Пятая профессия

Глава 1

Из афинского аэропорта улетать было нельзя. Там наверняка дежурили люди Пападрополиса. Единственным международным аэропортом поблизости был Салоники, в нескольких сотнях миль к северу от Афин, да еще дальше — Корфу. Без сомнения, за этими пунктами тоже установлено наблюдение. Пападрополис наверняка решит, что беглецы захотят воспользоваться именно самолетом невзирая на то, что до двух последних аэропортов им придется добираться довольно долго.

Предпочтительней в данной ситуации было отправиться на машине, хотя это и наиболее трудный способ передвижения. В этом случае им пришлось бы отправиться на север в Югославию — страну, в четыре раза превосходящую Грецию по площади, затем одолеть горные массивы северной Италии и, наконец, через Францию — на остров близ Лазурного берега, принадлежащий сестре Рейчел.

Конечно, лучше всего было бы отправиться по морю. Даже такой всемогущий человек, как Пападрополис, не в силах расставить своих людей во всех портах Греции, хотя находящиеся близ Афин наверняка взяты им под контроль, точно так же, как и железнодорожные вокзалы. Поэтому Савидж, Акира и Рейчел отправились в Патрай, находящийся от них в четырех часах езды на западном побережье Греции. Там они подумали было о том, чтобы договориться с местным рыбаком насчет переправки их в Италию. Но усомнились в надежности этого способа. Не предпочтет ли этот рыбак сдать их властям, нежели нарушить международное законодательство. Легальный выезд представлялся им более безопасным.

— Все равно я настроен скептически, — заявил Акира. Было восемь вечера. Он стоял вместе с Савиджем и Рейчел в темной аллее рядом с ярко освещенной пароходной кассой возле причала и осматривал поток машин и пешеходов. — Конечно, рыбацкий баркас лучше, чем автомобиль, но значительно медленнее, чем самолет.

— Который, как мы решили, нам не подходит, — напомнил ему Савидж.

— Касса так же ненадежна, как и аэровокзал.

— Несомненно. Я пойду сам. Конечно, людям Пападрополиса известно, что я белый и предположительно американец, но здесь я смогу сойти за европейца. А вот японцу надо держаться в тени. Тебя моментально засекут.

Через десять минут Савидж вернулся.

— Никакой слежки не заметил.

— Но это не означает, что ее не было.

Савидж согласно кивнул и вручил билеты своим спутникам.

— Вполне возможно, что паром они тоже держат под наблюдением.

— Или находятся на пароме, — сказал Акира. — Ограниченное пространство. Группа захвата.

— Но это и нам дает некоторые преимущества: мы сможем их обнаружить.

Акира предвидел подобную возможность.

— Верно.

— Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до Италии? — спросила Рейчел.

— Девятнадцать часов.

— Сколько?

— Паром делает две остановки на побережье, прежде чем входит в Адриатическое море, — пояснил Савидж. — Но его медлительность нам на руку. Пападрополис вряд ли подумал, что мы выберем столь длительный путь к спасению. Мы отплываем через пятьдесят минут. А сейчас давайте вернемся в машину.

Глава 2

Савидж с Рейчел выехали на причал и пристроились в длинный хвост машин и небольших грузовичков для прохождения таможенного контроля и погрузки на паром. В Италии, разумеется, им тоже предстояло пройти таможню, но греки особенно тщательно проверяли багаж на предмет возможного вывоза предметов старины и антиквариата. При том, что таможенный контроль был не слишком строгий, по крайней мере, не такой строгий, как иммиграционный контроль, все же им предстояло показать паспорта.

Паспорта. Свой Савидж достал из сейфа в Афинах. Акира свой держал всегда при себе в непромокаемом пакете.

Но паспорт Рейчел Пападрополис всюду носил с собой, лишая ее таким образом возможности улизнуть за границу.

Рейчел можно было бы обратиться в посольство Соединенных Штатов, посетовать на утерю паспорта и попросить выписать новый, но на это ушло бы несколько дней, а других документов, подтверждающих ее личность, у Рейчел не было. И наверняка Пападрополис уже проинформировал консульство на этот счет.

Можно было раздобыть для нее фальшивый паспорт. Но вся беда в том, что лицо Рейчел было в синяках, которые не смогла скрыть никакая косметика. Стоило таможеннику сравнить лицо на фотографии с лицом стоящей перед ним особы, чтобы стало ясно: фотография сделана не далее чем день назад, и, следовательно, паспорт поддельный.

Отправляясь за Рейчел, Савидж не подозревал о ее синяках и ссадинах. Но профессиональная привычка заставила его предусмотреть подобный непредвиденный случай и разработать подробный план бегства с учетом невозможности достать для Рейчел паспорт. Джойс Стоун показала ему фотографию своей сестры. Савиджа поразило абсолютное сходство между сестрами, хотя Рейчел и была на десять лет моложе.

Поэтому он предложил Джойс вернуться в свою островную империю и использовать всю свою власть, чтобы заставить чиновников не штамповать ее паспорт по приезде. Специальный курьер привез его Савиджу в Афины. Соответственно, никому и в голову не могло прийти, что Джойс Стоун уехала из Греции.

Сравнивая фотографию Джойс с лицом ее младшей сестры, Савидж вновь был поражен их невероятным сходством. Но два различия все-таки имелись. У Джойс Стоун были светлые волосы, у Рейчел же — каштановые. И Джойс выглядела, как всегда, кинозвездой, в то время как Рейчел — всего лишь побитой женой.

«Из всего этого можно извлечь солидную выгоду», — подумал Савидж. На ферме возле Афин он дал Рейчел краску, чтобы она осветлила волосы. И сейчас, по пути к таможенному контролю, он, взглянув на Рейчел, в изумлении покачал головой. Светлые волосы придали ей полное сходство с ее сестрой, а синяки лишь сделали ее старше. Теперь вообще было не отличить ее от Джойс.

Таможенник осмотрел машину.

— Чемоданов нет?

— Только эти сумки, — показала Рейчел, в точности следуя наставлениям Савиджа.

— Паспорта, пожалуйста.

Савидж и Рейчел протянули документы. Вскоре Акира должен был взойти на паром и отыскать их. А пока так меньше шансов привлечь к себе внимание.

— Джойс Стоун? — Таможенник в полном обалдении смотрел на Рейчел. — Прошу прощения. Не узнал… Я являюсь поклонником вашего таланта, смотрел все ваши картины, но…

— Вы имеете в виду эти синяки?

— Наверное, вам очень больно. Пострадало ваше великолепное лицо. Что за ужасное?..

— Дорожное происшествие возле Афин.

— Мои глубочайшие сожаления. Мои соотечественники — такие неумехи!

— Да нет, я сама виновата. Слава Богу, ни я, ни он особенно не пострадали. Я возместила бедняге расходы на починку автомобиля и на лечение.

Таможенник вытянулся по стойке смирно.

— Ваше Величество исключительно добры. Даже и с этими ушибами вы так же красивы, как в кино. И благородны.

— Могу я просить вас об одолжении?

Рейчел коснулась руки офицера.

— Не говорите никому, что я нахожусь на борту. Обычно я благосклонно принимаю знаки внимания, изъявляемые поклонниками. Хотя я покинула мир кино, мне дорого внимание тех, кто все еще меня помнит.

— Ваше великолепие навсегда пребудет в наших сердцах.

— Но не в таком виде. Могут сказать, что я подурнела.

— Вы прекрасны.

— Вы очень добры. — Рейчел продолжала держать беднягу за руку. — Но на борту могут оказаться фотографы. Если вам нравятся фильмы с моим участием…

— Я их боготворю.

— Тогда, пожалуйста, не разрушайте их очарование. — Рейчел дружески пожала руку таможенника и тотчас же отпустила ее.

Он отступил на несколько шагов назад.

— Я вижу, что вы не везете никакой контрабанды. Так что прикажите вашему шоферу проследовать на борт.

— Благодарю. — Рейчел одарила таможенника очаровательной улыбкой.

Савидж поехал к парому.

— Вы актриса ничуть не хуже вашей сестры, а может, даже лучше, — пробормотал он. — Очень, очень недурно сыграли.

— Э-э, я всегда ей завидовала, — произнесла Рейчел, едва шевеля губами. — У нее всегда все получалось лучше. Но сейчас, когда я так напугана, я смогла превзойти ее.

— Не собираюсь возражать. — Савидж запарковал автомобиль на пароме. — А теперь подождем Акиру.

Глава 3

Но и через двадцать минут, когда паром отчалил, Акира все еще не появлялся.

— Оставайтесь в машине, — приказал Савидж Рейчел.

Савидж вылез из машины и стал внимательно оглядывать проходы между длинными рядами автомобилей. В трюме воняло маслом и выхлопными газами. Все машины были пусты: пассажиры перебрались на верхние палубы. Они спали, ели, покупали освежающие напитки и любовались луной и сверкающим огнями побережьем. Металлический пол трюма слегка вибрировал под воздействием работающих под ним двигателей парома.

Акиры нигде не было.

— Я передумал, — сказал Савидж. — Выбирайтесь из машины. Держитесь со мной рядом. Если что-то случится — бегите. Наверху должны быть охранники. И тогда держитесь ближе к ним.

Рейчел быстро встала с Савиджем рядом.

— Что-нибудь не так?

— Пока не знаю. — Савидж продолжал осматривать трюм. — Но Акире пора уже было бы к нам присоединиться.

— Или, как человек в высшей степени осторожный, он решил получше присмотреться к пассажирам.

— Возможно… А мог и в беду попасть.

Несмотря на то что его со всех сторон прикрывали ряды автомобилей, Савидж чувствовал себя беззащитным, словно бы голым.

Он взял за правило не отправляться за рубеж с оружием. Конечно, на многих пропускных пунктах в различных странах проверка проводилась небрежно, а пистолеты, состоящие по преимуществу из пластика, не отражались на экранах просвечивающих аппаратов, особенно если перевозились в разобранном виде. Но на этот раз у Савиджа был цельнометаллический револьвер «магнум-357», не разбиравшийся на части: в лучшем случае можно было лишь отделить от него барабан — и все. К тому же в пору, когда Греция и Италия довольно терпимо относились к террористам, фанатики не преминули этим воспользоваться и преподнесли гостеприимным хозяевам несколько жестоких сюрпризов. После этого, естественно, проверка на границах ужесточилась. Поэтому прежде чем отправиться на паром, Савидж с Акирой выкинули свои пистолеты в канализационный люк.

Но сейчас Савидж пожалел об этом. Шаги звонко раздавались в металлической коробке трюма. На лестнице появился какой-то человек. Савидж молил Бога, чтобы это был Акира.

Нет! Человек был европейского типа, белый.

Савидж почувствовал, как ему словно сдавили грудь невидимые сильные руки. Он болезненно выдохнул.

Человек был в униформе, член команды парома: он проверял ряды между пустыми машинами. Увидев Рейчел и Савиджа, направился к ним.

— Прошу прошения, сэр. Но пассажирам запрещено здесь находиться.

— Я знаю. Просто жена забыла свой кошелек. Пришлось вот вернуться.

Человек подождал, пока Савидж и Рейчел прошли мимо, направляясь к лестнице. Савидж при этом не сводил глаз с верхней площадки лестницы.

— Наверное, чем больше народа, тем безопаснее, правда? — Рейчел старалась казаться спокойной, но это плохо у нее получалось. — Так, может, сольемся с толпой?

— И отыщем Акиру. Но помните одно, — сказал Савидж, — вашему мужу неизвестно, как я выгляжу, и его люди ищут женщину с рыжевато-каштановыми волосами, а не блондинку.

— Но синяки не скроешь.

— Если вы обопретесь на поручни и обхватите лицо ладонями, делая вид, что внимательно смотрите на воду, то в темноте ваше лицо никто не опознает. Ну как, готовы?

Она секунду пребывала в смятении, а затем кивнула.

— Только держите меня за руку.

Глава 4

Паром был огромный и мог перевезти одновременно до шестисот пассажиров. Над трюмом находились палубы Б и А, на которых размещались каюты и ряды шезлонгов для отдыха и для палубных пассажиров. Савидж снял каюту, но пока не появился Акира, он не мог ею воспользоваться, рискуя оказаться в ловушке.

Поднимаясь наверх по лестнице, он услышал разноголосый шум, доносившийся с главной палубы, — смесь различных языков и наречий. Морской ветерок обдувал его потный лоб. Савидж покрепче сжал дрожащую руку Рейчел и шагнул в распахнутый люк. И тут же их подхватила волна оживленно болтающей, куда-то спешащей публики.

Рейчел вздрогнула.

Савидж обнял ее за плечи и повел сквозь толпу подальше от освещенного пространства к поручням, где была тень. В тот момент, когда она оперлась о металлические перила локтями и обхватила щеки ладонями, Савидж повернулся лицом к толпе.

Где же Акира?

На пароме имелась прогулочная площадка, обрамлявшая ресторан и бар на средней палубе. Сквозь окна Савиджу были видны сидящие за столиками люди.

Акира.

Где, черт побери, Акира?

Пять минут. Десять. В душе Савиджа шевельнулся страх. Но поиски пришлось отложить, он не мог оставить Рейчел ни на минуту, даже заперев ее в каюте.

От толпы европейцев отделился азиат и направился к Савиджу.

Акира!

— Двое, — прошептал он, приближаясь.

Савидж мельком взглянул в сторону ресторана и повернулся к морю, но при этом не теряя японца из виду.

— Проведи их мимо еще разок, — буркнул он едва слышно.

Когда он снова взглянул на палубу, Акира уже исчез. Растворился в толпе.

Мимо прошествовали двое: пиджаки были им чересчур тесны и не вмещали мускулистые грудные клетки. На лицах мужчин застыла угрюмая ухмылка.

«А может, эти люди расхаживают здесь только затем, чтобы дать нам понять, что за нами установлено наблюдение, в то время как другие члены команды наблюдают за Акирой?» — подумал Савидж. Такое вполне возможно. Но эти двое не так уж неуклюжи, а интересует их никак не Акира, а Рейчел, поэтому, пока Акира не обращает на преследователей внимания, они не могут быть уверены в том, что отыскали нужного им японца. Так что раз ребятки не схватили Акиру и не допросили его с пристрастием, им придется ждать, пока японец не встретится с двумя белыми — мужчиной и женщиной. Затем, поняв, что Рейчел покрасила волосы, они поймут, что обнаружили именно тех, кого ищут.

«Так что же нам делать? — спрашивал себя Савидж. — Играть в прятки по всему парому?»

Чувствуя, как отчаянно колотится у него сердце, он пристально вглядывался в толпу, ища в ней лица, выказывающие интерес к нему и Рейчел. А когда мимо прошел Акира, а за ним снова проследовали те же мускулистые ребята, Савидж понял, что их всего двое.

Но проблему это все-таки не решало.

«Черт, что же нам с ними делать?»

Простейшим способом было бы заставить Акиру водить их по прогулочной палубе до тех пор, пока все пассажиры не отправятся спать. Тогда Савидж мог бы начать, так сказать, охоту за сталкерами, вывести их из строя и вышвырнуть за борт.

А вдруг разведчикам приказано, пользуясь специальной связью, через определенное время докладывать своему начальству о положении дел, даже если они неутешительны? В СИИЛз, например, существовала именно такая практика. Если команда не рапортовала в назначенное время, первое, что приходило командиру в голову, — у них возникли технические сложности, и поэтому они направляются в надежное укрытие. Если же не следовало и очередного по графику доклада, командир решал, что вся команда либо захвачена в плен, либо, еще того хуже, убита.

Поэтому если не предоставить этим людям возможность в определенное время позвонить, они тем самым дадут Пападрополису знать, в каком направлении двигаться.

Анализируя таким образом ситуацию, Савидж, естественно, встревожился, — а что, если они уже отрапортовали? И доложили начальству, что обнаружили японца, по приметам являющегося Акирой? В таком случае уже завтра утром на пароме появятся еще несколько человек. А остановка будет в Игуменице.

Слишком много неясного.

Но необходимо было что-то срочно предпринять и найти выход из создавшегося положения.

Сквозь окно ресторана Савидж увидел Акиру, сидящего за столиком и опускающего в чашку пакетик чая. Те двое ненавязчиво следили за ним, расположившись за несколько столиков от него. Один из них что-то сказал своему напарнику. Тот кивнул. Первый поднялся и вышел из ресторана в дверь, противоположную той, возле которой стоял Савидж.

Савидж быстро повернулся к Рейчел.

— Пошли.

— Но куда?..

— Нет времени объяснять.

Он провел Рейчел через дымный зал бара в дальний конец ресторана и, выйдя на палубу, взглянул туда, где были установлены телефоны-автоматы. Интересующий Савиджа субъект опустил в прорезь кредитную карточку и нажал ряд кнопок.

— Рейчел, обопритесь, как прежде, на перила.

Савидж быстро подошел к соседнему с этим типом телефону и снял трубку.

— Мы пока не знаем, — говорил тот. Почувствовав присутствие постороннего, он обернулся к Савиджу и нахмурился.

Савидж притворился, что не заметил взгляда «незнакомца», и продолжал набирать какой-то номер.

— Именно японец, — говорил мужчина. — Под описание подходит, но нам ведь не были указаны какие-то специфические детали. Возраст, рост, вес — это недостаточно для того, чтобы быть полностью уверенным.

— Привет, дорогая, — сказал Савидж в трубку. Номер он набрал наугад и теперь слушал сигнал «занято». — Нет, я просто хочу тебе сообщить, что попал на паром из Патрая.

— Убедиться? — переспросил человек. — Каким же образом?..

— Ага, в Италию прибудем завтра в пять вечера, — сказал Савидж.

— Спросить его? — Человек снова хмуро зыркнул в сторону Савиджа, не имея возможности говорить свободно, как ему хотелось бы. — Но ведь если это он, то, по-моему, лучше всего подождать и проверить, не встретится ли он со своими друзьями. Из того, что мне известно об этом человеке, нас двоих будет явно недостаточно для того, чтобы заставить его сотрудничать.

— И я страшно хочу тебя видеть, дорогая, — промурлыкал Савидж в трубку.

— А-а, ну эта идея мне кажется много лучше. Да-да, присылайте побольше посредников на «переговоры».

— Да нет, все, по-моему, вполне. Всех клиентов по списку я опросил. — Савидж продолжал разговор с короткими гудками. — Мне наобещали черт знает чего.

— Корфу? — Голос мужчины прозвучал озадаченно. — Но ведь это вторая остановка. Почему бы им не сесть на паром в Игуменице? А, понятно, понятно. Если команда в Кофру уже подготовлена, то пусть остается на своем месте. Им все равно не уйти с острова в этот час. Они просто не в состоянии пересечь пролив и попасть с Корфу на Игуменицу.

— Я тебя тоже люблю, дорогая, — снова промурлыкал Савидж.

— Хорошо. Увидимся завтра в девять, — сказал мужчина. — Если за это время случится что-нибудь экстраординарное, я дам вам знать.

Он повесил трубку и пошел обратно в ресторан.

Савидж тоже повесил трубку и в темноте отправился к Рейчел, стоящей в одиночестве у поручней.

— Планы изменились, — сказал он.

— Не понимаю.

— Похоже, и я не очень понимаю. — Савидж нахмурился. — Я разрабатываю пока лишь детали.

Глава 5

К часу ночи прогулочная палуба практически опустела. Большинство пассажиров отправились на нижние палубы спать, хотя в баре и ресторане оставались посетители. Но немного.

Одним из немногих посетителей, остававшихся в ресторане, был Акира. Он заказал еду и принялся так тщательно пережевывать каждый кусочек, что пара сторожевых псов, тоже продолжавших сидеть за столиком в углу, стали с подозрением поглядывать на него и не желали скрывать этого.

В любой момент они могли решить, что для наблюдения им следует занять более удачное место.

— Пора, — сказал Савидж Рейчел. Пока она стояла рядом со входом в ресторан, невидимая изнутри, он периодически заглядывал внутрь. И теперь он уже сам был способен вызвать подозрение. «Да, — решил Савидж. — Самое время».

— Вы уверены, что это сработает? — Голос Рейчел подрагивал.

— Не уверен. Но это единственное, что я могу в данный момент придумать.

— Не буду говорить, что вы вселили в меня уверенность…

— Все будет хорошо. Просто повторяйте про себя: «Вот еще одна возможность доказать себе, что я — более талантливая актриса, чем моя сестра». — Он умело сымитировал ее дрожащий голос.

— Я слишком напугана, чтобы шутить.

— Ну же, произведите на меня впечатление. Идите.

Савидж улыбнулся и подтолкнул ее в спину.

Она, обернувшись, улыбнулась в ответ, глубоко вздохнула и вошла в ресторан.

Оставаясь в темноте, Савидж наблюдал за двумя здоровяками. Они взглянули на Рейчел и чуть было не выронили из рук чашки с кофе. В отличие от них, Акира продолжал жевать с непередаваемым спокойствием.

Рейчел подсела к его столику. Акира положил на салфетку вилку и нож, словно она была именно тем человеком, которого он ожидал здесь увидеть. Он что-то произнес, затем, продолжая разговор, наклонился к Рейчел. Она живо поддерживала беседу и, видимо, для большей убедительности, указала пальцем вниз, на нижние палубы. Акира пожал плечами и кивнул.

У нее за спиной человек, несколько ранее звонивший по телефону, поднялся с места и направился к выходу.

Савидж поджидал его в темноте: человек, счастливый от одного предвкушения победы, кинулся к телефонам-автоматам.

Быстро оглядевшись по сторонам, Савидж убедился, что на прогулочной палубе никого нет. Он схватил мужчину за левую руку и правую ногу и бросил через перила в море. С высоты примерно пятиэтажного дома.

Гладкая поверхность моря была твердой, как бетон, а у мужчины от неожиданности перехватило дух, и он не успел крикнуть.

Савидж, оставаясь в темноте, вернулся к окну ресторана. Он видел, как Акира встал, расплатился и вышел из зала с противоположной стороны вместе с Рейчел.

Второй сталкер замешкался, видимо, не зная, насколько быстро вернется его напарник. Однако оставить Акиру и Рейчел он не мог — в этом Савидж не сомневался. Как он и предполагал, мужчина, поколебавшись секунду, бросил на стол деньги и поспешил за ними вслед.

Савидж пошел вдоль опустевшей палубы. Ему не было необходимости перебираться на другую сторону парома и следить за сталкером. Он прекрасно знал, куда тот отправится.

Савидж проворно спустился по лестнице на палубу А. Ему следовало поспешить. Потому что он абсолютно точно знал, что Акира с Рейчел дойдут до каюты, снятой Савиджем, а сталкер, услышав, как щелкнет замок, поспешит к своему напарнику, чтобы сообщить ему, где именно скрывается жена их хозяина.

Пока Савидж, имитируя сильное опьянение, чуть не свалился с лестницы и стал шарить по карманам, будто бы ища ключи от каюты, сталкер рванулся мимо него к лестнице, ведущей на прогулочную палубу, спеша отыскать своего партнера. Савидж мгновенно нанес ему удар в живот и рубанул ребром ладони по скуле, после чего поволок его по пустынному коридору — со стороны могло показаться, что человек просто безобразно напился, — и стукнул трижды в дверь своей каюты.

Дверь приоткрылась на дюйм.

— Драку заказывали? — спросил Савидж.

Глава 6

Каютка была крохотная и вмещала только самое необходимое: верхнюю и нижнюю койки, маленький шкафчик и раковину. Рассчитанная на двоих, для четверых она была явно тесновата. Пока Рейчел запирала дверь, Акира помог Савиджу уложить сталкера на нижнюю койку. Быстро скрутив ему руки за спиной его же ремнем, а ноги — галстуком, они обыскали его и с удовлетворением отметили, что и он не рискнул пронести через таможню огнестрельное оружие.

— Он ужасно бледен, — произнесла Рейчел. — Его скула… так распухла…

Ударение на последнем слове заставило Савиджа повернуться к ней. Он вдруг понял, что Рейчел впервые видит следы насилия не на своем теле, а на чьем-то другом.

— А дыхание сильно…

— Не беспокойтесь, — успокоил ее Савидж. — Я ударил его не настолько сильно, чтобы что-нибудь повредить. Он вскоре очнется.

— Давайте-ка попробуем ему в этом помочь. — Акира набрал в стакан холодной воды и плеснул ее сталкеру на лицо.

Он заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд. Увидев же стоящих возле него Савиджа, Рейчел и Акиру, попытался было подняться, но с ужасом понял, что и руки и ноги у него связаны.

— Лежи спокойно, — сказал Савидж. — Не стоит глупить и звать на помощь. Твой приятель тебя не услышит.

— А где..?

— Упал за борт, — оборвал его Савидж.

— Сукин кот, — процедил сквозь зубы сталкер.

— Есть предложение, — вступил в разговор Акира. — Нам хотелось бы, чтобы ты хорошенько выспался, а утром позвонил.

— Вы не собираетесь меня убивать?

— Такая возможность всегда остается. — Глаза Акиры выражали вселенскую печаль. — Будешь с нами сотрудничать — не придется тебе так рано отправляться к своим предкам.

— Предкам? Это что, японские штучки?

— Если угодно, можешь называть это так. Да. — Губы Акиры сложились в узкую, ледяную улыбку. — Японские штучки.

— А какой нужен звонок?

— В семь часов утра паром прибывает в Игуменицу. После того как он направится на Корфу, позвонишь своим начальничкам и скажешь, что тебя с приятелем засекли, что мы запаниковали и сошли с парома в Игуменице, устремились на восток, в глубь материка, к Иоаннине, по девятнадцатому шоссе.

— Ну, а все мы, естественно, останемся на пароме и продолжим путь на Корфу? — спросил мужчина.

— Точно. А отряд, который должен взойти на борт парома на Корфу, таким образом будет отозван.

Мужчина стал подозрительно спрашивать:

— А дальше что? Что будет, когда мы доберемся до Корфу? Поплывем дальше в Италию?

— Наши дальнейшие планы тебя не касаются.

— Я хотел спросить, что со мной-то будет? Зачем мне звонить? Вы моего напарника уже убрали. Почему бы вам и от меня потом не избавиться?

— Даем тебе слово, что не причиним тебе никакого вреда, — сказал Акира.

Человек рассмеялся.

— Слово? Не смешите меня! Слова — штука дешевая. Как только мавр сделает свое дело, он сможет преспокойно помереть. Вы же не позволите мне выжить, чтобы рассказать Пападрополису о том, куда вы на самом деле отправились.

Глаза Акиры сверкнули.

— Мое слово — не дешевка, как ты изволил выразиться.

Мужчина повернул голову в его сторону.

Потом посмотрел на Савиджа.

— Послушай, мы с тобой оба американцы. Это хоть что-то должно значить, а? Неужели, черт побери, ты не соображаешь, что мне грозит?

Савидж присел с ним рядом.

— Ну, разумеется, понимаю. С одной стороны, ты беспокоишься, что мы уберем тебя, чтобы не волноваться о своем будущем. С другой, что Пападрополис сдерет с тебя шкуру, если узнает, что ты помог нам скрыться. Ему наплевать, что тебе хочется спасти свою жизнь. С его точки зрения, ты предатель. И он тебя накажет. Страшно. Поэтому у тебя возникает комплекс проблем, что вполне понятно. Но вопрос состоит лишь в том, что ты предпочтешь: немедленную смерть или ее отсрочку?

— И можешь не сомневаться: если не захочешь нам помочь, через секунду окажешься в компании своего бывшего приятеля, — пообещал Акира. — А у нас имеются и другие способы избежать ловушки.

— Тогда, ради всего святого, используйте их.

— Но что тогда нам с тобой-то делать? — задумчиво спросил Савидж. — Сейчас наша забота не Пападрополис, а ты. Что же нам с тобой-то делать?

Человек испуганно стрельнул глазами сначала в сторону Акиры, затем снова остановил взгляд на Савидже и наконец перевел его на Рейчел.

— Миссис Пападрополис, не позволяйте им…

— Ненавижу это имя, — оборвала его женщина. — Не называйте меня так. Я никогда не принимала его. И не хочу его снова слышать. Моя фамилия — Стоун.

— Мисс Стоун, не позволяйте меня убивать. Я видел, как вы побледнели, когда услышали, что этот человек, — он кивнул в сторону Савиджа, — убил моего напарника. И вы почувствуете себя в тысячу раз хуже, если позволите ему меня прикончить. Я ведь вот, рядом с вами. Вы со мной разговариваете. Зовут меня Пол Фэррис. Мне тридцать четыре года. Я — телохранитель по профессии, а не убийца. У меня жена и дочурка. Живем мы в Швейцарии. Если вы позволите этим людям меня убить, даже не видя этого своими глазами, вы все равно будете раскаиваться в этом до конца своей жизни.

Рейчел нахмурилась. И сглотнула.

— Неплохо, — сказал Савидж. — Но перед тем как тебя разбудить, мы покопались в твоих карманах. И проверили твои документы. Зовут тебя не Пол Фэррис. А Хэролд Траск. Ты не соврал лишь насчет своего возраста. Рейчел, он не заслуживает сочувствия.

— Неужели вы думаете, что во время работы я таскаю с собой настоящее удостоверение личности? — спросил мужчина. — Те, за кем мне приходилось наблюдать, очень мстительны и, если они дознаются, кто за ними следит, они, чтобы свести счеты, достанут моих жену и ребенка. Я уверен на сто процентов, что вы оба тоже не носите с собой настоящих удостоверений.

— Убедительно, — сказал Акира. — Но не по делу. Ты ведь так и не захотел помочь нам. Даже если бы Рейчел не велела нам тебя убивать, это не возымело бы на нас никакого действия. Мы не можем рисковать ее жизнью. Если бы Пападрополис ее отыскал или она сама решила бы к нему вернуться…

— Никогда! — заявила Рейчел. — Я к нему ни за что не вернусь!

— …муж, конечно, избил бы ее, и не сомневаюсь, очень жестоко, но не убил бы. А вот нас, если узнает, кто мы и где находимся, убьет обязательно. Если поймает. Так что заставить тебя замолкнуть навсегда — всего лишь мера самозащиты.

— Соображай, — сказал Савидж. — Будешь нам помогать?

— То есть буду ли звонить начальству? А вы меня потом отпустите?

— Мы ведь уже сказали.

Человек колебался.

— Будем считать, что вы меня заставили.

— Какой разумный человек, — подивился Акира.

В глазах мужчины замелькали цифры.

— Но при этом…

— Это становится утомительным.

— Мне необходим дополнительный стимул.

— Деньги? Не стоит так сильно испытывать судьбу, — предупредил его Савидж.

В разговор вступила Рейчел:

— Заплатите ему.

Савидж, нахмурившись, взглянул на нее.

— Ведь он рискует, — продолжала она. — Мой муж будет в ярости, узнав, что этот человек солгал ему.

— Все верно, мисс Стоун. Мне необходимо забрать жену с дочкой и на время исчезнуть. А для этого требуются деньги.

— Это в том случае, если жена и дочь у тебя действительно имеются, — прервал его тираду Савидж. — И сколько же ты хочешь?

— Четверть миллиона.

— Что за бред.

— Ну хорошо, давайте остановимся на двухстах тысячах.

— Пятьдесят тысяч, и скажи спасибо.

— Но откуда мне знать, что они у вас имеются?

Савидж, с отвращением глядя на него, покачал головой.

— У тебя что, есть выбор?

Мужчина побледнел.

— Не зли ты меня! — воскликнул Савидж.

— Хорошо. — Мужчина сглотнул. — Договорились. Только еще одно.

— Ты просто невыносим, — печально произнес Акира.

— Нет, послушайте. Нужно, чтобы вы помогли мне как-то избавиться от преследований Пападрополиса.

— Утро вечера мудренее, — сказал Савидж.

— Могли бы, по крайней мере, развязать мне руки и ноги.

— Знаешь, единственное, чего мне по-настоящему хочется, так это заткнуть тебе пасть, — рявкнул Акира.

— Ну, мне же надо в туалет сходить.

Акира гневно потряс кулаками.

— Не думаю, что смогу выдержать этого парня даже до завтрашнего утра.

— Это видно по вашему лицу, — сказала Рейчел и расхохоталась.

Глава 7

В десять минут восьмого на следующее утро, едва паром отчалил от пристани Игуменицы и взял курс на остров Корфу, Савидж, Акира и Рейчел, стоя рядом с мужчиной у телефона-автомата, с тревогой ожидали дальнейшего развития событий. Савидж крепко сжимал запястье мужчины, державшего телефонную трубку.

— Слушайте, я понимаю, что все пошло насмарку, не стоит мне напоминать об этом. Но, черт побери, это не моя вина. Мой напарник подошел к нему слишком близко. Японец засек его: это было как раз перед заходом в Игуменицу. И затерялся в толпе. Чтобы снова найти его, потребовалось некоторое время. А когда мы нашли его, с ним уже были американец вместе с миссис Пападрополис. Они, видимо, спали в одной из кают. Черт побери, а что я мог поделать? Стучаться в каждую дверь и орать: «Миссис Пападрополис, вы тут?» Японец, судя по всему, был просто приманкой, они хотели выяснить, есть ли на пароме группа слежения или нет. Если бы все было спокойно, троица преспокойно отправилась бы на Корфу.

Мужчина умолк. Савидж слышал, как орет человек на другом конце провода.

— Нет, остановить их перед выездом с парома мы не могли, — продолжал мужчина.

Снова крик в трубке.

— Послушайте, я же вам говорю, это не моя вина. Мой напарник так испугался, что сбежал. Решил, что Пападрополис его прикончит.

Вопли на другом конце провода стали настолько громкими, что он отнял трубку от уха.

— На его, а не мою задницу. Я же остался, хотя, надо признаться, что следить за ними в одиночку чертовски тяжело. Едва не потерял их при высадке в Игуменице. Направляюсь на восток по шоссе номер девятнадцать. Почему не позвонил раньше? Каким же это образом? Тогда бы я точно потерял их из виду. Да я и сейчас не смог бы позвонить, если бы они не остановились заправиться. Я в ресторанчике неподалеку от них. Слежу за ними сквозь окно. Они не понимают, что… Минутку. Черт, они уже садятся в машину. Слушайте, мне кажется, они гонят к границе. К Иоаннине. Отсюда до югославской границы не больше часа езды. Передайте всем, чтобы следили за пограничными постами. Черт, они отъехали. Больше не могу говорить! Позвоню позже!

С трудом переводя дыхание, мужчина грохнул трубку на рычаг.

Савидж отпустил его руку.

Пленник вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Потом прислонился спиной к телефону, все еще дрожа от напряжения.

— Нормально?

— Весьма правдоподобно, — заявил Акира.

— И что теперь? — Человек, видимо, подозревал Савиджа с Акирой в самых дурных намерениях. Видимо, ждал, что сейчас же его прикончат.

— Расслабимся и насладимся путешествием, — сказал Акира.

— Что, в самом деле?

— Ты выполнил свою часть сделки.

Мужчина глубоко вздохнул и расправил плечи.

— Похоже, что Пападрополиса со своей шеи я скинул. Они будут искать моего напарника.

— Которого им никогда и ни за что не найти, — произнес Акира. — Да, похоже, что на этом твои треволнения закончились.

— И наши тоже, — сказала Рейчел. — На Корфу нам некого бояться. Люди моего мужа будут ждать нас на югославской границе.

— И не дождутся, — усмехнулся Савидж и повернулся к мужчине. — Главное для тебя — сразу же, как можно быстрее, вернуться на материк. Притворишься, что преследуешь нас. Звони им. Продолжай посылать лживые донесения.

— Это само собой. Если я не появлюсь на одном из югославских контрольно-пропускных пунктов, то моей легенде никто не поверит. Но к тому времени, естественно, я потеряю вас из вида.

— Совершенно верно.

— Так что осталась всего одна крошечная формальность.

— Да? Какая же?

— Вы забыли дать мне деньги.

Глава 8

Спустя полтора часа, когда паром достиг Корфу, они увидели, как мужчина выехал на причал и влился в поток автомобилей.

— Он все еще может нас выдать, — сказал Акира.

— Не думаю, — возразил Савидж. — У Рейчел правильно сработала интуиция, это она сказала, что ему следует заплатить. Он понимает, что, если выдаст наше истинное местонахождение, мы его заложим. А Пападрополис просто убьет.

— Значит, отправляемся в Италию? — спросила Рейчел.

— А зачем? — улыбнулся Савидж. — Теперь аэропорт Корфу совершенно безопасен: наблюдение с него снято. Давайте ближайшим рейсом вылетим во Францию. Сегодня же вечером вы встретитесь со своей сестрой.

Однако Рейчел выглядела встревоженной.

Но почему? — недоумевал Савидж.

— А после этого мы полетим прямо в Нью-Йорк, — сказал Акира Савиджу, и к обычной печали в его глазах добавилась ярость. — Мы вынудим Грэма расколоться. Заставим его рассказать, почему мы видели смерть друг друга.

Глава 9

— Рада? Разумеется… Еще бы… — ответила Рейчел.

Машину они оставили в аэропорту Корфу, самолетом компании «Алиталия» прилетели в Рим, где пересели на самолет «Эр-Франс», следующий в Ниццу.

Полдень. Погода чудесная. Рейчел сидела у окна и, беседуя с Савиджем, смотрела на Корсику, проплывающую справа по борту, и на сверкающее голубизной Средиземное море.

Но Савидж чувствовал, что она не столько увлечена красотами Средиземноморья, как хочет скрыть от него выражение своего лица.

— Я заметил, что еще там, на пароме, вы не слишком обрадовались, когда я сказал, что сегодня же вечером вы увидите свою сестру.

Рейчел продолжала, не отрываясь, смотреть в окно.

— А вы думали, что я от радости начну прыгать? Это после всего того, что я перенесла? Да я сейчас как выжатый лимон. Я в стрессовом состоянии. Онемела. Все еще не могу поверить в свое спасение.

Савидж взглянул на ее лежащую на колене руку, сжатую в кулак, с белыми костяшками.

— Рейчел…

Она еще сильнее сжала кулак.

— Я хочу, чтобы вы на меня взглянули.

Рейчел еще дальше отодвинулась от него к окну.

— Мечтаете снова увидеть мою сестру? Ну, еще бы. Она мне больше, чем сестра. Она мой ближайший друг. Если бы не она… и вы… мне никогда бы не выбраться с Миконоса. Муж продолжал бы меня избивать.

Она содрогнулась.

— Рейчел, пожалуйста. Посмотрите на меня.

Она замерла, затем потихоньку повернулась к нему. Синяки лишь подчеркивали мрачное выражение ее лица.

Савидж взял ее за руку и палец за пальцем стал разгибать кулак, накрывая ее ладонь своей.

— Что в вами?

— Я стараюсь представить, что ждет меня в будущем. Сестра. Счастливое воссоединение. Возможность отдохнуть и подлечиться. Ну, конечно, меня будут баловать и все такое. Холить, лелеять. Будут давать самое-самое. А затем — что? Клетка есть клетка, не важно, позолоченная она или нет. Я так и останусь пленницей.

Савидж ждал продолжения, внезапно вспомнив об Акире, сидевшем в самом конце салона и изучавшем пассажиров.

— Мой муж не успокоится, пока не заполучит меня обратно. Когда он узнает, где именно я нахожусь, то будет денно и нощно следить за поместьем сестры. И вылететь из этой клетки мне не удастся никогда.

— И да и нет. Всегда есть возможность улизнуть.

— Улизнуть. Ну, конечно. Только за пределами поместья сестры я никогда не буду чувствовать себя в безопасности. К тому же мне придется выдавать себя за другое лицо, маскироваться, стараться быть незаметной в толпе. Мне придется таиться от всех до конца моих дней.

— Ну, не так уж все страшно, как вам представляется.

— Нет, так. — Рейчел быстро оглядела ряды пассажиров впереди и с боков, досадуя, что, увлекшись, заговорила слишком громко, и перешла на шепот, выделяя каждое слово: — Я просто в ужасе. Скажите, что случилось с людьми, которых вы спасали до меня?

Савиджу пришлось солгать. Потому что всякий раз, когда требовались его услуги, он совершенно точно знал, что сможет лишь на время предотвратить опасность, но не избавить клиента от нее окончательно.

— Продолжали нормально жить.

— Чепуха. Хищники не упускают добычу.

Савидж промолчал.

— Я права?

Савидж обратил взгляд к проходу между рядами.

— Послушайте, я с вами разговариваю, извольте смотреть на меня. Ведь я же на вас смотрела!

— Ну, хорошо. Если хотите знать мое мнение — ваш муж чересчур заносчив и высокомерен, чтобы смириться со своим поражением. Так что вам придется соблюдать осторожность.

— Ну, обрадовали вы меня, ничего не скажешь. — Рейчел выдернула руку из ладони Савиджа.

— Вы настаивали на том, чтобы я сказал вам правду.

— И я ее сполна получила.

— Обычно конфликт улаживается путем переговоров.

— Ваши речи достойны адвоката!

— А чего вы хотите?

— Последние несколько дней — какими бы жуткими они не были — в вашем обществе я чувствовала себя надежно защищенной, как никогда раньше. В вашем обществе я ощутила себя личностью, уверенным в себе, достойным уважения человеком. Вы обращались со мной так, словно я для вас — абсолютно все в жизни.

— Так оно и было.

— Я была для вас просто клиентом, — отозвалась Рейчел с горечью. — И если вы доставите меня к сестре, получите причитающийся вам гонорар.

— Вы ничего не знаете обо мне, — перебил ее Савидж. — Я рискую жизнью не только ради денег. А потому, что во мне нуждаются люди. Но я не могу навсегда остаться…

— С каждым, кто в вас нуждается?

— Раньше или позже, но приходится расставаться. Вас, например, ждет не дождется ваша сестра.

— И вы меня сразу забудете?

— Я никогда вас не забуду.

— Тогда возьмите меня с собой.

— Что? В Нью-Йорк?

— Только с вами я чувствую себя в безопасности.

— Рейчел, да через три недели, попивая шампанское в бассейне на вилле вашей сестры, вы обо мне и не вспомните.

— К такому хорошему человеку я постоянно буду питать чувство верности.

— Подобные разговоры уже происходили, — сказал Савидж устало. — И не единожды. Человек, меня обучивший…

— Грэм.

— Верно. Так вот, он постоянно повторял: «Никогда не преступай черту официальных отношений с клиентами». И был прав. Потому что чувства мешают трезвому расчету. Из-за них происходят все ошибки. А ошибка в нашем деле равнозначна смерти.

— Ради вас я готова на все.

— Что? Последуете за мной в ад?

— Я ведь обещала.

— И выжили. Но мы с Акирой однажды уже побывали в аду, и нам необходимо выяснить, кто, черт побери, нас в него вверг. Поверьте, вам это ни к чему. Лучше плавайте в бассейне… И вспоминайте о двух ваших преданных слугах, пытающихся найти объяснение кошмару.

— Секундочку, не двигайтесь.

— Что?

Рейчел наклонилась к нему и взяла его лицо в ладони.

Савидж поежился.

— Нет, — сказала Рейчел. — Сидите спокойно.

— Но…

— Тихо. — Она поцеловала его, едва коснувшись губами его губ, и Савидж почувствовал, будто его пронзили тысячи иголок. Рейчел накрыла его рот своим ртом и втянула в него его губы. Савидж ощутил, как ее язык проникает все глубже ему в рот, пробует, ласкает, мечется…

Савидж не противился, но, даже чувствуя нарастающее возбуждение, был сдержан и не отвечал на ее поцелуй.

Рейчел медленно отстранилась.

— Вы прекрасны.

Она гордо взглянула на него.

Савидж провел пальцем по ее щеке.

Ее охватил трепет.

— Не могу, — сказал Савидж. — Это против правил. Я отвезу вас к сестре. А затем мы с Акирой отправимся в Нью-Йорк.

Рейчел отпрянула от него, словно уклоняясь от удара.

— Не могу дождаться, когда наконец увижу сестру.

Глава 10

Их самолет совершил посадку возле Ниццы около четырех часов пополудни. Перед вылетом с Корфу Савидж позвонил из аэропорта Джойс Стоун. И вот, когда они приблизились к иммиграционному и таможенному контролю, к ним подошел стройный человек в безукоризненном сером костюме. На лацкане пиджака у него была приколота идентификационная эмблема, хотя Савидж понятия не имел, что означают на ней полосы разного цвета. За спиной мужчины маячил человек в форме.

— Мсье Саваж? — осведомился по-французски безукоризненно одетый мужчина.

— Да.

— Прошу вас и ваших спутников следовать за нами.

Акира не выказал ни малейшего беспокойства и, лишь слегка нахмурившись, мельком взглянул на Савиджа, но тот ободряюще кивнул и взял руку Рейчел.

Они вошли в боковую комнатку. Охранник запер дверь. Безукоризненно одетый мужчина присел за стол.

— Мсье, как вы, наверное, знаете, приезжие должны ставить во Франции не только паспортную, но и иммиграционную визу.

— Да, мы это знаем. Надеюсь, у нас все в полном порядке. — Савидж выложил на стал паспорт и визу. Перед тем как пойти на задание и зная, что ему придется переправлять Рейчел к сестре во Францию, он заказал для себя и для нее визы.

Чиновник просмотрел документы.

— А вот паспорт мисс Стоун, — сказал Савидж. Так как у Рейчел был паспорт ее сестры, а та являлась французской подданной, иммиграционная виза, естественно, не требовалась.

Чиновник просмотрел паспорт.

— Великолепно. — Он, казалось, вовсе не удивлен тем, что перед ним, в сущности, весьма влиятельная и, можно сказать, знаменитая особа.

Савидж подозвал Акиру.

— У моего друга с паспортом все в порядке, но боюсь, что визы у него нет.

— Да, так меня и проинструктировала ваша влиятельная покровительница. Но пока вы находитесь в пути, все бумаги были подготовлены. — Чиновник положил визу на стол и протянул руку за паспортом Акиры.

После беглого просмотра он проштамповал все документы и вернул их.

— У вас есть предметы, о которых следует заявить в таможенной декларации?

— Нет, ничего.

— Пройдите, пожалуйста, за мной.

Они вышли из кабинета, прошли через контрольно-пропускные пункты, запруженные народом, и подошли к выходу из аэропорта.

— Приятного пребывания во Франции, — пожелал безукоризненно одетый мужчина.

— Благодарим за содействие, — ответил Савидж.

Чиновник пожал плечами.

— Ваша влиятельная покровительница была крайне настойчива. Правда, разумеется, делала это с неподражаемым шармом. Когда есть возможность, я всегда с удовольствием исполняю ее желания. Она просила меня передать вам, что подготовила все для вашего переезда. Сюда, пожалуйста, вот в эту дверь.

Озадаченный, Савидж вышел. За ним последовали и Рейчел с Акирой. Ослепительно яркий солнечный свет озарил стоянку, на заднем плане которой покачивались пальмы. То, что он увидел, повергло его в ужас.

Джойс Стоун, позабыв о предупреждении Савиджа, прислала за ними роскошный «роллс-ройс». А за рулем сидел один из мощных телохранителей, которого Савидж видел в номере Джойс Стоун в гостинице возле Акрополя.

— Мне это не нравится, — сказал Акира.

Рейчел моментально насторожилась.

— Почему?

— Все не так, как следует, — прошипел Савидж. — Не хватает лишь надписи сбоку: «Очень Важные Персоны». Да что там, можно просто нацепить мишень.

Широкоплечий водитель выбрался из машины, расправил плечи и ухмыльнулся Савиджу.

— Значит, вам все-таки удалось. Э, когда я услыхал, то ей-ей был потрясен.

Савидж терялся в догадках.

— Вам что, сказали? Вы знали, кто будут ваши пассажиры?

— За последние три дня хозяйка все ногти изгрызла. И не могла сдержаться, чтобы не рассказать мне. — Он продолжал ухмыляться.

— Черт знает что!

— Да все нормально, — удивился человек.

— Нет, — вступил Акира, — ненормально.

Охранник сразу посерьезнел.

— Эй, а ты кто, черт возьми, такой?

Акира не обратил на него внимания и повернулся к Савиджу.

— Мы сможем достать другую машину?

— А эта-то чем плоха? — поразился охранник.

— Ты все равно не поймешь.

— Да прекратите вы, она набита всем, чем нужно, под завязку.

— На данный момент стереосистемы и кондиционеры с холодильниками не имеют особого значения, — сказал Акира.

— Нет, я имел в виду полный комплект.

Савиджу стало не по себе, когда он увидел поток выезжающих из ворот аэропорта машин и выходящих из дверей людей. Поэтому для того, чтобы осознать значение слов телохранителя, ему потребовалась одна секунда.

— Укомплектована?

— Под передними крыльями — автоматы. Стреляют сразу два. С каждой стороны ослепляющие гранаты. Позади канистры с жидкостью для дымового заслона. Полностью пуленепроницаема. Бронированный топливный бак. Даже если случайно в бак попадет мина, стальная плита отгородит его от салона, и пламя отсечется. Так что по полной схеме укомплектована. Противотеррористическое барахло, в которое так верит хозяйка.

Акира, нахмурившись, смотрел на Савиджа.

— Ну что ж, может быть…

— Если не принимать во внимание претенциозность этой чертовой игрушки, — ответил Савидж.

— Но здесь, в южной Франции, может быть, это в порядке вещей? Пока мы разговаривали, я видел, как мимо проехало штук пять похожих на этот, совершенно вульгарных автомобилей.

— Ну что ж, уговорил, — заколебался Савидж.

— Вульгарных? — обиделся здоровяк. — Вовсе и не вульгарных. Это ж мечта…

— Смотря для кого, — сказал Савидж.

Рейчел поежилась.

— Не нравится мне стоять здесь.

— Ладно, — сдался наконец Савидж. — Садимся. — Он прикрыл Рейчел, открывая заднюю дверцу, и она быстро юркнула в машину. — Акира, садись рядом, — сказал он и, повернувшись к здоровяку, добавил: — Поведу я…

— Но…

— Садись рядом или отправляйся пешком.

Казалось, телохранитель оскорблен в своих лучших чувствах.

— Обещайте, что всю ответственность вы берете на себя.

— Договорились.

— О чем?

— О том, что всю ответственность я беру на себя. Садитесь в машину. — Пока Савидж усаживался за руль, охранник обежал автомобиль и сел рядом, захлопнув за собой дверцу.

— Где кнопки управления? — спросил Савидж.

— Машина работает в автоматическом режиме.

— Я говорю об ослепляющих гранатах, дымовой завесе, автоматах.

— Поднимите панель слева от коробки передач.

Савидж увидел ярко светящиеся кнопки. Он повернул ключ в замке зажигания и устремился прочь со стоянки аэропорта.

Савидж направился не в Ниццу на запад, а по шоссе № 98. Это прибрежная дорога, вьющаяся вдоль Лазурного берега, которая должна была привести их к Антибу, Антибскому Мысу, и чуть дальше — к Каннам. В море, возле этого блистательного города, находился архипелаг, на одном из островов которого была столица не менее блистательных владений Джойс Стоун. Она правила ими от лица своего немощного мужа.

— Ага, — буркнул здоровяк, — по этой дороге прямо к…

— Я уже бывал в южной Франции.

Полтора года назад Савидж сопровождал американского продюсера на Каннский международный кинофестиваль. В то время террористы угрожали напасть на «поставщиков пропаганды расистской тирании». Исходя из политической обстановки, Савидж согласился с принципалом воспользоваться вместо каннских какой-нибудь скромной сельской гостиницей. Пока принципал спал, он находился вне зоны предполагаемого насилия. Готовясь к этому заданию, Савидж приехал в Канны на несколько дней раньше принципала и провел разведку как Канн, так и близлежащих окрестностей, изучая транспортные магистрали, главные и боковые улицы на тот случай, если придется спасать принципала.

— Так что на юге Франции я бывал, — повторил Савидж. — И сумею отыскать дорогу к твоей хозяйке.

Чем дальше от аэропорта Ниццы, тем меньше на дороге становилось машин — большинство поворачивало на северный суперхайвэй. Эта магистраль шла параллельно шоссе, по которому сейчас ехал Савидж, и привела бы его в Канны намного быстрее, но он и не собирался въезжать в город. Он условился с Джойс Стоун, что, не доезжая полукилометра до Канн, их будет ждать катер, который доставит их на яхту, а та, в свою очередь, в островные владения Джойс Стоун. Надежный, тщательно законспирированный способ доставки Рейчел к сестре.

— Не хотелось бы тебя огорчать, — вдруг сказал Акира. — Но, похоже, к нам кое-кто прицепился.

Савидж взглянул в зеркальце заднего обзора.

— Фургон?

— Следует за нами от самого аэропорта.

— Может быть, он направляется к одной из вилл на побережье.

— Он пропускает машины и держится все время позади нас. Если бы он торопился, то обогнал бы и нас.

— Давай-ка проверим.

Савидж сбросил скорость. Фургон тоже притормозил.

Мимо них промчался «порше».

Савидж наддал газу. Фургон не отставал.

Савидж взглянул на сидящего рядом здоровяка.

— Наверное, было бы глупо надеяться, что ты захватил с собой пистолеты?

— Никто не думал, что они могут понадобиться.

— Если нам удастся выжить, я выбью из тебя все дерьмо.

Рейчел впала в жуткую панику.

— Но как им удалось нас обнаружить?

— Должно быть, ваш муж решил, что именно ваша сестра организовала эту операцию.

— Но ведь он считал, что мы поехали в Югославию!

— Верно. Видимо, большая часть его команды рыскает именно в тех местах, — сказал Савидж, наращивая скорость. — Но здесь, на юге Франции, он мог просто на всякий случай — вдруг нам посчастливится уйти от преследования и добраться сюда — держать несколько человек, следивших за аэропортом.

— Я не заметил ничего подобного, — сказал Акира.

— Не в самом аэропорту, а снаружи. Ну, а когда этот кретин подрулил на своем «роллсе»…

— Эй, подбирай слова, — оскорбился здоровяк.

— …они устроили ловушку. — Так что они не одни. Где-то впереди должна быть другая машина, с которой они связываются по рации. А ты, — тут Савидж взглянул на здоровяка, — если не закроешь пасть, я попрошу Акиру тебя задушить.

Савидж объехал медленно тащившийся грузовик, набитый цыплятами. Фургон сделал то же самое.

Слева, ниже по спуску, Савидж увидел раскинувшийся у моря Антиб. Курорт утопал в цветущих садах, издали были хорошо видны старинные романские церкви и узенькие, мощенные булыжником улочки. Отлогая возвышенность справа была сплошь застроена изысканнейшими виллами.

Савидж добрался до поворота и нажал на акселератор. Скорость нехотя, но все-таки сменилась.

— Автоматический режим, — неприязненно заметил Савидж. — Просто не могу поверить. — Он снова зыркнул на сидящего рядом здоровяка. — Тебе разве не известно, что обыкновенная коробка передач работает намного эффективнее, когда уходишь от погони?

— Знаю, но зато автоматическая удобнее в городе, когда постоянно приходится останавливаться. А улицы здесь буквально запружены машинами. Так что стандартная коробка создает трудности.

Савидж выругался и сделал очередной разворот. Перед ними оказался склон, противоположный виллам, усеянный различными отелями в таком количестве, что практически моря не было видно.

Преследующий их фургон подобрался ближе.

— Может быть и другое объяснение, — внезапно сказал Акира.

— Тому, что нас засекли? — Савидж вывел «роллс» из виража.

— Твой телефонный звонок из Корфу. Этот недотепа, сидящий рядом с тобой, только что сказал, что твоя нанимательница в открытую говорила о спасательной операции.

— Эй, что значит недотепа?

— Если будешь без конца встревать в разговор, — сказал Акира, — мне и впрямь придется тебя задушить.

Савидж нахмурился, увидев впереди еще один поворот.

— Подозреваю, что телефоны твоей нанимательницы прослушиваются, — продолжал Акира. — И кроме того, в доме наверняка окопались шпионы.

— А ведь, приступая к заданию, я ее предупреждал, — сказал Савидж, — что безопасность Рейчел зависит от сохранения предстоящей операции в строжайшей тайне.

— Приступая к заданию… А после того как ты приступил, она отбросила всякие предосторожности.

Савидж, прищурившись, смотрел в зеркальце заднего обзора. Фургон подъехал еще ближе.

— Думаю, ты прав. Кто-то из персонала Джойс Стоун работает на Пападрополиса. Вот почему команда в аэропорту была наготове.

— И что вы намерены предпринять? — спросил здоровяк.

— Для начала я с удовольствием выкинул бы тебя из машины, — сказал Савидж.

— Впереди! — рявкнул Акира.

У Савиджа сдавило грудь при виде появившегося впереди фургона.

Он тормознул, вильнул и развернулся боком, перегораживая узенькую дорогу.

— Рейчел, проверьте, надежно ли вы пристегнуты.

Преследовавший их фургон стремительно приближался.

Савидж нажал одной ногой на тормоз, а второй на акселератор, крутанув рулевое колесо. Маневр был трудный. Если бы он надавил на тормоз чересчур сильно, то задние колеса заклинило бы. А ему было необходимо сбалансировать между торможением и вращением задних колес во время разворота. Следствием этого баланса был вращательный момент. И когда Савидж крутанул руль, машина развернулась вокруг своей оси. При развороте на сто восемьдесят градусов шины взвизгнули и задымились. Ремень безопасности впился Савиджу в грудь.

Теперь перегораживающий дорогу фургон оказался позади «роллса», а преследовавший их — впереди. Савидж убрал ногу с тормоза и нажал на акселератор. «Роллс» рванулся навстречу надвигающемуся фургону. Шофер фургона вильнул в сторону. Савидж пролетел мимо. В зеркальце заднего обзора он увидел, как фургон резко затормозил, а фургон, перегораживавший дорогу, обойдя тот, что продолжал стоять на месте, продолжал погоню.

— По крайней мере, теперь они оба у нас сзади, — с облегчением вздохнул Савидж. — Если мы вернемся в Антиб, то сможем, наверное, «затеряться» там.

Но тут он увидел выезжающий из-за поворота третий фургон.

— Черт побери, — пробормотал здоровяк. — Они позаботились о прикрытии.

Фургон развернулся и перегородил дорогу. В заднее зеркало Савидж увидел, что один из тех двух фургонов блокирует дорогу сзади, а другой мчится следом за ним.

— Мы в ловушке, — сказал Савидж.

Дорога была слишком узкой, и Савидж не мог объехать блокирующий дорогу фургон. Теперь слева от него находился пологий, уходящий вверх склон, справа — еще более пологий, ведущий вниз.

Савидж решительно потянулся к кнопкам на консоли.

— Пора этим штуковинам поработать.

Система была придумана кокаиновыми королями Южной Америки. Савидж нажал на одну из кнопок, под фарами выдвинулись «крылышки». Он нажал следующую кнопку, и «роллс» сотрясла автоматная пальба. Оба автомата стреляли одновременно сквозь крупное отверстие над фарами.

Фургон, блокировавший дорогу спереди, содрогнулся от потока крупнокалиберных пуль. Стекла фургона разлетелись вдребезги. Пули изрешетили металлический корпус, буквально обратив его в кучу железного лома.

Савидж отпустил кнопку и резко нажал на тормоз. «Роллс» вильнул и чуть было не врезался в искореженный до неузнаваемости фургон.

Он обернулся, чтобы посмотреть, что творится позади. Один из оставшихся фургонов все еще перегораживал дорогу, но второй остановился. Из него выскакивали люди, судя по всему, изготавливавшиеся к стрельбе.

— Рейчел, закройте глаза, зажмите уши.

Савидж нажал еще две кнопки на консоли и тоже закрыл глаза и зажал ладонями уши. И все-таки шум был такой, словно разверзся ад.

Истинное светопреставление.

Два ослепляющих снаряда вырвались из отверстий с двух боков «роллса» и взорвались, ударившись о землю. Эти снаряды носили невинное название «салют», видимо, по ассоциации с фейерверком. Но вспышки и грохот, производимые этими небольшими, не больше спичечного коробка, игрушками, вполне могли и ослепить и оглушить целую дюжину человек. Даже одной хватило бы вполне, чтобы совершенно вывести из строя несколько десятков людей.

Сидя в «роллсе», Савидж сквозь зажмуренные глаза ощутил слепящие вспышки. Грохот грозил прорвать барабанные перепонки, невзирая на зажимающие уши ладони. Он слышал отчаянные вопли преследователей, корчащихся возле огромной машины. А может, это были крики его спутников, находившихся в «роллсе»? Может быть, это он сам кричал? «Роллс» встряхнуло. В ушах зазвенело.

И внезапно хаос прекратился.

— Все быстро вылезайте из машины! — крикнул Савидж и нажал кнопку, приводящую в действие систему дымовой завесы.

Они выскочили наружу и оказались плотно окутанными густыми клубами дыма.

Слепящие снаряды и дымовая завеса должны были помочь им скрыться от нападающих. К тому же «салют» мог оказаться для преследователей смертельным, если снаряды взорвались рядом с противником. В густом дыму нельзя было разобрать, убит по случайности кто-нибудь из команды Пападрополиса или нет. Но Савидж был уверен, что как минимум полминуты они не смогут двигаться с места из-за причиненных взрывом болевых ощущений.

С трудом ориентируясь в дыму, Савидж обежал «роллс», столкнувшись со здоровяком и отпихнув его в сторону, и обнаружил наконец поддерживающего Рейчел Акиру. Никому ничего объяснять ему не пришлось. Они с Акирой великолепно понимали, что единственным путем к спасению является пологий спуск, ведущий к отелям на побережье.

Под покровом дымового облака они подхватили Рейчел под руки и помчались вниз. Ощупью они пробирались по каменистому, поросшему травой склону, ничего не различая в дыму, и вдруг ворвались из тьмы прямо в ослепительный солнечный день.

— Бегом, — быстро скомандовал Савидж.

Подгонять Рейчел не было нужды. Она вырвалась вперед и, не раздумывая, прыгнула с четырехфутового уступа вниз. Потеряв равновесие, она упала и по инерции продолжала катиться вниз, однако сумела вскочить на ноги и продолжила бег.

Савидж с Акирой прыгнули за ней следом. В любую секунду их преследователи могли прийти в себя и, выскочив из полосы дымовой завесы, продолжить погоню.

Рейчел споткнулась и потеряла несколько секунд. Савидж с Акирой ее нагнали. Спускаясь все ниже, они пробежали мимо расположенных на склоне теннисных кортов. Игроки, прекратив игру, смотрели на облако дыма, расползавшееся над дорогой наверху. Кое-кто заметил беглецов, но снова переключился на дымовую завесу.

Склон становился все более пологим, а отели казались теперь огромными и очень высокими. Савидж остановил Рейчел и Акиру около каких-то, видимо, служебных построек под пальмами, рядом с бассейном. Преследователей нигде не было видно.

Правда, к большому своему неудовольствию, Савидж заметил приближающегося к ним, едва держащегося на ногах здоровяка.

— О черт, чуть было вас не потерял. Спасибо, что подождали.

— Мы вовсе и не собирались тебя ждать, — сказал Акира. — По правде говоря, ты здесь никому не нужен. Мы просто обдумываем, что делать дальше. Единственное, что мы совершенно точно знаем…

Мужчина вытер пот с лица.

— Что именно? Поскорее, давайте…

— Что нам с тобой не по пути. Куда бы мы ни отправились, твой путь будет лежать в противоположном направлении.

— Слушайте, кончайте хохмить. Мы должны держаться друг за друга.

— Нет, — отрезал Акира.

— Посмотри вверх, — сказал Савидж.

Акира проследил за его взглядом — преследователи уже мчались вниз по склону.

— Хочешь, чтобы я за тебя подержался? — спросил Акира и, схватив здоровяка за шею, надавил ему пальцем за левым ухом.

Человек от боли осел на землю. Застонав, он стал извиваться, стараясь ослабить хватку японца.

Акира надавил еще раз.

— Ты не пойдешь с нами.

Лицо человека побелело.

— Хорошо. Я выбываю.

— Выбывай. — Акира подтолкнул его в спину.

Здоровяк еще раз испуганно взглянул на Акиру и, пошатываясь, кинулся к отелю.

Вдали слышался уже приближающийся вой сирен.

— Нам тоже пора, — сказал Савидж. Он указал на преследователей, успевших преодолеть уже четверть разделявшего их расстояния, затем схватил Рейчел за руку и потащил за собой.

— Но куда? — задохнулась женщина.

Пробежав мимо двух гостиниц, они выскочили на оживленную, идущую вдоль пляжа, улицу. Савидж остановил проходившее мимо такси, и они быстро сели в него.

Савидж ответил наконец на вопрос Рейчел:

— Куда? Я здесь работал полтора года назад. Тут живет один человек, который мне кое-чем обязан.

И, обращаясь уже к шоферу, продолжал по-французски:

— Мы опаздываем на вечеринку. Я заплачу вдвое больше, если вы доставите нас за пять минут.

— Благодарю покорно, мсье. — Автомобиль рванул с места и устремился в Антиб. Таксист заметил дымовое облако на верхней дороге. — Что там произошло?

— Авария.

— Серьезная?

— Да нет.

— Все равно жаль.

— Продолжайте ехать по этой дороге, а потом покажу, куда свернуть.

— Слушаюсь, мсье. — Шофер взглянул на дорогу как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с грузовиком.

Сидя на заднем сиденье, Савидж обернулся и стал смотреть в окно. Преследователи пока не появились на обсаженной пальмами улице. А когда появятся, то уже не смогут определить номер их такси.

В Антибе проживало больше шестидесяти тысяч человек. И хотя в октябре поток туристов существенно редеет, узенькие улочки все еще кишат людьми. И когда такси стало стопориться чуть ли не на каждом шагу, Савидж приказал водителю остановиться, заплатил обещанную сумму и вместе с Рейчел и Акирой выбрался из машины.

Они свернули в переулок, где во дворах на веревках сушилось белье. Справа доносился шум бьющихся о берег волн, а слева, возвышаясь над проулком, виднелся замок тысячелетней давности.

Рейчел торопливо шагала вперед, лавируя между мусорными баками. На ходу она обернулась к Савиджу с озабоченным видом:

— Но вы назвали водителю определенный адрес. Если люди моего мужа допросят его, он, конечно же, назовет место, куда мы направлялись.

— Адрес фальшивый, — ответил Савидж.

— Стандартная ситуация, — пожал плечами Акира.

Они дошли до конца переулка. Здесь Рейчел остановилась и перевела дух.

— Так, значит, все это выдумка?

— Нет, — сказал Савидж. — Правда то, что мы пообещали вас защитить.

— Пока я смогу платить.

— Я уже говорил: деньги не имеют значения. Важны вы сами.

Дойдя до очередного перекрестка, Савидж потянул Рейчел направо.

— У вашего мужа длинные руки. Он подослал шпиков на остров к вашей сестре, — сказал Акира. — Если мы решим доставить вас туда, то окажемся еще в одной ловушке, затем в следующей… И в конце концов вас все-таки поймают.

— Значит, все бесполезно, — прошептала Рейчел.

— Не все, — произнес Савидж. — Вы должны мне верить.

Смешавшись с толпой, они продолжали путь.

— Полтора года назад, — принялся рассказывать Савидж, — когда я работал в этом районе, мне потребовалось несколько усовершенствовать машину. В Антибе я отыскал человека, способного справиться с подобной работой. Но деньги для него значили мало. Потому что, говорил он, ни за какие деньги нельзя купить то, о чем он мечтает. Ему требовались специфические услуги. «Какого рода?» — спросил я. Угадайте, о чем он мечтал? Дело в том, что он увидел несколько плакатов с рекламой кинофильмов, которые мой клиент оставил в автомобиле, и решил, что я имею какое-то отношение к Каннскому кинофестивалю. А он мечтал увидеть воочию своего кумира — Арнольда Шварценеггера. «Ну что ж, — ответил я, — такое вполне возможно. Но если это произойдет, ты не будешь ни о чем его спрашивать, а лишь пожмешь ему руку. А потом и я однажды явлюсь к тебе и тоже попрошу об услуге». — «Ну, разумеется, — ответил тот человек. — Долг платежом красен. Я к вашим услугам. Добро пожаловать в любое время».

— Итак, теперь пришло время тебе прибегнуть к его услуге, — кивнул Акира.

— Да. Нам нужна машина.

— А что дальше? — спросила Рейчел.

— Все зависит от обстоятельств, которые вынуждают нас изменить первоначальные планы, — подтвердил Савидж. — Мы обязаны исполнить взятые на себя обязательства — спасти вас. Так что ваше желание — то, к чему вы пытались склонить меня в самолете, похоже, сбывается.

— Вы берете меня с собой? — выдохнула женщина. — В Нью-Йорк?

— К Грэму, — добавил Акира. — Но я должен пояснить, почему согласился на это.

— Ну и почему же? — спросил Савидж.

— Потому что теперь мы охраняем не только эту женщину, но и самих себя. Нам предстоит выяснить тайну кошмара, который нам вместе пришлось пережить: я имею в виду твою и мою смерти. И если эта женщина каким-то образом…

— Ты будешь ее защищать, — сказал Савидж.

— Ну, разумеется. — Глаза Акиры выражали печаль. — Аригато за напоминание. Теперь мы трое повязаны между собой. Но наши пути пролегают в разных направлениях.

— У нас нет выбора, — сказал Савидж.

Глава 1

Через тридцать шесть часов они прибыли в нью-йоркский аэропорт Кеннеди. Этому предшествовал перелет через Марсель в Париж, где Савидж наконец решил, что синяки Рейчел поблекли и с помощью косметики их вполне можно скрыть. Настала пора сделать нормальную фотографию на паспорт. Рисковать, выдавая себя за сестру, Рейчел уже не могла. Прибегнув к услугам надежного человека в Париже, Савидж обеспечил ее полным набором фальшивых документов на имя Сьюзан Портер. И если бы кто-то, и прежде всего какой-нибудь дотошный иммиграционный чиновник, усмотрел бы в ее внешности сходство со знаменитой кинозвездой, Рейчел сейчас оставалось бы всего лишь поблагодарить его за комплимент. Кстати, именно так и случилось, но предусмотрительный Савидж научил Рейчел, как следует в этом случае держаться, и благополучно провел ее через паспортный контроль.

Акира, державшийся от Савиджа и Рейчел особняком, чтобы не дай Бог никто не заподозрил, что они путешествуют вместе, присоединился к ним после паспортного контроля в аэропорту Кеннеди.

— Я наблюдал за толпой. Похоже, нашими персонами никто не заинтересовался.

— Мы на это и надеялись. Пападрополису и в голову не может прийти, где сейчас находится Рейчел. Скорее всего он думает, что мы все еще на юге Франции и пытаемся переправить ее на остров к сестре.

Они шли через шумный, переполненный зал ожидания.

— Так, значит, я теперь свободна?! — воскликнула Рейчел.

— Давайте назовем это временной передышкой, — ответил Савидж. — Откровенно говоря, ваша проблема не может считаться решенной. Пока мы всего лишь на полпути к ее решению.

— Я с радостью воспринимаю эту временную передышку и надеюсь, что мы успешно преодолеем все трудности, которые ждут нас впереди. Я счастлива уже оттого, что не нужно постоянно оглядываться, проверяя, не следует ли кто-нибудь за тобой по пятам.

— Ну, а теперь в путь, — добавил Акира. — Нам нужно разобраться с Грэмом.

— Ясно. Я представляю для вас обузу. Прошу прощения. Но должна признаться, что если бы не вы… Я не знаю, как мне… Впрочем, никакие слова не способны выразить мои чувства… Спасибо.

И она обняла их обоих.

Глава 2

Они доехали на такси до Центрального железнодорожного вокзала и по Сорок второй улице вышли на Лексингтон-авеню. Там они снова сели в такси, доехали до Сентрал-парка, а оттуда прошли пешком два квартала до отеля, находящегося на тихой улочке неподалеку от Пятой авеню.

Номер, который Савидж заказал предварительно по телефону, оказался огромным.

— Рейчел, — сказал Савидж. — Спальня в вашем распоряжении. Мы с Акирой попеременно будем спать на этом диване в гостиной.

Они распаковали дорожные сумки, купленные в Париже.

— Есть кто-нибудь хочет? — Савидж выслушал пожелания своих спутников и заказал сандвичи с копченой лососиной, салаты, фрукты и воду в бутылках. Вскоре все это было доставлено им в номер.

В последующие несколько часов они отдыхали, принимали ванну и ели. Несмотря на то что они поспали в самолете, усталость все-таки чувствовалась, поэтому они заказали в номер кофе и чай, что позволило им взбодриться. Под вечер Савидж отправился в ближайший магазин и купил всем куртки и перчатки, потому что прогноз погоды, переданный по телевизору, сулил сырую, промозглую ночь.

В девять часов вечера Савидж обратился к своим спутникам:

— Вы готовы?

— Нет, — ответил Акира. — Нам необходимо обсудить еще несколько вопросов. Ответы на них я уже знаю, но все равно обходить их молчанием не стоит. Может быть, все-таки Рейчел оставить здесь?

— Мы считаем, что слежки за нами не было, — возразил Савидж, — но с полной уверенностью утверждать этого не можем. Если мы оставим ее одну, она может подвергнуться опасности.

— Такая возможность не исключается.

— Мы не имеем права рисковать.

— Согласен, — сказал Акира.

— Так в чем тогда дело?

— Есть нечто, только что пришедшее мне в голову. Меня вдруг осенила догадка. А именно, что защищать Рейчел было поручено тебе, — продолжал Акира.

— Что в этом удивительного?

— А то, что мне поручено было защищать ее мужа. На Миконосе я появился за день до тебя, по воле Грэма. Он же отослал тебя спасать Рейчел. Тебе не кажется несколько странным, что человек, организовавший в свое время охрану Камити, отослал двух его бывших охранников на Миконос, и это наше первое задание после выздоровления?

— То есть мы неизбежно должны были встретиться? — По спине Савиджа пробежал холодок.

— Гарантии, что мы обязательно встретимся, не было никакой. Но я таки гнался за тобой.

— Точно так же, как я погнался бы за тобой, если бы мы оказались на месте друг друга, — проговорил Савидж. — Грэм отлично знал, сколь привержены мы своему долгу.

— И мой профессионализм. Не важно, сколько на это потребовалось бы времени, но рано или поздно я бы тебя отыскал.

— В мире существует всего несколько человек, обладающих равной тебе выучкой, и я согласен — ты смог бы меня отыскать. Поэтому выходит, что нас хотели свести лицом к лицу, — сказал Савидж.

— И заставить припомнить пережитый нами кошмар.

— Кошмар, которого в действительности не существовало. Но почему же мы верили в реальность происшедшего. Зачем Грэм свел нас полгода назад, а затем снова — сейчас?

— Вот почему я и подумал о том, чтобы оставить Рейчел здесь. Мы ведь не знаем, что нас ждет, не вовлечем ли мы ее в историю намного худшую, чем та, из которой стремимся вызволить.

— Тогда что же нам делать? Оставаться здесь?

— Я хочу лишь узнать, почему человека, который сейчас сидит передо мной, я видел мертвым.

— И я тоже, — ответил Савидж.

— Значит, надо ехать к Грэму, — заявила Рейчел.

Савидж с Акирой удивленно взглянули на нее.

— И я еду с вами, — решительно добавила она.

Глава 3

Прогноз погоды оказался на удивление точным. Пятую авеню продувал насквозь холодный влажный ветер, от которого у Савиджа слезились глаза. Он вытер их носовым платком, застегнул верхнюю пуговицу на куртке и стал наблюдать за тем, как исчезают в глубине Гринвич-Виллиджа огни отпущенного ими такси.

Рейчел стояла рядом. С другой стороны ее прикрывал Акира.

— Напоминаю еще раз, — сказал Савидж. — Если мы попадем в какую-нибудь передрягу, бегите. О нас с Акирой не беспокойтесь. Возвращайтесь в отель. Если мы не вернемся до полудня, расплачивайтесь с гостиницей и уезжайте из города. Я дал вам десять тысяч долларов. Этого на первое время хватит. Как связаться с родителями и сестрой, как получить деньги, чтобы об этом не пронюхал ваш муж, я объяснил. Город выберите наугад. И начинайте жизнь заново.

— Наугад? Но как же вы меня отыщете?

— Никак, зато никто другой тоже не найдет. А это — самое главное. Пока вы в отрыве от своей прошлой жизни, мужу вас не найти. И вам обеспечена безопасность.

— Я буду обречена, — она содрогнулась, — на одиночество.

— Альтернатива этому намного хуже.

Все трое зашагали по Пятой авеню.

Пройдя три квартала, неподалеку от Вашингтон-сквер они свернули в переулок, где находился особняк, обнесенный железной оградой, с острыми пиками по верхнему краю. В железной калитке под ручкой виднелась замочная скважина. Савидж нажал на ручку, но как он и предполагал, калитка была заперта. Это его не удивило.

Он оглядел ограду. Высоковато. А кроме того, мимо снуют машины и пешеходы, так что их попытка перелезть через ограду никак не может остаться незамеченной.

Несмотря на бытующий миф о якобы безразличных ко всему ньюйоркцах, занятых исключительно своими делами, несомненно, кто-то в этом случае обязательно вызвал бы полицию.

— Прошу, — сказал он Акире. — Сделай одолжение.

По пути они заехали в таверну в Ист-Сайде, где хозяин, один из доверенных лиц Савиджа, продал им набор отмычек.

Акира открыл замок так легко, словно у него был ключ. По своим прежним визитам сюда они оба знали, что ворота не оборудованы датчиками. Акира открыл калитку, подождал, пока Рейчел и Савидж проскользнули внутрь, затем осторожно прикрыл ее. На случай, если придется поспешно ретироваться, он оставил калитку незапертой. Любой, живущий по соседству, обнаружив, что ворота не заперты, просто посетует на нерадивца, и только.

Они стояли, оглядывая соседние дома. В прошлом веке здесь размещались конюшни и каретные дворы. Теперь дома внутри были перестроены, но внешний их вид не был нарушен. Здесь сохранялись резные двустворчатые ворота, через которые когда-то выезжали кареты. Переулок до сих пор был вымощен булыжником. Уличные фонари, напоминавшие газовые, старинные, усиливали ощущение словно бы остановившегося времени.

Жилище здесь стоило исключительно дорого.

Переулок был довольно широкий. Предназначенные для стоянки карет дворы позволяли теперь обитателям здешних домов держать в заново построенных гаражах громоздкие современные автомобили. Окна повсюду были ярко освещены. Но внимание Савиджа привлекали лишь огни, мерцавшие в четвертом слева доме.

Вместе с Рейчел и Акирой он и направился к нему. Остановившись у входа, Савидж нажал на кнопку интеркома.

Дубовая дверь была обшита изнутри полосками металла. Савидж это помнил. Но несмотря на это он все-таки услышал, как внутри зазвонил звонок. Через десять секунд Савидж опять нажал кнопку звонка, а еще через десять секунд — снова. Он ждал, когда услышит по интеркому голос Грэма.

Однако ответа не последовало.

— Спит он, что ли? — удивился Савидж.

— В десять вечера? С включенным светом?

— Значит, не хочет, чтобы его беспокоили, или же куда-нибудь вышел.

— Есть один способ убедиться в этом, — сказал Акира. — Если он дома, то дверь помимо замка должна быть закрыта на засов.

В двери было два очень надежных замка с секретом. Однако Акира моментально справился с ними. Попробовал дверь — и она легко растворилась.

Савидж проскользнул внутрь. Он бывал здесь так часто, что отлично помнил охранную систему Грэма. Окна были не только забраны решетками, но на них, как и на дверях квартиры и на воротах гаража, были установлены датчики. Поэтому, войдя в квартиру, следовало немедленно открыть дверцу стенного шкафа слева и нажать на консоли серию кнопок, отключающих сирену, которая не только переполошила бы всю округу, но и высветила бы соответствующий сигнал на мониторе в полицейском участке. И в считанные минуты сюда прибыла бы патрульная машина с мигалкой. Поэтому отключить сигнал тревоги следовало не позже чем через десять секунд.

Савидж рывком распахнул дверцу шкафа. Год назад после нескольких попыток ему удалось, по профессиональной привычке, запомнить порядок, в котором следовало нажимать кнопки.

Он быстро проделал все, как обычно это делал Грэм. Красная лампочка перестала мигать, и воя сирены не последовало.

Савидж прижался спиной к дверце шкафа.

В двери показался силуэт Акиры.

— Этот этаж я проверил. Его здесь нет.

Савидж был настолько занят отключением сигнала тревоги, что поначалу не обратил внимания на грохот, но теперь различил резкие, пульсирующие звуки музыки.

— Хэви металл?

— Это радио, — сказал Акира. — Наверное, Грэм не выключил его перед уходом. Если бы какой-нибудь любитель поживы захотел проникнуть внутрь, он услыхал бы музыку, решил, что хозяин дома, и поспешил бы ретироваться.

— Но зачем это Грэму? Ведь сирены испугали бы взломщика намного сильнее, чем любая музыка. Кроме того, снаружи я и наш собственный звонок-то с трудом услышал, не то что музыку. Так что особого смысла оставлять приемник включенным я не усматриваю.

— К тому же это совсем не похоже на Грэма — уйти и забыть выключить радио. Хэви металл? Да ведь он ненавидит рок. Он слушает исключительно классику.

— Что-то здесь не так. Проверь верхние этажи. А я загляну в подвал. Рейчел, оставайтесь здесь.

Когда Акира принялся взбираться вверх по лестнице, находящейся слева, Савидж почувствовал, как внутри у него все сжалось. Он пересек огромную, занимающую все пространство этого этажа комнату. Здесь находился кабинет Грэма, хотя единственной приметой кабинета был стол из хромированного металла и стекла в дальнем его конце. Все остальное убранство комнаты позволяло считать ее обычной гостиной. Справа от Савиджа книжные полки обрамляли большой камин. Слева — массивная стереосистема с колонками по бокам. Они-то и исторгали эти оглушительные звуки. В центре комнаты стояли кофейный столик — тоже из хромированного металла и стекла — и два кожаных дивана, делившие комнату на две равные половины. Натертый до блеска пол был застелен огромным афганским ковром. Во всех четырех углах комнаты стояли большие горшки с широколистными растениями. Ослепительно белые стены, с несколькими картинами на них — все кисти Моне, — усиливали ощущение простора, возникавшее от фактического отсутствия мебели.

Человек, незнакомый с жизненным укладом Грэма — в отличие от Савиджа, — не мог знать, что тот хранит свои бумаги в нишах за книжными полками, а стереосистема должна была убедить тех немногих клиентов, удостоенных чести побывать в этом доме, что мощные каденции 3-й («Героической») симфонии Бетховена надежно защищают доверительный разговор от не выявленных хозяином подслушивающих устройств.

На кофейном столике стояли три пустые бутылки из-под шампанского. Пройдя к письменному столу в дальнем конце комнаты, Савидж осмотрел набитую сигарными окурками пепельницу и высокий, на длинной ножке, бокал, на самом донышке которого оставалась какая-то жидкость.

Савидж подошел к двери, видневшейся слева от стола, и осторожно ее приоткрыл. Ступени вели в темный подвал. Расстегнув куртку, он вытащил из кармана пистолет 45-го калибра, который купил у хозяина кабака в Ист-Сайде вместе с отмычками. Акира купил себе точно такой же.

Обхватив рукоятку пистолета рукой в перчатке, Савидж принялся шарить другой рукой по стене, пока не обнаружил выключатель и не зажег в подвале свет. Чувствуя, как покрывается от волнения потом, он сделал шаг вниз. Затем еще. И еще.

Затаив дыхание, он остановился у основания лестницы, держа пистолет двумя руками прямо перед собой.

Большую часть подвала занимали три стола, на которых были разложены рулоны проводов, батарейки, диски и прочие разнообразные детали, необходимые для монтажа подслушивающих устройств.

Плавильная печь. Держа 45-й наготове, Савидж заглянул за нее — никого. Пот градом катился у него по лицу. Никаких других потайных мест, где можно было бы спрятаться, Савидж здесь не обнаружил. И полез наверх.

Но облегчения при этом не испытывал.

Глава 4

Когда — к нему присоединился обследовавший верхние этажи и тоже не обнаруживший ничего подозрительного Акира, Савидж все еще не избавился от беспокойства.

Рейчел опустилась на диван.

Акира спрятал пистолет под куртку. Электрогитары все еще продолжали завывать.

— Может быть, мы чрезмерно подозрительны? Возможно, столь необычному выбору музыки есть какое-нибудь простое объяснение?

— Ты ведь и сам этому не веришь.

Рейчел зажала уши руками.

— Может, ему нравится заниматься самоистязанием.

— Давайте-ка пожалеем себя. — Савидж нажал кнопку на консоли стереосистемы, и хэвиметаллическая музыка милостиво смолкла.

— Слава Богу, — вырвалось у Рейчел. Она изучала кофейный столик. — Кстати, вы заметили эти пустые бутылки?

Акира кивнул.

— Грэм обожает шампанское.

— Но три бутылки даже за целый вечер один человек выпить не в состоянии.

— Грэм могучего телосложения и способен много выпить алкоголя, — возразил Савидж. — Однако вы правы — эти три пустые бутылки выглядят странно. Я ни разу не видел, чтобы он до такой степени перебарщивал.

— Может, у него были гости, — предположил Акира.

— Бокал всего один, — сказала Рейчел. — Если у него были гости и он убрал их бокалы, то почему заодно не убрал и свой, а также пустые бутылки? И еще кое-что. Вы обратили внимание на этикетки?

— Нет, — пробормотал Савидж. — А чем они примечательны?

— Тогда на ферме возле Афин, говоря о Грэме, вы упомянули, что он пьет «Дом Периньон».

— Верно, он пьет только эту марку, — подтвердил Акира.

— Так вот: две из трех бутылок — «Дом Периньон». А вот третья — «Асти Спуманте».

— Что? — насторожился Савидж.

— А это что за шум? — спросила Рейчел.

Савидж живо повернулся к ней. После оглушительной музыки его слух не успел адаптироваться. И вот теперь он отчетливо различал приглушенное гудение.

— Точно, — констатировал Акира. — Слабая вибрация. Откуда она исходит?

— Может, от холодильника? — предположил Савидж.

— У Грэма кухня на втором этаже, — ответил Акира. — Отсюда никакого холодильника не услышать.

— Может, печь включена? — опять предположил Савидж.

Акира подставил руку к вентиляционной трубе.

— Тяга отсутствует.

— Тогда что?..

— Похоже… — Рейчел, нахмурившись, прошла мимо Савиджа, — …из этой двери возле книжных полок.

Она распахнула двери и отпрянула прочь — огромное облако сизоватого дыма окутало ее. Легкое гудение превратилось в грохот. От ядовитого дыма женщина моментально зашлась кашлем.

«Только это не дым», — вдруг понял Савидж.

Гараж Грэма! Савидж нырнул в дверной проем. В гараже было темно, но свет, проникавший из гостиной, пронизывая дым, позволял, хотя и на ощупь, двигаться вперед. Савидж добрался до «кадиллака» Грэма. Его мотор работал, а за рулем виднелась обмякшая фигура человека с лысой головой.

Савидж подскочил к открытому окну возле сиденья водителя и, просунув руку, выключил зажигание. Мотор заглох. Стараясь не дышать, он рывком распахнул дверцу автомобиля и, схватив Грэма под мышки, притащил тело в гостиную.

Рейчел проворно захлопнула дверь, но Савидж успел наглотаться ядовитых газов и теперь мучился от кашля.

Акира опустился на колени возле Грэма, пытаясь нащупать пульс.

— Лицо багрово-красное, — сказала Рейчел.

Акира приложил ухо к грудной клетке Грэма.

— Одноокись углерода. Сердце не бьется.

Савидж оглядел Грэма и, обращаясь к Акире, распорядился:

— Приступай к искусственному дыханию — рот в рот. Я займусь массажем сердца.

Акира немедленно принялся за дело, а Савидж, положив ладони на сердце Грэма, сначала легкими, а затем все более интенсивными движениями стал массировать ему грудь.

— Рейчел, наберите девять-одиннадцать, — буркнул Савидж.

Рейчел, пошатываясь, направилась к телефону и взяла трубку.

— Не надо, Рейчел, — остановил ее Акира. — Нет смысла. — Он посмотрел на лицо Грэма и медленно поднялся на ноги.

— Продолжай искусственное дыхание! — рявкнул Савидж.

Акира в отчаянии покачал головой.

— Ты разве не чувствуешь, его тело уже остыло. Взгляни на его ноги. Когда ты положил его на пол, они так и остались согнутыми, как в машине. Смерть наступила довольно давно. Оживить его мы не в состоянии.

Савидж искоса взглянул на согнутые колени Грэма и перестал делать массаж сердца.

Рейчел положила трубку.

Несколько секунд все пребывали в оцепенении.

— Господи. — Руки Савиджа тряслись. Он с трудом поднялся на ноги.

Шейные мышцы Акиры были так напряжены, что смахивали на натянутые веревки.

К ним, стараясь не смотреть на труп, подошла Рейчел.

Взглянув на нее, Савидж заметил, что она необычно бледна. Он подхватил ее как раз вовремя, когда у нее подкосились ноги и она чуть было не упала. Он помог ей дойти до того дивана, за спинкой которого лежало тело Грэма.

— Опустите голову между коленей.

— Я просто на мгновение потеряла равновесие.

— Я понимаю.

— Мне уже лучше.

— Ну, разумеется. Я принесу воды, — сказал Акира.

— Да нет, правда, я нормально себя чувствую. — Бледность постепенно исчезла с ее лица. — Просто на какую-то секунду все перед глазами поплыло. А теперь… Да. — Она собралась с силами. — Я в полном порядке. Не беспокойтесь. Я не грохнусь в обморок. Я ведь обещала, что не буду вам мешать. И не повисну мертвым грузом у вас на шее. — Ее голубые глаза сверкали гордостью и решимостью.

— Мешать? Да наоборот, — поспешно заметил Савидж. — Если бы не вы, мы, наверное, так и не обнаружили бы… — Он закусил нижнюю губу и посмотрел туда, где лежало тело Грэма. — Бедняга. А ведь я пришел сюда с твердым намерением его задушить. Но если бы он был сейчас жив, я бы его обнял. Черт побери, мне будет его недоставать. — Он сжал кулаки, стараясь подавить нахлынувшие на него чувства. — Так что же за чертовщина тут произошла?

— Ты, наверное, имеешь в виду, что произошло на самом деле? — поправил его Акира.

— Именно так.

Рейчел ничего не понимала.

— Три бутылки из-под шампанского, — сказал Акира.

— Ага. Пьяный мужчина решает пойти — или поехать — освежиться. Заводит машину и прежде, чем успевает открыть дверь гаража, вырубается и погибает, отравившись выхлопными газами.

— Коронер отвергнет подобное объяснение.

— Разумеется, — хмыкнул Савидж.

— Ничего не понимаю, — решительно заявила Рейчел.

— В гараже было темно, а дверь, ведущая в гараж, оказалась запертой, — сказал Акира. — Даже пьяному в дымину человеку, очутившемуся в полнейшей темноте, стало бы ясно, что дверь в гараж закрыта. И его первым побуждением было бы открыть наружную дверь.

— Если, конечно, у него не было дистанционного прибора для открывания ворот, а прибор, установленный в машине, не хотел приводить в действие до того, как прогреется мотор.

— Но в гараже Грэма на самом деле две двери. Как в конюшне, которую этот гараж должен напоминать, и открываются они, распахиваясь в обе стороны.

— Иными словами, двери гаража специально держали закрытыми.

— Либо я чего-то не понимаю, — пробормотала Рейчел, — либо вы хотите сказать, что… Грэм покончил жизнь самоубийством?

— Он сидел в одиночестве, орало радио, а он сидел, попивая шампанское, курил и размышлял. Когда он выпил уже довольно много и достиг в этом смысле определенной кондиции, он отправился в гараж и сел в машину. Не потрудившись даже выключить радио. А чего об этом беспокоиться? Убедился, что дверь в гостиную надежно закрыта и гараж, таким образом, запечатан. Повернул ключ в замке зажигания. Выхлопные газы воняют ужасно, но после нескольких глубоких вдохов у него веки налились свинцом. Он отключился. А потом и вообще отдал концы. Тихо. Без единого звука. Да-а, — заключил Савидж. — Вот на это коронер купится.

— Грэм именно так и поступил бы. Он всегда слишком заботился об антураже вообще и о собственной внешности в частности, чтобы пустить себе пулю в лоб. Ведь кровь может попортить его «тройку», — произнес Акира.

Рейчел было совсем не по себе.

— Но ведь для самоубийства необходимо хоть какое-то основание, — сказал Савидж.

— Может, возникли сложности со здоровьем? — предположил Акира.

Савидж пожал плечами.

— В последнюю нашу встречу, три недели назад, он казался вполне здоровым. Тучноват, конечно, но был оживлен, как никогда. Даже если бы он узнал, что болен раком, то сначала перепробовал бы все возможные и невозможные средства вплоть до операции и, лишь узнав, что конец неизбежен, покончил бы с собой. Таков был Грэм. Но опережать события он не стал бы.

— Значит, бизнес?

— Это уже ближе к истине, — согласился Савидж.

— И все-таки я ничего не понимаю, — упрямо повторила Рейчел.

— Вряд ли у него могли возникнуть финансовые проблемы, — продолжал Акира. — Грэм был достаточно богат. Он вкладывал деньги в надежные акции. Скорее всего какой-то клиент решил ему отомстить или же некий враг его клиента, проведавший о действиях Грэма, направленных против него.

Савидж подумал и согласился:

— Да. Это вполне правдоподобно. В молодые годы Грэм служил в английских коммандос и отличался необычайным мужеством и отвагой. Но, выйдя в отставку, набрал вес и, размякнув от чрезмерного потребления шампанского и икры, понял, что утратил былые способности. Он вложил все свои знания и талант в меня, понимая, что самому ему не суждено воспользоваться ими на практике. Однажды он признался мне, что не устоит перед хорошо тренированным противником. И если бы Грэм знал, что за ним охотятся и смерть его будет жестокой, он вполне мог бы пойти на самоубийство.

— Особенно, если бы этими охотниками оказались мы сами, — добавил Акира.

— Но не стоит забывать, что, посылая нас на Миконос с определенной целью, Грэм должен был догадываться, что уж коли мы с тобой встретимся, то непременно потребуем от него ответа на мучающие нас вопросы и что — как бы злы мы ни были — не станем его убивать. К тому же коронер о нас понятия не имеет.

— Согласен, — кивнул Акира. — И все-таки коронер должен будет предположить, что кто-то за Грэмом охотился, иначе весь сценарий развалится. Где-то здесь, вполне возможно, за этими вот книжными полками, где Грэм хранил свои досье, полиция обнаружит подтверждение тому, что Грэм опасался за свою жизнь.

— И знал, что смерть его будет мучительной.

— И выбрал благородный способ ухода из жизни. — Акира поднял вверх брови. — Очень по-японски.

— Может быть, кто-нибудь из вас двоих все же объяснит мне… — в который раз начала было Рейчел.

— Не убивал он себя, — оборвал ее Акира.

— Но, судя по вашим высказываниям, можно предположить…

— Просто мы ставим себя на место коронера, — ответил Савидж. — Выносится вердикт — самоубийство. Но коронеру не известно, что Грэм никогда не стал бы слушать хэви металл. И что он ни за что не стал бы смешивать «Дом Периньон» с «Асти Спуманте». Грэма убили. Его заставили — я считаю, что тут поработали несколько человек, — выпить то шампанское, которое у него было. Но двух бутылок оказалось недостаточно. Поэтому они послали человека купить еще одну, и он купил, но не то, что пил всегда Грэм, а руководствуясь собственным вкусом. Когда Грэм потерял сознание, его посадили в машину, включили двигатель, заперли дверь в гостиную, подождали, пока он умрет, а затем спокойно ушли.

— Но прежде чем уйти, эти люди слушали хэви металл, — сказал Акира. — И музыку они выбрали по своему вкусу. Им казалось, что включенный приемник придаст самоубийству некое правдоподобие, поэтому они и оставили его включенным, а сами затем включили внешнюю сигнализацию и смылись.

— Все обставили очень умело, не придерешься, — прошипел Савидж. — Гады. Я бы…

— Отплатил им? — Глаза Акиры сверкнули. — Это и без слов понятно.

Глава 5

Савидж подхватил тело Грэма под руки, а Акира — за ноги. Рейчел распахнула дверь, и мужчины снесли его обратно в гараж.

Они усадили Грэма за руль «кадиллака». Облако ядовитых газов было настолько густым, что Савидж старался не дышать, пока усаживал покойника за руль в той самой позе, в какой они его обнаружили. Ведь как только прекратилась циркуляция крови, она под действием земного притяжения отхлынула вниз, заполнив определенные дивертикулы в животе, бедрах и ногах, придав коже в этих местах лиловато-красноватый оттенок. Если бы коронер заметил окрас кожи в верхней половине туловища, он бы понял, что тело передвигали.

Труп действительно переносили из гаража в гостиную, но очень ненадолго, и вряд ли кровь могла переместиться из нижней части тела в верхнюю. Поэтому коронер вряд ли что-нибудь заподозрит.

Савидж повернул ключ в замке зажигания и услышал рычание мотора «кадиллака». Он захлопнул дверцу и вместе с Акирой поспешил в гостиную.

Комната была окутана удушливым дымом. Савидж услышал, как Рейчел захлопнула дверь. Его душил кашель.

— Окна! — крикнул Акира.

Они разбежались по комнате, нажимая кнопки, отключающие сигнализацию на окнах, и, подняв рамы, принялись жадно глотать воздух.

Холодный ветер, вздымая шторы, ворвался в комнату. Серые клубы дыма поднялись к потолку, распались на тонкие лоскуты и вылетели в распахнутые окна.

Савидж, стоя у окна, прислушивался к приглушенному рокоту автомобильного двигателя. Затем повернулся к двери, ведущей в гараж, и тихо молвил:

— Прости, друг.

— Но был ли он другом? — спросил Акира. — Друг не способен на предательство. Как же он мог позволить себе такое?

Скорбь и гнев слились воедино, затрудняя дыхание, отчего голос Савиджа сделался хриплым.

— Давай попробуем это узнать. — Он пересек комнату и потянул книжные полки на себя.

Стена поехала вбок, открывая следующий ряд полок с металлическими контейнерами, в которых хранились документы Грэма.

Савидж с Акирой принялись быстро просматривать их.

Рейчел приблизилась к ним.

— Вы сказали, что коронер даже не предполагает о вашем существовании. Что именно вы имели в виду?

— Какая-то странная череда случайностей. Убийство Грэма. Наше появление здесь с целью добиваться ответа на наши вопросы. Это не случайное совпадение, эти события как-то связаны между собой. — Савидж продолжал просматривать документы Грэма.

— Это невозможно доказать.

— А вот и нет, — сказал Акира. — Сможем. — Он принялся просматривать очередную коробку с бумагами. — Эти документы Грэм хранил только для заполнения налоговых деклараций. Если бы не налоги, его приверженность секретности никогда бы не позволила ему сохранять подобные документы. Разумеется, он принимал меры предосторожности и использовал псевдонимы как для обозначения оперативников, так и клиентов. Поэтому даже если бы противник и обнаружил эти досье, ничего страшного не произошло бы. Код к псевдонимам хранится в сейфе банка, открыть который можно только в присутствии самого Грэма, а также его адвоката, а следовательно, код — вне пределов досягаемости. Но нам-то с Савиджем не нужен никакой код, мы прекрасно осведомлены, под какими псевдонимами фигурируем в досье Грэма. Потому что выбрали их сами. Кстати сказать, те имена, которые известны вам, и являются нашими псевдонимами.

Они стали просматривать ящик за ящиком.

— А что вы ищете? — спросила Рейчел.

— У Грэма имелись два комплекта досье: один — на оперативников, в котором была отражена вся их прошлая и настоящая деятельность, другой — на клиентов, прибегающих к его услугам. Они тебе не попались?

Акира проверил последний ящик.

— Нет.

— И мне тоже.

— Что вы ищете? — снова спросила Рейчел.

— Наши досье, — ответил Савидж. — Они исчезли.

— Псевдоним, который Грэм присвоил Камити, нам неизвестен, точно так же, как псевдоним вашей сестры и вашего мужа, — сказал Акира, — но так как здесь нет наших досье, то, думаю, что нет также и остальных. Вот доказательство, которого недоставало. Тот, кто убил Грэма, унес наши досье. Коронер не знает о нас и не знает наших псевдонимов — это понятно. Грэма убили, чтобы он не рассказал нам, почему мы видели друг друга мертвыми.

— А вот и предсмертная записка, которую, как и предсказывал Акира, мы должны были обнаружить. Напечатана на машинке, конечно. Потому что Грэм ее, разумеется, не писал.

— Оставлена убийцами. Все ясно, — сказала Рейчел. — Вы меня убедили. Но могли ли они быть уверены, что полиция обязательно заглянет за эти книжные полки?

— Конечно. Потому что они не задвинули их как следует.

— Однако нам пора ретироваться отсюда, — сказал Акира. — Соседи могут поинтересоваться, почему в гараже не прекращается гудение мотора, и вызвать полицию.

Они рассовали досье снова по контейнерам и водворили их на место.

Савидж задвинул стенд с полками, оставив, как это сделали убийцы Грэма, небольшой зазор.

Акира включил радио, и снова завыли гитары.

— Комната достаточно проветрена. По-моему, газом больше не пахнет. — Рейчел закрыла окна.

Савидж огляделся по сторонам.

— По-моему, все как было до нашего прихода. У нас на руках перчатки, так что никаких отпечатков мы не оставили. О'кей.

Акира вышел из дома, проверил, нет ли кого на улице, и подал знак Рейчел.

Савидж включил у входа охранную систему и захлопнул за собой дверь, а Акира запер ее на оба замка.

Ступив на вымощенную булыжником мостовую, Савидж взял Рейчел под руку.

Ее сотрясала нервная дрожь, но она не преминула напомнить своим спутникам:

— Не забудьте закрыть замок на воротах.

— Не беспокойтесь. Мы не забыли бы. Но спасибо за напоминание, — сказал Акира. — Это впечатляет. Вы постигаете нашу науку не по дням, а по часам, Рейчел.

— Если события будут развиваться и впредь такими же темпами, как сейчас, то по завершении дела, если, конечно, оно когда-нибудь завершится, я стану, черт побери, настоящим профессионалом.

Глава 6

Они шли по вечерней, освещенной фонарями Пятой авеню, направляясь к погруженной во мрак Вашингтон-сквер. От порывов холодного сырого ветра на глазах у Савиджа опять выступили слезы.

— Интересно, убийцы убрались оттуда или нет?

— Судя по всему, да. Ведь они свое дело завершили, — сказал Акира.

— А завершили ли? Если они хотели заставить Грэма замолчать навсегда, следовательно, должны были заподозрить, что мы там появимся.

— Как они могли о нас узнать?

— Единственное объяснение, которое приходит в голову…

— Говори.

— …что Грэм работал на тех людей, которые его и убили, — пробормотал Савидж.

— Но почему же он стал им помогать? В деньгах Грэм не нуждался. И очень ценил преданность. Почему же он пошел против нас?

— Минутку, — вмешалась Рейчел. — Дайте-ка мне сообразить. Вы хотите сказать, что убийцы Грэма сейчас наблюдают за нами? — Она огляделась вокруг. — Они нас тоже попытаются убить?

— Они будут следить за нами, — ответил Акира. — Но убивать? Вряд ли. Кто-то основательно потрудился, чтобы заставить нас с Савиджем поверить, что мы видели друг друга мертвыми. Зачем, не знаю. Но для кого-то мы представляем определенный интерес. Кем бы этот человек ни оказался, он постарается защитить свои интересы.

Савидж остановил проезжавшее мимо такси. Они быстро нырнули в него.

— Таймс-сквер, — сказал Савидж.

Весь следующий час они пересаживались из одного такси в другое, ездили в метро, снова в такси и наконец пробежались по Центральному парку.

Рейчел удивилась, увидев, сколько в парке любителей бега трусцой.

— А я-то считала, что ночью в парк лучше не соваться.

— Бегают обычно компаниями. Видите? Наркоманы их не беспокоят.

Удивление Рейчел возросло вдвойне, когда она обнаружила, что Акиры с ними нет.

— А где?..

— За деревьями, валунами, он прячется, потом проделывает тот же путь, что и мы с вами, только в обратном направлении. Если за нами кто-то следит, он с ними разберется.

— Но он не объяснил, что собирается делать.

— В этом нет нужды.

— Вы что, можете читать мысли друг друга?

— Просто знаем, что в каждом случае полагается делать.

Через десять минут Акира возник из темноты.

— Если слежка и была, то у них хватило ума не бегать за нами по парку в полночь.

Незаметно они достигли развилки дорожки.

— Рейчел, идите сюда, — позвал Савидж, поворачивая вправо. — Так возвращаться в гостиницу безопаснее.

Глава 7

Четвертый мужчина взмахнул своим катаной. Лезвие его со свистом рассекло воздух и, вонзившись в талию Камити, продолжало двигаться легко, словно сквозь пустоту, разрубив его тело пополам. Верхняя и нижняя части туловища Камити разлетелись в разные стороны. Все вокруг мгновенно было залито кровью. Внутренности вывалились на пол.

Акира, яростно вопя, бросился на убийцу, пытаясь ребром ладони перерубить ему горло, но тот изловчился и снова взмахнул катаной.

Убийца взял катану обеими руками.

Савидж лежал на полу в состоянии агонии. Ему казалось, будто Акира успел вовремя отскочить и увернуться от удара сверкающего лезвия. Но человек с мечом не стал замахиваться в третий раз. Он с равнодушным видом наблюдал, как голова Акиры свалилась с плеч.

Из шеи его фонтаном брызнула кровь. Обезглавленное тело продолжало стоять на ногах еще несколько секунд и только потом рухнуло на пол.

Голова Акиры подобно тыкве брякнулась на пол, покатилась к его телу и взгромоздилась на шею перед самым лицом Савиджа.

Широко открытые глаза мертвой головы смотрели на него в упор, а потом вдруг подмигнули.

Савидж закричал.

Он неистово старался превозмочь боль в перебитых руках и ногах и, оперевшись на них, подняться с пола. Ему не удалось ни защитить Камити, ни помочь Акире. Но все-таки оставалось обязательство отомстить за них, прежде чем его убьют.

Савидж заставил неистово ноющие конечности повиноваться, поднялся на ноги, но тут же почувствовал на себе чьи-то сильные руки и попытался их стряхнуть с себя, но тщетно. Теперь эти сильные руки обхватили его, сцепившись пальцами у него за спиной. Так что он уже не мог ни шевельнуть руками, ни вдохнуть полной грудью.

— Нет, — произнес Акира.

Савидж пытался разъять сковавшую его цепкую хватку.

— Нет, — повторил японец.

Савидж перестал сопротивляться. Заморгал. И хотя со лба у него катился пот, все тело покрылось мурашками и его бил озноб.

Это Акира…

Не может быть!

…крепко сжимал его в объятиях.

Нет! Ты же мертв!

Лицо Акиры маячило перед ним всего в нескольких дюймах, его глаза, которые только что подмигнули ему, теперь выражали тревогу. И все это при том, что голова, отсеченная от туловища, существовала как бы сама по себе.

Акира вновь, на этот раз шепотом, повторил:

— Нет.

Савидж обвел комнату медленным взглядом. Видение залитого кровью коридора в «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте» поблекло, как бы подернулось дымкой и рассеялось, уступив место со вкусом обставленной гостиной в люксе отеля на Пятой авеню.

В комнате царил полумрак, если не считать тусклого бокового света над креслом в углу слева от двери, ведущей в коридор.

Акира, спавший, пока нес вахту Савидж, сейчас сменил его.

Савидж с облегчением вздохнул.

— Порядок. — И расслабился.

— Ты уверен? — спросил Акира, придерживая его за руку.

— Кошмар.

— Наверняка тот же самый, что преследует и меня. Расслабься как следует.

Савидж кивнул.

Акира отпустил его.

Савидж рухнул на диван.

Дверь, ведущая в спальню, распахнулась и появилась Рейчел. При виде Савиджа и Акиры она глубоко вздохнула и быстро двинулась к ним. На ней была едва доходящая до бедер голубая ночная рубашка. Хлопчатобумажная ткань топорщилась на груди, а подол рубашки вздымался при ходьбе.

Но Рейчел не выказала ни малейшего смущения. Да и Савидж с Акирой словно ничего не замечали. Теперь она была частью их команды.

— Вы кричали, — сказала она. — Что случилось?

— Меня опять преследовал кошмар, ответил Савидж.

— Тот самый?

Савидж кивнул и взглянул на Акиру.

— Меня он тоже мучает, — сообщил японец. — Еженощно.

В смятении чувств Савидж вглядывался в лицо Акиры.

— А я думал, что теперь, когда мы вновь встретились, с этим безумным наваждением будет кончено.

— Я тоже так думал. Но этого не произошло.

— Я старался об этом не упоминать. — Савидж безнадежно махнул рукой. — Я все еще не могу убедить себя в том, что не мог видеть тебя мертвым. Я вижу тебя! Слышу твой голос! Могу до тебя дотронуться! Мы уже несколько дней находимся вместе. И все-таки я по-прежнему убежден, что видел тебя мертвым.

— А я видел мертвым тебя, — сказал Акира. — Каждый раз, когда у меня возникают сомнения, я вспоминаю шесть мучительных месяцев лечения, смотрю на покрытые шрамами руки и ноги и понимаю, что ошибки быть не может.

Савидж расстегнул рубашку и продемонстрировал два огромных шрама — результат операции: на груди слева и на животе.

— Вот. Мне пришлось удалить аппендикс и селезенку. Они были разорваны в результате ударов деревянным мечом.

— То же самое было и со мной. — Акира распахнул рубашку и показал два шрама, идентичных савиджским.

— Итак, мы знаем… можем доказать… что вы оба были изувечены, — сказала Рейчел. — Но, судя по всему, ваша «смерть» — часть вашего кошмара.

— Неужели вы не понимаете, что дело совсем не в этом? — воскликнул Савидж. — Тот факт, что Акира на самом деле жив, не исключает тот, что я знаю и что видел своими глазами. Это хуже чем déjà vu, чем то жутковатое ощущение чего-то, некогда действительно произошедшего со мной. Все с точностью до наоборот. Не знаю даже, как это чувство охарактеризовать. Видимо — jamais vu, то есть того, что я видел, никогда в действительности не происходило. И все-таки я верю тому, что было тогда, и потому должен выяснить, каким образом появился стоящий сейчас передо мной призрак.

— Это предстоит выяснить нам обоим, — сказал Акира.

— Но Грэм мертв. А кто еще способен объяснить нам, что, черт побери, происходит? Как нам выяснить это? С чего начать поиск?

— А почему бы вам… — начала было Рейчел, но сразу же умолкла.

— Да? Продолжайте, — повернулся к ней Савидж.

— Это просто предположение.

— Пока что все ваши предположения были весьма удачны, — сказал Акира.

— Ну, это очевидно. — Рейчел пожала плечами. — Я уверена, что вам обоим эта идея приходила на ум, но вы отвергли ее.

— А именно? — Акира с любопытством взглянул на нее.

— Начните с самого начала, вернитесь на шесть месяцев назад, туда, где все это происходило.

— В «Мэдфорд-Гэпский Горный Приют».

Глава 8

Они позавтракали в номере и выписались из отеля вскоре после семи часов утра. Соблюдая всемерную осторожность, они отправились в агентство по прокату автомобилей спустя час после его открытия. Сначала Савидж хотел было позаимствовать автомашину у одного из своих сотрудников, но потом решил, что чем меньше людей будут знать о его пребывании в городе, тем лучше. Особенно теперь, когда Грэм мертв.

Рейчел призналась, что ее тоже мучил кошмар: она видела во сне Грэма, сидящего за рулем «кадиллака», в облаках сизого дыма и держащего путь в вечность. Но ведь у «кадиллака» вполне могло закончиться горючее, объяснила она причину своей тревоги, и если соседи не услышат приглушенного рокота мотора до того, как это произойдет, то вполне возможно, что труп Грэма будет в течение нескольких дней разлагаться в гараже, пока кто-нибудь не учует трупный запах и не вызовет полицию. Так вот, ноздри Грэма, забитые мушиными личинками, и завершили ее кошмар, заставив немедленно пробудиться!

— Не могли бы мы, назвавшись соседями, позвонить в полицию и сообщить о том, что в гараже Грэма творится что-то странное? — спросила Рейчел.

— Не могли бы. Дело в том, что все поступающие в полицию сообщения записываются на компьютере и поэтому не составляет труда вычислить звонившего, если даже он не назвал номера своего телефона. Если бы мы позвонили из дома Грэма или из уличного таксофона, сразу же стало бы ясно, что это никакой не сосед. Так как нам неизвестен замысел убийцы Грэма, то лучше оставить все, как есть, пусть события развиваются по задуманному ими сценарию.

Савидж вел взятый напрокат «таурус» за город; Рейчел погрузилась в задумчивое молчание. Акира спал на заднем сиденье.

Савидж вознамерился повторить путешествие в «Горный Приют». Из Манхэттена по мосту Джорджа Вашингтона он выехал в Нью-Джерси и продолжал путь по автостраде № 80. Через двадцать минут стали то и дело попадаться мотели, к которым он приглядывался особенно внимательно.

«Холидэй Инн». «Бест Уэстерн».

— Вот, — наконец произнес он. — «Ховард Джонсон». Именно здесь Камити попросил меня обменяться чемоданчиками с каким-то типом, что тогда, помнится, весьма меня озадачило.

Октябрьский день был на удивление хорош, и солнце быстро разогнало ночной холод. Покинув Нью-Джерси и оказавшись в Пенсильвании, они поехали по шоссе, пролегающему среди скал. Через какие-нибудь полчаса машина уже петляла по горной дороге.

Рейчел стала успокаиваться.

— Я всегда любила осень. Какие дивные краски!

— В прошлый раз здесь на деревьях даже почки еще не набухли. И тут и там виднелись островки грязного снега. Мы проезжали здесь в сумерки. Небо казалось покрытым тучами из угольной пыли. Просыпайся, Акира. Скоро будем сворачивать с шоссе.

Савидж вел «таурус» точно так, как шесть месяцев назад, пробираясь сквозь лабиринт узеньких дорожек, пока не обнаружил указатель: «МЭДФОРД-ГЭП».

Городок был маленький. Убогий. Движения на дорогах практически никакого. Разве что несколько пешеходов. Витрины большинства магазинов закрыты ставнями.

— Акира, по-моему, мы ехали этим путем, а?

— Мы ведь приехали сюда вечером. Кроме тусклого света фонарей, я практически ничего не видел. Проехав главный перекресток города, мы свернули налево.

— Вот здесь. — Савидж ударил по тормозам и повел машину вверх по аллее, усаженной деревьями. Однако вскоре выехал опять к указателю «Мэдфорд-Гэп».

— Судя по всему, это был не главный перекресток. — Савидж проехал чуть дальше. — Здесь. Ага. Вот он.

Возле светофора он повернул налево и поехал вверх по извилистой дороге. Шесть месяцев назад грязь и снег на обочинах внушали ему тревогу: ни разминуться со встречной машиной, ни свернуть в сторону было невозможно. Дорога была настолько узкой, что он рисковал быть прижатым к придорожным деревьям.

Но сейчас, как и тогда, встречных машин не оказалось. Да и грязная тогда дорога сейчас, слава Богу, была суха и укатана. А при свете дня он сумел бы без труда избежать столкновения со встречной машиной.

Он миновал крутой поворот, поднявшись на уровень выше, где одинокие домишки ютились в густом лесу.

— Ну, Рейчел, сейчас вы увидите это необычное здание… конгломерат разных стилей. Длинное, примерно в пятую часть мили.

Машина одолела вершину холма и стала спускаться вниз по склону. Савидж нажал на тормоза, почувствовав, как ремень безопасности впился в грудь. «Таурус» начало заносить в сторону.

Он смотрел и не верил своим глазам.

Впереди не было никаких дорог. Только огромные валуны и великолепные в осеннем уборе деревья.

— В чем дело?

— Ты снова поехал не по той дороге, — сказал Акира.

— Нет. Это та самая дорога.

— Днем выглядит все иначе, чем ночью. Ты не можешь быть уверен на сто процентов. Ты сбился с пути.

Савидж проехал назад к Мэдфорд-Гэпу.

Он проехал по всем дорогам, сворачивающим после Мэдфорд-Гэпа налево, но все они вели в никуда. Наконец он остановился у придорожной таверны.

Их таверны как раз высыпала компания мужчин, нахлобучивавших шляпы или кепки, сплевывая на землю коричневую от жевательного табака слюну.

— Скажите, как добраться до «Мэдфорд-Гэпского Горного Приюта»? — обратился к ним Савидж.

— «Горного Приюта»? — Сухопарый мужик прищурился. — Никогда не слышал о такой хреновине.

Глава 9

Савидж гнал машину, одержимый желанием бежать отсюда как можно быстрее. Видя перед собой лишь щербатую белую полосу деревенской дороги, он не замечал на возвышающихся по бокам склонах холмов ярких красок деревьев — оранжевого, красного и желтого.

— Но ведь он, «Горный Приют», был тут! — Савидж еще добавил скорость. — Мы с Акирой оба видели его. Мы ночевали в нем и обедали. Неотступно следовали за Камити по бесконечным тамошним коридорам! Провели там три дня и три ночи.

— Такое старинное строение, — вторил ему Акира. — Канделябры в виде фургонных колес. Допотопная лестница. Я живо ощущаю запах плесени в вестибюле. И дыма в огромной гостиной на первом этаже.

— Но нет здесь никакого «Приюта», — заметила Рейчел.

«Таурус» проскрежетал колесами на повороте. Крутя рулевое колесо, Савидж внезапно понял, что выдает больше семидесяти миль в час. Он ослабил давление ноги на педаль газа. За голой скалой, на которой красовалась табличка «берегись обвала», он увидел заброшенную бензоколонку со скрипящей на ветру вывеской, выбитыми стеклами и, свернув с дороги, остановился на бетонной площадке, где прежде находились колонки.

— Мы опросили дюжину самых разных людей. — Хотя Савидж больше не вел автомобиль, он все еще крепко сжимал руками руль. — И ни один из них понятия не имел о разыскиваемом нами «Приюте».

Он с трудом переводил дыхание. Рывком распахнув дверцу, выскочил из автомобиля, жадно втянув в легкие свежий воздух.

Рядом тотчас же очутились Акира и Рейчел.

— И ведь это не какой-то там задрипанный отелишка, находящийся за много километров от Мэдфорд-Гэпа, чтобы старожилы могли не знать о нем. — Савидж смотрел на утесы, громоздившиеся за бензоколонкой, но он был слишком поглощен своими мыслями и попросту их не замечал. — «Приют» является главной приманкой для туристов, а Мэдфорд-Гэп — часть его названия.

— И мы проверили все дороги, ведущие на вершину горы, — сказал Акира.

— И даже прокатились назад по той дороге, по которой, как ты утверждаешь, вы ехали шесть месяцев назад, — проговорила Рейчел. — Обследовали деревья на тот случай, если бы в этих местах вдруг произошел опустошительный пожар. Но никаких следов пожара не обнаружили. А полгода — слишком короткий срок, чтобы лес мог оправиться от испытания огнем.

— Да, — согласился Савидж. — Обгорелые деревья не укрыли бы небольшую хижину, об огромном отеле и говорить не приходится. А кроме того, пожар для местного населения стал бы притчей во языцех на многие годы. Но даже если бы пожар и в самом деле случился, озеро возле гостиницы никак не могло бы пострадать. Но, как ни странно, и озера никакого нет!

— И тем не менее мы уверены, что видели своими глазами и отель и озеро, — произнес Акира.

— Уверены? — задумчиво произнес Савидж. — Так же как и то, что видели друг друга мертвыми? Но ведь мы живы.

— А… — Акира замялся, — «Горного Приюта» никогда не существовало в природе.

Савидж кивнул, шумно вздохнув:

— У меня такое чувство, как будто… Словом, все, как я рассказывал вчера в отеле. Jamais vu. Что все здесь невзаправдашнее. Я не могу доверять собственным ощущениям. Будто я с ума схожу.

— Что с нами произошло? — спросил Акира.

— И где? И почему? — Савидж нахмурил брови.

— Идите дальше по своим же следам, — сказала Рейчел. — Куда вас отправили отсюда?

— В больницу, — откликнулся Савидж.

— Моя находилась в Гаррисберге, — сказал Акира. — В ста милях отсюда к югу. Меня доставили туда на вертолете.

— В Гаррисберге?! — Савидж остолбенел на месте. — Ты никогда мне этого раньше не говорил…

— Об этом у нас не заходила речь. Что ты так смотришь? Только не вздумай сказать, что тебя туда тоже переправили по воздуху.

— А врач был случайно не блондином?

— Блондином.

— И с веснушками?

— И в очках?

— И звали его?..

— Хамилтон.

— Чертовщина какая-то! — воскликнул Савидж, и они снова быстро сели в машину.

Глава 10

— Куда она запропастилась? — ворчал Акира.

— Но ведь не прошло еще и десяти минут. — Савидж никак не мог найти место для парковки, поэтому позволил Рейчел выйти из машины, а сам стал кружить, объезжая квартал по часовой стрелке. И хотя, возражая Акире, Савидж сказал, что она отсутствует всего десять минут, его ответственность за безопасность Рейчел вместе с растущей день ото дня симпатией к ней невольно заставляли его нервничать.

Наступил полдень. Машин становилось все больше и больше. Савидж доехал до перекрестка, повернул направо и сосредоточенно повел машину вперед.

— Ага, — сказал Акира. — Вот и она. Отлично.

У Савиджа сразу же отлегло от сердца. Он увидел выбежавшую из гаррисбергской публичной библиотеки Рейчел, которая поспешила к «таурусу» и быстро нырнула в салон. Машина тотчас сорвалась с места.

— Я заглянула в телефонную книгу, — сообщила она. — Вот фотокопия карты города. И список больниц в данном районе. Однако времени на все это потребуется больше, чем ты рассчитывал. Их оказалось несколько. Ты уверен, что не помнишь названия той больницы, в которой лежал?

— Никто его не упоминал, — покачал головой Акира.

— Но оно наверняка значилось на постельном белье и халатах.

— Демерол глушил меня наповал. — Савидж пожал плечами. — Если название и значилось на белье, я его попросту не замечал.

Акира просмотрел список и зачитал его вслух для Савиджа.

— Районная остеопатическая больница, гаррисбергская больница, гаррисбергская государственная больница.

— Остеопатическая? — переспросил Савидж. — Это нечто, подобное хиропрактике, да?

— Нет, смысл теории остеопатической медицины состоит в том, что большинство болезней проистекает от повреждения тканей и смещения костей, — пояснил Акира.

Савидж задумался на минутку, потом тряхнул головой.

— Давайте попытаемся…

Глава 11

— Прошу прощения, сэр, — сказала пожилая женщина в приемной гаррисбергской больницы, — но у нас в штате нет доктора Хамилтона.

— Пожалуйста, — нервно проговорил Савидж, — проверьте еще разок.

— Но я уже трижды проверяла. Компьютер показывает, что у нас нет никакого Хамилтона.

— Может быть, он и не состоит в штате больницы, — вступил в разговор Акира, — а занимается практикой, присылая сюда своих пациентов.

— Что же, такое, конечно, возможно, — согласилась пожилая женщина.

— Нет, — отрезала Рейчел.

Савидж с Акирой быстро взглянули на нее.

— Я специально посмотрела в телефонной книге и список практикующих частных врачей. Хамилтон в нем не значится.

— Наверное, он работает в другой больнице, — сказал Акира, после чего сквозь запруженный народом вестибюль они направились к выходу.

— Что меня действительно беспокоит, — пробормотала Рейчел, — так это то, что в телефонной книге не значится доктор Хамилтон.

— Возможно, он скрывает номер своего телефона.

— А зачем практикующему врачу скрывать свой номер телефона?

Двери с шипением раздвинулись в стороны.

Глава 12

Полный мужчина в справочном бюро гаррисбергской государственной больницы покачал головой, но, быстро пробежав еще раз по клавиатуре компьютера, решительно заявил:

— Не-а-а. Нет никакого Хамилтона. Извините.

— Не может быть, — прошептал Савидж.

— После того, что случилось в Мэдфорд-Гэпе, нет ничего невозможного, — заметил Акира.

— Должно же быть какое-нибудь объяснение всему этому. Впрочем… Это произошло шесть месяцев назад. Значит, он мог сменить место работы и даже переехать в другой город.

— А как можно это выяснить? — спросила Рейчел толстяка за конторкой.

— Попробуйте обратиться к начальнику отдела кадров. В компьютере содержатся сведения только о тех, кто работает в больнице в данный момент.

— А где помещается отдел кадров?

Мужчина объяснил, как туда пройти.

— Но вам лучше поторопиться. Скоро пять. Они заканчивают работу.

— Я это сделаю, — быстро сказал Акира. — А ты, Савидж, наведи справки во всех остальных больницах.

Японец помчался по коридору, старательно обходя больных, запрудивших вестибюль, Савидж поспешил в другой конец зала, к платным телефонам-автоматам.

— Встретимся здесь, — крикнула ему вдогонку Рейчел.

— А где?..

— Поняла!

Савидж услышал, как она нетерпеливо задала вопрос толстяку в справочной:

— Как мне попасть в бизнес-офис?

Савиджу стало интересно, зачем ей это понадобилось. Но сейчас его больше всего беспокоило то, что все телефоны оказались занятыми. Он взглянул на часы: без шести пять. Встревоженный, он вытащил из кармана пригоршню мелочи, просмотрел список адресов и телефонов, которые ему вручила Рейчел, и как только освободился один из телефонов, ринулся к нему. Набирая нужный ему номер, он боковым взглядом окинул вестибюль. Рейчел уже ушла.

Глава 13

Они сидели в кафе гаррисбергской госбольницы.

— В отделе кадров мне сообщили, что за последние пять лет не был зарегистрирован ни один доктор Хамилтон, — сказал Акира.

— Зато в другой больнице доктор Хамилтон обнаружился-таки, — быстро отозвался Савидж.

Акира подался всем корпусом вперед.

— Три года назад, — продолжал Савидж. — Женщина. Пожилая. Умерла от сердечного приступа.

Акира снова откинулся на спинку стула.

— Похоже, доктор Хамилтон — такой же плод фантазии, как «Мэдфорд-Гэпский Горный Приют», — мрачно подытожил Савидж.

— И этим не ограничивается перечень несуществующих вещей и персон, — внезапно вступила в разговор Рейчел. — Вы, конечно, можете считать себя живыми, но в действительности вы не существуете.

— Что вы имеете в виду? — удивился Акира.

— К примеру, гаррисбергские больницы. Я обратилась в бизнес-офис, и пока они выясняли интересующие меня сведения, я обзвонила другие больницы, ведь до окончания рабочего дня, как вы помните, оставалось всего несколько минут, но я успела-таки сделать соответствующий запрос.

— Какой именно? — строго спросил Акира.

— Бизнес-офис — контора, рассылающая пациентам счета за пребывание в больнице. Я представилась страховым агентом и сказала, что моя компания несколько месяцев назад перечислила им деньги за ваше лечение. А теперь с вашей стороны поступили жалобы. В каждой больнице я спрашивала, почему они высылают уведомления на суммы, превышающие уплаченные нами. Люди, с которыми я разговаривала, отнеслись ко мне сочувственно и проверили компьютерные файлы. И, представьте себе, никакой информации о вас в компьютерах больниц не содержится.

Савидж так крепко сжал в руках чашку, что едва не раздавил ее.

— Так где же мы, черт побери, находились?

— Может, в остеопатической, — пожала плечами Рейчел. — Но завтра, когда мы обратимся туда, я подозреваю, что…

— Мы получим те же самые результаты, — сказал Акира. — Не существует «Мэдфорд-Гэпского Горного Приюта». Мы не видели друг друга мертвыми. Никогда не встречались с доктором Хамилтоном. Не лежали в гаррисбергской больнице. Чего еще не происходило с нами?

Савидж с трудом поднялся с места и пошел от них прочь.

— Ты куда? — Рейчел помчалась за ним следом. И Акира тоже.

— В справочное.

— Но зачем? — Рейчел старалась приноровиться к широкому шагу Савиджа. — По-моему, мы задали все интересующие нас вопросы.

— Нет. Кое-что еще следует выяснить. Дорогу в пункт неотложной помощи.

Глава 14

В ярко освещенном вестибюле усталая медсестра оторвалась от бумаг и посмотрела на них через стол.

— Слушаю вас, сэр? Чем могу вам помочь?

Глянув в напряженно-сосредоточенное лицо Савиджа, она нахмурилась и перевела тревожный взгляд на Рейчел и Акиру.

— Мне нужен врач, — сказал Савидж.

— Произошел какой-то несчастный случай? — Она встала. — Судя по вашему виду, не с вами. Наверное, пострадал кто-то другой?

— Я же говорю: мне нужен врач.

Медсестра недоуменно уставилась на него.

— Конечно, конечно, сэр, — заявила она затем. — Пожалуйста, подождите здесь. — И исчезла в длинном коридоре.

— Успокойся и наберись терпения, — увещевал его Акира.

— Я стараюсь, но у меня ничего не получается. Мне не терпится докопаться до истины.

Тем временем вернулась медсестра в сопровождении высокого мужчины, судя по одежде — хирурга.

— Слушаю вас, сэр, — проговорил мужчина, обращаясь к Савиджу. Я доктор Рейнолдс. Заведующий этим отделением. Я смогу чем-ни…

— Мне необходимо сделать рентген.

— В связи с чем? — Врач окинул Савиджа пристальным взглядом. — Что вас беспокоит? Где вы испытываете боль?

— Везде.

— Что?

— Я хочу… мне необходимо сделать… рентген всего организма.

— Всего организма?.. Зачем?.. Что именно вас беспокоит?

— Боль, пронизывающая все тело — от макушки до пят. Я не в силах терпеть ее долее. Мне необходимо знать, что со мной. Пожалуйста, сделайте мне рентген — это единственное, о чем я прошу.

— Но мы не можем просто так, ни с того ни с сего…

— Я заплачу.

— И все-таки мы не можем… Вы обращались к своему врачу?

— Я много путешествую. И постоянного врача у меня нет.

— Но без предполагаемого диагноза…

— Я же сказал, что оплачу оказанную вами услугу.

— Дело не в оплате. Мы не можем без всякого повода делать рентген. Если испытываемая вами боль стала сильна, как вы говорите, то лучше бы вам пройти обследование в стационаре.

— Назовите, пожалуйста, свое имя, — сказала молоденькая девушка, сменившая усталую медсестру. На ней почему-то не было белого халата.

— И название вашей страховой компании.

— Я передумал, — пробормотал Савидж.

Врач нахмурился.

— Вы отказываетесь пройти обследования?

Савидж кивнул в ответ. Подозрительный взгляд главврача насторожил его.

— Я-то думал, что если попрошу об… Да, мой друг был абсолютно прав. Я должен успокоиться.

— Но с вами все-таки явно что-то не в порядке.

— Тут вы правы. Но вот что именно? Главное, мне надо успокоиться. Я прислушаюсь к вашему совету и немедленно заведу себе врача. Не беспокойтесь, пожалуйста.

Глава 15

Пожилой врач с седоватыми усами, в подтяжках, вышедший из кабинета с табличкой: «Только для технического персонала», изъявил, готовность провести полное рентгеновское обследование любому, кто заплатит пять тысяч долларов. Когда позже он распахнул дверь своего кабинета, Рейчел, Савидж и Акира вскочили со своих мест.

— Итак? — живо спросил Савидж.

— Пленки получились превосходно. Повторных съемок делать не придется. Я внимательно их изучил.

Савидж с тревогой и нетерпением ждал, что врач скажет дальше.

— И что же вы обнаружили?

— Вы так щедро заплатили за рентгеновские снимки, так почему бы вам самим не взглянуть на них?

Врач повел их в рентгеновский кабинет с черными шторами на окнах. Слева вдоль стены стояли штативы с висевшими на них пленками, освещаемыми люминесцентными лампами.

Врач указал на крайние слева пленки и, обращаясь к Савиджу, сказал:

— Вот ваши, а те, что дальше, — он повернулся к Акире, — ваши.

Они впились глазами в пленки: не прошло и минуты, как Акира смущенно взглянул на врача.

— Не имею понятия, как их читать.

— Вы просили определить, достаточно ли хорошо срослись у вас кости. Я хочу задать вам встречный вопрос: о каких переломах идет речь?

— Боже, — прошептал Савидж. — Я был прав.

— Я не вполне понимаю, какие повреждения имеете в виду вы, но достаточно хорошо разбираюсь в том, что видно на пленках. — Врач взял в руки карандаш и, водя им по пленкам, принялся объяснять: — Не стану утомлять вас медицинской терминологией. Скажу просто. Это — бедро правое. Это — правая икра. Левая нога — верх и низ. Правая сторона грудной клетки. Левая. Черепная коробка в различных ракурсах.

Затем врач перешел к снимкам Акиры и, объяснив, что на них запечатлено, подвел итог сказанному:

— Никаких повреждений не обнаружено. Ни малейшего следа калийных отложений, которые неизбежно появляются в местах переломов. Почему же вы сказали, что и у одного и у другого были сломаны руки, ноги, ребра, травмированы черепа, в то время как ни одного из названных вами повреждений рентген не показал?

— Мы думали, что все было так, как мы сказали, — пояснил Акира.

— Думали? Описанные выше травмы должны были бы причинить вам такие страдания, которые невозможно забыть. А вы, похоже, не вполне уверены в том, что действительно пережили нечто подобное.

— Все было именно так, как мы сказали, — заверил врача Савидж.

Его охватила дрожь. Рейчел сжала ему руку.

— Вы не могли страдать, — продолжал врач, — потому что были совершенно здоровы.

— Можете мне поверить, я говорю правду. Нам предстоит как следует разобраться что к чему.

— Прежде чем вы станете в этом разбираться, попытайтесь ответить еще на один вопрос, — не унимался врач. — Меня смущают странные совпадения. Вы заявляете о совершенно идентичных ранах, которых на самом деле у вас не было. Ладно. Но на снимках у вас обоих видны следы хирургических операций, — он указал карандашиком на снимки, — никак не связанные с мнимыми переломами костей.

— Да, нам обоим вырезали селезенку и аппендицит, — сказал Акира.

— Вы мне показали соответствующие шрамы. Они выглядят в точности так, как если бы эти органы действительно были удалены. Однако рентгеновские снимки не могут служить бесспорным подтверждением моего заключения. Это можно установить только хирургическим путем. Но сейчас речь о другом. Операция, о которой я говорю, была проведена у вас не на теле, а на черепе.

— Что?! — удивленно воскликнул Савидж.

— А-а, понятно. Из-за повреждений черепа, — высказал догадку Акира.

— Нет. — Врач указал на два одинаковых снимка. — Видите эти крошечные кружочки? У каждого из вас над левым ухом? Здесь ошибиться невозможно, это убедительные доказательства.

— Чего?

— Вторжения в левую височную долю мозга. — Врач повернулся к Савиджу и Акире. — И ни один их вас понятия не имеет об этой операции?

Савидж был явно смущен.

— Мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос.

— Нет, — сказал Савидж, — мы ничего не знали.

— В это трудновато поверить.

— Вы поверили бы, если бы провели с нами последние несколько дней. Пожалуйста, помогите нам. — Савидж подавил обуявший его гнев. — Помогите нам.

— Каким образом? Я сделал все, что мог.

— Да нет, посоветуйте, куда нам можно обратиться. Куда нам отсюда отправиться?

— Могу сказать вам совершенно определенно, — врач снова обратился к снимкам, — такая операция по плечу только настоящему гению. Я всего лишь пенсильванский врач, в скором времени собирающийся на покой. Но я не перестаю интересоваться публикациями о новейших достижениях нейрохирургии. И не слышал ничего о столь сложной и удивительно тонкой работе. Соединения костей черепа и сами черепа отлично закамуфлированы. Великолепная работа. Куда вам отсюда отправиться? — спрашиваете вы. Туда, где за деньги покупают суперзвезд. К лучшим нейрохирургам в самых крупных клиниках.

Глава 1

Нейрохирурга звали Антонио Сантицо, по-английски — Энтони. У него было красивое лицо, густая темная шевелюра, смуглая кожа и удивительно умные глаза. Но при этом выглядел он каким-то измученным — результат постоянных физических перегрузок, решил Савидж. Вот и сейчас он только что закончил семичасовую сложнейшую операцию. Однако фигура врача была стройной и подтянутой вследствие его страстного увлечения теннисом, и, как он объяснил, через час ему предстоит сразиться с очередным партнером.

— Мы знаем, как вы заняты, — сказал Савидж, — и потому особенно ценим ваше согласие принять нас.

Сантицо пожал плечами.

— Обычно я этого не делаю. Но нейрохирург, к которому обратился ваш терапевт из Гаррисберга, оказывается, знаком с моим школьным приятелем, работающим сейчас в Гарвардском медицинском колледже. В Гаррисберге отличные врачи, но, судя по тому, что сообщил мне по телефону приятель, тамошний нейрохирург правильно сделал, послав вас сюда.

А сюда — это в Филадельфию, в больницу при Пенсильванском университете. Всего в ста милях на восток от Гаррисберга, она находилась в два раза ближе, чем второй по величине Пенсильванский университет в городе Питтсбурге.

— У меня пристрастие ко всему таинственному, — сказал Сантицо. — Шерлоку Холмсу, Агате Кристи. Странные истории, удивительные разгадки, ключи к тайнам. Но мозг является самой удивительнейшей загадкой природы. В нем таится разгадка того, благодаря чему мы становимся людьми. Именно поэтому я избрал эту специальность.

В сверкающий белизной кабинет вошла секретарша, неся на подносе чашки и кофейник.

— Замечательно, — сказал Сантицо. — Как раз вовремя. Вы думали, это кофе? Нет. Мой чай из трав. Не желаете ли?..

— Спасибо, — ответил Акира. — Немного, если позволите.

— Боюсь, что он несколько крепче того, к которому вы привыкли в Японии.

Акира согласно кивнул в ответ.

— Но не сомневаюсь, что в нем достаточно свежести.

— Я учился в Гарварде с одним из ваших соотечественников, — продолжал Сантицо. — Никогда не забуду, что он сказал мне однажды. Мы тогда только-только поступили в интернатуру. Бесконечные изнурительные занятия сводили меня с ума, выхолащивали все силы. Мне казалось, я не выдержу. А вот ваш соотечественник говорил: «В перерывах между занятиями делай приятные физические упражнения». Я решительно возразил: «Если я и так устал, думаешь, мне захочется делать еще какие-то упражнения?» Знаете, что он мне ответил? «Усталость гнездится у тебя в мозгу. Ее следует забивать усталостью физической. И физическая усталость снимет умственную». Мне казалось это невероятным. Я так и сказал ему. Он же в ответ произнес всего лишь одно слово.

— Это было «ва», — сказал Акира.

Сантицо расхохотался.

— Верно! Как вы похожи на моего соученика!

— «Ва»? — задумчиво переспросила Рейчел и нахмурилась. Когда все обратили взгляды к ней, она невольно потянулась за чашкой.

— «Ва» означает «равновесие», — пояснил Акира. — Мозговая усталость нейтрализуется…

— Упражнениями. Физическими, — закончил Сантицо. — Как все-таки был прав ваш соотечественник! Обычно бывает трудно выкроить время для физических упражнений, особенно после многочасовых операций. Но я превозмогаю себя и отправляюсь на корт. Потому что именно регулярная игра в теннис сделала меня лучшим нейрохирургом. — Спохватившись, он взглянул на часы. — Через пятьдесят минут мне предстоит встреча со своим партнером по теннису. Так покажите же мне эти, как считается, загадочные снимки.

Он взял протянутый ему Савиджем большой конверт.

— Не стоит так волноваться. Не забывайте о «ва». Теннис и нейрохирургия. Шерлок Холмс.

Глава 2

— М-м.

Уже несколько минут Сантицо разглядывал снимки черепов Савиджа и Акиры на флюоресцентном экране в углу кабинета.

Скрестив руки на груди, он одновременно слушал Савиджа, коротко излагавшего суть того, что произошло с ним и Акирой полгода назад.

— Исполнительные защитники? — переспросил Сантицо, продолжая изучать снимки. — Похоже, что вы оба обладаете весьма любопытной профессией. Но даже если это так…

Он вынул из нагрудного кармашка миниатюрный фонарик, похожий на карандаш, и внимательно осмотрел левую сторону головы у обоих мужчин.

— М-м…

Он сел за свой стол, отхлебнул из чашки травяного чая и на мгновение задумался.

— Хирург проделал ювелирную работу. Это поистине произведение искусства. Предупреждаю сразу же: я касаюсь лишь косметической стороны операции. Великолепная маскировка самого факта операции. Минимальная кальцификация вокруг того места, откуда были удалены, а затем восстановлены кусочки кости. Видите ли, стандартный способ иссечения кости состоит в том, чтобы высверлить дырочки по краям участка, который предстоит удалять. Глубина этих дырочек просчитывается настолько тщательно, что дрель не затрагивает мозговую ткань. Затем очень тонкая и особо прочная проволока вводится в одну дырочку и тянется под черепной коробкой к другой, продевается в нее и выходит наружу, после чего хирургу только остается взяться за концы проволоки и вынуть нужную ему часть черепа. Конечно, проволока очень тонка, однако в конечном итоге все равно не сможет избавить череп от кальцификации. Но даже без кальцификации подобные дырочки отчетливо просматриваются при просвечивании рентгеновскими лучами. В данном случае, — Сантицо потер подбородок, — никаких дырочек нет, виден лишь небольшой кусочек кости, который был вынут из черепа, а затем снова поставлен на место. Какой-либо зазор между черепной костью и этим кусочком практически отсутствует, так что кальцификации как таковой просто не существует. Я удивлен, что обыкновенный врач, к которому вы обратились с самого начала, сумел это заметить.

— Но каким же инструментом пользовался хирург? — спросил Савидж.

— Вот мы и добрались до самого главного вопроса, не так ли? — сказал Сантицо. — Чтобы сделать дырочку такого размера, как эта пломба, хирург мог бы воспользоваться дрелью со сверлом в пять миллиметров. Но он употребил такой инструмент, который не оставляет видимых следов. Единственное, что приходит мне в голову, это… Кусочек черепа скорее всего был удален с помощью лазерного луча. Лазеры уже используются в медицине для сшивания артерий и восстановления сетчатки глаз. Пройдет совсем немного времени, и лазер станут применять в повседневной хирургической практике. Я лично уже экспериментировал с лазером. Вот почему я и сказал, что в другом случае работа хирурга может считаться ювелирной. Несомненно, хирург, извлекший кусочек черепной кости и вернувший его на прежнее место, является высококвалифицированным мастером своего дела. Но не уникальным и не единственным в своем роде. Потому что среди лучших нейрохирургов я могу назвать, по крайней мере, дюжину, включив в нее и себя, которые вполне могли бы справиться с подобной задачей. Но это всего лишь поверхностное суждение. Главным образом же критерием служит только одно: добился он своей цели или нет, а коль скоро в вашем случае мы не знаем, зачем была проведена операция, то я не могу высказать окончательного суждения о ее качестве.

— Но… — Акира помедлил немного, потом спросил: —…может ли операция развеять?..

— Ваши сомнения? Скорее всего — да, — ответил Сантицо. — Но, может быть, и нет. Какое вы использовали выражение? Кажется противоположное déjà vu?

— Jamais vu, — подсказал Савидж.

— Точно. Нечто, что, как вам кажется, вы видели, но на самом деле не видели никогда. С подобной проблемой мне пока не приходилось сталкиваться. Но я люблю учиться. Так что эту фразу я запомню. Вы понимаете, — продолжил он, ставя чашку с чаем на стол, — что, если бы не эти ваши снимки, я бы вас принял за психов?

— Я согласен, наша история выглядит весьма странно, — сказал Савидж. — Но нам в любом случае следовало рискнуть. Так же, как и вы, мы — прагматики. В своей профессии мы руководствуемся только фактами. Мы решаем чисто физические проблемы. Как доставить принципала в целости и сохранности к месту назначения. Как уберечь своего подопечного от пули наемного убийцы. Как избежать столкновения с несущейся наперерез машиной. Но порой просчитанные заранее факторы вступают в противоречие с реальностью. Или с нашим представлением о реальности. Мы оказываемся в полной растерянности, а не просто нервничаем, что для нас давно уже стало нормой. Нас обуревает страх.

— Совершенно естественно, — ответил Сантицо. — Я прочел его в ваших глазах. Позвольте мне быть с вами абсолютно откровенным. У меня настолько перегруженное расписание, что я согласился принять вас только потому, что меня просил об этом мой однокашник. Он посчитал, что ваша история может показаться мне интересной. И оказался прав. Я заинтригован.

Сантицо взглянул на часы.

— Через полчаса я должен быть на теннисном корте. Потом мне предстоят визиты к своим пациентам. Давайте встретимся здесь же через… — он подумал немного, — …через два с половиной часа. Постараюсь организовать вам встречу еще с одним моим коллегой. А пока мне нужно, чтобы вы сходили в радиологический кабинет. — Он поднял телефонную трубку.

— Снова рентген? Чтобы сделать контрольные снимки? — спросил Савидж.

— Нет. Магнитно-резонансные.

Глава 3

Болезненно выглядящий мужчина с седоватой бородкой в чуть великоватой ему куртке спортивного покроя сидел рядом с Сантицо.

— Это доктор Уайнберг, — представил его нейрохирург.

Они пожали руки друг другу.

— Доктор Уайнберг — психиатр, — сказал Сантицо.

— Вот как? — Савидж внутренне напрягся.

— Вас это беспокоит? — вежливо осведомился Уайнберг.

— Нет, разумеется, нет, — ответил Акира. — У нас возникло затруднение, и мы хотели бы его разрешить.

— Любыми способами, — добавил Савидж.

— Великолепно. — Психиатр вытащил из кармана своей спортивной куртки записную книжку и ручку. — Не возражаете?

Савидж забеспокоился. Он всегда противился записи каких-либо своих высказываний, однако на сей раз вынужден был сказать:

— Записывайте все, что хотите.

— Замечательно. — Уайнберг что-то нацарапал в своем блокноте. Как показалось Савиджу, дату и место беседы.

— Ваши магнитно-резонансные снимки должны принести сюда, — сообщил Сантицо, — а пока доктор Уайнберг сможет задать вам несколько вопросов.

Савидж жестом руки изъявил согласие.

— Jamais vu. Насколько я понял, этот термин изобрели вы.

— Верно. Ничего иного для характеристики испытываемого мною смятения я придумать не мог.

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

И Савидж стал рассказывать, Акира же время от времени дополнял его рассказ отдельными деталями. Рейчел внимательно слушала.

Уайнберг делал какие-то пометки в своем блокноте.

— Итак, подведем итоги, — сказал наконец психиатр. — Вы оба считали, что видели друг друга мертвыми, так? И не смогли отыскать гостиницу, в которой разыгралась кровавая трагедия? А также больницу, в которой вас лечили, и врача, который вас пользовал?

— Верно, — сказал Савидж.

— События, травмировавшие вас и вашу психику, произошли полгода назад.

— Да, — подтвердил Акира.

Уайнберг вздохнул.

— На какое-то мгновение… — Он отложил ручку.

— Давайте рассмотрим данную ситуацию в гипотетическом плане, — согласился Савидж.

— Я не хотел вас обидеть.

— А я и не подозревал вас в этом.

— Сейчас объясню. — Уайнберг откинулся на спинку кресла. — Обычно пациентов направляют ко мне на консультацию с соответствующими документами, в которых содержатся общие сведения о пациенте, история болезни и предполагаемый диагноз. Если это необходимо, я беседую с родственниками и даже с начальством пациента. Но в данном случае я ничего о вас не знаю. Лишь с ваших слов мне известно о вашем необычном, если в этом случае уместно употребить подобное безобидное выражение, прошлом. Никакой возможности проверить то, в чем вы пытаетесь нас убедить, у меня тоже нет. Да и возможно ли вам верить? Первое, что приходит в голову, это что вы оба — патологические лгуны или что вы — репортеры, проникшие сюда, чтобы узнать, действительно ли психотерапевты настолько легковерны, как гласит молва.

Глаза Сантицо сверкнули.

— Макс, я же говорил тебе, что их рассказ, а главное, их рентгеновские снимки заинтересовали меня. Скажи, что думаешь на этот счет?

— Все, что я говорил, лишь логическое упражнение, — откликнулся Уайнберг. — Я просто рассуждал.

— Ну, понятно, ты ведь по-другому не можешь, — заметил нейрохирург.

Уайнберг снова вздохнул и развел руками.

— Наиболее вероятным представляется такое объяснение: вы оба пострадали от взаимной мании в результате практически смертельных побоев, кем-то нанесенных вам.

— Каким образом? Рентгеновские снимки не показали никаких следов побоев, — живо возразил Савидж.

— Не согласен. Рентген показал, что у вас не было перелома рук, ног или ребер и черепа ваши также невредимы. Но это не означает, что вы не подверглись избиению. Я постараюсь реконструировать гипотетический ход событий. Вас обоих наняли для охраны некоего человека?

— Да.

— Который отправился на какое-то совещание, проходившее в сельской гостинице. И там же он был убит. С особой жестокостью. Мечом, разрубившим его пополам.

Акира кивнул.

— Вы пытались его защитить и были забиты до полусмерти, — продолжал Уайнберг. — Уже теряя сознание, вы упали и в лежачем положении увидели происходящее рядом в непривычном ракурсе. Поскольку вы оба живы, значит, надо установить причину такой галлюцинации. Я считаю, что она заключается в комбинации дезориентации и невероятной боли.

— Но почему у двух разных людей одновременно возникла одна и та же галлюцинация? — спросила Рейчел.

— Из-за владевшего ими чувства вины.

— Боюсь, что не вполне вас понял, — нахмурился Савидж.

— Насколько я понял, профессия для вас значит гораздо больше, чем обычное занятие. Я имею в виду, что ваша личность ориентирована на защиту, спасение людей. Это моральная основа вашей личности. В этом смысле вас можно сравнить с преданными своему долгу врачами.

— Верно! — воскликнул Акира.

— Но в отличие от врачей, которые неизбежно теряют своих пациентов и соответственно обязаны возводить барьер, защищающий их от людских страданий, вы достигли уникальных успехов. Вы ни разу не потеряли ни одного из своих клиентов. Поэтому рейтинг вашего успеха приближался или равнялся, как угодно, ста процентам.

— Если не считать…

— Событий, происшедших шесть месяцев назад в сельской гостинице, — закончил Уайнберг. — Тогда вы впервые не смогли защитить своего клиента. Вашей репутации был нанесен сокрушительный удар. Никогда не проигрывая, вы не были морально готовы к фиаско. Шок был особенно сильным из-за того, что убийство вашего клиента было совершено таким жестоким способом. Естественной реакцией на подобные события является чувство вины. Потому что вы выжили, а ваш клиент — погиб. Потому что ради защиты жизни клиента вы готовы пожертвовать своей собственной. Но этого не произошло. Он погиб. А вы — все еще живы. И чувство вины стало для вас невыносимым. Подсознание пытается как-то смягчить это чувство. И строит вашу защиту на смутном видении, стараясь уверить вас, что вы якобы видели смерть другого охранника. Оно настойчиво навязывает вам мысль, что скорее всего хозяина никак нельзя было спасти, так как и его и вашего напарника убили, а вас самих едва не отправили на тот свет, хотя вы геройски, правда, безуспешно, старались выполнить свой долг. Так как по складу характера вы очень похожи один на другого, то, соответственно, ваши галлюцинации оказались схожими и их даже нетрудно предугадать.

— Ну хорошо, а почему же тогда мы не смогли отыскать эту сельскую гостиницу? — спросил Савидж.

— Потому что в глубине души вы стараетесь уверить себя в том, что ничего подобного вообще никогда не происходило. А разве есть лучший способ уверить себя в этом, чем просто доказать самим себе, что самой гостиницы не существует? Или врача, который вас лечил? Или больницы, в которой вы лечились? В действительности они существуют, если, конечно, все вами изложенное — правда. Однако, когда жгучая потребность опровергнуть самих себя побуждает вас пуститься на поиски этой самой гостиницы, вы ее не находите.

Савидж с Акирой переглянулись. И словно по команде, кивнули.

— А почему же тогда, — в голосе Акиры прозвучал скептицизм, — мы оба знали, где должен был находиться отель? Или врач? Или больница?

— Это объяснить легче всего. Вы друг друга поддерживали. И то, что говорил один, сразу же подхватывал другой. Для укрепления собственной мании и избавления от чувства вины.

— Нет, — сказал Савидж.

Уайнберг пожал плечами.

— Я ведь говорил, что все это чисто гипотетические соображения.

— А почему, — не сдавался Акира, — мы лежали в гипсе, если никаких переломов у нас не было? Почему потребовалось столько месяцев для восстановления способности двигаться?

— В гипсе? — переспросил Уайнберг. — А может, это были просто иммобилизаторы, помогавшие сращиванию порванных связок? Может быть, повязки на груди вовсе не были такими уж плотными и лишь скрывали повреждения кожи, а не сломанные ребра? А может быть, черепа все-таки были повреждены, но настолько искусно залатаны, что это нельзя обнаружить даже с помощью рентгена? Вы ведь признаете, что вам вводили демерол. А он затуманивает сознание, так что под его воздействием человек может вообразить ситуацию, весьма далекую от реальности.

— Ну, разумеется, — вступила в разговор Рейчел. — И, конечно, там не было меня. И я не испытала их боль, которую пришлось претерпеть им. Признаюсь, мне нравятся оба эти мужчины. Мы вместе пережили многое. Но я отнюдь не идиотка и из нас троих имею больше оснований оставаться беспристрастной. Мои друзья отнюдь не возбуждали маниакальных идей друг в друге.

— Наверняка вы слыхали о так называемом «Стокгольмском синдроме», — сказал Уайнберг. — Люди в состоянии стресса стараются идентифицировать себя с теми, от кого зависит их собственная безопасность.

— А вы, разумеется, слыхали о «Синдроме страуса», — быстро отреагировала Рейчел. — Психиатр засовывает голову в песок, столкнувшись с проблемой, о которой раньше не слыхал.

Уайнберг подался всем корпусом вперед, осклабился и вдруг расхохотался.

— Ты был прав, — обратился он к Сантицо. — Это действительно забавно.

— Макс, ты сублимируешь. Признайся. Ведь она тебя рассердила.

— Чисто гипотетически.

На сей раз рассмеялся Сантицо.

— Ну, разумеется. Давай напишем гипотетическую статью. О феномене гипотетической злости.

— Слушайте, что тут у вас происходит? — спросил Савидж.

Сантицо наконец-то прекратил смеяться.

— Тест на предмет определения — психопаты вы или нет. Мне это было необходимо. А Макс, конечно, великолепен. Очень одаренный человек с изощренным умом и талантом актера.

— Я не играл, — сказал Уайнберг. — Я услышал настолько ошеломляющие вещи, что хочу послушать еще.

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите. — Сантицо повернулся вместе с креслом.

Секретарша, уже появлявшаяся здесь с чаем, на сей раз принесла большой коричневый конверт.

— Магнитно-резонансные снимки, — сообщил Сантицо.

Минуты две он разглядывал пленки, потом, обращаясь к Уайнбергу, сказал:

— Макс, большое тебе спасибо. Отныне это касается только меня одного.

— Ты уверен?

— Да. За мной обед. — Сантицо снова взглянул на пленки. — Потому что никакая психиатрия не способна объяснить вот это. Это по моей части.

Глава 4

Савидж вместе с Рейчел и Акирой разглядывали смутные Изображения на снимках. На каждом было по двенадцать кадров, расположенных по четыре в три колонки. В них мало что можно было понять, даже меньше, чем в предыдущих рентгеновских снимках.

— Великолепно, — объявил Сантицо. — Лучшего качества нельзя пожелать.

— Вы, наверное, дурачите меня, — сказал Акира. — Это же какие-то чернильные пятна.

Сантицо хихикнул.

— Я понимаю, почему у вас сложилось такое впечатление. — Он снова взглянул на пленку. — Для того чтобы вы поняли, мне придется начать с азов, хотя и они могут оказаться для вас достаточно сложными. МРС новая техника фотографии, основанная на магнитном резонансе, которая позволяет нам как бы приоткрыть вашу черепную коробку. Прежняя техника не позволяла получать достаточно детализированные снимки, в то время как МРС дает возможность впрямую заглянуть вам в мозг. Мы делаем множество снимков в разных ракурсах, которые вместе образуют фактически трехмерное изображение.

— Ну и что вы в них разглядели? — спросил Акира.

— Позвольте мне еще немножечко вас помучить, — попросил Сантицо. — Мозг состоит из множества частей. — Он указал на различные кадры МРС. — Правое полушарие контролирует левую часть тела и наоборот.

Нашу способность мыслить пространственно обеспечивает правое полушарие, а говорить — левое. Полушария разделены на доли. Передняя доля. Теменная доля. Затылочная дола. Височная доля. Они, в свою очередь, делятся на множество более мелких долей. Зрительная кора. Обонятельный тракт. Область физических, соматических ощущений. Гипофиз. И так далее. Функционировать же такому невероятно сложному органу помогают наличествующие в нем биллионы связующих нервов, по которым передается энергия и информация. Нервы эти называются нейронами. Их можно сравнивать с электропроводами и телефонными кабелями, но это, разумеется, упрощенное объяснение. Механизм их действия невозможно описать с помощью какой бы то ни было аналогии… Кстати, у вас в роду эпилептиков не было? Сами припадками не страдаете?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что Савидж вытаращил глаза.

— Эпилептиков? Припадки? Нет. А в чем дело? Что заставило вас думать об этом?

— Просто ищу какое-то объяснение вот этому. — Сантицо указал на темное пятнышко на более светлом участке снимка. Оно находилось с левой стороны, ближе к центру. — Это ваш мозг сзади. Пятно находится в височной доле. На одной линии с кусочком кости, извлеченной из виска, а затем снова возвращенной на место.

У Савиджа было такое чувство, словно в горле у него застрял кусок льда.

— Пятно? Боже ты мой, какое?..

— Это лезия, то есть участок пораженной ткани. Вот почему я спросил об эпилепсии. Аномалия в данной зоне иногда свидетельствует о подобных заболеваниях.

— Вы хотите сказать, что у меня в мозгу опухоль?

— Нет. — Сантицо повернулся к Акире и указал на другой кадр. В вашем мозгу точно такое же пятно. Совпадение, я бы даже сказал, идентичность пятен, подводит меня к мысли, что это не опухоль.

— Тогда что же? — спросил Акира.

— С научной точки зрения? Заживающий шрам. От проведенной в ваших мозгах операции.

Глава 5

Савидж пребывал в состоянии шока от всего только что услышанного, а Сантицо между тем продолжал:

— Еще немного информации из области азов. Совершенно очевидно, что оперировали вас не по поводу удаления опухоли. Подобная операция требует вторжения в мозг. При этом часть черепной коробки должна быть неизбежно удалена.

— Но не была, — сказала Рейчел, — если не считать кусочка кости диаметром в пять миллиметров.

— Совершенно верно. Удалить столь ничтожную часть черепа можно было с одной-единственной целью… — Сантицо колебался, — …вживить в мозг электрод, который можно было бы впоследствии вынуть.

— Зачем? — Савидж с трудом переводил дыхание.

— Если брать во внимание известные в медицине и серьезные обстоятельства, то можно сказать так: электроды используют при многих медицинских показаниях. Я вот упомянул эпилепсию. Вживленный в мозг электрод может соизмерять электрические импульсы, исходящие от различных групп нейронов. При эпилепсии различные мозговые уровни передают как нормальные, так и ненормальные потоки импульсов. Если нам удастся установить источник ненормального потока импульсов, мы сможем прооперировать определенный участок и исправить положение.

— Но мы не эпилептики, — решительно возразил Савидж.

— Я просто привожу пример, — пожал плечами Сантицо. — А вот другой. Пациент с нарушением зрения, слуха и обоняния — эти нарушения имеют непосредственное отношение к мозгу и не зависят от внешних рецепторов — может иногда быть вылечен, если внутренние рецепторы, находящиеся в мозгу, стимулируются электродами.

— Но мы отлично видим и слышим, — возразил на сей раз Акира.

— И тем не менее считаете, что видели друг друга мертвыми. И не можете отыскать гостиницу, в которой лечились. И врача, пользовавшего вас. Кто-то нарушил ваши мозговые функции. Особенно ваши возможности к вос…

— …поминаниям, — живо отозвался Савидж.

— Или, что еще более интересно, кто-то заставил вас помнить то, чего на самом деле никогда не было? Jamais vu. Вы изобрели изумительный термин.

— Вспомнить то, чего на самом деле не было? Но я ведь это не в прямом смысле… Я ни за что не поверил бы…

— Могу свести вас в анатомичку, — продолжил Сантицо. — Рассечь мозг трупа и показать вам любую его часть. Могу вам объяснить, почему вы видите, слышите, ощущаете, обоняете и почему чувствуете боль. Хотя сам по себе мозг чувствовать боли не может. Но вот чего я сделать не в состоянии, так это показать вам мысль. И уж, разумеется, я не смогу отыскать в мозгу ту часть, в которой прячутся воспоминания. Я изучаю память вот уже в течение десяти лет и чем больше узнаю, тем больше у меня рождается вопросов… Опишите мне, что вы испытываете, когда вспоминаете о каком-то прошлом событии.

Савидж и Акира наморщили лоб, а Рейчел выпалила:

— Ну, это когда вам кажется, что в голове прокручивается фильм.

— Большинство людей так это и описывают. Происходит какое-нибудь событие, и кажется, что мозг работает словно камера, фиксирующая на пленке череду событий, кадр за кадром. Чем больше происходит событий, тем больше «фильмов» накапливается в нашем мозгу. Когда наступает определенная необходимость и требуется что-либо вспомнить, чтобы понять настоящее, мы просто выбираем нужную бобину и проецируем фильм на ментальный экран. И, разумеется, мы считаем непреложным тот факт, что воспоминания неизменны, как фильм.

Рейчел кивнула.

— Но фильмы тоже подвержены воздействию времени. Они рвутся. Они выцветают. Из них можно вырезать отдельные сцены, и так далее. Мы объясняем прошлые события по аналогии с современными. Нет никакого экрана. Мы просто его воображаем, как и разворачивающееся на нем действие. А еще труднее становится описать память, когда мы переходим от конкретных событий к заученным абстракциям. Когда я думаю о математической величине «пи», то никакого фильма в голове у меня не возникает. Каким-то образом, интуитивно, я понимаю, что означает «пи». А когда думаю об абстрактном понятии «честь», то тоже не вижу никакого фильма. Просто я знаю, что обозначает данное слово. Почему я могу вспоминать и понимать подобные абстракции?

— У вас есть ответ на этот вопрос? — У Савиджа заныла грудь.

— Самой распространенной теорией является следующая: воспоминания каким-то образом закодированы в нейронах головного мозга. Эти биллионы нервов — так следует из данной теории — не только передают электричество и информацию, но также и сохраняют передаваемую информацию. Частенько этот процесс уподобляют функции компьютера, но опять-таки аналогия — как и в случае с прокручиваемыми в наших головах кинофильмами — еще ничего не объясняет. Наша память куда сложнее самого сложного компьютера. Да, действительно, кажется, что нейроны способны передавать информацию от одной инфосети к другой, сохраняя таким образом наши воспоминания, если какой-то участок мозга поврежден. С другой стороны, существуют два типа памяти — короткая и длительная, и их взаимосвязь является абсолютно парадоксальной. Короткая память имеет дело с недавно полученной, но незначительной информацией. Например, номер телефона моего зубного врача. Если мне необходимо записаться к нему на прием, я смотрю в записную книжку, запоминаю его номер ровно настолько, чтобы дозвониться в приемную врача, а затем сразу же его забываю до тех пор, пока мне снова не потребуется позвонить. Тогда я повторяю всю процедуру заново. Длительная память имеет дело с продолжительным запоминанием необходимой информации: например, номер телефона моего дома. Какой физический механизм заставляет меня быстро и легко забывать телефонный номер зубного врача, а свой помнить постоянно? И почему пациенты, страдающие определенными видами амнезии, неспособны удержать в памяти недавние события, вне зависимости от степени важности, зато великолепно помнят даже незначительные факты, имевшие место несколько десятков лет тому назад? Никто не может этого объяснить.

— А вы-то во что верите? — спросил Акира.

— В мюзикл Лернера и Леви.

— Не…

— Морис Шевалье и Гермиона Джингольд пели замечательную песню «Я хорошо это помню». Персонажи песни — бывшие любовники, встречаются спустя много лет и делятся воспоминаниями о прошлом: «Мы ходили туда», «Нет, по-моему, сюда», «На тебе было такое-то платье», «Да нет, совсем другое», «Ах, ну конечно же, помню прекрасно». Но в действительности они ничего не помнили. Нет, я понимаю, что песенка была о том, что старость — не радость, и поневоле со временем все забывается. Но боюсь, что все остальные тоже сродни этим старикам… В нашей памяти может храниться огромное количество специфической информации, однако она может и стираться. Объем такой информации больше, чем можно себе представить. У нас с доктором Уайнбергом есть довольно сентиментальная традиция. Каждую субботу, вечером, если мы не на дежурстве и нет вызовов, вместе с нашими женами смотрим какой-нибудь фильм, а затем идем ужинать. После всех недельных стрессов нам хочется хоть немного развлечься. Вчера Макс припомнил фильм, который мы якобы смотрели вчетвером. «Но, Макс, — сказал ему я, — этот фильм я смотрел по кабельному телевидению, никак не в кинотеатре». — «Да нет же, — продолжал настаивать он, — мы вчетвером видели его в городе». — «Прекрати, — отвечал я. — Я вообще всю ту неделю просидел на конференции. Ты с нашими двумя женами ходил в кино без меня». Спросили у жен, но они не смогли припомнить ничего конкретного. Так до сих пор мы и не выяснили, кто же из нас прав.

— Ну, разумеется, — сказал Савидж. — Вы же сами только что объясняли, что короткая память не задерживается в голове.

— Но где заканчивается короткая и начинается длительная память? И как убедиться в том, что длительная память действительно все еще функционирует? В этом состоит главная причина ограниченности нашего сознания. Мы можем что-либо запомнить только в том случае, если не утратили такую способность. То, что нами забыто, не имеет субстанции. Мы не можем вспомнить то, что нами забыто… Опишите нам будущее.

— Не могу. Его не существует, — пожал плечами Савидж.

— Как и прошлого, хотя память оставляет нам иллюзию, будто оно на самом деле существует — в нашем мозгу. Мое мнение таково: после того как воспоминания закодированы в мозгу, они вовсе не остаются неизменными. Я считаю, что они меняются, причем постоянно, пополняясь новыми деталями, или наоборот — их «теряя», а также «перемещая во времени и пространстве». В результате у каждого из нас существует своя версия прошлого. Изменения обычно незначительны. Ну, в самом деле, какая разница, смотрели мы с Максом фильм раздельно или вместе? Однако бывает, что различия имеют принципиальное значение. У Макса как-то раз была пациентка — невротичка, с которой в детстве очень скверно обращался отец. Беспощадно издевался над ней. Так вот, в своем воображении она создала совершенно идиллическую картину собственного детства с добрым, любящим отцом. Чтобы вылечить ее, Максу пришлось разрушить ее ложные воспоминания и заставить ее открыто признать все те кошмары, через которые она прошла в детстве.

— Ложная память, — сказал Савидж. — Jamais vu. Но наша ложная память отнюдь не является следствием психологических проблем. Снимки мозга свидетельствуют о том, что нечто было внедрено в наш мозг хирургическим путем, и это нечто рождает в нем совершенно иную реальность. Такое возможно?

— Если вы хотите узнать, смог бы я сделать нечто подобное, то мой ответ будет отрицательным. Ни я, ни другие известные мне нейрохирурги не смогли бы такое сделать. Существует ли подобная возможность? Да. Теоретически. Но даже если бы я знал, как это осуществить на практике, я бы не стал этого делать… Данная область медицины называется психохирургией. Она видоизменяет вашу сущность, личность, и за исключением некоторых необходимых случаев — иссечение мозговой ткани для прекращения у больного эпилептических припадков или лоботомия для снятия саморазрушительных импульсов — она является крайне неэтичной областью медицины.

— Но теоретически как бы вы сделали эту операцию? — спросила Рейчел.

Сантицо явно не хотелось продолжать разговор на эту тему.

— Пожалуйста, — продолжала настаивать Рейчел.

— При необходимости я вживляю в мозг пациента электроды. Да. И прошу их описать то, что они чувствуют.

— Подождите, — прервал его Акира. — Как же они могут описывать ощущения, если у них обнажены мозги? Они же находятся в бессознательном состоянии.

— Ах, да, — вздохнул Сантицо. — Я чересчур увлекся и забыл, что разговариваю не с медиками. Привык, понимаете ли, обсуждать подобные проблемы в кругу нейрохирургов. Вы, видимо, считаете, что обнажать мозг означает то же самое, что и обнажить сердце. Я напомню вам еще раз: мозг, то есть наш рецептор чувств, сам по себе чувствительного рецептора не имеет. Он не чувствует боли. Используя местную анестезию для того, чтобы боль не распространялась далее определенного участка, можно удалить довольно солидный кусок черепной коробки и обнажить величайшую из тайн природы. Введя в мозг пациента электрод, я могу заставить его, например, почувствовать запах апельсинов, которых в данный момент нет и в помине, и вкус яблока, услышать музыку из своего далекого детства, даже пережить оргазм. Я обладаю возможностью, манипулируя чувствительными рецепторами, внушить ему, что он плывет в лодке, а глаза ему слепит солнце и ветер раздувает его волосы, что он слышит грохот разбивающихся о скалы волн, что все это — его давнишняя мечта — Австралийский барьерный риф, к которому он стремился долгие годы, или что он пережил все это во время своего отпуска несколько лет назад.

— Но будет ли пациент помнить те иллюзии, которые вы ему внушили? — спросила Рейчел.

— Разумеется… Точно так же, как и такой значительный для него эпизод, как операция.

— Таким образом, это объясняет, что именно произошло, — сказал Савидж.

— С вами и вашим другом? Ничего подобного, — ответил Сантицо. — Я вам только что описал метод активизации памяти пациента с помощью электродной стимуляции различных нейронов. У вас же идут воспоминания о событиях, вообще…

— … никогда не происходивших, — закончил за него Акира. — Тогда почему мы их помним?

— Я же сказал, что все это голая теория, — продолжал Сантицо. — Но если бы я обнажил левую височную долю вашего мозга… и простимулировал нейроны электродами… если бы подробнейшим образом описал, что вы должны будете вспомнить, показал бы вам пленку, на которой было бы все запечатлено или, что еще лучше, заставил бы нанятых актеров разыграть фиктивные события… Если бы накачал вас амфетаминами для того, чтобы процесс запоминания прошел быстрее… а по окончании всего этого с помощью электрода «запаял» бы кое-какие нейроны, чтобы все воспоминания об операции начисто стерлись… тогда вы помнили бы то, чего никогда не происходило, и забыли бы о настоящих событиях.

— Так нам устроили промывание мозгов?

— Нет, — покачал головой Сантицо. — Промывание мозгов довольно грубое выражение и впервые появилось во время войны в Корее. Оно применяется для описания процесса, когда пленника вынуждают согласиться с глубоко чуждыми ему политическими убеждениями. Методология разработана в СССР и базируется на теориях Павлова о стимуле и реакции на него. Подвергните пленника непрекращающимся пыткам, погрузите его в пучину боли, сломайте его дух, а затем предложите награду, если он согласится предать свою горячо любимую страну. Как мы знаем, некоторые не смогли противостоять пыткам. Но что самое странное и чудесное, большинство справилось с бедой. Особенно, когда к павловской теории обработки добавлялись психосуггестивные наркотики. Но если вы просмотрите пленки из далеких пятидесятых, то увидите, что пленников, подвергавшихся подобным процедурам, всегда можно было отличить от остальных, потому что они и выглядели соответственно, как обрабатываемые. Изможденные лица. Трясущиеся руки. Остекленелые глаза. И их признания в совершенных ими военных преступлениях казались неубедительными. У вас обоих подобных симптомов не наблюдается. Вы напуганы — да, это видно. Но вы дееспособны. Никаких подобных вышеописанным внешних проявлений у вас не наблюдается. Вы совершенно здоровые во всех отношениях личности. Не собираетесь сдаваться и оставлять свою профессию. Нет, обработке вас не подвергали. Проблема ваша устремлена отнюдь не в будущее. Вас не программировали для совершения каких бы то ни было поступков в будущем. Что-то произошло в вашем прошлом. Или не произошло. А что произошло на самом деле, этого вы не помните.

— Но зачем с нами все это сделали? — недоумевал Савидж.

— Зачем? Единственное, что мне приходит в голову…

Тренькнул телефон. Сантицо схватил трубку.

— Алло? — Внезапно он напрягся, вслушиваясь в голос на другом конце провода. Лицо его помрачнело. — Сейчас буду.

Он положил трубку.

— Несчастный случай. Мне срочно нужно бежать в операционную.

Встав, он повернулся к книжной полке.

— Вот вам. Несколько основополагающих монографий: «Программы мозга» Юнга, «Психология памяти» Бэдделея, «Память, закрепление образов и мозг» Хорна. Изучите. Завтра позвоните моей секретарше. Она подберет нам время для встречи. Мне действительно пора.

И Сантицо быстро направился к двери. Акира выскользнул из кресла, в котором сидел.

— Но вы начали говорить, что вы думаете…

— Зачем все это проделали с вами? Нет. Ничего не могу придумать, — ответил Сантицо уже у дверей. — Я хотел лишь сказать, что единственный, кто мог бы ответить на ваш вопрос, это хирург, который делал вам операцию.

Глава 6

Им удалось получить номер в гостинице неподалеку от больницы. Заходящее солнце обволакивали облака смога. Сделав заказ — рыбу и рис для Акиры, бифштекс с жареной картошкой для Савиджа и Рейчел, — каждый из них взял по книге и в полном молчании углубился в чтение. Когда доставили заказ, они отложили книги в сторону и решили за едой, которую Савидж называл «подзаправкой», обсудить положение дел.

— Мне очень трудно разобраться в медицинских терминах и понять, что именно они обозначают, — сказал Акира. — Весьма неприятно в этом сознаваться, но боюсь, мое знание английского оставляет желать лучшего.

— Нет, — возразила Рейчел, — ваш английский идеален. Но, честно говоря, эти термины для меня все равно что японская грамота.

— Комплимент принят. Вы очень добры. Аригато, — ответил Акира.

— Это означает?..

— Спасибо.

— А как полагается ответить мне? Как сказать?..

— «Пожалуйста»? Одним из самых простых выражений будет «домо аригато». Это слегка упрощенная, отнюдь не изысканная форма и означает «большое спасибо».

— Прекрасно, — просветлела Рейчел. — Домо аригато.

Несмотря на печаль, постоянно отражавшуюся у него в глазах, Акира улыбнулся.

— Итак, — вступил в разговор Савидж, — пока вы упражнялись в любезностях и пополняли культурный запас…

— Не будь занудой, — прервала его Рейчел.

Савидж пронзительно взглянул на нее, восхитился ею и не смог подавить улыбку.

— Видимо, я действительно стал занудой. Но мне кажется, я кое-что понял из этой книги, и мне стало страшно.

Рейчел с Акирой стали внимательно слушать.

— Память оказалась более сложной штукой, чем я предполагал. И не только потому, что никто так и не понял, каким образом мозговые нейроны накапливают и удерживают информацию, но что меня действительно испугало, так это смысл того, что называется «быть способным запоминать». — Савидж слышал, как в голове у него пульсирует кровь. — Память мы считаем ментальной записью прошлого. Но вся беда в том, что, согласно научной теории, прошлого не существует. Это фантом того, что обычно называют настоящим. И это касается не только прошлого года, прошлого месяца или вчерашнего дня. Но и того, что произошло двадцать минут назад. Мгновение назад. Произносимые мною сейчас слова являются прошлым, и оно уже запечатлелось в нашей памяти.

Рейчел с Акирой молча слушали.

— В этой книге изложена теория о том, что когда мы видим яблоко, падающее с дерева, слышим, как оно стукается о землю, поднимаем его, нюхаем или кусаем, то не переживаем все эти события одновременно с ощущениями. Существует временной разрыв, отставание, возможно, длящееся одну миллионную долю секунды, в течение которой импульс достигает мозга. К тому времени, как мы почувствуем вкус яблока, все, что мы называем настоящим, оказывается в действительности прошлым. Этот временной разрыв объясняет наличие déjà vu. Мы заходим в комнату, и у нас появляется странное ощущение, что мы здесь когда-то бывали, хотя точно знаем, что этого не было. Почему? Да из-за одной миллионной доли секунды, в течение которой мозг получает информацию от органов зрения и объясняет нам, что мы видим. Если чуть-чуть нарушается синхронность в действии обоих полушарий головного мозга, то одно из них получает информацию немного позже другого. И тогда мы видим комнату дважды. И думаем, что подобное ощущение уже когда-то случалось, потому что так оно и было на самом деле. Только не в далеком прошлом, как нам кажется. А за долю секунды до этой мысли, потому что одна доля мозга получила информацию чуть позже второй.

— Но наша проблема не déjà vu, a jamais vu, — сказал Акира. — Почему же ты так разволновался?

— Да потому, что теперь я не могу быть уверенным в настоящем. О прошлом и говорить не приходится. Потому что настоящего, по крайней мере с точки зрения мозговых ощущений, просто не существует. Все, о чем он говорит, представляет собой запоздалую реакцию на событие.

— Может, это и правда, — вмешалась Рейчел, — но на данный момент, из практических соображений, даже принимая во внимание временной разрыв, мы воспринимаем, грубо говоря, настоящее. Твоя проблема и без других преувеличений достаточно сложна.

— А разве я что-то преувеличиваю? Я напуган, потому что считал, что сражаюсь с ложной памятью, которую мне имплантировали в мозг шесть месяцев назад. А что, если это было вовсе не шесть месяцев тому назад? Откуда мне знать, что операция не имела места совсем недавно? Может быть, вчера или сегодня утром? — Савидж повернулся к Рейчел. — Во Франции, когда вы узнали о наших псевдонимах и «легендах», то сказали, что, похоже, все, касающееся нас, — ложь. И я теперь склоняюсь к тому, о чем раньше даже помыслить не мог: к тому, что вы вполне можете оказаться правы. Сколько в моей голове ложных воспоминаний? Откуда мне знать, кто такой я на самом деле? Как мне убедиться в том, что вы с Акирой именно те, за кого я вас принимаю? А вдруг вы актеры, нанятые для того, чтобы обмануть меня и лишь усугубить мою манию?

— Но этого не может быть, — ответил Акира. — Мы слишком долго были вместе и слишком многое пережили. Спасение Рейчел. Погоня на вертолетах. Паром в Греции. Фургоны, старавшиеся покончить с нами во Франции.

— Я невольно задаюсь вопросом: а вдруг ничего этого не было? Мои ложные воспоминания могли быть имплантированы только сегодня. Мое прошлое — все, что я о себе знаю, может быть ложью от начала до конца, о чем я даже не подозреваю? Встречался ли я когда-нибудь с сестрой Рейчел? А может быть, Грэм вовсе не умирал?

— Если так думать, — сказал Акира, — то точно свихнешься.

— Именно, — отрубил Савидж. — О том я и говорю — мне страшно. Мне кажется, что я смотрю сквозь плотный туман: или будто пол качается, или лифт летит в шахту. Полностью дезориентирован. Моя индивидуальность была ориентирована на защиту людей. Но каким образом мне защитить себя самого от собственного мозга?

Рейчел обняла его одной рукой.

— Ты должен поверить в то, что мы — не актеры. Мы — все, что у тебя есть. Верь нам.

— Верить вам? Да я даже себе не верю.

Глава 7

Этой ночью, маясь судорогами от кошмаров, Савидж внезапно проснулся оттого, что чья-то рука гладила его по щеке. Пораженный, он схватил руку и вскинулся на диване, готовый защищаться.

Но тут же успокоился. В мягком свете лампы, стоящей в углу комнаты, он увидел рядом с собой взволнованное лицо Рейчел.

— Что случилось? — Савидж быстро оглядел комнату. — Где Акира?

— В коридоре. Я попросила его оставить нас вдвоем.

— А почему он?..

— Потому что я его попросила, — повторила женщина, ее светлые волосы, подсвеченные сзади слабым светом лампы, создавали нечто вроде светящегося нимба вокруг ее головы.

— Да нет, почему ты попросила его уйти?

— Потому что мне необходимо побыть с тобой.

— И все-таки это не ответ на вопрос…

— Ш-ш-ш. — Рейчел прикоснулась к его губам. — Ты слишком много думаешь. И задаешь чересчур много вопросов.

— Вопросов не может быть чересчур много.

— Правильно, но иногда намного мудрее вообще их не задавать.

Савидж почувствовал аромат ее косметики.

— Я не мог представить…

— Знаю, — ответила она, — что не мог. Ты так долго был защитником, что автоматически начинаешь подозревать всех без разбора. Вопросы, которые у тебя возникают, являются неизбежной мерой предосторожности. Ответы же — гарантия безопасности. Главное для тебя — обеспечить безопасность клиента. — Она коснулась пальцами его щеки. — Я много лет никому этого не говорила.

— Не говорила чего?

— Что люблю Тебя.

Савидж съежился и стряхнул ее руки со щеки.

— Не глупи. Это абсурд.

— Именно это говорил Кьеркегор[9] в «Страхе и трепете»: «Авраам верил в Бога но причине абсурдности веры». Вера абсурдна. Как и любовь. Потому что и вера и любовь лишены здравого смысла. Бога может просто не быть, а человек, которого ты любишь, может тебя предать.

— Что ты этим хочешь сказать?

— С того самого момента, как ты появился в моей спальне на Миконосе, ты обращался со мной так, словно во мне заключается смысл твоей жизни. Мне крупно повезло. Я не могу не любить тебя, хотя прекрасно понимаю, что мы оказались вместе лишь потому, что тебя наняли для моей защиты. Мне следовало бы быть умнее. И не влюбляться в тебя. Но я люблю тебя… В полном соответствии с тем самым абсурдом.

— Вспомни, что говорил Уайнберг: люди в состоянии стресса стараются идентифицировать себя с теми, от кого зависит их собственная безопасность.

— Верно, я полагаюсь на тебя, — сказала Рейчел. — И идентифицирую себя с тобой. Но, что самое важное, я хочу заняться с тобой любовью.

— Нет, я…

— Не нет, а да.

— Но…

— Черт же тебя побери, лежи спокойно.

Она целовала его и одновременно расстегивала ему ремень на брюках.

И к своему собственному удивлению, он позволил ей это.

Глава 8

Во сне он занимался любовью с сестрой Рейчел, и сцена была практически один к одному схожа со знаменитой сценой из самого популярного фильма Джойс Стоун «Кошачья Лапа». Актриса играла богатую американку, живущую на Французской Ривьере. Обаятельнейший вор, похититель драгоценностей, на протяжении всего фильма упорно пытается ее соблазнить. И вдруг, решив завоевать его доверие и выудить информацию, она соблазняет его. У вора на протяжении всего фильма крепнет уверенность в том, что он никогда в нее не влюбится. Но он ошибался — женщина похищает его душу.

Джойс Стоун и Рейчел Стоун. В сновидениях Савиджа они слились в единый образ. Он занимался любовью не только с легендарной кинозвездой, но и со своей клиенткой, которую поклялся защищать. И даже когда он поглаживал ее груди с напрягшимися сосками, гладкие, длинные руки и твердый вогнутый живот, сползая вниз и касаясь треугольника волос, он повторял себе, что его поведение предосудительно, противоречит принципам профессии, полное безумие, в общем, почти что инцест.[10] За все время своей работы профессиональным защитником он ни разу не поддался чарам и ухищрениям женщин, которых защищал. Грэм постоянно твердил ему: «Никогда не вступай в интимные отношения с клиентом. Это помешает тебе объективно оценивать ситуацию. Ослабит бдительность. И, таким образом, ты сам будешь невольно способствовать гибели своей подопечной».

Но во сне Савидж снова и снова переживал эти вдохновенные мгновения, когда он вонзался в нее, выгибался и не мог остановиться. Чувство вины боролось со страстью. Чувства брали верх над долгом. Когда он кончил и Рейчел застонала, поднимаясь ему навстречу, повторяя снова и снова «люблю тебя», а Савидж испытывал опустошенность, у него было такое чувство, словно он предал самого себя, омрачил свою душу глубочайшей печалью, затаившейся на самом дне его «я». Ему хотелось кричать: «Нет! Мне нельзя! Долг повелевает не поддаваться соблазнам. Почему я не устоял?!»

И внезапно сновидение сменилось. Эякуляция[11] вырвалась из него с ошеломляющим звуком, похожим на выстрел кольта 45-го калибра, и он проснулся с ощущением ребенка, сознающего, что уже много дней в доме творится что-то неладное, и потому сон его тревожен. Он вылезает из постели и бежит вниз по лестнице к отцовскому кабинету, но мать кидается к нему и удерживает у дверей кабинета. Однако он заглядывает в полуоткрытую дверь и видит кровь. Много крови. И тело отца на деревянном полу — левая часть головы замотана полотенцем, чтобы остановить кровь, бьющую струей из сквозной раны.

Чувствуя, как слезы градом катятся по щекам, Савидж закричал, с удивлением услышав при этом голос маленького мальчика, в устах которого были совершенно неуместны произнесенные им слова: «Ты — сволочь, ты же обещал, что больше никогда-никогда от меня не уйдешь. Будь ты проклят!»

Мать ударила его по лицу.

Глава 9

На какое-то мгновение Савидж забыл, что он находится вовсе не возле отцовского кабинета и не видит кошмар, творящийся там. В следующую секунду он решил, что перед ним элегантный номер на Французской Ривьере, где Джойс Стоун соблазнила вора бриллиантов. В полном смятении он открыл глаза и увидел Акиру, сидевшего в углу их гостиничного номера в Филадельфии, читая журнал. Заметив, что Савидж проснулся, он поднялся, бросил взгляд в сторону запертой двери спальни и, нахмурившись, двинулся к нему.

— Сон не принес тебе отдыха. Мне очень жаль.

Савидж протер глаза.

— А каким, по-твоему, он мог быть, если Рейчел меня трахнула?

Акира присел на краешек кровати.

— Она попросила меня понаблюдать за коридором. Сказала, что вам предстоит конфиденциальный разговор.

— Да уж более конфиденциального не придумаешь, можешь мне поверить.

— Детали меня не интересуют.

— Да она и так все тебе сама рассказала.

— Ничего она не рассказывала. Только пригласила потом снова вернуться в номер, вот и все. И сразу же ушла к себе. Насколько я понимаю, она сейчас спит.

— Ей повезло больше, чем мне.

— Меня совершенно не касается то, что произошло между вами. Ты вел себя безупречно.

— Ну да, ну еще бы.

— Ясно, что ты страшно нравишься нашему принципалу. И если будет позволено мне сказать, она тебе тоже нравится.

— То, что произошло сегодня вечером, совершенно недопустимо.

— В обычных обстоятельствах, да, — сказал Акира. — Но наши нынешние обстоятельства вряд ли можно назвать обычными. Ты чересчур строг к себе… Ты запуган и…

— Это не оправдывает моего поведения. Ты ведь тоже испытываешь страх, но тем не менее держишь себя в руках.

— Мои национальные традиции предписывают скрывать отчаяние, и столько лет меня воспитывали в этом духе, что… Позволь кое-что тебе рассказать. — Акира на мгновение умолк. — Во время Великой восточноазиатской войны мой отец служил в авиации. Был пилотом.

Савидж недоуменно взглянул на своего собеседника.

— У вас принято называть ее Второй мировой войной, — пояснил Акира. — После капитуляции моей страны отец вернулся домой и обнаружил, что его родного города больше не существует. Этот город назывался Хиросимой. Его родители, жена, двое детей — все погибли от атомной бомбы, сброшенной вашей страной. Многие годы он горевал, не в силах примириться с утратой. Единственной отрадой для него было восстановление Японии, в котором он принимал посильное участие. Великолепный механик, он переделывал военные самолеты для гражданских нужд и вскоре достиг финансового благополучия. Потом снова женился. Я оказался единственным ребенком в семье, потому что моя мать — его вторая жена — во время взрыва атомной бомбы находилась неподалеку от Хиросимы и подверглась атомной радиации. Вскоре она умерла. Горе отца было просто невыносимым. Он выжил только благодаря тому, что всю оставшуюся жизнь посвятил мне.

Акира на секунду прикрыл глаза.

— На Японию так часто обрушивались стихийные бедствия — тайфуны, цунами, землетрясения, что фатализм стал общенациональной чертой характера, а безопасность — общенациональной одержимостью. Отец не уставал повторять мне, что коль скоро нам не дано предотвратить бедствия, то и дело обрушивающиеся на нашу многострадальную родину, то мы, по крайней мере, должны научиться стойко и с достоинством выносить любые удары судьбы. Поэтому он отдал меня в ученики самому строгому сэнсэю[12] в самую престижную додзё,[13] где я обучился дзюдо, айкидо, различным типам каратэ[14] и, разумеется, владению мечом. Через некоторое время я решил употребить полученные знания на пользу людям, став защитником, хотя уже знал, что даже приверженность долгу и порядочность не способны противостоять судьбе и что абсолютной защиты не существует. Например, моего отца сбила машина, и он умер от полученных ран. А ведь он всего лишь переходил улицу…

— Мне очень жаль, — произнес Савидж. — На твою семью обрушилось так много невзгод. Я начинаю понимать, почему ты так редко улыбаешься и почему даже в эти редкие мгновения твои глаза остаются печальными.

— Мой сэнсэй называл меня «человек, не ведающий радости». — Акира пожал плечами. — Но несчастья, выпавшие на долю моей семьи, лишь одна из причин того, почему я редко улыбаюсь. Когда-нибудь я объясню тебе и остальное. Но сейчас я приоткрыл частицу своего «я» лишь для того, чтобы показать: я, так же, как и ты, испытываю страх. То, что произошло с нашей памятью, заставляет меня ежесекундно спрашивать себя, кто же я такой на самом деле. Ведь вполне возможно, что во всем моем рассказе нет ни единой капли правды. И все это уже не просто пугает меня, это приводит меня в ярость. Неужели я горевал по отцу, матери и всем нашим предкам, которые никогда и не существовали? Я должен это выяснить.

— Правильно, — согласился Савидж. — Я тоже хочу узнать, что из того, что мне о себе известно, действительно имело место в моей жизни, а что — нет.

— Предположим, что это невозможно.

— Должно стать возможным.

— Но как?..

— Завтра едем в Балтимор. Мне нужно повидать там одного человека. Большего пока сказать не могу. Не задавай никаких вопросов по этому поводу.

— Но ты сказал «едем», — раздался неожиданно голос Рейчел. — Означает ли это, что ты снова готов довериться нам?

Савидж повернулся к Рейчел, стоявшей в дверях спальни. На ней была голубая ночная рубашка, плотно обтягивавшая ее грудь. Его тело напряглось при воспоминании о недавней близости. И хотя по ее виду можно было предположить, что сон ее был такой же тревожный, как у Савиджа, смотрелась она великолепно.

— Давайте скажем так. — Он примирительно поднял руки. — Я очень хочу вам доверять.

Глава 10

Балтимор находился к юго-западу от Филадельфии — девяносто минут бешеной езды. Когда Савидж остановил «таурус» возле двухэтажного дома в довольно благоустроенном районе городских окраин, он оглядел аккуратно подстриженные кусты, тщательно обработанный участок вокруг здания и наконец выключил двигатель. Несмотря на прохладную октябрьскую погоду, на лбу у него выступила испарина.

— Кто здесь живет? — спросила Рейчел.

— Вопрос на засыпку, — ответил Савидж. Он вышел из автомобиля и поежился.

— Помощь не потребуется? — Акира взялся за ручку дверцы.

— Нет. — Савидж решительно остановил его. — Я сам должен выяснить.

— Выяснить что? — спросила Рейчел.

— Если я скажу, то вы сочтете меня сумасшедшим. Если все пройдет нормально, я позову вас в дом. В любом случае проверка не займет много времени. Каков бы ни был ее результат.

Савидж приосанился и зашагал по дорожке, мимо взрыхленных газонов, дошел до крыльца, поднялся по ступенькам вверх, вслушиваясь в отдающийся в тишине звук своих шагов, и взялся за ручку входной двери.

В какой-то момент он вознамерился было постучать, но передумал, решив, что следует вести себя естественно, как всегда. Просто войти.

В прихожей пахло плесенью. Откуда-то из глубины дома доносился аромат тушеного мяса с чесноком в красном вине. Справа находилась гостиная, забитая мебелью, укрытой пластиком, дабы орава животных здесь не изодрала ее в клочья.

Из дальнего конца коридора слышались переливы актерских голосов, по TV транслировали очередную серию популярного телесериала. Савидж также отчетливо различал характерные удары деревянной ложки о края металлической посудины, как при замешивании жидкого теста.

В отличие от полутемного вестибюля, кухня оказалась ярко освещенной. Взору Савиджа предстала морщинистая седовласая женщина, размешивавшая тесто, одновременно глядя на экран портативного цветного телевизора, стоящего рядом с микроволновой печью.

Пройдя к разделочному столу, возле которого стояла женщина, он улыбнулся.

— Ма, сюрприз.

Она от неожиданности резко вскинула голову, взглянула на Савиджа и уронила деревянную ложку.

— Ты…

— Знаю, что приезжал не так уж часто, как полагалось бы примерному сыну, но пойми, у меня масса работы. По крайней мере, я ежемесячно посылал вам деньги. Я вижу, ты неплохо управляешься с домом. Выглядит он замечательно. — Савидж продолжал улыбаться.

— Что ты здесь делаешь?

— Я же сказал: извини, что не приезжал. Прошу прощения, ма, постараюсь исправиться.

— Отвечай на вопрос. Что ты здесь делаешь?

— Да нет, не подумай ничего такого, со мной ничего страшного сейчас не происходит. Тебе не придется меня прятать и посылать за врачом, как в последний раз. Просто мне захотелось заехать на минутку домой. Вспомнить прошлое. Папу. — Савидж сделал шаг вперед, намереваясь ее обнять.

Женщина отпрянула.

— Не надо так, ма. Не злись. Я же попросил прощения за…

— Не подходи. Кто ты такой?

И Савидж понял, что оправдались его худшие предположения, у него закружилась голова. Ноги стали ватными. Превозмогая слабость, он сделал еще один шаг.

— Твой сын.

Женщина закричала:

— Нет, пожалуйста, не надо…

Ее крик становился все громче, пронзительнее, отчаяннее.

По ступеням лестницы из подвала загремели шаги. Рослый старик в рубашке с закатанными рукавами, с руками работяги ворвался в кухню. Седой, с поредевшими от старости волосами, с темными, характерными для больной печени пятнами на лице. Несмотря на преклонный возраст, он выглядел довольно крепким и сильным.

— В чем дело, Глэдис? — воскликнул старик, обращаясь к жене.

Женщина, бледная от страха, стояла молча, прислонившись спиной к столу возле раковины. Прерывисто дыша, своим костлявым трясущимся пальцем она указывала на Савиджа.

— Кто ты, черт побери, такой? — заорал мужчина.

— Френк, он говорит… — У нее перехватило дыхание. — Зашел прямо сюда. Перепугал меня до смерти. Назвал меня… Он думает, что он — наш сын.

Щеки старика сделались красными от гнева. Он рванулся к шкафчику, рывком выдвинул ящик и вытащил молоток.

— Во-первых, да будет тебе известно, приятель, что наш единственный сын умер двадцать лет назад от кистозного фиброза. — Он взметнул молоток вверх и двинулся к Савиджу. — А во-вторых, у тебя есть всего семь секунд, чтобы унести отсюда свой поганый зад, пока я не размозжил тебе башку и не вызвал копов.

Савидж поднял вверх руки. У него свело живот, словно в нем гнездился клубок змей. Он не мог преодолеть сковавший его ужас.

— Подождите, послушайте меня. Происходит нечто чудовищное. Вы заблуждаетесь. Позвольте же мне объяснить.

— Происходит нечто чудовищное, говоришь? А ведь и правда: ты ворвался в мой дом, до смерти напугал мою жену. Если ты не уберешься отсюда к чертям собачьим, обещаю тебе: произойдет нечто еще более чудовищное.

Женщина рванулась к висящему на стене возле холодильника телефону.

— Подождите! — крикнул Савидж.

Она нажала три кнопки.

— Пожалуйста! Выслушайте! — взмолился он.

— Полиция! Срочный вызов!

— Убирайся! — заревел мужчина.

Чтобы избежать удара занесенного над ним молотка, Савидж отпрянул назад, ударившись спиной о дверную ручку, и вдруг понял, что не в силах шевельнуться от страха.

И от обуявшего его ужаса.

Потому что коренастый мужчина, который сейчас шел на него с молотком, был его отцом, не тем, каким он запомнился Савиджу с детства, каким он был за несколько часов до того, как застрелился, а таким, каким бы он стал, будь у него шанс состариться. Савидж узнал ямочку на квадратном подбородке, небольшую щель в нижнем ряду зубов, шрам на тыльной стороне правой руки.

Женщина, дрожа от страха, бормотала по телефону адрес.

— Не-ет! — закричал Савидж. — Вы же мои родители! Я же ваш сын!

— Ты псих, вот кто ты такой! Может быть, удар по голове выбьет из нее!..

— Почему же вы не помните меня?

Савидж увернулся от удара. Молоток просвистел у него над ухом и грохнул по ручке двери. Удар оказался настолько оглушительным, что у Савиджа зазвенело в ушах.

— Хватит!

Мужчина снова замахнулся.

Савидж, спотыкаясь, пятился по коридору к выходу. Миновал дверь кабинета, в котором застрелился его отец. Внезапно откуда-то выпрыгнул кот и вцепился Савиджу в ногу.

— Не-ет! — Человек, размахивая молотком, продолжал следовать за ним.

— Если вы не мой отец, тогда кто же? — Савидж в отчаянии шарил руками за спиной, пытаясь открыть входную дверь. Кот продолжал драть ему ногу. Савидж изловчился и отшвырнул его. — Ради Бога, скажите, кто же я?

Он повернулся и, выскочив из дома, ринулся на крыльцо, с трудом удерживая равновесие, и скатился по ступеням вниз.

Стоя у машины, Акира и Рейчел с ужасом наблюдали за происходящим.

Едва Савидж добежал до машины, все трое шмыгнули в кабину.

— Сволочь! — Мужчина продолжал преследовать Савиджа, но, поняв, что не сможет его догнать, швырнул изо всех сил молоток в дверцу отъезжающей машины.

Савидж ударил по педали акселератора. Взвизгнув шинами, «таурус» рванул с места. Вдалеке завыла сирена приближающейся полицейской машины.

— Что случилось? — удивился Акира.

— Просто я увидел мертвеца. — Савидж поднес руку к горлу и принялся его массировать, словно пытаясь восстановить застрявший в нем голос.

— Объясни, я ничего не понимаю, — сказала Рейчел.

— То-то и оно. Я тоже ничего не понимаю. Господи, помоги. Что же они с нами сделали?

Глава 11

— В своих фантазиях я мечтал, чтобы так было, но не надеясь, что это возможно. — Савидж яростно крутил рулевое колесо, обгоняя другие машины и не обращая внимания на щиты с афишами и объявлениями, видневшиеся на каждом шагу в лесистых окрестностях города. — Логическое завершение jamais vu. Ужасающая реальность. А я должен был убеждать себя в том, что мой страх — всего лишь страх, в действительности все обстоит иначе. Я должен был убедиться, что моя ложная память ограничивается «Мэдфорд-Гэпским Горным Приютом» и гаррисбергской больницей. И что же? Черт побери, ведь эти мужчина и женщина действительно мои отец и мать. Я вырос в этом доме. Я видел свою мать год назад. И она выглядела именно так, как эта женщина. А мой отец, если бы остался в живых, сейчас выглядел бы точно так, как этот мужчина.

Рейчел с Акирой продолжали молча слушать.

— Вы мне не верите? — спохватился Савидж. — Думаете, что я просто выбрал наобум какой-то дом и зашел?

— Нет, — сказал Акира. — Я тебе верю. Просто это…

— Что? Ты же знаешь, что мы видели друг друга мертвыми. Тебе придется поверить и в остальное.

— Похоже, я поняла, что имеет в виду Акира, — вступила в разговор Рейчел. — Он не хочет тебе верить. То, что ты говорил вчера вечером… я отнесла за счет переутомления, мы действительно долго находились в шоковой ситуации. Но теперь я наконец понимаю. Даже не столько понимаю, сколько чувствую. Если твоя память была полностью перестроена, то тебе действительно не на что опереться. Все, буквально все, ты подвергаешь сомнению.

— Вот почему мы и направляемся сейчас в Литтл-Крик, штат Вирджиния, — сказал Савидж. — Нужно выяснить, в чем еще я не имею права быть полностью уверен.

Лесополоса начала редеть, уступая место топи, за которой раскинулись пляжи.

У южной губы Чесапикского залива Савидж с шоссе № 60 повернул на запад и, проехав две мили, выехал к военно-морской базе — Литтл-Крик.

— О Господи, какая махина! — невольно вырвалось у Рейчел.

За базой можно было разглядеть административные и жилые кварталы, площадку для гольфа на восемнадцать лунок, две лужайки для отдыха, спортивно-оздоровительный центр, пристань для яхт, открытый бассейн, озеро с каноэ и водными велосипедами. Впечатление о грандиозности базы усиливало огромное количество персонала и стоящие на якоре в заливе тридцать два боевых корабля.

— Сколько здесь базируется моряков? — спросила пораженная Рейчел.

— Девять тысяч. Кроме того, плюс три тысячи человек обслуживающего персонала, — ответил Савидж. — Но «моряк» — слишком общее понятие. Большинство, конечно, принадлежит к традиционным формированиям. Но есть также и подразделения спецназначения. Здесь располагается учебная база восточного подразделения СИИЛз.

Он с гордостью обозревал базу.

— Именно такой я ее и помню. — В голосе вдруг зазвучали нотки страха. — Я хотел добраться сюда как можно быстрее. А теперь не хо…

Он заставил себя выйти из машины и направился к часовому у ворот базы. Солнце клонилось к закату. Тяжелые удары сердца отдавались в его ушах.

— Слушаю вас, сэр? — Часовой вытянулся в струнку.

— Мне хотелось бы видеть капитана Джеймса Макинтоша.

— По какому вопросу, сэр?

— Мы друзья. Я не видел его несколько лет. А сейчас оказался рядом… и решил заглянуть к нему.

Часовой подозрительно покосился на Савиджа.

— Я не собирался заходить на территорию базы, — поспешил заверить его Савидж, — и нарушать систему безопасности. Просто доложите ему, что я здесь. Если он не пожелает со мной встретиться, что ж, так тому и быть.

— Какое подразделение, сэр?

Сердце Савиджа ускорило свой бег.

— Так, значит, он все-таки находится здесь?

— Этого, сэр, я вам сказать не вправе, пока вы не назовете подразделение.

— Учебная команда СИИЛз.

И снова охранник покосился на него.

— Минутку, сэр. — Он зашел в здание, находящееся за воротами. Сквозь открытую дверь Савидж видел, как он поднял телефонную трубку. Через минуту часовой вернулся. — Сэр, капитан Макинтош сейчас отсутствует. У него увольнительная на двадцать четыре часа.

— Вам не сказали, куда он отправился?

Лицо часового приняло суровое выражение.

— Нет, сэр.

— Ну, разумеется. Большое спасибо. Попробую наведаться завтра.

Савидж, огорченный, поплелся обратно к автомобилю и все объяснил Акире и Рейчел.

— У меня нет ни малейшего желания ждать до завтра. Я знаю, где его можно найти. — Савидж задумчиво вел автомобиль прочь от базы, по направлению к Вирджиния-Бич.

Глава 12

Таверна «С-Корабля-На-Берег» находилась в квартале от моря. Но несмотря на это здесь воздух был пропитан морем и слышался крик чаек. Савидж втянул в себя соленый воздух с примесью сигаретного дыма и тут же услышал элвисовскую версию знаменитой «Джонни-будь-паинькой». Они вышли из машины на залитую солнцем улицу и вскоре очутились в полутемном баре.

Когда глаза привыкли к полумраку, Савидж увидел, что за столиками расположились молодые подтянутые люди, явно не привыкшие к цивильной одежде. Они много пили и оживленно беседовали между собой. В стеклянных витринах вдоль стен красовались модели авианосцев, линейных кораблей, эсминцев, подводных лодок, минных тральщиков, десантных ботов на воздушной подушке и патрульных катеров. Тут же стояли модели «Меримака» и «Монитора» — первых кораблей Соединенных Штатов, оснащенных оружием, которым, по иронии судьбы, пришлось сражаться друг против друга во время гражданской войны.

— Владелец этого заведения — бывший сержант СИИЛз, — пояснил Савидж своим спутникам, направляясь мимо столика, за которым шла ожесточенная борьба по армрестлингу, к небольшому свободному пятачку возле стойки. — Выйдя в отставку, он не смог примириться с гражданской жизнью и, чтобы быть поближе к базе, открыл этот кабачок. Сюда приходят матросы и почти все ребята из СИИЛз.

Бармен за стойкой приветствовал их улыбкой. Ему было за пятьдесят: короткая «ежиком» стрижка, телосложение как у футболиста, белая рубашка с короткими рукавами, какие носят моряки, и татуировка морского котика на правом предплечье.

— Ну, друзья, чего желаете?

— Сельтерской.

Рейчел с Акирой присоединились.

Бармен пожал плечами.

— Хэролд, ты что, не узнаешь меня? — спросил Савидж.

— Да вроде как нет. — Бармен вгляделся повнимательнее. — А что, мы знакомы?

— Когда-то я частенько захаживал сюда.

— Да здесь столько народа перебывало, что всех и не упомнишь. А когда это было?

— Октябрь тысяча девятьсот восемьдесят третьего.

— Извини, приятель. Столько лет минуло. Тут и через год-то все начинают казаться на одно лицо. Да и память у меня уже не та, что раньше.

— Я тебя понимаю.

Бармен бросил косой взгляд на Акиру и отправился за сельтерской.

— То, что он меня не помнит, еще ничего не значит, — сказал Савидж. — Но то, что я знаю его и помню этот кабак, значит для меня многое.

Рейчел, похоже, его слова не показались убедительными.

— Хочешь сказать, что здешняя ситуация ничем не отличается от предшествующей? — спросил Савидж. — Так?

Но ответить ей так и не удалось. Вернулся бармен с сельтерской.

— С вас три семьдесят пять.

Савидж протянул ему пятерку, говоря:

— Оставь сдачу себе.

— Спасибо, приятель.

— Скажи, а капитан Макинтош по-прежнему здесь бывает?

— Мак? Ну, конечно. По крайней мере, несколько раз в месяц он сюда наведывается.

— А сегодня вечером он не приходил?

— Не знаю. Я его не видел. Возможно, его обслуживала за столиком одна из официанток. — Бармен опять покосился в сторону Акиры и отправился к кассе.

— Мне кажется, он не слишком жалует японцев, — сказал Акира.

— А может быть, японцев здесь никогда и не было. Он не единственный, кто на тебя смотрит, — сказала Рейчел.

— Я заметил.

— Может быть, их внимание привлекаешь ты. — Савидж обернулся к Рейчел. — Окажись ты здесь одна, думаю, добрая сотня моряков стали бы оспаривать честь пригласить тебя за свой столик.

— Уж не знаю, расценивать это как комплимент или угрозу, — парировала Рейчел.

— Расскажи нам о капитане Макинтоше, — попросил Акира.

— Мы с ним вместе служили в СИИЛз. После Гренады я подал в отставку. Он же получил повышение, став инструктором. Мы были друзьями. И довольно близкими. Я очень хорошо его помню. Он, как живой, стоит у меня перед глазами. Вместе проходили обучение. В бой шли тоже вместе, на одном корабле. Частенько ходили сюда, пили, куролесили… Боже, неужели все это тоже из ложной памяти. Не может быть… Да, кстати, — плечи Савиджа свело судорогой, — вот и он собственной персоной.

Отлично сложенный светловолосый человек лет тридцати — тридцати пяти вошел в таверну. Высокий, с точеными чертами лица, загорелый, он был одет в джинсы, кроссовки и джинсовую рубашку с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшими волосатую грудь. На руке — часы для подводного плавания.

Он помахал рукой компании, сидящей за одним из столиком, и направился к ним. Савидж сорвался с места и, лавируя в толпе, бросился к нему.

— Мак!

Светловолосый красавец остановился в недоумении, стараясь определить, кто его окликнул.

— Мак, — повторил Савидж, протягивая ему руку. — Как дела?

Мак смотрел на него во все глаза, ничего не понимая.

Савидж старался развеять возникшую неловкость, пустив в ход свою самую дружелюбную и обаятельную улыбку.

— Да в чем дело? Мы вместе прошли через столько тяжелых испытаний… Неужели ты не узнаешь меня?

— Узнаю ли я? — Мак, нахмурившись, продолжал смотреть на Савиджа, но, видимо, никак не мог его вспомнить.

«Нет! — в отчаянии подумал Савидж. — Только не это! Не ужели опять то же самое?» Он почувствовал свинцовую тяжесть в теле, дурноту, подступившую к самому горлу, и пустоту в желудке. Руки и ноги онемели.

Мак фыркнул и повернулся, чтобы уйти.

Савидж заступил ему дорогу.

— Подожди. Пожалуйста. Ты что, в самом деле?..

— Говорю же тебе, что получил, получил деньги. Черт бы тебя подрал, держи свою двадцатку. И отвяжись от меня. Давай вали отсюда.

Савидж растерянно смотрел на деньги, которые Мак совал ему в ладонь. Голова закружилась.

— Но…

И Мак решительно направился прочь.

— Ты же мне ничего не должен… — Савидж в полном недоумении побрел за Маком следом. — Что все это значит?

Мак остановился, наклонился к уху Савиджа и прошипел:

— А вот это действительно неплохой вопросик. Что ты здесь делаешь? Ты что, Дойль, совсем спятил? Ты что, забыл, что нас не должны видеть вместе?

— Что?

— Убирайся.

— Но…

Из последних слов Мака он расслышал лишь следующее:

— Жди меня в проулке за углом. Через пятнадцать минут.

Савидж моргал, ничего не понимая, Мак тем временем добрался до столика, за которым сидели его приятели.

— Этому парню я задолжал как-то двадцатку, и он решил, что я хочу ее зажилить. Вот так и играй с подобными типами в карты, — донеслись до Савиджа слова Мака.

Шум голосов в зале внезапно показался Савиджу невыносимо громким, а пронизанный дымом воздух — тяжким. Он ощутил себя в ловушке, у него было такое чувство, будто его сгибают в бараний рог, вытягивают из него внутренности. Спазм затруднял дыхание. Он подал знак Рейчел и Акире, чтобы они шли к выходу.

Сумерки сменились темнотой. Оказавшись на шумной, многолюдной улице, Савидж все еще не мог прийти в себя и только молча покачивал головой.

— Он назвал меня Дойлем, — сказал он наконец.

Рейчел испытывающе посмотрела на него.

— Значит, он все-таки тебя вспомнил?

— Нет, ты не поняла. Мое настоящее имя не Дойль. Зачем он?.. О, черт, неужели у меня даже имя украли и дали взамен другое? — В висках стучало. — Да кто же я такой?

Глава 13

Проулок был загроможден грудами пустых коробок, мусорными контейнерами и ящиками для бутылок. Здесь было совершенно темно, если не считать единственной тусклой лампочки над дверью справа.

— Здесь черный ход в кабак, — пояснил Савидж своим всегдашним спутникам. Втроем они стояли на тихой улочке рядом и обозревали проулок, где Мак велел Савиджу его ждать. — Если мне знакомо это место, значит, я бывал здесь раньше.

— Или…

Савидж понял, что имел в виду Акира.

— Еще одно ложное воспоминание? Но ведь что-то должно оказаться и настоящим. Мак меня узнал, я уверен, несмотря на то, что назвал чужим именем. — Савидж втянул в легкие воздух. — Он сказал, что придет через пятнадцать минут. Теперь уже скоро. Я должен получить ответ на интересующий меня вопрос.

Савидж направился в проулок.

— Подожди, — окликнул его Акира.

Савидж настороженно оглянулся.

— В чем дело?

— Я не могу отпустить тебя одного.

— Но Рейчел…

— Да. Ее тоже нельзя оставлять без охраны. — Акира нахмурился. — Но если она пойдет с нами и там начнется заваруха, Рейчел будет нам помехой. Еще в Нью-Йорке, когда ты решил взять ее с нами, я знал, что подобный момент рано или поздно наступит. Я не могу прикрывать тебя и одновременно обеспечивать ее безопасность.

— Я решил? Но ведь ты со мной согласился!

— Нехотя.

— Я ведь пообещала не путаться у вас под ногами, — сказала Рейчел. — Акира, иди с ним. Со мной ничего не случится.

— Нет. Пока ты с нами, мы отвечаем за твою безопасность, — возразил Акира.

— Но ведь мой муж не знает, где я нахожусь. Следовательно, здесь мне ничто не грозит.

— В настоящий момент меня беспокоит отнюдь не твой муж. В общем, так: что бы ни случилось с нами, если вдруг эта встреча обернется, как вы, американцы, говорите, кислой историей…

Даже в темноте Савидж увидел, как сверкнули глаза Рейчел.

— Я не меньше тебя беспокоюсь за безопасность Савиджа, — выпалила она. — Во всяком случае больше, чем за свою собственную. Если тебе не хочется оставлять меня здесь в одиночестве, что ж, тогда пойдем все вместе. Альтернативы у нас нет.

— Боюсь, что она права, — сказал Савидж.

— А если что-то непредвиденное? — упорствовал Акира.

— Я не стану мешаться. Где-нибудь спрячусь.

— А если мы разбежимся в разные стороны?

— Значит, необходимо определить место будущей встречи. Так, для начала — парковка, где стоит наша машина. Если мы не сможем до нее добраться, я сниму номер в «Холидэй Инн», это здесь, поблизости. Я знаю имя, на которое оформлены ваши кредитные карточки. Мое нынешнее имя — Сьюзан Портер. Будем обзванивать все гостиницы, пока не найдем друг друга. Если в результате двухдневных поисков мы не обнаружим друг друга, станет ясно, что произошло непоправимое. Тогда начинаем действовать самостоятельно, независимо друг от друга.

— Недурно, — пробурчал Савидж.

Акире ничего не оставалось, как признать правоту Савиджа.

— Недаром же у меня такие отличные учителя. — Рейчел взглянула на часы. — Пятнадцать минут на исходе. — И, обращаясь к Савиджу, продолжала: — Твой друг теперь может появиться в любую секунду.

Савидж, ожидая реакции Акиры, повернулся к нему лицом.

Японец искоса взглянул на своего соратника.

— Очень хорошо, — сказал он и, держась поближе к Рейчел, направился вслед за Савиджем к проулку. — Мы спрячемся вот в этой нише.

А Савидж пошел поближе к черному ходу таверны.

Глава 14

Вскоре дверь таверны распахнулась и оттуда хлынул в проулок шум голосов, смех и мелодия группы «Эверли Бразерс» — «Прощай пока, любовь». Савидж стоял на грани света и тьмы, под тусклой лампочкой, и видел, как Мак появился в дверном проеме и принялся быстро оглядывать забитый хламом проулок. За его спиной был виден узкий коридор, ведущий в главный зал кабака, и дверь с табличкой «Мужской туалет».

Мак наконец заметил Савиджа и прикрыл за собой дверь. Музыка и голоса сразу стихли.

— Те ребята, с которыми я сижу, думают, что я пошел отлить. Так что долго разговаривать я не могу. В чем дело, Дойль? Черт побери, зачем ты сюда приперся? Если тебя кто-нибудь узнал…

— Мне не так просто все тебе объяснить. Надо основательно поговорить. И о многом. Для этого потребуется немало времени. Здесь неподходящее для этого место.

— Но я ведь уже сказал, что вышел ненадолго. Ты только представь, что будет, если кто-нибудь увидит меня здесь с тобой.

— Ну и что, если увидят?

— Черт тебя побери, Дойль, тебе ведь прекрасно известны правила. Ты же сам настаивал на соблюдении осторожности, а время и место очередной встречи определяли с помощью закодированного текста.

— Да о чем ты говоришь?

— Дойль, с тобой все в порядке?

— Я тебя еще в баре спросил, помнишь ли ты меня.

— Бред какой-то.

— Что за спектакль ты устроил с деньгами?

— Чтобы как-то объяснить твое поведение друзьям. Я вынужден был придумать что-нибудь на ходу. Изобретать что-то более хитроумное у меня не было времени. Можно было бы, конечно, вышибить тебя из кабака. Кстати, именно так и следовало мне поступить. Такое развитие событий вполне вписывается в «легенду». Но тогда кто-нибудь наверняка вызвал бы военную полицию, гражданскую полицию и… Пожалуй, Дойль, ты этого хотел? Чтобы я снова с тобой подрался?

— Боже, я тебя совершенно не понимаю. Почему ты называешь меня «Дойлем»?

Мак напрягся, расправил плечи и выпятил грудь, подозрительно сощурив глаза, и голосом, подобным звериному рыку, вопросил:

— Итак, где они?

— Кто?

— Блондинка и японец, которые вышли из кабака вслед за тобой. В чем дело? Чего ты хочешь? Выставиться перед публикой, чтобы все обратили на тебя внимание? Черт тебя побери, если ты и впрямь что-то задумал, то почему не предупредил меня заранее? Не могу же я тебе помогать, не зная… Я спрашиваю, где они?

Савидж подал знак. Откуда-то из середины проулка из темноты вышли Акира и Рейчел.

— Я так и знал. — Лицо Мака перекосилось от злобы. — Подглядывают, подслушивают. Очередной тест, да? Ну и что дальше? Хочешь проверить, не нарушаю ли я установленных правил? Я рассказал тебе больше, чем следовало. Какое последует наказание? Заставишь меня чистить сортиры? Или подать в отставку? Сволочь ты все-таки, Дойль. Хотя, по идее, мы — противники, я считал тебя другом.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь! Послушай, Мак: со мной что-то сотворили, что именно — не знаю! Я же говорил, что объяснить это чертовски трудно! Я помню то, чего в действительности не было! И не знаю того, что произошло на самом деле! Не знаю, почему ты называешь меня Дойлем! Не знаю…

Савидж вдруг умолк, почувствовав тревогу. Где-то рядом послышался мощный рев мотора, и огромная машина въехала в проулок. Форма машины была весьма причудливой. Огромные фары слепили ему глаза, и он поспешил заслонить их рукой, успев заметить, как Акира с Рейчел нырнули обратно в Тень. В тот же миг он со всей очевидностью понял, что самому ему укрыться негде. Превозмогая жгучее желание бежать, он пригнулся пониже и повернулся лицом к Маку, одновременно нащупывая пистолет 45-го калибра, заткнутый за пояс на спине. И только тогда разглядел приблизившееся к нему почти вплотную чудовище на колесах.

— Да это же мусоровоз-самосвал, — пояснил Мак. — Да, Дойль, с тобой действительно что-то не так. Нервишки у тебя ни к черту. Поэтому тебе и прицепили телохранителей? Или это наблюдатели, жаждущие проследить, как ты себя поведешь в той или иной ситуации? Так что ты сказал? Что помнишь то, чего на самом деле не было? В чем дело? Может, ты перетрудился? Переизбыток стрессов? У тебя что — нервный срыв? Расскажи, Дойль. Я хочу тебе помочь.

Мусоровоз двигался прямо на Савиджа. «Спокойно, — говорил он себе. — Не спеши. Не паникуй, устроить ловушку за пятнадцать минут невозможно». Ведь никто не знал, что он вдруг окажется в этом проулке.

Савидж недоверчиво глянул на человека, которого всегда считал другом. Может быть, Мак, отправив Савиджа сюда, успел позвонить куда надо?

Нет! Я должен довериться интуиции. И верить в то, что он был и остается моим другом! И даже если Мак действительно позвонил — непонятно, правда, зачем, — все равно мусоровоз не успели бы доставить сюда так быстро.

Пока грузовик неуклюже лавировал среди завалов, Савидж успел заметить, что в кабине кроме водителя никого нет. Остановившись возле одного из контейнеров, усталый водитель нажал кнопку на панели, и массивные клещи, покоившиеся на крыше машины, поехали вниз, нацеливаясь в отверстия по бокам контейнера.

Мусоровоз приблизился вплотную к Савиджу. Он вжался в грязную кирпичную стену кабака.

Мак протиснулся к Савиджу и, хотя шум мотора заглушал его голос, сказал:

— Ты всерьез обеспокоил меня, дружище. Так кто же все-таки эти люди? Блондинка и японец — соглядатаи? Из управления?

Савидж задыхался от вони выхлопных газов.

Он еще сильнее вжался в стену.

— Управления? Центрального Разведывательного, что ли?

— А какое еще может быть управление? Дойль, ты что, серьезно? Тебе кто-то действительно протрахал мозги?

— Да почему ты меня Дойлем все время называешь? Ведь я никакой не Дойль.

— Да нет, Дойль! Имя — Роберт. В нашей компании было два Боба. Так что во избежание путаницы мы называли вас по фамилиям. Неужто не помнишь?

— Нет! Скажи, зачем нам делать вид, будто мы — враги?

— Мы всего лишь действуем в соответствии с твоей «легендой».

— Что?

Рев грузовика стал просто невыносимым. Клещи подняли контейнер вверх и высыпали его содержимое в мусоровоз. От жуткой вони Савидж непроизвольно задержал дыхание. С грохотом пустой контейнер был возвращен на прежнее место. Взревев с новой силой, мусоровоз покатил назад.

— Легенда? — переспросил Савидж.

— Смотри!

Савидж повернулся туда, куда указывал Мак: грузовик больше не загораживал проулок. Там, где Акира прятался вместе с Рейчел… Боже…

Акира дрался с долговязым белым. Они пинали друг друга ногами и, сцепившись в мертвой хватке, кружили на месте, а еще двое белых тащили отчаянно сопротивлявшуюся и кричавшую Рейчел к машине, блокирующей выход из проулка.

Савидж догадался, что нападающие незаметно подкрались, следуя за мусоровозом. Они застали Акиру врасплох.

Тем временем незнакомцы дотащили Рейчел почти до автомашины. Она пронзительно кричала.

Отразив очередной удар, Акира закружился с быстротой танцующего дервиша. В последовавшем за этим мельканье рук и ног, за которыми человеческий глаз был просто не в состоянии уследить, он проломил своему противнику нос, пробил грудную клетку и сокрушил шею. Налетчик в агонии грохнулся на землю.

Едва увидев происходящее, Савидж сорвался с места и бросился на помощь, но не Акире. Он не сомневался, что Акира и сам справится. Но даже если бы помощь ему все-таки потребовалась, Савидж прежде всего должен был обеспечить безопасность их принципала.

Рейчел. Их принципал, которого они поклялись защищать.

Савидж мчался во весь опор на помощь Рейчел. И теперь Акира был рядом. Тем временем в конце проулка шофер похитителей Рейчел уже включил мотор, а сами похитители пытались затолкать свою жертву в распахнутую заднюю дверцу.

Савидж был слишком далеко, чтобы успеть задержать их. У него оставалась только одна возможность спасти Рейчел.

Резко остановившись, он выхватил из-за пояса пистолет. Акира, оказавшийся теперь рядом с ним, автоматически сделал то же. Они действовали удивительно синхронно — вскинули пистолеты, прицелились, спустили курок, и два выстрела слились воедино, отозвавшись эхом вдали, настолько синхронно, что можно было подумать, будто на многочасовых тренировках они специально отрабатывали именно эти действия. И положение для стрельбы они приняли совершенно одинаковое: слегка повернувшись вправо, расставили ноги на ширину плеч, одну ступню под углом к другой, а правую руку, державшую пистолет, подняли на уровень глаз и стреляли с упора на вытянутую левую руку.

Держа оба глаза открытыми, учитывая передний и дальний планы, они сфокусировали зрение на переднем и одновременно выстрелили. Пули точно угодили в грудь обоим похитителям Рейчел. Однако Савидж и Акира этим не удовлетворились и на всякий случай выстрелили еще по разу, на сей раз размозжив злодеям черепа. Оба замертво упали на землю.

Рейчел сразу же умолкла. Общение с Савиджем и Акирой научило ее сдержанности. Поэтому она не впала в панику и не стала метаться из стороны в сторону, а бросилась на асфальт и поползла в сторону от линии огня.

Шофер вскинул руку.

Даже на порядочном расстоянии Савидж разглядел очертания пистолета и прицелился, но шофер выстрелил первым. Пуля просвистела у самого уха Савиджа, он отпрянул вправо, а Акира — влево.

В следующую секунду они уже лежали на земле животами вниз, изготовившись к стрельбе из положения лежа.

Однако шофер тем временем ударил по педалям, и машина, взревев, ринулась из проулка, оставляя за собой облако выхлопных газов.

Савидж вскочил на ноги и бросился к Рейчел.

— Ты в порядке?

— Они мне руки едва не вывернули. — Она осторожно потирала их. — Но несмотря… Да, я… А ты-то как?

Савидж переглянулся с подоспевшим Акирой. С трудом переводя дыхание, они кивнули друг другу.

— А что с?.. — Оборвавшийся на полуслове вопрос Рейчел сменился протяжным стоном.

Мак лежал у черного хода в бар, и тусклая лампа освещала все увеличивающуюся лужу крови.

— Нет! — Савидж помчался к нему.

Застывшие в неподвижности глаза его друга были широко раскрыты.

— Боже ты мой! — горестно воскликнул Савидж. Он пощупал пульс Мака, приложился ухом к его груди и подержал палец у ноздрей. — Нет. Все кончено.

— Пожалуйста, — сказал подоспевший сюда Акира. — Мы уже ничем ему не поможем. Прошу прощения, но нам лучше поскорее отсюда убраться.

Дверь с грохотом распахнулась.

Савидж, повернувшись, прицелился.

Мужчина с короткой стрижкой и фигурой футболиста с вытатуированным на предплечье морским котиком некоторое время смотрел на тело Мака, затем перевел взгляд на Савиджа, Акиру и Рейчел и наконец на трупы еще двоих незадачливых похитителей Рейчел.

Это был Хэролд. Владелец «С-Корабля-На-Берег».

Савидж опустил пистолет.

— Я сразу понял, что от тебя нужно ждать какой-нибудь неприятности. Сразу, как ты только вошел, — сказал Хэролд.

И злобно оскалился, повернувшись к Акире.

— А вы, сволочи, моего отца грохнули на Ивадзиме.

И он поднял руки.

— Я, конечно, не сразу… но все-таки вспомнил — Дойль, наконец-то. Давай пристрели меня, сукин сын. Я умру, как герой. Вслед за Маком. Мерзкий выродок, ты позоришь наших ребят. Ты не имеешь права считаться даже бывшим СИИЛовцем.

И он прыгнул вперед.

Савидж не двинулся с места, словно парализованный. Но Акира преградил путь Хэролду и, ударив его в пах, схватил Савиджа за руку и поволок прочь.

Хэролд повалился на асфальт, а Рейчел, подхватив Савиджа с другой стороны, помогла Акире увести его прочь.

Преодолев наконец оцепенение, Савидж высвободился из рук своих друзей.

— Все в порядке, — сказал он. — Поехали.

Глава 15

Под бесконечный вой сирен, несмотря на владевшее им беспокойство, Савидж не позволял себе превысить установленную скорость и терпеливо двигался в общем потоке автомобилей. Рейчел, согнувшись в три погибели, затаилась у основания соседнего с водительским сиденья. Акира тоже распластался в салоне, только под задними сиденьями.

— Не думаю, что кто-нибудь видел, как мы садились в машину, — сказал Савидж. — Так что ни марку машины, ни ее номер никто не может знать.

— Но известно, что нас трое: блондинка, а один из мужчин — японец, — пробормотала Рейчел. — Хэролд сообщит полиции наши приметы, и стоит полицейскому подойти к машине, как он сразу же обнаружит нас с Акирой.

— Это возможно только днем, — успокоил ее Савидж, — но ночью… Ночью, если только он не станет светить фонариком, то ничегошеньки не заметит.

Савидж старался придать своим словам как можно больше убедительности. Однако свет фар несущихся навстречу автомобилей и уличных фонарей то и дело падал на голову Рейчел. Савидж все время сидел, глядя прямо перед собой, и разговаривал, почти не шевеля губами, чтобы никто не заподозрил в нем человека, разговаривающего с самим собой, или, что еще хуже, болтающего с кем-то, прячущимся в машине.

— Разумеется, Хэролд обо всем сообщит полиции, — послышался приглушенный голос Акиры. — Я вполне мог его прикончить. Сожалею, что не сделал этого.

— Нет, — возразил Савидж. — Ты поступил правильно. Мы ведь защитники, а не убийцы! Нам пришлось уложить тех двоих ради спасения Рейчел. Но к этому нас обязывал долг перед нашей подзащитной. Убийство же Хэролда было бы…

— Необоснованным? — спросил Акира. — Бессмысленным? Ведь он нас видел и, безусловно, обо всем сообщит полиции, а это грозит нашей безопасности. И если ты оправдываешь убийство тех троих — ради спасения Рейчел, то мог бы заодно оправдать и меня — за спасение теперь уже всех нас троих.

— Это не одно и то же, — снова возразил Савидж. — Не могу объяснить почему, но я в этом абсолютно уверен. Хэролд, должно быть, услышал выстрелы. А почему только он один? Как знать? Может, он как раз выходил из туалета, который находится у черного хода. Распахнул дверь и обнаружил нас. Он погиб потому, что не вовремя появился на пороге своей таверны. Наемный убийца мафиози пристрелил бы его не раздумывая. Но я повторюсь. Мы не убийцы. И не стреляем в невинных людей только потому, что они не вовремя оказались в неподходящем месте.

— Я полностью согласен. Потому что я его не убивал.

— И я тебе благодарен за это.

— Во всем виновата я, — сдавленным голосом сказала Рейчел. — Если бы я сама не напросилась отправиться с вами…

— Но ведь мы согласились. Все. Вопрос закрыт, — решительно прервал ее Савидж.

— Дай мне досказать, — не унималась Рейчел. — Если бы я не увязалась за вами в тот проулок, там не появились бы люди моего муженька и не попытались бы меня отбить. Вам бы не пришлось их убивать. Шальная пуля не сразила бы твоего друга. И ты узнал бы то, ради чего мы сюда ехали. Тебе не пришлось бы горевать. Не пришлось бы скрываться от полиции. Так что во всем, абсолютно во всем, виновата я.

— Если бы? Боже мой! — воскликнул Савидж. — Ты все это так себе представляешь? Винишь во всем себя? Неужели ты не поняла, что именно произошло? Те двое, пытавшиеся похитить тебя, не имеют к твоему мужу никакого отношения.

— Что?!

— Твой муж ни за что не узнал бы, где ты находишься, — вступил в разговор Акира. — Мы надежно замели следы. Выпутавшись из сложной ситуации на юге Франции, мы сделали все возможное, чтобы направить людей твоего мужа по ложному следу. Они никак не могли бы оказаться здесь.

— Но, быть может, они гораздо умнее, чем вы предполагаете.

— В таком случае они давно бы уже попытались отбить тебя у нас. Например, в каком-нибудь отеле, где мы останавливались. Около всех тех больниц, в которые мы наведывались. Я могу назвать, по крайней мере, десяток мест, где можно было бы устроить нам ловушку. Если бы они действительно решились вступить в единоборство с нами, они уже давно сделали бы это. И уж наверняка выбрали бы не столь неудачный момент.

— Чтобы воспользоваться этим самым моментом и застать вас врасплох… — продолжала упорствовать Рейчел.

Савидж снова прервал ее реплику:

— Но люди твоего мужа не могли знать, что я соглашусь встретиться с Маком в проулке! Если следовать твоей логике, пришлось бы признать, что эти суперпрофессионалы, неотступно следовавшие за нами из Франции, вдруг начали действовать наобум, без всякого плана, надеясь только на то, что в нужный момент в проулок заползет мусоровоз и скроет от них меня с Маком.

— Они очень неплохо справились со своей задачей, — продолжала Рейчел. — Им удалось отбить меня у Акиры.

— Меня тревожит нечто иное, — снова вмешался японец. — Казалось бы, они должны были прикончить меня, прежде чем схватить тебя. И им ничего не стоило сделать это. Но вместо этого один из них просто оттеснил меня в сторону, а двое других поволокли тебя к машине. Оружие я вытащить не мог, и мне пришлось сражаться голыми руками.

— Они действовали соответственно моменту.

— Какому еще моменту? Если мусоровоз был частью их плана, то мы с Савиджем действительно оказались застигнутыми врасплох. Мы, а не люди твоего мужа. Они-то должны были бы быть наготове. И сделать то, что необходимо было сделать. То есть убить меня.

— Но они не стали, — продолжал Савидж. — Таким образом, выходит, что они не собирались убивать Акиру, у них не было подобного приказа.

— А ведь твой муж настолько зол и самолюбив, что наверняка приказал бы казнить нас с Савиджем незамедлительно. За свое унижение. Унижение, так сказать, великого человека. — Акира помолчал. — Тактика была абсолютно неверной. Прежде чем схватить тебя, им следовало убить нас.

— Так было бы проще. Надежнее, — подтвердил Савидж. — Но вместо этого погибает Мак. Да поможет ему Господь. Я продолжал стоять как стоял, не двигаясь, но пуля угодила в Мака. Если бы шофер хотел попасть в меня, он бы без труда сделал это. Следовательно, он стрелял именно в Мака. Не знаю, в чем тут дело, но ясно одно — Маку не позволили заговорить. И вот еще что, Рейчел: ты оказалась для них помехой, ибо твое присутствие не было предусмотрено их планом. По замыслу тех, кому мы нужны, тебя не должно быть с нами. И кто бы ни были люди, которым удалось каким-то образом узнать о нашем появлении в таверне, они решили разом решить обе проблемы. Убрать тебя с дороги и заткнуть Маку рот. Ну а заодно продолжать запутывать нас с Акирой.

— Но зачем? — удивилась Рейчел.

Глава 16

Номер мотеля в Северной Каролине был маленький, с тусклым освещением, но в нем, по крайней мере, оказалось чисто, а помещался он в конце коридора, так что Рейчел с Акирой могли проскользнуть в него никем не замеченными. Поздно вечером Савиджу удалось обнаружить всего один ресторанчик, торгующий пиццей навынос. Сидя на полу в мотеле, они лениво грызли жесткую корочку суперпиццы из пяти ингредиентов. Они не были голодны, но сознавали необходимость поддерживать в себе жизненные силы. Шестибаночная упаковка коки помогала им глотать переперченную, засушенную, но непропеченную пиццу. Акира, привычный к овощам, рису и рыбе, снял с пиццы кусочки колбасы.

— Давайте проанализируем все еще разок, — предложил он. — Мак, видимо, полагал, что тебе известны какие-то обстоятельства, о которых в действительности ты не имел ни малейшего представления, поэтому он уклонился от каких-либо пространных рассуждений. Поэтому все, что он сказал, представляется зашифрованной криптограммой. Скажи, ты что-нибудь понял из его слов?

— Мак узнал меня, — ответил Савидж.

— Хотя и назвал тебя «Дойлем». Но ведь это не твое имя.

— А может, и мое. Откуда мне знать, где кончается реальная и начинается ложная память? Тот, кто проводил операцию на мозге, мог заставить меня уверовать в то, что моим подлинным именем является один из псевдонимов, которыми я пользуюсь.

— Все ложь! — воскликнула Рейчел, с отвращением швырнув недоеденный кусок пиццы в коробку.

Савидж внимательно посмотрел на нее, затем продолжал:

— Единственно реальным мне показалось то, что мы с Маком и в самом деле были друзьями. Это он повторил несколько раз. Но, кроме того, он сказал, что мы еще и враги или же предполагаемые враги. В силу определенных правил, сказал он. При необходимости встречи нам следует пользоваться кодами и явочными квартирами.

— Это фразы из лексикона разведчиков, — сказал Акира.

— Верно, и Мак принял вас с Рейчел за моих, как он выразился, «наблюдателей», следящих за тем, чтобы в своем стрессовом состоянии я не натворил чего-нибудь. То есть контролирующих, как я поведу себя в ситуации незамаскированного контакта? Как поведет себя он? Мак все время говорил о неких правилах и о том, что он все еще неукоснительно им следует. Казалось, он боялся, что вы контролируете именно его поведение.

— На кого же, по его мнению, мы работаем? — удивилась Рейчел.

Савидж заколебался.

— На ЦРУ.

— Что?

— Он разозлился, решив, что его накажут за то, что он якобы нарушил правила, вытащив меня в проулок.

Акира насторожился.

— Мак служил в ЦРУ?

— Не могу утверждать с полной уверенностью. Вряд ли СИИЛовец стал бы работать на гражданскую разведку. Скорее уж тогда на военно-морскую. Но он явно не является оперативником из Лэнгли. Нет. У меня сложилось впечатление, что Мак решил, будто я рассказал вам, что работаю на управление.

— О Господи, — выдохнула Рейчел. — Неужели такое возможно?

— Последние несколько дней убедили меня в том, что все возможно. Но если ты спросишь меня: «Помнишь ли ты, что был оперативником, разведчиком», я отвечу — нет. Разумеется, можно предположить, что я лгу.

Акира покачал головой.

— В Филадельфии ты говорил, что настолько неуверен в том, где кончается правда и начинается ложь, что боишься даже доверять нам с Рейчел. Может быть, мы совсем не те люди, какими кажемся. Подосланы, чтобы тебя облапошить. Мы уже убеждали тебя в необходимости доверять нам. Иначе — полная беспомощность, паралич. Я хочу воспользоваться собственным советом и заявляю: друг мой, я полностью тебе доверяю. И отвергаю даже саму мысль о том, что ты способен солгать.

— Авраам верил в Бога по причине… — заметила Рейчел.

Акира не понял смысла ее слов.

— Это я сказала вчера ночью в Филадельфии. — Рейчел встала. — Сказала Савиджу, изъявив тем самым свое доверие к нему.

— Так что теперь нам нужно проверить, правильно ли я все запоминал, — сказал Савидж. — Доктор Сантицо в Филадельфии объяснил, что ложная память стирает настоящую полностью. Иначе я вел бы себя совсем по-иному. Так что, возможно, я действительно был — и продолжаю оставаться — оперативником ЦРУ, но просто об этом не знаю.

— «Может», «возможно». Этак мы ничего не проясним, — проговорил Акира.

Савидж потер разламывающийся от боли лоб.

— Мак сказал еще кое-что, абсолютно мне непонятное: «Что же, мне снова с тобой драться?» Ерунда какая-то. Снова с ним драться? Подразумевается, что я с ним когда-то дрался. Но с какой стати, если мы были друзьями? И еще он сказал, что, когда я подошел к нему в баре, он разыграл сцену с деньгами, потому что только так мог объяснить наш с ним разговор. «Или мне надо было вышвырнуть тебя на улицу. Именно так и следовало поступить. Это отлично вписывается в твою „легенду“».

— «Легенду»? — нахмурился Акира.

— Мак не раз употребил это слово.

— Друзья, которые на самом деле враги или наоборот. «Легенда». ЦРУ, — проговорила Рейчел. — Я начинаю… Когда Хэролд выскочил в проулок, он вдруг тебя вспомнил. Сказал, что ты — позор для СИИЛз. И так взбеленился, что опасность смерти была ему нипочем. Сказал, что, вступив в единоборство с тобой, умрет героем. «Легенда».

— Не понимаю, — пробормотал Савидж.

— Теория. Предположения. Если ты действительно работал на ЦРУ, тебе была необходима соответствующая «легенда», чтобы убедить оппозицию в том, что ты ненавидишь Соединенные Штаты. Предположим, управление тебя нанимает, ты увольняешься из СИИЛз. Становишься защитником. Охраняя своих богатых клиентов — важных, обладающих властью и очень влиятельных, всегда готовых и имеющих возможность заплатить, собираешь о них информацию. Поскольку они находятся у кормила власти, их тайны имеют стратегическую ценность или же могут изобличать их в тех или иных преступных намерениях, так что управление вполне может их шантажировать и склонять к сотрудничеству.

Савидж сидел, уставившись в пол, по-прежнему растирая себе лоб, но это не помогало унять головную боль.

— Каким образом можно убедить твоих клиентов в том, что ты работаешь сам по себе? — продолжала Рейчел. — Путем отречения от своего правительства? Но почему?

— Да очень просто. Я был заброшен на Гренаду вместе с первыми американскими военными формированиями, — ответил Савидж. — И все увиденное мною там убедило меня в том, что марксистское правительство на этом островке — совершенно несостоятельное — не представляло собой никакой угрозы для Америки… Все это вторжение было всего лишь политической уловкой, имеющей целью отвлечь внимание публики от двухсот тридцати американских морских пехотинцев, погибших в Бейруте в результате взорванной террористами бомбы. А с помощью Гренады президент надеялся поднять свой рейтинг популярности. Столько моих товарищей погибло зря! И я из отвращения ко всему этому подал в отставку.

— И подрался со своим же другом из СИИЛз, который был с тобой не согласен и решил, что ты предал их подразделение или память своих товарищей? — спросил Акира. — В присутствии множества товарищей? Друзья стали врагами? Очень убедительная «легенда».

Савидж поднял голову, продолжая массировать виски.

— Особенно, если учесть, что мой отец покончил с собой, считая, что его страна предала его, так как Белому дому нужен был козел отпущения для объяснения провала десанта в Свином заливе. Черт бы их подрал. — Савидж яростно сверкнул глазами. — А ведь вторжение на Кубу провалилось лишь потому, что американские политики в последний момент наложили в штаны и почему-то перенесли место высадки десанта с территории города на болото.

— У тебя за плечами солидный опыт, — покачала головой Рейчел. — Два вторжения. Куба. Гренада. Первое казалось необходимым, но окончилось неудачей. Второе же оказалось ненужным.

— Но прошло успешно, — закончил Савидж. — И оба вторжения основывались на…

— Лжи?

— На дезинформации. Все это восхищало Грэма. Никогда не происходившие события меняют картину мира. Гитлер отправлял в Польшу своих солдат. Переодевал их в польскую форму и приказывал стрелять по германским позициям для того, чтобы оправдать немецкое вторжение. Соединенные Штаты направили эсминец в северовьетнамский залив Тонкин, спровоцировав тем самым северных вьетнамцев открыть огонь, а затем заявили, что, мол, вьетнамцы ни с того ни с сего обстреляли эсминец и, таким образом, оправдали свое вторжение в Южный Вьетнам. Весьма убедительные трюки, в основе которых — неопровержимые факты.

— Ложная память, — заметил Акира. — Целые народы помнят то, чего на самом деле не происходило. Но нам сейчас важна твоя ложная память. Давай-ка предположим, что твой настоящий отец — не тот человек, с которым ты столкнулся в Балтиморе, а тот, что покончил с собой. Тогда окажется правдоподобным твое прошение об отставке из-за гренадского вторжения, поскольку в нем не было необходимости, а оно к тому же унесло жизнь многих твоих товарищей по СИИЛз. В таком случае ты и в самом деле окажешься агентом-одиночкой, работающим на свое правительство.

— Ложная память. «Легенда». Ложь. Нам ничего не известно… и мы не можем быть уверены…

— Ни в чем, — договорила за него Рейчел. — В этой пицце, например… меня от нее тошнит. Голова… Я слишком устала и ничего не соображаю. — Она потянулась за пакетом, принесенным Савиджем. — В чем я абсолютно убеждена, так это в необходимости перекраситься. Так что я снова стану шатенкой. А не блондинкой. И перестану наконец выдавать себя за сестру. А уж потом… — И она указала на узенькую кровать.

— Один из нас должен стоять на часах, пока другой будет спать на полу, — сказал Акира.

— Ничего подобного, — решительно возразила Рейчел. — Распределите вахты. И пока один на посту, другой примостится рядом со мной на кровати. Кому нужен охранник с радикулитом! А чтобы у кого-нибудь не возникли непотребные мысли, нас будет разделять подушка. Мы ведь единая семья — верно? Так что вполне можем спать на одной кровати. Но вот что, Акира, я надеюсь, ты не будешь в обиде, когда настанет очередь Савиджа, если я во сне буду ворочаться и невзначай обниму его…

Глава 17

Утро в Северной Каролине выдалось свежее и ясное. Тщательно оглядев парковку мотеля, Савидж вышел через черный ход и, перейдя через улицу, зашел в «Макдональдс», чтобы купить упакованные завтраки. На обратном пути он приобрел в автоматах несколько газет.

Акира запер за ним дверь и стал рассматривать пенополистироловые упаковки с едой, которые Савидж поставил на стол возле привинченного к полу телевизора.

— Мясо тушеное с овощами? Сосиски? Яичница? Английская булочка?

— И клубничный джем. Боюсь, это не самая подходящая замена твоей обычной диете, но это лучшее из того, что я смог отыскать, — ответил Савидж. — Честно говоря, мясо выглядит вполне аппетитным.

— Для тебя. — Акира снял крышечки со стаканчиков. — Кофе? Чай?

— Вот, пожалуйста, друг мой. — Савидж протянул Акире пакетик с чаем и снял крышечку со стаканчика с кипятком.

— Аригато, — прочувствованно сказал он и, с удовольствием запивая чаем ароматное жаркое, добавил: — Может быть, предки меня и простят за то, что я поддался искушению. Вкус поистине восхитительный.

— Эта еда заряжает энергией на целый день, — весело улыбнулся Савидж.

— И тебе будет на что ее употребить, — как бы продолжая мысль Савиджа, добавила Рейчел.

— Как вас понимать?

Теперь уже бронзовая шатенка, Рейчел с хмурым видом сидела на кровати, уставившись в газету.

Она вынула изо рта зажатую в зубах пластиковую вилку с яичницей и голосом, полным отчаяния, сказала:

— Вам это не понравится.

Савидж с Акирой кинулись к ней и тоже уставились в газету.

На первой странице крупным шрифтом было напечатано следующее:

— Еще бы! — воскликнул Савидж. — Четверо убитых. Это не шуточная история.

Рейчел продолжала читать статью, комментируя прочитанное.

— Точно. Хэролд распознал в тебе некоего Роберта Дойля. Он рассказал, что вы с Маком когда-то были друзьями, но затем однажды поссорились, устроив публичную драку, и стали врагами. Это случилось в восемьдесят третьем. А ссора возникла из-за твоего несогласия с вторжением американцев на Гренаду. Ты утверждал, что смерть твоих друзей из СИИЛз была бессмысленной. Хэролд упомянул еще в этой связи блондинку, то есть меня, и некоего японца. Так что даже с перекрашенными волосами мы трое — американская парочка и японец — будем постоянно привлекать к себе внимание и вызывать подозрения.

Савидж глянул на часы и поспешил к телевизору.

— Почти двадцать пять восьмого. Может быть, из утренних новостей мы узнаем еще что-нибудь.

Ему удалось отыскать станцию TV «Вирджиния-Бич». Как раз заканчивался первый сюжет из передачи «С добрым утром, Америка!». Джоан Лунден широко улыбалась в камеру. А в следующие полчаса на экране будет Тони Беннет, но уже не в качестве певца, а в качестве художника.

Рекламный ролик зубной пасты со смеющимися детишками и их хвастливыми родителями казался бесконечным.

У Савиджа свело плечи. Он поймал себя на том, что, затаив дыхание, ждет, что последует дальше.

Наконец диктор перешел к сводке местных новостей. Экран заполнили машины «Скорой помощи» и полицейские с мигалками на крыше, врачи и санитары, укладывающие трупы на каталки; телекомментатор скорбным тоном изложил суть трагического происшествия и сообщил приметы предполагаемых преступников: Савиджа, Акиры и Рейчел.

Рассказ занял девяносто секунд.

— Весьма скупая информация. Все это мы уже знаем из газет, — заметил Акира. — Значит, никаких новых сведений они не добыли. — Он хотел выключить телевизор.

— Подожди, — остановил его Савидж. — Давай посмотрим, не фигурируем ли мы на общенациональном канале. Дождемся выпуска международных новостей.

— По крайней мере, у них нет пока наших портретов-роботов, основанных на описании Хэролда, — сказала Рейчел.

— Полиция наверняка сейчас над ними работает. — Савидж потянулся к своей дорожной сумке. — Давайте-ка упакуем вещи. После выпуска общенациональных новостей нам необходимо немедленно уезжать.

— Но что дальше? — спросила Рейчел. — Если даже нам удастся выбраться отсюда незамеченными, мы не решим тем самым всех наших проблем. Полиция-то все равно будет нас разыскивать.

— Нас. В том-то и беда, — проговорил Савидж. — Рейчел, ты-то не ответственна за наши с Акирой дела. Но если ты останешься с нами и если нас схватят, тебя посчитают нашей сообщницей. Поэтому ты, не теряя времени, выходишь сейчас из мотеля и идешь, не оглядываясь, на автобусную станцию. Уезжай быстрее куда-нибудь подальше. И начинай новую жизнь.

— Нет! Неужели ты не понимаешь, что я тебя люблю!

Савидж молчал.

— И не оставлю тебя, — продолжала Рейчел. — Ведь в этом случае мы можем никогда больше не встретиться. Поэтому я хочу еще раз задать свой вопрос: что будет дальше, если нам удастся выбраться отсюда. Как нам?.. Я как раз подумала… А что, если Мак прав. Что, если ты действительно сотрудник ЦРУ? Они не могут нам помочь?

Савидж покачал головой.

— Если даже я действительно сотрудничаю с ЦРУ, то все равно связаться с ведомством нет никакой возможности. Я ведь не знаю своих предполагаемых посредников. Понятия не имею, как можно переправить им письмо или по какому телефону позвонить. Не могу же я просто позвонить в Лэнгли и сказать оператору, что я разыскиваюсь по подозрению в нескольких убийствах и, вполне возможно, работаю на правительство. Что, предположительно, имя и фамилия у меня такие-то, так что, пожалуйста, помогите мне. С кем бы мне не довелось разговаривать подобным образом, все без исключения решат, что я чокнутый. Даже если в управлении действительно меня знают, то откажутся от такого знакомства. Теперь, когда все так осложнилось и запуталось, мне кажется, за всем этим стоит кто-то из ЦРУ. Так что нам придется действовать на свой страх и риск.

— Очередная сводка новостей, — сказал Акира.

Савидж повернулся к экрану телевизора. Джоан Лунден одарила телезрителей лучезарной улыбкой. Она вместе со вторым ведущим провозгласила: «С добрым утром, Америка!» В следующие полчаса гостями студии будут Шон Коннери, а также Тони Беннет со своими картинами, затем зрителям предстоит увидеть специальный репортаж о травмах на занятиях физкультурой в высших учебных заведениях, а также стать свидетелями дискуссии на тему: не превратились ли в наше время торжества по случаю Хэллоуина[15] в заурядное поклонение дьяволу. Но сначала — новости.

Разрушительный ураган пронесся над Центральной Америкой. Серьезный скандал в верхах. Пожар в нью-йоркском небоскребе.

Савидж взглянул на часы.

— Новостям в программе отводится всего пять минут. Остается еще минута. Похоже, в общенациональную сводку новостей дело об убийствах не включили.

— Слава Богу, — выдохнула Рейчел. — Если мы отправимся вдоль морского побережья дальше в Южную Каролину или даже Джорджию…

— Именно, — согласился Савидж. — Полиция в тех местах не будет искать нас так тщательно, как здесь.

Акира внезапно подскочил на месте, указывая на телевизор. Его коричневое лицо мгновенно сделалось бледно-желтым. Он разразился бурной речью на своем родном языке. Было очевидно, что он находится в состоянии шока.

Когда Савидж увидел, что происходит на экране, у него все похолодело внутри. Сердце замерло, в какой-то момент ему показалось, что он сейчас потеряет сознание. Он рухнул в кресло, не отрывая взгляда от творившегося на экране кошмара.

Это был репортаж из Токио. Подстрекаемые японским дипломатом, тысячи студентов с плакатами в руках яростно скандировали антиамериканские лозунги перед зданием посольства США в Японии. Дипломату, седоватому человеку небольшого роста и слегка полноватому, с резкими чертами лица, было лет пятьдесят пять.

«Его зовут Кунио Сираи», — сказал комментатор. Хотя внешность у Сираи была вполне заурядной, он является лидером стремительно набиравшей силу антиамериканской фракции в самой влиятельной политической партии Японии — либерально-демократической, грозя ей расколом. Но необычность этого репортажа состояла не в агрессивности студентов, готовых по любому поводу проявлять крайнюю нетерпимость и жестокость, хотя в репортаже и упоминалось о том, что с середины семидесятых в Японии не происходило ничего подобного. А в том, что японские политические деятели держатся на публике в высшей степени корректно, с достоинством, без малейшей тени высокомерия. Демонстрируя враждебность по отношению к Соединенным Штатам, Кунио Сираи вел себя скорее как американец, нежели японец.

Затем Джоан Лунден уступила место метеорологу, тут же начавшему объяснять, что обозначают те или иные стрелки на карте.

Словно загипнотизированные, Савидж с Акирой продолжали сидеть, уткнувшись в телевизор.

— В чем дело? — спросила Рейчел.

— Кунио Сираи, — только и мог выдавить из себя Савидж.

— Но зовут его вовсе не так, — добавил Акира.

— Или нам представили его под чужим именем, — продолжал Савидж, повернувшись к Рейчел. — Муто Камити. Вот как его зовут на самом деле. «Мэдфорд-Гэпский Горный Приют». Человек, которого нас наняли охранять. И которого у нас на глазах разрубили пополам.

— Мы остались в живых, хотя и видели друг друга мертвыми, — снова вступил в разговор Акира. — Но сомнений по поводу гибели Камити у нас не возникало. Я считал это свершившимся фактом. В кошмарах по ночам я то и дело вижу занесенный над ним стальной меч.

— И падающие на пол две половины его тела. И кровь. Море крови.

Лицо Акиры посуровело.

— Теперь мы знаем, что делать.

— Да, — буркнул Савидж. — И куда нам ехать.

— Не понимаю, — сказала Рейчел.

— В Японию.