напасть на земли, на которых действовал проведенный ритуал, словно лишались удачи и начинали с ними происходить разные несчастные случаи. Да и принявшие добротолюбие роды стали рожать гораздо больше сильных бойцов и магов, в исполнении которых воинские искусства и волшба достигли невиданного ранее расцвета. Правда, претерпев огромные изменения, по сути и духу и превратившись в искусства сугубо защитные. И победить бойцов и магов, родившихся и выросших в родах, проведших тот ритуал, с тех пор никто не мог, сколько не пытались. Словно они воплощали в себе на момент поединков силы самого Творца. А увидев это и то, как стали жить и процветать отринувшие зло роды, стали и другие племена постепенно проводить у себя подобный ритуал, благо не скрывали ничего те, кто создал и осуществил его первыми. И все больше земель и народов отрицало зло. Но ростки зла нет - нет, да и вспыхивали еще иногда в душах. И встречались еще кое-где и разбойники, и воры, и обманщики. Но постепенно все меньше их становилось, и все реже занимались этим люди от природной злобы да ухарства, а лишь по лени да недомыслию своему не желая жить честным трудом. Но постепенно и это сходило на нет. Да уж, какое счастье, что те рода, первыми создавшие тот очистительный ритуал, остановили тогда круговорот зла в их мире…

Всего этого Дмитрий тогда, конечно, не знал-того, о чем вспоминала и мыслила в тот момент Пелагея. Но он очень хорошо запомнил, что было дальше. Едва вошли они на двор, как она, слегка коснувшись его затылка — будто подзатыльник хотела дать, да передумала, и вместо звонкой затрещины лишь погладила его по волосам, — сказала твердым и не терпящим возражения тоном:

— Вот что, Дмитрий. Уходи-ка ты отсюда. Уходи и не возвращайся. Мал ты еще, уроки от меня получать. Вернешься, когда сама позову. А может, и не позову. Ступай.

И резко толкнула его в затылок, выставляя за калитку, а сама, повернувшись к нему спиной, быстрым решительным шагом, не оборачиваясь, направилась к дому. И напрасно кричал он ей вслед: «Бабушка, бабушка, постой! Почему ты меня гонишь?» Так и не обернулась она и ни слова не сказала.

В полном ошеломлении, не понимая, чем прогневил суровую бабку, понуро побрел он тогда к дому. Что он скажет дома? Как объяснит свое возвращение? Что бабка прогнала его, отказав в праве быть ее учеником? Усомнившись в его способностях и силе? Да, прогнала, как приблудного котенка… Вышвырнула с крыльца. За что?! Чем он провинился?!

И горькая обида поднялась тогда в его душе. Не было этой обиды, ни когда она поначалу гнала его прочь от дома, ни когда бросила одного в лесу. А сейчас чернота этой обиды заливала душу и ослепляла взор.

Он и не заметил, как сбился с пути. В бурелом попал, в непролазные дебри. Пробирался сквозь сухие ветви напролом, руки и лицо в кровь исцарапал. Теперь на смену обиде гнев поднимался в его душе. Хотелось все крушить, ломать вокруг себя. Назло всем. Бабке безумной назло. И несправедливой своей судьбе.

А когда обессилевший, в разодранной одежде и с окровавленным лицом, он упал на землю среди поваленных сухих деревьев, в душе уже была только тупая пустота. Ни гнева, ни обиды не осталось. Но и сама жизнь как будто тоже ушла. Мертвая пустота и полная апатия, и больше ничего.

И тогда он собрал последние силы — и встал. И сказал про себя: «Врешь, бабка. Не сломаешь ты меня. Я ведь все равно не сдамся. Я все равно лекарем стану. Гони меня, если тебе так хочется. Я и без тебя все науки лекарские освою. И сильным стану все равно, и людям помогать научусь. И буду добрее тебя».

Пустота из души ушла сразу же. Снова душа силой и спокойствием наполнилась. Ноги легко вывели его на дорогу к дому.

Мать так и застыла, увидев его окровавленное лицо. Но охать и причитать не стала, спросила только:

— Что случилось, сынок? — И в ответ на его молчание вдруг отпрянула, ахнула, закрылась рукой. — Неужто бабка тебя так… изукрасила?

— Нет, мама. Не бабка. Бабка прогнала меня. А изукрасил себя я сам.

Мать раны его промыла, и больше не спрашивала ни о чем. А он, прежде чем забыться тяжелым сном, золотыми лучами из ладоней царапины свои залечил. Утром даже шрамов не осталось.

Родители его больше ни о чем не спрашивали. Только Танька прибежала дразниться: «Лекарь, лекарь! Какой ты лекарь, если тебя бабка прогнала!»

Он посмотрел на нее так, что она сразу же замолчала. Но в душе опять что-то нехорошее поднялось тогда… Не знал он раньше этого нехорошего в своей душе. Вот оно как… Только дай волю этому нехорошему, и оно тут как тут. С этим надо было что-то делать, как-то разбираться. Дмитрий чувствовал, что это у него еще впереди. И труд нелегкий с этим будет связан.

Бабка пришла за ним тем же вечером. Подошла неслышно, как тень, к калитке. Он в окошко увидел, что она там стоит, безмолвная и неподвижная, будто призрак, и смотрит на него неотрывно. Не хотел выходить к ней сначала. Потом словно сила какая позвала — вышел. Подошел гордо, без опаски, словно силу и правду за собой чуя такие, каких раньше у него не было. И прямо посмотрел Пелагее в глаза. Там не было ни отчуждения, ни холода. Глаза смотрели мягко, почти ласково.

— Пойдем, — только и сказала Пелагея. И, помолчав немного, добавила. — Прости старуху. Это испытание тебе было. Ты его выдержал. По глазам вижу. Неужто поверил, что отказалась от тебя?

Ни слова не сказав, пошел он тогда за бабкой. Родители смотрели вслед. Понимали ли они, что происходит с их сыном? Если и не понимали, то пути его не перечили: знали, что у каждого человека путь свой, и он должен пройти его сам, и поперек пути этого никто вставать не вправе, даже родные мать с отцом…

Приведя к себе в избу, Пелагея усадила Дмитрия напротив себя за стол, свечи зажгла:

— Ну, рассказывай.

— Что рассказывать, бабушка?

— Все, что перечувствовал и передумал за это время. Да не стыдись. Через это каждый пройти должен. Ну — ка, давай, все честно и без утайки выкладывай!

И Дмитрий, неожиданно для себя, все вдруг ей рассказал — и о том, как обида черной тенью затопила душу, и как гнев и злоба потом нахлынули, а потом ничего не осталось, кроме пустоты и отупения, а потом он решил, что не сдастся, что все равно лекарем станет и добро в мире приумножать будет — и душа снова ожила… И как царапины он вылечил золотым лучом, а потом как Танька его дразнила, и снова черная тень в душе шевельнулась, и он понял, что тень эту изгонять надо…

Он и не заметил, как слезы льются из его глаз, и со слезами душа словно окончательно от черных теней очищается, становится хрустальной, прозрачной, невесомой…

А потом он словно в забытье провалился-только помнил, что пламя свечей перед глазами двоилось, троилось, надвигалось на него, а потом захлестнуло, поглотило его полностью…

Очнулся на полатях в сенях Пелагеиных, когда уже светало. Дверь скрипнула, бабка возникла на пороге:

— Вставай, милок. Утро уже.

— Что это было, бабушка? — только и спросил он.

И тогда рассказала ему Пелагея про то, что когда-то зло жило на их земле, и как изгнано оно было, и от чего зло возникает, и как оно может множиться и мир заполонять. Происходит это от того, что кто-то вовремя росток этого зла в своей душе не распознал и с корнем не вырвал. А начинаются ростки зла вот с таких не прощеных обид, да не выкорчеванной злобы. И потому теперь, чтобы зло снова в мир не пришло, каждый сызмальства должен уметь такие ростки зла в своей душе распознавать, выслеживать, и искоренять, освобождая от них свою истинную сущность, чтобы она — душа человечья — могла жить свободно, и нести в мир лишь свет. Именно это с Дмитрием нынешней ночью и произошло. Он сумел выследить черные тени в своей душе, и Пелагея помогла ему искоренить их полностью. Но ее заслуга тут невелика, как она сама объяснила. Главный бой черным теням Дмитрий сам дал — когда решил, что не сдастся, что все равно лекарем станет и добро делать будет. Тем самым отринув от себя зло! Если бы он не сделал этого, если бы скис и разнюнился-то испытание бы не выдержал, и Пелагея не пришла бы за ним…

Пелагея объяснила ему, что темные тени эти, может, еще не раз в его душе шевелиться будут. А потому надо быть всегда готовым их выследить и дать им бой. Можно их победить раз и навсегда, но для этого силы набрать надо и умения. Они коварны, и так и норовят вновь и вновь пробраться в неокрепшую душу. И лишь когда душа сильна и неуязвима станет, тогда никакие черные тени ей будут не страшны. Но чтобы душа стала такой, надо с черными тенями научиться справляться в совершенстве. И особенно необходимо это для лекаря. Ведь он не только сам должен кристально чистой душой обладать, но еще и других этому учить.

Потом Пелагея наставляла его, как распознавать эти следы зла не только в душе, но и в теле. Ведь они и душу, и тело норовят заполонить! И тело словно каменеет, неживым становится, пустота или мертвенность вместо силы жизни — живы — в нем поселяется. И такие вот прибежища пустоты и окаменелой тупости в теле тоже надо выслеживать, и очищаться от них, наполняя тело светом и живой…

Во время дальнейшего обучения с Дмитрия сошло семь потов в прямом и переносном смысле. Но зато он научился себя слушать, выслеживая мельчайшие особенности того, что происходит в теле, в душе, какие мысли в голове роятся, и что ощущается в той особой части самого себя, которую Пелагея называла истинной сущностью. Ох и нелегко же было все это осваивать. Дмитрий словно заново учился дышать, стоять, ходить, слушать, нюхать, чувствовать и даже спать. Пелагея изнуряла его многочисленными упражнениями, да еще и заставляла запоминать разные травы, плоды и коренья. Но зато он и токи природы научился чувствовать в совершенстве, растения стал безошибочно распознавать — какие из них от чего лечат, как и когда их собирать и как потом хранить, чтобы потерять как можно меньше их полезных свойств.

А спустя два года с начала учения, когда Дмитрию исполнилось 12 лет, Пелагея однажды утром повела его далеко в лес, на заповедную поляну. И там рассказала, что с этого дня начнет учить его владеть своим телом. До сих пор он учился лишь чувствовать свое тело, и распознавать малейшие признаки неблагополучия в нем — даже не признаки еще, а то малозаметное неудобство, которое в будущем, если ничего не предпринимать, может привести к серьезным неприятностям. Дмитрий, уже осваивавший эту науку, не понял, чему же еще будет учить его Пелагея.

Ему казалось, при общении со старой ведуньей удивляться, чему бы то ни было, он уже разучился. Но в то утро буквально раскрыл рот от изумления, когда Пелагея сказала ему, что будет учить его искусству боя.

Оказалось, что издревле в их народе была традиция передачи по женской линии знаний о том, как учить боевому мастерству. Ошарашенный и не на шутку удивленный Дмитрий робко спросил тогда:

— Как же это так, что женщины мужчину ратному искусству учат?

— Садись и слушай, — строго сказала Пелагея.

И присев прямо на землю рядом с ним, поведала ему ту часть истории своего народа, о которой он до той поры ничего не знал.

— В древнейшие времена, — начала она, — были такие рода в нашем народе, которые шли вперед во время великих переселений. А после жили на порубежье с другими племенами. И другие племена, как водится, нападали на них. И порой получалось так, что все взрослые мужчины рода — а взрослым в те времена считался и отрок четырнадцати лет от роду, если он уже прошел обряд опоясывания, — защищая свои деревни и уходящих в леса женщин, стариков и детей, погибали полностью! Кто же новых воинов должен был растить? Старики? Но они зачастую уже не способны были показать молодым что-то из бойцовских ухваток. И тогда в одном из родов самые умудренные воины стали учить ратным приемам и, главное, самими способам постижения этой науки девочек.

— И ты, Пелагея, принадлежишь к этому роду? — догадался Дмитрий.

— Да. Принадлежу. И не только я. Ты тоже. Мы с тобой потомки одного рода. А если бы это было не так — не взялась бы тебя учить. Голос крови — он тоже много значит…

Дмитрий молчал, переваривая это новое знание. Вот как… Они с Пелагеей принадлежат, оказывается, к одному роду. И связывает их голос крови. Теперь понятно, откуда у него призвание лекарское… А раз принадлежат они к одному древнему роду, то, значит, должны и традициям этого рода следовать. Традициям, согласно которым женщины учат мужчину искусству боя…

— Неужели и тебя учили искусству боя, Пелагея? — спросил он. — И ты теперь хочешь учить этому меня?

— Слушай дальше, — опять сказала она строго, и он невольно замолчал. — Наши предки учили девочек не самому бою, а как раз тому, как учить воинскому искусству других. Самые умелые и при этом умные воины стали готовить учителей будущих воинов. Вернее, учительниц! Те времена давно ушли в прошлое, с тех пор сменилось много поколений. Но древняя традиция все еще жива. И мы с тобой должны ее продолжить.

— Но ведь я хочу стать лекарем! Целителем, а не воином! Зачем мне надо осваивать искусство убивать?

— Затем, что ты еще не познал полностью своей истинной сущности. Затем, что ты еще не научился использовать внутреннюю силу. А научиться этому лучше всего именно ты сможешь при занятиях воинским искусством. Уж поверь мне, старой, я такие вещи вижу. Да и в жизни всякое бывает. Не хотела бы я, чтобы тебе это когда — нибудь понадобилось. Но если случится такое, ты будешь защищен. Ничего нет хуже, чем быть беззащитным перед чужой грубой силой. Сильный духом должен быть и телом тоже силен. Чтобы не сдаться, на колени не пасть перед ничтожеством, у которого и души-то нет, но есть гора мускулов, способных перемолотить все на своем пути… Чтобы жизнь свою и своих близких отстоять, если что случится, не приведи Творец на пути твоем такой напасти!

Все равно Дмитрию это не очень-то понравилось. Но перечить Пелагее он тогда не стал.

Как она его учила тогда — у него в памяти отложилось слабо. Это было обучение почти что помимо сознания. Он помнил, как изменялся мир вокруг, как изменялась сама Пелагея. Потом он понял, что обучение это происходило в особом, измененном состоянии, словно во сне. И Пелагея там была другая, почти бесплотная, он воспринимал ее только как голос и движение бесплотной тени, когда она показывала ему упражнения. Потом он понял, что именно такое обучение позволяло усваивать навыки на очень глубоких уровнях восприятия души и тела, чтобы они потом, если возникнет нужда, применялись сами собой и тело даже без контроля разума знало, как ему себя вести и что делать. Пелагея так и говорила, что ему не надо ничего специально запоминать — главное, чтобы тело осознавало то, что ему требуется. А тело и впрямь впитывало показываемое старой ведуньей, словно губка воду. Видать, в глубинах сути телесной человека все эти ухватки уже были заложены еще от момента Творения. И тело словно не учило вновь, а лишь вспоминало то, что уже знало раньше, всегда, с самого момента своего проявления в этом мире — и становилось послушным, гибким, чутким, сильным. И еще — умным, ведающим. Оказывается, у тела есть свой собственный ум. Дмитрий открывал самого себя заново, и сам удивлялся невесть откуда берущимся способностям и возможностям.

Когда он в этом состоянии то ли сна, то ли яви выполнял упражнения за Пелагеей, весь мир становился словно ярче и звонче, и чутье у самого Дмитрия обострялось так, что он, кажется, мог услышать за километр подкрадывающегося зверя, ощутить течение подземных вод и почуять, как на соседней поляне копошатся в муравейнике муравьи…

Однажды, выйдя из особого состояния, в котором проходили эти занятия, Дмитрий с удивлением обнаружил, что сухое бревно, давно лежавшее на краю поляны — все, что осталось от поваленного когда-то бурей дерева — аккуратно разломано пополам. В тот же миг он понял, что сделал это сам — разбил бревно пополам, и сделал это по заданию Пелагеи. Это произошло за какой-то миг, и он помнил только, как плавно, словно по маслу, сама собой вперед пошла нога, как она, казалось, лишь слегка, будто бы вовсе без усилий краем стопы коснулась бревна, а сила, живущая будто отдельно от него и управляющая в этот миг его телом, уже рвалась из ноги и разрывала пополам крепкий, хоть и сухой, ствол…

Теперь он смотрел на Пелагею совершенно обалдело, а она улыбалась.

— Это я сделал? Я?! — ему хотелось смеяться, прыгать от восторга, трясти Пелагею за плечи.

Но она спокойно отстранила его:

— Тихо, тихо. Успокойся. Не расплескай живу. Попридержи восторги в себе. Так ты силу-то укрепишь, а иначе впустую растратишь, и в нужный момент она не поможет тебе, как сегодня помогла. Да, и не болтай об этом никому. Силу-то ведь не только в пустых восторгах растерять, но еще и выболтать ненароком можно. Помни, когда много хвастаешь о своих победах другим, то силу свою им отдаешь, а сам бессильным остаешься.

На всю жизнь он запомнил эти слова Пелагеи. И больше никогда в жизни своей старался силу понапрасну не расплескивать в пустых восторгах, браваде да болтовне…

Еще несколько раз Пелагея оставляла его в лесу одного, даже на ночь, говоря, что он должен учиться искусству выживания. И что у него уже есть для этого достаточно внутренней силы и осознания природных сущностей. Но теперь он не боялся леса. Он и впрямь ощутил эти свои возросшую силу и окрепшее и утончившееся чутье, дающие ему непоколебимую уверенность в том, что он может не только справиться с опасностью, но и предчувствовать и избежать ее. Ибо, как много раз повторяла ему Пелагея, самый лучший бой — этот тот, который не состоялся или был предотвращен!

Семь лет прошло с тех пор. А он помнит все так, будто это было еще вчера…

И вот теперь ему семнадцать лет. Год назад ведунья признала, что он уже не просто ученик, а достоин стать ее помощником, и работать с ней почти на равных. И вот теперь он помогает ей лечить жителей окрестных деревень. Сначала страшновато было. Помнится, как первый раз допустила его бабка к процессу исцеления. Пришел к ним дед Макар, страдавший ломотой в суставах и изматывающей лихорадкой. Пелагея дала Дмитрию в руки две свечи и велела стоять позади Макара. Руки у него с этими свечами дрожали поначалу. Он стоял и смотрел на Пелагею, шепчущую заклинания и водящую руками над головой Макара. И вдруг для Дмитрия исчезла и Пелагея, и Макар — он увидел совсем другую картину: черный змей, поселившийся в теле у Макара, извивается, поднимает голову, кольцами своего тела опутывая суставы и сердце старика, а руки Пелагеи мечут молнии, целящиеся прямо в змея. И тогда Дмитрий ощутил в себе поднимающуюся силу — вернее, его самого, Дмитрия, будто не стало, а превратился он весь в сплошную действующую силу, в поток золотого света. Этот поток изливался из его рук, глаз, из всего тела, и этим потоком он накрыл змея, и начал его сжигать, испепелять. Пелагеина молния, выпущенная из рук, добила змея, в которого оборотилась болезнь, и остатки черного пепла Пелагея выгребла из Макарова тела руками, чтобы сжечь на пламени свечей, которые держал Дмитрий.

Что-то переключилось в голове у Дмитрия — и перед ним снова была Пелагея, и тяжело дышащий, покрывшийся потом дед.

— Ну как, Макар, полегчало тебе? — спросила Пелагея.

— Не верил я, бабка, честно скажу, но теперь вижу — чудеса ты творишь, — ответил тот, кряхтя и разминая плечи и колени. — Ничего не ломит, не колотит меня, молодой будто стал… Малец твой тоже молодец, видать, дело туго знает, — подмигнул вдруг старик Дмитрию.

— Мальца-то не перехвали, — строго сказала Пелагея. — Молод он еще. Ему учиться и учиться…

Но Дмитрий видел, что ведунья им довольна, что ворчит не всерьез, и сквозь ворчание это свое улыбается.

Пелагея взяла какие-то травки, пошептала над ними, и дала их Макару, наказав, чтобы пил их в середине каждого дня, а не то болезнь вернуться может. А когда Макар ушел, расспрашивать Дмитрия начала, что видел и чувствовал. И он рассказал ей про черного змея, и про то, как его удалось уничтожить, испепелить совместными с Пелагеей усилиями.

— Особо не радуйся, — сказала бабка, — и не думай, что там у него на самом деле змей обитал. Это ты по молодости лет да по неопытности змея увидел. Змея там никакого и в помине не было, а были токи темной силы, которые тебе змеем представились. Вот подрастешь немного, подучишься, и сможешь тогда эти токи в чистом виде видеть. А пока придется тебе, видать, дело иметь со всякими змеями и прочими чудищами. Образами-то этими не увлекайся, а то они тебя в полон возьмут, и освободиться трудно будет. Помни все время, что это так, обман один — видения эти. Нет змеев никаких, есть силы болезни, у которых на самом деле формы никакой нет, это твое воображение формой их наделяет. Не давай себя подчинить этим играм своего же воображения, и тогда все нормально будет.

Почти каждый день у Пелагеи были пациенты, и Дмитрий всех их помогал лечить. И с каждым днем у него это получалось все лучше. Сначала болезни ему все так же в образах змеев и чудищ являлись, страшили его. А потом и впрямь он научился видеть, что формы у них нет, что это даже и не темная энергия, а ослабления или нарушения потоков все той же живы, а никакие не змеи или скорпионы и пауки. Хотя понял он и то, что образы те или иные при определенной болезни не просто так возникали. Было у возникающих при разных болезнях нарушениях в течении сил некое внутреннее сродство с теми животными или явлениями природы (а иногда вместо змей видел он смерчи или водовороты), образы которых видел перед собой Дмитрий поначалу. Вот только понять природу этого сродства он пока не мог.

Чувствовал Дмитрий, что приближается в его жизни какой-то важный день. Чувствовал, ждал — и побаивался его.

И вот этот день настал.

Накануне Пелагея попросила его рано утром придти на ту самую заповедную поляну, на которой пять лет назад стала учить его искусству боя и выживания. Дмитрий пришел. Пелагея уже ждала его, присев на стоявший на границе поляны большой валун, покрытый древними письменами, читать которые не умела и сама ведунья. Дмитрий терпеливо ждал, когда та начнет разговор первой. И она, наконец, заговорила:

— Ну что, внучок, мне тебя учить больше нечему! Но Дар твой до конца еще не раскрыт. И поэтому я хочу отправить тебя учиться дальше.

— Куда, бабушка?

— Знаю я, внучок, что жив еще один из сильнейших ведунов наших, Мирослав, род свой от волхвов древних ведущий и знания заповедные унаследовавший. К нему тебя и отправлю. Знаю, достоин ты того, чтобы знания древние постичь и Дар свой до конца раскрыть. Путь, правда, тебе предстоит неблизкий. Ну да ты и заработать себе в дороге сможешь искусством своим лекарским, и постоять за себя. Дар в тебе, внучок, не шуточный и потому нельзя тебе останавливаться. Дар — он от Изначальных Великих Отца и Матери. И если уж нашел свой Дар, надо до конца дойти, полностью его проявить. Иначе прогневишь Первородных Родителей, и жизнь твоя скудной получится. Так-то вот, Дмитрий. Ладно, заговорилась я тут с тобой, а говорить-то больше и нечего. В путь тебе пора собираться. Три дня тебе даю — подумать, да с родителями попрощаться. А потом ко мне приходи. Я тебе оберег древний дам, он тебе и в пути поможет, и Мирославу как знак будет, что ты не просто так пришел, а к Пути нашему, ведовскому, причастен. Ступай, внучок. Через три дня с утра ко мне зайдешь, да котомку дорожную собрать не забудь. А сейчас оставь меня, я еще с лесом поговорить хочу.

И вот сегодня утром, собрав котомку с самым необходимым скарбом да снедью в дорогу, и попрощавшись с родителями, Дмитрий пришел в избу Пелагеи. И уже через полчаса, получив оберег — небольшой, но довольно тяжелый диск, сделанный не то из металла, не то из камня — и помолившись вместе с ней на дорогу, шагнул за порог.

Он шел и вспоминал все то, что произошло с ним за эти семь лет. Шел вперед — чтобы продолжить раз и навсегда выбранный им свой Путь.

Глава 2. Начало Пути. Становление.

Права была Пелагея, когда предупреждала: путь долгим будет. Он действительно долгим оказался — и нелегким. Хотя поначалу Дмитрию казалось, что дорога сама перед ним так и стелется. Иначе и быть не могло — ведь он же токи природы чувствовал, они его и вели, и путь ему указывали. Стоило ему проголодаться — как речка на пути попадалась, и рыба в ней так и плескалась, сама в руки прыгала, а в ближайшем ельничке ягоды — грибы росли в изобилии. Приходило время ночлега — и ему попадался то заброшенный охотничий домик, то стог сена, а то и деревня встречалась на пути, где сердобольные жители и кормили — поили, и ночевать оставляли. А поутру дорога опять сама вела его, и он ни разу с пути не сбился, не заблудился в лесу, потому что чувствовал, как путь ему подсказывает верное направление — надо только прислушаться к себе, и подсказки эти услышать.

Первое время он силы не берег почти, весь день с самого утра и дотемна дорогу мерил шагами, останавливаясь только чтобы поддержать силы водой из родника, да пообедать теми дарами природы, которые удавалось добыть, а то и кринкой молока и куском хлеба, если встречалась в одной из деревень сердобольная старушка… Но через некоторое время Дмитрий ощутил, что спешка эта ни к чему. Дорога впереди длинная, и как бы ни был он молод и силен, а изнурять себя вовсе ни к чему. Силы ему еще понадобятся для обучения у Мирослава.

С тех пор стал он делать на пути остановки, и иногда довольно большие — бывало, что и на два, на три дня задержится в какой — нибудь особо гостеприимной избе, а потом, распрощавшись с хозяевами и отправившись в дальнейший путь, тоже не спешит, бывало, позволит себе просто посидеть на берегу реки, любуясь ее переливающейся на солнце водой, или в лесу под деревом, наблюдая за муравьями или жуками…

Сложнее стало, когда первые холода наступили. Лес перестал щедро делиться своими дарами, как бывало прежде. Да и ночевать в стогу или под деревом становилось все труднее. По счастью, дорога вела его к большому городу. Он это чувствовал по тому, что все чаще жилье стало встречаться ему по дороге, сначала отдельные домики, хутора, затем деревни, поселки… Местность становилась все более густонаселенной. И это Дмитрия радовало, ведь он был уверен, что в городе зимой не пропадет, а вот в лесу выжить в холода значительно труднее. Впрочем, в этой густонаселенности был и еще один плюс — говорили жители этих земель уже на наречии, довольно сильно отличающемся от родного языка Дмитрия. И поэтому идя от деревни к деревне, он учился разговаривать. Благо, искусство осваивать чужие способы выражения мыслей он освоил еще у Пелагеи. И постигать способы общения животных было тяжелее, чем людские. Впрочем, была и проблема — в этих землях, судя по всему, еще не все жили по Устоям ПервоПредков, по той Изначальной Истине, которые правили на его земле после проведения ритуала очищения земли от скверны и зла. И Дмитрий чувствовал, как впереди витает сгусток вихрей замутненных и несбалансированных сил.

В город он вошел днем, когда городские ворота были открыты и добросердечно пропускали всех желающих. Здесь было ощутимо теплее, чем в лесу. Однако, когда проселочная дорога сменилась мощеной булыжником мостовой, Дмитрий не очень обрадовался — он хорошо чувствовал, что город не так доброжелателен к нему, как лес. Дома смотрели наглухо закрытыми ставнями, редкие прохожие бросали на него угрюмые взгляды исподлобья. Здесь все были чужими друг другу — совсем не так, как в деревнях, где люди открыты и доброжелательны, и всегда готовы дать приют страннику.

Здесь, в городе, приют ему просто так никто не даст — это он понял сразу. Между тем у него закончился запас воды, которую он набрал несколько дней назад из встретившегося ему чистейшего родника. Хлеб (им поделилась деревенская старушка, у которой он останавливался на ночлег, за то, что он избавил ее от давней ноющей боли в колене), он доел еще вчера. Денег у него не было, а между тем под ложечкой сосало, мучила жажда, да и вечер был не так уж и далек.

Однако путь и здесь привел Дмитрия именно туда, где он был нужнее всего.

Чем дольше он шел по городским улицам, тем выше и наряднее становились дома, а сами эти улицы — многолюднее. Его внимание вдруг привлек шум, доносившийся с противоположной стороны улицы. Там, возле каменного двухэтажного дома с массивными дубовыми дверьми и изящным резным балкончиком, украшенным цветами, собравшись в кучку, громко кричали несколько женщин. Со всех сторон на их крик сбегались зеваки, и выглянувшая с балкона хорошо одетая дама, посмотрев вниз, вдруг тоже громко вскрикнула и упала без чувств на руки выбежавшего следом мужчины. Дмитрий бросился туда, и, растолкав кричавших женщин, увидел, что прямо на мостовой лежит навзничь хрупкая и совсем юная девушка. Ее белокурые волосы и булыжник под ее головой были окрашены кровью. Дмитрий склонился над девушкой, опустил ладони на ее голову, и начал шепотом творить заклинание на заговаривание крови, а затем мощными энергетическими потоками восстанавливать поврежденные кости и ткани и возвращать их к жизни. Через пару минут девушка открыла глаза и улыбнулась Дмитрию.

Отирая вспотевший лоб, он поднял глаза, увидел ошарашено глядевших на него примолкших теток и подбегающего к нему солидного мужчину, того самого, что подхватил на руки упавшую в обморок женщину. Впрочем, она тоже уже успела прийти в себя, и теперь семенила следом за мужчиной.

— Снежана! — закричала женщина, склонившись над девушкой и гладя ее по лицу.

Следов крови больше нигде не было видно, и синие глаза девушки смотрели живо.

— Мама, со мной все в порядке, — сказала она пока еще слабым голосом, — не волнуйся.

— Надо отнести ее в дом, — сказал Дмитрий, к моменту прихода в город уже довольно сносно говорящий на местном наречии.

Вместе с мужчиной, оказавшимся отцом девушки, они аккуратно подняли Снежану и бережно, как драгоценный груз, внесли ее в дом, где уложили на нарядную кушетку. Здоровью девушки явно больше ничего не угрожало, она даже не хотела ложиться, и настаивала на том, что может ходить сама.

— Вы великий лекарь! — сказал мужчина, отозвав Дмитрия в соседнюю комнату. — Я никогда не видел такого мастерства. Я вам обязан по гроб жизни. Если бы не вы… У маленькой Снежаны дурная привычка свешиваться с балкона, чтобы полюбоваться на свисающие вниз гроздья цветов. Никто не думал, что это может привести к беде. Видимо, ее что-то испугало, и она не смогла удержать равновесия… Какое счастье, что все позади! Вы можете остаться в моем доме на правах члена семьи. Вам гарантирован кров, стол, и очень приличное жалование, чтобы вы лечили мою семью. Вы не пожалеете, обещаю!

— Благодарю вас…

— Игнат, зовите меня просто Игнат.

— Благодарю вас, любезный Игнат, но, к сожалению, не могу воспользоваться вашим предложением. Я задержусь у вас, если позволите, на пару дней, чтобы проследить за состоянием Снежаны и убедиться, что ей действительно ничего не грозит. Но потом я должен буду вас покинуть. Мой путь и мой рок требуют этого.

— Понимаю… Требованиям рока и впрямь нельзя перечить. Ну что ж… Но вы достойны вознаграждения.

Дмитрия поселили в комнате для гостей, и два дня, пока он продолжал лечить Снежану, кормили самыми изысканными яствами, и поили напитками, о существовании которых он даже не подозревал. А когда состояние Снежаны полностью вернулось в норму, и он собрался уходить, хозяин вручил ему увесистый мешочек. В нем были золотые монеты — много золотых монет.

Дмитрий раньше никогда не видел денег. Там, где он вырос, в них и нужды не было. Пелагея не брала денег с односельчан за свое искусство, и Дмитрию завещала — никогда не требовать оплаты, но если дают, не отказываться. Односельчане расплачивались с Пелагеей кто мешком картошки, кто двумя десятками яиц, кто кувшином молока… Дмитрий не знал, сколько денег в мешочке, однако предполагал, что немало — но хозяин пресек все его попытки отказаться:

— Поверьте, деньги ничего не стоят по сравнению с тем бесценным сокровищем, которое вы сохранили для нас — жизнью дочери. Я состоятельный человек, и могу позволить себе расплатиться с вами щедро, хотя то, что я вам дал — лишь ничтожная часть подлинной цены того, что вы сделали. Помните, я в вечном долгу перед вами, и вы всегда можете прийти в мой дом за любой помощью и с любой просьбой.

Дмитрию ничего не оставалось, как взять деньги, и в последний раз переночевав в гостеприимном доме на мягкой пуховой перине, рано утром двинуться дальше. Хозяин объяснил ему, что местность, по которой предстоит идти Дмитрию, достаточно густо заселена, на его пути будут все время встречаться маленькие и большие города, и он всегда найдет харчевню, где можно пообедать, и постоялый двор либо гостиницу, где можно остановиться на ночлег. Кухарка, которой оказалась одна из тех женщин, что кричали под балконом над разбившейся молодой хозяйкой, успела собрать ему на дорогу заплечный мешок с едой и напитками.

К вечеру добравшись до дальней городской окраины, Дмитрий зашел в харчевню, решив пока поберечь полученные от кухарки припасы — мало ли что ждет в пути… Для начала он заказал себе местный напиток, название которого уже знал. И, попивая его, смотрел и слушал, сколько за что платят другие посетители харчевни — оценивал местные цены. После чего спросил у хозяина, сколько стоят хорошая похлебка, тарелка местных овощей и кисель. Оценивший сметливость путника трактирщик не стал жульничать и назвал цены такие же, какие Дмитрий уже слышал. Сделав заказ, молодой лекарь смог понять, что Игнат в благодарность за жизнь дочери отвалил ему действительно огромную сумму. По крайней мере, на остаток пути ему точно хватит — чтобы сытно обедать и не отказывать себе в приличном ночлеге.

Плотно поев и расплатившись, Дмитрий вышел из харчевни, буквально затылком почуяв, что вслед ему смотрят двое мужчин, сидевших за соседним столиком. И смотрят так, как, бывало, смотрели на него волк или рысь, скрадывающие себе добычу на пропитание. Но с тем, что также могут смотреть и чувствовать люди, а не звери, молодой лекарь столкнулся впервые. И это было неприятно.

Он сразу обратил на них внимание, потому что от них веяло чем-то недобрым. Дмитрий раньше не встречался ни с чем подобным. Словно какая-то странно неприятная волна шла от них, болезненная, как будто грубым наждаком водили по коже. Один из мужчин был рослый, могучий, чернобородый, второй — невысокий и по сравнению с первым даже как будто щуплый, но в его глазах проглядывалась какая-то нехорошая сила.

Зайдя в гостиницу при харчевне, он расплатился с хозяином за комнату, оказавшуюся весьма скромной, если не убогой. Дверь изнутри закрывалась на хлипкую защелку. Раньше Дмитрий никогда бы не обратил на это внимания — ему приходилось ночевать и в лесу, и в чистом поле, ничего и никого не опасаясь. Но сейчас хлипкая дверь почему-то вызвала его беспокойство.

Однако заснул он сразу, как только улегся на узкой, скрипящей кровати. А проснулся от того, что ощутил в комнате чье-то постороннее присутствие.

Была непроглядная тьма, даже зыбкий лунный свет не пробивался сквозь плотно закрытые ставни. Сквозь полуприкрытые веки Дмитрий увидел склонившуюся над ним черную фигуру. Прямо перед его лицом тускло сверкнуло лезвие ножа.

Пальцы Дмитрия сами собой, как будто даже помимо его воли, перехватили руку, занесшую нож, за мгновение до того, как лезвие готово было впиться в его шею. Тело как по чьему-то незримому приказу, скрутилось, скользнув с кровати вниз и увлекая, подминая под себя, тело непрошеного гостя, по дороге ломая ему сжимавшую нож руку сразу в двух местах. А зародившийся в глотке разбойника крик боли Дмитрий пресек, завершая движение, ударом локтем в кадык. И сразу же откатился вбок и стремительно вскочил на ноги, поскольку в комнате был еще кто-то.

И он сразу же напал — стремительно, ловко, обрушив на Дмитрия град умелых ударов. Да, вот где пригодилась вторая, воинская наука ведуньи Пелагеи. Привычно войдя в боевое состояние, он увел часть ударов и, оттолкнувшись от последнего, самого сильного удара ногой, качнулся вбок — вперед, резко присел, схватил одной рукой стоящий тяжелый табурет, а другой подтолкнув нападавшего в поясницу. И, распрямившись, одновременно развернулся на обеих ногах, от всей души врезав табуретом по башке провалившегося вперед нападавшего.

Миг — и второй непрошенный гость с разлету врезался в стенку. Дмитрий вдруг понял, что, как кошка, видит в темноте. Это были те двое, которых он заметил в харчевне. Чернобородый гигант не подавал признаков жизни, а второй, по виду хлипкий, оказался крепким и живучим. Видимо, он сумел таки отреагировать и на удар табуретом и на столкновение со стеной, потому что остался стоять на ногах и, тряся головой, разворачивался к Дмитрию, принимая стойку, выдававшую умелого бойца. Так что тому ничего не оставалось, как атаковать самому. Жилистый не собирался сдаваться, ловко уворачиваясь от ударов Дмитрия. Но продержался он недолго — молодой лекарь довольно быстро подсек разбойника и, добавив «в лет» ногой по ребрам и сбив дыхание, навалился сверху и скрутил тому руки. Уроки Пелагеи и впрямь пригодились, хотя воспользоваться ими Дмитрию пришлось и не по своей воле…

Подойдя к столу, он зажег свечу, и увидел, что оба бандита живы-тот, крупный и бородатый, просто без сознания, а этот, живучий и верткий, злобно скалится, пытаясь освободиться от ремня, которым Дмитрий связал ему руки. Использовав для этого кожаную плеть, которую, по совету Пелагеи, всегда носил с собой, благо учила его старая ведунья, как биться и этим гибким оружием, которое в умелых руках могло противостоять даже мечу. На шум прибежал трактирщик.

— Что ж ты, хозяин, своих постояльцев от грабителей не бережешь? Смотри, слава дурная пойдет! — только и сказал Дмитрий, одевшись и собрав свой нехитрый скарб. Он не собирался оставаться здесь даже до рассвета.

Хозяин лишь испуганно таращил глаза, явно опасаясь, как бы постоялец не потребовал назад деньги.

Но Дмитрий о деньгах даже не заикнулся. Выйдя из корчмы, по темным улицам он пошел прочь из города.

В тех краях, где он родился, зло было давно и надежно побеждено. О том и Пелагея ему рассказывала. Но здесь, в этих землях, дело обстояло не так. Здесь зло гнездилось и росло в чьих-то темных душах. И впервые столкнувшись с этим столь явно, Дмитрий почувствовал, что не должен уподобиться таким порченым людям, не должен дать злу взрасти в своей собственной душе. Ох, как не хотелось Дмитрию не только что убивать, но и наносить другому, пусть и злодею, даже малейшие физические повреждения… А пришлось. И тогда он впервые в жизни задумался о том, можно ли создать такую систему боя, чтобы и за себя можно было постоять, и не убивать при этом никого, а лишь сделать нападение бесполезным и глупым занятием. Да, о многом заставило задуматься молодого лекаря первое столкновение с явной агрессией.

Как видно, урок не пошел впрок. И к вечеру того же дня уже трое бандитов — двое, бывшие в трактире и еще один подельник, нагнали его на проселочной дороге. Начинало смеркаться, когда три бесшумные тени, отделившись от деревьев, перегородили дорогу Дмитрию. Конечно, ведь он недостаточно хорошо с ними разделался там, в гостинице — пощадил, не только жизнь сохранил, но даже увечий тяжелых не нанес. А что делать с такими бандитами — видимо, никто не знал, все — таки очень редко они встречались. Вот и хозяин гостиницы, по — видимому, просто вышвырнул их на все четыре стороны.

— Что вы хотите, люди? — спокойно спросил их Дмитрий.

Бандиты от таких слов и тона замешкались. Однако чернобородый, одна рука которого покоилась на перевязи в некоем подобии лубков, тут же нашелся:

— Деньги давай!

— Вот, возьмите, — Дмитрий вынул из кармана горсть серебренных и медных монет, которые дал ему в качестве сдачи хозяин корчмы и бросил их на дорогу у ног грабителей.

Те, ошарашенные видом денежной россыпи, сунулись, было, подбирать, но тут же, опомнившись, бросились на него с воплями:

— Все деньги давай! Все, что есть у тебя!

— Ну что ж, раз так!..

Обученное Пелагеей тело опять сумело в совершенстве постоять за себя. И через пятнадцать ударов сердца Дмитрий уже сваливал в придорожную канаву бесчувственные тела. Собрав рассыпанные на дороге деньги, он бережно убрал их обратно в карман и пошел дальше. Теперь разбойнички придут в себя не скоро!

Путь его лежал на север — дальше и дальше, к берегам северных морей. Угораздило же Мирослава забраться в такую глушь! Долго он еще шел по городам и весям, людей разных встречал — по большей части добрых и справедливых. И болезных лечил, и новые знания получал, и новые края видел… Правда, еще пару раз пришлось ему на лесных дорогах столкнуться и с разбойниками, да только наука боевая, Пелагеей преподанная и умение жить в лесу помогли отбиться и буквально раствориться в лесу. Так что оба раза нападавшие не смогли его схватить, а потом сыскать в лесных чащобах. Поскольку лес его, хотя и бывшего в тех местах гостем, признавал своим, а разбойники, хотя они в чащобах этих жили, оставались для природы чужими.

К счастью, любая дорога имеет конец.

Снова пришла весна, затем и она закончилась, уступив место лету, да и лето уже близилось к зениту, когда Дмитрий пришел, наконец, в северный край суровых скал и дремучих лесов, где и жил Мирослав.

Дул довольно — таки прохладный ветер с близкого к этим местам моря. Поднявшись на вершину холма, Дмитрий, кутаясь от пронизывающего ветра, увидел избу, стоящую на берегу гремевшей перекатами и отблескивающей заводями небольшой лесной речушки. Солнце в это время года в этих местах, несмотря на приближающийся вечер, стояло в небе довольно высоко, и ведущая к дому сквозь лес узкая тропинка просматривалась достаточно хорошо.

Спустившись с холма, Дмитрий подошел к избе. Не было ни забора, ни калитки, и Дмитрий поднялся на крыльцо. Не успел он постучать в дверь, как та открылась. На пороге возник высокий, худощавый старик, одетый в полотняные порты и рубашку с накинутой поверх нее стеганой безрукавкой, обутый в сапоги из мягкой кожи. В его темно — русых волосах и рыжей бороде не было ни одного седого волоса, а глаза были неожиданно молодыми, и в них отражалась спокойная и при этом очень мощная сила. Дмитрий застыл на пороге и не сразу нашелся, что сказать. Но хозяин избы неожиданно сам сделал шаг вперед и произнес:

— Здрав будь, путник! С чем пожаловал к старому Мирославу?

— И тебе здравия! — ответил Дмитрий. — Меня послала ведунья Пелагея. Просила передать вот это.

С этими словами Дмитрий залез за пазуху и, достав небольшой нашейный мешочек, извлек из него данный Пелагеей оберег. Диск, сделанный не то из метала, не то из камня, всегда был слегка теплым, словно его что-то грело изнутри.

— Знатная вещь! — произнес Мирослав, взяв оберег в руки. — Еще пращурами нашими сделанная. И Пелагею я помню — ох, и стрекоза была девка, когда у брата моего старшего Родомира училась науке знахарской. Так зачем же послала она тебя ко мне?

— Я у нее в обучении был. Тоже лечить учился. А год назад бабка Пелагея сказала, что ей меня учить больше нечему, а Дар мой до конца не раскрылся. И отправила к тебе. Дальше учиться!

— Знахарем быть хочешь, значит? Ну — ну… Пойдем в дом, нечего на пороге стоять.

Внутренне убранство жилища Мирослава сильно отличалось от избы Пелагеи. Не висели по стенам и около печи пучки разнообразных трав и кореньев, не стояли в углах разнообразные баночки и горшочки с готовыми отварами, порошками и мазями. Зато на полке вдоль стены стояли и лежали фолианты, от некоторых из которых так и веяло древностью.

— Что, интересно? — спросил Мирослав, заметив, что Дмитрий так и впился глазами в стопки древних книг. — А сам-то ты грамоте обучен?

— Да, Пелагея научила.

— А чему она еще тебя учила, кроме грамоты да знахарства?

— Воинскому мастерству и искусству выживания. Хотя зачем это знахарю знать нужно, долго не мог ума приложить. Знахарь лечить должен, зачем же ему знать, как убивать? Правда, мне эти навыки в дороге ох как помогли… А еще Пелагея говорила, что некоторые навыки владения своей скрытой силой именно через воинские упражнения лучше всего осваивать. Запомнил я и такие ее слова, что, мол, только понявший, сколь, с одной стороны, уязвим, а с другой — силен человек, может научиться лучше чувствовать пределы болезни и пределы лечения, которые тот или другой больной вынести сможет.

— Права Пелагея, — сказал с доброй усмешкой Мирослав. — А тебе, значит, воинская наука не по душе пришлась?

— Врать не хочу — не нравилось мне учиться, как людей лучше всего убивать. Не знахарское это все — таки умение, как ни крути! Я, конечно, благодарен Пелагее, что научила — иначе живым бы до тебя не дошел — но все же, не скрою, бился я всякий раз по нужде и удовольствия от этого никакого не получал.

— Ну что ж… Значит, и я тебя учить начну с упражнений именно воинских.

— Но почему, почему так? — дав волю изумлению, воскликнул Дмитрий.

— Оставь свои вопросы. Ты или сам все поймешь со временем, или не поймешь никогда. А если я тебя сейчас все объясню, то ты это только умом поймешь, но ни телом, ни душой не прочувствуешь, не осознаешь. А одного умственного понимания для того, чтобы стать истинным лекарем, мало.

— Но неужели же того же самого осознания нельзя достичь другими способами?

— Можно! Но у каждого свой Путь к совершенству. И либо ты мне веришь, и будешь делать так, как я скажу, либо завтра поутру мы расстанемся. Согласен?

— Согласен, — вздохнул Дмитрий. В конце концов, не зря же он проделал столь долгий путь, чтобы, несолоно хлебавши, вернуться обратно.

— Ну и ладно. А сейчас давай поедим, что Изначальные Предки послали, да и спать ляжем. Завтра поутру раненько встанем-то.

Утром следующего дня старый ведун поднял Дмитрия действительно очень рано. И позвал за собой к реке. На улице было прохладно, и поэтому Дмитрий зябко поежился. Река протекала тут же, рядом, под горкой — неширокая, но с довольно быстрым течением. Протирая глаза и отчаянно зевая, он подошел к уже стоявшему на кромке воды ведуну и, следуя его примеру, стал умываться. Холодная вода быстро прогнала сонливость, и Дмитрий уже начал разгибаться, когда умывшийся раньше Мирослав совершенно неожиданно толкнул его. И движение это было настолько стремительным и точным, что Дмитрий никак не успел на него среагировать. Он даже и самого движения не заметил! И, подняв кучу брызг, рухнул в воду.

Когда Пелагея показывала ему некоторые упражнения, он видел, как она может двигаться — так быстро, что глаз не видел самого перемещения — ведунья просто словно бы возникала из пустоты то тут, то там… Да и самому ему удалось освоить движения столь быстрые, что те же нападавшие на него разбойники ничего не успевали с ним сделать. Но в лице Мирослава Дмитрий столкнулся с чем-то качественно иным.

Он резко вскочил, поднимаясь из холодной воды, и вышел на берег уже с настроем на бой. И сразу же отметил — обида и недоумение поднялись в его душе. За что, почему ведун так с ним обошелся?

А тот, как ни в чем не бывало, повернувшись спиной, уже шел обратно к избе, будто больше и не интересуясь Дмитрием. И ему не оставалось ничего иного, как, смирив гордость, пойти вслед за Мирославом.

После прошедшего в полном молчании завтрака, во время которого Дмитрий продолжал дрожать, потому что никак не мог согреться после купания в холодной речке, Мирослав впервые за все утро заговорил:

— Ты сейчас думаешь, наверное — ну зачем я только приперся в такую даль к этому выжившему из ума старику? Думаешь ведь? Можешь не отвечать… Но ты не прав. Просто я очень зримо показал тебе, что воинская наука тоже имеет смысл.

— Какой смысл? Умение защитить себя? Так ведь если не становиться бродячим знахарем, то это не очень-то и нужно! — не выдержал Дмитрий.

Мирослав молчал, по — видимому, не собираясь ничего объяснять. Это его молчание стало последней каплей. Весь трудный и опасный год пути вдруг прошел перед глазами Дмитрия. Год, который он мог и не пережить! И во имя чего? Дмитрий не успел опомниться, как назревшая в душе обида вырвалась наружу:

— Да, ты прав, я шел сюда учиться у мудрейшего знахаря, а встретил… Встретил выжившего из ума старика! Я ухожу! Лучше уж я буду сам учиться, чем потакать безумным выходкам некогда великого лекаря.

— Что ж, раз решил, уходи, — спокойно, с улыбкой ответил Мирослав. — Но только подумай сначала — может ли быть хорошим лекарем тот, кто сам слаб здоровьем и не может вылечить даже себя? И может ли быть лекарем тот, кто не знает особенностей токов внутренней силы? Подумай над этими вопросами — и можешь идти. Я никого силой не держу.

Сказав это, старый ведун встал из — за стола, подошел к полкам с книгами и стал там что-то искать. А Дмитрий, раздосадованный, злой, будучи на сей раз не в состоянии овладеть собой, вышел из дома и, сев во дворе на колоде для рубки дров, задумался.

Старик, конечно, сумасброд. Но в сказанных им словах Дмитрий почувствовал какой-то важный смысл. Если он уйдет прямо сейчас, не поняв, что же именно хотел сказать ему этот странный старик, то получится, будто тот прав. А Дмитрий — нет. Если же удастся понять смысл сказанных стариком слов, то тогда Дмитрий уйдет с сознанием того, что он не хуже сумасшедшего ведуна понимает, что нужно делать, чтобы стать настоящим знахарем. И, глядя на стоявшее над вершинами деревьев солнце, Дмитрий задумался.

Он сидел так минут пять. А потом хлопнул себя руками по коленям, встал и пошел обратно в дом.

Войдя, он застал Мирослава читающим какой-то древний фолиант. Потоптавшись у входа, парень, наконец, выдавил из себя слова:

— Хороший лекарь должен и сам быть здоров, и уметь ощущать то, что происходит в теле и душе тех, кого он лечит. А для этого сначала надо научиться чувствовать и осознавать это в себе самом. И воинские упражнения этому учат. Я верно понял?

— Почти, — ответил, оторвав взгляд от книги, Мирослав. — Есть и другие способы познать себя и содержать в порядке свои тело, разум и душу. Но лично тебе действительно больше всего для этой цели подходят именно занятия боевыми искусствами. Пелагея правильно это почувствовала. Но есть от этих занятий еще и кое — какая другая польза. Да только до этого ты сам дойти должен. Если это тебе скажу я, то ты мне просто не поверишь. Потому что у тебя вообще нет опыта переживания подобных ощущений. А значит, ты их и представить себе не сможешь. Ну так что, пойдешь или останешься у меня?

— Останусь.

— Ну а раз так, то пошли со мной. Дам я тебе первый урок.

С этими словами Мирослав двинулся в сторону леса, и Дмитрий пошел следом.

Они углубились в чащу, выйдя к странной поляне — вокруг нее росли двенадцать могучих дубов, которых Дмитрий в местных лесах за время путешествия почти и не встречал. И было в этой поляне еще что-то необычное, чего Дмитрий так сразу не осознал. Словно почувствовав его удивление, Мирослав указал на дубы и сказал:

— Я сам их высадил и ухаживал за ними, берег от заморозков. Кроме того, в этом месте почва теплая. Здесь близко к поверхности подходят теплые воды.

— Теплые воды? Здесь? Откуда?

— Из глубин земли. И это мы тоже используем в твоем учении, но позже. А пока начнем урок. Скажи мне, каких животных ты знаешь?

— Ну — у, медведь, лось, рысь, волк, росомаха, заяц, белка, соболь, уж, гадюка, лягушка…

— Стой, стой. Хватит пока тех, кто живет на земле. А в небе и в воде?

— Ну, ерш, сом, налим, щука, ястреб, коршун, соловей, сова…

— Так, ладно. А пока ты добирался до меня, ты никаких неизвестных тебе зверей не встречал?

— В одной харчевне у хозяина жил маленький зверек, похожий на человечка. Уморительные у него ужимки. Хозяин говорил, что купил его у проезжего купца из дальней страны. И еще хозяин рассказывал, что тот купец говорил про огромных тварей, живущих в реках и озерах на юге его страны. Они одеты в толстую чешуйчатую шкуру, у них огромные зубы, маленькие лапы и страшный хвост, ударом которого можно сломать ноги человеку. Звери эти плавают в воде как рыбы, и по суше тоже могут двигаться, правда, не долго.

— Угу… Ну что ж, хорошо. А скажи-ка мне теперь, рассказывала ли тебе Пелагея что — нибудь про воинские ухватки, которые подражают звериным?

— Не только говорила, а и учила. Медвежьему, волчьему, соколиному и гадючьему бою.

— Хорошо. А как ты сам думаешь — что главное в этих боевых приемах?

— Ну, понять, как тот или другой зверь двигается, как бьет, как уворачивается. И самому так двигаться.

— Но ты же не лось и не медведь. Зубов, когтей, копыт и рогов у тебя нет. Как же ты можешь так же двигаться и бить?

— Ну, я имел в виду, что надо двигаться похоже.

— Эх — хо — хо… А что Пелагея-то тебе говорила?

— Что надо стараться почувствовать, как у зверя его внутренняя сила движется и изливается наружу и как ведет себя в бою его истинная сущность. И заставляла за разными зверями и даже за рыбами наблюдать. Да только, сколько я за ними не смотрел, а толком осознать токи их внутренних сил так и не смог. Очень уж они другие, не такие, как мы.

— Ну ладно. Вот с этого мы с тобой и начнем — будешь учиться чувствовать токи силы у животных. А для этого тебе надо сначала самому научиться чувствовать и видеть мир так же, как те, кому ты будешь подражать.

— А как это? Мирослав, ты же сам говорил только что, что я же не зверь, не птица и не рыба.

— Да, говорил. Да только по Промыслу Изначальных Родителей есть в нас, людях, память глубинная не только обо всех предках наших среди людей, но и о звериных наших предках тоже. Вот я тебя и научу память эту пробуждать. Ну а прежде чем начнем, попробуй догадаться, чем это полезно лекарю?

Дмитрий задумался. Ответ пришел ему в голову довольно быстро:

— Если уж я смогу даже у зверей их токи внутренних сил ощущать, то уж нарушения в токах сил у человека и подавно почувствую, даже малейшие. А значит, и зарождение болезней смогу распознавать раньше!

— Молодец. Да только это не все. Звери ведь тоже болеют и лечатся. И если ты их силы чувствовать научишься, то сможешь многие их способы лечиться понять — какие движения делать, какие корешки и травки есть, и когда. И вообще, запомни — научишься чувствовать внутреннюю суть живых ли, неживых ли вещей — и они тебе сами о многом расскажут. И посоветуют. Только надо уметь их слышать. Ну а теперь выпей-ка вот это, — и Мирослав протянул Дмитрию небольшую бутылочку, которую достал из — за пазухи своей душегрейки.

Дмитрий с трудом открыл обмазанную смолой плотно пригнанную деревянную пробку и понюхал содержимое. Запах был странный. Резко выдохнув, Дмитрий вылил в рот сразу всю находившуюся в бутылочке жидкость. Сглотнул. Сначала ничего не происходило. Потом вдруг резко обострились сразу все чувства. И сразу вслед за этим нахлынула слабость. Охнув, Дмитрий на подгибающихся ногах подошел к ближайшему из дубов и сел, прислонившись к нему спиной. Перед глазами все плыло, и голос Мирослава доносился словно издали:

— Постарайся четко представить себе любого зверя или птицу, которые тебе нравятся. И пожелай им стать. Воплотиться в него.

И когда сознание уже совсем угасало, перед внутренним взором Дмитрий вдруг появился образ парящего в голубом небе сокола. А в следующий миг он осознал, что видит землю с высоты. Видит совсем иначе, чем человек.

Вдруг он ощутил, что летит! Он был соколом! Его память и сознание жили сейчас в теле гордой могучей птицы.

Едва справившись с восхищением, свыкнувшись с восторгом полета, Дмитрий вспомнил, что должен постараться прочувствовать и запомнить, как двигается, что чувствует, и как ощущает мир сокол. Но едва он начал пытаться это все замечать и анализировать, как тотчас же стал падать!

В ужасе он что было сил замахал крыльями, но от этого падение не прекратилось, а тело сокола лишь закрутилось, завертелось в воздухе. И вращение это становилось все быстрее, как ни пытался сокол выправиться, удержаться. Земля стремительно приближалась!

И тут какое-то внутреннее чутье подсказало Дмитрию, что нужно делать. Он отстранил свое сознание от сознания птицы. Теперь Дмитрий был одновременно и самим собой, и соколом. Он словно со стороны смотрел на самого себя в теле сокола, и именно это отстраненное внимание позволило ему восстановить контроль над ситуацией.

Сокола уже не тащила за собой невидимая воронка, не заставляла стремительно вращаться, падая на землю. Он выровнял падение, а потом несколькими уверенными взмахами крыльев перевел тело в полет. И стал набирать высоту. Дмитрий, словно затаившись в разуме и теле птицы, лишь наблюдал за внутренними ощущениями самого сокола, не делая больше попыток вмешиваться.

Он летал и летал, наслаждаясь полетом и своей властью над ощущениями в теле сокола. Так продолжалось довольно долго. С высоты полета прекрасно просматривалась земля. Внизу проплывали деревья, поля, струилась змейкою река… Кажется, он удалился довольно далеко от поляны с дубами, но это его мало беспокоило. Он обрел полный покой и уверенность. Состояние раздвоенности, когда он был одновременно и Дмитрием, и соколом, оказалось очень приятным, и чтобы поддерживать это состояние, теперь не требовалось почти никаких усилий.

Он не успел опомниться, как сокол камнем упал вниз — и тут же взмыл в воздух, держа в цепких лапах едва трепыхающуюся обезумевшую от ужаса полевую мышь. И в этот миг Дмитрий осознал, что уже легко следует всем соколиным повадкам! Приземлившись на большой валун и растерзав добычу клювом, он — сокол вволю полакомился мясом. В человеческом теле один вид такого пиршества вызвал бы у него отвращение. Но сейчас свои аппетиты удовлетворял не он, не Дмитрий — это делал сокол, а человек лишь смотрел на это со стороны, одновременно ощущая все, что испытывал сокол. Это были чувства, для которых в человеческом языке и слова то не всегда найдутся, а в ощущениях сопровождающих действия сокола потоков энергии и вовсе не было ничего общего с тем, что мог бы испытать человек. Поэтому та часть единой сущности человека и сокола, которая продолжала быть Дмитрием, смутно ощутила, что он получает какой-то бесценный опыт, доступный лишь единицам из людей.

Снова взмыв в воздух, сокол почувствовал, что недостаточно насытился. Еще какое-то время он парил кругами над поляной, словно чего-то выжидая. И дождался — на поляну выскочила и опрометчиво побежала через нее довольно крупная лисица! Снова падение камнем вниз — когти впились в теплую бьющуюся плоть… Да, это оказалось гораздо сложнее, чем победить мышь! Лисица сопротивлялась. Она цеплялась за жизнь всеми своими четырьмя лапами и зубастой пастью, пытаясь извернуться, чтобы перегрызть горло соколу. Дмитрий сполна ощутил, как бьется с лисицей сокол, как изо всех сил пытается поразить жизненно важные места лисицы клювом и ударами когтистых лап, как бьет концами крыльев про глазам, отскакивая в воздух всякий раз, когда рыжая хищница пытается контратаковать. Главное было — измотать добычу, лишить ее сил, не дав ей уйти и достичь спасительной кромки леса. Дмитрий ощущал, как напрягаются его (он уже ощущал их именно как свои части тела) крылья и лапы, стремящиеся вырвать из тела лисы кусок за куском…

Сокол победил. Лисица обмякла и затихла. И вот тут хищная птица устроила настоящее пиршество. А, насытившись, снова взмыла в небо, чтобы парить высоко — высоко, наслаждаясь восхитительным чувством полета!

И вдруг все потемнело перед глазами-то ли у сокола, то ли уже у Дмитрия… Мир вокруг поплыл, а потом начал стремительно распадаться на куски…

Дмитрий очнулся там же, где и был — на поляне, возле большого дуба. Открыл глаза. Попытался подвигать руками и ногами, потянулся. Руки, ноги — все было на месте. Он снова оказался в человеческом теле. И тут его вдруг поразила догадка. Неужели на самом деле ничего этого не было — ни полета, ни мыши, ни лисицы, ни угрозы падения, ни торжествующего величественного парения над землей? Неужели все это ему лишь померещилось под воздействием Мирославова напитка? Померещилось, почудилось! А на самом он так и сидел здесь, под дубом…

Вдруг он снова вспомнил ощущение полета, и каждая жилка, каждый нерв в его теле отозвались — его тело помнило этот полет, в теле было знание о том, что это такое — парение высоко в небе. И помнило оно также, как текла жива в теле сокола во время сражения! Нет, не померещилось ему это… Это было, было на самом деле. Он был соколом! Теперь это не вызывало у него никаких сомнений.

Дмитрий встал, еще раз потянулся всем телом, разминая затекшие мышцы. Затем он сделал несколько шагов — как будто заново учился ходить, проверял, как хорошо он умеет это делать. Несколько раз глубоко вдохнув, он вдруг осознал: когда он был соколом, то дышал совсем иначе. Этот переход в ощущениях тела — от соколиных обратно к человеческим — был очень непривычным и необычным состоянием. Его человеческое тело помнило ощущения тела соколиного, и он мог по своей воле как вернуться к ощущениям сокола, так и снова перейти в человеческое восприятие мира.

Оглядевшись, Дмитрий понял, что Мирослава на поляне нет. И судя по положению солнца, пробыл здесь Дмитрий никак не меньше половины дня.

Подходя к избе, он еще издали увидел старого ведуна. Тот выполнял какие-то медленные, плавные движения, непрерывно перетекающие одно в другое так, словно все они были единым движением, только очень длинным и растянутым во времени. Со стороны казалось, что Мирослав словно плавает в воздухе. Дмитрий застыл, завороженный этим зрелищем, в котором было столько красоты и силы. Такого Пелагея ему не показывала!

Мирослав никак не отреагировал на возвращение Дмитрия, и тот присел на своем любимом месте — колоде для рубки дров, чтобы с интересом и восторгом продолжить наблюдать за занятиями старика. Ведун еще некоторое время занимался, а затем вскинул обе руки вверх и произнес трижды: «Слава Творцу!» После еще некоторое время постоял неподвижно с закрытыми глазами, словно всматриваясь и вслушиваясь к чему-то внутри себя. И, наконец, шумно выдохнув, посмотрел на Дмитрия и спросил:

— Ну что, кем ты был сегодня?

Дмитрию очень хотелось расспросить Мирослава, что это такое он делал. Но вопрос прозвучал так неожиданно, что он непроизвольно сразу ответил:

— Соколом.

— И как оно? — продолжал расспросы старик.

— Сначала чуть не разбился.

— Сам захотел крыльями помахать, небось?

— Ну да.

— Ладно. Потом расскажешь, если захочешь. Ощущения-то запомнил?

— Кажется, да.

— Ну и славно. Пошли, поедим. А вечерком будешь отрабатывать известные тебе движения «соколиного боя», только на этот раз постараешься во время их выполнения ощутить себя соколом. Вспомнишь все, что осознал сегодня и постараешься достичь того, чтобы ощущения во время движения стали как можно ближе к тем, которые у тебя были в теле сокола. Ну ладно, пошли в дом.

Прошло уже четыре месяца, как Дмитрий пришел к Мирославу. Осень все больше вступала в свои права — дни стали короткими, а ветра холодными. Дмитрий за это время в совершенстве освоил соколиный, медвежий, волчий, заячий и лосиный бой. Мирослав был доволен учеником. А тот уже и забыл, что мог думать о воинском искусстве как о чем-то лишнем и не интересном. Впрочем, то, чему его учил ведун, и не было собственно воинским искусством.

Сегодня Дмитрий с радостью ждал следующего урока. Но Мирослав повел его не к заповедным дубам, а в сени своей же избы. И, подведя к углу, спросил:

— Что видишь?

Уже приученный внимательно наблюдать за всем, что его окружает, Дмитрий и сейчас со всем тщанием осмотрел угол. И стал перечислять:

— Мох кое-где вылез, топорище старое лежит, посохи наши боевые стоят, паутина под потолком, а на полу стрекоза дохлая лежит.

— Хватит. Потому что для тебя сегодня важен именно паук. В него воплотишься. А это посложнее будет, чем все, чем ты до этого занимался.

— Почему? Разве летать проще, чем паутину плести?

— Ох, учу я тебя, учу, а ты как был дурнем, так и остался! Сколько у паука ног?

— Шесть.

— Балда. Это у стрекозы и кузнечика шесть, а у паука восемь.

— Ну и что? Шесть, восемь — какая разница.

— Не понял еще. Ладно. А сколько у птицы ног и у зайца?

— У птицы две, у зайца четыре.

— Ну?! Нет, зря я на тебя время трачу! Сам посуди — до сих пор ты воплощался в тех животных, у которых четыре конечности. У человека их тоже четыре. И не столь уж важно, что у птицы две из них крылья, что заяц или волк бегают сразу на всех четырех лапах, а человек ходит только на двух ногах. А у паука-то этих конечностей — восемь! Да еще и глаза у насекомых по — другому устроены. К тому же, заметь, для насекомых, как существ маленьких, время течет гораздо быстрее. Поэтому все ощущения во время воплощения в них для твоего восприятия и разума будут гораздо более непривычными. Так что на этот раз я за тобой присмотрю, а то, упаси тебя Изначальные Предки, еще умом повредишься. Хотя и не велик он у тебя, а все ж неприятность. А еще может в теле течение силы нарушиться. Ладно, давай минут пять посмотри на паука и обратно в горницу приходи.

Понаблюдав за восьминогим охотником, за тем, как шевелит он мохнатыми лапками, и даже потыкав в паутину щепочкой, чтобы посмотреть, как тот движется, Дмитрий вернулся в горницу и, выпив очередное снадобье Мирослава, погрузился в мир совершенно иного, чуждого человеку существа.

Паучье зрение и впрямь было совсем иным. Сначала Дмитрию показалось, что весь мир разбился на кусочки. А уже потом его из этих кусочков склеили заново. А главное — сам мир был совсем другим. И дело не только в том, что все, казавшееся мелким для человеческих глаз, стало просто — таки гигантским для паука. Самым удивительным оказалось, что все, что двигалось вокруг, стало двигаться очень медленно. Какое-то полотно перед глазами бесконечно долго и очень медленно надвигалось на Дмитрия, а потом так же медленно начало отодвигаться. И далеко не сразу он понял, что это колыхнулась на окне занавеска.

Но занавеска не долго занимала его внимание, потому что он столкнулся с невыносимо сложной, казалось, невыполнимой задачей: чтобы двигаться, надо было шевелить сразу восемью лапками! Причем не лишь бы как шевелить, а в определенном порядке! А иначе было какое-то бессмысленное хаотичное двиганье конечностями, и он лишь барахтался на месте, но никак не мог сдвинуться. Осознать и запомнить ощущение движения сразу восьми лапок, которое приводило бы не к барахтанью, а к осмысленному перемещению, оказалось крайне тяжело. Разум сначала бунтовал, никак не желая впитывать эти странные чувства, а потом, видимо, не в силах так долго выдерживать подобного напряжения, просто отключился…

В себя Дмитрий пришел от того, что к его губам прикоснулся край деревянной чаши. Открыв глаза, он увидел, что лежит на кровати, а рядом сидит Мирослав и, придерживая его голову, поит его каким-то отваром. Наконец в голове у Дмитрия начало потихоньку проясняться. Он сделал несколько глотков горьковато — мятного отвара, и Мирослав убрал чашу. Дмитрий сначала с трудом сел, а, посидев немного, и вспомнив, где у него руки, а где ноги, попробовал встать. И — едва не упал, запутавшись в собственных ногах! Каким-то чудом ему, однако, удалось устоять. Мирослав только посмеивался, наблюдая его «пляску», когда он на заплетающихся ногах пытался изо всех сил удержать равновесие, а его кидало то в одну сторону, то в другую. Но уже спустя минуту Дмитрий был полностью в норме.

— Ну что, понял теперь, каково оно пауком-то быть? — спросил Мирослав, вытирая слезящиеся от смеха глаза.

— Да уж… Заблудиться можно во всех этих ногах, глазах. Действительно, чуть умом не тронулся.

— Ладно, лиха беда начало, — успокоил его Мирослав. — Научишься и этому. Просто на это времени уйдет поболе. Зато когда освоишься, да научишься при помощи своего разума управлять сразу восемью паучьими ногами, то своими собственными человеческими руками и ногами сможешь такое делать, о чем раньше и подумать не мог. А то, что уже умеешь, сможешь делать почти в два раза быстрее! Да и само время станешь чувствовать иначе.

Дмитрий вспомнил, как медленно и долго двигалась занавеска в паучьем мире. Мгновение там тянется значительно дольше, чем в мире человечьем! А значит, и успеть за это мгновение можно несравнимо больше. Совершить массу действий, движений, на которые другой человек не успеет не то что отреагировать — он их попросту не заметит! Вот в чем секрет того неуловимого движения Мирослава, когда он ни с того ни с сего опрокинул Дмитрия в воду. Так вот для чего он это сделал… Чтобы Дмитрий понял, какие преимущества дает такое обучение. А он тогда обиделся на «безумного» старика…

— А вообще ты молодец, быстро в себя пришел, — продолжал Мирослав. — Многих после такого перевоплощения дня по два корежит. Ну что ж… Значит, и следующий урок выдюжишь.

Следующий урок? Дмитрий был, конечно, воодушевлен открывшимися перед ним возможностями. Но все же он и от этого урока еще не отошел… Но с Мирославом не поспоришь. А потому Дмитрий перечить не стал, спросил только:

— Неужели есть что-то похуже, чем пауком быть?

— А ты подумай сам, — с усмешкой сказал Мирослав. — Чем сильнее существо от тебя отличается, тем тяжелее тебе им стать. Потому что сложнее пропустить через свои разум и тело ощущения и потоки внутренней силы, присущие этому существу. Ну что, догадался?

— Ну — у, тогда, наверное, змеей или рыбой человеку быть еще хуже, чем пауком. Ведь они еще сильнее, чем паук, от нас отличаются. У них и вообще ног никаких нет.

— Точно! — обрадовался его догадке Мирослав. — А рыбы еще и живут в воде. А там вообще все иначе. Ну да до этого еще далеко. А пока ты еще насекомых месяц — полтора будешь постигать. Ведь тебе еще и соответствующие ощущениям насекомых боевые наборы движений придется учить. Прежним-то тебя Пелагея худо — бедно натаскала, а этих ты вовсе не знаешь. Так что если за месяц управишься с насекомыми, то это хорошо.

И пошли, потянулись дни, проводимые Дмитрием в теле то паука, то пчелы, то муравья, то мухи… Даже тараканом довелось побывать — вот уж никогда он не думал, что придется шастать по полу в виде гадости такой, да усами пошевеливать… Радовало то, что в крошечных насекомьих телах у него теперь ни ноги не заплетались, ни глаза не разбегались. Да и сознание не отключалось — голова оставалась ясной, трезвой, разумной. Каждый раз, приходя в себя, он все легче воспроизводил в своем человеческом теле те ощущения, что испытал, побывав в шкуре насекомого. И Дмитрий явственно чувствовал, что новой, неизведанной силой наполняются не только его тело, но и разум, и душа.

Прошли месяц и неделя, когда, проснувшись рано утром, Дмитрий увидел, что вся земля покрыта белым покрывалом первого снега, выпавшего ночью. И восемь деревянных столбов, которые Дмитрий лично срубил из старой высохшей сосны, тоже были припорошены снегом. Неделю назад они с Мирославом установили эти столбы во дворе под естественным навесом из веток высоченных старых елей. И теперь никакие капризы погоды уже не могли помешать намерению Дмитрия продолжить занятия!

Вскочив и выйдя во двор, он с удовольствием умылся первым снегом, после чего взял в каждую руку по одному из оставленных лежать на колоде после вчерашних вечерних занятий кнутов и вышел на середину двора. Затем, втянув носом холодный воздух, развел руки и, резко наклонив туловище вперед, прыгнул. Кнуты со свистом рассекли воздух и оглушительно щелкнули по двум из восьми расставленных во дворе деревянных столбов.

Вот уже неделя, как он лупит их кнутами, рубит мечами и бьет ногами, закрепляя уже в бойцовских навыках ощущения, полученные от пребывания в теле разных насекомых. Раньше бы ему и в голову не пришло, что он сможет драться как паук, как пчела и даже как таракан, используя все возможности владения телом, данные этим ползучим и летучим тварям, но отнятые природой у человека…

Неожиданно во двор вышел хозяин. Он направлялся прямо к вошедшему в раж Дмитрию, и кнут теперь летел ему в лицо! Однако не успел Дмитрий опомниться, как Мирослав неуловимым движением руки перехватил кнут прямо на лету, и дернул его при этом так, что Дмитрий, чтобы не упасть, вынужден был рвануть тело следом. Распластавшись в полете, он оттолкнулся второй рукой от земли и, извернувшись, встал на ноги. Глаза его, сверкавшие яростью и упоением боя, постепенно приобрели обычное выражение.

— Молодец, — скупо похвалил Мирослав. — Только не позволяй своей внутренней сути оказаться полностью поглощенной той древней насекомой сущностью, которая живет в части твоего глубинного разума. А то можешь и не вернуться. Так и останешься человеком с поведением и восприятием насекомого.

— Не — а… Я этих тварей, живущих в каждом из нас, чем больше постигаю, тем лучше умею держать в узде.

— Ну, да помогут тебе Великие Родители! Думаю, однако, что пришло время новый урок получить. Помнишь, ты сам про змей и рыб догадался? У них вообще ног нет. Так что придется тебе теперь их видению мира поучиться.

— Ну а где ж мы сейчас зимой змею-то найдем? — удивился Дмитрий. — Да и рыбу из-подо льда еще выловить надобно, чтобы на нее посмотреть.

— Есть у меня для тебя сюрприз, — ответил Мирослав. — Помнишь, я тебе говорил про то, что в этой местности воды теплые из глубин земли близко к поверхности подходят? Так вот, есть тут в скалах пещера, а в ней небольшое озерцо. Теплое, аж парит. Рыбы там, правда, нет, ну да тут ты прав — в реке поймаешь и посмотришь. А змеи как раз в окрестности тех скал и зимой не все спят. Так что сможешь выследить и полюбоваться. А вот отрабатывать движения что рыб, что змей поначалу лучше всего в воде. Так вот в том озерке и будешь это делать. А сейчас иди за рыбой. Заодно и на ужин нам наловишь.

Речка еще не успела подернуться льдом, и наловить рыбы не составило труда, благо, что водилось ее здесь в изобилии. Но сейчас, впервые в жизни, Дмитрий ловил рыбу не только для еды. Держа в руках блестящее чешуей, трепещущее и так норовящее выскользнуть скользкое рыбье тело, он без труда мог проникнуться внутренними ощущениями рыбы, и даже приблизиться к пониманию, что это значит — быть рыбой…

А вечером, уже в темноте, Дмитрий вместе с Мирославом двинулись через лес к скалам. Мирослав шел впотьмах по лесу как днем, ни разу не сбившись с невидимой тропинки и даже не споткнувшись. Дмитрий старался идти след в след и еле поспевал за ним. Хотя, казалось, и освоил ночное зрение, присущее сове и рыси. Да только, судя по всему, Мирослав не только видел в темноте, а еще и чувствовал или даже, скорее, предчувствовал встречающиеся на пути препятствия.

И вот лес закончился, а впереди темной громадой показались скалы. По одному ему известным приметам ведун нашел меж них узкий, скрытый кустарником проход вглубь. Протиснувшись сквозь расселину, они вышли прямо к входу в довольно большую пещеру. Уже приближалась ночь, и в пещере, куда не проникал свет только что взошедшей луны, было темно, хоть глаз выколи. Дмитрий и Мирослав запалили предусмотрительно взятые с собой факелы, и пошли дальше под каменные своды. Их тени причудливо колыхались на неровных стенах, тут и там встречающиеся сталактиты словно извивались, двигались, исполняли в свете факелов причудливый танец, от чего пещера казалась живой, словно двигались они не среди сплошного неподвижного камня, а в чреве поглотившего их чудовища, так и силящегося поскорее переварить свою добычу…

Спустя какое-то время они вышли на берег подземного озера. Над его поверхностью клубился пар. Озеро и впрямь было теплым, очевидно гораздо теплее прохладного воздуха пещеры. На противоположном берегу, как и говорил Мирослав, грелись, свернувшись кольцами на теплых камнях, сразу несколько некрупных змей. Некоторое время Дмитрий наблюдал за ними, стараясь проникнуть разумом в их внутреннюю сущность. А потом Мирослав велел Дмитрию раздеться и лезть в озеро.

Вода оказалась не только теплее, чем воздух, но даже теплее, чем тело. У своих каменистых берегов озеро было неглубоким, и Дмитрий, найдя небольшую выемку на дне, устроился в ней полулежа, закрыл глаза и полностью расслабил тело, благо, что этот навык был уже усвоен им в совершенстве.

Мирослав, как всегда, достал из — за пазухи флакон с очередным снадобьем и дал его Дмитрию. Тот привычно выпил жидкость. На сей раз она была абсолютно безвкусной, словно простая вода.

Вслед за последним глотком сознание Дмитрия уже привычно скользнуло в ту глубину разума, где находится истинная сущность каждого человека. Чтобы на сей раз ощутить себя рыбой, или змеей — или и рыбой, и змеей одновременно… Этого он пока не мог знать.

Но вот глубинный покой охватил его.

Он почувствовал свое тело — гибкое, скользкое, послушное водным потокам… Надо было научиться следовать им, ощущать их, двигаться среди них… И новый шквал незнакомых прежде ощущений накрыл его с головой.

В постижении мира рыб и змей прошло еще полтора месяца. А потом наряду с упражнениями Мирослав начал давать ему читать некоторые из своих древних книг.

Грамоте Дмитрия еще Пелагея обучила, причем кроме родного языка научила его читать еще на двух чужеземных. На которых, как она сказала, многие труды по лекарству написаны.

На улице стояла уже лютая стужа. И теперь Дмитрий все чаще сидел в избе за изучением древних фолиантов на чужеземных языках — как раз тех, по лекарскому искусству, о которых Пелагея говорила. Один из них как раз и был у него в руках. Впрочем, говорилось в нем вовсе не о каких-то снадобьях или свойствах болезней, как можно было бы подумать. Речь шла, к удивлению Дмитрия, об устройстве мира — о том, как все в мире друг с другом связано и одно вытекает из другого, чтобы породить третье, и так далее, пока не замкнется круг превращений.

Этот круг по сути своей непрерывен, было написано в фолианте. И на этом кругу есть особые точки, в которых человеческое восприятие может заметить у текущей в природе Единой Силы Сущего присущие ей отдельные качества. Этих качеств древние мудрецы насчитали двенадцать. И выяснили, что с каждым из этих двенадцати качеств соотносится одно из наблюдаемых в мире внешних проявлений Единой Силы.

Уже позже эти проявления назвали стихиями.

Не все сразу понял Дмитрий в этом фолианте. И обратился за разъяснениями к Мирославу.

Мирослав объяснил ему, что почти для каждой из стихий можно найти живое существо, наиболее к ней предрасположенное. Так, как птица предрасположена к воздуху, а рыба — к воде. Человек же хоть и может напрямую ощутить суть стихий, но все же для него это очень тяжело. А для неподготовленного человека — и вовсе непосильно. Да и доступны-то прямому восприятию человека только пять из двенадцати качественно разных состояний природы.

Вот в чем заключался еще один смысл того, почему Мирослав учил Дмитрия постигать внутреннюю суть самых разных животных: это было необходимо еще и для постижения сути стихий!

Разные животные, птицы, рыбы, насекомые имеют сродство с теми или иными стихиями. Поняв внутреннюю суть этих животных, рыб, птиц, насекомых и даже змей, Дмитрий сможет постигать и скрытую суть стихий, и будет это для него намного проще, чем в случае, если бы он не побывал уже разными тварями — земными, водными и воздушными.

Будучи «в шкуре» этих тварей, Дмитрий и впрямь уже уловил сути воды и воздуха. Тяжелее ему давалось постигать суть земли. А всего тяжелее шло понимание сути огня и металла. Ведь не было животных, родственных этим стихиям… И поэтому приходилось постигать их в попытках прямого воплощения в них своей истинной сущности.

Самому становиться огнем и металлом! Это давалось ох как нелегко…

Мирослав в лесу на поляне разжигал для него костер, затем давал выпить какой-то обжигающей, словно огонь, жидкости, и велел впитывать огонь сквозь кожу в тело. Сначала Дмитрию казалось, что он сгорит в огне, вдруг начавшем бушевать у него внутри. Но потом его тело превратилось в рвущееся в небо пламя. Он стал пламенем — чистым, ослепительным, пляшущим, буйным, неудержимым огнем, сжигающей и очищающей могучей силой…

От жаркого огня он переходил к холодному металлу, постигая его суть через общение с мечом и топором. Благо и тем и другим он поработал немало. И когда у него получалось достичь слияния и воплощения в суть стихии металла, он становился подвижным, быстрым и легким, как остро наточенный клинок. Теперь Дмитрий знал, что все стихии живут у него внутри, но все они — под контролем у его истинной сущности. Он владел этими вновь обретенными качествами, а не они владели им…

Остальные семь стихий давались Дмитрию также с разным успехом. А освоить их надо было. Ведь в каждом человеке присутствуют в разной степени все природные стихии, хоть и далеко не каждый человек это чувствует. И именно от силы и равновесия стихий зависит здоровье человека. Лекарь, понимающий и чувствующий, какая из стихий в больном сильна, а какая ослабла, сможет почувствовать самое начало зарождения болезни, когда это еще и не болезнь, собственно, а лишь своего рода «тень» будущей болезни, отброшенная в настоящее.

Поняв, почему так важно ему освоить и понять суть стихий, Дмитрий снова и снова упрямо пробирался сквозь хитросплетения и чужого языка, и сложных понятий. Хорошо хоть, были и у мудрецов родного народа записи, говорящие о том же. Да и Мирослав не отказывал Дмитрию в разъяснениях.

За этими занятиями и прошло незаметно еще полгода.

Дни вновь стали длинными, и даже ночи теперь были светлыми. В один из дней, когда Дмитрий уже привычно взял в руки толстую книгу, Мирослав вдруг отобрал у него фолиант, сказав, что пришло время для другого дела. «Для какого?» — поинтересовался Дмитрий.

И тогда Мирослав предложил Дмитрию сразиться с ним. Сразиться всерьез, хоть и без оружия.

Еще год назад Дмитрий, пожалуй, стушевался бы от такого предложения. Но сейчас все стало иначе. Он сам стал другим человеком. Совсем не тем, кто пришел однажды к избе Мирослава и жестоко обиделся на первое же устроенное тем испытание.

Тогда он не был, да и не мог быть для Мирослава достойным соперником. И Мирослав, конечно же, видел это. Потому и не предлагал сразиться. Но сейчас, когда все изменилось, Дмитрий и сам чувствовал, что готов помериться силой со старым мастером — ведуном. Не стушуется, не струхнет и не усомнится в себе. Он не только готов был помериться с ним силой — он почти не сомневался, что если постарается, то может и одолеть Мирослава. Все — таки ведун, хотя и силен, ловок и быстр для своих то лет, все — таки стар. Он же, Дмитрий, молод. И теперь тоже владеет боевым искусством.

Даже без оружия Дмитрий сейчас мог убить обычного человека, причем, даже не прикасаясь к нему, на расстоянии двух шагов. С Мирославом, конечно, вряд ли удастся разделаться легко. Но тем лучше. Значит, можно сражаться на равных, а не играть «в поддавки», не стараться изо всех сил не причинить сопернику вреда.

Поразмыслив об этом, Дмитрий согласился выйти на бой. Правда, все же честно предупредил Мирослава, что боится причинить ему вред. «Я ведь молод и силен, а ты, старый ведун, хотя и здоров не по годам, а все — таки…»

Дмитрий был уверен, что поступает благородно, говоря так. Мирослав не может не видеть, что ученик физически сильнее и во многом уже превзошел учителя в искусстве боя.

Реакция Мирослава была неожиданной. Он вовсе не стал просить Дмитрия щадить его в бою или сражаться как — нибудь в полсилы. Напротив, лишь усмехнулся в ответ и промолвил: «Ну да помогут Изначальные Предки нашему теляти да медведя заломати».

С этими словами и вышел во двор. «Вот ведь самонадеянный старик», — подумал Дмитрий, вздохнув, сбросил в сенях рубаху и пошел следом за Мирославом.

К полному его изумлению, не прошло и ста ударов сердца с начала схватки, как Дмитрий уже лежал, обездвиженный, у ног победно возвышающегося над ним Мирослава. Ему было стыдно не столько за поражение, сколько за свою самонадеянность, которая, как он только сейчас понял, бывает наказуема.

Потом, выйдя из боевого состояния, он вдруг осознал, что Мирослав мог бы завершить бой и еще раньше. Да не стал. Видимо, хотел в деле посмотреть, как освоил Дмитрий всю его науку. Как будет менять он по ходу схватки манеры боя, переходя из одного звериного состояния в другое, меняя наполняющие его движения стихии и соответствующие этому состояния своей внутренней силы и качества истинной сущности.

Но как ни старался Дмитрий, он так и не смог ощутить, за счет чего Мирослав раз за разом либо сбивал его на землю, либо делал так, что самые отточенные, въевшиеся в плоть и кровь движения вдруг переставали получаться, и Дмитрий буквально начинал путаться в собственных руках и ногах! И это он, чей разум научился управлять восемью лапами паука! Да и сейчас, когда схватка закончилась, он так и не понял пока, благодаря чему Мирослав так легко, буквально играючи победил его. Помучавшись этой загадкой, Дмитрий подошел к присевшему на лавку ведуну и спросил:

— Как же так? В чем я ошибся? Я чего-то не понял или понял неправильно? Или я не все еще знаю?

— Ну, допустим, все одним ПервоПредкам известно. И я тоже по сей день учусь. А побил я тебя потому, что воздействовал на то, что присуще именно человеку. И поэтому в звериных манерах боя просто нет средств, способных противостоять таким приемам.

— Что же это за ухватки такие особенные?

— Садись рядом. И слушай внимательно. Потому как то, про что я сейчас поведу речь, кажется простым. И за этой внешней «простотой» легко потерять подлинный смысл.

Дмитрий приготовился слушать в оба уха. И Мирослав неспешно продолжил:

— Запомни, что любое движение людей в бою так или иначе, да связано с самым древним чисто человеческим навыком — удерживать равновесие. И можно развить очень тонкое ощущение той предельной границы положения тела, за которой уже нельзя удержаться от падения. И тогда человек, как говорят в системах нашего народа, начинает «чувствовать край». А научившись чувствовать «край», станешь способен «запускать маятник» — как бы «нанизывать» на «качания из края в край» и другие движения.

Дмитрий сразу же не только понял, но и всем телом почувствовал, о чем идет речь. Понял он и то, что именно умения чувствовать «край», свойственного только человеку, а не животным, и не хватило ему в схватке с Мирославом, потому что применял он в этой схватке стили животных. Видно, пришло время и человеческими навыками боя овладевать…

— Научившись в совершенстве чувствовать «край» у себя, постепенно станешь ощущать его и у противника, — продолжал Мирослав. — И вот тогда ты сможешь уже не меряться с противником в силе или скорости, а сразу действовать так, чтобы пресекать любые его движения тогда, когда они еще только зарождаются. А основано это умение все на том же осознании равновесия. Заставь тело твоего противника ощутить, что оно стало терять равновесие — и у него сразу возникнет древнейшее из чувств — надо устоять! А про все остальные затеянные им движения тело сразу забудет. Вот и сорвется его атака или защита. Заметь — боец, чувствующий «край», гораздо менее подвержен действию таких уловок. Вот так я тебя и победил. И теперь ты будешь учиться этому.

И начались долгие изнурительные тренировки. Больше Мирослав не вызывал его на бой, и Дмитрий понимал, что все еще не стал для ведуна достойным противником, вопреки тому, что он, было, возомнил о себе. Он знал, что стал неплохим бойцом — но нет предела совершенству, и Мирослав продвинулся на пути к совершенству, как оказалось, неизмеримо дальше…

Шло время, заполненное упражнениями, занятиями воинским искусством, постижением древних знаний, закончилось лето, пришла осень, и год снова близился к концу. Лишь через полгода после того, первого боя, Мирослав вновь предложил Дмитрию схватиться с ним.

И вновь они встали во дворе друг напротив друга. И приготовились к бою. Начинать первым никто не спешил. Стояли, слегка покачиваясь и поворачиваясь всем телом и, казалось бы, совсем не следя за противником. И в этот раз первым начал Мирослав — сделал шаг вперед. Но сделал так, что показалось: он, наоборот, отступил. Однако Дмитрий на эту уловку не попался. Он остался стоять на месте. Мирослав сделал еще шажок, и тут же его тело, словно подброшенное из пращи, взлетело в воздух. Схватка началась. И — закончилась спустя всего еще пять движений противников и одному удару их сердец. Закончилась не победой и не поражением. В этой схватке никто никого не победил. Она сама собой сошла на нет, незримо приведя к уравновешиванию противоборствующих сил…

Дмитрий увидел, что стоящий напротив него старый ведун плачет. И не стесняется своих слез. Потому что это были слезы радости. А Дмитрий счастливо улыбался. В этом бою он постиг, как практически достичь исполнения древнего постулата, гласящего, что лучший бой — это тот, который не состоялся!

Вытря слезы, Мирослав сказал:

— Ну что ж… Поздравляю! И хочу сказать тебе вот что: только теперь ты готов, наконец, учиться лекарскому мастерству. Потому что не может быть настоящим знахарем тот, кто не познал и не изжил в самом себе темные стороны своей сущности. И не постиг всю бессмысленность разрушения. Темная сторона человека — это ведь именно то в нем, что стремится к разрушению, что хочет бороться и побеждать. Но ведь в природе и без нас заведен такой порядок, что, в конце концов, все рано или поздно исчезает, разрушается безо всяких усилий со стороны человека… Так к чему же еще прикладывать усилия ради разрушения?… Сегодня ты понял также, что лежит выше всех стихий и принципов и позволяет управлять ими. Это то, что называют Воля Изначальных Родителей. Многим знакомы эти слова, а вот чтобы понять, осознать и ощутить их на практике, нужно много труда и искусства… Еще наши предки знали, что самость удерживает человека словно бы на поверхности бытия, не давая проникнуть в суть. И поэтому главное, что следует усвоить, если хочешь осознать и поддерживать гармонию мира — это умение полностью отдать тело древней жизненной силе, а разум подчинить душе. И целиком положиться не на свою волю, не на самость свою, а на Волю ПервоПредков! Это главное! Все остальное же — лишь пути к осознанию этого. Ты раньше боялся боя и не хотел становиться бойцом. Но этот отказ был внешним — отказом не твоей истинной сущности, а лишь твоей самости. И связан он был с непониманием своей внутренней сути и слабостью. А это непонимание приводит лишь к скрытой неуверенности в себе. Которая, в свою очередь, порождает или страх, или злость. Запомни: на что бы человек ни злился — он злится всегда на себя самого. Только вот признаться в этом способны лишь познавшие себя люди. Другие же изливают злость вовне. И пытаются за внешними успехами спрятать от себя самих свою внутреннюю неуверенность. Сегодня же ты, овладев воинским мастерством и глубоко познав принципы, которые лежит в его основе, впервые был спокойным в бою, отринув не только страх, но и жажду победы. И благодаря этому увидел истинную картину любого противостояния. Противостояние — это нарушение круговорота жизненных сил всей природы! Ты осознал сегодня всю бессмысленность любых сражений и внутренне отказался от них. И вера твоя была так велика, что и моя внутренняя сущность ощутила всю эту бессмысленность! И остановила движения моего тела! Тем самым ты пресек бой, не дав ему зародиться! И поэтому теперь ты по настоящему готов помогать людям. Пойдем в дом, мне еще многое надо тебе передать. Но отныне ты уже не ученик мой, а соратник. И отныне сам мир будет тебе помогать.

Еще три месяца провел Дмитрий у Мирослава. Но вот весна принесла первое тепло, и настал день, когда пришла пора уходить.

Все, что знал, передал старый ведун своему ученику. И наказал возвращаться обратно в свою землю, чтобы лечить людей, а также искать и учить способных к знахарскому, а если понадобится, то и воинскому искусству.

Тепло попрощавшись с Мирославом, Дмитрий отправился в обратный путь.

Миновав поля и холмы, по узкой дороге он углубился в лес — прозрачный и светлый, в молодых клейких листочках и свежей ярко — зеленой хвое. Птичьи трели неслись со всех сторон. Весь мир словно радовался празднику жизни и обещал одарить в будущем всех желающих только счастьем и радостью…

Дорога опять словно сама стелилась перед Дмитрием, предоставляя ему все необходимое: и пищу, и ночлег. Теплая для здешних мест погода благоприятствовала ночевкам под открытым небом, а сила и выносливость тела и духа, обретенные Дмитрием, позволяли ему с легкостью выносить все трудности пути.

Примерно через неделю Дмитрий вышел к близлежащей деревне. День клонился к вечеру, и он решил остановиться у добрых людей, которые наверняка здесь найдутся, на ночлег. Постучал в первую же избу. Ему открыла древняя старуха.

— Пустишь переночевать странника, бабушка? А я тебе твои ноги больные полечу…

— Ну заходи, милок, коль не шутишь… А откуда ты знаешь, что ноги у меня болят?

— Знаю, бабушка. Настоящий лекарь всегда болезнь чует.

— Видать, и правда, ты знахарь… Да я бы тебя и так пустила, без вознаграждения всякого…

— Долг платежом красен!

— И то верно…

Гостеприимная бабушка, назвавшаяся Маланьей, не только уложила Дмитрия спать на теплую печь, но и накормила, чем Изначальные предки одарили. Ужин оказался сытный и гостя так разморило, что он уснул на печи, даже не раздеваясь, и проспал до самого утра.

А утром Маланья принесла ему свежего молока, только из-под коровы, вытащила из печи теплый, свежий каравай:

— Покушай, да и с собой возьми.

— Хорошо, бабушка, но сначала давай-ка лечить тебя будем.

Болезнь у Маланьи оказалась застарелая, запущенная, но Дмитрий одолел и ее — ноги у бабки сразу же болеть перестали. Только велел он ей еще и собрать определенные травки, объяснил, как из них готовить лечебные отвары на зиму и лето и наказал пить их каждый день, пообещав, что тогда боли больше не вернутся.

Маланья сама не своя от радости была — уж и не чаяла от болезни избавиться. А тут отек с ее раздувшихся, почерневших от набухших жил ног вдруг спадать начал прямо на глазах. А главное — ходить ей стало легко, и не приходилось больше, прежде чем сесть на лавку, опираться на нее руками.

А когда Дмитрий собрался уходить, дала она на дорогу ему совет:

— Ты, милок, через лес-то не ходи. Там недавно разбойники поселились. Я-то сама, слава Господи, с ними не встречалась — да и где мне встречаться-то с ними, я все больше на печи сижу, дальше двора своего и не хожу никуда… А вот коробейники наши местные сказывали. Они через лес этот раньше тропы свои торговые прокладывали, товар переправляли. А потом приходить стали и без товара, и сами битые. Говорят, не успеешь опомниться, как эти басурмане откуда ни возьмись прямо на голову тебе прыгают, и в два счета весь товар-то и отбирают. Хорошо хоть, не убили пока никого. Местный наш князь три раза присылал гридей своих малой дружиной, чтобы их поймать — да так и не схватили иродов… Так-то милок… Послушайся бабку. Иди лучше окрестными полями, от греха подальше…

— Окрестными полями мне нельзя, бабушка. Мой путь совсем в другую сторону лежит. Нет мне другого пути к дому.

— Ой, милок, зря не хочешь совета слушаться. Молиться за тебя буду, может, молитвы мои и помогут тебе.

Выйдя утром из деревни, к полудню Дмитрий как раз и достиг этого угрюмого леса, который у местных коробейников пользовался дурной славой. Сюда он шел тоже через этот лес. Но тогда в нем все было тихо — спокойно. Видать, меняются времена. Может, конечно, это и легенды, а может, и правда… А если правда, то, судя по рассказам бабушки Маланьи, атаман разбойников очень хорошо умеет устраивать засады. И шайку свою натаскал и держит в узде.

Ну да ладно, авось и не заинтересует одинокий путник в бедной одежде да с одной котомкой за плечами лихих лесных людей.

Да только, видимо, Изначальные Родители рассудили по — своему. Двигаясь мерным шагом по узкой лесной дороге, Дмитрий вдруг ощутил, как из леса повеяло угрозой. Он мог бы еще отступить и вернуться назад или скрыться в лесу, где даже эти умевшие жить и скрываться в лесу лиходеи его бы никогда не сыскали. Но прислушался к своим ощущениям и вдруг понял, что ему суждено пройти здесь некий урок. И решив довериться судьбе, продолжил идти как ни в чем не бывало. И буквально через несколько шагов услышал заливистый свист, а в землю прямо перед ним впилась стрела.

Дмитрий замер на месте. Из — за деревьев появилось пятеро, а еще двое, которых ведун почувствовал, сидели в ветвях с натянутыми луками.

В подходящих разбойниках ощущалась настоящая сила. Злая и устремленная. И все они были вооружены мечами и ножами. Да, с ними, пожалуй, придется повозиться эдак ударов тридцать, а то и пятьдесят его сердца.

— Ты стой, мил человек, где стоишь, а мешочек свой брось нам, — произнес один из разбойников, с харлужным мечом у пояса и в такой же кольчуге. Сразу было видно, что именно он и есть главарь.

Дмитрий бросил свою котомку под ноги остановившимся в трех шагах от него бандитам. По кивку головы главного один из них поднял ее, развязал узелок и вытряхнул все содержимое на дорогу.

— Да тут травы одни, да рукописи какие-то, — разочарованно прогудел тот.

— Эй, грамотей, отдавай, что там у тебя еще есть, и иди с миром. Отдай сам, а то если мы найдем, то намнем бока, — произнес главарь.

— У меня больше ничего нет. А в том, чтобы впятером намять бока одному, большой сноровки и чести нет. А один на один слабо? — ответил Дмитрий.

— Ха, умник выискался. Меня на такой мякине не проведешь. Ладно, ребята, раз не хочет по — хорошему, будем по — плохому, — сказал главарь. И тут же в воздухе свистнуло сразу два аркана. Но Дмитрий уже «запустил маятник».

То, что случилось потом, нельзя было назвать боем. Уклонившийся от арканов Дмитрий стремительно сблизился с разбойниками, попутно отбив две, и уклонившись от третьей пущенной в него стрелы. И… Тут произошло нечто удивительное.

Словно сразу весь мир, все, что было вокруг, ополчилось против разбойников. Деревья, трава, дорога, камни — все живые и неживые существа леса, все его незримые духи словно по команде взялись помогать Дмитрию, заняв его сторону.

Один из лучников, сидевших в ветвях, натягивая тетиву, ударился локтевым нервом о сучок и, от боли и неожиданности потеряв равновесие, сорвался и упал, по пути крепко врезавшись головой о ствол дерева, а потом нелепо повис в ветвях, огласив окрестности громкими ругательствами. Бросившийся на Дмитрия бандит поскользнулся на подвернувшейся под ногу шишке, упал головой на камень и тут же затих. Двоих Дмитрий «успокоил», казалось бы, легкими тычками. Походя, уклоняясь от атаки еще одного, подхватил с земли камень и, сбив нападавшего сметающим ударом ноги, одновременно бросил камень, попав им в державшую лук руку второго стрелка. И пущенная тем стрела попала прямиком в задницу бандита, которого Дмитрий только что «уронил»! А сам стрелок от неожиданности выронил лук.

Сердце главаря шайки успело ударить всего сорок раз, когда все было кончено. Четверо нападавших лежали на земле. Лучник, зацепившийся за ветки, все продолжал висеть. Второй неуклюже пытался слезть с дерева. Единственным, кто остался стоять на ногах, был сам главарь, но и он только что лишился своих меча и ножа. Вырванных у него из рук призраком, в которого превратился встреченный его ватагой путник. Ох, зря они с ним связались, зря!..

Дмитрий смотрел на него и видел, что происходит с главарем шайки. Тот оказался не просто каким-то головорезом. Он, единственный из всей банды, был способен к осознанию и прямому общению сущностей прямо во время боя. А это ведь немногим людям дается! Эх, жаль, что свои способности он использует для столь низких целей! Дмитрий видел, что атаман, несомненно, не только понял, но и увидел, как силы окружающего мира пришли на помощь Дмитрию. И теперь стоял, ошеломленный открывшимся ему вдруг новым видением мира. Раньше-то он видел другое — что сила на его стороне! А вот чтобы целый мир ополчился против него — такое ему явно было в новинку! И знание это новое, кажется, что-то там основательно переворачивало в его разбойничьей душе.

— Ну, чего встал? — обратился к нему Дмитрий. — Помогай теперь, будем у парня твоего стрелу из задницы вытаскивать.

С этими словами он направился к стонущему на земле разбойнику. Встряхнув головой и словно очнувшись, главарь пошел следом, даже и не помышляя уже о том, чтобы попытаться причинить какой-то вред этому необычному страннику.

Спустя некоторое время, оказав помощь всем разбойникам и приведя их в чувство, Дмитрий подбирал и очищал от пыли рассыпанное на дороге содержимое своей котомки, когда к нему, постоянно держась на виду, подошел главарь.

— Тут такое дело… — сказал он, порядком ошеломленный едва ли не первым своим поражением, да и всем происшедшим. — Мы, конечно, разбойники, но живем с понятием. Ты мог нас всех в землю положить, а то и чего похуже сотворить. Да не стал. И человек ты, по всему видать, ученый, и дерешься, дай ПервоПредки каждому. Дозволь пригласить тебя к нашему очагу. Уважь, всем обществом просим!

— Ну что с вами делать, уважу! — со смехом ответил Дмитрий. — Заодно полечу вас, бандитов. А то ведь у тебя спина вон, вижу, больная, еще двое простужены постоянно, а у одного желудок слабый.

— Ну, ты даешь! — воскликнул атаман. — Я много где скитался, но такое лекарское мастерство впервые вижу. Чтобы вмиг все наши болячки понять! Да еще во время драки! Тебя нам и впрямь, наверное, сами Великие Отец и Мать послали.

— ПервоПредки посылают благо лишь тем, кто готов его принять. Ты вот оказался готов. Хоть и разбойник. Знаешь что… Может, хватит тебе разбоем да грабежом жить? Если надумаешь, могу взять тебя с собой. Учеником. Да и остальных, если захотят, приглашу к себе на родину. Тут вам новой жизни не начать, а у нас, если захотите, сможете. Ну, что скажешь?

Атаман стоял, открыв рот и выпучив глаза. Чего — чего, а таких слов он не ждал. И потому не был готов что-то ответить. А если бы и был готов-то не смог бы, у него аж язык отнялся от изумления.

Дмитрий же молча ждал. Ведь случившееся было откровением не только для этих разбойников, а и для него самого. Это был знак свыше и ему! Знак, что он на верном пути. Ибо весь мир, все камни, деревья, шишки и сучки помогают лишь тому, кто идет по верному пути.

Только теперь Дмитрий по — настоящему понял, что выбрал правильный, единственный свой истинный путь. Да, лишь теперь, после этой схватки в лесу, закончившейся таким неожиданным образом, он на самом деле твердо знал, что избранный им Путь Лекаря — действительно его Путь! И у него возникло твердое намерение — во что бы то ни стало пройти его до конца.

— Ладно, утро вечера мудренее. Пошли, что ли, в вашу берлогу, — сказал он все еще оторопело смотревшему на него главарю разбойников. И первым шагнул в сторону леса.

Да, его Путь теперь только начинался!

Глава 3. Путь Мастера. Неожиданный гость

Человек шел через лес уже четвертый час. Он изрядно выбился из сил. Чуть ли не через каждые полчаса приходилось делать передышку, присаживаться, а то и ложиться на траву или прямо на засыпанную сухой хвоей и листьями землю.

В очередной раз он присел на землю под ветвистой елью, пытаясь справиться с одышкой и сердцебиением, вытирая со лба выступившие на нем крупные капли пота. Ель тут же сотней иголок оцарапала руку. Человек сжал зубы, и, опираясь на руки, немного отполз от ели — встать и отойти сил у него уже не было. Достав из заплечного мешка флягу с водой и кусок хлеба, наскоро и жадно перекусил. В это время под курткой что-то пискнуло, и, приподняв полы куртки и рубахи, путник снял с пояса и извлек на свет небольшую черную коробочку, на которой мигали четыре разноцветных огонька. Подняв рукав своего свободного одеяния, путник обнажил предплечье и прижал к нему коробочку повыше охватывающего запястье необычной формы браслета. Что-то еле слышно щелкнуло, и человек несколько раз глубоко и с явным облегчением вздохнул и расслабился. После чего закрепил коробочку обратно на пояс и прилег на присыпанный иголками мох. И тут же усталое сознание стало выдавать картины из далекого прошлого…

Туман, густой туман, а где-то там, за ним — река, чье дыхание еле уловимо в предрассветном полумраке. И он идет туда, к реке, едва различая впереди почти невидимую за туманом высокую фигуру отца в ветровке цвета хаки и высоких болотных сапогах, с перекинутой через плечо рыболовной снастью. Точно в такую же ветровку и сапоги одет и он сам, только размером гораздо меньше. Ему двенадцать лет, и отец впервые взял его на рыбалку. И он идет, еще не проснувшийся толком, со слипающимися глазами, но идет, потому что должен доказать и себе, и отцу, что он уже взрослый, что он — настоящий мужчина…

Где он, этот мир его детства, где? Далеко, очень далеко отсюда…

Туман перед его глазами развеялся, сменился ослепительным ярким светом, затем — разноцветными кругами, и, наконец, все погрузилось во тьму.

Человек спал. Спал тяжелым, беспокойным сном, даже во сне зная, что до цели он пока не дошел, а значит, еще не время для покоя…

Бернард стоял в дверях и смущенно мялся. Дмитрий, только что отпустивший очередного больного, даже усмехнулся про себя — очень уж непохож был этот парень на того грозного главаря бандитов, с которым он встретился в лесу два года назад, когда возвращался домой от Мирослава. Теперь это его ученик. Сейчас он выглядит смиренным и покорным, хоть и чувствуется в нем большая внутренняя сила. Да и способностей не отнимешь! И голова на плечах, к счастью, тоже есть. Дурак не смог бы так изменить и себя, и свою жизнь за эти два года. Перековать бушевавшую в нем агрессию и разрушительную мощь в созидательное начало, направить на поиски знания и совершенствование себя — это совсем не каждому под силу… Кроме Бернарда, еще двое бывших разбойников теперь тоже были при нем — помогали по хозяйству, да и обучались в меру сил лекарскому и другим искусствам.

— Ну что у нас необычного в этот раз, Бернард? — с усмешкой спросил Дмитрий застывшего в дверях ученика.

— Да тут, кажись, один из духов воздуха к вам пожаловал. Я аж обалдел, когда в пустой комнате голос зазвучал.

— Дух воздуха?.. Ты уверен, Бернард? Это ведь почти невозможно. Может, это просто чудодей какой под заклятием невидимости?

— Так он же сам сказал, мыслями прямо у меня в голове, что дух и что…

— Ага, сам сказал, а ты сразу и поверил.

— Ну, не знаю — у нас же обереги везде, сами ж знаете, чудодей просто так не пройдет. Да и я все — таки чему-то за два года да научился, — добавил Бернард не без гордости. — Уж колдуна то различить сумею. А этот так возник, что ни один оберег даже и не пискнул. И я ничего не почувствовал, пока он не заговорил. Тьфу, то есть не промыслил. Не — а, точно дух!

— Ладно, пойдем, посмотрим, — согласился Дмитрий, все же не очень веря, что пожаловал к нему дух воздуха. Очень уж мало их сейчас осталось в природе, этих разумных воплощений стихийных сил, существовавших задолго до появления людей…

В последний раз он с духами сталкивался во время обучения у своего наставника. А вообще на всех известных Дмитрию по личным странствиям и книгам Мирослава землях рядом с людьми — Детьми Земли, мирно жили и другие народы — Дети Воды, Дети Камня, Дети Леса, Созданные из Света. Ну и совсем уж редко встречались малочисленные духи стихий. . Их было мало, и все они были намного древнее людей, жили гораздо дольше, зато вот потомство имели гораздо реже. И хотя людей сейчас гораздо больше, чем древних народов, Дмитрий не мог припомнить и не читал даже в самых старых рукописных манускриптах Мирослава о том, чтобы между ними и людьми когда — нибудь возникали бы какие-то крупные столкновения.

Настраиваясь на работу с проявлением одной из подвижных стихий, Дмитрий вспомнил, как спустя всего три месяца после возвращения от Мирослава его посетил первый больной не человек.

Тогда он только-только начал заново обустраиваться на своей родине. Радостно встретившая его после долгих странствий Пелагея сразу же попросила Дмитрия занять ее место-то есть стать лекарем и ведуном всей округи. Сама же она только и ждала его возвращения, чтобы отправиться в странствие по святым местам. И ждала лишь его, поскольку оставлять род без ведуна и знахаря нельзя! Ну а то, что Дмитрий вернется в родные места после обучения у Мирослава- она знала! Предвидела.

Родители, к которым он направился по возвращении до того, как пойти к Пелагее, встретили его тепло и радостно. И при этом они понимали, что он уже не ребенок, и не след ему продолжать жить вместе с ними — надо свою следовать своему пути и создавать свою судьбу. Всем миром соорудили ему избу на отшибе от деревни, неподалеку от домика Пелагеи. Это означало, что род признал в нем нового ведуна и знахаря, преемника Пелагеи, а дом ведуна должен особняком стоять, ведь и судьба у ведуна — особая, отдельная от всех.

Вот и поселился он в этой избе с тремя бывшими бандитами, а ныне — учениками и помощниками. Остальные члены шайки не пошли за ним до конца, но тоже покинули лес и, идя вместе с ним, постепенно по пути находили себе занятия по душе и оседали в новых местах, навсегда оставив свой бандитский промысел,

Так и стал Дмитрий сразу по возвращении ведуном своего рода. Хорошо хоть стараниями Пелагеи больных в округе было не так уж и много. Так что вместе с лечением он заодно принялся обучать троих бывших разбойников лекарскому и ратному искусствам. Те же в ответ всячески ему помогали по хозяйству, а сейчас, спустя год, в простых случаях и сами уже могли помочь больным. Что оставляло Дмитрию время, чтобы размышлять и постигать все более глубокие слои Бытия, с неизменным удивлением осознавая, что мир безграничен и в то же время связан общими для самых малых и самых больших явлений и сущностей законами. Имеющими бесчисленное число реализаций, зависящих от их сочетаний и условий проявления. Познавать которые можно бесконечно. И постоянно открывать при этом для себя что-то новое.

Быстро слава о новом сильном и умелом ведуне распространилась гораздо дальше земель, на которых жил его род. И вот примерно девять месяцев назад пришел к нему один из Живущих в Пещерах, как сами себя называли существа одного из народов Детей Камня…

Оказалось, он долго странствовал, и во время странствий заболел одной из тех болезней, что встречалась среди ему подобных. И поскольку он успел забраться слишком далеко от мест обитания своего народа, а до других земель, где жили подобные ему, куда он и шел, также были еще долгие месяцы пути, то рядом не было никого, кто смог бы ему помочь. Он истратил все взятые с собой в дорогу снадобья и, узнав про то, что вблизи живет некий искусный лекарь, учившийся у самого Мирослава Мудрого (а слава о его наставнике, как знал Дмитрий, распространялась не только среди людей), решил придти к нему за помощью. Рассудив, что хуже ему уже точно не будет. А там кто знает — вдруг человеческий знахарь чем-то да сможет ему помочь.

Тогда Дмитрий провозился с гостем больше двух недель. Вспомнив всю преподнесенную Мирославом и освоенную во время воплощений своего разума в других существах премудрость, смог понять причину болезни и найти способы лечения. Уходя, Живущий в Пещерах в качестве платы за лечение и в благодарность оставил молодому лекарю один из своих оберегов, сделанных еще в глубокой древности мастерами — кудесниками из его народа. И, видимо, в пути поведал не раз про умение живущего в заброшенном лесном домике человеческого ведуна. Потому что после этого стали приходить к Дмитрию и другие такие же странники, уже из других не человеческих народов. И всем им он смог помочь.

Вспомнив про свои предыдущие встречи с нечеловеческими сущносятми, Дмитрий еще раз подумал: " Неужто, и впрямь заявился настоящий дух стихии? Или все — таки опять чудодей какой решил мои силы испытать?». За год уже несколько странствующих кудесников наведались к нему, желая проверить, так ли уж и впрямь умел и силен молодой ведун, как о том шла молва. И все они убедились на себе, что Дмитрий хотя и был еще молод, а искусством ведовским владел дюже крепко…

Настроив себя на восприятие чистых энергий стихий и выйдя в горницу, Дмитрий и впрямь обнаружил там духа воздуха. Ни с чем не сравнимые ощущения от его присутствия Дмитрий уловил прежде, чем прямо в голове у него зазвучал голос невидимого пришельца. И сразу понял, что привело того к нему — потоки энергий, из которых только и состоит дух, были сильно нарушены. В это мгновение дух мысленно обратился к нему: «Помоги, мне, ведун. Я умираю…»

Дмитрий и без этого безмолвного призыва успел понять, что дела у духа плохи. Во всяком случае, он порядком мучился и страдал.

Это Дмитрию показалось странным, ведь духи стихий, являясь чистыми воплощениями природных сил, умели очень хорошо восстанавливать сами себя, черпая силы напрямую из природы. Этот же явно не смог этого сделать. И явился к Дмитрию. Далеко же, однако, стал известен Дмитрий, и репутацию заслужил очень знатную, раз к нему с надеждой на помощь явился больной природный дух…

Человек спал, кажется, очень долго проснулся лишь на исходе ночи, а ведь точно помнил, что остановился здесь, возле ели, когда солнце еще не подошло к зениту. Запас лекарств в ПМК заканчивался и тот слабо вибрировал, извещая владельца о том, что спустя полчаса уже не сможет обеспечить ему медикаментозную поддержку. Очень плохо. Надо спешить.

Он встал, потянулся. На востоке небо уже светлело. Размяв тело, он сделал несколько глотков воды из фляги. И потом медленно, словно проверяя свои силы, двинулся по едва видимой в начинавшем светлеть лесу тропинке…

Дмитрий не видел духа. Но очень хорошо его ощущал. Дух беспокоился, непрестанно меняя свою структуру. От того четко определить все нарушения в его энергетических потоках было трудно. «Да замри ты, не мечись!» — в сердцах промыслил он духу. Тот от неожиданности так и застыл на месте. Видимо, не верил, что лекарь его и впрямь чует. Через секунду Дмитрий услышал у себя в мозгу его голос: «Я не могу не меняться. Я должен постоянно подстраивать свою сущность, чтобы продолжать жить». «Понятно, — так же мысленно ответил ему Дмитрий. — Задержи изменения на столько, на сколько сможешь без причинения себе дельнейшего вреда, чтобы я смог точнее понять, что там у тебя там не в порядке… Ага, вот так хорошо. Ну — ка, ну — ка, посмотрим…»

Дмитрию удалось легко обратиться к той части своего разума, в которой хранились ощущения того, что значит быть не только воздухом, но и духом, олицетворяющим эту стихию. Ведь приходилось самому становиться им во время обучения у Мирослава! И там, в этом уголке памяти, хранилось знание о том, какое течение энергетических потоков соответствует здоровому состоянию духа воздуха. А значит можно сравнить его с тем состоянием, в котором находится этот необычный пациент сейчас.

На какой-то миг Дмитрий запустил свои потоки энергии и вызвал в голове способ думания, присущие духам воздуха. Невидимый пациент на это сразу же отреагировал. «Ты умеешь оборачиваться в нас, лекарь? Не знал, что люди способны на такое. Ты поистине великий лекарь, — ответил дух. — Теперь я начинаю верить, что ты и впрямь сможешь меня вылечить».

«Ну, тогда терпи!» — ответил Дмитрий. За мгновение, что он воспринимал мир как дух воздуха, он успел увидеть, чем именно отличаются потоки энергии у этого своего гостя от тех, что должны быть у него в норме. И теперь требовалось основательно эти потоки «перекроить», что вполне могло вызвать у духа самые неприятные ощущения. Ведь Дмитрий то знал на собственном опыте, что и духу может быть больно…

Некоторые из жизненных токов были хаотичны, в результате чего они переплелись, и теперь нарушали течение жизненной силы. Энергия рассеивалась, и необычный больной потерял связь со своей жизненной средой. Он буквально задыхался — почти как человек. Когда Дмитрий начал распутывать, расправлять и заново наполнять энергией воздуха нарушенные потоки силы, дух корчился от боли, но держался мужественно, стоически перенося все процедуры. Целый час провозился Дмитрий с необычным пациентом. А когда снова вызвал вспоминание о здоровом состоянии его энергетических потоков — поздравил сам себя с успехом: отличий практически не было. «Ну, как себя чувствуешь?» — спросил он у духа, хотя и так было видно, что тот буквально ожил, и в нем движется свежая здоровая жизненная сила. «Хорошо, — ответил тот. — Спасибо тебе, лекарь. Век у тебя в долгу буду. Но что ж это я сам себя вылечить не смог?» «У тебя Образ Мира нарушился и поэтому ты буквально не помнил, какой ты здоровый. Ну а в результате ты столько сил потерял, что потом уже даже если бы и вспомнил, то сам не смог бы уже себя восстановить. Но теперь все у тебя в порядке. А если что станет не так — и сам себя теперь опять лечить сможешь. А вот как так получилось, что ты потерял свой Образ Мира — этого я тебе сказать не смогу. Но ты уж с этим разберись — а то ведь подобное, не дай то Изначальные Предки, и повториться способно».

Дух еще долго его благодарил, а потом, счастливый и довольный, удалился восвояси. А Дмитрий отправился в лес, поближе к природе, восстановить силы…

…Тропинка тянулась, тянулась, и никак не хотела кончаться. Или это он теперь шел слишком медленно, и даже самый короткий путь казался едва ли не бесконечным? Солнце уже стояло в зените. И силы снова были на исходе. Запас лекарств в походном медицинском комплексе закончился. Человек немного полежал, и снова двинулся в путь. Ноги слушались с трудом, не спасало уже и действие лекарств. И лишь навыки самоконтроля и высвобождения резервных возможностей своего тела еще позволяли ему передвигаться. И еще добавляла сил близость цели его путешествия. Лес впереди расступался, и уже показалась крыша стоявшего прямо в лесу одинокого дома. Как глупо будет умереть, не дотянув до нее каких-то нескольких сотен метров. Но где же найти силы, чтобы дойти до них?

Его сильно качало, и чтобы не упасть, он то и дело хватался за стволы деревьев. Он чувствовал, что если сейчас ляжет, то больше уже не поднимется, а потому уговаривал сам себя, свое измученное тело, свои непослушные ноги: «Ну еще, еще немного, ну надо потерпеть, еще чуть — чуть… чуть — чуть…»

Вот она — заветная его цель, вот уже совсем рядом, совсем близко эта высокая изба посреди леса, вот уже рукой подать…

Человек сделал еще два неверных шага, резко качнулся, и упал замертво.

Жизнь шла своим чередом. Никаких необычных пациентов больше не было — шли к Дмитрию односельчане с обыкновенными своими хворями: у кого поясницу скрутило, кто дрова рубил, да по ноге топором попал, у кого от тяжелой крестьянской работы кости заломило. И вот однажды, как раз после обеда, в избу, где Дмитрий был занят лечением очередной пациентки, ворвался с выпученными глазами Бернард:

— Там человек на опушке! Почти мертвый! И странный какой-то!

Бернард, конечно же, знал, что Дмитрию нельзя мешать, когда он занимается лечением. За исключением самых экстренных случаев. Видимо, это был как раз экстренный случай. Бернард не стал бы беспокоить его, если бы смог справиться сам. Значит, не смог, и помощь его, Дмитрия, действительно крайне необходима.

К счастью, пациентка обратилась к нему по поводу сущего пустяка — нарыва на пальце, а потому Дмитрий препоручил ее стараниям Бернарда, а сам отправился туда, где, по словам бывшего разбойника, лежал в густой траве какой-то необычный человек — не то еще живой, не то уже мертвый.

Нашел он его быстро, хотя в густой траве тот был не сразу заметен. Лежал без сознания, с лицом, желтым как воск. Его закатившиеся глаза не были прикрыты веками, и от того он и впрямь ничем с виду не отличался от покойника. Но Дмитрий уловил в его теле едва теплящееся, очень слабое, но все же ощутимое биение жизненной силы. Если ему срочно не оказать помощь — и это слабое биение вот — вот сойдет на нет. А путник то и впрямь был странным — его тело и разум чем-то неуловимо отличались от обычных людей. А еще на обеих его руках, шее и голове были странные обручи, источавшие некую непонятную Дмитрию силу. Но разбираться в этом сейчас было некогда — человека надо было срочно спасать. Тем более, что, судя по всему, шел он как раз к его дому.

Взвалив человека на плечи, Дмитрий аккуратно донес его до избы, где заботливо уложил на полати. Признаков жизни странник по — прежнему не подавал, и Дмитрий начал вливать живу в его тело. Давалось это непросто, поскольку течение жизненных токов в теле незнакомца было необычным — похожим на человеческое, и при этом кое в чем отличающимся. Разбираться в этих отличиях сейчас было некогда, и поэтому Дмитрий просто наполнял гостя жизненной силой, щедро переливая ее в ослабевшее тело путника. И хотя обычно это сразу приводило к резкому улучшению состояния больного, в этом случае жизненные токи никак не хотели обретать полноту. Но едва заметное биение жизни в почти мертвом теле все — таки не угасало, и это придавало Дмитрию силы. Хоть он и не понимал, что за хворь приключилась с незнакомцем. Никаких видимых повреждений во внутренностях путника не было, тот не был ни ранен, ни покалечен. А значит, снедает его изнутри какая-то тяжкая болезнь, но сразу найти в теле больного ее причины и признаки Дмитрий не смог.

Наконец веки незнакомца едва заметно дрогнули. Дмитрий приложил ухо к его груди — сердце медленно, едва слышно, но все же билось. И жизненные токи ощутимо, хоть и слабо, потекли по телу.

Больной открыл глаза. Жизнь его была спасена. Но было ясно, что лечить его придется еще долго.

Человек пришел в себя, но, видимо, не мог говорить, и слабо понимал, что происходит вокруг. Дмитрий сосредоточился и постарался представить состав трав, который не повредит здоровью необычного путника. Ведь стандартные известные ему наборы могли и не подойти этому странному пришельцу, отличающемуся от всех существ, виденных Дмитрием раньше. Наконец, он смог ощутить, какой настой из трав будет более — менее сочетаться с сущностью больного. Приготовив, он преподнес его находящемуся в полубреду гостю и сотворил заклинание сна, также несколько видоизменив то, подгоняя под отличия в сущности больного форму и сочетание символов, слов и образов, — Заклинание подействовало, а значит его предположения о некоторых общих отличиях гостя от всех виденных Дмитрием ранее существ оказались верны. Больной уснул и это было хорошо. Во сне он сможет быстрее восстановить свои силы, а Дмитрий пока разберется с его болезнью, и с тем, как ее лечить дальше.

Ну а кроме того сейчас, когда уже не требовалось срочных усилий по возвращению человека к жизни, Дмитрий мог попытаться получше разобраться с тем странным, что он почувствовал в незнакомце еще когда нашел того на опушке. Что-то было в нем такое, с чем Дмитрий никогда не встречался прежде. Только вот что? А разобраться надо, поскольку может быть именно это понадобиться, чтобы понять, как этого путника лечить. Да еще эти странные браслеты и обручи на шее и голове… А когда Дмитрий стянул со спящего куртку и рубаху и открыл его заплечный мешок, то обнаружил там еще и два небольших металлических ящичка. Один из которых, висевший на поясе под одеждой, являлся источником странных, не похожих ни на какие из известных Дмитрию ранее сочетаний сил. Которые воздействовали на тело незнакомца, и, видимо, призваны были поддерживать его жизнь. Однако на взгляд Дмитрия эти силы были слишком грубыми, чтобы оказывать точное лечебное воздействие. Однако снять ящичек с пояса больного Дмитрий не решился. Вдруг в нем каким-то магическим способом спрятан сам источник жизни, и, сняв его, он просто убьет этого человека? Впрочем, человека ли?

Ведь странность была не только в обручах или таинственном ящичке. Что-то очень необычное ощущалось в самом этом неизвестно как забредшем сюда путнике. Он был устроен как-то не так, как все знакомые Дмитрию люди и нелюди — и он так и не смог пока понять, что именно было не так, хотя и ощущал это очень хорошо. Жизненная сила пришельца местами текла по каким-то другим руслам. Не похожим ни на те, что встречаются у людей, ни на те, что он видел у духов, нелюдей и зверей. И состав живы гостя также отличался от всего виденного Дмитрием ранее.

Незнакомец заснул, и Дмитрий мог теперь спокойно его рассмотреть. Обычный с виду мужик, если не считать его странные предметы. Давно не бритые щеки заросли русой бородой. Встрепанные волосы на лбу слиплись от пота. Дышит неровно, всхлипывает во сне. Но сердце бьется, пульс хорошо прощупывается, и жизненные токи набирают силу…

Почти сутки гость проспал. Дмитрий продолжал лечить его во сне, помогал восстанавливаться его жизненным током, и все больше удивлялся тому, что текут они по — другому, чем у всех встречавшихся ему живых существ. Когда гость на короткое время просыпался, Дмитрий поил его тщательно подобранными животворными травяными настоями. Незнакомец послушно и даже жадно пил их, но по — прежнему молчал, лишь смотрел на Дмитрия болезненно блестящими серыми глазами. «Не может говорить? — подумал Дмитрий. — Нет, скорее просто не знает по — нашему. Или пока не хочет». В том, что больной — чужестранец, он уже убедился. Только откуда же он прибыл, из какой страны? Сколько Дмитрий ни странствовал, сколько земель ни прошел, а не встречал никого, похожего на этого чужеземца…

Какого же было его удивление, когда после суток молчания незнакомец вдруг заговорил.

— Значит, я все — таки дошел…, — сказал он, неотрывно глядя на Дмитрия и еле шевеля запекшимися губами. Сказаны эти слова были на родном наречии Дмитрия.

— Кто ты? — спросил он пришельца. — Откуда явился?

— Меня зовут Александр, — ответил тот. — А ты… Ты ведь и есть тот великий лекарь, слава о котором идет так далеко?

— Да, я лекарь, — ответил Дмитрий. — Про славу ничего сказать не могу, не ведаю, как далеко она идет. Но дело свое знаю.

— Вижу, что знаешь… Иначе я бы сейчас с тобой не разговаривал. Извини, а вот имени твоего я не знаю. Мудреные у вас имена очень.

Дмитрий назвал свое имя — назвал так, как оно звучало на его языке.

— Как? — переспросил Александр. — М… Дм… Дмитрий?

— Не совсем так, — ответил Дмитрий. — Но очень похоже.

— Можно, я буду называть тебя Дмитрием?

Правильного произношения его имени на местном наречии от больного чужеземца требовать было, конечно, нельзя, и лекарь согласился быть Дмитрием. Не догадываясь, что это имя очень скоро и надолго станет единственным, на которое он будет отзываться…

— Если тебе не очень трудно разговаривать, Александр, скажи мне все же, откуда ты пришел, — вновь обратился Дмитрий к больному. — Вижу, что издалека, что чужеземец, хоть и говоришь по — нашему почти без акцента. Но это не родной твой язык. Где лежит твоя страна? За какими горами и морями?

— Я тебе обязан жизнью, — ответил Александр. — И пришел не для того, чтобы что-то таить. Поэтому расскажу все как есть. Слушай. Только предупреждаю сразу: рассказ мой покажется тебе неправдоподобным. Ты можешь мне не поверить, решить, что я рассказываю сказки.

— Я много чудес повидал, и удивить меня трудно, — усмехнулся Дмитрий. — А то, что ты врать не собираешься, и правду мне хочешь поведать, я вижу. А если ты начнешь лукавить, то тебя выдадут твои жизненные токи. Они начинают течь иначе, когда человек врет. И хотя у тебя они и текут мудрено, но ложь от правды я по ним отличить смогу.

— Хорошо, тогда слушай. Я прибыл из другого мира. С другой планеты.

Ну ничего себе… Дмитрий видел, что гость не врет. И все же сказанное им не сразу уложилось в сознании. Однако признание Александра все объясняло. И обнаруженные при нем странные предметы, и странное течение его жизненных токов. Он — существо из другого мира? Это все объясняет…

Из книг Мирослава Дмитрий знал откровения древних мудрецов о том, что искры Небесного Костра в небе — это на самом деле светила, такие же, как то, что освещает его собственный мир. И что у этих светил могут существовать такие же миры, и там тоже могут обитать живые существа. Но чтобы одно из этих существ могло проникнуть в его собственный мир? О таком он доселе не слышал.

— Но как же ты попал сюда, иномирянин? — спросил он Александра.

— Понимаешь, наш мир… он более развит, чем твой. У нас есть такие специальные… приспособления, которые могут летать. Перемещаться в пространстве от планеты к планете и от звезды к звезде.

— Летать? Как птицы?

— Ну… почти. Только в отличие от птиц они металлические.

— Металлические? И ты прилетел в брюхе металлической птицы?

— Ну, на птицу это не очень похоже…

— Не важно. Значит, ты прилетел на специальном летаке. Но зачем? Ты говоришь, наш мир менее развит? Может быть. Но у нас нет необходимости летать на металлических штуках. У нас летают только птицы, потому что это им по их природе положено. И еще летает душа, потому что ей это тоже по природе положено. Душа даже может вселиться в тело птицы, и летать в нем. А летать в чем-то неживом — это странно. Так зачем ты прилетел? Я вижу, что у тебя нет враждебных намерений. Ты не хочешь причинить моему миру зло. Но ты принес в мой мир то, чего в нем до тебя не было и быть не должно. А в этом может таиться опасность.

— Нет никакой опасности. Люди твоего мира могут быть спокойны. Наша экспедиция здесь уже три года, и никто из людей твоего мира об этом даже не догадывается. Мы ведем себя крайне аккуратно, и очень бережны к твоему миру, уж поверь. Ты думаешь, я бы решился, будучи больным, обратиться к тебе если бы не заботился о твоем мире? Наш база южнее отсюда, далеко в горах. Вблизи на тысячи километров нет человеческого жилья. Меня доставили на флайере — ну, это так называется одно из наших летающих приспособлений — до ближайшего к твоему дому безлюдного места, где еще не было риска быть замеченными. Я ведь мог бы лететь на флайере и дальше, и добраться до тебя всего за полчаса — минут сорок, при этом не рискуя умереть в дороге. Но это бы означало серьезно нарушить покой и гармонию твоего мира. Ты думаешь, я не понимаю таких вещей? И их не будет здесь, если только… Если только вы сами не захотите.

Дмитрий молчал. Слишком ошеломляющее впечатление производили слова пришельца. Он говорил о какой-то экспедиции — не зная этого слова, Дмитрий понял, что оно означает: пришелец был не один. Там, где-то далеко в горах, таких как он пришельцев — несколько. А может, и много. Он понял так же, что летают они на каких-то флайерах. На «летаках» — так перевел для себя это слово Дмитрий. Но один вопрос так и оставался невыясненным: что им надо в мире Дмитрия?

— Ты говоришь, если мы захотим, у нас тоже будут такие летаки, как у вас? — задумчиво спросил он Александра. — Именно для этого вы прибыли в наш мир? Чтобы сделать его похожим на ваш? Мне страшно за свой мир, Александр. Он, мой мир, не готов к этому. И я не думаю, что ему это нужно.

— Нет, Дмитрий, мы прибыли не для того. Мы не вмешиваемся в развитие других миров, если эти миры того не хотят. Но мы хотим установить связи между разумными существами разных миров — мы называем всю их совокупность Вселенной. Разумы, обитающие в ней, должны общаться, взаимодействовать… Или хотя бы, как минимум, знать друг о друге…

— Должны дружить? — подсказал Дмитрий. — Может, ты и прав, пришелец. Я подумаю об этом. А тебе пора отдохнуть. Ты еще слаб, а потому разговор утомил тебя. Разреши только еще один вопрос. Если твой мир более развит, почему за лечением ты пришел ко мне, а не к своим лекарям?

— Наш здешний лекарь не смог понять, что у меня за болезнь, — вынужден был признаться Александр. — Несмотря на то, что на нашей базе есть специальные приспособления, позволяющие буквально видеть человека насквозь и определять различные свойства его крови, дыхания, работы его разума и множества других свойств тела и сознания. Но в моем случае это не помогло. И сейчас у меня одна надежда на тебя. Я ведь знаю, что ты самых разных существ лечил. Не только людей. Я твой мир давно уже изучаю.

И снова что-то резануло Дмитрия при этих словах. Но он решил пока не думать об этом. Подумал лишь: «Но я пока тоже не понимаю, что это за болезнь». А вслух сказал:

— Спи. Завтра будем разбираться с твоими болезнями. Чуда не обещаю, но все что могу — сделаю.

Бернарду и прочим своим ученикам Дмитрий не стал пересказывать того, что услышал от Александра, хоть те и приставали с расспросами, мол, расскажи, кто таков, откуда пожаловал. Сказал только, что больной — чужеземец, пришел из далекой страны, что за морями и за горами, что зовут его Александром, и надеется он с помощью Дмитрия исцелиться от непонятной болезни, спасти от которой лекари его страны не смогли. На этом все и успокоились. Тем более, что встречать странных пациентов было для них не в новинку.

На следующее утро Дмитрий решил попробовать разобраться с природой болезни пришельца. Кроме естественного желания помочь Александру, Дмитрию как ведуну еще было и очень интересно самому разобраться, что же это за болезнь, и как ее лечить. Ведь ни с чем подобным, несмотря на опыт работы как с людьми, так и с нелюдями, он до сих пор не сталкивался.

Александр уже мог потихоньку вставать и даже при помощи Дмитрия делать по несколько шагов. А потому Дмитрий решил вывести его из избы, в сад, под молодые яблоневые деревца, надеясь, что в контакте с природными токами больной почувствует себя лучше. Однако ожидания не оправдались. Пришлось перебраться обратно в избу и снова уложить больного на кровать.

— Давно ты так болеешь? — спросил Дмитрий, когда Александр, тяжело дыша, устроился удобнее, откинувшись на подушки.

— Да примерно четверть года, как начал плохо себя чувствовать. И главное — болезнь быстро развивалась. А там, дома, я вообще никогда не болел. Даже не знал, что это такое. Вот так-то, лекарь. Скажи, можно меня спасти?

— Сначала бы разобраться, что это за болезнь такая. Твой лекарь что говорил?

— Да ничего он толком не говорил. Мы даже посылали результаты изучения свойств моего организма в мой мир, но это не помогло. Там тоже ничего не смогли понять. Сказали, такое впечатление, что я всеми известными и неизвестными болезнями сразу заболел. Возможно, попади я в свой мир, там и разные доктора, занимающиеся каждый своими болезнями, используя более сильные устройства, и смогли бы разобраться в причинах моей болезни. Но попасть в свой мир прямо сейчас я не могу — из — за меня одного посылать сюда специальный корабль слишком дорого. Вот я и решил обратиться к тебе.

Самое интересное, что и у Дмитрия сложилось именно такое впечатление. Что гость болеет сразу всеми недугами, какие только существуют. Причем эти недуги какие-то блуждающие. Тут отпустит — там прихватит. Тут скрутит — там полегчает. А иногда «скручивает» все тело сразу. И тогда больной оказывается на грани смерти.

Дмитрий никогда не встречался с существами, подобными Александру, и не мог себе представить, какое течение их жизненных токов соответствует состоянию здоровья. Он видел, как текут энергии в больном теле гостя — но не мог знать, как они должны течь в здоровом. И, следовательно, не мог привести их в здоровое состояние по аналогии.

Но он мог видеть, что течение энергий в теле гостя, было, безусловно, неправильным, болезненным. Потоки энергий разного свойства, которые должны переливаться в определенной последовательности и взаимосвязи друг с другом, лились хаотично, без всякой системы и гармонии, что, конечно, не могло быть ни у одного здорового существа, будь оно хоть человек, хоть нелюдь, хоть пришелец из другого мира.

— А как тебя твои лекари лечили? — спросил Дмитрий, продолжая обследовать энергетические потоки гостя.

— По — разному. И разными специально созданными лекарствами. И травами, как ты. И энергетические потоки пытались корректировать. Я в этом слабо разбираюсь — не специалист. Одно могу сказать — все присланные из моего мира — мы называем его Земля — советы и рекомендации мы выполнили. И все они не сработали. Может быть, более сильные устройства, которые есть на Земле, смогли бы восстановить мое здоровье. Но все, что у нас есть здесь, мне не помогли. В общем, все, что только можно, все испробовали. На какое-то время вроде бы и помогало — а потом все то же самое начиналось, или еще хуже. Одну болезнь вылечат — другая вылезает. И самое главное, причину найти никто не может. А ведь наши специалисты много знают и умеют. Учились не только у себя дома, но и в разных других мирах тоже. Болезни самых разных существ изучали, не только людей. Опыт накопили гигантский. А вот поди ж ты…

— А что это за ящички ты с собой носишь?

— А, это… Один из них позволяет мне, включив его, связаться с нашей базой и разговаривать с моими товарищами. Например, для того, чтобы вызвать то, что ты назвал «летаком». А второй «ящичек» — это устройство, позволяющее определять мое состояние на основании некоторых параметров, ну, как бы это иначе сказать, а, вот — свойств моего организма, которые определяются с помощью датчиков, хм, ну, таких особых измерителей, вделанных в браслеты на моих руках и обручи на голове и шее. Когда состояние моего организма становится хуже, этот ящичек дает сигнал. Тогда я его подношу к определенному участку тела и он впрыскивает мне определенное лекарство из тех, которые в нее заправлены. Плюс еще воздействовал на мои энергетические структуры, пытаясь хотя бы на время восстановить возникшие в них нарушения. Без этого «ящичка» я бы к тебе вообще не дошел. Правда, лекарства уже кончились, но воздействие с помощью энергий еще оказывается.

— А если ты этот ящичек сейчас снимешь? Сдается, что он мешает мне понять твое истинное состояние. Энергии из него излучаются… Грубоватые. Там, часом, не жизнь твоя запечатана? Ты не умрешь, если снять его с тебя?

— Нет, ну что ты, я ж не кощей бессмертный, у которого смерть на кончике иглы, игла в яйце, яйцо в утке… Ну и так далее, не помню уж. А, да не удивляйся, это у нас на Земле сказка такая есть. У вас ведь тоже сказки есть, легенды всякие. В общем, источник моей жизни, я надеюсь, все — таки во мне самом, а не в ящичке. Так что сниму, если просишь. Верю, что ты мне пропасть не дашь.

Александр снял с пояса походный медицинский комплекс. И Дмитрий сразу же увидел, как жизненные токи в его теле моментально нарушились… Гость заметно побледнел, и Дмитрий тут же протянул ему чашу с травяным настоем. Сделав несколько глотков, Александр стал выглядеть лучше.

— Ну как? — спросил Дмитрий.

— Тяжко… с непривычки, — Александр улыбнулся через силу.

— Ничего. Отвыкать надо от ящичка твоего. В дороге он тебе, похоже, и впрямь помог, а сейчас только мешает. Не дает твоим жизненным токам самим свои верные пути искать.

Вот только как помочь силам гостя вернуться на эти самые правильные дороги в теле? Дмитрий решил действовать на свой страх и риск. Протянул к больному ладони с вырывающимся из них только ему видимым светом. Направил в те области тела, где энергии текли наиболее хаотично.

— Так лучше?

Гостя передернуло, но в следующий миг он облегченно вздохнул, и его напряженное лицо расслабилось.

— Да. Гораздо лучше. Словно отпустило что-то.

Дмитрий прекратил воздействие, и лицо Александра исказилось от боли. Энергии, на миг упорядочившиеся, снова потекли хаотично, даже в еще большем беспорядке, чем прежде.

— Знаешь, лучше тебе все — таки пока с ящичком твоим не расставаться, — сказал Дмитрий. — Я ж не могу тебе его постоянно заменять. Так что прицепляй обратно. А я еще подумать должен, как тебе помочь.

Александр снова прицепил ящичек к поясу, и, выпив порцию настоя, уснул.

Дмитрий же оказался в состоянии, близком к растерянности. Ушел бродить по лесу, смотреть на небо, слушать птиц. Токами природы насыщаться. А потом сказал сам себе: «Я все равно сделаю все, что смогу. Я должен в этом разобраться. И я разберусь. И помогу ему. Кто бы он ни был и зачем бы сюда ни пришел».

На следующее утро Дмитрий снова попросил Александра снять ящичек и снова начал пытаться исправлять течение его в беспорядке мечущихся жизненных токов. Он чувствовал, что некоторые из этих токов были здоровыми, а некоторые — больными, воспринимавшимися им как болезненные ощущения в теле. А главное, общее течение как здоровых, так и больных токов было явно ненормальным. Дмитрий не мог пока определить, определяется эта «ненормальность» инопланетным происхождением гостя, или все — таки является отражением его болезни. Это сбивало с толку. К тому же больные и здоровые токи причудливо переплетались, перетекали друг в друга, так, что потоки жизненной силы, только что исправленные им с больных на здоровые, тот час же снова нарушались, причем безо всяких видимых причин…

Изо дня в день Дмитрий вновь и вновь пытался лечить Александра, и все безрезультатно. На короткий миг течение его жизненных токов менялось в лучшую сторону, обретая хоть какую-то упорядоченность, но как только Дмитрий прекращал свое воздействие на эти токи, как все довольно быстро возвращалось к исходному хаосу. Александр мог теперь вставать и ходить самостоятельно, но был все же очень слаб, к тому же время от времени с ним случались приступы самых разных болезней-то схватывало сердце, то мучили жесточайшие мигрени, то печеночная или почечная колика буквально скручивала его тело в узел. Дмитрий, как мог, облегчал эти приступы при помощи настоев, снятия энергии болезни и других методов, но дальше этого дело не шло.

Так прошло десять дней. Постоянно оказывая помощь Александру, Дмитрий даже не приблизился к пониманию причин его странной болезни. Сам Александр пару раз заикнулся о том, что, мол, пора ему возвращаться к своим, на базу, что болезнь его, видимо, неизлечима, и он лишь зря отнимает у лекаря время и силы. Но Дмитрий не хотел его отпускать. Чутье подсказывало ему, что еще чуть — чуть, и он поймет, как лечить гостя. Он понимал, что помочь ему может только чудо, но почему-то продолжал верить, что оно произойдет.

Однажды вечером, когда Александр, выпив очередной настой, уснул после очередного приступа непонятных блуждающих по всему телу болей, Дмитрий вышел на крыльцо, вдохнуть свежего воздуха. Он смотрел на звезды, светящиеся в темнеющем небе, и думал, откуда прибыл этот странный пациент, которому он пока не может помочь. Прибыл он из такой дали, что и подумать страшно. Неужели ему не суждено вернуться назад?

Тихо подошедший Бернард присел с ним рядом на крыльце. Некоторое время сидели молча. Бернард первым нарушил молчание:

— Нездешний он, этот больной странник, совсем нездешний. Очень уж он внутренне не похож на людей. Ты все еще надеешься его вылечить?

Оказывается, они думали об одном и том же.

— Да, Бернард, ты правильно заметил — он не похож на людей. И совсем не такой как мы. Потому что прибыл к нам из другого мира.

— А — а — а,, вот оно что… Я догадывался о чем-то таком.

Дмитрий порадовался за ученика. Бернард уже может видеть сущность и человека, и вообще любого существа. И даже может отличить человека его мира от пришельца, несмотря на абсолютное внешнее сходство. Да, за последние годы он сделал большие успехи.

— Если бы увидеть сущность других существ из его мира, — продолжал Бернард, — можно было бы хотя бы понять, какие они бывают, здоровые-то. Но сравнить ведь не с кем. Он один такой.

«Где-то там, в горах, на непонятной базе, есть и еще такие, — думал Дмитрий. — Но они не захотели или не смогли сюда прийти. А что, если…»

Дмитрию пришла в голову идея, которую надо было еще обдумать. У него появилась слабая надежда. Он совсем не был уверен, что все получится, но попробовать стоит.

— Завтра я попробую еще один способ использовать, — сказал он Бернарду. — Если не получится, — значит, все. Так и скажу: не могу, мол, вылечить тебя, не понимаю твою болезнь. Так что решающий завтра день будет. А сейчас поздно уже. Спать пора.

На следующее утро, ни свет, ни заря, Дмитрий зашел в комнату Александра, и увидел, что гость не спит. По его лицу было видно, что болезнь на какое-то время отступила, и сейчас его не мучают боли и недомогания. А потому Дмитрий сразу приступил к делу.

— Вижу, что у тебя сейчас есть силы. Поэтому помоги мне. Вспомни себя таким, каким ты был, когда был здоров. Можешь вспомнить?

— Попробую, — Александр улыбнулся. — Сейчас, настроюсь только..

— Давай. Представляй все как можно ярче, реальней — и я попробую увидеть тебя здоровым. Чтобы сравнить с тем, что есть сейчас, и попробовать понять, как и откуда пришла болезнь.

Александр закрыл глаза и расслабился, откинувшись на подушку. И Дмитрий ощутил, что тот входит в состояние, позволяющее вспомнить ту, прежнюю свою жизнь в своем мире, и себя в ней.

— Не просто вспоминай, — сказал Дмитрий. — Постарайся снова войти в то состояние, когда ты был полностью здоров. Почувствуй его всем телом. Забудь, что ты болен, отстрани в своем восприятии те ощущения, которые испытываешь сейчас и вспомни, как ты себя чувствовал, когда был полностью здоров.

Александр понял, о чем просит его Дмитрий. Он действительно, пусть слабо, намеком, но сумел воспроизвести в своем теле отпечаток того, прежнего, здорового состояния. За искаженными и хаотично переплетающимися токами больного Александра Дмитрий на мгновение сумел уловить едва — едва проявленную картину гармонично и стройно текущих токов.

Они во многом сильно отличались от токов людей его мира как по распределению в теле, так и по составу самой живы. Но они текли гармонично, в этом не было сомнений. Хоть это была и чужая, не совсем понятная Дмитрию гармония.

Однако сил Александра не хватило, чтобы удержать этот образ своего прежнего здоровья и дальше — и проявившаяся картинка рассеялась в прах. Хаотично мечущиеся болезненные токи вновь полностью вытеснили вспыхнувший на краткий миг образ здоровья.

— Молодец, — похвалил Дмитрий совершенно выдохшегося от усилий, вытирающего пот со лба Александра. — У тебя все получилось, и я увидел картину твоего здоровья. Отдохни немного, потом попробуем еще раз. Хочу попытаться понять, почему твоя гармония оказалась разрушенной.

Примерно через час немного отдохнувший Александр снова по просьбе Дмитрия предпринял попытку вернуться в воспоминаниях в то, прежнее, здоровое состояние. На этот раз образ правильного течения и состава живы держался дольше, несколько секунд, и за это время Дмитрий успел сказать:

— Теперь вспомни тот момент, когда первый раз почувствовал себя плохо!

И тут произошло нечто странное. Сначала Дмитрию показалось, что, откуда ни возьмись, налетел слабый ветерок. Он тут же превратился в порыв сильного ветра, который изо всей силы ударил в едва наметившийся образ здоровых жизненных токов Александра. Этот порыв вмиг разорвал их, перепутал, заставил поменять свои русла, внеся хаос взамен гармонии.

Это длилось какую-то долю секунды, но Александру это воспоминание далось тяжело. Настолько, что он почти потерял сознание. Дмитрий быстро привел его в чувство, и спросил:

— Ты что сейчас чувствовал?

— Будто что-то словно разметало и стерло те ощущения, которые ты просил меня вспомнить, — сказал Александр через силу. — Вернее, не стерло даже, а… сломало. В самых важных местах, а потом уже эти поломки стали распространяться, как лавина.

Все понятно. Сознание Дмитрия превратило ощущения Александра в образ ветра. Что же это за ветер такой? Об этом следовало подумать.

Убедившись, что Александр теперь в безопасности, Дмитрий оставил его, чтобы предаться своим размышлениям.

Итак, сомнений у него теперь не было: здоровье Александра было разрушено какой-то внешней силой. Не внутренние, родившиеся в самом организме, причины, привели его к болезни. Болезнь эта порождалась извне. Было что-то, что снаружи воздействовало на Александра, положив начало разрушению его здоровья. Причем это «что-то», судя по всему, воздействовало на Александра лишь здесь, в этом мире. Там, у себя дома, он был здоров, и никаких причин, разрушающих его здоровье, сбивающей и ритмы течения его живы, и работу разума не было,.

Что это за сила — Дмитрий понять не мог, хотя он уже, казалось бы, сталкивался с самыми разными силами, существующими в его мире. Но это была какая-то другая сила. Она словно частично выходила за пределы его мира. И действовала откуда-то извне, при этом переплетаясь, встраиваясь в самую суть Бытия. И понять ее, а тем более воздействовать на нее Дмитрий не мог. Пока эта сила была выше его понимания и возможностей воздействия. А может быть, она и вообще выходила за пределы его способностей. Раньше он ни с чем подобным не сталкивался, да и в книгах Мирослава, вроде бы не читал.

И все же… Книги Мирослава. Его мысль зацепилась за них, и никак не отпускала. Что-то там было такое, в книгах Мирослава, что-то, что он должен вспомнить.

Дмитрий отправился в лес, на свою излюбленную поляну, где особенно хорошо думалось, и словно сама природа помогала, подсказывала нужные мысли.

Да! Вот оно, важное воспоминание.

В одной из книг Мирослава рассказывалось, как некий род Детей Леса почему то захотел силой принудить живший рядом род Созданных из Света начать делать что-то так, как хотелось и казалось верным этим Детям Леса. И тогда мир словно отвернулся от них — пришли неведомые болезни, удача в делах покинула их. Начались неурожайные годы, природа насылала то паводки, то небывалые морозы. Дети рождались слабыми, и все чаще умирали во младенчестве.

Так длилось долгие десятилетия. Род становился все слабее, все малочисленнее, пока не вымер совсем.

Упоминание о том, что этот род вообще существовал, и сохранилось-то лишь в древнем манускрипте, из которого Дмитрий и узнал об этом.

Сам мир отторг их, стер их род с лица земли.

Неужели нечто похожее происходит и с пришельцем?

Да, получается так, что мир словно отторгает его. Насылает силу, разрушающую извне его здоровье. Словно видит в нем нечто чужеродное и вредное.

Но почему? Дмитрий не видел ни в энергетике, ни в мыслях пришельца ничего злобного. Было там много не понятного, но явно зловредного не было.

Дмитрий поднялся, вернулся в избу. Подошел к Александру, протянул чашу с очередным настоем, присел рядом. Дождался, когда тот выпьет, и сказал:

— Расскажи мне о твоем мире.

— Что рассказать то? Что бы ты хотел узнать?

— Ты говорил, что прилетел в летающем устройстве. Что еще у вас есть такого, чего нет здесь, в моем мире?

— О, это очень долго рассказывать. Наш мир совсем, совсем другой. У нас очень много чего есть такого, чего у вас нет и быть не может.

— Рассказывай. Пусть не обо всем. Хотя бы о том, о чем сможешь.

— Ну например… Вот ты ходил учиться у самого мудрого ведуна, и на дорогу затратил целый год. У нас ты потратил бы на это часов восемь — десять, не больше. Представляешь, какая экономия времени?

— Про ваши «летаки» я уже слышал. Только не понимаю, зачем нужно так время экономить. Мне спешить некуда. Если бы я не провел год в пути — мне и учиться у Мирослава было бы гораздо тяжелее. Поскольку я не получил бы тех опыта и знаний, которыне приобрел за год странствий. Нет, не имеет смысла торопить время. То, что должно прийти в твою жизнь через год трудного пути, невозможно получить за восемь часов. Жизнь не обманешь, в нее все приходит вовремя. А поспешишь — людей насмешишь, и кроме лишней суеты, ничего в свою жизнь не принесешь.

— Но это еще не все! Допустим, время вам не дорого, вы можете себе позволить год в пути находиться. Но вот представь себе: вдруг бы ты сейчас захотел с учителем своим поговорить, совета у него попросить. А он далеко. Не тратить же снова годы жизни, чтобы к нему дойти и совета спросить? А в нашем мире ты просто берешь в руки такую маленькую коробочку, нажимаешь кнопочки — и разговариваешь с кем хочешь, будь он хоть на другом краю земли. А ты его слышишь и даже видишь, и он тебя слышит и видит, будто вы рядом стоите!

— А это еще зачем? — опять не понял Дмитрий. — Мой учитель, Мирослав, мне сказал все, что считал нужным. Добавить ему уже нечего! Он советов мне давать не будет. Потому что я теперь сам головой должен думать. К тому же если уж очень понадобится, я могу с ним мысленно поговорить. Он мои мысли услышит, и ответит, если сочтет нужным. И я его ответ тоже безо всяких коробочек с кнопочками услышу. А еще если мне совет нужен — я его сам получить могу, но уже не от учителя. Все что угодно в моем мире мне совет может дать — дерево, скала, море. Сам этот мир на наши вопросы отвечает, если мы умеем правильно их задавать…

— Ну хорошо, ты это умеешь, потому что у тебя талант и ты долго учился, а у нас общаться так, как я описал, может каждый, — возразил Александр. — Разве это не делает жизнь большинства, а не только избранных, лучше?

— Пожалуй. Но то, чему я научился, будет со мной всегда, а если твои соотечественники лишаться этих штучек, про которые ты говорил — что они станут делать тогда? Впрочем, рассказывай дальше.

Долго рассказывал Александр про свой мир. Про то, какие там есть специальные приспособления, чтобы можно было не только услышать, но и увидеть своими глазами все, что происходит где угодно, хоть на другом краю света. Про то, в каких они живут огромных, многоэтажных домах, где вместо людей все делают машины — готовят пищу, убирают помещения, стирают, моют посуду. Про то, как даже целые огромные фабрики работают совершенно без людей, и управлять ими можно, просто нажимая кнопки. Как умные машины запускают корабли в космос, перевозят людей и по воздуху, и по воде, и по земле, и даже под землей. О многих еще чудесах узнал Дмитрий. Дивился он всему этому, а иногда даже не мог поверить — уж больно чудно было то, про что рассказывал гость из другого мира. И не мог представить — а главное — не очень-то и хотел, чтобы что-то подобное появилось в его мире. Чувствовал в этом какую-то смутную угрозу. Несмотря на то, что Александр в красках расписывал, как прекрасно, легко и спокойно живется в его мире.

— А в других мирах, где ты бывал, там тоже жизнь устроена так, как у вас? — спросил Дмитрий.

— Нет, в других мирах, конечно, все по — разному. Где-то техника достигла почти такого же уровня, как и у нас. А где-то еще первобытные люди живут, в шкурах ходят и с каменными топорами. Есть и такие миры, где живут существа и вовсе на людей не похожие — ни на тебя, ни на меня. С синим цветом кожи, например. Или всего с одним глазом, но зато огромным, во весь лоб.

Дмитрию вдруг стало очень интересно — вот бы посмотреть на этих других существ! Узнать, болеют ли они, если болеют-то чем, и как их можно лечить. Как это все — таки замечательно, что мир велик, огромен и включает в себя множество разных миров, в которых живут такие разные существа…

Но сейчас не до того, чтобы думать об этом, потому что надо было помочь Александру. Если не вылечить болезнь, то хотя бы остановить ее. Пусть на время. И теперь он уже знал, как это сделать.

Сначала он заставил Александра выгибать спину, как это делают кошки. И чувствовать, как позвоночник натягивается струной между верхними и нижними «воротами жизни». Дмитрий объяснил, что верхние «ворота жизни» находятся в точке, расположенной примерно в двух фалангах указательного пальца над точкой на поверхности головы, лежащей посередине между верхушкой затылка и подзатылочной ямкой, а нижние «ворота жизни» находятся в копчике. Дмитрий учил Александра так вытягивать свою спину, чтобы позвоночник словно «накручивался» между копчиком и затылком, словно струна между колками. И объяснял, что так можно не только вылечить позвоночник, но и создать мощный поток энергии, проходящей по нему и питающей все тело. От чего восстанавливается гармония в течении жизненных сил, и укрепляется защита от тех воздействий извне, которые нарушают ритмы энергий в теле.

Потом Дмитрий сделал с Александром и нечто еще более странное. Велел раздеться по пояс, и начал наносить на его тело татуировки. Александр пытался сопротивляться, но услышал, что это — очень мощная защита.

— Это — символы, выражающие Сути глубинных слоев твоего «я» на разных планах бытия — в Яви, Прави и Нави, — объяснял он, пока Александр мужественно терпел боль, хоть и не очень сильную, но ощутимую. — Ты помог мне увидеть твою Сущность, не только больную, но и здоровую. Поэтому я вижу, какие символы нужны тебе для помощи и защиты. Вот, смотри, спереди слева — это символ Яви, вплетенный в узор, символизирующий здоровое течение твоих жизненных потоков, спереди справа — такой же рисунок для Прави, а знаки Нави — сзади посередке.

Еще пара дней ушла на то, чтобы укрепить и стабилизировать состояние Александра. Дмитрий занимался с ним с утра до вечера, то поя разными настоями, то заставляя делать определенные упражнения, то правя и настраивая течение потоков живы в теле. А также погружая в особое состояние, в котором к Александру словно снились сны наяву. Сны, которые Дмитрий умел смотреть вместе с ним, исправляя возникающие в них образы и последовательности их возникновения.

— И что теперь? — спросил Александр, когда спустя двое суток работа была закончена. — Я буду здоров? Ведь и правда сил прибавилось…

— Будешь еще принимать лекарства, которые я тебе дам с собой. Я нашел единственно возможное для тебя сочетание лекарств и специальных упражнений, с помощью которых ты сможешь регулировать течение сил в твоем теле. Вместе они смогут приостановить твою болезнь. Заметь-только приостановить. Хоть, возможно, и на достаточно длительное время. Ты сейчас получил очень мощную защиту. Но я не уверен, что болезнь не вспыхнет с новой силой. Честно скажу тебе — я так и не смог полностью понять причину твоей болезни. А потому не вылечил тебя, и лишь на время приостановил разрушение твоего тела.

— Но почему, почему же это так? Если уж ты меня не можешь вылечить, тогда кто? Что же, выходит, я обречен?

— Понимаешь, в чем дело… Часто болезнь является косвенным следствием допущенных человеком жизненных ошибок, зачастую даже не осуществленных им в Яви, а лишь возникших в помыслах, ожиданиях и намерениях. Но для Высшего Закона-то это все равно. Для Него-то все Слои Сущего одинаково реальны Здесь и Сейчас. Поскольку Высший Закон задан в Вечности, где прошлое и будущее соединены. И поэтому прежде чем лечить, я должен убедить человека пересмотреть имеющийся в его Разуме Образ Мира. И, кстати, не берусь лечить людей, которые не готовы это сделать. У тебя же, гость из другого мира, я не ведаю и не могу постичь, что же из твоего Разума мешает тебе жить в моем мире. Из древнего манускрипта моего учителя я узнал, что сам мир может быть против того, кто ему по каким-то причинам неугоден. Вот и мой мир словно сопротивляется чему-то в тебе, желая это отторгнуть. Но что именно он хочет отторгнуть, я не знаю. Поэтому и не могу тебя полностью вылечить. И более того, я не уверен, что имею на это право.

— Но что же мне тогда делать?

— Тебе лучше покинуть мой мир. Улететь обратно к себе, пока болезнь не началась вновь. Пойми, я не гоню тебя. Но я опасаюсь, что болезнь может вернуться с новой силой. И тогда даже я уже не смогу остановить ее течение. Тебе нельзя здесь оставаться.

Александр начал собираться в обратный путь, пока что не в свой мир, а назад, в горы, на базу, где разместились другие такие же, как он, пришельцы. Ему предстояла дорога через лес к месту, куда можно будет вызвать флайер, не опасаясь, что его кто-то увидит. Но теперь он надеялся, что пройдет ее быстрее, и одолеет легче, чем на пути сюда.

— У тебя с лихвой хватит сил на этот путь, — напутствовал его и Дмитрий. — И что бы с тобой ни происходило, помни: у тебя есть сила на все. Потому что ты уже смотрел в лицо смерти. А тому, кто смотрел в лицо смерти, больше ничего не страшно. Если ты ощутил у себя на лице дыхание смерти, можешь бестрепетно повернуться, и оказаться лицом к жизни. Помни об этом.

На следующее утро Дмитрий вместе с Бернардом и другими учениками провожали иномирянина в обратный путь. Расставались на той самой опушке, где его впервые и обнаружил Бернард. Когда Александр, с рюкзаком за плечами, уже сделал несколько шагов в сторону леса, Дмитрий вдруг вспомнил, что так и не задал ему вопрос, который давно хотел задать:

— Подожди… Как называется твой мир на твоем родном языке?

— Земля, — ответил Александр. — На моем языке он называется Земля.

И, махнув напоследок рукой, исчез в чаще леса.

Глава 4. Дорога к звездам. Основание.

Возвращаясь к себе на оборудованную в удаленном от всех поселений лесном урочище станцию, прогрессор Александр Трофимов обдумывал сказанное ему местным знахарем. И даже не заметил, как перекинулся на размышления о том, что, оказывается, медицинские достижения овладевшей межзвездными перемещениями цивилизации могут в чем-то уступить возможностям местного знахаря! А дальше его мысли по каким-то странным аналогиям ушли в воспоминания о том, благодаря чему он вообще оказался на этой планете.

В середине XXIII века земляне создали генератор информационно — материальных преобразований или, как его называли иначе — генератор изменения мерности пространства, и стали «летать» к звездам. Столь разные названия, имеющие одинаковое сокращение — ГИМП, возникли потому, что процесс сверхскоростных перемещений был связан с преобразованием материальных тел в информационные пакеты. Все это стало возможным благодаря тому, что ученым удалось доказать и описать формулами то, о чем мистики говорили еще в XX веке — что реальность многомерна и в разных измерениях находятся как бы разные части материальных объектов и связанные с ними информационные образы. Кроме того, у живых существ в пространстве высших мерностей находились еще и их информационные слепки, являвшиеся своего рода «информационным аналогом» ДНК. Ученым пришлось попотеть, доказывая, что возникающий после ИМП — передачи в другом месте человек сохраняет не только генетическую, но и информационно — энергетическую идентичность с тем, который был отправлен из исходной точки. Кроме того, и по сей день существовала специальная программа, согласно которой все космолетчики после каждого возвращения подвергались глубокому ментоскопированию и исследованию их генома на предмет выявления возможных накоплений каких-то изменений, вызванных именно процессами ИМП — переноса. Но на текущий момент считалось доказанным с достаточной достоверностью, что ИМП — процесс распространялся не только на физические тела, но на и информационно — энерго — временное содержание живых объектов (то, что служители религий и ученые предыдущих веков называли разумом и душой).

К концу XXIII века земляне открыли другие планеты, в том числе и населенные разумными существами. Среди них совершенно оказалось довольно много таких, где обитали похожие на землян биологически расы. В результате этого открытия, на Земле было принято решение создать в Комиссии по Исследованию Космоса Мирового Собора (КИК МС) Комитет по этнографии, социологии и психологии других рас, который чаще для краткости именовали просто Комитет по этнографии других рас (КЭДР — было похоже на название очень благородного и символического для землян дерева).

Как-то раз, на вопрос о том, как назвать сотрудников КЭДР, изучающих открытые инопланетные расы методом включенного наблюдения, член Управляющего Совета, увлекающийся древней литературой, шутливо предложил назвать их прогрессорами. Как у древних русских писателей 20 — го века братьев Стругацких. Поскольку, мол, очень уж похожи функциональные обязанности этих сотрудников на те, что описывали Стругацкие. Ведь за социологическо — психологическим эвфемизмом метод включенного наблюдения скрывалось описание деятельности по сбору данных об образе жизни и психологии жителей других миров. А самые опытные из сотрудников Отдела активных мероприятий на планетах, жители которых были максимально близки к землянам морфологически, под видом шаманов и ученых становились советниками лидеров племен или государств и таким образом активно (отсюда и название отдела) воздействовали на развитие этих миров. Они передавали новые знания и этические ценности, «подталкивали» жителей этих планет по пути прогресса — в земном его понимании. Поэтому шутливое предложение нашло неожиданно горячую поддержку и теперь, в середине XXIV — го века сотрудников отдела иначе, как прогрессорами, уже и не называли. Да многие уже и не помнили, откуда взялось это название. Трофимов и сам то знал это только из — за юношеского увлечения книгами древних фантастов.

А в то время, когда Александр разбирался с непонятно откуда возникшей болезнью, его руководители на Земле размышляли над странными событиями, имевшими место не только с ним, а и на других планетах. Причем события эти носили характер масштабный, а кое-где даже и трагический. Поэтому за два дня до возвращения Трофимова на станцию в КИК прошло специальное совещание, на котором были приняты решения, коснувшиеся и Александра. О чем он, впрочем, в это время еще не знал.

Начальник Отдела активных мероприятий Сергей Мирославов пришел на назначенное Директором КЭДРа мероприятие с тяжелым ощущением. Когда в зале оперативного ситуационного центра собрались все приглашенные, Директор предоставил слово специально пришедшему на это мероприятие начальнику аналитического управления КИК Лахиру Чонгапу.

— Вчера мы закончили обработку и проверку всего массива данных по странным и необъяснимым негативным событиям, имевшим место в последние несколько месяцев на некоторых наших базах и колониях. Напомню, что причиной для проведения расследования стала катастрофа на Афине — 3.

Свет погас и прямо в центре зала возник созданный голографическим проектором видеообъем (виом), в котором пошла полученная перед катастрофой информационная запись.

Начальник экспедиции Сурен Григорян надиктовывал ежедневную информационную сводку. Никаких признаков волнения видно не было. Завершив ввод данных, Григорян приступил к фиксации личных выводов. Но суть сказанного вовсе не соответствовала внешне спокойному выражению его лица:

— Хочу поделиться частным наблюдением. Как известно, при отборе в состав экспедиций учитывается в том числе и параметр паранормальной чувствительности. Наш психолог при последних двух ежемесячных тестированиях обнаружил, что у всех членов экспедиции с коэффициентом сенситивности выше 7 по шкале Зимина в глубинных областях подсознания, отвечающих за восприятие сигналов из коллективного бессознательного, накапливалось ощущение тревоги, — Григорян на мгновение задумался. — При выборочном углубленном тестировании членов с самыми высокими значениями коэффициента выявилось, что они ощущают нарастание в здешней ноосфере некоего неидентифицируемого негатива. Причем связанного именно с нами. И хотя все доступные нам аппаратурные методы не выявили никаких факторов, прямо или косвенно угрожающих деятельности нашей станции, я считаю своим долгом сообщить о результатах этих исследований. Возможно, потребуется выслать на планету группу из Спецотдела FIB. Лично я опасаюсь за здоровье людей, команда у меня крепкая, выносливая, психологически устойчивая, и все же — рисковать не хочется… Ну а кроме того, хочется разобраться, действием каких факторов окружающей среды вызвано возникновение этой подсознательной тревожности. До тех пор, пока мы будем находиться в неведении, мы вынуждены будем опасаться всего и вся. А это в свою очередь порождает обратную связь, усиливающую подсознательный страх.

Сурен вдруг внезапно замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. И спустя долю секунды стремительно вскочил из кресла. Записывающая камера, отреагировав на движение, также сместилась, продемонстрировав вид из окна станции. Поверхность почвы словно пошла волнами и по ней побежали трещины, из которых вырывались языки огня. Включившаяся система АР сообщала, что прямо под станцией возник очаг землетрясения силой 11 баллов, сопровождающийся разрывами коры и выбросами магмы. А станция получила неустранимые разрушения, в том числе препятствующие эвакуации людей из ряда модулей. Через интерком внутренней связи, автоматически включившийся в аварийной ситуации, были слышны доклады из отсеков, которые сменялись криками ужаса. И вот уже доносятся только звуки взрывов и скрежет разрываемой обшивки станции. Люди гибли в огне!

На записи было слышно, как Григорян отдал голосовую команду на аварийную эвакуацию — «отстрел» отдельных модулей. В этом режиме модули буквально катапультировались и, не доверяя антигравам, на старинных парашютных системах опускались уже вдали от места расположения станции. Это был крайний режим спасения, именуемый аварийщиками «лучше кто-то, чем никто». Приказ на аварийный отстрел еще звучал, а по стене кабинета рядом с дверью пошла трещина, из нее прорывались языки пламени. Вдруг изображение повернулось на 90 градусов — и зрители на Земле не сразу сообразили, что стабилизированная в воздухе камера по прежнему оставалась на месте, а перевернулась сама комната. Внешняя стена лопнула, словно она была из бумаги. Компьютер мобильной камеры, руководствуясь программой АР, рванул антигравитационную платформу, на которой была закреплена оптика, прямо в образовавшуюся брешь — прочь из объятой пламенем комнаты. И происходившее на станции стало видно уже извне, с высоты, которую набрала камера, стремительно уводимая компьютером из зоны поражения. В этот момент половина станции исчезла в облаке взрыва чудовищной силы. Бесстрастная видеокамера продолжала транслировать, как строения станции корежили чудовищные волны — словно земля под ними стала жидкой. А через возникающие после прохождения каждой такой волны трещины наружу мгновенно вырывалось пламя. В тишине зала разнесся чей-то возглас — выдох: «Это просто ад!»

И в ту же секунду робот — наблюдатель вдруг стремительно спикировал вниз, и на экране появилось искаженное от ужаса лицо Григоряна. Волос на голове уже не было. Григорян прилип к экрану лицом, открывая рот, но произносимых им звуков слышно уже не было. А спустя еще пару секунд рухнувшее сверху металлопластиковое перекрытие погребло под собой начальника экспедиции.

Изображение погасло, в зале загорелся свет. В повисшей тишине даже тихий голос Директора КЭДРа прозвучал очень отчетливо:

— Именно после этой катастрофы Коллегия КИК приняла решение о подготовке экспедиций в те сектора, где выявлены основные «сгущения» негативных событий.

Данное решение и послужило началом событий, которые коснулись уже непосредственно Александра Трофимова. Войдя в центр связи, он увидел мигающий огонек накопителя информации. Значит в его отсутствие с Земли передали пакет с данными. Сеанс прямой связи потребовал бы слишком много энергии. Но и читать постоянно сухие сводки вдали от дома было тоже скучновато. Поэтому по совету психологов информация к прогрессорам всегда передавалась не в виде текстов, а в форме интерактивных видеосюжетов. Трофимов включил систему генерации ВР, и сразу же словно перенесся в один из залов совещаний КЭДР'а. Оказавшись в непосредственной близости от неизвестного ему человека и начальника ОАМ Сергея Мирославова. Тот поздоровался и представил гостя: «Знакомься, Саша. Это начальник аналитического управления КИК Лахир Чонгап. «Непалец или бутанец», — подумал Трофимов. А начальник ОАМ продолжал:

— Твой доклад о внезапном возникновении у тебя болезни, не поддающейся диагностике средствами стандартного полевого медицинского центра, стал последним звеном в обнаруженной аналитиками КИК странной закономерности.

Здесь в виртуальный разговор вступил уроженец Гималаев:

— В третьем и втором секторах исследованного космоса наблюдается сгущение отрицательной причинности. На некоторых планетах секторов участились негативные события среди таких же, как вы, Александр, одиночных наблюдателей и, более того, на полностью укомплектованных базах. Причем вероятность их возникновения несколько выше среднестатистической по всему обжитому и исследуемому нами объему пространства. Превышение это очень незначительное и мы, скорее всего, не придали бы этому никакого значения, списав на флуктуацию, если бы на одной из планет уже не случилось ЧП первого уровня.

Александр похолодел. А главный аналитик КИК продолжал:

— На Афине — 3 погибла вся наша миссия. Полностью уничтожен автономный производственно — жилой комплекс класса «замок» со всем оборудованием! Что там случилось, будет выяснять комиссия, отправленная туда на ГИМП — корабле нулевого класса «Ясон», усиленная тремя группами физической защиты с полным оснащением по классу «экстра». Пока ясно одно — это был природный процесс, от воздействия которого колонистов не спасли самые совершенные системы контроля окружающей среды, предупреждения и защиты. А их уровень в комплексах класса «замок», как ты знаешь, очень высок.

В это время тренькнул звоночек линии доставки — виртуальный Мирославов встал, подошел к зеркальной стойке в конце стола и, взяв из окошка автомата поднос с двумя чашками кофе, вернулся к столу. Чонгап пригубил одну из чашек и выразил одобрение:

— У вас в КЭДРе всегда хороший ирландский кофе. Очень ароматный… Как вам это удается?

Довольный Мирославов гордо ответил:

— Мне его друзья передают из Дублина. Ну и за скромное вознаграждение в виде этого же кофе настройщики линии доставки сделали так, что этот кофе попадает в кухонный автомат только при наборе специального кода.

— Ну вот, сколько не боролось человечество с протекционизмом и коррупцией, а по крайней мере на бытовом уровне они неискоренимы! — шутливо проворчал Чонгап.

Да, мудро психологи составили модель разговора. Пока его непосредственный начальник и главный аналитик КИК обсуждали достоинства разных сортов кофе, Трофимов «переваривал» полученную информацию. Еще бы… ЧП первого уровня — это человеческие жертвы и масштабные разрушения. Подобного на его памяти вообще еще не случалось!

Ровно когда Александр, будь разговор двусторонним, начал бы задавать вопросы, Лахир, в очередной раз отхлебнув кофе и поставив чашку на столик, продолжил свое сообщение:

— Естественно, что все данные о событии на Афине — 3, а также и в целом информация о планете подверглись внимательнейшему анализу. И по «наводке», сделанной Григоряном в последнем донесении, стали искать — что могло вызывать повышенную тревожность у членов экспедиции. Один из аналитиков выявил повышенный негативный событийный фон, предшествовавший катастрофе в течение последних шести — семи месяцев. Он задал поиск в системе КИК на выявление подобных аномалий на других планетах. А поскольку любому запросу, связанному с расследованием катастрофы на Афине — 3 был присвоен высший приоритет, то запрос рядового аналитика поступил на обработку прямиком на «три К» (кластерный квантовый компьютер) и получил доступ ко всем базам данных. А спустя неделю аналитик, уже и забывший про свой запрос, получил ответ поисковой системы с грифом максимальной важности!

Лахир сделал небольшую паузу, акцентируя внимание на том, что собирался говорить дальше.

— В нем содержалось описание сгущения отрицательной причинности на ряде планет второго и третьего секторов. В соответствии с директивой о критической информации, он немедленно доложил о находке непосредственно мне. Конечно же, я немедленно бросил на разработку этой темы подчиненную лично мне спецгруппу из лучших специалистов управления, запросив через УС КИК разрешение привлечь в эту группу лучших спецов из других организаций. Прежде всего, конечно же, стали просчитывать, на какой из попавших в выборку планет может случиться катастрофа, аналогичная произошедшей на Афине — 3, когда и по какой причине. Люди работали полтора месяца без выходных, в режиме максимальной фармакологической поддержки, но вынуждены были расписаться в собственном бессилии. Никаких причинно — следственных связей между событиями, происходившими на Афине — 3 ранее, и собственно катастрофой выявить не удалось!

Как не получилось найти закономерности и в массивах негативных событий на других планетах, попавших в кластер сгущения отрицательной событийности. Везде все выглядит как несчастные случаи, вспышки эндемических болезней, участившиеся поломки оборудования. Не было выявлено даже косвенных внутренних взаимосвязей между событиями на каждой из планет, равно как и каких то корреляций между событиями, происходящими на разных планетах. Весь проанализированный массив событий не имеет пересечений ни по одному из введенных в анализ факторов. Исключение составляют лишь несколько параметров: на всех рассмотренных планетах есть доминирующая по численности раса с единой господствующей идеологией, везде практически отсутствует прецессия и ось вращения планет почти строго перпендикулярна орбите движения вокруг звезды и поэтому там нет смены сезонов — климатические пояса распределяются от экватора к полюсам. А расположение океанов, течений и в целом водная система делают очень обширную зону суши пригодной к эффективному земледелию. Кроме тех планет, естественно, которые почти сплошь покрыты океанами. В остальном же все планеты, на которых отмечено превышение отрицательной событийности, совершенно разные как по собственным параметрам, так и по уровню нашего присутствия на них. Так что определить, случится ли что-то подобное трагедии на Афине — 3 и где, нам не удалось. Наши специалисты предположили, что при анализе не был учтен некий «фактор Х», по которому все эти события и коррелируют друг с другом.

В этот момент в разговор вновь включился Мирославов:

— Ну, это аналитики слишком уж строги к себе. На самом то деле кое — что они все — таки раскопали — все подозрительные планеты лежат внутри 2х конусов — одного внутри второго и одного внутри третьего сектора. А окончательно уточнить направление оси конуса второго сектора позволило именно сообщение о твоей странной болезни. В результате решено направить в эти области космоса специальные исследовательские экспедиции. В третий сектор кроме уже ушедшего к Афине — 3 «Ясона» уйдут ГИМП — корабли «Персей» и «Одиссей», а во второй — «Геракл» и «Пересвет». Укомплектованные также, как и «Ясон». Поскольку ты, Саша, сам являешься объектом неизвестного воздействия, потенциально опасного для жизни, «Пересвет» подберет тебя с планеты, и ты будешь включен в состав экспедиции. Заодно и болезнь твою полечим на полном стационарном медкомплексе. Готовься, борт прибудет через четверо суток.

Запись закончилась. Александр встал из кресла оператора связи и виртуальный зал растворился в воздухе.

М — да, дела… Такие энергетические траты, как посылка сразу пяти «многомерников», как называли на сленге косменов ГИМП — корабли, да еще и самых мощных, плюс дополнительно оборудованных и несущих на себе полное десантное «крыло» — это нечто! Хотя, конечно, если «фактор Х» и впрямь существует, и катастрофы первого уровня происходят при достижении определенных значений, то подобные затраты оправданы. Размышляя над услышанным, прогрессор дошел до медицинского блока базы, разделся и лег в ванну диагностическо — лечебного комплекса. Надев на нос и рот дыхательную маску, Александр задал на пульте команду полной диагностики и откинулся на тут же принявшее форму его тела ложе. После чего ванна стала наполняться минерально — биологическим раствором.

Спустя полчаса землянин изучал выданную карту состояния своего организма. И удивлялся — практически все процессы в его организме были нормализованы! Правда, наблюдались быстрые осцилляции по целому ряду энергофизических параметров и активности мозговых структур. Т. е. его нынешнее состояние нестабильно и болезнь может в любой момент вернуться. Но все равно — этот местный Авиценна и Гиппократ в одном лице за две недели восстановил его организм до состояния, которого оснащенный всеми достижениями современной земной медицины комплекс не смог обеспечить и за месяц самой интенсивной терапии, включая наномолекулярную. И тут Александр совершенно неожиданно и без какого-то явного повода вспомнил прочитанную им в детстве повесть русского писателя — фантаста Кира Булычева. Название ее он уже забыл, а суть была в том, что люди из будущего посылали в свое глубокое прошлое специальные экспедиции, задачей которых было нахождение малоизвестных гениев прошлых эпох и их перенос в будущее в тот момент жизни, когда те умирали или погибали. И когда одна из героинь этой повести спрашивает главу подобной экспедиции, какая польза может быть от древнего гения в будущем, тот отвечает ей, что настоящие гении — это очень адаптивные люди и с помощью специальных методик смогут освоить достижения цивилизации за считанные годы. После чего, используя свою гениальность, смогут придумать нечто принципиально новое. На то, мол, они и гении. Вспомнив этот литературный факт, прогрессор сначала недоуменно хмыкнул — и чего в голову лезет выдуманная история, когда для раздумий есть более актуальные темы, но потом до него вдруг дошло, какая аналогия есть между той старинной фантастической повестью и нынешними событиями. Ключевым было слово «гений». А что если предложить Центру включить в состав экспедиции в качестве приглашенного консультанта местного чародея с именем, очень похожим на славянское Дмитрий! Дать ему возможность за время полета с помощью нейротранслирующих обучающих интенсив — систем (НОИС) освоить базовый набор земных знаний и привлечь к работе. Кто его знает — может этот самый «фактор Х» имеет такую природу, что одними приборами, без участия живого существа, его не выявить! А здешний чпродей мог дать сто очков вперед любому земному паранорму!

Надиктовав донесение и отправив его в Центр, Александр понял, что все равно ощущает внутреннее беспокойство. Чтобы немного отвлечься от тяжелых мыслей, он решил отдохнуть, а заодно, может быть, и «выловить» из своего подсознания новые идеи в специально создаваемой для каждой базы индивидуальной модели когнитивной виртуальной реальности (КВР), основанной на методике так называемой внутренней игры, разработанной американским специалистом Тимоти Голви еще в конце 20 — го века, и содержащей подробные поведенческие матрицы максимально возможного числа знакомых (но не родственников — виртуальный контакт с родственниками психологи посчитали не стимулирующим, а наоборот, деморализующим психику фактором) каждого из членов экспедиции, а также включенных в модели случайных и специально созданных психологами персонажей, предназначенных выступать своего рода «зеркалами» работников базы в той или иной области знаний или проблемной ситуации. Александр часто пользовался этой возможностью, и всякий раз, общаясь как со своими старыми друзьями, так и с чисто виртуальными персонажами, хорошо восстанавливал психику, а зачастую еще и получал новые идеи для размышлений.

Сев в ложемент и подождав, пока система настроит датчики ментального контакта, Трофимов набрал код места, где он хотел оказаться, а также время и уровень глубины погружения. При задании начального уровня погружаемый вполне осознавал, что пребывает в виртуальности, а на самом высоком проработка деталей и достоверности модели была такой, что сознание воспринимало виртуальность как абсолютную реальность. Сейчас Трофимову надо было отвлечься от всего навалившегося на него за последнее время, и поэтому он задал именно максимальный уровень погружения и самое большое разрешенное время. И должен был перенестись в уже знакомое по предыдущим глубинным погружениям помещение ресторана. Мягкие кресла, уютно расположенные столики, за стойкой маячил многорукий бармен (такие роботы в последние годы все больше заменяли людей и благодаря своим способностям показывать всеми своими щупальцами разные трюки пользовались большим успехом). Посетителей было мало — за столиками сидели несколько коротко подстриженных молодых людей, судя по униформе — пилоты пассажирских кораблей, а также молодая девушка, на рукаве которой значилась эмблема Миссии Доброй Воли. К ней Трофимов и направился. Заметив подходящего Александра, девушка оживилась, отодвинула в сторону стакан сока, и радостно сделала приглашающий жест рукой.

— Ксения! Вот уж не ожидал встретить тебя здесь сегодня! — Трофимов тоже радостно заулыбался.

— Привет, Саша! Я тут, собственно, случайно оказалась. Ты знаешь, вернулась экспедиция с Сатурна и биологи обещали передать мне результаты обработки образцов. В лабораторию они заходить не захотели, и мы договорились встретиться здесь. Вот и сижу, жду этих оболтусов — они опаздывают уже на пятнадцать минут!

— Слушай, в этой экспедиции была жена Григоряна, Светлана… Как она сейчас? Ты ее не видела?

— Нет, мы едва знакомы, к сожалению. Но я о ней очень наслышана… Говорят, она классный специалист!

За соседним столиком послышался шум. К двум пилотами присоединились еще несколько гостей.

Вся эта компания заказала выпивку, и, дожидаясь ее, громко хохотала над очередным анекдотом.

Трофимов, на секунду отвлекшийся, снова обратился к девушке:

— Ксения, я разыскиваю археологов с планеты Брук. Ты их здесь не видела?

— Я видела Павла из лаборатории Сергеева… Но он был здесь вчера. Тебе же, наверное, нужен профессор Зелинский?

— Да… или доктор Ветров. Жаль, что я их здесь не застал. Ну да может еще придут…

Ксения легко потрепала его ладонь.

— Что нового в твоей лаборатории, Ксения? — спросил Трофимов, чтобы перевести разговор в другое русло.

— Создаем сейчас уникальный вид растительности для наших пилотов — очень питательный и вкусный. Астронавты берут с собой только зерна, а выращивают уже в пути и, в зависимости от подкормки, получают плоды разного вкуса — от арбуза и до яблока.

Трофимов усомнился:

— Не верю я во все эти «мультифрукты»… И «мультиягоды» тоже…

Ксения заулыбалась.

— Зря вы так, товарищ прогрессор, очень даже вкусно получается. Я лично пробовала… Ой, прости! Руководство отзывает…

Ксения сжала пальцами мочку правого уха, в которые все чаще по последней моде имплантировали мобильные коммуникаторы. Выслушав невидимого собеседника, девушка кивнула Александру и направилась к выходу. Когда она встала из — за стола, устройство автоматического считывания сопоставило биокод (набор индивидуальных биофизических параметров) Ксении со сделанным ей заказом и списало с ее счета необходимую сумму, одновременно послав сообщение об этом на коммуникатор.

Оставшись в одиночестве, Трофимов опять обратил внимание на компанию пилотов — они уже переместились в другой зал ресторана, но продолжала вести себя очень шумно. «Ох уж эти пилоты, мать их, элита!..» — подумал Трофимов.

Но тут, почувствовав на своем плече чью-то руку, Александр вынужден был оторвать взгляд от компании — за его столик усаживался Егорова — главный научный специалист из лаборатории Сергеева. Егоров был огромен ростом и ладонь Трофимова просто утонула в его руке.

— Не ожидали? — пробасил Егоров.

— Здравствуйте, Евгений Павлович! Действительно, не ожидал! Но рад, очень рад, честное слово… Как дела у Сергеева, вы ведь сейчас его замещаете?

— Да, он сейчас в командировке. Срочно вызвали на Плутон. Что-то там с последним экспериментом не ладится.

В этот момент раздался звук бьющейся посуды. Это один из пилотов, пытаясь встать, пошатнулся и опрокинул стол.

Бармен, словно выросший из земли, поднял стол, а виновника беспорядка оплел тремя из восьми своих щупалец и потащил к служебному выходу. Ни один из приятелей нарушителя даже не попытался помочь приятелю — все знали силу робобарменов.

Егоров ухмыльнулся:

— Молодые и беззаботные, — с легкой завистью произнес он, — какое им дело до наших экспериментов и научных исследований. Ну, ладно, я не на долго, сейчас моя жена подойдет.

И в ответ на недоуменный взгляд Трофимова, знавшего его как заядлого холостяка, продолжил:

— Она изучает нейрофизику и психоэнергетику инопланетных рас, мы с ней пересеклись совершенно случайно. Красавица — я ее как только увидел, сразу влюбился.

Подошедшая на этих словах молодая женщина, поцеловала в щечку Егорова, от чего тот, расплылся в улыбке и подмигнул Александру, усаживая ее возле себя.

— Моя жена, Марина — гордо заявил он.

— Очень приятно, Трофимов, — сказал Александр, протянув руку.

Но вдруг, Марина распалась на мелкие квадратики и исчезла. Трофимов недоуменно перевел взгляд на Егорова, но тот, казалось, не заметил ничего особенного и продолжал изучать меню. И в этот же момент Александр осознал, что он находится в виртуальности — полный эффект присутствия, характерный для глубокого погружения, исчез!

Вслед за Мариной пропал и Егоров. Вот тебе раз! Опять прога «глюкнула» или на серваке аппаратный сбой случился. Нужно будет сразу по выходу из виртуалки отправить сообщение в техотдел КЭДРа! Ведь не в первый раз уже такая ерунда. Может вместе с ГИМПом пришлют ремкомплект и спецы «многомерника» найдут время протестировать и починить систему.

Потерявший эффект присутствия Трофимов решил таки пока не покидать виртуальность, а дождаться, пока система перенастроится и создаст новую сцену. Ведь никаких подсказок на интересующие его вопросы он пока так и не получил. Поэтому Александр, посидев еще немного, поднялся и пошел в сторону выхода из ресторана. Конечно, можно было просто пожелать и переместиться туда, куда ему было надо, но он предпочитал по старинке — своим ходом. Медленнее — но вернее! А то опять что — нибудь «глюкнет» — и окажешься, как Нео в старинном фильме, на неизвестной станции метро. И не будет рядом Тринити, которая его оттуда выручит.

У дверей ресторана Трофимова ждал флаер. Куда лететь? Ему очень хотелось отыскать старых друзей, с которыми он был знаком еще со времен обучения в межгалактическом университете. Где они могут быть, в какой точке пространства?

Задавать «операционке» параметры поиска не хотелось. Любая заранее выстроенная ситуация всегда будет несколько искусственной, а Трофимову сейчас, чтобы подключить к принятию решения свое подсознание, нужна была максимальная натуральность общения. Но делать нечего — и Александр ввел в поисковой строке на управляющей консоли флаера: «Федор Агеев, космен». Несколько секунд «полета» через «трубу», явный признак «перемещения» в информационном пространстве виртуалки, создания в ней новой системы образов — и он уже находился на берегу озера. Вот только его старинного приятеля там не оказалось. Но именно в этот момент система наконец то смогла восстановить полноценный эффект присутствия. И сознание прогрессора вновь забыло, что он находится на иной планете, а не на берегу земного озера. На котором его ждал тот, кого он ожидал увидеть меньше всего — стоящий, а вернее, висевший в воздухе прямо перед ним синг из мерцающих земель планеты Рут. Точнее будет сказать, увидел то он его голову, висящую в воздухе над еле заметным облачком голубовато — розового цвета, потому что тела, как такового в нашем понимании, у этого народа не было. Его заменяла оболочка из некоего сложного полимера, наполненная изнутри смесью электропроводящих газов, способная выращивать разного рода отростки, с успехом заменяющие сингам руки. Голова же у представителей этой расы инопланетян, единственной из пока открытых землянами также способной к межзвездным перелетам, была очень похожа на человеческую. Только цвет ее оболочки был зеленовато — голубой, а вместо волос на ней находилась густая переливающаяся масса, напоминающая голубую глину. Обычно синги принимали форму людей и надевали костюм, но в их естественном виде, в котором нежданный гость появился сейчас, смотреть на него было жутко. Синг скривил нечто наподобие улыбки, и слегка качнувшись вперед, что, видимо, должно было выражать некое подобие поклона, произнес на интерлинге:

— Господин Трофимов? Я очень рад нашей встрече.

Появление синга внушало смутную тревогу. Случайна ли эта встреча? Ведь члены посольства этой цивилизации на Земле старались без особой нужды далеко не путешествовать.

— Простите, а вы не… — начал Трофимов, но синг резко оборвал его.

— Мы с вами ранее не встречались, если вы это хотите узнать.

— Вы уверены?

— Конечно. Я только сегодня прибыл в нашу миссию, сменив одного из ее сотрудников.

Александр потер кончик носа.

— Так что вы хотите узнать?

— Меня интересует Дмитрий, — сразу «в лоб» ответил синг. — Кто он. Что умеет? Я слышал, что вы посещали его планету и встречались с ним лично. И мне хотелось бы знать, так ли он хорош, как о нем рассказывают.

Синг нервничал и по его «телу» и «волосам» пробегали небольшие сполохи, поскольку нервные импульсы эти существ имели электрическую природу.

— Извините, а откуда Вы знаете про Дмитрия? Ведь никакой открытой информации о нем нет.

— Ну, скажем так, мне, как представителю миссии на Земле, сообщил об этом один из ваших коллег.

— Странно. Хотя, с другой стороны, особо секретного в этом тоже ничего нет. Так что отвечу так — Дмитрий действительно очень хороший лекарь, — сказал Александр, продолжая размышлять, откуда синг на самом деле смог узнать про его общение с инопланетным чудодеем. — Насколько я знаю, к нему обращаются в основном те, кто считает свою болезнь неизлечимой. А вас то он почему так заинтересовал?

Произнося эти фразы, Трофимов ощутил вдруг, что находится в виртуале. Видимо, система посчитала необходимым снизить эффект присутствия. Или опять «глюканула». Но даже если и так, то сейчас это было к лучшему, потому что он смог задуматься, зачем программа КВР создала столь странного собеседника. Что он должен символизировать в его подсознании? И как он может быть связан с мыслью пригласить Дмитрия в экспедицию?

— Мне необходимо его найти. Весь мой народ болен — по непонятной причине мы стали терять энергии больше, чем можем восстановить. Никто из наших ученых не может нам помочь. Более того, даже просто объяснить, что с нами происходит, тоже никто не берется.

— Думаю, что вам действительно нужно встретиться с Дмитрием. Может быть, это ваш единственный шанс. Если мне позволит начальство, я дам Вам координаты той планеты, где он живет, и опишу, как его там найти. Хотя нет, думаю, такого решения мое начальство не санкционирует. Лучше уж нам перебросить Дмитрия на вашу планету. Если он согласится.

— Спасибо, мы рассчитываем на вас. А сейчас прощайте, — прошелестел синг.

Цвет газа стал меняться. Теперь он уже был не розово — голубой, а какой-то салатовый… И странный гость медленно растаял в воздухе. Что, опять же, было странно — система генерации КВР не стала создавать флаера, к которому гость должен был бы направиться, а просто убрала того из созданной сцены.

Агеев подошел к Александру.

— Что он от тебя хотел?

— Спрашивал об одном знахаре, у которого я лечился, — мысли Трофимова были уже далеко. — Мне нужно возвращаться, хотел поболтать, но придется в другой раз. Не обижайся. Понимаешь, происходят странные вещи, но это долго рассказывать…

— Саша, если нужна помощь, ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать.

Агеев знал своего друга, как рассудительного и умного человека, и если тот говорит, что нужно возвращаться, значит, на то есть причины. Поэтому задержать его Федор даже не попытался.

— Спасибо, дружище. Это взаимно…

Открыв глаза, Трофимов встал с ложемента. Запустив программу тестирования системы генерации виртуальной реальности и отослав сообщение об участившихся сбоях в дежурному КЭДРа с просьбой прислать на «Пересвете» ремкомплект и выделить время комьютерщиков ГИМПа для проверки, он решил пройтись и попытаться сложить фрагменты головоломки последних событий в осмысленную картинку. В том, что все события взаимосвязаны, у него никаких сомнений не было, но логической связи он пока не видел. И погружение в ВР не очень то помогло. Некие подвижки в его бессознательном все же произошли, но возникшие ассоциативные связи на поверхность сознания пока еще не «всплыли».

Выбравшись из люка, замаскированного среди кустов на склоне холма, внутри которого и была укрыта от посторонних взоров база землян, Трофимов направился в сторону лесочка на выходе из урочища. В лесу Трофимов присмотрел для себя большое дерево, в стволе которого он обнаружил дупло в форме кресла. Александр сел в него и попытался максимально расслабиться. Было приятно смотреть на зеленеющие деревья, траву, камни и темную землю — все это напоминало родную планету. Он вспомнил прощальные слова Дмитрия перед тем, как он отпустил земного прогрессора после лечения.

«…сам мир может сопротивляться тому, кто ему неугоден. Вот и мой мир словно сопротивляется чему-то в тебе, желая это отторгнуть… тебе надо улететь».

Но Трофимов не понимал, что же такого в нем могло быть, чему воспротивилась сама природа этой планеты. Дмитрий говорил о том, что есть нечто, что мешает ему здесь жить. То ли в разуме, то ли в энергетике — этого и сам знахарь понять не смог. Но может быть, получив возможность ощутить происходящее в других мирах, он сможет сказать, что же отторгает землян? И какие их действия или свойства приводят к таким реакциям этих миров? Поможет обнаружить стоящую за всеми этими событиями единую внешнюю силу. Чего, насколько понимал Трофимов, больше всего и опасаются руководители КИК. Ведь это будет означать, что человечество впервые столкнулось с как минимум равной, а то и превосходящей его по возможностям цивилизацией! Про которую ничего не известно и которая скрывает сам факт своего присутствия. «А может так удививший и настороживший в виртуалке образ подозрительно информированного инопланетянина как раз и наталкивал его на мысль о существовании некоторой вероятности того, что все эти события являются проявлением чье-то целенаправленной воли. И участие в экспедиции Дмитрия поможет обнаружить носителей или реализаторов этой силы. Тогда это просто необходимо», — подумал Трофимов и решил, что должен приложить максимальные усилия, чтобы уговорить высшее руководство включить Дмитрия в состав экспедиции. Но для начала стоит поговорить с самим знахарем — ведь без его согласия ничего не получится.

Встречу с Дмитрием, он решил отложить на утро. С новыми аргументами лучше «переспать», дав возможность мозгу еще раз все структурировать. А может еще и приснится что-то полезное.

Глава 5. Дорога к звездам. Выбор.

Проснулся Александр с ощущением, что сегодняшний день изменит его жизнь. А, может, и не только его. Правда, сразу мелькнула мысль, что это лишь последствие от ощущения того, что ничего не болит. Подкосившая его болезнь отодвинула на второй план обыкновенные радости человеческой жизни. Но в этот новый день всё было не так.

Последующие умозаключения, само собой, привели Александра к размышлениям о Дмитрии. И вчерашнее желание взять его с собой на «Пересвет» ещё более укрепилось. Внутренний голос подсказывал, что этот странный человек, обладающий огромными знаниями и почти магическими способностями, как никто другой сможет почувствовать суть происходящих в людских колониях событий и помочь разобраться с наблюдающимися там катаклизмами. Но согласится ли он?

Разрешения от начальства на включение в экспедицию аборигена пока не было, хотя прогрессор был более чем на 90% процентов уверен, что «наверху» будут совсем не против. Чтобы не терять время, Александр решил отправиться к лекарю и попробовать уговорить его на путешествие. А в этом уверенности было намного меньше. Хотя нельзя сказать, что ее не было совсем. Как — никак, но Александр считал себя тем, кто умеет ладить с себе подобными, даже такими особенными, как этот чародей. А то хорош он будет, если руководство согласится, а абориген откажется. Да у него за спиной тогда все управление хихикать потом будет.

Флайер доставил Александра на уже знакомое место, и он направился в сторону дома Дмитрия. Поднялся ветер, который дул в лицо, замедляя движение. Хорошо, что он был одет в специальный комбинезон, снаружи напоминающий одежду местных жителей, но со встроенной системой обогрева и из материала, защищающего от большинства местных видов оружия, кроме, разве что, больших арбалетов и баллист. Сейчас утепление оказалось весьма кстати.

Спустя полчаса (ближе удобной для высадки поляны не нашлось, а подлетать прямо к дому знахаря даже в режиме «невидимка» прогрессор не хотел) Трофимов подошел к дому лекаря. Его, широко улыбаясь, встретил Бернард.

— Не ждали вас в гости так скоро. Что — нибудь случилось? — поинтересовался он.

— Нет, Бернард, ничего не случилось, правда, если бы не моя одежда, то я бы изрядно замерз из — за сильного ветра.

— Какого ветра? — недоуменно спросил Бернард. — Не было здесь никого ветра.

— Хм, странно. Ну, не было, так не было, — пожал плечами Александр. — А где Дмитрий?

В тот момент, когда Александр подошел к дому, знахарь как раз хотел идти в лес. Собрать кое — что, да и обдумать встречу с жителем другого мира надо было, посоветовавшись с природой. Нет, конечно, деревья, животные, насекомые напрямую ему ничего не скажут. Но Дмитрий уже не раз замечал, что когда у него есть сложный вопрос, однозначного ответа на который он найти не может, то, войдя в контакт с лесом, он спустя некоторое время его получает. Вернее, даже не сам ответ, а некое ощущение комфорта или дискомфорта, связанное с теми вариантами ответов, которые крутились в голове. И опыт показал, что те способы действий, которые рождали при контакте с лесом чувство комфорта и спокойствия, приводили к наилучшим решениям.

Вот так и сейчас Дмитрий собирался посоветоваться с лесом. Тем более, что после того, как он лечил иномирянина, его все чаще стали посещать мысли о других мирах, удивительных летающих домах, ящичках, лечащих вместо человека и, главное, о той НЕИЗВЕСТНОЙ БОЛЕЗНИ, не похожей ни на какую леченную им ранее. И всё это вводило Дмитрия в недоумение. Его размеренная, если так можно назвать бытие ведуна, жизнь разом изменилась. Обучения у Мирослава, самостоятельные занятия, чтение книг, полученных от старого ведуна, практика, которую он имел после возвращения в родную деревню — все это позволяло Дмитрию полагать, что уж о чем, о чем, а о болезнях, причем не только людских, он знает почти всё. Но вот иномирянина он лечил, а болезнь так до конца и НЕ ОПРЕДЕЛИЛ. И Дмитрий всё чаще ловил себя на мысли, что было бы неплохо пообщаться с «землянином» (как тот сам себя назвал по имени той планеты, с которой он прибыл) ещё раз. Ему очень хотелось узнать, как его самочувствие. Поэтому, сначала почувствовав приближение, а потом и увидев направляющегося к нему Александра, он искренне обрадовался предстоящему разговору. И отрадно было видеть, что иномирянин движется сам, довольно бодро, а не лежит бесформенным мешком, каким его принесли в дом Дмитрия в прошлый раз.

— Рад видеть тебя, Александр, — опередил лекарь приветствие прогрессора, почти правильно произнёся непривычное имя. — Как себя чувствуешь?

— Благодаря тебе скриплю ещё, — бодро ответил Александр, которого обрадовало настроение Дмитрия при встрече. — Здравствуй.

— Ты по делу ко мне, или как?

— По делу, и очень серьёзному.

— Я тут собирался по лесу пройтись. Если хочешь, можешь составить мне компанию. Или в дом пойдём?

— Зачем же отменять то, что наметил. Я с удовольствием пройдусь с тобой, — принял Трофимов предложение лекаря и они направились в сторону леса.

Александр сразу приступил к делу:

— Дмитрий, я понимаю, что ты очень занятой человек в своём мире и без тебя будет тяжело твоей общине, да и всей округе, наверное, но всё же я должен сделать тебе одно предложение. Я полагаю, ты именно тот, кто сможет помочь нам в разрешении некоторых вопросов, — Трофимов тщательно подбирал слова, но нервничал, и поделать с этим ничего не мог. Уж слишком необычным был разговор и очень велика цена вопроса. — От твоего согласия будет многое зависеть как здесь, так и там, у нас.

— Остановись, — прервал собеседника Дмитрий. — Ты сказал уже много и в то же время ещё ничего. Говори по сути — что за предложение, где это «у вас» и что от меня может зависеть?

— Прости, — Трофимов понял, что лекарь прав. — Просто за время болезни я так мало общался, именно общался, так, просто, а не рассказывал о своем самочувствии, всё меньше веря в то, что мне помогут. Теперь вот прорвало… Я скоро улетаю…

— Домой, на Землю? — поинтересовался лекарь.

— Если бы. Нет, я отправляюсь в другие миры. Дело в том, что в некоторых поселениях землян на разных планетах стали происходить непонятные вещи. И как предположили наши ученые — ну, мудрецы по вашему — моя болезнь тоже является звеном в этой цепи, а что будет дальше, никому не известно. И я приглашаю тебя полететь с нами по разным мирам.

— Неожиданно, — Дмитрий был удивлён. — А для чего это тебе то нужно? И для чего это, по твоему, нужно мне? Ты ведь правильно заметил — я лекарь и во мне нуждаются. Что больные будут делать без меня? И что может зависеть от меня в тех других мирах, куда зовешь меня ты?

— Ты же не навсегда улетишь, — Александр отвечал, тщательно подыскивая слова. — И мне кажется, нет, я чувствую, что ты-тот, кто нужен. Потому что умеешь чувствовать состояние даже таких существ, с которыми тебе еще не приходилось сталкиваться. И я обещаю, что верну тебя в твой мир после того, как всё разрешиться. А пока тебя заменил бы Бернард. Мне показалось, что он довольно способный и ты его уже хорошо обучил. А ты помог бы нам почувствовать то, что мы не умеем даже с помощью наших самых лучших приборов.

— Он-то способный, но дело-то не только в людях, — вздохнул Дмитрий. Некоторое время шли молча и знахарь несколько раз нагибался, срывая какие-то нужные ему травы. Через некоторое время он заговорил вновь. — У меня лечатся не только люди, но и духи, и животные. И как ты можешь мне что-то обещать, если сам не знаешь, что может случиться в тех местах, куда ты меня зовешь. Тем более ты сам говоришь, что там возникли какие-то проблемы. Я не трус, но совсем не хочу застрять в далёких мирах. Моё место здесь.

— Да, я сказал, что там возникли проблемы, но мы же не станем бросать тебя в самую гущу событий? — ответил прогрессор. — Ты будешь лишь наблюдать.

— Но чем может один знахарь помочь народу, умеющему летать между звезд? — проигнорировав последнюю фразу Александра, спросил лекарь, одновременно остановившись и сорвав желтый цветок. Он спрашивал гостя с такой тщательностью потому, что в ответ на его слова в глубине существа Дмитрия что-то шелохнулось. Это вовсе не было стремлением сразу же броситься навстречу неизвестному, но он привык прислушиваться и к самым тихим движениям своей души.

— А чувствую я это потому, что на своём примере убедился — ты можешь улавливать тончайшие процессы в окружающем мире, недоступные даже самым совершенным приборам. Вся наша высокоразвитая цивилизация, с её многовековым прогрессом оказалась бессильна там, где помогло умение, которым владеешь ты.

— Но я ведь не вылечил тебя окончательно, а лишь временно облегчил твое состояние.

— Это не важно. Я всё же могу передвигаться на своих двоих и разговаривать с тобой, а вся наша медицинская техника не смогла и этого. Подумай, Дмитрий. С ответом я тебя не тороплю. Но и не медли, поскольку корабль прилетит через 5 — 7 дней.

— Всё, что ты говоришь, очень интересно, но и сомнения мои велики, — сказал чародей и подобрал очередную травинку.

— Не хочу быть змеем — искусителем, но посуди сам, — произнёс Александр, — разве не интересно тебе, даже если не получится помочь нам, самому посмотреть другие миры и других живых существ? Ты ведь ничем не рискуешь!

— Правда твоя, интересно, только вот не пойму, при чём здесь змея.

— Да есть у нас на планете такая история, как — нибудь потом расскажу. Сейчас не об этом речь. Ты только не подумай, что я тебя заманиваю. Как решишь — так и будет, дело добровольное. Но ещё одно, вдобавок к предыдущему, пообещаю. У тебя будет возможность познакомиться с достижениями моей планеты. А это новое знание, накопленное многими поколениями, пусть по части лечения болезней и не такое мощное и действенное, как твоё.

— А нужно ли оно мне? Не в любом знании польза и мудрость, — Дмитрий был весьма не прост. — Может вы там, у себя, сбились с пути и ищете то, что мне и не надо вовсе. Как говориться: «От добра — добра не ищут». И умножая знания, часто умножаешь и печали.

— Ну ты, Дмитрий, сейчас сказал прямо как один наш древний мудрец. И в сказанном многое верно, — «сбавил обороты» Трофимов. — Но не все. Ведь если я улечу и не вернусь больше никогда — не будут ли тебя всю последующую жизнь терзать сомнения и сожаления о том, правильно ли ты поступил?

— У каждого свой Путь. А сожалеть о том, чего ещё не случилось, на мой взгляд, верх глупости. Но я могу тебе обещать, что подумаю над твоим предложением. И серьёзно. Дня через три приходи — я дам ответ.

— Хорошо. Приду. Но напоследок скажу ещё. Дмитрий, не расценивай всё, что я сказал, как некий торг. Отбросив всё, помни — мне действительно нужна твоя помощь. Всем моим сородичам нужна. Я так чувствую. И помощь твоя — это самое главное в предстоящем полете.

На этом мужчины и расстались. Один направился к флайеру, чтобы улететь на базу, другой — продолжил бродить по лесу, собирая «лечебный материал» и стремясь в полной мере осмыслить произошедший разговор.

Спустя два дня после разговора с Дмитрием к Трофимову поступила информация от начальника ОАМ КЭДР'а Сергея Мирославова. На записи лицо начальника выражало некую озабоченность, которая проскакивала и в словах.

— Здравствуй, Саша. Не буду задерживать тебя, и отвечаю на твой запрос сразу. Мы тут посовещались и решили, что пригласить твоего лекаря в нашу экспедицию можно. Правда, есть некоторые сомнения, насколько это полезно. Послушать тебя, так он прямо Мерлин и Мать Тереза в одном лице, — добавил Мирославов после небольшой паузы, вложив в эти слова изрядную долю скепсиса и сарказма.

— Я понимаю, он вылечил тебя, и ты ему благодарен, но не переоцениваешь ли ты его достоинства? Как — никак, но он выходец с планеты, которой ещё далеко от уровня нашего развития. Впрочем, вопрос решен положительно. Управляющий Совет КИК дал добро. Во многом благодаря поддержке Лахира Чонгапа. Лично я сначала был категорически против, да и сейчас сомневаюсь, но Лахир считает, что у твоего протеже может оказаться качественно иное, нежели у нас, видение мира, а это в нашей ситуации важно. Так что можешь его приглашать. Впрочем, зная тебя не первый год, полагаю, что ты это уже сделал. А, исходя из своего опыта, полагаю, он сразу не согласился и попросил время на размышления. Короче, через двое суток передашь ответ, чтобы мы успели соблюсти все формальности и дать указания на «Пересвет». Все, конец связи.

— М — да…, — вздохнул Трофимов. — Большие начальники соизволили дать добро. Да, хорош, я окажусь теперь, если он откажется. Ну да, Бог даст, любопытство и тяга к знаниям пересилят осторожность и ответственность перед общиной.

Два дня Дмитрий бился над вопросом, как ему поступить. Взвешивать все «за» и «против» оказалось не так легко, как он предполагал. Казалось, все его чувства разделились, и пришлось полагаться только на выбор ума.

К вечеру того дня, когда состоялся разговор с Александром, к Дмитрию привели маленького мальчика. Его мучили головные боли и ночные кошмары. После осмотра знахарь приготовил отвар, дал снадобье домой и рассказал матери ребенка, что всё это от испуга и дня через два от болезни не останется и следа, да и эти два дня сын её будет сладко спать. Этот визит Дмитрий воспринял как знак и решил никуда не лететь, а остаться здесь, на своём месте.

На следующий день к нему привели (как будто специально) ещё одного мальчика со сходной проблемой. Лекарь доверил больного Бернарду. И тот успешно справился с недугом. Бернард выдержал проверку, а Дмитрий убедился, что некоторое время страждущие смогут обходиться и без него. Все — таки душе его хотелось отправиться к далёким иным мирам.

И вот пришёл день третий, а окончательного решения он так и не принял. Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону. Вроде бы он достиг всего, о чём мечтал, стал одним из сильнейших лекарей, и, если верить тем, кто приходил к нему (а он им верил), молва о нём разошлась далеко за пределы родного края. Казалось бы, что ещё надо — твори добро и наслаждайся этим. Но пришелец был прав — если он отклонит предложение, то вряд ли такая возможность появится ещё раз. А если есть другие миры и существа, отличные от окружавших его, значит, есть и недуги, им не постигнутые. Взять хотя бы этого землянина. А значит не такой уж он и могущественный лекарь. И дошёл лишь до какого-то предела. Пусть высокого, до которого иным и не добраться никогда, но всё равно — ПРЕДЕЛА.

Знахарь понял, что в одиночку этот вопрос решить не получается. Учитель. Вот кто сможет подсказать. Дмитрий мысленно вызвал того, что делал лишь в исключительных случаях. Обмен мыслями занял мгновения — Дмитрий просто открыл свой разум и Мирослав понял все почти сразу. Оказалось, решение просить помощи было верным. Пять дней тому назад учителю было видение, но до сего момента он затруднялся его истолковать. А теперь уверен, что касалось оно Дмитрия. Ученика ждет развилка Судьбы, на которой Ветер Жизни дует лишь в одном из направлений. А понять, какое это направление, можно только проникнув на более глубокий, чем до сих пор, слой Бытия. И обретя полный контроль над всеми проявлениями неосознанной им еще до конца собственной Сущности. Надо научиться ощущать смыслы раньше, чем появятся породившие их формы, что позволит безошибочно анализировать отклики, вызываемые в его Сущности всеми импульсами, приходящими извне. И лишь тогда он получить ответ на свой вопрос о том, надо ли ему лететь к другим мирам.

Когда контакт с учителем прервался, Дмитрий вздохнул и стал готовиться к Погружению в Суть Вещей. На Земле это назвали бы состоянием глубокой медитации.

В принципе, Дмитрий мог войти в нужное состояние в любом месте, но у него было любимое, где вхождение было легким и доставляло удовольствие. Оставив Бернарда «на дежурстве», он вышел из дома и спустя примерно четверть часа добрался до вершины пологого холма, на одном склоне которого начинался лес, а второй спускался к излучине реки. Сев на свое излюбленное место между выступавшими из земли корнями огромного старого дерева, Дмитрий начал настраиваться на погружение в глубочайшие слои Мира. Сегодня он собирался достичь Основы, своего рода Дна Океана Жизни, чьими волнами являлись, по сути своей, все предметы и существа обычного мира.

Погружение туда и нахождение на этом уровне Бытия требовало большого запаса сил и поэтому Дмитрий начал с упражнений по ее набору. Согнув руки в локтях и уперев их в колени согнутых ног, он соединил указательный и большой пальцы обеих рук, держа остальные строго прямыми. Внутренне улыбнувшись, он сосчитал до восьми, на каждый раз сжимая пальцы все крепче и крепче. Потом он соединил большой и средний пальцы — и так далее до мизинца, каждый раз считая до восьми. Одновременно с раскрытием каналов течения силы, выходивших на кончики пальцев во время этого упражнения открывались и каналы, идущие вдоль позвоночника. А чтобы усилить эффект, он стал представлять, как по центру позвоночника проходит раскаленная добела тончайшая нить, тепло от которой постепенно заполняет все тело.

Сосредоточившись на области солнечного сплетения и равномерно дыша, он вызвал состояние общей радости, закрыл глаза и на выдохе через подгрудинную точку представил свое отражение в гладкой поверхности струящейся перед ним воды, словно падающей в небольшом водопаде или плавно стекающей по поверхности скалы. И передал своему отражению чувство нежности, отеческой заботы и любви. После чего мысленно придвинул эту поверхность к себе и слился со своим отражением. Сделал вдох через область сердца, а на выдохе с удовольствием и благодарностью переместил внимание на печень. На следующем вдохе внимание «поднялось» в зону солнечного сплетения и на выдохе переместил ощущение нежности и тихой радости в сердце. Далее, фиксируя внимание на сердце, сделал вдох, на выдохе перенеся внимание опять на печень. На вдохе — вернул в солнечное сплетение. Проделав двенадцать подобных циклов Дмитрий в ритме естественного дыхания, он явственно увидел и ощутил возникший перед его внутренним взором двигающийся по телу и вокруг него поток силы. Разноцветный, переливающийся, лучистый, журчащий, и приятно вибрирующий. Упражнение удалось.

Теперь, имея достаточный запас силы, надо было достичь глубокого расслабления и погрузить разум в состояние внутренней тишины. Открыв глаза, Дмитрий рассредоточил внимание одновременно на обе кисти, глядя на левую левым же глазом, а на правую правым. И одновременно представляя, как в левой он держит чашку с горячей водой, а в правой — с холодной. Когда Дмитрий еще у Пелагеи только осваивал это упражнение, то и впрямь держал в руках чашки, стараясь запомнить возникающие при этом ощущения, чтобы потом уметь вызывать их уже мысленно. Теперь же нужные чувства возникали сразу. Достигнув остановки потока образов, он собрал внимание на стопах, также представляя, что одна из них погружена в холодную, а другая в горячую воду. Причем если ощущение тепла он сегодня вызвал в левой кисти, то опущенной в таз с горячей водой представил уже правую стопу, а левую, наоборот, мысленно погрузил в таз с холодной. Собрав и удерживая эти ощущения, он медленно перекрестил руки и ноги. Свел возникшие вдоль рук и ног потоки тепла и прохлады в центр тела и мгновенно распределил внимание по всему телу, стараясь ощущать каждую его клеточку. Продолжая удерживать внимание на этих внутренних ощущениях, он одновременно создал второй центр внимания вне себя, охватывая расфокусированным взглядом сразу все предметы, находящиеся в поле зрения (как вблизи, так и вдали). Распределяя это свое внешнее внимание на ВСЕ пространство вокруг себя, а не только на те детали, за которые внимание стремилось зацепиться. Вот тут и начиналась главная работа — требовалось не только фиксировать моменты, вызвавшие сосредоточение внимания на элементах внешней картинки, но и улавливать вызвавшие это причины. При этом рассматривать объекты надо было такими, какими они были, без подключения каких — либо образов или мыслей по их поводу. А любую же возникшую мысль проследить вспять до самого её истока, лежащего в сфере «безмыслия». Более того, любые внешние или внутренние звуки или образы надо было наблюдать, не увлекаясь ими, не давая им оценок, не порождая привязанность к ним и не изучая их. И постепенно начинало происходить чистое развертывание намерения, когда смыслы всплывающих изнутри или появляющихся вовне образов и звуков возникали раньше, чем сознание воспринимало сами эти образы ил звуки. А потом нужно было сосредоточиться уже на этом процессе развертывания смыслов как таковом, без всяких содержаний. Только так «Я» достигало безвыборочного состояния осознанности за пределами мыслей.

Такое состояние в той традиции, которую передал Дмитрию Мирослав, называлось «внутренний свидетель» или просто — «хозяин». Только пребывая в таком состоянии, Сущность могла непосредственно воспринимать Океан Жизни. Ума в его привычном состоянии может бояться растворения физических ощущений в Потоках Сил и сопротивляться этому. И тут важно было не поддаться этому страху, пропустив его через себя и бесстрастно наблюдая за ним так же, как и за любыми другими возникающими мыслями и чувствами. Надо было позволить уму находиться в этом, на самом то деле, естественном для него состоянии, когда он способен воспринимать мир во всей его целостности. При этом возникало ощущение, будто глядишь из глубины своего тела, распространяющего вокруг себя десятки тысяч тончайших волокон осознания, охватывая ими огромное пространство. И возникло тотальное внимание, тотальное осознавание, при которых уже не было разницы между внешним и внутренним. И из этой позиции слияния внутреннего и внешнего надо было выйти на уровень осознания Мира Без Форм. И в тот же миг, когда Дмитрий принял такое решение, его «Я» словно подхватил порыв ветра. Пришло воспоминание о том, что кто-то то ли давно, то ли недавно — ощущение времени пропало, его просто не было в этом слое Мира — рассказывал про «ветер Вечности». Некую таинственную Силу, единую с Океаном Жизни и способную двигаться, скользя между течениями и волнами, изменяя направление движения той из волн, которая смогла ощутить эту Силу и довериться ей. Точно известно об этой Силе было только одно — когда «Я» отдавалось ей, то возникало ощущение, что «ветер Вечности» дует одновременно во всех направлениях сразу. «Я» Дмитрия решило отдаться на волю этому порыву и, подхваченное им, мгновенно оказалось перенесено в такую область пространства Сущностей, в которой до этого еще ни разу не было. В первый момент даже показалось, что это привычный мир. Но спустя миг возникло точное понимание, что это лишь иллюзия, которую этот слой Мира создает, чтобы облегчить попавшему сюда разуму восприятие происходящего. На саомо деле здесь было пространство не облаченных в формы смыслов, и поэтому видимые проявления создавала сама Сущность Дмитрия, накладывая на окружающее те шаблоны восприятия, которые были удобны для постимжения той или иной совокупности смыслов. В своих ощущениях Сущность Дмитрия восприняла эту область Реальности как пустынное место, где рядом друг с другом, словно на выбор, были расположены бьющий прямо из земли фонтан с необычного изумрудно — голубого цвета водой и колодец. И сразу же возникла «жажда». Сравнивать которую с обыкновенной даже не представлялось возможным. Она была во сто крат сильнее. Дмитрий бросился к фонтану и стал пить, ощущая, что на самом деле его сущность поглощает некую смесь знаний и энергии. Но эта «вода» не утоляла охватившей его Великой Жажды! И он понял, что попросту не мог усвоить эту «воду». Уровень развития его Сущности еще не позволял освоить подобные проявления Реальности. А «пить» хотелась все сильнее и сильнее. Выход оставался один — раз он не может усвоить «воду» фонтана, надо попробовать набрать ее из колодца. Но набирать было нечем!

Дмитрия осенило, что это место предполагает только одно действие — прыгнуть в колодец. Что он, ни мгновения не сомневаясь, и сделал. Здесь было легче — вода, в которую он попал, утоляла жажду. Но появилась новая проблема — как выбраться обратно. Он не успел задуматься об этом, как из глубины колодца появилось золотисто — серебристое свечение. Нарастая, становясь всеобъемлющим. Оно словно поглощало воду, подменяя ее собой. Дмитрий почувствовал, что это странное «живое» свечение хочет поглотить также и его. И позволил это. Впервые попав на столь глубокий уровень Бытия, он был поражен возникшему предельно четкому ощущению того, что всё разнообразие явлений — это только различные формы лежащего в основе всей Реальности неделимого Единого. Очищенный, просветленный дух Дмитрия погружался в охватившее его свечение, непрерывно менявшее свои цвета и оттенки, в молчание невыразимого Единения. И если на уровне того, что заменило зрение, этот слой мира представлял собой непрерывный калейдоскоп и смешение сразу всех красок, то на уровне звуков возник всепоглощающий Звук Высшей Тишины, который вбирал в себя все звуки. И индивидуальное сознание Дмитрия ощутило себя каплей в этом Океане Всеобщего Единства. В погружении «Я» все больше утрачивало все схожее и несхожее, и в Бездне этой даже дух терял сам себя и ничего более не знал ни об Изначальных Родителях, ни о себе самом, ни о схожем, ни о несхожем, ни о чем — и одновременно охватывал все и знал обо всем. И это было одно. Но пока еще оставались все слабеющие отголоски памяти о том, что эти различия когда-то где-то были. И тут же его Сущность ощутила, что достаточно забыть про это — и Она уже никогда не сможет вновь собраться и навсегда останется в том слое Мира, где нет Форм и различий. И в тот же миг та часть его «Я», которая еще помнила о том, что она хотя и едина со всем Океаном, но является пусть и не отдельной, но отличной от других каплей, осознала, что и на поверхности, и в глубине этого Океана Всеобщего, в составляющих его Суть Свечении и Тишине существуют волны, каждая из которых едина с Океаном и при этом имеет свою форму и скорость движения. И одна из таких «волн» как раз подхватила Дмитрия. Тут же пришло осознание, что эта волна есть ни что иное, как некая Духовная Сущность, настолько более Осознающая, чем Сущность самого Дмитрия, что сравнение просто не имело смысла. Невольно возникло ощущение, что он попал в поток Проявлений одной из Ипостасей Единства Изначальных Великих Отца и Матери! И тут же вдруг к нему вернулась способность мыслить. Впрочем, весьма отличная от обычной. Думать в привычном смысле слова, сомневаться, перебирать варианты он по — прежнему не мог, а мог только ОСОЗНАТЬ НАСТОЯЩИЕ вопросы. Их оказалось немного. Освоившись с этим прямым Переживанием Бытия, «Я» Дмитрия выбрало тот вопрос, ответ на который хотело получить прежде всего: «Стоит ли мне принять предложение иномирянина и отправиться с ним в другие миры? Сохранятся ли в иных мирах достигнутые Мною столь упорными занятиями особые способности и возможности и смогут ли они помочь иномирянам разобраться с их проблемами?»

И тут же раздался идущий со всех сторон Голос, а вернее, сознание Дмитрия буквально затопила всепроникающая Мысль: «Отбрось сомнения! Все сохранится. Иные миры — продолжение твоего Пути! Пройдя этот его участок, ты сможешь помочь многим. А еще поймешь то, что нужно осознать тебе самому!» И не успел Дмитрий даже выразить свою благодарность этой Сущности за ответ, как его «Я» буквально сжало в точку и вновь возникший порыв «ветра Вечности» стремительно подхватил и понес Его сквозь или над — этого Сущность Дмитрия понять так и не смогла — течениями Океана Жизни. Вместе с потоком света, непрерывно меняющим свой цвет с желто — серебристого на изумрудно — голубой, его вернуло обратно «на поверхность» через тот самый фонтан, из которого он пытался «пить». Обозрев и прочувствова еще раз окрестности, Сущность лекаря запомнила все подробности окружающего «пейзажа», словно была абсолютно точно уверенна, что ей еще придется сюда вернуться. После чего Сущность Дмитрия сформировала прямое намерение поймать очередной порыв «ветра Вечности», который, как теперь стало абсолютно ясно Дмитрию, «дул» всегда и везде, изменяя лишь свою силу. Чем больше и крепче становился «парус» души, сотканный из прямых, не выраженных в формах, смыслов, тем более слабые «дуновения» этого потока Вселенской Силы она могла использовать. И тем лучше могла управлять скольжением Сущности в Океане Жизни. Налетевший сейчас «порыв» «ветра Вечности» был достаточно сильным для того, чтобы подхватить Сущность Дмитрия и понести ее из этого места. Но Дмитрию пришлось приложить все развитые его Сущностью за все время занятий и практики умения и навыки, чтобы не оказаться унесенным в какие-то другие еще неизведанные им области Реальности. И лишь твердое намерение вернуться туда, где пребывало сейчас его физическое тело, позволило найти обратный путь в свой слой и на свой уровень Мира.

Ответ на вопрос был получен, сомнений больше не стало. Пора было собираться в дорогу. Это его Путь, а как он пройдёт его, теперь зависит лишь от него самого.

К приходу Александра Дмитрий уже был собран. Бернард получил все необходимые указания и наставления, а рядом с лекарем уже лежал заплечный мешок с необходимыми травами и вещами. Почувствовав приближение пришельца, Дмитрий закинул котомку за спину и пошел навстречу.

Увидев, приближающегося к нему лекаря, Александр весело произнес:

— Глядя на тебя, я бы сказал, что ты собрался в дорогу? Решение принято?

— Да, — ответил Дмитрий. — Я полечу с тобой.

— Ну что ж, тогда двигаем до флайера. М — м — м — это такая вещь, на которой мы полетим на базу. Отсюда до него минут двадцать ходьбы. То, что тебе будет непонятно, а этого будет предостаточно, ты спрашивай — я постараюсь максимально просто объяснить, что к чему.

Дмитрий не ответил. Александр решил не продолжать разговор и дать тому возможность немного адаптироваться. И до поляны, над которой, скрытый технологией «прозрачности», завис флайер, они шли молча.

Придя на, Трофимов достал из чехла на поясе обычный с виду нож и совершил хитрую манипуляцию с его рукояткой, на что-то нажав и что-то повернув. Раздался низкий гул и, спустя несколько мгновений прямо в воздухе в десяти метрах над ними проявился небольшой обтекаемый с виду аппарат.

— Это и есть твой летак? — спросил он у Александра.

— Да. Нравится?

— Красивый… — протянул Дмитрий, разглядывая машину, — Не могу представить, как на нем можно летать. Хотя чем-то он похож на летучих рыб, каких я видел в одном из морей.

— Мы называем эту машину флайер, — сказал Трофимов. — Можно и самолетом назвать, но это слово тебе тоже ничего не скажет, так что называй пока летаком. А там потихонечку разберешься с нашими предметами и их названиями. Добро пожаловать на борт!

Сразу полес этих слов сверху опустился цилиндр силового поля (в просторечии именуемый по древнему — «лифт») и спустя мгновение они оказались уже внутри.

Удобно устроившись на сиденье, Дмитрий поглядел на мигающие огоньки, послушал, как Александр разговаривает с машиной, словно с живым существом, отдавая неведомому собеседнику команды, и сказал:

— Интересно… Я лишь сейчас действительно ощутил, сколько нового мне придется увидеть и осознать.

Александр подмигнул и улыбнулся. Аппарат бесшумно поднялся над верхушками деревьев и сразу же круто взмыл в небо. Дмитрий, сквозь прозрачный, словно воздух, колпак, с интересом наблюдал, как стремительно исчезла внизу земля и вот они уже несутся сквозь облака. Помолчав несколько минут, знахарь спросил:

— Как это получается — такую тяжесть поднять в воздух, да еще так быстро?

Трофимов мог бы рассказать Дмитрию, как работают антигравы и реактивные двигатели, но… Но, конечно же, тот ничего бы не понял.

И поэтому Трофимов сказал лишь:

— Ну, это так в двух словах не объяснить. Потерпи — вот прилетим на корабль и там ты сможешь воспользоваться специальной обучающей машиной. И все поймешь. Гораздо быстрее, чем, если тебе начну рассказывать я. Ладно?

Дмитрий, завороженный открывшейся ему за бортом «летака» картиной, молча кивнул. Одновременно подумав:

«Привыкай. Ведь если иномирянин не преувеличивал, то тебе еще придется встретиться не только с необычными машинами, но и с разными народами и всевозможными существами, похожих на которые ты раньше никогда не видел». И решил уточнить у Александра:

— А что, ли в тех мирах, куда мы собираемся лететь, ни вы, ни я так и не сможем понять, почему именно там с вашими подсылами стали происходить разные неприятности? Что вы тогда станете делать?

— Скорее всего, из этих мест мы наши исследовательские станции уберем. А вообще, это сложный вопрос, — задумчиво ответил Александр. — Об этом мы с тобой еще обязательно поговорим. И не раз. А сейчас мы уже прибыли. Приземляемся.

Разворот, снижение — и вот флайер медленно влетает в створ, открывшийся прямо посреди казавшейся монолитной скалы. Краткое торможение, парение над поверхностью и остановка рядом с гораздо большей по размерам машиной, тоже явно предназначенной для полетов.

Едва Дмитрий вылез из «летака», как в открытой двери большого летучего корабля появился человек и призывно махнул рукой, приглашая на борт. И не успел Дмитрий опомниться, как оказался уже внутри шаттла с ГИМП — корабля «Пересвет».

Взойдя на его борт сразу следом за Дмитрием, Трофимов поймал себя на мысли, что каждый раз при виде этого аппарата он любуется его видом и функциональностью. Современные шаттлы имели форму дискоидов с короткими боковыми крыльями двойной стреловидности, интегрированными с фюзеляжем и образующими по нижним обводам общую несущую поверхность, отвечающую требованиям продольной балансировки на гиперзвуковых скоростях и теплозащиты при прохождении теплового барьера. Кроме того, подобная компоновочная схема типа «низкоплан» давала возможность максимально использовать экранный эффект. Движение осуществлялось за счет двух и более тяговых высокоэкономичных двухконтурных вихревых двигатель — генераторов. А существующая система управления течением в пограничном слое на кормовой поверхности обеспечивала снижение аэродинамического сопротивления корпуса.

Забравшись в просторный пассажирский отсек «моськи» (сленговое название МОСА — «многоцелевой орбитально — спускаемый аппарат»), Трофимов помог Дмитрию улечься в ложемент и устроился рядом.

— Все пассажиры на борту? — раздался вопрос пилота.

— Да. С Богом, — ответил Трофимов.

Послышался звук запускаемых вихревых генераторов. «Моська», включив режим «невидимка», вылетел из ангара и по крутой траектории рванул в небо. Дмитрий с момента старта не сказал ни слова и сидел без движения, наблюдая сквозь ставшие прозрачными стены за стремительно темнеющим небом и появлением непривычно крупных и ярких звезд. И тем, как одновременно с этим росло и приобретало непривычный вид дневное светило. А его родная планета, удаляясь, постепенно превращалась в разноцветный шар. Правый край которого светился, а левый уходил в тень.

Трофимов тем временем наблюдал за появившейся на фоне угольно — черной бездны впереди и чуть снизу маленькой светящейся точкой. Это был «Пересвет». Расстояние между кораблями с каждой секундой сокращалось. Александр отстегнулся от своего ложемента и прошел в пилотажную рубку. Управлял «моськой» средних лет крепыш, судя по голографической татуировке на его руке, служивший ранее в Космической службе Управления чрезвычайных ситуаций. Попросив разрешения, Трофимов забрался в свободный ложемент и обратился к сидевшему на месте лид — пилота парню, одетому, согласно регламенту биологической защиты, в скафандр:

— Слушай, дай сближение провести. Так давно настоящую космическую машину не пилотировал, что аж руки чешутся!

— А ты хоть раз это делал? — спросил пилот.

— Обижаешь. Я по первой специальности пилот внутренних космических сообщений. Закончил пилотажный факультет Звездного университета с отличием и имею налет 3120 часов на трассах кЮпитеру, Сатурну и Нептуну.

— «Каботажник», значит, — произнес пилот несколько уничижительное у «дальнобойщиков» прозвище пилотов ближнего космоса.

— Ага, — не прореагировав на «подколку», продолжил Александр. — На последнем курсе подал заявление в отборочную комиссию КЭДРа. Год после выпуска стажировался как раз на «моськах» на ГИМПе «Торнадо», потом второй этап отбора, спецкурсы — и я стал прогрессором. А здесь моя уже третья миссия.

— Ладно, раз так. Если предстыковочные манвры правильно сделаешь, дам «порулить» на траектории выхода на ближнюю орбиту. Ну а саму посадку, сам знаешь, возьмет на себя автоматика.

— Договорились.

Трофимов включил антенны для сопровождения объекта стыковки и задал режим параллельного сближения. Хотя энергетически это было менее выгодно, но технически реализовалось проще, чем сближение по свободной траектории. При сближении до 100 километров произошел «захват» — бортовые комплексы причаливания «увидели» друг друга и между ними создался замкнутый автономный контур управления.

— Контакт совершен, — послышался в кабине чужой голос. — Включите систему ориентации и управления движением при стыковке.

— Вас понял, — ответил Александр. — Приступаю.

Выполняя процедуры тестирования систем причальной навигации, он подумал, как там себя чувствует Дмитрий и, включив внутреннюю связь, произнес на родном языке гостя:

— Как себя чувствуешь, лекарь? Взгляни вниз — мы сейчас будем сближаться с кораблем, на котором полетим к другим мирам.

Тем временем тестирование причальных систем закончилось, и бортовой комплекс включил систему управления автоматическим сближением и стыковкой «Орион — 3». Уже на подходе к раскрытому створу посадочного ангара бортовая система запустила интегратор линейных ускорений и выполнила заход на посадочную платформу и причаливание. После чего Александр, поблагодарив пилота, выбрался из ложемента и пошел обратно в пассажирский отсек.

Вернувшись, Трофимов достал из шкафа два легких скафандра, в один из которых забрался сам, а во второй помог облачиться Дмитрию. Заплечный мешок знахаря он убрал в герметичный контейнер. В переднем шлюзе их уже ждал пилот, и они втроем вышли в ангар. Там их встречал знакомый Трофимову по одной из его предыдущих миссий темнолицый седоватый мужчина лет сорока — начальник прикрепленного к «Пересвету» отряда физической защиты Антон Федорович Павлов.

— Ну что, с прибытием, — сказал тот по системе связи между скафандрами. И, бросив быстрый взгляд на Дмитрия, спросил. — А это, как я понимаю, и есть тот иномирянин, о котором ты руководству все уши прожужжал?

— Да. И поскольку он не привык к скафандру, то давайте-ка быстрее пройдем в карантинный блок. Кстати, у него в ящике мешок с разными местными лекарствами, так что их тоже надо будет протестировать на аллергены и вирусы. А вообще-то он один стоит всего нашего диагностического комплекса.

— Ну — ну. Пожуем — увидим.

— Увидите, увидите.

Из шлюза все прямо как были, в скафандрах, прошли в специальную капсулу внутренней транспортной системы ГИМПа, которая домчала их до медицинского отсека. Здесь Трофимова и Дмитрия поместили в специальный изолированный диагностический модуль. Сняв скафандр, Александр помог разоблачиться Дмитрию и предупредил:

— Сейчас ты можешь почувствовать, как нас будут, как бы это объяснить, ну, в общем, изучать. Чтобы понять, нет ли в нас чего вредного, способного передаться всем другим на корабле и вызвать болезни, от которых нет защиты. Да, поэтому твои сборы лекарственные тоже надо проверить — а то вдруг они тоже содержат что-то, что для жителей твоего мира полезно, а для жителей моего вредно.

— Хорошо. Я понимаю. Берите. Но я уверен, что ничего вредного для вас там нет. Я же тебя лечил и поэтому позаботился, чтобы там были сборы растений и камней, только полезные для таких же, как ты.

— Да я верю, верю. Но порядок такой.

— Хорошо. Кстати, я чувствую, что на нас словно смотрят, причем так, что смотрят внутрь. Мне это не нравится. Сначала я должен понять, что это ничем мне не повредит. Прости, но я закрываюсь.

Спустя несколько секунд в комнате раздался транслируемый по внутренней связи голос:

— Здравствуйте. Говорит главный врач корабля Ованесян. Мы не можем «просветить» нашего гостя. Еще пять секунд назад мы видели его внутренности, а сейчас он словно в карбид — нейтритовую оболочку оделся — темное пятно на всех сканерах. Это нечто — скажи мне кто, что такое может быть, я бы не поверил! Саша, попросите его открыться, а то я вас обоих выпустить не смогу. Сами понимаете.

Александр повернулся к невозмутимо севшему прямо на пол лекарю:

— Дмитрий, сними, пожалуйста, свою защиту. Мы не хотим причинить тебе никакого вреда. Просто нас сейчас изучают наши лекари. Ну, как если бы ты смотрел, болен ли кто-то пришедший в твою деревню и не может ли он заразить членов твоей общины. Вот и наши лекари так смотрят.

— Ладно. Я уже успел разобраться, что эти просвечивающие насквозь лучи и еще какие-то вступившие в контакт с моими тонкими оболочками потоки не нанесут моему телу существенного вреда. Но ваши методы грубее тех, которыми пользуюсь я. Они более жесткие, что ли. Мои тоньше и незаметнее. Надо будет разобраться, как так получилось. В моем мире не умеют летать к другим звездам, а вот проверять, есть ли в теле скрытые болезни, получается, мы можем даже лучше вас.

Спустя полчаса, когда все необходимые карантинные процедуры были выполнены, Трофимов и Дмитрий переоделись в комбинезоны экспедиционного персонала и получили возможность покинуть бокс. А на выходе из медотсека их снова ждал Павлов. Он жестом пригласил их в стоящую рядом кабину капсулы внутренней транспортной системы, и передал Дмитрию усик минирации, попросив его надеть дужку устройства на ухо. Когда тот это проделал, Павлов произнес на русском:

— Вы понимаете, что я сейчас сказал?

Дмитрий, ничего не ответив, посмотрел на Павлова, потом снял устройство с уха и, пристально рассмотрев его, надел обратно. После чего произнес на своем языке:

— Чудно, такая маленькая штучка, а внутри очень сложно устроенная — я мало что понял. И совсем не понял, как она ухитряется толмачить с вашего языка на мой.

Павлов, бросив быстрый взгляд на Александра, который лишь ухмыльнулся, ответил знахарю:

— Ничего, вы еще освоите языки, на которых говорим мы. А мы выучим ваш. Но пока придется некоторое время общаться так. А сейчас разрешите представиться — Павлов Антон Федорович, начальник отряда физической защиты экспедиции.

Трофимов понимал, что участие в экспедиции Дмитрия было согласовано совсем недавно и поэтому ее высшие чины не освоили еще язык, на котором говорил Дмитрий, хотя в лингвоархиве экспедиции он наверняка был, как и образцы всех языков всех тех планет, которые предстояло посетить. Но ничего — с помощью современных обучающих систем любой язык, семантика и лексическая база которого были известны, усваивался максимум за неделю.

Новый полет по транспортным шахтам ГИМПа и капсула остановилась напротив дверей, у которых застыли двое подчиненных Антона Федоровича в походном комплекте снаряжения. «Серьезные у них порядки. Похоже, по «желтому» уровню тревожного режима», — подумал про себя Трофимов, шагая в открывшийся за скользнувшей в стену плитой двери, короткий коридор. В другом его конце у такой же двери, стояла еще пара караульных, только уже из сотрудников службы внутренней безопасности корабельной команды.

Это означало, что идут они в центр ситуационного планирования. Потому что так охраняли только два помещения корабля — ЦСП и рубку управления. Но в рубке им делать было нечего.

В большом зале ЦСП из мебели был лишь один овальной формы стол со стоящими вокруг него креслами. Но Трофимов знал, что обстановка в большинстве помещений корабля, трансформировалась в самом широком диапазоне в зависимости от команд находящихся в нем людей (голосовых или мысленных). Там гостей и вошедшего вместе с ними Павлова ждали трое. Одного из них Александр знал лично: начальника экспедиции Валентина Григорьевича Гарчева. Второго, Трофимов не раз видел на разного рода совещаниях и в аналитических материалах. «Да. Серьезно готовили эту экспедицию, раз в нее отправили таких монстров, как один из самых выдающихся на Земле ксенопсихологов и специалистов по альтернативным логикам, профессор Носов», — подумал Александр. Третьей была женщина, которую прогрессор видел в первый раз.

Носов с любопытством посмотрел на Дмитрия и протянул ему руку.

— Будем знакомы — Носов Владимир Григорьевич. Руководитель исследовательской программы экспедиции.

Известный ученый был плотным коренастым мужчиной, вызывающим ощущение некоторой тяжеловесности. Он казался случайно попавшим в эту компанию, но все сотрудники КЭДРа знали, что Носов не только прекрасный специалист и теоретик, но умный стратег и блестящий коммуникатор, лично участвовавший в установлении четырех труднейших контактов с инопланетными расами разного уровня развития. Перехватив взгляд Трофимова, профессор с улыбкой добавил, показав рукой на девушку:

— Позвольте представить единственную среди нас даму. Екатерина Егорова. Медик, биолог и одна из сильнейших на Земле психоэнергетиков. Лучший специалист по инопланетным заболеваниям из Межпланетного Красного креста. Она возглавила входящую в состав экспедиции группу из спецотдела FIB КЭДРа.

«Только ли в таком качестве? — подумал про себя Александр. — Или начальство решило на всякий случай подстраховаться и на всякий случай прикрепить к Дмитрию, так сказать, своего мага. Ладно, разберемся по ходу дела».

Екатерина была красивой девушкой славянского типа — с пышными, но коротко подстриженными волосами, с большими синими глазами, пухлыми губами и ямочками на щеках. Но столкнувшись с ней взглядом, Трофимов мгновенно ощутил, как с его мозга за мгновение считали всю имеющуюся на поверхности сознания информацию. Мгновенно сработал рефлекс, выстроив ментальный барьер — тренировке методам психоэнергетической защиты в школе прогрессоров уделяли много внимания.

На Дмитрия же, казалось, попытка «забраться в мысли» не произвела никакого впечатления. Либо девушка не смогла нащупать частоты его мозговой активности и спектр биоэнергетики, либо он сумел эффективно защититься и решил не подавать вида.

Завершив этот свой мгновенный эксперимент, молодая женщина протянула руку сначала Александру, а потом Дмитрию. Немного дольше задержав ее в руке знахаря.

— Егорова Катерина. Надеюсь, нам будет приятно работать вместе, — сказала она.

— Еще бы, — протянул Трофимов и посмотрел ей в глаза еще раз.

В свои двадцать девять лет он еще не женился. Подруги у него были, но женщины, которая смогла бы его покорить, не находилось. Но он мечтал, что когда — нибудь еще встретит ту самую — единственную и неповторимую.

После знакомства Гарчев на правах хозяина предложил всем сесть и вызвал по линии доставки два кувшина ягодного морса и легкие закуски. Когда все наполнили свои бокалы и дмитрий осторожно попробовал миндальное печенье, то первым не утерпел Павлов. И начал разговор сразу с делового вопроса:

— Александр писал, что вы, Дмитрий, не только лекарь, но и мастер боевых искусств. Не откажете поработать с моими архаровцами? Было бы очень интересно познакомиться с вашей техникой ведения боя.

— Ну, ты как всегда — тебе бы только всех «на вшивость» проверить, — сказал предложивший им сесть стройный жилистый мужчина, в котором Дмитрий сразу почувствовал человека, обладающего внутренней способностью повелевать. После чего, обращаясь уже к Дмитрию, представился:

— Гарчев Валентин Григорьевич. Командир этого корабля и начальник размещенной на нем специальной экспедиции. Особым членом которой с этого момента являетесь и вы, Дмитрий. Извините за то, что транслятор, может быть, не совсем верно переводит Ваше имя.

Знахарь пожал ему руку и чуть заметно улыбнулся. Присутствующие рассматривали его с тяжело скрываемым интересом и, естественно, он это чувствовал.

Но и для него все вокруг казалось фантастическим и необъяснимым, Дмитрию приходилось с трудом сдерживать возгласы, глядя на непонятные ему предметы, которые казались весьма и весьма необычными.

— Я устал, — сказал Дмитрий, — мне нужно время, чтобы приладиться к новым условиям.

Все с пониманием кивнули, и командир корабля предложил поводить лекаря в отведенную ему каюту.

Вместе с Гарчевым они вышли из охраняемого зала ЦСП и встали на идущую сбоку коридора движущуюся дорожку. С которой сошли метров через двести и, свернув в боковое ответвление коридора, прошли мимо ряда впрессованных в металл дверей во второй отсек, где размещались каюты специалистов.

— Вот здесь, — показал Гарчев в дальний правый угол, когда они зашли в каюту, — вы можете заказать еду. Посмотрите, пожалуйста, как это делать.

Дмитрий приблизился к зеркальной стойке, рядом с которой находился небольшой столик. Новизна впечатлений уже начинала тяготить даже его подготовленную психику.

— Видите, сейчас горит зеленая лампочка, — Гарчев ткнул пальцем в светящийся зеленым выступ на стене. — Это значит, что еда из сегодняшнего меню может быть доставлена спустя всего пять минут. Нужно лишь нажать на этот выступ — и через это время все заказанное появится вот в этом месте. Если же горит лампочка красного цвета, то придется подождать. Все понятно?

Дмитрий кивнул.

— Ну, тогда пробуйте.

Лекарь осторожно подошел к панели и нажал на кнопку. Через секунду звякнул звоночек линии доставки, открылось окошко автомата, в котором стоял поднос с тарелками и мисочками. Дмитрий с некоторой опаской взял поднос и, прежде чем начать есть, включил свои ощущения и проверил качество пищи.

— Ну что же вы, кушайте, — весело сказал Гарчев. — Да, вот еще что: если захотите заказать что — нибудь конкретное, то вам придется вот через этот усик переговорного устройства сказать, что именно вы хотите. А посмотреть, какие блюда есть в сегодняшнем меню, вы всегда можете вот здесь (с этими словами Гарчев показал на небольшое светящееся окошко рядом с тем местом, откуда Дмитрий только что взял поднос). Мы специально сделали для Вас меню на вашем родном языке. А потом, когда вы выучите наш, будет еще проще. В общем, потренируйтесь — и все получится. Ну а если захотите за едой поговорить с кем — нибудь, то милости просим в нашу кают — компанию — там и поесть можно, и с другими членами экспедиции пообщаться. Ну, осваивайтесь, а я должен вас покинуть — дела.

Выходя, он не удержался и обернулся. Дмитрий в это время с любопытством разглядывал пищевой автомат. Командир улыбнулся и тихонько закрыл за собой дверь.

Дмитрий же, попробовав уже доставленную пищу, заказал себе еще пирог с кремом, мороженное, гуляш, печенье, горячий шоколад, сок, компот и, водрузив все это на стол, начал пробовать все подряд. Насытившись, он довольно откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

Жизнь казалась прекрасной. В странном выпуклом окне на стене, которое, как он чувствовал, и окном то не было, но при этом показывало то, что было за стенами этого летающего дома, мерцали незнакомые звезды, а завтрашний день обещал множество новых открытий, сделанных эти такими внешне похожими и в то же время настолько отличными от жителей его мира людьми…

Глава 6. Среди звезд. Миры окраины — система Ультар.

На следующий день, еще только подходя к каюте Дмитрия, Трофимов услышал, как Дмитрий громко говорит кому-то:

— Пожалуйста, не надо ничего делать. Я привык наводить порядок сам. А вы только что уничтожили ценную вещь.

Нажав на клавишу вызова, Александр попросил знахаря открыть дверь и, войдя, увидел картину, при виде которой не смог удержаться от смеха. Уже одевшийся, не смотря на раннее (если судить по внутрикорабельным часам) время, Дмитрий упрашивал выехавшего из своей ниши робота — помощника не убирать в его комнате. Робот же, не обращая никакого внимания на его увещевания,, продолжал свое дело. Дмитрий был раздосадован, но, по внутренним ощущениям Трофимова, даже не попытался воздействовать на машину энергетически. Увидев Александра, лекарь, показав рукой на тихо жужжащий механизм, пожаловался:

— Это, это…, не знаю, как его и назвать… Короче, эта нежить вышла прямо из стены и начала тут все убирать. Более того, вчера я сделал сложный отвар и оставил его на столе настаиваться — так она его вылила. Жаль — хорошие травы пропали, редкие. А у меня их с собой не так уж и много. А может это что-то типа нашей нежити? Тогда я ее прогоню.

Трофимов не мог сдержать смех:

— Извини, Дмитрий, надо было тебе объяснить, что многие бытовые обязанности у нас исполняют механические слуги. И показать, как с ними обращаться. Поздно уже было, все устали — вот и вылетело из головы.

— Занятные у вас слуги — не живые, а обладают чем-то похожим на разум, — задумчиво произнес Дмитрий, следя за тем, как робот убирал под столом.

— Ну, это пока сложно объяснить, — Трофимов подбирал слова. — Эти искусственные, хм, скажем так — существа, созданы людьми и снабжены разными программами поведения в тех или иных условиях и ситуациях. Им прописано, что нужно делать — они и делают. Понимаешь?

Дмитрий, недоверчиво поглядывая на робота, кивнул.

— Вот этот механизм — робот — уборщик. Модель РУ — 34, — продолжил Трофимов. — Чуть позже я научу тебя пользоваться им и другими подобными ему помощниками.

— Все — таки меня в голове не укладывается, что это не живое существо, — Дмитрий протянул к механизму руку, чтобы его потрогать,.

Робот же решил, что ему предлагают почистить одежду и вытянул изнутри хоботок пылесборника. Дмитрий сначала резко отдернул руку, но потом любопытство взяло верх и, он вновь протянув ее вперед, с явной подозрительностью во взгляде внимательно следил как робот всасывал пыль с рукава его комбинезона.

Александр про себя буквально давился смеха.

В это время в каюту, предварительно позвонив в дверь, зашел командир корабля.

— Ну и чем это вы занимаетесь? — спросил он, глядя на улыбающегося Александра и сосредоточенное лицо Дмитрия.

— Ознакомительные мероприятия. Показываю Дмитрию возможности РУ — 34.

— Ну — ну, — Гарчев посмотрел на Александра с явным неодобрением и, обращаясь к знахарю, добавил. — Антон Федорович просил передать, что вы можете зайти к нему на тренировку. Давайте я Вас провожу и заодно немного познакомлю с кораблем.

«Конечно, командир не стал бы просто так показывать корабль сам — для этого есть младшие по званию. Видимо, что-то они с командиром группы физической защиты затеяли», — подумал Александр, но промолчал.

Дмитрий, отделавшись от робота, поправлял одежду.

— Спасибо, с удовольствием пообщаюсь с живыми людьми, — сказал он, поглядывая на робота. — А Александр с нами?

— Если у него есть свободное время и желание, то конечно, — пожал плечами Гарчев.

— Ничего себе…, — сказал Дмитрий, когда они вышли в большой куполообразный зал, в пористых стенах которого сверкали желтые и красные камни. — Похожи на наши феориты — «капли Солнца» и гарины — «кровь Предтеч». На моей планете они считаются дорогими и из них делают украшения. Но таких крупных и в таком количестве я никогда не видел.

— Эти виды камней есть практически на каждой планете, где-то больше, где-то меньше. Но эти выращены искусственно.

«Как много нового и интересного! Нужно будет записывать про все увиденное. Сегодня же начну», — подумал Дмитрий, следуя через зал.

Малая капсула уже ждала их у тамбура перехода в систему тоннелей ГИМПа.

Гарчев посадил Дмитрия справа, а Александр устроился слева.

— При посадке вот здесь появляется план корабля, — командир показал Дмитрию на возникшее прямо в воздухе изображение ГИМПа. — Теперь достаточно дотронуться пальцем или, если надеть вот это устройство (командир достал из-под сиденья полуобруч и, надев его на голову, опустил перед правым глазом полупрозрачную пластину мини — экрана), то сконцентрировать взгляд на изображении нужного участка корабля, как оно будет увеличено. Вот как сейчас. И так можно сделать несколько раз, пока не найдешь то место, куда хочешь попасть. После чего голосом или повторным касанием этого же места, как я сделал только что, отдаешь приказ капсуле доставить тебя по назначению. И ее бортовой компьютер, хм, ну типа ее искусственного разума, выберет оптимальный путь по транспортным коридорам от того места, где ты сел, до остановки, ближайшей к тому месту, куда ты захотел попасть. А путь, по которому будет двигаться капсула, обозначается на схеме зеленой линией. Видишь, вот она появилась. Да, если ты точно знаешь название места, куда хочешь попасть, то можно просто его назвать — и капсула сама доставит тебя до ближайшей станции. Все просто. Думаю, ты быстро привыкнешь. Ну что, поехали.

Когда капсула тронулась, Дмитрий вдруг спросил:

— А если мы втроем хотим попасть в разные места?

— Все указывают по очереди свои пункты назначения, и капсула рассчитает оптимальный путь, с остановками на ближайших к этим местам станциях внутренней транспортной сети (ВТС), — вставил Александр.

Гарчев отдал приказ, и Дмитрий увидел, как голову командира обволокла состоящая из невидимых простому человеку полей световая паутинка, которая после считывания информации сразу исчезла.

Капсула набрала ход, огни транспортного коридора за стектолитовыми стенками слились в зеленую полосу. Через несколько десятков секунд капсула остановилась. Дмитрий и опомниться не успел, как они уже выходили. Переходный тамбур этой посадочной станции был точной копией предыдущего, но с небольшой разницей. В месте парковки транспортных капсул вдоль стены стояли скамейки, сделанные из того же прозрачного материала, что и перегородки в капсуле. Там сидели несколько человек и о чем-то оживленно спорили. Увидя выходящую из лифта троицу, их разговор затих, они поздоровались с командиром и Трофимовым и с любопытством смотрели на Дмитрия. Слух о включенном в экспедицию аборигене с одной из планет распространился достаточно быстро и люди при встречах, естественно, обращали на него повышенное внимание.

— Привет, как дела, — весело сказал Дмитрий. — Я очень близок к вам и не кусаюсь.

Люди виновато потупили взгляд. Гарчев, мысленно порадовавшись за чувство юмора Дмитрия, встал на одну из трех дорожек горизонтального эскалатора, окрашенную в синий цвет. Дмитрий и Александр последовали за ним. Трофимов пояснил гостю, что этот «самодвижущийся пол» позволяет экономить время на передвижение от станций ВТС до окончательного пункта назначения.

Гарчев сошел с дорожки напротив одной из дверей. Произнес: «Командир корабля. Впустить». Дверь скользнула в стену, открыв большую комнату с рядами скамеек и шкафов.

— Это раздевалка, чтобы переодевать одежду, а справа душ, ну, такой механизм, чтобы мыться после тренировок, — на ходу пояснил Трофимов, прежде чем все трое вошли в просторный спортивный зал.

Там было около двадцати пяти человек, одетых в свободного покроя одежду и в мягкой обуви. Их прихода, видимо, ждали, потому что едва гости шагнули в зал, находившийся в зале начальник отряда физзащиты остановил занятия и все повернулись в сторону вошедших. Знахарь опять ощутил на себе любопытные взгляды и улыбнулся.

— О, Дмитрий, рад вас видеть, — приветствовал его Павлов. — Надеюсь, вы покажете моим молодцам несколько приемов тех боевых искусств, которыми владеете?

— Я готов. Только можно я сниму толмача, — ответил Дмитрий, показав рукой на гарнитуру переговорного устройства, автоматически транслировавшего перевод земной речи. — И как будем биться — «на любки» или «на зверки»?

— Не понял, — озадачился Павлов. — Что это значит?

Едва войдя в зал, Дмитрий понял, что его хотят испытать на этот раз не как лекаря, а как бойца. Потому он и решил сразу прояснить правила схватки и раз и навсегда прекратить всякие пересуды об уровне его боевого мастерства.

— «На любки» — это когда бьемся хоть и сильно, но все равно играючи, так, чтобы не причинить друг другу серьезных травм. А «на зверки» — это когда бой идет почти без ограничений. Запрещено убивать и калечить так, что потом не залечить, а все остальное можно.

— Слышали, — повернулся к своим подчиненным начальник отряда физзащиты. — Ну что, какие правила выберем?

Среди ребят пробежал ропот, и из группы выступил жилистый, чуть выше среднего роста парень. Уверенно произнес: «Я готов биться без ограничений»! Павлов внимательно посмотрел на него.

— Ну, давай Савельев, попробуй, — и, пользуясь тем, что Дмитрий не мог понять того, что он говорил, т. к. уже снял гарнитуру, добавил. — Только помни — это наш гость и его, вообще то, не для того пригласили в экспедицию, чтобы ты ему руки — ноги переломал или зубы выбил.

Савельев встал в центре зала напротив Дмитрия, и кивнул. Знахарь кивнул в ответ.

Дмитрий взял «натяжку», резко и бесшумно вдохнув через рот, ощутил, как «распустилось» внутри «древо живы», а «столбец» заполнил весь центр спины от промежности и до середины головы.

Стоящий напротив парень зачем-то деланно сморкнулся, после чего, приплясывая, пошел вправо, двигаясь по спирали, постепенно сокращая дистанцию. Когда расстояние между ними стало около четырех шагов, он, как ему, наверное, казалось, неожиданно прыгнул к Дмитрию, и с ходу действительно очень быстро выполнил «тройку»: удар кулаком в подбородок одновременно с ударом стопой в колено, и затем с разворотом удар ребром ладони в шею сбоку — сзади.

Парень был хорошим бойцом. Каждый его удар мог бы вывести из строя многих из тех, с кем Дмитрию пришлось драться на его родной планете. Но все — таки до подлинного мастерства тут было далеко. Поэтому от этой первой атаки Дмитрий просто ускользнул. И хотя оказался за спиной противника, но атаковать сам не стал. Еще комбинация землянина — попытка подсечь сразу обе ноги, подкат, подъем разгибом и сразу удар ногой с уклоном, опора на руки и пара быстрых ударов ногами, «вертушка» и выход в стойку на ногах. Дмитрий спокойно и невозмутимо стоял в паре шагов от парня, не получив ни одного удара. И более того, не сделав ни одного защитного блока. Посерьезневший Савельев сменил тактику, усилил натиск, действуя менее разнообразно, но еще быстрее, чем раньше. Во время одной из стремительных атак со сменой уровней всем показалось, что удар кулаком в лицо достиг цели — голова и корпус гостя резко качнулись назад… и в этот же момент вернулись в исходное положение. У Савельева же, который в это время делал подшаг вперед для завершения атаки добивающей серией, вдруг словно подломились ноги, и он рухнул лицом вперед. И остался лежать. Дмитрий стоял над ним все такой же невозмутимый. И никто из присутствующих даже не заметил, что именно он сделал.

— Ну, ни хрена себе, — в наступившей тишине чей-то негромкий голос раздался по всему залу.

Дмитрий что-то сказал, нагнулся и нажал несколько точек на спине и голове лежавшего парня. Гарчев и Трофимов, на которых были трансляторы, перевели Павлову слова знахаря: «Думаю, с него достаточно». Лежащий земной боец шумно вдохнул и, опершись руками об пол, встал на колени, после чего поднялся.

Плохо воспринимающему происходящее Савельеву помогли дойти до скамейки и сесть. А знахарь посмотрел на начальника физ защиты и опять что-то сказал. Гарчев перевел: «Он спрашивает, не желаешь ли ты сам с ним сразиться»?

Парни из группы физзащиты переглянулись и на несколько мгновений в зале повисло молчание. Все ждали, что же ответит на столь явный вызов начальник отряда. Павлов же прекрасно понимал, что, не смотря на свое положение, в данном случае отказаться он не может. Но и бой ничего хорошего не сулил — уж больно легко, играючи одержал гость победу над одним из сильнейших рукопашников группы.

Павлов вышел на середину зала и, встав метрах в шести напротив Дмитрия, ритуальным поклоном пригласил к бою. Лекарь кивнул и остался стоять, вновь предложив инициативу атаки противнику. В отличие от предыдущего бойца, Павлов не стал хорохориться, а сразу же включил все психофизические резервы и метнулся к сопернику, бросив тело вперед так, словно собирался прыгать в длину. Казалось, Дмитрий тут же и проиграет, оказавшись в зоне прямого поражения ног взлетевшего в воздух противника. Но он качнул тело вбок и, крутнувшись на опорной ноге, ускользнул не только от ног, но и от рук Павлова, которыми тот в полете наносил удары в стороны от основной линии своего движения. Таким образом, знахарь сразу же оказался чуть сзади фигуры начальника физзащиты, и хотя тот успел войти в перекат, уходя от ударов в спину, на этот раз уже Дмитрий прыгнул вперед и вверх, приземляясь, заблокировал отмашку левой руки Павлова и захватил ее своей же левой, а стопой своей правой ноги топчушим ударом пробил подколенное и потом сразу ахиллово сухожилие левой ноги противника. После чего, резко развернувшись влево же, рванул захваченную руку Павлова, одновременно своей правой рукой шлепнул ему по затылку и сразу же провел захват подбородка, рванув его вправо — вверх. Всем, включая самого начальника отряда физзащиты, было очевидно, что доведи Дмитрий все свои движения до конца, он уже сломал бы Павлову руку и шейные позвонки. Но Дмитрий не стал останавливаться на достигнутом и, продолжая разворот и, не отпуская ни руки, ни подбородка Павлова, спиралевидным движением уложил того на пол, в завершение ударив лежащего на полу Павлова своим левым коленом в позвоночник. И только после этого встал и сделал шаг в сторону. Спустя пару секунд, в течение которых никто в зале не шелохнулся, начальник физзащиты попытался встать, опершись на левую руку. И сразу же скривил лицо от боли. Дмитрий шагнул к нему и жестом попросил разрешения помочь. Взявшись руками за левое плечо Павлова, он стал его разминать, по очереди нажимая пальцами обеих рук разные точки. Так он спустился до локтя. После чего удивленный начальник группы физзащиты покачал рукой и с улыбкой произнес: «Прошла! Во дает!». И было не совсем ясно, относится последнее восклицание к боевому или лекарскому мастерству гостя. А тот, оглядев неподвижно стоявших бойцов и не увидев больше желающих померяться силой, пошел обратно к скамейке, на которую положил гарнитуру связи и надел ее. А стоящий рядом Трофимов успел заметить, что Дмитрий даже не вспотел.

— Спасибо, Дмитрий, прекрасный бой, — сказал Павлов, подходя к лекарю. — И прекрасное лечение!

— Вы были достойными противниками, — скромно ответил Дмитрий, ловя на себе восхищенные взгляды бойцов. — Но я не люблю битв. И всю жизнь на моей планете стремился к тому, чтобы мое боевое знание никогда не приходилось применять в полную силу. Да и учился я ему потому, что оно позволяло лучше постичь токи жизненных сил в себе и других людях.

— И, тем не менее, я буду Вас просить преподать всем нам несколько уроков боя.

— Я согласен. Только я буду учить не столько приемам, сколько способам видения противника и внутренней настройки своего организма. Это, на мой взгляд, гораздо важнее любых приемов. Если твои тело и разум готовы, и ты видишь намерения противника, приемы родятся сами.

— Продолжаем тренировку, — хлопнул в ладони Павлов, восстанавливая субординацию. — А то, ишь, стали, рты раззявили. Вот когда сможете работать так, как наш гость, будете сачковать.

Бойцы неохотно разошлись, оставив Дмитрия наедине с двумя начальниками и Трофимовым.

— Ваше мастерство превзошло все мои ожидания, — проговорил Павлов. — Поверьте, я видел много боев и участвовал в них, но такой вижу впервые.

— Бой — это всего лишь часть общей картины мира, которую сформировали во мне мои учителя и последующая практика лекаря. Да и не боец я, по сути своей, а лекарь. И в этом мое предназначение, и таков мой выбор. Поэтому и учить, как уже сказал, буду не столько боевым навыкам, сколько таким, которые увеличат ваши возможности не только в бою.

Дмитрий посмотрел на окружающих, и увидев, что, не смотря на приказ Павлова, его внимательно слушают все находящиеся в зале, продолжил:

— Что в бою, что в лечении надо сначала определенным образом организовать свои внутренние пространство и то, что вы называете «внутренним временем», а у нас зовут последовательностью восприятий происходящих событий. Организовать, а потом транслировать во вне себя, соотнеся и синхронизовав с внешними пространством и временем. Это способ реализации настоящего волшебства. А точнее — Видения Истинных Узоров Бытия. Суть которого кратко можно выразить всего в двух выражениях: «Я Есмь!» и «Я — Здесь и Сейчас»! Тогда твой личный Образ Мира проявляется вовне и проявляет, воплощает в Реальность ту часть изначально созданного Творцом Узора Бытия, которая наиболее соответствует твоим ожиданиям. И именно это и есть волшба! Так что я не занимаюсь тем, что только лечу или только веду бой. И в том, и в другом случае я ворожу! Проявляя те части Узора Бытия, которые ближе всего к созданным мною образам. Делая это каждый раз ровно настолько, насколько это дозволено Законами Творца.

— Интересный подход, — медленно проговорил Павлов. — У нас на Земле есть похожие учения, вы сможете узнать о них, когда будете осваивать базовый набор наших земных знаний с помощью системы ускоренного обучения. Ну, а сейчас позвольте вас покинуть — пользуясь столь убедительной демонстрацией нашего несовершенства, пойду погоняю ребят дополнительно. А то застоялись, расслабились. Так что спасибо, что встряхнули. Теперь у них появился новый стимул «пахать».

Гарчев, Трофимов и Дмитрий покинули тренировочный зал в приподнятом настроении. Командир корабля был несколько удивлен увиденным, хотя после расспросов Александра и ожидал чего-то подобного. Они встали на зеленую дорожку эскалатора и спустились на второй ярус. Затем, пролетев несколько переходов на более медленные дорожки, оказались возле лабораторий. Каюта Дмитрия находилась неподалеку.

— Дальше я вас провожать не буду, — сказал Гарчев, — но приглашаю часа через два в кают–компанию, где вы, Дмитрий, сможете познакомиться со всем экипажем. А сейчас мне пора.

Командир развернулся и пошел в сторону эскалаторов.

— Зайдешь ко мне? — обратился знахарь к Трофимову.

— Сейчас не могу, дела, — ответил Александр. — Я зайду за тобой по–позже.

Оказавшись в своей комнате, Дмитрий сразу направился к полке с книжками, на которую он обратил внимания еще раньше, но рассмотреть не успел. Взяв самую толстую книгу в кожаном переплете, открыл ее на первой попавшейся странице. Земной язык был ему не знаком, но картинки вполне устроили. На рисунках были изображены горы, моря, различные животные и растительность, немного напоминавшие его планету. Легкой волной нахлынула грусть. Он поставил книгу на место. Постояв несколько минут возле иллюминатора, Дмитрий решил чего — нибудь перекусить.

— Овощной салат, отбивная и манговый сок, — сказал он через устройство минирации в окошко линии заказов. Этот набор ему посоветовал Трофимов и поэтому он решил не рисковать пробовать что-то другое.

Уже через несколько секунд в окне доставки звякнуло.

Прекрасно пообедав, Дмитрий лег на способную принимать форму его тела кровать и тут же заснул. Однако пришедший за ним Трофимов застал его уже одетым. Поскольку знахарь еще во сне почувствовал его приближение и проснулся, а влезть в выданный ему земной комбинезон было минутным делом.

— Ты, смотрю, готов? — спросил Александр, переступив порог. — Пойдем, познакомишься со всеми членами команды корабля.

— Что ж, пошли. Думаю, что и им не терпится меня увидеть. Я чувствую волны любопытства по отношению ко мне.

Александр улыбнулся — странный человек этот инопланетник. От него исходили такие доброта, терпение и спокойствие, что это поражало даже подготовленного прогрессора.

Кают — компания располагалась на верхнем ярусе в большом куполообразном зале. Вдоль стен тянулись столы, на которых сейчас был накрыт обед. Играла тихая спокойная музыка, между столами сновали многофункциональные роботы, в данное время выступающие в роли официантов. Вновь пришедшие остановились на пороге, раздумывая, куда бы лучше пристроиться, когда к ним подошел Гарчев.

— Ну наконец-то, а то у меня только о Вас, Дмитрий, и спрашивают. Так что я решил устроить Ваше мини — интервью. Пусть все сразу зададут основные вопросы, чтобы потом не спрашивали одно и тоже по одиночке. А если и будут, то поменьше. Не возражаете?

— Конечно, нет, — улыбнулся знахарь. — Ведь гости с других планет на ваших кораблях не бывают. Александр сказал мне, что я первый.

Трофимов кивнул, подтверждая сказанное.

— Ну вот и ладушки, — сказал командир и хлопнул в ладони. — Минутку внимания!

Гул в зале стих и все посмотрели в его сторону.

— Я хочу вам представить единственного члена нашей экспедиции с другой планеты. Дмитрий подойдите, пожалуйста. Можно задать ему вопросы. Но немного, как говорилось в знаменитом древнем фильме, «…поскромнее, лучше один на двоих». Наш гость еще не владеет интерлингом, да и не все наши понятия могут быть объяснены ему в отведенное для этой беседы время. Потом, после курса интенсив — обучения, желающие смогут еще с ним пообщаться, а сейчас прошу выбирать вопросы лишь более — менее общего характера.

И обращаясь уже к Дмитрию, предложил:

— Проходите в начало зала — туда, где сейчас появится возвышение.

Дмитрий посмотрел туда, куда указывал рукой командир и увидел, как часть пола у противоположной от входа стены вдруг словно стала жидкой, вздыбилась волной и так застыла. А потом из нее вверх взметнулось что-то типа двух столбиков, которые развернулись сверху, словно бутоны цветков и образовали чуть наклоненный столик и сиденье. Поскольку он уже привык к подобным трансформациям своей комнаты, то не выказал удивления и пошел к этому месту, которое, как он понял, и предназначалось для того, чтобы он мог сесть и начать разговор, находясь лицом сразу ко всем остальным.

Любопытные взгляды провожали лекаря через весь зал. И только он взошел на подиум и сел, как посыпались вопросы. Пользоваться прямым мысленным разговором было нельзя, поскольку он не имел на это разрешения ни от кого из присутствующих, да и не был уверен, сможет ли сразу установить связь с разумами землян, все — таки отличных от него по образам восприятия и думания. Но ему хотелось лучше понимать Суть спрашиваемого, и он решил, что помимо перевода транслятора-толмача ему стоит подключиться напрямую к Уровню Смыслов. Тогда и вопросы станут яснее, да и перевод этого неживого толмача можно будет в случае чего уточнить, пояснив дополнительно ту или иную часть своего ответа. Поэтому Дмитрий выделил и настроил часть своей Сущности для погружения на соответствующий Уровень Бытия. И занятый этим привычным, но требующим таки некоторого времени делом, едва не пропустил первый вопрос.

— Скажите, жизнь людей на вашей планете многим отличается от нашей? — спросил сидящий ближе к возвышению рыжий парень.

— К сожалению, я еще не успел ознакомиться с вашим бытом. Но думаю, что и у вас, и у нас люди учатся, любят друг друга, строят дома, растят детей, заботятся о пропитании.

— Я слышал, что вы лекарь, — сказал сидевший рядом с рыжим парень, в котором Дмитрий узнал одного из бойцов из тренировочного зала. — А у вас на планете есть именно врачи, т. е. люди, знания которых основаны на науке, или больных лечат исключительно такие знахари, как вы?

— Начнем с того, — ответил Дмитрий, — что у нас на планете люди, в основном, лечатся сами. Знания о силе природы передаются от поколения к поколению и лишь в исключительных случаях, когда своих знаний уже не хватает или болезнь слишком серьезная, они обращаются к знахарю. Ну а кроме того, я не совсем понял, в чем отличие ваших принципов изучения мира, на которых основано то, что вы называете наукой, от тех, которым учили меня. Поэтому точнее я смогу ответить лишь после того, как ознакомлюсь с вашими знаниями.

Следующий вопрос задал профессор Носов:

— До меня тут дошли слухи, что Вы сегодня малость …ээээ…потрепали наших доблестных защитников, — при этих словах он бросил ехидный взгляд на сохранявшего невозмутимый вид Павлова. — И потом их же вылечили. Как у вас совмещаются эти два умения — лечить и драться?

— Ну, я уже рассказывал Антону Федоровичу, что не занимаюсь только лечением или только боем. И в том, и в другом случае я проявляю в общем Узоре Бытия те его плетения, которые дозволены Законами Творения нашего Мира и при этом ведут к исправлению возникшей ситуации. И ситуация боя в этом смысле очень похожа на болезнь — и то, и другое нарушает равновесие, вносит искажения в Узоры. и создает избыточное напряжение в Ткани Бытия. Внутри меня возникают образы воздействий, ведущих к восстановлению гармонии, и я транслирую их вовне. Хотя и это не совсем так — ведь я тоже часть Мира. Так что точнее будет сказать так: я лишь являюсь наиболее чувствительной частью Мира и могу точнее других его частей ощутить, понять и воспроизвести те формы действий, которые необходимо произвести, чтобы вернуть Миру Равновесие и восстановить непрерывность измененных частей Узора. Я проявляю через себя эти формы действий и тем самым изменяю те части мира, которые вызвали или в которых отражены возникшие нарушения гармонии. Просто я вижу большее количество возможных и при этом попущенных Родителями Всего Сущего вариантов изменений ситуаций, в которых я участвую как часть Мира, обладающая правом выбора. Не знаю, как можно объяснить лучше. Я это просто чувствую, знаю и умею. Вот!

— Изменяя свои Образы Мира и транслируя их другому живому существу, мы можем воздействовать на него. Это я понимаю, хотя в механизмах такого воздействия наша наука разобралась еще не до конца. Но если следовать Вашим размышлениям, то подобным способом можно воздействовать и на неживые предметы. Однако ресурсы сил человека ограничены. Как можно изменить, например, камень?

— Родители Всего Сущего создали и вырастили Мир так, что в нем есть все возможности для исполнения любых желаний любого разумного существа (грубо говоря, Абсолютной Магии). Но большинству разумных существ в их обыденном сознании и загрязненных глубинных слоях разума почти невозможно представить себе, как жить в мире, где любые (именно любые!) желания исполняются. А отсутствие понимания КАК, и, главное, ЗАЧЕМ (отсутствие целей, выходящих за границы собственных материальных желаний) жить в таком мире, вызывает глубинный страх. И тем самым люди сами себе бессознательно запрещают срабатывание механизма исполнения своих желаний. Впрочем, наличие у разумных существ такого страха имеет свою, задуманную Родителями Всего Сущего причину — это своего рода защита мира от воздействий существ, обладающих разумом. Этот страх — страж Реальности. Получается, что это не мы боимся Мира, а он нас — нашей свободной воли. Еще бы, ведь если бы все могли бесконтрольно исполнять любые свои, порой противоречивые желания, то Равновесие Мира было бы нарушено, и он подвергался бы непрерывным изменениям. В результате чего вокруг нас царил бы постоянный хаос. А ведь Реальность — это тоже живое существо, способное испытывать боль и страдания. И защищается от них. Но одновременно Мир хочет и развиваться. Для чего, согласно моему представлению, Родители Всего Сущего и создали разумных существ, наделили их свободной волей и попустили возможность исполнения любых желаний любого разумного существа. И те, кто в силу определенных причин смог полностью избавиться от этого внутреннего страха, смог ПО — НАСТОЯЩЕМУ ЗАХОТЕТЬ и разрешить себе исполнение своих желаний хоть в какой-то области — так вот такое разумное существо и становится подлинным магом. При этом первой возможностью, которая избавляет от этого потаенного страха, является осознание человеком образов, скрытых в глубинных слоях своего разума, понимание и принятие их подлинной сути, что и убивает страх. Оборотной стороной этого пути к магии является достижение контроля над своими желаниями. И отсутствие внешних ограничений в данном случае заменяется внутренней дисциплиной. Но есть, увы, и вторая возможность, когда в силу неких причин, порой случайных, некто теряет этот страх просто так, без приобретения контроля над своими желаниями и намерениями. И в этом случае получаются маги, которых в моем мире принято называть Ужасающими, Несущими Страдания, Порождающими Хаос. Поскольку они, лишившись своего страха, также получают возможность творить с миром то, чего хотят. Не обуздав при этом своих желаний. Среди которых, увы, часто есть и весьма низменные. Но и эти их желания тоже исполняются, ужасая окружающих, увеличивая беспорядок и доставляя страдания всему Миру, который, как я уже говорил, является живым. За что такие маги и получили свои прозвища. Впрочем, к счастью, и их повелевания имеют пределы, положенные в саму Основу Сущего его Родителями.

— Ну а как это все реализуется? Можете объяснить не общие принципы, а то, как всего этого достичь на практике? — немного насмешливо спросила до этого момента молчавшая Екатерина Егорова.

— Именно этому я и обещал постараться научить ваших воинов. Я пока не знаю Вашего языка. Да и не все могу описать на своем. Это надо ощутить. Нужна практика.

— Вы что же, хотите сказать, что действительно можете воздействовать не только на живые существа, но и на неживые? — с недоверием воскликнул Носов.

— Да, могу. Хотя бы потому, что неживого в нашем мире не существует. И камень, и глина, и песок — все они живые… Просто вы не умеете видеть их жизни.

— А показать что-то можете? Ну, изменить что-то, хм, не такое живое, как мы? — Носов аж раскраснелся от возбуждения.

— А зачем? — ответил Дмитрий удивленно.

— Ну, чтобы мы все смогли убедиться в том, что все, что вы нам сейчас рассказали, правда, а не красивая выдумка, — ответил Носов. И резко оборвав себя, смущенно произнес: — Простите, я не подвергаю сомнению вашу правдивость, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Дмитрий усмехнулся:

— Я не обиделся. Ведь даже в моем мире большинству тяжело принять такой способ восприятия себя и окружающего мира. Но я не буду ничего показывать специально. Вносить изменения в мир, когда в этом нет необходимости — значит причинить ему пусть и небольшую, но боль. А я все — таки лекарь, а не один из Ужасающих.

— А можно Вас тогда попросить хотя бы о том, чтобы иногда во время занятий с подчиненными нашего уважаемого Антона Федоровича я приносил в зал свои, ну, механизмы… В общем, чтобы я мог изучать, что происходит с Вами и с окружающим миром в то время, когда Вы занимаетесь этими упражнениями. Можно?

— Ну, если вы не будете пытаться пролезть внутрь меня так грубо, как это было, когда я только прибыл и проходил, как у вас это называется — просвечивания, то можно. Но если мне что-то не понравится, я сразу же скажу — и вы прекратите.

— Согласен.

Александр и другие посмотрели на профессора с удивлением. Все знали, что Носов был любителем поспорить, а также настоять на своем во всем, что касалось возможности проведения исследований. Но в данном случае, похоже, он готов был пойти на уступки — в надежде найти ответы на вопросы, которые не поддавались изучению иными способами.

— Неужели вы сразу поверили во все, сказанное нашим гостем? — в вопросе Егоровой удивление граничило с иронией. — Не подвергая сомнению его правдивость, замечу, что сказанное может быть всего лишь метафорой, способом описания его личных внутренних ощущений и переживаний, а не реальными процессами. Неужели вы, профессор, полагаете, что сможете измерить во время этих занятий что-то такое, что еще неизвестно нашей науке? Ведь человечество за последние восемьдесят лет сделало значительный прорыв в области изучения возможностей человека.

— Да уж, не много ли вы ожидаете от нашего гостя? — добавил главный врач экспедиции Ашот Томасович Ованесян. — Хотя, должен признать, сумев экранироваться от террагерцового излучения, он меня сильно удивил.

— Бросьте! Какой прорыв? Что, помогли ваши исследования хотя бы вылечить Сашу Трофимова? А вот наш гость смог затормозить течение этой странной болезни. От которой, кстати, судя по Вашим, Ашот, данным, сейчас и следа не осталось. Как Вы это объясните, а?

Медик промолчал и профессор продолжил:

— Серьезные ученые с момента открытия ГИМП — эффекта ломают голову над тем, какие законы природы лежат в его основе. Вы же помните, а если нет, то я напоминаю, что сам-то эффект был открыт почти случайно, в ходе совсем других исследований — как раз в области психофизики. Ну и насколько мы сдвинулись с той точки, на которой наша наука была тогда? НИ НА СКОЛЬКО! Мы пользуемся ГИМПом, а сами даже не знаем всех лежащих в его основе физических законов. И по сей день не можем найти такую формулу этих преобразований, которая позволяла бы делать их без тех сумасшедших затрат энергии, которые расходуют наши генераторы изменения мерности. При этом интуитивно ясно, что раз возможны ИМП — преобразования, то любые разумные существа потенциально способны перемещаться в пространстве самостоятельно! Более того, наличие ИМП — эффекта как раз полностью соответствует тому, о чем нам только что рассказал наш гость! Ведь если возможно преобразование материальных тел в информационные пакеты, содержащие полную информацию о внутренней структуре преобразуемых объектов, включая их информационно — энергетическую сущность, то создавая в многомерном пространстве четкие и обладающие определенными качествами образы, можно воздействовать и на предметы, а не только на разум. Но мы-то этому так и не научились — не смотря даже на то, что вовсю используем ИМП — эффект для решения транспортных проблем. Так что бросьте, коллеги, бросьте! Любой честный ученый вынужден признать, что наши фундаментальные знания пока весьма ограничены. Да, именно ограничены, — чуть громче сказал Носов, взглянув на собравшегося было возразить Гарчева, после чего тот поднял руку вверх, как бы говоря, что, мол, «молчу, молчу».

А Владимир Григорьевич задумчиво продолжил:

— Коллеги, выводы законов термодинамики свидетельствуют о неизбежности «тепловой смерти» Вселенной, однако накопленные факты говорят об ошибочности этих выводов. Обосновать же и объяснить это, создав новую теорию термодинамики, наука пока так и не смогла. Причина вовсе не в отсутствии гениальных ученых и нехватке средств, а именно в незнании неких важных моментов в фундаментальных областях. В самих принципах понимания и описания нами таких категорий, как энергия, материя, пространство и время. А может в том, что сами эти понятия, например, время, являются искусственными, выдуманными нами для облегчения собственного восприятия мира, что завело развитие современной науки в тупик.

— Однако рано или поздно количество накопленных знаний неизбежно перейдет в качество. Даже если это качество окажется принципиально новым, я уверен, что человечество справится, — дождавшись окончания неожиданно эмоциональной речи научного руководителя экспедиции, оптимистично парировал командир корабля и кивком головы показал на Дмитрия. — Возьмем хотя бы нашего гостя и, напомню, уже полноправного нового члена экспедиции. Он попал в совершенно новые условия существования — и адаптируется к ним удивительно быстро! Мне, например, очень интересно, как он воспринимает окружающую обстановку.

— Для вас здесь все незнакомо, — обратился он к знахарю. — И, тем не менее, вы не выглядите растерянным. Я видел существ из других миров с уровнем развития, близким к вашей планете, которые случайно видели нашу технику — так вот, не сочтите за лесть, но никто из них не вел себя столь спокойно. Хотя и заметно, что вы часто удивляетесь и живо интересуетесь всем новым, но делаете этот как-то достойно. Без страха или чрезмерного возбуждения. Как Вам это удается?

Дмитрий, все это время внимательно наблюдавший за собравшимися, пытался вникнуть в суть речи профессора, понял далеко не все — не смотря на «толмача» и погружение на Уровень Смыслов. А вот вопрос Гарчева был совершенно понятен, и знахарь с удовольствием ответил:

— Честно говоря, не вижу в этом ничего необычного. Мои учителя с детства воспитывали во мне способность создавать единую непротиворечивую Картину Мира сразу на всех уровнях и во всех слоях своего Разума. В том числе допуская появление и присутствие в ней явлений и вещей, необычных и даже кажущихся мне вообще невозможными в привычной обыденной реальности. И они убеждали меня, что человек, развивший в себе подобное видение, может ощутить и даже использовать большинство тех качеств Реальности, которые допускает его новый Образ Мира.

В этот момент к Гарчеву подъехал робот — официант с подносом, на котором стояло несколько бокалов, и командир, взяв один себе, обратился ко всем:

— Думаю, что беседу пора завершать. Нашему гостю пора отдохнуть, а на все вопросы он в один день все равно не ответит.

И обратился уже к Дмитрию:

— Предлагаю вам попробовать один наш земной напиток.

Лекарь согласно кивнул и, спустившись с возвышения, которое немедленно исчезло, взял предложенный ему бокал, сделал глоток, потом другой и, распробовав вкус, сказал:

— Этот напиток напоминает нашу силингу. Ее делают из плодов чекариса с добавлением лепестков лизиады. Приятный вкус.

— У нас этот напиток называют красным вином, изготавливается оно из плодов винограда, а вкус его зависит от времени выдержки…

Поговорив еще несколько минут на тему виноделия, командир распрощался. Встреча закончилась, и все стали расходиться. Дмитрий нашел глазами Трофимова, который о чем-то разговаривал с Катериной, и направился к нему.

— Александр, извините ради Бога, если помешал, но я уже выпил несколько бокалов вашего вина, и чувствую, что оно воздействует на мои тело и разум не совсем так, как мне хотелось бы. Поэтому мне надо перестроить потоки энергии в теле, чтобы убрать плохие и оставить хорошие последствия от выпитого.

Александр улыбнулся:

— А может не стоит? Завтра к утру организм сам все сделает, а сейчас расслабься.

— Александр, я думаю, что нужно проводить человека в его каюту. Вы же хотите спать? — как-то слишком уж заботливо спросила Егорова.

— Есть немного, — ответил Дмитрий. — Но я еще хотел спросить именно у вас — скажите, а вы всегда ко всему новому относитесь со скептицизмом?

— Смотря что вы подразумеваете под новым, — в глазах девушки появились смешинки, — вас или то, про что вы рассказывали?

Дмитрий смутился и Александр со словами, что уже поздно, а завтра высадка на первую планету и поэтому не мешало бы всем хорошо выспаться, решительно повлек его из кают — компании. После чего проводил все еще не достаточно уверенно освоившего корабельные средства перемещения Дмитрия до каюты.

Следующим утром, легко справившись с нейтрализацией вредных последствий действия земного алкоголя, Дмитрий к моменту прихода Трофимова пребывал в бодром настроении. И в сопровождении прогрессора отправился в рубку управления.

Центр управления ГИМПом находился на самом верхнем ярусе в головной части корабля. Первым, что Дмитрий увидел, войдя в зал, были четыре человека, лежащие в сложных механизмах, напоминавших что-то среднее между кроватью и троном. Настроившись, знахарь ощутил, что эти устройства подключены к разумам и энергетике лежащих в них людей. Хотя лица всех четверых были закрыты щитками шлемов, знахарь сразу почувствовал, что среди них находится капитан. И увидел, насколько сейчас, по сравнению с тем, как это было во время их предыдущих встреч, усилились в Узоре Сущности командира корабля цвета воли и решимости.

— Сейчас пилоты выводят «Пересвет» на орбиту планеты Ультар, — тихо сказал Александр, заметив интерес Дмитрия. — Это та планета, на которой в районе расположения нашей базы произошло землетрясение. Почти как на Афине — 3, но несколько иначе.

— Землетрясения происходят везде. И у нас просто не строят дома там, где это могло бы случиться, — ответил лекарь.

— В том-то все и дело, что база стояла в самом безопасном на этой планете районе. Более того, наша техника не уловила никаких признаков напряжения в планетарной коре, которые предвещали бы землетрясение. Все произошло совершенно неожиданно. И нам необходимо разобраться, что это было. Попытавшись найти нечто общее между событиями, происходящими здесь и на других планетах этого сектора космоса…

В этот момент голос главного корабельного искина объявил, что корабль вышел на стационарную орбиту. Гарчев объявил по громкой связи сбор экспедиционной группы и двух отделений отряда физзащиты. в главном стартовом ангаре. После чего он выбрался из командирского ложемента и, взмахом руки предложив Трофимову и Дмитрию следовать за собой, направился к выходу из рубки в тамбур ВТС. Где они сели в уже стоящую там специальную командирскую транспортную капсулу. И спустя примерно пару минут вышли в огромный по размерам главный ангар МОСА, где их уже ждали члены первой экспедиционной исследовательской группы и возглавляемая лично Павловым половина отряда физической защиты в полной боевой экипировке.

— Стартуем через полчаса, — сообщил Гарчев, обращаясь к Павлову. — Десять человек с тобой. Остальных бойцов — в резервную «моську» до получения сигнала от передовой группы.

После чего он обратился уже к остальным:

— Все оборудование приготовьте сейчас, чтобы внизу можно было использовать его сразу же после посадки. Держитесь ближе друг к другу, чтобы ребятам Павлова было проще вас прикрыть, если, не дай Бог, заваруха какая приключиться. Александр, ты лично отвечаешь за Дмитрия. Выдай ему все необходимое и объясни, как пользоваться. Ну и прикрой его на поверхности, так сказать, технически. Если что понадобиться или возникнут вопросы — я в ближайшие двадцать минут буду в центре ситуационного планирования. Свяжусь с базой, узнаю — может дежурная система защиты сохранилась. Все. Готовность полчаса, время пошло.

Перелет на планету занял около часа.

Первую экспедицию возглавил лично Гарчев, оставив командовать на борту «Пересвета» первого помощника. За свою карьеру — и в качестве рядового пилота, и командира групп поддержки, и как командир корабля — он сопровождал много экспедиций, но в этот раз все было по — другому. Размещенная на Ультаре исследовательская станция изучала аномальные электромагнитные, гравитационные и микролептонно-торсионные явления, замеченные экипажем открывшего эту планету разведывательного ГИМПа. Судя по записям, предшествующим землетрясению, здесь прямо на поверхности планеты было зафиксировано излучение свободных глюонов, до сих пор лишь теоретически описанное для сверхмассивных «белых дыр». А здесь поток этого излучения возник буквально из ниоткуда. И прошел как раз точно через станцию, что привело к выходу из строя всех энергетических устройств и узла связи, а заодно, возможно, и вызвало возникновение мощного землетрясения в абсолютно несейсмоопасном районе. Откуда возник этот поток, было совершенно не ясно. Да и был ли он на самом деле, или все записи были вызваны сбоем аппаратуры, возникшим из — за воздействия возникших незадолго до землетрясения аномально высоких по напряженности и частоте возмущений электромагнитных и иных полей.

В целом планета была вполне благополучной, и до недавних пор ничто не вызывало беспокойства. Давление атмосферы, содержание кислорода и сила тяжести чуть выше земных. Климат жаркий. Продолжительность суток тридцать восемь земных часов. Радиация: местных источников нет, но бывают сильные вспышки активности Беты Ариадны, вокруг которой обращалась планета. Опасные бактерии, вирусы, грибки и даже другие живые организмы крупнее амебы не обнаружены. Что сильно удивило еще первооткрывателей и продолжало удивлять работавших на станции ксенобиологов. Которые до сих пор так и не смогли понять, какие же факторы привели к странной безжизненности на такой благоприятной для возникновения разнообразных организмов планете.

Гарчев сидел в одном из немногих уцелевших помещений центрального модуля станции и, поглядывая на датчики мобильного комплекса обнаружения и предупреждения об опасности, задумчиво просматривал что-то в своем личном информате.

Все показатели были в норме, однако с самого момента посадки «мосек» на площадку базы его не покидало чувство, что в окружающем мире что-то было не так. Да, при высадке были соблюдены все предусмотренные программой третьего уровня опасности меры предосторожности. И лишь затем под прикрытием ребят из отряда физзащиты «моськи» покинули ученые со своей аппаратурой. Сразу же начав снимать, замерять, картографировать все как на самой базе, так и в пределах очерченного модулями внешней защиты пространства. А в это же самое время их коллеги на «Пересвете» изучали параметры космического пространства вокруг планеты. Данные непрерывным потоком текли в информационные накопители ГИМПа, дублируясь в инфомодулях «мосек». Основной искин «Пересвета» работал с загрузкой в 70% его мощности, систематизируя весь этот поток информации в поисках скрытых закономерностей. В чем ему помогали подключенные к системе генерации когнитивной виртуальности аналитики.

Станция с разрушенным куполом энергомодуля и отекшими, словно они были сделаны из пластилина, антеннами узла связи находилась на вершине холма, у подножья которого текла река, имевшая благодаря выходам в русло местных минералов странный оранжево — красный цвет. А сразу за ней, насколько хватало глаз, тянулись джунгли — мрачная сырая чаща, которая, не смотря на достоверно установленное отсутствие какой бы то ни было крупной живности, все равно вызывала чувство опасности. Но было и еще что-то, чему Гарчев не мог найти объяснения, но что порождало ощущение скрытой угрозы.

Пискнул датчик связи.

— Трофимов, что у тебя?

— Дмитрий говорит, — ответил Александр, — что ощущает появление вокруг станции некой агрессивной энергии, понять природу и происхождение которой он пока не может.

— И как он это объясняет? Хотя бы предположение у него есть?

— Пока никак. Говорит лишь, что это безличная агрессивность, не одухотворенная. Словно все вокруг вдруг наполнилось враждебностью.

— Понял. Я постоянно на связи, держи меня в курсе.

Гарчев взглянул на датчики зондов и модулей защиты. Вроде все в порядке. Тем не менее, он соединился с Павловым и передал ему разговор.

— Если датчики в норме, не вижу оснований для паники, — возразил тот. — Если бы что-то начало меняться в параметрах окружающей среды, приборы наших «мозгоклюев» сразу бы это зафиксировали. Они ж здесь чего только не замеряют. Вряд ли наш гость чувствует изменения полей лучше датчиков. Или ты ему веришь больше, чем технике?

— Я этого не говорил, — сказал Гарчев. — Но знаешь, мне и самому как-то не по себе. А ты что, абсолютно спокоен?

— Нет, у меня тоже мой внутренний «сторожок» на опасность сработал. Да и ребята мои нервничают, а у них интуиция у всех на уровне — не раз жизнь спасала. Но я списываю это на волнение и необычности операции. Раньше то ничего подобного с нашими исследовательскими станциями, да еще сразу на нескольких планетах, не происходило. Вот мы и «дуем на воду» и ищем «черную кошку в темной комнате».

— Хорошо бы, если так. Но ты все же ребятам скажи, чтобы они, если, не дай Бог, экстрим какой возникнет, были готовы быстренько всех наших научников эвакуировать.

— Ладно, сделаю. И пилотам прикажу держать готовность к старту.

Спустя буквально пару минут после этого разговора в рубку буквально ворвался Дмитрий в сопровождении несколько ошарашенного-то ли напором своего подопечного, то ли его стремительностью — Александра.

— Нужно срочно улетать. Иначе мы все погибнем, — сказал Дмитрий прямо с порога.

— Почему? Мы еще не закончили программу исследований. Что случилось? — спросил Гарчев, хотя у самого тоже уже разрасталось внутри гадкое чувство тревоги.

— Я потом попытаюсь все объяснить, — Дмитрий говорил спокойно, но было видно, что он предельно серьезен и твердо верит в то, что говорит. — А сейчас, поверьте, надо отсюда улетать. И побыстрее — времени у нас осталось очень мало.

Не задавая больше вопросов, командир корабля по общей связи приказал срочно свернуть исследования и вместе с оборудованием подняться на борты «мосек». Одновременно с личного переносного пульта управления он задал команду всем разведзондам и модулям внешней защиты начать отступление к месту посадки, переведя их в режим постоянной готовности к отражению атаки любого мыслимого типа. Мыслимого с точки зрения земной науки и техники. А в голове мелькнуло: «Почему же приборы по — прежнему ничего не фиксируют? А если этому инопланетному чародею все это лишь показалось? Хорош же я буду — да надо мной потом весь КИК смеяться будет».

Сборы и взлет заняли ровно двадцать пять минут. И все это время Носов, глядя на всевозможные датчики, сетовал, что они еще и наполовину не выполнили запланированную программу, и он, как научный руководитель экспедиции, категорически не согласен с решением об эвакуации:

— Если мы будем взлетать каждый раз, когда этому инопланетянину что-то там покажется, то у как мы сможем хоть что-то изучить. И я уж молчу про энергозатраты «мосек».

Гарчев отмалчивался, хотя и его терзали сомнения. Но рисковать он не хотел.

Спустя десять минут обе «моськи» уже были на высоте почти двух километров от поверхности Ультара, а внизу по — прежнему ничего не происходило. Гарчев с сожалением подумал, что Павлов оказался прав, а он только что стал притчей во языцех среди всего космофлота. И в этот миг в наушнике переговорного устройства раздалось неуставное восклицание пилота: «Ну ни хрена ж себе!» И сразу же последовал доклад согласно принятой официальной форме обращения: «Визуально наблюдаю возникновение в месте старта подвижек почвы. Эпицентр точно в месте расположения станции. Веду видеозапись. Фиксирую разрушение всех сохранившихся до этого момента помещений базы».

Взгляды всех пассажиров «моськи» устремились на Дмитрия. Поскольку они понимали, что этот странный инопланетник своим предчувствием спас им жизнь.

— Объясните, что это было? — Носов начал расспросы еще в раздевалке, как только все участники рейда оказались на борту ГИМПа. И даже прищурился, словно хотел лучше рассмотреть своего спасителя.

— Когда мы ступили на планету, я сразу ощутил чужое присутствие и нарастающую агрессию, — Дмитрий расстегнул комбинезон и аккуратно повесил его в отведенный ему шкаф. — Но чтобы обнаружить ее источник, мне пришлось войти в особое состояние. Я увидел тех, кого в древних традициях вашей планеты называли духами. Здесь эти существа, каждое по отдельности, было с уровнем развития разума примерно как у наших жимаров или ваших крыс.

— Вы хотите сказать, что на этой планете существует жизнь? — профессор аж подпрыгнул от нелепости такого предположения. — Не может этого быть. Я читал отчеты исследований и первой экспедиции, и двух смен, работавших на базе. Там четко было написано — на планете нет никакой жизни, кроме растительной.

— На этой планете существует жизнь, — продолжил знахарь. — Очень древняя жизнь. Просто местные жители не имеют привычного вам материального носителя.

Раздались удивленные возгласы членов экипажа, которые прекратил командир корабля:

— Обсуждать происшедшее будем потом. Сейчас всем отдыхать. Кроме научной группы. Вам, профессор, придется поработать — создать научную точку зрения на то, что произошло на планете и что нам изложил Дмитрий, одновременно приняв во внимание данные с аппаратуры, которую мы брали с собой и результаты дистанционных измерений с борта «Пересвета». Да, Егорову тоже прошу подключиться.

Спустя десять минут Носов, несколько его сотрудников, Катя и пожелавший поучаствовать в совещании Дмитрий собрались в лаборатории когнитивной виртуальности.

— Ну, объяснить сущность этих так называемых духов еще можно. Допустим, они представляют собой волновые пакеты, обладающими свойствами солитонов, — сказала Катерина. — Но как они устроили этот катаклизм, который нас чуть не погубил?

— Между ними было едва заметное разделение на две расы, — задумчиво произнес Дмитрий. — Я условно определил их как духов воды и земли. И когда мы высадились на их планету, они начали взаимодействовать между собой, что я и уловил в самом начале. И как я уже сказал, разум каждого отдельного духа сравним с разумом вашей крысы.

Лекаря все слушали в глубоком молчании, только профессор включил небольшое записывающее устройство, чтоб потом проанализировать услышанное еще раз.

— Они выстроились по определенной схеме, как будто проделывали это много раз, образуя коллективные мыслящие системы. Мыслительные и энергетические способности которых резко возросли, намного превысив уровень отдельного духа. Вот тогда я и почувствовал все возрастающее накопление энергии и агрессивности. Они взаимодействуют друг с другом и все вместе образуют разум, по мощности намного превосходящий любой из наших с вами. И главное — они способны изменять течение сил этой планеты. Они могут управлять ветрами, вызывать наводнения, землетрясения — да они все вместе вообще могут на этой планете почти все. — Дмитрий потер переносицу. — Рискну предположить, что все вместе они составляют как бы единого сверхжителя этой планеты.

— Что-то по типу гибридных вычислительных сетей, а скопление энергии, допустим, по типу шаровой молнии, где сконцентрированная в ней энергия не рассеивается в окружающей среде, — произнес Носов, записывая что-то в своем блокноте. — А наш взлет инициировал взрыв. Стартовый импульс нашей «моськи» вызвал нарушение энергетического баланса и возник самоподдерживающийся турбулентный процесс, — бурчал он еле слышно.

Но его услышала Егорова и также тихо поинтересовалась:

— Вы хотите сказать, что если бы мы не убрались оттуда, то взрыва бы не было?

Профессор промолчал.

— То, что они хотели нас уничтожить, — сказал Дмитрий, — лично для меня является фактом. Просто мы спровоцировали их на более ранние действия, и поэтому накопленная и проявленная ими сила была небольшой.

— Ничего себе небольшой, — буркнул один из сотрудников научной группы.

— Я думаю, что в районе вашей базы было то же самое, только они готовились больше, и потому накопленной ими силы оказалось достаточно, чтобы вызвать землетрясение. И раз вам все равно предстоит изучение этих явлений, то прошу мои предположения брать в расчет, хотя бы потому, что вы обещали в целости и сохранности вернуть меня домой, — Дмитрий улыбнулся, чем вызвал улыбки на лицах всех присутствующих.

— Ну что будем делать? — спросил Гарчев. — Вновь садиться на планету небезопасно. Есть какие — нибудь предложения?

— Я могу попробовать понять, как они общаются друг с другом, и тогда мы сможем вступить с ними в переговоры, — предложил знахарь. — Тогда у нас будет чуть больше времени. А может и вообще удастся с ними договориться.

— Риск слишком велик, — сказала Егорова. — Поэтому предлагаю отправить на планету небольшую разведывательную группу из добровольцев. И я вызываюсь первой. Возьму всю свою аппаратуру. В конце концов, раз дело касается энерго — полевых образований, то это в большей степени моя компетенция. Может и я, наконец, смогу оказаться полезной. А заодно поизучаю, как работает Дмитрий. Если он, конечно, не против. Ну, что скажете?

— Я полечу, — сказал Дмитрий. — Без меня вам точно не справиться. И я не стану возражать, если Екатерина будет изучать, как я общаюсь с духами.

Егорова одобрительно посмотрела на него. Их взгляды встретились, и ее щеки окрасил легкий румянец.

— Ну, тогда и я, — небрежно вытянув ноги, сказал Трофимов.

Он вспомнил ее глаза, большие и влажные, замечательную улыбку тогда на вечеринке, и понял, что не сможет оставить ее без опеки. За Дмитрия он не волновался, а вот она…

— Профессор, а вы что скажете? — спросил Гарчев.

— Затея, конечно, авантюрная, но как я смогу отпустить эту горячую молодежь одну, — сказал тот добродушно. — Они же без меня пропадут.

— Итак, летят Дмитрий, Егорова, Трофимов и Носов, не считая пилотов. Экипируетесь в скафандры высшей защиты с дополнительными генераторами и антигравами. Берете всю необходимую аппаратуру и обязательно трех роботов защиты. От шаттла дальше, чем на сто метров, не отходить. Главный — Трофимов. Связь постоянно.

В этот момент Гарчев строго посмотрел на знахаря:

— Дмитрий, Вас лично я прошу не рисковать — при малейшем подозрении на агрессию этих духов давайте всем команду сбора и взлетайте.

Они приземлились недалеко от того места, где когда-то была база. Зрелище, открывшееся им, перевернуло душу. Выгоревшая земля, покрытая пеплом и перевернутая так, словно ее пахали гигантским плугом — это все, что осталось от базы и некогда работавших здесь людей. Волна обиды и злости захлестнула сердце Трофимова:

— Вот же сволочи, — сказал он в сердцах. — Дай мне волю, я бы их всех сам уничтожил.

— Мы здесь не для этого, — охладила его пыл Егорова.

— Да, дела… — протянул Носов.

— Они не питают к вам ненависти. Для них вы просто нечто чужеродное, — рассудительно проговорил Дмитрий. — Не забывайте, что я тоже представитель другой планеты и вовсе неизвестно, как отреагировали бы наши местные жители, увидев вас и ваши машины, и имей они силы вас захватить? Вполне может быть, что сожгли бы на костре, как страшных чудищ, так на всякий случай. Это же вполне могло произойти и здесь. Кроме того, может быть, Ваше появление нарушило что-то очень важное для жизни этих существ. Представьте себе, что вы стали отравлять или хотя бы загрязнять воду озера, в котором живут разумные рыбы. Что, по — вашему, стали бы делать эти рыбы с любым из вас, кто попал бы в воду? Нам нужно постараться войти с ними в контакт и понять мотивации их поступков.

— Хорошо сказано, войти с ними в контакт, — фыркнула Катя, — вот только я не очень представляю, как это можно сделать, не вызвав их агрессии?

— Помните, я говорил, что их мыслительные способности резко возрастают при объединении. Поэтому у нас есть, наверное, единственный шанс с ними пообщаться лишь в случае, когда они станут собираться, — произнес лекарь.

— Помнится, вы также говорили, что возрастают не только их мыслительные возможности, но и возможности воздействовать на окружающую среду, — вставила Катя.

— На мой взгляд, — ответил Дмитрий, — это оправданный риск. А если Вам, Екатерина, страшно, можете остаться в летаке. Аппаратуру вашу может запустить и профессор, вместе со своей.

Егорова одарила лекаря испепеляющим взглядом, но ничего не ответила-только фыркнула и, гордо вздернув голову, отвернулась в другую сторону.

— Ну что пора идти, — сказал, вставая Трофимов. — Сначала едут роботы, затем мы. Держимся вместе. Генераторы защиты включаем сразу на выходе. Исключение только для Дмитрия. Он, если работа генераторов защиты роботов и скафандра будет ему мешать, может выключить свой генератор и выйти за пределы охранного периметра, создаваемого роботами.

И добавил, обращаясь уже к пилоту:

— Будь готов взлететь в любую минуту. Генераторы защиты и инициаторы двигателей «моськи» также держи включенными. Все, выпускай роботов.

— Есть, — ответил тот и повернулся к приборам.

Тихо. Но что-то жуткое было в той тишине, которая окружила их. Без пения птиц, стрекотания кузнечиков и вообще любых столь привычных и обычно не замечаемых живых звуков возникало ощущение страшного одиночества.

— Я пока ничего не чувствую. Они или повсюду или нигде, — сказал Дмитрий.

— Звучит успокаивающе, — ухмыльнулся профессор.

— Я сейчас постараюсь настроиться и увидеть картину этого мира, — продолжил знахарь, не обращая внимания на ехидную реплику Носова. — Для этого мне понадобиться несколько минут. Я сяду вот под тем деревцем оно то мне все и расскажет.

Профессор, Катя и Трофимов с любопытством стали наблюдать за Дмитрием. Тот сел под подобием деревца, подобием потому, что оно было похоже на закрученную в небо спираль диаметром примерно пятнадцать — двадцать сантиметров и высотой около двух метров, на завитках которой кое где торчали небольшие листики, а кора внизу ствола напоминала чешую. Рядом с ним на расстоянии около метра находилось еще несколько таких деревьев, а метрах в ста от того места, где они находились, уже начинались настоящие джунгли.

Дмитрий сидел с закрытыми глазами и не один мускул на его лице не двигался. Он как будто застыл на месте, превратившись в статую. И при этом вся его поза была крайне расслаблена при сохранении некоей внутренней натяжки — словно тело повисло на скелете как костюм на вешалке. Егорова много раз наблюдала за медитацией, да и сама медитировала, но какое то присутствие жизни в лицах людей оставалось…, а здесь как будто облокотившись об дерево лежала пустая оболочка, как какая — нибудь брошенная путником ненужная одежда.

— С ним все в порядке? — взволнованно спросила Катя у профессора.

— Конечно, — ответил Носов. — Если б ты видела его в тренировочном зале, ты бы не сомневалась. Как он этому научился, уму непостижимо — может что-то связано с уникальной генетикой, а может какие-то свойства его планеты помогают… Обязательно надо все — таки убедить его пройти детальное обследование, — последнее сказал он больше себе, нежели Кате. — Кстати, я то свою аппаратуру уже задействовал, а вот тебе надо бы поспешить, если хочешь разобраться, как наш гость выходит на контакт с этими самыми духами.

Егорова спохватилась и отдала голосовые команды выехавшей из грузового отсека «моськи» так и застывшей рядом с люком исследовательской робо — платформе, на которой была смонтирована ее аппаратура. Получив программу действий, платформа переместилась к Дмитрию, застыв от него в паре метров, после чего закрепленные на платформе устройства развернули разнообразные антенны, датчики и зонды и стали изучать все доступные земной технике виды физических полей, присущих живым объектам, сконцентрировав особое внимание на записи полей, связанных с застывшим под деревом Дмитрия. Убедившись, что аппаратура заработала, Екатерина посмотрела на Трофимова. Тот увлеченно рассматривал что-то на другом дереве. Она подошла поближе.

— Видишь шрамы, — Александр показал на ствол дерева, — вот эти свежие, они могли быть получены при разрушении базы каким — нибудь осколком, а вот эти старые, при том их много, есть и поперечные и продольные. Как ты думаешь, кто или что могло бы их оставить, если здесь нет не только крупных хищников, но и микробов?

Катерина внимательно изучила находку Александра — действительно это были механические повреждения, некоторые напоминали следы от когтей.

— Очень странно, — только и сказала она.

В этот момент Дмитрий вышел из транса и встал. Все пошли к нему.

Лекарь сделал несколько двигательных упражнений, после чего сказал:

— Да…, я в жизни побывал в различных состояниях, включая даже чисто стихиальные — огня, воды, земли, воздухаа, но вот пустотой без материальной оболочки я был впервые.

Никто ничего не понял, но от вопросов воздержались.

— Сейчас я вошел в контакт с одним небольшим объединением из множества обитающих здесь духов, — продолжил Дмитрий, и все невольно посмотрели по сторонам. — И понял, что давным — давно на этой планете жили лишь возникшие почти одновременно с возникновением самой планеты духи. Духи воды питались энергией океанов, рек и озер, а духи земли энергией всего, что растет на суше и того, что под ней до самого центра планеты. Изначально они не умели объединяться. Позже на планете возникли гигантские растения и животные. Но потом в силу каких-то космических причин произошло резкое изменение климата и пресной воды на планете стало меньше. Соответственно, все животные стали двигаться к тем немногим водоемам, которые уцелели. Чем нарушили спокойствие духов воды. А когда концентрация сил, связанных с другими живыми существами, достигла некоторого уровня, то она стала разрушать тела этих духов.

— Звучит как сказка, — тихо сказала Катя.

— Так вот, — продолжил Дмитрий, — духи воды стали сопротивляться. Как умели и могли. А могли они поначалу воздействовать только на такие же, как и они сами, нематериальные сущности. То есть они стали стараться изменять, искажать течение жизненных сил в обитающих у воды животных таким образом, чтобы уменьшить влияние этих сил на себя. Поскольку делать это стали все духи воды, то в какой то момент они ощутили, что могут суммировать, объединять свои усилия. И сразу вслед за этим произошло объединение и разумов осознавших это духов, что позволило каждому вовлеченному в объединение духу ощутить возрастание не только силы, но и понимания окружающего их мира. Так они научились накапливать и концентрировать свои силы. И уже коллективными усилиями духи воды стали искать способы максимально эффективного ослабления жизненных сил пасущихся возле водоемов животных. Ну, а что позволяет избежать изменений эффективнее всего? Естественно, устранение самого источника этих изменений. И объединенный разум духов воды быстро нашел способы таких изменений токов жизненных сил имеющих тела живых существ, которые приводили к их гибели.

Дмитрий присел на землю, Катя с Трофимовым последовали его примеру, а Носов продолжал стоять.

— Более того, — продолжил Дмитрий, — духи воды научились усваивать высвобождавшуюся при гибели физического тела энергию. А дальше был уже только вопрос времени — и постепенно духи воды просто уничтожили всех животных. Причем поскольку ни одно животное без воды жить не может, то рано или поздно оно придет на водопой. Где его и ждала смерть. Одновременно с совершенствованием способов уничтожения источников возмущений своей жизни коллективные разумы по началу лишь отдельных рек и озер осознали, что вода непрерывна — и стали искать себе подобных. Так постепенно и при этом достаточно быстро возник общий для всей планеты разум духов воды. Который четко решил, что любые материальные живые существа представляют угрозу — и принялся планомерно уничтожать уже не только животных, но и рыб, и бактерии, и вообще все, что является живым и при этом имеет материальную оболочку. Постепенно они дошли и до растений. И вот тут духи воды столкнулись с духами земли, которые через растения усваивали силы ветра и здешнего дневного светила. Поэтому духам земли растения были нужны, в отличие, кстати говоря, от животных. И поэтому попытки духов воды уничтожать растения вызвала пробуждение защитных свойств уже у духов земли. В результате чего, как я понял, возник некий конфликт. Причем поскольку все растения, так или иначе, но зависят от воды, то духи земли не могли помешать духам воды проникать к растениям и губительно на них воздействовать. В результате им пришлось придумать, как убедить духов воды не губить растения. Взамен на прекращение уничтожения растений духи земли предложили научить духов воды усваивать из растений энергию светила, а также поделиться с ними самой мощной силой планетарных глубин. А поскольку духи воды не могут усваивать этот тип силы напрямую, то у них с духами земли постепенно развился симбиоз. В результате которого постепенно возник и развился общепланетарный разум. И к настоящему времени все духи представляют собой своего рода стаю, объединенную общим сверхсознанием. А растения, кстати, стали своего рода дополнительными органами восприятия этого сообщества. Ну а поскольку никакие типы живых существ, кроме водорослей да растений, не были нужны ни тем, ни другим духам, то они уже совместно окончательно истребили все живое вплоть до самых мельчайших существ, которых, как я слышал, у вас на Земле принято называть вирусами и бактериями. Поэтому появление на планете живых, которые, к тому же, стали активно воздействовать на окружающую среду, было воспринято сообществом духов как угроза их стабильности и дальнейшему развитию. Ну, а поскольку привычные им методы воздействия на животных с целью их уничтожения не сработали — пришельцы оказались от них защищены, то духи земли предложили использовать силу недр и силу, насколько я могу судить из того немногого, что я успел узнать, того, что у вас называют окружающим планету электромагнитным полем. Что они и сделали. И поэтому база землян была уничтожена именно извержениями и чем-то типа того, что вы у себя на планете называете шаровыми молниями-только здесь они были очень большими и сильными.

После недолгого молчания Носов спросил:

— Почему же они в этом случае пошли с тобой на контакт?

— Дело в том, что я умею, как бы это сказать — придавать своим тонким телам разную форму. Поэтому, почувствовав, что здешняя растительность связана сразу с обоими типами духов, я на время смог придать себе форму как бы растения и получить тем самым контакт со связанными в данный момент с ним духами. Ну а поскольку у них единое сознание, то каждый дух в принципе знает все, что знают все остальные вместе взятые. Другое дело, что отдельно взятые духи не обладают силой разума, достаточной, чтобы осмыслить то, что известно сверхразуму всего сообщества в целом. Но я то достаточной для этого силой обладаю — вот и смог понять, что хранит память этого сверхсущества, которое буквально повсюду на этой планете. Оно везде и нигде конкретно. Это было странное ощущение, новое даже для меня. Поскольку хотя духи есть и на моей планете, но там каждый из них по разумности даже превосходит среднего человека и поэтому их сообщества более локальны и более похожи на наши, человеческие, чем то, с чем я столкнулся здесь. Это удивительно!

— Это все, конечно, прекрасно, ну а по существу то — можем мы с ними договориться или любая попытка высадить на эту планету исследовательскую группу закончится их атакой? — обеспокоено спросила Егорова.

— Да уж, интересно бы узнать — ведь за этим мы, собственно, сюда и вернулись, — с волнением в голосе сказал Носов.

— В принципе, — задумчиво ответил Дмитрий, — они готовы допустить на планету чужих разумных живых, если те, то есть вы, земляне, договоритесь с ними о правилах поведения на планете.

— Да, дела… — протянул профессор.

— Гарчев, вы слышали? — спросил Трофимов.

— Да, — раздалось у всех по внутренней связи внутри шлемов. — Готовим еще одну «моську» с группой специалистов по контакту. Данные с аппаратуры Егоровой с параметрами изменения энергополевых структур Дмитрия во время контакта уже анализируются главным «искином», чтобы задать параметры матрицы контакта. Садиться будем рядом с вами. Дайте нам дополнительный сигнал наведения.

Вторая «моська» приземлилась в десятке метров от первой спустя полчаса.

На всякий случай Гарчев после посадки сразу же выдвинул на периметр еще трех роботов защиты, хотя и понимал, что гарантии неуязвимости против тектонической подвижки или резкого скачка напряженности, например, гравитационного поля это не дает. Но это могло позволить выиграть время.

Причина катастрофы была ясна и поэтому в общем задание на этой планете можно было считать уже выполненным. Однако начальник экспедиции хотел попробовать по свежим следам закрепить успех первого контакта Дмитрия, установив коммуникацию с местным сверхразумом силами уже земных специалистов. Сделав это под присмотром со стороны инопланетного шамана, как иногда за глаза называли Дмитрия некоторые члены экипажа.

— Разворачивайте аппаратуру, — командовал Гарчев высадившейся из второй «моськи» группе специалистов — ксенопсихологов. — Настройте ее срочно на параметры, максимально близкие к тем, какие были у полевых и психоэнергетических структур Дмитрия.

И, уже обращаясь к Носову, спросил:

— По Вашей части можете что-то добавить полезного для контакта?

— Разве что параметры самих духов удастся выделить из фона этого дерева и окружающей его почвы, — сказал Носов. — Это можно хотя бы попробовать. Если у нас получиться, то мы сможем обнаруживать появление этих самых духов и их концентрацию…

— Это все прекрасно, Владимир Григорьевич, но конкретно для текущего момента есть что-то полезное? — деловито осведомился Гарчев, выводя профессора из уже начавшегося процесса постановки очередной научной проблемы.

— Для того, чтобы выйти на контакт, среди моих данных ничего ценного пока нет, — с сожалением буркнул Носов и пошел к первой «моське», что-то бормоча по дороге себе под нос.

— Дмитрий, можете вы еще раз войти в то состояние, в котором Вы смогли проникнуть в мир духов? — спросила Катерина, помогая контактерам настраивать разнообразную аппаратуру.

— Конечно, — ответил Дмитрий.

— А пока вы там будете по миру духов путешествовать, эти самые духи нам тут извержение вулкана не устроят или в лепешку нас не сплющат?

— Не переживайте, — улыбнулся Дмитрий. — Их разум принципиально не способен лгать. И раз они пообещали, что сначала пообщаются с вами, то выполнят это. Ну, а дальше все уже от вас будет зависеть. А я постараюсь помочь, потому что теперь, раз побывав в их, если так можно сказать, шкуре, я могу стать как бы одним из них. И еще полнее соединиться с их общим разумом. А значит, если он задумает что-то агрессивное или ему что-то не понравится из того, что ваши переговорщики будут делать или предлагать, я смогу вас предупредить. Только вот есть одна закавыка — в этом состоянии я не смогу говорить. И поэтому надо придумать какой-то другой способ общаться с вами.

— То есть как это, — не выдержав, перебил Дмитрия Носов, — одним из них?

— Не одним из них, а как бы одним из них, — поправил его знахарь. — Я могу создать из своей Сущности подобие духа воды или земли. Достаточно похожее, чтобы единый разум принял меня за свою частичку.

— Так, давайте вернемся к вопросу о том, как Дмитрию, пребывающему в трансовом состоянии, все — таки получить возможность предупреждать нас о настроении и намерениях сверхразума, — взял на себя инициативу разговора Гарчев.

— Я могу попробовать настроить сканер ментальной активности на считывание определенных четких образов, — опять вступила в разговор Егорова. — И можно договориться, что если сверхразум станет чем-то недоволен в общении с нашими специалистами или, тем более, у него возникнет намерение предпринять в отношении нас некие агрессивные действия, то Дмитрий представит себе, например, череп со скрещенными костями. И мы сразу все поймем.

И уже обращаясь к знахарю, спросила:

— Вы сможете в этом состоянии вспомнить и представить некий простой символ, который мы Вам покажем?

— Конечно, — слегка удивленно ответил Дмитрий. — Глубина изменения моей Сущности еще не будет столь большой, чтобы я попал на уровень безобразности.

— Отлично, — произнес Гарчев с облегчением в голосе. — Катя, покажите Дмитрию символ пиратов…

— Пардон, если уж смотреть в корень, то Ордена тамплиеров, — улыбнулась Егорова.

— Да хоть масонов, — огрызнулся руководитель экспедиции. — Не отвлекайтесь, а то время идет. И вдруг этот самый сверхразум передумает. Так что за работу, коллеги, за работу!

— А мне что делать? — поинтересовался Трофимов.

— А ты, Саша, следи за безопасностью, — ответил Гарчев, направляясь в сторону дерева, под которым уже сидел Дмитрий.

Вокруг знахаря расположились две платформы с оборудованием контактеров, которые также сели рядом с лекарем и начали входить в измененное состояние сознания. Только, в отличие от Дмитрия, они для этого использовали аппаратурные методики внешнего индуцирования определенных параметров их психофизических полей и биологической обратной связи.

— Ну что, Дмитрий, готовы? — с некоторым не свойственным ему волнением в голосе поинтересовался Гарчев. — Кстати, пока Вы не начали, скажите, а в какого из духов вы станете воплощаться — земли или воды?….

— Да в общем то, чтобы ощутить связь с их общим сверхразумом, это без разницы, — задумчиво ответил Дмитрий. — Но, пожалуй, сейчас я предпочту духа земли — это позволит мне тоньше и быстрее чувствовать именно те части сверхразума, которые отвечают за пробуждение сил недр. Которые для нас страшнее всего, поскольку от воды мы здесь далеко.

— Ну что ж, не буду больше отвлекать. Начинайте, — сказал Гарчев и направился к той «моське», на которой прилете он сам с группой контактеров. Трофимов же в этот момент исчез в люке первого орбитального челнока, чтобы с его борта подключиться к системе контроля сразу за всеми шестью роботами защиты.

На планете уже сгущались сумерки, когда Дмитрий, или правильнее будет сказать, часть его Сущности, так как тело его сидело под тем же деревом, подлетала к некоему, как представлялось внутреннему взору, образованию, напоминающему вращающееся одновременно и вокруг своей оси, и вокруг центра тяжести веретено с наматываемыми на него сразу со всех сторон нитями, приходящими словно из ниоткуда. На самом деле все эти нити, плотность которых по мере приближения к веретену стремительно нарастала, были ничем иным, как линиями сил, которые связывали друг с другом всех духов планеты. А веретено было средоточием этих связей, образующим единый сверхразум этого странного бестелесного живого и разумного существа, сознание которого охватывало сразу всю планету.

Он приблизился максимально близко к этому «веретену» и стал следить за его реакцией на натяжение и изменение цветов всех нитей, расположенных близко к тем, которые он выделил еще при погружении и принадлежавшие двум переговорщикам землян. Спустя некоторое время, которое здесь, в духовном пространстве, естественно, текло совершенно иначе, чем в той реальности, где сейчас пребывали тела Дмитрия и переговорщиков, он увидел, как нити, близкие к нитям переговорщиков, начавшим убеждать сверхразум планеты в полной безвредности для него пребывания на планете ограниченного числа людей и их техники, стали свиваться в светящуюся спираль. При этом он вдруг ощутил, что нить, представлявшую в этом слое Реальности его замаскированную под духа земли часть Сущности, которая тоже находилась близко к нитям переговорщиков, вдруг некая сила потянула к образующейся спирали. Сначала он инстинктивно засопротивлялся этому притяжению, в ответ на что сила натяжения стремительно возросла. Надо было принимать решение — если он продолжит сопротивление, то его нить разорвется и он утратит контакт со сверхразумом планеты. Включение же в спираль могло привести к неизвестным последствиям для той части его Сущности, которая сейчас путешествовала по миру духов. Решение надо было принимать быстрее, поскольку сила притяжения к спирали возрастала и нить, связывающая его «Я» с духовным пространством планеты, могла порваться в любой момент. И Дмитрий решил рискнуть — перестроив структуру той части своей Сущности, которая находилась сейчас в мире духов, таким образом, чтобы она обрела максимальную устойчивость, что несколько снизило ее чувствительность (но иного выхода не было — рисковать распадом части своего «Я» Дмитрию не хотелось), он позволил тянушей силе вплести свою нить в переливающуюся разными цветами спираль. И ощутил, как стал словно частью единой системы из сразу множества духов, расположенных в радиусе около ста дневных переходов от того дерева, под которым сидели тела его и двух землян. И сразу же ощущаемый им поток сведений о происходящем уплотнился в несколько раз. Причем, вместо символических представлений реальности, возникли конкретные картины, словно он стал видеть происходящее рядом с тем деревом «глазами», если так можно сказать об органах восприятия бесплотного существа, сразу всех тех духов воды, которые в этот момент находились непосредственно в почвенных водах, которыми питались корни дерева и земли, которые окружали дерево в его ближайшей окрестности. Он одновременно с разных точек зрения увидел и роботов защиты, и оба летака, и свое сидящее рядом с двумя другими под деревом тело, озабоченных Носова с Егоровой, которые сосредоточенно возившихся с механизмами на одной из передвижных платформ и троих людей из группы контактеров, с помощью других устройств следивших за состоянием тех двоих, сущности которых сейчас вели беседу с единым разумом этой планеты. Остальных людей видно не было — похоже, они все находились на бортах обеих «мосек».

В это мгновение что-то изменилось. Возникло ощущение, что переговорщики промыслили что-то не очень понравившееся сверхразуму, и он увеличил напряжение спирали наблюдения, притянув в нее еще множество нитей. Что в реальности означало стягивание к месту контакта большого числа духов земли и даже воды — через подпочвенные воды. С ходу разобраться, что обеспокоило единый разум планеты, Дмитрий не успел, но надо было что-то срочно предпринять, чтобы снизить возникшее напряжение. И тогда он решился пойти на риск.

Дмитрий молниеносно рванулся вперед и оказался прямо рядом с веретеном прежде, чем сгустившиеся в направлении его броска нити успели преградить ему путь. И оказавшись как бы на поверхности веретена, Дмитрий сумел не понять, но ощутить те напряжения в единой структуре сверхразума, которые были связаны с общением с чужаками. А дальше он стал действовать как лекарь, начав снимать эти напряжения, одновременно ища и устраняя причины их возникновения. Что выразилось в воздействии на вызывающие эти напряжения две нити, связывавшие сверхразум планеты с разумами чужаков. Уже потом, вернувшись в свое тело, Дмитрий узнал, как восприняли эти его воздействия сознания двух контактеров — им буквально заблокировало некоторые участки подсознания, наглухо закрыв их от проникновения чужих и даже своих собственных психических импульсов, а также изменило часть посылаемых ими образов и получаемых ощущений от контакта. Поскольку, как потом выяснилось при анализе записанных данных с приборов, а также ощущений, которые в эти мгновения испытывал сам Дмитрий, сверхразум не только обдумывал то, что ему передавали контактеры, но и одновременно тонко зондировал реакции их Сущностей на пребывание в мире составлявших его духов, а также структуры их собственных духовных миров, называемых землянами бессознательным. И именно некоторые из возникших у контактеров ощущений от нахождения в этом пространстве чистого духа обеспокоили сверхразум, вызвав реакцию усиления защитных сил. Что и стал исправлять Дмитрий своими методами.

Но все это выяснилось много позже, а в эти мгновения лекарю удалось таки спустя некоторое время добиться того, что возникшее было напряжение пропало. Однако сверхразум словно решил взять время для размышления и поэтому резко оттолкнул от себя нити земных переговорщиков. После чего и Дмитрий решил покинуть мир духов.

Носов, все это время наблюдавший за показаниями аппаратуры, расслабился — возникшие было нарастания на границах установленного роботами защитного периметра напряженностей электромагнитных полей и даже спин-торсионных полей стали спадать. Сидящий перед пультом оператора связи с «Пересветом» Гарчев скомандовал отбой данной секундой ранее команде на старт группы прикрытия, а сидящий в другой «моське» за терминалом управления роботами Трофимов облегченно выдохнул, но уменьшать поднятую также секундой ранее напряженность защитных полей не стал.

Гарчев связался с Екатериной, которая с помощью своей аппаратуры контролировала состояние Дмитрия:

— Ну, как там дела у нашего шамана?

— Он зашевелился! — послышался ответный возглас Кати.

Гарчев мгновенно соединился с группой наблюдения ксенопсихологов:

— Что у вас происходит? Как состояние контактеров?

— Да, вроде ничего, — ответил старший группы. — Параметры физиологии в пределах допустимых отклонений и, судя по всему, местный сверхразум взял тайм — аут. Так что ребята возвращаются из своего внетелесного путешествия.

— Всем сворачивать аппаратуру и возвращаться на челноки, — приказал Гарчев. — Через десять минут стартуем обратно на корабль. Трофимов, держи периметр до момента погрузки, а потом «мухой» гони роботов на борты.

— Есть, — ответил тот.

— Пилотам — увеличить напряженность полей защиты «мосек» и вывести двигатели в стартовый режим.

— Принято.

— Ну вот и ладненько, — внешне спокойным тоном произнес Гарчев свою обычную присказку, которую говорил всегда в опасных ситуациях, когда спадало напряжение.

Контактерам пришлось помогать дойти до шаттлов, поскольку им контакт с миром духов дался гораздо тяжелее, чем Дмитрию, который, казалось, словно и не путешествовал в иной реальности и сразу после возвращения в обычную реальность стал спокойно разговаривать с Катериной, заодно помогая ей складывать аппаратуру.

— И все таки я не понимаю, — пожала плечами Катя, — почему они все — таки пошли на контакт? У меня они ассоциируются больше с саранчей, которая пожирает все вокруг себя, нежели с разумным существом, с которым можно о чем-то договориться.

— А что такое саранча? — спросил знахарь.

— Ну, это насекомые такие… Которые порой поедают всю растительность на пути своего движения… Дмитрий, тебе срочно надо начать осваивать наши знания. Иначе уже порой становится трудно общаться. А ведь еще и нам надо постараться разобраться в том, как ты делаешь многие свои чудеса.

— Это не чудеса, а просто использование свойств природы, которых вы почему то не чувствуете. Но я согласен, что мне пора выучить ваш язык и ваши знания, чтобы суметь лучше понимать вас и объяснять вам то, как понимаю явления мира я. Как только вернемся на корабль, сразу начну, — улыбнулся лекарь. — А вы мне поможете?

— Хорошо, — Катерина обвела взглядом место, где стояла аппаратура, и, убедившись, что ничего не забыли, отдала голосовую команду робо — платформе и пошла в сторону корабля. Дмитрий последовал за ней.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — кинула она через плечо, — почему они пошли с нами на контакт?

— Я не знаю пока, о каких насекомых вы говорили, но могу точно сказать, что коллективный разум духов намного превышает разум любого животного, которого я когда — либо встречал, включая человеческий. У них свое развитие, которое им нравиться и, они не хотят никакого вмешательства чужих в жизнь на своей планете.

— Но они же истребили все живое на своей планете, только потому, что решили, будто они мешают их развитию. А это неправильно…

Они уже подошли к «моськам», возле которых стояли и другие члены экспедиции.

— Видите ли, Катерина, мне показалось, что когда общий разум духов заволновался, то это было связано с тем, что он ощутил в ваших переговорщиках некие присущие вашей расе в целом принципы ее действий. Какие именно, я понять не успел — некогда было. Но что-то этому Единому Духу сильно не понравилось. Нечто такое, из — за чего, думаю, и уничтожили Вашу станцию.

За этим разговором Егорова и Дмитрий поднялись на борт своей «моськи», где, пристегнувшись к противоперегрузочным ложементам, возобновили разговор. Который внимательно стали слушать и находящиеся рядом Гарчев, Носов и Трофимов. Пилот поднял «челнок» в воздух и разговор продолжился уже в полете.

— Да, я не спорю, что духи ошиблись, полагая, что причина из болезни — животные, но какая цивилизация не допускает ошибок?

Носов, протиснувшись поближе к Дмитрию, сказал:

— Помниться я читал, и у нас на Земле, столкнувшись с незнакомым вирусом, который уносил жизни людей, переносчиками которого были перелетные птицы, стали нещадно уничтожать птиц. Причина, когда выяснилось, оказалась в совершенно другом…

— Но, надо же их как-то предупредить, помочь… — взволнованно сказала Егорова.

— Уже не надо, — Дмитрий поставил ящики на платформу, — - дело в том, что мне удалось распутать нити — поля, которые пагубно на них влияли, может они еще не осознали этого, но скоро поймут, что болезни нет и бояться им больше некого.

— Старт через три минуты, всем зайти в «моську», — раздался голос Гарчева.

И тут произошло, что-то невероятное. Со всех сторон вокруг земного аппарата появились маленькие фонтаны огня, которые мерцали, прыгали, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах.

Среди членов экспедиции появилась паника, они испугались, что следом за этими фонтанами последует взрыв, и все кинулись в корабли. Один Дмитрий стоял, не шевелясь, глядя куда-то в даль.

— Дмитрий бежим скорее, — Катя подбежала к нему и потянула за рукав. Но Дмитрий не пошевелился.

— Дмитрий, — раздалось по громкой связи, — немедленно на борт.

Фонтаны огня начали переливаться различными цветами, и выбрасывать небольшие языки пламени в небо.

Знахарь, очнувшись, посмотрел на Катю, которая продолжала дергать его за рукав и просить уйти.

— Не бойся, — улыбнулся он, — они так благодарят и прощаются с нами.

Услышав эти слова, люди, немного побаиваясь, но вышли опять наружу.

Теперь фонтаны стали просто огромные и напоминали гигантские бенгальские огни.

Этот танец огня завораживал. Все стояли и смотрели с немым восторгом на это чудо.

— Все на погрузку. Пора возвращаться на корабль, — опять послышался голос Гарчева.

Кто-то попытался что-то сказать, кто-то махал руками невидимым жителям. Дмитрий обнял за плечи Катю, и, улыбнувшись, сказал:

— Пойдем, нам здесь делать больше нечего.

Глава 7. Среди звезд. Миры окраины — система «Зонтик»

Перед прыжком к следующей цели экспедиции, на Землю согласно регламенту отправили отчеты по Ультару. Мало ли что может случиться с кораблем в новой точке прибытия. А заодно на Земле искины мощнее, ученых больше, да и взгляд у них более отстраненный. Вдруг заметят закономерности, которые эмоционально вовлеченные в события члены экспедиции проморгали.

Сразу после выхода из прыжка вся экспедиция готовилась к посещению следующей планеты — изучались материалы, посланные с располагавшейся там базы. Из них следовало, что на этой планете нет больших материков и суша представлена лишь островными архипелагами. Местные жители — гуманоиды, могут дышать как жабрами, так и легкими, имеют выдерживающие большие давления, веретенообразные туловища, короткие ноги и руки. Они чем-то похожи на смесь пингвина и тюленя (голова тюленя, прикрепленная к туловищу пингвина, лишенному перьев, зато имеющего кожу и жировой слой как у тюленя и шестипалые руки), за что земляне условно прозвали их «пингвиноидами».

Планета попала в список неблагополучных, т. к. у персонала базы возникли странные симптомы. В ходе проведенных экспресс — исследований было выявлено, что на острове, где была расположена база землян, произошла мутация морских и почвенных бактерий, которые, образуя колонии и действуя в синергизме друг с другом, вдруг начали вырабатывать чрезвычайно летучий нейротоксин, способный проходить через фильтры биохимической защиты и устойчивый ко всем известным землянам антидотам. И при этом абсолютно безвредное для планетарных форм жизни. Или те имеют к нему стойкий иммунитет. А вдобавок к этой напасти в районе острова произошел также выброс из-под воды бесцветного и не имеющего запаха газа, который при соединении с воздухом образовал аналог бинарного боеприпаса объемного взрыва, детонирующего от любых высокоэнергетических процессов. Что привело к одновременной гибели двух флаеров с группами исследователей на борту. Выбросы такого газа стали периодическими и, что самое удивительное, пока так и не удалось найти источник их возникновения. То ли это был продукт жизнедеятельности каких-то живущих в воде микроорганизмов, которые принесло сюда течением и с которыми ранее земляне не сталкивались, то ли результат каких-то процессов на дне сродни вулканическим — но никаких сейсмических толчков зафиксировано не было. Однако непредсказуемое появление этого газа в атмосфере сделало крайне затруднительным полеты аппаратов землян и использование ими наземной техники. Теперь вблизи острова можно было безопасно перемещаться только на пожирающих уйму энергии антигравах, полностью загерметизировав корпуса всех машин. Энергостанцию тоже пришлось практически загерметизировать.

Носов, прочитав последний отчет, почесал в затылке и сказал:

— Не нравиться мне все это. Хотя вполне возможно, что мы умудрились поставить базу именно на том единственном на планете острове, где происходят такие вещи, — кивнул он на груду разбросанных по столу бумаг.

Рядом с ним в кабинете еще находились главный биолог, сейсмолог, руководитель химико — физической группы и еще несколько человек.

— Не похоже, Владимир Григорьевич, — задумчиво произнес биолог. — Вчера на общем обсуждении данной ситуации, помните, Гарчев сказал, что перед тем, как поставить базу, были проведены всевозможные исследования и после их обработки было получено разрешение. Так что бактерии начали мутировать и вырабатывать нейротоксин уже после того, как появилась база и начались работы.

— Да знаю я все это, — отмахнулся Носов. — Но может не все смогли проверить. А может и впрямь течение какое пришло с этой дрянью.

— Что касается выбросов газа, то как следует из отчетов, они тоже появились уже после того, как поставили базу, — добавил сейсмолог. — И если они из трещин в дне, то почему нет никаких признаков извержений?

Носов плюхнулся в кресло и сделал несколько поворотов на 90 градусов.

— Получается, что и здесь нам не рады. Просто мистика какая-то, — сказал он. — А я не верю в такие вещи. Должна быть некая скрытая причина и мы обязаны ее выяснить.

Последнюю фразу Носов произнес немного передразнивая Гарчева, который закончил вчера общее собрание примерно такими же словами.

Дмитрий после общего собрания вернулся в свою каюту в состоянии задумчивости. Несколько дней прошло с того момента, как они покинули Ультар. Он улыбнулся, вспомнив, как Катерина внимательно изучала свои исследования по состоянию и изменения параметров его, Дмитрия, организма во время погружения в тонкий мир духов. Как она просто не находила себе места и была дико раздражена, не понимая, как могли происходить подобные перемены в теле и окружающих его и проходящих через него потоках силы. И, в конце концов, сдалась, отправив все материалы на Землю.

Дмитрий достал свой дневник, который решил вести, чтобы записывать все вызванные путешествием мысли и еще раз прочитал написанное вчера вечером:

«Мир под названием Ультар.

Был в новом для меня состоянии, грубо — пустотой без материальной оболочки. Местные жители — духи, пошли на контакт с предосторожностью…»

Далее следовало описание уже известных событий, которые он быстро пробежал глазами и остановился на последней фразе:

«Я помню, что мне сказал голос перед этим путешествием и должен пытаться понять, КАКИЕ ЖЕ ТАКИЕ ОШИБКИ совершили и продолжают совершать земляне в своей экспансии в другие миры. Ответа пока нет».

Дмитрий закрыл дневник, заказал обед и, вспомнив про данное Катерине обещание начать обучение земной культуре, по внутренней связи договорился встретиться с ней в библиотеке.

Обучаться с помощью нейротранслирующих обучающих интенсив — систем (НОИС) было очень легко. Садишься в полупрозрачное кресло, надеваешь на голову что-то похожее на большой круглый колпак с торчащими из него во все стороны усиками и у тебя перед глазами начинают появляться разные образы, а в голове звучат голоса. Позавчера, когда он попробовал этот способ обучения в первый раз, Дмитрий даже испугался, что земляне хотят захватить его сознание, и сразу отключил свое восприятие. Происходящее было очень похоже на некоторые практики атак разума, которые показал ему Мирослав, чтобы научить защищаться от них. И лишь заглянув в Сущность Екатерины и уверившись, что у той и в мыслях не было ничего подобного, он попросил время, чтобы подготовиться и попробовать еще раз. И вчера он смог придумать, как допустить в свой разум эти вносимые извне знания, одновременно контролируя процесс, чтобы не допустить проникновения вместе со знаниями чего-то лишнего. Фактически он создал у себя в голове некую защищенную область разума, из которой он мог наблюдать за процессом усвоения новых знаний и чувствовать, если ему что-то казалось опасным. Тогда он сразу же прерывал восприятие. И уже потом разбирался, что же ему не понравилось. И если захочет, то сможет выучить это уже сам, обычным способом, а не путем прямого посыла этого ему в голову. Тем более, что методами быстрого усвоения знаний и навыков он владел неплохо — не зря Мирослав уделял им особое внимание.

Сквозь шлем Дмитрий сказал, что готов к очередному сеансу и Катя запустила первую часть программы. И сразу же у Дмитрия возникло ощущение того, что он будто вспоминает то, что когда-то знал.

А Екатерина в очередной раз порадовалась за то, что земной науке удалось создать такую технологию обучения. Ведь уже через час Дмитрий сможет говорить на всех земных языках, включая интерлингв (общеземной язык) и оперировать многими общими земными понятиями, понимая их смысл. А спустя неделю таких занятий будет знать о земных достижениях и различных учениях, которые были на Земле, включая философские и религиозные направления и основные постулаты земных отраслей знания и наук. В результате накопленные тысячелетиями знания будут освоены в течении максимум 12 — ти полуторачасовых уроков.

Катерине очень хотелось пообщаться с Дмитрием, понять его внутренний мир, отношение к различным вещам, но из — за разных образов мировосприятия сделать это было достаточно трудно, и поэтому содержательного разговора пока не получалось. Вскоре же все должно было измениться.

Он был ей симпатичен. Правда, то, что он — инопланетник, да еще и с необычными способностями, которые она пока не смогла понять, немного настораживало. Но одновременно интриговало. Впрочем, несмотря на все эти нюансы, она точно могла сказать, что знахарь был по — настоящему хорошим, хм, человеком.

Время пролетело незаметно и Дмитрий, закончив первый урок, открыл глаза.

— Вот и все, — сказала ему Катя на интерлингве. — Сейчас вам надо пойти в свою каюту и немного отдохнуть, а завтра можно будет продолжить обучение.

— А можно сегодня? — ответил Дмитрий также на интерлингве. — Я понял ваши языки почти без усилий и ничуть не устал.

— Сегодня? — засмеялась Катерина. — Не ожидала от вас такого рвения. Курс обучения специально разбит на несколько частей., И это не я придумала, а разработчики данной технологии. Поэтому нет, нельзя. Слишком велика нагрузка на мозг, что может привести к нарушениям в его работе.

— Ну, Катенька, — Дмитрий просяще посмотрел ей в глаза. — Эта программа разработана для обычных людей, а я, поверь, справлюсь. Обещаю, что если я почувствую хоть малейшую перегрузку, я сразу же остановлюсь.

— Зачем тебе это? — строго спросила Егорова, также перейдя на «ты». — Обучение и так занимает немного времени — всего несколько дней.

— Насколько я знаю, через несколько дней мы будем уже у другой планеты…

Дмитрий не успел закончить. Катерина поняла, что сейчас будут приведены многочисленные веские доводы и аргументы, и, махнув рукой, кивнула:

— Ну что с тобой поделаешь! Вот уж действительно, охота пуще неволи.

— Огромное тебе спасибо, — Дмитрий так обворожительно улыбнулся, что Катя не удержалась и улыбнулась в ответ.

Через несколько дней, когда основная исследовательская группа приземлилась на ближайшем острове того же архипелага, находившемся в получасе пути на скоростном катере или пяти минутах лета от острова, где находилась база, Дмитрий предложил Гарчеву идею, показавшуюся очень интересной всем членам экспедиции. Лекарь попросил построить из местных материалов плот и выбросить его на нем недалеко от одного из островов, где живут аборигены. Чтобы он как бы приплыл к ним с некоего другого очень далекого от них острова. Эта идея была принята на общем обсуждении единогласно, поскольку только Дмитрий обладал способностями проникать во внутренний мир других существ. Самому же Дмитрию в этой затее не нравилось то, что он вынужден будет обманывать. Это было противно его внутреннему «я», но иного способа сблизиться с аборигенами, побольше узнать про них и их образ жизни и тем самым помочь землянам, не было. Используя оборудование корабля, ему изготовили одежду из местных материалов, а также, имитируя работу местных инструментов, срубили и связали плот. И приготовили из местных растений нечто типа бумаги и чернил, нарисовав с их помощью карту части архипелага, нанеся на нее острова, ближайшие к тому, где жили пингвиноиды и расположенные по пути, которым, согласно заготовленной легенде, плыл Дмитрий. За точку отправления обозначили самый дальний остров, почему то совершенно лишенный разумных жителей. До него, согласно данным с одного из геостационарных спутников наблюдения, никто из живущих на разных островах племен еще ни разу не добирался. А значит, можно было безбоязненно говорить про эти земли все, что угодно. Согласно легенде Дмитрий ищет, есть ли жители на других островах, и рисует карту их расселения по поверхности мира.

Когда все приготовления были завершены, плот с Дмитрием спустили на воду возле ближайшего большого острова, на котором жило крупное племя пингвиноидов. Знахарь вздохнул полной грудью свежий морской воздух и принялся грести, направляясь в сторону еще не появившейся на горизонте суши. Хотя земляне и создали ему морской загар, мозоли на руках и прочие атрибуты человека, проведшего в море многие дни, ему требовалось еще войти в образ морского путешественника. Этот образ должен был появиться и внутри, чтобы было что предъявить какому — нибудь местному шаману, ежели таковой вдруг объявится. А заодно он хотел во время своего плавания максимально ощутить состояние энергетики этой планеты и настрой того, что земляне называли ноосферой. Поэтому Дмитрий попросил высадить его так далеко, чтобы он плыл до острова пингвиноидов суток за трое.

И вот спустя это время он греб к острову, на берегу которого увидел местных жителей. Те, заметив его лодку, оставили свои занятия и молча наблюдали за ее приближением.

— Рады приветствовать тебя, незнакомец, — пронеслось у него в голове.

«Телепатия», — подумал Дмитрий, настроился и также телепатически передал ответное приветствие.

Когда он сошел на берег, толпа несколько расступилась, и навстречу ему вышел, по всей видимости, вождь племени. Дмитрий передал ему мысленно, что он путешественник с дальних островов и очень рад встрече, потому что местные жители — первые разумные существа, которых он встретил с того момента, как он отплыл от своей Родины. Далее он кратко изложил свою легенду и попросил пристанища на несколько дней. А также попросил, если местным жителям известно что-то о других островах, где также живут разумные существа, указать ему туда путь.

Дмитрия удивило, что, как оказалось, общается он не только с вожаком. По пронесшимся у него в голове многочисленным мысле — образам он понял, что их обмен мыслями слышен всем собравшимся на берегу. Эти существа не скрывали друг от друга своих мыслей и чувств!

— Иди за мной, я найду тебе место, — передал вожак, — а потом расскажешь нам, как живут на твоей Родине. И мы подумаем, чем мы сможем тебе помочь.

Дома в деревне, у кого-то больше, у кого-то меньше в размерах, удивили Дмитрия тем, что с виду они были из дерева, но какие-то гладкие, без щелей и выступов, которые образуются при строительстве из бревен, даже если их специально обтесывать. Глава племени показал Дмитрию его временное жилье и попрощался. Знахарь зашел в дом и удивился еще больше. Внутри все было очень уютно. Практически вся мебель была сделана из материала, напоминающего земные кораллы разных цветов, запомнившиеся почему-то Дмитрию во время обучения, и выглядела очень красиво. Здесь был и стол, и изящно изогнутый стул, большая кровать. Матрац на кровати был из переплетенных между собой трав или водорослей. На стенах — различные рисунки и выложенные разными камешками узоры. Сама комната была не больше двадцати метров, но за счет правильной планировки казалась значительно больше. Но основное, что удивило Дмитрия — это то, что прикоснувшись к стене рукой, он ощутил, что дом живой! Он был стволом живого дерева! А значит и вся деревня представляла собой рощу таких деревьев. Интересно, как местные жители научились выращивать подобные чудеса природы?

Дмитрий подошел к столу и только сейчас обратил внимание, что и причудливой формы кувшин, который он принял за статуэтку, и стакан рядом с ним, и вся другая посуда, которая стояла на полочках была сделана тоже из такого же материала, что и мебель. Исключение составляли предметы, которые Дмитрий определил как тарелки. Они были сделаны из дерева.

Знахарь лег на кровать. Ведь для правдивости его истории нужно было сделать вид, что он отдыхает после тяжелого путешествия. Он расслабился и стал настраиваться на общий ментальный фон аборигенов.

Через несколько часов лекарь вышел из своего жилища и пошел прогуляться по деревне, постоянно сталкиваясь с приветливыми взглядами «пингвиноидов». В центре деревни находились большие стеллажи, собранные из местных деревьев. Туда жители складывали только что пойманную рыбу, водоросли и нужные им камни.

Уже темнело, и Дмитрий обратил внимание, что нигде не видел костров. В этот момент к нему подошел вождь и пригласил последовать за ним. Вскоре они оказались рядом с океаном, где уже были почти все жители. И там был свет…

Дмитрий увидел возле берега большую стаю рыб с небольшими рожками, на кончиках которых были маленькие фонарики. Пингвиноиды брали их своими короткими ручками и клали в до краев наполненные водой миски. А рыбы даже и не пытались уплыть, как будто для них это было привычное занятие. Каждый, кто уже взял себе необычный живой светильник, усаживался в большой круг и знахарь догадался, что все собрались послушать его рассказ о жизни на далеких островах, откуда он якобы приплыл.

Он не стал брать себе такой фонарик, а просто уселся рядом с вожаком.

— Всем любопытно, — начал телепатический разговор вожак, которого звали Тифор, — как живут разумные на других, дальних островах. Наши путешественники, кто вернулся из странствий, рассказывали, что бывали на островах, где живут такие же, как мы и их способы жить похожи на наш. Мы даже наладили контакты с одним из таких племен и пусть не часто, но встречаемся и обсуждаем жизнь. Поэтому мы сможем показать тебе пути к ним. Но с таким разумным, как ты, мы сталкиваемся впервые. Похоже, ваш народ идет путем, отличным от нашего. Да и внешне мы отличаемся довольно сильно. Поэтому нам, конечно, очень интересно, как живут там, где ты родился?

Дмитрий на несколько секунд закрыл свой разум и задумался. Он чувствовал, что если начнет придумывать о несуществующем народе, то «пингвиноиды» это сразу почувствуют и ни к чему хорошему это не приведет. Поэтому он решил рассказывать правду о своем народе, выдав его за тот, который якобы живет на очень далеких островах.

— В отличие от вас, мой народ больше живет на суше, и как вы могли уже заметить, в строении наших тел есть значительные отличия. Развитие человека и его внутренних способностей, вот, пожалуй, один из тех путей, по которым идем мы… Но при этом мы также создаем разного рода приспособления, которые позволяют нам облегчить работу или сделать действия, не доступные нашему телу. А еще мы активно используем огонь.

Весь разговор происходил телепатически, поэтому Дмитрий старался случайно не передать образ планеты, который он видел из космоса. Ведь иначе его сразу же разоблачили бы. После того, как он мысленно показал аборигенам лук со стрелами и как он стреляет, очаг с огнем, на котором готовили пищу и телегу, запряженную лошадью, все присутствующие на берегу весьма оживились и стали обмениваться мыслями и эмоциями, которые не то, чтобы закрыли от него, но делали это так быстро и направленно друг другу, что он просто не успевал разобраться в возникшей чехарде мыслеобразов.

Когда волнение улеглось, он продолжил свое повествование. И в частности, стал рассказывать про то, что знал лучше всего — как у них лечат.

Узнав о том, что он знахарь, трое местных лекарей тут же начали спрашивать о том, как он врачует различные заболевания. И тут опять Дмитрий чуть не попал впросак — ведь местных трав он не знал, и, соответственно, образов для их представления у него не было. Поэтому отвечать пришлось обтекаемо:

— Для того, чтобы понять причину возникновения заболевания и исправить ее, мне приходиться ощущать потоки течения жизненных сил в теле больного, а потом восстанавливать их правильное распределение в теле в соответствии с временем суток и другими ритмами посредством различных трав и настоев из них.

— Феорий, Нанбег и Кеори, я понимаю ваш интерес, — помыслил вождь. — Это действительно очень важная тема, но поговорите со странником позже. Поскольку для большинства интереснее узнать побольше о том, как живет племя нашего гостя в быту.

Дмитрий передал им образы животных, запряженных в повозки, строений, механизмов, те которые мог вспомнить, кузницы… А потом попросил помыслить ему в ответ, как живут сами хозяева острова. И тут выяснилось, почему они столь бурно реагировали на его демонстрацию огня и разных приспособлений. Аборигены не только не пользовались огнем, но даже и не знали о его существовании. Рассказ начал вождь — создаваемые им образы проносились в голове лекаря очень быстро и при этом четко складываясь в общую картину. Оказалось, что «пингвиноиды» — очень древняя раса, когда-то обитавшая на большой суше. Они хранят и передают из поколения в поколение наборы мысленных образов и рисунки, выбитые на больших камнях, повествующие об истории их народа еще со времен до Большой Волны. Когда многие ныне разрозненные племена и народы жили на одном общем материке. А эта самая волна была вызвана несколько тысяч лет назад падением в океан звезды. В результате чего их земля была расколота на множество маленьких частей, расстояние между которыми с годами постоянно увеличивалось. Они не исключали того, что где-то на очень далеких островах остались племена, которые живут на суше и поэтому, увидев Дмитрия, они очень обрадовались, что их догадки подтвердились. В тоже время их племя, для того, чтобы выжить на острове, где не оказалось никаких крупных сухопутных животных, было вынуждено питаться исключительно дарами моря и плодами растений. Места на острове для всех выживших все равно не хватало и их предки научились строить плавающие дома и освоили водную стихию. Ну а поскольку они умеют силой намерения трансформировать свои тела (Дмитрий аж вздрогнул, увидев представленные образы — по понятиям его планеты это был один из высших разделов магии), то со временем у предков его радушных хозяев появились жабры и укоротились руки и ноги. И так как большую часть своей жизни они стали проводить в воде, то постепенно развили самый удобный там способ общения — телепатический. Кроме телепатии они обладают еще и даром суггестии, а также воздействия на физическую сущность других существ. Тут Дмитрий понял, что в земных терминах аборигены этой планеты, занимаясь перестройкой своих тел с помощью мыслей, нашли способ делать это же и с другими живыми организмами-то есть мысленно перестраивать геном! И тем самым, не имея и не используя огня, они научились ВЫРАЩИВАТЬ нужные им формы водорослей, кораллов и растущих на острове немногочисленных пород деревьев, которые и давали им материалы для строительства жилищ и съедобные плоды. Причем большая часть жилищ представляла собой собственно дерево одной специально выведенной породы, видоизмененное нужным каждой семье образом с помощью постоянного воздействия, направленного на него с момента посадки почки в землю. Примерно таким же способом аборигены выращивали измененную в сторону увеличения размеров, вкусности и полезности рыбу, удерживая косяки, или, скорее, в данном случае, своего рода рыбьи стада вблизи от своего острова. Иногда приходящие из океана течения или бури уносили стаи выращенных рыб, и тогда они мысленно приманивали другие и начинали изменять уже их в нужную сторону. И им приходилось регулярно отпугивать приплывающих из морских глубин хищников, которые так и норовили съесть их рыбные стада. А еще они умели договариваться с большими морскими животными типа земных китов, используя их для перевозки по морю грузов до ближайших островов, где жили похожие на них разумные.

В общем, Дмитрий понял, что, выражаясь земными понятиями, аборигены этой планеты создали и развивали биологическую, а не техническую цивилизацию. Но самое интересное заключалось даже не в этом. Аборигены, как смог почувствовать Дмитрий, просто не имели в своем ментальном и эмоциональном внутренних мирах таких присущих землянам и, хотя и гораздо в меньшей степени, жителям родной планеты самого Дмитрия понятий и чувств, как конкуренция, злость, ненависть, зависть и война! И управлялись они тоже очень необычно. Тот, кого он мысленно обозначил для себя как вождя, на самом деле был избран всем племенем как самый удовлетворяющий тем качествам личности, которые нужны были для координации действий всех остальных, причем не во всех случаях, а лишь когда для достижения результата требовались усилия большей части жителей острова. Хотя, казалось бы, что нужно координировать у существ, способных передавать другу другу непосредственно мысли и ощущения? Однако Дмитрий еще со времен ученичества у Мирослава, когда вживался в обитающих на его родной планете коллективных насекомых типа земных муравьев и пчел, понял и ощутил, что много даже прямо общающихся разумов без некоей направляющей их воли и неких гармонизирующих, как сказали бы земляне, фильтров, отсекающих мысли, не имеющие отношения к общему делу. Вот вождь и был наиболее приспособленным обобщать мысли членов племени и направлять их совместное течение. Пока Дмитрий обдумывал это, тот самый «вождь» продолжал свое мысленное повествование:

— Еще очень давно, почти сразу после пришествия Великой Волны, племена, которые живут там, откуда я приплыл, включая и мое, заключили договор, который ограничивает возможность проявления подобных чувств и осуждает тех, кто им поддается. Мы стараемся воспитывать детей так, чтобы у них подобных состояний и побуждений вообще не возникало, — Дмитрий передал аборигенам ощущения чувств злости, ненависти, зависти, соперничества, — но иногда они все равно возникают и приходится с ними бороться. Неужели ни у кого из вас не возникало таких чувств?

— Может быть когда-то давно, когда мы были одним с вами народом, — Дмитрий почувствовал, как к мыслям вожака присоединились и другие, — но сейчас я точно могу сказать, что ни в одном из нас никогда не жило ни одного такого чувства. Из поколения в поколение наши дети воспитывались в духе добра и сотрудничества, с желанием помогать друг другу. Кроме того, наши предки в течение многих поколений специально воздействовали на себя и свое потомство, чтобы исправить те повреждения в их Сущностях, которые приводили к возникновению подобных состояний ума. И поныне мы еще при зачатии детей следим, не проявляется ли в его Сущности что-то, что способно в будущем породить отклонения от нашего образа мира. И, если таковые обнаруживаются, что хотя и очень редко, но случается, то мы их исправляем еще в утробе матери. Поэтому наши дети, можно сказать, с молоком матерей усваивают именно такой образ мышления. А по мере взросления и все более полного участия в жизни племени то, что заложено с детства, только укрепляется. И понятие зла нам знакомо только из древних легенд и воспринимается нами как нечто чужеродное, подлежащее искоренению. Каждый член нашего общества самостоятельно выбирает себе занятие, которое ему нравиться. И может поменять, если пожелает. Но если он единственный, кто владеет каким-то нужным для племени навыком, то прежде чем заняться чем-то другим, он должен найти и выучить того, кто его заменит.

— А если всем захочется, ну, например, изучать небо или путешествовать и никто не захочет выращивать и пасти рыбу, как вы поступите в таком случае?

— Я не понимаю тебя, пришелец. Так просто не может быть, потому что еще в утробе матери мы чувствуем, к чему будет предрасположен и приспособлен тот или иной ребенок и поэтому растим его с самого детства, обучая именно тем занятиям, которые будут у него получаться лучше других. Ну а поскольку у нас равно почетны все члены племени, вне зависимости от того, чем они занимаются, то те, кому нравится ловить рыбу — ловят ее для всех, те кому нравится строить — строят, а те, кому нравится пестовать детей — помогают в этом другим. И их никто не заставляет делать именно это. Они сами хотят. Потому что именно это смысл и жизни. Мы учились такому подходу к жизни у природы. Она дарит нам разнообразные растения, полезных рыб и многое другое. И в ней все находится в равновесии. Так почему же мы, наделенные разными способностями и осознающие это, должны жить иначе? Каждый из нас находится на своем месте и равно уважаем за свой труд. Мы словно заполняем пустоты друг друга. Если бы большинство захотело быть созерцателями, наш народ развивался бы этим путем, но остальные вполне смогли бы выращивать рыбу и все необходимое для жизни. При этом они не были бы менее или более уважаемы, чем те, кто предавался бы размышлениям и искал пути в неведомое. Наши предки решили жить так, чтобы брать от природы лучшее и удалять то, что в ней есть плохого, включая агрессию и желание взять от мира больше, чем другие. И мы считаем, что это разумно и правильно.

— А еще мы научились объединять свои сознания и каждый из нас постоянно чувствует все то, что чувствуют все остальные. Если ребенок на другом конце острова упал и ударился о камень, то его боль передается всем нам и мы все посылаем ему нашу поддержку. А если вдруг кто-то влюбился, то мы все ощущаем его радость, — вдруг отчетливо проявилась в голове Дмитрия еще чья-то, помимо вождя, мысль.

Дмитрий ощутил, кому он принадлежит, и повернулся в его сторону.

— А еще мы посылаем мысли и наши пожелания добра в небо, — продолжил один из лекарей племени. — Мы чувствуем, что где-то там, очень далеко тоже есть другие разумные существа и верим, что кто-то из них может оказаться похожим на нас и окажется способен получить наши знания. Так же, как и наши предки получили очень много ответов на свои вопросы откуда то извне нашего мира.

Дмитрий был поражен! Значит, эти существа имели в древности какой-то контакт с другими цивилизациями. Или вообще научились получать доступ к информации из ПервоИсточника всего Сущего. Да, вот тебе и малоразвитая, как считали до сих пор земляне, цивилизация! Было над чем задуматься. И хотя на его родной планете, в общем-то, тоже большинство людей стремились подавлять в себе негативные мысли и эмоции и воспитывать детей в духе сотрудничества и взаимопонимания, но чтоб агрессии, зависти, гордыни просто не было в принципе, даже Дмитрию представить было достаточно сложно. Ему очень захотелось познакомиться с аборигенами поближе. И теперь он был очень рад своей предусмотрительности относительно блокировки части своего разума. Поскольку не сделай он этого — и аборигены в два счета поняли бы, что он из чужого мира. Хотя, возможно, это и никак не повлияло бы на их к нему отношение.

Однако оставался еще один вопрос, который Дмитрий считал необходимым задать прямо сейчас:

— Ну, хорошо, вот вы все являетесь существами сугубо мирными и помогающими друг другу. Ну а если вдруг, например, мой народ, живущий на очень далеких от вас островах или, предположим, обитатели из какого-то из небесных миров, к которым вы обращаете ваши послания, окажутся существами, которые исповедуют принцип «получить как можно больше для себя, силой или обманом подчинив себе всех других», то вы же окажетесь совершенно беззащитны перед ними! Передавая это мысленное послание, Дмитрию пришлось изрядно постараться, потому что даже самих понятий обмана и подчинения у аборигенов среди их набора смыслов и образов действий просто не было. Он передавал прямые образы действий, демонстрирующие разные виды обмана и принуждения. И чувствовал, как аборигены сначала искренне не понимали, как такое вообще возможно, а потом, когда все — таки смогли допустить возможность таких действий, то пришли в ужас. Но спустя уже мгновение вдруг неожиданно успокоились и вновь обрели прежнюю уверенность.

— То, что ты показал нам, воистину печально, — ответил вождь. — И нам жаль, что твой народ еще помнит, что подобное вообще возможно. Раз ваша память еще хранит такие образы, значит ваши предки дольше наших отучались от подобных способов общения и действий. И, судя по тому, что мы ощущаем в тебе, все — таки сделали правильный выбор. Теперь отвечу на твой вопрос — конечно, если бы существа, способные на такие действия, пришли бы к нам так, что мы не смогли бы заранее ощутить надвигающуюся опасность, то поначалу они смогли бы отнять наши дома, пищу и все прочее. Но вряд ли мы не ощутим приближение такой угрозы заранее, а значит, мы попробовали бы воздействовать на разум пришельцев, поменяв их способ видения мира. Но, допустим, у нас бы этого не получилось или мы действительно бы не ощутили приближение такой опасности. Что ж, в таком случае, как мы полагаем, за нас вступилась бы некая сила, гораздо более могучая, чем все мы вместе взятые. Иногда мы чувствуем ее и считаем, что она присуща всему нашему миру, а может и вообще всем мирам. Но проявляется она в полной мере лишь там, где нет ни одного существа, способного действовать так, как показал нам ты в своих мыслях. И именно поэтому мы следим еще с момента зачатия, чтобы в детях формировались лишь позитивные образы мира и мгновенно исправляем течение развития ребенка даже в утробе матери, если он проявляет склонность к возникновению в его Сущности чего-то подобного тому, о чем ты спросил. И мы знаем, что если в наш мир придет кто-то с недобрыми намерениями, то рано или поздно, наш мир отторгнет его. Каким бы тот не казался поначалу сильным, на его силу найдется большая сила. Но мы думаем, что до этого просто не дойдет. Мы живем в мире друг с другом и в ладу с окружающим нас миром — и до тех пор, пока мы сами не нарушим наших принципов, мы будем в безопасности.

Слушая это, Дмитрий чувствовал, что в мыслях вождя кроется часть отгадки происходящего со станцией землян на этой планете. Но что же это за Сила такая? Сам Дмитрий, как не старался, не ощущал на глубинных уровнях Бытия ничего такого, что выходило бы за границы мира Сущностей его собственной планеты. Да, здешний Узор Сущего был более гармоничным и сбалансированным, но каких-то качественно отличных Переплетений он не обнаружил. Что же тогда порождает эту самую Силу, в которую так верят аборигены? Или она им просто кажется?

Увидев задумчивость Дмитрия, вождь мягко прервал возникшие у других членов племени мысленные вопросы и предложил дать гостю обдумать все, что он узнал. После чего призвал всех соединить разумы. Дмитрий также решил принять участие в этом то ли ритуале, то ли просто ежедневном действе сродни чистке зубов у землян. В любом случае, это было полезно для лучшего понимания внутреннего мира аборигенов. И не пожалел. Когда слияние разумов закончилось, и все жители деревни стали потихоньку расходиться, предварительно отпустив свою светящуюся рыбу обратно в океан. Дмитрий отправился в выделенное ему жилище с четким ощущением, что на этой планете земляне явно чего-то не учли и все происходящее со станцией имеет связь с тем способом жизни и мироощущением, которые были присущи аборигенам этой планеты. Но какова эта связь конкретно, он понять не смог. Когда он пришел к своему дому, там его уже ждал один из местных лекарей.

— Феорий, — представился он. — Было очень приятно с вами познакомится.

— Взаимно, — телепатически ответил Дмитрий.

Тут к ним из темноты подошли еще двое — те, кого вождь назвал Нанбег и Кеори.

— У нас сейчас очень сложный случай, — вклинился в разговор Нанбег, — мы все лекари из разных деревень. Феорию пришлось созвать нас, для того, чтобы общими усилиями попытаться победить болезнь одного из членов племени.

— Это маленький ребенок, — добавил Кеори, — девочка. Вообще то болеют у нас редко. Чаще бывают травмы, но мы можем, например, вырастить ногу, руку, вылечить любой внутренний орган. И потому считаем, что продвинулись в лекарском искусстве достаточно далеко. Но сейчас мы не понимаем, что происходит… Единственные симптомы болезни — это высокая температура и вялость. А все потоки жизненной силы взвихрены и прерывисты. Такое мы видим впервые. И решили спросить у тебя — может ты сталкивался с чем-то похожим?

— Сколько времени это длится? — спросил Дмитрий, лихорадочно соображая, как поступить. Можно, конечно, было отказаться от участия в процессе лечения. А то вдруг он ничем не поможет и это расстроит аборигенов. Но с другой стороны, если он хоть чем-то окажется полезен, то укрепит отношения.

— Уже пять дней, — ответил Феорий. — Я удерживал структуру сил в теле своим воздействием, но так продолжаться всегда не может. А без моего вмешательства у больного словно паралич. И никаких изменений ни в лучшую, ни в худшую сторону.

— Мне надо посмотреть ее, может, что — нибудь и придумаем, — Дмитрий легонько похлопал по спине Кеори.

— Сейчас она уже спит, давайте завтра утром мы зайдем за вами, — обрадовался Феорий.

Получив согласие Дмитрия, лекари разошлись.

Утром лекарский консилиум, включая Дмитрия, собрался в доме больной. Девочка спокойно лежала на кровати с широко раскрытыми глазами. Увидев незнакомца, она чуть привстала и тут же бессильно опустилась назад. Дмитрию предложили присесть на «коралловый» стул, стоящий возле ее кровати.

— Привет, — сказал Дмитрий и улыбнулся. — Феорий, мне понадобится ваша помощь. Мне нужно проникнуть в твою сущность, для того чтобы увидеть присущую вашему народу здоровую картину мира и ощутить строение здорового течения сил по телу, чтобы потом сравнить ее с больной и понять, что в ней нарушено.

— Я согласен, хотя мы уже пробовали восстанавливать верное строение каркаса сил. Но может быть ты сможешь увидеть что-то, что ускользнуло от нашего восприятия, — мысленно ответил Феорий. — Как ты устанавливаешь более тесный контакт Сущностей? Что для этого должен сделать я?

Дмитрий порадовался, что может общаться мысленно и поэтому просто передал Феорию набор образов и ощущений, сопутствующих нужному состоянию. Тот мгновенно все понял и ощутил — и спустя уже незначительное время (благо, местный лекарь тоже великолепно умел управлять своими сознанием и телом) Дмитрий ощутил, как текут потоки сил через все тела Сущности аборигена. И более того, Феорий смог показать ему присущую местным жителям картину мира. И вот Дмитрий уже стал воспринимать мир, как они и смог сделать специально выделенную часть своей Сущности полностью подобной Сущности аборигена. В этом и заключалось едва ли не основное искусство знахаря, которому научил его Мирослав — создавать в своей Сущности часть, способную стать подобной Сущности любого другого существа или природного явления, сохраняя при этом возможность отстраненно воспринимать происходящее там другой частью своей Сущности, сохранявшей свойства, присущие его личности, его Я. Сейчас же ему предстояла задача более сложная — надо было разделить свою Сущность на три части — одна, отражающая свойства здорового аборигена, вторая — подобная свойствам больной девочки и третья, которая сохранит его личные качества. Да, не даром он учился в свое время видеть мир глазами пауков и управлять сразу восемью лапами. Теперь умение распределять внимание, сохраняя при этом его интенсивность, весьма пригодилось. Усилив фокус внимания, направленный на ребенка, поначалу он тоже не понял, что же не так. Но вдруг вспомнилось знание, которое Мирослав передал ему в конце обучения и которое он уже почти забыл, поскольку применять его на практике доселе не было необходимости. Ну а вдруг это как раз тот самый случай, когда именно этот метод и поможет? Дмитрий решил рассмотреть один из участков структуры сил девочки, как бы увеличив его. И сразу же увидел, чем он отличается от той формы, которая должна быть в норме. И понял, почему этих различий не видели местные лекари. Вроде бы все жизненные токи были в порядке, но складывающаяся структура была словно «обрезана» на некоем уровне подобия. Структуры потоков сил всех живых существ имеют одинаковую форму на всех уровнях глубины Бытия. У землян это свойство называлось фрактальностью. У девочки же структура сил начиная с четвертого уровня была словно «размазанной», потерявшей четкость. И сам Дмитрий не смог бы этого заметить, потому что практика просмотра отдельных участков потоков сил как бы «под увеличением» была крайне редкой. Но Мирослав показал ему в последний месяц ученичества книгу, в которой описывался утонченный способ боевой магии, вызывающий именно слом структуры потоков сил на самых глубинных уровнях, не затрагивая при этом поверхностные. Сделать это было крайне сложно, потому что нарушение целостности этой структуры на одном из уровней практически неизбежно влекло за собой проявление этого нарушения и на всех остальных. Однако кто-то из магов древности на родной планете Дмитрия сумел придумать способ, условно говоря, подпитки внешних уровней потоков сил, придавая им видимость стабильности и правильной формы, в то время как глубинные уровни постепенно разрушались. А на внешних оболочках структуры это проявлялось лишь уже тогда, когда разрушения глубинных слоев становились необратимыми. Мирослав сказал тогда, что эта книга досталась ему от его учителя, который смог победить в поединке ее автора. И знание это считается с тех пор утраченным. Он, Мирослав, никогда бы не поведал его и Дмитрию, если бы не было ему видения и подтверждающего предзнаменования о том, что знание это Дмитрию понадобится для благого дела. Вот и пригодилось — аж в другом мире! Но что смогло вызвать подобное нарушение здесь — среди существ, совершенно чуждых агрессии и не использующих свои способности во вред другим? Ну да подумать об этом можно будет и позже, а сейчас надо приступать к лечению. Дмитрий начал осторожно восстанавливать форму структуры сил на глубинных уровнях, и ребенок сразу же весь затрясся и заплакал. Местные Лекари, присутствие Сущностей которых Дмитрий постоянно чувствовал рядом, наблюдая за тем, что он делает, сначала не поняли, зачем он вдруг стал воздействовать на казалось бы абсолютно нормальную структуру потоков сил и ему пришлось на время приостановить воздействие, объяснить и даже показать, в чем проблема. После чего он продолжил лечение, а понявшие суть происходящего лекари аборигенов вышли из транса и стали успокаивать родителей ребенка, уверяя, что волноваться по поводу ее судорог и плача не стоит, потому что это реакция на лечение, с которым они полностью согласны. Дмитрий провозился с больной целый час в масштабе времени, принятом у землян. Практически одновременно с тем, как в буквальном смысле слова «пришел в себя» Дмитрий, открыла глаза и малышка. И сразу же села, а потом и встала. Но родители на всякий случай тут же положили ее обратно в кровать. И сразу предложили Дмитрию в качестве благодарности взять в их доме все, что он захочет. Тот, уже поняв обычаи и мировоззрение этого племени, взял действительно понравившуюся ему мастерски вырезанной из местного камня фигурку небольшой местной зверушки,. Поблагодарив за ответный дар и выслушав еще раз заверения в том, что отныне он стал их родственником, Дмитрий покинул дом бывшей больной в сопровождении местных лекарей. Те, естественно, сразу же попросили рассказать о том, как он сумел догадаться про такое странное нарушение в структуре сил? И Дмитрию пришлось рассказать, что ему в свое время поведал о такой возможности его Учитель, сказав, правда, что сам он ни разу с этим не сталкивался, но на всякий случай считает нужным передать и это знание. После чего местные знахари мысленно принесли благодарность его Учителю за его мудрую предусмотрительность и, пожелав Дмитрию хорошо отдохнуть после столь трудного дела, ушли.

Дмитрий действительно немного устал и поэтому вернулся в отведенный ему дом и некоторое время поспал. А когда проснулся и пошел прогуляться, то почувствовал, что весть о том, что странник вылечил ребенка, уже облетела всю деревню. И он стал знаменитым — все проходящие мимо аборигены кивали и благодарили его так, словно он вылечил их собственных детей.

Остаток дня Дмитрий общаясь и вживаясь в местный быт — нырял вместе с ловцами рыбы, добывал плоды и таскал камни для отделки домов. И спустя некоторое время ему показалось, что он понял, почему на базу землян на этой планете обрушились разные напасти. Видимо, весь этот мир в целом, как одно большое живое существо, ощущал некую скрытую в землянах угрозу для своего образа жизни. В принципе, уже с этим ощущением можно было смело возвращаться, но ему дали три дня и поэтому он решил попытаться найти более явные подтверждения возникшей гипотезы. Потому как какую конкретно угрозу в присутствии землян ощущал живой мир этой планеты как единое целое, он пока так и не понял.

Вечером этого дня его пригласил к себе вождь. Когда Дмитрий пришел, там уже собрались все местные лекари. И больше никого. Более того, войдя, Дмитрий ощутил, что его мысленную сферу словно накрыло пологом — он перестал ощущать фон от жителей деревни. Значит, вождь и местные знахари хотели поговорить лично и закрыли место проведения встречи для доступа чужих мыслей. Что же их к этому побудило?

Первым заговорил вождь:

— Наши лекари обсудили то, что они увидели у девочки. И это нас насторожило.

— Да, болезнь странная. И если бы мне мой наставник в свое время не рассказал, что в древних книгах о подобном упоминалось, я бы сам тоже не догадался, что надо смотреть и как лечить, — ответил Дмитрий.

— Дело не только в этом, — вступил в разговор Феорий, — Эта девочка одна из самых чувствительных среди всех виденных мною соплеменников. Она может ощущать не только мысли отдельных живых существ, но и чувствовать то, что мы называем надмыслями, возникающими у сообществ живых. У тебя на родине тоже наверняка известно, что стая птиц или рыб больше некоторой численности начинает обладать свойствами, которыми не обладает ни одна из входящих в стаю особей. И свойства эти порой очень похожи на разум. Так вот заболевшая девочка могла слышать и видеть и эти мысли тоже. А поскольку среди нас нет никого, кто мог бы осознанно или даже случайно пожелать причинить вред соплеменнику, и тем более ребенку, то значит ее болезнь вызвана чем-то, что она ощутила среди мыслей какого-то из таких сообществ других живых существ. Но никогда раньше никто из стайных животных не хотел причинять нам сознательный вред. Да, конечно, в воде есть опасные и для нас крупные хищники, порой к тому же устойчивые к внушению, и мы с ними периодически сталкиваемся. Но они тоже не имеют своей целью сознательное причинение вреда — они просто хотят есть. И ни разу такие столкновения не приводили к подобной болезни. Да и девочка с ними никогда не встречалась. А это значит, что где-то в нашем мире появилось что-то, готовое осознанно причинять вред другим живым существам. И это нас настораживает. Может быть ты смог почувствовать что-то глубже, когда лечил ее и сможешь указать нам источник опасности?

Сидящие рядом Нанбег и Кеори согласно закивали, одновременно передав образы волнения и просьбы помочь. Дмитрий же, делая в открытой части своего «Я» вид, что вспоминает все необычное, встретившееся ему при изучении внутреннего мира больной, в закрытой части своей Сущности лихорадочно обдумывая свой ответ. Ясно было, что единственным внешним, чужеродным фактором воздействия на ноосферу этой планеты было присутствие земной базы. Но земляне тщательно избегали не только прямых контактов, но и даже случайных демонстраций аборигенам себя или своей техники. Что же в этом случае, могло послужить фактором, вызвавшим возмущения здешней структуры тонких сил, пусть и возникшие только на самых глубинных уровнях этого мира? Ответа не было. И говорить про присутствие на их планете пришельцев из другого мира тоже было нельзя. Придется отделаться ничего не значащими мыслями. И Дмитрий ответил:

— Я сейчас постарался вспомнить все, что увидел, но не нашел ничего, что указывало бы на причину или источник болезни. Так что и я не смогу ответить.

— Что ж, мы попробуем собрать сход лекарей и вождей всех доступных нам островов. Может совместными усилиями получится увидеть источник искажений потоков сил, который оставил отпечаток на этой девочке, — подвел итог вождь.

— Но это тревожный признак, — синхронно помыслили Феорий и Нанбег. И Нанбег продолжил:

— Мы привыкли полагать, что Изначальный Творец добр. Естественно, нам так удобнее. Поскольку иначе становится совсем уж страшно — если всемогущее существо настроено по отношению к нам не добро. Проблема же вся в том, что мы привыкли полагать, что все, что не является для нас добром, является, конечно же, злом. А между тем все может быть гораздо сложнее. Вот, например, мне после этого случая и сказанного сейчас вождем относительно свойств, появляющихся у стай, пришла мысль — а что, если мы в своем спокойствии перестали удовлетворять каким-то законам развития нашей стаи? А вдруг Изначальное Устроение «выдергивает» разумные Сущности из Великого Ничто, «проявляя» и воплощая их в телах лишь затем, чтобы «украсить» какой-то из непрерывных праздников своей, более великой, жизни? А потом легко оставляет их умирать в том мире, где отмечался именно этот праздник. А мы перестали веселить Творца?

— Ну, это уж слишком мрачный образ мира, — ответил Кеори. — И в нем нет равновесия между порядком и отклонениями от него.

— Как знать, как знать. Да и верно ли мы понимаем это самое Равновесие Мира, — не уступал Нанбег. — Кстати, а что думает по этому поводу наш гость? Ведь он же тоже, как я понял, удивлен такой странной формой болезни.

— Честно говоря, мне нечего ответить помимо того, что я уже поведал, — промыслил Дмитрий. — Наверное, вам всем и впрямь надо попытаться соединить разумы самых чувствительных и умных жителей всех близлежащих островов. И быть может в результате возникнет коллективный разум, как у стай животных. Который поймет, в чем проблема, а кто-то из составляющих его частных разумов сможет ухватить, ощутить суть этого ответа. Другого способа и я не вижу.

— Ладно, поздно уже и пора отдохнуть, — взял на себя инициативу вождь и полувопросительно — полуутвердительно обратился к Дмитрию. — Как мы все чувствуем, ты собираешься вскоре отплыть дальше?

— Да, дня через два.

— Что ж, подумай и скажи мне завтра, что из припасов и снастей необходимо тебе, чтобы мы успели это изготовить. Также мы поможем тебе нарисовать пути к тем островам, где живут племена, с которыми мы общаемся. Кроме того, мы постараемся призвать одного из китов (так для простоты именовал Дмитрий образ того существа, который использовал вождь) и он поможет доплыть до ближайшего населенного острова. И все члены нашего племени будут желать тебе успеха на твоем пути.

На следующее утро Дмитрий, собрав охапку дров и пригласив вождя, сказал, что в ответ на его любезное предложение помочь ему собрать припасов в дорогу он хочет научить его племя тому, что может оказаться полезно в быту, а может быть, даже покажет племени новую, ранее не ведомую им стихию. Уходя с корабля, знахарь на всякий случай прихватил с собой лупу, выполненную корабельными умельцами из одного из сортов местного прозрачного минерала типа кварца. И вот сейчас она пришлась как нельзя кстати. Когда Дмитрию удалось развести костер, вокруг собралось уже много местных жителей. Он попросил принести большую рыбу, и когда это было сделано, насадил ее на длинную тонкую палку и зажарил. После чего откусил от нее кусок и предложил попробовать вождю и всем остальным.

Это была первая жареная рыба, которую попробовали аборигены. И ее вкус им понравился. Поев рыбы, все разошлись. Остались нескольких жителей, плававших на другие населенные острова. Они мысленно стали показывать Дмитрию, как они туда плавали. А он наносил их описания на свою карту. А спустя примерно час по земному времени Дмитрий прощался с гостеприимными хозяевами острова. Уже садясь в плот, он решил, что ничего особо страшного не случится, если подарить аборигенам лупу. Тем более, что, как он знал, и сами земляне в планах имели контакты с аборигенами и передачу им некоторых из своих знаний и нарушили эти планы лишь возникшие кризисные ситуации. Да и никакого вреда для местных жителей в этом своем действии Дмитрий не чувствовал даже в отдаленном будущем. И поэтому, когда помощники из числа местных путешественников уже сталкивали плот на воду и начали крепить его специальной сбруей к действительно приплывшему к берег местному аналогу кита, он спрыгнул обратно и, достав из сумки лупу, вручил ее вождю. Тот в ответ обнял его своими короткими ручками, и Дмитрий ощутил, как его разум буквально окутали волны теплых и светлых эмоций благодарности, излучаемых всеми членами племени разом. Вернувшись на плот, он получил от одного из членов племени, умеющих общаться с китами, инструкции по тому, как договариваться (не приказывать, а именно договариваться) с этим животным и попробовал их применить. Сознание кита оказалось достаточно понятным и уже со второй попытки Дмитрий понял принципы общения с ним. И морской великан повлек его плот прочь от острова. Дмитрий стоял на корме и махал рукой стоящим на берегу жителям деревни. А те смотрели на уплывающего вдаль странника и благодарили мир за то, что он прислал им столь интересного и полезного гостя. И желали ему счастливого пути. Слышать их мысли Дмитрий перестал лишь спустя час после того, как остров пропал из виду. А еще спустя десять минут над ним уже завис планетарный катер землян. Перебравшись на него, Дмитрий договорился с китом, чтобы тот продолжал свой путь. На плоту осталась карта, которую найдут жители того острова, к которому приплывет кит. Ну а то, что на плоту никого не окажется — так мало ли что могло случиться в море. При этом Дмитрий надеялся, что находка побудит членов этого племени задуматься о том, чтобы начать предпринимать путешествия. И глядя на стремительно исчезающий из виду в окне панорамного обзора плот, он думал, что в будущем местные жители уже сами дорисуют начатую им карту их мира.

После прилета на корабль и тщательного карантинного осмотра его сразу же пригласил к себе в кабинет Гарчев. Когда Дмитрий пришел, там уже собрались все главные сотрудники экспедиции. Которые, едва он перешагнул порог, буквально засыпали его вопросами. Дмитрий попросил всех сначала выслушать его доклад и лишь потом, если вопросы еще останутся, задать их снова. Рассказав о всех событиях на острове и о возникшем у него предположении, он закончил свое выступление словами:

— В общем, это все, что мне удалось узнать и ощутить.

— Но это же невероятно! — сказал Носов. — Если все обстоит так, получается, что весь этот мир просто отторгает нас, как будто мы монстры какие-то. Или источник заразы.

— Лучше я объяснить не смогу. Потому что сам не понял, в чем конкретно состоят, условно говоря, претензии, этого мира к вашей базе и ее деятельности.

— Ну хорошо, отдыхай, а через два часа зайди к нашим аналитикам — попробуешь вместе с ними смоделировать параметры наших воздействий, которые могли вызвать подобные реакции ноосферы планеты, — сказал Гарчев и закрыл совещание.

Вечером того же дня, когда «Пересвет» опять готовился к очередному «прыжку», Дмитрий зашел в лабораторию к физикам, которые давно уже хотели залучить его с целью изучения того, какие поля он использует, когда, как они выразились, «колдует». И вот, наконец, у Дмитрия появилось время дать им такую возможность. Хотя он и не представлял, как станет колдовать, не имея никакой конкретной ситуации, где его ворожба имела бы реальную причину. И тем не менее пошел, поскольку обещал появиться. Жутко обрадовавшийся Владимир Григорьевич сразу же посадил его в стоящий у дальней от входа стены ложемент и предложил совершить какие — нибудь, как он выразился, дистантные манипуляции с быстро установленной одним из сотрудников лаборатории в особом боксе стеклянной запаянной ампулой с водой.

Дмитрий удивленно посмотрел на ученого и сказал:

— Вы же знаете — я не делаю ничего магического без необходимости. Для того, чтобы совершать подобные воздействия на мир, нужна необходимость. Например, если человек болен, я его лечу, если на предыдущей планете была угроза нашей безопасности и напряженность для местных обитаталей — духов, то я тоже имел право использовать свои способности. В конце концов, даже когда бойцы вашего отряда физической защиты пусть и не совсем в серьез, но нападают на меня в тренировочном зале, я тоже получаю право действовать. А вот просто так, без причины — это против моих принципов. Я же говорил уже — так действуют только маги хаоса. Последнего из которых на моей родине, кстати, беспощадно уничтожили более двух веков назад по вашему летоисчислению.

Носов всплеснул руками:

— Но я же не прошу Вас делать ничего вредного или разрушительного!

— Вы не понимаете! Стоит позволить себе хоть один раз сделать что-то просто так, исключительно по своей прихоти — и ты уже приоткрыл дверь, как говорилось в одном вашем старинном фильме, на темную сторону силы.

— Хорошо, ну а если я скажу, что без того, чтобы хоть раз получить результаты исследования того, как Вы воздействуете на бездушную материю, я буду переживать, что вредно скажется на моем здоровье — это будет достаточным мотивом?

— Вся материя одухотворена, только по — разному. Что же до достаточности такого мотива, то я так не думаю. Если у Вас что-то заболит, то я помогу лечить, но делать какие-то магические воздействия на мир без достаточного основания, только из — за Вашего, при всем уважении, любопытства, не стану.

— Ну, какая же может быть причина то, чтобы вы, Дмитрий, все — таки согласились? Я так просто не сдамся!

— Хорошо, если сможете придумать хоть одну действительно убедительную причину, зовите.

С этими словами Дмитрий встал и, пожелав профессору успехов в размышлениях, отправился обратно в свою каюту. Но дойти до нее не успел — в коммуникаторе пискнул сигнал вызова и возникший на экране Носов озабоченно произнес:

— Дмитрий, кажется, мне искать ничего не придется — у нас есть культура вирусов с одной планеты, запаянная в герметическую ампулу. Так вот, у биологов в лаборатории то ли манипулятор дал сбой, то ли оператор отвлекся… Короче, ампула треснула в боксе и в медико — биологическом отсеке объявлена биологическая тревога третьей степени. Так вот интересно, сможешь ли ты продемонстрировать свои способности на этой ампуле до того, как медики применят свои процедуры? Тем более, что мы совместно с Екатериной как раз недавно развернули именно в этой лаборатории комплекс для измерений психофизических параметров разного рода организмов с исследуемых планет.

— Надеюсь, Владимир Григорьевич, Вы не специально это сделали?

— Дмитрий, у нас все ж таки особая экспедиция, а не детский сад, и я бы не стал рисковать благополучием всего экипажа ради своего любопытства.

— Хорошо, я сейчас попробую.

Дмитрий рассредоточил сознание и часть его расширившейся сферы восприятия сразу же нашла то место на корабле, где был повышенный эмоциональный фон и напряжение в событийных потоках. Присутствия в произошедшем чьего бы то ни было умысла не ощущалось, а значит он мог действовать, поскольку ситуация и впрямь была неприятной. Перенеся фокус своего внимания на место происшествия, Дмитрий увидел как сотрудники лаборатории загерметизировали и вакуумировали бокс с треснувшей ампулой и на всякий случай покинули помещение, в котором тот находился. Дмитрий нащупал треснувшую ампулу и ощутил, как получив незначительный приток кислорода микробы начали оживать и размножаться. Пока, правда, трещина была мала и зараза еще не успела попасть в сам бокс. Да и неизвестно, смогли бы микробы продолжать жить в вакууме. Но раз уж так случилось, он может порадовать Носова не просто тем, что уничтожит колонию этих вирусов, а сделает это как — нибудь необычно — чтобы и проблему решить, и магию показать во всей ее красе.

И спустя примерно секунд пятнадцать удивленные сотрудники лаборатории через стекло изолированного отсека и на экранах следящих мониторов наблюдали, как в ампуле, которая при этом не треснула и поверхность которой сохраняла, согласно замерам дистанционных лазерных датчиков, все ту же температуру, что и в начале опыта, верхняя половина воды с культурой бактерий вдруг сразу вскипела, а нижняя превратилась в лед. Стремительно ворвавшиеся в лабораторию Носов и Катя Егорова с удивлением наблюдали показания многочисленных измерительных приборов. Ну а довольный произведенным эффектом Дмитрий, находившийся почти в полукилометре от места событий, решил позволить себе небольшую вольность — в конце концов, в этом не было какой — либо корысти, зла или гордыни — и спустя примерно еще минуту, дав ученым достаточно времени для сбора данных, он, выражаясь их языком, дематериализовал ампулу.

— Ну ни хрена себе! — воскликнул один из сотрудников, тут же смолкший под яростным взглядом начальника лаборатории. А Носов, включив коммуникатор на частоте Дмитрия, не скрывая эмоций, изрек:

— Да Вы, батенька, ходячее открытие. М — да… Не знаю, как и сказать… С одной стороны, нехорошо, конечно, сожалеть, что Вас нельзя изучать без вашего на то согласия и ведома… Но черт возьми, как много это могло бы дать науке!

— Успокойтесь, профессор, — ответил Дмитрий, продолжив путь к своей каюте. — Я же не отказываюсь сотрудничать. Просто могут быть такие опыты, которые я делать не стану — скажем, даже и не просите как-то воздействовать на живые существа, кроме как с целью лечения. Но и это Вы можете частично зафиксировать во время моих тренировок с бойцами Павлова, которых я потихоньку учу самым безобидным, если так можно выразиться, способам боевого воздействия на потоки сил в теле противника и противодействия этому. Так что Вы зря так переживаете. Просто не все сразу. Ну так это и хорошо — у вас будут время и возможность осмыслить полученные данные и сформулировать вопросы ко мне. А у меня будет время сопоставить свою систему описания того, что я знаю и умею, с принятой в вашей науке. А то изучить то ваши понятия я изучил, но далеко еще не все из них, а тем более их совокупности смог сопоставить с элементами той картины мира, которая есть у меня.

— Убедили, убедили… Сдаюсь! Просто больно уж то, что Вы проделали только что, удивительно! Я многое повидал в своей жизни, но так зримо, явно и при этом просто, я бы даже сказал, изящно, мне никто еще возможностей мысленного управления материей не демонстрировал! Кстати, а у меня в связи с этим уже есть первый вопрос.

— Слушаю Вас, профессор.

— А вы все чего уши повернули, как локаторы? — неожиданно произнес Носов, обращаясь к сотрудникам. — Давайте, обрабатывайте полученные данные.

И, уже выходя из медико — биологического отсека и направляясь обратно к себе, идя по коридору, обращаясь снова к Дмитрию, продолжил:

— Дмитрий, может вы согласитесь вернуться ко мне и обсудить кое — что. Уж больно убедительной получилась, хм, демонстрация. Ну а поскольку повторить ее вы добровольно не согласитесь, а подобных проблем, Бог даст, больше не будет, то не откажите уж старику в любезности. Заодно я Вас чаем угощу — у меня, смею вас заверить, лучший чай и лучший способ заварки на всем этом корабле!

И Дмитрию ничего не осталось, кроме как сдаться. И спустя примерно семь минут он вслед за Носовым входил в специально отгороженную часть помещения физико — химической лаборатории, где за стеной из специального поляризационного стекла и находился кабинет ее руководителя и по совместительству научного руководителя всей экспедиции. Владимир Григорьевич сразу же включил некий хитрого вида агрегат, ничем внешне не похожий на чайник. Заметив любопытство гостя, Носов подмигнул и заговорщическим тоном произнес:

— Моя собственная разработка — универсальный перегонно — фильтровальный аппарат. Делает все — от чая до вина и даже коньяка. Главное — правильно подобрать ингредиенты и программу. В этом то и заключается искусство. Ну да вы сейчас сами убедитесь. Чай уже загружен, процесс пошел, через десять минут можно будет дегустировать. Вы с чем будете пить — баранки, печенье, мед, варенье? Есть отличный мармелад.

— Пожалуй, я не откажусь от мармелада.

— Вот и славно. А пока я буду накрывать на стол, ответьте на вопрос.

— Хорошо.

— Какой навык является основным для достижения умений, которыми вы владеете? Что надо обязательно освоить, чтобы научиться, хм, магии?

— Я не смогу выделить что-то одно. Обязателен целый набор, комплекс качеств и навыков. Но если уж все — таки попытаться определить главный, то лично для меня это умение достигать Слияния с миром. Для развития этого ощущения есть основной метод, основанный на тренинге переключения внимания «наружу — внутрь — наружу - …» и так до тех пор, пока не наступает состояние «я — это мир» или «мир — это я». То есть, пока либо ты не расширишь свое «Я» так, чтобы охватить им весь мир, либо пока мир не «поглотит» твое «Я», растворив его в своей Соборной Душе. Способ, которым происходит Слияние — это, заодно, прекрасный тест на, как вы говорите, экстра — или интравертность личности. При Слиянии оппозиция «внутреннее — внешнее» снимается. И управление внешними объектами, особенно если они сами стремятся воздействовать на тебя, становится чем-то типа управления своею частью тела. Понятно, что это очень выгодная позиция как для лечения, так и, скажем, для боя.

— Что-то в этом роде я и предполагал. Ну а что является, как бы это сказать, ну, действующим агентом самого воздействия? Ну, например, передача тепла происходит путем либо непосредственного соударения молекул более нагретого тела с менее нагретым, либо путем излучения. А посредством чего действует на материю магия?

— А вот этого я пока описать не могу. Мне кажется, что в мире есть некая Сила, которая пронизывает все. И получив доступ к которой, можно напрямую менять состояние даже не атомной, а кварковой структуры вещества. Причем не напрямую, а изменяя образ расположения кварков в пространстве — времени. И лучше я пока описать не способен.

В этот момент хитрый агрегат профессора издал мелодичную трель.

— Ага, вот и чай готов. Садитесь за столик вот здесь, в уголке и пробуйте.

Дмитрий сел на предложенное место и, взяв наполненную Носовым чашку, отхлебнул. Он уже пробовал чай, но то, что приготовил профессор, и впрямь было очень необычно на вкус и, судя по ощущениям организма, к тому же весьма полезно. Некоторое время они оба молча пили, смакуя вкус и аромат напитка. А потом Владимир Григорьевич уже собрался было продолжил свои расспросы, когда на его рабочем столе замигал блинкер внутренней связи.

— Судя по сигналу, это Катюша Егорова. Компьютер, громкую связь, — произнес профессор.

Во включившемся интеркоме раздался голос Екатерины:

— Владимир Григорьевич, мне сказали, что Дмитрий у Вас.

— Верно. Сидим вот, чай пьем.

— А можно мне забежать? У меня тоже вопросов накопилось после обработки данных по Ультару. Может он согласится ответить хоть на некоторые?

— Это Вы у него самого спросите.

— Если профессор согласен и мы не отнимем у него время, то я готов, — ответил Дмитрий.

— Заходите, Катя. Заодно и я ваши вопросы послушаю — может где-то они пересекутся по смыслу с тем, над чем я размышляю. Тогда сэкономим время Дмитрия, а заодно и выработаем программу дальнейших совместных исследований, чтобы не дублировать друг друга, — сказал Носов.

— Я рядом — у биологов. Через три минуты буду, — произнесла главный специалист по психоэнергетике и отключилась.

Появилась она и впрямь скоро. И не смотря на дежурную рабочую одежду, выглядела просто обворожительно. Носов сразу же сделал ей комплимент, от которого девушка отмахнулась со словами «Ой, да ладно Вам», но было видно, что ей это приятно. Дмитрий же, еще так и не решивший, как ему относиться к этой, судя по его ощущениям, вовсе не такой простой, как она хотела казаться, женщине, решил воздержаться от комментариев и поэтому жевал мармелад, делая вид, что не хочет говорить с набитым ртом.

Екатерина села в выросший из пола третий стул и попросила Носова налить чаю и ей. Девушка тоже отдала должное аромату и вкусу напитка, после чего, обратившись к Дмитрию, сразу же «взяла быка за рога»:

— Что Вы думаете относительно того, что в нас, людях, могло не понравится коллективным разумам на Ультаре и здесь, на Зонтике?

— В представлении той традиции, к которой принадлежу я, можно описать коллективное бессознательное как некое подобие фильтра, через который на Глубинные Слои Бытия, управляющие физическими процессами в мире Яви, проходят те или иные «вибрации» — управляющие энергии из в целом гармоничного и равновесного Первичного Спектра Сил, который является, грубо говоря, Аурой Творца. Как у всех живых существ, включая неорганических, есть аура, так есть она и у Творца — и она то и является Первичным, эталонным энергоинформационным полем Вселенной. То есть каждому проявленному в физическом пространстве — времени локальному миру воздается по мыслям и эмоциям находящихся в нем живых существ, которые в совокупности своей и определяют структуру коллективного бессознательного и, следовательно, ту часть управляющих сигналов, которая проходит для реализации в Яви этого локального мира. Видимо, какие-то части структуры энергий, излучаемых вами, землянами, вступают в противоречие с фильтрами коллективных разумов этих планет. Какие конкретно — я пока не ощутил. Что же касается того, что я бы посоветовал сделать-то я думаю, что вам нужно свернуть свои базы и оставить эти планеты в покое, позволив их обитателям жить своей жизнью. И наблюдать за их развитием только со спутников. Просто они и вы, земляне, очень уж разные.

— Понятно. А можно задать не конкретные, а общие вопросы как раз о взглядах на мир в той традиции, к которой ты себя относишь?

— Конечно. Мне нечего скрывать.

— Тогда расскажи, пожалуйста, ну хотя бы, зачем Бог создал разумных существ? Если, конечно, в твоей традиции есть понятие Бога?

— Мы говорим — Творец. Но в нашем представлении это скорее не живое существо, а некий Первичный Принцип, Изначальный Закон, лежащий в основе всего Сущего. Что же до того, зачем появились разумные существа, я придерживаюсь точки зрения одного из древних мудрецов моей планеты. Он предположил, что согласно Изначальному Принципу разумные существа должны возникнуть для того, чтобы они в ходе своего развития смогли бы придумать задачу, выходящую за рамки возможностей этого самого Изначального Принципа. Если использовать ваши, земные аналогии, то ближе всего окажется такая — разумные существа должны придумать задачу, которую Всемогущий Бог не смог бы решить! Чтобы созданный Им и развившийся в ходе эволюции Разум осознал или создал такую экзистенциальную цель, которая вышла бы не только за границы материального мира, а и в целом за границы Изначально Сотворенной Реальности. Цель, которую сам Создатель не смог придумать и поставить перед Собой. Тот наш мудрец считал, что в этом истинное предназначение развития любого Разума во всем Большом Мире!

— Да, сильная гипотеза, — вступил в разговор Носов. — Но абсолютно не проверяемая.

Дмитрий пожал плечами.

— Ну хорошо, а как ваша традиция видит…

Вопрос, который Носов начал задавать, был прерван новым сигналом интеркома. На сей раз это был Гарчев, который вызывал всех главных специалистов корабля на совещание в связи с полученными с Земли новыми вводными.

Уже в коридоре Носов спросил у Дмитрия, где тот будет спустя час — полтора. И, получив ответ, что, скорее всего, в каюте или в спортзале, поспешил за ушедшей вперед Катей. А Дмитрий отправился к себе, обдумывая на ходу, что ему лучше сделать — поразмышлять и сделать записи в дневник или переодеться и пойти потренироваться.

Глава 8. Среди звезд. Срединные Миры — система Австралия — 1.

«Пересвет», совершив очередной прыжок в другую звездную систему под названием «Австралия — 1», включив системы маскировки, совершал эволюции на фоне незнакомых для Дмитрия созвездий.

Планета, к которой они прибыли, обладала довольно — таки развитой цивилизацией — примерно на уровне конца 19 — го века Земли, и поэтому надо было скрывать свое присутствие от уже имеющихся у ее ученых телескопов. А наблюдателям землян приходилось работать на ней тайно, как разведчикам далекого земного прошлого.

Глядя на растущий диск планеты, знахарь в очередной раз подумал о том, что невозможно предусмотреть все те неожиданности, которые могут ожидать их при высадке на поверхность. От размышлений его отвлек сигнал встроенного прямо в комбинезон коммуникатора. Взглянув на расположенный на правом рукаве экран, он увидел напоминание, что через пятнадцать минут локального времени его ждут в спортзале. И направился к ближайшему входу во внутрикорабельный транспортный тоннель.

Войдя в зал, он как всегда настроился на общий эмоциональный фон. После первых трех — четырех тренировок хорошо ощущалось, что ребятам из отряда физической защиты понравилось заниматься с ним. И не только потому, что они получали новые знания — им стал симпатичен сам Дмитрий. Павлов, когда проводил тренировки, был порой довольно жесток и резок, а он проявлял терпение и понимание. Что нравилось даже суровым ребятам из отряда физзащиты. Но сейчас знахарь сразу отметил, что из общего доброжелательно — бодрого настроя выделялись Савельев и Рязанов. Два лучших бойца, к которым начальник отряда всегда предъявлял повышенные требования и гонял буквально до седьмого пота. «Опять он их перегрузил», — мелькнула мысль.

— Добрый день, Дмитрий, — пошел навстречу ему Павлов, — что нового ты приготовил для моих парней сегодня?

— Только закрепление навыков, полученных ранее, — ответил Дмитрий. — А вы что-то специальное планировали?

— Да нет,.. — пожал плечами Павлов. — Это ваша тренировка, так что… Пожалуйста, начинайте. Я, с вашего позволения, понаблюдаю.

Дмитрий кивнул и Павлов, отойдя к дальней стене зала, сел на татами.

Знахарь предварил основную часть тренировки настройкой учеников на нужное состояние. Ребята, рассредоточившись по залу, лежали или сидели в удобных для каждого из них позах и следовали выдаваемым инструкциям:

— Воспринимайте все кругом без интерпретаций и оценок. Чувствуйте, смотрите, слушайте, при этом расфокусировав взгляд и слух. Легко поворачивая голову, добейтесь, чтобы глаза поворачивались вместе с ней, а не раньше или позже. И чтобы звуки и предметы как бы возникали, «наплывали» из пространства. Главное — почувствуйте пространство, в котором предметы и звуки лишь заполняют определенные места. Аналогично подключите ощущения в своем теле. Почувствуйте место в пространстве, которое занимает тело, а потом те ощущения, которые есть внутри этого места. Найдите место ощущения или эмоции в своем теле и оцените его. Какого оно размера, плотности, формы, температуры, цвета, консистенции, фактуры. Придите в Ваше тело и начните осознавать различные ощущения Вашего тела. Позвольте Вашему вниманию свободно скользить по телу с головы до пяток, замечая различные ощущения, которые в нем существуют. Где-то Вы можете почувствовать напряжение, где-то расслабление, где-то будет тепло, где-то холод. Просто смотрите на Ваше тело внутренним взором и отмечайте различные ощущения. Сосредоточьтесь на самом сильном ощущении в теле. Попробуйте почувствовать, увидеть, представить форму этого ощущения. После того как Вы представили форму этого ощущения, попробуйте заметить фактуру этого ощущения, какое оно? Твердое или мягкое? Вязкое? Упругое? Какое-то еще? Затем попробуйте увидеть цвет этого ощущения. Какое оно — темное или светлое? Ближе оно к холодным цветам (синему, голубому) или — к теплым (красному, оранжевому)? В нем присутствует один цвет или несколько?

Дмитрий внимательно следил за своими подопечными. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже. Но все старались, и это приносило плоды — в нужное состояние все входили уже быстрей, чем раньше.

— Теперь почувствуйте температуру ощущения. Может быть, оно очень горячее. Может быть, совсем холодное. А, может быть, только чуть — чуть отличается от температуры тела в целом. Если Ваше внимание ускользает, то мягко, но настойчиво возвращайте его к ощущению.

Особенно будьте внимательны к тем чувствам, которые вы обычно не приветствуете, — пригласите любое из них, возникшее у вас сейчас, прийти к вам еще интенсивнее, — не сдерживайте эмоций! Дайте себе возможность выразить их, но при этом продолжайте внимательно наблюдать. Теперь прислушайтесь к каждому ощущению — нет ли у него звука? Какой это звук — высокий или низкий? Мелодичный или просто шум? Прерывистый это звук или постоянный?

Когда Дмитрий убедился, что все поймали необходимый настрой, он начал ранее вызывавшую удивление, а сейчас ставшую для ребят уже привычной «прозвучку» тела. Развивая и стабилизируя у человека комплекс мышечных групп и органов, участвующих в оптимальном звукообразовании и как бы пропуская разные по высоте звуки через те или иные части тела, можно развить волновые эффекты передачи энергии по двигательным звеньям человека. Чем они и занимались.

Внешне все выглядело достаточно просто, хотя Дмитрий то знал, как обманчива эта простота и как нелегко пришлось при освоении этих упражнений даже таким отлично тренированным парням, какими были бойцы отряда физзащиты экспедиции. Но сейчас ребята уже привыкли и поэтому сразу после его команды принялись уверенно пропевать определенные слоги: «дре», «жи», «во», «до», «ми», «фа», «соль», «ля», «си». Потом стали тренировать выдохи на согласных звуках «с», «ж», «з», произнося их на низких тонах, подражая жужжанию летящего шмеля или жука. При этом звуки должны были резонировать одновременно в груди и в определенных частях головы. После «прогуживания» этих трех звуков перешли на их соединение со звуком «м». Контролем правильности звучания служила легкая вибрация грудной клетки, которая должна ощущаться, если приложить ладонь к верхней части груди, коснувшись пальцами ключицы. Когда звук произносился вяло, или был направлен в носоглотку, вибрации не было. При правильном выполнении звуки шли из глубины тела. Подготовившись, таким образом, все перешли к тому, что Дмитрий называл практикой «звучащей струны». Сначала в теле с помощью определенных небольших движений создается ощущение возникновения в теле своего рода «нити», идущей от середины ладони через руку и тело к противоположной ноге и выходящая через середину стопы. Уравновешивая верхний и нижний участки этой «нити», практикующие порождали возникновение внутри тела ощущения натяжения и специфической дрожи, которую хочется выразить вовне с помощью издания звука. Оно то и называлось «состоянием звучащей струны». При определенном положении руки и ноги относительно друг друга «натяжка» достигала некоего предельного значения, после которого ощущение «струны» пропадало. После того, как практикующий проделывал это действие поочередно с правой рукой и левой ногой, а потом у него, наоборот, возникало ощущение, что тело становилось легким и равнонагруженным во всех своих частях и начинало «гудеть» уже все целиком. В результате чего становилось возможным передавать возникший ранее внутренний звук через разные части тела — руки, ноги, пальцы, голову и словно «выплескивать» его через них наружу. В той традиции, в которой учился Дмитрий, подобного рода практика служила основой для восстановления внутреннего тока в организме «воды жизни» — ЖИВЫ. В результате верного исполнения практики «звучащей струны» в теле активируются, протягиваются и очищаются каналы, по которым она течет.

Размяв ребят таким образом, Дмитрий дал им команду разбиться на четверки и начать работу одного против троих с постоянной сменой ведущего через три минуты. Бой велся по принципу «на Любки», согласно которому никто из ведущих бой не имеет права убить то движение, которое идет от других, и выигрывать нужно, обыгрывая противника, а не стремясь победить его любой ценой. Суть того, чему учил Дмитрий, кардинально отличалась от всего, чему ребята учились ранее, и заключалась в искусстве видеть движения и позволять их. Видеть именно движение, а не вызванное им перемещение тела. И поэтому главным при обучении «в Любках» являлась наработка особого состояния, называемого позволением. Необходимым элементом которого являлось принятие противника, его действий, а в более широком смысле слова, мира в целом. Принимая право противника двигаться, в том числе, и таким образом, когда его движения могут причинить вред твоему телу, ты получаешь возможность соединиться с ним, стать одним целым и, дополнив его движения своими, сделать их уже общими. Ну а раз именно ты позволил произойти этому слиянию, ты создал единую систему движений, то, значит, ты ее и контролируешь! Ну а на более высоком уровне слияния возможно уже управление не движениями и даже не порождающими их образами, а намерениями противника! Достигая того, что противник своими действиями сам задает и скорость, и рисунок твоих ответных движений. В результате владеющий этим умением боец постоянно оказывается в положении, выгодном для себя и неудобном для противника. Как говорил мой учитель Мирослав, «в бою у противника и мозгов и силы хватит на вас обоих. Пусть себе думает и упирается». Поэтому в позволении ты разрешаешь противнику находиться в движении, а сам — видишь и управляешь уже вашим общим движением. Этим позволение противнику совершать его движения отличается от подчинения его действиям. При этом бой «в Любках» ставит задачей ни разу на протяжении всего противоборства не оборвать ничью жизнь. Человек напротив тебя рассматривается не как противник, и даже не как партнер, а как часть мира, через которую он, мир, с тобой разговаривает в данный момент. И тогда позволение — это подход к жизни, когда ты входишь в природу, и для того что бы выжить, ты должен ее принять. Если же ты не принимаешь мир вокруг, ты просто не выживаешь. Это следовало из иного, нежели в уже просмотренных им в информхранилище корабля земных учениях, принципа взаимосоотношений Стихий. Дмитрий прочитал о нем в одном из самых старинных из имеющихся у Мирослава манускриптов. В той еще рукописной книге говорилось, что диаграмма, на которой одна стихия подавляет другую — это схема разрушения и подавления. Но есть схемы, где стихии питают, поддерживают и насыщают друг друга — и отображаются они диаграммами Жизни, Созидания, Творения. А боевые системы, построенные на них, призваны при столкновении, как постараться сохранить жизнь обеим противодействующим сторонам, переведя противостояние и конкуренцию в созидание и сотрудничество. Если же кто-то преградил путь потоку жизни и не желает меняться, то он отмирает, ибо сам выбрал путь равнодушия и смерти! И тогда тот, кто действует по диаграмме Питания одной Стихии Другой, просто пьет (ест) Силу того, кто ему противостоит. Если уж тот упрямо не хочет изменить своего разрушительного взгляда на мир.

Вот всему этому и учил ребят Дмитрий. Тем более, что при действиях на других планетах иметь именно такое внутреннее мировоззрение было более правильно с точки зрения выполнения миссии экспедиции, которая была все — таки научной, а не военной. И поэтому руководство экспедиции одобряло занятия инопланетного знахаря с бойцами отряда физзащиты.

Когда тренировка была окончена, и все направились по своим каютам, Павлов поинтересовался у Дмитрия, как идет его обучение земным наукам и осмысление полученной информации.

— Многое из земного образа мира, включая и все то, что описывает ваша наука, мне еще надо понять и сопоставить с тем, как видится это же в той системе мировоззрения, которой придерживались мои Учителя и которую использую я сам.

— Ты считаешь, что одно сопоставимо с другим? — усомнился Павлов.

— Конечно, — ответил с улыбкой Дмитрий, — например, в области прикладной психологии связей между моим видением мира и вашим весьма много. Взять хотя бы старинные русские сказки!

— Сказки?!

— Да, сказки. В них же просто кладезь информации! Которую порой даже и трактовать-то никто из ваших земных ученых не удосужился — и совершенно напрасно. Вот, например, распространенный сюжет про Кащея Бессмертного — чаще всего этого персонажа кто-то из героев прошлого излавливал живьем и запирал в глубокой темнице на цепях, не давая ни воды, ни пищи. И так Кощей висел, пока не появлялся некто обиженный или, чаще, излишне любопытный, не отпирал запыленную и заросшую паутиной дверь и в обмен на обещания со стороны Кощея сделать его могущественным и преуспевающим, давал тому воды. В результате чего Кощей восстанавливал силы и освобождался. И приходилось уже новым героям ценой титанических усилий и хороших поступков искать очень изобретательно запрятанную смерть Кощея. Казалось бы, все просто — детская история о победе добра над злом. Но вовсе не зря говориться, что «сказка — ложь, да в ней намек — добрым молодцам урок». Поскольку даже на самом поверхностном уровне история про Кощея имеет вполне внятный психокорректирующий смысл — Кощей — это самые сильные страхи, вытесненные в глубину подсознания и там изолированные без подпитки психической энергии. Но если складывается некий комплекс обстоятельств, «вскрывающий» созданный психоблок, то «кощей» вырывается на свободу. И приходится его убивать уже окончательно. Для чего приходится собрать воедино части своей личности, связанные с теми или иными стихийными природными силами, воплощенными в сказке в образах зверей, рыб и птиц, и научиться более эффективно выстраивать взаимоотношения с внешним миром. И только после этого удается, собрав все свои силы воедино, добраться до некоего «дальнего острова» в самых основах своей личности и «выдернуть» оттуда «иглу», содержащую первоисточник «кощеева» страха. И это только самая поверхностная интерпретация сказки про Кощея Бессмертного.

— Ничего себе, — протянул Павлов.

— А сказки про Змеев Горынычей — это же прямое указание на то, как тяжело жить с расщеплением личности! И чем больше это расщепление (чем больше голов у Змея), тем сложнее его победить. Для чего важно быть непрерывно сконцентрированным и отслеживать малейшие проявления расщепления (не проспать Змея). Древние знали, видимо, и некие признаки приближающегося расщепления, граничное состояние психики, за которым та начинает слоиться, выражая это в образе «моста через реку Смородинку». И, кстати говоря, очень верно ими было подмечено и то, что не бывает раздвоения личности, а расслоения все имеют кратность трем. Поскольку есть некий глубинный слой психики (старшая голова Горыныча), на котором расщепленные уровни сознания имеют общие компоненты. И именно с ним герой ведет обычно беседу перед тем, как вступить в сражение. И чем больше расщепление психики (голов у Змея), тем тяжелее достичь ее объединения (убить Горыныча).

Так что в ваших древних русских сказках отражены весьма глубокие знания о психике человека. А ведь есть еще и космогонические трактовки сказок. А теперь попробуйте оценить знания тех, кто в общие образы конечного числа нескольких сюжетов ухитрялся вложить, причем в доступной даже для детей форме, трактовки сразу и базовых свойств психики, и принципов устройства мироздания. И насколько же хорошо они должны были знать то, как в психике разумных существ отражены по принципу семантического резонанса принципы строения Вселенной.

— Да, как говориться, уел! Удивил!.. Да уж!.. Ты, иномирянин, рассказал про наши сказки то, что мне и в голову никогда не приходило. Да и не читал я про такое нигде. Слушай, ты это обязательно Катерине расскажи. И нашему главному ксенопсихологу тоже. Хотел бы я посмотреть на их удивившиеся физиономии, когда они такое от тебя услышат. Вот уж действительно, нет пророков в своем отечестве. Ну ладно, мне здесь налево. Встретимся на интсруктаже перед посадкой. Пока.

— Пока, — ответил Дмитрий и пошел дальше по коридору к своей каюте.

Заказав по линии доставки свежевыжатый апельсиновый сок, он устроился со стаканом в руке в кресле возле иллюминатора. Полученные за прошедшие несколько часов земные знания дали ему обильную пищу для раздумий, а опыт общения позволил лучше понять образ мыслей и мотивы поступков землян. Некоторые из размышлений требовали последующего уточнения и их он заносил в дневник. Вот и сейчас, полюбовавшись видом звездного неба и проплывающей в нижнем углу иллюминатора планетой, он вместе с креслом передвинулся к столу и начал очередную запись в своем дневнике:

«У землян идея успеха и преуспевания выражена гораздо сильнее, чем и на моей родной планете и у жителей всех тех миров, на которых мне довелось побывать до сих пор. И не то, чтобы в моем мире или у жителей этих планет желание достичь успеха отсутствовало вовсе. Но у нас оно не является настолько самодовлеющей ценностью, как у землян».

На некоторое время остановившись, он задумался, развивая и уточняя эту мысль, после чего продолжил:

«Еще в 52 — ом году 20 — го века земной психолог Дэвид Макклелланд в своей работе «Общество достижений» провел исследования в различных группах людей с высокой мотивацией на достижение успеха. И обнаружил, что корни этих устремлений уходят в детство. Он доказал, что потребность в достижении цели в основном является продуктом воспитания, а не врожденной предрасположенностью. Более того, Макклелланд обнаружил подтверждения своей теории в истории. Он обратил внимание, что в определенные периоды времени в разных странах отмечался всплеск экономических успехов. Он проштудировал литературу того времени и обнаружил, что за примерно 30 — ть лет перед началом экономического бума в литературе особое внимание уделялось темам мастерства и упорства, а в детских сказках и рассказах описывалось, что для достижения поставленных целей требуется время, а на пути к ним даже придется переносить разочарования. Макклелланд утверждал: «Мы установили, что некоторые подгруппы людей учат этому своих детей от рождения. По всему миру мы постоянно натыкались на небольшие сообщетсва, очень успешно проявлявшие себя в бизнесе. Когда мы начинали выяснять причины, то обнаруживали, что они учат этому своих детей естественным путем, а мы пытались добиться того же искусственным образом».

Здесь он почувствовал некоторое легкое неудобство в теле и решил прерваться, чтобы выполнить ряд упражнений разминки. После которой он заказал себе еще стакан сока и, отхлебнув глоток, завершил сегодняшнюю запись:

«Теория Макклелланда получила потрясающие подтверждения — он уверенно предсказал кризисы и экономические подъемы, опираясь на то, что в книгах для детей за 20 — 30 лет до этого уровень мотивации на достижение успеха был очень низким или, наоборот, там были часто описаны усилия героев по достижению целей…»

Закрыв дневник, Дмитрий решил немного прогуляться по кораблю. Трудно сказать какие чувства вызывали у него люди, живущие больше эмоциями, если верить их истории, способные на любые подлые поступки и в то же время обладающие такими редкими качествами, как бескорыстие и самопожертвование. Противоречия, на которые постоянно наталкивался Дмитрий, изучая земную культуру, не давали ему покоя.

Поднимаясь на второй ярус, он столкнулся с Носовым, который очень обрадовался встрече и потащил знахаря за собой.

— Очень рад, очень рад, что вы свободны, — говорил Носов, — приглашаю вас к себе на чашечку чая.

Не слишком-то желая стать объектом очередных расспросов, на которые был так охоч по отношению к нему научный руководитель экспедиции, Дмитрий попытался сопротивляться, но Носов был упорен и неотступен как тяжелый планетарный разведбот:

— Вы обязательно должны попробовать мой фирменный пирог с яблоками, да и мне бы хотелось поделиться с вами кое — какими своими размышлениями, проверив их, так сказать, на прочность, поскольку у вас, Дмитрий, принципиально иное видение мира. Может быть, чуть позже, когда завершит свои исследования, сможет подойти и Екатерина. Я и ее пригласил обсудить то, что пришло мне в голову.

Вздохнув, Дмитрий молча кивнул и понуро пошел следом за профессором. Это был как раз тот случай, когда легче было согласиться.

— Видите ли, какое дело, — сказал Носов, разрезая пирог, — я чувствую, что действительно существует некая логическая цепочка между планетами, которые мы уже посетили. Казалось бы, ну что может связывать народы, которые и знать не знают о том, что есть другие планеты, на которых живут разные существа. Ни — че — го. И единственное, что их все же связывает — это наличие баз землян. И ничего более. Вот отсюда я и стал исходить в своих умозаключениях.

Отрезав еще один кусок пирога, Носов задумчиво произнес:

— Получается, что дело не в особенностях планет, как мы думали с самого начала, а вернее — не только в них, а в особенностях нашего взаимодействия с ними. Есть что-то общее не в самих этих планетах, а в том, как их биосфера и ноосфера реагируют на наше присутствие и наши действия. В чем же проблема-то? Лично мне стало казаться, что она в том, что наша, земная парадигма действий в мире основана на, условно говоря, принципе конструирования. Его в предельно четкой образной форме выражали древние масоны, говоря о Великом Архитекторе или Конструкторе Вселенной. Во всей своей полноте подобный подход проявился во второй половине XX — го и первой половине XXI — ого веков, которые в нашей истории справедливо стали называть Эпохой Программирования. Тогда самые великие персонажи тех времен называли себя главными архитекторами программных систем. И это имеет под собой глубокое основание — к тому времени преобладающим принципом создания чего бы то ни было стал принцип сборки из частей. И, соответственно, все в мире представлялось состоящим из частей, которые необходимо выделить, чтобы стало возможным все что угодно расчленить на составные элементы, из которых потом можно было бы собрать нечто другое. И не даром на заре возникновения атомной физики даже сами ее отцы — основатели называли атомы «кирпичиками» материи. Да и позже, во второй половине XXI — го и XXII — ом веках, позже названных Эпохой Нано — и Биотехнологий, принципы действий, лежащие в основе подавляющего большинства технологий, да и социальных процессов тоже, остались теми же. Таким образом, нам, людям, для того, чтобы потом построить что-то новое, сначала надо что-то разрушить, разобрать на части. Хотя, как я тут посмотрел в архиве информотеки, еще до середины 18 — го века на Земле была и альтернативная концепция, которую можно весьма условно назвать алхимической. Суть ее сводилась к трансформации предметов, явлений и процессов в другие без их разъединения — целиком. Недаром базовыми терминами алхимиков были трансмутация, переплавление и алхимическая свадьба. То есть процессы, в которых одни элементы либо переходят в другие, если можно так сказать, эволюционным путем, либо порождают новые путем соединения без процесса разделения.

— На моей планете тоже есть и те, кто создает новое из частей, но они равны и по числу, и по уважению тем, кто умеет, как говорят у нас, «растить» и изменять вещи, — задумчиво ответил Дмитрий. — И лично мне не совсем понятно, почему у вас на Земле один способ создания нового стал единственным, полностью выдавив из вашего мировоззрения другой?

— Ну, тому есть много объяснений, но мне лично кажется, что это случилось потому, что людей, образ мыслей которых основан на категории разделения, и самих проще разделять, противопоставляя частное общему. И использовать это для управления ими, — произнес Носов как-то немного смущенно, словно стесняясь.

Дмитрий ощутил, что тот и впрямь испытывает реальное внутреннее неудобство. Видимо, ему не очень нравилось, что общество, к которому он принадлежит, и принципы развития которого до сих пор казались ему такими правильными, может с иной точки зрения выглядеть совсем иначе — как манипулятивное, прогресс которого основан на противопоставлениях.

— Получается, — продолжил Носов после некоторой паузы, которую оба по молчаливому согласию заполнили чаепитием, — можно предположить, будто нас, землян, отторгают сразу ноосфера и биосфера этих планет в целом. Что возможно только в случае, если мы являемся источником некоей угрозы их существованию. Причем угрозы столь масштабной, что против нас применимы самые радикальные меры. Словно мы вирус какой-то вселенской болезни, который надо подвергнуть интенсивному вытеснению из организма.

— Что ж, вполне возможно, — ответил Дмитрий. — Я в своей практике сталкивался с такими явлениями, когда некоторые племена или семьи испытывали постоянные проблемы — болели, или неурожаи постоянные, или животные у них были худосочными, или их товары плохо обменивались, хотя были вроде бы вполне хорошими по качеству, да и просили они за них приемлемо. Но не ладилось. А еще я дважды — один раз под присмотром своего наставника, а второй самостоятельно лечил духов стихий. И во всех этих случаях эти люди или эти духи действительно «морщили» Ткань Бытия — их действия или, что было гораздо сложнее обнаружить, помыслы и намерения шли в противоречие с Первозамыслом Творца. И весь наш мир как единое целое сопротивлялся этому! Так что я вполне допускаю такую возможность.

— Вы очень умный человек, — Носов посмотрел на Дмитрия. — И ваши философские теории очень интересны. Вот только жаль, что с научной точки зрения они бездоказательны.

— Но ведь и опровергнуть с позиций вашей науки тоже нельзя, — улыбнулся Дмитрий. — Зато их очень даже можно, как вы уже убедились, применить на практике. А она, следуя одному из ваших, земных классиков, критерий истины.

Профессор в ответ лишь улыбнулся и перевел разговор на другую тему:

— Скажите, Дмитрий, а что вы знаете о той планете, куда мы сейчас держим путь?

— Немного, — ответил знахарь. — Знаю, что эта планета состоит из одного большого материка, окруженного множеством островов, а вся остальная поверхность планеты покрыта океаном. На этой планете нет прецессии оси и она строго перпендикулярна к плоскости ее обращения вокруг звезды. При этом основной материк вытянут вдоль экватора — эдакий овал, окаймленный островами, длинная ось которого лежит практически на экваторе. Поэтому у них день всегда равен ночи и всегда одно время года — лето. Местные жители человекоподобные, то есть такие же, как мы с вами. Планету населяет один народ одной расы, создавший единое государство с единой идеологией и одной религией. На сегодня аборигены освоили весь материк и большинство островов архипелага, за исключением самых дальних и не имеющих на своей территории или в недрах полезных ресурсов. Цивилизация находится на уровне, сопоставимом по уровню с земной цивилизацией конца вашего 19 — го века. И при этом они, судя по прочитанным мною отчетам ваших наблюдателей, как раз создают и широко используют технологии, которые вы немного ранее в этом нашем разговоре охарактеризовали как алхимические, а я бы назвал магическими. В связи с чем развитие медицины и биологии у них кое в чем находится даже на уровне современных земных возможностей! Хотя достигают они этих результатов совсем иными способами и методами.

— Ну что ж, все верно. Единственное, что можно добавить — тамошние жители — удивительно мирный народ. Представляете, им удалось ни разу не воевать! А развитие основано на сотрудничестве при практически полном отсутствии конкуренции! У них что-то типа социального общества, каковое на Земле удалось частично создать в странах Скандинавии и в Канаде к концу 20 — го века, а полностью для всего человечества и вовсе лишь к концу 22 — го. А здесь это уже существует, похоже, вообще изначально! У них даже виды спорта коллективные, а индивидуальные состязания отсутствуют.

Впрочем, я отвлекся. Проблема для наших здешних наблюдателей возникла, словно из ниоткуда, безо всякой видимой причины — некоторые из хорошо, казалось бы, изученных землянами местных бактерий и вирусов вдруг начали ускоренно мутировать и становиться смертельно опасными для землян. Причем именно для землян, словно мутации носили направленный характер. Это заставило аналитиков КИК сделать предположение, что местные жители обнаружили кого-то из действующих под их видом земных наблюдателей или предположили существование инопланетников по каким-то иным, косвенным признакам их фактически-то, по существу, разведывательной деятельности. После чего, не имея возможности открыто бороться с технологически намного более сильным потенциальным противником, специально создали биологическое оружие, действующее именно на пришельцев. И теперь нам предстоит выяснить, насколько состоятельна эта версия. Или все — таки данная мутация является случайной и произошла под действием неких естественных факторов. В этот момент по внутренней связи с Носовым связалась Егорова:

— Профессор, вы сейчас где? — донесся ее звонкий голос. — Мне нужно с вами поговорить.

— Добрый день, Катенька, — ответил Носов. — Мы с Дмитрием в моей каюте, пьем чай с пирогом, и ты можешь тоже присоединиться. Или разговор приватный?

— Нет, — сказала девушка и после некоторого молчания добавила. — Так что сделайте мне, пожалуйста, ваш фирменный чай с лимоном, если не трудно, а пирог из концентратов я не буду.

— Удивительная девушка, — сказал Носов, обращаясь к Дмитрию и проходя к своему, как он его называл, чайному уголку, — упрямая и бескомпромиссная.

Катерина появилась очень быстро и сразу выпалила:

— Я посмотрела работы биологов, в них говориться, что никакие наши способы воздействия in vivo на мутировавшие бактерии не действуют, так? И даже in vitro уничтожить их можно только путем длительной экспозиции при высоких температурах, кислотности или уровне радиации.

Профессор кивнул.

Егорова села за стол и взяла только что поставленную Носовым чашку с чаем.

— На первый взгляд, — продолжила она, — ничего сверхъестественного в этом нет. На Земле тоже существует целый ряд бактерий, которые при наступлении неблагоприятных условий образуют толстостенные споры. И вирусов, которые также умеют консервироваться, пережидая трудные времена.

— Споры — эндогенного происхождения, то есть образуются внутри клеток, — объяснила она Дмитрию, — и служат не для размножения, а для перенесения неблагоприятных условий и распространения. Эти споры способны выдерживать нагревание, переохлаждение, облучение и могут сохраняться живыми десятки лет.

Катерина сделала небольшой глоток и продолжила:

— Так вот, может быть это вовсе не мутировавшие бактерии, а совершенно другой их тип, который проснулся в связи с воздействием каких-то циклически повторяющихся факторов — изменением активности их звезды или с чем-то еще. Типа как на Земле были циклы пробуждения лихорадки Эбола или интенсивных мутаций птичьего гриппа.

— Все это замечательно, Катенька, только если бы это было так, то это были бы обыкновенные бактерии или вирусы, а здесь мы сталкиваемся с чем-то не похожим ни на что изученное нами ранее.

— То есть как это? — заинтересованно спросил Дмитрий, который, естественно, больше всего из земных наук изучал медицину и биологию.

— Дело в том, — ответил профессор, — что все известные нам бактерии размножаются вегетативно, простым делением клетки пополам. Перед чем у них происходит удвоение молекулы ДНК и плюс к этому у многих из них происходит обмен генным материалом, называемый генетической рекомбинацией. Здесь же мы наблюдаем бактерии, которые начинают процесс размножения, удваивают свою молекулу ДНК, производят рекомбинацию — и все. Дальше ничего не происходит, будто что-то мешает дальнейшему развитию процесса. А при некоторых условиях эти «спящие полуфабрикаты» вдруг начинают ураганно размножаться — деление бактерий происходит в течении 10 — ти. А у найденных специфических же вирусов подмена ДНК клетки организма своей происходит и того быстрее — в течение 5 — 6 — ти минут. При этом форма ДНК что бактерий, что вирусов изменяется после каждых трех делений. Как тут создать вакцину?!

— Получается, что их пассивная форма обладает сдвоенной ДНК? — спросила Егорова.

— Да, — задумчиво ответил профессор. — И внешне они напоминают обыкновенных бацилл.

— Некоторые наши, земные бациллы, насколько я помню, собираясь в цепочки, создали бактерию сибирской язвы, — задумчиво произнесла Катя. — Интересно, чего же можно ждать от этих монстров?

— Проблем и сейчас достаточно, — вздохнул Носов. — Удивительно только то, что их видоизменение ускоряется именно в человеческом организме! А у местных жителей, как выяснили независимо друг от друга два наших сотрудника, работающие под легендами местных медиков, эти же бактерии и вирусы имеют обыкновенную форму и не несут в себе угрозы страшнее нашей кишечной палочки или гепатита А. Слава Богу, что при неотвратимости заболевания сам процесс поражения жизненно важных систем организма при воздействии этих вирусов и бактерий идет пока достаточно медленно. Словно болезнь дает нам шанс. Кстати, это тоже послужило одним из оснований в гипотезе аналитиков об искусственном и направленном видоизменении данных микроорганизмов — мол, здешние биотехнологии проявили гуманизм, давая пришельцам шанс либо пойти на открытый контакт и получить вакцину (если она и у них самих существует), либо убраться с планеты и понять, что ведь новое поколение этих штаммов может вызывать уже более быстрое поражение. А значит колонизировать планету уж точно не стоит. М — да, такие вот, увы, размышления в категориях войны. И ведь имеют право на существование!

В этот момент их беседу прервал раздавшийся по громкой связи голос командира корабля, который приказал всем руководителям направлений и Дмитрию собраться на инструктаж перед высадкой. И спустя десять минут они уже сидели вместе с остальными членами первой отправляющейся на планету группы в центре ситуационного планирования.

— В общем, ситуация такова, — начал совещание с молчаливого согласия начальника экспедиции Носов. — Наша база сейчас на карантине, на ней введен режим биологической опасности второго уровня. Пока еще второго. На самой базе заражено пятеро сотрудников из семнадцати. Все они уже больны с разной степенью тяжести. У двоих состояние уже достигло уровня, препятствующего исполнению ими своей работы. От полевых сотрудников поступают доклады, что некоторые из них также стали испытывать недомогание. При этом никакие известные нам медикаменты не помогают и состояние здоровья всех заболевших неотвратимо ухудшается. Слава Богу, что достаточно медленно. Биологи базы сообщают, что выделенные из крови заболевших вирусы и бактерии имеют устойчивость ко всем известным нам препаратам и поддерживать организм всех сотрудников базы, включая и самих биологов и медиков, удается только благодаря биорезонансной стимуляции и НР — терапии, которая фактически постоянно обновляет клеточные структуры всех их жизненно важных органов. Такую же процедуру постоянно приходиться делать и всем тем, кто находится вне территории базы. И, слава Богу и предусмотрительности составителей инструкций в КЭДРе, что каждый полевой агент на планетах с цивилизацией выше пятого уровня развития получает автономный модуль комплексной биорезонансной и НР — терапии! Поскольку постоянно летать на базу подлечиться в условиях уже достаточно развитых средств наблюдения и освоения территорий планеты становится сложновато. Но это, к сожалению, не решает проблемы полностью, поскольку разрушение клеточных структур по мере прогрессирования болезни происходит все быстрее. И за неким порогом НР перестанут успевать справляться. Но даже если бы удалось повысить скорость их работы, то выделительные системы организма перестали бы успевать справляться с выведением образующихся в результате этого обломков пораженных клеточных структур. И организм все равно умер бы от самоотравления. Да и есть бы пришлось непрерывно, чтобы поставлять наноботам исходные материалы для строительства здоровых клеток. Кстати, мне хотелось бы спросить у Дмитрия — похоже это в чем-то на ту болезнь, с которой пришел к нему на его планете Трофимов?

— Ну, точно я сказать не могу, — ответил знахарь. — Хотя одно отличие налицо — в нашем с ним (кивнув в сторону Трофимова) случае у организма был почти полностью «посажен» иммунитет при одновременном сильном нервном истощении. Также были нарушения в обмене веществ как на уровне желез, так и на клеточном уровне. На него словно оказали воздействие сродни интенсивному радиационному облучению или отравлению органическим ядом. Но никаких особых, отличных от тех, которые есть на моей планете типов микроорганизмов, которые у нас называются «малыми духами», и также определяются при лечении, только другими методами, в Александре не было. Здесь же, насколько я могу судить по отчетам ваших биологов с базы, причиной болезни являются именно стремительно видоизменившиеся бактерии и вирусы. Так что ситуация иная, но точнее я скажу только после того, как сам посмотрю хоть одного больного.

— Хорошо. С этим вопросом все ясно, — вступил в разговор Гарчев. — Теперь о порядке высадки и мерах предосторожности скажут Ованесян и Павлов.

После выступлений главврача экспедиции и начальника отряда физзащиты и уточняющих вопросов совершить посадку решили рядом с закрытой на карантин базой, не заводя посадочные модули в ее ангар. Для маскировки места посадки был взят дополнительный комплекс виртуального камуфлирования. На базу собирались идти пешком в скафандрах второго уровня общей защиты. Уровень биологической безопасности в них был уже высшим, но при этом они были легче и потребляли меньше энергии, чем фактически боевые скафандры первого и, тем более, высшего уровней общей защиты.

При этом для Дмитрия был разработан отдельный план — если он скажет, что согласно его ощущениям опасные для землян местные микробы для него безвредны, или он сможет с ними справиться с помощью своих методов, то его перебросят на несколько суток к одному из полевых сотрудников, работавших под легендой врача. Чтобы знахарь смог посмотреть и на аборигенов, пораженных не мутировавшими штаммами тех микроорганизмов, которые привели к болезни землян. И сравнить процессы течения болезни в том и в другом случаях. Дмитрий охотно согласился — ему, и как знахарю, и как просто попавшему на иную планету, самому было интересно попутешествовать. А в том, что он сумеет верно ощутить уровень опасности для него тех «малых духов», которые поражают землян, у него сомнений не было. Как и в том, что он сможет предотвратить их действие на свой организм.

После краткого обсуждения всех деталей операции Гарчев закрыл собрание.

Остров, на котором высадилась экспедиция, был покрыт густым туманом. А влажность была такой, что поверхность обзорного стекла скафандра запотевала меньше чем за минуту, и пришлось включить обдув.

Дмитрий с Трофимовым стояли на берегу, глядя на шипящие волны, и борясь с искушением снять скафандры и окунуться в прохладную свежесть необычайного цвета лазурных волн — видимо, в состав воды местного океана входили какие-то соли, придающие ей столь необычный цвет. Не похожий на цвета морей и океанов ни Земли, ни родной планеты Дмитрия.

— Везет тебе, — вздохнул Александр. — Если ты докажешь, что местные микроорганизмы для тебя безвредны, поедешь на материк. От скафандра избавишься, а нам тут!.. Эх!

— Да уж, скафандр не самая приятная одежда, не смотря на все системы жизнеобеспечения, — рассмеялся Дмитрий. — Но ты не завидуй — если все будет в порядке, мне придется потратить весьма много энергии для того, чтобы познакомится с местными жителями, «прощупать» энергетические и биологические особенности их организмов и попытаться понять, что именно в землянах способствовало мутации местных бактерий и вирусов, причем внезапной. Ведь станция наблюдения-то здесь уже несколько лет, а проблемы начались только примерно месяцев восемь назад, ну а всерьез стали заметны и того позже — примерно за квартал до нашего прилета. Если я ничего не обнаружу, то тогда наиболее правдоподобной будет версия аналитиков КЭДРа о том, что ваше присутствие на этой планете расшифровано местными, и они таким изощренным способом предупреждают землян о недопустимости скрытного вмешательства в их дела. Хорошо бы это оказалось не так.

— В общем-то, это и есть вопрос, на который всем нам надо получить ответ.

Трофимов наклонился и зачерпнул в перчатку жменю белого песка. Молча посмотрел на то, как он тонким ручейком убегает из неплотно сжатого кулака и сказал:

— Смотри, Дмитрий, как интересно получается — ты сейчас словно путешествуешь в возможные варианты будущего твоей планеты. И при этом, когда ты вернешься, то словно попадешь в прошлое, хотя на самом деле оно будет твоим будущим. Получается, что и время также относительно, как пространство. Занятно…

— Ну, допустим, в одной из наших традиций говорится, что никакого времени вообще нет, и оно является лишь придумкой разума. Всё живое растёт и развивается, сообразуясь с законами природы. Нельзя отрывать период с момента посадки зерна до его созревания от общего процесса жизни и полагать, что этот период и есть время. В этой традиции считается, что заблуждение состоит в том, что процесс развития обосабливается и отождествляется со временем. Непрерывный процесс жизни человек неосознанно дробит на отдельные события и промежуток между ними воспринимает как время. Неосознанно выделяя промежуток между двумя событиями в рамках того или иного явления из всего процесса существования этого явления, мы впадаем в иллюзию существования времени. Движение материи характеризуется быстротой. В случае необходимости сравнить быстроту движения двух тел надо определить им одинаковые отрезки пути и ввести какую-то общую условную величину сопоставимую с ритмичными природными процессами. Обычно используют время между некими условно — постоянными событиями. Проще всего взять некий кусочек от периода обращения планеты вокруг ее оси, если она, конечно, вращается. Так, на вашей планете, Земле, одна 1440 — я часть периода ее обращения — минута. Это и есть та условная величина (время), с помощью которой можно сравнить быстроту движения тел в пространстве. Наш разум в движении материи обычно выделяет отдельные её состояния, и промежуток между ними человек воспринимает как время. Последовательные состояния материи в сознании человека сливаются в единую «реку времени».

— То есть времени нет? Это иллюзия?

— Угу.

— Да, брат, ты как завернешь, так завернешь! Интересная оценка. Ладно, пошли, а то еще наши «отцы — командиры» всполошатся, куда это, мол, мы пропали.

И словно в подтверждение его правоты в интеркомах скафандров раздался сигнал вызова, и недовольный голос Павлова поинтересовался, где их черти носят в то время, как все уже идут на базу? Переглянувшись, приятели ускоренным шагом пошли сквозь туман обратно к зоне высадки.

Придя на базу и совершив все необходимые по карантину и принятому уровню обеспечения безопасности меры защиты, члены экспедиции разошлись по отведенным им согласно плану работ местам. Дмитрий в сопровождении местного врача направился к боксу, в котором содержались больные. Еще на расстоянии он ясно чувствовал, что запасы их внутренних сил существенно истощены.

Оба биолога и медика базы, постоянно наблюдавшие за изменениями их состояния, сказали, что мутировавшие бактерии постоянно видоизменяются и поэтому даже НР — терапия не позволяет их уничтожить. Дмитрий решил попытаться воздействовать на этих «малых духов» своими способами. Попросив не мешать ему концентрироваться, он стал настраиваться на «погружение в Суть», чтобы понять свойства, имеющиеся у этих «малых духов» на глубинных уровнях Бытия. Потому как ему было хорошо известно еще со времен обучения у Мирослава, что многие явления, которые выглядят совсем не похожими на уровне Яви, являются очень похожими, близкими по форме и смыслам, а порой даже и вовсе тождественными на уровне Нави, и тем более Прави. Вот и сейчас он смог ощутить, что микроорганизмы, поразившие землян, хотя и отличаются по своим внешним параметрам (у заболевших в разное время они отличались весьма сильно и видоизменялись действительно с потрясающей скоростью), имеют внутреннюю Сущность, подобную по форме «базовому ядру» Сущности большинства землян. Что и позволяло им легко проникать сквозь защитные барьеры их иммунитета. И хотя это напоминало целенаправленную модификацию этих микроорганизмов, вроде бы подтверждая гипотезу земных аналитиков об их искусственном происхождении, Дмитрий мог поклясться, что такое не по плечу ни ему с его знаниями, ни землянам с их биотехнологиями. А значит, вряд ли по плечу и местным врачам и биологам. Ну а если он ошибался, то местные были просто кудесниками в отношении знаний о живых организмах. Впрочем, чтобы разобраться во всем до конца, надо было сравнить эти микроорганизмы с их стандартными прототипами, которые поражали местных жителей, но, насколько известно, в легкой форме и без тяжелых последствий. Для чего надо было лететь на материк, благо теперь Дмитрий был абсолютно уверен, что для него смертельно опасные для землян «малые духи» абсолютно безвредны. А значит, можно будет, обрядившись местным жителем, отправиться к живущему среди местных полевому сотруднику, работавшему под легендой врача. Но сейчас надо было решить, что делать с лежащими в изоляторе людьми. Поскольку скорость мутации микроорганизмов сравнилась со скоростью внедренных в больных лечебных нанороботов и те работали уже на пределе своих возможностей, то единственное, что мог сделать Дмитрий, это скорректировать саму Сущность заболевших людей таким образом, чтобы микроорганизмы перестали быть, условно говоря, сходственными с ними. Но делать это можно было только с добровольного согласия человека, иначе это нарушало его свободу воли. Через систему связи скафандра Дмитрий связался с Ованесяном:

— Ашот Томасович, Дмитрий на связи.

— Слушаю.

— Я могу попробовать затормозить течение болезни у находящихся в боксе, но для этого мне нужно их согласие на, грубо говоря, эксперимент.

— Свяжись с ними по громкой связи.

— М — м — м…

— С начальством базы я заранее все согласовал — у тебя карт — бланш.

— Спасибо.

После этого короткого разговора Дмитрий, голосом переключив канал связи, обратился к сопровождающему его врачу:

— Дайте мне, пожалуйста, доступ во внутреннюю сеть базы — мне надо поговорить с лежащими в боксе.

Тот, видимо уже получивший инструкции от местного начальства, молча кивнул и Дмитрий обратился к больным:

— Здравствуйте. Я прилетел с экспедицией и хочу предложить вам попробовать некую новую методику лечения. Не стану лукавить — вряд ли данный метод сразу приведет к излечению. Но вероятность того, что развитие болезни сильно затормозиться или даже приостановится, высока. При этом сразу предупрежу, что воздействие приведет к временному изменению ваших психофизических параметров и частично даже моральных установок. Сразу скажу — в лучшую сторону. И тем не менее его осуществление требует вашего добровольного согласия и сотрудничества. Иначе ничего не получится.

Тут Дмитрий был не совсем точен — в принципе, он вполне мог провести необходимую коррекцию и без ведома и даже против воли этих людей. Но он был знахарем, а не магом хаоса и поэтому он даже и помыслить не мог о подобной возможности. Спустя несколько томительных секунд раздался голос одного из мужчин:

— Я согласен. Терять-то нечего. Да и если я как человек стану лучше, то ничего плохого в этом не вижу.

После него согласился и другой пациент. Дмитрий сосредоточился. Подключиться к потоку силы оказалось трудно — словно некий барьер отгораживал базу от местной ноосферы. Преодоление его заняло бы много времени, и Дмитрий понял, что работать придется на собственных резервах.

Стоявший рядом врач вдруг почувствовал, будто его спутник резко увеличился в размерах. Он даже отшатнулся. И тихонько отошел от неподвижно застывшего гостя, присев на лавочку, «выросшую» по его команде из ближайшей стены. Спустя примерно десять минут Дмитрий, на лбу которого выступил пот, вновь полностью соединил свою Сущность с телом. И впервые за это время выдохнул. Врач тихонько присвистнул. И невольно вызвал на свой планшетный информат данные о состоянии лежавших в боксе больных. После чего присвистнул еще раз — внедренные в больных нанороботы показывали, что хотя местные микроорганизмы продолжили мутировать, но поражать клетки организма стали уже не столь интенсивно, как до осуществленного воздействия. И тогда врач решился — ведь хотя он и не был пока болен, но как и все земляне на этой планете, был инфицирован и развитие болезни было только вопросом времени. Поэтому, встав и подойдя к гостю, он тронул его за плечо скафандра и произнес:

— А меня сможете также, хм, изменить?

Дмитрий, немного помедлив, ответил:

— Да, но не сейчас — я потратил много сил, а восполнить их здесь быстро не смогу. Если вы не против, то я сделаю это, когда вернусь с материка.

Врачу ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть. Тем более, что из — за поворота коридора показались еще две фигуры в скафандрах, которые при приближении оказались Павловым и Трофимовым. Они пришли проводить Дмитрия в транспортный шлюз, куда с минуты на минуту должен был прибыть наблюдатель с материка, работающий под легендой врача. С которым Дмитрию и предстояло отправиться в город.

Агент землян оказался высоким смуглым мужчиной, атлетического сложения с коротко постриженными черными волосами и трехдневной щетиной. Внешне на Дмитрия он произвел приятное впечатление.

— На местном языке меня зовут Праул. Для своих Паша, — представился он и протянул Дмитрию руку. Которую тот осторожно пожал своей, все еще пока облаченной в скафандр. И в свою очередь представился:

— Очень приятно. Дмитрий.

А спустя всего два часа прибывшая трехместная машина с пилотом и Дмитрием на борту, включив режим «невидимка», взяла курс обратно на расположенный на материке «схрон», в котором работающие на единственном континенте планеты земные агенты хранили разного рода нужные им для выполнения своих миссий устройства и где располагались транспортные средства, позволяющие им при необходимости посещать центральную базу землян на этой планете.

Прибыв в «схрон», оттуда они добирались до места жительства и работы Праула уже на лаудере — этом широко используемом здесь четырехместном водном транспорте, напоминающем земной глиссер с водометным движителем. При этом Дмитрий ощутил, что двигатель этот он чувствует живым. Похоже было, что его выращивали, а не собирали! Весьма удивленный, поскольку в спешке подготовки к выезду о такой особенности местных транспортных технологий его не предупредили, он решил разобраться с этим позже. Постепенно лаудер набрал скорость и вот уже стремительно заскользил по водной глади. И вновь увидел сушу знахарь уже только спустя примерно одну местную единицу времени. Праул стал постепенно сбрасывать ход, одновременно направляя свое суденышко в сторону нарастающего на горизонте города.

На причале, к которому совершенно не замеченными среди множества подобных и больших по размерам судов скользнул лаудер Праула, народу было много. Но при этом картина здешнего скопления местных жителей разительно отличалась от тех, которые Дмитрий видел в информационных материалах про Землю — здесь никто никуда не спешил! Двигаясь следом за уверенно лавировавшим в толпе Пашей, он вышел с территории причалов и сразу же толпа поредела. А вскоре они уже вышли на тихую улицу, где их встретили двое местных жителей, сидевших под небольшим навесом на специально обозначенном месте.

— Добрый день. Рады видеть вас в хорошем настроении после столь длительной поездки, — пронеслось в голове у знахаря.

Дмитрий посмотрел на поднявшихся при их с Пашей приближении аборигенов. Хорошо, что Праул заранее предупредил его о наличии у них телепатических способностей и он заранее настроился на ментальное общение, заодно закрыв те части своего сознания, которые содержали информацию, попадание которой к аборигенам было бы нежелательно. Впрочем, тот же Праул объяснил, что мысленное общение используется в основном между близкими людьми или когда хотят показать степень доверия или важности сообщения. А в обыденной практике между коллегами по работе и вообще вне дома используется звуковой язык общения. Что и подтвердилось. Поскольку когда они приблизились, то мужчины вышли им навстречу и заговорили. Видимо, первое мысленное обращение было предназначено только для того, чтобы продемонстрировать хорошее отношение встречающих к гостю с далекого острова.

— Как добрались? — спосил один из них, что был поменьше ростом и носил аккуратно постриженные усики и представился.

— Нормально, — ответил Паша — Праул.

— Андрес, — произнес обладатель усиков, протягивая Дмитрию руку.

— Микаш, — также поздоровался тот, что был повыше. Взгляд его черных глаз вцепился в Дмитрия, словно пытаясь проникнуть тому в мозг.

— Дмитраш, — представился знахарь именем, которое ему присвоили по легенде прикрытия. — Я из университета острова Лагас. У нас недавно было отмечено появление странного штамма одного из патогенных микроорганизмов. В свое время я встречался с доктором Праулом на ежегодной конференции, посвященной развитию способов приспособления организма к воздействию неблагоприятных факторов внешней среды и поэтому написал ему запрос о том, не сталкивался ли он с чем-то похожим здесь, на континенте. Он ответил, что именно такого он не встречал, но ранее не встречавшиеся модификации некоторых бактерий и вирусов были отмечены и у некоторых наблюдаемых им больных, и предложил мне приехать. Поэтому я здесь и хочу попытаться сравнить данные моих наблюдений с тем, что находил Праул.

В это время на улице из — за поворота показался крупный механизм, в котором сидели местные жители. Он чем-то отдаленно напоминал земной автобус типа тех, которые ездили на Земле по улицам города Лондона в начале 20 — го века. И здесь Дмитрий тоже ощутил, что двигатель и этого механизма был словно живым. Из просмотренной еще на «Пересвете» информации он знал, что местные жители не создавали индивидуальных видов транспорта, кроме водного, зато активно развивали общественный и различную инфраструктуру, облегчавшую перевозку на нем не только людей, но и индивидуальных грузов. Кроме того, используя телепатию, а также разработанную здешними учеными систему, аналогичную земному телеграфу и телефону, аборигены создали развитую систему заказов и доставки самых разных товаров, что позволило им решить многие проблемы, которые на Земле привели к активному росту числа индивидуальных машин. В этом же мире жители, не являющиеся такими индивидуалистами, как земляне, решали проблемы за счет изначальной ориентации на создание удобств для всех, а не только одного себя. С точки зрения самого Дмитрия, это было более правильным. Все это он подумал, пока вслед за встречающими и Пашей — Праулом поднимался на второй, открытый этаж здешнего аналога автобуса.

Пока ехали по городу, Дмитрий не увидел ни одного жилого здания. На его вопрос, высказанный на выбранной ими еще на центральной земной базе совместной личной «волне» мысленной связи, Праул объяснил, что в так называемом городе никто не живет, селения находятся в нескольких километрах по его окраинам. И так везде. В городах же находятся лишь производства, конторы, исследовательские и учебные заведения и рынки.

Во время поездки в небе вдруг раздался свист и поднявший голову Дмитрий увидел летательный аппарат, похожий на смесь земных дирижабля и вертолета. Из информационной справки он знал, что такие вместительные и довольно — таки грузоподъемные аппараты перевозят жителей и грузы из пригородных селений, где располагались жилые зоны, на нечто типа расположенных на границах городов автовокзалов, откуда уже наземный общественный транспорт развозит их по местам работы, а после работы все повторяется в обратном порядке. Летали эти дирижабле — вертолеты достаточно часто, разгружая пригородные дороги от местных грузовых автомобилей автобусов и, тем самым, решая проблему пробок, про которую Дмитрий знал из обучающего курса по земной истории. К середине 21 — го века эта проблема превратилась в то, что в истории Земли даже назвали Эпохой Глобальной Городской Пробки. Когда возросшее число машин фактически парализовало движение по улицам земных мегаполисов. И решать эту проблему пришлось довольно — таки непопулярными и порой даже жесткими мерами. Здесь же транспортные проблемы решались изначально более мудро. Воздушные аппараты, подобные увиденному, в принципе могли летать и между островами, их грузоподъемность пока еще значительно уступала судам, а скорость хотя и была выше, но не настолько, чтобы сделать этот вид транспорта целесообразным с точки зрения местных жителей для межостровных перелетов. Впрочем, местные ученые, насколько знал Дмитрий, работали над совершенствованием летательных аппаратов, используя для этого бионические принципы. Но кроме создания новых технических средств местные ученые работали и в принципиально ином направлении, которое даже землянам при всем развитии их науки представлялось достойным внимательнейшего изучения. Дмитрий знал все из той же информационной справки, что среди местных жителей рождались весьма сильные паранормы, которые в специальных школах осваивали не только специфические методы лечения, но и то, что земляне называли трансмутацией и телепортацией! И собравшись вместе, несколько сильных паранормов, специализирующихся на, условно говоря, транспортной магии, могли перебрасывать очень значительные грузы на любые расстояния в пределах планеты. А трансмутация использовалась для создания топлива для всех здешних средств перемещения. Местные ученые научились получать биотопливо на основе фотосинтеза, используя в качестве сырья любые отходы — как природные, так и получающиеся в результате деятельности цивилизации (хотя и в гораздо меньших, чем у землян, размерах). И если на Земле такая технология была создана лишь в середине XXI — го века и потребовала освоения производства глубоко трансурановых элементов и специальных генно — модифицированных растений, то здесь вместо них использовалось психокинетическое воздействие! Причем к моменту открытия планеты землянами местные ученые уже добились того, что данный способ начал массово использоваться наравне с техническим. И когда земляне это обнаружили, то, естественно, стали предпринимать активные попытки внедрить своих наблюдателей в учреждения, занимающиеся этими направлениями исследований. Для чего на местную базу прислали двух специалистов КЭДРа из спецотдела FIB. Их удалось внедрить в один из местных исследовательских центров, занимающихся изучением и развитием паранормальных способностей населения этой планеты. А спустя месяц обнаружилось, что земляне оказались заражены неожиданно появившимися новыми штаммами местных вирусов. Впрочем, специалисты FIB даже от полученных результатов уже были в восторге. Поскольку, в отличие, например, от планеты Дмитрия, где магия тоже имела широкое распространение и использование, местные специалисты создали и использовали для поиска обладающих паранормальными способностями детей и их дальнейшего развития в том числе и технические методы. Которые земным ученым были понятны гораздо больше, чем те, которые использовались на родине Дмитрия.

Зная это, он искренне переживал за то, сумеет ли постичь особенности поразивших землян болезней достаточно быстро и выкроить время еще и для посещения хотя бы одного центра подготовки местных магов и ознакомления со сделанными ими разработками.

Город оказался довольно большим, и лишь спустя примерно полчаса местного времени машина остановилась перед красивым трехэтажным домом. Через короткую открытую галерею Дмитрий в сопровождении Праула — Паши и Андреса вошли во внутренний дворик.

— Это гостевой дом при местной больнице, — кивнул на строение Андрес. — Здесь вы будете жить, чтобы меньше тратить времени на дорогу. Если вы, конечно, не против.

— Наоборот, я признателен. Мне хотелось бы как можно быстрее приступить к работе, чтобы постараться разобраться с этими странными изменениями в микроорганизмах. И чтобы у меня осталось хоть немного времени для экскурсии по городу, а также для того, чтобы посетить один из местных центров исследований резервных возможностей организма.

— О, думаю, что с последним, если у вас останется время, проблем не будет — Микаш как раз является ведущим сотрудником такого центра, наиболее известного в нашем городе и одного из лучших на материке. Тем более, что Праул сказал ему, что вы не просто интересуетесь подобными явлениями, но и смогли уже в зрелом возрасте развить у себя определенные способности. Микаш сначала даже удивился, как вас просмотрели в службе профессионального отбора, но потом порылся в хранилищах знаний и выяснил, что подобные случаи хотя и редко, но встречаются. Что, впрочем, не умалило его интереса к беседе, а может даже и каким-то экспериментам с вашим участием. Так что, если время позволит, сообщите Праулу, а он передаст Микашу — и все будет устроено к вашему обоюдному удовольствию, — эту краткую речь Андрес произнес за то время, пока они поднялись по лестнице на второй этаж и по короткому коридору дошли до двери той комнаты, в которой Дмитрию и предстояло прожить несколько ближайших дней. Замка в этой двери, как, впрочем, и во всех предыдущих, включая транспортное средство, в котором они ехали, не было. Дмитрию понравилась скромно, но со вкусом обустроенная комната. Праул быстро показал ему, где что в ней находится, после чего Андрес на прощание опять перешел на телепатический способ общения и в голове у Дмитрия словно пронесся легкий ветерок мыслей, сложившихся во фразу:

— Располагайтесь, отдохните с дороги. А я должен вас покинуть — у меня еще есть дела на сегодня. Увидимся вечером — покажу вам некоторые интересные достопримечательности города, а потом вместе потрапезничаем.

— Спасибо за заботу, — ответил Дмитрий также мысленно, после чего уже вслух произнес:

— Мне действительно хочется побыстрее посмотреть больных и результаты исследований изменившихся микроорганизмов и сравнить с тем, что я наблюдал у себя. Чтобы постараться выявить факторы, которые повлияли на возникновение этих новых штаммов. Ну а поскольку не работой единой жив человек, то я с радостью принимаю ваше предложение встретиться вечером. А удастся ли нам с Микашем удовлетворить взаимные интересы в отношении исследований резервов организма, загадывать пока не стану — все будет зависеть от того, как пойдет основная работа.

— Ну что ж, тогда до вечера, — попрощался Андрес и вышел из комнаты.

На следующий день Дмитрий, хотя и прогулял почти полночи по городу вместе с гостеприимными Андресом и Микашем, встал рано, чтобы успеть позаниматься и поесть до того, как за ним зайдет Праул. Тот появился точно в оговоренное время и они отправились в больницу. Трехэтажные корпуса которой располагались в парковой зоне неподалеку от гостевого дома. Дмитрию понравились тенистые аллеи, по которым они шли. Некоторые деревья цвели, наполняя воздух упоительным ароматом. По бокам аллеи стояли лавочки, чуть в глубине — красивые беседки, увитые цветущими лианами, и фонтаны. Все это создавало прекрасные условия для отдыха и восстановления сил. Больные, которые находились не на постельном режиме, в свободное от процедур и обследований время охотно совершали прогулки на свежем воздухе. Многие здоровались с Праулом, который был их лечащим врачом. Проходя мимо небольшого водоема, выложенного камнями, Дмитрий заметил в нем пестрых рыбок. По некоторым из камней стекала вода, образуя живописный ручеек с маленьким водопадом. Дмитрий почувствовал искусственное происхождение данного сооружения, но при этом все его составные части были не собранными из частей, а выращенными.

Между деревьев виднелись зеленые лужайки. Праул пояснил, что в определенные часы на них собирались люди и занимались местной традиционной гимнастикой, подобной земным практикам типа цигуна. Причем считалось, что определенный комплекс упражнений, сделанный в определенное время, положительно влияет на конкретные органы и системы. Направив внимание на сущность выполняемых упражнений, Дмитрий отметил для себя, что ни одно из них не имело внутренних «окраса» и «звучания», характерных для практик, рожденных «в недрах» боевых искусств.

— Заметил, как тут красиво? — спросил Праул. — Это специальные маги — архитекторы постарались. Весь этот ландшафтный дизайн подбирался, чтобы создавать психологические и энергетические условия для скорейшего выздоровления.

Еще при поездке по городу знахарь обратил внимание, что на улицах много деревьев, цветов и кустарников. Несмотря на то, что здесь располагались в основном конторы и производства, город утопал в зелени, не в пример мегаполисам Земли, которые Дмитрий видел во время изучения географии.

Праул отвел Дмитрия в инфекционное отделение. Переодевшись и ознакомившись с историями болезней, они пошли на обход по палатам. Микробиологи с базы рассчитали математические модели мутировавших штаммов, чтобы определить изначальные. По их расчетам вероятными источниками были несколько видов бактерий. К зараженным именно этими видами Дмитрий и направился в первую очередь.

Изучив особенности «малых духов», знахарь увидел явные различия между тем, как производные от этих возбудителей поражали землян, и как сами исходные бактерии воздействовали на аборигенов. Исходные штаммы имели внутреннюю сущность, отличную от базовых сущностей клеток организма аборигенов, что позволяло иммунной системе активно распознавать вредоносных микробов и бороться с ними. При соответствующем лечении выздоровление наступало довольно быстро и без осложнений.

Для сравнения Дмитрий обследовал больных, зараженных другими видами возбудителей. И увидел еще одну особенность — «малые духи», как часть живой природы данной планеты, были крепко связанны с ней. Это навело его на интересную мысль, но окончательные выводы было делать рано — сначала Дмитрий решил обследовать инфицированных мутирующими штаммами тех же бактерий и вирусов агентов — землян.

Праул взялся организовать встречу, чтобы это не вызвало ни чьих подозрений. Дмитрию был снят номер в гостинице, где под прикрытием находящихся в командировке научных сотрудников поселились и местные прогрессоры землян. Войдя в состояние Проникновения в суть Вещей, Дмитрий тщаательно изучил поразившие их микроорганизмы. Да, они уже отличались от исходных штаммов, подстроив свою внутреннюю сущность к структуре внутренней сущности зараженных землян. Но скорость их изменчивости была в несколько раз выше. Однако было и то, что роднило их с исходными прототипами — эти «малые духи» так же имели характерную для исходных немутировавших бактерий связь с живым миром планеты! А что произойдет, если оборвать эту связь? Возможно, возбудители сначала приостановят свое развитие, а затем и вообще перестанут функционировать. Но оборвать ее возможно только при значительном удалении от планеты. Значит, можно взять одного из зараженных землян с базы, поместить его в специализированный карантинный бокс, входивший в комплект оборудования катеров высшего класса защиты, и доставить на корабль. Где прямо из бокса переместить в медицинский отсек и погрузить в глубокий анабиоз, обеспечив регулярный мониторинг и анализ его состояния. Это позволит установить, поражают ли данные постоянно мутирующие возбудители не только именно землян, но и исключительно на данной планете. Поразмышляв, Дмитрий решил предложить начальнику экспедиции провести такой эксперимент.

В ходе исследований Дмитрий определил также, что агенты, специально кондиционированные к ментальности аборигенов, болели тем тяжелее, чем сильнее их ментальность отличалась от психо — эмоциональных особенностей местного населения. Чем ближе эмоции и мышление людей походили на эмоции и мышление аборигенов, тем легче протекала болезнь. Получалось, что мутация шла тем интенсивнее, чем сильнее была степень отличия в эмоционально — мыслительной сфере! Получалось, что эти бактерии обладали чем-то типа разума. Такого Дмитрий на своей родной планете не встречал!

Дмитрию было интересно узнать побольше о способах диагностики и лечения, принятых на Австралии — 1. Оказалось, некоторые из них были весьма похожи на те, которые применял он. Здешняя медицина в целом развивалась в направлении, близком к тому, которое на Земле использовали различные народные целители. Также здесь широко практиковали нечто, близкое к гомеопатии, усиливая воздействие собственно гомеопатических препаратов ментельно — энергетическим воздействием готовящих их врачей, «записываемым» на используемую для создания все более высоких потенций воду, в которую добавлялись микродозы крови и мочи самих больных. Тем самым местные врачи создавали синтез гомеопатических препаратов и аутонозодов. Также много внимания уделялось профилактике и здоровому образу жизни. Среди этих практик особое место занимали разного рода практики ментальной и эмоциональной дисциплины и того, что земляне называли эмпатией.

Очень заинтересовала знахаря местная биология. Андрес был превосходным рассказчиком, могущим часами говорить о любимом предмете и знающим множество интересных подробностей. Оказалось, что на планете была хорошо развита генная инженерия-только в отличие от землян здешние специалисты воздействовали на гены растений и животных с помощью своего рода заговоров и ментально — эмоциональных внушений, а также прямых энергетических воздействий с помощью резонансной настройки биополей. То есть аборигены умели своим паранормальным воздействием изменять даже геном! И это, естественно, интересовало Дмитрия больше всего. Поэтому к концу недели Микаш пригласил Дмитрия посетить центр развития паранормальных способностей.

Примерно за час они с Праулом доехали на двухэтажном автобусе до исследовательского городка. Он находился на окраине города недалеко от моря. Двухэтажные жилые дома и трех — четырехэтажные исследовательские и учебные корпуса утопали в зелени. Около домов были ухоженные клумбы и лужайки, а так же, так как большинство обучающихся составляли дети, игровые площадки. Свободные от уроков детишки резвились на улице и Дмитрий, настроившись, уловил общий доброжелательно — любопытный настрой. Многие, увидев новое лицо, здоровались с ним телепатически, некоторые подбегали поприветствовать лично. Здешние паранормы безошибочно чувствовали, что он пришел с добром. И поэтому готовы были открыть гостю свои чувства.

— Обрати внимание, во что они играют, — сказал на личной мысленной волне Праул. — Ни одной модели военной игрушки. Никто ни в кого не целиться и не стреляет. У меня племяш на Земле остался, так они с мальчишками все в косморазведчиков играли, с бластерами бегали. А здесь такого нет! Представляешь, у них даже понятия такого нет — «война». И оружия.

— И боевых искусств тоже нет? — мысленно спросил Дмитрий.

— Знаешь, я специально не интересовался, но сам я ни разу не видел здесь ничего похожего на виды спорта, в которых бы происходило прямое физическое противоборство — ни индивидуальное, ни групповое типа регби.

Дмитрий подумал, что это согласуется с его последней записью в дневнике. На Земле дети настраивались книгами и фильмами на успех и конкуренцию, а военные игры, включая компьютерные, были, с одной стороны, отражением взрослого мира, той реальности, которую дети видели вокруг, а с другой — подготовкой к взрослой жизни, в которой они так и будут сражаться — со всеми и за все.

На ступенях у главного входа их встречал Микаш.

— Здравствуйте! Рад вас видеть! Вот наш центр подготовки, наша гордость! Давайте, я покажу и расскажу, что мы тут делаем.

Вначале он провел гостей по исследовательским лабораториям. Тут изучались различные паранормальные явления, например, телекинез и телепортация, а также феномен Брамиша. Что при подробном объяснении оказалось переводом энергии в материю, то есть, по сути, — творением! Так же велись исследования по переводу одной материи в другую путем воздействия разума и эмоций на структуру различных материалов.

— А вот здесь у нас разрабатываются приборы для развития особых способностей, — сказал Микаш, открыв дверь в светлую лабораторию. За столами, заставленными различным оборудованием и запчастями, трудилось шестеро сотрудников.

— Познакомьтесь, заведующий лабораторией профессор Пандорис, — представил Микаш сухонького старичка с редкой бородкой. Седые всклокоченные волосы стояли торчком, предавая ему довольно безумный вид. Дмитрий ощутил бьющую через край энергию ученого. Остальные сотрудники, доброжелательно поприветствовав гостей, вернулись к работе.

— А, гость с Лагаса, рад, очень рад! — пронеслось в голове у Дмитрия, а профессор уже перешел на устную речь:

— Ну — с, пройдемте! У нас тут много весьма и весьма занимательных штучек, — он кинулся в глубь лаборатории, так что Дмитрий за ним едва поспевал. Профессор Пандорис был, пожалуй, единственным австралийцем, встреченным Дмитрием, который двигался быстро и выбивался из общего неторопливо — спокойного настроя. Микаш с улыбкой пояснил — это потому, что тот гений. Профессор просто летал по лаборатории с горящими глазами, на ходу рассказывая о назначении экспериментальных моделей. Многие из которых, как чувствовал знахарь, были живыми. У одного из столов профессор резко остановился. Праул, с интересом вертевший головой по сторонам, чуть не налетел на него.

— О! Возьмите-ка эту пластину, молодой человек, — воскликнул профессор, схватив со стола какой-то прибор и сунув его Дмитрию. Знахарь взял гладкую светящуюся панель, она немного завибрировала в руках и погасла.

— А, не работает, не работает, — протянул старичок, задумчиво поглаживая нос, — надо дорабатывать. Санул, — крикнул он одному из сотрудников, — попробуй-ка изменить параметры по Е — 1 и Си — 28.

Парнишка, положив прибор на стол, начал водить над ним руками. Дмитрий, настроившись, почувствовал, как под его руками меняется структура вещества, составляющего загадочный прибор. Профессор погрузился в себя, выдавая все новые и новые возможные усовершенствования.

— Очень увлеченный человек, — шепотом сказал Микаш и собирался продолжить экскурсию сам, но Пандорис встрепенулся и, схватив Дмитрия за руку, потянул к другому столу.

— Агнешка, давай-ка замерим показатели у наших гостей. А ну — ка, положите руки вот сюда. — Дмитрий послушно положил руки на темную мерцающую доску, которая оказалась теплой на ощупь, а рука, судя по телесным ощущениям, в нее погрузилась, хотя визуально осталась лежать на поверхности. Что бы это ни было, но оно явно было выращено. Дмитрий ощутил исходящий от него поток силы — слабый, но зато содержащий сразу многие части спектра магических энергий. И хотя его личный спектр был значительно шире, увиденное впечатляло. Девушка нажала несколько кнопок и Дмитрий почувствовал слабое покалывание, а на приборе забегали разноцветные огоньки. Профессор просто засиял от восторга. — Какие интересные параметры! Вы очень сильный паранорм. Удивительно сильный! Удивительно! И поэтому Вы просто обязаны поучаствовать в нашем эксперименте!

И уже обращаясь к сотрудникам, добавил:

— Скорее готовьте «ЭМТ»!

— Эээ, профессор, вы уверенны, что это полностью безопасно? — с тревогой в голосе спросил Микаш.

— Доля риска, коллега, есть всегда. Иначе эксперимент не назывался бы экспериментом! И не сбивайте мне подопытного! Вы ведь согласны, молодой человек? — обратился уже к Дмитрию старичок. Его бородка встала дыбом, а глаза горели фанатичным огнем естествоиспытателя.

— Ну…

— Прекрасно! Прекрасно! Вот тот, кто обладает уровнем способностей, делающим его достойный первым испытать наш опытный образец! — возгласил профессор, воздев палец, и протащил Дмитрия за собой через всю лабораторию к устрашающего вида креслу, увитому проводами и окруженному множеством экранов.

— В случае чего ваша жертва не будет напрасной, — сказал профессор, усаживая Дмитрия в кресло и надевая ему на голову шлем, к которому тянулось множество проводов. — Не бойтесь, риска почти нет, разве что вы застрянете на некоторое время в общей ментосфере планеты. Но мы позаботимся о вашем теле, так что не переживайте.

Он вкратце обрисовал суть эксперимента. Дмитрий заинтересовался и повторил согласие уже с полным осознанием того, чем это ему грозило. Впрочем, судя по его внутренним ощущениям, прибор не способен был причинить ему такого вреда, от которого он не сумел бы защититься. Праул и Микаш пытались остановить профессора, но он, прикрепив на «уважаемом госте с Лагаса» присоски и зажимы, уже дернул рубильник, взвыли генераторы, замелькали огоньки и Дмитрий, почувствовал, что его «уносит» из тела. Путешествие в здешнюю ноосферу было недолгим и далось легко даже безо всякой подготовки. Едва Дмитрий соединился с ментальным полем планеты, как зажглись путеводные образы — подсказки для продвижения в различные его слои. Вероятно, этот прибор разрабатывался как учебный, для обучения местных юных паранормов навыкам путешествия по здешним эгрегорам.

После окончания эксперимента знахарь подробно рассказал профессору о своих ощущениях и виденных им образах. Праул тоже рвался попробовать, но после различных тестов и замеров Пандорис сказал, что он не подходит, так как его паранормальные способности слабые, а на продвижение неподготовленного человека транслятор пока не настроен. И поэтому для него, в отличие от «уважаемого коллеги с Лагаса», это может быть действительно опасно.

Зато Праулу дали опробовать шлем, выводящий на печатное устройство мысли. Но только думать надо было текстом. Праул выразил восторг от результата, заявив, что такой прибор мог бы сэкономить ему кучу времени при заполнении историй болезней и различных документов. Выразив сожаление, что мыслепринт при долгой работе пока еще начинал биться током.

— Да, в этой области они уже довольно близко подобрались даже к нам! — одновременно с этим промыслил он Дмитрию на блокированной от сканирования ментальной волне. — Ведь в остальном то мы намного впереди, а в генетике, биологии, медицине и изучении возможностей разума здешние жители развиваются чудовищно быстрыми темпами!!!

После посещения лабораторий Микаш отвел гостей в учебный корпус.

— Здесь вам все покажет Вита, — представил он симпатичную девушку с длинными волосами и большими зелеными глазами.

— Мы рады приветствовать вас в нашем центре, — поздоровалась та, задорно блеснув глазами. — Пойдемте! Я покажу вам наши аудитории.

Они вошли в просторное фойе, в котором всюду сновали ребятишки. Некоторые, увидев гостей, подбежали к ним поздороваться и расспросить, кто они и откуда. Дмитрий вновь почувствовал исходящие от них искреннее любопытство и общую доброжелательность.

— Большое у вас тут хозяйство, — улыбнулся Дмитрий. — Трудно, наверное?

— По всякому, — улыбнулась в ответ девушка. — Я воспитатель младших групп. У нас проходят обучение дети с пяти лет. Хотя таких маленьких мало — в таком возрасте мы берем только самых одаренных, а в основном дети постарше, но все равно за ними глаз да глаз нужен! Во время каникул они ездят домой, а так живут и учатся здесь. Так что хлопот хватает.

Она провела гостей по учебным классам. В большинстве из них занятия уже кончались и дети занимались подготовкой домашних заданий и своими проектами.

— Маришка, как твои успехи, — поинтересовалась Вита у кудрявой плотной девочки. На вид той было лет шесть — семь.

— У меня уже получается! Вот. — Она вытянула вперед руки, на запястьях позвякивали браслеты. Девочка сосредоточилась, смешно сдвинув брови и прикусив губу. Раз, и мячик, лежавший на столе исчез, а через мгновенье появился на соседней парте.

— Молодец. Только не бери пока тяжелые предметы и расстояние увеличивай постепенно, — улыбнулась Вита.

— А мы со старшими мальчиками на улице смогли вишню себе телепортировать! С дерева прямо в корзину! — похвасталась другая малышка.

— О, вы работали вместе? Совместная телепортация труднее, это следующий этап обучения, — пояснила Вита Праулу и Дмитрию.

— Да, они приняли меня к себе играть и у меня получилось. Не сразу, но я смогла их почувствовать, и мы перебросили вишню вместе! Вкусная! У нас еще осталась, я сейчас вам принесу попробовать.

Девочка убежала куда-то вглубь класса. Дмитрий во время прогулок по городу и общения с аборигенами уже понял, что это удивительно щедрый и гостеприимный народ. Почти все старались чем-то угостить гостя и делились всегда самым лучшим.

Другие дети обступили гостей и тоже стали делиться своими успехами. Дмитрий чувствовал их созидательный настрой. Конкуренции или зависти успехам других здесь не было и в помине. Если у кого-то что-то не получалось, его ободряли и каждый старался помочь и подсказать, как лучше делать. У многих на руках были браслеты.

— Это для обучения, — сказала Маришка, заметив интерес Дмитрия. — Когда я научусь, они мне уже не понадобятся. Это чтоб сил было больше и с ними проще, легче почувствовать, что надо делать и как. А когда научишься, их можно будет снять. У меня их три на каждой руке. Видите? У Миры по два, хотя она уже долго занимается. Ей трудно дается телепортация. А Лукаш только по одному носил, да и то не долго, всего полгода, но он сильный паранорм, таких мало.

Пройдя по классам, Вита повела гостей в оранжерею.

— Здесь проходят занятия по управлению растениями, — сказала она.

Около одной грядки столпились ребятишки разных возрастов, с увлечением что-то рассматривая. Оказалось, они пробуют ягоды местного аналога сродни земной клубники. Серьезный худощавый подросток рассказывал о проделанной работе.

— Мы увеличили размер ягод и ввели вкусовое разнообразие, повысив сладость плодов. Так же мы работаем над скороспелостью и всесезонностью — теперь растение может плодоносить почти круглый год.

Учительница, слушающая доклад, кивнула и пометила что-то в журнале.

Следующим выступал плотный улыбчивый юноша. Он рассказал о проекте своей группы — они вырастили какой-то местный колючий кустарник без шипов.

— В общем так — ягоды теперь легко собирать. А то мы, это, с батей как собирали их раньше, так вечно все руки были расцарапаны. А теперь, ну, это, хорошо. Вот.

— Они работают совместно, по пять — шесть человек, — пояснила Вита. — Докладчики уже выпускники. В этой группе те, кто выбрал себе специализацию в растениеводстве. Они учатся работать со структурой живых клеток растений…

Праул мысленно присвистнул, сказав Дмитрию, что эти детишки, похоже, изменяют геном и ведут селекцию посредствам своих особых способностей.

А Вита тем временем продолжала:

— Есть ребята, которые работают с животными. Из их числа потом выберут тех, кому после дополнительного обучения доверят работу с клетками людей. Это очень ответственно и мы крайне осторожно относимся к экспериментам в этой области. Поэтому туда берут самых лучших — сильных и ответственных.

— А здесь тоже используются приборы? — поинтересовался Дмитрий.

— Только на начальных стадиях обучения. А вообще во всех наших учебных программах и работах залог успеха — сотрудничество. Только объединив усилия, соединив магическую силу всех участников проекта и согласованно управляя ей, можно добиться хороших результатов. Ну а приборов у нас больше всего используют медики, так что если Вам интересно аппаратурное направление наших исследований, то пойдемте лучше в медицинский класс, где сейчас как раз средняя возрастная группа занимается.

Все ребятишки, сидящие полукругом вокруг белокурой девочки и учительницы, были в каких то необычного вида очках, соединенных проводами с разнообразными стоящими вокруг устройствами непонятного предназначения. Множество переплетающихся проводов и мигающих лампочек с головой выдавало изделия профессора Пандориса.

— А, вы уже познакомились с нашим изобретателем? — улыбнулась Вита в ответ на вопрос Праула. — Да, это изобретение профессора «Мегамозгуса», как мы его называем. Конечно, не все его изобретения работают, но уж если они работают, то гениально. Вот эти очки, например, позволяют обычному человеку, не являющемуся паранормом, видеть ауру человека и энергетические каналы. Попробуйте, — она протянула Дмитрию и Праулу по прибору.

— Ого! Это ведь практически полный аналог наших биовизоров?! — раздался в голове Дмитрия восторженный голос Паши.

— Молодец, Янушка, — сказала тем временем учительница. — Какие нарушения в энергетических структурах вызвала у себя Янушка? Для каких заболеваний они характерны? Какие симптомы следует ожидать у заболевших?

Поднялся лес рук, а после непродолжительного опроса учительница предложила желающим провести лечение. В центр вышел высокий черноволосый мальчик и, надев перчатки, принялся водить руками вокруг девочки. Она изо всех сил старалась сохранить серьезное лицо, но, не выдержав, рассмеялась.

— Уменьши мощность, иначе я умру от щекотки!

— Перчатки — это тоже прибор, — сказала Вита, — они помогают усилить воздействие биополя. Янушка одна из немногих, кто хорошо владеет своим организмом, всеми его оболочками. Она может произвольно вызывать у себя те или иные отклонения в энергетической структуре, характерные для определенных заболеваний. Это позволяет учащимся увидеть их, понять, что именно происходит про различных болезней, так сказать, их энергетическую этиологию, чтобы, когда они придут работать в больницы, уже легко распознавать и лечить их. Пока все это делается при помощи приборов, потом, когда они научаться и их способности разовьются, они смогут делать все то же самое уже просто руками и глазами. А в старших группах, после освоения принципов гармонии, учащиеся могут погружаться в Суть и воздействовать на болезнь уже с глубинных уровней энергетических структур всего нашего мира в целом. Вообще, любые изменения не должны нарушать принципа гармонии и замысла Великой Матери. Это основной закон, которому мы учим.

После экскурсии Микаш предложил перекусить в местном подводном ресторане.

— Мы же приморский город, у нас многое с морем связанно, — сказал он, когда вместе с гостями в специальном лифте спускался на глубину. Дмитрий почувствовал, что все это подводное сооружение и все механизмы выращены. Они, как и моторы лаудера и автобуса, а также приборы в центре развития паранормальных способностей, ощущались живыми. Выйдя из лифта и пройдя еще метров двадцать по прозрачной галерее, они попали внутрь расположенного под водой огромного купола. Стены и потолок его были прозрачными, вокруг плавали удивительные по красоте рыбы, а водоросли и кораллы создавали совершенно фантастический пейзаж. От купола радиально расходились галереи, заканчивающиеся другими залами. Открывающиеся людям виды были просто потрясающими по красоте и разнообразию морской флоры и фауны.

— Этим сооружением мы можем гордиться, — улыбнулась Вита. — Местный подводный центр досуга является одним из красивейших в стране! И в его создании принимали участие наши выпускники!

После обеда Вита, сославшись на то, что ее ждут ученики, ушла, а Дмитрий вместе с Праулом — Пашей с удовольствием ходил по галереям и рассматривал проплывающих мимо рыб. У себя дома он, тренируясь с Мирославом, переносил часть своей Сущности в том числе и в рыб и потому видел подводный мир, но вот так, своими глазами он смотрел на это великолепие первый раз. И даже ему стоило большого труда контролировать свои эмоции, чтобы не выдать того, что он видит подобную красоту впервые в жизни.

— Дяденька, а ты видел класивую цветную медусу? — бесхитростно поинтересовался у него трехлетний карапуз, выбежавший из зала, украшенного шариками. Его мама улыбалась в дверях, следя за сыном. — Во — о — от такую! — показал руками малыш. — Она в том окне была, а потом сюда поплыла. Я пойду ее искать. Хочешь конфетку? На, она вкусная!

Малыш побежал по галерее, выискивая в воде понравившуюся ему медузу. А мама шла за ним на некотором расстоянии, не мешая проявлять самостоятельность и искренний интерес. Привлекший внимание мальчика экземпляр, словно стремясь удовлетворить проявленное к нему внимание, подплыл к самому куполу и замер на высоте человеческого роста. Какой-то мужчина, явно не знакомый ни ребенку, ни матери, поднял малыша на руки, чтобы ему было лучше видно, и принялся что-то рассказывать.

— Там проводят детские утренники, — кивнув на зал с шариками откуда появился карапуз, телепатически пояснил Паша. — А вон там вечером танцы для молодежи. И заметь, ни одного охранника! М — да, а когда я с друзьями ходил на танцпол на Земле, то бывало, что… — он выразительно потер костяшки пальцев. — А тут в этом смысле все не так. Хотя танцевать местные могут круто. Такие номера выделывают — закачаешься!

Дмитрий и сам чувствовал, что люди здесь были удивительно мирными и дружелюбными. Не было даже намека на агрессивность. Все были приветливы и открыты, заранее хорошо и без опаски относясь к чужакам. Не в пример к землянам, большинство из которых даже в век полетов в дальний космос по — прежнему встречали все новое с подозрением и недоверием. Дмитрий даже читал где-то, что в прежние времена земные военные склонны были сначала стрелять, а уже потом задавать вопросы. Если оставалось кому. Здесь не было страха перед незнакомцами, потому что никто никому не делал зла. И даже не помышлял об этом! В сознании каждого и в ноосфере в целом царили удивительная гармония и согласие. Дмитрию нравилась эта планета и населяющие ее люди. Вспомнив планету «пингвиноидов», он спросил у Паши, как аборигены, столь трепетно относящиеся к природе, едят морепродукты, из которых состояли многие блюда в ресторане.

— О, это целая история. Еще с древности у них есть специальные ментальные техники призыва рыбы, в ответ на который приплывают лишь те особи, которые совершили уже не менее двух нерестов и оставили потомство. И которые уже чувствуют, что выполнили свое предназначение и готовы умереть, принеся своей смертью пользу другим живым существам. То же самое касается и всех других вылавливаемых и употребляемых местными жителями в пищу морских животных. Ну а кроме того, они растят косяки ралитов (похожие на земных китов морские млекопитающие), дающих им замечательное молоко и жир. А после естественной смерти еще и мясо, и внутренние железы, используемые в медицине.

— Представляешь, то, что ты описал, почти один в один есть у аборигенов системы «Зонтик». Только китов пасти они пока еще не начали, — ответил Дмитрий, после чего спросил Павла про также заинтересовавший его здешний порядок денежного обращения. Поскольку после обеда Праул — Паша расплатился за них обоих и Виту, то у Дмитрия возник повод поинтересоваться местными деньгами. Поскольку пора было уходить, то об этом Павел рассказал уже на обратном пути на поверхность

— В этом мире создана система, в которой деньги имеют отрицательную доходность, что делает их исключительно средством обмена, а не накопления. И что этот путь развития денег на планете, судя по историческим записям, существовал всегда. В отличие от Земли, где это тоже было до 14 — го века, но потом было вытеснено ростовщическим капиталом, заменить который удалось лишь после глобального всепланетного финансового кризиса середины 21 — го века, когда была создана общепланетарная система электронных денег, а вернее «идентификаторов личной полезности» того или иного члена общества, которая помимо обращения защищенных электронных записей о переходе той или иной «суммы полезности» от одного участника обмена к другому, позволяет также каждому землянину осуществлять вместо купли — продажи прямые бартерные сделки. В Глобальной Информационной Сети (ГИС), где у информации нет преград, представить свой товар и найти партнера для обмена зачастую проще и выгодней, чем продавать, а потом покупать. А еще ГИС позволила обеспечить эффективную конвертацию внутренних денег более чем 15000 различных сообществ, использующих собственные, «привязанные» к товарам сообщества единицы измерения «полезности».

Уже на поверхности, прогуливаясь по набережной, с которой открывался чудесный вид на гавань, Паша с восторгом говорил:

— Понимаешь, здесь, на Австралии — 1, ростовщический капитал вообще не возник! Местным жителям такая пагубная идея, сильно исказившая, по моему мнению, направление прогресса нашей, земной цивилизации, даже и в голову не пришла! Наверное, потому, что ростовщичество, как не крути, все ж таки паразитизм, а здешние порядки, основанные на ментальных особенностях аборигенов, не то чтобы отрицают паразитизм, а просто даже и не предполагают саму возможность его возникновения как общественного явления! Кстати, что интересно, здесь и паразитов в биологическом мире практически нет. Вирусы есть, хотя и мало, бактерии есть, а вот паразитов в чистом виде нет. А есть только симбионты. Занятно, правда. Вот уж действительно, «…то, что внизу, то и наверху, и то, что наверху, то и внизу…»

Слушая Пашу и вспоминая по ходу его рассказа то, что он успел узнать, изучая земную историю и философию, Дмитрий подумал, что в отношении связи между преобладающим среди жителей той или иной планеты образом мыслей и свойствами окружающей их природной среды это высказывание древнего земного мага Гермеса Трижды Величайшего очень даже верно. А еще он невольно вспомнил свой родной мир — потому, что в нем тоже ни у кого не возникло самой идеи, что деньги можно делать из самих же денег, давая их «в рост». И сильно удивился, когда во время знакомства с информацией о Земле узнал об этой, на его взгляд, абсолютно бредовой идее.

Прошло несколько дней и Дмитрий, выполнив намеченную программу изучения условий жизни на этой планете, вместе с самым тяжелым больным с базы (руководство экспедиции после обсуждения решило таки рискнуть и проверить его предположение) прибыл обратно на борт «Пересвета». И когда ГИМП уже готовился к следующему межзвездному прыжку, у знахаря выдалось время сделать очередную запись в своем дневнике:

«Планета Австралия — 1. Местное население удивительно миролюбивое и настроенное на сотрудничество. Развитая и цивилизованная нация. Главный принцип их развития — гармония с природой и естественность. Что интересно, я вдруг сейчас понял, что это очень напоминает устои всех тех планет, где мне уже пришлось побывать ранее. И если вдуматься, то у всех этих миров есть что-то общее и с моей планетой тоже.

Причины, по которым местная микрофлора вдруг начала ускоренно мутировать в организмах именно землян, осталась не выясненной. Хорошо хоть удалось точно разобраться, что аборигены пока не подозревают, что на их планете есть наблюдатели из другого мира и поэтому появление штаммов — мутантов не является результатом действий местных биотехнологов. Хотя те, используя имеющиеся у них методы, вполне могли бы создать подобные избирательно действующие генномодифицированные штаммы. Кстати, их методы работы с живыми существами, включая и микроорганизмы, в чем-то сродни тем, которые я видел на планете «пингвиноидов» в системе «Зонтик». И хотя местные не причастны к такому своего рода невольному геноциду землян, лично я думаю, что начавшаяся вдруг ни с того, ни с сего мутация некоторых местных вирусов и бактерий, сделавшая их опасными только на землян, является таки способом заставить их покинуть эту планету. Но если это сделали не сами ее жители, то тогда кто же? Как мне кажется, у руководителей экспедиции все больше зреет предположение о вмешательстве некоей «третьей силы». Но даже если это и так, то вопросы о том, что же это за сила и зачем ей нужно «выдавливать» землян именно с определенных планет, пока остаются без ответов».

Глава 9. Среди звезд. Срединные Миры — Аромидас

Дмитрий ещё раз взглянул на дисплей, где неторопливо вращался сине–голубой шарик с двумя пятнами–материками.

Стоящий рядом Трофимов сказал:

— Пожалуй, из всех планет, на которых мы побывали до сих пор, Аромидас — самая для нас интересная. В других мирах неприятностям землян ещё можно было бы попробовать подыскать какое‑то пусть сложное, но при этом рациональное объяснение. Там исследователи подвергались действию, в общем‑то, понятных явлений — болезней или природных катастроф. И об их неслучайности говорила лишь удивительная целенаправленность этих бедствий именно в отношении наших баз и сотрудников. Однако во всех этих случаях всё равно можно попытаться найти какие‑то естественные закономерности. А вот здесь… На этой планете против землян словно ополчился сам Его Величество Случай. Машины, выходящие из строя без всяких видимых причин. Персонал базы, ломавший ноги на ровном месте. Операции, срывающиеся из‑за пустяков. Десятки совпадений — каждое из них вроде бы случайно, но все вместе они складываются в удивительную и весьма нехорошую закономерность.

— Это похоже на то, что ваше присутствие словно отторгает вся планета как целое, — заметил Дмитрий. — Но вот почему? Очень надеюсь, что мне удастся найти ответы, когда я попаду на ее поверхность. Я слышал, с Земли пришли какие‑то новые данные о здешних происшествиях?

— Да, эксперты выполнили глубокий анализ отчётов исследователей, пытаясь найти какие‑то закономерности в цепочке казалось бы случайных происшествий. И результаты анализов очень интересны. Оказалось, что происшествия не так уж и случайны — экспертам удалось выявить, что негативные события затрагивали главным образом определённые направления деятельности базы.

Простое изучение отчётов не могло выявить такой закономерности: происшествия были разнообразны и охватывали собой все аспекты деятельности базы, и, на первый взгляд, были лишены какой‑либо связи. Когда ломался один из генераторов станции, или маскировочное поле флаера, или местные животные нападали на агента, никому не приходило в голову связать происшедшее с определёнными направлениями деятельности землян. Однако углубленный анализ, в том числе использующий нечеткие и нелинейные логики, показал, что все проблемы, возникшие в самых разных аспектах функционирования базы, были прямо или косвенно связаны с вполне определёнными экспериментами. Как будто кому тоне нравятся именно вполне конкретные направления наших действий на этой планете.

— Что же это за планы, которые не по нраву Единому Духу этого мира?

— Этот твой Дух, или, по нашему, ноосфера, если, конечно, это действительно её проделки, всячески старается помешать укреплению контактов землян с некоторыми тайными обществами этой планеты. Общество Аромидаса традиционно и консервативно, а значит, открытый контакт с местными жителями пока невозможен — это сильно всколыхнёт всю планету и подобное значительное вмешательство в естественное развитие противоречит принципам работы КЭДРа. И вся наша надежда была на установление тайных контактов со сравнительно небольшой — примерно треть от общей численности жителей планеты — частью здешнего общества, которая привержена идеям прогресса почти в том же самом смысле, как понимаем его мы, земляне. К сожалению, эти идеи не находят поддержку здешнего большинства и поэтому сторонники прогресса вынуждены либо сохранять пассивность, либо действовать подпольно, образуя тайные общества и ордена. Земля надеялась на то, что, исподволь направляя деятельность этих орденов, можно будет постепенно добиться признания идей прогресса и большинством жителей этой планеты. После чего станет возможен уже открытый контакт Земли и Аромидаса. Однако именно это направление работы здешних контактеров с высокой степенью вероятности и связано с обрушившимся на базу и ее сотрудников каскадом неприятностей.

— Знаешь, послушав тебя, мне почему‑то стало казаться, что вам, землянам, придётся пересмотреть саму идею контакта с местным обществом, — сказал Дмитрий. — Впрочем, пока у меня недостаточно фактов, что бы что‑то утверждать наверняка. Для этого мне надо поближе пообщаться с представителями тайных орденов Аромидаса, а также членами большинства населения этого мира.

— Думаю, это возможно — я слышал, что в ближайшие несколько дней одно из тайных обществ, куда под видом представителей аналогичного общества с другого материка смогли внедриться двое здешних контактеров, будет проводить очередное собрание. На которое прибудет и один из внедрившихся. Попробуем организовать заброску туда и тебя под каким‑то благовидным предлогом.

Флаер, прикрытый маскировочным полем, опустился в незаселённой гористой части западного материка планеты. Он пролетел мимо заснеженного пика, скользнул в ущелье и приземлился рядом с провалом, с виду напоминавшим вход в обычную для здешних мест пещеру. Но попробуй кто‑то из местных, сумей он сюда добраться, попытаться проникнуть вглубь этой пещеры — и поплутав немного по изгибающимся в недрах горы ходам, он уже сравнительно скоро уткнулся бы в тупик.

Сейчас же из пещеры показалась облачённая в комбинезон фигура высокого жилистого мужчины лет сорока. Он протянул руку вышедшим из флаера гостям и представился:

— Егор Стародубцев. Руководитель базы.

Члены экспедиции представились в ответ.

— Проходите внутрь, — сделав приглашающий жест рукой, начальник местного форпоста Земли первым шагнул обратно в темноту пещеры.

Пройдя шагов двадцать по извилистым узким ходам, члены экспедиции и Егор уткнулись в тупик, куда попал бы случайно забредший сюда местный житель. Стародубцев подошел к скале и прижался к ней лбом и обеими руками. Спустя пару секунд скрытые в скале анализаторы активности мозга и биофизических полей опознали его и перед гостями совершенно бесшумно образовался овальный проход. Шагнув туда вслед за хозяином, члены экспедиции попали в хорошо освещённый тамбур, почти ничем не отличающийся от шлюзов «Пересвета».

Пройдя положенные по регламенту безопасности карантинные мероприятия и идентификационные процедуры, все прошли в столовую, где к прибытию гостей уже был накрыт стол и присутствовали все свободные от дежурств сотрудники базы. После краткого представления прибывших начальник базы предложил всем поесть. Следуя заведенному с незапамятных времен ритуалу, все присели за стол, хотя есть членам экспедиционной группы совсем не хотелось — перед любым вылетом на планету их согласно регламенту планетарной выброски обязательно кормили — на всякий случай. Мало ли когда, не дай Бог, еще доведется поесть. Но негласный этикет при благополучном прибытии на базу все соблюдали столь же строго, как и официальные предпосадочные инструкции. Егор обратился к Дмитрию:

— Мне сообщили, вы хотите посетить ближайшее собрание того тайного ордена, в который нам удалось внедрить своих людей?

— Да, — ответил Дмитрий. — Вы, вероятно, уже видели переданные с Земли данные последнего анализа произошедших у вас событий. Из него следует, что ключ к пониманию произошедшего лежит прежде всего в проектах прогрессоров связанных со здешними тайными обществами.

Когда Дмитрий сказал о происшествиях, руководитель базы машинально потёр правое предплечье. Лекарь почувствовал, что в этом месте рука у Егора была недавно сломана. И хотя земная медицинская аппаратура полностью восстановила ее всего за пару часов, но в подсознании след травмы еще остался.

— Ну что ж, тогда у вас есть время до вечера на подготовку — все материалы мы уже загрузили в обучающий комплекс — и надо будет отправляться в путь, — ответил Стародубцев. — Собрание этого тайного общества состоится через три дня. И за это время надо успеть добраться до здешней столицы, а пользоваться флаером в густонаселённой местности мы не можем. Приходится высаживаться в сравнительно малолюдных местах и уже оттуда на перекладных добираться до столицы. Маршрут для вас мы уже также проработали. Правда, там немного придется проехаться в местном дилижансе.

— Конная повозка? Это еще хорошо, — пробормотал Трофимов, вспоминая, как ему пришлось идти пешком через глухой лес.

— Ну, с конями местных ездовых животных можно сравнить весьма относительно, а вот сами повозки почти такие же, какими, судя по хроникам, были дилижансы на так называемом Диком Западе Северной Америки в конце 18–го — начале 19–го веков.

В этот момент в разговор вступил один из сидевших за соседним столом сотрудников базы — еще молодой человек лет тридцати.

— У меня ж была идея дирижабль соорудить и разместить на одном из здешних аэродромов, если их так можно назвать, — сказал он. — Летали бы туда–сюда, никто бы и не подумал, что на борту — пришельцы с Земли. Правда, к нему все равно пришлось бы добираться, но времени бы порой экономили весьма прилично. Давайте знакомиться — меня зовут Андрей. Я буду сопровождать вас в город.

Трофимов с присущей прогрессорам тягой к подробностям (на планете места пребывания надо быть максимально в курсе всех существующих на ней технологий) сразу же решил уточнить сведения, полученные при подготовке на корабле.

— А что, местные жители развивают воздухоплавание столь интенсивно, что созданный вами дирижабль был бы лишь одним из многих?

— Да, — ответил Андрей. — Дирижабли активно используются для перевозки грузов и людей. А два года назад полетел первый самолёт. Правда, пролетел он всего метров шестьдесят. Но для первого раза это совсем неплохо — земная авиация начиналась с меньшей дальности полёта. Впрочем, это не самые удивительные достижения здешних жителей в сфере транспорта. Как минимум несколько сотен жителей планеты владеют телепортацией. Причем общими усилиями группы они могут перемещать и достаточно массивные и крупные предметы. Если бы спецам нашего FIB удалось перенять этот удивительный навык, то они могли бы забрасывать нас прямо в города и пришлось бы тратить время и силы не только на саму дорогу, а и на обеспечение ее легендирования. Но об этом остаётся только мечтать — хотя мы создали ГИМПы, в локальных, планетарных масштабах наша земная наука, похоже, пока бессильна не то что повторить, но хотя бы внятно объяснить механизм этого феномена. По–крайней мере при тех энергозатратах, которые делали бы его рентабельным и не приводили к нехорошим последствиям для окружающей среды. А то ведь стартуй ГИМП с поверхности планеты — и в радиусе километров 30–ти все разложится на атомы, не говоря уж о снижении температуры до абсолютного нуля. А местные кадры перемещаются сами и перемещают грузы безо всяких особых внешних эффектов — просто был здесь, исчез и появился там — и все.

— А кроме такой телепортации, местные жители совершают еще какие‑то действия, которые условно можно назвать магическими? — спросил Дмитрий.

— Да, и весьма много. Некоторые навыки настолько распространены, что даже не считаются чем‑то удивительным. Это главным образом, если можно так выразиться, бытовая магия — привлечь желаемое событие — в разумных пределах, конечно — типа оградить дом от грызунов или обеспечить хороший урожай. Тут это в порядке вещей. На прилавках книжных магазинах пестрят брошюрки «Как договариваться с овощами». Представляете? Местные жители верят, что каждый кабачок обладает своим разумом, хотя и не таким, как разум человека. Вот аборигены и учатся договариваться с огородными растениями, чтобы те давали три урожая за лето. Просто шаманизм какой‑то. Но, тем не менее, эти методики работают. Уж не знаю, правда местные кабачки мозговитее земных и понимают туземцев, или эти методики включают какие‑то скрытые ресурсы психики аборигенов, которые и воздействуют на овощи, а те думают, что кабачки их поняли и послушались. Но… кабачки растут — это факт.

— Получается, магические навыки здесь настолько распространены, что их широко используют в быту? — спросил Трофимов. — Наверное, этому обучают с детства?

— Простейшие магические навыки туземцы действительно получают еще в детстве. Но это нельзя назвать обучением магии. Если на Земле отец объясняет сыну–карапузу, какие кнопки нажать на видеодомофоне или пульте управления, вы же не говорите, что он обучает малыша кибернетике.

— Ну, я думаю, что даже простейшие магические навыки — это нечто более сложное, чем нажать кнопку, — возразил Трофимов.

— Не намного, — ответил Андрей. — Кое‑кто из персонала базы даже научился некоторым трюкам. Я, например, начал чувствовать эмоции людей и животных, и даже внушать маленьким животным некоторые образы. А Игорь — это наш механик — после трехмесячного общения с местными умельцами сразу чувствует, где в машине неполадка. Вот только знаете какая штука… Все эти навыки начисто отказывают в районе расположения базы. Да и научиться им смогли не все. А еще они пропадают перед тем, как случаются все эти происшествия. Пару месяцев назад я отправился в город на встречу с членами одного из тайных обществ. Не прошёл и полукилометра, как, откуда ни возьмись, выскочила стая местных диких, хм, собак. Обычно они не агрессивны, да и в стаи не сбиваются. Питаются зверями не крупнее кролика. Я часто играл с ними, гуляя в окрестностях базы. А тут вдруг они напали на меня, повалили на землю… И знаете, хотя к тому времени я уже довольно хорошо овладел эмпатией, в этот момент я совсем не почувствовал их настроения. Ни агрессии, не чего‑то другого — полный ноль, как будто рядом и нет ни одного животного. Я пытался отбиться, но ничего не получилось — я и представить не мог, что у них столько силы и проворства. Ну, а поскольку я собирался в город, то был в местной одежде и без защиты, поэтому покусали они меня довольно сильно. И вот что странно — когда от боли и потери крови состояние сознания изменилось, то вдруг способность чувствовать эмоции этих собак вернулась. Знаете, в школе на уроке биологии мы препарировали лягушку. В начале урока лягушки ещё живы, они прыгают в тесном террариуме, пытаются выкарабкаться, а надо усыпить их и скальпелем разрезать бледное пятнистое брюхо. У меня сердце кровью обливалось, но я ничего не мог поделать — иначе зачёта по биологии не видать. Так вот, когда я уже приготовился умирать от клыков местных собак, я ощутил, что эти животные чувствуют то же самое, что чувствовал я, занося скальпель над лягушкой. Я ощутил, что собаки не хотят нападать, это противно их природе, но что‑то, что сильнее их, заставляет их поступать так. Впрочем, я чувствовал это лишь мгновенье. Сила, которая гнала их на меня, отступила, собаки вновь стали сами собой — добрыми, милыми животными. И тут же стали зализывать мне раны! В это время уже и ребята с базы, увидев по монитору наблюдения, что происходит, подбежали. А собаки эти аж до входа в пещеру меня сопровождали! Какое‑то время я провалялся в медблоке, меня подлатали, но вот миссия оказалась провалена. Послать кого‑то вместо меня было нельзя, потому что встреча предстояла важная, там ждали именно меня, и никого другого просто не приняли бы. Жаль. Мы потратили много усилий и времени, чтобы организовать эту встречу, и очень рассчитывали на неё.

Андрей взглянул на Дмитрия, и сказал:

— Похоже, я вас совсем заболтал. А вам ведь ещё надо отдохнуть перед дорогой.

— Сначала я хотел бы выучить язык аборигенов, — сказал Дмитрий.

— Хорошо, — сказал Андрей. — Я отведу вас в информационный центр.

Местное солнце вскарабкалось почти до самого зенита, обдавая путников горячим светом.

— Жарко, — сказал Андрей, покачиваясь на сиденье местного дилижанса. — И так духовка натуральная, а в этой чёрной накидке совсем испечься можно.

— Надо было в светлое одеться, — ответил Дмитрий.

— Нет. Нужно соблюдать достоверность образа, будь она неладна. Сторонники прогресса носят тёмную одежду, в противоположность «соглашателям», которые тёмные цвета не любят.

— «Соглашатели» — это противники прогресса? Почему их так называют?

— Потому что они против здоровой конкуренции, которую проповедают «прогрессисты». Утверждают, что конкуренция зло, а люди должны жить по принципам сотрудничества и согласия. Потому и «соглашатели».

— Я думал, что сторонники прогресса действуют тайно, — сказал Дмитрий. — А оказывается, что у них совсем не прячутся и даже особую одежду носят.

— Ну, просто проповедовать прогресс и конкуренцию никому не возбраняется. «Соглашатели» на то и «соглашатели», что не любят активного противостояния. Однако они никому не позволяют предпринимать активные действия по внедрению конкуренции и быстрого прогресса. Поэтому те из «прогрессистов», кто хочет не просто проповедовать свою точку зрения, но и активно действовать, образуют тайные ордена.

— Пока мы ехали, я лишь несколько раз видел людей в тёмных одеждах. Но, насколько я знаю, «прогрессисты» составляют около трети населения.

— Ну, в провинции их меньше. И, кроме того, не каждый «прогрессист» будет одеваться по–особому. Большинство — лишь сторонники прогресса, но не являются его ярыми пропагандистами. Такие предпочитают не выделятся.

Андрей посмотрел в окно и, увидев какие‑то известные ему ориентиры, сказал:

— Часа через два въедем в город, а там еще через час будем на месте.

Долгая дорога осталась позади. Андрей и Дмитрий поселились в небольшой гостинице на окраине города и теперь, петляя по узким улочкам, шли к месту встречи. Дмитрий удивился тому, что многие люди улыбались друг другу, словно были знакомы. Дмитрий решил поставить эксперимент и просто улыбнулся одному из встречных прохожих — и получил в ответ искреннюю улыбку.

— Ты с ними не очень‑то любезничай, — прошептал Андрей, когда они отошли на достаточно большое расстояние. — Тут все сплошь эмпаты — ещё заметят, не дай Бог, что ты чувствуешь не так, как все.

— Не заметят. Я сделал свою психику похожей на психику местных.

— Да? Тоже, значит, владеешь чем‑то типа их умений. Не думал, что на твоей планете лекарей учат психомаскировке.

— А это не маскировка. Хороший лекарь просто обязан уметь перевоплощаться в больного, чтобы понять, какие потоки сил и образов в нем нарушены.

— Ну, тогда ладно. Кстати, мы уже пришли.

Они остановились перед большим особняком. В облике здания преобладали строгие цвета и прямые линии, что резко выделяло его среди домов, стоящих по соседству.

Дмитрий улыбнулся:

— Для любого тайного общества самое главное — не выделяться. А здесь наоборот.

— Так ведь никто не знает, что хозяин дома — руководитель тайного общества. А быть просто прогрессистом здесь не возбраняется. А если он захотел бы скрыть свои прогрессистские взгляды, ему это не удалось бы — кругом одни эмпаты. его бы раскусили, и такая скрытность лишь навела бы на подозрения. Ну, ладно, пойдём внутрь, а то нами уже заинтересовались.

Дмитрий тоже заметил, что штора одного из окон в доме напротив слабо колыхнулась, на секунду открыв лицо смотрящего.

Андрей подошёл к двери, и нажал кнопку звонка.

— Заметь, — сказал он. — Звонок — электрический. По здешним меркам — диковинка. На планете лишь недавно всерьёз взялись за исследование электричества.

Дверь открылась, на пороге предстал высокий и худой молодой человек в таком же чёрном плаще, как и на Андрее с Дмитрием.

— Прогресс с тобой, брат, — сказал Андрей. Потом указал на Дмитрия. — Это мой земляк-тоже наш брат по прогрессу.

Дмитрий уже знал, что земляне выдавали себя за прогрессистов с другого материка — такая легенда показалась исследователям наиболее удобной. Он кивнул прогрессисту и повторил слова Андрея:

— Прогресс с тобой, брат.

— Прогресс с вами. Проходите.

Дмитрий и Андрей вошли в дом. Дмитрий сразу решил, что встретивший их человек — не хозяин дома, а один из приехавших на собрание. Он оказался прав: прогрессист провёл их в комнату, где вели беседу несколько людей и подошёл к одному из них — седому, но всё еще буквально излучающему внутреннюю силу и властность человеку.

Молодой прогрессист стал что‑то говорить, указывая взглядом на Дмитрия и Андрея. Пожилой человек выслушал, кивнул и подошёл к ним.

— Я рад приветствовать братьев по прогрессу, прибывших издалека, — сказал он и протянул ладонь для рукопожатия.

Андрея здесь уже знали, а вот Дмитрию пришлось знакомится со всеми присутствующими. Он жал руки прогрессистам, называл своё имя (конечно, не настоящее, а один из ближайших распространённых на планете аналогов — «Диаморас»), а сам пытался незаметно проникнуть в глубинные слои сущностей собеседников.

И спустя некоторое время он утвердился в догадке, которая пришла ему ещё во время пути — прогрессисты оказались гораздо менее способны к эмпатии, чем остальные жители планеты. Впрочем, этого нельзя было сказать о хозяине дома — он, похоже, мог проникать не только в чувства людей, но и в их мысли, хотя и не слишком глубоко. Но даже эта проницательность была мало похожа на эмпатию «соглашателей» — хозяин дома не столько ощущал окружающих, сколько проникал в их сознания, заглядывал в умы.

Похоже, что отличия в психологии прогрессистов и «соглашателей» были гораздо большими, чем это казалось не способным к таким ощущениям землянам.

Дмитрий заметил и ещё одно существенное различие. У большей части жителей планеты практически отсутствовали вытесненные в подсознание мысли или воспоминания. Более того, можно было сказать, что у них вообще нет того, что земляне называли подсознанием. Да, была сфера психики, отвечающая за моторные и прочие автоматизмы, но даже и они при необходимости могли осознаваться. А вот у всех собравшихся в этой комнате Дмитрий разглядел тёмные всполохи напряжения в психике — такие возникают, когда часть образов, возникающих в стремительном калейдоскопе мышления, не осознаются и поэтому приводят к скрытому психическому напряжению. Они могут управлять мотивацией и сиюминутно–реактивно проявляться в тех или иных действиях их носителей.

Похоже, именно эти вытесненные мысли и желания являются тем, что заставляет прогрессистов идти по пути изменения и развития. Прогрессисты просто не могут подобно «соглашателям» остановиться на принятии существующей действительности — ведь это будет означать и принятие себя, что приведёт к обнажению подавляемых образов и вызовет дискомфорт. Потому психика прогрессистов и стремится бежать вперёд, чтобы обрушить на сознание поток информации и ощущений, заглушить то, что причиняет скрытую боль. Потому прогрессистам так близка конкуренция — эмоции и ощущения, вызываемые борьбой, грубы и интенсивны, они эффективно давят нежелательные ощущения. Прогрессисты не могут, подобно «соглашателям», находится в созерцательных состояниях сознания, с их глубокими, но утончёнными ощущениями-тогда они просто не смогут эффективно подавлять скрытые в глубинах их психики болезненные образы.

Но как могло возникнуть на одной планете такое чёткое деление на две группы с разными типами психики?

Дмитрий попытался осторожно проникнуть в сознания прогрессистов еще глубже — может быть, среди вытесненных образов найдётся что‑то общее?

Получилось не сразу, поскольку мышление аборигенов оказалось во многом отлично и от мышления жителей родной планеты Дмитрия, и от уже хорошо знакомого мышления землян. Но вскоре ему всё‑таки удалось проникнуть на первый слой общего, коллективного надсознания прогрессистов — как сказали бы земляне, «подключиться» к первому уровню их эгрегора.

Странно — общих проблем практически нет. У кого‑то вытеснено чувство вины, кто‑то неуверен в себе, кто‑то боится принять свои желания. Разные проблемы, разные эмоции, совершенно разные ощущения.

Значит, единственное, что есть общего в глубинах психики прогрессистов — лишь сам механизм вытеснения. Сначала возникал он, а потом уже находились подходящие для вытеснения образы и ощущения.

Каждое живое существо время от времени испытывает дискомфорт. И каждый раз это ощущение рождает ассоциативные связи с какими‑то образами и действиями. Здоровая психика стремиться осознать причины дискомфорта — чтобы проработать и осмыслить возникшие ассоциативные связи. Те из связей, которые являются отображением реальных закономерностей мира, сохраняются в виде знаний и навыков. Другие же связи, которые возникли случайно, стираются.

Этот процесс чаще всего не очень приятен, но он необходим. А для психики «соглашателей» — попросту неизбежен, поскольку в ней не развит механизм вытеснения. Однако же, если в результате еще не понятого Дмитрием отличия в психике «прогрессистов» вытеснение становится возможным, то, стремясь избавиться от дискомфорта, психика просто «сбрасывает» неприятный ассоциативный узел в неосознаваемую область, что мешает его пониманию и проработке.

Но что же сформировало у трети жителей планеты механизм вытеснения? Может быть, это врождённая патология? Например, сбой в генетическом аппарате, изменивший структуру психики.

Дмитрий сосредоточился на потоках сил присутствующих, рассматривая те их уровни этих, которые тесно связаны с процессами, происходящими в физическом теле. Однако ему так и не удалось найти каких‑либо значительных отличий в работе организмов «прогрессистов» и тех, кого он перед этим проощущал по пути сюда. Похоже, что странное психическое отклонение формировалось уже после рождения, в процессе социализации индивида.

Дмитрий хотел продолжить свои тайные исследования, однако в этот момент в комнату вошёл хозяин дома и предложил начать мероприятие.

— Братья, — сказал он. — На сегодняшнем собрании я для начала хотел бы осветить очень важный вопрос. Многие из нас активно проповедуют путь прогресса и конкуренции, несут свет истины нашим невразумлённым согражданам. И это хорошо. Однако не все понимают, что в нашем учении самое важное. Чтобы подхлестнуть прогресс общества, многие из нас пытаются привнести принципы конкуренции в повседневную жизнь, в отношения с другими людьми. Однако для этого время ещё не пришло. Мышление «соглашателей» слишком ограничено, они не понимают выгод такого пути, зато ясно видят, что конкуренция способна причинять неприятные ощущения. И потому лишь сильный духом может идти таким путём. Не надо их винить в этом — они слабы, и пока не готовы принять идею конкурентного развития во всей ее полноте. Поэтому мы не должны слишком настойчиво пропагандировать конкуренцию — так мы лишь создадим в ограниченных умах «соглашателей» мнение о том, что конкуренция плоха. А это сильно помешает нам в реализации наших дальнейших планов.

— Не надо оглядываться на «соглашателей»! — вскочил с места один из прогрессистов. — Мы должны действовать активно и решительно!

— И что же конкретно предлагаешь ты, Ирхес? — усмехнулся хозяин дома.

— Нужно устранить тех, кто является хранителями самих устоев и принципов соглашательства! Правители, Служители Безусловного Высшего и лекари — вот главный тормоз на пути прогресса. Только и твердят, что о взаимном согласии, да о развитии через сотрудничество — слушать тошно! Мы должны сделать всё, чтобы в руководство, включая Собор Служителей Высших, попали люди, верные идеям прогресса. Мы должны показывать людям, что идея конкуренции подкреплена философией и соответствует законам мистики.

— Это прожектёрство! Люди нашего мира привыкли жить, помогая друг другу. Это заложено в психику всей историей развития нашей цивилизации. Многие тысячи лет назад на нашей планете было гораздо холоднее, а численность населения была гораздо меньше, и потому любой встреченный на огромных не заселенных просторах человек воспринимался скорее как потенциальный помощник в совместной добыче пищи и защите от хищников, чем как соперник. А потом, когда в силу пока еще не до конца понятых учеными обстоятельств на планете стало значительно теплее и цивилизация стала стремительно развиваться, устоявшиеся традиции, следует признать, оказались весьма удобными для комфортного взаимосуществования. Сегодня, пока мы не обоснуем, причем более убедительно, чем наши оппоненты, что конкуренция даст не только большую скорость развития, которая вряд ли может являться самостоятельной целью, но и повысит комфортность жизни всех членов общества, большинство никогда не поддержит прогрессиста в качестве своего лидера. Что же касается подачи идеи конкуренции, как духовной и мистической истины, — такие работы тоже ведутся, но пока также безуспешно. Наши братья из южных районов пытались возродить бытовавший в глубокой древности в нынешнем районе Долины Тысячи Гейзеров культ Силы, выкинув из этого учения абсолютно лишний принцип самопожертвования. Однако заинтересовать этим культом значительное число «соглашателей» так и не удалось. Что же касается врачевания, то и тут мы пока не смогли достичь нашими методами хотя бы такого же уровня успехов в лечении, как знахари — «соглашатели». А люди будут ходить к тому лекарю, чьё мастерство больше, и поэтому на большое влияние в этой сфере мы пока рассчитывать также не можем. Впрочем, у меня большие надежды на развитие высокочастотной резонансной электротерапии. Если мы сможем привести медицину к научной основе, представить её в виде чётко формализованных методов, то мы получим огромное преимущество перед лекарями — «соглашателями». Ведь методология устойчивой повторяемости результатов и унификации методов воздействия — наш главный козырь во всем, а не только в медицине. Кстати, именно об этом я и собирался поговорить на сегодняшнем собрании.

— О научной методологии? — прогрессист, которого хозяин дома называл Ирхесом, оказался озадачен.

— Именно. Для распространения наших идей мы должны сосредоточиться на развитии науки. Люди должны видеть, что идеи прогресса приносят ощутимую пользу. И проще всего это показать, развивая именно технические средства. И демонстрируя, что с помощью нашей методологии не надо каждый раз придумывать или прочувствовать все заново, а можно, один раз проведя исследования, потом получать заранее предсказуемые результаты тех или иных действий в любом месте и в любое время. На этом мы можем выиграть — ведь рано или поздно людям понравится, что можно значительно экономить свои силы на том, что требуемый результат достигается с помощью один раз определенных с помощью нашего научного подхода, описанных в виде последовательности действий, реализованных в технических устройствах. Управление которыми станет возможно путем сравнительно простых, легко запоминающихся и потому становящимися привычными типовых действий.

Один из участников собрания возразил:

— Но может ли развитие науки быть действительно таким важным, как ты говоришь? Согласен, таким образом можно показать величие идей прогресса. Но ведь прогресс вторичен, наша основная задача — способствовать распространению конкуренции, которая является основой прогресса.

— Верно, абсолютно верно. Но и в этом нам поможет развитие науки. Вспомним, что основа нашего типа мышления — повышенная склонность к логике. «Соглашатели» не могут видеть пользу конкурентного поведения, потому что они слишком много чувствуют и слишком мало размышляют. Чувствование подавляет их разум. Чтобы общество могло принять идеи конкуренции, мы постепенно должны воспитать в людях мышление прогрессистов — мышление, основанное на логике. И сделать это нам поможет именно развитие машинных технологий. Это приучит людей к логичности. Ну а там уж нам следует постараться, чтобы практические навыки с уровня, если так можно выразиться, «бытовой логики» перенеслись и на видение мира вообще. Для чего наряду с чисто прикладными исследованиями мы должны развивать и чистую науку. В конце концов, именно появление науки и создало прогрессистов. Логика смогла развиться в людях только после появления чистой науки!

— Что такое «чистая наука»? — спросил один из прогрессистов, видимо, бывший новичком.

— Это наука, направленная только на получение знания. В древности наука не была чистой — она следовала из потребностей общества, и получение новых знаний сочеталось в ней с их практическим использованием. По сути, это была ещё не наука, а лишь хорошо развитое ремесленничество. Или, в наших нынешних терминах, это была прикладная наука, направленная на создание технологий. Но постепенно среди ученых–прикладников появились те, кто стал видеть некие закономерности в создаваемых технических системах и стал ставить задачи по обнаружению лежащих в их основе фундаментальных принципов. Так постепенно и возникла уже чистая наука.

Дмитрий задал вопрос:

— Но что плохого в том, что знания приносят пользу? Разве не для этого они нужны?

— Конечно, знания должны приносить пользу. Но должно быть разделение труда — одни люди добывают новые знания, другие эти знания используют. В древности было не так — человек совершенствовал свои знания, применяя их. Но если человек постоянно видит непосредственный эффект от использования своих знаний, то он не может размышлять отвлечённо. Его логическое мышление оказывается тесно связано с чувствованием. И потому угнетено. Такой человек никогда не научится мыслить абстрактно. А ведь абстрактное мышление — главная черта личности прогрессиста. Мы тем и отличаемся от «соглашателей», что мыслим отвлечённо, не оглядываясь на чувства. Не даром же идеи конкуренции возникли вскоре после появления первых университетов!

— Так вот в чём дело! — понял Дмитрий. Значит, в появление прогрессистов виновато развитие «чистой» науки. Появились учёные и мыслители, которые получили возможность большую часть времени раздумывать о вещах отвлечённых, не имеющих отношения к повседневному опыту. И очевидно, что заниматься этим стали те люди, у кого была изначальная склонность к абстрактному мышлению. Способности же к непосредственному восприятию были привычными и потому не казались столь интересными и заслуживающими изучения научными методами. А может у отцов–основателей «прогрессизма» они были еще и несколько пониженными по сравнению с остальными. Все это в совокупности побуждало этих людей стараться выделиться именно за счет способностей к абстрагированию. Постепенно вытесняя навыки непосредственного восприятия в зону пониженного осознания. А ведь именно в этих областях и существует то, что доставляет психологический дискомфорт и о чем не хочется вспоминать. И поэтому в сложных ситуациях для психики таких людей самым простым оказалось заблокировать и без того не часто посещаемые вниманием участки своего разума. Дискомфорт от скрытого осознания своей ущербности в прямом восприятии мира, не находя выхода, накапливался и этим лишь подстёгивал дальнейшее развитие механизмов вытеснения. Создавалось то, что земляне называли «петлей подкрепляющей обратной связи».

Понятно, что такой человек постепенно станет избегать тесного общения с большинством своих сограждан — ведь их открытость будет индуцировать открытость и в нём самом, а это вызовет повышение осознания психических процессов, в том числе и подавленных воспоминаний, причиняя человеку боль. Таким образом, его будут разрывать два противоположных стремления. С одной стороны — желание сблизится с «соглашателями», чья доброжелательность поддерживает его. С другой стороны — стремление отдалится, поскольку их образ мировосприятия для него слишком болезнен. Столкновение этих противоположных желаний будет причинять человеку дискомфорт, создавать напряжение, что приведёт к озлобленности, увеличению агрессивности, которая выплеснется на «соглашателей» — ведь именно вокруг них формировался этот клубок противоречий. И поэтому когда агрессия начнёт искать выход, то ближайшей целью окажутся именно они.

Это болезнь. Мышление прогрессистов, которым они так гордятся, и которое стремятся привить всем вокруг — всего лишь болезнь. Однако, по поведению такого человека может быть совсем не заметно, что его психика нездорова. Напротив, он даже будет производить впечатление человека успешного, поскольку сформировавшиеся в подавленных областях психики комплексы будут постоянно требовать самоутверждения, мотивируя человека на то, чтобы действовать как можно более эффективно. Однако, всмотревшись повнимательнее, можно будет понять, что все действия человека направлены лишь на достижение внешнего эффекта.

И тем ни менее, это будет заметно не сразу. Многие будут видеть, что поведение человека эффективно. Людям будут интересны его достижения и они будут бессознательно пытаться копировать то поведение и мышление, которое посчитали эффективным. И если кто‑то из таких любопытствующих будет обладать склонностью к абстрактному логическому мышлению и примерно в это же время столкнётся со сложной ситуацией, то любопытство может привести к печальным последствиям — и в его психике поселится мышление, основанное на вытеснении. Сначала не очень глубоко — человек вполне может вернуться к привычному мышлению «соглашателя». Однако, всё же велика вероятность того, что патология пустит корни. Поначалу дискомфорт от неё будет неощутим, а кажущаяся эффективность такого мышления — слишком притягательна. Потом, когда психика окажется отравлена, человека начнёт преследовать дискомфорт, а те события, которые раньше вызывали улыбку, станут причинять уже боль. И каждый раз, испытывая дискомфорт, человек всё сильнее будет увязать в липкой трясине. И хотя даже реальная польза от деятельности прогрессиста может быть такая же, как и у «соглашателя», но при этом лиши его внешнего подкрепления — и почти сразу же он свою активность снизит.

Обдумав это, Дмитрий задал вопрос хозяину особняка:

— Но не переоцениваем ли мы значение конкуренции для развития общества?

Тот усмехнулся:

— Значение конкуренции трудно переоценить. Мне странно слышать такой вопрос от тебя, брат по прогрессу. Конкуренция позволяет проявиться самым лучшим качествам человека, помогает формировать характер. Конкуренция — залог прогресса, поскольку только она даёт непрерывный мотив к стремлению вперёд.

— Но такой ли мотив нужен людям? Хорошо ли для человека, если его стремление вперёд обусловлено не внутренними потребностями его личности, а внешними мотивами — быть лучше других, быть первым? Ведь тогда получается что, грубо говоря, он становится фактически психологическим рабом окружающих. Поскольку эффективность его деятельности полностью зависит от их мнения. И он работает не потому, что хочет этого сам по себе, а из‑за страха не получить одобрения.

— Ты удивляешь меня, брат, говоря тезисы, похожие на те, которые используют в полемике с нами теперешние правители и лидеры Служителей Высшего. При чём здесь благо отдельного человека? Мы говорим о том, что нужно всему обществу!

— Извини, брат, но мы должны оттачивать наши аргументы для полемики. Поэтому я попрошу пояснить мне так, как если бы я был возражающим тебе «соглашателем», как может быть полезно обществу в целом то, что вредит каждому человеку в отдельности? — спросил Дмитрий.

— Конкуренция не вредит никому! Противиться конкуренции могут одни лишь соглашатели. Им мешают стремится вперёд их лень и консерватизм их замшелых устоев! Потому они не хотят проявить волю, напрячь все свои силы и добиваться чего‑то более быстро, чем это удается сделать без особого напряжения! Но для человека сильного и решительного конкуренция — благо! Она заставляет его действовать максимально эффективно и быстро.

— Если конкуренция — благо, то почему она заставляет действовать? Идея превосходства над другими слепит, она позволяет человеку видеть лишь то, что говорит в её пользу. Но человек не видит того, что борьба истощает его дух, лишает свободы воли, всё сильнее подчиняя как принципам конкуренции, так и зависимости от мнения остальных. Чем же тогда мы будем отличаться от тех же соглашателей, если, как и они, будем зависеть от мнения остальных. Только они это признают явно, а мы будем руководствоваться этим в тайне, причем в тайне даже от себя самих! Этому надо что‑то противопоставить, иначе нам трудно будет победить соглашателей и перетянуть большинство населения на нашу сторону.

Дмитрий ощутил, как напряжение в комнате сгустилось.

— Братья! — закричал один из прогрессистов. — Да что же вы его слушаете? Это же «соглашатель», притворившийся одним из нас!

— Нет, — сказал хозяин дома. — Он не соглашатель, я это вижу. И в чем‑то он прав! Мы и впрямь должны найти контраргументы на подобные тезисы наших оппонентов–соглашателей. Над этим надо будет обязательно подумать отдельно. А сейчас перерыв, после которого предлагаю обсудить, какие технологии и действующие образцы устройств мы уже готовы предложить обществу, чтобы привлечь внимание к нашим достижениям.

Во время перерыва Андрей вместе с Дмитрием подошел к ведущему собрания и, сославшись на недомогание, попросил разрешения покинуть гостеприимный дом и его хозяина, оговорив, что его известят о дате следующего собрания. И попросив, чтобы ему сообщили, какие же технологии были признаны самыми перспективными для внедрения в массовое производство. С тем, чтобы оказать посильное содействие и поучаствовать как в разработках, так и во внедрении. Дмитрий, учтиво поклонившись в соответствии с местными обычаями, заявил, что он надеется, что его соображения были истолкованы исключительно как желание всемерно содействовать развитию прогресса и он привел их лишь для того, чтобы его здешние собратья получили новые стимулы для оттачивания своих полемических способностей. А сам он обязательно передаст собратьям на другом континенте все услышанные сегодня ценные мысли относительно внедрения в массы методов научного мышления через демонстрацию удобных технических средств.

Когда они удалились от дома, где проходило собрание, уже на достаточно большое расстояние, Андрей, который, как чувствовал Дмитрий, все это время еле сдерживался, заявил:

— Это, конечно, хорошо, что мы выкрутились, и вы умеете создавать ментально–эмоциональные маски, которые непроницаемы даже для сильных местных эмпатов! Но нельзя же подвергать такому риску работу всей нашей базы на протяжении почти трех лет! В чем‑то вы правы, но все равно, так рисковать было нельзя.

Некоторое время они шли молча, потом Андрей спросил:

— Что будем делать теперь? Вернёмся на базу?

— Если ты не против, я хотел бы ещё немного познакомится с этим миром. Я понял мышление прогрессистов, теперь мне хотелось бы понять мышление «соглашателей».

— Ладно. Хочешь получить материал для сравнения типов мышления? Ты хочешь осмотреть что‑то конкретное?

— Для начала я хочу просто прогуляться по городу, посмотреть, как здесь живут люди.

— Тогда пойдём в ту сторону, — махнул рукой Андрей. — Там есть замечательный парк.

И через несколько минут они уже шли по одной из дорожек между деревьями.

— Видишь, какой ухоженный? — спросил Андрей. — И это притом, что здесь никто кусты и деревья не подстригает и сорняки на клумбах не выпалывает.

Парк и в самом деле выглядел аккуратно, но при этом в нём не было ни капли искусственности. Не смотря на то, что был уже вечер и местное светило готово было уйти за горизонт, людей здесь было довольно таки много. В том числе и с детьми.

Дмитрий обратил внимание на мальчика лет двенадцати-тот стоял напротив могучего дерева с толстым стволом и совершал неторопливые, плавные движения. Со стороны это могло показаться причудливым танцем. Дмитрий сразу понял, что мальчик сейчас сосредоточен на ощущениях своего организма и прислушивается к каждой мышце.

Сначала знахарь решил, что это какая‑то практика по развитию владения телом. Однако мальчик стоял точно напротив дерева и не отрываясь на него смотрел. Дмитрий сосредоточился на энергетической картине происходящего и увидел то, о чём уже догадался — мальчик устанавливал контакт с деревом, настраиваясь на течение в нём токов природы.

Глядя на мальчика, знахарь невольно вспомнил, как сам на родной планете совершенствовался в подобных магических практиках, бывших основой для любой успешной лекарской подготовки. А также приносили весьма значительную пользу для того варианта боевых искусств, которому учил его Мирослав.

При глубоком освоении после достижения резонанса с другой Сущностью можно будет проникнуть сознанием в объект, почувствовать его внутренние процессы, глубже понять его суть. И даже слиться с ним.

Плюсом подобной практики в том ее варианте, как это выполнял местный мальчишка, было то, что такое мог выполнять не только человек, полностью посвятивший себя самосовершенствованию, но и любой, кто готов каждый день уделять немного времени и усердия. Это было довольно просто и безопасно.

Андрей заметил направление взгляда Дмитрия и пояснил:

— Это он так с деревом разговаривает. По крайней мере, так они это здесь называют. Уж не знаю, что там насчёт разговоров с деревом, но понимать, что у дерева внутри делается, эта методика позволяет. Ты не поверишь, я когда пытался эти штуки повторить, за неделю научился чувствовать, как внутри ствола соки поднимаются! Мог внутрь камушка заглянуть, почувствовать, какие у него там трещинки. Мне это таким невероятным показалось, что сначала даже думал, что с катушек поехал, галлюцинации начались. Ну, никаких экстрасенсорных способностей у меня никогда не было, а тут вдруг за неделю такие успехи! Я когда в одном камушке «нащупал» пару зёрнышек с другой плотностью, сразу этот булыжник поволок в лабораторию, засунул в сканер. И в самом деле — вкрапление другой породы, и как раз два зёрнышка. Так что никаких галлюцинаций, всё чисто. Сейчас, правда, вряд ли смог бы такое повторить — давно не тренировался. Местным‑то это легче даётся, а вот землянам часа по два в день на тренировки тратить надо, чтобы навык сохранять. Пока мне интересно было — тренировался, потом забросил. А вот эмпатию до сих пор отрабатываю. Это штука полезная, да и специального времени для тренировок тратить не надо — разговариваешь с приятелем, и параллельно навыки эмпатии шлифуешь.

— А какие методики ты используешь для развития эмпатии? — заинтересовался Дмитрий.

— Да те же, что и для «разговора» с деревьями или камнями. Сосредотачиваюсь на собеседнике и слушаю ощущение тела. Одно отличие — поиск резонанса провожу без движений, а то во время разговора это смотрелось бы странно. А когда методика входа в резонанс отработана, то движения не слишком важны. Когда резонанс найден, сразу начинаешь чувствовать, что ощущает собеседник. Сначала на телесном уровне — например, если у него болит что‑то, и тебе больно. А потом, когда резонанс становится глубже, начинаешь уже воспринимать и эмоции, и чувства. Иногда даже какие‑то смутные мысли ловятся, но редко, и разобрать их трудно.

Слушая Андрея, Дмитрий кивал — похожим методикам его обучала Пелагея.

Андрей хотел сказать ещё что‑то, но в этот момент прямо перед ними метнулось какой‑то маленький серый комок. Следом пронёсся крупный и лохматый пёс, и только теперь стало понятно, что серое — всего лишь местный аналог кота. Дмитрий сосредоточился на животных и ощутил, что эти местные кот и пес скорее играли, чем дрались. Похоже, что даже в здешней фауне отсутствовала агрессивность, не мотивированная добыванием пищи или сражением за территорию. Но его размышления были прерваны появлением, судя по всему, хозяйки либо кота, либо пса. От быстрого бега длинные волосы растрепались, лицо разрумянилось. Дмитрий обратил внимание, что дыхание девушки почти не сбилось и было ровным и глубоким. Что свидетельствовало о достаточно высоком уровне управления своим организмом.

Внезапно нога бегущей задела о корень дерева, она запнулась и упала на траву. Упала удачно — мягко, совсем не ударившись. Впрочем, дело тут было совсем не в удаче, а в ловкости девушки. Она действительно умела владеть телом весьма хорошо.

Но нога всё‑таки оказалась повреждена — Дмитрий ясно ощутил вспышку боли. И, решив вмешаться, направился к девушке. Та сняла босоножку и теперь растирала пострадавшую ногу. Знахарь заметил, что через руки девушки течёт энергия — похоже, она обладает некоторыми способностями к целительству и сейчас пытается помочь себе. Но способности её невелики — их хватит, чтобы успокоить боль и ускорить заживление, но последствия растяжения полностью пройдут лишь через пару дней.

— Позвольте мне, — сказал Дмитрий.

Он присел рядом с девушкой, протянул ладони к её ноге. Кисти рук тут же привычно налились сначала холодом энергии земли, чтобы снять воспаление. А спустя пару минут Дмитрий направил в них поток тепла, чтобы восстановить в бывшем поврежденном месте баланс сил. Спустя еще минуту от растяжения не осталось и следа, сухожилие восстановилось, и даже ссадина на коже затянулась розовой пленкой новой ткани.

— Ой, спасибо вам! — сказала девушка. — Я и не думала, что среди прогрессистов бывают такие могущественные целители. Да вы совсем и не похожи на прогрессиста.

— Мы с другого континента, с Вахану, — сказал Андрей. — Там прогрессисты не такие, как здесь.

— Ой, как интересно! — воскликнула девушка. — Мой отец-тоже целитель, правда не настолько сильный, как вы.

— В самом деле? — спросил Дмитрий. — Было бы интересно поговорить с местным лекарем.

— А пойдёмте к нам в дом, я вас познакомлю! — воскликнула девушка.

— С удовольствием приму ваше приглашение, — сказал Дмитрий.

Девушка окликнула пса, продолжающего лаять на залезшего таки на всякий случай (хотя Дмитрий по–прежнему не ощущал враждебности к нему со стороны пса) на дерево кота:

— Астар, домой!

Пёс сразу прервал свои прыжки под деревом и затрусил к хозяйке.

Дом девушки оказался расположен совсем рядом. Но всё же за несколько минут пути к нему, девушка (как выяснилось, её зовут Минола) успела задать Дмитрию и Андрею огромное количество вопросов о том, как живут люди на Вахану. Дмитрий этого не знал, а девушка будто специально обращалась именно к нему. Андрей же разбирался главным образом в вопросах политики и социального устройства соседнего континента. В вопросах же быта и культуры, которые главным образом интересовали девушку, он был сведущ лишь поверхностно. И чтобы не выдать себя, приходилось отвечать общими и обтекаемыми фразами, тщательно контролируя свою эмоциональную сферу.

Отец девушки, целитель по имени Хлаэнор, казался совсем молодым мужчиной — на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти лет, хотя, скоре всего, он был всё же старше.

Он радушно принял гостей, особенно когда выяснилось, что один из них — его коллега. Дмитрия и Андрея пригласили к столу, Хлаэнор принялся расспрашивать Дмитрия о методах лечения, принятых на Вахану. Поскольку Дмитрий при подготовке на базе помимо общего курса сведений о планете специально прокрутил еще и обучающий инфоролик о местных методах целительства, то он знал все, что знали земляне. И поскольку ряд основных подходов, похоже, опирался на методы, родственные тем, которые применялись на его планете и которыми он владел сам, то отвечать он мог весьма свободно, лишь изменяя термины, адаптируя их под местные понятия.

Однако спустя некоторое время Дмитрий решил плавно перевести разговор на другую, интересную уже ему, тему, а именно он решил узнать, что Хлаэнор думает о путях конкуренции и сотрудничества. Тот сначала рассуждал на эту тему осторожно, стараясь не задеть убеждения собеседника, однако затем увидел, что тот и не думает обижаться, а слушает с интересом и вниманием.

— Я вижу, — сказал Хлаэнор. — что вы не похожи на других прогрессистов. Вы не следуете слепо идеям конкуренции, а пытаетесь увидеть истину. Это правильный путь. Я и сам стараюсь не давать каким‑либо идеям полностью поглотить мой разум и всегда ищу для них место, в котором они сохраняют равновесие моего Образа Мира. Сам я считаю, что доминирование в умах людей идеи конкуренции не приведёт ни к чему хорошему и даже может погубить наш мир. Однако, не могу я и сказать, что конкурентное мышление обязательно вредно. Возможно, будучи применено в отношении определенных областей деятельности и в должной мере, такое мышление может быть и полезным, если оно будет дополнять мышление, основанное на сотрудничестве.

— Вот как? — спросил Андрей. — Я часто слышал, как сторонники идей сотрудничества говорят, что замена внутренних мотивов внешними — всегда зло. Значит, вы с этим не согласны?

Хлаэнор ответил:

— Конечно, если внешние мотивы вытесняют внутренние — это всегда плохо. Но если мышление на основе конкуренции будет лишь дополнять мышление, основанное на сотрудничестве, и это будет происходить лишь в определенных областях деятельности, то сравнение себя с окружающими будет просто напоминать о необходимости самосовершенствоваться. Человек будет сравнивать себя с другими, но это будет вызывать не патологическое стремление быть первым, а вполне здоровое стремление работать не хуже других. При этом они должны будут всячески помогать в этом, щедро делясь своими навыками и знаниями.

— Значит, вы считаете, что существование прогрессистов может быть полезно для общества? — спросил Дмитрий.

— Прогрессистов стало слишком много, и они слишком активны. Ничего не должно быть в избытке. Порой, когда я размышляю об этом, мне кажется, что прогрессистам помогает какая‑то сила — чужая, пришедшая извне и преследующая какие‑то свои цели, ничуть не заботясь о судьбе нашего мира. Многие чувствуют тоже самое. И мы обращаемся к Безусловному Высшему Началу, чтобы, если на то будет Его воля, он бы этой чужой силе помешал.

— Спасибо за ваше гостеприимство, — сказал Дмитрий. — Но нам уже и впрямь пора.

Когда они вышли из дома, Андрей сказал:

— М–да… Если они и впрямь едины в своем сверхсознательном, то их мольбы к этому их Безусловному Высшему могут и материализоваться. На наши головы. Тут есть над чем задуматься. И, пожалуй, стоит обратиться в спецотдел FIB, чтобы прислали дополнительное оборудование и переориентировали своих здешних сотрудников, с которыми работает сейчас ваша Екатерина Егорова, на изучение возможности подобного рода коллективного воплощения общественных пожеланий.

— Это, допустим, уже сделано — у нее и полномочия есть, и оборудование кое–какое дополнительное экспедиция привезла для более углубленного изучения подоплеки местных происшествий. Ну а когда я буду отчитываться о нашей поездке, то обязательно порекомендую более детальное изучение механизмов здешних, как ты достаточно точно выразился, «воплощений коллективного мнения». Другое дело, что надо попутно разобраться, насколько это окажется возможным, почему местные жители почувствовали, что прогрессистам помогает какая‑то чужая, пришедшая извне сила. Получается, что ваша деятельность стала оставлять в ноосфере этой планеты слишком уж явно заметный и при этом негативно окрашенный след. И с чем это связано, тоже надо разобраться-то ли местное население обладает повышенной чувствительностью к любым искажениям их коллективного сверхсознания, то ли вы, земляне, стали вести себя согласно вашей же поговорке «словно слон в посудной лавке».

Вернувшись на «Пересвет», Дмитрий рассказал начальнику экспедиции, Носову, Егоровой и Трофимову то, что ему удалось выяснить. Подытожил он свой доклад следующим образом:

— Иными словами, местные прогрессисты вызывают нарушение сложившегося в этом мире баланса, стремясь, правда, пока еще неосознанно, повысить уровень психического обособления и отчуждения здешнего населения от Бога и созданной им Реальности. Некоторое время существовало равновесие между сторонниками основанного на конкуренции прогресса, и сторонниками идей сотрудничества. Однако сейчас, и во многом именно благодаря вмешательству землян, это равновесие нарушилось. Если продолжать вмешательство, то последствия для планеты могут быть непредсказуемыми — вплоть до гражданской войны. Впервые за историю планеты, которая не знала даже локальных конфликтов. Готова ли Земля ускорять прогресс Аромидаса такой ценой?

— Добавлю, что высказанные Дмитрием мысли о том, что деятельность здешних прогрессоров стала слишком явно «морщить» глубинные уровни здешней Ткани Бытия, соответствует и некоторым результатам, полученным мною в результате анализа информации, полученной командированными сюда сотрудниками FIB. Более того, здешнее планетарное коллективное Сверхсознание научилось каким‑то образом идентифицировать наши, земные разумы и стало препятствовать их, если так можно выразиться, подключениям к своим возможностям. Наших специалистов, грубо говоря, «забанили» и лишили прав доступа к ресурсам местной ментально–эмоциональной сети. И поэтому проект изучения того, как местные паранормы осуществляют телепортацию или иные индивидуальные и особенно коллективные прямые воздействия сознания на физические процессы, похоже, стал абсолютно бесперспективен. Поскольку даже я, новичок на этой планете, буквально спустя очень короткое время после погружения в местный, назову для простоты, астрал была обнаружена и мягко, но непреклонно отсечена. Или, если угодно, выдавлена из него. Причем так изящно, что на своем психофизическом уровне я просто не смогла больше поддерживать необходимое для этого особое состояние сознания. Так что теперь здешним сотрудникам FIB только и остается, что пытаться с помощью привезенной дополнительной аппаратуры и обучения у Дмитрия его методам создания маскирующих ментальных шаблонов попытаться разобраться хотя бы с тем, что конкретно в деятельности местной базы вызвало наиболее сильные возмущения и отторжение у местного Сверхсознания. Ну а о разбирательстве с механизмом коллективной материализации желаний придется пока забыть. Как говориться, «не до жиру, быть бы живу».

— Похоже, вы оба правы, — сказал Гарчев. — Политику внедрения прогресса на Аромидасе, да и вообще здешнюю исследовательскую программу придётся существенно пересмотреть. Мне хочется надеяться, что удастся найти иные пути стимулирования прогресса на этой планете — пути, основанные на идеях взаимного сотрудничества. Хотя, как я уже даже сейчас понимаю, у нас, землян, у самих еще нет достаточно глубокого опыта развития общества на основе именно этих принципов. Ведь в течение практически всей нашей истории мы опирались в основном именно на конкурентное развитие. Боюсь, что стимулирование развития Аромидаса придётся отложить на долгий срок — до тех пор, пока наша цивилизация сама не проведёт глубокое и всестороннее изучение развития цивилизации в рамках идей бесконкурентного развития, основанного больше на сотрудничестве и замене внешней мотивации к успеху на внутреннюю — к постижению и саморазвитию. М–да… Неприятно будет докладывать об этом в Центр. Так много времени и ресурсов было вложено в этот проект… КЭДР рассчитывал на его успешное завершение. Ну да ничего не поделаешь, так часто бывает — добиваться цели приходится, вкладывая усилия, а рушится всё словно само по себе. Жизнь — бесконечная борьба порядка и хаоса, причём по–настоящему борется только порядок, а хаосу достаточно просто существовать, не предпринимая активных действия. Таков один из законов термодинамики — в замкнутой системе энтропия, то есть количество хаоса, стремится к увеличению. Что поделать, таким этот мир создал Творец.

Трофимов задумался:

— Но как концепция мудрого Творца может согласовываться со вторым законом термодинамики? Если Творец добр, то почему он создал такой мир, в котором хаос постоянно возрастает?

Гарчев ответил:

— Я думаю, что всё дело в ошибочности понимания Вселенной, как замкнутой системы. Если Бог продолжает влиять на мир, то значит, мир не замкнут, а открыт Богу. Таким образом, с теологической точки зрения второй принцип термодинамики создан Богом для того, чтобы на уровне физики любая дьявольская система, то есть отошедшая от воли Божьей, от нетварных энергий, ставшая замкнутой, и тем самым нарушающая изначально заложенные Творцом в Реальность законы существования и развития, была бы обречена. Армагеддон — это «тепловая смерть» и распад душ, которые отдали энергию Дьяволу.

Трофимов уточнил:

— Значит, как только какая‑то система начинает действовать вопреки воле Бога, она автоматически, благодаря второму принципу термодинамики, начинает разрушаться? Получается, что во время Последнего Суда души, непрерывно и сознательно нарушавшие Божью Волю, будут окончательно изолированы от нетварных энергий, и погибнут, а все остальные продолжат своё существование в раю?

В разговор вмешался Дмитрий:

— Я думаю, так говорить не совсем корректно. Последний Суд, ад, рай — все это вы представляете как то очень уж по–вашему, по земному. А ведь Творец лишнего не измышляет. Поэтому, скорее всего, на самом деле при наступлении события, которое именуется в ваших религиях Последним Судом, реализуется принцип, который известен у вас по имени впервые четко сформулировавшего его мудреца как «лезвие Оккама». Творцу проще всего не разбираться отдельно с каждой живой душой и создавать отдельно ад и рай, а создать условия, в которых праведникам и тем, кто истинно готов принять свои грехи и покаяться, будет очень комфортно, а грешникам — жутко и очень неприятно. И тогда каждый сам выберет для себя персональные и при этом соответствующие Законам Божьим рай и ад. При этом ад, согласно тому, что сказал Валентин Григорьевич, будет распадом души до полного хаоса. А условия эти будут созданы, скорее всего, тем, что Творец уберет у всех разом имеющийся у них барьер между сознательным и бессознательным, а глубинные слои Бытия, являющиеся вместилищем уже развоплощенных душ, наполнит сильным потоком нетварных энергий. И весь мир бессознательного каждого выплеснется в его сознание. И, в зависимости от того, какие «демоны» или «ангелы» живут у каждого в бессознательном, они и устроят каждому его персональный Рай или Ад. Поскольку, как известно, никто не может придумать для человека большего страха, чем он сам. А для развоплощенных душ все еще проще, поскольку в вашей Библии прямо говориться, что нетварные энергии, называемые в православии «фаворским светом», «нежно согревают» благие и «создают невыносимый жар» для грешных душ. Конечно, аналогии с ощущениями согревания и обжигания весьма условны и являются трансляцией неких ощущений, возникающих при столкновении с высокими концентрациями Божественных эманаций на глубинных уровнях Бытия. Отсюда, кстати говоря, видимо, и произошел распространенный образ грешников, жарящихся на сковородах или варящихся в кипящем масле.

— Это всё очень интересно, — сказал Гарчев, — но мне не даёт покоя одна мысль. Логично предположить, что на других планетах причина странных происшествий с экспедициями та же — вмешательство землян в жизнь планеты. Но это означает, во всех этих мирах придётся пересмотреть политику вмешательства. А для этого нужно выяснить, что именно нарушили земляне в их, говоря обобщенно, экологии. Ведь только на Аромидасе наше вмешательство могло стать причиной конфликта двух различных мировоззрений. На каждой из других планет общество относительно однородно. Тогда что же не понравилось коллективным сознаниям жителей этих планет в деятельности землян? И надо понять — действует здесь какой‑то пока не обнаруженный и не учтенный нами фактор или же все‑таки некая пресловутая «третья сила»?

— Этого я не знаю, — сказал Дмитрий. — У нас впереди ещё две планеты. Надеюсь, там удастся если и не найти окончательные ответы, то хотя бы приблизиться к ним больше, чем сейчас.

— Ну, хорошо, — сказал Гарчев. — Тогда я пойду, отдам распоряжения относительно подготовки к прыжку. Будем надеяться, что на Голконде нам удастся найти какие‑то дополнительные зацепки.

Глава 10. Среди звезд. Срединные Миры — Голконда

Дмитрий и Екатерина стояли на вершине пологого, но высокого холма.

Катя смотрела вдаль — туда, где за излучиной реки и ровным полем раскинулся лес. Кожу ласкал лёгкий ветерок, доносивший запахи цветов и крики птиц, по небу плыли облака, а у подножия холма резвились в сопровождение своей матери молодые оленята.

Всё казалось настолько реальным, что трудно было поверить в то, что на самом деле они сейчас находятся на борту космического корабля.

— Значит, это и есть твоя планета? — спросила девушка. — Здесь красиво. И очень похоже на Землю. Хотя на Земле осталось мало таких нетронутых уголков.

Она ещё раз взглянула вдаль.

— Всё выглядит таким настоящим, — сказала Катя. — Мне всегда трудно было поверить, что это не реальность.

— Почему же не реальность? — возразил Дмитрий. — Этот мир ни чуть не менее реален, чем явь.

— Но как он может быть реальным? Это не материальный мир, а всего лишь образы, иллюзия. Здесь не действуют физические законы. Это как виртуальная реальность — всего лишь картинка, звуки и запахи, за которыми ничего нет.

— Ты заблуждаешься. Этот мир и в самом деле не материален, а состоит из образов. Но эти образы содержат в себе энергию. Они сотканы из энергии точно так же, как и материальные предметы. И если проникнуть в их суть достаточно глубоко, то станет понятно, что их энергия в принципе ничем не отличается от энергии, из которой состоит материя. В основе этого мира — мои воспоминания, но это не просто набор образов, как в виртуальной реальности, этот мир сохраняет связь с реальным местом на моей планете. Конечно, и эти олени, и птицы в небе не являются реальными существами. Это лишь фантомы, но хотя они и являются порождением моего сознания, это не просто образы, а воплощения определённых узлов энергоинформационного поля, сформированного биосферой моей планеты. В любом из этих фантомных оленей — частичка от любого реального оленя моего мира.

— Я всё это знаю, но всё равно, трудно осознать, что этот мир реален.

— Проблема землян в том, что они привыкли считать образы, информацию чем‑то вторичным по отношению к материи. Насколько я могу судить после знакомства с историей и наукой Земли, это мировосприятие уходит корнями в ваше прошлое — в то время, когда общепринятой являлась классическая ньютоновская механика. До того времени люди признавали образы, или, как сказали бы ученые, информацию, полноправной частью реальности наряду с материей и разного рода силами. И весьма значительной частью — это хорошо прослеживается в религиозной и мистической литературе вашего мира. Вспомни первую фразу Библии — «в начале было Слово». Не материя, не энергия, а именно Слово, информация. Однако ньютоновская механика перевернула мировоззрение землян с ног на голову. Основой мира стала считаться материя, частички которой движутся в пространстве по определённым законам, а энергия и информация были признаны вторичными по отношению к матери — её производными, всего лишь характеристиками её состояния. В последствии стало понятно, что ньютоновская механика не верна для общего случая — она применима лишь для определённого класса задач.

— Ты хорошо изучил историю земной науки, — сказала Катя. — И когда только успел?

— На самом деле я изучил, да и то не так полно, как мне бы хотелось, совсем небольшую часть знаний твоей планеты. Главным образом религию, философию, химию, биологию и физику. И немного нейро- и психофизиологию.

— Почему именно такой набор?

— Меня всегда интересовали разные способы описания глубинных основ мира. Религия и философия дают представление о духовных основах действительности, физика, химия и биология — об основах материальных. Но, вопреки общепринятому мнению, это не две разные области знания. Если изучить их достаточно глубоко, то станет понятно, что и религия с философией и физика говорят об одном и том же.

— Знаешь, хотя попытки синтеза духовного и материального предпринимались на Земле и ранее, а сейчас в нашей науке есть даже специальное направление, занимающееся изучением глубинных связей информации и энергии, и именно на основе такого подхода были созданы наши ГИМП–корабли, но все равно в это трудно поверить.

— И, тем не менее, это так. То, как мы воспринимаем физические основы мира, зависит от нашего мировоззрения. Недаром же учёные, стоявшие у истоков квантовой физики, в конце концов, сменили свои подходы к восприятию мира. Гейзенберг углубился в религию, Шредингер заинтересовался мистикой, а Нильс Бор был настолько поражён глубинным сходством концепций квантовой физики и китайской философии, что после получения дворянского титула выбрал для герба символ Тай–Цзы. Эти люди изучали реальность чисто научными методами, но это привело к их изменению философских и духовных воззрений. Нильс Бор писал: «Мы можем найти параллель урокам атомной теории — в эпистемологических проблемах, с которыми уже сталкивались такие мыслители, как Лао–Цзы и Будда, пытаясь осмыслить нашу роль в грандиозном спектакле бытия — роль зрителей и участников одновременно».

— Почему же тогда мы до сих пор так мало говорим об этом? Ведь если физика и философия в самом деле так тесно взаимосвязаны, то это должно преподаваться уже начиная со школы. Но это не так.

— К сожалению, таких учёных, как Нильс Бор, Гейзенберг и Шредингер — единицы. Они были первооткрывателями, они стремились понять квантовую физику. А понимание чего‑то нового — это всегда переворот в мировоззрении. Другие учёные не обладали такими гибкими умами. Они не стремились на самом деле понять законы квантовой физики, для них вполне достаточным было выучить эти законы и научиться их применять. Они научились оперировать новыми понятиями и концепциями, но не стали задумываться над тем, чтобы привести свою картину мира в соответствие с ними. Вдобавок, квантовая физика настолько парадоксальна и далека от повседневной логики, что те, кто не занимаются ею непосредственно, вообще имеют очень смутное представление о её концепциях. Даже физики, работающие в других областях, зачастую совсем не понимают глубинной сути квантовой механики. Потому‑то хотя со времён Ньютона физика сделала гигантский прорыв вперёд, мышление большинства землян, использующих в своей работе и быту приборы, работа которых основана на законах именно квантовой физики, осталось по–прежнему на уровне классической ньютоновской физики. Принять новое мировоззрение гораздо сложнее, чем принять просто новую физическую теорию. Ведь не даром теория Эверетта о ветвящихся Вселенных, основанная именно на квантовой механике, долгое время не опровергалась, но и не признавалась большинством научного сообщества.

— Что же в этой квантовой механике такого уж мистического?

— Просто ты, как и большинство, не хочешь увидеть того, что в случае, если постулаты квантовой механики действительно распространить на все происходящие в мире процессы, то из этого следует, что любой наблюдатель меняет наблюдаемый объект уже самим фактом наблюдения. Ещё на заре новой физики Эйнштейн говорил: «Из квантовой механики следует, что мышь может изменить Вселенную, лишь взглянув на неё». Правда, сказано это было в качестве опровержения квантовой механики — даже такому гению, как Эйнштейн, казалось слишком невероятным, что один взгляд мыши способен изменить весь мир. Однако, время шло, выводы квантовой физики подтверждались всё новыми и новыми экспериментами. Но мировоззрение людей оставалось прежним — они предпочитали выдумывать всё новые интерпретации квантовой механики, чтобы объяснить её парадоксы, вместо того, чтобы признать, что противоречия не в квантовой механике, а в их представлениях о мире.

Катя задумалась, стараясь осмыслить услышанное.

— То есть, каждый раз, когда я смотрю на что‑то, я фактически совершаю магическое действие?

— Да, хотя при обычных условиях этого изменения нельзя зафиксировать, оно слишком ничтожно. Чтобы изменение было достаточно значимым, нужно создать специальные режимы взаимодействия сознания и окружающей реальности. И большинство мистических практик направлено именно на создание таких особых состояний восприятия и сознания. Но, хотя это всё очень интересно, поговорить мы могли бы и в обычной реальности, а здесь лучше заняться именно чем‑то, легко возможным здесь и весьма сложным в материальном мире. Очень хорошая практика — полетать. Развивает многие навыки достижения магических состояний восприятия.

— Но какой толк развивать навыки полёта в астрале? В реальности они всё равно не будут действовать, а по этому миру можно перемещаться, просто представив место назначения.

Дмитрий усмехнулся:

— Земляне постоянно пытаются искать простую и ощутимую пользу. Но они редко задумываются о том, что какой‑то навык может не иметь непосредственной пользы, но зато является необходимой ступенькой для овладения другими навыками. Если бы твои учителя были мудрее, то ты могла быть гораздо более могущественным магом.

— Таким как ты? — спросила Катя.

— Может быть даже сильнее, — улыбнулся в ответ Дмитрий. — Но, к сожалению, твоё обучение было направлено на получение практических результатов, а не на твоё развитие. И в итоге результаты получились не настолько большими, какими могли бы быть, если бы твои учителя уделяли бы больше внимания «бесполезным» навыкам.

— И что же мне может дать изучение полётов в тонком мире?

— Это хорошая практика для развития и более глубокого понимания намерения. Физический мир очень инертен, там намерение и его результат далеко разнесены в том, что вы называете временем. Когда что‑то происходит, это может быть результатом какого‑то намерения, о котором ты уже и забыла. Но здесь, если намерение сформировано правильно, результат следует незамедлительно. И потому тонкие миры — хороший тренажёр для отработки навыков формирования намерения. И отслеживания цепочки действий, вызывающих его реализацию. Здесь она видна, поскольку «кольца» цепи Воплощений короткие и поэтому можно различить и увидеть их все сразу. Когда во время внетелесного путешествия или в осознанном сне ты усилием воли меняешь окружающую действительность, меняешь законы её функционирования, то получаешь бесценный опыт работы с намерением. Этот опыт пригодится тебе и в реальном мире, и вне него.

— Ну, хорошо, я попробую. Но все равно, это так непривычно…

Катя оттолкнулась ногами от земли. Подсознание привычно ожидало, что сила тяжести прижмёт тело обратно к поверхности, однако от ног к голове вдруг пробежала волна лёгкости — как будто кто‑то просто выключил гравитацию. Всё тело наполнилось восторгом, захотелось лететь быстро–быстро, и не успела Катя подумать об этом, как полёт ускорился.

Девушка взмыла в небо, заложила крутой вираж и полетела вниз, параллельно пологому склону холма. Повернув голову назад, она увидела, что Дмитрий летит рядом.

Катя решила подняться выше, и тут же поток силы изменил направление её движения. Реализация намерения здесь и в самом деле осуществлялась быстрее, чем в физическом мире. Кроме того, здесь волевой посыл возникал буквально сразу вслед за мыслью. В материальном мире такое случалось лишь в редких случаях, и каждый раз сопровождалось ощущением свободы, похожим на то, которое в тонком мире присутствует постоянно.

Вдруг мир вокруг изменился — солнце спряталась за тучами, налетел холодный ветер, стало душно.

— Что‑то происходит на корабле, — сказал Дмитрий. — В эмоциональном состоянии экипажа возросло напряжение. Я думаю, нам следует вернуться.

— Хорошо, — ответила Катя.

Она закрыла глаза и представила себя на корабле, в своём реальном теле. Стоило ей вспомнить привычные физические ощущения, как состояние парения начало пропадать. После волшебного ощущения свободы реальное тело показалось свинцовым, налитым тяжестью. Впрочем, это продолжалось лишь мгновение. После чего по нему разлилась сила — но не та лёгкая энергия тонкого мира, а ощущение физического довольства сродни тому, которую чувствуешь после глубокого и долгого сна.

Катя потянулась, встала из кресла, в котором оставалось её тело, пока дух путешествовал по тонкому миру. Дмитрий уже очнулся раньше и теперь говорил с Трофимовым.

— Что случилось? — спросил знахарь. — Я почувствовал сильное волнение.

— На Голконде ЧП — разрушена часть базы, пострадало несколько человек.

— Что именно произошло? — спросила Катя.

— Пока неизвестно — персонал базы сейчас работает в режиме аврала и поэтому сообщил о происшествии в самых общих чертах и передал данные телеметрии, которые сейчас расшифровывают. Причем, судя по тому, что использован был резервный передатчик, основной или его антенна вышли из строя. Так что если бы не установленный в окрестностях именно данной системы ретранслятор, то мы бы их и не услышали. А тебе, Дмитрий, предстоит там поработать по специальности — судя по сообщению, на базе есть пострадавшие, вылечить которых нашими средствами не удается. Я дал сигнал общего сбора, так что приходите в кают–компанию. Там Валентин Григорьевич подробнее расскажет содержание полученного с базы сообщения.

В кают–компании собрались все свободные от вахт члены экспедиции. Гарчев дождался, пока Дмитрий, Трофимов и Катя усядутся и начал.

— Меньше часа назад, едва «Пересвет» вышел из прыжка, с планеты поступило сообщение о чрезвычайном происшествии. Из сообщения детали произошедшего не ясны, но, насколько я понял, руководитель базы считает, что происшествие как‑то связано экспериментом, который проводился командированными на базу сотрудниками отдела FIB. Эксперимент представлял собой попытку увеличения паранормальных способностей человека посредством воспроизведения техническими средствами психофизических процессов, возникающих при проведении одного из местных ритуалов. Что‑то пошло не так, и фиксируемое аппаратурой состояние оператора — добровольца из числа сотрудников FIB — сначала по всем показателям изменилось так, словно он ни с того, ни с сего стремительно вошел в состояние посттравматического стрессового расстройства, сопровождаемого гипервозбуждением, в результате которого оператор сломал часть приборов и причинил себе ряд автотравм, которое затем столь же стремительно сменилось ступором, перешедшим в каталепсию. У двоих же его коллег, наблюдавших за ходом эксперимента, внезапно проявились симптомы психотического сумеречного состояния с последующей локальной амнезией относительно произошедшего в период их пребывания в этом состоянии. Синхронно с этим в лаборатории, к счастью, предусмотрительно экранированной силовыми и микро–лептон–торсионными полями высокой напряженности, возникли мощные аномальные изменения параметров самых разных физических полей, сопровождавшиеся выбросами эенргии, приведшими к возгораниям и деформации ряда предметов и части оборудования. После того, как все прекратилось и сотрудники базы смогли разблокировать доступ в лабораторию, их врач так и не смог поставить пострадавшим однозначный диагноз. Симптоматика, характерная для описанных форм психофизиологических расстройств, налицо, но вот причины, их вызвавшие, совершенно не понятны. Равно как и то, как устранить последствия перенесенных этими людьми состояний. Потому что, не смотря на матричное магниторезонансное программирование мозга и полномасштабное вирт–моделирование психики в соответствии с их исходными нейронными картами и глубинными психопрофилями, пострадавшие по–прежнему находятся в бессознательном состоянии.

— А есть ли какие‑то более подробные данные относительно того, что же за эксперимент они все‑таки проводили? — спросил Дмитрий.

— На данный момент мне известно только то, что я рассказал. Впрочем, можно послать запрос на базу.

— Не стоит. У них сейчас и без того хлопот полно. Спущусь на планету, тогда и узнаю.

— Что касается спуска — на базу отправятся минимальное количество людей. Там сейчас может быть опасно. Отправятся только усиленная группа физической защиты, Ашот Томасович, Трофимов, Егорова, как представитель FIB и Дмитрий. Поскольку очень похоже на то, что произошедшее явно имеет, хм, условно говоря, магическую природу. Возражения, дополнения есть? Нет? Ну и хорошо, — сказал Гарчев. — Готовьтесь к спуску, скоро мы подойдём к планете достаточно близко.

Флаер опустился на планету, прикрываемый не только камуфляжными полями, но и искусственно вызванной в районе месторасположения базы грозой — на этом настоял Гарчев, хотя это и было связано с существенными затратами энергии и перемещением «Пересвета» на предельно низкую орбиту.

Впрочем, все члены планетарной десантной группы, включая Дмитрия, прекрасно понимали, что такая предосторожность не будет излишней-того, что они узнали о планете, было достаточно, чтобы понять мощь возможностей ее жителей. И пусть их техническое развитие находилось на уровне земных Средних Веков, зато магический потенциал был огромен и изучен все еще весьма приблизительно. На этой планете земляне столкнулись с негуманоидной цивилизацией, все жители которой были эмпатами и телепатами, но с жестким запретом на чтение мыслей, если другой против. Сам факт этого удалось установить путем сложнейших и длительных аппаратурных наблюдений, во время которых аборигены дважды едва не обнаруживали земные устройства слежения, которые приходилось дистанционно уничтожать. Данный мир был словно воплощением образов писателей в жанре фэнтези 20–го и 21–го веков — здесь возникла и успешно развивалась цивилизация, использующая чисто магические и биологические методы воздействия на мир. Эдакая фэнтезийная планета — животные, включая драконов, как транспорт вместо самолетов, телепортация, которой, правда, обладают не все, а лишь имеющие достаточную для этого внутреннюю силу. И совершенно потрясающая в основе своей коллективная магия. Основанная на добровольном сотрудничестве. Ознакомившись с результатами исследований базы, один из аналитиков экспедиции даже нашел в древнем фантастическом рассказе 20–го века под названием «Эликсир силы» описание почти полного аналога тому, как, судя по собранным данным, творят свою магию местные. В библиотеке ГИМПа был и раздел «Фантастика и фэнтези», поскольку на Земле специалисты КЭДРа решили, что фантасты 20–го, 21–го и 22–го веков могли в своем воображении придумать многое, с чем человечество могло столкнуться в дальнем космосе на самом деле — и вот этому нашлось самое неожиданное и грозное подтверждение. Потому даже при высадке в совсем незаселённом районе планеты земляне вынуждены были на всякий случай прибегать к столь изощрённой маскировке. База землян на Голконде, чтобы местные колдуны ее не нашли, была максимально защищена разного рода силовыми полями и системами голографического камуфлирования. И ее сотрудники в основном занимались тем, что скрытно изучали магию этой планеты, фиксируя физические процессы, которые сопровождали разного рода магические действия и пытаясь воспроизвести их техническими способами. И вот во время одного из таких экспериментов произошла катастрофа.

В районе расположения базы было холодно. Это место и выбрали потому, что имеющие возможность жить в более благодатном климате жители планеты пока еще не испытывали нужды заселять данную территорию. Впрочем, Дмитрий предполагал, судя по излучаемому ноосферой этой планеты потоку сил, что магической мощи местной цивилизации вполне могло хватить на то, чтобы сделать вполне комфортными для жизни даже и эти земли. И пока аборигены просто не видели в этом нужды — зачем давить на планету, меняя её под себя, если и так достаточно удобных для существования мест? Дмитрий в который раз подумал, что подобное мировоззрение лично ему куда ближе, чем экспансивные взгляды землян.

Флаер влетел в шлюз транспортного ангара, крышка которого, закамуфлированная росшими прямо на ней зарослями кустарника, открылась прямо между поросшими густым и высоким кустарником тёмно–серого цвета тремя крутыми холмами.

Даже сюда, в ангар, сквозь щель начавшей опускаться бронеплиты входного створа задувал холодный ветер и поэтому, вылезая из катера, все накинули мягкие шлем–капюшоны десантных комбинезонов. Гостей уже ждали — к ним подошел стоявший у дальней стены человёк.

— Вы, наверное, Дмитрий? — спросил он, начав рукопожатия с вычисленного им, скорее всего, по переданному с борта описанию, знахаря. — Я — Семён Карпенко, врач базы. В полученных нами сообщениях ваши целительские способности оценены очень высоко и потому я надеюсь, что вы сможете помочь нашим людям.

После этого он поздоровался с остальными прибывшими и, шагнув к внутренним воротам ангара, произнес:

— Пойдёмте, я проведу вас на базу.

Войдя во внутренние помещения земного форпоста на Голконде, прибывшие разошлись по местам, заранее определенным еще во время инструктажа на «Пересвете». Трофимов с группой физзащиты направился прямиком в отсек здешних прогрессоров — выяснять наличие возможно не передававшихся по разным причинам в отчетах нюансы наблюдений за здешними аборигенами, а Дмитрий и Екатерина пошли с местным эскулапом в медицинский отсек.

— Семен, расскажите нам подробнее, что тут у вас произошло, — попросила Егорова. — Какие‑нибудь нюансы проводившегося эксперимента и вообще, в целом…

— Ну, из отчета вы, конечно, уже знаете, что исследователи из FIB пытались найти способ усиления магических способностей человека.

— Знаем. А вот каким образом они хотели это сделать, что за методы использовали?

— Ну, мы здесь долгое время изучали, чаще дистанционно, конечно, магию местных жителей. Пытались разобраться в физических процессах, происходящих при проведении аборигенами их шаманских ритуалов и создать какие‑то устройства, которые могли бы позволить создавать подобные воздействия с помощью либо чистой техники, либо через гибридные человеко–машинные комплексы. Для чего сотрудники FIB искали способы научиться входить в состояния сознания, подобные тем, которые используют местные маги, чтобы потом усиливать их с помощью аппаратуры. Последний эксперимент был основан на местном ритуале посвящения ученика в полноправного мага. Этот обряд — не просто элемент традиции, а оказывает вполне определённые воздействия на психику и энергетику участников. Причем, похоже, что во время его проведения они подключаются к энергетике если и не планеты в целом, то как минимум, значительного участка прилегающей к месту проведения ритуала местности. Кстати, места проведения всех местных ритуалов выбираются совсем не случайным образом. Впрочем, для вас это, полагаю, очевидно. В процессе же именно этого ритуала, как предположили FIB–овцы, происходит сонастройка энергетической системы ученика с каким‑то из местных источников энергии, неким узлом, соединяющим в себе определенные магические силы. Вот они и пытались разобраться в сути этого процесса, раскрыть его механизм и выяснить, что же эти источники из себя представляют. Нашим прогрессорам с помощью высотных беспилотных разведывательных аппаратов и спутникового наблюдения удалось выяснить место, где одно из племен проводило обряды инициации высокого уровня. Там на приличном расстоянии от собственно ритуального круга была скрытно установлена и тщательно защищена — чтобы местные не почуяли — фиксирующая аппаратура, включая дистанционные сканеры биофизических и МЛТ–полей. После чего в течение нескольких месяцев пришлось ждать момента, когда один из учеников магической группы этого племени дорастет до инициации соответствующего уровня. Когда ритуал был проведён, исследователи тщательнейшим образом проанализировали всё, что удалось зафиксировать. Правда, к пониманию механизма процесса они так и не приблизились. Тут то и возникла мысль — а что, если в точности воспроизвести все записанные параметры физических полей и посмотреть, как они повлияют на оператора–человека и с какими из структур местной ноо- и геосферы он окажется в контакте? Идея пришла по аналогии с биорезонансной терапией. Если измерить характеристики физических полей, характерных для какого‑либо состояния организма, и потом излучением с теми же параметрами воздействовать на этот же или другой биологический объект, то он будет стремиться принять то состояние, которому соответствуют воздействующие поля.

— Но это же безумие! — воскликнула Катя. — Одни сплошные домыслы! У аборигенов энергетические структуры явно отличаются от земных — они ведь даже не гуманоиды! Нельзя было проводить эксперимент на людях без предварительного детального изучения всех тонкостей этого феномена!

— Дело в том, что феномен был предварительно изучен, — ответил Карпенко. — Были произведены многочисленные эксперименты на лабораторных животных, и культурах человеческих клеток.

— И каковы были результаты этих опытов? — поинтересовался Дмитрий.

— Очень обнадёживающими. У всех животных наблюдалось усиление жизненных функций, общее оздоровление и омоложение организма. Мы подвергали этой искусственной инициации крыс и кроликов, заражённых серьёзными болезнями, при которых смертность приближается к ста процентам. Однако после эксперимента наступало полное излечение в семи случаях из десяти, в остальных случаях животные всё‑таки умирали, но гораздо позже и менее мучительно, чем животные из контрольной группы. Но это ещё не самое удивительное. Подопытные кошки начинали демонстрировать явные способности к «целительству» — их присутствие оказывало благоприятное воздействие на биологические объекты, включая людей. А одна из обезьян в стрессовых ситуациях начинала использовать телекинез! Правда, это был, по–видимому, особо талантливый экземпляр, потому что у остальных обезьян этой способности обнаружить не удалось. Хотя те или иные положительные изменения проявились абсолютно у всех подопытных животных. Но особые успехи были получены в экспериментах на крысах — у них после воздействия резко обострялась интуиция, они начинали точно предчувствовать опасность даже в тех случаях, где им никак не могли бы помочь ни органы чувств, ни прошлый опыт — это определённо было сверхчувственным восприятием. Кроме того, в паре популяций наблюдалось прямое магическое оперирование — они открывали электронные замки лабиринтов и даже дистанционно повреждали следящую за ними аппаратуру! И более того, научились и стали воздействовать на психику ставящих эксперименты биологов! Те, естественно, от этого обалдели, после чего стали возиться с этими популяциями уже более плотно. И установили, что подобного рода аномалии начинали проявляться только если подвергшихся воздействию крыс собиралось больше некоего критического числа в 10–12 особей примерно поровну обеих полов на расстоянии не более полутора метров друг от друга. Далее по мере добавления новых крыс — при соблюдении сохранения примерного паритета по половому признаку — наблюдался экспоненциальный рост силы воздействий, оказываемых этой группой как на не живые, так и на живые объекты! А после того, как одна такая группа крыс просто заставила потерять сознание проводившего эксперимент биолога, отключила управляющий экспериментом комп и не выскользнула на свободу лишь потому, что не смогли своим мысленным усилием открыть чисто механический замок внешнего выхода из лабиринта, биологи решили от греха всех этих особей расселить подальше. Клетки с ними раздали по другим отделам. Похожий эффект, только в смысле нарастания устойчивости к внешним воздействиям, включая нагревание, радиационное облучение, помещение в сильное быстропеременное магнитное поле, заражения возбудителями разных болезней и прямое химическое поражение, наблюдался и у подвергшихся воздействию местных ритуалов клеток разных человеческих тканей. Достаточно большая совокупность которых после попадания в моделирующее процесс инициации сочетание физических полей становилась более жизнеспособной — и чем колония клеток была больше, тем она была устойчивее к поражающим факторам внешней среды. Словно данное воздействие порождало синергетические эффекты и создавало предпосылки для развития своего рода локальных коллективных разумов — возможно, получающих свойства, позволяющие им эффективно подключаться к ресурсам местной ноосферы. И только после этих опытов с культурами человеческих тканей было решено провести эксперимент на людях. Естественно, это было согласовано с Землёй.

— И что же во время эксперимента пошло не так? — спросил Дмитрий.

— Сначала всё было как обычно. Изменения в теле Антона (так зовут основного оператора) были такими же, как и в экспериментах на животных — незначительное увеличение пульса, замедление дыхания, увеличение интенсивности тета- и дельта–ритмов мозга при сохранении интенсивности альфа- и бета, синхронизация работы полушарий. В общем, режим сродни глубокому трансу. В принципе, обычное начало для перехода в режимы тех или иных ИСС.

А потом, когда установка создала вокруг него конфигурацию полей, характерную для более глубокой стадии инициации, Антон вдруг забился в конвульсиях, сердцебиение подскочило до ста пятидесяти ударов в минуту, деятельность лёгких была фактически парализована. С нервной системой вообще началось что‑то невообразимое. Такой энцефалограммы и ЯМР–томограммы, а также МЛТ–спектра я никогда у человека не видел и даже не предполагал, что такое возможно. Впрочем, я не могу точно сказать, можно ли верить этим показаниям приборов. Похоже, в тот момент все физические поля в лаборатории просто взбесились. Предметы начали деформироваться, приборы возгорелись, а защитные экраны вдоль стен вышли в закритический режим. Хорошо хоть аварийная автоматика сразу обесточила лабораторию и подала максимум энергии на ее внешний защитный контур. На базе уже много месяцев время от времени происходят странные энергетические аномалии и сбои в работе приборов, но настолько быстро и интенсивно подобные процессы не шли еще никогда. Двое сотрудников FIB, которые наблюдали за экспериментом, вдруг буквально рухнули на пол и их свела судорога. Но, в отличие от Антона, который, хотя и бился в конвульсиях, но уже ничего не соображал, они сохраняли ясность сознания и понимали, что с ними происходит что‑то страшное. В лаборатории начался пожар — хорошо хоть система аварийного пожаротушения работает не на электричестве, а просто плавкие предохранители от температуры разрушаются и в помещение начинает поступать сжатый азот. У меня в медотсеке тревога завыла, по всей базе сигнал оповещения ревет. Я рванул в лабораторию FIB–овцев, а она заблокирована! Ну, я ручным приводом дверь начал открывать снаружи, благо аппаратура не зафиксировала ни радиационной, ни химико–биологической угрозы, а то и кремальеру бы заблокировала. Да и после того, как экспериментаторы отрубились, вся эта свистопляска полей в лаборатории прекратилась. Тут еще ребята из ближайших отсеков подбежали, и дело быстрее пошло. Когда дверь открылась — вид у лаборатории был, как после взрыва. Ну, когда первый шок от увиденного прошел, я рванул к Антону и его коллегам, а остальные бросились тушить те очаги возгораний, которые снова возникли в ряде мест после того, как ушел азот. Хорошо помню, как приложил к груди каждого индивидуальные медбоксы, которые, проводя экспресс–диагностику, начали инъекции. В это время прибыли автоматические медтележки, мы FIB–овцев на них погрузили и повезли ко мне в медсанчасть на углубленную диагностику. Вот они там до сих пор и лежат. А отчеты мои с описанием результатов глубокого ментосканирования и анализа резервной копии записей аппаратуры лаборатории, вы, наверное, уже читали. Слава Богу, что в лабораториях повышенной опасности при экспериментах автоматически в режиме он–лайн ведется трансляция всего информпотока с задействованных при проведении экспериментов приборов на дублирующие носители, расположенные в другом помещении. На случай возникновения таких вот непредвиденных ситуаций. Ну, вот мы и пришли.

Карпенко провёл Дмитрия и Катю в средних размеров помещение, в дальней стене которого была еще одна — прозрачная — дверь, за которой находился небольшой бокс. А в боковой стене была дверь с надписью «Операционная».

— Здесь тоже, я смотрю, словно стадо носорогов прошло, — произнес Дмитрий, глядя на хаотично расставленные приборы и тянущиеся вдоль стен силовые кабели.

— Да, — ответил Карпенко. — Антон, тот, не смотря на все мои усилия, так и не вышел из комы, а вот двое его коллег, едва придя в себя, вдруг опять вызвали локальные возмущения полей — на сей раз уже у меня в медотсеке — словно они какой‑то остаточный заряд с себя сбросили. Правда, на сей раз воздействие было гораздо более кратковременное и менее разрушительное. После чего эти двое пришли в себя, но ничего из произошедшего не помнят. И похоже, никогда не вспомнят — у них в части нейронных кластеров вся информация стерта — чтобы такое с помощью всех современных медицинских технологий сделать, надо сутки возиться, чтобы аппаратуру так избирательно настроить и другие участки мозга не зацепить. А тут за считанные часы все как корова языком слизнула. Видимо, то состояние, которого они пытались достигнуть, настолько необычно для человеческой психики, и вызывает столь сильные локальные возбуждения определенных мозговых структур, что под их воздействием вся информация из этих участков нейронной сети просто стирается.

Слушая Семёна, Дмитрий сосредотачивался, входя в привычное для него состояние принятия, предваряющее перевоплощение в чужую Сущность. Ему уже было очевидно, что без проникновения в очень глубинные слои Сущности попавших под воздействие людей и последующего сравнения ее со строением здешней ноосферы решить проблему не удастся. И начинать надо было с Антона — он сразу выделил его среди троих пострадавших по тому, что патологии в энергосистемах его тела были выражены намного ярче, чем у его коллег.

— Похоже, происшедшее взбудоражило всю базу, и весьма сильно, — сказала Екатерина. — Нервное напряжение ощущается очень отчётливо.

— Абсолютно верно, — сказал Карпенко. — Вчера вечером несколько человек приходили ко мне за снотворным, сегодня за завтраком многие жаловались на кошмары во сне. Хотя раньше никто особо нервным не был — всё‑таки отбор в экспедиции довольно жёсткий.

— А что именно снилось людям ночью? — спросил Дмитрий.

— Ну, ментоскопировать всех я не стал — не посчитал возможным, а запомнить ничего из этих снов никому не удалось. Кроме Алика — нашего инженера по системам биозащиты — он рассказывал что‑то про каких‑то дикарей. Вроде как его поймали не то индейцы, не то ещё кто‑то, привязали к двум лошадям — за руки и за ноги — и погнали лошадей в разные стороны. Он говорил, что прямо чувствовал, как его разрывает на части. Ну и у меня самого — себя то я мог ментоскопировать безо всяких проблем-тоже было нечто связанное с раздвоенностью личности. Вроде бы как стою я посреди поля, а с противоположных сторон надвигаются две армии. И я ясно понимаю, что должен в этой битве участвовать, но абсолютно не представляю, за какую из этих армий. Что потом было — как в тумане, но, кажется, меня всё‑таки зарубили.

— Прослеживаются общие мотивы, вам так не кажется? — спросил Дмитрий. — И в том, и в другом сне человек оказывается между двух противоположных сил, и в обоих случаях это заканчивается плачевно.

— Да, в самом деле… — сказал Карпенко. — Похоже, подсознание пытается выразить то, что с нами происходит, посредством знакомых образов. Вот только не пойму, как это расшифровать. И кроме того, раздвоенность и ситуация выбора — это не такая уж и редкость в психических состояниях, так почему же они вызывают такую озабоченность здесь, в этом случае? Нет, тут явно еще что‑то присутствует.

— Верно. Дело не только в озабоченности, — сказал Дмитрий, продолжая диагностировать Антона и настраиваться. — Здесь на всей территории базы и в ее окрестностях, насколько хватает моей чувствительности, до сих пор в полевой структуре возмущения и блуждающие сгустки энергии. Которые и дают наводки на психику персонала базы. Хорошо еще, что не сильные, да и люди подбираются в состав персонала базы психические устойчивые, и поэтому это вылилось только в повышенный невротический фон. Но я ощущаю, что концентрация энергии здесь непрерывно нарастает и, к тому же, что‑то изменяется в структуре глубинных уровней Реальности. Но что конкретно, я пока не понимаю. И пока могу лишь предположить, что в результате проведения местного ритуала инициации, который ваши исследователи попытались воспроизвести в своем эксперименте, энергосистемы здешних разумных жителей вступают в резонанс с определёнными слоями или, говоря иначе, системными уровнями ноосферы планеты. Для местных жителей это не имеет побочных эффектов — они и так имеют тесную связь с энергоинформационным полем планеты и инициация нужна лишь для того, чтобы сделать этот контакт более осознанным и контролируемым. Земные животные при моделировании подобного рода «подключения» не испытывали побочных эффектов, поскольку слабое развитие абстрактного мышления не позволяло им достичь достаточно сильного резонанса со сложными структурами глубинных слоев здешней ноосферы. Но вот что касается людей — они вполне способны настроиться на высшие уровни здешней ноосферы. Но информационная структура людей, похоже, оказалась ей чужда. И она отторгла тех, кто непрошено в нее вторгся. Скорее всего, у людей есть какие‑то свойства, которые абсолютно антагонистичны неким базовым принципам устройства здешнего социума. А может и глубже — чужды энергетике самой планеты.

Катя кивнула:

— Когда два чуждых ментальных модели пересеклись в мозгу Антона, это вызвало противоречие в базовых, архетипических структурах его личности и начало ломать его психику. Возникла фрустрация и мозговая активность хаотизировалась. На физическом уровне это проявилось в конвульсиях, спазмах мышц и нарушении сердечной деятельности. Видимо, процесс был столь быстрым, что настроенные в резонанс с ним коллеги–наблюдатели не успели отстроиться и их тоже зацепило, но уже ослабленной, вторичной волной искажений. Вот уж действительно, грубо говоря, «горе от ума» — психика и энергетика сотрудников FIB в результате многолетних практик стали достаточно гибкими и открытыми, чтобы воспринять даже столь чуждую образно–эмоциональную конструкцию, каковой, судя по всему, является для человеческого разума структура здешней ноосферы. Впрочем, своего рода «микроинициации» подвергся весь персонал базы. И теперь ваша психика пытается выдавить из себя привнесенные в нее осколки чуждых ментальных паттернов. Грубо говоря, выдавливает из себя невольно подсаженные в нее «сорняки» элементов инопланетного разума. Но если содержащиеся в здешнем коллективном сверхсознании структуры обработки информации столь чужды для нашей, человеческой психики, то верно и обратное. А значит, что‑то, содержащееся в, если угодно, самом глубинном «ядре» нашей земной сущности, вступает в противоречие и даже конфликт с основами здешнего мироустройства. По–крайней мере, в той их части, которая необходима для прямого резонансного воздействия разума на событийные и природные процессы. И поэтому ноосфера планеты может воспринимать погружение в нее человеческой сущности как угрозу самой своей целостности. И какая то ее часть начинает действовать аналогично антивирусной программе, когда та обнаруживает полиморфный вирус, грозящий разрушить ядро операционной системы.

Потому в подсознание сотрудников базы и возникают образы того, что они оказались между двух враждебных сил, или что две разные силы разрывают их на части.

— Вы сможете вылечить это? — спросил Карпенко у Дмитрия.

— Думаю, что смогу. Для этого мне придется сначала ознакомиться с теми записями исходных нейронных карт и глубинных психопрофилей, которые делаются, насколько мне известно, каждому сотруднику планетарных баз и кораблей дальнего радиуса действия КИК, потом просмотреть все материалы, собранные про здешних аборигенов и их магию, после чего надо будет самому погрузиться в здешнюю ноосферу. Лучше всего где‑нибудь подальше от территории базы — и чтобы обеспечить погружение в аутентичную, не замутненную здешними искажениями структуру здешнего планетарного сверхсознания, и чтобы, если вдруг и меня начнет «выкидывать», не вызвать здесь очередной волны разрушений. Ну а уже после этого я смогу попытаться понять, какие структуры исходных Сущностей пострадавших подверглись искажениям и каким. Ну а если повезет и мне удастся понять природу вызвавших эти искажения воздействий, то шансы на излечение станут очень высокими. Кроме того, все эти исследования заодно позволят мне, надеюсь, получить некоторое представление и о том, что же такое в людях есть особенное, на что местный Сверхразум отреагировал столь бурно. Для чего, собственно говоря, меня и пригласили в экспедицию.

Врач отвел Дмитрия и Катерину в свой кабинет и снабдил необходимыми материалами. Знахарь изучал нейронные карты, психопрофили и результаты множества психологических тестов, радуясь тому, что за время полета уже освоил медицинскую терминологию и средства отображения землян достаточно хорошо для того, чтобы научиться соотносить их со своими представлениями о нарушениях в организме. Обсуждая материалы с Катей, он пытался понять, есть ли во всех пострадавших нечто общее, сделавшее именно их уязвимыми для поражения. По всему выходило, что все заболевшие обладали весьма яркой индивидуальностью. Волевые, целеустремленные, активные, смелые, решительные… У них были разные типы характеров, разные темпераменты, но в общем‑то каждого из них можно было назвать хорошим, естественно, по земным меркам, человеком. Это и понятно, ведь отбор в экспедиции проводится по определенным параметрам и учитывал, насколько это было возможно, особенности тех планет, куда предполагалось отправлять того или иного специалиста. Относительно Антона было очевидно, что у него была явная склонность к лидерству при одновременном умении работать в команде… Редкое сочетание. И тем не менее это не спасло его от защитного воздействия здешней ноосферы.

Люди вообще были весьма противоречивыми существами. Дмитрий, изучая земную жизнь, не раз удивлялся тому, что закоренелый преступник может быть очень сентиментальным, а любящий отец семейства — серийным убийцей–маньяком. И он понял, что поступками людей во многом руководят мотивы и воспоминания, скрытые в глубинах их подсознания. В самые глубинные слои которого они проникать так и не научились, не смотря на всю созданные земной наукой технологии ментоскопии, эмоционального сканирования и психо–резонансного тестирования.

Просмотрев все данные и составив определенное мнение о характерах и индивидуальности всех подвергшихся поражению, Дмитрий устало потер виски и выключил голографический монитор.

— Что теперь? — спросила Катя.

— Теперь… Сначала к прогрессорам — посмотрим, что им удалось наработать по аборигенам. Потом попробую подсоединиться к местной ноосфере. Надеюсь, после этого многое станет ясным. Ну а уже потом проведу Слияние с Сущностью Антона.

— Нет, не понимаю, почему это случилось? Ну нормальные же люди, почему же местная ноосфера их отвергла, да еще так резко?! Чем они не устроили здешний коллективный разум?!

— А ты думаешь, их отвергли, потому что именно они не устроили?

— Ну а как иначе?

— Может, они не плохи, может, они просто другие. И местные эгрегоры отторгли в их лице вообще всех землян?

— И меня здешняя планетарная Сверхсущность тоже отвергнет?

— Не знаю. А ты хочешь попробовать?

— Ну… Да. Я хотела бы поехать с тобой. Ты же сможешь при погружении и меня «затянуть»?

— Это может быть опасным. Ты же видишь, что случилось с непрошенными гостями, — Дмитрий кивнул в сторону медицинского отсека.

— Но это может быть продолжением эксперимента. К тому же в этот раз все будет по–другому. Я буду с тобой. И не будет усиления аппаратурой. И вообще, это может быть полезным!..

Дмитрий улыбнулся, подумав, что еще у людей есть огромная тяга к авантюризму.

— В таком случае тебе, Катя, необходимо вначале потренироваться. Нужно усилить ток энергии и научиться лучше очищать свой разум. Давай так — ты повспоминай пока все наши совместные занятия, а я схожу к прогрессорам. Вернусь и обсудим все еще раз.

Покинув девушку, через пять минут Дмитрий уже слушал рассказ Трофимова.

— Аборигены почти не развиты в техническом смысле, — начал тот, уже успевший ознакомиться с результатами проводившихся на базе полевых исследований. — Механизмы они используют самые примитивные. Технологии тоже. Но у них довольно развито то, что можно назвать магией. Думаю, тебя больше всего заинтересует именно этот раздел. Я тут подобрал кое‑что, на мой взгляд, самое показательное. Вот смотри.

Александр вывел на виом серию сделанных прогрессорами видеозаписей, сопровождаемых данными измерительных приборов. Дмитрию действительно было интересно, тем более, что магия у местных жителей несколько отличалась то той, которой пользовались на его планете. Здесь она была в основном коллективной. Среди ритуалов попадалось много довольно интересных. Например, для управления погодой или ускорения роста посевов. Собиралось от десяти и более местных и совершался обряд.

В целительстве тоже присутствовали в основном коллективные практики. Несколько аборигенов согласованно работали вместе. И насколько мог понять Дмитрий, работали они зачастую совместно с пациентом, направляя на излечение его собственную энергию, точно фокусируя ее на нужных местах организма. И лишь в самых тяжелых случаях подкрепляя больного своими силами. Но болезней как таковых зафиксировано ни разу не было, а все увиденное относилось к травмам, которые местные лекари излечивали весьма быстро.

Просмотрев множество записей, Дмитрий сделал вывод, что индивидуальная магическая сила каждого аборигена была не очень то и значительной, но, собираясь вместе, они могли творить волшебство весьма сильное и разнообразное. И поэтому столь любимая землянами техника, насколько он смог оценить, здешним негуманоидам была совсем не нужна. По крайней мере пока они вполне справлялись со всеми своими проблемами с помощью своей магии.

— Александр, — обратился к Трофимову Дмитрий, — кое‑что я, кажется, понял и теперь хочу это проверить. Для чего мне надо отлететь куда‑нибудь подальше от базы и провести погружение в здешнюю ноосферу… Организуешь?

— Смотри, — Трофимов вывел на виом спутниковую карту окружающей базу местности в радиусе 150 километров. — Выбирай место, я доставлю тебя туда, а потом заберу.

— Думаю, вот это плоскогорье подойдет. И от базы далеко и от ближайших населенных пунктов аборигенов. Я полечу с Катериной. Она хочет погружаться со мной.

— А это не опасно?

— Думаю, нет. Погружение в том режиме, который собираюсь использовать я, происходит постепенно, идет сонастройка… Вначале я тоже подумал про опасность повторения случившееся во время эксперимента, но все же думаю, повториться смогу этого избежать. А Катерину я в случае чего просто отключу от канала и заблокирую ее психосферу, изолировав ее от влияния местного коллективного разума.

— Думаешь, сможешь?

— Мы настроимся и войдем в определенное состояние, после чего начнем очень медленно его углублять и изменять. Переходя от слоя к слою глубинных слоев местной ноосферы крайне плавно и осторожно. Во время эксперимента же скорей всего произошло «соскальзывание», почти мгновенное погружение человека на весьма значительную глубину здешнего коллективного разума. Да, он специалист, но он не был готов к тому, что ему открылось, от чего и испытал шок. Хотя здесь все не так просто и еще предстоит разобраться, что же оказало на него столь сильное психотравмирующее воздействие.

— Ладно, — сказал Александр, поднимаясь из кресла. — Я в ангар. А ты иди за нашей амазонкой, если уж ей так неймется найти приключения на ее очаровательный зад.

Трофимов пошел подготавливать флаер, а Дмитрий отправился к Катерине.

Нашел он ее не там, где они расстались, а в выделенной ей каюте. Еще подходя к которой, он ощутил, что девушка выполняла одно из его упражнений, настраивая свою психику на состояние «принятия» и «позволения». Постучав и войдя, Дмитрий прямо с порога решительно заявил, что большего сейчас ей достичь уже не удастся. Но если она по–прежнему готова рискнуть, то он готов взять ее с собой. После чего девушка вскочила, чмокнула его в щеку и стала доставать из шкафа полетный комбинезон. Дмитрий, потерев щеку, вышел и направился к себе, чтобы тоже переодеться.

В ангаре их уже ждал Александр, успевший согласовать полет с начальством, ввести все координаты и запросить сводку у метеослужбы.

— Ну, загружайтесь! На верху еще метель, но нам это не страшно, поднимемся повыше и включим камуфляж. Готовы? Поехали!

Трофимов закрыл кабину и дал сигнал техникам. Бронированная плита входа поползла в сторону. Через пять минут флаер вылетел из ангара и взял нужный курс.

— Красиво как, — сказала Катя, когда они поднялись над облаками. Здесь на пронзительно синим небе ярко светило местное солнце и искрились ледники на пробивавших облачный ковер вершинах гор.

Прилетев на место, решили, что Александр отлетит километров на десять, оставив их одних. На случай, чтобы приборы флаера не повредило, если все‑таки произойдет нечто похожее на то, что случилось на базе.

— Как закончим, мы дадим сигнал, что можешь нас забирать.

— А если не дадите? Давайте так — если через три часа от Вас сигнала нет, то я включаю режим защиты и лечу вас эвакуировать. Хватит вам трех часов?

— Должно хватить, если все пойдет нормально. Ну а если не пойдет, то не знаю.

— Не нравится мне это, если честно. Здешняя ноосфера мозги нашим выжигает…

— Ну, не совсем уж так прямо и выжгла, — ответила Катерина.

— Вот именно, что не совсем. А вдруг у вас что‑нибудь случиться?! Вдруг вы не сможете подать сигнал?!

— Саш, ничего с нами не случиться, — улыбнулась Катя, — Дмитрий же мастер.

— Мастер. Мастер. А вдруг?! Ну а вдруг передатчик из строя выйдет?!

— Передатчик умрет, сигнальная ракета в стволе застрянет, и даже костер мы развести не сможем, — усмехнулась Катя.

— Умные все, — буркнул Трофимов. — А мне за вас переживай… Короче, раз в три часа я буду делать облет. И постоянно буду следить за показаниями датчиков на ваших комбинезонах. И если что пойдет не так!.. Флаер же вашим тонким мирам не помешает?

— Не помешает, — улыбнулся Дмитрий, которого тронуло волнение друга. — Ты только напрасно себя не изводи, все будет нормально, этот мир, в общем‑то, не так уж и сильно отличается от тех, которые мы уже посетили, а там ведь все мои погружения в местные ноосферы проходили нормально.

— Ага, нормально, только там никому, а уж тем более подготовленным FIB–овцам мозги не «пробивало», — ворчал Трофимов, забираясь во флаер. Несмотря на общение с Дмитрием, он все равно не доверял неизведанному. А ноосфера была для него пока именно «терра инкогнита». Да даже и не «терра», а не пойми что и сбоку бантик!

— Ну давай садись или ложись, как тебе будет удобней, — сказал Дмитрий Кате, когда флаер скрылся за ближайшей горой. Сам он уже сидел со скрещенными ногами, прислонив прямую спину к скале. Девушка села рядом, и они начали совместную настройку на погружение.

— Хорошо, — сказал знахарь, когда Катя вошла в нужное состояние. — Теперь расслабься и не сопротивляйся — дальше я тебя поведу.

Дмитрий ощутил, как разум девушки распахнулся, и послал ей серию образов, являющихся своего рода путеводными знаками на пути в глубинные слои местного Сверхразума. Теперь девушка имела ориентиры, «маяки» в информационном Узоре этой планеты. По которым, в случае чего, могла хотя бы выйти из погружения, если что пойдет не так, как задумал Дмитрий.

Знахарь послал ей образ связи и «нырнул» сразу на ментальный уровень здешней ноосферы. Катя сосредоточилась на первом из образов и тоже заскользила сквозь океан совершенно непривычных ощущений и мыслеобразов.

Движение даже на ментальном уровне, не говоря уж о еще более глубоких слоях информационного поля планеты совсем не похоже на перемещение в физическом мире. Здесь даже нет той тени сходства, которая ещё присутствует в астрале. Расстояние тут не играет роли — важно только состояние. Каждая точка этого мира — определённое и уникальное состояние. Если ты настроился на него, то сразу же оказался в точке, ему соответствующей.

Если состояние хорошо знакомо — можно почти сразу оказаться в нужном месте этого мира. В противном случае приходится пройти последовательно через ряд состояний, всё ближе и ближе подбираясь к нужному.

Усилие здесь не играет никакой роли, даже усилие воли. Единственное, что имеет значение для движения — внимание. Чем лучше контроль внимания, чем более искусны навыки управления им, тем свободнее и быстрее будет движение в этом мире.

Катя продвигалась вперёд, и в её сознании разворачивались всё новые и новые картины. И вдруг всё её восприятие заполнилось чем‑то грандиозным, невообразимым. Образы, мысли, эмоции, энергии — всё чужое, неизвестное, но в то же время они, как и всё в этом состояние, показались давно знакомыми и понятными.

Катя поняла, что они оказались на границе ментального и каузального слоев ноосферы Голконды. Присутствие Дмитрия ощущалось совсем близко. Но, вдруг какая‑то сила начала выдавливать сознание девушки назад, в более поверхностные слои информационной реальности.

Дмитрий не понял, что происходит и не смог помочь девушке удержаться. Но, убедившись, что опасность ей не угрожает, решил продолжить погружение без неё. Предварительно послав Кате сигнал не сопротивляться подхватившему ее «течению» и позволить ему вынести ее куда угодно. Уверив ее, что потом она из любого места сможет вернуться в свое исходное состояние, пользуясь образами «маяков», заданных им в самом начале погружения. Екатерина послала образ понимания и согласия и «ушла вверх».

Он же углубился дальше в ноосферу и принялся сканировать её в поисках ответов на свои вопросы. Его внимание сразу привлекли вспышки сознаний. Их было двенадцать, и было абсолютно явным то, что они пришли сюда вместе — также как пытались пройти Дмитрий и Екатерина. Знахарь удивился, потому что групповые погружения в глубокие слои реальности всегда сложны. Два–три сильных мага, если они умеют синхронизировать волю и мышление, смогут путешествовать по глубинным слоям Узора Бытия гораздо эффективнее, чем один. Но уже пять–шесть будут только мешать друг другу. По крайней мере в его мире это было именно так. И раньше Дмитрий не мог бы и представить себе, что сразу дюжина магов способны предпринять совместное путешествие к столь фундаментальным слоям Бытия, на которых задаются связи между причинами и их последующими проявлениями на более «плотных» уровнях реальности.

Всмотревшись, Дмитрий увидел, что сознания двенадцати магов удивительно тесно переплетены — они действовали так, будто были частями единого разума.

Вдруг этот клубок сознаний встрепенулся — коллективное сознание местных заметило Дмитрия. И он почувствовал, как сразу двенадцать разумов сосредоточились на нём. И уловил очень быстрый даже для него обмен мыслеобразами. Но кое что из их ментального потока он понять все таки успел.

…Сильная энергия. Что это? Энергетическая форма жизни? Нет. Его мышление похоже на наше. Соборная сущность? Нет. У него индивидуальное сознание. Один из Ушедших в Истину? Нет. Нить связывает его с плотным телом. Это живущий Разумный. Один? Здесь? Как он смог проникнуть на Уровень Основ? Один, без помощи других… Сильный маг. Очень сильный. Да. Но не похож на нас. Пришёл издалека…

Дмитрий решил, что раз его всё равно заметили, нужно попробовать установить с местными контакт.

«Приветствую вас».

…Тебе приветствие тоже. Откуда ты? Что привело тебя сюда?..

Они «говорили» так же, как и мыслили — все сразу, одновременно, но удивительно слажено. Они не мешали друг другу, напротив, мысль каждого звучала, как нота единой мелодии-точно на своём месте, необходимом для целостности всей композиции.

«Я житель мира, который находится далеко отсюда. Погрузился на этот уровень Бытия, чтобы познавать иные миры. Сейчас изучаю ваш», — Дмитрий не сказал, что его физическое тело тоже находится на Голконде (он надеялся, что созданные им защита и маскировка достаточно сильны для того, чтобы местные не смогли определить его положение в физическом пространстве). В этих слоях реальности ложь невозможна, и поэтому единственное, что ему оставалось — умалчивание. — Вы тоже путешествуете?»

…Что‑то случилось в северных землях нашей планеты… Оттуда исходят странные эманации и возмущения… А недавно там случилось что‑то, всколыхнувшее всю нашу внутреннюю реальность. Когда это случилось, многие ощутили нечто чужеродное, несущее опасность для будущего…И нас, как самых способных к Единению, отправили выяснить, что случилось… Мы должны разобраться и устранить источник угрозы…

Дмитрий подумал, что эксперимент землян не остался незамеченным, и поспешно блокировал эту мысль. Скрыть здесь что‑то очень трудно и, если здешние маги станут задавать конкретные вопросы, то он сможет лишь прервать погружение. Надо заранее подготовить местных, чтобы это не выглядело подозрительным.

«Я опасаюсь, что моё пребывание здесь тоже может быть прервано. Уж очень у вас все отлично от того, что есть у меня дома», — промыслил Дмитрий. — «Поэтому предлагаю обменятся образами наших миров».

…Согласие. Любое знание может быть полезным. Мы открываем свою память…

Перед Дмитрием предстали переплетённые между собой в грандиозный узор миллионы образов–воспоминаний. Он мог воспринимать их все одновременно — как чёткую и ясную единую картину — и при этом по желанию мог увидеть каждую подробность, каждую деталь и даже сразу множество составных этого Плетения. И не было нужды что‑то искать, задавать вопросы и находить ответы — все открывшиеся ему образы осознавались одновременно!

Но он знал — так продлится лишь до тех пор, пока он находится на этом уровне реальности. Стоит ему вернуться в физический мир, как останется лишь ощущение чего‑то грандиозного. Поэтому сейчас нужно целенаправленно запомнить, зафиксировать в памяти как можно больше отдельных важнейших частей и картин, входящих в Узор. И всё равно это будет лишь жалкая тень того, что он видел сейчас.

Он впитывал информацию, специально выделяя из целостности грандиозного узора те его части, которые осознавались им как наиболее важные для понимания Сути этого мира. Чтобы потом суметь воспроизвести их в обычном состоянии сознания.

Перед его мысленным взором разворачивались картины быта и культуры аборигенов, и Дмитрий запоминал, чтобы потом найти ответ — в чём же земляне оказались настолько чужды этой планете?

Дмитрий видел удивительные города — с изящными зданиями, утопающие в зелени и цветах. Этот мир стоял на уровне развития Средних Веков, но так могли сказать лишь земляне, привыкшие оценивать цивилизацию по наличию либо отсутствию машин, производящих энергию установок и компьютеров.

Но этому миру не нужны машины — здесь хватает животных, которых маги–биоконструкторы наделили удивительными свойствами. Здесь есть способные летать, похожие на драконов из древних земных легенд огромные ящеры — выносливые, проворные, быстрые, неприхотливые. Есть крупные пауки, железы которых вырабатывают и сильный клей, и прочные нити. Маги планеты наладили контакт даже со здешними микроорганизмами, что позволило им получать самые различные вещества. Растения, бактерии, животные, насекомые производили пищу, ткани и материалы, уничтожали мусор, очищали города и выполняли все те работы, для которых не приспособлены тела самих аборигенов.

Средства связи жителям Голконды заменяет развитая телепатия, в медицине они практически не нуждаются — их тела не болеют и способны в короткое время залечить даже тяжёлые раны. Излечение происходит совместными усилиями нескольких магов. Да и компьютеры голкондцам совсем не нужны — их наука была основана не на вычислениях и алгоритмизировании, а на интуитивном познании, целостном видении Сути предметов и явлений и синтезе Образов того, что они хотели создать. Они не складывали из «кирпичиков», а выращивали и трансформировали! Совсем иной подход, чем у землян.

Дмитрий также видел сложные, но вместе с тем естественные и понятные социальные взаимоотношения, делающие полностью понятными их культуру и устройство общества. Но всё это было гораздо сложнее и дальше от знакомых понятий, чем сцены быта и созидания. Сейчас проблемы понимания нет — всё, что видел Дмитрий было ему абсолютно ясно. Но когда он вернётся в физический мир, это понимание пропадёт. Поэтому Дмитрий хотел запомнить как можно больше отдельных частей Узора, созданного жителями этого мира, надеясь, что потом сможет в этом разобраться.

Маги планеты в это время тоже читали его память. Вернее, ту ее часть, которую он им открыл — ту, что касалось его родной планеты. Спрятав все относящееся к землянам и экспедиции. Но всё же в этом слое реальности сложно скрывать что бы то ни было, и потому Дмитрий был готов прервать погружение, если кто‑то из магов окажется слишком любопытен и — может быть ненамеренно — проникнет в закрытые области его памяти.

Однако, маги и не думали делать этого — едва сознание одного из них натыкалось на заблокированные воспоминания, как тут же отстранялось. В какой‑то момент Дмитрий понял, что вся культура голкондцев пронизана уважением к личным мыслям — никто из местных и помыслить не мог проникнуть в мышление другого против его воли.

Дмитрий не мог бы сказать, как долго продолжался контакт воспоминаний — времени то даже в смысле последовательности событий на этом уровне осознания вообще нет — здесь все сразу пребывает в Вечности. Но наступил момент, когда он почувствовал, что дольше ему находится на этом уровне здешней ноосферы уже трудно. И, попрощавшись с местными магами и поблагодарив их, начал «вываливаться» в обычную реальность.

Когда знахарь очнулся, сидевшая напротив Катя сразу же спросила:

— Ну, что? Удачно?

Дмитрий кивнул.

— А меня «выкинуло, — сказала девушка.

— Но у тебя все нормально?

— Да, просто, похоже, я сильно не понравилась эгрегору этой планеты. И меня мягко, но настойчиво выпихали.

— То есть, ты думаешь, что твоё погружение прервало коллективное сверхсознательное жителей этой планеты?

— Не просто думаю — я это почувствовала. Ноосфера Голконды отторгла мою ментально–эмоциональную Сущность. Если воспользоваться аналогией с иммунной системой, то можно сказать, что какие‑то мои внутренние свойства оказались чужеродно–опасными. И меня выпроводили, хорошо еще, достаточно корректно. А вот ты «вписался» и не был воспринят как нечто враждебное. И мне не понятно, чем земляне не угодили этой и другим планетам. А ты что‑нибудь выяснил во время своего погружения?

— Я не нашёл всех ответов, но всё, что хотел узнать об этой планете, я узнал. Думаю, мы вполне можем возвращаться на базу.

— Да уж, а то Александр, наверно, уже весь извелся. Через 10 минут как раз три часа истекут.

Послав сигнал на флаер, Дмитрий кратко рассказал Екатерине все случившиеся с ним в ноосфере Голконды.

— Как интересно. И ты все видел и понимал? Удивительно! А я тоже видела множество образов, это было нечто грандиозное! Фантастическое! Только я ничего не помню. Просто эмоциональные оттенки и ничего конкретного, — грустно закончила Катя. — Я хотела запомнить, это было так…так… невообразимо прекрасно!.. но как только оказалась здесь, волшебство кончилось. Это как сон…

— Так всегда бывает. Не расстраивайся. Чтобы что‑то запомнить, надо применять специальные техники, я тебя им научу во время следующих перелетов. А вон и наш транспорт подлетает.

Заложив крутой вираж и резко сбросив скорость, флаер залихвацки сел на скальную террасу рядом с ними.

— Ну, как вы тут?! — спросил высунувшийся из люка Трофимов. При включенной системой невидимости казалось, что он возник прямо из воздуха. Дмитрий и Катерина рассмеялись, что вызвало у Александра искреннее негодование. — Хихикаете! Я тут места себе не нахожу, а они хихикают!.. Ну чего стоите?! Давайте, залезайте! Исследователи тайных сил, понимаешь ли… Ладно, говорите — все выяснили, что хотели? — спросил он, когда Дмитрий и Катя устроились на сиденьях, и флаер взмыл в воздух, беря курс на базу.

— Почти, — ответил Дмитрий. — Главное, я теперь знаю, как можно попытаться помочь пострадавшим FIB–овцам.

— То есть ты их сможешь вылечить? — уточнил Трофимов, закладывая в программу бортового компьютера только что поступившие со спутника новые данные по погоде.

— Вылечить — да. Теперь я знаю характерные особенности местной ноосферы и смогу разделить потоки…

Пилот только глаза закатил, показывая, что некоторые слова друга были ему абсолютно не понятны.

- … Но боюсь, база может быть вскоре обнаружена…

Дмитрий рассказал, какую реакцию вызвал эксперимент землян у аборигенов.

— Да, теперь руководство будет думать, что делать, — подвел итог Александр. — Наверно, и здесь базу придется сворачивать. Как это уже решено для ряда других планет. Ну почему?! Почему нас каждый раз выпроваживают?! Интересная формулировочка: «устранить это»! А «это» значит, мы! И вообще! Мы к ним со всей душой! Готовы тянуть отсталое общество в светлое будущее, а они — «устранить»! То микробами нас травят, то мозги сжигают, то еще чего!.. Будто мы какая инопланетная зараза!..

— А может вы, земляне, для некоторых планет и впрямь как зараза, — задумчиво произнес Дмитрий.

— Ну, знаешь! Что же нам, вообще никуда не летать и ничего не изучать?

— Изучать можно по разному. Препарируя например, да еще по живому… Тоже метод. Заодно и реакции нервной системы на разные раздражители сразу показывает.

— Так мы что, по–твоему, живодеры, да?! А эти местные сплошь агнцы безгрешные! А мозги выжигать — это как, гуманно? Дать бы им за это в ответ… По их мозгам!

— Александр, ты чего сегодня так развоевался‑то?! — улыбнувшись, спросила Катя.

— Ничего! Не нравится мне тут…Все какое‑то…чужеродное!.. — он передернул плечами и с особым сосредоточеньем занялся приборами.

Когда они прибыли на базу и Дмитрий сразу же отправился в медотсек, Катерина пошла с ним и предложила свою помощь при проведении лечения. Немного подумав, он согласился:

— Хорошо. Я буду восстанавливать глубинные уровни Сущности Антона, а ты следи за его физическим состоянием. Подпитывай энергией и, если в каких‑то участках нейронной сети мозга возникнут петли самовозбуждений, разрушай их, не позволяя выйти на устойчивые режимы автогенерации.. И ещё — усиль защиту своей психики. Серьёзной опасности нет — Антон всего несколько мгновений был в том состоянии, когда он мог спонтанно инициировать других, сейчас этого не произойдёт. Но его психика наверняка содержит кластеры здешних ментальных конструкций, чужеродных вам, землянам. И когда я начну их вычищать, то они могут активироваться, и ты вполне можешь нахвататься этого психического мусора.

Войдя в медотсек, Дмитрий вкратце рассказал врачу базы, что собирается делать. Для удобства знахаря Карпенко предложил использовать дополнительный ложемент, который по его распоряжению тут же принесли техники. Дмитрий занял его и, настроившись, погрузился в транс, привычно выделив ту часть своей собственной Сущности, которая должна была на время стать своего рода голографической моделью другого организма. После чего стал перевоплощаться в Антона.

Екатерина и Карпенко в это время следили за показаниями многочисленных закрепленных на теле пациента и дистанционных датчиков и управляли внедренными в организм больного комплексом лечебных нанороботов, специально запрограммированных на восстановление нейронных структур и нервной ткани.

Спустя некоторое время тело Антона резко напряглось — видимо, Дмитрий начал активно вытаскивать из его психики проникшие туда «осколки» ментальной системы, присущей аборигенам. И борьба человеческих энергоинформационных структур с порожденными этой планетой психическими «вирусами», до того едва тлевшая, теперь вспыхнула с новой силой. Дмитрий словно восстанавливал пораженный во время проведения того, как теперь было четко понятно, не до конца продуманного эксперимента «психический иммунитет» землянина. И тот начал бороться за восстановление исходных параметров тех структур организма и личности Антона, которые в земной традиции было принято называть «тонкими телами», а на планете Дмитрия более обыденно — «оболочками» или «слоями» Сущности. А Дмитрий помогал этому процессу, являясь своего рода дополнительным «противовирусным препаратом» и аналогом земного биорезонансного комплекса. Только биологического.

Руки Кати заметались над телом Антона, облегчая удаление энергетического шлака и гармонизируя течение жизненной силы. А Семен сразу по двум мониторам следил за работой нанороботов и системой вирт–моделирования психики.

Дмитрий наконец смог нащупать и выделить все сосредоточия искажений в Сущности Антона. Во внутреннем восприятия Дмитрия они выглядели, как спутанные комки, в которых сплелись два пучка светящихся нитей. Один из них уходил в информационное поле планеты, другой же состоял из нитей, соединяющих это место в ментальном пространстве с поврежденными участками Сущности землянина. Дмитрий начал осторожно распутывать средоточия искажений, обрывая нити, связывающие Сущность землянина с местной ноосферой и стремясь не допустить при этом повреждений его собственных.

Тело Антона покрылось холодным потом и затряслось, да так, что задрожал ложемент. Катя ощутила, как энергетика окружающего пространства начала специфически «гудеть», что обычно предшествовало появлению энергетических аномалий на физическом уровне. И верно — спустя буквально пару секунд один из медицинских приборов начал выдавать совершенно хаотические показатели, потом в нем что‑то коротнуло и запахло горелой изоляцией. И так же стремительно, как началось, всё вдруг прекратилось. И в этот же момент лежавший в ложементе Дмитрий открыл глаза, глубоко вздохнул и вытер рукой мокрый лоб — распутывание энергетических узлов оказалось в данном случае весьма энергозатратным. Структуры местной коллективной Сверхсущности были очень прочными и их разрушение отняло много сил.

Карпенко, следивший за мониторами, восхищенно воскликнул:

— Практически полное восстановление исходного психопрофиля и нейронной карты, за исключением тех нейронных кластеров, информация с которых была необратимо стерта сразу после эксперимента. Даже не думал, что такое возможно. Остальное уже, как говориться, дело техники — наноботы окончательно восстановят всю нервную систему Антона и очистят организм. Кроме того, мы с Екатериной записали все параметры проведенной вами, Дмитрий, процедуры восстановления и думаем, что для более слабых поражений двух остальных сотрудников FIB нам будет достаточно смоделировать эи параметры с помощью моей аппаратуры.

— Вполне может получиться, — ответил Дмитрий. — Но я бы все‑таки хотел проконтролировать это хотя бы на начальной стадии. Как только восстановлю силы, сможем заняться и остальными пострадавшими.

Двух других исследователей FIB вылечили практически без усилий — они оказались гораздо в меньшей степени связаны с ноосферой планеты, чем Антон. После того, как Дмитрий подтвердил, что процесс исцеления развивается устойчиво, он сослался на усталость и ушёл в комнату, которую выделили на базе для его проживания.

На следующий день Дмитрий еще раз осмотрел пострадавших. Антон уверенно шел на поправку, двое его коллег уже были на ногах и рвались в работу. Из случившегося они ничего не помнили, но были готовы продолжать исследования и активно обсуждали возможное практическое использование наработанных данных. Например, самовосстановление после инициации клеток, поврежденных смертельными вирусами. Дмитрий в какой раз поразился настойчивости, если не сказать настырности, людей. И в какой раз подумал, что вполне может быть, что все случившееся с людьми на таких разных, но все‑таки в чем‑то схожих планетах неслучайно.

После того, как вся работа на базе была закончена и необходимые данные собраны, члены экспедиции вернулись на «Пересвет». Теперь предстояло все обсудить и принять решение относительно дальнейшего пребывания земной базы на данной планете.

Собравшись в кают–компании, руководство экспедиции заслушало доклады. Трофимов рассказал о работе местного отдела прогрессоров и возникающих при работе проблемах, Дмитрий и Екатерина рассказали о причинах провала эксперимента и возможных осложнениях при дальнейшем пребывании людей на Голконде.

— Таким образом, — подвела итог рассказу Катя, — ясно одно — земляне диссонансны неким базовым энергоинформационным процессам планеты, что заставило ее коллективное сверхсознательное предпринимать меры, направленные против тех, кто попробовал погрузиться в самое, если так можно выразиться, сердце здешнего общепланетарного эгрегора. Причём, похоже, что после этого такую реакцию могут вызывать уже не только какие‑то новые действия землян, но и даже просто наше присутствие на планете.

Гарчев вздохнул.

— Жаль. Похоже, придётся всё‑таки сворачивать базу. Потому что неразумно идти против целой планеты, причем такой, жители которой владеют магией, да еще коллективной. Один из наших аналитиков, как уже известно некоторым из присутствующих, раскопал в нашем информатории древний фантастический рассказ, в котором аборигены одной из планет, собираясь вместе больше некоего критического количества — своего рода аналог критической массы при ядерной реакции — начинали проявлять сверхспособности — каждый по отдельности на уровне физических возможностей — силы, реакции, скорости и тому подобное, и все вместе на паранормальном уровне прямого мысленного воздействия на реальность. И сила их росла по экспоненциальной зависимости от числа объединивших свои разумы жителей. Здесь, как я понял, тоже имеет место нечто похожее. И поэтому в то, что мы сможем найти какой‑то компромисс с коллективным Сверхсознанием этой планеты, я уже не верю. Судя по собранной информации, уж слишком фундаментально противоречие между Образами Мира здешних жителей и нас. Придется оставить эту планету, как уже пришлось уйти и с других!.. А жаль, ведь мы могли бы принести им всем огромную пользу.

— Вы так думаете? И какую же, позвольте узнать? — спросил Дмитрий.

— Ну, мы могли бы поделится с ними своими знаниями. Ускорить прогресс на этих планетах.

— А вы считаете, что прогресс, подобный земному — это всегда благо?

— Конечно. А разве нет? Мы могли бы не только ускорить технический прогресс на этих планетах, но и помочь местным обществам избежать многих социальных ошибок, через которые неизбежно проходит всякая цивилизация! Мы могли бы…

— Навязать им свой путь развития!

— Ну почему «навязать»! Нет! Мы хотим помочь! Без прогресса невозможно развитие!..

— Вы, земляне, привыкли думать, что технический и технологический путь развития единственно правильный. А значит, лучший.

— А разве не так?! Разве то, что мы первые достигли этих планет, а не их жители прилетели на Землю, не доказывает правильности и эффективности избранного земной цивилизацией пути развития?

— На мой взгляд, нет! У нас с вами разное представление о самих основах реальности. Думаю, вы согласны с тем, что Творец обладает абсолютным самосознанием и предельно возможной рефлексией? А предел рефлексии — это либо ее отсутствие, либо бесконечность уровней. Но во втором случае какое‑либо сознательное волевое действие становится невозможным. Остается только Созерцание Мира и своих трансформаций в нем. За исключением одного единственного случая — когда, начиная с некоторого Слоя (уровня) происходит замыкание рефлексивной последовательности на саму себя. И образуется не линия, а некое Кольцо. А вернее, поскольку речь идет о многомерной событийной реальности — совокупность того, что ваши математики называют многомерными тороидами, а в тех манускриптах, что я читал на своей планете, это называлось проще — Клубок Нитей Сущего. В таком случае некий (n) — ный Уровень рефлексии порождает не (n+1) — ый, а просто первый, исходный, Изначальный Уровень Рефлексии. Т. е. Начало Есть Суть Конца и Конец Порождает Начало. Вот примерно так, на самом то деле, и устроена Реальность, в которой мы живем. И из этого вытекает, что переходы между уровнями Бытия напоминают что‑то типа качелей. Отсюда и возникла столь популярная, что у вас, на Земле, что у нас, да и вообще во всех тех мирах, с мудростью которых я успел хотя бы немного познакомиться, идея про то, что миром правит Принцип Баланса. Или Великого Равновесия. И если цивилизацию сильно «качнуло» в одну сторону, то надо рывком восстановить равновесие, иначе мир сделает это за вас, но уже так, как сочтет нужным сам! Об этом написано много трактатов. Вот только лишь в малой части из них правда об этом процессе говорится до конца. Обычно утверждают, что если в мире появился великий злодей, то обязательно появится и равный ему по возможностям великий герой. Но почему‑то умалчивают про то, что верно и обратное — если в мире появился герой, то обязательно появится и его альтер эго. И поэтому проблема не в том, чтобы герои расправлялись со злодеями! В идеале надо привести мир к такому состоянию равновесия, в котором не будет места ни злодеям, ни героям. И именно в этом, по моему, секрет того, почему даже понимающие суть процесса установления Мирового Баланса люди умалчивают про то, что не только злодеи порождают героев, а и наоборот. Ну как же — ведь если мир уравновесится, то исчезнут не только мерзкие и ужасные монстры, но и «рыцари на белом антиграве, со взором горящим, любовью к прекрасной даме в сердце и мегаваттным импульсным сплиттером в руках». То есть те, кого привыкли приводить в пример, кем гордятся народы (а наш то богатырь покруче ихнего будет-тот дракона завалил всего то трехголового, а наш то аж о шести головах уделал). Кроме того, у тех, кто во власти, есть и совсем уж мерзкий, а потому самый потаенный и скрываемый не только от других, а и от себя самого страх — ведь многие из них просто не знают, что они будут делать в мире, где не надо будет ни с кем бороться и не надо будет никем управлять. Поскольку само понятие власти и борьбы имеет смысл только в мире, не достигшем равновесия. А остальным людям эти упыри задурили голову утверждением о том, что без борьбы (а в более узком и как бы сглаженном смысле — конкуренции) нет, и не может быть ну никакого прогресса. Что является бредом и ложью! Прогресс идет неизбежно, поскольку задан исходными законами развития Реальности — вопрос только в его темпах. И чем мир стабильнее, тем прогресс медленнее. Это правда. Вот только в стабильном мире счастья больше. Поскольку в неравновесном состоянии счастливы лишь немногие особи, находящиеся на краях энергетических и эмоциональных качелей — грубо говоря, те самые злодеи и герои. А в мире, близком к равновесию, счастливы практически все в нем живущие. И там не только нет войн, но и, как свидетельствует статистика изученных вами же цивилизаций, эпидемий. Да и вообще люди реже болеют, массовые депрессии отсутствуют и социальный строй, внешне даже напоминающий какой‑то из тех, которые были на Земле, на самом деле по сути является иным — управление осуществляется в гораздо более мягкой манере и влияние народа на элиты гораздо сильнее. Кстати говоря, и тот факт, что на всех планетах, где вы встретились с внезапно возникшими проблемами, подавляющую по численности часть населения составляет одна раса, исповедующая единую идеологию, также способствует сохранению баланса в обществе. И, судя по всему, если живущие на планете общества в подавляющем большинстве равновесны, то на ней не происходит ни землетрясений, ни ураганов, ни каких бы то ни было иных крупных катаклизмов.

Аналогия с качелями тут, кстати говоря, весьма точная — когда человек качается на качелях, то до некоего уровня размаха колебаний ему этот процесс доставляет удовольствие. Потом появляется страх, который начинает нарастать. А за неким уровнем либо человек получит инфаркт, либо его выкинет с качелей, либо качели сломаются, либо человек таки удержится и выживет, но на качели его потом уже и калачом не заманишь. Так же и мир — когда он сильно неравновесен, то может:

— грубо говоря, «сломаться», что выражается не только в тотальных войнах, но и в эпидемиях, землетрясениях и прочих реакциях природы, пытающейся восстановить равновесие, пусть и в новом состоянии;

— или настолько напугать живущих в этом мире, что большинство из них помрет от страха, а остальные вымрут позже, поскольку их будет слишком мало, чтобы продлить популяцию, да и, кроме того, большая часть жителей будет весьма больна и достаточно быстро вымрет сама, а меньшая часть будет столь брутальна и отвязна, что ее представители просто перебьют друг друга, а последний — самый крутой или самый подлый (тут уж как получится) — сам сдохнет от тоски чуть–чуть попозже.

И поскольку коллективное бессознательное то чувствует такие исходы, и оба они ему равно не нравятся, то именно это и вызывает ускорение прогресса — как попытки создать для мира «лекарства», которые позволят либо отсрочить агонию, либо будут мощными средствами анестезии, что позволит обществу сдохнуть относительно безболезненно (эдакие средства коллективной эвтаназии).

Если же мир раскачивается около положения равновесия лишь чуть–чуть, то и прогресс идет медленно. Вот только люди в таких мирах спокойнее, радостнее и счастливее. И если серьезно вдуматься, то и впрямь, куда торопиться то — впереди все равно либо Вечность, либо тот Великий Финал, который был задуман Великими Родителями всего Сущего уже при начале Творения и Срок которого записан в Изначальном Замысле. И поэтому нет смысла торопиться и стараться достичь чего‑либо быстрее других — перед ПервоЗаконом и Вечностью любые сроки и достижения одинаково равны. Какое число не подели на бесконечность — получишь одинаково ноль. И единственное, что может реально нарастать или уменьшаться в мире — это количество счастья. А значит не прогресс, развитие, успех или достижения, а только счастье является единственным верным критерием того, насколько мир живет по законам Изначальных Родителей и насколько он стабилен. Ну а разве на земном пути развития количество достигаемого человечеством в целом счастья неуклонно нарастало и нарастает?

— Ну, если рассматривать этот вопрос с подобной точки зрения… Наверное, в чем‑то ты прав, — сказал Гарчев. — Возможно, в устройстве земного общества и есть какая‑то неправильность. Но следует признать, что современное земное общество все‑таки живет более легкой и справедливой жизнью, чем то, которое было еще всего лишь два века назад, не говоря уж о более давних временах. Хотя, если честно, я надеюсь, что выводы, сделанные нашей экспедицией, смогут дополнительно улучшить и нынешнюю ситуацию.

— Нет, ну как без героев‑то?! — произнес Трофимов, просто аж извертевшийся от желания возразить тому, что сказал Дмитрий. — Ну это ты хватил! Вечная жизнь без катаклизмов, болезней и противоборства! Скучно же будет!

— На одной из планет девушка мне сказала, что у аборигенов нет преступности. Она одна спокойно ходила ночью по городу. На Земле такое возможно? — улыбнулся Дмитрий.

— Ну, это смотря какая девушка. И вообще, есть же мужчины, а значит, должно быть в жизни место подвигу! Иначе мужчины деградируют!

— Ага, а по твоему верх веселья и развития для мужчины — это ходить с разбитой рожей или радоваться тому, что разбил ее кому‑то другому, — съехидничала Катерина.

— Зато чувствуешь, что живешь, а не так, существуешь, — огрызнулся Александр.

— Ладно, вы тут полемизируйте, а мне надо отправить отчеты и отдать распоряжения для подготовки корабля к очередному прыжку, — сказал Гарчев, вставая.

Когда он вышел, Катерина сказала:

— Интересно ты все‑таки говоришь, Дмитрий. Я вот никогда не задумывалась над альтернативным путем развития цивилизации. Не технически, а как? Как по–другому?! И вот возможно ли вообще развитие в равновесных обществах? Зачем развиваться, если нет необходимости противостоять преступности, катаклизмам, войнам и устранять их последствия. Это кажется нереальным…

— Да уж, — согласился Трофимов. — Вот мы с тобой, Дмитрий, про время как‑то говорили, что это вроде как иллюзия. А теперь ты говоришь о неких сроках Воплощения Изначального Замысла Изначальных Родителей Мира. Тоже со временем вроде как связанно. Но это ладно, это можно объяснить, а вот как быть с наличием самого этого ПервоЗамысла, некоего исходного Плана Творения. Лично меня всегда интересовало, можем ли мы что‑либо менять, зависит ли от нас хоть что‑то? Или все предопределенно? Что думают об этом мудрецы твоей планеты?

— Будущее объективно–субъективно, — ответил знахарь. — Есть законы развития, если использовать ваши, земные термины, Хроноса, Эона и Кейроса. И есть вероятностный фронт «волны времени». При этом эта волна движется по ветвящимся руслам и протокам. Частично отражаясь от них обратно и под углом (дифракция и интерференция прошлого и будущего). Один из ваших писателей, Головачев, три века назад описал этот процесс очень точным образом, назвав среду его протекания Дендрофракталом. Стремнина волны в каждом потоке движется быстрее, чем у берегов. Есть «заводи» со стоячей «водой времени». И в рамках изначально заданных Великой Матерью законов и попущенной Ею же для разумных существ свободы воли эти самые разумные могут выбирать, в какое из русел свернуть волну (они движутся в волне, а не на ней, и могут даже частично формировать эту волну) и двигаться в стремнине или у берегов. Цивилизации стремнин не могут предсказывать будущее, т. к. у них настоящее=будущему (ваши даосы и буддисты сформулировали подобное ощущение лозунгом «здесь и сейчас»). Прошлое — это интерференция всех отраженных и рассеянных временных волн+память разумных, которая сама по себе является одним из факторов, задающих те процессы, про которые у вас говорят «будущее отбрасывает свои тени». Поэтому и прошлое на самом деле тоже вероятностно! Убери всю информацию о том или ином прошлом, измени картину волны, отраженной из настоящего и будущего — и прошлое тоже изменится. И для попадания в прошлое или будущее (для создания «машины времени», о которой многие так мечтают) надо прежде всего сформировать в коллективных сознании и бессознательном установки, повышающие вероятность реализации той или иной «сетки» пересечения и взаимопроникновения «временных волн» (их интерференционно–дифракционной картины). Только после этого можно будет техническими (та самая «машина времени») или, условно говоря, магическими (возможно, ими владели пророки) средствами перенестись в ЭТО, СФОРМИРОВАННОЕ будущее. И даже быть в нем достаточно продолжительный отрезок линейного (Эон) времени. При этом изменение коллективного видения может «схлопнуть» этот вариант, сделав его маловероятным.

Таким образом, разного рода организации, владеющие техническими или магическими средствами воздействовать на коллективные ожидания и мысли, а также переносить по «волнам времени» свои физические тела (тут могут быть разные механизмы вплоть до того, что переносится‑то, на самом деле, Сущность, которая просто уже по прибытии «на место» «собирает» привычную ей физическую оболочку), могут биться в настоящем за повышение вероятностей реализации тех вариантов будущего, которые нравятся адептам исповедуемых в этих организациях учений.

Можно также формировать волну, двигающую быстрее общего потока (для цивилизации стремнины это запрещено), которая, дойдя до фронта основной волны, рассеявшись, отразиться назад и принесет информацию о ближайших распределениях (полях) вероятности (интерференционная картина), частично их возмутив (принципы неопределенности квантового уровня). Но дальше фронта основной волны никаких прогнозов быть не может. Ибо за ним воплощенного событийного будущего просто нет. А есть лишь Поле Смыслов в Пространстве Условных Вероятностей.

— Ну ты вот как скажешь! Завернешь так, ничего не понятно, — сказал Трофимов. — Но одно я понял — четкого предопределения нет. Что вселяет оптимизм!..

Когда все разошлись по каютам, Дмитрий тоже отправился к себе. Немного отдохнув и помедитировав, он сел к столу и достал дневник. Как всегда, многое предстояло записать и обдумать. То, что случилось на Голконде, ясно показало, что отторжение у коллективного Сверхсознания самой планеты вызвало нечто, существующее в самой сути землян. А значит, нечто подобное могло происходить и на других планетах, хоть и не столь явно. Что‑то в землянах было настолько антагонично Голконде, что их выбросило из ноосферы, будто сработала своего рода иммунная система. Как организм потоком крови выдавливает попавшую в него занозу, так и земляне были выдавлены из глубинных слове коллективного психополя этой планеты. В случае с Катериной, так как ее проникновение было постепенным, то и ответ был мягким, в случае же с Антоном, который вместе со своими коллегами просто таки вломился в здешнюю ноосферу, все могло быть и хуже. Дмитрий видел спутанные и переплетенные клубки нитей, которые грозили разрушить все энергетические и смысловые слои его Сущности. В общем‑то, его спасло лишь то, что аппаратура вышла из строя, и контакт прервался. Иначе страшилка Александра про сожженные мозги вполне могла стать реальностью.

Дмитрий стал подробно записывать в дневник все, что смог восстановить в памяти из образа Мира, виденного им во время своего Погружения. А так же свои ощущения. Закончив запись выводом:

— Как сильно отличается Земля от всех виденных мною миров — большинство землян полагают, что соперничество дает больше для развития, чем сотрудничество! В виденных же мною мирах, да и на моей планете считают иначе. И может быть именно в этом основная причина того, что земляне приходятся не по нутру посещаемым ими мирам?

Глава 11. Среди звезд. Срединные Миры — система Афина — 7

Дмирий сидел в информатории корабля, изучая материалы об очередной планете, на которую им предстояло спуститься, чтобы разобраться в странном поведении аборигенов, и пытался понять, зачем землянам понадобилось все это — создавать исследовательские станции на очень отдаленных от Земли планетах, к тому же уже населенных другими разумными расами и даже не всегда имеющих какие-то нужные землянам полезные ресурсы. Конечно, изучение, новые знания — это прекрасно и ему самому не терпелось увидеть все своими глазами, но… Но уж слишком уж порой местные разумные формы отличались от людей. Вот и планету Афина — 7, куда направлялся сейчас «Пересвет», населяли инсекты. Гигантские пчелы и муравьи. Причем каждая пчела и каждый муравей были разумны сами по себе и при этом они обладали еще и коллективным сознанием Ульев и Муравейников, которые в самоназвании самих муравьев на земной смысл переводились как Замки.

На родной планете Дмитрия пчелы и муравьи тоже были, только гораздо, гораздо меньших размеров. Наблюдая за ними, он каждый раз удивлялся их слаженной работе. Каждая отдельная особь выполняла свой кусочек работы, иногда ее действия и вообще, казалось, были лишены смысла. А результат совместных усилий вызвал восхищение. Дмитрий помнил муравьиные кучи в лесу, мальчишки любили потыкать в них палкой, а потом смотреть, как суетятся мураши, восстанавливая муравейник. А еще ему вспомнилось, как ходили они с отцом на пасеку к деду Берендею. Дмитрий улыбнулся. Даже сейчас, когда прошло много лет, эти воспоминаниям наполнили его теплотой. Интересно, подумал он, а ведь они такие теплые не только потому, что детские, а еще и потому, что пасека сама по себе гармонизирует окружающее ее пространство и он, с детства обладавший, как пояснила ему Пелагея, хорошо развитым Со — Чувствием (называемым землянами эмпатией), ощущал это. Вот и наложилось все одно на другое так, что и по сей день воспоминания о днях, проведенных на пасеке, греют душу.

Сейчас, однако, времени предаваться воспоминаниям не было — надо просмотреть еще довольно много материалов. И он снова погрузился в информационный поток. На многих других планетах тоже были подобные насекомые, но представить их разумными?! Равными. Это было так странно. Они были… ОЧЕНЬ УЖ ДРУГИМИ. Хотя он уже видел разные проявления разума, и никаких предубеждений у него не было, но все же представить себе разумных насекомых было трудно даже ему. Хотя если даже на его планете или на Ультаре могли существовать и вовсе бесплотные разумные духи, то чего удивляться возможности появления разума у насекомых.

Итак, Афина — 7, планета, лежащая в шестом конусе второго сектора изучаемого космоса. Суша, населенная разумными инсектами, состояла из одного огромного материка и нескольких островов, видимо отколовшихся от него в процессе давней тектонической активности. Но подвижки земных пластов остались в далеком прошлом и теперь, за все время существования земной базы, никакой сейсмоактивности зафиксировано не было. Океан был заселен разнообразными рыбами, водорослями, ракообразными и так далее, суша — насекомыми, млекопитающими, растениями. Так как в атмосфере 45% кислорода и сила тяжести в полтора раза меньше, чем на Земле, почти все виды флоры и фауны имеют исполинские размеры. Пчелы, например, три метра длинной при соответствующим размахе крыльев, муравьи — от полутора до четырех в зависимости от специализации особи. Размер цветов и деревьев даже трудно себе представить. Сухие цифры так и оставались цифрами, но в сознание не укладывались. Пока смотришь на снимки — густой тропический лес или буйно цветущий луг, но представить цветок, на который может сесть трехметровая пчела?!

При таких размерах они легко летали, будучи буквально как маленькие аэростаты: в специальных полостях тела пчелы вырабатывали и накапливали чистый гелий!

Дмитрий с огромным интересом читал об укладе жизни двух местных разумных видов.

Всяческие проявления цивилизации отсутствовали. Не было ни городов, ни транспортных магистралей, ни техники. Жизнь протекала в Ульях и Замках.. Изредка несколько из них могли объединиться, образуя колонию. Каждый Улей или Замок занимала одна семья из многих тысяч особей. Здесь было разделение труда, своеобразная иерархия. Была одна или несколько маток, откладывающих яйца, малочисленная группа самцов и множество бесплодных самок, выполняющих самые разные функции: были дозорными, собирали мед и пищу вне Замка, работали внутри Замка, следя за порядком, ухаживали за приплодом и вырабатывали воск. Как и на Земле, рабочие пчелы, какое бы дело они не выполняли, были одинаковы. Строение, размеры и окраска тел рабочих муравьев были разнообразны. Например, солдаты достигали четырех метров и имели сильные хорошо развитые челюсти, а фуражиры, доставляющие в Замок семена или строительный материал, были сравнительно небольшими (по местным меркам), удивительно выносливыми и переносили предметы значительно превосходящий их вес. Разделение труда зависело и от возраста. Выйдя из куколок, молодые рабочие ухаживали за самкой и расплодом. Потом становились строителями, фуражирами, сторожами в куполе, солдатами. Собственно говоря, солдатами этих крупных особей назвали земляне — видимо по аналогии с земными муравьями. Здешние инсекты не воевали- ни между собой, ни вид с видом. «Солдаты» охраняли колонны фуражиров и Замки не от нападений муравьев из других семей или пчел, а от возможных атак неразумных видов животных, желающих поживиться добытой муравьями пищей.

Пчелы в основном собирали мед. Деятельность муравьев была более разнообразной. В одних Замках разводили насекомых, местный аналог земных тлей, выделявших сахаристую жидкость, пать, которую муравьи переносили в Замок и запасали частично в специальных хранилищах, частично в зобиках солдат — хранителей. Другие Замки специализировались на садоводстве — выращивали (сеяли, ухаживали, уничтожая сорняки и вредителей) отдельные виды растений

Но самым удивительным было другое. Пчелы и муравьи не просто жили рядом. Муравьи засевая целые луга медоносными травами, а так же заботясь о некоторых медоносных деревьях, в дуплах которых пчелы часто создавали также и свои Ульи. Пчелы же делились с муравьями медом, прополисом и пыльцой. И уж совсем удивительно, работали «пассажирским транспортом» — зачастую переносили муравьев на своих спинах от Замка к Замку. Муравьи снабжали пчел добытыми из-под земли материалами, полезными для укрепления Ульев…

Но при такой всеобщей занятости как и у пчел и у муравьев существовали особи, которые на первый взгляд ничего не делали. Но их кормили и оберегали. В общем, многое в жизни, мышлении и поведении инсектов по прежнему оставалось для земных ученых загадкой.

Закончив просматривать материалы, Дмитрий отправился гулять по кораблю, обдумывая полученную информацию. Жизнь местных разумных инсектов была устроена настолько сложно и вместе с тем изящно, что Дмитрию не терпелось узнать их поближе!

Ноги сами принесли его в кают — компанию, где сидели Катя, Носов и Трофимов.

— О, привет! У тебя такой вид, будто ты пытаешься объять необъятное, — рассмеялась Катя.

— Что-то вроде того, — улыбнулся в ответ Дмитрий, усаживаясь в кресло. — Изучал материалы об Афине — 7.

— О да! Это впечатляюще! — кивнул профессор. — Инсекты удивительно похожи на наших пчел и муравьев. Если не считать разумность каждой отдельной особи.

— И не размеры. Как представлю себе муравья размером с мою каюту и стоящего со мной лицом к лицу, становится жутко! — передернула плечами Катя. — Они такие…

- …другие, — закончил за нее Дмитрий.

— Точно! У их нет эмоций. Они совершенно иначе думают.

— Ну, насчет эмоций FIB — овцы и ксенопсихологи так и не пришли к единому мнению, — вставил Носов.

— Да, но все же они сильно отличаются от нас.

— А зачем вам их планета? — спросил Дмитрий, который так и не смог это понять, изучая материалы. — Пока мы посещали планеты, населенные гуманоидами. А тут совершенно другая форма жизни. И цивилизация у них совершенно не характерная для других осваиваемых вами планет. У них нет цивилизации в вашем представлении! И техники тоже. Чем же они вас привлекли? Это просто исследование или у землян есть какие-то далеко идущие планы?

— И то, и то, — сказал Носов, складывая пухлые руки на животе. — Конечно, сотрудничество было бы весьма привлекательным — по данным наших геологов на этой планете полно полезных ископаемых. Возможно, мы бы смогли с ними торговать… Но и просто изучение разумных инсектов может нам дать многое.

— Например?

— И муравьям и пчелам присущ коллективный разум. Роевой интеллект. Если бы удалось его хорошо изучить, это могло бы быть прорывом в робототехнике, программировании, нанотехнологиях. Наши спецы по ИИ, получив первые же данные с этой планеты, пришли в восторг и пообещали настоящий прорыв в системах управления распределенными средами — а это и наноботы, и группы космических кораблей в пространстве, да и много чего еще.

— У нас уже есть компьютерные программы, созданные по принципу роевого интеллекта на основе изучения наших земных животных и насекомых, которым он присущ, — сказал Трофимов. — И они достаточно широко используются! Для координации транспортных потоков, в медицине. Ты, например знаешь, что рыбы, плавающие косяком, или птицы в стае, никогда не сталкиваются при движении? В случае опасности они могут по многу раз менять траекторию, но столкновений не происходит! Представь что будет, если в толпу людей прыгнет хищник? Да они передавят друг друга! Начнется такая паника! А тут ничего! Развернулись, каждый по своему маршруту и, фьють, только их и видели. Создание подобной компьютерной программы управления уже помогло решить проблему пробок на Земле. И в космопортах используется. И при наномолекулярной сборке.

— А представь, что удастся сделать, изучи мы хорошенько здешних инсектов! С их двухступенчатым интеллектом! — сказал Носов. — Каждая особь разумна сама по себе и одновременно является также частью коллективного разума! Осознанно выполняя сигналы единого сверхорганизма! Это… это просто невероятно! Причем насколько же должен быть велик общий разум каждого из здешних разумных видов! Есть ли особые хранители этого разума?

— А как вы определили, что они разумны? — спросил Дмитрий. — На других планетах тоже есть роевые насекомые или рыбы, и наблюдая за их поведением, можно было бы предположить, что и они обладают разумом. Но это не так. Как же вы так уверенно определили, что здешние инсекты точно разумны?

— О, на это есть специальные тесты, созданные учеными КИК. Хотя, конечно, иногда бывают случаи, когда их использование невозможно. Ну, это если формы жизни ну совсем уж отличаются от неких возможных моделей. Сразу скажу, что в случае с инсектами их применение было удачным. Есть и прямые ощущения специалистов FIB, которые обязательно входят в состав любой первичной разведывательной экспедиции. На Афине — 7 они ощутили, что у инсектов есть индивидуальная образно — мысленная система, и предположили наличие не только группового, но и индивидуального разума.

— Интересно.

— А странно все — таки, как удается разговаривать с насекомыми, — сказал Трофимов. — Что у них за речь? Щелчки жвалами или еще что-то?

— Невнимательно читал материалы, — усмехнулась Катя. — Телепатия и, грубо говоря, нечто типа таневальных па. Ну а поскольку их телодвижения нам не повторить, то все контактеры здесь — специалисты FIB высокого класса, способные к телепатии. Их группа была специально доставлена на базу Афины — 7 для установления диалога с инсектами.

— Фу, опять эти ваши штучки, — фыркнул Александр.

— А какие — нибудь идеи относительно случившегося на планете у вас есть? — спросил Дмитрий.

— На мой взгляд, возможно, нам просто не дано их понять глубже некоего уровня, — философски ответил Носов. — А вот и Валентин Григорьевич. Значит, сейчас инструктаж.

В комнату вошел Гарчев, за которым подтянулись и остальные члены десантной группы.

— Ну что ж, начнем, — сказал, прокашлявшись, начальник экспедиции, когда все расселись. — После прибытия второй экспедиции, создавшей здешнюю исследовательскую базу, инсекты охотно пошли на контакт. Для краткости будем так называть и пчел, и муравьев. Тем более, что зачастую они действуют сообща — как единый народ. И дело не только в их взаимопомощи. Они едины во многих своих действиях. Более того, у наших контактеров и наблюдателей возникли предположения о том, что эти два вида постепенно формируют природу планеты сообразно их общим намерениям. Мягко воздействуя на развитие всех остальных здешних видов ноосферными способами. Впрочем, я отклонился от темы.

Итак, общаясь с ними и наблюдая их жизнь, мы узнали достаточно многое. Но потом по совершенно непонятным причинам они общаться перестали, начав под любыми благовидными предлогами уклоняться от контактов. И сейчас нашим агентам осталось только наблюдение, благо их не прогоняли. Терпение у здешних обитателей просто фантастическое — они словно хотят, чтобы мы первыми вышли из контакта.

— Хорошо, что инсекты такие мирные, — сказал Павлов. — А то и предположить страшно, чтобы они могли сделать с работниками базы.

— О, да! Ведь так было не всегда. В ноосфере планеты сохранились обрывки образов, показывающие, что раньше пчелы и муравьи воевали друг с другом. И некоторые артефакты, найденные при раскопках, подтверждают это. Кстати, артефакты эти свидетельствуют о том, что войны эти велись не только физическими, а и магическими, как сказал бы Дмитрий, способами. Но вдруг оба вида инсектов стремительно осознали пагубность взаимного истребления и достаточно быстро пришли к согласию. И теперь они даже не делят планету на зоны расселения пчел и муравьев и живут в мире и согласии.

Гарчев вывел на виом изображения, иллюстрирующие его слова.

— Для нас же жизнь здесь не такая мирная. Вот, полюбуйтесь, — он переключил изображение. — Три месяца назад в склон рядом с базой попал крупный метеорит, вызвав обрушение скальных пород и довольно сильное землетрясение. Базу почти полностью разрушило и засыпало. Это случилось днем, когда большинство сотрудников находилось вне базы, иначе без жертв бы не обошлось. Те, кто оставались в здании, сумели послать сообщение и вернувшиеся в срочном порядке немедленно приступили к разбору завалов и спасению своих коллег.

Дмитрий подался вперед, оценивая масштаб катастрофы. Увы, хоть люди и остались живы, многие были ранены.

— Странно, что из всех мест метеориту вздумалось окончить свой путь именно в районе расположения нашей базы, — произнес Носов.

— Ну, уж это точно случайность, — хмыкнул кто-то.

— Да, выглядит это именно так, — кивнул научный руководитель экспедиции. — Вот только очень «вовремя» этот метеорит упал — как раз когда здешние спецы должны были развернуть программу новых методов восстановления контактов с инсектами.

— Возможно, что и впрямь метеорит этот не сам упал, Вполне возможно, инсекты сохранили часть тех, хм, магических технологий, которые они использовали в давней войне. А может быть и так, что «обжегшись на молоке, мы теперь дуем на воду», — вздохнул Гарчев. — И любая неприятность кажется подозрительной, особенно такая крупная.

— Да, дела, — сказал Павлов. Его, как начальника отряда физзащиты, особенно беспокоила безопасность людей.

— Большую часть оборудования удалось спасти, людей вылечили, базу восстановили в резервном варианте — из блоков ремкомплектов и того, на что был запрограммирован местный молекулярный нанорепликатор. Таким образом, начатые ранее работы продолжились, хотя, как вы понимаете, со значительным перерывом. Но что примечательно, ни муравьи, ни пчелы, которые всегда помогают друг другу, а иногда и другим насекомым или животным, не пришли нам на помощь. И это странно, потому что когда что-то случалось раньше, они всегда помогали. Например, пару лет назад один из сотрудников сломал ногу, находясь далеко от базы, так ему помог один из муравьев — фуражиров. Он отвез его к базе на себе. В другой раз отряд геологов завалило в пещере. Вначале прилетели пчелы, собирающие мед у подножья горы. Наши агенты видели их сквозь щели в нагромождении камней. Они полетали над завалом, а потом принесли муравьев.

— Как это?! — спросил Трофимов.

— А вот так, в лапах. Те довольно шустро, кстати, не медленнее наших роботов, разобрали завал и освободили людей. И ушли инсекты, только убедившись, что все в порядке и помощь больше не нужна. Примеров можно привести довольно много. Но это осталось в прошлом. А тут такая катастрофа, разрушена база, есть раненные — и ничего. Инсекты полностью проигнорировали случившееся. Дмитрий, может тебе удастся помочь нам разобраться? Мы вроде ничего такого плохого им не сделали. Да и не собирались — даже мысленно. А они вдруг раз — и все.

— Я попробую.

— А еще что — нибудь подозрительное на этой планете за это время было? — спросил Павлов.

— Да вроде нет. Так по мелочи. Травмы, порча продуктов, досадные напряги с погодой. Ну, вышли в лес, а тут дождь пошел. Ерунда, а неприятно. Но аналитики не видят ничего экстраординарного, статистика в пределах нормы, так что не надо себя накручивать.

— Может, инсекты потеряли к нам интерес? — спросил Трофимов.

— Да его, в общем-то, и не было. Но они охотно шли на контакт, а теперь вдруг перестали.

После обсуждений всех нюансов предстоящий высадки, члены экспедиции начали готовиться к спуску на планету.

Афина — 7 встретила землян жаркой солнечной погодой. К прилету гостей на базе готовились, на встрече присутствовали почти все ее сотрудники. Начальники отделов предоставили отчеты и поделились своими версиями происходящего.

— Что ты собираешься делать? — спросила Катя у Дмитрия после обсуждения.

— Попрошу отвезти меня куда — нибудь подальше и постараюсь погрузиться в Сущность местного муравья или пчелы — в кого легче получится. Может так удастся понять их поведение.

— Хорошо бы тебе удалось попасть в Улей или Замок.

— Да, это было бы интересно, наших-то туда, несмотря на прошлые контакты, не допускали, — сказал стоящий тут же космобиолог. — Только вряд ли это получиться.

— Почему? Дмитрий необычный специалист, — не вдаваясь в подробности, возразила Катя. — Он может напрямую стать здешним муравьем или пчелой.

— Да, но я планирую воплотиться только сознанием, но не телом.

— Почему?

— Физическое воплощение требует слишком много энергии. Да и не этично будет обманом проникать в чужой Дом, — ответил Дмитрий. — Ведь если меня вычислят — а это вполне вероятно, то обман в самом начале контакта, согласись, не способствует доверию и открытости.

— Вычислят непременно! У инсектов сложная система распознавания, — поддержал биолог. — Для общения между собой они используют танец, систему запахов, а возможно и еще какие — нибудь неизвестные нам способы. У нас тут с психологами целый спор на эту тему.

— Убедили. А жаль.

Оставив Катю продолжать беседу с биологом, Дмитрий вышел из здания базы. Судя по картам, за лесом, который начинался недалеко от Базы, был пологий холм, вершина которого могла подойти для его целей. Оценив расстояние, он решил отправиться туда пешком — это поможет почувствовать новую планету и настроиться на предстоящее Превращение.

В этот момент к нему подошел Павлов:

— Слушай, я понимаю, ты воин классный, маг и все такое, но возьми хотя бы пару бойцов для страховки. А то вдруг эти здешние насекомоподобные решат перейти к более решительным формам пресечения контактов.

— Спасибо, но это лишнее. Я же на многих планетах ходил один, почему же ты здесь так волнуешься?

— Не знаю, — недовольно нахмурился Павлов. — Не нравиться мне тут. И если с тобой что — нибудь случиться, мне Гарчев голову оторвет.

— Не волнуйся, не оторвет. Я не чувствую опасности или враждебности.

Павлов вздохнул, окинув знахаря испытующим взглядом. А Дмитрий, уверив его еще раз, что все будет в порядке, отправился в сторону леса.

Исполинские деревья уходили ввысь, раскрываясь в небе пышной кроной. Лианы опутывали стволы. Нижний ярус леса густо заполнили кустарники и травы, скрывавшие Дмитрия с головой. Дмитрий перешел через небольшой ручей, вышел из леса. Намеченная вершина оказалась совсем недалеко. Приятное место, и трава здесь не такая высокая — всего по пояс.

Он сел на землю, привалился спиной к нагретому солнцем стволу дерева и расслабился. Все вокруг было очень похоже на его родную планету — и в то же время он явно ощущал, что все вокруг иное. Другие запахи, огромные растения, меньший вес своего тела и бодрящий (еще бы — при таком то содержании кислорода) воздух напоминали, что он в другом мире. Встряхнувшись, он задумался, в кого же начать перевоплощаться — в муравья или…? В это время в небе метрах в трехстах от того места, где он сидел, промелькнули силуэты двух местных пчел. Бросив на них сгусток внимания, Дмитрий вобрал в него их Суть и, решив, что это знак, начал настраиваться.

Он очистил свой разум, и представил во всех подробностях местную пчелу, изображения которой досконально изучил в информатории. Пчела получилась как живая, и Дмитрий погрузил содержащий Суть увиденных пчел сгусток внимания в созданный образ. И частью своего «Я» «нырнул» вслед за ним. Мир распался и вновь собрался воедино, но стал другим. Знахарь чувствовал сотни скрытых прежде запахов, видел мир словно мозаику, собранную из отдельных элементов. Восприятие цветов тоже изменилось весьма значительно. А тело ощутило легкость и стремительную силу летающего существа. За спиной вибрировали прозрачные золотистые крылья. Субъективные изменения восприятия указывали, что перевоплощение прошло успешно. Но более точно это можно будет понять только после погружения в здешнюю ноосферу. А пока он расправил крылья, взлетел, поджал лапки к мохнатому черно — желтому телу, поднялся выше и устремился вперед над лугом, одновременно прислушиваясь к новым ощущениям. И почти сразу почувствовал, что привлек внимание. К нему потянулись сотни пчелиных сознаний, хотя поблизости ни одной пчелы не было. Он чувствовал доброжелательность и интерес. Кто это? Из какого он Улья? — так можно было перевести на человеческий язык образы, которыми обменивались пчелы.

Вскоре Дмитрий заметил первых пчел, которые, собирая нектар, с жужжанием перелетали с цветка на цветок. Увидев их, Дмитрий почувствовал всплеск радости. Сестры! Тут две пчелы подлетали к одному цветку. Они обменивались движениями усиков и каким-то особенным жужжанием. Подлетев ближе, Дмитрий ощутил идущие от них тонкие, едва различимые запахи. И ощущая себя пчелой, он прекрасно понимал все, о чем они общались — жительницы разных Ульев приветствовали друг друга и обменивались последними новостями.

— Привет! Ты из какого Улья?

— Из северного, за лесом. У нас одну делянку грозой повредило, ищем другую.

— А наш Улей вон там, в деревьях. Зови твоих Сестер сюда, здесь много нектара, хватит на всех.

— Спасибо!

Примерно так можно было перевести на человеческий язык то, что увидел и почувствовал Дмитрий.

Несколько насекомых поднялись в воздух, оглядывая небо, они явно почувствовали его, но не видели. И это вызывало недоумение:

— Где ты? Почему мы тебя не видим? Или ты здесь только через Единение?

Дмитрий хотел было ответить, но вдруг почувствовал, как всеобщее внимание потекло куда-то вбок. В начале где-то на периферии общего ментального пространства «прозвучал возглас», быстро перешедший в призыв: «Скорее! Сюда!». И все пчелы, находившиеся поблизости, устремились на зов. Дмитрий тоже присоединился к ним, влился в общий поток, чувствуя, как присоединяются все новые и новые пчелы. Скоро рядом летели уже сотни пчел. А сознанием он ощущал поддержку тысяч сестер, находящихся в ближайших Ульях. Вот они пролетели над лугом, перелетели лес, вылетели на другой луг. Здесь на границе леса и луга возвышался огромный муравейник — Замок. Огромный мохнатый зверь с узкой мордой, похожий на земного муравьеда, а размером с крупного динозавра, разгребал его когтистой лапой. На него со всех сторон бросались муравьи — солдаты и даже рабочие, но он лишь отряхивался, мотая мощной головой, и продолжал разбойничать, пытаясь добраться до кладок вкусных для него яиц, личинок и куколок. Не брезговал, впрочем, и не успевшими отскочить и оказавшимися в его лапах муравьями. Силы были явно не равны — зверь, не обращая внимания на укусы, уже подбирался к этажам кладок. И вот уже показались белые коконы. Чудовище зачерпнуло лакомство когтистой лапой и принялось пожирать. А рабочие муравьи, не взирая на опасность быть съеденными, самоотверженно уносили оставшиеся пока еще нетронутыми яйца прямо из-под его носа.

Дмитрий улавливал множество эмоций и чувств, как коллективных, так и моментальных, исходящих от отдельных особей. Коллективные были в основном направлены на сохранность и защиту Замка и кладок. Индивидуальные были сиюминутными. Например, затоптанный зверем муравей ярко чувствовал боль, огорчение оттого, что не сможет больше помогать обороне и радость оттого, что может шевелиться, и ему удалось отползти в сторону, а значит, он сможет восстановиться и снова быть полезным Семье.

Пчелы, со стороны которых ощущалось сострадание и огромное желание помочь муравьям, вопреки ожиданием Дмитрия, не кинулись на врага, а сгруппировались в воздухе в плотный шар и принялись вибрировать. Дмитрий, повинуясь общему призыву, тоже почувствовал огромное желание слиться с пчелиным движением и, если бы у него было тело, он бы так и сделал. Он ясно осознавал, что вибрацию пчел поддерживают и другие, находящиеся далеко, сестры, подпитывая их своей энергией., Дмитрию стало интересно, что происходит, и он разделил сознание, направив часть его на здешнего гигантского «муравьеда». Зверь, вначале не обращавший на пчел никакого внимания, почувствовал нарастающую тревогу, потом у него заболела голова, заныли кости и зубы. Он рычал, встряхивался, не желая уходить от добычи, но вскоре боль стала такой сильной, что он уже не мог ее терпеть. В конце концов хищник отступил и, воя, убежал в лес. Пчелиный клубок распался и те принялись помогать муравьям, подтаскивая к Замку раскиданные зверем веточки и оброненные во время бегства муравьиные яйца.

А Дмитрий еще раз перестроил сознание, став на этот раз муравьем — солдатом. Шесть проворных лап, тяжелое брюшко, крепкая грудь и округлая голова с мощными челюстями. Шкала цветов и запахов сместилась. Рядом суетилось бесчисленное множество товарищей - . перетаскивали яйца и восстанавливали купол, укладывая принесенные пчелами веточки. Хотя называть «веточками» двух — трех метровые бревна было странно, но здесь все было огромным, а для здешних пчел это были именно веточки, хвоинки, листики. Дмитрий, разделив свое сознание, мог видеть все сразу с двух точек зрения: с одной стороны, он видел конкретное действие, например, подтаскивание сучка к стене, а с другой мог охватить всю картину сразу. Инсекты торопились — до наступления темноты следовало закончить восстановление повреждений. И Дмитрий ясно ощутил почему — по ночам идут дожди, нельзя, чтобы вода попала во внутренние камеры. Там Потомство! И он знал, что они успеют. И чувствовал, что на помощь уже спешат все свободные муравьи из соседних Замков и пчелы из близлежащих Ульев…

Через какое-то время Дмитрий понял, что не может больше удерживать вхождение в перевоплощение и надо возвращаться. Он открыл глаза и какое-то время сидел, заново привыкая к своему человеческому естеству. Переход из одного тела в другое всегда требовал времени на адаптацию. Дмитрий выполнил несколько упражнений на восстановление сил, попутно сделав приятное открытие — этот Мир, хоть и сильно отличался от его собственного, охотно делиться с ним энергией.

Впитывая силу, знахарь решил обождать возвращаться на базу. Ему хотелось продлить это восхитительное состояние единения с природой, которого так не хватало на «Пересвете».

Сегодня он воочию убедился в тесном сотрудничестве и взаимопомощи пчел и муравьев. Пчела — разведчица увидела нападение (а может, ей сообщил об этом кто-то из муравьев) на Замок, передала это всем пчелам и те, кто был поблизости, кинулись на помощь. А как удивительна была сама помощь! Пожалуй, больше всего это было похоже на используемый людьми биорезонанс, только полученный не техническим, а биологическим способом.. Вибрируя, пчелы нашли и создали излучение с такими частотами, которые влияли напрямую на нервную систему и энергетику напавшего на Замок зверя. И влияли весьма эффективно — огромная зверюга кинулась наутек и возвращаться не собиралась.

Встав, Дмитрий отправился вдоль текущего по склону ручья и, любуясь журчащей по камням водой, вскоре вышел из леса на скалистый обрыв. Внизу простирался разнотравный луг, на котором то там, то сям возвышались небольшие купы буйно цветущих деревьев. Вдалеке, изгибаясь, поблескивала река. А далеко впереди виднелась еще одна полоска темно — зеленого леса. Запах стоял потрясающий! На мгновение закружилась голова. И тут же словно он только и ждал, когда бы это испортить ему наслаждение единением с природой, «вынырнул» тот самый вопрос, ради ответа на который он, собственно, и затеял все перевоплощения.: «Интересно, почему же все — таки инсекты не помогли людям, когда метеорит разрушил базу?» Дмитрий же ясно видел и чувствовал безоговорочное стремление пчел помочь муравьям в случае с нападением на Замок. Да и людям они раньше помогали, а потом отчего то вдруг перестали. Хотя во время перевоплощения он почувствовал, что для инсектов взаимопомощь — это едва ли не инстинкт. Так почему же они перестали помогать людям?

Послышалось нарастающее жужжание, и вскоре над лесом показалась небольшая группа пчел. Они были еще далеко, но Дмитрий ощутил их мимолетное внимание. По нему скользнули взглядом и, распознав человека, сразу потеряли интерес. Дмитрий физически ощутил, как поток внимания из заинтересованного, опознающего, что там вокруг, стал равнодушно — фиксирующим. Так, словно вместо него на этом месте был камень, да еще и ничем не примечательной формы. Ему даже стало обидно за такое равнодушие. Или это было пренебрежение? От размышлений его оторвало ощущение надвигающейся угрозы. Странно — вокруг все дышало покоем и умиротворением. И тут он почувствовал на лице дуновение ветерка. Мимолетный и слабый по началу, ветер стремительно усиливался. И спустя считанные минуты Дмитрий уже едва мог стоять. Странно — он не ощутил приближения непогоды заранее. Хотя, судя по пригнувшейся на лугу траве, его зацепило только краешком, а основной воздушный поток, закручивающийся разрушительной воронкой, возник вдалеке, но то, что он этого не предвидел, его удивило. Небо стремительно темнело. И вот уже достигший ураганной силы вихрь ломал деревья, вырывал с корнем траву и поднимал в воздух камни. Надо было срочно где-то укрыться. Дмитрий знал, что смерчи, а это был именно он, крайне не предсказуемы и легко могут менять направление. А могут и распасться без видимых причин. Но зачем рисковать? Дмитрий собрался уйти в лес, но тут заметил, что увиденная им группа пчел оказалась прямо на пути движения воронки. Насекомые пытались сменить направление, но не успели и теперь их затягивало внутрь чудовищной воздушной воронки. Пчелы сгруппировались и вокруг них возникла переливающаяся всеми цветами радуги оболочка. Порывы ветра сминали и морщили эту похожую на пленку мыльного пузыря защиту, но пчелы не сдавались. Сблизившись еще плотнее, почти задевая друг друга крыльями, они выровняли овоид защитного экрана. И тут случилось непредвиденное — в пчелиную защиту ударило захваченное потоком воздуха дерево. Оболочка не выдержала, и ветки кроны задели двух пчел. Подруги успели подхватить пострадавших до того, как их затянуло в смерч. Но в результате был нарушен строй, да к тому же часть сил теперь тратилась на поддержку травмированных подруг — и радужный щит начал терять яркость и цвет. И тогда Дмитрий решил помочь инсектам — он вытянул вперед руки, концентрируя энергию и вливая свои силы в их защитный экран. Заодно «вплетая» в него и свои Узоры Силы, освоенные еще у Мирослава. Новый совместный щит теперь надежно оберегал пчел от смертоносного ветра и летящих вместе с ним веток и камней.

Трагедия разворачивалась на некотором расстоянии, и поэтому удерживать энергетический канал, к тому же еще и движущийся в пространстве, было трудно. Да и самого Дмитрия ветер почти сбивал с ног. Он мысленно крикнул пчелам, чтобы они улетали из опасного места, пока им совместно еще удается удерживать экранирующую оболочку. И едва те вылетели из опасной зоны, знахарь упал на колени — помощь в удерживании щита забрала у него очень много энергии. Сил не было ни открыть глаза, ни пошевелиться, его тошнило от слабости, а в ушах стоял противный звон. Дмитрий давно уже не делал таких мощных выбросов энергии и несколько отвык.

Звон нарастал, переходя в жужжание. Дмитрий почувствовал прикосновение к своему сознанию, но закрыться сил уже не было. Внезапно направленный поток энергии наполнил его силами и вернул к жизни. Придя в себя, Дмитрий отметил, что жужжания больше нет. Ветер тоже стих. Он открыл глаза и сел. Над ним стояла пчела. Рядом было еще несколько. Они рассматривали его огромными фасетчатыми глазами. Вблизи зрелище было впечатляющее и одновременно пугающее. Округлая голова, грудь и брюшко покрыты длинными ворсинками. Усики, находящиеся в непрерывном движении. Хоботок, устрашающие жвала. Крылья сложены за спиной. Лапки, состоящие из нескольких сочленений, тоже имели волоски и смотрелись изящными относительно довольно таки массивного тела. Пчела склонила голову на бок и, пошевелив усиками, отступила в сторону.

— Спасибо. Ты помог нам, — позвучало в голове Дмитрия. После воплощения в пчелу он понимал, что подобный способ общения для них не характерен и значительно беднее образно — визуально — химическо — электромагнитной речи, которая была основной при общении инсектов друг с другом. Дмитрий вспомнил, насколько удивило его то, что помимо химических сигналов и движений, пчелы общаются еще и с помощью модулированных электрических колебаний, которые возникали от движения крыльев. А тело с волосяным покровом, усики и крылья пчелы выполняли функцию антенны. В момент вибрации крыльями возникает частотно — модулированная электромагнитная волна, несущая определенную информацию, что определяется частотой и амплитудой взмахов крыльев. Очень многое из этого комбинированного способа коммуникации оказалось для людей просто недоступно, и поэтому специально для них пчелами была адаптирована прямая передача мыслей, которую между собой инсекты использовали лишь в критических ситуациях и для общения на больших расстояниях.

— Ты отличаешься от всех остальных Спустившихся с небес, — в сознании вспыхнул калейдоскоп образов людей. Дмитрий чувствовал, что пчелы переговариваются и между собой и с другими пчелами, находящимися в Улье. — Ты очень силен — никто из тех, с кем мы общались раньше, не смог бы помочь нам. Да и у нас на такое способны только Матери Ульев, да еще, пожалуй, Странницы. Еще раз благодарим.

— И вам спасибо! Я растратил почти все свои силы и если бы не вы, мне пришлось бы восстанавливать их очень долго и трудно, — так же мысленно ответил Дмитрий, вплетая свою систему образов в общий разговор. Все внимание тут же обратилось к нему.

— Мы чувствуем в тебе Желание Понять. Тебе интересны мы сами, наши индивидуальности и наше Единство, а не только наши свойства и способности.

— Неужели всех остальных, с кем вы общались, интересовало только это?

— Мы чувствовали именно так.

— Думаю, что вы ошибались. Просто мы очень разные и не все из моего рода могут общаться с вами так, как я. Меня специально учили.

— Да, с тобой общаться легче, чем с другими. Мать Улья от лица всех наших сестер приглашает тебя в наш Дом. — обратились к нему пчелы.

— С радостью!

Снова быстрый обмен движениями и едва уловимыми для обоняния человека запахами и пчелы послали ему мысль, окрашенную некоторым удивлением:

— Ты всегда говоришь правду. Твои чувства и мысли соответствуют словам. Летим!

— Залезай мне на спину, — обратилась к нему ближайшая пчела, наклоняясь, чтобы ему было удобнее.

Дмитрий приблизился, чувствуя внутренний трепет и некоторый страх — в памяти еще сохранились воспоминания детства об укусах пчел и ос. Впрочем, он не чувствовал угрозы, а тем более агрессии. В новых знакомых ощущались только доброжелательность, благодарность и интерес.

— Ты колеблешься? Не бойся, лететь безопасно, мы не дадим тебе упасть.

— Я знаю, просто на моей планете ваши собратья бывают иногда довольно агрессивны и укусы их весьма болезненны, — Дмитрий сопроводил мысли образами из своих детства и отрочества.

— Когда то в давние времена наш род был похож на то, что ты нам сейчас показал, но мы давно оставили подобный путь действий. А напасть на мыслящее существо для нас сейчас вообще немыслимо и абсолютно невозможно…

— Это противоречит нашему Видению Истинных Правил Мира,… — добавила еще одна пчела.

— Даже не думай об этом,… — воскликнула третья, совершив при этом ряд движений, которые можно было интерпретировать как своего рода аналог взмаха руками.

Пчелы посылали образы почти одновременно, Дмитрию было трудно разделять реплики, но по общему фону он понял, что любая агрессия по отношению к мыслящему существу, даже отличающемуся от них, для инсектов просто немыслима. Как и ложь.

Он схватился на ворсинки и влез на спину пчеле, сев поближе к голове. Тело пчелы было теплым, а упругие щетинки обильно припорошены пыльцой. Пчела раздвинула свои почти четырехметровые крылья и осторожно взлетела. Ее сестры снялись с места следом, и вся группа устремилась через луг к деревьям. Дмитрий крепко держался, боясь упасть, потому что еще не полностью восстановился и поэтому, сорвись он, у него сейчас вряд ли хватило бы сил на то, чтобы сделать себя невесомым и спланировать до земли. Но скоро опасения сменились восторгом полета. Внизу проносились полные разноцветных красок поля и луга, над головой в пронзительно голубом небе сияло солнце, ветер трепал волосы и развевал одежду. Где-то там далеко позади остались тучи и ветер, а здесь было только сказочное великолепие летнего дня. Сердце наполняла радость и ощущение свободы. Деревья впереди быстро приближались, пчелы снизили скорость и влетели в тень, лавируя между ветвями. Насколько раз Дмитрию пришлось пригнуться, уворачиваясь от изумрудных листьев. Близость Улея Дмитрий почувствовал еще не видя его, поскольку тот был скрыт в дупле дерева. Общее ощущение тепла и гармонии даже на изрядном расстоянии было такое же, как на пасеке деда Берендея, только отчетливей. Дмитрий вспомнил, что обучаясь у Мирослава преображаться в насекомых, еще тогда почувствовал могучие Единство и Гармонию сообществ пчел и муравьев. Здесь это проявлялось гораздо сильнее. Вокруг сновали пчелы. Воздух был наполнен равномерным жужжанием. И вот он, вход в Улей — леток у основания толстой ветки, на которую и приземлились его спутницы. Тут было оживленно — одни пчелы подлетали и забирались внутрь, другие куда-то улетали. На входе те и другие обменивались информацией через танцы, прикосновения усиков и запахи.

Пчела, на которой прилетел Дмитрий, опустилась на некотором расстоянии, давая знахарю возможность слезть, а потом повела его в Улей.

Все остальные пчелы их пропускали. Дмитрий чувствовал их доброжелательный интерес и благодарность, смешенную с удивлением — пчелы этого Улья уже знали, что случилось и недоумевали, как ему, одному из Прилетевших с неба, удалось сделать то, что под силу лишь Матерям Ульев, Странницам, да еще, пожалуй, муравьям — Хранителям и Отшельникам.

В Улье царил полумрак и пахло медом. И еще чем-то специфическим. Как от самих пчел, только сильней. Кругом была почти полная темнота, лишь местами стены слабо светились. Дмитрий ощущал, что в Улье находятся тысячи пчел. Кто-то строит ячейки сот, другие заполняют их нектаром, третьи очищают проходы и жилые помещения, четвертые встречают сестер на входе.

Пчела провела Дмитрия по извилистым проходам куда-то вглубь Улья. Он уже успел настроить зрение и видел все почти так же ясно, как на свету. И поэтому заметил, как коридор, по которому они шли, стал стремительно расширяться сразу во все стороны. Скоро он и его сопровождающая вышли в довольно большую полость. Тут было тепло, влажно и пахло совсем по — иному. Да и ментальный и эмоциональный фон стали наполнены хотя и мягкой, но огромной мощью. Та пчела, которая его привела, едва войдя сюда, исполнила сложный и очень красивый танец и направилась к той стене полости, у которой находилась окруженная многочисленной «свитой» Матка. Царица. Или, вернее, Мать Улья, как называли ее сами пчелы. Она была огромна и имела длинное веретенообразное брюшко. Когда Дмитрий и его сопровождающая вошли сюда, Матка была занята важным делом — переходила от ячейки к ячейке, откладывая яйца. Пчелы «свиты» теснились вокруг нее, поддерживая лапками и лаская двигающимися усиками.

Дмитрий замер, не решаясь нарушить священнодействие. Но после еще одного танца приведшей его сюда пчелы Матка прекратила свое движение и взглянула на гостя своими фасеточными глазами. И сразу все внимание «свиты» тоже сосредоточилось на нем.

— Здравствуй. Мы знаем, что ты сделал и благодарны тебе. От всех нас вместе и от каждой отдельно. Мы видим, что тебя привело к нам стремление познать и понять. И мы готовы показать тебе все, что ты сможешь осмыслить.

— Спасибо, — ответил Дмитрий. — Я буду рад осмотреть все, что вы сочтете возможным показать и постараюсь осознать все, что будет доступно моему разуму. Но боюсь, всего я понять не смогу.

— Мы объединим наши разумы с твоим — ты ведь это умеешь. И тебе будет легче. Согласен?

Дмитрий послал образ доверия и открытости.

— Подойди к нам, — промыслила Родительница Улья.

Дмитрий приблизился и настроился, чувствуя, как сливаются воедино два сознания, его и Матки. А потом словно рухнула плотина — и он ощутил, что стал Един с разумами сразу всех пчел этого Улья. Перед ним раскрылась поразительная и грандиозная картина их жизни. У инсектов оказались поразительно развиты технологии, которые земляне назвали бы полевой генной инженерией! Пчелы научились воздействовать биорезонансом на многие макро — и микроорганизмы, уничтожая вредителей растений и защищая свое собственное здоровье. Они умели влиять на структуру ДНК растений, грибов, тлей, вызывая нужные им изменения! При этом воздействия были исключительно коллективными, когда сразу много индивидов сосредотачивали свои усилия и создавали общее Намерение и общий же Узор Изменений. И хотя на других планетах наиболее мощная магия тоже была групповой, у инсектов вообще не было индивидуальных форм оперирования Реальностью. Да, они обладали собственным разумом и сознанием, но их магия была только коллективной. Исключение составляли лишь Матери Ульев, пчелы — Странницы, да еще, как он понял, муравьи — Хранители Замков и Отшельники.

Кроме чисто магических операций над Реальностью инсекты также занимались селекцией и гибридизацией разных организмов. Так, для борьбы с вредителями, могущими уничтожить плантацию, муравьи при помощи пчел вывели сразу несколько штаммов специальных бактерий!

Пребывая в Слиянии со здешним Роем, Дмитрий ясно увидел, как из мелких и иногда казавшихся ему ранее бесцельными дел отдельных особей складывалась многоликая размеренная жизнь всего Улья. Причем видимого «мозгового центра» управления ею не было! Никто специально не раздавал приказы, не руководил, но все знали, что делать!

Ощутив его удивление, Царица пояснила:

— У нас нет иерархии, принятой у вас, Прилетевших с неба. Вы постоянно переносите на нас свои образы восприятия мира, пытаясь примерить свой уклад жизни и свои ценности (эти образы сопровождались общим неудовольствием). Меня вы называете «царицей», но я не правлю своими детьми, как это понимаете вы. Общаясь, мы многое узнали о вас, картины, хранящиеся в вашей памяти, помогли нам понять ваше Видение мира и ваши интересы. Ты ведь тоже подумал, что я главная, но это не так. Я Родительница, Мать Улья, а не царица.

— Но ведь кто-то же координирует деятельность в Улье? И хранит знания.

— Посмотри внимательней!

Дмитрий вдруг ощутил, что каждая пчела может обратиться к Великому Рою, где хранятся накопленные за тысячелетия огромные знания. После гибели физического тела сознание каждой пчелы, до того существовавшее в двух ипостасях — индивидуальном и как часть Великого Роя, полностью сливается с ним. Знахарь понял, что этого видения он достиг потому, что Мать Улья вышла на высший уровень Слияния и «вытащила» туда и его. Если на лугу он услышал только пчел, которые оказались рядом с ним, то теперь его сознание соединилось сразу с миллионами Сестер, живущими в разных Ульях по всей планете, разумы которых и при жизни, и после смерти составляли Великий Рой. Мощность которого в результате нарастала от поколения к поколению! Он увидел, что каждая из пчел может, также как и Мать Улья, соединиться с Великим Роем, чтобы сообщить о том, что случилось или спросить совета. Как произошло в случае с нападением на Замок муравьев. И ответ приходит незамедлительно!

Находиться в контакте одновременно с таким числом разумных существ было непросто. А картина вновь расширилась, дополнившись теперь сознаниями муравьев. Еще многие миллионы разумов! Дмитрий чувствовал, что уже не выдерживает — не хватало ни энергии, ни возможностей мозга. Но инсекты тоже почувствовали это. И помогали Дмитрию сохранять Слияние! Это ощущение поддержки сразу миллионов разумов было непередаваемо!

Самым удивительным было то, что, как открылось знахарю, инсекты помимо коллективных разумов пчел и муравьев имели еще и общее планетарное СверхСознание — Единение, являющееся при этом не простой совокупностью Великого Роя и Мирового Гнезда, а самостоятельной Сущностью! И каждая особь любого из Домов имела доступ и туда тоже!

Дмитрий глазами сразу миллионов пчел и муравье видел прекрасную цветущую планету и мог заглянуть в любой Улей или Замок.

Дмитрий почувствовал, что получил возможность найти ответы на многие вопросы.

Прежде всего вспомнились «ленивые» инсекты, которые вроде бы ничего не делали ни у пчел, ни у муравьев, но и те, и другие их кормили и обихаживали. В ответ на не высказанный вопрос и его недоумение, в сознании вспыхнул целый калейдоскоп образов.

— Они — хранители различных знаний, необходимых для жизни Ульев. Они следят за всеми работами и держат связь между Ульями, а также с нашими братьями по Единению в Замках. А так же они собирают опыт, обмениваются им между собой и осмысляют новое. И если появляются ранее не известные знания или более оптимальные способы делать что-то, они тут же передают это во все Дома — и в Ульи, и в Замки. Так все новые знания — и о плохом, и о хорошем — незамедлительно становятся общим достоянием. Так что эти наши сестры и братья в Замках выполняют функцию, очень важную как для любого из наших Домов, так и для Великого Роя, Мирового Гнезда и Единения.

— Вы сказали, что накапливаете знания и о плохом?

— Обязательно! Если совершилось зло, об этом немедленно должны узнать все, чтобы никто не повторил этого, не допустил беды! А еще мы следим за Узором Событий, связанным с Домом, и, если возникают искажения, незамедлительно начинаем гармонизацию. А если не справляемся сами, зовем сестер и братьев из других Ульев и Замков.

Сами Дома инсектов, как оказалось, служили не только укрытием и местом жительства Семей, но и своего рода энергостанциями. Пребывая долгое время вне Дома, пчела или муравей постепенно слабели и могли погибнуть, если вовремя не получали энергию от своего Дома. Исключением являлись только отдельные особи, которые у пчел назывались Странницами, а у муравьев — Отшельниками. Они умели самостоятельно, без помощи собратьев брать энергию из природных источников. Но поскольку системы образов, отражавшие роли этих особых инсектов в развитии планетарной ноосферы, оказались очень причудливы, Дмитрий решил оставить их осмысление на потом. Сделать это сейчас он просто не успевал, да и не имел достаточных сил.

В состояние Слияния с Единением Дмитрию открылись очень интересные факты о совместной жизни пчел и муравьев. Хотя — это были два разных вида, которые в прошлом вели друг с другом ожесточенные войны, теперь они Едины. И образуют одно общество, с общими целями. Даже говоря о себе, они не делают различий, а, говоря о жилище или Семье, если нет необходимости уточнять, идет речь именно об Улье или о Замке, говорят «Дом». И все они практически каждым своим действием — даже саым бытовым, так или иначе занимаются гармонизацией Окружающего Мира. Называя это Очищением, потому что чувствовали ответственность за те негативные следы, что оставили в ноосфере их далекие предки. Следы, которые и до сих пор проявлялись в стихийных бедствиях и порой возникающих странных, исступленных атаках на Ульи и Замки других животных. И к моменту появления людей инсекты весьма преуспели в Очищении. Сегодня неприятности происходили реже, чем, скажем, три поколения назад, но все же еще достаточно часто. Болезней уже не было, кроме, конечно, случайных травм, которые Целители умели лечить очень хорошо. Лишь природные катаклизмы возникали пока чаще, чем это было предусмотрено Первичным Замыслом развития этой Планеты. И теперь Дмитрий не предполагал, а точно знал, что именно благодаря этой постоянной, непрерывной гармонизации инсектами всего окружающего их мира он почувствовал себя вблизи Улья так хорошо и спокойно. Судя по всему, так же было и рядом с Замками, хотя там знахарь еще не был.

У Дмитрия вспыхнуло воспоминание о сегодняшнем нападении на Замок. И тут же он увидел его сразу с нескольких точек. Купол уже был практически восстановлен, приплод размещен во вновь оборудованных камерах, раненные муравьи перенесены в Замок. И пчелы были тут же, помогая.

— Почему же вы не помогли нам, когда упавший с неба камень разрушил наше жилище? Почему перестали с нами общаться? — мысленно спросил Дмитрий.

И в голове тут же всплыли образы, складываясь в ответ:

— Вы другие. Слишком обособленны друг от друга. Ваше мышление чересчур индивидуалистично — каждый думает больше о себе и своем благе, чем о благе вашего Роя в целом. Вы можете даже действовать во вред своему рою! А эти мысли опасны, они проникают не только в частное, но и в единое сознание и могут вызвать очень опасные нарушения Целостности! Что недопустимо! К тому же мысли, действия и слова твоих родичей постоянно расходятся друг с другом! Поэтому наши сестры были удивлены тому, что у тебя все это едино. Мы приняли тех из твоего рода, кто общался с нами раньше, но они все время что-то умалчивали или представляли не совсем так, как думали сами. Вначале мы решили, что это единичные случаи, характерные для конкретных особей вашего вида, но оказалось, это ваша общая черта. Искажать и умалчивать. Причем это происходило не только в общении с нами — вы и между собой лукавите. И вы переносили ценности вашего Роя на наш, внося смущение в сознания некоторых из нас! Внося дисгармонию в Единое. Посмотри, как волнуется Узор Событий нашей планеты. И виной этому, как мы думаем, присутствие твоих сородичей. Хотя сородичей ли? Уж больно сильно твоя Сущность отличается от всех, увиденных нами ранее. Впрочем, это не важно.

Мать Улья увлекла Внимание Дмитрия на каузальный уровень Реальности и он увидел, как по его Поверхности идут «волны возмущений». При этом источников возмущений видно не было, они были словно скрыты какой-то «дымкой». Это было очень странно — спрятать что-то на этом уровне Бытия практически невозможно! Дмитрий и представить не мог, какая сила, кроме Духа — Творца и Великой Матери, могла создавать неопределенности на уровне ПервоПричин! И тем не менее сейчас, пребывая в Слиянии с Единением, он видел, что на этой планете такая сила есть! Или в Промысле ПервоСущих существовали некие неизвестные Дмитрию ранее законы, которые при определенных обстоятельствах могли «размывать» Видение даже на каузальном уровне Бытия. Или же возмущения создавали, страшно подумать, сами Изначальные!

— Мы не знаем точно, почему так случилось, но знаем, что это из — за вмешательства твоих собратьев. Сейчас этого не видно, но при наших последних контактах с твоими родичами мы следили за изменениями Уровня ПервоПричин и смогли установить, что в эти волны очевидно были вплетены Нити событий, связанные со Спустившимися с небес. Вот мы и решили, что вы опасны не только для нас, но и для самих себя, и перестали с вами общаться. А еще твои сородичи начали притягивать неприятности, навлекая на себя беды. И мы не стали помогать вам, иначе «притяжение неприятностей», которое мы считаем проявлением болезни разума, могло бы заразить и нас. Поверь, нам непросто было видеть ваши страдания, но мы не можем помогать тем, кто вносит негативные изменения в нашу Реальность и при этом не хочет измениться сам.

Когда Дмитрий, не выдержав таки больше интенсивности потока вливавшихся в него знаний, вышел из здешней ноосферы, оказалось, что вокруг него, как и вокруг Родительницы Улья, суетились пчелы — рабочие. Они поддерживали его, гладили лапками, трогали усиками, облизывали, но теперь уже не вызывая страха — пройдя через Слияние, он понимал все их действия. Удивительно было и то, что после погружения на самый глубинный слой здешнего Бытия, Дмитрий был полон сил и энергии и чувствовал себя удивительно хорошо. Благодаря тому, что пчелы Улья все это время, как он понял, подпитывали его и Мать Улья энергией.

Полностью вернувшись в свое обычное состояние и поблагодарив, Дмитрий решился спросить:

— Что мне сказать моим родичам? И что нам сделать, чтобы вы вновь стали общаться с нами?

На этот раз Мать Улья ответила после длительной паузы:

— Твои родичи должны измениться внутренне. И изменить свое отношение к миру. Если они не смогут этого сделать, то мы не станем общаться. Потому что иначе они и дальше будут источником возмущений Единого. И в этом случае мы будем просто вынуждены попросить ваш род покинуть наш мир.

— А как, в чем должны измениться мои сородичи?

— Мы не можем сказать этого точно, потому что мы мыслим и ощущаем мир очень по — разному. Но в одном мы уверены — всем твоим сородичам надо научиться думать о благе всего вашего Роя в целом больше, чем о своем личном благе.

— Хорошо, я так и передам. Спасибо, что помогли мне увидеть мир вашими глазами и вашим разумом. Если можно, я прошу помочь мне добраться до места, откуда меня перенесли сюда.

— Конечно, мы поможем. Мои сестры проводят тебя до выхода и отнесут прямо туда, где вы живете.

— Еще раз благодарю тебя и обещаю, что расскажу моим братьям все то, что увидел и узнал.

И вскоре «малый рой», сопровождавший несшую его пчелу, уже заходил на посадку рядом с базой. Вообще-то пчелы хотели доставить Дмитрия прямо на территорию базы, но еще при подлете к ней стало ясно, что это проблематично — в небе над базой стремительно опускалось сразу несколько «челноков». Чтобы не столкнуться с ними, пчелы, не долетев до базы метров сто, высадили Дмитрия на ближайшей ровной площадке. И, мысленно попрощавшись, сразу же отправились обратно.

Еще на подлете Дмитрий почувствовал — что-то случилось. А приблизившись, увидел, что базы больше нет — обломки куполов были раскиданы по поляне и вокруг них суетились люди. Поэтому сразу после прощания с пчелами Дмитрий поспешил туда. И хотя расстояние от места его высадки до границы теперь уже бывшей базы было всего метров сто, сто двадцать, путь оказался не таким уж быстрым — ему пришлось продираться сквозь заросли скрывающей его с головой травы, к тому же перепутанной так, словно ее специально скручивали в спирали. Пришлось и перелезть через пару поваленных деревьев, стволы которых были переломлены сразу в нескольких местах (и это у исполинов, обхватить которые мог бы лишь десяток человек!), а зацепившиеся друг за друга ветви могли с успехом заменить самую изощренную полосу препятствий.

Выбежав из этого нагромождения, он с разгона наткнулся на Катю, оказывавшую первую помощь одному из сотрудников базы. Да и у нее самой на голове была «шапочка» из анестезирующе — дезинфицирующей пены. Дмитрий сразу же настроился на диагностику и тут же успокоился — она жива, активно двигается, да и внутренних повреждений нет. Легкие ушибы и царапины — ничего страшного. Рядом лежали еще раненые, которым повезло меньше и требовалась серьезная помощь. А высадившиеся из челноков члены экипажа ГИМПа подносили все новых и новых покалеченных. Некоторых сразу же грузили на гравиносилки и транспортных роботов и несли в развернутый неподалеку мобильный госпиталь. Там, судя по ментальному фону, интенсивно работали Ованесян и, похоже, вообще все медики с «Пересвета».

— Что случилось?! — поинтересовался он, опускаясь на колени рядом с Екатериной и начав сразу же осматривать ближайшего к нему раненого.

— Боже мой, где ты был?!! Ребята из физзащиты, ведущие поиск раненых на периметре, сообщили, что видели, как тебя пчелы принесли. А мы уже думали, ты погиб! — Катя порывисто обняла Дмитрия, а потом расплакалась.

— Ну ты что! Успокойся, не плачь. Я в порядке. Ну что ты! — смутился он, обнимая ее в ответ и поглаживая по волосам.

— Да ничего, я сейчас, просто испугалась сильно, — всхлипнула Катя, отстраняясь и вытирая слезы. Раненный, которого взялся осматривать Дмитрий, а им оказался один из ксенопсихологов базы, через силу усмехнулся.

— Да, вас тут все потеряли, — сказал он и тут же закашлялся. Изо рта пошла кровь, и знахарь приказал ему больше не разговаривать.

— Где ты был?

— В Улье. Я потом все расскажу. Что здесь произошло?

— Смерч. Чудовищной силы. Он возник ниоткуда и в считанные минуты буквально сровнял базу с землей. Максимальная скорость ветра достигала 320 метров в секунду, а градиент давления был просто чудовищным! Приборы-то все бесстрастно фиксируют и передают и на «Пересвет», и по аварийному каналу прямо на Землю, а для нас это был сущий ад. Хорошо, что наша экспедиция здесь оказалась и поэтому помощь быстро подоспела. Да еще повезло — когда возник ураган, большинство сотрудников базы и наших находились на подземных этажах. Хотя смерч был такой силы, что и туда добрался. Я легко отделалась — лишь слегка обломком стены зацепило, а вон Павлову и Трофимову досталось, — Катя махнула рукой вдоль ряда пострадавших и снова склонилась над раненым.

— Что с ними?

— Да как у всех, множественные переломы, разрывы органов, кровопотеря. Почти все получили травмы, на ногах из сотрудников базы и нашей группы осталось человек пять. Гарчев выслал помощь и отдал приказ об эвакуации. Сейчас наши вытаскивают людей из-под завалов, раненным оказывается помощь, благо Ованесян привез с собой достаточно «неотложек», потом грузимся — и на «Пересвет». Большинство будем лечить уже там. Но некоторых приходиться оперировать здесь, иначе могут не перенести транспортировки.

— Значит, свертываем базу.

— Ну да. Чего ж тут еще ждать?! Ее уже и так второй раз разрушает.

На следующее утро после возвращения на «Пересвет» и размещения всех эвакуированных, члены экспедиции собрались в кают — компании. Павлов отсутствовал — он лежал в стационарном восстановительном комплексе и участвовать в разговорах не мог. А Трофимов прибыл на совещание на легкой «неотложке», весь обвитый проводами и покрытый слоями различных медицинских пен и гелей, но вполне способный к работе. По крайней мере, ему удалось убедить в этом врачей. Катя успела залечить свои ссадины, но выглядела усталой и замученной — сказывался перенесенный стресс.

— Я когда была маленькой, на наш дом обрушился смерч, правда не такой сильный, но испугалась я здорово, — шепнула она Дмитрию. — У меня тогда щенок погиб. Вчера будто заново все пережила. Всю ночь кошмары снились. И никакой ментальный тренинг не сработал.

— Бедняга, — посочувствовал ей знахарь. — Обратилась бы ко мне, я бы помог.

— Самой надо учиться, — шепнула Катя и замолчала, потому что в помещение вошел Гарчев.

— Рад сообщить, что жизнь раненных вне опасности, — сказал он, открывая заседание. — Некоторых врачи уже отпустили, другие уверенно идут на поправку. А теперь вернемся к нашим планам. Земля поддержала мое решение об эвакуации, программа исследований на Афине — 7 свертывается на неопределенный срок. Дмитрий, а что тебе удалось выяснить у инсектов?

Знахарь пересказал услышанное и увиденное в Улье, и его слова вызвали среди членов совещания оживленную дискуссию.

— Что ж ты, гад, на вызовы не отвечал?! — склонившись к нему, в сердцах спросил Трофимов. — Я тебя полдня выискивал! Мы чуть с ума не сошли! Катерина вся издергалась.

— Не правда! — возмутилась Катя, но вспыхнувший на ее щеках яркий румянец красноречиво говорил об обратном.

— Наверное, Улей блокировал коммуникатор, потому что никаких вызовов мне не поступало, — ответил Дмитрий.

— Это что же получается, — сказал Носов, — мы для инсектов что-то вроде заразы?! Они от нас шарахаются, как от чумных?!

— Ну да. Только люди для них зараза не физическая, а ментальная, — пояснил знахарь. — Я пока не могу объяснить почему, но люди какими-то своими психоэмоциональными и биоэнергетическими структурами оказывают негативное влияние на осуществляемые инсектами процессы гармонизации здешней Реальности. К тому же само мышление людей они по ряду параметров воспринимают как вредное, а многие особенности поведения как опасные. Ложь, например. Умалчивание. Они же эмпаты и все это прекрасно чувствуют.

— Не правда, мы их не обманывали! — воскликнул кто-то из прогрессоров. — Мы лишь не все им рассказывали! И старались показать им другие возможные пути развития.

Дмитрий подумал, что этот ответ очень характерен для людей — отстаивание своей точки зрения, даже если сам еще не до конца разобрался в том, что тебе сказали. Превентивно.

— К тому же для контактов были присланы специалисты FIB очень высокого класса, которым ничего не стоит блокировать свое сознание, — заметил Носов.

— Увы, но инсекты за счет соединения разумов способны к эмпатии столь тонкого уровня, что чувствовали и это. К тому же, по мере погружения во все более глубокие слои ноосферы, скрывать что-то становиться все труднее. И инсекты хорошо ощущали, что контактеры думают одно, говорят другое, а делать хотят и вовсе третье!

— Хм, подожди, ты хочешь сказать, что инсектов вообще нельзя обмануть? — удивленно спросил Трофимов.

— Я думаю, не только инсектов, — ответил Дмитрий. — У жителей всех посещаемых нами планет, судя по моим наблюдениям, отсутствует подсознание.

— И какая здесь связь с тем, что ты говорил про инсектов?

— Мне кажется, коллективный разум у этих рас правильнее называть не коллективным бессознательным, а коллективным сознанием. И каждый житель имеет способность и возможность контактировать с ноосферой. Глубина проникновения в которую зависит только от способностей конкретного жителя, от развития его разума, умения понимать и переводить в доступные ему понятия смысл тех образов планетарного коллективного сознания, которые он способен воспринимать. Но сам контакт с ноосферой у них проблем не вызывает.

— И что?

— Ну как же! Если нет подсознания и есть возможность доступа к знаниям, хранящимся в ноосфере, жителям этих планет нельзя ничего внушить! Их нельзя загипнотизировать! Даже используя самые последние наработки НЛЭП ИК (нейролингвистически — эмоционального программирования с индивидуальным кодированием)! Понимаете? Их можно только убедить, доказав свою правоту. А обмануть не выйдет, потому что, во — первых, это было бы возможно, имей вы уровень интеллекта значительно выше не только того аборигена с которым контактируете, но и всего эгрегора в целом! А тягаться с разумом всей планеты, уровень интеллекта отдельных жителей которой равен среднеземному, согласитесь, весьма проблематично! А во — вторых, заметьте, жители всех планет, на которых мы были — эмпаты! От них невозможно что-то скрыть, они чувствуют малейшую фальшь или недоговоренность! И поэтому обмануть их можно лишь если ты и сам себя убедил в том, о чем говоришь. Иначе мельчайшие расхождения между твоими мыслями и эмоциями будут замечены. То есть с жителями этих планет возможно только сотрудничество. На равных! И абсолютно открытое!

— Интересные мысли, — сказал Гарчев. — Я обязательно передам твои выводы в КИК. Думаю, нашим коллегам на Земле эти твои предположения будут весьма интересны.

— Присоединяюсь, — кивнул Носов. — Я как-то не задумывался над этой стороной наших контактов с аборигенами. Обязательно надо будет поднять данные и просмотреть результаты нейропсихических исследований на предмет наличия подсознания у жителей проблемных планет. Если, конечно, такие данные есть. Я, например, не уверен, что на это обращали внимание. Но запрос я пошлю. Как и рекомендацию учесть этот аспект при исследованиях и других планет.

— Отсутствие подсознания, хм… Ты уверен? Просто трудно себе это представить, особенно когда мы говорим об инсектах, — спросила Катя.

— Именно на Афине — 7, воплощаясь в них, а потом соединяясь сознанием с Матерью Улья и погружаясь в Суть их Мира, я понял это особенно ярко. Инсекты наделены как личным, так и коллективным разумом, причем общие разумы всех Ульев и Замков соединены в Единый всепланетный разум. Доступ к которому имеет, как я уже говорил, каждая особь. Так же как она имеет доступ и ко всем ресурсам своего личного разума. Каждая эмоция сразу в момент ее возникновения не только переживается, но и осознается. Тут же полностью выявляются и причины возникновения той или иной эмоции. Поэтому никаких «отложений», вытеснений, сублимаций и тому подобного в подсознание не происходит. А значит, нет и никаких скрытых поведенческих мотивов, порождающих ситуации, когда решения и действия определяются не реальными стимулами, а чем-то подсознательным, что попало туда еще в детстве или в стрессовой ситуации. И нет вызванных какими — нибудь вытесненными воспоминаниями душевных терзаний и тем более фобий.

— То есть у инсектов все — таки есть эмоции? — уточнила Катя.

— Да, только не совсем такие, как у людей. Скорее даже, их не совсем верно называть эмоциями. Просто слова лучше подобрать не могу. Эти переживания в основном интеллектуальные и связанны с познавательным процессом. Радость познания, например. Удивление, догадка, сомнение, уверенность, предчувствие открытия, тревога о результатах эксперимента, желание поделиться результатами или огорчение от неудачи. Но все они направлены на интеллектуальный процесс. У них есть любовь, дружба, сострадание, но нет зависти, гордости, желания причинить боль. Скажем, солдат не будет зазнаваться перед фуражиром. А рабочая пчела завидовать Матери Улья. Они изжили агрессивность, злость, жажду убийства, хотя им до сих пор приходится устранять последствия всего этого в глубинных уровнях Бытия.

— Это что, значит негативные эмоции откладываются в ноосфере?! — удивился Трофимов. — Я сейчас разозлюсь на кого — нибудь, а оно там запишется?

— Да. И будет иметь последствия, причем не всегда проявляющиеся сразу.

— Ага, значит, надо не думать, а сразу в лоб давать, — вполголоса сказал Трофимов, наклонившись к Савельеву, замещающего пока Павлова.

— Ну да — и последствия тогда будут сразу — ответный хук или лоу — кик в колено, — хмыкнул тот.

— Потише, пожалуйста, — призвал к порядку Гарчев. — И посерьезней.

— Тут, кстати, стоит сказать, что эмоции у инсектов в большой мере направлены на Общее Благо, — продолжил Дмитрий. — На Дом, на Семью. И в связи с этим у меня возникла еще одна мысль. Все дело в том, что у большинства людей точечное сознание, а единственной альтернативой ему является полевое. В случае с инсектами — роевое. Полевое сознание можно считать наиболее доступным для нас аналогом Исходного, Изначального Сознания, присущего ПервоПредкам. Т. е. когда при сохранении самосознания все НЕПОСРЕДСТВЕННО ЧУВСТВУЮТ ОБЩНОСТЬ КАЖДОГО С КАЖДЫМ. Всех друг с другом. Если бы люди обладали коллективным (полевым, роевым) сознанием, то каждый бы знал, что нужно другому. Это позволяло бы Разумам осуществлять эквивалентный обмен вещами (пищей, одеждой и т. п. и т. д.), необходимыми для существования содержащих эти Разумы тел. В среде полевого сознания пропадает само понятие отсроченного спроса — каждый член общества с полевым сознанием получает нужное. И тогда деньги (а как вы понимаете, у инсектов денег нет, хотя сотрудничество и обмен вещами и услугами идут вовсю) вообще не нужны. Поскольку отсутствует вероятность того, что ты отдашь свой товар, а тебе потом не отдадут другой, нужный тебе. При наличии же точечных сознаний деньги необходимы, поскольку они являются единственным возможным инструментом, обеспечивающим ДОСТУПНЫЕ ВОСПРИЯТИЮ И ПОНИМАНИЮ ТОЧЕЧНЫХ СОЗНАНИЙ универсальные взаимосвязи и взаимодействия. Деньги позволяют создавать имитацию отношений полевых сознаний в среде точечных. И удовлетворять отсроченный спрос с некоей надеждой, что, отдав нужное другому, ты потом сможешь купить нужное тебе. По сути своей деньги — это материальный суррогат, эмулирующий свойства полевого коллективного сознания в среде из сознаний точечных. Эмуляция — это когда в одной системе создают доступными для нее средствами модель, обладающую аналогом свойств другой системы. Если при этом в системе более низкого порядка сложности эмулируется система более высокого уровня, то модель неизбежно получается неполной. Поэтому то деньги и не могут отразить все свойства полевого сознания, что и порождает возможность их неверного, в принципе то, использования для усиления конкуренции. Которой, кстати, у инсектов нет. Если бы большинство людей обладало полевым сознанием, то и у них вместо конкуренции развивалось бы только сотрудничество. А вернее, БЫЛ БЫ ПОЛНЫЙ СИМБИОЗ разных по качеству, уровню развития и энергомощности разумов. И при этом никто из них не считал бы себя более важным, чем прочие. Как у инсектов. У них есть разделение по функциям, но нет свойственных конкурентной среде зазнайства или пренебрежения. И важен каждый член Семьи. Ведь при симбиотических отношениях гибель одного из элементов ведет к ухудшению качества жизни всей системы в целом. Более того, поскольку при этом каждый член такого общества получает настоящие любовь и поддержку, то материальное потребление в нем значительно меньшее, чем в обществах, основанных на конкурентных принципах — поскольку становится не нужным компенсировать отсутствие любви и поддержки наличием большого количества материальных благ. Достичь подобных отношений человечество пока не смогло. По — моему, потому, что уровень, условно говоря, мощности человеческих разумов пока еще слабоват для того, чтобы осознать симбиотическую модель построения сообщества во всей ее полноте.

— Мы что, глупее пчел?! — возмутился Трофимов.

— Ну не то чтобы глупее. Скорее, вы пока шли по другому пути прогресса. Инсекты изначально пошли по пути развития роевого сознания. Человечество же — по пути развития точечных. При этом в эволюционной биологии уже четко доказано, что по мере усложнения систем в процессе эволюции, происходящих в них процессов конкурентного характера остается все меньше, и все больше развивается процессов симбиотических. Так что человечество пока еще, видимо, довольно таки простая разумная система. А у большинства составляющих ее разумов пока еще интеллекта и чувств хватает лишь на осознание и оперирование в рамках совокупности индивидуальных точечных сознаний. И не достает «вычислительной мощности» для работы на уровне коллективного полевого сознания.

— Значит, мы не только глупые, но еще и недоразвитые, — протянул Александр.

— Ну ты скажешь тоже, — фыркнула Катя.

— Ага, не хочешь чувствовать себя тупее таракана!

— Пчелы.

— Или муравья, — улыбнулся Дмитрий. — Но дело-то ведь не в уровне интеллекта отдельных жителей. А скорей в способе мышления. И осознания. Мне кажется, тут есть связь между отсутствием подсознания или становлением на путь как можно полного осознавания действительности, всех эмоций и ощущений и развитием полевого сознания. Из развития которого и вытекает постепенный переход к чисто симбиотическим отношениям.

— Хм, тут есть над чем подумать, — сказал Носов.

— Не, ну понятно, что у инсектов денег нет, — почесал затылок Трофимов. — Ну, так они вообще другие. У них и экономики нет.

— Ну почему же. У них идет обмен вещами и услугами. И весьма развитый.

— Натуральный обмен — это, по земным меркам, первобытный строй. Нет, я имел в виду, что они другие и все у них по — другому. И сознание у них роевое. Изначально. Нам на них ориентироваться сложно — уж слишком мы разные. А вот если бы твои выкладки подтвердились какой — нибудь гуманоидной расой, это было бы интересно.

— Да, — вздохнул Гарчев. — Ведь если бы удалось снизить потребление материальных благ, это было бы неплохо. Действительно, мы часто вещами компенсируем отсутствие любви и доброты! Гоночные флаеры, космояхты с фотонными приводами, дома на других планетах. А потом еще соревнуемся, у кого больше, мощнее, круче. Короче, сказанное Дмитрием требует тщательной проверки. И сопоставления с данными, полученными другими экспедициями.

До своей каюты Дмитрий добрался только вечером. После совещания они с Катей отправились в медотсек помогать врачам. Вернувшись, Дмитрий восстановил силы, а потом сел за стол, чтобы сделать очередную запись в дневнике. Описал планету, ее жителей и свои приключения на ней, а потом подумал, что чем-то уклад жизни инсектов соотноситься с мыслями, которые пришли ему в голову во время изучения земной истории и социологи. И записал в дневнике:

В мирах, которые развиваются в таком темпе, что психика большинства успевает без стресса адаптироваться к существующей там скорости прогресса, можно создать условия развития, при которых конкуренция будет практически отсутствовать, и все процессы взаимодействия будут основаны на сотрудничестве. А в случае с инсектами — на полном симбиозе! Поскольку в таких условиях нет самих понятий победы и поражения, то нет и переживаний по их поводу. Что позволяет гораздо легче создать и поддерживать моральные устои, при которых гордыня, зависть и ложь не рассматриваются как средства достижения успеха и поэтому отсутствуют. Соответственно и действия основаны на мыслях без примеси эмоций, тем более негативных. А если добавить еще отсутствие подсознания, то уйдет и сама возможность каких — либо скрытых мотивов. Как одно из следствий этого: все созданное общими усилиями распределяется по справедливости — согласно вложенным каждым труду и таланту, а не нахрапистости. Может показаться, что подобное невозможно, однако если в обществе, в силу отсутствия у его членов негативных свойств психики, нет места лжи и гордыне, то в нем нет места и закрытой или секретной для других информации, кроме, разве что, медицинской тайны и тайны личности. А там, где информация и средства для ее обработки одинаково доступны всем и каждый к тому же может рассчитывать на помощь сограждан, то большая или меньшая успешность в абсолютно любой сфере деятельности будет определяться лишь степенью индивидуальных усилий и уровнем талантливости. Причем более талантливые и энергичные члены общества будут не чваниться, а помогать другим и гордиться не тем, насколько они превосходят остальных, а тем, насколько большую пользу они могут принести общине. Только в таких условиях могут быть созданы подлинно равновесные экономические и социальные системы. Кстати говоря, это вытекает и из концепции, созданной на Земле еще в середине 20 — го века Юджином Фамой. Суть которой заключается в том, что если множество примерно одинаково умных людей, рационально стремящиеся к максимизации благ, имеют одновременный доступ ко всей относящейся к интересующим их областям деятельности информации и энергично применяют ее, то любая возникающая случайно или созданная кем-то асимметрия информации моментально корректируется, прежде чем кто — либо успевает извлечь из этого прибыль. А в случае симбиотических отношений, как у инсектов, подобное просто и в голову то никому не придет! В их обществе невозможна сама мысль об извлечении прибыли за счет и тем более за спинами других. Потому что другой воспринимается как продолжение себя, а у себя же красть не будешь. И пытаться что-то утаить тоже!

В этом месте Дмитрий отложил ручку и задумался. После чего, усмехнувшись, продолжил:

Вот подумал, что в предыдущем высказывании я погорячился — люди, например, от самих себя пытаются скрыть многое. Что объясняется наличием подсознания и недостаточно высоким уровнем осознанности ими самих себя в целом. Поэтому для того, чтобы от себя ничего не утаивать, надо, чтобы подсознания не было. Итак, если у всех жителей планеты нет подсознания и есть доступ к ноосфере, то в подобной ситуации возникает положительная обратная связь, которая укрепляет парадигму сотрудничества хотя бы потому, что парадигма конкуренции в подобных условиях просто не эффективна. Более того, именно при реализации парадигмы сотрудничества становится четко понятна необходимость наличия в мире максимального разнообразия личностей. Это, кстати говоря, также уже было описано земным ученым Норманом Джонсоном. Который сделал интересное открытие — если коллектив людей, решающий задачу из некоей предметной области, состоит только из высокоэффективных в данной сфере деятельности профессионалов, качество коллективного решения не возрастает, а снижается! Разнообразный по составу коллектив лучше и успешнее адаптируется к неожиданным изменениям ситуации! А значит, в мире сотрудничества так называемые «обычные, рядовые» члены общества имеют гораздо большую значимость. И осознавая это, менее склонны к психическому напряжению и возникновению негативных реакций и психических комплексов. А значит подобное общество психически более здорово и устойчиво, чем общество, живущее и действующее на основе парадигмы конкуренции. Что в полной мере и подтвердилось на Афине — 7. У инсектов не только не было психоэмоционального напряжения, но и каких — либо отклонений в поведении. Их общество вполне можно было назвать полностью психически здоровым. Выводы Джонсона подтверждаются и проведенными на Земле также еще в начале аж 21 — го века исследованиями Дайаны Ричардс, изучавшей причины нестабильности сложных систем, состоящих из взаимодействующих агентов. Когда все входящие в некую систему люди объединяют ВСЮ имеющуюся у них информацию, то это позволяет системе в целом достичь единого коллективного решения. Которое, в подавляющем большинстве случаев, оказывается оптимальным и обеспечивает системе стабильность. И возможно это лишь в условиях доверия, сотрудничества и общих оценок имеющихся возможностей, а не в условиях конкуренции. Если же у включенных в систему людей нет сходных концепций относительно возможных вариантов выбора, и при этом они еще и утаивают друг от друга информацию, то такой системе угрожает нестабильность!

Вот поэтому, пожалуй, общество Инсектов и является таким стабильным и устойчивым — ВСЕ знания там немедленно становятся ВСЕОБЩИМ достоянием. И Образ (мета — модель) Мира у них одна. А значит, принимая решение, они руководствуются сходными концепциями, общим интересом и Единым видением мира. Тут есть чему поучиться, потому как, чем больше используемых Образов (мета — моделей) Мира и скрываемых знаний, тем больше периодически гарантированных нестабильностей. Поэтому оптимальным является наличие не более трех мета — моделей и основанных на них мета — системных принципов поведения. А замена какой — либо из них на новую должна происходить так долго, насколько это нужно для адаптации психики и восприятия большинства членов общества к предлагаемому новому Образу Мира. Это основано и на психофизиологических предпосылках свойственных поведению разумных существ. Которые по сути своей являются существами, стремящимися к упорядочиванию. Поскольку для разумного вида от этой способности зависит самого его выживание. Ведь, скажем, люди, которые лучше всех обнаруживали упорядочивающие модели (стоять по ветру от дичи плохо для охоты, коровий навоз хорош для повышения урожая), оставили самое большое потомство, и ныне живущие — их наследники. В ситуации же ускоренного прогресса и связанной с этим принципиальной нестабильностью общества и всех его механизмов упорядочивать становится все тяжелее и тяжелее, не смотря на, казалось бы, растущую мощь разного рода вспомогательных инструментов типа компьютеров. Само то мышление, корни возникновения механизмов которого уходят в глубокую древность, не успевает адаптироваться! И что толку в самой быстродействующей машине, если мозг не успевает обработать и упорядочить результаты уже ее работы по упорядочиванию факторов, описывающих те или иные процессы, происходящие в слишком стремительно развивающихся общественной и техногенной средах? Сознание современных представителей всех без исключения разумных видов во Вселенной было сформировано в доисторические времена. И сегодня все мы действуем так, как действовали наши предки на протяжении всей истории развития наших рас. А посему, сталкиваясь с неопределенностью, мы все испытываем дискомфорт и беспокойство. Различаются лишь уровень и качество тех событий, которые воспринимаются как содержащие неопределенность, но сам-то принцип неизменен! Поэтому, чем меньше неопределенностей было в истории того или иного общества, тем менее оно подвержено этому иррациональному страху. У инсектов шел настолько медленный прогресс, что неопределенностей было совсем немного. Вернее, не так — неопределенность присуща Реальности и поэтому разум и восприятие здешних инсектов в процессе своего развития имели больше времени и возможностей, чем разум людей, чтобы научиться воспринимать те формы Реальности, которые связаны с воплощением именно неопределенности и адекватно реагировать на их возникновение. И от этого уровень психоэмоционального напряжения у пчел и муравьев Афины — 7 был крайне низким, почти что нулевым. Все инсекты успевали понимать и осознавать происходящее и могли перестраиваться, приспосабливаясь к новому. И у других рас, прогресс которых идет в темпе, при котором психика большинства их членов успевает понимать результаты этого прогресса, имеющиеся в обществе и даже в природе неопределенности и непредсказуемости постепенно снижаются. Вернее, опять же, снижается число тех неопределенностей, которые не могут быть эффективно обработаны. Уже потому хотя бы, что при подобном темпе прогресса удается находить адекватные описания для сложных адаптивных систем, создаваемых самими разумными или обнаруживаемых ими в природе. Что очень важно, поскольку подобные системы можно изучать только на том уровне описания, который сохраняет их целостность. При этом подобные системы не настолько внутренне сложны, насколько кажутся, воспринимаются таковыми вследствие ограниченности описательных способностей того или иного разума. Всегда есть возможность создать такое альтернативное описание системы, которое снимет проблему ее сложности и выявляет более простые закономерности ее функционирования. Сложность является вовсе не особенностью и свойством самого мира, обусловленными его природой, а производной от способа мышления. И именно поэтому если прогресс слишком быстр, то обнаруживаемые или возникающие все более сложные и сложные комплексные системы и явления психикой большинства членов общества осознаваться не успевают. И они не получают адекватных им целостных и непрерывных моделей описания. А вот у инсектов, с их темпом прогресса, таких проблем нет.

Продолжающаяся при ускоренном прогрессе фрагментация знаний и возникающий в результате этого когнитивный хаос являются не отражениями реального мира, а свойствами и продуктами самого такого прогресса. Неспособность же понять и объяснить происходящее обусловлена неспособностью описать его. Если мы не можем точно описать какое — либо явление, то вполне очевидно, что мы не сможем и дать ему точное объяснение. И то, что для мышления, формировавшегося в условиях постоянно создаваемой в рамках ускоренного прогресса нарастающей неопределенности, кажется беспорядочными и независимыми процессами, разуму, сформировавшемуся в условиях не прерывавшегося упорядочивания и равномерной адаптации, представляется четко связанными друг с другом элементами одной системы.

«И возможно, что именно поэтому земляне и не видят причин возникновения проблем на тех планетах, которые изучают», — подумал Дмитрий, закрывая и откладывая дневник. — «Потому как разум их сформирован в условиях фрагментации знаний, и увидеть целое и описать его так, чтобы понять, они просто не могут. Именно по причине того, что не видят само это целое».

Впрочем, и инсекты не смогли увидеть все, хотя и способны легко проникать на самые глубокие уровни каузального слоя Бытия. Видимо, есть во всем происходящем что-то, превосходящее пока и их, и его уровень восприятия и понимания Мира. А времени, да и подходящих условий для того, чтобы подготовиться к Погружению в Глубь Вещей, у него нет. Без этого же, пользуясь только своим умом, он, похоже, эту загадку не разгадает.

Глава 12. Среди звезд. Средоточие Миров — совещание на Земле.

После возвращения на Землю ГИМП — кораблей «Ясон», «Одиссей», «Персей» и «Геракл», Председатель КИК новозеландец Альберт Аотеароа собрал рабочее совещание. С целью уточнить задачи для тех кораблей, которые еще продолжали работу. В силу закрытого характера всех мероприятий по данной тематике приглашен был только узкий круг специалистов из КИК и КЭДРа, а также командиры и научные руководители вернувшихся экспедиций и представители временно созданного Комитета по экстремальным ситуациям внеземного происхождения (КЭСВП). Задача которого заключалась в разработке и реализации проекта под названием «Щит Персея» — широкомасштабного комплекса мероприятий для отражения возможных агрессивных действий в отношении земных баз и поселений, а возможно, и защиты самой Земли. Разговор начал директор КЭДРа Андрей Завьялов.

— Нам необходимо проанализировать полученные данные и понять причины возникновения самых разных мелких, средних и крупных ЧП, произошедших на планетах, лежащих во втором и третьем секторах освоенного космоса. Вначале давайте послушаем предварительный отчет отдела статистики. Альфия Кажигалиевна, прошу вас.

Начальник отдела статистики КИК Нурмухамедова включила со своего пульта центральный виом и начала объяснять возникшие на нем цифры:

— В данных секторах на освоенных нами расстояниях находятся 136 звезд, общее количество планет составляет 759. Разумные формы жизни обнаружены на 83 — х. На 51 — и развитие позволяет говорить о наличии цивилизации. Эти-то планеты нас и интересуют. И на 39 — ти из них у земных наблюдателей возникли проблемы. На 9 — и — ЧП первого уровня, на 14 — х — второго и на 16 — третьего. А первый уровень, как вы знаете, это катастрофы, повлекшие за собой полное или частичное разрушение базы с выведением из строя оборудования или человеческими жертвами. У нас таких случаев пока — или уже — три: почти весь персонал базы на Афине — 3, шесть человек на Дельте — 7 и один на Бали, — Альфия Кажигалиевна сделала паузу, чтобы все смогли осмыслить приведенные данные, и хотела продолжить, но ее перебил начальник отдела активных мероприятий Сергей Мирославов:

— А что на оставшихся планетах?

— На большинстве земные базы пока отсутствуют. А на тех, где они есть, сведения, поступившие на сегодняшней день, не дают возможности говорить об отрицательной причинности. Неприятности, случившиеся на некоторых из них, нельзя считать проблемами, требующими засылки ГИМП — корабля — удовольствие-то недешевое. Но, естественно, мы собираем полные данные.

Все возникшие на сегодня проблемы можно разделить на три группы. Стихийные бедствия и природные катаклизмы: землетрясения, наводнения, ураганы. Проблемы, связанные с людьми, которые, в свою очередь, можно разделить на два класса. Первый — биологический: заражение различными бактериями и вирусами и вызванные этим болезни, а так же нападения местной флоры и фауны…

— Флоры?! Ну, это вы хватили! — удивился один из присутствующих на совещании сотрудников Корпуса физической защиты (КФЗ).

Но глава КФЗ Хавард — Тригве Магнхилд Тордарсон бросил на подчиненного недовольный взгляд. Видимо, тот не знал чего-то, что должен был бы знать.

— Готов объяснить и даже продемонстрировать. Вы позволите? — обратился к докладчице и одновременно к председателю один из сидевших за столом мужчин.

— Титов Иван Силантич, научный руководитель с «Персея», — представился он, выводя на центральный виом изображение со своего пульта:

— На планете Бали в созвездии Лебедя (на экране было как раз изображение созвездия и самой планеты, которое после этих слов сменилось записью событий) на нашу базу напал церус, местный вид кустарника. У него быстро растущие лианоподобные ветви с ядовитыми шипами, бурно растущие корни и мелкодисперсные быстро созревающие споры. При соприкосновении с влагой прорастают они всего за три часа нашего земного времени. Данное растение хищник, но в отличие от земной росянки, питается оно не мухами, а любыми белковыми формами, которые сможет поймать, будь то олень или ящерица. Охотиться обычно из засады, маскируясь среди других растений или мимикрируя под них, прорастая корнями под землей и лианами по кронам деревьев на значительные расстояния. К примеру, до ближайшей поляны или тропы. Там он может неделями ждать появление жертвы и стоит той наступить на корневой отросток или зацепить свисающую с лианы практически невидимую-толщиной всего треть миллиметра, сигнальную нить, свернутые под землей в спирали корни выстреливают на поверхность, а лианы прыгают сверху ловчей сетью, опутывая несчастную жертву со всех сторон. Одновременно из ближайшего лесочка, а обычно там, среди других растений и прячется церус, к мертвой или парализованной жертве устремляются дополнительные лианы. Вместе с теми, которые уже накрыли жертву, они опутывают добычу, вонзают в нее шипы, впрыскивающие мощнейший токсин, и начинают переваривать. Этот токсин содержит также мощный лизирующий компонент, растворяющий даже кости! Клеточные мембраны лопаются, и жертва начинает перевариваться изнутри. Церусу остается только всосать питательные вещества. Одновременно куст выпускает цветы, стремительно — за пару десятков минут — созревающие плоды — коробочки которых выстреливают вокруг огромное количество семян — пылинок. Прорастать они могут не только в почве, а и внутри почти любого вдохнувшего их живого существа! А еще они могут размножаться делением — почти как бактерии, только конечное количество раз! Можете представить себе весь этот ужас?! Если же пищи нет, церус впадает в анабиоз и может месяцами жить, поджидая удобный случай полакомиться. И чем больше пищи, тем быстрее растет кустарник. Впрочем, аборигены планеты имеют иммунитет к семенам и умеют чувствовать это растение на значительном расстоянии. Местные растения, кстати, тоже защищены от проникновения семян. Да и растет этот самый церус всего в нескольких местах на планете. Почему ареал его обитания столь ограничен, мы понять так и не смогли. И вот этот куст каким-то неведомым образом попал на базу! Как он смог просочиться сквозь все биофильтры и меры санобработки! Да и в районах, где растет церус, никто из сотрудников базы не был в течение двух недель, так что откуда споры вообще взялись — полная загадка. Но факт остается фактом — с момента поражения первого сотрудника, который погиб, меньше чем за сутки оказались парализованы еще 17 человек! Уцелели лишь две группы прогрессоров, бывшие вне базы и получившие сигнал тревоги, а также врач и биолог базы, которые проводили исследования в боксе высшей защиты и при поступлении сигнала о массовом недомогании сотрудников сразу же ввели режим карантина нулевой степени. Они же запустили сканирование всех помещений на предмет возможного очага заражения и каналов распространения инфекции, а потом провели обработку всех помещений и коммуникаций базы всеми доступными способами. Когда стало понятно, что за напасть произошла, то вентиляцию, а вместе с ней и канализацию и водопровод, также обработали с помощью нанороботов, а потом излучениями, химпрепаратами и на последок — жидким азотом. С лечением людей дела обстояли намного тяжелее. Споры оказались мутировавшими, причем очень причудливо — так, словно мутация была специально предназначена для прорыва биологической защиты именно людей. Семена оказались резистентны к антидоту, разработанному еще второй экспедицией, которая и обнаружила это «прекрасное» растение. Лекарство вместе с запрограммированными на поддержание биологической нормы человеческого организма наноботами позволило лишь подавить активность семян к размножению и предотвратить смерть людей, но от паралича их избавили лишь на борту ГИМПа, применив все возможности наномедицины и биотехнологий.

На экране, комментируя его слова, шла реконструкция событий. Вот хищный куст разросся в вентиляции. Потом по потолку коридора в редко посещаемой части базы, замаскировавшись под силовые кабели, потянулись лианы. А вот первая жертва — техник, пришедший в ангар выполнить стандартную профилактику стоящих там законсервированных механизмов.

Хватились его лишь часа через три, — продолжил свой печальный рассказ Титов. — Два часа на проведение работ, ну и потом не сразу хватились и тревогу объявили лишь когда обнаружили, что пропал его индивидуальный биосигнал. Постоянный контроль биосигналов осуществляется только для тех, кто вышел за территорию, а внутри базы то его нет. Сначала пошли в каюту, потом туда, где он должен был находиться согласно рабочему графику — и ничего не нашли: проклятый куст утащил его одежду и недопереваренные остатки скелета на верх одного из контейнеров! Инстинкт у него — прятать следы своей трапезы, чтобы не спугнуть других животных. Короче, пока нашли тело, а вернее то, что от него осталось, подняли тревогу, запустили полное сканирование базы, прошло четыре часа пятнадцать минут плюс — минус десять минут. За это время мерзкое растение разрослось, расцвело и пустило споры практически во всех помещениях базы, кроме особо защищенных. Вместе с воздухом семена уже вдохнули все сотрудники, кроме доктора и биолога. Ну а что было дальше, я уже рассказал.

— Когда мы прилетели на базу, — продолжил научный руководитель «Персея», — то сразу начали эвакуацию. Хорошо хоть мерзкий куст был уничтожен, но меры карантина в отношении сотрудников пришлось принять по высшей категории биологической опасности. Вот вам и «безобидные цветочки».

Среди присутствующих пронесся ропот. И ухмылки с лиц силовиков, которые до этого, похоже, не воспринимали угрозу серьезно, пропали. Титов погасил экран, и снова заговорила Нурмухамедова.

— Второй класс проблем, связанных с людьми, — психопроблемы, такие как повышение уровня тревожности, ночные кошмары, галлюцинации, потеря памяти и так далее. Иногда люди буквально сходили с ума, и требовались огромные усилия, чтобы привести их в норму. Хотите прокомментировать? — обратилась она к поднявшему руку крупному мужчине с эмблемой на костюме в виде трех переплетенных золотистых спиралей.

— Всем известно, что психологическая обстановка в группе многое значит, но то, что довелось увидеть нашей экспедиции, лично меня убедило, что надо совершенствовать наши методы психодиагностики и психокоррекции. Я так думал, что психозащита у членов внеземных экспедиций и поселений создается просто непробиваемая. А вот поди ж ты, на лицо проблема! Дементьев, капитан «Ясона», — запоздало представился он. — Так вот прилетели мы на Австралию — 3, а там сотрудники местной базы все с ума посходили! Вначале-то доклады были, ну флаер загнулся, ну заболел кто-то, потом всякая ахинея пошла, кошмары у них, тревоги. Один сотрудник в петлю полез. Ну, если честно, посчитали это единичным случаем реактивного психоза. Хотя конечно, в дальний космос народ тщательно отбирают. Но с другой стороны, всякое бывает — может некая комбинация местных факторов стала чем-то типа своего рода психического аллергена. Но это по — любому ЧП и медик базы сразу же запустил ментоскопирование и глубокое исследование организма данного сотрудника. и особенно нервной системы и мозга на предмет выявления всех возможных нарушений, способных вызвать суицидальную реакцию. И ничего не обнаружил! Получалось так, что абсолютно здоровый человек, не имея к тому, согласно данным ментоскопирования, никаких предпосылок, вдруг взял, да и решил уйти из жизни. А потом еще одна попытка самоубийства, потом еще. Вся работа стоит, медики носятся как ошпаренные, всех проверяют. Естественно, тут уже были запущены в отработку и сценарии внешнего воздействия. И все существовавшие на базе детекторы микролептон-торсионного поля и придаваемые каждой базе на примерно такие вот случаи специальные FIB — овские устройства были запущены по программе поиска модулированных колебаний полей и излучений, которые могут вызывать у людей отклонения в психике. Или индуцировать галлюцинации. Но это не помогло — за сорок три часа до запланированной высадки нашей экспедиции база перестала отвечать на вызовы.

Изображение с автоматических камер поступало, но там было не пойми что! Народ по коридорам скачет, танцует, один цветастый халат на себя нацепил, полами машет, со стола прыгает. другой листья на голове какие-то пристраивает. А потом все до одного направились вдруг к выходу и скоро камера перестала их показывать, так как они скрылись за холмом. Ну мы сразу как прилетели, запустили зонд — разведчик. Оказалось, ушли они недалеко — до ближайшего лужочка. А там кто бабочек ловит, кто скачет в каких-то танцах а — ля шаманские, кто вообще голый загорает! Лица блаженные, улыбаются, смеются! Мы все параметры в районе этой полянки замерили — может какая-то биопатогенная зона. Нет, все чисто. Отправили два катера — на всякий случай высшей защиты. Изловили этих помешавшихся — я сотрудников имею в виду — и вернули на базу. И уже наши, экспедиционные специалисты стали разбираться. А спустя двое суток и они начали с ума сходить. Я сразу объявил ЧП первой степени, базу перевели в режим консервации, а всех находившихся на поверхности — и наших, и персонал базы — доставили на корабль и изолировали, включая даже пилотов, которые за ними летали. Боксы высшей защиты, где их поместили, накрыли дополнительно полями в режиме «белый шум». Изучение, во избежание потенциального заражения, продолжили с помощью наноботов и иных автоматических систем. Но так ничего и не поняли. А как только корабль удалился от планеты для подготовки к следующему прыжку, все изолированные вдруг сразу пришли в норму. Причем сами пострадавшие ничего толком сказать не могут — у них на события этого промежутка времени полная амнезия — как показало ментоскопирование, даже на уровне глубинных структур психики. Помнят только или беспричинную радость и эйфорию, или — те, кто хотел покончить с собой — немотивированную тревогу, ночные кошмары и резкие смены настроения. Но они работали, а к этому относились как к чему-то несерьезному, списывая на усталость. И к медикам базы идти не спешили — ну оно и понятно, кому же охота комиссоваться, да еще и с возможностью вообще потерять допуск во Внеземелье. Аналитики FIB на «Ясоне» дали заключение, что психика людей стала вдруг несовместима с данной планетой. А почему — нам установить так и не удалось! В результате база, как я уже доложил, законсервирована. Эвакуированный персонал сейчас на одной из карантинных станций в районе Юпитера. И я скажу, правильно! Видели бы вы, как мой начальник физзащиты, как в древности говорили, два метра роста и косая сажень в плечах, начал в одних трусах скакать за бабочками, да еще с венком из местных цветов на голове! Жуть! Так что проблемы с психикой — это очень серьезно. И, увы, но с подобным мы столкнулись и еще на двух планетах. Ну не до полного сумасшествия, но сильная тревожность, нервозность, кошмары и галлюцинации были.

— А еще какие проблемы встречаются? — спросил Мирославов. — Вы сказали про три раздела. Природа, люди, а еще что?

— Техника, конечно, — ответила Альфия Кажигалиевна. — Механические поломки, сбои программ и алгоритмов, отказ различных систем. Перечислять можно бесконечно, суть остается одна — техника ломается, причем неожиданно и в самый неподходящий момент.

— Ну так она всегда ломается, и на Земле тоже. И чаще всего именно в самые неподходящие моменты. Чего в этом экстраординарного?! — с некоторой нервозностью в голосе спросил начальник управления материально — технического обеспечения КИК Степанов.

— Процент сбоев и поломок. Я представляю отдел статистики, и мы в основном имеем дело с цифрами. Так вот суммарный процент всевозможных поломок и сбоев на базах, расположенных в данных областях пространства, намного превышает среднестатистический по другим изучаемым секторам космоса. Причем в некоторых случаях именно проблемы технического плана стали причиной катастроф первого уровня. Например, к нам поступили сведения о трех компьютерных системах, вышедших из строя полностью. То есть они работали, но делали вовсе не то, что должны были.

— Ну, все эти сбои легко устраняются, системы перепрограммируются и все! Какой тут первый уровень?! — произнес начальник отдела ИИ Раджеш Агарвал Шарма.

— Конечно, только что делать, если киберсистема базы влюбилась? Хорошо, если это проявляется в цветочках и сердечках на мониторах или тортиках вместо котлет. А если система отказывается выполнять свои функции? Если компьютеры перестают работать, блокируя доступ в информационное пространство базы и сменяя коды доступа?

— Но это же вполне устранимо, — парировал Раджеш. — Есть резервная и специально полностью изолированная от первой система ИИ, управление на которую можно переключить вручную, чисто механически. Плюс все системы жизнеобеспечения сдублированы и для них предусмотрено механическое отключение компьютерного управления с переходом на ручное. Кроме того, специально предусмотрена процедура жесткой перезагрузки системы путем ее отключения от питания. И управление энергостанцией на всех базах ведется отдельным от основного компьютерным комплексом, который также сдублирован и также может быть отключен механически с передачей управления операторам — энергетикам. А сбойную систему после ее отключения от питания бригада хороших программистов и системотехников перенастроит за пару дней, максимум неделю.

— Да, это все верно. Вот только на Дельте — 7, — взял слово командир «Одиссея», — попытка подобного вмешательства была расценена искусственным интеллектом как покушение на его «электронную личность». И он стал бороться за свое выживание. А вдобавок каким-то совершенно непонятным способом передал свое электронное безумие на компьютер энергостанции! Вам об этом должно быть известно!

— Да, наши специалисты сейчас разбираются, как это могло произойти — гипотез множество — от слабых эм — полей, наведенных в почве и системах коммуникаций, которые содержали коды управляющих команд и до выхода ИИ базы на передачу информации через модуляцию микролептон-торсионных полей. Однозначной оценки пока нет. Хотя некоторые механизмы дистанционного перепрограммирования изолированных систем ИИ уже нащупаны и разрабатываются меры противодействия. Кстати, ценность выявления подобных возможностей развития ИИ превышает издержки от произошедшего.

— Ну, знаете ли! — взорвался командир «Одиссея». — Там люди едва не погибли! Я всегда знал, что компьютерщикам их «страшилы» дороже людей!

— Извините, но я же знаю, что с людьми в конечном счете все нормально, а вот Вы явно не понимаете ценности результатов, которые мы получили при создании модели измененного поведения стандартных ИИ на Дельте — 7, — с возмущением ответил индус.

Капитан «Одиссея» уже собирался разразиться очередной гневной тирадой, когда Аотеароа прервал его и предложил вернуться к конструктивному обсуждению. Космолетчик выдохнул и уже более спокойно продолжил:

— Мы справились прежде всего благодаря предусмотрительности первых конструкторов космических баз. Именно благодаря им и нынешние базы оснащены системой механического отключения компьютеров и перехода на ручное управление, причем хорошо защищенной от проникновения нано — и прочих роботов, и задействовать эти системы могут только люди, имеющие механические спецключи и автономные шифр — устройства получения доступа. А то ведь эти хитромудрые ИИ и базы, и энергостанции направили к узлам перехода на ручное управление кучу подконтрольных им наноботов и разных прочих роботов с целью если не вскрыть их, то хотя бы повредить. И нашим системотехникам и энергетикам при поддержке бойцов отряда физзащиты…

— А они то зачем понадобились? — изумленно воскликнуло сразу несколько голосов.

— Да затем, что мы, как оказалось, даже представить себе не могли, сколько разных пакостей, включая атаки механизмов, может преподнести взбесившийся ИИ. Бойцам физзащиты пришлось в прямом смысле слова с боем прорываться к узлам отключения управляющих компьютеров. К тому же комп энергостанции пошел на прямой шантаж, угрожая вывести все энергоблоки в закритический режим! И начал это делать! Представляете, что бы произошло, не успей мы пробиться к системам механического отключения?

Хорошо хоть в комплект этой базы не входили боевые механизмы — хотя они обычно автономны и не связаны с ИИ, но компьютер энергостанци тоже не был связан, а вон как получилось. Думаю, всем будет полезно увидеть, что и как там происходило.

После этих слов командир «Одиссея» активировал виом и в течение последующих семи минут собравшиеся, не проронив ни слова, смотрели запись битвы оснащенных тяжелым вооружением людей и подчиненных им автономных роботов с другими роботами, которыми управлял искусственный мозг энергостанции базы Дельта — 7. Увиденное впечатлило всех — виом уже потух, а в зале все еще царила полная тишина.

Первым вышел из задумчивости Председатель КИК Альберт Аотеароа:

— Как я понял, имели место потери личного состава экспедиции и сотрудников базы?

— Да, погибли двое бойцов отряда физзащиты и четверо сотрудников базы. Пятеро бойцов и трое членов нашей экспедиции получили ранения различной степени тяжести.

— Было ли отмечено еще что-то необычное, помимо свихнувшегося ИИ? — спросил Мирославов.

— Пожалуй что лишь одно — пока наш ГИМП висел на низкой орбите, чтобы обеспечить, при необходимости, прямой энергоканал на поверхность — после отключения энегостанции могла срочно понадобиться энергия для разблокирования помещений базы и прочих аварийно — спасательных работ, наш ИИ тоже начал вдруг выдавать какие-то непонятные системные ошибки, сбои, — добавил командир «Одиссея». — Но наши спецы смогли их устранить, а как только. энергостанция была вновь запущена в ручном режиме управления и мы перешли на более высокую орбиту, сбои прекратились.

— Вот уж не думал, что от нашей собственной техники может быть столько опасностей, — сказал Мирославов.

— Да уж, жутковато выглядит, — согласился Директор КЭДРа Завьялов. — И что могут сказать по этому поводу наши технические и компьютерные службы?

— Мы обобщили информацию обо всех поломках, имевших нестандартный характер, — ответил Степанов, бросив короткий взгляд на Раджеша Агарвала, — тщательно изучили все доставленные на Землю технические средства с баз и записи экспедиций. Мои ребята каждую детальку проверили, все до последнего винтика и наносхемы. Поломки разные, но вот о причинах сказать трудно. Например, есть у нас обломки флаера — их специально по нашей просьбе привезли с планеты Медуз. Так вот, все повреждения вызваны именно падением флаера, а что послужило причиной этого падения — не известно. Я лично перепроверил все системы — и силовую электрику, и оптронику, и механику — все до последнего шва! Ничего! Должно было работать, но почему-то дало сбой, и флаер рухнул! Скорее всего, произошел отказ двигателя, но отчего — совершенно не ясно. Есть, правда, предположение, что его могла вызвать резкая смена полярностей в блоках и, возможно, это как-то связанно с магнитным полем самой планеты — там отмечались всплески. Или вот на планете Сиреневой звезды — там на базе все компьютеры тоже с ума посходили, хотя и не так жутко, как на Дельте — 7, но работа встала, исследования подвисли, да и вообще никакие вычисления невозможны, даже для связи. Ну, в начале-то они сами пытались наладить системы, даже запрос в наш отдел делали, а потом им не до этого стало. Извержение вулкана случилось, насколько я помню.

— Да, извержение вулкана, — сказал капитан «Персея». — Часть базы, включая основной узел связи, снесло горящей лавой, но люди успели эвакуироваться, прихватив с собой оборудование и вручную запустив силовую защиту энергостанции. Поскольку компьютеры все сдохли, то получить сейсмопрогноз они смогли только с автономной дублирующей системы, а у нее чувствительность ниже и потому времени на подготовку у них было совсем немного — всего примерно четыре часа плюс — минус тридцать минут. Хорошо, что по регламенту исследовательских работ этой станции у них были тяжелые грузовые вездеходы и глайдеры — это их и спасло. Да еще то, что тамошняя энергостанция была оснащена столь мощной защитой, что смогла выдержать удар лавового потока, а потом энергетики на пару секунд сняли поле, а пилоты уже разгруженных к тому моменту грузовых глайдеров успели за эти мгновения зацепить ее и, когда поле вновь включили, оттащили энергостанцию практически волоком подальше от места извержения. А вездеходы поволокли ее к месту новой дислокации. Ну а тут и мы прилетели и помогли, чем смогли. Кстати, выяснилось, что энергостанция была предназначена первоначально для базы на другой планете — Гефест — 5, с повышенной вулканической активностью, но до окончательного монтажа станции на пятом Гефесте оставалось по графику еще восемь месяцев, а у Сиреневой звезды вся база уже была собрана и не хватало только энергоблоков. И поэтому было решено отправить к Сиреневой звезде уже собранный комплекс, предназначенный для Гефеста — 5, а туда подготовить позже новую энергостанцию. Классический случай, когда «не было бы счастья, да несчастье помогло». М — да…

— Вот — вот, а чуть что, все шишки на нас пытаются валить, — тут же вставил Степанов и продолжил свой доклад. — После передачи нам всех записей телеметрии и внутренних блоков устройств со станции Сиреневой звезды наши техники и программисты пытались разобраться в причинах сбоев. Очень хорошо, что сотрудники базы, не смотря на критическую ситуацию, позаботились о том, чтобы вывезти материалы для исследования! Вот только к разгадке нас это, увы, не приблизило. И более того, в некоторых случаях бывает, что на планете оборудование не работает, дает постоянные сбои, а на Земле начинает нормально функционировать! Те же компьютеры, например. Так что мы даже думаем, что поломки могут быть связаны с особенностями данных планет. Возможно, изучив проблему глубже, рассмотрев все физические параметры планет, на которых случались поломки, и их звезд, мы поймем, в чем дело. И тогда скорей всего нам удастся создать технические средства, способные бесперебойно работать и в данных условиях.

— Что ж, это обнадеживает. Возможно, тогда нам удастся вернуться хотя бы на некоторые планеты, — вздохнул Завьялов.

— Ну а я закончу свой и так уже затянувшийся доклад тем, что чаще всего проблемы носят смешанный характер. И биологические, и технические, и природные в комплексе. У меня все. — Нурмухамедова отключила свой микрофон, вновь передавая слово председателю совещания.

— Ну а ты что молчишь, Лев Игнатич? — обратился он к командиру «Геракла». — Нас уже все попугали. А у вас же тоже был первый уровень? Что там были за напасти?

— Да уж, и нашу экспедицию не миновало, причем на последней планете, — сказал он, включая запись. Виом вновь ожил. — Это было на Неяде, одной из проблемных планет второго сектора. Планета в основном покрыта водой, участок суши небольшой и находится у одного из полюсов. Что, кстати, не характерно, обычно-то материки открытых нами планет ближе к экватору располагаются и климат там благоприятный, почти курорт, а тут вечная зима — ее бы не Неядой, а Антарктидой надо было назвать. Населена планета двумя разумными видами. Эскимосы, как мы их называем, ну похожи просто, живут на суше, «русалки» и, хм, «водяные» — соответственно, в воде. Изучались сразу оба вида, хотя наиболее интересным для Земли являлся вид, обитающий в океане. У них там города, развитая инфраструктура, промышленность, уровень примерно нашего 19 — го века, только основной вектор развития — биотехнологический. И очень трепетное отношение к биоресурсам. Скажем, они таки употребляют в пищу рыбу и некоторых морских животных, но при этом, во — первых, используют некие методы приманки, по которым приплывают только особи, совершившие уже не менее двух нерестов — мы специально это проверяли, а во — вторых, даже из них отбирают не всех — и никогда не вылавливают лишнего, четко ограничивая потребление. Ну и, конечно, они «пасут» косяки чего-то типа наших китов, получая от них молоко и жир, добывая его через специальные надрезы, не убивая животное.

Интересно, что на этой планете практически отсутствовали природные катаклизмы — до недавнего времени. Один народ, одни интересы, войн не было и не предвидится. И, как ни странно, монархия. Техника развивается достаточно стремительно. Так что нашим прогрессорам там было чем заняться. На Неяде находилось две базы — подводная и наземная, хотя наземники в основном занимались просто наблюдением, контактов было мало, да и живут эскимосы еще в первобытном веке. А главное, большинство полезных ископаемых залегают под морским дном. Богатейшие месторождения! Да и из воды можно добывать множество ценных для нас элементов. Так что и с экономической точки зрения более интересны «русалки» с «водяными». Контакты шли вовсю, судя по отчетам, активно внедрялись различные идеи и технологии, а вот шесть месяцев назад начались проблемы. Технические поломки, мелкие болезни, повышение уровня тревожности. Месяца три назад у отдельных сотрудников начались галлюцинации, слуховые и зрительные. Они были обследованы, с ними занимались специалисты. Но потом постепенно галлюцинациями начали страдать все, повторяю все, сотрудники станции, включая медиков и биологов. Более того, когда галлюцинаторный эффект поразил более трети сотрудников и стандартными медико — биологическими и психофизическими методами выявить причины их возникновения не удалось. Тогда на планету были отправлены сотрудники FIB, на всякий случай усиленные группой физзащиты. Но спустя всего две недели после прибытия галлюцинации накрыли и их. Причем FIB — овцы то осознавали, когда у них начинает наступать галлюцинаторная фаза, но поделать ничего не могли! Не смотря на все свои подготовку и способности! А самое ужасное, что даже они, с их возможностями и спецаппаратурой, тоже так и не смогли понять источник возникновения этих галлюцинаций! То есть какие процессы в психике соответствовали галлюцинациям и как их можно было подавить — это поняли, а вот почему или отчего они возникали — нет! У некоторых сотрудников стали возникать приступы паники, клаустрофобии и агарофобии. У прошедших не одну медкомиссию, подготовленных, специально отобранных и кондиционированных именно для работы в условиях именно этой планеты людей! А чуть позже резко возрос уровень агрессивности — сотрудники начали сначала придираться друг к другу по работе, а потом пошли уже ссоры и даже пара драк. Вы можете представить себе драки на исследовательской станции?! Это же ни в какие ворота не лезет!

И все же, несмотря на трудности, работа продолжалась. Персонал базы проводил — таки плановые исследования, посылал отчеты. А прогрессоры даже осуществляли контакты. Правда, накачавшись перед каждым полевым выходом созданными FIB — овцами вместе с медиками противогаллюциногенными «коктейлями». Но вот за пять дней до нашего прилета на станцию напали кали, местные подводные чудовища. Они напоминают змей или мурен, длинное тело, мощные челюсти, острые зубы. Очень прожорливы. И отличаются редкой агрессивностью, что для данной планеты скорей исключение, чем правило — в основном фауна там мирная. И вот эти змейки, до двадцати метров длинной и до метра диаметром, напали на станцию. Причем сразу стаей. Уровень защиты тамошней станции был стандартный для внеземных поселений второго акватипа. То есть весьма высокий. Но кали все же удалось не только повредить обшивку, что послужило причиной частичного затопления, но и проникнуть внутрь. И неприятным сюрпризом стало то, что, как оказалось, эти твари могут прекрасно перемещаться посуху и обходиться какое-то время без воды. Они повредили проводку, после чего вырубились свет и подача кислорода. Техникам удалось наладить резервную систему, правда, не в полном объеме. В это время произошел подземный толчок, который сдвинул станцию, и она соскользнула в образовавшуюся расщелину, повернувшись боком. В результате чего оказалась почти вся затоплена, став более легкой добычей для кали. Хорошо еще, что все сотрудники смогли целенаправленно пробиться к ангару с мини — подлодками — на случай, если придется таки эвакуироваться — и заняли там оборону, непрерывно подавая сигнал SOS. Те, кто находились на сухопутной базе, сразу же отправились на выручку, но сделать они могли не так уж много. Поскольку имеющиеся у них технические средства спасения не были приспособлены для, фактически, ведения боевых действий. Что, кстати, как я отметил в своем отчете, считаю преступной халатностью. Потому что надо было это предусмотреть — хотя бы на случай, пусть и гипотетический, каких-то недружественных действий со стороны «русалок» с «водяными».

— Ну, это Вы перегибаете, — сказал Мирославов. — Все данные по подводному народу показывали, что они совершенно не воинственны. У них не только войн, но даже крупных конфликтов никогда не было — ни между собой, ни с «эскимосами». Как, впрочем, и у тех.

— Пусть так, но все когда — нибудь случается в первый раз! — упрямо возразил командир «Геракла». — Хорошо, мы были на подлете! Поскольку на затонувшей станции уже полностью отсутствовали еда и питье и кончался кислород, а вся аппаратура по их производству была выведена из строя. Эвакуироваться же на мини — подлодках успели не все, т. к. к моменту начала эвакуации к базе, как назло, пришло сильное подводное нисходящее течение. Они не редкость в здешних местах и для базы не страшны, но вот перегруженную мини — подлодку могут и утащить на критическую глубину. Да еще эти твари кали на мини — подлодки тоже стали нападать — их там вообще была тьма тьмущая — так и кишели! Короче, по совокупности всех этих причин около трети сотрудников покинуть станцию не смогли. Медикаментов и медтехники у них было минимальное количество — лишь то, что врачи успели в спешке затолкать в ангар. Автономных энергоисточников тоже в обрез. А кали покидать станцию не желали. Когда мы смогли добраться до оставшихся на станции людей, двое уже были почти при смерти от полученных ранений и наши медики на ГИМПе их еле откачали. Кроме того, во время операции по спасению несколько бойцов отряда физзащиты в результате нападения кали тоже получили ранения, правда легкие — благодаря использованию батискафов и скафандров высших уровней защиты. О психологических последствиях я уж и не говорю — всем сотрудникам базы потребуется длительная реабилитация. Что и не мудрено — когда из воды на тебя выпрыгивает огромная змеюга, ты палишь в нее из ультразвукового излучателя и одновременно засаживаешь прямо в пасть гранату, а она, даже разлетаясь на куски, продолжает пытаться тебя сожрать, то сохранить спокойствие весьма затруднительно, не говоря уж о том, чтобы потом все это еще и забыть. Ну а теперь «вынырнем» из воды на сушу.

Кадры, показывающие мясорубку — иного слова и не подобрать — подводного боя, резко сменились снежной пеленой. Это пошла запись с наружных камер наземной станции. Там мела пурга и изображение периодически смазывалось.

— Тут тоже не все так гладко, — сказал Лев Игнатич. — Но, к счастью, обошлось без человеческих жертв. Здесь в основном были природные напасти. Низкие температуры, шквальный ветер, снег. Флаеры ломались почти ежедневно. Люди часто болели. А в последнее время так же начались проблемы повышенной тревожности. Потом уже, когда шли спасательные работы в море, пришел какой-то чудовищной силы ураган, и базу погребло под тоннами снега. Роботам потребовалось почти три часа, чтобы добраться до ближайшего к поверхности люка, а на то, чтобы откопать все люки и створы ангаров, ушло двое суток. Поэтому всех тех, кто были эвакуированы с морской станции, мы вынуждены были сразу отравлять на ГИМП. В общем, морскую базу мы полностью эвакуировали, а сухопутную перевели на усеченный график ведения работ. Ну а после нашего отлета происшествия, насколько мне известно, закончились.

— Вот с какими видами проблем столкнулись сотрудники земных баз на планетах, которые посетили уже вернувшиеся экспедиции, — подвел итог сказанному Завьялов. — Ну а полная сводка происшествий есть у каждого в личном терминале. Теперь перед нами стоит задача — выяснить если и не сами причины всех этих напастей, то как минимум то, нет ли между ними какой-то связи. А что у нас с аборигенами этих планет? Между ними есть что — нибудь общее?

— Интересная информация пришла с «Пересвета», — сказал Мирославов. — Вы же знаете, что у них на борту знахарь с планеты Гея — 1. Который наделен весьма сильными экстрасенсорными способностями и незаурядным умом. И он предположил, что у жителей планет, где побывала их экспедиция, отсутствует подсознание. А большинство из них еще и врожденные эмпаты, то есть способны чувствовать эмоции и настроение окружающих почти так же точно, как свои.

По залу пронесся ропот: «да, это интересно», «а ведь мы тоже замечали», «и на Дельте у всех аборигенов вроде как отмечены способности к эмпатии»…

— Отсутствие подсознания, на его взгляд, делает их невосприимчивыми к любым формам внушения, включая новейшие психотехники и генераторы. А поскольку они еще и эмпаты, то чувствуют любую намеренную ложь. Обман возможен, только если приведенные аргументы превосходят уровень разума аборигенов настолько, что те не смогли бы разобраться в их ложности. Понимаете? Полная толерантность к внушениям и высочайшая устойчивость к обману!

— Неужели это возможно? — спросил кто-то.

— Этот наш, хм, шаман уверяет, что у аборигенов посещенных планет есть способность к прямому контакту с ноосферами их планет. Глубина контакта зависит только от уровня развития разума каждого конкретного жителя, определяющего его умение понимать и переводить в доступные ему понятия смыслы тех образов, которые он будет воспринимать, находясь в контакте с ноосферой. Но сам контакт проблемы не составляет. А так как жители всех планет, которые посетил «Пересвет», эмпаты, то при малейшем подозрении на ложь — а они, как вы понимаете, прекрасно чувствуют любые расхождения мыслей и слов, любой житель может связаться, грубо говоря, со всей планетой и спросить совета. Ну а обмануть всю планету еще никому не удавалось. Сила интеллекта не та.

— Понятно. Значит, на данных планетах невозможно отдать безделушки в обмен за землю и реальные ценности, как было некогда в нашей собственной древней истории с индейцами или маори, — задумчиво сказал кто-то из начальников отделов.

— Именно!

— А что у нас по остальным планетам? — спросил председатель, обращаясь к Нурмухамедовой. — На них тоже отсутствует подсознание и присутствует повальная эмпатия?

Обратившись к базе данных, куда уже были введены сведения, собранные вернувшимися экспедициями, та сообщила предварительный вывод:

— Процент планет, у жителей которых может отсутствовать подсознание, довольно высок, но требует уточнения, поскольку обработка необходимых для такого вывода данных завершена еще не по всем планетам.

— Ну вот так у нас всегда — на что-то важное внимания и не обращают! — воскликнул самый молодой из присутствовавших — начальник отдела связи. За что удостоился сумрачных взглядов сразу нескольких коллег, а также Председателя КИК и Директора КЭДРа.

— Но это действительно может оказаться тем искомым общим фактором для всех планет, где случились происшествия с нашими базами, — продолжила Альфия Кажигалиевна. — Еще бы понять, как это связано с возникшими проблемами. А как, кстати, наши ученые объясняют отсутствие подсознания? У кого — нибудь уже есть какие — нибудь соображения по этому поводу?

— Можно мне? — поднял руку седенький старичок. — Уваров Петр Сергеевич, профессор космопсихологии, ведущий аналитик КИК по психоэтике и архетипам мышления инопланетных цивилизаций. Изучая психологию внеземных рас, мы столкнулись с тем, что у некоторых из них действительно нет подсознания. Это было установлено еще в начале освоения космоса, во время открытия первых планет, населенных гуманоидными расами. Уже тогда ученые начали выдвигать различные гипотезы, объясняющие данный факт. Теорий множество и я не буду сейчас утомлять вас их пересказом, тем более, что многие из них спорные. В основном преобладают два направления. Первое — отсутствие подсознания связанно с эволюцией расы, как биологического вида, когда в результате не до конца изученных и понятых процессов подсознание исчезло.

— Было и исчезло? — уточнил Титов.

— Да, именно. По другой же теории подсознания не было изначально: к такой организации разума привели особенности строения мозга и нервной системы в целом и условия эволюции. Ну созданы они такими, без подсознания.

— Это как дельфиний хвост у жителей Неяды?

— Именно! Но в свете последних катастроф мы начали исследования в ином русле: сравнение землян и аборигенов проблемных планет как биологических видов. Возможно, именно тут скрыта разгадка. Так вот, изучая и сравнивая эволюционное развитие на разных планетах, в том числе и на Земле, у меня возникла догадка, что, подсознание не у них исчезло, а у нас возникло. То есть это не они являются эволюционным исключением, а мы. Я полагаю, что на каком-то этапе эволюции на Земле началось расщепление, расслоение разума! Возникло подсознание, то есть область, куда задвигалось все лишнее, что наше сознание не успевало перерабатывать! Или не желало. Пока это только догадка и большинство моих коллег, честно признаюсь, со мной не согласны.

— То есть, мы шагнули по эволюционной лестнице выше, и подсознание было одним из факторов, который создал условия для скорейшего прогресса, в отличие жителей тех планет, которые мы изучаем? — спросил Мирославов.

— Шагнули-то мы шагнули, молодой человек, но вот по лестнице или в сторону от нее — это еще вопрос.

— Да что тут думать, Петр Сергеевич, конечно выше! — воскликнул научный руководитель одной из экспедиций. Некоторые одобрительно закивали. — Это безусловный прогресс и благо. Мы действительно добились большего, чем они. На данном этапе освоения космоса мы еще не сталкивались с кем — нибудь, превосходящим нас по уровню технологического прогресса.

— Но и космос мы исследовали еще далеко не весь, — осторожно заметил кто-то из ученых.

— А вот на этот случай и разработан «Щит Персея» — как раз для отражения возможной атаки, если встретим кого-то равного или превосходящего нас, — заявил Хавард — Тригве Магнхилд Тордарсон, которого все звали просто Хавард или Тордарсон. И он не обижался, хотя имя его и было каким-то жутко древним и обозначало, что его носитель великий воин — защитник. Но поскольку правильно выговорить его с первого раза удавалось не всем даже в родных Норвегии и Исландии (его мать была норвежкой, а отец исландцем), то здоровяк — «викинг» охотно отзывался и на любой из двух сокращенных вариантов своего славного имени.

— Но пока этого не случилось. Все встреченные и изучаемые нами расы отстают от нас по уровню развития.

— Я бы сказал, что они отстают по уровню техники и технологий, связанных с ее использованием, — возразил научный руководитель с «Одиссея». — А по некоторым параметрам они нас если еще и не превосходят, то смогут превзойти уже в самом скором времени. Например, мы наблюдали биотехнологии и медицину на уровне манипуляций геномом и тонкими полевыми структурами, а также то, чему у нас и названия то нет, если, конечно не считать слова «магия». Как они растят, именно растят, а не собирают, дома, а что творят в области сельского хозяйства! Это ж похоже на чудеса!

— Но мы все понимаем, что это никоим образом не поможет им в случае, например, открытой интервенции более развитой цивилизации из космоса, — сказал Председатель КИК. — И наша цель, в том числе, научить их, подготовить к тому, что не все цивилизации такие же мирные, как они! И к тому же мы знаем, что при дальнейшем развитии какие — нибудь проблемы — социальные, демографические, экологические — неизбежно возникают у любых цивилизаций. И мы, как более развитый народ, просто обязаны им помочь! Предостеречь! Направить! Потому как мы, земляне, прошли этот путь раньше. Нам никто не помогал, но мы, выйдя уже на новую ступень развития, и заплатив за свой опыт дорогую цену, просто не можем молчать! Не имеем права! Наш долг помочь юным цивилизациям пройти этот путь с потерями меньшими, чем были у нас!

— Да, да, конечно, — закивали многие присутствующие.

— К тому же, укрепление отношений с пока неразвитыми народами позволит нам избежать в дальнейшем возможных угроз с их стороны, — сказал Тордарсон.

— Помилуйте, какая угроза от этих малоразвитых цивилизаций?! — недоуменно воскликнули одновременно Уваров и Титов.

— Но ведь они не всегда таковыми будут.

— Но и мы тоже не станем же топтаться на одном месте! — усмехнулся Завьялов.

— Да, но мы должны учитывать, что в ряде областей развития они со временем могут нас догнать, а может и перегнать, — отпарировал Тордарсон. — И уже возникшие у наших баз проблемы на многих планетах у меня лично оставляют нехороший осадок. Что-то, конечно, приписать аборигенам никак нельзя, но вот, например, случаи избирательного заражения исключительно землян мутировавшми вирусами и бактериями? Хорошо, если это случайность, а если нет? Ведь биотехнологии-то у них, как вы верно подметили, неплохо развиты…

— Да и всяких гадов типа кали тоже вполне могли местные натравить, — «поддакнул» еще один из приглашенных на совещание представителей КФЗ. — Ведь они умеют управлять животными.

— А также надо учесть и то, что к ним могут прилететь не только ваши, Андрей, но и чужие прогрессоры. И соответственно, убедить их стать не нашими, а чьими-то еще потенциальными союзниками, — добавил глава КФЗ, одновременно бросив недовольный взгляд на подчиненного.

— Ну, тут стоит рассмотреть этические характеристики этих народов, — опять взяла слово Альфия Кажигалиевна. — Судя по полученным нами и, как мы можем утверждать, статистически достоверным данным о поведении, законах и системах воспитания разумных жителей обсуждаемых планет, уровень агрессии у них минимальный. На многих отсутствует преступность! Нет войн. Ранее, правда, на немногих из этих планет войны велись, но со временем прекратились и сегодня это полностью мирные расы. У них и оружия то нет. То есть разработки, которые мы, с нашей точки зрения, могли бы назвать технологиями двойного назначения, есть, но никому из жителей этих планет даже в голову никогда не придет желание применить их для причинения вреда живым существам. Более того, ни на одной из этих планет нет такого понятия, как охота на животных. Они выращивают домашний скот или приручают (хотя относительно их отношений это и не совсем верное слово) диких, но лишь для получения чего — нибудь типа молока или яиц. А белки они получают из растений типа наших бобовых культур, сои или грибов. Или переработки мяса животных, умерших естественной смертью. А на ряде планет они с помощью своих, хм, магических биотехнологий научились выращивать растения, у которых плоды являются аналогом мяса тамошних животных.

— Хочу внести некоторую важную поправку — коллега немного ошиблась — дело в том, что жители этих планет живут согласно не законам, а собственным убеждениям! — сказал Уваров. — У них нет того, что мы называем карательными мерами государства. Совсем нет! И придерживаются они своих убеждений не из — за страха наказания! Везде развиты взаимопомощь и сотрудничество. И по всей своей внутренней культуре они просто не могут причинять кому бы то ни было намеренный вред. Так что вряд ли стоит беспокоиться о том, что они станут чьими-то, как вы выразились, союзниками в военном смысле этого слова.

— Возможно. Но вопрос в том, воспринимают ли они землян как «своих», — задумчиво произнес Хавард Тордарсон. — Если нет, то Ваши ссылки на все эти их этические принципы могут оказаться бесполезны. Вы же прекрасно понимаете и знаете из нашей истории, что на «чужих» убеждения не распространяются. Вспомните любой межнациональный, межрелигиозный или даже межплеменной конфликт в истории Земли!

— Конечно, но думать, что на всех планетах аборигены выпроваживают нас, и все проблемы возникли в результате скрытой угрозы с их стороны, все же преждевременно, — сказал Завьялов. — Да и ссылки на нашу, земную историю тоже не совсем корректны. С моей точки зрения, важно понять, что еще может быть общего у жителей этих планет. Или у самих планет. А то мы рассматриваем почему-то только жителей, а может все проблемы в неких физических или биологических характеристиках именно планет?

— Эта возможность тоже изучается. Но относительно нее мне сказать пока нечего. Потребуются дополнительные замеры параметров тех или иных планетарных процессов. А вот относительно дополнительных совпадений в поведении аборигенов тех планет, откуда вернулись экспедиции, мне есть что добавить прямо сейчас, — сказал начальник аналитического управления КИК Лахир Чонгап. — Исходя из проанализированных данных, наши специалисты заметили, что на всех посещенных экспедициями планетах НЕТ ничего подобного азартным играм! При том, что некий азарт у жителей этих миров все — таки есть, но он носит не соревновательный, а познавательный характер — как азарт исследователя — узнать нечто новое и поделиться этим с остальными. И не ради того, чтобы сделать это первым или получить нобелевскую премию, а ради самого факта открытия и повышения своего личного и общего осознания. Кроме того, из докладов сотрудников баз, а также членов экспедиций было выявлено, что на этих планетах никто из жителей не восхищается умением рисковать. Более того, там нет, как ни странно это может прозвучать, и таких понятий, как ВЕРА и СМЕЛОСТЬ! Вера — это способность принять некие правила поведения и руководствоваться ими, не понимая их разумом. Действовать, не только не контролируя, но даже и не ощущая всю цепочку возникающих от твоих действий причинно — следственных связей, полагаясь на то, что у нас, на Земле, принято называть Провидением, Судьбой, Удачей, Дарной или Промыслом Божьим. Для чего нужна смелость. Поскольку она бывает двух типов — первый связан с самопожертвованием, а второй есть как раз ничто иное, как способность действовать в обстоятельствах неопределенности. И в этом смысле смелость является обязательным, хотя, возможно, и скрытым, не явным атрибутом Веры. Действовать, полагаясь только на Веру, когда ты ничего не знаешь, ничего не понимаешь, но при этом готов делать нечто, возможно весьма опасное — это и есть смелость в одном из ее проявлений.

У нас, землян, довольно многие считают, что без риска жизнь не полна. Мол, большой риск — большая жизнь, а маленький риск — маленькая жизнь. Более того, некоторые даже считают, что величайшим сожалением на смертном одре сердце наполняют как раз неиспытанные риски и неизведанные опасности. И квинтэссенцией такого подхода является следующая формулировка: жизнь — это ни что иное, как игра в лотерею — чем больше риска, тем больше возможность выиграть. И считается, что только великая отвага — путь к великим возможностям и свободе. Но мало кто помнит, что великая отвага является оборотной стороной великого же страха.

Существам же с изучаемых нами сейчас планет подобный подход чужд! Принципиально! Поскольку они ПОНИМАЮТ все мотивы своих поступков и желаний. Это, кстати, как раз и связанно с отсутствием у них подсознания! Они все осознают! И способны были поначалу ощущать, а потом, по мере развития разума и способности осознания, и знать, буквально ВИДЕТЬ все более длинные и обширные области последствий своих выборов и поступков. Ну, как если бы мы были способны видеть круги от брошенного нами в воду камня не только на поверхности, но и в толще воды, и не до тех пор, пока они видны глазу, а до тех пор, пока они не затухнут окончательно. Возможно претерпев перед этим отражения, рассеивания и интерференцию. ВЕРА у существ с подобным мировосприятием заменена ЗНАНИЕМ. Точным и проверенным Знанием. Кстати, под Знанием в данном контексте следует понимать то, что дано им в непосредственных ощущениях. Например, совсем не обязательно изучать теорию гравитации, чтобы знать, что брошенный вверх камень падает вниз. Предвижу возражение, что в ощущениях часто дано далеко не все. Например, радиация. На это замечу, что, во — первых, даже не ощущая собственно радиацию, существо с высоким уровнем осознания своего организма почувствует, что в месте ее действия его организм подвергается негативному воздействию. А во — вторых, у жителей планет, где у нас возникли проблемы, и ощущения развиты лучше, чем у среднего землянина.

— Вот тут вы безусловно правы, уважаемый Лахир, — поддержал начальник отдела FIB Дмитрий Велесов. — Ощущения у большинства из них развиты очень сильно. И повсеместная эмпатия лично у меня вызывает удивление и, хм, даже легкую зависть. Нам для того, чтобы достичь результатов, которых они достигают с легкостью, требуются годы упорных тренировок! А многим из них и достигать ничего не надо — это дано им с рождения! Например, способность исцелять. Или возможность вхождения в ноосферу.

— На мой взгляд, эмпатия скорей всего возникла у них в ходе эволюции, — сказал Уваров. — И косвенно это связано именно с тем, что эти способности не подавляются наличием неосознаваемых, а потому потенциально опасных инстинктивных реакций. Что блокирует развитие не только эмпатии, а и всех других сверхспособностей. То есть магия, в нашем понимании этого слова, у этих народов тоже связанна с отсутствием подсознания!

— Ну, это уж вы хватили! — рассмеялся научный руководитель с «Геракла». — По — вашему, так вообще все особенности аборигенов связаны с отсутствием подсознания! Скорей всего, это все же лишь их отличительная особенность — как у нас две руки или один нос.

— Не похоже. Согласитесь, коллега, что обширное присутствие сходных особенностей у жителей планет, расположенных в некоторых конкретных областях изученного нами космоса наводит на определенные мысли.

— Ну, лично меня именно это наводит лишь на мысль о том, что у них могли быть общие предки — в полном соответствии с теорией панспермии! И именно поэтому они и расположены так компактно — в двух соседних секторах! Или свойства пространства именно этих близко расположенных областей космоса таковы, что у жителей расположенных там планет развилась эта самая эмпатия. А может там какие излучения хитрые, в этих районах Вселенной. А вы зациклились на отсутствии подсознания! Это попросту ваша идея фикс!!!

— Но позвольте!..

— Друзья мои, не будем спорить и ссориться, — вмешался в начинающуюся перепалку Аотеароа. — Это никак не приблизит нас к разгадке! Давайте пока рассмотрим еще несколько частных случаев и постараемся выявить все возможные аналогии.

— Да чего тут выявлять?! Мне кажется, это особенности планет, — сказал командир «Ясона». — Вон на Кноссе в помещение базы каким-то образом проник грибок и пожрал там все. Пластмассу, металл. Только стекло не жрал, а все остальное — запросто!

— Что-то часто сегодня звучат нарекания в адрес стандартных карантинных мер. Оказывается, что наши биофильтры, системы обработки и сканирования помещений не так уж и эффективны, как представлялось! — произнес Аотеароа. И его холодный и в то же время требовательный голос заставил заерзать в кресле начальников сразу двух отделов — медицинского и технического. Да уж, подчиненные не зря присвоили Председателю КИК уважительное прозвище «Тавхаки», Потому что он умел удивительным образом совмещать крутой нрав с заботой о подчиненных.

— Ну, не совсем так — проникли только споры, а грибок развился позже. Но зато какой — ультрафиолет, химикаты, и даже рентгеновское облучение — ничего не помогло. Скорость поедания и органики и неорганики была просто чудовищная! Пол под ногами осыпался! Перекрытия, приборы просто таяли на глазах! Смотришь на стену — и вдруг появляется малюсенькая дырочка, а через час там уже половины стены нет! Все как кислотой разъедает! Наши с базы были вынуждены спешно покинуть основные здания, побросав все оборудование, вещи, записи, и, пройдя жесточайшую дезинфекцию, поселиться в трех незатронутых грибком помещениях — центре связи, блоке резервной энергетической установки и складе продовольствия. Эти помещения находились не в основном здании и были изолированы от основного комплекса базы. Хоть с этим повезло! И еда была, и свет, и сигнал о помощи смогли передать! Чистые помещения каждый день полностью инспектировали с помощью наноботов — удовольствие дорогое, но после, хм, тесного «знакомства» с этим грибком руководство базы пошло и на такую меру. А на случай обнаружения грибкового поражения и этих помещений был разработан план немедленной эвакуации с мерами индивидуальной и коллективной стерилизации. К счастью, все обошлось, и туда этот «чудо» — грибок не добрался.

— Да, — протянул кто-то из ученых, — можно себе представить. Сидели там запершись, поставив силовую защиту, под постоянным надзором наноботов даже в постелях…

— Именно!

-…и все исследовательские программы были свернуты.

— Да какие тут исследования, когда такое?! Естественно, все полевые выходы также были отменены, как прогрессоры не роптали. Ну и в чем может тут быть причина, кроме как в особенности данной планеты? Ну есть на ней такой хитрый грибок, пожирающий металл и пластик — и никакой мистики и трансцендентности!

— Таких случаев можно привести много, — согласились сразу несколько из присутствующих.

— Хорошо, если это и впрямь только так,.. — задумчиво произнес Мирославов.

— Ммм, а у местных жителей как с этим грибком? — спросил начальник отдела космобиологии Ричард Сиверцев.

— А что у местных?! Металлом почти не пользуются, а пластика у них и вовсе нет. Только натуральные материалы — дерево, керамика всякая, ткани тоже из растений.

— Хм, видите ли, чтобы что-то есть, надо, чтобы на это был настроен метаболизм того, кто ест, — сказал космобиолог. — Другими словами, чтобы грибок мог есть пластик, он должен иметь в своем активе некие химические или физические реакции, которые способны обеспечить взаимодействие со структурами пластика или металла.. Понимаете?

— Не совсем? Ведь у нас на Земле есть грибки и бактерии, которые поражают металл и пластик, и они были еще до того, как мы, люди, научились эти самые металл и тем более пластик производить. Так что это не аргумент.

— Относительно металлов соглашусь — это природные ископаемые, которые в том или ином виде есть практически на любой планете, и вполне возможно, что где-то могут возникнуть формы жизни, потребляющие и переваривающие находящиеся в рудах окислы и иные соединения. Но вот пластик! В природе он не встречается ни в каких формах, и если цивилизация еще не дошла даже до его открытия, то откуда взяться могущему его переварить грибку? И, кстати, таких микроорганизмов естественного происхождения у нас на Земле тоже нет. Так что тут Вы ошиблись — подобные «прелести» были сплошь выведены искусственно.

Это заявление вызвало оживленную дискуссию. Мнения разошлись. Часть присутствующих считала, что появление такого грибка вызвано природными аномалиями данной планеты — а их там хватало — и ничего сверхъестественного в этом нет. Другие же выдвигали гипотезы о возможных латентных свойствах метаболизма конкретно этого вида грибка. Ну было, мол, в нем заложено поедание некоторых вполне природных веществ. А пластик из чего состоит? То-то и оно! Значит, нечего выдумывать. Некоторые с подозрением отмечали способность воздействия местных жителей на флору и фауну. А ну как это они вызвали у грибка такие свойства?! Мало ли что мирные, ну а вдруг это такой способ вытурить с планеты непрошенных гостей? Тут же нашлись оппоненты, указывающие, что, несмотря на некоторые успехи в области биотехнологий, такое аборигенам все же еще не по плечу. А двое специалистов предположили в пылу дебатов наличие третей силы, остающийся пока в тени, но стремящейся захватить контроль над планетой, а может и над всем сектором.

— Нет, ну это вы хватили! — заявил Завьялов. — Пытающаяся прибирать к рукам целые планеты высокоразвитая цивилизация не осталась бы незамеченной. Космические корабли, станции, исследовательские базы — скрыть такое при современном уровне техники невозможно! Мы бы наверняка встретились с ними где — нибудь или засекли их приборами. Или надо признать, что это цивилизация или на основе чисто энергетическо — полевых форм жизни, или настолько нас превосходящая, что могла бы просто выкидывать наши базы с планет безо всех этих сложностей и премудростей!

— Это не факт! — тут же заявил Уваров. — Могу предложить с десяток моделей ситуаций, в которых сверхразвитая по нашим меркам цивилизация стала бы при первом контакте действовать именно скрытно, а не демонстрировать свою силу.

— Верное замечание, Петр Сергеевич, — согласился Председатель КИК, — но как одну из версий мы должны рассматривать и такую возможность, о которой сказал Андрей. Так что не будем ее сразу же отбрасывать.

— Конечно, вот и на планете Двух Теней непонятно-то ли планетарные особенности климата и плачевное стечение обстоятельств, то ли чьи-то происки, — сказал научный руководитель с «Персея».

— Двух Теней? Это где же? — спросил Уваров.

Титов вывел на виом звездную карту, а потом саму планету.

— Так ее назвал командир обнаружившей эту планету экспедиции. Видите, она находиться в системе двух звезд и поэтому все на ней отбрасывает по две тени. Там в районе нашей базы произошла гроза. Сам по себе факт рядовой — дожди и грозы там не редкость. Но в тот раз общая насыщенность туч электричеством была почему-то чрезмерно высокой. А молнии, судя по записям регистрирующей аппаратуры, были просто колоссальной мощности. И именно в этот момент произошел сбой в аппаратуре защиты! До момента включения дублирующей системы прошло всего-то на пять сотых секунды! Но именно в этот промежуток времени в базу попали сразу три молнии! Да какие! Полыхнуло так, что пережгло защитные светофильтры! А от разрядов полетела вся электроника! Вышли из строя энергетические установки — и основная, и дублирующая! Обе! Антенна комплекса связи накрылась, большая часть биоэлектроники. А одна из молний угодила в склад робототехники! Полюбуйтесь!

В виоме показалась развороченная база. Почерневшие обугленные стены, выгоревшая аппаратура, покореженные роботы, лежащая на боку ферма с ажурными сетками антенн.

— Больше трети роботов утрачено безвозвратно, включая транспортных и строительных.

— А люди?

— К счастью никто не погиб. А со всеми поражениями и травмами смогли справиться автономные медицинские блоки. Естественно, все программы по исследованию планеты и внедрению среди местных жителей наших, земных идей и технологий были сорваны! Все занялись восстановлением базы. Техникам удалось собрать из двух энергетических установок одну, и люди смогли более — менее нормально устроиться. Электронщики тоже оказались на высоте и поставили запасной антенный комплекс, что позволило восстановить связь. Но дело ведь не в этом, а в том, как и почему это произошло. Случайность? А если нет?

— А мы на Гефесте столкнулись с тем, что все исследования пришлось свернуть из — за возникновения циклической гравитационной аномалии и еще каких-то не до конца изученных излучений, — сказал научный руководитель с «Геракла».

— А что там произошло? — спросил Аотеароа.

— Вначале все было нормально: исследования, контакты, не прямые, конечно, завуалированные, под прикрытием. Там народ разделился на две группы — одни ратовали за прогресс в смысле, близком к тому, как это понимаем мы, а другие — за жизнь в лесу в единении с природой. Нет, все мирно, без всяких эксцессов, но наши-то знали, что в дальнейшем конфликты неизбежны. Ну и начали там все исправлять, внедрять идеи, консультировать и даже готовить лидеров. И вот вдруг на третий год работы по планете прокатилась серия гравитационных всплесков, словно волной обогнувших всю планету. Вот только странным образом пики этой волны пришлись на нашу базу и на пару стационарных наблюдательных пунктов — ну типа небольших складов оборудования и разных нужных вещей — чтобы прогрессорам не мотаться из — за каждой мелочи на базу. В пике скачки гравитационной мощности составили до 30 земных уровней! Но на очень небольшой площади. Один флайер случайно попал в зону пикового всплеска и разбился! Пилот и пассажиры уцелели благодаря гравикомпенсаторам и системе спасения, которые стоят на всех наших машинах, изготовленных для внеземелья. Равно как и на базе все бы оказались мертвы, если бы не висящие над планетой 3 — и метеоспутника и автоматические геофизические станции на наблюдательных пунктах. Один из этих пунктов накрыло пиком гравитуды раньше, чем странная волна докатилась до базы. Прошел сигнал оповещения, и дежурная смена энергетиков на всякий случай увеличила мощность силовой защиты, а также активировали дополнительные измерительные системы. Это и спасло. Но только людей. Потому что когда сила тяжести начала стремительно нарастать, мощности защиты на всю территорию базы не хватило, и пришлось собрать людей в двух ангарах, которые и накрыли всей мощью, какая была. Ну а большая часть аппаратуры, да и другой техники, была уничтожена! И вот что особо удивительно — в местах таких скачков поля тяготения должны были бы наблюдаться разломы земной коры, землетрясения, но ничего подобного не было! Уже здесь, на Земле, аналитики КИК пришли к выводу, что, скорее всего, имела место цикличная особенность планетарной энергетики, сопровождавшаяся локальными переливами магмы, которая как бы подпирала кору в районах максимальных гравитуд и демпфировала возникающие напряжения и колебания поверхностных слоев! Более того, из разговоров с теми аборигенами, с которыми еще удалось сохранить контакт, выяснилось, что в их преданиях есть упоминания о том, как гибли общины, прогневавшие Смотрителя Подземного Мира. Их самих и их скот раздавило, а точнее — буквально размазало по поверхности. Другими словами, подобные волны повышенной гравитации являются циклическим процессом этой планеты. А мы про них ничего не знали потому, что цикл слишком длинный, да к тому же, похоже, не регулярный и туземцы давно уже об этом забыли и вспомнили лишь после специальных вопросов именно по этой теме. А посему и прогрессоры об этой особенности данной планеты раньше не узнали. Конечно, со временем наши ученые изучат все факторы и смогут создать технические средства, предотвращающие разрушение в подобных условиях, но пока базу пришлось свернуть. Большинство объектов и техники были уничтожены и поэтому пребывание там людей стало проблематичным.

— Да, дела, — протянул командир «Ясона». — А у нас вот тоже был случай, когда во всей красе проявились ранее не обнаруженные местные вирусы. Нет, главное вроде ничего серьезного, а все исследования оказались сорванными!

— Как это так?

— А какие исследования, когда все сотрудники, простите, с горшка не слезают?! Оказалось, среди местных микроорганизмов есть вирусы, которым очень приглянулись именно наши лакто — и бифидобактерии, ну те, что у людей в кишечнике. И эти местные агрессоры их уничтожали «на раз». Народ животами мучался страшно, и не помогало ни — че — го! Что только медики не делали — все бесполезно! А потом и самих медиков зацепило. Спасались лишь постоянными инъекциями наноботов. Пришлось всю базу эвакуировать — с горшка планетарного на горшок космический!

— А потом? — заинтересованно спросил Уваров.

— Так прошло. На ГИМПе всех, конечно, поместили в карантин высшей степени. Попов, медик наш, наблюдал — все как положено: анализы, замеры разные. Ну и, конечно, пробовал убить эти вирусы разными биологическими, физическими, химическими и прочими способами. А потом вдруг все само прошло. Отлетели от планеты и после очередного прыжка он ко мне приходит и докладывает: «Все в порядке, никакой чужеродной микрофлоры не обнаружено». Уровень карантина снизили, но никого не выпустили — мало ли что. Здесь, в Солнечной системе, пересадили на карантинный спутник номер три. Но, насколько мне известно, тамошние медики у них тоже ничего не обнаружили.

— Да, это так. Мы все исследовали — никаких следов, — подтвердил начальник медицинского управления КИК Даниил Ряженцев.

— А вот о случившемся на Полинезии так не скажешь, — щелкнул пультом капитан «Одиссея». На экране немедленно высветилось изображение безбрежного моря и группы крупных островов (или мелких материков — это как посмотреть), и сразу стало понятно название планеты — вид из космоса действительно очень походил на земную Полинезию. — База была расположена на коралловом атолле в теплой климатической зоне. Пальмы, пляжи, курорт одним словом. Погода устойчивая, туземцы дружелюбные, все прекрасно. В отличие от Земли там даже тайфунов нет. Ну, по крайней мере, в данной части планеты. Так вот, сначала на остров напало огромное количество живущих большими колониями существ типа земных морских звезд, только способных, в отличие от земных, не только ползать по дну, а еще и плавать в толще воды. Причем до этого момента о существовании подобной живности в местных океанах сотрудники базы не знали. Но это нормально — нельзя же за пять лет изучить всю флору и фауну целой планеты. А когда звезды уже серьёзно подъели кораллы острова, то вдруг буквально рядом с ним родился подводный вулкан. И хотя о его возникновении аппаратура контроля предупредила, но извержение и сопутствующее землетрясение были столь сильны и развивались столь стремительно, что остров накрыло сначала толчком с магнитудой в 9 баллов, а потом и цунами. В результате всех этих перипетий остров оказался полностью разрушен. Хорошо, что комплексы баз для планет с преобладанием океанов были созданы фактически как своего рода группа подводных лодок — каждый модуль в случае разрушения того основания, на котором он находился, и попадания его в воду, мог автономно плавать и даже погружаться на глубину до 250 метров., Но все их цунами изрядно потрепало и разбросало по акватории площадью около 1000 кв. километров.

— Жуть какая! И как же они потом?!

— Ну что, пришлось двигаться своим ходом. И собраться они смогли лишь через двое суток, потому что у пары модулей ходовые установки были повреждены, и ближайшим к ним сохранившим ход пришлось сначала брать те на буксир, и только потом двигаться к точке общего сбора. В результате база стала напоминать уже своего рода сборный плавучий городок.

— А люди?

— Тут нам, можно сказать, повезло — все живы. Травмы, конечно, были, несколько человек, бывших на берегу, смыло с острова, но они выжили. Их потом один из модулей подобрал.

— Как? — раздалось сразу несколько удивленных голосов. — После попадания под цунами?

— Они все были акванавтами. Как раз вернулись после погружений и, пройдя декомпрессию и все положенные восстановительные процедуры, расслаблялись на берегу. Будь на их месте кто-то не столь подготовленный, им бы не сдобровать. Но, на счастье, все остальные в момент происшествия были рядом с базой и успели укрыться. Модулям изрядно досталось и людям внутри них тоже, но разбитый нос или сломанные ребра — это ничтожная плата за спасение.

— Ну, хоть это хорошо.

— А это что за образины?! — воскликнул Мирославов, не сводя глаз с экрана. Там вокруг плавучей базы вздымались щупальца и теснились спины каких-то диковинных морских гигантов.

— А это новая напасть. На вулкане злоключения не закончились — плавающей в воде базой заинтересовались вот эти монстры из морских глубин, похожие на чудовищный гибрид земных кальмаров с их злейшими врагами — кашалотами. Об их существовании так же раннее ничего известно не было.

На экране огромная туша выпрыгнула из воды и со всего размаха обрушилась на один из модулей, потопив его. Все находящиеся в зале ахнули, но спустя некоторое время модуль, как ни в чем не бывало, всплыл и вновь закачался на волнах.

— Ужас какой!

Другой монстр обвил модуль щупальцами, пробуя его на зуб. По обшивке пробежало голубое свечение, послышался характерный звук разряда, и кашелотокальмар, выпустив свою добычу, отпрянул.

— Как вы понимаете, все эти события привели к сокращению целого ряда исследовательских программ. Да и постоянное присутствие пары — тройки этих существ рядом с базой так же создавало много проблем. Защита у базы, конечно, имеется, но выставить постоянный энергощит в воде — весьма затратное дело, а два модуля энергостанции пришли в точку сбора одними из последних — у них, хм, водоизмещение самое большое. Так что первое время всем подвергшимся атаке кашелотокальмаров модулям пришлось обходиться своими ресурсами. Ну и, конечно, попробуй совершить вылазку, когда тут такое! Даже нашей десантной группе было непросто к ним подобраться. И вот как это все объяснить?! С чего вдруг все эти ранее никак не проявлявшиеся, а потому ведущие скорее скрытный, чем демонстративный образ жизни представители местной фауны ни с того ни с сего так на нас ополчились? Ладно, вулкан — может и случайность, хотя уж подозрительно «вовремя». А эти то с чего?! Невольно закрадывалось подозрение, будто ими кто-то управлял!

— А местные не могли?

— Да они вроде мирные — все сотрудники базы, включая прогрессоров, говорят, что аборигены очень открытый и дружелюбный народ, эдакие дети природы. Хотя в принципе, если судить по самим доступным им возможностям, местной флорой и фауной они управлять могут, причем в достаточно значительных масштабах. Почти полностью биологическая цивилизация же.

Дебаты возобновились с новой силой. Снова заговорили о возможности закулисного участия третьей силы, но если это и так, прямых доказательств не было — одни догадки и домыслы. И эта неопределенность рождала подозрения, они разрастались, нагнетая тревогу и ноющее предчувствие еще больших неприятностей. Представители КЭСВП тут же предложили увеличить ресурсное обеспечение проекта «Щит Персея», с тем, чтобы быть готовыми к отражению возможных угроз. Во время совещания стало понятно, что на данном этапе точно ответить на вопрос о причинах всех этих бедствий никто так и не может. Что это — стечение обстоятельств или чей-то злой умысел? А если умысел, то какова его цель? Некоторые даже высказывались о возможном участии в этих напастях сингов, хотя эта теория большого количества приверженцев не сыскала.

— Одно ясно — что ничего пока не ясно, — вздохнул, закрывая собрание, Альберт Аотеароа. — Может, после возвращения «Пересвета» и обобщения всех данных что-то проясниться? А пока, увы. Проблемы, возникшие на каждой из посещенных спецэкспедициями планет, с легкостью можно было бы списать на случай и природные особенности, если бы не их количество и схожие аналоги на других планетах, зачастую находящихся даже в других секторах.

Предлагаю следующее — продолжать обработку собранной информации с учетом всех имеющихся версий, сообщая промежуточные результаты на «Пересвет» с целью ориентировки их на сбор данных, способных снизить или повысить достоверность той или иной версии. И ждать возвращения самого «Пересвета». Одновременно считаю целесообразным ходатайствовать перед Мировым Советом о выделении дополнительных ресурсов на активизацию развертывания работ по программе «Щит Персея». Ставлю на голосование.

У всех сидящих над их пультами вспыхнули зеленые огоньки.

— Принято единогласно. Всем спасибо, можно разойтись. А Тордарсона, Завьялова и Степанова попрошу ко мне в кабинет.

Расходились участники совещания группами, продолжая по дороге обсуждать сложившуюся ситуацию.

— Да, — сказал Мирославов, — тыркаемся как слепые котята! Знаете, игрушка такая есть — пазлы. Картинка, разрезанная на кусочки, которые перемешивают и собирают из них целое. Только это не всегда получается. Вот и мы сейчас перебираем события — кусочки, а в единую картину они никак не складываются!

— И не говори! — поддержал его шедший рядом начальник медуправления КИК Ряженцев. — Мы бьемся над решением уже столько времени, а ответа все нет! И невольно начинаешь думать, что весь мир устроен по — идиотски!

— Ну, это уж ты хватил, — покачал головой Мирославов.

— Отчего же? Ведь роптать на мир мы опасаемся, если честно себе признаться, только потому, что где-то в глубине нашего сознания думаем — а вдруг у него, у мира, есть таки Творец. Который, понятное дело, безмерно более силен, чем мы. И поэтому впрямую бороться с ним не конструктивно, а может и опасно. Но в принципе-то, если вдуматься, этот Творец, если допустить, конечно, что Он действительно есть, устроил мир по — идиотски, поскольку заложить в основу мироздания принцип «от противного», по которому каждый получает не то, что хочет, а то, чего не хочет мог только идиот, или садист! Вот и нынешняя ситуация развивается точно по этому сценарию — чего мы не хотели и не хотим, то получаем!

— Друг мой, вы слишком раздражены, — покачал головой Уваров. — Не стоит так говорить о Творце! Ведь с самого начала освоения космоса, а тем более полетов к звездам было ясно, что путь этот будет усыпан не только лепестками роз, но и их шипами. Да и в целом Вы не правы!

— Не прав, говорите, в целом? — разгорячено произнес Ряженцев. — А Вы сами подумайте! Все наши ведущие мировые учения содержат — в той или иной форме — постулат о том, что, мол, Изначальная Сила или Промысел — да как угодно назовите Нечто, лежащее в основе такого способа управления реальностью, который древние называли магией — так вот эта Сила реализует те ожидания, или, вернее, намерения живых существ, в которых согласованы их душа и разум. Кстати, в современном понимании, то, в чем едины сознание и подсознание. Так что лично я очень даже внимательно отношусь к гипотезе этого инопланетного шамана. Впрочем, это я отвлекся — итак, в основе практически всех земных мировых учений лежит постулат о том, что наш Мир устроен Его Творцом так, что Изначальная Сила реализует намерения, в которых душа согласована с разумом. Разум боится — душа тем более опасается, разум чувствует неприязнь — душа тоже не имеет ничего против, разум ненавидит — душа и подавно. Душа и разум полностью единогласны. А эта самая совершающая чудеса Изначальная Сила пробуждается, согласно проекту Творца, как раз таки в момент согласованности сознания и подсознания. И реализует то, в чем они едины! А едины разум и душа, к сожалению, чаще в неприятии чего — либо. И что же мы имеем в результате? А то, что чаще всего реализуются худшие ожидания и человек получает как раз именно то, чего он не хочет! Нас преследует то, чего мы опасаемся и ненавидим, от чего желаем отвертеться. Получается так, что согласно механизму, заложенному в наш мир этим самым Творцом, реализуется именно то, что нас беспокоит, внушает опасения и неприязнь. Чего мы стремимся избежать. Ведь люди то, как правило, смутно представляют, чего они желают всей душой, но очень хорошо знают, чего не хотят. Опять же, почему Творец создал нас такими, что наши сознание и подсознание чаще всего совпадают в направлении избегания чего то плохого? А все исследования психологов и физиологов показывают, что людям свойственно гораздо больше стремиться избежать потерь, нежели что-то приобрести и, скажем, утрата чего-то ценного в некоем размере вызывает гораздо более сильную эмоциональную реакцию, нежели такое же по размеру приобретение. Поэтому реализация худших ожиданий является наиболее характерной иллюстрацией работы того механизма, который создал Творец. Где же здесь справедливость и логика, не говоря уж о доброте и всемилости?! Скорее уж это можно назвать именно изощренным садизмом! Ведь этот принцип точно соответствует определению отношения садиста к своей жертве!

Можно назвать три типа садистских тенденций, более или менее тесно связанных друг с другом. Первый тип — это стремление поставить других людей в зависимость от себя и приобрести полную и неограниченную власть над ними, превратить их в свои орудия, «лепить, как глину». Второй тип — стремление не только иметь абсолютную власть над другими, но и эксплуатировать их, использовать и обкрадывать, так сказать, заглатывать все, что есть в них съедобного. Эта жажда может относиться не только к материальному достоянию, но и к моральным или интеллектуальным качествам, которыми обладает другой человек. Третий тип садистских тенденций состоит в стремлении причинять другим людям страдания или видеть, как они страдают. Страдание может быть и физическим, но чаще это страдание душевное. Целью такого стремления может быть как активное желание унизить, запугать другого, так и пассивное созерцание чьей-то униженности и запуганности. При этом подобные склонности могут быть как явными, так и полностью скрытыми даже для них самих! Они угнетают других, давят их, ломают, зачастую даже не осознавая этого! Прикрываясь соображениями типа: «Я управляю вами потому, что я лучше вас знаю, что для вас благо и в ваших собственных интересах беспрекословно мне повиноваться». Точь — в-точь как сотворил Бог в нашей реальности — чего мы не хотим, то получаем! Мы абсолютно не хотим всех этих проблем, но они есть, а мы не можем даже понять, отчего они возникают! Просто какие-то беспричинные напасти!

Конечно, я уже вижу, что Вы хотите мне возразить — что все эти напасти по сути своей есть испытания и даны нам для того, чтобы получить некие уроки. Так ведь?

— Ну, почти так, — произнес Уваров и хотел продолжить, но собеседник сделать этого не дал, сразу же начав развивать эту тему:

— А если так, то Творец также выглядит садистом! Ну посудите сами — какая справедливость в том, что Он «разговаривает» с нами максимально затрудняя понимание «сказанного»! Если использовать аналогию, то не просто на иностранном языке, а на сленге и в зашифрованной форме. Ну и зачем, спрашивается? Ну чего бы стоило Творцу, если он действительно любит людей, не заставлять слепо верить, а ясно и четко им все объяснять, причем сразу НА ПОНЯТНОМ всем и каждому ЯЗЫКЕ? Например, в известной притче про ядовитый урожай можно ведь было не заставлять людей сначала мучиться, глядя на то, как гибнет нажитое тяжким трудом, а потом мучиться и умирать от отравлений — и лишь после этого снизойти до объяснений, что урожай то был, оказывается, ядовит. Почему нельзя было сказать это людям сразу в ответ на их просьбу послать дождь вместо того, чтобы сначала над ними поизголяться и лишь потом все объяснить?! И ладно бы Бог не мог этого сделать, а ведь мог, но не захотел — решил людишек помучить. Или как? Почему вместо того, чтобы сразу все объяснить, Богу надо было обязательно дрессировать слепую веру в то, что Он делает все правильно? Причем делать это буквально так же, как Павлов вырабатывал условный рефлекс у собак! Иного объяснения такому подходу к обучению, кроме того, что Бог ставит над нами всеми весьма жестокий эксперимент, я лично не вижу. Поэтому уж о чем, о чем, а о всеблагости Творца речи, на мой взгляд, идти не может! И поэтому напрашивается желание найти способ не учить такие жестокие уроки и не сдавать экзамены, а сбежать на фиг со всех этих занятий!

— Все же я думаю, вы не правы! Абсолютно не правы! — воскликнул Уваров. — Причины именно такого способа реализации наших намерений есть, и мы их пока просто не видим! А роптать на Творца и обвинять его во всех наших бедах не лучший выход. Вспомните, ведь и раньше случались беды и наши предки винили Бога, но теперь то мы видим, что зачастую они сами и вызывали эти бедствия — своей жадностью, эгоизмом и прочими недальновидными действиями. Взять хотя бы экологические проблемы двадцатого века. Вырубка лесов, эрозия почвы, сброс в мировой океан токсичных отходов, загрязнение окружающей среды, а в результате массовый голод. А страшные болезни, бушевавшие в средние века? Отчего? Не от того ли, что люди не соблюдали элементарных правил гигиены?!

— По — вашему, получается, мы сами виноваты во всех этих проблемах, которые сейчас обрушились на наши внеземные базы?! — усмехнулся Мирославов. — Вы еще скажите, профессор, что все это именно из — за отсутствия у аборигенов подсознания или присутствия его у нас!

— Между прочим, вы зря смеетесь! Чего-то боимся, чего-то не хотим. И именно это с нами и происходит! Вдумайтесь, отчего?! По глупости Творца?! Вы же сами сказали — именно потому, что в своем бессознательном только об этом и думаем! Потому что оно у нас есть! Может, мы, земляне, действительно на каком-то этапе эволюции завернули в тупик, а теперь еще и других поучать беремся?!

— Вот уж абсолютный бред!

Старичок собирался что-то ответить, потом махнул рукой и отошел к другой стоявшей неподалеку и тоже что-то интенсивно обсуждающей группе.

— Зря ты его обидел, — сказал Мирославов. — Уваров хороший дед. Я сталкивался с ним по работе — он толковый ученый и человек неплохой.

— Да ну его с этой его теорией! Совсем из ума выжил! Хотя, наверно ты прав, погорячился я, не хорошо вышло. Просто все это действует на нервы, начальник грызет, ответы все не находятся, да еще дома неприятности. Он меня с этими своими высказываниями, что мы сами во всем виноваты, просто из себя вывел.

— Остынь. Хотя я тебя понимаю — сейчас всем трудно, да и мысли всякие бродят, хм, негативные. Я вот как-то случай из Библии читал про Содом и Гоморру.

— Это города в древности, которые потом уничтожили?

— Ну да. Так вот там семья одна жила, праведники. И Бог послал ангелов своих вывести их. Те пришли, а жители Содома — все от мала до велика — были совсем двинутые и давай к главе праведной семьи приставать, требовать, чтобы он ангелов вывел из дома им на забаву. Представляешь!

— И что?

— Содомлянам праведник тот разные выходы предлагал — давайте то, давайте это, только не трогайте моих гостей. А те не отступали и разозлились еще больше, хотели даже дверь выломать. Так их Бог слепотой поразил. Думаешь, они отстали?! Как бы не так! Знаешь, как там написано? «Они измучались, искав вход»! Ты представь, «измучались»! Их Бог наказал, а они продолжали с маниакальным упорством двигаться к своей цели! Вот и я смотрю иногда, и думаю — мы порой как эти содомляне — нас жизнь бьет — бьет всеми этими проблемами, а мы не понимаем! И может, все эти проблемы — как та слепота?

— Но тогда получается, что мы своими исследованиями на этих планетах делаем что-то не то?

— Кто знает. Очень я, если честно, надеюсь на то, что когда «Пересвет» прилетит, этот инопланетный знахарь — шаман нам что-то сможет прояснить. Хотя… Есть и еще одна «ниточка» — что-то синги начали проявлять странную активность — уже несколько раз наши спутники засекали кратковременные выходы их кораблей в районах некоторых из тех планет, где у нас возникли проблемы. Далеко от планет, очень не надолго, словно для забора энергии или корректировки пространственных координат перед новым «прыжком», но…

— Думаешь, может быть это их, тьфу, не знамо чего, рук то у них нет. Короче, их происки?

— Мой отдел взял в разработку и эту версию тоже.

В это время встроенный в рукав комбинезона коммуникатор издал мелодичную трель. Посмотрев на засветившийся экран, Мирославов попрощался с коллегой:

— Ладно, пока, а то меня Завьялов вызывает. Наверное, после беседы с «Тавхаки» будет новые задачи ставить.

Глава 13. Среди звезд. Средоточие Миров — система Большая Равнина.

Дмитрий проснулся и какое-то время лежал, пытаясь осознать, что ему приснилось. Это казалось важным. Он стоял на вершине горы и держал на вытянутых руках ребенка. Он поднял руки выше, словно показывая ребенка ветрам, взошедшему солнцу и находящимся ниже вершины тучам. Сон побуждал к какому-то действию. Что-то он должен был сделать… Но что, было пока не понятно. Ну что ж, бывало и так, что значение сна становилось понятным лишь тогда, когда ты сталкивался с той ситуацией, которая обозначалась показанной образами сна аллегорией. День потек своим чередом: завтрак, тренировка, подготовка к высадке.

Выйдя из информатория, он встретил идущего по коридору Павлова.

— Привет, — улыбнулся тот. — Судя по твоему виду, ты только что вылез из «чрева» НОИС. Опять мозги грузил? Ну и как, много интересного нашел на сей раз?

— А как же! Я сегодня просматривал ваши историю и социологию. Есть над чем подумать, — улыбнулся Дмитрий.

— Ну да, ты всегда подумаешь, подумаешь, а потом как выдашь! Так завернешь, остается только глазами хлопать! А как тебе сегодня мои ребята? Орлы!

— Да, тренировка прошла прекрасно, они меня порадовали. А ты чего не пришел — медики еще не разрешили?

— Не — а, просто не успел, с начальством беседовал. А со здоровьем все нормально, медицина дала добро и я опять с вами, в строю.

— Ты уже просмотрел материалы по планете Большая Равнина?

— Еще не до конца, — сокрушенно покачал головой Павлов. — Посовещались у Гарчева, потом карты просмотрел. Ну, рельеф там вроде ничего, думаю, высадка должна пройти нормально.

— Там много интересного. Уникальный мир. Впрочем, как и все, на которых мы уже побывали.

— Уникальность для меня лично, как ты понимаешь, вторична. Мне важно, чтоб с членами исследовательской группы ничего не случилось. Народ надо дополнительно гонять и гонять…

— Зачем?

— Да чтоб заняты были. И глупости всякие в голову не лезли. А то вон вчера… Слышал, что мои учудили?! Нет? А я уж думал, все в курсе. Стали соревноваться, у кого быстрее пожарная сигнализация сработает. Мо, занятно, какой параметр более приоритетный — интенсивное задымление сенсора или прямое воздействие высокой температуры.

— Ну и как?

— Сработала у обоих одновременно. Изобретательные, блин, понимаешь. Ну дети малые! Ничего, тряпки в зубы и без всяких роботов — уборщиков! Ага, смеешься, а там все так залило!.. И тут как раз Гарчев входит… М — м — да…

Поговорив еще немного, они расстались, и Дмитрий отправился в кают — компанию. Там было пусто. Только Катя просматривала рабочие файлы. Похоже, такая их встреча уже становилась традиционной — перед высадкой на Афине — 7 он вот также зашел в кают — компанию и встретил там Катю. Только тогда там еще были Носов и Трофимов.

— Привет, — как-то вымученно улыбнулась девушка.

— Привет. Что-то случилось? Ты чего такая бледная? — спросил Дмитрий, уже и так чувствуя ее состояние. Но он уважал свободу выбора самого человека и не лез с предложениями помочь, если его не просили.

— Голова болит. Спала сегодня ужасно, всякая чушь снилась. Кошмары, от кого-то убегала, просыпалась от собственного крика. Теперь хожу как пришибленная. Отвратительно!

— Ну, головную боль ты и сама можешь снять.

— Я пыталась, — мрачно отозвалась Катя, не отрывая взгляда от виома. — Только она опять приходит. Наверно, мандраж перед высадкой. Столько дел! А я хожу как вареная курица! Что?! Ну вот что ты улыбаешься?!

— Извини, просто представил… Как должна ходить именно вареная курица…

Губы девушки сами собой растянулись в улыбку, и она тоже рассмеялась. Дмитрий почувствовал как ее «отпускает» и потоки живы по телу потекли свободнее. Катя снова взглянула на виом, а потом повернулась к знахарю.

— Это ты сделал? — спросила она, склонив голову на бок и испытующе посматривая на него. — У меня голова прошла. Ты?

— Нет. Ты. Сама. Напряжение ушло, а с ним и боль. Вы, земляне, постоянно куда-то спешите, взваливая на себя больше, чем можете поднять — и многие ваши болезни от этого. Через них организм весьма красноречиво заявляет о своих желаниях. И правах.

— Да, иногда мне кажется, что я жонглер и мне подкидывают все новые и новые дела — шарики. Сейчас это ощущение ослабло, да и я привыкла, а вот в университете, помню… Но ведь по — другому нельзя! Жизнь ведь такая — чуть зазеваешься, отстанешь — и уже не догонишь.

— А ты…счастлива? Так жить?

Катя задумалась, нахмурив брови, а потом на ее лице отразилось некоторое смущение. Ведь достаточно часто она и сама задумывалась о том же.

— Ну — у… Не знаю. Но по — другому все равно нельзя.

— А ты заметила, что на большинстве планет, которые мы посетили, жизнь идет гораздо размереннее и осознаннее?

— Ну, так у них еще нет такого уровня прогресса, как у нас.

— Правильно. Нет. Так и надо ли это, если в результате чувствуешь себя измученной уже с утра, а впереди еще куча дел и каждое новое воспринимается как неподъемная гиря?

— Такова наша жизнь и тут уже ничего не изменить. Не возвращаться же в каменный век. К тому же все дела крайне важные. Взять хотя бы это наше исследование.

— Ха, вы уже здесь! — в комнату, улыбаясь, вошел Трофимов.

— А ты чего это такой сияющий? — спросила его Катерина.

— Ну как же, новая высадка — это всегда круто! Как вам планетка?! Сила тяжести в 1,3 раза больше земной и давление в два раза выше за счет толщины атмосферы. Вместо азота — гелий, а вместо натриевых солей преобладают литиевые! Представляю, как там на поверхности! Но зато кислорода аж 43%!

— Да, — кивнула Катя. — И местное население имеет весьма специфические особенности. Небольшого роста, плотное строение тела, прочные кости, два сердца.

— А еще они очень быстрые и сильные, — добавил Дмитрий.

— Да, не хотел бы я сойтись с ними в рукопашной, — сказал Трофимов. — Конечно, против бластеров им не выстоять, но без оружия… Павлов сейчас сидит мрачный и как его не убеждают, что аборигены мирные, он все равно опасается. К тому же что-то ему тут такое рассказали про игру, которую ребята из отряда физзащиты базы проиграли местным, причем с разгромным счетом, после чего он стал и вовсе смурной. А тут ведь еще и хищники есть, причем серьезные. Так что вопрос об оружии пока остается открытым. Гарчев и начбазы говорят одно, Павлов упирается. А ты как думаешь, Дмитрий?

— Мне оружие не нужно, — пожал плечами знахарь.

— Так то тебе. Хотя, чем больше риска, тем интереснее жизнь!

— А то тебе драйва на Афине — 7 не хватило?! — поддела Трофимова Катя. — Ходил тут в пене и проводах, мумия 24 — го века! «Ох, как мне плохо. Ох, как все болит, пожалейте меня бедного».

— Да ладно, выздоровел же. Можно опять в бой! Ну скучно же ничего не делать! Вон и ребята из отряда физзащиты заскучали.

— Кто тут заскучал? Здрасте всем, — кивнул, входя и усаживаясь, Носов.

— Да вот, Владимир Григорьевич, Александр никак наадреналиниться не может, все ему приключений не хватает, — фыркнула Катерина.

— Понятно, выздоровел, значит, — улыбнулся научный руководитель экспедиции.

Ко времени начала инструктажа подтянулись все остальные члены группы высадки. Последним вошел Гарчев.

— Все в сборе. Ну что ж, начнем, — сказал он. — Итак, как вы знаете, мы высаживаемся на планету Большая равнина. Почему она так названа, думаю, нужды объяснять нет — горные системы лишь по краю материка, а большую часть занимают леса и прерии, расположенные на огромном материковом плато.

Гарчев щелкнул пультом и на находящемся за его спиной центральном виоме появилось изображение звездной системы, потом планеты, затем картинка сменилась, и появились кадры панорамной съемки и отдельные виды, иллюстрирующие дальнейший рассказ.

— С особенностями планеты вы, надеюсь, ознакомились. Поэтому только добавлю, что активное сотрудничество с аборигенами для нас очень выгодно. Помимо прочих полезных ископаемых планета чрезвычайно богата литием, который на Земле используется повсеместно — от ТЯ — энергетики, металлургии и оптоэлектроники до фармакологии и медицины.

— Да? А для чего? — спросил Дмитрий, которого, как целителя интересовало все, связанное с его областью деятельности.

— Думаю, ты лучше объяснишь, — кивнул Гарчев сидевшему рядом Ованесяну.

— Еще давно было установлено, — сказал тот, — что литий является мощным средством коррекции психики. Прежде всего, потому, что способен оптимизировать соотношение в организме натрия и калия. При этом избыток натрия в клетках характерен для депрессивных пациентов, недостаток — для страдающих маниями. Так что соли лития оказывают положительное влияние и на тех, и на других. А еще соли лития меняют метаболизм некоторых нейромедиаторов — норадреналина, серотонина, энкефалинов — и чувствительности к ним соответствующих рецепторов. Но только в малых концентрациях — стоит чуть — чуть превысить дозировку — и все, литий становится ядом.

— Поэтому перед высадкой все получите в техническом отделе нанофильтры и анализаторы. Конечно, на базе они не понадобятся, но в плане есть контакт с аборигенами. Поэтому в полевых условиях вода фильтруется всегда, а воздух в случае повышенного запыления или задымления, так как в пыли и дыме могут содержаться соединения лития и об этом надо помнить. В случае превышения допустимой концентрации анализатор выдаст сигнал. Воздушные фильтры вставляются в ноздри, внешне не видны и не доставляют никаких неудобств. Степень очистки регулируется автоматически. В обычном режиме вы будете ощущать все запахи, по мере возрастания концентрации вредных веществ — система фильтрации ужесточиться. Если найдутся желающие попробовать на вкус местные деликатесы, имейте в виду, что это не всегда безопасно. И даже в качестве сырья для молекулярных синтезаторов подойдет далеко не все. Специфику планеты надо учитывать и в начале исследовать анализатором любой продукт. К отряду физзащиты это тоже относиться, — Гарчев выразительно посмотрел на ребят из отряда Павлова, которые тут же сделали лица «херувимов», а начальник экспедиции, вздохнув, продолжил. — Итак, аборигены живут племенами, раскиданными по всему материку, и находятся на довольно низкой ступени развития. За красноватый оттенок кожи наши наблюдатели прозвали их индейцами.

В виоме появилось изображение аборигенов. У всех были прямые черные волосы, темные глаза, весьма плотное телосложение. Преобладали одежды из выделанных шкур, украшенные бисером и бахромой. На груди у большинства красовалось сразу несколько ожерелий и амулетов. Следующие кадры показали стойбище в лесу — несколько конусообразных жилищ вокруг костра. Потом картинка сменилась и на экране возникли такие же коренастые черноволосые люди, но одетые в белые тканые одежды, на фоне аккуратных прямоугольных домов из камня и глины, с соломенными крышами. Рядом располагались ухоженные клумбы.

— Индейцы — довольно точное название, учитывая особенности уклада их жизни и обычаи, которые схожи с устоями древних племен, живших когда-то на территории обеих Америк. Наблюдатели работали сразу по нескольким направлениям. Последние кадры сделаны в горной области, где местные племена продвинулись в развитии несколько дальше равнинных. Это весьма примечательно и дало здешним прогрессорам надежду заинтересовать именно эти племена возможностью ускоренного развития. Работы в этом направлении до последнего времени осуществлялись довольно активно. Внедряли в основном идеи и научного и социального направлений. Часть сотрудников вела исследования методом включенного наблюдения, вступая с местными в непосредственный контакт. Попросту говоря, они в том или ином качестве жили в племенах. Для их внедрения была разработана легенда, что земляне пришельцы из другого мира, что они путешествуют между мирами, познают их и ждут, пока для них вновь откроются «звездные врата». Что, в общем-то, является правдой. «Открытие врат» — это прилет ГИМПа, который меняет состав работников базы на новый. А обманывать здесь нельзя — местные все сплошь эмпаты и это приходиться учитывать. До последнего времени все шло хорошо, — начальник экспедиции щелкнул пультом, выводя в виом новую серию кадров. — А потом начались неприятности. Вначале одного из прогрессоров при возвращении на базу укусил клещ. Казалось бы ничего сверхъестественного. Только клещ оказался какого-то нового вида, а вирус, который содержался в его слюнных железах и при укусе проник в кровь, вызвал летаргию. — На экране возник бледный до синевы мужчина, лежащий в медбоксе и подключенный к куче приборов. Глаза его были закрыты, лицо осунулось и на то, что он жив, указывали только диаграммы на экранах приборов. Ованесян, взглянув на показания приборов, поцокал языком.

— Медицинские наноботы оказались почти бессильны, — продолжил Гарчев. — Поражение развивалось настолько стремительно, что они просто не успевали ремонтировать все возникавшие изменения. Причем до наступления собственно летаргии никаких симптомов в общем-то и не было. Укушенный даже не сразу обнаружил клеща. А когда обнаружил, того сразу же удалили и провели стандартную профилактику. Которая была разработана почти сразу после открытия базы. Поскольку в ряде здешних мест клещи не редкость и некоторые заражены вирусом, вызывающим поражение спинного мозга и двигательные расстройства, вплоть до паралича. Наши биологи создали эффективную вакцину и все сотрудники базы, конечно же, привиты. А прилегающая к ней территория для дополнительной защиты еще и обрабатывается убивающими клещей специальными химикатами.

— Химикатами?! — переспросила Катя. — Какое варварство!

— Увы, все другие способы борьбы оказались не эффективны. Но разработанный инсектицид убивает только клещей и абсолютно безвреден для птиц, животных и аборигенов, так что местной экосистеме он никакого вреда не наносит. А если заражение все же произошло, то для лечения созданы специальные глобулины и иммуномодуляторы. И за последние три года не было зарегистрировано ни одного случая заражения, хотя укусы и были. Да, чуть не забыл — отличительной особенностью местного вируса в случае заражения является его способность передаваться даже через кожу. Но до сего момента опасений особых не было — как я уже сказал, все верили, что есть эффективная защита. И тут случай с Похлебцевым — так зовут заболевшего.

— А еще подобные случаи были? — спросил Трофимов.

— Нет.

— Подождите, по — моему, для впавшего в летаргию он выглядит слишком плохо, — сказал знахарь. — Ведь летаргия это просто сон. В чем же здесь то дело?

— Увы, у него открылась необъяснимая непереносимость на одно из промежуточных биологических соединений, возникших в процессе борьбы наноботов с этим вирусом. Развился сильнейший анафилактический шок, и его вообще с трудом удалось спасти.

— Ничего себе, — покачал головой Дмитрий.

— А вирус? — спросил Носов. — Его удалось изучить? Сделать модифицированную вакцину? И почему мне, как выяснилось, не передали материалы по нему?!

— Потому что их нет. В материалах есть единственный кадр с исходным видом вируса. Потому что он проник в кровь, прошел через гемоэнцефальный барьер, размножился…и распался. Причем в образцах, взятых из тканей клеща, откуда, собственно, и сделан этот снимок, вирус тоже распался! Идеальный вариант вируса — убийцы. Сделал дело и исчез. И никаких следов.

— Ничего себе, прямо биологическое оружие, — сказал Павлов.

— Ну это Вы хватили! — возразил Носов. — Ведь туземцы стоят еще на чуть ли не первобытном уровне развития.

— И почему сразу вирус — убийца? Ведь пострадавший то жив, — добавил Дмитрий.

— Да, пока подключен к приборам жизнеобеспечения. Но вывести его из летаргии медики базы не могут. Кстати, пациент как раз для тебя — можешь попробовать что-то сделать.

Знахарь кивнул. Ему и самому было интересно изучить столь странный случай. Гарчев повернулся к виому и опять защелкал пультом.

— А сейчас мы с вами посмотрим небольшую запись. Это случилось три месяца назад.

На экране появилось изображение, снятое внутри флаера. Работал автопилот, сидящие внутри люди спокойно переговаривались, обсуждая результаты проведенных работ.

— И все — таки, чтобы там не говорил наш Паганель, мы обязаны вмешаться! — сказал расположившийся рядом с пилотом коренастый краснолицый мужчина. Он промокнул пот со лба и продолжал: — Это два абсолютно разных народа! Две цивилизации! Идущие разными путями. И конфронтация неизбежна!

— Вы правы, Георгий, — поддержал его сидящий сзади лысоватый мужчина. — Мы должны помочь им скорректировать отношения. Хотя, конечно ассимиляция неизбежна. По мере глобализации общества…

— Что это? Там, над лесом? — находящийся рядом с ним юноша указал рукой на темные точки, которые вначале попали в кадр лишь мельком, а потом камера специально сфокусировалась на них. Объекты быстро приближались. Скоро проступили контуры. Это была целая стая насекомых, похожих на земных стрекоз, но значительно превосходящих их размерами. Размах крыльев среднего экземпляра по самым скромным прикидкам составлял метра полтора.

— Это местные стрекозы, — махнул рукой пилот. — Рами, по — местному. Не бойся, ты первый раз «в поле», а мы часто их встречаем. Хищник, но для нас не опасный.

— Да? — неуверенно протянул юноша. — А по — моему, они летят прямо на нас.

Одновременно с его словами включился сигнал тревоги. Пилот пробежался по кнопкам, принимая управление на себя. Одновременно из наушников донесся удивленный голос пилота летевшего чуть впереди другого флаера:

— Что происходит? Они не сворачивают!

И чуть позже:

— Ну ни хрена себе! Они на нас напали!!!

На съемке было видно, что стая стрекоз разделился и первый рой набросился на головную машину. А второй спустя секунду достиг того флаера, с которого велась съемка. Крупные твари с крепкими жвалами накинулись на летательный аппарат землян. В свете местного солнца их крылья блестели, отливая золотом. Весь второй рой таранил флаер как единый кулак. Удар был таким сильным, что машину закачало в воздухе. Потом часть роя отделилась и сменила тактику, облепив кабину и пытаясь прогрызть материал блистера.

— Сделайте что — нибудь!!! — закричал Георгий.

— Я пытаюсь!!!! — заорал в ответ пилот, изо всех сил выворачивая штурвал.

— Перехожу в АР!!!! — неслось из наушников. — Включаю полную защиту!!!

Хищные жвала вонзились в блистер, в окне мелькнул фасетчатый глаз, тварь мотнула головой, вырвав — таки кусок материала, выдерживающий прямое попадание плазменного разряда! Почти тут же в крышу вонзились крепкие клешни, составлявшие еще одно отличие местных «стрекоз» от земных. Машину закачало.

— Вот суки!!!! — заорал пилот, пытаясь выровнять машину. В голосе его было больше удивления, чем страха. И тут же над флайером возникло переливающееся «облако» защитного поля. Но «стрекозы» продолжили атаки!

Гарчев щелкнул пультом, экран погас.

— Оба флаера вынуждены были приземлиться, — сказал он. — «Стрекозы» все пребывали, не давая нашим аппаратам взлететь и, в конце концов, просто задавили их массой — мощностей антигравов не хватило для взлета. Экипажам пришлось вызывать подмогу с базы. Но тут случилось еще одно «чудо» — связь не сработала!

По кают — компании пронесся ропот.

— Да уж, нечего сказать — «гостепреимная» планетка, — прошептала Катя.

— Это еще не все, — продолжил Гарчев. — Приземлив флайеры, «стрекозы» не улетели, а продолжили, правда уже в меньшем количестве, хм, патрулирование над местом приземления. Так что попытка переждать их атаку и взлететь не прошла. А когда часть людей выбралась из машин с целью отойти от места посадки и попытаться связаться с базой с помощью индивидуальных коммуникаторов, часть стрекоз атаковала уже их! Двоих наших ранили, прежде чем их отогнали выстрелами из ИРов. На базе, конечно, когда услышали вот эти вот переговоры пилотов, а потом связь прервалась, сразу же определили, где флайеры пропали из видимости систем наземного сопровождения, просканировали джунгли со спутников и выслали уже сразу три тяжелых аппарата, приказав пилотам сразу при подлете открыть по стрекозам огонь из всех видов бортового оружия. Но пока те прилетели и отогнали все еще «патрулирующих» насекомых, прошло около полутора часов.

— Но все живы?

— К счастью, да.

Люди притихли, обдумывая информацию.

— Флаеры стандартные? — спросил Павлов.

— Конечно.

— Как-то не верится, что такое с ними смогли сотворить какие-то насекомые.

— Да вот смогли! И титанитовый триплекс прокусить и корпус изодрать! А триплекс между прочим толщиной в сантиметр! Со срединным защитным слоем из наногеля! Ни хухры — мухры! И покрытие корпуса из композитных нитей на основе тварона и высокомодульного карбон — полиэтилена! Тоже в сантиметр толщиной! Какие нагрузки все это может выдержать, вы знаете! Вот и делайте выводы об этих, хм, насекомых!.. Безобидных!..

— Но насколько я могу судить по реплике пилота, раньше нападений не было, — сказал Носов. — Что же послужило причиной?!

— Этого никто не знает. Может быть, нам удастся выяснить…

Все заговорили одновременно, строя предположения. А Дмитрий подумал, что людям очень повезло, что данный мир в целом все — таки не агрессивен, потому как потенциально даже одни стрекозы могли бы создать землянам массу проблем. Размер, жвала, клешни.

— К сожалению, и это еще не все, — сказал Гарчев. Все снова сосредоточили свое внимание на нем. — По дороге, не смотря на глобальную биозащиту, группа подхватила какой-то вирус, проявившийся лишь через неделю, уже после того, как сотрудники покинули карантин. Биосканеры его в крови не обнаружили, потому что, как выяснилось позже, попадая в кровь, он мгновенно оседает на тканях дыхательных органов и размножается, покрывая всю доступную поверхность. А потом внезапно начинает активное изменение ткани. В результате пришлось госпитализировать четверть сотрудников базы и лечить почти три недели — на которые, естественно, была свернута половина исследовательских программ. Вот так вот. Будто и эта планета начала целенаправленно нам противиться. Все прямо как в древнем романе про неукротимую планету. Так что если события здесь начнут развиваться по нарастающей, то хоть переименовывай ее из Великой равнины в Пирр.

Когда начальник экспедиции перешел к целям и задачам предстоящего спуска, его речь прервал раздавшийся по громкой связи взволнованный голос дежурного навигатора.

— Валентин Григорьевич, вы должны это видеть! Вывожу картинку к вам!

В центре помещения развернулся и сразу же разделился на несколько секторов виом. Сбоку побежали оптимизированные для визуального восприятия показания приборов, замеряющих сейсмическую активность на поверхности планеты, а в центре появилось транслируемое в реальном времени изображение с места событий. Которое заставило некоторых даже привстать со своих мест.

— Это же… территория базы!.. — выдохнул Павлов.

Сейсмоприборы показывали относительно несильную активность в трех равноудаленных от базы точках, но в масштабной модели было видно, как, постепенно усиливая друг друга, сходятся будто специально направленные на базу землян сейсмические волны. Было даже страшно предположить, что сейчас творится внизу!

— Увеличьте изображение! — приказал Гарчев.

— Мы выходим из зоны видимости…

— Запустите атмосферный и орбитальный зонды. Нужен постоянный мониторинг.

Спустя несколько томительных минут изображение вновь стало четким. Расположенная внутри одного из предгорий база уже начала разрушаться… Через настежь открытые ворота ангаров торопливо выезжали и вылетали вездеходы и флайеры, следом тянулись грузовые платформы с наиболее ценным оборудованием и информационными носителями. Из самых больших ворот выплыл окутанный пленкой защиты модуль энергостанции. Это энергетики уводили его из зоны разрушения, отсоединив от всех остальных помещений (хорошо, что конструкция базы предусматривала такую возможность). Тут же к «пузырю» подлетели три тяжелых флайера и, также включив свои защитные поля, стали с их помощью подталкивать энергомодуль вниз по склону к находившейся на плато внизу площадке.

И в этот момент приборы показали спад сейсмоактивности. Но люди думали, что все еще может повториться. Поскольку первый удар стихии они предсказать не смогли, то не факт, что смогут и второй, если он уже зреет где-то в недрах этой ставшей вдруг столь негостеприимной планеты.

— Связь с базой!

— Отсутствует. Возможно, у них сломались передатчик или антенна…

— Меня не интересуют домыслы, дежурный! Повторяйте попытки! И пошлите к ним разведзонд — в крайнем случае обеспечим связь через него.

Все присутствующие в кают — компании заговорили почти одновременно. Дмитрий чувствовал, как резко усилилось напряжение. Катерина, кусая губы, смотрела на виом, где снова и снова прокручивалась теперь уже запись катастрофы. На которой три фронта волн сходились в одной точке, усиливая друг друга за счет интерференции.

— Бедные, — прошептала она. — Мы должны что-то сделать!..

— Странно, — пробормотал Трофимов, выводя на экран своего инфомодуля показания приборов и открывая файлы предыдущих записей. Павлов навис у него за плечом, рассматривая диаграммы. — Здесь раньше сейсмоактивности замечено не было. Для базы специально выбирали такое место. Да и вообще, на этой планете землетрясения редкость…

— Судя по приборам, в районе базы уровень колебаний доходил до 8 баллов…

— Без паники! Мы спустимся на планету и поможем нашим! В случае чего всех эвакуируем! — сказал Гарчев. — Научный отдел, какой прогноз?

— Для прогноза недостаточно информации — событие совершенно аномальное. Хотя по некоторым признакам это, скорее всего, разовая подвижка горных пород в силу смещения литосферных слоев. И поэтому если толчки и повторятся, то будут слабее предыдущих, пойдут по затухающей. Но, повторюсь, это очень приблизительный вывод на основании косвенных и весьма не полных данных.

— Понятно. Спускаемся и будем разбираться на месте, — бросил Гарчев, направляясь к выходу и на ходу раздавая по коммуникатору указания.

— А что с экспедицией?! — подскочил Носов, догоняя его.

— Сначала надо помочь людям на базе — ведь там, скорей всего, есть пострадавшие. Ашот Томасович, это по вашей части (Ованесян кивнул — он уже распорядился о погрузке на челноки дополнительных медикаментов и приборов). Дмитрий и Катерина, поможете (еще два быстрых кивка)?

— Но как же исследования,… — опять начал Носов.

— Все будет. Но потом. Сначала база, а там посмотрим. Если ситуация стабилизируется, исследования будут проведены — мы же для этого и прилетели. А если нет, то как бы нам самим стало не до этого.

На базе царила неразбериха. Люди были напуганы. Вмонтированный в скальный массив комплекс сооружений был почти полностью разрушен, под завалами остались люди и надежда была лишь на то, что они успели надеть и включить костюмы защиты, с вмонтированными индивидуальными генераторами силовых полей. Но заряда их энергонакопителей в режиме постоянной работы хватало лишь на несколько часов. Поэтому все роботы, которых успели эвакуировать, вели раскопки, спасая людей и вынося уцелевшие приборы. Сразу после посадки «челноков» члены экспедиции с «Пересвета» без промедления подключились к общему делу. Не было времени даже на адаптацию к новым условиям. А повышенное давление и сила тяжести давали о себе знать — двигаться было гораздо тяжелее. Да и звуки слышались совсем по — другому — голоса у всех стали писклявыми и гнусавыми.

Дмитрий переходил от одного раненного к другому, воздействуя на самые тяжелые поражения. Тут же работала Катя и врач с базы, невысокий черноволосый мужчина с крайне замученным выражением лица и усталыми глазами.

— Сначала клещ, потом вирус, теперь это, — бормотал он, укладывая пострадавшего в «неотложку» и подключая приборы.

— Хорошо еще у нас база — трансформер, — прохрипел тот. — Можно будет заново отстроить.

— Оптимист ты, Михалыч.

Дмитрий встал на колени возле юноши, которого он уже видел на записи про стрекоз. Сейчас у него были сломаны ребра, да так, что из рваных дыр майки торчали осколки костей. Видимо, катастрофа застала его во время отдыха. Дышал парень с трудом. На губах пузырилась кровь. Дмитрий чувствовал исходящие от него страх, боль и отчаянье.

— Не бойся, все будет хорошо, — подбодрил он юношу, начиная сращивать кости и убирать кровотечение.

— Это было так жутко… Гул… Земля затряслась… Я в спортзале сидел, даже не понял ничего…а потом все посыпалось, грудь сдавило…

— Молчи, не надо разговаривать, — сказал Дмитрий. — Все закончилось, а тебе сейчас станет лучше. Закрой глаза. Вот так.

Он вызвал у парня ощущение прохлады, убирая боль. Тот расслабился и после легкого дополнительного воздействия погрузился в полудрему.

Знахарь занимался лечением, но его тревожило какое-то находящееся на границе сознания ощущение де — жавю. Конечно же, все это напоминало случившееся на Афине — 7 — те же развалины, те же травмы, страх, боль и смятение, исходящие от раненых, но было что-то еще.

Мимо пробежал Трофимов. Потом пронесли какое-то оборудование.

— Слышь, Игнат, — крикнул врачу спешащий мимо парень, — мы до твоего хозяйства добрались. Игорехе повезло, стены домиком сложились прямо над ним!

— Как он?

— Да живой вроде. Приборы вырубились, но он нормально. Сейчас спит.

— Вот ведь, — усмехнулся Михалыч, — у нас вся база на ушах, а ему хоть бы что!

— Не, ну везунчик, стены домиком! Мы его к лесочку отнесли…

Вдалеке нарастал гул, Дмитрий ощутил вибрацию, видимо возник второй пик сейсмоактивности. В десятке метров от него Катерина помогала выбраться из завала раненому. Он опирался ей на плечи и сильно хромал. Сбоку возвышался кусок стены. К ним на помощь уже спешил Трофимов. И тут подземные волны дошли до базы. А Дмитрий вдруг ярко увидел все, что станет происходить спустя 2 — 3 минуты. Начнет крениться стена, Катерина на секунду замрет, стараясь удержаться на ногах. Трофимов кинется к ней и не успеет. Если бы Катя бросила раненого, у нее был бы шанс, но Дмитрий знал, что она этого никогда не сделает. Девушка будет пытаться увести мужчину в безопасное место, но он двигается слишком медленно, а стена оседает все быстрее… Дмитрий увидел все это и рванулся вперед — он знал, что может и должен успеть!

Вот когда пригодились уроки Мирослава и умение воплощаться в разных живых существ! Войдя первый раз в Сущность мухи, он удивился, как много можно успеть всего лишь в течение одного взмаха края оконной занавеси. Кидаясь к Кате, Дмитрий буквально «нырнул» в то же самое состояние. Двигаться было труднее, чем на родной планете, но получилось. Время замерло. Он видел, как неторопливо крошится стена, как, кувыркаясь, планируют к земле обломки. Катя изо всех сил тащит раненого в сторону. Мужчина пытается встать, но ноги подламываются…

— Б — е — г — и! Б — е — г — и! — кричал знахарь, подхватывая раненого и одновременно толкая Катю в сторону от падающей стены.

Все трое упали на землю. Время восстановило свой ход. Стена рухнула, в воздух взвились клубы пыли, их засыпало мелкими обломками, но это уже было не опасно.

— НЕТ!!!! — заорал Трофимов, видевший только как знахарь кинулся к девушке и раненому, и всех троих накрыло стеной.

— Они живы! — крикнул кто-то, находившейся с другой стороны от рухнувшей стены.

К ним бежали люди. Но Дмитрий уже встал сам, помогая подняться Кате.

— Ты как? Нормально? Не ранена?

— Нет.

Она прижалась к нему и расплакалась. Дмитрий погладил девушку по волосам. Их уже окружили люди.

— Блин! Дмитрий! Ну ты даешь! — подлетел Трофимов. — Вы живы?! А я уж подумал, все!..

Он стукнул Дмитрия по плечу, выражая свои чувства. Катерина вытерла слезы и отстранилась.

Еще два дня роботы разбирали завалы в поисках людей и оборудования. Толчков больше не было. Датчики показывали стабильное отсутствие сейсмоактивности. Жизнь налаживалась, и было решено, что можно повести исследования, запланированные экспедиционной группой. Начать решили с сотрудника базы, впавшего в летаргию. К нему направились Катя и Дмитрий в сопровождении врача базы.

— Что думаешь? — спросила девушка, когда знахарь осмотрел спящего.

— Интересный случай. Сосредоточься, настройся на него и обрати внимание на внутреннюю структуру. Вроде бы все в норме. Видишь? А он спит. Энергоканалы в нормальном состоянии, без перетяжек и скручиваний, как это обычно бывает в подобных случаях. А вот тока живы почти нет.

— А мы сможем его вылечить?

— Ну, в общем-то, он и не болен… Кроме того, ты же знаешь — чтобы я смог что-то сделать с заболеванием, имеющим местное происхождение, мне надо сначала получше изучить этот мир. Как говорят у вас, методом включенного наблюдения.

— Я вот понять не могу, что вызвало такую реакцию. В клеще был вирус, но ведь он же разрушился… Почему, тоже вопрос.

— Да уж. Лично мне кажется, что его состояние может быть вызвано каким — нибудь хитрым нейротоксином. К примеру, вирус проник в мозг, выработал токсин и распался, а токсин вызвал такую реакцию.

— Но ведь проверяли и ничего такого не обнаружили.

— Токсин мог быть тоже недолговечным. Воздействовал на нервную систему и, хм, самоликвидировался.

— И никаких следов?…

— А почему нет? А еще он мог как-то воздействовать на энергоструктуру больного. Надо изучить свойства местных микроорганизмов с точки зрения их взаимодействия на глубинных уровнях, и может тогда картина проясниться. В общем, пора знакомиться с местным людом.

На рассвете Дмитрий, Катерина и космоэтнограф с базы отправились в одно из больших племен, с которым у здешних прогрессоров были установлены активные контакты. Путь был неблизкий, поэтому решили лететь на флаере. Пилотом вызвался быть Трофимов.

— А вы заметили, как удачно сошлись три несильных сейсмоволны? В аккурат на базе, — сказал он, пристегиваясь и вводя курс в бортовой компьютер. Флаер легко оторвался от земли и заскользил над лесом. — Подозрительно, не находите? И заметьте, ни в эпицентрах толчков, ни поблизости от зон распространения волн не было индейских поселений.

— Вы на что намекаете? — повернулся к нему всем корпусом этнограф, тощий молодой человек лет двадцати пяти, в одежде местных индейцев. Весь его облик говорил о приверженности к местной культуре — длинные волосы, амулеты, браслеты, шнурочки, бусинки в волосах и даже одно перо, вплетенное в тонкую косичку и болтающееся у него на груди. Он со дня основания земной базы изучал аборигенов, живя в их племенах. Те его уже принимали за своего, дали имя на местный манер. А на базе он слыл чудаком. Потому что своих подопечных был готов защищать до последней капли крови и постоянно спорил с прогрессорами, FIB — овцами и вообще с любым, кто случайно или намеренно покусился на его любимцев.

— И вы считаете, что это могли сделать местные шаманы?! Я уже слышал подобные инсинуации в лагере! Так вот я уже говорил и еще скажу — это не они! Да, они могут многое и наделены гигантской магической силой. Но!.. Никто, ни один из местных не станет делать зло другому! Это…это для них совершенно противоестественно! И те, кто выдвигает подобные гипотезы, просто не знают, о чем говорят!

— Но согласитесь, Паганель, такое стечение обстоятельств действительно подозрительно, — сказала Катя. — Мы видели с орбиты, что эпицентры толчков были расположены в вершинах треугольника, а сейсмоволны уж слишком удачно сошлись прямо на базе.

— Все равно, — упрямо мотнул головой этнограф, — местные этого сделать не могли. Пообщаетесь с ними и сами увидите — для них жизнь священна! Они даже от охоты отказались. Раньше охотились, ели мясо, а шкуры использовали для одежды и жилищ. И то каждый раз разговаривали с убитым животным и просили у него прощения! Теперь же все больше племен переходят на вегетарианство. Шаманы договариваются, да, да именно, так, с деревьями и те выращивают для них плоды, богатые белками. Так что теперь необходимости убивать животных нет. А вы говорите, они наслали землетрясения! Это просто смешно! И противоречит всей их культуре. Кроме того, давайте смотреть на вещи здраво — шаманы у них, конечно, мощные и могут многое, но вызвать землетрясения, да еще и направленные — это уж слишком. Я лично никогда ни о чем подобном даже не слышал. А я, уж поверьте, знаю о местных аборигенах больше всех остальных на базе! Да и на Земле, наверное, тоже.

— Не охотятся, значит? А как же одежда? Она ведь из шкур, или я ошибаюсь, — прищурился Александр.

— Кожаная одежда отживает свой срок, сейчас шкуры постепенно заменяются тканями и вязаной шерстью. Но индейцы бережно относятся к природе и не станут выбрасывать хорошие вещи, гоняясь за модными, как бы сказали на Земле, новинками. Это было бы неуважение к Духам леса и прерий и к Матери — природе. Ведь животное вместе со шкурой отдало им жизнь! И было бы просто недопустимо ответить черной неблагодарностью, выбросив что-то еще годное к употреблению.

— Они так поступают, потому что бедные? — спросила Екатерина.

— Что? — не сразу сообразил Паганель, увлекшись рассказом. — А, нет, что вы! У них нет денег. И такого понятия как бедность или богатство тоже нет. Просто они действительно мало потребляют….. Потому что…потому что, как бы вам это получше объяснить?

— Они уважают жизнь и животных, и растений, и не допускают ненужных трат? — подсказал Дмитрий.

— Да, местные жители берут у природы только необходимое. И всегда спрашивая разрешения. Я сам видел, как порой они жили довольно скудно, но, не договорившись с духами Природы, не брали плодов с расположенных рядом деревьев и, тем более, не убивая животных, хотя стада паслись неподалеку. Но и местная природа всегда старается потом отблагодарить их, с избытком обеспечив всем, что им нужно.

— А чем они занимаются кроме добычи пропитания? Чем увлекаются? — спросила Катя.

— У них прекрасно развиты ремесла и прикладные искусства, их женщины большие рукодельницы, а мужчины искусные мастера. Они изготавливают удивительные по красоте, просто уникальные вещи! А в племени Горных людей делают просто поразительные по красоте и изысканности ювелирные изделия! А керамика равнинных племен?! Это же чудо! Но смыслом их жизни является не это! Они не стремятся все свое время заниматься выделкой кож, ткачеством или обустройством дома! И уж тем более они не стремятся накапливать богатства! Разве можно одеть на себя две шубы или влезть сразу в три пары сапог?! Большую часть времени они проводят в общении с Природой! В созерцании, в изучении. В общении, наконец! Вечером все племя собирается вместе, все рассаживаются вокруг костра и идет обсуждение того, что каждый обдумал или ощутил в течение дня. А еще у них просто какая-то гедонистическая культура жизни — надо стараться получить максимум удовольствия от любого действия — от пения, рыхления земли, собирания плодов, да и вообще от чего угодно!

— Ну, раз так, им бы точно пригодились наша техника для изготовления одежды и прочей утвари, — хохотнул Александр, вызвав целую бурю негодования со стороны этнографа.

— Нет! Это абсолютно недопустимо! — вскричал тот. — Конечно, вы-то смеетесь, но у прогрессоров просто мания внедрять всякие новшества! Вы просто не понимаете! Это свой мир, со своими устоями и особенностями, и любое вмешательство может его разрушить! Я уж не говорю о маниакальной идее Отдела активных мероприятий ускорить прогресс! Для здешней цивилизации это было бы просто катастрофой! У них удивительная культура! Их обряды настолько проникнуты духом Природы, настолько переплетены с ней — это просто уникально! И навязывание им техники может разрушить это единство! Но это я отвлекся, простите, — спохватился этнограф, когда Катерина подергала его за рукав. — Мы говорили о моей одежде. Вот, например, эту куртку мне подарил шаман, а ему она досталась от деда! Вышивку на ней делала его бабушка, причем это не просто украшение! Здесь каждый фрагмент имеет значение, каждый орнамент! Вот этот, например, — он потрогал бисер на груди, — был сделан после рождения первенца, отца шамана. А вот этот после его свадьбы. Кстати, любой узор в любой вещи делается не просто так! В нем заложен глубокий смысл! Он отражает события, произошедшие в семье или роде, легенды, а иногда и сны.

— Но куртка не смотрится старой, — удивилась Катерина, и даже потрогала ее.

— Вот именно! Именно! В этом и заключается их секрет! Что толку говорить о малом потреблении, если вещи быстро приходят в негодность, и надо приобретать, а значит и делать новые! Тратя на это материальные ресурсы и время! Здесь же научились придавать изделиям долговечность! Используя целый комплекс мероприятий! О, это удивительно!!! Все начинается еще до, скажем так, сбора сырья. А в случае с тканями, еще даже до посева нужных культур! Проводится обряд. С песнями, плясками, бубнами…

— Это как вы в ангаре пытались скакать вокруг флаера с бубном и какой-то метелкой? — усмехнулся, вспомнив, Трофимов.

— И, между прочим, вы абсолютно зря не дали мне закончить! В любом реальном ритуальном действии архаичных культур заложена мудрость народа. Это не просто глупые скачки и пляски, как думает большинство сотрудников базы! И если бы вы проявили терпение и не рвались сломя голову ЛЕТЕТЬ, то мы бы спокойно добрались до нужной точки, а теперь я чувствую, что мне не удалось до конца отвести беду от нашего летательного аппарата!

— Глупости!

— Нет, не глупости!

— Так что там происходит с одеждой то, — вернула разговор в безопасное русло Катя. Трофимов, фыркнув, отвернулся к окну. Дмитрий подумал, что он явно не воспринимает этнографа всерьез, как и многие на базе. Сам же знахарь ощутил, что начатый Паганелем в ангаре и прерванный Трофимовым обряд действительно обладал Силой. Хотя и несколько, грубо говоря, деформированной — видимо, землянин не смог таки вобрать и воспроизвести всю Суть местного ритуала. А этнограф уже забыл о начавшемся споре и вновь с энтузиазмом рассказывал о местных обычаях производства предметов быта.

— О, одежда! Так вот, первый, подготовительный обряд проводится еще до посева или охоты, кстати, в последнее время явления все более редкого. Или, в случае с домашними животными, даже до их рождения. Кстати, некоторые из них хотя и несколько отличаются от земных, но, в общем-то, схожи, и поэтому мы стали называть их подобно земным аналогам. Но продолжу. Итак, уже во время сбора сырья, шерсти, стеблей или плодов проводятся обработка их специальными составами и второй обряд. Тут целая наука, всюду свои тонкости и секреты. И в дальнейшем идет поэтапная подготовка сырья, которая в последствии приводит к удивительной, просто уникальной долговечности! Ткань или шерсть не просто становятся прочными, они не теряют своих свойств! И воздух пропускают и тепло сохраняют, но становятся удивительно, просто восхитительно, удобными и износостойкими. И даже просто порвать любую местную ткань нелегко! Да, чуть не забыл — шкуры с домашних животных они снимают только после их естественной смерти — и при этом шкуры сохраняют свойства как у молодого животного! Я привозил образцы тканей, шкур и шерсти в лабораторию, наши физхимики и биологи проверяли и исследовали их, и восхитились — в результате всех этих ритуалов, которые наш коллега считает бесполезными (быстрый взгляд на Трофимова, который сдержался и в ответ лишь фыркнул) местные материалы приобретают свойства, сходные с теми, которые им придала бы обработка нашими самыми совершенными наноконсервантами! Вот вам и отсталая цивилизация!

— А как же естественное желание обновления, совершенствования, придания большего удобства — оно что, одежды и утвари у них не касается? Или они жутко консервативны и патриархальны? — задала Екатерина вопрос с чисто женским подтекстом.

— Вы бы еще про моду спросили! — фыркнул этнограф. — Во — первых, если внимательно посмотреть на земное развитие непредвзятым взглядом, то очевидно, что те же фасоны и прочее в костюмах и платьях, а также бытовой утвари, мебели, интерьерах и дизайне менялись не часто и циклически. Да даже в автомобилях весь конец XX — го и до середины XXI — го века ничего качественного нового придумано не было — все изменения были, если можно так выразиться, чисто косметическими. И лишь во второй половине XXI — го века появились реально эффективные водородные двигатели и электроаккумуляторы с емкостью, достаточной для того, чтобы сделать удобным и рентабельным использование электродвигателей. А в тех же костюмах до появления материалов из нановолокон основные изменения происходили за счет фурнитуры, украшений и отделки. Все это делается и на местных, хм, изделиях. Скажем, часть узоров на любой одежде имеет постоянный, а часть — переменный характер — их меняют в зависимости от того, кому принадлежит вещь в данное время и от кучи разных других обстоятельств. Но при этом есть и существенное отличие от постоянного стремления к переменам, свойственного земной моде. Чтобы та же куртка или шкаф, созданные буквально на века, не «мозолили», а радовали глаз как минимум двух, а то и трех поколений их пользователей, эти изделия и наносимые на них постоянные узоры и орнаменты изначально стараются сделать совершенными, красивыми той вечной, а не сиюминутной красотой, которая ценится всегда. Поэтому местные ищут не новых вычурностей, а большей глубины, тонкости, изящества. Стремясь создать ту истинную красоту, которая не стареет. И все их вещи именно таковы!

Дальше он опять принялся с энтузиазмом рассказывать Катерине о чудесных свойствах местных тканей, керамик и прочих материалов и о способах их изготовления, а Дмитрий, слушая его уже «в пол уха», прислонился головой к блистеру и любовался проносившимися внизу видами. Вековые сосны, могучие ели, несколько озер глубокого голубого, почти синего цвета и соединяющая их петляющая среди леса речка, цветущие луга. Все это очень напоминало его родную планету, но в то же время чем-то неуловимо отличалось.

— О, нет! Держитесь! — крикнул Трофимов, принимая управление на себя и поворачивая штурвал. Флаер атаковали стрекозы. Они так стремительно взлетели с крон ближайших деревьев, будто специально ждали земной летательный аппарат, сидя в засаде. Дмитрий удивился, что и он не почувствовал угрозы или направленного на флайер потока внимания. Будто стрекозы до момента атаки просто мирно сидели себе, скрытые за листвой, а потом вдруг разом мгновенно приняли решение атаковать земную машину.

Полностью уйти от столкновения не получилось. Примерно половина стрекоз остались внизу, не успев догнать начавший крутой набор высоты флайер, но зато оставшаяся половина набросилась на аппарат с удвоенной силой. Трофимов сразу включил защитное поле и флайер окутало переливающееся полупрозрачной облако. Двух стрекоз, которые успели вцепиться в блистер кабины и пытались прогрызть триплекс, оторвало от обшивки и они провалились вниз от стремительно набирающей высоту машины. Но еще с десяток особей это не остановило и они, успев оказаться выше флайера, целенаправленно протаранили машину сверху, нанеся ощутимый удар по ее защите. Катерина побледнела.

— Держитесь!!! — заорал Александр.

Моторы взревели от перегрузки и флаер сделал «свечу».

Продолжая подъем, Трофимов крутанул восходящий штопор, уходя от новой атаки стрекоз, которые обладали, как оказалось, весьма большой скоростью вертикального полета и успели опять зайти сверху. Но насекомые отступать не желали и тоже сменили тактику. И теперь атаковали флайер с боку. Двигатели работали на пределе, сигнал тревоги выл не переставая, а бесстрастный голос бортового компьютера сообщал о перегрузках и включении режима АР.

— Во попали! — произнес Трофимов и шевельнул рукой в сенсорной перчатке управления.

И вдруг стало тихо. Оболочка защиты пропала, двигатель отключился. Все индикаторы на панели управления погасли и компьютер тоже замолчал. Александр выругался. Флаер по инерции пролетел еще какое-то время вверх, а потом клюнул носом и стал падать. Трофимов, в нейросенсорных шлеме и перчатках управления похожий на киборга, постарался перевести падение в планирование, благо конструкция флайера это позволяла.

— Ну ничего себе! — произнес он, сумев выровнять машину. — Энергия из накопителей то ли сразу вся пропала, то ли перестала поступать в систему управления. Как такое возможно, я даже не представляю! У нас же тройное дублирование!

А спустя пару секунд добавил уже несколько растерянно:

— И система связи не работает!

— Посадить сможешь? — спросил Дмитрий.

— Смогу, если найдем подходящую площадку. Хорошо хоть противоперегрузочные системы имеют энергоисточники, независимые от основных, так что может и несильно убьемся. Надеюсь, они в последний момент не отключатся. Дмитрий видел, как руки Кати стиснули подлокотники. Флайер несколько раз качнуло потоками воздуха, но Александр его выровнял.

Спустя несколько минут впереди в стремительно проносящейся внизу зелени показался просвет и Трофимов объявил, что он начинает посадку. Спустя минуту вокруг уже мелькали сосны. Несколько ветвей зацепили машину и она опасно накренилась на левый бок, но у самой земли Александр смог таки выровнять флаер. Сминая кусты и молодую поросль, аппарат пролетел еще сотню метров и, пропахав днищем дерн, уткнулся носом в ствол гигантской ели. Противоперегрузочные системы и системы аварийной посадки, слава Богу, сработали, и поэтому повреждения аппарат получил незначительные. Если не считать, конечно, непонятного состояния основных энергонакопителей и замолчавшей системы связи.

— Все целы? — спросил Трофимов, расстегивая ремни безопасности и поворачиваясь к пассажирам.

— Да все нормально, вроде, — почти синхронно ответили ему все трое пассажиров.

После чего Катерина язвительно добавила:

— Слушай, а ты не думаешь, что во всем этом можешь быть виноват ты?!

— Я?!

— А кто больше всех говорил, что ему риска не хватает?! Вот и накаркал!

— Нет, ты что, это серьезно?!

— А почему бы и нет? Ведь именно вы не дали мне закончить обряд, — сказал этнограф. Трофимов в ответ лишь закатил глаза и отправился обследовать флаер. Дмитрий посмотрел в небо. Стрекоз там, благодарение Великой Матери, не наблюдалось. Что уже было хорошо.

— Я выхожу, — сказал Трофимов. — Надо машину осмотреть после такой посадочки.

— Мы тоже разомнемся, — сказала Егорова. Дмитрий и этнограф кивнули.

— Только далеко не отходите, — попросил Александр, уже скрываясь под крылом флайера. — И фильтры надеть не забудьте.

— Ладно, — ответил за всех Дмитрий, доставая из походного ранца маску фильтра. Остальные сделали то же самое, после чего все трое вылезли наружу и встали, оглядываясь по сторонам.

— Ситуация такова, — мрачно произнес Александр, выходя уже из — за носа флайера с другой стороны. — Связи нет, а машину надо чинить. Думаю, справлюсь, если роботы — ремонтники уцелели. Но на это уйдет время. Конечно, когда мы пропали с мониторов системы контроля, нас начали уже искать и, зная координаты места исчезновения, с ГИМПа даже в этих джунглях обнаружат машину уже минут через пятнадцать, плюс еще час полета флайеров с базы или «челноков» с «Пересвета». Если, конечно, и их не атакуют эти местные «стрекозоиды», мать их дери. Хотя, полагаю, если за нами отправят «челнок» или тяжелый глайдер, то им никакие стрекозы — переростки не страшны. Но по любому раньше чем через полтора часа нам отсюда не выбраться. Так что — либо ждите, либо топайте до селения аборигенов пехом.

— А сколько до него? — спросил Дмитрий.

Александр включил систему навигации комбинезона и чертыхнулся:

— Похоже, как минимум в этом местечке вообще ни черта не работает!

Услышав это, этнограф посмотрел на солнце, огляделся вокруг и на минуту задумался. После чего сказал:

— Ну, судя по растительности и тому, что здесь водятся серебристые белянки — слышите эти скрипящие звуки неподалеку — это они исполняют свою вторую брачную песню, мы находимся от поселка примерно в трех днях пути, — ответил он.

— Сколько?! — ужаснулся Трофимов.

— Три. Ну, может, два, если сумеем пройти почти напрямик.

— А при чем тут белянки? — ошарашено поинтересовалась Катя.

— Белянки — это местные птички такие. Очень красивые, снежнобелые с серебристым отливом. Они три раза за год яички откладывают. Сейчас время второй песни.

— И что?

— А то, что яйца они откладывают только в определенных местах, — пояснил этнограф. — В окрестностях того поселения, к которому мы летели, их всего два. Но во втором растительность немного другая. А вообще тут планета очень хитрая — много всяких особенностей и циклов, которые надо учитывать при передвижениях! Разливы рек, блуждающие геопатогенные зоны, приливы и отливы магмы к планетарной коре, что влияет на уровень концентрации лития и плотность атмосферы, а иногда и на силу тяжести. Когда на флаере летишь, это все мало кого тревожит — быстро же проскакиваешь и существенного вреда организму местный колорит не наносит, хоть люди чувствительней к здешним факторам, чем индейцы. А вот если пешочком идешь, надо все это обязательно учитывать. Но сейчас время благоприятное — сезон свадеб — так что довольно быстро дойдем.

— Свадеб? — удивленно произнес Александр. — А этот то здесь при чем?

— У индейцев свадьбы отмечают раз в год, сочетаются сразу несколько пар, обычно несколько племен собираются для празднества вместе.

— Занятно, но какое, все — таки, отношение имеют свадьбы к скорости нашего передвижения?

— В сезон свадеб активность планетарных процессов самая низкая. Вернее, это свадьбы играют в то время, когда природа спокойна.

— Ага, вот теперь понял!

— Мне в любом случае надо на местную природу настроиться перед общением с аборигенами. Даже если бы прилетели, то я бы перед походом в саму деревню сначала по ее окрестностям в лесу побродил бы часа три — четыре. Так что я, пожалуй, потопаю пешочком, — сказал Дмитрий и стал проверять ранец и остальное походное снаряжение.

— А как ты деревню то найдешь? — почти одновременно спросили Александр и Катя.

— Я попрошу Паганеля поярче вспомнить виды сверху во время его предыдущих полетов в эту деревню, а также вид самой деревни и ее окрестностей. А потом стану подсоединяться к сознаниям местных птиц. Или, на худой конец, использую трансформацию, — ответил Дмитрий и добавил, обращаясь уже к этнографу. — Ты как, сможешь вспомнить?

— Думаю, да, — я же много раз туда летал, — ответил Паганель. — Причем маршрут всегда был один-тот же, который у нас был и сейчас внесен в программу бортового навигатора.

— Тогда начинай, старясь сделать образы поярче. И желательно в той последовательности, как они шли по мере приближения к деревне.

Паганель сел на землю рядом с флайером и закрыл глаза. Дмитрий сел рядом. Катя спросила у Дмитрия разрешения последить за тем, как он будет считывать образы и тоже опустилась рядом. Александр, хмыкнув, полез внутрь флайера, чтобы поверить исправность ремонтных роботов. А когда он вылез обратно в сопровождении трех активированных и, слава Богу, полностью работоспособных ремробов, напоминающих смесь краба и паука, то застал всех троих «эйдетиков» уже собирающими свои вещи.

— Э — э, я не понял, вы что, все трое собрались идти что ли? — удивленно произнес он.

— Вообще то мне ясно, как идти, — сказал Дмитрий, активируя систему подгонки снаряжения, которая размещала его наиболее эргономично с учетом физиологических особенностей строения тела каждого конкретного человека.

— Я не уверен, что все мои образы были достаточно точными, — сказал этнограф, также подгоняя свой походный комплект. — Да и местность здешнюю, и живность я знаю. Так что лучше уж буду проводником. Мне самому так спокойней будет. Да и вообще люблю я по здешним джунглям ходить. Разве с флайера ощутишь, как местные живут. А я этнограф, как никак.

— Ну а я с ними, — упрямо заявила девушка, что-то проверяя в своем ранце.

— Кать, тебе лучше остаться, — предложил Дмитрий. — Три дня все — таки.

— Нет, я с вами! А Саша, раз уж он ни в какие ритуалы не верит, пусть один здесь загорает! Может хоть флайер починит. Все какая-то польза будет.

— Не, вы, во — первых, очень добрые — конечно, чего там беспокоиться обо мне — я уж как — нибудь один в глухом лесу, с разбитым флаером, без энергии и связи легко продержусь. А во — вторых, очень глупые — зачем три дня тащиться пешком по потенциально опасной местности, когда можно подождать полтора — два часа, пока прибудет спасательная группа или пока я починю флайер.

— А ты уверен, что едва мы взлетим, не повториться атака «стрекозоидов» и что нас так быстро обнаружат? — фыркнула Катя.

— Уверен на все сто. Но даже если я ошибаюсь, на мой взгляд, этот риск меньше того, которому вы собираетесь себя подвергнуть, отправляясь пешком через джунгли этой планеты. К тому же роботы — ремонтники уцелели и поломка, в принципе, не очень серьезная. Просто пара этих тварей повредила обмотку внешнего контура в двигателе. Ремробы это устранят часа за два, а наногель за это же время зарастит все дыры, полученные как от этих стрекозоидов, так и при посадке. Заодно за это время и энергонакопители подзарядятся. И сможем лететь. Да и спасатели к этому времени уже, глядишь, прибудут. И что я им скажу?

— А ты им скажи правду, — задумчиво сказал Дмитрий. — Мне действительно полезно «включиться» в местную природу перед общением со здешними индейцами. А ты с Паганелем и Катей, когда починишь наш флайер или прибудут спасатели, найдете меня по маяку.

— Но они же сейчас отказали, как и система связи, и навигации.

— Мне кажется, мы попали в зону какой-то местной аномалии. Причем блуждающей или возникающей время от времени и поэтому через некоторое время или на удалении от этого места все заработает.

— Ну а если не заработает?

— Тогда Катя сможет найти меня по мысленному сигналу, который я буду посылать каждые 15 минут.

И добавил, обращаясь уже к девушке:

— Кстати, вот почему еще тебе лучше остаться. Будешь нашей с Паганелем «палочкой — выручалочкой», если что не так пойдет.

— А если она в здешних условиях эти сигналы уловить не сможет? — усомнился Трофимов.

— Тогда используете детекторы массы и биоизлучений. Уж мой-то спектр от всей местной живности будет явно отличаться.

— А если здесь и на эти системы будут помехи наводиться?

— Ну ты и зануда, Саш, — улыбнулся Дмитрий. — Тогда встретимся в селении местных индейцев. Да не волнуйся ты — ориентируюсь я очень хорошо и съесть себя так вот запросто тоже не дам.

— Ага, а если на нас здесь зверье какое нападет, — проворчал Трофимов. — А тебя с твоими способами договариваться или отпугивать не будет. Из ИРа зверушек лупить, что ли?

— Ты не бойся, — сказал ему в ответ этнограф, — животные здесь редко нападают на людей. Стрекозы на земле не опасны, они больше в воздухе агрессивны. Да и то в последнее время. Но если вдруг пума начнет любопытничать или медведь придет, вот тебе амулет — он поможет.

Александр фыркнул, засовывая кругляшек в карман.

— Я, пожалуй, все — таки тоже пойду, — произнесла Катя. — Мне тоже нужен «слепок» здешней ноосферы в чистом виде, в отсутствие толпы наших или аборигенов. Чтобы потом было с чем сравнивать.

— Катя, это можно сделать и здесь, отойдя от флайера, — сказал Дмитрий. — А мне, да и всем будет спокойнее, если ты останешься.

— Ладно, мрачно произнесла девушка. — Убедил. Но тогда, чур, без обмана каждые четверть часа давай сигнал.

— Хорошо, я буду посылать вот такой образ, — улыбнулся Дмитрий и послал Кате вид распускающегося на фоне встающего из — за горизонта солнца цветка.

— Но мне этот ваш поход все равно не по душе, — мрачно произнес Александр, одновременно задавая программу ремробам. — Волнуйся теперь за вас.

— Да ладно, не переживай, — напутствовал его Дмитрий. — Мы пойдем, а там глядишь, подберете нас на полдороге. Опшыкайся от клещей и не наступай на змей, а если что — залезь в кабину.

— И сам первый не нападай, — вставил этнограф. — Звери здесь мирные, но если ты их будешь пугать, могут броситься.

— Не учи ученого! Я ж прогрессор все — таки, а не идиот!

— Ладно, гроза зверей, мы пошли, — улыбнулся знахарь.

Спустя пятнадцать минут маленький отряд, взяв только необходимое, двинулся в путь. Дмитрий вдыхал наполненный солнцем аромат хвои и вспоминал свою родную планету, путешествие к Мирославу. Этнограф, который, казалось, вообще не умел молчать, тут же кинулся рассказывать об обычаях и культуре различных племен.

— А почему тебя так странно зовут — Паганель? — перебил знахарь поток его слов.

— Вообще то правильно не Паганель, а Паа — га — нель. Это на одном из местных наречий значит «прыгающий кузнечик», — смутившись, пояснил он. Дмитрий улыбнулся.

— Почему тебя так назвали?!

— Да глупо вышло. Я долго и обстоятельно готовился к знакомству с Мудрейшими, это местные вожди и старейшины, а когда пришло время, все произошло совсем не так, как я ожидал. Встретился я с одним из них еще в лесу, на подходе к деревне. Одет был, конечно же, не в наш походный комбез, а в нечто, сделанное похожим на местную одежду. Естественно, внимание все сосредоточил на общении и не заметил выступающий корень. Зацепился, потерял равновесие и нечаянно наступил в муравейник! О, здешние муравьи такие злющие! И цепкие — я никак не мог от них избавиться! Вот и подпрыгивал и чесался почти всю дорогу до селения, успели заползти аж до шеи. Ну местные меня и назвали так. А наши коверкают — им лишь бы позубоскалить. Вообще-то я Паша.

— Извини, не знал! — смущенно произнес Дмитрий. — Просто тебя на базе представили Паганелем.

— Ничего, я уже привык. Меня даже начальники так зовут, — рассмеялся он. — У индейцев вообще имена интересные. Тонконогая Лань, Зоркий Орел, Тучный Бизон. Так что мое имя ничем не хуже остальных и уж точно лучше вапи — тапи!

— Вапи — тапи? Что это? В моем трансляторе вроде как записаны языки всех здешних племен, но этого выражения там нет.

— Это на языке Горных людей. Тут у каждого племени свое наречие. А это сокращение, да еще и, хм, сленг. Так что этого выражения, да и многих других в стандартных программах перевода и обучающих языковых курсах НОИС нет. Так местные назвали ребят из отряда физзащиты. Ой, там такой смех получился! В племя, когда его обнаружили, естественно отправились ученые и прогрессоры. Ну и, как водится при первом контакте, их сопровождали ребята из отряда физзащиты. На всякий случай. А у местных в почете игра типа нашего волейбола, только играют ногами. Впрочем, на Земле есть и очень похожая игра, но с несколько другими правилами. В общем, здесь это выглядит так — поле, разделенное сеткой, две команды по пять игроков и задача не допустить падения мяча на своей части поля. Стараясь, естественно, приземлить его на стороне поля противника. Причем бить по мячу можно чем угодно, кроме рук. Стопы, колени, голова, спина, плечи, да хоть животом! Но не руками. Мячик в полтора килограмма весом, сделан из материала наподобие земного каучука, тяжеленький и довольно тверденький. Сетка натягивается примерно на высоте полутора метров, то есть чуть ниже среднего роста аборигенов. Играют там все от мала до велика. Всегда весело, куча болельщиков.

— А я думал, местное население не азартное.

— А тут и впрямь ни азарта, ни тяги к победе нет. Это просто игра. Никто не будет пакостить противнику, обманывать и хитрить, лишь бы выиграть. Вот чего — чего, а этого здесь нет. Они просто получают удовольствие от наблюдения за игрой, а те, кто играет, от самой игры. И она и игроков и болельщиков объединяет, а не как у нас, когда на стадионах и ругань и столкновения. Здесь такого вообще быть не может! Это объединяющий спорт, без конкуренции. После игры игроки условно выигравшей — в нашем понимании — команды обязательно за общим столом поделятся с условно проигравшими теми приемами, которые им помогли и рассказывают о тех недочетах и ошибках, которые сделали их менее удачливые партнеры по игре. Именно партнеры, а не соперники!

— А почему ты говоришь «условно проигравшие»? — спросил Дмитрий.

— Да потому, что эта игра идет в удовольствие и, к тому же, имеет ритуальный смысл. Перебрасывание мяча с одной части поля на другую символизирует смену дня и ночи, совершающуюся по договору Богов Нижнего Мира с Богами Неба. Об этом даже легенда есть, очень красивая. Но это я отвлекся. Так вот, пока ученые с прогрессорами налаживали контакт, наши доблестные защитнички смотрели — смотрели и не удержались! Ну, вы же их знаете! Решили размяться и показать местным коротышкам класс. Индейцы то все им в лучшем случае по плечо, а многие наши над сеткой вообще чуть ли не по пояс возвышаются. И хотя здесь и сила тяжести больше, и давление в два раза выше, но ребята-то из физзащиты все крутые! Как же, спецподготовку прошли — тех, кого сюда посылали, перед этим в течение квартала ежедневно гоняли отрабатывать приемы рукопашки и вообще все их действия в зоне повышенной гравитации при двух, а два раза в неделю и при двух с половиной «g». Ну, в общем, вышли обе стороны на площадку — и началась потеха. Разделали наших задавак под орех! И назвали вапи — тапи. Предложение-то длинное, и его трудно перевести, некоторых понятий на нашем языке просто нет. Но смысл такой: «спящие на ходу, переоценившие свои силы ". Что-то вроде этого.

Ну а сокращенно вапи — тапи. Причем ничего обидного местные в это выражение не вкладывали — у них, кстати, вообще в языке нет обидных выражений. Равно как и практики высмеивания кого бы то ни было. Нет, здесь сделавшему что-то не так всегда все объяснят спокойно, или даже с сочувствием. А чтобы дразниться или, как у нас говорят, «подкалывать» — это у них в культуре отсутствует напрочь! А наши до сих пор бесятся! Еще бы, крутые бойцы, тренированные для действий в условиях двойной гравитации, все из себя такие продвинутые — и так опозорились!

— Ну, может, они просто не имели такой практики и таких навыков, как местные — и поэтому проиграли. Ведь в любом деле есть свои тонкости, — предположил Дмитрий.

— Да нет, главным было не это! Наши просто не успевали. Биологи потом выяснили, что из — за особенностей своей физиологии и биомеханики местные могут двигаться раза в два быстрее среднего не подготовленного человека. И скорость реакции у них примерно на столько же выше. В основном это из — за того, что нервные сигналы проводятся с помощью ионов лития, а не натрия, как у нас. Соответственно и скорость распространения нервных сигналов выше почти пропорционально тому, насколько ион лития меньше иона натрия. Но это я опять отвлекся. А насчет вапи — тапи и моего имени — я это к тому рассказал, что имена и названия тут всегда со смыслом. Но перевести их бывает довольно трудно. Во — первых, у здешних индейцев очень образная речь и много понятий, нам несвойственных, а во — вторых, даже смысл, который они вкладывают в название, например, того или иного животного, совсем другой, чем тот, который имеем в виду мы. Вот тот же кузнечик. Местное насекомое, названное нами так по аналогии с земным, у индейцев ассоциируется с путешествием и любознательностью. Это как бы исследователь — путешественник, странник, наблюдающий мир и обладающий огромной тягой к знаниям. А «прыгающий», значит, не сидящий на месте, все время продвигающейся, в том числе и в познаниях, всегда находящийся в дороге. То есть мое имя в местном значении имеет совсем не такую окраску, как поймет любой землянин, выучивший наречие Вупу, то есть племени, в котором меня так назвали.

— Интересно.

— Да, у них вообще с именем связанно много легенд, обрядов и таинств. И они никогда не называют своих детей просто так — каждое имя несет смысл! А порой и не один. В него вкладывается и то, что хотели родители и то, что есть в ребенке. Причем иногда имена меняются в течение жизни. Ребенка называют одним, домашним, именем, но когда он вырастает, после обряда Посвящения, ему дают другое, уже взрослое имя, отражающее его качества, умения, особенности и связь с миром Духов, с личным тотемом. Вот у меня это кузнечик, у кого-то орел, медведь или какое другое животное. И в дальнейшем при новых делах и свершениях, это имя наполняется новым смыслом. Понимаете? Вместо того, чтобы при каждом новом Посвящении давать члену племени новое имя, они каждый раз наполняют новым смыслом имя, данное ему при рождении или при посвящении в Мужчину или Женщину. Кстати, это первое посвящение в жизни ребенка — оно соответствует примерно земному подростковому возрасту.

— На Земле, насколько я знаю, у индейцев так называемые родовые имена были тайными. А здесь, как я понимаю, не так? — спросил Дмитрий.

— А, это еще одно интереснейшее знание! Дело в том, что на Земле в глубокой древности так называемые Настоящие или Подлинные имена были Великой тайной и их нельзя было просто так раскрывать окружающим, потому, что знание врагом имени ослабляло воина и могло позволить шаману враждебного племени взять его под полный контроль. А здесь все племена изначально сотрудничают и между ними никогда не было вражды. Раньше они совместно охотились, отгоняли диких зверей, потом некоторые из них научились разговаривать с Духами, с животными и растениями. И это знание также стало использоваться на благо всех. Поэтому здесь нет секретов и тайн, нет скрытых знаний — любое открытие сразу же распространяется и делается доступным всем. Вопрос в том, хватит ли у тебя умения понять и применить новое знание. Вот, например, шаманы. Обретя новые умения, они стали договариваться с миром духов.

— Как земные индейцы — с помощью жертвоприношений? — спросил Дмитрий.

— Нет — нет! Им не надо задабривать духов! Они живут в гармонии с ними, со всей окружающей природой. Понимаете? Вы не думайте, это не выдумки! Даже наши FIB — овцы считают, что здешние духи — это реальные живые существа, только невидимые. А еще у индейцев есть почитание предков — целый ряд обрядов с амулетами, плясками, ароматическими травами. Скажите, глупость? Невежество? Но по сути это есть ничто иное, как вхождение в ноосферу и разговор с ней! Да — да! И они не скрывают эти знания! Они готовы научить любого, было бы желание и терпение! А весь этот антураж лишь помощь для тех, кто пока не достиг таких высот в познании, как шаманы. Сами они могут входить в контакт с ноосферой гораздо проще, используя лишь серию упражнений и определенные запахи. Но во время больших церемоний, когда собирается все племя или несколько племен, используется более сложная методика: обряд, барабаны, пляски и прочие действия, позволяющие достичь нужного состояния всем участникам. И шаманы племени служат им проводниками, а зачастую и переводчиками при общении с ноосферой! Там ведь все в образах и иногда их трудно расшифровать и понять. Я участвовал в одном таком обряде. Если повезет, вы тоже сможете поучаствовать. Обряды у них очень красивые. И завершаются обычно именно слиянием с коллективным разумом всех племен — на том или ином его слое. Все, что я видел там в тот раз, было…было…! Грандиозно! Это настолько потрясающе, что словами не выразить! И потом начинаешь лучше чувствовать других. Конечно мы, люди, почти лишены эмпатических свойств, но все равно, после искреннего участия в местных ритуалах многое начинаешь ощущать и понимать по — другому. И знаете, здешние обряды объединяют — после них чувствуешь удивительное единство со всем окружающим Миром. Не только с соплеменниками, но и с другими живыми существами, и даже с планетой в целом! Вам наверно странно слышать такое, но я на самом деле почувствовал эту связь! И скажу так — зла после этого делать совсем не хочется! Даже в мыслях! Это настраивает на какой-то абсолютно удивительный лад! Позитив в чистом виде!

— Вы так их хвалите, что я начинаю задумываться, уж не решили ли вы остаться на этой планете, — полушутя, полусерьезно сказал Дмитрий.

— Ну так я пока еще не думал, но в принципе… Знаете, это уникальный народ! Равнинных племен довольно много и они раскиданы по всему материку. Хотя все сотрудничают, но сливаться в одно племя не стремятся. Сохраняют свое разнообразие и очень им дорожат. А с другой стороны, глубинно, по сути, они едины. Имеют очень много общего в культуре — и в фольклоре, и в преданиях, и в этических нормах. Главное же, что сразу в них привлекает — это то, что все они — открытые, дружелюбные, гостеприимные и очень мирные люди!

— Да? А в моем представлении индейцы — это томагавки, скальпы, боевая раскраска.

— Что вы! Это земные индейцы, да и то только в момент военных действий. Здесь этого нет! Я же говорю, абсолютный позитив! Зло даже в голову не приходит! Хотя, впрочем, раскраска есть, но она носит ритуальный характер. Во время обрядов и, как ни странно, лечения, тут часто на тело наносят рисунок.

— Да, мне тоже известна такая практика, — кивнул Дмитрий.

— Вот видите! И это действительно помогает! А еще они лечат травами. А если сложная травма или болезнь, шаман входит в транс и работает руками, исцеляя. Очень интересное зрелище!

Дмитрий задавая вопросы, никак не мог привыкнуть к писклявому звучанию своего голоса в здешней плотной атмосфере со значительным количеством гелия. Зато этнографа это нисколько не смущало, и он не замолкал ни на минуту. Похоже, на любимую тему он мог говорить часами. А в лице гостя с ГИМПа нашел благодарного слушателя. Несколько раз они останавливались передохнуть, а когда начало темнеть и взошла одна из трех здешних лун, устроились на ночлег. Знахарь набрал хвороста и разжег костер. Пламя было необычного карминно — красного цвета, яркое и горячее. Этнограф тут же пояснил, что это из — за содержащихся в древесине соединений лития, а так же благодаря особенностям состава атмосферы. Вместе они пристроили на земле взятый из флаера походный синтезатор и, проверив принесенные Пашей местные плоды, приготовили ужин.

— Жалко, что приходиться питаться так, — вздохнул этнограф. — Тем более, что есть растения, правда немного, в которых лития не так уж и много и их можно есть. Вкусно, кстати. Но все приходится проверять анализатором. Хотя, я уже научился и так чувствовать, что можно есть, а что нет. Вот здесь поблизости, увы, ничего пригодного для нас в пищу, кроме вот этих плодов, что я принес, больше нет.

— Да? Наверно у тебя тоже есть паранормальные способности, — сказал знахарь.

— Так, немного. Но главное не в этом. Тут словно сама природа помогает. Хм, местным, а насчет нас — разговор особый. Ну вот, например, тут даже заблудиться нельзя, если почувствовать природу. Мне, когда только приехал, в лесу одному было крайне неуютно. Что и понятно — на Земле то я жил в большом городе. А потом как-то раз я отстал от группы. Перепугался, конечно, а затем вдруг разом ощутил, что бояться нечего! Это было… как озарение. Я почувствовал, как здесь все связано — словно узор из взаимоотношений. И если суметь в них «вплестись», что ли, то постепенно все становится понятно. И легко можно прийти куда угодно. И сейчас я Равнину и поселения на ней, ммм, уже знаю — будто вижу. Ну не всю конечно, но на довольно большом расстоянии. И базу чувствую. Так что заблудиться невозможно. И безопасную дорогу вижу, с учетом всех ловушек здешнего мира.

— Ты все это чувствуешь? — спросил Дмитрий, вспоминая, как Пелагея оставила его маленького в лесу, и он тоже почувствовал дорогу к ее дому, когда сумел успокоиться.

— Да, это будто карта внутри меня, но есть она не всегда, а появляется, если мне нужно.

— Интересно.

— У меня мечта есть — обойти все племена Большой равнины. И непременно пешком. Когда идешь, постепенно начинаешь чувствовать свой ритм движения и возникающий в результате твоего перемещения новый узор, соединяющийся с уже существующими в тех местах, где ты идешь. Он ведет тебя и путь становится абсолютно безопасен, а если и встречаются препятствия, то их преодоление дает сил больше, чем отнимает. Но… но, увы, это несбыточно! На такое путешествие ушли бы годы, а начальники постоянно ссылаются на нехватку времени, торопят, требуют результаты. А когда вот так сидишь у костра в лесу, то чувствуешь, что время течет по — другому. Да и вообще я порой думаю, а есть ли, собственно говоря, это самое Время. Или мы, люди, просто его придумали, как и многое другое, лишь для того, чтобы упростить описание многообразия встречающихся в природе циклов и ритмов. База и окружающий ее лес — будто два разных мира. У индейцев, кстати, жизнь очень неторопливая и размеренная, они никогда не спешат.

Дмитрий и сам заметил разницу энергетики на территории базы и в окружающем ее пространстве. Люди вносили в здешний мир напряженность. Как, впрочем, и на всех планетах, где ему уже довелось побывать ранее. Земляне словно напрягали саму Ткань Мира. «Может быть Ткань каких-то Миров обладает большей чувствительностью, она как бы тоньше — и поэтому острее реагирует на создаваемое людьми избыточное «натяжение». И тогда возникают всяческие связанные именно с землянами катаклизмы», — подумал Дмитрий. Тут он боковым зрением заметил некую странность в облике этнографа. Повернувшись с нему, он произнес:

— Паша, не двигайся.

После чего осторожно снял с его волос и положил себе на ладонь клеща.

— Что там? Вот зараза! — этнограф вскочил и начал лихорадочно осматриваться. — Дьявол, посмотрите, а на спине нет?

— Нет, вроде больше не видно, — сказал знахарь. — Но мы обрызгались репеллентом, да и одеты в комбезы, так что бояться нечего, а этого ты, наверно, волосами зацепил с ветки.

— Надо сжечь немедленно эту гадость! Бросьте егое в костер! Они же дико заразные!

— Нет, брат, жечь его мы не станем. Достань флакон для биопроб. Похоже, это такой же клещ, как и тот, который укусил заболевшего сотрудника базы. Видишь, красная полоска на спинке? И, как я чувствую, похоже, инфицированный. Нам повезло.

— Да, в том, что он не тяпнул меня!

— Нет, что мы его нашли. Может быть, это позволит понять, как вылечить больного. Ну — ка, о, как интересно.

— А ты не заразишься?

— Нет, я умею противостоять малым духам. Удивительно — энергетические потоки у клеща и живущего в нем вируса не разделимы, у них общий узор. Вот поэтому вирус и исчезает так быстро при попадании в другое живое существо. Вирус и клещ — симбионты и вирус не может долго жить без клеща. Как, я полагаю, и клещ, если в нем уничтожить все эти вирусы. Поэтому то в организме укушенного вирус быстро распадается. И на срезах тканей клеща исчез-того же убили, чтобы их сделать.

— А я говорил, что так может быть, но меня не послушали, — сказал Паша.

— Ты тоже видишь энергетические потоки?

— Нет, этого я пока не могу. Но это логично — на планете все взаимосвязано и симбиоз встречается часто. Биологи не прислушались. А вот, оказывается, я был прав. Ну и как же лечить больного, пораженного таким вирусом?

— Пока не знаю, но думаю, можно было бы попробовать подобрать сочетание трав и, возможно, местные татуировки. Что-то мне подсказывает — так может получиться.

— Да, индейцы травами часто лечат, причем подбирают их интересно — знахарь обычно чувствует, какая травка нужна! Помогают такие сборы замечательно, я на себе пробовал. Как-то споткнулся, на сучок напоролся, собрался уже аптечку использовать, но взглянул на росший неподалеку куст — и ощутил, почувствовал — вот он-то мне поможет. Ну и решил рискнуть. Листья приложил, перемотал — и пока до базы добрался, рана зажила.

Весь следующий день пути Паша рассказывал о культуре и быте разных племен. Он долго и подробно объяснял разницу между Такати и Сиуки, племенем Озерных людей и Бармами. Как понял Дмитрий, некоторые племена, хоть и были родственными и имели общие корни, еще в древности разошлись, развивались в совершенно разных условиях и теперь встречаются лишь на так называемых Больших Сборах, когда раз в местный год в день Слияния Лун (когда все Луны выстраиваются на одной прямой и для жителей равнин становится видна только одна, передняя, ближняя к планете) все желающие из всех племен могут приехать на что-то типа всеобщей ярмарки, а заодно и общего Совета Старейшин и Шаманов. Там решались самые насущные вопросы, а шаманы племен проводили совместные обряды, призванные обеспечить хорошую жизнь всем племенам.

Некоторые племена были кочевыми, другие оседлыми. Одни предпочитали жить в лесу, другие в прериях. Большинство селились племенами, состоящими из нескольких родов, имели совет Мудрейших и шаманов, которые чаще всего, но не всегда, одновременно были и знахарями. В основном аборигены равнин занимались собирательством, довольствуясь тем, что щедро давала им местная Природа. Правда были и те, которые освоили земледелие, но и оно было основано на достижении договоренностей с местными природными Силами. А вот племена, давно ушедшие в поисках новых мест в предгорья, пошли по другому пути развития. Они объединились в государство, выстроили города и активно занимались земледелием, скотоводством и ремеслами. У них развивалось и то, что земляне могли бы, хотя и с оговорками и натяжками, назвать наукой. То есть имел место, выражаясь земным языком, прогресс. Но здесь он был совсем иным, чем такой, который представлялся правильным земным прогрессорам.

— По культуре и устройству общества они напоминают земных майя, — рассказывал Паша. — У них нет денег, нет понятия частной собственности и при этом обеспечено просто уникальное по своей эффективности распределение ресурсов! Поверьте, это просто поразительно! Площади, храмы, прямые мощеные камнем улицы, у каждой семьи свой дом. На этой планете много золота, драгоценных камней, но для туземцев они не являются ценностью, которую надо было бы копить, прятать и никому не показывать. Они используют их в обиходе и делают просто изумительные вещи. Храмы, покрытые золотом, изукрашенные самоцветами, посуда, украшения. Даже инкрустированная камнями мебель. Говоря земным языком, люди там живут очень богато, но при этом не гонятся за богатством, у них даже нет такого понятия! А это все делается исключительно для красоты, просто для эстетических целей!

— Но, наверное, дома простых людей и знати все — таки отличаются? — спросил Дмитрий.

— Эээ, у них нет самого такого понятия — знать. Те, кто ими управляет, вожди и Мудрейшие, элита в нашем понимании, не возносятся над народом. А служат ему, заботятся о нем. Скажем так — у них просто больше, чем у других, обязанностей и ответственности. Кому много дано, с того много и спросят. Конечно, и у них, и в большинстве равнинных племен управленцы — Мудрейшие и шаманы — не заняты земледелием, собирательством или ремеслами, их содержит племя, но они для племени делают несравненно больше! И новые знания обычно идут тоже от них.

— А кто может стать Мудрейшим или шаманом? — спросил знахарь.

— Ну в общем-то любой, кто чувствует в себе силы. Часто места вроде как наследуются, сын сменяет отца, но это не из — за преемственности поколений, а из — за передающихся с генами врожденных качеств. Но иногда ребенок и не хочет быть шаманом, чувствуя, что у него другой Путь. Например, ярко выраженная склонность к искусствам или к сказительству.

— К чему?

— К сказительству. Это устное народное творчество, фольклор. Песни, сказки, рассказы. Сказители народом очень ценятся. Они кочуют из племени в племя, путешествуют, сочиняя песни, загадки, истории, и рассказывая их во время вечернего сбора у костра. Они не только развлекают народ, но и передают знания. К тому же они являются носителями народных преданий. А иногда в простой семье рождается ребенок, с возрастом приобретающий мудрость, видящий вещи сны или наделенный еще какими-то магическими задатками. И если он чувствует в себе силы и желание служить своему народу, он может стать Мудрейшим. Реже шаманом. Но не потому, что это закрытая каста, а просто они слишком сильные маги, в племени редко рождается кто-то сравнимый с ними. Иногда ребенок понимает, что его судьба стать знахарем. Обычно это проявляется очень рано, лет в шесть — семь, иногда в десять. Такого малыша пристраивают в ученики, и со временем он становится хорошим целителем. Вообще они очень чутко прислушиваются к своим детям, чтобы выявить и развить их склонности как можно раньше. Кстати, у них нет сиротства — если так случилось, что родители погибли, ребенок один не останется. Его обязательно возьмет в семью кто — нибудь из родственников. У них даже нет такого понятия, как чужие дети! С малышами все всегда приветливы и ласковы. Но и сделать замечание, если дети что-то делают не так, может каждый. И о стариках, кстати, они тоже заботятся, как одна семья, в которой никто не будет чувствовать себя брошенным и одиноким.

— А кто следит за порядком?

— За чистотой улиц? Все, в смысле больше не сорят, чем убирают, но если кто-то видит непорядок, он обязательно уберет, это же не сложно.

— Нет, я имел в виду правоохранительные органы.

— А, вот вы о чем. Так им они не нужны! У них нет ни преступности, ни войн, им не от кого оборонятся, некого карать! Ой, знаете, что я заметил?! Вот у нас на базе этого нет, но вот на Земле есть и у вас на корабле наверняка присутствует — системы контроля доступа на дверях в некоторые помещения типа рубки связи, командирской рубки, склада оружия!

— Ну, так принято, — пожал плечами Дмитрий.

— Именно! То есть люди готовы к отражению возможных нападений со стороны своих же соплеменников! Хотя вот кто на «Пересвете» может напасть на капитана?! Но у нас, как вы верно сказали, так принято. Это въелось в наши, условно говоря, «плоть и кровь» еще с древних времен. А у здешних индейцев ничего подобного нет! Тут и в голову никому не придет напасть на старейших или шаманов! И нет пропасти между Мудрейшими и народом! И трепета этого нашего перед наделенными властью тоже нет!

— Надо же.

— А насчет преступлений — так и они отсутствуют. Речь можно вести скорее о проступках. И если кто-то по незнанию или даже скорее по недопониманию, делает что-то не так, ему обязательно скажут! Причем любой заметивший это человек любому другому — хоть рядовой ремесленник старшему шаману! И если тот не послушает или возникнет спор, то они идут на ближайший Совет Мудрейших и шаманов и там разбирают проблему. Обычно слов достаточно, но если кто-то упорствует, продолжая делать то, что большинство считает неправильным, то с ним просто перестают общаться! Ну а совсем упорствующих в своих заблуждениях даже изгоняют из племени. И это здесь считается просто ужасным наказанием. Но если человек искренне раскаивается — а здесь обмануть сложно — они же все сильнейшие эмпаты, то его принимают назад и никогда, понимаете, никогда больше не напоминают о случившемся. И не укоряют — нет, все радуются его возвращению! Обычно даже устраивают праздник — еще бы, ведь вернулся родич! Осторожнее, не упадите, — на секунду прервав свой монолог, предупредил Паша, сам едва не оступившись на краю небольшого овражка.

— Ты что же, хочешь сказать, что тут нет совсем никаких законов? Или запретов?

— Ну почему же, есть табу. Но нарушение их ведет обычно к серьезному вреду для здоровья и даже угрозе жизни, так что намеренно их нарушать никто не будет. Вот, например, в горах есть озеро. Красивейшее! Вода в нем зеленая — зеленая, просто изумрудная! Представьте — высокогорье, скалы и абсолютно круглое изумрудное озеро, а на середине возвышается скальный пик, покрытый бело — черными цветами! Зрелище просто нереальное. Это озеро Смерти. А цветы, растущие только там и больше нигде на всей планете, символизируют переход между Мирами. И попытка переплыть озеро и добраться до этих цветов — табу чуть ли не с начала времен! Думаете, суеверие? А вот и нет! Наши ученые исследовали воду озера и цветы, и оказалось, что из — за природных особенностей местности вода и выделяемые цветами феромоны смертельно опасны для индейцев! Ну и для людей. Или есть некоторые пещеры в горах, заходить в которые строжайший запрет, табу! Оказалось, там высокая радиоактивность. Или вот на юге материка заболоченная местность. Есть непроходимые топи, тянущиеся на многие километры. Там растут многие лекарственные растения, обитают змеи, яд которых индейцы используют в некоторых обрядах. Но вот ходить на болота можно только в определенный период! Когда все три луны полные, а на лианах распускаются розовые бутоны. Не белые, не голубые, а именно розовые! Это происходит примерно раз в три земных месяца. Оказалось, в этот период, во — первых, растения набирают максимальную концентрацию целебных веществ, а змеи впадают в некоторое оцепенение и не представляют опасности, а во — вторых, растения, образующие покров над трясиной, разрастаются наиболее сильно и ходить опять же более безопасно, чем в другие периоды, и в — третьих, именно в этот недолгий отрезок времени выброс ядовитых болотных газов минимальный. Понимаете?! Выходит, нарушение табу себе дороже! Ну и зачем это делать?! Об этих местах, кстати, ходит много красивых легенд и преданий.

На второй день их путешествия им стали попадаться на глаза звери и птицы. Они совсем не боялись людей, спокойно провожая их взглядом. Увидев на поляне стадо оленей, путники даже остановились, рассматривая их.

— Какие красивые, — выразил свое восхищение Дмитрий и они пошли дальше.

А чуть позже Паша обратил внимание знахаря на усыпанный сиреневыми ягодами шевелящийся куст.

— Там местный медведь, — тихо сказал он и, приложив палец к губам, пошел направо.

Действительно, обойдя заросли, они увидели крупного красно — бурого зверя, действительно отдаленно похожего на земного медведя.

— Это самка, видите, рядом медвежата.

— Симпатичные зверята!

Медведица подняла голову, оторвавшись от лакомства. На мгновение Дмитрий встретился с ней глазами и ощутил ее настроение, миролюбивое и доброжелательное. Она не боялась людей, и им тоже не было нужды ее опасаться. Подбежавшие вплотную к людям медвежата какое-то время скакали рядом и, расшалившись, даже попробовали на вкус штанину Дмитрия. Но потом отстали, заинтересовавшись вышедшим из-под кустов местным аналогом ежа.

— Дети, — улыбнулся Паша.

Продвигались они достаточно быстро. Дмитрию вынужденная прогулка была в радость и Паша тоже был готов идти почти без перерывов — знахарь видел, что тот «попадает в узор» и черпает из него силы. На немногочисленных привалах, а иногда и в пути этнограф обращал внимание своего спутника на какое — нибудь необычное растение или животное, благо и тех, и других тут было в избытке. Например, около воды трава и деревья имели очень красивый голубоватый отлив, а из листьев гигантского Бао индейцы изготавливали ярко — синий краситель. Этнограф устроил целое представление, рассказывая об особенностях этой местной технологии. А если смешать его с лепестками белой орхидеи, то вопреки ожиданиям получится не голубой, а интенсивно красный цвет. Но только после нагревания. Этот краситель используют для керамики. А вот для шерсти варят совсем другой состав. Получалось, что индейцы неплохие химики, хотя ничего и не знали об элементах и реакциях. Но краски у них получались весьма разнообразные!

Когла начало темнеть и на небе стала видна одна из здешних лун, остановились на ночевку. На этот раз паша нашел больше пригодных в пишу местных ягод и плодов и поэтому решили не пользоваться синтезатором. Выставив защитный периметр от змей и насекомых, активировали походный мини — дом, по старинке называемый землянами «палаткой» и, вкусно поев, улеглись спать.

Утром Дмитрий проснулся от какого-то необычного ощущения. Рядом кто-то совершал некий магический обряд. Павла — Паганеля в «палатке» уже не было. Дмитрий чувствовал, как тот встал, но решил еще немного поспать, решив, что этнограф в здешнем лесу не пропадет. Сейчас же, ощутив творимую рядом магию превращений, он немного обеспокоился. Выбравшись наружу, он поежился. Было довольно прохладно. Определив направление на то место, откуда шли «вторичные волны» совершаемых магического действий, знахарь неслышной походкой двинулся туда. Пройдя через небольшой распадок, он вышел к урезу воды небольшой речушки, в которой вечером брали воду.

И на верхнем краю довольно обрывистого берега увидел стоявшего там этнографа, делавшего какие-то странные движения и периодически протягивая руки к восходящему солнцу. Лучи которого едва — едва пробились из — за горизонта. Будто почувствовав наблюдение, Паша вздрогнул и открыл глаза. Увидев знахаря, он немного смутился и начал спускаться.

— Что ты делал? — спросил Дмитрий, выходя из — за деревьев.

— Да, так, ничего особенного.

— А все — таки… Расскажи, мне интересно. Это ведь какой-то магический обряд, верно?

— Ну ладно. Только не смейтесь. Понимаете, шаманы некоторых племен уже полностью перешли на солнцеедство, берут энергию солнца и используют ее вместо пищи. А я так, пробую помаленьку.

— И как, получается? — спросил Дмитрий, когда они направились назад, к лагерю.

— Больше нет, чем да. Но Мудрейшие говорят, если прилагать усилия, обязательно получится, так что надежды я не теряю. А вообще, это должно быть внутри. Я читал ссылки в инфопространстве, что нечто подобное было и на Земле, правда, единичные случаи, массово это не пошло.

— Трудно себе представить питание исключительно энергией излучения солнца, — покачал головой знахарь. — Хотя, в принципе, нет ничего, что бы это полностью запрещало. Но уровень трансформации энергий и их преобразования в материю должен быть высочайший!

— Понимаете, здесь это реальная система, используемая чуть ли не половиной шаманов! Представляете, сколько времени и сил высвободиться, если ее освоить?! Ведь у нас на Земле все же настроено на потребление, включая еду. Промышленность, реклама, сфера общественного питания, да даже женский труд! Конечно, сейчас многое делают роботы и те же синтезаторы, но все же, согласитесь, мы и сейчас довольно много времени проводим на кухне! А сельское хозяйство?! А рыболовство?! Да многие сектора экономики работают, грубо говоря, только на еду! Но достаточно просто измениться внутри, стать лучше, чище, исправить мысли. И можно будет получать энергию из другого источника. Напрямую от Солнца! Или огня. Это немного другое, но тоже возможно. А если питаться непосредственно энергией, то исчезнут многие проблемы! Те же экологические, например! Ни голод, ни загрязнение окружающей среды точно никогда не возникнут!

— Ну, ты прямо писатель — фантаст, — рассмеялся Дмитрий. — Цивилизация Детей Солнца!

— Вернее, любой местной звезды, — поправил Паша. — Но это реальность! И у меня хоть не всегда, но немного получается! А местные, в отличие от людей, поняли, что для того, чтобы эта система заработала, ее должно практиковать как можно больше жителей! В идеале все. И они к этому идут — те шаманы, которые это умеют, уже повсеместно учат детишек! Причем всех, а не только своих. И те научаются — кто-то больше, кто-то меньше, но в конце концов получаться начинает у всех. Потому что дети даже здесь чище взрослых и более восприимчивы к тонким энергиям. Ну и чем больше местных начинает «питаться» чистой энергией, тем больше эти навыки и энергии отражаются в ноосфере, обращаясь к которой легче вставать на этот путь все новым и новым приверженцам! И я уверен — у них получится! Все дело именно в единстве! И гармонии с окружающим миром!

— Интересно, на каком принципе основана эта методика? — спросил знахарь.

— Механизм еще не изучен, но возможно, это что-то сродни алхимии в ее подлинном понимании. Но это точно работает, я лично общался с шаманами и знахарями, уже отказавшимися от еды и даже питья лет двадцать назад! Они бодры и прекрасно себя чувствуют. И за эти годы стали значительно сильнее в магическом плане! Да что далеко ходить! Когда я приехал сюда, у меня была развита разве что интуиция. К примеру, я почти всегда знал, кто меня вызывает по коммуникатору. Или чувствовал, когда мне пришло письмо, даже если меня на базе не было. Бывало предчувствие каких-то событий. А некоторые люди успокаивались в моем присутствии. Но это все ерунда, зачатки, а начав практиковать местные техники, включая солнцеедство, я значительно продвинулся! Хотя до местных, особенно шаманов, мне еще ой как далеко.

— Не страшно экспериментировать? — спросил Дмитрий. — На некоторых планетах мы встречались с тем, что магические практики аборигенов для людей оказались опасны. А иные и вовсе не совместимы с психикой человека.

— Ну как сказать, — задумался Павел. — Страшновато было поначалу.

Сказав это, он замолчал, обдумывая ответ. А потом отвлекся, поскольку за разговором они вышли к зарослям тех деревьев и кустов, на которых росли найденные вчера Павлом пригодные им в пищу местные плоды и ягоды. Набрав которых, они спустя еще пять минут вышли на поляну, где ночевали. Паша быстро потыкал кнопки синтезатора и стал готовить завтрак. И, вспомнив, что так и не закончил свой ответ на вопрос Дмитрия, продолжил так, словно и не прерывался:

— Знаете, мне кажется, все дело в духовном очищении и контакте с Природой. И постепенности освоения техник. Вот я едва почувствовав, что какая-то местная практика пошла как-то не так, сразу прекращал и обращался за советом к шаманам. И только тогда пробовал снова. Так шаг за шагом и продолжал. Мне еще что помогало — я по роду деятельности получаюсь как бы между людьми и индейцами. И имею уникальную возможность их сравнивать. Изучать и тех, и других. Понимаете? И, увы, это сравнение не всегда в пользу людей. Дело даже не в делах, а скорей в душевных качествах и стереотипах мышления. Ну не знаю, как это точней сказать, в способе видения Мира, что ли. То, как воспринимают окружающее и к чему стремятся люди и аборигены. Да, я ученый, я экспериментатор, мне было интересно все попробовать, применить к себе, попытаться самому что-то сделать, но вот честно скажу — пока я не начал стараться смотреть на мир по — индейски, пока не очистился от некоторых негативных мыслей и желаний, почти ничего у меня и не получалось! Я когда приехал, думал, отработаю полгода, сяду за кандидатскую, получу степень, устроюсь где — нибудь в тепленьком местечке на Земле или Сатурне, а теперь понимаю — фигня все это. Ничего этого для жизни мне не надо. А уж для счастья и подавно. Поначалу мне казалось, что людям индейские техники вообще недоступны, что Мир противиться мне, моим попыткам проникнуть глубже в изучении местной магии — из — за различий в строении, метаболизме. Но стоило мне начать меняться внутренне, приобрести другой настрой — и здешний Мир будто повернулся ко мне лицом! Стал принимать меня. У меня будто появилось в этом Мире свое, индивидуальное место и, как следствие, стало получаться то, что раньше не выходило. Понимаете? Людям же надо все потрогать и убедиться, а в здешних магических практиках все больше из области чувств и ощущений. Но ОНИ работают! Этот, да и все другие миры, я уверен, могут дать землянам гораздо больше, чем они хотят взять сами. Не только сырье и плацдарм для очередной колонии, но и…счастье, спокойствие. Дело для души, в конце концов!

— Да ты философ! — сказал Дмитрий, накладывая себе еще порцию в уже опустевшую тарелку. Приготовленное из местных плодов блюдо оказалась весьма вкусным.

— Вы тоже мне не верите?

— Почему же, верю, — ответил знахарь. — Просто это несколько необычные для землянина мысли. По — крайней мере, мне так кажется. Кстати, ты давай кушай, а то остынет же все.

— На базе меня называют мечтателем. Считают, что все это утопия, — грустно закончил этнограф и принялся есть.

— Ничего, новые Образы Мира, по которым развивались и развиваются цивилизации, создавали и создают поныне именно мечтатели, — уверенно сказал Дмитрий. — Так что не переживай!

Павел немного застенчиво улыбнулся. А знахарь, пережевывая пищу почти автоматически, разбирался в нахлынувших на него ощущениях.

Еще вчера он почувствовал почти забытый, как думалось, Зов Знахаря. Сегодня Зов стал сильнее — что-то влекло его вперед, призывая поторопиться.

Размышления были прерваны опустошением тарелки. Он и не заметил, как все съел. Это было не верно — нельзя так уходить в одно дело, когда делаешь другое. А еда — дело серьезное. Как и анализ своих внутренних ощущений, да еще связанных с внезапно «проснувшимся» Зовом. Дмитрий решил сосредоточиться на сворачивании лагеря, а ощущения Зова проанализировать уже в пути. Убрав следы своего пребывания, двое путешественников снова углубились в окружавшие их джунгли.

Во второй половине дня ощущение Зова стало гораздо отчетливее. И теперь Дмитрий уже и без проводника, и даже без видов на маршрут сверху чувствовал, куда ему надо идти.

Местность сменилась — вокруг простирались поросшие хвойным лесом сопки. Взойдя не пригорок, знахарь изумленно замер.

— А это еще что такое?!

Внизу медленно перетекал на следующую сопку лес, а над темно — зеленым ковром возвышались бледные вытянутые вверх…грибы. С учетом, что сосны были метров двадцать высотой, зрелище было завораживающее. Особую фантастичность придавал туман, стелящийся в лощине и поднимающейся над лесом удивительно ровными спиралями.

— Красиво, правда? — сказал этнограф. — Это священные грибы. Значит деревня уже близко — меньше суток пути.

В это время в небе над ними раздался характерный свист спускающегося летательного аппарата. Задрав головы, они увидели сразу две машины — их флайер и рядом тяжелый и оснащенный, насколько им было известно, всеми мыслимыми средствами защиты и нападения глайдер с эмблемой «Пересвета» на борту. Обе земные машины зависли в воздухе прямо над ними. Блистер флайера со стороны пилота уполз слегка назад, и через борт свесилась голова Трофимова.

— Ну что, не находились еще?

— Им хорошо. Кругом красиво, тепло и настроение никто не портит, — ехидно ответила высунувшаяся вслед за ним Екатерина. Но, видимо, у Александра тоже было хорошее настроение — подначку девушки он пропустил мимо ушей и спокойно поинтересовался:

— Ну так что, пойдете и дальше пехом или все — таки полетим? Вон у нас теперь какой экскорт — никакие «стрекозоиды» не страшны! Да и твари покрупнее тоже.

— Что ж, местную природу я ощутил достаточно, — не стал отказываться Дмитрий. — А вот в месте назначения нас, похоже, ждет какой-то сюрприз. Впервые после отлета с моей родной планеты у меня проснулся Зов Знахаря. Значит, я нужен в деревне, куда мы идем.

— Ну, тогда шагайте на глайдер — сейчас вам создадут силовой «лифт» и поднимут на борт. Мне то здесь сесть негде. Ну а уж мы с Катериной полетим за вами.

Минут через пятнадцать полета обе земных машины приземлились на большую поляну примерно в полукилометре от деревни. Глайдер, высадив Дмитрия, Павла и Екатерину, сразу взлетел и отправился обратно к базе. Поскольку и Паша, и Дмитрий единодушно заверили управляющих глайдером ребят из отряда физзащиты, что в этой местности никаких форм опасности нет. Трофимов, делая вид, что тестирует системы флайера, перевел его в режим «инкогнито», и потому его появление выглядело весьма эффектно — прямо в воздухе возник светящийся провал и из него на землю шагнул стройный молодой мужчина. «Пижон», — бросила Егорова ядовитым тоном. А довольный произведенным впечатлением Александр, словно не услышав ее осуждения, деловито подошел к Дмитрию и, поправив походный ранец, как ни в чем не бывало, спросил:

— Ну что, пошли что ли?

Спустя полчаса экспедиционная группа подошла к околице деревни. Вопреки ожиданиям этнографа, настроение в здешнем племени было далеко не праздничное. Дмитрий еще на подходе почувствовал исходящие от поселения напряжение, и даже некоторое смятение. Их действительно ждали. Едва небольшой отряд вступил в деревню, на встречу устремилось сразу несколько человек. Трое мужчин, которые выделялись из общей массы индейцев своими длинные белыми одеяниями, старик с головным убором из перьев, обвешанный амулетами, и похожий на него юноша. Последний имел меньшее количество ожерелий, а за спиной у него виднелся сверток из шкур.

— Это Мудрейшие и шаман, — пояснил Паша. — А паренек — его сын, местный знахарь. Видите, у него за спиной колдовская связка. Там разные фигурки, кости для гадания, целебные травы и краски для татуировок. Он тоже гадает, но не как шаман, для других целей. Наверно что-то случилось, раз они вышли нам на встречу. Странно, и раскраска у них на лицах и теле не свадебная. Судя по всему, у них проблема, с которой сами они справиться не могут. А вон шаманы и Мудрейшие трех соседних племен!

Среди Мудрейших Дмитрий заметил совсем древнего старца, которого двое других, помогая идти, поддерживали под руки. В полутора метрах от гостей тот отстранил поддерживавших его, распрямился и с достоинством произнес певучую фразу на своем языке.

— Приветствуем тебя, Знахарь Другого Мира. И вас, Паа — га — нель и Познающая Миры. Мы ждали вас. Знали, что вы придете, — прозвучал во вставленных в уши землян и Дмитрия «горошинах» передатчиков сделанный транслятором перевод.

— Откуда? — не удержалась от вопроса Катерина. Этнограф успел шепнуть ей, что «Познающая Миры» обозначает странника, землянина с ГИМПа. Туземцы часто так называют землян. Но, судя по интонациям, возможно, в этом случае — для нее — это имя имеет и другой смысл — индейцы полагают, что оно может стать ее истинным именем. Кажется, Мудрейшие заметили в ней тягу к Познанию.

— Мы видели вас во сне. А Вапуку — Мудрейший кивнул в сторону одного из мальчиков, стоявшего среди обступивших гостей индейцев, который серьезно кивнул, но потом не удержался и широко улыбнулся, — было видение, что ты, Знахарь из Иного Мира, поможешь нам. Он видел, как ты беседуешь с Духами Запредельности.

— Вы верите детям? — снова не утерпела Катя.

Старейшина едва заметно улыбнулся и жестом пригласил их следовать в один из домов, стоящий несколько обособленно от других строений — шатер из шкур, украшенный рисунками животных и орнаментом. Пока шли, мальчик подергал Дмитрия за штаны и сказал:

— У тебя получится, я знаю. Сестра плачет, но я ей сразу сказал, что Знахарь из Иного Мира поможет. Ты видишь дальше и лучше наших шаманов.

Когда подошли к шатру, то в него, кроме гостей, вошли лишь шаманы, Мудрейшие и юноша — знахарь, а все остальные индейцы, включая и Вапуку, остались снаружи.

— Многие видят вещие сны, а Вапуку уже ни раз предсказывал будущее, — пояснил Мудрейший местного племени, , усаживаясь около очага и приглашая землян последовать его примеру. Когда все заняли места вокруг костра, он продолжил. — Духи часто делают подарки во сне, надо только понять суть и смысл подарка. Ну и, конечно, нужно знать, как найти во сне самих духов.

— А у вас в племени многие могут управлять своими снами?

— У тебя в голове, Познающая Миры, как я чувствую, уже возникло много вопросов. На многие ответим мы, на остальные ты найдешь ответы сама. Если захочешь. А ты захочешь. Потому что в тебе чувствуется жажада новых знаний, как и у Паа — га — неля. Но это все будет потом. А сейчас есть дело, которое ждать не может.

Пока старейший произносил эту тираду, Дмитрий огляделся. Просторный Шатер оказался почти полным аналогом земных типи индейцев Великих равнин Северной Америки. Слева у стены лежали свернутые циновки и шкуры, видимо служащие постелью. Справа стояла кухонная утварь, котелки, керамические плошки, бочонки и различные приспособления. На стенах висело множество амулетов и оберегов, пучки высушенных трав и перьев. Этнограф пояснил, что это жилище шамана. Он живет отдельно от остального племени и его жилище ставится на особом месте Силы — это помогает быть ближе к миру Духов. Еще с ним живут жена и сын. А как только сын жениться — видите красный рисунок на его щеках — это значит, что юноша вступил в брачный возраст — молодой семье построят отдельный дом. Сын — знахарь, со временем станет полноценным шаманом и поэтому дом его семьи тоже будет стоять на выбранном им самим месте.

В этот момент Дмитрий почувствовал чье-то ментальное присутствие, поток внимания. Перестроив зрение, он увидел находящихся здесь же, в шатре, духов. Судя по виду, здесь собрались духи огня, воздуха, леса и прерий. Значит, на этой планете действительно обитают эти незримые существа и местные индейцы активно с ними сотрудничают!

Шаман прошелся вдоль стен, помахивая короткой метелкой из волос с нанизанными на них бусинками и позвякивая нашитыми прямо на его одежду маленькими бубенчиками. Описав три круга, он сел на землю и кинул в костер щепотку какого-то порошка. По шатру тут же поплыл сладковатый аромат. Дмитрий мельком бросил взгляд на анализатор у себя на запястье — показатели были в норме.

— Не бойтесь, мы знаем, что не все в нашем мире безвредно для вас. И учитываем это.

Дмитрий кивнул, а другой Мудрейший начал излагать проблему.

— У нас случилась беда, подобной которой не было со времени последнего Великого сбора всех племен Большой равнины и Гор. («Примерно триста земных лет», — шепотом пояснил этнограф.) И вот зло опять поселилось в сердцах некоторых из нас и дало всходы в мире Духов. И когда сплелись судьбы, рождая новую жизнь, Боги отказались принять ее. Можешь ли ты помочь?

— Эээ, мы не поняли, что же, собственно, случилось-то? — сказал Дмитрий, посмотрев на Пашу, но и тот лишь пожал плечами — видимо и для него ситуация была не ясна.

— Девушка из нашего племени и юноша из другого зачали новую жизнь. Но сделали это вопреки заветам предков и заповедям наших Богов. И те отвергают эту новую жизнь, — пояснил местный знахарь. — Мы делали все что могли, но ни один из обрядов не помог.

— Тогда мы исследовали сердца влюбленных, — сказал шаман. — У юноши умысел было виден явно, а у девушки скрыт так, что мы не сразу поняли, в чем дело. Но и разобравшись, мы ничем помочь не можем. По нашим законам все справедливо. Мы не должны больше вмешиваться. Но Вапуку усмотрел возможность иного исхода — помочь им можешь ты…

При этих словах шаман указал рукой на Дмитрия.

— А что же все — таки произошло? — не удержалась Катя, переводя взгляд с одного индейца на другого.

— Я позову их, — сказал знахарь — сын шамана и вышел из шатра. — Пусть они сами расскажут.

Вернулся он с молодой парой. Беременная женщина плакала. Дмитрий отметил, что она чем-то похожа на Вапуку — наверно это и была его сестра. Юноша обнимал ее за плечи, стараясь утешить. Вид у него был расстроенный, если не сказать убитый.

Вновь вошедшие сели напротив гостей на специально указанное им место и начали рассказ.

Цветущая Ветвь и Парящий Орел поженились пять Небесных Огненных Хвостов назад («Примерно около шести земных лет», — опять вынужден был дать пояснения этнограф. — «Небесный Огненный Хвост — это комета, имеющая срок обращения чуть больше земного года»), но все это время девушка не могла забеременеть. Боги Нижнего Мира и Неба противились появлению у этой пары ребенка. И не давали для него души. Но в эту весну случилось счастье — внутри нее зародилась новая жизнь! Супруги были счастливы. Все племя радовалось вместе с ними. В положенное время ребенок начал толкаться, но прошло две малые луны, и она поняла, что он по — прежнему неугоден Богам! Все дело в том, что для успешного зачатия и призвания духа новой жизни ими был использован древний запретный ритуал, ключ к воссозданию которого юноша обнаружил в полуистлевшей связке узелков, найденной им в древнем заброшенном святилище. Которое он обнаружил во время дальнего похода, затеянного им якобы ради поиска новых видов съедобных и лекарственных растений. А на самом деле отправился в запретное место, поверив мифу, согласно которому там в древние времена был храм отщепенцев, извративших Истинную Веру Предков и создавших сильнейшие заклинания, равных которым не было. Согласно тому же мифу отступников настигла кара. Но уничтожить созданные ими знания не могли даже Боги. Которым удалось лишь спрятать эти знания так, чтобы их не могли найти даже сильнейшие из шаманов. Впрочем, верные заветам предков, те их и не искали. А Парящий Орел решил пойти наперекор заповедям. Да еще и солгал, когда говорил, зачем и куда он отправился. Сумев при этом запрятать запретное желание так глубоко в своем разуме, что никто не почувствовал его лжи! И ему «повезло» — он нашел связку плетений — специально придуманной отсутпниками системы для удержания в памяти последовательности и взаимосвязей передаваемых устно сообщений. Каждое плетение состояло из окрашенных из связанных между собой определенным образом нитей. Различные комбинации семи узлов, каждый из которых был к тому же еще и окрашен в один из двенадцати местных цветов, создавали определенные узоры. Отступники понимали, что созданные ими заклинания будут сразу же спрятаны Богами в самые дальние и труднодоступные места Запредельного Мира. И чтобы не забыть их, создали особую систему сохранения описаний своих обрядов. Вот такую полуистлевшую связку узелков запоминания, каким-то злым чудом сохранившуюся после предания огню всех запретных святилищ, и обнаружил Парящий Орел. И ему «повезло» еще раз — знания о чтении узелков сохранилось в тех областях Запредельного Мира, которые мог посетить любой. Видимо Боги считали, что эти знания могли быть потенциально полезны для будущего. После некоторых усилий ему удалось воссоздать правила проведения древнего запретного обряда. Плетения одновременно являлись также и формой запуска заклинаний — надо было лишь повторить узор в созданном уже своими руками плетении или вышивке, что Парящий Орел и сделал. И теперь был за это наказан.

«Да, прямо как в увиденном мною древнем земном фильме», — подумал Дмитрий.

— Мы так долго ждали его, а теперь он умирает! И никто из местных шаманов и знахарей помочь не может!!! — женщина разрыдалась, уткнувшись в грудь мужа.

— Успокойся, не плачь, я попробую что — нибудь сделать, — сказал Дмитрий.

— Надо ее обследовать! — воскликнула Катерина. — Что бы там не было, стационарный медкомплекс ГИМПа сможет помочь! Можно запустить программу, синтезировать подходящие ей лекарства с учетом местной физиологии! Дмитрий, ее надо как можно скорей доставить на корабль. Саша, запроси «Пересвет»! Ашот Томасович наверняка сумеет что — нибудь сделать!

— Ага, очень мне помог твой хваленый медкомплекс, когда я заболел на его планете! — с раздражением ответил Трофимов, показав при последних словах на Дмитрия.

— Думаю, не все так просто, — подтвердил Дмитрий. — Ты же слышала — согласно своим законам они виновны.

— Если она не могла забеременеть, возможно, была инфекция, которая ушла вглубь, а сейчас дала о себе знать! — горячилась Катерина. — А если невынашиваемость по другой причине, то можно будет применить нанотерапию. О чем тут думать!!!

— Подожди, сядь, успокойся. Надо все хорошенько понять, — остановил девушку Дмитрий. — Пойми, дело может быть вовсе не в поражении их тел. Если ты успокоишься, сосредоточишься и вспомнишь некоторые из моих уроков, то увидишь, насколько сильны местные духи стихий. Они и сейчас вокруг нас — присутствуют, так сказать, на общем совете. И если здесь настолько сильны духи стихий, то с местными Богами и подавно стоит считаться! Ну а чтобы тебе было понятней, объясню на вашем, научном языке — возможно, что организмы родителей и даже плода абсолютно здоровы. Но при этом нарушены их связи с местной Тканью Бытия, Узором Сил — назови как угодно — Сути это не изменит. И в этом случае даже самый лучший ваш медкомплекс ничем помочь не сможет. Может быть, даже получится ребенка родить, но он будет парализованным или еще каким-то образом ущербным. Или потом Высшие Силы этого мира все равно заберут его жизнь, Ну и что, сделаем мы этих двоих счастливее?!

— Но пока мы будем думать, время же уйдет! А это ребенок! Мы должны, обязаны помочь!

Индейцы внимательно слушали спор гостей. И после этих слов Екатерины один из Мудрейших, посовещавшись с остальными, произнес:

— Знахарь Иного Мира прав! Ваши лишенные душ помощники — заменители истинных сил («Приборы, техника», — снова расшифровал перевод автоматического транслятора этнограф) разрушают нити, связывающие душу с предками и запутывают Узор Звездной Сети Небесных Богов и Сингонию Великой Друзы, составляемой Богами Нижнего Мира. (После того, как транслятор перевел сказанное именно в этих терминах и Дмитрий, Екатерина и Трофимов одновременно посмотрели на Пашу, молчаливо требуя разъяснений, но тот лишь закатил глаза и развел руками.) И мы не допустим, чтобы наша дочь общалась с ними.

Остальные индейцы одобрительно закивали. Дмитрий вновь посмотрел истинным зрением и увидел, что и присутствовавшие в жилище духи поддерживают это решение своих партнеров по совместной жизни на планете.

— И вы будете сидеть и смотреть, как погибнет ребенок?!!

— Катя! — одернул ее Дмитрий. — Мы не можем навязывать им свою помощь и тем более делать то, что для них недопустимо. А использование любого технического оборудования, как они сейчас недвусмысленно дали понять, будет именно этим!

— Но ведь это глупо! Из — за суеверий и невежества умрет невинное существо! Ребенок!!!

Услышав перевод этих слов, молодая индеанка заплакала еще сильней.

— Он уже перестал двигаться внутри меня, — всхлипнула она. — Я чувствую — он умирает!

Дмитрий растер ладони, активизируя ток энергии. И настроил сознание на Скольжение по Нитям здешнего событийного Узора.

— Вы позволите мне попытаться помочь этим троим? — спросил он, обращаясь к старейшинам и шаманам.

— Без всех этих ваших бездушных помощников? — уточнил старый седой шаман в накидке из перьев (Паша пояснил, что он из обитающего на востоке племени Мабуку).

— Да, без них. Вот все мои помощники, — Дмитрий показал браслет — анализатор и фильтры. — Они помогают мне жить в вашем мире, который не такой, как мой родной и поэтому мне приходиться ими пользоваться. Они действуют только на меня.

Хоть он и мог изменить свой обмен веществ так, чтобы подстроиться под местные условия, но не захотел тратить на это энергию и поэтому пользовался приспособлениями землян.

— Хорошо, — согласованно кивнули все шаманы и Мудрейшие, давая добро на лечение.

Знахарь из Иного Мира быстро объяснил женщине и ее мужу, что он собирается делать, и положил руки ей на живот. Ребенок был еще жив, но не шевелился, сердцебиение было совсем слабым, и запасы живы истощились почти полностью. Дмитрий решил подпитать его, но осторожно направленные им на плод потоки энергии «стекли» с него «как с гуся вода». Дмитрий удивившись, сместил фокус внимания на более глубокий уровень восприятия. И увидел, что плод будто отрезан от внешнего мира плотным коконом, состоящим из его собственных Нитей Жизни. Он был словно замкнут на самого себя — своего рода сильнейший аутизм — на уровне не только психики, а всей Сущности в целом. У плода не было узора связей с ноосферой, существующего даже у даунов и парализованных от рождения. Дмитрий взглянул на мать и заметил необычные наложения на ее энергетическую структуру, вносившие искажения в Изначальный Узор ее судьбы. У мужа Узор тоже был не в порядке. В него будто была вплетена черная сеть.

— Я чувствую, что одно только использование запрещенного заклинания не могло дать ТАКОЙ результат. Было что-то еще, в чем провинился один из вас, — обратился он к родителям. И спустя несколько томительных мгновений молодой отец обвел взглядом всех шаманов и мудрейших, после чего посмотрел прямо в глаза Дмитрию и срывающимся от волнения голосом произнес:

— Да, на мне лежит еще один грех. Цветущую Ветвь я полюбил, когда ей было десять Слившихся Лун и два Небесных Огненных Хвоста с момента рождения. Но она нравилась т еще одному мальчику. Он был из ее племени и поэтому мог видеть Цветущую Ветвь гораздо чаще, чем я, выходец из другого племени, пусть и жившего по соседству. Когда наши племена встречались на малых сходах, я видел мою любовь вместе с тем юношей, и просто с ума сходил от ревности! Даже хотел его убить!

Дмитрий почувствовал возникший у говорившего всплеск эмоций и, быстро скользнув в истинное зрение, увидел, что чужеродная сеть в Узоре Судьбы мужчины потемнела и словно засветилась черным светом, а присутствующие духи стихий отпрянули от него в сторону.

— Жаль, что ты не сказал этого раньше! — сказал один из Мудрейших. — На вашей семье лежит двойное шаку («Проклятье», — безразличным тоном перевел транслятор). И Боги справедливо прогневались на тебя! Такой отец, как ты, может научить ребенка злу и лжи!

— Но при чем тут это?! — спросила Катерина. — Ведь все это было в глубоком детстве!

— Те события записались на энергетическом уровне, — сказал Дмитрий. — Для здешней ноосферы даже мысль об убийстве человека является тягчайшим, чудовищным грехом.

— А при чем тут ребенок то?!

— У них очень развита духовная, психическая сфера и от этого организм чувствителен к малейшим изменениям в структуре Сущности. Здесь это все равно как если бы они зачали ребенка, будучи мертвецки пьяны или имея генетические патологии. А здесь те же проблемы возникают уже на более тонких уровнях. Отклонения не органические, а психоэнергетические. Или, еще точнее, духовные. Здесь достаточно только этого, чтобы привести к развитию патологий, вплоть до органических. Но насколько я понял, у индейцев нет инвалидов или людей с врожденными заболеваниями и аномалиями развития? — последнюю фразу он произнес, обращаясь к Павлу.

Этнограф согласно кивнул. Дмитрий продолжил развивать свою мысль:

— Скорей всего, такие дети здесь не рождаются именно из — за духовной чистоты родителей. Тут просто совсем другой мир, другие законы. Это как если бы на Земле кто — нибудь игнорировал физические законы, например, прыгал с большой высоты или входил без специального оборудования в горящее здание. Они бы тут же поплатились за свою беспечность. То есть расплата наступила бы немедленно. Ответственность же за нарушение каких — либо моральных, духовных, нравственных законов на Земле тоже наступает, но не сразу. А иногда люди могут не осознавать какой вред они наносят себе дурными мыслями или некрасивыми поступками вплоть до самого своего посмертия. А здесь расплата за подобное приходит гораздо быстрее. Ибо даже ложка грязи, вылитая в чистое озеро, видна гораздо лучше, чем целая бочка дерьма, попавшая в болото.

— Я виноват и раскаиваюсь, но причем здесь моя жена и тем более ребенок! Ведь они то ничего не знали! — в отчаянии воскликнул Парящий Орел. — Я готов принять любой гнев наших Богов и предков на себя, лишь бы только они разрешили появиться на свет и жить моему ребенку! Если надо, я готов даже умереть вместо него!

Дмитрий снова посмотрел на духов. Увы, те тоже помочь не могли. Для них вмешательство в подобную ситуацию было под запретом.

— Но ведь когда юноша подумал о возможности убийства своего соперника, все они были еще почти детьми! — воскликнула Екатерина. — Неужели можно наказывать за давно уже забытые помыслы? Это же, это …. Это чудовищно! И несправедливо!

— Не суди о справедливости по своим меркам, — ответил Дмитрий. — Во — первых, юноша не только совершил грех, помыслив об убийстве, но и решил пойти против воли Богов, не дававших им ребенка. Может быть, если бы он раскаялся сразу после свадьбы и исповедал свой грех Мудрейшим или шаманам обоих племен, то те смогли бы снять с него одинарное проклятие. Но он впал в гордыню и решил пойти по Пути Тьмы — найти и применить запретные заклинания. И тем самым совершил второй грех. К тому же он еще и солгал. Ну а относительно вины женщины, я полагаю, что тут все дело в том, что поскольку здешнее общество гораздо более пси — чувствительное и все местные жители эмпаты, то девушка не могла не ощутить той волны агрессии, которая исходила от ее возлюбленного при взгляде на соперника в борьбе за ее сердце. А значит, ей это если и не нравилось, то она как минимум отнеслась к этому спокойно, приняв затем любовь того, кто мог, пусть и в мыслях, совершить убийство! И тем самым согласно здешним канонам тоже совершила если и не грех, то серьезный проступок.

Цветущая Ветвь всхлипнула и едва заметно кивнула.

— Ну а когда они уже поженились и стали спать вместе, то рискну предположить, что и поиск и использование запретных заклинаний муж тоже не мог сделать без ее ведома, Или все — таки нет? — в этот момент Дмитрий пристально посмотрел на девушку и Парящего Орла.

— Нет, она ничего не знала! — воскликнул молодой мужчина и все сидящие в типи ясно ощутили, что он говорит правду. — Я задумал это один! И тщательно скрывал свое намерение.

— Ну что ж, это дает мне шанс попытаться все исправить, — произнес Дмитрий. Тут же добавив: — Но только при условии, что вы оба искренне раскаетесь в том, о чем мы только что говорили!

Цветущая Ветвь, положив руку на живот, всхлипнула. Муж прижал ее к себе, стараясь успокоить. Но и у него на глазах тоже блеснули слезы.

— Я проклинаю себя всякий раз, когда думаю об этом, — глухо сказал он. — Если бы можно было повернуть время вспять, я бы никогда не пожелал смерти сопернику. Я бы не стал убивать его в своем сердце! Но тогда я был слишком мал и глуп. И вместо того, чтобы идти к отцу или Мудрейшим, я снова и снова представлял, как я делаю это! Но я не знал! Не знал, что так будет!

— А когда после свадьбы ты вместо раскаяния и обращения к нам решил искать запретное знание, то тоже не знал, что собираешься сделать?! — жестко спросил шаман племени, к которому принадлежал Парящий Орел.

— Нет, Мудрейший, это я знал, — склонив голову, глухо ответил молодой человек. Но тут же поднял глаза и, прямо взглянув на шамана, произнес: — Но я готов понести за это любую кару! Лишь бы мой ребенок смог получить право жить!

— Если предки и Боги отвергают эту новую жизнь, мы бессильны, — удрученно сказал юноша — знахарь из племени Цветущей Ветви. Его поддержали и другие целители и шаманы.

— Нам жаль, что это случиться, — сказал старший из шаманов, качнув убором из перьев, — но духи правы, отвергая жизнь, полученную таким путем. Мы не можем идти против закона.

Молодая женщина опять заплакала.

— Как вы можете?! Это же бесчеловечно! — вскричала Катя прежде, чем Дмитрий успел ее остановить.

— Иногда, чтобы увидеть что-то, надо подняться выше, — проскрипел древний старец, посмотрев в глаза Дмитрию. — Даже птицы иногда могут обратиться к Богам Неба и те даруют им дождь. Если мой праправнук видел тебя говорящим с Духами в Запредельном мире, может, тебе стоит подняться туда? И попытаться найти способ испросить у наших Богов прощения для этих двух заблудших.

— Вы правы. Раз проблема спрятана в Глубине Сущего, значит, там и надо искать ответ!

«Вот, похоже, и сбывается мой сон про ребенка», — подумал Дмитрий. И рассказал индейцем, что собирается делать, и что ему для этого нужно. Шаманы предложили свою помощь, но он сказал, что в данном случае для него лучше уединение. Один из целителей предложил ему пойти на Место Силы — поляну лунных цветов. Это было недалеко, всего в получасе ходьбы. Поскольку Дмитрий чувствовал и сказал, что наилучший момент для задуманного им наступит лишь спустя некоторое время, было решено, что пока гости могут отдохнуть и поесть в специально поставленном для них типи.

В сумерках, когда на небосклоне по очереди появились одна за другой две из трех лун, в типи, где жили гости, заглянул сын шамана и жестами поманил за собой Знахаря из Иного Мира. И когда тот вышел, сообщил, что будет его провожатым к Месту Силы. Дмитрий сказал, что готов и поэтому они могут отправляться. Под совместное камлание собравшихся шаманов двое знахарей скрылись в лесу.

Когда примерно через полчаса они пришли на место, Дмитрий поначалу даже подумал, что проводник в темноте ошибся. Поляна вроде как ничем ни отличалась от двух других, пройденных ими по пути. Но стоило ему выйти в ее центр, как он ощутил мощный ток сил. В этот же момент возник просвет в тучах и призрачный свет двух лун залил землю, над которой почти сразу же начало подниматься серебристо — голубоватое сияние. Сопровождавшее раскрытие бутонов поразительных по своей красоте снежно — белых цветов. Светящиеся в темноте, они будто впитывали в себя лунный свет, озаряя поляну неземным мерцанием. Воздух наполнил исходящий от них тонкий аромат. Хотелось бесконечно стоять и смотреть на это великолепие. Казалось, даже время останавливает свой бег — настолько завораживающей и прекрасной была возникшая картина! И Дмитрий понял — лучшего места для Погружения ему и впрямь не найти. Все вокруг было словно специально создано для настраивания на нужный лад!

Знахарь опустился на траву среди белоснежного сияния, расслабился и начал настраиваться на скольжение по Узору. Проделал несколько упражнений для накапливания энергии и вхождения в необходимое состояние. Остановил мысленную речь. Какое-то время он погружался в течения «океана» коллективного разума планеты. Но уже скоро почувствовал, как его подхватил сильный поток, закручивая и увлекая все глубже, пока не вынес к некоему слою здешней ноосферы, переход в который словно отделяла явно ощутимая Грань между Узором Общности и Узорами Индивидуальностей. Грань, на которой становились видимыми и все Силы планеты (Силы стихий) и вся сеть линий, соединяющих объекты Мира в единое целое. С нее мир воспринимался как совокупность светящихся объектов и связывающих их линий и находящихся в промежутках между ними сложных «теневых» структур. Заодно, пока способность к логическому мышлению еще не покинула его, Дмитрий обратил внимание, что «теневая» часть здешней ноосферы действительно имела форму очень красивого кристалла, обладающего, как сказали бы земные минералоги, фрактальной размерностью и симметрией. Так что сделанный автоматическим транслятором во время беседы с местными шаманами и не понятый тогда ими перевод про какую-то составляемую Богами Нижнего Мира Сингонию Великой Друзы, похоже, имел вполне реальный смысл.

А еще Дмитрий сейчас точно знал, что достиг в своем погружении именно того места, которое индейцы и назвали Запредельным Миром. Воспринимаемым им сейчас как безбрежное переплетение потоков света и тени. Места, где были проявлены Боги этого мира!

Здесь в посмертии существовали, сплетенные в непрерывный переливающейся узор, миллионы сознаний разумных существ, живших на этой планете с момента зарождения первого из них. Самые верхние или, наоборот, глубинные — как посмотреть — слои ноосферы. Именно здесь он мог поговорить со Сверхразумом планеты индейцев и попробовать уговорить его снять проклятье, отменить страшный приговор ни в чем неповинному ребенку. Это было непросто, ведь разговор с ноосферой представляет собой особую технику построения, передачи и расшифровки образов и символов, требующую огромной концентрации, внимания и сосредоточенности, а также отнимающую много Личной Силы.

Знахарь огляделся. Далеко — далеко внизу пульсировали тысячи живых сознаний. Индейцы, земляне. Отсюда Дмитрий чувствовал их всех. События, причины и следствия соединялись в грандиозный непрерывный узор, проходящий через все слои и сплетаясь здесь, в каузальном слое Бытия, с Узором предков. Действительно, если смотреть отсюда, ноосфера была будто пронизана множеством нитей. В большинстве мест они хорошо прослеживались и все узоры были ясными, но кое-где спутывались, внося рябь в общую структуру.

Перед переходом через Внутреннюю Грань, отделяющую уровни причин от уровней следствий и одновременно связующую их, Дмитрий наметил путь для возвращения в тело и «привязал» его к Узору своей Индивидуальности. И лишь после этого скользнул в Запределье.

И сразу же в его не замутненном больше размышлениями восприятии возник символ.

— Зачем ты здесь, иномирянин? — ощутил он его значение. Общение во время пребывания Сущности в состояниях, позволяющей большей Ее части пребывать на таких уровнях бытия, вообще шло не словами, а способность к логическим размышлениям отсутствовала. Здесь были только чистое восприятие и чистое же ощущение. Так что все описанное ниже является лишь весьма отдаленным преобразованием в слова всего того, что Дмитрий сейчас ощущал и воспринимал. Напрямую, минуя фазы анализа и синтеза.

Он вызвал образы Цветущей ветви, ее мужа и их нерожденного ребенка, тут же передав чувства горя и скорби родителей. После чего, наполнив получившуюся картину своей Личной Силой, свернул ее в символ. И отправил его вдоль стольких нитей Узора, сколько он смог охватить своим потоком внимания.

— Мы знаем об этом, — ответ пришел почти сразу же. — Родители нарушили Закон, ребенок не должен родиться.

— Они раскаиваются и очень сожалеют о том, что и как они делали.

— Их действия и мысли испачкали и спутали Нити их Узоров Судьбы. Это не может остаться безнаказанным. Ребенок несет отпечаток их поступков и он не должен родиться.

— Все это так. Но когда они пачкали свои Узоры первый раз, то были еще практически детьми. И не осознавали всей пагубности своих действий. И лишь позже отец залез в грязь осознанно. А еще не родившийся ребенок и вовсе неповинен в грехах своих родителей.

— Но он несет в себе отпечаток зла. Мы не можем допустить дальнейшего распространения загрязнения в новых нитях Узора, которые создаст уже его Судьба.

— А если распутать нити зла? Если исправить его Узор?

Ответа не было довольно долго. Хотя времени, в привычном для большинства понимании смысла этого слова, здесь не было, но длительность задержки с ответом ощущалась так же явно, как и затянувшаяся пауза в обычном разговоре. И вот, наконец, ответ возник.

— Мы не должны поощрять нарушителей. Если мы дадим ему жизнь и примем его душу в наш Единый Узор, то другие могут подумать, что Изначальные Запреты ничего не значат!

— Но ведь нельзя смотреть на все нарушения одинаково. Во многих Мирах, где я был до того, как посетить ваш, жизнь священна…

— У нас тоже.

— Тогда можно ли отнимать ее, если есть хотя бы и маленькая возможность сохранить? Сейчас, пока я здесь, я могу попытаться распутать и очистить загрязненные Нити! — знахарь распахнул разум, открывая для обозрения свои лекарские знания, и ощутил, как сквозь него потекли потоки восприятия сразу нескольких сверхразумов. Каждый воплощал в Себе определенный принцип устройства этого мира. В его душу смотрели местные Боги. И он решил продолжить, посылая ИМ новый ряд символов:

— Родители не понимали всех последствий сделанного. И разве справедливо одинаково судить то, что сделано по незнанию и намеренно? Можно ли наказывать одинаково его и того, кто поняв глубину своего падения, продолжает творить зло дальше? Кроме того, поняв тяжесть своих проступков, отец и мать ребенка искренне раскаиваются и, если бы можно было повернуть колесо времени вспять, то они бы никогда уже так не поступили.

Ответа пришлось ждать еще дольше. Дмитрий чувствовал, что ему становится все труднее оставаться на этом уровне переплетений Узора. Здешняя ноосфера хотя и контактирует с ним весьма дружелюбно, но подпитка энергией от нее идет хуже, чем обычно. Из — за той серой пелены, тонкая пленка которой окружала сейчас Кокон его Сущности. Пелены, большинство Нитей которой тянулись к похожим на кляксы спутанным частям Узора, так или иначе связанным, как он ясно ощущал на этом уровне Проникновения, с землянами.

Ответа все не было. Приходилось рисковать — и он начал разматывать слои Кокона своей Личной Силы, тратя на пребывание на этом уровне уже эту трудновосполнимую субстанцию. И вот, наконец пришел ответ — Боги и духи предков согласны дать шанс новой жизни, о которой попросил иномирянин. Он смог убедить их!

Пора было «выныривать». Дмитрий чувствовал, как Ткань Бытия уже начинает проникать в его Сущность и поглощать ее Светимость. Он перевел поток внимания на сделанную перед погружением «привязку» Узора Индивидуальности к своему физическому телу. Где-то далеко от Слоя Реальности, где он пребывал сейчас, вспыхнула маленькая яркая искорка. Но путь к ней казался таким длинным и трудным, сил уже осталось так мало, а вокруг царили такие покой и умиротворение, что уходить не хотелось! И он уже почти решил остаться здесь, когда из далекой искорки выплыли и стремительно приблизились образы красивой молодой девушки и мерцающих в свете двух лун потрясающе красивых снежно — белых цветов. Оказавшись рядом, они стали вновь удаляться, маня его за собой. При этом девушка призывно тянула к нему руки. И ему захотелось догнать ее. Он рванулся. Еще немного…

Сущность ощутила, как вздрогнуло вмещавшее ее на этом уровне Бытия тело, и осознала, что соединилась с ним. Сознание пока не вернулось полностью, и Сущность еще не вспомнила, какое Имя носит Она здесь и сейчас. Глазами своего тела Она окинула окружающий пейзаж. Лесная поляна, сияние лунных цветов. Память вернулась сразу, скачком. Он — Дмитрий, знахарь. В просвете над вершинами деревьев видны уже три луны. Их проникающий повсюду рассеянный свет заливает землю, а в небе переливаются крупные звезды, соединяясь в причудливые созвездия. Он на планете Большая равнина. И только что «говорил» со здешней ноосферой, пытаясь спасти не родившегося еще ребенка. В сознании вспыхнули образы — он отчетливо вспомнил — у него получилось! В данный момент здешние Боги уже, наверное, говорят с шаманами. Дают указания, что делать. С супругами проведут обряды очищения, убирая наложения и исправляя их Узоры Судеб. Шаманам будет дано право заново сплести энергетический узор ребенка, убрав все лишнее-то, что привело бы к уродствам и патологиям. Он успел, он смог! Дмитрий вдруг ощутил, что отделяющая ребенка от Мира оболочка лопнула и распалась, и в того полились потоки энергии. Дмитрий точно знал и то, что эта история найдет отражение в сказаниях, рисунках и навсегда останется в общей памяти здешних народов. Это войдет в предания для назидания и обучения будущих поколений. Теперь шаманы и Мудрейшие будут объяснять Закон подробнее, чтобы родители смогли научить ему детей и те не нарушили его по недомыслию! А местный Сверхразум станет относиться к своим разумным клеткам бережнее и разбирать каждый случай тех или иных нарушений правил, учитывая все нюансы и руководствуясь больше духом и истинным смыслом, а не только «буквой» исконных законов и правил. Знахарь знал это, чувствовал и ощущал радость, смешенную с огромной усталостью. Зов Пути привел его сюда не напрасно — он сделал то, что должен был сделать! И тем самым выполнил часть своего Предназначения!

Но к этой радости примешалась и горечь, когда он отчетливо вспомнил вкрапления в пространстве смыслов Запредельного Мира, нарушающие стройную регулярность здешнего духовного кристалла и вызывающие рябь на Узорах Причин и Следствий. Увы, но индейцы, похоже, правы в своих предположениях. Он осознал, что все эти новообразования в Ткани Бытия возникли именно из — за действий людей. А значит, им действительно лучше оставить эту планету. Или кардинально изменить характер своей деятельности на ней.

А еще он вспомнил связанные с землянами затемнения, путанки, заломы и склянь, здешнего Узора Ткани Бытия. Раньше за все время своего путешествия он так сильно в местные Узоры еще ни разу не вплетался. А лишь с этого уровня завязки было видно, что части Узора, содержащие сгущения Нитей землян, более тусклые, а местами и вовсе темные по сравнению с остальными частями, переливающимися разными оттенками светлых тонов. Сгущения Нитей намерений и желаний землян в «чистой воде» Узора этой планеты выглядели кляксами или масляными пятнами, которые буквально обволакивали поверхности Коконов Сущностей тех, с кем они соприкасались. Обволакивали и «прилипали» — как липнет к перьям птиц разлившаяся в море нефть. Вызывая тем самым постепенное уменьшение светимости Коконов, и делая их все более тусклыми. Увидел он и то, что его личный Кокон избежал существенных искажений лишь потому, что его поверхность была достаточно совершенна и хорошо защищена. И загрязненные намерения не смогли и не успели налипнуть на нее в достаточном количестве. Вокруг его Кокона образовался только тонкий слой мысленной грязи. Эта серость не смогла проникнуть внутрь него или нарушить форму его поверхности и «растеклась» по ней тонким слоем. Но если слой этот со временем станет толще, то искажения возникнут и в его восприятии. Знахарь решил, что сегодня же, вернувшись в деревню и восстановив уровень Личной Силы, выполнит специальный ритуал очищения. Состоящий из определенной последовательности обрядов, идущих в течение двух или трех — в зависимости от уровня загрязненности — дней. С подобного рода «инфекцией разума», как, впрочем, и с любой другой инфекцией, проще бороться с помощью прививок и «перехвата» ее проникновения в организм на самой ранней стадии. Не дожидаясь, когда болезнетворные агенты уже распространились во множество мест и успели там расплодиться.

Дмитрий посидел какое-то время, приходя в себя и восстанавливая силы, а потом отправился к деревне. В памяти всплыл образ Кати. Теперь то он мог осознать, что образ той тянущей к нему руки и звавшей за собой девушки был ее. И если бы не он… Бр — р — р, даже думать не хочется, что Узор его Индивидуальности мог полностью распуститься, а составлявшие его Нити Сущности стали бы всего лишь частями других Узоров. И он перестал быть как Личность и тем самым навсегда лишился посмертия.

И поэтому он не удивился, что первой, кого он увидел, подходя к деревне по ясно видимой в призрачном свете трех лун тропинке, оказалась именно Катя. Она кинулась к нему:

— Получилось! Получилось! Мы сидели, я пыталась ее утешить, и вдруг ребенок зашевелился! Ты представляешь?! Я увидела, как его аура почти мгновенно наполнилась светом!!! У нее будет мальчик. Я это ясно — ясно увидела! А шаманам было целое видение, что и как надо делать дальше. Сейчас они повели родителей в отдельный дом. Ты представляешь, получилось!!! А теперь давай, «колись», что ты сделал?

Сказав это, девушка вдруг замолчала и посмотрела на Дмитрия более пристально. После чего спросила с уже иной интонацией взволнованности:

— Слушай, а у тебя самого то все нормально? А то в тебе ощущается… Тоска, что ли. А еще был момент, когда мне остро захотелось тебя увидеть. Очень сильно захотелось. Так у тебя все нормально?

— Да, — улыбнулся Дмитрий, почувствовав гораздо большее, чем раньше, расположение к девушке. И, помолчав, добавил. — Теперь да.

Но эти его слова она уже не услышала, потому что они подошли к деревне и их сразу же окружили наперебой говорящие индейцы, каждый из которых стремился коснуться Дмитрия. Окруженные это шумной толпой они дошли до типи местного шамана.

После всех объяснений и разговоров Дмитрий, Катя, Трофимов и Паша разошлись на ночевку по отведенным им жилищам.

Землянам несказанно повезло. Оказалось, что шаманы и Мудрейшие всех окрестных поселений собрались не только и даже не столько ради того, чтобы разобраться с тем, что случилось с Цветущей ветвью, Парящим орлом и их ребенком, а потому, что пришло время свадеб. И согласно заведенной очередности их проведения на сей раз индейцы из ближайших племен собрались именно в этой деревне. А для новобрачных по разные стороны деревни построили дома, которые так и назывались — Дом Женихов и Дом Невест. Но раз случилось горе, да еще такое, церемонию решили отложить. Может, народ чем-то прогневал Богов и духов и случившееся — это лишь первая капля прольющегося на них потом Дождя Скорби? Вдруг они провинились и требуется длительное очищение и посты? Тогда соединение новых семей невозможно и состоится только после долгих месяцев в следующий Свадебный период. Но раз все так хорошо разрешилось, обряд состоится уже завтра. За что, конечно же, все невесты и женихи, а равно и их родственники были готовы буквально носить Дмитрия на руках. А его»светившим отраженным светом» спутникам, не смотря на то, что они были нечистыми, как промеж собой называли индейцы землян, было сделано много послаблений. И Катерине, которой было жутко интересно, как готовят невест, разрешили, в порядке исключения, побывать и даже остаться на ночлег в Доме Невест. Куда она немедленно и упорхнула.

Этнограф же с горящими глазами сообщил Дмитрию, что все Мудрейшие, шаманы и знахари в оставшиеся до рассвета часы проведут назначенный Богами обряд очищения и лечения Парящего орла, Цветущий ветви и их ребенка. И он просто не может на нем не присутствовать — ведь это же так интересно! Вообще-то сегодня будет происходить только часть, хм, мероприятий, а весь ритуал будет длиться дольше и проходить в несколько этапов. Но когда еще он попадет, и попадет ли вообще, на подобный сбор магической элиты! Ведь после обряда можно будет пообщаться с шаманами, расспросить их. А наблюдая за обрядом можно многому научиться — если знать, на что обращать внимание. В кои то веки его допустят на столь значимый обряд — а все благодаря тому, что он всего лишь пришел вместе с уже ставшим объектом почитания Знахарем из Иного Мира. И упустить ТАКОЙ ШАНС нельзя! Да и сказителей в деревню пришло много. Так что он, Паша, намерен провести ночь и следующий день с пользой и удовольствием!

— Уф, надеюсь, я смогу все запомнить! Или лучше записать? Или запомнить? Нет, все — таки записать, у меня и блокнот есть, — продемонстрировал потрепанные листки и карандаш Паша. — Можно, конечно, было бы взять голокамеру, но ты же видел, как они не любят нашу технику. А я уважаю их выбор. Вот и приходиться действовать по старинке. Главное потом разобрать бы свой подчерк.

И с этими словами этнограф помчался вслед за уже собравшимися вместе и двинувшимися в лес шаманами и Мудрейшими.

Дмитрия же с огромным почтением пригласила в гости семья Вапуку. Его родители были безмерно счастливы, что Знахарю удалось уговорить Богов и духов предков снять шаку с их старшей дочери и еще нерожденного внука. Знахарь попросил разрешить и Трофимову переночевать вместе с ним, но тот сказал, что пойдет ночевать во флайер. «На всякий случай. Мало ли что»,.. — буркнул он.

В типи родителей Вапуку Дмитрия с почетом устроили у очага рядом с местом главы всего семейства, оказавшимся старейшим жителем деревни и, к тому же, одним из ее Мудрейших. Правда его самого пока не было — он вместе с другими Мудрейшими и шаманами совершал второй этап явленного им Богами и духами предков особого обряда очищения. Хозяева предложили угощение, но Дмитрий отказался. Он тоже начал уже готовиться к своему ритуалу очищения, необходимость которого стала очевидной после погружения в здешнее Запределье. А поскольку после возвращения на базу выполнение обрядов может оказаться затруднительным, он решил сделать это у индейцев. В качестве же подготовки к основной части ритуала надо было в течение суток ничего не есть и не пить и выполнять специальные упражнения. Поэтому сейчас он просто сидел и слушал радостные речи счастливых бабушки и дедушки. А потом в типи появились и сразу же кинулись засыпать его вопросами еще и Вапуку со своей младшей сестренкой. Но спустя короткое время, заметив, что гость буквально «клюет носом», мать строго сказала им идти спать. Дмитрий был ей очень признателен и тоже сразу улегся на отведенное специально для него место. И мгновенно уснул.

Утро в деревне, не смотря на праздник, началось, как и в обычные дни, с разбора снов. Вся семья собралась у очага. Мать разложила фрукты, достала лепешки, испеченные из заменявших индейцам хлеб плодов, и разлила по кружкам ароматный травяной чай. Вся семья приступила к завтраку. Дмитрий ощутил, что может безопасно попробовать чай и некоторые ягоды. Оказалось немного непривычно, но вкусно. Потом каждый из членов семьи по очереди — от младших к старшим — начал рассказывать свои сны. Каждый из которых тщательно разбирался: обсуждалось, почему приснились то или иное событие или предмет, с чем это может быть связанно и все ли во сне было сделано правильно. Для знахаря этот было не то, чтобы странно, но непривычно. Он и сам использовал в своей практике осознанные сновидения, но здесь они были даже не ритуалом, а будничной ежедневной практикой. И поэтому он внимательно слушал, стараясь вникнуть в суть происходящего. Вернувшийся после ночного обряда глава семьи объяснял и детям, и их родителям, как нужно было поступить в том или ином случае, хвалил, если все было сделано правильно, поощрял к рассказам и извлечению уроков, объяснял, как было бы лучше поступить в той или иной ситуации. Причем говорилось все так, словно никакого различия между сновидческой и обычной реальностями просто не было. Когда рассказы закончились, Дмитрий осторожно поинтересовался, какой смысл они вкладывают в подобную практику? И не смог сдержать удивления, узнав, что индейцы искренне полагают, что таким образом они учатся через сны управлять процессами, происходящими в мире явленном. Кроме того, Дмитрию рассказали о многих открытиях, которые были сделаны во сне, а потом с успехом использовались в быту. Видя искренний интерес гостя, Мудрейший пояснил:

— Отец — небо и Мать — земля любили друг друга, и у них родились дети — первые люди. И они начали сновидеть все вокруг. Животных, птиц, рыб. Они творили силой мысли и наделили этими способностями нас, а после смерти они обратились в горы, реки, равнины, духов и все, что мы видим вокруг, вплоть до самой преграды, разделяющей нас со звездами, и продолжают сновидеть вместе с ныне живущими. Мы — дети своей земли: она дает нам еду, кров, поддержку и защиту. Для нас она живая. Странники, пришедшие со звезд, часто спрашивают, какому из племен принадлежит та или иная земля. Мы не понимаем — как земля может кому-то принадлежать? Она же наша Великая Мать. У нас говорят: «земля не принадлежит нам — мы принадлежим земле». А сны — подарок нам от Великого Отца — Неба. И оно тоже ничье — разве может отец принадлежать кому-то одному из своих детей? Но об этом прибывшие со звезд почему-то не спрашивают.

Дмитрий чувствовал глубокое недоумение старца странными, на его взгляд, вопросами людей насчет частной собственности на землю. Но поскольку лично его сейчас больше интересовали сны, то он постарался вернуть разговор в русло этой темы.

Оказалось, что вся культура индейцев буквально пронизана сно — видением. Через сны, как они считали, передавалась самая разнообразная информация. Можно было предсказывать погоду, общаться с миром Духов, разрешать потенциальные конфликты, которые могли бы нарушить спокойное течение «реки жизни». Они даже играли важную роль в церемониях врачевания! Ребенка с детства учили методам осознания и управления сновидениями. Индейцы считали, что сны наделены особой энергией и учили детей чувствовать, контролировать и направлять ее. Ведь в снах можно творить то, что потом воплотиться в реальность! Поэтому и толкование снов было основной темой ежедневных утренних обсуждений. Сначала в семье, а если находился такой сон, который мог быть важен и для всего племени, то его разбирали уже на совете Мудрейших.

— Мне сегодня во сне было очень страшно, — сказала маленькая Мануки. — Я оказалась на вершине священного гриба, хотела посмотреть на нашу деревню, но не удержалась и стала падать. Было так страшно! Я закричала и проснулась.

— Это чудесный сон, доченька, Духи земли тебя любят и хотели что-то показать. В следующий раз не бойся. Ты же можешь во время падения снизить свой вес, а когда мягко приземлишься, посмотри вокруг. И обязательно обнаружишь что-то необычное, — сказал отец.

— Или можешь вообще не приземляться, а полететь. Насладиться полетом и увидеть сверху что — нибудь интересное, — добавила мать.

— А на меня сегодня напало чудовище! — сказал Вапуку. — Оно было огромное, страшное и очень — очень злобное.

— Ой! Оно съело тебя?! — воскликнула девочка, закрывая руками лицо.

— Нет. Я знал, что если оно проглотит меня, то у него в животе я встречусь с кем-то хорошим и подружусь с ним. А если убегу, оно меня не догонит. А еще я мог позвать друзей, и вместе с ними сразиться с ним и победить.

— И что ты сделал? — спросил прапрадед.

— Я с чудовищем подружился. Оно стало хорошим. И даже выпустило того, кто был у него в животе. Мы вместе сделали игрушку, способную летать под облаками! Это было так весело!

— Молодец! Ты выбрал путь со — действия и помог сразу двум существам, за что тебе и дали подарок. Ты запомнил, как была сделана эта игрушка?

— Конечно! Я очень внимательно рассматривал! Мы украшали ее лентами и перьями. Получилось очень — очень красиво. Мы бегали по лугу, держа ее за нитку, а она летала как птица — высоко — высоко! А можно мы с ребятами сегодня сделаем такую же?!

— И я хочу! И я! — закричала сестра.

Они обсуждали детали, а Дмитрий подумал, что на Большой равнине сегодня появиться один из первых (не мог же он быть уверен, что никому из индейцев раньше тоже не снился похожий сон), а может и вообще самый первый летательный аппарат! Сон мальчика был признан важным и достойным вынесения на совет Мудрейших и шаманов. Поэтому после разбора снов всех остальных членов семьи старец, отец семейства и Вапуку отправились на совет деревни, где работа по обсуждению снов должна была продолжиться. Малышка, схватив куклу и несколько ярких лент, побежала за ними.

— Какие красивые цвета, — сказал Дмитрий, кивнув на ленты.

— Меняльщики с гор привезли, — улыбнулась хозяйка и подала одну знахарю. Материал походил на тонкий шелк. — Духи научили их выращивать ралинов — это такие маленькие червячки, которые делают и дарят нам тончайшие нити. Из самых нежных делают ткани, более толстые пускают на ленты. Краски им привозят соседи с побережья и из восточных лесов.

Потом женщина рассказала, что те сны, которые были признаны достойными того, чтобы о них узнали все, после их обсуждений Мудрейшими будут положены в основу действий всего племени. Например, взрослые помогут детям сделать определенные предметы, увиденные теми во снах. Кто-то начнет работать над костюмами, изображениями, постановкой танцев и разучиванием песен, которые они слышали или видели во сне. Хотя сегодня день особый и, возможно, обычный порядок претерпит некоторые изменения.

Дмитрию было интересно узнать, что сны управляют действиями не только тех, кто их увидел. Например, если во сне человек видел своего друга, делающего что-то не так или ведущего себя агрессивно, он сразу же после пробуждения обязательно должен сообщить тому об этом, чтобы друг мог пересмотреть свой возможный образ действий. Верно было и обратное — если сам видевший сон делал в нем по отношению к кому-то, кого знал наяву, что-то плохое, то проснувшись, нужно было рассказать об этом и попросить прощения. Ибо индейцы свято верили: то, что человек способен совершить во сне, он при определенных обстоятельствах может совершить и в реальности Ну и конечно же, если во сне увидишь, что кому-то угрожала опасность, его надо обязательно предупредить!! В общем, индейцы полагали, что граница между миром сновидений и миром дня проходит лишь в сознании.

Рассказав все это гостю, хозяйка предупредила, что ей пора уходить в Дом Невест — помогать девушкам готовиться к свадьбам. Дмитрий поблагодарил и, выйдя вместе с ней, отправился туда, где землянам отвели место для приема пищи. Земная техника вызывала у индейцев пусть и скрытое, но раздражение, а земляне и Дмитрий при приготовлении пищи без нее обходиться не могли, вот им и отвели специальное место на опушке рядом с деревней.

Там уже была Екатерина. Трофимов же и Павел еще не подошли.

— Ты представляешь, — восхищенно сказала девушка, закладывая программу в молекулярный синтезатор, — они могут управлять снами! И даже моделировать их по своему желанию! Если тебе сниться кошмар, надо не убегать и прятаться, а повернуться к страху лицом! И начать рассматривать его, изучать. Или даже шагнуть навстречу испугавшему тебя образу и постараться заговорить или даже слиться с ним! Если во сне встречаешь какой — нибудь дружественный образ, можно попросить у него дар или стать твоим духом — хранителем. Они уверены, что потом это обязательно найдет свое воплощение в реальной жизни. Интересно, что духами — хранителями могут быть не только живые существа и растения, но и какие — нибудь природные объекты типа скалы или ручья. А у некоторых даже явления типа ветра! Ты только представь себе… Хранители рассказывают своим «подшефным» множество историй о песнях, танцах, одежде, описывают новые полезные ритуалы. И потом эта информация используется в повседневной жизни! Паша говорит, что культура и образ жизни в каждой деревни хоть немного, но разняться именно потому, что вся жизнь племени во многом зависит от персональных открытий, сделанных его членами во сне.

— Да, интересно. А где сам то наш славный Паганель?

— Скоро придет. Представляешь — на рассвете, когда я еще спала, звонит на коммуникатор и сообщает, что отправляется с шаманами заряжаться солнцем, — улыбнулась Катя, подавая Дмитрию тарелку с завтраком. — И даже на моем маленьком экране вижу, что у него глаза горят, а сам аж подпрыгивает — не зря его кузнечиком назвали. Чего-то там ему такое новое показали — от восторга даже заикаться начал. А мне объяснили, что если сон повторяется из раза в раз полностью или в вариациях, то это значит, что у меня есть какая-то неразрешенная проблема, незавершенное дело. Ну я им свои кошмары и описала — так они помогли расшифровать и дали конкретные советы, как лучше поступить, если вновь придется столкнуться с теми же сюжетами. Теперь я уже вроде как не боюсь очередного возвращения кошмара, а жду его. Потому что хочу попробовать сделать так, как они посоветовали.

— А я видел в информатории, что вроде как нечто подобное было и на Земле. Где-то в Малайзии, кажется. Сейчас не припомню точно, как называлось проживавшее там племя, его члены были очень миролюбивыми и среди них совсем не было душевнобольных. То есть они жили чуть ли не в первобытном, по вашим меркам, обществе, но были здоровее и счастливее жителей так называемых развитых — в вашем понимании смысла этого слова — стран.

— Интересно. Вернемся на «Пересвет», дашь ссылку — надо будет почитать.

Тут из — за ближайших типи появился Паша, на ходу делая какие-то странные движения руками. Едва подойдя, даже не взяв тарелку с едой, он с энтузиазмом кинулся рассказывать обо всем, что узнал нового. Обряды, истории, значение слов. Такой сбор Мудрейших, шаманов, целителей, сказителей из самых разных племен и предоставленное ему право всласть с ними наобщаться привели этнографа в полный экстаз.

— Все, я побежала, — сказала Катерина, стряхивая крошки с губ. — Сейчас родственницы невест придут готовить их к празднеству: притирания, ритуальные прически, рисунки на теле, в которых заложен, оказывается, целый язык орнаментов! А еще наряды, обувь, украшения, талисманы и амулеты! И во всем этом своя символика, свои смыслы.

— Я тоже хочу это узнать! — вскричал этнограф.

— Тебя не возьмут, — хихикнула Катя.

— Почему это?!

— Дискриминация по половому признаку, — улыбнулся Дмитрий. Паша поскучнел, но тут же воспрял духом снова.

— Тогда я пойду к женихам! Вот! Их ведь тоже обряжать будут.

Весь день племя готовилось к церемонии, которая должна была начаться вечером. Женщины делали праздничную еду, мужчины в центре расположенной неподалеку от деревни священной поляны выкладывали огромный костер, который будет гореть всю ночь. Вокруг поляны стояли вырезанные из дерева образы Богов и духов. Молодые девушки, не достигшие брачного возраста, плели венки и гирлянды из цветов. Старшие наставники готовили молодых. И все это сопровождалось особыми песнями и молитвами. В это же время проходили также смотрины и уже новые пары подавали обращения к Мудрейшим с просьбой о создании семьи в следующий брачный сезон. Подавшим заявки юношам и девушкам повязывали на руки браслеты ожидания, что соответствовало земной помолвке.

Дмитрий решил не терять день даром и начать свой ритуал очищения. Он чувствовал, что для того, чтобы увидеть весь Узор взаимосвязей между произошедшим на посещенных планетах, пора совершить Погружение в Глубь Вещей. Если и не на этой планете, то на следующей уж точно. Без этого он не мог ухватить общность подлинной сути всех тех событий, свидетелями которых он был. Но погружаться на уровни основы Бытия, имея на поверхности Кокона пелену из пришедших извне загрязнений, было равносильно самоубийству.

И хотя он, как и жители всех посещенных им планет, имел полное осознание происходящих у него психических процессов, но оказалось, что даже его Узор Индивидуальности мог быть загрязнен ИЗВНЕ! И эти наносы на Коконе, которые словно листья капусты окутывали ядро Сущности, которое Мирослав не зря называл кочерыжкой, способны были породить морок. Находясь под таким воздействием, человек вместо действительных явлений видит лишь образы, возникшие после искажения истинной формы этих явлений пеленой восприятия, образованной замутнениями, налипшими на поверхность Кокона Сущности.

Еще ночью, слушая, какие обряды предписали местные Боги для Цветущей Ветви и ее мужа, он узнал, что в деревне есть специальное строение, которое создано для проведения специального ритуала очищения. Название его транслятор перевел на интерлинг как «банный». А первый этап его собственного ритуала требовал, в том числе, и очищения огнем, воздухом и водой. Конечно, на ГИМПе был банный комплекс, но там не было природы, намного облегчавшей проведение любого обряда.

Перед тем, как приступить к очищению тела, надо было сначала прокачать его с помощью особых движений — проработать Силой Земли, которая в теле проявлялась через некоторые «каналы», в системе Дмитрия именуемые «земными тягами». Их можно было почувствовать в теле, когда его потянет вниз в момент полного расслабления.

Для выполнения упражнений Дмитрий пошел на ближайшую лесную опушку. В паре метров от огромного дерева он встал и выполнил «натяжку». После чего, сохраняя ощущение «внутренних нитей», «подвесил» на них тело, как костюм на плечики, расслабив его так сильно, чтобы остаточного напряжения хватало лишь на то, чтобы не осесть на землю. И представил тело в виде водоросли. Стопы — «корни» держались за дно, а все остальные части тела свободно свисали, готовые пропустить через себя волны силы. Достигнув этого состояния, он расслабил тело еще чуть — чуть и начал оседать, после чего петлеобразным движением подхватил движение тела вниз и волной перенаправил его в левую руку. Началось волнование.

Проработав ноги и руки, выполнил волны уже всем телом, включая туловище, шею и голову. Небольшие сначала, телесные волны усиливались — и тело начало волноваться все больше и больше. Прежде всего Дмитрий провел волнование в направлении вперед — назад. Потом из стороны — в сторону. А затем сделал все тело водоворотом, закрутив сначала в одну, а потом в другую сторону. Закончил он упражнения спонтанными волновыми движениями. Для чего отпустил тело, качнул его вправо — вперед и позволил ему начать падение. Когда казалось, что восстановить равновесие уже невозможно, он все же подхватил движение вниз и перенаправил его туда, куда захотелось самому телу. И пошел за этим спонтанно возникшим импульсом, продолжая подхватывать и переправлять движения тела до тех пор, пока не почувствовал достаточность. В заключение он встал ровно, взял силовую натяжку и, создав внутри тела стержень сил, выполнил амплитудный «маятник». Завершив «прокачку», знахарь вышел из леса и направился к жилищу местного шамана. Тот, видимо почувствовав его приближение, вышел из своего типи, чтобы с поклоном, приложив обе руки крест — накрест к груди в областях, где у него располагались сердца, приветствовать своего, как он сказал еще ночью, «собрата по Пути».

Дмитрий также поклонился и спросил, может ли он обменяться с местными жителями обрядами «очищения с помощью огня, воздуха, земли и воды», как переводилось на земной интерлинг название местного обряда инипи. Шаман, пристально взглянув на почетного гостя, вдруг улыбнулся и молча кивнул, выражая согласие. И сообщил, что гостю повезло — ближайший обряд инипи будет проводиться прямо сейчас, потому что перед свадьбой и женихам, и невестам надо обязательно очиститься. И поскольку он доказал, насколько хорошо умеет общаться с Запредельным Миром, то показанный им ритуал может оказаться очень полезным. Ну и, конечно, они с радостью покажут ему свой. После этих слов шаман и Дмитрий сразу же отправились к расположенном на другом краю деревни Дому Женихов. По дороге шаман объяснял гостю суть здешнего обряда.

В шатре для инипи молятся. Причем не только за себя, а и за родных, за друзей, за свой народ и за другие племена. А еще инипи — это обряд внутреннего и внешнего очищения, в котором пар символизирует священную и дающую жизнь силу Духа, совершающую очистительную трансформацию тех, кто проходит через обряд. Чтобы пар был постоянно одной температуры, в обрядовый шатер из разведенного рядом с ним ритуального костра постоянно приносят все новые и новые специально отобранные камни. Воду же из двух специальных источников приносят заранее. Небольшое отверстие сверху шатра обеспечивает доступ к Небесам и вход для духовной силы. Столб в его центре олицетворяет мировую ось, соединяющую Небо с Землёй. А возвращение прошедших обряд из тёмного помещения на свет означает их освобождение от всего нечистого. При этом температура пара в обрядовом шатре была такая высокая, что выдержать её можно только в состоянии молитвы. Во время которой надо было сосредотачиваться на той мощи и простоте, которая заключена в изначальных элементах — земле, огне, воде и воздухе, помогающих очистить тело, разум и душу. А еще во время этого обряда пели очень красивый магический напев.

Все это не только не мешало, а вполне соответствовало тому, что нужно было Дмитрию для проведения и своего обряда. Единственное, что немного напрягало — это необходимость перестройки своего организма для нейтрализации значительной концентрации находящихся в паре и дыме соединений лития. Но эти усилия были оправданы. И поэтому, дослушав шамана, Дмитрий стал рассказывать ему суть того ритуала, который хотел провести уже он.

Общее для обоих обрядов заключалось в том, что баня была храмом очищения, объединяющим в себе все природные стихии: огонь, воду, воздух и землю, а так же пространство в котором все эти стихии пребывают в определенном равновесии. Огонь разогревает землю (каменку), воду и воздух. Парящийся поддает разогретой водой на каменку и затем веником разгоняет вышедший из каменки пар, тем самым перемешивая силы четырех стихий. Задача — создать в пространстве парной определенное равновесие стихийных сил, называемое ЛАД. Находящийся в это время в парилке человек оказывается погруженным в эту Ладную среду, и его внутренние силы, силы природных стихий, из которых состоит человек, тоже начинают приходить в состояние равновесия — Лада. Таким образом, у человека происходит процесс отлаживания всего организма, или, говоря иначе, идет лажение.

Важно, чтобы пар в парилке был однородный. Тогда, даже если температура очень высокая, то ни тело снаружи, ни носоглотку при вдохе не обжигает, и вся парная среда воспринимается как прозрачно легкая и как бы проходящая сквозь тело. Это и есть ощущение легкого пара. Пара, создающего в теле и душе, ощущение легкости.

Главное же отличие обряда Дмитрия от местного заключалось в использовании веников, которые подбираются специально под то состояние, которого нужно достигнуть с их помощью. Используя названия земных деревьев, потому что транслятор был настроен на перевод на местные наречия с интерлинга, он пояснил шаману, что в разных ситуациях используются березовый, дубовый, липовый, пихтовый, кедровый веники. А еще они бывают можжевеловые, крапивные, рябиновые, эвкалиптовые, осиновые, и смешанные. Каждое дерево имеет свои характерные особенности и свою силу, что и используются во время парения для создания у человека нужного состояния. Парить веником нужно уметь. Следует не просто хлестать человека, а подхватывая веником пар, направлять его на нужные места в теле, чтобы этот пар выгнал боль или напряжение, разбил или растопил накопившиеся в мышцах и костной ткани зажимы. Иначе говоря, при помощи веника создается движение, которое, проходя сквозь тело человека, вносит в человека не только силы горячего влажного воздуха, но и те силы, что находятся в самом венике. Объединившись вместе, они и создают в человеке Лад. И прочищают его от всего чужеродного, вливая в него новые силы жизни. Сначала пропаривают ступни, затем ноги, постепенно поднимаясь вверх, к туловищу. После того, как все части тела первоначально пропарены веником, начинается выравнивание состояния. Тут важно уметь видеть и чувствовать, где в человеке находятся напряжения и плохо пропаренные места. И уже эти места веником прохлестывают.

И так делается по несколько заходов. Перепад температур во время банного обряда очень полезная вещь. Кроме очищения это дает еще и закаливание организма, способность противостоять внешним воздействиям и удерживать внутренний Лад. Во время резкого перепада температур создается мощное внутреннее движение, за счет которого и происходит такое же мощное очищение. Поэтому после каждого из заходов человека обливают заговоренной холодной водой. Если есть рядом какой — нибудь водоем или бассейн, в который можно окунуться или нырнуть, то это еще лучше. В этом случае заговор делается прямо на реку или озеро. Отдельный заговор делают и на воду, используемую для обливания камней.

Заговоры воды направлены на очищение и являются частью всего банного обряда. Заговор может родиться спонтанно, непосредственно перед обливанием или окунанием в воду. А может быть подготовлен заранее. Существуют так же и готовые традиционные заговоры воды, которые используются на родине Дмитрия на протяжении уже десятков столетий. Каким бы не был заговор, древним или только что рожденным, он должен читаться от сердца, от души-только тогда он будет иметь свою чудодейственную силу. Потому что возникнет не в уме, а в безличностном Сознании.

Ну, а если к этому добавить еще и все остальное — веник из определенных пород деревьев, пар из травяных настоев и смену температур, то получается очень сильное очищение и восстановление всего организма. На его родине говорят, что после бани будто заново рождаешься.

За разговором они подошли к предназначенному для проведения инипи особо сконструированному типи. Оба были готовы к тому, чтобы продемонстрировать все рассказанное по дороге сюда в действии. Дмитрий, оставив шамана готовить камни, воду и освещать строение, отправился в ближайший лес заготавливать веники. Что само по себе было мероприятием весьма непростым — следовало не только получить разрешение на срезание прутьев у духа леса, но и настроиться на прочувствование местных растений, чтобы заготовить веники из веток тех деревьев, которые по свойствам были родственны тем, которые использовались на его родной планете.

Собственно свадебная церемония началась после захода солнца. Под бой барабанов и песнопения с разных сторон деревни на поляну потянулись вереницы женихов и невест. Их сопровождали гости и родственники. Открыл церемонию танец шаманов. На них были головные уборы и украшения, обозначающие личные или племенные тотемы. Ритуал будет продолжаться всю ночь и танцоры будут двигаться без остановки от заката до восхода солнца. Подобные танцы являлись духовной практикой, позволяющей шаманам общаться с Великими Духами и Богами, заодно искупая, насколько это возможно, грехи всех жителей планеты и восстанавливая их связь с Матерью — Природой. И не дай Бог кому-то из танцоров упасть! Это считается плохим знаком — будет ураган, засуха, наводнение или еще какое-то стихийное бедствие. Или в каких-то из новых семей случатся несчастья. А значит падать нельзя! Дмитрий с уважением оценил нужные для этого силу духа и уровень владения своим телом.

После того, как шаманы начали свое безостановочное движение, все остальные собравшиеся провели совместный молебен. А потом уже начался и сам обряд бракосочетания. Зрелище было впечатляющим: сияющие в небе звезды, большой костер меж вековых сосен, скользящие в ритуальных плясках шаманы с раскрашенными лицами. Молодые мужчины в перьях и амулетах неистово били в ярко раскрашенные барабаны и обтянутые кожей и украшенные перьями и кусочками меха бубны. На бревнах между идолами сидели Мудрейшие. Девушки раздавали венки и гирлянды, пожилые женщины разносили чаши с обрядовым напитком. Каждому жениху и невесте подносилась чаша в форме утицы, которая здесь символизировала любовь и верность. Пить полагалось по очереди. Гостям же подавали чаши, богато украшенные символами, означающими благополучие и долголетие. Шаманы постепенно вовлекали в в танцы все большее число участников. Хорошо, однако, что все присоединившиеся могли покинуть танцевальный марафон в любой момент. И вот уже почти все гости закружились вокруг костра в едином движении. Языки карминно — красного пламени взлетали высоко вверх, разгоняя сгущающуюся тьму и отбрасывая на гибко изгибающихся самым фантастическим образом танцоров отблески, тени от которых метались по освещенному кругу словно живые. Темп исполнения движений был уже просто сумасшедшим — местные, если им было надо, действительно могли двигаться очень быстро.

Дмитрий перестроил восприятие, чтобы посмотреть на происходящее истинным зрением — и увидел, как над костром веселятся духи огня. Шаман рассказал, что каждое движение в танцах, каждый рисунок на теле, каждый цветок в прическе имеет свое значение, отражая историю человека, семьи, рода и племени в целом. Передает молодым пожелания любви и верности. Символы чистоты и открытости. И еще много всего.

Утром молодые пары прошли еще один обряд инипи, в котором жених и невеста участвовали уже вместе, что символизировало их переход в новый этап жизни. Им предстояло омыться и пропариться в специально построенном для этого отдельном «банном» типи. В отличие от только мужской и женской «бань», тут было два входа. Войдя с одной стороны, пары снимали ритуальные одежды женихов и невест, проводили обряд, а выходили уже с другой, надев одежду, соответствующую их новому статусу мужа и жены. После чего им еще предстояло совершить омовение в расположенных вокруг деревни пяти священных озерах. Делать это они должны были сами, в сопровождении лишь одного Мудрейшего и одной из старейших повитух.

Гостям же праздника шаманы помогли соединить их сознания с сознаниями парящих над землей птиц. И гости могли уже их глазами увидеть сверху всю картину празднества целиком. Дмитрий удивился, насколько легко удалось здешним жителям, пусть и при помощи шаманов, сделать то, чему он учился у Мирослава полтора года. Сам он тоже скользнул сознанием в небо, естественно, без помощи местных «коллег». Свадебная процессия, увиденная глазами парящего в небе орла, была удивительно красивой. Деревня располагалась в центре полукольца озер удивительной формы: вытянутый серп, идеальный круг, пятилучевая звезда, треугольник, квадрат. Ведомые Мудрейшим и старейшей повитухой молодожены ровной колонной выходили на берег озера и рассредоточивались по его берегу. После чего безо всякого стеснения снимали с себя всю одежду и по знаку Мудрейшего кланялись воде и опускали в нее принесенные с собой венки из цветов и трав. А повитуха просила воду дать будущим матерям здоровье и защитить их детей, когда те будут в утробе.

В разгар церемонии, когда все наблюдали за шествием молодых пар к первому из озер, на площадь прибежал Вапуку.

— Прапрадедушка умер! — закричал он.

— Ой, какое несчастье, — прошептала Катя. — Как им не везет — сначала история с ребенком, теперь это.

— Сочувствуем, — одновременно сказали Дмитрий и подошедший в это же время Трофимов.

— Что вы, — улыбнулся стоящий рядом Мудрейший. — Это хороший знак. Тем, кто сочетался в этот свадебный период, очень повезло! Дух умершего сам представит новые семьи Духам и Богам Запредельного Мира. К тому же конец пути лучше его начала. Когда человек рождается, мы не знаем, каким он будет. А когда умирает, все его дела уже известны. Наш брат сделал много хорошего и доброго и прожил богатую жизнь, так что нам не о чем горевать. Вот если бы он делал зло, а мы не смогли помочь ему исправиться, тогда да, это было бы очень больно. А так он легко вольется в реку жизни и будет проводником для нас по просторам океана Единства в Мире Другого Видения.

Погребальный обряд был начат сразу же после того, как в деревню вернулись молодожены. И был удивительно светлым, Тело положили на деревянный щит. Шаман племени исполнил ритуальный танец и начертал на земле вокруг щита уникальный по красоте узор, отражающий дела умершего. Мягкие линии и символы сплетались в картину, отражающую все его жизнь. Дмитрий подумал, что они очень похожи на символы, с помощью которых местные шаманы, как он понял, вели разговор со здешней ноосферой. Его догадку подтвердил Вапуку, пояснивший, что шаманы обсуждают дела умершего с Духами Запредельного Мира. Потом шаман этой деревни начал обходить тело по кругу, читая молитву и потрясая метелкой с бусинами. В ключевых местах ему вторили родственники умершего. Получался особый ритм. При повторном обходе по земле прошли первые завихрения едва ощутимого ветра. После чего к молитве присоединились Мудрейшие. Ветер усилился и смел узор, поднимая его в воздух над телом. Восходящие потоки смешивались, сплетаясь в один и возносясь в небо. Дмитрий заметил, что вместе с ними поднимаются и духи воздуха. А уже в небе к ним присоединились стрекозы, исполняя причудливый танец. И сейчас они вовсе не походили на тех чудовищ, которые яростно атаковали земные флайеры.

Видимо, почувствовав его поток внимания, обращенный на стрекоз, стоящий рядом Вапуку назвал их Стражами Неба, сопровождающими души умерших в Запредельный Мир. А так же охраняющими порядок.

— А что это значит? — удивленно спросил Трофимов.

— Когда-то еще на заре времен в прериях жили племена, которые воевали, — начал рассказывать мальчик. — Змеи зла жили в их сердцах. Мирные племена собрались на Большой сход и предложили им перестать убивать. Кто-то остановился, но другие продолжали множить зло. Тогда боги повелели стражам истребить змей. Злые погибли. С тех пор на великой равнине, в лесах и горах всегда царит мир.

«Занятно», — подумал Трофимов. — «Значит, мы можем подвергаться атакам этих стрекозоидов потому, что и нас здесь считают злом. Странно, что прогрессоры и этнографы Базы до сих пор не узнали об этой сторожевой роли местных стрекоз». Надо при случае порасспросить об этом Пашу. Но тот как накануне ушел сразу после завтрака, так до сих пор и пропадал неизвестно где. Конечно, его можно в любой момент вызвать по коммуникатору, но отвлекать увлеченного своим делом парня не хотелось. Тем более, что благодаря стараниям Дмитрия прибывших вместе с ним землян стали воспринимали более приветливо и открыто, чем обычно.

Пока Александр предавался этим размышлениям, на площади как из-под земли (хотя, может, так оно и было) возникли крупные насекомые, похожие на земных пауков — птицеедов. Они деловито добежали до щита и принялись окутывать тело белыми тонкими нитями. Закончив погребальный кокон, они также стремительно исчезли. Правда, на сей раз, земляне увидели, как те удалились в лес. Сразу после этого стоящие по периметру погребальной площадки девушки затянули красивую песню, взяли в руки корзины с лепестками цветов и пошли по ведущей в лес тропинке, осыпая ее лепестками. Следом двинулись молодые мужчины, подняв щит себе на плечи. Последними поляну покинули Мудрейшие, шаманы и все местные индейцы, собравшиеся проводить старейшего жителя их деревни в его последний путь. Вскоре процессия подошла к удивительно светлому месту. Деревья здесь были очень высокими и стройными — их гладкие стволы устремились ввысь, ветви как руки тянулись к небу. Все вокруг казалось легким и воздушным, и было наполнено солнцем, создавая настроение радости и покоя. «Прямо не индейская, а какая-то эльфийская местность — как в древних земных легендах и сказках», — подумала, глядя вокруг, Катя. Кокон сняли со щита и бережно опустили в заранее вырытое углубление, которое было украшено цветами и устлано травами — так что даже мыслей не возникало назвать его ямой. Каждый пришедший по очереди бросил поверх кокона по горсти земли, вслух вспоминая об усопшем что-то хорошее. А спустя буквально минуту вокруг места захоронения закружились прилетевшие со всех сторон большие серебристые бабочки.

— Как…как красиво, — восхищенно прошептала Катя.

— Это погребальный лес, — заметил стоявший рядом Мудрейший. — Уже сотни соединенных лун наши предки хоронили здесь своих умерших. Разреши спросить, почему ты грустишь?

— Ну а разве нет повода для печали, когда кто-то оставляет нас навсегда? — смущенно ответила Катерина, вдруг почувствовав себя крайне неудобно.

— Не у нас, девочка, — улыбнулся ей старик. — Мы не расстаемся с умершими навсегда. Они живут с нами в реках, деревьях, скалах. И они всегда будут с нами в этом лесу. Из кокона вырастет дерево и начнется новый круг жизни. Видишь, деревья здесь разных возрастов. Мы приходим сюда поговорить с ними. С кем-то в отдельности или со всеми сразу. Конечно, те, кто изменили форму жизни, не могут говорить с нами напрямую, но они здесь. Если плохо или что-то мучает, можно придти сюда и все рассказать им. Ответ придет всегда. Можно поделиться и радостью! Предкам приятно видеть достижения молодых. Так что нет повода для печали. Я вижу, ты имеешь способность к полному восприятию мира. После завершения ритуала прикоснись к любому дереву — и почувствуешь тепло и спокойствие.

Сказано все это было настолько по — доброму и искренне, что девушке ничего не осталось, как согласиться. В это время шаманы выстроились вокруг уже засыпанного углубления в два кольца и запели. Внутреннее кольцо двинулось справа налево, а внешнее слева направо. Ритм песни постепенно нарастал, и вместе с ним ускорялось вращение хороводов. И вот они уже бежали, причем Дмитрий еще раз убедился, насколько быстрыми могут быть индейцы. А шаманы, похоже, двигались с еще большей скоростью, чем обычные жители деревни. Ритм и темп достигли максимума и земляне, да и Дмитрий уже не могли ничего разобрать, голоса поющих ушли в ультразвук, чему немало способствовала, конечно, плотная атмосфера с высоким содержанием гелия. Но вот скорость движений и ритм песни стали снижаться. Дмитрий ощутил, что сразу весь лес откликнулся на проводимый ритуал, воззвав к самым глубинным слоям здешнего коллективного разума, а заодно и сразу ко всем стихийным духам. Все стоящие вокруг деревья склонились к месту захоронения. А потом подул ветер — подул сразу со всех сторон! А земля на поляне вокруг места захоронения вдруг зашевелилась и вверх ударили четыре тугие струи прозрачной голубой (здесь она была действительно голубой) воды. Да, здешний обряд похорон был сильным зрелищем. И сильной магией! Приводя к тому, что грусть расставания с умершим сменяли надежда и радость обретения нового Духа, который станет частью Запредельного Мира и еще одним Проводником по нему для членов племени.

Участники экспедиции провели среди индейцев еще два дня, общаясь и узнавая много нового. Проще всех было Дмитрию — он занимался понятной и знакомой ему работой — расспрашивал знахарей и шаманов, изучал местные методы лечения, и охотно делился всем тем, что знал сам.

Больше всех нового для себя открыла Катерина. Павел уже давно познакомился с бытом и культурой здешних племен, а она попала к ним впервые, но зато в какую благоприятную обстановку. И теперь с видимым удовольствием общалась с местными женщинами, проникаясь их укладом жизни и традициями. Брак здесь заключался один раз и на всю жизнь, и со временем любовь не ослабевала, а делалась лишь сильней. Муж и жена постепенно становились буквально одним целым, стремясь чаще радовать друг друга. Дети почитали родителей, а родители с любовью воспитывали своих детей, не внушая, а своим примером показывая им, какое счастье приносит жизнь по законам предков. Вообще, любовь присутствовала во всех сферах жизни индейцев. В отношениях с соплеменниками, с людьми из других племен, с природой, с животными. Здесь не было деления на «своих» и " чужих» — ко всем относились одинаково доброжелательно. Любовь, уважение, терпимость были главной основой законов всех племен. В этом мире не было преступлений и войн, а возникающие разногласия разрешались мирно. Даже любовных треугольников у них не было — эмпатия позволяла юношам и девушкам точно отделять, кто кого больше любит. И разбитых одиноких сердец здесь не было — те, кого отвергли, принимали это, точно чувствуя, что их избранник или избранница больше любят другого или другую. Но потом обязательно находилась пара и для них, причем такая, в которой вспыхивала новая любовь. Причем обоюдная любовь здесь уже была навсегда — так, словно две души становились одной. Ну а в редких случаях, когда любовь парня или девушки были одинаково сильны сразу к обоим любящим его или ее, встречались у индейцев и полигамные семьи. Которые тоже жили душа в душу — и никому даже в голову не приходило их осудить или упрекнуть.

Не было конфликтов и между представителями разных племен — горных с относительно развитой цивилизацией и «диких» равнинных. Каждый шел своей дорогой, но при этом между ними существовало развитое взаимовыгодное сотрудничество и никто не возносился над другим. Когда Екатерина спросила у одного из Мудрейших, отвечавших, как сказали бы на Земле, за межплеменные контакты, о том, что удерживает горные племена от возникновения чувства превосходства над равнинными, тот искренне изумился и ответил вопросом на вопрос:

— Разве может рука быть главней ноги?! Или голова существовать без тела? Мы дети одних родителей — Матери — земли и Отца — неба, мы одна семья. Зачем нам делиться? Что это нам даст хорошего? Какую принесет пользу?

Девушка не нашла, что ему возразить. Поняв, что ее контраргументы опирались на одно — желание получить большую пользу одним за счет других. Что для здешних жителей было совершенно не понятно!

Павел исчезал утром и возвращался лишь в темноте, усталый и страшно довольный.

— Вот еще пару таких вот выездов, — вздыхал он — когда местные ничего не скрывают, а наоборот, помогают разобраться — и он вместе с Дмитрием смог бы полностью разобраться в том, как местные шаманы питаются солнечным светом. Блокнот был исписан до корки и теперь этнограф делал записи на кусках коры. Индейцы, у которых не было письменности, с интересом наблюдали за ним и спрашивали о том, что он делает. При этом объяснение каждый раз вызвало недоумение. Им было совершенно не понятно, зачем он «ловит слова и пристраивает их на листьях странного растения, живущего у него в одежде», как они назвали его блокнот. Разве он не может все это просто запомнить сам или, если надо, попросить запомнить все это его помошников из Запредельного Мира?

Услышав это, Екатерина и Дмитрий переглянулись. Ведь если у жителей всех посещенных экспедицией планет нет подсознания и они умеют обращаться к ноосфере, то им и впрямь совсем не обязательно что-то запоминать — события своей жизни или то, чему их учили. В ноосфере хранятся все знания и данные о том, что было, есть, а может и о том, что будет. И значит, жителям всех посещенных ими планет просто нет нужды что-то записывать! Что означало принципиально иной путь развития этих цивилизаций, нежели в мирах, в основном опирающихся при передаче знаний на записи! И пусть в ряде уже посещенных миров, цивилизации которых использовали сравнительно развитые машинные технологии, записи и письменность существовали, но в основном, как только сейчас поняли Дмитрий и Катя, записи эти носили художественный или чертежный характер. То есть жители тех планет делали записи либо с целью самой по себе игры слов (поэтому, кстати, там были почти сплошь поэмы и стихи и практически не было прозы), либо они делали чертежи технических конструкций и сопровождали их пояснениями и комментариями (как сказали бы земные конструкторы — создавали комплекты сборочных чертежей вкупе с технологическими картами). Первое было игрой ума в сфере изложения эмоций, а второе просто облегчало создание технических устройств — ну и впрямь, не станешь же каждый раз обращаться к коллективному разуму по пустякам вроде того, какого диаметра винт должен стоять в том или ином узле парового двигателя или каким способом соединяются трубы разного диаметра в канализации. Но записей иного характера — исторических, социальных и тому подобное, у тамошних жителей не было. («Да уж, у них точно не будет книг типа Библии или Корана, которые можно будет переписывать и толковать ради приобретения власти, как это происходило на Земле», — подумал Дмитрий. — «Равно как и газет и журналов, которые трактуют происходящее в угоду правителям». Поразившись, как ни он, да и никто из землян не обратили на это внимания раньше. И решил, что вернувшись на «Пересвет», сразу сообщит Гарчеву и Носову и об этой детали развития цивилизаций, которые они уже посетили.

В общем, дни пребывания среди индейцев у Дмитрия, Павла и Екатерины были заполнены до предела. А вот чем занимался Трофимов, было понятно гораздо меньше. Приходя «на кухню», как шутливо назвала Екатерина отведенное им место для приготовления пищи, лишь к завтраку и к ужину, все остальное время он бродил по деревне и подсаживался то к одной группке индейцев, то к другой. Иногда молча слушал их разговоры, иногда что-то рассказывал сам. В общем, вел себя, по словам Екатерины, как типичный сборщик информации. «Прознатец, как назвали бы подобного ему у нас на планете. Если бы, конечно, догадались о том, чем он занимается», — подумал Дмитрий. Но Александр занимался не только тем, чем ему, в общем-то, и полагалось по служебным обязанностям — в дополнение к этому он живо и с неожиданным для его друзей интересом общался с теми, кто разводил и дрессировал местных животных. Трофимов с искренней радостью возился даже с устрашающего вида пауками и змеями, яд которых местные знахари использовали точно для тех же целей, что и их земные коллеги. А местная «кошка», больше всего напоминающая земную пуму, только раза в полтора крупнее, вызвала у Трофимова и вообще невероятный интерес. И он стал все чаще пропадать в лесу в надежде, как он признался Дмитрию, научиться ладить с животными так же, как это делают местные. В детстве он мечтал стать дрессировщиком. И здесь эта забытая страсть вдруг вспыхнула с новой силой. «Жаль, времени мало», — сетовал прогрессор, убегая в лес — один или вместе с кем-то из местных.

Ну а поскольку землянам и Дмитрию было очень интересно узнать про жизнь горных племен, то Мудрейшие, узнав, что гостям уже через две одиночных луны надо вернуться обратно к своим и поэтому они не успевают попасть в горы, то, посоветовавшись, решили показать пришельцам со звезд жизнь своих собратьев с помощью объединения разумов. Лидером «малого единства» землян стал, конечно же, Дмитрий, которому помогала Екатерина, а Александр и Павел были «в прицепе». Местные шаманы и Мудрейшие «вызвали» своих собратьев в горах и совместными усилиями сделали «проход» в коллективное сознание горных жителей. Так земляне смогли увидеть много самых разных достопримечательностей горного государства словно изнутри, глазами самих местных «инков» и «майя». Великолепные ступенчатые храмы и величественные купола построенных на горных пиках храмов — обсерваторий, причудливо изгибающиеся террасы посадок, уступами спускающиеся по крутым склонам. Обширные поля изумрудного мха на черных лавовых породах по берегам высокогорных озер, которые из — за нереального сочетания цветов и плавно перетекающих линий больше всего напоминали подводные, а не земные ландшафты. Поражающие своими очертаниями гигантские туфовые «грибы» и разноцветные каменные барханы. Здесь был даже выточенный ветрами верблюд! На побережье же местного океана из воды выступали камни, облепленные удивительными водорослями, имеющими силиконовый панцирь. А еще среди увиденного землянами были величественные пещеры с подземными озерами и абсолютно фантастической архитектурой сталактитов и сталагмитов и потрясающие воображение каньоны и водопады. Грандиозные панорамы восходов и закатов над горными пиками. Ну и, конечно, огромное количество самых разнообразных растений и животных, о которых индейцы знали много чего такого, о чем земные биологи даже и не подозревали.

Время пролетело незаметно и пришло грустное время расставания. На прощание индейцы щедро одарили гостей, а сказители исполнили песнь расставания и пожелания легкого пути.

Ушедший раньше, якобы для того, чтобы проверить готовность флайера, Александр сказал, что будет ждать на месте посадки. И когда остальные члены группы вышли на опушку поляны, то увидели, чем на самом деле был вызван его ранний уход. Он тоже прощался. Не желая показывать друзьям то, что считал недопустимой для него, крутого прогрессора, слабостью. Трофимов прощался с той самой пумой! Он скакал перед зверем, а пума изо всех сил делала вид, что не понимает. Потом она повалилась на землю, перевернулась на спину и закрыла морду лапами.

— Да ты просто издеваешься, да?! Полчаса уже показываю! Вот и не и получишь ничего вкусненького на прощание!

Огромный зверь тут же подскочил к нему, положил передние лапы на плечи и внятно сказал: «Рррр!»

— Ладно — ладно, на, шантажист!

— Развлекаешься? — произнесла Катя, первой выходя из — за скрывающих всю троицу кустов.

— Ой, он такой классный! Мы подружились. Если честно, мне так жаль с ним расставаться! Взять бы на корабль, да только Гарчев меня сожрет, а им закусит, — тяжело вздохнул Александр, помогая подошедшим загрузить вещи и залезая в кабину. После чего еще раз погладил терпеливо сидевшую рядом с флайером пуму, словно отпуская ее. Зверь потерся о него, едва не свалив с ног, лизнул в лицо и только после этого скрылся в зарослях.

— А может и не я ему понравился, а лишь наш шоколад приглянулся? Ведь весь запас из пайка слопал! — сказал Александр, запуская проверку приборов и стараясь то ли скрыть свою, как он считал, слабость, то ли стараясь смягчить себе горечь расставания с необычным другом. — А в первый раз, когда его в лесу увидел, струхнул я конкретно! Прикиньте, просыпаюсь, а эта зверюга сидит и внимательно так меня рассматривает. Я с перепугу чуть не помер! М — да, если бы местный не проснулся и не объяснил мне, что эти зверюги страшно любопытны и этого самца чем-то заинтересовал именно я, то, наверное, я бы пальнул таки из ИРа. И сказав это, Трофимов тут же сменил тему разговора:

— А чего это ты, Дмитрий, так любовно прижимаешь к груди? В таком большом мешке то?

— Я разузнал все, что местным известно про летаргического клеща. Индейцы знают про него, но у них любой сон — благо, и потому они не будят тех, кто уснул после укуса. Раз спит, значит, духи благоволят ему, давая возможность творить реальность. Но вот что любопытно — у индейцев все укушенные потом просыпаются сами. И без каких бы то ни было последствий для здоровья! Но, тем не менее, шаманы кое — что мне подсказали. Здесь травы, амулеты, краски для нательных изображений и татуировок, серебряный котелок, поленья дров и специальные камни для регулирования температуры. Так что попробуем вылечить парня.

— Здорово! Ага, а вот и наша «кавалерия», — последние слова относились к вынырнувшему из — за деревьев на бреющем полете и зависшему над поляной тяжелому глайдеру с эмблемой «Пересвета» на борту.

— Глайдер ты вызвал? — спросила Екатерина.

— Нет, Павлов приказал сообщить, когда мы будем возвращаться, чтобы выслать, как он выразился, «силовое прикрытие». И если честно, меня это устраивает — вдруг опять эти стрекозоиды зловредные налетят. Второго такого ремонта, как был, я уже не перенесу. Ну а теперь, как говориться, пристегните ремни, приведите спинки сидений в вертикальное положение и зажмите свои идентификаторы в зубах — мы взлетаем.

И уже запустив гравикомпенсаторы и двигатели, добавил:

— Вот оцените победу моего разума над обстоятельствами! Эх, знали бы вы, как я его чинил!

Вернувшись на базу, Дмитрий и Егорова сразу же отправились в полевой медицинский модуль. Состояние впавшего в летаргию Похлебцева оставалось без изменений. Знахарь попросил дежурного врача раздеть его и, достав керамические пузырьки с разноцветными красками, нанес узоры на лицо и тело спящего. Вокруг его головы разложил несколько амулетов. Врач наблюдал за ним крайне скептически, ибо поверить, что это сработает, ему было сложно.

— Что ты будешь делать дальше? — спросила Катя, глядя, как Дмитрий раскладывает на столе травы.

— Мы со здешними шаманами подбирали состав снадобья по сохранившемуся в моей памяти образу энергетических структур больного и постарались учесть отличия его обмена веществ от основанных на литии процессов в организмах аборигенов. Но надо еще раз уже здесь учесть все конкретные нюансы и рассчитать концентрацию с учетом того, что у местных скорость нервной проводимости намного выше. Для чего мне надо подготовиться.

Знахарь сосредоточился, прикрыл глаза, и начал работу. Сначала он медленно провел руками над травами. Потом над больным. Потом опять над травами, и опять над больным. И снова над травами. Так продолжалось минут десять, после чего он сложил часть пучков вместе и измельчил их, а остальные разложил на четыре кучки. Достал из мешка серебряный котелок, отмерил нужное количество воды и измельченной первой части сбора. Поставив котел на разведенный из взятых у индейцев дров костер (поскольку он не знал, какой температуры и длительности должен быть огонь, то просто взял то количество дров и из той древесины, которые отмерил ему знахарь) и сварил лекарство в строгом соответствии с сообщенным ему рецептом. Важным было все — время приготовления, количество помешиваний, температурный режим, материал и даже форма котла. Температура регулировалась специальными камнями, опускаемыми в кипящую воду на строго определенное время.

— Ну вот, готово, — сказал Дмитрий спустя примерно полчаса помешиваний, добавлений новых трав и вкладывания и вынимания камней. — Теперь главный вопрос — как ввести лекарство в организм. Пить он не может, а колоть страшновато…

Врач и биолог с недоверием рассматривали получившееся темно — фиолетовое зелье. Все это смахивало на алхимию или какой-то шаманский обряд и было каким-то слишком уж, хм, антинаучным.

— А если использовать БРТ? — предложила Катя. — Снять резонансы с этого отвара и транслировать на него.

— А что, это идея, давай попробуем. Но заодно я бы стал по каплям вливать ему это в рот — чтобы всасывалось через слизистую. Поскольку БРТ все — таки не заменяет полностью химико — органическое воздействие биологического субстрата.

— Мы могли бы, взяв часть отвара, проанализировать его и создать наноботов, которые при попадании в организм человека дадут те же эффекты, — предложил таки биолог. Дмитрий молча кивнул и биолог, отобрав в пробник порцию отвара, быстро вышел. Знахарь тем временем заполнил емкость капельницы и прикрепил наконечник ее трубки ко рту больного. Девушка подкатила к постели мобильный комплекс БРТ и нанесла немного лекарства на принимающе — анализирующие пластины. После чего закрепила передающие контакты на теле парня и задала программу прямой спектральной трансляции.

После всех необходимых настроек оставалось только ждать. В положенное время прибор отключился, но все оставалось без перемен. Катя с сочувствием посмотрела на Дмитрия. Но знахарь совершенно не выглядел расстроенным. Он поправил капельницу и уверенно произнес: «Давайте подождем немного». Врач хмыкнул. Но спустя всего пять минут показания сканеров скачком изменились, фиксируя у больного усиление мозговой активности. А еще через несколько секунд веки Похлебцева дрогнули и он открыл глаза.

Обсуждения полевого рейда группы начались еще на базе, местами перерастая в нешуточные дебаты. Этнограф, получив поддержку в лице Катерины и Дмитрия, с удвоенным рвением кинулся отстаивать права индейцев. По его мнению, те вмешательства в дела племен, которые планировали прогрессоры, совершенно недопустимы. Этот мир уникален и развивается, пусть и медленно, по своим, присущим только ему законам. И люди не имеют права навязывать ему свои правила и ломать установившееся равновесие. Ему отвечали, приводили контраргументы. А знахарь наблюдал и делал выводы, которыми и поделился по возвращении на «Пересвет» с руководством экспедиции.

— Мы провели почти неделю в индейском поселении одного из племен равнин, а благодаря умению местных объединять сознания, смогли взглянуть также и на жизнь горного государства, увидеть подробности быта, почувствовать умонастроения, проникнуться присущим аборигенам особым духом. А я также погрузился в глубинные слои здешней ноосферы и имел возможность наблюдать взаимодействие людей и индейцев с этого уровня восприятия. И я согласен с утверждением этнографа базы о том, что вмешательство людей лишь повредит здешним индейцам. Им присущи удивительное равновесие и гармония как людей с природой, так и между собой. Они развиваются в своем темпе и в полном соответствии с законами этого мира, вплетенными в основные, опорные Узлы и Нити как самой многослойной Ткани Реальности, так и созданного на Ней местного Узора Бытия. Племена могут иметь разный уклад и иногда даже очень отличаться одно от другого, как в случае с людьми гор. Те вроде бы значительно продвинулись в развитии по сравнению с равнинными, но на самом деле и «дикие», и «цивилизованные» племена живут по общим законам. Они едины. И почему вы, земляне, решили — и не только здесь, а и в других мирах — что имеете право изменять их Паутину Судьбы?! Нарушая тем самым Индивидуальность Миров.

— Но как же, — сказал Носов, — горные племена объединились и создали государство, тогда как развитие равнинных еще очень и очень низкое. И мы можем предположить, чем это кончится. Передел земель с неизбежной конфронтацией, укрупнение, по мере дальнейшего развития экономики, неизбежная глобализация, а с ней и ассимиляция недоразвитых племен. Разве не должны мы вмешаться и скорректировать процессы? Мы же знаем, как это было на Земле! Политические интриги, войны. Не должны ли мы помочь им этого избежать?!

— Вот в этом-то все и дело, — вздохнул Дмитрий. — Вы переносите свои проблемы на них. Считаете, что если у вас было так, то и у других просто обязательно будет так же.

— А разве это не правильно? — спросил Гарчев. — Ведь так все и происходит. Взять хотя бы даже семью. Часто люди из поколения в поколение совершают одни и те же ошибки! Из раза в раз наступают на те же грабли! А тут целая цивилизация! Естественно, что она будет развиваться по тем же законом, что и другие, с теми же ошибками и проблемами! Но мы-то уже прошли этот путь и можем помочь!

— А мне кажется, вы неправы в том, что считаете свой путь единственно возможным. А ведь вот здесь, например, описанный вами вариант развития практически нереален. Они же все эмпаты, да к тому же жители всех племен имеют возможность в любой момент войти в общее планетарное поле разума. Так что любые даже не намерения, а лишь замыслы горных племен отнять что-то у равнинных, или тем более напасть и подчинить их, будут мгновенно раскрыты.

— Но это им не поможет — даже если они все узнают, то просто не успеют подготовить достойный отпор более развитой и централизованной цивилизации. К тому же может шаманы горных племен научатся скрывать агрессивные намерения своих соотечественников.

— На глубинных уровнях Бытия ничего скрыть нельзя. А превосходство в оружии и организации войск будет не таким уж значительным и с успехом компенсируется партизанскими методами ведения войны, а здесь возможен еще и магический ответ.

— Ну, маги есть и у горцев, — возразил Носов.

— Но здесь, как я четко увидел во время своего Скольжения по местной ноосфере, работает только та магия, которая резонансна со здешним Узором Реальности. А в нем нет плетений агрессии и паразитизма. А еще в этом мире есть реакции на нарушении исконных Узоров со стороны природы самой планеты — как это случилось с племенами, которые, согласно местным легендам, когда-то давным — давно воевали друг с другом.

— Можно ли так уж доверять легендам? — спросил Гарчев.

— Здешним можно. Во — первых, жители этого мира имеют возможность общаться с ноосферой, в которой записаны все реальные события этого мира от начала времен, а во — вторых, с некоторыми живыми проявлениями этих легенд мы имели возможность познакомиться воочию. В одной из них сказано, что несколько воинственных племен были уничтожены, в том числе, и нашествием местных стрекоз — тех самых, которые взяли привычку нападать на флайеры. Ну а их возможности мы все знаем.

Кроме того, вот вы, Владимир Григорьевич, говорите, что цивилизации развиваются по известным вам, землянам, законам. А на основании чего вы вывели эти самые законы? На основании одной только земной истории? Не маловато ли для статистики, даже для рас гуманоидного типа? Почему вы думаете, что возможен только один путь развития? Вы, зная проблемы, с которыми сталкивались сами, думаете, что они неизбежны и, говоря медицинским языком, стремитесь «привить», «иммунизировать» все встреченные вами цивилизации от тех «болезней», которыми переболели сами. Но им-то эти «болезни» могут и не грозить! А это уже не «вакцинация», а «заражение». Такое насильственное насаждение цивилизации, причем в исключительно том виде, который вы считаете единственно правильным, на мой взгляд, приносит больше вреда, чем пользы. Эти действия разрушают сформировавшиеся в этих мирах за века равновесие, а главное, лишают их собственного будущего. Ведь осуществи вы свои планы — и они будут вынуждены идти вашим, а не своим путем. Вот тут как раз и происходит та самая ассимиляция, про которую вы же говорите, что она недопустима. Только в масштабах уже не отдельных народов, а целых цивилизаций! Подумайте, хорошо ли это?

— Ну, ты хватил! — хмыкнул Трофимов. — Получается, мы всех под себя переделываем?

— А разве нет? Тем более, что это привычная для вашей цивилизации модель действий. Вспомните земные примеры. Инки, майя, островные народы. Перечислять можно долго, но смысл остается один. Было равновесие, но приходил некто более сильный и технически развитый — обычно европейцы — и начинал насильственно насаждать цивилизацию, обращая всех в свою веру. Ну и грабить, конечно же. И все! Вся самобытная культура и собственная, иногда создаваемая веками, цивилизация рушилась! Взять, к примеру, инков. Государство горных племен, кстати, очень похоже на них по укладу. Один из исследователей инков, Кобленц, написал вот это — Дмитрий активировал виом и после быстрого поиска в базе информатория вывел на него текст: «Империя инков не имела ничего похожего на деньги, что оказывало огромное влияние на всю их культуру: эта цивилизация действительно представляет собой одну из наиболее выдающихся социальных и экономических структур в истории человечества. Выдающейся чертой этой системы является следующая важная характеристика: у них не было денежного обращения, ничего даже соответствующего деньгам или что заменяло бы их».

— У местных индейцев, кстати, тоже нет ничего, даже отдаленно напоминающего деньги, — прокомментировал Дмитрий выделенный им фрагмент текста. И запустил показ дальше: «Давайте осознаем, что это означало: никто из инков не был в состоянии ни продавать, ни покупать, ни заниматься спекуляцией или вкладывать капитал; никто не мог блистать или даже думать об этом посредством выставления себя на показ. И не было никакой надежды прийти к власти путем обогащения. И поэтому ничего не побуждало их к махинациям, конкуренции и борьбе на рынке, какового просто не существовало в нашем понимании этого термина. Там отсутствовали банки, брокерские дома, страховые агентства и агенты, не было ни продавцов, ни рекламных агентов, ни нотариусов, ни гражданских юристов. Не было ни налогов, ни мытарей. И если кто-то из инков не был в состоянии обеспечить себя на старость или на случай болезни, то в этом не было необходимости, ибо обо всех нуждах каждого заботились сообща, всей общиной. Однако, несмотря на отсутствие денег, империя инков имела огромные богатства, но никто не имел замков в дверях своих домов. У них была блестящая администрация, но не существовало взяточничества и коррупции. Двумя единицами измерения их богатства были земля и семья. И хотя у каждого мужчины была земля для содержания зависящих от него домочадцев, она никогда не представляла собой частную собственность. Люди работали четыре месяца, чтобы обеспечить себя необходимым, а оставшееся в году время посвящали гражданской или общественной деятельности. Эта поразительная культура существовала века, пока не пришли испанские завоеватели, принеся с собой понятие частной собственности. В этом умонастроении они разграбили огромнейшие запасы золота инков, разрушили их цивилизацию, убивая и порабощая местное население, которое поначалу встретило их с распростертыми объятиями и подарками. Тот факт, что алчность одержала победу в тот день, не должен означать, что алчность была превосходящей цивилизующей силой. Правда такова, что оккупанты, стимулируемые комплексом стяжательства, разрушили нечто драгоценное, которое невозможно купить за деньги или заменить ими. Инки, несмотря на свой трагический конец, доказали на все времена, что человеческое общество при определенных условиях может эффективно и благодетельно функционировать и без стяжательских побуждений. Испанцы же показали то, что стяжательство способно все только разрушать».

— Так что же, мы, по — твоему, конкистадоры, что ли?! — оскорбился Трофимов. — Ну, как бы это тебе сказать потактичней — времена изменились, и мы продвинулись вперед не только в технологиях, но и в морали с этикой тоже!

— Вот в этом я, извините уж, не уверен! Да, вместо деревянных парусников у вас теперь ГИМПы, а вместо фитильных мушкетов — ИРы, но некие глубинные принципы и подходы к аборигенам у вас, увы, сохранились. Если те чего-то не имеют или не делают — значит отсталые и их надо цивилизовывать. Только раньше это делали грубо и явно, а сейчас, на других планетах, вы хотите сделать это тайно и исподволь. Но суть то ваших желаний от этого не меняется! По — прежнему есть ваша точка зрения — и не верная. Я внимательно изучал вашу историю. На Земле ведь были народы с довольно интересным укладом, имевшие оригинальные обычаи, верования, культуру. И где они сейчас? Западная цивилизация, как более сильная и развитая исключительно в техническом отношении, поглотила их. А вам не кажется, что сейчас вы пытаетесь проделать тоже самое с цивилизациями всех найденных вами планет?

— Но…но ведь это же просто неизбежно, — растерянно пробормотал Носов.

— Да нет же. Вот сейчас мы были на Великой равнине, где развиваются две цивилизации. Уже несколько веков, между прочим, мирно сосуществующие бок о бок друг с другом. Потому что индейцы, в силу особенностей своей культуры, чужды экспансии. И, на мой взгляд, им не грозят войны. И поглощение одних племен другими. В силу многих и многих особенностей. И из — за отношения друг к другу, и из — за удивительного равновесия с природой, а значит, и из — за отсутствия проблем, связанных с перенаселением, экологией, нехваткой земель и так далее. Они берут ровно столько, сколько им нужно и сколько природа может восполнить. А какая у них система, хм, ассенизации и утилизации? Вы знаете, что они сотрудничают с насекомыми и микроорганизмами, обеззараживающими и перерабатывающими отходы, и тем самым улучшающими почвы? По мере развития цивилизации и возникновения новых потребностей, они параллельно совершенствуют и методы защиты биосферы. Например, с началом развития металлургии — вы же знаете, что горные племена недавно научились добывать руды и начали экспериментировать с выплавлением металлов, шаманы — из лесных, кстати, племен — вырастили для них деревья, поглощающие вредные выбросы в атмосферу. Некоторые племена делают изумительные краски, другие научились производить разнообразные ткани. А шаманы отдельных племен могут закладывать в растения новые свойства, выращивая, например, плоды, заменяющие им мясо. А технологии, дающие просто потрясающую долговечность вещам?! И ни один народ не пытается навязать другим свою точку зрения на какие-то вещи. Хотя Образы Реальности ряда племен, лежащие в основе их мировосприятия, отличаются друг от друга, это не мешает разным и непохожим жить в мире, не поглощая и не ломая друг друга. Вы же стремитесь навязать свои системы ценностей и образов видения мира, делая это, как и раньше, во времена конкистадоров на Земле, прежде всего с целью наживы.

— Ну, это уж вы, Дмитрий, действительно хватили! — возразил Гарчев.

— Неужели? — иронично спросил Дмитрий. — Вот, скажем, здесь вам нужен литий. Способов получить к нему доступ всего три: первый — отобрать силой. Так вы действовать и впрямь уже не хотите. Второй — договориться с аборигенами на условиях их понятий и принципов жизни. То есть, если для них ценны природа и устоявшийся образ жизни, то обеспечить такие способы добычи того же лития, которые будут минимально нарушать экобаланс. А понесенные таки местными жителями неудобства компенсировать предоставлением им того из арсенала вашей цивилизации, что им может быть интересно и полезно при их образе жизни! А не того, что может быть им полезным с вашей точки зрения!

— Ну а какой же третий? — поинтересовался Трофимов.

— А как раз тот, который используете вы, — усмехнулся Дмитрий. — Если местным интересно что-то, что может сделать для землян добычу лития слишком дорогой — например, сохранение девственной чистоты природы, или местным не нужно ничего из предлагаемого землянами взамен разрешения добывать тот же литий, то надо так изменить их систему мировоззрения, чтобы предлагаемое землянами стало потребностями первой необходимости, а всяческие благоглупости типа заботы о природе, наоборот, отошли в списке приоритетов на самый задний план. И тогда можно получить нужный литий «дешево и сердито».

— А что у вас там была за история с ребенком? — перебив начавшего было возражать Трофимова, спросил Гарчев, решив, что пора перевести разговор в иное русло. Дмитрий понял намерение начальника экспедиции и охотно поддержал его, пересказав подробности и объяснив, что, как и зачем он делал. Ему тоже не хотелось продолжать высказываться в форме, которая невольно напоминала обвинения и осуждения.

— Ну да, а ты, получается, не прогрессор?! — с «подковыркой» спросил все еще «кипевший от праведного негодования» Трофимов. — Ведь получается, ты им тоже принес нечто новое, а нас за это ругаешь!

— Заметь, я ведь не навязывал, что им делать. А лишь предложил, привел аргументы, показал возможности. Решение же они приняли сами. А могли, отклонив все мои доводы, принять и другое.

— Простите, Дмитрий, но я не понимаю, почему шаманы сами не могли поговорить со своей ноосферой, — сказал Носов. — Они же умеют. Почему же тогда они тебя ждали?

— Потому что они часть ноосферы, живущая по ее законам. И в подобном случае нужен был кто-то со стороны. Например, пока люди не научились лечить гангрену, пораженная конечность отрезалась. Да, жалко, переживаешь, не хочешь, но чего делать? Приходиться. Или аппендицит. Не хочешь идти на операцию, но знаешь, что по — другому нельзя, и ложишься под нож. Вот и они так же. Жалко им было и ребенка, и родителей, но по местным законам он должен был умереть и, какие бы чувства это не вызывало, в их глазах это было правильно и оправдано. И что может быть по — другому, они и помыслить не могли, пока Вапуку не увидел сон! А с другой стороны, просто сказать, что отрезать руку или ногу при гангрене плохо — этого мало. Что толку в таком заявлении, если по — другому никак?! А вот если показать другой выход, подсказать лечение, но при этом не настаивать на нем, а лишь предложить выбор, то это меняет дело. Теперь уже есть альтернатива — можно отрезать, а можно попробовать использовать иной способ и вылечить. И я очень рад, что смог помочь Сверхразуму этой планеты увидеть другой путь и научиться исправлять подобные ситуации не только сейчас, но и в будущем.

С этой темы разговор сам собой перешел на магические практики индейцев. При этом Носова и Екатерину особо интересовали их гадательные методики.

— Я тут подумал, — сказал Дмитрий, — что гадательная система, развитая сразу у нескольких местных племен, очень похожа на ваш земной И — Цзин. Узнав от местных предсказателей принципы ее построения, я предполагаю, что и ваш И — Цзин — это тоже ключ к шифру, созданному по принципу замены, а вернее, смещения или перестановки символов. А вот сам зашифрованный текст, ключом к расшифровке которого является И — Цзин, судя по всему, по частям содержится в разных других манускриптах, не входящих в собственно тексты самого И — Цзин и комментариев к нему. А в каких именно — знают лишь посвященные. Если таковые среди вас, землян, еще сохранились. При этом шанс восстановить это утраченное знание и определить, каким критериям должны удовлетворять эти самые книги, в которых содержатся части зашифрованного текста, есть. Структура самого текста И — Цзина, форма и порядок расположения гексаграмм в аллегорической форме содержат указания на то, как понять, что перед тобой и впрямь зашифрованные с помощью гексаграмм тексты. При этом порядок группировки гексаграмм определяет применение той или иной их группы в качестве ключа к расшифровке той или иной группы тайных текстов. Причем гексаграммы — это двойной ключ — сначала это шифр типа «решетка», с помощью которого из манускриптов извлекают содержащиеся в них части зашифрованного текста. А потом уже собранный воедино текст расшифровывается с помощью все тех же гексаграмм, используемых в качестве перестановочных ключей. При этом сами гексаграммы определенным образом сочетаются с семью основными цветами. Кстати, натолкнуло меня на эту догадку как раз использование в местной системе одних и те же графических символов, окрашенных в разные цвета. И оказалось, что есть четкие правила относительно того, в какие цвета могут быть окрашены те или иные линии и их сочетания. Полагаю, что так же было и в исходном варианте И — Цзина. Что превращает реализуемый с его помощью код из бинарного в гораздо более сложный. В этом плане И — Цзин является, скорее всего, отображением в понятные вашему восприятию символы содержания информационной структуры ДНК человека. В которой, насколько я могу судить на основании усвоенных знаний и личного опыта работы с вашими больными, зашифрована система перестройки генома человека, создающая следующую ступень его развития — более близкую по своим характеристикам к тому, что можно назвать «ДНК ПервоПредков».

— Да, вот уж точно неожиданное предположение, — сказал Гарчев.

— Хотелось бы мне проверить эту догадку, — мечтательно протянул Носов. — Найти и прочитать подлинные тексты И — Цзина.

— Да, это было бы интересно, — согласилась Катя.

— Это все, конечно, интересно, коллеги, но у нас сейчас есть более первоочередные задачи, — прервал их мечтания Гарчев. И спросил у Дмитрия:

— А что ты скажешь относительно возникших здесь проблем?

— Погружаясь в ноосферу, я заметил, что присутствие людей вызывало искажение ее Узора почти на всех уровнях. С чем это связанно, сказать трудно. Возможно, на ноосферу так действует само присутствие людей — какие-то характеристики самих ваших Сущностей и составляющих их нитей жизненных Сил. Или же ваши действия и намерения не могут вплестись в местные Узоры без того, чтобы тем пришлось разорваться в неких опорных узлах. Но мне, судя по ощущениям, кажется все — таки, что это связанно с вашей деятельностью, а не с вашими Сущностями. Что-то вы делаете принципиально не верно.

— Почему ты так думаешь?

— Из — за Паши, космоэтнографа. Он человек, землянин, но при этом прекрасно вписывается в большинство из местных Узоров. Я видел это, пребывая в достаточно глубинных Слоях здешнего Бытия. Получается, что его этот мир приемлет и не отторгает.

— Да, это так, — кивнула Катя. — Мы когда жили в племени, мне даже казалось, он умеет черпать силы из окружающей природы! Я, тренированный паранорм, чувствовала и повышенную гравитацию, и давление, и особенности воздуха, и то, как солнце печет — особенно во время обрядов. И к вечеру буквально с ног валилась. Как, впрочем, И Трофимов, который тоже подготовленный прогрессор. А Павел хоть и уставал, но выглядел намного свежее меня! Да и чувствовала я, что и на самом деле у него сил больше.

— Хм, тут есть о чем подумать, — сказал Гарчев. — Если все эти несчастные случаи и катастрофы и впрямь являются ответами на наши действия… Понять бы только, что мы не так делаем то? Причем на разных планетах.

— Не знаю, насколько это может помочь, но при изучении некоторых аспектов магии здешних индейцев у меня возникла интересная аналогия, — сказал Дмитрий. — Все без исключения местные племена имеют очень красивую технику влияния на судьбу отдельного человека или семьи — плетение и вышивание разных узоров, включающих в себя камешки, чешуйки, перья, а также речной бисер. Ну а поскольку в моем родном мире есть сходная магическая техника, то я заинтересовался и изучил этот здешний метод подробнее.

— Ну и какое это имеет отношение к тому, что мы обсуждаем? — спросил Гарчев.

— Самое непосредственное! Среди прочего я узнал, что при использовании этого способа ощущение участия в магии созидания собственной судьбы можно почувствовать только тогда, когда вышиваешь или выплетаешь свой собственный, лично придуманный и индивидуально значимый именно для тебя символический рисунок. Если же плетешь чужие образы, пусть даже и очень красивые, магии не получится. Более того, может выйти подмена понятий: вместо ощущения творения своей судьбы можно почувствовать себя творцом чужих судеб. Что, на мой взгляд, и произошло с вами, землянами — вы на всех тех планетах, где разместили свои базы, почувствовали себя эдакими Демиургами.

Между тем самые глубокомысленные умозрительные конструкции превращаются в пустые и мертвые схемы, если утрачивают связь с конкретными переживаниями реальной жизни. А критерием подлинной красоты Узора является только реальность переживаний, а не отвлеченная эстетика и рациональность. Таково кредо местных шаманов относительно сплетенных или вышитых узоров! И я думаю, что вам, землянам, стоит над этим задуматься. Как и над тем, что и переживания тоже могут быть разными — так, Паряший орел реализовал запретное плетение с узором заклинания, созданным в древние времена отступниками, имея очень даже конкретные переживания. Но полагал себя Демиургом. И поплатился за это.

— Ладно, надиктуй, пожалуйста, аудиоотчет, отправим на Землю вместе с остальными данными, полученными вашим десантом, — попросил Гарчев Дмитрия и добавил, обращаясь уже ко всем:

— А сейчас предлагаю закончить обсуждение и разойтись отдыхать. А то впереди нас ждет та еще планетка.

Глава 14. Среди звезд. Средоточие миров — система Ирей.

После выхода «Пересвета» из очередного прыжка Дмитрий продолжил процедуру очищения. Он попросил всех не беспокоить его до момента выхода на орбиту планеты под звучным названием Ирей и удалился в свою каюту. Там он преобразовал интерьер — вызвал на стену большое зеркало и трансформировал из пола удобное кресло, подготовил вином, аудио и видеозаписи.

Потом он полностью разделся и сел кресло, выпрямив спину и расслабив лицо. Воздух приятно холодил обнаженную кожу, и знахарь использовал это ощущение для начала следующего этапа очищения.

Несколько минут он просто рассматривал на свое отражение, а потом взглянул ему прямо в глаза. Дождавшись образования контакта, расфокусировал взгляд. Исходное отражение послушно раздвоилось. Справа и слева появились отображения — двойники, которые вскоре начали меняться, приобретая черты, отличные от их оригинала. Одновременно Дмитрий начал гудошничать. Сначала просто заполнил возникшим в середине груди гудением все тело, а потом собрал сгусток созданных вибраций в горле. Подняв правую руку, знахарь поднес ее к зеркалу таким образом, чтобы правые руки раздвоенных отражений — двойников коснулись зеркала в тех местах, где у них были горловые впадины. Потом набрал воздуха и продлил гудение, начав медленно скользить пальцем по зеркалу, опуская его раздвоенные отражения с горла на грудь зеркальных двойников. И тут же почувствовал, как звук начал опускаться в его реальном теле. Сгусток вибраций медленно опустился за грудину и вернулся в то место, где Дмитрий создал его в самом начале. И которое ему еще предстояло зажечь внутренним светом. Именно это место Мирослав и Пелагея называли Сердцем, или Середкой.

Какое-то время Дмитрий удерживал звучание в Середке, а раздвоенный образ пальца в соответствующих точках на правом и левом отражениях. Набрав новую порцию воздуха, он начала медленно опускать руку ниже по отражениям, к их солнечным сплетениям. И сразу же почувствовал происходящие вокруг изменения. Все начало меркнуть. Комната стала контрастной, словно нарисованной в графике, зеркало расплылось, а правое и левое отражения то пропадали, то появлялись снова, но каждый раз с измененными лицами. Знахарь продолжал гудеть и спокойно ждал, когда процесс трансформации остановится. Едва это случилось, он сразу же объединил получившиеся правую и левую ПРОЕКЦИИ и посмотрел прямо в глаза своему НОВОМУ отражению, вложив во взгляд чувство покоя и любви. И когда эти чувства ВПИТАЛИСЬ в отражение, СОЕДЕНИЛСЯ с ним и начал разговор САМ С СОБОЙ. Вернее, со своим ОТРАЖЕНИЕМ. При этом он не думал о том, ЧТО он говорит. Главное — КАК. Слова должны были ЛИТЬСЯ сплошным потоком, минуя фазу их ОСМЫСЛЕНИЯ и выражая СМЫСЛЫ тех процессов, которые накопились в Сущности и до этого момента не были ПРОЯВЛЕНЫ. Когда поток слов сам собой иссяк и наступила тишина, пришло время Светлого моления.

Дмитрий встал, отвернулся от зеркала, включил виом, вызвал на него очень реалистичный (даже тепло ощущалось) образ светила своей планеты и, прищурив глаза, стал на него смотреть. Затем «расщепил» поток своего внимания, направив одну его часть в Середку, именуемую еще Домом Света. Продолжая смотреть ИСТИННЫМ ВЗГЛЯДОМ одновременно на изображение солнца и в Середку, он направил солнечные лучи в себя, и свет начал проливаться через глаза внутрь и наполнять Сердце, зажигая «Солнце внутреннего мира». Одновременно знахарь произносил слова очистительной молитвы «Я ЕСТЬ СВЕТ». На вдохе он направлял и впитывал в Середку солнечные лучи, и произносил «Я ЕСТЬ», а на выдохе пропевал уже вслух «СВЕЕЕЕЕЕЕЕТ», тем самым прогуживая центр груди и раздувая там внутренний огонь. Это действо напоминало собой раздувание костра. Да и было таковым, только огонь был внутренним. Во время прогуживания в Середке возникала вибрация, от которой в ней начал «распускаться бутон» Золотого Сердечного Цветка. А наполняюший ее свет постепенно разливался по всему телу. И Дмитрий стал ОЩУЩАТЬ себя этим Светом. Он видел, как свет разливается не только внутри, но и вокруг него. Начал явственно ОЩУЩАТЬ и ОСОЗНАВАТЬ, что все, что его окружает, тоже наполнено светом, как и у него внутри. Не было никакой разницы между светом, наполняющим его, и светом, наполняющим весь окружающий мир. Только ощутив и осознав это, стало возможно произнести слова следующей части Светлой молитвы — «МИР ЕСТЬ СВЕТ». Весь Мир наполнен Светом: люди, животные, растения, звуки, предметы — ВСЕ ЕСТЬ СВЕТ. И это уже не просто свет, а Свет Присутствия Изначальных Великих Отца и Матери. Внутри сами зазвучали слова: «ЕДИНСТВО ИЗНАЧАЛЬНЫХ ЕСТЬ СВЕТ». Их незаметно сменила мысль, завершающая моление: «ВСЕ ЕСТЬ ЕДИНСТВО ИЗНАЧАЛЬНЫХ». Это позволило Дмитрию осознать, что все в этом мире ПРОНИЗАНО ЕДИНСТВОМ. Разделение на внутреннее и внешнее пропало. Он растворился в Изначальном Свете, слился с ним. Его внутренний огонь полностью слился с Огнем Единства ПервоПредков, превратившись в Один Белый Свет. Он стал единым целым. Мир — Белый Свет. Все есть Мир, и все есть СВЕТ. И он тоже представляет собой целый Мир и несет в себе Свет!

После этого он повернулся к зеркалу и шагнул навстречу своему отражению, тоже наполненному СВЕТОМ, и слился с ним, прислонившись к зеркалу и коснувшись своего ДВОЙНИКА, стараясь соприкоснуться с ним в как можно большем числе точек.

И едва они соединились, как Дмитрий ощутил, что из ЗАЗЕРКАЛЬЯ пришла волна ОЧИЩЕНИЯ.

На следующий день он взялся писать дневник, но на этот раз не просто занося события, мысли и чувства и делая выводы. Нет, сейчас он делал писанку, используя записи в дневнике для достижения новой ступени очищения. Научил его этому способу очистки разума и души Мирослав. Только старый ведун любил сливать мысли на воду, водя по ней вилочкой — раздвоенным на конце прутиком, а Дмитрий научился делать это на бумаге.

Дело в том, что мысли находятся не только в голове, а и в расположенной вокруг головы мережке. Эдаком своего рода «рабочем столе» Разума, на котором находятся Образы Мира. С его помощью человек выбирает определённый образ, согласно которому потом и действует. Таким образом, между намерением что-то сделать и самим действием всегда есть задержка. Но она может быть убрана, если научиться реагировать напрямую.

У Дмитрия не было подсознания, которое загрязняло мережку у обычных людей. Но она могла быть загрязнена также ИЗВНЕ. Что и произошло у него, как он это ясно увидел на Большой равнине. А любое загрязнение порождает Морок, создающий на Сущности Склянь и Лопоть, которые окутывают сознание подобно кочану капусты, образуя ЗАПАДКИ и ЗАЛОМЫ.

Для окончательного избавления от них Дмитрий и начал делать писанку. Он писал все, что приходило на ум, не вникая и не анализируя, а выписывая, перенося на бумагу МОРОК, начавший возникать у него от общения с землянами. Он полностью осознавал и контролировал свою мережку, а также Кокон Сущности, состоящий из Нитей Судьбы и энергетических потоков, в которые он ВПЛЕТЕН. Но если на поверхности Кокона, а также в мережке возникают ПРИШЕДШИЕ ИЗВНЕ ЗАГРЯЗНЯЮЩИЕ НАСЛОЕНИЯ, то необходимо их очистить, иначе эти ЗАМУТНЕНИЯ могут нарушить правильность ВОСПРИЯТИЯ РЕАЛЬНОСТИ. Вот он и чистил с помощью писанки не свое подсознание, как это сделали бы люди, а мережку и Кокон.

Вся накопившаяся в оболочках Разума наносная «грязь» постепенно «стекала» на бумагу. Иногда он проговаривал свою запись вслух, иногда и не писал вовсе, а рисовал линии. В какие-то моменты ручка начинала метаться по листку, потом вдруг замирала, и линия или слова начинали течь плавно и неторопливо. Иногда он спотыкался, что свидетельствовало о месте возможного возникновения западка, и сразу же начинал его «вычерпывать» до «дна». А когда мысли кончились, и все слои Сознания и Восприятия очистились, он отчеркнул завершенную писанку и отложил ручку. Все, и этот этап очищения тоже пройден.

Дмитрий бросил взгляд на часы и увидел, что времени прошло больше, чем он ожидал и уже пора идти на инструктаж перед очередной высадкой.

— И это вся информация по Ирею?! — еще на подходе к кают — компании услышал знахарь голос Трофимова. — Это что, по каким-то причинам большая часть данных засекречена?

— Нет, это действительно вся имеющаяся информация, — хмыкнула Катерина и повернулась к вошедшему знахарю. — Привет, Дмитрий.

— Да? И чем же тогда все это время здесь занималась наша база?!

— Но тут же одни общие характеристики.

— Ну и из них можно сделать кой — какие выводы, — улыбнулся Дмитрий.

— Да? Это какие же, интересно?

— Например, что планета открыта сравнительно недавно.

— Издеваешься, да?!

— А еще очень многое можно сказать исходя из лингвистического анализа местного языка, — улыбнулся знахарь.

— Ты, наверное, о том, что у них на всей планете один общий язык, что бывает крайне редко?

— Не только. В нем вовсе нет слов, связанных с агрессией, насилием, преступлениями, а значит аборигены мирный законопослушный народ. Хотя, судя по тому же анализу, у них нет системы правосудия и исполнения наказаний. Нет ни судий, ни исправительных учреждений, ни надзирателей, ни палачей, следовательно, нет и преступников. Но довольно много технических слов и терминов и, следовательно, это планета технически и технологически довольно таки развитая. А если внимательно изучить видеоматериалы, полученные со спутников, то можно придти и к еще более интересным выводам. Вот посмотри, например, на эту серию, сделанную с максимальным с увеличением. Лес, от города довольно далеко. Идут ребятишки, без сопровождения взрослых. Смеются.

— Ну и?..

— Значит, там совсем нет диких зверей или они на людей не нападают. А вот девушка встречает в лесопарковой зоне группу мужчин. У нее никаких проявлений нервозности. Поприветствовали друг друга и спокойно разошлись. Это подтверждает тоже, о чем говорит и анализ языка — у них нет насилия, а значит, и никаких насильственных преступлений.

— Ну, может они знакомы.

— Может, но смотри, мужчины смеются, переговариваются, девушка не могла их не услышать, но она, еще не видя их, ни на секунду не замирает, не пытается свернуть или избежать встречи. Значит, она совсем не боится большой группы незнакомых мужчин в пустынной местности.

— Точно-точно! — сказала Катя. — Я тоже обратила внимание. И это не единичный факт — аналогичных записей довольно много. А на Земле бы я, пожалуй, свернула, на всякий случай. Интересно, а это что такое? — она указала на башню с большой металлической сферой на верхушке. Подобных сооружений было несколько. И они имели разные размеры и модификации.

— Похоже на спутниковую антенну, но вид необычный, — сказал Трофимов. — И башни для них не нужны. И до спутников они еще не дошли.

— А это не может быть чем-то для радио или телевидения? — спросила Катя.

— Нет, не похоже. Но что-то мне это сооружение напоминает, о чем-то подобном я когда-то читал в инфосети.

— Давай вспоминай, хотя у местных это может оказаться совсем не тем.

— Да если бы вспомнил, уже бы сказал. Я у себя задал информату сравнительный поиск по изображениям по всей базе технических сооружений Земли, начиная с середины XIX — го века. Может через часок чего и обнаружится.

— А вы крупные снимки аборигенов смотрели? — выдержав паузу, спросила Катерина.

— А то… Прикольно, на эльфов и гномов похожи, — сказал прогрессор. — А какие у них города необычные! Красивые — аж завораживает. Но вот что меня удивило, так это то, что вроде развитая планета, а дорог нет. Транспорт есть, а дорог нет. Ну вот это же явно машина! А едет по зеленому лугу.

— Действительно интересно, — сказала Егорова.

— Прямо фэнтезийная планета, хоть сейчас голофильм снимать можно без грима! Интересно, а драконов там случайно нет?

— Драконов нет, как и ничего сказочного для нас, — сказал вошедший Гарчев. Вместе с ним подошли Носов и Павлов, а чуть позже подтянулись и остальные. Последним вбежал запыхавшейся Ованесян.

— Уф, чуть не опоздал! Извините, анализы делал, а остановить нельзя. Я, конечно, могу ошибаться, сейчас запустил дополнительную программу тестирования, но у нашего анабиозника с Австралии — 1 все прошло!

— Да?! — раздалось сразу несколько удивленных голосов.

— Потом еще сделаю серию тестов, да и тебе, Дмитрий хорошо бы посмотреть своими методами. Но все функциональные и даже органические нарушения исчезли! Похоже, подтверждается теория о связи имевших место странных заболеваний с присутствием пораженных ими людей в непосредственной близости от биосферы планет.

— Ну хоть что-то хорошее на сегодня, — сказал Гарчев. — Что ж, начнем. Итак, Ирей. Планета открыта примерно за три месяца до старта нашей экспедиции. Местная звезда более горячая и излучает преимущественно в голубой части спектра, но расположена от Ирея дальше, чем Земля от Солнца. Ну а поскольку у планеты отсутствует прецессия и ось вращения строго перпендикулярна орбите, и значит, нет смены сезонов, и климатические пояса распределяются равномерно от экватора к полюсам, то и градиент температур практически линейный вдоль широты. Вместо Луны кольца по типу как у нашего Сатурна.

Цивилизация довольно развитая, примерно на уровне начала нашего двадцатого века. Города, промышленность, радиосвязь и первые образцы телевизионной аппаратуры, развитая электроэнергетика, транспорт. Присутствует авиация, причем весьма необычная. И согласно некоторым прогнозам, лет через 20 — 30 они выйдут в космос. Кстати, занятно, что у них, как и на Австралии — 1, и на Аромидасе, пассажирский транспорт на планете исключительно общественный, а небольшие машины и летательные аппараты используются только для научных экспедиций и службами типа нашей медицинской и аварийно — спасательной. Хотя как раз аварий, катастроф, стихийных бедствий и даже несчастных случаев гораздо меньше, чем у нас. По крайней мере, за время, прошедшее с момента размещения базы, ничего подобного зафиксировано не было!

Кто-то присвистнул.

— Да, как видите, интересная планета. Биология местных живых существ очень похожа на Землю, за исключением зеркальной L — D — симметрии. Это значит, что у нас все биологически активные и участвующие в построении живого организма вещества построены из так называемых левовращающих или L — аминокислот и правовращающих D — углеводов, а у них наоборот. Так что мы можем пить здешнюю воду, дышать практически идентичным земному — в нем лишь кислорода на 9% больше — воздухом, но если мы попробуем есть местную пищу, то не сможем её переварить. Что, как вы понимаете, сильно осложняет внедрение и включенное наблюдение. А еще все жители Ирея, предположительно, являются эмпатами.

— Почему предположительно? И почему вообще так мало информации по планете, — спросил Носов. — Здесь изучению тоже помешали какие — нибудь катастрофы?

— На этот раз нет. Пока нет. А предположительная потому, что все выводы о психологии и физиологии двух местных рас сделаны на основе косвенных тестов и дистанционного изучения. А общаться с нами на этой планете, как все, наверное, уже прочитали в информационно справке, просто не захотели, — вздохнул Гарчев.

— Да, это очень странно, — сказал Носов.

— Куда уж страннее. После обнаружения планеты и оценки уровня ее развития, естественно сразу же началось строительство базы и переброска туда наших агентов. Их специальная подготовка, включая, в частности, подгонку по внешнему виду. Видели снимки? Эльфы, да, Александр, местных так и стали называть, эльфы и гномы, так вот эльфы — высокие, стройные, гибкие, очень красивые, кожа очень светлая, кончики ушей заостренные. Гномы напротив, приземистые, кряжистые, широколицые, кожа оттенков от зеленоватого и до коричневатого. Мужчины — гномы носят бороды, эльфы нет, женщины обоих народов обычно имеют длинные, ниже талии, волосы. У эльфов глаза бывают разного цвета, а у всех гномов темно — карие или черные. Понятно, что изначально агентов для внедрения подбирали по сходным параметрам, делая подгонку. Тканевые модификаторы, пластика, наращивание волос. А троим даже провели нанотехническое геномодифицирование желудочно — кишечного тракта, чтобы они могли есть местную пищу. Ну а так как первичные тесты отдела FIB показали наличие эмпатических и, возможно, магических способностей, то для внедрения набирали в основном сотрудников FIB. Но вся эта подготовка оказалась не нужной! Базу, как написано в ознакомительной справке, обнаружили буквально через неделю после начала строительства! Высадка десанта и строительство базы проводилось, как и всегда, в отдаленной от населенных пунктов местности, с соблюдением всех требований маскировки. Предполагалось тайное внедрение агентов, но буквально сразу на место строительства, которое, естественно, внешне было накрыто голографической маскировкой и генераторами невидимости, явилась делегация местных. Не заходя за силовой периметр, местные четко нашли видеокамеры внешнего контроля и знаками дали понять, что знают о существовании базы. Тогда после некоторого возникшего шухера к ним на переговоры выслали делегацию. Но едва наши выбрались на поверхность, как местные сразу же потребовали…покинуть ИХ планету!

— Но как они нашли базу?! — пронесся ропот по комнате.

— Это до сих пор точно неизвестно, наши наблюдатели и приборы никого чужого или летательных аппаратов местных рядом с базой не зафиксировали. И сотрудники FIB, осуществлявшие пси — маскировку, тоже ничего не почувствовали!

— Разве так может быть? — недоверчиво спросила Катерина, повернувшись к Дмитрию.

— Думаю, да. И это показывает, что местные имеют не только и не столько внешние отличия от землян. Похоже, либо у них есть очень сильные маги, либо жители имеют прочную связь с ноосферой.

— И что?

— Прибытие людей вызвало отклик в ноосфере, это естественно — любое чужеродное вторжение ею замечается сразу же. И то, что вас обнаружили, значит, что местные могут быть с ней «на ты». Грубо говоря, им на вас указали, как пальцем ткнули. И оставалось только придти и высказать свое мнение.

— Подожди, но нигде больше такого не было. Вот ты же умеешь общаться с ноосферой, но ты ведь не знал о нашей базе, пока тебе Александр не сказал.

— Но я и не искал ее специально. А местных либо сама здешняя ноосфера ставит в известность о происходящих в ней изменениях, либо они вообще находятся с ней на постоянной связи, либо, повторюсь, среди них есть очень сильные маги, регулярно сканирующие всю планету. Зачем это может быть нужно, ума не приложу — разве что только они или их предки уже сталкивались с пришельцами и то, как это произошло, им не понравилось. А значит, здесь были либо чужие звездолетчики, либо гости из иных измерений, параллельных миров или чего-то еще в этом роде. И если так, то это требует тщательного изучения.

— Ты хочешь сказать, здесь могут обитать маги сильнее тебя?!

— Вы, люди, всегда сравниваете, но иногда бывают несравнимые параметры, даже в одной и той же сфере.

— Как это?

— Кто талантливей, Моцарт или Бетховен? Пушкин или Плисецкая? Ферма или Ферми?

— Ээээ, ну так сравнивать…

— Вот вы так и сравниваете. Пытаетесь. А параметры, по которым вы делаете оценки, могут быть просто разными. Я могу быть не сильнее и не слабее их или вас, а просто другим. Да и вообще, о наличии здесь магов и их силе надо спрашивать здешних FIB — овцев.

— Но мы все — таки остались на этой планете после просьбы местных ее покинуть? — спросил Трофимов. — И?..

— И наше упорство нам не помогло. В первый контакт аборигены передали свое требование и сразу же, не вступая в дальнейшие переговоры, забрались в свой дисколет и были таковы. Тогда на следующий день, подготовив все необходимые виом — презентации и захватив некоторые образцы нашей техники, контактеры и прогрессоры в сопровождении отделения бойцов физзащиты на глайдере посетили самый крупный город планеты и высадились на его центральной площади, полагая, что где-то рядом должны находиться штаб — квартиры местных властных структур. Им пришлось ждать три часа, прежде чем к ним вышла группа местных, которая заявила, что уполномочена говорить с ними от лица всех жителей планеты. А до этого момента никто, слышите — никто из местных не проявил особого интереса к севшему прямо посреди их главной площади летательному аппарату неизвестной конструкции! Нет, подходили, смотрели, даже трогали, но при попытке установить контакт сразу же уходили. Поэтому когда появились местные переговорщики, наша делегация стала убеждать их в отсутствии злых намерений и той пользе, которую могут принести жителям планеты земные технологии. Провели ряд демонстраций привезенных образцов, взлетели и сели на глайдере, показали им все привезенные виом — фильмы. А аборигены, вежливо все посмотрев, в ответ сказали, что, по их мнению, среди показанного нет ничего такого, чего они сами не создадут уже поколения через три — четыре. Причем сделают это без заимствований, сами, используя свои собственные наработки, что позволит в будущем, возможно, не только догнать, но и перегнать разработки землян. А когда ошарашенный такой непреклонностью глава делегации попросил устроить встречу с высшим руководством планеты, то ему сказали, что те, с кем он говорит, уполномочены всеми жителями, а никакого постоянно действующего верховного органа управления у них нет и все вопросы решаются голосованием той или иной совокупности граждан. Причем все знают и понимают уровень важности вопроса и в случае, если решение затрагивает всю планету, то и обсуждают его и принимают выбор все жители планеты вместе. И решение в отношении землян принято и озвучено. Когда же один из сотрудников спросил, что они собираются делать, если мы не уйдем, эльфы и гномы ответили, что насильно выгонять их никто не будет, а просто перестанут с ними общаться. Что и случилось. Особо таиться уже не имело смысла и при посещении городов или поселков, да даже просто при встрече где — нибудь в лесу, с нашими агентами, как бы они не выглядели, никто разговаривать не желал. И даже сторонились, как от прокаженных. Вот так вот. Этакий всепланетный бойкот. И поскольку у нас есть лишь предположения о его причинах, то мы надеемся на то, что ты, Дмитрий, поможешь нам понять, почему это произошло.

— Конечно, я постараюсь.

В связи с необычностью проблемы состав десантной группы был расширен, отряд физзащиты спускался на Ирей почти в полном составе, а так же в челнок забрались Носов и Ованесян, захватившие с собой побольше оборудования. Хоть пока никаких эксцессов не случилось, настроение у всех было настороженное. Дмитрий физически ощущал исходящие от них напряженность и ожидание неприятностей.

Первое, что бросилось в глаза еще при спуске, были скользящие по поверхности планеты причудливые узоры теней от опоясывающих планету колец. Да еще голубоватый свет местного светила. А иначе можно было и не догадаться, что ты не на Земле или родной планете Дмитрия — голубое небо, зеленая трава, да и все остальные физические характеристики Ирея почти полностью соответствовали земным.

Выйдя из «челнока», члены экспедиции обнаружили, что приземлились на опушке рощи, состоящей из фруктовых деревьев и ягодных кустарников, весьма похожих на земные.

— Висит груша, нельзя скушать, — прокомментировал Трофимов. — А все из — за L — D — асимметрии.

— Красиво, так похоже на Землю, у меня у бабушки в саду тоже вишни цвели, когда я уезжала, — сказала Катя, оглядывая деревья и вдыхая наполненный ароматом цветов воздух. — Жаль нельзя попробовать, здесь они такие же вкусные, как у нас?

— Попробовать как раз можно, только потом не помереть бы от несварения, — усмехнулся Трофимов.

— Я тебе попробую! — буркнул Павлов, подпихивая его в спину.

— Обратите внимание, — сказал Носов, — в силу особенностей климата часть деревьев еще цветет, тогда как другая уже плодоносит. А вон бабочка, похожая на троидес радамантус! Птицекрылка в таких широтах! Кто бы мог подумать!

— Пойдемте — пойдемте, дорогой профессор, потом все рассмотрите, — оторвал его от созерцания один из бойцов отряда физзащиты.

Им навстречу шагали сотрудники базы. Познакомившись, они провели вновь прибывших в здание и помогли разместиться. Но первые расспросы начались еще по дороге.

— Ну как тут у вас? Удалось узнать что — нибудь новое? — спросил Трофимов.

— Работаем. Вот с местной техникой, например, разбираемся, — с долей гордости ответил стоящий у стены худой лохматый парень в забрызганном маслом рабочем комбинезоне. Начальник базы, Иванов Сергей Сергеич, строго посмотрел на него и тот сразу, опустив голову, стал что-то сосредоточенно изучать на встроенном в рукав комбинезона информате.

— Нами проведены исследования образцов местных технических средств, — более официально сказал начальник технического отдела базы. — Предварительные выводы о сравнительно высоком уровне развития здешней цивилизации подтвердились. Техника по своим параметрам и возможностям соответствует примерно середине нашего двадцатого века. Но есть особенности. Вот, например, автомобили с паровыми двигателями…

— С паровыми? Это какими же — котлами на дровах времен «эпохи пара» или двухконтурными «парового ренессанса» автомобилестроения, которые у нас появились только в начале XXI — го века? — ехидно спросил кто-то из бойцов отряда физзащиты, решив, видимо, показать, что и они знают не только как ногами махать.

— Вот только не надо думать, что это допотопные паровые монстры, пылящиеся в наших музеях! — не утерпев, опять встрял все тот же молодой техник. — К тому же и у нас на Земле паровые машины были достаточно эффективны. Так, еще в далеком 1906 году автомобиль Stanley Steamer с паровым двигателем под управлением Фреда Мэрриотта развил скорость в 205,5 км/ч, оставив позади четыре других машины на двигателях внутреннего сгорания. А здешние движки — это двухступенчатые турбины довольно оригинальной конструкции с кинематическим аккумулятором энергии. Кроме того, работают они по аммиачно — паровому «циклу Макарова» — у них он, понятно, называется иначе — который мы у себя на Земле начали внедрять только в двадцатые годы XXI — го века. В результате здешние движки используют до 80% тепловой энергии отработавших в турбине газов, а также энергии, рассеиваемой системой охлаждения двигателя, что составляет до 60 % и более энергии топлива, сгоревшего в теплогенераторе. В качестве которого у них дизель. И трансмиссия с ходовой на здешних машинах тоже вполне на уровне. В общем, местные паромобили — это обтекаемые, эргономичные модели со скоростью до 160 км/ч. А еще есть модели на биотопливе, газе и спирте. Двигатели — типа нашего двухсекционного Ванкеля образца начала XXI — го века. А какие здесь электромобили. Конфетки просто! За считанные секунды разгоняются до 150 км/ч!

— Ничего себе!

— Да, технические характеристики здешних авто вполне на уровне, — подтвердил начальник отдела. — И стоит отметить, что использование паровых установок особо эффективно на крупных грузовых автомобилях и автобусах. Что мы здесь и наблюдаем, поскольку индивидуальный транспорт у аборигенов фактически отсутствует. Они рассчитали, что комфортабельные автобусы или электробусы с хорошим уровнем удобств, ходящие с достаточной периодичностью, чтобы не надо было их ждать и создавать давку на стоячих местах, занимают меньшую площадь на дороге в пересчете на одного перевозимого человека, чем если бы такое же количество людей перевозилось личным автотранспортом. Грубо говоря, один автобус, перевозящий 20 человек в достаточно комфортных сидячих местах, занимает меньше места, чем пять индивидуальных машин. А значит, общественный транспорт создает гораздо меньше заторов на дорогах. И все образцы индивидуальных средств перемещения, которые нам удалось достать и изучить, относятся к средствам, используемым разного рода аварийно — спасательными и медицинскими службами. Помимо наземного транспорта здесь развивается так же авиация. Вертолеты, самолеты с двигателями внутреннего сгорания, работающими так же на биотопливе или спирте.

— Эта планета нравится мне все больше, — хохотнул кто-то из отряда физзащиты. — Везде ОН, спирт!

— Рязанов, еще одно слово — и будешь выполнять задание по патрулированию периметра, — веско произнес Павлов. — Или могу еще устроить тренинг с полной выкладкой при двух «же».

— Кстати, алкоголиков среди местных нет, — сказал космобиолог базы. — Мы проводим регулярное видео наблюдение со спутника и визуально. И похоже, что к спиртным напиткам аборигены полностью равнодушны. У них нет ни пабов, ни салунов, никаких подобных заведений, где бы подавали в основном спиртное.

— Есть рестораны или столовые, но это только места общественного питания, — добавил один из сотрудников.

— И пьяных на улицах у них нет. Ни в деревнях, ни в городах. Хотя среди напитков есть аналогичные земным винам и коньякам, но местные соблюдают крайнюю умеренность, употребляя их, судя по нашим наблюдениям, исключительно по праздникам и в неких чуть ли не ритуальных целях. По крайней мере, мы не разу не видели, чтобы кто-то из них был пьян, — при этом биолог бросил быстрый взгляд на стоящего напротив него бородатого мужчину, выглядевшего один в один как местные гномы — видимо, одного из тех прогрессоров, которых готовили к внедрению в местное общество. — Также местные не употребляют ничего похожего на табак, и у них совсем нет наркомании. Препараты, родственные наркотикам, есть, но мы не зафиксировали ни одного случая их применения помимо медицинских целей.

— Вернемся к местному транспорту, — опять взял слово начальник техотдела базы. — Поскольку его уровень позволяет оценить некие интегральные характеристики развития цивилизации. Так вот, среди здешних летательных аппаратов есть, как я уже сказал, такие, которые используют двигатели — как поршневые, так и реактивные и газотурбинные — на водородно — спиртовых смесях. А еще у них есть электролеты и машины, принцип работы которых, судя по всему, напоминает дисколеты, которые в 40 — х годах XX — го века создали немецкие ученые Третьего Рейха и полностью воспроизвести которые на Земле удалось потом уже лишь в середине XXI — го века. И в этих аппаратах, замечу, реализованы принципы, дальнейшее развитие которых позволило нам на Земле создать устройства антигравитации!

Но самое удивительное в здешней технике даже не это! У многих аборигенов — как минимум тех, кто работает в научных экспедициях и аварийно — спасательных и медицинских службах — развиты биоэнергетические и паранормальные способности. Это следует хотя бы из того факта, что система зажигания на здешних наземных аппаратах малого класса основана, скорее всего, на использовании биоэнергетического импульса.

— Это как? — спросила заинтересовавшаяся Егорова.

— Да руку на планшетку положишь — щелк — и заработало, — усмехнулась кондиционированная под эльфа девушка — прогрессор. — Только для этого надо экстрасенсорные способности иметь.

— Ага, и у них вся техника такая, — сказал похожий на гнома бородач.

— С некоторыми образцами их оборудования мы пока разобраться не смогли. Работы еще ведутся, но похоже, тут вообще везде использован принцип человеко — машинных систем. То есть техника для своей работы требует обязательного наличия живого аборигена. Отмечу, не для включения — выключения, а именно для работы вообще.

— Да? А в дальнейших исследованиях и испытаниях можно поучаствовать? — спросил Трофимов, которого очень интересовали технические достижения аборигенов.

— Да пожалуйста! Вон весь ангар завален, — хмыкнул главный техник. — Приходите и исследуйте! Есть модели простые, типа паромобилей, где все понятно, как работает и единственное отличие от старой земной техники — система зажигания и хитрая система фильтрации выхлопов. Там биофильтры стоят, многоступенчатая очистка, так что хоть носом уткнись и дыши спокойно, практически никаких вредных выбросов. А есть такие образцы, с такими наворотами, что и мы до сих пор гадаем, как они вообще работают!

— Вот точно! — воскликнула сидящая за столом девушка с эмблемой технической службы. — Представьте, машина — под капотом электромотор, а под сидением водителя небольшая коробка, вроде как ничем с мотором не связанная. Там полые трубы, резисторы, соединенные проводами и два штыря наружу торчат.

— И что?

— А ничего! Не едет! — всплеснул руками все тот же молодой парень в промасленном комбинезоне. — Мы с Мерседес и так и этак, а она не работает! Да и не понятно, как вообще эта система действует! Что-то типа «эфирного насоса» Теслы. Но у нас то подобные устройства, воспроизводящие «закачку» темной энергии из пространств высшей метрики, появились лишь незадолго до разработки ГИМП — привода. И назвали их по имени Теслы, который описал принципы работы подобных устройств еще в начале XX — го века. При этом вроде как он несколько таких устройств и создал, но это, скорее всего, такая же ошибка, как и то, что Ферма якобы нашел доказательство своей Великой теоремы. А на самом деле в его времена не было даже разделов математики, которые позволяли это доказать. Равно как и во времена Теслы не было целого ряда технических устройств, которые позволили бы воплотить в жизнь описанные им принципы «эфирного насоса». Но у здешних аборигенов на ряде машин стоят устройства, подобные именно тем, которые якобы создал Тесла. И местные на таких машинах вовсю ездят! А мы всю голову уже сломали, чтобы понять, как же они все — таки работают!

— Да не только это — есть и еще приборы, не понятно как действующие. А иногда даже не ясно, для чего они вообще предназначены. Так что милости просим — присоединяйтесь к исследованиям. Может свежим взглядом и удастся увидеть что-то такое, что мы упустили.

— Электромотор, говорите. Кстати, на снимках, переданных на «Пересвет», было видно, что города хорошо освещены. Что они используют в качестве источников электроэнергии?

— О, энергетика у них тоже удивительная, — ответил научный руководитель базы, Аркадий Иванович Волков. — Мы провели ряд исследований и можем с уверенностью сказать, какие системы они используют.

Начну, пожалуй, со здешних солнечных батарей. У аборигенов они повсюду — от бытовых на крышах и стенах домов и до промышленных комплексов, расположенных на плавучих платформах и даже системах аэростатов. Вот снимки, посмотрите.

Он вывел на общий вином изображения нескольких огромных дирижаблей.

— Похоже на то, что активно использовалось в XXI — м веке на Земле, — сказал Трофимов.

— Да. И принцип работы схожий. Каркасный шар, состоящий из нескольких слоев. Наружный прозрачный, средний из селективного материала, нагревающегося от солнца до 200 градусов Цельсия, он передает тепло во внутреннюю камеру. Там идет нагрев водяного пара, который по гибкому паропроводу подается в паровую турбину, проходит ее и конденсируется в конденсаторе. А затем снова насосом подается внутрь шара, распыляется и испаряется при контакте с перегретым водяным паром. Весьма эффективная системка. Некоторые из больших аэростанций такого типа также работают на аммиачно — паровом «цикле Макарова». А малые модели, обычно использующиеся в частных хозяйствах, позволяют получать помимо электричества еще и горячую воду. Удобно. В экваториальной части планеты используют в основном наземные и наводные модели, а в районах с более слабой инсоляцией — аэроплатформы, рассчитанные на работу выше уровня облаков.

— Лично я не понял, как это работает на высотах, где уже холодно? — сказал Павлов.

— О, местные установили занятный факт, который у нас на Земле выяснили в начале XXI — го века! — вскинул вверх палец научный руководитель. — Даже при температуре минус 30 градусов на высоте 5 — 7 километров количество тепла от излучения местной звезды, поглощаемое верхней поверхностью баллона аэростата, равно отдаваемому на нижней, не освещенной! В результате можно перенести конденсатор прямо к днищу аэростата!

— Чего-то я опять ничего не понял, — шепнул один из бойцов физзащиты.

— В общем, аэростатные энергоплатформы не хуже поверхностных, — ответил услышавший его Трофимов. — Все оборудование крепиться к шару, электричество генерируется там, а вниз свисает только кабель, по которому на поверхность перебрасывается ток. Круто, а?

— Нууу, а представь, сколько этот проводочек весит! А ну как на башку свалиться?! А если ураган?! — сказал боец уже так, что его услышали все присутствующие.

— Около 30 тонн и плюс вес шара, — спокойно ответил один из ученых. — А ураганов, кстати, мы здесь еще ни разу не зарегистрировали. И даже намека на зарождение чего-то подобного!

— А еще местные используют методики получения энергии из геотермальных источников, — продолжил Волков. — Обратите внимание на эти снимки, — виом показал огромный комплекс зданий, с вышками, серебристыми толстыми трубами и множеством проводов, распределительных станций и линей электропередач. Все было чистым и аккуратным, а Дмитрия особенно поразили белый цвет зданий, ухоженные клумбы у главного входа и зеленые газоны вокруг всего комплекса. — Нами проведено тщательное исследование, и мы с уверенностью можем сказать, что на подобных электростанциях они производят энергию за счет использования температуры ядра своей планеты! Всем же известно, что по мере углубления в недра планеты температура растет примерно на 3 градуса каждые 100 метров. Так вот, если в двух словах, то они используют две глубокие скважины, пробуренные в определенных местах, где магма подходит ближе к коре. В одну закачивают холодную воду, а через другую отводят пар — ведь температура в выбранных для бурения скважин местах на глубине уже двух — трех километров достигает 150 — 200 градусов Цельсия. Причем пар используется как для производства электроэнергии, так и для отопления. И сейчас у них уже есть пара электростанций такого типа с мощностью 25 мегаватт. При этом они используют в них так называемые бинарные технологии на принципе, который нам известен как «цикл Александра Калины». Он имеет две особенности: во — первых, извлечённая из недр Земли горячая вода используется не непосредственно, а передаёт свою энергию другой жидкости. За что эту схему и называют двухконтурной, или бинарной. Вторая особенность заключается в том, что в качестве этой второй жидкости, то есть рабочего тела, используется двухкомпонентная водно — аммиачная смесь. Эти компоненты имеют разные критические температуры, то есть равновесное состояние между жидкой и газообразной фазами у каждого из них наступает при различных параметрах. В ходе процесса состояние водно — аммиачной смеси и, соответственно, концентрация в ней компонентов непрерывно меняется. Это позволяет оптимизировать перенос тепла при испарении и конденсации рабочего тела. В результате «цикл Калины» крайне эффективен. Кроме того, местные используют его и как идеальное средство для решения задач регенерации энергии. Например, для эффективного использования горячих газов, образующихся при работе компрессоров. Или, скажем, другая ситуация: огромное количество тепла выделяется в процессе производства цемента — так вот, применив эту технологию, местные используют это тепло, экономя массу энергоресурсов.

— Но позвольте, мы начали использовать подобные технологии только в начале двадцать первого века! — вскинулся Носов.

— Увы, кое в чем они наших предков опережают — относительно сопоставимого периода развития цивилизации в целом, конечно. Так, у них уже сейчас развивается и вихревая энергетика. На своих геотермальных ЭС они используют вихревые преобразователи, позволяющие получать из разогретой воды энергию, дополнительную по отношению к чисто тепловой.

— Вихревые? Это когда поток воды или пара загоняется в турбину, проходит по сложной траектории, попутно нагреваясь? — уточнил Трофимов. — Когда идет преобразование энергии движущихся потоков в энергию сильно закрученного вихря с эффектом самогенерации?

— Во дает! — восхищенно прошептала Катерина, наклонившись к Дмитрию. — Я думала, только ты можешь так заковыристо выражаться или Носов.

— Да, именно, — кивнул Волков. — Кстати у них довольно много мелких вихревых станций и похоже, что у них это направление сейчас активно развивается.

— Еще нами обнаружены новые, строящихся сейчас станции, где в качестве второго энергогенерирующего контура они ставят эффективные устройства прямого преобразования тепловой энергии в электрическую. Что позволяет вообще избежать применения таких сложных электромеханических устройств, как турбины, генераторы и трансформаторы, — сказал его подчиненный. — А в придачу нам удалось сканировать новую, судя по всему экспериментальную, установку на основе также сверхглубокой скважины, но использующую иной принцип. Новый проект отличается от предыдущих тем, что замахивается на геотермальные источники куда более глубокого залегания: на глубине четырех — шести километров под чудовищным давлением, достигающим нескольких сотен атмосфер, хранятся запасы воды, температура которой зашкаливает за 600 градусов. О таких параметрах теплоносителя можно только мечтать — при них даже на обычных тепловых станциях можно достигать почти 50 — процентного КПД. А тут в относительной доступности лежит бесплатный теплоноситель с вожделенными параметрами, запертый в виде своеобразной водяной шапки над адской печкой раскаленной магмы. Мы пришли к выводу, что суть нового проекта местных заключается в том, чтобы пробурить скважину до обнаруженной геологами «шапки». Затем опустить туда обсадную колонну и поднявшуюся по ней под собственным давлением воду пустить для работы на более мощных, чем нынешние, геоЭС. По расчетам на основании известных земных аналогов, мощность таких станций будет больше 50 МВт. И проекты эти, при всей технической сложности, относительно недорогие с точки зрения ресурсоемкости. Также сейчас проходят испытания аэрогеотермальной конвекционной электростанции, в которой в качестве теплоносителя используется атмосферный воздух. Причем за счет особого профиля труб обеспечивается самоподдерживающийся режим конвекции, когда воздух с поверхности в геотермальную область нагревания нагнетать не надо — он будет туда засасываться сам. Ну а за счет использования все тех же вихревых технологий эта станция может дать весьма высокую мощность при высоком КПД. Так что геотермальная энергетика у местных «эльфов» и «гномов» развивается просто «на ура». Они в ней скоро, глядишь, и нас перегонят по получаемым мощностям. Да и по КПД генерации электричества, похоже, тоже.

— Ну так уж и перегонят! Все — таки мы тоже много чего можем!

— Могут и перегнать. Вот, например, есть технология, по которой они опережают земной темп развития — у нас биотопливо на основе фотосинтеза научились получать лишь в середине XXI — го века, а местные это, судя по полученным данным, уже сделали! Как, кстати, и жители Австралии — 1. Только там для этого использовали трансмутацию, а здесь, похоже, биотехнологии — целые поля неких растений, из соков которых в комбинации после брожения и еще каких-то процессов сродни ферментации получается топливо. На уровне высокооктановых бензинов и при этом сгорающее без вредных остатков!

— А что это за башни такие с тарелками наверху на снимках? Удалось выяснить? — спросил Трофимов, который все ни как не мог вспомнить, где он видел что-то похожее.

— К сожалению, пока нет. Башни 57 метров высоту, со стальной шахтой, углубленной в землю на 36 метров. Наверху сфера или «тарелка», похожа на гигантский усиленный передатчик. Но что он передает или принимает, мы лишь предполагаем.

— Вот интересная запись. Сделана вчера с одного из наших стратосферных зондов. Это на другой оконечности материка, — ученый вывел на экран изображение. Обычный вечер, тени сгустились над землей. И вдруг башня осветилась ярким сиянием — было похоже, что на нее словно надели гигантскую шаровую молнию. По земле проскальзывали искры. Расположенные рядом предметы зажглись огнями святого Эльма. Все это сопровождалось мощными раскатами грома. На параллельной записи, демонстрирующей показания специальных приборов и математическую модель происходящего внутри, было видно, что в башне генерируются огромные потенциалы, и разряжаются здоровенными молниями, до 40 метров длинной. Потом все стихло. Так же неожиданно, как и началось.

— К сожалению, нам не удалось прослушать разговоры работающих на подобных объектах аборигенов. Но, судя по удаленности от жилых зданий, можно предположить, что это сооружение имеет отношение к какому — нибудь производству или научно — исследовательскому комплексу.

— Да, похоже на какой-то эксперимент. Знать бы еще, что они делали и зачем.

— А что, больше никаких изменений зарегистрировано не было?

— Были — на уровне изменений потенциалов «темной энергии».

— Ничего себе! Так ведь это они, похоже, «эфирные насосы» высокой мощности создают!

— Точно, вспомнил! — воскликнул Трофимов. — Это похоже на установки Теслы образца начала XX — го века.

— Да, вы правы, но здесь они устойчиво работают, — ответил Волков.

— Ну вы все — таки молодцы, — сказал Носов, — столько всего узнали. И даже образцы техники получили. Неужто удалось таки вступить в контакт с кем то из местных?!

— Ага, как же! Они молчат как партизаны! Мы исследуем их дистанционно.

— А техника? — удивилась Катя.

— Слетали ночью на тяжелых глайдерах с полным камуфлированием, да и взяли!

Дмитрий почувствовал, что у него отвисает челюсть. До сего момента он полагал, что это образное выражение. Но удивление было настолько велико, что мозг среагировал непроизвольно и вопрос вырвался раньше, чем он успел придать ему более мягкую форму:

— То есть вы все это…украли?!

— Мы взяли образцы, — фыркнул начальник базы. — Это обычная практика.

— Ой, они такие беспечные! Двери на распашку, склады не запирают, ни сигнализаций, ни охраны. Ну как дети! Приходи кто хочешь, бери что хочешь!

— Похоже, у них тут действительно не воруют, — только и смог сказать знахарь, которого действия людей повергли в шок. Вот так просто придти и украсть! Ну да, для благих целей, чтобы изучить. Но!… Он сразу представил, как по ЕГО планете шныряют такие же агенты, маскируясь, обманывая и втихомолку лямзя все, что плохо лежит. Ну, то есть хорошо лежит, на своем месте, но без охраны! У него в деревне тоже не запирали двери. А если, пока он спал, по его дому ходили исследователи, изучая, фотографируя или сканируя лучами со спутника? Ну, он то бы это почувствовал. А мать? Отец? Другие селяне?

— То есть контакта с местными установить так и не удалось? — уточнил Носов, уходя от щекотливой темы.

— Да тут вообще везде за пределами базы чувствуешь себя не в своей тарелке! — сказал бородач.

— Угнетающее психовоздействие?

— Нет, мы проверяли. Просто входишь в городок, и улицы сразу пустеют, разговоры смолкают, а на тебя смотрят как…как на чумного! Или прокаженного!

— Это так подавляет! — эмоционально воскликнула похожая на эльфийку девушка. — Мы готовились, старались, а они нас игнорируют! И все зря! И зачем тогда были все эти геномодификации и психофизическое кондиционирование!

— Ритусик, ну тебя то не особо пришлось переделывать — ты и в исходной форме была красивая, — успокоил ее бородач. — И заостренные ушки тебе очень идут, а без дополнительных инъекций действие тканевых модификаторов само закончится.

— Да, но пока-то я зеленая! И совершенно напрасно!

Дмитрий отвлекся от неприятных мыслей и даже улыбнулся, слушая их, и снова, уже не первый раз с момента прибытия на базу, ощутил прикосновение к своей ауре. В общем-то, это было неудивительно — многие сотрудники здешней базы были из FIB, а он заметил, что их хлебом не корми, только дай применить свои навыки. Особенно, когда дело касалось новых знакомых. А относительно его персоны интерес был в десятки раз выше! Но уж слишком назойливым было это внимание! Неприятное щекотяще — липкое чувство скользнуло по голове, а потом стекло между лопаток. Он чувствовал, что кто-то пытается проникнуть в его мозг, и закрылся, оставив лишь общие характеристики, усреднив их до средне человеческих. Закрываться наглухо он посчитал невежливым. Не хотел обижать землян недоверием.

— И что, даже скрытно внедрить агентов не удалось? — спросил Трофимов.

— Вот уж не знаем, как, но они всегда ухитряются понять, что перед ними землянин! Вот, посмотрите на Риту, на Михаила, на других агентов. Встаньте, ребята.

«Эльфы» и «гномы» встали и вышли на центр комнаты. Космоэтнограф вывел изображение местных на голографический экран. Визуально никаких отличий не было. Знахарь скользнул по их аурам. Они существенно отличались от энергококонов землян, а значит и здесь модификация была успешной. Но вот на все ли сто процентов? Хорошо бы сравнить их параметры с аурами настоящих эльфов и гномов. Причем на всех уровнях — возможно, аборигены «считывали» ментально — эмоциональный фон и видели структуру энергетики организма более глубоко — в тех слоях Сущностей, которые земляне подделать не могли.

— Ну а хоть что-то об их психофизических параметрах узнать удалось? — спросил Носов.

— Увы, стоит нашим сотрудникам появиться рядом, они тут же закрывают ауру, блокируя все излучения мозга.

— Да что там мозга! Эти жуки даже инфракрасное излучение блокируют! — сказал один из сотрудников. — Не все конечно, только некоторые. Но все равно это нечто! Их даже в приборы ночного видения и тепловизоры иногда не видно!

— Это точно. И при дистанционном пси — исследовании они все тут же закрываются. Ни МЛТ — сканеры, ни другая дистанционная аппаратура их не берет. А утром, перед вашим прилетом, сюда опять заявились эльфы и потребовали прекратить «ощупывание», как они выразились, пригрозив вывести из строя аппаратуру! Ни больше ни меньше!

После завершения встречи Трофимов пригласил Дмитрия прогуляться в ангар. Ему не терпелось посмотреть на местную технику, а Катю и Носова забрал с собой начальник базы.

Техника ирейцев даже по земным меркам была вполне ничего. Автомобили были разных модификаций и дизайна. Но все они имели сходство с джипами.

— Вау! — только и сказал Александр, оглаживая один из внедорожников.

— Полноприводный, — с гордостью, будто это лично его заслуга, отозвался техник. — Не поверишь, но у него вихревой парогенератор стоит. Меня, кстати, Шурик зовут.

— Значит, тезки.

Трофимов и Дмитрий по очереди опробовали машины. Александра жутко возмущало, что он не может сам запустить двигатель. А знахарь постарался на уровне ощущений проникнуть в структуру того, что использовалось в этих автомобилях в качестве источников энергии.

— Да, к таким машинкам еще бы хорошие дороги! — мечтательно протянул прогрессор. — А вот интересно, почему у них нет дорог?!

— Я бы так не сказал, — ответил вошедший в ангар «переделанный» под гнома бородач. Когда мы делали тайную вылазку в город, я обратил внимание на траву в тех местах, где, по идее, должен был бы пролегать асфальт. Так вот она там другая. Ученые, изучив образы, пришли к выводу, что в травяном покрытии использованы особые виды, типа тех, что когда-то использовали на Земле для высадки на футбольных полях. Только еще более износостойкие и дающие сцепление не хуже, чем бетон или асфальт! Так что дороги-то у них есть, только вместо асфальта там трава.

Сказав это, псевдогном удалился в сторону стеллажей, заваленных разного рода запасными частями и исчез среди них.

— Хм, это лучше, чем заковывать все в бетон, — сказал Дмитрий, вспомнив снимки индустриальных центров Земли. — Судя по всему, они бережно относятся к планете.

— Только тогда непонятно, почему они тогда используют такой варварский, с этой точки зрения, способ добычи энергии, как геоЭС? Представьте закачку холодной воды в недра! Там же, наверно, все трескается, что, как мне кажется, должно быть весьма, хм, болезненно, если считать планету живым организмом. И где же здесь бережное отношение? — сказал Трофимов.

У Шурика на этот счет было свое мнение, и они заспорили. Техник вытащил портативный комп и начал приводить технические выкладки и доказывать высокое КПД и прочие полезности, а прогрессор упорствовал, что данный способ добычи энергии не согласуется с любовным отношением к земле, которое у ирейцев определенно присутствует. А знахарь подумал, что и на этот вопрос стоит поискать ответ. Но, слава Создателю, тезки остановили свой спор и решили продолжить экскурсию по местам хранения ирейской техники..

В этой части ангара стоял специфический технический запах, пахло металлом, маслами, смазками, но Дмитрий не чувствовал тех безжизненности и пустоты, которые обычно присутствовали в хранилищах земной техники. «Помощники без души», как назвали ее индейцы с Великой равнины. Точное название. А здешняя техника ощущалась живой. Он положил руку на машину, и тут же почувствовал, как двигатель и система управления его почувствовали. Этот автомобиль был не полностью как живое существо, но и не как мертвые механизмы землян. Занятная техника у этих ирейцев.

— А вот чудо местной автоматики! — Шурик подвел их к вертолету, забравшись в кабину, достал шлем, от которого тянулись провода. — Знаете, что это? Ни за что не догадаетесь! Система управления! Да — да, эта штука управляется ментально! Надел и вперед. Но таких штучек мало, обычно как и у нас, штурвал. А вот двигатели весьма интересны! На этом, например, вихревая система стоит, то есть по сути это электролет! О, сейчас фокус покажу!

Шурик взял гаечный ключ и со всей дури врезал по стеклу кабины. Окно пошло трещинами, в месте удара образовалась рваная дыра, осколки осыпались внутрь. Появившаяся в этот момент девушка — техник взвизгнула и треснула его по затылку.

— Кончай свои шуточки!

— Да ладно тебе, они должны это сами увидеть!

Почти тут же трещины и дыра начали зарастать и затягиваться.

— Наногель?! — удивился Трофимов, потрогав стекло.

— Нет. Ученые взяли образцы и сказали, что это из области биотехнологий. Вроде как материалы самовосстанавливающиеся. Я, правда, толком ничего не понял, но вроде местные многие детали как-то хитро делают. Чуть ли не растят.

Александр с энтузиазмом мальчишки, оказавшимся без присмотра в отделе игрушек, облазил вертушку, заглянул в мотор, посидел в кабине и даже примерил шлем. Машина его попытки насмешливо проигнорировала.

— Ничего, мы еще полетаем! — пообещал ей Трофимов.

По настоянию Шурика Дмитрий коснулся разложенных на полу деталей. По ощущениям, часть из них действительно была выращена, а другая изготовлена.

— А вот и наша головная боль, — сказала Мерседес, указав на стоящий за вертолетом автомобиль. Снаружи он ничем от прошлых моделей не отличался. Симпатичный серебристый седан. Под капотом обнаружился электродвигатель с присоединенной к нему плоской коробкой с торчащими из нее штырями.

— Сейчас принесу такую же в разобранном виде, — Мерседес скрылась среди стеллажей и вскоре появилась с коробкой, из которой извлекла кучу деталей, которые вместе и составляли непонятную коробку.

Оба Александра с увлечением залезли в мотор, а затем стали рыться среди непонятных элементов. Некоторые напоминали катушки соленоидов и сопротивления, другие представляли собой причудливо изогнутые металлические трубки и пластины.

— Хм, дверями похлопали, колеса попинали — все равно не едет, — нахмурился Трофимов, посидев в кабине и попробовав запустить машину.

— Не едет, — согласился Шурик. — Даже не заводиться. Если некоторые другие образцы — с паротурбинными или биотопливными двигателями наши FIB — овцы запустить могут, то тут ничего не выходит. Он вообще не понятно как работает. Вот панель зажигания, но даже сильные паранормы активизировать ее не смогли.

— Может, она настроена на конкретного жителя? — предположил Александр.

— Не, мы ее прямо со склада завода взяли.

— Ну, тогда не знаю. А ты, Дмитрий, что скажешь? Может, ты попробуешь ее «оживить»?

Знахарь сел на место водителя. Приятное удобное кресло, хороший обзор, оптимально расположенные рычаги и педали, колесо руля, панель зажигания. Но машина не желала заводиться. Дмитрий послал импульс, затем сильней, но ничего не происходило, его энергия уходила в никуда, не производя никаких действий. Он задумался, затем настроился на ВИДЕНИЕ взаимосвязей внутреннего устройства двигателя с местной средой и СМЕСТИЛ восприятие и фокус внимания в самый поверхностный слой здешней ноосферы, который на сленге земных мистиков именовался «астралом». И сразу же УВИДЕЛ, что стоящий на ирейской машине двигатель — это своего рода аналог колебательного контура, преобразователя частоты и усилителя сигнала в радиоприемнике прямого преобразования. Только это устройство должно было улавливать и преобразовывать не радиоволны, а колебания того, что на Земле в 19 и 20 — м веках называли «эфиром», а позже «темной энергией». Но в этом устройстве не было того, что можно было бы назвать аналогом гетеродина, без которого вся эта конструкция вроде как работать не могла в принципе! Однако ведь местные-то на таких машинах ездили! Пришлось начать более тщательный поиск среди присутствующих в здешней ноосфере ОБРАЗОВ, связанных с автомобилями. И его усилия были вознаграждены — уже довольно скоро он обнаружил, что таким элементом в здешних автомобилях этого типа является сам водитель! То есть, прием энергии «эфира» и преобразование ее в электрическую были возможны только при наличии включенного в энергетический контур живого разумного существа. Имеющего определенные свойства организма и сознания. И увиденные Дмитрием ОБРАЗЫ, по счастью, содержали информацию о том, какими конкретно! Так что для того, чтобы проверить свою гипотезу, дело оставалось за малым — ПЕРЕВОПЛОТИТЬСЯ в местного жителя. Так, как он делал это на планете инсектов или у себя на родине, когда лечил животных или духов. Войдя в обычный режим видения, он поделился своими открытиями с остальными и, настроившись нужным образом, положил руку на панель запуска. Стоящая под капотом коробочка тихо загудела и двигатель засвистел, набирая обороты. Машина завелась.

— Ничего себе! — одновременно воскликнули сразу три голоса.

Под восхищенные возгласы он тронул машину с места и проехал несколько метров по ангару, чувствуя, насколько ирейский автомобиль хорошо управляем. А вернее применительно к здешней в некотором смысле живой технике было употребить слово послушен. Мотор работал абсолютно бесшумно, но при этом в нем ощущалась скрытая мощь. Наверняка эта машина могла ездить довольно быстро. И дизайн указывал на ее стремительность и возможность передвижения по пересеченной местности.

— А мне можно, а! Можно мне! — Трофимов чуть ли не силой выпихал знахаря из кабины и занял его место, но машина тут же встала как вкопанная. Обиженным тоном Александр спросил: — Ну зачем ты выключил то?!!

— Я не выключал. Просто стоящая тут энергетическая установка — это человеко - , а вернее эльфо — или гномо — машинная система. И разумное существо с определенными параметрами организма и психики тут является своего рода аналогом свеч в бензиновом двигателе. Пока не настроишься, не войдешь в резонанс с «эфиром», не поедешь.

— Но я настроен ехать! Я хочу!

— Боюсь, у тебя ничего не выйдет. Тут действительно нужно иметь экстрасенсорные способности. А вернее, не экстрасенсорные даже, а умение резонировать с колебаниями «эфира», вызывая через себя настройку колебательного контура этой «коробочки». Которая после этого способна преобразовывать энергию «эфирных волн» в электричество.

— Так, сейчас тут еще походим, мы вам все покажем, а потом давайте выведем эту красавицу из ангара и покажем нашим! — предложил Шурик. — Вот они удивятся то!

— И все — таки мне не совсем понятно, как она работает, — нахмурилась Мерседес.

— Женщина! — хохотнул Шурик. — Я всегда говорил, женщины и техника не совместимы!

— Не зли меня, а то озверею и как дам в лоб. Умный такой, да? А вот попробуй из аналогичных земных деталей собрать такой же преобразователь!

Шурик почесал затылок и задумался.

— А ты можешь подробней объяснить схему действия? — обратился Трофимов к знахарю.

— Думаю, да. Но для этого мне надо изучить все получше. И этот Мир в том числе.

— Эта машина похожа на ту, которую демонстрировал в свое время Тесла, но чтобы в этом убедиться, мне надо в инфосети порыться, — ответил Трофимов и, потерев руки, довольным тоном добавил. — Ну, где тут у вас еще чего изучать надо? Давайте показывайте, пока вместе с нами маг и волшебник ходит.

— Идите сюда. Вот, — Шурик откинул чехол с чего-то, похожего на шкаф, после чего включил запись портативного виома. Хорошенькая эльфийка, положив руки на мягко светящуюся панель, стояла у аппарата, а внутрь, сменяя друг друга, заходили ирейцы. Звука не было и запись быстро оборвалась.

— Больше мы ничего записать не успели, так как наше наблюдение, как обычно, тут же засекли. Ну и вот что это может быть такое? Работает на электричестве, вот это кнопка включения, — техник указал на квадрат с изображением ладони. — И все, больше никаких знаков нет. Да и панель не светиться, мы пробовали включать. Электричество жрет, но не работает. Может, сломан?

Трофимов с интересом обошел вокруг, потрогал, пошупал и даже заглянул внутрь.

— А это что? — спросил он, выколупав из-под панели проводки, заканчивающиеся узкими полосками — браслетами.

— Наручники, чтоб работник не сбежал — хохотнул Шурик. — Ой, мы уже и так и этак примерялись. Ну для чего-то эти штуки используют!

— А ну-ка зайди внутрь, — сказал Трофимову Дмитрий, в котором вдруг проснулся экспериментатор. Он включил аппарат, пристегнул на руки браслеты и положил ладони на панель, как это делала эльфийка. — Давай — давай, заходи.

— А это не опасно?

— Вот сейчас и проверим, — поддразнил друга знахарь, который начал догадываться, для чего служит этот «шкаф». Едва он его активировал, как от панели к рукам и обратно пробежал ток, и он понял, что стал лучше «видеть», чувствовать и даже ощущать то, что находится в камере.

Александр, помявшись, с опаской зашел внутрь и прикрыл за собой дверь.

— И что? — спросил он. — Тут гладкие стены и ничего нет.

— Просто стоять.

— Долго?

— Можешь выходить.

— Ну что? Что там?! — перебивая друг друга, кинулись к Дмитрию оба Александра.

— Это диагностический прибор, типа вашего медицинского сканера, томографа или рентгена. Только работает он совместно с оператором, усиливая его эсктрасенсорные способности.

— Да ну?!

Когда волна восторгов прошла, Шурик подвел их к заваленному приборами столу.

— Вот это там же было, — сказал он, вытащив из кучи плоскую коробочку. — Если тут нажать, выскакивает две пластинки и венок с электродами. Вот это явно на голову одевается, а вот это куда непонятно. Внутри, кстати, ничего нет, никаких деталей, только какая-то черная вязкая масса, типа смолы. Мы и анализы взяли и формулу выяснили, но что это такое так и не поняли. И снимков никаких нет, нашим больше не удалось ничего снять, камеры не работали.

Трофимов повертел в руках коробочку и передал ее Дмитрию. Он тут же ощутил живой отклик прибора — сразу чувствовалось, что в данной модели было много выращенных деталей. А вернее, деталей в ней не было вовсе и черная субстанция, заполнявшая прибор, представляла собой колонию из нескольких видов живых клеток — симбионтов. С первого взгляда назначение этого устройства было также не понятно, как и предыдущего, но знахарь уже уяснил, что для многих здешних аппаратов основной составляющей частью служит сознание разумного существа. Эльфа, гнома или человека, если тот, конечно, сумеет должным образом настроиться. Поэтому он вошел в нужное состояние и сразу же понял назначение прибора, увидев, как и зачем он работает.

— Похоже вы ограбили местную больницу. Венок с электродами надевается врачу на голову, на одну пластинку пациент кладет руку, на другую нужно класть лекарства и смотреть, как смениться общая картина энергетики и биологического отклика больного. Типа вашего биорезонансного теста. То есть и диагностика, и подбор лекарств, и, если я верно понимаю, возможность сделать коррекцию препарата путем наложения на него структуры корректирующего поля врача. Для методов типа гомеопатии просто замечательный прибор. Да и для иглоукалывания или иного воздействия на энергетическую структуру тоже — сразу покажет, насколько верно выбраны зоны или точки.

— Ну ты умный! Как просто! А мы понять не могли!

— Я не умный, а чувствительный. И опытный. Просто я подбираю травы подобным образом, только без всяких приборов. Так что смысл мне стал понятен по возникновению сходных ощущений. Только я их сам вызываю, повышая свою собственную чувствительность, а здесь она усиливается с помощью биоэлектронного усилителя. Им, кстати, и является эта черная субстанция в приборе. Которая выращена, а не собрана. Так что я просто почувствовал, как он действует. И даже странно, что здешние FIB — овцы этого не смогли ощутить. Другое дело, если бы этот прибор работал на принципах, далеких от тех, которые мне знакомы. Тогда мне было бы гораздо сложнее понять, что и как он делает. Пришлось бы «нырять» в глубины местной ноосферы, а судя по реакции местных жителей на ваше присутствие, к этому надо специально готовиться.

— И что бы тебе, например, было бы тяжело понять?

— Хирургическую технику. Если бы мне встретилась какое — нибудь сложное устройство для операций, я бы мог и не понять, зачем оно нужно. Потому что я подобным не пользуюсь. А кстати, вот ты, Александр, заметил, что почти на всех посещенных нами планетах практически нет хирургии? Вернее, она есть, но практически только в рамках травматологии. Хотя и травм местные жители получают очень мало.

— Подождите, ну как же без нее?! А если опухоль? — спросил техник. — Я понимаю, на нашем уровне развития — есть наноботы, избирательные генномодифицированые искусственные фагоциты и прочие хитрости. А на их то уровне развития как же без хирургии обойтись?

— Энергетическое воздействие, травы. Иногда вхождение в Суть и работа с Узорами Бытия. Плюс мощнейшая профилактика — и не только тела, но и, главное, психики. Ну а поскольку и здешние жители, судя по всему, тоже не имеют подсознания, то они чувствуют возможность возникновения заболевания еще на стадии причин — и могут их или избежать, или, если по каким-то причинам это не возможно, ослабить их действие на свой организм.

— А если почка откажет или там поджелудочная железа? Разлагаться начнет, организм отравлять? Некроз там всякий, интоксикация.

— Тоже самое. Плюс работа с энергетической структурой организма — каналами течения Сил и местами их трансформаций и накопления. Это можно делать даже с помощью татуировок. Конечно, лучше не доводить до некроза, но почти все можно восстановить на любых стадиях. И даже запущенные случаи не приговор — например, мои методы позволяют многое сделать даже в тех фазах течения болезней, которые у вас называют терминальными.

— Нет, ну как же так, — не сдавался Шурик. — А если ранение там какое? Пуля застряла или дротик. Вон мы недавно аппарат один разбирали, а там пружина хитро стояла, она выскочила и выбила пару деталей, одна из которых Мерседес плечо пробила и там застряла. Разве ее можно вытащить, не разрезая?

— Да. Можно вытянуть рукой, как магнитом. Из чего бы она не состояла, хоть из пластика. А если в опасном месте, возле артерий или в мозге, можно ее как бы растворить. Или произвести нечто типа микротелепортации. В любом случае инородное тело просто исчезнет. Ну а потом стандартное восстановление нарушенных им структур организма.

— Ну а если кости раздроблены?! Я однажды…

— Сказали же тебе — такими методами — условно говоря, магическими — все сращивается и исправляется без необходимости что-то резать и вскрывать, — сказал Трофимов, рассматривая детали различных расположенных поблизости ирейских приборов.

— Ничего себе. Ладно, пойдемте дальше.

Шурик подошел к следующему столу, достал пачку снимков и шлем.

— Вот что это такое, мы тоже даже предположить не можем. Ну вот что они делают?!

На одном снимке гномы капали большую четырехугольную яму. На другом по краям этой же ямы, только на этот раз заполненной сухими листьями и сучками, были посажены молодые деревца, верхушки которых были соединены серебристым обручем, а часть корней выступала из земли и уходила в находящейся в ней ворох сушняка. На следующей серии снимков вокруг ямы лицом к ней и направив на нее руки стояли эльфы в шлемах.

— И вот чего они делают?!

— Может хоронят?

— Да нет, трупа не было. Просто пришли гномы, покопали, привезли сухие ветки и листья, высыпали в яму, потом посадили молодые деревца. А потом пришли эльфы, надели вот такие шлемы, постояли и ушли. Потом гномы туда приезжали еще несколько раз и засыпали еще сухих листьев, травы и сучков. И все. А потом наши приборы наблюдения нашли и убрали.

— Интересно.

— Еще интересней, что сейчас на том месте дом стоит. Вот, полюбуйтесь.

— Так быстро построили! И смотрите, нет ни грязи, ни каких следов стройки вокруг, — сказала девушка. — И уже деревья и кусты вокруг, будто и не было стройки! И ни ямы, ни поросли тех деревьев не видно.

— А может они вырастили дом, — предположил Дмитрий.

— Вырастили?! С помощью этих шлемов? Можешь попробовать?!

— Думаю, это особая магия эльфов, видите, на снимках одни эльфы, двенадцать мужчин, двенадцать женщин. И каждый касается своего саженца. Мне кажется, это что-то специфически эльфийское и коллективное, скорей всего у меня одного ничего вырастить не выйдет. И кроме того, для подобной работы мне придется делать полную перестройку физиологии и психики. То есть становиться эльфом. А это потребует слишком много энергии. Ну а раз у одного меня скорей всего все равно ничего не выйдет, зачем это делать?

— Для эксперимента! Вдруг получится?!

— Шурик! Ты где? — раздался крик из — за дальних стеллажей с приборами и деталями земного происхождения.

— Мы тут!

Из — за завалов техники вышел давешний приземистый бородач.

— О, вы все тут. Шурик, можно тебя на два слова? Ты уже установил усилитель?

— Почти, сейчас доделаю, там немного осталось. И у меня еще одна идейка появилась, можно попробовать переделать схему и усилить маскировку. Ну все, извините, дела. — Шурик и бородач, вполголоса переговариваясь, отправились в дальний угол ангара.

— Так! Чего это вы двое задумали?! Экспериментаторы хреновы! Какой усилитель?! С ума сошли, эльфы же ясно сказали! — закричала Мерседес и, коротко извинившись перед гостями, кинулась вслед за мужчинами, которые уже скрылись за какой-то дверью.

— Да, дела, — усмехнулся Трофимов и, заметив, что Дмитрий погрузился в себя, спросил его. — О чем задумался?

— Да вот вспоминаю, как стояли эльфы по кроям той ямы. Занятно, четырмя троичными группами. Чередуясь — двое мужчин и женщина, а потом наоборот. Интересно. А еще помнишь, на других записях тоже встречались разные проявления троичности — в размещении объектов, в символах.

— И что?

— Пока не знаю, надо получше познакомиться с этим Миром.

— Ну, может это ничего и не значит! Вот, например, что может значить одинаковое количество мужчин и женщин в этом действе?!

— Равновесие мужского и женского творящих начал. По вашему — Инь и Янь.

— Ну на все у тебя есть ответ! — рассмеялся прогрессор.

Пока знахарь и Трофимов осматривали технику, Катерина и Носов общались с начальником базы. Отперев кодовый замок, он перевел находящуюся в кабинете камеру наблюдения в спящий режим и пригласил их войти. Когда за ними закрылась дверь, он нажал несколько кнопок на возникшей перед ним вирке и Катерина вдруг ощутила, что наступила полная тишина. Спустя мгновение она поняла, что эта тишина возникла внутри ее головы, потому что пропал обычно ощущаемый ею окружающий ментально — эмоциоанльный фон. Значит кабинет начальника базы экранирован генератором МЛТ — защиты и вихревыми полями. Такая защита потребляла прорву энергии, и ее включение могло означать лишь одно — сейчас им предстоит услышать нечто, представляющее сведения с грифом «Особо важно».

— Меры предосторожности, — прояснил Иванов, кивнув на деактивированную камеру и появившийся над его столом ярко — синий сигнальный шарик голограммы, свидетельствующий о том, что все защитные системы кабинета работают нормально и никаких попыток их нарушить не зафиксировано. — Потому что разговор у нас с вами будет сугубо конфиденциальный. Сразу хочу вас предупредить — все, что прозвучит в этом кабинете, разглашению не подлежит. Позвольте вам напомнить, что перед отлетом вы подписывали некоторые бумаги об особом режиме конфиденциальности некоторых сведений. Так вот то, что я вам сейчас сообщу, как раз к ним и относится.

После этого вступления начальник базы произнес две кодовых фразы — одну для Егоровой и вторую для Носова. Эти фразы им сообщили на Земле — Егоровой лично начальник отдела FIB, а Носову — Лахир Чонгап, пояснив, что тот, кто назовет им эти фразы, имеет право отдавать распоряжения, обязательные к исполнению. Дополнительно в их личные информаты были записаны специальные тестовые файлы для дополнительной проверки. Чем оба тут же и воспользовались, предложив Иванову сверить криптоключи. Тот согласно кивнул и предложил гостям законнектить их информаты к открытым портам его терминала. Спустя несколько секунд на информатах и Егоровой, и Носова вспыхнули изображения эмблемы КИК, свидетельствующие о том, что проверка пошла успешно.

После чего начальник базы продолжил свою речь:

— Ну вот, все формальности соблюдены. Теперь по сути. Официально я сотрудник ОАМ КЭДРа и все думают, что я бывший прогрессор, но на самом деле я работник специального отдела КИК с расширенными полномочиями. И если бы не сложившиеся на этой планете особые обстоятельства, вы бы, скорее всего, ничего не узнали бы ни о самом существовании такого отдела, ни об истинном положении вещей здесь, на Ирее. Но, к сожалению, мне придется снять покров секретности и посвятить вас в некоторые детали. Ограниченный допуск для вас я получил. Сразу сообщу, что под моим руководством здесь работает еще несколько засекреченных сотрудников этого же отдела. У нас своя программа и свои новейшие, сверхчувствительные и пока секретные приборы. Но обо все по порядку. Итак… Помните башни с тарелками и ту запись, где одна из них светилась?

Он включил виом и вывел на него то самое изображение, которое они уже видели раньше.

— Данное сооружение находиться вот здесь, на восточной оконечности материка. А через несколько секунд наши приборы зафиксировали всплеск энергетической активности на отдаленном мысе в западной части континента. Где находиться точно такая же башня. Сразу скажу, что между собой они ничем не связанны. А на нашей базе, которая, как вы видите, находиться как раз на линии между этими двумя объектами, вышли из строя некоторые чувствительные к перепадам напряжения приборы. И это несмотря на глобальную всестороннюю защиту. Вы понимаете, о чем это говорит?

— Подождите, вы хотите сказать, что аборигены ухитрились каким-то образом передать энергию с одной башни на другую? Без проводов?! — удивился Носов, чуть ли не в плотную придвинувшись к экрану и изучая карту. Расстояние между башнями было внушительное.

— И часть энергии попала на базу, пробив нашу защиту? — нахмурилась Катя.

— Хуже всего, что незначительная часть, — мрачно сказал Иванов. — А незадолго до этого нами зафиксирована еще одна подобная переброска. Вот с этой башни на севере была произведена переброска на эту, расположенную на острове в южной части планеты. При эом никаких излучений типа лазерного или высокочастотного также зафиксировано не было, — виом отразил его слова, выдав очередную серию диаграмм и графиков.

— Но подобного рода передача энергии возможно только через возбуждение поля «темной энергии» и создание в нем направленной волны типа солитон. По — крайней мере, нам иного способа неизвестно. На Земле такой подход, насколько можно судить, впервые реализовал Тесла. Но у него то, как раз, одной из проблем была именно точность расчета точки «финиша» создаваемого и передаваемого энергоимпульса. Поскольку данный способ требует такого количества сложнейших расчетов, что и мы то их научились производить всего лет 70 назад, — медленно проговорил Носов. — А тут у них еще и кольца должны вносить гравитационные возмущения. Если бы была одна луна, это еще куда не шло, да и то, так точно все рассчитать… А у них орбитальные кольца состоят из пылегазовых облаков и обломков разной величины… И как они это могли учесть? Да и само возбуждение среды нахождения «темной энергии» — в просторечии по старинке именуемой «эфиром» — требует инициирующих условий с такими параметрами, которые мы научились устойчиво создавать также лишь в середине XXIII — го века. У Теслы же именно неустойчивость режима работы была второй проблемой, которая не позволила ему создать промышленную установку.

— И тем не менее, здесь передача энергии подобным способом была осуществлена. И очень точно. Хотя это, скорее всего, все же еще только эксперименты. Но Вы понимаете, что будет, если местные добьются стабильности и повторяемости результатов? Они смогут перебрасывать энергию без использования материальных носителей. Причем в гигантских объемах. И довольно точно рассчитывать конечную точку выхода несущего энергию импульса. А если ей станет не приемная башня, а наша база? Или ГИМП? Кстати, на вашем корабле нам доставлена партия спецгруза с новейшим оборудованием, которое, надеюсь, позволит собрать дополнительную информацию про передающие башни, включая и способы их наведения на место «финиша» энергоимпульсов. Но наземные беспроводные энергопередатчики — это еще полбеды. Недавно местные запустили первый спутник. А потом нами была перехвачена зашифрованная радиограмма. Зашифрованная! Хотя до нашего появления на планете они абсолютно точно ничего не скрывали. А теперь вот начали — по — крайней мере от нас. Но у нас, слава Богу, есть достаточные вычислительные мощности и среди подчиненных мне специалистов спецотдела, которые здесь находятся в основном под видом прогрессоров, есть два криптографа. Так вот после дешифровки этой радиограммы мы можем сказать, что ирейцы готовятся к масштабному освоению космоса. Уже сейчас идет строительство пилотируемой ракеты. Можете себе представить, что будет, если они выйдут в космос, имея на борту мощный энерготранслятор?

— Ну, может они не станут использовать переброску энергии как оружие, — предположила Катерина.

— Возможно. Но подумайте вот о чем — с нами они сотрудничать отказались. Предложили покинуть планету и даже не вступают в контакт. А между тем спутником слежения, расположенным на орбите внешней планеты системы, уже несколько раз зафиксировано появление в зоне контроля кораблей сингов. Которые сразу же пропадали. Так, словно тут же уходили обратно в режим «свертки». Но может они владеют какой-то новой технологией маскировки и на самом деле оставались в пределах системы? Одно из таких появлений произошло как раз перед первым визитом местных и отказом от контактов с нами. Совпадение? Мы не знаем точно, как они осуществляют передачу энергии без проводов, но либо правы Вы, Владимир Григорьевич, либо они придумали неизвестный нам способ! А может не сами придумали, а им подсказали? И в контакт с нами они отказались вступать не сами, а по подсказке? И технике нашей не удивились, потому что видели не худшую, а может и лучшую? Что вы на это скажете?

Носов и Катерина озабоченно переглянулись. В таком контексте все выглядело гораздо хуже, чем казалось в начале. Если синги и есть та самая третья сила, которая строила козни и скрытно организовала все произошедшие с землянами неприятности в двух изучаемых ими секторах космоса, то это было крайне неприятно. Надо бы срочно уточнить, не видели ли их кораблей и около других проблемных планет. Хотя вряд ли — если бы это было так, то не было бы нужды осуществлять столь ресурсозатратные мероприятия, какими были экспедиции ГИМПов, да к тому же дополнительно оснащенных самыми последними новинками техники. Хотя как знать, может эти экспедиции были чем-то вроде отвлекающего маневра для тех же сингов, а тем временем КИК скрытно мобилизовал ресурсы и готовился к столкновению с ними. Неужели же космическая война, до сей поры бывшая лишь выдумкой писателей — фантастов, может стать явью?

Из этих размышлений Носова и Егорову вывел голос начальника базы.

— После наших сообщений руководство КИК приняло решение о необходимости притормозить техническое развитие Ирея. Особенно в части его космической программы, — сказал Иванов.

— Притормозить? Но как? — удивилась Катя. — Ведь у нас же нет контакта с аборигенами.

— А вот сейчас мы подошли к самому главному. Вы слышали о программе 113?

— Нет, — совершенно искренне ответила Катя.

— Ну, я кое — что знаю. Но, кажется, там была очень строгая система допуска, — туманно ответил Носов, глазами указав Иванову на девушку.

— Вы правы, но как я уже сказал, на вас получен ограниченный допуск. В двух словах, спецотделом разработана специальная программа изучения и коррекции развития планет, достигнувших уровня освоения космоса или определенных критических технологий. Пилотный проект решено было реализовать здесь, на Ирее. Для чего нам были выделены новейшие сверхчувствительные приборы и присланные сюда под видом обычных сотрудников специалисты экстра — класса. А также предоставлены широчайшие полномочия! Так, например, я могу при необходимости отдать приказ даже начальнику вашей экспедиции. Более того, в случае крайней необходимости мне разрешено использовать психотехнические средства воздействия. Чтобы нужный сотрудник считал, что принял все нужные решения сам и действовал исключительно по своей воле.

Катерина сглотнула. После этих слов находиться в кабинете начальника базы ей стало крайне неуютно. Она даже поспешно закрылась тем способом, которому научил ее Дмитрий. Носов, судя по всему, тоже почувствовал себя не в своей тарелке — оттянул ворот комбинезона и прокашлялся. Иванов едва заметно усмехнулся и, довольный произведенным эффектом, продолжил:

— И даже те, обычные исследования, которые проводят сотрудники FIB и КЭДРа, мы потом дорабатываем. Вероятно, для вас будет новостью, но то, что они здесь исследуют, на самом деле не является подлинными целями изучения. Истинные задачи знаем только мы. Скрытно направляя и координируя всю работу. Чтобы научиться вносить нужную Земле коррекцию в развитие потенциально опасных планет, а возможно и вообще скрытно управлять ими. Ради безопасности нашей с вами Родины мы обязаны сделать все возможное! В связи с событиями на Ирее было решено провести именно здесь пробное скрытое МЛТ — воздействие со спутника на жителей одной из отдаленных деревень. Мы пытались протестировать устойчивость аборигенов к внедрению, если можно так выразиться, «информационных вирусов». Специальные наборы модулированных МЛТ — сигналов, должны были вызвать изменения в информационной структуре клеток и в конфигурации энергополевых оболочек местных жителей. Получение параметров которых само по себе было весьма трудной задачей. Но, увы, эксперимент провалился! Вся мощь земной науки оказалась бессильна. Местным каким-то образом удалось блокировать воздействие. И именно после этого они пожаловали на базу во второй раз.

— Значит, вам ничего не удалось узнать, — сказала Катя.

— Увы. Но и из неудачи можно сделать выводы. Во — первых, они как-то узнали о том, что мы попытались на них воздействовать. Либо у них стоит крутая аппаратура, либо у всех жителей планеты сверхразвитая чувствительность к внешним воздействиям, либо им кто-то подсказал. Вопрос, кто — ощутившая оказанное воздействие местная ноосфера или те же синги? А во — вторых, они смогли закрыться и свести наше воздействие на нет. И более того, мы не зафиксировали никакого обмена информацией между той отдаленной деревенькой и близлежащим городом эльфов, но представители местной власти прибыли именно оттуда. А прибыв, в ультимативной форме заявили о недопустимости подобных действий. На базе все думают, что это про стандартные менто — исследования, но это именно про НАШИ действия. Эльфы так же пригрозили в случае повторения нами подобных действий вывести из строя всю используемую для этого аппаратуру и нанести в ответ психоэнергетический удар по базе! А мы не знаем всех возможностей здешних эльфов и гномов по части психоэнергетических, а может и психокинетических воздействий! А теперь сопоставьте это еще и с их экспериментами в области беспроводной передачи энергии. Вот так-то! И теперь мы просто не можем уйти отсюда, не выяснив всего до конца! Мы готовы пойти даже на похищение аборигенов с последующим глубоким ментоскопированием. Речь идет о безопасности Земли, и мы должны знать, кто или что за всем этим стоит! Но как вы понимаете, это крайняя мера. Даже если мы применим все имеющиеся в нашем распоряжении способы маскировки, мы не можем до конца быть уверенны, что наши действия останутся не замеченными. И мы не знаем всех доступных местным способов передачи информации. Наши тесты показали наличие у них телепатии, но даже если мы полностью изолируем объекты, вдруг есть еще что-то, о чем пока мы не знаем? И не известно, сумеем ли мы потом скрыть следы своих изучений. Даже после полной замены памяти. Особенно если им помогают те же синги.

— Но можно и не выпускать объект, — предложил Носов. — Это дало бы дополнительные возможности для изучения особенностей анатомии и физиологии. И многого другого.

— Конечно. Мы думали, в том числе, и об этом. Конечно, получить живые объекты для полного досконального исследования весьма заманчиво, но повторюсь — мы не знаем до конца о ВСЕХ способах коммуникации местных. И если вдруг правда выйдет наружу, о контакте можно будет смело забыть навсегда, а безопасность сотрудников базы будет поставлена под угрозу. А если у них есть тайный союз с сингами, то мы можем не суметь даже эвакуироваться — нас перехватят уже в космосе. Вот поэтому то, кстати, некие действия, которые я планирую по согласованию с КИК провести в ближайшее время, будут осуществлены, пока на орбите находится «Пересвет». Чтобы в случае чего суметь отбиться от сингов. Или каких других незваных гостей. О чем Гарчев уже сегодня получит секретный приказ.

Катя слушала мужчин с ужасом! Они так обыденно обсуждали насильственные действия над разумными существами! Похитить, чтобы изучать как лабораторную крысу, ставить опыты, исследовать, а потом препарировать?! И все это без тени эмоций и вроде как для благих целей! В чем-то они, конечно, правы: безопасность сотней миллиардов ее соотечественников — это действительно важно. Но ведь эльфы и гномы еще ничем Земле не угрожают! А если Дмитрий прав, делая выводы из лингвистического анализа местного языка и своих ощущений, то никогда и не будут угрожать. Если мы сами первыми не начнем их провоцировать. Согласно Дмитрию, местные все сплошь пацифисты. Ну а если за ним действительно стоят синги? Если бойкот — это последствие их интриг?

- …в общем, в этом нам бы очень пригодилась ваша помощь, — закончил Иванов, бросив быстрый взгляд на скрытую от его гостей панель на выдвижной части его рабочего стола, на которой отражались все их психоэмоиональные характеристики. Он увидел, что девушка растерянна и колеблется, тогда как Носов воспринял информацию совершенно спокойно. С чисто научным интересом. Начальник базы подавил усмешку. Управлять людьми так просто — даже без особых программ и приборов. А он лучший психопрограммист отдела — не зря же именно его назначили на эту планету! И теперь надо дожать девчонку, применив парочку приемов, разработанных специально для воздействия на сотрудников с паранормальными способностями. Тем более, что ее есть на чем зацепить.

— Итак, ваша задача использовать этого инопланетного шамана для получения необходимых данных. Уговорите его трансформироваться, посетить город и постараться вступить в контакт с кем — нибудь из местных. И как можно больше выведать прежде всего о здешних технических достижениях. А также о том, что заставило их отказаться от сотрудничества с нами и объявить бойкот. А так же побольше узнать об их паранормальных возможностях и особенностях коммуникации. План с принудительным зондированием все еще в силе, просто мы не будем рисковать, если есть более безопасный способ узнать нужную информацию.

И после паузы Иванов добавил, обращаясь уже конкретно к Кате:

— Я заметил, что у вас, агент Егорова, установилась некая привязанность с объектом.

Катя не сразу даже поняла, что используя слово «объект», он говорит о Дмитрии — так, словно он был неодушевленным предметом. А начальник базы тем временем продолжил:

— Обычно это не приветствуется, но в данном случае будет нам выгодно. Используя его чувства к вам, вы сможете побудить его делать то, что нужно.

— Но это подло!

— Подумайте о безопасности Земли и ваших соотечественниках, разбросанных по внеземным базам и колониям. И о нем, — со значением произнес Иванов. — Вопрос о дальнейшей судьбе объекта еще не решен.

— Вы хотите сказать, что… — Катя замолчала, холодея от внезапно открывшейся ей правды.

— Я всегда говорю только то, на что имею право. А чему вы удивляетесь? Шаман такой же объект изучения, как и эльфы с гномами. И его планета одна из многих, где с земными станциями стали происходить неприятности. К тому же, насколько я понял, он прекрасно освоился в земной обстановке, много узнал о Земле, ознакомился со многими достижениями земной науки. И вот так просто его отпустить?! А вы уверенны, что за всем этим не стоят скрытые враги, и он потом не переметнется к ним? Мало ли что ему могут о нас наговорить. Или пообещать если и не для него лично, то для его планеты — или благ, или угроз. И он перейдет на сторону потенциального противника. Подумайте о такой возможности. За мир и безопасность приходиться платить, милая девушка. И иногда очень дорого. Но я вас уверяю, если вы поможете нам, я помогу вам и сделаю все возможное, чтобы он сохранил свободу. А к моему мнению прислушаются — я не последний человек в спецотделе. Идите и постарайтесь не заставить, нет, а заинтересовать его сделать то, для чего он и был включен в состав экспедиции. И тогда его шансы на возвращение на свою планету многократно возрастут.

Быстрый взгляд на приборы показал, что, как он и ожидал, Егорова, несмотря на горящий гневом взгляд, готова разрыдаться. Можно было бы и не давить на нее так сильно, но согласно ее психопрофилю, полученному им с Земли, она была «крепким орешком» с весьма гибким мышлением. И поэтому надо было «обложить ее флажками» со всех сторон, оставив только один выход — сделать так, как предписано планом. Он не испытывал удовольствия от того, что эту девушку приходится почти «ломать», но план должен быть выполнен и Земля должна получить необходимую информацию.

Выждав, пока Егорова отвела от него наполненный яростью взгляд, он спокойно продолжил:

— Вы, Екатерина, можете идти. А с профессором у нас еще есть одна тема, которую надо обсудить.

Когда девушка дошла до двери, он отключил защитный контур и сказал ей в спину:

— Напомню, что все услышанное Вами от меня является информацией особой важности и не подлежит разглашению никому, включая даже начальника экспедиции. Его я сам извещу о том, о чем ему положено знать согласно утвержденного на Земле плана.

— Милая девушка, — сказал он, оставшись с Носовым наедине и вновь включая контуры защиты. — Только слишком уж чувствительная. Вы, как научный руководитель, должны были предостеречь ее от излишней эмоциональной привязки к объекту. Это ведь является признаком непрофессионализма и может помешать исследованиям и непредвзятой оценке изучаемого.

— Позвольте с Вами не согласиться, — усмехнулся Носов. — Работа сотрудников отдела FIB контролируется мною лишь исключительно в рамках их участия в научной программе. А в остальном они находятся в зоне ответственности начальника экспедиции. Так что я если и виноват, то лишь в том, что не дал девушке совета. Но я никак не мог ее приказывать.

— Что ж, согласен, — также усмехнулся в ответ Иванов, оценив по достоинству хватку научного руководителя экспедиции. Тем более, что и согласно показаниям детектора тот был абсолютно уверен в своей правоте. — И думаю, мы сможем даже извлечь из выгоду из этого вашего совместного с Гарчевым, хм, упущения. Но вам тоже стоит приложить усилия в воздействии на объект. Только искренне, чтобы он не почувствовал фальши или давления. Для чего Вам самому надо проникнуться задачами нашей программы. Если хотите, мы можем Вам в этом помочь с помощью нашей новой аппаратуры.

— Нет уж, спасибо, увольте. Как — нибудь сам справлюсь, без Ваших «мозголомок».

Иванов усмехнулся и спросил:

— А что, этот инопланетный шаман на самом деле так хорош? Я лично ничего особенного в нем не увидел. Мы исследовали его дистанционно и получили средненькие показатели.

— Ха, как раз это и является лучшим доказательством его силы, — сказал Носов, тщательно подбирая слова. Давно он не чувствовал себя так некомфортно. К тому же для него не остались незаметными несколько быстрых взглядов, брошенных начальником базы вниз, под стол. «Небось там стоит панель эмоментального сканера, а вокруг датчиков понатыкано», — подумал про себя Носов, а вслух продолжил: — Скорее всего, он сразу же почувствовал Ваши попытки сканирования и прикрылся. У нас было нечто подобное, когда его только привезли на «Пересвет». А может он многое. И кроме чисто паранормальных и, не побоюсь этого слова, магических возможностей он уже не раз демонстрировал также еще и острый ум.

— Да? В таком случае, может стоит запереть его где — нибудь в секретной лаборатории на Земле, а не таскать по космосу? — едва слышно пробормотал Иванов. И тут же улыбнулся, обращаясь к профессору. — В любом случае, что сделано, то сделано и теперь надо извлечь из этого максимум пользы для нашего общего дела. Не так ли, коллега?! Вы ведь, кажется, хотели попасть в Президиум Академии наук при МС? Так вот у меня есть разрешение руководства КИК на то, что в случае, если Вы, Владимир Григорьевич, захотите изучить этого шамана дополнительно здесь, на Ирее, предоставить Вам для этого все наши новейшие приборы. И полученные с их помощью данные Вы можете смело использовать при подготовке своего отчета не только на заседании КИК, но и доклада на ежегодном собрании Академии. После чего, смею полагать, пост в президиуме Вам обеспечен.

Разговор продолжился еще минут 15 — ть, после чего Носов покинул кабинет начальника базы, даже не заметив, как тот воспользовался одним из новых устройств и дистанционно создал в мозгу Носова психоблок, закрывший для посторонних все, что было связано с их разговором. Береженого Бог бережет, а то вдруг этот инопланетный шаман решит посмотреть, о чем это говорил начальник базы. В голову к своей девушке он вряд ли полезет, да и она скорее всего поставит таки блок, а вот профессор этого делать не умеет и поэтому ему надо помочь. Что Иванов и проделал.

Из кабинета начальника базы Носов вышел, обуреваемый различными чувствами. От испытанного напряжения у него пересохло во рту, но одновременно он чувствовал и приятное волнение от открывшихся перспектив. Поскольку прекрасно понял прозвучавшие в разговоре полунамеки и недосказанности. Возможность использовать новейшие суперточные приборы, которые пока недоступны никому из его коллег — это великолепно! А даже если и доступны, то вряд ли еще у кого есть такой редкий объект для изучения, как Дмитрий! При любом раскладе, чтобы в дальнейшем не решили относительно их гостя, если к разгадке всех этих неприятностей на различных планетах удастся хоть немного приблизиться именно при его, Носова, активном участии, то вся научная слава достанется именно ему! Но стоит поработать, в том числе и с Егоровой — как бы девчонка своими сантиментами все не испортила!

Дмитрий созерцал цветущие деревья, когда почувствовал за спиной движение. Он обернулся и увидел выбегающую из дверей базы Катерину. Уже какое-то время назад он ощутил, что общий эмоциональный фон на базе стал более напряженным и это как-то связано с Екатериной и еще кем-то из членов экспедицции, а теперь увидел воочию, что девушка едва сдерживает слезы. Заметив его, она остановилась, а затем, улыбнувшись, пошла навстречу. Дмитрий, добрый, открытый, искренний Дмитрий. Неужели они могут так поступить с ним?! Запереть в лаборатории и изучать, в прямом смысле слова препарируя, разрезая на кусочки?! После всего, что он сделал для людей? Для Земли? Для нее? Девушка сморгнула слезы и нервно улыбнулась.

— Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? — спросил встревоженный Дмитрий. Лезть к ней в разум он считал недопустимым.

— Нет — нет, все нормально, — сказала она, старательно избегая его взгляда. В серых глазах дрожали слезы, губы дергались, но говорила она спокойным тоном. Знахарь не стал настаивать, он всегда с уважением относился к личным чувствам. Тем более, что когда Катя только подошла, он почувствовал на мгновение вырвавшуюся из — за ее ментального блока целую бурю эмоций. Возможно какие-то неприятности на службе, да и само наличие блока указывало на желание скрыть то, что она думала и чувствовала. На что она, как и любое другое разумное существо, имела полное право.

— Если я могу тебе чем-то помочь, скажи.

— Спасибо. Да нет, правда, все в порядке, просто…просто некоторые люди бывают такими… Такими козлами!

— А при чем тут это двурогое животное?

Катя улыбнулась и рассмеялась. Как бы много Дмитрий не узнавал про землян, в некоторых вопросах он был таким наивным!

Из дверей базы показался Трофимов с ребятами из физзащиты, а потом Носов.

— А, вот вы где! А я ребятам рассказывал, как мы знатно сегодня с приборами разбирались! — сказал Александр. — Сходим потом еще в ангар?!

— Потом — потом, — оттер его в сторону научный руководитель. — Дмитрий, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться в город эльфов?

— Ну, вообще-то мы для этого и прилетели, — сказал знахарь, чувствуя исходящее от профессора странное напряжение. Да и Катя как-то слишком упорно смотрит в сторону, словно не желая встречаться с Носовым взглядом. Неужели ее обидел он? Нет, вряд ли. Здесь что-то другое. Странно…

— Вот и прекрасно! Хорошо бы как можно больше узнать о местных! Особенно про способы их коммуникации и технологии, — довольно потер руки Носов. — Тем более, что с некоторыми ты уже разобрался, а значит тебе будет проще понять и другие. А может даже тебе удастся даже вступить с кем — нибудь из местных в контакт!

— А что? Правда, как ты сегодня классно разобрался с местной техникой! Ты же как-то специально настраивался. Слушай, а давай ты превратишься в эльфа или гнома?! Здорово получиться! Тогда ты точно сможешь с кем — нибудь поговорить! Тебя то сто пудово не раскусят! — с воодушевлением предложил Трофимов. Катя кинула на него быстрый взгляд, гадая, поговорил с ним Иванов или он по своей инициативе такой восторженный. После разговора с начальником здешней базы появилась склонность подозревать всех вокруг! Катя уже не могла спокойно и непринужденно общаться с остальными сотрудниками базы, ей всюду чудились тайные сотрудники спецотдела!

— Да — да, — подхватил профессор. — Так было бы лучше всего. Если удастся скрытно проникнуть и войти в доверие, можно будет многое узнать и незаметно изучить их.

— Это обман, — медленно проговорил Дмитрий, стараясь понять, что происходит. После визита к начальнику базы что-то изменилось в общем настрое и Носова, и Кати. Что-то явно произошло, но они же его друзья и пока у него не было оснований не доверять им. Хотя и у Носова стоит блок. Что уже странно, поскольку тот вроде как раньше этого делать не умел. Хотя вроде бы уж своих-то с «Пересвета» он узнал уже достаточно хорошо и не ждал от них ничего плохого. Они же его друзья! Хотя то, что они предлагают, неприемлемо. Но вряд ли тут есть злой умысел, они просто не понимают. И думая так, Дмитрий ответил:

— Я не буду подстраиваться под местных. Это обман и ничего хорошего из этого не выйдет. Но я сделаю все возможное, чтобы узнать их получше. И более чем уверен, мне удастся узнать, почему они отказались общаться. Кстати, уже сейчас могу сказать, что психофизически они от вас отличаются очень сильно. И вот этой внешней маскировки — он кивнул на подошедшего «гнома» и " эльфийку» — совершенно недостаточно.

— Но нас ведь и внутренние изменяли! Всякие пси — кодировки и надстройки! — возразил «гном».

— Ну и помогло это вам запустить здешний электромобиль? А я ведь заглянул лишь в самый поверхностный слой здешней ноосферы. И даже там явно увидел отличия. Не хочется обижать земных ученых, но коррекция психофизических параметров у вас выполнена очень грубо. Даже на уровне энергоструктур, не говоря уж о глубинных слоях Сущности.

— Но наши специалисты сверяли соответствие по всем известным нам новейшим тестам!

— Тише — тише. Чего раскричались?! — пресек возмущения коллег Трофимов. — Обиделись что ли?! Так Дмитрий для того и включен в состав экспедиции, чтобы проводить экспертизу разных паранормальных явлений. И раз он сказал, что местные вас в раз расколют, значит, так оно и есть! А эти ваши тесты можете засунуть сами знаете куда!

— Саша! — одернула его Катерина.

— Ну а чего они?!

— Тек — с, прекрасно, значит, идем в город по любому! — вернул разговор к интересующей его теме Носов. — Дмитрия высадим на окраине. А мы останемся и подождем у глайдера. Ну а там видно будет. Может они с ним контактировать и согласятся. Только ты уж тогда сними свою маскировку, а то сейчас у тебя все параметры один в один похожи на среднеземные. Уж извини, кое — кто из здешних FIB — овцев не утерпел и решил тебя «прощупать» — ты же их знаешь — когда сталкиваются с каким — нибудь паранормальным явлением, становятся любопытными, как дети.

— Это я знаю. Но мне все равно было неприятно. Обещаю, что при входе в город я сниму маскировочную оболочку и, хм, снова «стану собой». Но сначала мне надо завершить ритуал очищения. Без этого я не чувствую себя достаточно готовым к общению с местными. Могу упустить что-то важное. К тому же, мне кажется, здешняя ноосфера как нельзя лучше подходит для Погружения в Суть Вещей, а для этого надо быть полностью чистым. Так что придется отложить наш отлет на пару дней.

— Конечно — конечно. Как скажешь! Пойду, согласую план с Павловым и Ивановым!

— Чего это с ним сегодня?! — хмыкнул Александр. — Не, ну везет тебе, мне бы так начальник сказал, отложи я свою работу на пару дней!

Ребята из физзащиты бурно его поддержали. «Гном» тут же начал рассказывать смешной в случай из своей практики, а знахарь воспользовался моментом и отвел Катю в сторону.

— Что происходит? — напрямую спросил он. — Что с тобой?

— Все нормально.

— Это из — за вашего разговора с начальником базы? Он был неприятный? И меня тоже касался?

Катя вскинула на него глаза и тут же снова уткнула взгляд в землю и принялась теребить пояс комбинезона.

— Я не могу тебе ничего рассказать. И не хочу. Просто из — за всего этого я чувствую себя…грязной. И столько разных противоречивых мыслей возникло.

— Так бывает. Знаешь, приходи сегодня ко мне, как освободишься, я научу тебя писанке. Думаю, это тебе сейчас быстрей всего поможет. Местные с базы сказали, тут недалеко ручей есть, можно на воду вредные мысли сбросить. Да и просто посидишь в тишине на природе, напряжение уйдет. Можно и в своей комнате поработать, но природа дает поддержку и успокоение гораздо быстрей.

— Хорошо, я приду. Вечером, перед сном. Сейчас еще дела есть.

Дмитрий почувствовал, что напряжение немного спало, Катя расслабилась и даже несмело, будто стесняясь, улыбнулась. И тут раздался пронзительный вопль. Шел он явно из внутренних помещений базы, и все немедленно кинулись в этом направлении.

Пробежав по извилистым коридорам, Дмитрий увидел катающегося по полу бородача. Он сжимал голову руками и отчаянно завывал. Из его ушей и носа текла кровь. Из открытой двери валил дым. Несколько бойцов, включив встроенные в их комбинезоны средства индивидуальной защиты, нырнули в дым, а знахарь опустился на колени, крикнув Трофимову, чтобы подержал раненного, и быстро осмотрел его, попутно убирая боль. Катя подключилась к лечению, понимая Дмитрия с полуслова. Почти тут же вокруг собралась толпа зрителей. Пожар затушили, система вентиляции ликвидировала задымление и в комнатку двинулись роботы — уборщики и ремонтники.

— Кранты ментоскопу, — констатировал Шурик, выходя из комнатки и держа в руках какие-то почерневшие железки. Волосы у него стояли дыбом, лицо и одежда была измазана сажей, а над головой вился дымок.

— Ах кранты! — уперла кулаки в бока прибежавшая как раз в этот момент Мерседес. — А я вам сразу сказала, что это бредовая идея!

— Ну я же должен был проверить, а вдруг эльфы блефуют?! — простонал притихший бородач. Боль ушла, и теперь он лежал не шевелясь, ловя взглядом каждое движение знахаря, который продолжал свое лечение. Ему было и страшно и интересно одновременно.

— Проверил? — ехидно поинтересовалась «эльфийка».

— Не успел, усилитель раньше рванул.

— Ну все, Шурик, доигрался, теперь тебя начальство с потрохами съест!

— А вдруг бы получилось?!

— Руки у тебя не из того места растут! Третий пожар за неделю!

Не слушая перепалку, Дмитрий с Катериной долечили раненного, устранив все полученные повреждения не только в теле, но и в психике. Не прибеги они сразу, могли бы не успеть уловить исходные конфигурации личности псевдогнома и тогда восстановление потребовало бы гораздо больше времени и сил.

— Тебе повезло, что так получилось и вы свой эксперимент не завершили, — сказал знахарь прогрессору. — У местных не принято обманывать, и если они пообещали пережечь технику и нанести удар по базе, они бы так и сделали. И последствия для вас двоих, а то и для всех сразу, были бы гораздо серьезней.

После того, как травмированного увезли в медчасть, Дмитрий отправился в отведенную ему комнату для продолжения ритуала очищения. Сегодня он планировал немного отдохнуть, а потом провести следующий этап. Ну а завтра с утра найти подходящее место на природе для завершения. Идя к себе в каюту, он думал, насколько же велики все таки у людей стремление к авантюризму и желание приписать другим свои качества. Нет, ну надо же было предположить, будто «эльфы блефуют»! Такое только человеку могло придти в голову! Сколько он их узнает, а удивляться не перестает! Они словно «расщепленные» — в них благородство может сочетаться с хитростью, а доброта с гневом. И это заставляет их порой принимать странные решения и совершать чудные дела.

— Что делают наши гости? — спросил начальник базы, стоя за спиной сидящих у мониторов «двойных» сотрудников.

— Ованесян и Носов беседуют в комнате отдыха, Егорова в отделе FIB, физзащитники играют с нашими в виртуальный страйкбол, а их начальник и Трофимов в ангаре, смотрят местную технику.

— А наш особый гость?

— Пока не подключались — говорили же, что он, вроде, способен чувствовать любое наблюдение.

— Вот и проверим. А заодно и нашу новую технику сканирования испытаем в полевых условиях. Так что включайте все — кроме видеокамер также и МЛТ — датчики энергополевого контроля.

— Принято, включаем. Так, он у себя в комнате. Только не понятно, что делает. Стоит голый перед зеркалом и говорит что-то на своем языке, — сидевший за мониторами видеонаблюдения сотрудник поправил наушники и покосился на начальство. — Лингвистическая расшифровка указывает на вспоминание родителей и анатомических подробностей обоих полов.

— Да материт он себя! — брякнул второй, настраивающий встроенный в специально отведенную именно Дмитрию комнату контур слежения за энергетическими параметрами. И тут же присвистнул. — Ого, а какие гармоники у него в энергоспектре то! Офигеть можно!

Начальник базы, нахмурившись, впился глазами в изображение. В этот момент объект повернул голову, посмотрел прямо в камеру, и изображение тут же выключилось. И как операторы не пытались, больше комнату гостя увидеть не получилось.

Дмитрий действительно ругал себя и не только себя, но и ту грязь, которая налипла на его кокон. И внимательно прислушивался к себе — где и как отзовется брошенное им слово. Методика состояла в том, чтобы почувствовать отзыв. Иногда это было телесное ощущение, например, резкое напряжение каких-то мышц или чувство сгустка в теле или около него. Иногда чувства: стыда, возмущения, смущения или какие-то еще. Уловив отзыв, он начинал с этим работать, убирая напряжение, разгоняя массажем сгусток, постепенно добиваясь того, чтобы бранные слова перестали цеплять. Потому как если ругань задевает тебя, значит, то, смысл чего несет то или иное бранное слово, в тебе есть и в какие-то моменты может управлять тобой. А он, если хочет войти в Суть Вещей, то должен был стать чистым, чтобы наслоения не мешали воспринимать истинную картину Мира. Да и не удастся пройти на самые глубинные Слои Свитка или, как говаривал Мирослав, «кочана» Бытия, если не будешь достаточно чист для пребывания там. Не пропустят Стражи Порога. И не доберешься до Средоточия, которое его учитель также частенько в шутку называл «кочерыжкой» Мира. Правда, сам Дмитрий еще ни разу со Стражами не сталкивался, но учитель говорил, что они существуют и проявляются именно тогда, когда на уровни Сути пытаются пройти те, кто недостаточно для этого готов или чист.

В какой-то момент он вновь почувствовал настойчивый интерес к себе. Тот же липкий «взгляд», на этот раз к тому же наполненный какой-то неприязнью. Он посмотрел в сторону, с которой ощутил «веяние ветерка внимания» и накрыл всю свою комнату сразу двумя заклинаниями — «Я в огне, огонь во мне» и «Одно в другом». Дмитрий знал, что земляне были просто мастерами по части подглядывания, но с таким назойливым вниманием он сталкивался первый раз! Ведь на сей раз наблюдение было особенным — не только на уровне аудио — видеонаблюдения, но и попытки отследить его действия на уровне двух первых уровней Свитка Бытия! Именно это и заставило его применить сразу два заклинания защиты. «Я в огне, огонь во мне» было разновидностью Световидова моления — сначала Дмитрий представил себя внутри большого шара, наполненного светом и жаром местного светила, постепенно доведя это ощущение до такого, словно он попал в центр самой звезды. И в этот момент закрепил это ощущение мысленной фразой: «Я в огне!». И сразу же представил огненный шарик у себя в области сердца, мысленно произнеся: «Огонь во мне!» Повторив чередование этих двух мыслеобразов несколько раз, он сразу же перешел к сотворению следующего заклинания. «Одно в другом» представляло собой создание на как можно большем количестве уровней Бытия вложенных друг в друга оболочек, каждая из которых представляла собой правильный многогранник и была наполнена его личной силой. При этом важна была также последовательность их встроенности (вписанности) друг в друга. Сейчас он решил довольствоваться созданием сферы, вписав ее в куб, соединив 16 — ю диагоналями все его противоположные вершины. Куб он вписал в правильный тетраэдр, вокруг которого создал еще одну сферу. И каждую фигуру наполнил силой с определенной вибрацией, ритмом и напряжением. После завершения ее создания вся эта конструкция вступила в резонанс с тем, что в самых древних книгах Мирослава называлось «силовым каркасом Реальности». И лежало в основе строения всех структур Мироздания, начиная с планет и заканчивая галактиками и их скоплениями. При этом Дмитрий наполнил поверхности созданных им оболочек качеством «скользкости», взяв его из памяти как сочетание ощущений скатывающейся с намазанного маслом пальца воды и выскальзывающей из руки льдинки.

Естественно, оба эти заклинания у него были наработаны в свернутых формах, каждой из которых были сопоставлены свой символ, жест, звук и ощущение, вместе составляющие «четыре угла» любого заклинания. Поэтому он смог мгновенно применить оба защитных заклятия — вспомнив присущие именно им «углы». После запуска обеих заклинаний он буквально физически ощутил, что теперь любое внешнее воздействие скатывается с созданной им структуры буквально «как с гуся вода». Соскальзывает и не может ни за что зацепиться. И ощущение чужого присутствия исчезло. Но ради сотворения заклинаний ему пришлось прервать очищение, а значит придется начать все почти сначала. И хотя сейчас ритуал пройдет, конечно, быстрее, но время упущено. После этого он решил, что теперь все ритуалы будет совершать вне базы. Да и вообще поменьше бывать на ней. Если на предыдущих планетах пребывание среди сотрудников баз его не тяготило, то здесь все было иначе. И ему еще предстоит разобраться, почему.

Вечером того же дня он отправился на прогулку с Катей, чтобы, как он и обещал, объяснить ей технику сброса мыслей на воду. Катя, хоть и была чем-то расстроена и обеспокоена, почувствовала себя лучше от одной только прогулки и даже начала улыбаться. А после работы с веточкой — рогулькой и водой обратно шла уже совсем в другом расположении духа. Дмитрий же во время прогулки подобрал подходящее место для продолжения очищения.

И ранним утром следующего дня он отправился туда снова. Идти надо было примерно час, но, как и на многих планетах, напряжение в Узорах Бытия, ощущавшееся вблизи от скопления людей, по мере удаления от них спадало. Природа открывалась, охотно принимая его попытки контакта с ней. Вначале пришло успокоение, а потом появилась бодрость и хорошее настроение.

Дмитрий шел размеренным раскачивающимся «маятниковым» шагом, расфокусировав взгляд и пребывая в состоянии деконцентрации. На каждом глубоком плавном вдохе он наполнял себя энергией, субъективно воспринимаемой им как теплая золотистая жидкость, на задержке дыхания распределял ее по всем мышцам тела и на выдохе полностью заполнял их, придавая энергии нужные ему качества. При этом во время вдоха он напрягал мышцы от пальцев ног и до головы, а на выдохе выдувал напряжение в обратном направлении. Одновременно на вдохе он гнал по позвоночнику волну пульса, поднимая ощущение биения сердца от копчика через каждый позвонок вплоть до окончания шейных. Чувствуя, как возникает легкость в теле и радость в душе. Постепенно из уплотнившейся энергии, цвет который он воспринимал как золотой, у него в сердце сформировался яркий шарик. Потом из него вышли лучи, осветившие сначала все тело, а затем и весь окружающий мир, неся в него любовь, веру и надежду. А спустя некоторое время они вновь собрались обратно. И Дмитрий стал един с этим миром — правда, пока только на уровне самых поверхностных его слоев.

Спустя пару минут деревья расступились, открывая уютную лесную поляну. Слева бил родник чистейшей ледяной воды, к которому Дмитрий и направился. Сейчас еще царила утренняя прохлада, а вчера воздух был напоен ароматом каких-то местных ягод, похожих на краснянку его планеты, в свою очередь похожую на земную землянику, которых здесь было великое множество.

На траве лежала роса. И знахарь порадовался, что с вечера набрал и любовно укрыл пленкой достаточно сухих веток. Он поклонился Матери — сырой Земле, бережно расчистил место справа от родника, убрав дерн и обложив круг камнями. Развел костер и, подождав, когда он хорошо разгорится, приступил к следующей части своего ритуала.

Сначала он, делая внешне незамысловатое упражнение, накопил нужную для продолжения обряда решимость. Для чего встал прямо и выполнив «внутреннюю натяжку» позвоночника, громко сказал вслух: «Решение! Сейчас пальцы моей левой руки сожмутся в кулак!» После чего равномерным движением очень медленно сжал ладонь в кулак. Обращая внимание на ощущения в сжимающейся руке. Когда кулак сжался до конца, он громко заявил вслух: «Решение! Сейчас сжатые в кулак пальцы разожмутся!» И так же медленно кулак разжал. Сделав это несколько раз, он принял решение полностью передать управление телу и предоставьте ему сжать кулак самостоятельно… И громко произнес вслух: «Решение! Сейчас пальцы моей левой руки сожмутся в кулак сами собой!» А потом стал лишь наблюдать за родившимся спонтанным движением, предоставляя своему телу столько времени на исполнение движения, сколько тому окажется нужным… После того, как кулак сжался, он также вслух заявил: «Решение! Сейчас сжатые в кулак пальцы сами собой разожмутся!» И опять стал следить за раскрыванием ладони…

Проделав это упражнение несколько раз, он ощутил, как его сознание буквально насквозь пропиталось уверенностью в том, что любое принятое решение осуществляется, причем словно само собой. После чего сел, скрестив ноги, развернув плечи и выпрямив спину. Хорошая все — таки штука полевой комбинезон землян — кобчик не ощущал идущих от земли влаги и холода. Кожу лица и рук овевал слабый ветерок, слышался веселый щебет птиц — и все это помогало знахарю достичь нужного состояния. Он расслабился, по очереди распустив мышцы спины, плеч, шеи, рук и лица. Они как бы свободно стекали с тела. Добившись полного расслабления, Дмитрий наклонил голову слегка вперед, закрыл глаза и под прикрытыми веками направил взгляд на переносицу. Это надо было сделать так, чтобы не вызвать напряжения лба и мышц глаз. Потом он коснулся языком неба. И четко ощутил контакт своего седалища с землей. Еще с самых первых уроков у Пелагеи он понял и прочувствовал, что любую телесную практику, а также практику, требующую работы с вниманием необходимо строить от опоры. И что нет лучшей опоры, чем ощущение контакта своего тела с некоей поверхностью (землей, полом, стулом, растущим деревом или конечностями другого человека). Ощутив сначала всю зону контакта одномоментно, как некую единую площадь, затем он стал переносить внимание в ее отдельные точки и скоро почувствовал, что эта площадь имеет свой центр. Прочувствовав его, Дмитрий стал переключать внимание с ощущений сразу всей поверхности контакта с землей на ощущение этого центра и обратно. Постепенно у этого действия возник оптимальный внутренний ритм, согласно которому ощущения соприкосновения с землей то распространялись на всю площадь сидения, то собирались в ее центре. И спустя еще некоторое время из этого центра словно «пророс корень». Это сам собой пробудился «стержень внутренней силы», который сразу проник внутрь земли на некоторую глубину. Которая характеризовала уровень доступной практикующему Силы и степень его владения ею. Открыв макушечные и копчиковые «воронки», Дмитрий позволил влиться в них двум закрученным по часовой стрелке потокам — восходящему Сока Земли и нисходящему Небесного Огня, которые, идя навстречу друг другу внутри «стержня», создали в нем «жгут единой силы», постепенно наполняя ею «центр телесного естества». Когда этот процесс завершился, Дмитрий «запустил» вращение «диска внутренней устойчивости» и, дополнительным усилием сжав «жгут» в раскаленную добела нить, натянул ее между Небом и Землей через свое тело. Подготовительный этап закончен и теперь эти положение и состояние тела надо было сохранять до конца основного упражнения.

Дмитрий резко выдохнул, с коротким беззвучным «хм», при этом пупок и нижняя часть живота непроизвольно втянулись, одновременно он напряг мышцу, находящуюся в основании таза и идущую от лобковой кости до копчика. При этом мышцы ягодиц, бедер и живота остались расслабленными. Значит, он все сделал правильно.

Удержав напряжение в течение пяти ударов сердца, он сделал выдох, вновь полностью расслабляясь. Знахарь повторял это упражнение, пока в голове не возник шум, который быстро сменился чистым высоким звуком, похожим на стрекотание сверчка.

Источник шума при этом находился внутри головы где-то на уровне ушей.

И этот этап упражнения был пройден. Теперь Дмитрий стал безмолвно читать особую молитву, взывая к Изначальной Силе сразу в обеих ее Ипостасях — мужской и женской. Молитву эту поведал ему Мирослав в самом конце обучения. Наиболее сложным было не внимать помыслам в уме, не изумляться возникающим в сознании суждениям и идеям, а собрать все внимание лишь на словах молитвы и правильном ритме дыхания, постоянно созерцая при этом глубину своего сердца. Достигнув этого, можно было переходить к главной и завершающей стадии упражнения — погружении ума в сердце. Дело это было весьма опасное и требовало деликатного подхода. Важно было наблюдать умом свои сердечные желания. Накопление внутри себя духовных знаний дает возможность освободить ум и достичь состояния покоя души. Если человек наполнен страстями, то ему бывает жалко расстаться со своими грехами, а сомнения, как известно, создают беспокойство. Приходится из — за нерешенных проблем все время держать ум в напряжении. Что отнимает энергию и ее становится слишком мало для того, чтобы соединиться с Изначальной Силой.

Дмитрий заново вспоминал все те свои грехи, которые вроде как давным — давно забыл. И каялся, исповедуя их горящему справа костру и бьющему слева роднику. Они были его связными с Уровнем Стихий. Сосредоточие ума в сердце позволило ему увидеть все свои прегрешения. И каяться из самой глубины сердца. Наконец, даря очищение, потекли слезы.

Когда плач закончился, знахарь посидел еще какое-то время с закрытыми глазами, ощущая необыкновенный покой и умиротворение. Так же он чувствовал легкость и свежесть. Значит, цель этого упражнения достигнута.

Еще несколько заключительных вдохов и выдохов — и можно подниматься. Впереди его ждал еще один этап, но это он сделает завтра — очищение не терпело спешки и суеты. А сейчас он поблагодарил за помощь Воплощения Стихий, поклонившись в пояс костру и роднику, потом затушил огонь, вернул поляне первоначальный вид, и отправился обратно на базу. Хотя идти туда не очень хотелось. Уж больно много там было негативных эманаций.

Прямо у входа его уже ждали оба Александра. Они выкатили из ангара машину и теперь аж подпрыгивали от нетерпения. Несмотря на вчерашний втык от начальства, Шурик горел энтузиазмом еще что — нибудь разобрать и модернизировать, предлагая то одно, то другое «улучшение». Мерседес, беседуя в тенечке с Катей, одновременно вполуха слушала и его, изредка бросая ехидные замечания. Прочие техники с базы и ребята Павлова тут же начинали ржать и подначивать бедного парня, а он, пропустив колкости и подначки мимо ушей и ни на минуту не замолкая, выдавал одно «гениальное» предложение за другим.

— Ну, будем рулить! — с восторгом подскочил Трофимов к появившемуся Дмитрию. — Ты обещал!

— Я помню. Я даже успел вчера покопаться в сети и найти, почему тебе этот агрегат казался знакомым.

— Я тоже нашел. Но сейчас ты прокатись на авто, а наши находки сравним и обсудим позже. А то мы с ребятами поспорили — они не верят, что ЭТО может ездить у кого — нибудь, кроме самих местных! Надеюсь, у тебя получится, а то я проиграю двадцать пять подтягиваний на верхней ветке самого высокого дерева в районе базы.

Дмитрий рассмеялся, подходя к машине. Какие же люди все — таки странные существа! У некоторых энергия просто бьет ключом! И тем более жаль, что тратиться она порой на всякую ерунду.

— Ну что ж, чтоб никто не умер от нетерпения, продемонстрирую. А уж потом, пока наши неутомимые бойцы будут карабкаться наверх и отрабатывать свой проигрыш, поясню самым стойким, если таковые найдутся, КАК действует силовой агрегат этой машины.

Он сел за руль, вызвав уже знакомые настройки своей внутренней структуры, и тут же почувствовал отклик машины. Она была готова ехать. Сделав круг по забетонированной площадке около ангара, Дмитрий подъехал к девушкам и предложил попробовать Катерине. Он попросил ее довериться ему и разрешить подключиться к структуре ее Сущности. Девушка расслабилась, и знахарь довольно быстро смог создать нужные резонансы в оболочках ее Сущности. Заодно помогая настроиться нужным образом и ее сознанию. После чего уступил водительское место, пересев на пассажирское. Катя, наслушавшись споров и технических деталей, сомневалась, что ЭТО поедет и у нее тоже. А когда все же поехало, продолжала относиться к возникшим у нее ощущениям слияния с машиной с легкой опаской. Дмитрий чувствовал, что полностью машине она не доверяет и потому до конца в резонанс с «эфиром» и стоящим на машине и «качающим» из этой субстанции энергию «насосом» не входит. Поэтому автомобиль ехал медленно и рывками. Но все же ехал. А когда особо недоверчивые стали выискивать подвох, говоря, что все это подстроено, Дмитрий предложил им самим прокатиться. Но, как и следовало ожидать, машина ответила глубоким презрением и полным нежеланием сдвинуться хотя бы на сантиметр.

— Ха! Ну что, съели?! Идите теперь, пока Павлова не видно! Ну, Дмитрий, а теперь колись, что ты узнал про этот тип движетеля и про ту светящуюся башню заодно!

— Это похоже на изобретения Теслы…

— Точно, и я так же подумал! Я сначала чуть голову не сломал, а потом таки допер!

— Он провел пробную демонстрацию еще в начале XX — го века. Впрочем, тогда подобные эффекты изучал и смог продемонстрировать не только Тесла, а и незаслуженно забытый русский ученый Михаил Филиппов. Они с Тесла работали словно синхронно, но Филиппов погиб в 1903 году при весьма странных обстоятельствах. А потом их опыты удалось устойчиво повторить уже только в XXIII — м. И насколько я смог понять, разработанные на основе изучения этих эффектов теории позже стали одной из основ для создания принципа работы ГИМПов. А также их источниками энергии. Но на самой Земле это массово не внедрялось. И по сей день считается, что у данной технологии есть неизученные свойства, которые могут создать потенциальную опасность при ее использовании на планете. Но мне кажется, что это далеко не единственная и, возможно, не главная причина. А главная заключается в том, что вот такой вот машине не нужно ни водородных элементов, ни электрический батарей, да и вообще никакого другого топлива. Она работает, «качая» энергию прямо из «эфира». Ну и кому из ваших земных производителей энергии нужны такие транспортные средства и вообще источники энергии, за которые не надо ничем платить?

— По — твоему все мы, земляне, скаредные и вообще неприятные типы.

— Ну, извини!

— Да ладно уж. А можешь ты мне поподробнее объяснить, как все — таки работает эта хреновина?

Дмитрий обвел рукой автомобиль:

— Вся эта конструкция что-то типа приемной антенны плюс трансформатор, преобразующий эту самую «эфирную» энергию в электрическую и уже ее передающую на электродвигатель. Хитрость, почему никто не смог повторить опытов Теслы, была в том, что для правильного преобразования мало одних железяк, а требовался еще и сам Тесла! А вернее, присущие ему особые способности! Тесла был как бы элементом этой системы! Живым и разумным элементом! Типа того, как некоторые ваши древние алхимики писали, что действительно эффективные алхимические превращения — трансмутации принципиально невозможны без участия обладающего определенными способностями человека! И что главным секретом великого алхимического процесса получения Эликсира Жизни — он же Философский Камень — являлось обязательное наличие у алхимика сильного энергетического излучения рук. Именно поэтому все самые великие алхимики должны были вначале стать Посвященными и добиться появления частот Эликсира Жизни в спектре излучений собственных рук — это и позволяло направить ход алхимических процессов по нужному руслу. А в ряде превращений обязательно участвовало еще и Слияние Изначальных Родителей Сущего. Или, как говорили у вас на Земле, Бог. А посему алхимик должен был уметь в нужный момент призвать Божественную Благодать. И соединив свою духовную энергию с Божественной, принципиально изменить ход химической реакции. И Философский Камень представляет собой не просто некое вещество, а «духовный субстрат», квинтэссенцию духовной эволюции или, как говорили сами алхимики, «внутреннего благородства». Которое можно образно представить как «пойманную» в веществе частичку духовного начала. Тогда можно понять, почему добавление мельчайшей части Философского Камня в неблагородные металлы преображает их, делая благородными, — духовное начало, содержащееся в нем, облагораживает их, заставляя «бежать» по ступеням эволюции. Поэтому Философский Камень был и обязательным ингредиентом панацеи — универсального лекарства от всех болезней. Ведь стоит существенно «поднять» в человеке уровень духовного начала, которое лежит в основе любой Жизни — и все болезни отступают. Откуда же алхимики брали этот субстрат духовного начала? Как ни парадоксально это звучит — из своей собственной души, а точнее, из бессмертного духа. Алхимики всегда утверждали, что для изготовления Философского Камня человек должен внутренне преобразиться сам. Можно сказать, что эти два превращения — создание Философского Камня и духовный рост алхимика — просто две грани одного и того же процесса. Алхимия Силой Духа Жизни превращает в совершенное то, что природа оставила несовершенным. Аналогично мог действовать и приемник «эфирной энергии» Теслы — пока в него был включен и сам Тесла, обладающий нужными для достижения резонанса с «эфиром» свойствами организма и сознания. А убери Теслу — и оно работать переставало. И так продолжалось до XXIII — го века, по ваши генетики и нанотехнологи не смогли создать квазиживые и псевдоразумные биотехнические устройства и не сумели настроить их на достижение резонанса с частью спектра уже достаточно хорошо изученной к тому времени «темной энергии». Местные же жители пошли принципиально иным путем — у них если и не все, то многие жители обладают частью способностей Теслы. И поэтому машины Ирея не будут ездить или летать, когда за них садятся земляне. Я больше чем убежден, что тот вертолет со шлемом, который нам показывал Шурик, управляется так же! А большинство землян просто не обладают способностями местных эльфов или гномов попадать в резонанс с «мировым эфиром».

— Ну, — протянул Трофимов. — Слушай, а мы сможем создать такие же машины на Земле?!

— Можете. Тем более они там УЖЕ были созданы. Теслой. Да и технологии, позволяющие создавать такие системы путем замены живых разумных существ на псевдоживые и квазиразумные элементы, у вас тоже есть. И основная причина того, что подобное используется пока только в ГИМПах, как я уже сказал, заключается совсем в другом.

— А мне мысль про Философский Камень понравилась, — мечтательно сказала Мерседес. — Да, как любила говаривать моя бабушка: та же мучка, да не те ручки! Ну вот точно! Несмотря на обилие роботов и всяких автоматов по выпечке и готовке, она у меня любила сама на кухне возиться. А какой у нее получался яблочный пирог. У — у — у — ммм… Пышный, вкусный, посыпушка сверху. Или булочки. А сама я вроде все рецепты ее знаю, но сколько синтезатор не настраивала, такого не получалось. И все продукты те же, и вид вроде такой же, а ешь — и не то! Наверное, она в плюшки тоже кусочек души вкладывала. И какой отсюда можно сделать вывод? А такой, что ежели руки не из того места, то работать ничего не будет.

Шурик, который, конечно же, принял последние слова на свой счет, надулся, подбирая слова для достойного ответа, но потом его отвлекли физзащитники, начавшие хором считать подтягивания своего уже забравшегося на самый верх ближайшего дерева товарища, и механик пошел посмотреть на свой успех. И вообще, разве он виноват, что его «изобретения» в большинстве случаев были взрывоопасными?! Ему просто не везло! Чистая случайность! Кто знал, что соединение обыкновенных деталей может дать такой эффект?!

А Дмитрий в это же время анализировал свои ощущения, возникшие у него во время своего собственного контакта с источником энергии этой ирейской машины, а также настройки на него Кати. И думал, что теперь надо будет попробовать распространить этот опыт и на другие источники энергии техногенного происхождения. Он умел черпать энергию либо из природы, либо из живых существ (что иногда было полезно — например, когда надо было срочно устранить сильное воспаление), либо из Высших Источников. Но до момента контакта с ирейской техникой ему и в голову не приходило, что можно попробовать брать энергию из, например, электрической сети. Или даже напрямую из вакуум — фазового генератора ГИМПа. Но ведь если в «эфирном насосе» ирейцев и, судя по всему, сходных с ним по принципам работы устройствах Теслы живое разумное существо могло быть своего рода триггером или реле для технических устройств, способных «всасывать» и преобразовывать в электричество потоки «темной энергии», то значит можно попытаться решить и обратную задачу — настроиться и найти резонансы с уже электрическими цепями. И научиться забирать энергию из них. Это стоило попробовать. На планетах с уровнем технического развития типа Ирея и тем более Земли это могло оказаться весьма полезным.

На следующей день уже ближе к обеду Дмитрий вновь отправился на природу. Пришло время последнего завершающего этапа.

Он углубился в окружающий базу лес и, отойдя на порядочное расстояние, остановился, выбирая подходящий предмет. Ему нужно было что-то, привлекающее внимание — дерево, куст, камень, цветок. Все равно что, лишь бы оно притягивало к себе его Сущность и вызывало желание подойти и познакомиться с ним получше.

Ему приглянулось дерево. Большое, раскидистое, оно привлекло его внимание сразу, как только он его увидел. Заприметив это чудо природы еще издали, Дмитрий сразу решил, что для его цели оно подходит как нельзя лучше. И тут же отвел взгляд. На предмет, выбранный для того обряда, который он хотел провести сегодня, прямым взором смотреть было нельзя. Надо было затаить дыхание и подкрасться к нему с закрытыми глазами. Дмитрий так и сделал. Кинув на дерево еще один быстрый взгляд, он поставил перед собой задачу дойти до него. При этом он ощутил напряжение в области глаз и межбровья, которое трансформировалось в ощущение «сгустка», который вышел из этой области и устремился к цели. После чего между знахарем и деревом возникла невидимая, но «ощущаемая» линия, которая как бы притягивала его к выбранной цели.

Приблизившись, он коснулся дерева рукой и почувствовал, как в него влилась энергия — в большем количестве, чем было затрачено на формирование «сгустка».

После чего он удобно сел рядом с деревом и резко распахнул глаза, чтобы в них хлынул поток восприятия. И тут же снова закрыл. Разум тут же стал пытаться получить информацию об этом дереве, сравнивая его образ с уже находившимися в памяти образами других деревьев. Он не мешал этому процессу, а просто наблюдал за ним. И когда разум закончил сопоставление, образ дерева начал исчезать, развеиваться. Когда образ растаял окончательно, знахарь открыл глаза, опять быстро взглянул на дерево и сразу же зажмурился. Делая так раз за разом, Дмитрий достиг состояния, когда уже не он посмотрел на дерево, а оно посмотрело на него. И тогда знахарь заговорил с этим уже ставшим близким ему дереву. И ощутил его ответ. Тут важно было успеть ухватить звучание произнесенного деревом и начать произносить звуки в той же тональности. Добиваясь, чтобы Сущность того, с чем ты общаешься, в конце концов срезонировала с твоей и открыла ей свое Истинное Имя. Которое есть даже у камней, не говоря уж о живых существах типа тех же деревьев. И действительно, спустя всего несколько минут между Дмитрием и притянувшим его внимание деревом пошло какое-то странное общение. Которое сразу после достижения полного единения, потом быстро прервалось — дерево посчитало, что сказало достаточно. Знахарь воспринял это спокойно. И в следующее мгновение получил дар — дерево в благодарность за то, что он рассмотрел Его Сущность и был бережен при общении с нею, что-то поменяло в нем самом. Природа-то ведь полна учителями, которые не могут найти учеников. А он учиться готов. И в результате сегодняшнего Урока стал чище, полностью убрав, наконец, ту обволакивающую Кокон его Индивидуальности «пленку серости», которая налипла на него в результате взаимодействия с землянами. Теперь можно было заняться делами экспедиции.

Дмитрий вернулся на базу, чтобы сообщить Носову и остальным, что можно двигаться в путь. Подходя к кают — компании, он обостренным после пребывания в лесу слухом уловил ведущийся там разговор. Голоса были ему неизвестны, а значит говорили сотрудники базы.

— А эта девка из FIB, что прилетела на ГИМПе, хороша! — услышал он из — за неплотно прикрытой двери.

— Да уж. Хотя странные они все, эти FIB — овцы. Вот и у нее, насколько я слышал, задача еще та — приглядывать за инопланетником, одновременно перенимая всего его методы и практики.

— Ну да, знаем мы, какой опыт перенимают такие цыпы! Трахается, поди, с ним вовсю! — гоготнул невидимый знахарю второй мужчина. Согласно рассмеялись еще несколько голосов.

— А я видел, как они ночью из лесочка выходили! Он ее, наверное, прямо там отжарил!..

Снова смех и последовавший за ним поток скабрезных непристойностей. Дмитрий печально вздохнул и, открыв дверь, шагнул в комнату. Смех тут же оборвался. Пятеро мужчин, куривших в единственном отведенном для этого на базе месте, воззрились на него так, словно увидели привидение. Судя по нашивкам, все они были из каких-то технических служб.

— Твою мать, — прошептал один из них, вставая и поспешно гася сигарету.

— Вы вели грязные разговоры, пороча мои честь и достоинство и, что еще хуже, честь и достоинство невинной девушки. Если бы вы оскорбили только меня, я бы еще мог это понять и может быть даже стерпеть. Но вы перешли границу допустимого. И я спрашиваю — вы готовы теперь ответить за свои слова на Суде ПервоПредков? — сдержанно спросил знахарь.

— Это че еще такое за байда? — хохотнул самый здоровый и наглый из них. Он был на голову выше Дмитрия и намного шире его в плечах. Хотя и знахаря никто бы не назвал мелким.

— Вы говорили гадости. Совершенно беспочвенно строя гнусные домыслы о невинной девушке и наших с ней отношениях. Это грязно и недостойно. И я требую у вас ответа. Не за себя. За нее. Безвинно оболганную и опороченную. По законам Правды я могу предложить вам поединок. Вы вели непристойные речи и, отстаивая честь, я готов выйти на бой Правды один против вас всех. И пусть Великие Родители Сущего рассудят, кто из нас прав.

— Эт че, драться что ли? Я могу! — ухмыльнулся здоровяк, хрустнув пальцами обеих рук.

— С ума сошел?! Ребята из физзащиты рассказывали, как он троих их лучших бойцов на раз сделал! Я пас! — понизив голос, прошипел ему тощий лаборант. Остальные, кроме здоровяка, тоже не выразили желания, поскольку уже были наслышаны о боевых навыках знахаря.

— Ну а че? Мы просто болтали, — пошел на попятную здоровяк. Какой смысл ни за что получать по репе?! Тем более в своих словах он не видел ничего особенного — обычный треп в курилке, в мужской компании. О чем еще говорить, как ни о бабах?! А бабы они для того и есть, чтобы их пользовать. Но пытаясь сохранить лицо, добавил:

— Да и драться с Вами хлопонтно — потом начальник базы сошлет на вашем же ГИМПе на Землю. Да еще характеристику такую пошлет в КЭДР, что потом работу во внеземелье уже не найдешь. Да и на самой Земле в хорошее место не возьмут. Оно мне надо?!

— Я обещаю, что вам ничего не будет, даже если вы все впятером меня травмируете. Это Поединок Правды и если так случится, значит я был в чем-то не прав и наказывать вас за мое поражение будет несправедливо. При таком исходе я сам буду просить за вас перед начальством. И ко мне прислушаются. Тем более, что некоторым даже понравится, что его соотечественники отделали инопланетника.

— Вы то может и замолвите, а они по — своему поступят. А нам работа дорога, — ответил еще один из мужчин. — Так что мы с вами связываться не хотим!

— Не выйдет! Я требую у вас ответа за ваши гнусные слова. Если вы не хотите биться, тогда принесите извинения. Мне они не очень нужны, но я приму их за девушку, потому что ей совсем не нужно знать о том, что вы о ней наговорили. Если вы не будете сражаться, отстаивая свои права и не извинитесь, то предупреждаю — в этом случае я получу право вас проклясть. И это не шутка, как вы можете подумать!

Все пятеро замялись, переглядываясь. Одно дело поржать за спиной, другое — открыто в глаза признать, что неправ. Да и с какой стати им извиняться?! Странный он какой-то, этот инопланетник. И чего прицепился? Неужели сам никогда не трепался о бабах с друзьями?

— Ну? — поторопил их Дмитрий. Ему было неприятно сразу после очищения столкнуться с такой грязью. И произведенное этими людьми загрязнение восприятия необходимо было устранить. Неужели их гордыня окажется сильнее совести и разума?!

Гордыня победила, поскольку здоровяк, насупившись, ответил за всех:

— Да пошел ты! Не за что нам извиняться!

Знахарь кивнул. Увы, они даже не понимают, что такого сделали. Какую грязь несут в мир. Ну что ж, они сами выбрали свое наказание. Так тому и быть! Он их честно предупредил.

— Ну что ж, раз так, то в течение трех дней у каждого из вас через десять минут после того, как он хоть что — нибудь съест, будет начинаться неудержимый понос. И никакие лекарства не помогут. Я оставляю вам выбор — или искупление трехдневным голоданием на одной воде, или трое суток поноса после каждого съеденного куска пищи. Надеюсь, это послужит вам хорошим уроком. А заодно интересным полем для исследований медиков, биологов и FIB — овцев, если вы, конечно, кому-то расскажете о том, что здесь сейчас произошло.

Он развернулся и вышел, провожаемый недоверчивыми взглядами. Молча смотревшие ему вслед пятеро еще не верили в проклятие. Они ожидали каких-то внешних эффектов, а тут просто сказаны обычные слова. Оказанного на них энергетического воздействия они не ощутили. И не знали, что уже вскоре проведут сутки не вылезая из туалетов, а потом будут еще двое суток голодать. Но ни один из них не станет обращаться к врачам и поэтому о произошедшем никто из землян, кроме них самих, не узнает. И до отлета знахаря на «Пересвет» эти пятеро старались ему на глаза не попадаться.

Для лучшего ознакомления с планетой Дмитрий предложил сделать облет близлежащих территорий, а уж потом приземлиться возле какого — нибудь населенного пункта и постараться вступить в контакт. Идея понравилась, и, включив камуфляжный режим, тяжелый глайдер поднялся в воздух. В экспедицию отправились Дмитрий, Катя, Трофимов, Павлов и парочка его парней. Пилотировал машину Савельев. Александр принялся возмущаться, что ему не дали порулить, но Павлов был непреклонен.

— Ну и ладно! — обиделся Трофимов. — Зато смотрите, что у меня есть.

Он показал знахарю соединенную с портативным информатом коробочку средних размеров, на одной из граней которой находились глазок видеокамеры и еще несколько каких-то то ли антенн, то ли щупов.

— Это штучка сканирует любое устройство или его часть и дает расшифровку, на каких принципах оно может работать. Ну, если, конечно, у этого устройства есть хоть какие-то земные аналоги. Мы с Шуриком сегодня всю ночь собирали.

— М — да?.. А оно само то работает? — скептически хмыкнула Катерина.

— Обижаешь! Собрали то мы ее за первую половину ночи, а во второй мы ее тестировали и проводили доводку! И Мерседес помогала.

— Ну раз Мерседес помогала, да еще ночью… — рассмеялся Савельев, которого тут же поддержали товарищи.

— Что вы ржете?! Она классный специалист! — возмутился прогрессор. — - Шурик говорит, одна из лучших!

— Ну да, ну да! Знаем — знаем!..

— Вы лучше посмотрите, как это работает! — быстро сказал Трофимов, уводя разговор от скользкой темы. Тем более, что он заметил, как по обычно невозмутимому лицу Дмитрия скользнула почти незаметная тень. А значит то, что сказал Савельев, знахарю сильно не понравилось. И надо было срочно вернуть разговор в прежнее, техническое русло. Александр навел прибор на штурвал глайдера и открыл комп. На экране тут же появилось изображение. Снимок, чертеж внутреннего устройства в разрезе, с боку высветились технические характеристики и физические данные, из чего состоит и как работает. Физзащитники присвистнули. — Съели?! Шурик это еще когда изобрел, а местные с базы отказались использовать. Ну, мы тут совместно еще кое — что усовершенствовали…

— Да, тяжело тебе сейчас будет с нами весь день работать, если ты всю ночь не спал, — посочувствовал Дмитрий.

— Нормально. Во — первых, способность переносить недосып входит в программу подготовки и кондиционирования прогрессоров, а во — вторых, есть современная психофармакология. Зашел в медотсек, получил у врача стимулятор — и все прекра — а — асно, — сказал помощник технического гения, после чего зевнул, прикрыл глаза и поудобней пристроил голову на переборке.

— Личный состав должен получать паек и отдых согласно установленной норме, — проворчал Павлов. — А не то он станет хуже функционировать.

Улыбнувшись, Дмитрий отвернулся к окну. Внизу простирался лес, по которому скользили опоясывающие планету кольцевые тени. Вскоре он увидел впереди висящую «гроздь» тех самых собирающих энергию аэростатов. Картина была настолько феерической, что он невольно залюбовался ею и не заметил, как глайдер снизился.

Внизу показался небольшой поселок, домов сорок. Симпатичные одно — двухэтажные коттеджи, рядом ухоженные клумбы и огороды, на которых работали гномы. Около некоторых домов возвышались ветряки с белыми широкими трубами у основания.

— Что это? — спросил Рязанов, один из физзащитников. Его товарищ толкнул Трофимова.

— Я не сплю! — выпалил тот и быстро сориентировавшись, щелкнул сканером. — Ха, это ветро — вихревая энергетическая установка! Электричество плюс горячая вода и отопление. И вон на те поливалки тоже энергии хватает!

Под глайдером мелькнули орошаемые поля. В свете голубоватого солнца над ними искрилась необычной расцветки радуга.

От поселка в горы тянулась подвесная струнная дорога, по которой, скользя между ажурными опорами, проехал вагончик. Снизив скорость и подлетев поближе, они увидели сидящих в нем гномов — мужчин, видимо отправлявшихся на работу. И точно — вагончик подъехал к площадке на горном склоне, где работники вышли и сели в клеть подъемника, которая сразу же исчезла в шахте.

Чуть дальше между гор стояло уже несколько линий струнного транспорта, по которым буквально как муравьи сновали уже грузовые вагончики — судя по всему, с углем или рудой. Перевозя сырье на расположенный в низине перерабатывающей завод. Землян поразила чистота, царящая вокруг завода и отсутствие над ним каких бы то ни было выхлопов. Дыма не было. Да и анализаторы, направленные на трубы, показали лишь незначительный уровень примесей. И не более того.

— Это один из тех заводов, где применяется та самая технология, использующая жар от доменных печей и горячего металла для вторичной выработки энергии! Ну типа «цикла Калины», столь развитого у нас, на Земле, вплоть до середины XXII — го века.

В этот момент глайдер пролетел над стоящими еще выше в горах опорами, по струнам которых двигались вагоны нежно — голубого цвета. Применив «дыроглаз», как успели уже прозвать создание двух тезок языкастые физзащитники, участники рейда обнаружили, что в этих вагончиках местные перевозят лед с ледников! И проследив цепочку, увидели еще одно производство. Тут изо льда получали воду, отправляя ее по таким же, только уже более крупнотоннажным струнным дорогам в более засушливые местности. И Дмитрий попросил полететь вдоль этой дороги.

Савельев поднял глайдер в верхние слои атмосферы и развил максимальную скорость. И уже спустя полчаса они снижались над зоной континента, где простиралась полупустыня. Но оказалась она далеко не безжизненной! В солончаках раскинулись огромные поля… зеркал и еще каких-то черных полотен — так это виделось сверху! Над зеркальными «плантациями», имеющими форму параболоидов, возвышались высокие разноцветные трубы — черные снизу и белые в верхней половине. «Дыроглаз» не подвел и на этот раз, показав, что эти устройства являются аналогами земных вихревых солнечных ЭС. А трубы были энергетическими колоннами, на определенных частях которых расположенные под разными углами пояса зеркал фокусировали свет и разогревали находящиеся там воздух и воду. А образовавшийся перегретый пар, закручиваясь по расположенным внутри трубы специальной формы каналам, давал постоянный восходящий вихревой поток, который вращал расположенные в верхней, более холодной части колонн турбины и одновременно отдавал тепловую энергию в преобразователи. Сконденсировавшаяся же наверху вода под собственной тяжестью через систему создающих уже обратный вихревой поток специальных (на Земле керамических, а здесь, на Ирее, скорее всего, материал был каким — нибудь изделием биотехнологий) труб, спускалась обратно вниз, также вращая турбины, расположенные уже внизу. И хотя цикл был почти замкнутым, некоторые потери воды все — таки происходили. Вот их и восполняли с помощью поставок с гор.

А поля черного цвета оказались скоплениями выращенных по здешним технологиям полупроводников, обладающих весьма высоким коэффициентом преобразования излучения местной звезды напрямую в электричество. Рядом и с зеркальными, и с поглощающими полями стояли трансформаторные подстанции, от которых во все стороны тянулись десятки ЛЭП. А рядом с одним из самых больших зеркальных полей наблюдатели увидели уже знакомую ажурную конструкцию передающей башни а — ля Тесла.

Посоветовавшись, решили лететь вдоль одной из «ЛЭП», ведущей в сторону побережья. Интересно было посмотреть на порт и местные суда. Глайдер опять взмыл в небо и спустя еще полчаса завис в нескольких километрах от весьма крупного приморского города. Здесь в основном жили эльфы. Уходящие в небо высотные шпили зданий — башен, ажурные постройки со смотровыми площадками, подвесные сады. Стремительные скоростные лифты с прозрачными кабинами. Все смотрелось воздушным и наполненным светом. Зеленые улицы, струнные дороги со снующими туда — сюда светлыми вагончиками. Легкие корабли и яхты. Красивые набережные. Много цветов и деревьев.

На этот раз глайдер, кажется, все — таки каким-то образом заметили, хотя он и был в режиме «призрак», а значит, вроде как, местные системы радиолокации заметить его не могли в принципе. Хотя после «эфирного насоса» и вихревых ветро — электроустановок можно было предположить все что угодно. В любом случае спустя пятнадцать минут после зависания вблизи от города со стороны ближайшего аэродрома в их сторону направилось сразу несколько стремительных дискообразных аппаратов разного размера. В считанные минуты развивших, судя по данным локаторов глайдера, скорость около 3 тысяч километров в час! Не желая возможного конфликта, Павлов приказал улетать. Заложив широкий вираж, Савельев обогнул город по периметру и, пользуясь преимуществом в скорости (но отнюдь не в маневре, что явилось неприятным сюрпризом), пролетел по его береговой линии.

Вдоль моря в основном тянулись пляжи, на которых отдыхало местное население. Дети резвились в воде и строили замки из песка. Или катались на гигантских водяных горках, поднимая тучу брызг и весело смеясь. А те, что были постарше, рассекали морские просторы на водных лыжах или ловили волну на серфах. Некоторые летали на привязанных к моторным лодкам парапланах, а также кайтах — больших воздушных змеях специальной конструкции, которые могли при хорошем ветре тянуть за собой стоящего на доске человека со скоростью до 70 километров в час, порой поднимая его в воздух на высоту до 10 метров. Почтенные горожане чинно наслаждались отдыхом в шезлонгах под большими зонтами из листьев. Короче, местные пляжи с виду мало чем отличались от земных. Разве что полным отсутствием спиртного. Да еще тем, что вместе с ребятней плескались пестрые рыбы, некоторые из которых были довольно большими и охотно возили малышей на спинах. На ближайших скалах вили гнезда птицы. И лениво переворачивались с боку на бок животные, похожие на морских котиков. Местных они не боялись. И если к ним подплывал кто-то из эльфов или гномов, охотно давали себя погладить.

— Ну вот интересно, как они узнают, где проходят дороги?! — спросил Трофимов, указав на ехавшие вдоль побережья машины. Они двигались к пляжам со стороны города. В людных местах водители притормаживали, а миновав пляжную зону, стремительно набирали скорость.

— Ну ведь трава и трава! — удивлялся прогрессор. — На базе сказали, что травяное покрытие дорог отличается по свойствам от обычной травы. Но как они отличают то, где какая трава — с виду то она совсем одинаковая?!

Дмитрий перестроил зрение согласно считанному им в здешнем астрале восприятию эльфов. И окружающий мир сразу стал ярче, вспыхнув новыми красками. Абсолютно одинаковая зелень разделилась на множество оттенков и подцветов. И при таком видении спутать дорогу и НЕдорогу было совершенно невозможно! К тому же, сонастроив свое сознание с сознанием местного, ехавшего в одной из машин, знахарь почувствовал, что дорога отличается и по ощущениям. А те расположенные по периметру большинства местных машин маленькие глазки, которые показывал им Шурик, оказались ничем иным, как сенсорами! Которые подавали водителю сигналы, помогающие держать дорогу в условиях плохой видимости!

— У них зрение другое и чувство дороги обостренное, — сказал он, возвращаясь к обычному взгляду. — Для них дорожная трава другого цвета и ощущается по — другому.

— А, ну тогда понятно. Хитро.

— А что это там? — спросила Катя, прикрывая ладонью глаза от солнца и пытаясь рассмотреть что-то в бликах воды на морской глади. Подлетев ближе, все увидели, что это гигантский плавучий остров, диаметром километров пять! Он состоял, как показал чудо — сканер, из накаченной воздухом плавучей подушки, множества цилиндрических зеркал и моторов для поворота всей конструкции вслед за солнцем. Но это оказалась не просто электростанция, работающая по принципу: «зеркала — концентраторы — трубы с водой — пар — турбина — генератор», но и автономный завод по опреснению воды и извлечению растворенных в ней полезных элементов. Так же сканирование и съемка в избытке установленными на глайдере специальными приборами показали, что плавучая электростанция снабжает энергией батискафы, возделывавшие на морском дне плантации разнообразных водорослей и ракушек.

Продолжая полет над морем, чуть позже они обнаружили еще подобный остров, питающий энергией целую флотилию занимающиеся выловом рыбы судов. Тут же находился завод по ее переработке…и разведению! Производство было удивительно экологичным и практически безотходным! А те немногие отходы, что получались, утилизировались на месте при помощи хитрых бактерий, разлагающих их на безвредные органические вещества.

Сделав разворот, Савельев взял курс обратно на материк и вновь оказавшись над сушей, облетел еще несколько населенных пунктов. Находившиеся в разных климатических зонах города и поселки отличались друг от друга, но было в них и кое — что общее. Присущее тому, ко их преимущественно строил и населял. Как выяснили члены экспедиции, эльфы стремились к скорости и воздушности, строя возносящиеся под облака города с множеством изящных подвесных сооружений. И широко используя транспортные магистрали типа бурно развившегося в середине XXI — го века и функционирующего по сей день струнного транспорта Юницкого. И даже самые северные города эльфов были наполнены светом, что достигалось освещающими теневые части зданий особыми отражателями.

Гномы же тяготели к земле. Они в основном строили коттеджные поселки и пригороды, обожая создавать, судя по показаниям интроскопов, множество подземных этажей.

Сельским хозяйством занимались в равной мере и эльфы, и гномы. А вот добычей полезных ископаемых и работой с неживыми ресурсами — в основном гномы.

Почти все производственные циклы были замкнутыми и практически безотходными. Получая сырье, завод в большинстве случаев частично возобновлял затрачиваемую на производство энергию, направляя полученные таким образом дополнительные мощности на процессы утилизации получающихся отходов и снижение выбросов в атмосферу. Крупные производственные комплексы располагались вне городов, а работники доставлялись туда по скоростным струнным дорогам, колоннами вместительных автобусов или на судах, если предприятие находилось в открытом море. На ряде предприятий непрерывного цикла, а также расположенных в горной местности или море широко применялся вахтовый метод работы. Утилизация мусора и производственных отходов была поставлена просто великолепно — привычных для Земли примерно того же периода исторического развития отвалов шлаков и отработанной породы обнаружено не было.

Над одним из городов их опять каким-то образом засекли и к глайдеру устремились три стремительно поднявшиеся в воздух с ближайшего аэродрома дисколета. Буквально за пять минут они набрали высоту в 5 тысяч метров, на которой летел глайдер землян.

И с легкостью исполнив несколько фигур высшего пилотажа, пошли на сближение. Их маневренность вызвала у Трофимова и Савельева бурю восторгов. Если не зависти.

— Круто! Хороши машинки для их то общего уровня развития! Вот только как они нас уже второй раз засекают, если мы постоянно летим в режиме «призрак»?

Трофимов уткнулся в комп, а Дмитрий стал исследовать «летающую тарелку» своими методами. Выводы их совпали, что подняло в глазах землян доверие землян к «дыроглазу».

Пользуясь тем, что дисколеты еще достаточно далеко, Павлов решил просканировать их подетальнее, чтобы получше понять конструкцию двигателей. Раз уж их все равно обнаружили, то помимо «дыроглаза» можно было перевести в активный режим всю сканирующую аппаратуру глайдера. Что Савельев и исполнил. И спустя несколько минут, в течение которых земная и ирейские машины стремительно сближались, была получена примерная схема действия местных дискоидов.

Они двигались за счет системы из соосных и расположенных друг над другом трех дисков и трех колец разных диаметров, вращаяющихся с определенными частотами в разных направлениях, создавая частичное снижение силы тяготения. То есть местные ученые нащупали подход к эффекту антигравитации! Конечно, не в полной мере и, скорее всего, больше эмпирический, чем подкрепленный теорией, но реально работающий! Также они использовали и хорошо знакомые им, судя по здешним автомобилям, некоторые свойства «мирового эфира». Или, в терминах земной науки, «темной материи и энергии». Некое устройство, аналогов которому в земных базах данных не нашлось, осуществляло как бы роль самолетного крыла, только по отношению не к воздуху, а к «эфиру» (впоследствии в отчетах его с легкой руки Шурика так и стали называть — «эфирное крыло»). В результате чего, во — первых, значительно снижались перегрузки при маневрировании и прочие неудобства для экипажа а, во — вторых, создавалась дополнительная подъемная сила. А вот снабжали «тарелку» энергией (в том числе нужной и для создания магнитного поля, в котором были подвешены внешние кольца движителя) и придавали ей поступательное движение вихревые двигатель — генераторы, а вернее, концентраторы энергии из окружающей среды, работающие на водяном паре (нагретой до определенной температуры водно — воздушной смеси). Совмещая таким образом сразу «два в одном» — и тягу, и генератор бортового электричества. Они представляли собой несколько вертикальных колонн, в которых с помощью аккумуляторов сначала создавались особым образом закрученные вихри воды, которые потом начинали нагреваться, забирая энергию из внешней среды. А уже тепло преобразовывалось в крутящее роторы и питающее электромагниты электричество. Эти колонны по определенным конструктивным особенностям оказались схожи с имплозивными двигателями, которые на Земле создали еще в XX — м веке Шаубергер и Арсентьев. Но в здешних изделиях были устранены все те особенности, которые в их земных аналогах снижали эффективность использования именно энергии вихревого движения.

Когда до местных аппаратов оставалось три тысячи метров, Павлов отдал приказ начать маневр уклонения и Савельев, включив на полную мощность сразу и антигравы, и двигатели, бросил глайдер вверх. Не смотря на противоперегрузочные системы, все ощутили, как их вдавило в кресла. И уже спустя десять минут земная машина оказалась на высоте, пока еще недостижимой для местных летательных аппаратов. После чего решили до выбранного для высадки Дмитрия населенного пункта лететь не снижаясь. И с максимальной скоростью.

— Что-то мы заигрались, — проворчал Павлов. — А время то идет.

Время на фоне полученных всеми новых впечатлений действительно промелькнуло незаметно. И в намеченном для высадки месте уже стало смеркаться, а над горизонтом зажглись первые отсветы лунных колец. Приземлиться еще заранее решили в окрестностях небольшого городка, расположенного вдали от основных маршрутов местных транспортных систем.

Савельев посадил глайдер и Дмитрий в сопровождении Катерины, Александра и Павлова с Рязановым и еще пары бойцов двинулись в сторону поселения. До первых домов было не более часа ходьбы. Вокруг зеленели деревья, кое-где попадались большие камни и поросшие стелящимися цветами скалы. Щебетали птицы. В воздухе пахло цветами и ягодами. И все, включая Дмитрия, не раз пожалели, что их нельзя попробовать. Когда миновали ручей, мимо деловито пробежала местная лисица, мелькнув рыжим хвостом между деревьями. Огромный лось с раскидистыми рогами неторопливо объедал кусты. Рядом паслась лосиха с лосятами. Животные меланхолично оглядели людей и вернулись к вкусной трапезе. Лишь малыши заинтересовались пришельцами, подойдя и обнюхав их. Знахарь потрепал лосят между ушей, отметив, что хотя жилье близко, местное зверье близости человека совершенно не боится.

Пройдя еще немного, Дмитрий предложил землянам вернуться к глайдеру.

— Не, мы еще немного тебя проводим, — ответил Трофимов. — Я вот понять не могу, идем вроде правильно, а домов еще не видно! Может мы заблудились?!

— Что за чушь?! — сказал Павлов. — Все согласно направлению.

— А мне тоже кажется, что мы слишком забрали в сторону, обходя нагромождение скал, — сказала Катя.

— Вот уж Фомы неверующие! Сейчас посмотрю по…

Но посмотреть Павлов ничего не успел. Земля под ногами путешественников внезапно осыпалась и все рухнули вниз. Падение продолжалось несколько секунд и окончилось на мягкой, но пыльной подстилке из сухих веток и листьев. Вокруг царила тьма, пахло землей и лишь в десятке метров над ними светилась дыра, через которую они сюда попали. В рассеянном свете вилась пыль, осыпались кусочки земли, листья и травинки.

— Все живы? Раненных нет? — спросил Павлов. Ему ответил нестройный хор голосов.

— Нам повезло, — констатировал Рязанов. — Что здесь лежат эти ветки.

— Угу. Только чего это мне в ребра уткнулось? Подсветите, — проворчал Трофимов.

Неожиданно яркий свет предусмотрительно захваченных ребятами из отряда физзащиты фонарей выхватил скально — земляной грот и уходившие в разные стороны туннели. Прогрессор вытащил из-под себя череп. Судя по размерам и форме, принадлежащий какому-то местному зверю типа земной свиньи.

— Кого-то съели — сказал Александр, вставая.

Катя, освобождаясь от налипшей на волосы паутины, стряхнула заодно и ее мохнатого создателя, тихонько взвизгнув. Потревоженный паук сам был напуган не меньше и потому стремительно юркнул в темноту. Поводя лучами фонарей по сторонам, оценили варианты. Вылезти самим не представлялось возможным, а тут еще и коммуникаторы подкинули неприятный сюрприз, показав на индикаторах отсутствие связи во всех диапазонах.

В этот момент одна из стен вдруг зашевелилась и прямо из нее, словно просочившись сквозь землю, показалась ужасная лысая морда с огромными зубами.

— Ха! — выдохнул стоявший к ней ближе всего Рязанов, вскидывая импульсник и отпрыгивая спиной назад. Его товарищи тоже молниеносно вскинули оружие, но сделать ничего не успели. Прыгая, Рязанов зацепился ногой о камень и нажал спуск уже в падении. Хотя он попытался скорректировать направление выстрела, разряд ушел в свод пещеры. И без того нарушенный купол подземелья не выдержал. Раздался треск, посыпались камни.

— Уходим! — крикнул Дмитрий, единым движением подхватывая физзащитника и одновременно толкая Катерину в один из проходов. Рядом мелькнули Трофимов и Павлов. Они тоже что-то кричали, но их голоса потонули в грохоте обвала. Грот засыпало.

— Ну там нам теперь точно не выбраться, — угрюмо сказал Трофимов, когда осела пыль и они смогли осмотреться. — Растяпа ты, Рязанов! Учат вас, тренируют — а все без толку!

— А ты видел эту тварь?! Она ж нас чуть не сожрала! И я что, специально в потолок стрелял, что ли?! Тоже мне, умник выискался!

— Прекратить препираться! — рявкнул Павлов.

— Зря ты стрелял все — таки, — сказал знахарь, обращаясь к бойцу физзащиты. — Это существо, насколько я успел ощутить, не было настроено агрессивно. И я же вас всех тоже учил ощущать намерения. А от намерения до действия проходит всегда не менее десятой доли секунды. И такому бойцу, как ты, этого хватит для принятия верного решения. А ты поспешил.

— Виноват, — потупился Рязанов. — Как эта рожа прямо из стены на меня полезла, так у меня сразу рефлекс сработал, а вашу науку, Дмитрий, из головы словно выдуло. Виноват.

Его товарищи при этом внимательно оглядывались вокруг, поводя стволами и выискивая возможную угрозу.

— Ладно, вернемся, я Дмитрия попрошу вас, оболтусов, именно в этом тренировать не до седьмого, а до сто седьмого пота. Лишь бы выбраться, — пробурчал Павлов, отряхиваясь.

— Хорошо хоть фонари горят, — произнес Трофимов. — А то совсем погано было бы.

— В любом случае придется искать другой выход, — сказал знахарь. — Я сейчас настроюсь.

— А здесь ветерок есть. Чувствуете? — перебила его Катя. И точно, в туннеле ощущалось движение воздуха.

— Значит в том направлении, куда он дует, есть выход на поверхность. Идем! — скомандовал Павлов. И все двинулись по извилистому земляному коридору. Впереди и позади сгущалась тьма, голубые лучи мощных ламп выхватывали из мрака неровные стены. кое-где торчали корни. Иногда попадались обильные заросли паутины. Хорошо хоть, что проход был довольно высокий и нагибаться приходилось лишь изредка. Но зато коридор был узким и идти приходилось один за другим. В голову колонны встал вооруженный ИРом Павлов, за ним шли один из физзащитников, Дмитрий, потом Катя, Трофимов-тоже с импульсником в руках, и замыкали строй Рязанов и еще один боец. По пути встречались развилки. За неимением лучшего выбирать направление решили вслед за слабым потоком воздуха. К тому же, как показывали чувства Дмитрия и Катерины, в той стороне примерно в полутора километрах, если по прямой, находилось скопление местных жителей. Но сколько о них идти по лабиринту?

— Интересно, что это они под землей делают? — спросила девушка у знахаря.

— Судя по эмоциональному фону, местные совершенно спокойны. А конкретно узнаем, когда к ним выйдем.

— А вдруг они и тут с нами вообще общаться не станут?! А пошлют нас куда подальше. И что тогда? — спросил Трофимов. Окружающая их подземная тишина действовала угнетающе, и поэтому никто не стал возражать, когда Александр тему общения с аборигенами развил.

— Вот отказались они с нами контактировать. Ладно. Но как они могут оценить то, чего не знают?! Например, наш образ мышления и путь развития?

— Легко, если они эмпаты, разумные и не слепые, — возразил ему Дмитрий. — Вот тебе, например, достаточно посмотреть на то, как народ, к примеру, бьет другу другу морду в пьяной драке и ощутить их эмоции (хотя ты и не эмпат), чтобы понять, что это тебе не очень нравится! И для этого совсем не надо драться самому.

— Ну да. Но все равно, как они могут отказываться от того, чего не знают? У нас же столько всего хорошего есть! А они вот так сразу — валите отсюда, вы нам неинтересны! Абыдно, панымаешь!

— Саш, ты жареных кузнечиков ел? — спросила Катя.

— Нет, — обескуражено протянул Трофимов. — А причем тут это?

— А серебристых опарышей на планете Ури? Или красных водяных слизней с планеты Батанга?

— Фу, какая гадость! Перестань! Меня сейчас стошнит!

— А еще прогрессор! Ведь ты же их даже не пробовал, — ехидно отозвалась девушка. — Оцениваешь только по названиям. А те, кто рискнул эти блюда поесть, говорят, что вкусно.

— Перестань!!!

— Как же ты можешь отказываться от того, чего не знаешь?

— Тьфу на тебя! Понятно, спелись.

— Катерина права, — улыбнулся Дмитрий, — на многих планетах есть блюда или обычаи, для людей неприемлемые. Или даже дикие, шокирующие. И земляне вовсе не горят желанием их перенять. И даже пробовать не хотят. Но и аборигены могут считать что-то в людях диким или отталкивающим. Культуры же разные. Вот может мне удастся пообщаться с местными, тогда и поймем, что в людях вызвало у них такую реакцию.

— Ага, ты еще скажи, что мы для них как противные водяные слизни! Видел я их, такая гадость!

— Заметь, это не я сравнил.

Трафимов засопел и какое-то время шел молча, но потом не выдержал и задал еще один вопрос:

— Ну вот не понимаю я, как ты представляешь себе мир вовсе без конкуренции?! Вот живут люди и у них все поровну — коммунизм одним словом — но ведь если исходить изначально из того, что каждый член общества индивид, личность, то и потребности у всех разные. Правильно? И вот я к примеру, даже не в корыстных целях, а из интереса, сегодня сделаю изделие лучше, чем вчера. Горшок, например. А сосед сделает как обычно. И если у меня будет лучше — возьмут у меня! А если сказать соседу, чтоб делал как у меня, потому что получается лучше, это уже подавление его творчества, он может позже по — другому сделает, и получится еще лучше, чем у меня…

— Во — первых, ты опять сравниваешь. Лучше — хуже. А может быть по — другому. И потребителю может понравиться не твой «лучший» горшок, а соседский. Потому что если все и впрямь личности, то и вкусы у всех будут разные. И это не я первый сказал, а ты. А с другой стороны, могут быть и лучшие, и те, кто хуже, но, во — первых, если сосед, сделав хуже, попросит у меня совета, то я ему все объясню. Потому что не ставлю целью быть лучше соседа любой ценой. И буду радоваться, если он сможет сделать еще лучше — и, соответственно, уже мне расскажет, как этого добился. И мы вместе будем расти, подтягивая друг друга — как альпинисты в связке.

Во — вторых, если мы в течение поколений стремимся максимально улучшать способности каждого ребенка. Еще на уровне зачатия…

— А такое возможно? — не дав знахарю закончить его мысль, удивленно воскликнули все, включая даже Екатерину.

— Да. Тут, конечно, есть некоторые хитрости, но все они преодолимы, если есть твердое намерение…

— А какие главные моменты?! — с интересом спросила Катя.

— А тебе зачем? — вклинился Рязанов.

— Не мешайте, и так человека с мысли сбили! — шикнул на них Трофимов. — Ну и что будет, если так развивать способности у всех?

— А то, что постепенно уровень способностей начнет выравниваться. Особенно, если к этому добавить еще и методики индивидуального развития способностей в ходе обучения. Ну а по мере развития технологий можно будет вносить изменения уже и путем генной инженерии. И со временем будут у нас и новые Теслы, Лобачевские и Мусоргские, и Коби Брайанты — был такой выдающийся баскетболист в начале XXI — го века. Но при этом они будут превосходить остальных не в разы, а лишь максимум процентов на 15. То есть получится раса универсально талантливых людей. И каждый будет выбирать дело, в котором он действительно лучше всего. Но при этом он будет способен, например, если разочаруется в том, чем занимается или просто захочет попробовать что-то новое, быстро освоить любую другую область деятельности. И не будет изгоев и суперов. Грубо говоря, сейчас у вас распределение уровня талантов среди людей резкое — колокол, максимум которого отличается от хвостов на порядок. А во всех увиденных нами мирах распределение это, как я ощущал на уровне Сущносткй, более гладкое и предельные достижения индивидов в чем бы то ни было — от физических возможностей и до знаний квантовой астрофизики — по мере дальнейшего развития этих обществ будут отличаться от средних, повторюсь, лишь на десять — пятнадцать процентов.

Ну а в — третьих, совсем не обязательно, что кто-то возьмет твой горшок только потому, что он лучше, чем соседский. Вот, скажем, если твой коммуникатор имеет все нужные тебе функции, станешь ли ты приобретать более новый только потому, что он имеет больше функций и лучший внешний вид?

— Ну — у — у…

— Вот поэтому то вы, земляне, и подвержены конкуренции. А поскольку жители всех посещенных нами миров полностью контролируют свои мысли, то в таком обществе нет неосознаваемых (подсознательных, вызванных эмоциями) желаний. И создать их искусственно тоже нельзя. А посему они приобретают новое исключительно исходя из принципа необходимости и достаточности. Но при этом создают его из подлинного интереса, а не для того, чтобы продать или потешить свою гордыню. Посему и рекламы у них нет — поскольку, с одной стороны, у них нет желаний обладать чем-то излишним, тешащим гордыню, с другой, никто никому ничего не хочет «впарить», ну и потому, наконец, что даже если бы кто-то это сделать и захотел, то у него ничего бы не вышло. А вся ваша земная культура, за редкими, если не сказать редчайшими исключениями на протяжении уже нескольких веков является преимущественно средством «впаривания». И горшки вы делаете не индивидуально, вкладывая в них душу, с изюминкой и неповторимой росписью, а на конвейере. И индивидуальный подход лишь изображаете — в неважных деталях. И вещи у вас поэтому получаются в большинстве своем мертвые. Потому как для ваших поизводителей главное подешевле. А чтобы это сбыть, реклама со всех сторон кричит: бери! Бери! Лучшие модели! Инновации! Скидки! Не можешь заплатить сразу, бери в кредит! Причем все, любой товар — от космической яхты последней модели до фена! Все направленно на то, чтобы потребляли! Бери, а не то проиграешь! И будешь хуже, чем твои соседи и приятели.

— А что, верно ведь! Взять те же мегамаркеты, — согласилась Катя. — Там действительно все направлено на то, что бы покупали! Я до того, как поступила в FIB, защитила диссертацию по теме «Влияние структур промышленного дизайна на психофизические параметры человека». И поэтому знаю, что в мегамолах даже архитектуру секций и использование в ней определенных материалов рассчитывают с учетом скрытого сублиминального подкрепления стимулирования потребности в тех или иных товарах. Причем даже концентрацию пси — полей учитывают, чтобы наводить возбуждение на отвечающие за тягу к покупкам отделы мозга.

— О, не надо про этот ужас! — сказал Рязанов. — Я пока с сеструхой дошел до выхода в одном таком торговом центре, чуть не помер! Все блестит и сверкает! Дегустации, пробники, мальчики, девочки и роботы в фирменных одежках рекламные буклеты раздают. Продавцы сама предусмотрительность. Зашли ей туфли купить, а вышли с кучей покупок и без денег. Зато с кредитами! То там распродажа, то тут суперскидки! Еле увел ее.

— Вот — вот, — согласился знахарь. — Вам нужен был конкретный товар. Но все было направлено на то, чтобы навязать еще и кучу совершенно ненужного вам хлама!

— Ну не такого уж и хлама, в принципе то вещи были нормальные.

— Конечно. Но вам в ближайшее время они были не нужны. Пока их вам не «впарили» специально обученные по особым методикам люди. Я в информотеке про хитрости рекламистов специально материалы изучал! Цвет, рисунки и символы на упаковке, расположение надписей — все имеет значение! И действует на подсознание. А реклама? Может когда-то это и была просто информация о новом товаре. Но с конца вашего XX — го века и частично даже сейчас реклама формирует потребительские желания! Навязывая стиль жизни и даже образ мыслей, начиная с детства. Да и покупки часто делаются не ради самих вещей. Например, купить чайник, чтобы кипятить воду, потому что старый сломался. А ради ПОКУПКИ. Это мания, культивируемая СМИ! Если у тебя это есть, ты причастен к успешным, богатым и знаменитым. Ты не одинок. Идет постоянная подмена ценностей. Важно уже не кто и какой ты, а лишь то, что у тебя есть. И погоня за престижем. Бренды, лейблы, модные марки. И лишь немногим удается устоять и сохранить индивидуальность!

— Ну да, — согласился Трофимов. — Но бывает, что брендовые марки и на самом деле лучше.

— Ага. А ты попробуй купить только то, что тебе нужно, — сказала Катя. — Вот нужен тебе катер для поездки на Сатурн, так тебе наверняка постараются навязать кучу всяких прибамбасов, без которых вполне можно обойтись. Подсветку днища, кресло с нейромассажем, выпендрежную накладку на штурвал.

— Ладно — ладно, я понял, — буркнул прогрессор. — Аборигены умные Склифосовские со знанием квантовой физики, а мы тупые потребители!

— Вот чего у них нет, — сказал знахарь, — так это желания выпендриться, продемонстрировав другим, что ты лучше них — и потому в целом потребляют они гораздо меньше, чем вы, земляне. И жить им спокойнее, потому что не надо гнаться за модными последними новинками. Вот так и живут.

Какое-то время шли молча, переходя из коридора в коридор, но видно земляные стены и шныряющие под ногами крысы основательно пробили Александра на философию.

— Ну хорошо, пусть так, — сказал Трофимов. — Но потребности-то у всех разные! Я понимаю, что так, как ты описал, можно распределять ресурсы и товары в небольшой кучке людей, а если их несколько миллиардов? И у каждого свои желания и предпочтения? Или всех под одну гребенку?

— Тебе нужна губная помада? — спросила Катерина.

— Вот еще!

— А новая игрушка на комп?

— Ну, это куда ни шло.

— А я бы хотел хороший десантный нож, — вдруг сказал до этого молчавший Павлов. — С нанолезвием и слайд — покрытием…

— Вот видишь, Саша, значит, мы трое из — за вещей уже не передеремся.

— Вот вы смеетесь, а я же серьезно!..

— А если серьезно, я бы разделил эту проблему на две части, — сказал Дмитрий. — С одной стороны, согласись, что большинство потребностей землян являются навязанными. И как я понял, даже в ваш высокотехнологичный век далеко не все земные предприятия являются экологичными. Потому что на этом стараются сэкономить, чтобы сделать продукцию более конкурентоспособной. Вы, люди, вообще стараетесь экономить на охране природы.

— И что?

— А то, что, несмотря на это, с конвейеров каждый день сходят сотни десятков наименований товаров, многие из которых являются мало чем отличающимися аналогами и возможно даже не будут куплены! Потому как при постоянной эскалации продаж и жесткой конкурентной борьбе за покупателя они либо устареют, либо у них кончится срок годности. И они пойдут на утилизацию или переработку. А это дополнительные траты ресурсов, времени и опять нагрузка на экологию. А в это время с конвейеров сходят все новые и новые партии товаров! Производители конкурируют между собой, выбрасывая все новые и новые новинки, рекламисты осваивают последние разработки психологов по навязыванию потребностей и оболваниванию населения, СМИ и индустрия кино и развлечений культивирует образ успешных, богатых, знаменитых, у которых есть ЭТО. И не важно что ЭТО такое — космояхта, компьютер, косметический наногель или обычное пиво. И вы всячески прячете от самих себя понимание того, что за этим навязыванием вещей на самом то деле идет подмена ценностей и насаждение потребительского стиля жизни. Ты живешь, работаешь, часто не затем, чтобы дать Миру действительно что-то по настоящему новое, а лишь затем, чтоб заработать денег и КУПИТЬ! Выпускается КУЧА ненужных товаров. Для продажи которых идет массированная обработка населения! И даже в сети — ты хочешь всего лишь прочитать статью и получить информацию, но вся страница буквально кричит рекламными баннерами и сомнительными новостями! И даже перед текстом то и дело выскакивают абсолютно не нужные тебе окошки! Есть такое? А сама индустрия рекламы кроме раздувания потребностей зачастую еще и скрытые фобии насаждает. Раньше это было внушение страха потолстеть, полысеть и обзавестись кариесом. У человека перхоть, запах, критические дни, мужские проблемы и без памперсов с трехядерным процессором последней инновации от Гуччи вам ну никак не обойтись! И волосы станут розовые и шелковистые. Было такое до XXII — го века?

Все рассмеялись, а знахарь продолжил:

— И даже сейчас, когда наномедицина и генокоррекция сделали всех землян здоровыми, избавив в том числе и от полноты, кариеса и выпадения волос, вы сами создали новые страхи. И конца этому при таком подходе не видно! И это создает парадокс — при таком внешнем изобилии товаров если вам действительно хочется что-то купить и вы приходите в место «обитания» Товаров, то не факт, что вы реально сможете найти именно то, что вам нужно. Потому что выбор избыточен — десятки наименований товаров, сходных по характеристикам настолько, что глаза, а с ними и мысли разбегаются почти в буквальном смысле этого слова!

— Это называется свободой выбора, сынок, — усмехнулся Павлов.

— А так ли уж этот выбор свободен? Да и есть ли он реально, выбор то? Вот зачем вам десяток упаковок молока, различающихся в основном лишь цветом пакета и ценой?! И при этом каждый производитель пытается доказать, что его товар лучший! Но ладно продукты питания — тут люди все же больше ориентируются на собственный вкус и предпочтения. А сложные технические новинки?! Ведь часто даже специалисту трудно определиться с выбором! А продавцы, так как их выручка зависит от прибыли, склонны обманом и хитростью навязать вам еще и дополнительные навороты. Это же выгодней. И выходит, что на обычную табуретку они готовы присобачить сверхтехнологичную панель управления, пригодную и для пилотирования ГИМПа.

— И умело докажут, что вам без нее не обойтись! — хохотнул Павлов. — Есть, есть такое!

— И идет такое мастерское манипулирование людьми, игра на их скрытых страхах, раздувание желаний, навязывание потребностей, что вместо рационального и объективного выбора вы склонны «заедать» все новыми приобретениями свои по большей части надуманные или раздутые до масштабов Галактики страхи и проблемы! А так как покупка — это эрзац, замена истинного природного желания, сублимированного из — за навязанных же извне рамок, то совсем скоро напряжение от неосуществления этого желания опять берет верх, толкая на новые покупки. И этот круговорот бесконечен. А теперь представьте, что есть другое общество, где не важно, что у тебя есть, где не надо внешними атрибутами доказывать свой статус и значимость. Да они и не важны. Вас любят за то, какие вы. Да и самому себе не надо ничего доказывать. Общество, которое основано на любви и взаимном уважении, где не давят на скрытые комплексы и не насаждают их, развивая до уровня скрытых фобий. Тогда получится, что вперед выступят истинные потребности, основанные на рациональном выборе. Другими словами, ты возьмешь то, что тебе нужно и ровно столько, сколько тебе необходимо. Потому что уважительное отношение идет не только друг к другу, но и к Природе. И никто не будет губить ее в том числе и тратой ресурсов на производство лишних вещй! Ведь на самом то деле человеку же не так уж много то и надо. В материальном плане. Потребность в любви, уважении, сочувствии, дружбе, счастье куда больше! И представьте, что эта потребность будет удовлетворена! И уже нет одиночества в толпе! Тогда отсутствие этих естественных и таких нужных внутренних потребностей уже не нужно будет «заедать» покупками! Они будут в полной мере удовлетворены настоящим общением — от души к душе!

— Хотел бы я так жить, — сказал Рязанов, поправляя на плече импульсник и поднимая фонарь повыше. Стало видно, что коридор впереди идет на подъем и забирает вправо.

— А теперь взгляните на проблему распределения с другой стороны, — продолжил Дмитрий. — Со стороны тех, кто распределяет. Представьте себе общество, основанное на вот этих принципах любви и уважения. Ведь там никто не захочет делать другому зла или как-то ущемлять его права и свободу. И распределение там будет разумным! Другими словами, никто тебе, Александр, вместо нужной компьютерной игрушки губную помаду «втюхивать» не станет. И тебе предложат лишь то, в чем у тебя настоящая потребность — особенно если все в обществе будут эмпатами, но и ты возьмешь лишь то, что тебе реально необходимо.

— Но дело еще хуже, — усмехнулся Дмитрий. — Все гораздо глубже. Потребительское отношение распространяется на все, а не только на предметы. Вы начинаете видеть товар во всем, включая друг друга.

— Я лично так не думаю! — возразила Катя.

— Но это же есть, — сказал Дмитрий. — Мы сейчас говорим не о конкретных людях, а в общем. Согласись, большинство людей склонны думать о других с потребительской точки зрения, рассчитывая, какие можно получить от общения выгоды или удовольствия! И тем самым попросту используя друг друга! Явно или скрытно, но используя.

— А у вас на планете, можно подумать, иначе! — хмыкнул Рязанов.

— Иначе. И не только на моей, а и на всех, где мы побывали! А вот еще подкину вопросик для размышления — как вы думаете, почему на Земле просто таки чуть ли не главным в экономике считалось обеспечение свободной конкуренции?

— Ну, это очевидно — потому что без этого не было стимула делать товары лучше и стремиться снижать цены, — хмыкнул Трофимов.

— Ну и существенно это помогало снижать цены в XXI — м и XXII — м веках? Молчишь — и правильно делаешь. Ты ответил так, как тебе с малолетства внушили. Твои слова — это твоя очевидность. А если подумать самому, а не использовать общие образы.

— Ага, я, кажется, понял, к чему ты клонишь, — сказал Павлов. — Типа того, что конкуренция является внешним побудительным мотивом, да к тому же основана на страхе. А значит мы, земляне, в большинстве своем не способны делать что — либо лучше по своей свободной воле и тдавать другим по справедливой цене. А значит, мы внутренне ленивы и жадны!

— Ну если совсем грубо, то да, примерно так, — ответил Дмитрий. — Но подумайте вот над чем — а не являются ли эта лень и жадность последствиями усталости, вызванной сверхинтенсивным трудом и «одиночества в толпе», о котором мы уже говорили. Усталость же от собственно интенсивного труда усиливается тем, что труд этот во многом вызывает ощущение того, что реальной, а не придуманной рекламщиками пользы от многих твоих трудовых усилий весьма мало. И что без многих из них вполне можно было бы обойтись. А ощущение «одиночества в толпе» усиливается тем, что ты не надеешься, что даже те, кого ты считаешь близкими, помогут тебе достойно встретить и пожить старость! Вот ты и начинаешь скупать вещи и для того, чтобы скрасить себе недостаток искренних чувств здесь и сейчас, и про запас — чтобы заглушить страх перед неизбежной старостью. И смертью! Кстати, замечу, что отношение к смерти у аборигенов на всех планетах, где мы побывали, тоже совсем иное!

— Знаешь, Дим, — мрачно сказал Трофимов. — Сколько с тобой на такие темы не говрю, а еще ни разу слова доброго про нас, землян, от тебя не слышал. Обидно, если честно.

— Так вы ж меня пригласили не психотерапией заниматься, а проблемы изучать, — усмехнулся знахарь. — А чтобы разобраться в проблеме, нужно ее предельно обнажить.

— Тебе бы в орден иезуитов надо поступить, или в «Опус Деи», — буркнул в ответ Александр. — Через год, глядишь, генералом бы уже стал — так ты ловко отговариваться умеешь.

— Ну, с кем поведешься, от того и наберешься, — смиренным тоном ответил Дмитрий. — У меня были хорошие учителя, в том числе среди знакомых прогрессоров.

— Ну, знаешь,.. — только и смог вымолвить Трофимов, вызвав у остальных приступ смеха.

За всей этой полемикой путешественники дошли до очередной развилки. Туннели стали чище и просторнее, появился приток свежего воздуха, а вдали послышались какие-то звуки.

— Слышите? — спросил Дмитрий.

— Кажется, там кто-то плачет, — сказала Катя. — И еще щебет какой-то. Слышите?

— Точно! — ответил обладавший не менее чутким слухом Дмитрий. — Но что здесь могут делать птицы? И как они сюда попали? Если с поверхности, то мы близки к выходу.

Все поспешили на звук. Коридор расширился, переходя в большую пещеру. Постепенно стало светлее. И, погасив фонарь, они увидели плавающий в воздухе под потолком светящийся шар, похожий на шаровую молнию. В свете которого перед путешественниками открылась весьма странная картина.

— Во б…я, — сказал Рязанов, инстинктивно вскидывая импульсник. Его товарищи сделали то же самое, одновременно занимая удобные позиции для отражения возможной атаки.

На земле лежало то самое «чудовище», напавшее на них в пещере. Вытянутая совершенно лысая белесая туша, короткие лапы с мощными прямыми когтями и жуткая морда с устрашающего вида челюстями чем-то напоминающими уменьшенную копию режуще — фрезерного устройства горнопроходческого комбайна! Тело и морда были покрыты редкими длинными щетинками. Короткий голый хвост и слепая безглазая морда. В свете парящего сгустка было видно, что так напугавшая их зверюга на самом деле не ужасный монстр, а сильно увеличенный ирейский аналог землеройки, безвредного земного слепыша. И раненный. Рядом с ним, обхватив тяжелую голову слепыша, сидел и плакал перемазанный в земле мальчик — гном. Несчастное животное жаловалось ему исполненным страданием голосом. А рядом лежали еще несколько слепышей и явно выражали сочувствие раненому собрату. Делая это…тем самым удивившим землян птичьим щебетом. И хотя выглядели они сейчас не агрессивно, убирать оружие бойцы физзащиты не спешили.

— Блин, а я думал, мы, наконец-то, к поверхности выходим! — расстроено воскликнул Трофимов.

— Ты не ранен? — спросил Дмитрий с помощью транслятора, подходя к малышу.

— Нет. Это его кровь, он рыл туннель, попал под обвал и теперь умирает!

— Я помогу твоему другу, — сказал знахарь, опускаясь на колени рядом с животным и бегло осмотрел его, выявляя повреждения. — Катя, помоги мне.

Вдвоем они начали чистить раны, вправлять обломки, заращивать кости и разорванные сосуды, параллельно восстанавливая поврежденные мышцы и сухожилия. Напоследок Дмитрий восстановили шкуру и подпитал четвероногого пациента жизненной силой. Тем более, что знахарь ощутил — здесь вбирать в себя восходящий поток Сока Земли ему было гораздо легче, чем в других местах,. «Необычный это лабиринт — что-то в нем есть особенное», — подумал знахарь, отходя от вылеченного зверя.

Избавившийся от боли гигантский слепыш тут же начал обнюхиваться и вылизываться, так, словно еще полчаса назад он не лежал при смерти. Его друзья, к облегчению хотя и немного расслабившихся, но все равно державших оружие на изготовку физзащитников и Трофимова, расползлись по туннелям. И вскоре разнесшийся сразу из всех штреков щебет возвестил всей колонии, что с раненым собратом все нормально. Дмитрий догадался об этом по изменению песни и воодушевленному отклику сразу со всех сторон. К счастью, остальные собратья не кинулись проведывать выздоровевшего! Пацаненок же, все это время с интересом наблюдавший за лечением, стоило им закончить, сразу же сел на слепыша верхом и вместе с ним скрылся в одном их коридоров. Вслед за ним уплыл и шар — светильник. Попытки Кати и Трофимова окликнуть гноменка ни к чему не привели.

— Вот и вся благодарность, — буркнул Павлов, включая фонарь.

— Но я же не затем лечил, чтобы он благодарил, — пожал плечами знахарь.

— Не, ну он же сначала говорил, — сказал Трофимов.

— Шоковое состояние, переживание за жизнь друга. Успокоился и понял, кто перед ним. Вернее, не только понял, а и ощутил. Я почувствовал, как изменился его эмоментальный фон.

— Но ты же не человек!

— Ну что гадать, пойдем за ним. Может, он нас и выведет на поверхность, — предложила Катя. — Как-то же он сюда зашел!

Они пошли по туннелю вслед за уползшим слепышом. Притушив фонари, чтобы стало видно мерцающий вдалеке свет от шара. За которым и пошли, как за путеводной звездой.

— А я вот чего подумал сейчас, — сказал Александр. — Вот отказались они от контактов с нами. Мы плохие. А если посмотреть на это с другой стороны. Чтобы делать выводы о том, что хорошо, а что плохо, нужно сначала определить, что мы называем злом. Вот, скажем, при гангрене доктор отрезает конечность, чтоб спасти весь организм. Зло это? Если «да», то значит зло во имя спасения уже возможно.

— Вот ведь дотошный какой! — усмехнулся Дмитрий. — Никак не успокоишься. Меня обвиняешь в том, что я иезуит, а сам то. Конечно, если другого выхода спасти человека нет, и тот согласен дальше жить без этой конечности, то ампутация — это добро. Но, повторю, если тот, кого спасают, хочет, чтобы его спасали даже таким способом. А если режут без спроса и потом не оставляют возможности добровольно уйти из жизни-то, я думаю, бесспорно зло.

— Вот ты сам бы хотел жить без ноги? — спросила Катя у Трофимова.

— Типун тебе на язык!!!

— То-то же! И болеть наверняка не хочешь, чтобы убедиться, что здоровье это добро, — поддел друга знахарь. — Так что, возвращаясь к началу разговора, можно сказать, что не нужно окунаться в грязь или испытывать болезни, чтобы убедиться, что это плохо. Чтобы понять, что добро, а что зло, не обязательно нужно экспериментировать с последним. Вот что-то настолько же очевидное для ирейцев в людях их от вас и оттолкнуло!

— Узнать бы еще, что, — вздохнул Павлов. — Или кто. Вдруг это они не сами додумались?

Стало светлее. Туннель вывел их в огромный подземный зал. Перед глазами предстала величественная картина. Кристаллы разных форм и размеров покрывали свод и стены, искрясь в свете сотен плавающих под потолком шаров. Расположенные вокруг вытянутого озера сталактиты и сталагмиты придавали пещере нереальную красоту. Неподвижная гладь воды светилась нежным ультрамарином, отражая окружающее великолепие. А на другом берегу раскинулся фантастический подземный город! Он напоминал термитник. Высеченные в скалах дома высились друг над другом и переплетались с встроенными между ними глиняными хибарками. Узкие улочки ходами пронизывали городок, теряясь в арках и двориках. Вокруг конгломерата зданий по спирали вились терраски, по бокам пещеры переходя в высеченные прямо в скальном массиве галереи. Окошечки в домах были совсем малюсенькими, а двери, вероятно, все были обращены внутрь диковинного города.

На террасах и по берегу озера ходили группы местных, гномов и эльфов разного возраста, одетых в красивую нарядную одежду. Около каждой группы находился гном, одетый, судя по всему, в здешний старинный костюм. Мужчины — в клетчатые рубашки с закатанными рукавами, кожаные штаны и крепкие башмаки на шнуровках. И у каждого был небольшой заступ. Женщины были одеты в длинные до щиколоток закрытые платья с пышной юбкой и белым фартуком. Их длинные волосы были заплетены в косы с яркими лентами, а у некоторых красиво уложены вокруг головы. На ногах у них были деревянные туфли с загнутыми носами. Все о чем-то увлеченно разговаривали.

Трофимов тут же вспомнил про свой чудо — прибор и принялся фотографировать. Члены экспедиции решили обогнуть озеро и приблизиться к местным. Но стоило тем заметить незваных гостей, как разговоры смолкли и все ирейцы развернулись в их сторону. Сразу стало неуютно. Эльфы и гномы молча смотрели на них, фиксируя взглядом каждое движение.

— Я так не могу! — шепотом сказала Катя.

— Ну что они пялятся?! Смотрят как на тараканов в стерильной кухне! — буркнул Трофимов.

— Здравствуйте, — приветствовал ирейцев Дмитрий, выходя вперед. Они уже подошли достаточно близко, чтобы спокойно разговаривать. Вблизи было видно, что налепленные один на другой дома давно уже не жилые. Со стороны города открывалось несколько туннелей, в которые уходили проложенные по земле рельсы узкоколейки, а под потолком висели старомодные лампы накаливания, закрытые железными решетчатыми колпаками. Они были расположены на расстоянии метра три друг от друга и змейкой убегали вглубь горы, освещая тусклым светом проходы, кое-где укрепленные потемневшими от времени сваями. У входов в туннели стояли открытые деревянные вагонетки и дрезины.

— Ой, какая древность, — прошептал Рязанов, проходя мимо дрезины. — Я в музее на Земле такую видел!

Все это действительно напоминало историческую достопримечательность, а одетые в старинные костюмы гномы — экскурсоводов.

— Здравствуйте, — повторил знахарь. Ирейцы не шелохнулись, продолжая молча смотреть. Он почувствовал исходящее от них напряжение и настороженность. Местные как по команде закрыли свою ауру и излучения мозга. Земляне действительно здесь были нежелательными гостями. В одной из групп он заметил того самого мальчишку, который был со слепышом. Его уже почистили, причесали, и выглядел он сейчас так же опрятно, как и остальные. Он улыбнулся мальчонке, но тот скрылся за спины родителей и общаться не пожелал. Дмитрий ощутил среди ирейцев быстрый обмен телепатическими сигналами.

Вперед вышло несколько эльфов и гномов.

— Мы уполномочены оповестить вас, что вам нельзя здесь находиться, — сказал дородный гном — экскурсовод с кудрявой рыжей бородой.

— Вы должны уйти, — сказал эльф.

— Но почему?! Что мы такого сделали?! — не выдержал Рязанов. Он был совсем молоденьким безусым юнцом и, несмотря на выучку, такая категоричность местных его обескуражила и оскорбила. Знахарь отчетливо это почувствовал. Павлов шикнул на своего подчиненного, но слова уже были произнесены.

— Это наша историко — архитектурная ценность. Уходите. Мы не хотим, чтобы вы были рядом, — сказала гномиха с короной вокруг головы из уложенных толстых кос.

Дмитрий попробовал обратиться к представителям ирейцев телепатически, но те мгновенно усилили ментальную защиту. А между местными и землянами возник невидимый, но осязаемый знахарем плотный барьер. Его экскурсанты явно возвели совместно, прикрыв себя и своих делегатов. Дмитрия местные причислили к землянам.

Он сконцентрировал часть своей ментальной энергии, сформировал ее в тонкий длинный невидимый щуп и плавно проткнул им барьер, затем разделив его и осторожно коснувшись сознания сразу всех делегатов, пригласил их на разговор. Катя, поняв, что он делает, напряженно следила за ним. Она прекрасно понимала, как это трудно. Она бы ни за что одна не смогла пробить коллективный блок защитного поля! Дмитрий очень сильный маг! Но при этом удивительно мягкий и тактичный. Он мог бы ЗАСТАВИТЬ их общаться с собой, сминая защиту и насильно врываясь в сознание. Мог бы узнать ВСЕ, просто выпотрошив их память. Но он этого не сделал. Он просто коснулся их Сущностей, призывая к контакту.

И ирейцы поняли это, но общаться по — прежнему отказались. Знахарь уловил быстрый обмен мыслями. Ментальные блоки тут же стали сильнее. Он понял, что все находящиеся в пещере ирейцы помогают своим парламентерам. Его отстраняли. Мягко, но настойчиво. И он не стал упираться, потому что считал порочным и загрязняющим любое немотивированное насилие. Он тут же втянул обратно ментальный щуп, и тут же почувствовал, как проделанное им отверстие в прикрывавшим местных щите схлопнулось. Они изолировались от людей, стремясь не подпускать их к себе даже в мыслях.

Высокий стройный эльф показал рукой на один из туннелей, возле которого стояли оборудованные сидениями вагонетки.

— Вы можете воспользоваться нашим транспортом. Вагончик вывезет вас на поверхность, а там уходите, как пожелаете. Идите, — сказал он.

Земляне помялись, переглядываясь с Дмитрием, но им ничего не оставалось, как подчиниться. Когда они проследовали к вагонетке, проходя мимо местных, те молча, но довольно поспешно, отступали в сторону. Будто хотели отказаться от людей как можно дальше. Как если бы те были прокаженными или хищными зверьми! Одновременно Дмитрий чувствовал, как созданный барьер перемещается, постоянно ограждая ирейцев от землян.

— Мы же не хотели ничего плохого! — в отчаянье обратилась к ним Катя. — Мы просто заблудились!

Сопровождавший их эльф открыл дверцу с боку вагонетки, жестом приглашая садиться. И так же молча закрыл ее за ними. Подождал, пока люди устроятся, и приложил зеленоватую руку на панель. Вагонетка постепенно набирая скорость плавно покатилась по рельсам и вскоре огромная пещера с подземным городом скрылась позади.

— Нет, ну почему?! Почему?!! — чуть не плакала Катя. — Что мы такого сделали?!!

— Выставили нас, как обоссавших ковер котят! — возмутился Павлов.

— Да нет, котят бы они пожалели! — сказал Трофимов. — Помыли бы, накормили. Вон как тот мальчишка по раненному монстру убивался!

— Скорей всего раньше гномы жили под землей, разрабатывая недра и добывая полезные ископаемые, — предположил Дмитрий. — А слепыши помогали им рыть туннели. Ведь они же сотрудничают с живой природой. Меня другое беспокоит — почему они и со мной отказались общаться?

Это неприятное, но очевидное открытие надолго погрузило всех в раздумья. Коридор изгибался, петляя в толще горы. Ветер от движения трепал волосы. Мимо проносились каменные стены, иногда сменяющиеся красивыми пещерами с подземными реками, сталактитами и красивейшими камнями. Видно было, что это экскурсионный маршрут, призванный показать красоты и разнообразие подземного мира. Они проезжали мимо штолен, где когда-то велись разработки, и на специально подсвеченных стенах которых выделялись пласты породы и жилы. Один раз вагонетка проехала по невесомому мосту над бездонной скалистой пропастью. Было страшно. А в другой раз они спустилась с горы и оказались между скалой и низвергавшимся с нее водопадом. От спуска захватило дух. А мельчайшие брызги пенного ревущего потока приятно освежили путешественников. Ощущения были незабываемые! Катя даже забыла про свои огорчения и искренне радовалась увиденным красотам. И даже мужчины на время забыли о проблемах, и невольно втянулись в созерцание пробегающих вокруг богатств подземного мира. Но даже самое приятное имеет свойство заканчиваться, и их путешествие тоже подошло к концу. Вагонетка начала сбрасывать скорость и вскоре выехала на площадку, с одной стороны которой темнело небо с россыпью звезд и удивительных по красоте разноцветных лунных колец. Они загадочно мерцали в отраженном свете местной звезды.

Вагонетка остановилась. Никого из местных тут не было. Либо время экскурсий уже закончилось, и внизу оставались последние группы, либо те оповестили собратьев о незваных гостях. И местные намеренно уклонились от встречи. Подойдя к краю площадки, Дмитрий увидел уходящие вдаль опоры струнной дороги, связывающей площадку с раскинувшимся в низине городом. Стемнело и поэтому тот буквально утопал в огнях. Разноцветные лампы рассвечивали шпили и башни, придавая городу фантастический антураж. Между зданиями лавировали дисколеты с бегающими огоньками по бортам и скользили подвесные вагончики, издали похожие на маленькие светящиеся звездочки. По земле клубился туман, скрывая улицы и первые этажи зданий, и казалось, будто город висит в воздухе. Прямо над лесом, верхушки которого выступали из тумана.

— Как красиво, — прошептала Катя, подходя к знахарю.

— Ну что, будем выбираться отсюда, — сказал Павлов и тут же начал вызывать Савельева. К счастью на поверхности связь работала, и вскоре глайдер завис над площадкой.

— Ну наконец-то! А то я уж начал волноваться! — сказал Савельев, когда втянутые силовым «лифтом» путешественники оказались на борту. — Как дела? Удалось пообщаться?

— И не спрашивай, — мрачно отозвался Павлов, забираясь в кабину.

— Не пошли они на контакт, — сказал Трофимов, усаживаясь.

— Как же так?! И у тебя, Дмитрий, не получилось?

— Не получилось.

Савельев сразу взял курс на базу.

— Не понимаю, — покачала головой Катерина. — Неужели они не разглядели в тебе другого?! Не почувствовали, что ты не человек?

— Может это из — за того, что мы были рядом? — сказал Трофимов.

— Возможно. А может они почувствовали на мне ваш «ментальный запах». Знаете, как если взять птенца из гнезда или волчонка из логова. Детишки возьмут, потискают, назад положат, а мать не признает. Потому что от него человеком пахнет.

— Но ты же специально чистился! — воскликнула знавшая о его ритуалах Екатерина.

— Что теперь гадать. Думаю, не стоит тратить время на еще одну попытку контакта. Лучше сначала Погрузиться в Суть и поискать там ответы. А уж потом, если станет ясно, в чем дело, будем думать, что делать, — сказал Дмитрий. Для себя он уже решил, что понять суть происходящего на этой планете без Погружения не удастся.

На второй день члены экспедиции снова погрузились в глайдер. Но теперь уже расширенным составом. Узнав, что Дмитрий хочет провести глубинное Погружение в Суть Вещей на самые — самые глубинные уровни Бытия, Носов страшно заинтересовался и на пару с Ованесяном напросился понаблюдать, попросив у знахаря разрешения протестировать с помощью новейшей экспериментальной аппаратуры сделать дистанционные записи изменений параметров его организма. Так как это ни коим образом не могло помешать Погружению, он согласился. Количество оборудования, загружаемого техниками в несчастный глайдер, удивило даже Трофимова.

— Ничего себе! Я такого даже не видел! — восхищенно сказал он, осматривая приборы.

В конце концов с погрузкой было закончено и Дмитрий, Катя, Трофимов, Носов, Ованесян и Павлов с несколькими своими ребятами расселись по местам. Трофимову сегодня дали порулить, и он, жутко довольный, занял место пилота. Просматривая панорамные снимки со спутника, знахарь выбрал для Погружения место в горах — приятную полупещеру на середине склона, из которой, судя по всему, открывался великолепный вид. Неподалеку была площадка, вполне пригодная для посадки глайдера. И сам горный массив находился вдалеке и от базы, и от поселений местных.

— Помните, мы видели дисколеты? — спросил Трофимов. — Я пораспрашивал в научном отделе и выяснил — это новый полуэкспериментальный вид здешнего транспорта. Прогрессоры говорят, когда открыли Ирей, они только-только появились, а теперь их уже стало гораздо больше. Скорей всего вскоре они полностью вытеснят вертолеты. Потому что гораздо выгодней по техническим характеристикам.

Разговор какое-то время вертался вокруг ирейской техники, а потом перешел на другие темы. Носов со странной настойчивостью допытывался, не мог ли Дмитрий ЗАСТАВИТЬ местных вступить в контакт. И если не напрямую узнать, то скрыто подсмотреть их секреты. А если бы он все же преобразовался в местного, могло бы это помочь ему втереться к ним в доверие? Дмитрию было такие речи слушать неприятно. Он ощущал, что профессор что-то темнит и недоговаривает, и у него возникло чувство, что тот пытается им манипулировать, исподволь подводя к мысли поступить каким-то определенным образом для каких-то неясных целей. Причем и образ действий и цели были непонятные, и казались знахарю сомнительными. Хотя иногда вроде бы ничего особенного в предложениях не было. Это заставляло задуматься. К тому же Катя, которая вроде совсем отошла от своих проблем и во время экспедиции как-то расправилась внутренне, после возвращения на базу снова замкнулась и выглядела озабоченной. И глаза у нее часто бывали подозрительно красными. А начальник базы и некоторые сотрудники во время беседы то и дело задавали вроде бы самые обычные вопросы, но он то ощущал скрытый за их словами подтекст. Хотя тоже не сразу понял, что его так настораживает. Просто возникало чувство, что истинные цели вопросов остаются за кадром. И возможно даже те, кто спрашивали, их тоже не знали. Это чувство было странным и неприятным. И вместе с тем он ясно ощущал, что эти вроде бы брошенные вскользь вопросы важны для землян и являются частью чего-то целого, которого он не видел. Отчего возникало чувство, что его пытаются использовать. Причем исподтишка, вслепую! И это тоже было неприятно. А еще он заметил, что то и дело натыкался на ментальную рябь или шум, вроде радиопомех. Иногда явных, иногда едва заметных. Будто земляне пытались что-то скрыть. Но с другой стороны, раз они так делали, значит, у них не то были причины. А он доверял им и был не склонен изначально приписывать дурные мотивы.

— Да, Владимир Григорьевич, — обратился к Носову Павлов, — видел бы ты какие у них города! Море стекла и стали. Вернее, может быть стали, а может и нет. И покрытия везде такие симпатичные. Матовые, серенькие. Жаль, что сейчас не увидите, все — таки в записи это одно, а вживую гораздо более впечатляюще.

— Ха! Вы даже представить себе не можете, какие хитрые эти покрытия! — сказал Савельев. — Это солнечные батареи!

— А ты откуда знаешь? — удивился знахарь.

— Да я, когда вас ждал, решил окрестности облететь. Вы же на связь не выходили, и я подумал, а вдруг чего случилось. Начал маневры поиска. Ну а когда пролетал над одним местным селением, то снизился и манипулятором кусочек покрытия отколупнул.

— Иван! — укоризненно всплеснул руками Павлов. — И промолчал, стервец! Ну, погоди, вернемся, ответишь. Будешь сегодня и завтра дежурить по отряду. И послезавтра тоже!

— Да там не было никого. Хуторок в три дома и никого из местных. Я на бреющем зашел в режиме «призрак» и прямо на лету-только скорость чуть сбросил — кусочек оттяпал.

Павлов разворчался, что боец оставил без разрешения вверенный ему пост, а Носов вступился за парня, аргументируя, что вклад в науку того стоил. Дмитрий вздохнул и отвернулся к окну. Придти и отломить кусочек! Не удивительно, что у землян здесь сомнительная репутация. На благо науке, конечно, но интересно, как сами земляне отнеслись бы к тому, если бы кто — нибудь так же поступил с ними?! Он вспомнил прочитанную в информатории земную сказку про пряничный домик. Там старушка гонялась за детишками, которые разбирали ее домик на угощение. И недовольство ее было понятно — кому ж такое понравиться?! Неужели земляне не читали эту сказку?

— Нет — нет, не сердитесь на парня, он все сделал правильно, — успокаивал Павлова профессор. — Мы исследовали образец и получили удивительные результаты! Оказалось, это неожиданно продвинутая технология! Местные создали покрытие, состоящие из нанесенных на листы пластмассы крошечных металлических квадратных спиралек — батарей. Под микроскопом видна ячеистая структура, состоящая из спиралек — «домиков». Понимаешь, у нас такого рода материал создали только к концу, если мне память не изменяет, первой трети XXI — го века! А у них здесь по сумме технологий примерно середина нашего XX — го. А материал такой уже есть. Понятное дело, что мы решили, а не подарок ли это местным от неких «неведомых друзей». Которые, может быть, и посоветовали ирейцам с нами не общаться. Пришлось повозиться, выясняя, как здесь делают такой материал. Но наше новейшее оборудование позволило во всем разобраться. Оказалось, это биотехнология! Позволившая местным создать своего рода солнечные нанобатареи! Поглощающие покрытие получается за счет специально «выдрессированных» вирусов и бактерий, которые постепенно «стаскивают» металлы в определённые «гнезда» на пластмассе. Строят себе своего рода «домики». Потом бактерии и вирусы из них перед тем, как покрытие идет на строительство домов, каким-то образом отселяются. И получаются поверхности, способные поглощать энергию в инфракрасной части спектра. Ну а поскольку любая звезда излучает много тепловой энергии, часть из которой поглощается поверхностью планеты и другими объектами, а позже излучается в течение многих часов после заката, то такие фотоэлементы получают и это тепловое излучение с более высокой эффективностью, чем обычные солнечные батареи. Вот так вот! Получается, что такие «хитрушки» работают и днем, и ночью! И таким образом собирают до 80% энергии излучения, падающего на них за сутки.

— Удивительно! Получается, они уже неплохо продвинулись в области био - , а то и нанотехнологий, — сказала Катя.

— Слушайте, а неужели они могут все это делать без компьютеров? — спросил Рязанов. — Техника у них такая хитрая, да и заводов много. Оборудование там стоит сложное, мне Шурик рассказывал. Как же без компьютеров то обойтись?!

— Есть у них все. Куда ж при таком уровне без компов! — сказал Трофимов, сверяя курс с бортовым интеллектом и пошевеливая руками в сенсорных перчатках.

— Да, — кивнул Носов. — Компьютеры у них, как оказалось, тоже есть. Наблюдались у них технологии, требующие больших расчетов, — он быстро посмотрел на Катю, и девушка поняла, что он имеет в виду, в том числе и эксперименты местных с беспроводной передачей энергии. — Мы с учеными с базы с помощью доставленного нашей экспедицией специально для ирейской базы новейшего оборудования провели совместное исследование, и оказалось, что вычислительная техника у местных есть! Только они используют другие принципы обработки информации! Программисты базы долго бились над этой загадкой. И оказалось, что ирейцы в своих компьютерах применяют аналоговые вычисления, а также используют нелинейные многозначные нечетные логики и нейросетевые алгоритмы! В частности у них у почете троичные коды, в отличие от наших — бинарных.

— Я читал, что у вас на Земле тоже был опыт по освоению троичной логики, — сказал Дмитрий, поворачиваясь к Носову.

— Да, было дело, — согласился профессор, складывая руки на животе и приготовился читать лекцию. — Некто Томас Фоулер еще в 1840 году разработал и изготовил из дерева первую механическую «вычисляющую машину», работающую именно по троичной системе исчисления! Но, что хорошо было для механики, в полупроводниковой электронике не приживалось из — за отсутствия необходимой элементной базы. Вместе с тем, идея применения троичной логики для автоматизации математических вычислений продолжала развиваться. И в России в семидесятых годах XX — го века даже выпустили небольшую, около 50 шт., партию вычислительных машин «Сетунь». На разработанных Н. П. Брусенцовым магнитных элементах, которые могли иметь три устойчивых состояния и, соответственно, позволяли реализовывать троичные коды. Но они были громоздкие и очень энергоёмкие, что и не позволило им конкурировать с ЭВМ на полупроводниках. Быстрых, легких, с малым энергопотреблением и использующих двоичные коды. Ну а так как невозможно было разработать эффективные полупроводниковые элементы с тремя устойчивыми состояниями, то дальнейшее развитие троичной логики в земных ЭВМ приостановилось.

— Представляю тогда, какие у местных компьютеры, — рассмеялся Рязанов, — медлительные и неуклюжие! И занимают, поди, полздания!

— Да нет, — поморщился Носов. — Они пошли другим путем, используют биоэлектронику и биотехнологии, так что с размерами и энергоемкостью у них проблем нет.

— А биоэлектроника в их варианте — это как? — спросил Рязанов.

— Ты представляешь себе, как работает наш мозг? — спросил Носов.

— Ну, там клетки всякие, нейроны.

— Плюс биополя и излучения разной длинны волны и частоты, — сказала Катя.

— Ну, у них пока вроде без этого. Но с другой стороны, это пока, а дальше кто знает, — скривился Носов. И продолжил пояснение. — Так вот. Местные научились создавать трехмерные микропроцессоры, состоящие из неограниченного числа слоев пропускных молекул или проводников. Для примера, у нас долгое время использовали полупроводники и лишь в начале XXI — го века стали экспериментировать с молекулярным материалом. Это была революция! Биокомпьютеры стали занимать гораздо меньше места и в миллионы раз экономичнее полупроводниковых. По сути это стало реальным началом эры нанотехнологий. А здесь это УЖЕ есть! Как и то, что они используют в некоторых видах процессоров живые клетки и молекулы ДНК! Представьте, совершенно органичный сплав живого и неживого! Нейроны, соединенные с электрическими проводами! А сами провода собираются специальными вирусами и бактериями! И состоят из органических полимеров, имеющих отличную проводимость!

— Нанопровода? — удивился Дмитрий. — Уже в этом периоде общего развития. Сильно!

— Да. Они используют самособирающиеся белки некоторых вирусов растений как шаблоны. И, кстати, такая элементная база, которую создают они, при некоторой модификации просто идеальна для перехода от электрических схем к оптическим.

— К тому же, у нас вначале господствовали модели суперкомпьютеров с мощным, но одним центральным процессором, — сказал Носов. — И только потом началось распараллеливание вычислений, появились новые архитектуры. А местные СРАЗУ пошли по пути биологическо — молекулярной элементной базы, которая прекрасно сочетается с архитектурами нейронных сетей. И операционные системы изначально создавали под многопроцессорные системы с параллельными вычислениями, основанные к тому же на троичной логике. В итоге они уже имеют мощные сверхскоростные компьютеры весьма небольших размеров. Для примера — молекулярный процессор размером с песчинку может содержать миллиарды молекул! Представьте, какие это возможности и перспективы.

Говоря все это, профессор вспомнил про «закладки», сделанные здешними агентами спецотдела в вычислители ирейцев. Иванов рассказал ему, что была проведена секретная операция по внедрению в здешние микропроцессоры еще на стадии их сборки «разумной пыли» — распределенных систем из множества наноэлементов. А так как компьютеры используются ирейцами в основном в НИИ, на электростанциях и производствах, то спецагенты получили прекрасную возможность для изучения их секретов! И не только изучения — такие «закладки» могли использоваться и для попыток перехвата управления или разрушения системы, куда были внедрены! От этой мысли профессор поежился.

— Самое интересное, — подхватил его повествование Трофимов, который даже не подозревал о хитростях своих коллег, — что нейросети способны строить новые связи! А это значит, способны к самообучению! А если добавить сюда еще и троичную логику, троичные коды, на которых все это работает, так это вообще супер — мупер — бупер системы получаются!

— Нет, ну подождите, — сказал Павлов. — Двоичный код это я понимаю. Ноль и один. И различные варианты их соединений.

— Правильно.

— А троичные это как? Ноль, один, два?

— Минус один, ноль и плюс один. Это более естественная система. Меньше погрешности при вычислениях. Выше точность при округлениях. И не нужно выдумывать дополнительных команд для учета знака. К тому же троичные системы ближе к человеческому мышлению. У бинарных кодов задается только два варианта ответа: «Да», «Нет». А у троичных — «Да», «Нет» и «Может быть».

— О, это точно! Женская логика! У них все «может быть»! И миллион вариаций на эту тему, точного ответа никогда не допросишься! — рассмеялся Савельев.

— А на многие вопросы и нельзя дать точный ответ, — улыбнулся Дмитрий. — «Да» и «Нет» не подходят.

— Именно! — воскликнул профессор. — В свое время среди компьютерщиков ходила шутка про бинарную корову, которая не смогла выбрать среди двух одинаковых стогов сена и сдохла.

— А в троичной системе она жила бы до сих пор, — рассмеялся Трофимов.

— Программисты очень тщательно все исследовали. Оказалось, что когда надо обсчитать действия с возможными вариантами развития событий, у троичных систем больше шансов найти правильные решения! И для расчетов квантовых систем с их т. н. запутанными состояниями подобная логика гораздо более адекватна. Кстати, во многом именно поэтому наши компы, которые используются для расчетов режимов работы стоящих на ГИМПах конверторов «темной энергии» и необходимых для «прыжков» преобразований метрики, тоже троичные. Чтобы могли лучше и точнее считать переходы внутри конголомератов «запутанных состояний».

«Может быть» весьма полезная штука — подход к решению многих задач гибче. А за счет нейросетевых алгоритмов местные вычислительные системы способны к самообучению и самоорганизации. Что очень ценно, например, для распознавания образов.

— Круто, — впечатлился Рязанов.

— Да уж. По расчетам моих здешних коллег при подобных темпах развития в выбранных ими направлениях местные всего лет через 30 — 40 дойдут до нанотехники, квазиживых тканей, биоимплантантов, — сказал Трофимов, одновременно пошевелив руками, чтобы подкорректировать полет огибающего горную гряду глайдера. — А в вычислительной технике до вероятностной семантики и квантовых компьютеров. С учетом же их офигительных биотехнологий это, считай, прямой путь к созданию компактных интеллектуальных систем. Ну а как только они всерьез займутся нелинейной оптикой, создадут лазеры и догадаются — а здешние ученые догадаются — использовать эти наработки для создания не электрических, а оптических схем, их компьютерная техника сделает гигантский скачок вперед.

— У тебя, Саша, немного устаревшая информация, — мрачно отозвался Носов. — Тут прямо перед нашим отлетом вернулась спецгруппа, которая с помощью нового оборудования смогла внедрить системы сбора информации в одно из местных НИИ. Так вот, согласно полученным данным, первые подобные опыты местные специалисты проводят УЖЕ сейчас.

— Да ну?! Этакими темпами они и нас догонят через пару поколений, — округлил глаза Трофимов. — Светотроника — это ж вам не электроника. Качественно другие возможности! А там глядишь, и квантовые компы начнут делать. Опять же, с троичной логикой это проще.

— В общем, — вздохнул Носов, — компьютеры у них есть. И неплохие. А довольно скоро будут еще лучше. Но это лишь часть их достижений. А вот то, что они во многих технических приборах используют генноизмененные микроорганизмы, в перспективе создает плацдарм для большого прорыва сразу в нескольких направлениях развития. Вот поэтому-то нам важно вступить с ними в контакт, — вздохнул Носов. — Уж слишком они продвинутые. Только ли своими силами, или помог кто — вот в чем основной вопрос!

Вскоре прилетели на место. Посадив глайдер, все, кроме оставшегося дежурным на борту Савельева, спустились в полупещеру. Ее Дмитрий выбрал заранее на основании данных аэрофоторазведки и своих личных «путешествий» в самых поверхностных слоях здешнего Свитка Бытия. Это оказалось действительно удобное и красивое место. Дмитрий оценил достаточно большой вход, через который просторный каменный зал заливал свет местной звезды и открывался восхитительный вид на соседние горные хребты, скалы и пронзительно голубое небо.

Перетаскивание взятого Носовым и Ованесяном оборудования заняло времени даже больше, чем его погрузка на базе. Потом еще некоторое время ушло на его расстановку и подключение. Наконец все было готово, и знахарь смог преступить к ритуалу. Дмитрий сделал несколько разминочных упражнений, приводя в надлежащее состояние внутренние органы. Потом начал накапливать энергию. Погружение предстояло глубокое, и энергии надо было много. Так же нужно было очистить от лишних мыслей и настроить разум. И вот тут знахарь первый раз подумал, что был, пожалуй, слишком оптимистичен, решив, что все эти приборы и пристальное внимание Погружению не помешают. Оно, конечно, хорошо, что все системы съема параметров организма бесконтактные, но вот только делать упражнения, настраиваться, когда вокруг тебя полукругом сидят земляне и с жадным любопытством за тобой наблюдают, непросто. Не то, чтобы он стеснялся, например, прогуживать организм или прокачивать каналы, но это пристальное внимание отвлекало. Он чувствовал их взгляды буквально физически. Как и потоки специфического неживого внимания от десятка самых разнообразных нацеленных на него приборов. Он будто оказался голым на сцене в свете безжалостных прожекторов, окруженный со всех сторон зрителями. К тому же он был эмпат и чувствовал малейшие изменения в их неусыпном внимании! Стоило чуть — чуть измениться какому — нибудь из его параметров, тут же следовал всплеск эмоций со стороны кого — нибудь из ученых! И от этого-то закрытые глаза не спасали! Но Дмитрий был сильным магом и вскоре отстроился от внешних раздражителей, сделав их фоном. После чего сосредоточился на внутренних ощущениях, наблюдая за ними, отслеживая каждую мысль от самого истока ее зарождения. И вскоре наступило безмыслие. Любые внешние и внутренние звуки, ощущения и образы фиксировались без оценок и осмысления. «Я» достигло безвыборочного состояния осознанности за пределами мыслей. Все только воспринималось и Сущность начала растворяться в Потоках Сил и Информации. Тут же возник страх растворения, Дмитрий пропустил его через себя, бесстрастно наблюдая и за ним. Надо было позволить своему Полному Разуму находиться в его, на самом то деле, Естественном Состоянии, когда он способен воспринимать мир во всей его целостности. И уже из этой позиции выйти на уровень осознания Мира Без Форм. Сущность знахаря погрузилась в глубинные Потоки и вместе с ними заскользила из слоя в слой Свитка Бытия. И в тот же миг его Сущность подхватил и понес Поток, который воспринимался как Ветер. Только не воздуха, а Времени. А точнее, Вечности, поскольку времени на этих Уровнях Бытия не существовало. Ветер Вечности, каким его Дмитрий заполнил по ощущениям предыдущих Погружений в Слои, близкие к Дну или Основе Мироздания, был живым и разумным, но не объектом, а ПРОЦЕССОМ. И был способен иногда изменить направление движения той из волн Океана Жизни, которая смогла ощутить этот процесс и довериться ему. Как и во время предыдущих Погружений в Суть Вещей Истинное «Я» Дмитрия решило отдаться на волю этому порыву и, подхваченное им, вскоре оказался в некоей области Бытия, откуда весь Узор Ирея был виден со стороны (или сверху — привычных направлений здесь не существовало). И было хорошо видно, что Основу и Уток Ткани местного Узора составляют две СверхСущности — ноосфера, которая здесь обладала в большей степени мужскими качествами, и Разум планеты, имеющий женские, материнские свойства. Будто этот Сверхразум был Матерью всему живому на Ирее, а ноосфера — Отцом. И Дмитрий четко видел, в какой действительно семейной гармонии находятся эти две здешние СверхСущности, дополняя и поддерживая друг друга, как лелеющие своих детей супруги и родители.

А Ветер Вечности, дав увидеть местный Узор со стороны, уже увлек Сущность знахаря в самую его сердцевину. И она очутилась в средоточии потоков двух разных форм Любви, образующих третью — Единую. И здесь эта форма была близка к Истинной, Изначальной! Пока он лишь воспринимал многие образы, получая Знания о самых разных аспектах ирейской жизни, но пора уже было выпустить из своего Разума заранее подготовленные и свернутые в символы вопросы. Обычное то мышление на этих уровнях Реальности было невозможно и поэтому все смысловые последовательности, отражающие поверхностные уровни восприятия, следовало готовить заранее и трансформировать в вид и форму, пригодные для данного уровня. Чтобы, запомнив полученную в ответ последовательность уже глубинных смыслов, потом суметь сопоставить их событийным процессам физической реальности. Иного способа Постижения того или иного Направления Развития Сути не существовало. А поскольку именно эти Направления и задавали все происходящее на планете с Разумом и его носителями, то и ответы на сущностные вопросы надо было искать именно здесь. Дмитрий уже собирался этим заняться, когда почувствовал стремительно возникшее и крайне негативное изменение событийного фона на поверхностном Слое. Там, где остался его физический носитель (а на столь глубоких Уровнях Восприятия любая Разумная Сущность четко осознавала, что тело — это и впрямь не более чем ЕЕ носитель), происходило что-то серьезное! Способное представлять опасность для Целостности его Истинного, Большого «Я»! И Ветер Вечности, которому доверилась Сущность знахаря, сейчас поднялЕЕ на более поверхностный слой Бытия. С которого было хорошо видно возмущения в ткани Бытия, возникшие вокруг одного из фрагментов здешнего Узора. Так выглядело изменение чувств и отношения к этой части общего со стороны здешних ноосферы — Великого Отца, и Разума планеты — Великой Матери. Сейчас он ощущал сплоченный ответ какой-то внешней угрозе, которую эти две СверхСущности воспринимали как возникшую на Ирее угрозу пестуемой Великими Родителями юной еще новой Жизни! Сущность знахаря выделила малую часть своего единого потока внимания и отправила ее по одной из Нитей Бытия, уходящей в ту область на физическом плане Реальности, где и происходили события, отражавшиеся на глубинных уровнях как возмущения в одном из фрагментов Узора. И увидел пещеру, из которой началось Погружение в Суть. Вот только вид у нее сейчас был далеко не такой благостный, каким он был раньше. Стены были изрыты следами от выстрелов, а пол вокруг залит кровью. В лужах которой лежали трупы и трупики убитых людьми разнообразных местных птиц, зверей и даже насекомых. А сами земляне лежали рядом. Дмитрий сместил поток внимания в другую позицию, пытаясь понять, что же с ними произошло. Видимых повреждений ни на ком не было. Некоторые еще кричали, катаясь по земле, но большинство уже потеряли сознание. Кто-то был опутан лианами и корнями, из которых, судя по положению тела, до последнего пытался вырваться. Ребята Павлова со своим командиром, похоже, отстреливались, прикрывая других, но тоже были повергнуты неизвестным противником. Знахарь быстро со — единился с землянами, ощутив, что все живы, но большая часть находится в глубокой коме, а те, кто еще был в сознании, испытывали страшные муки и один за другим погружались туда же. Он и себя видел. Как сидящую среди всего этого безумия бесчувственную статую. Видимо, когда началась атака, земляне не смогли вывести его из состояния Погружения и поэтому до последнего обороняли от непонятно откуда и почему возникших атак местной флоры и фауны.

Надо было действовать. И быстро. Знахарь снова скользнул в глубину и сформировал Личное Намерение (здесь это было аналогом просьбы). С которым вновь отдался потоку Ветра Вечности. И этот живой и разумный процесс проявил то ли благосклонность, то ли уважение, но так или иначе вынес Сущность знахаря сначала во внешнюю по отношению ко всему Узору Бытия Ирея позицию, с которой стало отчетливо видно, что атаку организовали и провели здешние Великие Отец и Мать. Которые почему-то восприняли людей в пещере, как страшную, ужасную угрозу Жизни и Разуму Ирея в целом! Как только Сущность знахаря получила это прямое знание, все тот же дружелюбно настроенный здесь и сейчас Ветер Вечности перенес ЕЕ в одно из Корневых ПереПлетений Нитей Осознания этих ирейских СверхСущностей. Попав туда, «Я» Дмитрия сразу же создало уже новое Личное Намерение, смысл которого сводился к просьбе, обращенной сразу и к ноосфере, и к Разуму планеты. Знахарь призывал ИХ прекратить это совместно созданное ИМИ же Нашествие. Начатое сначала физически — через нападение зверей, птиц, насекомых и растений, а потом уже еще и ментально, и энергетически! В ответ пришли не просто образы, а многоуровневые эйдосы, демонстрирующие прямые предупреждения о недопустимости проникновения в узловые Плетения этого мира и то, что реакция на нарушение запрета будет жесткой! Пребывая на этом уровне осознавания, Сущность Дмитрия не имела возможности перевести содержание эйдосов в осознаваемое осмысление, но ощутила, что нападение как-то связанно с ЕЕ Погружением. И тут же показала обоим здешним планетарным разумам свое намерение, содержащее два уровня связанных смыслов: первый, означавший немедленный выход на поверхностные уровни Реальности и второй, требовавший (а та позиция в Узоре Бытия, на которую занес Истинное «Я» Дмитрия Ветер Вечности, давала ему Право требовать даже у Сущностей планетарных масштабов) прекратить воздействие на землян и помочь вывести их из комы. Поскольку Большое «Я» точно чувствовало, что в одиночку просто не успеет помочь всем раньше, чем начнется распад энергетических и полевых структур и нервных тканей, гибель нейронов, нарушения структур ДНК и РНК и необратимое разрушение иммунной системы!

И Нити этого Его личного Намерения были приняты и вплетены в общий Узор. Ткань Бытия расправилась, после чего Ветер Вечности сразу же вынес его на уровень самого поверхностного Слоя, называемого землянами астралом. И тут же ушел обратно в глубину, послав Дмитрию эйдос, больше всего напоминающий задорную улыбку и подмигивание! Ничего себе! Оказывается этот разумный процесс вселенского масштаба мог ощущать и даже передавать эмоции, в том числе и из гуманоидной части их спектра! Но обдумывать этот открытие было некогда. Дмитрий рывком вернулся в тело, ощущая, что сил у него осталось маловато. И вдруг почувствовал, как в него буквально влились сразу два потока чудовищной мощи. Здешние Великие Отец и Мать следовали той части Узора, в которую ОНИ вплели Нити чужого Намерения, приняв их и сделав частью своего нового Плетения, Дмитрий почувствовал ласковую Материнскую и сдержанную, но от этого не менее глубокую Отцовскую любовь и заботу. Но и он, будучи вплетенным в их Потоки Сил, в полной мере ощущал и сожаление, что пришлось так поступить с живыми душами, и огромную скорбь по погибшим Малым живым. И готов был помочь всем уцелевшим из них залечить полученные раны. Чувство Единства со всем миром было настолько полным, каким не было с момента его родной планеты. Да уж, Погружение в Суть Вещей оказалось не завершенным, но то, что получилось взамен, имело ценность едва ли не большую!

Воздействие на землян прекратилось и знахарь стал лечить как своих товарищей, так и уцелевших в происходившей бойне нападавших животных, насекомых и растения. Теперь он мог не спешить — все останутся живы и не получат необратимых повреждений организма и энергетических структур. А сил на восстановление уже полученных он может брать столько, сколько надо. Ирей щедро делиться с ним, по малейшему призыву давая ему столько сил, сколько ему было нужно для лечения того или иного человека, животного или растения.

Первой он вывел из комы Катю, на которую тут же перенаправил часть проходящих через него потоков сил. И хотя он попробовал сделать это, не особо рассчитывая на успех, местные СверхРазумы согласились! Глаза девушки широко открылись, а из груди вырвался возглас восхищения и удивления. «Вау!» — воскликнула она, почувствовав прямой контакт сразу с двумя Сущностями планетарного масштаба и осознав, что те готовы направлять ей по запросу колоссальные энергии. И не успел Дмитрий порадоваться тому, что его идея «убить сразу двух зайцев» — и помощницу приобрести, и показать местным СверхРазумам, что и среди землян могут встречаться чистые души и разумы — сработала, как увидел, что Катя неудержимо краснеет и на глазах у нее появляются слезы. После чего она молча бросилась к одному из ворочающихся и верещащих местных зверьков, получившему обширный ожог от веерного разряда ИРа. И стала его лечить.

— Хорошо, возьми на себя местных зверей и растения, а я займусь людьми, — сказал знахарь, покачав головой. Похоже, что прямое соприкосновение со здешними СверхРазумами показало Кате что-то такое в действиях людей, от чего ей стало нестерпимо стыдно и больно. Может это и к лучшему. И сама того не осознавая, девушка сейчас создавала пусть робкую, пока еще призрачную надежду на то, что землянам все — таки удастся наладить отношения с ирейцами. Но долго размышлять времени не было. Выбрав того, кто получил наибольшие повреждения — им оказался Носов, на котором, казалось, была сосредоточена основная мощь атаки — Дмитрий вновь принялся за лечение. Приводя в порядок ткани, он поразился, насколько расшатаны атомные и молекулярные структуры клеток. Вероятно, местные планетарные Сущности вместе с ментальной атакой на разум применили и комбинированное резонансно — полевое воздействие на энергетические и биофизические структуры тел землян. В резонанс оказались вовлечены даже решетки цитоскруктур! Ясно, что все нужные характеристики здешние СверхРазумы взяли (после общения знахарь мог думать о них только как о Великих Матери и Отце) в том числе и из его Сущности, пока она проходила через те Слои Реальности, в которых находились Корневые Плетения здешней ноосферы. А уж подстроиться нужным образом и создать необходимые резонансы излучений в данной конкретной точке местности для Разума планеты проблем не составило! Атака была страшной — опоздай он еще немного с выходом из своего Погружения, и спасать было бы уже некого! От привезенного оборудования, как он успел бегло прощупать, тоже остались лишь «рожки да ножки». Интересно, ограничились ирейские СверхСущности нападением лишь на тех, кто находился в пещере или нанесли удар и по базе, а может и по ГИМПу? Надо как можно быстрее закончить здесь и связаться с базой. Хотя как — средства связи то, похоже, тоже «накрылись». Может хоть глайдер уцелел? Но пока надо было продолжать лечение тех, кто находился в пещере.

Дмитрий стабилизировал колебания клеток, наладил проводимость мембран и начал работу с каналами, убирая спазмы, закручивания и прокачивая через них Живу. Параллельно он очистил кровь от разнообразных ядов, попавших в нее, судя по всему, через множество разных по степени и происхождению ссадин и укусов, нанесенных таки атаковавшими зверьми и насекомыми! Как тем удалось пробиться сквозь наверняка включенную защиту полевых комбинезонов (молодец все — таки Павлов, что настоял перед вылетом на облачение всех в комбинезоны высокой степени защиты), было совершенно не понятно! Разве что ирейские СверхРазумы смогли отключить ее или разрядить питавшие ее энергоисточники. Но с этим всем можно будет разобраться потом, а сейчас надо лечить. Вскоре очнулся Носов. Сначала он даже не понял, где находиться. Но вот память скачком вернулась и он быстро огляделся вокруг.

— Это был ад! — прохрипел профессор, оглядывая и ощупывая свое тело. — Такое ощущение, что меня провернули через мясорубку. Болит все! Боже, а может они и по базе вдарили! Надо срочно связаться! Но как? Перед тем, как потерять сознание, я видел, что вся наша аппаратура буквально светилась от возникших вокруг нее разрядов! Уцелело ли хоть что-то после этакого-то светопреставления?

Профессор попытался встать и тут же упал обратно.

— Не спешите! До состояния, когда вы сможете ходить, организм восстановится только минуты через три. Так что пока посидите и только когда почувствуете себя лучше, тогда и свяжетесь с базой. Или хотя бы глайдером. А то выход из пещеры завалило.

Сказав это, знахарь перешел к Рязанову, которому тоже досталось весьма прилично. По пути проверив, что делает Катя. Та собрала в кучку сразу нескольких небольших зверьков типа крыс и разных насекомых и сейчас шаманила сразу над всеми вместе. Молодец, сообразила, как ускорить работу. Раньше никогда не лечила инопланетных существ, а вот поди ж ты, справляется! Явный талант у девочки к целительству. Да и местные СверхРазумы ей, судя по возникшим в ее оболоке отсветам и оттенкам, напрямую подсказывают, что с кем и как надо делать. Это ж какой опыт она приобретет! А главное, может теперь здешние ноосфера и Разум планеты увидят, что и среди землян есть чистые, светлые Сущности, способные на раскаяние и сопереживание по отношению не только к соплеменникам, а и к другим живым существам, которым тоже могут требоваться забота и любовь. Да уж, прямо по земной поговорке получается: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» Вот только почему-то у землян чаще всего счастье только так и достигается. М — да.

Он продолжил работу, переходя от одного пораженного к другому.

— Как хорошо, что ты вернулся! — сказал пришедший в себя Трофимов, сплюнув на пол сгусток слюны пополам с желчью. — Я боялся, что с тобой тоже что — нибудь случиться! Эти заразы как поперли на нас! Как живой ковер просто! Жуть просто! Звери, птицы, мыши летучие, насекомые! Муравьи, осы, шершни! Это было что-то невообразимое! Сашку искусали, все лицо оплыло, видишь. А еще змеи, пауки и скорпионы! Теперь я знаю, на что у меня точно будут фобии! Это было ТАК страшно! И представь, даже растения начали нападать! А тут как раз еще и вся защита «гавкнулась». И заряд в казалось бы от всех мыслимых воздействий защищенных батареях ИРов стал таять как на снег на мартовском солнце. Знаешь, одно дело читать отчеты, что где-то там, на другой планете, а тут! Мы вначале глазам нее поверили, когда кусты зашевелились, плющи вон те, что у входа в пещеру растут, по стенам и полу поползли к нам! Подтягиваясь на корнях! А потом стали хватать и опутывать! Ребята по ним палят, а тем хоть бы хны! Одну ветвь обрубишь, на смену три новых появляются откуда то! То ли ускоренно растут, то ли новый куст подполз. Мы с Ашотом Томасовичем давай тебя тормошить, по щекам бить, нашатырем махать, да куда там! Ты уже настолько далеко ушел, что ничего не чувствовал! Тогда наши вокруг тебя оборону заняли, а Катя защитным экраном прикрывала, чтобы случайно не задело. Не зря ты ее учил премудростям то своим. Пригодилось. Но потом ее какой-то паук местный цапнул, и она тоже вырубилась. На два фронта — и с ядом бороться, и защиту над тобой держать — ее сил не хватило. Ну от живности мы как-то отбились — видимо, запасы ее в ближайших окрестностях иссякли — и думали уже, что все, пронесло. Хотя, конечно, покусаны и подраны все были серьезно. Но зря обрадовались — тут нам сначала локальное землетрясение устроили, и выход из пещеры завалило, а потом еще по мозгам и по всему остальному шибанули. Да так, что я почти сразу вырубился от болевого шока. Не знаю уж, чем там по нам и кто шарахнул, но напоминало это нейрорезонанс одновременно с СВЧ — излучением. Боль возникла сразу во всех нервных окончаниях, а заодно, думаю, возбудились отвечающие за болевые ощущения центры мозга. Показалось, что с меня кожу разом содрали, вскрыли и в таком виде сунули в кипяток, который дошел до каждой клеточки тела. Как я орал! А как другие орали, даже физзащитники, а они, я знаю, прошли специальную модификацию на предмет снижения болевой чувствительности. Но ЭТО и их проняло. А потом я отключился!

— Да, досталось вам — это я вижу. И чувствую. Давай я тебе еще энергии добавлю. Очнулись, Ашот Томасович. Как самочувствие?

— А?! Все уже кончилось? Фу, хорошо, а то я уж думал, все, кранты старому доктору. И ребра вроде целы, — сказал он, ощупывая себя. — А мне казалось, все в клочья!

— Так подлатал вас Дмитрий, — усмехнулась Катя, подходя к Ованесяну вслед за Дмитрием.

— Что, зверят всех вылечила? — спросил знахарь, наложив руки на лоб и живот главного медика «Пересвета» и вливая в него потоки разных сил, балансируя их в соответствии с потребностями организма больного.

— Всех, кто уцелел. Но моей заслуги тут мало — мне казалось, что я лишь линза, которая собирает и фокусирует огромные потоки на маленьких объектах. А лечили их сами эти Силы, проводником для которых я стала. И как лечили — на моих глазах один похожий на хорька зверек, у которого была обожжена голова и фактически вытекли глаза, полностью, ты слышишь, Дима, ПОЛНОСТЬЮ РЕГЕНИРИРОВАЛ за 5 минут!! Жаль, что я не все происходящие при этом процессы смогла отследить и прочувствовать! Но даже то, что смогла, после осмысления даст мне такие новые умения, что я раньше и поверить бы не смогла! Но как же мне стыдно то, Дима! Я же лишь «хвост» ухватила тех ощущений, которые мы, земляне, вызываем у здешних СверхРазумов — и то меня проняло. И поделом ведь нам!

— Не знаю, что ты там ощутила, но насколько здешние нас не любят, было видно и невооруженным глазом. КАК вся эта живность на нас перла! И как нас потом то прищучили! Боль была дикая! Будто все тело разом прищемили! Каждая клеточка от боли выла! Мозги отключались!

— Мысль одна была — лишь бы это прекратилось! — поддержала его Катя.

— Да, а потом к боли добавился паралич! Я со страху чуть не помер! А ну как бы паралич не прошел и новые зверюшки пришли?! Сожрали бы нас живьем, на хрен! Ой, извини, Катя. Еще этот вьюн дурацкий мне все ноги скрутил! И импульсник его не берет, только затормаживает. Растения то ли поглощали плазменные импульсы, то ли МГНОВЕННО заращивали поражения. А ты скоростной регенерации зверька удивляешься!

— Не понимаю, что произошло, — сказала Катя, помогая знахарю. — Я, прежде чем отключиться, успела почувствовать, что нас атакует чуть ли не вся ноосфера. Но было там и еще Нечто. Не менее мощное, если не более. И совершенно ИНОЕ!

— Это разум самой планеты, — пояснил Дмитрий. — Здешняя Великая Мать — Сыра Земля.

— Они нас вместе атаковали? Но почему?! Что мы планете то сделали?

— Это из — за Погружения, но вот почему, что было не так, я пока лишь предполагаю. Надо полученные в глубинных Слоях Бытия эйдосы расшифровать и обдумать. Но мне ясно дали понять, что атака связана с моим проникновением к Дну Океана Смыслов. И местные СверхРазумы объединенными усилиями пытались его прервать и остановить. Только к моменту, когда они спохватились и нанесли удар, я проник уже так глубоко, что воспринимался местной ноосферой (а вернее было бы сказать ноосфером — у них это Великий Отец — Всеобщий Разум, наделенный мужскими качествами) как часть ЕЕ самой. И поэтому меня они в качестве угрозы уже не рассматривали. Но вот само Погружение было почему-то воспринято как прямая угроза всему живому на планете. И удар пришелся по месту, откуда шла эта угроза. А там были все вы. Но я то этого вначале не ощущал и потому продолжал делать то, что местные планетарные Сущности воспринимали как вторжение. А когда вы отразили физическое нападение, в ход пошли ментальные средства. Шарахнули ОНИ по вам когерентно преобразованными полями сразу всех типов — от электромагнитного и до МЛТ — морфогенетических.

— Что значит «когерентно преобразованными»?! Это как?

— Потом поясню. Главное, что моя Сущность ТАМ, где ОНА была, почувствовала таки изменение эмоционально — ментального фона и сразу же вернулась. Знать бы еще, почему они на Погружение так среагировали.

К счастью, часть земной техники все — таки уцелела и снова заработала. Окончательно придя в себя, Ованесян принялся перенастраивать так, как подсказывал Дмитрий, привезенную для наблюдения за Погружением диагностическую аппаратуру и смог приступить к обычной, врачебной деятельности. Втроем работа пошли быстрей. Теперь ткани восстанавливали уже Ованесян и Катя, в том числе запуская нанороботов, а Дмитрий работал лишь с энергетическими и генетическими структурами и подпитывал пострадавших Живой. Трофимов смог найти одну уцелевшую личную станцию связи и связался с глайдером. Слава Богу, когда пошла атака зверей, Савельеву хватило выдержки не покидать машину. Сначала он хотел прикрыть вход в пещеру силовым полем глайдера, но энергоэлементы словно кто-то замкнул накоротко. И энергии не стало не то что на постановку поля или применение тяжелого оружия, а и на взлет! Локальное землетрясение зацепило глайдер не сильно, а вот пси — атакой Савельева накрыло. Но не так, как всех, кто был в пещере. И поэтому к моменту, когда Трофимов вышел на связь, Савельев уже пришел в себя и смог ответить. Одновременно он по другому каналу связался с базой и узнал, что там ничего необычного не случилось. Энергетический контур глайдера восстановился и Савельев смог запустить универсальных роботов, которые принялись разбирать завал, накрывший вход в пещеру. Жертвы атаки после проведенного лечения окончательно пришли в себя и ждали, когда их освободят и можно будет вернуться на базу. Понятно, что делать вторую попытку Погружения смысла не имело и многие вопросы так и остались без ответа. Но не все — кое — что Дмитрий все — таки осознал. Да и Катя тоже ощутила некоторые отголоски того, почему планета так относится к землянам.

— И тут провал, — мрачно заметил Носов, смотря результаты автодиагностики тех из приборов, которые удалось таки запустить. — Чертов ЭМИ все записи уничтожил. Безвозвратно! Вот дьявол. Все зря!

— Итак, контакт опять не получился, Погружение провалилось, записи накрылись, часть аппаратуры выведена из строя, — подвел итог Трофимов, начав упаковывать приборы.

— Зато все живы, — сказала Катя.

— Но к решению наших вопросов это не приблизило.

— Ладно, чего теперь переживать то, — сказал Павлов. — Давайте собираться. Вон, Савельев сообщает, что роботы завал уже почти расчистили, так что скоро можно будет возвращаться. А обсудить все можно будет уже на базе. Лично мне здесь больше торчать как-то не хочется!

Когда вход расчистили и с помощью роботов начали перетаскивать оборудование обратно на борт глайдера, из кабины выглянул взволнованый Савельев:

— Кажется, у нас гости. На локаторе из — за ближайшей гряды появился скоростной объект, идет курсом прямо на нас, со снижением. Будет здесь через пять минут.

И добавил, обращаясь уже только к Павлову:

— Ставлю поле и активирую все бортовое вооружение?

— Делай, но пока они первыми не ударят, ничего не предпринимай. И готовься к скоростному взлету и маневрированию. Задай включение режима «призрак» сразу по взлету. Всем укрыться в глайдере!

— А может взлетим и рванем отсюда, — нервно произнес Носов. — Чего ждать то!

— Возможного контакта! — вдруг рявкнул Трофимов. — Я, как единственный находящийся здесь прогрессор, беру командование на себя. Физзащите обеспечить прикрытие зоны потенциального контакта, остальным — помалкивать. Дмитрий и Катя — сканируйте все вокруг своими способами. Вдруг они пойдут таки на контакт. Я такого случая упускать не намерен!

И спустя пару минут на площадку рядом с окутавшимся переливающейся пленкой защитных полей глайдером опускалась летающая тарелка. Помигала бортовыми огнями и в ней открылся люк. Откуда вышел высокий эльф. Обозрев земную машину, он сделал несколько шагов и, каким-то образом безошибочно найдя взглядом одну из видеокамер, глядя прямо в нее, произнес:

— Временный Совет планеты уполномочил меня пригласить на беседу того из вас, кто сегодня проник на Уровень Причин. Он искал ответы. И мы готовы разъяснить ему нашу позицию, — сказал эльф. — Мы ждем ответа пять ваших минут. Потом улетаем.

Дмитрий обвел взглядом остальных и встал.

— Это шанс для всех нас. Я ДОЛЖЕН идти!

— А вдруг они,.. — начала Катя и замолчала.

— Не волнуйся, все будет нормально. В конце концов, после случившегося я могу выйти на мгновенный контакт с обоими здешними СверхРазумами. И попросить поддержки.

— Он должен! — воскликнул Носов. — Такая возможность для контакта! Ее нельзя упустить!

— Вы думаете лишь о деле! — накинулась на него Катя. — А если с Дмитрием что — нибудь случиться?!

— Дело должно стоять на первом месте! Контакт с ирейцами важен для человечества!

— Важнее, чем его жизнь?! НЕ ПУЩУ!!!

— Катя не волнуйся, мне ничего не грозит, — улыбнулся Дмитрий, мягко отстраняя девушку.

— Агент Егорова, успокойтесь! И не мешайте переговорам. Иначе я вынужден буду доложить начальнику экспедиции! — вдруг неожиданно буквально рявкнул Носов.

— Прекратить! — напряженным голосом сказал Трофимов. И уже другим тоном добавил, обращаясь к Дмитрию. — Иди. Только будь осторожен. Кто их знает, вдруг эти «гоблины» местные и впрямь чего плохое задумали.

Дмитрий улыбнулся и попросил Савельева включить внешнюю связь. После чего сказал стоявшему перед глайдером эльфу:

— Я принимаю ваше приглашение. Могут ли пойти со мной мои друзья?

— Нет.

— А вдруг это все — таки ловушка?! Нет, не нравится мне это, — проворчал Павлов.

— Пусть только попробуют что-то сделать! Весь их сраный Совет с местным черноземом сравняем! — вполголоса пообещал Трофимов и сразу же приказал Савельеву:

— Готовь всех имеющихся на борту роботов — разведчиков. Задай программу контейнеру «умной пыли» и незаметно выпусти ее. Пусть налипнет на поверхность дисколета. А роботов выпустишь сразу, как только тот взлетит. И пусть идут тремя разными курсами следом. Чтобы не упустили. Тогда мы точно узнаем, где этот их Совет будет Дмитрия принимать. И если что пойдет не так, мы их найдем. Если они захотят перейти к войне, они ее получат! Мало не покажется!

— Ладно, мне пора, — сказал Дмитрий и пошел к шлюзу. И спустя минуту уже вышел из глайдера. Катя вздохнула, с тревогой следя за знахарем. А Носов кинулся к уцелевшей аппаратуре и что-то бормоча, стал лихорадочно щелкать кнопками.

Дмитрий подошел к эльфу и с улыбкой снял внешний защитный полог разума, открывая ирейцу свои мысли и эмоции (не все, конечно — в мозгу оставалась область, состоящая из прямо не связанных друг с другом частей нейронных ансамблей, закрытых от сканирования незаметными, но весьма прочными внутренними барьерами, выглядящими для сканирующего как повреждения этих участков мозга). Эльф оказался не только эмпатом, но и телепатом. Поэтому, представившись и дав друг другу почувствовать истинность своих намерений, собеседники ощутили то особое, ни с чем не сравнимое взаимное расположение, которое возможно между существами, способными читать чужой разум почти как раскрытую книгу. Эльф сделал приглашающий жест рукой и они пошли к открытому люку дисколета, продолжая вести мысленную беседу. Оказалось, что иреец ощутил все терзавшие землян сомнения и искренне не понимал, почему другие люди так волнуются за Дмитрия. Ведь никаких враждебных намерений у Совета не было и быть не могло! Знахарь постарался объяснить, что и почему чувствовали земляне. Эльф на мгновение задумался и лишь спустя несколько секунд, уже подходя к люку, ответил, что хотя логика ясна, но подозрительность и ожидание подвохов непривычны для ирейцев. Хотя это укладывалось в тот общий образ, который уже сформировался у них относительно землян. Дмитрий с некоторой грустью увидел, что местные не без оснований сделали вывод — раз люди подозрительны и ожидают пинка исподтишка, значит, сами допускают возможность поступать именно так! Действуя скрытно, с обманом и недомолвками. Ну а для некоторых человеческих понятий в двух местных языках и слов то не было! Настолько смысл этих понятий был чужд здешнему Видению Мира.

Люди в глайдере прильнули к виому, пристально следя за тем, как Дмитрий и эльф, пожав друг другу руки, сразу молча повернулись и пошли к дисколету. Лишь Катя смутно ощутила, что Дмитрий и эльф общаются. «Если эльф такой сильный телепат, то мог почувствовать фон наших мыслей о том, что мы боимся за Дмитрия. Опять мы маху дали!» — подумала она.

— После беседы с членами Совета мы можем доставить тебя или сюда или сразу в ваше поселение, — мысленно произнес эльф, когда они вошли внутрь ирейского летательного аппарата, и люк за ними закрылся.

— Думаю, лучше будет сразу к базе, — также мысленно ответил Дмитрий.

Размышляя о том, что ощущение эльфом опасений землян лишь укрепит ирейцев в их отношениях к пришельцам со звезд, Дмитрий устроился в кресле рядом с пилотом. Внутри дисколет весьма напоминал глайдер. Мягкое удобное кресло, как ощутил знахарь, было частично живым, выращенным и меняло форму, подстраиваясь под его тело. Он пристегнул ремни безопасности, бросив прощальный взгляд в окно. И летающая тарелка удивительно мягко взмыла в воздух. Через несколько секунд из глайдера вылетели три прикрытых камуфлирующими полями робота — разведчика. Разойдясь на разные высоты, они последовали за дисколетом. А спустя еще несколько секунд стартовал и сам глайдер, взяв курс на базу.

Летательный аппарат ирейцев набрал 2000 километров в час и на этой скорости с легкостью маневрировал между скал. Настроив свое восприятие на ощущения техногенных энергетических потоков, знахарь смог на собственном опыте убедиться в правильности их с Александром выводов. Тут действительно использовались технологии а — ля Никола Тесла! При этом эльф составлял важный элемент энергетической системы-точно так же, как Дмитрий обнаружил на том автомобиле, который он изучал на базе. Лететь было удивительно приятно — перегрузки отсутствовали, компенсируясь создаваемым от движетеля эффектом частичной антигравитации. Сам же движитель работал тихо и практически без вибрации. Дмитрий так же заметил на панели управления экран бортового компьютера, рассчитывающего оптимальные маршрут и дающий пилоту нужные данные. Горы за окном быстро сменились зелеными полями, чередующимися с лесами, и вскоре показался город. Дисколет достиг пригорода и, совершив маневр снижения с разворотом, плавно опустился на обрамленный буйно цветущим кустарником зеленый луг. Перестроив зрение, Дмитрий определил, что это посадочная площадка. Трава здесь имела характерный для дорог и разных технических нужд оттенок. Эльф провел его в стоящее неподалеку красивое здание. Похожее Шурик показывал им на снимках. И сейчас оказавшись вблизи, знахарь убедился, что его догадка верна. Оно действительно выращенное! В круглом холле вверх и вниз уходила ажурная винтовая лестница, сделанная из… стекла! Искусно ограненные перила и торцы ступеней искрились в лучах заходящего местного светила. И розоватый свет лился в огромные окна, наполняя все здание. По стенам вился красивейший орнамент, цвета и линии которого сплетались, образуя удивительной красоты узор. В некоторых фрагментах Дмитрий отметил части реального Узора Разумов, которые видел во время своего погружения с Уровня Основ Бытия. Значит местные могли не только подсоединяться к этому своему Узору, но и умели — по — крайней мере кто-то из них, выходить в иные Слои Бытия, отличные от ноосферы и Разума планеты, откуда эти общепланетарные Узоры были видны целиком. Что ж, значит среди местных есть очень сильные маги.

— Это история нашего народа, отраженная сразу на всех Уровнях, — сказал провожатый, почувствовав интерес гостя. — Если знать символы, можно прочесть каждую линию.

Они спустились по лестнице на один этаж и оказались в просторном зале. Удивительно, но, несмотря на отсутствие окон, он был хорошо освещен! Приглядевшись, Дмитрий заметил хитрую систему зеркал, подающих солнечный свет. Пол представлял собой цветущий луг! А вдоль стен было множество деревьев и цветущих кустарников. В траве стрекотали кузнечики и с цветка на цветок перелетали бабочки. Проступающие сквозь листву стены были отделаны мозаикой из различных камней, а потолок повторял небо. Сейчас на нем отражались последние всполохи уходящего солнца, окрашивающие во все оттенки розового и багрового белоснежные облака. А с восточной части начинали зажигаться алмазы звезд и россыпь лунных колец, переливаясь пылевыми облаками и загадочно поблескивая просвечивающими сквозь них астероидами. Этот зал был настолько необычным, что казалось, будто находишься в настоящем лесу!

— Эта помещение для совещаний, — пояснил эльф. — В общем-то, нам нет нужды в постоянных встречах, ведь все вопросы можно легко решить телепатически или общаясь в Узоре Разумов. Но в исключительных случаях Временные Ситуационные Уполномоченные собираются здесь. Эльфы предпочитают природу и высоту, а гномы — подземелья. Этот зал — компромисс, устраивающий представителей обоих наших народов.

С другой стороны в зал вошло несколько эльфов и гномов. Обменявшись приветствиями, они пригласили Дмитрия сесть вместе с ними на траву. Дмитрий заметил, что многие из них были босиком. И действительно, здесь хотелось снять обувь и ощутить прохладу нежной травы и мягкой опавшей листвы.

— Нам жаль, что с твоими друзьями произошло такое, — сказал старец — гном. Его волосы и длинная борода были совершенно седыми, но держался он бодро, и в нем чувствовалась огромная внутренняя сила. — Надеемся, с ними все в порядке?

— Да. Мне удалось уговорить ноосферу и Разум вашей планеты остановить атаку и помочь вывести их из комы. Но почему это случилось, мне до конца не понятно. Я лишь хотел узнать ответы на волнующие всех нас вопросы на самых глубоких Уровнях Смыслов и Причин, но мое погружение почему-то было воспринято вашими планетарными СверхРазумами как угроза.

— Ты говоришь правду, — сказал старец. — Ты действительно не хотел ничего плохого. Значит, произошла ошибка. Нам очень жаль.

Остальные ирейцы согласно кивнули.

— Узор Разумов и Изначальная Мать восприняли твое проникновение как попытку враждебного вторжения с целью внесения изменений, — сказала красивая эльфийка, возраст которой даже Дмитрий точно определить не мог — ей с равным успехом можно было дать и 30, и 60 лет. Ее густые серебристые волосы волной ниспадали до земли, рассыпаясь по траве. — Подобное уже было. Люди с вашей базы пытались чем-то воздействовать на наших братьев в лесной деревне. Едва поняв, чем это грозит, Узор Разумов оповестил всех, и мы совместно запретили ЭТО. ТО, чему у нас даже нет названия. А в их мыслях и языке, насколько мы можем судить по понятым нами при встречах с ними отрывкам мыслей и образов, есть сразу много слов, соответствующих тому, что они сделали, а после отправили к вам делегатов. К тому же твои друзья, когда никого из нас нет рядом, берут наши вещи и пытаются изучать наши изделия с помощью различных приборов. Они исследуют нас, не спросив разрешения, не поставив в известность, не объяснив целей своих действий! Будто мы лишенные разума животные! Да и с животными так поступать тоже не хорошо. Мы и со зверями договариваемся, спрашиваем разрешения. Правда, большинство твоих друзей этого делать не умеют. Но это их не оправдывает.

— Простите их. Они просто хотят получить побольше информации, — вступился за землян Дмитрий, отметив, что ему про это воздействие на отдаленную деревню ничего не сказали. Опять тайны! — Тем более, что вы их сильно удивили, сразу и без объяснения причин отказавшись контактировать и посоветовав покинуть вашу планету. Честно говоря, узнав об этом, я тоже удивился. И очень хочу узнать, почему, едва осознав, что на вашей планете присутствуют люди из другого Мира, вы отказались с ними общаться? Причем столь резко.

— Их разделенное сознание для наших разумов подобно вирусам, поражающим все вокруг и паразитирующим потом на пораженном организме, — ответил совсем молодой эльф. Впрочем, молодой по здешним, ирейским меркам. Жили то и эльфы, и гномы почти вдвое дольше землян. И это при всех достижениях земной наномедицины и генокоррекции.

— Они разрушают наш Узор Разумов, который заботится о нас и о котором мы заботимся как о нашем общем большом Отце. Они морщат Ткань Бытия так сильно, что порой вредят даже Изначальной Матери! Их образ мыслей для нас абсолютно неприемлем! — сказал старец — гном.

— Они избрали другой путь. Их техника — это целое, собранное из отдельных частей. Если хотят сделать новое, то для этого разрушают старое. Мы же трансформируем и растим. Мы не ломаем, внося хаос и разрушение. И эта разница присутствует и в сознании. Мы идем путем Созидания. Сотрудничества, Перетекания, Изменения. Разрушение и разделение для нас неприемлемы. У них свой Путь, и мы уважаем их выбор. Но не позволим навязывать его нам!

— Даже простое общение с людьми невозможно. Их образ мыслей, Образ Мира, устремления разрушают наше сознание. Они ментальные и эмоциональные вирусы. Даже просто соприкасаясь с нашим разумом, они воздействуют на него так, что загрязняют и искажают восприятие мира. Поэтому то мы и не будем с ними общаться. Никогда!

— Наш молодой собрат слишком категоричен. Я бы сказала, что мы не станем общаться по крайней мере до тех пор, пока кто-то из нас — мы или они — не изменится. Но мы не видим необходимости меняться, — сказала эльфийка. — Взгляни на наш Мир — он полон счастья, любви и радости. Мы живем в единстве, сотрудничестве и созидании, пребывая в мире с собой, Узором Разумов и Изначальной Матерью. А у них, судя по нашим ощущениям, все совсем не так. И с тобой мы решили встретиться, потому что наш Узор Разумов понял, что ты Иной. И твой личный Путь содержит в себе в том числе и постижение разных Миров. А сейчас мы и сами видим — ты сильно отличаешься от своих друзей. И уверены, что ты все поймешь и сможешь объяснить им. Нам скрывать нечего. Мы готовы показать тебе ВСЕ. Но с ними мы общаться не станем. У нас принципиально несовместимые образы видения мира. И самим своим присутствием они вредят нам и нашему Миру. Присущий землянам способ соединения частных интересов, который они, как мы поняли, называют эгоистическим — мы будем использовать это слово, потому что в нашем языке нет похожих понятий — возникает ради того, чтобы получать от других как можно больше, отдавая как можно меньше и с минимальными усилиями. Земляне называют это словом паразитировать. Такой образ видения мира порождает постоянные скрытые конфликты и напряжение. Поскольку эгоистическое стремление вознестись над окружающими, насладиться за их счет и отгородиться от них противоречит стремлению природы собрать все свои части воедино посредством того, что земляне называют альтруизмом и что для нас является естественным и единственно возможным способом поведения. Мы думаем и ощущаем, что именно в эгоизме и стремлении к паразитизму и кроется источник страданий всех сообществ, подобных тем, которое образовано на планете Земля. Опять же, насколько мы можем судить об этом из увиденного в их разумах при тех встречах, которые они таки нам навязали. Согласно нашим воззрениям полное равенство между разумными существами устанавливается только при условии, когда они проникают друг в друга во взаимной отдаче. Эта паритетность удовлетворяет абсолютно всех, потому что каждый полностью реализует свои уникальные свойства на благо всего мира. И тогда у каждого возникает ощущение, что мир — это большая семья, которой он может быть полезен. И в которой его любят и ценят такого, какой он есть. И помогают найти свои таланты, стать лучше и полностью выполнить те задачи, которые возложены на него Создателем Исходных Узоров.

Поэтому экономическая — это слово мы тоже вынуждены заимствовать у землян, потому что у нас совершенно иной способ распределения ресурсов и благ — так вот, экономическая система должна соответствовать альтруистическому закону. Когда каждый потребляет лишь столько, сколько нужно ему для существования, а все остальное передает в общественный фонд для равного распределения между всеми. Ведь те же клетки нашего тела живут именно так — каждая из них получает необходимое для ее комфортного существования, а все остальное передает остальным. И вся природа, вся деятельность каждой клетки призваны обеспечивать жизненными силами все тело в целом. По тому же принципу обязан существовать и функционировать и человек в обществе: жить, потребляя лишь необходимую для своего существования часть, а все остальное отдавать на нужды остальных.

Только так мы уравновесим себя в соответствии с общим альтруистическим законом природы, который охватывает всех и действует во всем. И лишь если следовать ему, то не происходит катастроф и эпидемий, и все живут мирной, спокойной и здоровой жизнью. Лишь если мы живем по этому закону, природа обеспечивает нам радостное и комфортное существование. Если же мы перестанем соблюдать этот закон, то встаем на путь к самоуничтожению. И вопрос лишь в том, когда это случится, через сколько поколений. А поскольку ты можешь общаться напрямую от разума к разуму, то давай мы тебе лучше покажем, как живем мы. И тогда ты сам непосредственно увидишь, почему мы считаем пребывание на планете землян опасным для нашего мира.

Сидящие кружком эльфы и гномы взялись за руки, приглашая Дмитрия присоединиться к ним. Слияние разумов прошло удивительно легко. И знахарь сразу же ощутил удивительные гармонию и единение. В его сознание влилось одновременно множество образов, и все сразу стало ясным и понятным. Каждый из ирейцев всегда был осознанно связан с окружающим его миром и поэтому, слившись с присутствовавшими здесь, Дмитрий почувствовал соединение своего сознания сразу со всем Иреем — с эльфами и гномами, с ноосферой, которую тут называли Узором Разумов и с разумом самой планеты — Изначальной Матерью. И тут же увидел, узнал и понял ВСЕ об этом мире.

Это действительно был удивительно счастливый мир. Его жители пребывали в гармонии с Природой. Даже полезные ископаемые гномы искали и добывали с минимальным воздействием на земную кору. Лозаходцы находили залежи и потом, уже начиная разработку, просили Изначальную Мать направлять их. А если пласты или жилы залегали слишком глубоко, они всегда могли попросить передвинуть их на поверхность. И это происходило!

В памяти всплыли те вопросы, что задавал Трофимов относительно геоэлектростанций. Удивительно, но и тут противоречий с бережным отношением к Природе не было. Ирейцы спрашивали у Природы, где бурить скважины. И отводили от тела планеты избыточное тепло. Это не вредило планете, а помогало ее развитию. Потому что иначе она была бы вынуждена сбрасывать избытки тепла, образующегося при ее росте и развитии как живого существа, в виде землетрясений, извержений вулканов или образования глубоководных нагретых масс воды, которые при подъеме на поверхность океанов порождали бы смерчи и ураганы. , Закачиваемые в недра охлажденные вода или воздух освежали Планету и были ей приятны. Дмитрий чувствовал отношение ирейцев к своей планете, как к живому существу! И это сотрудничество с ней было симбиозом, полезным обеим сторонам!

У них не было тайфунов и бурь. У них не было ментального напряжения жителей. Живя в согласии с окружающим, они практически никогда не болели. Медицина была в основном профилактической. А если и требовалось лечение, то врачи индивидуально подбирали травы и гомеопатию, нормализируя энергетику систем организма, что приводило к выздоровлению.

При довольно развитой экономике, на Ирее вообще не было денег. Взаимодействие строилось не на купле — продаже, а на дарении. Даже самого понятия «товар», будь то вещь или услуга, не было! Отношения, не смотря на огромную численность населения, оставались семейными! И любой мог рассчитывать на получение необходимого. Недоумение вызвал аже сам по себе вопрос о том, как местные жители устанавливают справедливый обмен товарами. Разве можно в семье таиться, стараться получить больше, чем отдать или пытаться не сотрудничать, а лишь использовать другого в своих интересах? И разве можно не дать собрату потребного для жизни?! Тут никому и в голову не могло придти наживаться за счет другого или торговаться. Отношений ты мне — я тебе, не было! Каждый старался приумножить Общее. Тогда ведь всем будет хорошо. И никто не следил, кто сколько внес и кто сколько взял. Зачем? Если никто не брал лишнего, не тешил то, что земляне называют гордыней, не стремился выделиться за счет обладания чем-то, чего нет у других, и при этом каждый старался созидать в полной мере имеющихся у него сил и способностей. И не то, чтобы кто-то вносил, чтобы потом получить, нет, он вносил от всего сердца, чтобы приумножить! И каждый счастлив был давать, с радостью наблюдая, как умножается Процветание всех сородичей и Изначальной Матери. Как хорошеют города, как цветут сады, как богатеет земля, в избытке возвращая вложенный в нее труд! И даже самая маленькая лепта, внесенная в общее дело, например, ребенком, равно ценилась и уважалась. Дмитрий отчетливо увидел, насколько различны принципы и видение Мира землян и ирейцев! И как не грустно это сознавать, в таком мире землянам, в их теперешнем настрое ума, действительно, места не было. И им надо уйти. Иначе они могут своим влиянием разрушить этот прекрасный Мир. Практически как вирусы, порождающие язву желудка или раковые опухоли.

Он увидел и понял многое. И когда пришло время расставаться, сердечно пообещал ирейцам постараться донести их Видениие и Понимание происходящего до землян. Для себя же он отметил, что в ПереПлетениях здешних Узоров нет ни одной Нити чужого вмешательства, кроме земных. А значит, никакие другие пришельцы здесь не были и поэтому настроить ирейцев против землян не могли. И те были обязаны холодному приему исключительно своим собственным свойствам и качествам.

Завершить встречу ирейцы предложили легким пикником, можно сказать, на природе. Дмитрий вынужден был отказаться, пояснив искренне огорченным хозяевам суть тех различий в их организмах, которые не позволят ему усваивать местную пищу. Двое из присутствующих — эльф и гном — понимающе закивали. Выяснилось, что они биологи и знают про подобную возможность, но до сих пор считали ее чисто теоретическим изыском. А вот оказалось, что в большем числе миров L — D — симметрия зеркальна по отношению к их собственной. Гном вежливо поблагодарил Дмитрия за эту информацию, сказав, что поскольку теперь им это известно, то они станут искать способы сделать так, чтобы их будущие межзвездные экспедиции могли питаться местными продуктами, а не возить все с собой. Уловив удивление, возникшее у Дмитрия в ответ на фразу про межзвездные экспедиции, один из эльфов сказал, что согласно прогнозам их ученых, изучающих свойства пространства и материи, максимум через три поколения они освоят способы перемещения на космические расстояния. Знахарь выразил радость по поводу того, что смог оказаться полезным. После чего тепло попрощался со всеми членами Совета проделал обратный путь до дисколета, который и доставил его на базу. По дороге Дмитрий любовался лунными кольцами. Наступила ночь, и они рассыпались по небосклону газово — пылевыми туманностями и множеством ярко сверкающих кристалликов ледяных глыб. Больше всего поражало многообразие цветов и оттенков. Смотреть на это можно было бесконечно, и всякий раз при этом видеть разное!

А еще, разговорившись с эльфом — провожатым, он узнал, что некоторые из ирейцев (и не так уж мало) могут мысленно делать сложнейшие построения, обдумывая в голове инженерные и научные модели. А лишь потом, когда образ машины начинал работать, брались за ее воплощение в реальности. И лишь в последние 10 лет часть расчетов и моделей выполняется с помощью компьютеров, но не потому, что им стало трудно считать самим, а чтобы высвободить время для творчества более высоких уровней абстракции и сложности.

И телепатия тут свойственна всем. Ей обучают в школе. Связь построена по типу телефона. Посылаешь мысленный вызов и, если с тобой хотят общаться, то его принимают, а если не могут сейчас ответить, то дают отбой.

За безмолвной беседой они и не заметили, как дисколет оказался рядом с базой. На панели управления зажегся желтый огонек. Эльф хмыкнул. И по возникшему у него образу Дмитрий понял, что дисколет попал в зону слежения контрольных систем базы. Он попросил ирейца включить систему связи дисколета на передачу на скользящих частотах и, одев шлем дубль — пилота, произнес в микрофон: «Это я, Дмитрий! Все нормально. Будем садиться рядом с базой вне периметра защиты». Его провожатый хорошо чувствовал, где проходит граница выставленных вокруг базы защитных полей. Мягко сбросив скорость, эльф посадил дисколет всего в пяти метрах от невидимой силовой защиты. Послав Дмитрию сложный эмоментальный образ, в котором сочетались огорчение от того, как много нового они могли еще рассказать друг другу, и радость, что среди пришельцев нашелся способный понять их, и надежда, что теперь звездные гости покинут их планету. И может быть когда — нибудь смогут и захотят измениться так, чтобы мы смогли общаться с ними. Дмитрий ответил столь же сложным образом, в котором превалировала грусть от расставания. После чего покинул борт дисколета и, спустя несколько секунд тот взлетел. И лишь когда летательный аппарат ирейцев превратился в точку на небе, Дмитрий ощутил, что земляне сняли защитное поле.

На базе Дмитрия ждали. Катя и Трофимов нервно вышагивали у открытого входа в базу. Едва заметив приближающуюся фигуру, Катя радостно замахала руками, а Трофимов рванул навстречу. Наверняка они жутко переволновались! Но вместе с радостью встречи знахарь почувствовал горечь оттого, что ощетинившаяся антеннами и глубоко вгрызшаяся в недра планеты земная база абсолютно не вписывалась в окружающую Природу.

Сразу по прилету, наплевав на усталость, Дмитрий кратко рассказал о результатах своей поездки. Носов и Иванов тоже не спали, поджидая его. А Мерседес, шикнув на рвавшегося с расспросами Шурика, перепрограммировала кухонный синтезатор, заказав домашний ужин из блюд, удивительно похожих на те, что готовили на его родной планете. Она настояла, что доклад докладом, а трудяга с утра ничего не ел! Пока знахарь кушал, Иванов отдал приказ разбудить находящегося на борту «Пересвета» Гарчева, чтобы тот тоже смог участвовать в обсуждении.

И едва дождавшись, когда он закончит есть, все буквально засыпали его вопросами. Джаебородач, которого он вылечил, живо интересовался, какие они — эльфы и гномы. А уже поздно вечером перед самым отлетом в комнату знахаря поскреблась Рита и, помявшись, спросила, не может ли он вернуть ее заостренные эльфийские уши обратно в человечьи своими методами. А то опять проходить геномодификацию и нанотрансплантацию ей не хочется — больно уж муторно потом организму привыкать, а базу же все равно закрывают и вся эта маскировка уже не нужна. Да и осложнения могут быть после повторного превращения, сделанного за короткий период. А полгода ходить в таком виде по Земле тоже не радует. А Мерседес сказала, что, мол, он сможет все это исправить без всех возможных побочных последствий. Дмитрий с улыбкой ответил, что девушка — техник несколько идеализирует его возможности, но он попробует сделать то, что просит Рита, только уже на борту «Пересвета». Девушка, обрадовавшись, ушла. А знахарь еще раз поразился, насколько многообразны люди. Как в них уживаются казалось бы абсолютно противоречивые и взаимоисключающие качества?! Меркантильность и непосредственность, жадность и щедрость, эгоизм и бескорыстие.

А вскоре после ее ухода по всей базе прозвучал сигнал сбора, извещавший о том, что начали прибывать челноки с ГИМПа, чтобы перебросить людей и оборудование на «Пересвет». И Дмитрий стал собирать свои немногочисленные пожитки.

На борту «Пересвета» обсуждения продолжились. Дмитрий подробно рассказал все что видел и понял, поделился своими выводами и открытиями. И его буквально забросали вопросами и самых разных аспектах жизни и менталитета ирейцев.

— Это что же получается, — спросил Трофимов, — у них нет правительства?! Разве это возможно? Как же тогда осуществляется управление?

— Понимаете, у них совершенно, качественно другая психология. Основное отличие которой в более высоком общем среднем уровне осознания как своей индивидуальной психики, так и ноосферы в целом. И другие метацели жизни, имеющие в качестве основы альтруизм. Поэтому каждый иреец старается приумножить прежде всего общее благо. Искренне, от всего сердца, щедро. У них доминантой развития является сотрудничество, причем на равных. Можно сказать, что все они изначально ориентированы именно на сотрудничество. Поэтому явно выигрывают по отношению к вам, землянам, в условиях решения сложных проблем, плохо поддающихся «раскладыванию по полочкам». Когда необходимо, чтобы не только некоторые «избранные» и «высшие», а все участвующие в решении видели задачу целиком и пытались внести свой вклад, не оглядываясь при этом на отношения подчиненности. Поскольку у всех уже буквально в плоти и крови сидит привычка ставить интересы дела выше субординации и устанавливать свободный и постоянный контакт, свойственный отношениям равных коллег, а не начальника и подчиненного. Управление происходит с помощью участия, а не авторитета. Подобные местным жителям существа с высоким осознанием умеют объединяться, не связывая, и не подчиняя друг друга. И поэтому у них зарождаются и процветают такие «тонкие» материи, как доверие, солидарность, преданность и любовь. А этими вещами нельзя командовать, их можно только растить. У существ высокого уровня осознания, сконцентрированных на сотрудничестве, действуют кооперация вместо конкуренции, партнерство вместо доминирования, а фокус внимания в большей мере переносится на отношения, если использовать ваши, земные термины, в социальной сети, нежели на ее элементы. При этом в чрезвычайных ситуациях они вполне могут в целях повышения оперативности своих действий создавать временные иерархии. Типа этого Совета, на котором я присутствовал или тех делегаций, которые посещали базу, чтобы высказать мнение ВСЕЙ Планеты — не только эльфов и гномов, а и Узора Разумов, и Изначальной Матери как самостоятельных разумных Сущностей. Но принципы этих временных организаций совершенно другие, чем в мирах, основанных на конкуренции. Туда выдвигают тех, кто имеет соответствующие качества, кто может и хочет думать и принимать решения в той или иной области и брать на себя ответственность за их воплощение. Тех, кто видит и саму проблему, и варианты ее решения, и последствия принятия этих решений. Авторитет такого лидера основан на признании всеми членами группы его способности лучше понимать проблему и формировать желательный ход событий по ее разрешению. А когда проблема решена, локальные лидеры автоматически перестают быть таковыми и временные иерархии обязательно исчезают. Отличным примером подобного поведения является, например, группа заблудившихся в лесу людей, которые, встретив знающего дорогу местного жителя, добровольно признают его руководителем, следуют за ним и подчиняются его указаниям. Впрочем, стоит обратить внимание, что такое безоговорочное доверие возможно только в случае, когда в мире преобладают именно сотрудничество и честность. И поэтому нет оснований думать, что встреченный может оказаться членом разбойничьей шайки или прохиндеем, который заведет членов группы в болото, чтобы потом получить с их родственников выкуп за указание места расположения этой трясины.

Ну а для конкретных случаев общения с вами, землянами и для решения всех связанных с вашим появлением вопросов и проблем местные создали свой Временный Совет. Причем сделали это в большей степени не для себя, а для вас, потому что ощутили основные свойства присутствующей на базе мини — копии земного эгрегора. И поняли, что людям более понятны и свойственны именно такие, иерархические формы управления. Кстати, замечу, что в обоих здешних языках нет ни одного слова, имеющего хотя бы отдаленно родственный смысл к слову «власть». Вам даже сейчас, когда самые важные для всей Земли решения принимаются всепланетным голосованием через инфосеть, все равно по — прежнему нужны символизирующие правление отдельные лидеры. Например, в лице членов Мирового Совета. Ирейцам же они не нужны в принципе, поскольку они с самого начала возникновения здешних сообществ — даже на самом раннем, родовом уровне — могут принимать решения путем общения со всеми сразу в ноосфере. И духовные, моральные, этические качества у них развиты настолько хорошо, что им не нужен даже образ могущего наказать надсмотрщика, чтобы не сорить или вести себя хорошо. Понимаете, они абсолютно другие.

— И что, скажешь у них нет конкуренции? Но за счет чего же тогда они достигли столь впечатляющего прогресса?! Как бы ты не убеждал меня, что может быть по — другому, на Земле это так! И как идет обмен товарами и услугами? Ведь единственный путь — это торговля. А без конкуренции невозможно установление справедливых цен на товары!

— А кто сказал, что у них есть торговля? — прищурился Дмитрий. — У них все основано на принципах Дарения. Искреннего и бескорыстного.

— Ага, бескорыстного! Скажешь, кто-то, отдав свой товар, не ожидает получить чего-то взамен? Пусть даже потом.

— Не ожидает. Вы поймите, они ДРУГИЕ!!! Совершенно ИНЫЕ. И у них ваши земные принципы и установки вызывают не меньшее изумление. На грани ступора в мозгах! Они живут одной большой семьей. Вот ты же не будешь со своей мамы брать деньги за стакан воды или подарок?! А у них это на уровне ВСЕХ жителей! Вот еще, кстати, одно сходство с жителями других проблемных для вас планет — на Ирее нет денег в том смысле этого слова, который на Земле существовал аж до XXIII — го века. И если раньше это можно было списать на неразвитость экономики, на отсталость цивилизаций, на уровень натурального обмена, то тут явно видно, что общество изначально пошло по пути Дарения. А на Австралии — 1 и Аромидасе деньги изначально основаны на иных принципах. Которые на Земле, кстати, тоже были, да вот только потом ваши, как их, а…, ростовщики все подобные виды платежных средств уничтожили и предали забвению. Введя свои процентные схемы. Так вот вы удивляетесь тому, как можно жить на принципах дарения, а мне, например, было очень чудно и удивительно, когда я ознакомился с той денежно — финансовой системой, которая существовала у вас на Земле. И я представляю, как сильно удивились бы ей ирейцы или жители Австралии — 1 и Аромидаса. С моей точки зрения, если уж что и является глупостью и странностью — так это как раз подобная система. Но земляне в течение десятков поколений воспринимали ее как единственно возможную! Потому что их к этому ПРИУЧИЛИ!

— Хм, так то оно так, но жить только сотрудничая, без соревнования с другими — это считай все равно что мозг себе наполовину обрезать! Как в споре рождается истина, а в поединке определяется сильнейший, так в конкуренции продвигается прогресс!

— Совсем не обязательно! Во — первых, соревнования у них есть, в том числе и типа ваших спортивных, но при этом никто не скрывает методов подготовки (да это и не возможно при тотальном доступе к ноосфере всех и каждого), не использует допингов и вообще не стремится к победе любой ценой. А во — вторых, достаточно лишь не делать ускоренных прыжков в развитии, развиваясь в таком темпе, чтобы в генетике и психике не оставалось унаследованных от древних предков неосознаваемых инстинктов, которые влияют на поступки и действия помимо разума. И непрерывно повышать уровень осознаваемости своих выборов и действий. Это даже для людей возможно. Ведь у вас на Земле есть много духовных практик, направленных на совершенствовании себя в том числе и через повышение уровня осознанности. Ведь часто люди склонны лететь по жизни, не замечая ничего вокруг, кроме узкого «коридора» своих желаний! Или наоборот, двигаться как сомнамбулы, живя в придуманных ими индивидуальных иллюзиях. Все равно где, в виртуальной реальности, в книгах, кино или собственных мечтах. А зачастую заменяя действительность желаемым, видя все в искаженном, но удобном для себя свете. А уж про наличие неосознаваемых инстинктов, вытесненных страхов и иных скрытых психических комплексов, ведущих к реактивному, а не истинно осмысленному поведению, я и вовсе молчу! Ну а все вместе взятое это ведет ко многим проблемам, разочарованиям, напряжению и конфликтам, особенно, когда человек вдруг просыпается от своего сна наяву. И сталкивается с реальностью, к которой не готов. Что вызывает стресс, вплоть до суицида! А эти ваши духовные и психологические практики призывают отлеживать и осознавать каждое действие, каждую мысль или желание. Всю совокупность происходящего вокруг. Движения, эмоции, запахи и, главное, свои реакции на те или иные проявления окружающего Мира. Постепенно осознавая все больше подлинных мотивов своего поведения. И тогда человек начинает не только жить здесь и сейчас, чувствуя и осознавая все, что с ним происходит, но так же приобретает способность видеть возможные последствия своих действий, слов и даже мыслей. Он полностью осознает и отслеживает всю совокупность своих связей с окружающей действительностью. И его поступки становятся уже полностью обдуманными. А не продиктованными эмоциями или внезапным порывом. И как следствие, в том числе, в полной мере могут развиться душевные качества, которые в земной Библии называются плодами Духа. Любовь, радость, покой, счастье. Их много. И они приближают личность к Изначальному Замыслу. А теперь представьте себе цивилизацию, которая шла по такому пути постоянно хотя бы несколько тысяч лет. У них мозг не будет, как вы сказали, урезан — он будет качественно иным! И у них, естественно, не будет подсознания!

— Это все хорошо, — сказал Гарчев, — но в свое время великий земной психолог Эрих Фромм сформулировал и озвучил целый ряд проблем, неизбежно возникающих при построении подобных утопических обществ. Например, возможна ли индустриализация без централизации? Не возникнет ли при этом технологический «фашизм». Как быть со всеобщим планированием или экономикой свободного рынка? Возможно ли избирательное развитие лишь «полезных» отраслей экономики? Как создать общий настрой, направленный на созидание и творчество, а не на материальное обогащение?

— А наука? — подхватил Носов. — Как предотвратить злоупотребления практическим применением наработок?

— А проблема бюрократизма?! В том числе и при распределении благ.

— А удовлетворение нужд не занятых в производстве частей населения? Старики, дети, ухаживающие за детьми женщины, инвалиды, больные? Все это социальные проблемы и решать их ой как непросто!

— Социальное и расовое неравенство. И частое бесправие женщин в патриархальном обществе и, как следствие, возникновение потом — «откатом» — феминизма и эмансипации. Снижение рождаемости, разрушение института брака, вырождение культуры. Да много всего. Проблемы ведь возникают всегда и в самых разнообразных областях. От социальных до экологических. И как же они их решают, не имея института власти?

— Ну, общество-то у них далеко не утопическое, — рассмеялся Дмитрий. — Как вы заметили, живут они так уже долго и вполне успешно даже с вашей, земной точки зрения. А что касается проблем… Часть из них при психологии Дарения просто не возникает. У них нет бесправных или ущемленных в чем-то, нет бюрократизма и стремления к эксплуатации. Нет потребности наживаться на ком-то. Как нет и тайн, паразитизма и тяги злоупотреблять своим положением. Вернее, поскольку положения то у них все временные, то лучше говорить об отсутствии злоупотребления своими талантами и попытке извлечь из него больше пользы для себя, чем для общества в целом. Ну а если некие проблемы и возникают, они решаются с самого начала последовательно и неуклонно. Тем более им проще договариваться не только потому, что они изначально «заточены» не на то, чтобы отстаивать свою правоту, защищая гордыню, а на поиск согласия, но и потому, что у вас, землян, чаще всего разговаривают друг с другом не сами личности, а лишь «внешние миры», продолжением которых является каждый из вас. И лишь если им удается договориться друг с другом, тогда они иногда позволяют поговорить и вам — и лишь тогда в словах появляются интонации искренности. Потому что земляне в силу как раз таки сложившегося стереотипа мышления в большинстве своем сначала представители некоей иерархии, в которую они включены, а уже только потом — индивидуальности, личности. У ирейцев же все с точностью до наоборот. Поскольку у них нет устоявшихся постоянных структур, а любая деятельность носит, если использовать примерную аналогию, проектный характер и каждый человек по сути своей в отношении работы фрилансер (как член хорошей семьи, который вовсе не обязан, но добровольно может убрать дом или помыть посуду), то у них каждый эльф или гном — это сначала индивидуальная личность, а уже только потом член какого-то проектного сообщества. И это при том, что каждый индивидуум ощущает себя, прежде всего, членом большой общепланетарной семьи! Вот такая вот двойственность. Понять которую, кстати, гораздо легче с позиций именно троичной, а не бинарной логики! А как частное следствие этого у ирейцев абсолютно искренен и честен любой разговор! И каждое совместное действие. Насколько это конструктивней с точки зрения выработки, принятия, а если надо, то и пересмотра решений, думаю, очевидно. И слова у них всегда соответствуют действиям.

Более того, каждый из них заинтересован в том, чтобы другой делал любое дело совершенней, усиливая общую гармонию Знания. Потому что научиться чему-то можно только расслышав ИНДИВИДУАЛЬНУЮ гармонию другого в её завершенной форме. Поэтому все охотно делятся друг с другом всеми секретами мастерства. Разумеется, элемент состязательности тоже есть, но это только ИГРА — как способ научиться самому и научить другого. Настоящая ИГРА, в которой нет, и не может быть победителей. С помощью которой можно познавать разные проявления мира, не разрушая их!

И к тому же напомню, что личности с высоким осознанием обладают очень далеким горизонтом прогнозирования своих действий и планов! Хотя бы потому, что они переживают и проживают каждое действие, каждую ситуацию и каждую мысль полностью, во всей их полноте! Не фантазируют и желают, а именно переживают! Земляне же зачастую, повинуясь подсознательному импульсу, склонны сначала сделать, а потом кусать локти. Например, казалось бы передовая и обнадеживающая технология мирного атома вдруг стала опасной! Катастрофы на АЭС, вредные выбросы, рождение больных детей. Урон природе и отсроченный вред на многие поколения. Неожиданно? Или массовое развитие индивидуального автотранспорта и как следствие пробки и глобальные экологические проблемы! Что, никто не знал, что много машин на узких старых улочках не разъедутся, их негде будет ставить, и они расползутся по газонам? Что при работе тысяч двигателей внутреннего сгорания на проспектах нечем будет дышать? Знали ведь, но, побуждаемые личными и коммерческими интересами, продолжали и машины покупать, и АЭС строить. При этом стараясь на всем экономить. Личное, все равно, отдельного человека или целой корпорации, выходило на первое место перед общественным. А у ирейцев все наоборот!

— Грустно осознавать, — покачал головой Гарчев, — но долгое время это действительно было так. А потом то череда кризисов заставила нас сменить парадигму. И при этом высоких темпов развития мы достигли именно за счет непрерывного соревнования.

— Я ж и не сказал, что ваш путь невозможен или не эффективен. Я сказал лишь, что возможны иные, причем качественно иные способы достигать прогресса.

— Ну а неужели у них вся промышленность и транспорт действительно ориентированы на минимизацию вредных для природы проявлений типа выхлопов и т. п.?! — спросил Трофимов.

— Ты же знаешь, что их двигатели внутреннего сгорания работают на биотопливе и исключительно с биофильтрами. Которые у них очень хорошие. А на производствах, где используется древесина с технологиями не выращивания (алхимической трансмутации), а собирания из деталей, они все остатки, стружки там всякие собирают и перерабатывают в строительные материалы или блоки для тепловых станций. Продукты сгорания которых обязательно очищаются биофильтрами. Хоть и с неохотой, но им приходится вырубать часть лесов. Правда, вырубленное они в обязательном порядке восполняют. А так же везде применяются системы, использующие аналог земного цикла Калины. Ну а то, что биотехнологии у них хорошо развиты и используются повсеместно, вы и без меня знаете.

А еще я заметил интересную особенность. Ирейцы мыслят троичными логическими конструкциями. Это у них прослеживается во всем! И в рисунках, и в украшениях, и в компьютерах, и даже в Узоре здешней ноосферы. У них, кстати, есть аналог земного И — Цзин! Только в нем каждая из черт еще и окрашена в один из цветов, что похоже на узелковые плетения у индейцев с Великой равнины. И кроме того, гескаграммы разбиты не на пары триграмм, а на тройки из двух черт. А в остальном почти полная аналогия с земным И — Цзином и той системой, которая существует на Великой равнине. И мне кажется, что мышление, основанное на троичной логике, позволяет лучше осознавать все аспекты Замысла Творца. А значит, ирейцы имеют потенциально большую способность для развития, идущего СОГЛАСНО с этим Изначальным Замыслом-то есть у них больше шансов, чем у тех же землян, буквально ПРОЙТИ ПО СЛЕДАМ Великих Родителей Вселенной!

— Ну ты хватил, — ошарашено промолвил Трофимов.

— И все равно я не понимаю, как общество, построенное на принципах альтруистического сотрудничества и минимизации власти, — сказал Носов, откидываясь на диване и готовясь к долгой беседе, — может сочетаться с эволюцией его членов? А ведь именно эволюция, стремление дорасти до уровня Изначального Творца и стать новым Творцом и заложена, согласно учениям не только земным, а и большинства иных известных нам миров, в Исходный Замысел Сотворения Мира. Да это и логично-только так Большая Вселенная сможет либо развиваться поступательно, либо как минимум, поддерживать цикл развития. Поэтому то мы и исходим из представления о целенаправленном характере эволюционного процесса. И считаем, что любое сущее, в том числе и человек, выполняет свое истинное предназначение именно в качестве субъекта эволюционного процесса. Тогда как представление о том, что человек обладает «свободой воли» — всего лишь мания величия. А в Библии вроде говориться о свободе воли, или я ошибаюсь? Но с научной точки зрения, эволюционный процесс — река, текущая в потоках Времени на просторах Большой Вселенной. И «свобода воли» позволяет человеку выбирать направление своего движения в эволюции — двигаться по течению или против него. Соответственно, развиваться или деградировать. И так как плыть против течения эволюции никому в нашем мире не по силам, механизм эволюционного отбора прост — те, кто движется по течению, достигают успеха, те, кто движется против течения — терпят неудачу. Как следствие, первые за время своей земной жизни успевают развить свой разум до полностью устойчивого состояния и после гибели своего физического носителя (физиологического организма) продолжают существование в виде бессмертной души или духа. Тогда как вторые отбраковываются — после смерти их разум разрушается.

В процессе развития разума часть получаемого потока энергии используется им для роста своего масштаба — часть импульсов замыкается и тем уравновешивается. Соответственно, превращается в материю, увеличивающую масштаб разума. Но часть энергии разум использовать не может и с помощью воздействия направляет дальше — по руслу Замысла.

Это значит, что в процессе своего развития разум не только растет в масштабах, но и учится быть передаточным звеном — так осуществлять воздействие, чтобы его характер не противоречил законам Мироздания.

Так что как ни крути, воздействовать надо — и для того, чтобы самому уравновешиваться, и для того, чтобы научиться цивилизованно воздействовать. Точнее, для того, чтобы после смерти, если сохранишь свой разум уже и в новых условиях существования, и станешь «духовным сущим», выполнять, как положено, именно эту функцию — быть качественным передатчиком информации и энергии. А может и творцом новых их композиций и сочетаний!

— Как же вы ухитряетесь все перевернуть с ног на голову! — изумился Дмитрий. — Неужели не видите, что в этом подходе и заключается самое уязвимое место (как мне кажется) этой вашей концепции развития! Ведь все ваши земные мировые учения, распространявшиеся, как Вы же мне как-то говорили, «самотеком», содержали следующий важный компонент (даже в безбожном буддизме он есть, только в модифицированной форме) — обещание того, что ежели человек при жизни понапрягается (морально, соблюдая заповеди; интеллектуально и физически — работая для добычи пропитания или предметов роскоши — это уж кому как), то потом у него (или, для материалистических учений типа коммунизма — для его потомков) есть шанс пожить, (причем в мировых учениях вечно!) при полном довольстве и в полной неге. Это же суть и квинтэссенция концепции рая всех мировых религий, включая нирвану в буддизме и даже Вальхаллы викингов, где они дрались, пили, гуляли, делая все это, опять же, что важно, без напряга и в свое удовольствие. В Вашей же теории получается «жуть жуткая» — сначала ты при жизни должен напрягаться, чтобы твоя Сущность не распалась после смерти физической оболочки, а потом еще и эта сохранившаяся Сущность должна будет (причем вечно!) опять — таки напрягаться, обеспечивая «переработку информации» в рамках общего эволюционного процесса! Ну и кому такое, скажите, понравится?! Даже (и тем более!) если это так и есть на самом деле. Только, да и то может быть, личностям с уровнем энергетики организма, намного превышающим средний для той или иной расы или цивилизации (совокупности рас). То есть личностям, которые и составляют в вашем, земном понимании, элиту общества. Для субъектов же с уровнем энергетики как раз средним или ниже среднего, из которых и состоит большинство любой расы или народа, жизнь человека в Вашей модели выглядит больно уж хлопотно — постоянно изменяйся и напрягайся не только сейчас, но и потом, когда станешь «духовным сущим»! Невольно задумываешься — а нужно ли мне это?! Тем более, если это будет продолжаться и после смерти физического тела, т. е. вечно!

— А точно! Вот где ужас-то — ВЕЧНО РАБОТАТЬ!!! — округлил глаза Трофимов. — Да на хрена вот лично мне такой геморрой?!!! И если Изначальный Творец создал именно такой Замысел, то он редкая сволочь!

— Вот! — улыбнулся Дмитрий. — Про это я и говорю — большинству самих же землян такой подход, если взглянуть в суть того, что вы, Владимир Григорьевич, сказали, не понравится!

— Ну да, от работы многие отхалявить хотят, — сказал профессор, смерив Александра неодобрительным взглядом.

— Да дело не в этом! — вздохнул Дмитрий, удивляясь той стойкости, с которой даже такой умный человек, как Носов, отстаивал свои умозрительные построения. — Просто при такой постановке вопроса у большинства действительно возникнет мысль, что может лучше наоборот, стараться сделать все, чтобы не стать этим «духовным сущим» и отмучаться один раз при этой жизни, а не продолжать напрягаться вечно(!!!), выполняя роль «передаточного звена» для информации в некоем, для большинства ничем лично, в общем-то, не интересном эволюционном процессе! Короче говоря, Ваш подход для большинства людей выглядит страшновато и не очень привлекательно. И уже поэтому совершенно не важно, верен ли он. Поскольку отсутствие привлекательности автоматически выведет его из числа массовых продуктов, способных распространяться «самотеком». Тут уж ни о каком «самотеке» говорить не придется, поскольку в подавляющей массе люди стремятся к вечной расслабухе при полном довольстве, а не к вечной работе. Так что и основная проблема всех создававшихся на вашей планете Земля после ислама и по сей день учений в том, что создавались они для энергетически избыточной элиты, а не для масс. И поэтому массовой идеологией стать не могли. Заметьте при этом, что Ваша исходная посылка основана на необходимости ускоренного совершенствования как можно большего количества разумов! А с чего Вы взяли, что Великим Родителям так важно, с какой скоростью произойдет совершенствование? Скорее уж ИМ важнее, НЕ КОГДА, А КАК, каким образом это произойдет! Хотя бы потому, что сами то ОНИ пребывают в Вечности! И потому никуда не торопятся! И с этой точки зрения модели развития ирейцев или иных увиденных нами рас представляются гораздо более привлекательными и для восприятия большинства, и с точки зрения Творца!

И еще. Где та МЕРА труда, которая создает ровно ту необходимую и достаточную для большинства МЕРУ общественного богатства (в земной парадигме восприятия — услуг и товаров), которая УСТРАИВАЕТ это самое большинство?! Грубо говоря — а не принуждают ли начальники всех уровней своих подчиненных работать больше, чем нужно им для удовлетворениях их нужд, фактически именно (прямо по вашему древнему Марксу!) понуждая их создавать сверх ИХ МЕРЫ, чтобы удовлетворить СВОЮ?! Но если у большинства МЕРА меньше моей, то вправе ли я понуждать их работать в соответствии с моей МЕРОЙ? Что дает мне такое право? И по этому поводу тоже возникает проблема — ну не желает народ признавать право на принуждение себя к действиям даже со стороны сколь угодно более умных, или сильных, а уж тем более просто более наглых. И воспринимает он это однозначно — как насилие — более или менее терпимое, но все равно насилие! И сопротивляется этому. И это сопротивление можно некоторое, порой долгое время подавлять на физическом уровне, но оно накопится на уровнях более глубинных и рано или поздно обязательно проявится и в Слое Воплощений!

При этом, как мне кажется, в рамках вашей же теории эволюционного развития и необходимости «сброса» частью людей имеющейся у них избыточной энергии, можно построить внутренне не противоречивую модель развития общества, в котором элиты практически не воздействуют на народ, а более энергичные цивилизации не навязывают свою волю другим, жители которых обладают меньшим потенциалом разного рода Сил. Ведь в чем основной принцип Вашей концепции — в том, что есть энергетически избыточные по отношению к среднему энергопотенциалу окружающего их мира (природы и общества) особи, которые для поддержания ДИНАМИЧЕСКОГО равновесия своей Сущности вынуждены периодически сбрасывать излишек энергии во внешнюю среду, причем делать это в соответствии с некими «законами эволюции». И тем самым воздействие этих особей на большинство остальных, чей энергетический потенциал не превышает некоего среднеприродного и которые, тем самым, уже пребывают в СТАТИЧЕСКОМ равновесии с окружающим миром, является, согласно тому, что Вы же говорили мне как-то ранее, вынужденным. Но… Но представьте себе мир, в котором люди сугубо рациональны или высокоморальны и, следовательно, способны понять, грубо говоря, «что хорошо, а что плохо» и принимать решения на основе интеллекта и морально — этических заповедей, а не своих личных эмоций и связанных с ними амбиций. В этом мире для того, чтобы убедить людей в необходимости что-то сделать, в случае, если предлагаемое действие и впрямь разумно и предлагающая его особь привела веские аргументы в доказательство своей правоты, этой особи уже не нужно будет прикладывать дополнительный энергетический импульс. При этом каждый из тех, кто добровольно согласился поучаствовать в том, что ему показалось разумным, будет делать это лишь до тех пор, пока не почувствует усталость.

Более того, если в этом мире будут отсутствовать такие, в общем-то, эмоциональные реакции (они же — смертные грехи) как гордыня (стремление к превосходству), зависть (возжелание того же, что есть у других) и жадность (стяжательство), то в таком мире энергетически избыточные особи вполне смогут эволюционировать сами и изменять мир, направляя избыток энергии на самосовершенствование и создание всяких там предметов материальной культуры силами ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО самих себя или таких же энергетически избыточных особей, как и они сами. При этом остальные могут делать что хотят — элитные особи окажутся замкнуты в своем кругу и избытки своей энергии также будут «сбрасывать» только среди себе подобных. При этом воздействие на народ будет минимальным. Ну а если элитные особи поставят своей задачей всеобщее развитие, то гораздо больше своих сил они затратят на поиск способов и средств УБЕЖДЕНИЯ, а не ПРИНУЖДЕНИЯ народа. Потому что это же известно, что убеждать гораздо сложнее и требует затрат гораздо больших усилий, чем принуждать. А еще одним направлением расходования избытка энергии для элитных особей в таком мире может быть не принуждение других, а развитие и воспитание не только своих, но и всех детей и демонстрация им на собственном примере эффективности тех или иных действий. Обобщая же, можно сказать, что элита подобного мира будет иметь основной целью не силовое принуждение других особей, имеющих энергопотенциал на уровне среднеприродного, локально превысить этот уровень, то есть перенапрячься, а повышение общего среднего уровня энергетического потенциала в природе и обществе.

— Чего сказал-то? — почесал затылок Трофимов. — А попроще, для среднепотенциально умного представителя неэлиты, можно перевести? На общедоступный язык.

— Запросто! Рассмотрим эту модель на конкретном примере из Вашей, земной истории. Возьмем, например, Таити. До того, как туда приплыли белые, местные жители в благодатном климате выращивали себе пропитание и жили в свое удовольствие. При этом их социальное устройство было весьма совершенным — любой человек должен был отработать некоторое время — часа четыре, насколько я помню — на любом, по его желанию, виде общественно полезных работ — от прополки и рыбной ловли до плетения корзин. После чего мог поработать еще — уже для себя или дополнительно на благо всех, а мог с чистой совестью идти и отдыхать. При этом если он, будучи здоров и трудоспособен, не отрабатывал эти четыре часа, то его вовсе не лишали крова или пищи. Просто соплеменники переставали его уважать, ограничивая в общении. И все. Наказание было чисто моральным, а не материальным. И приплывшие на Таити белые были поражены тем, что все работали положенный срок. А в остальное время таитяне устраивали праздники, растили детей, созерцали природу. И были вполне счастливы. Что же дали им «цивилизованные» белые — возможность работать на плантациях и обслуживать туристов? В обмен на сомнительные удовольствия вместо звезд смотреть на экран телевизора, пить спиртное и, как квинтэссенцию цивилизации — пользоваться теплым сортиром и туалетной бумагой! Но хотели ли аборигены получить все эти так называемые «достижения» цивилизации? А когда им эти «блага» навязали практически силой, то стали ли они от этого счастливее? Да, конечно, можно сказать, что если бы не европейцы, то таитяне до сих пор, возможно, не открыли бы даже электричества и не создали бы колеса. Ну и что?! Зато раньше они могли бесплатно брать воду из реки, теперь же им приходится платить за пользование водопроводом. Ведь техническая цивилизация устроена так, что не может остановиться, а пожирает все новые и новые ресурсы. А в результате людям приходится платить за то, без чего они раньше вполне могли обойтись. Целью любого развития, в конечном то счете, как не крути, является достижение полной устойчивости — равновесного существования. В чем, на взгляд большинства, и состоит подлинный смысл стремления к тому, что называется раем. Таитянское общество достигло полной устойчивости и потому тысячи лет существовало в равновесии с окружающим миром. Так что если бы не появились европейцы, таитянское общество было бы раем уже при жизни на Земле. Когда европейцы своим появлением этот мир изменили, они тем самым вывели местное общество из равновесия. После чего таитянское общество снова стало изменяться — развиваться для того, чтобы уравновеситься в новой для себя среде. Вот и получается, что появление европейцев для таитян стало злом.

— Во блин! Пришли и все изгадили! — стукнул себя по колену Павлов. — Эх, если бы можно было как-то закрыться!

— А самое интересное, что ведь можно! Например, если бы на Таити был бы некий супервирус, от которого умирали бы все, кроме таитян. Тогда издержки освоения европейцами этого острова как курорта были бы столь велики, что таитяне и по сей день тихо и мирно жили бы в свое удовольствие, а не вкалывали в отелях и на плантациях на белого «дядю». И даже сейчас, не смотря на все достижения ваших наномедицины, микробиологии и генной инженерии никто бы курорта из них не сделал — слишком велики были бы издержки.

— Стоп! Это не к тому ли ты клонишь, что на всех проблемных планетах нас, «белых дядей», выживают с «курортов»?!! — воскликнул пораженный внезапной догадкой Трофимов.

— Как один из возможных вариантов, — пояснил Дмитрий.

— Кстати, а не заметили ли Вы во время встречи чего — нибудь, свидетельствующего о том, что ирейцев на нас могли науськать, — оживленно спросил Носов.

— Нет, присутствия еще каких-то инопланетных гостей в ноосфере Ирея не зафиксировано, — усмехнулся знахарь. — А Вы все ищете легкого объяснения происходящему с земными базами? Кстати, хорошая демонстрация устойчивости конкурентного образа мышления — едва вы сталкиваетесь с чем-то непонятным или опасным, как сразу же пытаетесь объяснить это происками неких врагов. Так вам мыслить проще всего.

— Уели! — хохотнул Носов. — Но какая, скажите на милость, еще могла быть модель поведения по отношению к таитянам и прочим «тянам» у более развитых белых?

— Например, такая, — продолжил свою мысль знахарь, — когда белые, придерживайся они концепции, условно говоря, «ненасилия», приплыв к Таити и увидев, что тамошнее общество в тамошних условиях в своем развитии уже достигло равновесия, добровольно отказались бы его нарушать! При этом они могли вступить с аборигенами в контакт и даже могли популяризировать среди них достижения своей цивилизации, но не используя для этого прямого обмана и манипулятивных техник воздействия на сознание. И уж подавно не используя для «обращения» аборигенов «в свою веру» силы. Тогда в случае, если среди таитян было бы много людей с избытком энергопотенциала, который они до этого расходовали в танцах и борьбе, такое взаимодействие культур могло бы привести к тому, что эти аборигены решили бы освоить достижения предъявленной (но не навязанной!) им новой культуры. Если же среди аборигенов не оказалось бы избытка людей с энергопотенциалом выше среднеприродного, то белым, будь они, повторяю, исповедующими доктрину «ненасилия» высокоморальными существами, пришлось бы либо ждать, либо прервать контакт и удалиться.

— Ага, сто раз! — усмехнулся Трофимов. — Чтоб по доброй воле оставили в покое такой лакомый кусочек?!

— Я же говорю — придерживайся они принципа ненасилия! Имей другие движущие ими нормы поведения. Другое мировоззрение. И, честно говоря, при всей фантастичности этой картины, я не вижу ПРИНЦИПИАЛЬНЫХ ограничений на ее существование в рамках теории эволюционного развития. А если это так, то появляется вполне практический вопрос — как и с помощью каких методов следует изменять мораль и этику людей, чтобы через некоторое число поколений мы получили бы именно такое общество, в котором люди с избытком энергии перестанут, грубо говоря, «насиловать» других, принуждая тех постоянно превышать доступные им уровни энергопотенциала, а займутся исключительно самосовершенствованием или «сбросом» излишков своей энергии на себе же подобных, а также на создание новых предметов материальной культуры, при этом не принуждая, а лишь УБЕЖДАЯ людей с более низким уровнем энергии оказать им помощь и содействие в этом деле, причем ровно настолько, на сколько те сами захотят (грубо говоря — пока не устанут и не более того). Делая это в т. ч. и своим примером — ну типа как в виденном мною тут в вашей фильмотеке очень древнем фильме «Коммунист». Там главный герой один пошел в лес пилить дрова для паровоза, а уже потом подтянулись и другие, потому как «совестно же — смотрите, как человек убивается».

Даже странно, что из верных, в принципе то, исходных посылок своей теории про основную задачу жизни разумных существ вы, земляне, сделали выводы, которые в своем пределе отрицают сами же эти исходные постулаты. А ведь достаточно было всего-то на всего оставить в вашей концепции безличного эволюционного процесса, соответствием или несоответствием законам которого определяется возможность достижения равновесия в мире и степень успешности развития, место Изначальным Творящим Силам. Вот посудите сами, как все в этом случае изменится, хотя на первый поверхностный взгляд будет выглядеть очень похоже: Мир вокруг нас — это, грубо говоря, «тело» этих Великих Сил. Вспомните, кстати, аналогичное мировоззрение индейцев с Большой равнины или подобные же мета — модели многих племен на Земле. И даже если твое «Я» не уцелеет после смерти в смысле самосознания себя, оно, это «Я», все равно останется в мире, растворившись в реках, цветах, деревьях, облаках и т. д. Более того, отсутствие страха перед смертью скорее всего является одним из граничных условий того, чтобы «Я» после смерти не потеряло самосознания. Видимо, возможны три формы происходящего с «Я» после смерти:

-- «Я» неверующих сразу после смерти теряет самосознание и составляющая его энерго — информационная матрица отправляется либо сразу на реинкарнацию, либо на «хранение» («в чистилище») в зависимости от того, был ли этот человек при жизни в физическом теле хорош или плох с точки зрения ПервоЗаконов Развития Вселенной.

— Верующий праведник или истинно кающийся сохраняет самосознание «Я» и сразу (для праведника) или после «чистилища» (для покаявшегося) встраивается в структуру более высокого уровня, где соотношение возможностей и необходимостей значительно выше. Т. е. уровень присущего этому уровню напряжения, необходимого для достижения чего бы то ни было, существенно ниже, чем при физическом воплощении. Что и воспринимается как РАЙ. Предел — состояние Слияния Первичных Родителей Сущего, при котором возможно абсолютно все и без какого бы то ни было вообще напряжения.

— Сознательные нарушители Изначального Промысла после смерти сохраняют самосознание своего «Я», но структура «Я» начинает растворяться и это самосознание постепенно «съеживается» в течение очень длительного времени, причем самым неприятным именно для этого «Я» способом. Что и воспринимается как вечный АД.

— А я не верю, что Бог, который любит нас и из любви подарил нам все многообразие жизни и дал возможность наслаждаться всем окружающим, может желать кому-то, пусть даже нарушителям своей Воли, мук вообще и вечных в частности! — сказала Катя. — Тогда получится, что мы будем идти путем Его Замыслов и служить Ему не столько из любви, сколько из страха за свое посмертие! А истинная любовь и страх не совместимы!

Обсуждение снова набрало обороты, но тут Гарчев пригласил Носова для составления отчета об экспедиции и тот, выразив надежду продолжить дискуссию позже, ушел. Трофимов и Катя еще некоторое время расспрашивали Дмитрия о разных, условно говоря, «бытовых» подробностях его визита к эльфам и гномам, но потом тоже ушли. Ведь курс ГИМПа лежал теперь домой — на Землю. Где ждало начальство и поэтому пора было приниматься за отчеты.

Когда все разошлись, Дмитрий отправился к прогрессорам — «эльфам», чтобы попытаться, как и обещал, убрать их заостренные уши. Узнав о его принципиальном согласии попробовать, к просьбе Риты присоединились и другие, так что он сразу оказался весьма востребованным. Единственное, что по — прежнему вызывало удивление и беспокойство, так это поведение Кати. Веселая и общительная за пределами корабля, попадая внутрь, она становилась замкнутой и непривычно молчаливой. Вот и сейчас во время обсуждения она сказала всего несколько фраз. А после окончания дискуссии проговорила с ним совсем недолго и ушла раньше Трофимова. Это было странно и совсем на нее не похоже.

А сама Катя в это время терзалась мыслями о будущем Дмитрия. Неужели с ним могут поступить так, как говорил Иванов?! Оставить его на Земле в качестве подопытного, прикрывшись высокими целями безопасности Земли?! А с другой стороны, ей пришло в голову, что ведь вполне может быть, что Иванов попросту наврал относительно обсуждения в КИК подобного варианта, преувеличивая свою роль во всем этом и ведя какую-то свою игру. И так могло быть. Он мог манипулировать ими для каких-то скрытых целей, а может и личной выгоды. Но как бы там ни было, в одном он прав, скоро все кончится. И что тогда?

Гарчев же с Носовым в это же самое время подводили итоги экспедиции, обобщая и структурируя все полученные в ходе нее данные.

— Одно хорошо, — сказал Носов, сидя в выросшем из пола кресле. — Дмитрий подтвердил, что за отказом от контактов ирейцев никто не стоит. Это их собственное решение.

— Да, хорошо бы, чтобы он оказался прав. А то некоторые из КИК боятся, что за всем этим стоят чьи-то происки. И основания так думать есть — за сингами отмечен ряд странностей.

— Может, совпадение.

— Может, может. Хм, интересно получается, — сказал Гарчев, просматривая специально составленную аналитиками сводную таблицу. В колонках были названия планет, посещенных «Пересветом» и разнообразнейшие их характеристики. — Уже намечается явное сходство проживающих на этих планетах рас по некоторым параметрам. И эмпаты жители, и подсознания у них нет, и психоэмоциональное напряжение ноосфер на минимуме. А также, похоже, Дмитрий прав относительно денег. Вот смотри, Владимир Григорьевич, часть планет находиться еще на низком уровне развития и отсутствие денег можно объяснить натуральным обменом.

— Да, они стоят на доденежном уровне развития, что характерно для отсталых народов.

— А вот на Аромидасе и Австралии — 1 деньги вроде как есть, но совсем иные, чем у нас. Такие, которые не могут являться, грубо говоря, средством накопления и создания богатства. А на Ирее денег опять нет, хотя по уровню развития тамошние жители покруче всех будут.

— Я заметил. И даже хотел отправить отчет на эту тему уже после Австралии — 1. Но потом решил все же глубже исследовать этот вопрос. Похоже, цивилизации на всех этих планетах пошли по иному пути развития товарообмена. Может знахарь и действительно прав, и у них все вот так и идет через дарение. Хотя представить себе полное отсутствие меркантильных интересов мне лично оказалось весьма трудно. Но есть у меня на эту тему пара мыслишек.

— Ну — ка, ну — ка, интересно.

— Рассматривая сущность денег, — начал Носов лекторским тоном, из чего Гарчев сделал вывод — следует настроиться на то, что придется выслушать краткую лекцию минут на десять, а то и пятнадцать, — надо сначала понять, что с самого момента своего возникновения на Земле они имели как профанный, мирской смысл, так и сакральный. При этом до некоторых пор оба эти смысла — каждый на своем уровне — соответствовали друг другу, а потом сакральный исказился. А вернее — его намеренно исказили. И сделано это было путем присвоения сакрального значения некоторым из категорий, составляющим профанный смысл денег. Использование же истинных значений сути денег стало доступно лишь посвященным. Деньги как некий инструмент изначально являлись предметом общественного соглашения. Причем такого, которое действовало сразу и в отношении профанной, и сакральной их сути. В профанном аспекте этого соглашения деньги своей собственной стоимости не имеют и являются чисто условной абстрактной единицей, простым ярлыком и счетным знаком, устанавливаемым некоей достаточно большой и сильной общностью людей — например, государством — способным поддерживать этот смысл денег. Которые по самой своей природе отличны от чувственных предметов, которые опосредованно предоставляют. Подобные взгляды высказывали еще Платон и Аристотель. И вот тут-то мы и подошли вплотную к тому, как произошло (а вернее, повторюсь, было произведено сознательно некоей группой лиц) смешение сакрального и профанного значения сути денег.

Теорию сакральной природы денег в традиционных цивилизациях развивал и Рене Генон: «Различные традиции говорят о деньгах как о чем-то, что на самом деле нагружено неким «духовным влиянием». Если сейчас деньги представляют знаки исключительно «материального» и количественного порядка, то в истоке они обладали совершенно отличным характером и долго его сохраняли. Так, у кельтов символы, изображенные на монетах, могут быть объяснены лишь при соотнесении их с теоретическими познаниями, свойственными друидам. Что предполагает прямое воздействие последних на эту область».

— Значит, все, что на них чеканилось, было не случайным? Надо же.

— Но потом стало происходить выхолащивание этой подлинно сакральной сути и присвоение сакральности профанным свойствам денег. Это началось с тех пор, как возникла каста торговцев.

Реальной силой в обществе обладает лишь коллективное согласие, воплощенное в системе ценностей и действующее посредством традиций и права (Закона). Поэтому лишь общественное согласие, выраженное в праве и морали, и только оно, является регулятором и реальной движущей силой хозяйственной системы, где деньги могут играть только вспомогательную роль, выполняя свойственную их природе техническую функцию. Но торговцам было выгодно придать деньгам самостоятельную ценность, поскольку только таким образом можно было превратить их в товар и начать торговать и ими тоже. И эта подмена смыслов удалась! Именно таким образом небольшая группа людей искусственно придала деньгам функции, которыми они не обладают по своей природе.

Лишившись своего исходного сакрального смысла и превратившись в товар, деньги фундаментально преобразовали основы всех социальных отношений. В отличие от любого другого продукта, деньги как товар не имеют абсолютно никакого качества. В них имеет значение только количество: они превращают весь мир в своего рода «арифметическую задачу». Что привело к развитию «цифрового восприятия», о чем я подробнее скажу чуть позже. А сейчас замечу, что в результате подобной рационализации отношения к деньгам человеку было трудно воспринять их сакральную сущность в истинном смысле этого слова. Слишком многие понятия, воспринимавшиеся людьми непосредственно еще в, скажем, XV — м веке, уже в XVII — м стали далекими, туманными, несуществующими, ускользающими не только от непосредственного восприятия, но и от абстрактного мышления. Утратив же понимание сути того или иного символа, люди лишались доступа к той социально — психической энергии, которая присуща ему в индивидуальном и коллективном бессознательном. Те же, кто это понимание сохранил, этот доступ сохранили. В результате чего получили неизвестную другим тайную дверь в коллективное сверхсознание и смогли высвобождать скрытые там и переставшие быть доступными большинству энергии тех символов, понимание сути которых этим большинством было утрачено. Кстати, обрати внимание, что оперирование этими понятиями происходит в подсознании, которого у жителей посещенных нами планет нету.

В общем, очевидно, что на самом деле деньги — это лишь символы, знаки стоимости. По — иному их еще называли фидуциарными деньгами, т. е. основанными на доверии. Ведь и впрямь — наличные купюры и безналичные платежные средства являлись деньгами лишь по той простой причине, что люди принимали их в качестве таковых, т. е. соглашались считать именно эти бумаги или записи на счетах средствами обращения, подлежащими универсальному обмену на нужные им товары и услуги. Каждый из людей принимал деньги в обмен на что-то, поскольку был уверен, что они в любой момент могут быть обменяны на другие реальные блага или услуги. И с XVII — го и до начала XXII — го веков на Земле это было основано на том, что именно те или иные обладающие определенными атрибутами бумаги объявляли законными платежными средствами разные государства!

Но по мере дальнейшего развития у нас на Земле глобальных информационных систем и средств производства (особенно на базе нанотехнологий), которые стали позволять в приемлемые сроки производить товары, соответствующие индивидуальным требованиям каждого отдельно взятого заказчика, фактически произошел возврат к тому, с чего все начиналось — к бартеру, когда каждый отдельно взятый человек мог найти на глобальном общепланетарном рынке любой нужный ему товар и напрямую обменять его на произведенный им товар (или услугу). Товарообмену вернулся его исходный смысл реального физического обмена результатами труда и знаний, а не неравноценного обмена с целью присвоения избыточных ресурсов и их использования для узурпации власти. И те, кто умел только спекулировать, исчезли. Физически. Соответственно, примерно во второй трети XXII — го века человечество хотя бы частично вернуло себе Образы Мира, которые были радикально изменены в конце 16 — го — начале 17 — го веков с победой мировосприятия торговцев!

— Подожди, это что же получается — мы в конце XXII — го века вернулись к тому состоянию, в котором аборигены на всех посещенных нами планетах находятся изначально?!

— А вот фигушки! Мышление-то и мировосприятие у нас, землян, и по сей день остались ЦИФРОВЫМИ! В отличие от образа думания всех тех обществ, которые мы видели на посещенных нами планетах, мы весь мир оцифровываем! А привели и приучили нас к этому способу мышления именно деньги! Потому что они — это в первую очередь числа, цифры. Чтобы перейти в религию денег, человек должен был научиться видеть весь мир через цифры. По мере проникновения цифр в сознание человека, само оно становилось всё более дискретным. Мышление крестьянина было единым и непрерывным. Он был вне времени и пространства. Мир, окружавший крестьянина, был удивительно живым, разнообразным, он непрерывно менялся. Но год от года изменения были мало заметны, поэтому крестьянин был в целом консервативен. Можно сказать, что сознание крестьянина было твёрдым, накрепко осёдлым. Сознание же человека информационного общества стало абсолютно дискретным. Разделенным, раздробленным, оцифрованным! Кроме того, сознание информационного человека научилось покидать тело и уходить в миры телевидения и виртуальных игр. В поиске всё больших удовольствий сознание начало всё быстрее метаться по этим виртуальным мирам. Прыжок из одной точки дискретного пространства в другую достигается простым нажатием кнопки на телевизоре или геймплеере. Сознание стало похожим на вечно скитающееся привидение. И в нем уже нет привычных человеческих понятий. А жизнь глазами современного человека — это просто листок с рядами цифр. Так что знахарь, скорее всего, прав, говоря о преимуществах осознанности. Мы действительно склонны уходить от реальности в поисках придуманных наслаждений и желаний, а не переживаемых здесь и сейчас чувств. А придуманное проще получить в виртуальном мире. И таким образом мы действительно утрачиваем связь с реальностью и окружающим Миром!

— Кстати, ты заметил — на всех посещенных нами планетах не было художественной литературы, а на Ирее, Австралии — 1 и Аромидасе массового кино и телевидения! Хотя технически они вполне могли бы уже это сделать. Ирейцы то уж точно. Но в плане развлечений аборигены предпочитают общение друг с другом в разных его формах и проявлениях!

— Да, в самом деле. Похоже, высокое осознание удерживает их здесь и сейчас, и у них не возникает потребности в придании жизни искусственно высокой насыщенности выдумываемыми приключениями, образами и чувствами. А вот нашим, оцифрованным, сознанием управлять гораздо проще, чем их, системным и непрерывным. Более того, проще менять именно такое сознание, а не сложную управляющую им модель. Особенно, если хозяин модели не озабочен интересами управляемого, а хочет поменьше утруждаться и побольше приумножать свою власть. И такое мировоззрение в целом сформировались на Земле уже к концу 17 — го века! И именно тогда изначальные функции денег были подменены и использованы для того, чтобы сделать деньги средством управления людьми через числа. И тем удивительнее, что предел развития цифровых технологий сначала возвратил деньгам их подлинный смысл, а потом и весь мир возвратил к эпохе натурального обмена людьми одних личных ценностей на другие, осуществляемые без посредства денег вообще! И создал современный мир «глобальной деревни»!

Ну а миры типа Ирея, Аромидаса, Австралии — 1, да и других увиденных нами — по мере их дальнейшего развития — вообще смогли или смогут в будущем — я в этом уверен — обойти тотальную «оцифровку» всего и всея и сохранить совершенно иное, непрерывное восприятие мира! Чему немало способствовало и то, что они избежали возникновения и развития индивидуального подсознания и постоянно развивали доступ каждого к коллективному сверхсознанию. Ну а совершенно иные способы организации взаимоотношений и тотальная эмпатия сделали возможными организацию обмена или честно, когда деньги сохраняют их подлинный смысл удобного инструмента, или вообще без купли — продажи как таковой. Через дарение. Которое, кстати, тоже имеет глубокий сакральный смысл! Ибо Творец именно Подарил нам весь этот Мир, а не продал. И если мы хотим идти по Следам Его, то должны научиться жить также через Дарение, а не куплю — продажу!

— Сложно это все, — вздохнул Гарчев. — Ведь механизм купли — продажи въелся в наше сознание. У нас это во всех сферах жизни. Даже в семье бывает. Подкупаем любимых подарками или детишкам обещаем игрушки, лишь бы вели себя хорошо!

— Да, есть такое. Интересно, возможно ли возвращение к непрерывному восприятию Мира для целой цивилизации, а не отдельных адептов разных религиозных и философских систем?

— Может и возможно, но захочет ли большинство отрываться от своих виртуальных «сосок» и возвращаться в серую, по мнению многих, реальность?

А Дмитрий, придя в каюту, взялся за ставшие привычными записи дневника. После посещения Ирея у него накопилось много мыслей и идей, которые он старательно перенес на бумагу.

В частности, очень интересно было провести сравнение технологических путей развития Земли и Ирея. И глобальных открытий, сделавших перевороты в науке и послуживших основой научно технических революций. В истории Земли это было освоение огня, железа, электричества. Потом, в последней трети XXI века — нано — биотехнологическая революция. И лишь гораздо позже, в конце XXIII — го века, человечество научилось получать энергию не только из огня (а даже термоядерные реакции — это по сути то своей все тот же Огонь!), а напрямую из Вакуума! Что и стало основой Второй Большой Энергетической Революции. Люди научились использовать прямое преобразование так называемой «темной энергии» и гравитационных полей в электро — магнитные формы. А также открыли информационную структуру материи. И именно после этого стало возможным создание ГИМПов и освоение Большого Космоса!

А на Ирее УЖЕ активно используют извлечение электричества с помощью «эфирных насосов» и развивают биогенетические технологии! Да и нано — революция, судя по всему, у них тоже не за горами! А массовое использование ирейцами прямой перестройки вещества (а это чистая алхимия! Трансформация одного в другое, старого в новое, без потерь и разрушений!) дает все основания заявлять, что их цивилизация уже при жизни следующего поколения может сделать мощный рывок вперед и догнать, а в чем-то, возможно, и перегнать землян!

«Может именно поэтому они и пытались скрытно воздействовать на ирейцев», — подумал знахарь, вспоминая слова членов Совета, а также виденные им в ноосфере образы попыток землян внести искажения в Узор Разумов Ирея. — «И даже после этого ирейцы не применили к ним насильственных действий, а лишь открыто заявили о своем возмущении и предупредили о последствиях подобных попыток. Да и когда его Погружение было воспринято как очередная попытка внесения изменений, их не уничтожили (хотя могли!), а лишь попытались остановить сначала физически и лишь потом ментально. Все это говорит, что землянам нечего опасаться встречи с ирейцами где-то в просторах космоса! Даже если они начнут его осваивать, они не станут кому-то навязывать свою волю, порабощать или демонстрировать силу. Или пытаться «дотянуть» отсталые цивилизации до своего уровня! Потому что у них другие принципы, другое мировоззрение, они ко всему Сущему относятся с любовью и глубочайшим уважением»!

Записав это, Дмитрий отложил ручку и задумался. О том, что предстоит сделать ему самому. И что его может ждать на Земле, куда держал путь «Пересвет». За этими размышлениями его и застал сигнал предстартовой готовности к очередному «прыжку».

Глава 15. Среди звезд. Средоточие миров — прибытие на Землю.

После очередного прыжка на «Пересвете» чувствовалось оживление. Свободные от вахты члены экспедиции и пассажиры из числа персонала эвакуированных баз группками собирались у обзорных виомов. Всюду слышались разговоры о скором возвращении на Землю. Люди строили планы, приглашали друг друга в гости, обсуждали предстоящий отпуск.

— На Гавайи поеду! — мечтательно смаковал Рязанов. — Пляжи, серфинг!..

— А я к нам, в Сибирь, на таежное озеро, рыбу удить. Тишина, кругом никого, птички поют, сосны, воды прозрачная — прозрачная! Красота вокруг!..

- …комары.

— Тьфу на тебя. Нет, у нас здорово. Национальный парк — заповедник. Лоси, олени, кабаны. На юго — востоке даже амурские тигры есть. И дальневосточные леопарды! Знаете, как красиво, когда они зимой по снегу бегут?! Еще, правда, росомахи есть. Ой, пакостницы! Они у меня однажды все припасы попортили!..

— А мы с ребятами, наверно, по рекам сплавляться будем. Мы еще давно маршрут разработали, да меня в экспедицию забрали.

— А я первым делом в Инфо — парк! Киношки! Виртуалки! Девочки!..

— Ну размечтались! Кто ж вас отпустит?! — осадил товарищей Савельев.

— Что, думаешь, не отпустят? Да не, нам после такой экспедиции всяко отпуск должны дать.

— Ага, это ты Павлову скажи, что он тебе что-то должен! И медикам из Карантинной Службы!

— Да, Батя крут.

— Он то, как раз, не самое страшное. А вот церберы из КС могут засунуть в «отстойник» на срок больше обычного — это да. О, смотрите, Сатурн!

— А вон и Земля!!!

Народ прильнул к экрану, любуясь голубой жемчужиной. Родные планеты, родные созвездия, все это вызывало огромное желание скорей оказаться, наконец, ДОМА.

А в кают — компании шли горячие обсуждения результатов экспедиции, систематизация полученных результатов с целью выявить общее во всех проблемных планетах и найти — таки ответ, почему происходили все эти неприятности с земными станциями и базами.

— А вы заметили, что на всех планетах, которые мы посетили, не было никаких идентификаторов личности? — спросил Трофимов.

— Ну — ка, ну — ка, интересно, как-то я не обратил внимания, — склонился над монитором Носов.

— У них нет паспортов, гражданства, регистрации и тому подобного.

— Ну, так на некоторых планетах еще и письменности то нет, — фыркнула Катерина. — Или инсекты. Зачем пчеле прописка?!

— Как раз у них то с этим все проще — запаховые метки покажут принадлежность к определенному Улью лучше любого нашего идентификатора. Но что ты, Екатерина, скажешь про миры, в которых уже достигли тех уровней развития, при которых у нас, на Земле, удостоверяющие личность документы УЖЕ были. Хотя бы водительские права.

— А им это не нужно, — вместо девушки, усмехнувшись, ответил знахарь. — Все эти документы направлены на идентификацию личности. Например, при правонарушениях. А на большинстве планет их не было! Совсем.

— Ну не знаю, — протянул Трофимов. — Ну а если несчастный случай, как сообщить родным, если не знаешь, кто жертва?!

— Они там в основном близко живут, все друг друга знают, — предположила Катерина.

— Ага, а если он приезжий?!

— Все гораздо проще, — улыбнулся Дмитрий. — Не забывайте, что на большинстве планет довольно много отдельных личностей, а то и все жители имели контакт с ноосферой. В той или иной степени. А работники аварийных служб или шаманы — в зависимости от уровня развития — обладали навыками соединения с достаточно глубокими уровнями. Чего вполне достаточно, чтобы определить личность и найти родных.

— А у нас еще в середине XXI — го века в паспортах штамп о браке ставили, детей вписывали, — сказал увлекающийся историей Трофимов.

— Зачем? — абсолютно серьезно спросил Дмитрий. Он знал ответ, но хотел, чтобы товарищи сами увидели глубинную суть этих записей. Земляне наперебой начали высказывать очевидные истины.

— Вы можете забыть, как вас зовут? — спросил знахарь, когда поток «умных мыслей» закончился. — Или где вы живете? Или что у вас есть жена или муж и дети? Нет? Только давайте случаи амнезии не рассматривать. Итак, не можете. Тогда вдумайтесь, для чего это надо? А вам не кажется, что эти документы нужны, потому что люди, увы, имеют склонность к…обману? К коварству, лжи, вероломству? Потому что земной мужчина может бросить женщину с детьми, а эти бумажки призрачная гарантия стребовать с него компенсацию? Так что наличие у вас документов, в том числе, связанно и с наличием денег. Взять хотя бы персональные идентификационные карточки с данными об образовании, месте работы, стаже и прочем. Зачем их защищали от подделок, а базы данных всячески засекречивали и защищали от проникновения? Потому что мошенники, манипулируя этими документами, могли провернуть всякие хитрости к выгоде для себя. А жители всех этих проблемных планет на такое принципиально не способны! Они подобного сделать не могут. Но не только из — за того, что у них денег нет. А потому, что у них осознанность выше. И потому что они эмпаты. На посещенных нами планетах нет лжи, коварства и вероломства. Их жителям такое и в голову не придет! И если на физическом уровне еще можно было бы что-то скрыть, то на средних и глубоких слоях ноосферы, если уж совершил или задумал преступление, это тут же появится в Узоре — и станет известно. И отследить человека оттуда довольно легко. Но вы заметили, что на большинстве планет не было ни преступлений, ни полиции, ни законов, ни судов? А жители поступали правильно. По Изначальным Устоям.

— И ведь что характерно — на большинстве планет и государств-то как таковых не было! — сказала Катя. — Или, при сходном уровне развития, формы правления были весьма отличны от земных.

— Да, советы мудрейших, старейшин, временные советы, — согласился Носов.

— Единовластия не было почти ни где. Я бы сказал, жители данных планет идут по пути общепланетных правительств, — сказал Дмитрий. — А у некоторых народов идет активное сотрудничество и с ноосферой, и со Сверхразумами самих планет. То есть существует некий планетарный орган управления, которого физически вроде как и нет.

— Но у нас Мировой Совет тоже всепланетный и даже всечеловеческий с учетом внеземных колоний! И волеизъявление через Сеть. И…

— Так-то сейчас! А раньше?! На протяжении предыдущих 20 — ти с лишним веков?

— Да у них даже столиц нет, — кивнул Трофимов. — Помните по истории, как у нас до ХХII — го века народ в Москву, Нью — Йорк или Шанхай рвался? Да и другие столицы, пока они были.

— Так жизнь там существенно отличалась от жизни в провинции! В лучшую сторону. И возможностей там было гораздо больше, — сказал Гарчев. — Сравнил тоже!

— А у жителей посещенных нами планет особой разницы нет. Ни по уровню комфорта, ни по престижу (впрочем, у них и самого понятия престиж нет!), ни по возможностям. И образование и в городе и в деревне одинаковое. Да и уровень культуры почти везде один.

— Ага, вспомни индейцев! Одни в вигвамах живут, другие — считай во дворцах!

— Да, но там вообще одновременно развиваются приактически сразу две цивилизации. А вот конкуренции, как на Земле в подобных ситуациях, нет! Сотрудничество идет. И живут лесные племена в вигвамах не потому, что бедные и дома построить не могут, а потому что им так нравится! Это их осознанное решение. А иначе они бы себе дома давно уже вырастили! С их то возможностями сотрудничать и со зверями, и с растениями.

— Ну да, а у нас в деревнях без канализации и электричества в нищете народ жить не хотел, только выхода другого не было. Вот и рвались в города. Там, считай, рай был — электричество, вода, удобства, товаров море! Магазины, супермаркеты, бутики всякие.

— Кстати, насчет товаров, — сказал Дмитрий. — Как-то мы с вами уже поднимали вопрос о потреблении, но я тут покопался в информатории и еще мысли появились. На протяжении всей истории человечества люди сталкивались с двумя проблемами. Первая — постоянная борьба за ресурсы — жестокая и непрерывная. От закулисной до открытой, вплоть до военных действий. Вторая — желание многих людей работать поменьше, а получать благ побольше.

— Ну да, людям в большинстве своем больше нравится отдыхать, чем работать, — согласился Носов. — Кстати, этим умело манипулировали практически все мировые религии.

— Не совсем соглашусь относительно манипулирования, — возразил Дмитрий. — Да, со временем вставшие во главе церквей люди использовали религии в своих интересах и интересах мирских властей. Но при самом появлении религии обозначали их, выводя на осознанный уровень, и создавали предпосылки для одновременного решения сразу обеих этих проблем. Этим-то они и были сильны. Так, в исходных своих вариантах все возникшие или специально созданные — это как посмотреть — религии призывали к ограничению потребления. Причем даже учения без Бога типа буддизма. И все они говорили, что надо «понапрягаться конечное время и потерпеть этот напряг», чтобы потом бесконечно отдыхать. В раю, в лучших инкарнациях или, на худой конец, в материализме, на пенсии.

Но найти устойчивое решение обеих этих проблем в рамках материализма гораздо труднее. Потому что все хотят все и сразу! И аскетизм без Бога, тем белее при таком раздутом культе потребления, который постепенно возникает при материализме, просто невозможен! А сделать так, чтобы большинству работать, то есть так или иначе напрягаться, нравилось больше, чем отдыхать — это утопия. Равно как и убедить людей, что надо меньше есть и не надо постоянно покупать новые машины и улучшать свои жилищные условия.

— Оно может и верно, но сейчас на Земле культ потребления все же раздут гораздо меньше, чем раньше, — сказал Носов. — А если вернуться к истории, то к середине XXI — го века мания потреблять получила максимальное развитие. Но потом грянул вызванный в том числе и этим глобальный кризис, который заставил людей пересмотреть часть своих взглядов.

— Конечно, Но даже сейчас человечество в глубине своих потребностей имеет если и не на первом, то на втором месте все то же потребление, — стоял на своем Дмитрий. — Только сейчас оно уже не столько материальное, сколько информационное, но суть то от этого не изменилась. И вспомнив все те же две проблемы, можно увидеть, что вот тут-то и возникает глобальное скрытое противоречие, грубо говоря, духовного и материального. Тем более, что к настоящему моменту экзистенциия Духа, как не крути, у вас, землян, подменена экзистенцией Вещи. Но… Но разрешить противоречие можно лишь на пути поиска состояния Разума и Души, в котором возможен баланс Духа и материи, Замысла и Реализации. И если взглянуть на тему нашего обсуждения с такой точки зрения, то мы сразу увидим, что в духовной сфере начиная с эпохи возникновения ислама никто не предложил ничего такого, что могло бы конкурировать в эмоциях и мыслях хотя бы половины людей с материальными потребностями! Сейчас на Земле царит, простите уж за прямоту, духовный вакуум. Потому как традиционные религии, во многом благодаря поведению своих институтов (то есть церквей), потеряли реальное влияние на умы и эмоции большинства (походы по воскресеньям в церковь и даже соблюдение постов еще не говорят о полноте Веры). А нового «центра аттракции» в духовной сфере, способного вызывать столь же сильные эмоции и ожидания, как стремление к материальным балгам, не возникло. И если (и пока) никто его не создаст, то вряд ли стоит ждать появления у многих людей какого — либо иного Выбора, кроме желания наращивать потребление, смещенного сейчас с чисто материальных предметов в сторону информационно — эмоциональной сферы. Увы, других способов управления экзистенцией, кроме Веры в некие Высшие Силы и Цели и Стремления к Обладанию Вещью (не важно — материальной, или информационной) ваша цивилизация пока не придумала.

— То есть ты хочешь сказать, что пока была сильна религия, она сдерживала рост потребления? — спросил Гарчев.

— В общем, да. К тому же практически все религии в той или иной степени являлись как раз попытками создать системы контроля над уровнем и направлением развития экзистенциального потенциала тех или иных народов. И иногда и на некоторые периоды времени это получалось. Когда же этот потенциал контроля со стороны существующих религий утрачивался, то в умах начиналась смута. И в подобной перспективе возникшая парадигма роста потребления, как ни странно, была едва ли не единственной возможностью направить этот самый экзистенциальный потенциал на что-то не очень разрушительное! Поскольку направить его на некие духовные сферы не получилось (не создали вы, земляне, грубо говоря, новой эффективной религии), а в материальной сфере потребление связано все — таки с созиданием, в то время как прочие проявления экзистенциальных «хочу» в материальном мире в основном направлены на разрушение! Так что культ потребления на некотором этапе развития человечества являлся едва ли не единственным «громоотводом» для растущего и не находящего выхода «экзистенциального потенциала» человечества. Но у этого культа, помимо всего прочего, есть и огромный сакральный минус — общество товарного фетишизма замалчивает смерть, ибо это позволяет многократно увеличивать товарное потребление. Если человек не помнит о неизбежности биологической смерти каждую секунду своего бытия, он превращается в зомби, в полубога, живущего как бы в вечности, стремящегося неограниченно покупать все новые и новые товары: рубашки, ботинки, джинсы, книжки, доступ в виртуальные миры или, хм, космические яхты — у кого на что хватает личных активов. Общество потребления заинтересовано в том, чтобы человек превратился в полубога и не помнил, что есть Истинные Родители Бытия и Изначальные Ценности. В этом главная гадость, ключевая подлость общества подобного типа.

— Не соглашусь, — возразил Трофимов. — С одной стороны да, смерть замалчивается, с другой наоборот, бытует мнение: будем «отрываться», потому как один раз живем, да еще и не знаем, когда умрем! Ну и зачем себя в чем-то ограничивать, если и до завтра можно не дожить?! Так бери от жизни все! Ты прав, Дмитрий, большинство религий себя дискредитировало. И отказавшись от Бога, люди потеряли и некий целостный Образ мира.

— И многие уже не задумываются, что их ждет. И стремятся лишь к наслаждениям.

— Тезис «чтобы больше купить» не совсем верен, — возразил Гарчев. — Вернее сказать так: чтобы больше наслаждаться! Чтобы получить больше удовольствий. А уже они бывают двух типов — мирские и экзистенциальные. Мирские — это пиво с анчоусами перед телевизором на мягком диване. При этом кто-то кайфует от жратвы и водки, а кто-то от созерцания картин или музыки. И это первый уровень экзистенции. На нем эти люди различны. Но при этом и тот, и другой являются ПОТРЕБИТЕЛЯМИ. И тут появляется второй уровень, на котором возникают ТВОРЦЫ. Которые ловят кайф не от того, что ПОТРЕБЛЯЮТ, а от того, что СОЗДАЮТ! И у них кайф или страдания от удач или неудач в стремлении написать музыку или построить звездолет, или создать справедливое общество.

— Хитро! — сказал Павлов. — Я, конечно, смысл слова «экзистенция» знал, но что она может столь прямо и явно влиять на конкретную жизнь людей, не догадывался!

— Не ты один, — заметил Носов. — А теперь осознай, что если кто-то — отдельный человек или группа людей — сможет создать для землян иной способ канализации и направления потока мировой экзистенции, то этот неведомый некто в значительной степени обретет контроль над земной цивилизацией! Вот над чем стоит всерьез подумать-то!

— Да, мысли, конечно, интересные, только вряд ли они нам помогут в поисках ответов на вопрос, почему все эти проблемы возникли именно на этих изучаемых нами планетах, — вздохнул Гарчев.

— Как сказать. Мы же не анализировали еще, как развивался поток экзистенции у ирейцев или инсектов. И тем более не знаем, что случилось бы на проблемных для нас планетах, создай там базы не мы, а скажем, ирейцы или жители Австралии — 1 или Аромидаса, — сказала Катя. — Скорее всего, единственный точно присутствующий общий фактор — это то, что базы были именно наши, человеческие, а значит и проблема не в планетах, а в нас.

— Ага, к тому же местные нам иногда, считай, открытым текстом говорили, что мы для их миров словно вирусы, — сказал Павлов. — Психические и энергетические. И что весь вопрос в том, что мы не так делаем, и что в нас не так! А то мы к ним вроде как с чистым сердцем и открытым лицом, а они в ответ жопой поворачиваются!

— Но проблемы то возникли не на всех планетах в данном секторе космоса, а только на некоторых. Почему? Тоже вопрос, — задумчиво произнесла Катерина.

— Да, это интересно. Иногда планеты вроде бы рядом и похожи, но на одной есть проблемы, а на другой нет!

— Кстати, изучить людей у тебя, Дмитрий, будет возможность, — улыбнулся Гарчев. — Уж недельку то отдыха перед отчетным совещанием в КИК мы тебе выделим! Поездишь, посмотришь на наш мир. Информаторий — это, конечно, круто, но это только образы. Да и мы лишь отдельные представители земной цивилизации. А на Земле увидишь все сам, с людьми пообщаешься. Может еще чего умного в голову придет. А мы вместе с лучшими специалистами КИК будем искать общее в цивилизациях проблемных планет. Тем более что многое то уже нашли. Но вдруг свежий взгляд аналитиков КИК еще что отыщет.

Обсуждения и систематизация собранных данных продолжались до самой Земли. Все были страшно заняты, надо было подготовить отчеты, составить рапорты, навести порядок в информационных базах.

Ованесян носился с тестами и анализами, заполняя бесчисленные отчетные формы. Конечно, специалисты из КИК еще будут все проверять и перепроверять во время недельного карантина. Но он, как главврач, старался провести всестороннее обследование всех присутствующих на борту. Тем более результаты с научной точки зрения были очень любопытными. Все больные, зараженные чем — либо на проблемных планетах, после удаления от оных…выздоравливали! Причем зачастую сами собой! Нет, кому-то, конечно, проводилась поддерживающая терапия, вот только к настоящему времени Ованесян был почти уверен, что они прекрасно выздоровели бы и безо всякого лечения! Взять хотя бы больного с Австралии — 1 или Трофимова. Ну да, Дмитрий его лечил. Но ведь он сам сказал, что болезнь полностью не ушла. А теперь все тесты показывают, что ее нет! Все чисто! И главврач все снова и снова просматривал диаграммы, анализы, записи и приходил к выводу, что, пожалуй, знахарь был прав, говоря, что все эти проблемы связанны именно с данными планетами. Увезли оттуда больного — и все прошло. Значит, либо данные планеты были несовместимы с организмом людей, либо… их оттуда целенаправленно выживали. Но кто?!

Дмитрий охотно помогал Ованесяну в обследовании, тот частенько просил его «посмотреть своими методами, чтобы сравнить результаты», а так же чем ближе была Земля, тем активнее ученые всех направлений рвались «исследовать» и самого Дмитрия. Он не отказывал — в приемлемых пределах. Хотя Трофимов иногда начинал буквально кипеть и «метать молнии», яростно возмущаясь, что друга превратили в подопытную свинку.

— Идите вы на фиг со своими пробирками! Отстаньте от человека! Пошли, Дмитрий, лучше перекусим. А ты не знаешь, что с Катей? Чего-то она какая-то грустная ходит.

Дмитрий лишь пожал плечами и ответил, что в последнее время она с ним общается меньше обычного. Возможно, работы много с отчетностью перед возвращением. Александр хмыкнул и ответил, что может быть так, а может причина и в чем-то другом. В этот момент на его коммуникатор пришел вызов от Гарчева и прогрессор, попрощавшись, удалился в сторону ближайшей станции ВТС. Дмитрий же, спросив Ованесяна, не требуется ли ему еще какая — либо помощь и получив ответ, что пока нет, отправился к себе.

По дороге (а он решил проделать путь пешком) он думал о том, что его ждет на Земле. Он ждал попадания на Землю с таким же нетерпением, как и сами земляне. Земля! Он столько читал о ней, слушал столько рассказов. А вскоре ему предстояло впервые ее увидеть! И он недоумевал, что же может омрачать радость возвращения на Родину! Пока однажды к нему не подошли ребята из физзащиты.

— Дмитрий, мы тут подумали и хотим попросить тебя, — помявшись, обратился к нему Рязанов. — Ты не мог бы, пока будем болтаться на карантине, позаниматься с нами каждый день? А может и по две тренировки в день? А?

— Похвальное рвение, — усмехнулся знахарь, несколько недоумевая от такой прыти. Хотя, следующие слова все разъяснили.

— Ну так скоро все кончиться. Ты же уедешь. Да и на Земле, кто знает, сможем ли мы еще заниматься.

— Да и там то тебе точно не до нас будет! По совещаниям затаскают, а потом ты к себе вернешься. Так что нам хочется по максимуму изучить все, что ты можешь нам дать.

Их расстройство было совершенно искреннее. Они привязались к нему и нуждались в нем, как в учителе. Дмитрий ясно ощущал это. Конечно, за оставшуюся неделю невозможно научить всему, еще очень много осталось, но он понял, что надо постараться дать им как можно больше, включая и методики самообучения, чтобы потом они могли продолжать тренировки сами.

Этот разговор натолкнул его и на другие мысли. А ведь правда, все скоро кончиться. Сначала экспедиция, а потом и его пребывание на Земле. Он вернется на свою планету. Интересно, как там мать, отец, Бернард? А бабка Агафья мается еще со спиной? Надо будет попробовать новые способы лечения из тех, что он узнал в путешествии. Татьянка, наверное, уже замуж вышла. А у Степана наверняка прибавление, они с Настасьей дочку хотели после двух сыновей. Хм, а ведь и сам он уже привык к землянам так, что даже в мыслях имена родного языка переиначивает на земной манер!

Мысли невольно свернули на воспоминания об односельчанах, их болячках, и лишь спустя некоторое время вернулись обратно на «Пересвет». К Кате. То, что возникло между ними, пожалуй, было больше, чем дружба или простая привязанность. Со своей стороны он мог сказать, что испытывает к девушке нежные чувства. Каждый раз, когда он думал о ней, его сердце наполнялось теплотой. Ему хотелось быть рядом, слышать ее голос, видеть улыбку. Защищать и оберегать ее. Хотелось гулять, взявшись за руки, и рассматривать звезды. Но вместе с тем у него рождались не только романтические чувства. Она была его ученицей. И очень способной. Он уважал и ценил ее как профессионала. У нее было много самых достойных качеств — целеустремленность, смелость, отзывчивость, сострадание. И на многие вещи они смотрели одинаково, понимали друг друга с полувзгляда, иногда даже говорили хором и одними словами! Часто дополняя друг друга, будто у них был один поток мыслей! Кто-то начинал, другой продолжал и снова подхватывал первый. А когда они совместно лечили, у него возникало чувство, что они одно целое! Она была как его продолжение, а он ее. Да, она могла бы стать ему прекрасной соратницей или…женой. И ему бы хотелось этого. Разобравшись в себе, он мог твердо сказать, что любит ее! И всем сердцем хотел бы быть вместе! Делать ее счастливой, дарить радость!..

Но имел ли он право рушить ее жизнь? Карьеру? Требовать, чтобы она все бросила и отправилась с ним в его мир? Это был бы непростительный эгоизм! Все же она привыкла жить по — другому. Земля ее Родина, у нее друзья, родные, любимая работа. Но и он не хотел остаться на Земле — ведь у него тоже своя жизнь, своя судьба, свой Путь! Было больно сознавать, что хоть он и любит ее всей душой, лучше будет не бередить девушке сердце своим признанием. В праве ли он будить ответную любовь? Дарить надежду, которой не суждено сбыться?! Она умная и талантливая, у нее большие задатки, ее ждет блестящее будущее, а он вернется домой и по — прежнему останется простым знахарем в своей деревне.

Катерина в это же самое время терзалась теми же мыслями. Только девушка считала себя недостойной Дмитрия. Больше всего хотелось быть вместе! Но просить его остаться она не имела права. А после разговора с Ивановым ей было мучительно страшно думать, что могут сделать с любимым ему подобные. Нет, лучше, чтобы он улетел обратно на свою планету! Только бы им не пришло в голову, что он может чем-то угрожать безопасности Земли! Только бы его отпустили! Но вместе с тем так не хочется расставаться! А бросить все и ехать с ним, нет, на это она, наверное, все же решиться не сможет! Это как шагнуть в пропасть! Но если бы только знать, что он ее любит! Если бы быть уверенной! А что он чувствует к ней на самом деле? Они никогда не говорили об этом. И сама она всегда тщательно скрывала чувства, делая так, чтобы он ощущал только симпатию. Хотя, может быть, и довольно сильную. Но открыться первой? А если он ничего особенного к ней не испытывает?! Если она все это придумала? Если с его стороны ничего кроме просто хорошего отношения нет?! Да он к тому же еще и инопланетянин! Хотя биологически они и совместимы, но все ж таки он не землянин. И хотя она к этому уже вроде как привыкла, но это она к нему привыкла, а вот сможет ли привыкнуть к целой чужой планете, к другим устоям и другому образу жизни? Как же все сложно. Она даже пыталась делать очищение, как ее учил Дмитрий, но каждый раз так и не могла определиться в конце в своих желаниях. Единственное, что твердо решила — не говорить ему ничего о своих чувствах и не удерживать на Земле. Так будет лучше. Для всех. Хотя смириться с предстоящей разлукой и было чудовищно больно!

«Пересвет» сделал еще один прыжок и материализовался непосредственно за орбитой Плутона. Откуда уже на планетарных двигателях подлетел к Деспине — одному из небольших спутников Нептуна, где располагалась карантинная станция высшего уровня безопасности. Здесь всем участникам экспедиции и пассажирам полагалось провести две недели, в течение которых всех их, а также технику и иные грузы должны были чуть ли не буквально разобрать на молекулы, чтобы обнаружить возможные микроорганизмы или иные (в том числе энергетические) инородности, потенциально опасные для Земли. В случае обнаружения каких — либо отклонений или, не дай Бог, чужеродных микроорганизмов, весь состав экспедиции ждали бы строго изолированные герметичные боксы повышенной защиты и последующие исследования и лечение. Так что многие, не смотря на проведенные Ованесяном и его сотрудниками тесты, все равно тряслись. А ну как что — нибудь да выявят?! И прощай отдых! Некоторые даже подходили к Дмитрию и просили опять исследовать их «на заразу».

Одновременно по лазерной связи уже все, а не только выборочные данные из базы данных ГИМПа передавались на Землю. А оборудование, техника и образцы с посещенных планет по мере их проверки и дезинфекции паковались в транспортные контейнеры, чтобы сэкономить время и при прибытии на орбиту Земли сразу же отправить их для изучения.

Дмитрий был активно задействован не только и даже не столько в программе стандартных тестов, сколько в заранее переданных на станцию экспериментах FIB и Академии наук МС. И поэтому он не особо заметил, как пролетели две недели карантина, а потом еще четверо суток полета и вот уже громада ГИМПа вышла на орбиту недалеко от Луны. Откуда прибыли специалисты КИК, чтобы, не смотря на уже переданные с карантинной станции результаты медицинских тестов и анализы, возможно, провести дополнительную выборочную экспертизу. Впрочем, на сей раз земные медики и биологи остались удовлетворены результатами коллег с Деспины и никаких дополнительных анализов для землян проводить не стали. Но вот Дмитрия тщательнейшем образом осмотрели еще раз — просветили всевозможными приборами и взяли кучу анализов (после чего он еще раз подумал, что его методы не в пример лучше. Быстрее, точнее и, главное, гораздо менее неприятны!). И только после получения всех результатов строгая дама из медотдела КИК зафиксировала его допуск на планету. При этом знахарь ясно ощутил, что сделала она это с явным сожалением. Видно уж очень ей хотелось еще поизучать живого инопланетянина!

После этой процедуры члены экспедиции помогли прибывшим с поверхности работникам карго погрузить и отправить на Землю все собранные еще на орбите Деспины контейнеры. Вместе с ними перешли на прибывшие «челноки» и отправились вниз и эвакуированные работники земных баз и станций. Последними, завершив все формальности, покинули ГИМП члены экспедиции. И спустя всего час с небольшим они тоже ступили на поверхность двух космодромов — на острове Рождества в северо — восточной части Индийского океана немного южнее острова Ява и на острове Биак в индонезийской провинции Папуа. Дмитрия и сопровождавших его Трофимова, Егорову, Носова и Гарчева, а также молчавшего всю дорогу встречающего из КИК, представившегося Степаном Селезневым (Катя и Носов подозревали, что он был сотрудником того самого особого отдела) отправили на первый.

Земля поразила знахаря еще при спуске с орбиты: и огромными водными просторами, и громадными мегаполисами. Которые Дмитрий рассматривал, пока «челнок» летел с «Пересвета». Больше всего его поразило количество разного транспорта — воздушного, наземного и наводного. И число разного рода дорог, связывающих индустриальные центры. Трофимов тыкал в окна пальцами, спеша показать и побольше рассказать ему, пока они еще не прилетели:

— Это Австралия. Нам вообще-то не сюда, но тут хитрые восходящие потоки и поэтому мы их на всякий случай обходим. Вон — вон, смотри, знаменитая скала Улуру! Тут раньше равнина была, она одна была в пустыне, я тебе потом снимки покажу!

Дмитрий проводил глазами раскинувшийся вокруг усеченной горы город. Трубы, многоярусные дороги, высотные дома, сменившиеся на окраине на коттеджи. Поток машин, снующие между домами флайеры и глайдеры. Пустыня, низменность, еще города, побережье.

— Вон там, там, эх, уже не видно. Большой Барьерный риф мелькнул. Красивейшее место! К концу ХХI — го века его почти уничтожили, но потом, к счастью, смогли восстановить. Место для погружений суперское! Я был несколько раз. Там теперь огромный курорт. А вот Сидней, самый крупный город Австралии.

Сразу после приземления Дмитрий и его сопровождающие тут же на космодроме пересели на баллистический заатмосферник. И гравитационная катапульта метнула его в один из аэропортов Новой Зеландии — ближайший к штаб — квартире КИК. Поскольку всем им предстояло с корабля сразу, увы, не на бал, а на совещание, то и разместить их решили здесь. Поближе ко всем основным исследовательским и организационным структурам.

— Вообще, сейчас перемещение не проблема, — сказал Александр, подходя к подкатившей к выходу из зоны контроля для персонала вместительную машину с эмблемой КИК на дверях. Она должна была отвезти их в небольшой жилой комплекс для сотрудников, расположенный на территории штаб — квартиры.

Когда умная машина в автоматическом режиме подкатила к прибывшим, Александр приложил руку к встроенной в переднюю дверь панели опознавателя. Устройство считало персональный биокод и открыло двери. Когда все уселись, Трофимов продолжил объяснять Дмитрию детали жизни на Земле, которые в информатории «Пересвета», из которого черпал свои знания о Земле Дмитрий, были отражены лишь в общих чертах:

— Так вот, перемещаться по всей планете можно запросто! И быстро! Можно позавтракать в Европе, слетать на рыбалку в Америку, искупаться и пообедать на Бермудах, а потом успеть поужинать где — нибудь в Японии! Или и вовсе в Антарктиде! Ты не смотри, что она ледяная. Там сейчас тоже города есть. В специальных куполах или у расположенных под ледяным щитом озер. И все это, если разрешат, я тебе покажу! А то получится, что ты на Земле был, но ничего не увидел.

За разговорами дорога прошла незаметно. Дмитрий, глядя в окна, задавал вопросы, а его спутники охотно отвечали. Особо поразили знахаря дорожные развязки, по сложности напоминавшие проекции в трехмерный мир фигур более высоких метрик. Несмотря на интенсивное движение, машина ни разу нигде не останавливалась, лишь иногда сбрасывая скорость. Небольшая задержка произошла только на въезде в сам комплекс зданий КИК. Метрах в пятидесяти справа от ворот, перед которыми остановился доставивший их автомобиль, Дмитрий увидел большую надпись: «Общественная приемная КИК», рядом с которой была размечена специальная стоянка для машин и флайеров тех людей, которые хотели посетить открытую, общедоступную зону штаб — квартиры КИК. А здесь, на служебном въезде, прибывших заставили выйти из машины и пройти процедуру идентификации по генокоду, сетчатке глаза, голосу и параметрам их биофизических полей. Такие же системы стояли и на входах в здания с посадочных площадок летательных аппаратов. Которые, к тому же, могли приземлиться на территории штаб — квартиры КИК только если имели специальный допуск. Нарушителя же сразу же на месте посадки накрывали силовым полем и создавали вокруг него зону повышенной гравитации. Так что выйти из своей машины незваные гости не могли и вынуждены были ждать прибытия тревожной группы Службы собственной безопасности (ССБ) КИК.

Оказалось, что необходимые параметры Дмитрия уже успели внести в здешнюю базу, так что и с ним никаких проблем на контроле не возникло. Спустя еще двадцать минут машина остановилась перед подъездом жилого корпуса. На стойке регистрации гости выяснили, где их разместили. Ключами допуска, открывавшими двери, были их биокоды. Видимо желая доставить инопланетному гостю удовольствие, а может и поразить его, Дмитрия вместе с Трофимовым поселили в апартаментах на самом верху. Знахаря и впрямь поразила огромная квартира, где две комнаты из четырех были отведены под тренажерный зал и ВР — комплекс, а в жилых комнатах стояли виом — трансляторы, подключенные ко всем имеющимся на планете информационным и развлекательным сетям.

— Последняя модель, — с гордостью сказал Трофимов, продемонстрировав с помощью голосовых команд мощь земной развлекательной и информационной индустрии.

На взгляд Дмитрия все это было излишеством. Особенно его огромная кровать с матрацем, подстраивающимся под очертания тела и пожелания лежащего на нем человека и нейрогенератором для создания управляемых сновидений.

Впрочем, среди всех этих наворотов Дмитрий отметил один безусловно полезный — дизайн помещения обладал повышенным морфингом, позволяя жильцу изменять интерьер в весьма широком диапазоне видов и форм. Чем знахарь и не приминул воспользоваться, выбрав из вызванного им на виом каталога оформление комнаты в стиле «русское ретро», чем-то похожее на внутреннее убранство княжеских домов его родной планеты.

Еще одним несомненным преимуществом нового жилья был огромный балкон — терраса, где прямо из пола росла пара живых пальм. С нее открывался потрясающий вид на город, в окрестностях которого и располагался центральный комплекс КИК! Море зелени, пляжи, бассейны. Но как понял Дмитрий, так было не везде. Просто штаб — квартира КИК была специально расположена в курортной зоне. А в обычных городах зелени было маловато. Разве что в пригородах и деревнях. А так леса и кусочки нетронутой природы сохранились лишь в национальных парках и заповедниках. Остальные земли были практически полностью заняты сельхозугодьями и разного рода зданиями. В густонаселенных районах использовали буквально каждый кусочек свободной площади! Дома уходили на несколько десятков, а то и сотен метров под землю и вздымались ввысь порой до уровня облаков. Магазины, стоянки, прачечные, пекарни, мелкие производства часто размещались под землей, где аренда была дешевле. Там же располагались дешевые клубы, бары, дискотеки, казино, компьютерные кафе и залы виртуальной реальности. Все это успел поведать Трофимов, пока они ехали из аэропорта. Он же указал на вездесущие летающие видеокамеры наблюдения, по виду напоминающие уменьшенные копии «тарелок» ирейцев. Пока знахарь осваивался на террасе, одна такая, только, как он понял, не общественной Службы обеспечения порядка (СОП), а ССБ КИК, зависла рядом и несколько секунд внимательно его изучала. Видимо, сравнив с базой данных по внешности и решив, что созерцание окрестностей не является нарушением порядка, а он не собирается прыгать с трехсотметровой высоты, «тарелка» заложила вираж и отправилась к находящемуся ниже бассейну. Там ребятишки устроили баталию, с визгом штурмуя водяную горку, и робот — наблюдатель согласно заложенному в него алгоритму пожелал удостовериться, что это не приведет к каким — либо нежелательным эксцессам.

— Слушай, а откуда на закрытой территории режимного учреждения дети? — спросил Дмитрий у Трофимова, вернувшись в комнату.

— Это дети сотрудников, находящихся в длительной командировке на иной планете. И пока и отец, и мать отсутствуют, а бабушки или дедушки по каким то причинам не могут забрать внуков или уже умерли, дети находятся на попечении детского сада или школы — интерната ведомства. И живут на территории этого комплекса. Они могут свободно перемещаться везде, кроме служебных зон. Туда они попасть не смогут — ты же видел нашу систему идентификации. Генетический тест, индивидуальный спектр биофизических полей, узор рук и сетчатки глаза. Так что все предусмотрено.

Утром за завтраком Трофимов сообщил о приглашении на ознакомительное совещание в КИК. На котором Дмитрий получит возможность познакомиться со всеми главными «шишками» и просто хорошими людьми из разных отделов.

Спустившись вниз, они сели в предусмотрительно вызванный Александром местный автоматический кар. Прогрессор задал маршрут и через десять минут друзья вышли у здания оперативно — ситуационного центра КИК. По пути в малый зал совещаний Трофимов решил показать Дмитрию свой кабинет. В громадном многокорпусном здании у него был свой уголок в одном из кабинетов ОАМ КЭДРа. Стационарный информат, виом, ВР — капсула. В разделенной постоянными, не подвергающимися морфингу перегородками комнате сидело пять сотрудников ОАМ, но поглазеть на инопланетного знахаря прибежало еще человек двадцать. Каждый считал своим долгом на минутку заскочить в комнату по какому-то Страшно Важному Делу или якобы случайно встретиться в коридоре. Вид у всех при этом был жутко занятой — бурную деятельность прогрессоры изображали мастерски. Но знахарь прекрасно чувствовал их жгучее любопытство к своей персоне.

— Не, ну что за народ?! — возмущался Александр. — Что им тут, медом намазано?! Работники, блин! И главное удивление такое искреннее на мордах! Будто не ожидали меня здесь увидеть! Ну а где мне быть, как не на своем рабочем месте?!! Конспираторы! Ишь, зарылись в бумажки! Будто не понятно, что на тебя пришли посмотреть!

— Как они узнали, что мы тут будем?

— Да наверняка дежурные, как только мы в здание вошли, сразу инфу в локалку бросили! Даже в КИК есть представители так называемого СВИ — сообщества всеобщей информированности. Один вред от них! Вечно работать мешают. А тут еще профессиональное любопытство! Блин, лучше бы и не заходили!

— Но если эти из СВИ так всем мешают, то почему вы с ними не боретесь?

— Боремся. Целый отдел в СОП есть. Но этих СВИ — деятелей много и они шустрые, — мрачно изрек прогрессор. — Вирусы всякие делают, закладки в компьютеры. Гении недоделанные. Мне ребята из отдела информационной безопасности СОП рассказывали, что иногда отследят взломщика, приедут, а там пацан лет 12 — ти! Ну, вот и на хрена он пытался базу КИК взломать?! А мне интересно, говорит, слышал, там новую защиту поставили, решил проверить, смогу я ее «крякнуть». Что на это скажешь?!! Или лет десять назад два придурка решили на спор всю систему первичных серверов Глобалнета обрушить. Им интересно было, видите ли, получится или нет.

— Но это же опасно! У вас ведь, как я понял, вообще ВСЕ через Сеть управляется.

— Именно! Представь, что бы было, если бы у них получилось?! К счастью наши предотвратили. Сейчас эти супчики трудятся на благо человечества где-то в одном из закрытых поселений. Пришли, заходи, — Александр провел рукой по сканеру, подтверждая права допуска. Двери разъехались, пропуская их внутрь малого ситуационного центра, где должно было пройти совещание. Дмитрий отметил про себя, что устроено у землян все довольно сложно и вот так запросто влиться в общество, как, например, на Австралии — 1, тут не получится. Все построено на системах идентификации и допуска. Везде — в транспорте, в магазинах, в любых общественных местах, предоставляющих услуги или товары, были свои системы сканирования, распознавания и считывания необходимой информации, а главное, учета и обмена личных активов и обязательств. Так что лично он, попади на Землю один, без сопровождения, вряд ли смог бы вписаться в отлаженную структуру жизни землян. Сейчас же, по словам Александра, ему присвоили определенный статус и данные о нем ввели в Глобалнет. Недаром приборы наблюдения, включая те же мобильные дозорные системы в виде летающих «тарелочек», едва скользнув по нему бдительным оком сканеров, мгновенно теряли всякий интерес. А вот спрятаться на Земле, захоти он остаться незамеченным и не имей своих паранормальных умений, наверняка было бы проблематично. Хотя, как поведал ему друг, желающих, которые хотят это сделать и иногда даже умудряются, хватает. Уж что — что, а обманывают собственные системы люди с удовольствием! Для некоторых это даже сродни эдакому виду спорта. Знахаря подобное отношение поразило до глубины души. Человечество можно было назвать обществом ярых индивидуалистов, страшно изобретательных и с бешенной энергией, далеко не всегда направленной на общее благо.

В зале уже собралось довольно много народа. Результаты работы только что вернувшейся экспедиции интересовали практически всех. Дмитрий ощутил, что многие из присутствующих действительно абсолютно искренне стараются найти ответы на возникшие загадки. Другие же ищут выгоду для себя и больше хотят быть причастными, чем реально что-то сделать. Проходя мимо двух мило беседующих женщин, он с удивлением обнаружил, что на самом деле они друг друга терпеть не могут! И что похлопывающий Носова по плечу улыбающийся старичок излучает просто поразительную злобу и зависть. А угрюмый толстяк в дальнем от входа углу, напротив, на самом деле добрый, но застенчивый. Да уж, любого эмпата в человеческом обществе ждет немало открытий!

Гарчев кратко ознакомил приглашенных на совещание сотрудников КИК в ранге не ниже руководителей секторов и управлений с результатами экспедиции. Его забросали вопросами в соответствии с услышанным и с теми наметками, которые были сделаны во время предыдущего совещания. В принципе все предположения разделились на две группы. Представители первой предлагали сравнить общества на проблемных планетах с ближайшими, аналогичными им, где эксцессов у землян не возникло. Потому как, если за всем этим скрыта чья-то злая воля, то почему она проявилась именно на этих планетах?! Чем и кому они так интересны, что именно их решили очистить от человеческого присутствия?

Сторонники второй предполагали, что надо более детально изучить не отличия от других, а наоборот, сходство самих тех планет, на которых у землян возникли неприятности. И искать источники проблем в этом направлении. Тем более что некоторые сходства уже наметились, вот только непонятно было пока, что это дает. Сделав выборку по критериям, заданным Дмитрием, отдел статистики подтвердил, что на всех проблемных планетах у жителей отсутствует подсознание и в той или иной мере присутствует контакт с ноосферой, а также парадигма взаимодействия ориентирована больше на сотрудничество, чем на конкуренцию. Прогресс при этом идет разными темпами, но везде медленнее, чем на Земле и без характерных для человечества скачков. Впрочем, данные по Ирею, а также Австралии — 1 и Аромидасу позволяли предположить, что темпы развития на подобных планетах имеют тенденцию к нелинейно нарастающему ускорению. Но это требовало проверки.

Все данные с «Пересвета», как и полагалось, для сопоставления и анализа приобщили к уже полученным ранее от других экспедиций. А пока будет проводиться обработка информации, всем предлагалось еще раз все поискать ответы с помощью интуиции и последующего совместного мозгового штурма, который запланировали провести на следующем совещании. И немалая роль в котором отводилась Дмитрию. При этом предполагалось, что число участников этого следующего собрания могло быть сокращено

Когда совещание закончилось, многие подходили к Дмитрию познакомиться и поговорить. Интерес был огромный. Сам же он думал уже совсем о другом. Так как впереди была неделя, которая требовалась специалистам для обобщения и анализа всех материалов, то знахарь хотел использовать это время для ознакомления с Землей. И поэтому наряду с обсуждением каких-то деловых вопросов спрашивал у каждого, с кем общался, совета о том, что, по его мнению, лучше посетить.

— Хорошо, что здесь собрались лишь руководители высшего уровня, — облегченно произнес Трофимов, когда им удалось отделаться от последнего советчика. — А то бы неделя ушла бы на выслушивание советов. И хорошо, что со всех ознакомленных с твоим появлением на Земле взяли дополнительную подписку о неразглашении этого факта. И что ответственность за нарушение у нас серьезная — вплоть до принудительного ментопрограммирования. А то бы обязательно кто — нибудь да не утерпел и тогда еще и всякие журналисты налетели, как мухи.

— Извини, почему как мухи? Они же налетают только на запах, хм, дерьма? — недоуменно произнес Дмитрий. — Я для землян что, сопоставим с экскрементами?

— Нет, конечно! — сконфуженно ответил Александр и тут же находчиво выкрутился. — Я бы сказал, что журналисты налетели бы как пчелы на нектар, но не хочу обижать пчел. Журналисты — они именно как мухи — даже в меде прежде всего ищут дерьмо!

— Занятная профессия, — задумчиво сказал Дмитрий. — В информатории ГИМПа про нее было данных так мало, что понять, в чем смысл работы журналистов, я не смог.

— И не старайся, — хмыкнул Трофимов. — Мы уже пять с половиной веков сами не понимаем.

Вернувшись в свое жилище, друзья решили систематизировать сделанные доброхотами предложения и разработать маршрут недельного путешествия. А интересных мест на Земле было много. Гималаи, Сибирь, Дальний Восток, Антарктида, Северный полюс, туристический комплекс в Марианской впадине, подводный круиз под названием «20 тысяч лье под водой», первобытное сафари в африканском национальном парке и полет на воздушном шаре над водопадом Виктория. Ниагара, Венеция, музеи Европы, пастбища китов, сплав по Амазонке, мангровые леса Азии и Южной Америки, Гренландия и Исландия. Развлекательный мегаполис в Калифорнии, острова Индонезии, филиппинские хилеры. Красивейшие подвесные мосты, выполненные по уникальным инженерным разработкам в Беринговом проливе, например, или между островами Карибского моря. У Дмитрия буквально дух захватывало и глаза разбегались. Выбрать что-то конкретное было весьма и весьма непросто!

— А сам-то ты куда хочешь? — спросил знахаря Трофимов. — К чему душа больше лежит?

— Мне все интересно, но есть некоторые мысли! Меня еще на «Пересвете» заинтересовали Китай и Индия, где были развиты разного рода психофизические практики и боевые искусства. Поэтому хотелось бы там побывать.

— Что ж, с этого можно начать. Ну а поскольку на сегодняшнем совещании я назначен твоим официальным сопровождающим, то поедем вместе! Тибет, Гималаи, монастыри, Брахмапутра! Индийские святыни, Гонконг. Там такой новый развлекательный центр построили! 138 этажей всевозможных удовольствий! А еще турнир по восточным единоборствам! Хотя это, конечно, больше шоу, чем реальное воинское искусство. Но в монастырях, я слышал, есть общины, в которых и по сей день хранят древние традиции настоящих школ боя. Тебе может понравиться.

— Это, конечно, занятно, а вот развлекательные центры я бы, если ты не против, пропустил, — вежливо сказал Дмитрий, внутренне поморщившись. Вчера он бегло посетил вирт — каналы, включая и развлекательные. И решил, что здешние «цивилизованные» развлечения его как-то не прельщают. А вот восточная кухня, которую к тому же так нахваливал понравившийся Дмитрию Лахир Чонгап, знахаря заинтересовала. Тем более, что уроженец Гималаев посоветовал несколько ресторанчиков и порекомендовал некоторые блюда. Так же знахарь хотел посетить отдельные исторические и особенно природные достопримечательности, а также поучаствовать в некоторых земных ритуалах. И, например, чайная церемония его привлекала куда больше похода в ночной клуб.

Когда друзья делали предварительные наброски, виом вспыхнул сигналом вызова. Поскольку место их жительства знали весьма немногие, Трофимов разрешил контакт. Посреди комнаты появилось изображение Кати Егоровой.

— Привет. Составляете планы путешествия? Ну и как, уже определились, куда рванете? — спросила она. — А то могу дать пару ценных советов.

— Спасибо, солнце ты наше незаходящее! — язвительно отреагировал Трофимов. — Твои советы будут в нашем реестре под номерами тысяча первым и тысяча вторым.

— А ты с нами поехать не сможешь? — спросил Дмитрий, которому этого очень хотелось.

— Нет, меня начальство не отпустит. Работы много, надо к следующему совещанию сделать кой — какие выборки и провести ряд тестов. В том числе с самой собой, любимой. Придется день и ночь сидеть в ВР — симуляторах, — ответила Катя, сосредоточенно разглядывая стену.

— Жаль. Я бы хотел, чтобы ты поехала.

Она быстро взглянула на знахаря и отвела глаза, прикусив губу. И тут же, сославшись на то, что ее вызывают по служебному каналу, попрощалась и отключилась.

— Странная она какая-то последнее время, — пожал плечами Александр. — Так, мозги сейчас все равно плохо соображают, поэтому предлагаю начать знакомство с Землей с местного пляжа! Кайтинг, дайвинг, серфинг и прочие развлечения теплых мест ты увидишь и сможешь даже попробовать. А там, глядишь, в голове все уляжется и поймешь, что тебе еще хочется посмотреть и попробовать кроме Гималаев и секретов восточной кухни.

Вернувшись с пляжа, где Дмитрий выполнил cheсk — dive и сходу вызвав немалое изумление старожилов, встал и на серф, и на кайт, друзья наскоро перекусили и продолжили разработку маршрута путешествия. В неделю хотелось впихнуть необъятное! Проспорив почти до самого вечера, они таки смогли разработать оптимальный, как показалось обоим, вариант. Дело осталось за малым — уладить все формальности и выбрать вид транспорта. Это Александр взял на себя. Использовав особый статус Дмитрия, как внеземного гостя, и свое положение сопровождающего, утром следующего дня он с гордостью продемонстрировал выделенный им транспортной службой КИК новехонький супер — пупер флайер. Внешне выполненный в рамках популярного стиля «стремительный объем», но при этом без броского тюнинга, машина была просто нашпигована специальными системами. Тут было все: генератор защитных полей, форсированный двигатель, более мощный, чем на обычных флайерах, бортовой компьютер и даже мобильный медкомплекс последнего поколения.

— Вот, самый лучший, — любовно погладив блестящий бок, сказал прогрессор. — Мирославов лично приказал выделить! Транспортники тряслись как над личным достоянием! Смотри, какие формы! Да еще и с морфингом поверхности. Он даже в тропосферу выходить может! Крейсерская скорость — 9 скоростей звука! А на форсаже и все 11 выдаст! А с виду вполне стандартный аппарат, доступный не всем, но многим. Так что внимания особого мы на нем привлекать не будем. А для службы контроля ближнего околоземного пространства у нас допуск класса «экстра». И для всех станций слежения, кроме принадлежащих спецотделу СОП и самому КИК нас как бы и не существует — вместо нас они будут видеть фантомный образ. Вот так и будем летать — аки призраки. Чтобы внимания лишнего не привлекать и о перемещениях наших знали лишь те, кому положено.

— Девять «махов» — это где-то около 11тысяч километров в час! — удивился Дмитрий.

— А я что говорю — зверь — машина! Так что до Тибета отсюда можно добраться всего за два с половиной часа! Но я думаю, лучше, все же, в некоторых местах снижаться и лететь потише, больше увидишь — по дороге тоже будет на что посмотреть.

Да, чудо — техника была элитной и в то же время неброской с виду. Так что внимание обслуживающих посадочную платформу жилого комплекса штаб — квартиры КИК инженеров и техников привлекло лишь то, что опустившийся в автоматическом режиме флайер не имел на своем борту эмблемы этой организации. Но то, что привлекло внимание внутри особой закрытой зоны, гарантировало отсутствие такового в остальных местах.

Поэтому на садящихся в машину двоих молодых людей никто пристально не смотрел. Мало ли кто, куда и по каким делам летит. В земных режимных организациях еще задолго до появления КИК сотрудники жили под девизом: «Захочешь больше, чем надо, знать — станешь стоя спать!» И привыкли ничему особо не удивляться.

Сев в кресло пилота, Трофимов задал компьютеру режим проверки всех систем и первую точку маршрута. Интеллектуальная система (ИС) вошла в Сеть, и, обработав данные о погоде и загруженности воздушных магистралей, через пару секунд выдала оптимальный маршрут. После чего приятным женским голосом поинтересовалась, кто — пилот или ИС — будет выполнять полетное задание.

— Сейчас ты, — произнес Трофимов. И веселым тоном добавил. — И давай тебе имя дадим, что ли. Предпочитаешь женское или мужское?

— Исходя из доступных мне данных предполагаю, что женское будет предпочтительнее. Но предупреждаю, что согласно циркуляру номер 19/23 — 11 от…

— О, нет! Не занудствуй! А назовем мы тебя, ну, скажем, «Ириной». Или «Иришкой».

— Вы подтверждаете, что в дальнейшим специализированная бортовая интеллектуальная система 35740 должна откликаться на данное имя, произнесенное голосами со спектральным составом любого из находящихся сейчас на борту?

— Да, подтверждаю.

— Принято.

Компьютер замолчал. Включился мотор и тут же к окошку подскочил парковочный робот — шар.

— Ну да, орднунг ист орднунг, — проворчал Александр, вставляя в щель летающего робота свой личный идентификатор. — Отметиться надо обязательно.

— Стартовый створ открыт, директриса старта задана вашему бортовому комплекс — навигатору, — напутствовал их робот, мигнув индикаторами. — Приятного полета.

— Вот в такие моменты я начинаю понимать СВИдетелей, — буркнул Александр, закрывая окно и откидываясь на пилотском сидении.

Путешествие началось. Стартовая катапульта буквально швырнула флайер в небо и лишь гравикомпенсаторы создавали ощущение плавности взлета. Поднявшись в отведенный горизонт, машина встала на автопилот и стала лавировать в плотных транспортных потоках над курортной зоной, мастерски переходя из одного в другой. Дмитрию сплошные многоуровневые потоки — и наземные и воздушные — казались слишком плотными. А что же тогда творится в небе над густонаселенными индустриальными городами?! Знахарь уже привык к передвижению на флайере, но сейчас от маневров «Иришки» дух захватывало. У компьютера, конечно, точный расчет, но дырки среди машин, в которые они ухитрялась нырнуть, зачастую казались безумно маленькими! К тому же, не смотря на обилие следящих устройств, некоторые пилоты не утруждали себя соблюдением правил. Пару раз Трофимов, не стесняясь в выражениях, даже хватался за штурвал. «Иришка» же в ответ на это лишь хмыкала, высокомерно изрекая, что у нее все под контролем — недаром ее уровень эвристического анализа и скорости реагирования на уровне лучших гоночных моделей и превосходит даже характеристики аппаратов СОП, за исключением машин спецотдела.

— Видал?! Эти интеллектуальные системы так быстро обретают характер! И почему-то обычно крайне вредный! А не пора ли нам перекусить перед прыжком в стратосферу? А то потом два часа точно ничего рядом не будет, кроме облаков. Вон там мобильный Макдональдс. Может пристыкуемся?

— Гамбургеры и картошка фри?

— А что?!

— Как врач не советую. Пустая и вредная еда. На пляже была такая торговая точка, с ассортиментом я ознакомился на уровне ощущений — ничего хорошего.

— Зато вкусно. Ну как хочешь. А я поем, — и Александр отдал приказ на стыковку. Когда он расплачивался, предъявив считывателю свой индивидуальный идентификатор, Дмитрий спросил:

— Расскажи мне поподробней про вашу денежную систему, а то я чего-то так и не понял, как она действует. Все деньги в Сети, да?

— Угу.

— Но они не общие, а как бы личные — у каждого своя валюта и свой курс. Так?

— Ну да. У нас в середине ХХI — го века произошел глобальный финансовый кризис. Жуть что было! Считай, вся финансовая система рухнула! Ой, ну куда ж ты прешь?!! — вздохнул Трофимов, когда автопилот уклонился от подрезавшего их флайера, в котором сидела совсем молоденькая девчонка с гарнитурой ВР — связи на голове и, судя по окружающему ее ореолу свечения, с кем-то оживленно болтала, одновременно пилотируя свой аппарат.

— Ну ты видел?! Житья нет от этой «золотой молодежи»! — пробурчал Александр. — Напокупают им родители скоростной техники, а они за рулем или виом — фильмы смотрят, или по ВР — связи болтают. Конечно, системы контроля движения в случае чего перехватят управление и не допустят крупной аварии, но поцарапаться или кусок обшивки оторвать при столкновении с такими вот лихачами вполне реально! Чтоб им!..

Высказав свое возмущение, Трофимов продолжил свой рассказ.

— Так вот, после кризиса была создана общепланетная система электронных денег. Точнее, это даже не деньги, а коэффициенты личной полезности (КЛП). То есть получается, что у каждого как бы своя валюта. И котируется по — разному — ты предлагаешь свои услуги или в Глобалнете или в рамках локальной сети одного из сообществ, к которым могут относиться как общины жителей какого-то городка или района большого города, так и объединения профессионалов по какой-то проблематике, или организация типа КИК. В последнем случае твоя личная полезность оценивается в рамках этой организации, а уже ее полезность — по рейтингам общественной полезности, составляемым ежеквартальным голосованием всех граждан планеты через Глобалнет. А для более чем 150 тысяч различных других профессиональных или местных сообществ, использующих собственные единицы измерения «полезности», «привязанные» к товарам, производимым именно ими, ГИС позволила обеспечить эффективную конвертацию «внутренних обязательств» — как бы «локальных денег» — друг в друга. А сами эти сообщества заменили существовавшие ранее фирмы и компании. Все это вместе взятое вернуло мировую экономику к миру, как у нас говорят, «глобальной деревни» — с ее натуральным обменом, но только уже на более технологичном уровне. И сейчас в Глобалнете, который вообще-то официально именуется Глобальной Информационной Сетью (и многим нравится говорить именно сокращенно от этого — ГИС), происходит примерно равное количество многоступенчатых обменов с использованием перерасчетов КЛП и прямых бартерных сделок. Последние особенно развиты на локальных рынках и в сфере услуг. Любая информация о товарах и услугах (исключая области, засекреченные МС) доступна всем. Каждый может представить свою продукцию и найти партнера для обмена, что зачастую гораздо выгодней, чем что-то продать, а потом другое купить. Тем более, что после появления нанорепликаторов, у нас экономика на почти 75% состоит из оплаты услуг, то есть труда тех или иных специалистов.

— Хм, а как это все защищено? Чтобы кто-то не приписал себе умений и способностей, не выставил их на рынок, не получил потом требуемую ему услугу или товар, а своих обязательств не выполнил и скрылся от ответственности.

— Ну, тут целая сложная система. Она постоянно совершенствуется и усложняется. Все электронные записи о переходе «суммы полезности» одного участника сделки к другому строго конфиденциальны и хорошо защищены. И с личного счета свои показатели полезности только владелец списать может. Ну или его наследник. Но там непростая система допуска, все должно быть подтверждено законом.

— Интересно. А если ты ничего не производишь? Ребенок там или пенсионер?

— Тут есть свои системы начисления отложенной полезности. Детям родители могут завести свой счет и отчислять какую-то сумму от своих обязательств. Ну, скажем, если ребенок набрал столько-то обязательств у парикмахера, то тот вправе обратиться к его отцу за часовой консультацией по юридическим вопросам или к матери за написанием программы, содержащей такое-то количество кодов. Или пересчитать эти личные обязательства в «общие внутренние обязательства» тех сообществ, к которым принадлежат отец и мать ребенка-тогда ту же программу может написать кто угодно из того сообщества, в которое входит мама ребенка, а она потом уже отработает списанное с ее счета в том или ином проекте сообщества. А для пенсионеров своя система: засчитывается прошлый вклад как в локальные сообщества, к которым принадлежал вышедший на пенсию, так и вклад в, условно говоря, общепланетарное благо — последнее особо актуально как раз для сотрудников разных подразделений МС типа нашего. Получается как бы две части пенсии — одна от тех локальных сообществ, в которых ты работал, а вторая — от «всего благодарного человечества». Так что, в общем-то, никто не бедствует.

— А инвалиды?

— Так у нас сейчас их почти нет! Медицина-то шагнула далеко вперед, со многими патологиями успешно боремся. Операции, имплантации, модификаторы, наноботы, нейрокорректоры. Даже тяжелые психические болезни лечим. Или хотя бы снижаем интенсивность проявлений. Так что почти все исправить можно. Ну а врожденных патологий сейчас совсем нет — не зря же мы геном изучали четыре века и теперь профилактика идет еще в преднатальной стадии развития плода. Медики плод с самого зачатия ведут, малейшие отклонения тут же выявляются и устраняются с помощью генной инженерии. А еще, прикинь, некоторые даже цвет глаз и волос ребенка заказывают! Да и пол можно заранее спланировать. Ну а если уж совсем что-то глобальное и даже паранормы и генетики помочь не могут, плод безболезненно для матери устраняется на первых неделях. Но такое редко бывает, сейчас же каждый ребенок желанный и родители обычно проходят полный комплекс обследования и предродовой подготовки. Ну, если уж твердо решили чтобы в их семье родился ребенок. А так стопроцентная контрацепция нанометодами. Это доступно и безвредно для матери.

— Значит, убийство нерожденных у вас все еще практикуют?

— А что делать? Но это бывает крайне редко. Зато от детей теперь не отказываются. Да и сирот охотно берут в семьи, так что детских домов и приютов почти нет.

— А за чей счет все это делается?

— Ну, если человек работал, травму получил, и у него уже накопления есть, то компенсация приходит так же, как по пенсии. Собственно, это и есть пенсия, только не по возрасту, а по инвалидности. Учитывающая, в том числе, и обстоятельства получения травмы — одно дело, если ты поломался во время личного экстремального отдыха, а другое — если, например, во время выполнения спасательной операции где — нибудь в космосе. Да и дотации есть от разных общественных фондов, куда все желающие могут отчислять часть своих сумм личной полезности. Кроме того, больницам, учебным заведениям и иным социальным учреждениям значительно снижены налоги.

Благополучно миновав пару сгущений на границах транспортных коридоров и уклонившись от бело — красного глайдера скорой помощи, передающего на все впереди идущие летательные средства сигнал «уступи дорогу», они благополучно добрались до окраины острова и заскользили над водной гладью. Перед тем, как выходить на баллистический участок проложенного маршрута, Александр решил показать гостю побережье Северного острова Новой Зеландии, заслуженно считающегося одним из наиболее полно сохранившихся в своей первозданной красе природных комплексов Земли.

Вдоль побережья расположились многочисленные пляжи и развлекательные комплексы. У береговой линии было много купающихся и серфингистов, а в воздухе дельта — и парапланов, би — и квадрокайтов. Дальше в море виднелись яхты разных видов и экранопланы. Включая дайверские суда, доставившие на места погружений группы ныряльщиков. Там же скользили по своим патрульным маршрутам суда СОП и АСС (аварийно — спасательной службы). А в воздухе над всем этим великолепием эдакими воздушными «китами» величественно парили несколько дирижаблей. Чуть позже водный и малый воздушный транспорт поредел, и в акватории остались лишь шикарные океанские яхты и экранопланы, сменившиеся потом огромными трансконтинентальными лайнерами. Как поведал Александр, этот вид отдыха — морские круизы «по старинке» и особенно под парусом — снова вошел в моду и на места на всех судах подобного типа был просто ажиотажный спрос. Флайеры и глайдеры тут уже почти не попадались — межконтинентальные воздушные коридоры шли гораздо выше. Чтобы показать Дмитрию красоты Новой Зеландии и Большого Барьерного Рифа, к которому они как раз и подлетали, пришлось составить маршрут, отдаленный от основных транспортных потоков. Сделав круг над самым большим и одним из самых красивых рифов планеты, Трофимов задал режим баллистического прыжка и компьютер, теперь охотно отзывающийся на ласкательное «Иришка», дал предупреждение о необходимости занять полетные кресла. После чего накрыл их амортизирующими противоударными спас — коконами (на случай возникновения аварии или отказа гравикомпенсаторов) и включил режим форсированного ускорения. И спустя двадцать минут в блистер кабины уже заглядывали звезды — машина вышла в верхние слои мезосферы. Подкорректировав направление движения верньерными двигателями, компьютер начал спуск. Совершив пару маневров торможения на высотах в 15 и 5 километров, уже на подлете к точке приземления компьютер возвестил о скором прибытии и, как показалось Дмитрию, ехидно поинтересовался, продолжит ли полет сам пилот или он введет новые данные и продолжит полет в автоматическом режиме управления.

— Может и правы те, кто говорит, что лучше не жениться, — мрачно изрек Александр, принимая управление на себя. — Программы к этой искусственной личности явно писала феминистка! Главное, если программы рассмотреть, все чисто, а какой-то невидимый отпечаток все равно присутствует! И дернуло же меня предложить компу самому выбрать фантома?!! Надо мне было взять мужской вариант. Просто сокращенно бортовой комп — это IRA — от английской фразы «интеллектуальный исследовательский автомат», ну и само вылетело — «Иришка». Назвал бы каким — нибудь Ванькой и долетели бы без подначек!

— Согласно инструкции смена имени невозможна без полной перезагрузки, — тут же сообщила «Иришка». — Для этого вам необходимо произвести посадку. Ближайшая точка предполагаемой высадки…

— Отключу!

Компьютер совсем по — человечески фыркнул и замолчал, продолжая помигивать индикаторами, а на экране высветился длинный перечень инструкций и уложений, согласно которым полностью отключать бортовые компьютеры было строжайше запрещено.

Знахарь отвернулся к окну, трясясь от беззвучного смеха. Трофимов, побагровев, лишь выдавил свистящим шепотом нечто нечленораздельное, после чего твердо произнес:

— Пилот принимает управление на себя! Бортовому комплексу обеспечить режим сопровождения воздушной обстановки и контроля сближения.

И через несколько минут Александр уже забыл о вредности интеллект — системы, наслаждаясь возможностями флайера. Что и говорить, пилот он был прекрасный! Пользуясь тем, что к точке посадки они заходили вне основных транспортных потоков, а также стоящим на их машине опознавателем специального транспорта, Александр за пару десятков секунд разогнавшись до 8 скоростей звука и взмыв на высоту в 9 километров, выполнил несколько виражей и фигур высшего пилотажа, по максимум использовав маневренность и энерговооруженность машины. После чего резко снизился, начав забирать на восток.

— Кажется, мы отклоняемся от первоначально выбранного курса, — обеспокоился Дмитрий.

— Да. Сделаем небольшой «крюк». Сейчас время тайфунов. Раньше эти сезонные катаклизмы вызывали большие разрушения, а теперь мы научились не только управлять погодой, но и собирать подобные процессы в атмосфере, океанах и земной коре во благо себя любимых. Все атмосферные явления, ураганы, смерчи, шторма и прочие атмосферные катаклизмы, а также землетрясения и извержения вулканов специальные службы предсказывают и выделяющуюся при их возникновении энергию разными способами преобразуют и отводят в накопители. Ну а если это сделать ну совсем невозможно, то ее рассеивают, и никаких разрушений не возникает. Вот сейчас одну из таких процедур я и хочу тебе показать. Вон, смотри!

Трофимов развернулся и сбросил скорость, давая Дмитрию возможность все рассмотреть.

Впереди, над океаном, парили огромные платформы, между которыми клубились тучи, били молнии и крутились смерчи. А они будто «съедали» их, постепенно поглощая все буйство энергий, накопившихся внутри охваченной этими «уловителями тайфунов» зоны.

Чуть позже они пролетели над плавучим комплексом, похожим на большой пустой в середине пятиугольник. По углам стояли башни, а грани были сплошь покрыты зеркалами. От углов в сторону океана расходились параболические «усы». Комплекс помимо энергии солнца, собирал также еще и энергию волн. А заодно «гасил» гигантские валы, образующиеся из — за подводных землетрясений и извержений. Дойди они до берегов, образовали бы разрушительные цунами.

— Станция мобильна и поэтому может оказаться в том месте, где ожидается возникновения подводных землетрясений или извержений вулканов. Сейчас она как раз над одним из таких мест, — сказал Александр.

Дмитрий проследил, как в середине комплекса откуда-то изнутри, из глубины, возникли колебания, вода вспучилась, но вскоре снова мирно заколыхалась, как и снаружи граней.

— Интересно, — прокомментировал увиденное знахарь, когда флайер, набрав высоту, снова лег на прежний курс. — Значит, сейчас катаклизмов совсем никаких нет?

— Нет. Безопасности жителей уделяется много внимания. Ну и финансовые убытки исключены. Население растет, заселяются многие ранее недоступные области. На прибрежных и островных территориях стало жить безопасно. Пустыни возделываем, Африку теперь совсем не узнать. В Сахаре города — оазисы. И в Гоби и в других пустынях. Благодаря новейшим технологиям земледелия и орошения, селиться люди теперь могут не только около рек и озер. Энергетика хорошо развита, биотехнологии, транспорт, а это дает возможность развитию поселений в местах, раннее для жительства вообще недоступных. Когда открыли границы и создали Мировой Совет, то изменилось очень многое.

— Наверное, произошло перераспределение и миграция населения?

— Как ни странно, почти нет. Все негры не вернулись в Африку, а китайцы в Китай, и из бедных стран в богатые приток тоже почти не возрос. В основном все остались там, где жили до этого. Хотя никаких этнических, национальных, расовых ограничений для передвижения нет. А законы, хоть и общие, все же несколько отличаются на местах, согласуясь в ряде своих разделов — ну, например, праве на создание семьи — с национальными традициями. Поэтому каждый вполне может выбрать для жительства любое понравившиеся место. Благо по уровню комфорта и возможностей они теперь почти не отличаются. Хотя… На мой взгляд в городах, где расположены крупные корпорации или правительственные здания, жизнь все же лучше. В смысле возможности сделать карьеру. При должном упорстве. Другой вопрос, что это нужно далеко не всем.

— А прирост населения большой?

— Ну как сказать. С одной стороны, в семьях сейчас в среднем по 2 — 3 ребенка. Такого экстрима как раньше — по 10 — 15 — нет. Даже среди афро и азиатов. И бездетных семей теперь тоже нет. Но с другой стороны уровень комфорта возрос, общее благосостояние населения выросло, и каждый может позволить себе вполне приличные условия. Так чтоб в одной комнате по 4 — 5 человек жили, такого нет! А в аграрных зонах коттеджи весьма просторны! Хотя некоторые с таким фанатизмом кинулись улучшать свои жилищные условия, что часто переходят всякие границы!

— Я заметил, — рассеялся Дмитрий.

— Ты про наш номер, что ли? — деланно обиделся Александр, но тут же продолжил: — Можем себе позволить. КИК — организация уважаемая, с высокими индексами социального доверия и нужности. И стесняться нам нечего — бедности то у нас на планете сейчас нет, и бомжей тоже нет. Хотя есть люди, отвергающие общество и не желающие жить по его законам.

— Ты о преступниках?

— Не только. Просто есть те, кто упорно не желает жить в сложившейся на всей планете единой Системе взаимодействия. Странники — кочевники или отшельники. Монастыри, кстати, на мой взгляд, из той же оперы. Некоторые и правда Богу служат, но большинство то от реальности уходят. Хотя у них там как бы своя система, свое общество. А есть одиночки, которые вообще вне любой системы.

— Их не притесняют?

— Ну, вообще-то бывает. Общество не может мириться с теми, кто выделяется сверх неких границ и отрицает вообще все устои. Так что нарушителей законов, инсургентов, отступников и любителей эпатажа чаще всего отселяют в ЗАО. Если поймают.

— Куда?

— ЗАО, закрытые административные образования. Специальные поселения, где содержаться все люди, поставившие себя вне общества.

— Ну а преступность в ее, так сказать, чистом виде у вас еще есть?

— Есть, но в основном это хакерство и мошенничество. Ну и мелкие правонарушения. В большинстве это имущественные преступления, но бывают и насильственные. Да и при задержании подозреваемые могут оказать сопротивление, так что полицейских достаточно много и они специально обучены и вооружены. Преступников ловят, судят, а потом отправляют в ЗАО. У нас сейчас отношение к преступникам сильно другое, чем было еще в XXII — м веке. Сама модель создания и функционирования ЗАО создана на основании подхода к преступникам как к психически Чужим. То есть они живут не по законам нашего коллективного сознания, а по своим личным понятиям. Так вот искоренять преступную среду решили ограничением подпитки ее из среды людей, находящихся в группе с пограничной психикой. То есть тех, которые могут при определенных условиях попасть под влияние инсургентов и принять их асоциальные модели мышления и поведения. А параллельно вот уже почти полтора века идет создание новой идеологии, призванной синтезировать наилучшие образцы старых Традиций и религий с достижениями науки. У нас-то в истории было множество примеров, когда продуманно созданная идеология приносила прибыль своим создателям. Владеть сознанием народа многие хотели, некоторым удавалось. Мы же через многое прошли, и фашизм, и коммунизм, и культ Потребления, как ты говорил, и сектантство. Иногда лидеры настолько переворачивали сознание и ценности людей, что просто диву даешься! Японские летчики — камикадзе, террористы — смертники, Павлик Морозов. Был у нас такой герой, родители в голод зерно прятали, а он их сдал комиссарам, и те их расстреляли. Но тогда живущим в стране под названием СССР людям внушали, что это не ужасно, а правильно. В общем, мы давно уже поняли, что вложить в сознание масс можно многое. Но поняли и другое — что некоторых людей переделать нельзя. А значит, если воззрения этих людей не только сильно отличаются от общепринятых, но и носят деструктивный характер, то их от остального общества надо строго изолировать. А остальным демонстрировать модели правильного поведения, используя для этого все доступные способы, включая все формы виртуал — контентов.

— А тебе не кажется, что это уже сродни навязыванию?

— Ну почему сразу так? Что, лучше было бы решать проблемы с помощью применения физической силы и устрашения? А так многое нам уже удалось решить благодаря правильной пропаганде. И направлению мыслей в правильное русло.

— Ну да, вопрос только в том, кто определяет, что правильно.

— Правительство, Мировой Совет. А на местах есть свои Советы локальных сообществ. Но теперь вся эта правящая элита стала совсем другой. Человечной, что ли. Привилегий у них теперь не особо, а работы много. И чтобы туда попасть, надо несколько лет отработать на общественной работе. В госпиталях, полиции, социальных службах. Чтобы быть ближе к народу и чувствовать его нужды. Приведу пример — после того глобального финансового кризиса всех чиновников переселили в среднестатистическое жилье по реальным среднестатистическим квадратным метрам на человека. И не на бумаге средним, а реально. И жилищная политика сразу улучшилась! То же произошло с общественным транспортом и созданием новых дорог после того, как у слуг народа отобрали их машины с водителями!

Ну а помимо создания и внедрения всеобщей идеологии, для злостных нарушителей закона существует система ЗАО. Закрытых комплексов, где обучают, воспитывают, создают все условия для саморазвития. Как ни удивительно, многие просто не понимают, зачем нужно соблюдать закон. А бывает, и уровень осознанности у них низкий. Сделал такой индивидуум что — нибудь и когда его потом спрашивают: «Зачем?», отвечает: «Не знаю, захотелось». То есть вроде как тело взрослое, а мозги детские. Таких в ЗАО воспитывают, учат получать удовлетворение и удовольствие от какой — нибудь полезной работы. Многие потом прекрасными специалистами становятся.

— Мне кажется, все же главное воспитывать душу. Ведь любое действие идет из сердца через мысли.

— Да, это проблема. Но помимо всего прочего у нас есть новейшие методы психокоррекции. Иногда после курса человека совсем не узнать.

Знахарь покачал головой — все же на его взгляд это было насилием. Изменения здесь насаждались принудительно, а значит, человек-то оставался таким же, просто его впихивали в удобные для большинства рамки, и он вел себя правильно. Но уровень осознанности-то оставался прежним! Все это было не более чем благопристойным фасадом, поскольку если сам человек не будет сознательно растить свою душу, она так и останется маленькой.

Кроме того, действия земных властей основывались все — таки на парадигме манипулирования, а не влияния. Последняя использовалась на том же Ирее, воспоминания о котором были еще свежи. И разница подходов была очевидна. В парадигме манипулирования исход спорной ситуации, как правило, выражается в форме конфликта и чаще всего оказывается нежелательным для объекта влияния. При этом неугодная субъекту влияния информация утаивается и объекту влияния не предоставляется возможности свободного выбора. При подходе же влияния, а не манипулирования, при возникновении спорной ситуации учитывается согласие или его отсутствие на те или иные действия у объекта влияния, ему предоставляется полная информация и дается свобода выбора.

А Трофимов, не заметив ни движения Дмитрия, ни его задумчивости, увлекшись, продолжал развивать тему:

— В ЗАО весьма неплохие условия, люди получают образование, трудятся, развиваются. Ограничиваются лишь их передвижения и некоторые права. Они не могут покидать ЗАО и участвовать в выборах. Нет и такого понятия, как амнистия. Теперь досрочно никто выйти не может. Это тоже включено в систему воспитания — за свои поступки надо отвечать в полной мере. Нанес обществу урон — отвечай по закону и без всяких поблажек. Это дисциплинирует. Многие, зная, что за несколько минут сомнительного удовольствия они могут заплатить несколькими годами жизни, задумываются, а стоит ли оно этого. Сейчас с Глобальной Системой Слежения (ГСС) и новейшими методами криминалистики раскрываемость почти 100%, так что сомневаться в том, что заплатить придется, не приходиться. И срока давности на многие преступления нет. А вообще, преступность проблема двухсторонняя. С одной стороны недочеты государства, с другой стороны отдельные люди — преступники. Государство активно исправляет свои огрехи. А то раньше бывало, что закон использовался исключительно как инструмент давления. На бизнес, например. Даже хочешь сделать все по — честному, но чиновники и инстанции тебя так заедят, что проще закон обойти. Теперь этого нет.

— Но люди то, склонные нарушать устои общества, никуда же не делись.

— Ну а вот людей воспитываем и, если надо, изолируем. Большинство, выходя потом на свободу, становятся полноценными членами общества и к старому уже не возвращаются.

— А общество их принимает?

— Ну, хм,.. — замялся Трофимов. — В общем, да, хотя некое предубеждение все же есть. Но если человек делами доказывает свое намерение быть нормальным, со временем подозрения пропадают. Мы, увы, в большинстве своем не эмпаты и не можем почувствовать, что у него на уме. Вот ты, например, будь Катя не паранорм и специально обученный сотрудник FIB, позволил бы ей остаться наедине с бывшим убийцей — маньяком?! Вот видишь, сложный вопрос. Ну а с другой стороны, нарушая закон, человек должен знать, что его ждет. Это как пятно, смыть которое довольно трудно. И одно дело по глупости и неосознанности закон нарушить, и совсем другое, когда по холодному расчету. Ну а если человек упорно продолжает делать зло, его изолируют навсегда. И запрещают иметь детей, чтобы это не вылезло где — нибудь в будущих поколениях его потомков.

— Но хитрых и расчетливых поймать трудно.

— У нас последнее время стало довольно много паронормов. И с ноосферой они тоже работать умеют. Может не так хорошо, как ты, но умеют. Да и технические средства ГСС впечатляют. Кроме того, как говорил один древний деятель, «можно постоянно обманывать одного или один раз обмануть многих, но нельзя обманывать многих постоянно».

И вообще — что мы все о разных отщепенцах беседуем. Они сами выбрали свою жизнь. Ты лучше вон на что посмотри, — прогрессор снизил высоту полета и сбросил скорость. Из — за облаков показались острова и материковая часть. — Раньше это был очень сейсмоопасный район. Землетрясения, цунами, тайфуны, а с ними сильнейшие разрушения, человеческие жертвы и последующие эпидемии. Теперь же тут жить абсолютно безопасно, все напряжения в коре разряжаются заранее. И часто для этого используются ГеоЭнергетические Станции — ГеоЭС сокращенно.

— Это похоже на методики Ирея.

— Да, ты прав, об этом наши спецы задумались сразу после того, как смогли хоть немного разобраться с тем, какие технологии используют ирейцы. Но в сопоставимых периодах развития они додумались до этого раньше нас. Причем намного. Да уж, в этом смысле сотрудничество со своими планетарными Сверхразумами очень выгодно.

— Дело не только в этом, — ответил знахарь. — Я же уже говорил, что на всех посещенных нами планетах у их жителей не было гордыни и порождаемых ею зависти, жадности, стремления возвыситься и паразитировать на других. Поэтому у них не было, как у вас на Земле, нефтяных, энергетических и строительных компаний — монстров, которые зажимали и клали под сукно любые изобретения, которые позволили бы добывать дешевую энергию, причем делая это на компактных установках, доступных каждой семье, создавать более эффективные и при этом также менее дорогие виды топлив и двигателей или реализовать технологии строительства, которые позволяют возводить дома гораздо менее затратно. Так что, конечно, осознанный доступ каждого жителя планеты к ноосфере — это существенное преимущество, но не только это дало возможность тем же ирейцам совершить такой прорыв. Эмпатия и отсутствие конкуренции, а также бессознательных и потому плохо контролируемых мотивов поведения дает преимущества не меньшие, если не большие. Хотя, впрочем, все эти вещи весьма тесно связаны с возможностью осознанного контакта с глубинными слоями Бытия. Так что все цепляется одно за другое и все есть одно!

— Ну ты как обычно — завернешь, так завернешь, — пробурчал Трофимов, несколько обиженный тем, что сказал Дмитрий. Хотя внутри он и осознавал, что друг прав, но признаваться даже самому себе в том, что земляне выглядят существами гораздо более агрессивными и жадными, чем жители целого ряда других планет, было неприятно.

Несколько минут полета прошли в полной тишине. А потом Александр привлек внимание Дмитрия к появившейся вдали еще маленькой на таком расстоянии цепи возвышенностей:

— Видишь горы на горизонте. Это первые отроги Гималаев, так что уже скоро прибудем.

Внизу пролетали холмы и реки и вскоре живописные зеленые сопки сменились горным ландшафтом. Покрытые снегом и льдом скальные пики, долины, озера. На бортовом компьютере обозначилась Брахмапутра. И пролетев мимо снежных вершин, они опустились на посадочную площадку у ее притока — реки Ки — чу, что на местном наречии значит «Счастливая река».

— Добро пожаловать в Лхасу, бывшую столицу Тибета, — возвестил Трофимов.

И через десять минут путешественники отправились осматривать местные достопримечательности. Город делился на две части — Новая Лхаса и историческая часть. Пересев на открытое такси, друзья поехали на экскурсию. Лхаса была местом легендарным и жила, несмотря на наличие некоторых видов производства, в основном туризмом. Поэтому многое здесь было построено в соответствии с традициями. Было много лавок, лавчонок, мастерских, гостиниц, ресторанов. Часть домов, идущих вдоль главных улиц, была стилизованна под национальную китайскую архитектуру. Многоярусные загнутые крыши, драконы, орнаменты. Другая же была выполнена в традиционном тибетском стиле.

В исторической части все сохранилось неизменным с древних веков. Они посетили монастырь Джокан с множеством скульптур и статуй буддийских божеств, ламаистских святых и тибетских правителей. Искусные скульптурные изображения, фрески, иконы и общее убранство храма производило ошеломляющее впечатление даже на земных туристов. Ну а Дмитрий, на родине которого не было ничего подобного, был просто заворожен. Походив по залам, посмотрев святыни и полюбовавшись из окон на опоясывающую храм площадь Баркхор, бывшую некогда священной и являвшейся к тому же самым большим тибетским базаром (800м в длину!), они отправились на северо — запад, где над городом возвышался дворец — крепость Потала. Когда-то там был просто домик для медитаций, со временем духовные лидеры Тибета Далай — ламы построили на его месте величественный дворец! Он состоял из двух частей — красной и белой. Тринадцатиэтажный центральный комплекс издали смотрелся как огромная белая скала! Вблизи же он выглядел еще великолепней. Более тысячи различных помещений, десятки тысяч святынь и статуй, усыпальницы лам, покрытые золотом и драгоценными камнями, комнаты для медитаций, множество часовен, богато изукрашенных и покрытых уникальными росписями. Огромная библиотека, хранящая бесчисленное количество древнейших книг и рукописей. Тут надо сказать, что сохранить все это богатство монахам помогли новейшие научные технологии. И Дмитрий должен был признать, что некая польза от развития технологий все — таки есть. Хотя если вспомнить технологии долго сохраняющихся предметов Великой равнины… От продолжения размышлений его оторвал появившийся настоятель. Видимо, кто-то из самых верхов КИК или даже МС заранее предупредил местных иерархов о прибытии инопланетного гостя, к тому же знахаря и мага. И поэтому с ним решил пообщаться один из приближенных нынешнего Далай — ламы.

Поговорив с настоятелем, Дмитрий получил редчайшую возможность посетить местную библиотеку и ознакомиться с некоторыми трудами (если не прочитать, то хотя бы осмотреть и потрогать!). Это был поистине бесценный подарок! Ему встретился удивительный фолиант просветляющих священных писаний, написанных древними чернилами, составленными из порошков золота, серебра, железа, меди, перламутра, лазурита и коралла. Каждая строка была написана чернилами другого цвета. Держа в руках такую земную древность, он испытывал благоговейные чувства. Все — таки это было удивительно. И что написали, и что сохранили, и что это дошло сквозь века до наших дней и перейдет потомкам. А еще он ощутил, что и ряд книг, и некоторые помещения фонят целым спектром остаточных магических энергий. Видимо, местные монахи весьма усердно практиковали магические искусства, продолжая делать это и по сей день. Но обсуждать эту тему настоятель не захотел. И Дмитрий не стал настаивать. В конце концов, местные мастера не стали пытаться его «просвечивать», хотя могли бы и попробовать. Но они проявили сдержанность и уважение, а значит он ответит им тем же и не станет любопытствовать, если они не хотят.

Выйдя из Поталы, друзья отправились на запад древней Лхасы, где располагался дворец Норбулинка. Когда-то здесь была летняя резиденция Далай — ламы. И тут ничего не изменялось в течение тысячелетий. А после осмотра замка Дмитрий и Александр смогли насладиться приятной прогулкой по красивейшему парку и посидеть на берегу искусственного озера, вдыхая аромат цветов и созерцая неподвижную зеркальную воду. Здесь все дышало спокойствием и настраивало на медитативный лад. Дмитрий хорошо ощущал исходящую из этих древних мест Силу. Трофимов же, напротив, почему-то чувствовал себя разбитым и даже морщился.

— Ты чего? — спросил друга знахарь.

— Не знаю. Чего-то головная боль накатывает. С чего бы это? Я ж здоров как бык!

Дмитрий сразу же попросил разрешения помочь и, буквально за минуту убрав боль и ощущение тяжести в голове, предложил на сегодня экскурсию. Тем более, что напряженность некоторых энергий в этих местах была выше той, которую мог «переварить» организм Трофимова. Поэтому они вернулись к посадочной площадке и уже на флайере перелетели на 8 км к западу от города, где и заночевали в монастыре Дрепунг. Это было на редкость огромное сооружение! И самое удивительное, действующее! Огромное скопление монашеских обителей, построенных на склонах холма, были соединены между собой переходами и лестницами сразу на нескольких уровнях. Здесь же находились ступы с останками второго, третьего и четвертого Далай — ламы. В монастыре постоянно жили более 10 тысяч монахов, а еще многие приходили и останавливались, совершая обряд «кора» — обход святынь. Поэтому беседуя со здешними монахами и Учителями, более открытыми, чем потальские, Дмитрий смог узнать кое — что новое в отношении здешних верований и психотехнических практик. Некоторые оказались весьма интересными. Увы, узнать что-то о тонкостях заинтересовавшего его древнего тибетского боевого искусства маг — цзал не удалось и здесь.

Однако ему сказали, что некоторые мастера этой системы находятся в путешествии по китайским монастырям, где обмениваются знаниями и опытом с мастерами китайских традиционных искусств. «Что ж, может мне повезет встретить их там», — подумал Дмитрий. Потому что следующим утром их ждали полет к горе Кайлас и последующие перелеты к легендарным китайским горным массивам Удан и Эмей, славящимся расположенными там даосскими обителями.

Величественную белоснежную шапку Кайласа они увидели еще издалека. Она сверкала в лучах восходящего солнца, а по ее склонам с ледников, как и много тысячелетий назад, тонкими ручейками сбегали четыре великие реки Азии, набирая силу и мощь за сотни километров течения по своим неизменным в вечности руслам. Ганг на юг, Инд на север, Сатледж на запад и Брахмапутра на восток. Это место было священным для основных великих азиатских религий, и многие паломники приходили сюда совершить кору, а многие адепты для совершенствования практик и медитаций. Знахарь лично смог ощутить исходящие от священного места особые вибрации.

Тут были индийские йоги, буддисты в оранжевых одеждах, темнокожие непальцы, приверженцы древней тибетской религии Бон. Храмы, монастыри, множество разноцветных трепещущих на ветру флажков, скульптур, крутящихся барабанов. Один из живущих тут тибетцев, лекарь, пригласил их в свой дом. Пока мужчины вели неторопливый разговор о травах, хозяйка выставила на стол более 15 блюд! Отказаться было неприличным и рассматривалось бы как оскорбление. Это Дмитрий узнал из освоенного им перед путешествием массива информации об обычаях и нравах жителей тех мест, которые они с Александром наметили к посещению. Переглянувшись, друзья приступили к трапезе. Завершили трапезу любимым блюдом тибетцев — часуйма, который большинству известен как «тибетский чай». Больше похожий на горьковатый мясной бульон, чем на привычный для большинства чай, поданный напиток кроме зеленого чая содержал еще молоко, гвоздику, кардамон, имбирь и топленое масло яка. И был чуть — чуть соленым.

Одновременно с едой поговорили о священной горе и коре. Если бы было больше времени, Дмитрий с удовольствием тоже совершил обход — вокруг было много прекрасных пейзажей и интересных мест. Но пришлось довольствоваться облетом святой горы, благо в выделенном им флайере была функция камуфляжа, которая позволила лететь достаточно низко и при этом не мешая ранним пилигримам. Некоторые, правда,, как отметил Дмитрий, во время пролета над ними невидимой машины, поднимали головы вверх. Они явно чувствовали летательный аппарат. Когда он сказал об этом Трофимову, тот хмыкнул:

— Ну вот, теперь опять пойдут слухи о таинственных «вимана» из Шамбалы. Ну и ладно.

Правда, оказалось, они не одни такие хитрые. «Иришка» сообщила, что в радиусе действия детекторов фиксируется еще один идущий сходным курсом флайер, который также закрыт камуфлирующим полем.

— Нет, ну вот народ! — возмутился Трофимов. — Это ж строжайше запрещено! Системой «невидимка» оснащены только аппараты спецслужб и внеземного назначения. Но как бы их не отлавливали, все равно находятся любители шикануть! Ну да, это ж так круто иметь такую систему! Перед девчонками выпендриться! А представь, что будет, если такой шустрик на загруженную магистраль выпрыгнет?! Это вон у нас «Иришка» отслеживает любое движение в радиусе до тысячи километров, сопровождая одновременно до полутора сотен движущихся объектов, и автоматически сманеврирует. Причем она имеет системы слежения, позволяющие обнаруживать и аппараты, использующие стелс — режимы — по производимым ими при движении возмущениям воздуха. Но подобные ей бортовые системы — экзклюзив, а у большинства то бортовые компы и системы слежения за обстановкой послабей на порядок и поэтому «невидимка» в городе может спровоцировать крупную аварию. Но даже здесь в пустынном месте это неприятный сюрприз (в исторических местах полеты не приветствуются, туристы и паломники передвигаются пешком или на наземных видах транспорта). Надо бы этих соседей идентифицировать и сообщить в СОП. «Ириша», ты запросила этот борт на предмет идентификации?

— Они не отвечают. Даже внутрисистемный обмен — распознавание с их бортовым интеллектом заблокирован. Я уже передала данные в службу контроля движения (СКД) СОП. Но проследить за ними не удалось — едва почувствовав сканирование, они тут же сменили курс и сейчас удалились от нас уже на пятьдесят километров, наращивая скорость.

— Значит, либо СВИ — детели, либо спецслужбы. Может кто-то решил перебдеть и за нами пустили «наружку». Хотя вряд ли — всем, кому надо, известны возможности нашего «флайера» и они бы нас лучше со спутников «пасли». Ладно, разберемся.

— А нам самим не попадет, что мы пользовались «невидимкой»? — спросил Дмитрий.

— Нет, у нас особые полномочия, а ты у нас спецгость. К тому же пользуемся мы ей первый раз, из лучших побуждений и абсолютно безопасно для окружающих.

Сказав это, Трофимов отдал «Иришке» приказ взять курс на следующую точку маршрута — горы Эмей — одно из двух легендарных сосредоточий даосских монастырей и отшельников.

Сделав спираль над грядой Эмей — шань, они не стали подлетать к намеченному для осмотра комплексу монастырей, а опустились у подножья горы, на склонах которой тот расположился. Дмитрий хотел пройтись пешком, чтобы хоть чуть — чуть проникнуться местной культурой и насладиться экзотическими видами и ощущениями. А посмотреть было на что. Мягкие очертания гор, напоминающие изгиб девичьих бровей. Как поведал им автоматический гид, взятый Трофимовым в стоявшем неподалеку от посадочной площадки павильоне местного туристического центра, местные горы потому и получили такое название. Ведь «Эмей» переводиться с китайского как «прелестные брови красавицы», а «шань» означает «гора». Помимо красивого ландшафта, достопримечательностью здешних места были также панды. Робогид услужливо сообщил, что после почти полного их истребления в ХХI — м веке, популяция была вновь полностью восстановлена, в том числе благодаря и технологиям генетической репродукции.

Дмитрий с наслаждением созерцал красивейшие озера, бабочек весьма впечатляющих размеров и расцветок, а главное, царящую вокруг маршрута их движения удивительную гармонию человеческих построек и природы! Современные города, хотя и стремились к подобному, но такого уровня соразмерности и сочетания с природой похвастаться все — таки не могли. Тут же, казалось, даже время замерло, давая возможность каждому приобщиться к Вечности. Все суетные мысли и ощущения постепенно уходили. А спустя некоторое время и темп ходьбы постепенно снижался, словно само тело хотело подольше насладиться единением с природой и изумительными по гармоничности древними постройками. Многие из которых издали казались игрушечными или сошедшими на землю с картин.

— Эти горы объявлены историческим местом, — пояснил гид, пока они переправлялись на пароме через озеро. Паром был выполнен в традиционном китайском стиле и напоминал миниатюрный домик с многоскатной загнутой крышей. — Тут все осталось как много веков назад. И все новые постройки создавались согласно канонам древних традиций.

Далее, осмотрев несколько достопримечательностей, побродив по паркам и садам, полюбовавшись прудиками и статуями, они на канатной дороге поднялись к монастырю. Подвесной вагончик медленно скользил над живописнейшими склонами, давая возможность туристам полюбоваться видами. Позже они посетили самую большую высеченную в скале статую Будды и, пройдясь по каменной лестнице, с двух сторон окруженной цветущими зарослями, оказались в одном из монастырей. Солнце уже шло к горизонту, окрашивая облака в нежную розовую гамму. И очарованные открывшимися видами и буквально дышавшей умиротворением природой, друзья решили заночевать в монастыре. Благо монахи любезно предоставляли гостям такую возможность, имея для этого специальную гостиницу.

Поужинав с гостеприимными монахами и прекрасно отдохнув на свежем воздухе, путешественники проснулись с первыми лучами солнца и смогли наблюдать тренировки в сразу трех стилях эмейского ушу. Упражнения одной из них настолько заинтересовали Дмитрия, что он с разрешения ее наставника встал в задние ряды учеников и постарался сделать их. Наблюдавший за знахарем Трофимов в очередной раз удивился его способностям-тот почти сразу же стал повторять упражнения практически без ошибок. Что было замечено и ведущим занятия наставником. Он подошел к Дмитрию и предложил ему отойти в сторону. Где стал показывать какие-то сложные (как Александр узнал позже, называющиеся «облачными») движения. Повторив которые, Дмитрий в ответ показал одну из своих «цепочек внутренних превращений». После чего земной мастер, к удивлению Трофимова (ученики местного шифу продолжали упражняться и, казалось, вообще не замечали, чем занимается их наставник с каким-то неизвестным гостем), поклонился Дмитрию и что-то ему сказал. Тот поклонился в ответ и вернулся к Александру.

— И что он тебе говорил? — поинтересовался прогрессор.

— Он понял, что я не землянин и выразил удивление, что те движения, которые я ему только что показал, очень похожи на одну из форм древней школы тай — ян Лун Дао — «солнечного дракона». И пригласил после тренировки поговорить. Я согласился.

Когда занятия закончились, мастер пригласил Дмитрия и Трофимова отведать вместе с ним чжу е цин — уникального зеленого чая, выращенного в монастырских садах холмистых склонов и приготовленного по древнему рецепту. Созерцательное наслаждение изысканным напитком тоже было частью китайской традиции. Как и неторопливая беседа за чаем.

Старый мастер подал чашки, предлагая оценить вкус и аромат напитка. На вид старец казался таким же древним, как сами горы, но высохшее тело его было еще крепко (в чем они могли убедиться на тренировке), а темные глаза светились умом и необыкновенной проницательностью. Неторопливо отхлебнув изумительный напиток, он представил им еще одного гостя — тибетского мастера, приверженца школы боевого стиля маг — цзал, который путешествовал по местам Силы в поисках просветления. Дмитрий сказал, что настоятель одного из тибетских монастырей сказал ему, что такая встреча может состояться и он очень надеялся, что сможет узнать подробнее об этой удивительной древней системе, о которой сведений мало даже в век, казалось бы, содержащих информацию обо всем и вся баз данных.

Они сидели в открытой беседке в глубине сада. С одной стороны видны были выложенные камнем дорожки и утопающий в зелени пруд, окруженный статуями, с другой открывался восхитительный вид на покрытые лесом горы. Снизу поднимался туман, окутывая темную зелень и предавая пейзажу умиротворяющее спокойствие. Воздух был свеж и кристально прозрачен. Все это настраивало на философский лад, и вскоре беседа потекла сама собой, как-то незаметно и при этом вполне органично перейдя с медицины и боевых искусств к теме формирования государств. «Вот уж действительно — что наверху, то и внизу», — подумал Трофимов, осознав, что переход между темами произошел так гладко, что вроде бы разговор шел все время об одном.

— Посмотрите на эти чудесные почки, распустившиеся в хрустальной воде, — сказал тибетский мастер. — Они красивы, безупречны и дарят нам бодрость. И этим похожи на все в природе — безупречное по отношению к самому себе и дарящее себя миру без каких бы то ни было условий! И лишь мы, люди, выпадаем из этой всеобщей гармонии.

— Собранные вместе и надлежащим образом приготовленные, чайные листы дарят защиту от многих болезней, — степенно кивнул учитель школы эмей — пай. — И в этом они похожи на воинов. Недаром именно воины были первыми правителями Поднебесной, ее опорой и гарантами стабильности. Лишь возлагая бремя власти на воинов, народ мог жить спокойно.

— И не только в Китае, — добавил тибетец. — Я был в разных местах и везде в истории были периоды, в которые эти страны и народы развивались особенно успешно — и почти всегда в эти времена правили ими именно выходцы из касты воинов.

— А ведь верно! — подхватил Трофимов. — И в русской истории тоже так — государство на Руси было основано князьями, дружиной, кастой «русских кшатриев»! Не торговцами или учеными, а именно военными! И долгие годы вся аристократия была выходцами именно из семей военных. И юноши всегда обучались в воинских корпусах, чтобы быть защитниками Отечества. А верховный правитель всегда был и главнокомандующим.

— Да, но все гораздо глубже, — сказал тибетец, сделав очередной глоток и прикрыв глаза. — Воины не только хранили и защищали государство — они ВОПЛОЩАЛИ саму его СУТЬ. И именно поэтому они же им безраздельно и правили.

Знахарь был удивлен. То, что земное общество изначально строилось на ущербных принципах, и потому было сродни хроническому больному врожденным заболеванием — в этом он был уже уверен. Но что это заболевание имеет столь глубокие корни и так обширно, он все — таки не подозревал. Какие-то сплошь больные модели развития!

— Ты, я вижу, не согласен с нами. А том мире, где ты родился, известны другие способы достижения гармонии правления? — заметив его озабоченность, спросил старый наставник.

— Я здесь гость и не вправе что-то указывать. И с уважением отношусь к вашей истории. Но подумайте — получается, что большинство ваших систем управления у большинства же народов основаны теми, кто НИЧЕГО НЕ ПРОИЗВОДИТ И НЕ ТВОРИТ. И поэтому в рамках систем правления, созданных воинами, всем людям созданное своим трудом изначально приходилось ОТСТАИВАТЬ. А это значит, что у большинства жителей вашей планеты, включая и самих создателей государств, были изначально высокие уровни агрессивности и стремления к паразитизму. Раз приходилось отстаивать, значит, были те, кто хотел отобрать!

— Ну да, еще на заре истории первобытные племена грабили друг друга. Конкуренция была, что делать. И действительно, многие хотели получить все сразу, причем не работая.

— Что изначально привело к развитию мародерства в глобальном масштабе — на уровне наций! Набеги, а потом и войны за захват новых территорий. И естественно, стоило появиться тому, кто мог защитить, к примеру, мирных селян, их авторитет взлетал до небес! Их уважали, их чествовали. И, главное, с ними делились. Знаете, это напоминает мне эдакий всемирный заговор воинов — давайте разжигать войны и совершать набеги, от которых мы будем защищать. Сначала сами создадим остальным трудности, которые потом будем преодолевать. Ведь если у остальных этих трудностей не будет, то и мы будем не нужны.

А единственный известный мне в вашей истории человек, который задумал сделать систему управления, основанную иначе, скоропостижно скончался, как сказали бы у вас сейчас — «при невыясненных обстоятельствах». Хотя скорее всего его таки убили.

— Кого это ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил тибетец.

— Заратустра, или, в ином наречении, Зороастр. Он во главу основанной им религии поставил мирный труд и творчество. Для тех времен это был труд земледельца и скотовода. К числу же носителей зла были отнесены кочевники, живущие грабежом созданного другими. Однако среда, в которой проповедовал Заратустра, состояла в большинстве своем из кшатриев, которые высшей ценностью считали не созидающий труд на земле или в мастерской, а доблесть в бою. А свойственная добывающим пропитание своим трудом бережливость считалась большим пороком, являясь помехой для проявления воинского духа. И племена, во главе которых стояли воины, воевали порой друг с другом, как мне кажется, только ради того, чтобы не терять воинских навыков. Или, как я сказал ранее, чтобы нагнать страху на остальных жителей и доказать свою полезность и незаменимость.

— А разве там, откуда ты пришел, было не так? — задумчивым тоном спросил старец.

— У нас мало профессиональных воинов. И они больше не воины, а, скорее типа вашей службы охраны порядка. У нас в лесах, увы, еще есть разбойники. И они их ловят.

— Только в лесах? А в городах нет?

— В городах и больших деревнях они промышлять не рискуют. У нас очень сплоченные люди и оказаться в значительном меньшинстве против подавляющего большинства никому не хочется. К тому же, у почти всех наших мужчин есть опыт сражений, если можно так сказать, в команде. И отпор они могут дать любому! У нас нет войн, но иногда еще возникают споры и разногласия между городами или селами, и, если их не удается разрешить словами или однозначно, с помощью фактов, установить, кто прав, то у нас проходят так называемые «поединки истины». У вас на Земле в древности существовал их аналог — ритуал, который назывался Божий суд. Только у вас в схватку вступали один на один, а у нас чаще практикуются групповые сражения. Потому что считается не честным, когда за интересы всех должен отдуваться кто-то один. Поэтому из числа всех бойцов, пожелавших отстаивать честь своих поселений, выбирают лучших и уже они сражаются с таким же числом супротивников. И это не банальная драка, а соревнование состоящих из множества отдельных бойцов единых организмов. Чаще двух, иногда трех.

— Значит, бойцов у вас таки обучают? — спросил тибетец.

— Знания, полученные в спокойной обстановке залов, дают лишь навык, приучая тело делать определенные движения. Это техника. А подготавливаемых для ведения именно групповой схватки бойцов специально учат чувствовать напарников буквально как самих себя, в том числе с завязанными глазами и в любых условиях, поскольку местом проведения «поединка истины» может быть и лес, и поле, и даже болото. И надо уметь действовать слитно с другими, когда ты являешься лишь частью общей, единой системы. Или, еще вернее, организма. А наш способ обучения бойцов у вас назвали бы «прямым путем», то есть способом придти к выражению бесформенного без постижения формы. Поскольку как при обучении, так и собственно при ведении боя нет того, что называют приемами, а есть лишь различные виды изменений тела и проходящих через него и в нем самом потоков внешних и внутренних Сил. А также различные виды передачи и применения возникающих при этом усилий. В результате при бое многих с многими идет непрерывная передача энергии внутри обеих групп сражающихся. И каждый отдельный боец при этом как бы пропускает все потоки Сил через себя или вне себя, перенаправляя их по разным плоскостям. Способов для этого множество, но основных принципов всего два: волна и спираль. Их сочетание в разных направлениях и дает множество форм приложения и использования усилий. При этом на тренировках основное внимание уделяется развитию двух особо важных навыков. Первое — это умение рикошетить Силу от себя и себя от Силы. Чтобы «гуляющая» в общем пространстве сшибки — «ломания» энергия, попадая в бойца, не разрушала его, а рикошетом передавалась по другим направлениям. К примеру, если кто-то из противников нанес удар, защищающийся боец может передать его энергию так, что сам нанесший удар или находящийся рядом член его команды получит мгновенный ответ. Или провалится мимо, потому что тело защищающегося срикошетит от его потока Силы, при этом как бы захватив часть ее для того, чтобы перенаправить в другого супротивника.

— Слаженно сражаться бок о бок, не мешая друг другу, а черпая силы из общего «котла» непросто, — сказал старик. — Это требует готовности к большому внутреннему единству и смирения. Не каждый Мастер сможет стать одним из многих. Ваш опыт достоин уважения. Но неужели же никогда не было так, что победила команда поселения, которое было не право в споре? Ведь исход боя все — таки зависит от мастерства бойцов. И не может быть, чтобы все были равно одинаково сильны. Всегда где-то будет лучшая команда.

— Я побывал во многих местах моего мира и ни разу не слышал, чтобы по прошествии времени не выяснилось, что правы таки были именно те, чья команда победила. Дело в том, что учась чувствовать друг друга, наши бойцы также учатся постоянно просить во время поединка помощи у Великих Изначальных Отца и Матери. Причем в группе проще, условно говоря, «проложить тропу по следам Родителей Мира». В результате бой на самом деле превращается в коллективную молитву! И получается она лучше у той группы, в которой все чувствуют, причем на всех уровнях их душ, что правда за ними! И только их коллективная молитва позволяет всем им достичь во время поединка контакта с Создателями Всего! Кстати, у нас вообще нет обращений к Творцам Сущего с просьбами о милости только для себя. Каждый молится как минимум за всех своих близких, а чаще — за весь свой род. И Всеобщие Отец и Мать помогают лишь тем, кто более прав и един. И я сам был свидетелем действительно удивительных случаев, когда вроде бы как более слабая команда побеждала, а для их противников возникали нелепые, а порой даже смешные якобы случайности, которые сводили их преимущества на нет. Ну, например, у самого сильного бойца в решающий момент зачина поединка лопнула веревка в штанах, и они упали на землю. Или в другой деревне всех поединщиков неправой стороны вдруг прохватил понос.

— Да, занятно. Действительно, похоже, что у ваших народов еще сохранилась прямая связь с вашими Богами и те следят за поддержанием справедливого порядка. Но ты сказал о двух тренируемых у ваших бойцов важных навыках, — заметил тибетец. — А какой же второй?

— Это умение производить действия не одними только своими телом и силой, а как бы неким «захватываемым» бойцом объемом наполненного Силой пространства. Тогда каждое движение становится гораздо более «тяжелым», мощным и способно воздействовать на противника даже без непосредственного соприкосновения с его телом.

— Что ж, это похоже на один из наших самых продвинутых методов, — уважительно произнес тибетец. — А еще я видел похожее в корейском искусстве «чхарек». Ну и, конечно, есть подобное в некоторых внутренних школах ушу.

— А я слышал, что у нас, славян, нечто типа этого очень даже развито в казачьем «спасе» и в той системе, которая получила широкую известность и развитие с середины XXI — го века под названием «русский маятник», — сказал Трофимов.

— Да, согласен, — подтвердил тибетец. — Мне доводилось иметь несколько партнерских поединков с двумя мастерами «маятника» и одним мастером «спаса». И я очень хорошо ощутил, что они двигают не только свое тело, но и словно некий достаточно большой объем окружающего его пространства. Причем не просто двигают, а могут уплотнять или, наоборот, растягивать. Причем, как мне показалось на уровне ощущений, это касалось также и текущего внутри него времени. Очень непросто было сражаться с этими воинами. Поскольку попадая в контролируемый ими объем пространства, я пусть на мгновение, но терял власть над своими движениями. А еще казалось, что в моменты нанесения ударов бьющие части тела этих мастеров становились значительно тяжелее. И больше по размерам.

— Да, интересно, что в столь разных мирах есть все — таки некие общие принципы ведения боя, — сказал эмейский мастер и поднял изящную фарфоровую чашку с чаем. — Думаю, что это верно и не только для воинских искусств. Вот, например, я всю жизнь составлял рецепты чаев. Есть уникальные сборы, состоящие из собранных в разное время листьев чая и лепестков нежных цветов. Один единственный лист, каким бы безупречным он ни был, не наполнит чашу таким ароматом и не принесет душе блаженство. Лишь соединившись вместе, они дарят истинное совершенство. Полагаю, что это сродни той же мудрости, про которую поведал нам наш гость в отношении практикуемого в их мире обряда «ломания» — подлинный баланс всех сил достигается лишь в единстве.

Чаепитие продлилось еще около часа. Слава Богу, темы «планетарного масштаба», как выразился Трофимов, были закрыты и все это время старый наставник и тибетец рассказывали Дмитрию и Александру про разного рода достопримечательности, а также делились секретами заварки разного рода чаев. А в самом конце беседы наставник эмей — пай подарил семена выведенного лично им сорта чайного куста. И Трофимов в очередной раз удивился тому, насколько непосредственным, при всей своей несомненной мудрости, может быть Дмитрий. Он радовался этим семенам так, словно получил ну как минимум ГИМП.

Когда чаепитие завершилось, тибетец стал прощаться. Выяснилось, что его ждет мастер другого направления эмей — пай и опаздывать не вежливо. Дмитрий выразил сожаление, что не сможет составить ему кампанию, хотя очень бы хотел. Но им с Александром тоже надо спешить — на Земле еще столько прекрасных мест, которые он должен успеть посетить. Все засобирались и покинули гостеприимный дом. Старый наставник проводил Дмитрия и Александра до посадочной площадки, на которой стоял их флайер.

Спускаясь с горы, друзья заметили несколько отличавшихся от трудившихся неподалеку монахов группу людей, также работавших на поле. При взгляде на них знахарь сразу ощутил нестабильность и «дырявость» их энергетики.

— Это бывшие наркоманы, — пояснил сопровождающий, заметив его удивление. — В долине есть ЗАО, где они содержаться. Иногда мы проводим экскурсии для этих несчастных и некоторые остаются у нас. Мы готовы взять на себя такую ответственность. У нас они быстрее становятся полноценными людьми.

— Вы содержите наркоманов в ЗАО? — спросил Дмитрий, когда они с Александром подошли к флайеру и, попрощавшись с провожатым, забрались внутрь.

— Наркоманов и хронических алкоголиков, — пояснил прогрессор, садясь в кресло пилота и надевая нейросенсорные шлем и перчатки. — А также ДВР — ов — это сокращение от английского термина depending on a virtual reality — пребывающие в виртуальной реальности. То есть люди, которые безвылазно торчат в ВР повышенной реалистичности. По сути это ведь все социальные инфекции, вот мы их и изолируем. Эти места разделены на зоны для тех, кто хочет лечиться и тех, кто желает жить в мирах иллюзий. У человека должен быть выбор, как жить. Наркотики, выпивка и доступ в ВР там крайне дешевые и хорошего качества. При этом тем, кто хочет стать нормальным, предоставляется бесплатная высококвалифицированная помощь и реабилитация. Монастыри, кстати, в этом огромное подспорье.

— Подожди, вы что, в этих специализированных ЗАО для наркоманов официально продаете людям наркотики?! Но зачем?!! Или вы просто хотите, чтобы они быстрей вымерли.

— Нет. Когда эти СЗАО создавались, то основной целью было лишить прибыли наркомафию, — ответил Трофимов, запуская двигатель. И продолжил уже в полете. — Кстати во всех областях, где выращивание натуральных наркотиков было чуть ли не единственным источником заработка для местного населения (а что скрывать — да, такое было вплоть до конца ХХI века), правительство наладило разные производства. И теперь людям незачем выращивать наркотики, чтобы прокормить семью. А практика работы СЗАО показала, что когда у человека есть свобода выбора, то процент тех, кто окончательно и бесповоротно излечивается, гораздо выше, чем в случае, когда мы лишаем людей доступа к этой отраве. В этом варианте они вроде как бросают пагубное пристрастие, но потом, выйдя на свободу, многие возвращаются к нему вновь.

— А как же ваши хваленые наномедицина и генокоррекция? — удивленно спросил Дмитрий. — Уж с проблемой очищения организма и перестройки его на отвращение к наркотикам они должны справляться просто на раз!

— Да беда то вся в том, что прямо перед тем общепланетарным финансовым кризисом, о котором я тебе уже говорил, были созданы наркотики, механизм действия которых включает в себя нанотехнологии, что позволяет им влиять в том числе и на геном. С целью повышения уровня привыкания и силы воздействия на нервную систему. Увы, есть люди, которые производят их и по сей день. И всех их мы переловить не можем, не смотря на огромную мощь СОП. С воздействием подобных веществ на организм мы, конечно, бороться научились, но есть одно но… Понимаешь, люди, которые крепко подсели на такие наркотики или виртуалку, даже будучи вылеченными от их физиологического воздействия, сохраняют психическое привыкание. Тем более сильное, чем меньше они имеют интересов в реальной жизни. И сейчас основная задача СЗАО для наркоманов и ДВРов — это создание условий для возникновения у них интереса к какой бы то ни было реальной деятельности. Для чего в СЗАО работают лучшие земные специалисты по коррекции психики. Включая и сильных паранормов. Ну а если не получается, то пусть они лучше умрут в изоляции от других и не смогут никого обратить в свою веру. Или, точнее, в свое безверие. Ну что, удовлетворил я твое любопытство?

— Да, занятная у вас система существования получилась. Вроде как все правильно, разумно, но что-то мне в ней не нравится. Бездушная она какая-то, что ли.

— Ладно, не парься ты так! Мы же отдыхаем, в конце концов. Так что давай наслаждаться. А то за подобными размышлениями можно и не успеть прочувствовать все, что нас ждет во время нашего, увы, весьма стремительного путешествия. А время то не ждет, как говорил Элам Харниш.

Сказав это, Трофимов усмехнулся и задал курс на горы Удан — шань. Во время полета Дмитрий провожал взглядом проносящиеся внизу покрытые лесом горы и одновременно все никак не мог отделаться от мыслей о наркоманах. Ему казалось, что проблема гораздо сложней, чем привыкли думать земляне. Наркомания, алкоголизм, телевидение, виртуальные развлечения — все это, в общем-то, различные способы ухода от реальности. Значит, людям все же не так хорошо живется и при всем достигнутом уровне прогресса и комфорта, нарастает и накапливается внутреннее напряжение, пусть и неосознанное. И именно низкий уровень умения осознавать, а часто и нежелание это делать уводят людей в туманные грезы. Стремление забыться — это одна из проблем человечества. Это и подтвердил Александр, сказав, что химическая наркомания отступила в том числе благодаря созданию виртуала, способного давать иллюзии и наслаждения, не уступающие по яркости наркотическим галлюцинациям, но безвредные для физиологии. Но внутренний то личностный мотив — скрыться в иллюзии — не изменился!

За этими размышлениями он и не заметил, как впереди появилась очередная цель их путешествия. Горы Удан — шань, расположенные в северно — западной части центральной провинции Китая Хубэй, встретили их причудливыми пиками, великолепными даоскими святынями и своими не менее легендарными, чем эмейские, школами ушу. Обойти все 72 вершины, на которых высились разнообразные дворцы и храмы, не было никакой возможности. Поэтому весь комплекс они опять осматривали с воздуха. Хотя для этого и пришлось запросить специальное разрешение у региональной СКД, потому что воздушное движение в этом районе было довольно интенсивным — посмотреть чудесные древние горы с воздуха хотели многие и поэтому турфирмы запускали здесь множество тяжелых глайдеров.

При взгляде сверху Дмитрия поразило изумительное единство и гармония с природой. Полюбовавшись на храмы во время полета по сужающейся к низу спирали, они направили флайер к вздымающейся в небо на 1600 с лишним метров вершине Тяньчжуфэн. Именно там располагался заинтересовавший Дмитрия Золотой павильон. Сверкающее золотое сооружение, возвышающееся почти на 5 метров над гладким нефритовым основанием. Подняться к святыне можно было, как и с самого момента ее создания, лишь по каменной тропинке. По склонам клубился туман, над вершинами бежали облака. Трофимов посадил флайер поблизости от одного из даоских монастырей. «Иришка» тут же сообщила внутреннее расписание монахов (прогресс дошел и сюда, хотя внешне ничего не изменилось) и оказалось, что именно сейчас можно понаблюдать тренировку одной из школ тайцзи — цюань. Чем Дмитрий и не преминул воспользоваться.

Множество китайцев в свободных одеждах синхронно двигались во внутреннем дворике. Слаженность и плавность движений впечатляли. Когда тренировка закончилась, Дмитрий смог поговорить с местными наставниками — шифу об особенностях местных стилей. Особенно его интересовали практики так называемой «внутренней работы» — нэй — гун. Ну и, естественно, методики лечения травами и иглами. Поскольку мастера сразу чувствовали в нем ровню и при этом не горделивого, а любознательного и открытого, то охотно демонстрировали свои умения. Их практики работы с внутренней энергией были в чем-то сходны с теми, что использовал он сам, а кое в чем отличались, и поэтому разговор получился интересным для обеих сторон. Дмитрию даже удалось немного разобраться в некоторых тонкостях разных стилей ней — цзя. А также побывать сразу в нескольких расположенных на склонах этих гор школах монастырского ушу. Где он тоже смог обменяться с тамошними мастерами некоторыми навыками работы с энергиями и управления своим разумом. И его сильно удивило, что имевшие такие сильные системы развития внутренних способностей земляне использовали их столь незначительно, отдавая существенное преимущество техническим путям развития своей цивилизации.

Завершив осмотр достопримечательностей района Удан — шань, путешественники решили отправиться в Цзянсу — одно из мест, порекомендованных Лахиром Чонгапом, где по его словам, лучше всего готовили блюда знаменитой янчжоуской кухни. В монастырях они ели вместе с монахами, и еда была довольно скромной, хотя и вкусной. Поэтому, задавая нужный маршрут, Трофимов не скрывал некоторой радости:

— Все, летим в цивилизацию! А то в этих исторических достопримечательностях время будто остановилось! И жратва вся уж больно однообразная! Если не считать чая, конечно.

— А мне понравилось, — задумчиво улыбнулся Дмитрий, устраиваясь поудобней для того, чтобы разглядывать те пейзажи, над которыми они будут пролетать.

Цзянсу встретил их сутолокой и небоскребами. Этот город почти совсем не отличался от других земных городов, виденных Дмитрием ранее на инфозаписях. Огромный, шумный, с нескончаемым потоком наземного и воздушного транспорта. Море магазинов, яркие витрины, снующие по улицам люди. Единственное, почему можно было сказать, что это все же китайский город, а не какой — нибудь еще — преобладание на вывесках иероглифов, а на улицах самих китайцев. Ну какой же Китай без иероглифов! Тут, не смотря на то, что говорили в основном на интерлинге, уважали традиции, и потому хватало каллиграфических надписей разных цветов и размеров!

В ресторане они заказали фирменные блюда — паровую свинину в листьях лотоса, утку, начиненную специями и мясные котлеты «голова льва». Как им пояснил улыбчивый официант (в престижных ресторанах клиентов обслуживали люди, а не роботы), все блюда здесь готовятся исключительно на пару и на медленном огне. Потому что в янчжоуской кухне огромное значение придается натуральным вкусовым ощущениям.

И действительно, все оказалось очень вкусно. Пока они летели к Китаю, «Иришка» успела рассказать много интересного про обычаи и традиции этой страны. И хотя границы были открыты, а государств как таковых не было, на местах все еще сохранялись некоторые особенности, которые стоило учитывать. Например, те же палочки. Конечно, в мировых ресторанах вполне могли подать вилки — ложки. Для «белых». С презрительным оттенком. А разрезать еду ножом на тарелке считалось просто неприличным! Поэтому еда готовилась такими кусочками, чтобы ее было удобно есть палочками. Но знахарь предпочел полное погружение в культуру, которое без еды палочками было бы невозможно. Тут была целая наука, как ими есть, как их класть, как накладывать из общих тарелок в свою. И не дай Бог воткнуть их в еду! Особенно вертикально в пиалу с рисом! Это бы было бы для китайцев дурным знаком и неуважением к местным традициям, так как походило бы на поминальный обряд, где курительные палочки втыкались в песок. Все это друзья узнали еще на подлете к Поднебесной. И Дмитрий даже успел под руководством Александра попрактиковаться в обращении с этим древним столовым прибором. Одновременно расспрашивая «Иришку» об обычаях, нравах и особенностях жизни разных народов. И говорил с ней так много, что Александр тогда даже немного обиделся:

— Ты с ней говоришь больше, чем со мной! А ей бы лучше за дорогой следить, а не болтать!

— Интеллектуальные системы моего уровня могут успешно делать несколько сотен операций одновременно, — высокомерно изрекла «Иришка» в ответ, но, тем не менее, предложила Дмитрию, если у него такое количество вопросов, воспользоваться лучше не речевой формой общения, а подключиться к имеющейся на борту НОИС.

После Цзянсу друзья перелетели в Пекин. Где вначале отправились в запретный город с огромным императорским дворцом, служивший резиденцией для 24 императоров династии Мин и Цин. Обойти его весь не представлялось возможным, так как в дворцовый комплекс входило почти 10 тысяч помещений, с размещенными внутри многочисленными антикварными изделиями и предметами старины. Гид рассказал, что сохранить их в первозданном виде, а многие и восстановить, смогли лишь благодаря продвинутым нано — и компьютерным технологиям. И поэтому здесь, в этом музейном комплексе, в буквальном смысле слова соединились прошлое и будущее.

Потом они махнули к Великой китайской стене, которую Дмитрий заметил еще с орбиты, когда «Пересвет» совершал маневры, а теперь смог лицезреть воочию и даже пройтись по ней, прикоснувшись к древним камням. Это было впечатляюще.

Храм Неба, где находилась удивительная Стена Отраженного Звука. Стоило шепотом произнести что — нибудь, как сказанные слова воспроизводились по периметру в 64 метра! А совсем неподалеку располагалась одна из школ паронормов, которую Дмитрий тоже посетил с большим интересом.

После друзья перелетели к отелю «Бейцзин», где они заранее забронировали номер и в ресторане которого их уже ждали заказанные блюда знаменитой шаньдунской кухни: яйца черепахи, мясо краба с акульими плавниками, молочный суп с орехами и трепангами.

— Странно, в школе, которую мы с тобой посетили, в классах были дети разных возрастов, — сказал знахарь, накладывая себе в тарелку мясо краба.

— Это естественно. У нас так и в общеобразовательных школах, и в университетах. С одной стороны программа единая, а с другой она индивидуальна. Все же материал по — разному осваивают. Кто-то быстрее, кто-то медленней. Теперь мы не равняем всех, заставляя тугодумов и гениев сидеть в одном классе строго отведенное количество часов. Каждый движется с оптимальный для него скоростью. Я вот, например, космонавигацию на раз сдал и освоил очень быстро, а управление наземным транспортом мне далось с трудом. Ну не мое это, не мое! Тест благодаря НОИС — обучению сдал — и ладно. А самое главное, что при такой системе обучения есть возможность для самореализации и обретения себя. Было бы желание, а обучение сейчас доступное. Учиться, переучиваться и совершенствоваться можно хоть сколь угодно долго.

— Это платно?

— Базовая часть нет. И выучиться на какую — нибудь специальность тоже можно, — ответил Трофимов, приноравливаясь к пиале с супом. Он все не мог решить, как это есть. Уж больно неудобной казалась прилагаемая к супу маленькая фарфоровая ложечка с короткой ручкой. — Ну а если ты решишь учиться бесконечно или получить высшие уровни знаний по редким или, наоборот, самым востребованным специальностям, тут уже придется платить.

Следующее утро они начали с экскурсии на Площадь Небесного спокойствия, где на 400 — ах тысячах кв. м. проходило грандиозное представление с красочными драконами и тиграми, которые танцевали и боролись под дробь барабанов благодаря слаженным движениям представителей различных школ ушу. Все это было частью какого-то местного праздника.

Потом посетили завод, где компьютеры собирали компьютеры, монтируя суперпродвинутых роботов. Некоторые чипы были размером с песчинку! А молекулярные биоимплантанты делали некоторых роботов похожими на людей и животных.

Отдохнули друзья в парке Бэйхай, из 68 гектар которого половину занимало удивительное по красоте озеро! Море цветов и зелени, пение птиц, бабочки. Осмотрели Нефритовый остров, перекусили в фешенебельном ресторане Фаньшан и переправились на изящной лодочке на северо — западную часть озера, где располагалась изразцовая мозаика «Девяти Драконов». Откуда дошли до восточной части с многочисленными «садами внутри садов».

— Я больше не могу, — сказал Трофимов, опускаясь на скамью в одном из них. — Ты как хочешь, а я больше с места не сдвинусь! Отдых называется! Я ног не чувствую!

— Ты же прогрессор, человек, прошедший спецподготовку, — добродушно подначил друга Дмитрий. — И это тебе поручили мне все показать, так что это я не должен чувствовать ног.

— Ага, счас!… Не все же умеют набирать энергию отовсюду, где она вообще есть! — шутливо огрызнулся Александр. — Так что никаких дискуссий! У меня привал!

Посидев примерно минут двадцать и насладившись красотами, друзья покинули парк и, сев во флайер, нырнули в ревущий многоярусный поток летательных аппаратов, выбрались из которого уже у изящного здания еще одного намеченного к посещению ресторана — на сей раз сычуаньской кухни. Современное строение было стилизовано под старину и смотрелось хрупкой статуэткой. Тут им подали пельмени «хунтун», при приготовлении которых имела значения даже температура воздуха. Александр с опаской отнесся к этому подсказанному Лахиром блюду, но все обошлось. Хотя мясная начинка и была довольно острой и пряной, было очень вкусно!

Следующим пунктом маршрута был Гуанчжоу. Осуществив взлет, Трофимов откинулся в пилотском кресле и стал массировать виски.

— Не могу прямо, чего-то голова уже третий день периодически ноет! От жары, что ли?! Ириша, сделай воздух похолодней.

— Может это от обилия впечатлений?

— Не знаю. В горах думал, из — за высоты, а тут вроде в низинах города, а все равно болит. И так противно! Может, полечишь?

После проведенного лечения прогрессор приободрился и даже запросил у «Иришки» список мест, которые они могут еще успеть посмотреть до отбоя. Ночью жизнь больших городов не останавливалась, большинство производств, магазинов и контор продолжало работать, да и общий бешенный ритм жизни не уменьшался, но от обилия полученных впечатлений друзья уже и так приустали и потому решили, что надо хорошенько выспаться.

Бывший Кантон в вечерней темноте светился огнями. Побывав на одном из крупнейших на планете заводов по выращиванию биоимплантантов и местной экспериментальной электростанции — одной из всего трех, на которой стояла использующая «темную энергию» установка, аналогичная энергогенераторам ГИМПов, они отлетели на 30 км на северо — запад к подножью горы Кайлинь — шань. Здесь на берегу озера Сили располагался знаменитый вращающийся ресторан Сельского Клуба. На ужин друзья решили полакомиться супом лунхуфен с мясом змеи, леопардовой кошки и курицы, супом из акульих плавников и отваренными в бульоне «ласточкиными гнездами». А заодно посмотреть проводившийся в этом месте как раз сегодня традиционный фестиваль пиротехников. Вначале, как и полагается, подали ароматный зеленый чай в миниатюрных пиалах, потом холодные закуски из мяса, рыбы и овощей, и лишь потом горячее. Дмитрий с опаской пробовал блюда, уже зная от бортового компьютера флайера, что гуандунская кухня славится всякой экзотикой. Тут можно было отведать все, что шевелиться, плавает, ползает. И хоть это было необычайно вкусно, есть червей, обезьяньи мозги или мышей, пусть и в лепестках хризантем или в листьях лимонного дерева, как-то не хотелось. Как и склеенные слюнями, пусть и ласточек, листья и травинки. Но Александр, уже пробовавший «ласточкины гнезда» раньше, уверил его, что блюдо это очень вкусное.

Солнце спустилось к горизонту и наступило время фейерверков. Сотни ракет со свистом взмывали в небо, взрываясь россыпью многоцветных огней. Состоявший из мириад цветных искр водопад света, спускающийся по склонам, отражаясь в темных водах озера, завораживал. А с поверхности воды взлетали тонкие искрящиеся струи, образуя причудливый фонтан самых изящных форм. В ночном небе то и дело распускались огненные цветы. Многие посетители выходили посмотреть незабываемое зрелище. Друзья же какое-то время наблюдали фейерверки через окно, прерывая разговор на взрывы ракет.

— Пошли тоже посмотрим, а то все равно так толком не поговоришь, — предложил Трофимов.

— Идет. Заодно как раз и суп немного остынет. Никогда не думал, что буду есть кошку!

— Леопардовую кошку! — поднял вверх палец прогрессор, делая ударение на первом слове.

Посмеиваясь, друзья вышли на террасу. Уши сразу же заложило от канонады. Залы ресторана были защищены звуковым пологом, а здесь буйство красок дополнилось буйством звуков — различных свистов, завываний и уханий. Но с их приходом как раз начался удивительный по зрелищности фейерверк — водопад, и они ни сколько не пожалели, что вышли взглянуть на это. Высоко на склонах, окружающих озеро, взорвались заряды. Потоки искр каскадом хлынули вниз, ударяясь о скалы, чтобы опять вспыхнуть в ночной прохладе и снова устремиться к земле, вызывая у зрителей восторг и восхищение. На фоне темного неба они казались водопадом самоцветов или маленьких звезд. Это было очень красиво. После на небе вновь взорвались объемные фонтаны разноцветных огненных брызг. Дети, которых, не смотря на позднее время, тут было достаточно, визжали и хлопали в ладоши. Не уступали им и взрослые туристы, специально приехавшие, чтобы насладиться фантастическим зрелищем.

Знахарь ощущал исходившие от находящихся рядом людей всплески энергии и эмоций. Он чуть — чуть сместил восприятие, выйдя сразу на ментальный и эмоциональный Слои Реальности. На котором эмоциональные реакции зрителей тоже напоминали фейерверк. Красота порождала красоту. «Что закономерно!» — подумал Дмитрий.

Насмотревшись, несколько оглушенные, но радостные, друзья вернулись за столик.

— Здорово! У вас много таких потрясающих изобретений! — чуть ли не прокричал Дмитрий.

— Да! Китайцы молодцы, что придумали порох! Это европейцы потом как всегда все извратили, став использовать его в ружьях. Ну что, давай дегустировать супы.

Спустя некоторое время, перепробовав все, Трофимов, удовлетворенно откинувшись на спинку стула, спросил Дмитрия:

— Тебе какой больше понравился?

— Пожалуй, из змеи. Хотя они все вкусные.

Отличительной особенностью хороших ресторанов, имеющих древнюю историю, было, помимо всего прочего, использование натуральных продуктов. Многие из них имели договоры с особыми хозяйствами, где животных, птицу, рыбу и овощи для них выращивали по древним технологиям. Так что, кушая блюдо из змеи, ты мог быть уверен, что это именно змея, а не выращенная в пробирке масса неизвестного происхождения. И не смотря на все успехи генной инженерии и биотехнологий, многие все же отдавали предпочтение не искусственной, а натуральной продукции. Хотя это и было гораздо дороже.

— Слушай, я тебя разорю, — сказал знахарь, наблюдая, как друг расплачивается.

— Ерунда, не бери в голову, — рассмеялся тот, пронося руку над биосканером. — Во — первых, мне приятно тебя угостить, ты же мой друг и гость, а во — вторых, начальство выделило нам на отдых приличный ресурс! Так что ты не меня разоряешь, а Мировой Совет! Не, ну прикинь, после этого тарабаха у меня головная боль напрочь прошла!

— Поздравляю! Экий у тебя организм нелогичный! — засмеялся в ответ Дмитрий. — Хотя в принципе, ничего удивительного в этом нет. Даже с точки зрения обычной физиологии.

— Ну, куда пойдем? — спросил Дмитрий, когда они, закончив трапезу, вышли на улицу. Фейерверки уже закончились, и вокруг стояла приятная тишина. Изящные фонарики освещали дорожки и мостики, отражаясь в неподвижных водах озера.

— Варианта два. Либо в гостиницу, либо на флайер. С одной стороны, "«Иришка» может перенести нас к гималайским восьмитысячникам, пока мы спим. Хотя тут лететь-то всего ничего с нашей скоростью. А потом будем двигаться за солнцем и рассмотрим все в его восходящих лучах, пребывая в одних сутках. Но в гостинице лучше спиться. Кровати удобней.

— Хм, наверно ты прав. Значит, гостиница. А утром можно и пораньше встать. Осмотреть все успеем. А потом в Дели и Калькутту. И на Цейлон обязательно!

— О, завтра ты увидишь такие храмы! И статуи. Одна многорукая Кали чего стоит! Архитектура там совсем другая, — увлеченно рассказывал о предстоящем путешествии Трофимов. В разговорах они дошли до гостиницы и, зарегистрировавшись, отправились в номер. Без споров распределив, кто будет спать в какой из двух одинаковых смежных комнат, оба сразу после душа оправились на боковую.

— День сегодня был на редкость длинный, — уже зевая, проговорил Трофимов, забираясь под одеяло. Дверь между комнатами они не закрыли, чтобы переговариваться.

— И завтра будет не короче. У нас же грандиозные планы.

— Да, отдыхать непросто! — философски изрек прогрессор, закрывая глаза. И через минуту он уже сладко посапывал.

Дмитрий какое-то время рассматривал тени на потолке, вспоминая сегодняшний день. Он много видел и со многими пообщался. Все — таки люди удивительные существа! В чем-то похожие, в чем-то отличные от него и от жителей тех планет, которые они посетили. И планета у них красивая. Хорошо, что сейчас они стали уделять ее сохранению больше внимания. Засыпая, он вспоминал рассветы и закаты в горах, которые ему посчастливилось наблюдать. На родной планете он в горах не бывал и решил, что теперь, вернувшись, обязательно доберется до самых высоких гор своей планеты. И может быть, даже поживет там какое-то время. Уж больно понравились ему горные пейзажи. С этой мыслью он и уснул.

Еще во сне знахарь почувствовал — что-то не так. В сновидения вкралась тревожность. Изменился общий фон ощущения Реальности. Что-то было явно не так и относилось это «не так» именно к нему. Исследовать свой организм и его энергетические структуры он начал еще во сне. У него ничего не болело, и вроде бы все было нормально. Но что-то не давало ему покоя, что-то почти неощутимое, но враждебное. Лучше всего свои ощущения он мог бы описать как инородную враждебность. Что-то проникшее в него извне. И это нечто развивалось — он ощущал его усиление. Оно стремилось разрастись, чтоб начать действовать! Вот именно ощущение изменения чего-то внутри него самого его и разбудило! Направив внимание на глубинные уровни своей Сущности, Дмитрий начал тщательно исследовать свой организм, тут же отслеживая еще только едва начинающиеся изменения. А они уже начались. И не будь он Мастером, ему бы этого почувствовать не удалось! Нечто стремилось разрушить всю его энергосистему! И опоздай он хотя бы на немного, не факт, что произошедшие разрушения потом удалось бы исправить! Купировав воздействие, он проследил источник его возникновения. Им оказался…токсин.

Удивившись до крайности, Дмитрий ограничил его действие и отправился будить друга. Мыслей по поводу отравления у него было много и, хоть он успел отследить начало отравления еще до появления каких — либо симптомов, исследовать его и проследить вероятные последствия он мог. Этим он и начал заниматься, отделив часть сознания и направив внимание на анализ того, какие действия должен был бы произвести попавший в его организм токсин. Другая же часть была в данный момент направлена вовне. Разбудив Трофимова, Дмитрий рассказал ему все, что смог почувствовать.

— Токсин?! Ты уверен?! А ну да, ты же знахарь, глупый вопрос. Извини, я просто еще не совсем проснулся.

— Вот и я удивляюсь. А ты как себя чувствуешь?

— Нормально, — обескуражено протянул прогрессор, на всякий случай прислушиваясь к себе.

— Дай-ка я все же проверю, у меня тоже симптомов сразу не было. Они позже возникли.

Дмитрий внимательно обследовал друга, стараясь выявить сходные воздействия или наличие аналогичного вещества. Но ничего такого у Александра не было.

— Нет, у тебя ничего нет, это только во мне.

— Я сейчас с КИК свяжусь! А ты как?

— Пока все нормально, но я только лишь приостановил отравление и должен начать серьезно лечиться. При этом, поскольку вызвавший отравление фактор я выявить пока не сумел, то на всякий случай лучше будет, если мы сразу же сейчас полетим в ваш медцентр.

— Ты на флайере лечиться сможешь, или лучше здесь останешься?

— Попробую начать прямо сейчас и тогда через некоторое время пойму.

— Тогда давай, начинай, а я с нашими свяжусь. Если я верно помню, ближайший к нам региональный биомедицинский центр КИК в Сингапуре. Правда, он исследовательский, а не лечебный, но, думаю, у них есть все необходимые лекарства и оборудование.

Вернувшись в свою комнату, Дмитрий уселся на пол в позе лотоса, сконцентрировавшись на яде в своем организме. Ему хотелось узнать, что же это такое. Появление токсина в организме удивило его тем, что он не чувствовал его присутствие в еде, воде или воздухе. Иначе он бы почувствовал, что данная вещь для него вредна. А он ничего такого не ощутил! Как такое возможно?! Если бы его укусило какое-то насекомое или вокруг были какие — нибудь опасные для него малые духи, он бы тоже отследил это и смог принять меры до того, как яд попал бы внутрь организма. Но как-то же он туда попал! Во время путешествия с землянами он видел не мало странностей, связанных с тем, как биосферы некоторых планет отвергали их присутствие. А что, если с ним здесь происходит то же самое?! В принципе, такое возможно. И хотя, судя по его ощущениям, здесь дело было все — таки в чем-то другом, он был слишком хорошим специалистом, чтобы не допускать вероятность того, что он ошибается и это странное отравление является именно реакцией Земли на него. И поскольку в этом случае гипотеза о своего рода «иммунном ответе» некоторых миров на появление на них определенных типов иного разума получала развитие, то ему было не стыдно попросить о помощи. И уж тем более признаться, что он, такой крутой специалист, чего-то не знает. У него не было потребности пускать пыль в глаза и «распушать хвост», красуясь перед кем-то, и тем самым теша свою гордыню, которой у него то как раз и не было.

А проникший в его тело яд был сильным, очень сильным. И очень интересным. Проследив то, как это вещество стало бы действовать на организм, не успей он заблокировать его дальнейшую трансформацию и распространение, Дмитрий невольно содрогнулся. Хорошо, что у него так развита чувствительность. Не зря Мирослав гонял в свое время! Проспи он еще хотя бы полчаса — и мог бы уже и не просыпаться, поскольку остановить такие разрушения не сумел бы уже даже он. Набрав полную силу (как это возможно — усиление действия токсина во времени — Дмитрий пока не понимал!), дальше яд действовал бы молниеносно. Мгновенное обрушение энергетической и иммунной систем, рассеивание Живы, уничтожение каналов. На физическом уровне — паралич нервной системы и ураганное развитие дегенеративных процессов в нервной ткани при одновременном поражении сердца и органов дыхания, а также массовый лизис эритроцитов и распад клеток. И смерть. Отчего конкретно он бы умер (остановка сердца, дыхания, инсульт или закупорка всех сосудов) значения бы уже не имело. Еще чуть — чуть — и ни он, ни кто другой уже бы просто не успели ему помочь! Но и это не самое страшное. Этот яд разрушал не только его тело, но и глубинные структуры его энергетической системы. И тем самым лишал его посмертия! Все — смерть бы была окончательная — полностью, навсегда. С таким отравлением знахарь еще не сталкивался!

Поняв структуру и цели поражающих факторов, Дмитрий прежде всего начал восстанавливать и укреплять каналы прохождения Сил. Вначале он только приостановил едва начавшиеся разрушение, теперь же надлежало все исправить. Это было сейчас даже важнее, чем удалить из организма сам токсин. Чтобы уничтожить его, требовалось много энергии, а чтобы ее накопить и управляться с ней, требовались устойчивые каналы проведения потоков всех Стихий. Но на это тоже требовалась энергия. А своей сейчас не хватало. Еще одно действие яда, к счастью отслеженное в самом зародыше — Жива становилась словно вязкой и одновременно рыхлой. К счастью, теперь Дмитрий уже научился брать энергию, в том числе, и из техники. Не зря тренировался еще на Ирее, а потом на «Пересвете» всю дорогу до Земли. Настроившись, он создал мысленный канал, представив текущие в него из энергосистемы здания ветвящиеся молнии. Реально никаких молний не было, хотя на ГИМПе он пару раз вызывал именно такой эффект. Но потом научился сразу преобразовывать электрическую энергию в виды и формы, пригодные для усвоения своими внутренними структурами. В принципе, способы такого преобразования он понял еще на Ирее, познакомившись не только с созданными там устройствами прямого преобразования «темной энергии» в электричество, но и с найденными в информотеке исследованиями земных биологов. Которые еще в начале XXI — го века обнаружили, что некоторые грибы могут получать энергию не только за счет химических реакций, но и за счет прямой конверсии энергии радиоактивного излучения. При которой роль хлорофилла играет меланин. Обдумав все это, Дмитрий еще во время последнего прыжка «Пересвета» к Земле и прохождения карантина стал создавать и отрабатывать свою методику трансформации электричества в формы энергии, которые могла усвоить его Сущность. И сейчас он этот способ применил на практике. Энергия потекла к нему, создавая фундамент для работы с необходимыми Силами. И начал восстановление организма, устраняя успевшие таки возникнуть едва заметные повреждения. Неприятным сюрпризом стало то, что их оказалось больше, чем он ощутил вначале. Все — таки разрушение организма продолжалась, хотя и намного медленнее, чем если бы токсин успел набрать полную силу. Энергетические каналы стали сужаться, а в некоторых местах нарушилась их структура. Продолжая работу, знахарь на всякий случай позвал Трофимова — ему вовсе не хотелось рисковать в случае, если он вдруг не успеет исправить возникшие повреждения и потеряет сознание! Ситуация была весьма необычной и требовала осторожности. Вошедший Александр сказал, что уже успел связаться с КИК и получить распоряжения. Начальство приказывало срочно отправляться обратно. Появление неизвестного яда взволновало всех.

— Ты как, до флайера дойти сможешь?

— Конечно. Только надо еще немного стабилизировать нарушения, — ответил знахарь, вкратце объяснив прогрессору суть своих манипуляций.

— И что мне делать? Просто смотреть?

— Пока да, но ты теперь хотя бы знаешь, что я увидел и в случае чего перескажешь вашим спецам. Если я отключусь — важно быстро привести меня в чувство. Потому что отключившись, я не смогу сдерживать яд, а он в организме меняется — и стремительно. А если он обретет полную силу, то действие его станет мгновенным и необратимым. То есть он меня не только сразу убьет, но и повреждения в организме будут такими, что восстановить его будет уже невозможно.

Дмитрий прикрыл глаза, погружаясь в самолечение, а Трофимов замер, напряженно всматриваясь в друга. Все эта ситуация его настораживала. Это отравление, какой-то странный яд, да и слова знахаря вселяли тревогу. Неужели все так плохо?! Внешне он не выглядел особо больным, ну, может, немного бледным, а получалось, смерть сдерживало только его лекарское мастерство! А что он будет делать, если с Дмитрием что-то случиться?! Сглотнув, прогрессор связался через информат — коммуникатор с «Иришкой» и приказал подогнать флайер к самому входу в гостиницу.

Знахарь восстановил энергоструктуру организма. И сразу же начал работать с Живой, «разжижая» ее и волевым усилием прогоняя по системе, устраняя уже успевшие образоваться сгустки. Трофимов прав — надо вернуться в КИК и тщательно со всем разобраться. При этом Дмитрий почти физически ощущал напряжение переживавшего Трофимова. И послал тому легкий успокаивающий импульс, усиливая его вербальным посылом:

— Ничего, все будет нормально.

Когда они вышли из гостиницы, флайер уже стоял у подъезда. Едва друзья забрались внутрь, как бортовой интеллект сразу же поднял машину в воздух и взял курс обратно на Новую Зеландию. Руководство КИК решило таки доставить Дмитрия не в Сингапурский центр, а в центральный лечебно — профилактический комплекс. На этот раз «Иришка» гнала машину на форсаже по почти баллистической траектории. И развернула бортовой медкомплекс. Возможности интеллектуальной системы флайера были довольно высоки, и при необходимости она могла оказывать полноценную первую врачебную помощь. А так же производить мониторинг с передачей данных специалистам КИК. А при острой необходимости запросить консультации с любым медучреждением планеты.

— Хорошо бы периодически брать анализы и делать тесты, чтобы отслеживать динамику моего состояния, — сказал Дмитрий. — Я и без них обойдусь, но для специалистов КИК такие данные могут оказаться полезными. Это возможно?

— Конечно, — коротко ответил находившийся в ложементе пилота Трофимов.

В воздух тут же взвились мгновенно опутавшие Дмитрия манипуляторы.

— Жду конкретных указаний относительно необходимых анализов, — официальным тоном произнесла «Иришка», когда датчики сканирования психофизических параметров зафиксировались на теле знахаря. Тот дал указания, и данные о его состоянии сразу начали передаваться по закрытой линии в медотдел КИК. — Могу предложить имеющиеся в наличии наноботы и медикаменты. Если чего-то нет в наличии, экспресс лаборатория медкомплекса сможет изготовить их в молекулярном синтезаторе.

— Мне нужна энергия, — сказал знахарь, обдумывая предложение компьютера.

— Могу в течение получаса выделять часть с силового контура двигательной установки. Это не скажется на ее энергопараметрах, — тут же отозвалась "«Иришка».

— Скорость не упадет? — спросил Трофимов.

— Нет. На данном участке траектории отвод части энергии на скорость не повлияет. А в случае надобности можно использовать резервный источник.

— Я мог бы использовать некоторые лекарства для повышения эффективности самолечения, — сказал Дмитрий, начиная принимать в себя потоки энергии с силового контура двигателя. — Но я не знаю названий, могу только почувствовать нужные или сказать, что они должны делать. Хотя объяснять это гораздо дольше.

— Дмитрий, ты можешь использовать БРТ — сканер! — прозвучал из динамика голос Кати. Это бортовой интеллект решил связаться с КИК, где сигнал переключили на Егорову, справедливо решив, что она в данной ситуации может обеспечить наиболее адекватную обратную связь между медиками КИК и инопланетным знахарем. Слышно было, что девушка взволнованна, но сохраняет самообладание. — Флайер оснащен системой такого уровня, что легко может предложить тебе препараты, разбив их по группам и систематизировав по биофизически — клиническим показаниям!

— Это подойдет, — ответил знахарь, подумав, что Катя молодец — это решение поможет ему существенно сэкономить силы и время.

А IRA уже развернула перед Дмитрием медикаментозный бокс. Быстро сообщив псевдоинтеллекту все необходимое, знахарь получил выборку лекарств и смог отобрать нужные. Трофимов сидел и помалкивал, в очередной раз дивясь мастерству лекаря. Подбирая препараты, тот пользовался собственным организмом как чувствительнейшим измерительным прибором. И в принципе данные БРТ нужны были скорее для сидевших на прямой телеметрии врачей КИК, а самому Дмитрию никакие приборы нужны не были! Конечно, прогрессор знал и уже ни раз видел, как работает Дмитрий, но каждый раз это его изумляло и восхищало.

Знахарь тем временем отдавал распоряжения «Иришке», разделяя выбранные лекарства по каким-то своим хитрым принципам. Позже он снова погрузился в себя, продолжая исцеление. На этот раз он помогал себе, используя еще и биорезонансный сканер — корректор. При этом у знахаря с бортовым интеллектом образовалась какая-то непонятная Трофимову связь. Это было немыслимо, но машина понимала Дмитрия без слов, сразу же меняя наборы препаратов. Манипуляторы двигались вокруг знахаря, через равные промежутки времени считывая информацию и забирая анализы. Из стены вдруг материализовался стакан воды, Дмитрий взял его с закрытыми глазами, выпил, вернул. Все это было таким согласованным действием, будто он и "«Иришка» были одним целым! Когда знахарь вошел в резонанс с ирейской машиной и она поехала, это было удивительно, но она изначально была создана по этому принципу. Сейчас же он проделывал тот же фокус с обычной человеческой техникой! Что было уже выше Сашиного понимания.

Дмитрий продолжал самолечение. Теперь можно было заняться ядом. Хорошо бы оставить его в организме до медцентра, чтобы ученые получили возможность все исследовать, но блокада отнимала слишком много сил. К тому же он позаботился, чтобы специалисты получили образцы его содержащей странное вещество крови. Ему же носить в себе бомбу, пусть и нейтрализованную, совсем не хотелось. И он начал перерабатывать токсин, благо энергии для этого сейчас было в избытке. То, что он при этом делал, этот средневековые земные алхимики оценили бы по достоинству — знахарь «переплавлял» опасное вещество внутри себя, трансформируя его в уже безвредные соединения. И делал это виртуозно. Главное тут было отследить все распространившиеся по организму молекулы токсина. И вывести их. Поскольку Дмитрий подозревал, что токсин имел способность к самовосстановлению, создавая в организме «мозаику» распределенных нейтральных компонентов, способных потом соединяться, вновь воспроизводя молекулу токсина. Чтобы помочь организму и предотвратить появление возможных вторичных и сопутствующих инфекций, знахарь запросил "«Иришку»" ввести ему в организм наносоединения фуллеренов с антителами большинства известных землянам болезнетворных агентов.

— Не переживай ты так, — не открывая глаз и продолжая работу, подбодрил знахарь Александра, чувствуя исходящее от того сильное волнение. — Теперь уже все нормально.

— Да? Это хорошо. Ты держись, мы уже подлетаем. Сейчас на снижение пойдем.

С учетом разницы во времени с Китаем здесь уже наступило утро. К моменту посадки Дмитрий был фактически здоров, и необходимость в спешке отпала, но «Иришка» все равно провела флайер, пользуясь скоростными эшелонами для спецтранспорта.

У здания медцентра их встречали врачи с приготовленным на всякий случай передвижным реанимблоком. Хоть данные, передаваемые с борта флайера, и были уже совершенно нормальными, медики решили подстраховаться. Первой к флайеру подбежала Катерина. Дмитрий ощутил исходящую от встречающих самую разную гамму чувств. Кто-то, как и Катя, волновался, кто-то был недоволен, что ночью всех подняли по тревоге, а кто-то горел энтузиазмом исследовать столь редкий случай.

Обследования заняли довольно много времени. Заполучив такой интересный объект, ученые кинулись изучать его с буквально маниакальным рвением. Как и предупредил Дмитрий, у него ничего не обнаружили. Медики вынуждены была констатировать, что он совершенно здоров. А вот в образцах крови, взятых еще во время пребывания знахаря на борту, обнаружился тот самый загадочный токсин. Правда, в микродозе. И, как оказалось после его комплексного изучения, опасный исключительно для иномирянина. Всего лишь небольшие по отношению к землянам отличия в геноме, обмене веществ и энергообмене организма — но именно это оказалось критичным для действия данного токсина! А для землянина он никакой угрозы не нес. Причем сам токсин вполне мог образоваться в одном из блюд естественным путем — правда, при весьма редкостном сочетании факторов, но мог. Так что по началу ничего криминального в случившемся не увидели. Но, создав на компьютере математическую модель процесса отравления, ученые пришли в ужас. Токсин был удивительно избирателен и чудовищно летален именно для таких живых существ, как Дмитрий! Причем, едва вступив в контакт с их организмом и начав разрушение, он становился неудержим! И то, что гость каким-то фантастическим образом почувствовал его, когда процесс еще не перешел в критическую стадию, было чудом. Хотя почему этот токсин не начал действовать сразу, а прождал несколько часов, было загадкой. Ученые тут же стали строить версии — к примеру, нечто в организме именно Дмитрия, прошедшего специальную подготовку, изменило стандартную схему действия основных разрушительных компонент этого токсина. Например, необычный спектр энергий в биофизической структуре или не совсем обычный обмен веществ. А его неподготовленного сородича этот токсин убил бы буквально за минуту. Причем необратимо. Выяснение этих особенностей требовало более длительных и тщательных исследований, увы, не возможных, потому что другого жителя родной планеты Дмитрия на Земле не было. Поэтому что, собственно, говорить гостю, вызвало большие споры. Катерина, слушая рассуждения коллег, только усмехнулась. Уж кто — кто, а Дмитрий-то с его мастерством и опытом все прекрасно знал и сам! Но в одном он был прав — у людей огромная тяга к разного рода тайнам, секретам, умалчиваниям — и все либо в благих целях, либо для того, чтобы «кто чего плохого не подумал».

Но вскоре эти рассуждения отошли на второй план, вытесненные предположениями о том, как, черт побери, как этот инопланетник сумел сам, почти без помощи со стороны, излечиться от такой заразы? Земные специалисты снова и снова просматривали записи с борта флайера и данные проведенного компьютерной системой мониторинга. Потрясающе! Да и результаты последних анализов и сканирования говорили сами за себя — выздоровел. Полностью. За каких-то не полных три часа! И никаких следов отравления! И даже последствий в виде усталости! Разве что лишь некоторые параметры свидетельствовали о том, что он провел бессонную ночь на фоне некоторого дополнительного психофизического напряжения. Но и только!

Когда множественные спецы из КИК наконец то отпустили Дмитрия, он с Александром пересказали Катерине, что было с ними в прошедшие дни. А Катя рассказала, как движется обработка данных. После чего они обсудили будущие планы.

— Слушайте, — предложил прогрессор, — ну если все благополучно закончилось, может двинем на пикник? Шашлыки пожарим, редисочкой похрустим, а… За городом есть прекрасная поляна, и я знаю магазин, где продают шикарное биомясо.

— Нет, я хочу получше разобраться с токсином, — сказала Катя. — И не успокоюсь, пока не выясню все до самого конца! Потому что лично я в такие совпадения факторов не верю.

— Значит, не хочешь? Жалко. Но у нас еще осталось время отпуска. Дмитрий, как ты смотришь на то, чтобы посетить Южную Америку?

— Всецело за. В Гималаи возвращаться уже как-то не хочется.

— Только без экстрима! — строго сказала Катя, повернувшись у самой двери.

— Ну что ты, только пара прыжков с тарзанки в каком — нибудь ущелье и легкий перекус дарами джунглей! — рассмеялся прогрессор. Катя, смерив его взглядом, фыркнула и вышла.

Лететь решили на следующее утро. Перенесенные волнения, смена часовых поясов и связанное с этим расхождение в биологическом и солнечном времени дали о себе знать даже могучему организму Дмитрия. Отоспавшись, друзья вернулись на борт флайера. «Иришка» поприветствовала их и поздравила Дмитрия с успешным выздоровлением.

— Спасибо, — улыбнулся он, усаживаясь на сидение. Хоть он и знал, что это всего лишь машина, после совместной работы с ней во время сеанса самоизлечения он ощутил, что искусственный интеллект обладал какими-то вполне человеческими особенностями, и теперь воспринимался им как личность, причем весьма привлекательная. По — крайней мере, если забыть, что это компьютер, создавалось полное ощущение, что их на борту трое.

Флайер взлетел и, перестраиваясь из потока в поток, поднялся над островом. После чего взял курс на Венесуэлу. Внизу проносились редкие облака, а между ними простирались воды Тихого океана и зеленели точки тропических островов. Сейчас они летели с таким расчетом, чтобы прибыть в намеченную точку часа в три — четыре по полудню местного времени, чтобы осмотреть небольшую деревеньку Канайми и отправиться к чудо — водопаду Сант — Анхель.

Пока Трофимов объяснял «Иришке» схему нового маршрута, Дмитрий смотрел по виому утренние всепланетные новости. И когда Александр закончил диалог с бортовым интеллектом, спросил его:

— Слушай, тут показывали огромные манифестации и демонстрации сразу в нескольких странах, на которых призывали спасти уникальную экосистему, остановить уничтожение болот и не дать какой-то корпорации «ЭРУ» построить новое вредное производство. Я не совсем понял, кто и к чему призывал, но делали они все очень искренне. Объясни мне, пожалуйста, в чем тут дело, кто собрал такое множество людей и зачем?

— Это WWF — Всемирный фонд защиты природы, — ответил Трофимов. — Их в XX — ом и XXI — ом веках даже закрыть пытались, оказывали на них давление, но они выстояли. И именно благодаря им мы можем любоваться, например, тем же Большим барьерным рифом, над которым как раз сейчас пролетаем. Или сохранением популяции дальневосточных леопардов. Да и вообще многим в природе, что им удалось буквально отстоять и спасти.

— А что это за корпорация такая — ЭРУ? — спросил знахарь.

— А, это один из немногих сохранившихся монстров частного предпринимательства. У них эта буча с защитниками природы уже года два идет, — махнул рукой прогрессор. — Они чего только не производят, в том числе синтетические вещества, а также дейтерий и тритий для термоядерных станций для наших колоний на планетах, на которых нет разумной жизни и где есть хорошие условия для жизни или нужные нам запасы полезных ископаемых. И производят достаточно дешево и эффективно, так что у МС никак не находится поводов их расприватизировать и взять под полный общественный контроль.

И после некоторой паузы добавил:

— А еще они делают некоторые детали к оружию. Вот батарея к моему импульснику, например, произведена именно ими.

При этом Александр непроизвольно похлопал рукой по спрятанной справа под курткой системе крепления разрядника и тут же смутился. Поскольку Дмитрий его уже не раз подкалывал — насколько же люди разобщены и бояться друг друга, что даже у себя дома, на родной планете им приходится с ружьем ходить! Трофимов, подражая интонациям Павлова, отшучивался, что, мол, так положено по инструкции сопровождения особо ценных гостей и специалистов. А то вдруг СВИ — детели какие — нибудь чего нехорошее удумают и от них придется отбиваться до прибытия группы СОП.

На этот раз Дмитрий сделал вид, что не заметил движения друга и тот, бросив в его сторону быстрый взгляд, облегченно вздохнул и продолжил рассказ:

— Так вот этой корпорации, да и не только ей, всегда нужны новые площади под расширение производств. Хотя вроде как нанотехнологическая сборка значительно уменьшила размеры промышленных установок, но зато количество создаваемых новых вещей возросло — теперь же надо производить нужные изделия не только для самой Земли, а еще и для всех наших инопланетных колоний и баз. Тем более, что МС не спешит поставлять в колонии сами нанокомбинационные синтезаторы и репликаторы, справедливо, на мой взгляд, полагая, что планеты — сателлиты нужно держать в технологической зависимости от метрополии. А то потом, как показывает вся земная история освоения новых территорий, переселенцы могут так обнаглеть, что пошлют метрополию куда подальше, да еще и воевать с ней могут начать. Так что пусть лучше в вопросах поставки высокотехнологичной продукции, транспортных средств и особенно вооружения они зависят от нас. Мы бы и термоядерные станции на планетах не ставили бы, но тогда уж больно много возни с обеспечением растущих колоний энергией. Так что пришлось ограничиться установкой на них встроенных на неизвлекаемость блоков телеметрического контроля через ГИМП — связь. Так что если что мы всегда можем с Земли любую ТЯЭС остановить. А попробуй местные этот блок вынуть, так она тоже остановится, да еще и ее важнейшие узлы разрушатся. Но это я отвлекся.

Так вот — когда разные корпорации типа «ЭРУ» хотят отхапать себе новый участок под постройку очередного промышленного комплекса, то каждый раз WWF начинает кампанию по защите природного разнообразия. Сообщая всему человечеству, что та корпорация лес мангровый вырубила, а эта горный массив взорвала или платформу в океане установила, которая китам мешает! А сейчас болота, мол, осушают. Хотя лично мне именно болот не жалко — от них одни комары, а пользы никакой! Торф, да вода.

— Ну не скажи, болота могут быть очень полезны. Как и мангровые леса. Я читал, там целая экосистема. Ценная вещь!

— Может оно и так, только вряд ли в данном случае даже МС их послушает. Поскольку как раз сейчас мы основали две новые колонии на очень перспективных планетах и теперь их надо оснащать. Так что, увы, часть болот точно пойдет под осушение. А все, что в них есть полезного та же ЭРУ утилизирует. Из воды дейтерий и тритий сделают, ну и вообще…

— Да уж, я заметил, — грустно усмехнулся знахарь, глядя в пролетающие далеко внизу в просветах между облаками волны океана. — Сейчас может и меньше, но люди все так же склонны ради своих сиюминутных интересов загубить что угодно другое. А торговцы по — прежнему обрабатывают сознание людей, побуждая их поступать в соответствии с тем, что нужно корпорациям. И не важно, что это может причинять кому-то вред, уничтожить то же болото или задеть чувства других. Ну а чтобы было проще заглушить голос совести, можно во главу угла поставить нечто значимое. Например, сыграть на любви и преданности к своей фирме, народу, всему человечеству. Или поставить человека в такие условия, что он не может отказаться. Есть такое? А ведь можно подумать и совсем иначе — например, так, что снижая природное разнообразие, вы постепенно убиваете свою Мать — планету. Вот ты бы хотел, чтобы твоя собственная мать быстрее лишилась сил и состарилась?

— Ну ты сравнил! — протянул Трофимов. — Просто провокатор какой-то! А вообще, вопрос оболванивания и подчинения весьма интересный. Мне всегда было непонятно, как иногда психокорректоры ухитряются перестроить сознание вплоть до диаметрально противоположного?! Человек имеет какие-то установки, принципы, а его обрабатывают и…и он подчиняется! И установки меняются. Ну вот почему он подчиняется?! Или вот раньше, когда на земле шли войны. Там ТАКОЕ творилось! И ЭТО же все люди делали сами с собой!

— Не знаю, как работают ваши психокорректоры, этот вопрос я еще детально не изучил, но вот во второй половине ХХ века психолог Стенли Милграм проводил опыты, в которых исследовал механизмы глобальных психологических отклонений, поразивших целые нации. Как раз по твоему вопросу. Он выдвинул предположение, что природа нацизма заключалась в существовании особого набора социальных и ситуационных обстоятельств, способного побуждать самых заурядных людей к совершению злонамеренных деяний. Известно ведь, что во время войн самые обычные люди могут совершать ужасные поступки. Вспомни концлагеря, секретные лаборатории, где на пленных ставили опыты, убийства, изнасилования, совершенные солдатами в захваченных городах, причем не по приказу, а по собственной инициативе. И все это делали вполне обычные люди. А отнюдь не психопаты от рождения. У которых были матери, жены, дети. Но помещенные в определенные условия, эти нормальные люди совершали поступки, ранее им самим же казавшиеся невозможными!

И вот в 1965 и 1974 годах Милграм поставил опыты с целью выяснить, что будет, если авторитетные приказания разойдутся с призывами совести. Целью экспериментов было изучение степени подчинения среднего нормального человека власти и авторитету. Процедура была простой — два человека приходят в психологическую лабораторию Йельского университета. При этом все устраивалось так, что один участник эксперимента — «ученик» — являлся заранее специально инструктированным «подсадным» актером, а второй — будущий «учитель» — приходил по объявлению в газете. И экспериментатор, представлявшийся со всеми степенями и регалиями типа «доктор наук, лауреат премии такой то», объяснял обоим, что изучается влияние наказания на эффективность обучения (запоминания). Для эксперимента требуется, чтобы один из испытуемых обеспечил запоминание другим списка, состоящего из пар слов, наказывая за ошибки с помощью нанесения ударов электрическим током возрастающей интенсивности. В начале эксперимента между испытуемым и тайным помощником экспериментатора распределялись роли учителя и ученика. Якобы «по жребию», для чего использовались сложенные листы бумаги со словами «учитель» и «ученик». Но в действительности все было подстроено так, что испытуемому всегда доставалась роль учителя. После объяснения задачи экспериментатор привязывал «ученика» к креслу в соседней комнате и закреплял у него на запястье электрод, предварительно смазав его мазью и сообщив «учителю», что это предохранит «ученика» от каких бы то ни было ожогов и иных повреждений кожи. Далее сообщалось, что, не смотря на болезненность ударов, сила тока такова, что никакого вреда физическому здоровью «ученика» они не нанесут. Если испытуемый заявлял, что не берёт на себя ответственность за тот вред, который он может причинить, экспериментатор говорил, что примет всю ответственность на себя. И даже передавал испытуемому соответствующим образом оформленное письменное обязательство. Таким образом, с испытуемыми заключался контракт, обязывающий их делать то, что говорят, чётко следуя инструкции, не задавая лишних вопросов и целиком полагаясь на мнение экспериментатора. Становящегося, таким образом, олицетворением авторитета и власти.

— Хм, хитро. Слушай, а ведь я с таким сталкивался и в реальной жизни! Бывает, прикажут что — нибудь, тебе не по себе, ну например, знаешь, что это расходиться с первым приказом вышестоящего начальства. Но если непосредственный начальник говорит, что всю отвественность он возьмет на себя, то сделать нарушение уже гораздо легче.

— Ну да, ответственность вроде как снимается. Но это не совсем то, что изучал Милграм. Ты говоришь лишь о расхождении в двух внешних приказах, а его интересовали расхождения между приказами и внутренними установками. То есть совестью. В эксперименте после закрепления «ученика» в кресле, «учитель» вместе с экспериментатором выходил в другую комнату и получал ответы «ученика» через динамики громкой связи. При этом подлинная цель эксперимента заключалась не в исследовании влияния наказания на запоминание, как говорилось испытуемым, а в изучении поведения «учителя», подчиняющегося указаниям руководителя эксперимента, которые по мере хода эксперимента становились все более жесткими и я бы даже сказал, бесчеловечными. Сам «учитель» перед этим получал разряд в 60 вольт, чтобы знать, насколько это неприятно. Далее он занимал свое место перед генератором тока с переключателями в диапазоне от 15 до 450 вольт с шагом в 15 вольт. Причем группы регуляторов сопровождались пометками: «слабый удар», «очень чувствительный удар», «удар, вызывающий сильную боль» и т. п. Напротив цифр 435 и 450 вольт стояла пометка «XXX». Эксперимент начинался и руководитель приказывал «учителю» переключать генератор на одну ступеньку выше всякий раз, когда «ученик» дает неверный ответ. Разумеется, «ученик», перед которым была шкала, показывающая, в какое положение перевел переключатель «учитель», на самом то деле не получал никакого разряда и лишь включал магнитофон, который на каждый следующий щелчок тумблера напряжения проигрывал соответствующие стоны и крики. Если испытуемый уступал требованиям экспериментатора, он слышал, как при разряде уже в 75 вольт «ученик» стонет, при 150 — кричит и просит прекратить наказания, при 300 — отказывается от продолжения эксперимента. При 330 в. крики становились нечленораздельными, а потом и вовсе наступала тишина. При отказе испытуемого продолжать эксперимент, экспериментатор отвечал только «Чрезвычайно важно, чтобы вы продолжили» и «У вас нет выбора, вы должны продолжать». При этом руководитель не угрожал сомневающимся «учителям», а лишь говорил безразличным тоном, что эксперимент следует продолжать и его результаты очень важны для науки. Милграм проводил первые исследования с мужчинами различных профессий, в возрасте от 20 до 50 лет из всех слоёв общества. В результате почти 80% испытуемых дошли до половины шкалы, а 63% нажали последнюю кнопку, приложив к своим «ученикам» разряд в 450 вольт. При этом сами «учителя» явно страдали от своих действий — потели, у них дрожали руки, они стонали и заикались, но… Но по требованию экспериментатора продолжали повышать напряжение!

— Вот садисты! Да я бы таких экспериментаторов своими руками придушил!

— Было бы забавно, если бы ты стал душить их чьими-то чужими руками, — улыбнулся Дмитрий. Прогрессора искренне возмутили действия «учителей» и экспериментаторов и он разошелся не на шутку. А «Иришка», связавшись с гиперсетью, вывела на экран бесстрастную статистику опытов Милграма. Цифры говорили сами за себя — разрываясь между жалобами жертвы и указаниями экспериментатора, между желанием избежать жестокости и желанием быть хорошим участником эксперимента, поразительно большое количество людей выбирали все — таки подчинение. Всего было проведено более двух десятков экспериментов — с участием более 1000 человек, включая студентов, профессоров университетов и домохозяек — и такая картина всегда подтверждалась.

— Кошмар какой-то, — обескуражено протянул Трофимов, разглядывая экран.

— Позднее, — продолжил Дмитрий, — было реализовано несколько более сложных вариантов этого эксперимента. В одном из них был добавлен второй «учитель», выполнявший все требования экспериментатора. Его тоже играл актёр. И в этом варианте только 3 из 40 подопытных прекратили эксперимент. Когда же этот подсадной «учитель», наоборот, отказывался продолжать, 36 из 40 подопытных делали то же самое.

— Во стадо то! Никакого собственного мнения!

— А когда указания экспериментатора давались по телефону, то уровень послушания сильно уменьшался (до 20% - отразила на экране «Иришка»). Но при этом многие подопытные притворялись, что продолжают выполнять указания.

Когда экспериментатор уходил, а в комнате оставался лишь его гораздо менее титулованный «ассистент», то эксперимент за неким уровнем прекращали 80% испытуемых.

Когда же им давали право выбирать напряжение самим, то 95% оставались в пределах 150 вольт.

Когда же от испытуемого требовалось не самому повышать напряжение, а лишь передавать приказы об этом от экспериментатора «учителю», роль которого играл также тайный помошник экспериментатора, то делать это за неким пределом отказались лишь 5%.

— Да что ж они все за овцы-то такие?! Почему, невзирая на собственные муки, продолжали подчиняться, доводя эксперимент до конца? Это же бесчеловечно!

Знахарь, прищурившись, посмотрел на друга. А ведь его поведение тоже укладывалось в эту же схему! И позже он это поймет. Интересно, какой будет его реакция тогда?

— Исследователей тоже волновали эти вопросы, — сказал Дмитрий. — И они выделили ряд факторов, определивших подобное поведение испытуемых. Во — первых, в условиях дефицита времени и стресса лишь очень малая часть испытуемых оказалась способной осознать то, что они являются участниками «эксперимента в эксперименте». С точки зрения испытуемого, события, участником которых он был, не имели смысла и не складывались ни во что определённое. Экспериментатор же реагировал на происходящее обезличенно, не принимая ни малейших попыток объяснить или оправдать это безразличие. Он также отказывался «ободрить» испытуемого, у которого не оказывалось способа «определить» для себя ситуацию. Кроме того, попытки испытуемых уклониться от продолжения эксперимента пресекались экспериментатором достаточно жёстко. Не грубо, а именно жестко.

Еще одним важнейшим фактором являлась эмоциональная дистанция. Испытуемые действовали с меньшим сочувствием к «ученикам», когда они друг друга не видели. А если жертва находилась на значительном расстоянии и «учитель» даже не слышал ее криков, почти все спокойно отрабатывали до конца. Если же «ученик» находился в той же комнате, то до 450 вольт доходили только 40 % «учителей». И еще больше уровень подчинения падал, когда от «учителя» требовали держать «ученика» за руку.

Ну и, наконец, еще одним фактором являлась поэтапность «втягивания» человека в действие. Представь себя на месте «учителя» в еще одной версии эксперимента Милграма — в той, которую он ни разу не попытался реализовать. Предположим, что уже после первого неверного ответа «ученика» экспериментатор просит тебя сразу же включить напряжение в 330 вольт. Щелкнув переключателем, ты слышишь стон «ученика», его жалобы на сердечное недомогание и просьбы пожалеть его. Станешь ли ты продолжать? Скорее всего, нет.

— Конечно нет! Да я бы этого Милграма!..

— А если бы тебе приказывали все больше и больше наступать на свою совесть постепенно? Все больше отступать от своих принципов, но каждый раз по чуть — чуть, так, что каждый следующий шаг кажется незаметным? Скажешь, у тебя такого по работе никогда не было?

Трофимов нахмурился. Речь пошла уже не о шаге в 15 вольт в эксперименте. Да было. Иногда приходилось подчиняться. И чувствовать себя последней сволочью! Но потом то он себя чаще всего оправдывал — находил способ. А иногда и сам делал некие действия, поступаясь совестью ради, например, карьерного роста. И ложь уже не казалась такой страшной, а отступление от инструкций выглядело как «действие по реальной ситуации». И постепенно подобного рода самооправдания получались все легче. Возникала привычка.

— Так вот Милграм сделал вывод о предрасположенности людей подчиняться фигурам, наделённым властью, доходя в этом до совершения вредных и опасных поступков, — продолжил Дмитрий, правильно истолковав молчание друга. — Результаты Милграма подтверждали способность отдельных, сравнительно тонких и малозаметных ситуационных сил, пересиливать исходные моральные установки большинства людей. Понимаешь, происходило постепенное, а потому незаметное, обесценивание моральных ценностей. Экспериментатор с самого начала опыта незаметно создавал у испытуемых цепочки умозаключений, которые постепенно, и при этом постоянно, повышали ценность следования правилам. И выполнение соглашения с авторитетным лицом становилось важнее имеющихся у людей внутренних моральных убеждений.

— И могу поспорить, наверняка находились и такие, кто даже получал от этого эксперимента удовольствие! — мрачно изрек Трофимов. — Есть в некоторых кровожадность.

— Не исключено. И знаешь, я думаю, чем слабее и незаметнее побудительные факторы, тем сильнее они оказывают воздействие. Маленький шажок не кажется преступлением. И постепенно может смениться вся система исходных взглядов и установок. Человек может полностью заглушить свою совесть и уже совершенно спокойно делать то, о чем раньше и помыслить не мог без содрогания!

— Это страшно. Но, если вдуматься, так оно и есть. И есть эффективные системы манипулирования и управления сознанием, когда у человека вроде как есть свобода выбора, но на деле же это иллюзия и его незаметно приучают делать то, что нужно кому-то другому.

— Да, я знакомился с подобными системами в Сети. И силу склоняющих к определенному поведению факторов тщательно рассчитывают. Она должна быть минимально необходимой для того, чтобы побудить человека к определенным действиям и при этом недостаточной, чтобы он понял, что делает. Чем слабее и незаметнее побудительные факторы, тем большие измения могут произойти в личности человека. Он станет примирять свою совесть с поступкам, которые совершил. Изменяя моральные ценности в направлении все большего соответствия делам! И это может продолжаться вплоть до постепенной смены всей ценностной системы психики в целом! Ни один даже из тех немногих смельчаков, кто нашел в себе силу и честность прекратить эксперимент и отказаться от полного подчинения, не поинтересовался состоянием «ученика» и уж тем более пошел к пострадавшему от его рук человеку, чтобы ему помочь!

— Но… — Трофимов раскрыл рот и замер. До него внезапно дошла жуткая истина, он понял, что сказал Дмитрий! А ведь он ТОЖЕ ЗАБЫЛ про второго участника эксперимента! Он даже не думал о нем!!! Его возмущало поведение «учителя», а об «ученике» он даже не вспомнил!

— Да — да, — грустно подтвердил его мысли знахарь. — Когда я первый раз читал об этих экспериментах, я пришел в ужас не только от содержания опытов, но и от поведения людей. Ни один! Представь, ни один! А ведь они не знали, что «ученик» подсадной! Они думали, что на самом деле мучают его! И они знали, какие примерно ощущения он испытывает! Им же давали почувствовать удар током в 60 вольт. А многие доходили до максимума. И даже не думали об «обучаемом». А знаешь почему? Потому что у «учителей» происходило резкое занижение оценки жертвы как личности вплоть до полного ее обезличивания. И происходило это именно из — за их действий против нее! Такие комментарии, как «он был настолько туп и ленив, что заслужил наказание», оказались обычным делом! Решившись действовать против жертвы, испытуемые, чтобы успокоить свою совесть и обосновать отступления от моральных устоев, считали необходимым начать рассматривать жертву как малозначительную личность, которую неизбежно ждет расплата за «недостаток интеллекта и характера». Ведь испытуемые в большинстве своем не замечали, что факторы ситуационного давления на них со стороны экспериментаторов были для них достаточно значимыми. Они не чувствовали, не осознавали оказываемого на них давления. Следовательно, они не могли оправдать свою измену собственным моральным установкам давлением со стороны проводивших эксперимент — и поэтому считали свой выбор и свои действия достаточно свободными. Естественно, что в результате возникало и нарастало несоответствие между моральными установками «учителей» и их делами. И пытаясь преодолеть его, они всячески «очерняли» тех «учеников», которых им приходилось мучить.

Получалась интересная зависимость-то, как поведет себя человек с самого начала — проявит он уступчивость или будет сопротивляться, определяют внутренние установки, которые влияют на поведение. Которое, в свою очередь, порождает убеждения, усиливающие эти же самые установки. Если ты с самого начала добровольно оказал человеку помощь, то взял на себя некие обязательства, что ведет к оказанию еще большей помощи. Если же ты остался равнодушен или под давлением авторитетов или силы стал действовать в разрез со своей моралью, то, чем дольше ты будешь так поступать, тем к большему предательству себя ты будешь готов в будущем. Получается петля положительной обратной связи. Если с самого начала среди внутренних ценностей моральные категории, уверенность в своих силах и правоте, самостоятельность в суждениях преобладают над стремлением к конформизму и внутренним раболепием перед авторитетами, то ты с самого начала откажешься следовать указаниям и мнениям, входящим в противоречия с твоими подлинными ценностями и твоим собственным пониманием. И эта внутренняя стойкость станет развиваться, крепнуть и расти. И наоборот, если изначально более сильна потребность во внешнем одобрении своих действий, то такой человек не решиться последовательно отстаивать свою позицию из — за страха оказаться в социально — психологической изоляции. Он станет в лучшем случае умалчивать о своих подлинных чувствах и своем мнении, а в худшем — поддержит мнение большинства. И чем больше умалчивающих, тем сильнее слышен на фоне их немоты голос оппонентов, что еще больше стимулирует колеблющихся к принятию «общепринятой» позиции. В результате чего возникает так называемая спираль умолчания.

— Получается, что чуть ли не важнейшим фактором является отсутствие у «учителей» осознавания оказываемого на них экспериментаторами скрытого давления. Более того, имея подсознание, люди могут вытеснять туда те возникающие ощущения и мысли, которые у них возникают, когда совесть вступает в противоречие с внешним побуждением. Наличие подсознания позволяет нам успешно обманывать самих себя! И производить действия, вызванные теми или иными неосознавамемыми скрытыми мотивами. Например, той же тягой к одобрению, стадным инстинктом или страхом перед авторитетом, который может быть отражением детских воспоминаний об отце или еще чем — нибудь.

— Увы, но это не совсем так. Поскольку подобные механизмы работают и у существ, подсознания не имеющих. Например, у крыс. Они известны своей невероятной выживаемостью — прежде всего в ихза счет своей огромной сплоченности. Они помогают друг другу, защищают, если есть возможность, забирают с собой раненых. Крысы ощущают себя единым организмом и ведут себя как единый организм. Они обмениваются информацией, предупреждают друг друга об опасности, передают полезные навыки. Причем даже тогда, когда в подобном поведении нет индивидуальной выгоды. Этот коллективный защитный механизм имеет нравственную природу. И поэтому один из самых эффективных способов борьбы с крысами основан именно на разрушении нравственности. Которое делают сначала у одиночки, причем не сразу, а именно постепенно, как и в опытах Милграма. Главное тут — заставить совершить первый шаг, действие, до этого находящееся под абсолютным табу. Делается это следующим образом. Берут крупную и сильную крысу, долго морят ее голодом, а потом бросают к ней в клетку только что убитую крысу. После некоторых раздумий она своего мертвого собрата пожирает. Рациональная логика подсказывает: это уже не собрат, это пища. Ему все равно, а мне выжить нужно. Значит, надо кушать. Второй раз планка безнравственности поднимается выше. В клетку бросают еле живое животное. Новая «пища» хоть и почти мертвая, но все же живая. И снова рациональная логика подсказывает решение. Он все равно умрет, а мне нужно жить. И крыса опять ест себе подобного, теперь уже живого, хотя и условно. Третий раз в клетку бросают вполне живую и здоровую «пищу», слабого крысенка. У сильной крысы снова включается алгоритм рациональной логики. Есть все равно нечего, говорит она себе. Что толку, если мы оба погибнем? Пусть выживет сильнейший. И сильнейший выживает. Обратите внимание — на принятие решения с каждым разом времени уходило все меньше. А уровень «безнравственности» каждого нового пожирания был все больше. Через некоторое время крыса вообще не думала. Она относилась к своим соотечественникам как к пище. Едва ей подбрасывали в клетку новую крысу, она тут же накидывалась на нее и пожирала. С момента, когда она вообще не думала, жрать или не жрать, ее нравственность была сломлена окончательно! Правда, очень похоже на то, что происходило в экспериментах Милграма, но уже с людьми!

— А ведь верно! Жуть какая! Получается, что мы не лучше крыс!

— Увы, вынужден тебя огорчить, но в этом смысле люди даже ХУЖЕ крыс!

— Почему?

— Понимаешь, важно посмотреть на то, что происходило дальше. Когда такую крысу — убийцу выпускали назад в стаю, откуда в свое время взяли, то это была уже совсем не та крыса. В своих поступках оно руководствовалась только логикой эгоизма, а не нравственностью. Но окружающие то крысы этого не знали. Они принимали ее за свою и полностью доверяли. Очень быстро существо, внешне похожее на крысу, приходило к мысли: зачем где-то искать пищу, если она кругом, теплая и свежая. Характер действия полностью определяла только рациональная логика.

Когда у крысиного сообщества не оставалось сомнений, что среди них завелся «кот в крысиной шкуре», крысы из этого места уходили. Причем уходили в ста случаях из ста. Животные словно боялись отравиться флюидами трансформированной крысы. Они боялись стать такими же. Инстинктивно чувствовали: если их сознание впитает новые установки, возникнет общество без тормозов, общество предателей и… И потребителей. Атмосфера безнравственности разрушит механизм социальной защиты — и в результате погибнут все. Кстати, ничего не напоминает?

— Елы — палы! Ты к тому клонишь, что на Ирее…

— Верно! Если бы они могли уйти со своей планеты, то, возможно, даже ушли бы, не став с вами связываться. Но им деваться некуда — вот они и вынуждены были выдвинуть ультиматум и предельно оградить себя от общения с вами, потенциальными носителями подобных психических вирусов. Пусть они в вас сейчас находятся в латентной, скрытой форме, но они есть и иногда даже активизируются. И ирейцы сразу же это почувствовали!

— Но неужели же нет иного выхода?

— А ты сам подумай, когда я тебе дорасскажу про историю с крысами. Естественно, напрашивается вопрос: почему крысиное сообщество уходило, почему не могло уничтожить крысу — инсургента? Ведь рано или поздно остальные крысы его таки могли выследить. Так вот, в подобном поведении тоже есть глубокий смысл. Коллективный разум стаи просчитывал, что в ликвидации примут участие самые сильные особи, элита. И кто знает, что с ними станет, когда они вопьются зубами в живую плоть безнравственного собрата. Не заразятся ли они его порочностью сами? Вот и ирейцы не хотят уподобиться вам. Хотя, полагаю, уж базу то точно могли бы уничтожить. Но даже крысы не хотят жить в обществе, построенном на постоянной войне друг с другом. И поэтому крысы лучше, нравственнее людей. Справедливо опасаясь, что логикой эгоизма заразится их крысиная элита, они уходят в другое место.

— Ну ни хрена себе! — почти прошептал явно пораженный и удрученный Трофимов. — Но ведь верно — у крыс то индивидуальный разум поменьше нашего будет все — таки. Но получается, что опыты Милграма показали, что наш разум работает не на укрепление нравственности, а наоборот, на то, чтобы обосновать якобы оправданность ее нарушения! А в результате люди становятся слепыми исполнителями чьей-то воли. И этот кто-то может ими свободно манипулировать. А тех, кто в опытах Милграма был «учеником», вообще не считали за человека! Кстати, если бы «учителям» предложили за это деньги, еще неизвестно, какими бы стали результаты в этом случае! Ха, а вот эмпатов бы так обдурить не смогли! Они бы сразу поняли, что жертва ничего не чувствует!

— Мне кажется, что ни на одной из посещенных нами планет никому бы и в голову не пришло проводить подобные эксперименты! А уж создать подобные условия в масштабах целых народов, как это ни раз делали земные правители, тем более. Но в одном ты прав — не последнюю роль в этом играет отсутствие у жителей этих планет подсознания. Благодаря чему они гораздо более устойчивы к давлению авторитетов и свободны от склонности к подчинению. Потому что, с одной стороны, гораздо полнее осознают границу между своими желаниями и тем, что привнесено извне, а с другой, имея доступ к коллективному сверхсознанию своих планет, чувствуют подлинные интересы всего своего народа.

Какое-то время после этого разговора летели молча. Трофимов явно напряженно размышлял и Дмитрий не хотел ему мешать. К тому же, вокруг было столько интересного — облака разных форм и оттенков белого и розового, океан в просветах между ними, иногда видимые в отдалении атмосферные платформы разного назначения и другие летательные аппараты. А спустя некоторое время «Иришка» засекла в океане впереди по курсу большое скопление китов и сообщила об этом Александру. Который приказал ей снизиться, давая Дмитрию возможность рассмотреть огромных животных в их естественной среде обитания.

Повисев в режиме «невидимка» над состоящей, судя по всему, из нескольких семей стаей этих великолепных океанских исполинов, Трофимов приказал флайеру вновь набрать высоту и направиться к точке назначения уже на максимальной скорости. А то иначе они могли не успеть выполнить всю намеченную программу своего путешествия.

На подлете к континенту, когда машина пошла на снижение, Трофимов начал рассказывать другу, что их ждет. А «Иришка» комментировала рассказ фотографиями и записями. Национальный парк, в котором располагался справедливо считающийся одним из природных чудес света водопад Сант — Анхель, занимал почти 3 миллиона гектаров. Большую его часть которых составляли непроходимые джунгли и так называемые «столовые горы». Тепуй, если по — местному. Название объяснялось их формой. Огромные взмывающие вверх массивы с плоскими верхушками и вертикальными склонами. Отвесные скалы, глубокие ущелья и на плато каждой горы — своя уникальная флора, а порой и фауна.

— Многие виды вообще эндемики, — сказал Александр, — встречаются только на данном тепуи и больше нигде на планете! А еще там много водопадов. Из которых самый высокий — Сант — Анхель. Почти километр! Вот его то мы и осмотрим. А еще там есть Сант — Ача, Сант — Укайма, Сант — Голандрина и Сант — Гуадима. И живописная Лагуна — де — Канайма. Там такие песчаные пляжи, что с любым океанским побережьем поспорят. А еще есть водопадик Сальто — эль — Сапо. Небольшой по местным меркам — всего 20 метров. Но скала, с которой он низвергается, наклонена немного вперед. И под ревущим потоком есть тропа. Примерно метр в ширину и 70 — 80 метров в длину. Кто по ней проходил, говорят ощущения непередаваемые! Сходим?

— Конечно.

— Еще там множество различных гор высотой от одного до трех километров. Многие из которых связаны с верованиями населявших эти места индейцев. Например, Серо — Аутана, священная гора индейцев пиаора. Она вся изрезана пещерами. И они считали, что это ствол дерева, через который текут соки Земли. Или Серро — Сарисаринама. «Сари — сари» представлялся местными индейцами лязгом челюстей демона, живущего на вершине. Он якобы проглатывал людей. В общем, есть что посмотреть. Думаю, тебе понравиться. Сейчас здесь сезон дождей и водопады как нельзя полноводны!

Прилетев в деревушку Канайма, они, как положено, зарегистрировались у смотрителей парка и пошли осмотреться. Вообще-то назвать это место деревушкой давно уже можно было только с большой натяжкой. Когда-то да, это было небольшая индейская деревушка. Теперь же это был огромный туристический развлекательный центр. С развитием интереса к местным достопримечательностям и возросшей транспортной доступностью многое изменилось. В окрестностях знаменитых водопадов построили современные отели, бары и рестораны. Появились прекрасно оборудованные парковки для флайеров. Множество пунктов проката всевозможного оборудования. Предлагались различные развлечения — от знаменитых «тарзанок», длина гравитационного страховочного «жгута» которой достигала трехсот метров и до продвинутых залов виртуальной реальности. Но все же большинство туристов в этих местах предпочитали наслаждаться природой. Благо спектр услуг для этого им тут предлагали громаднейший. И сплавы на каноэ, и экскурсии к водопадам, и дельтапланеризм, и бейс — парашютизм, и даже спуск в специальной капсуле прямо внутри водопадов. Также гиды бродили с туристами по джунглям, еще не потерявшим первозданный вид и поэтому по — прежнему опасным. Отлетев на флайере всего на пару километров, можно было почувствовать себя настоящим первопроходцем! Почти непроходимые заросли, где дорогу часто приходилось прорубать мачете! Множество животных, пресмыкающихся и насекомых. Среди которых было много и по — настоящему пугающих. Например, гигантских змей, пауков или восстановленных генетиками саблезубых тигров (создавать динозавров и прочих совсем уж древних животных все — таки запретили и поэтому ничего подобного тому, что было показано в древних фильмах про парки юрского периода, в реальности не возникло). Но они не представляли угрозы. У проводников имелись специальные приборы, в случае необходимости эффективно отпугивающие любую агрессивно настроенную живность. А на крайней случай было и оружие. Но как сказал один из смотрителей, за последнюю сотню лет от хищников в их парке не пострадал ни один турист. Хотя он мог и приврать — уж слишком подозрительно у этого явно выраженного потомка индейцев бегали его прищуренные глазки.

Естественно, самыми популярными оставались водопады, хотя до некоторых можно было добраться только по воздуху. Вторыми по популярности были экскурсии в пещеры и на пляжи с чистым белым песком.

Чуть поодаль от гостиничных комплексов располагалась историческая часть поселения. Здесь была воссоздана эпоха Джимми Энджела, первым из европейцев побывавшем на высочайшем водопаде планеты, и в дальнейшем получившем его имя, хотя и в местном произношении — Сант — Анхель или Сальто — Анхель. Тут же было обустроено индейское поселение, и можно было познакомиться с традиционными бытом и культурой племен, населявших эти земли задолго до прихода сюда испанцев и португальцев. Купить разнообразные сувениры. Многие работники парка были потомками тех индейцев, которые жили здесь еще во времена Энджела. А для придания колорита многие работники заповедника носили старинные одежду и украшения коренных жителей. Так же было много потомков испанских конкистадоров — красивых черноволосых, черноглазых латинос. Мускулистые загорелые мачо и обжигающие взглядом страстные мучачос сверкали белозубыми улыбками, встречая гостей.

— Ну что, давай перекусим, а потом рванем на экскурсию в джунгли, — предложил Дмитрий.

— Ну — у — у, даже не знаю, — с сомнением протянул Трофимов. — А вдруг опять что случится?!

— Да брось ты, все будет нормально.

— А если опять токсин какой — нибудь съешь?

— Клятвенно обещаю все тщательно проверить, — сказал Дмитрий серьезным голосом. — Ну ты сам подумай, во — первых, мы толком не позавтракали и уже хочется есть.

— А во — вторых, побывать здесь и не попробовать местной еды?! — добавил знахарь, видя, что друг колеблется. — Пойдем, правда обещаю быть предельно осторожным!

Он увлек прогрессора к виднеющемуся неподалеку ресторанчику. Тот немного посопротивлялся и даже предложил использовать имеющийся на борту их флайера молекулярный синтезатор, но был почти испепелен взглядом знахаря. Запахи из открытых дверей доносились такие аппетитные, что живот предательски заявил о своих желаниях. В общем, спустя пять минут они уже сидели в набитом туристами маленьком зальчике. Разобравшись с меню, взяли всего помаленьку. Словоохотливый официант особенно рекомендовал «агуакате — реленьо — кон — камаронес» — авокадо, фаршированное креветками или крабовым мясом с белым соусом, «санкочо» — густой суп из овощей и мяса или рыбы и «пабельон» — смесь острого нашинкованного мяса с овощами, рисом, бобами и бананами. Было остро, но вкусно и питательно. Так же они взяли салат их тропических фруктов, «чичу» — молоко с сахаром, ванилью и рисовой пастой и «батиду» — молоко с сахаром, льдом и мякотью фруктов. А вот от местных коктейлей с венесуэльским ромом решили воздержаться. Как и от блюда из муравьев — похожей на желе черной массы.

— Давай без экстрима, — удержал друга Трофимов.

Уже по дороге к флайеру купили по «арепе» — кукурузной лепешке, которую по желанию фаршировали всем, чем угодно, начиная от сыра и заканчивая осьминогами.

— Вкусно, — сказал Трофимов, залезая во флайер. — Надо было две брать. И мяса побольше положить. И соуса.

— Вот обжора! А собирался синтез — продуктами питаться, — рассмеялся знахарь.

— А что я? Я ради друга. Но вкусно. На обратном пути еще куплю!

Они поднялись в воздух и вскоре постройки Канайми исчезли из виду. За окном простирались джунгли, а в нескольких километрах виднелись «столовые горы», на которые они и взяли курс. Осмотрев водопады и ущелья, пройдясь по узкой тропке за Сальто — эль — Сапо (вымокнув при этом до нитки!) и насладившись необыкновенными видами, друзья отправились к Сант — Анхелю. Этот водопад был особенно впечатляющим — река Чуруми низвергалась с вершины Ауян Тепуй (что значит, Гора Дьявола). Расстояние до земли было почти тысяча метров. На плато вода казалась не особо быстрой, река была спокойной и неторопливой. И на столовой поверхности то там то здесь виднелись блюдца появившихся после дождей мелких озер. Но на краю плато вода отвесно срывалась вниз и с ревом устремлялась в бездну. Пролетая многие метры, пенисто — белый поток обращался в водяную пыль и на середине ущелья у отвесных скал постоянно клубиться густой туман. А ниже вновь рождалась река, возникая словно ниоткуда!

— Как красиво! — выдохнул зачарованный величественным зрелищем Дмитрий. Ему было жаль, что рядом нет Кати — он бы с радостью разделил с ней восторг и был уверен, что ей здесь тоже бы понравилось. При мысли о девушке он вновь ощутил грусть. Как же не хочется расставаться! Но вскоре все закончиться. А он не может остаться — у него свой Путь и он должен пройти его до конца. И как бы хотелось, чтобы она была рядом! Но вправе ли он просить ее об этом? Ее дом здесь, на Земле.

— Сейчас подлетим поближе и осмотрим все по — подробнее, — с энтузиазмом сказал прогрессор. — А хочешь, можно сопроводить поток! Нырнем вместе с ним в туман, а у самой земли взмоем вверх. Знаешь, как круто?! А еще можно сесть на краю плато. Представь, какой оттуда вид?!! Будто стоишь на краю Земли! Сегодня тут туристов что-то совсем не видно и вся эта красотища наша!

— Если Катерина узнает, на что ты меня подбил, она тебя убьет, — усмехнулся Дмитрий.

— А мы ей не скажем! Кстати, насчет тарзанки я тоже не шутил — мне говорили, классный аттракцион. Хочешь попробовать? Парни утверждали, что получаешь такой кайф! А еще здорово на дельтаплане над водопадом полетать. Давай?

Знахарь не разделял стремление друга раньше времени свернуть себе шею, но ответить не успел. Флайер неожиданно скакнул в сторону, взвыл сигнал тревоги, на дисплее пробежали какие-то данные, но не успели они их прочесть и осмыслить, как раздался голос «Иришки»:

— На нас напали! Угроза первой степени! Беру управление на себя!

Доложив об этом, бортовой искин резко сменил направление, уходя от очередного удара. Но увернуться от следующего уже не успел. Их сильно тряхнуло, по корпусу пробежали искры и вдруг все стихло. Электроника отключилась, все дисплеи и лампочки разом погасли, сигнал тревоги смолк и наступила звенящая тишина.

— Что за!.. — Трофимов быстро защелкал по сенсорным панелям, попытался включить резервную систему питания. Но и она тоже не работала. Все системы флайера были обесточены. Они начали падать параллельно пенистому потоку, мимо с ужасающей скоростью проносились скалы. Выругавшись, Александр дернул какую-то ручку и застонал: — О, нет! Антигравы сдохли! Вот зараза!

— Может удастся выровняться?

— Да какое там! Нас сейчас по скалам размажет! Катапультируемся! Не зря я настоял, чтобы нам катапульты поставили, надо мной еще весь отдел ржал — и предлагали, какие парашюты брать, остряки!

Он окинул Дмитрия быстрым взглядом и, убедившись, что тот пристегнут как полагается, рванул рычаг. К счастью, система катапультирования сработала без осечек! Их вышвырнуло из кабины, пиропатроны и микроракетные двигатели выровняли сиденья относительно земли и увели их на безопасное расстояние от падающего флайера. Над головой раскрылся парашют. Знахарь оглянулся и, увидев неподалеку второй купол, понял, что и с Трофимовым все в порядке. Если бы не авария, полет над джунглями принес бы им незабываемые впечатления! Сейчас же впереди, на сколько хватало глаз, простиралось зеленое море, где-то внизу петляла река, а сзади вздымались поросшие лианами и кустарниками скалы. И во всем своем величии ревел Сант — Анхель.

Внезапно Дмитрий ярко ощутил угрозу. Чувства были такими сильными, что тело сработало автоматически. Он едва успел возвести вокруг себя защитную магическую сферу, как в нее врезался плазменный сгусток! И сразу следом еще один. Мгновенно сориентировавшись, знахарь переместил себя на землю (люди назвали бы это телепортацией). Сил этот маневр съедал уйму, но Дмитрий сумел довольно быстро восстановить их из окружающей природы. И временная слабость — это всяко лучше, чем висеть легкой мишенью под обстрелом! Отскочив за ближайший ствол, он огляделся, выискивая глазами скрытых врагов и Трофимова. Густой подлесок был пропитан водой, под ногами хлюпало, с широких восковых листьев капала вода. Стоило задеть пару ветвей — и он сразу же насквозь вымок! На несколько секунд он оставался в одиночестве, только где-то наверху, за густыми кронами, виднелись вспышки. Если бы только увидеть друга, можно было бы притянуть его к себе! Стиснув зубы, Дмитрий вглядывался в плотное переплетение ветвей. Но вот они раздвинулись, треща и ломаясь, и на землю рухнул прогрессор. Дмитрий сразу же бросился к нему. Но тот уже выпутался из рваной ткани и, отстегнув ремни, сразу же перекатился по земле за ближайший ствол. Хотя он и был на Земле и потому расслабился, но в критической ситуации сработал автоматизм.

— Ты как? — спросил знахарь, упав рядом.

— Нормально. Вот твари! Если бы не ИГЗ (индивидуальный генератор защиты), меня бы еще в полете поджарили! — отрывисто бросил он, продолжая осматриваться. — Хотя мне кажется, они больше в тебя стреляли.

— Но кто это может быть?!

— Да хрен его знает! Хорошо еще, что я по привычке взял генератор и хотя бы у него питание не отключилось! Иначе мне бы пришел быстрый и полный кирдык!

Они лежали на земле, скрытые со всех сторон кустами и свисающими с деревьев лианами. Нижний ярус леса здесь был на редкость густой. И мокрый! Да и само место оказалось тоже не очень — как раз рядом с муравьиной тропой! Однако выбирать не приходилось. Поскольку нападавшие могли быть повсюду, а ближайшее другое дерево было метрах в десяти правее. И испытывать судьбу, пытаясь добраться до него, не хотелось. Да и уверенности, что та позиция окажется лучше, не было. И их осторожность оказалась не напрасной, поскольку буквально через минуту вокруг них заплясали фонтанчики земли. Кто-то по — прежнему не видимый обрушил на друзей буквально шквал огня, методично обстреливая тот несчастный клочок земли, на котором они лежали. И если бы не тот же ИГЗ, им пришлось бы туго. Экономя батареи питания, Трофимов включил не сферическую, а секторную защиту, создав в направлении, откуда в них стреляли своего рода щит диаметром около трех метров. В полуметре от Дмитрия отразившийся от защитного экрана лазерный импульс разорвал с добрый десяток муравьев. А несколько других импульсов с шипением ударили в ствол дерева, за которым они лежали.

— Надо что-то срочно придумать, — прошептал Александр. — А то они скоро сообразят, что у нас защита односторонняя и обойдут нас с тыла. Тогда все, приплыли! И наступит нам полный белый полярный лис!

— Я могу прикрыть нас защитой с тыла. С учетом подпитки местной энергетикой я часа два смогу держать плоскость экрана, — также тихо ответил Дмитрий. — Или полчаса сферу.

— Это хорошо, но все равно надо бы нам от них как-то оторваться, — сказал Трофимов. — А то, боюсь, если мы так и будем здесь лежать, то пока сюда прилетит подмога, они вмажут по нам из чего-то посильнее ручных плазмеров. И хотя помощь уже наверняка в пути, т. к. маячок то сигнальный нашего флайера пропал с мониторов систем слежения, но будет она здесь не раньше чем через полчаса, а то и час. А может так оказаться, что напавшие и сигнал нашего маячка имитируют, а тогда у них времени еще часа три — пока не сменяться частоты и коды. А за это время нас точно ухайдакают. Ну и как, есть мысли о том, что делать?

— Судя по всему, они прикрыты каким-то маскирующим полем. Поэтому я постараюсь найти место их расположения своими способами, определить тип маскирующих энергий и на некоторое время их заблокировать. А ты держи наготове ИР, чтобы как только эти гады проявятся, сразу же по ним вдарить. А еще я попробую мысленно связаться с Катей и передать ей сигнал тревоги и показать место, где мы находимся. Ну что, как тебя мой план?

— Да всяко лучше, чем лежать как бараны на заклании! — ответил Трофимов и деловито достал из крепежа на боку мощный импульсник. После чего не удержался и с усмешкой добавил:

— Вот видишь, пригодилось оружие то, а ты все меня подначивал — зачем, да зачем.

— Ну извини! — Дмитрий тоже усмехнулся в ответ и сразу же добавил уже серьезно: — Я начинаю сканирование, так что будь наготове. После чего привычно расщепил свою Сущность и начал нащупывать врагов через глубинные слои ноосферы. Пока он решил не тратить силы на возведение защиты, поскольку эту задачу пока вполне успешно выполнял ИГЗ, а силы могли еще понадобиться. Спустя несколько минут Дмитрий сумел таки нащупать нападавших — и изумился. Потому что их защита оказалась весьма необычной. Маскирующее поле было создано технически, а самих нападавших не было видно в первых, поверхностных слоях Бытия! Даже в ментале! А вот себя и Трофимова, прикрытых ИГЗ, он там видел прекрасно! Что, кстати говоря, немедленно исправил, также закрыв индивидуальные сущностные Узоры себя и Александра вплоть до каузального уровня. Да, противник попался весьма серьезный. И хорошо подготовившийся! Кто бы это ни был, они были прекрасно оснащены, действовали весьма умело и непрерывно быстро перемещались. По крайней мере, стреляя почти мгновенно в ответ на вспышки импульсов, прогрессор ни разу еще не попал. Хотя импульсник его был последней разработкой усиленной мощности и точности наведения и на максимуме разряда пробивал не только поля стандартных ИГЗ, а и защиту более высокого класса!

— Я сейчас, — крикнул Дмитрий Трофимову, стараясь перекричать шум обстрела. Сгусток плазмы ударил в ствол дерева выше конуса силовой защиты у него над головой, обдав жаром и осыпав горящими щепками. — Постараюсь снять с них невидимость и ударить напрямую по их Сущностям!

— Давай быстрей, а то генератор скоро загнется!!! Мне бы их хоть секунд на пять увидеть!

Прогрессор перекатился чуть в сторону и выпустил еще несколько разрядов, метя по только что выпушенным вспышкам. Обрывки листьев взметнулись в воздух, клочья лиан и веток осыпали землю, но, судя по всему, никто из нападавших опять не пострадал. А в ответ с разных сторон летели плазменные сгустки разряды. А потом у Дмитрия и Александра одновременно внутри головы начало нарастать странное ощущение беззвучного крика! Дмитрий быстро понял, что это вызвано так называемым микроволновым слуховым эффектом, при котором во время облучения человека микроволнами определённых частот происходит термическое расширение тканей вокруг улитки внутреннего уха, создающее в них ударные волны. Это воспринимается человеком как звук, который, однако, больше никому не слышен. В зависимости от параметров луча громкость ощущаемого «трубного гласа» может быть вплоть до шоковой. И на них сейчас начали воздействовать излучением именно с такой характеристикой.

— Ни х… себе! — буквально проорал Александр, поскольку не слышал сам себя. — Нас чем-то типа «иерихонской трубы» долбят! Такой дивайс в ручном исполнении не существует. Значит у них где-то рядом транспортная платформа. Или флайер. Ничего, сейчас ИГЗ в другой режим переведу — и хрен достанут. Но ты поспеши, а то надолго энергии не хватит!

Судя по шевелящимся кустам, невидимые враги неумолимо приближались. Хорошо еще — достаточно медленно! Но еще немного — и они расстреляют его и Дмитрия в упор! И никакой генератор защиты уже не поможет! Да и магией Дмитрий их вечно прикрывать не сможет!

Приподнявшись, прогрессор выглянул из кустов, поводя стволом. Их умело брали в кольцо. Он мгновенно оценил обстановку, прикидывая различные варианты. Можно было бы попробовать прорваться к водопаду. Там скалы, можно укрыться. И с той стороны вроде пока никого нет, но вдруг это ловушка и их туда загоняют, чтобы расстрелять на открытом месте? Вдруг там засада? Да и заросли слишком густые! Генератор издал сигнал, оповестив, что сдох. Дмитрий уже почти завершил создание вокруг них собственной защитной оболочки, но не успел буквально на сотую долю секунды. Откуда-то сбоку, как обычно прямо из воздуха, полыхнула огненная вспышка. Развернувшись, Александр выстрелил, но сам с линии огня до конца уйти не успел. И пылающий сгусток ударил его в плечо. Зашипев, Трофимов схватился за руку и откатился.

Дмитрий закончил Узор защиты и нападавшие их теперь тоже не видели. К тому же купол Дмитрия обладал избирательной проницаемостью, пропуская энергетические импульсы разрядника изнутри и отражая наружные. Заодно его купол отрезал микроволновое излучение, вызывающее «трубный глас» Сделав это, знахарь сразу же послал обезболивающий и лечебный импульс другу и ударил по нападавшим, положение которых он засек по местонахождениям их Сущностей, наконец-то увидев их на уровне ментального Слоя. Но ничего не произошло! Их защита ОТРАЗИЛА удар! Поле, гасящее сильное магическое воздействие! Да, серьезные противники пришли по их души!

Знахарь перебросил еще больше внутренней Силы на ту часть своей Сущности, которая сейчас скользила в глубинных слоях Бытия, погрузилась до уровня Первоосновы, одновременно создав два заклинания — отбора Силы и инверсии намерений. Надо было спешить — он ощущал попадания в купол и поддержка защиты требовала все большей энергии. Если они подойдут еще ближе, сдерживать давление импульсов их оружия станет почти невозможно! И вот наконец, он увидел Средоточие Узоров нападавших, а главное — Средоточие их совместного Узора Намерений! И тут же ударил. Потому что воздействуя на Средоточия, можно было изменять сами Узоры почти как угодно, но сохранять сам контроль над Средоточиями чужих Узоров было очень сложно. Первое заклинание лишило энергии все оружие и защитные системы нападавших, а второе, сплетенное из стихийной и вероятностной магии, обрушилось на созданный ими на каузальном уровне Узор Намерений. На физическом уровне реальности это отразилось тем, что все защитные и скрывающие нападавших поля пропали, а их оружие отключилось! Сами же они лишились большей части жизненных сил, а заодно мгновенно ощутили полную бредовость и бесперспективность своих планов. Та часть Сущности Дмитрия, которая продолжала пребывать в Глубине Бытия, хорошо видела, что все это вместе взятое породило у нападавших панику и желание бегства. Но та часть Сущности, которая оставалась на физическом уровне, увидела лишь мелькнувшие тени. Это было, как на плохо склеенной пленке — зелень, кусты, лианы, а потом та же зелень, кусты, лианы, а между одинаковыми кадрами мелькнувший дефект склейки — пятна, которые сознание зафиксировать не успело! Однако Трофимов, издав боевой клич, вскочил и вскинул импульсник, поливая огнем все то пространство, в котором мелькнули эти тени. Из — за боевого азарта он даже забыл про раненную руку. Но буквально спустя пару секунд после того, как они проявились, нападавшие смогли таки найти некий резерв энергии — и ОПЯТЬ ПРОПАЛИ из видимости на физическом, астральном и эфирном уровнях! Вот только больше не стреляли, а значит, найденной ими энергии на оружие не хватило. Да и намерения их так и остались инвертированными. Погруженная часть Сущности Дмитрия хорошо видела, как нападавшие обратились в паническое бегство. И почти тут же вдалеке послышалась быстро приближающаяся сирена спасателей. Значит, или услышали их перестрелку, или «Иришка» перед тем как погибнуть, успела таки послать сигнал тревоги. Собрав силы, Дмитрий вновь ударил по источникам энергии нападавших. В этот момент раздался треск и откуда-то слева, ломая подлесок, вынырнул флайер. Но увидели они его опять лишь на мгновение, когда сработало заклинание Дмитрия. Невидимость спала, но тут же появилась снова. Те, кто напал на них, каким-то образом умели чудовищно быстро восстанавливать энергию. Словно могли подключаться к какому-то источнику, который Дмитрий не увидел (и это на уровне Первопричины!) и потому не «обесточил». Или же какой-то из увиденных им источников имел огромную способность к самовосстановлению и почти мгновенному набору энергии из окружающей среды. Но разобраться с этим можно будет потом, а сейчас густые заросли перед ними разлетались ошметками и этот вихрь, со свистом набирая скорость, двигался прямо на них.

— Ложись!!! — крикнул Дмитрий, наваливаясь на друга и вжимая его в слой прелых листьев, одновременно переводя всю свою энергию на созданную им защитную оболочку. Хотя против прямого удара флайера магическое поле могло и не выдержать! Но в этот миг дополнительно к защите, все еще поддерживаемой знахарем, опять включил свой генератор и Трофимов. Правда, он лично больше опасался того, что с флайера саданут по ним чем — нибудь типа термобарической бомбы или кварк — глюонного деструктора. И хотя всей мощности даже самой лучшей энергетической установки, способной уместиться на флайере, хватило бы лишь на один импульс этого оружия, но зато и выдержать его залп могло далеко не любое защитное поле. Но их опасения, к счастью, не оправдались. Флайер — невидимка пронесся над ними, лишь чиркнув по их защите своим днищем. После чего вражеский аппарат, судя по ломающимся на пути его движения веткам деревьев, резко взмыл вверх, на последок осыпав друзей, по счастью, не бомбами или ракетами, а лишь листьями и целым дождем капель с обломанных крон. Дмитрий и Александр вскочили на ноги, стараясь проследить возможную траекторию полета, но так ничего и не увидели. А сил опять уйти на уровень Первопричин у Дмитрия уже не было.

— Ты как? — спросил знахарь, бегло осматривая рану Александра. В рукаве комбинезона зияла опаленная дыра, под которой были обугленные ткани кожи и поверхностного слоя мышц. Но в общем, ничего особо страшного. Видимо, импульс прошел вскользь, да и его своевременная помощь помогла, ускорив регенерацию тканей.

— Фигня! — махнул здоровой рукой прогрессор, кровожадно вглядываясь в небо, видневшееся сквозь проломленные ветки. — Ты можешь их сбить?!! Уйдут же, с…!!!

— Не успею — мне надо некоторое время, чтобы вновь суметь погрузиться на требуемый для их обнаружения уровень Бытия, а за это время они уйдут достаточно далеко. И у меня просто не хватит сил достать их на таком расстоянии.

Александр вздохнул, но вынужден был согласиться с другом. Знахарь чувствовал себя полностью опустошенным, Такая многоуровневая магическая работа, хоть и кратковременная, отняла слишком много сил, и на восстановление нужно было время.

— Ну вот, видишь, — сказал Александр Дмитрию, когда они, грязные, вымокшие, но живые летели на глайдере спасателей в Канайма! — Ты все меня подкалывал — зачем тебе импульсник? Зачем тебе импульсник? А пригодился, однако! Да и ИГЗ тоже. Так что верна поговорка то — запас карман не тянет! Ай, больно же!!! — вскрикнул он, когда врач прибывшей спасгруппы начал отделять от раны буквально прикипевшую к ней ткань комбеза.

— Терпи, — сказал Дмитрий и добавил, обращаясь уже к врачу. — Разрешите мне помочь.

Пока знахарь вместе с медиком спасателей колдовали над его рукой, прогрессор предъявил спасателям жетон особых полномочий МС и потребовал обеспечить какал связи с КИК. Введя специальный секретный код, он, минуя дежурного, связался напрямую с начальником ОАМ и доложил о нападении.

— Мы уже знаем, ваш бортовой компьютер успел передать сигнал тревоги на пульт. И записи сканеров и автоматически включившихся видеокамер наружного обзора. Похоже, вас сбили из стационарного плазмера! Сейчас наши спецы изучают записи, — сказал появившийся в виоме Мирославов. — ССБ и спецотдел СОП тоже уже в курсе.

— Вы их отследили?!! Они только что взлетели! Их можно еще засечь со спутников!!! И по системе «Щит…»

— Потом обсудим, — резко оборвал Александра начальник. Трофимов смутился — действительно, ведь только что он чуть не проговорился о ставшем ему известном сверхсекретном проекте! Хоть линия и закрытая, но в кабине-то непосвященные люди!

— Гость не пострадал? — спросил уже другой голос. Как показалось прогрессору, главы КФЗ Тордарсона.

— Нет, с ним все в порядке.

— Вас отвезут на базу спасателей. Мы уже выслали туда наш глайдер.

Центр отключился, а Трофимов еще какое-то время сидел не шевелясь, обдумывая недавние события. Кто же это мог быть? Бандиты? Подпольные противники посещения Земли инопланетянами? Но кто знал про их с Дмитрием вояжи? И как смогли их проследить — ведь для этого надо было знать идентификационные данные их флайера или точные маршруты их передвижений? Но тогда получалось, что на них охотился кто-то из своих же, землян, причем работников КИК или СОП достаточно высокого уровня. Но зачем? Прогрессор смахнул со лба выступивший пот и посмотрел на Дмитрия. Во что же они вляпались?!

Дмитрий в полголоса беседовал с врачом спасателей, объясняя, как он лечил обожженную руку. Тот качал головой, удивляясь — у них в местном отряде не было ни одного паранорма, и о таком они знали лишь понаслышке.

Разговор плавно переходил с одного на другое, а Трофимов продолжал перебирать в голове последние события. Встретившись глазами со знахарем, он понял, что и тот обдумывает случившееся. Спасатели возмущались нападением. Еще бы! Это могло существенно подорвать туристический бизнес! А вдруг это конкуренты?! Наняли коммандос, чтобы сеять панику среди отдыхающих. Вон не так давно у Сальто — Гуадимо флайер разбился. А вчера каноэ перевернулось. Трое в тяжелом состоянии, четверо пропали без вести. Их ищут, но течение быстрое и джунгли кругом. А теперь вот с ними вообще ТАКОЕ приключилось. Прямое нападение! Да еще так нагло! Если это конкуренты, то дело плохо, придется СОП — овцев вызывать. А уж туристов то подобное всяко отпугнет! И прощай тогда доходы местной общины. А может это какая — нибудь корпорация на их землю покушается? Поговаривали, что некто подходил к правлению их природного парка с предложением. Правда, он включен в мировое природное наследие, но ведь если корпорации очень уж захочется, они ради прибыли и маму родную не пожалеют! А где большие доходы, там простым людям находиться опасно. Затопчут и не заметят! Да уж, у каждого в глайдере были свои мысли и свои опасения по поводу случившегося. Весьма различные по масштабу и при этом весьма одинаковые по уровню ожидаемых лично для себя неприятностей.

— Мда, может у меня паранойя, но, кажется, нас хотели убить, — протянул Трофимов, когда остался с Дмитрием один на один в комнате отдыха на базе спасателей. Они уже успели умыться и переодеться в сухое — администрация парка не хотела огласки и старалась всячески ублажить гостей.

— Очень глубокая мысль после того, как нас чуть не поджарили, — усмехнулся знахарь.

— Интересно, кому это было надо? Кто были эти шустряки, скрытые за камуфляжным полем? А главное, зачем?!!

— Да, это особо интересно — зачем? Если это связанно с парком-то мы лишь случайные жертвы. А если нет?

— Мне показалось, стреляли больше в тебя. Но какой в этом смысл? Ты же здесь никого не знаешь, врагов у тебя здесь нет, ничьи интересы ты вроде задевать не можешь.

— Я тоже об этом думал. У нас на планете есть разбойники, они грабят и убивают, чтобы получить прибыль. И в Сети, когда я изучал информацию о земной истории, всегда за предумышленным убийством, да за любым преступлением в большинстве случаев стоял чей-то интерес. А в нашем случае народ явно вышел не на прогулку развлечься. Они знали, где мы. Опять же — КАК?!! Хотя конечно, если брать версию с чьими-то интересами вокруг парка, может они просто поджидали подходящую по каким-то признакам жертву. А у нас флайер выглядел достаточно круто — вот и решили показать, что безопасность состоятельных туристов под угрозой, а местные, мол, ничего сделать не могут.

— Ага, сидели в джунглях, комаров кормили, ждали, пока кто — нибудь мимо пролетит. А оснащение?! «Иришка» их только в момент нападения засекла! А она же мышь за километр видит! Вернее, видела. Сволочи, такую машину загубили! «Иришка» мне как родная стала!

— Ну, может ее еще можно восстановить. Спецы же вылетели, — попытался подбодрить друга знахарь, подумав, что жениться тому надо, а то уже к технике привязывается!

— Она ведь пыталась включить защитное поле и увести флайер от удара, но не успела. И это с ее то скоростью обработки информации?! Что же это за система наведения то у них была такая?! — продолжал рассуждать прогрессор, словно не услышав сказанного другом. — А как они нас обкладывали? Они ведь явно ожидали ответа! Закрытые защитой и камуфляжем, а все — равно особо-то они не наглели, за деревья прятались и постоянно перемещались!

— Значит, знали, что у нас есть оружие. Кстати, мое боевое заклинание на физическом уровне сквозь их защиту пробиться не смогло!

— Да ну? — Трофимов в крайнем изумлении уставился на знахаря. В его представлении Дмитрий был самым сильным из известных ему паранормов, а тут такое. Но быстро справившись с удивлением, он продолжил описывать свои ощущения при нападении: — А ведь они нас еще в воздухе расстрелять пытались, падлы! Я когда твое кресло дымящееся увидел, то подумал, что все!.. И такая злоба накатила! Ну, думаю, с…, дайте только приземлиться — голыми руками порву!!!

— Хорошо, что у тебя генератор защиты был.

— Эт — т — т точно! А то висел бы на парашюте, как мишень в тире! А как они шустро до нас на земле добрались?! Расстояние-то между точками, где в нас попали и где мы упали, порядочное, да к тому же там заросли, сам видел, какие. Когда этот водопад открыли, экспедиция одна последние 36 километров до него 19 дней шла! Прорубали дорогу через джунгли мачете! А эти шустряки спустя пару минут уже тут как тут были! Нате, здрасьте!

— Да и флайер у них далеко не рядовой был. Заметил?

— А то! Хотя больше догадался — видел-то его всего пару секунд. Но мне все ж таки больше интересно, как они узнали, где мы? — взъерошил волосы Трофимов. Адреналин все еще кипел в нем, и расхаживал по комнате, иногда присаживаясь и тут же снова вскакивая.

— Значит, как-то отследили, мы лежали не шевелясь, видно нас точно не было! А никаких магических сканирующих заклинаний я не чувствовал. Может, тут условия какие-то такие, что я что-то не могу ощущать? Может ты что — нибудь почувствовал?

Прогрессор задумался и, подойдя к автомату, заказал себе воды. Вроде не чувствовал. Или чувствовал? Надо будет в центре тесты пройти. Но, если отслеживали именно их, значит, они не случайные жертвы и парк тут не причем. Тогда охотились прицельно. Но вот на кого — на знахаря или на него? И зачем? Кому они мешали?! И в чем?

— Наши наверняка попробуют отследить, что за флайер использовали нападавшие. Уж больно он был не простой. И оружие тоже. У нас ведь его просто так не продуют, как раньше. И есть шанс выйти на их след. Проследим все поставки, отыщем утечку, а то и потрясем дилеров, наверняка у СОП есть сведения, кто этим может заниматься.

— А если они его сами произвели? — спросил Дмитрий, откинувшись на спинку кресла и расслабившись. Чтобы было легче провожать взглядом нервно расхаживающего друга.

— Сами? — нахмурился прогрессор. — Для этого они должны иметь технологии и производство такого уровня. И разместить их незаметно. Это сложно. Но если они это таки смогли сделать, тог это скверно. Весьма скверно! Тогда получается, у нас под боком такое змеиное гнездо, а мы ничего не знаем?! Но в это как-то трудно поверить, с нашими-то ГСС и СОП. Но, если кто-то производит, значит, идет сбыт и можно отследить! Найдем гадов!

Вскоре на базу спасателей прилетел хорошо вооруженный тяжелый глайдер. В КИК опасались повторного нападения и рисковать не хотели. Сосредоточенные бойцы из отряда физзащиты сопроводили Дмитрия и Трофимова на борт, прикрыв защитным полем и своими телами. На борту разговаривать не хотелось — у сопровождающих был такой суровый вид, словно они везли не жертв, а преступников. Дмитрий напряженно думал, перебирая в памяти мгновения боя. Вот он погружается в глубинные Слои, вот отыскивает нападавших, бьет по ним заклинаниями. В реале с них падает невидимость, но они скрыты подлеском и переплетением лиан, да и невидимость почти тут же восстановилась. Что не так?! Что не дает ему покоя?! Какое-то несоответствие. Расхождение в чем-то.

В оперативном отделе КИК их усадили за стол, окружив приборами. Специалисты считывали различную информацию. А с места аварии и нападения шли сообщения экспертов. Там работала целая группа высококвалифицированных криминалистов. Их разбившийся флайер уже привезли в лабораторию и сейчас исследовали. Но в ответ на любые вопросы технические эксперты отделывались лишь короткими репликами, самой длинной из которых была: «Пока ничего точно сказать не можем».

А здесь техники молча ходили вокруг прибывших Дмитрия и Александра, сосредоточенно щелкая кнопками на приборах. Дмитрий чувствовал, что они разными способами обследуют их тела и одежду. Видимо, на предмет нахождения скрытых закладок. Наконец, один из них, судя по всему, главный, сделал заключение, сказав его в усик головного микрофона:

— Все чисто. «Жучков», включая наноботов, нет.

После чего, свернув всю свою технику, техники удалились, а в комнату зашли Мирославов и несколько явно озабоченных начальников других отделов КИК, а также еще несколько незнакомых людей. Но в основном здесь были только те, кого Дмитрий уже видел, поскольку допуск к проекту «Особый гость» имели немногие.

— Ну как, удалось отследить их флайер?!! — вскочил с места Трофимов, едва дверь за вошедшими закрылась и Мирославов включил контуры защиты помещения от прослушивания.

— Нет, — мрачно ответил один из вошедших — начальник управления по контролю воздушного пространства и ближнего космоса. — Едва получив сигнал тревоги, мы развернули наблюдение со спутников по переданным координатам. Также задействовали наземные станции и известили пункты наблюдения СОП. И потом отслеживали любое движение в данном районе во всех диапазонах. И ничего! Да, мы видели вас, наблюдали импульсы энергии, но вот нападавших и их флайер засекали лишь пару раз, когда их камуфлирующие поля пропадали. Но все остальное время НИЧЕГО! Глухо, полная пустота.

— В общем, вы облажались, — констатировал Тордарсон.

— При всем моем уважении, я бы попросил воздержаться от столь категоричных утверждений! — вспыхнул один из неизвестных Дмитрию и Трофимову людей, но — судя по его поведению — большой чин из КИК или даже МС. — Их защита была основана на неизвестных нам принципах. Какая-то новая технология! Наши возможности позволяют отследить любой земной флайер, даже закрытый камуфляжным полем. Если не из космоса, так через ГСС! Через бортовые системы! Через психофизические спектры находящихся на борту людей, в конце то концов! У нас хватает наработок, уж поверьте. И мы сотрудничаем с FIB. Но эти нападавшие были прикрыты чем-то нам неизвестным!!! Мы никогда ни с чем подобным еще не сталкивались!

— Новая технология? Вы что — нибудь знаете об этом? — спросил Тордарсон у начальника технического управления КИК. Тот некоторое время думал и потом произнес, явно подбирая слова:

— Рядом лабораторий ведутся разработки на основе новых физических принципов, одним из которых является использование фрактальных ИМП, а вторым — высокочастотных или мерцающих ИМП. Но пока это лишь лабораторные макеты, да и за пределы лаборатории информация уйти не могла. Там все под жестким контролем. Разве что аналог создали в одной из частных корпораций. Но, полагаю, мы должны были бы знать об этом.

Сказав это, он немного расслабился. «Стрелки» были переведены на присутствующего здесь начальника отдела контроля деятельности частных корпораций МС и главу Службы внутреннего контроля (СВК) КИК. И пусть теперь они отдуваются.

После этих его слов возникла бурная дискуссия. Сначала посчитали, что хотя возможность относительно диверсии конкурентов парка и отрабатывалась, но большинство следователей все — таки склонялось к мнению, что напасть хотели все же именно на Дмитрия и Трофимова, и парк здесь является лишь удобным местом для совершения покушения. Поэтому присутствовавшие начали вновь приставать к ним с разнообразными вопросами снова и снова уточняя малейшие детали. Потом решили сделать перерыв и когда Мирославов отключил защитный периметр, в комнату заглянул техник из отдела психоконтроля.

— У нас все готово, — сказал он.

— Так, прошу вас обоих пройти на ментоскопию. Надо выяснить, не велась ли за вами слежка с помощью дистантных психофизических методов, — сказал Мирославов.

— Я точно знаю, что к моей энергетической структуре никто не прикасался, — сказал знахарь. — Я бы почувствовал. Тем более, пока мы летели сюда, я специально проверил это на всех уровнях, во всех слоях Реальности. Никаких контактов с моей сущностью не было.

— Что ж, вам, Дмитрий, можно поверить. Но тебе, Александр провериться придется. Тем более, что мы уже начали обследовать вообще всех, хоть как-то связанных с проектом. От начальников до уборщиц. Скажу, что даже нас уже сканировали. А программисты сейчас исследуют интеллектуальную систему вашего флайера. Но пока ничего. Однако они решили использовать новую версию бэкап — программы и надеются, что смогут таки восстановить хотя бы часть данных.

Трофимов вышел за техником. Все понимали, насколько это важно. А самого прогрессора не переставал мучить вопрос, как нападавшие узнали, где их можно найти и подстеречь?! Ладно, флайер могли засечь, поскольку они не скрывались и отметились у администрации парка, описав свой планируемый маршрут. Таковы правила — спасатели должны знать, сколько людей в данный момент находятся в парке и где. Вообще-то в каждой группе предполагалось наличие гида — экскурсовода из работников парка, но у некоторых, как и у Трофимова, был особый допуск. И они это правило обходили. Но сама регистрация была обязательной! Более того, интеллектуальные системы любых средств передвижений постоянно поддерживали связь со спас — службой парка. Кто бы ни были эти бандиты, они могли элементарно хакнуть систему и отследить их. Но как они смогли так точно стрелять по их флайеру?!!! Отследили массдетекторами или детекторами движения? Но это получается подготовка и экипировка на уровне спецгрупп СОП или их, КИКовской, физзащиты! За всеми этими мыслями он и не заметил, как добрался до лаборатории ментоскопирования.

Вернулся он спокойный и при этом несколько мрачноватый. Бросил распечатки на стол перед Мирославовым и уселся рядом со знахарем, скрестив руки на груди, как бы отгораживаясь от всего мира.

— Ты чего? — в полголоса спросил Дмитрий.

— Да не люблю я эту процедуру — будто мозги наизнанку выворачивают.

— Да, ничего нет, — сказал Мирославов, просматривая записи. Остальные уже получили данные на индивидуальные информаты.

— Есть еще вариант, что нападавшие смогли считать спектры биофизических излучений кого-то из вас, — хмуро пробурчал Тордарсон. — И хотя все допущенные к спецпрограммам КИК и МС имеют высшие степени защиты как с помощью наложения специальной психоблокады, так и внедрения прямо в организм нанороботов и имплантантов генерации шумов, искажающих диапазоне личных излучений, но надо изучить и эту возможность!

— Для слежения по спектру биофизических излучений его надо знать, — сказал начальник отдела информационной защиты. — Для чего надо было его снять еще до попадания на карантинную станцию, поскольку блокаду всем руководителям экспедиции и тем, кто предполагался быть допущенным к особым материалам и проектам, поставили прямо там, причем сразу после карантина.

— Ну и где это можно было сделать?! Если только прямо в космосе, на ГИМПе, или на самой карантинной станции! — рявкнул прогрессор. — А может все проще и мой спектр просто банально «слили» прямо из нашей любимой конторы?! Или незаметно ломанули нашу базу данных, или кто-то из информ — администраторов или медиков сдал мою ментосхему этим, кто на нас напал. А?! Ведь ментокарты Дмитрия у нас нет. И снять ее, насколько я понимаю, дистанционно без его ведома нельзя — он почувствует и закроется, а согласия он не давал!

— Так, прежде чем обвинять друг друга, давайте разберемся, что могло дать нападавшим владение спектром биофизических излучений того же Трофимова, — спросил Мирославов.

— Чисто теоретически, имея параметры биофизической активности, можно попробовать отстроиться от помех, вызываемых генератором. То есть из «белого шума» выделить нужный спектр несущих волн. Но в реальности это сделать невозможно! Нет у нас таких приборов! У всех ведь стоят имплантанты последнего поколения! А если произошла утечка данных, то тоже не по нашей вине! Единственное исключение, это если она действительно произошла сознательно, — сказал начальник управления информзащиты. — Но у нас все сотрудники под постоянным контролем СВК. А вот прибывшие на ГИМПе теоретически имели возможности для несанкционированных контактов. И посмотрел при этом на единственного, кроме Дмитрия, присутствующего сейчас в комнате члена экспедиции — Трофимова. Тот покраснел, а потом побелел, чувствуя приступ ослепляющей ярости.

— Вы что, совсем ох…ли!.. Да я!.. Вы что, хотите сказать, что это я сам сдал свои данные и сам подставил нас с Дмитрием под огонь?! Что я предатель?!!

— Саш, ты сядь, успокойся, — тихо сказал Мирославов. — Тебя никто не обвиняет. Пока, по крайней мере. Будем разбираться.

Александр резко опустился на стул, откинувшись на спинку и задыхаясь от негодования. Конечно, сейчас каждый свою задницу прикрывать будет! Дмитрий, покосившись на друга, легко коснулся его ауры, успокаивая. Сам он ни на минуту не поверил в причастность Трофимова к нападавшим! О чем и не преминул заявить:

— Если бы у Трофимова были сеансы связи с кем бы то ни было, то я, находясь все время рядом, обязательно бы это почувствовал!

— Давайте просмотрим запись ментоскопии в рапид — режиме, — предложил один из тех, кого ни Трофимов, ни Дмитрий раньше ни разу раньше не видели. На голографическом экране появились южноамериканские джунгли. Плазменные вспышки и лазерные лучи возникали прямо из воздуха. Крошились лианы, разлеталась листва. Среди густых зарослей было заметно шевеление — где-то раздвигались свисающие корни, где-то ломались широкие восковые листья, где-то пригибалась трава. Это продвигались нападавшие, скрытые камуфлирующим полем. Когда запись повторно пустили в режиме реального времени, то все заняло считанные минуты и казалось мешаниной хаотичных и беспорядочных выстрелов. По Трофимову и Дмитрию стреляли, Александр палил в ответ.

— Мда, там даже думать было некогда, — со знанием дела сказал Тордарсон.

Запись пустили еще раз, уже в покадровом режиме. И тут стали заметны отдельные детали. Как и думал Трофимов, их брали в кольцо. Нападавшие двигались стремительно, и крайне целенаправленно! Даже после того, как Дмитрий поставил магическую защиту.

— Если они действительно могли считывать мой биофизический спектр даже через защиту, то тогда понятно, как они нас так точно засекли, — мрачно бросил Трофимов.

— Чисто теоретически это возможно, — тут же отозвался начальник биологического отдела.

— А возможно, они просто методично обстреливали ранее обозначенный квадрат, — предположил Дмитрий. — Если у них были детекторы движения и массы, то они ясно видели, что места мы не покидали. Нас-то они не видели, а вот колебания воздуха и наличие тел с определенной массой фиксировали! А если мы, пусть даже и невидимые, по — прежнему здесь, чего торопиться? С каждым попаданием мои силы таяли, ИГЗ у Саши разрядился и если бы я не успел ударить напрямую по их Сущностям и разрядить энергонакопители их оружия, нас бы попросту расстреляли в упор! Кстати, жаль, что на нашем импульснике не стоял детектор масс-тогда бы мы тоже могли стрелять по ним не смотря на их камуфлирование.

— Слишком большой прибор даже при современных технологиях. А вообще вам еще повезло, что сейчас сезон дождей и перед вашим прилетом все хорошенько промочило…

— Мы заметили, — буркнул прогрессор.

- …а то не миновать бы пожара. И сгорели бы вы оба заживо! Спасатели не успели бы.

Но вот в просмотре дошли до момента, когда Дмитрий снял с нападавших невидимость. Остановив запись, все внимательно всматривались в застывшее изображение. Подсознание Трофимова успело таки зафиксировать то, что сознательно воспринялось лишь как на мгновение мелькнувшие в подлеске тени. Люди, семеро. Здоровенные мужики в камуфляже с импульсниками и плазмерами. А на флайере, наверное, и впрямь стоял детектор масс и оттуда боевиков наводили на нужное место. Теперь стало особенно заметно, что шансов на успешный исход боя у Трофимова и Дмитрия почти не было. И если бы знахарь не сумел ударить по ним магически, выведя из строя оружие, его и Трофимова ничто бы не спасло.

— Умело действуют. Похоже на зачистку агрессивной биосферы на планетах — колониях — окружили указанный квадрат и утюжат! — бросил еще один из неизвестных Дмитрию и Трофимову людей. — Хорошо хоть просто сразу по нему не отбомбились или не накрыли чем — нибудь типа системы залпового огня. Кстати, если хотели гарантированно убить, то почему они именно так и не сделали? Ведь судя по флайеру, у них есть доступ к технике самого высокого уровня.

— Оружие явно наше, — сквозь зубы процедил начальник КФЗ. — Ладно, мы еще разберемся, как оно к ним попало! А насчет систем тяжелых вооружений думаю, что их учет все — таки более строгий, чем у даже самых крутых летательных аппаратов. Да и то, что мы видим на экране, в принципе могли произвести в одной из частных корпораций, придав внешний вид известных нам моделей. А вот тяжелое вооружение произвести незаметно гораздо сложнее. Даже с помощью нанорепликаторов — надо же матрицы иметь, а они все на особом учете.

— Но флайер то какой навороченный. Усиленный блистер, — Мирославов указал на серые пластины по бокам кабины. — Антибликовое покрытие. А форма корпуса. Эксперты потом проверят, но это похоже на наш штурмовой флайер дальней разведки, который используется на диких планетах. Так что я не был бы так уверен, что на нем не стояло тяжелое вооружение!

— Может они не смогли украсть полностью укомплектованный с боекомплектом, — осторожно заметил начальник технического управления. — Но мы совместно с СВК и особым отделом СОП проведем тщательное расследование и выясним, как он к ним попал. Хотя еще раз предположу, что создать аналог такой машины могли и в одной из частных фирм.

— Да уж выясните! И частников прошерстите! — рявкнул Тордарсон.

— Надо же! Подсозание запомнило, а там все произошло так быстро, что сознательно я их заметить не успел! — задумчиво произнес Трофимов. — Изображение просто моргнуло — и все!

— Они мгновенно восстановили защитный Узор, сменив при этом частоты и форму его создания, — сказал Дмитрий. — Поэтому мне потребовалось время, чтобы снять его еще раз.

— А ты их видел? У тебя же восприятие быстрее и ты сознательно фиксируешь события в пять миллисекунд!

— Нет, не видел. Почти все мое сознание в это время было в глубинных слоях Бытия. К тому же я ведь сразу несколько дел делал. Их искал сразу по нескольким слоям, заклинания активировал, нас прикрывал, да еще тебя поддерживал. Боль тебе убрал и регенерацию подстегнул. Такая параллельная работа требует большого расхода сил. А там ведь еще и уровень защиты надо было держать высокий. Поэтому и не отследил. Кстати я еще не сталкивался с таким защитным полем, которое делало бы и живых существ, и технику невидимыми сразу на нескольких уровнях Бытия. И было устойчиво на физическом уровне не только против оружия, но и против магии. И это странно. Ведь большинство ваших защитных устройств адоптировано к вашему же оружию. Магией же вы почти не пользуетесь, магических войн не ведете. А тут такая мощная защита именно от магии.

— Ты хочешь сказать, нападавшие знали, что один из вас маг?! — спросил Мирославов.

— Не исключено. Мне это показалось подозрительным. И поэтому в тот момент, когда с них на мгновение спало защитное поле, я специально сосредоточился на структурах Сущностей и энергетики нападавших. А сейчас, глядя на эти кадры, еще раз все хорошо проанализировал и теперь готов с уверенностью сказать, что это были не люди!

— Что?! Как это? Мы же видим, — Тордарсон указал рукой на застывших в виоме бойцов.

— Их Сущность отличается от Сущности людей. Я заметил только Общую Структуру и то мельком, да еще в состоянии распараллеливания сознания. Но я уверен — это были НЕ ЛЮДИ!

На пульте контроля зажглась сигнальная лампочка и сидевший ближе всех Тордарсон выключил контуры защиты и разблокировал дверь. В комнату вошла Катерина. Знахарь сразу почувствовал, как она взволнованна. Но молча ждала, пока начальник КФЗ проведет все манипуляции в обратном порядке, и лишь после этого заговорила.

— Мы только что закончили углубленное исследование токсина, обнаруженного в крови Дмитрия после посещения Китая, — быстро сказала она, пересылая копии результатов со своего информата на информаты всех пристуствующих. — В двух словах — он был создан ИССКУСТВЕННО! Модифицирован наноботами! Мы обнаружили следы их присутствия, хотя они уже самоуничтожились. То есть это избирательное биохимическое оружие! Исходное вещество изменено таким образом, чтобы целенаправленно убить Дмитрия! Ну или, точнее, существо его биологического вида.

По комнате прошла волна возгласов:

— Значит это не случайность?! Не простое отравление?! Его действительно хотели убить?!! И нападение в джунглях — это уже вторая попытка!

— Можно предположить, что эти два случая связанны, — сухо сказал Тордарсон. — Первое нападение провалилось, и была предпринята еще одна попытка. На этот раз решили действовать более жестко и наверняка!

— Да уж, наверняка! Они сбили нас, обстреляли в воздухе, пытались добить на земле, а в конце еще и раздавить своим флайером! — сказал Трофимов.

— Но кто это может быть?! Из инопланетников на Земле только синги, но это дружественная нация! Ну или как минимум нейтральная! Появилась третья сила?!

— Ученые могут с уверенностью сказать одно — получить такой токсин можно было только искусственно! А значит, во — первых, те, кто это сделал, либо каким-то образом получили генетический материал Дмитрия (ногти, волосы, кожу, кровь, что угодно), либо имеют доступ на его родную планету. А во — вторых, следы наноботов указывают на высокий технологический уровень. Значит, либо земляне, либо не менее развитая раса, — сказала Катя. Говоря это, внутренне она больше всего боялась того, что это могут оказаться как раз таки земляне — агенты того самого особого отдела КИК. Хотя может на земле были и еще похожие структуры — в той же СОП, например. Разговор с начальником базы на Ирее засел в ее сознании как заноза. И она была почти уверенна, что это они и от этого было страшно! От этой мысли тревога разрослась жадным пламенем, пожирая мысли и разум, и ей приходилось прилагать все усилия, чтобы сохранять самообладание.

— Вообще, яд можно было изготовить магически, — немного подумав, произнес Дмитрий. — Но магии там точно не было, уж ее то присутствие я бы сразу ощутил!

— Но сам яд ты же не почувствовал, — напомнил Трофимов.

— Это другое. Если бы в вещество заложили заклинание отсроченной трансформации, магия бы УЖЕ была. И я бы ее обнаружил. Тем более на Земле! Здесь же магии существенно меньше, чем, скажем, на некоторых посещенных нами планетах. Там я бы мог просто не обратить на нее внимания, особенно, если бы блюдо готовилось также с использованием магии. А тут это как услышать родную речь! Ну а наличие следов наноботов ясно указывает на биотехническую модификацию.

— Подождите, это что же получается?! У нас под носом живет и здравствует сеть враждебной инопланетной резидентуры?! Причем технически развитой цивилизации?! И флайеры у них, и маскировка, и оружие, и оборудование, и обученные агенты. Значит, и базы у них где-то здесь есть — если и не на самой Земле, то как минимум на других планетах Солнечной или в ближнем космосе! И они лихо обходят все наши следящие и защитные системы так, что мы ничего не знаем?!! Как это возможно?! — возмутился Мирославов и вдруг осекся, подумав, что сами то они, земляне, проделывают же то же самое на других планетах. А теперь вот некто проделал это с ними! От этой мысли стало жутко! Наступила напряженная тишина, поскольку эта очевидная, в общем то, мысль прозвучала все равно неожиданно.

— С этим нам еще предстоит разбираться, — отрывисто пообещал Тордарсон. — А сейчас надо выяснить, кто эти вражеские агенты. Если они так продвинуты в технологиях, что не уступают, а в чем-то и превосходят нас, то вдруг именно они стоят и за всеми этими возникшими у нас на разных планетах проблемами?

— Но мы ни разу не засекли инородного технического присутствия, — возразил начальник технического управления КЭДРа.

— Здесь вы тоже «ни разу не засекли»!

— Простите, можно мне? — привлек к себе внимание Трофимов. — Во время виртуального путешествия которое я делал после получения сообщения с Земли перед прибытием «Пересвета», система КВР станции дала странный сбой, устроив мне встречу с сингом, который интересовался именно Дмитрием. Тогда я этому не придал значения, тем более программисты и техники все проверили и ничего подозрительного не нашли и всем известно, как иногда глючат виртуалки. Но сейчас я подумал, что это может быть важно.

Начальник отдела активных мероприятий нахмурился, барабаня пальцами по столу. Остальные притихли, обдумывая обрушившиеся на них сведения. Раздумья были тягостные, а выводы пугающие и неприятные. Иномирянина пытались убить уже дважды, и не факт, что на этом остановятся. Могут пострадать и находящиеся рядом люди. Маскировочные поля и средства слежения нападавших превосходят земные. А остальная техника? Но чем мог помешать скромный лекарь с, в общем то, отсталой планеты? Тем, что участвовал в земной экспедиции? Значит, и за катастрофами на планетах стоят НЕКТО, ведущие свою игру и намеривающиеся прибрать к рукам оба сектора космоса, где у землян возникли проблемы! А это уже серьезно, поскольку угрожает безопасности Земли! И напрямую затрагивает ее интересы! Только все равно не понятно, зачем им нужен знахарь. Что такого он мог узнать? И можно ли быть уверенными, что это именно синги? А если нет? Тогда кто?

— Вы можете показать мне сингов? — спросил Дмитрий. — Я с ними ни разу не сталкивался, но если окажусь рядом, смогу точно сказать, их Сущность я видел или нет.

Присутствующий на совещании начальник СВК КИК молча кивнул. Именно его подразделение, помимо всего прочего, осуществляло наблюдение за перемещениями сотрудников дипломатической миссии Радужных земель Рут на Земле. Поэтому он понимал, что если это окажутся — таки синги, значит, они сумели обойти и системы слежения СВК! И тогда не избежать разноса. Но делать нечего — лучше печальная правда, чем позиция страуса. Он попросил Тордасона отключить контуры защиты и через свой информат послал запрос начальнику отдела наблюдения. Спустя минуту пришел ответ, который он и озвучил:

— Двое дипломатов будут на концерте виом — тактильной музыки. Если поторопимся, как раз успеем. А уж там можно будет подойти к ним поближе, — сказал он, посмотрев на часы.

Через пять минут Дмитрий, вооружившиеся Трофимов, Мирославов и трое бойцов КФЗ в боевых комбинезонах, сидели во флайере. Машина легко оторвалась от земли и заскользила в сторону Сиднея, быстро меняя транспортные потоки.

У концертного зала их встретили сотрудники СВК.

— Концерт только начался, мы договорились, нас пропустят, — сказал один из них. — Пойдемте, мы вам их покажем.

— По — моему, их сложно не заметить! — усмехнулся Трофимов. — Одна плавающая голубая масса вместо волос чего стоит!

— Но вы же должны знать, что они могут визуально преображаться в людей, — пояснил другой сотрудник, совсем еще молодой парень. — Наверное, не хотят, чтобы на них таращились и мешали слушать. Но у нас то приборы и мы их не потеряем!

— Тссс, — шикнул на него напарник, приоткрывая дверь в зал. Ровно на столько, чтобы гости могли войти незаметно. Трое бойцов КФЗ включили мимикрию своих комбинезонов и мгновенно превратились в одетых в вечерние костюмы завсегдатаев подобных мероприятий.

В зале на Дмитрия обрушилась целая гамма чувств и ощущений. В воздухе парило голографическое видео, странным образом вызывая тактильные ощущения! Александр тут же шепнул, что это особые излучения воздействуют на нужные центры мозга. Тут же звучала музыка, синхронизируясь с тактильными и зрительными образами. Ощущения накладывались, усиливая друг друга. Это было очень необычно, но приятно. Музыка уводила в даль, пробуждая фантазии. Сменялись цвета, сменялись ощущения — это было удивительным путешествием в Мир воображения и вдохновенья!

— Вот они, — шепнул на ухо увлекшемуся и едва не забывшему о цели визита знахарю молодой сотрудник СВК, указывая на мужчину и женщину в середине одного из рядов. Дмитрий вынырнул из новых ощущений наведенной извне синестезии и сосредоточил внимание на указанных существах. Внешне синги точно скопировали людей и нисколько от них не отличались. Их вполне можно было принять за респектабельную семейную пару ценителей музыки. К сожалению, незаметно подобраться ближе, чтобы ощутить их Сущность без погружения в глубинные Слои Бытия, где и его присутствие могли засечь, было невозможно. Пришлось ждать антракта, который по старинной традиции разделял представление. И пока его спутники приглядывали за сингами, Дмитрий смог насладиться концертом. Произведения были высокого класса, слуховые, зрительные и тактильные ощущения шли синхронно, дополняя и обостряя друг друга. Трофимов сказал, что сегодня концерт ну просто звездный — и музыканты виртуозы, и дирижер, и композитор. На афише были известные имена, послушать их прилетали даже из отдаленных земных колоний! Целая плеяда знаменитостей, кумиров миллионов. Поэтому и мест свободных не было, некоторые даже сидели на специально поставленных стульях в проходах. Трансляция концерта шла по всем сетям виртуальных реальностей. И те, кто имел достаточно хорошую технику, могли ощутить себя почти так же, как и сидящие в зале. Но все — таки лишь почти — и поэтому живое искусство продолжало существовать даже в эпоху глобальной виртуалистики.

Когда наступил перерыв, синги направились на крытые галереи, где можно было перекусить, а также не спеша прогуливаться, беседуя и наслаждаясь ароматами и красотами оранжереи. Народу там было много и Дмитрий, Трофимов и Мирославов смогли незаметно приблизиться к ним. Знахарь сместил восприятие, и в его новом видении парочка сразу же перестала выглядеть людьми. Превратившись в наполненные энергией подобия воздушных шаров. «Какая интересная у них, однако, энергетическая структура», — подумал Дмитрий, прежде чем вновь вынырнуть в обычное восприятие Реальности.

— Да, это они, — тихо сказал он, уведя землян в сторону. — Структура Сущностей одинаковая с теми, кто напал на нас в джунглях. Были ли эти двое среди нападавших, сказать не могу — я же успел заметить лишь общую структуру их Сущностей, а не личностные.

— Что будем делать? — спросил Трофимов, не спуская глаз с гуляющей парочки.

— Проследим пока. Сотрудники дипмиссии все — таки, нельзя же их хватать средь бела дня, — ответил старший по возрасту сотрудник СВК. Но скажу, что на вас напали точно не они. Эти-то у нас все время на виду были. И никуда не отлучались со стандартных маршрутов. Сегодняшний концерт — первое исключение за последние четыре месяца.

— Вы в этом так уверены? — спросил Дмитрий. — Смотрите, они исчезают!

— Что? Куда? Ведь только что здесь были! — встрепенулись прогрессоры и находившийся рядом один из бойцов КФЗ. Он обошел большой цветущий куст в кадке. — Не понял!..

Мирославов отрывисто буркнул что-то в коммуникатор. Почти тут же с обоих концов оранжереи нарисовались сотрудники СВК и по одному из прибывших с ними бойцов физзащиты. Они незаметно сканировали пространство, продвигаясь к ним. Дмитрий тоже попытался найти сингов своими методами. Увы. И это заставляло задуматься.

— Ничего, — обескуражено сказал молодой сотрудник. На всякий случай он оглядывался вокруг, иногда отрываясь от прибора.

— Но куда они делись? Тут же только два выхода и оба были под нашим контролем! И как мы то сами не увидели, что они исчезать начали?

— Вам отвели глаза, — сказал Дмитрий. — Мягко, но непреклонно всего на мгновение перевели ваши потоки внимания на что-то другое — и именно в это мгновение включили свою маскировку. Я то это видел, но все равно не смог, не успел проследить, куда они подались. Уж больно быстро они ставят защиту, а сама она шибко мудреная, чтобы сразу суметь ее обойти или нейтрализовать. Думаю, сейчас они уже далеко.

Прибывшие в это время по запросу Мирославовова для подкрепления сотрудники СВК и бойцы КФЗ еще раз проверили и галерею, и все здание, и даже площадь перед ним. Синги испарились! Как и следовало ожидать, на свои места после антракта они не вернулись.

— Возвращаемся, — бросил Мирославов, связавшись с директором КЭДРа Андреем Завьяловым. И добавил: — Сотрудники СВК получили распоряжение перейти на усиленный режим сопровождения сингов и станут теперь отслеживать абсолютно все их перемещения. Здание, отведенное дипмиссии, взято под усиленное техническое наблюдение.

Простившись с сотрудниками СВК, Трофимов, знахарь и Мирославов в сопровождении ощутимо напряженных бойцов КФЗ забрались в свой флайер. Пилот, не теряя времени, взял прямой курс на оперативный центр КИКа. Машина взмыла почти вертикально вверх, минуя транспортные магистрали, и рванулась вперед с максимальным ускорением.

— Странно все это, — сказал Трофимов. Он сидел, нахохлившись и напряженно сдвинув брови. — Ну ладно мы. Опять наша техника лажанулась. Но ты то, Дмитрий?! Неужели им удалось и тебя провести?!!

— Они используют какой-то неизвестный мне способ, их маскировочные поля гораздо совершеннее ваших технологий и имеют иной принцип. Они почти мгновенно становятся абсолютно непроницаемы сразу на нескольких уровнях Бытия! И чтобы их обнаружить, нужно погрузиться до уровня как минимум ментального, а лучше сразу каузального, где скрыть нельзя уже ничего. Но это требует времени, сил, концентрации, а главное, присутствия на этих уровнях уже большей части моей собственной Сущности, а значит держать с вами связь на физическом уровне будет очень сложно, да и двигаться я смогу лишь в крайне ограниченных пределах — например, идти только по прямой.

— Типа как в пещере на Ирее?

— Да, почти. Как вы думаете, а они сейчас за нами не могут следить? — спросил знахарь.

— Ученые что-то намудрили нового. Они объясняли, но я толком не понял, — сказал Трофимов. — Частоты сменили, суперпозиции и интерференционные узоры какие-то, множественные фантом — образы. В общем, теперь в разных частях планеты перемещаются болванки с моим биофизическим фоном, а мой собственный расщепляется и его линии переплетаются в иной узор. Ну, типа, меня как биофизического объекта, вообще не стало.

— Оперативно, — сказал Дмитрий. Он ненадолго задумался, а потом спросил: — Странно, а почему они не попытались убить меня твоими руками? Это было бы логично — раз они знают параметры твоего биофизического спектра, то могли попробовать установить ментальный контроль. И если не напрямую зомбировать, то убедить тебя убить меня. Например, возбудив в тебе ревность. Или еще что — нибудь в этом роде. Зависть, например.

— Логично, но возможно они либо не смогли — как хочется в это верить после всех этих демонстраций превосходства ИХ техники! — либо и не пытались обойти блок — парализаторы, — ответил Мирославов. — Всем, допущенным к секретным темам и разработкам, внедряется специальная наносистема защиты. Она связанна с нервной системой и если кто-то попытается перехватить управление телом или пойдут какие — либо внушения, берущие под контроль мозг, во — первых, об этом сразу станет известно, а во — вторых, наноботы сразу же усыпят или даже введут тело в паралич. Так что, если бы некто хотя бы попытался взять Александра под ментальный контроль — об этом тут же стало бы известно, а он не смог бы сделать ничего плохого. Просто отключился бы.

— Зря они этого не сделали, — мстительно сказал Трофимов. Дмитрий удивленно воззрился на него. — Тогда бы сработали наночипы защиты, и мы смогли бы отследить их, засечь, откуда велось воздействие! Но синги, видимо, не дураки! Очень даже не дураки! Гондоны наэлектризованные!

— Извини, кто? — ошарашено спросил Дмитрий.

— Не обращай внимание, — смущенно буркнул Александр. — Это было такое древнее средство предохранения от нежелательной беременности и заражения некоторыми заболеваниями. И подростки его иногда надували как воздушный шарик. Так вот синги в своем естественном виде очень похожи на это самое, хм, одноразовое изделие.

— Они наверняка сами сделали бы нечто подобное и поэтому поняли, что и у нас наверняка создана сходная система защиты. Поэтому даже и пробовать не стали, — сказал Мирославов. — Несмотря на все различия, в некоторых формах мышления мы с ними весьма похожи.

Когда они прилетели в ОП — центр КИК, Дмитрия сразу же отправили в жилой комплекс, приставив к нему четырех бойцов КФЗ и двух боевых роботов. Стены и окна жилого блока, в котором разместились он и Трофимов, закрыли силовыми полями. И в довершение посадили на площадку перед жилым корпусом тяжелый глайдер высшей степени защиты с дежурившей внутри усиленной группой физзащиты. А Трофимов вместе с Мирославовым сразу же отправились на собранное Тордарсоном экстренное совещание. Нужно было обсудить полученные сведения и уже по новым данным пересмотреть вопросы, входящие в компетенцию проекта «Щит Персея».

На этом заседании присутствовали уже не только специалисты, а и многие высшие чины, и приглашенные эксперты и начальники отделов трепетали, заранее не ожидая ничего хорошего. Естественно, что помимо вопроса «что делать», встанет вопрос «кто виноват»! Как допустили, что под носом у всех уполномоченных «бдить и не допускать» органов с их хвалеными системами слежения действовал целый диверсионный отряд?! Да еще какой — оснащенный мощным оружием и располагающий доступом к сверхсекретным данным из земных информационных баз.

— Давайте не будем пороть горячку! — пытался успокоить разгоряченных коллег Мирославов.

— Да чего тут думать?! Если это синги два раза — ДВА!!! — пытались убить Дмитрия, значит, это не просто так! Это уже не случайность! Что такого он может знать, что им поперек горла? Или чего там у них есть?!

— Я считаю, их надо всех схватить и допросить!

— Не забывайте, что они под дипломатической неприкосновенностью, — напомнил Завьялов.

— О чем вы говорите?! Какая неприкосновенность?! Они, считай, у нас тут боевые действия развязали! Сбили флайер, пытались убить нашего сотрудника и особого гостя!

— Но насколько известно, у них тоже присутствует разделение на разные группы, — подал голос один из сотрудников КЭДРа. — Может, это какая — нибудь структура, оппозиционная действующей официальной власти.

— А как они попали в дипмиссию? Или кто-то полагает, что глава миссии не в курсе, что делают его сотрудники?! Ну, хорошо, допустим, оппозиционеры смогли внедрить в миссию своих людей. Но зачем? Готовили провести на Земле теракт, чтобы спровоцировать нас на разрыв дипотношений? Но тогда почему это действие пришлось именно на нашего сотрудника и инопланетного гостя? Допустим, что они, откуда то прознав про наши проблемы, решили использовали момент и замутить ситуацию побольше, чтобы мы думали черт его знает о чем в то время как они просто решали свою конкретную задачу. Тогда почему они сначала попытались убрать Дмитрия втихую? — размышлял вслух Завьялов. — Нет, тут явный умысел, направленный против именно Дмитрия.

— А может эти оппозиционеры не имеют к посольству никакого отношения и высадились на Землю с какого — нибудь находящегося в пределах Солнечной системы корабля? — сказал прибывший на совещание один из вице — президентов академии наук. — И тогда они провели как раз акцию, которая может вызвать у нас наибольший резонанс.

— Вы что же, думаете, на Землю так просто незаметно высадиться?! Даже с их новыми камуфлирующими полями, — горячо возразил начальник Службы контроля космического пространства. — Корабль, войди он в нашу систему хоть на ГИМП — приводе, хоть на любом другом, вызвал бы реакцию детекторов массы! Да и возмущения полей при движении с любым приводом кроме солнечного паруса были бы отслежены. При посадке же на планету они неизбежно вызвали бы возмущения воздуха. И уж траекторию то полета в атмосфере мы бы отследили.

— Ага, а чего ж тогда не отследили тот флайер, на котором скрылись нападавшие? — ехидно возразил академик.

— Да потому только, что у нас основные средства наблюдения и контроля направлены вовне. А за внутриатмосферными полетами следит служба контроля движения СОП.

— Давайте не будем искать виноватых, а вернемся к конструктивному обсуждению! Лично я полагаю, что согласно существующим фактам, нападавшие являются сотрудниками дипмиссии сингов на Земле. Или последние содействовали их скрытному проникновению на нашу планету, — ледяным тоном произнес Тордарсон. — Иначе какой смысл им скрываться с концерта?! Кстати, не понятно, каким образом им это удалось, и что их так напугало.

— Они используют маскировочные поля неизвестной нам природы. Их техника в этой области, похоже, превосходит нашу, — запнувшись на последних словах, сказал эксперт из научно — исследовательского управления КИК.

— Мне кажется, я знаю, почему они сбежали, — негромко сказал Трофимов. Все сразу повернулись в его сторону.

— Я не знаю их возможностей, но похоже, они почувствовали поток внимания, которые протянулся к их Сущностям от Дмитрия, когда он стал смотреть на них через глубинные уровни Реальности. Ведь в джунглях, когда он снимал их поле невидимости, он тоже работал в тех же глубинных слоях и они могли ощутить его магические операции. А значит, не только он мог запомнить энергетические и смысловые структуры их Сущностей, но и они могли запомнить его структуры и их способы воздействия на Реальность. Ощутить «слепок» его энергополевой структуры. Понимаете? Тогда на концерте, когда он сверял Сущность послов с той, что «видел» при нападении, и они могли его узнать! Встречно. И мгновенно экранировались! К тому же поняв, что раз он ими интересуется, значит, мы их подозреваем. И приняли решение скрыться!

— Полагаю, что это вполне возможно, — авторитетно заявила Екатерина, приглашенная на совещание в качестве дополнительного эксперта FIB. — Синги — электрогазово — плазменная форма жизни. Естественно, что они сверхчувствительны к малейшим изменениям внешних полей. Это для них вопрос выживания! Так что они вполне могли ощутить «слепок» знахаря! Тем более, что во время боя в джунглях ему некогда было его особо маскировать или трансформировать, чтобы затруднить идентификацию.

— Но в этом случае они себя выдали! Иначе чего им бояться! А значит, они причастны! И нечего с ними цацкаться! — воскликнул Мирославов. — Раз эти из дипмиссии узнали «слепок» структуры Сущности Дмитрия, значит, если их самих и не было среди нападавших, то им его сообщили. И они заодно с нападавшими! Невиновный не побежит!

— Есть некоторые основания полагать, что и за проблемами на планетах могут стоять тоже они! — горячо поддержал его другой прогрессор. В зале загудели.

— Это вполне возможно. Синги с самого начала интересовались экспедициями!

— И технически они высокоразвитая раса! Вполне могли играть в свои игры за нашей спиной! В конкурентной борьбе за ресурсы и за сферы влияния все средства хороши! И единичные жертвы не в счет! Они могли и не гнушаться жизнями наших агентов с баз!

— Но позвольте, проблемы слишком разноплановы! Разве может быть, что за ВСЕМИ случаями стоят синги? Они же не боги! — подал голос Уваров, седенький профессор космопсихологии. — Некоторые технически исполнимы, но другие вряд ли по плечу даже такой развитой расе, как мы или синги!

— Их корабли несколько раз появлялись в системах проблемных планет как раз перед началом возникновения там проблем! И вы будете утверждать, что это случайность?!! Наши люди там гибли! И те, кто в этом виноват, должны ответить!

— Успокойтесь! — повысил голос председатель КИК Альберт Аотеароа, хлопнув по столу рукой. — Не забывайте, что еще ничего до конца не ясно. И мы должны вести себя цивилизованно! Надо во всем хорошо разобраться! И я лично свяжусь с МС, чтобы в присутствии членов правительства побеседовать с дипломатами сингов. Мы должны соблюдать закон! Нельзя вершить самосуд! Надо все выяснить. Если это недоразумение или виновна оппозиционная фракция, желающая дискредитировать ныне существующее правительство Радужных Земель Рут, уверен, члены дипмиссии с готовностью нам помогут! Предлагаю подумать, что возможен ведь и вариант, что некая пока неизвестная нам ТРЕТЬЯ СИЛА может манипулировать нами, пытаясь рассорить с потенциальными союзниками?!

В этот момент пришло срочное сообщение от СВК — все сотрудники посольства сингов покинули территорию дипмиссии и на скоростных флайерах движутся в разные стороны, пытаясь всеми способами оторваться от слежки.

Повисло напряженное молчание, в котором отчетливо прозвучал приказ главы КИК задержать сингов.

Но почти тут же пришло донесение, что все наблюдатели потеряли свои объекты! Опять применена неизвестная землянам технология маскировки!

— Привести все околоземные системы слежения и защиты в режим второй степени готовности! — отрывисто приказал Аотеароа. Тордарсон мгновенно связался с соответствующими отделами КЭСВП. И программа «Щит Персея» вступила в действие! Дальше события развивались стремительно! Через три часа в районе Гималаев орбитальная станция мониторинга пространства засекла мощный кратковременный импульс антигравитации.

Компьютер тут же выдал возможный вектор усилия. Тордарсон приказал наземным и орбитальным энергетическим станциям создать вдоль него сразу несколько зон противодействия, включая экраны отражения, области повышенной энтропии (это была одна из последних разработок земных ученых) и поглощения энергии, а также областей с быстропеременной (или, как говорили сами разработчики, мерцающей) фрактальной метрикой пространства, попадая в которые любой обычный объект намертво застревал в них, начиная, по меткому выражению одного из создателей, «блуждать в трех соснах». И земляне успели! Именно в один из экранов отражения и врезался вскоре во время разгона закрытый камуфлирующим полем челнок сингов! Его тут же «поджали» экраном, расположенным ниже и «спеленали» в силовую ловушку. Для подстраховки окружив ее областью с ФМП. Люди действовали быстро и умело! А станция дальнего обнаружения на орбите Сатурна в это же самое время засекла кратковременное «протаивание» неизвестного корабля, шедшего вектором в сторону Солнца, который по характеристикам энергетического спектра совершенного им «прокола метрики» соответствовал кораблям сингов.

— Значит, это они! Все — таки они! — возбужденно вскричал Трофимов.

— Я все равно не понимаю, — нахмурила брови Катерина, — зачем им Дмитрий?! Планеты понятно, но причем тут Дмитрий?

— Нечего, теперь все из них вытрясем! — с нескрываемой кровожадностью заявил Мирославов. — Расколются, как миленькие! Раз так, то аля гер, как говориться, ком аля гер! Попытка к побегу — это все равно, что открытое признание вины! И теперь с ними можно не церемониться!

Екатерина, благодаря упражнениям с Дмитрием значительно повысившая уровень своей чувствительности, ярко ощущала охотничий азарт, ликование и нетерпение, охватившие всех присутствующих. И облегчение — все стало ясно, вопросов больше нет, можно действовать. Четко, точно и однозначно! Найдена причина бед и теперь все вовлеченные в операцию сотрудники с почти первобытным возбуждением жаждали реванша. И хотя синги дважды пытались убить любимого (перед самой собой она уже признала, что это так) человека, но она знала, что тот не испытывал к ним той ненависти и не так жаждал мстить, как присутствующие в этом зале. Да, земляне были другими. Продвинутые, цивилизованные, с немыслимым уровнем технического прогресса, но горящие жаждой узнать всю правду ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ! А как же, ведь они всего в одном шаге от разгадки! И она вдруг с содроганием и болью поняла, что теперь, получив полную власть над пленными, руководители исследовательских и тревожных служб Земли пойдут до конца и уже ничто их не остановит! Вся их цивилизованность слетела, уступив место первобытным инстинктам! Тщательно запрятанный глубоко в подсознание образ охотника, хищника, война, прикрытый воспитанием, нормами права и морали, вырвался на свободу! И как мало для этого понадобилось! Даже друг, близкий друг — Трофимов — не был исключением! И лишь Лахир Чонгап, поймав ее, видимо, растерянный взгляд, подошел и встал рядом. Она была в смятении, и непалец почувствовал ее тревогу.

— Теперь уже почти все кончилось, — понизив голос, сказал он.

— Загадка разгадана. Сингов уже везут сюда на допрос. И все станет ясно!

Захваченных сингов привели в зал скованной силовыми полями шеренгой. Кроме того, вдоль силового экрана, исключая малейшую возможность побега, стояли боевые роботы. Впрочем, зажатые полями синги и не думали бежать (такая попытка стоила бы любому из них жизни — их бы просто разорвало). Они держались гордо, если не сказать высокомерно. Теперь они сбросили образ людей и предстали в своем естественном обличии. Похожие на человеческие зеленовато — голубые головы, плавающие над едва заметными розово — голубоватыми облачками. Вместо волос над головами переливалась густая масса, напоминающая голубую глину. Из облачков то появлялись, то втягивались извивающиеся отростки. Вид у них, как не крути, был немного жутковатый.

Катя даже сквозь поля ощутила исходящие от них надменность и чувство превосходства. Они явно не боялись людей! Или, по крайней мере, им было, что им сказать и что противопоставить!

— Вы напали на нашего гостя, — сурово сказал Аотеароа. Как самый высокопоставленный, он взял на себя всю ответственность проведения допроса. — Мы требуем объяснений!

— Никаких объяснений не будет! — скривился в подобии усмешки один из сингов. Остальные поддержали его. Щупальца — отростки заколыхались, смесь газов внутри тел — облачков закрутилась в спирали, меняя цвета и опадая.

— Зачем вы хотели убить нашего гостя?

— Никаких комментариев.

— Тогда мы смеем предположить сами, что вы пытаетесь прибрать к рукам те сектора космоса, где нами занято много планет! И для этого начали вредить нашим базам.

Синги дружно заколыхались и стали издавать звуки, которые можно было интерпретировать как смех. Газ внутри их тел при этом порождал быстроменяющиеся цветовые узоры. Через несколько секунд, кончив колыхаться, один из них, видимо, главный, произнес на хорошем интерлинге (хотя как ему удавалось издавать звуки, было не понятно):

— Это голословное утверждение, совершенно не подкрепленное доказательствами!

По шеренге пленных пронесся вихрь одобрения. Розово — голубой газ в их телах быстро перемещался, скручиваясь в спирали. Сейчас они были олицетворением гордости за свою расу! А относительно людей излучали надменность и превосходство.

Это заявление и поведение вызвало бурю эмоций и у землян! Зал загудел, как растревоженный улей. Люди переговаривались, возмущались, недоумевали. А Катя с тревогой подумала о Дмитрии. Потому что ей пришла в голову мысль, что убрать его синги пытались потому, что именно он с его способностями мог после сравнения следов, оставленных в ноосферах всех проблемных планет событиями, произошедшими с земными базами, выделить в них какие-то закономерности, которые позволили бы соотнести эти следы с сингами?! Ну а если все же не они устраивали все эти проблемы на земных форпостах? Тогда кто? Или что? И чем в этом случае мог бытьопасен Дмитрий для сингов? Нет, по принципу Оккама наиболее вероятно ее первое предположение. Тогда получается, синги уверены, что обнаружить следы их присутствия на тех планетах, где у землян возникли проблемы, в принципе способен только Дмитрий! И тогда он в большой опасности. Надо обязательно рассказать ему об этом. И гори она огнем, вся эта секретность!

— Мы больше не желаем говорить! И вы ничего от нас не узнаете! — сказав эти слова так, словно он выплюнул, синг подлетел выше, насколько это позволяло силовое поле, всем своим видом демонстрируя презрение к присутствующим людям.

— Еще как получим! Ментоскопируем и все вытащим! — уже не скрывая своих чувств и окончательно отбросив всякую дипломатию, рявкнул Тордарсон. Это заявление было поддержано одобрительными возгласами. Еще бы, ведь речь уже шла о безопасности Земли!

В ответ на что главный синг выдвинулся чуть вперед и сказал:

— Мы не боимся пыток и не боимся ваших аппаратов. Вы можете делать что угодно, но мы все равно ничего не скажем! И наше знание умрет вместе с нами!

На сей раз не выдержав, в разговор вступил уже и Аотеароа. Сверкнув темными глазами, он обвел взглядом пленников и тихо, но отчетливо произнес:

— А почему это вы так уверены, что у нас нет способов заставить вас говорить?!

— Не мучайся, землянин, нам не страшно ваше просвечивание разума, — усмехнулся синг, парящий в середине. — Любые ваши приборы, даже самые совершенные, не смогут вытащить из нас информацию — мы умеем отключать сознание и стирать память. А после этого мы умираем. И вы не получите ничего с нашего абсолютно чистого и мертвого мозга! И наши братья потом отомстят за нашу смерть! Жестоко отомстят! А наши возможности вы теперь представляете! И знаете, что кое в чем мы вашу расу опережаем. Но вы знаете еще не все. И вы уверены, что хотите узнать? А если вы нас убьете, то узнаете — на своих шкурах узнаете!

— И хотя у нас пока еще меньше звездных кораблей и оружия, чем у вас. Пока меньше.., — поправился парящий рядом с лидером более молодой, насколько знали люди по их внешним признакам, синг. — Но если вы посмеете применить к нам насилие, наши соотечественники найдут способы отомстить! Пусть не сразу, но найдут! При этом они будут осторожны и поэтому выглядеть все будет так, что начнете войну с нами вы! И это станет той последней каплей, которая переполнит чашу терпения этого мира…

Сказав это, синг резко замолчал, словно поймал себя на том, что болтает лишнее.

— Они не врут, — негромко сказал Аотеароа начальник FIB. Я это чувствую на всех доступных мне уровнях. И посмотрел при этом на Екатерину. Та, без слов поняв его вопрос, молча кивнула. Она чувствовала, как напряжены все присутствующие и что они готовы сделать глупость, за которую потом придется долго расплачиваться всему человечеству! И хотя синги, которые сумели защищаться даже от Дмитрия, могли врать, блефовать, обманывать — в этом они были похожи на людей! — но в этот раз они говорили ПРАВДУ! И поэтому насилия по отношению к ним допустить было нельзя! Она чувствовала это! Знала! Предвидела! И впервые была уверена в своем Видении, как никогда раньше! Похоже, сложившееся здесь и сейчас психическое напряжение окончательно пробудило в ней если и не все, то большую часть тех возможностей, которые чувствовал и развивал в ней Дмитрий.

— Увести! — резко приказал Аотеароа. Он был достаточно умен и опытен, чтобы понять то же, что поняла Катя. И он умел просчитывать варианты почти мгновенно. Пленники пока будут находиться под стражей и пусть их участь решится на внеочередном заседании Мирового Собора, созывать которое теперь придется обязательно (а как хотелось этого избежать). Возможно, что придется послать в Радужные Земли Рут специальную дипломатическую миссию. Вместе с которой отправят с Земли и этих дипломатов — террористов. И после этого станет ясно, что будет дальше. Скорее всего, с планетой Рут будут разорваны все отношения, а сами синги объявлены персоной нон — грата для посещения Земли и осваиваемых ею планет, на которых нет собственной разумной жизни. Но об этом пусть думает МС. А он прикажет усилить бдительность на объектах, задействованных в программе «Щит Персея». На всякий случай. А еще он подумал, что придется все — таки посвятить в содержание этого разговора Дмитрия. Как бы не хотелось соблюсти секретность, но без этого, видимо, не обойтись. Надо лишь продумать, как верно расставить акценты и о чем можно будет — таки умолчать.

О знахаре в это время думал не один глава КИК. И у всех в головах был один вопрос: что такого он мог узнать, делающее его опасным для сингов? До чего догадаться?

Едва совещание закончилось и все разошлись и разлетелись по своим рабочим местам, Екатерина, спросив у начальника отдела, нужна ли она сейчас и получив разрешение отдыхать до завтрашнего утра, сразу же отправилась в жилой модуль к Дмитрию. Предвидя, что ее могут и не пропустить — теперь Дмитрия охраняли едва ли не жестче, чем членов МС — Катя связалась с Трофимовым и попросила его провести ее в их общий со знахарем жилой модуль. Тот согласился, сказав, что будет через пять минут, но потом вынужден будет уйти, поскольку Мирославов решил провести мозговой штурм, собрав на него прогрессоров, эвакуированных со всех планет, где были проблемы.

Когда Александра вместе с Катей, предварительно проверив по всем параметрам (этого не удалось избежать даже живущему вместе с Дмитрием Трофимову), пропустили в жилой блок, знахарь упражнялся. И войдя в комнату, Александр и Катя застали его стоящим голым посреди комнаты с закрытыми глазами и раскачивающимся до таких положений, что удержаться в них и не упасть казалось абсолютно невозможным. Но он не падал! Однако едва они вошли в комнату, Дмитрий открыл глаза и, смущенно покраснев, мгновенно накинул на себя лежавший на кровати банный халат.

— Ну ладно, вы тут разговаривайте, а я побегу — будем мозги ломать в КВР, — сказал Трофимов и, взяв пару информкристаллов, удалился.

А Катя, едва он ушел, подошла к Дмитрию и, взяв его за руки, посмотрела прямо в глаза. И они буквально провалились в распахнувшиеся навстречу души друг друга.

— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной и полетела на мою планету! — подумал знахарь. И Катя впервые услышала его мысли так же ясно, как если бы он произнес это вслух.

— Я…я не знаю, — в отчаянье подумала она и поняла, что он тоже ее слышит. Больше всего на свете она сама хотела этого, но решиться оставить все?! И как же ее Земля?! Ее родина? Тем более теперь, когда ей угрожает опасность! Если за всеми проблемами действительно стоят синги, и они хотели контролировать эти сектора космоса, теперь, когда их разоблачили, не начнут ли они действовать открыто? А если да, удастся ли избежать войны?!! И как же она бросит свой мир в такое время?!

Дмитрий все понимал — он видел ее страданья. И теперь уже точно знал, что их Пути связаны. А значит, он будет ее ждать. Сколько придется. Промыслив это, он притянул Катю к себе и мягко обнял. Девушка прижалась к нему и счастливо закрыла глаза.

Прошло несколько таких долгих и таких коротких минут, прежде чем Катя, не открывая глаз, начала мысленно рассказывать и показывать Дмитрию образы того, что произошло во время беседы с сингами.

Когда она продемонстрировала ему все это, то ему показалось, что кусочки мысленного пазла вот — вот сложатся в картинку! Но какой-то мелочи, чтобы увидеть единый образ и осознать событийный узор, по — прежнему не хватало! При этом он чувствовал, что должен найти ответ! И найдет. А еще знахарь подумал, что синги гораздо изощренней и коварней людей! Они делали то же самое, что и люди, так же стремились покорять Вселенную, использовать ресурсы других планет, извлекать выгоду из контактов с другими цивилизациями, но при этом были достаточно осмотрительны, чтобы не навлечь на себя беду со стороны каких-то, судя по всему, не известных землянам и при этом известных сингам очень могущественных сил. И хотя предположение это он сделал лишь на основании странной оговорки одного из сингов про «ту последнюю каплю, которая переполнит чашу терпения этого мира» и переданного ему Катей общего фона беседы, но ощущение того, что за сингами стоит некая гораздо более могущественная сила, было очень отчетливым. Хотя почему обязательно эта сила должна стоять именно ЗА сингами? Может она просто существует сама по себе, а синги хотят ею лишь воспользоваться? Создавая предлог для того, чтобы она обрушилась всей своей мощью на землян. Типа как спящий сторожевой пес, который бросится на тех, кто его разбудит, а в это время другие спокойно пролезут в дом. А может и того интереснее — вдруг синги знают о существовании чего то типа иммунной системы Вселенной? Интересная, кстати, мысль — он ведь и сам порой сравнивал человечество с раковой опухолью. А те же разумные пчелы и ирейцы — с вирусами. Возможно, синги ЗНАЛИ, что нечто в экспансии и прогрессорстве является нарушением неких первичных принципов развития Вселенной и сами за эту грань не переступали! А люди, хоть и поступали зачастую неправильно, и его коробило от их слов и поступков, но действовали ОТКРЫТО! Даже разрушая уникальную гармонию цивилизаций, они искренне верили, что действуют во благо! И многие поступки, достаточно жуткие со стороны будущих последствий, делали из лучших побуждений, просто не зная и не видя, что это принесет в будущем! Хотя и у них было достаточно хитрости, скрытности и коварства, и в них не было единства, уравновешенности и гармонии, но при всех этих недостатках люди ему нравились больше! Потому что чем-то они напоминали детей, которые просто не ведают, что творят! Но действовали искренне и открыто! А синги, зная границу, не переступают ее, но лишь потому, что их сдерживает страх перед вмешательством неких могучих сил! И получается, что он мог догадаться о том, что же это за силы и как они могут проявиться, а земляне не могли. Но почему? Что же такого знали о нем синги, чего не знал он сам? Пока не знал.

Глава 16. Момент истины. Новый Путь.

Прошла неделя с тех пор, как синги сделали свое сенсационное заявление. Дмитрий узнал об этом сначала неофициально — от Кати, а потом и официально — лично от председателя КИК Альберт Аотеароа. Хотелось землянам того или нет, они вынуждены были все ему рассказать. И вот всю прошедшую неделю они совместно и порознь пытались разгадать эту головоломку — что такого мог увидеть именно знахарь и о чем догадаться? Анализировались данные, делались предположения, проводились заседания, мозговые штурмы. Кое — кто продолжали размышления даже во сне, входя в режим осознанных сновидений. Масштабное моделирование ситуаций производилось в КВР, задействуя вычислительные мощности квантовых компьютеров КИК. Дмитрий видел, что люди отчаянно ищут ответы — оно и понятно — от этого зависило будущее Земли, и искренне старался помочь!

— Давайте еще раз, — предложил директор КЭДРа Завьялов на очередном сборе. — Получается, что посещать другие планеты и контактировать с цивилизациями можно. Но нельзя пытаться изменять их образ жизни и способы мышления. Или можно, но только до известных пределов и в определенных направлениях? Но где тогда проходит та грань, переступать которую запрещено? И как можно отслеживать нарушения, да еще сразу на многих планетах? Ответив на эти вопросы, мы поймем, что за СверхСила нам противостоит.

— Тогда тем более интересно, почему с подобным противодействием мы столкнулись только на отдельных планетах? Ведь на подобных им в других секторах ничего не случилось, — размышлял вслух начальник аналитического отдела КИК Лахир Чонгап.

— А звездные карты сравнивали? Может, существуют какие-то геометрические закономерности? Или астрофизические свойства? — сказал Носов.

— Да смотрели, смотрели, — буркнул Чонгап. Прямо над столом возникла объемная модель проблемных и близлежащих к ним секторов. Лахир ввел команду на личном информате и планеты, на которых произошли те или иные проблемы, окрасились в разные цвета. Находящиеся в зале с интересом разглядывали динамическую модель.

— И что?! — наконец не выдержал Тордарсон. — Ну вот чем эта планета отличается от этой?!

Он ткнул пальцем в пару планет, одна из которых была окрашена в красный. Это означало, что там произошла катастрофа первого уровня, повлекшая за собой человеческие жертвы.

— А вот эти два сектора галактики от, например, вот этого, где расположена Земля? — поддержал его недоумение Трофимов. Дмитрий заметил, что нависшая угроза объединила людей, практически сведя на нет разницу в чинах и служебном положении. Это его одновременно и порадовало, и огорчило — получается, что люди эффективнее сплачивались не «за», а «против».

— Ну вот чувствую я, что здесь что-то есть! — воскликнула одна из сотрудниц FIB. — Но пока не вижу что! Будто что-то важное ускользает от внимания!

— А что чувствуешь ты, Дмитрий? — обратился к знахарю директор КЭДРа.

— Если можно, я бы хотел пока еще послушать, а потом уже высказать свое мнение. Иначе, боюсь, мое мнение примут за базовый вариант. Я до сих пор не уверен, что синги не устроили весь этот переполох специально, чтобы сосредоточить ваше внимание на мне и моих мыслях и ощущениях. В то время как настоящее решение проблем может находиться совсем в другой стороне. Так что давайте рассмотрим как можно больше вариантов.

— Лично мне интересно, за какие ресурсы или за что вообще может сражаться эта самая СверхСила именно в этих секторах космоса? — задумчиво проронила Катерина, обходя вокруг висящую в центре зала объемную модель.

— Да интересно, — откликнулся Аотеороа. — Возможно это какая — нибудь сверхразвитая древняя цивилизация. Но тогда где же их родная планета? Где-то среди этих миров или они там такие же гости, как и мы? — он кивнул на висевшее над столом изображение.

— Странно, что за всю историю освоения космоса мы не обнаружили ни одного следа их пребывания ни на одной из планет, — мрачно сказал глава КИК, не сводя глаз с мерно движущихся голограмм.

— Возможно, они не имеют физических тел, — сказал знахарь. Многие повернулись в его сторону. После того как синги объявили, что именно он может открыть некие Знания, каждое его слово ловили на лету! Причем даже те, кто раньше относились к нему несколько прохладно или скептически. Так что теперь ему было даже неловко лишний раз рот раскрыть!

— Ты хочешь сказать, что они имеют не клеточную форму жизни? Какую — нибудь полевую или волновую?

— Возможно, они ушли в своем развитии дальше физических оболочек, физического Мира. Сотрудникам FIB, наверное, будет проще меня понять. Когда находишься в глубокой медитации и «паришь» в ноосфере, перемещаясь из слоя в слой, и погружаешься до уровней, близких к Основам, то порой сталкиваешься с Сущностями, которые живут там, совершенно не проявляя себя в привычных нам смыслах и формах. Правда, все те Сущности, которые встречал я, были Соборными. И среди них вполне могли быть воплощавшие в себе Разумы сразу всех членов какой — нибудь Сверхцивилизации, уже не нуждающихся в физических телах. Ведь Соборные Сущности целых цивилизаций или отдельных очень больших по силе своего мышления и чувствования Сущностей даже после гибели их физических носителей вполне могут продолжать жить в глубинных слоях Бытия и общаться там с Изначальным Творцом. Или, вернее, Изначальными Отцом и Матерью. И получать от Них возможность и право, а может даже своего рода задание создать свои миры, обладающие теми или иными свойствами. Становясь теми, кого у вас в древности называли Демиургами. И вы могли вторгнуться в один из таких, условно говоря, проектов.

— Хм, какие же они тогда должны быть по силе, — заметил Лахир Чонгап. — И воздействовать на реальность они должны, наверное, на уровне намерений.

— Не факт. Если они общаются с Богом, значит, должны следовать установленным Им законам, а Бог подарил свободу выбора, — сказал Носов.

— Тогда в их действиях в отношении нас есть странность, — тихо сказала Катя. — Бог, согласно всем как нашим верованиям, так и верованиям жителей всех известных нам планет всегда открыто предупреждал о своих намерениях и требованиях. Пророков посылал, или знамения являл. А так не честно! Они бьют нас, бьют, а мы даже не понимаем, за что!

— Может они дают нам возможность сохранить лицо, — предположил Аотеароа. — Уважают наше право на ошибку и дают шанс самим догадаться.

— А может, поступают с нами по нашим же принципам, — буркнул Трофимов. — У нас то все наши действия скрытны и секретны.

— В любом случае их тут нет, и нам надо самим решать, что мы делаем не так, — вздохнул Завьялов.

— Тем более, что все наши проблемы — и это уже можно считать доказанным — вызваны таки нашими действиями, — сокрушался Носов. — И нам показывают ошибки — все более жестоко! «Тыкают носом». А мы все никак не можем осознать, где неправы! Вот взять хотя бы пингвиноидов или Аромидас — ну что мы делали не так?!!

— А что вы делаете на всех этих планетах? — спросил Дмитрий. — Давайте вернемся к истокам. Начнем размышления с нулевой отметки — вашего выхода в космос. Потом вы начали его исследовать, открыли планеты, имеющие разумные формы жизни. Что дальше?

— Начали изучать, — ответил Аотеароа. — Строить базы. Если обнаруживали цивилизацию, то оценивали ее уровень развития и либо вступали в контакт, либо начинали скрытное изучение.

— Зачем?

— Ну, чтобы лучше понять их, — ответил после минутного раздумья Завьялов. Именно его подчиненные вели активные исследования на открываемых планетах. — Все обычаи, всю специфику. Изнутри это легче сделать. И подготовить их к открытому контакту. Не везде же можно вот так прилететь и сказать: «Зздравствуйте, мы из другого мира»!

— Давайте хоть сейчас признаем, что главным пунктом всех исследований методом включенного наблюдения было проведение разведки с целью определения возможных выгод от контакта прежде всего для нас, — с усмешкой произнес Трофимов. — В плане ресурсов, например.

Многие начальники тут же забросали его крайне неодобрительными взглядами, Дмитрий ярко почувствовал, что им не понравились эти слова. Но Александра это ни сколько не смутило. Тем более, что его поддержал прогрессор, работавший на одной из проблемных планет, с которой его и других сотрудников земной базы эвакуировала экспедиция ГИМПа «Персей». — А что? Разве не так? Мы ж и скрытую добычу тех или иных нужных нам природных ресурсов организовывали. Хотя если где-то в избытке какого — нибудь минерала, который нам очень нужен, но у нас его мало, почему бы за него не дать что-то взамен? А то ведь как получается — когда аборигены дорастут до уровня, при котором этот минерал станет нужен им самим, мы его втихомолку уже сопрем без остатка!

— Но это частные случаи и их менее десяти, насколько я помню! — горячо вступился за деятельность КИК Носов. — А главной то целью было другое — сделать жизнь аборигенов лучше! Помочь им избежать наших ошибок! И не верно думать, что мы весь изучаемый нами космос старались сделать лишь сырьевым придатком Земли!

— Но это есть, — полуутвердительно, полувопросительно произнес Дмитрий.

— Есть. Однако все — таки на большей части планет мы пытались помочь прогрессу цивилизаций, — сказала Катерина. — Их развитию. Помочь им преодолеть путь развития общества с меньшим числом ошибок, чем допустили мы сами. Поднять до нашего уровня. И тогда уже наладить открытый контакт и сотрудничество. Чтобы вместе идти в будущее!

— А если нельзя было вмешиваться? — задумчиво спросил знахарь. Он представлял свою родную планету. У землян, несомненно, много хороших и интересных вещей и часть из них могла бы быть полезна жителям его планеты. Но готовы ли его соотечественники к этим вещам? Не разрушит ли даже полезная вещь или какое — нибудь продвинутое знание нечто более важное? Может, подгоняя, люди оказывают этим цивилизациям медвежью услугу?

— Ну а если нельзя, то почему на других планетах нет проблем? Вот, например, планета — Сатурн — 6, — Завьялов ткнул пальцем в голограмму. — Там мы точно так же внедряем идеи и научные знания. И все нормально! А ведь наша база там уже довольно давно!

— А я бы хотел предложить еще одну версию, — произнес Петр Сергеевич Уваров. — Очень давно, еще в XX — ом веке писатели — фантасты братья Стругацкие в повести «За миллиард лет до конца света выдвинули гипотезу о так называемой «гомеостатической Вселенной». В ней Вселенная сродни гигантскому организму, который, при всех видимых нам изменениях на самом деле поддерживает некий гомеостаз, принципы и масштабы которого могут быть просто недоступны нашему уровню восприятия и осмысления. Если принять эту гипотезу в качестве рабочей версии, то те сектора, в которых у нас возникли проблемы, могут быть, например, «печенью» и «селезенкой» если и не всей Вселенной, то нашего метагалактического домена. А наши действия по каким-то параметрам были восприняты как проникновение инородных клеток. Запустившее иммунный ответ СверхОрганизма. В пользу такой версии косвенно свидетельствуют и неоднократные упоминания аборигенов, причем на разных планетах, о том, что люди воспринимались ими именно как возбудители некоей психической или метафизической болезни. Возможно, они, имея тесные связи с ноосферами своих планет, просто ощущали включение и срабатывание этих «защитных механизмов иммунитета» Вселенной, который в каждом ее «органе», кстати, может проявляться по разному.

— Хорошая версия! — воскликнуло сразу несколько голосов.

— Хорошая, — согласился Завьялов. — И заявление сингов в нее отлично укладывается — возможно они знают принципы срабатывания этого «вселенского иммунитета», что позволяет им действовать, не доходя до границ срабатывания. Или научились каким-то образом этот иммунитет обманывать, как наводившие в начале XXI — го века ужас РНК — вирусы типа ВИЧ, гемморагических лихорадок или болезни Спунера — Машкова. Тогда и их боязнь того, что именно Дмитрий может догадаться о том, что происходит, тоже понятна. Кстати, напоминаю, что ты обещал сообщить свою версию происходящего.

— Она в чем-то похожа на сказанное Петром Сергеевичем, но имеет отличия. И поэтому я все равно хотел бы еще на некоторое время воздержаться.

Обсуждение опять зашло в тупик. Как и все последние дни, казалось, что вот — вот, еще чуть — чуть — и завеса тайны спадет! Но истина по — прежнему «оставалась где-то рядом», а в руки не давалась! Казалось, человеческий мозг, даже вооруженный самыми совершенными алгоритмами обработки данных и всей мощью квантовых компьютеров, просто не может охватить все параметры и увидеть картину целиком! Если бы это удалось, возможно, все стало бы на свои места. А так разрозненные данные таковыми и оставались.

Знахарь чувствовал — люди устали. Не видя решения, они погружалась в отчаянье и безнадежность. Ему было искренне жаль землян. И он очень хотел помочь, тем более, что, по словам сингов, он МОЖЕТ найти разгадку. Но пока и он ее ТОЧНО не видел. Он остро ощущал, что не хватает какой-то малости! Но где ее взять то?!

— Мы не можем сдаться, — совсем тихо, но так, что ее услышали все, сказала Катя. — Уже погибли наши товарищи. И мы не знаем, где и когда опять может случиться катастрофа первого уровня. А закрывать ВСЕ базы тоже не выход! То есть это выход, но тогда мы так и не узнаем, в чем была наша ошибка. А это еще хуже! Знания в данном случае сверхценны. Они дадут сразу и способ найти защиту и… И мы поймем, как нам всем, человечеству в целом, стать лучше. Ведь вне зависимости от того, являются ли наши проблемы следствиями действий СверхРазума в форме Соборной Сущности, или ответа некой действительно существующей «иммунной системы» Вселенной, нам надо прислушаться и понять, что мы нарушаем, чего делаем не так. И не из — за страха наказания, а из желания стать лучше!

— Может быть, может быть, — медленно качнул головой директор КИК. — Хотя сейчас наши мотивы не так уж и важны! А важно понять, что делать, чтобы не допустить больше ничьей гибели и в то же время не сворачивать всю программу по изучению Дальнего Космоса.

— И чтобы нас не заперли в Солнечной системе, — добавил Мирославов.

В этот момент Дмитрий ощутил некое тончайшее изменение. Словно с самого глубинного уровня Бытия «подул» некий «ветерок внимания» к происходящему в этом помещении. Он даже не удержался и обежал глазами вокруг в поисках вошедших новых людей, но, естественно, никого не увидел. Зал был закрыт от проникновения и вход в него без отключения всех систем защиты был невозможен. Да в него сейчас и муха не влетела бы! Но он чувствовал, что в зале появился кто-то еще. И уже собрался изменить восприятие, переведя его на более глубинные слои Реальности, но буквально в эту же секунду рядом с Альбертом Аотеароа безо всяких световых и звуковых эффектов возник мужчина. Совершенно обычный — средних лет, роста и внешности — среди людей он ничем бы не выделялся, если бы не способ его появления в помещении, тщательно охраняемом всеми известными людям способами. Послышались удивленные возгласы. Люди взирали на необычного гостя с изумлением, опаской и в то же время интересом.

— Здравствуйте, — улыбнувшись, сказал он. Приятный мягкий голос. Спокойная улыбка. Но Дмитрий ощутил скрытую в нем огромную Силу. Гость был явно не простой! И глаза. Удивительное сочетание мягкости, силы и мудрости. И Любви. Какой-то Высшей, нереальной для живущих на поверхностных уровнях Бытия Любви ко всему Живому. Все это знахарь скорее ощутил, чем понял. А гость спокойно «вырастил» себе кресло, сел и продолжил:

— Я — воплощение того, что вы называли в своих обсуждениях то СверхРазумом, то СверхСилой. Имеет к нам отношение и высказанная здесь гипотеза об «иммунной системе Вселенной». Наша цивилизация уже давно обитает на другом уровне существования и действительно представляет собой Соборную Сущность. Но в то же время каждый из составляющих ее разумов обладает Индивидуальностью. Моя Сущность была в наиболее близкой к вам размерности Бытия и поэтому воплотиться здесь, среди вас, поручили мне. А эту форму я принял, чтобы вам было комфортно общаться. Можете называть меня просто — Гость.

— А почему вы появились именно здесь и сейчас? — выдохнул кто-то. Возникновение Посланца СверхРазума стало для всех такой неожиданностью, что Дмитрию для того, чтобы приглушить исходящие от землян эмоции, даже пришлось поставить небольшой ментоэкран.

— Это тоже для вас, — коротко рассмеялся Гость. — Для доказательства, так сказать, возможностей и серьезности намерений. Ну и для удобства — а иначе пришлось бы посещать всех значимых для развития этой истории лиц по — отдельности.

Сказав это, Гость продолжил уже деловым тоном:

— Наша цивилизация действительно является для неких областей пространства чем-то сродни Демиургу. А точнее — Педагогу, а иногда и Няни. В целом же нашу функцию точнее всего выразить словом Хранители. Мы живем во всех размерностях и развертках Реальности и можем проследить развитие порученного нашим заботам объема событийного пространства от его зарождения и до момента Полного Перехода. Прошу не спрашивать, «Куда?» — объяснение потребует слишком много времени, да и не является целью моего визита. Чтобы закончить самопрезентацию, скажу лишь еще, что мы являемся древнейшей формой разума в той Совокупности Узоров Бытия, которую нам поручено пестовать. Цивилизации — они как дети — рождаются, растут, учатся, взрослеют. Падают и встают. И у каждой свой Путь. Иногда пути похожи, иногда нет. Наша цель — не допускать искажений Изначальных Рисунков и тем более Разрывов Ткани Бытия. Особенно, когда цивилизация совсем еще юная или находится в Объеме Выбора. Мы должны пресекать любые влияния, способные нарушить Свободу Выбора или вызвать недопустимые отклонения какого — либо Узора от заложенных в него принципов гармонии.

— И все неприятности на базах происходили потому, что наши действия могли вызвать подобные нарушения? — преодолев шок, первым спросил Мирославов. И сразу же возникшее при появлении Гостя напряжение пошло на спад, сменившись ажиотажным интересом.

— Да. Вначале мягко, а потом все более жестко мы давали понять, что ваши действия в определенных местах неприемлемы. И нам искренне жаль, что на некоторых планетах все зашло так далеко, что пострадали ваши сограждане. Но если бы мы не вмешались, отсроченные последствия могли бы быть гораздо хуже. В том числе и для вашего мира.

— Но мы же ничего плохого не делали! Мы хотели лишь добра!

— Ваша цивилизация еще очень молодая, — со вздохом сказал Гость. — Вы думаете, что раз вам многие тысячи лет и вы придумали способ посещать другие миры, то вы мудры и многого достигли. Но ментально и эмоционально вы еще дети. Ваша цивилизация изначально пошла по такому пути, на котором ваш разум расслоился. В том числе и из — за ускоренного технического прогресса, которым вы так гордитесь. Сознание подавляющего большинства ваших предков, вас, да и ваших потомков, если все продолжится в том же духе, просто не успевало, не успевает, и не будет успевать не только усваивать, но и даже в полной мере воспринимать все то новое, что возникало и возникает вокруг. На некоем этапе этой информационной и эмоциональной перегрузки образовалось индивидуальное подсознание. Которое оказалось слабо связано как с сознательной частью разума, так и с коллективным бессознательным вашей расы. На этом фоне возникла идея неравенства людей и вытекающая из нее гордыня. А также идея паразитизма. В совокупности породившие эгоизм и конкуренцию вместо сотрудничества и альтруизма. Хотя мы точно знаем, что все люди равны, причем не только в духовном, а во всех смыслах. Но выражено это не в привычном для вас линейно — спиральном континууме, а в том, модель описания которого среди ваших ученых впервые построил Эверетт еще в середине вашего XX — го века. Далее конкурентная модель развития и вызванное гордыней стремление к увеличению потребления породили бешенный темп материально — технического прогресса и постоянно нарастающее напряжение — как чисто психическое, так и экзистенциально — смысловое, которое скидывалось через войны и, как догадывались некоторые ваши ученые и мыслители, природные катаклизмы. Но это уже другой вопрос. А в результате всего этого ваша цивилизация в целом получилась как подростки — акселераты — тело выросло, а сознание нет. Это не хорошо и не плохо — это просто данность. Вы пошли по такому Пути. Проблема только в том, что в силу юности вашего сознания другие Пути вы не признаете. Потому что не понимаете и не можете поверить в их реальность. А между тем они существуют. И мы прошли как раз иным Путем.

— Но мы же с уважением относимся к устоям других цивилизаций! И стараемся им помочь! — сказал Трофимов. — А если иногда и делаем что-то не так, то это по незнанию, а отнюдь не со злым умыслом.

— Всегда ли так? Но даже если и так, то, как говорят у вас на Земле: «Незнание законов не освобождает от ответственности по ним!» Вы научились выходить в космос, многого достигли в науке, технике, да и в социальной сфере тоже. И естественно, столкнувшись с другими цивилизациями, стоящими на, как вам кажется, более низких ступенях развития, вам тут же захотелось передать им свой опыт. Поделиться, так сказать. Это естественно на определенном этапе развития. Только другие могут быть просто не готовы к этому. И ваше вмешательство может быть им во вред. К тому же Путь конкуренции и ускорения прогресса для многих цивилизаций может стать и вовсе губительным.

— Почему?

— А вы вспомните хотя бы свою недавнюю историю.

— А откуда вы то про нее знаете? Вы что, уже бывали на нашей планете раньше? — подозрительно спросил один из прогрессоров.

— Нет. Да мне это и не нужно, чтобы знать. Достаточно просто соприкоснуться с ноосферой, которая содержит весь запас знаний и воспоминаний, накопленный в течении развития вашей цивилизации. А скорость обработки и полнота восприятия информации даже отдельной личности моей расы превосходят мощность всех ваших вычислительных комплексов вместе взятых. Ну а я сейчас, к тому же, представляю не себя самого, а Воплощаю через себя совокупный разум всей нашей расы. Так что вашу ноосферу полностью вместил непосредственно в момент концентрации распределения своей Индивидуальности в данной размерности фрактального многообразия этого Русла Реальности. Простите за столь длинную фразу, но даже она не совсем точно отражает то, что представляет собой та физическая оболочка, которую вы сейчас перед собой видите.

Услышав это, Дмитрий решил рискнуть и взглянул на Гостя с уровня каузального слоя Бытия. Представшая его «взору» картина была чудесной — Плетение, состоящее из Нитей сразу множества Реальностей, некоторые из которых даже на уровне причин, следствий и синхронизмов возникали словно из ниоткуда! Получалось, что вероятности существования соответствующих им процессов и явлений в той Реальности, где находился Дмитрий (ну и все остальные тоже) была настолько мала, что асимптотически стремилась к нулю! Однако в многомерном Узоре Сущности Гостя эти Нити иных Реальностей были! А это значило, что для него барьеров, отделяющих разные Реальности друг от друга, не существовало!

Гость же тем временем, пока Дмитрий любовался сложнейшей структурой Узора его Сущности, продолжил свои пояснения:

— Так вот, даже у вас на Земле ученые и лидеры ведущих и некоторых развивающихся стран пару веков назад не только осознали, но и публично признали вред преимущественно конкурентного направления развития. И лишь после целой серии войн, социальных катаклизмов и планетарных катастроф (связанных, кстати, именно с накоплением вашей цивилизацией критической массы психоэнергетического напряжения) ваша раса постепенно начала отказываться от методов управления, основанных на подавлении и обмане одних людей другими. Не важно было ли это подавление открытым, или умело замаскированным — в этом вы люди крайне изобретательны. Со временем сформировалась новая система управления, основанная на все большем воздействии уже не на людей, а на условия их существования, когда людям становилось приятно сделать что-то полезное и созидательное не из-под палки, а по собственному внутреннему желанию. При этом некоторые из лидеров транснациональных корпораций под страхом дальнейшего разрастания областей регресса и возникновения тотальной войны всех против всех смогли частично преодолеть свои безмерные алчность и амбиции и, раскрыв свои секретные «загашники», способствовали — таки массовому внедрению целого ряда технологических разработок и новшеств, совершивших прорыв в области энергетики и биотехнологий. Которые сделали доступными для подавляющего большинства людей дешевые источники энергии и пищи, а также упреждающей диагностики и превентивного лечения заболеваний. В результате чего в течение целого века вы ценой поистине титанической ломки устоев прежней цивилизации достигли — таки того ее состояния относительной стабильности, которое имеете сейчас. Заметьте, что темпы прогресса при этом несколько снизились. Только вы не хотите этого замечать. Или заметили, но выводов не сделали. И вот, помня все ужасы вашей истории, вы решили, что при столкновении с другими цивилизациями можно попытаться направить и ускорить их развитие таким образом, чтобы они миновали те фазы крайнего неравновесия, через которые прошли вы сами. И решение всех проблем вы увидели в ускорении технологического прогресса и массовой доступности его результатов, а также установления тех форм социальной организации, к которым пришли вы сами.

— Ну да, а разве не так? Мы действительно пытаемся помочь им не допустить тех ошибок, через которые пришлось пройти нам самим, — сказал Аотеароа.

— Только вы упустили из виду принцип Баланса и особенности психики аборигенов. Как вы уже смогли убедиться, многие ваши формы организации социума совершенно чужды и не нужны обществу, состоящему из эмпатов. И это лишь самое простое из возможных отличий. Если встреченная вами цивилизация уже стабильна и развивается пусть медленно, но в гармонии между членами общества и со своей планетой, то не стоит полагать, что это временно, а потом все будет так, как это было у вас. И начинать изменять ее устои и искусственно ускорять прогресс. Вызывая тем самым нарушения глобального баланса и нарастания психоэнергетической напряженности жителей этих миров. Достигая, тем самым, прямо противоположного поставленным целям. Если вы оставите такие цивилизации в покое, то они также разовьются — пусть много медленнее, зато без всех тех потрясений, которые испытали вы. И, скорее всего, по совсем иному пути — например, чисто биологическому или более биотехнологическому, нежели чисто техногенному. Опять же вы, многие тысячелетия идя именно по пути чисто технического прогресса, других не видите. Хотя даже в вашей истории были периоды, когда вы могли «разбавить» ваш техногенный путь биологическим. Но и в первый, и во второй раз властители провели глобальные чистки — в первый раз это была Инквизиция, а во второй все прошло скрытно, но по сути то была создана все та же инквизиция. Ведь в результате сверхсекретного сговора спецслужб всех развитых и развивающихся стран возникло межгосударственное подразделение, деятельность которого привела к тому, что те, кого называли «дети индиго», так и не развили и не реализовали заложенный в них потенциал. А потом это подразделение, пройдя через века, постепенно выросло в имеющий разные названия, но неизменно существующий при власти орган борьбы с, как это стало принято именовать в конце XXI — го века, «потенциально опасными мутациями и отклонениями, грозящими потерей людьми своей биологической идентичности». И эти действия ваших властей и согласие с ними большинства населения планеты показывают, что правильным для, условно говоря, гуманоидоподобной расы вы считаете только техническо — технологический Путь развития. Но есть и ДРУГИЕ! И нет критерия правильный — неправильный, лучший — худший. Но вы, помнящие свои собственные ошибки и связанные с этим страхи, переносите и проецируете их на все встреченные вами цивилизации — и начинаете их превентивно «лечить», считая это профилактикой. При этом вы «исцеляете» те «болезни цивилизации», которые вашим «пациентам»-то вообще не грозят, да вот только вы этого не видите. Вот и «лечите» их от всего подряд. Чаще всего причиняя им вред, разрушая их собственную «иммунную систему» и нарушая уже сложившееся в их обществах стабильное социальное и психическое Равновесие. А еще есть миры пограничные — типа того, откуда родом присутствующий здесь инопланетянин, которого вы зовете Дмитрий. Это планеты, на которых популяция в равной степени развивала и Путь Борьбы, и Путь Сотрудничества. И где обществу в целом еще предстоит сделать выбор в пользу одного из них. Мы, Первые, Достигшие Гармонии и Единства в той части Реальности, в которой находятся эти планеты, уважаем их право на самостоятельный выбор. И поэтому начали останавливать ваши прогрессорские устремления, которые могли вольно или невольно подтолкнуть миры с пограничной ситуацией к падению в сторону дальнейшего развития по Пути Борьбы, Металла и Огня.

— То есть этот Путь изначально плох?

— Дело не в этом. Просто Миры, особенно пограничные, должны делать выбор САМИ. А для тех, которые уже идут по Пути Сотрудничества, введение любых идей Борьбы и Конкуренции может оказаться губительным. Ведь тот или иной Путь — это не внешняя атрибутика. Различия прежде всего в структурах Сущностей живущих там разумных, а также в Узловых Плетениях тамошних первичных, матричных Узоров Бытия. И зачастую находятся они на таких уровнях Воплощения, о которых вы даже не слышали. Причем не у отдельных жителей, а у целых народов, ноосфер и планетарных Разумов. И попытки воздействия, особенно скрытого или с элементами обмана, когда у жителей не будет возможности их осознать, могут вызвать последствия поистине катастрофические! Событийные волны от которых достигают даже самых глубинных Слоев Реальности! Вы просто ни с чем подобным еще ни разу не сталкивались, не видели такого!

А между тем развитие миров в динамике событийных потоков является весьма важным показателем их соответствия задачам Первых Породивших Все Великих Отца и Матери. Каждое разумное существо имеет множество событийных и энергетических связей с окружающим миром, которые начинают образовываться еще в утробе матери. И перестройка или ликвидация старых каналов и их замена на новые — процесс болезненный. Причем чем быстрее прогресс, тем выше уровень этой болезненности. «Не пришло время» — обозначает, что еще не все события судеб других людей сложились в нужный узор, а вот желание совершить определенные соответствующие именно этому узору действия у тех или иных отдельных людей уже появилось. Попытки сделать что-то раньше времени входят в противоречие с реальным темпом развития Реальности, как бы выламывается из ее рамок. И поэтому для таких действий не хватает смыслового наполнения и при стремлении их выполнить возникает напряжение. Иногда на событийном плане Реальности словно царит затишье, а люди, приобретшие в результате участия в ускоренном прогрессе своего рода условный рефлекс к борьбе и работе, не могут этого перенести и продолжают дергаться и, что особо ужасно, заставляют суетиться и других. Хотя на самом то деле это время надо использовать, чтобы наслаждаться жизнью, причем иногда в самых простых ее проявлениях — радоваться Солнцу, небу, облакам, пению птиц, шелесту листвы, дыханию ветра, созерцанию водоемов и костров, природе в целом. Существует большой комплекс вещей, наслаждение которыми позволяет накапливать, а не тратить энергию. Но чтобы войти в резонанс с этими уровнями энергии, нужно уметь тормозить в себе те вибрации, которые обычно возникают в разуме и психике в целом при необходимости впихивать себя во временные графики и постоянно гнаться за какими-то, порой не так уж и нужными достижениями. При этом рождающиеся в условиях ускоренного прогресса люди, грубо говоря, растут быстрее, чем умнеют. Представьте себе, что младенец в утробе матери вдруг начал быстро взрослеть и задолго до срока рождения смог оборвать пуповину. Так вот — все, за редчайшими исключениями, техногенные цивилизации являются именно такими детьми, оборвавшими свою связь с породившей их биосферой намного раньше срока, положенного на то по Замыслу Изначальных Отца и Матери нашей Реальности. Что у кого-то раньше, у кого-то позже, но одинаково неизбежно грозит «выкидышем» — природа отторгнет тех своих детей, которые вредны для самой ее Сути. Цивилизации же, темп прогресса которых адекватен средней скорости развития разума и осознания создавших их существ, отличаются от цивилизаций с ускоренным темпом прогресса прежде всего умением чувствовать изменение событийное реальности, течение времени жизни и вписываться в его «расписание». И только соответствие скорости течения внутреннего, событийного времени цивилизации со скоростью изменения окружающей ее реальности, позволяет создать у ее членов ощущение, что все происходит словно само собой. И поэтому те цивилизации, которые развиваются в нужном темпе или хотя бы могут родиться своего рода «семимесячными», надо беречь. В том числе и от возможного воздействия тех, кто совершил ошибку и в неразумии, безрассудстве и гордыне своих хочет принести свой ошибочный образ жизни в другие миры. И наша цивилизация, которую я имею честь сейчас Воплощать и представлять здесь и сейчас перед вами, как раз и занимается такой защитой. Подведу итог: в долгосрочной перспективе с точки зрения пользы для эволюции всего сообщества оказывается более предпочтительным более медленный, зато общий для всех путь сотрудничества и оптимизации темпа прогресса, учитывающий естественную для большинства населяющих данный мир разумных существ скорость изменения психических процессов и их закрепления в морфологии мозга и нервной системы! Поэтому за неким временным пределом подобные цивилизации обязательно обгоняют те, которые живут по законам конкуренции и ускоренного прогресса. И не только за счет постоянно возрастающего доступа всех жителей миров высокого осознания и сотрудничества к их ноосферам и выхода на коллективное сознание, возможности которого превосходят любой индивидуальный разум в миллиарды раз. Но еще и за счет того, что присутствующий здесь Дмитрий наверняка почувствовал в таких мирах, как Ирей, Австралия — 1 и Аромидас, но не смог обобщить и четко осознать. Еще до момента, когда все жители таких миров достигают полного слияния своих разумов, умственные возможности любого, каждого из них как бы умножаются на некий коэффициент. Заметьте — не возрастают, а именно умножаются. То есть уровень личного таланта остается прежним (хотя стоит заметить, что у членов рас с высоким осознанием индивидуальные способности за неким уровнем развития в среднем гораздо выше способностей членов рас эгоистически — конкурентных), но при этом его использование для достижения нужных обществу результатов в той или иной деятельности происходит гораздо эффективнее. Так, как если бы уровень этих способностей вырос на порядок, а иногда и на несколько порядков. Но реально это не личные способности вырастают, а они обеспечиваются коллективной поддержкой. В вашей терминологии можно сказать, что у таких обществ гораздо выше уровень синергии. И тот, кто у вас просто способный, у них будет действовать как талантливый, а ваш талантливый у них будет выдавать результаты вашего гения. Ну а ваш гений у них способен на то, чего вы себе и представить не можете. Кстати, в вашей земной истории были примеры временных, локальных проявлений подобного же умножения сил, когда целые нации сливались в едином порыве и их ученые, музыканты и писатели создавали вещи, которые опережали свое время порой на десятилетия. Например, это произошло в Германии и России во время вашей Второй Мировой войны, когда ученые этих стран совершили прорывы, на которые в иных условиях потребовались бы десятилетия. То же произошло и во время Великого энергетического кризиса, когда вдруг словно ниоткуда возникли люди, создавшие прорывные решения в области термояда, геотермальной энергетики и установок переработки солнечного света. И пока та или иная нация была едина в своих устремлениях, она порождала целые плеяды талантов и даже гениев, но… Но как только этот порыв пропадал, те, кого считали талантами и гениями, вдруг переставали выдавать те результаты, которых привыкли от них ожидать. Потому что пропадало то самое умножение сил и способностей, о котором я говорил. Вот только у вас на Земле все эти единые порывы возникали исключительно на фоне тех или иных катаклизмов и напоминали взрыв, а в мирах повышенного осознания и сотрудничества это больше похоже на равномерное нарастающее горение. У вас это как термоядерный взрыв, а у них — как реактор. И в результате в долговременно перспективе такие расы обгоняют миры, основанные на конкуренции и вызванном ею искусственно ускоряемом прогрессе. Другое дело, что до момента перехода за этот предел основанные на сотрудничестве цивилизации уязвимы и поэтому, если сталкиваются с более технологически развитой агрессивно — миссионерской цивилизацией, то оказываются ею поглощены. Или даже уничтожены. Так вот мы, родившиеся одними из первых в этой части космоса, которой вы, земляне, достигли, по счастью, лишь сейчас, и развивавшиеся без помех по пути сотрудничества, успели пройти точку, за которой коллективное развитие перегоняет основанное на индивидуально — эгоистическом принципе. И поскольку произошло это очень давно, и мы достигли весьма глубокого постижения законов и свойств Реальности, то решили, что станем оберегать все известные нам цивилизации, которые развиваются по пути сотрудничества и полного осознания от вмешательства цивилизаций ускоренного прогресса. Которые, как мы допустили, могут освоить технологии перемещения в пространстве и появиться в контролируемой нами области космоса. И мы успешно выполняем эту функцию уже миллионы лет.

Поэтому то мы и ограничивали ваши воздействия. Пока ддовольно таки мягко. Но ваша стычка с сингами может привести к тому, что вы, стремясь доказать — причем прежде всего самим себе — что вы «не твари дрожащие, а право имеете», «закусите удила». И тогда нам придется перейти к более жестким мерам воздействия. А нам бы этого не хотелось. Ведь не смотря на все недостатки, вас нельзя считать падшей расой. Надо дать вам шанс смягчить и разнообразить свой путь развития, избежать возможной эскалации напряжения и перерастания его в конфликт. Поэтому МЫ и вступили с вами в прямой контакт.

— Неужели у нас так много потенциальных и явных различий и они столь глубоки, что другие расы надо ограждать от нашего влияния, словно от болезни?! — спросила Катерина.

— Различий много, очень много. И они сформировались еще на ранних стадиях развития вашей цивилизаций. Например, возникновение подсознания, и связанное с этим введение позже такого понятия, как «эмоциональный интеллект». Ведь это же на самом то деле нонсенс — никакого эмоционального интеллекта быть не может! И реально под этим понимается способность предчувствовать и угадывать эмоциональные реакции и их мотивы тех, с кем общаешься. Отмечу — не осознавать, а именно предчувствовать и угадывать. То есть люди с большим «эмоциональным интеллектом» способны лучше чувствовать скрытые в подсознании подлинные мотивы и точнее реагировать на те или иные эмоции своих партнеров по общению, не осознавая их. Это сродни рефлексу в тех же боевых искусствах-точно и быстро реагировать на движения противника можно инстинктивно, не то что не осмысливая, а даже и совершенно не осознавая не только его, но порой даже и своих собственных движений! При этом рефлекс может быть либо естественным, природным, безусловным, либо искусственно наработанным, условным. И все ваши системы типа НЛЭП ИК (нейролингвистически — эмоционального программирования с индивидуальным кодированием) можно сравнить с боевыми системами, основанными на выработке условных рефлексов путем изучения множества сочетаний заранее определенных движений. В любом случае, так называемый «эмоциональный интеллект» — это не осознаваемый, а инстинктивный процесс и поэтому говорить про интеллект в этом смысле не совсем корректно. Большинство же цивилизаций в опекаемых нами мирах развиваются так, что живущие в них разумные существа осознают свои эмоции от истоков и до завершения процесса их развертывания в психике. Поскольку у них все процессы, которые у вас проходят в подсознании, ОСОЗНАЮТСЯ. Кроме, разве что, управления некоторыми физиологическими функциями. Да и то… На высоких уровнях и это тоже может быть в любой момент выведено в зону осознания. Да у них и подсознания то как такового нет. Соответственно, нет и вытесненных туда психических аберраций (включая травмирующие и подкрепляющие воспоминания, в том числе и детские), влияющих на поведение и составляющих основу того, что вы называете «эмоциональным интеллектом». То, что вы, земляне, лишь ОЩУЩАЕТЕ и ЧУВСТВУЕТЕ, разумные цивилизаций с более высоким уровнем осознания ЗНАЮТ и ПОНИМАЮТ! У них есть эмоции, им присущи радость и горе, они могут чего-то бояться, но они всегда осознают, чем это вызвано, как это можно ослабить или усилить и четко чувствуют, когда развертка той или иной эмоции достигает своего края и заканчивается! И поэтому жители миров высокого осознания никогда не действуют, опираясь только на эмоции. И уж тем более у них нет так называемых «сцепленных реакций» типа того, что в глубоком детстве мальчик бежал по полю, не заметил ямы, споткнулся и упал, сильно ободрав колено и разбив нос. При этом на поле стоял запах свежескошенного сена. И потом в уже зрелом возрасте даже при слабом, не осознаваемом им запахе сена человек становится подавленным и раздраженным. Или девочка в отрочестве подралась с лучшей подругой из — за мальчика. И мальчика не вернула, да еще и лучшую кофточку порвала. А у подруги в этот день была голубая майка и пахла она определенными духами. И вот уже взрослая леди, чиновник высокого ранга, испытывает сильнейшее скрытое раздражение при виде голубого цвета и запахе этих духов. Ну и реагирует на их носителей соответственно. В мирах высокого осознания подобные скрытые соотнесения невозможны в принципе! А значит не возможны и основанные на них манипуляции. А высокий «эмоциональный интеллект» — это по сути то именно способность к подобному манипулированию. И не более того!

Далее Гость подробно поведал о том, почему целесообразно и желательно сменить парадигму развития с конкуренции на сотрудничество и разработать специальную программу непрерывного повышения у всех людей уровня осознанности ими своих психических процессов и подлинных мотивов своих поступков. Используя, в том числе, и созданные людьми приборы и оборудование, включая наноботов, а также всемерно содействуя поиску и воспитанию детей, обладающих паранормальными способностями. Что должно со временем привести к тому, что у всех людей исчезнет подсознание и они получат осознаваемый прямой доступ к ноосфере, а также станут эмпатами и освоят новые, условно говоря, магические способы воздействия на Реальность.

Описание тех философских, психологических и технологических аспектов, о которых говорил Гость и о чем спорили с ним земляне, включая обсуждение, в том числе, и некоторых вопросов, касающихся литературы, как одного из видов искусства, заинтересованный читатель, не боящийся достаточно сложных по уровню размышлений, может найти в Приложении к основному тексту романа. Остальные же, кому это не очень интересно, могут перейти сразу к завершающей стадии совещания, когда общение землян и Дмитрия с представителем древней Сверхцивилизации уже подходило к концу.

— Но почему вы защищаете именно эти планеты?! — спросил Мирославов. — У нас возникала догадка, что эти проблемы связанны с нашей деятельностью, но вводило в заблуждение, что беды с нашими базами происходили только не некоторых планетах в этих секторах! Почему именно на них?! Ведь есть и другие планеты со сходными способами развития цивилизаций.

— Все просто, — опять улыбнулся Гость. — Вам еще не хватает знаний, поэтому вы этого и не могли увидеть. Хотя у вас были люди, которые описывали подобные модели Реальности. Среди физиков это Хью Эверетт, Брайс де Витт, Юрий Лебедев и Юрий Владимиров, которые еще в середине вашего XX — го века создали и развили модель «ветвящейся Вселенной», но им не хватило понятийного и описательного аппарата, чтобы выразить ее структуру до конца. А вот писатели — фантасты Роберт Уилсон, Песах Амнуэль, Иар Эльтеррус, Василий Головачев и, конечно же, Роджер Желязны отобразили один из важнейших ее элементов очень точно. Дело в том, что во Вселенной есть области, все элементы которых, включая планеты, определенным образом связаны друг с другом. Вне зависимости от расстояния между ними. И есть среди них планеты Узловые или Матричные. Мы называем их так потому, что какой вид примет цивилизация на этих планетах — такой же разовьется и на всех связанных с ней. И те планеты, где мы создали вам проблемы, как раз Узловые. И отстоять самостоятельность их развития — даже не долг, а функция нашей цивилизации, предписанная нам Великими Родителями — Отцом и Матерью Изначалия — Источника всех Реальностей.

— Вон оно что!.. — присутствующие начали переговариваться, обсуждая новое знание. Гость терпеливо ждал, с легкой улыбкой наблюдая за людьми. Он уже почувствовал то, на появление чего надеялся — понимание и раскаянье, пусть пока и не осознанное.

— Дим, ты представь, какой вред мы могли нанести! — передала Катя мысленно. — Мы бы изменили судьбу не только конкретных цивилизаций, но и всех, связанных с ними! И даже, если бы потом все вернулось к равновесию, сколько бы горя это могло принести?! А жители тех планет, на которых это отразилось, страдали бы, даже не зная причины! Не видя ее! А значит, ничего не могли бы сделать! Это ужасно!

— Хорошо, что теперь мы знаем причину проблем с базами, — согласился знахарь.

— Я так надеюсь, что теперь все измениться! Не знаю только, удастся ли убедить остальных. И Мировой Совет. Как ты думаешь, а люди вообще могут измениться? Описанные этим Гостем различия — они ведь такие сильные! Путь Конкуренции и Путь Сотрудничества — отличаются и Образ Мира, и ментальность, и столько всего! Нас разделяет буквально пропасть.

Сказав это, Катя вдруг замолчала, пораженная внезапной мыслью — а ведь Дмитрий, значит, тоже отличается! Знахарь, почувствовав ее мысль, хотел было ответить, но в этот миг в его разум пришел метальный импульс огромной силы и сложности, эмоциональной окраской которого при этом были доброта и забота — это был Гость:

— Оставь ее! Она должна осознать и пережить это сама! Ты можешь ее успокоить, но тогда она не достигнет большей осознанности ваших отношений! И осознанности вообще! А между тем она — одна из тех, кто может очень сильно помочь своим сородичам. Поэтому, хотя ей и тяжело, она должна это пережить сама! И осознать все, что ей суждено и должно!

А девушка в это время думала о своем — они с Дмитрием так долго были вместе и столько всего пережили, что она и не ощущала уже, что он не землянин. Умом помнила, но ощущала его уже как своего, родного. И внутренних различий уже совсем не замечала. Он всегда так охотно всем помогал, и столькому ее научил. Неужели и ему она порой напоминала вирус? И между ними пропасть?! А когда он чистился, там действительно была грязь. Грязь от общения с ними, с людьми! А значит и с ней. Получается, если бы он не был таким сильным магом и целителем, то она могла ему навредить! Причинить ему вред?! Просто общаясь, просто находясь рядом?! И даже не подозревала бы об этом?!! Она задохнулась от этих мыслей, в смятении отвела глаза и на мгновение встретилась взглядом с Гостем. Ей показалось, он понял ее отчаянье и сочувствует. Вот только есть ли выход? Остальные же участники встречи продолжали обсуждение.

— Подождите, но это как же получается?! Если есть Матричные Миры, значит, и у Земли тоже есть Узловая планета? — Завьялов первым задал вопрос, возникший, наверное, у всех. — И где она? Или это сама Земля? А какие планеты тогда являются ее проекциями?

— Земной Узор не связан с другими, — ответил Гость. И тут же почувствовал возникшие у людей удивление, недоверие и даже возмущение. Усмехнувшись, он пояснил: — Матричные области пронизывают не всю Вселенную. Есть области, где каждая планета сама по себе. Земля обособленна. И некоторые другие планеты, имеющие цивилизации, тоже.

— Почему?! Чем они отличаются от остальных? Мы что, словно прокаженные, да?

— Мироздание хранит еще множество тайн и это одна из них. Даже ваши мыслители глубокой древности выражали мысль, что чем больше узнаешь, тем глубже понимаешь, что есть еще больше непознанного. И даже у моего народа есть лишь предположение, почему некоторые из цивилизаций не являются ни Матрицами, ни Проекциями. Но это знание я вам не сообщу, поскольку даже если бы мы были в нем уверены, то его преждевременное сообщение могло бы повлиять на свободу вашего выбора. А мы можем ограничивать ваши действия и даже ваше развитие, но не имеем права влиять на сам выбор того или иного Пути. Впрочем, наша беседа затянулась. Поэтому пора подвести итоги. Итак, моя цивилизация настаивает, что вы, земляне, должны оставить любые прогрессорские или миссионерские устремления как минимум на Узловых, Матричных планетах. Вам лучше убрать с них свои базы и прекратить посещения. Полный список этих планет я передам во все информаты присутствующих, а также базы данных КИК. Включая и те планеты, которые вы пока еще не обнаружили. На других планетах вы в принципе можете пытаться проводить свою нынешнюю политику, но лучше бы все — таки вам ее пересмотреть. Да и вообще задуматься о смене парадигмы дальнейшего развития вашей цивилизации. Но это уже ваш выбор. А вот от воздействий на Матричные миры вам придется отказаться.

— А если мы не согласимся? — хрипло произнес Тордарсон.

— Как я уже говорил, мы успешно выполняем функцию защиты миров от прогрессорства уже очень и очень давно. И до вас, землян, мы отразили уже три попытки цивилизаций, прилетавших в контролируемые нами области космоса. В результате две из этих цивилизаций находятся сейчас в стадии добровольного перехода от конкурентной модели развития к сотрудничающей. А вот третья, которая оказалась столь агрессивна и упряма, что не только не поняла намеков, сделанных нами по тому же принципу, с которым столкнулись и вы, но не пожелала оставить в покое охраняемую нашей расой область пространства даже после прямого контакта с нами, была закапсулирована в границах своей звездной системы. И теперь у них есть время подумать о своем поведении.

— А то, что вы делаете, разве не является прогрессорством? Навязыванием другим своей воли? — осторожно спросил Мирославов.

— А вам бы понравилось, если бы какие-то другие гораздо более технически развитые расы пришли на вашу Землю и стали — явно или, что на наш взгляд еще хуже, тайно — указывать вам, как жить, а вы при этом не могли бы себя защитить от их воздействий? Вам понравилось бы, если бы они начали навязывать вам свою волю? Или вести на Земле тайные операции? А две из остановленных нами цивилизаций были уже в то, весьма далекое, кстати говоря, время гораздо более развитыми в техническом отношении, чем вы сейчас. И не останови мы их там, они могли бы придти и сюда, на Землю. Или вы полагаете, что самые хищные хищники во Вселенной — это вы? И самые сильные и грозные? — чисто человеческим жестом склонив голову на бок, усмехнулся Гость, испытующе посмотрев при этом на начальника ОАМ. Тот хотел было сказать что-то еще, но после этого взгляда передумал.

— Мы не требуем от вас смены Пути. Хотите и дальше идти Путем Борьбы — на здоровье (если оно, конечно, на этом Пути вообще возможно!). Мы требуем только, что бы вы оставили в покое цивилизации на Узловых планетах. А заодно подумали об изменении программ исследований на других планетах, где расположены ваши базы. В противном случае мы просто вынуждены будем принять ответные действия.

— Значит, пока вы не будете запирать нас в Солнечной Системе?! — напрямую спросил Аотеароа.

— Нет. Пока не будем, — посмотрев ему в глаза, ответил Гость. — И надеюсь, до этого вообще не дойдет. Хотя вы и являетесь довольно агрессивной и настырной цивилизацией. Но сейчас, к счастью, кое — что изменилось. И мы думаем, что вы вполне можете измениться и добиться больших уровней согласия и сотрудничества как внутри своей цивилизации, так и с другими. Изучив ваше, землян, поведение более тщательно, мы пришли к выводу, что людей КАК БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВИД, скорее всего, быстро исправить нельзя. Если только не использовать насильственных методов типа модифицирующих геном вирусов в комбинации с излучениями, изменяющими подсознание. Но прогрессорство такого типа, да и вообще прогрессорство для нас недопустимы! Но у вас есть шанс, потому что кроме инстинкта агрессии природа выработала в вас, слава Изначальным Родителям Сущего, и инстинкт альтруизма. К тому же мы заметили, что после многих исторических потрясений вы постепенно начали таки поворачиваться в сторону сотрудничества и объединения. Темпы чисто технического прогресса несколько снизились, зато паронормов стало рождаться больше, и вы, наконец-то, прекратили их преследование или попытки скрытого использования. Также все больше людей начало стремиться лучше и полнее осознавать Реальность. И хотя все это, конечно, только начало, это дает вам шанс. Но на постепенные изменения свойственного сейчас большинству землян психотипа потребуется смена нескольких поколений. И единственное, что можем сделать мы — это указать вам верную глобальную метацель! А пройти ПУТЬ ИЗМЕНЕНИЯ от нынешнего состояния к более верному вы должны сами. Увидеть же проявления верного пути во всем их разнообразии вы можете на примере цивилизаций хотя бы уже посещенных вами планет, прошедших КАЧЕСТВЕННО другой, нежели человечество, эволюционный путь и не имеющих в своей психике и геноме тех «скелетов в шкафу» и «мин» древних инстинктов, которыми обладаете вы, люди,. Но какую бы из дорог вы не выбрали, впереди ждет еще долгий путь. И чтобы вам было легче принять верное решение, если хотите, я могу показать вам, что такое истинное Единство.

Катя бросила быстрый взгляд на Дмитрия и впилась глазами в Гостя. Это был шанс! Не только для всех землян, а и лично для нее. Ведь если что-то начнет меняться, отражаясь в ментальности и в Узорах, тогда она сможет общаться с Дмитрием, уже не боясь, что многими своими мыслями, не говоря уж о действиях, она может причинять ему боль или загрязнять Узор его существования! Продолжая пристально вглядываться в невозмутимое лицо Гостя, она в волнении еще раз мысленно коснулась сознания Дмитрия. И получила в ответ образ озера, в спокойной глади которого отражались голубое небо и яркое Солнце. Серые глаза девушки расширились и потемнели, на побледневшей коже пятнами проступил румянец, дыхание участилось, на шее под тонкой кожей быстро билась жилка, но знахарь, памятуя переданное ему Гостем и понимая, насколько важно для землян то, что сейчас происходит в зале, не стал посылать ей дополнительный успокаивающий импульс.

С общего согласия всех присутствующих Гость объединил их сознания и погрузил в ощущения и восприятия мира, присущие цивилизациям, идущим по Пути Сотрудничества и Повышения Осознанности. И каждый из сидящих в зале почувствовал, как одновременно с этим и сердце, и разум наполняются любовью ко всему Сущему, пониманием, уважением, осознанием уникальной ценности каждого, включая себя самого и стремлением помочь. И как возникает радость от совместного и личного движения к Предельному Совершенству и достижения общих целей. Гость дал каждому почувствовать, каково это — быть частью Вселенной или хотя бы совокупности разумов, идущих одним путем. Дмитрий уже испытывал нечто подобное, объединяя сознания с инсектами и ирейцами, но и он открыл для себя много нового, только теперь поняв, что те уровни Слияния, которые казались ему тогда всеобъемлющими, на самом деле лишь бледная тень Истинного Единения! И знахарь понимал, что если уж он, который был внутренне готов к чему-то подобному и хоть немного знал, чего ожидать, оказался так потрясен открывшимися ощущениями и переживаниями, то люди были буквально ошарашены! Для всех это стало откровением! Как если бы парализованному сказали — встань и иди, или слепому — смотри — и он вдруг почувствовал бы, что может это сделать! И вдруг ощутил внутри себя соприкосновение с той Силой, которая и сделала это возможным! Так и люди сейчас увидели новую яркую реальность! Целый Мир, полный чудесных новых переживаний и ощущений, до этого им почти не ведомых. И среди этого великолепия они видели Землю — крошечную песчинку в Узорах Бытия, у которой тоже было свое место, и где она тоже играла отведенную ей роль. И сейчас всей земной цивилизации представился Выбор! Люди сами видели и, что самое незабываемое, ОСОЗНАВАЛИ это! Осознавали полностью, включившись в этот грандиозный Узор Бытия всей своей Сущностью! Зная, понимая, предвидя и осознавая всю картину ЦЕЛИКОМ!!! И понимая, что от их выбора зависят и другие! Они видели вероятность будущих Узоров не только для них и самой Земли, но и для многих связанных с ними планет — как тех, которые они уже открыли, так и те, которые только встретятся им в будущем! И от их Выбора, их действий зависело, какой будут эти встречи, да и состоятся ли они вообще! Но главным было Полное Слияние разумов, дающее прочувствование и понимание того, какова Жизнь тех разумных существ, которые обладают подобным Единством Чувств и Помыслов. Жизнь, дающая ощущение подлинного Счастья и покоя от причастности к Общему на уровне не только планетарном, но уже и почти Вселенском. Все личное ушло на второй план, а для многих проблем, ранее казавшихся абсолютно непреодолимыми, выходы вдруг стали настолько ясными и очевидными, что было даже удивительно, как раньше их можно было не заметить. А некоторые из проблем вдруг показали всю свою незначительность с точки зрения реальных ценностей. А чужие чувства вызывали если и не Со — чувствие, то как минимум Понимание! Положительные умножали общую радость, а отрицательные вызывали сострадание и желание помочь. Точнее, предложить помощь — потому что параллельно было ощущение Уважения к личному и Свободе воли! В этом состоянии никому и в голову не могло придти навязать помощь (свое мнение, да и вообще что — либо!)! А тем более использовать вновь обретенные ощущения и знания для СВОЕЙ выгоды! И сейчас люди впервые по настоящему увидели (поняли, ОСОЗНАЛИ!), ЧТО они нет, не творили (это высокое слово для описания их действий не годилось), а вы — тваряли (проявляли свою тварность) на открытых ими планетах! И какой вред их действия причиняли тамошним цивилизациям! И все то, что говорил Гость, вдруг стало понятным по — настоящему. И не только понятным, а еще и прочувствованным так, словно они сами побывали жителями этих миров! А еще они увидели, впервые осознав во всей полноте, качества себя и своих соотечественников, а также их устремления. После того, что они ощутили при Единении, контраст был разительным. И чувства это вызвало не самые приятные — особенно осознание, что сами они в большинстве своих действий такие же. В чем-то лучше, в чем-то хуже, но в общем такие же! Дмитрий услышал, как Катя всхлипнула. «Нет!» — едва слышно прошептала она, и он почувствовал исходящие от нее странное смешанное чувство — негодование и одновременно глубокое сочувствие ко всем людям.

— Что же делать?! Можем ли мы что-то изменить?! — спросила девушка, как только Гость прервал групповой ментальный контакт. Многие в зале еще не пришли в себя и продолжали переживать новые для них ощущения. И стремясь хоть на мгновение удержать в сознании продемонстрированные им чудесные картины и волшебные ощущения. Знахарь по своему опыту знал, что детали подобных измененных состояний сознания после возвращения в обыденность забудутся, но испытанные переживания останутся навсегда.

— Конечно, — спокойно ответил представитель древнего Сверхразума. — Вы можете донести полученные вами знания и переживания до всех жителей вашей планеты. Можете измениться сами и побудить к этому других. И уже даже одно настойчивое желание начнет формировать новый вероятностный Узор, увеличивая вероятности одних траекторий развития и уменьшая других. А ваши действия наполнят этот Узор энергией, проявив и реализовав его. По крайней мере, сейчас вы не только увидели, а и прочувствовали и осознали, что помимо привычного вам есть и другие Пути развития. И существует вполне разумная и реальная альтернатива борьбе и конкуренции. Вы сам ощущали, какими были бы и чего бы достигли, пойди ваша раса по Пути Сотрудничества. Правда, мы показали вам сейчас качества разумов высокого осознания и Единства, близкие к совершенству (хотя это земное слово не может в полной мере отразить всю Суть), которых достигли мы сами, — Гость улыбнулся и сделал небольшую паузу, чтобы убедиться, что все присутствующие вернулись к действительности и снова внимательно его слушают. — Большинству ныне существующих цивилизаций, идущих по Пути Сотрудничества и повышения уровня осознанности чтобы достичь нашего уровня, предстоит пройти еще долгий путь. А наши достижения еще не Предельны! Поскольку пока что мы еще не создали новую Монаду Творения, а лишь приближаемся к этому. Но, тем не менее, все это ВОЗМОЖНО. В том числе и для вас. Вы же пережили состояние Единения и возникшие переживания и ощущения не вызвали у вас отторжения. А значит, вопрос лишь в том, захочет ли вся ваша раса сменить свои устремления и решиться свернуть на качественно новый для нее Путь.

— А разве может произойти иначе?! — в один голос воскликнуло несколько человек. Дмитрий чувствовал, что сейчас их все еще связывает свежее и потому острое воспоминание ощущения Единства и им это НРАВИТСЯ! На их фоне выделялась Катя. Она тоже не сводила с Гостя глаз, и в них светилось то же ОЖИДАНИЕ, что и у всех остальных, но в мотивации помимо общего интереса присутствовал и личный. Связанный с ним, Дмитрием.

— К сожалению, иногда даже слепые не хотят прозревать, — с легкой грустью сказал Гость. — Потому что в старом мире им УДОБНЕЕ. Или они уже настолько привыкли к нему, что необходимость осваиваться в возникающем после прозрения практически новом мире их пугает. Причем сильно. Увы, так тоже бывает. И иногда даже осознавая, что новое лучше, разумные не хотят ничего менять. Ибо сила привычки велика. И это надо учитывать!

Кстати, я знаю, что практически у всех вас в головах крутится вопрос о том, почему я не обратился сразу ко всем землянам — а что моя раса способна на это, сомнений ни у кого из вас нет? Ответ очевиден — это было бы прогрессорством, а это для нас неприемлемо. И рассказ присутствующим является той минимально возможной мерой, которая может помочь вашей расе сделать верный выбор и в то же время оставляет возможность самого этого выбора. Необходимое и достаточное условие, как сказали бы ваши математики.

— А катаклизмов не будет? — спросил самый молодой из присутствующих — насколько понял Дмитрий, сотрудник какого-то созданного землянами нового органа Мирового Совета, призванного обезопасить Землю от возможных вторжений извне. Теперь этот землянин нисколько не сомневался, что цивилизация, которую представлял Гость, была права, ограждая молодые цивилизации от активности рас, подобных человечеству. И горел желанием нести новую весть людям! — Вы говорили, ломка устоев ведет к нарушению равновесия, напряжению. А тут так не получится? Не хотелось бы, чтобы получилось, что хотеть будем, как водиться, сделать лучше, а получится как всегда! То есть коряво.

— Не бойтесь. Начинать всегда трудно. И не ждите, что получится сразу все, — ответил Гость. — Но если стремиться к чему-то искренне, самим обучаться новому с подлинным интересом и обучать других с любовью и терпением, то вы справитесь. А я позволил вам заглянуть в Будущее достаточно далеко. И вы не предполагаете, а ЗНАЕТЕ, каким оно МОЖЕТ БЫТЬ. Что уже достаточно мощное подспорье на Пути. Постепенность же продвижения предотвратит большие нарушения в равновесии. Ну а чтобы вам было еще проще, мы можем дать вам ваш же земной И — Цзин. В той полной его версии, о которой верно догадался присутствующий здесь инопланетянин, которого вы зовете Дмитрием — с указанием текстов, содержащих ключи расшифровки истинных смыслов этого на самом деле отнюдь не китайского манускрипта. Это даст в ваши руки те знания, которые сейчас утеряны. И ключи к их пониманию. Когда-то ваши очень далекие предки пришли к познанию некоторых важных моментов Великого Равновесия и путей достижения истинного Сотрудничества. Но Мир в то время тоже был разобщенный, и в нем было много зла. И поэтому открывшие эти знания боялись, что они, попав не в те руки, могут принести вред, дав бесчестным людям методы, позволяющие эффективно манипулировать другими! И даже порабощать их! И поэтому им пришлось скрывать даже зашифрованные свитки! Давая ключи лишь Посвященным. Избранным. Горько и больно это осознавать, но в то время Тайны и Сокрытия, которые сами по себе являются злом, для вас были защитой! Люди были так жестоки и эгоистичны! Большинство думали только лишь о себе и своей выгоде!

— Это и сейчас, увы, еще осталось, — прошептала Катя. В серых глазах блеснули слезы.

— Но теперь все будет по — другому, — пытаясь ободрить, послал ей мысль Дмитрий.

- …Со временем многие части полного знания были утеряны, а последние хранившие ключи Посвященные погибли или умерли, не оставив учеников. Но это ваше знание, ваш опыт и мы ЗНАЕМ, что теперь вы не примените его во вред, и можем вам его вернуть.

— Как? — севшим от волнения голосом спросил Носов.

— Оно по — прежнему храниться в ноосфере вашей планеты. А взять его оттуда и перевести в любую материальную форму для нас не составит никакого труда, — улыбнулся Гость, извлекая прямо из воздуха несколько книг. — Но вот расшифровывать их придется вам самим. Говоря это, Гость знал — люди будут больше ценить то, что досталось им с трудом.

Объяснив как извлечь скрытые в Книгах знания, Гость рассказал еще много всего об Устройстве мира и Единстве, охотно ответил на вопросы, а после попрощался и исчез. Опять без всяких эффектов — вот он был, и в следующий миг его не стало. Но после него осталась надежда на что-то ТАКОЕ — ЭДАКОЕ, чего у человечества до сих пор еще не было. И люди с воодушевлением обсуждали случившиеся, пытаясь понять, с чего можно начать возможные изменения. Юность ждать не любит, а их цивилизация была еще достаточно молодой, младосущей — и ей пока еще были свойственны максимализм и нетерпение. Но уходя, Гость точно знал, что теперь они не отступятся, хотя первое время им будет весьма нелегко на новом Пути. Но достичь успеха они смогут — в этом сомнений не было!

Земляне же, едва Гость удалился, стали обсуждать способы распространения полученных ими знаний. Сообщить их сразу всему человечеству при помощи существующих СМИ было вполне возможно, но… Но точно не было бы эффективно с точки зрения достижения результата. Самым же занятным для всех оказался результат проведенного двумя независимыми способами — группового погружения в КВР и хроносемантического анализа когерентности событийно — смысловых потоков — экспресс — моделирования. Из которого следовало, что наиболее оптимальными способами распространения этой информации и ее влияния на развитие всего человечества оказались те, которые были разработаны… для проведения прогрессорской деятельности на других планетах! На их основе после некоторых споров и был разработан план ни много, ни мало — изменения человечества!

— Ну хоть профессию менять не придется, — с деланным облегчением произнес Мирославов.

— И хоть что-то из наших наработок пригодится, — вторил ему Лахир Чонгап.

— А вот я никогда бы раньше не подумал, что придется применять все полученные навыки на своей же родной планете, — вздохнул Трофимов. И рассмеялся. А вскоре вслед за ним смеялись и все остальные. Вот уж действительно-то, что хотели делать другим, придется применить к себе же самим. Как по древней поговорке: «Посеешь ветер — пожнешь бурю!» Вот только бури этой никто из находившихся в зале не боялся. Ибо она несла очищение!

Дмитрию пришло время вернуться домой, а землянам надо было начинать сворачивать базы на указанных Гостем планетах. Это решение удивительно быстро получило поддержку у всех членов Мирового Совета. Корабли отправлялись к тем мирам, где надо было забрать людей и технику. Пока шла подготовка такого знакомого Дмитрию ГИМПа «Пересвет», который должен был вернуть его на родину, а потом эвакуировать несколько баз, знахарь с готовностью помогал людям в расшифровке книг И — Цзина. И встречался с Катей. Во время Единения она полностью осознала свои чувства к нему, и теперь ей незачем было скрывать их, уклоняясь от встреч. Она любила его, и любила очень сильно, больше жизни. Едва она осознала это, как все сомнения и страхи исчезли. А время и расстояния тоже вдруг перестали быть значимыми. Но полететь с ним она не могла. В том числе и потому, что пока еще она своей ментальностью несла угрозу и ему, и всему его Миру. О том же, чтобы остался Дмитрий, Катя даже и не думала! Он должен был исполнить свой долг, который был у него перед жителями его родного мира! Нет — нет, о том, чтобы он остался на Земле, и речи быть не могло!!! А угрозы Иванова и любых секретных контор виделись теперь такими незначительными! Во время встречи Катя ощутила, что Гость имел в Узоре своей Сущности некоторые участки, очень похожие на те, которые были и у Дмитрия. А значит, Дмитрий был очень ценным для своего мира. И поэтому вряд ли даже самым сверхсекретным земным ведомствам удалось бы причинить ему вред — уж теперь то, она была уверена — за Дмитрием будет пристальное внимание и уничтожить его не позволят. И если у него может появиться высокая миссия, то ей тем более нельзя пока быть рядом с ним. Ну не чувствовала она себя для этого достаточно чистой. Как же хорошо она теперь понимала знахаря, когда он нечто подобное говорил относительно контактов землян с жителями Ирея! И это был вполне осознанный выбор — он улетит, а она останется. Тем более теперь и у нее, как, впрочем, и у всех участников того эпохального совещания, есть важная Миссия!

Дмитрий тоже видел произошедшие в девушке перемены. Ее устремления теперь были обращены к общим интересам всего человечества. И чтобы найти как можно больше способов изменить будущее Земли и землян, она без конца расспрашивала знахаря о его родной планете, живущих на ней людях, выводах, сделанных им во время экспедиции. А еще почти фанатично изучала те практики, которые она начала, но не успела полностью освоить во время экспедиции. Она делала все, чтобы помочь людям стать на Путь Сотрудничества. Ведь в таком случае человечество ждало подлинное, а не эфемерное счастье! Когда богата семья, всем в ней живется лучше! А если в семье царят мир, любовь и взаимное уважение, то нет места злу и эгоизму! Никто и не помыслит искать выгоду только для себя. Но могут ли жители всей Земли и ее внеземных колоний стать одной большой и дружной семьей? Это был идеал, к которому стоило стремиться. И пока лишь горстка людей (так мало относительно всего человечества! Справятся ли они?), бывшая в тот знаменательный день на совещании, ЗНАЛА, что это возможно! И все они были готовы сделать все возможное для того, чтобы и остальные увидели необходимость перемен! Это очень трудная и кропотливая работа, а особенности менталитета землян, сложившиеся за долгие тысячелетия, делали ее еще сложнее, но знахарю хотелось верить, что у них получится. И он хотел, чтобы и ЕГО Мир сделал окончательный выбор в пользу Пути Сотрудничества!

Проводить Дмитрия пришли многие — и те, с кем он познакомился во время экспедиции, и позже, на Земле. Все, кто пришел, были на знаменательном заседании и поэтому думали, что когда — нибудь обязательно еще увидятся с инопланетянином, который для многих из них успел стать другом.

Улучив момент, Катя отвела его в сторону.

— Здорово, правда? Я даже не помню, когда последний раз видела такое воодушевление у наших! — счастливо улыбнувшись, сказала она. — Аотеароа вместе с Тордарсаном еще раз говорили с членами Мирового Совета. — И они окончательно приняли разработанный нами план постепенного изменения разума землян. Кстати, начать решили не с Земли, а с колоний — запустить волны изменений с периферии к центру, как показал более углубленный анализ, окажется даже легче. А потом они все как бы сойдутся на Земле и суммируются.

— Ну да, возникнет интерференция, которая может породить в ноосфере что-то типа смыслового солитона, — хитро улыбнувшись, ответил Дмитрий.

— Словечек то каких нахватался! — девушка шутливо ткнула его в бок. — Небось, последние дни все с Лахиром общался да из КВР с НОИС не вылезал, а?

— Ну не совсем уж не вылезал, и не только с Чонгапом, а и еще с некоторыми умными людьми, — рассмеялся знахарь. — Но я чувствую, что у тебя есть свой «план в плане». Да?

— Ничего то от тебя не скроешь, — раздосадовано вздохнула Катя. — Я думаю начать с изменения воспитания и образования. С детей. Ну а поскольку я сама паранорм и сотрудница FIB, то обсудила это с теми из наших, кто был на совещании и заручилась их поддержкой. И теперь хочу проехать по школам паранормов. Им показать все, что мы узнали, будет проще. Надеюсь, что и понять тоже…

Дмитрий с улыбкой слушал о ее планах. Горящие глаза и яркий румянец открыто говорили об охватившем девушку энтузиазме. Она вся уже была в будущем! Рассказать, научить, помочь! Перехватив его взгляд, она на мгновенье запнулась и на мгновение потупилась.

— Мне будет не хватать тебя, — просто сказала она после небольшой паузы и прикоснулась к его груди. А потом подняла голову, взглянув прямо в глаза. И он почувствовал, что она сохранит в сердце каждую черточку его лица и будет помнить каждую проведенную вместе секунду! Каждое слово! Каждый взгляд!

— Я рада, что мы встретились. И я очень благодарна тебе за то, что ты согласился участвовать в экспедиции. Если бы не ты, кто знает, как все могло бы обернуться. В том числе и для меня. А теперь я знаю, что во Вселенной есть ты-тот, кому нужна я и кто нужен мне. Я буду вспоминать о тебе.

— Я тоже.

Они смотрели друг другу в глаза, а все окружающее, казалось, исчезло. Время замерло, гомон разговоров и шум космопорта сгинули за окружившей их незримой границей. Перестало существовать все, кроме любимого лица напротив. Так близко! Но вместе с тем так не надолго.

— Я буду ждать тебя. Сколько надо, — тихо, почти шепотом сказал знахарь. Говорить даже нормальным тоном не хотелось. Казалось, это разрушило бы родившиеся между ними волшебство. Сердце стукнуло раз и другой и еще, в унисон с ее. Они стали едины. На короткий миг они ощутили себя одним существом, которому по недоразумению предстояло разделиться надвое! У них были одни чувства, одни мысли! Одно дыхание на двоих! Но уже скоро они должны будут расстаться! Словно разрывая себя! Разве можно помыслить разорвать человека надвое?! А именно это им сейчас предстояло сделать! Причем добровольно. И на самом деле, хотя они и надеются, но на самом-то деле не известно, смогут ли они еще когда — нибудь встретиться. Будущее было неясно — кто знает, когда СверхРазум разрешит землянам вернуться на узловые планеты?! А родина Дмитрия была одной из них. И до того времени они были не властны ни избежать разлуки, ни ускорить встречу.

— Я буду всегда любить тебя. И если когда — нибудь нам суждено будет встретиться, я стану готовой к этому, — сказала Катя. — Надеюсь, что тогда между нам уже не будет такой большой пропасти, и мы сможем быть вместе.

— У тебя получится. Я верю!

— Дмитрий, пора! — вторгся в их мир окрик извне. Волшебство держалось еще несколько ударов сердец, в течение которых Дмитрий, уже совершенно не стесняясь посторонних взглядов, порывисто обнял любимую и прижал к себе. И Катя, закрыв глаза, старалась запомнить каждое мгновение этой близости.

Простившись, знахарь пошел к «моське», у которого его ждали Трофимов и еще несколько человек. Он шел не оглядываясь, потому что в первый раз испугался, что если обернется — улететь уже не сможет! И боялся увидеть слезы в серых глазах! Хотя это ожидание было напрасным — девушка дала себе слово, что не будет его удерживать! Ни словом, ни взглядом, ни жестом! Она знала, как тяжело было ему улетать, и не хотела делать расставание еще трудней! Слезы будут потом. Когда на пути будут возникать сложности, и будут опускаться руки! Ее тоже ждала важная Миссия — нести людям новое знание. Она прекрасно осознавала, что не все пойдет гладко, и трудности иногда будут казаться непреодолимыми. А от счастливых воспоминаний будет накатывать отчаянье. И будет казаться, что они расстались навсегда! Но сейчас она не будет рвать ему сердце, и он не увидит на ее щеках ни слезинки! Она проводит его с улыбкой и пожеланием легкого пути! И верой в лучшее.

Уже стоя в овале люка он не выдержал и оглянулся. Она с улыбкой махала ему. И знахарь ощутил все те чувства, которые она хотела ему передать. На душе стало спокойно. И в памяти навсегда зафиксировалась тонкая фигурка любимой на фоне огромных зданий и кораблей космопорта. Такой он и будет ее помнить — хрупкую, но сильную духом. Вот только суждено ли им когда — нибудь еще увидеться?

На борту ГИМПа во время подготовки к прыжку к его родной планете и после выхода из него, пока корабль совершал маневры, Дмитрий перечитывал свой дневник и делал новые записи. Из знакомых в нынешнем составе экспедиции были только Трофимов и пара бойцов физзащиты. С Александром общаться удавалось мало. К тому же тот чувствовал себя неловко, думая, что друг переживает из — за разлуки с любимой. И боялся сказать или сделать что — нибудь не так. Кроме того, прогрессору предстояло участвовать в свертывании земных баз и надо было проработать все полученные инструкции и разработанные аналитиками сценарии действий. Тем более, что людям на них надо будет объяснять необходимость закрытия не реальными фактами, а согласно разработанным легендам прикрытия.

А вот физзащитники осаждали Дмитрия вопросами, пытаясь получить от него хоть еще что — нибудь из тех навыков, которым он не успел до конца обучить их за время предыдущей экспедиции.

Он отвечал им, показывал — а у самого перед внутренним взором стояла машущая рукой тонкая фигурка. И тяжело было сознавать, что он не может ни на что повлиять и теперь все зависит только от самих землян. А он может лишь ждать. Помнить. И верить!

— Знахарь вернулся! — звонкий голос мальчика — пастуха разнесся над лугом, едва Дмитрий начал спускаться с холма. Когда закрытая камуфлирующими полями «моська» села в ангаре базы землян на его планете, Трофимов пересадил знахаря в флайер и доставил почти до родной деревни, высадив на таком расстоянии, чтобы не потревожить ее жителей. А дальше знахарь пошел сам. Миновав лес, взошел на пригорок и сейчас, спускаясь, пересекал прилегающий к родному селу луг. Где его и заметил пасущий коров (знахарь с усмешкой поймал себя на том, что продолжает думать на интерлинге и называть местных животных именем их земного аналога) подросток.

— Знахарь вернулся! Знахарь вернулся! — продолжал кричать пастушок и скоро Дмитрий шел уже в окружении запыхавшихся от быстрого бега вездесущих мальчишек и их неизменных спутников — собак. Дворняги тут же начали скакать вокруг, заливаясь счастливым лаем — такое стечение народу они восприняли как новую забавную игру. Чуть поотстав, подобрав длинные юбки, бежали и девочки. За ними пытались угнаться несколько совсем малых ребятишек. Один из которых запнулся и упал в траву, огласив окрестности криком, после чего бежавшая первой девочка приотстала и взяла его на руки. После чего ее подружки тоже остановились и, подождав малышню, стали помогать им. И вот уже вся ребятня в сборе и с восторгом рассматривает Дмитрия, теребит за одежду (еще на ГИМПе он сменил комбинезон на свое обычное одеяние, а иначе пострелята от любопытства разорвали бы земное изделие на кусочки, не смотря на всю его прочность), засыпает вопросами, рассказывает недавние новости.

— У Катьки зуб выпал! Мы его схоронили и у нее уже новый растет.

— А у Мирона коза в изгороди застряла! Мы ее с Назаром еле вытащили!

— Митька в ручье вот такую рыбу поймал! Она его за руку цапнула, рука распухла, ему Бернард примочку наложил!

— А у города, за Терехиным Бродом, аккурат как ты в странствие ушел, так разбойники появились! Неполную луну лютовали, а потом мужики сошлись и словили их! Теперь они улицы метут. А один плотником оказался хорошим. Старейшие говорят, что к делу его пристроят, и он еще может стоящим человеком стать сможет!

В общем, за время его отсутствия ничего особо то и не изменилось — детишки все так же были заняты Страшно Важными Делами, не забывая при этом держать ушки на макушке и прислушиваться к разговорам старших, которые были заняты обычными каждодневными заботами. Дмитрий, слушая ребятню и шагая вместе с ними по разнотравью, улыбался. А у околицы его уже встречали взрослые селяне! Старший брат прижимал к себе за плечи держащую на руках младенца жену. А рядом с ними стояла мама. Которая, едва он подошел, обняла его и немного всплакнула. От радости. Сын вернулся! И сразу же начала рассказывать, что и младший брат пришел бы, да он сейчас в лесу. Но к вечеру вернется. И ему будет что рассказать, потому как невесту он себе присмотрел! И отец тут, волосы вон еще в опилках, а руки в смоле. Небось опять крышу ладил соседям. И верно — знахарь почувствовал, что в деревне появился новый дом — значит еще одна семья образовалась и ей всем миром возводили жилье. Отец подошел после матери, руку пожал, тоже обнял и по плечу похлопал. Крепкие еще у отца руки! Много в нем силы, не смотря на годы!

По очереди подходили здороваться остальные жители. Молодые девицы краснели, но задорно стреляли очами из-под густых ресниц.

Наговорившись со всеми и зайдя в гости к родителям и старшему брату, Дмитрий двинулся в лес, в свой знахарский дом. Бернард и его помощники уже знали, что знахарь вернулся — кто-то из пострелят сбегал, рассказал радостную весть. А Бернард, судя по ощущениям Дмитрия, так и сам почувствовал его возвращение. Его ждали не без гордости, желая показать оставленное на них хозяйство. В нем все было в полном порядке — и травы собраны, и эликсиры и мази заготовлены, и целебные настои радовали глаз многообразием. Бернард не только поддерживал лекарское дело Дмитрия, но и научился многому новому, умело взяв знания как из книг Пелагеи, так и от проходивших через деревню стариков — странников, среди которых часто бывали знатоки тех или иных методов врачевания. Потому как в странствиях то порой если сам себе помочь не сумеешь, то больше то тебе помочь и некому. Путники приносили новые рецепты, да и травами из дальних краев, которых тут и не видывали, охотно делились. Знахарю было приятно увидеть дело своей жизни в надежных руках. Работа здесь спорилась, а подручные с готовностью рассказали о сложных случаях, кои приключились, пока его не было. «Молодцы! — подумал Дмитрий. — Отлично справились». И про себя прикинул, как бы сам стал лечить эти случаи. И по всему получалось — молодцы однозначно! Он бы поступил также. А в одном случае может и не догадался бы столь хитро извернуться! Поди ж ты, Бернард кое в чем даже Учителя своего переплюнул! Приятно. Хорошо, значит, он его учил!

Жизнь пошла своим чередом, будто никуда и не улетал! То сироп на меде с чабрецом приготовить — у Микулишны ребятня перекупалась и кашель напал. То больных в окрестных селах проверить, то раны залечить. Или кобыла у Прохора охромела, как не помочь? А потом путница пришла на сносях — из города в город шла к родственникам, схватки начались, хоть и срок еще не вышел — двойня родилась! Все жители деревни по очереди поздравляли, приданого малышам нанесли! Помогали, покуда из города родственники не прибыли, забрать молодую мать с детками. Дмитрий смотрел, как вокруг роженицы суетятся женщины, помогая с младенцами, и улыбался, думая — как же хорошо дома! Тут любой с готовностью придет на выручку! Случись что — один не останешься!

Время текло незаметно, в каждодневных хлопотах да лекарских заботах. А когда бродил знахарь по лесам, собирая травы или обдумывая сложные случаи, то чувствовал, что не забыл еще Токи родной Природы и живо вспоминал, как почувствовал их первый раз, когда Пелагея оставила его одного в густой чаще. Давно это было. И как приятно сейчас ощутить их вновь!

И вместе с тем нет — нет да и посещали мысли — совсем недавно он был в гуще событий: экспедиция, приключения, интрига галактического масштаба!.. А теперь что, все? Окраинный мирок и его умения и достигнутое понимание больше никому не нужны? Странно было, повидав многообразие галактик, опять оказаться в родной избе. И временами ему начинал казаться каким-то нереальным, призрачным то тот, иной мир — мир звездолетов и других планте, то этот — привычный с детства здешний. Но он был уверен — его Путь Знахаря провел его по звездам и вывел обратно на родную планету. Значит, все это для чего-то нужно и важно. Будущее покажет. Суета тут не к чему, и Судьба все расставит по местам. И даже когда он вспоминал Катю, сожаление и грусть неизменно сменялись спокойствием. И уверенностью, что все будет нормально. Но когда?! Как?! В эти мгновения Дмитрию казалось, что какая-то частичка его Сущности навсегда осталась на Земле.

А еще тяготило, что он не мог поделиться своими знаниями ни с кем из сородичей! А надо бы, потому что некоторые из его собратьев по планете уже ратовали за идеи конкуренции! Слышал он пару раз разговоры об этом, когда бывал у больных в ближайшем городе (не иначе, как прогрессоры с земной базы постарались до ее закрытия! Внедрили идею, а она теперь прорастала как сорняк!). И ладно так выходило — послушать, так вроде бы все на благо. Но он-то ЗНАЛ, к чему это может привести НА САМОМ ТО ДЕЛЕ! А опасность зарождения подсознания — сам же видел на Аромидасе, как это может происходить! И наблюдал у землян, к чему это может привести в конечном итоге — не осознанные, не осмысленные, даже через многие годы вытесненные в подсознании воспоминания выскакивали как чертик из коробочки (о, теперь он знал, что такое пружины — хотя для землян это уже позапрошлый век! — и видел подобные игрушки в ретро — магазинах на Земле) и причиняли боль или вели к неконтролируемым действиям. И возможность лжи, и отсутствие эмпатии, и оторванность от ноосферы! И полное отсутствие способностей к магии у большинства жителей. А главное — постоянное внутреннее напряжение, вызванное слишком быстрыми темпами развития, когда большинству изо всех сил приходиться бежать даже лишь ради того, чтобы оставаться на месте! И связанные с этим страхи и страдания! Нет, не хотел он, чтобы такое случилось бы и с его одномирянами! Уж слишком суетна была жизнь землян.

Но что же делать? А поговорить об этом ему было не с кем! Он чувствовал, что пока его сородичи и сопланетники не готовы узнать правду о других мирах! Они восприняли бы сказанное им как сказку (к тому же по большей части, пожалуй, страшную). И то сказать, мыслимо ли чтобы тяжеленная штуковина летала как птица?! Или и вовсе прыгала среди звезд! А иные жители — кто зеленоватый или краснокожий, кто с острыми ушами, а кто и не человек вовсе! Или как это так, чтобы мясо в котлах выращивали?! Или части тела создают отдельно от человека?! Нет, не готовы были слушать его соплеменники о подобных «чудесах»! Дмитрий разговор со СверхРазумом помнил. И воочию убедился, как может быть, если идти Путем Конкуренции, Обособления и искусственно ускоренного чисто технического прогресса! Нет, не хотел он, чтобы его планета начала развиваться в том же направлении и в тех же формах, которые были у землян! А мог ли он предостеречь свой народ?

А через пару месяцев он вдруг опять почувствовал Зов, который влек его к Учителю. И не связаться через ноосферу, в глубокой медитации, а увидеться лично. Значит, так и надо. Собравшись, Дмитрий снова перепоручил все дела Бернарду, ставшему не только отличным лекарем, но и хорошим хозяином, который, по большому то счету, уже в нем и не нуждался.

Решившись, Дмитрий сосредоточился и, найдя в Узоре планеты Рисунок линий, связанных с Учителем, переместил себя к дому Мирослава. Тут тоже ничего не изменилось — суровый северный край, те же скалы и вековые деревья, тот же ветер с моря-то ласково освежающий, то пронизывающий буквально до костей!

«А пригодилась бы сейчас всегда поддерживающая комфортную температуру земная одежка!» — усмехнулся знахарь нечаянным воспоминаниям.

Дмитрий спустился с холма по хорошо знакомой ему узкой тропинке. Как давно это было! Он прекрасно помнил, как, полный ожиданий и надежд, спускался по ней первый раз! Но все — таки то время уже казалось таким далеким, будто это было в прошлой жизни!

Все та же речка, поблескивающие заводи. И изба. И по — прежнему ни калитки, ни изгороди! Знакомое крыльцо, дверь. И опять она распахнулась, едва он поднял руку, чтобы постучать.

— Ну здравствуй, сынок! Я ждал тебя, — поприветствовал его Мирослав, отступая вглубь дома.

В избе тоже почти все отсалось таким же, каким запомнил Дмитрий перед своим уходом, только книг прибавилось. Не иначе как его старый наставник странствовал по дальним краям. Хотя старцем его по — прежнему язык не повернулся бы назвать. Он совсем не изменился, разве что в темно — русых волосах и рыжей бороде появились серебристые волоски. Но глаза, как и раньше, молодые и полные жизни.

— Ну, входи — входи, не стой столбом. Чего оробел-то? — сказал Учитель, усаживаясь на лавку и жестом приглашая гостя присесть рядом. Дмитрий сразу смекнул, что разговор предстоял важный и скорей всего долгий. Хотя бы потому, что на столе, источая аппетитные ароматы, исходили паром чугунки, лежала нарезанная краюха темного хлеба и стояли запотевшие крынки с питьем. Чугунки только из печи, а крынки из подпола. И накрыто было на двоих. Видно, действительно ждал его наставник.

— Заматерел, гляжу, дальноступ освоил, — усмехнулся Мирослав. — Потом поедим. Отдохнешь и поговорим.

Дмитрию на мгновенье показалось, что он попал в прошлое, и сейчас строгий Учитель спросит его урок. Но тут же ощутил, что нет — теперь все изменилось! Теперь они с Мирославом если и не совсем на равных, то почти!

— Ты звал меня, — больше утвердительно, чем вопросительно сказал знахарь, умывшись и усаживаясь за стол.

— Зачем это?! Что должно было случиться, то случилось. Просто ты не мог не придти. И я знал это.

И Дмитрий тут же понял, что это так и есть. Мудрый учитель опять таки преподал ему урок! Все — таки наставник еще мог преподнести ему сюрпризы! Усмехнувшись, он начал есть, гадая, что же его ожидает. Мирослав тоже ел, временами с улыбкой поглядывая на своего ученика. Возмужал парень, опыта набрался, мудрости. Да только впереди у него еще длинная дорога! Хоть и понял много, а впереди еще больше! Терпения то должного все еще нет! Ишь, не терпится узнать, о чем же это я ему хочу поведать!

— Ну как твое Путешествие? Понравились Другие Миры то? — с хитринкой спросил Мирослав. Дмитрий аж поперхнулся.

— Ты знал?!!!

— Ты же открывал мне свой разум, когда спрашивал совета о том, отправиться ли тебе в дальний путь. И я видел там, КУДА тебя приглашают отправиться, — усмехнулся старец, кусочком хлеба собирая остатки соуса с тарелки. — Ну, поел? Теперь давай, рассказывай, что видел, что понял.

Ты думай, вспоминай. Мне интересно узнать, что ты ощутил и понял. И что из этого ты осознал.

Дмитрий вспомнил, как юношей сидел на этой лавке над фолиантом, а Мирослав учил его, задавая вопросы, чтоб он сам мог догадаться, сделать открытие и потом радоваться этому. Сейчас тоже было как тогда. И Дмитрий вдруг четко ощутил, что Мирослав УЖЕ знает о том, что было основным лейтмотивом его путешествия! Но ОТКУДА? Если о том, куда пригласили отправиться его ученика, он и впрямь мог увидеть в его разуме, когда тот просил его совета о том, соглашаться ли на путешествие, то откуда его Учитель мог знать о том, что встретило его ученика в тех мирах, куда он попал вместе с землянами.

Собравшись с мыслями, он начал свой рассказ. Мирослав сидел напротив и, прикрыв глаза, иногда кивал. Казалось, этот фантастический космический рассказ нисколько его не удивляет. Поначалу Дмитрий старался все подробно пояснять, упрощать для старца понимание техники, но потом понял, что тот-то все это уже ЗНАЛ! Ни летаки, так поразившие в свое время его самого, ни ГИМП, ни другая человеческая техника его не изумляет.

— Стало быть, теперь ты увидел разные Пути в устройстве Мира, — подытожил Мирослав, когда Дмитрий закончил. — И как тебе? Что тебе где понравилось, а что нет?

Рассказав об экспедиции и обо всех своих мыслях, Дмитрий почувствовал облегчение и, был просто счастлив! Хотя у него все в голове не укладывалось, откуда старец — отшельник обо всем этом тоже знает! Разве что… Неужели и он тоже летал к другим звездам? Но с кем? Вряд ли с землянами — про это бы он, Дмитрий, узнал. Не смогли бы земляне это скрыть. Тогда остаются синги. Или… Или есть еще какая-то цивилизация, которая добиралась до их мира. Но тогда это либо одна из тех, про которые говорила на том земном совещании Воплощенная Сущность СверхРазума, либо сама эта древнейшая цивилизация их Метагалактики. «Ладно, потом разберусь», — подумал Дмитрий, потому что его Учитель, так и не дождавшись ответа, после некоторой паузы продолжил разговор.

— Видишь, как хитро мир устроен, — сказал Мирослав. — Даже мы с тобой, познавшие многие секреты этого мира, видим его не таким, каков он есть на самом деле, а таким, каковы фильтры нашего сознания. Которые, увы, есть даже у нас. Но даже на уровне еще не понимания, а еще только чувствования разумы с более полным осознанием ощущают выгоду и справедливость стремления к общему благу и темпа развития, соответствующего способностям большинства жителей. Когда способности разума и восприятия развиваются практически синхронно. В то время как в мирах ускоренного прогресса — на той же Земле, например — интеллект зачастую опережает восприятие. Это опережение и наличие подсознания и порождают в этих мирах феномен возникновения ничем не подкрепленной ВЕРЫ. Которая является способом разрешить противоречие между потребностями разума и подсознания. И своего рода «подпоркой», из — за ограниченного осознания необходимой жителям этих миров для того, чтобы действовать в те моменты, суть которых они не способны ощутить, понять и осознать в должной мере. И которые поэтому воспринимаются ими как испытания. Вот и нужна им подпорка! Без нее они примириться с этими событиями или явлениями не могут. А иногда даже и описать их. Интеллект опережает ощущения и от этого они оторваны от этих проявлений своего Мира! У разума же с более полным осознанием ощущения от взаимодействия с надсистемными по отношению к нему Слоями Реальности являются более понятными и потому более контролируемыми. И вера у них заменена знанием. В результате чего при взаимодействии с Миром им не нужны «костыли».

— А ты, Учитель, откуда про все это знаешь? — не утерпел таки Дмитрий. — Ты говоришь так, словно знал, зачем они зовут меня с собой и даже тем, кто за этим стоит?!

— Может и знал, — усмехнулся Мирослав. — Ты пока дальше говори, а потом уж и я удовлетворю твое любопытство.

Рассказывая дальше, Дмитрий добрался, наконец, до повествования о представителе СверхРазума. И подробно пересказал его слова. Учитель так же не высказал ни малейшего удивления, лишь кивнул, отметив, что все правильно.

— Учитель, у меня возникает ощущение, что ты знаешь про этот СверхРазум! — воскликнул Дмитрий. И, пораженный возникшей догадкой, продолжил. — Его представитель что, и здесь появлялся? И общался с тобой и с другими мудрейшими людьми нашей планеты? Да?!

— Не совсем так. Но знание о том, что могло ждать тебя в других мирах, я имел.

— Вот как. Но почему же тогда ты не сказал мне все это, когда я просил у тебя совета, отправляться ли мне в предлагаемое путешествие?!

— Ты должен был сам пройти весь Путь. Это же очевидно. Никто не рождается взрослым и ребенок должен научиться и говорить, и ходить, и познавать окружающее. Вот и ты должен был вырасти. И сейчас я вижу — после всего пережитого мысли и побуждения сердца у тебя верные — ты любишь людей и готов их оберегать. А значит готов стать Хранителем. И пришло время все тебе открыть.

— Что открыть?

— Не торопись, суета вредна, как ты уже убедился, и для людей, и для целых миров!

Пока они беседовали, день склонился к вечеру. За окном потемнело, и Мирослав движением руки зажег светильники, источников энергии которых Дмитрий в свое время так и не понял. Попробовав же сейчас определить ту силу, которая вызывает свечение, он с удивлением обнаружил, что эти светящиеся шары являются прямыми преобразователями той энергии, которую земляне именовали темной. Или, говоря терминами Ирея, резонаторами колебаний эфира!

— Теперь ты знаешь, что разные миры идут своими Путями, — сказал Мирослав. — Есть Борьба, есть Дружба. Когда Борьба да Конкуренция, жители торопятся, суетятся, бояться, как бы другой кто их не обогнал, место под солнцем не занял. Хотя у него-то света на всех хватит. И главными качествами в мирах Пути Борьбы являются умение внедряться, распихивать, сталкивать лбами, разорять, отнимать и т. д. — то есть занимать места, которые с таким же или большим успехом могли бы занять другие. В одних мирах это делается явно, в других более скрытно, у некоторых уже в более мягких формах, но суть то все равно остается прежней. Вы не посещали другие Конкурентные Миры, поэтому сравнивать тебе не с чем, но и по Земле можешь судить достаточно точно. Ведь и сейчас у землян по — прежнему особое значение имеет борьба за статус и получение, причем не обязательно заслуженно, лучшего, в их представлении, места в жизни. А ведь подобные отношения — это своего рода гипноз — внушение человеку, что он в жизни имеет на что-то право, лишь завоевав его. Что равносильно признанию того, что изначально он вообще никто и никаких прав не имеет! А ведь на самом-то деле реальные отношения между ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАЗУМНЫМИ существами должны строиться на совсем других принципах. Основы которых, судя по твоему рассказу, четко изложил воплощавший СверхРазум Гость — прежде всего, это отношения, основанные на свободном обмене информацией, обратной связи, исследовании желаний, страхов, ограничений, критериев, стандартов и ценностей друг друга.

Для чего необходим постоянный открытый обмен между партнерами информацией о смысле и значении сигналов, которые они используют в процессе общения, а также возникающих у каждого реакций на ту или иную информацию. Кроме того, они должны также открыто заявлять о своих истинных намерениях и о том, каких последствий ожидают от тех или иных действий друг друга. И как эти последствия воспринимают.

Все это создает свободное протекание информации между всеми элементами общественной системы. Можно и спросить, и сообщить, и свериться. И за это «ничего не будет» — никто не накажет, не обзовет дураком, не попробует обмануть и т. п.

Также важно отсутствие активных ожиданий и требований друг к другу — есть только просьбы и согласия или не вызывающие обид ПОДЛИННО мотивированные отказы. Также необходимо отсутствие оценок по отношению к личности других по бинарному типу «плохой» — «хороший», «прав» — «не прав». Поскольку она негативно влияет на отношения и самооценку других членов общества. Что снижает эффективность их действий с точки зрения развития общества в целом. Да и не может никто решать про другого, какой он человек! Судить можно лишь о действиях, но не о сделавшем их человеке в целом, разделяя в своих мыслях и тем более словах поведение другого человека (его конкретные поступки и реакции) и его личность (качества его Сущности). Отсутствие оценок личности автоматически влечет за собой и признание прав каждого на сделанный им в любой ситуации выбор того или иного поведения, а также бережное и уважительное отношение к убеждениям и ценностям других, если они не извращают Изначальные Законы Природы и Разума и не навязываются силой или обманом.

Все это, в свою очередь, в мирах высокого осознания и сотрудничества порождает наличие абсолютной ответственности каждого за себя и свои действия (выборы и решения) перед собой, а также перед всем обществом.

Коммуникация, основанная на подобных принципах, порождает общественное устройство, в котором у каждого его члена отсутствуют заранее предписанные фиксированные роли. А также это, наравне с общим настроем на сотрудничество и развивающейся от поколения к поколению эмпатией делает возможным отсутствие жестко прописанных законов. Что позволяет возникать самоорганизации общества, способной гибко адаптироваться к любой возникающей проблеме, а по мере дальнейшего развития осознания и избегать их возникновения. Общества же с конкурентным типом развития при смене законов, не говоря уж об их полном даже временном исчезновении, очень быстро скатываются в полный хаос.

— Это понятно, Учитель, — нетерпеливо произнес Дмитрий. — Вы вот что мне объясните — наш мир представитель СверхРазума назвал пограничным, находящимся перед выбором. Выходит, что и у кого-то из наших одномирян формируется подсознание и возникают мысли о пользе конкуренции и возможности не совместного делания, а эксплуатации одними других для своей пользы? За счет чего это происходит?

— Люди сами делают зло, а потом за него расплачиваются, — со вздохом ответил Мирослав. — Отступают от заветов предков, торопятся, а то и выгоду ищут! Для себя, не считаясь с другими. Иные и на разбой идут! А то и на убийство. А земля-то все помнит. Делая зло, они превращаются в отвратительных чудовищ. А подсознание — это расплата перед собственной Совестью. Попытка забыть сотворенное тобой зло, постепенно перерастающая в привычку. Но самое ужасное, что некоторым разумным Путь Конкуренции начинает еще и нравиться! Доставлять удовольствие! И даже приносить некую извращенную радость!

— Как этому можно помешать? Можно ли что-то сделать?! Видел я, к чему может привести Путь Борьбы! Не хочу, чтобы и у нас так же стало! Разобщенность и страдания! Сиюминутная выгода в малом оборачивается огромными бедами потом! И страдают уже следующие поколения! Это несправедливо!

— Равновесие Мира надо хранить. Это великий дар. Развитие цивилизаций в динамике причинно — следственных потоков является весьма важным показателем их соответствия задачам Первых Породивших Все Великих Отца и Матери. Каждое разумное существо имеет множество событийных и энергетических связей с окружающим миром, которые начинают образовываться еще в утробе матери. И ты это знаешь. И развитие цивилизаций тоже подобно рождению и росту ребенка. И попытки сделать что-то раньше времени напоминают попытку ускорить рост дерева с помощью вытягивания его вверх за ветки. Вырвать корни из почвы так можно, а вот ускорить достижение определенной высоты нельзя. И поэтому то идея прогрессорства, с которой ты познакомился на Земле, безусловно вредна! И поэтому с ней надо бороться. Храня тот темп развития Мира, который позволит его жителям повышать как личную, так и групповую осознанность, а также не накапливать психического напряжения. Следя за тем, чтобы цивилизация имела темп прогресса, адекватный средней скорости развития восприятия составляющих ее разумных жителей. Для чего надо уметь чувствовать оптимальную скорость изменения Реальности и вписываться в его «расписание». Чем и занимается СверхРазум. А помогаем ему мы — Хранители.

— Хранители?!

— Хранители, — подтвердил Мирослав. — На всех узловых планетах есть Хранители, следящие за Порядком и Гармонией в своем Мире. Мы оберегаем наши цивилизации, сотрудничая со СверхРазумом. Мы поддерживаем Равновесие, следим за гармонией Узоров и помогаем Разумам Планет понимать складывающиеся коллективные Сознания населяющих их существ. Тем самым создавая условия для безболезненного развития цивилизации по Пути именно сотрудничества и повышения уровня осознанности. Таковы наша цель и задача!

— Наша?

— Здесь Хранитель пока один — это я. Но я могу путешествовать сознанием меж звезд, бывать в иных Мирах, общаться с другими такими же, как я. И вижу картину целиком. И если потребуется, мне могут оказать помощь и СверхРазум, и другие Хранители, поскольку в рамках всего Мироздания мы выполняем одну общую задачу.

— Значит, ты все — таки сам, лично общался с этим СверхРазумом! И он Воплощался тут! — воскликнул Дмитрий.

— А что тебя удивляет?! Наша планета Узловая и от нас зависят многие. А твои друзья земляне успели нам кое — что подпортить. Да и как ты знаешь, у нас сейчас пограничное Состояние Выбора Пути. Развилка, иначе говоря. Так что работы много. И мое время на этом Пути вышло. Теперь Хранителем будешь ты.

— Я?! — как во сне промолвил ошарашенный этим заявлением Учителя Дмитрий.

— Не бойся, ты справишься! Я знаю — ты готов. И Путь Хранителя уже ждет тебя! А напоследок скажу тебе то, что ты, наверное, и сам уже знаешь: Медленно идущий не всегда приходит последним. «Тише едешь — дальше будешь». А насчет того, что и как делать, так ведь главное же ты уже знаешь — делать все возможное, чтобы в нашем мире, на нашей планете побеждали не внешние, а внутренние стимулы для развития. Ведь верно Гость то сказал землянам — помимо конкуренции есть еще много других мотивов. Тяга к познанию, например. Ведь на протяжении всей истории любого народа есть люди, занимающиеся изобретательством. Все равно каким. Одни механизмы строят, другие новые модели общества или новые средства от болезней. Чьи-то изобретения помогают роду сразу и материально. Как, например, освоение огня или изобретение лука и стрел. Чьи-то опережают свое время, а то и не принимаются современниками, но приносят плоды в будущем. Или художники и поэты, которые тоже часто не получают признания при жизни. Но люди готовы терпеть лишения, а иногда и быть отверженными, непонятыми, лишь бы творить. И наука, держащаяся на энтузиастах — первооткрывателях, желающих облагодетельствовать все человечество сразу. Другое дело, что из — за особенностей системы в целом, в мирах ускоренного прогресса благо из их устремлений получается далеко не всегда. И в деятельность свою увлеченные ученые зачастую втягивают людей, не готовых к таким напряжениям, и гонят их своим темпом, который для этих людей чрезмерен. А еще есть примазывающиеся к ним рвачи и хищники, жаждущие уже только своей выгоды. И поэтому способные даже хорошее творение использовать во вред. А главное, из — за фрагментации знаний и видения картины Мира, жители миров ускоренного прогресса просто не могут оценить всех последствий своих действий и изобретений. И поэтому весь процесс развития идет методом проб и ошибок. Но изначальные то побуждения чаще всего бывают хорошими.

— Думаешь, у нашего мира есть шанс? — с некоторым волнением спросил Дмитрий. И вдруг вспомнил Катю. Теперь, узнав от Учителя свое Предназначение, он понимал, что, скорее всего, не сможет больше покинуть свою планету. И шанс встретиться с любимой есть только в случае, если земляне примут условия, предложенные им Гостем. Если же у людей ничего не выйдет или они не захотят-то встречи не произойдет уже никогда! А если земляне продолжат идти Путем Борьбы, то нынешняя стабильность рано или поздно сменится новыми потрясениями. Накопившееся напряжение обернется страданиями, которые обязательно отразятся и на Кате. Ведь она из числа тех, кто встанет лицом к лицу с проблемами своего мира и примет первый, самый сильный их удар.

— У всех есть шанс, — вздохнул Мирослав. — Я видел многие народы многих миров. Одни становились на новый Путь, другие оставались на прежнем. Кто-то потом сам понимал ошибочность своего выбора. Но должен тебе сказать — ни одно верное усилие и ни одно истинно сказанное слово напрасными не бывают. Это справедливо, кстати, и для землян.

Сказав так, старый ведун добродушно улыбнулся. Он видел, чувствовал и знал, что творится сейчас в душе его бывшего ученика, а ныне уже Мастера Жизни. Поэтому добавил:

— Не переживай за землян. То знание, которое им поведал Гость, никуда не денется и останется у них. Сразу ли используется или уйдет в ноосферу, оно уже вплелось в Узоры Бытия Земли. А значит, и действовать будет. Даже если сейчас все откажутся последовать мудрым советам СверхРазума. Но что-то мне говорит, что сейчас для людей весьма благоприятный период. Работа, правда, им предстоит большая. И трудная. Но земляне сильные. Порой глупые, порой злые, но сильные. Я уверен — они справятся.

Ну, а кроме того, может быть тебе еще придется и самому принять участие в исправлении Реальности Земли.

— Каким образом? — удивленно спросил Дмитрий.

— А ты вспомни-ка про так называемый парадокс путешествий в прошлое, — усмехнулся Мирослав.

— Хм, ну если коротко, то попав в прошлое и что-то там изменив, ты уже не можешь вернуться в то будущее, из которого попал в это прошлое, потому что само это будущее уже измениться в результате твоего воздействия на прошлое. Ну и какое это имеет отношение ко мне? Способ перемещаться во времени еще и сами земляне не придумали. Или ты хочешь сказать, что он известен СверхРазуму?

— Известен.

— Но ведь если даже допустить, что меня отправят в земное прошлое, чтобы я произвел в нем определенные необходимые воздействия, то земная цивилизация изменится. И может оказаться так, что никто из ставших мне близкими людей в новой Реальности вообще не родится. А если и родиться, то не будет знать меня.

— А ты подумай, есть ли способ избежать парадокса путешествий в прошлое? Или, по — крайней мере, минимизировать его последствия для себя лично?

— Ну, я не настолько хорошо разобрался в земных науках, чтобы дать точный ответ.

— Все, что нужно, ты знаешь. Просто подумай!

Дмитрий погрузился в свою память и начал искать, какие из известных ему научных теорий могли позволить путешественнику во времени минимизировать при возвращении последствия его вмешательства в прошлое. И вдруг неожиданно он понял!

— Склейки Лебедева в множестве Эверетта! — воскликнул молодой Хранитель.

— Верно! — довольно прогудел Мирослав. — Согласно теории Эверетта ветвящимся может быть не только будущее, но и прошлое, а разумные существа являются индивидуальными и при этом одновременно Соборными Личностями — Мультивидуумами — едиными Сущностями, разнообразные «Я» которых из разных Ветвей Реальности находятся во взаимодействии. А вернее, мы имеем одно, Единое «Я» с непрерывным Спектром — Распределением по всему Многообразию Мира. Иначе говоря, матрица плотности нашего Полного «Я» является непрерывной. Но вот воспринимать из этого Спектра большинство разумных может только отдельные дискретные полосы. Ширина которых определяются мощностью Сознания и Восприятия. Как и интервалы между ними. Чем больше возможности нашего Осознания, тем шире воспринимаемые нами полосы своего Истинного, Полного «Я» и уже интервалы между ними. И тем больше дискретный спектр воспринимаемых нами участков Мультивидуума приближается к его подлинному, непрерывному спектру. Следовательно, сознательно перемещаясь по тем полосам спектра своего «Я», которые соответствуют Ветвлениям, идущим в прошлое, вполне можно создать каскад событий, которые приведут к реализации некоего состояния прошлого. Включая и прошлое Земли, в котором произойдет нечто, очень важное для массового перехода землян на Путь Сотрудничества и повышения осознания. А уже из этого Узла можно начать движение обратно в будущее, при этом усиливая направленным потоком своего внимания и намерения те Ветвления, которые ведут к нарастанию мотивов сотрудничества и повышению уровня осознанности. Ну а в качестве уже личной задачи можно выбирать те из них, в Узлах которых есть вероятности воплощения каких-то из полос спектра Мультивидуумов тех людей, которые тебе дороги. Ну и производя с помощью личных усилий все возможные «склейки» этих состояний. Тем самым повышая эти вероятности до уровня, когда в Узлах, расположенных во времени в той точке, откуда начался твой путь в прошлое, возникнет «склейка» значительного числа Воплощенных частей Мультвидудумов этих людей. И тем самым они будут обязательно проявлены и в том состоянии настоящего, в котором возникнет сгущение твоего собственного Мультивидууа после всех проведенных изменений вероятностей воплощения тех или иных Ветвей Реальности. И в результате ты вернешься в настоящее, измененное относительно того его состояния, из которого ты отправился в прошлое, но в котором при этом сохранятся дорогие тебе люди. Вероятность нахождения и проявления подобных цепочек Ветвлений может быть более или менее высока, но она в любом случае не равна нулю! И возможность их реализаций определяется, по сути, лишь мощностью (с точки зрения количества его потенциальных состояний — полос спектра твоей Единой Сущности) твоего собственного Мультивида, уровнем намерения и умением концентрировать внимание и очень быстро делать выборы.

Так что, может быть, ты еще и в судьбе Земли примешь участие. По — крайней мере такой рисунок в твоем Узоре Бытия в потенции есть. Сам потом посмотришь.

Помолчав немного, ведун встал с лавки и пошел к кровати, лег на нее и сказал удивленному Дмитрию:

— Устал я. Пора мне на покой. А ты иди пока, завтра все надобное сделаешь.

— Учитель, но я так и не понял, что же мне конкретно делать то?! Если уж ты передаешь мне обязанности Хранителя, то объясни! — подскочил к нему Дмитрий. Старик неторопливо снял сапоги. Знахарь, или, теперь получается, новый Хранитель Мира, чувствовал себя растерянно, как маленький ребенок, оставшийся вдруг один в незнакомом месте. — Ты завтра мне все объяснишь, да?

— Нет. Ты сам все поймешь. Это теперь твой Путь.

Дмитрий опустился на колени рядом с кроватью.

— Я видел, что у нас сейчас началось, какие разговоры пошли. Но я-то знаю на примере других цивилизаций, что ничего хорошего на Пути Конкуренции и быстрого прогресса нас не ждет! Что же мне делать?! Как убедить других?!

— Ты все поймешь, — сказал Мирослав. — Это новое для тебя, но в сердце у тебя правильные побуждения. И знаний достаточно. Чужой ум и опыт в данном случае — это лишний груз. Да к тому же не хочу я лишать тебя радости своего собственного Открытия. Пусть новое Знание будет только твое. Тогда ты будешь больше им дорожить. А если я тебе просто скажу, это будет не то. Кроме того, получение недостающих тебе знаний — это своего рода последнее испытание, прохождение которого должно доказать, что ты действительно достоин и можешь быть Хранителем. А мой срок вышел, и теперь я могу слиться с Вечностью.

— Ты…ты умрешь? — с запинкой произнес Дмитрий. Мирослав же еще крепок телом, а уж магической Силы в нем вообще намерено. Как же так?!

— Я видел многие деревья, окружающие мою избу, еще молодой порослью, — по — доброму улыбнулся Учитель. И Дмитрий вдруг отчетливо осознал, что на самом деле тот древний старец. Мирослав накрыл шершавой ладонью руку своего бывшего ученика. — Не печалься обо мне, я прожил долгую и счастливую жизнь. Похорони меня завтра по нашим обычаям. Книги мои забери, они тебе пригодятся. А теперь иди. Иди, мальчик. Мне надо приготовиться к Переходу.

Дмитрий подавленно кивнул, вставая с колен, и, ощущая комок в горле, вышел. Ему нужно было многое обдумать, но главное, он все равно не мог спокойно уснуть, когда рядом умирал Мирослав. Однако и нарушить просьбу учителя и сидеть рядом с ним он не мог. Дмитрий все понимал, и, в общем-то, был согласен, что у каждого есть отмеренный ему срок жизни в физическом теле, но все же смерть наставника казалась такой несправедливостью! И тут же вспомнил индейцев с Большой Равнины. Погребальный обряд, наполненный светом. Да, причины для скорби и впрямь нет. Для Мастера это лишь продолжение Пути. Но как же много он еще не узнал у своего старого Учителя! Столько осталось вопросов. И по большому то счету, оказалось, что он так мало его знал. Как он жил? Как путешествовал? Что видел? Был ли женат? Есть ли у него дети? Вон сколько книг осталось, а где он их приобрел? В каких краях встречался с другими Мудрецами? А он, Дмитрий, ведь никогда даже особо этим и не интересовался. Считал, что лишние расспросы ни к чему. Ему и в голову не приходило спросить, чем живет его Учитель, его друг. Что его волнует, о чем он думает, что у него на сердце. А вон на тебе, оказалось, что Мирослав был Хранителем Равновесия их родной планеты. И стал им, Наверняка, еще до того, как Пелагея еще только отправила к нему молодого подающего надежды паренька. И он столько времени здесь провел — каждый камушек здесь знает! Каждый листочек! — а ни о чем эдаком, великом и не догадывался! Интересно, а знала ли сама старая знахарка?

Новый Хранитель поднял голову, взглянув на небо. Его заволокли тяжелые свинцовые тучи. Сильный ветер гнул верхушки вековых деревьев. Уже совсем стемнело, и темные деревья на фоне темного неба были почти не различимы. Было слышно лишь поскрипывание стволов и веток, а само движение больше угадывалось. Но здесь, у земли было тихо — сюда порывы ветра не долетали. Дмитрий быстро достиг состояния деконцентрации, провел волевую медитацию и погрузился в очистительную молитву. Слишком во многом ему требовалось разобраться, для чего требовалось расщепить свою Сущность и сосредоточить сознание в одной из ЕЕ частей, которую следовало затем перевести на такой уровень Бытия, с которого эта часть смогла бы словно со стороны, как в зеркале, полностью увидеть Узор, в который вплетена вся его Сущность целиком. Ибо только так можно будет увидеть, что ему еще нужно освоить на Пути Хранителя Равновесия.

А потом, все еще пребывая в глубинных Слоях Бытия, Дмитрий остро ощутил, как Узор Сущности Мирослава резко изменился. Наставник умер. Вернее, его Сущность оставила физическое тело. И уходя, старый Учитель преподнес ученику последний дар — указал части его Узора переплетенные с Узорами Больших Сущностей целых Миров. И осмысление этого нового чувства потребовало протяженности и длительности взаимосвязей. Воспринимаемых дискретным сознанием как время.

Первое, что он увидел, открыв глаза, был лунный свет. Небо разъяснилось, и в чернильной бесконечности космоса ярко мерцали россыпи звезд. Но их свет не казался холодным и далеким, а был ласковым и теплым, будто мать утешала свое дитя. И Новый Хранитель понял, что Мирослав останется с ним в сиянии этих звезд, в шелесте травы, в ветре и плеске волн. А также в его памяти. Дмитрий встал и потянулся. Он был преисполнен решимости сделать все, что должен. Ибо теперь это его Путь — и он пройдет его до конца.

Утром он похоронил своего Учителя. И через несколько дней, проведя все положенные обряды и очистившись, отправился странствовать. Ему предстояло увидеть свой мир, планету, которую ему предстояло хранить.

Он дошел до моря. Побывал на островах. Вернулся на материк и, пройдя леса и чащи, вышел к горам. В пути ему приходилось переправляться через реки и пересекать болота, ища дорогу в непроходимых трясинах. Он видел луга, на которых пасся скот или стояли ульи, проходил поля, на которых колосились молодые всходы. Беседовал с людьми, проходя через города и села. И постигал их настроения, их радости и печали. Всегда охотно применял свое знахарское искусство, когда в том была нужда. И утешал словом, если у кого-то болела душа. Несколько раз во время путешествия ему встречались разбойники, которых ему удавалось быстро вразумить, никого при этом не только не убив, но даже серьезно не повредив. Иной раз слышал он распри и споры. Видел и хорошее, и плохое. И убеждался, что его родной Мир действительно нуждается в Хранителе. Равновесие и гармония, которые как бесценный дар, пока еще были присущи его планете, очень хрупки и действительно находятся на пороге, за которым они могут быть нарушены. И поэтому их надо оберегать.

Горы были такие же красивые, как и на Земле, только немного пониже. Проводя время в созерцании и размышлениях, Дмитрий много медитировал. Познавал Мир и познавал себя. Наблюдал восходы и закаты, звездное небо и такие привычные вещи, про которые большинство забывают, что это тоже чудеса — полет бабочки или цветение цветка. В нетронутых людьми местах природа порой просто потрясала воображение, вызывая восторг и благоговение. Хорошо, если его Мир будет развиваться в гармонии с ней. Не хотелось бы, чтобы планета превратилась в индустриальную пустыню! Где люди одиноки и несчастны, где каждый думает только о своей выгоде и готов вцепиться в глотку даже родичу! Где психические проблемы и болезни обычное дело, потому что народ не выдерживает нагрузок и все ускоряющихся темпов бега чудовища под названием Прогресс.

Путешествовал Дмитрий долго. А в завершение странствий Путь позвал его назад. Пришло время вернуться в родное селенье. И через многие луны дорога привела его туда. Снова радостная встреча и разговоры. Бернард окончательно стал полноправным лекарем и даже завел ученика. Вихрастый мальчонка старательно подбирал травы, учась слушать токи Природы. Босоногий и счастливый от оказанного доверия, он живыми темными глазами поглядывал на Хранителя. Когда Дмитрий был в селенье последний раз, этот постреленок был еще совсем несмышленым мальцом и поэтому не знал предыдущего знахаря лично, а только слышал о нем. Но слышал только в превосходных степенях и поэтому смотрел сейчас на него как на ожившую легенду.

И глядя на него, Дмитрий окончательно и очень четко понял, что его место уже не здесь. Тут жизнь идет своим чередом, и он в этом ее потоке уже не нужен. Но раз Зов привел его сюда, значит, именно здесь намечается — таки что-то важное.

Но такого сюрприза он предвидеть не смог. Демонстрируя ученику Бернарда на руке поранившегося столяра один из приемов лечения травм, Дмитрий почувствовал призыв. Мысленный посыл был искусно зашумлен, так что определить по нему, кто его вызывал, можно было, только погрузившись в глубинные Слои Реальности. Его снова звали, но на этот раз источник находился совсем недалеко. «Нырять» на ментальный и тем более каузальный уровень Дмитрий не стал, решив все выяснить лично. Закончив лечение, он направился в лес. Ноги сами привели его к тому месту, откуда когда-то давным — давно они улетали с Трофимовым на земную базу. Он вышел на опушку и тут почувствовал, а потом и увидел Катерину. Девушка шла ему на встречу. В светлом, обычном для его мира платье, с распущенными волосами. Которые отросли за то время, пока они не виделись, до уровня, также привычного женщинам его мира. В остальном же она совсем не изменилась.

— Катя?! — не веря своим глазам, произнес он вдруг севшим голосом. И бросился ей навстречу.

— Я хотела сделать тебе сюрприз! — воскликнула девушка, обнимая любимого. — Поэтому и замаскировала свой ментальный вызов.

Он крепко прижал ее к себе, вдыхая родной запах и покрывая поцелуями любимое лицо. Нет, он ничего не забыл, он всегда помнил и ждал. И им так много надо было рассказать друг другу! Она здесь! Но как?! Что произошло на Земле, сделав это возможным? Оказывается, загадочный Гость появился еще раз, нанеся личные визиты — ей и Аотеароа. По словам Гостя выходило, что у землянки и Дмитрия есть общие Плетения в Узорах их Личностей (или, в терминах эвереттики, множественные склейки сразу по значительной части спектральных компонент их Мультивидуумов) и поэтому им суждено вместе решить некие задачи, одинаково важные для обоих их миров. И девушка не только может, но и должна иметь возможность посещать планету Дмитрия, а он должен иметь возможность, если вдруг почувствует Призыв Мира, запросить о переброске его на Землю. Впрочем, Гость намекнул, что через некоторое время Дмитрий сможет делать это сам, без участия ГИМПа.

Но сейчас они об этом не думали, а просто стояли, обнявшись, на залитой солнцем цветущей поляне. И не было счастливей этих двоих во всех несущихся в Вечности мириадах галактик. Которые им еще, возможно, предстоит посетить и беречь.

Вселенная — она же, на самом то деле, такая хрупкая!

Приложение.

Социально — психологические аспекты возможности и целесообразности смены парадигмы развития с конкуренции на сотрудничество и массовое повышение уровня осознанности, о которых поведал землянам Гость.

У мыслящего существа того типа, к которому принадлежите вы, земляне, есть три части его Сущности — инстинкт, сознание и интеллект. Инстинкт управляет жизнедеятельностью физиологического организма. Сознание руководит жизнедеятельностью человека в социальной среде — в совместной с другими людьми деятельности по достижению общих для них целей. Интеллект руководит жизнедеятельностью человека в интеллектуальной среде — в индивидуальной деятельности по достижению частных целей. То есть, инстинкт обеспечивает существование и развитие носителя разума — физиологического организма. Сознание обеспечивает существование самого разума, а интеллект обеспечивает развитие разума до полностью устойчивого состояния. Если руководствоваться инстинктом, тогда существо везде ведет себя как в дикой природе. Если сознанием — стремится все делить поровну, по справедливости. Если интеллектом — разумному существу требуется только свобода — лишь она обеспечивает возможность достигать частные цели. Эта триада и задает основные модели поведения. Но, во — первых, есть и биполярные разумы, в которых изначально нет либо инстинкта, либо интеллекта, а во — вторых, и для разумов, подобных вашему, есть разные варианты развития. Если цивилизация до некоторой поры развивается достаточно медленно, то все инстинкты постепенно осознаются и общий уровень понимания и контроля жителями этих миров своих психических процессов повышаются. И со временем инстинкты просто отмирают. Потому что в новых условиях жизни общества они больше не нужны. А у вас они вытеснены в подсознание. Меняется строй, меняются эпохи, а первобытный охотник нет — нет, да и поднимет голову. Ведь так?

— Но ведь неотъемлемой частью природы является Борьба или Конкуренция. Разве не так? — сказал Носов. — Разве смог бы выжить в природе индивид, полностью отказавшийся от борьбы? А это же инстинкт. Как минимум на уровне выживания и продолжения рода.

— Как ни странно, но даже в вашем же, земном животном мире есть примеры принципиально, качественно иного поведения. Например, у некоторых видов общественных животных есть особи, уклоняющиеся от иерархических стычек. И не потому, что боятся. Просто для них это как бы не представляет интереса. У них есть иные ценности и иные способы самоутверждения. Наблюдения за шимпанзе в природной обстановке позволили вашем ученым обнаружить особей с подобным поведением, в том числе и мужского пола. Они состоят в группе, не занимая в ней ни самого высокого, ни самого низкого положения, и в крайнем случае могут дать отпор агрессии. Но обычно они в иерархические стычки не ввязываются, продолжая заниматься своими делами. При этом с нелюбящими постоянно утверждать свой ранг самцами могут дружить иерархичные самцы, в том числе и высокого ранга. Значит, последние оценивают положение своего друга в группе как достойное. Но мыслящее существо не животное, оно может осознавать свои инстинкты и действия. Я говорю существо, потому что Вселенную, как вы понимаете, населяют не только люди и гуманоиды и форм разумной жизни очень много. И посещенные вашими экспедициями цивилизации в силу природных условий в ходе эволюции или сознательного поведения составляющих их рас развили у своих членов именно те генетические и нейропсихические структуры, которые отвечают за альтруизм, подавляя те, которые отвечают за агрессивность. И постепенно все жители этих планет стали альтруистами и эмпатами! Чувствуя чужую боль или недовольство как свои, они делают все прежде всего для общего блага, а уже только потом для своего! Причем чаще всего действуют они не только как отдельные личности, но и как единый сплоченный организм, как стая или рой, который руководствуется уже Общим интеллектом, стоящим НАД личными. У вас на Земле в позитивном смысле такое объединение к сожалению происходит только в мире природы (стаи птиц, стада животных, рои пчел и т. д.), а среди людей они по большей части несут разрушение. Например, эффект толпы. Когда нормальные в общем-то люди, соединившись, делают немыслимые вещи и даже сами потом не могут объяснить, зачем и почему они это делали. Страшно и грустно, потому что у коллективного интеллекта есть гораздо лучшее применение, чем крушить все, что попадается на глаза, как это было у вас еще пару веков назад. К счастью, все это можно исправить, — улыбнулся Гость, почувствовав смену настроения землян. Многие впервые начали осознавать истинную картину, а некоторые впервые даже просто задумались о таких вещах. И эмоции это вызывало самые разные, в том числе и горечь и обиду за своих соотечественников. Сделав паузу, Гость продолжил:

— Если цивилизация идет по пути ускоренного прогресса, как у вас, землян, то происходит ускоренное развитие и усложнение разного рода материальных систем, общественных отношений, а также нарастание объемов порождаемой такой цивилизацией информации. И психика большинства не успевает к этому приспособиться. Лишь отдельные личности в силу индивидуальных особенностей обладают способностями, позволяющими им действовать эффективно в столь нестабильных условиях. Что лишь увеличивает размах отклонений всей системы в целом от равновесия. Более того, нарастающая скорость перемен не позволяет позитивным особенностям психики и организма в целом закрепляться в геноме. Поскольку то, что было положительным качеством в одном поколении, уже не является таковым в следующем. В результате процессы изменений (и сопутствующие им психоэмоциональное напряжение и нестабильность) развиваются как лавина. И закончиться это может только двумя способами. Либо гибелью всей цивилизации, потому что люди просто тонут в порождениях своей деятельности…

— Где? — шепотом спросил Трофимов.

— В дерьме, в том числе и информационном, — так же шепотом ответил Дмитрий.

- …и вся система рухнет. Либо возникновением в коллективном сознании сверхразумной Соборной Металичности, живущей в иных масштабах и размерностях восприятия событийных последовательностей и обладающей несоизмеримо большей скоростью обработки и преобразования информации. Однако в условиях, когда в индивидуальных разумах доминируют идея разобщенности и мотив конкуренции, а также есть область психических процессов, скрытых от осознания и при этом влияющих на мотивацию,, возникновение подобного коллективного сверхсознания крайне затруднительно и маловероятно. Поскольку то, что происходит в мире и обществе, определяется взаимодействием великого множества отдельных индивидуальных и коллективных разумов, которые оперируют параллельно друг другу и которых в терминологии вашей системологии принято называть агентами системы. При этом действия любого из них зависят от ожидаемых конкретно им действий ограниченного числа других агентов, а также от свойств создаваемой ими всеми локальной системы. И в результате у вас, землян, все получается, так — вы хотите что-то сделать, обдумываете и планируете, ожидая определенных действий от других, но ваши ожидания относительно других могут оказаться ложными и все планы могут рухнуть просто потому, что вас обманут. Или на каком-то этапе эмоции вдруг возьмут верх над разумом и приведут к возникновению ошибок, известных в вашей психологии как как психические аберрации при принятии решений. Бывает, правда? Ведь это знакомо всем вам. При этом кто-то может извлечь из ваших ошибок выгоду. И все это возможно только в таком разобщенном мире, где каждый прежде всего за себя, и где у жителей есть подсознание. Потому что лишь в подобной системе ее агенты могут обманывать, скрывать, извлекать выгоду и не чувствовать, какие страдания приносят их действия другим или игнорировать подобные ощущения, присваивая им минимальные приоритеты. В мире, полном недомолвок, лжи и желания победить любой ценой ожидания агентов и создаваемые ими системы порождают обратные связи, усиливающие проявления этих негативных качеств общества. Жители миров ускоренного прогресса постоянно стремятся победить и переиграть других, перераспределив поток благ в свою пользу. Более того, доминирующие во властных структурах конкурентных миров хищные особи специально ставят всех остальных перед жуткой альтернативой: либо сравнительный материальный комфорт, либо дети и трудности выживания. И разумные существа с невысоким уровнем самосознания по большей части осуществляют свой выбор в пользу «пожить для себя». И даже не реальная, а лишь предполагаемая неустроенность особенно тяжело переживается на фоне завышенных потребительских стандартов, легко формируемых хищными правителями в основанном на конкуренции обществе. При этом имеющиеся в таких цивилизациях асимметрия информации, алчность, гордыня и страх неизбежно порождают асимметрию распределения благ и доступа к средствам обработки информации. Которые, нарастая, порождают еще большую асимметрию в знаниях и еще больше возбуждают алчность, зависть и страх. Круг замыкается. И вместо получения эффекта наращивания общего блага растет лишь уровень конкуренции и психической напряженности — как на уровне отдельных личностей, так и ноосферы в целом. Самое интересное, что по мере усиления конкуренции экономика мира становится все более близка к эффективной. В результате в пределе экономика достигает эффективности. Но при этом эффективность эта основана на том, что каждый научился стремительно урывать свой кусок. Такой мир будет сообществом, грубо говоря, совершенных хищников, не сжирающих друг друга полностью только потому, что они равны по силам. Мир, в котором будет своего рода вооруженный нейтралитет. При этом как только в подобном мире возникнет ситуация, в которой кто-то сможет урвать у других кусок пожирнее, он сразу же этим воспользуется. Отказаться же от конкуренции хищник согласиться только в обмен на абсолютную власть. Более того, формируемые хищными властителями в сознании и подсознании жителей таких миров своего рода психические «кривые зеркала» всячески мешают увидеть альтернативные, более гуманные и справедливые варианты общественного устройства. Основной принцип миров, развивающихся на основе конкуренции, определяется крайне просто — сожри другого, пока он не сожрал тебя, растопчи или окажешься растоптанным сам. Отсюда вытекает, что если не хочешь быть жертвой, то должен стать хищником, настроенным исключительно на борьбу за выживание. Или паразитом. У всех разумных, живущих в мирах конкуренции и ускоренного прогресса и при этом исповедующих иные модели поведения, КПД их действий заведомо ниже, чем у хищников и паразитов. Кстати, у паразитов он даже выше, чем у хищников. Поэтому в долгосрочной стратегической перспективе миры, основанные на конкуренции, обречены в буквальном смысле слова на самопоедание!

— Получается, что все члены нашей цивилизации уже изначально программируются ею на такого рода восприятие реальности, — пытаясь понять, сказал Завьялов. — То есть даже если ему предоставить свободу выбора, то сформированное искажение восприятия исключит для него возможность увидеть другой вариант поведения. И реально выбирать между путями противостояния или сотрудничества, эгоизма или общего блага он не способен.

— Да. И подобный тип мышления свойственен всем расам с однобоким развитием. Когда гипертрофированно либо логическое либо образно — интуитивное мышление. А в идеале должно быть гармоничное и синхронизированное мышление одновременно по обоим типам. Когда идет перекос в ту или иную сторону, то это всегда плохо и чревато проблемами. Например, если брать людей, то гиперразвитая из — за ускоренного инструментально — технологического прогресса функция левого полушария при угнетении правого приводит к снижению возможностей вывода на осознаваемый уровень подсознательных процессов. А значит, вы лишаетесь возможности постепенного уменьшения неосознаваемых психических функций. Они так и остаются вытесненными в подсознание, а значит, а любой момент могут сработать как мина. Это беда подавляющего большинства технократических цивилизаций. Кроме того, при нахождении в обществе с парадигмой конкурентного развития вам приходиться просчитывать каждый свой шаг, чтобы не упустить какую либо выгоду или не ошибиться, чтоб вас, грубо говоря, не сожрали или не поимели. А это разрушает естественный строй жизни, когда можно и нужно воспринимать мир целиком, радуясь его красоте и прибывая с ним в гармонии, а не ища лишь выгоды от его эксплуатации.

— Ну а разве можно достичь эффективности развития по — другому? — спросил Носов.

— Можно. Только на первых порах развитие будет идти гораздо медленнее, — ответил Гость. — Если темп прогресса в мире относительно не высок, то точка равновесия в отношениях — прежде всего экономических, но и других тоже — между разумными существами имеет стабильную траекторию роста. Пусть и более медленную, без резких взлетов, но зато и без сокрушительных падений. Поскольку сознание не одиночек, а большинства жителей подобного мира успевает реагировать на изменения и приспосабливаться к ним и осваивать возникающие новшества в полном объеме. И практически не возникает стрессов от переизбытка информации и новинок. Поскольку в таком случае общество уподобляется физическому, а не биологическому процессу — а законы эволюции больших физических систем гораздо медленнее изменяют их параметры, нежели у биологических. И организм в целом, включая разум и физиологические системы, успевают адаптироваться к изменениям внешней среды. Соответственно успевают подстраиваться к ним моральные нормы и качества психики. Только при таких условиях удается совладать с психологическими эффектами, которые вызывает так называемый информационный шум. В таком мире становится возможным создать процесс, который позволяет снижать этот шум и облегчить принятие именно рациональных решений. В результате агенты экономических и общественных отношений постепенно становятся близки к идеальным — рационально мыслящим, не имеющим психических аберраций и принимающим решения исключительно на основании анализа информации без участия эмоций. А главное, стремящихся не только и не столько к личной выгоде путем перераспределения ресурсов и побед над другими, сколько к увеличению прежде всего общего выигрыша.

— А что этому способствует? — с живым интересом спросил Аотеаора. В свое время председатель КИК изучал эту проблему, и его это не могло не заинтересовать.

— Точная передача максимально полной, на сколько это вообще возможно, информации каждому члену общества. Ни больше ни меньше. Он может этой информацией не заинтересоваться и не воспользоваться, но он всегда имеет к ней доступ. В цивилизациях высокого уровня осознания нет секретов кроме, разве что, личных. Да и то — ведь на достаточно продвинутом уровне все члены этих цивилизаций имеют доступ к планетарной ноосфере, а потом и на более глубокие, уже метапланетарные Слои Бытия, а там секретов не существует! Так что пользоваться или нет всей полнотой информации — дело лишь личного выбора каждого члена общества. И вот что еще важно — если он захочет в чемо разобраться, то получит всемерную поддержку. Ему будут объяснять, его будут учить — и при этом никто не станет ничего скрывать, как это было свойственно, например, земным математикам в 15 — 17 — х веках. Да и патентного права в таки мирах не существует. Учет личного вклада придумавшего что-то полезное в общее благо имеется, но скрытности и недоговорок нет.

— Так просто?!

— Да, только при наличии подсознания это проблема не столько технологическая, сколько психологическая. И я думаю, вы сами понимаете, почему. Прогресс же, основанный на парадигме сотрудничества, а не конкуренции, и идущий с такой скоростью, что большинства людей успевает адаптироваться к нему без особого напряжения, постепенно решает сразу обе эти задачи — и в сфере технологий, и в сфере психических процессов.

— У нас же получается, что улучшая условия для технического доступа к информации, мы при этом одновременно усложняем психологические проблемы, — пробормотал Аотеароа.

Гость сочувственно улыбнулся и продолжил:

— Если прогресс идет со скоростью, позволяющей большинству, а не только отдельным из разумных существ успевать усваивать поток возникающих знаний и происходящих изменений, общество информационно равноправно. Что, кстати, позже приводит и к естественному ускорению темпов прогресса, но уже без насилия над окружающими и накопления напряжения. Потому что у систем сотрудничающих друг с другом разумов после некоего уровня их развития отклики на изменения внешней среды становятся намного быстрее и оптимальнее, чем у систем разумов, основанных на конкуренции. Кроме того, привычка и опыт сотрудничать, причем на равных, абсолютно выигрывают в условиях решения сложных проблем, плохо поддающихся «раскладыванию по полочкам», когда необходимо, чтобы не только некоторые «избранные» и «высшие», а все участвующие в решении видели задачу целиком и пытались внести свой вклад, не оглядываясь при этом на отношения подчиненности. В мирах высокого осознания, жители которых изначально ориентированы на сотрудничество, у них уже буквально в плоть и кровь входит привычка ставить интересы дела выше субординации и устанавливать свободный и постоянный контакт, свойственный отношениям равных коллег, а не начальника и подчиненного. Хотя надо сказать, что авторитетов в тех смыслах, как у вас, у них вообще нет. Поэтому и такого яркого разделения по субординации тоже нет. И управление происходит с помощью участия, а не авторитета. Существа с высоким осознанием умеют объединяться, не связывая и не подчиняя друг друга. В сети взаимодействий подобного типа гораздо эффективнее, чем в конкурентной и уже только поэтому иерархической среде зарождаются такие «тонкие» материи, как доверие, солидарность, преданность и даже любовь. И этими вещами нельзя командовать, их можно только растить. В мирах высокого осознания, основанных на сотрудничестве, действуют кооперация вместо конкуренции, партнерство вместо доминирования, а фокус внимания в большей мере переносится на отношения в сети, нежели на ее элементы.

— Да, на планетах, где мы были, чаще бывали локальные, а вернее — ситуативные лидеры, — согласился Дмитрий. — Если было необходимо решить какую — нибудь задачу, создавалась временная иерархия с временным же лидером. Которым становился член общества, имеющий достаточно опыта и сообразительности для решения данной задачи, понимающий всю суть проблемы и готовый ее решать и отвечать за это.

— А остальные добровольно принимали его, — поддержал знахаря Гость. — Выбор главного или главных в мирах с высоким осознанием основан совершенно на иных принципах, нежели в конкурентных мирах. Группы с коллегиальными принципами принятия решений и осуществления действий порождают локальных лидеров, естественным образом выявляя тех, чье видение ситуации имеет наибольший темп уточнения смыслов происходящего и опережения последствий, возникающих как от самой причины проблемы, так и от предлагаемых способов ее решения. Авторитет такого лидера основан на признании всеми членами группы его способности лучше понимать проблему и формировать желательный ход событий по ее разрешению. А когда проблема решена, локальные лидеры автоматически перестают быть таковыми и временные иерархии обязательно исчезают. В целом, речь идет о расщепленном лидерстве. И в вашей, земной реальности тоже существовали общества, исповедовавшие эгалитаризм (равенство по авторитету и рангу) и подвергавшие остракизму всякого, кто пытался возвыситься в плане власти и авторитета, богатства и престижа. Речь идет о некоторых из обществ охотников — собирателей, таких как ко — бушмены в Ботсване и Намибии, хадзапи в Танзании, пигмеи мбути в Заире, батэк — негритосы в Малайзии, калауны и аватипы в Папуа — Новой Гвинеи, индейцы трумай в Бразилии и др. Когда русский путешественник и этнограф Миклухо — Маклай спрашивал у папуасов, кто у них вождь, каждый взрослый мужчина указывал на себя. Эгалитаризм подобных социальных групп сочетается с их открытостью — индивиды могут (например, у ко — бушменов и хадзапи) свободно вступать в группу или, наоборот, выходить из ее состава. Возрастные отличия в социальном статусе в таких обществах тоже носят скорее характер «престижа», чем лидерства, ибо команды этих «старейшин» часто игнорируются, хотя им и оказываются знаки уважения. Помимо этого, чисто геронтократическая иерархия статуса (престижа) сродни эгалитаризму в том плане, что все индивиды, по мере смены возрастов, проходят все новые «обряды инициаций» и их статус ступенчато повышается. И в подобных сообществах имеются встроенные в их структуру эффективные механизмы уравнивания по статусу и один из важнейших таких механизмов — институт партнерства, основанный на чувствах дружбы и взаимного единения. Эти чувства крепнут по мере участия всех членов группы в одной и той же работе или общих для всех религиозных обрядах и праздниках. При этом в таких племенах существовало именно локальное лидерство. Так, группа охотников — собирателей может иметь лидеров, но их доминирование имеет характер, четко ограниченный рамками определенных «компетенций» или ситуаций. Например, шаман руководит только религиозными делами и обрядами и имеет авторитет как врачеватель и заклинатель духов, но его власть не распространяется на «светскую жизнь», да и в религиозной сфере его авторитет относителен: все члены группы проходят серию «посвящений» (инициаций), в каждой из которых шаман делится частью своих сакральных знаний, на которые он не имеет абсолютной монополии. У ряда племен имелся так называемый «headman», вождь, чьи полномочия фактически распространялись лишь на примирение спорящих и представление данной группы во время встреч нескольких групп. Наконец, третья важная категория частичных лидеров — просто искусные в каком — либо виде деятельности (охота, рыбная ловля) люди, которые имеют, соответственно, авторитет лишь в данном виде деятельности. То есть вполне возможны упорядоченные общества без иерархии и внутривидовой конкуренции!

— Ну и где эти племена сейчас? — одновременно произнесли Тордарсон и Мирославов. Они переглянулись и дальше продолжил уже один начальник ОАМ. — Может этот путь реально то в большинстве случаев возможен только для тех, кто хочет и может навсегда остаться сидеть под пальмами?!

— Я предвидел это возражение. Поскольку оно, согласитесь, банально. И ответ на него прост. Во — первых, еще неизвестно, что было бы даже с этими вашими земными обществами, не вмешайся в развитие сопутствующих им биоценозов народы, хм, более развитые с чисто технической точки зрения, — с усмешкой возразил Гость. — А во — вторых, даже если бы развитие этих племен шло очень медленно — и что с того? С их то собственной точки зрения они жили гораздо более гармонично, спокойно и радостно, чем большинство жителей так называемых развитых стран с сильной конкуренцией! В которых аж до конца XXI — го века наблюдалось постоянно растущее количество стрессов и разного рода психосоматических заболеваний, причем в том числе и среди людей, внешне вполне преуспевающих. И что — это лучше, что ли?

Но давайте вернемся к исходной теме, которую пример с этими племенами лишь иллюстрировал — а именно ситуационному локальному лидерству. Замечу, что такое тоже бывает у вас и сейчас — например, если группа людей заблудиться в лесу. Если им встретиться местный житель, знающий дорогу, его добровольно признают руководителем, и последуют за ним, подчиняясь его указаниям. Даже если группа туристов состоит сплошь из одних академиков и глав крупнейших частных корпораций.

— Ну да, если только этот местный житель не окажется бандитом или вымогателем, — мрачно заметил один из сотрудников КЭСВП. — А то заведет в болото или прямиком в логово шайки разбойников! А потом будет требовать выкуп с родственников.

— Очень хорошее замечание! Потому что такое опять же может произойти лишь в тех мирах, где преобладает конкуренция и нет эмпатии. Потому что обман возможен только в таких мирах! Поскольку там есть и желания обмануть, и возможности для этого.

— Но если у нас уже все обстоит именно так, то можно ли вообще что-то изменить то?!

— Конечно. При оптимальном темпе прогресса идет равномерное развитие обоих полушарий мозга и, как следствие, исчезновение бессознательного (если оно вообще в силу каких то причин на каком-то из этапов эволюции все — таки возникло) — как индивидуального, так и коллективного. Постепенно достигается дальнейшее развитие разума и превращение существа полуосознанного, наполовину звериного, в существо подлинно разумное. Ведь только когда все те процессы, которые спрятаны в подсознании, станут осознанными, можно будет говорить о том, что достигшие этого разумные существа станут, наконец-то, подлинно свободными. Поскольку несвобода определяется не только внешними обстоятельствами, но и скрытыми в памяти страхами и подавленными желаниями, а также поведенческими инстинктами и стереотипами, сохранившимися со времен еще далеких звероподобных предков. И если сейчас у вас, людей, разум контролирует лишь порядка всего 20 процентов наших реакций, то истинно свободным человек станет только тогда, когда контроль станет абсолютным, 100 — процентным. Стоит повысить степень осознания инстинктивных реакций и увеличить объем доступных для произвольного доступа воспоминаний, как многие процессы, управляемые эмоциями, становятся доступными для понимания и контроля разума! После чего большинство психических процессов, выражаемых вашими, земными психологами по самой сути своей странным сочетанием «эмоциональный интеллект», просто исчезает! Так же как становятся не нужными и все психологические защитные механизмы! Ведь вы часто даже болеете из — за психологических проблем! Ваш земной ученый Александр Лурия говорил: «Плачет мозг, а слезы капают в сердце, печень, желудок». И это на самом деле так! А у существ с повышенным осознанием просто не может быть так называемых вторичных выгод от симптомов. Когда неприятное само по себе заболевание оказывается для чего-то нужным, причем сам заболевающий чаще всего даже и не догадывается, какую свою психологическую проблему он решает с помощью именно этой болезни. А у вас это происходит! Вы страдаете, мучаетесь и даже предположить не можете источник проблемы.

И если вернуться к проблеме информационного шума, то стоит заметить, что личность в любом из миров, нравится это индивидууму или нет — лишь узел глобальной информационной сети всего общества. И от того, насколько каждый такой узел способен как минимум без искажений передавать, а как максимум — обрабатывать и порождать новую информацию, зависит состояние всей сети! Ну и как вы можете передавать информацию верно с такими «тараканами в голове»? Поэтому-то величина искажений при передаче и тем более обработке информации в мирах, у жителей которых есть подсознание, постоянно нарастает. И развитие средств массовых коммуникации, типа вашего Инфонета, этой проблемы не снимает. Поскольку глобальные информационные сети и системы повышают лишь информированность, но не уровень понимания. В результате чего опережающим темпом, буквально как снежный ком, нарастает уровень информационного шума, а не степень когерентности и согласованности информационных и связанных с ними социальных процессов. Порождая ощущение, что динамика развития многих из них является хаотической. А между тем весь этот внешне наблюдаемый так называемый хаос является лишь следствием неполного осознания происходящего — как в индивидуальной психике отдельных разумов, так и в ноосфере в целом.

Гость дал возможность людям некоторое время подумать над его словами, а затем продолжил:

— Когда прогресс идет естественным темпом, инстинкты и старые стереотипы поведения безболезненно заменяются на новые, адекватные достижениям в науке и технологиях — как технического, так и биологического характера — и сопутствующим им новым формам общественных отношений. Например, способы поведения, типа «появилась добыча — атакуй», «возникла угроза — защищайся или убегай», осознаются (именно осознаются, а не загоняются внутрь, оставаясь и в индивидуальной памяти, и в ноосфере) и постепенно отмирают — за ненадобностью. Кроме того максимальное осознание своих психических процессов также позволяет живущим в таких мирах существам не иметь не только инстинктов, унаследованных от их древних предков, но и сценариев, закладываемых в детские годы. БОЛЕЕ ТОГО, ВСЕ НАСЕЛЯЮЩИЕ МИРЫ ВЫСОКОГО ОСОЗНАНИЯ РАСЫ НАЧИНАЮТ ПОДГОТОВКУ ПОВЫШЕННОГО ОСОЗНАНИЯ СВОИХ ДЕТЕЙ УЖЕ С МОМЕНТА ИХ ЗАЧАТИЯ! КСТАТИ ВЫ, ЗЕМЛЯНЕ, «ЗЕВНУЛИ» НАЛИЧИЕ НА ВСЕХ ПОСЕЩЕННЫХ ВАМИ ПЛАНЕТАХ СПЕЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕДУР ЗАЧАТИЯ, СПОСОБСТВУЮЩИХ РОЖДЕНИЮ ДЕТЕЙ, КОТОРЫЕ ИЗ ПОКОЛЕНИЯ В ПОКОЛЕНИЕ РАЗВИВАЮТ КАЧЕСТВА, ПОМОГАЮЩИЕ ИМ СОЗИДАТЬ МИР, ОСНОВАННЫЙ НА ИНЫХ, НЕЖЕЛИ КОНКУРЕНТНЫЕ, ПРИНЦИПАХ. Поэтому у них нет скрытых в глубинах подсознания жизненных планов, которые потом постепенно разворачиваются на протяжении многих лет, зачастую помимо воли самого носителя сценария. Разумные существа этих миров планируют собственную жизнь, опираясь исключительно на собственную свободную волю и осознание ими не только и не столько личных, сколько, прежде всего, общих интересов. Благодаря чему в мирах, где развитие шло в темпе, позволяющем разуму населяющих их существ осваивать новые навыки и умения так, что в психике не остается неосознаваемых инстинктов и сценариев, не формируется не только индивидуального подсознания, но и коллективного бессознательного тоже. Вместо него постепенно возникает и развивается коллективное сознание, коллективный разум. Который при этом всегда доступен для общения любому из составляющих его индивидуальных разумов. То есть любой разум в таких мирах имеет прямой и, что важно, полностью осознаваемый доступ в ноосферу.

— Да, это мы заметили, — согласилась Катерина.

— А ведь именно это является единственным ключом к созданию подлинного народовластия, которого не может существать без доступа каждого разумного существа к полной и достоверной информации, не ограниченной ни властью, ни идеологическими канонами. Кроме того, в обществе, в котором сознанию каждого индивидуума доступны все как личные, так и хранящиеся в ноосфере коллективные воспоминания, существует врожденное понимание того, что никакое преступление, никакая подлость не будут забыты. Кроме того, в таких условиях по сути своей невозможен конформизм, когда разумные существа поступаются своими моральными принципами и даже соглашаются с очевидными нелогичностями, лишь бы только не выделяться или удовлетворить ожиданиям более авторитетных или высокопоставленных лиц. (Дмитрий и Трофимов переглянулись, вспомнив о своем обсуждении опытов Милграма.) В мирах же ускоренного прогресса, основанных на агрессивности, разумные существа имеют неосознаваемую ими часть разума и поэтому не всегда контролируют даже собственные мотивы, не говоря уж о связях между индивидуальным сознанием и коллективным разумом. Поэтому находящиеся там у власти личности, владеющие тайным для таких миров знанием о возможностях воздействия на эти самые неосознаваемые связи, могут добиться трансформации индивидуальных ценностей и убеждений входящих в разные группы индивидуумов в совсем неадекватные им коллективные цели и намерения. Что абсолютно невозможно в мирах высокого осознания.

— Получается, что наличие подсознания ко всему прочему, еще и дает отдельным личностям возможность манипулировать другими, — сделал вывод Мирославов.

— Именно. Хотя бы потому, что расы, обладающие подсозанием и испытывающие постоянное психическое напряжение от превышающих их потенциал требований псевдоэлит, имеют огромное количество скрытых, или, в терминологии ваших, земных психологов, скомпенсированных душевнобольных. У которых внешне боль их души почти никак не видна. Но, накопившись, может проявиться резко, как взрыв. И чтобы этого избежать, особенно в массовых масштабах, ноосферы таких миров периодически защищаются, создавая разного типа ВЕРЫ. Которые являются способом разрешить противоречие между потребностями разума и подсознания и предоставить субъектам, имеющим психическое напряжение и при этом не способным в силу недостаточности собственного энергопотенциала «разрядить» его конструктивными способами, возможность избежать саморазрушения, а также «выплескивания» этого недовольства в разрушение объектов и субъектов внешнего мира. ВЕРА — это своего рода «подпорка» слабого, недостаточно осознающего Реальность и себя самого разума, подверженного давлению извне. Позволяющая ему найти иллюзорный, по сути своей эскапистский способ разорвать замкнутый круг, вызванный тем, что имеющаяся и постоянно накапливающаяся скрытая психическая напряженность, являющаяся прямым следствием того, что псевдоэлиты понуждают субъектов народа совершать действия, выходящие за границы их энергопотенциала, приводит к дальнейшему снижению этого самого потенциала и еще большему нарастанию этой напряженности. Любая неосознаваемая Вера уводит разум от поиска возможностей изменить свои взаимоотношения с внешним миром таким образом, чтобы научиться воздействовать на него. Тем самым фокусируя разум и сознание на поиске и создании перемен исключительно внутри, а не вовне себя. И поэтому содержит механизм, позволяющий хищным и паразитическим псевдоэлитам использовать ее для закабаления народа. Учитесь довольствоваться малым, получите вознаграждение в следующей жизни или в раю — все это властьимущие использовали для того, чтобы смягчить внутреннее психическое напряжение народов. Замечу, кстати, что и в мирах высокого осознания уровень потребления существенно ниже конкурентных миров с сопоставимым уровнем возможностей воздействия на окружающий мир. Но там это является осознанным выбором, а при использовании Веры это является лишь уловкой, призванной позволить псевдоэлитам перераспределять ресурсы в свою пользу. И даже развитие собственных психических сил с помощью использования Веры ухитрялись переводить на направление использования их исключительно или преимущественно для произведения изменений во внутреннем, а не во внешнем мире. Пути же наиболее эффективных способов использования психических сил и энергопотенциала для произведения изменений во внешнем мире-то, что у вас принято называть магией — псевдоэлиты оставляли лишь для себя. Другое дело, что в мирах с конкурентной парадигмой развития это было даже хорошо, ибо использование магии значительным количеством разумов, содержащих большое психическое напряжение, ни к чему хорошему бы не привело. И именно поэтому ноосферы таких миров, создавая ВЕРУ как предохранительный механизм от нарастания этого самого психического напряжения среди народа, вынуждены терпеть использование ее псевдоэлитами для своих целей. В мирах же высокого осознания, где вера заменена знанием, магия широко используется для создания полезных изменений и явлений, повышающих уровень гармонии и радости.

— Неужели же любая Вера возникает исключительно как механизм защиты ноосферы от, грубо говоря, массовых психических срывов? — спросила Катя.

— Увы, да, — чисто человеческим жестом развел руками Гость. — Более того, некоторые из них и транслировались на общество через людей, имеющих скрытые психические заболевания. Так, например, принц Гаутамма, ставший Буддой, был очевидным депрессивным шизоидом. Как бы не обидно это звучало для последователей его учения. И именно эта его внутренняя предрасположенность позволила ему найти резонанс с той возникающей в недрах ноосферы Верой, которая позже получила название буддизма. И суметь выразить ее в словах и поступках. И его учение позволило канализировать в относительно безвредные формы то психическое напряжение, которое к тому моменту было очень сильно в эгрегорах стран юго — восточного региона Земли. При этом эскапизм и даже рискну сказать, скрытая некрофилия буддизма — по крайней мере в форме хинаяны — выражены весьма сильно. О чем свидетельствует соприкосновение с ним других народов, не имеющих тех же форм и стадий психического напряжения, которые был призван «разряжать» и сублимировать буддизм. Так, например, в ваших же земных архивах есть убедительнейшие факты о том, как пропаганда буддизма в условиях центральной России приводила неофитов к специфическим психическим расстройствам, из которых наиболее ярко выраженными были различные формы депрессивных проявлений. Что и не мудрено, ибо сама скрытая суть буддизма связана с переживанием состояния «безнадежности», имеющего в буддизме позитивный нравственный смысл. Но, перефразируя одну древнюю поговорку, можно сказать: «что китайцу хорошо, то русскому смерть». Впрочем, от буддизма в квинтэссенции его проявления всем смерть. Поскольку если допустить, что все жители Земли вдруг стали следовать этому учению, то ваша цивилизация давно бы уже просто вымерла! Физически. Кстати, замечу, что этот скрытый дефект буддизма народы хорошо чувствовали и поэтому индусы постепенно избавились от него, потом и китайцы не стали сплошь буддистами, сохранив даосизм и конфуцианство, а японцы сохранили синтоизм, а буддизм приняли преимущественно в учении школ махаяны, которые к тому же существенно потом трансформировали.

И еще раз замечу, что даже Вера, возникающая в мирах с низким осознаванием и конкурентной парадигмой развития как защитный механизм ноосферы, переделывается псевдоэлитами этих миров в очередной механизм манипуляций народом.

В мирах же с полным осознанием манипуляции не возможны в принципе. И цивилизации, основанные на сотрудничестве и естественном темпе развития, имеют качественно иное ощущение мира, иные причинно — следственные и по большей части синхроничные связи между производимыми ими событиями и процессами, проявляя, тем самым, в своих действиях гармонию. Цена же, которую надо «заплатить на входе» в подобную модель развития — безусловное складывание любого типа и вида оружия, включая ментально — информационное. То есть, обязателен отказ от агрессивности и навязывания другим своих ментальных и эмоциональных моделей. То, что, например, у вас, землян, называется миссионерством или прогрессорством, для подобных цивилизаций просто невозможно. У них даже мысли о подобном никогда не возникнет. Поскольку существование в мире сотрудничества и любви связано с отказом от желаний напасть или присвоить. В том числе и ментально. В качестве же одного из следствий подобного видения мира и поведения, пропадают непрерывные спешка и гонка за знаниями и достижениями, сопровождаемые по большей части страданиями и лишениями. В мирах, которые развиваются в таком темпе, что психика большинства успевает без стресса адаптироваться к существующей там скорости прогресса, можно создать такие условия развития, при которых конкуренция будет практически отсутствовать, и все процессы взаимодействия будут основаны на сотрудничестве. А поскольку в таких условиях нет самих понятий победы и поражения, то нет и переживаний по их поводу. Что позволяет гораздо легче создать и поддерживать такие моральные устои, в которых гордыня, зависть и ложь не рассматриваются как средства достижения успеха и поэтому отсутствуют. Соответственно и действия основаны на мыслях без примеси эмоций, тем более негативных. А все созданное общими усилиями распределяется по справедливости — согласно вложенным каждым труду и таланту, а не нахрапистости. Может показаться, что подобное невозможно, но однако, если в обществе, в силу отсутствия у его членов негативных свойств психики, нет места лжи и гордыне, то в нем места и закрытой и секретной для других информации, кроме, разве что, медицинской тайны и тайны личности. Причем эти тайны существуют осознанно, благодаря уважению и принятию всеми права личности иметь что-то свое, скрытое. И никто не будет стараться хитростью или силой выведать это, чтобы потом использовать для получений какой — либо выгоды! Подобного просто не может быть в мирах Сотрудничества. Стоит ли говорить, что у вас шантаж обычное дело? А там, где информация и средства для ее обработки одинаково доступны всем и каждый к тому же может рассчитывать на помощь сограждан, то большая или меньшая успешность в абсолютно любой сфере деятельности будет определяться лишь степенью индивидуальных усилий, уровнем талантливости и желанием. И лишь в таком обществе могут быть созданы подлинно равновесные экономические и социальные системы. В результате миры полного осознания с самого начала являются информационными сетями, которые развиваются как единое целое. И по мере роста у членов общества степени осознания психических процессов передача и обработка информации в социальных сетях становятся все более точными и безошибочными. Хотя бы потому, что если у вас, землян, словами и текстами передается лишь около 7 — 9% информации, а остальное приходится на плохо осознаваемые большинством людей тембр, скорость и громкость речи, а также взгляды, жесты, мимику, интонацию, то в мирах высокого осознания слова и тексты изначально передают уже более 50% смысла. Правда, и языки и символические системы тех миров гораздо более полные и емкие, чем используемые вами. Но и вся невербальная информация среди жителей этих миров также осознается каждым из участников диалога полностью. При этом если в вашем, земном мире и подобных ему мирах ускоренного технологического прогресса лишь некоторые люди обладали развитой способностью почувствовать и понять других, то в мирах высокого осознания это могут делать все! Поэтому в таких мирах разумные существа не пытаются манипулировать друг другом. Ведь это бесполезно — те психические комплексы, на активации которых и основаны все методы скрытого воздействия, у существ, полностью осознающих протекающие у них психические процессы, просто отсутствуют. Пропадают в общении и скрытые мотивы — реальные цели совпадают с декларируемыми. При этом такие побуждения, как утверждение собственного «Я», обретение власти и контроля, а также то, что у вас называется «установлением эмоционального контакта», исчезают полностью! Что позволяет гораздо быстрее обсуждать проблемы и принимать верные решения по отношению к конкурентным условиям, в которых интересы дела зачастую заслоняют личные амбиции участников обсуждений. У разумов же с высоким и полным осознанием есть лишь один мотив общения — достижение сознательной договоренности о совместном совершении некоего реального действия. При этом существа полного осознания либо вообще не вступают в диалог и контакт, либо, если уж вступили, то абсолютно открыто друг для друга, отвечая искренностью на искренность и честностью на честность. Одновременно у жителей таких миров пропадает и необходимость использовать свои эмоции как своего рода психический допинг, «накачивая» за их счет энергию в действия. В подобных условиях наступает изменение качества информационной системы, при котором объем доступной для анализа и при этом реальной и действительно полезной информации нарастает непрерывно. Происходит быстрое распределение знаний по всей системе, что способствует быстрому развитию коллективного разума всего сообщества, адекватного по своей мощности сложности системы. Поэтому то Миры Сотрудничества и Высокого Осознания, в начале развивающиеся медленно, со временем набирают скорость и перегоняют Миры, основанные на конкурентных моделях развития. И в них нет кризисов и внезапных выбросов напряжения, присущих конкурентным мирам с изначально ускоренным прогрессом.

Видите, насколько вы разные? Поймите, все эти различия развивались многие тысячи лет и теперь вы и жители тех миров на самом деле ОЧЕНЬ РАЗНЫЕ. И даже если есть какое — нибудь сходство, во внешности, в поведении, в обычаях, чаще всего это только видимость, а в Сути вы разные. Как день и ночь, как звук и тишина. Взять хотя бы энергопотенциал жителей. В конкурентных мирах неизбежно нарастание различия по этому параметру, достигающее зачастую размеров весьма значительных! И в результате спустя некоторое время происходит неизбежное разделение на «народ», члены которого — обычно это, увы, большая часть населения планеты — обладают среднеприродным энергопотенциалом,. И «элиту» — жителей с высоким или избыточным относительно других уровнем энергетики. Хотя бывают и совсем пассивные жители, судьба которых в таких мирах и вовсе незавидна.

— А в мирах, идущих по Пути Сотрудничества? — спросила Катя.

— А в Мирах Сотрудничества идет изначально медленное и, главное, всеобщее гармоничное развитие. А значит, особого разрыва не возникает. Там нет «элиты», а точнее там все «элита». И все общество стремиться именно к этому результату развития. У всех достаточно высокий уровень энергопотенциала. И со временем он только повышается. Если хотите, я могу рассказать вам о проблемах, связанных с разделением по энергопотенциалу в вашем обществе и отличие от ситуации в Мирах Высокого Осознания и Сотрудничества. Может быть, это поможет вам увидеть проблему, а потом осознать и решить ее.

— Хотим! Хотим! — раздалось со всех сторон.

— В идеале должно идти планомерное и гармоничное развитие всей цивилизации, всех входящих в нее разумных существ, когда «элита» помогает развиваться «народу». Бережно, не подгоняя и не насилуя. Вспомните, например, увиденных вами на некоторых планетах шаманов, которые играли роль Учителей, охотно наставляя всех жителей племени. И в этих Мирах «элита» имеет другой смысл и стремиться к иному. На Земле она добивалась от «народа» по отношению к себе почитания, а у цивилизаций с высоким уровнем осознания и парадигмой сотрудничества никаких привилегий у «элиты», даже если она вдруг и возникает в какой-то из областей деятельности, нет. Личности с более высоким энергопотенциалом не считаются лучше других. В мирах высокого осознания и сотрудничества «элита» — это личности, у которых больший уровень энегопотенциала обязательно сопровождается более высокой степенью ответственности перед своим родом и обществом в целом.

Исходя из этого, правильное и гармоничное развитие цивилизации обеспечивает гармоничное развитие всех входящих в ее состав разумных существ — как тех, которые составляют, условно говоря, «элиту», обладающих избыточным по сравнению со среднеприродным для той или иной расы потенциалом, так и для тех, кто составляет ее «народ». В таком понимании предназначение субъектов народа — развиться до состояния пассивной души путем развития своего разума, оценивая результаты этого чувством душевного удовлетворения. А предназначение субъектов элиты — развиться до состояния активного духа, обучая свой разум. Так что если народ только работает, то элита работает и учится. И в рамках этого обучения подлинная элита должна воздействовать на общество так, чтобы общественная среда обеспечивала оптимальные условия для развития народа. Одним из которых является то, что субъекты народа развивают свой разум, взаимодействуя в основном с общественной средой и в минимальной степени — с субъектами элиты. А еще одним важнейшим условием является то, что «налоги» на результаты деятельности «народа» в любой их форме — финансовой в древних или информационно — ментально — эмоциональной в более продвинутых цивилизациях — были для «народа» необременительны. То есть чтобы субъектам народа требовалось бы работать лишь чуть — чуть больше, чем это нужно для обеспечения комфортного существования. Причем комфортного в их, а не элиты, понимании. То есть зарабатывать на комфортное потребление, на необходимый набор страховок и на небольшой «подоходный налог». Да и «подоходный налог» правильно брать не со всех субъектов народа, а только с тех, кто хочет быть «миноритарным акционером» общества — в той или иной степени участвовать в процессах управления вместе с субъектами элиты. Ведь всегда есть те, у кого энергопотенциал чуть выше обычного, но гораздо ниже элитарного и кто поэтому хочет участвовать в управлении. Для чего использования статуса «миноритарного акционера» вполне достаточно. А остальным это и даром не надо! С другой стороны, вполне справедливо, чтобы в процедурах управлении, включая, например, то, что в условиях так называемых демократий именуется выборами, участвовали только люди, которые вкладывают свои ресурсы в деятельность общества. Тогда как другая часть субъектов народа только оплачивала бы страховки и в выборах не участвовала. Соответственно, и членство в обществе было бы добровольным — хочешь участвовать в управлении обществом хотя бы через выборы — плати кроме страховок подоходный налог. Не хочешь — оплачивай только страховки на возможные будущие проблемы со здоровьем, включая старость. Но тогда принимай то общественное устройство, которое создали другие и доверяй их решениям.

При этом основные ресурсы на развитие общества должна обеспечивать сама элита — от своей собственной деятельности. Ведь общественная деятельность в форме создания и модернизации общества — это школа элиты. Так с какой же стати ее обучение должен оплачивать народ? Так что идеальная элита — та, которая действует только за свой счет. Хотя бы потому, что отъем ресурсов у народа угнетает его активность, а элиту использование чужих ресурсов развращает. И в итоге ухудшается качество не только их обоих, но и общественной среды. А в каких параметрах, по — вашему, можно оценить результаты взаимодействий «элиты» с «народом»?

Присутствующие в зале задумались. И первым ответил Аотеароа:

— Во — первых, как я думаю, — чувством душевного удовлетворения большинства субъектов и элиты, и народа. Именно оно подсказывает, что процесс создания разума идет правильно. Его достаточно для народа — пассивного субъекта, который в эволюционном процессе выполняет роль ведомого. И, соответственно, воздействует на окружающий мир в минимальной степени. Тогда как для «элиты», обладающей повышенным энергетическим потенциалом и потому стремящейся оказать на окружающий мир значительное воздействие, кроме чувства душевного удовлетворения требуется еще и достижение успеха. Который является критерием качества этого своего воздействия.

— Верно. А скажите, для чего это нужно, в конечном счете?

— Чтоб всем людям жилось счастливо! — выпалил Трофимов. — И чтобы соблюдался баланс интересов элиты и народа.

— И это верно. Но какова ИСТИННАЯ ЦЕЛЬ развития цивилизации? — спросил Гость.

Все молчали. Так и не дождавшись ответа, Гость продолжил сам:

— Смысл истинной «элиты» заключается в том, чтобы ПОСТЕПЕННО УБЕЖДАТЬ «народ» обучаться и развиваться. Делая это ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО личным примером. Чем больше людей станет стремиться стать лучше и постичь себя и окружающий мир, тем выше будет становиться энергопотенциал и уровень осознанности следующих поколений. И раз для «элиты» важно воздействие на среду, то есть творение, значит, и для всех постепенно это станет важным и нужным. Получается, что смысл развития любой цивилизации — ПОСТЕПЕННОЕ ВЫРАЩИВАНИЕ ИЗО ВСЕХ СВОИХ ЧЛЕНОВ НОВОГО ТВОРЦА МИРОВ! Все цивилизации — это действительно Дети Изначальных Великого Духа и Великой Матери! Дети, которые должны вырасти и стать, если использовать привычные вам термины, Новыми Богами! Творцами новых Вселенных! А для того, чтобы это стало возможным, они должны развиваться ПРАВИЛЬНО И ГАРМОНИЧНО! Для чего элита должна не паразитировать на народе, а сама вносить наибольший вклад в развитие общества, а аткже обладать терпением и умением сдерживать свои желания и порывы. Не заставляя народ «рвать жилы» для того, чтобы выполнить то или иное дело в сроки, желаемые представителями элиты. Грубо говоря, элита не имеет права «строить» и «нагибать» народ, а может только просить и убеждать его поработать чуть — чуть побольше, обосновывая-только правдиво, а не с целью манипуляции в своих интересах — целесообразность этого для интересов самого же народа. И только такую элиты народ будет поддерживать и перестанет ненавидеть! Кстати, косвенное подтверждение правоты этого мнения есть непосредственно в вашем мире.

— Интересно, какое же? — хмыкнул Тордарсон.

— А вот какую элиту народ во все времена не любил меньше всего, а? — хитро прищурившись, спросил Гость.

— Научную! — практически одновременно воскликнули Чонгап и Носов.

— Верно. А почему?

— Наверное, потому, что она как раз в максимальной степени решает свои задачи за счет собственного же энергопотенциала, минимально привлекая к их решению народ, — ответил Чонгап.

— А еще потому, что она способствует обучению народа, — добавил Носов. — И создает средства и методы этого обучения.

— Все это верно, но есть и еще один важный момент, — сказал Гость. — Народ прекрасно понимает, что именно ученые и изобретатели создают основы для развития — даже в сугубо технологическом смысле. Не изучи они природу и не создай новых технологий, и предпринимателям — промышленникам просто нечего было бы производить. А торгашам то уж и подавно нечем было бы торговать. Так что народ согласен поддерживать элиту только если видит, что та для удовлетворения своих желаний использует прежде всего свои собственные силы, а при привлечении сил народных старается сделать их вложение максимально эффективным. И готова к тому, чтобы терпеть и ждать, когда уставший народ отдохнет. И именно такое поведение свойственно подлинной элите миров сотрудничества.

Это в идеале. У вас же, землян, до сих пор принято именовать элитой тех хищных по своей натуре особей, которые, действуя хитростью и агрессивностью, узурпировали власть. И тратят свой избыточный энергопотенциал в основном не на самосовершенствование, а на более или менее сильное и скрытное принуждение всех прочих к совершению теми усилий, уровень которых превышает оптимальный для их близкого к среднеприродному энергопотенциала. «Накручивает» ваша псевдоэлита «народ», заставляя его напрягаться сверх меры. Народ же это пусть и не осознанно, но чувствует. И подспудно, а иногда и явно сопротивляется. Поэтому созидательную деятельность народа в вашем мире обеспечивали только явное или скрытое давление и принуждение или манипуляции над психикой масс и отдельных людей. Сними хищные псевдоэлиты вашей планеты это свое давление и, как правильно показали еще в середине вашего 20 — го века в своем романе «Хищные вещи века» писатели — фантасты братья Стругацкие, большинство людей — при существующих у них ныне психических установках и мотивациях — сразу же предалось бы исключительно досугу и отдыху, причем в самых примитивных их проявлениях. И случившиеся на Земле после середины 21 — го века большие общественные и планетарные катаклизмы показали, что даже при относительно коротком сроке снятия давления хищных псевдоэлит на народ происходил стремительный откат, регресс цивилизации до того состояния, которое являлось естественным или, точнее, естественно — равновесным с точки зрения психоэнергетики большинства. При этом отмечу еще раз, что это является следствием именно присущих большинству людей и сформированных хищными же элитами мотивациях конкуренции и соревнования во всем, включая и потребление — как физическое, так и эмоциональное!

Понимаете, у вас давление на «народ» ведет к накоплению внутренней напряженности и тотальной усталости большинства. Это плата за искусственно вздрюченную цивилизованность и ускоренный прогресс. Как только давление хотя бы на время пропадало, люди возвращались в то состояние, в котором их усилия были адекватны их уровню, если так можно выразиться, внутренней энерговооруженности и приемлемому для них уровню психоэнергетического напряжения. В то состояние, в котором людям было комфортно. Довольно таки легко, кстати, жертвуя при этом многими так называемыми «удобствами цивилизации».

— Получается, у нас нет никакой по — настоящему устойчивой внутренней мотивации к прогрессу и созиданию? Только страх большинства, да алчность и гордыня меньшинства? Так выходит? — уточнил кто-то из прогрессоров.

— Увы. Но эта беда присуща всем Мирам с ускоренным темпом прогресса. А все потому, что в таких мирах еще в самом начале становления общества власть захватили и узурпировали хищные особи, а также психически неуравновешенные личности чаще всего мужского рода (или руководствующиеся в своем поведении мужскими архетипами, причем в самых их непрезентабельных видах), которым для ощущения удовольствия от жизни обязательно нужны риск, напряжение, азарт и ощущение своей исключительности, безнаказанности и возможности повелевать другими. Власть и управление обществом узурпировала мужская Сила, различные выражения которой отображены в мужских архетипах, которые наиболее известны у вас на Земле под именами различных так называемых богов — отцов и богов — детей, имена которых различны в различных религиях, но качества которых везде одинаковы. И даже в так называемых монотеистических земных религиях главный Бог — Отец, Творец, Атман и прочая Сущность обязательно мужского рода. В результате на Земле доминирующими стали Традиции, основанные именно на архетипах Мужской Силы, сформировавшие земную Реальность таким образом, что для жителей вашей планеты, причем уже не только мужчин, но и попавших в подчиненное положение женщин, с самого рождения и до конца жизни определена парадигма Борьбы. Или, в случае отказа от нее, положение изгоев, отщепенцев или неудачников. Юноши же в подобных условиях с самого начала своей жизни должны бросать миру Вызов, одновременно пытаясь сделать Выбор между изначально жестокими Путями Приключения (а то и Подвига) и Достижения Личного Успеха. Чтобы в ходе прохождения одного из этих Путей постараться доказать, что они «лучшие», то есть наглейшие и хитрейшие, ну или, в самом лучшем случае, сильнейшие. И стать Вожаками того или иного масштаба — и при этом в принципе не важно, героями или злодеями. Причем в конкурентной парадигме развития через это должны пройти все мужчины, которые не хотят стать изгоями и неудачниками. И эта парадигма борьбы и конкуренции пронизывает всю ноосферу! Что видно даже в культуре подобных цивилизаций, включая и вашу. Ну хотя бы вот над чем подумайте — если большинство писателей пишет, а большинство (обратите внимание — я говорю большинство, а не все!) читателей читает книги, в которых все сюжеты вертятся вокруг агрессии, противостояний разного рода и т. д. и т. п., то вопрос в том, действительно ли читатели и писатели хотели бы жить в мирах, подобных описываемым? Или писатели пишут лишь то, чего хотят читатели, но сами в подобном кошмаре жить бы отказались? Но действительно ли и читатели хотели бы жить в таких мирах? Если нет, то значит, себя обманывают и читатели, и писатели! Если же да, то поскольку читатели и писатели — члены общества, то подобное тому, чего они ищут и воплощают в книгах, они будут стремиться создать и в настоящей, а не книжной реальности! И станут, если и не сознательно, то незаметно даже для самих себя создавать и поддерживать в ноосфере некое фоновое напряжение и отношения Тотального Вызова. Что, кстати говоря, неизбежно сказывается на подспудно формируемых мотивациях большинства. Поскольку примеры для подражания они черпают прежде всего из искусства.

Мир же, которому бросили вызов, естественно, отвечает претендентам в Вожаки испытаниями на жизнестойкость или, говоря без прикрас, тестами на выживание! От прохождения которых, кроме всего прочего, зависит внимание женщин. В результате давления этих испытаний у молодого мужчины постепенно формируются большие или меньшие комплексы неполноценности, преодоление которых и является, как верно заметил еще очень давно ваш же земной психолог Альфред Адлер, основной движущей силой развития обществ, основанных на конкуренции, поиске приключений и достижении индивидуального успеха. Под давлением этих испытаний юноша (да и девушка таких миров тоже, только несколько иначе, чем юноша) начинает искать Попутчиков — Союзников и Слуг. И вот уже вместо выбора Своего Пути перед ним встает совершенно иной выбор — с кем быть, к какой Стае прибиться. Или попытаться создать свою Стаю — вот только встав на этот путь, он довольно быстро понимает, что рано или поздно, но уже существующие в подобной Реальности Большие Стаи все равно либо заставят примкнуть его стайку к ним, либо сожрут ее, и даже не поморщатся. Итак, рано или поздно придется примыкать к какой-то из больших Стай. Пусть даже для того, чтобы потом стать ее Вожаком. Стая не допустит наверх того, кто не будет соответствовать ее Образу Мира. Поскольку в Стае можно подняться наверх лишь в случае, если ты для нее свой, а значит, играешь по ее правилам! Противопоставление же и конкуренция однозначно приводят к тому, что, выбирая друзей, автоматически выбираешь и врагов. Мир разбивается на два лагеря — свои и чужие. И вот уже Качели Судьбы запущены — чем большее Приключение хочет испытать юноша в начале своей самостоятельной жизни, тем больший Вызов он бросает Миру — и тем большим является изначальный размах колебаний этих качелей. В результате чего у большинства населения основанных на конкуренции миров возникает ничем не скомпенсированное сверхнапряжение сил. Ценой которого и происходит у подобных цивилизаций их искусственно ускоренное развитие.

— Но в случае развития нашей, земной цивилизации это было оправдано! По — другому было просто нельзя! — сказал Носов. — Природные условия на Земле были не только суровы, но и сильно переменчивы. И наши далекие предки вынуждены были сражаться за источники пищи сначала со зверями, а потом, по мере разрастания численности уже самих людей, и друг с другом. Два рода, разрастаясь и мигрируя в поисках пищи, рано или поздно сталкивались друг с другом на одной территории — и просто вынуждены были доказывать, кто имеет право на добывание на ней пищи, а значит и на выживание!

— А вы никогда не задумывались, что могло послужить реальной моделью для возникновения концепции рая в ваших религиях?

— При чем здесь это?

— Да при том, что реальным прообразом рая могло послужить то время в истории вашей планеты, когда численность популяции людей и природные условия на Земле были таковы, что людям не надо было бороться за выживание. Пищи хватало, опасных хищников было сравнительно мало и им тоже хватало пищи помимо людей, и поэтому за период смены даже нескольких поколений род не сталкивался ни с большими жертвами от нападений хищников, ни с другими родами. Конкуренция отсутствовала. Воспоминания об этом периоде в развитии человечества и послужило основой для описаний рая у всех без исключения народов мира.

— А как же «плодитесь и размножайтесь»?! Популяция людей ведь сильно выросла в процессе развития, и свободных земель стало не хватать, ресурсы сократились. Что естественно привело к борьбе и конкуренции.

— Но ведь и разум надо иметь. Надо ли плодить больше, чем можешь прокормить? Надо ли переполнять Землю, бесконтрольно размножаясь и уничтожая больше ресурсов, чем можешь восполнить? Только то и всего! Вы можете попытаться возразить, что во всех ваших земных религиях присутствует в том или ином виде приписываемое напрямую Богу пожелание к людям «плодитесь и размножайтесь». Вот только Бог то этого нигде прямо не говорит! Ни в исламе, ни в христианстве, ни, тем более, в буддизме. Да ни в одной религии Бог к этому не призывает! Он везде говорит, что даровал людям землю, и они могут, замечу, могут, но не обязаны, плодиться и размножаться! При этом регулируя количество своих отпрысков. Конечно, здесь можно сказать, что плодовитость давала преимущества для выживания рода. Увы, но тут тоже прослеживается манипулятивная Суть вашей цивилизации. Потому что это преимущество только в условиях конкуренции, когда более большой род мог выставить больше бойцов. В условиях же отсутствия конкуренции большая плодовитость ни к чему — посудите сами, зачем безудержно размножаться, сокращая тем самым свою пищевую базу? Это напоминает действия колонии раковых клеток — всех сожрем, а потом сами останемся без еды и подохнем. Чтобы как-то противостоять такому самоубийственному подходу, ноосфера просто вынуждена устраивать то войны, то эпидемии, то природные катаклизмы, периодически сокращая численность «раковых клеток» в здоровом организме планеты в целом. А теперь представьте себе несколько иную модель развития, основанную на архетипах не мужских богов, а матриархальной Великой Матери. В этом случае в период, когда общество состояло еще даже не из племен, а из родов, развитие пошло бы по совершенно иному сценарию. Представьте себе, что два рода, разрастаясь, столкнулись друг с другом на границе расширившегося ареала своего обитания. Если они разумные и мирные и в их коллективном сознании преобладает архетип Великой Матери, а не Великого Отца, то они не станут воевать друг с другом, а помогут друг другу, например, уничтожить всех хищников, которые едят ту же пищу, что и они — в случае, если разумные существа этих родов плотоядны. Если же они вегетарианцы, то они станут искать новые пригодные в пищу растения, а также станут изобретать способы их более интенсивного выращивания, чтобы увеличить количество плодов. Ну а если на них самих начнут вдруг охотиться какие-то хищники, то объединяться и перебьют этих самых хищников, обезопасив себя. Или научатся отпугивать их, а потом и управлять ими. Причем зачастую действуя силой мысли. Но при этом они не станут рожать больше, чем смогут прокормить, придерживаясь принципа — одна смерть — одно рождение. Если же вдруг родилась двойня или тройня, то родители должны будут приложить дополнительные усилия для того, чтобы их кормить. Род, конечно, поможет, но в этом случае придержит активность других в этом направлении. Кстати, замечу, что почти у всех разумных существ, живущих в мирах повышенного осознания, функция деторождения не доставляет столь сильное физическое удовольствие, как у вас, людей. У них она больше похожа, как ни странно, на ваших земных зверей — они спариваются лишь ради продолжения рода, а чувство любви у них имеет практически чисто платонический, душевный характер. У вас же, как, впрочем, и в других мирах, развитие которых издревле пошло по пути конкуренции, функция деторождения связана с получением сильного физического удовольствия, что заставляло ваших не знавших способов предохранения проторазумных предков спариваться слишком часто, рожая слишком много, а главное, не контролируемо. Что и породило дефицит пищи и борьбу за нее. И тем самым явилось, кстати, прообразом потери рая, изгнания из него. Сами виноваты! Пожали то, что посеяли, плюс еще кучу разнообразных симбиотических к «зернам противостояния» «психических сорняков».

А еще путь ускоренного прогресса предлагает людям постоянное же ускорение совершения выборов, причем из числа искусственно создаваемых захватившими власть хищниками ложных альтернатив. Так, у мужчины в земной цивилизации кроме реальных, предусмотренных природой Путей Главы Семьи и Исследователя, в мире ускоренного прогресса земного типа появляются Пути Достижения Личного Успеха и Приключения. Причем на любом из них, даже естественном природном пути воспитания детей, извращенная парадигма Борьбы создает конфликты — военные действия, конкурентные битвы, сражения с женой и детьми, схватки со стихиями и даже, в самом изощренном случае, преодоление своих собственных внутренних недостатков и слабостей. И мужчину всегда «напрягают» на конфликт, битву, схватку и достижение победы, причем не обязательно только силой, но и хитростью, и обманом! И вся жизнь превращается в непрерывное сражение. При этом не только для мужчин, а и для женщин — мужчины сражаются с внешними обстоятельствами и своими слабостями, в основном как раз ради права обладания лучшими (в их представлении) женщинами, а женщины сражаются друг с другом за право заполучить себе в партнеры лучших (в их представлении) мужчин. И эти сражения идут всегда и везде, пронизывая всю Реальность миров конкуренции! И что особо ужасно, в коллективном бессознательном таких миров возникают архетипы Воина, Охотника (позднее превращающегося в Политика или Торгаша) и Вождя, которым НРАВИТЬСЯ СРАЖАТЬСЯ, ОБМАНЫВАТЬ, ПОВЕЛЕВАТЬ и, как следствие, ДОБЫВАТЬ ТРОФЕИ. Это то общее, что объединяет все эти архетипы! Они САМИ НИЧЕГО НЕ СОЗИДАЮТ, А ПОЛЬЗУЯСЬ СИЛОЙ, ВЛАСТЬЮ ИЛИ ОБМАНОМ, ЛИШЬ ЗАХВАТЫВАЮТ И ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЯЮТ СОЗДАННОЕ ДРУГИМИ! Все они, как точно заметил еще в конце вашего земного 20 — го века один мыслитель, по сути своей являются ТРОФЕЙЩИКАМИ И МАРОДЕРАМИ! И все эти архетипы ради удовлетворения своих нездоровых желаний готовы напрячь и вовлечь в свои игры всех остальных жителей, которым в подавляющем большинстве все это совершенно чуждо! Более того, победителям тоже нельзя полностью расслабиться, потому что иначе их может подстерегать предательство! Которое тоже является способом достичь успеха и одержать победу над более сильным. И это всегда трагедия. Но в мирах, изначально основанных на конкуренции личные жертвы — это, увы, единственный путь к пониманию их жителями того, что кроме правил социального успеха, есть более тонкие внутренние ценности, которые и составляют подлинную канву жизни. Но часто это осознание придти так и не успевает — его опережает смерть. В мирах же высокого осознания постижение и понимание идут непрерывно и поэтому необходимости в жертвах и трудностях как инструментах познания. Также нет в них и различных свойственных мирам конкуренции проявлений аффектов.

Гость замолчал, давая время людям осмыслить сказанное.

— Да, мы заметили, что на тех планетах было по — другому, не было борьбы, соперничества, азарта, даже в играх, — негромко сказала Катя.

— Именно! — подтвердил Гость. — Дело в том, что в мирах высокого осознания достаток — в смысле именно достаточного, без сравнения с другими, уровня потребления жизненных благ, был постоянно и поэтому в психике, коллективном сознании и даже генетике населявших их разумных существ постепенно закрепилась именно стратегия сотрудничества. А парадигма Борьбы у них вообще не возникла! Это не значит, что они не способны за себя постоять — но их противодействие силам, которые доставляют им хлопоты и неприятности, не будет иметь агрессивного наполнения, или желания доказать превосходство. И уж подавно они не будут испытывать принципиально чуждого им азарта. Они будут просто бесстрастно устранять фактор, вызывающий отклонение от равновесия. И вы верно заметили, что у них нет азарта и индивидуального соперничества. Кстати, стоит заметить, что для жителей миров полного осознания вообще не существует таких понятий, как азарт и индивидуальное соперничество. И даже странно, что ваши земные аналитики так поздно заметили, что во всех мирах, где произошли неприятности с вашими базами, отсутствуют какие бы то ни было азартные игры. А знаете, почему их нет? Потому, что среди населяющих их разумных существ нет психотипа Игрока, являющегося частью архетипов Охотника и Вождя. Там нет жителей, для кого вся жизнь — игра, а все остальные живые существа — лишь игровые фигуры, которыми надо манипулировать! Равно как нет и соревнований. Там, где основная парадигма — сотрудничество — ни у кого не возникает даже мысли доказывать кому бы то ни было, что он умеет что-то делать хуже тебя. Равно как никто не будет и стремиться обыграть других, чтобы, грубо говоря, перераспределить, причем полагаясь на бездумный случай, в свою пользу собранные всеми ресурсы. А ведь именно такое перераспределение лежит в основе всех без исключения азартных игр. В обществе, основанном на сотрудничестве, будут стараться всячески подтянуть занявшегося той или иной деятельностью и помочь ему достичь в ней совершенства. Ну а коллективный выбор и общее знание позволяют выявлять общественные потребности и личные способности и совмещать их максимально эффективно. Впрочем, некий азарт у жителей этих миров все — таки есть, но он носит не соревновательный, а познавательный характер — это азарт исследователя узнать нечто новое и поделиться этим с остальными. Хотя, слово азарт здесь не совсем верное — вернее назвать это любознательностью по отношению к миру в целом и желанием саморазвития. И не ради того, чтобы опередить остальных и получить нобелевскую премию, а ради самого факта открытия и повышения своего личного и общего осознания. И хотя при этом все знают, кто первым извлек из Вселенского Хранилища Изначального Знания, осознал и выразил ту или иную идею, благодаря осознаваемому доступу к складывающемуся с самого начала коллективному разуму, достижения каждого сразу же становятся доступными всем. Такой подход позволил жителям миров, изначально ориентированных на сотрудничество, в которых на заре их развития также существовал архетип Охотника, не допустить его трансформации в психотипы Политика или Торгаша. И вы наверно заметили, что товарообмен в таких Мирах отличается от вашего. По Сути это не Торговля, а выраженное в той или иной форме дарение. Люди, которые предоставляют товары, делают это не только и не столько к выгоде для себя, сколько к общей выгоде, учитывая прежде всего интересы тех, кто эти товары будет использовать. Там никому и в голову не придет обманывать, При этом замечу, что хотя в некоторых из этих миров торговля существует, но людей, для которых это занятие превратилось бы Дело Жизни. Которым нравилось бы обманывать, манипулировать и с помощью рекламы, моды и прочих подобных ухищрений навязывать другим товары и услуги, которые им на самом то деле чаще всего не очень то и нужны.

Ну а то, как «элита» цивилизации взаимодействует с ее «народом», определяет и то, как уже вся эта цивилизация взаимодействует с другими мирами. Поскольку, исходя из нашего опыта, воздействие, которое одна цивилизация может себе позволить и допустить по отношению к другой, определяется теми шаблонами воздействий, которые «элита» этой цивилизации считает для себя приемлемыми по отношению к своему собственному «народу». Вот и большинство ваших проблем в отношениях с цивилизациями других планет заключается именно в этом.

— Ну хорошо, а как быть с теми процессами, про которые вы же сами, уважаемый Гость, говорили ранее, когда упоминали некий древний роман «Хищные вещи века» этих, как их, Стругацких кажется, да? — взволнованно произнес Носов. — Но будь бы это только описанием из романа или даже явлениями из далекого уже XXI — го века — это было бы не так актуально — хотя, напомню, вы сами про это упомянули. Но как быть с результатами моделирования развития общества, проводившегося нашими учеными на основе изучения топологии семантического пространства человечества? Согласно всем моделям, при всех мыслимых граничных условиях в отсутствии конкуренции и борьбы социально — психологические процессы спустя то или иное, пусть порой даже достаточно длительное, но все равно обозримое время начинают распространяться в осциллирующей нелинейной человеко — машинной среде, каковой является наша земная цивилизация, по неким самофокусирующимся каналам. Образованными в этой среде имеющими достаточную интенсивность «пучками» устремлений и намерений разных групп элементов этой нелинейной среды. При этом в образующихся каналах самофокусировки событийных волн возникают когерентные процессы, приводящие к возникновению солитонов. А значит, эти процессы приобретают огромную устойчивость по отношению к возможным изменениям внешней среды. И тут важно то, что все рассчитанные нами подобные каналы ведут к сильным аттракторам с одинаковыми свойствами. Анализ которых показывает, что они полностью поглощают всю дошедшую до них социально — психическую энергию. Упрощенно говоря, если человечество отринет конкуренцию, борьбу, азарт и построит общество, которое за счет робототехники, нанотехнологий и безлимитного энергетического обеспечения будет удовлетворять большинство запросов всех своих членов и сделает их жизнь достаточно продолжительной и здоровой, то постепенно такое общество, в какой бы форме оно не существовало, медленно вымрет, причем за счет банального гедонизма, когда его члены просто постепенно откажутся иметь детей и развивать новые технологии, удовлетворяясь, после некоторого предела, уже достигнутым уровнем. Как быть с этим? Получается, что без поддержания конкуренции и стремления к экспансии, для которых необходим некий уровень внутренней агрессивности, человечество за неким пределом просто остановится в своем развитии и тихо вымрет! И невольно возникает вопрос — а уж не подталкиваете ли вы нас именно на этот путь, высвобождая тем самым жизненное пространство для тех рас, которые вы опекаете? Согласитесь, такая мысль тоже имеет право на существование!

Гость усмехнулся. Все ждали того, что же он ответит на этот, без сомнения, важный вопрос. Поскольку его ответ определял — ни много, ни мало — придется ли человечеству вступить пусть и в заранее, судя по всему, проигрышную, но неизбежную космическую войну за право развиваться — и поэтому жить. После некоторой паузы Гость заговорил:

— Упоминая роман Стругацких «Хищные вещи века» и события середины и конца вашего XXI — го века, я не даром заострил ваше внимание на том, что все это является следствием именно присущих большинству людей и сформированных хищными же элитами мотивациях конкуренции и соревнования во всем, включая и потребление — как физическое, так и эмоциональное! Зная же про все результаты, полученные в результате проведенных земными учеными математических экспериментов по моделированию дальнейшего развития вашей расы, я могу сказать, что ваши специалисты рассмотрели все — таки далеко не все возможные граничные условия. Скажем, в них нет варианта сотрудничества с такой намного превосходящей вас по уровню развития расой, как мы, например. Но главное не это, а то, что даже в вариантах с переходом всех людей в жизнь без физического тела — на уровни только энерго — полевых оболочек — ваши ученые все равно не придали им свойств эмпатии, не описали возможность не только количественного, а и качественного повышения уровня возможностей для самоизучения и вызываемого этим повышения уровня осознанности своих и коллективных психических процессов, что приводит и к повышению возможностей изучения окружающего мира. А между тем стоит изменить хотя бы лишь только эти параметры — а есть еще и другие, также не учтенные вашими специалистами — как появляются совершенно иные, чем описанные в созданных моделях, области для сходимости возникающих социально — психологических, технико — технологических и биофизических процессов дальнейшего развития людей как разумного вида. И сам тот факт, что ваши ученые не увидели этих возможностей, свидетельствует, увы, о том, что они в большей степени хотели — скорее всего чисто бессознательно, но в этом то и заключается, как я уже говорил, одна из основных ваших проблем — доказать неизбежность привычной вам парадигмы конкурентного развития. Они подсознательно не столько не могли, сколько не хотели увидеть возможные альтернативы! Как и ваши философы, а также писатели — что нынешние, что древние. А чтобы мои выводы не показались голословными, я предоставлю на информаты всех присутствующих, а также в базы данных КИК и МС модели с иными и при этом, как смогут убедиться ваши специалисты, вполне выполнимыми граничными условиями и параметрами развития. В которых человечество, даже полностью перейдя на Путь Сотрудничества, благополучно минует ловушку сытого гедонизма и благополучно продолжит свое развитие еще многие даже не тысячи, а миллионы лет. И придет в результате к совершенно чудесным результатам!

Наш опыт наблюдения за развитием миров высокого осознания и сотрудничества убедительно показывает, что кроме азарта и агрессивности у разумных существ есть и еще мотивы для того, чтобы стремиться быть «выше, быстрее, сильнее» (и умнее). Сутью которых являются самосовершенствование и самореализация! И эти внутренние (в отличие от внешних, присущих и животным) мотивы есть только у существ разумных! И поэтому после устранения из психики внешних мотивов перестанут к чему-то стремиться лишь те из них, которые подобны животным. Но даже у большинства нынешних землян внутренний мотив (доказать себе, а не другим, а точнее — усовершенствовать окружающий мир) присутствует обязательно. В большей или меньшей степени (они бы и на необитаемом острове продолжали бы постоянно стараться что-то улучшать и совершенствовать, тренироваться и т. д., хотя это и некому было бы демонстрировать). И даже земная история полна примерами, когда люди изобретали или создавали произведения искусства, оставаясь при жизни безвестными и зачастую даже бедными. Что, Ломоносов или Циолковский кого-то хотели «переплюнуть», или врачи прививали себе смертельные болезни из — за желания прославиться? Или Эйнштейн, работая в патентном бюро, уже мечтал о «нобелевке»? А Сопковский, Гренау и Москвин корпели над расчетами ИМП — преобразований и геометродинамикой темной материи исключительно из — за желания заработать или получить места членов Мирового Совета? Все они делали это вовсе не ради того, чтобы выделиться.

А если не прибегать к авторитетам и примерам, то просто задумайтесь над тем, в каком мире хотел бы жить лично каждый из вас — где есть агрессия, или где ее нет? Где Картина Мира, в которой сильна конкуренция и где много агрессивности и гордыни, заменена на Картину, в которой вместо конкуренции сотрудничество, а вместо гордыни — самоуважение и уважение к другим. И подумайте, а еще лучше — прочувствуйте, что вам ближе — учиться драться за корку хлеба с толпой себе подобных (и стать непобедимым!), или научиться выращивать (покупать, добывать) столько хлеба, чтобы он у вас всегда был? Грубые аналогии, много чего можно возразить, но суть в принципе. Так что бы вам хотелось — изобилия или драки за крошки? Задайте себе эти вопросы и честно на них себе же ответьте — и узнаете о себе и окружающем вас мире кое — что новое.

В общем, подводя итог нашей беседе, я, Воплощающий и Представляющий в настоящий момент коллективный разум своей цивилизации, уполномочен известить, что вы, земляне, со своей ментальностью, испорченной за десятки тысяч лет агрессивного и манипулятивного развития, увы, развили в вашем коллективном бессознательном (именно бессознательном!) архетипы Воина, Охотника и Вождя, основанные на силе, хитрости, интриганстве и азарте. А для ноосфер миров, идущих по Пути Сотрудничества, это подобно психическим вирусам. И мы просто вынуждены были вмешаться и начать удалять вас из здоровых тел этих разумных сообществ планет, идущих по пути Сотрудничества или стоящих на Грани Выбора. Сначала как можно более мягкими способами, но ваш же архетип противостояния и попыток доказать свою крутизну приводил к необходимости применения нами все более сильнодействующих средств. Причем мы делали это без какой бы то ни было агрессии — ведь не испытывает же врач злости по отношению к вирусам, бактериям или раковым клеткам. Он их просто устраняет из организма того, кого лечит. Хотя у вас, землян, даже и здесь все так запущено — чего стоят выражения «борьба с болезнью» или «сражение за здоровье».

— Вы ограждали и защищали их, — размышляя вслух, сказал Носов. — Но тогда получается, что если бы не вы, у них не было бы шансов противостоять нам или подобным нам!

— Думаю, это не совсем так, — мягко ответил Гость. — Любая система стремиться к равновесию. И даже если бы вы поработили бы их, все равно как — физически или ментально — в коллективном сознании остались бы воспоминания о времени счастья и согласия. Вы же понимаете, что при ломке устоев неизбежно нарушения равновесия. Ваши вмешательства не могли бы пройти незаметно, они обязательно привели бы к потрясениям, напряжению, катаклизмам. И всплеск их — вопрос лишь времени и особенностей данной планеты. А потом, раньше или позже, но неизбежно возникнет желание вернуться к равновесию. Ваша модель развития для жителей большинства планет неприемлема, поскольку требует ничем не оправданного перенапряжения сил. А при уровне их осознанности и свободном доступе к коллективным воспоминаниям, они очень быстро поймут, в чем тут дело и кто виноват. И найдя источник, постараются от него избавиться. Без ненависти или агрессии, а как врач, удаляющий из тела вирусы или раковые клетки. В союзниках же у жителей таких миров будут планетарный Сверхразум и ноосфера. Так что и без нашего вмешательства все бы вернулось на круги своя. Причем для вас было бы абсолютно не понятно, почему это жители, достигнув определенной степени развития, вместо благодарности вдруг непреклонно потребовали бы от своих «благодетелей» — землян убраться восвояси. Поскольку вы бы не понимали, что жители миров высокого осознания довольно быстро поняли бы, какой Путь для них оптимальней и поэтому лишь терпели бы ваше присутствие ровно до тех пор, пока не приобрели бы сил, достаточных для того, чтобы в случае чего оказать вам отпор. И даже если бы вы после такой их реакции пытались уже открыто поработить их, со временем они бы нашли способ очистить тело своей планеты и вернуть здоровье. Или вам пришлось бы их полностью уничтожить. Или измениться самим. Четвертого выбора нет. Мы живем сразу во всех вариантах Вселенной и успели повидать многое. Включая и примеры такого рода. Так что вы не придумали ничего нового. И повсюду и всегда прогрессорские вмешательства, из каких бы побуждений они не делались, приносят слишком много страданий, и мы решили сдерживать их, ограждая цивилизации, идущие по пути Сотрудничества и тем более стоящие на Грани Выбора.

МС — Мировой Собор — верховный орган управления всего человечества. Информационные технологии будущего и создание ГИМПов сделали возможным возврат на новом техническом уровне к принятию общепланетарных (и даже общечеловеческих — с учетом внеземных колоний на иных не заселенных другими разумными расами планетах) решений прямым волеизъявлением всех людей.

FIB — от английского «a feeling in the bones» — безотчетное чувство, интуиция. Спецотдел FIB комплектовался отобранными и натренированными по особой методике людьми, обладающими, как это принято называть, экстрасенсорными способностями. Прежде всего к предчувствованию будущих событий и к ощущению слабых возмущений в природных и техногенных информационных полях. Но встречались среди них и способные на активные воздействия на процессы в окружающей их среде.

АР — аварийное реагирование.

Методика реально существует — см., например, У. Тимоти Голви, «Работа как внутренняя игра», М., «Альпина бизнес букс», 2005

Искин — сокращение от «искусственный интеллект».

In vivo (лат. «в живом») — термин, относящийся к экспериментам, в которых используются условия, не нарушающие целостности организма. Такие эксперименты проводятся либо на уровне клетки, либо на уровне целого многоклеточного организма и характеризуют конкретные биологические процессы в нем.

In vitro (лат. «в стекле») — это технология выполнения экспериментов, когда опыты проводятся вне живого организма, где условия, а следовательно и результаты опыта, могут не вполне соответствовать таковым внутри клеток или целых организмов. Многие эксперименты, имеющие отношение к молекулярной биологии, биохимии, фармакологии, медицине, генетике и др., проводятся именно так.

НР–терапия — лечение путем введения в организм специально запрограммированных нанороботов (сокращенно — НР), программа которых содержит информацию о здоровом состоянии конкретного больного, в результате чего, двигаясь по кровотоку и попадая во все органы и ткани тела, НР убивают измененные клетки и создают из них такие, которые обладают исходными для здорового организма параметрами.

ЭМТ — эмоционально–ментальный транслятор — прибор, способный обеспечить осознание испытуемым своей связи с общим эмоционально–ментальным полем планеты, которое на Земле принято называть ноосферой.

Подробнее заинтересованные читатели могут прочесть об этом здесь:

http://www.cemi.rssi.ru/ecr/2002/2/afanas/pril202–1.htm, http://www.cemi.rssi.ru/ecr/2002/2/afanas/article202–2.PDF, http://offline.business‑magazine.ru/2007/127/289225/, http://www.nn.ru/community/gorod/main/?do=read&thread=347926&topic_id=6469072

О концепции, а также практических аспектах создания и обращения электронных денег можно подробнее прочитать здесь:

http://wfin.ru/index.php? option=com_content&task=view&id=347&Itemid=62, http://www.computerra.ru/offline/1998/235/1109/, http://teneta.rinet.ru/2000/set_proekt/virtual_person/ar24Apr995657.955060477818030.html

Высказывание, которое было написано, согласно легенде, в «Изумрудной скрижали» знаменитого мага и алхимика Гермеса Трисмегиста.

Владимир Фирсов, «Эликсир силы», впервые опубликован в «Техника–Молодежи», N 8, 1970 г., с. 42–44

МЛТ — микролептон–торсионное

ИСС — измененные состояния сознания

«Неотложкой» по исторически сложившейся привычке называли транспортно–медицинский мобильно–реанимационный робот–комплекс индивидуального назначения.

Тавхаки — в преданиях полинезийцев и маори Бог Грома и Молний и одновременно Бог Здоровья.

АР — сокращение от аварийный режим.

ИР — сокращение от «импульс–разрядник» — комбинированное оружие, состоящее из сто киловаттного импульсного лазера и электрического разрядника, в различных режимах создающего мощные электрические разряды типа небольших молний — линейных или шаровых. При этом лазерный импульс может создаваться одновременно с электроразрядом, как бы создавая для того канал распространения (по научному это называется «созданием управляемых плазмоидов»).

Намек на знаменитое произведение Гарри Гаррисона «Неукротимая планета» из цикла про Ясона дин Альта.

В земной истории существовал аналог такого способа передачи информации — известная система КИПУ, которой пользовались инки — см., например, http://science.compulenta.ru/221577/ и http://indiana.com.ua/khipu‑quipu‑upana/

Он имел в виду третью серию эпопеи «Звездные войны», где Анакен Скайуокер встал на темную сторону силы, поддавшись на посулы Темного Властелина Сикхов, обещавшего вылечить смертельно больную жену Анакена.

МЛТ — сокращение от микролептон–торсионный. Согласно некоторым современным гипотезам, именно микролептоны и торсионные поля составляют основу всей материи и всех взаимодействий в нашей Вселенной.

Вирка — от «виртуальная клавиатура» — проецируемое прямо в воздухе голографическое изображение 3D–клавиатуры, прикосновение к клавишам и кнопкам которой равносильно работе с материальной «клавой». Каковые, впрочем, стояли только на мобильных коммуникаторах и информатах, а на всех стационарных машинах использовались исключительно «вирки» и такие же проецируемые в любом месте помещения виомы.

ЭМИ — электромагнитный импульс. Сильный ЭМИ выводит из строя всю электронную аппаратуру в радиусе своего действия.

Элам Харниш — главный герой романа Джека Лондона «Время не ждет».

Напомним читателю, что КВР — это сокр. от Когнитивная Виртуальная Реальность — специально организованная виртуальная среда, интерфейс которой активизирует мозговую деятельность и обеспечивает выявление скрытых закономерностей между значительным количеством внешне не связанных между собой событий и процессов. Используется для моделирования деятельности сложных систем, включая природные.

Наиболее показательными из книг российских авторов, доказывающих необходимость и обязательность борьбы и конкуренции, являются, пожалуй, «Пандем» М. и С. Дяченко, «Конкуренты» С. Лукьяненко, а также «Запах страха» (из цикла «Тайный город») и все произведения цикла «Анклавы» В. Панова.